2005–2009 гг.

Павлов Н.В.
ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА «БОЛЬШОЙ КОАЛИЦИИ»
2005 – 2009 гг.
22 мая 2005 г. впервые за последние 39 лет Социал-демократическая
партия Германии проиграла выборы в ландтаг в своей традиционной вотчине –
Северном Рейне-Вестфалии. Это было девятое подряд поражение СДПГ в
субъектах федерации. В итоге конституционное большинство в бундесрате
закрепилось за оппозиционным блоком ХДС/ХСС (11 : 5). Выборы стали
последней каплей, переполнившей терпение канцлера Г.Шрёдера, любимого
народом, но не любимого собственной партией. И он пошел ва-банк, решив
добиться роспуска бундестага и назначения на 18 сентября досрочных
парламентских выборов. Одним из тактических соображений стала уверенность
в том, что оппозиция не успеет выдвинуть достойного соперника канцлеру и
подготовиться к избирательной кампании. При этом социал-демократы не стали
исключать возможность создания «большой коалиции», на что осторожно
намекнул председатель СДПГ Ф.Мюнтеферинг.
1 июля в бундестаге состоялось голосование по вопросу о доверии
канцлеру, которое было итогом хорошо организованного распределения ролей.
Его результаты были предсказуемы: 151 голос «за», 444 – «против» или
воздержались. А 25 августа 2005 г. Федеральный конституционный суд
отклонил иск двух депутатов бундестага и признал законность решения о
проведении в стране досрочных парламентских выборов.
Последние успехи христианских депутатов в регионах стали не столько
заслугой самого ХДС, сколько отражением неприятия населением реформ
правящей коалиции, но главное – их болезненными социальными
последствиями. Согласно опросам общественного мнения, проведенным весной
2005 года, 76% немцев были недовольны правительством в целом, а от 66% до
91% – его деятельностью в борьбе с безработицей, в частности политикой в
пенсионной, экономической, социальной, налоговой сферах. Проблема же
ХДС/ХСС состояла в том, что христианские демократы не имели четкой
программы вывода страны из кризиса. Они несли не меньшую ответственность
за основные реформы, вызвавшие протест многих немцев, поскольку были их
инициаторами еще в бытность Г.Коля канцлером и, уйдя в оппозицию,
одобрили и поддержали непопулярные меры в бундестаге и в бундесрате. Не
менее важен и тот факт, что кандидат в канцлеры Ангела Меркель, официально
утвержденная в этом статусе 30 мая 2005 г., как женщина явно проигрывала
мужчине Шрёдеру, хотя женщина никогда ранее в истории Германии не
претендовала на высший государственный пост.
Меркель имела очевидные минусы по сравнению со Шрёдером. Хотя про
нее говорили, что она «серьезная женщина для серьезных дел», она была

Павлов Николай Валентинович, доктор исторических наук, профессор Кафедры истории и политики стран
Европы и Америки
2
женщиной, представительницей востока страны и плохим оратором. Правда,
многие деятели ХДС пытались преподнести это как плюсы. Кроме того, она не
обладала такой харизмой, как Шрёдер. Телевизионная дуэль Шрёдер-Меркель,
которая демонстрировалась по ведущим каналам ФРГ и собрала 21млн.
зрителей, по мнению избирателей, была ею безоговорочно проиграна. Не в ее
пользу обернулось требование уровнять подоходный налог для всех и поднять
его до 25%. Еще одной ахиллесовой пятой консервативной оппозиции во главе
с Меркель было ее безусловное внешнеполитическое равнение на Вашингтон.
Накануне иракской войны Меркель однозначно встала на сторону США.
Внешняя политика играла в ходе предвыборной борьбы подчиненную
роль. И если Шрёдер и Фишер подчеркивали миролюбие внешней политики
«красно-зеленой» коалиции, ту позитивную роль, которую страна играла в ходе
войны в Ираке, а Шрёдер вдобавок упирал на необходимость укрепления
дружественных связей с Россией и Францией, то А.Меркель поднимала лишь
один вопрос – нежелание христианских демократов видеть Турцию в качестве
полноправного члена Европейского союза. В целом в области внешней
политики у действовавшего канцлера оказались скованы руки: не только
ХДС/ХСС, но «зеленые» и многие социал-демократы не хотели продолжения
его панибратских отношений с В.Путиным и выступали против атомных сделок
с Китаем.
В июне 2005 года опросы общественного мнения зафиксировали,
пожалуй, самый низкий рейтинг СДПГ – 24,3%, в то время как блок ХДС/ХСС
уверенно лидировал с 45%. И если в мае в дуэли двух кандидатов на пост
канцлера лидировала А.Меркель с 50% против 44% Г.Шрёдера, то в сентябре
накануне выборов ситуация изменилась с точностью до наоборот. Шрёдер
уверенно вышел в лидеры, получив симпатии большинства избирателей (49%).
Сторонников Меркель оказалось только 41%.
Выборы 18 сентября не принесли победы ни одной из сторон. Блок
ХДС/ХСС получил 35,2% голосов (-3,3%) и 226 мест в бундестаге (-30). И хотя
в ходе избирательной кампании Шрёдеру удалось привлечь на свою сторону
около 5 млн. избирателей, СДПГ получила всего 34,3% (-4,2%) и 222 места (29). СвДП – 9,8% (+2,4%) и 61 место, Союз 90/«Зеленые» - 8,1% (-0,5%) и 51
место (-4). Сенсационным оказался результат Левой партии (ПДС), которая
получила 8,7% (+4,7%) и 54 места (+52) и стала четвертой по силе фракцией в
бундестаге, закрепив успех эксперимента, предпринятого Г.Гизи и
О.Лафонтеном. Около 4% избирателей отдали свои голоса другим партиям, в
том числе 1,6% проголосовали за неонацистов.
Выборы-2005 стали в определенной мере поворотным пунктом в истории
Федеративной Республики Германии. Впервые «полуторная» партийная
система дала сбой. Ни одна из крупных, как их называют, «народных» партий –
СДПГ и блок ХДС/ХСС – не смогла образовать правящую коалицию с
младшим партнером из-за нехватки в парламенте необходимого совокупного
большинства. Не случайно эксперты заговорили о теоретической возможности
создания «светофорной» коалиции (СДПГ – красный цвет, СвДП – желтый,
Союз 90/«Зеленые» - зеленый), «красно-красно-зеленой» (с участием Левой
3
партии) и о «черной светофорной» или, другими словами, «ямайской»
коалиции (по аналогии с государственным флагом Ямайки) с участием
ХДС/ХСС, СвДП и «зеленых».
В итоге 10 октября 2005 г. в ходе переговоров между двумя крупнейшими
«народными партиями» - СДПГ и блоком ХДС/ХСС было принято решение о
том, что будущее правительство будет сформировано кандидатом на пост
канцлера от ХДС/ХСС Ангелой Меркель. Герхард Шрёдер заявил о завершении
своей политической карьеры. Начался новый этап в истории ФРГ. 22 ноября
2005 г. впервые в истории послевоенной Германии канцлером стала женщина,
воспитанница бывшей социалистической ГДР, более того, представительница
блока ХДС/ХСС, где процессы эмансипации по сравнению с левым партийным
флангом начались относительно недавно.
Министром иностранных дел был назначен социал-демократ Ф.В.Штайнмайер, которого германские СМИ характеризовали как «прагматика»,
«трезвого представителя левой школы реальной политики», но во многих
отношениях как «новичка». Многие эксперты указывали на то, что впервые
вице-канцлером стал профессиональный чиновник, в прошлом ближайший
сотрудник Г.Шрёдера, не являющийся депутатом бундестага.
В коалиционном договоре, подписанном 18 ноября 2005 г. и получившем
название «Совместно за Германию – с мужеством и человечностью»1 (первая
часть названия составлял предвыборный лозунг ХДС/ХСС, а вторая – СДПГ)
был достаточно подробно прописан внешнеполитический раздел. Он включал в
себя европейский блок, новое позиционирование Германии в евроатлантической связке, комплекс отношений Север-Юг, и, не в последнюю
очередь, стратегический российско-германский диалог. В коалиционном
договоре подчеркивалось, что «европейское объединение и атлантическое
партнерство не являются своими противоположностями, а составляют
важнейшие основы» внешней политики Германии и ее отношений, в
особенности тесной дружбы и сотрудничества с Францией, с Польшей и
другими ее соседями, с Соединенными Штатами Америки, а также с Россией.
Одновременно ФРГ традиционно признала свою особую ответственность по
отношению к Израилю.
Состав нового правительства и первые шаги А.Меркель как канцлера
свидетельствовали о преемственности внутри- и внешнеполитического курса
«большой коалиции», который, наконец, начал находить положительный
отклик у населения. Согласно опросам общественного мнения, проведенным 30
ноября 2005 г., поддержка блока ХДС/ХСС со стороны граждан ФРГ выросла
до 35%, а канцлера до 41%. 6% опрошенных поставили А.Меркель оценку
«отлично», 35% - «хорошо» и 39% - «удовлетворительно»2. Таким образом,
вектор развития Федеративной Республики был определен. Цель состояла в
том, чтобы добиться серьезного прорыва в области экономики и стабилизовать
внутриполитическую ситуацию. Прорыв в экономике должен был также
См.: Gemeinsam für Deutschland – mit Mut und Menschlichkeit. Koalitionsvertrag zwischen CDU,CSU und SPD. –
Berlin, 11.11.2005. – 190 S.
2
Umfrage: Union im Aufwind – Politik – SPIEGEL ONLINE – Nachrichten. – 2005, 30. November.
1
4
обеспечить достойное место среди ведущих промышленно-развитых держав
мира, чтобы лозунг «Модель – Германия» вновь гордо зазвучал в мировой
политике.
СТАНЕТ ЛИ ЕВРОПА САМОСТОЯТЕЛЬНЫМ ИГРОКОМ В
МНОГОПОЛЯРНОМ МИРЕ?
Первостепенное значение Евросоюза для ФРГ нашло свое подтверждение
в первых вояжах за рубеж нового канцлера ФРГ. Свой первый зарубежный
визит А.Меркель нанесла в сопровождении нового министра иностранных дел в
Париж 23 ноября 2005 г., где встретилась с Ж.Шираком. Во время состоявшей
беседы она подчеркнула, что отношения тесной дружбы и сотрудничества,
исторически сложившиеся между обеими странами, «должны постоянно
наполняться жизнью». Поэтому обе стороны договорились в рамках
«Блэсхаймского процесса» провести встречи на высшем уровне уже 8 декабря в
Берлине и в январе во Франции. Вечером того же дня А.Меркель посетила
штаб-квартиры НАТО и ЕС в Брюсселе. А на следующее утро она была уже в
Лондоне и встретилась с Т.Блэром, поскольку Великобритания
председательствовала на тот период в ЕС. Следующий визит состоялся 27-28
ноября уже в Барселону, где проходил саммит Евросоюза.
Правительству «большой коалиции» предстояло решить три важные
задачи на европейском направлении своей внешней политики: во-первых,
определиться по новым кандидатам в члены ЕС, во-вторых, подготовиться к
посту председателя в Евросоюзе в первом полугодии 2007 г., в-третьих,
выработать и предложить своим европейским партнерам стратегический план
по имплементации Евроконституции, поскольку от ее вступления в законную
силу зависело углубление интеграционных процессов и срастание Европы в
единый правовой организм.
По первому пункту в декабре 2006 г. бундестаг и бундесрат дружно
проголосовали за прием в ЕС Румынии и Болгарии 1 января 2007 г., оставив на
время за скобками Турцию, Хорватию и другие балканские страны.
Дальнейшее расширение союза на ближайшую перспективу, по мнению
правящих кругов ФРГ, следовало приостановить до тех пор, пока не будет
ясности с принятием Евроконституции. «Углублению интеграции — да,
непрерывному расширению — нет», — провозгласила правящая коалиция, ясно
дав понять, что хочет в первую очередь зафиксировать внешние контуры ЕС.
«Политическая структура без границ нежизнеспособна», — говорилось в
заявлении кабинета, убежденного в том, что возможности по расширению на
данном этапе исчерпаны.
Вместе с тем, дабы по периметру Евросоюза не был возведен новый
«железный занавес», для наиболее перспективных с точки зрения будущего
членства в ЕС стран, таких, например, как Украина или Грузия, Берлин
разработал «развитую политику соседства», которая должна «базироваться на
общих ценностях» и гарантировать «приобщение» этих государств «к
безопасности и благосостоянию». Даже Турции правящий блок ХДС/ХСС
5
собирался предложить не более чем «привилегированное партнерство», однако
вынужден был последовать скоординированному решению ЕС на продолжение
переговоров о ее будущем участии в союзе при условии признания Анкарой
членства Никосии в таможенном союзе ЕС и открытия турецких аэропортов и
гаваней для кипрских воздушных и морских судов*.
Что касается председательства Германии в ЕС в первой половине 2007 г.,
то его девизом стало «Совместно строить Европу», а главным событием —
торжества на уровне глав государств и правительств 25 стран в Берлине
25 марта по случаю 50-летия подписания Римских договоров. В ходе встречи в
верхах было подписано так называемое «Берлинское заявление» об
исторических и культурных основах общеевропейской идеи и задачах, стоящих
перед ЕС. Среди приоритетов своего председательства в Евросоюзе Берлин
выделил продолжение конституционного процесса, развитие общей внешней
политики
и
политики
безопасности,
обеспечение
большей
конкурентоспособности европейской экономике, науке и образованию, борьбу
с негативными климатическими изменениями, международным терроризмом и
организованной преступностью. Особое место в европейской стратегии
Германии заняла так называемая «новая последовательная восточная политика
ЕС», включающая в себя заключение нового договора о партнерстве с Россией.
Свою задачу Берлин видел в том, чтобы во время своего председательства
«теснее привязать» Россию к ЕС.
В МИД ФРГ была разработана соответствующая концепция, цель которой
состояла в том, чтобы «сделать необратимым политическое, экономическое и
культурное взаимопереплетение ЕС с Россией, ее закрепление в Большой
Европе». Ее девизом (по аналогии с девизом политики разрядки В.Брандта
«изменение через сближение») стало «сближение через диверсификацию
связей». В качестве главных тем «новой восточной политики ЕС» были
определены новые подходы к решению обеспечения Европы энергией и
энергоносителями, к решению «замороженных» этнотерриториальных
конфликтов и трансферт западноевропейских правовых стандартов и
демократических ценностей.
Выстраивание «восточной политики» ЕС в отношении России ФРГ
предлагала рассматривать через призму развития отношений со странами
Центральной Азии и расценивать преимущественно как «энергетическую
внешнюю политику». По расчетам немецких экспертов импорт ЕС энергии и
В декабре 2006 г. Еврокомиссия обнародовала доклад о будущем расширении Евросоюза на «приоритетных»
направлениях — балканском и турецком. В нем власти Турции были подвергнуты критике за замедление
темпов реформ, неспособность гарантировать основные права и свободы, а также уладить отношения с Кипром.
Главная претензия Еврокомиссии — отказ Анкары от ранее взятого обязательства открыть воздушные и
морские порты в Турции и непризнанной Турецкой республике Северного Кипра для кипрских судов.
Еврокомиссия предупредила Анкару, что «невыполнение обязательств в полном объеме повлияет на весь
процесс переговоров». Тревожится Евросоюз и по поводу пыток заключенных, отсутствия гражданского
контроля над армией, подлинной независимости судебной системы и свободы деятельности профсоюзов. Еще
надо положить конец дискриминации женщин и «представителей немусульманских религий», решить
«серьезные социальные и экономические проблемы» турецких курдов, о которых ЕС упомянул впервые. Глава
МИД Турции Абдуллах Гюль признал «наличие недоработок» и сообщил о «решимости Анкары
соответствовать всем критериям ЕС».
*
6
энергоносителей из России и Центральной Азии в ближайшее время может
возрасти вдвое. Дескать, через 20 лет Евросоюзу придется считаться с тем, что
90% ввозимого энергосырья будут поступать из стран с «недемократическими
режимами». Поэтому задачей «восточной политики» ЕС является создание
стабильного и предсказуемого энергетического альянса как с экспортерами, так
и с транзитными государствами постсоветского региона. По мнению Берлина,
не в интересах Евросоюза, если Россия и Центральная Азия полностью
переориентируются
на
Азиатско-Тихоокеанский
регион.
Трансферт
демократических ценностей на постсоветском пространстве должен сочетаться
с реальной политикой. Этому должны были бы способствовать меры по
укреплению доверия, как, например, получение Евросоюзом статуса
наблюдателя в ШОС и прием стран Центральной Азии в Совет Европы.
Возобновление конституционного процесса в Евросоюзе после сбоев во
Франции и Нидерландах продолжало оставаться чуть ли не главным
приоритетом германской европейской политики. В правительственном
заявлении в этой связи подчеркивалось, что, поскольку «Европейский союз
является политическим союзом, ему нужен основополагающий документ,
регулирующий в ясной и понятной форме его устройство. Конституционный
договор ЕС, подписанный всеми правительствами и поддержанный
большинством стран-членов, как и прежде, является для этого наилучшей
основой». Еще 15 июня 2006 г. саммит ЕС в Брюсселе уполномочил
правительство ФРГ подготовить в первой половине 2007 г. доклад, который
содержал бы предложения по имплементации Евроконституции с прицелом на
завершение конституционных дебатов до конца 2008 года. Германское
руководство хотело, чтобы Конституционный договор вступил в силу до
очередных выборов в Европарламент в 2009 году в ходе председательства в ЕС
Франции. Однако его расчеты потерпели фиаско.
С 1 января по 30 июня 2007 г. Германия председательствовала в
Европейском совете глав государств и правительств под девизом «совместно
строить Европу». За указанный период было проведено 3 заседания
Европейского совета: 8–9 марта в Брюсселе, 24–25 марта в Берлине
(внеочередное, посвященное 50-летию подписания Римских договоров) и 21–
23 июня в Брюсселе.
Осознавая всю важность председательских функций в ЕС как лично для
канцлера ФРГ А.Меркель (к началу председательства она всего год выполняла
функции главы правительства и не имела достаточного опыта в сфере внешней
политики), как для ведомства канцлера, взявшего на себя функции
координатора «европейской политики» и стремившегося доказать свою
компетентность и высокий профессиональный уровень, так и в целом для
Германии, пользующейся славой «мотора европейской интеграции» (чистый
«вклад» ФРГ в бюджет ЕС в 2008 г. составил 19,7%, или 23,6 млрд. евро), своей
главной целью правительство ФРГ поставило разработку предложений по
выводу ЕС из конституционного и структурного кризиса. Само понятие
«Конституция для Европы» стало в ЕС непроходным, однако реформы,
связанные с необходимостью принятия конституционного или адекватного ему
7
договора, в своей субстанции должны были быть сохранены и продолжены.
Поэтому А. Меркель заявила, что реализации этой цели удастся добиться
только в том случае, «если все государства-члены будут едины в том, что
Европа должна двигаться вперед и что Европа должна говорить единым
голосом в глобальном мире, когда речь идет о вопросах экономики, о
социальных ценностях и совместной внешней политике и политике в области
безопасности».
В качестве председателя в расширившемся до 27 членов ЕС Берлин
вычленил пять узловых направлений своей деятельности.
1. Придание новых импульсов конституционному процессу в плане
принятия основополагающего документа, который бы четко регламентировал,
как устроена Европа. Оглашение Берлинского заявления 25 марта 2007 г. и
связанные с 50-летием Римских договоров торжества стали тем импульсом,
который позволил в конечном итоге преодолеть конституционный кризис в ЕС.
В Берлинском заявлении главы государств и правительств ЕС подтвердили
незыблемость
послевоенных
общеевропейских
ценностей
(свобода,
справедливость, демократия, правогосударственность и уважение прав
человека), а также обязательство создать до 2009 года обновленную базу
европейского
интеграционного
процесса,
подразумевая
под
этим
основополагающий (конституционный) документ.
Преодолев возражения Польши и Великобритании, Германии удалось
достичь компромисса в изменении формата общеевропейского Основного
закона и придания ему статуса «Договора о реформе» ЕС. При этом в
неизменном виде осталось около 90% содержательной части документа, что
позволяет говорить о сохранении «субстанции» основополагающего договора.
Были приняты во внимание возражения англичан в отношении «юридически
обязательного характера» Хартии основных прав, которая-де нарушает
действующее право Великобритании. Поэтому она была изъята из «Договора о
реформе», хотя и сохранит юридическую обязательность для всех стран, за
исключением Великобритании, за счет специальной отсылочной статьи. Таким
образом, на всем пространстве Евросоюза будет гарантирована всеобъемлющая
защита основных прав и свобод личности.
Также по настоянию англичан (опасения в отношении возникновения
супергосударства под названием «Европа») было решено отказаться от
государственной символики и от введения поста министра иностранных дел.
Вместо этого «Высокий представитель Европейского союза по внешней
политике и политике безопасности» объединит в одном лице функции
уполномоченного ЕС по внешней политике и комиссара ЕС по внешним делам,
получив в дополнение статус вице-президента КЕС и мощную
организационную подпорку в виде Европейской внешнеполитической службы.
КЕС получит в качестве своего руководителя президента, избираемого
Европейским парламентом, а Евросоюз — президента Совета с полномочиями
на два с половиной года. Кроме того, до 2014 года было запланировано
сократить число членов (комиссаров) Комиссии с 27 до 15 при сохранении
принципа ротации.
8
«Договор о реформе» предполагал возрастание роли национальных
парламентов, которые в случае вторжения, по их мнению, в национальную
компетенцию могут в течение 8 недель внести в ЕС возражения против тех или
иных готовящихся к принятию актов. Повышался статус и Европарламента,
который в будущем будет на равных с Советом министров принимать участие в
утверждении бюджета ЕС, а также в принятии большинства других важных
решений.
С 2014 года изменяется механизм голосования: в силу вступает принцип
«двойного большинства» (был зафиксирован в проекте конституции и
предполагал принятие решений при согласии 55% стран-членов с общим
населением не менее 65% ЕС). Он сужает поле применения права вето со
стороны стран-членов (квалифицированное большинство теперь требуется в
181 случае против 137 ранее), что особенно важно, по мнению немецких
экспертов, для сферы юстиции и внутренних дел (на них распространяется
принцип квалифицированного большинства), поскольку позволяет Евросоюзу
укрепить единое «пространство безопасности». В вопросах налоговой, внешней
политики, а также в некоторых других областях сохраняется принцип
единогласия.
2. Укрепление роли Европы как глобального актера в мировой политике и
международных отношениях. На внешнеполитическом треке задача
германского председательства состояла в том, чтобы повысить и
соответственно использовать вес Европы для решения многих актуальных
внешнеполитических конфликтов, в том числе содействовать стабилизации
ситуации на западных Балканах и их сближению с ЕС, углублению отношений
с Россией и Центральной Азией, а также расширению сотрудничества со
странами Ближнего Востока.
В целом, подчеркивали в Берлине, во время председательства Германии в
ЕС немцам удалось укрепить роль Союза в формате «восьмерки» и в мировой
политике, прежде всего за счет акцентирования таких тем, как охрана климата и
природы, проблемы Африки и энергобезопасность. Была достигнута
договоренность учредить в рамках секретариата Евросовета «гражданскую
штаб-квартиру» для повышения эффективности планирования и осуществления
гражданских миссий (Афганистан, Косово), а также для упрощенной
координации действий между гражданским и военным сегментами управления
кризисными ситуациями. Между ЕС и ООН было подписано заявление о
кооперации в области кризисного управления.
В рамках проведения «Европейской политики соседства» (ЕПС)
германское председательство подготовило обзор отношений с восточными и
юго-восточными соседствующими с Европой регионами, указав на
значительный прогресс в сотрудничестве с Украиной (начало переговоров об
углубленном сотрудничестве с ЕС, подписание соглашения об упрощении
визового режима и о реадмиссии) и Молдавией (завершение соответствующих
переговоров). По инициативе Берлина была одобрена «Центральноазиатская
стратегия», которая вплотную связана с «новой восточной политикой» ЕС.
9
В копилку своих успехов немцы могли занести выработку в рамках
Евросоюза единой позиции по «ядерному досье» Ирана, по БВУ
(возобновление деятельности ближневосточного «квартета») с более активным
подключением к мирному урегулированию арабских государств, в отношении
продолжения переговоров о вступлении Хорватии и Турции в ЕС. В вопросе
Косова, не выходя за рамки есовской солидарности в плане неукоснительного
претворения в жизнь «плана Ахтисаари» по статусу региона, германская
дипломатия была в то же время инициатором смягчения позиции Брюсселя в
отношении Белграда и возобновления «предвступительных» переговоров с
Сербией.
3. Уделение особого внимания борьбе с изменением климата и защите
окружающей среды. В рамках этой задачи Берлин стремился содействовать
выработке общеесовской позиции по защите климата в мировом масштабе
после 2012 года (истечение срока Киотского протокола), единой
общеевропейской стратегии в области энергоснабжения и энергобезопасности,
ориентируясь на повышение энергоэффективности, развитие возобновляемых
источников энергии и энергосберегающих технологий, на налаживание более
тесного сотрудничества между поставщиками, транзитерами и потребителями
энергии, ликвидацию зависимости темпов экономического роста от количества
расходуемой энергии.
8–9 марта 2007 г. на саммите ЕС в Брюсселе страны-члены взяли на себя
обязательство повысить в энергозатратах долю возобновляемых видов энергии
(в эту категорию входит энергия воды, воздуха, солнца и биомассы) до 2020 г.
на 20%, повысить энергоэффективность путем увеличения на 10% добавок в
топливо биомассы, а также дополнительно (на 12%) сократить выбросы СО 2 в
атмосферу в период 2012–2020 гг.
4. Содействие конкурентоспособности, экономическому росту ЕС и
решению проблемы занятости в контексте решения социальных и
экологических проблем, укрепление правовой базы экономической
конкуренции для европейских предприятий, научных исследований и
инноваций. В качестве конкретных мер в этой области немцы подчеркивали
важность достижения согласия о создании единого европейского платежного
пространства, о координации систем социального страхования, решения об
учреждении до конца 2007 года Европейского технологического института, о
создании совместной европейской системы обеспечения безопасности полетов
(SESAR), введения дешевой общеевропейской мобильной связи.
5. Дальнейшие усилия по формированию пространства свободы,
безопасности и права и в этом контексте продолжение борьбы с терроризмом,
организованной преступностью и нелегальной миграцией. Интенсификация
общеевропейского сотрудничества на уровне полиции и прокуратуры. В этих
областях страны ЕС договорились об интенсификации диалога со странамипоставщиками и транзитерами нелегальных мигрантов и о выработке
механизмов улучшения условий для легальной миграции, имея в виду выход за
пределы Средиземноморья и распространение «зоны особого внимания» на
соседние восточные и юго-восточные регионы. Для улучшения борьбы с
10
терроризмом и организованной преступностью действие так называемого
«Прюмского договора» об обмене данных было введено в правовое поле
Евросоюза.
Официальный Берлин высоко оценил итоги своего председательства в
ЕС. Главный вывод — благодаря далеко идущим компромиссам немцам
удалось не только не потерять лицо на международной арене и удержать на
высокой планке имидж Германии, но и «не выплеснуть с водой ребенка»,
иными словами, не похоронить процесс евроинтеграции. Население ФРГ также
положительно оценило итоги председательства Германии в ЕС: 76%
охарактеризовали их как «важные» или «очень важные»; 65% немцев
приветствовали членство в Союзе, что было на 8% больше, чем полгода назад.
Отдавая должное умелому тактированию, упорству и выдержке канцлера
ФРГ, которая при игре в «европейский покер» делала ставки, немыслимые для
нее в сфере внутренней политики, представители экспертного сообщества
отмечали, что немецкое председательство, как минимум, проторило дорогу
крайне необходимым институциональным реформам в ЕС, которые в начале
года считались почти провальными. Вместе с тем, все достигнутые немцами
компромиссы, по их мнению, носили типично есовский характер — они были
«мало понятны обычным гражданам, в правовом же отношении — бесконечно
сложны, запутанны, приправлены чисто есовской риторикой, да и их
реализация была отодвинута в долгий ящик».
Договор о реформе ЕС был торжественно подписан в Лиссабоне
13 декабря 2007 г., 24 апреля 2008 г. ратифицирован бундестагом и 23 мая (в
день образования ФРГ) бундесратом (Берлин воздержался при голосовании).
Однако фиаско с референдумом в Ирландии по договору 12 июня 2008 г.,
затяжки с его ратификацией в Чехии, а также мировой финансовоэкономический кризис — все это на фоне усилившейся франко-германской
конкуренции за право лидерства в ЕС в ходе французского председательства
заметно омрачило интеграционную картину. Распространенное недоверие,
писали немецкие СМИ, направлено не против слишком слабого, а против
слишком влиятельного Брюсселя. «ЕС не следует больше быть ответственным
за все и каждого – от закона о чистоте пива до запрета на электрические
лампочки. Он нуждается в меньших, а поэтому в более определенных
полномочиях. Поскольку только похудевшая и более тренированная Европа
вновь станет привлекательной для граждан»3.
В 2008 году немцы активно поддержали усилия словенского
председательства, направленные на сближение западно-балканских государств
с ЕС, выработку консолидированной позиции стран-членов в отношении
одностороннего признания (ОПН) Косово, способствовали достижению среди
есовцев единства по поводу мандата на переговоры с Россией о заключении
нового базового соглашения о партнерстве и сотрудничестве. Они выступили за
продолжение ратификации Лиссабонского договора в других странах ЕС, отказ
от новой «фазы рефлексии», за совместный с Ирландией поиск выхода из
3
Reutlinger General-Anzeiger.– 2008, 20. Juni.
11
кризиса на основе глубокого анализа причин ирландского негативного вотума и
его изменения путем повторного референдума осенью 2009 года. Официальная
позиция Берлина исходила из того, что принятие Лиссабонского договора
поднимет политический вес ЕС в мире. Дескать, Договор о реформе ЕС
обеспечит проведение сильной, «основанной на ценностях» внешней политики
Евросоюза, поможет реализовать программы в области защиты климата и
упорядочивания миграции, даст гарантии энергобезопасности. В Берлине были
убеждены, что вступление в силу договора является необходимым условием
для дальнейшего расширения ЕС.
Сложная структура взаимосвязей внутри таких систем, как ЕС и НАТО, а
также между членами и нечленами этих организаций неизбежно ведет к
возникновению очагов напряженности. Негативную реакцию могут
продемонстрировать и уже демонстрируют те государства, которые по тем или
иным причинам с настороженностью относятся к окрепшей Германии и
воспринимают ее как одну из доминант в европейской или мировой политике.
Примером этому служит резкое обострение отношений между Варшавой и
Берлином в 2006 – 2007 гг., поводом для которого послужила проблематика
«изгнанных» и вынужденных переселенцев, не к месту реанимированная
правым крылом ХДС, прежде всего депутатом бундестага, президентом «Союза
изгнанных» Э.Штайнбах. Дело дошло до срыва очередной встречи в рамках
«Веймарского треугольника» (ФРГ-Франция-Польша).
После «интронизации» в Варшаве нового правительства Д.Туска в
октябре 2007 года, которое констатировало фиаско с попытками выстроить
особые союзнические отношения с Вашингтоном, польская внешняя политика,
приобретая многовекторную конфигурацию, не без успеха начала возвращение
в традиционное европейское русло. Изначальной целью польской политики в
области безопасности после распада социалистического лагеря наряду с
членством в ЕС и НАТО было создание «эксклюзивного двустороннего пакта»
с США (по аналогии с американо-израильскими отношениями), который
гарантировал бы одолеваемой фобиями Польше денежную подпитку, защиту и
военную помощь. Кавказский конфликт, казалось, сделал эту мечту осязаемой:
в короткие сроки с американцами был подписан договор о размещении на
польской территории ракет-перехватчиков, достигнута договоренность о
материальной помощи при реформировании и перевооружении польской армии
и о командировании в Польшу американских военных специалистов.
Однако администрация Б.Обамы развеяла планы «варшавских
мечтателей». Вашингтон предложил Москве «новое партнерство»,
предполагающее сотрудничество в противоборстве с международными
изгоями. Высоко ценимое же администрацией Дж.Буша особое соглашение с

С избранием в октябре 2005 года Леха Качинского президентом Польши, а его брата-близнеца премьерминистром (июль 2006 года), известных своими проамериканскими настроениями, польско-германские
отношения заметно охладились. Объектом польских нападок стали проект «Северный поток», сатирические
публикации в немецких СМИ о главе польского государства, материальные претензии «изгнанных, нарушение
кораблем ВМС ФРГ территориальных вод Польши, якобы ненадлежащее обращение с представителями
польской диаспоры в Германии.
12
«новой Европой» о сдерживании России превратилось в одночасье в груду
металлолома.
Воцарившееся спокойствие польской дипломатии на российском и
германском направлениях, по мнению немецких аналитиков, было связано с
тем, что правительство Д.Туска развернулось от прежней маниакальной
ориентации на Америку в сторону «рациональной многовекторности». И хотя
Варшава все еще мыслит в категориях «атлантизма», Д.Туск работал и
продолжает интенсивно работать над улучшением отношений Польши с ЕС,
Германией и Россией, испорченных при его предшественнике. И ему это
неплохо удается. Дескать, Евросоюз учел важнейшие польские замечания при
выработке энергетической стратегии и «восточного партнерства». Германопольские разногласия были благополучно урегулированы. А в диалоге с
Москвой осторожный реализм начинает превалировать над застарелой
враждебностью. Везде, мол, чувствуется стремление вывести Польшу из роли
вечного склочника и вернуть ее в лоно европейской политики. В Берлине не
без удовлетворения констатировали, что Европа выдвигается на первый план во
внешнеполитических приоритетах Варшавы, а с ней и «европейская политика
обхождения с Москвой без истерик и надрыва».
Со сменой правительства в Варшаве германо-польский диалог резко
активизировался. Премьер Польши Д.Туск посетил с официальным визитом
Берлин. В свою очередь А.Меркель побывала в Гданьске и Варшаве. Министр
иностранных дел ФРГ Ф.-В.Штайнмайер и его польский коллега Р.Сикорский
наладили регулярные встречи, зачелночили чиновники рангом пониже. После
длительного
перерыва
были
реанимированы
межгосударственные
консультации, межпарламентские контакты, создан совместный научный фонд,
запущены
многие
инфраструктурные
трансграничные
инициативы,
активизировались молодежные обмены, получил зеленый свет проект создания
документационного центра (музея) против бегства и изгнания после второй
мировой войны.
Французское председательство во второй половине 2008 года,
характеризовавшееся «чрезмерными амбициями» президента Н.Саркози играть
роль лидера в Евросоюзе, в очередной раз высветило германо-французские
противоречия. Неготовность и нежелание Парижа учитывать интересы
европейских партнеров и в первую очередь ФРГ вынуждала немцев прибегать к
нейтрализации односторонних инициатив Франции. Им, в частности, удалось
понизить статус Союза для Средиземноморья, предложенного Н.Саркози, и
свести его до уровня «расширенной Барселонской стратегии ЕС». Поддержав
польско-шведскую инициативу «восточного партнерства», ФРГ способствовала
уравновешиванию восточного и южного вектора «политики соседства»
Евросоюза. На саммите Евросоюза (11-12 декабря 2008 г.), несмотря на
солидарное выступление Франции и Великобритании, Германия добилась
существенных изъятий из единого экономико-климатического пакета ЕС,
выгодных энергетике и предприятиям реального сектора германской экономики
и стран ЦВЕ.
13
Несмотря на общую непростую атмосферу на Западе вокруг переговоров
по новому базовому договору о сотрудничестве Россия-ЕС, сложившуюся
после
грузино-югоосетинского
конфликта,
немцы поддержали
их
возобновление. По мере спада антироссийского накала страстей в ФРГ
постепенно становилась очевидной реальная картина произошедшего в Южной
Осетии, укреплялось осознание необходимости восстановить доверие между
Россией и Евросоюзом.
В ФРГ поддержали становление «оборонной Европы», включая
формирование в рамках Евросоюза единого рынка вооружений и военных
технологий, инфраструктуры соответствующих НИОКР. ЕПБО, по мнению
Берлина, должна сочетать военные и политические институты, поскольку
современные конфликты, в том числе т.н. «асимметричные», невозможно
урегулировать в одиночку ни силовыми, ни «восстановительными» мерами.
Важным шагом в становлении ЕПБО призвана была стать операция «Аталанта»
по борьбе с пиратством в Аденском проливе, в которой принимают участие
одни немецкий сторожевой корабль и 1400 военнослужащих бундесвера. Кроме
того, по линии ЕС ФРГ принимает участие в миротворческой операции
«Althea» в БиГ (120 военнослужащих).
В военно-политических кругах Германии, тем не менее, осознают
трудности реализации в ближайшей перспективе ЕПБО по причине
незавершенности формирования в ЕС общего понимания угроз и вызовов,
углубления мирового финансово-экономического кризиса, законодательно
закрепленного
нейтралитета
многих
стран,
незаконченности
институционального оформления Евросоюза. На данный момент немцы
исходят из того, что центральным институтом обеспечения безопасности на
евроатлантическом пространстве, следовательно, и в пределах ЕС, продолжает
оставаться НАТО, на фоне которой ЕПБО сохраняет факультативный характер.
На декабрьском (2008 г.) саммите ЕС ФРГ поддержала решение о
создании Европейских сил быстрого реагирования. В Берлине в целом согласны
с техническими и численными параметрами ЕСБР, предусматривающими
развертывание до 10 тыс. военнослужащих одновременно в рамках двух
ограниченных по времени антикризисных операций. Однако акцент делается на
«восстановительном» характере этой инициативы, направленной на эвакуацию
граждан стран ЕС из регионов, охваченных конфликтами, защиту морских,
воздушных и сухопутных путей, отстаивание внешних экономических
интересов Евросоюза. Немцы подчеркивают важность координации ЕСБР со
структурами НАТО.
В отношениях с Великобританией основной акцент в ФРГ делали и
делают на более активном «вовлечении» Лондона в германо-французские
усилия по продвижению евроинтеграции. Как отмечали отдельные
комментаторы, А.Меркель крайне заинтересована в «интенсификации
отношений с Великобританией для того, чтобы предотвратить слишком тесную
привязку к Франции, в особенности в области промышленной политики»4.
4
Financial Times. – 2007. – 22 August
14
.
В Берлине положительно оценили усилия по отладке взаимодействия в
рамках глобальных форумов – «Группы восьми» и «Группы двадцати». В ходе
контактов на высшем и высоком уровне Германии удалось добиться поддержки
Лондоном предложений А.Меркель по созданию Всемирного экономического
совета при ООН, разработке глобальной карты финансовых рисков,
укреплению потенциала МВФ и Всемирного банка, в том числе в вопросах
помощи восточным странам ЕС. В политическом плане стороны успешно
координируют усилия в урегулировании ситуации вокруг ИЯП, снижении
конфликтного потенциала на афгано-пакистанском треке, мирном разрешении
арабо-израильского конфликта.
В Берлине с удовлетворением отмечали близость подходов ФРГ и Италии
к противодействию последствиям глобального экономического кризиса в
рамках ЕС, продвижению промышленной, финансовой и климатической
повестки Евросоюза. Динамично развивается политдиалог – от вопросов
реформы ООН (здесь, правда, на поддержку итальянцев не рассчитывают) и
мирного урегулирования конфликтов до противодействия новым угрозам и
вызовам. ФРГ высказалась в пользу инициатив, выдвинутых Римом в качестве
председателя в «Группе восьми», в том числе по продвижению идеи создания
самодостаточной системы региональной безопасности для Южной и Средней
Азии.
АТЛАНТИЗМ: «ПОСТШРЁДЕРОВСКОЕ ПОТЕПЛЕНИЕ»
При канцлере А.Меркель произошло ожидаемое усиление атлантического
вектора, и наступило «постшрёдеровское потепление» отношений между ФРГ и
США. В коалиционном договоре между ХДС/ХСС и СДПГ во
внешнеполитических приоритетах «атлантизм» занял второе место после
Европы. Выступая 25 октября 2006 г. в Берлине на юбилейном заседании
Германского атлантического общества, глава правительства подчеркнула:
«Наряду с европейской интеграцией трансатлантические отношения остаются
незыблемой опорой германской внешней политики и политики в области
безопасности. Доверительные и дружественные отношения с Соединенными
Штатами Америки имеют для нас, немцев, с исторической точки зрения
совершенное особенное значение. Но это сохранится и в будущем». По ее
словам, «объединение Европы в условиях свободы было бы невозможно без
деятельного участия и присутствия на нашем континенте Америки. Поэтому
для меня речь идет о том, чтобы объединенная Европа не представляла собой
противовес Соединенным Штатам Америки, а демонстрировала партнерство и
дружбу». Это не исключает, однако, наличия разных точек зрения по
определенным вопросам и откровенного обмена мнениями.
15
Совпадение позиций обоих правительств прослеживалось по целому
кругу проблем. Это – борьба с международным терроризмом* с германским
упором на гражданско-гуманитарную составляющую (Ирак, Афганистан),
необходимость скорейшего мирного урегулирования на Ближнем Востоке,
предотвращение ядерного вооружения Ирана и Северной Кореи, завершение и
легализация политики сегментирования Балкан с признанием независимости
Косово, вопросы обеспечения энергобезопасности. При этом следует иметь
ввиду, что основу трансатлантического партнерства составляет все-таки
экономическая кооперация. На американском рынке активно действуют более
3000 германских фирм, которые обеспечивают почти 750 тыс. рабочих мест. В
свою очередь США являются крупнейшим иностранным инвестором в
Германии, давая работу более полумиллиону человек. За последние годы
американские фирмы инвестировали в экономику ФРГ втрое больше, чем в
экономику Китая. Германо-американский взаимный товарооборот составил в
2007 году более 140 млрд. долл. (а ежедневный товарообмен между ЕС и США
превышает 1 млрд. евро). Более 8 млн. человек перемещаются ежегодно между
Германией и Америкой.
В налаживании отношений с США А.Меркель проявляла особую
активность, прежде всего, по четырем обозначенным ею же направлениям:
выстраивание экономических отношений, взаимодействие в области охраны
окружающей среды и защиты климата, совместная выработка политики
безопасности и развитие архитектуры мира». В ходе четырех германоамериканских саммитов канцлер эффективно работала над продолжением
«укрепления гармоничных отношений с Дж.Бушем», создающих предпосылки
для повышения как роли Берлина в шкале американских интересов на
европейском континенте, так и в мировых делах. Основные ее замыслы
состояли в том, чтобы с помощью важных для Белого дома уступок заполучить
его благосклонность как в целом, так и в решении практических задач, не в
последнюю очередь в продвижении кандидатуры Германии в постоянные
члены СБ ООН после его реформы. Основными «разменными монетами» здесь
стали бóльшая кооперабельность в наращивании давления на Иран по
свертыванию его ядерной программы, усилия в продвижении «свободы и
демократии» по всему миру, сверхлояльное отношение к проводимой
американцами политике в Ираке, «статус-кво» по Афганистану, некритичное
восприятие инициатив США по ближневосточному урегулированию и климату.
Самое пристальное внимание А.Меркель уделила запуску работы
Трансатлантического экономического совета, учрежденного на саммите
Евросоюза и США в апреле 2007 года и призванного преодолевать нетарифные
барьеры в трансатлантической торговле.
Положительная динамика развития двусторонних отношений, в том числе
на высшем уровне (заметим, что за три года канцлер ФРГ А.Меркель и
президент США Дж.Буш встречались 13 раз, причем пять раз на немецкой
В марте 2008 года министры юстиции и внутренних дел обеих стран подписали в Берлине Договор об
углублении сотрудничества в борьбе против тяжких видов преступлений, который предполагает упрощенный
обмен информаций прежде всего в случаях террористической угрозы.
*
16
земле), не могла не сказаться на улучшении взаимного восприятия. Согласно
опросу общественного мнения, проведенному в Америке в апреле 2007 года,
39% американцев положительно высказались о Германии (апрель 2003 года –
17%). В списке важнейших партнеров США ФРГ заняла почетное четвертое
место после Великобритании, Канады и Японии. В качестве причины своих
предпочтений 40% опрошенных назвали экономические связи. При этом новая
волна любви к немцам объяснялась не в последнюю очередь личными
стараниями главы германского правительства.
А.Меркель удалось установить доверительный контакт с Дж.Бушем,
который отзывался о немке, как об «очаровательной личности». Оба
встречались в приватной обстановке на вилле Буша в Техасе и у Меркель в ее
избирательном округе в земле Мекленбург-Передняя Померания на побережье
Балтийского моря. Тем не менее, дружественные связи не могли затушевать
разногласия по ряду важных проблем мировой политики. Как подчеркивали
германские обозреватели, германо-американские контакты характеризовались
«сердечностью в личном общении, но низкой продуктивностью в политическом
плане».
Несмотря на нормализацию отношений на государственном уровне при
правительстве «большой коалиции», дуэту Буш-Меркель не удалось снять с
повестки дня целый каталог тем, на примере которых просматриваются
германо-американские
противоречия
в
подходе
к
определению
внешнеполитической стратегии:
Роль США в международном сообществе, которую они собираются
играть в средне- и долгосрочной перспективе. Среди германских экспертов
господствует мнение, согласно которому американская внешняя политика при
неоконсервативной администрации Дж.Буша резко эволюционировала в
сторону милитаризации и односторонности. Соединенные Штаты, не имея
уникального исторического опыта Европы в вопросах полезности, моральности
и целесообразности применения силы, а также, учитывая то, что их территория
никогда не была ареной военного столкновения различных государств, делают
ставку на военную мощь. Европа же, пережившая две мировые войны, которые
буквально опустошили континент, проповедует политику отказа от силы как
средства решения международных споров. Отказ от силы или угрозы ее
применения стал основой и Заключительного акта Хельсинки, и Парижской
хартии для новой Европы. Собственно, это было одной из главных причин того,
что такие «гранды» европейской интеграции, как Франция и Германия, крайне
негативно отнеслись к англо-американской силовой акции в Персидском заливе
в 2003 году.
Форсированная линия Вашингтона на расширение НАТО за счет бывших
советских республик, прежде всего Грузии и Украины рассматривается
германским руководством как в целом нарушение постбиполярного статус-кво
и вторжение в сферу геополитических интересов России. Это
продемонстрировал в частности саммит НАТО в Бухаресте весной 2008 года, на
котором США не удалось продавить расширение альянса на Восток из-за
противодействия прежде всего ФРГ и Франции. Да и население Германии
17
крайне негативно оценило эту перспективу. Согласно опросам общественного
мнения, 72% немцев выступили против приема в НАТО Грузии и Украины5.
Несоблюдение гражданских свобод и нарушения прав человека в США.
Они были доказаны на примере обращения с заключенными тюрьмы
Гуантанамо, среди которых были и граждане ФРГ, серьезно отяготили
трансатлантические отношения уже в постшрёдеровский период и даже стали
предметом разбирательства в германском бундестаге.
Нератификация Вашингтоном Договора о всеобщем запрещении ядерных
испытаний. Для Германии как неядерного государства вступление в силу этого
договора является важной внешнеполитической целью.
Решение Соединенных Штатов о выходе из Договора по ПРО и о
развертывании национальной системы противоракетной обороны. Оно ставит
под вопрос будущее международно-правового контроля над вооружениями и
нагнетает напряженность в отношениях с Россией. По этой проблеме
официальные представители ФРГ в достаточно жесткой форме заявили, что
ожидают детальных консультаций в НАТО, прежде чем будет принято
окончательное решение о развертывании НПРО.
Обструкционистская позиция США по вопросу о деятельности
Международного уголовного суда, в компетенцию которого должны входить
преступления против человечности и военные преступления. Решение об
учреждении этого суда было принято в 1998 году при самом деятельном
участии Германии, что не в последнюю очередь связано с моральными
обязательствами в отношении преступлений нацистского режима во время
второй мировой войны. 1 июля 2002 г. Статут Международного уголовного
суда вступил в законную силу, одобренный 76 государствами. Заметим:
позиция США предусматривает невыдачу суду американских граждан и
непривлечение их к ответственности.
Конвенция о запрещении применения, накопления запасов, производства и
передачи противопехотных мин и об их уничтожении.
Конвенция о запрещении кассетных боеприпасов («процесс Осло»),
которую США отказываются подписывать будучи одним из крупнейших в мире
производителей этого вида оружия.
Вопрос о производстве продуктов питания с использованием генной
инженерии, который немцы в отличие от американцев рассматривают как в
большей степени этическую проблему.
Нежелание США отказаться от применения смертной казни.
Вольное обращение американцев с Конвенцией ООН об изменении
климата и с Киотским протоколом от 1997 года, предусматривающим
сокращение ведущими индустриальными государствами выбросов в атмосферу
вредных газов до 2012 года на 5,2% от уровня 1990 года. Администрация Бушамладшего отказалась ратифицировать протокол и отозвала подпись США под
эти документом, мотивируя это тем, что соглашение не включает в себя
подавляющее число развивающихся стран, а также будто оно наносит вред
5
ARD-Deutschlandtrend. – 2008, 3. April
18
американской экономике, которая переживает кризис. Федеративная
Республика, напротив, взяла на себя добровольные повышенные обязательства
уменьшить выброс в атмосферу вредных газов.
Предпочтение Вашингтоном Японии вместо Германии как кандидата на
место постоянного члена СБ ООН после его реформирования.
В глазах всего мира, в том числе немцев, авторитет США при президенте
Дж.Буше стремительно скатился вниз. В 2008 году только 30% населения ФРГ
положительно отзывались об Америке. Председатель СвДП Г.Вестервелле
заявил, что «эра Буша не была хорошей ни для Америки, ни для тех, кто, как и
я, относят себя к друзьям Америки». По его словам, после террористических
атак 11 сентября 2001 г. Дж.Буш сделал одностороннюю ставку на военное
решение проблем и на демонтаж гражданских прав. Война в Ираке, мол,
ослабила ООН, а лагерь для заключенных в Гуантанамо – «позор для всех
ценностей», которые якобы защищает Америка. По словам заместителя
председателя внешнеполитического комитета бундестага Х.-У.Клозе (СДПГ)
Дж.Буш не сделал мир лучше. Наоборот, «его деятельность в значительной
степени привела к подрыву американского авторитета во всем мире».
Председатель фракции «зеленых» в бундестаге Ю.Триттин заявил, что глава
Белого дома «однозначно сделал мир хуже», отчего, дескать, самым серьезным
образом пострадала убедительность демократии. Официальный представитель
фракции ХДС/ХСС по вопросам внешней политики Э. фон Клэден заявил, что
война в Ираке, тюрьмы в Гуантанамо и Абу Грейбе лишь вдохновляют
исламистских экстремистов на новые злодеяния.
Германские СМИ почти поголовно указывали на неутешительные итоги
президентства Дж.Буша в плане накапливания проблем в трансатлантических
отношениях. Куриное мясо, обработанное хлором, писали они, и ужесточение
въездных виз в США, защита климата, финансовый кризис и требования
поддержки американских войн – список конфликтных тем в отношениях между
США и Европой велик. Тем не менее, мол, создается впечатление, что
Брюссель и европейские правительства лишились дара речи в диалоге с
Вашингтоном. Дескать, прежде всего восточноевропейские государства,
набивающиеся в друзья Америке, молчаливо терпят неправомерные
американские акции, которые включают в себя и строительство элементов
американской ПРО в Европе, и незаконную деятельность ЦРУ.
Доля критики пришлась и на ФРГ, которую упрекали в том, что именно в
ходе ее председательства в Евросоюзе в первой половине 2007 года было
положено начало курсу на «умиротворение Вашингтона», который превратился
в долгосрочную политику ЕС. Дескать, осуждение войн в Афганистане и Ираке
все больше сходит на «нет», а для европейских правительств и руководства ЕС
в Брюсселе единственной головной болью является то, сколько еще
потребуется от Европы для поддержки военных акций США. Да и в сфере
защиты климата и охраны окружающей среды дальше пустых обещаний
данных Дж.Бушем А.Меркель дело не пошло.
19
Характеризуя Вашингтон как «мирового полицейского» и «поджигателя
войны»*, в Германии с самым пристальным интересом следили за ходом
президентских выборов в США, делая ставку не на ставленника
республиканцев Дж.Маккейна, а на его соперника из демократического лагеря
Б.Обаму. При этом для политической элиты Германии, пожалуй, главными
вопросами стали, как заявил координатор правительства ФРГ по германоамериканским связям К.Фойгт, согласование будущим правительством США
своей внешней политики с европейскими союзниками и возвращение
Вашингтона в русло многосторонности, иными словами, тесное
взаимодействие с такими признанными международными организациями, как
ООН. «Немцы, - сказал он, - тоскуют по Америке, точку зрения которой они
вновь могли бы разделять».
24 июля 2008 г. кандидат от демократов на пост президента США
Б.Обама приземлился в Берлине, где у него были запланированы встречи с
руководством ФРГ, а также публичное выступление у Колонны Победы на
улице 17 июня. Немцев воодушевила речь американца, который высказался за
самое тесное сотрудничество с Европой и поддержал идею движения к
безъядерному миру. Этот краткий визит вызвал в Германии волну
«обамамании», которая впечатляла: около 80% населения ФРГ желало победы
демократу, связывая с его именем надежды на новое трансатлантическое
начало.
Триумфальное завершение Б.Обамой гонки за президентское кресло
вызвало бурю восторгов в Германии. В своем поздравлении новому главе
Белого дома канцлер А.Меркель выразила убежденность, что европейцы и
американцы «в условиях тесного и доверительного сотрудничества» между
США и Европой смогут «решительно противостоять новым опасностям и
рискам», а также продуктивно использовать многогранные шансы,
открывающиеся в этом глобальном мире. Она заверила американца в том, что
возглавляемое ею правительство осознает значение и ценность
трансатлантического партнерства для «совместного будущего».
Вице-канцлер и министр иностранных дел ФРГ Ф.-В.Штайнмайер в
своем приветствии также поставил во главу угла необходимость «партнерства»
при решении международных проблем. С «симпатией и уважением»
отозвавшись о «грандиозной победе» демократа, он оптимистично оценил
перспективы сотрудничества с новой американской администрацией. Министр
в очередной раз высказался за «наполнение новой жизнью трансатлантического
партнерства», прежде всего в таких областях, как защита климата,
энергобезопасность, разоружение и сотрудничество в международных
организациях.
Свои соображения насчет перспектив трансатлантического партнерства
он развил в открытом письме на имя нового президента США, опубликованном
в еженедельнике «Шпигель». В нем американская администрация призывалась
В этой связи характерны результаты опросов общественного мнения, проведенного в 2007 году, согласно
которому 48% немцев заявили, что США представляют для мира бóльшую опасность, чем Иран (31%). Среди
молодежи до 29 лет этот показатель составил 57%.
*
20
к партнерству и сотрудничеству в деле формулирования и реализации «новой
трансатлантической повестки дня». Идею этой «повестки дня» Ф.В.Штайнмайер неоднократно озвучивал в 2007-2008 гг., хотя уже тогда было
ясно, что она обращена к будущему новому главе Белого дома. Как подчеркнул
министр в своем письме Б.Обаме, во все более непредсказуемом мире Европе и
Америке требуется «совершенно новая интенсивность» в кооперации и
сотрудничестве. Ни одна страна в мире, какая могущественная она бы ни была,
по его словам, не в состоянии в одиночку решить ни одну из глобальных
проблем современности.
Переходя к конкретике, министр выделил четыре блока наиболее
актуальных проблем, которые могут составить основу для «новой
трансатлантической повестки дня».
1.
«Совместные действия по обеспечению стабильности в конфликтных
регионах». По мнению немца, к приоритетам американской внешней политики
на данном направлении должны относиться БВУ с обязательным участием
«всех важнейших игроков региона», продолжение диалога по иранскому
ядерному досье при условии готовности со стороны Тегерана «придерживаться
установленных международным сообществом правил игры», а также
дальнейшая стабилизация ситуации в Ираке, где Германия готова увеличить
свой вклад, прежде всего в области здравоохранения и образования. При этом
министр подчеркнул необходимость делать ставку на убеждение, диалог,
невоенные средства миротворческой деятельности, на укрепление доверия и
взаимопонимания. «Политика изоляционизма, политика возведения новых
разграничительных линий – это политика слабых».
Применительно к Афганистану Ф.-В.Штайнмайер также отметил
важность наращивания гражданской составляющей миротворчества и
постепенного создания условий для обеспечения безопасности и стабильности
в стране самими афганцами. Он приветствовал решение Б.Обамы закрыть
лагерь для военнопленных в Гуантанамо.
2.
«Совместная безопасность Востока и Запада». Здесь министр
констатировал, что еще очень далеко до создания общеевропейского мирного
порядка, совместной зоны безопасности вокруг северного полушария от
Ванкувера до Владивостока, о чем мечталось по окончании «холодной войны».
Дескать, отдельные головы продолжают мыслить в категориях прежних
времен, насаждая взаимное недоверие. Обращаясь к Б.Обаме, он подчеркнул,
что тот, также как и Президент России Д.А.Медведев, принадлежит к новому
поколению, не отягощенному шаблонами мышления времен блокового
противостояния, и призвал работать над развитием партнерства, которое
охватывало бы весь континент, включая Россию. И Вы, и он, писал немец,
озвучивали различные предложения в этой области. Давайте же, мол, с
чувством ответственности поговорим о том, как может выглядеть «обновленная
архитектура безопасности». Давайте же совместно поразмышляем о новых
структурах для глобальной эпохи, не дожидаясь, что результатов можно
добиться за одну ночь, и не ставя под сомнение такие испытанные инструменты
обеспечения безопасности, как НАТО. Дескать, она нам понадобится и в
21
будущем. Вместе с тем министр посетовал на то, что слишком долго
откладывалась на потом «честная дискуссия о ее задачах», на передний же план
выдвигалось расширение и связанные с ним вопросы. «Сегодня нам
необходимо принципиальное взаимопонимание на предмет будущей
ориентации альянса», новый стратегический основополагающий документ.
В качестве первого конкретного шага на пути возвращения утерянного
доверия Ф.-В.Штайнмайер предложил выдвинуть совместные инициативы в
области разоружения, в том числе сохранить, но срочно реформировать
ДОВСЕ. По его мнению, совместное «движение» навстречу друг другу со
стороны России и Америки требуется и в области ядерного разоружения.
Дескать, эффективное противодействие неконтролируемому распространению
ядерного оружия возможно только при условии подвижек со стороны Москвы и
Вашингтона. Германия же готова принять в решении и этой проблемы
«партнерское участие».
3.
«Глобальное партнерство в рамках совместной ответственности». В этом
разделе германский министр указал на развитие мира в сторону
полицентричности с появлением новых глобальных игроков в Азии, Африке и
Латинской Америке. Поэтому, мол, центральные проблемы человечества
можно будет решить, если удастся «включить новые державы в систему
глобальной ответственности, надежно интегрировать их в новый порядок».
«Они будут готовы принять всеобщие правила игры, только если на равных
будут сидеть за столом переговоров». «Новым началом» на этом направлении
глава внешнеполитического ведомства ФРГ назвал финансовый саммит «Г-20»
в Вашингтоне и предложил расширить «Группу восьми», включив в
«сообщество ответственности» новые динамично развивающиеся государства.
Традиционный пассаж министр отвел защите климата, связывая прогресс
в посткиотском процессе с провозглашенным Б.Обамой поворотом в
природоохранной и энергетической политике США в сторону развития
возобновляемых источников энергии и энергоэффективности.
4.
«В Америку пришли перемены» - так озаглавлен последний раздел
письма Ф.-В.Штайнмайера Б.Обаме, в котором он поддержал курс на
общественную и экологическую модернизацию страны, провозглашенный
новым президентом США, и его лозунг о самобытной истории Америки, но
совместной с человечеством судьбе. Дескать, его слова были обращены ко
всему миру: давайте сотрудничать, чтобы строить совместное будущее. Это –
то послание, закончил министр, которое мы с удовольствием услышали.
Письмо Ф.-В.Штайнмайера выразило чаяния всей политэлиты ФРГ,
которая видит Германию, да и всю Европу при новом главе Белого дома не
рядовым статистом мирового представления по американскому сценарию, а
равноправным партнером и активным соавтором партитуры для
глобализирующегося мира. Это он дал понять и своей американской коллеге
Х.Клинтон, прибыв в Вашингтон для первой «сверки часов». По итогам визита
в интервью Второму каналу германского телевидения министр не скрывал
своего восторга по поводу «громадных перемен в Вашингтоне» – всеобщий
подъем, мощный свежий ветер, множество новых идей, новых личностей и
22
новых тем, которые-де могут стать предметом взаимного обсуждения. Для
него, мол, большая радость работать с Х.Клинтон. И теперь «многое будет
проще, по-другому и лучше».
Среди германских экспертов нет единства в оценке перспектив развития
отношений ФРГ-США. Если одни осуждают канцлера за медлительность и
сдержанность (что, мол, может обернуться для нее в плане германоамериканских связей повторением судьбы Г.Шрёдера), другие видят в
трансатлантическом партнерстве при новой американской администрации
много «жестких проблем». Дескать, Б.Обама и Х.Клинтон не самые удобные
партнеры для Германии: А.Меркель не без основания предостерегает от
американского протекционизма, который в
условиях глобального
экономического кризиса с особой силой может ударить по слабеющей
германской экономике.
Тем не менее, имя Б.Обамы ассоциируется у немцев с возможностью
трансформацию американской как внешней, так и внутренней политики в
сторону большей прозрачности и кооперабельности с ЕС и прежде всего с
Германией, которую Дж.Буш-старший охарактеризовал в свое время как
«партнера в лидерстве». Очевидно, что планка их ожиданий явно завышена. Не
подлежит сомнению, что приоритетом президента США, кем бы он ни был и
какие бы круги ни представлял, были, есть и будут исключительно
национальные интересы. И недооценивать этого нельзя.
А.Меркель ранжировала НАТО как «неотъемлемый инструмент
трансатлантического партнерства», «союз, базирующийся на общих
ценностях», который внес «решающий вклад в обеспечение мира и свободы в
Европе». НАТО для нее – не только военный, но, прежде всего, политический
союз, который в самом широком смысле должен позиционировать себя как
«гарант коллективной безопасности» Запада. В этой связи с учетом появления
новых глобальных угроз, прежде всего таких, как международный терроризм и
негативные издержки распада государственности, она выступила за разработку
новой концепции «сетевой безопасности», которую инициировала на
юбилейном саммите альянса в апреле 2009 года. По мнению канцлера, новая
стратегия альянса должна ориентироваться на комплексное применение
гражданских и военных средств в урегулирования кризисов и конфликтов, а
также содержать обязательство о «более интенсивном» участии в контроле над
вооружениями и разоружении.
Выступая в бундестаге с правительственным заявлением в преддверии
юбилейного саммита НАТО, канцлер ФРГ озвучила каталог пожеланий
германского правительства, призвав прежде всего к «переработке»
стратегической концепции альянса с учетом новых вызовов и угроз, а также
необходимости закрепления в ней принципов «взаимосвязанной безопасности»
и
«стратегической
состыковки»
основных
задач
Организации
Североатлантического договора. Отметив, что с момента принятия концепции
прошло 10 лет, А.Меркель указала на фундаментальные изменения в мировой
политике после терактов 11 сентября 2001 г. и начала широкомасштабной
антитеррористической операции в Афганистане. При этом она подчеркнула
23
незыблемость ст. 5-й Вашингтонского договора, на котором базируется
солидарность его членов. Дескать, в нынешних условиях от НАТО требуются
новые подходы к обеспечению безопасности, что предполагает, в частности
расширение военной деятельности «вне зоны своей ответственности».
Канцлер высказалась за более тесную кооперацию с авторитетными
международными организациями, такими как ООН, ЕС, ОБСЕ, АС. По ее
словами, такая кооперация соответствует основополагающему принципу
«взаимосвязанной безопасности», который должен стать стержнем стратегии
альянса. А его успехи все больше будут зависеть от способности к
взаимоувязке собственных военных ресурсов с политическими возможностями
его многочисленных партнеров, в том числе НПО, которые действуют в
кризисных точках. «НАТО – это часть взаимосвязанной безопасности».
Будущая роль организации состоит, мол, также в том, чтобы «как можно
больше» делать для предотвращения конфликтов и не доводить ситуацию до
применения военной силы.
Глава германского правительства поддержала инициативы министра
иностранных дел ФРГ Ф.-В.Штайнмайера по концептуальному закреплению в
НАТО тематики разоружения и контроля над вооружениями, подчеркнув
принципиальную
приверженность
целеустановки
на
строительство
безъядерного мира. С ответственностью двигаться к этой цели, сказала она,
значит фиксировать нужные этапы, но прежде всего, создавать надежные
«механизмы проверки» с обязательным подчинением им всех государств без
исключения.
Коснувшись афганской темы, канцлер отметила, что Афганистан является
на настоящий момент «важнейшим испытанием» для НАТО, и выразила
надежду на озвучивание на предстоящем саммите новой американской
стратегии в ИРА и Пакистане. Она подчеркнула принципиальную цель,
которую преследует ФРГ и ООН – не допустить, чтобы с ее территории вновь
исходила террористическая угроза. При этом, мол, важно, чтобы афганцы сами
проявляли большую ответственность в плане борьбы с криминалом и
наркоторговлей. Выступление А.Меркель было поддержано всеми
парламентским фракциями за исключением Левой партии, которая начертала на
своих плакатах антинатовские лозунги.
Немцы сыграли конструктивную роль в разработке новой стратегической
концепции НАТО еще в стадии ее разработки. В «группу мудрецов» под
руководством бывшего госсекретаря США М.Олбрайт был включен
профессиональный дипломат, бывший постпред ФРГ при НАТО и отставной
посол в России Ф. фон Плётц. Отсутствие же на этой роли авторитетного
политика объяснялось «тяжелой заключительной фазой» функционирования
«большой коалиции». Учитывая взвешенное отношение Ф. фон Плётца к
России, его назначение в совет натовских «мудрецов» было расценено в России
как позитивный факт, тем более что его количественный состав был ограничен
(14 человек).
Проявляя «атлантическую солидарность», правительство «большой
коалиции» в первый раз продлило афганский мандат бундесвера в рамках
24
антитеррористической операции «Несокрушимая свобода» 10 ноября 2006 г.,
сократив число военнослужащих до 1800 человек6. Спустя год, 15 ноября 2007
г., по запросу правительства германский бундестаг в очередной раз
проголосовал 414 голосами против 145 за продление еще на год участия
воинского контингента. В поддержку мандата выступили партии правящей
коалиции ХДС/ХСС и СДПГ, а также СвДП, против были «зеленые» и Левая
партия. Вместе с тем, следует отметить, что и в рядах левого крыла СДПГ уже
начались нешуточные споры о целесообразности участия немецких солдат в
операции в Афганистане под предводительством США.
Отныне немецкое участие в «Несокрушимой свободе» было ограничено в
основном морской разведкой на африканском мысе Горн, а численность
сокращена с 1800 до 1 400 военнослужащих. По признанию парламентского
статс-секретаря в министерстве обороны ФРГ Вальтера Кольбова (СДПГ),
спектр выполняемых бундесвером задач также существенно изменился: 80%
германского контингента (в рамках операции «Несокрушимая свобода» - В.П.)
осуществляло подготовку афганской полиции и армии. Когда же Афганистан
сможет, наконец, самостоятельно заботиться о своей безопасности,
международные военные силы смогут быть выведены из страны7.
Критика левых по данному вопросу выразилась, прежде всего, в том, что
в данной операции нет никакого смысла, так как террористическая опасность
не только не уменьшилась, а увеличилась. Заместитель председателя партии
«зеленых» Ю.Триттин дал более четкое обоснование своего протеста: операция
«Несокрушимая свобода» наносит ущерб успеху МССБ. В Афганистане
должно быть лишь одно командование международными силами. Задачу по
подготовке афганских солдат МССБ могли бы выполнять и сами»8.
За необходимость участия немецких вооруженных сил в рамках
Международных сил содействия безопасности (МССБ) в Афганистане
выступило и правительство «большой коалиции». В 2005 году бундестаг, в
очередной раз продлив мандат бундесвера, разрешил довести численность
контингента в случае необходимости до 3 тыс. чел.
Важным этапом в миротворческой миссии МССБ стало решение НАТО о
разделе Афганистана на зоны ответственности и создании четырех
региональных командований. С 1 июня 2006 г. бундесвер с санкции бундестага
расширил зону своей ответственности на все северные районы Афганистана
вплоть до границ с Туркменистаном, Таджикистаном и Узбекистаном и
возглавил региональное командование МССБ. Командование операциями
«голубых касок» в этом регионе было возложено на немецкого бригадного
генерала Маркуса Кнайпа. Штаб-квартира северного командования и
контингента бундесвера разместилась в городе Мазари-Шариф.
Ситуация для бундесвера, однако, существенно осложнилась, когда в
августе 2006 года США передали весь неспокойный южный регион
Афганистана под контроль МССБ, переподчинив им 13 тыс. находившихся там
6
Berliner Zeitung. – 2006, 11. November.
См.: http://www.welt.de/politik/article1366292/Bundestag_verlaengert_Afghanistan-Mandat.html
8
Ibidem.
7
25
военнослужащих антитеррористической коалиции. Фактически это означало
превращение «голубых касок» из миротворцев в боевую структуру. В этой
связи возник вопрос о возможности направления на юг Афганистана
подразделений бундесвера, что было негативно воспринято германской
общественностью, опасающейся новых жертв среди немецких миротворцев.
Руководство ФРГ выступило против такой перспективы. В конце ноября 2006
года перед отъездом в Ригу на саммит НАТО канцлер ФРГ А.Меркель заявила,
что подразделения бундесвера могут быть направлены в южные районы
Афганистана лишь при «крайней необходимости» для оказания помощи
союзникам, а в остальных случаях место немецких миротворцев — на севере.
Председатель ХСС, премьер-министр Баварии Эдмунд Штойбер заявил:
«Расширение мандата недопустимо ни при каких обстоятельствах». Эта
позиция в полной мере выразила настроение населения ФРГ. Социологические
исследования показали, что против участия бундесвера в боевых действиях на
юге Афганистана выступилм 82% взрослых немцев, 17% всего лишь допустили
эту возможность.
По состоянию на апрель 2009 года ФРГ участвовала в 11 операциях по
поддержанию мира (ОПМ), имевщих мандат ООН, задействуя 7300
военнослужащих и 250 полицейских, и занимала 29 место среди странпоставщиков контингентов. Финансовый вклад ФРГ в миротворческий бюджет
в 2008 году составил 585 млн. долл.
РОССИЯ И ГЕРМАНИЯ В РУСЛЕ «СТРАТЕГИЧЕСКОГО ПАРТНЕРСТВА»
Во внешнеполитической табели о рангах правительства «большой
коалиции» Россия заняла четвертое место, пропустив вперед себя бундесвер с
его миротворческими миссиями. Для экспертного сообщества не было
секретом, что российско-германские отношения в период правления «большой
коалиции» не претерпят коренных изменений, хотя и потеряют тот характер
тесного не только межгосударственного, но и личного общения, который
сложился при Путине и Шрёдере. Предполагалось, что двусторонние контакты
будут развиваться больше в направлении их привязки к соседям Германии и к
авторитетным международным организациям, прежде всего ЕС. Об этом прямо
говорилось в коалиционном соглашении: «Совместно с нашими европейскими
партнерами мы выступаем за стратегическое партнерство с Россией, которое
мы развиваем во всех сферах на уровне двусторонних отношений и на уровне
ЕС. У Германии особый интерес в том, чтобы с трудом идущая модернизация
страны был бы подкреплена усиленным политическим, экономическим и
общественным сотрудничеством».
Немцы продолжали рассматривать Россию как стратегического партнера,
без которого и тем более вопреки которому невозможно решение ни
региональных, ни глобальных вызовов и проблем. Помимо разоружения и
нераспространения ОМУ у двух стран близкие или совпадающие подходы по
основным пунктам международной повестки дня: безопасность, терроризм,
энергоэффективность, наркотики и организованная преступность, торговля
26
людьми, морское пиратство, охрана природы и защита климата и др. Значимой
интегральной частью партнерства с Берлином оставалось взаимодействие в
рамках международных организаций – ООН, ОБСЕ и др. С российской подачи
был запущен механизм регулярных межмидовских консультаций по вопросу
подключения России к ЕПБО, первый раунд которых в соответствии с
договоренностью на высшем уровне состоялся в Москве в июне 2009 г.
Вопрос о расширении НАТО на Восток для немцев остался в принципе
открыт при том понимании, что о членстве в альянсе Грузии и Украины можно
говорить лишь в отдаленной перспективе. Это было подчеркнуто и на
юбилейном саммите НАТО в Страсбурге/Келе в апреле 2009 года. Берлин
выступил за интенсификацию диалога по линии СРН, считая, что Совет РоссияНАТО должен использоваться как площадка для «регулярного диалога»
особенно в кризисных ситуациях. Немцы поддержали сотрудничество в тех
областях, где есть потенциал для взаимодействия – транзит военных и
невоенных грузов в Афганистан, подготовка афганских полицейских, борьба с
пиратством у берегов Африканского Рога и т.д. В августе 2009 года была
успешно завершена реализация на паритетной основе германо-российского
проекта по передаче афганской стороне двух вертолетов российского
производства в медико-эвакуационной комплектации.
Между тем, позиция ФРГ в отношении развития связей с Россией
продолжала страдать дефицитами последовательности и изъянами. Действия
Москвы по обузданию грузинской агрессии против Южной Осетии и защите
своих граждан, признание независимости Цхинвала и Сухума не нашли
понимания и поддержки со стороны Берлина. Немцы начали упрекать Москву
в великодержавном экспансионизме и обвинять в сворачивании
демократических прав и свобод граждан, зажиме оппозиционных политических
сил, использовании энергоресуров в качестве средства политического давления
на зарубежных партнеров.
Руководство Германии высказалось против предоставления России
косвенного права вето в вопросах деятельности альянса, подчеркнув при этом
необходимость получения в ходе взаимных контактов сторон четких
представлений о взаимных опасениях и интересах. Как заявила канцлер, «если
перестаешь друг с другом разговаривать, то не следует удивляться появлению
предубеждений». Не в последнюю очередь благодаря позиции ФРГ удалось
снять с повестки дня альянса вопрос о предоставлении «партнерства для
членства» (ПДЧ) Грузии и Украине, а также возобновить деятельность СРН,
замороженную по инициативе США после пятидневной войны на Южном
Кавказе. В Берлине высказались за обсуждение вопроса о ТПР ПРО США как в
СРН, так и в двустороннем российско-американском формате. Вместе с тем
немцы подчеркнули, что германо-российское сотрудничество не должно
развиваться в ущерб связям с США, а перспективы расширения мировой
ответственности Европы просматриваются только в союзе с Вашингтоном.
Нужный тонус двустороннему диалогу задавали интенсивные,
насыщенные контакты лидеров двух стран, которые в одном только 2006 году
встречались в различных форматах шесть раз. В 2007 году В.В.Путин и
27
А.Меркель встречались пять раз. По приглашению А.Меркель В.В.Путин
посетил 9–10 февраля 2007 г. Федеративную Республику с рабочим визитом, в
ходе которого выступил на 43-й Мюнхенской конференции по вопросам
безопасности. Форум в Баварии вышел в последние годы на уровень одной из
наиболее представительных дискуссионных «площадок» по актуальным
проблемам политики безопасности в еe комплексном понимании, тем более что
в нем принимают участие главы многих государств и правительств, министры
иностранных дел и обороны, парламентарии и видные эксперты.
Германский канцлер первая из лидеров Запада приехала в марте 2008 года
в Москву знакомиться с Д.А.Медведевым сразу после его избрания
президентом России. В свою очередь последний в качестве своего европейского
дебюта выбрал Германию, где 5 июня озвучил идею разработки юридически
обязывающего Договора о европейской безопасности (ДЕБ). В свойственной
для двустороннего диалога атмосфере доверия и открытости оба лидера
проводили «сверка часов» и согласование подходов по ключевым аспектам
стратегии российско-германского взаимодействия. Для российско-германских
саммитов характерна ориентированность на стратегические перспективы,
вытекающие из международной ответственности двух крупнейших
европейских держав, а также на конкретные практические дела, интересы
граждан России и Германии. Доброй традицией стали встречи лидеров обеих
стран с участниками Петербургского диалога.
В ходе 10-го раунда российско-германских межгосударственных
консультаций на высшем уровне (Санкт-Петербург, 2 октября 2008 г.) была
принята стратегия, направленная на придание российско-германским
отношениям нового качества «партнерства для модернизации». Ее цель интенсификация и повышение практической отдачи от сотрудничества для
экономической и социально-гуманитарной сфер, в области науки и техники, а
также применительно к таким блокам, как демографическая политика,
здравоохранение, энергоэффективность, академические обмены.
Важным
инструментом
российско-германского
стратегического
партнерства оставалась Рабочая группа высокого уровня по вопросам политики
безопасности (РГВУ). В ходе 9-го пленарного заседания РГВУ (Берлин, 28-30
мая 2009 г.) был согласован доклад по итогам ее деятельности (представлен
лидерам обоих государств на заседании межгосударственных консультаций в
Мюнхене 15 июля 2009 г.). В нем были зафиксированы меры по повышению
эффективности РГВУ и приданию ее работе более предметного характера.
Утверждены доклады подгрупп РГВУ по стратегическим (военнополитическим) вопросам, по нераспространению ОМУ, по борьбе с
международным терроризмом и оргпреступностью, а также проекты
совместных позиционных документов по отдельным практическим вопросам
взаимодействия двух стран на международной арене, в частности, по основным
принципам многосторонних подходов к ядерным топливным циклам (ЯТЦ). В
окончательном виде данный документ был представлен российской и
германской делегациями на рассмотрение третьей сессии Подготовительного
комитета обзорной Конференции ДНЯО (Нью-Йорк, 4-15 мая).
28
Подготовка экономической составляющей саммитов осуществляется в
рамках действующей под эгидой Минэкономразвития России двусторонней
Рабочей группы высокого уровня по стратегическим вопросам экономического
и финансового сотрудничества (СРГ). СРГ сопровождает ряд совместных
инвестиционных
проектов-«маяков»
в
энергетике,
транспорте,
авиакосмической и автомобильной промышленности, сельскохозяйственном
машиностроении,
целлюлозно-бумажной
промышленности,
жилищнокоммунальном хозяйстве, в сфере здравоохранения, повышения квалификации
инженерно-технических кадров.
В числе приоритетных тем – углубление научно-технического
сотрудничества. В развитие Совместного заявления на высшем уровне от 11
апреля 2005 года о стратегическом партнерстве в области образования, научных
исследований и инноваций ведется работа по наращиванию российского
участия в крупном международном научно-техническом проекте —
сооружении и эксплуатации в Гамбурге рентгеновского лазера на свободных
электронах (XFEL); сооружение в г. Дармштадт Международного
ускорительного центра по исследованию тяжелых ионов и антипротонов
(FAIR).
ФРГ последовательно работала над продвижением проекта «Северный
поток» (в том числе в поиске соинвесторов из третьих стран), помогая России в
проведении непростых переговоров со скандинавскими и прибалтийскими
партнерами. В то же время, руководствуясь необходимостью диверсификации
поставок энергоресурсов в Европу, Берлин поддержал проект «Набукко».
Базовой основой и движущим фактором всего комплекса российскогерманского сотрудничества традиционно выступают разветвленные
экономические связи. До кризиса Германия долгий период занимала
лидирующие позиции во внешнеторговом обороте России, оставаясь для
отечественной экономики одним из ведущих инвесторов, прежде всего, в ее
реальном секторе, наиболее значимом с точки зрения решения задач по его
перевода на инновационный путь развития. Общий приток германских
инвестиций в экономику России в 2007 году составил 3,4 млрд. долл. (в 2006
году - 2 млрд. долл.). В 2008 году приток германских инвестиций в экономику
России увеличился в два раза по сравнению с 2007 годом и составил 10,7 млрд.
долл. Накопленный объем германских капиталовложений в российскую
экономику превысил 17,4 млрд. долл. (против 2,8 млрд. долл. российских
инвестиций в Германии). На фоне общего ухудшения экономической
конъюнктуры российско-германские внешнеэкономические, инвестиционные и
производственные связи демонстрируют в целом устойчивость. Соглашения о
запуске новых проектов уже подписаны с «Сименс АГ», «Даймлер АГ». Вместе
с тем ввиду продолжающейся нестабильности на финансовых рынках важно
придать
дополнительные
импульсы
переходу
от
традиционных,
преимущественно торговых, форм взаимодействия к масштабной научнотехнологической, а также производственной и инвестиционной кооперации. На
29
первый план выдвигается задача увеличения числа совместных проектов,
прежде всего в сфере высоких технологий.
В докризисный период, в том числе в силу высокой степени
взаимодополняемости экономик России и Германии, наблюдалась ежегодная
динамика прироста двустороннего товарооборота в среднем в 25-30% в год. По
итогам 2008 года был достигнут рекордный уровень в 68 млрд. долл. против
32,9 млрд. долл. в 2005 году. Доля ФРГ в российском импорте составила в 2008
году – 12,8%, в экспорте – 6,9%. Несмотря на кризис на российском рынке
успешно действуют 4600 немецких фирм.
Состоявшийся 16 июля 2009 г. в Мюнхене 11-й раунд российскогерманских межгосударственных консультаций на высшем уровне с участием
15 членов правительств двух стран стал центральным событием года в наших
отношениях с Германией. В замке Шляйсхайм обсуждались прежде всего
вопросы экономической кооперации. Важным событием стало учреждение
Российско-германского энергетического агентства (РУДЭА), которое призвано
координировать продвижение энергоэффективных проектов в различных
отраслях экономики, трансфер в Россию передовых немецких ноу-хау и
разработку финансовых механизмов с использованием кредитной линии,
предоставляемой правительством ФРГ.
Кроме экономической составляющей большое значение имеют
общественные связи между обеими странами. Ткань взаимодействия между
гражданскими обществами включает в себя более чем 90 партнерских связей
между городами, 500 – между высшими учебными заведениями и много другое.
Комментируя состояние российско-германских отношений газета
«Бильд» писала: «Германо-российские отношения имеют для Москвы
совершенно особое значение. Экспорт полезных ископаемых в Германию,
передача технологий в Россию. К этому можно добавить, что оба наших народа
исторически эмоционально глубоко связаны друг с другом. Ангела Меркель на
правильном пути в обращении со все еще могучим соседом на Востоке,
раскрывая объятья для кооперации с Россией, но твердо стоя на фундаменте
трансатлантического альянса. Поддерживать этот баланс – высокое искусство
германской внешней политики»9.
В период «большой коалиции» рельефнее обозначился переход Германии
к более системной, встроенной в общую линию Евросоюза политике на
пространстве СНГ. Здесь немцы активно встроились в принятую в мае 2009 г.
программу «восточного партнерства» ЕС, негласно понимаемую как
вытеснение России из традиционных зон влияния, поддежку прозападной
ориентации бывших советских республик на западных и южных рубежах и
ослабление постсоветских многосторонних институтов сотрудничества с
участием России. Продолжая политически игнорировать ОДКБ, Берлин под
давлением немецких деловых кругов стал проявлять больше интереса к
интеграционным процессам в рамках ШОС.
9
Bild. – 2008, 6. Juni
30
Германия продолжала поддерживать восстановление формата «5+2» с
участием всех сторон конфликта как важнейшую предпосылку возобновления
процесса приднестровского урегулирования, рассчитывая при этом
использовать конструктивное влияние Москвы на руководство Тирасполя.
В Закавказье Берлин признает определяющую роль России в обеспечении
региональной стабильности, но выступает за более активное вовлечение ЕС и
международных присутствий по линии ООН и ОБСЕ в разрешение конфликтов
при сохранении за собой роли координатора в абхазском урегулировании. ФРГ
стала одним из основных доноров Тбилиси в послевоенном восстановлении
экономики. Осознавая авантюризм М.Саакашвили и непрочность его
авторитарного режима, немцы поддерживают тесные контакты с грузинской
оппозицией и присматриваются к ее лидерам.
В целом, Германия остается для нас ведущим, проверенным временем и
наиболее надежным партнером не только в Европе, но и на мировой площадке.
В наших двусторонних отношениях на сегодня нет неразрешимых проблем,
которые могли бы блокировать взаимодействие по самому широкому спектру
вопросов международной жизни. Придерживаясь принципов евросолидарности
и блоковой дисциплины, немцы, тем не менее, успешно демонстрируют свои
умения вести самостоятельные партии в общеевропейском «хоре», проявляют
конструктивность в совместном поиске принципов мироустройства в XXI веке.
«ПОЛИТИКА РАЗВИТИЯ» В ЭПОХУ ПЕРЕХОДА
К ПОЛИЦЕНТРИЧНОМУ МИРУ
В списке внешнеполитических приоритетов «большой коалиции»
«политика развития» стояла на последнем – седьмом месте, хотя вопросы
безопасности в контексте развития связей по оси Север–Юг зафиксированы и в
других разделах каталога целеустановок в области внешней политики.
Достаточно
сказать,
что
партнеры
по
коалиции
подчеркивали
фундаментальность понятия «безопасность» для внешней политики ФРГ,
которое сплетает воедино «внешнюю политику, политику в области
безопасности и политику развития»10. И все же «политика развития»
продолжает оставаться самостоятельной частью германской внешней политики
как целого.
В коалиционном договоре ХДС/ХСС и СДПГ было подчеркнуто, что
обострение проблем развития, прежде всего в Африке, но также и в отдельных
регионах Азии и Латинской Америки, непосредственно угрожают миру и
благосостоянию в Германии и Европе. Поэтому Федеративная Республика
будет последовательно реализовывать цели и принципы, провозглашенные в
решениях ООН, конференции по вопросам финансирования развивающихся
стран в Монтеррее, а также всемирного саммита в Иоганнесбурге.
Внутригосударственные экономические трудности вынудили правящую элиту
См.: Gemeinsam für Deutschland — mit Mut und Menschlichkeit. Koalitionsvertrag zwischen CDU,CSU und SPD.
Berlin, 11.11.2005
10
31
Германии, как и прежде, делать ставку в решении проблем «третьего мира»
преимущественно на многосторонний уровень в рамках признанных
международных институтов и финансовых организаций, таких, как ЕС,
Всемирный банк и Международный валютный фонд. Об этом прямо
говорилось в межпартийном договоре. Данная стратегическая линия, как видно,
не претерпела и не претерпит существенных изменений, но, наоборот, будет
еще ощутимей. Не случайно поэтому в сфере двустороннего сотрудничества
предполагалось дальнейшее сокращение стран-рецепиентов германской
помощи. Если в 1998 году ФРГ предоставляла экономическую помощь на
двусторонней основе 119 государствам, то в 2008 году их число сократилось до
57. Во главу угла при этом ставился принцип эффективности. А условиями
предоставления помощи стали такие условия, как необходимость,
ответственное правительство (иными словами, гарантии неразбазаривания
средств), выгоды непосредственно для германской экономики и, наконец,
особые исторические связи.
Немцы исходят из того, что в мире под воздействием глобализации за
счет роста «новых экономик» происходит «изменение силовой конфигурации»
в сторону создания многополярного мира, размывание монопольного
положения Запада в мировой торговле и технологиях, возрастание его
энергетической и ресурсной уязвимости. Поэтому Берлин выступил за
придание процессу глобализации управляемого характера с ярко выраженной
социальной составляющей, ориентируясь при этом на приоритетность
европейских (есовских) ценностей, на неконфронтационное продвижении
принципов демократии, правогосударственности и свободы, на обеспечение и
защиту прав личности, развитие основ рыночной экономики, в первую очередь
на сопредельных Евросоюзу обширных территориях от Средиземноморья до
Центральной Азии.
Применительно к «Группе восьми» в Берлине вызрело убеждение, что
этот формат утратил свое значение и легитимность в качестве одного из самых
авторитетных инструментов по глобальной координации и управлению ввиду
мощного индустриального подъема «пороговых стран». В этой связи были
предприняты усилия по продолжению запущенного Берлином в 2007 году
«хайлигендамского процесса»: подключению к работе группы наиболее
активно развивающихся государств (Бразилия, Китай, Индия, Мексика и ЮАР).
Началась практическая проработка идеи по переходу от «восьмерки» к
«двадцатке» (ЕС и 19 государств) или другой структуре (известные
предложения мининдел ФРГ Ф.-В.Штайнмайера о «Группе шестнадцати» и
канцлера А.Меркель об учреждении по аналогии с СБ ООН «Всемирного
экономического совета», о формуле «Восемь плюс»).
Неслучайно особый интерес для Федеративной Республики представляют
так называемые «пороговые» страны, которые выросли из коротких штанишек
развивающегося мира, но не вошли еще в круг промышленно развитых или
32
постиндустриальных государств*. С точки зрения перспектив глобальной
структурной политики они являются центральными игроками, от которых в
решающей степени будут зависеть стабильность и динамика мировой
экономики, мировой политики, а также будущее глобальной экосистемы. От
сотрудничества с ними выгоду получают прежде всего германские фирмы,
активно работающие на их рынках. Не случайно руководство ФРГ выступает за
расширение «Группы восьми» и включения в нее этих государств.
Китай, который вследствие высоких темпов экономического развития,
став членом ВТО, «как гигантский магнит», по словам бывшего президента
ФРГ Й. Рау, «притягивает к себе прямые инвестиции и технологические ноухау». «Китайская тематика» стала одним из ключевых узлов во
внешнеполитической деятельности правительства «большой коалиции».
Несмотря на разницу в подходах к проблемам обеспечения прав человека и к
проведению экономической политики, обе страны продолжают держать курс на
более тесное сотрудничество. При этом заметно меняется конфигурация
кооперации: вместо двусторонних тем на передний план все больше выходит
совместное участие в решении международных кризисов и конфликтов, таких,
например, как ядерные программы Ирана и Северной Кореи, ближневосточное
урегулирование, ситуация в Судане. Объясняется это тем, что с началом
III тысячелетия Берлин и Пекин заметно активизировали свою международную
деятельность на многостороннем уровне. Оба входят в «шестерку» по
урегулированию иранской проблемы, оба послали свои воинские контингенты
в рамках миссии UNIFIL в Ливан, оба проявляют активность на африканском
континенте в поисках диверсификации получения сырьевых и энергетических
источников. Причем, как подчеркивают немецкие внешнеполитические
эксперты, «сверка часов» в решении многих международных конфликтов
возможна только при участии Китая.
С переходом КНР в разряд глобальных игроков «китайская тема» прочно
заняла одно из ведущих мест в аналитических выкладках германского
экспертного сообщества. Мировой финансово-экономический кризис и начало
формирования многополярного мира дали немецким аналитикам новую пищу
для размышлений. Они рассматривают Китай не только с точки зрения
экономического, но и системного вызова Западу, признавая, что китайская
модель достаточно привлекательна для многих развивающихся стран, с
которыми Пекин поддерживает интенсивные прагматичные контакты, не
предъявляя к ним претензий в правочеловеческой сфере. Именно Германия в
ходе своего председательства в «Группе восьми» в 2007 году стала
инициатором «подтягивания» КНР и других бурно развивающихся стран к
работе «восьмерки», что получило название «хайлигендамский процесс» (ХП).
К «пороговым» странам немецкие эксперты относят Китай, Бразилию, Россию, Индию, Мексику, Аргентину,
Индонезию, Турцию, Таиланд, Южную Африку и Малайзию. В них проживает 62% населения развивающихся
стран и 52% всего населения мира и на них приходится 69% ВВП всех развивающихся стран. Эта группа
государств выбрасывает в атмосферу 80% углекислого газа, производящегося «третьим миром», с устойчивой
тенденцией к увеличению выбросов. В «пороговых» странах проживает 70% беднейшего населения мира (с
доходом на душу населения до 1 долл. США). (Messner D. Globalisierungsanforderungen an Institutionen deutscher
Aussen- und Entwicklungspolitik // Aus Politik und Zeitgeschichte. B 18–19/2001. S. 28.).
*
33
Правительство А.Меркель активно взялось за развитие двустороннего
сотрудничества. Уже в 2006 году состоялись три германо-китайские встречи на
высшем уровне, в ходе которых был согласован ряд важных документов. В
частности, в сентябре в Берлине были подписаны соглашения о кооперации в
области производства медицинской техники и биотехнологии, об учреждении
института германо-китайских молодежных обменов, об открытии в Германии
(третьего по счету) Института им. Конфуция по изучению китайского языка и
культуры, о строительстве на китайских верфях для ФРГ восьми
контейнеровозов и шести танкеров на сумму в 620 млн. долларов.
В 2007 году Пекин посетили президент ФРГ Х.Кёлер, канцлер
А.Меркель, министр обороны Ф.Й.Юнг, госминистр в Ведомстве канцлера,
уполномоченный федерального правительства по делам культуры и СМИ
Б.Нойман. Однако интенсивный диалог был на время прерван китайской
стороной после того, как в сентябре А.Меркель приняла в своей официальной
резиденции в Берлине духовного лидера тибетцев Далай-ламу, которого в
Пекине рассматривают как откровенного сепаратиста. Сам факт этой встречи
уникален, поскольку ни один глава германского правительства не отважился на
подобный шаг, зная, чем это может грозить двусторонним отношениям.
Реакция властей КНР была предсказуема. Они расценили встречу как «грубое
вмешательство» во внутренние дела Китая и практически заморозили на время
все связи с Германией, как на двустороннем, так и на многостороннем уровне.
Лишь благодаря активному участию министра иностранных дел ФРГ Ф.В.Штайнмайера, который не прекращал интенсивный многомесячный диалог
со своим китайским коллегой Ян Цзечи, к январю 2008 года ситуацию удалось
в какой-то мере нормализовать. При этом и канцлеру и министру иностранных
дел пришлось сделать неоднократные заявления о поддержке формулы
«единого Китая».
После
этого
в
КНР
побывали
сам
глава
германского
*
внешнеполитического ведомства , министр по вопросам окружающей среды,
охраны природы и безопасности ядерных реакторов З.Габриэль, дважды –
министр внутренних дел ФРГ В.Шойбле (в том числе на церемонии закрытия
летних Олимпийских игр), уполномоченный федерального правительства по
правам человека и гуманитарной помощи Г.Нооке, министр обороны Ф.Й.Юнг
и министр финансов П.Штайнбрюк. Было заключено соглашение о
продовольственной безопасности. В сентябре Пекин посетил президент ФРГ
Х.Кёлер, который принял участие в церемонии открытия Паралимпийских игр
и встретился с председателем КНР Ху Цзиньтао.
22 – 25 октября состоялась очередная, третья по счету поездка канцлера
ФРГ А.Меркель в Пекин, которая приняла участие в 7-м форуме Азия-Европа
(АСЕМ). Ее вояж вошел в историю германо-китайских отношений как
окончание «ледникового периода». Канцлер провела встречи с Председателем
*
В ходе своего пребывания в КНР в июне 2008 года Ф.-В.Штайнмайер посетил провинцию Сычуань,
пострадавшую от сильного землетрясения, где подтвердил, что МИД ФРГ предоставил китайской стороне по ее
просьбе гуманитарную помощь на сумму в 2,6 млн. евро.
34
КНР Ху Цзиньтао и премьером Госсовета Вэнь Цзябао, в ходе которых
обсуждались вопросы согласования позиций обеих сторон в борьбе с
глобальным финансовым кризисом. Главу германского правительства
сопровождали высокопоставленные представители бизнес-сообщества ФРГ, в
которую вошли президент Союза германской промышленности, представители
руководства таких концернов, как «Тиссен-Крупп», «Сименс» и «Даймлер»,
давно и плодотворно сотрудничающих с Китаем.
В этой связи немецкие СМИ подчеркивали, что КНР, ВВП которого
составляет более 3 трлн. евро, является крупнейшим торговым партнером
Германии в Азии. В 2008 году взаимный товарооборот достиг величины в 93,5
млрд. евро (после США Китай – второй по важности рынок сбыта немецких
товаров за пределами Европы)11. Да и в списке торговых партнеров ФРГ Китай
далеко не на последнем месте: по импорту на четвертом, а по экспорту на
одиннадцатом месте12. Но при этом немцы обнаружили достаточно неприятную
для себя тенденцию: вследствие агрессивной внешнеторговой политики Пекина
и мер по ограничению импорта торговый баланс складывается не в пользу
Берлина. Немецкие политики, привыкшие к мощному положительному сальдо
торгового баланса своей страны, в случае с Китаем вынуждены признать
неудовлетворительность сложившейся ситуации*.
Германо-индийские
отношений
продолжали
развиваться
в
постбиполярный период в позитивном ключе и были лишены серьезного
конфликтного потенциала. Тем не менее, немецкие эксперты характеризуют их
как «улицу с односторонним движением», где движущейся навстречу Индии
стороной является Германия.
Индия, которую руководство ФРГ называет «стратегическим партнером»,
представляет для Берлина интерес с нескольких точек зрения. Во-первых, как
необходимый «демократический противовес» усиливающемуся влиянию в АТР
Китая, бросившего «системный вызов» Западу. Во-вторых, как новый центр
силы, от которого во многом зависит решение многих глобальных проблем,
прежде всего в области борьбы с бедностью и изменениями климата. В-третьих,
как быстро развивающая в экономическом плане «пороговая страна» –
перспективный рынок для инвестиций, сбыта германских товаров и
современных технологий (в 2000 – 2008 гг. торговый оборот между обоими
государствами утроился и составил 13,4 млрд. евро). В практическом плане
Германии важна поддержка Индии в претензиях на место постоянного члена
СБ ООН.
Этим объясняется в буквальном смысле слова «паломничество» в Индию
высокопоставленных немецких эмиссаров: за короткий период страну посетили
добрая половина федерального правительства (министр иностранных дел Ф.Financial Times Deutschland. – 2009. – 24. Febr.
Handelsblatt. – 2006. – 15. Sept.
*
Еще в 2006 году, выступая на германо-китайском экономическом конгрессе в Гамбурге, министр экономики
ФРГ М.Глос пожаловался, что торговый дефицит Германии с Китаем превысил сумму в 20 млрд. евро, и
призвал Пекин открыть китайский рынок «на честных условиях» (Die Welt. – 2006. – 15. Sept.).

Индия была первым государством, которое 1 января 1951 г. объявило о прекращении состояния войны с
Германией. Установление дипотношений между Индией и ФРГ последовало в 1962 году.
11
12
35
В.Штайнмайер, министр по вопросам окружающей среды, охраны природы и
безопасности ядерных реакторов З.Габриэль, министр экономического
сотрудничества и развития Х.Вичорек-Цойль, министр образования и научных
исследований А.Шаван, министр внутренних дел В.Шойбле, министр
транспорта, строительства и городского развития В.Тифезее, министр финансов
П.Штайнбрюкк), президент ФРГ Х.Кёлер, премьер-министры Нижней
Саксонии и Баден-Вюртемберга, а также сотни представителей крупного
германского бизнеса.
В свою очередь, для Индии ФРГ аналогичного интереса не представляет.
Нью-Дели ориентируется на более крупных и важных партнеров, таких как
США, Россия и Китай. Индийское руководство ожидает от своих
стратегических партнеров поддержки прежде всего в тех областях, которые оно
традиционно причисляет к «стратегическим». Германия же не входит в эту
категорию. От нее трудно ожидать эффективного сотрудничества в военнотехнической
сфере ввиду законодательных ограничений на экспорт
вооружений, в ядерной энергетике – ввиду курса на постепенный отказ от АЭС.
В то время как Франция, Великобритания, Россия и США энергично помогали
Индии стать признанной ядерной державой (хотя она и не подписала ДНЯО),
немцам, с индийской точки зрения, как максимум можно поставить в заслугу
то, что они не мешали этому процессу. Да и в отношении снижении выбросов в
атмосферу углекислого газа Берлин и Нью-Дели занимают прямо
противоположные позиции.
1 января 2007 г. ФРГ заняла председательское кресло в «восьмерке»,
выдвинув лозунг: «Развитие и ответственность!». Новый примат
энергетической безопасности, волна конкуренции за контроль над полезными
ископаемыми вынудили Берлин сделать заявку на то, чтобы уделить особое
внимание проблемам «третьего мира», прежде всего Африке, в контексте
экономической глобализации. Об этом, в частности, говорилось в программе
немецкого председательства, которую канцлер А.Меркель представила
федеральному правительству. В программе делался упор на обсуждение таких
тем, как энергетическая эффективность в развивающихся странах и сбережение
ресурсов, охрана окружающей среды в мировом масштабе, включая
соблюдение Киотского протокола, экономическое развитие африканского
континента, борьба с бедностью и СПИДом. При этом А.Меркель
рассматривает стратегию развития отношений стран «восьмерки» с Африкой
как своего рода «партнерство в проведении реформ». Германия адресовала
таким образом соседнему континенту доверительный план-послание, который
включает в себя целый набор рецептов по его выходу на новый этап развития.
Африканские страны должны развивать структуры, которые облегчают приток
частных инвестиций, расширять демократические институты, бороться с
коррупцией, проявлять бóльшую ответственность, демонстрировать бóльший
суверенитет над природными ресурсами. Иными словами, как подчеркнула
министр по экономическому сотрудничеству и развитию Х.Вичорек-Цойль
36
(СДПГ), главное состоит в том, «хорошо или плохо осуществляется
управление» той или иной страной13.
Партнеры по «большой коалиции» пообещали поэтапно повышать
расходы на поддержку развивающихся стран до 0,51% ВВП к 2010 году и
довести их самое позднее к 2015 году до необходимых 0,7% ВВП,
определенных
Организацией
Объединенных
Наций.
Благоприятная
экономическая конъюнктура, сложившаяся в стране в 2005 году, помогает
реализации обещанного. Уже в федеральном бюджете на 2007 год было
заложено увеличение на 7,8% суммы расходов на «экономическое
сотрудничество и развитие» и доведение ее в абсолютном выражении до
4,5 млрд. евро14. К концу года Германия вышла на второе место в мире после
США по объемам помощи странам «третьего мира», которая составила
12,3 млрд. долл. (8,96 млрд. евро). В соотношении к ВВП — это всего 0,37%. Да
и то эти цифры представляют собой мыльный пузырь, поскольку ровно одна
треть из этих почти 9 млрд. евро была зачтена в качестве долгов и пошла на
прием иностранных студентов. Реально расходы на «помощь развитию»
составили 0,25% от ВВП. Более того, пока еще трудно прогнозировать, как
поведет себя германская экономика в посткризисный период.
  
«Большая коалиции» образца 3-го тысячелетия зарекомендовала себя в
глазах мировой общественности как гарант преемственности стабильной и
надежной внешней политики объединенной Германии. В значительной мере
этому способствовал тандем Меркель-Штайнмайер, в котором два лидера
противоборствующих между собой, но вынужденных сотрудничать
крупнейших партий ФРГ удачно дополняли друг друга, проявляя в целом
политкорректность и не нарушая правил достаточно сложной коалиционной
игры. Обоих разделяли межпартийные разногласия, но объединяло
внешнеполитическое поле, на котором главное было не растерять тот
авторитет, который их родина, будь то восток, как у канцлера, или запад, как у
ее вице, наработала в биполярном и сохранила в постбиполярном мире. В
принципе оба доказали, что они – представители новой Германии – выше всего
ставят национально-государственные интересы, которые, в конечном счете,
являются отражением интересов их сограждан. А для них главное – это мир,
согласие и благополучие.
Простые немцы высоко оценили заслуги «большой коалиции», намного
выше, чем деятельность «красно-зеленого» альянса и уж тем более выше, чем
нынешней связки ХДС/ХСС-СвДП. Что же касается мирового сообщества, то
неслучайно А.Меркель в течение четырех лет своего правления признавалась
самой влиятельной женщиной в мире.
13
14
Frankfurter Rundschau. – 2006, 21. Okt.
Frankfurter Allgemeine. – 2006. 6. Sept.