Системный подход в структуре психологического познания
advertisement
86 Методология и история психологии. 2007. Том 2. Выпуск 1 В.А. Барабанщиков СИСТЕМНЫЙ ПОДХОД В СТРУКТУРЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ПОЗНАНИЯ Рассматриваются основные положения оригинальной версии системного подхода в психологии, разработанной крупным отечественным психологом и организатором науки Б.Ф. Ломовым. Обсуждаются состояние и тенденции развития системного подхода на современном этапе научного знания. Дается анализ методов системного исследования психики и поведения человека. Ключевые слова: системный подход, полисистемность, системная детерминация психики, единство теории, эксперимента и практики, организация психологического знания, самоорганизация, порождение, субъектный подход, объект-ситуация, событие, методы психологического познания, системный метод познания психических явлений. В январе текущего года исполнилось 80 лет со дня рождения Бориса Федоровича Ломова (1927–1989) – крупного психолога и организатора науки. С его именем связаны создание и развитие в нашей стране инженерной психологии, разработка теоретикометодологических основ психологической науки, экспериментальные исследования познавательных процессов, деятельности, общения. Важнейшей заслугой Б.Ф. Ломова стало создание в Академии наук Института психологии, который в конце прошлого года отметил свое 35-летие. Наиболее значительный вклад ученого в развитие методологии психологической науки связан с разработкой принципа системности и отвечающего ему системного подхода. Согласно этому принципу, изучаемый предмет рассматривается с точки зрения организованного целого и обладает свойствами, которые невозможно вывести из его фрагментов или частей. Специфика системного познания состоит в возможности описания, объяснения и понимания интегральных образований психики и поведения. Системный подход формулировался Б.Ф. Ломовым в 70-х гг. ушедшего столетия на волне системного движения в науке и философии [14; 24; 46], однако, в отличие от общей теории систем, он предназначался для решения проблем психологического познания. Его целесообразность обусловливалась рядом обстоятельств, прежде всего представлением о целостной природе психических явлений, которое выступило в качестве не столько постулата (как это было, например, в гештальтпсихологии), сколько в качестве определенного итога развития научного знания. Включаясь во всеобщую взаимосвязь событий материального мира, психические явления обнаруживают уникальное единство разнообразных качеств и свойств. В разных отношениях психическое открывается и как отражение действительности, и как отношение к ней, и как функция мозга, и как регулятор поведения, деятельности и общения, как природное и социальное, как сознательное и бессознательное. В совокупности они выступают как «функциональный организм», позволяющий человеку успешно ориентироваться, коммуницировать и действовать в перманентно меняющемся мире. Психика объективно выступает как сложно организованное целое, или органическая система, функциональные компоненты которой имеют общий корень и онтологически неразделимы. Другой причиной обращения к принципу системности стали высокие темпы Системный подход в структуре психологического познания дифференциации психологического знания и связанная с этим методологическая и теоретическая разобщенность исследований. Данная тенденция обостряла проблему когерентности психологии, т.е. возможности ее существования как единой науки, и создавала почву для редукционизма и эклектики. Первостепенное значение приобретал вопрос о способах объединения разнородного психологического знания и его синтезах более высокого порядка. Наконец, отметим непростую ситуацию, связанную с использованием психологического знания. Уже в 60-е гг. прошлого века попытки прямого внедрения психологических концепций в различные сферы практики стали сталкиваться с серьезными трудностями. Возникла необходимость в разработке методологии, которая позволила бы конкретизировать научное знание применительно к реальной жизни и деятельности людей, а это требовало системного анализа самой практической сферы – «реального объекта», способов его соотнесения с теоретической моделью и учета характера взаимосвязи психологии со смежными научными дисциплинами. В отличие от структурализма и структурно-функционального анализа, весьма популярных в то время, системный подход опирался на более широкий понятийный базис, включающий такие конструкты, как организация, иерархия, структура, связь, отношение, элемент, управление и др., что приводило к более дифференцированным представлениям о целостностях. В частности, открывалась возможность более адекватно выражать диалектику биологического и социального в психологии, сознательного и бессознательного, проводить анализ субъекта психических явлений, раскрывать закономерности развития целостных образований. Версия системного подхода, предложенная Б.Ф. Ломовым, опиралась на 87 богатейший опыт отечественной науки, включающий: 1) представления о системной организации психических процессов и функций, сформулированные Б.Г. Ананьевым [3; 4]; 2) принцип детерминизма, разработанный С.Л. Рубинштейном [44; 45]; 3) теорию функциональной системы П.К. Анохина [7; 8]; 4) концепцию свойств нервной системы, предложенную Б.М. Тепловым [52] и В.Д. Небылицыным [38] и многие другие. Значительное влияние на взгляды Б.Ф. Ломова оказали философско-методологические работы В.П. Кузьмина [24], которые акцентировали понятия органической целостности и интегрального качества. Объединение системных идей и наработок, разбросанных по различным областям психологии и смежным с ней дисциплинам, позволило содержательно конкретизировать принцип системности и использовать его в роли стержневого инструмента психологического познания [28; 29; 31; 34]. В отличие от теоретиков общей теории систем [14; 46], Б.Ф. Ломов подчеркивал специфичность и разнообразие целостных образований психики, их зависимость от сферы бытия, уровней организации и развития. Моносистемный взгляд на природу целостностей с его интересом к компонентам и структуре Б.Ф. Ломов дополняет полисистемным, выделяя объективные основания интегральных качеств и свойств. Он показал, что, включаясь в те или иные системы отношений, человек, его психика и поведение проявляются лишь в определенных планах и обнаруживают качества, которые отсутствуют в других системах. Поскольку объемлющих макросистем оказывается несколько, психические явления всегда выступают как своеобразные «качественные узлы». Отсюда вытекают нормы описания предмета исследования, образующие методологическое ядро предложенного подхода [29; 31]. Психические явления полагаются исследователем в четырех планах. Первый 88 В.А. Барабанщиков фиксирует взаимосвязь изучаемого явления с явлениями того же класса. Психика рассматривается здесь как: а) субъективное отражение действительности, выступающее в ряду других видов отражения (абиотического, биологического и социального) и б) регулятор активности субъекта (его деятельности, общения, игры, познания). Второй план определяет всю совокупность психических явлений как относительно самостоятельное целое (систему). В качестве компонентов психики выделяются не отдельные процессы, а относительно самостоятельные функциональные образования. В частности, Б.Ф. Ломов дифференцирует когнитивную, регулятивную и коммуникативную подсистемы, которые обеспечивают различные формы взаимосвязи индивида с окружающей средой. Третий план фиксирует психические явления в их отношении к системам более высокого уровня. Так, включаясь в социальную систему, человеческий индивид становится носителем социального качества и выступает как личность; включаясь в систему биологических отношений со средой – носителем природных качеств и выступает как организм; в физической системе отношений индивид открывается как тело, обладающее массой, температурой, плотностью и т.п. Каждая из систем становится основанием разнообразных свойств человека: материально-структурных, функциональных или системных. Наконец, четвертый план раскрывает психические явления как движение микросистем, в терминах нейрональных интеграций; психика представляется как отражательная функция мозга. Целостное описание предполагает сочетание всех планов исследования. Интегральность психических явлений предполагает многомерность и требует анализа в разных системах координат. Ни одно из измерений, сколь бы существенным оно ни было, не может охватить всего явления в целом. Понять целое на основании изуче- ния его отдельного измерения «так же невозможно, как невозможно восстановить сложное объемное тело по изображению одной-единственной его проекции на плоскость» [29, с. 93]. Важнейшая задача теоретико-методологической работы состоит в том, чтобы объединить различные меры и способы измерения одних и тех же явлений, «связать их, – по выражению Б.Ф. Ломова, – в единый узел». Это также означает, что система психических явлений должна исследоваться как многоуровневая. Она дифференцируется на когнитивную, регулятивную и коммуникативную подсистемы, каждая из которых имеет вертикальную структуру. В частности, когнитивная подсистема включает сенсорно-перцептивный, «представленческий» и речемыслительный уровни. Действие этого принципа распространяется далее на отдельные психические процессы, свойства и состояния. Выделение уровней организации позволяет преодолеть упрощенное представление о психике как некоей гомогенной целостности и указать место изучаемого феномена в системе психических явлений. Системный подход предполагает учет совокупности разнопорядковых качеств и свойств человека (материально-структурных, функциональных, системных). Они организованы в некоторое целое, напоминающее по своему строению пирамиду: на вершине размещаются общие свойства, в основании – раскрывающие их свойства n-го порядка, а грани символизируют различные категории свойств. Б.Ф. Ломов считал, что разработка научной классификации свойств человека «могла бы сыграть в психологии (в науках о человеке вообще) не меньшую роль, чем, например, периодическая система Менделеева – в химии» [29, с. 98]. Другая особенность ломовской версии заключается в полагании в качестве систем не только психических явлений, но и условий их функционирования и развития. Системный подход в структуре психологического познания Этот путь приводит к представлению о системной детерминации психики и поведения человека. По мнению Б.Ф. Ломова, за многомерностью, многоплановостью и многоуровневостью психического стоит множественность разнотипных детерминант, функционально объединенных в динамическое целое. Наряду с причинноследственными связями в их число входят общие и специальные предпосылки психических явлений, опосредствующие звенья, внешние и внутренние факторы и др. Разные детерминанты действуют как параллельно, так и последовательно, имеют ограниченную «зону влияния» и «вес». Соотношение между детерминантами очень подвижно. То, что в одних условиях выступает в роли предпосылки, в других может оказаться причиной, фактором или опосредствующим звеном, и наоборот. Закономерное движение этого целого является необходимым условием и одновременно результатом развития человека, его психики и поведения. При этом сами психические явления играют роль важнейших детерминант биологических и социальных процессов. Психическое как система существует только в развитии и реализуется как полисистемный процесс. Поэтому свойства, проявляющиеся на разных этапах, стадиях или фазах онтогенеза человека, не могут быть выведены из одного-единственного основания, например, биологического или социального. Психическое развитие характеризуется движением своих оснований, системностью ведущих детерминант, возникновением, формированием и преобразованием функционально необходимых свойств или качеств. Системный подход предполагает многообразие источников и движущих сил психического развития человека, которое всегда связано с системой противоречий (между разными свойствами, уровнями, планами, основаниями и т.п.) и предполагает различные пути их разрешения. 89 Любой результат развития (когнитивный, личностный, операциональный), достигнутый на той или иной его стадии, включается в совокупную детерминацию психического, выступая в роли внутреннего фактора, предпосылок или опосредующего звена по отношению к результату следующей стадии. Тем самым складывается иная ситуация, обеспечивающая возможность перехода на новую ступень психического развития. Динамика стадий (этапов, фаз) порождения и развертывания психического выражает движение всей системы детерминант, которая непрерывно доопределяется в процессе развития и потому никогда не может быть предсказана полностью. По линии системной детерминации психики прослеживается связь предлагаемого подхода с синергетикой [39; 53]. Разработанные представления открывали новые или недостаточно выделяемые измерения детерминационных процессов в психологии: их динамичность, нелинейность, взаимную опосредованность, гетерохронность и др., нацеливая исследователя на поиск всей совокупности обстоятельств (как внешних, так и внутренних), порождающих изучаемое явление. По своему содержанию они являются конкретизацией принципа детерминизма [44] и диалектически понятого процесса развития [3; 44]. Формы реализации системного подхода в разные периоды творчества Бориса Федоровича Ломова были различными и во многом задавались содержанием конкретных проблем, которые он решал. К их числу относятся психическая регуляция деятельности [17], структура и функции общения [36], информационное взаимодействие в системах «человек–техника» [30; 32], уровни антиципации [37], формирование воображения [15; 35], механизмы зрительного восприятия [6] и осязания [5]. Разнообразие тематики объединяло представление об отражательной природе 90 В.А. Барабанщиков психических явлений и их субъективном, т.е. пристрастном характере. С позиций системного подхода Б.Ф. Ломов раскрывал структуру психического отражения, его функции, свойства, ряд механизмов, уровни организации, взаимосвязь отражения с деятельностью и общением. Взятые в совокупности результаты проведенных исследований образуют основу системной концепции психики. Именно она, а не системный подход как таковой, соотносится с вариантами теорий деятельности, познания и общения. Согласно Б.Ф. Ломову, системна не только психика, но и процесс ее познания, начиная с планирования и организации эксперимента до установления законов, субординации понятий и принципов. Категориальный аппарат науки рассматривается как совокупность взаимозависимых понятий, раскрывающих предмет психологии в его сущностных связях и отношениях. Любая отдельная категория фиксирует лишь один из аспектов исследуемой реальности и имеет ограниченную сферу применения. Попытки рассмотреть все многообразие психических явлений через «призму единственной категории неизбежно ведут к смазыванию различий между ними; закрывается возможность исследования реальных взаимосвязей и взаимопереходов» [29, с. 396–397]. Именно система базовых категорий (сюда включаются категории отражения, деятельности, личности, общения, а также понятия «биологическое» и «социальное») позволяет реконструировать «объемное» целое, раскрыть психические явления в тех связях и отношениях, в которых они реально существуют в действительности. Через отнесенность к системе категорий психологические понятия занимают определенное место в структуре конкретно-научного знания, приобретая необходимую строгость. Системный взгляд на организацию знания захватывает и методологические принципы психологии, которые нередко рассматриваются как лежащие в плоскости некоторого общего основания науки. Альтернативой рядоположенности становится субординация и координация принципов, требования оценки сферы их влияния, условий применения и переноса на решение разноплановых проблем. Так, принципы детерминизма и личности имеют разную степень общности, разные (хотя и пересекающиеся) сферы действия, по-разному раскрываются в рамках, допустим, общей и педагогической психологии. «Разведение» принципов, выявление их места в более широкой системе выступает в качестве специальной методологической задачи. То же самое можно сказать относительно законов психологии. «Они относятся к разным уровням психического, раскрывают его разные измерения, как бы берут психическое в разных срезах, плоскостях» [29, с. 111]. Каждая группа законов фиксирует существенные, устойчивые и необходимые связи психического в какой-то определенной плоскости и предполагает ограниченный круг условий своего проявления. В истории психологической науки сложились две конкурирующие стратегии исследования: первая раскладывает сложное целое на составные элементы (например, на ощущения или реакции), вторая выделяет молярные единицы психики, содержащие свойства целого (например, гештальт или действие). Анализ показывает, что первая стратегия по существу разрушает целостность психического, а вторая ведет к умножению числа единиц. И в том, и в другом случае исследовательский процесс значительно усложняется. Высказываясь против универсализации «клеточек» психического, всегда связанных с отдельными категориями, Б.Ф. Ломов отмечает, что «ценность любой стратегии анализа и синтеза психических явлений определяется тем, в какой мере она Системный подход в структуре психологического познания позволяет раскрывать законы развития психики в контексте реального бытия человека» [29, с. 76]. Одним из первых Б.Ф. Ломов обратил внимание на собственную организацию предметного поля науки и указал на необходимость избегать лобовых столкновений подходов, концепций и методов. Предметное поле психологии выступило в его работах как многомерное иерархическое образование. Этот шаг подводил к принципиально иной стратегии познания. Важным становилось не только обоснование, подтверждение или опровержение конкретной теории, гипотезы или полученных данных, но и указание их места в сложнейшей системе знания, установление «ипостасей» или форм проявления, поиск путей их взаимосвязей и взаимопереходов. Идея построения здания психологической науки на основе одной-единственной категории – весьма популярная в ХХ столетии – воспринималась им как методологическая иллюзия. При постановке и решении практических задач, а также при анализе соотношения прикладных и фундаментальных исследований, Б.Ф. Ломов руководствовался принципом единства теории, эксперимента и практики. Круг научных проблем и подходы к их разработке в значительной степени определяются общественной практикой. С нее так или иначе начинается и к ней приходит психологическое познание. Разработка прикладных проблем обогащает психологию новыми данными, методами, идеями. Последние требуют соответствующего осмысления, концептуального синтеза, который можно осуществить лишь на базе теории. Теоретические же разработки неминуемо выводят на эксперимент, позволяющий получать дополнительные данные и верифицировать возникающие гипотезы. Сама экспериментальная процедура нередко превращается в практическую – диагностику того или иного психологического качества 91 человека или метод воздействия на него. Теория, эксперимент и практика образуют единый цикл движения психологического знания, которое всегда имеет троякий эффект: на «полюсе» теории – реконструкцию «идеального объекта»; на «полюсе» эксперимента – новые исследовательские технологии; на «полюсе» практики – метод решения практической задачи. Развитие системы «теория–эксперимент–практика» рассматривалось как механизм непрерывного расширения объема совокупного психологического знания, смены его форм и типов. По Б.Ф. Ломову, эффективная реализация принципа системности в психологии предполагает два условия. Во-первых, центрированность исследований на человеке (антропоцентризм), который полагается основным объектом психологического познания. Человек, по выражению Б.Ф. Ломова, есть «сложнейшая из известных науке систем, обладающая уникальными характеристиками, и прежде всего способностью к саморегуляции» [29, с. 78]. Природа саморегуляции, самоорганизации и саморазвития человека как самостоятельной ценности – пожалуй, главный вопрос, на который пытался ответить исследователь. Вторым условием является комплексный, междисциплинарный подход к природе человека. Включаясь в разные связи и отношения с действительностью, человек открывается как бы разными гранями, каждая из которых может стать предметом изучения специальных наук. Он выступает и как организм, и как личность, и как индивидуальность, и как субъект жизни в его различных проявлениях. Фиксируя качественное многообразие объекта исследования, комплексный подход позволяет наиболее полно определить существенные характеристики человека и открывает возможность эффективного использования разнопланового знания в решении практических задач. Изучение психики 92 В.А. Барабанщиков человека в качестве системы представляется Б.Ф. Ломову ключом к решению главной проблемы комплексного подхода – синтеза разнотипного знания. Многолетние исследования, проведенные Б.Ф. Ломовым и его сотрудниками, показывают, что обращение к принципу системности в психологии соответствует ее состоянию и генеральной тенденции развития. Системный подход вводит в психологию широкий взгляд на изучаемые явления, возможность разработки конкретной логики их взаимопереходов, а также конструирование интегративного знания, которое не только глубоко отражает сущность изучаемых явлений (их гетерогенность, текучесть, недизъюнктивность), но и наиболее приспособлено для решения практических задач. Раскрывая односторонность концептуальной базы и средств традиционных исследований, системный подход создает предпосылки для формирования более адекватных теоретических построений, объяснительных принципов и способов организации знания. Безусловная заслуга Б.Ф. Ломова как методолога состоит в том, что он раскрыл принцип системности в единстве с принципами детерминизма и развития, играющими в психологии ключевую роль. Более того, этот принцип вводился не локально, а тотально, охватив всю психологию в целом. Предложенная версия системного подхода сама оказывалась системной, т.е. многомерной, сложно организованной и развивающейся. Лично для Бориса Федоровича Ломова системный подход был больше, чем инструмент познания. Он выражал важнейший элемент его мировоззрения и характерный способ мышления. По существу это был главный «нерв» его исследований, причем задолго до публикации программной статьи в журнале «Вопросы психологии» [31]. За последние 15–20 лет предпосылки системного подхода в психологии не только не исчезли, но и упрочились. Остро стоит вопрос о природе психического как многокачественного целого. Не решена проблема синтеза разнородного знания о психических явлениях. Усилилось противостояние естественно-научной и социокультурной парадигм. Противоречиво протекает «врастание» психологической науки в различные сферы практики. Поэтому подход, разработанный Б.Ф. Ломовым, сохраняет свое конструктивное и эвристическое значение. На его основе ведутся исследования не только в Институте психологии РАН, но и во многих научных центрах страны и за рубежом [13; 19; 40; 42; 50]. Как и прежде, он остается открытым новому знанию и тенденциям развития науки. В качестве ориентиров развития системного подхода в психологии на сегодняшний день выступают две задачи: 1) построение на основе принципа системности предмета и 2) разработка системного метода познания психических явлений. Полнота и эффективность решения названных задач определяют уровень развития системных исследований в целом. При этом речь не идет о построении умозрительных моделей психики как таковой. Перспективной представляется другая стратегия – системный анализ интегральных психических образований, сохраняющих печать единства внутреннего мира человека [11; 19]. Она предполагает обращение к локальным предметам и разработку специальных методов исследования конкретных психических явлений [10]. В этой связи целесообразно учесть два обстоятельства: появление неклассических форм системного подхода [21; 39; 51; 53] и изменение приоритетов российской психологии в новейший период ее истории [1; 13; 18; 42; 43; 22]. Начиная с середины 80-х гг. и особенно в 90-е гг. прошлого века бурное развитие получила синергетическая ветвь системного движения. Если раньше исследователей интересовало устройство систем Системный подход в структуре психологического познания и механизмы их функционирования, то на новом этапе главными становятся процессы самоорганизации и саморазвития. Идея спонтанного возникновения порядка из хаоса, т.е. возникновения целостности, принципиальная непредсказуемость поведения систем в точках бифуркации, созидательная роль положительных обратных связей и др., распространившись в науке и философии, активно проникают и в психологию. Появились синергетические концепции восприятия, мышления, психических состояний, обучения; делаются попытки использования синергетического подхода в решении задач организации психологического знания [41; 47; 48; 51; 54]. И хотя вопрос о правомерности переноса абиотических форм движения материи на биологические и, особенно, на социальные формы остается открытым, существенное значение имеют не конкретные способы реализации положений синергетики, а ее мировоззренческий план. В новой картине мира возникают иные преференции. В частности, вводится более глубокое понимание реального времени, не сводимого к хронометрии или хронологии. Подчеркивается непрерывность пребывания сложных систем в переходном состоянии. Обращается внимание на множественность путей и стратегий развития самоорганизующейся системы в заданной среде. Отмечается важнейшая роль случайности. Принципиальное значение получает потенциальное бытие системы и условия его реализации. Меняется и отношение к представлению о неопределенности, которая квалифицируется не как препятствие на пути к знанию, а позитивно, как возможность творить и понимать. Все это имеет непосредственное отношение к исследованию поведения человека и его психики. Нормативная база принципа системности в психологии расширяется, причем доминирующим оказывается генетическое направление 93 системных исследований. В данном контексте ключевую роль играют способы порождения психических образований, закономерности их трансформаций, соотношение актуального и потенциального в психическом развитии и др. Безусловно, возникновение или порождение нового как психологическая проблема, в частности, как проблема психологии мышления, давно и продуктивно исследуется в науке. Речь идет об обращении к порождению как методологическому понятию и создании на его основе новой логики психологического познания. Дело в том, что принятые в психологии исследовательские процедуры сориентированы на изучение преимущественно результативных форм психических явлений. Структурные образующие психических процессов, таких, как субъект и объект, образ либо понятие, изначально рассматриваются как сложившиеся, т.е. уже данные. Тем самым субъект дизъюнктивно противопоставляется объекту, образ либо понятие отделяются от других модальностей психики и активности субъекта, а психический акт «вырезается» из контекста жизни человека и исследуется как бы с нуля, преимущественно в формальнодинамическом плане. Даже тогда, когда исследователям удается выделить генетические характеристики процесса, например, последовательность стадий формирования образа, они рассматриваются вне порождающего их основания, безотносительно к своим предпосылкам и последующей «судьбе», как нечто, имеющее самостоятельное значение. Все это приводит к тому, что используемый понятийный аппарат не соответствует природе изучаемого явления, а познание фиксирует лишь поверхностный слой его организации. Расширение принципа системности связано и с другой чертой российской психологии – усилением субъектного подхода к анализу психики и поведения, тесно связанному с именем С.Л. Рубинштейна 94 В.А. Барабанщиков [2; 44; 45]. Субъект рассматривается здесь онтологически как структурный уровень бытия, «центр его перестройки». Это конкретная личность, которая разрешает противоречия между притязаниями и способностями, с одной стороны, и требованиями и условиями выполняемых форм активности – с другой. Распоряжаясь личностными ресурсами, человек получает возможность строить отношения с миром и в этом процессе формировать самого себя. Активность, саморегуляция, саморазвитие и самосовершенствование – ключевые характеристики человека как субъекта жизни, которые сегодня подвергаются интенсивному исследованию. В данной связи открывается пласт важных экзистенциальных проблем – смысла жизни, отношения к высшим ценностям, самореализации человека; обосновываются представления о бесконечности личности, ее постоянном выходе за собственные пределы, свободе и ответственности. Понятие субъекта получает широкую интерпретацию и распространяется на социальные общности различного масштаба. В контексте системного подхода это подводит к проблеме базиса, на котором возникают и развиваются целостные психические образования. Субъект выполняет роль стержня, или интегрирующего звена, объединяющего различные проявления (компоненты, модальности) психики и уровни ее организации. Анализ субъекта, следовательно, открывает возможность выявления механизмов порождения и развития целостностей и оказывается внутренним моментом системного исследования психики. При этом и сам субъект выступает как многомерное, развивающееся функциональное целое (система). С развитием экологического и социокультурного подходов по-новому понимается другая образующая системного базиса – объект жизнедеятельности. Имеется в виду объективная действительность, но взятая не сама по себе, а в отношении к человеку (субъекту жизни) и включающая его в качестве одного из своих компонентов. Эта форма единства человека и среды описывается в терминах «ситуации» (Д. Магнуссон), «жизненного пространства» (К. Левин) или «мира» (С.Л. Рубинштейн). Объект–ситуация или объект–мир (предельно общая характеристика) выражают способ объединения разноплановых сил в некоторое целое, в котором цементирующая роль и инициатива принадлежат субъекту. Это его ситуация (мир), а не ситуация (мир) вообще. Осуществляя психический процесс, субъект конституирует свое бытие, одновременно подчиняясь ему. Объект–ситуация или объект–мир становится главной альтернативой объекту–вещи, отражение и оценку которой принято изучать. В отличие от объекта–вещи, он не дается заранее и до завершения психического акта остается недоопределенным. Жизнь человека соткана из ситуаций, в которые он вовлечен с первых секунд самостоятельного существования и в которых он не только реализуется, но и развивается. Ситуации чрезвычайно разнообразны по содержанию, способам разрешения, роли в личностном развитии и в жизненном пути. Они имеют как реальные, так и виртуальные способы организации, принадлежат различным сферам бытия, могут неожиданно прерываться или оставаться принципиально неразрешенными. Ситуация редко выступает в чистом виде, это всегда клубок событий разного уровня, разного времени жизни, разного содержательного и смыслового наполнения. При этом каждая ситуация предполагает особую позицию субъекта, соответствующий опыт, пути и способы выхода из нее. Ситуация – это «атмосфера» субъекта, наполняющая его жизнь предметным содержанием и смыслом. Поэтому анализ любого психологического феномена с необходимостью предполагает выход за его собственные границы в то объемлющее целое, в котором он возникает Системный подход в структуре психологического познания и развивается. Деятельность, общение, игра, учение суть способы разрешения ситуаций, которые не только стереотипно повторяются, следуя размеренному течению жизни, но и могут радикально меняться и требовать новых подходов и оригинальных решений. Перспектива анализа объекта–ситуации заключается в возможности сблизить организацию процедур лабораторного эксперимента с реальными способами жизни и деятельности человека не только в физическом, но и в экологическом, социальном и культурном отношениях. Поскольку субъект и объект органически взаимосвязаны, они выступают как полярности одного и того же фрагмента бытия, или события жизни, включающего психические явления в единстве с условиями их существования и развития. Психологическое событие организовано в пространстве и времени, вписано во внутренний мир личности, включено в цепь других событий и может анализироваться в различных системах координат. Это всегда разнородное целое, или система, которая имеет собственное содержание, способ организации, масштаб, подчинено характерной логике возникновения и развития. Изучение законов движения подобных систем, их порождения, развития, координаций и трансформаций представляется одной из важнейших задач психологической науки. Понятие события позволяет выразить важнейшие характеристики психических явлений, вписав их в естественный поток жизни. Долгое время онтология психических явлений относилась к проблемам «второго плана» и нередко отдавалась «на откуп» смежным дисциплинам – физиологии, социологии или информатике. Исследователей больше интересовал гносеологический аспект – механизмы и способы отражения действительности в психике человека. Сегодня становится все более очевидным, что без учета способа 95 существования психических явлений, их бытия психологическое знание остается принципиально неполным, а в практическом отношении – весьма ограниченным. Обращение к онтологической парадигме является необходимой предпосылкой разработки целостного представления о психике. С точки зрения рассматриваемого подхода то или иное психическое явление открывается исследователю (и должно быть изучено) в нескольких ракурсах. Во-первых, в контексте определенной сферы бытия, в которую включен данный индивид либо группа, т.е. ситуаций разных уровней организации и типов. Здесь лежат основания предметного содержания и динамики изучаемого феномена. Во-вторых, в рамках субъекта определенной формы активности. Здесь изучаемое явление берется в единстве внутренних условий своего существования, образующих разномодальное целое (в его состав входят мотивационно-оценочный, когнитивный, диспозиционный, рефлексивный и другие компоненты). В-третьих, в плане той модальности психического, к которой непосредственно принадлежит изучаемое явление. Он фиксирует специфику и уникальность феномена, который выступает как сторона или момент унимодального целого. Таким образом, в каждом из ракурсов исследователь имеет дело с разными (хотя и связанными друг с другом) порождениями интегральных образований психики, а действительная природа психического явления реконструируется путем синтеза его различных проекций. Из вышесказанного вытекают главные требования к системному методу исследования психики: а) чувствительность к интегральным (системным) качествам изучаемой реальности и б) возможность внутреннего синтеза (сопряжения) выделяемого плана (измерения) с другими планами (измерениями) объекта познания. 96 В.А. Барабанщиков С этой позиции далеко не каждое изучение даже системных модусов психичекого оказывается системным. Например, классическая процедура исследования микрогенеза чувственного образа [25; 55] не может быть безоговорочно отнесена к системным методам потому, что вырывает изучаемое явление из контекста реальной жизнедеятельности субъекта и ограничивается искусственно выделяемым фрагментом (пусть и очень важным) целостного перцептивного процесса. Микроразвитие чувственного образа рассматривается здесь «с нуля», так, будто бы до его возникновения с воспринимающим субъектом ничего не происходило, и заканчивается появлением некоторого устойчивого (зрелого) состояния. Что происходит с образом (а также с субъектом восприятия) потом, когда он уже выполнил свою функциональную роль, остается загадкой. С точки зрения системного подхода микрогенез восприятия должен быть исследован как система, включающая полный цикл жизнедеятельности чувственного образа: его возникновение, становление, функционирование и преобразование, а это требует более адекватных теоретических представлений и методических средств [9]. Необходимо отметить, однако, что вопрос о принадлежности конкретного исследования к тому или иному методологическому направлению, в том числе и к системному подходу, является довольно тонким. Наряду с требованиями, о которых говорилось выше, существуют специальные критерии, отвечающие представлениям о системе, принимаемые в различных версиях системного подхода, причем в разных исторических условиях их приоритетность может быть различной. Методологическая квалификация исследования как системного связана в первую очередь с характером постановки научной проблемы и, следовательно, с организацией предметного содержания. Все определяется тем, рассматривается ли оно в качестве целостного образования или нет. В эмпирическом исследовании системный объект всегда выступает перед исследователем опосредствованно. Фиксация наблюдаемых характеристик объекта необходимо дополняется представлением о его системной организации и развитии, а это требует специальной методологической работы. В зависимости от поставленной задачи один и тот же предмет может изучаться и как системный, и как несистемный. Если, например, необходимо выявить черты характера человека, то можно использовать традиционные средства психологического анализа; если же требуется установить структуру характера, то без привлечения системных представлений не обойтись. Отметим, что использование традиционных (несистемных) средств исследования не означает обращения к чему-то устаревшему и неэффективному. Они и адекватны, и эффективны там, где требуется описать сложный предмет и разложить его на части (свойства, функции, способности, процессы и т.п.). Хотя исторически такая задача появляется в науке рано, она сохраняет свое значение и сегодня. Как известно, эмпирические методы психологии представляют собой фиксированные приемы и правила освоения психической реальности. Это орудия исследователя, посредством которых он взаимодействует с изучаемым объектом с целью получения нового знания. Как состояние психологической науки, так и перспективы ее развития в значительной степени определяются арсеналом методических средств. Проблемность методов психологического познания заключена в специфике основного объекта психологической науки – человека, способного к саморегуляции и саморазвитию. В разных системах отношений он открывается новыми гранями, выступая то как индивид, реализующий во взаимоотношении со средой основной Системный подход в структуре психологического познания принцип своего бытия, то как субъект – носитель предметно-практической деятельности и форм отражения, распоряжающийся своими душевными ресурсами, то как личность, определяющая свою позицию среди других людей, то как индивидуальность, выражающая самобытность и неповторимость человека. Повторяя, казалось бы, заученные действия, человек каждый раз вносит в их исполнение все новые и новые оттенки. Он сам может ставить себе задачу, планировать и контролировать поведение, произвольно переходить от одной стратегии решения к другой. Объект психологического исследования не является нейтральным ни по отношению к процедуре, ни по отношению к используемой технике, ни по отношению к исследователю. В этом принципиальное отличие психологии от естественных наук (физики, химии, астрономии и др.). Участие в психологическом исследовании и в качестве испытуемого, и в качестве экспериментатора – это всегда фрагмент жизни человека, факт биографии, не только раскрывающий, но так или иначе меняющий его самого. К сожалению, удовлетворительной теоретической модели психологического исследования, как и его специальных форм, в частности эксперимента, пока не создано. Психолог вынужден балансировать между крайними позициями: либо контролировать заранее определяемые переменные и ответы на них (что соответствует нормам естественно-научного познания), либо доверять своему внутреннему опыту, интуиции, интерпретируя внутренний мир другого (что отвечает требованиям гуманитарного познания, родственного искусству и литературе). В первом случае возникает опасность потерять субъектность, естество человека, во втором – возможность установить строгие и точные (в математическом смысле) зависимости. Мастерство исследователя заключается в том, чтобы удержать обе 97 крайности вместе, т.е. практически реализовать системный взгляд на человека и его психику. Другое глубинное основание методических проблем обусловлено природой психических явлений. Они обладают исключительной вариативностью, динамизмом, тесно связаны друг с другом и онтологически неразрывны. Любой акт, реализующий отношение человека с миром, конкретен, принимаемые дифференциации психических явлений (в том числе разделение на процессы, свойства и состояния) условны, а возможность их изолированного изучения, как бы «в чистом виде», крайне ограничена. Каждый эмпирический факт по своему психологическому содержанию оказывается многозначным. Это требует от исследователя фиксации не только определенного аспекта, среза или момента изучаемого предмета, но и самой возможности их последующей реконструкции в рамках органического целого. Перспектива позитивного решения методических проблем предполагает учет системных характеристик объекта и предмета психологического познания, что с необходимостью приводит к анализу событий. В настоящее время собственный арсенал системных технологий психологической науки и практики очень скромен, а его развитие представляет непростую исследовательскую задачу. Главная трудность состоит в том, чтобы изучать то или иное явление, не теряя, а учитывая его системные (интегральные) качества, связи с другими явлениями жизни и деятельности субъекта, целостный характер их развертывания во времени, разноуровневость организации. Это условие предполагает разработку концептуальных схем, позволяющих интегрировать эмпирические данные, методы исследования и понятия, принадлежащие к разным научным парадигмам. Их появление открывает возможность новых путей движения в теоретическом пространстве предмета. В.А. Барабанщиков 98 Резюмируя сказанное, отметим, что Б.Ф. Ломову удалось разработать контуры оригинальной версии системного подхода к исследованию психики и поведения, в основе которого лежат представления о полисистемности бытия человека и интегральности его качеств и свойств. Рассмотренная версия отвечает современному состоянию психологической науки и имеет неплохую перспективу развития. Вместе с тем она не дает исчерпывающе полной методологической характеристики исследований психики и не только не отменяет, но и предполагает методологические ориентиры. Литература 1. Абульханова К.А., Березина Т.Н. Время личности и время жизни. СПб.: Алетейя, 2001. 2. Абульханова К.А., Брушлинский А.В. Философско-психологическая концепция С.Л. Рубинштейна. М.: Наука, 1989. 3. Ананьев Б.Г. Избранные психологические труды. М.: Педагогика, 1980. 4. Ананьев Б.Г. Психология чувственного познания. М.: АПН РСФСР, 1960. 5. Ананьев Б.Г., Веккер Л.М., Ломов Б.Ф., Ярмоленко А.В. Осязание в процессах познания и труда. М., 1959. 6. Андреева Е.А., Вергелес Н.Ю., Ломов Б.Ф. Механизм элементарных движений глаз как следящая система // Моторные компоненты зрения. М., 1975. С. 7–55. 7. Анохин П.К. Очерки по физиологии функциональных систем. М.: Наука, 1975. 8. Анохин П.К. Философские аспекты теории функциональной системы. М.: Наука, 1978. 9. Барабанщиков В.А. Восприятие и событие. СПб.: Алетейя, 2002. 10. Барабанщиков В.А. Психология восприятия. Организация и развитие перцептивного процесса. М.: Когито-Центр, 2006. 11. Барабанщиков В.А. Системная организация и развитие психики // Психологический журнал. 2003. № 1. С. 29–46. 12. Барабанщиков В.А. Системогенез чувственного восприятия. М.–Воронеж. МПСИ, 2000. 13. Барабанщиков В.А., Носуленко В.Н. Системность. Восприятие. Общение. М.: ИП РАН, 2004. 14. Блауберг И.В., Юдин Э.Г. Становление и сущность системного подхода. М., 1973. 15. Ботвинников А.Д., Ломов Б.Ф. Научные основы формирования графических знаний, умений и навыков школьников. М.: Просвещение, 1979. 16. Голиков Ю.Я., Костин А.Н. Психология автоматизации управления техникой. М.: ИП РАН, 1996. 17. Завалова Н.Д., Ломов Б.Ф., Пономаренко В.А. Образ в системе психической регуляции деятельности. М., Наука, 1986. 18. Знаков В.В., Рябикина З.И. Субъект, личности и психология человеческого бытия. М.: ИП РАН, 2005. 19. Идея системности в современной психологии / Отв. ред. В.А. Барабанщиков. М.: ИП РАН, 2005. 20. Карпов А.В. Метасистемная организация уровневых структур психики. М.: ИП РАН, 2004. 21. Князева Е.Н., Курдюмова С.П. Основания синергетики. СПб.: Алетейя, 2002. 22. Кольцова В.А. Теоретико-методологические основы истории психологии. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2004. 23. Костюк В.Н. Изменяющиеся системы. М.: Наука, 1993. 24. Кузьмин В.П. Принцип системности в теории и методологии К. Маркса. М.: Политиздат, 1980. 25. Ланге Н.Н. Психологические исследования. Одесса: Новорос. ун-т, 1893. 26. Левин К. Теория поля в социальных науках. СПб.: Речь, 2000. 27. Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая. М.: Эдиториал УРСС, 2001. 28. Ломов Б.Ф. Вопросы общей, педагогической и инженерной психологии. М.: Педагогика, 1991. 29. Ломов Б.Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. М.: Наука, 1984. 30. Ломов Б.Ф. О путях построения теории инженерной психологии на основе системного подхода // Инженерная психология. М.: Наука, 1977. Системный подход в структуре психологического познания 31. Ломов Б.Ф. О системном подходе в психологии // Вопросы психологии. 1975. № 2. 32. Ломов Б.Ф. О структуре процесса опознания сигнала // Материалы XVIII Международного конгресса по психологии: Обнаружение и опознавание сигнала. Симпоз. 16. М., 1966. 33. Ломов Б.Ф. Психологические процессы и общение // Методологические проблемы социальной психологии. М.: Наука, 1975. 34. Ломов Б.Ф. Системность в психологии. М.–Воронеж: АПСН, 1996. 35. Ломов Б.Ф. Формирование графических знаний и навыков у учащихся. М.: Изд-во АПН РСФСР, 1959. 36. Ломов Б.Ф., Беляева А.В., Носуленко В.Н. Вербальное кодирование в познавательных процессах. М.: Наука, 1986. 37. Ломов Б.Ф., Сурков Е.Я. Антиципация в структуре деятельности. М.: Наука, 1980. 38. Небылицын В.Д. Основные свойства нервной системы человека. М.: Просвещение, 1966. 39. Пригожин И. Порядок из хаоса. М.: Наука, 1985. 40. Принцип системности в психологических исследованиях / Отв. ред. В.А. Барабанщиков, Д.Н. Завалишина. М.: Наука, 1990. 41. Прохоров А.О. Психология неравновесных состояний. М.: ИП РАН, 1998. 42. Психологическая наука в России ХХ столетия: проблемы теории и истории / Отв. ред. А.В. Брушлинский. М.: ИП РАН, 1997. 43. Психология индивидуального и группового субъекта / Отв. ред. А.В. Брушлинский. М.: Per Se, 2002. 99 44. Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. М.: АН СССР, 1957. 45. Рубинштейн С.Л. Проблемы общей психологии. М.: Наука, 1973. 46. Садовский В.Н. Основы общей теории систем: логико-методологический анализ. М.: Наука, 1974. 47. Самоорганизация и наука: опыт философского осмысления / Отв. ред. И.А. Акчурин, В.И. Аршинов. М.: ИФ РАН, 1994. 48. Синергетика и психология. Выпуск 3. Когнитивные процессы / Отв. ред. В.И. Аршинов, И.Н. Трофимова, В.М. Шендяпин. М.: Когито-Центр, 2004. 49. Синергетическая парадигма / Отв. ред. Л.П. Киященко. М.: Прогресс-Традиция, 2004. 50. Системные исследования в общей и прикладной психологии / Отв. ред. В.А. Барабанщиков, М.Г. Рогов. Набережные Челны: Институт управления, 2000. 51. Системный подход в современной науке / Отв. ред. И.К. Лисеев, В.Н. Садовский. М.: Прогресс-Традиция, 2004. 52. Теплов Б.М. Избранные труды. М., 1985. 53. Хакен Г. Синергетика. М.: Мир, 1980. 54. Хакен Г., Хакен-Крелль М. Тайны восприятия. М.: Институт компьютерных исследований, 2002. 55. Krugh U., Smith G. Percept-genetic analysis. Lund: Gleerup, 1970. 56. Magnusson D. Wanted: A psychology of situations // Towards a psychology of situations and interactional perspective. Hillsdale (N.J.): Erlbaum, 1981. P. 9–32.
