Очерк теоретико-исторических - На главную

НОВЫЕ КНИГИ
Малинов А.В. Бестужев-Рюмин: Очерк теоретико-исторических
и философских взглядов. – СПб.: Изд-во СПбГУ, 2005. – 215 с.
В России долгое время была в ходу горькая шутка, что Россия имеет непредсказуемое прошлое. Впрочем, к шутке это выражение имеет довольно
относительное отношение. Российская историческая наука была основательно обрезана, а те ветви, которые были оставлены, изуродованы и «исправлены». Несколько поколений высококлассных историков, их труды и
взгляды были изъяты из официального научного обращения или искажены.
Тем самым была нарушена преемственность исторической науки и искажена историография.
В последнее время возвращены имена и идеи выдающихся российских
историков, и тем не менее еще не все поле вспахано. Речь идет о том, чтобы после многих десятилетий забвения вернуть к жизни имена и заслуги
тех, кто внес заметный вклад в развитие отечественной исторической науки.
В русле этой важной работы лежит монография, написанная А. В. Малиновым «К. Н. Бестужев-Рюмин: Очерк теоретико-исторических и философских взглядов». Нельзя сказать, что это первая работа об историке, в
1990 г. в Москве издана монография Р. А. Киреевой «К. Н. БестужевРюмин и историческая наука второй половины XIX века», но ряд проблем
остались за пределами монографии. Автор рецензируемой книги восполняет эти пробелы, рассматривая жизнь и творчество Бестужева-Рюмина, определяя предмет своего исследования как «тихая историософия полузабытого мыслителя» (с. 6). Хотя надо подчеркнуть, что историософия не такая
уж «тихая», а скорее наоборот, А. В. Малинов ставит и разрешает вопросы,
которые звучат очень современно.
Действительный член Императорской Академии наук Константин Николаевич Бестужев-Рюмин (1829–1897), племянник казненного декабриста,
пришел в науку не совсем обычным путем. Поступил в Московский университет с намерением заниматься историей, перешел на юридический факультет, но занятия историей не прерывал. После окончания университета
учительствовал в Александровском кадетском корпусе. Занялся журналистикой, где выступил как автор многочисленных рецензий и статей исторического характера. В 1859 г. он переехал в Петербург, где стал постоянным
сотрудником и членом редакции «Отечественных записок». В 1864 г. Константин Николаевич был приглашен преподавать русскую историю великому князю Александру Александровичу, будущему императору Алексан-
241
дру III, и затем восемнадцать лет преподавал историю другим членам императорской фамилии. С 1865 по 1882 г. он занимал кафедру русской истории Петербургского университета. В 1868 г. ему была присвоена докторская степень, минуя степень магистра. При решении правительства
(1877 г.) открыть в Санкт-Петербурге Высшие женские курсы выбор пал на
Константина Николаевича. Работу по их организации и руководству Бестужев-Рюмин вел безвозмездно. За курсами закрепилось название «бестужевских». В 1882 г. по состоянию здоровья он оставил преподавание, но
продолжал поддерживать отношения с молодыми историками, интересовался их научными исследованиями, подготовкой диссертаций, выступал в
журналах с рецензиями и некрологами. Бестужев-Рюмин опубликовал
двухтомную «Русскую историю», написанную на основе курса его университетских лекций. Погоды в исторической науке она не сделала, но ее материалы были использованы многими преподавателями истории.
Автор монографии убедительно показывает, что свою задачу как историка Бестужев-Рюмин видел в разработке основ научной истории, ее методологии, что тогда было главной потребностью становящийся русской исторической науки.
Осмысление и обоснование этого проходит красной нитью через все научное творчество Бестужева-Рюмина, отразилось оно и в его эпистолярном
наследии. Высказанные им мысли во многом сохранили ценность и до настоящего времени. Он считал, что в основу исторического исследования
должны быть положены следующие принципы. Прежде всего необходимо
строгое и внимательное изучение источников, выяснение обстоятельств и
времени их создания, сличения их. Из полученных таким образом фактов
следует отбирать наиболее характерные. Далее следует во всей полноте
рассмотреть мнения, существующие по данному вопросу, и лишь после
этого высказать собственное суждение.
Особое значение Бестужев-Рюмин придавал факту, или что более подходит для истории – событию. Исторический факт не существует изолировано, а в системе других фактов. Он должен быть поставлен в ряд других
однородных фактов и осмыслен. При несоблюдении этого абсолютно достоверные факты, документы, события, вырванные из действительной обстановки, могут привести к совершенно ложным заключениям. Осмыслением фактов занимается историография. Этим объясняется приверженность Бестужева Рюмина историографии на протяжении всей своей деятельности. И его современники, и последующие исследователи отмечали,
иногда иронически, как, например, В. О. Ключевский, излишнюю приверженность вопросам теории исторической науки, но своей работой Бестужев-Рюмин заложил основы методологии истории, значение которой в настоящее время никому не придет в голову приуменьшать.
А. В. Малинов основательно рассматривает отношение Бестужева-Рюмина к взглядам и работам С. М. Соловьева. Он показывает, что оно не ос-
242
тавалось неизменным. Бестужев-Рюмин регулярно рецензировал выходившие тома «Истории России с древнейших времен», и стремился объективно
рассматривать труды корифея российской истории и всей исторической
школы, основоположником которой тот был. Он счел необходимым заявить, что не принадлежит к числу почитателей Соловьева, но признает все
его достоинства, обширную эрудицию, знакомство с европейской исторической наукой, замечательный критический талант.
Среди вопросов, вызывавших несогласие историографа с С. М. Соловьевым, наибольшей критике была подвергнута государственная точка зрения. Бестужев-Рюмин выступал против представления о благодетельном
влиянии на русскую жизнь московской централизации. Автор статьи приводит его аргументацию: государственная школа оценивает все явления
русской жизни по тому отношению, в которое каждое из них становится к
Московскому государству. Это вытекает из взгляда на историю, как на логическое развитие, при котором каждый последующий шаг означает обязательно движение вперед. Взгляд же Бестужева-Рюмина совершено иной.
Он убежден, что Московия никогда не была государством в европейском
смысле слова, что предполагает строгий порядок, отсутствие борьбы между
сословиями и общественными элементами, взаимные уступки сторон. Наоборот, считал он, в Московском государстве насилие, произвол и случайность связывали его части. Главный интерес, который преобладал, носил
казенный, фискальный характер, все остальное было поставлено на службу
этому интересу. И далее еще более жестко: то, что объединение состоялось,
было обусловлено преобладанием слоя, который стремился к материальному благополучию, а единственное политическое чувство этой массы – страх
революции. Видеть в централизации московских собирателей русской земли творческую силу народа несколько преждевременно, полагал БестужевРюмин.
В связи с трудами С. М. Соловьева Бестужев-Рюмин поднимал еще одну принципиальную проблему исторической науки: необходимость изучения и изложения культурной стороны исторического процесса. Отвлеченное представление борьбы разных начал не заменит изображения живых
элементов, взаимодействие которых образует народную жизнь, считал он.
Государство – важная, но не единственная составляющая народной жизни,
как и не единственный фактор исторического существования. Задача историка в том, чтобы не ограничивать перспективы исторического изучения, а
вскрывать полноту исторической жизни. В отличие от С. М. Соловьева и
всей государственной школы Бестужев-Рюмин по иному расставлял акценты в истории. Политическая история – это внешняя сторона жизни, в этой
внешней (политической) жизни выражается внутренняя жизнь народа. Бытовая история в большей степени способна передать многообразие жизни,
чем история политическая. Бытовая история вовсе не противоречит политической, а, напротив, должна быть с ней в неразрывной связи. Только при
243
достаточном знакомстве с бытом определяется относительная важность
того или иного события.
Эти соображения Бестужева-Рюмина, отношение к государственной
школе историков до сих пор не получили своего окончательного разрешения и представляют интерес для современников.
Автор монографии рассматривает и такой сложный вопрос как неоднозначность теоретических взглядов Бестужева-Рюмина. Он был сторонником взглядов Н. Я. Данилевского, и отдавал предпочтение славянофильскому философско-историческому подходу, разделяя идею множественности путей исторического развития. Он не мог согласиться с однонаправленым схематизмом либерально-западной историографии. А. В. Малинов
совершенно справедливо ссылается на мнение С. Ф. Платонова, о «широте
понимания» Бестужевым-Рюминым историографических направлений того
времени, о том, что он брал от каждой стороны то, что считал ее правдой.
Порой слышались упреки в его адрес о беспринципности, но люди, хорошо
знавшие К.Н. Бестужева-Рюмина, отмечали его ученую беспристрастность
и говорили о его приверженности идеям научности и объективности.
Автор монографии совершенно справедливо отмечает тот факт, что историософские взгляды Бестужева-Рюмина почти не привлекали внимание
исследователей и как теоретик, и как философ истории он до сих пор не
оценен. Этой важной и интересной проблеме в монографии посвящен специальный раздел, в котором, на наш взгляд, он доказательно разрешен.
По своим философским убеждениям он примыкал к поздним славянофилам, активно пропагандировал теорию культурно-исторических типов
Н. Я. Данилевского, гордился тем, что привлек В. С. Соловьева к преподаванию философии на Высших женских курсах. Он был одним из членовучредителей «Общества любителей философских знаний» (оно не было
разрешено министерством внутренних дел). Во взглядах БестужеваРюмина отражаются основные течения русской мысли пореформенной
России: славянофильство и западничество. Хотя он и не создал самостоятельной философско-исторической концепции, но в своих трудах ясно выразил потребность в методологическом и теоретическом обосновании исторической науки, которая была реализована в работах исследователей,
которые занимались философией истории.
В главе «История как наука» А. В. Малинов обобщает требования к авторам исторических исследований, которые высказывал Бестужев-Рюмин в
разных своих работах на протяжении своей деятельности.
В этой главе он останавливается на таком важном аспекте взглядов Бестужева-Рюмина как роль личности в истории, тем более, что некоторые
современники упрекали ученого в принижении личности. В частности Бестужев-Рюмин писал, что в человечестве движение совершается через посредство отдельных лиц, в последнем результате историк имеет дело только с лицами. Но излишняя вера в значение лица может привести либо к
244
чрезмерному возвеличиванию исторических деятелей, либо, напротив, к их
уничижению. Но не все в истории определяется действиями исторической
личности. Бестужев-Рюмин предлагал считать личность лишь одной из
причин исторического развития. Многообразие жизни не позволяет ограничить историю лишь одним действующим началом. Деятельность личности обусловлена состоянием общества и соединением разных обстоятельств, в которых она действует. Личность не столько определяет историю, сколько сама определяется в своих поступках историческим контекстом.
Автор монографии не уклоняется от противоречий во взглядах историка. Противоречива сама жизнь, элементы противоречия присущи нашему
мышлению. Задача исследователя выявить и попытаться объяснить суть и
причины противоречий. Все это есть в монографии А. В. Малинова и его
заслуга состоит в том, что он не пытается «выпрямить», уйти от «неудобных» фактов жизни и творчества Бестужева-Рюмина.
Константин Николаевич Бестужев-Рюмин внес заметный вклад в развитие российской исторической науки, который в свое время был явно недооценен и выход монографии А. В. Малинова в известной мере исправляет
эту ошибку и возвращает нам взгляды, имя и образ одного из подвижников,
стоявших у истоков российской исторической науки. Книга А. В. Малинова, несомненно, привлечет интерес научной общественности.
В монографии освещены все значительные стороны деятельности и
личности К.Н. Бестужева-Рюмина. Она основательно документирована,
автор использовал многочисленные и разнообразные источники, в том числе архивные, важное приложение – письма Бестужеву-Рюмину его учеников и друзей.
Монография густо населена коллегами Бестужева-Рюмина. Они соглашаются с ним, или спорят, противоречат друг другу, но все это дает возможность воссоздать интеллектуальную атмосферу тех лет, когда происходило становление российской исторической науки.
Книга написана хорошим литературным языком, читается с интересом и
легко. Она рассчитана на всех, кто интересуется историей русской философии и исторической науки.
А. Ф. Жуков
245