Глава III. ТЕОРИИ ДЕВИАНТНОГО ПОВЕДЕНИЯ.
advertisement
Глава III.Теории девиантного поведения 213 Глава III. ТЕОРИИ ДЕВИАНТНОГО ПОВЕДЕНИЯ. Специфика теоретического подхода. Прежде чем приступать к рассмотрению непосредственно теорий, поговорим о том, что необходимо помнить, для правильного их понимания. Нужно особенно отметить несколько моментов. Во-первых, любая теория – это модель, а значит – упрощение той реальности, которую она объясняет. Объясняя реальность, теория выделяет некоторые ее характерные черты, отбрасывая остальные. Это необходимо, поскольку реальность (тем более социальная) невероятно сложна и учет всех ее черт и качеств невозможен. Поэтому описание реальности, даваемое той или иной теорией – всегда схематично. Во-вторых, ни одна теория не объясняет полностью того, что она стремится объяснить. В нашем случае это означает, что ни одна теория не объясняет всех видов девиантного поведения. Отдельные теории объясняют лишь отдельные стороны этого сложного явления. Обобщая, можно сказать, что реальная жизнь людей не укладывается ни в какие теории, но теории способны значительно помочь в понимании реальной жизни. Наконец, нужно помнить о ценностном измерении науки. Любая теория несет на себе отпечаток ценностей своего создателя. Проницательные студенты это понимают достаточно быстро, и, зачастую, начинают скептически относиться к теории. В первой главе мы уже говорили, что полное избавление от влияния ценностей в науках о человеке невозможно. Поэтому, что бы изучение теорий принесло девиантологу пользу, нужно в каждом случае попытаться посмотреть на проблему глазами того ученого, чью теорию мы изучаем. Попытаться представить себе его взгляд на человека и общество. Подобный подход, помимо того, что помогает лучше понять каждую теорию, воспитывает гибкий, не догматичный взгляд на девиантологические проблемы. 214 Глава III.Теории девиантного поведения Теперь – о тех теориях, которые рассматриваются в данной главе. Существует большое количество общих и частных концепций девиантности, авторы которых как правило концентрируют внимание на каком-либо одном (редко - на двух-трех) аспекте девиантного поведения. Традиционно, все многообразие теорий сводят к трем типам: биологические теории, психологические и социологические. В то же время, мы посчитали нужным выделить пять типов теорий девиантного поведения: 1) теории, использующие биологический подход; 2) теории, использующие подход психологии личности; 3) социально-психологические теории; 4) социологические теории; 5) гуманистический подход и связанные с ним дискуссии о природе человека. Однако, на более высоком теоретическом уровне можно видеть, что большинство разногласий между учеными фактически сводится к приверженности к одному из двух диаметрально противоположных утверждений: а) “ девиантность – изначально свойственна человеку, поэтому социальные нормы нарушались и будут нарушаться”; б) “девиантность людей не является врожденной и необходимой, и при изменении условий жизни людей, мы имеем шанс избавится от негативных поведенческих отклонений”. Другими словами, основной спор между учеными связан с взглядом на причины девиантного поведения, – находятся ли они внутри, или вовне человека. Со своей стороны скажем, что отчасти, по видимому, правы и те и другие. В человеке заложены и добро и зло, темная и светлая половина. В то же время, внешние условия могут способствовать проявлению, как положительного потенциала в человеке, так и отрицательного. Добавим лишь, что полное избавление от девиантности не только, скорее всего, невозможно, но и опасно. Общество в котором нет девиантного поведения – это безликая серая масса, ведь гениальность – это тоже девиантность, хотя и положительная. Еще в XIX веке французский социолог Э.Дюркгейм доказал, что некоторый процент девиантности в любом обществе – явление нормальное. С другой стороны, хочется верить, Глава III.Теории девиантного поведения 215 что наиболее опасные виды отклонений (преступность, например) могут быть сведены к минимуму. Ведь рост числа подобных отклонений в современных обществах нельзя признать нормальным. Ну, хватит рассуждений - переходим непосредственно к самим теориям. § 1. Биологические теории девиантности. Большинство биологических теорий создавалось в рамках криминологического изучения общества. Связаны, почти все они с попытками объяснить преступность и агрессию. В настоящее время число сторонников биологических теорий агрессии и преступности сравнительно невелико, большинство крупных ученых, работающих в этом направлении, предпочитают другие модели девиантного поведения. Тем не менее, теории этого направления время от времени приобретают определенную популярность. Поэтому, мы излагаем содержание основных биологических концепций достаточно кратко, уделяя больше внимания другим теоретическим направлениям. Традиционно, одним из родоначальников биологического направления в девиантологии считается итальянский ученый Ч. Ломброзо, творчество которого относится ко второй половине прошлого столетия. Ломброзо в течении ряда лет работал тюремным врачом, что дало ему возможность материал. обобщить Основным значительный детерминантом фактический склонности к Ломброзо Чезаре (1835-1909) – итальянский врач, соц. мыслитель. Родоначальник социологии преступности. Рассматривал преступность, как результат проявления, прежде всего, биологических факторов. преступности, по мнению Ломброзо, были наследственнобиологические факторы (например, особое строение черепа), подкрепленные воздействием окружающей среды. В то же время, Ломброзо рассматривал причины девиантности в максимально широком спектре: от климатических, природных и наследственных факторов, до экономических, культурных и гендерных. Он писал: «Всякое преступление имеет в происхождении своем 216 Глава III.Теории девиантного поведения множество причин и, ...причины эти часто сливаются одна с другою» (Ломброзо Ч. «Преступление»,с.5.). Однако первенство, все–таки отдавалось факторам наследственно-биологического характера. Значительное место в его исследовании отведено анализу семейно-родственных связей преступников, внутри и между поколений. Теория Ломброзо быстро приобрела значительную популярность, но последующее развитие социологии и психологии не способствовало ее поддержанию. Прежде всего потому, что не прослеживались до конца причинно-следственные связи: было не ясно, то ли наследственность определяет склонность к девиантности, то ли другие, внешние факторы, влияющие в том числе и на наследственность. Однако работы в данном направлении продолжались. Одной из попыток доказать решающую роль наследственных факторов в формировании склонности к девиантности является так называемый близнецовый метод. Сравнивая степень агрессивности близнецов, исследователи пытались доказать, что склонность к агрессии и преступлениям - результат влияния наследственных механизмов. Результаты, полученные при использовании данного метода, оказались весьма противоречивыми, а впоследствии и сам метод подвергли сомнению. Дело в том, что данный метод не позволял понять, какие воздействия оказываются определяющими: наследственность или одинаковые условия воспитания. Тем не менее, многочисленные исследования феномена наследственной склонности к криминальному поведению, проведенные в 1980-х годах, подтвердили гипотезу о влиянии наследственности на преступность. И все же, один из ведущих специалистов, работающих в этом направлении, Мойер, склоняется к мысли, что – наследственность определяет склонность к преступному и подавление, лишение агрессивному поведению, тогда как окружающая среда Депривация (обычно – о потребности) обуславливает Фрустрация- склонность. блокирование; препятствие реализации, какой- либо потребности. пределы, Мойер в которых заключает, что проявляется “... эта человек, Глава III.Теории девиантного поведения унаследовавший 217 причинно-следственную цепочку “низкий порог возбудимости нервной системы - агрессивные реакции”, в депривационной, фрустрационной и стрессовой ситуации будет склонен к проявлению гнева и враждебности в девиантных формах. С другой стороны, если этот же человек будет окружен любовью и, в значительной степени, защищен от жестокости и насилия, а так же не будет часто провоцироваться на агрессию, он вряд ли будет склонен к агрессивному поведению”. Отдельно можно рассматривать такое продолжение «линии Ломброзо», как попытки связать девиантность с физическими и конституциональными факторами. Наиболее известными из этих попыток считаются типологии личности, разработанные Кречмером (1925) и Шелдона (1954). Согласно представлениям этих авторов, людей можно разделить на три типа по их психофизической конституции: мезоморфный (атлетический) тип, эктоморфный (худощавый) и эндоморфный (тучный) тип. Мезоморфы в большей степени склонны к доминированию, активности, агрессии и насилию. Эктоморфы описываются, как робкие, заторможенные и склонные к одиночеству и умственной деятельности. Эндоморфы отличаются добродушием и живым и веселым характером. Несмотря на то, что эти представления отчасти подтверждались фактами, их критиковали за явное упрощение. В частности, не ясным остается вопрос, насколько указанная типология обусловлена собственно биологическими факторами, а насколько – тем, как сам человек воспринимает себя и тем, как его воспринимают окружающие. Значительный всплеск интереса вызвала, появившаяся в связи с развитием генетики хромосомная гипотеза агрессии и преступности. В 1960-х годах целый ряд исследований лиц, совершавших криминальные деяния, подтвердил высокую степень корреляции между склонностью к правонарушениям и наличием хромосомной аномалии типа XYY (Джекобс, 218 Глава III.Теории девиантного поведения Брандон, Мервиль). Как известно, женский хромосомный набор образован сочетанием двух X хромосом. У мужчин это сочетание представлено одной X и одной Y хромосомой. Но иногда встречается сочетание XYY - прибавляется одна лишняя мужская хромосома. Патриция Джекобс, проводившая обследование заключенных ряда тюрем Великобритании, установила, что процент людей с такого рода аномалией среди заключенных в несколько раз выше, чем среди простого населения. Однако, последующие исследования показали, что прямого обусловливания высокого уровня агрессии наличием лишней Y хромосомы не наблюдается. Скорее, дело в меньшем уровне интеллектуально развития лиц с этой аномалией. Они фактически склонны к совершению преступлений и актов агрессии не в большей степени, чем лица с обычным хромосомным набором, они лишь чаще попадаются на месте преступления и подвергаются наказанию, что объясняет высокий процент их среди заключенных. Другое направление биологических теорий агрессии связано с исследованием роли гормональных влияний на преступное и агрессивное поведение. Еще в 1924 американский ученый М. Шлапп, изучавший эндокринную систему преступников, выяснил, что треть обследованных им заключенных страдают эмоциональной неустойчивостью, связанной с заболеваниями желез внутренней секреции. Впоследствии, устойчивость половых различий в проявлениях агрессивности, независимо от национальности и культуры, навела ученых на мысль о возможном влиянии андрогенов (мужских половых гормонов) на агрессивность. Практически во всех известных обществах мужчины, как правило, демонстрируют более высокий уровень агрессивности. Известно, что уровень тетростерона в организме мужчин более чем в десять раз выше, чем у женщин. Поскольку тетростерон влияет на формирование вторичных половых признаков, вполне возможно было бы предположить, что он способствует развитию более высокого уровня мужской агрессии и Глава III.Теории девиантного поведения 219 склонности к преступлениям. Многочисленные эксперименты по проверке этой гипотезы дали весьма противоречивую информацию. С одной стороны, фактов в пользу основного предположения (влияние гендерных различий) было собрано достаточно. В тоже время, прямых данных, подтверждающих гипотезу о влиянии андрогенов на девиантность практически нет. Хотя уровень тетростерона может играть определенную роль в формировании склонности к агрессии, все-таки, большинство исследователей склоняется к мысли, что гораздо более важную роль в этом могут играть другие факторы. Скорее всего, тетростерон влияет на уровень агрессивности, вступая во взаимодействие с целым комплексом индивидуальных и социальных факторов (Мазур, Лэмб, Даббс, Роуз, Бернштейн и др.). На сегодняшний день, большинство серьезных ученых приходят к выводу, что биологическая предрасположенность к различным формам девиантности проявляется только при наличии благоприятствующего влияния социальной среды. Таким образом, мы можем констатировать, что в любом случае, объяснять феномены девиантности и агрессии только причинами биологического порядка, неправомерно. Речь должна идти о взаимодействии биологических и социальных факторов, большинство серьезных исследований это подтверждают. В чем же причина периодически возникающего стремления объяснить поведенческие отклонения исключительно с позиций биологии? Дело, как нам кажется, в том, что идея обвинить во всем физиологические особенности конкретного индивида, склонного к насилию, оказывается весьма удобной. Таким образом, социальной проблемы как бы не существует. Это позволяет не затрагивать вопрос о несовершенстве социальной системы, как возможном детерминанте негативных явлений. Ясно, что привилегированной части социума (как правило - меньшей) выгодно отсутствие покушений на легитимность системы. Но здесь есть и другой аспект: влияние теории на практику борьбы 220 Глава III.Теории девиантного поведения с преступностью. Тревожит тот факт, что под влиянием биологического подхода к проблеме преступности, возможно необоснованное применение карательных и других жестких мер в борьбе с ней. Прежде всего, нужно опасаться мер, связанных с клиническим воздействием на преступников (лоботомия, медикаментозное воздействие, электрошок, хирургические методы и т.п.). Помимо этических аспектов самого применения подобных методов, возникает угроза применения ярлыка “больного” (с соответствующими выводами о необходимости лечения) к целым категориям лиц, испытывающими сложности в социальных взаимодействиях. Завершая наш краткий обзор биологических теорий, мы еще раз подчеркиваем, что, не смотря на определенную роль биологических факторов в формировании склонности к агрессивному и девиантному поведению, их воздействие способно в значительной мере корректироваться воздействием целого ряда других причин. Резюме: • Первые научные попытки объяснить девиантность биологическими методами появились в конце XIX века; • Девиантность связывалась с такими факторами, как наследственность (близнецовый метод), физическая конституция (Кречмер и Шелдон), гормоны (Шлапп), хромосомы (Джекобс) и др.; • Большинство ученых считают, что в любом случае влияние биологических факторов должно опосредоваться воздействием внешних условий, поэтому нельзя трактовать биологические феномены в качестве «причины» девиантности; • Биологические концепции могут использоваться в идеологических целях, оправдывая существующий социальный порядок и применение карательных мер воздействия на девиантов. ____________________________________________ Глава III.Теории девиантного поведения 221 Приложения к параграфу. Звериная жестокость? Чем объяснить поведение героев Г.Г. Эверса? Хромосомами? Тетростероном? Впрочем, судите сами: «Как-то мне довелось фотографировать петушиные бои. Это было отвратительное зрелище! Представьте себе: приносят двух петухов, похожих на кур (у них обрезаны гребни и хвосты), и они сразу, без подготовки, кидаются друг на друга. Вихрем летят перья. Снова и снова они сшибаются, раздираю; друг друга клювом и шпорами—и все без единого звука. Зато человеческое стадо вокруг завывает, и стучит, и бьется об заклад и испускает дикие крики: «А! Желтый выклевал белому глаз! Подобрал с пола и съел его!» Ощипанные шеи птиц вытягиваются и покачиваются над туловищами, словно красные змеи. Ни на одно мгновение они не оставляют друг друга в покое. Тела их окрашиваются в пурпур. Детали едва можно различить: петухи сплелись в один кровавый клубок. Желтый потерял второй глаз и сослепу тычет клювом вокруг себя, а клюв противника в это время удар за ударом без промаха вонзается ему в голову. Наконец желтый падает. Без сопротивления, без единого крика он позволяет белому добить себя. после чего тот тоже падает замертво на труп своего противника. Сидящие вокруг человекообразные хохочут при виде бесполезных ударов победителя и старательно подсчитывают эти удары, потому что они заключили пари. Бой окончен. Хозяин петуха-победителя с торжествующей усмешкой разбивает палкой голову побежденного петуха. Это—его право. Птиц поднимают, обмывают под краном и считают их раны—из-за пари. Из рук в руки переходят заплеванные, грязные деньги... И это—люди?!» ГАНС ГЕЙНЦ ЭВЕРС. Соус из томатов Этот эпизод автор рассказа жестко компонует с аналогичным ему, где зрители наблюдают бой, участвующих в нем бойцов. отличающийся от первого лишь составом 222 Глава III.Теории девиантного поведения «— Как,— воскликнул я.— По какому же поводу эти люди предпринимают свой петушиный бой? Оскорбление? Ревность?.. — Ничуть не бывало, — спокойно прервал меня падре.— У них нет никакого повода. Быть может, они хорошие друзья, а может, совсем не знают друг друга. Они просто хотят доказать свое мужество. Они желают показать, что ни в чем не уступают ни быкам, ни петухам. Будет много крови. Красивой красной крови! Между тем визг затачиваемой стали прекратился. — Кто держит за Бомбито?—воскликнул патрон, вытаскивая из кармана грязную записную книжку и обломок карандаша. — Я!—Пезета!—Два дуро, —Нет, я хочу за Лагартихилло!—каркали один за другим хриплые голоса. Падре сжал мне руку: — Делайте ваши ставки так, чтобы непременно проиграть. Не скупитесь, если хотите уйти отсюда живым и невредимым. Я последовал этому совету и поставил сразу на обоих, так что проигрыш был неизбежен. Перед бойцами положили в сложенном виде несколько отточенных навах. — Которую хочешь ты, Бомбито Чико, мой петушок?—рассмеялся точильщик, — Давай! Давай, все равно,— бормотал пьяный боец. — Я хочу мой собственный нож!—воскликнул Лагартихилло, не менее пьяный. — Тогда и мне давай мой! - прохрипел Чико. Когда все пари были записаны, патрон снова поднес бойцам вино. Они залпом осушили стаканы, бросили свои сигареты и крепко обмотали левые руки красными шерстяными платками. — Можете начинать, зверушки!—скомандовал хозяин.— Открывайте ножи! Клинки навах звякнули пружинами и застыли торчмя, но ни один из противников не шевельнулся. Зрители стали проявлять нетерпение. —Хвати его, Бомбито, мой молоденький бычок! Воткни ему рожки в тело! — Начинай, малыш! Я поставлю на тебя три дуро! — А, так вы не хотите быть петухами! Куры вы! Куры! Со всех сторон загудел хор издевательских голосов: — Куры! Куры! Яйца вам класть! Жирные куры! Глава III.Теории девиантного поведения 223 Бомбито Чико нехотя махнул ножом и сторону противника. Тот поднял левую руку и поймал вялый удар в толстый платок. Оба парня были так пьяны, что едва могли владеть своими движениями. — Подождите, подождите!—шептал падре.— Подождите только, пока они увидят кровь! Зрители не переставали дразнить бойцов, то подбадривая их, то бичуя насмешками: — Куры вы! Яйца вам класть! Куры! Куры! И вот оба бросились друг на друга, слепо, очертя голову. Вскоре один из них получил легкий порез в левое плечо. — Браво, Бомбито! Браво, малый! Покажи ему, мой петушок, что у тебя есть шпоры! Они сделали маленькую передышку, отерли грязный пот с лица. — Воды!— воскликнул Лагартихилло. Им протянули кружки, и они стали пить маленькими глотками. Видно было, как они трезвели. Равнодушные взоры стали колючими. — Готов ли ты, курица?! — прокричал Чико. Противник вместо ответа бросился вперед и распорол ему щеку. Кровь заструилась по голой груди. — Вот оно, начинается! Начинается!—в самозабвении бормотал падре. Зрители умолкли, жадно следя за движениями бойцов, на которых поставили свои деньги. Те все кидались и кидались друг на друга... Клинки сверкали, как огненные искры в красном мерцании факелов, и глубоко впивались в шерстяные повязки. Большая капля кипящей смолы упала Лагартихилло на грудь, но он и не заметил этого. Так быстро мелькали в воздухе руки, что невозможно было разглядеть их движений. Только кровавые борозды, которые появлялись на обнаженных телах, свидетельствовали о все новых уколах и разрезах. — Стой! Стой!—закричал патрон. Парни продолжали биться. — Стой! У Бомбито сломался нож! Разнимите их! Двое схватили старую дверь и швырнули ее между бойцами так, что они не могли коснуться друг друга. Зоркий глаз патрона не ошибся. Бомбито проткнул своему противнику ушную раковину, и его нож сломался о жесткий череп Лагартихилло. Бойцам дали по стакану вина, вручили новые ножи и убрали дверь. 224 Глава III.Теории девиантного поведения На этот раз они напали друг на друга, как два петуха: без рассуждения, со слепой ненавистью, удар за удар... Темные тела окрашивались в пурпур. Из множества ран струилась кровь. У маленького Чико свешивался со лба большой лоскут кожи, влажные пучки волос упрямо лезли в рану. Его нож запутался в повязке противника, и тот нанес ему два-три сильных удара в затылок. — Убери свою повязку, если ты не трус!—крикнул Бомбито и сорвал зубами платок. Лагартихилло помедлил мгновение, а затем последовал его примеру. Но они и после того часто прикрывались от ударов левыми руками, и руки их вскоре были совершенно искромсаны. Опять сломался клинок. Опять разъединили их гнилой дверью. Опять подали им вино и новые ножи... — Проткни его, Лагартихилло! — прокаркал один из зрителей.— Проткни его! Выпусти кишки старой кляче! И в то мгновение, когда дверь убрали, Лагартихилло неожиданно нанес своему противнику снизу вверх ужасный удар в живот и выдернул клинок обратно. Из длинной раны потекла отвратительная масса кишок. А затем он с быстротою молнии нанес удар сверху и рассек Чико большую артерию, которая питает руку. Бомбито вскрикнул и согнулся. Толстая струя крови из его плеча брызнула прямо в глаза Лагартихилло. Казалось, что Бомбито пришел конец, но внезапно он выпрямился, бросился на ослепленного кровью противника и поразил его между ребрами прямо и сердце... Лагартихилло задергался. Нож выпал из его руки, и могучее тело безжизненно склонилось вперед. Это зрелище будто придало новые силы умирающему Бомбито. Как безумный, он все вонзал жадную сталь в окровавленную спину врага. — Перестань, Бомбито, храбрый малыш! Ты победил,— проговорил спокойно патрон. И тогда произошло самое ужасное. Бомбито Чико, последний жизненный сок которого окутывал мертвого Лагартихилло во влажный красный саван, оперся обеими руками о землю, поднялся кверху так. что из широкого разреза в животе вывалились кишки, словно Глава III.Теории девиантного поведения 225 клубок отвратительных змей. вытянул шею—и в глубоком молчании ночи раздалось его триумфальное: «Ку-ка-ре-ку!» Это был его последний привет жизни». (Источник: В.Г. Гитин «Это жестокое животное мужчина». – М.: ООО «Издательство АСТ»; Харьков «Торсинг»., 2002. с.90-92.) Вопросы для самопроверки: 1. В чем специфика биологического подхода в объяснении девиантности? 2. С чьим именем связывают возникновение биологического подхода к объяснению человеческого поведения? Когда начинается научное изучение поведенческих отклонений, в рамках биологического подхода? 3. В чем суть «близнецового метода»? В чем его недостатки? 4. В чем суть подходов Кречмера и Шелдона к объяснению отклоняющегося поведения? Можете ли вы привести пример из личных наблюдений, подтверждающий их гипотезу? 5. Каких результатов добилась в объяснении отклонений гормональная гипотеза? 6. Действительно ли хромосомный набор, типа «XYY» связан с повышенной агрессивностью? 7. Можно ли говорить о том, что биологические факторы действуют непосредственно? Приведите мнение Мойера по этому вопросу. 8. Каковы опасности использования принципов биологического подхода в идеологических целях? ________________________________ 226 Глава III.Теории девиантного поведения § 2. Походы психологии личности к объяснению девиантного поведения. Среди психологов, так или иначе занимавшихся изучением девиантности, ярче, чем среди ученых другого профиля проявилось разделение на сторонников врожденной и приобретенной склонности к отклонениям. Споры между ними носят достаточно острый характер, поскольку являются, фактически, продолжением давнего спора между бихейвиористами и инстинктивистами. Первые считают, что поведение человека - результат воздействия разнообразных стимулов внешней среды. Вторые ищут причину поведения во внутренних импульсах, влечениях и инстинктах. Их противостояние является одной из характерной черт развития психологии в XX веке. Относительно недавно, примерно с конца 60-х гг. XX века наметилась тенденция сглаживания противоречий между этими подходами, хотя многие разногласия наблюдаются, и по сей день. Следует заметить, что содержание психологических концепций девиантности не исчерпывается противостоянием инстинктивизм – бихейвиоризм. В современном мире все большее влияние получают гуманистические и когнитивные теории. Взгляды представителей гуманистического направления будут нами подробнее анализироваться в пятом параграфе, причины чего будут объяснены ниже. Все многообразие теорий девиантности в современной психологии может быть рассмотрено в рамках четырех подходов, которые рассматривают отклоняющееся поведение как: Когнитивный интеллектуальн ый; умственный, когнитивные процессы – процессы мыслительной деятельности. • определенное врожденными побуждениями или задатками; • потребностями, активизируемыми внешними • стимулами; • когнитивными и эмоциональными процессами; • специфическими социальными предшествующим научением. условиями в сочетании с Глава III.Теории девиантного поведения 227 Среди теорий, трактующих девиантность, как Фрейд З. (1856-1939) – австрийский психолог, создатель психоанализа. Основной тезис теории Фрейда – противоречие между глубинными эротическими и агрессивными влечениями и ограничениями, налагаемыми на них обществом. Рассматривал поведение, как результат попыток разума дать выход влечениям социальноприемлемым способом. этом инстинктивное поведение, одной из наиболее известных является психоанализ, развивающийся в психодинамического направления. рамках Родоначальник этого направления З. Фрейд в своих ранних работах утверждал, что все человеческое поведение прямо или косвенно определяется эросом, инстинктом жизни, чья энергия, называемая им либидо, направлена на упрочнение и утверждение жизни. Девиантность при рассматривалась как реакция на блокирование или разрушение либидиозных импульсов. Однако впоследствии Фрейд несколько изменяет свою первоначальную теоретическую схему. Он предположил существование второго, наряду с эросом, основного инстинкта - танатоса, или инстинкта смерти, чья энергия направлена на разрушение и прекращение жизни. Таким образом, человеческое поведение стало рассматриваться как результат комбинаций действия этих двух инстинктов. Однако, что бы понять взгляд Фрейда на девиантность, необходимо, хотя бы коротко, рассмотреть его теорию личности. Фрейд известен тем, что ввел в психологию понятие бессознательного. Бессознательное включает в себя все влечения, потребности, воспоминания и чувства, которые человек не осознает, но которые влияют на его поведение. Фрейд считал это влияние гораздо более сильным, нежели влияние сознания. Сознание включает в себя все, что осознается в настоящий момент или может быть легко извлечено из памяти (события, действия, желания и т.п.). Наряду с этим, Фрейд ввел представление о трех уровнях (блоках, компонентах) человеческой психики. Первый уровень – наиболее древняя и примитивная часть психики, называемая «Оно». «Оно» функционирует целиком в бессознательном и представляет собой «резервуар» инстинктивной энергии эроса и танатоса. Эта структура психики подчиняется «принципу 228 Глава III.Теории девиантного поведения удовольствия». Другими словами потребности и влечения, возникающие в «Оно» требуют немедленного удовлетворения. Второй уровень психики – зона сознания и самосознания, называемая «Я». «Я» - это не только стержень нашей личности, но и основной механизм адаптации человека к внешнему миру. Поэтому «Я» починяется «принципу реальности». Другими словами, влечения, немедленного удовлетворения которых требует «Оно», «Я» удовлетворяет по мере возможности и с учетом требований безопасности. Высший уровень психики – это сфера нравственности, моральный компонент личности, называемый «Сверх-Я». Область «Сверх-Я», иногда называемая сверхсознанием, включает в себя все представления о норме, ценности и идеалы, ставшие частью нашей личности. «Сверх-Я» почти всегда действует в сфере бессознательного. Действительно, мы с вами редко задумываемся о моральных проблемах повседневного поведения, чаще всего мы просто «знаем», какие поступки являются «хорошими», а какие – нет. «Сверх-Я» подчиняется моральных «принципу поступков. долга», Между принуждая человека требованиями к совершению морального порядка и подсознательными влечениями существует постоянный конфликт. «Я хочу!» - заявляет «Оно». «Ты не должен!» - возражает «Сверх-Я». Важнейшей способностью нормальной личности является умение безболезненно разрешать этот конфликт. Здесь мы, собственно, подходим к фрейдовской девиантологии. «Нормальным» поведение будет в том случае, если инстинктивные импульсы «Оно», не вступают в противоречие с нормативными требованиями «СверхЯ», отраженными в сознании («Я»), порождая внутренний конфликт. Сознание – «Я» - стремясь не допустить конфликта, вынуждено прибегать к сублимации агрессивных и сексуальных импульсов. Сублимация – это механизм перевода темной, стихийной энергии инстинктов в культурно приемлемые рамки. Например, если человек склонен к агрессии (имеет доминирующий танатос), он может «выпустить пар» занимаясь тяжелым Глава III.Теории девиантного поведения 229 физическим трудом или агрессивными видами спорта. Если некто сталкивается с повышенным давлением на сознание эротических (либидиозных) импульсов, то он может сублимировать их в творческие виды деятельности, искусство и т.д.∗ Однако, давление подсознательных влечений на «Я» может быть слишком сильным, что бы быть полностью сублимированным. С другой стороны незрелое, неразвитое «Я» может оказаться неспособным к сублимации, которая требует творчества. В этом случае человек начинает ощущать тревогу, в связи с назревающим внутренним конфликтом. В этих случаях сознание, что бы смягчить конфликт между «Оно» и «Сверх-Я» и защититься от тревоги, использует защитные механизмы. Их действие связано с искажением реальности и самообманом, благодаря чему сознание защищается от травмирующих и неприемлемых переживаний. Фрейд описал несколько основных защитных механизмов - это вытеснение, проекция, замещение, образование, рационализация, реактивное отрицание.∗ Вытеснение влечений и – это подавление переживаний, подсознательных создающих угрозу для самосознания и вытеснение их в сферу бессознательно. В этом случае человек вынужден тратить значительное количество психической энергии, но подавленные влечения все равно периодически «прорываются» в реальность через регрессия и Защитные механизмы – используемые сознанием (Я), способы защиты от внутреннего конфликта между бессознательным и влечениями «Оно» и моральными запретами «Сверх-Я» оговорки, сновидения и т.д. Например, добропорядочный отец семейства может не допускать мысли, что он хочет изменить своей супруге. В то же время каждую ночь ему снятся безумные оргии в которых он принимает ∗ Кстати, по Фрейду, сублимация эротических импульсов и есть основной механизм творчества, тогда как сублимация агрессивных импульсов связывается с достижениями и способностью добиваться поставленной цели. ∗ Строго говоря, сублимация то же описывалась и анализировалась, как защитный механизм, позволяющий преодолевать внутренний конфликт. Однако девиантологический фокус внимания заставляет отделять сублимацию, как случай «нормальной» работы психики, от других защитных механизмов, которые рассматриваются, как примеры «девиантности». 230 Глава III.Теории девиантного поведения участие. Это типичный пример действия вытесненных влечений. Фрейд называл это психопатологией обыденной жизни. Проекция – это приписывание другим своих собственных неприемлемых переживаний. Скажем ханжа – человек, скрывающий свои сексуальные влечения и выискивающий малейшие «грязные» намерения в действиях окружающих. Или мания преследования, – когда человек приписывает другим свои агрессивные импульсы, искренне считая, что они хотят его убить. Замещение – это направление энергии влечения на более безопасный объект. Например, человек, на которого накричал начальник, дома набрасывается с руганью на жену и детей, хотя они ничем не провинились. Или мужчина, влюбленный в очень красивую женщину, но предпочитающий сексуальные контакты с другой, менее красивой, из боязни, что первая ему откажет. Рационализация – это то, что в обыденной жизни называют самооправданием. Человек стремится дать рациональное объяснение поступкам, совершенным под влиянием инстинктивных влечений. Скажем, начальник накричал на своих работников, только потому, что «встал не с той ноги». Однако он объясняет это тем, что работники сами виноваты – плохо исполняли обязанности. Реактивное образование – это более сложный защитный механизм, включающий две стадии. На первой стадии неприемлемое переживание подавляется, а на второй на его месте образуется прямо противоположное чувство. Скажем, женщина, не реализующая свою сексуальность, вполне может превратиться в мужененавистницу. Или брат, ненавидящий свою сестру, но не могущий себе в этом признаться, может воспылать к сестренке особой любовью и окружить ее всяческой опекой. Правда вскоре можно будет заметить, что его забота создает сестре значительные трудности и проблемы и явно тяготит ее. Глава III.Теории девиантного поведения 231 Регрессия – это возврат к детским, ранним формам поведения. К этому типу защитных механизмов прибегают как правило незрелые, инфантильные личности. Однако и нормальные взрослые в ситуациях психической перегрузки могут использовать этот защитный механизм. Примеры регрессии – это такие реакции на травмирующие переживания или ситуации, как плач, «надуться» и ни с кем не разговаривать и т.д. Разновидностью «детских» реакций психики можно считать отрицание. Скажем, человек в состоянии опьянения совершил преступление, а потом отказывается поверить в это. Или мать, чьи дети трагически погибли, ведет себя так, как будто они живы. Фрейд утверждал, что защитные механизмы действуют на подсознательном уровне, и все люди время от времени прибегают к ним. В тех случаях, когда с их помощью не удается снизить напряжение, возникают неврозы – белее или менее заметные расстройства нормальной психической деятельности. Вместе с тем люди различаются между собой по способности к сублимации и к контролю над влечениями. Многое зависит от степени развития, зрелости личности, основы которой закладываются в раннем детстве. Корни многих неврозов и более тяжелых расстройств – психозов – следует, по мнению Фрейда, искать в ранних детских переживаниях. В целом взгляд Фрейда на проблему девиантности и агрессии не отличается особым оптимизмом. Фактически он является признанием того, что войны, насилие и психические расстройства - неизбежные спутники человеческого существования. порочной человеческой моральными нормами Проистекают они из инстинктивной, природы, и лишь ценностями. отчасти Следует облагораживаемой понимать, что психодинамический взгляд на личность – это не только научная теория, но и философия человека. В частности, вопрос о смысле человеческого существования этим взглядом снимается. Человек рассматривается, как существо, стремящееся к снятию напряжения, гомеостазису. Интересно, что 232 Глава III.Теории девиантного поведения если логически развить этот взгляд на человека, то различного рода отклонения (например, аморальное или агрессивное поведение) становятся, в определенном смысле, «естественными», - ведь они проистекают из самой природы человека. А сама мораль становится при этом не более, чем коллективным «защитным механизмом» Именно на это философское основание опиралась «сексуальная революция». Несмотря на достаточно жесткую философскую критику теории Фрейда (и многих его последователей) психоанализ позволил прояснить многое, из того в человеческом поведении, что до Фрейда оставалось за пределами научного изучения. Самые знаменитые ученики Фрейда - А.Адлер и Г.Юнг – модифицировали и изменили первоначальную теорию учителя, сохранив общий «динамический»∗ подход. Неофрейдизм – собирательное название психодинамическ их школ психологии, творчески переосмысливши х наследие Фрейда. Многочисленная критика теории Фрейда заставила многих его последователей более творчески подойти к теоретическому наследию психоанализа. Одно из веских девиантологических достижений неофрейдизма – это создание типологий личности. Еще Фрейд говорил о том, что для человека особенно важен возраст до пяти лет. В этом возрасте бессознательные влечения приобретают конкретную направленность, под влиянием воспитания. С этим связано формирование личностных типов. Для нас это представляет интерес, поскольку разные личностные типы имеют разные девиантологические характеристики. Одна из наиболее глубоких и философских типологий представлена Фрицем Риманом. Риман связывает выделение различных типов личности с характерными личностными страхами и соответствующей реакцией на них. Существует четыре типа основных личностных страхов, с которыми, так или иначе, сталкивается каждый человек. Первый – это страх потери собственной идентичности, переживаемый, как утрата «Я» и зависимость. ∗ Динамическими теории этого направления называют потому, что они рассматривают психику, как поле действия различных сил (инстинкты, влечения, принципы и т.п.), взаимодействующих между собой. Глава III.Теории девиантного поведения 233 Все мы живем в обществе и должны подстраиваться под других людей, принимать навязываемые нам обществом модели мышления и поведения. При этом нам вполне может грозить утрата собственной индивидуальности, «растворение Я». Этот страх, так же как и другие начинает осознаваться уже в раннем детстве. Второй – это страх, одиночества, неприятия нас группой, обществом, переживаемый, как беззащитность и изоляция. Мы должны сохранить свою индивидуальность, но мы должны, так же и наладить отношения с окружающими. Ведь человек реализуется только в обществе себе подобных. Страх перед социальным отторжением так же начинает проявляться в довольно раннем возрасте. Третий вид страха связан конечностью нашего существования – страх перед изменением, переживаемый, как неуверенность. Все мы обречены умереть. Человек – единственное живое существо, осознающее свою конечность. Это осознание не может не вызывать страха. Обычно он трансформируется в страх перед всем преходящем, изменчивым, всем, что символизирует преходящий характер человеческой жизни. У детей достаточно рано проявляется страх перед изменениями, несущими, как кажется угрозу их существованию. Наконец, четвертый вид страха – это страх перед неизменностью, переживаемый, как окончательность и несвобода. Любая жизнь предполагает изменчивость, рост, где-то хаос. Неизменность есть ограничение жизненной активности, в ней стихийная жизнь чувствует угрозу себе. Эту угрозу ребенок воспринимает, усваивая различные правила, подчиняясь нормам, ограничивающим его жизненные проявления. Легко заметить, что страхи носят парный характер – первый со вторым и третий с четвертым – противоположные виды страхов. Гармонично развитая, здоровая личность должна уметь преодолеть каждый из этих страхов. Мы должны научиться взаимодействовать с другими, без опасений потерять собственную идентичность. Так же мы должны уметь сохранять свою индивидуальность и не жертвовать ею ради 234 Глава III.Теории девиантного поведения конформизма. Аналогичным образом, мы должны примириться с тем, что «все течет, все меняется», и мы сами – не вечны. Так же необходимо признавать наличие вечных принципов, направляющих и организующих наше существование, уметь ограничивать свою спонтанность. Если какой либо страх оказывается не переработанным (что характерно для большинства людей), возникают личностные типы соответствующих профилей. Коротко их рассмотрим. Первый личностный тип – это шизоидный, испытывающий страх перед самоотдачей. Его стремления направлены, прежде всего, на независимость и самодостаточность. Не нуждаться ни в чьей помощи, не быть ни кому обязанным имеет для него решающее значение. Шизоид стремится дистанцироваться от других людей, нарушение дистанции восприн6имается, как угроза «Я» и, потому, пресекается. Этот тип личности отличается неразвитым эмоциональным началом, испытывает значительные сложности в отношениях (особенно близких) с окружающими. В то же время, шизоиды, обычно, обладают развитым интеллектом, компенсирующим эмоциональную неразвитость. Формирование этого типа относится к первым месяцам жизни ребенка, когда ему особенно необходимы тепло, забота и эмоциональный контакт с матерью. Недостаток всего этого приводит к страху перед окружающим миром, формированию базового недоверия к миру. Степень выраженности любого личностного типа колеблется в диапазоне от здорового до больного, от относительно легких расстройств к более тяжелым. Выстраивая этот континуум, в случае с шизоидными личностями получаем: «Легкая чувствительность – затрудненность индивидуализм – контактов – оригинальность повышенная – эгоизм – чудаковатость – странность – аутсайдерство (манера держаться особняком) – асоциальность – криминальность – психотические расстройства» /Риман, 1999/. Глава III.Теории девиантного поведения 235 Второй личностный тип – это депрессивная личность, испытывающая страх перед одиночеством и изоляцией. У этих личностей преобладает стремление любить и быть любимым, стремление к доверительным близким контактам. Они стремятся соотнести свое поведение с запросами и требованиями окружающих. В любых межчеловеческих контактах они сильно зависят от партера, испытывая постоянный страх утраты. Отдавая себя партнеру целиком, депрессивные личности утрачивают индивидуальность, отказываясь от собственных желаний, мнений и потребностей. Формирование этого типа связано с длительным периодом зависимости от матери. После начального периода полной зависимости, мы должны учится автономности, самостоятельности. Однако, бывает, что мать всячески этому препятствует, выполняя все желания ребенка и ограждая его от внешнего мира. Со временем, ребенок отказывается от собственной самостоятельности, скатываясь к пассивному безволию. В результате депрессивные личности редко ведут себя самостоятельно, пытаясь вернуться к ситуации детства, довольствуясь ощущением любви и безопасности, исходящим от депрессивных окружающих. наклонностей, созерцательности, стыдливость Выстраивая получаем – как континуум следующее: мягкая выраженности «склонность к интравертированность; скромность, робость – как торможение требовательности и способности к самоутверждению; склонность к умственному и психологическому комфорту, пассивность восприятия; склонность к пассивному ожиданию, нетребовательность к жизни; безнадежность, депрессия, меланхолия. Нередко в конце этого ряда стоят самоубийство или полная апатия, праздность или склонность к злоупотреблению наркотическими веществами, которые, уменьшая депрессию, временно укрепляют «Я». /Риман. 1999, 156./. Третий личностный тип – это личности с навязчивостями, испытывающие страх перед изменчивостью и ненадежностью. Отсюда их стремление все оставить по-прежнему, приверженность раз и навсегда 236 Глава III.Теории девиантного поведения данным принципам. Это консерваторы, занятые проблемой собственной безопасности. Они стремятся все заранее запланировать и предусмотреть. Стремление удержать жизнь от изменений с помощью правил и схем приводит их к навязчивым психическим процессам. Такие личности боятся любви, которая предполагает хаос и необузданность чувств и, потому, воспринимается, как угроза. Они часто вступают в брак по расчету. Для них характерна выраженная воля к власти, опирающаяся на внутреннюю потребность властвовать (а значит, и контролировать) и подчиняться (наличие правил). Формирование этого типа личности относится к периоду между двумя и четырьмя годами, когда ребенок впервые сталкивается с системой правил и запретов. Чрезмерный контроль, окружающий «выдрессированного» ребенка способствует формированию навязчивых расстройств. Строя шкалу навязчивых расстройств, получаем: аккуратность и пунктуальность – деловитость и выраженное чувство долга, надежность – преувеличенные трезвость и рассудительность, с развитым честолюбием – упрямство, деспотичность, автократизм – далее – навязчивые расстройства различной степени. Для навязчивых личностей с легкими расстройствами характерны приспособительные механизмы, ограждающие их от страха перед жизнью: скептики и излишне медлительные, педанты и брюзги, подхалимы и «фанатики здоровья» - аскетические ипохондрики. В конце этой линии стоят больные с навязчивыми расстройствами в узком смысле. Последний личностный тип – истерические личности, испытывающие страх перед необходимостью и ограничением чувства свободы. Они боятся всяческих ограничений, традиций, порядка, так значимых для лиц с навязчивым развитием. Они живут по принципу «один раз – не в счет», или «если нельзя, но очень хочется – то можно». Истерические личности всячески избегают любой ответственности, напоминающей им о необходимости. Они склонны идти на поводу у своих чувств, артистичны и, обычно, высокого мнения о себе. Истерики любят Глава III.Теории девиантного поведения 237 праздники и стремятся всегда быть в центре внимания, отличаются импульсивностью и несдержанностью. Формирование истерической личности связано с периодом от четырех до шести лет, когда ребенок активно овладевает новыми поведенческими моделями. Здесь особенно необходимы чуткое руководство и стабильное окружение, дающее примеры для подражания. Если окружающая среда характеризуется неустойчивостью, хаотичностью, отсутствием четких правил, если с ребенком обращаются как с малышом, и он не имеет достойных примеров для подражания, – развиваются истерические наклонности. возрастания истерических личностных Пытаясь определить особенностей, линию приходим к следующему: «жизнерадостно-импульсивные, эгоистичные и напористые – люди с нарциссическими∗ потребностями к самоутверждению и желанием быть в центре внимания – лица с чрезмерной напористостью и влечением к контактам – папенькины доченьки и маменькины сыночки – истерическая лживость – театральность и бегство от реальности, вплоть до афер – «вечные подростки» - лица без четкого восприятия своей половой роли, нередко с гомосексуальными наклонностями: мужененавистницы и «донжуаны» выраженные расстройства психотического характера». Описываемые Риманом виды страха, служат индикатором духовной и интеллектуальной зрелости личности. Полноценная личность решает проблему страхов. «Преодоление страха – это победа, которая делает нас сильнее, уклонение от борьбы – это поражение, ослабляющее и уязвляющее нас»./Риман, 1999, 309/. Разным личностным типам свойственна склонность к различным видам отклонений. Хотя предпринимались многочисленные попытки идентификации девиантных профилей различных личностных типов, все же до полной ясности в этом вопросе далеко. Однако, созданная Риманом типология эффективно используется многими практикующими психологами, что подтверждает ее ценность. ∗ По имени персонажа греческого мифа - Нарцисса, который влюбился в свое отражение. 238 Глава III.Теории девиантного поведения Эволюционная теория поведения. Среди теорий других сторонников положения о врожденной природе девиантности (точнее – о девиантной агрессивности) заслуживает серьезного внимания эволюционный подход, приобретший значительную популярность в широких научных кругах благодаря трудам представляющего своих крупнейших представителей этопсихологическую школу и К. Лоренца, американских палеоантропологов Уошберна и Ардри. Отметим, что упомянутые теории объясняют скорее именно агрессию, нежели девиантность, как таковую. Поскольку насилие – одна из серьезнейших проблем современности, мы решили включить эти теории в наш обзор. Лоренц, лаурят Нобелевской премии, этолог∗, выдающийся демонстрирует неожиданное сходство с теорией Фрейда. Согласно Лоренцу, агрессия берет начало из врожденного инстинкта борьбы за выживание, который присутствует у людей так же как и у всех животных. Лоренц утверждает, что этот инстинкт развился в ходе длительной эволюции и является продуктом приспособления человека к окружающей среде. Концепции Лоренца и Фрейда фактически утверждают “гидравлическую модель девиантности”, согласно их представлениям, девиантная энергия накапливается в человеческой психике, как в некоем резервуаре. В конце концов “открывается клапан”, выпускающий излишки этой энергии. Оба ученых сходятся на том, что сдерживание своих девиантных импульсов представляет опасность для психического здоровья человека, который представляется им как существо с постоянно возникающей агрессивно – деструктивной энергией, которая не может долго находится под контролем. ∗ Этологи – специалисты по поведению животных. От собственно зоопсихологии, этологический подход отличает стремление использовать результаты наблюдений за животными для объяснения человеческого поведения. Глава III.Теории девиантного поведения Среди прочих популярных 239 эволюционных теорий заслуживает внимания так называемая “охотничья гипотеза”, представленная в творчестве американских палеоантропологов Уошберна и Ардри. Уошберн, выдвигает гипотезу, согласно которой агрессивные наклонности человека сформировались благодаря его занятию охотой, и именно психология человека-охотника определяет агрессивность человечества на современном этапе. Уошберн полагает, что если человек большую часть своей истории занимался охотой, то и в современном человеке все может быть соотнесено с человеком - охотником, не только физиология, но и психология и даже привычки. Обобщая концепции Ардри и Уошберна, можно говорить о том, что именно охотничий инстинкт, в сочетании с развитием мозга и появлением оружия, поражающего на расстоянии, сформировал человека, как существо, активно нападающее на представителей своего вида. Эта же теория стремится объяснить гендерные различия в проявлениях агрессии и девиантности. Так, эволюция требовала от мужчин физической силы, смелости, мышления, ориентированного на решение конкретных проблем (как убить зверя и т.д.). Поколениями формировался стандарт мужественности, включающий как психологические, так и физические качества. Наиболее важными среди них были личное мужество и способность к принятию решений. Выживание как всего племени, так и отдельной семьи зависело от личного мужества каждого охотника-воина и от быстро принимаемых решений по обеспечению безопасности (принимаемых всегда мужчинами). Мужская агрессивность была одним из важных условий выживания, так же, как и его повышенная сексуальная активность. Именно в этом усматривают истоки мужской неверности: биологически мужчина запрограммирован на оплодотворение как можно большего количества самок (привлекающих его внешними – биологическими данными), стремясь оставить потомство. 240 Глава III.Теории девиантного поведения Не менее специфические требования эволюция предъявляла к женщинам. Во-первых, ее биологическая сущность ориентирована не на добычу и защиту, а на рождение потомства и уход за ним. Это формировало психо-биологическую природу женщины. Выносливость (особого рода, как условие успешного вынашивания и рождения ребенка), чуткость, внимание к нюансам взаимоотношений, стремление не к соперничеству, а к консенсусу. Заботливость, жалость к слабым (самые слабые - дети), стремление к прочному союзу с одним мужчиной (привлекающим ее своими функциональными качествами – охотника, воина), все это направлено на защиту потомства. Согласно этому взгляду на историю человечества, современное его (человечества) состояние кризисно – не природно, искусственно. Наши биологические и психологические качества деформируются, приобретают уродливые формы, под воздействием цивилизации. Это проявляется в виде преступности (выход агрессии), изменении в отношениях полов (кризис семьи, феминизм и т.д.). При этом, традиционные женские и мужские модели поведения – разрушаются, «девиантизируются». В целом, различные теории, отстаивающие тезис о врожденной природе человеческой девиантности и агрессивности, фактически сходятся в одном: девиантность - вечный и неизменный спутник человека, поэтому насилие и деструктивность в той или иной мере будут сопровождать развитие цивилизации. Различного рода реформы в социальной и духовной сферах жизни общества не способны сколько-нибудь серьезно помешать проявлениям разрушительных тенденций человеческого характера. Критики этих теорий оперируют сходными аргументами. Во-первых, никаких реальных доказательств существования какой-либо “агрессивной энергии” не существует (Зильман, 1979). Во- вторых, все наблюдения над животными, по мнению многих ученых, не могут столь однозначно переноситься на человека. Нужно учитывать значительную гибкость и Глава III.Теории девиантного поведения 241 изменчивость человеческого поведения. Человеческий мозг способен к воспроизводству невероятно широкого спектра поведенческих реакций, которые нельзя сводить только к агрессии и насилию. Тем более, неправомерны такие утверждения, т.к. они не учитывают наличия сложных когнитивных (познавательных) структур человеческого мозга. А ведь рассуждения и идеи в значительной степени определяют поведение человека. Аналогичным образом, существует множество опровержений “охотничьей гипотезы”. Данные, полученные при изучении примитивных культур, ведущих образ жизни, сходный с образом жизни первобытных охотников, не всегда свидетельствуют в ее пользу. Бихейвиоральное направление. Противоположную позицию в дискуссии о природе девиантности заняло большинство американских психологов, на которых сильнейшее влияние оказал бихейвиоризм Скиннера. Профессор Скиннер долгое время являлся общепризнанным лидером академической психологии в США. Он сосредоточил внимание на Бихейвиоризм – (от англ. behaviar поведение): направление в психологии, рассматривающее человека, как «черный ящик», получающий стимулы и отвечающий реакциями; внутренний мир, психика, при этом игнорируется. воздействии стимулов окружающей среды на поведение индивида. Любые психологические теории, имеющие дело с такими категориями, как “намерение”, “подсознание” и т.п. он трактовал, как “донаучные”. Обобщенным выражением бихейвиористского подхода к пониманию поведения стала его знаменитая схема S - R (стимул - реакция). Скиннер и его единомышленники разработали и проверили целый набор операциональных приемов в сотнях экспериментов. Они доказали, что с помощью правильно подобранных стимулов можно в невероятной степени менять поведение как животного, так и человека. Доказав это Скиннер подтвердил мнение тех антропологов, отдавали предпочтение роли социокультурных факторов в формировании девиантного поведения. 242 Глава III.Теории девиантного поведения В целом, позицию психологов бихейвиористской ориентации выражает тезис о том, что поведение является реакцией человека на соответствующие стимулы во внешней среде. Изменение внешних условий определенным образом соответственно способно либо устранить, либо наоборот активизировать проявления девиантности. Коротко рассмотрим теорию Скиннера. Наука, утверждал Скиннер, должна изучать то, что относится к области фактов. Идеи и домыслы, – это предмет философского анализа. Факты должны быть фиксируемыми и измеряемыми, иначе научное изучение невозможно. Для психолога, единственным реальным фактом может быть только человеческое поведение – то, что поддается измерениям и анализу. Поведение всегда имеет под собой причину. Этой причиной является стимул – то, что извне подталкивает человека к действию. Сами действия осуществляются по схеме «стимул-реакция», такое поведение Скиннер называл респондентным. Однако человек, благодаря своим мыслительным способностям способен и к оперантному поведению. В этом случае реакция (поведение) предшествует стимулу. Например, если мы экономим на мороженом, что бы купить торт, это именно оперантное поведение. Стимул (торт) следует за реакцией (экономия). Все человеческое поведение – это более или менее сложный набор различных устойчивых или кратковременных реакций. В целом человек стремится к получению положительных и избежанию негативных стимулов. На этом основан механизм научения – закрепления в сознании типичных реакций на типичные стимулы. Поведение, получающее подкрепление, закрепляется и становится «естественным». С этих позиций, девиантность – результат научения, связанный с различным набором стимулов в окружении каждого человека. Если ваши родители окружили вас в детстве заботой и лаской; если они дали вам хорошее образование и воспитывали в вас уважение к людям, то вы, Глава III.Теории девиантного поведения 243 вероятно, вырастете добропорядочным членом общества. Если же вы росли в неблагополучной семье, ваши родители не имели работы, но имели склонность к алкоголизму, а основным инструментом воспитания были ругань и побои, то весьма вероятно, что вы пополните ряды малолетних преступников. Разумеется, из приведенных случаев бывают исключения, но в целом, картина будет именно такой. Исключения же можно рассматривать, как результат воздействия скрытых, вторичных стимулов. Другими словами, девиантному поведению, так же, как и «нормальному» обучаются. В целом, бихейвиористы достаточно оптимистично смотрят на проблему поведенческих отклонений. Ведь все эти отклонения – результат «неразумного» устройства общества, которое можно улучшить. Однако же подробный анализ их концепций не оставляет особых оснований для оптимизма. В самом деле, как полагают сторонники этих теорий, если убрать провоцирующие девиантность и агрессию стимулы из окружения индивида, то проблема будет решена. Но ведь тотальное устранение всех негативных средовых воздействий нереально, следовательно, оснований подобного оптимизма не существует. К числу основных недостатков теорий бихейвиористского толка следует отнести то, что в них практически не остается места учету индивидуально-психологических качеств∗. Игнорируется индивид, особенности его личности и специфика познавательных процессов. Это в значительной степени затуманивает проблему. Наблюдая за поведением с точки зрения стимульного воздействия не всегда можно уловить, неизбежно присутствующий, индивидуальный контекст действия. Точнее всего по этому поводу высказался замечательный американский психолог-гуманист Эрих Фромм, приведя пример с двумя отцами, подвергающими своих сыновей физическим наказаниям. С точки зрения поведения и стимулов оба отца ∗ Позже, очевидный факт, что разные люди по разному реагируют на одни и те же стимулы, заставил Скиннера изменить первоначальную схему «S-R». Была введена категория личности и схема приобрела вид “S-I-R”(стимул – индивид - реакция). 244 Глава III.Теории девиантного поведения действуют одинаково - бьют своих сыновей за непослушание. Но в то же время глубинные мотивы их действий могут быть совершенно различными. Одним движет любовь к сыну и желание “сделать из него человека”. Другой же, может скрывать за заботой о воспитании сына свои садистские побуждения. Соответственно, эмоциональная реакция сыновей на наказания может существенно различаться. Фактически сам действующий человек, собственно личность выпадает из поля зрения бихейвиористов. Однако, поведение человека (в том числе и девиантное) можно понять до конца лишь в том случае, если мы будем знать осознанные и неосознанные мотивы, лежащие в основе его действий. Одни и те же стимулы среды способны вызывать у различных индивидов самые разнообразные реакции, в зависимости от их характерологических особенностей. Бихейвиоризм, это, конечно же, тоже философия. Интересно, что философские основания бихейвиоризма, лежат в основе и другого направления социального знания – экономической теории. Обе этих теории описывают человека, как рациональное существо, стремящееся к максимуму пользы, при минимуме издержек. Когнитивное направление. Не вполне согласны с бихейвиористами представители другого теоретического направления - когнитивной психологии. Когнитивные теории девиантного поведения исходят из того факта, что при реакции индивида на различные внешние обстоятельства огромное значение имеет личностная интерпретация ситуации. В зависимости от того, как именно человек осмысливает те или иные социальные взаимодействия, он может действовать либо Когнитивная психология – направление в психологии, рассматривающе е познавательные процессы, как базовые для психики: определяющие, как поведение, так и эмоции. «нормально», либо, напротив – «девиантно». Таким образом, когнитивные психологи акцентируют внимание на содержании человеческого сознания. Их интересует, как различные представления, соображения и, вообще «идеи» воздействуют на поведение человека. Это заставляет обращаться к проблеме Глава III.Теории девиантного поведения 245 общего мировосприятия, важнейшей составляющей которого является система ценностей, Конвенционал ьный – являющийся результатом социального соглашения конвенции, закрепленной в общественном сознании. принимаемая человеком. Упрощая, ее можно определить как совокупность общих представлений о том, что хорошо и, что плохо. Например, если человек трактует агрессивное поведение, как недопустимое (скажем, убежденный пацифист), то его реакция на различные провоцирующие стимулы будет гораздо более мягкой, чем у человека, одобряющего насилие (например, у профессионального преступника). К проблеме ценностей мы еще вернемся в этой главе, в связи с ее значимостью для понимания природы девиантности. Когнитивные психологические теории перебрасывают своего рода мост между личностно-психологическим и социально-психологическим взглядами на девиантность (рассматриваемыми в следующем параграфе). С одной стороны, безусловный интерес представляют вопросы личностной интерпретации девиантогенных воздействий. С другой стороны, не менее интересны вопросы конвенциональных, закрепленных в культуре или передаваемых с помощью СМИ интерпретаций. По мнению ученых, коллективные конвенциональные интерпретации событий, во многом определяют проявления девиантности на личностном уровне. Подробнее об этом – в следующем параграфе, а сейчас – подведем итоги. Резюме: ♦ Теории психодинамического толка рассматривают девиантность, как результат проявления врожденных влечений и инстинктов, которые не могут контролироваться человеком или обществом в полном объеме. К числу фундаментальных открытий относится учение Фрейда о бессознательном, как резервуаре девиантных влечений; 246 Глава III.Теории девиантного поведения ♦ Значительным достижением неофрейдизма является выделение типологий личности, показывающих, какие личностные черты способствуют проявлению той или иной формы девиантности; ♦ Эволюционный подход объясняет человеческую девиантность, как результат эволюционной деформации инстинктов. ♦ Теории бихейвиористской ориентации дают нам богатейший материал о разнообразных стимулах, вызывающих девиантное поведение. В центре наблюдения, при этом, оказывается не сам субъект, а только поведенческий процесс, рассматриваемый с по схеме «S → R»; ♦ Представители когнитивной психологии указывают, что без учета того как сам действующий субъект воспринимает ту или иную социальную ситуацию, мы не всегда способны понять, что же лежит в основе его девиантной реакции на тот или иной стимул. __________________________________ Приложение к параграфу. Эволюционная гендерная девиантность? Информация к размышлению: письмо жены, которую бьет муж. Мне за тридцать, и моему мужу столько же лет. У меня есть аттестат об окончании средней школы, и сейчас я посещаю местный колледж, пытаясь получить необходимое мне дополнительное образование. Мой муж окончил колледж и является специалистом в своей области. Мы оба привлекательные люди и, как правило, нравимся окружающим и вызываем у них уважение. У нас четверо детей; мы живем в доме со всеми удобствами, о каких только могут мечтать люди, принадлежащие к среднему классу. У меня есть все, кроме жизни без страха. В течение большей части моего замужества муж время от времени меня избивает. Что я подразумеваю под словом «избивает»? Я имею в виду, что он Глава III.Теории девиантного поведения 247 много раз наносил жестокие удары по разным частям моего тела. в результате чего у меня были болезненные синяки, кровоточащие раны, шишки, потеря сознания, а иногда все это сразу. <...> Он швырял в меня стаканы, он пинал меня ногами в живот, когда я была на последних месяцах беременности, он сбрасывал меня с кровати и бил, когда я лежала на полу, — и опять во время беременности. Он порол меня, сбивал с ног, поднимал и снова швырял на пол. Он бил меня кулаками и ногами по голове, груди, лицу и животу столько раз, что я сбилась со счета. Я получала пощечины за то, что сказала что-то о политике; за то, что имела свое мнение о религии; за то, что ругалась, плакала или хотела близости. Он угрожал мне, когда я не делала того, что он сказал. Он угрожал мне, когда у него был неудачный день и когда у него был удачный день... После каждого избиения мой муж уходил из дома и не возвращался несколько дней. Очень немногие видели синяки намоем лице или мои распухшие губы. потому что после побоев я никогда не выходила из дома — мне было стыдно. После того как он избивал меня, я не могла вести машину и поэтому не могла доехать до больницы и получить медицинскую помощь- Но даже если бы я смогла сесть за руль, я бы ни за что не оставила маленьких детей одних дома... Несколько раз мой муж звонил мне через день-два, чтобы мы могли договориться, какую отговорку мне придумать, когда я вернусь на работу, пойду в магазин за продуктами, на прием к дантисту и так далее. Я выдумывала разные причины — автокатастрофа, стоматологическая операция и тому подобное. Конечно, первой реакцией на этот рассказ будет вопрос: «Почему вы не обратились к кому-нибудь за помощью?» Я обращалась. Вскоре после замужества я пошла к священнику, который после нескольких моих визитов сказал, что мой муж на самом деле не хотел причинять мне вреда, а просто он запутался и чувствует неуверенность. Он призвал меня быть терпимее и проявить понимание. И что самое главное, мне было сказано простить мужа за побои, так же как распятый Христос простил меня. Я сделала и это. Но избиения продолжались. В следующий раз я обратилась к врачу. Он дал мне успокоительные таблетки и сказал, чтобы я легче смотрела на вещи. Просто я 248 Глава III.Теории девиантного поведения слишком нервная. Я пожаловалась подруге, но когда об этом узнал ее муж, он обвинил меня в том, что я или выдумываю, или преувеличиваю ситуацию. Подруге было ведено держаться от меня подальше. Она не послушалась, но больше не могла понастоящему мне помогать. Только за то, что она мне поверила, ее заставили почувствовать себя предательницей. Я обратилась в специализированную консультацию по семейным проблемам. Там мне сказали, что мой муж нуждается в помощи и я должна найти способ контролировать ситуацию. Но я не могла контролировать избиения—именно из-за этого я и искала помощи. Оказалось, что на консультациях мне надо защищаться от подозрений в том, что я хотела, чтобы он меня бил, что я провоцировала его к побоям. Боже мой! Евреи в Германии тоже провоцировали немцев к тому, чтобы те их истребляли? Я ходила еще к двум врачам. Один спросил меня, каким образом я провоцирую своего мужа. Другой спросил, неужели мы еще не помирились. Один раз я позвонила в полицию. Они не только не приехали на вызов, а еще и позвонили через несколько часов и поинтересовались, все ли у нас «уладилось». К тому времени я могла быть уже мертва; Если это случится снова, то мне некуда идти. Никто не примет к себе женщину с четырьмя детьми. Даже если нашлись бы добрые люди, готовые проявить участие, то все равно никто не хочет вмешиваться в так называемые «семейные дела». Все, у кого я просила помощи, почему-то хотели возложить вину на меня и оправдать моего мужа. Я слышала это за всем, что они говорили. Священники, врач, консультант, муж моей подруги, полицейские—все они находили какойнибудь способ, чтобы оправдать его. Мужа, который бьет свою жену, не надо «провоцировать». Он набрасывается. когда захочет, и в любой момент находит для этого предлог. Я знаю, что мне надо уходить от него. Но когда идти некуда, то знаешь, что можешь полагаться только на себя и неоткуда ждать поддержки. Я должна быть к этому готова. Я должна быть готова полностью обеспечивать себя и своих детей и создать для них приличные условия жизни.... Я поняла, что мне никто не верит и что я не могу рассчитывать ни на какую помощь извне. У меня осталась только надежда, что я смогу освободиться, пока Глава III.Теории девиантного поведения 249 еще не слишком ПОЗДНО. (Источник: Э.Пайнс, К.Маслач. Практикум по социальной психологии., Изд-во: ПИТЕР., 2000.с.402.) Здравый рассудок среди безумия Можно ли быть уверенным в том, что тебя сочтут «нормальным» человеком в таком месте, где ухаживают за людьми, считающимися «ненормальными». Именно на этот вопрос пытался ответить в 1973 году профессор психологии Станфордского университета (Калифорния) Дэвид Розенхан. Он и еще семь человек образовали группу, в которую входили три психолога, педиатр, психиатр, художник и домохозяйка (три женщины и пять мужчин) и которая появлялась поочередно в 12 психиатрических клиниках пяти штатов США. Все члены группы были нормальными людьми и никогда в жизни не обнаруживали никаких психических расстройств. Каждый участник группы получал следующую инструкцию: обратившись в клинику, он в ответ на соответствующий вопрос должен был сообщить, что иногда слышит незнакомый голос, принадлежащий человеку одного с ним пола и произносящий какие-то малозначащие слова; Затем ему следовало, изменив только свое имя, без утайки рассказать все, что касается ею реальной жизни со всеми ее радостями и горестями. По мнению Розенхана, в этих рассказах не могло быть ничего похожего на патологию. Как бы то ни было, 11 из 12 участников группы были приняты в клинику с диагнозом «шизофрения». Быть может, случившееся объясняется ошибкой медицинского персонал;! клиники или тем, что они хотели проверить диагноз? С момента поступления в клинику и на протяжении всего пребывания в ней псевдопациенты вели себя совершенно нормально, не упоминая больше о «голосах», в надежде быстро выписаться. Такого внезапного улучшения состояния, однако, не заметил ни один из медицинских работников, и только после многочисленных попыток убедить персонал в том, что они находятся в достаточно здравом рассудке, чтобы покинуть больницу, смогли они вернуться домой, проведя в ней в среднем по три недели (один из «исследователей», которого держали в клинике 7 с половиной недель, вынужден был бежать из нее, так и не убедив «опекунов», что он здоров и телом и душой). 250 Глава III.Теории девиантного поведения Когда Розенхан ознакомил сотрудников психиатрических клиник с этими результатами, они возмутились, отказываясь верить в то, что подобное могло случиться в обычных условиях. Тогда Розенхан предупредил медицинский персонал одной из клиник, ознакомленный с результатами ею первою эксперимента, что в ближайшие три месяца им следует ожидать обращений «псевдопациентов». Из 193 человек, принятых за это время в клинику, 41 вызвал подозрения по меньшей мере у одного представителя персонала, 23 были объявлены «псевдопациентами» по крайней мере одним психиатром и 19 вызвали подозрения одновременно у одного психиатра и у одною представителя персонала без медицинскою образования... А между тем в клинику за все это время не обратилось ни одного «псевдопациента». Таким образом, следовало признать очевидность того факта, что нет ни малейшей уверенности в том, кого следует считать «нормальным», а кого «ненормальным» человеком, Тогда на чем же основана такая уверенность у некоторых психиатров? По мнению Розенхана, большей частью на ошибках восприятия или на ошибочной интерпретации действительности. Во время пребывания в клинике псевдопациенты записывали все свои наблюдения за происходившим вокруг, и это никою не обеспокоило и не побудило проверить цель этих наблюдений. Наоборот, их «писательское поведение» рассматривалось как характерный признак шизофрении и лишь подтверждало поставленный ранее диагноз. Однако 30% «настоящих» пациентов клиники разгадали «мошенничество» псевдопациентов; они заявляли: «Вы ведь не сумасшедший, правда?.. Вы, наверное, журналист или ученый?.. Держу пари, что вы наводите справки о больнице!..» Исследователи отметили также, насколько трудно был доступен персонал клиники, шла ли речь о психиатре, психологе, медицинской сестре или служащем. Они подсчитали, что в среднем контактировали с тем или иным представителем персонала 6,8 минут в день. Кроме того, эти контакты чаще всего были испорчены отношением персонала, о чем прекрасно знают все. кто часто попадает в больницы. Так. например, на ежедневно задававшийся вопрос: «Доктор, не моли бы Вы мне сказать, кода меня выпишут?». психиатр тотчас же. не услышав даже вопроса. отвечал: «Здравствуйте, Дэвид, Как вы сегодня себя чувствуете?». Глава III.Теории девиантного поведения 251 Как отмечает Розенхан. побывав в такой атмосфере, нетрудно понять, как нормальные люди «могут казаться безумными просто в силу того обстоятельства, что они очутились в столь необычном месте, как обезличивающая и вызывающая чувство обреченности психиатрическая больница». Антипсихиатрия и психиатрия: право на безумие или право на лечение? Дискуссии по поводу «безумия» еще очень далеки от завершения. С открытием в 50-е годы препаратов, действующих на мозг, некоторое развитие получило антипсихиатрическое движение, требующее для каждою человека права на уход из своей среды и обретение смысла своего существования с помощью «путешествия через безумие». Такая концепция прямо противоречила интересам тех психиатров, которые стремились «вернуть психиатрию в лоно медицины» как раз с помощью лекарственные препаратов, прописи». Так, представляющих в частности, собой случилось «великолепные с д-ром Тюийе, французским психиатром и фармакологом, автором книги «Десять лет, которые изменили безумие», где он прослеживал историю открытия психотропных препаратов и использования химиотерапии в психиатрии, В 1981 году в одном интервью он заявил: «Если такие антипсихиатры, как Лэинг и Купер, говорят, что больного не нужно контролировать во время приступов психоза, то подобные установки следует считать преступными... Тот, кто послушался советов антипсихиатров, привел своих больных к катастрофе. Но язык антипсихиатров подобен коварному яду, против которого иногда с большим трудом борются настоящие добросовестные психиатры. Этот язык ставит по одну сторону тех, кто хочет сопровождать, своих пациентов, жить вместе с ними и разрешать им делать все, что хочется, а по другую – тех, кто хочет упечь своих больных в психиатрическую больницу и колоть их, одурманивая. Вторые сразу же оказываются в проигрышном положении». «Однако, -продолжает д-р Тюийе,- достаточно лишь взглянуть на то, как химиотерапия изменила состояние некоторых больных. Я могу привести один конкретный пример. Я знаю женщину, приходящую домашнюю работницу, мать семейства, которая трудится, несмотря на галлюцинации. В это время на нее воздействуют нейролептики, инъецируемые ей каждые 15 дней. Стоит ей только включить пылесос, как ей слышится голос, начинающий с ней разговаривать, но 252 Глава III.Теории девиантного поведения потом она не обращаем на нею внимания, потому что находится под действием нейролептиков; а ведь прежде она разбила бы пылесос об стену. В этом вся разница. Можно ли говорить, что она вылечилась? Она не вылечилась, но она работает, зарабатывает себе на жизнь, заботится о своих детях, и для нее есть место в обществе». Иные могут возразить, что химические смирительные рубашки и та жизнь зомби, на которую они обрекают человека, - возможно, и не лучший способ обретения смысла существования, даже если речь идет всего-навсего о простой домработнице. Разве безумие - как раз не средство избавления от реальности, все содержание которой ограничено чужой квартирой и пылесосом. К сожалению, еще ни разу не сообщалось о психиатре, работающем «под нейролептиками» и продолжающем «зарабатывать себе на жизнь», несмотря на галлюцинации. Такой пример, возможно, позволил бы проводить аналогии. Как бы то ни было, и сейчас, в 1980 году, «психиатрия полностью пробуксовывает». Один психиатр признался: «Нужно смиренно признать, что диагноз ставят, не зная причин болезни, и что людей не лечат, а скорее опекают». Канадский психиатр д-р Леманн, работающий в настоящее время в Отделении психиатрических исследований в штате Нью-Йорк, сознается, что он всегда был скептиком. «Долгие годы работы с психически больными, говорит он, убедили меня в том, что все. чего можно ожидать от пилюль, -это частичное или временное улучшение состояния». Каково же будущее психиатрии? С одной стороны, исследования, а с другой - «поиск путей, которые могли бы обеспечить более приятную жизнь всем хроническим пациентам, - поясняет д-р Леманн. Не следует самообольщаться. Общество агрессивно, чтобы идти вперед, нужно бороться. Больные на это не способны. Для них необходимо найти особый мир, где-то между обществом и клиникой. Мир, где они смогли бы наслаждаться большей свободой и самостоятельностью, пользуясь защитой и поддержкой других». Но предложила ли антипсихиатрия что-нибудь отличное от тех мест, где пациент «смог бы сам найти для себя какой-то выход»? (Источник: Ж.Годфруа. Что Такое психология?.М.: Мир, 1992. с. 187-190.) _________________________________ Глава III.Теории девиантного поведения 253 Вопросы для самопроверки. Что бы проверить, как вы усвоили содержание параграфа, ответьте на следующие вопросы: 1. В чем суть психодинамического подхода к человеческому поведению? 2. Опишите структуру личности по Фрейду? Какой компонент личности – главный источник отклонений? 3. Что такое сублимация? Какова ее роль в контролировании девиантности? Какие требования к личности предъявляет сублимация? 4. Что такое защитные механизмы? В чем общий принцип их действия? 5. В чем заключаются философские недостатки фрейдизма? 6. На чем основана созданная Риманом личностная типология? 7. В чем проявляется девиантность шизоидного типа? 8. В чем проявляется девиантность депрессивного типа? 9. В чем проявляется девиантность навязчивого типа? 10. В чем проявляется девиантность истерического типа? 11. В чем суть бихейвиористского подхода к поведению? 12. Что такое девиантность, согласно Скиннеру? 13. Возможно ли устранить все стимулы, способствующие девиантности? 14. Опишите подход когнитивной психологии к девиантности. 15. В суть теории конвенциональных интерпретаций? _______________________________________ §3. Социально-психологические теории девиантности. Социальная психология - это «спорная территория» между социологией и психологией личности. Поэтому пусть вас не удивляет, что некоторые идеи этого параграфа будут пересекаться с содержанием других параграфов. Это объясняется стремлением представить вашему вниманию 254 Глава III.Теории девиантного поведения как можно больше точек зрения на природу девиантности, отсюда частичные повторы – неизбежны. Если психология личностного направления интересуется индивидуальными проявлениями девиантности, то социальную психологию интересуют типичные закономерности поведения, свойственные большинству людей, лежащие в основе девиантных действий. Согласно взгляду личностной психологии, всякое проявление девиантности – индивидуально. Индивидуальность обеспечивается, либо уникальным сочетанием внутрипсихических процессов, либо уникальным набором стимулов, либо уникальной, личностной интерпретацией. Социальные психологи считают, что девиантное поведение – результат действия устойчивых закономерностей психической организации людей. Большинство этих закономерностей связаны с тем, что люди – социальные существа и согласуют свое поведение друг с другом. Во второй половине ХХ века социальная психология накопила значительный теоретический и практический материал, способствующий лучшему пониманию природы девиантности. Для девиантолога особую ценность представляют теория когнитивного диссонанса, влияние конформизма на девиантность и механизм подчинения, проявления девиантности в массовом поведении, конвенциональные роли и интерпретации, как источник девиантности. Одним из таких достижений является описание механизма когнитивного диссонанса, автором которого считается Леон Фестингер. Он обратил внимание на тот факт, что человек нуждается в согласованности своих поступков со своими убеждениями. Разумеется, само по себе это не было научным открытием. Психология, да и обычный здравый смысл давно уловили эту склонность человека. Фестингер, однако, подробно исследовал сам механизм разрешения конфликта, возникающего в сознании, вследствии рассогласования Когнитивный диссонанс – рассогласование между относящимися к какому-либо явлению или событию убеждениями, эмоциями, намерениями и поведением; рассогласование, порождающее внутренний конфликт и дискомфорт. Глава III.Теории девиантного поведения поведения и убеждений. 255 Он назвал этот механизм когнитивным диссонансом, а практические выводы его теории нашли самое широкое применение в политической и коммерческой рекламе, менеджменте, и в практике реабилитации жертв «промывания мозгов». В чем суть теории. Согласно Фестингеру, когда наши действия расходятся с нашими убеждениями, в психике возникает более или менее сильное напряжение диссонанс. Сила диссонанса зависит от того, насколько значимы нарушаемые убеждения для нашей личной системы ценностей и общего мировоззрения. Разумеется, имеет значение и то, насколько сильно совершенный поступок противоречит нарушаемым убеждениям. Снять или ослабить диссонанс можно тремя путями: изменить поведение или его последствия, оправдать свое поведение (рационализировать) или изменить убеждения. Последнее положение как раз является самым Установка – устойчивая модель отношения к чему-либо. Включает в себя пять компонентов: когнитивный, эмоциональный, интенциональны й (намерение и готовность к действию), помимо собственно поведенческого, и, наконец, собственно установку – обобщенную оценку. интересным и революционным. До Фестингера полагали, что убеждения и установки определяют человека, а не поведение» наоборот! В связке поведение «установки - роль «двигателя» приписывали именно установкам. Фестингер же выяснил, что эта связка – типичный «тяни - толкай», где роль «двигателя» могут выполнять то установки, то поведение. Говоря проще, когда у нас нет возможности изменить свое поведение или его последствия и, когда мы не имеем повода для самооправдания, – мы склонны менять свои убеждения. Многое здесь зависит от силы возникающего диссонанса, от значимости убеждений и от ряда других факторов, но суть остается той же – поведение воздействует на наши убеждения. «Какое отношение это имеет к девиантологии?» – спросит читатель. Самое прямое – ответим мы – это одно объяснений процесса формирования девиантных установок. Например, человек, впервые 256 Глава III.Теории девиантного поведения совершивший какой-либо девиантный поступок, может попасть под действие этого механизма. Скажем, молодой человек, желая стать «своим» для уличной компании способен на необычные и девиантные поступки. Допустим, он кого- то избил в драке – распространенный способ закрепления статуса в подобных группах. Предположим так же, что родители настойчиво внушали ему мысль о недопустимости насилия. В результате развивающегося диссонанса, юноша оказывается перед выбором: раскаяться в содеянном или изменить прежнюю систему убеждений и признать насилие допустимым. Если компания представляет для него ценность, скорее всего, произойдет второе. Тем более, что раскаяние связано с ощутимым ударом по самооценке, которой все мы дорожим. Более того, этот механизм можно целенаправленно использовать для изменения убеждений и втягивания человека в девиантную деятельность. Выделившаяся из бихейвиоризма, теория социального научения рассматривает девиантность, как результат социальных взаимодействий, в ходе которых люди научаются девиантным моделям поведения и получают соответствующие стимулы, способствующие его закреплению. Основное внимание концентрируется на, различного рода, поощрениях и наказаниях, способствующих научению и закреплению девиантных реакций. Важнейшие поощрения и наказания – это знаки социального одобрения и отторжения, получаемые индивидом от группы и других индивидов в процессе взаимодействия. Социальные психологи считают, что для человека очень важным является одобрение и признание его достоинств, выражаемое его социальным окружением. Особенно важны знаки одобрения или отторжения, исходящие от «значимых других» - референтной группы. Оценки со стороны референтных (эталонных) групп служат основанием для самооценки и, связанного с ней, чувства самоуважения. Самоуважение – важный фактор, влияющий на поведение и образ мыслей людей. Отсюда, - люди, зачастую, нарушают конвенциональные нормы, ради положительных оценок со Глава III.Теории девиантного поведения 257 стороны представителей референтных групп. К числу других поощрений и наказаний относят: материальную выгоду (убыток) от агрессивных действий; викарный опыт - наблюдение за тем, как вознаграждают или наказывают других; наконец, человек может сам назначать себе поощрения или наказания. Крупнейшим представителем теорий социального научения является А.Бандура, исследовавший прямое (на собственном опыте) и викарное (на основе наблюдения за другими) научение насилию. Мы ограничимся лишь кратким упоминанием об этой теории, поскольку она близка, по своим основным положениям, теории дифференциальной ассоциации, рассматриваемой в следующей главе. Конформизм и девиантность. Развитию теории социального научения Конформизм – корректирова ние, согласование индивидуальн ого поведения в соответстви и с требованиям и с ожиданиями окружающих. конформное способствовали многочисленные исследования феноменов конформизма и социального давления. Пик экспериментального изучения конформизма пришелся на 60-е гг. ХХ века. Взаимодействие определенный людей друг уровень с другом конформизма, предполагает гарантирующий конвенциональность выполняемых действий. В этом случае конформизм подавляет носит нормативный девиантность. поведение может Однако, принимать характер в явно и, наоборот, некоторых случаях, девиантные формы. Большинство людей, в результате деятельности институтов социализации и социального контроля, закрепляют в своем сознании нормативные стандарты общества. Эти стандарты определяют картину мира, восприятие внешних явлений, поступков других людей и своих собственных и т.д. Отраженные в сознании нормативные представления, будучи с детства поддерживаемыми, образуют сферу «само-собой разумеющегося» - повседневности. Тем парадоксальнее кажутся эксперименты ученых, показывающие, что некоторые из этих «естественных» стандартов довольно легко отменяются 258 Глава III.Теории девиантного поведения под влиянием группового конформизма. Классическим исследованием данной проблемы считаются эксперименты С.Аша. Соломон Аш, американский исследователь, заинтересовался в начале 60х гг. ХХ века проблемой, поднятой еще до него более ранними исследователями. Проблема заключалась во взаимном влиянии людей на мнения и оценки друг друга при совместном восприятии каких либо явлений. Например, испытуемых просили описать траекторию движения слабого источника света в темной комнате (который, на самом деле, не двигался) (Шериф, 1956). В ситуациях неуверенности люди, в целом, не очень доверяют своим оценкам, предпочитая согласовывать их с оценками других людей. В результате наблюдался «резонанс искажений», когда испытуемые ориентировались не столько на данные своих органов чувств, сколько на групповые мнения. Аш решил доказать, что в ситуациях определенности, когда нет места неуверенности восприятия, люди будут руководствоваться своими мнениями и впечатлениями, а влияние группы будет минимальным. Однако, его предположения, неожиданно не подтвердились. Эксперимент Аша заключался в следующем. Группе из 7 –8 человек демонстрировали две одинаковых карточки. На одной были изображены три линии различной длины. На другой – одна линия, соответствующая какой-то из линий на первой карточке. Линии достаточно сильно различались по длине, что бы их можно было легко идентифицировать. Это подтвердили большинство испытуемых, когда их просили в индивидуальном порядке назвать какой именно, из линий на первой карточке, соответствует линия на второй. При групповом эксперименте, все, кроме одного члена группы, были в сговоре с экспериментатором. Было подстроено так, что бы реальный испытуемый высказывал свое мнение последним. Подставные же участники эксперимента давали неверные оценки, явно противоречащие тому, что можно было видеть на карточках. Представьте себя на месте ничего не подозревающих испытуемых Аша - вполне нормальные с виду люди утверждают нечто Глава III.Теории девиантного поведения 259 противоречащее тому, что вы видите собственными глазами. Как результат: треть (!) испытуемых соглашались с группой и давали неверные заключения (Аш, 1962). Под влиянием мнений незнакомых людей, не имевших в своем распоряжении никаких средств давления, люди отказывались верить собственным глазам – разве это нормально? Возможным объяснением данных этого эксперимента можно считать, воспитываемую в членах обществ, привычку и способность к самомониторингу. Контроль за соответствием поведения ожиданиям окружающих, является элементом Самомонито ринг – отслеживани е своего поведения, на предмет соответстви я ожиданиям окружающих. социальной компетентности. Если мы фиксируем расхождение между собственным поведением и мнениями, и мнениями и поведением окружающих, наше «социальное Я» подает нам сигнал тревоги. В случае сильного расхождения, нам грозит опасность стать аутсайдерами, отверженными. Тогда как соответствие социальным стандартам – источник социальных вознаграждений (одобрение и признание). Поэтому, люди с детства привыкают бессознательно согласовывать свое поведение с поведением окружающих. Точно такой же механизм лежит в основе группового проявления девиантности (например, подростковые уличные компании). Поэтому, распространенное объяснение подростками своих девиантных поступков (драк, случаев хулиганства и т.п.), – «Все делали, и я сделал» часто соответствует истине. Это вплотную подводит нас к проблеме совершения девиантных поступков под влиянием подражания. Деструктивное подражание. Феномен подражания тесно связан с конформизмом. Люди подражают друг другу, опираясь на принцип социального доказательства. Применительно к теме нашего Феномен Вертера – эффект, вызываемый публичным описанием (в книгах, фильмах, СМИ) девиантных поступков, вызывающим волну подражаний. разговора, этот сформулирован неуверенности, окружающих. принцип следующим поведения образом: может в быть ситуациях люди склонны копировать Следует заметить, именно в реакцию ситуациях 260 Глава III.Теории девиантного поведения неопределенности, неуверенности – т.е. в тех, когда требуется принятие решения (выбор линии поведения), но нет ясного понимания, какое именно поведение выбрать. Для социальных психологов долгое время являлся загадкой, так называемый феномен Вертера. История открытия феномена Вертера одновременно пугает и интригует. Более двухсот лет назад великий немецкий писатель Иоган фон Гётте опубликовал свой знаменитый роман «Страдания юного Вертера». Книга, главный герой которой, Вертер, совершает самоубийство, вызвала большой общественный резонанс. Она не только сделала Гетте знаменитым, но и вызвала волну самоубийств по всей Европе. Этот феномен проявился столь ярко, что во многих странах власти запретили роман. Американский социальный психолог Давид Филлипс изучал действие феномена Вертера на протяжении нескольких лет. Его особенно интересовали проявления феномена Вертера, вызванные сообщениями средств массовой информации. Проведенное им исследование показало, что сразу после публикации на первых страницах газет рассказа о самоубийстве, число самоубийств в тех географических районах, где данный случай получил широкую огласку, резко увеличивалось. Это, по мнению Филипса, связано с тем, что некоторые неуравновешенные люди, прочитав о самоубийстве какого-либо человека, лишают себя жизни, подражая ему. Изучая психологический профиль «подражателей», Филипс пришел к мысли, что подражание связано с действием таких факторов, как неопределенность и сходство. Можно выделить два типа неопределенности: 1) личностная неопределенность, 2) ситуативная неопределенность. Личностная неопределенность проявляется во внутренней неуверенности, отсутствии ясных идеалов, ценностей, высоком уровне тревожности и т.д. Она, в значительной мере, связана с ситуативной неопределенностью, проявляющейся в воздействии на личность, сложных, нестандартных ситуаций, выход из которых проблематичен. Связь проявляется в том, что люди внутренне неорганизованные, неуравновешенные (личностная Глава III.Теории девиантного поведения 261 неопределенность) чаще сталкиваются с подобными ситуациями. Чем шире и ярче освещается в СМИ (книге, фильме) случай самоубийства (или другой девиантный поступок), тем большее впечатление он способен произвести на потенциальных «подражателей», и тем более массовым будет эффект подражания. Сходство между персонажем и «подражателем» так же немаловажный фактор. Люди подражают, скорее, именно тем, кто чем-то похож на них. Факторами сходства могут быть возраст, место работы, семейное положение и любые другие характеристики персонажа, позволяющие «подражателю» идентифицировать себя с ним∗. Самое интересное, что, как установил Филипс, подражание может быть явным, а может быть и скрытым. Его натолкнул на эту мысль тот факт, что после публикаций в прессе или телевизионных репортажей, повествующих о самоубийствах, возрастала не только статистика самоубийств (явное подражание), но и число несчастных случаев – автокатастроф, аварий и т.п. По мнению Филипса, это проявления скрытого подражания. Многие люди не решаются на самоубийство (или другую форму девиантности) в открытую. Подобное поведение связано с моральным осуждением, угрызениями совести. В результате, некоторые, не подражая явно, могут «нечаянно» повторить акт девиантности (отвлечься от управления автомобилем, нарушить правила безопасности и т.п.). В приложении к параграфу вы найдете описание роли подражания в случае массового самоубийства в Джонстауне. Деструктивное подчинение. Подчинение авторитетам – тем, кто обличен большей властью или более компетентен – один из основных принципов организации жизни в человеческих обществах. В своей повседневной жизни мы постоянно подчиняемся авторитетам и зависим от ∗ Кстати, момент идентификации важен при анализе случаев девиантности, вызванной подражанием кумирам и лидерам. Эти формы особенно характерны для подростков: информация о том, например, что их кумир (киноактер, эстрадная звезда) принимает наркотики, «дает санкцию» на употребление наркотиков поклонниками, поскольку кумир – объект сильнейшей идентификации. 262 Глава III.Теории девиантного поведения них. Врачи, учителя, сотрудники служб сервиса, управленцы – все это авторитеты, которым мы подчиняемся и от которых зависим. Ни один человек не может знать всего, поэтому приходится доверять экспертам в той или иной области. Социальные психологи считают, что подчинение авторитетам закрепляется на уровне условного рефлекса, и часто происходит автоматически, на «автопилоте». К сожалению, зачастую, этот механизм срабатывает, когда людей принуждают к совершению явно девиантных действий. Достаточно вспомнить некоторых нацистских преступников, осужденных на Нюрнбергском процессе. Эти, во всех отношениях нормальные в частной жизни люди (имеющие семью, любящие своих детей, не отягощенные пороками), будучи на службе были способны убивать и мучить ни в чем не повинных людей. Впоследствии многие из них на суде искренне заявляли, что «они просто выполняли приказ». Социальный психолог С.Милграмм, в своих знаменитых шокирующих экспериментах, показал, как обычные люди, подчиняясь авторитету, оказываются способны причинить серьезные (даже смертельные) мучения человеку, не сделавшему им ничего плохого. Вкратце, эксперимент Милграмма заключался в следующем. Людям, принимавшим участие в эксперименте (набранным для участия за плату, по объявлению) сообщили, что изучается воздействие наказания на память. Из общего числа добровольцев отбирались двое, один из которых играл роль ученика, другой – учителя. «Ученика» привязывали к стулу и подсоединяли к нему электроды, которые тянулись к пульту, расположенному перед учителем. На пульте располагались тумблеры подачи тока. Каждый тумблер увеличивал напряжение тока, на 15 вольт, по сравнению с предыдущим. Всего было 10 тумблеров, подающих ток напряжением от 15 до 450 вольт. Над тумблерами имелись предупредительные надписи, например 50 вольт – «легкий шок», 90 вольт – «болезненный шок» и т.д. «Учитель» зачитывал «ученику» пары слов из списка. Затем, «учитель» называл первое слово из пары, а «ученик» Глава III.Теории девиантного поведения 263 должен был вспомнить второе. В случае ошибки учитель должен был наказать ученика ударом тока. За каждую следующую ошибку силу разряда нужно было увеличивать на 15 вольт, включая следующий тумблер. Ученик ошибался довольно часто и получал разряды все возрастающей мощности. После 60 вольт он начинал жаловаться на боль. После 100 - требовал, что бы его выпустили, упоминая слабое сердце. На 200 – громко кричал, что ему больно, и он отказывается продолжать эксперимент. Каждый раз, находящийся рядом экспериментатор требовал продолжать наносить удары. После 300 вольт ученик кричал и стучал ногами в стену, потом замолкал. Экспериментатор требовал продолжать наносить удары – «Отсутствие ответа расценивается как неверный ответ, продолжайте!». В результате, больше половины участвующих в эксперименте рядовых граждан (65%) довели силу наносимых ударов до 450 вольт – т.е. фактически убили малознакомого им человека. Большинство отказавшихся продолжать мучить «ученика», вышли из эксперимента, доведя напряжение примерно до 300 вольт, успев причинить «ученику» немалые страдания. Это при том, что многие, в ходе эксперимента, испытывали явный дискомфорт (нервничали, кусали пальцы), а экспериментатор не имел никаких средств давления, кроме вербальных приказов. Разумеется, никаких ударов на самом деле, ученик не получал, это был помощник экспериментатора, а крики были заранее записаны на магнитофон. Но испытуемые об этом не знали и думали, что все происходит по настоящему, – это было однозначно подтверждено в последующих интервью с ними. Интересно, что на стадии подготовки к эксперименту Милграмм консультировался с ведущими психиатрами Америки по поводу того, какой процент обычных людей сможет дойти до крайней отметки в 450 вольт. Ответ экспертов был – «один из тысячи, с выраженными садистскими наклонностями». Они недооценили реальный показатель более чем в 500 раз.∗ Эксперимент вызвал бурную реакцию в научных и общественных ∗ Мы описали эксперимент Милграмма кратко, приведя только основные моменты, тем кто заинтересовался и хотел бы узнать о подробностях эксперимента, рекомендуем книгу С.Милграмма 264 Глава III.Теории девиантного поведения кругах и неоднократно повторялся, всегда – с похожим результатом. Объясняя эксперимент, большинство психологов указывают, что ведущим фактором явилось подчинение авторитету экспериментатора, ассоциировавшегося с «большой наукой». Таким образом, Милграмм экспериментально доказал, что значительный процент людей под влиянием авторитета способен нарушать даже такие важные и закрепленные в сознании нормы, как запрет на убийство и причинение мучений. Девиантность массового поведения (феномены социальных агрегатов). Еще в прошлом психологи, интересующиеся поведением масс, заметили, что поведение человека в толпе резко меняется. Человек оказывается способен на такие поступки, которые бы никогда не совершил самостоятельно, например убийство, погром. Революции и массовые движения XIX – XX вв. дали исследователям множество примеров девиантного поведения массового типа. Современность то же полна подобными примерами. Те, кто видел по телевизору записи старых концертов группы «Битлз», могли обратить внимание на не вполне адекватное поведение публики (прежде всего, кричащих, плачущих от восторга, заламывающих руки женщин). Не совсем, мягко говоря, нормальным бывает поведение публики на рок-концертах, футбольных стадионах и в других местах массовых мероприятий. Описывая большие, внутренне неорганизованные группы, состоящие из множества разных людей, объединенных какой-либо целью, ученые используют термин «социальный агрегат». отличии от других типов В Социальный агрегат – относительно кратковременное, внутренне неструктурированн ое объединение разных людей, на основе общей цели, сопровождающееся изменением психологического состояния составляющих агрегат индивидов, приводящим к появлению коллективной «субличности» групп (малые и вторичные группы, организации) агрегат не имеет внутренней структуры (набора статусов и ролей), а в поведении людей, составляющих агрегат, отсутствует личностный аспект. «Нормальные» индивидуально-психологические процессы в агрегате протекают совсем по другому. В обычной жизни, «нормальное» поведение «Эксперимент в социальной психологии», выпущенную издательством «Питер». Глава III.Теории девиантного поведения 265 предполагает, во-первых, наличие самосознания (Я-образа), придающего поведению личностный характер. Люди отличаются друг от друга своей индивидуальностью, проявляющейся как в личностном (напр.: дружба, любовь), так и в ролевом поведении (напр.: профессия, общение с посторонними). Во-вторых, «в норме», большинство людей контролируют проявление своих эмоций, подстраиваясь под существующие правила приличия, или «внимая доводам разума». Таким образом, индивидуальность, самоконтроль и рациональность можно рассматривать, как атрибуты «нормы». В агрегате эти атрибуты полностью отсутствуют, заменяясь своей противоположностью. Во-первых, исчезает «Я-идентичность», чувство собственной индивидуальности, идентичностью», утрачивается. чувством Образуется своего общности, как бы «Я». Она заменяется индивидуальность групповая виртуальная при «Мыэтом личность, подчиняющая себе индивидуальные личности. Как результат, люди, составляющие агрегат теряют чувство ответственности за свои действия – даже самые девиантные. Ответственность – это атрибут «Я», она носит личностный характер. «Мы-образ» предоставляет «амнистию», любым поступкам (на момент осуществления, позже, выйдя из агрегатного состояния человек способен испытывать раскаяние). Во-вторых, резко возрастает эмоциональность мышления и импульсивность поведения. Агрегат всегда эмоционален, эмоции превалируют над разумом. Можно сказать, что мышление становиться эмоционально-образным. Эмоции отличаются крайностью и простотой, агрегату не свойственны тонкие переживания. Как следствие, люди, составляющие агрегат, оказываются не способны к сложным рассуждениям. В-третьих, агрегат ориентирован на действие, дающее выход эмоциям. Активность агрегата требует выхода, и, как правило, находит его. В четвертых, агрегат управляем, ему нужен вождь (в случае с толпой) или кумир (в случае с публикой). Без внешнего руководства агрегат не может долго существовать. Активность толпы 266 Глава III.Теории девиантного поведения направляется вождем (оратором), в своем поведении, люди, составляющие толпу ориентированы на вождя, личность и идеи которого выполняют роль объединяющего элемента. Публика, так же не может существовать без внешнего объединяющего и управляющего элемента – кумира, источника информации. Таковы, вкратце, характерные черты массового поведения. Для девиантологов это крайне интересное поведение. Само психологическое состояние человека, в составе агрегата можно назвать «ненормальным». Действующие в агрегате эффекты заражения способствуют мгновенному распространению девиантных моделей поведения. Можно сказать, что агрегат находится в потенциальном состоянии «на грани», на грани коллективного нарушения норм. Воодушевленная политическими идеями толпа, легко переходит к погромам, переживание болельщиков за свою команду легко превращается в драку, обезумевшие от восторга поклонники, могут растерзать своего кумира и т.д. Многие случаи массового нарушения социальных норм объясняются именно спецификой агрегатного состояния. В общем, можно условно выделить два типа агрегатов: стихийные, спонтанные, возникающие самостоятельно, и спланированные, организованные с какой –то целью. К первым можно отнести стихийные демонстрации или случаи массовой паники. Ко вторым – организованный митинг или аудиторию рок-концерта. Отдельную и крайне интересную группу составляют организуемые виртуальные агрегаты, к которым относятся аудитории СМИ – газет, журналов, телевидения. Виртуальными мы их называем потому, что фактически речь идет об изолированных друг от друга людях (в отличии от толпы и публики), одновременно получающих информацию из одного источника, и часто, реагирующих, как коллективная личность - агрегат. Тех, кто заинтересовался данной темой и хотел бы познакомиться с ней подробнее, отсылаем к специальной литературе по массовой коммуникации. Глава III.Теории девиантного поведения 267 Попытки ученых объяснить природу агрегатного состояния, привели к концепции трех уровней человеческого поведения. В наиболее обобщенной и целостной форме она была представлена в работах отечественных специалистов Санкт-Петербургско социально-психологического центра (см.: В.Ю. Большаков. «Эволюционная теория поведения»). Применяя основные идеи этой концепции для нужд девиантологического анализа, коротко передадим ее суть. Поведение человека направляется тремя группами регуляторов, соответствующих трем уровням поведения: 1) личностный уровень; 2) ролевой уровень; 3) уровень массового поведения. Все три уровня поведения проявляются в повседневной жизни. На первом уровне действуют регуляторы индивидуального типа, позволяющие максимально раскрывать личностный потенциал. Таково поведение человека в кругу друзей, семьи – везде, где он действует, как полноценное, самостоятельное и многогранное «Я». На втором уровне действуют ролевые регуляторы, ограничивающие индивидуальность. Например, на работе, с коллегами, знакомыми – там, где многогранность «Я» ограничена ролью, а ценности, эмоции и переживания имеют вторичное значение. Третий уровень – это массовое поведение, где действую биологические и подсознательные регуляторы, подавляющие «Я» и заменяющие его «Мы». Таково поведение в составе агрегатов. Обобщенно это можно представить в виде таблицы, упорядочивающей свойственные каждому уровню поведенческие и психологические особенности: три уровня поведения Уровень Регуляторы Поведение Мышление Проявление 1. Личностный Личностные ценности, эмоции, рассуждения; задействованы все аспекты личности Ценностно-ориентированное, эмоциональнововлеченное, широкий диапазон свободно выбираемых реакций, наличие самоконтроля. Рефлексия. Свободное, критическое, ясное, хотя, часто эмоциональное , личностный взгляд на вещи. В референтной группе, индивидуальное. Поведение с друзьями, членами семьи, самостоятельное принятие решений. 2. Ролевой Ролевые предписания, Рациональное, Прагматическ подчинено ролевым ое, Во вторичной группе. Поведение 268 Глава III.Теории девиантного поведения правила, конвенциональные нормы; задействованы аспекты личности, относящиеся к роли. 3. Массовый Биологические влечения, сильные эмоции, архетипы коллективного бессознательного; задействованы глубинные влечения и инстинкты, самосознание ограничено или полностью подавлено. предписаниям, эмоции погашены, спектр поведенческих реакций ограничен. Высокая степень самоконтроля. Самомониторинг. Иррациональное, импульсивное, узкоориентированное, эмоции накалены, поведенческие реакции подчинены общему ритму и направлению. Отсутствие самоконтроля. Нерефлексивное, синхронизированное. Подражание и заражение. с коллегами, начальством, знакомыми. В тех ситуациях, где определяющую роль играют ясные правила. В толпе, в составе Образное, публики, на посредством массовых символов, в мифологичес мероприятиях: составе социальных кое, агрегатов, в составе ограничено аудитории СМИ извне задаваемыми (особенно в случае образами и пропагандистской или рекламной идеями. Коллективны кампании) й взгляд на вещи ограничено задачами роли, предписанны й взгляд на вещи. Таким образом, мы получаем три различных уровня психологической и поведенческой «нормальности». Поведенческие, когнитивные и эмоциональные реакции на каждом уровне имеют свою специфику. Мы предвидим, что у определенной части читателей сразу возникнет вопрос: «А какой из этих трех уровней поведения самый нормальный?». Нужно понимать, что постановка такого вопроса возможна только в рамках философского анализа. Социальная психология, оставаясь наукой, этот вопрос не ставит и не отвечает на него. Все три уровня поведения наблюдаются и воспринимаются, как факты, которые должны быть описаны. Девиантность и ролевое поведение. Одно из возможных социальнопсихологических определений девиантного поведения – это поведение, связанное с нарушением ролевых предписаний. Все мы в повседневной жизни играем какие-либо роли: профессиональные, семейные, общесоциальные (напр.: пассажир общественного транспорта). Роль предполагает наличие более или менее четко очерченных предписаний, устанавливающих правила поведения. Предписаниям соответствуют ожидания, имеющиеся у партнеров по ролевому взаимодействию. Это, своего рода обоснованные Глава III.Теории девиантного поведения предположения, относительно 269 действий других людей. Почему обоснованные? Потому, что и исполнитель роли и те, на кого она ориентирована (партнеры и зрители) более или менее ясно представляют, какое именно поведение должно быть реализовано. Эта информация черпается как из нормативной сферы культуры, так и из личного опыта. Роли могут различаться между собой по степени регламентированности. Регламентации подлежат два аспекта роли: то, что нужно делать (содержательный аспект) и то, как это нужно делать (церемониальный аспект). Например, ролевое поведение военнослужащих регламентировано очень жестко: другом вплоть до конкретных движений, слов и интонаций. На полюсе находится крайне слабо (на первый взгляд) регламентированное ролевое поведение, например, поведение прохожего на улице. Нарушения церемониального или содержательного аспекта роли представляют собой девиацию, связанную с неоправданием ожиданий. Для девиантологического подхода имеют особе значение такие факторы ролевого поведения, как социальная компетентность, ожидания и интерпретации ожиданий. Социальная компетентность предполагает, в первую очередь знание содержания роли – того, что нужно делать. Человек может оказаться в необычной, новой для себя ситуации и вести себя как девиант потому, что просто не знает, как именно ему следует поступить. Этот вид девиантности часто проявляется при столкновении с другими культурами. Например, в некоторых азиатских странах признаком хорошего тона считается громкая отрыжка после еды, символизирующая, что гостю понравилось угощение хозяев. Представитель азиатской культуры, ведущий себя подобным образом в России, будет девиантом, именно потому, что он просто не знает, что роль гостя в нашей стране исключает подобное поведение. Добавим, что для полноценного исполнения роли одного знания не достаточно, нужен опыт подобного поведения. Именно опыт, в значительной мере, проясняет 270 Глава III.Теории девиантного поведения церемониальный аспект – как нужно исполнять роль. Вспомните, например, неловкость, которую вы, может быть, чувствовали на первом свидании. Возможно, вас мучили подозрения, что вы что-то делаете не так. Хотя в целом, вы, наверное, представляли, что вам нужно делать (гулять, разговаривать, делать друг другу комплименты и т.п.). Все это относительно Культурный шок – замешательс тво и удивление, а иногда и возмущение, вызываемое столкновение м с другой культурой «простые» виды девиантного поведения, связанные либо с культурным шоком, либо с недочетами в процессе социализации. Сюда можно отнести иногда возникающие трудности согласования личного состояния с требованиями роли, например, смех на похоронах, или слезы на свадьбе. Гораздо интереснее девиантное поведение, связанное с нарушением неявных ролевых предписаний, которое можно рассматривать, как нарушение ожиданий и несовпадение интерпретаций. Можно выделить целый ряд социальных ситуаций, для которых отсутствует четкий регламент: вечеринки, знакомства и другие неформальные способы времяпрепровождения; случайные столкновения людей (например, просьба передать деньги за билет в транспорте). Условно говоря, когда люди вступают в не жестко регламентированное взаимодействие, они каким-то образом должны интерпретировать ситуацию и уловить ожидания партнеров по взаимодействию. Придя на вечеринку в малознакомую компанию, мы поначалу присматриваемся к другим гостям, пытаясь составить о них впечатление. Они заняты тем же. Впечатления о других нам нужны, в первую очередь, для того, что бы конкретизировать возможные ожидания, предъявляемые к ним, ведь от незнакомого человека можно ожидать всего чего угодно. Одновременно, мы стараемся угадать их ожидания, что бы не попасть впросак и не выглядеть недотепами или «лохами». Идет интенсивный обмен сигналами. Окружающие обмениваются информацией (жестами, взглядами, репликами), производя друг на друга впечатление и, одновременно, задавая друг другу возможные интерпретации ситуации. Глава III.Теории девиантного поведения 271 Постепенно общение становится все более раскованным: вырабатывается общая интерпретация ситуации. Для компетентного поведения в подобных ситуациях, необходима чувствительность к улавливанию ожиданий и умение вникать в групповую интерпретацию ситуации и участвовать в ее выработке. Кроме того, требуется хорошее знание «социальных контекстов» – целого ряда неявных, но всеми признаваемых правил, регулирующих жизнь людей. Эти умения могут быть отнесены к отдельному аспекту социальной компетентности. Таким образом, когда кто-то ведет себя девиантно, это, фактически означает нарушение или отсутствие чувствительности к социальным ожиданиям; неумение правильно расшифровать передаваемые участниками взаимодействия сигналы и, опираясь на них, интерпретировать ситуацию. Именно с этим, часто бывает связано девиантное поведение. Разумеется, это – описательная модель. Нет общепринятого представления о причинах нарушения социальной компетентности. К ним могут быть отнесены, как различные нарушения и недочеты социализации, так и возможные нарушения индивидуально-психологической нормы, например шизофрения. Кстати сам феномен шизофрении может быть рассмотрен в терминах психологии ролевого поведения. Американский социальный психолог Томас Остаточные нормы неявные, “самособой разумеющиеся” правила взаимодействия, служащие основой всех социальных контактов. Шефф предположил, что шизофрения может быть понята, как «нарушение остаточных норм». «Остаточные нормы» как раз и образуют те социальные контексты, о которых мы говорили выше. Это не проговариваемые явно, но всеми разделяемые правила взаимодействия. К ним относится, например, требование периодически смотреть на собеседника во время разговора, требование контролировать свои движения и жесты, умение понимать общепринятые контексты взаимодействия (отличать веселье от грусти, праздник от траура и т.д.). Шизофрения, по мнению Шеффа, как раз и означает систематическое нарушение этих норм. В 272 Глава III.Теории девиантного поведения обычной жизни многие из нас периодически нарушают остаточные нормы. Человек, глубоко скорбящий о смерти близкого, может общаться с другими «неестественно». В подобных случаях, такое поведение допускается. Однако если человек ведет себя странно без видимых причин, то это, по видимому говорит о том, что он «ненормален». Как следствие может иметь место приклеивание ярлыка «ненормального», что вызовет дополнительные сложности в социальном взаимодействии. Подробнее о ярлыках говорится в следующем параграфе. Обобщая наш краткий обзор социально-психологических теорий девиантности, выделим наиболее важные положения: Резюме: • социальная психология рассматривает девиантность в контексте тех психологических механизмов, которые формируются и проявляются под влиянием взаимодействия человека с другими людьми; • принцип когнитивного вырабатываться диссонанса девиантные объясняет, установки как и могут происходить девиантные изменения мышления и поведения людей; • некоторые отклонения в поведении связаны с феноменами конформности и подчинения авторитету, искажающими индивидуальную оценку ситуацию и создающие условия для девиантности «по согласию» или «по приказу»; • примеры массовидного поведения, в составе социальных агрегатов, могут рассматриваться как случаи коллективной девиантности; с другой стороны, можно выделить три уровня поведения: личностный, ролевой и массовый, имеющих свою специфику и нормативность; • наконец, девиантное контексте нарушений поведение может рассматриваться в правил ролевого взаимодействия и Глава III.Теории девиантного поведения 273 неспособности расшифровывать социальные контексты; с позиций этого подхода, некоторые психические отклонения могут рассматриваться как нарушения остаточных норм. ______________________________ Приложения к параграфу. Двойное принуждение и шизофрения Парадоксальная коммуникация, лежащая в основе двойного принуждения. чаще всего принимает форму приказа, который «нужно выполнить, но выполнение которою состоит в том, чтобы проявить неповиновение». Таким образом, парадоксальная коммуникация ставит участвующего в ней человека в «невыносимое положение». По мнению Уотслэвика. парадоксальные приказания встречаются в повседневной жизни чаще, чем обычно думают; поэтому их осознание весьма важно для «психического здоровья партнеров, идет ли речь об отдельных людях, семьях, обществах или нациях». Вот несколько примеров, взятых из разных работ » этого автора. Первый пример рецепт - парадоксальной материнской коммуникации, который предлагает Гринсборг. Подарите своему сыну две одинаковые спортивные рубашки. Как только он в первый раз наденет одну из них, печально на него посмотрите и произнесите проникновенным голосом: «А другая, - она тебе не нравится?» Другой пример показывает, что двойное принуждение можно понять в рамках системы, в которой не только «любая модель вызывает реакцию», но где «сама эта реакция упрочивает общую схему». «Представим себе, что отец-алкоголик начинает вдруг запутывать своих детей, требуя от них, чтобы они относились к нему как к любящему и нежному отцу, а не как к злому и жестокому пьянице, каковым он на самом деле и является. Теперь дети не должны обнаруживать страх, когда отец возвращается домой пьяным и угрожает им, так что им ничего не остается делать, как скрывать свое подлинное отношение к нему и соглашаться на притворство. Но предположим, что после того, как они в этом преуспели, отец вдруг обвиняет их в том, что они, 274 Глава III.Теории девиантного поведения скрывая свой страх, обманывают его, т.е. обвиняет именно в том поведении, которое сам навязал им своим террором. Если дети теперь обнаружат страх, они будут наказаны, так как своим поведением напомнят отцу, что он опасный алкоголик; если же они скроют страх, их накажут за «неискренность»; а если они попытаются протестовать и установить метакоммуникацию (например, говоря отцу: «Посмотри, что ты с нами делаешь!..»), они рискуют подвергнуться наказанию за «дерзость». Положение действительно невыносимое. Если вдруг кто-нибудь из детей решит выйти из него, притворившись, что видел дома «громадную черную гориллу, извергающую огонь», отец вполне может заподозрить ребенка в галлюцинациях. Любопытно, однако, что в данном контексте такое поведение, пожалуй, единственно возможное. В сообщении ребенка не содержится ни прямою указания на отца, ни отрицания причастности отца к ситуации: другими словами, ребенок указывает теперь причину своею страха, но делает это, как бы подразумевая, что причина страха совсем иная. Поскольку никаких черных горилл поблизости нет, ребенок по сути дела говорит: «Ты кажешься мне опасным зверем, от которого пахнет алкоголем»; но в то же самое время он отрицает это утверждение, прибегая к невинной метафоре. Один парадокс противоречит другому, и отец оказывается заданным в угол. Он не может больше принуждать ребенка скрывать страх, поскольку тот боится не его, а какого-то воображаемого существа. Не может он и изобличить ребенка в фантазировании, ибо тогда он должен будет признать, что он похож на опасного зверя, а вернее, что он сам и есть этот зверь». Приведем, наконец, последний пример, показывающий, как попадают в ловушку после расшифровки сообщений, сделанных партнерами, что «уменьшает число возможных последующих ударов». «Мать звонит психиатру по поводу своей дочери, страдающей шизофренией; она жалуется, что у девушки начался рецидив заболевания. Девять шансов из десяти за то, что эти слова матери просто означают: дочь выказала матери свою независимость и кое-что ей «ответила». Например, дочь недавно переехала на новую квартиру, чтобы жить отдельно, что не совсем согласовывалось с планами матери. Врач попросил мать привести пример «аномального» поведения дочери. Мать ответила: «Ну вот,. сегодня я хотела, чтобы она пришла ко мне обедать, и у нас было крупное объяснение, гак как она сказала, что не хочет». Когда врач спросил, чем кончилось это объяснение, мать с Глава III.Теории девиантного поведения 275 некоторым раздражением ответила: «Ну, конечно же, я убедила ее прийти, потому что знаю, что на самом деле она хотела прийти, и у нее никогда не хватает духу отказать мне». Отказ дочери означает для матери, что на самом деле та хочет прийти, так как мать лучше ее знает, что происходит у той в «больном сознании»; согласие же дочери означает для матери лишь то, что у той никогда не хватает духу отказать. Таким образом, мать и дочь оказались жертвами парадоксального наклеивания ярлыков на сообщения». Столкнувшись с невыносимой абсурдностью ситуации, человек, не способный к метакоммуникации, может обнаружить одну из следующих реакций: 1. У него может сложиться впечатление, что какие-то существенные элементы ситуации от него ускользают, не позволяя ему уловить ее скрытый смысл, который другие, похоже, находят логичным и связным. В результате его охватывает потребность выявить эти элементы, и он кончает тем, что начинает принимать за них самые безобидные факты, не имеющие к ситуации существенного отношения; 2. Человек может реагировать на озадачивающую его логику ситуации, подчинившись всем ее требованиям и принимая их буквально, не делая различий между главным и второстепенным, правдоподобным и нереальным... 3. Наконец, он может полностью выйти из игры, отрезав все пути коммуникации и демонстрируя скрытность и неприступность. Каждая из этих трех схем поведения вызывает одну из трех форм шизофрении: параноидную, гебефренную или кататоническую. Действительно, как отмечают Бейтсон и его сотрудники, когда человек «не в состоянии без основательной расшифровывать посторонней помощи и комментировать сообщения других людей», он «похож на саморегулирующуюся систему, лишившуюся своею регуляторного устройства; он обречен двигаться по спирали, совершая постоянные и всегда систематические искажения»; УОТСЛЭВИК добавляет к этому, что коммуникация шизофреника, уже сама по себе имеющая парадоксальный характер, накладывает печать парадоксальности и на его партнеров, так что создается порочный круг. (Источник: Годфруа Ж. Что такое психология?, М.: Мир., 1992.) Подражание смерти (к теории подражания Филипса). 276 Глава III.Теории девиантного поведения Филипс провел серию широкомасштабных исследований причин убийств (Филипс, 1983). Результаты этих исследований не могут не вызывать тревогу. Было выяснено, что число совершенных убийств резко увеличивается после широкого освещения средствами массовой информации актов насилия. Сообщения в вечерних новостях о боях боксеров-тяжеловесов вызывают, по всей видимости, заметное увеличение числа убийств в Соединенных Штатах, Анализ выявленной закономерности, проводившийся в период с 1973 по 1978 год, убедительно показал, что агрессивные действия в данном случае имеют подражательный характер. Так, в течение десяти дней после того, как на ринге терпел поражение черный боксер, значительно увеличивалось число убийств, жертвами которых были молодые черные мужчины, но не молодые белые. Если же проигрывал белый боец, именно молодых белых мужчин, а не молодых черных убивали чаще в последующие десять дней. Объединяя результаты данного исследования с ранее сделанными Филипсом выводами, касающимися совершения самоубийств, можно с уверенностью сказать, что существует удручающая тенденция распространения отраженного в средствах массовой информации агрессивного настроя на имеющих общие черты людей, причем агрессия может быть направлена как против самого себя, так и против другого. Джонстаунская трагедия. Коль скоро грандиозность силы подражания осознана, становятся понятными причины одного из самых широкомасштабных «актов уступчивости» нашего времени — массового самоубийства в Джонстауне, в Гайане. Это трагическое событие заслуживает подробного рассмотрения. Возникший в Сан-Франциско Народный Храм являлся организацией культового типа, которая привлекала в свои ряды малоимущих жителей этого города. В 1977 году преподобный Джим Джонс — бесспорный политический и духовный лидер группы — обосновался с основной частью членов организации в небольшом поселении в джунглях Гайаны в Южной Америке. Там Народный Храм существовал в относительной изоляции. Однако, через некоторое время, один из американских конгрессменов, посещавших Гайану, побывал в Джонстауне. Его возмущение увиденным было столь ве6лико, что он пообещал довести подробности до сведения Конгресса (в секте царил жесткий тоталитарный порядок; Джонс подвергал сексуальной эксплуатации всех женщин общины и т.д.) Глава III.Теории девиантного поведения 277 Тогда Джонс, испугавшись возможного преследования, отдал одному из своих фанатиков тайный приказ убить конгрессмена, а сам обратился к общине с пламенной речью. Представив дело так, будто один из «наших братьев» самостоятельно убил конгрессмена, он начал свой призыв. Для начала он припугнул жителей общины тем, что с ними сделают американские вояки, которые «не пожалеют ни детей, ни стариков». Затем он призвал всех к коллективному самоубийству «во имя спасения», которое «является нашим единственным выходом». Речь (фонограмма сохранилась) была произнесена по всем правилам ораторского искусства, и в результате более 900 человек приняли лимонад с цианистым калием. Матери поили своих детей, потом пили сами... Когда комиссия конгресса, обеспокоенного исчезновением сотрудника, прибыла на место, ее взору представилось групповое кладбище. Человек, которому удалось спастись, рассказывал, что они пили яд так, точно были загипнотизированы или что-то в этом роде. Общественность, узнав о трагедии, была шокирована. Люди только и делали, что спрашивали друг друга: «Что они вообще делали в Южной Америке?», «Что послужило причиной?» Да, «что послужило причиной?» — это ключевой вопрос. Почему люди оказались такими уступчивыми? Были предложены различные объяснения. Некоторые предполагали, что большое значение имели особенности личности и, соответственно, поведения Джима Джонса. Члены общины любили этого человека, считали его своим спасителем, доверяли ему, как отцу, и почитали его, как императора. Другие исследователи считали основной причиной то, что членами Народного Храма были люди определенного рода. Они в большинстве своем были бедными и необразованными и готовы были отказаться от своего права на свободу мыслей и действий ради обретения безопасности в месте, где все решения за них принимал бы лидер. И наконец, некоторые исследователи подчеркивали, что Народный Храм являлся по своей сути квазирелигиозной организацией, в которой имела место слепая вера в культового лидера, обладавшего огромным авторитетом. Без сомнения, в каждой из этих гипотез содержится рациональное зерно, но я не нахожу данные объяснения исчерпывающими. В конце концов, в мире полно религиозных организаций, членов которых ведет за собой харизматическая фигура. В прошлом обстоятельства нередко складывались подобным образом. Но практически никогда и нигде не происходили события, даже отдаленно 278 Глава III.Теории девиантного поведения напоминающие инцидент в Джонстауне. Должно было иметь место что-то еще, что сыграло решающую роль. Ключ к разгадке нам поможет найти ответ на следующий вопрос: «Если бы община осталась в Сан-Франциско, подчинились бы ее члены требованию преподобного Джима Джонса?» Конечно, это крайне умозрительный вопрос, но некоторые исследователи не имеют сомнений относительно ответа. Луис Джолион Уэст, ведущий специалист в области психиатрии и науки о поведении (университет Калифорнии, Лос-Анджелес), руководитель нейропсихиатрического сектора в этом учреждении, в течение многих лет занимался изучением различных культов. Он начал наблюдать за Народным Храмом за восемь лет до трагедии, происшедшей в Джонстауне. Когда у доктора Уэста брали интервью непосредственно после данного события, он заявил: «Этого не случилось бы в Калифорнии. Но они жили в полной изоляции от мира, в джунглях, в чужой стране». К сожалению, на слова Уэста в суматохе, вызванной трагедией, мало кто обратил внимание. Однако наблюдение доктора Уэста вполне соотносится с тем, что мы знаем о принципе социального доказательства, и высвечивает причину патологической уступчивости членов Народного Храма. Важной предпосылкой являлся имевший место годом ранее переезд организации в поросшую джунглями страну с незнакомыми обычаями и враждебно настроенными жителями. Если верить рассказам о злом гении Джима Джонса, он прекрасно понимал, какое мощное психологическое воздействие должно было оказать на членов группы подобное переселение. Внезапно они оказались в месте, о котором ничего не знали. Южная Америка, особенно влажные леса Гайаны, не была похожа ни на что из того, что было им знакомо. Страна, в которой они оказались, должна была представляться им очень ненадежной во всех отношениях. Неуверенность — правая рука принципа социального доказательства. Как' отмечалось, когда люди неуверенны, они обращают особое внимание на действия других, чтобы руководствоваться ими в своих собственных действиях. Во враждебном гайанском окружении члены Народного Храма были готовы следовать примеру других. Но, как мы уже видели, особенно заразителен пример похожих людей, Перед нами открывается жуткая красота стратегии преподобного Джима Джонса. В такой стране, как Гайана, для выходцев из Джонстауна не могло быть других «похожих», кроме самих бывших жителей Джонстауна. Глава III.Теории девиантного поведения 279 Что является правильным для члена общины, определялось в основном тем, что делали и во что верили другие члены коммуны, находившиеся под сильней, влиянием Джонса. Рассматриваемые с этой точки зрения организованность, отсутствие паники, спокойствие, с которым люди шли к цистерне с ядом и к своей смерти, становятся понятными. Члены организации не были загипнотизированы Джонсом, они были убеждены — и в этом главную роль сыграл принцип социального доказательства, — что самоубийство является правильным действием. Чувство неуверенности, которое члены общины, разумеется, испытали, услышав команду своего лидера, заставило их посмотреть на тех, кто их окружал, чтобы определить, как им вести себя в данной ситуации. Особенно важно то, что члены Народного Храма нашли два впечатляющих вещественных доказательства, каждое из которых подталкивало их в одном и том же направлении. В качестве первого источника социального свидетельства выступили члены группы, которые быстро, не задумываясь, приняли яд. В любой группе, властвует сильный лидер, всегда найдется несколько таких фанатически настроенных индивидов. Трудно узнать в данном случае, были они заранее специально инструктированы, как надо будет в нужный момент подать пример, или они просто были наиболее внушаемыми по своей природе и, вследствие этого, самыми покорными воле Джонса. Это не имеет значения; психологический эффект действий этих индивидов, несомненно, был очень сильным. Услышанное или прочитанное сообщение о самоубийстве может заставить впечатлительного человека убить себя, даже если самоубийца ему неизвестен и не имеет с ним ничего общего. Вообразите, сколько более «заразительным» будет подобный акт, совершенный без колебаний вашими соседями в отдаленном поселении в такой стране, как Гайана. Вторым источником социального свидетельства являлась толпа. Как я думаю, то, что произошло, было ярким проявлением феномена плюралистического невежества. Каждый член общины наблюдал за действиями окружающих, чтобы оценить ситуацию, находя, что все остальные выглядят спокойными (они ведь тоже скорее тайком наблюдали за другими, чем самостоятельно реагировали), решал, что терпеливо встать в очередь за ядом будет правильным. Подобное неверно истолкованное, но тем не менее убедительное социальное доказательство явилось причиной жуткого спокойствия членов группы, которые шагнули навстречу своей смерти в джунглях Гайаны. 280 Глава III.Теории девиантного поведения По моему мнению, большинство исследователей, пытавшихся проанализировать данный инцидент, излишне сосредоточивались на личных качествах Дж. Джонса. Бесспорно, Джонс был сильным лидером. Однако в основе власти, которой он обладал, лежали, на мой взгляд, не столько его выдающиеся личные качества, сколько принцип социального доказательства. (Источник: Чалдини Р. «Психология влияния». Изд-во «ПИТЕР» - 2000.) ___________________________________ Вопросы для самопроверки: 1. В чем суть социально психологического подхода к анализу девиантности? 2. Чем отличается взгляд социальной психологии от психологии личности? 3. В чем заключается принцип когнитивного диссонанса? Каким образом, с его помощью можно объяснить девиантность? 4. Как влияют на девиантность конформизм и подчинение авторитету? 5. Мысленно воспроизведите эксперимент Аша. Как результаты этого эксперимента могут применяться к объяснению девиантности в повседневной жизни? 6. Чем можно объяснить поведение участников эксперимента Милграмма? 7. Воспроизведите эксперимент мысленно. Что по вашему нужно было бы изменить (не меняя сути эксперимента), что бы ослабить подчинение? 8. В чем проявляется девиантность социальных агрегатов? Постарайтесь вспомнить примеры из обыденной жизни. 9. Какие три типа регуляторов поведения описывались в параграфе? Чем отличается поведение на каждом уровне? 10. Как объясняется девиантность с позиций теории ролевого взаимодействия? Что такое остаточные нормы? Как они нарушаются? ______________________________________ §4. Социологические теории девиантности. Глава III.Теории девиантного поведения 281 Разговор о различных концепциях девиантности, разработанных социологами, следует начать с замечания. Если психологи, изучающие девиантность, концентрируют внимание на том, как и почему отдельно взятая личность осуществляет девиантное поведение, то у социологов несколько иной взгляд на эту проблему. Их больше интересует, как социум создает условия, благоприятствующие осуществлению его членами девиантных поступков. Однако нужно помнить, что индивидуальнопсихологические аспекты девиантного поведения активизируются главным образом тогда, когда общество создает подходящие условия для их реализации. Крупнейшими социологическими теориями девиантного поведения являются теория социального напряжения Р. Мертона, субкультурная теория, теория наклеивания ярлыков, теория конфликта и теория дифференциальной ассоциации. Знакомясь с этими теориями, нужно отдавать себе отчет, что за каждой из них стоит своя философия. Психологи в своих теориях опираются на то или иное философское видение человека. Социологи опираются на то или иное философское видение общества. Прежде чем перейти непосредственно к изложению и анализу перечисленных концепций, необходимо совершить краткий экскурс в историю. Первым исследованием, значительным социологическим затрагивающим проблему девиантности, следует считать “Самоубийство” Э. Дюркгейма. Самоубийство фактически представляет собой агрессивное поведение, направленное против самого субъекта. Дюркгейм первым показал, что девиантный поступок (самоубийство) есть результат взаимоотношений общества и индивида. Уровень самоубийств определяется спецификой социальных Дюркгейм Эмиль (1858-1917), основатель французской школы социологии. Один из создателей классической социологической методологии. Определял социологию, как науку об объективно существующих социальных фактах, независящих от воли и мнений отдельных людей. Автор концепции аномии. 282 Глава III.Теории девиантного поведения отношений, а не личностных качеств людей. Очень важной является его концепция аномии и тезис о том, что для современного общества именно в этом состоянии таится наибольшая опасность. Аномия – это такое состояние общества, когда прежняя система регулирующих норм и ценностей разрушена, а замена еще не сформировалась. Аномичное общество – это девиантное общество. Это теснейшим образом связано со взглядом Дюркгейма на нормальный социум. Нормальному обществу требуется «согласие умов» - общая система норм, убеждений и ценностей, разделяемая членами общества и регулирующая их жизнь. В состоянии аномии общество представляет собой поле столкновений индивидуальных амбиций своих членов и регулируется правом силы. Это связано с тем, что каждый человек, по выражению Дюркгейма, представляет собой «бездну желаний». Сдерживать эти желания, и регулировать их направленность может только общество, ведь инстинктивных регуляторов у человека нет. Именно общество создает представления о норме и девиантности, которые размываются в состоянии аномии. Подобное состояние – бич современных обществ, т.к. именно с ним связанно большинство преступлений, психических расстройств и самоубийств. В связи с этим, Дюркгейм указывал на патологический характер развития цивилизации: “...можно думать, что увеличение (числа самоубийств - прим. мое - Т.Х.) вытекает ...из особых условий, в которых осуществляется прогресс в наше время, и ничто не доказывает нам, что эти условия нормальны”. Это при том, что определенный процент преступных деяний в любом обществе, по мнению Дюркгейма, - явление нормальное. Трудно не согласится с классиком социологической мысли. В самом деле, предположить полное исчезновение антисоциальных деяний было бы абсурдным, хотя бы потому, что в человеческой истории не существовало общества, полностью избавленного от преступлений. Тем не менее, различные типы обществ значительно различаются по степени девиантности и криминогенности. И специфические Глава III.Теории девиантного поведения 283 условия развития современной Западной цивилизации отнюдь не говорят о том, что современные западные общества являют собой наилучший вариант социального развития. Одной из наиболее популярных теорий девиантного поведения является теория социального напряжения Р. Мертона. При создании этой теории, Мертон использовал дюркгеймовскую концепцию аномии применительно к проблемам социологии преступности. Главная идея этой теории заключается в том, что основной причиной преступности является противоречие между ценностями, на которые общество нацеливает людей, и возможностями их достижения по установленным обществом правилам. Возникающее социальное напряжение приводит к тому, что человек, не сумевший получить определенные ценности, будет реагировать на это той или иной формой девиантного поведения (в том числе и связанно с агрессией и насилием). Всего Мертон выделял пять типов реакций на устанавливаемые обществом ценности и институционализированные средства их достижения. Традиционно, эти пять типов поведения трактуются применительно к такой общепризнанной в современном обществе культурной цели, какой является стремление к материальному благополучию. Основным социально приемлемым средством достижения этой цели считаются образование и карьера. Напряжение в отношение этой цели является очень сильным, поскольку ценность успеха поддерживается в сознании людей многочисленными СМИ (реклама, репортажи о жизни знаменитостей и т.д.), а реальная возможность сделать успешную карьеру доступна немногим. Это может быть представлено в виде следующей таблицы: Типы девиантности по Мертону. Виды поведения культурные цели Институциализированные (материальное средства (успешная карьера) благополучие) 1. Конформизм признание Признание 2. Инновация признание Отрицание 284 Глава III.Теории девиантного поведения 3. Ритуализм отрицание Признание 4. Отступление отрицание Отрицание 5. Мятеж отрицание и замена Отрицание и замена Согласно этой таблице, единственно «нормальным» поведением будет конформизм, признающий, как цели, так и средства. Одной из девиантных реакций на напряжение может быть инновация. В этом случае субъект признает социальные цели (напр. материальное благополучие), но, не будучи в состоянии достичь их при помощи социально одобряемых средств (успешная карьера), применяет собственные средства, зачастую не одобряемые социумом (напр. преступная деятельность, рэкет). Ритуализм - это непризнание целей, при использовании институционализированных средств их достижения. Например: субъект не считает себя способным добиться социального успеха, но продолжает усердно трудиться в неперспективных областях, без надежды на какие-либо достижения. Отступление - это отрицание как целей, так и средств их достижения, уход от социума. Примером может служить поведение человека употребляющего наркотики и пытающегося таким образом “заслониться” от общества. Мятежник не признает социальные цели и заменяет их своими собственными, так же как и средства. Например, вместо экономических выгод человек может стремиться к разрушению несправедливой социальной системы, с помощью насилия. Теория социального напряжения Мертона перебрасывает своеобразный мост между Дюркгеймом, который рассматривал преступление как продукт взаимоотношений личности и общества, к Марксу, который акцентировал внимание на неравном распределении жизненных шансов в обществе. Глава III.Теории девиантного поведения 285 В 1961 году ученики Мертона Р. Кловард и Л. Олин опубликовали монографию “Делинквентность и возможности: теория делинквентных групп”. Авторы монографии убедительно показали, что общество, навязывая молодежи определенные ценности (в частности стремление к успеху) не замечает того, что их достижение является мало реальным для большинства молодых людей (что опять таки противоречит официально декларируемому равенству возможностей). На самом деле, подчеркивают авторы монографии, достигнуть социальных целей законными способами могут лишь немногие. Большинство вынуждены для достижения успеха проявлять ловкость - нарушать закон и нормы морали. Молодой человек, попадая во взрослую жизнь, сталкивается совсем не с тем, что ему внушали в процессе воспитания. Результатом такого противоречия становиться разочарование, фрустрация. Типичные реакции на это: - создание воровских шаек, члены которых посредством хищений и грабежей получают возможность жить в соответствии с господствующими в обществе стандартами потребления; в схеме Мертона - это инновация, использование насилия и краж для достижения целей; - объединение в агрессивные банды, которые снимают напряжение, вызванное социальной несправедливостью, совершением актов насилия и вандализма; по Мертону - мятеж; - вступление в антисоциальные группировки, где молодые люди, употребляя наркотики и алкоголь, уходят в себя, замыкаются в тесном кругу сверстников, озабоченных теми же проблемами, и таким путем пытаются уйти, заслониться от социальной несправедливости. Работа Кловарда и Олина произвела сильное впечатление на Р. Кеннеди, по инициативе которого был принят закон о предупреждении преступлений несовершеннолетних. Была создана специальная программа расширения возможностей несовершеннолетних. По мысли ее создателей, социальная работа с молодежью (в основном, помощь в получении 286 Глава III.Теории девиантного поведения образования и работы) позволит снизить рост преступности несовершеннолетних. Теория социального напряжения Мертона в значительной мере способствовала пониманию истинных причин высокого уровня преступности в современном обществе. Высокая социальная ценность материального успеха в современном Западном обществе, при неравных шансах его достижения для различных социальных групп, способствует росту всевозможных отклонений, прежде всего, среди тех, кто оказывается не в состоянии его достичь. Эта теория хорошо иллюстрирует одну из основных проблем современного общества - его “двуликость”: высокие стандарты потребления и уровень жизни, демонстрируемые с обложек журналов и в теле рекламе, контрастируют с нищетой и невозможностью реализовать “жизненный шанс” для значительной части социума. Реакции на это несоответствие и были описаны Мертоном. Если теория социального напряжения помогает выявлению глубинных корней девиантности в обществе, усматриваемых в несоответствии между культурными целями и возможностями их достижения, то другие теории обращаются к иным социальным аспектам девиантности. Теория напряжения относится к функциональному направлении в социологическом теоретизировании. Она показывает как некоторые элементы общественной структуры (обнищавшие слои, расовые меньшинства и т.п. ) могут быть социально дисфункциональны из-за невозможности реализации культурных целей. Однако эта теория менее эффективно объясняет отклоняющееся поведение привилегированных групп. Социальное положение представителей высших слоев общества не блокирует их пути к успеху. Следовательно причины их девиантности заключаются в чем-то ином (Акерс и Кокран, 1985). Глава III.Теории девиантного поведения 287 Субкультурная теория. Исследования Кловарда и Олина можно рассматривать и в рамках другой теоретической перспективы, используемой для анализа девиантного поведения - субкультурной теории. Родоначальником этого направления можно считать Т. Селлина, опубликовавшего в 1938 году работу “Конфликт культур и преступность”. В этой работе Селлин рассматривал в качестве криминогенного фактора конфликт между культурными ценностями различных сообществ. На основе теории Селлина американский социолог А. Коэн разработал свою концепцию субкультур. Коэн в масштабе небольших социальных групп рассмотрел особенности культурных ценностей криминальных объединений (банд, сообществ, группировок). В этих микрогруппах могут формироваться своего рода “миникультуры” (взгляды, привычки, умения стереотипы поведения, нормы общения, права и обязанности, меры наказания нарушителей норм, выработанные такой микрогруппой) - этот феномен получил название субкультуры. Субкультурная теория уделяет особое внимание группе (субкультуре), как носителю девиантных идей. Существуют субкультуры, исповедующие нормы и ценности, совершенно отличные от общепринятых. Люди, принадлежащие к этим субкультурам, строят свое поведение в соответствии доминантные с групповыми социальные группы предписаниями, определяют но это Субкультура – специфическая совокупность норм, ценностей, символов и ролей, используемая какой-либо ограниченной общностью в рамках более общей доминирующей культуры. поведение, как девиантное. Одно из первых исследований на базе этого подхода было проведено Альбертом Коэном в 1955 г., на примере банды делинквентных подростков. Рассматривая эту группу как девиантную субкультуру, Коэн обнаружил, что групп придерживается ценностей, которые представляют собой вид “антикультуры”, отрицающей “честные” ценности среднего класса. 288 Глава III.Теории девиантного поведения Подростки из банды презирали собственность других людей и выражали свои чувства актами беспричинного вандализма и разрушения. Видимо они получали злобное удовлетворение от того, что заставляют “честных” людей чувствовать себя дискомфортно. Они были “негативны” в том плане, что переворачивали ценности среднего класса (в первую очередь, это ценности трудолюбия и собственности) вверх дном. Таким образом, Коэн установил, девиантная группа, которую он исследовал, являла собой особый вид субкультуры антиистеблишмента. Он также обобщил идею о том, что большинство девиантных групп являются просто негативным отражением культуры большей части общества, выстраивающие свои ценности по принципу «обратной симметрии» к ценностям доминантных групп. Примеры девиантных субкультур можно встретить в любом обществе. Соединив положения теории социального напряжения и субкультурной теории, мы получим типологию девиантных субкультур. Эти типы будут различаться между собой, прежде всего, тем, какая из форм девиантного поведения (по Мертону) является в каждой из них доминирующей. Так выделяют следующие субкультуры: 1. Криминальная, использующая насилие и преступления для достижения одобряемых и поддерживаемых обществом целей (успех и материальное благополучие). Это субкультура организованных преступных групп (ОПГ), подходящих к нарушению норм инструментально – с позиций выгоды. Дисциплина является одной важных ценностей, без нее ОПГ не сможет действовать эффективно. Культ силы и мужества, царящий в этих группах, связан со спецификой используемых средств достижения целей, без поддержки этих ценностей невозможно регулярное использование насилия – одного из главных средств. В то же время ОПГ склонны не применять насилие, если в этом не возникает необходимости, как, например, в случае интеллектуальной преступления) преступности (финансовые махинации, хакерские Глава III.Теории девиантного поведения 289 2. Протестная, рассматривающая нарушения норм, как самоценность. Это субкультура молодежных объединений, ориентированных на альтернативный, агрессивно-протестный образ жизни (фанаты в Англии, мотоциклетные банды в США). Эти группы выстраивают свою собственную систему ценностей, где, обычно, важное место занимают насилие и сексуальная распущенность, в контексте мужского доминирования. Деятельность этих групп не обязательно связана с прямым насилием (например, хиппи - пацифисты), но всегда носит публичный характер, противопоставление себя «нормальному» обществу. Внутренняя структура этих групп, в отличии от ОПГ, неупорядочена, дисциплина не является значимой ценностью. Где-то посередине между криминальной и протестной субкультурой может быть локализована очень интересная субкультура профессиональной преступности (ПП). В отличии от организованной преступности (ОП) эта субкультура отличается гораздо меньшей инструментальностью, зачастую нарушения норм носят самоценный характер. Например, кодекс «вора в законе» включал такие нормы, как никогда не работать, не иметь семьи, никогда не сотрудничать с официальной властью и т.п. В этой субкультуре нарушения общепризнанных норм (напр., уважение к чужой жизни и собственности) реализуется скорее, как образ жизни, нежели, как средство достижения культурных целей. Ценность дисциплины относительна, признается только в рамках совершения преступлений, в остальных случаях профессиональные преступные группы довольно анархичны. Добываемые преступным путем средства расходуются на ведение альтернативного (а не респектабельного, как ОПГ) образа жизни, подразумевающего, в том числе, и регулярные «отсидки» в тюрьме и на зоне. Каждый срок лишения свободы рассматривается, как эпизод необходимой социализации, вроде "курсов повышения квалификации". В случае с ОПГ – это - досадная неприятность. Все перечисленные моменты и заставляют классифицировать ПП, как 290 Глава III.Теории девиантного поведения «пограничную» субкультуру, сочетающую черты криминальной и протестной. 3. Отступающая субкультура объединяет тех, кто стремится заслониться от общества, уйти от необходимости преследовать какие-то значимые цели и выбирать между легитимными и нелегитимными средствами. Это субкультуры алкоголиков, наркоманов, «компьютерщиков» (если страсть к компьютерам становится образом жизни). Группы, поддерживающие данные субкультуры пребывают как бы в параллельной реальности, отказываются идти на любые контакты с обществом, кроме самых необходимых, их деятельность носит непубличный, в отличии от протестных субкультур, частный характер. Эти субкультуры чрезвычайно разнообразны по набору доминирующих ценностей, а могут и вообще не иметь четко выраженных ценностей. Группы – носители отступающих субкультур, отличаются наименьшей внутренней упорядоченностью, отсутствием выраженных лидеров и дисциплины. Большинство из этих субкультур имеют выраженную гедонистическую окраску: «Зачем нам этот непонятный и жестокий мир – здесь (под кайфом, у компьютера и т.д.) нам комфортно, здесь нас принимают и понимают» Часто велика ценность сексуальных удовольствий. Эти субкультуры объединяют в первую очередь тех, кто не сумел адаптироваться к требованиям общества (не признал цели или не нашел доступа к средствам), но у них нет сил на мятеж или желания к инновации. Можно представить эти субкультуры в виде таблицы. Девиантные субкультуры Тип субкультуры Доминирую щий тип поведения Господствующие ценности Отношения к нарушениям норм Носители 1. Криминальная Инновация Инструментальное – нарушают, если это выгодно и не нарушают, если невыгодно 2. Протестная Мятеж Успех и благополучие. Сила и дисциплина. В то же время, ценятся ум и организаторские способности – с точки зрения их полезности. Насилие, секс, противопоставление себя обществу, Организованные преступные группы, коррумпированные представители власти. Отчасти – профессиональные преступники. Фанаты, мотоциклетные банды, хиппи, воинствующий Ценностное нарушают публично – и Глава III.Теории девиантного поведения 3.Отступающая. Отступлени е 291 верность альтернативному образу жизни. Нет ясной системы, часто ценится непохожесть, альтернативность. Пассивный гедонизм. принципиально, противопоставляя себя обществу. Не принципиальное, вытекающее, как следствие отступление. андеграунд. Отчасти – профессиональные преступники. Алкоголики, наркоманы, сторонники «компьютерного образа жизни», пассивный андеграунд. Интересным практическим выводом из теории субкультур является положение, согласно которому, коррекция криминогенности общества часто невозможна без разрушения криминальной субкультуры, которая... защищает криминальное сознание от воспитательного воздействия общества. Поскольку криминальная субкультура, как уже говорилось выше, зачастую есть реакция на те или иные аспекты социальной системы, то, возможно, речь должна идти об изменениях в доминирующей культуре общества Субкультурные теории, объясняющие отклоняющееся поведение социализацией индивида в системе девиантных ценностей и норм, не объясняют, конечно, почему девиантные нормы и ценности проявляются в обществе. Почему тогда как существуют доминирующие ценности, отрицающие делинквентность, некоторые субкультурные группы придают позитивное значение антиобщественному поведению? Эти теории также не объясняют, почему одни члены общества принимают девиантную систему ценностей, тогда как другие, находясь в тех же условиях, отрицают ее. Индивиды делают выбор; их поведение не является тотально детерминированным их социальным окружением. Есть масса примеров, когда люди вырываются из субкультурного окружения, в котором они находятся. Несмотря на эти критические замечания, нельзя отрицать значение социализации Доказательства важности для формирования последствий девиантного социализации поведения. обнаруживаются практически в любой форме девиантного поведения - от употребления наркотиков и подростковой делинквентности преступности (Хазани, 1986; Оркатт, 1987). до организованной 292 Глава III.Теории девиантного поведения В то же время, если в качестве теоретической основы анализа субкультурных исследований использовать теории конфликта и социального напряжения, помогающих определить причины появления антисоциальных ценностей (невозможность следования культурным целям), то это может способствовать выработке более глубокого подхода к пониманию феномена девиантности. Теория конфликта и девиантность. Теория конфликта основана на предпосылке того, что в любом обществе существует неравенство в распределении ресурсов и власти. Родоначальником этого направления считается К. Маркс. Сфокусировав внимание на девиантном поведении, теоретики конфликта выделяют принципы, посредством которых общество организованно для того, что бы служить интересам богатых и влиятельных членам общества, часто в ущерб другим. К этому направлению относится и ставшая популярной на Западе в 60-е гг. так называемая радикальная криминология, рассматривающая преступность, через призму классового и этнического неравенства. Для многих К.Маркс (18181883) – один из классиков социологии. Концентрировал внимание на конфликтности, возникающей из за неравного распределения важнейших ресурсов, присущей большинству обществ. теоретиков конфликта основным источником девиантности в западных обществах является капиталистическая экономическая система (Гордон, 1981). Поскольку неравенство присуще самому базису системы, многие теоретики конфликта придерживаются мнения, что единственно возможное решение заключается в полном переустройстве системы, замене ее более справедливой системой, в которой разрыв между имущими и неимущими будет сведен к минимуму. Хотя девиантность обнаруживается на каждом уровне общества, природа, степень, наказание девиантности зачастую связана с социальноклассовым положением индивида (Берк, Линихен и Росси, 1980; Брэйтуэйт, 1981). Обычно люди из высшего общества - богатые, могущественные, влиятельные - играют главную роль в определении того, что является Глава III.Теории девиантного поведения девиантным, а что 293 - нет. Эти люди способны влиять на моральное и правовое определение девиантности многочисленными законными методами (лоббирование, финансовые вложения в политические кампании, отбор кандидатов на должность, участие в различных корпорациях, определяющих политику). В результате моральная и законодательная система общества отражает интересы власть имущих. Поведение тех, чьи интересы при этом не представлены, гораздо вероятнее определяется как девиантное. Например, люди из высшего класса вряд ли могут быть задержаны за бродяжничество незаконное поведение, за которое часто задерживаются, обвиняются и осуждаются представители низшего класса. Как иронически заметил Анатоль Франс (1922): “Закон, во всем его величественном равенстве, запрещает богатым, как и бедным спать под мостами дождливыми ночами, попрошайничать на улицах и воровать хлеб ”. Социологи, рассматривающие девиантность с позиций теории конфликта, особе внимание обращают на девиантность среди элиты. В современной правоохранительной практике девиантность и делинквентность обычно ассоциируется с такими действиями, как насилие, кражи, бездомность и т.п. Т.е. с такими действиями, за которые представители низших классов скорее будут осуждены, однако, элита общества также нарушает законы и нормы морали. Теоретики конфликта имеют особый интерес к Делинквентн ое поведение – нарушение закона, криминальное поведение девиантности и делинквентности элиты. Преступления этой части общества зачастую гораздо более дорого обходятся обществу в экономическом плане и, как правило, менее строго наказываются. Девиантность элиты может принимать различные формы от неэтичных или аморальных действий до криминальных актов, наказуемых штрафами или тюремным заключением. Биржевые манипуляции и растрата средств из государственных фондов - действия, очевидно, делинквентные, в тоже время политик, который лжет своим избирателям может быть назван 294 Глава III.Теории девиантного поведения аморальным, но, скорее всего, будет предохранен от юридического обвинения. Хотя девиантность среди элиты обычно менее заметна, драматична и меньше сопровождается насилием, чем другие формы девиантности, она все же приносит немалый вред финансовому и моральному благополучию общества. Например в 1967 году президентская комиссия в США установила, что ежегодный убыток от преступлений среди “белых воротничков” от 27 до 42 раз превысил убыток от традиционных преступлений против собственности (грабеж, кражи со взломом, воровство и подделка денег) (Тио, 1978). Даже когда удается добиться юридического осуждения преступников, наказания для элиты часто бывают относительно легкими. Когда компания Ф. Хаттона (США) - крупная финансовая организация - была уличена в интригах по подделке чеков, преступлении, за которое обычные граждане были бы осуждены, никому из руководства компании не было предъявлено обвинения. Следует подчеркнуть и тот факт, что представители элиты в значительной степени контролируют информационные потоки, пронизывающие общество. Это дает им возможность контролировать негативную информацию о себе, обладая более защищенной частной сферой. Поэтому девиантность элиты обладает высоким уровнем латентности, достоверную информацию о ней получить трудно. Чаще всего, социологам доступны лишь исторические источники, описывающие преступления привилегированных слоев в прошлом. Теория конфликта особо подчеркивает неравенство в распределении власти и богатства в обществе. Теоретики конфликта марксистской школы рассматривают неравенство, как порождение капиталистической экономики. Однако ученые других школ отмечали, что неравенство в распределении власти и привилегий существуют во всех обществах, независимо от типа экономики или политического режима (Дарендорф, 1959). Глава III.Теории девиантного поведения 295 Теория приклеивания ярлыков. Рассмотренные нами теории, уделяя внимание тому, как общество провоцирует девиантность, не всегда подробно описывают этот процесс. К тому же, сам анализ причин девиантности проходит скорее в социально-философском русле, используя такие категории, как “социальная несправедливость”, “жизненный шанс” и т.п. С несколько иных позиций, акцентируя внимание на социально- психологических механизмах формирования девиантных наклонностей членов сообщества, подходит к данной проблеме теория наклеивания ярлыков. Дж.Г.Мид (1863-1931) – американский социолог и социальный психолог, один из создателей теории символического интеракционизма, рассматривающей общество, как результат постоянных взаимодействий между людьми, связанных с манипуляцией символами (языковыми и не только) и принятием социальных ролей, соответствующих ожиданиям партнеров по взаимодействию. Теоретико-методологической базой этого подхода является символический рассматривающий интеракционизм социальную Дж. жизнь Г. как Мида. серию Мид, постоянных взаимодействий между людьми и их окружением, интеракций, в которых поведение человека во многом определятся социальными ожиданиями и стереотипами. Эту теорию ученый из Колумбийского университета Ф. Танненбаум попытался применить к анализу девиантного поведения. Он акцентирует внимание на том, как общество реагирует на различного рода социальный отклонения и, таким образом, влияет на их репродукцию. Определяя какой-либо поступок человека, как девиантный, общество наклеивает ярлык. Таким образом, ярлыки - суть отрицательные оценки общества. Их действие имеет две стороны: они удерживают от антиобщественных поступков, но при неумелом их применении (Танненбаум называет этот процесс чрезмерной драматизацией зла) они могут провоцировать антисоциальное поведение. Эта теория разделяет с теорией конфликта точку зрения о том, что неравенство между группами людей в обществе может влиять на то, кто считается девиантом, а кто - нет. 296 Глава III.Теории девиантного поведения Теория приклеивания ярлыков фокусирует внимание на социальной природе процесса, в котором одни индивиды в обществе могут приклеить ярлык другим индивидам, считая их девиантами. В центре внимания находиться также то, как индивид, определенный как девиант приспосабливается к мнению о себе как о таковом (принимает “ярлык девианта”). Сторонники теории ярлыков утверждают, что всегда, когда какие-либо члены общества называются “преступниками”, “алкоголиками” или “душевнобольными”, имеет место процесс приклеивание ярлыков. Он включает в себя лицо или группу, приклеивающих ярлык и лицо или группу, к которым этот ярлык применяется. Ярлык – это негативное определение, фиксирующее место человека или группы на ценностной шкале «хорошо/плохо» (в данном случае – ближе к отрицательному полюсу). Те, кто применяет ярлыки, являются агентами социального контроля, часто приклеивание ярлыков является частью их социальных функций (полиция, психиатры). Приклеивание ярлыков имеет место также и в неформальных кругах, например, когда член семьи или друг называет кого-либо пьяницей, лжецом или психом. Те, кому приклеивают ярлык в этом процессе, являются девиантами. Таким образом, с точки зрения теории ярлыков, девиантом является любой, к кому ярлык девианта успешно применяется (Беккер, 1963). Девиантность обычно появляется тогда, когда люди совершают поступки, не одобряемые большинством членов своей группы. Такие формы девиантности, как преступность или шизофрения, могут возникнуть из-за личных проблем, особого образа жизни, условий социальной ситуации, в которой оказался индивид или иных факторов. Ранее рассматриваемые нами теории фокусировали внимание на причинах девиантности, которые присутствуют в самих индивидах или окружающей их среде. Сторонники теории наклеивания ярлыков сосредоточились на официальных и неофициальных агентах социального контроля и ярлыках, создаваемых и Глава III.Теории девиантного поведения 297 применяемых ими. Если девиантные ярлыки не были созданы агентами социального контроля, то в этом случае, вероятно, нет девиантности. Согласно теории ярлыков, чтобы считать поведение девиантным, оно должно быть охарактеризовано так, что социальные группы создают девиантность, составляя правила, нарушение которых означает девиантность, и применяя эти правила к отдельным людям и определяя их как аутсайдеров. С этой точки зрения девиантность является не следствием действия, совершенного человеком, а, скорее, следствием применения другими правил и санкций к “нарушителю” (Беккер, 1963). Иными словами, никакое особое поведение не является в сущности девиантным само по себе; поведение становится девиантным лишь тогда, когда другие определяют его таковым. Сторонники теории наклеивания ярлыков поддерживают точку зрения теории конфликта в том, что, девиантный ярлык не применяется единообразно. Бедняки, группы меньшинств, малоимущие скорее получат ярлык девианта за какой-либо проступок, нежели более обеспеченные, привилегированные члены общества, которые ведут себя таким же образом. В случаях крайне тяжелых преступлений, таких как, например, убийство, избирательность сообщества в определении людей, как девиантов не столь очевидна, но она вполне ясна в более мягких случаях: “Некоторые люди, употребляющие слишком много спиртного, названы алкоголиками, тогда как другие (из них) - нет; некоторые люди, ведущие себя странно, направляются в больницы, а другие - нет” (Эриксон, 1964). Действительно, индивидуальная странность нашего соседа может восприниматься, как признак психического заболевания, а та же странность в поведении эстрадной звезды может восприниматься, как «экстравагантность». Алкоголизм нашего соседа – это порок, тогда как алкоголизм известного киноактера – пикантный штрих к его портрету. Эти реалии, привели наблюдателей к выводу о том, что более вероятно ярлык душевнобольного применяется к людям, которые бедны, 298 Глава III.Теории девиантного поведения занимают низкое положение в обществе или находятся в похожих невыгодных условиях (Гоффман, 1959). Человек в более привилегированном социальном положении часто избегает ярлыка девианта, несмотря на проявление таких же форм поведения. Теория ярлыков также помогает понять девиантность с точки зрения жертвы девиантных действий. Свой вклад в изучение этих феноменов внесли представители феминистической социологии. Изучение разнообразных случаев домашнего насилия выявило что, когда мужья жестоко общались со своими женами, часто именно женщина, жертва, объявлялась девиантной Злоупотребляющий объявляет свою неадекватности, силой жену (Карлсон, муж девиантом, например в часто 1987). успешно обвиняя том, что ее она в не Феминистическая социология – интеллектуальное движение на Западе, применяющее тезис Маркса о неравенстве и конфликтности обществ, прежде всего к сфере отношений полов, подчеркивая факт дискриминации женщин «мужской культурой». В рамках этого направления было проведено множество исследований, подчеркивающих «сконструированный», искусственный характер многих гендерных стереотипов. соответствует его представлениям об идеальной роли женщины. Многие обиженные жены сообщают, что мужья убеждали их, зачастую годами, что их несоответствия являются причиной побоев. К тому же если оскорбленная, пострадавшая жена пытается сделать что-нибудь против насилия, она, вероятно, получит ярлык девианта от общества в целом за выставление напоказ того, что ее домашние отношения и брак не являются нормальными (Подробнее об этом смотрите в Приложении). История переполнена примерами того, как ярлык использовался для оправдания самых жестких форм насилия в отношении отдельных людей, социальных групп и, даже, целых народов - вспомнить хотя бы французскую революцию, репрессии 30х годов в России или германский фашизм Первичная и вторичная девиантность. Когда девиантность рассматривается с точки зрения теории приклеивания ярлыков, отдельные индивидуальные девиантные действия не представляют особого интереса. Глава III.Теории девиантного поведения 299 Теория ярлыков не интересуется, почему прежде “честные” люди украли свой первый апельсин или первый раз солгали или напали на свою первую жертву. Такие первые, не организованные на чьем-либо примере, девиантные действия, называют первичной девиантностью. Фактически каждый совершает акты первичной девиантности. Исследуя ответы 1 689 взрослых людей в Нью-Йорк Сити, Валлерстайн и Уайлс (1947) обнаружили, что 91% респондентов нарушали закон после того, как им исполнилось 16 лет. За уголовные преступления могли быть осуждены 64% мужчин и 29% женщин, участвовавших в исследовании. Между 80% и 90% всех опрошенных украли что-либо. Четвертая часть участвовавших в исследовании мужчин признались, что воровали автомобиль, а один из десяти совершал ограбление. Таким образом, действия, которые могли бы быть названы девиантными агентами социального контроля, являются распространенными. Теория ярлыков, однако, главным образом интересуется вторичной девиантностью, которая связана с формами девиантности, постоянно присущими индивидам и которые вынуждают их устраивать свою жизнь и личные отношения вокруг своего девиантного статуса. Теория ярлыков фокусирует внимание на процессе, посредством которого индивиды оцениваются как преступники, а ярлык отрицает все другие определения себя самого. Хотя этот подход фокусирует внимание на том, как общество применяет ярлыки к индивиду, возможно также, что индивиды применяют ярлыки к самим себе (Тойтс, 1985). Например, заболевшие люди, определяют себя (приклеивают ярлык) как больных в надежде, что другие признают этот ярлык и среагируют соответственно - выражением сочувствия, лечением болезни или освобождением больного от обычных обязанностей. Иногда, девианты применяют ярлык к самим себе, прежде чем кто-либо еще делает это, и продолжают действовать в соответствии с этим ярлыком (Лорбер, 300 Глава III.Теории девиантного поведения 1967). С этой точки зрения, любое самоопределение человека (неважно, под влиянием каких причин, позитивное или негативное) рассматривается, как наклеивание ярлыка. Например, многие «трудные школьники», под влиянием неуспехов в учебе приклеивают себе ярлык «неспособного», фактически еще до того, как это сделает учитель. Хотя ряд критических замечаний был выдвинут против теории ярлыков, она, тем не менее, остается мощной социологической теорией девиантного поведения. Многое из последующих идей является отражением основ теории приклеивания ярлыков. Очень близка по своим основным положениям к теории ярлыков, теория стигматизации. “Стигма” - в переводе с латинского означает клеймо. Приклеивание ярлыка можно рассматривать как аналог практики клеймения преступников, распространенной в прошлом. Такая форма борьбы с преступностью нередко инициировала новые, более тяжелые преступления, как реакцию на социальное отторжение. Значительный вклад в понимание того, как люди, получившие ярлык девианта, справляются со своей девиантностью, внес Ирвинг Гоффман. В своей исследовательской работе Гоффман придерживался традиций символического интеракционизма. Он особо интересовался способом взаимодействия людей друг с другом и сообщениями, посылаемыми ими словами и жестами. В одной из своих работ он исследовал людей с определенными характерными чертами, благодаря которым другие находят этих людей необычными, неприятными или девиантными (Гоффман, 1963). Гофман назвал эти характерные черты стигмами, и его особенно интересовало то, как люди, имеющие стигмы, справляются с ними. Анализ Гоффмана начинается с людей имеющих физические недостатки и, постепенно, представляет широкий ряд других отклонений. В итоге Гоффман показывает, что наличие стигмы не есть нечто необычное, свойственное небольшому кругу физических и моральных калек, а является Глава III.Теории девиантного поведения 301 достаточно распространенным среди “обычных граждан”. Он утверждает, что “... наиболее удачливые из нормальных, вероятнее всего имеют свои полускрытые недостатки, и для каждого маленького недостатка существует социальное обстоятельство, посредством которого он может превратиться в большой недостаток.” (1963). Гоффман И. (1922 1982) – амер. социолог. Создатель драматургического направления, сравнивающего общество с театром, где люди играют роли перед другими (зрителями), одновременно являясь зрителями по отношению к другим. На основе этой концепции анализировал девиантное поведение. Гоффман имеет дело с двумя основными типами стигматизированных индивидов. Первый тип, индивид с проявленной стигмой, предполагающей, что его отличие уже известно и легко доказывается. Второй индивид с латентной стигмой, предполагающей, что его недостаток никому не известен, не воспринимается немедленно кем-либо (Гоффман, 1963). Проявленные и латентные стигмы могут принимать форму физических дефектов, например, когда человек теряет какую-либо часть тела; обстоятельства могут влиять на личность, например, когда человек отбыл срок в тюрьме или имел душевную болезнь; или если он является членом этнической или расовой группы, которая часто рассматривается другими негативно, например, цыгане. С точки зрения Гоффмана, люди с проявленными (легко видимыми) недостатками сталкиваются с проблемами взаимодействия в обществе. Имея проявленный недостаток (стигму), человек заранее ожидает негативных реакций других членов общества. С другой стороны, люди с латентными стигмами часто пытаются так строить ситуации взаимодействия, что бы другие не узнали, о свойственных им недостатках. Утаивание часто становится обременительным. Примером может служить описанный в литературе случай с миссис Г., чей муж был помещен в психиатрическую лечебницу. Для того, что бы скрыть от соседей то, что для нее являлось стигмой, она сказала им, что ее муж в больнице из за подозреваемого рака. Каждый день она спешила получить почту, пока соседи не успели захватить 302 Глава III.Теории девиантного поведения ее с собой. Она отказалась от вторых завтраков в аптеке с женщинами из соседних квартир, чтобы избежать их вопросов. Перед тем, как пригласить их к себе, она прятала всякие материалы, связанные с больницей и т.п. (Йароу, Клаусен, Робинс, 1955). СПИД и стигма. Одним из главных примеров стигмы в современном мире является СПИД. Существует большой страх перед болезнью и, по крайней мере, в некоторых кругах общества значительная враждебность по отношению к зараженным СПИДом. На ранних стадиях болезни пациент имеет латентную стигму, поскольку у них нет, как правило каких-либо открытых признаков болезни. Больные часто пытаются так управлять информацией, что бы окружающие не знали о наличии у них СПИДа. Однако, когда болезнь прогрессирует, утаивание признаков болезни становится все более трудным. Жертвы СПИДа обычно значительно теряют в весе, выглядят нездорово, им требуется частая госпитализация, иногда развиваются заметное повреждение кожи. Таким образом, на поздних стадиях заболевания больные имеют проявленную стигму; их болезнь очень заметна. Это часто заставляет их отгораживаться от общества, дополнительно страдать от депрессий и нервных расстройств. Тот же механизм лежит в основе многих сложностей, связанный с психологической реабилитацией лиц, вернувшихся из мест лишения свободы или потерявших работу. В этом случае ярлык «отсидевшего» или «безработного» способен резко затруднять социальные взаимодействия, воздействуя, как на воспринимающих его, так и на носителей. Теория стигмы основывается на многих социально-философских традициях. Так теоретики анархизма рассматривали государственную юридическую практику, как начало озлобляющее человека. Поскольку правовая система государства основана на насилии, она отрицает всеобщую любовь и способствует проявлениям зла. Глава III.Теории девиантного поведения 303 На основе этой теории американский ученый Э. Сатерленд, на основе многочисленных исследований, пришел к выводу о необходимости ограничения применения карательных мер, поскольку они неэффективны, несправедливы и путем стигматизации обрекают человека на преступную карьеру. В воздействии на преступность представители этого направления предлагают опираться не на кары и подавление, а на системную перестройку основных начал общественной жизни: «увеличение справедливости, доброты, человеколюбия в обществе». Интересно, что выводы теорий социального напряжения, теории конфликта и теории наклеивания ярлыков в отношении борьбы с девиантностью фактически совпадают: - воздействие судебной системы, государственного аппарата и общественного мнения на преступность носит скорее негативный, нежели позитивный характер, т.к. в значительной мере способствует репродукции такого поведения; - необходима не карающая реакция общества на преступность, а меры, которые бы смогли бы удержать человека от антисоциального поведения, предотвратить раскол общества на “хороших” и “плохих”; - тезис о том, что агрессия (по отношению к девианту со стороны общества) зачастую порождает лишь усиленную ответную агрессию. Девиантность, как приобретенное (усвоенное) поведение. Люди приобщаются к нормам и ценностям посредством социализации. Известно так же, что нормы и ценности в различных обществах и социальных группах значительно различаются. Теория дифференциальной ассоциации основываются на положении о том, что девиация - продукт особых девиантных норм и ценностей. Эдвин Сатерленд (1947), первым выдвинувший эту теорию, рассматривал девиантное поведение как результат социализации. Теория 304 Глава III.Теории девиантного поведения дифференциальной ассоциации подчеркивает, что индивиды могут быть социализированы группой людей, практикующих девиантное поведение и рассматривающих его как норму. Название теории отражает идею о том, что люди ведут себя определенным образом, под влиянием своего окружения. Этот аргумент сродни народному мнению об опасности “водиться с плохой компанией” (с кем поведешься - того и наберешься). В классическом социологическом исследовании Ховард С. Беккер (1963) указал на важность приятельских групп в приобщении к курению марихуаны. Когда люди начинают употреблять марихуану, они обычно полагаются на своих друзей, доверяя им сохранить запас наркотиков до тех пор, пока они станут относительно опытными потребителями. наслаждаться воздействием марихуаны Более от того, своих люди друзей. учатся Широко распространено в культуре потребления наркотиков мнение о том, что люди, которые говорят, что они не могут получить удовлетворения от марихуаны, были неправильно научены, как курить ее, и люди, не получившие удовлетворения, не курили с людьми, которые им нравятся или которым они доверяют. Исследование подтвердило важность социальной поддержки потребления марихуаны (Акерс и Кокран, 1985). Теория дифференциальной ассоциации во многих своих положениях связана с теорией социального научения, которую мы кратко рассматривали в предыдущем параграфе. Здесь в центре внимания оказывается процесс социализации. Основные положения теории Сатерленда сводятся к следующему: 1) преступное поведение ничем принципиально не отличается от других форм человеческой деятельности, человек становится преступником (агрессором) лишь в силу свое способности к научению; 2) преступное обучение включает восприятие криминогенных взглядов, привычек и умений, которые формируются в результат негативных Глава III.Теории девиантного поведения 305 социальных влияний, подражания плохому примеру, и именно они лежат в основе преступного поведения; 3) человек обучается антисоциальному поведению не потому, что имеет к этому особые задатки, а потому, что эти образцы чаще попадаются ему на глаза; если бы тот же самый человек с детства был включен в другой социальный континуум, то он и вырос бы другим человеком. Отсюда и название теории - дифференцированные, различные социальные влияния определяют процесс воспитания и взросления личности. Если ребенок вращается в респектабельном обществе, то он усвоит стандарты социально одобряемого поведения. Если, наоборот - социальное окружение ребенка криминализировано, то его скоре всего ждет карьера преступника. Бихейвиористские дополнения к концепции Сатерленда (Бёргерс и Акерс) подчеркивают, что антисоциальному поведению обучаются тогда, когда оно подкрепляется сильнее, чем социально одобряемое поведение. Если совершение актов девиантности приносит положительный результат (например, престиж, уважение к “крутому” парню), то существует высокая вероятность успешного научения такому поведению и закреплению девиантных стереотипов в сознании субъекта. Ценность теории Сатерленда в том, что она представляет собой попытку объяснить девиантное поведение на основе анализа обычного, свойственного человеку способа научаться чему-либо. Виктимология и теория предотвращения преступных посягательств. В рамках теории и практики борьбы с преступностью на Западе зародилось интересное направление криминологии – виктимология – наука о поведении жертвы и ее влиянии на поведение преступника. Общетеоретической базой этого подхода стали динамическая психология и символический интеракционизм. Согласно психодинамическим воззрениям, в поведении человека отражаются его внутриличностные 306 Глава III.Теории девиантного поведения мотивы, конфликты и, вообще, внутренне состояние. Именно на этой основе Фрейд строил свою «психопатологию обыденности». Интеракционизм привлекает внимание к способности людей улавливать сигналы (вербальные и невербальные), намеренно или нет, передаваемые людьми друг другу. Опираясь на эти представления, виктимологи пытаются объяснить, чем руководствуется средний уличный преступник (насильник, грабитель, вор), при выборе жертвы. Американский исследователь Бетти Грейсон экспериментально установила, что преступнику требуется в Виктимология – наука о поведении жертвы, согласно которой жертва, зачастую, сама, своим отличающимся поведение провоцирует преступные действия в отношении себя. среднем семь секунд для визуальной оценки потенциальной жертвы – ее физической подготовки, темперамента и т.п. Преступник бессознательно отмечает все, что может сыграть ему на руку: неуверенный взгляд, вялую осанку, несмелые движения, психологическую подавленность, физические недостатки, усталость, рассеянность и т.д. Что бы выделить и классифицировать основные личностные особенности потенциальной жертвы, Грейсон засняла на видеопленку сотни пешеходов, в панораме обычного уличного потока. Запись демонстрировалась заключенным, отбывающим срок в различных тюрьмах США. В результате, большинство отдельно опрашиваемых преступников выделили одних и тех же людей, могущих, по их мнению, стать легкой добычей. Математический анализ показал, что потенциальную жертву преступники, обычно, выделяют по некоторым отличительным особенностям движений. Это может общая несогласованность движений, неуклюжесть походки, общая вялость, привлекающие внимание на фоне единого людского потока. Резюме этих исследований может быть выражено следующим образом: профессиональный преступник, действует подобно хищнику; как хищник не нападает на здоровое и сильное животное, а ищет слабое и больное, так и преступник стремиться нападать на тех, кто Глава III.Теории девиантного поведения 307 окажет наименьшее сопротивление. Отсюда популярная в современной криминологии концепция виктимности - способности человека становиться жертвой. В группу риска попадают, прежде всего, условно говоря, «хлюпики»: люди плохо физически организованные, расслабленные и не собранные психически. Виктимность – это динамическая характеристика, способная изменятся с течением времени, в зависимости от личностных или ситуационных влияний (напр. – подъема или упадка жизненных сил). Теория виктимности – это частная девиантологическая теория, акцентирующая внимание, на таких видах девиантного поведения, как делинквентность и виктимность. Кстати, да, - уважаемый читатель, - предвидя возможное удивление: «Да ведь - девианты преступники, а не жертвы!» - виктимность можно рассматривать, как разновидность девиантности. Ведь, согласно этому подходу, преступники выбирают жертву, которая «не совсем нормальна» - отличается от других людей. Резюме: • несовершенство общественно-экономического устройства может стимулировать рост девиантных тенденций в обществе, как реакцию на социальную несправедливость; особенно показательно в этом плане несоответствие между социально значимыми целями и реальными возможностями их достижения – так объясняет девиантность теория социального напряжения; • Согласно субкультурной теории, различного рода субкультуры оказывают негативное социализирующее воздействие на личность, попавшую в поле их действия; по-видимому, существование таких субкультур так же объясняется реакцией на социальное неравенство; выделяют три типа девиантных протестную и отступающую; субкультур – криминальную, 308 Глава III.Теории девиантного поведения • сторонники теории наклеивания ярлыков и теории стигмы считают, что девиантность может являться негативной реакцией на социальное отторжение, вызванное наклеиванием ярлыка; в то же время сам ярлык девианта способен оказать направляющее воздействие на личность, благодаря значительной роли социальных ожиданий в формировании поведения; ярлык может иметь важное значение при переходе от первичной девиантности к вторичной; • теория конфликта подчеркивает важность социальных соглашений относительно девиантности и неравные возможности членов общества в управлении собственной девиантностью, поддерживая теорию ярлыков в том, что девиантность – это сконструированное поведение – результат социального соглашения, заключаемого в интересах власть имущих; • теория дифференциальных ассоциаций девиантность усваивается с помощью научения, в процессе социализации, при этом вероятность усвоения девиантных моделей поведения тем выше, чем больше выгод такое поведение приносит тому, кто его осуществляет; сформированные в процессе социализации склонности, вкусы привычки, ценностные ориентации, в значительной мере определяют уровень девиантности человека в дальнейшем; • виктимология рассматривает вопросы взаимодействия жертвы и преступника, считая, что жертвы, зачастую, с помощью различных невербальных сигналов, провоцируют преступные посягательства на себя. _______________________________ Приложения к параграфу. Субкультура насилия британских фэнов. Глава III.Теории девиантного поведения 309 В Англии существуют группы футбольных болельщиков - так называемых фэнов - обычно состоящие из тинэйджеров и молодых мужчин, чье поведение является ярким примером проявления девиантной субкультуры (Даннинг и др., 1986). Эти футбольные хулиганы обычно являются выходцами из низших слоев британского рабочего класса. Они считают пьянство, драки и прочие виды агрессивного поведения естественным и нормальным стилем поведения болельщика на футбольном матче. Фэны страстно идентифицируют себя с командами их родного города, и когда они идут на матчи, они считают частью развлечения нападать и драться с фэнами других футбольных клубов. Обычной практикой для фэнов является поджидание болельщиков команды-противника на стадионе или автобусной станции, когда фэны команды гостей уезжают после матча. Эти столкновения приводят к различным формам насилия. Наиболее известные столкновения такого рода произошли перед финальным матчем Кубка европейских чемпионов в 1985 г., когда столкновение между британскими и итальянскими болельщиками привело к гибели 38 человек. Многие британцы считают слишком опасным ходить на матчи, поскольку угроза случайно пострадать слишком велика. Большинство граждан четко определяет фэнов, как девиантов. Делались ритуализированное различные насилие попытки британских объяснить фэнов. обыденное Большинство и почти фокусирует внимание на нормах и ценностях позитивно усваиваемых частью британской молодежи. Большинство из агрессивных молодых людей происходят из рабочих районов, где условия жизни способствуют насилию. Во многих таких районах показателем престижа является умение драться и проявлять агрессию. Многие из молодых людей приобщаются к этим ценностям и, даже, получают удовольствие от драки. Один из них, 26 лет, так описывает это: “Я иду на матч только по одной причине “аггро”[агрессия и драки]. это как наваждение, я не могу покончить с этим. Я получаю так много удовольствия, что... почти намочил штаны. Я иду по городу и высматриваю... . Каждую ночь всю неделю мы бродим вокруг и лезем на рожон.” (Даннинг и др., 1986, с. 222) В районах и домах, где эти английские юноши выросли, они не научились ценить образовательный и профессиональный успех. Вместо этого они научились ценить “физическое запугивание, пьянство без меры, драки, эксплуативные 310 Глава III.Теории девиантного поведения сексуальные отношения“ (Даннинг и др., 1986, с. 234). Девиантное поведение футбольных хулиганов из Англии легко определяется, как продукт ценностей и норм, заимствованных этими молодыми людьми на улицах их городов и районов. Делинквентные мотоциклетные банды в США. В соединенных штатах существуют субкультурные группы, которые разделяют нормы и ценности, очень схожие с теми, которых придерживаются футбольные хулиганы из Великобритании. Наибольшую известность среди них получили банды на мотоциклах, такие, как “Ангелы ада” (Hell’s angels), которые также ценят насилие и агрессию. Характерной чертой этих группировок является то, что мужчины банды эксплуатируют своих компаньонок. Женщинам из банды обычно приходится заниматься проституцией, чтобы заработать деньги для доминирующих в их отношениях мужчин. Но это только часть более широкой субординации женщин по отношению к мужчинам. Постоянная подружка мотоциклиста может быть продана и куплена (за каждую где-то от 50 до 500 долларов), а сексуальные предпочтения других женщин (не имеющих постоянных бой-френдов) свободно делятся между всеми мужчинами. Кроме того вообще в бандах доминирует грубый стиль отношений с женщинами. (Куинн, 1987; Уотсон, 1980). Пуэрто-риканские женские банды. Делинквентные женские группы также стали предметом социологических исследований. Исследования нескольких пуэрто-риканских женских банд в НьюЙорке показали, что члены этих банд ориентированны на особую систему ценностей и убеждений (Кэмпбелл, 1987). Члены банд делают четкое различие между “расслабляющим” употреблением наркотиков и наркоманией. Члены банд употребляют и продают марихуану, собираясь на вечеринках они порой употребляют амфетамины и ЛСД. Однако они осуждают употребление героина и негативно относятся к “прокалыванию кожи” - инъекциям наркотиков, поскольку это рассматривается как признак наркотической зависимости. В субкультуре этих женских банд многие криминальные действия не считаются преступлениями. Хотя они осуждают “преступников”, они не считают преступниками тех кто вовлечен в ”...торговлю наркотиками, войну между бандами, организованную преступность, проституцию, домашнее насилие, ограбление оставленных автомобилей и квартир, ограбление магазинов, кражи со взломом в торговых предприятиях” (Кэмпбелл, 1987). Глава III.Теории девиантного поведения 311 Теленасилие. Мощным манипулятором сознания стало ныне телевидение. В феврале 1993 года в небольшом городе, расположенном севернее Ливерпуля, одиннадцатилетние Роберт Томпсон и Джон Винеблсон заманили конфеткой двухлетнего малыша за угол, пока его мать совершала покупки, и жестоко убили его. В ходе судебного разбирательства выяснилось, что наиболее вероятным стимулом этого преступления мог быть телефильм ужасов под невинным названием “Детская игра”. Влияние телевидения на склонность к насилию и агрессии исследуется учеными давно. На Западе за многие годы исследований психологами и социологами накоплен огромный фактический материал Все они пытались найти ответ на один и тот же вопрос: действительно ли просмотр фильмов со сценами насилия коррелирует со склонностью к агрессивному и девиантному поведению? Условно изучение проблемы теленасилия можно разделить на несколько этапов, в соответствии с хронологией: 1. В конце 20-х гг. Директор Национального Центра изучения кино (США) У.Шорт публикует работу, главный тезис которой заключается в том, что рост насильственных преступлений во многом объясняется подражанием киногероям (однако, не было факта, подтверждающего эту мысль). 1928 г. У.Шорт создает научно-исследовательскую группу из 19 психологов, социологов, педагогов, изучавшую данную проблему с 1929 по 1933 год. Почти все участники пришли к выводу о наличии прямой причинно-следственной связи между насилием в жизни и в кино. Однако, в данном исследовании игнорировалась роль опосредующих факторов, что значительно снижало его научную достоверность. Только доклад Блумера и Хаузера указывал, что отрицательное влияние телевидения особенно сильно в социально- неблагоприятной среде, т.е. там, где ослаблено действие таких институтов, как семья, школа, соседство, церковь и т.д. Теоретической базой этих исследований являлись бихейвиоризм и психология масс. Согласно гипотезе ученых, кинематографические стимулы ложатся на глубинные – биологически унаследованные – влечения, эмоции, процессы, формируя соответствующее поведение. На некоторое время интерес к проблеме ослабевает, но в середине 50-х гг. проявляется вновь. На этот раз проблема экранного насилия стала привлекать 312 Глава III.Теории девиантного поведения повышенное внимание европейских ученых. Однако, исследования под руководством Х.Химельвейт в пяти промышленных городах Англии не выявило ни вредных, ни благоприятных последствий экранного насилия (1955-1956 гг.). Несколько иные данные были получены в 1958-1960 гг. в исследовании У.Шремма. Дж.Лайла и Э.Паркер, проводившемся в различных регионах США и Канады. Ученые пришли к выводу: При условии, что у подростка нет психической склонности к агрессии, если в семье царит любовь, ласка и забота, если подросток вписывается в группу сверстников - теленасилие не оказывает воздействие на поведение. В 1968 г. в США создается Национальная комиссия по изучению причин и предотвращению насилия. В 1969 г. научно-исследовательская группа в составе комиссии выносит заключение: просмотр фильмов со сценами насилия увеличивает вероятность агрессивного поведения. 2. В 1972 г. в отчете Научно-Консультативного комитета по изучению телевидения и социального поведения при министерстве здравоохранения США однозначно утверждается: существует причинно-следственная связь между насилием в кино и насилием в жизни. Примечание: согласно статистическим данным, в 1974, 1976 и 1978 гг. 88% телепередач в США содержали сцены с насилием. В 1980 г. Второй Научно-консультативный комитет, обобщив данные 2500 исследований, уверенно повторил: корреляция между насилием в кино и насилием в жизни, особенно у подростков. Американский исследователь А.Бандура (конец 60-х гг.), используя концепцию научения с помощью наблюдения, определил необходимость наличие трех условий для восприятия агрессивных стереотипов поведения с телеэкрана: - зритель должен воспринимать происходящее на экране адекватно, т.е. понимать, кто герой, кто злодей, суть конфликта между ними и т.д. - способ совершения экранного насилия должен соответствовать психофизическим возможностям зрителя, иначе он не сможет подражать. - герой должен иметь положительный потенциал для соответствующей оценки зрителем, а негативные качества злодея – исключать возможность подражания. Интересны результаты исследования, проведенного в 1984-1986 гг в Канаде. Объектом стали 3 поселка городского типа. Первый поселок был Глава III.Теории девиантного поведения 313 подключен к общенациональной системе ТВ в 1984 г. (услов. название “Ноутел”), а два других – двумя годами раньше. При этом: “Унител” (одна общенациональная программа) и “Мультител” (несколько программ). Исследователи констатировали, что уровень агрессивности (вербальной и невербальной) школьников (6-11 лет) “Ноутела” неуклонно повышался в течение двух лет. В “Унителе” и “Мультителе” - без изменений. При этом нет разницы между смотревшими ТВ подолгу и урывками, нет разницы между девушками и юношами. В 1972 г. социальные психологи Дж.Макинтайер, Дж.Тивэм, Т.Хартнейгель провели социологический опрос в штате Мэриленд, США, опросив 2 260 старшеклассников из 13-ти школ. Ученые обнаружили, что предпочтение сериалов и передач с высоким содержанием криминала коррелирует с совершением деликтов. Для подтверждения полученных результатов, была проведена целая серия лонгитюдных (долговременных) исследований. Одно из них проводилось в США с 1963 по 1872 гг., руководитель проекта Л.Иэрон. Выборка была сформирована из 875 школьников (8-9 лет). Через 9 лет из них были опрошены 427 человека. Исследователи пришли к выводу о наличие корреляции (корреляционный коэффициент составил 0,31) между склонностью к просмотру теле-видеопродукции со сценами насилия в детстве (8-9 лет) и агрессивным поведением в юности (17-18 лет). В 1983-1986 гг. проводилось аналогичное исследование, охватывавшее параллельно Австралию, Финляндию, Израиль, Польшу и США. Выводы: частота просмотра фильмов, содержащих насилие, в подростковом возрасте позволяет сделать предсказания о степени серьезности совершаемых ими правонарушений в возрасте 30 лет. Кумулятивный эффект экранного насилия способствует выработке долговременных агрессивных установок и поведенческих стереотипов. С осени 1993 года в Америке на телевидении нововведение. Передачам, демонстрирующим избыток насилия и крови, предшествует соответствующее объявление для родителей с рекомендацией увести детей от телеэкрана. Однако многие считают, что подобные предупреждения скорее будут удобным путеводителем для детей. Общий результат такой: 72% американцев-родителей считают, что телевидение источает насилие сверх меры, а подростки считают 314 Глава III.Теории девиантного поведения насилие чистым и естественным делом. Незаметно и органично с помощью телевидения насилие вторгается в тонкий процесс взросления человека. ______________________________ Вопросы для самопроверки. Что бы проверить, как вы усвоили материал параграфа, попробуйте ответить на следующие вопросы: 1. В чем специфика социологического подхода к анализу девиантности? 2. Как описывает девиантность теория социального напряжения? 3. Какие виды девиантного поведения в современных обществах объясняет теория социального напряжения? 4. Что такое субкультура и каково ее влияние на девиантность? 5. Какие типы девиантных субкультур дает совмещение подхода теории социального напряжения с субкультурным подходом? 6. В чем суть теории наклеивания ярлыков? 7. Каким образом ярлык действует на своего носителя и его окружение? 8. Что такое стигма? Какие виды стигм описывал Гоффман? 9. В чем разница между первичной и вторичной девиантностью, с позиций теории ярлыков? 10. Как описывает девиантность и норму теория конфликта? 11. Какие виды отклонений можно назвать сконструированными в интересах правящего класса? 12. Как объясняет девиантность теория дифференциальных ассоциаций? 13. С какими психологическими теориями связан этот подход? 14. В чем главная причина опасных видов девиантного поведения с позиций теории дифференциальных ассоциаций? Глава III.Теории девиантного поведения 315 15. В чем суть виктимологического подхода к девиантному поведению? Какие виды отклонений объясняет этот подход? ______________________________ §5. Философско-гуманистические концепции девиантности в психологии. Оговоримся, сразу – содержание этого параграфа некоторые специалисты посчитали бы спорным. Рассматриваемые здесь теории, обычно, относят к гуманистическому направлению в психологии личности. Однако, мы предпочли рассмотреть их отдельно. Тому есть несколько причин. Во-первых, в рассматриваемых здесь теориях, ярко выделен философский аспект. Это проявляется, в частности, в нормативноописательном стиле гуманистических концепций. Их авторы говорят скорее о том, что должно быть. Ответ на вопрос о том, почему так должно – носит чисто философский характер. Их теории можно рассматривать, как своего рода концепции психологической и поведенческой нормы, опирающиеся на философские воззрения авторов. Во-вторых, гуманистические теории поведения склонны к цельному, обобщенному описанию характеристик человека, которое свойственно, скорее философско-антропологическому подходу. В отличии от аналитического, свойственного науке. Они оперируют такими понятиями, как счастье, смысл, самоуважение и т.п. Подобные категории тяжело поддаются строгому аналитическому описанию. В третьих, основная цель этого параграфа – сравнить различающиеся модели «нормального» человека, созданные в рамках гуманистической традиции. Задача этого параграфа – помочь читателю выработать собственную методологию анализа девиантности. Для этого нужно иметь более или менее 316 Глава III.Теории девиантного поведения ясное представление о норме, о «нормальном человеке». Ведь девиантология изучает именно человека. Помочь в этом, и призван материал, изложенный в параграфе. Поэтому, пусть читатель не удивляется и не обижается, если идеи, которые он встретит на последующих страницах, окажутся ему знакомыми, как психологические теории. Наконец, последнее, что хотелось бы сказать. Гуманизм, как мощное философско-интеллектуальное и культурное течение, утвердил в общественном сознании мысль о том, что «человек от природы добр»∗. Но, во взглядах на то, как и в чем проявляется природное «добро» человека, гуманистически мыслящие авторы расходятся. Потому, мы отдельно рассматриваем взгляды неофрейдистов – представителей эго-психологии (Э.Эриксон, Э.Фромм, К.Хорни), теорию самоактуализации А.Маслоу и логотерапию В.Франкла. Эго-психология и гуманистическая концепция личности. Нарастающая к середине ХХ века критика фрейдизма заставила сторонников психодинамического подхода искать новые аргументы в защиту своих принципов и творчески модернизировать теорию Фрейда. Значительных успехов на этом поприще добилась эгопсихология, ставшая одним из влиятельнейших направлений в гуманистической психологии. Представители этого направления (Хорни, Салливан, Фромм) критиковали Фрейда за то, что он слишком сосредоточился на изучении Эго-психология – направление в психодинамическ их теориях, сделавшее главным предметом анализа сознательную личность (Эго); с общей ориентацией на изучение психически здоровых людей подсознания (Оно), упуская из виду важную роль Я (Эго). Эго-психологи, критикуя Фрейда, подчеркивают, что большинство его выводов сделаны на основе обобщения наблюдений за больными, психически нездоровыми людьми. Отсюда и такое внимание к подсознанию и болезненным явлениям в психике. Поведение здорового же человека, ∗ в основном связано с Кстати, это – весьма спорное утверждение, можно найти достаточно примеров «природного зла» человека. Вопрос, скорее в том, каким должен быть человек, что бы быть человеком. Глава III.Теории девиантного поведения 317 функциями сознания – Эго. Поэтому представители эго-психологии сосредоточили внимание на наблюдениях за здоровыми, полноценными членами общества. [Заметим, что слова «здоровый и полноценный» отражают личную позицию авторов. Объективно правильнее было бы говорить о «социально-полноценных» людях – не испытывающих серьезных психологических проблем в повседневной жизни. Однако, об этом - позже.] Выводы сделанные на основе наблюдений за здоровыми людьми использовались потом для объяснения поведения людей больных (а не наоборот – как у Фрейда). Несмотря на различия теорий, созданных отдельными учеными, все теории этого типа имеют одну и ту же гуманистическую философскую базу. Все эти теории исходят из нескольких, связанных между собой базовых предположений относительно природы человека: человек рожден для счастья - быть счастливым означает чувствовать себя комфортно – человек стремится к душевному комфорту, это нормально и естественно – сомнения, тревога, внутренние конфликты есть признаки патологии – человек должен принимать себя и окружающих такими, какими они являются – психологическая норма означает быть довольным своим существованием, самим собой и окружающими. Используя эти положения в качестве базовых, эго-психологи создают модель нормального человека. Не вдаваясь в частности, свойственные отдельным теориям, мы дадим обобщенный образ нормального («уравновешенного») человека, соответствующий эго-психологической и вообще гуманистической модели: В физическом плане уравновешенный человек должен обладать отменным телесным здоровьем; у него хорошее телосложение, он любит физические усилия и умеет сопротивляться усталости. Психическое равновесие по существу немыслимо без серьезного внимания к телу. В сексуальном и аффективном плане уравновешенный индивидуум способен устанавливать гармоничные интимные отношения с другими 318 Глава III.Теории девиантного поведения людьми. Без преувеличенной тревоги заботясь об удовлетворении собственных потребностей, он в то же время умеет проявлять внимание к партнеру и чувствовать его потребности. В интеллектуальном плане уравновешенным можно считать того, кто обладает хорошими умственными способностями, которые позволяют ему мыслить и действовать продуктивно. Он всегда стремится найти надлежащий выход из сложных ситуаций предпочитая при этом полагаться на факты, а не на оптимистические гипотезы. Поэтому он склонен, по возможности быстро переходить от мыслей к делу. Он осознает свои способности и возможности и умеет наилучшим образом пользовался ими для продуктивной деятельности. Он постоянно совершенствует свои навыки, стремясь добиться поставленной цели в разумные сроки. Он не лишен воображения и любит искать нетрадиционные решения проблем. В нравственном плане уравновешенный человек обладает чувством справедливости, основанным на глубокой и постоянной озабоченности объективностью. Он склонен больше полагаться на собственные суждения, чем на суждения других людей, или средств массовой информации. Он всегда решает сам, придерживаться ли ему социальных норм, обладая твердой волей, он при этом не упрям. Он всегда готов признать собственные ошибки, не выставляя их, однако, напоказ. В социальном плане уравновешенный человек, как правило, способен устанавливать непринужденные отношения с другими, чувствуя при этом, что он ими принят. Он редко рассчитывает свои реакции заранее, и эта непосредственность позволяет ему легко общаться как с теми, кто стоит выше ею, так и с теми, кто стоит ниже. Наконец, в личностном плане уравновешенный человек - это оптимист, который любит жизнь и отвечает на ее требования, не испытывая при этом чувства принужденности. Чаще всего это добродушный, жизнерадостный по характеру человек. Это зрелая, самостоятельная и реалистически мыслящая Глава III.Теории девиантного поведения 319 личность, способная брать на себя ответственность, не отказываясь и от риска. Она достаточно устойчива в эмоциональном плане, не проявляет ни излишней доверчивости, ни чрезмерной подозрительности и способна принять собственную неудачу без несоразмерных переживаний. Как правило, уравновешенный человек предпочитает достигать желаемого собственными усилиями, а не жалобами или манипуляциями. Кроме того, он сохраняет в себе некоторую свежесть чувств и поэтому способен совершать неожиданные поступки и восхищаться. Наконец, он с достаточным уважением и симпатией относится к самому себе, но сохраняет при этом чувство юмора, которое мешает ему принимать собственную персону слишком серьезно. [материал обобщен по Годфруа Ж. Что такое психология?(с.175176)] Таковы, в общем, представления о личностном идеале представителей эго-психологии. Характерной чертой этого описания является то, что понятие «нормы» здесь смешивает реальность и предписание. По оценкам экспертов эго-психологии не более трети людей в западных обществах подпадают под эту категорию «уравновешенного». Остальные демонстрируют признаки невротичности – тревогу, депрессию и т.п. Некоторые авторы полагают, что фактически более 70% всех людей обнаруживают поведение невротического типа, хотя, по их мнению, тяжелыми неврозами страдает всею 5% населения. Эти цифры, однако, зависят от возраста. Так, согласно данным опроса, проведенною в центре Нью-Йорка, если в возрасте от 20 до 29 лет великолепное психическое здоровье обнаруживают 24% людей, то после 65 лет этот показатель падает до 15% (Stгоlе еt а1., 1962). Таким образом, судя по статистическим данным, большинство людей, скорее всего, соответствуют той «психической зоне», в которой пребывает 70% всех людей и которая располагается между полюсом психической уравновешенности и полюсом патологии. Канадский психолог Ж.Годфруа 320 Глава III.Теории девиантного поведения следующим образом комментирует эту ситуацию: («Нормальным человеком» можно, по сути дела, считать всякого, кто живет и уживается со всеми своими недостатками, не всегда «адаптивным» поведением, удовлетворяемыми с грехом пополам потребностями и тревогой, от которой он старается получше «застраховаться», прибегая к разнообразным механизмам психологической защиты или вырабатывая определенные черты характера. Важно как можно лучше осознать все это, и если полного психического равновесия достичь все-таки не удастся, то сохранять критическое отношение к своим реакциям и способность при случае посмеяться над ними.) – Курсивом выделены ключевые слова, дающие ключ к интерпретации. Из приведенного описания следует, что сталкиваясь с жизненными трудностями и волей-неволей принимая тот вызов, который бросают им обстоятельства, люди все время вынуждены искать равновесия между адаптацией к потенциальных реальности, с возможностей, одной которое стороны, и позволило развитием бы им своих утвердить собственную индивидуальность, с другой. Другими словами, взгляд на человеческую природу остался все-таки – «динамическим»: существование человека описывается в категориях адаптации и утверждения индивидуальности, в контексте стремления к равновесию. Равновесие – тот же принцип удовольствия, о котором говорил Фрейд. Только Фрейд описывал стремление к равновесию в терминах выхода инстинктивной энергии. Эго-психологи, не отрицая влияния подсознания, говорят о личностном равновесии. Равновесие означает душевный комфорт, согласие с собой и своим положением, отсутствие неудовлетворенности. Неудовлетворенность, тревога, расцениваются, как патология (по крайней мере, как психологическое неблагополучие). Общий подход к человеку в этом случае может быть выражен словами «человек рожден для счастья». Счастье в данном случае означает внутренний комфорт. Глава III.Теории девиантного поведения 321 Что же такое девиантность, с этих позиций? Выдающийся представитель эгопсихологического направления Эрих Фромм исследовал наиболее опасный вид отклоняющегося поведения – деструктивность – т.е. стремление к разрушению, агрессию. В своем исследовании человеческой деструктивности он подчеркивал глубокое различие межу различными проявлениями агрессии, обозначив их как “злокачественную” и “доброкачественную”; неадаптивную жестокость Эрих Фромм (1900-1980) – родившийся в Германии американский психолог, философ, социолог. В своих теориях находился под сильным влиянием Фрейда и Маркса. и адаптивную, оборонительную агрессию. Злокачественная агрессия проявляется, по Фромму, в садизме (понимаемом как желание абсолютной власти над другим человеком) и некрофилии (понимаемой как страсть ко всему мертвому, лишенному жизни), которые и обуславливают деструктивность как черту характера. Именно этот вид агрессии, свойственный исключительно человеку, Фромм рассматривает, как наиболее опасный для общества и всего развития цивилизации. При этом причину существования этих форм агрессии он видит в социально-экономическом устройстве современного общества: “Садизм и некрофилия - эти злокачественные формы агрессии – не являются врожденными; можно в значительной степени снизить вероятность их проявления, если изменить обстоятельства социальной и экономической жизни людей. ...Ведь эксплуатация и манипулирование человеком вызывают не что иное, как скуку, вялость и уныние, а все, что превращает полноценных людей в психологических уродов, делает из них так же садистов и разрушителей”. Говоря о доброкачественной агрессии, свойственной всем живым существам, Фромм подчеркивает ее адаптивный характер. Этот вид агрессия служит делу жизни, обеспечивая защиту витальных интересов индивида и выполняя инструментальную, обеспечивающую функцию. В то же время, Фромм подчеркивает, что сфера витальных интересов у человека 322 Глава III.Теории девиантного поведения значительно расширена, по сравнению с животными, и включает в себя не только физические, но и психологические условия. Инструментальная агрессия - это агрессия, преследующая определенную цель - обеспечить, достать то, что необходимо, причинение вреда при этом не является целью, оно лишь средство ее достижения. В целом, доброкачественную агрессию можно свести к оборонительной. Вообще трудно в нескольких словах передать всю изящность и теоретическую силу Фроммовской теории деструктивности. Интересующимся мы бы рекомендовали оригинал – книгу Фромма «Анатомия человеческой деструктивности». Однако, на чем основаны все выводы о девиантности с позиций эгопсихологии? На утверждении, что человек должен быть счастлив, уравновешен, что от природы человек – «хорошее» существо, наконец, что человек это биологическое существо, ориентированное на удовлетворение потребностей. Этот взгляд свойственен не только эго-психологам, но и всему гуманистическому направлению в психологии личности. Похожим образом рассматривает человека другой выдающийся представитель гуманистического направления – А.Маслоу. Он создал модель здорового человека, как стремящегося к самореализации (максимальному развитию своего творческого потенциала). Поведение человека, по мнению Маслоу, связано с потребностями различного уровня. Пока не удовлетворены потребности более низкого уровня, потребности более высокого уровня не актуализируются. Иерархия потребностей начинается с витальных (жизненных) потребностей в пище, сне, отдыхе и т.д. Затем следуют потребности в безопасности (уверенность в завтрашнем дне). Когда они удовлетворяются, Абрахам Маслоу (19081970) – американский психолог, автор теории самоактуализа ции, в основе которой лежит представление об иерархии потребностей и представление о природном добре человека активизируются социальные потребности (общение), затем – престижные потребности (признание и любовь). Последняя, высшая группа потребностей – это потребности в самоактуализации. Здоровый человек – это человек, Глава III.Теории девиантного поведения 323 раскрывший свой потенциал, человек любящий жизнь, находящийся в согласии с самим собой. Девиантность, согласно этой модели, связана с блокированием потребностей, их искаженной реализацией. Снова в качестве главного тезиса, предполагается, что человек от природы добр и склонен к саморазвитию. Самоактуализация – это, по сути, состояние удовлетворенности собой, равновесия между желаемым и достигнутым. «Нормальный» человек в теории Маслоу вполне соответствует тому описанию уравновешенной личности, которое, мы давали выше. Однако, давайте попробуем взглянуть на проблему непредвзято. «Какую, собственно проблему?» – спросит читатель – «В чем проблема-то? Все идеи гуманистической психологии вполне логичны!» Да, но все дело в том, насколько данная модель соответствует человеческой реальности. Гедонизм – ориентация на удовольствие, как жизненный принцип, в противополож ность аскетизму – ориентации на самоограничен ие. Действительно ли человек рожден для счастья и душевного комфорта? Действительно ли тревога и сомнения – это признак неблагополучия? Должен ли нормальный человек принимать себя таким, какой он есть (без излишней драматизации)? Гуманистическая модель на все эти вопросы отвечает утвердительно. Однако нужно отдавать себе отчет в том, что это не научная, а философско-антропологическая концепция. Это созданный философией образ гедонистически ориентированного существа, стремящегося к удовлетворенности и утверждающего свою самость (эгоизм). Впервые наиболее полно такой взгляд на человека представил древнегреческий философ Эпикур, учивший, что счастье – это отсутствие страданий и атараксия (спокойная удовлетворенность). Собственно это и повторяют сторонники гуманистической психологии, утверждая, что человек должен быть доволен своей жизнью. А разве не так? – спросите вы. Однозначно ответить тяжело, но усомниться в правильности этого взгляда можно. Ведь в реальности большинству людей присущи и тревога и чувство вины и желание 324 Глава III.Теории девиантного поведения жертвовать собой ради идеалов (что часто удовольствия не приносит). Можно ли спокойно принимать несправедливость, собственную порочность и другие неприятные вещи? Они существуют и от них никуда не денешься. Гуманистическая психология игнорирует нормальность страдания. Возможно, это не очень приятная мысль, но и здравый смысл и вся история человечества подсказывают нам, что человек обречен не только радоваться, но и страдать всю свою жизнь. Для нас естественно быть счастливыми, смеяться и любить себя и окружающих. Но точно так же, «естественно», нам свойственно страдать (например, от смерти близких) и плакать (горе – наш спутник), ненавидеть себя (за непоправимые проступки) и окружающих (за то зло, которое они нам причиняют). Человек от природы добр и стремится к удовольствию, но точно так же он зол (вспомнить число погибших в различных войнах) и готов терпеть крайние лишения во имя своих идеалов. Гуманистическая психология смешивает научные критерии объективности и свой философский базис в познании человека. Мы не преследуем цели доказать, что эти взгляды неверны и, что человек не должен быть счастливым. Просто нужно понимать, что эти представления не так уж и «естественны». Что такое счастье? В интерпретации гуманистов – это внутренний комфорт, согласие с собой, атараксия. В то же время, некоторые мыслители и философы совсем не считали состояние «счастья» и комфорта «естественными». В качестве подтверждения сошлемся на слова классиков: «Когда мы принимаем человека таким, каков он есть, мы делаем его хуже. Требуя от человека быть тем, кем он может стать, мы помогаем ему стать таковым» (Гетте) и «Человек, который зачем ему жить, может выдержать почти любое как» (Ницше). Эти слова говорят скорее о напряжении, дискомфорте и стремлении к смыслу. Счастье здесь не является центральной категорией. Это другая философская позиция и взгляд на человека с этой точки зрения лучше всего развит в рамках логотерапевтического подхода, разработанного В.Франклом. Глава III.Теории девиантного поведения 325 Логотерапия, как альтернатива гуманистической психологии. Австриец Виктор Эмиль Франкл, один из наиболее выдающихся мыслителей ХХ века, значительно меньше известен широкой публике, нежели его современники – Фромм, Хорни, Маслоу и др. Между тем его учение (учение, потому что это больше, нежели психологическая теория, так же, как и вся гуманистическая психология) прошло наиболее суровую проверку самой жестокой практикой – концлагерем. Франкл, как еврей стал жертвой нацистской политики. Он прошел через такие известные лагеря смерти, как Дахау и Аушвиц. Именно там он впервые имел возможность проверить правильность своего психологического подхода, названного им впоследствии логотерапией – (от греч. logos – смысл, знание), - т.е. речь идет о терапии смыслом. Обычно логотерапию относят к гуманистическому направлению в теориях личности. Однако, это не вполне верно, хотя не стоит забегать вперед, а лучше дать читателю возможность самому оценить разницу между логотерапевтическим и гуманистическим взглядом на человека. В своей теории человека, Франкл исходит из трех фундаментальных положений: 1) Свобода воли; 2) Воля к смыслу; 3) Смысл жизни. Разберем по порядку. Что понимается под свободой воли. Полагается, что человек всегда свободен, и никто не вправе эту свободу у него отнять. Разумеется, речь идет не полной и абсолютной свободе от всего. Каждый человек в своем поведении ограничен: социальными и экономическими обстоятельствами, рамками своей культуры, своим психотипом, наконец. Речь идет, прежде всего, о свободе осознанного отношения к обстоятельствам, о свободе занять личностную позицию по отношению даже к тому, чего изменить или предотвратить человек не в силах. Например, когда массы людей сгонялись нацистами в концлагеря, сами люди, разумеется, были не властны над обстоятельствами своей жизни: лишения, 326 Глава III.Теории девиантного поведения голод, побои – все это было общим. Однако, люди были свободны в том, как им относится к данным тяжелым обстоятельствам. Свободны как позитивно, так и негативно. Они могли выбирать – пойти на поводу у нечеловеческих обстоятельств и превратиться в забитое животное, или несмотря ни на что остаться человеком, сохранить свою личность. Второе положение фундаментальной чертой – воля человека к смыслу – – связано разумностью. Мы с другой обладаем абстрактным мышлением и рефлексией (способностью взглянуть на себя со стороны). И мы отличаемся от животных тем, что точно знаем: мы обязательно умрем. Осознание своей конечности, заставляет нас искать ответ на вопрос «Зачем и ради чего я живу?». Этот вопрос, отнюдь не праздный. Если мы не имеем на него ответа, то жизнь может лишиться для нас своей ценности. «Жизнь ценность сама по себе!» - возразит читатель. Да, но она заканчивается смертью. Человеку, который не знает, зачем жить, вполне может показаться, что жить просто незачем. Поэтому мы ищем смысл, мы мотивированы поиском смысла, реализацией смысла в наших действиях. Мы не переносим бессмысленности. Когда мы что-то делаем, нам нужно знать зачем мы это делаем. Это принципиально отличается от взгляда на человека с позиций других психологических школ. Например, поведение художника, пишущего картину, можно объяснить в рамках динамического подхода, как сублимацию эроса. Однако сам художник, скорее будет говорить о смысле, который он пытается выразить в своей картине. Первое объяснение связано с причинами поведение (почему?), второе – с целью, смыслом (зачем?). Сторонники динамического подхода говорят о воле к удовольствию. Но ведь удовольствие, как правило – побочный продукт. Мы получаем удовольствие от хорошо выполненной работы, от приятного общения, от занятий сексом, наконец. Однако при этом, удовольствие проявляется, как последствия реализации смысла. Ведь, выполняя работу мы думаем не об удовольствии, а о конечной цели. Общаясь с другими, мы тоже Глава III.Теории девиантного поведения 327 не думаем об удовольствии, а сосредоточены на теме общения. Наконец, если занимаясь сексом, мы думаем в первую очередь об удовольствии, а не о нашем отношении к партнеру, то это наверняка закончится сексуальным неврозом, любой сексолог это подтвердит. Когда удовольствие становится самоцелью – оно становится почти недостижимым. Мы стремимся к идеалам и, готовы жертвовать ради них жизнью, а удовольствие чаще всего, приходит как нечто побочное. Когда говорят о воле к власти и превосходству, как движущем мотиве человеческого поведения, то игнорируется тот факт, что власть нужна как средство для реализации чего-то большего – смысла. Когда власть становится самоцелью, личность патологически деформируется: достаточно вспомнить биографию любого тирана. Человек, дорожащий властью ради власти, крайне несчастное существо – он везде видит врагов, заговоры и постоянно боится эту власть потерять, что ведет к психогенным деформациям личности. Наконец, воля к самореализации в теории Маслоу, так же не до конца описывает мотивы человеческого поведения. Ведь говорить о самореализации можно лишь в контексте служения чему –либо – долгу, делу, смыслу. Человек настолько реализует себя, насколько он реализует смысл. Самореализация, как самоцель это замкнутый круг. А человеку свойственно стремиться к чему-то его превосходящему. Например, если у меня хороший ораторский талант, я могу реализовать себя, как лектор (преподаватель) или священник (проповедник). Но могу реализовать себя и как лидер тоталитарной секты, манипулируя сознанием людей в своих интересах. Попробуйте утверждать, что это равноценные варианты. То есть самореализация сама нуждается в обосновании: на что направлено раскрытие моих способностей. Жизнь, по Франклу, это постоянное стремление уменьшить разрыв между тем, кем ты являешься и тем, кем ты должен быть, согласно своим принципам. Но этот разрыв – неустраним. К 328 Глава III.Теории девиантного поведения идеалу можно лишь приближаться, но нельзя его достичь, иначе жизнь теряет смысл и жить становится незачем, ведь все уже сделано. Именно этим, по мнению Франкла, объясняются случаи самоубийств среди людей достигших богатства и успеха, которые расценивали это, как смысл жизни. Этот пример показывает, что возможны ошибки в достижении смысла жизни. Все потому, что универсальных рецептов достижения смысла жизни нет. Это глубоко личностная задача, решаемая только самим человеком. Франкл, лишь указывает на общие моменты: это должно быть нечто намного превосходящее человека, недоступное, имеющее конкретное воплощение. Здесь мы собственно подходим к третьему положению франкловской теории – как обрести этот смысл. Франкл считает, что есть три пути, связанные с различными типами ценностей. Первая – это ценности творчества. Мы можем обрести смысл давая что-то жизни. Осмысленный труд во имя высших целей – один из путей. Однако многим людям он недоступен – многие виды труда дегуманизированы, связаны с рутиной, не позволяют видеть какой-то смысл, например, работа на конвейере: какой смысл можно найти в том, что бы десять тысяч раз в день закрутить гайку. Тогда возможен второй путь, вязанный с ценностями переживания. Когда человек слушает прекрасную музыку, или наслаждается божественной красотой природы, вряд ли он может сказать, что его жизнь при этом бессмысленна. Однако, и эта группа ценностей может оказаться недоступной. Франкл много лет работал в хосписах (учреждениях для неизлечимых больных). Люди страдающие и ждущие смерти – какой смысл доступен им? Здесь возможна реализация смысла в рамках ценностей отношения. Ни один человек не избавлен от того, что Франкл называет трагической триадой: боль, вина и смерть. Эти феномены связаны со страданием. Страдающий он боли неизлечимый раковый больной может, тем не менее, найти смысл в том, как ему воспринимать его положение. Подчиниться боли или подняться над ней. Можно видеть смысл в том, что Глава III.Теории девиантного поведения 329 бы до самого конца мужественно переносить страдание, явив своей жизнью пример превосходства духа над смертью Примеры, описанные Франклом в его наблюдениях во время работы в хосписах показывают, что человек может сохранять смысловую ориентацию до последнего момента, борясь со страданием. Вина связана с тем фактом, что жизнь наша конечна и мы способны на непоправимые поступки. Мы ошибаемся и должны отвечать за свои ошибки. Как к ним относится – это тоже вопрос смысла. Наконец, тот факт, что все мы смертны и делает нашу жизнь уникальный и неповторимой, ведь в противном случае ничто не имело бы смысла, все можно бы было повторить. Каждое мгновение нам необходимо выбирать – какой выбор сделать. А то, что жизнь конечна, заставляет с особой ответственностью относится к каждому выбору – вполне возможно, что исправить уже не удастся. Таким образом, логотерапия рассматривает человека, как существо ответственное, ищущее смысл и неразрывно связанное со страданием. Тревога, сомнения, мучительный выбор, неприятие себя таким, каков ты есть, в контексте того, каким ты должен быть – это нормальные человеческие феномены. Девиантность по Франклу, как раз и проявляется в отсутствии тревоги, сомнений и борьбы – это расценивается, как искусственная рационализация. Жизнь уникальна и разнообразна и каждый должен творчески искать свой смысл. Успокоенность означает, что воля к смыслу подавлена, вытеснена. Главный вид девиантности, согласно логотерапии – это экзистенциальный вакуум: потеря смысла существования. Ощущение пустоты и бессмысленности может быть заполнено либо погоней за удовольствиями, либо трудоголизмом, но это – признаки патологии. С ними связаны такие расстройства, как депрессия, самоубийства, сексуальные неврозы. Психике нужно напряжение, связанное с разрывом между тем, что есть и тем, что должно быть. Самоуспокоенность – патологична. Во время войны, когда от народа требовалось чудовищное напряжение сил, процент 330 Глава III.Теории девиантного поведения психических расстройств и самоубийств снижался, по сравнению с самыми благополучными периодами. Взгляд на человека, как на страдающее и ищущее смысл существо не является ни оптимистичным, ни гедонистическим. Это образ не «доброго от природы» существа, а, скорее, существа ищущего, каким ему быть. «Добрым» и «злым», «нормальным» или «девиантным» человек становится лишь в процессе реализации смысла или отказа от него. При этом, у человека нет гарантий, его жизнь, его поведение всегда связаны с риском, с негарантированностью, с ответственностью. Как говорит Франкл, «то, что сделано, навсегда сохранено для вечности – как хорошее, так и плохое». Мы, лишь в общих чертах, рассмотрели два взгляда на природу человека. В одном параграфе тяжело передать полную картину гуманистического мировоззрения. Те, кого идеи параграфа заинтересовали, могут более подробно ознакомиться с гуманистической психологией самостоятельно. Конечно, существуют и другие точки зрения по поводу феномена человека. Мы специально сосредоточились на гуманистическом направлении, учитывая растущее беспокойство ученых по поводу «кризиса человека». На наш взгляд, сам этот кризис порожден идеологией гуманизма, сумеет ли гуманизм его преодолеть – вот в чем вопрос. В любом случае девиантолог, изучая отклонения, не свободен от личностного отношения к понятиям «хорошо»/ «плохо». Содержание этих понятий – дело глубоко личное, мы стремились, лишь дать пищу для размышлений. Резюме: • Объяснение девиантности, требует наличия концепции нормы; наиболее философские концепции созданы представителями гуманистического направления в психологии. • Эго-психология сосредоточилась на изучении сознания (Эго); согласно этой школе, поведение человека есть стремления к адаптации и утверждению своей самости. результат Глава III.Теории девиантного поведения 331 • Теория самореализации А.Маслоу, подчеркивает, что человеком движет стремление к удовлетворению потребностей, высшей из которых является потребность в самореализации: максимальном раскрытии своего потенциала. • Все гуманистически ориентированные психологи подчеркивают, что нормальный человек – это адаптированный индивид, находящийся в согласии с собой и окружающими, не подверженный тревоге и депрессии, оптимистично смотрящий на жизнь; Сомнения, тревога, внутренний конфликт рассматриваются, как признаки патологии. • Логотерапия В.Франкла описывает человека, как существо, обладающее свободной волей, ищущее смысл своей жизни; Смыл – явление личностное и требующее усилий для своего открытия и реализации, поэтому рассматриваются, как тревога, конфликт нормальные и феномены страдание, человеческого существования. • Главная форма девиантности, по Франклу – экзистенциальный вакуум, проявляющийся, как в форме погони за ощущениями, депрессии, так и в форме сомоуспокоенности, согласия с самим собой; смысл всегда динамичен и связан с разрывом между тем, кто есть человек и тем, кем он должен быть. ________________________________ Приложения к параграфу. Групповые психотерапевтические опыты в концентрационном лагере. Следующее изложение основано на моих собственных наблюдениях и опыте в концлагерях Аушвица, Дахау и Терезенштадта. Перед тем как изложить специфический опыт психотерапии и опыт групповой психотерапии, мне, однако, 332 Глава III.Теории девиантного поведения представляется целесообразным сказать сперва несколько слов о психопатологии тюремно-лагерной жизни. Это, в то же время, может быть вкладом в познание симптомов так называемых тюремных психозов и особенно того явления, которое во время Первой мировой войны получило известность как «болезнь колючей проволоки». В психологии лагерной жизни можно выделить три фазы: 1) шок, связанный с прибытием; 2) типичные изменения характера, происходящие по мере пребывания в лагере; 3) фаза убытия. Шок, связанный с прибытием, в сущности, представляет собой состояние паники, которая примечательна только тем, что сопровождается надвигающейся угрозой самоубийства. В самом деле, единственное, что является слишком понятным для индивида, заключается в том, что, оказавшись В ситуации угрозы смерти в газовой камере, он угрозе «пойти на газ» предпочитает «пойти на проволоку» — совершить самоубийство, дотронувшись до находящейся под высоким напряжением проволоки, окружающей лагерь, или, по крайней мере, думает об этом. Если попытаться квалифицировать фазу, связанную с шоком прибытия, психиатрически, то можно отнести ее к аномальным аффективным реакциям. Но, не надо забывать, что в концлагере, в ситуации, которая сама по себе является аномальной до крайней степени, «аномальную» реакцию этого типа можно считать чем-то нормальным. Однако очень скоро состояние паники уступает место безразличию, совершается переход ко второй фазе — изменениям в характере. Вместе с безразличием возникает состояние раздражения, поэтому в психическом состоянии заключенного, в конце концов, преобладающими становятся два: апатичность и агрессивность. В конечном счете, они оба являются следствием сосредоточения всех усилий и стремлений индивида к самосохранению, в то же время все, что связано только с сохранением вида, способствует деградации. Хорошо известно, что у заключенных понижены сексуальные влечения, и в этом играют роль и только психические, но и соматические факторы. В целом можно сказать, что заключенный впадает в жуткую культурную спячку. Все служит исключительно цели самосохранения. Обсуждая заключенных, это явление, единодушно психоаналитики, говорили с регрессии, находившиеся среди о более проявлении Глава III.Теории девиантного поведения 333 примитивных форы поведения. Другую интерпретацию предложил профессор Эмиль Утиц, который находился в одном из ВЫшеупомянутых лагерей в то же время, что и я. Он считал, что изменения носят шизоидальный характер. Не вдаваясь в теоретические тонкости, я полагаю, что эти характерным изменениям можно дать более простое объяснение. Мы знаем, что если человеку давать очень мало есть и спать (паразиты!), то он уже будет склонен к раздражительности и апатии. Кроме этого, на людей оказывает свое влияние недостаток никотина и кофеина, поскольку эти так называемые яды цивилизации помогают подавлять раздражительность и преодолевать апатию. Эмиль Утиц попытался также интерпретировать внутреннее состояние заключенных как временное по сути существование. Я бы отметил, что существенной чертой этого временного существования является то, что оно длится без конца. Потому что действительно невозможно предвидеть, когда заключению придет конец. У заключенного не было возможности сосредоточиться на своем будущем, на времени, когда он вновь обретет свободу. Ввиду того, что, по существу, временная структура пронизывает все человеческое существование, легко представить, что лагерная жизнь может вызвать экзистенциальную утрату этой структуры. Для такого утверждения существует соответствующий прецендент. Из исследований Лазарсфельда и Цейзеля мы знаем, как сильно влияет на чувство времени человека то положение, когда он достаточно долго является безработным. Что-то подобное, как известно, происходит в санатории у туберкулезных больных; Томас Манн в своей Тhе Маgус Моипtаin поддерживает это наблюдение. Таким образом, будучи лишенным возможности обрести поддержку в некоей конечной точке в будущем, заключенный может упасть духом. Возможно, вместо длинных рассуждений и теоретизирования, мне следует показать на конкретном примере, как происходит приводящий к поражению вегетативных функций физически-психический упадок жизнедеятельности в результате блокировки нормального стремления человека в будущее. В начале марта 1945 года товарищ по лагерю рассказал мне, что 2 февраля 1945 года он видел примечательное сновидение. Некий пророческий голос сказал ему, что он может задать любой вопрос и получить на него ответ. И он спросил у этого голоса — когда для него закончится война. Прозвучал ответ; 30 марта 1945 года. 334 Глава III.Теории девиантного поведения Приближалась названная дата, но ничто не свидетельствовало о том, что пророчество сбудется. 29 марта у моего товарища началась лихорадка, он стал бредить. 30 марта он потерял сознание. 31 марта он умер от тифозной лихорадки. Тридцатого марта, в тот день, когда он потерял сознание, для него закончилась война. Мы не ошибемся, если скажем, что крушение надежд, которое произошло у него, снизило «биотонус» (Эвальд), иммунитет, сопротивляемость организма, и инфекция, до тех пор дремавшая в нем, сыграла роковую роль. Подобные явления можно было наблюдать в массовом порядке. Массовую гибель людей в лагере в период между Рождеством 1944 года и Новым годом 1945-го можно было объяснить только тем, что заключенные стереотипно понадеялись на то, что непременно «будут встречать Рождество у себя дома», загнав тем самым себя в ловушку; они должны были исключить для себя надежду на возвращение домой в обозримом будущем. Крушение надежды привело к резкому снижению уровня жизненных сил, что для многих означало смерть. В конечном счете, проявилось то, что физически-психический упадок зависел от духовно-моральной позиции, которую свободен был занять человек! И хотя по прибытии в лагерь у заключенного забирали все, что было у него с собой, даже его очки, даже его ремень, эта свобода оставалась с ним, оставалась буквально до последнего момента, до последнего дыхания. Это была свобода выбрать «этот путь или тот», «это или то». Снова и снова находились те, кто смог подавлять свою раздражительность и преодолевать апатию. Они прогуливались по лагерным баракам и ходили на переклички, произнося доброе слово здесь и делясь последним куском хлеба там. Они были живым примером тому, что не было предопределенности в том, что сделает лагерь с человеком — станет ли он типичным «зеком» или даже в условиях заключения, даже в условиях пограничной ситуации, останется человеком. В любом случае, решение оставалось за самим человеком. Поэтому, безусловно, и речи не может быть о том, чтобы заключенный неизбежно и автоматически подчинялся лагерному духу. При помощи той силы, которую я раньше называл «силой человеческого духа», он мог не поддаться влиянию своего окружения. Если мне и нужны были какие-то доказательства того, что сила человеческого духа является реальностью, концлагерь предоставил их мне сполна. Фрейд утверждал: Глава III.Теории девиантного поведения 335 «Давайте представим множество совершенно разных людей одинаково голодных. С возрастанием этого императивного побуждения все индивидуальные различия будут стираться, а их место займет одинаковое для всех выражение одного и того же нереализованного побуждения». Это оказалось неверным. Конечно, индивиды, изо всех сил старавшиеся сохранить в себе облик человека, встречались редко: «Все великое столь же трудно реализовать, сколь трудно его найти» — читаем мы в самом конце «Этики» Спинозы. Хотя немногие были способны на это, они подавали пример другим, и этот пример вызывал цепную реакцию, характерную для такой модели поведения. В добавление к известному поэтическому изречению можно сказать, что хороший пример плодотворен и порождает благо. В любом случае, никто не сможет утверждать, что эти люди деградировали, напротив, они эволюционировали — морально и религиозно. Потому что они пробудили во многих заключенных то, что я называю подсознательной, или подавленной верой в Бога. Никто не должен относиться к такой религиозности с пренебрежением или называть ее «лисьей религией», как в англосаксонских странах называют религиозность, которая не проявляется, пока не возникает опасность. Я бы сказал, что религия, проявляющая себя только тогда, когда дела идут плохо, мне более по душе, чем та, которая проявляет себя только пока дела идут хорошо, -- я называю такую религию «религией торговцев». Во всяком случае, многие заключенные вышли из тюрьмы с таким чувством, что не боятся никого, кроме Бога. Для них тюремный опыт стал приобретением. Пройдя через лагерную жизнь, многие индивиды, страдавшие неврозами, почувствовали себя окрепшими, это аналогично факту, который хорошо известен строителям: ветхий свод можно укрепить, просто положив сверху что-нибудь тяжелое. Итак, мы готовы к рассмотрению третьей фазы: фазы убытия. Недостаток времени не позволяет мне углубляться в изучение таких деталей, как единичный опыт деперсонализации, связанной с освобождением. Достаточно сказать, что освобождение означает резкое ослабление давления. При этом характер освобожденных узников может легко деформироваться, деформироваться морально — подобно тому, как деформируется глубоководная рыба, которую неожиданно подняли на поверхность воды. Кто-то в этой связи может, как и я, 336 Глава III.Теории девиантного поведения говорить о психическом аналоге кессонной болезни и соответствующих «отклонениях». Давайте вернемся к нашей главной теме, к психотерапии или групповой терапии в концлагере. Я не буду говорить о вопросах, касающихся открытых или закрытых групп (во всяком случае, группа, с которой я имел дело, не была ни открытой, ни закрытой, но, скорее, «закрытой в»). Я не буду также рассматривать ту «малую» психотерапию, которая в импровизированных формах развивалась во время перекличек, при передвижении строем, во время рытья рвов и в бараках. То, что я расскажу вам, будет сказано в память о д-ре Карле Флейшмане, погибшем мученической смертью в газовой камере Аушвица. Когда я впервые узнал этого человека, его ум был занят идеей, которую он настойчиво пытался воплотить — это был план организации психологической помощи вновь прибывающим заключенным. Организовать выполнение этой задачи он поручил мне, как психиатру. Все свое время я посвящал этому делу, из которого постепенно возникла система психогигиены, которую, конечно, надо было скрывать от СС и заниматься ею тайно. Например, снимать с веревки повесившегося товарища было строго запрещено. Самой насущной задачей было устранение у вновь прибывших шокового состояния. В этом деле я при помощи психиатров и подготовленных социальных работников со всей Центральной Европы, бывших в моем распоряжении, достиг определенных успехов. Мне в помощь дали также мисс Иону, насколько мне известно — единственную, или, по крайней мере, первую в мире женщинураввина (ученицу д-ра Лео Баека), Свою смерть она также нашла в Аушвице. Она была одаренным оратором, и как только нам сообщали о прибытии нового транспорта, мы собирались всей нашей, как мы называли себя, шоковой командой на холодных чердаках или в темных стойлах бараков Терезенштадта, где вели с вновь прибывшими импровизированные беседы, направленные на то, чтобы привести их в себя. Я до сих пор помню, как они сидели на корточках и увлеченно слушали раввина — среди них была пожилая женщина со слуховой трубкой в руке и просветленным выражением лица. Мы должны были уделять особое внимание, в частности, тем, кому угрожала особая опасность, эпилептикам, психопатам, «асоциальным», а кроме того, всем пожилым и немощным. В этих случаях было необходимо принимать специальные меры и проводить специальную подготовку. Мы пытались устранить Глава III.Теории девиантного поведения 337 психический вакуум у этих людей. Этот вакуум можно выразить словами пожилой женщины, которая на вопрос о том, чем она занимается все время, ответила; «Ночью я сплю, а в дневное время страдаю». Приведу только один пример того, как мы оказывали помощь: одна из помощниц, примкнувших ко мне, была филологом, и ей поручали отвлекать образованных пожилых людей от их мыслей о внешних и внутренних несчастьях, беседуя с ними на иностранном языке. Мы организовали также палаты для амбулаторных больных. Особенно активную роль здесь играл берлинский психиатр д-р Вольф, который использовал метод «аутогенной тренировки» Дж.-Х. Шульца в лечении своих пациентов. Он тоже умер в лагере от легочного туберкулеза. Он вел дневник самонаблюдений, отмечая этапы развития своих страданий. К несчастью, тот, у кого хранились эти записи, тоже умер. Я сам постоянно старался сходными средствами дистанцироваться от всех окружавших нас страданий, объективируя их. Так, я помню, как однажды утром шел из лагеря, не способный больше терпеть голод, холод и боль в ступне, опухшей от водянки, обмороженной и гноящейся. Мое положение казалось мне безнадежным. Затем я представил себя стоящим за кафедрой в большом, красивом, теплом и светлом лекционном зале перед заинтересованной аудиторией. Я читал лекцию на тему: «Групповые психотерапевтические опыты в концентрационном лагере» и говорил обо всем, через что я прошел. Поверьте мне, в тот момент я не мог надеяться, что настанет день, когда мне действительно представится возможность прочесть такую лекцию. И наконец, последнее, что было очень важным, — мы занимались предотвращением самоубийств. Я организовал службу информации, и, когда ктонибудь выражал суицидальные мысли или проявлял действительное намерение покончить с собой, мне тут же сообщали об этом. Что было делать? Мы должны были пробуждать волю к жизни, к продолжению существования, к тому, чтобы пережить заключение. Но в каждом случае мужество жить или усталость от жизни зависели исключительно от того, обладал ли человек верой в смысл жизни, своей жизни. Девизом всей проводившейся в концлагере психотерапевтической работы могут служить слова Ницше: «Тот, кто знает, «зачем» живет, преодолеет почти любое «как». 338 Глава III.Теории девиантного поведения Логотерапией я попытался ввести в психотерапию ту точку зрения, благодаря которой можно увидеть в человеческом бытии то, что я называю волей к смыслу, а не только волю к удовольствию (в смысле фрейдистского «принципа удовольствия») и волю к власти (в смысле адлерианского «стремления к превосходству»). Именно от обращения к этой воле к смыслу зависел результат психотерапии в лагере. Этот смысл для человека, находящегося в лагере в экстремальном пограничном состоянии, должен был быть безусловным смыслом, включающим в себя не только смысл жизни, но также смысл страдания и смерти. Извините меня, если я перехожу на личное, но, возможно, самым существенным опытом, приобретенным мной в концлагере, было то, что в то время как беспокойство большинства людей можно было выразить вопросом: «Переживем ли мы лагерь?» —- вопрос, который часто задавали мне, был такой; «Имеет ли смысл это страдание, эта смерть?» — при этом, если отрицательный ответ на вопрос большинства людей делал бессмысленными страдания, то отрицательный ответ на вопрос, которым осаждали меня, делал бессмысленным само выживание. Жизнь, смысл которой существует или не существует в зависимости от того, выживает кто-то или нет, вовсе не является стоящей жизнью. Итак, речь шла о безусловном смысле жизни. Мы должны различать между собой два аналога того, что Ясперс называл истиной, — безусловный и обоснованный. Безусловный смысл, который мы должны были открывать людям, сомневающимся в его существовании или отчаявшимся его найти, в любом случае не являлся абстрактным или неясным, — совсем наоборот, это был очень конкретный смысл их жизни. Это я хотел бы прояснить на одном примере. Однажды в лагере передо мной сидели два человека, оба решились совершить самоубийство. Оба произнесли фразу, которая являлась стереотипной в лагере: «Мне больше нечего ждать от жизни». Для них жизненно важным было переключиться с рассуждений, что они могут ждать от жизни к осознанию того, что жизнь ждет чего-то от них, — жизнь в лице некоего человека или не завершенного дела. Но что, если окажется, что это ожидание не может быть реализовано? Несомненно, есть ситуации, когда становится очевидным, что человек никогда не вернется к ожидающей его работе, или никогда не увидит определенного человека снова, то есть его больше ничто и никто не может ждать. Но даже в этом случае Глава III.Теории девиантного поведения обнаруживалось, что в сознании 339 каждого конкретного человека незримо присутствовал некто, как Ты в самом интимном диалоге. Для многих это было первым, последним и высшим Ты — Богом. Но кто бы ни занимал такую позицию, важным было спросить: что он ждет от меня? Поэтому самым главным был тот путь, следуя которым человек понял, как страдать, или узнал, как умирать. Вы можете возразить, что подобные размышления бесполезны. Но в лагере мы познали, что правило «...сперва выживай, потом философствуй об этом» — оказалось недействительным. Действительным оказалось как раз противоположное правило – «сперва философствуй, потом умирай». Это была единственная обоснованная мысль: давать ответ каждому, кто задавал вопрос о высшем смысле, и быть готовым идти прямо вперед и умереть смертью мученика. Можно рассматривать концлагерь как микрокосмическое отражение человеческого мира в целом. Поэтому будет справедливым задать вопрос: что можно взять из опыта концлагеря для жизни в условиях современного мира. Другими словами, какие психотерапевтические доктрины мы можем вывести из этого опыта, обратив наше внимание прежде всего на то, что я бы назвал «патологией Zeigeist’а». Если попытаться описать эту патологию, то она представляет собой временную, фаталистскую, конформистскую и фанатичную точку зрения на жизнь, которые легко могут возрасти до уровня психической эпидемии. Соматические эпидемии являются типичными следствиями войны; психические эпидемии являются возможными причинами войны и, следовательно, новых концлагерей. Поэтому разрешите завершить обсуждение применения психотерапии в условиях концлагеря, выразив надежду на то, что психотерапия может сыграть важную роль в предотвращении возникновения концентрационного лагеря или его подобия в будущем. (Источник: В.Франкл. Воля к смыслу. М.: АпрельПресс, 2000. с.97-107.) ____________________________ Вопросы для самопроверки: 1. Опишите общие черты гуманистического направления в психологии. В чем их отличие от других психологических теорий? 340 Глава III.Теории девиантного поведения 2. В чем заключается основное содержание эго-психологических теорий? Перечислите представителей этого направления. 3. В чем суть теории самоактуализации А.Маслоу? 4. Как представляют себе нормального индивида сторонники гуманистических теорий? 5. Что является критерием нормальности в гуманистической психологии? Чем, с этих позиций являются тревога, сомнения и неуверенность? 6. В чем проявляется специфика логотерапевтического подхода к человеку? 7. Как в теории Франкла представлены базовые свойства человека? 8. Чем воля к смыслу отличается от других концепций мотивации поведения? 9. Что такое экзистенциальный вакуум? 10. Совпадают ли взгляды логотерапии и гуманистической психологии на нормального человека? 11. Что является критерием нормальности в логотерапевтическом подходе? 12. В чем, по вашему, проявляется нормальность страдания? __________________________________