ВЕСТНИК ЧЕЛЯБИНСКОГО УНИВЕРСИТЕТА Экономика
advertisement
НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ Основан в 1991 году ВЕСТНИК ЧЕЛЯБИНСКОГО УНИВЕРСИТЕТА Серия 8 Экономика Социология Социальная работа 1/2002 1 РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ А.А. ГОЛИКОВ – главный редактор С.С. СМИРНОВ – зам. главного редактора В.Н. КОЗЛОВ – ответственный секретарь А.Ф. БЛЮДЕНОВ, А.В. ГОРШКОВ, О.Г. ТАНАШЕВА, А.Ю. ШУМАКОВ Редакторы: Н.П. Мирдак, Л.Л. Шигорина Компьютерная верстка Е.А. Ляшевской Адрес редакционной коллегии: 454021 Челябинск, ул. Братьев Кашириных, 129 Телефон: (351-2) 41-73-19, 41-91-32 Сдано в набор 22.08.02. Подписано в печать 20.11.02. Формат 70х1001/16. Бумага писчая. Гарнитура Таймс. Печать офсетная. Уч.-изд. л. 11,8. Усл. печ. л. 11,8. Тираж 150 экз. Заказ 260. Цена договорная Журнал зарегистрирован в Упринформпечати администрации Челябинской области. Рег. № 87 Челябинский государственный университет 454021 Челябинск, ул. Братьев Кашириных, 129 Полиграфический участок Издательского центра ЧелГУ 454021 Челябинск, ул. Молодогвардейцев, 57б 2 Вестник Челябинского университета Серия 8 Экономика Социология Социальная работа НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ Основан в 1991 году № 1(4) 2002 СОДЕРЖАНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ РЕГИОНА Павлов Б.С. Социальные проблемы региона: состояние, стратегия действий ......... 5 Берг Н.А., Верещагина Т.А., Даванков А.Ю. Основные подходы к решению проблем устойчивого развития региона ................................................................ 12 Черкасов Ю.И. Демографическая ситуация в Челябинской области и приоритеты демографической политики ............................................................ 20 Суворова Н.Н. Миграция как фактор социально-экономического развития региона ...................................................................................................... 24 Шушарин Л.П. Опыт работы областной службы занятости с социально уязвимыми группами населения ............................................................................. 29 ВОПРОСЫ ТЕОРИИ Рязанов Н.М. Конструктивные и деструктивные политические технологии в процессе становления российских региональных систем ................................ 34 Горшков А.В. Региональная компаративистика: теория и практика ......................... 46 Гришмановский В.В. Муниципальные аспекты имущественных отношений ........ 50 Гаврилова Г.А., Козлов В.Н., Смирнов С.С. Проблемы развития муниципальной системы социальной защиты населения мегаполиса ................ 60 Нусратуллин В.К. Неравновесная экономическая теория – новое направление теоретических исследований в экономике ............................................................. 64 Седов В.В. Устойчивое развитие общества: взгляд через призму экономической теории ........................................................................................................................ 71 Лушникова Т.Ю., Хупавко Л.И. Управление собственностью: методические аспекты ...................................................................................................................... 79 Габдулин Т.Г. Стратегическое планирование производства минеральносырьевых ресурсов ................................................................................................... 86 Алимбаев А.А., Сальжанова З.А. Условия и предпосылки технологического развития экономики Казахстана ............................................................................. 93 Криничанский К.В. Типология факторов анализа рынка ценных бумаг ................. 99 Киреева Н.В. Методика анализа внешних и внутренних факторов формирования маржинального дохода ................................................................ 104 3 СОЦИОЛОГУ НА ЗАМЕТКУ Тараданов А.А. Социально-экономические основы управления процессами семейного благополучия ........................................................................................ 107 Козлов В.Н. Молодежь и наркомания ........................................................................ 117 ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЫ Дилуэрт П. (перевод Д.Постниковой)Роль социальной работы в жизни семей в России ....................................................................................................... 124 КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ Софьин С.П., Бендяк М.Ю. Экологическая политика Администрации Челябинской области в освещении местных печатных СМИ ............................ 133 ПЕРВАЯ ПУБЛИКАЦИЯ Байбурина С.Ф. Социальные технологии в решении проблем социализации студенчества ........................................................................................................... 139 Ковалев П.Ю. Развитие электронного бизнеса как фактор реорганизации управленческой структуры .................................................................................... 142 Сведения об авторах ................................................................................................. 144 4 СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ РЕГИОНА Б.С. Павлов СОЦИАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ РЕГИОНА: СОСТОЯНИЕ, СТРАТЕГИЯ ДЕЙСТВИЙ Основной целью и средством воспроизводства общественной жизни в цивилизованном обществе был, есть и останется (по крайней мере, в ближайшей исторической перспективе) ЧЕЛОВЕК с его высокоразвитыми материальными и духовными потребностями. «Производство жизни, – отмечали классики социально-экономической мысли, – как собственной, посредством труда, так и чужой, посредством рождения – появляется сразу в качестве двоякого отношения: с одной стороны, в качестве естественного, с другой – в качестве общественного отношения» [1, т. 3, с. 28]. Современный этап кризисного, неустойчивого состояния социально- экономической системы России (в т.ч. городов и поселений Челябинской области) характеризуют три основные взаимосвязанные и взаимообусловленные негативные тенденции: 1) сужение процесса воспроизводства средств производства и жизненных благ (экономический спад); 2) нарушение процесса воспроизводства естественных природных ресурсов (как органических, так и неорганических) и условий жизнедеятельности людей (определенная деградация экосистемы) и, наконец, 3) сужение процесса воспроизводства населения (депопуляция). Третью тенденцию можно рассматривать как закономерное следствие реформ, которые не имеют четкой социальной направленности. При этом демографические показатели могут служить наиболее чуткими социальными индикаторами общественного неблагополучия, важной составляющей которого выступает снижение уровня и качества жизни российского населения. Сужение воспроизводства населения – одна из детерминант, определяющих угрозу экономической безопасности как отдельного региона, так и страны в целом, которая заключается в нарушении процесса воспроизводства рабочей силы как таковой, снижении качества трудовых ресурсов вследствие ухудшения основных медико-демографических характеристик состояния здоровья регионального социума, увеличении экономической нагрузки на трудоспособное население со стороны требующей жизнеобеспечения и социальной защиты отошедшей от активной экономической деятельности части населения, доля которой увеличивается из-за общего «старения» населения России в целом и северного экономического района в частности, роста числа инвалидов, неработающих одиноких женщин с малолетними детьми и т.д. Обратимся к данным статистики последних лет. По данным Челябинского областного комитета государственной статистики, демографическое движение населения области за 1999 – 2001 гг. характеризовалось следующими показателями: 5 Показатель 1999 2000 2001 3666,8 3651,0 3628,5 733,4 703,3 н.д. 2177,5 2198,6 н.д. Численность постоянного населения, тыс. чел.: на конец года моложе трудоспособного возраста трудоспособного возраста 755,9 749,1 н.д. Рождаемость, чел. 30989 32355 33588 Число умерших, чел. 52915 56444 56495 534 531 520 -21926 -24089 -22907 старше трудоспособного возраста В том числе детей, чел. Естественная убыль населения, чел. Процесс определённой дестабилизации института семьи, происходящий в России на протяжении XX в., приобрел ускорение в период перехода к рыночной экономике. Помимо депопуляции населения, усилились также и другие негативные явления: снижение уровня брачности и рост разводов; увеличение младенческой смертности; снижение воспитательного потенциала и ослабление первичного социального контроля в семье. В последние годы падение рождаемости охватило все регионы России. Однако темпы снижения числа родившихся на Урале особенно настораживают как ученых, так и общественность. Так, например, на Урале в 1994 г. уровень рождаемости был в этом регионе в пределах 8,2 – 8,6 в городах и 8,5 – 12,8 в сельской местности, что ниже, чем в 80-е гг., более чем в два раза. К концу 90-х гг. уровень рождаемости стабилизировался на низкой отметке. Так, на территории Уральского федерального округа, а именно в уральских областях, естественная убыль населения (превышение смертности над рождаемостью) в показателе на 1000 чел., по данным 1999 г., составила в Свердловской области 5,4, в Челябинской – 4,0, в Курганской – 4,7. Всего за период с января по ноябрь 2000 г. естественная убыль населения составила в УрФО более 58 тыс. чел. Падение рождаемости на протяжении последних лет следует рассматривать как реакцию семей на ухудшение социально-экономических условий и снижение уровня жизни. При широко распространенном регулировании супругами деторождений снижение уровня рождаемости отражает, скорее, не отказ от рождения детей вообще, а откладывание деторождений до более благоприятных времен. Критерием определения целесообразности кардинальных социально-экономических реформ является, в первую очередь, сопоставление (соразмерность) намечаемых целей преобразований, средств их достижения с понесенными потерями и конечными приобретениями в процесссе реформирования. Сегодня, пожалуй, ещё рано говорить об окончательных итогах проводимых экономических реформ в России, однако прошло достаточно времени, чтобы у большинства россиян сложилось своё собственное мнение о приемлемости форм и методов преобразований для России в целом и конкретного гражданина в частности. Не учитывать их мнения – значит сознательно обрекать себя на трудности сегодня и тем более – завтра. В своё время классики социально-политической мысли относили семейно-брачные отношения к числу наиболее устойчивых, консервативных, призванных и спо- 6 собных поддерживать и цементировать с помощью традиций и обычаев общественные отношения. Выполнение семьёй целого ряда общественно значимых и непреходящих функций (воспроизводства потомства, производства и потребления материальных благ, поддержания и воспроизводства социально-психологического и нравственно-этического потенциала общества, управления поведением личности, групп и других) обусловливает перманентный интерес и внимание общества к стабилизации и развитию этого социального института. Семья была, есть и останется в будущем главным институтом воспроизводства населения, обеспечивающим государственное строительство. Семья была, есть и останется важнейшей составляющей в строительстве жизненного пути каждого конкретного человека, каждой конкретной социальной группы. Известный афоризм: «Крепка семья – крепка Держава» не обесценивается под воздействием, казалось бы, экстремальных социально-экономических процессов, к числу которых можно отнести идущий в России период перехода от «тоталитарного строя» к «обществу цивилизованного рынка». Жизнедеятельность каждой конкретной семьи в системе «общество – семья» опосредуется рядом социально-экономических образований. Наиболее значимыми из них являются: общество – регион – город (поселение) – родовая ассоциация (предприятие) – семья. Кризисные явления, которые мы наблюдаем в последние несколько десятилетий в российской (в том числе уральской) семье, детерминируют повышенное внимание общества, государства, властных структур регионов к решению проблем этой первичной социально-экономической ячейки. Это обусловило, в частности, выделение в общей системе государственной (региональной) политики специального направления – семейная политика. Последняя выступает и как ЦЕЛЬ, и как СРЕДСТВО решения социально-экономических проблем в регионе. Поскольку социальное (социально-экономическое) самочувствие населения региона (города) можно представить в качестве индикатора и условия устойчивого развития экономики и социальной сферы региона, дадим рабочее определение этому феномену. Социально-экономическое самочувствие (СОЭ) населения региона (города) – это социальное ощущение и оценка социальными слоями и группами населения, отдельными горожанами (селянами), семьями уровня гарантированности своего материально-экономического обеспечения для удовлетворения своих материальных и духовных потребностей. В 1999 г. по инициативе социологов Института экономики УрО РАН было проведено широкомасштабное межрегиональное исследование по социально-экономическим и психолого-педагогическим проблемам российской семьи с условным названием «РосСемья-99». Исследование ставило своей целью изучить мнение горожан о проблемах, с которыми сталкиваются семьи уральцев (по сравнению с семьями россиян из других регионов) в своей повседневной жизни в неординарных условиях экономического кризиса. В пяти регионах РФ по одной стандартизированной анкете был проведён опрос 1 360 отцов и матерей старшеклассников (8 – 11 кл.), в частности: 7 Южный Урал (Челябинск, Аша) 269 Средний Урал (Екатеринбург, Полевской) 408 Среднее Поволжье (Самара) 117 Забайкалье (Чита) 146 Крайний Север (Надым, Нижневартовск) 413 Остановимся на некоторых позициях исследования, характеризующих особенности социального самочувствия семей южноуральцев. «Отвечают ли интересам Вашей семьи проводимые социально-экономические реформы?» – на этот вопрос анкеты отвечали респонденты в разных регионах РФ. «Разрешалось» выбрать только один вариант из четырёх предложенных ответов: «да», «скорее да, чем, нет», «скорее нет, чем, да», «нет». Мнение респондентов разделилось следующим образом (% от общего числа респондентов по каждой группе): Отвечают ли реформы интересам россиян Группа Да Скорее да, чем нет Скорее нет, чем да Нет 5 11 41 43 Южный Урал 4 8 49 40 Средний Урал 6 9 38 46 Среднее Поволжье 5 14 42 38 Забайкалье 2 9 41 48 Крайний Север 8 15 37 40 Всего В том числе: В целом доля россиян в различных регионах, позитивно настроенных на реформы, в четыре-пять раз меньше числа тех, кто считает, что социально- экономические преобразования, проводимые в России, в их городе (регионе), не отвечают их личным интересам, интересам их семьи. Челябинская область в части самочувствия семей практически не отличается от других регионов РФ. Пройден ли россиянами рубикон трудностей? С целью выяснения данного положения был задан вопрос: «Как Вы думаете, пережили ли мы самое трудное время?» Респондентам предлагалось выбрать лишь один вариант ответа. Обработка данных показала, что в оценке «пика» (вершины) трудностей кризисного состояния жизнеобеспечения населения социальной сферы, миновав который начнет набирать силу тенденция к ощутимым изменениям к лучшему, ситуация в общественном мнении складывается явно не в пользу оптимистов: точку зрения «переживаем самое трудное время сейчас» высказал практически каждый третий респондент (31%), «оно еще впереди» – 49%, «затрудняюсь ответить» – 17%. И только каждый двадцать пятый южноуралец (4%) считает, что «дела пошли в гору». Соотношение «оптимистов», «пессимистов» и «неопределившихся» в своей оценке практически идентично как у северян, так и у респондентов «с материка». И ещё один важный индикатор социально-экономического самочувствия населения. «К какой категории по уровню жизни, достатку Вы относите себя, свою семью в настоящее время?» – на этот вопрос были получены следующие ответы (% от общего числа опрошенных по каждой группе): 8 Группа Всего В том числе: Южный Урал Средний Урал Среднее Поволжье Забайкалье Крайний Север Живут в достатке Живут в бедности полном среднем на грани за чертой 3 56 37 3 1 3 6 6 4 54 42 50 65 69 40 49 40 26 26 6 4 1 2 1 Если взять средние показатели по общему массиву опрошенных, то доля респондентов, оценивших своё положение «на грани бедности» либо «за чертой бедности», гораздо меньше доли благополучных соотечественников (варианты «живут в полном достатке» и «живут в среднем достатке») – соответственно по двум выделенным группам 40 и 59%. Если же сравнить социально-экономическое самочувствие южноуральцев и россиян, проживающих в других регионах РФ, то соотношение двух выделенных групп существенно меняется от региона к региону: Южный Урал 46 / 55 Средний Урал 53 / 45 Забайкалье 28 / 71 Поволжье 41 / 56 Крайний Север 27 / 73 Труд горожан в общественном производстве был и остаётся основой их личного социального благополучия, гарантом личной и семейной социально-экономической безопасности. Индикатором благополучия (или неблагополучия) индивида в сфере труда может служить его социально-экономическое самочувствие на рынке труда, в частности, степень его уверенности в востребованности его труда. «Испытываете ли Вы беспокойство, страх стать в будущем безработным?» – на этот вопрос в середине 1999 г. отвечали 1 360 респондентов из пяти регионов РФ. Лишь каждый пятый (из числа опрошенных) россиянин уверен в том, что он не потеряет своего места работы – 19%. Наибольшие опасения относительно стабильности личной трудозанятости испытывают надымчане – 52% из них прямо опасаются потерять работу и 35 % опасаются отчасти. На Южном Урале несколько больше (по сравнению с другими регионами) тех, кто уверен в своём трудовом завтра (24 %). Важнейшим фактором (условием) решения социальных проблем, ослабления негативных, а порой и деструктивных, социальных последствий экономических реформ для становления новых общественно-экономических отношений в стране и в регионе, по нашему твёрдому убеждению, должно стать формирование социально ориентированной экономики как в рамках Федерации в целом, так и на уровне отдельного предприятия в частности. Сразу уточним, что такая качественная направленность экономики не является «российским» или «социалистическим» открытием. В развитых капиталистических странах государственное регулирование рыночной экономики, как правило, связано не только со стремлением производителей (предпринимателей) к повышению эффективности производства и, как след- 9 ствие, к получению соответствующей прибыли. Одновременно ставится цель сохранения социальной стабильности общества, которая, в свою очередь, невозможна без поддержания определенного уровня жизни подавляющего большинства населения, удовлетворения его потребностей, сглаживания негативных последствий, детерминированных сферой производства и предпринимательства. Попытаемся предложить определение понятия «социально ориентированная экономика» (СОЭ): это такая экономика государства (региона, города, предприятия), целью которой является удовлетворение разумных многосторонних потребностей социальной сферы (человека, семьи), стабилизация общественных отношений, обеспечиваемых поступательным эффективным развитием производственной и распределительной сфер общества. СОЭ не только решает насущные социальные проблемы населения, включая его социальную защиту, она служит формированию нового типа работника – субъекта цивилизованных рыночных реформ в регионе, потенциально обеспечивая их успех в ближайшей и более отдаленной перспективе. Уместным здесь будет привести пять основных социально ориентированных структурных принципов – целей, которые известный немецкий профессор экономики Х. Ламперт справедливо связывает с расширением социальной рыночной экономики. К их числу относятся: 1) раскрытие личности по собственному желанию, а не по воле политической, правящей элиты; 2) экономическое благосостояние общества и его граждан без манипулируемого участия всех совершеннолетних граждан в определении оптимума благосостояния; 3) гарантированное социальное обеспечение всех; 4) социальный мир, основанный на признании общественного строя большинством населения; 5) демократия, которая «одновременно и в равной степени недостижима принципиально иным общественным строем» [2, с.218]. Реализация СОЭ на предприятии в современных условиях, характеризующихся ограниченными материально-экономическими ресурсами, связана с выделением приоритетов социальной политики. В число последних, по нашему мнению, входят основные три направления: 1) организация высокоэффективного производственного процесса с минимизацией вредных факторов труда; 2) создание благоприятных условий для расширенного воспроизводства профессионально-квалификационного потенциала трудовой ассоциации; 3) формирование устойчивой системы социальной защиты работников. Переходный период, переживаемый российской экономикой, характеризуется актуализацией проблемы сохранения и воспроизводства социальной инфраструктуры предприятий. Известно, что многие предприятия были вынуждены отдавать в муниципальную (городскую) собственность свои (ведомственные) медицинские, дошкольные, культурные (ДК), спортивные и т.п. учреждения из-за отсутствия средств на их содержание (бытует даже термин «сбрасывать социалку на город»). Проведённый нами опрос 800 жителей Екатеринбурга (март 1997 г.) показал неоднозначность отношения респондентов к данной проблеме. Каждый четвертый опрошенный екатеринбуржец высказал одобрительное отношение к передаче в муниципальную собственность ведомственных учреждений социального профиля. 10 В целом же число екатеринбуржцев-противников отказа предприятий от учреждений социально-культурной сферы преобладает над числом сторонников (соответственно 38 и 25 %). Достойный, на наш взгляд, пример для подражания показывает руководство ОАО НТМК. Комбинат возобновил строительство жилья: в 2000 г. квартиры получили 232 семьи металлургов, в 2001 г. – 177 семей. В ведении комбината находится 31 детский сад с приоритетными направлениями развития детей: интеллектуальным (с глубоким изучением английского языка), физическим, эстетическим. В пригороде Нижнего Тагила расположен комбинатовский детский оздоровительный комплекс «Баранчинские огоньки», рассчитанный на 210 мест. На балансе комбината содержатся Центр культуры и искусств, спортивный комплекс «Уралец», оздоровительный комплекс «Звёздный». На комбинате организовано и проводится трудовое соревнование, разработаны и реализуются «Молодёжная программа», программа «Ветеран» и др. Исходя из вышеизложенного, критерием общественного прогресса, что во многом тождественно критерию прогрессивного развития производства человека, на наш взгляд, необходимо считать следующее. С одной стороны, это адекватное растущим потребностям производства человека производство материальных и духовных благ в соответствующих сферах общественного производства, а с другой – степень планомерной и целенаправленной реализации этих благ в непосредственном производстве человека. И, наконец, следует осознавать, что в основе процесса воспроизводства человека, той или иной социальной общности лежит сложнейший социально-экономический механизм взаимодействия как общесоциологических (общеисторических) законов развития, так и более частных общественных (социологических) законов, присущих конкретному этапу развития того или иного общества, той или иной цивилизации. По мере развития прогрессивных цивилизованных общественных отношений процесс воспроизводства человека (в равной мере тех или иных социальных групп) будет носить все более целенаправленный, управляемый характер. Как тут не обратиться к гениальному предвидению Ф. Энгельса, который был уверен, что «люди начнут вполне сознательно сами творить свою историю, только тогда приводимые ими в движение общественные причины будут иметь в преобладающей и все возрастающей мере и те следствия, которые они желают. Это есть скачок человечества из царства необходимости в царство свободы» [1, т. 20, с.295]. При этом прогрессивное развитие общества в первую очередь будет зависеть от уровня развития и состояния производства самого человека как общественного существа, как субъекта всех исторических свершений. Список литературы 1. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. 2. Ламперт Х. Социальная рыночная экономика. Германский путь. М.: Дело ЛТД, 1994. 11 Н.А. Берг Т.А. Верещагина А.Ю. Даванков ОСНОВНЫЕ ПОДХОДЫ К РЕШЕНИЮ ПРОБЛЕМ УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ РЕГИОНА Концептуальная основа решения проблем повышения устойчивости территорий разного уровня состоит в последовательности этих решений: от локального к глобальному. Бесперспективно заниматься решением проблем повышения устойчивости на глобальном и государственном уровнях, не решив проблемы регионального и, прежде всего, локального уровня. Последовательность и количество решаемых проблем повышения устойчивости территорий разного уровня можно условно представить в виде пирамиды (рис.1). В основании ее размещаются конкретные методы и подходы решения проблем повышения устойчивости систем локального уровня, далее регионального и более высокого территориального уровня. По мере приближения к вершине происходит группировка, укрупнение и интеграция решения проблем. Рис.1. Решение проблем повышения устойчивого развития территориальных систем разного уровня Повышения уровня устойчивости региональной системы в целом можно достичь путем вывода отдельных ее элементов из депрессивного и эколого-опасного состояния в более устойчивое. Решение проблем повышения устойчивости территориальной системы достигается путем использования различных мероприятий и инструментов социального, экономического и экологического характера. Так, на радиационно загрязненных территориях решение экологических проблем дает незначительный эффект, т.к. естественный период распада радионуклидов невозможно уменьшить искусственно. Реабилитация таких территорий должна идти, например, путем повышения уровня социальной сферы. Примером могут служить два японских города Хиросима и Нагасаки, где продолжительность жизни выше, чем в среднем по стране. Для исследования эволюционного развития территориальных систем применены общие свойства и закономерности биологических систем. В живом организме взаимосвязаны органы и ткани, в человеке не разделимы социальные и биологические черты, а в территориальной системе – экологические, экономические и социальные свойства. 12 Анализ основных сложностей познания территориальных систем выявил трудности как теоретического, так и практического характера. С одной стороны они связаны с отсутствием адекватного «языка» для интеграции территориальной экономической структуры, экологических свойств и социального состояния. Данная ситуация заставляет экологов и экономистов перейти границу, разделяющую научные дисциплины [1], и найти точки соприкосновения для решения проблем в глобальном масштабе посредством «учения о ноосфере» В.И. Вернадского. С другой стороны – эволюция Земли вошла в новое русло, и человек, по мнению академика Н.Н. Моисеева, способен легко переступить ту «роковую черту», за которой начнутся необратимые процессы изменения условий его существования [2]. Рассмотрим два класса механизмов эволюции, которые существуют в природе: адаптационный, классический (например, естественного отбора), и бифуркационный. Последний – это когда старое состояние системы теряет устойчивость, и она выходит на пересечение нескольких каналов (ветвей) эволюционного развития (рис. 2, точка в). Какой из «каналов эволюции» выберет система, по какой траектории пойдет ее развитие после точки бифуркации – предсказать заранее нельзя. Выбор траектории развития зависит от случайных воздействий на систему и устойчивости ее регуляторов. Создаваемый в прошлом столетии тип мировой экономики заключался в ее глобализации, т.е. в формировании крупнейших транснациональных корпораций, создании всемирного торгового общества и т.д. Это привело к тому, что по энергетическим параметрам биосфера вошла в область неопределенности (бифуркации) (см. рис. 2). Рис. 2. Области состояния биосферы в зависимости от энергопотребления: I – стационарная биосфера; II – область разрушаемой биосферы; III – бифуркационная область; IV – климатически запрещенная область 13 В этой области начинаются необратимые изменения. Биота (фауна и флора) вместо того чтобы гасить выбросы углерода, возникающего в результате сжигания человечеством топлива, превращая его в органику, сама с каждым годом все больше и больше выбрасывает его в атмосферу [3]. Скорость синтеза биологического вещества в биосфере становится меньше скорости разложения (рис. 3), что еще более изменяет ее энергетические параметры. Существующая тенденция развития биосферы все ближе подводит ее к точке бифуркации (в), тем самым обусловливая ее резкое изменение (см. рис. 2). Регулирование биотой изменения синтеза и разложения органических веществ в биосфере определяется конкурентным взаимодействием автономных особей. Этот же принцип лежит в основе рыночных отношений. Добиться точности расчета цен на свободном рынке, т.е. заменить рынок, невозможно. Рынок существует потому, что в его основе лежат действия людей – членов человеческой популяции. Современный рынок – это форма приспособления основных принципов жизни к существующей культуре и цивилизации человечества. Так, если биоразнообразие является основой регулирующего потенциала биоты, то необходимое разнообразие в номенклатуре выпускаемой продукции (закон У.Эшби [4]) является регулирующим потенциалом устойчивости предприятия. Рис. 3. Коэффициент пропорциональности (Kв), характеризующий скорость синтеза (продукцию) и скорость разложения (деструкцию) по углероду. До 1900 г. коэффициент Кв>1, т.е. выполнялось условие Мв =Кв DМа (Кв>1), где Мв – скорость поглощения углерода биотой суши; DМа – изменение массы атмосферного углерода Таким образом, это позволяет сделать вывод, что сложные социально-экономические системы имеют ряд свойств и закономерностей, общих с биологическими системами, для которых эволюционное развитие характеризуется периодами роста, нормальной жизнедеятельности и спада. Цикличное развитие связано с изменением жизнеспособности, которая обеспечивается наличием у системы ряда 14 свойств, в том числе устойчивости. Это позволяет с позиции жизнеспособности рассматривать устойчивость территориальной системы в целом, изучать не только внутренние проблемы ее подсистем (экономической, экологической и социальной), но и межподсистемные, возникающие от их взаимодействия. Во взаимосвязи этих подсистем появляются новые проблемы, которые не были бы выявлены при дифференцированном изучении территории. Условия для интегрированного изучения социально-эколого-экономических территориальных процессов и явлений создают понятия и методы, используемые в региональной экономике. Регионализм является пространственной формой интеграции в процессе познания, а интеграция экологии и экономики в процессе принятия решений рассматривается как основа устойчивого развития, так как окружающая среда и экономическое развитие не являются отдельными проблемами: они неразрывно связаны. Основные проблемы, цели и задачи устойчивого развития биосферы (а), социосферы (б) России (в) и региона (г) приведены на рис. 4. В схеме применен принцип построения дерева целей. При этом на каждом этапе решения задач имеются направления, которые в данный момент являются приоритетными и позволяют в сжатые сроки с наименьшими затратами достичь желаемых результатов. Следует подчеркнуть, что близость пределов роста (местами эти пределы уже превышены), сложность процессов оптимизации человеческой деятельности и природы требуют, чтобы ряд наиболее трудных задач начинал решаться одновременно с насущими и более легкими задачами. В частности, решение таких проблем, как повышение устойчивости экосистем, структурная перестройка экономики, изменение структуры личного и общественного потребления, займет не одно десятилетие, и подготовку к этому необходимо вести уже сегодня, по крайней мере, создавая соответствующую научную базу. В целом, с использованием принципа построения дерева целей могут быть разработаны мероприятия, которые в той или иной степени позволяют решить отдельные вопросы устойчивого развития. Но при этом каждая отдельная ветвь (социум, экономика, экология) практически не взаимосвязана с другими по горизонтали. Это исключает возможность ранжировать стратегические задачи и определять их вклад в достижение общих целей развития. Предлагаемая матричная форма отображения проблем, целей и задач устойчивого развития региона позволяет избежать данного недостатка. Именно горизонталь матрицы определяет вклад каждой подсистемы в достижение цели. Следовательно, горизонталь характеризует появление нового качества структуры системы на определенном уровне ее организации, а вертикаль иерархично описывает появление нового уровня организации системы. На рис. 5 представлен вариант матрицы взаимосвязи социума, экономики и экологии на глобальном уровне. По вертикали в матрице даны проблемы, задачи трех уровней и цель; по горизонтали – вклад в решение задач каждой из подсистем. Если проблемы не решать, то в биосфере Земли произойдет отрицательная для человечества бифуркация, после которой, может быть, человечеству не найдется места для существования. Решение задач каждого приведенного уровня позволит отда- 15 лить срок наступления бифуркации, а, возможно, и избежать отрицательных бифуркационных изменений в биосфере. Рис. 4. Основные проблемы и задачи устойчивого развития на уровне: а – биосферы; б – социосферы; в – России; г – региона На рис. 6 представлена матрица, с помощью которой определяется направление движения региональной системы к устойчивому развитию. Эта матрица позволяет качественно описать новое состояние региона при определенном уровне решения задач по всем трем элементам территориальной системы. Последний столбец матрицы показывает последовательность перехода региона от кризисного состояния к устойчивому. 16 Рис. 5. Матрица взаимосвязей трех подсистем – социума, экономики, экологии на глобальном уровне Рис. 6. Матрица устойчивого развития региона Элементы структуры и уровни организации региональной системы характеризуются определенным набором показателей, которые также можно представить в виде матрицы (рис. 7). В матрице представлено 7 уровней, для которых можно определить их вес (значимость). В последнем столбце в качестве примера приведен вес каждого уровня показателей, определяемый экспертным методом. Путем сравнения набора показателей матрицы одной территории с показателями аналогичных матриц другой можно проводить диагностику состояния территорий региона по отношению друг к другу. 17 Рис. 7. Пример матрицы уровней социально-экономических и экологических показателей текущего состояния территорий Матрица содержит в систематизированном виде современную территориальную систему региона. Каждая клетка матрицы – это связующее звено, через которое просматривается важный элемент территориальной организации региона с двух позиций. Во-первых, это опасности, которые грозят региону или отдельной территории (социальная напряженность, финансовые, экологические проблемы и др.), а во-вторых – возможности направления развития отдельных элементов территории. Используя матрицу, можно рассматривать региональную территориальную деятельность с разных сторон, ранжируя территории по напряженности в целом и по отдельным сферам деятельности. С использованием матричного метода производится диагностика территорий. В разработанной специальной методике многофакторного анализа системы показателей, как правило, в качестве первичных данных взяты средние значения соответствующих показателей за последние несколько лет. Все первичные показатели (рис. 7) разбиваются на однородные группы [5]: социальные; производственные; финансово-бюджетные; экологические. Все показатели по однородным группам масштабированы (приведены в единый интервал). Отличительным элементом является то, что исходные данные, имеющие различную размерность (тонны, рубли, проценты), различный тип (позитивный, негативный) и различную природу (социальную, экономическую, экологическую), приведены к одной размерности – интенсивности проявления. Показатель (фактор), выраженный в интенсивности, предлагается использовать как индикатор уровня сложности решения проблем по данному фактору. В зависимости от типа фактора (например, количество преступлений – негативный, а раскрываемость преступлений – позитивный показатель) высокая интенсивность может означать более 18 высокую относительную сложность решения проблемы, а низкая – что проблема может быть решена с меньшими усилиями. Методический подход к определению интегральных показателей, служащих мерой относительной устойчивости территорий, заключается в приведении первичных показателей в единый интервал от 1 до 5 и их суммировании с учетом веса фактора. Интегральные показатели использованы для установления рейтинга территорий по социальным, экономическим и прочим факторам в отдельности и общего рейтинга по совокупности факторов. Последний служит индикатором устойчивости территории. Чем выше рейтинг, тем меньше острота проблем и выше устойчивость данного города относительно нижестоящих. Данные оценки позволяют, хотя и в первом приближении, выявить степень остроты социально-экономических и экологических проблем территорий региона и выделить их в типологические группы. В настоящее время по степени остроты проблем, или их относительной устойчивости по отношению к другим в экономическом, социальном и экологическом развитии, четко выделяются три типа территорий: - депрессивного характера с наиболее высокой остротой проблем, или низкой устойчивостью; - стагнирующего характера с менее напряженной остротой проблем, или средней устойчивостью; - с низкой остротой проблем, или с относительно устойчивым состоянием. Расчеты для 20 городов Челябинской области показали, что четыре города с интегральными показателями выше 3,5 предлагается отнести к группе с относительно устойчивым состоянием. Восемь городов с показателем менее 3 относятся к депрессивным. Остальные города с интегральными показателями в интервале (3 – 3,5) относятся к стагнирующим (см. таблицу). Группировка городов Челябинской области по степени устойчивости Относительно устойчивые Стагнирующие Депрессивные Магнитогорск 3,89* Троицк 3,37 Катав-Ивановск 2,85 Миасс 3,75 Чебаркуль 3,36 Еманжелинск 2,84 Златоуст 3,62 Южноуральск 3,29 Копейск 2,83 Челябинск 3,50 Коркино 3,22 Пласт 2,83 Сатка 3,22 Аша 2,79 Карталы 3,14 Касли 2,61 Кыштым 3,09 В.Уфалей 2,58 Усть-Катав 3,08 Карабаш 1,86 * Интегральный показатель Итак, в рекомендуемой методике диагностики территорий взяты только показатели, представленные на рис. 7. В то же время есть широко используемая система национальных счетов по показателям валового регионального продукта или показателям уровня жизни населения: прожиточный минимум, стоимость потребительской корзины и др. К сожалению, данные показатели в статистической отчетности, используемой нами [6, 7], приводятся в целом по субъекту Федерации без разделе19 ния по городам и районам. Для более полной характеристики следовало бы представить группу показателей здоровья населения по каждой территории. Здоровье человека есть динамическое состояние (процесс) сохранения и развития биологических, физиологических и психологических функций, оптимальной трудоспособности и социальной активности при максимальной продолжительности активной жизни. Предлагаемая концепция диагностики региона дает возможность оценить состояние, возможные изменения, направления развития и определить, какие из них будут способствовать успеху развития региона. Имея четкое представление об имеющихся возможностях «активов региона» и направлений использования этих возможностей, региональные органы управления могут усиливать воздействия не на «лечение» симптомов, а на «лечение» причин, их вызвавших, и ликвидировать депрессивность отдельных территорий или увеличить темпы их развития. Список литературы 1. Коммонер Б. Замыкающийся круг. Л.: Гидрометеоиздат, 1974. 2. Моисеев Н.Н., Поляков И.Г. Направленность эволюции и разум // Природа. 1990. № 6. С. 3 – 7. 3. Горшков В.Г., Кондратьев К.Я., Шерман С.Г. Устойчивость биосферы и сохранение цивилизации // Природа. 1990. № 7. С. 3 – 16. 4. Эшби У.Р. Введение в кибернетику. М.: Наука, 1959. 5. Даванков А.Ю. Социально-экономическая оценка природно-техногенных комплексов. Екатеринбург: УрО РАН, 1998. 6. Города Челябинской области: Стат. сб. Челябинск: Челябоблкомстат, 2002. 7. Челябинская область в цифрах в 1990 – 1999 годах: Стат.сб. Челябинск: Челябоблкомстат, 2000. Ю.И. Черкасов ДЕМОГРАФИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ В ЧЕЛЯБИНСКОЙ ОБЛАСТИ И ПРИОРИТЕТЫ ДЕМОГРАФИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ В настоящее время Россия переживает серьёзный, с далеко идущими последствиями демографический кризис, охватывающий все основные демографические процессы: рождаемость, смертность и миграцию. Свою обеспокоенность на этот счет выражали и Президент страны, и эксперты-демографы, занимающиеся данной проблемой. Президент В.В. Путин буквально в первом же своем послании Федеральному Собранию в 2000 г. отметил: «Нас, граждан России, из года в год становится все меньше. Уже несколько лет численность населения страны в среднем ежегодно уменьшается на 750 тыс. человек. И если верить прогнозам, уже через 15 лет россиян может стать меньше на 22 млн человек. Если нынешняя тенденция сохранится, выживаемость нации окажется под угрозой». Аналитики ООН подсчитали, что к 2075 г. численность населения России сократился до 50 – 55 млн человек, т.е. почти в 3 раза по сравнению с численностью в настоящее время. 20 Депопуляция в России, начавшись в 1992 г., действительно развивается стремительными темпами. В прошлом году число умерших в стране почти в 2 раза превысило число родившихся. В результате в лексиконе демографов появилось даже новое понятие «русский крест». Сегодня в России высший в Европе показатель смертности – 15,3 человека на тысячу населения. Рождаемость стала в 2 раза ниже, чем необходимо для простого воспроизводства, причем снижение затронуло не только малоимущий слой, но и все российское общество. В демографической ситуации, сложившейся в Челябинской области в настоящее время, как в зеркале, отражаются процессы, происходящие в Российской Федерации. Из всех областей, входящих в Уральский Федеральный округ, и других близлежащих территорий именно в нашей области показатели демографического развития практически совпадают со средними по России. Депопуляция у нас, как и по России в целом, началась с 1992 г. Если в 1991 г. в области в расчете на 1000 человек населения родились 12,2 и умерло 11,0 человек (естественный прирост 1,2 человека), то в 2000 г. на 8,8 родившихся умерло 15,4 человека (естественная убыль – 6,6 человека). В прошлом году в целом население области уменьшилось на 22,5 тыс. человек. Хотя необходимо отметить, что неблагоприятные тенденции в вопросах воспроизводства населения назревали давно. Так, в 1965 г. коэффициент рождаемости снизился до 15,5 против с 24,1 в 1960 г. Тогда в детородный возраст вступило малочисленное поколение женщин военных лет рождения. Несмотря на это, вплоть до начала 90-х гг., даже в сочетании с оттоком населения из области, естественный прирост перекрывал этот отток. Перестроечное десятилетие совпало с так называемой «демографической ямой», обусловленной тем, что должны были вступать в брак и рожать детей внуки поколения сороковых годов. А их было немного... Теперь пришло время рожать внукам послевоенного поколения. Именно поэтому демографы предсказывают небольшое увеличение рождаемости в ближайшие годы (как слабое эхо послевоенного демографического бума). И, судя по последней статистике, новая демографическая волна уже дает о себе знать: в 2000-м и в 2001 гг. рост рождаемости составил более 4 процентов. Правда одновременно выросла смертность, но темпы естественной убыли все таки несколько замедлились. Однако очевидно, что помимо естественных демографических колебаний, которые наблюдаются в человеческом обществе точно также, как и в популяциях всей земной фауны, у людей существует еще и индивидуальная воля. И вступление в детородный возраст очередного поколения вовсе не гарантирует, что это поколение обеспечит уровень рождаемости хотя бы в объеме простого воспроизводства. Для обеспечения простого воспроизводства суммарный коэффициент рождаемости должен составлять 2,15 – 2,17, а в настоящее время он в Челябинской области составляет 1,16 (в 1960 г. он составлял 2, 316, а к началу 90-х гг. – 1,99). Крайне низкий уровень рождаемости – результат откладывания рождения детей или отказа от их рождения. Потребность во втором ребенке и представление о двухдетной семье как идеальной и желательной сегодня пока еще сохраняются, но условия для реализации этой потребности ухудшились кардинальным образом. Неблагоприятные тенденции в экономике и обществе могут привести к замене двух21 детной модели репродуктивного поведения на однодетную, к массовому распространению бездетности и дальнейшей дестабилизации института брака. Динамика показателей брачности и разводимости в Челябинской области такова: на каждую тысячу заключенных браков приходилось расторгнутых: в 1960 г. – 123, 1970 г. – 187, 1980 г. – 390, 1990 г. – 398, 2000 г. – 708. Иными словами, за 40 лет коэффициент брачности снизился на 65,8%, а коэффициент разводимости вырос почти в 2,5 раза. В области продолжается рост доли внебрачных рождений. В 2000 г. вне брака родилось 28,8% детей, и этот показатель почти в 2 раза превышает уровень внебрачной рождаемости конца 1980-х гг. На фоне низкой рождаемости происходит стремительный рост смертности населения. Причем если во всем мире, в том числе и в России, первое место среди причин смертности занимают сердечно-сосудистые заболевания, а второе место в развитых странах – смертность от онкологических заболеваний, то в Челябинской области на втором месте прочные позиции заняли так называемые «неестественные причины смерти»: несчастные случаи, отравления, травмы и т.п. Но особенно пагубным является то, что в возрастной структуре смертности (если выделить из общей смертности населения граждан в трудоспособном возрасте) неестественные причины смерти являются определяющими и, особенно, среди мужской трудоспособной части. В 1999 г. от этих причин в области умерло 14,4 тыс. жителей трудоспособного возраста, что составляет 27,3% всех умерших, в том числе 20% – женщины и 80% – мужчины (соотношение 1:4). Вообще говоря, во всем мире мужской век короче женского. Однако если, например, в европейских странах средняя продолжительность жизни мужчин 74 года, а женщин – 82 (разрыв 8 лет), то у нас при средней продолжительности жизни женщин 72 года мужчины в среднем живут чуть более 58 лет (разрыв 14 лет). Несколько слов о младенческой смертности. В последние годы относительные показатели детской смертности несколько снизились. Однако по сравнению с большинством европейских стран, где в расчете на 1000 родившихся не выживают до годовалого возраста 5 – 7 младенцев, у нас этот показатель в 2000 г. составлял 16,5, т.е. почти в три раза больше. Говоря о демографических процессах, нельзя обойти их миграционный аспект. В 1990-х гг. единственным источником пополнения численности населения области была внешняя миграция. Значительным фактором миграции явились этнополитические конфликты, или просто напряженность межэтнических отношений. Снижение социального статуса русского населения и реальное усложнение их жизни в бывших союзных республиках подвигло многих к выезду в Россию, в том числе и в Челябинскую область. Однако в настоящее время миграционный приток в области сокращается, и в 2001 г. прирост населения по этому фактору составил всего 389 человек. Официальная трудовая миграция оказывает незначительное влияние на экономику и рынок труда области, составляя не более 1,5 – 2,0% в числе занятого населения. Однако по данным миграционной службы, до 8 тысяч иностранных граждан так или иначе трудятся на территории области, не попадая под контроль государства. 22 Говоря о тенденциях, сложившихся в естественном и механическом движении населения, я в основном оперировал количественными показателями. Однако последние определяют качественный «пейзаж» демографической ситуации, который, в свою очередь, во многом предопределяет социально-экономические проблемы государства в будущем. Дело в том, что превышение смертности над рождаемостью, высокий удельный вес смертности среди трудоспособной части населения ( особенно в возрастном интервале от 20 до 39 лет) крайне негативно сказывается на возрастной структуре населения; население стареет. По классификации демографов ООН, население считается старым, если удельный вес численности граждан в возрасте 65 лет и старше составляет 7%, а в Челябинской области этот показатель в настоящее время 12,2%. В 1999 г. у нас впервые число жителей пенсионного возраста превысило численность детей и подростков. Возможные последствия такой тенденции просматриваются достаточно определенно. Старение населения неминуемо ведет к увеличению коэффициента демографической нагрузки на трудоспособную часть общества. Коэффициент демографической нагрузки в настоящее время имеет тенденцию к сокращению. Происходит это за счет того, что в трудоспособный возраст вступает поколение высокой рождаемости 1980-х гг. и из трудоспособного возраста выходит малочисленное поколение людей, родившихся в годы войны. Однако с 2008 г. следует ожидать изменения тенденции на противоположную. До 2016 г. вследствие сдвига поколений и сохранения низкого уровня рождаемости показатель демографической нагрузки будет расти. Одна из проблем, связанных со старением населения России – увеличение давления на государственный бюджет и обострение потребности в финансировании систем пенсионного обеспечения и социальной защиты населения. Увеличение числа престарелых и одиноких граждан как результат снижения рождаемости и увеличение доли малодетных семей потребует развития специализированной социальной и психологической помощи, расширения сети домов-интернатов и пансионатов. Рост доли пожилого и старческого возрастов приведет к увеличению нагрузки на медицинские учреждения, потребует перестройки системы здравоохранения с упором на лечение болезней старшего поколения (сердечно-сосудистых, онкологических и пр.). При столь проблематичной перспективе усилия по выходу из демографического кризиса должны быть направлены в первую очередь на стабилизацию численности населения и формирование предпосылок последующего демографического роста, мобилизуя для этого как воспроизводственные, так и миграционные компоненты. В Челябинской области еще в 1991 г. усилиями местного филиала УрО АН СССР был сделан развернутый анализ демографических процессов и разработана программа «Народонаселение Челябинской области». В 1994 г. впервые была разработана, а затем пролонгирована до 2000 г. региональная программа «Дети Южного Урала». Реализация всех ее подпрограмм, а именно: « Социальная защита семьи и детей», «Дети-инвалиды», «Профилактика безнадзорности и правонарушений», «Одаренные дети», «Безопасное материнство», 23 «Планирование семьи», – позволила в определенной мере сгладить проблемы подрастающего поколения. Однако демографическая ситуация в ее нынешнем состоянии требует более комплексного подхода, охвата всех социально-демографических групп населения. В сентябре 2001 г. Минтруд России разработал « Концепцию демографического развития Российской Федерации на период до 2015 года». Смысл предусмотренных Концепцией мер сводится к главной, и я бы даже усилил – генеральной идее: «Сбережение человека». А в качестве приоритетных в демографической политике выделены три направления: - увеличение продолжительности жизни населения за счет реализации резервов снижения преждевременной и предотвратимой смертности, сокращения заболеваемости и травматизма; - создание предпосылок для стабилизации и постепенного повышения уровня рождаемости и улучшения режима воспроизводства населения; - укрепление института семьи как формы наиболее рациональной жизнедеятельности личности и ее нормальной социализации. Н.Н. Суворова МИГРАЦИЯ КАК ФАКТОР СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ РЕГИОНА Миграционные процессы играют исключительно важную роль как в социально-экономической, так и общественно-политической жизни страны, регионов, а миграционная политика является одним из важнейших направлений государственной политики. К управлению миграционными процессами, вопросам борьбы с нелегальной иммиграцией приковано пристальное внимание органов государственной власти. Миграция к концу 1990-х гг. стала все больше восприниматься не только как проблема, но и как фактор, формирующий предложение рабочей силы на региональном рынке труда. В этом своем качестве она оказывает заметное влияние на социально-экономическое и демографическое развитие региона. Сегодня Челябинская область имеет высокую степень бюджетообеспеченности, является инвестиционно привлекательным и одним из самых стабильных регионов России в плане межнациональных отношений. Это подтверждают и данные социологического опроса, проведенного в феврале-марте 2002 г. миграционной службой, органами паспортно-визовой службы ГУВД области и Челябинским государственным университетом. Абсолютное большинство респондентов (80%) отмечают, что на территории области не сталкивались со случаями национальной дискриминации и произвола. На бытовом уровне с такими случаями встречались 12% респондентов-мигрантов, на уровне органов власти и управления – только 4%; а со стороны правоохранительных органов такие случаи мигрантами не отмечаются совсем. На сегодняшнее состояние и перспективы демографических процессов так или 24 иначе влияют все индикаторы изменения численности населения – рождаемость, смертность, миграция, социально-экономическое развитие региона. За 1992 – 2000 гг. миграционный прирост населения области составил более 106 тыс. человек. В общей сложности за последние десять лет миграционный приток компенсировал свыше 60% естественной убыли населения области. За последние три года на фоне общего снижения миграционной активности приток мигрантов в область снижается быстрее, чем миграционный отток населения. В результате население области только в прошлом году сократилось на 22,5 тыс. человек. Это самые высокие потери населения за последние десять лет. Сложившиеся параметры возрастной структуры и воспроизводства населения в обозримой перспективе будут способствовать увеличению этого показателя. При этом потери как настоящие, так и будущие идут и будут идти преимущественно за счет наиболее активной части трудоспособного населения. В составе выбывших в другие регионы России 73% – это люди трудоспособного возраста. Сальдо миграционного обмена в области со странами дальнего зарубежья всегда было отрицательным. Более 60% выезжающих имеют высокий уровень образования и профессиональной подготовки. В основном уезжают в Германию (74%) и Израйль (18%). Люди, выезжающие на место жительства в страны дальнего зарубежья, – это, как правило, безвозвратные потери, поскольку размеры обратного движения несопоставимы. Вызывает тревогу проблема «утечки умов», не в полной мере компенсируемая притоком мигрантов из государств ближнего зарубежья. Миграционный приток в область очень желателен, и его нужно стимулировать всеми доступными способами, тем более, что в области складывается сложная демографическая ситуация. Рождаемость в области далеко не обеспечивает даже простого воспроизводства населения. По величине суммарного коэффициента рождаемости (1,238) среди субъектов РФ область находится в начале пятого десятка. Кроме того, активно идет процесс старения населения. Доля лиц от 65 лет и старше составляет 12%. Старение населения является одним из основных факторов высокой смертности. Высокий уровень смертности населения, и в особенности мужчин трудоспособного возраста, относится к наиболее острой проблеме демографического развития области. Количество умерших в истекшем году в 1,7 раза превысило число родившихся. Несмотря на прирост населения за счет миграции, за последние 10 лет область потеряла 86,3 тыс. человек, или почти 2,5% людских ресурсов. Регион вступил в полосу ускоренных темпов сокращения численности населения, поскольку его естественная убыль не будет, как в прежние годы, в значительной мере или частично возмещаться положительным сальдо миграции. В связи с этим важно определить новые подходы к решению проблем миграции. Существует явная необходимость механизмов, которые будут способствовать преодолению демографического кризиса и пополнению региона трудовыми ресурсами. Сколько потенциальных иммигрантов из новых независимых государств пре- 25 вратятся в реальных российских новоселов зависит от социально-политической и экономической ситуации в этих государствах и в регионах России. Из причин, побудивших мигрантов к переселению, 70% респондентов в миграционной службе и 20% в паспортно-визовой службе указывают межнациональную нестабильность, 56 и 6,8% соответственно – нарушения прав человека, 34 и 38% – экономическую неустойчивость, 24 и 20% – отсутствие возможности реализации своего потенциала. Встречаются также варианты ответов: «желание жить в России», «объединение с семьей», «возвращение на Родину» и другие. Показатели возможности населения проявить миграционную активность и реализации этой возможности могут сильно различаться: хотеть выехать из страны – это одно, а реально выехать – совсем другое. Многие потенциальные мигранты не могут покинуть страну проживания по экономическим, политическим и иным причинам. Вынужденный характер миграций на постсоветском пространстве уходит в прошлое. Возвращение теперь во многом будет зависеть от экономических условий России, ее регионов. Достаточно сказать, что в Челябинской области на базе экономического роста сформировалась устойчивая тенденция повышения реальных доходов населения. Это и стимулировало приток мигрантов. Основными регионами выхода вынужденных переселенцев по-прежнему остаются Казахстан (71%), Узбекистан (17%), Таджикистан (7%), причем большую часть переселенцев составляют представители русской национальности. Наиболее высокой миграционной подвижностью обладают люди трудоспособного возраста, удельный вес которых среди мигрантов, прибывших в область, составляет 74%. В основном это высококвалифицированные специалисты, имеющие соответствующий образовательный уровень и способные принести пользу в экономике области. Таким образом, особенностью вынужденной миграции, характерной и для Челябинской области, является то, что переселенцы из новых независимых государств не только улучшают демографическую ситуацию, значительно покрывая естественную убыль населения, но и восполняют трудовой потенциал. Отрицательные же оценки иммиграции в Россию основываются на том, что она, якобы, ведет к усилению социальной напряженности, распылению и снижению эффективности использования финансовых средств, предназначенных для решения социальных проблем. Действительно, как федеральный, так и региональные бюджеты вынуждены выделять определенные финансовые средства на обустройство мигрантов. Это выдача ссуд на строительство (приобретение) жилья, материальная помощь, содержание мест временного размещения и т.д. Однако надо учитывать, что в этом случае регионы-импортеры получают высококвалифицированную рабочую силу без каких-либо затрат на ее подготовку. Дополнительные выгоды состоят еще в том, что средний возраст мигрантов, как правило, меньше, чем у коренного населения, а число детей больше. Опасения относительно роста социальной напряженности сильно преувеличены. Так, предложение рабочей силы со стороны вынужденных переселенцев в 26 2000 г. составило полторы тысячи человек, или лишь 0,09% от общей численности занятых в экономике, а доля привлеченной иностранной рабочей силы соответственно – 0,15%. Такие величины никакого заметного влияния на состояние регионального рынка труда оказать не могут. Показательно и то, что 60% опрошенных в паспортно-визовой службе в обустройстве на новом месте жительства рассчитывают только на себя, треть – на родственников, знакомых, только 9,3% – на органы власти и управления. Вместе с тем использование иностранной рабочей силы сопровождается усилением трудностей в сфере занятости в связи с ростом нелегальной трудовой иммиграции. В прошедшем году через пункты пропуска, расположенные на границе Челябинской области и Казахстана, протяженность которой составляет более 800 км, прошло свыше 1 млн иностранцев. По экспертным оценкам, с целью работы в область въехало от 40 до 60 тыс. граждан бывшего СССР. Из них только 600 граждан из стран-участников СНГ оформили подтверждения на право трудовой деятельности на территории области, остальные находятся нелегально и вносят свои коррективы на рынке труда. Большая протяженность российско-казахстанской границы, ее необустроенность, несовершенство правовой базы по вопросам миграции создают благоприятную почву для увеличения притока нелегальных мигрантов из стран СНГ и дальнего зарубежья. Это позволяет им достаточно легко «раствориться» в среде своих соотечественников на территории региона и России в целом. Из-за неконтролируемой иммиграции происходит наполнение ряда районов неквалифицированной, «люмпенизированной с криминогенными тенденциями» рабочей силы из бывших республик Советского Союза, особенно из Среднеазиатского региона. Отсутствие постов иммиграционного контроля на сухопутном участке границы не позволяет в области иметь точные данные о целях въезда в Россию иностранных граждан. В настоящее время в области создан и работает только один пост иммиграционного контроля в аэропорту г. Челябинска. В прошлом году через пункт пропуска в аэропорту прошло свыше 16 тыс. иностранных граждан. Сохраняется тенденция увеличения количества иностранных граждан, въезжающих в наш регион в поисках работы. Прежде всего это граждане Узбекистана, Армении, Азербайджана, Кыргызстана. Большая часть граждан Узбекистана (до 75 %) прибывают с целью работы в областном центре на Каширинском и Центральном рынках, а также в крупных городах – Магнитогорске, Миассе, Златоусте. Эта категория граждан практически вообще не контролируется. Именно ими, как правило, нарушается порядок пребывания иностранных граждан в Российской Федерации. К примеру, сегодня на законных основаниях на шахтах «Восточная» и «Центральная» г.Пласта работает 28 граждан Узбекистана в качестве проходчиков. Однако сверх лимита, установленного разрешением, на шахту «Восточная» регулярно прибывают рабочие. Так, в марте этого года в рамках проведения операции «иностранец» миграционной службой совместно с органами паспортно-визовой службы 27 выявлено 32 гражданина Узбекистана, зарегистрированных в г. Пласте за данной шахтой как принимающей организацией. Документы на получение дополнительного разрешения на привлечение для работы иностранных специалистов администрация шахты начала оформлять по факту их прибытия, а не заблаговременно, как того требует законодательство. Аналогичная ситуация складывается на ряде других предприятий области. Около 20% от въехавших в поисках работы иностранцев составляют граждане Армении. Но фактически количество работающих граждан Армении значительно больше. Приезд их в область хорошо организован. В аэропорту их встречают представители армянской диаспоры и развозят всех по местам предназначения. В основном прибывают специалисты гражданского и дорожного строительства. Уже сегодня частные строительные организации испытывают большие трудности из-за конкуренции с разного рода «шабашниками». Все знают, что качество работы заезжих строителей намного ниже, но и цены разнятся. Они нигде не числятся на работе, получают деньги, с которых не взимаются налоги. И в конечном итоге, занимают рабочие места, где могли бы работать специалисты из числа местных жителей. Несмотря на увеличение количества выданных разрешений на использование иностранной рабочей силы до 2,6 тыс. человек, многие организации, предприятия и учреждения вообще не оформляют данные разрешения. Так, в прошлом году работодателями не были оформлены разрешения для иностранных граждан, прибывших для работы на заводы: Челябинский тракторный, ячеистых блоков, Миасский автомобильный, Магнитогорский крановый; в организации и фирмы: Торговый центр Урала, Торговый дом «Фергана», ООО МП «Минтин», ООО «Флора», «Аверс», «Нарица» и др. Такая незаконная иммиграция препятствует выравниванию условий для рыночной конкуренции. Ни для кого не секрет, что все нелегалы работают на теневой сектор, в связи с чем увеличиваются потери для бюджета из-за недополучения платы за использование иностранной рабочей силы, уклонения от уплаты налогов и отчислений в соцстрах. Легализация этой рабочей силы даже по минимальным расчетам может дать в областной бюджет от 30 до 50 млн рублей. Отсюда следует, что нелегальный импорт иностранной рабочей силы надо выводить из тени, расширять возможности государства эффективно управлять этим важным с социально-экономической точки зрения процессом, привлекая в результате в федеральный и бюджеты субъектов РФ финансовые средства. Таким образом, сегодня очевидно, что оснований ожидать значительного притока населения в область за счет миграции нет. Основная задача в этой сфере на ближайший период состоит в том, чтобы не допустить возникновения отрицательного сальдо миграции, либо свести его к минимальной величине. В противном случае на прогрессирующие темпы естественной убыли населения будут накладываться миграционные потери, что приведет к усугублению и без того сложной социально-демографической ситуации в области. 28 Для достижения поставленной цели очень важно грамотно выстроить региональную миграционную политику, рассматривать миграцию как важный фактор социально-экономического развития области. Благодаря миграционному притоку квалифицированной рабочей силы может быть обеспечена устойчивая работа секторов экономики в городах и районах (строительство, транспорт, сельское хозяйство и др.). Частично за счет миграции поддерживается на приемлемом уровне состояние демографической ситуации. Необходимо законодательное обеспечение региональной миграционной политики. В частности, можно было бы учесть предложения опрошенных мигрантов в паспортно-визовой службе, касающие необходимости упрощения процесса принятия гражданства РФ и прописки, сокращения сроков рассмотрения документов, избавления от бюрократизма; оказания помощи в трудоустройстве, бесплатном медицинском обслуживании, предоставления жилья, – а также учесть предложения опрошенных переселенцев в миграционной службе по поводу получения жилья, выделения ссуды на его приобретение и упрощения процедуры ее получения. Однако по целому ряду составляющих миграция, особенно незаконная, несет в условиях непростого состояния рынка труда серьезную угрозу экономической, социальной, общественной и санитарно-эпидемиологической безопасности области. В результате массового притока в область избыточной неконтролируемой рабочей силы нарушается регулирование рынка труда, понижается мотивация работодателей к применению трудосберегающих технологий. Серьезный характер угроз, исходящих от миграционных процессов в их значительной нелегальной составляющей, ставят правительство области перед необходимостью принятия дополнительных мер, направленных на регулирование численности и улучшение структуры мигрантов. Л. П. Шушарин ОПЫТ РАБОТЫ ОБЛАСТНОЙ СЛУЖБЫ ЗАНЯТОСТИ С СОЦИАЛЬНО УЯЗВИМЫМИ ГРУППАМИ НАСЕЛЕНИЯ Челябинская областная служба занятости действует в условиях крупного промышленного региона. Последние годы характеризовались определенной стабилизацией социально-экономической ситуации в нашей области, наметившимся ростом объемов производства в промышленности, электроэнергетике, на транспорте, в связи, строительстве, ряде других отраслей народного хозяйства. Это способствовало некоторому увеличению численности занятых работников. В то же время проблемы занятости населения продолжают иметь место, и безработица все более становится структурной. В этой связи особую актуальность обретает формирование единой отлаженной системы профессиональной ориентации, переобучения и трудоустройства незанятых и безработных граждан. И прежде всего категорий, наименее защищенных на рынке труда. За прошедшие годы в области в основном сложилась целостная система содействия трудоустройству названных категорий, включающая следующие элементы: 29 1. Региональную нормативно-правовую базу, основывающуюся на федеральных законах и постановлениях Правительства РФ. В нее вошли Постановления Губернатора и Законодательного собрания, региональное соглашение между Правительством, Федерацией профсоюзов и Ассоциацией промышленных предприятий и банков, комплект соглашений и договоров о совместной деятельности Департамента ФГСЗН с областными управлениями социальной защиты населения, образования и науки, военным комиссариатом, МСЭ, региональным центром образования инвалидов при ЧелГУ, областным УИН. Указанными документами определены: - меры по обеспечению занятости инвалидов, участников вооруженных конфликтов и других категорий граждан, особо нуждающихся в социальной защите; - порядок квотирования рабочих мест для инвалидов; - мероприятия по занятости детей в каникулярное время. 2. Органы управления системой содействия трудоустройству социально слабо защищенных категорий населения: постоянно действующие областной координационный комитет содействия занятости населения, областная комиссия по делам несовершеннолетних и защите их прав, межведомственные комиссии по координации деятельности в сфере социальной защиты инвалидов и ветеранов, по профориентации и психологической поддержке населения. Возглавляет все эти структуры первый заместитель губернатора области А.Н. Косилов. В городах и районах области действуют координационные комитеты содействия занятости населения. 4. Методическую и учебно-материальную базу для оказания профреабилитационных и образовательных услуг указанному контингенту, которая включает в себя городские и районные ЦЗН, УМЦ и его филиалы, ЦПНПИ, Бизнес-центр при Департаменте занятости, профессиональные училища № 1 и 2 управления социальной защиты, специализирующийся на обучении инвалидов региональный Центр образования инвалидов при Челябинском государственном университете. Из всех категорий населения, нуждающихся в особой социальной защите на рынке труда, 44,6% от числа обратившихся в службу занятости в поиске работы в 2001 г. составляли молодежь, инвалиды, лица, освобожденные из мест лишения свободы и уволенные с военной службы и члены их семей (соответственно 40,6; 1,4; 1,0; 1,6%). Работа Департамента ФГСЗН и его структур по профессиональной реабилитации указанных групп населения строится на основе программно-целевых методов путем реализации областных Программ содействия занятости населения1 и, начиная с 1995 г., целевых региональных межведомственных программ содействия занятости подростков и молодежи, инвалидов, женщин, граждан, уволенных с военной службы и членов их семей, лиц, освобожденных из мест лишения свободы. Занятость молодежи и подростков на рынке труда Молодежная политика в сфере занятости направлена на выполнение целевой «Программы содействия занятости молодежи и подростков Челябинской области на 2001 – 2003 гг.», утвержденной 09.07.2001 г. 1 Программа содействия занятости населения Челябинской области на 2001 – 2003 годы утверждена Постановлением Законодательного Собрания области 29.03.2001г. № 77. 30 Доля молодежи среди обращающихся в службу занятости традиционно высока и составляла в 1998 – 2001 гг. более 40 %. Кроме того, ежегодно организуется временная занятость до 50 тыс. и более подростков. Поэтому молодежь является важным объектом профреабилитационных услуг службы занятости. Формы работы разнообразны. Целенаправленная работа проводится с подростками и молодежью, впервые ищущими работу и не имеющими профессии. Специалисты-профориентаторы ориентируют эту категорию клиентов СЗН на получение профессионального образования до начала трудовой деятельности за счет средств госбюджета в государственных образовательных учреждениях . В территориальных центрах занятости ежегодно проводится анализ возможного трудоустройства выпускников профессиональных образовательных учреждений области с целью прогнозирования их выхода на рынок труда, согласование объемов и профилей подготовки кадров с администрациями городов и районов области и руководителями учебных заведений. Адекватное профориентационное сопровождение и психологическая поддержка молодежи повышают ее адаптационный потенциал в социально трудовой сфере. Уровень трудоустройства молодежи в 2001 г. составил 77,7%. В течение 1999 – 2001 гг. возросли показатели трудоустройства на квотированные рабочие места молодежи с 69,8 до 77,7 %. За последние три года обучено и трудоустроено 15,2 тыс. чел. безработной молодежи, в том числе после обучения в УМЦ и его филиалах – 5,3 тыс. чел. Одним из путей снижения остроты проблемы трудоустройства выпускников профессиональных образовательных учреждений было, начиная с 1994 г., сотрудничество с работодателями на договорных условиях по программе «Молодежная практика». В 2001 г. в названной программе приняли участие 1 699 чел., из которых 1 420 чел. (83,6%) по окончании практики получили постоянное место работы. Профессиональная адаптация и содействие занятости инвалидов В соответствии со специализированной «Программой профессиональной реабилитации и содействия занятости инвалидов Челябинской области на 2001 – 2003 годы» основной формой работы ЦЗН области с инвалидами остается индивидуальное консультирование, направленное на формирование положительной трудовой мотивации, определение потенциальных профессиональных возможностей, подбор реальных вариантов трудоустройства, соответствующих их возможностям. Все инвалиды, обращающиеся в СЗ в поиске работы, имеют на руках индивидуальные программы реабилитации, разрабатываемые органами МСЭ во взаимодействии со службой занятости. Постоянную помощь инвалидам и лицам с ограниченной трудоспособностью оказывают специалисты отдела профреабилитации ЦПНПИ. Работает Отделение выбора профессии (ОВП), созданное на его базе в 1998 г. совместно с Главным управлением социальной защиты и пенсионного обеспечения населения Челябинской области в рамках Российско-Германского проекта. За 3 года услуги специалистов отделения получили 329 человек, 56 % клиентов трудоустроились или прошли переобучение. 31 На основе отработанной технологии сотрудничества с Областным комплексом реабилитации для подростков с нарушением опорно-двигательного аппарата, ДЦП, специалистами ЦПНПИ с 1997 г. для учащихся 9, 10, 11-х классов проводятся циклы занятий в рамках профориентационной программы «Профессия и здоровье». Для выпускников детских домов г. Челябинска и области организованы спецкурсы «Твоя профессиональная карьера» и «Поведение на рынке труда», предусматривающие развитие навыков эффективной коммуникации, обучение рациональным методам самостоятельного поиска работы с учетом состояния здоровья. Занятия проводятся в форме бесед, групповых и индивидуальных консультаций, социальнопсихологических тренингов. УМЦ в течение трех лет осуществляет превентивное профессиональное обучение по специально разработанным программам учащихся-инвалидов, достигших 16 лет, школы-интерната для детей с нарушением опорно-двигательного аппарата. Обучено и трудоустроено 44 чел. Только в 2000 г. было создано 68 и сохранено 427 рабочих мест для инвалидов, в том числе соответственно 51 и 141 рабочее место – за счет средств работодателей, не выполнивших установленную квоту 3 %. На квотируемые места было трудоустроено 722 инвалида. В результате проводимых мер трудоустройство инвалидов за три года на квотированные рабочие места возросло почти в 3 раза. К сожалению, в прошедшем 2001 г. в связи с ликвидацией фонда занятости и нерешенностью вопроса по сбору и использованию взносов предприятий, не выполняющих квоту по трудоустройству инвалидов, эти позиции были утрачены. За год на квотированные места было трудоустроено только 655 инвалидов. Надеемся, что внесение поправки в Закон «О социальной защите инвалидов в РФ» и создание механизма по сбору и использованию взносов предприятий на уровне субъектов федерации восстановит утерянные возможности. Профессиональная адаптация и содействие занятости граждан, уволенных с военной службы Практическая деятельность областной службы занятости, осуществляемая в соответствии с целевой региональной «Программой содействия занятости граждан, уволенных с военной службы, и членов их семей на 2001 – 2003 годы» совместно с Управлением по делам военнослужащих и казачества администрации области, облвоенкоматом и региональной организацией «Защитник отечества», включает в себя комплекс мероприятий по социальной адаптации на рынке труда, психологической поддержке, профориентации, профессиональной переподготовке, содействию предпринимательской деятельности граждан, уволенных с военной службы, и их приоритетному трудоустройству. Заметную роль в этой работе играет областной Центр социальной адаптации и трудоустройства военнослужащих при Департаменте ФГСЗН. Повышенное внимание специалисты областной службы занятости уделяют трудоустройству и профессиональному обучению граждан, принимавших участие в вооруженных конфликтах. Данная работа осуществляется СЗН в рамках реализации областной межведомственной программы «О социальной реабилитации учас- 32 тников вооруженных конфликтов на период 2000 – 2003 годы», утвержденной постановлением Законодательного Собрания области от 29.06.2000 г. № 897, в которой также принимает участие Департамент ФГСЗН. Из 6 478 граждан, уволенных с военной службы, и членов их семей, обратившихся в 1999 – 2001 гг. в органы службы занятости области, трудоустроено 6 120 чел. Проводимая комплексная работа позволила повысить уровень трудоустройства с 82,5 % в 1999 г. до 92,8 % в 2001 г. от числа обратившихся. Департамент ФГСЗН активно участвовал и в реализации Всероссийской целевой программы обучения военнослужащих (приказ Минтруда России от 31.08.2000 г. № 216), в соответствии с которой в I полугодии 2001 г. обучено и трудоустроено 83 человека. Профессиональная адаптация и содействие занятости лиц, освобожденных из мест лишения свободы В соответствии с целевыми программами содействия занятости лиц, освобожденных из мест лишения свободы (с 1994 г.), и в рамках Договора о сотрудничестве с ГУИН Челябинской области налажена система взаимного информирования о предстоящем освобождении граждан, отбывающих наказание, и возможности их трудоустройства, выработан механизм взаимодействия СЗ и администрации учреждений ИН по социальной, профессионально-трудовой реабилитации освобождающихся. В большинстве УИН области организованы справочно-консультационные пункты, уголки СЗ. В 2000 г. по решению областного координационного комитета содействия занятости Департаментом ФГСЗН совместно с ГУИН и Главным управлением образования и науки был проведен эксперимент по опережающему профессиональному обучению молодых людей, готовящихся к освобождению и не имеющих профессии. В ходе эксперимента прошли обучение 238 человек. Эта работа интересна тем, что менее затратна, чем при обучении этих лиц после освобождения, хорошо организована, облегчает задачу трудоустройства молодых людей после их освобождения. Системный и комплексный подход в работе с данной категорией лиц обеспечил положительные результаты. Уровень их трудоустройства вырос с 54,0% в 1999 г. до 67,9 % в 2001 г. (За 1999 – 2001 гг. обратилось 3 493 чел., трудоустроены 2 619 чел.). Это лишь часть той работы, которая проводится специалистами службы занятости области совместно с социальными партнерами по организации продуктивной занятости слабо защищенных на рынке труда категорий населения. Однако для ее дальнейшего совершенствования необходимо, на наш взгляд, решение ряда проблем на федеральном уровне. Во-первых, с ликвидацией Фонда занятости и переходом на бюджетно-казначейскую систему финансирование программ занятости потеряло свою гибкость. Это особенно чувствительно при финансировании мероприятий по содействию занятости социально незащищенных групп населения. Точную численность их участников рассчитать невозможно. Имеет смысл вернуться к страховому принципу финансирования мероприятий по содействию занятости населения, как это делается в большинстве стран с развитой рыночной экономикой. 33 Во-вторых, для улучшения содействия трудоустройству инвалидов считаем необходимым: - выделение в рамках государственной целевой программы бюджетных средств на создание специализированных рабочих мест для инвалидов на предприятиях различной формы собственности; - распространение действия федерального законодательства на предприятия всех форм собственности, в частности, на права МСЭ на дачу рекомендаций по оборудованию рабочих мест и созданию необходимых условий труда для инвалидов. В-третьих, требуют правового решения вопросы экономической заинтересованности работодателей и социальной защиты при приёме на работу не только инвалидов, но и других социально незащищенных категорий граждан. В-четвертых, в целях повышения эффективности трудоустройства лиц, освобождающихся из мест лишения свободы, необходимо решить вопросы обеспечения их превентивной профессиональной ориентации на рынок труда с обязательным участием служб занятости. В-пятых, в условиях нарастания социального иждивенчества населения необходимо в ближайшие время разработать и принять федеральную государственную программу воспитания мотивации к труду у подрастающего поколения. ВОПРОСЫ ТЕОРИИ Н.М. Рязанов КОНСТРУКТИВНЫЕ И ДЕСТРУКТИВНЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ТЕХНОЛОГИИ В ПРОЦЕССЕ СТАНОВЛЕНИЯ РОССИЙСКИХ РЕГИОНАЛЬНЫХ СИСТЕМ Вынесенная в заголовок научная проблема, как мне представляется, имеет комплексный и междисциплинарный характер. Более того, изучение проблематики политических технологий как «технологий реализации власти» [1, с. 124] способно дать взвешенный ответ на вопрос о качестве влияния регулятивных действий государственных и муниципальных органов власти на глубину, скорость и эффективность реформ во всех сферах жизни. Очевидно, что политическими технологиями не исчерпывается динамика становления российских региональных систем, поскольку существуют наряду с ними социальные, экономические, правовые, организационные технологии в рамках социальной, промышленной и культурной политики региональной власти. Термин «политическая технология» обозначает здесь, что в деятельности политических институтов регионального сообщества четко проявляется «система жестко скоординированных элементов: цели – процедуры (правила) – технические средства – операции (действия) – мотивы (стимулы)» [2, с. 376]. Поэтому мы определяем конструктивные или деструктивные технологии политического влияния как систему мер воздействия институтов власти на социум. Укорененная в России большевистская идея о праве и способности «каждой кухарки управлять государством» инициировала в конце 1980-х гг. в условиях мо34 дернизации тяжелейший кризис власти и управления [3, с. 9]. Однако лишь в конце 1990-х стало понятно, к чему, собственно, привело страну отрицание концепции элит и закономерностей их циркуляции в условиях представительной демократии, разработанной западной научной мыслью для объяснения нормального хода развития индустриального и постиндустриального общества. Развитие российских федеративных отношений всегда влечет за собою определенный «каталог» региональных проблем управления, но почва их возникновения лежит ныне в сфере межбюджетных отношений территорий и Федерации и перемещается, на наш взгляд, с политико-правовой плоскости, когда региональные элиты формировались и боролись с Центром, например, за «право наций на самоопределение» и государственный суверенитет, в финансовую и хозяйственно-экономическую сферу. Все субъекты Федерации неразрывно связаны с конкретными территориями, поэтому являются региональными системами, в которых реализован потенциал и ресурсы всего российского государства. Так называемая «регионализация России» уже давно стала фактом экономической, политико-правовой и социально-психологической реальности [4], но в ее условиях реформы публичных и частноправовых отношений совсем непохожи на плавную эволюцию институтов, организаций, способа поведения и мысли, хотя российский социум в последнее время обретает желаемую устойчивость и стабильность, системные изменения которого будут предсказуемы. Современное государственное устройство Российской Федерации, как известно, включает три уровня власти: федеральный, региональный (субъекты Федерации как государственные образования) и местный (система местного самоуправления). Вертикаль государственной власти строится на конституционно-договорных основах разграничения предметов ведения и разделения полномочий между федеральным центром и субъектами Федерации. Существование наряду с Конституцией норм договорного права, которые сложились в момент формирования федеративных отношений, т.е. во время подписания Федеративного Договора и до принятия Конституции 1993 г., является одной из сложнейших проблем во взаимодействии Центра и регионов. К тому же среди новых «болезней роста» российского федерализма следует отметить неустранимую пока и грозную опасность «старых» проблем, которые проявляются в симптомах политической дезинтеграции, сепаратизма и правовой асимметрии субъектов Федерации. Вместе с этим, совершенствование механизма отношений Центра и регионов делает актуальными такие аспекты реального федерализма, как унификация применяемых в регионах систем местного самоуправления; рационализация межбюджетных отношений по всей вертикали и горизонтали власти; кадровые проблемы функционирования государственной и муниципальной службы; отношения власти и предприятий региона; отношения власти субъекта Федерации и федерального центра. Решение вышеназванных проблем одинаково существенно для теории и практики государственного и муниципального регулирования территорий. Отношения Центра и регионов определяются общедемократическими прин- 35 ципами федерализма, децентрализацией и деконцентрацией власти, но содержание и механизм их реализации нуждается в тщательной региональной диагностике, осуществляемой на постоянной основе. Последними Указами Президента о создании семи федеральных округов актуализируется новый вариант политического решения этой проблемы, но одновременно с этим не снимается необходимость разрешения сложнейших вопросов экономической, социальной и культурной интеграции регионов, обеспечения их стабильного и устойчивого развития. Развитие федеративных отношений в России с 2000 г. было «осложнено» известным Указом Президента от 13 мая 2000 г. № 849 «О полномочном представителе Президента Российской Федерации в федеральном округе», содержащим в том числе перечень и состав федеральных округов. По мнению большинства экспертов, Указ не влечет изменений в федеративном устройстве России, так как издан Президентом РФ в рамках своей компетенции и в целях реализации конституционных полномочий. В то же время создание института полномочных представителей Президента РФ в федеральных округах с более высоким статусом по сравнению с полномочными представителями Президента в регионах РФ может рассматриваться как переход от двухзвенной (Центр – регион) к трехзвенной (Центр – округ – регион) структуре управления в системе исполнительной власти [5]. Одним из объяснений подхода президентской власти к определению границ федеральных округов может быть стремление исключить возможные сепаратистские тенденции во внутрифедеративных отношениях, которые возникают как неизбежный политический результат межрегиональной интеграции в рамках межрегиональных ассоциаций экономического взаимодействия субъектов РФ – «Сибирское соглашение», «Большой Урал», «Большая Волга» и т.д. Если же говорить о специфических политических формах противостояния субъектов Федерации федеральному центру, то, например, на Урале таковым, по мнению ведущих российских политологов, будет Уральский парламентский центр (УПЦ) [6]. Общее собрание членов УПЦ объединяет руководителей законодательных органов субъектов РФ Уральского региона с целью «повышения эффективности взаимодействия с федеральными органами». Еще в 1999 г. в Уфе прошла встреча представителей УПЦ Башкортостана, Свердловской, Челябинской, Оренбургской, Курганской, Тюменской и Пермской областей. По наблюдениям участников, «фактически речь идет о создании локальной надрегиональной межпарламентской структуры – консультативного межрегионального парламента» [6, с. 42]. С другой стороны, нельзя не учитывать и того, что весьма сложно разрушить стремление субъектов РФ к объединению, к межрегиональной интеграции в административном порядке. Если же иметь в виду проведение в обозримой перспективе коренной реформы федеративного устройства России с образованием в ее составе на базе федеральных округов семи крупных и примерно одинаковых в экономическом отношении субъектов Федерации, то здесь отметим следующее. Специфика переходного периода в России порождена ответом российского общества на вызовы глобальной модернизации. Своеобразие этого ответа надо искать в коллизиях как при подготовке текста Конституции Российской Федерации, так и при проведении референдума в регионах 12 декабря 1993 г. В то время Чечня 36 и Татарстан вообще отказались от участия в референдуме, а в 24 других субъектах Федерации проголосовали против Конституции, благодаря которой Россия сейчас является демократическим федеративным правовым государством с республиканской формой правления. Компромисс между либеральной и посткоммунистической политическими элитами в начале 1990-х гг. позволил-таки начать осуществление демократических преобразований страны и подготовить компромиссную Конституцию. В частности, некоторые статьи, которые касаются статуса субъектов федерации в составе Российской Федерации, допускают толкование сути федеративных отношений как конфедеративных. В Конституции РФ говорится о разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти разных уровней (ст. 5), то в то же время в ряде статей (например, 66, 71, 72) указывается на возможность отношений между субъектами Федерации и Российской Федерацией как самостоятельными субъектами права. Так, например, политико-правовые возможности конфедеративных отношений были реализованы при заключении договоров о разграничении предметов ведения и полномочий между Российской Федерацией и республиками Татарстан, Кабардино-Балкария и Башкортостан, но в большинстве случаев в уже подписанных договорах сторонами выступают органы государственной власти [7, с. 50]. По существу, с марта 1992 г., с момента вступления в силу федеративного договора между субъектами Федерации и Российской Федерацией о разграничении полномочий, Россия уже определилась как федеративное государство (ст. 5 и ст. 65 Конституции РФ). Децентрализация и деконцентрация государственной власти образованной таким способом федерации получила значимую конкретизацию в процессе заключения двусторонних договоров субъектов Федерации и Федерации, дополняющих Конституцию 1993 г. В разных регионах страны двусторонние федеративные договоры с Центром совершались не одновременно. Одними из первых начали переговоры с Москвой и заключили двусторонний договор о разграничении полномочий Президент Республики Татарстан М. Шаймиев (февраль 1994 г.) и Президент Республики Башкортостан М. Рахимов (август 1994 г.) [8, с. 41]. Губернатор Челябинской области П. Сумин заключил такой двусторонний договор с федеральным Центром в июле 1997 г., а губернатор Свердловской области Э. Россель подготовил проект договора вместе с семнадцатью соглашениями по конкретным направлениям совместной работы и подписал его с высшим руководством России в январе 1998 года. Это событие было отмечено Свердловским губернатором Э. Росселем как «большое достижение для Свердловской региональной элиты» [9, с. 12]. Однако опыт заключения договоров привел к фактическому сложению параллельного конституционному договорного разграничения властных полномочий между органами государственной власти субъектов Федерации и Российской Федерации и породил практику применения разных правовых режимов по одному и тому же вопросу в разных регионах страны [10, c. 8 – 9]. С 1994 г. по 1998 г. были заключены десятки таких договоров, что в итоге деформировало политическое, правовое и бюджетное пространство РФ. Возникла так называемая «федеративная асимметрия», когда формально при конституционных гарантиях равенства всех субъектов Федерации (ст. 5 п. 4 Конституции РФ) факти37 чески (в результате договорного права) субъекты не равны. Перераспределение государственной власти и полномочий получилось двойное: от федеративного центра к регионам и от регионов к отдельным республикам. Так, по мнению некоторых отечественных экспертов, в России в результате децентрализации и деконцентрации публичной политической власти и государственного управления сложилось несбалансированное общество с утратой компонента стабильности, т.е. нестабильная несбалансированная социальная общность. Расчет пропорций правовых полномочий общественных субъектов России показал, что баланс властей имеет «региональный крен»: регионы РФ (региональные органы власти) консолидируют 45% реальной власти, государство (федеральный центр) – 25%, а местные органы власти, предприятия и физические лица – каждые по 10% [11, с. 8 – 9]. При этом необходимо иметь ввиду деление местных органов власти на государственные органы местного управления и органы местного самоуправления, так как «местная власть» в России может относиться к качественно различным уровням вертикали управления, при котором местное самоуправление является видом публичной власти, но не входит в структуру органов государственной власти РФ (ст. 12 Конституции РФ) и в пределах своих полномочий самостоятельно. По словам В.С. Нерсесянца, местное самоуправление есть явление «внутри противоречивое и концептуально негосударственное с фактическим наделением его государственно-правовыми полномочиями» [12, с. 387]. Укрепление вертикали власти и унификация системы местного самоуправления потребует от российских законодателей возврата от общественной (децентрализованной) модели местного самоуправления к государственной (централизованной), которая была принята практически всеми европейскими странами, реализована ими и закреплена в Европейской хартии местного самоуправления. Местное самоуправление, как показывает опыт и нашей страны, не может быть полностью автономным от государства. Следовательно, должен быть поставлен вопрос о внесении изменений в Конституцию Российской Федерации в части определения понятия местного самоуправления и приведения его роли в соответствие с Европейской хартией. После внесения соответствующих изменений в Конституцию Российской Федерации право должностных лиц субъектов Российской Федерации и Президента по отрешению от должности глав муниципальных образований будет легитимным, что уже предусмотрено, в частности, п.3 ст.49 Федерального закона № 107-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон “Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации” от 4 августа 2000 года». Референтом общественной теории местного самоуправления является так называемая англосаксонская модель местного самоуправления, которая реализована в странах англосаксонского общего права (США, Англия, Канада, Австралия). Отсутствие дуализма частных и публичных начал в англосаксонской модели права является характерной чертой ее правовой регуляции и объясняется историческими особенностями становления этой системы в Англии. Как известно, специфика английской буржуазной революции заключалась в том, что она завершилась компромиссом между промышленной буржуазией и лордами, благодаря чему сохранились 38 и поныне многие феодальные элементы в английском праве, которые особенно заметны в деятельности судов англо-американской правовой системы, так как в них отсутствует законодательное отображение четких границ между гражданскими и политическими элементами общества. В странах континентальной Европы (во Франции, например) разделение государства как основного политического элемента социума и гражданского общества как сферы частных интересов людей было проведено очень резко и последовательно в ходе буржуазных революций. Организация власти в субъекте Российской Федерации основана на двух и по существу различных видах публичной власти: политической государственной власти субъекта Федерации и негосударственной политической власти муниципальных образований («муниципальной власти»). Термин «муниципальная власть» обозначает тип социально-политической власти, которая выражает территориальные корпоративные интересы местного сообщества. Как и в системе государственной службы, одним из важнейших элементов местного самоуправления, особенно в той его части, где оно сопряжено с общественным территориальным самоуправлением по месту жительства, является кадровый состав муниципальной службы. Кадровой подготовкой чиновников для государственной и муниципальной службы Российской Федерации занимается Российская академия государственной службы. С момента принятия Федерального закона № 119-ФЗ «Об основах государственной службы в Российской Федерации» 31 июля 1995 г. и Федерального закона № 8-ФЗ «Об основах муниципальной службы в Российской Федерации» 8 января 1998 г. проблема подготовки квалифицированных кадров перестала существовать в том виде, как она была дана исходными условиями перехода к демократии и трансформации основных политических институтов советского общества в конце 1980 – начале 1990-х гг. Сейчас в плане подготовки специалистов государственного и муниципального управления острее всего стоит проблема формирования высоких моральных качеств региональной и местной политико-административной элиты. Российская академия государственной службы должна решать совокупность таких задач, как создание идеала регионального политика, разделяемого во мнении местных элит, упрочение общественного содержания ценностных ориентаций, целей и идеалов в деятельности государственных и муниципальных служащих. Сюда же мы относим проблему их общей, специальной и профессиональной культуры. Современное состояние местного самоуправления в субъектах Федерации не может быть названо идеальным, так как местное самоуправление унифицируется и неизбежно носит черты переходности и неопределенности форм и статуса. И дело здесь не только в нерешенных юридических проблемах его становления. Как важнейший социально-политический институт российского общества местное самоуправление выступает одним из значимых факторов достижения политической стабильности. Отрицательно на процессе муниципальной эволюции сказывается иждивенческое состояние общественного сознания некоторых групп населения и финансово-экономическая незрелость управления в муниципальных образованиях области. 39 Дотационные отношения, которые складываются между областным консолидированным бюджетом и бюджетами муниципальных образований нуждаются в дальнейшем совершенствовании. На наш взгляд, дабы исключить искажение информации при формировании местных бюджетов, что сказывается на объемах дотационной помощи местным бюджетам и противоречит принципам независимости, самостоятельности и собственной финансовой обеспеченности местного самоуправления, надо шире использовать областному правительству в качестве мер финансового контроля наряду с расчетом индекса среднедушевых бюджетных расходов населения (метод ИБР) и репрезентативной системы расходов местного бюджета (метод РСР) еще и экспертные оценки объема налогооблагаемой базы сельсоветов, районных и городских муниципалитетов. В работе с муниципалитетами областные органы управления вправе требовать от них повышения собственных усилий по эффективному использованию собственных доходных источников. В данной работе для оценки степени использования муниципалитетами налогооблагаемой базы должен применяться так называемый «коэффициент налоговых усилий» (КНУ), рассчитанный как отношение объема налоговых доходов муниципального бюджета к объемам налогооблагаемой базы данного муниципального образования. Методология КНУ необходима для преодоления иждивенческих настроений муниципальных органов. Эти проблемы, на наш взгляд, представляют серьезный предмет для будущих исследований в области муниципального управления. Реальный отечественный федерализм в России может быть осмыслен как равновесие между федеральной и региональной властью, а региональная власть – как равновесие между государственной властью и местным самоуправлением. Однако по некоторым экспертным оценкам, нынешнее соотношение субъектов регионов делает Федерацию теоретически неуправляемой, поскольку для социально-экономических систем кратный предел управляемости примерно 1:15, 1:25. Из 21 федеративного государства мира 18 имеют среднее соотношение центра и субъектов как 1:17 [13, с. 269 – 270]. Демократия первоначально возникает в форме местного самоуправления в древнегреческих городах-полисах, возрождается затем в Новое время в качестве самоуправления городов-государств Италии, Франции, Германии, охватывая частную, общественную, государственную внутреннюю и внешнюю жизнь городов. Местное самоуправление является базовым демократическим элементом всего общественно-политического устройства современных государств, и в этой связи должно быть понято как эталон самодостаточности гражданского общества и человека. В последнее время очевидной тенденцией развития местного самоуправления на сельских территориях Челябинской области стала практика проведения референдумов по вопросу ликвидации сельсоветов. В 2000 – 2001 гг. в Троицком, Кизильском, Сосновском, Саткинском районах и в городе Кыштыме состоялись референдумы по вопросу реорганизации мелких муниципальных образований (сельсоветов), преобразование которых свелось к их упразднению. Так, из 51 сельсовета в указанных районах и городе Кыштыме решением жителей на референдуме и сельских сходах были упразднены 26 сельсоветов. 40 Тенденция реформирования сельских муниципальных образований (сельсоветов) путем их укрупнения и объединения в рамках районов и создания на этой базе объединенных муниципальных образований отражает стремление местного сообщества к единообразию в организации местного самоуправления с целью улучшения управляемости сельскими муниципальными образованиями, повышению эффективности муниципального управления, экономии бюджетных средств, уменьшению затрат на содержание аппарата муниципальной службы. Развитие принципов федерализма в межбюджетных отношениях субъектов Федерации и Российской Федерации, регионов и муниципалитетов до сих пор выражается в довольно противоречивых тенденциях. Начало диспропорциям в развитии бюджетного федерализма было положено введением в 1991 – 1993 гг. республиками Татарстан, Башкортостан и Саха (Якутия) особого режима взаимоотношений с федеральным бюджетом. С территории этих республик перестали перечисляться в федеральный бюджет налоговые поступления, что фактически было равнозначно реализации так называемой «одноканальной» модели (конфедеративной по существу) межбюджетных отношений. После подписания в 1994 – 1995 гг. договоров с Федерацией эти республики подвели правовую базу под свой особый бюджетный статус. С другой стороны, федеральный центр добился все-таки поступлений с территорий республик налогов в федеральный бюджет. Самой сложной и для органов государственной власти субъекта Федерации, и для органов местного самоуправления является проблема межбюджетных отношений. Главной целью совершенствования «бюджетного федерализма» становится формирование такой системы бюджетного устройства федерации, которая бы позволила в рамках законодательно установленного разграничения полномочий и ответственности между органами власти разных уровней достигать стабильного, устойчивого, сбалансированного и социально справедливого развития всех территорий и регионов российского государства. Существующая ныне система межбюджетных отношений нуждается в серьезных поправках в той части, которая касается юридического закрепления налоговой базы регионов в отдельном федеральном законе о межбюджетных отношениях, устанавливающем процент зачисления налогов по уровням бюджета. Например, в 2000 г. темпы роста поступлений в федеральный бюджет по сравнению с консолидированным бюджетом Челябинской области соотносились как 234, 13% (федеральный бюджет) и 143, 14% (областной бюджет). В 2001 г. соотношение было в пользу консолидированного бюджета области: 120,21% (федеральный бюджет) против 109,5% (областной бюджет), так как прошлогоднему падению практически в два раза (234:120) темпа роста поступлений в федеральный бюджет соответствовало незначительное уменьшение темпа роста поступлений в консолидированный бюджет области (143: 109). Таким образом, применение в России опыта зарубежных демократий, включая сумму теоретических схем решения конкретных вопросов, должно учитывать состояние власти, общества и человека, поскольку именно «сцепление» этих факторов дает варианты организации местного самоуправления, региональной и центральной государственной власти. 41 Согласно общепринятой точке зрения, Российская Федерация укореняет у себя англосаксонскую модель, характерную для децентрализованных государств. Однозначного ответа на вопрос о региональной модели для Российской Федерации пока нет, и можно лишь констатировать, что становление системы местного самоуправления в субъектах Федерации «связано с постоянным взаимодействием, взаимовлиянием целого ряда противоречивых тенденций» [14, с. 32]. Исследователи отмечают, что англосаксонская модель вполне адекватна политическим условиям двухпартийной системы, а также когда деятельность местного самоуправления обеспечивается моральными факторами [15, с. 101]. В других условиях попытки привить англосаксонскую модель в некоторых странах оказались неудачными. Следует выделить следующие принципы организации местного самоуправления в Российской Федерации: – ответственность; – целесообразность местного самоуправления; – поэтапность введения местного самоуправления, так как не все субъекты Федерации в одинаковой степени готовы к «муниципализации»; – оптимальная децентрализация управления; – субсидиарность, которая предполагает максимальную ответственность местной власти в решении вопросов местного значения; – достаточность финансовой базы местного самоуправления. Изложенные принципы формирования органов местного самоуправления могут быть положены в основу методики обоснования социально-экономической целесообразности организации местного самоуправления в границах той или иной территории, но не должны противоречить статьям Конституции РФ о праве населения на местное самоуправление. Поэтому из принципов организации местного самоуправления можно исключить критерий меры населения (необходимое и достаточное количество жителей на административно-территориальную единицу), так как право на местное самоуправление предполагает не «количество» населения, а его «качество»: способность самостоятельно и под свою ответственность решать вопросы местного значения. Определение социально-экономической целесообразности местного самоуправления в границах той или иной территории означает одновременно, что федеральными законами и региональным законодательством субъекта Федерации должна быть предусмотрена унифицированная модель системы местного самоуправления, которая бы уравновешивала стремление населения к самоуправлению в границах своего поселения и критерий эффективности в государственном регулировании социально-экономического развития территорий. Одним из механизмов эффективного развития региональной системы является продуманная региональная и муниципальная промышленная политика. Для Челябинской области, которая, без сомнения, имеет передовой в России индустриальнопромышленный и хозяйственный комплекс, внятная промышленная политика, осуществляемая на региональном и муниципальном уровнях управления, составляет суть стратегии развития области в целом и отдельных муниципальных образований в частности. 42 Современная российская действительность свидетельствует о необходимости корректировки проводимой государственной экономической политики в индустриальной сфере. Для этого следует четко сформулировать цели, задачи, принципы такой из важнейших подсистем государственного регулирования экономического развития, как промышленная политика. По своей сути государственная промышленная политика есть совокупность принципов и мер, направленных на обеспечение эффективного развития и экономической жизнеспособности предприятий и отраслей национального промышленного комплекса, и как направление экономической политики государства характеризуется собственным специфическим объектом – индустриально-производственной сферой экономики. Промышленная политика может осуществляться как на уровне муниципальных образований, так и на региональном и общегосударственном (федеральном) уровнях, при этом принципы ее реализации остаются неизменными: 1) социальная ориентация – улучшение качества и повышение уровня жизни населения; 2) устойчивость – бесконфликтное взаимодействие субъектов экономических отношений на основе партнерства и договора; 3) сбалансированность – соблюдение интересов всех субъектов экономических отношений; 4) стабильность – долгосрочное планирование, дающее возможность прогнозировать развитие экономики. Меры промышленной политики могут быть явными и неявными, прямыми и косвенными, всеобщими и селективными. Субъектами отношений, возникающих в ходе реализации вышеуказанных мер, выступают федеральный центр, субъекты Федерации, муниципальные образования, которые скорее символизируют направленность соответствующих отношений, чем определяют реальных субъектов промышленной политики. В этой связи следует отметить, что реальный федеральный центр представлен, как минимум, тремя субъектами рассматриваемых отношений [7, с. 46]. Это Российская Федерация как совокупность ее субъектов, Президент РФ, Правительство РФ и его министерства (в первую очередь Минфин РФ и Минэкономики РФ). На региональном и муниципальном уровнях основными субъектами промышленной политики являются губернатор, правительство области, Законодательное Собрание области, главы муниципальных образований, администрации муниципальных образований, представительные органы местного самоуправления. Очевидно, что границы разделения субъектов промышленной политики весьма условны, так как органы федеральной власти, региональной власти, органы местного самоуправления находятся в постоянном взаимодействии друг с другом. С другой стороны, понятие «субъект промышленной политики» может обозначать весьма разнородные группы акторов региональной политики – окружение губернатора, известные представители местных деловых кругов, лидеры политических партий, элита СМИ, науки и т.п. Объектная составляющая промышленной политики также весьма многообразна. Мы считаем возможным отнести к ней предприятия крупного, малого и среднего бизнеса, предприятия и организации промышленного профиля всех форм соб43 ственности, расположенные на территории субъекта Федерации. Общегосударственный уровень требует осуществления следующего комплекса первоочередных мер, определяющих суть и эффективность промышленной политики: 1) стратегическое целеполагание, включающее определение стратегических приоритетов промышленной политики и формирование действенной концепции реструктурирования секторов промышленности (в особенности отнесенных к стратегическим приоритетам); 2) мобилизация инвестиционных ресурсов, которая предполагает реформирование банковской системы, нацеленное на сокращение сбережений и повышение инвестиционной активности и эффективности управления инвестиционным процессом, а также аккумулирование бюджетных средств, резервных фондов предприятий и средств населения, гарантированных государством, на счетах в уполномоченных банках, обеспечивающих их использование для предоставления долгосрочных инвестиционных кредитов или размещения в государственные облигации; 3) макроэкономическая политика (главные проблемы здесь, на наш взгляд,– снижение налоговой нагрузки, удешевление кредита, преодоление неплатежей, повышение степени монетизации хозяйственной сферы); 4) определение инструментальных основ промышленной политики: а) переход к механизму конкурсного размещения государственных заказов; б) рационализация структуры государственных инвестиций и проектного наполнения выдаваемых государственных гарантий; в) проведение глубокой финансовой ревизии банков, контроль за неукоснительным соблюдением ими финансовых нормативов, реорганизация проблемных банков; г) использование стандартов бухгалтерского учета и статистической отчетности, позволяющих обеспечить информационную базу для целей налогообложения, регулирования задолженности и имущественных отношений [16, с. 10]. Региональная промышленная политика – это система отношений между территориальными органами власти и хозяйствующими субъектами по поводу обеспечения эффективной работы предприятий региона и формирования конкурентоспособного промышленного комплекса. К основным стратегическим направлениям региональной промышленной политики относятся: 1.Внедрение наукоемких и ресурсосберегающих технологий, экологизация производства. 2.Освоение на территории региона конкурентоспособных производств, развитие имеющихся высокотехнологичных предприятий. 3.Внедрение новых методов и систем управления качеством. 4.Укрепление кадрового потенциала промышленности. 5.Формирование инфраструктуры, в том числе инновационной. 6.Создание законодательной базы для обеспечения конкурентоспособности промышленности. Региональная промышленная политика реализуется на определенной территории, обладающей индивидуальными географическими особенностями, ресурсным 44 потенциалом и резервами экономического роста. В связи с этим меры государственного воздействия и поддержки территорий должны быть увязаны с региональной спецификой. Уральский экономический район (УЭР), включающий 5 областей и 2 республики, находится на втором месте после Центра по своему экономическому значению. Ведущими экономистами УЭР характеризуется как проблемный и нуждающийся в структурной экономической перестройке. Основные проблемы УЭР: безработица, спад производства (особенно в ВПК), экология (загрязнение воздуха, воды, техногенное нарушение земель). Но вместе с тем стоит отметить и положительные тенденции. По большинству экономических параметров Уральский регион сохранил свои достаточно весомые позиции в Российской Федерации. В 2000 г. доля добычи нефти составила 66,0 %, естественного газа – 90,8 % по РФ в целом. На Урале превалирует производство таких важнейших видов промышленной продукции, как сталь, асбест, готовый прокат черных металлов, стальные трубы. УЭР отличается мощным оборонно-промышленным комплексом, большой долей наукоемких производств и масштабной производственной структурой. Промышленный потенциал Уральского региона может быть реализован по следующим осям интеграции: Урал – Сибирь, Урал – Дальний Восток, Урал – Крайний Север, что позволит претендовать на роль центра структурной динамики и технологического обновления, поддержки создания межотраслевых и межсубъектных промышленных комплексов. В современных условиях усиления процессов интеграции конкурентные преимущества отдельных регионов и страны в целом реализуют различные вертикально и горизонтально интегрированные структуры. Региональная промышленная политика направлена на обеспечение эффективности хозяйствования крупных промышленных комплексов, находящихся на территории региона. Но основой стабильного функционирования промышленных гигантов и формирования экономического потенциала регионов остается среднее и малое предпринимательство. В качестве принципов конструктивных политических технологий регионального уровня следует выделить такие их свойства, как социальная направленность, сбалансированность, устойчивость и регулярность. Конструктивные политические технологии – это институты и технологии, в которых реализуются вышеназванные принципы. Следовательно, деструктивные технологии – это технологии, сформированные неполнотой и дефективностью организации политического влияния; антиобщественным и псевдодемократическим смыслом политического целеполагания; репрессивными процедурами и средствами реализации политического влияния. Таким образом, становление региональных систем охватывает всю совокупность отношений гражданского общества, власти и человека в условиях российской провинции, а поэтому подлежит изучению как сложное органическое целое. Список литературы 1. Анохин М.Г., Гришин О.Е. Техника, технология, политические технологии // Актуальные проблемы политики и политологии в России. М.: Изд-во РАГС, 2000. 2. Атаманчук Г.В. Теория государственного управления. М.: Юрид. лит., 1997. 45 3. Наука управления на пороге ХХI века: (Обзор материалов междунар. конф. Москва, ноябрь 1997 г.) // Междунар. журн. «Проблемы теории и практики управления». 1998. № 1. 4. Нечаев В. Д. Региональный миф в процессе становления российского федерализма // Полития. 1999. № 1. С. 48 – 72. 5. Некрасов С.И. Федеральные округа – новое звено в вертикали российской власти // Журн. рос. права. 2001. № 11. С. 24 – 36. 6. Ольшанский Д.В. Дезинтеграция: новые симптомы старой болезни // Pro et Contra. Т. 5, №1; Центр и регионы России. М.: Моск. центр «Карнеги», 2000. С. 34 – 63. 7. Лексин В.Н., Швецов А.Н. Государство и регионы: Теория и практика государственного регулирования территориального развития. 3-е изд., стереотип. М.: УРСС, 2000. 8. Солник С. Л. Федерация и регионы России: договорный процесс // Конституц. право: Восточноевроп. обозрение. 1995 – 1996. № 1 – 4. 9. Россель Э.Э. Договор с федеральным центром как механизм динамичного регионального развития // Чиновникъ. 1998. № 2. 10. Колибаб К.Е. Договоры Российской Федерации с ее субъектами о разграничении предметов ведения и полномочий // Журн. рос. права. 1998. № 8. С. 8 – 9. 11. Горохов А. Региональный крен и возможности трансформации федерализма // Федерализм. 2000. № 1. 12. Нерсесянц В.С. Философия права. М.: Юрид. лит., 1997. 13. Алаев Э. Административно-территориальное деление России: (Ист. справка) // Федерализм. 1999. № 2. 14. Ершов А.Н. Возможна ли собственная модель самоуправления? // Социол. исслед. 1998. № 11. 15. Чиркин В.Е. Организационные формы местного самоуправления: Россия и зарубежный опыт //Журн. рос. права. 1997. № 8. 16. Батчиков С., Петров Ю. Промышленная политика в реформационном выборе России / Рос. экон. журн. 1997. № 10. А.В. Горшков РЕГИОНАЛЬНАЯ КОМПАРАТИВИСТИКА: ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА «Все познается в сравнении» – эта истина, проверенная временем, определяет поведение людей. В то же время как методологический принцип она используется в цикле гуманитарных и естественных наук. Более того, в гуманитарных науках выделились в качестве самостоятельных такие дисциплины, как сравнительное литературоведение, сравнительное языковедение, сравнительная историография и т.д. В системе экономических наук также появилась новая дисциплина – компаративистика (от англ. compare – сравнивать, сопоставлять). В начале 1970-х гг. на Западе были выпущены первые учебники по компаративистике. В нашей стране первое учебное пособие появилось только в 1997 г. [1] Компаративистика – теория иссле- 46 дования социально-экономических систем через их сравнение. Как правило, к таким социально-экономическим системам ученые-компаративисты относят национальные хозяйства, имеющие государственный статус. Но ведь «большие» хозяйства состоят из «малых». Поэтому, на наш взгляд, назрела необходимость выделения региональной компаративистики, изучающей эти «малые хозяйства через их сравнительный анализ. Может ли с этой задачей справиться региональная экономика? Ведь наряду с элементами и механизмами внутренней структуры экономики региона, – как считает академик А.Г.Гранберг, – обязательно должны изучаться экономические связи региона с другими регионами страны и другими странами» [2, с. 13]. На наш взгляд, изучение внешних экономических связей региона с другими регионами и непосредственное изучение регионов через их сравнительный анализ – разные вещи или, как принято говорить, аспекты исследования. Региональная экономика и региональная компаративистика, хотя и связаны между собой, имеют разные объекты, предметы, цели, задачи и методологию исследования. Региональная экономика и региональная компаративистика Признак Региональная экономика Региональная компаративистика Объект исследования Экономика отдельного региона (моно- Экономика отдельных сравниваемых региональная экономика) регионов (дихотомная региональная экономика) Предмет исследования Производительные силы и экономические отношения отдельного региона (монорегиональные экономические отношения) Производительные силы и экономические отношения сравниваемых регионов (дихотомные экономические отношения) Цель и задачи исследо- Изучение экономики отдельного региона: - динамики населения; вания - динамики производства и инвестиций; - динамики занятости и доходов населения; - промышленной специализации; - динамики внешнеэкономических связей Изучение экономики отдельных регионов через их сравнительный анализ: - динамики населения; - динамики производства и инвестиций; - динамики занятости и доходов населения; - промышленной специализации; - динамики внешнеэкономических связей Методология исследова- Принципы и методы исследования эко- Принципы и методы сравнительного ния номических систем анализа экономических систем В сравнительном регионоведении правомерно, на наш взгляд, выделять «ближний» и «дальний» круг сравнения. «Ближний» круг образуют региональные хозяйства, входящие в определенное территориально-административное образование. «Дальний» круг сравнения образуют региональные хозяйства, лежащие вне данного административно-территориального образования. Сравнительный анализ «малых» экономических систем должен строиться на учете как глобальных экономических тенденций, так и тенденций, характерных для постсоциалистических стран, а также региональных экономик. Глобальные экономические тенденции выражают процессы интернационализации, экологизации и информатизации экономических систем. Тенденции, характерные для постсоциалистических стран, связанные с их трансформацией от цент47 рализованно-плановых к рыночным системам. Региональные тенденции выражают процессы специализации, кооперации и экономической безопасности. Параметры сравнения должны охватывать производительные силы, производственные отношения и экономические институты сравниваемых «малых» хозяйств. Конкретные показатели сравнения строятся на основе отечественного и международного статистического учета. В качестве примера можно назвать такие показатели, как объем и динамика валового регионального продукта (ВРП); среднедушевой ВРП; душевой ВРП к прожиточному минимуму; доля в ВРП промышленности, сельского хозяйства, отраслей, производящих продукт конечного потребления; экспорт и импорт на душу населения региона и т.д. Региональная компаративистика – это наука, с одной стороны, позитивная, позволяющая ответить на вопросы о том, какие существуют «малые « экономические системы и чем они отличаются. С другой стороны, это наука нормативная, которая позволяет, сравнивая «малые» экономические системы, выбирать наиболее эффективный вариант их развития. Программа новой учебной дисциплины «Региональная компаративистика» (сравнительное регионоведение) должна включать, на наш взгляд, следующие разделы: 1.Предмет и объект исследования сравнительного регионоведения. Региональная компаративистика в системе экономических наук. 2.Методология сравнительного регионоведения. 3.Региональные социально-экономические системы: сущность, структуры и место в хозяйственном комплексе страны. 4.Параметры сравнения региональных экономических систем. 5.Межрегиональная интеграция: сущность, формы, механизм реализации. 6.Государственное регулирование регионального развития. Несмотря на отсутствие региональной компаративности в реестре экономических дисциплин, опыт отечественного сравнительного регионоведения имеется. Достаточно назвать работы уральских ученых А.Б. Даванкова, В.С. Антонюк, А.И. Татаркина, А.А. Куклина и других [3; 4; 5]. В работе группы ученых Института экономики УрО РАН [5] рассмотрены региональные аспекты проблемы научно- технологической безопасности, приведены результаты сравнительной оценки состояния научно-технологической безопасности по всем экономическим районам Российской Федерации и подробно по Уральскому экономическому району. В основе методологии, методики и логики исследования – определение и классификация угроз научно-технологической безопасности ® формирование индикативных блоков диагностирования угроз научно-технологической безопасности ® формирование совокупности показателей, необходимых для мониторинга научно-технологической безопасности ® определение уровней (зон) кризисности территорий по научно-технологической безопасности в целом и ее отдельным аспектам ® установление пороговых уровней кризисности для индикативных показателей научно-технологической безопасности. Авторами выделены следующие индикативные блоки анализа научно-технологической безопасности: кадровая обеспеченность, подготовка научных кадров, финансирование 48 науки, материальная база науки, инновации и результативность науки, структурный. В совокупности показателей мониторинга выделены три основных типа показателей: 1) показатели критериального типа, по значениям которых можно делать суждения о состоянии безопасности территорий; 2) непосредственно формирующие индикативные показатели; 3) дополнительные показатели мониторинга угроз научно-технологической безопасности, оказывающие опосредованное действие на состояние угроз научно-технологической безопасности. Исходя из опыта анализа региональной экономической и научно-технологической безопасности выделены следующие уровни (зоны) кризисности: нормальное, предкризисное и кризисное состояние. Для сравнения уровней кризисности для каждой территории установлены пороговые уровни кризисности. Под пороговыми уровнями индикаторов научно-технологической безопасности авторы понимают «такие граничные значения индикаторов, превышение которых приводит систему в качественно новое состояние кризисности» [5, с. 40]. Итоговым результатом исследования стала разработка концепции формирования и функционирования мониторинга научно-технологической безопасности на региональном уровне. А.Ю. Даванковым обобщаются сравнительные эколого- экономические исследования природно-техногенных комплексов с значительными нарушениями природной среды и высоким уровнем загрязнения. Заслуживает внимания методология и методика исследования. Вначале автором обосновываются принципы выделения типологических признаков территории и в качестве основного типологического признака районирования предлагается рассматривать «определенное изменение природной среды территории в зависимости от социально-экономического характера ее использования» [3, с. 71]. Затем на основе этого признака выделяются несколько природно-техногенных комплексов разного уровня, расположенных на территории Челябинской области, и дается сравнительная оценка социально-экономического состояния городов Челябинской области. В качестве инструмента исследования используется система индикаторов: градостроительная перспектива, транспортная доступность, производственный фактор, естественный прирост населения, уровень развития социальной среды, экологическая ситуация, состояние природного комплекса, безопасность проживания, заработная плата, безработица, прибыль предприятия. По каждому из них рассматривается степень остроты проблем, а затем путем «взвешивания» определяется интегральный показатель социального, экономического и экологического состояния территории. Данный методологический и методический подход к социально-экономической оценке городов и районов Челябинской области позволил автору установить оценочные зоны и ввести корректирующие коэффициенты к нормативной цене земли и ставке платы за использование недрами, а также выявить степень дифференциации административно-территориальных образований (АТО) области и выделить их в следующие типологические группы: 1) депрессивного типа; 2) стагнирующего типа; 3) с относительно устойчивым состоянием. 49 В монографии В.С. Антонюк обобщены исследования региональных проблем государственного макроэкономического регулирования. В качестве объекта исследования взяты 12 укрупненных регионов страны и показан их удельный вес в экономике России. На основе расчета динамики коэффициентов вариации по 24 показателям дана сравнительная оценка социально- экономического положения данных регионов, выявлена специфика проявления закономерностей макроэкономического развития в территориальном разрезе и на этой основе разработаны принципы, разграничивающие роль центра и регионов как субъектов реализации макроэкономического регулирования. Таким образом, краткий анализ опыта отечественного сравнительного регионоведения показал, что на этом исследовательском поле практика опережает теорию. Необходимо исправить такое положение. Становление региональной компаративистики в системе экономических наук поможет решению этой задачи, заложив теоретические основы сравнительного регионоведения. Список литературы 1. БузгалинА.В., Колганов А.И. Введение в компаративистику: (Исследование и сравнительный анализ социально-экономических систем: методология, теория, применение к переходным экономикам): Учеб. пособие. М., 1997. 2. Гранберг А.Г. Основы региональной экономики. 2-е изд. М., 2001. 3. Даванков А.Ю. Социально-экономическая оценка природно-техногенных комплексов. Екатеринбург: УрО РАН, 1998. 4. Антонюк В.С. Региональные проблемы государственного макроэкономического регулирования. Челябинск: Челяб. гос. пед. ун-т. 1998. 5. Научно-технологическая безопасность регионов России: методологические подходы и результаты диагностирования / А.И. Татаркин, Д.С. Львов, А.А. Куклин, А.Л. Мызин, В.Я. Буланов, К.Б. Кожов, А.Ю. Домников. Екатеринбург: Изд-во Урал. ин-та, 2000. В.В. Гришмановский МУНИЦИПАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ ИМУЩЕСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ 1. ПОЛИТИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ МУНИЦИПАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ. Бытующее в среде российских ученых и политиков представление о том, что местное самоуправление является «по определению» наиболее демократичной формой власти, нуждается как минимум в уточнении. Это мнение основано на опыте лишь некоторых современных развитых стран с демократическими политическими системами, и его прямолинейное приложение к российской ситуации малоуместно. Более того, можно заметить, что определение отношений между местным самоуправлением и государственной демократией даже в «продвинутых» странах формулируется более осторожно, чем в России. Скажем, степень самостоятельности органов местного самоуправления весьма скептически оценивается, прежде всего, в 50 англосаксонских странах, в которых распространяется так называемая «государственная» теория местного самоуправления и местные органы часто формируются для удобства управления государством, то есть проводится четкая грань между органами местного управления, созданными по воле центральных властей, и органами местного самоуправления естественно сложившихся муниципальных образований, лишь признанных центральными властями. В отечественных условиях будет правильнее сказать, что местное самоуправление должно лишь благоприятствовать политическому развитию и может играть стержневую роль в демократической политической системе, но может этой функции и не выполнять. Стандартное объяснение неудач реформирования системы местного самоуправления в различных регионах России часто приводит к полемике о сопротивлении консервативных сил (или об их отсутствии). Например, республики Татарстан, Башкортостан и Саха являют собой яркий пример полного отсутствия местного самоуправления. Открытые конфликты местного самоуправления и субъекта Федерации имеют место в Удмуртии и Приморье. Более или менее хорошо складываются взаимоотношения местной и региональной власти в Ульяновской, Калининградской областях, в Чувашии. В общем же можно сказать, что примера развитой системы самоуправления, гармонично сосуществующей с региональной властью, в настоящее время не существует. Желание подмять под себя местное самоуправление имеет, обычно, банальную причину – желание контролировать губернаторские и президентские выборы. Ответы на вопрос, почему в одних случаях сопротивление оказывается успешным, а в других – нет, в рамках такого физического подхода «противодействующих сил» только порождают новые вопросы и уводят исключительно в область политики. Ссылки на политическую культуру, идеологические предпочтения элит и населения регионов, социально-экономические условия, которые препятствуют или благоприятствуют развитию самоуправления, используются в форме неких аксиом, «последних доводов», хотя еще сами нуждаются в проверке и объяснении. Да, зачастую социально-экономический генотип действительно играет большую роль. Например, местное управление в крупнейшей азиатской стране – Индии по большинству своих параметров напоминает британское местное управление времен колониализма. В оценке развития самоуправления России часто проводится параллель с особенностями «органов местного управления» советского времени, поскольку органов местного самоуправления не существовало. Но с тех пор в политическом отношении изменилось достаточно много, чтобы эти особенности не ставить в список первейших причин неудач самоуправления, хотя исторически они и продолжают играть не последнюю роль. Очень весомы многочисленные ссылки на «плохой закон» о местном самоуправлении, принятый на федеральном уровне, и недостаточность усилий федеральных властей по его реализации. При этом иногда наивно предполагается, что «хорошие законы» не только необходимы, но и достаточны для достижения ожидаемых от самоуправления социальных и политических результатов. Наивно это потому, 51 что беспрецедентное увеличение количества юристов отнюдь не вызывает в России рост законопослушности. Что же может стать опорой независимости и эффективного развития местного самоуправления? Народовластие и правовая грамотность населения, взвешенное социальное развитие местных сообществ? Безусловно, это так. Но практика показывает, что попытки решать главный вопрос самоуправления – межбюджетные отношения с федеральным центром и субъектами Федерации – политическими методами, хотя и приносят результаты, но весьма ограниченные. Ситуация с формированием регулирующих доходов муниципалитетов – распределением трансфертов, субвенций и других перечислений, которые способны компенсировать муниципальным образованиям затраты по выполнению возложенных на них государственных функций, – остается весьма тяжелой практически повсеместно. Органы местного самоуправления вынуждены решать эти задачи, не ожидая их адекватной финансовой компенсации, и годами мирятся с дефицитом муниципальных бюджетов. В ситуации нестабильности оговоренных выше регулирующих доходов (отчислений от федеральных налогов, дотаций и субвенций, средств передаваемых на осуществление государственных полномочий, финансирование участия в федеральных и региональных программах) муниципалитетам остается пока рассчитывать на источники собственных доходов. Сегодня только эти доходные источники и позволяют муниципалитетам более или менее приемлемо планировать бюджет текущих расходов, не говоря уже о бюджете развития – на капитальное строительство, капитальный ремонт, инновации. (В этом вопросе, кстати, остается только позавидовать французским коммунам, размер безвозмездных перечислений которым на капитальные расходы со стороны государства в конце 90-х годов составлял 15% всех трансфертов и составил 8,5 % местных бюджетов). Собственные доходы могут стать основой экономического развития муниципалитетов. Источников этих доходов не так много. Во первых, это местные налоги (они, как правило, ничтожно малы), доли федеральных и региональных налогов, закрепленные за муниципалитетом на постоянной основе, сборы, штрафы, платежи за пользование природными ресурсами. Во вторых, это доходы от использования муниципальной собственности (еще, увы, имеется ряд муниципальных образований, не имеющих муниципальной собственности). Но и в характере этих двух видов доходов имеется кардинальное различие. Размер первых точно непредсказуем, имеет характер статистических ожиданий (налоговые поступления нестабильны, а налогооблагаемая база соответствует отчетности лишь в первом приближении). Размер же доходов от использования муниципальной собственности просматривается гораздо лучше – эти доходы закреплены договорными отношениями (аренда, пользование) практически со всеми контрагентами муниципалитетов, имеют четко обусловленную рынком величину в процессе приватизации объектов муниципальной недвижимости, почти не меняется спрос на услуги муниципальных предприятий (платежеспособность населения – другой вопрос). Кроме того, развитие социально-экономической инфраструктуры муниципаль- 52 ных образований, которое зависит, в основном, только от действий органов местного самоуправления, сказывается на размере этих муниципальных доходов. В этом, социальном смысле, принимая во внимание важнейшее отличие местного самоуправления от управления государственного (государство имеет дело с гражданами, а местное самоуправление – с жителями), муниципальная собственность является самым перспективным ресурсом для реализации муниципального интереса и другого, более эффективного ресурса у местного самоуправления пока не существует. В создавшихся на сегодня политических условиях именно доходы от использования муниципальной собственности можно считать основой экономической самостоятельности и независимости местных сообществ от политических передряг в высших эшелонах государственной власти. Муниципальная собственность позволяет обеспечить самоуправлению необходимый политический вес, перейти с позиций выпрашивания, ожидания и подчинения на позицию конструктивного взаимовыгодного диалога с государством. 2. ЭФФЕКТИВНОСТЬ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ МУНИЦИПАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ. Проведение муниципальной экономической политики невозможно без наличия закрепленной за органами местного самоуправления собственности. За прошедший период в муниципальную собственность были полностью или частично переданы: а) жилищный и нежилой фонд, жилищно-эксплуатационные и ремонтно-строительные предприятия, обслуживающие этот фонд; б) объекты инженерной инфраструктуры; в) предприятия розничной торговли, общественного питания и бытового обслуживания населения, оптово-складские мощности; г) объекты образования, здравоохранения, культуры и спорта. Процесс передачи в муниципальную собственность жизненно важных для населения объектов не завершен до настоящего времени. Вторым крупным источником формирования муниципальной собственности явилась передача в муниципальную собственность ведомственного жилого фонда, объектов социального назначения и городской инфраструктуры при приватизации государственных предприятий. В общем случае целью муниципальной политики в области управления собственностью является получение максимального эффекта от ее использования. Причем эффект может быть получен как в денежной форме (например, за счет арендной платы), так и путем извлечения прямой пользы (оказание услуг населению). Поэтому Комитет по управлению имуществом и земельным отношениям в договорах и соглашениях с физическими и юридическими лицами определяет еще и условия использования передаваемых в пользование и приватизируемых объектов. Например, в процессе приватизации муниципальной собственности, в частности предприятий торговли, общественного питания и бытового обслуживания, государственная программа приватизации устанавливала жесткие сроки ее проведения и количество предприятий (в процентах от общего числа), подлежащих приватизации в эти сроки. Такой подход, с одной стороны, нанес серьезный ущерб муниципальному хозяйству – были упущены некоторые источники дохода в муниципальный бюджет. Но, с другой стороны, приватизация этой сферы привела к значительным инвестициям частного капитала в городскую инфраструктуру, развитие которой за счет 53 средств городского бюджета было-бы просто невозможным. Экономические проблемы, возникающие в процессе управления муниципальным имуществом в основном следующие: 1. Решение вопросов передачи объектов в муниципальную собственность. Часть объектов еще находится в собственности предприятий и при передаче их в муниципальную собственность возникают серьезные проблемы: а) проблема финансирования. Существующая практика такова, что приемка объектов в муниципальную собственность не сопровождается дополнительными доходами в бюджет для их содержания. Отказ от приемки объектов зачастую невозможен и социально опасен, поскольку многие предприятия не в состоянии содержать жилые дома, детские сады, другие объекты, которыми активно пользуется население. Нередки случаи, когда предприятия просто забрасывают социальные объекты и их имущество разворовывается; б) проблема износа. По закону владелец должен передать объект в муниципальную собственность в состоянии, пригодном для эксплуатации. Реально же, имущество передается в ветхом состоянии, требующее капитального ремонта или даже сноса. Передаются изношенные инженерные сети и т.д. Муниципалитет, хотя и вправе отказаться от приема в собственность подобных объектов, но, сознавая безвыходность ситуации, соглашается, хотя эта практика отрицательно сказывается на финансовом состоянии муниципального образования. Такая ситуация складывается, например, с газовыми внутридомовыми сетями; в) передача «доходных» объектов. При передаче из собственности субъекта РФ в муниципальную собственность отдельных «доходных» объектов, жизненно важных для территории (гостиницы, рестораны, аптеки и т.п.), региональные власти по понятным причинам часто препятствуют этому. Поскольку закон здесь на стороне местного самоуправления, то самым надежным способом решения вопроса является обращение в суд. Но эти тяжбы занимают много времени, в течение которого эффективность эксплуатации объектов снижается. 2. Определение условий сдачи в аренду и обоснованное установление и дифференциация ставок арендной платы за использование нежилых помещений и другого муниципального имущества. Здесь проблема состоит в поиске баланса интересов между желанием увеличить доходы бюджета от аренды и опасностью свертывания важных социально значимых видов хозяйственной деятельности в связи с высокими затратами на арендную плату. Надежным средством решения этой проблемы является широкая дифференциация ставок арендной платы в зависимости от района расположения и вида деятельности, разработка системы льгот и привилегий. При сдаче помещения в аренду, особенно долгосрочную, могут выставляться следующие условия в разном сочетании: максимальные инвестиционные вложения, сохранение профиля предприятия, трудоустройство работающих в случае реорганизации, удовлетворение имущественных претензий кредиторов, осуществление текущего и капитального ремонта помещений, содержание их в надлежащем состоянии и др. При этом арендатор не наделяется правом передавать имущество или сдавать его в субаренду, вносить имущество в порядке оплаты уставного капи- 54 тала других предприятий, передавать в залог или распоряжаться имуществом другим способом. 3. Определение целесообразности приватизации объекта в сравнении с арендой и совершенствование технологии приватизации. Здесь могут быть реализованы разные подходы для доходных и убыточных объектов. Доходный объект можно продать по высокой цене и получить разовые крупные поступления в бюджет. В то же время арендная плата за этот объект будет пополнять бюджет постоянно и в связи с инфляцией со временем может возрастать. Формально выполненный экономический расчет обычно свидетельствует в пользу приватизации, однако при согласовании программы приватизации с таким расчетом не всегда можно согласиться и требуется взвесить возможные отдаленные последствия приватизации объекта. Для убыточных объектов целью приватизации является сокращение расходов бюджета на их содержание. Цена объекта может быть весьма низкой и единственным минимальным ограничителем цены выступает социальная значимость объекта. В некоторых случаях депутаты Городской думы отказываются включить такие объекты в план приватизации, что в условиях бюджетного дефицита является нелегкой задачей. Эффективность таких решений далеко не однозначна, поскольку средства от приватизации не подлежат налогообложению и, так или иначе, направляются на содержание объектов социально-культурного и коммунально-бытового назначения, на финансирование мероприятий по социальной защите населения, реализацию инвестиционных программ. Таким образом, гораздо более эффективным решением является приватизация муниципальных предприятий с закреплением в муниципальной собственности определенного пакета акций, либо с выпуском «золотой акции», принадлежащей городу. Оказывается намного выгоднее пополнять бюджет за счет местного налога на имущество и участвовать в стратегическом управлении на правах совладельца. 4. Приватизация жилья. Муниципальная власть заинтересована в том, чтобы все жители стали собственниками своих жилых домов и квартир. В идеале муниципального жилья может не быть совсем или оно сохранится в минимальном объеме для социально необеспеченных слоев населения, для бюджетников или в качестве служебного жилья. Фактически население, несмотря на бесплатность, приватизировало лишь чуть более половины жилищного фонда. Основной причиной этого являются опасения снятия частного жилья с бюджетных дотаций. Люди не хотят также приватизировать квартиры в ветхих жилых домах в надежде на улучшение жилищных условий. Основным способом решения данной проблемы является создание одинаковых экономических условий для приватизированного и муниципального жилья путем согласования платы за жилье и налога на имущество, а так же содействием созданию товариществ собственников жилья. При управлении муниципальным имуществом возникает еще множество сложных проблем, к решению которых необходим творческий подход и высокая квалификация служащих. И хотя для удовлетворения потребностей населения используется еще и государственная собственность, переданная в управление органам местного самоуправления, но эффективное управление государственной собственнос- 55 тью сильно осложняется общей политической неустроенностью. Поэтому вопросы формирования муниципального имущественного комплекса остаются главенствующими. Так, хотя на муниципальном уровне более или менее успешно реализуется управление землями, но трудности реализации государственного права собственности на землю и обусловленный этим «потолок» эффективности землепользования остается основным фактором, сдерживающим экономическое развитие муниципалитетов по образцу развитых в экономическом отношении европейских государств. Только муниципальная собственность на землю позволит самоуправлению максимально эффективно решать свои основные экономические задачи: увеличивать доходы бюджета на основе эффективного управления недвижимым имуществом и использовать муниципальные активы для привлечения инвестиций в реальный сектор экономики. 3. КОМПЛЕКСНОЕ УПРАВЛЕНИЕ НЕДВИЖИМОСТЬЮ В МУНИЦИПАЛЬНОМ ОБРАЗОВАНИИ. До недавнего времени управление земельными ресурсами и управление недвижимым имуществом рассматривались как две различные задачи, решение которых возлагалось на разные органы: земельный комитет и комитет по управлению имуществом. Но в этом были свои недостатки. Раздельное управление землей и остальным недвижимым имуществом исключало создание единой системы объективной оценки и взимания платежей за использование недвижимости, приводило к занижению стоимости земли (особенно в условиях инфляции) и к сокращению поступлений в бюджет. Анализ и контроль за реальными денежными потоками в сфере недвижимости, прогнозирование тенденций и ожидаемых поступлений в местный бюджет в этих условиях был невозможен. Это, в конечном итоге, снижало экономическую значимость муниципального имущества для бюджета. Сейчас становится все более очевидным, что максимальный эффект от использования земли и находящегося на ней недвижимого имущества может быть достигнут при комплексном управлении ими. В целях перехода на единое управление недвижимостью в нашем городе и было произведено расширение полномочий органа по управлению имуществом ( КУИЗО вместо КУИ). Это позволяет создать условия для работы по созданию цивилизованного рынка недвижимости, по обеспечению гарантий имущественных прав на недвижимость, создать ситуацию, благоприятную для привлечения инвестиций в недвижимость и, как следствие, увеличение доходов бюджета за счет увеличения налогооблагаемой базы (в этом же направлении большую роль сыграло введение регистрации прав собственности на недвижимость, включая земельные участки в Регистрационной палате). Этот подход способствовал вовлечению недвижимости в хозяйственный оборот: использованию недвижимости в качестве инвестиционного ресурса, а также в качестве стимула для привлечения средств инвесторов в экономику муниципального образования, повышению доходности ее использования, обеспечению информационного обеспечения всех элементов системы управления недвижимостью. Важным элементом комплексного управления недвижимостью в муниципаль- 56 ном образовании является установление оптимальных размеров и обеспечение поступления налогов, иных платежей и сборов от владения, использования и сделок с недвижимостью. Мировая практика в основном уже перешла от взимания двух разных налогов (на землю и на недвижимое имущество) к единому налогу на недвижимость. В некоторых городах, например, в Новгороде и Твери, уже введен единый налог на недвижимость, заменяющий налоги на имущество предприятий, имущество физических лиц и земельный налог. К этому скоро подойдем и мы в г. Челябинске, поскольку такая возможность в налоговом кодексе РФ предусмотрена. 4. МУНИЦИПАЛЬНЫЕ ПРЕДПРИЯТИЯ КАК ИСПОЛНИТЕЛИ МУНИЦИПАЛЬНЫХ УСЛУГ. Исполнение муниципальных услуг составляет суть хозяйственной деятельности местного самоуправления, и подавляющую часть муниципальных услуг по традиции выполняют муниципальные предприятия. Чем менее устойчива социально-экономическая ситуация в стране и на территории, тем более склонна муниципальная власть осуществлять оказание муниципальных услуг силами муниципальных предприятий Так, в ряде городов обсуждался вопрос об акционировании водоканалов, но лишь немногие отважились на этот шаг. Целесообразность создания муниципальных предприятий обусловлена необходимостью бесперебойного и гарантированного по объему и минимальным стандартам качества исполнения некоторых важнейших муниципальных услуг, необходимостью обеспечения социальной справедливости и предотвращения дискриминации потребителей услуг, возможностью влияния муниципальной власти на цены и тарифы. Но несмотря на ряд положительных моментов деятельности муниципальных предприятий, нельзя не заметить их существенные недостатки. Например, выполняя общественные и социально значимые услуги, они привыкают получать дотации из бюджета. МП практически не заинтересованы в экономном расходовании ресурсов и повышении своей рентабельности, поскольку это приводит к сокращению бюджетных дотаций. Им выгоднее оставаться на иждивении, поэтому за экономической деятельностью муниципальных предприятий необходим постоянный и жесткий административный и финансовый контроль. МП желает быть монополистом в своей сфере деятельности и отрицательно относится к появлению конкурентов, которые, возможно, способны выполнять ту же услугу дешевле и качественнее. Поэтому сегодня и население, и городские власти заинтересованы в создании конкурентной среды при оказании муниципальных услуг с участием предприятий различных форм собственности. Во многих странах, наряду с муниципальными предприятиями, значительная, а иногда и подавляющая часть муниципальных услуг выполняется частными предприятиями, а за органами муниципальной власти сохраняется только контроль. Происходит конкурентная борьба муниципального и частного секторов за деньги потребителя услуг и за получение выгодных муниципальных заказов. Зарубежные города доверяют частным компаниям такие важнейшие сферы, как городской транспорт, водоснабжение, очистку бытовых стоков, строительство и ремонт дорог, жилищно-коммунальное хозяйство и даже метрополитены. 57 В российских городах острая конкуренция между муниципальным и частным секторами наблюдается в сфере автобусных перевозок, обеспечения населения хлебобулочными изделиями, аптечном обслуживании, оказании ритуальных услуг и др. Возрастает роль частных предприятий в эксплуатации жилого фонда, вывозе бытового мусора. Как показывает еще небогатый российский опыт, участие частных предпринимателей ведет к снижению затрат и улучшению качества выполнения муниципальных услуг, сокращению бюджетных дотаций, а в отдельных случаях и к снижению тарифов. С другой стороны, местные органы власти освобождаются от ряда хозяйственных функций и могут сосредоточить свои усилия на решении стратегических задач. Но существует и ряд трудностей для успешного участия частного сектора в предоставлении муниципальных услуг: 1) потеря рабочих мест в муниципальном секторе; 2) необходимость разработки нового порядка работы с населением; 3) потенциальная зависимость от подрядчиков; 4) отсутствие интереса или инициативы со стороны частного сектора; 5) недостаток у частных предприятий необходимых навыков и финансовых ресурсов; 6) противостояние со стороны влиятельных лиц, включая руководителей и служащих муниципального сектора, работников администраций; 7) недоброжелательность со стороны населения по отношению к частному сектору и предпринимательству. Эти трудности решаемы, и решать их придется, когда положение с муниципальными услугами станет безвыходным. Следует лишь учесть, что муниципальные услуги различаются по качеству, количеству и содержанию. Если требования по цене и качеству будут отсутствовать, то частное предприятие постарается получить максимальную прибыль при минимальных затратах и будет предоставлять услугу неравномерно по территории муниципального образования или склоняться к определенным группам потребителей. Учитывая то, что местные органы власти в большей степени ответственны перед населением за предоставление социально значимых услуг, инновации в части привлечения частного сектора должны проводиться весьма осторожно, хотя и не исключаться совсем, поскольку конкуренция и сотрудничество муниципальных и частных предприятий в оказании услуг не противоречат друг другу. Здесь важную роль будут играть хорошо продуманные условия конкурсов на получение муниципальных заказов. В рыночных условиях через систему муниципального заказа должна проходить подавляющая часть расходов местного бюджета, и муниципальные контракты должны заключаться на конкурсной основе с целью экономии средств бюджета, а не с целью «поддержать своих» в лице неэффективных МП, как бы того не требовали корпоративные отношения в местной администрации. В этих условиях повышение эффективности работы МП под контролем именно Комитета по управлению имуществом остается одним из наилучших выходов из ситуации. В некоторых городах муниципальный социальный заказ стал основной формой управления муни- 58 ципальными предприятиями и учреждениями со стороны органов по управлению имуществом. В нашем городе эти вопросы еще решаются по отраслевой принадлежности, что не столь эффективно. Поскольку имущество муниципальных предприятий и их эффективное развитие все же более способствуют повышению возможностей и самостоятельности местного самоуправления, то важным вопросом становится размещение муниципального заказа именно в МП, а не в массе частных предприятий при прочих равных условиях. Но для этого условия еще предстоит сделать равными, то есть поднять качество работы муниципальных предприятий на должный уровень, которого ожидает местное население, зачастую в условиях значительного невосполнимого износа их имущества, а также имеющейся структуры их задолженности энергетикам, смежникам и другим субъектам городской экономики. Все вышесказанное приводит к необходимости реформирования сложившейся структуры производства муниципальных услуг и нового подхода в работе с муниципальными предприятиями. Одной из основных задач становится оптимизация количества муниципальных предприятий и учреждений, определение количества и профиля муниципальных предприятий, необходимых для жизнеобеспечения муниципального образования, и круга предприятий, подлежащих приватизации, для снижения нагрузки на городской бюджет на сегодняшнем этапе и увеличения налоговых поступлений в дальнейшем. Что же касается муниципальных учреждений образования, здравоохранения, досуга и культуры, то перспектива их полноценной социально-значимой деятельности всегда будет находиться в прямой зависимости от эффективности эксплуатации муниципального имущественного комплекса, что ставит задачи реформирования муниципальной собственности в число первейших задач местного самоуправления. Таким образом, важнейшей целью имущественной политики местого самоуправления является реформирование отношений собственности. Все без исключения объекты муниципальной собственности: движимое и недвижимое имущество, имущество муниципальных предприятий и учреждений, ценные бумаги, средства бюджета, природные ресурсы, права управления государственным или иным имуществом – все то, что составляет экономическую базу функционирования местного самоуправления должно включаться в эффективный рыночный оборот, подвергаться тщательному экономическому анализу на предмет перспективного развития муниципального образования. Этот подход к муниципальной (общинной) собственности, освобожденный от политических предпочтений, в сочетании с развитием народовластия способен реализовать все преимущества местного самоуправления, которые были продекларированы Европейской хартией местного самоуправления, и вывести российские муниципалитеты на новые жизненные стандарты, как бы не была неблагопрятна социально-политическая обстановка в государстве. Тем более, что эффективное использование общинной собственности – это, пожалуй, единственный путь развития, который может обеспечить «безболезенный» переход к рынку, способ, который 59 так хорошо зарекомендовал себя в переходные периоды стран Европейского сообщества (в частности – в Германии). Г.А. Гаврилова В.Н. Козлов С.С. Смирнов ПРОБЛЕМЫ РАЗВИТИЯ МУНИЦИПАЛЬНОЙ СИСТЕМЫ СОЦИАЛЬНОЙ ЗАЩИТЫ НАСЕЛЕНИЯ МЕГАПОЛИСА Основой формирования структуры социальной защиты населения в России стала «Концепция социальной защиты нетрудоспособных граждан и семей с детьми», разработанная в мае 1992 г. Необходимость принятия этой концепции диктовалась резким падением реальных доходов и уровня жизни большинства социальных групп. Новый механизм защиты должен был реализоваться на двух уровнях: государственном и местном. На государственном уровне планировалось гарантированное предоставление законодательно установленных пенсий, пособий, других видов натурального обеспечения, а также льгот и услуг в соответствии с официальными социальными нормативами. На региональном уровне, с учетом местных условий и возможностей, должны были решаться вопросы дополнительного, сверхгосударственного обеспечения. При этом предусматривалось создание муниципального звена управления социальной защитой, сосредоточение в нем ресурсов, наделение самостоятельными полномочиями в принятии решений, что должно было привести к большей организационной мобильности в реализации принципов дифференцированности и адресности защиты. Таким образом, децентрализация социальной защиты и усиление ее муниципального уровня рассматривались как один из главных организационных принципов. В последующие годы это было закреплено в ряде федеральных и региональных законодательных актов. В Челябинске, крупнейшем населенном пункте Южного Урала, формирование современной модели социальной деятельности началось с 1991 г. В настоящее время функционирует развитая система учреждений социальной защиты, отработан механизм управления ею на основе законов Челябинской области «О поддержке социально-незащищенных слоев населения», «О порядке определения и установления потребительской корзины и прожиточного минимума в Челябинской области» и других нормативных документов и социальных программ. Эта модель сегодня играет ведущую роль в реализации социальной политики на территории города с миллионным населением. Так, в 2000 г. различные виды поддержки городского населения были профинансированы преимущественно за счет городского бюджета (49,6%, или 24 673,7 тыс. р.), тогда как из федерального бюджета оплачено – 35,3%, из областного – 7,5%, из Пенсионного фонда – 4,4% всех расходов по социальной защите. 60 Таким образом, у местных органов власти есть объективные возможности для проведения собственной социальной политики, в ходе чего центр тяжести в социальной защите будет еще более смещаться в сторону социальной поддержки и обслуживания через муниципальные и некоммерческие организации. Следовательно, роль муниципальной системы социальной защиты в будущем будет возрастать. Цели, приоритеты и принципы этой политики в отношении уязвимых слоев населения на очередное пятилетие сформулированы в «Программе развития муниципальной системы социальной защиты населения города Челябинска на 2001 – 2005 годы». Эта программа должна конкретизировать и адаптировать применительно к условиям и возможностям города основные положения «Программы экономического и социального развития Челябинской области в 1999 – 2005 годах», «Концепции социальной защиты населения города Челябинска» и ряда других документов, в которых сформулирована долгосрочная стратегия долгосрочного развития мегаполиса. Главной целью этого развития провозглашено последовательное повышение уровня и качества жизни населения, обеспечение приемлемых жизненных стандартов для всех его категорий. В соответствии с этой целью основной идеей социальной политики администрации города в 2001 – 2005 гг. становится движение от социальной помощи преимущественно малоимущим к социальной поддержке преимущественно семей и граждан, оказавшихся в трудной жизненной ситуации. По мере стабилизации и оздоровления социально-экономической ситуации, центр тяжести в деятельности системы социальной защиты населения города будет перемещаться с ликвидации последствий социального неблагополучия на устранение его причин. Среди причин, на которые муниципальные органы власти в состоянии оказать заметное воздействие, нужно выделить слабую адаптацию населения к рыночным условиям, безработицу, недостаточное финансирование социальной сферы, несовершенство нормативно-правовой базы социальной поддержки нуждающихся, утрату значительной частью граждан, особенно из числа молодежи, духовных ориентиров и ценностей. Важное методологическое значение в этих условиях имеет вопрос об эффективности муниципальной социальной политики, разработка критериев ее оценки, а также вопрос о приемлемых жизненных стандартах для социально уязвимых и нуждающихся категорий населения. При реализации перспективной модели социального развития известные принципы социальной защиты (многосубъектность, многоуровневость, гуманизм, социальная справедливость, гарантированность, комплексность, дифференцированный уровень обеспечения, индивидуализация и многообразие форм защиты, обеспечение целевых поступлений в полном объеме, внедрение стоимостных отношений и частичная коммерциализация деятельности социальных учреждений) следует дополнить следующими: - переход от государственной социальной помощи малоимущим к социальной поддержке; 61 - сочетание государственных и негосударственных мер поддержки; - партнерство работников и клиентов системы социальной защиты; - расширение перечня и повышение качества социальных услуг; - самозащита семьи, гражданина, переход от социального иждивенчества к инициативе, активности. В соответствии с «Концепцией социальной защиты населения города Челябинска» основными направлениями преобразования системы социальной защиты населения города должны стать: - расширение сети муниципальных социальных учреждений в ходе реализации целевой «Программы развития сети муниципальных учреждений социальной защиты населения на период 2001 – 2005 годы», расширение объема и перечня социальных услуг на их базе и базе уже существующих учреждений, повышение качества обслуживания; - принятие и реализация «Концепции семейной политики г. Челябинска». Ее центральным звеном станет формирование механизма межведомственной координации в рамках этой политики, сокращение масштабов социального сиротства, создание системы комплексной социальной помощи семье, поддержка социальных гарантий в сфере труда и занятости для членов семьи, организация исследовательской и информационно-консультационной работы в данной области; - разработка программы развития негосударственных форм социальной помощи путем поддержки некоммерческих организаций, волонтерства, спонсорства, возрождения частной и общественной благотворительности; - реализация муниципальной комплексной программы «Достойная старость», направленной на защиту социальных прав престарелых граждан; - осуществление муниципальной комплексной программы «Равные возможности», нацеленной на обеспечение инвалидам условий для их интеграции в общество. Острейшей проблемой современного российского общества стало широкое распространение негативных социальных явлений, вызванных социальной адаптацией, при которой индивид в силу своих психологических особенностей не может или вследствие стремительного изменения социальной ситуации не имеет объективной возможности (не знает как) адаптироваться к рынку. В результате распространились иждивенчество, преступность, детская безнадзорность, суицид, другие формы девиантного поведения. В таких условиях в социальной работе важное значение приобретают социальная профилактика, социальная коррекция, социальная реабилитация, другие методы и технологии преодоления трудных жизненных ситуаций. Их развитию в стратегии социальной политики отводится одно из ведущих мест. Наиболее эффективная реализация этих нетрадиционных форм социальной поддержки возможна на базе существующих и вновь создающихся муниципальных социальных учреждений, в том числе специализированных. Их близость к объекту социальной работы способствует лучшему пониманию сути возникающих проблем и выбору адекватных методов их решения. Практическая деятельность таких учреждений может быть сосредоточена на социальном консультировании и посредничестве, социально-правовой защите, пси62 холого-педагогической помощи, социальной реабилитации лиц с ограниченными физическими и интеллектуальными возможностями, работе с группами риска (гражданами с наркотической зависимостью, асоциальными категориями). В условиях многосубъектности и многовариантности социальной поддержки неизбежно возникает проблема выбора, расширяется число контактов участников этого процесса, что требует развития квалифицированной консультационной и посреднической деятельности по реализации прав на социальную защиту (особенно, когда субъектом выступают негосударственные структуры, волонтерские организации, когда есть возможность выбора форм социального обслуживания и т.д.). Указанные формы поддержки могут быть эффективными только при условии стабилизации и позитивных сдвигах в экономике. Социально-экономические факторы играют определяющую роль в характере и масштабах социальной дезадаптации, следовательно, приемлемый минимальный уровень жизни должен быть фундаментом, на котором может строиться система социальной поддержки и «вхождения» в новые условия. Решать эту задачу надо комплексно социальными, экономическими, правовыми и иными средствами совместно органам здравоохранения и образования, правоохранительным и др., в том числе и органам социальной защиты. Обеспечение комплексности в решении проблем социально уязвимых категорий населения – также одна из приоритетных задач муниципальных органов власти. Учитывая новизну и сложность указанных технологий, следует обратить внимание на их освоение специалистами социальных служб, информационную поддержку и пропаганду среди населения, укрепление и расширение соответствующих подразделений в системе социальной защиты населения города, общественных и некоммерческих организаций. Успешное освоение этих и других технологий во многом зависит от качества кадров, работающих в системе социальной защиты. Поэтому подготовка и переобучение персонала, пополнение его специалистами с базовым образованием, налаживание связей с научными и образовательными учреждениями города, решающими проблемы социального образования, подготовки специалистов социальной работы, психологов, социальных педагогов, должно стать задачей специальной муниципальной программы «Кадры». Системный подход к управлению социальным развитием требует научного сопровождения процесса разработки, корректировки и реализации программ. В связи с этим наиболее перспективными могут оказаться следующие направления исследований: «Общественное мнение об эффективности системы социальной защиты населения города Челябинска и ее приоритетах», «Причины неблагополучия социально уязвимых и малоимущих категорий населения города Челябинска и технологии их профилактики, устранения», «Показатели и критерии оценки эффективности социальной защиты населения в крупном городе», а также создание системы социального мониторинга. На этой основе будет обеспечен переход к научному прогнозированию и моделированию. Информационное обеспечение развития муниципальной системы социальной защиты населения города предполагается осуществлять путем внедрения компью63 терных программ «Социнфо», «Адресная социальная помощь» и др., создания единой информационной системы, организации сотрудничества со средствами массовой информации. Реализация перспективной модели социальной поддержки потребует изменения и расширения источников финансирования социальных программ. Возможными путями являются передача части средств из областного бюджета в распоряжение муниципальных органов, введение дополнительного целевого муниципального налога, более рациональное использование имеющихся средств, привлечение к участию в реализации программ негосударственных инвесторов. Таким образом, проблемы социальной защиты населения крупного промышленного населенного пункта сложны, многогранны, противоречивы, тесно связаны с общей социально-экономической ситуацией в стране и регионе. Наиболее эффективно они решаются на муниципальном уровне при условии наличия соответствующей социальной инфраструктуры и на основе программно-целевого подхода. В.К. Нусратуллин НЕРАВНОВЕСНАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ – НОВОЕ НАПРАВЛЕНИЕ ТЕОРЕТИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ В ЭКОНОМИКЕ Неравновесная экономическая теория может представлять определенный интерес, во-первых, для аспирантов, соискателей и других научных работников, поскольку в ней имеется очень широкое поле исследований в направлениях, не укладывающихся в русло многих из существующих положений, постулатов экономической теории как в западной, так и отечественной (марксистско-ленинской) интерпретации. Посредством нашей неравновесной модели, которая, по существу, является центральным звеном самой теории, осуществляется качественный скачок из двумерного пространства (плоскости), в которой так или иначе разворачивается анализ экономики, основанный на использовании господствующей в экономической теории модели спроса и предложения, в трех- и даже в четырехмерное пространство, заданное координатами времени (ось t), ранжированного ряда товаропроизводителей (ось абсцисс), объемов производства и реализации товара (ось ординат) и стоимостных (ценовых) показателей (ось аппликат). Во-вторых, для практических работников управления при переложении модельного инструмента на программную основу1 . 1. Предпосылки создания неравновесной модели экономики Наиболее значимые открытия в области экономической теории связаны с именами А. Смита, Д. Рикардо, К. Маркса как создателей трудовой теории стоимости, Дж. Кейнса как автора теории регулируемого капитализма. Отдельно назовем в плеяде выдающихся представителей экономической теории представителей «австрийской» школы (теория предельной полезности – К. Менгер, О. Бем-Баверк, Ф. Ви1 Такая работа проводится нами совместно с аспирантом А.Е.Зайнуллиным. 64 зер), «кембриджской» (теория частичного равновесия – А. Маршалл) и «лозанской» (теория общего равновесия – Л. Вальрас), поскольку предлагаемая нами неравновесная модель опровергает постулаты теории равновесия, равновесной модели экономики, на которых сегодня, по существу, базируется вся экономическая теория, включая и марксистско-ленинскую. Чем же характеризуется равновесная модель экономики? Основным условием общего равновесия является равновесие спроса и предложения на производимые товары, в результате чего возникает равновесная цена, равновесный объем производства и потребления. Другими условиями общего равновесия являются: 1) равновесие спроса и предложения на рынке труда, производственных ресурсов (капитала, земли); 2) соответствие структуры производства структуре потребления и др. Эти условия описаны в любом учебнике экономики. Однако отвечает ли запросам реальной практики равновесная модель экономики? Вот, что пишет по этому поводу Джордж Сорос: «...Концепция общего равновесия не имеет отношения к реальности (иными словами, классическая экономика является пустым по содержанию упражнением). <...> Концепция равновесия в том виде, в каком она используется экономической теорией, является абсолютно нереалистичной. <...> Концепция равновесия кажется в лучшем случае иррелевантной, а в худшем случае – вводящей в заблуждение» [1, с. 29, 30, 56]. Можно привести еще больше цитат, в которых утверждается слабая практическая значимость равновесной модели экономики и вообще равновесной теории. По сути дела, она толком не может дать ответа даже на вопрос: «Откуда и каким образом возникает прибыль и ее разновидности?» Вот, например, что писал по этому поводу наш отечественный (ныне покойный) ученый В. Н. Богачев: «...Под прибылью понимается сумма процента и предпринимательского дохода. Этот последний остается неразгаданной тайной конкурентной экономики» [2, с. 9]. Не может она дать и практических рекомендаций, например, по выводу экономики из кризиса. Кто сегодня положа руку на сердце может сказать, что равновесная экономическая теория выводит Россию из экономического кризиса? Наверное, никто. Поэтому не удивительны попытки иного объяснения модели экономики на самом, так сказать, анатомическом уровне. 2. Неравновесная модель экономики в графическом представлении Основные постулаты построения неравновесной модели: 1) в экономике не существует равных издержек производства даже на товар одного и того же вида, производимого разными товаропроизводителями, нет и равновесной рыночной цены на него; 2) каждая индивидуальная рыночная цена не есть результат совпадения совокупного спроса и совокупного предложения на данный вид товара. Наоборот, в экономике существует бесконечное, динамичное разнообразие индивидуальных рыночных цен, которые никак не стремятся к единому уровню, то есть к равновесию; 3) каждая цена есть результат индивидуального акта обмена между продавцом и покупателем товара в соответствии с их индивидуальным соглашением об обоюдной выгоде. 65 В результате базирования на этих постулатах мы в своей модели получаем не точку равновесия спроса и предложения, а линию совпадения спроса и предложения, состоящую из бесконечного множества отдельных точек одномоментного равновесия отдельных актов купли-продажи товара. Ее мы можем получить, ранжируя товаропроизводителей по уровню рыночной цены реализации их товара. Тогда нет единой равновесной цены, а есть средневзвешенный уровень рыночных цен как общественная (средняя) оценка данного товара. Наша модель экономики трехмерна. На рисунке мы изображаем лишь ее лицевую часть с тем, чтобы не загромождать график, поскольку все основные экономические категории мы можем объяснить, рассматривая модель спереди. Вглубь рисунка (по оси ординат) откладывается объем товара, реализуемого отдельными товаропроизводителями. Стоимостные показатели Ранжированный ряд товаропроизводителей Неравновесная модель экономики (вид спереди) Отдельные составные части нашей модели, изображенной на рисунке, интерпретируются следующим образом: 1) четырехугольник A1A2B2B1, равный по площади прямоугольнику C1C2G2G1, изображает экономическую категорию «нормальная прибыль»; 2) треугольник C2D2E – часть экономической прибыли, которую можно назвать «торговой экономической прибылью», или же «потребительский доходом»; 3) треугольник A2ЕD2 – часть экономической прибыли, называемая «производственной экономической прибылью», или просто «экономической прибылью»; 4) треугольник С1D1E – «торговый экономический убыток», или «потребительский убыток»; 5) треугольник A1D1E – «производственный экономический убыток»; 6) треугольник B1HD1 – «чистый производственный убыток», или «бухгалтерский убыток»; 7) трапеция B1B2MO – «совокупная себестоимость» (совокупные текущие 66 издержки производства; по западной терминологии – совокупные бухгалтерские издержки); 8) трапеция A1A2MO – «совокупная стоимость» (совокупная цена производства; по западной терминологии – совокупные экономические издержки); 9) трапеция D1D2MO – «совокупная меновая стоимость» (совокупная оценка рынком товара, или «совокупная выручка»); 10) квадрат С1С2МО – совокупная общественная ценность товара (как мера общественной полезности совокупного товара по среднерыночным реализационным ценам). Связана ли наша модель с господствующей в экономической теории моделью спроса и предложения? Связана, и вот каким образом. Наша модель как бы складывается (как пластины аккумулятора, например) из отдельных плоскостей по каждому товаропроизводителю, на которых изображены индивидуальные модели спроса и предложения. Но из этих плоскостей в лицевой части нашей модели выступают только стоимостные (ценовые) показатели как частокол осей ординат индивидуальных моделей спроса и предложения, на которых откладываются цены. Правда, мы этот частокол выравниваем ранжированием товаропроизводителей по этим стоимостным показателям. Объемы товаров отдельных товаропроизводителей, откладываемые на оси абсцисс индивидуальных моделей спроса и предложения, уходят вглубь нашего рисунка. 3. Критика постулатов общей теории равновесия Теперь можно подытожить основную идею неравновесия, рассмотрев в соответствии с нашей моделью условия общего равновесия, постулируемые ныне в экономической теории: 1. Равновесие спроса и предложения в частностях по отдельным товаропроизводителям и потребителям, равновесие спроса и предложения в среднем отнюдь не равнозначно равновесию совокупного спроса и совокупного предложения, представленного нами в виде линии равновесия D1D2, поскольку убытки товаропроизводителей в левой части нашей модели лишь в совокупной массе равны прибыли товаропроизводителей в правой части, но отнюдь не по знаку. По знаку эти массы полярно противоположны: убытки имеют знак минус, а прибыль – знак плюс. Как в этом случае говорить об общем равновесии экономики? Разве прибыль завораживающе не притягивает к себе товаропроизводителей, потребителей, а вместе с ними трудовые и производственные ресурсы? Разве экономика в соответствии с требованием максимизации прибыли постоянно не перестраивается в своих составных частях, представленных отдельными товаропроизводителями и потребителями, в их стремлении попасть в правую часть экономики, где образуется больше прибыли и что вызывает динамику ее движения вправо. Вызывает динамику, но отнюдь не статику, то есть движение к уравновешиванию своих составных частей, что следовало бы, если бы экономика стремилась к равновесию, к покою. Наоборот, экономикой движет стихия – слепое безудержное стремление к все большему и большему наращиванию прибыли, отличающее ее от улья пчел тем, что у последних стремление к нектару ограничивается конечными потребностями пчелиной 67 семьи, а у товаропроизводителей нет никаких ограничений. И они «перемалывают» данные природой ограниченные ресурсы, выискивая даже самые неизменные самопожирающие человечество потребности. 2. Равновесие спроса и предложения на рынке производственных ресурсов также не является равновесием в совокупности в общей массе товаропроизводителей, поскольку совокупные издержки, определяемые рынком в совокупной рыночной цене на ресурсы (по линии D1D2), переходя в сферу производства, рассредотачиваются в большей, чем на предыдущем этапе производства, массе производимых товаров (которые также в общем случае попадают на рынок ресурсов), что вызывает снижение издержек в расчете на единицу вновь производимого товара (линия B1B2). Поступая же обратно на рынок, этот товар продается либо по прежней, либо по еще более высокой цене (вновь по линии D1D2). Вот он – источник прибыли! В разнице «прежних» цен на товар и «новых» цен на него, образуемых в результате «растворения» прежних цен в большой массе товаров. Однако «новые» цены не остаются в своем фактическом содержании, а принимают привычную для потребителя «старую» форму прежних рыночных цен. Опять-таки, где же тут равновесие, если форма непрерывно отходит от содержания, стремясь к наращиванию той же прибыли как результата неодинаковости (неравновесия, разницы) прежних цен, «растворенных» в новом товаре, и самих прежних цен, на уровне которых держатся рыночные цены реализации вновь и вновь поступаемых на рынок товаров? Очевидно, что равновесие наблюдалось бы в том случае, если бы совокупная цена приобретенных ресурсов была бы равна совокупной цене произведенных товаров, т.е. совокупной себестоимости их производства, включая и издержки труда, оцененные заработной платой всех людей (рабочих и предпринимателей), занятых в производстве товаров. В этом случае экономика производила бы большую массу товаров строго для покрытия вновь возникающих потребностей. При этом себестоимость возрастающей массы товаров в расчете на их единицу снижалась бы. Естественно, в этом случае у товаропроизводителей отсутствовал бы элемент безудержного наращивания производства товаров с выискиванием новых и новых потребностей, поскольку продажа увеличивающейся массы товаров приводила бы к уменьшению их доходов. В конце концов, они старались бы стабилизировать свои доходы и свои потребности на каком-то равновесном уровне. Но увы... такого при существующем механизме образования новой стоимости не может быть никогда, как бы это не старались доказать сторонники теории равновесия. 3. В соответствии с нашей моделью экономики на любой момент времени не может быть абсолютного соответствия структуры производства структуре потребления, что в общем-то так оно и есть в реальной практике по одной не видной простому глазу причине: дело в том, что один и тот же вид товара в «новом» своем исполнении, благодаря внедрению достижений научно-технического прогресса, постоянно вытесняет с рынка тот же вид товара в «старом» исполнении большей своей массой. При этом структура потребления постоянно запаздывает от структуры производства, в общем случае оставляя без внимания часть товаров в «старом» 68 исполнении. В то же время «новая» структура производства постоянно стимулирует расширение структуры потребления, облаченную в деньги. Отсюда, как следствие, наличие также все расширяющейся денежной массы в рыночном обороте. Таким образом, и третье условие общего равновесия не выдерживает критики с точки зрения неравновесного подхода. То есть и в структуре производства нет равновесия со структурой потребления, поскольку на рынке вновь и вновь возникают ранее неизвестные товары, постоянно опережая существующую структуру потребления. Новые же товары возникают, поскольку своими «новыми» ценами они обеспечивают прибыль. А прибыль возникает потому, что рынок продает товары не по стоимости затраченных на них ресурсов, иначе говоря, не по их прежним ценам. Рынок же не продает товары по прежним ценам ресурсов по той простой причине, что он не может различить в общей массе товаров те из них, которые поступают в него с меньшим содержанием прежней стоимости на единицу вновь произведенного товара. 4. Практическая значимость неравновесной интерпретации экономики В целом нашу модель мы назвали неравновесной моделью экономики с перемещением центра условного равновесия вправо. Практическую ее значимость и значимость вообще неравновесного подхода к анализу экономики обозначим в трех плоскостях: 1. Выделяя их чисто прикладной аспект, отметим, что на основе заново описанных нами макроэкономических категорий ясно прослеживаются пути и инструменты регулирования экономики, лежащие не на каких-то гипотетических предположениях о вкусах и предпочтениях покупателей, как это делается, например, в моделях спроса и предложения, а на основе первичных учетно- статистических данных, соответствующей обработкой которых могут быть получены все рассматриваемые категории в виде реальных экономических показателей. В самом общем виде могут быть предложены следующие направления государственного регулирования экономики. Во-первых, необходимо четко разделить в учете и налогообложении такие виды доходов, как трудовой и нетрудовой, с тем, чтобы применить разные статьи налогообложения в соответствии с общей экономической ситуацией в стране. Во-вторых, выделять и особым образом облагать или не облагать налогом нормальную и экономическую прибыль, абсолютную и дифференциальную ренту, заработную плату как главный источник трудовых доходов. В-третьих, гибко использовать возможности регулирования величины присвоения в отраслях рентных доходов непосредственно товаропроизводителями (предпринимателями) для активизации или, наоборот, сдерживания экономического роста. 2. В теоретическом аспекте наш подход позволяет сопоставить между собой, во всех проявлениях их взаимной связи, указанные макроэкономические категории, разбирая их динамику во времени, соотношение на различных иерархических уровнях управления в отраслевом и территориальном разрезах. В этих будущих исследованиях есть место и для богатого математического анализа, следствием которого могут явиться новые результаты не только в области экономической теории, но и в других отраслях естественных и общественных наук. 69 3. Социальное значение нашего подхода состоит прежде всего в том, что он, по сути дела, не оставляет места в обществе для классового антагонизма между предпринимателями и наемными работниками, который неумолимо вытекал из трудовой теории стоимости К. Маркса. Эти два класса есть два общественных субъекта, являющихся носителями труда. Первый – более интеллектуального, организаторского труда, второй – более физического. Теоретическое доказательство отсутствия классового анатагонизма между предпринимателями и наемными работниками имеет принципиальное значение, означающее, по сути дела, конец глобального противостояния указанных классов и начало гармоничного, созидающего развития человеческого общества в лице всех его классов и прослоек. Вот где лежит теоретическая основа общенациональной идеи, способной консолидировать общество. *** В заключение отметим, что выходы неравновесной экономической теории как в прикладном, так и теоретическом аспекте гораздо шире, чем были нами обозначены. Достаточно, например, по этому поводу сказать, что неравновесный подход теоретически исчерпывающе объясняет одну из причин хронического отставания в темпах роста социалистической экономики от капиталистической. Это результат административного запрещения свободного рыночного товарообмена, вследствие чего в сфере обращения не могло возникнуть торговой части экономической предпринимательской прибыли, которая в капиталистической (рыночной) экономике являлась дополнительным ускорителем экономического роста. Таким образом, благодаря своим широким возможностям в анализе экономики неравновесный подход ждет своих исследователей с перспективой развития нового направления в экономической теории. Некоторые публикации автора о неравновесном подходе: 1. Рента и регулирование экономических отношений (в новейшей модели экономики). Уфа, 1996. 345с. 2. Модельное представление экономики гармонии // Проблемы региональной экономики. 1997. № 3 – 4. С. 149 – 167. 3. Неравновесная экономическая теория: В 2 кн. Уфа, 1999. Кн. I. Методические основы. 176 с.; Кн. II. Методология и перспективы. 204 с. 4. Неравновесный подход в анализе и прогнозировании экономики //Общество и экономика. 2001. № 5. С. 31 – 52. Список литературы 1. Сорос Дж. Алхимия финансов. М.: Инфра – М, 1996. 2. Богачев В. Н. Прибыль!?...О рыночной экономике и эффективности капитала. М.: Финансы и статистика, 1993. 70 В.В. Седов УСТОЙЧИВОЕ РАЗВИТИЕ ОБЩЕСТВА: ВЗГЛЯД ЧЕРЕЗ ПРИЗМУ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ После опубликования в 1987 г. доклада тогдашнего премьер-министра Норвегии Г.Х.Брундтланд «Наше общее будущее» большую популярность приобрела идея устойчивого развития. «Устойчивое развитие, – говорилось в докладе, – это развитие, которое удовлетворяет потребности настоящего поколения без подрыва способности будущих поколений удовлетворять собственные потребности» [1, р. 43]. Весь доклад был пронизан тревогой за будущее человечества. Прежде всего отмечены нависшие над человечеством экологические угрозы. Стремясь полней удовлетворить свои потребности, человечество наращивает масштабы производства и тем самым подрывает природные основы развития будущих поколений жителей нашей планеты. Вот только некоторые из отмеченных в докладе экологических угроз: распространение на планете пустынь со скоростью 60 тыс. км2 в год и еще более быстрое уменьшение площади лесов – 150 тыс. км2 в год, ежегодное исчезновение 150 видов растений и животных, уменьшение плодородия пахотных земель, растущее загрязнение атмосферы, вод и земли, рост озоновых дыр, неблагоприятное изменение климата. Эти и другие опасные тенденции в состоянии природной среды – прямая угроза будущему человечества, не позволяющая характеризовать положение современного мирового сообщества как устойчивое. Антропогенная нагрузка на биосферу достигла своих пределов и ее дальнейшее увеличение может привести к непредсказуемой по своему масштабу и характеру обратной реакции биосферы на общественную систему. Очевидно, что развитие человеческого общества должно происходить не на пути увеличения нагрузки на биосферу, а при ее стабилизации и даже сокращении. Неустойчивость положения мирового сообщества усиливается тем, что даже сверхэксплуатация природы в целях роста производства до сих пор не позволила решить многие социально-экономические проблемы, прежде всего, проблему бедности. «Мы продолжаем жить в мире, где изобилие существует рядом с необычайной бедностью, – отмечала Г.Х.Брундтланд. – Несмотря на весь технологический и научный триумф настоящего столетия, в мире никогда не было так много бедных, неграмотных и безработных людей и число их растет» [Там же]. Такое положение рассматривается как результат порочности самой системы экономических, в том числе международных, отношений, ведущих к сосуществованию сверхбогатых и сверхбедных людей и стран, и его также нельзя считать устойчивым. Вот почему автор доклада сделала вполне обоснованный вывод: «Само наше существование находится под угрозой из-за неверного управления и сверхэксплуатации окружающей среды» [Там же]. Состоявшаяся в Рио-де-Жанейро в июне 1992 г. международная конференция ООН по окружающей среде и развитию, представленная главами почти двух сотен государств и правительств, подтвердила вывод Г.Х.Брундтланд о неустойчивости современного мира. При открытии конференции ее генеральный секретарь М.Стронг 71 отмечал: «Процессы экономического роста, которые порождают беспрецедентный уровень благополучия и мощи богатого меньшинства, ведут одновременно к рискам и дисбалансам, в одинаковой мере угрожающим и богатым, и бедным. Такая модель развития и соответствующий характер производства и потребления не являются устойчивыми для богатых и не могут быть повторены бедными. Следование по этому пути может привести нашу цивилизацию к краху» [2, р. 159]. Реальность угроз человечеству, подтвержденная авторитетом международной конференции в Рио, ставит вопрос об ответственности науки за их возникновение и поиск путей их устранения. В первую очередь такая ответственность накладывается на экономическую науку, поскольку глобальная неустойчивость – прямой результат экономического развития. Экскурс в историю экономических учений показывает, что ученые-экономисты уже давно обращали внимание на те факторы, которые к настоящему времени подорвали устойчивость современного общества. Первой школой экономической теории, сделавшей предметом своего исследования взаимодействие экономики с природой, была школа физиократов. Ее представители рассматривали природу как источник богатства и предполагали бережное отношение к ней. Обращение к природе как к источнику богатства подсказало физиократам идею воспроизводства. В знаменитых «экономических таблицах» Ф.Кенэ впервые предложил воспроизводственный подход к анализу экономики, учитывающий непрерывность ее функционирования во времени, что особенно важно при рассмотрении взаимодействия экономики с природной средой. Пришедшая на смену физиократам школа классической политэкономии, не отрицая значения природы, выделила роль труда, взяв за основу положение У.Петти о том, что «природа – мать, труд – отец богатства». При этом особый акцент был сделан на роли рыночного механизма в экономике. Полагаясь на автоматизм рыночных регуляторов производства и щедрость природы, А.Смит довольно оптимистично смотрел на будущее. Более трезвым был взгляд Д.Рикардо, указывавшего при раскрытии им сущности рентного механизма на ограниченность земли как фактора производства и необходимость учета различий ее качества. Первое предупреждение о возможности неустойчивого развития сделал Т.Мальтус, отметив несоответствие в темпах роста народонаселения и роста производства продовольствия. «Естественный закон народонаселения», в соответствии с которым происходит рост народонаселения в геометрической прогрессии, а рост производства в арифметической, Мальтус рассматривал как объективную причину нарушения необходимых для функционирования экономики пропорций. Их восстановление он считал возможным через войны, болезни, повышенную смертность населения. Идеи Мальтуса, подвергавшиеся критике на протяжении двух столетий, оказались, как сейчас говорят, востребованными во второй половине ХХ столетия, став основой неомальтузианства, указывающего на несоответствие между растущими потребностями и производством, с одной стороны, и ограниченным ресурсно-экологическим потенциалом человечества – с другой. 72 Но задолго до них, еще в первой половине ХIX в. Д.Ст. Милль обращал внимание на противоречие между ростом экономики и заданностью ресурсов нашей планеты и выдвинул идею о необходимости в будущем поддержания «стационарного состояния» экономики. Во второй половине XIX в. классическая школа политэкономии разделилась на два направления: пролетарскую (марксистскую) политэкономию и политэкономию буржуазную, получившую впоследствии название «экономикс». Каждое из этих направлений по-своему раскрывало вопросы устойчивости развития капиталистического общества. К.Маркс вскрыл причины социально-экономической неустойчивости общества, связав их с неуемной жаждой прибавочной стоимости у капиталистов, ведущей к истощению жизненных сил рабочих и вызывающей у них сопротивление. Применение им закона стоимости к товару «рабочая сила» указало на возможность достижения в обществе большей социально-экономической устойчивости при соответствии заработной платы стоимости рабочей силы. Это было подтверждено практикой развитых стран во второй половине ХХ столетия, где учет стоимости рабочей силы при формировании заработной платы и учреждение фондов социального назначения обеспечили большую социальную стабильность общества. Указав на действие закона убывания средней нормы прибыли вследствие роста органического строения капитала, Маркс определил границы капиталистического способа производства. Тем самым была подсказана идея о возможности отдаления этих границ путем снижения капиталоемкости производства за счет применения капитало- и ресурсосберегающей техники и технологии. К.Маркс и Ф.Энгельс внесли заметный вклад в развитие воспроизводственного подхода, легшего в основу балансового метода планирования, без которого вряд ли возможен практический переход к устойчивому развитию. Вполне в духе современной концепции устойчивого развития предстают выдвинутая Марксом идея о необходимости для каждого поколения передавать «подобно добрым отцам семейства» землю улучшенной последующим поколениям и положение Энгельса о важности при воздействии на природу учитывать не только непосредственные, но и вторичные, и третичные последствия такого воздействия, его предупреждение об опасности при взаимодействии с природой полагаться на стихию рыночных сил и о необходимости взятия производительных сил «под контроль общества» [3, с. 154]. В ответ на подобные предупреждения к настоящему времени во многих странах действует государственный контроль над использованием национальных ресурсов. В то же время в современных развитых странах был взят курс на перенос «грязных» и природоемких производств в другие менее развитые страны. Такая практика получила название экологического неоколониализма. На подобную возможность обращал внимание В.И.Ленин. Развивая теорию империализма, он отмечал стремление монополий использовать ресурсы колониальных стран по мере их исчерпания в метрополиях, что чревато осложнением международных отношений. Последующие события подтвердили, что попытки обеспечить большую социально-экономическую и экологическую устойчивость внутри 73 одних стран за счет эксплуатации ресурсов других не обеспечивают глобальной устойчивости. В этой связи в настоящее время США от 1/6 до 1/4 своего гигантского военного бюджета вынуждены тратить на содержание сил, обеспечивающих доступ их компаний к иностранным ресурсам [4, с. 29]. Что касается представителей экономикс, то в их исследованиях привлекают идеи обеспечения экономического равновесия. Важное значение в этой связи имеет разработка неоклассиками в лице Л.Вальраса и В.Парето моделей равновесия и оптимального развития экономики. Впоследствии Д.Кейнс и его последователи особое внимание уделили проблемам макроэкономического равновесия, в том числе его обеспечения с помощью мер государственного регулирования. Нарастание экологических проблем заставило представителей экономикс признать связь проблем и общей эколого-экономической неустойчивости с действием рыночного механизма. Особую значимость приобрело положение А.Маршалла о возможности возникновения внешней экономии – экономии для третьих лиц при рыночном взаимодействии двух агентов. Идея получила развитие в работах К.Каппа, указавшего на то, что в рыночной экономике экологические издержки частных предприятий переносятся на общество. Тем самым было отмечено, что «рынок способен давать ложную информацию о положении экономики и общества в целом, поскольку не учитывает воздействие предприятий на окружающую природную среду» [5, р. 45]. На возможность нейтрализации отрицательных внешних экологических эффектов (экстерналий) указал А.Пигу.Он предложил идею компенсации экологического ущерба, возникающего в результате производственной деятельности работающих на рынок лиц путем введения специального налога. Связь между отрицательными экстерналиями и отсутствием четкого определения прав собственности исследовал Р.Коуз, который пришел к выводу о возможности практического применения «налога Пигу» при условии «четкого обозначения прав собственности» на объекты природной среды [6]. Наконец, следует отметить французского экономиста Ф.Перру, указавшего на необходимость для экономистов видеть различия между процессами экономического роста и экономического развития. Заслуживает внимания его положение о том, что «развитие – это комбинации интеллектуальных и социальных изменений у населения, которые делают его способным куммулятивно и стабильно наращивать свой совокупный реальный продукт» [7, с. 434]. По существу, это был ответ на высказанную ранее Й.Шумпетером мысль о необходимости сделать приоритетной не проблему роста, сводимого к количественному наращиванию общественного продукта, а проблему развития, отражающую качественное состояние экономики и общества и имеющую в своей основе инновационный потенциал. В целом анализ идей и положений экономистов по вопросам устойчивого развития позволяет выделить два доминирующих в настоящее время подхода к этим вопросам: неоклассический (либеральный) и институциональный. Неоклассики, по существу, отождествляют концепцию устойчивого развития с теорией равновесия, основанную на предположении о том, что рациональное пове- 74 дение индивидуумов, стремящихся максимизировать совокупную полезность необходимых им благ и исходящих в своем поведении из той информации, которую им дает рынок через цены, определяет тенденцию к установлению экономического равновесия. Объектом своих концептуальных изысканий неоклассики делают внешние эффекты (экстерналии), интегрируя их в традиционные рыночные теории. Используя идеи экономики благосостояния, они дают денежные оценки затрат и выгод от экологической политики, от внешних эффектов, пытаются найти оптимальное соотношение между ними. Оптимальность выступает как признак устойчивости. Устойчивое развитие в глазах неоклассиков предстает как процесс роста благосостояния на основе стабильного экономического роста, предполагающего использование все более совершенных технологий, замещение редких и истощающихся ресурсов менее редкими и более доступными, интернализацию внешних экстерналий путем их включения в состав издержек частных предприятий, рационализацию использования совокупного запаса природного и экономического капиталов. В качестве основного условия достижения этого неоклассики берут свой традиционный постулат о превалировании индивидуальных интересов и целей над общественными и минимизации роли государства в экономике, вмешательство которого возможно лишь тогда, когда возникает неразрешимый с помощью рыночного механизма конфликт между индивидуальными интересами и целями. Однако на пути неоклассического подхода стоят пока что неразрешимые барьеры. Во-первых, рынок живет настоящим и слабо отражает угрозы будущего. Даже рентный механизм не всегда учитывает истощимость природных ресурсов. Исследования показывают, например, что за последние 150 лет цены на многие ресурсы при всех их колебаниях остаются на одном уровне, хотя многие из них близки к исчерпанию [4, с. 273]. Во-вторых, до сих пор нет точных оценок стоимости услуг окружающей среды. Поэтому трудно сравнивать затраты на охрану среды с получаемыми от этого выгодами и соответственно включить внешние экстерналии в состав издержек предприятий. Обнаруживается тем самым принципиальное несоответствие рыночного механизма природным экосистемным механизмам. Что касается институционалистов, то они вполне обоснованно рассматривают рынок как один из институтов общества, наряду с которым есть государство с его законами, различными органами и политикой, есть планирование, программирование, образование, семья, воспитание, нормы поведения и т.д. Особого внимания заслуживает идея М.Вебера о том, что экономика является производной от культуры, нравственности, религиозных и этических установок. Все это может быть фактором как устойчивого, так и неустойчивого развития. В отличие от неоклассиков институционалисты предупреждают: «Расчет на то, что рынок отрегулирует экологические проблемы, опасен» [там же, с. 296]. Они не дают универсальных рецептов выхода на устойчивый путь развития, предлагая комплекс мер, включающих рыночные инструменты, государственную политику, 75 экологизацию образования и т.д. Обращение к точкам зрения выдающихся экономистов, несмотря на отсутствие у них единых подходов и точек зрения, позволяет среди различных аспектов устойчивого развития выдвинуть на первый план воспроизводственный аспект. Устойчивое развитие предполагает непрерывный и бесконечный процесс производства, распределения, обмена и потребления ресурсов и благ, обеспечивающих не просто удовлетворение потребностей людей, но их развитие. Приложение к данному процессу положений различных школ и направлений экономической теории позволяет выявить у него такую особенность, как отсутствие отрицательных внешних эффектов, или экстерналий. Во-первых, речь идет об отсутствии неразрешимых противоречий между объектами воспроизводства: общественным продуктом, рабочей силой (населением), капиталом (средствами производства), природой как фактором производства и системой экономических отношений. Воспроизводство одного объекта не должно происходить в ущерб другому. Тем самым можно говорить об отсутствии отрицательных объектных экстерналий. В том числе отсутствует и классовый антагонизм. С точки зрения экономической теории классовая борьба, будучи порожденной системой социально-экономических отношений, предстает как явление из области политики, то есть как внешний по отношению к экономике отрицательный социальный эффект (экстерналия). Во-вторых, отражение в непрерывности процесса воспроизводства фактора времени. Воспроизводство соединяет прошлое с настоящим, так как происходит на основе того, что было сделано раньше, настоящее соединяет с будущим, которое зависит от того, что сделано сегодня. Это означает, что устойчивое развитие исключает отрицательные временные экстерналии. Настоящее поколение не использует ресурсы, необходимые будущим поколениям. В-третьих, нет неразрешимых противоречий между различными пространственными уровнями воспроизводства: уровнем отдельных предприятий, регионов, стран и мира в целом. Очевидно, что устойчивость развития возможна при нанесении ущерба со стороны одного уровня другому, то есть при отсутствии отрицательных пространственных экстерналий. В целом можно видеть, что экономическая теория выделяет две характеристики устойчивого развития: социально-экономическую и эколого-экономическую. Собственно экономические отношения обеспечивают внутреннюю устойчивость экономики. Но общее состояние экономики как системы находится в зависимости от взаимодействия с ее социальной и природной средами. Взаимодействие экономики как сферы воспроизводства общественного продукта и самого человека с природной и социальной средами можно представить с помощью следующей схемы. 76 Схема выделяет экономику как взаимодействующую с природной и социальной средами систему. Благодаря такому взаимодействию обеспечивается ее непрерывное функционирование – воспроизводство. Выделены четыре воспроизводственные стадии: производство, распределение, обмен и потребление. Соединяющие соответствующие воспроизводственные блоки стрелки указывают на движение произведенного общественного продукта. Фигурная стрелка, соединяющая блок «Личное потребление» с блоком «Уровень развития человека» указывает на зависимость этого уровня от личного потребления. Вместе с тем с помощью других стрелок показана взаимная зависимость воспроизводственных фаз и развития человека от 77 взаимодействия с природной и общественной средами. Исключение представляют распределение и обмен, которые рассматриваются как чисто общественные явления, непосредственно не связанные с природной средой. Необходимо также отметить, что если человек влияет на среды через свое участие в различных воспроизводственных фазах, то среды могут оказывать непосредственное влияние на уровень его развития. Схема наглядно показывает, что воздействие экономики на ее среды, как и обратное воздействие среды на экономику, может быть положительным и отрицательным. Очевидно, что развитие можно считать устойчивым, если сумма положительных взаимных воздействий экономики и ее сред превышает сумму отрицательных воздействий. В этой связи особо важное значение приобретет вопрос количественного измерения устойчивости развития общества. Далеко не случайны предпринимающиеся попытки предложить новые показатели, позволяющие полней отразить качественное состояние общества, степень его устойчивости. Так, в 1989 г. Г.Дали и Дж.Кобб для оценки состояния общества предложили индекс устойчивого экономического благосостояния, а А.Сен – индекс человеческого развития. С 1990 г. по методике ООН для оценки уровня развития стран стал применяться индекс развития человеческого потенциала (ИРЧП), состоящий из трех компонентов: 1) ожидаемый уровень продолжительности жизни; 2) уровень образования; 3) размер ВВП на душу населения. Расчет данного показателя производится весьма просто: по каждому из указанных показателей определяется мера относительных достижений страны и, исходя из них, выводится простая средняя величина индекса. К странам с высоким уровнем развития относятся те, значение ИРЧП которых колеблется от 0,950 до 0,804; со средним – от 0,803 до 0,503 и с низким – менее 0,503. Первое место в мире по данному показателю на протяжении нескольких лет принадлежит Канаде, которая занимает лишь 25 место по показателю ВВП на душу населения. Рейтинг России по индексу ИРЧП в последние годы имеет тенденцию к быстрому падению: в 1990 г. 34 место в мире (0,840), в 1994 г. – 64, а в 1997 г. – 71 место (0,747) [8, с. 360]. Стали также появляться индексы экологической устойчивости. Делаются попытки их применения к отдельным странам [9, с. 53 – 55]. Завершая обзор существующих в экономической теории подходов к вопросам устойчивого развития, приходится констатировать, что данной науке пока еще не удалось дать ответы на все вопросы. В первую очередь требуют решения вопросы управления взаимодействием экономики и ее сред, как теоретико-методологические, так и практические. Важность этих вопросов заключается в том, что они непосредственно связаны с выбором и использованием соответствующих инструментов управления, нацеленного на исключение отрицательных экстерналий функционирования экономики и тем самым обеспечение устойчивого развития общества. Причем эти вопросы необходимо решать применительно к разным уровням устойчивого развития: локальному, региональному, национальному и международному (глобальному). 78 Список литературы 1. Our Common Future. The World Commission on Environment and Development. Oxford: Oxford University Press, 1987. 2. Environment. 1995. № 2.P.159. 3. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т. 20. 4. Вайцзеккер Э., Ловис Э., Ловис Л. Фактор четыре. М., 2000. 5. Kapp K.W. The social costs of private enterprise. Cambridge, 1950. 6. Coase R. The Problem of Social Cost // The Journal of Law and Economics. 1960. №3 7. 25 ключевых книг по экономике. Челябинск; Курган: УРАЛ LTD, 1999. 8. Рязанов В.Т. Экономическое развитие России. Реформы и российское хозяйство в XIX – XX веках. СПб., 1998. 9. Голуб А.А., Струкова Е.Б. Экономика природных ресурсов. М., 2001. Т.Ю. Лушникова Л.И. Хупавко УПРАВЛЕНИЕ СОБСТВЕННОСТЬЮ: МЕТОДИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ Проведение в России кардинальных реформ собственности столкнулось с рядом проблем, связанных с разработкой эффективного механизма регулирования отношений присвоения. Несмотря на то, что вопросы собственности всегда находились в сфере пристального внимания отечественной экономической науки, процесс реструктуризации собственности показал, что уровень ее изученности далеко не соответствует требованиям, которые предъявляет к теории хозяйственная практика. Более того, наметилось сужение научного интереса к теоретическим аспектам проблемы и его переключение на вопросы практического плана. При этом активная разработка практических вопросов не получила должной методологической базы и основывается преимущественно на эмпирическом анализе и политических интересах. Отсюда значительные различия в представлениях политиков и экономистов о путях, границах, критериях регулирования собственности. Большое внимание к проблеме собственности составляло длительное время отличительную особенность отечественной политико-экономической науки. За это время экономистами были исследованы многие фундаментальные вопросы содержания и реализации отношений собственности в экономической системе. В работах Л.И. Абалкина, М.К. Васюнина, В.А. Грималюка, Г.В. Горланова, А.М. Еремина, Н.Д. Колесова, В.В. Куликова, К.А. Хубиева, В.Н.Черковца, В.П.Шкредова и других экономистов содержится системный анализ содержания собственности как экономической категории, ее места и роли в экономической системе. Серьезные разработки проблемы собственности происходили и происходят в правовой науке, где в трудах С.И.Братуся, Ю.И.Толстого, Е.А.Суханова и других авторов были созданы попытки соединить правовой и экономический подходы. Особо при этом следует отметить работы Е.А. Суханова. 79 Современные представления о собственности неразрывно связаны с институциональным направлением в экономической науке в лице Рональда Коуза и других представителей данного направления. В середине 1980-х гг. начавшиеся процессы преобразования отношений собственности оказали серьезное влияние на развитие представлений о собственности как объекте регулирования. Актуальными становятся вопросы, затрагивающие существование объективной основы многообразия форм собственности, ее многосубъектности. Однако в новых экономических условиях возникает необходимость переосмысления ряда сложившихся положений в сфере отношений собственности. Проведение реструктуризации собственности в переходной экономике обнаружило целый ряд новых проблем и потребовало определения путей становления новой модели регулирования многообразных отношений присвоения, специфики управления государственной собственностью в новых условиях хозяйствования. В связи с проблемой реализации многообразных форм собственности особенно остро встает вопрос повышения их экономической эффективности. В ходе преобразований отношений собственности обострились проблемы, связанные с социальной эффективностью реализации многообразных форм присвоения. Между тем, несмотря на радикальные преобразования отношений собственности в новых условиях, многие вопросы, связанные с управлением собственности, остаются слабоосвещенными и требуют специального изучения. Решение названных задач предполагает анализ двух взаимосвязанных политико-экономических категорий собственности и управления. Для выявления возможностей и пределов регулирования собственности необходимо определиться с предметом и объектом управления, т.е. охарактеризовать структуру содержания собственности и вычленить в ней те элементы, воздействие на которые и через которые имеет определяющее значение в плане управления собственности. В силу того, что собственность является многоплановой категорией, включающей в себя различные типы и уровни отношений, существуют различные подходы к ее содержанию. Рассмотрим основные из них. Во-первых, принципиальное значение для выявления особенностей управления имеют дискуссии о собственности. С точки зрения предмета нашего исследования, особенно важна оценка альтернативных направлений, трактующих по-разному ее содержание. В истории советской экономической науки видное место занимает дискуссия о месте собственности в системе производственных отношений. Собственность определяется либо как самостоятельное, отдельное производственное отношение, имеющее специфические признаки, либо как совокупность всех производственных отношений. Сторонники первой позиции, выделяя в качестве самостоятельных видов производственные отношения и отношения собственности, при всей их взаимозависимости усматривали специфику собственности как отдельного и определенного отношения экономического базиса в следующем: 80 во-первых, собственность для них – это прежде всего субстанция, основа всей совокупности производственных отношений; во-вторых, сущность ее проявляется в характере и способе соединения личных или вещественных факторов производства или производителей со средствами производства; в-третьих, отношения собственности имеют внутреннюю структуру, выражающуюся через владение, распределение, пользование факторами производства; в-четвертых, отношения собственности как особые общественные отношения характеризуют процесс воспроизводства со стороны его общественной, социальной формы. Участники экономического процесса вступают в отношения собственности как представители определенных конкретно-исторических социальных групп, как субъекты, прежде всего, владения, распоряжения, пользования условиями производства. Исходя из этих особенностей собственности как отдельного отношения экономического базиса, авторы данной концепции приходят к выводу, что собственность на средства производства несет в себе все элементы структурно-функционального механизма экономического отношения и обладает всеми качествами системообразующей экономической категории. Сторонники противоположного взгляда на место собственности в системе производственных отношений считают, что ее содержание раскрывается в системе экономических отношений посредством других категорий, что обусловливает системный подход к исследованию ее содержания. Согласно системному подходу, собственность предстает как открытая, динамичная система, интегрирующая в себе различные формы общественных отношений. Так, исходя из принципов системного подхода, экономическое содержание собственности развертывается на различных уровнях. Содержание первого уровня составляет экономическая реализация собственности, которую следует рассматривать как процесс, осуществляющийся во времени и пространстве, обладающий определенными качественными параметрами, движущей силой которых является деятельность субъектов общественного производства. От того, насколько качественно реализуется собственность в процессе ее движения, жизнедеятельности (фазы производства), как раз и зависит второй уровень конечных ее результатов, т.е. социальноэкономические последствия реализации отношений присвоения. Раскрывая свое содержание начиная с основного отношения (характера и способа соединения производителей со средствами производства) и до реализации в социальной сфере, собственность представляет собой целостное выражение как производственных отношений, так и социально-экономических отношений в целом. С этих позиций понятно выражение одного из сторонников данного подхода к содержанию собственности – «собственность есть всеобщее свойство социальноэкономической материи»1 . Особенности собственности как объекта управления с позиций представленных двух противоположных подходов характеризуются по-разному. 1 Хубиев К.А. Собственность в системе производственных отношений социализма. М., 1988. С. 106. 81 Так, исходя из подхода к собственности как отдельному отношению экономического базиса, следует, что достаточно найти «правильную» систему использования объектов собственности, прежде всего факторов производства через отношения владения, распоряжения, пользования, и тогда собственность с этим «правильным» содержанием, в силу своего определяющего статуса, сама предопределит адекватную себе систему всех остальных производственных отношений. Односторонность такого подхода состоит, во-первых, в узком понимании управления собственности, которое сводится лишь к использованию факторов производства. Во-вторых, естественным следствием такого подхода является преувеличение роли законодательного оформления «правильной» системы собственности, закрепляющее в правовых нормах, кто и чем владеет и распоряжается, кто и как пользуется. Наконец, взгляд на собственность как отдельное, основополагающее отношение общественной системы ведет к преувеличению возможностей государства в вопросах ее управления, к преобладанию политических критериев преобразования собственности над экономическими, что, в конечном счете, приводит к экономическим потерям. Второй подход к содержанию собственности как системе отношений также противоречив. Во-первых, понимание собственности как сложного экономического организма, где каждое производственное отношение характеризует собственность односторонне, представляя лишь ступени ее развития, не дает возможности обнаружить ключевые пункты в ее содержании, воздействие на которые ведет к изменению отношений собственности. Во-вторых, исходя из системного подхода, уделяющего много внимания взаимосвязям различных уровней реализации собственности, совокупность которых дает полную ее характеристику, потребуется регулировать все уровни содержания собственности, т.е. весь базис. В-третьих, в такой широкой трактовке содержания собственности, отождествления ее со всей общественной системой может потеряться, в конечном счете, и сама проблема управления собственности. Вместе с тем отмеченные подходы, выработанные в ходе развития нашей науки, имеют важное значение в современных условиях. Если первый подход требует регулирования объектов собственности как факторов производства, то второй подход акцентирует внимание на необходимости регулировать более широкий круг отношений. Это особенно важно для создания условий системы управления собственностью. Благодаря следующему подходу, выработанному в годы создания частной собственности, представление о монолитном, однородном содержании ее форм сменилось необходимым признанием их дискретности, которая заключается в многосубъектности и многоуровневости внутренней структуры форм присвоения. Данный подход оказал серьезное влияние на развитие представлений о собственности как объекте регулирования. Так, современная тенденция к развитию многообразия форм собственности показывает, что их внутреннее содержание не является чем-то однородным, а представляет собой сложную внутреннюю структуру. 82 Внутри любой формы хозяйствования существуют разные субъекты, положение которых определяется их отношением к объектам присвоения. Все они занимают неодинаковое положение в отношениях присвоения, но, несмотря не это, каждый из них участвует в экономическом процессе и является субъектом присвоения. Так, независимо от того, к какой форме собственности относится предприятие, наряду с собственником средств производства, субъектами присвоения являются трудовой коллектив в целом и каждый его работник. Между ними как особыми субъектами присвоения одной и той же формы собственности не только возможны, но и неизбежны определенные связи и отношения (например, возникновение арендных отношений внутри государственной формы собственности). Важное значение среди связей и отношений между субъектами форм собственности в плане управления имеет также распределительная функция собственности. Участвуя в трудовом процессе, каждый из его участников имеет свою долю (доход) в созданном продукте в зависимости от своего положения в отношениях присвоения. Таким образом, отношения присвоения представляют собой, с одной стороны, единый процесс, а с другой стороны, дискретный. Дискретность процесса присвоения означает существование в отношениях собственности многоуровневости и многоосубъектности. В результате этого, различные процессы реализации отношений собственности осуществляются в рамках данного сложного структурного строения, преломляясь в каждом конкретном уровне и субъекте экономической деятельности. Из данного подхода для определения особенностей регулирования отношений собственности вытекает, что они могут регулироваться только через совокупность субъектов экономической деятельности. Последнее предполагает необходимость организовывать, структурировать процесс управления собственностью на каждом конкретном уровне деятельности конкретных субъектов. Качественно новые стороны собственности как особого объекта управления выявляет правовой подход, который рассматривает ее содержание как волевое отношение между людьми по поводу вещей. С этой точки зрения собственность на средства производства представляет собой лишь фактическую принадлежность их тем или иным субъектам: индивидам, группам индивидов, классам, обществу в целом. Средства производства выступают здесь как объекты владения, распоряжения, пользования, иначе говоря, как предметная сфера проявления воли определенных субъектов. Волевые отношения в правовом подходе выступают основой отношений собственности. Они создают социально-определенную среду процессу производства, являются базой для формирования производственных отношений и в этом смысле рассматриваются в качестве источника движения собственности. Согласно правовому подходу, характер правовых норм определяется не экономикой, а государственной политикой. Благодаря законодательному регулированию деятельность субъектов собственности и других участников производства входит в определенные рамки, направляется в русло, соответствующее интересам государства. В результате, юридическая трактовка экономического содержания отношений присвоения сводит принцип управления собственности исключительно к праву собственности. Право не отвечает на вопрос о том, как происходит их распределение, в 83 результате чего одни становятся суперсобственниками, а другие псевдособственниками. Поэтому с позиции правового подхода в известном смысле происходит отвлечение от реального процесса присвоения. Однако управление отношениями собственности с точки зрения се юридической формы позволяет активно воздействовать на динамику системы реальных отношений, которые постоянно возникают, осуществляются и превращаются в результаты процессов воспроизводства. Правовой подход получил особенно большое распространение в условиях радикальных преобразований социально-экономической системы. Следующий подход к содержанию собственности с позиции единства экономики и права предлагает рассматривать экономические и правовые отношения собственности в качестве двух взаимосвязанных сторон, как диалектическое соотношение содержания с формой. Данный подход, на наш взгляд, создает реальную основу для регулирования собственности в современных условиях. Согласно вышеназванному подходу, собственность с точки зрения единства экономики и права выражает две взаимосвязанные стороны процесса присвоения: присвоение непосредственно в производстве (объекта субъектом) и присвоение как выражение отношений между участниками общественного воспроизводства. Присвоение предстает как двуединый процесс, охватывающий производство, распределение, обмен и потребление материальных благ. Взаимодействие всех этих элементов образует формы таких форм являются экономические права субъектов присвоения. Реализуясь в процессе присвоения, экономические правомочия собственности получают юридическую специфику. Право переводит экономические правомочия собственности на язык юридических норм, обязанностей, т.е. правоотношений. Оно как бы достраивает, шлифует и, что очень важно, детализирует экономическую модель собственности. От правовых отношений собственности, представляющих собой отражение экономических отношений, требуется сегодня подвижность и мобильность, так как для современной экономики рамки абсолютного права частной собственности оказываются тесными и не отвечают ее требованиям. Развитие рыночных отношений, научно-технический прогресс, правовая концепция авторов из стран общего права оказали влияние на экономическую науку и послужили основой формирования теории прав собственности. Согласно теории прав собственности для эффективного функционирования фирмы предпринимателю необходима совокупность прав собственности. При этом необязательно, чтобы это были права полной собственности: необходимы права собственности того уровня, который достаточен для экономического функционирования. Расщепление права собственности на ряд правомочий служит базой для образования необходимых и достаточных прав для наиболее эффективных экономических решений, а их юридическая спецификация способствует созданию устойчивой экономической среды, уменьшает ее неопределенность, формирует стабильные ожидания. В свете экономической теории прав собственности К.А.Хубиев выделяет из всех существующих в современной теории прав собственности основные, существенные, которые определяют социально-экономическое положение субъектов эко- 84 номического процесса. Это прежде всего труд (субъекты труда) как основной фактор всех экономических процессов, распоряжение доходом и имуществом, управление. Комбинация из этих основных экономических правомочий образует все существующее многообразие форм собственности. Но сама по себе форма собственности еще не гарантирует эффективность. Все дело в механизме реализации прав собственности, который должен опираться на две составляющие: во-первых, включать в себя систему стимулов к оптимизации интересов участников отношений присвоения, что должно обеспечить концентрацию и единую направленность действий производственной функции; во-вторых, необходимо осуществить четкую процедуру распределения прав собственности для того, чтобы добиться такого их рассредоточения, которое, с одной стороны, обеспечивало бы интернализацию эффектов от использования ресурсов, а с другой, – минимизацию затрат по осуществлению хозяйственных сделок. Всем этим требованиям отвечает принцип экономической эффективности. Он получает универсальное значение и представляет собой методологическую особенность подхода к содержанию собственности с точки зрения единства экономики и права. Благодаря ему вскрываются сложные обратные связи между собственностью и экономической организацией производства, объясняется механизм развития правовых структур и рациональный выбор между ними. В связи с этим господствующая в обществе правовая система является отражением экономических и социальных отношений по поводу редких ресурсов и их рационального использования. Следовательно, на реальное повышение эффективности экономики повлияет не формальная передача титула собственности, а реальное изменение экономического поведения ее субъектов. Таким образом, управление отношениями собственности, с точки зрения единства экономики и права, предстает более богатым и всесторонним и позволяет перейти от односторонней оценки эффективности функционирования структур к более объективному анализу, непременным условием которого должна стать экономическая целесообразность, основанная на расчетах. Наконец, существует еще одна важная форма экономической реализации собственности – доход. Реализуясь на поверхности экономической жизни, отношения собственности проявляются, прежде всего, через различные формы доходов, которые являются конечными результатами экономической реализации собственности. Являясь конечной целью процесса присвоения, доходы отражают социально-экономический статус субъектов присвоения, их положение в социально-классовой структуре общества уже в превращенной форме. Рост доходов и их структура не отражают объективно распределение факторов производства между собственниками, но являются важными показателями того, как, в конечном счете, осуществляется присвоение результатов и, следовательно, факторов производства. В силу своей многофункциональности доходы представляют универсальную форму управления отношений присвоения и отношений собственности. Таким образом, рассмотренные нами подходы к содержанию собственности раскрывают многообразие ее особенностей в качестве объекта управления, отража- 85 ют сложность самого объекта – отношений собственности, что, в свою очередь, определяет особенность принципа регулирования, состоящую в единстве многообразия. В этом смысле управление собственности должно исходить из многообразия ее особенностей, а не сводиться к какой-либо одной ее стороне, хотя бы и очень важной. Поэтому преобразование экономических отношений собственности должно представлять собой согласованный комплекс мер, направленных одновременно на все основные структурные уровни отношений собственности: ее объекты, субъекты, правовые формы, распределение прав собственности и формы присвоения результатов экономической деятельности. Т.Г. Габдулин СТРАТЕГИЧЕСКОЕ ПЛАНИРОВАНИЕ ПРОИЗВОДСТВА МИНЕРАЛЬНО-СЫРЬЕВЫХ РЕСУРСОВ Появление стратегического планирования производства минерально-сырьевых ресурсов было вызвано усложнением условий производства и явилось результатом эволюционного развития подходов к управлению развитием предприятий горной промышленности. Ранее существовали методы экономического прогнозирования, долгосрочного и текущего планирования, основанные на разработке экономикоматематических моделей, с помощью которых стремились определить тенденции развития производства. Эти методы были достаточно эффективны в условиях относительно стабильных производственных стратегических целей, состоящих в основном в наращивании потенциала производства и насыщении рынка минерально-сырьевыми ресурсами. План и прогноз представляют собой взаимодополняющие друг друга стадии планирования при определяющей роли плана как ведущего звена управления. Прогнозы и планы спроса и производства минерально-сырьевых ресурсов, разрабатываемые центральными и региональными органами власти, тесно связаны между собой и образуют систему государственных прогнозов потребительского спроса и производства. Процесс разработки прогнозов называется прогнозированием. Сложившаяся в настоящее время система государственного прогнозирования и планирования спроса и производства минерально-сырьевых ресурсов относительно регионов построена по функциональному признаку, что предполагает распределение прогнозных и плановых функций между комитетами областных и городских акиматов (экономики, цен, управления государственным имуществом, статистики). Координирующими органами на уровне регионов являются областные комитеты экономики, промышленности, а на государственном уровне – Министерства экономики и торговли РК, энергетики и минеральных ресурсов РК и финансов РК. Основным недостатком такого подхода является сложность координации работ по составлению прогноза и плана спроса и производства минерально-сырьевых ресурсов между подразделениями-исполнителями, некомплексность и неоперативность разработки прогнозов и планов, отсутствие их должной взаимоувязки с законотворческой, плановой и регулирующей деятельностью органов власти. 86 При прогнозировании и планировании спроса и производства минеральносырьевых ресурсов органы исполнительной власти используют Единую методику разработки прогноза социально-экономического развития РК, согласно которой макроэкономические прогнозы разрабатываются в нескольких вариантах с учетом вероятностного воздействия различных факторов [1]. Прогнозируемые и планируемые показатели спроса и производства минерально-сырьевых ресурсов, как правило, разрабатываются по отраслям экономики региона. Прогнозные показатели спроса и производства минерально-сырьевых ресурсов группируются в два раздела. Показатели первого отражают влияние фактора платежеспособности потребителей на процессы формирования спроса и рассчитываются в действующих ценах. Показатели другого характеризуют объем и макроструктуру спроса на минерально-сырьевые ресурсы, а также объем и макроструктуру производства минерально-сырьевых ресурсов. Их расчет производится как в действующих, так и сопоставимых ценах. Прогноз доходов и расходов потребителей минерально-сырьевых ресурсов рассчитывается согласно методическим рекомендациям по составлению сводного финансового баланса. Прогноз объема и макроструктуры спроса на минерально-сырьевые ресурсы выполняется методом экстраполяции на основе статистического материала за отчетный год и разработанных Министерством экономики и торговли РК с участием Министерства финансов РК и других органов исполнительной власти сценарных условий функционирования экономики, а именно: целевых параметров и основных решений и мер в области финансовой и экономической стабилизации, инвестиционной, структурной, институциональной, внешнеэкономической и региональной политики. Экстраполяция показателей, рассчитываемых в действующих ценах, осуществляется путем умножения их оценочных значений в действующих ценах за базисный период на прогноз индекса цен и индекса промышленного производства. Экстраполяция показателей, рассчитываемых в сопоставимых ценах, производится путем корректировки их оценочных значений в сопоставимых ценах за базисный период на индекс промышленного производства. Прогнозные значения индексов задаются сценарными условиями. Основные недостатки Единой методики разработки прогноза социально-экономического развития производства, на наш взгляд, обусловлены применяемым в ней методом расчета и заключаются в следующем: - происходит механический перенос в будущее сложившихся в базисном периоде тенденций; - требует наличия информации о прогнозируемом параметре объекта за период, в 2 и более раз больше прогнозируемого; - прогнозные корректировки показателей, характеризующих минерально-сырьевые ресурсы, осуществляются одним и тем же методом, несмотря на разные закономерности их развития; - в расчетах используются сводные индексы цен и промышленного производства по РК, что не позволяет учесть в прогнозах региональные особенности формирования спроса, а также изменения в его структуре. 87 Следствием перечисленных недостатков является низкое качество получаемых с помощью данной методики прогнозов. Моделирование спроса на минерально-сырьевые ресурсы началось с построения годовых динамических моделей. За ними следовали квартальные динамические модели, предназначенные для отображения колебаний краткосрочной динамики. Все модели базировались на корреляционно-регрессионных методах. При построении уравнений регрессии были избраны линейные и степенные формы связи. Осуществлялось построение как многофакторных, так и однофакторных уравнений. Все факторные признаки являлись экзогенно задаваемыми. Расчет параметров моделей производился по данным баланса денежных доходов и расходов потребителей, бюджетной и торговой статистики. В исследовании рассматривалось три наиболее вероятных траектории движения прогнозируемых показателей с учетом различных сценариев, отражающих альтернативные варианты экономической стратегии: программный, «умеренный» и экстраполяционный. Принципиальные недостатки обусловлены особенностями применявшейся методики расчета. Во-первых, в расчетах не учтен принцип системности при планировании спроса на минерально-сырьевые ресурсы. Во-вторых, план (прогноз) основывается на гипотезе равномерного развития моделируемых процессов, что в недостаточной мере учитывает фактор цикличности экономики. В результате невозможно достаточно корректно описать процессы формирования спроса на минерально-сырьевые ресурсы, а также среднесрочную динамику цен, доходов и потребительских расходов. В-третьих, применяемый в исследовании метод моделирования спроса предполагает автоматический перенос в будущее прошлых тенденций. Использование такого инструментария для прогнозирования спроса на минерально-сырьевые ресурсы в условиях переходного периода и нестабильности нецелесообразно, поскольку важно решить обратную задачу: учесть будущие изменения в объекте прогнозирования в системе стратегического планирования. В-четвертых, данный метод фактически представляет собой «двойное прогнозирование». Сначала осуществляется прогноз факторов. Для прогнозирования факторов используются самые разнообразные методы: моделирование, экстраполяция по тренду и среднему темпу роста, экспертные и параметрические оценки, нормативные расчеты. Затем рассчитанные значения факторов подставляют в уравнения регрессии и определяют прогнозные значения спроса. В результате использования такого алгоритма «двойного прогнозирования» снижается точность прогнозов. И, наконец, все факторы, определяющие спрос на минерально-сырьевые ресурсы, действуют комплексно, и поэтому не представляется возможным достаточно корректно выделить влияние отдельных факторов на результирующие признаки моделей. В связи с отсутствием достоверной информации о прогнозировании спроса на минерально-сырьевые ресурсы прогнозную деятельность горных предприятий считаем возможным рассмотреть на примере предприятий рыночной инфраструктуры. 88 В Республике Казахстан прогнозная деятельность на горных предприятиях рыночной инфраструктуры не получила должного развития. В то время как в США, согласно исследованиям Ф. Котлера, 85% фирм занимаются краткосрочным прогнозированием, 82% – долгосрочным и еще 86% изучают тенденции деловой активности, на рынках России прогнозные исследования проводят около 36% хозяйствующих субъектов. Самыми популярными методами прогнозирования у мелких предпринимателей являются экстраполяция, выполненная, как правило, путем корректировки базисного показателя на прогнозируемое значение темпа инфляции (двое из трех опрошенных), и индивидуальные экспертные оценки (каждый третий). Среди крупных и средних субъектов рынка лишь каждый пятый респондент осуществляет прогнозирование с помощью этих методов. Кроме этого, каждое пятое крупное и среднее предприятие составляет планово-прогнозные калькуляции. Использование других методов прогнозирования (например, моделирования и нормирования) по результатам опроса зафиксировано не было [2]. В целом прогнозная деятельность средних предприятий горной промышленности характеризуется использованием относительно простых и недостаточно точных методов прогнозирования. Однако принимая во внимание несопоставимо низкую по сравнению с получаемой отдачей трудоемкость разработки подобных прогнозов, использование этих методов (экстраполяция, индивидуальные экспертные оценки) на практике средних предприятий можно оценить как достаточно эффективное. Стратегия деятельности крупных предприятий горной промышленности характеризуется недостаточным использованием всех методов прогнозирования и планирования в их хозяйственной практике, а следовательно, более низкой обоснованностью принимаемых ими стратегических управленческих решений. Основной причиной незаинтересованности крупных горных предприятий в разработке прогнозов, на наш взгляд, является их монопольное положение на потребительском рынке минерально-сырьевых ресурсов. Весь процесс стратегического планирования спроса и производства минерально-сырьевых ресурсов можно разделить на две основные стадии: разработка стратегии деятельности предприятий горной промышленности (прогнозирование и долгосрочное планирование) и определение тактики реализации выработанной стратегии (текущее планирование). Стратегия предприятия – это совокупность множества стратегических и тактических целей и основных способов достижения данных целей предприятиями горной промышленности. Таким образом, разрабатывать стратегию действия горных предприятий – значит определять общие направления деятельности предприятий горной промышленности. Стратегией не может быть простое определение желаемых целей и удобных способов их претворения. Принять желаемое за действительное – это еще не значить разработать стратегию. Стратегия должна исходить не из приятных мечтаний, а из реальных возможностей развития предприятия. Поэтому стратегия – это преж- 89 де всего реакция предприятия на объективные внешние (производственный спрос) и внутренние обстоятельства деятельности. Ответственность за разработку стратегии несет прежде всего руководство предприятия, поскольку стратегическое планирование требует высокой ответственности, масштабного охвата действия предпринимателя. Текущее планирование – это принятие управленческих решений о том, как должны быть распределены ресурсы предприятия для достижения стратегических целей. Текущее планирование спроса и производства минерально-сырьевых ресурсов обычно охватывает краткосрочный и среднесрочный периоды, то есть является предметом забот среднего и низшего управленческого звена горного предприятия. Основной вопрос прогнозирования и долгосрочного планирования производства минерально-сырьевых ресурсов – чего хочет добиться горное предприятие. Текущее планирование сосредоточено на том, как горное предприятие должно достигнуть такого состояния. То есть разница между прогнозом и тактическим планированием производства минерально-сырьевых ресурсов – это разница между целями и средствами. Другие различия: - принятие управленческих решений на уровне текущего планирования, как правило, бывает менее субъективным, потому что предпринимателям, занимающимся текущим планированием, больше доступна добротная, конкретная информация. При текущем планировании приемлемы базирующиеся на компьютерных технологиях количественные методы анализа; - выполнение тактических управленческих решений лучше наблюдается, менее подвержено риску, поскольку такие решения касаются в основном внутренних проблем; - для текущего планирования производства минерально-сырьевых ресурсов, помимо его сосредоточения на средних и низших уровнях управления, характерно также тяготение к уровням отдельных технологических процессов: буровзрывных, вскрышных, добычных, транспортных усреднений, обогащений и т.д. Нами предлагается схема стратегического планирования производства минерально-сырьевых ресурсов состоящая из ряда этапов, следующих друг за другом (рисунок). Первый этап. Предприятия горной промышленности проводят исследования внешней (потребительской) и внутренней (производственной) среды. Определяют главные компоненты организации производства минерально-сырьевых ресурсов, выделяют те из них, которые действительно имеют значение для организации производства, проводят сбор и отслеживание информации об этих компонентах, составляют прогнозы будущего состояния внешней среды, производят оценку реального положения деятельности. Второй этап. Предприятия устанавливают желаемые направления и ориентиры своей деятельности: видение, комплекс желаемых целей. Иногда этап установления целей предшествует анализу внешней (потребительской) и внутренней (производственной) среды. 90 Стратегическое планирование производства минерально-сырьевых ресурсов Третий этап. Предприятия, на основе стратегического анализа сравнивая цели (желаемые показатели) и результаты исследований факторов внешней и внутренней среды (ограничивающих достижение желаемых показателей), определяют разрыв между ними. При помощи методов стратегического анализа формируются различные варианты стратегии. Четвертый этап. Производится выбор одной из альтернативных стратегий и ее проработка на основе методов многокритериальной оценки в паретовском поле. Пятый этап. Подготавливается окончательный стратегический прогноз (план) деятельности предприятий горной промышленности. Шестой этап. Прогнозирование. Готовятся долгосрочные планы и программы производства минерально-сырьевых ресурсов. Седьмой этап. Долгосрочное планирование. Готовятся долгосрочные планы и программы производства минерально-сырьевых ресурсов. Восьмой этап. На основе прогноза и результатов долгосрочного планирования производства минерально-сырьевых ресурсов разрабатываются текущие планы. Девятый и десятый этапы, не являясь стадиями непосредственно процессов прогнозирования и планирования, тем не менее определяют предпосылки для создания новых планов, которые должны учитывать: 91 - что организации удалось сделать, реализуя свои прогнозы и планы; - каков разрыв между плановыми показателями и фактическим выполнением. Основными недостатками деятельности по стратегическому планированию спроса на минерально-сырьевые ресурсы являются: - неадаптированность теоретической основы прогнозирования современным условиям, а именно: недоучет специфики существующей формы товарного обращения, особенностей проявления монополизма на товарных рынках; - низкая степень рыночной ориентации прогнозирования; - некомплексный, несистематический и неоперативный характер разработки стратегических планов; - недостаточный учет в прогнозах цикличности и неравномерности динамики производства минерально-сырьевых ресурсов, ориентация на сравнительно неэффективные методы прогнозирования и планирования; - разработка прогнозов исходя из некорректных сценарных условий либо без учета возможностей альтернативного развития экономики и ее потребительского сектора; - отсутствие должной взаимосвязи прогнозов спроса на минерально-сырьевые ресурсы с перспективными планами социально-экономического развития региона; - несовершенная организация прогнозных и плановых исследований у предприятий горной промышленности, в научных организациях, в органах государственной власти; - отсутствие технико-экономических методов оценки качества прогнозов. Таким образом, особенности стратегического планирования производства минерально-сырьевых ресурсов и возможности совершенствования планирования обусловливаются рядом факторов, среди которых, на наш взгляд, основными являются: - сложность описания анализа и недостаточная разработанность основ стратегического планирования производства минерально-сырьевых ресурсов; - формирование и использование в стратегическом планировании, как правило, набора ситуативных целей, а не сети (системы) взаимосвязанных, взаимодополняющих целей; - описание (формирование) стратегических и тактических целей при производстве минерально-сырьевых ресурсов как цели-состояния, а не как состава целей деятельности, критерии решения задачи заранее четко не установлены и уточняются руководством по мере их решения; - различные, не всегда адекватные подходы к оценке результатов предпринимательской деятельности, трактовке ее эффективности; - отсутствие достаточной информации; - большая степень неопределенности получения результатов при реализации стратегий; - большая трудоемкость и длительность процесса, требующая значительных затрат и использования высококвалифицированных специалистов; - невозможность полного описания анализа производства минерально-сырьевых ресурсов, вследствие чего преобладают слабоструктурированные и неструктурированные задачи стратегического планирования. 92 Список литературы 1. Кулубеков Т.К. Гибкое управление основным производством горного предприятия. Алматы – Челябинск, 1999. 301 с. 2. Хачатуров С.Е. Организация производственных систем. Тула, 1996. 202 с. А.А. Алимбаев З.А. Сальжанова УСЛОВИЯ И ПРЕДПОСЫЛКИ ТЕХНОЛОГИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ ЭКОНОМИКИ КАЗАХСТАНА Важная роль технической базы в обновлении общества и экономическом развитии давно признана, и сегодня «фактор знаний» в международной торговле занял центральное место в теории многонациональных фирм и зарубежных инвестиций. Технологический прогресс изменил не только масштабы и структуру производства индустриально развитых стран, но и оказал заметное влияние на качество жизни, взаимоотношения людей между собой и окружающим миром. Основой нового технологического уклада, обеспечивающего устойчивые темпы экономического роста, является обновленная на основе достижения современной науки и техники, экологически чистая обрабатывающая промышленность. В ее продукции материализуются достижения науки и технического прогресса. В отличие от старых отраслей и отраслей, имеющих сырьевую направленность, она выпускает продукцию с высокой долей добавленной стоимости. Ряд объективных и субъективных причин задержали преобразование отечественного народного хозяйства. Во-первых, это существовавшая командно-административная система управления страной, которая базировалась на индустриальном технологическом укладе с его экстенсивным, антиинновационным характером. Его первые признаки появились в конце 70-х годов в виде стагнирующей траектории основных макроэкономических показателей, снижения эффективности общественного производства. Продолжение этого курса привело к деградации и потере конкурентоспособности нашей науки и техники, образования, культуры и новых наукоемких отраслей. Во-вторых, изобилие минерально-сырьевых ресурсов, позволяющих осуществлять и дальше расточительный экстенсивный путь развития. Экономика страны, включая совокупную рабочую силу, воспроизводится в затухающем виде, сокращающемся качественно и количественно. Если производство не предъявляет спроса на новую, передовую технику, то оно не предъявляет спроса на людей, способных создавать ее. В-третьих, практическое отсутствие в стране научно обоснованных долгосрочных планов технологического развития, что приводило к принятию сиюминутных решений без обстоятельного анализа, анализа их положительного или отрицательного влияния на будущее социально-экономического развития страны. Мировое развитие показывает, что, оставаясь в рамках индустриальной цивилизации, являющейся основой отечественного народного хозяйства, из-за ее генетических недостатков – загрязнения окружающей среды, расточительности в ис93 пользовании дешевого сырья и рабочей силы, а также низкой производительности, экстенсивного характера развития – невозможно обеспечить дальнейшее прогрессивное развитие общества. Опираясь только на природные ресурсы, трудно обеспечить долговременный устойчивый экономический рост. В своем недавнем выступлении Президент РК выдвинул пять главных направлений стратегии развития страны, среди которых важное место занимает изменение сырьевой ориентации экономики с целью обеспечения технологического качества и конкурентоспособной цены [1]. Доказанная отечественными ученными объективная необходимость перехода нашей страны к информационному обществу предполагает создание качественно нового постиндустриального технологического уклада, основу которого должны составлять современные постиндустриальные промышленные предприятия. Преобразования существующих промышленных предприятий в постиндустриальные, конкурентоспособные потребуют их технического и технологического преобразования, а также подготовки находящихся на современном научно-техническом и технологическом уровне специалистов и управленцев, новой структуры и организаций. Оценка условий возможности технологического развития экономики страны должна быть осуществлена с учетом необходимых предпосылок, различных позитивных факторов, обеспечивающих возможность начала технологического развития в достаточно исторически сжатые сроки. Реформационные процессы, происходившие как в бывшем СССР, так и в Казахстане (в последние десять лет), не носили системного характера и были выделены как реальные приоритетные, так и болевые точки экономики, к числу которых относится технологическое развитие. Концептуально-технологические подходы к разработке технологического развития экономики вытекают из теоретических основ и практической сущности либерально-монетаристской модели рыночного реформирования, реализовавшейся в течение ряда лет в Казахстане. Если проанализировать экономические программы, то главный итог развития страны 1992 – 1994 гг. состоял в создании основ рыночной экономики. Под воздействием либерализации цен, приватизации, коммерциализации практически всех секторов экономики сформирована принципиально новая база для дальнейшего ее реформирования. В антикризисной программе 1994 г. были определены следующие стратегические цели: достижение макроэкономической стабилизации, создание условий для нормализации производства и торговли, оживление инвестиционной активности, институциональные преобразования. В соответствии с Программой и планом действий Правительства с 1995 г. с некоторой последовательностью проводятся курс ограниченной денежно-кредитной и бюджетной политики, либерализация внешнеэкономической деятельности, реформирование отношений собственности и формирование рыночной инфраструктуры. В рамках Программы и плана действий Правительства Казахстана по углублению реформ на 1996 – 1998 гг. разработаны и приняты следующие программы: - дальнейшего реформирования банковского сектора на 1996 – 1998 гг.; - поэтапной передачи объектов социальной сферы хозяйствующих субъектов на местные бюджеты; 94 - развития рынка ценных бумаг; - развития страхового рынка; - повышения занятости населения; - развития малого и среднего бизнеса, поддержки предпринимательства; - приватизации и реструктуризации государственной собственности на 1996 – 1998 гг. и др. В 1998 г. разработана и принята Программа действий Правительства на 1999 – 2000 гг. В ней впервые были четко сформулированы конкретные задачи развития реального сектора экономики. Эти задачи были детализированы в программах новой промышленной политики, поддержки развития отраслей промышленности, связанных с сельским хозяйством; поддержки малого и среднего бизнеса, в том числе «Микрокредит»; реформы социальной сферы, включая жилищно-коммунальное хозяйство, образование, здравоохранение, социальное страхование. Как видим, во всех программах правительства проблема технологического развития страны остается не решенной. В связи с этим представляется важным проанализировать условия и причины отсутствия в Казахстанской реформационной политике технологического развития и наметить линию поведения в этой сфере на предстоящий период. Технологический прогресс предлагает множество парадоксов и неожиданных проблем, встающих на пути становления современных моделей экономики. Один из замечательных парадоксов технологического развития заключается в том, что технологический прогресс по своей природе поступателен и необратим и содержит в себе целый ряд противоречий, тогда как экономический рост тем не менее цикличен. Прежде всего следует выделить противоречие между долгосрочными и текущими интересами экономики. В связи с этим для оценки состояния экономики и связанных с ней технологических процессов необходимо учитывать изменения основных процессов и социально-экономических показателей народного хозяйства, как долгосрочные, так и краткосрочные. В долгосрочной перспективе продолжение снижения производства в условиях сохранения существующей экономической политики несет в себе такие структурные изменения, которые способствуют завершению деиндустриализации, окончательного разрушения некоторых отраслей промышленности. Сжатие внутреннего спроса на продукцию перерабатывающих отраслей неизбежно означает и фактическую переориентацию на внешний рынок топливных отраслей и металлургии. Важным является вопрос о взаимоотношении между технологической системой и обществом. При этом если в долгосрочном плане эти взаимоотношения носят позитивный характер, обеспечивая самогенерирующий процесс развития, то в краткосрочной перспективе связь между ними может иметь отрицательный характер. Долгосрочная ориентация экономики сопровождается социальной напряженностью, что может отрицательно влиять на инновационную активность. В ходе экономического развития технологическая структура производства непрерывно меняется; одни технологии заменяются новыми, в других обновляется состав персонала и структура производственных фондов. Сложность данной про- 95 блемы заключается в том, что для обеспечения устойчивого технологического прогресса требуется определить не только его основные направления, в первую очередь требующие поддержки государства, но и технологический уровень, которого они должны достичь. Во всех отраслях нашей экономики присутствуют элементы нескольких технологических укладов, они переплетаются друг с другом и находятся в своеобразном и тесном взаимодействии. В зависимости от того, на приоритетные развитие какого технологического уклада направит свои усилия государство, нас ожидают принципиально различные варианты технологического и экономического будущего. Ставка на наиболее передовой технологический уклад, основные компоненты которого внедряются в наиболее развитых странах мира, потребует радикальной модернизации производства во всех ведущих отраслях и может оказаться слишком разорительной для страны. Поддержка же более отсталых технологических укладов потребует внедрения в производство техники прошлых накоплений и тем самым запрограммирует технологическое отставание нашей страны и утрату известной части научно-технического потенциала, что грозит обернуться новой волной падения производительности труда в масштабе всей экономики. Следовательно, для того чтобы сделать правильный выбор, необходима серьезная аналитическая работа, включающая грамотное технико-экономическое обоснование принимаемых решений. Выбор ведущего, приоритетного технологического уклада при всей сложности этой проблемы имеет принципиальное значение. Ведь каждый технологический уклад представляет собой единый межотраслевой комплекс взаимосвязанных производств, основанных на близких по характеру технико-технологических принципах и решениях. Таким образом, каждый технологический уклад, будучи целостной системой, способен оказывать сопротивление внедрению чужеродных производств и технологических принципов, в известном смысле отторгая элементы технологических укладов. Группы противоречий, между научно-техническим потенциалом и техническим уровнем производства в народном хозяйстве оказывают существенное воздействие на технологическое развитие. Появление этого противоречия связано с тем, что состояние казахстанской экономической системы характеризуется наличием технологических укладов (ТУ) на различных стадиях их жизненного цикла. На стыках происходят обусловленные несбалансированностью уровней технологий потери ресурсов. Следствием этого является технологическая отсталость, которая проявляется в высоких трудоемкости, материалоемкости, энергоемкости выпускаемой продукции. Рассматривая основные черты реформы в Казахстане, следует иметь в виду, что недостаточные объемы инвестиций имеют долгосрочные последствия в связи с последующим старением всех производственных структур народного хозяйства, которые становятся все менее эффективными и ощутимо отстают от развитых стран. Понятно, что эта тенденция отражает расклад экономических сил между индустриально развитыми и более слабыми, сырьевыми странами. И если в стране делается сознательный крен на производство сырья, то это обеспечивает попадание в полосу 96 неблагоприятных условий для последующего технологического развития. Технологическая среда в республиканской экономике несет наследственные черты, унаследованные от советского прошлого, особенность которого состоит в его технологической неоднородности. Такая среда является материально-вещественным отражением существующих социальных отношений. Технологическая неоднородность связана с особенностями формирования и воспроизводства многоуровневой экономики, в частности с характером распределения ограниченных качественных ресурсов и компенсационными воздействиями массовых ресурсов [2]. Таким образом, технологическая среда в нашей экономике соответствует экономике замедленной эволюции или деградирующей экономике. Сложившийся научно-технический потенциал был в основном мобилизационного типа. При появлении нововведении следующего ТУ прежний цикл оставался незавершенным. Выбор между доведением до массового распространения технологий предшествующего уклада или распространением технологий нового уклада остаться актуальным. Поэтому предложение продолжить курс на развитие «прорывных» технологий при общей неразвитости технологической среды, на наш взгляд. малоперспективно. Причин, обостривших кризисную ситуацию в науке, несколько. Отметим лишь две. Во-первых, сегодня реальная доля затрат на науку снизилась практически до критического уровня, за которыми начинаются деструктивные изменения, распад инфраструктуры и деградация всей системы. Аналогичные показатели сегодня в Японии составляют 3%, США – 2,5%, Франции – 2,5%, Германии – 2,3%. При этом известно, что необратимое разрушение научно-технологического потенциала начинается тогда, когда объем бюджетного финансирования науки и наукоемкой технологии опускается до 0,3 ВВП [3]. Во-вторых, в условиях административно-командной системы основная часть научного потенциала была задействована на обслуживании старого ТУ. Очевидно, наука не смогла предложить технологии, необходимые для выхода экономики из кризиса на новой технологической базе. Однако кризис в науке, в отличие от социально-экономического кризиса, отрицательно влияющего на науку, ведет к пересмотру парадигм, появлению новых идей, гипотез, теории, которые составят ядро будущего научного переворота. Отсюда следует прежде всего обратить внимание на формирование государственной научно-технической политики, ориентированной на содействие развитию передовых технологий, НИОКР прорывного характера. Эта деятельность государства получила статус законодательного оформления: в ФРГ – «Программа содействия новым технологическим проектам в области энергосберегающей технологии», во Франции – закон «Об ориентации и программировании научных исследований и технологического развития и стимулирования НИОКР в рамках пятилетнего плана» (1984 – 1988), в США этот вид государственного регулирования получил название «Политика технологического прорыва». Научно-технологическая политика государства, как правило, осуществляется в триединой политике: научная политика (установление приоритетов и стимулирование научных и социальных проблем в государственных НИИ и университетах), техническая политика (выполнение сложных государственных программ НИОКР, со- 97 здание технологических систем и технологий), промышленная политика (стимулирование обновления и роста эффективности производственного потенциала). Важным условием технологического развития является формирование системы фондов научно-технического развития. Решение проблемы финансирования НТП невозможно без создания специализированных фондов. В условиях современной казахстанской экономики оно имело бы чрезвычайно важное значение, в частности, необходимо формирование и развитие фондов рискового капитала, создаваемых на основе поддержки государственного «Банка развития». Необходим, по нашему мнению, фонд развития лизингового капитала. В настоящее время, когда новейшее оборудование не может быть куплено мелкими, часто средними и даже крупными фирмами, данный фонд мог бы иметь важное значение для ускоренного распространения и использования новейшего оборудования и технологий. Дополнительными мерами по оживлению лизинга в Казахстане могут быть: временное снижение налоговой ставки на период формирования лизинговых компаний; отмена налогов на часть денежных средств банков, которая используется как фонд приобретения машин и оборудования. Решение проблемы финансирования технологического развития предполагает создание сети инфраструктурных и региональных фондов. Назрела необходимость создания «Общеказахстанского фонда развития науки и техники». Из его средств может осуществляться финансирование НИИ, КБ, СКБ, действующих в рамках отдельных предприятий, проведения фундаментальных и прикладных исследований. Особое значение в данный период имеет создание «Всеказахстанского фонда структурных преобразований». Он мог бы сыграть важную роль при переходе к наукоемкой структуре, концентрируя капитал на развитии определенных технологий. Совокупность предложенных мер в сложившейся экстремальной ситуации должна обеспечить благоприятные социально-экономические условия ускоренного технологического развития. Список литературы 1. Казахстанская правда. 2001. 10 февр. 2. Яременко Ю.В. Избранные труды: В 3 кн. Кн. 1. Теория и методология исследования многоуровневой экономики. М.: Наука, 1997. 3. Транзитная экономика. 2000. № 2. 98 К.В. Криничанский ТИПОЛОГИЯ ФАКТОРОВ АНАЛИЗА РЫНКА ЦЕННЫХ БУМАГ Фундаментальный анализ – это ориентированный на принятие инвестиционных решений анализ рынка ценных бумаг, направленный на прогнозирование основных параметров рынка и основанный на исследовании факторов (макро- и микроэкономических, политических, природных и т.п.), влияющих на динамику рынка. Целью фундаментального анализа будем признавать выработку рекомендаций по проведению инвестиционных операций на рынке ценных бумаг. Сформулируем следующее определение фундаментального фактора для целей нашего исследования. Фундаментальный фактор – это процесс1 или явление, происходящие в системе (экономико-социальной, природно-климатической), обладающие параметрами, свойствами или характеристиками и оказывающие влияние на свойства объекта (ценной бумаги или иного финансового инструмента). Для краткости изложения под фундаментальными факторами будем понимать, как правило, свойства процессов. Так, например, такой фактор, как воспроизводственный процесс может быть рассмотрен с точки зрения параметров ВВП и инфляции, процесс капиталообразования – с точки зрения параметров объемов строительства, размера валового накопления основного капитала, объема прямых иностранных инвестиций, выступающих каждый как отдельный фактор. Чаще всего к фундаментальным факторам относят факторы экономического характера. Из них на первом месте часто оказываются факторы, относящиеся к деятельности конкретного предприятия, являющегося эмитентом, рассмотрение возможности инвестирования в акции которого является предметом соответствующего исследования. Иными словами, внутренняя стоимость данных ценных бумаг привязывается к финансово-экономическому состоянию (и прочим характеристикам) эмитента, изменения в котором, по мнению аналитиков, неизбежно ведут к изменениям на рынке соответствующих ценных бумаг. Однако надо признать, что положение эмитента также может быть рассмотрено как зависимая переменная или комплекс зависимых переменных, определяющими параметрами которых могут являться иные факторы. К таким факторам относятся прежде всего макроэкономические, а также политические, социальные, климатические и иные факторы (в т.ч. рыночная история компании – кредитная история, история котировок акций, рыночные цены акций, повлиявшие на состояние и позиции компании). У. Шарп с соавторами [1] называют анализ с такой последовательностью этапов, когда специалист сначала оценивает перспективы отдельных компаний, затем отраслей и в последнюю очередь экономики в целом, методом прогнозирования «снизу – вверх» (bottom-up forecosting), говоря при этом и о существовании альтернативного метода – прогнозирования «сверху – вниз» (top-down forecosting approach), 1 Например, воспроизводственный процесс, процесс капиталообразования, процесс межотраслевого и трансграничного перелива капитала, инфляционный процесс и т.п. 99 и об использовании сочетания данных подходов1 . Необходимо заметить, что в экономической литературе уделено недостаточно внимания изучению природы фундаментальных факторов, степени их «однородности» (сопоставимости, соотносимости, единства методов анализа, степени подверженности формализации), и, следовательно, здесь необходимо серьезное типологическое исследование2. Факторы, относящиеся к эмитенту (точнее, система показателей, характеризующих его рыночное и финансово-экономическое положение), выступают как долгосрочные, инертные, не подверженные резким колебаниям, имеющие по преимуществу прогнозируемый (в противовес случайному) и прозрачный характер проявления (публикуемые, раскрываемые с заданной частотой), легко формализуемые. Макроэкономические факторы могут быть рассмотрены в аналогичном контексте. Параметры инфляции, экономического роста, уровня безработицы, сальдо торгового баланса также публикуются с заданной частотой, могут быть формализованы и использованы для построения эконометрических моделей. Иной характер проявления имеют (могут иметь) политические и климатические факторы. Как правило, в своем подавляющем большинстве эти факторы проявляют себя как новости, т.е. как новая существенная информация, способная повлиять на сложившуюся ситуацию на рынках. Некоторые авторы (Э.Л. Найман [2]) рассматривают проявление всех факторов как новостей, «фундаментальных событий», разделяя последние на группу случайных, неожиданных новостей и группу планируемых, ожидаемых новостей. К первой группе они относят большей частью политические новости и новости «природного происхождения» (засухи, наводнения, землетрясения и т.п.), реже экономические новости. Ко второй – новости экономического, реже политического характера. Очевидно, что такое рассмотрение практически исключает возможность активного управления рынком. Подход Э. Наймана сосредоточивается в основном на проблеме объяснения поведения рынка. При этом вопрос о предугадывании, прогнозировании на фондовом рынке с помощью методов фундаментального анализа по преимуществу остается вне поля его рассмотрения (за исключением того, что Э. Найман отдает должное отдельным наиболее значимым факторам, таким, как ВНП, уровень процентных ставок и пр., заключая, что они детерминируют основной долгосрочный тренд рынка). Отличительной чертой подхода Э. Наймана выступает то, что под фундаментальным анализом он подразумевает не только собственно аналитическую работу, например, прогнозные оценки основных макроэкономический показателей, опре1 2 Такое сочетание требуется, например, для избежания «некорректных допущений», когда при оценке однородных показателей для разных компаний используются разные параметры прогноза макрофакторов (например, валютных курсов, цен на сырье и т.п.). Проблемы типологии характерны для теории фундаментального анализа как сферы, которая имеет дело с крайне разнородными по составу множествами объектов и решает задачу упорядоченного описания и объяснения этих множеств. Типология опирается на выявление сходства и различия изучаемых объектов, на поиск надежных способов их идентификации, стремится отобразить строение исследуемой системы, выявить ее закономерности, позволяющие не только правильно оценивать роль известных объектов, но и предсказывать существование еще неизвестных. В настоящей работе используется и эмпирическая и теоретическая типология. 100 деление так называемого «роста государства» или оценку «длины производственного цикла», но и отслеживание «горячих» новостей, способных в той или иной мере повлиять на рынок. В целом схожий подход можно наблюдать у немецких авторов Ф. Бергера и Р. Беера [3]. В исследуемом ими вопросе природы биржевых крахов ими особо выделяется роль фундаментальных факторов, трактуемых как «фундаментальные рамочные условия»: чем сильнее и продолжительнее биржа пытается освободиться от фундаментальных рамочных условий для того, чтобы пойти «собственным» путем, все равно – вверх или вниз, тем ожесточеннее ее настигает и опережает реальность. Случайные же факторы рассматриваются данными авторами как выступающие в роли «спусковых крючков» крупных колебаний на бирже. С критикой «пассивного» фундаментального подхода выступил Дж. Сорос [4]. Подчеркивая в целом высокую ценность фундаментального анализа, Дж. Сорос определяет его ключевую гипотезу об односторонней связи между компаниямиэмитентами и котировками их акций как «однобокую» и игнорирующую «возможность того, что изменения на фондовом рынке могут повлиять на богатства компаний», тогда как «котировки на фондовом рынке напрямую влияют на ценности, лежащие в их основе…» [4, с. 57]. Считаем, что данный факт не вносит существенных корректировок в методологию фундаментального анализа. Его можно охарактеризовать как фундаментальный анализ, дополненный анализом обратной связи в системе «объект-фактор – объект-ценная бумага». В целом нами не обнаружено принципиальных различий подхода Дж.Сороса с позициями фундаментального анализа, от которых ему, не взирая на собственную критику, так и не удалось оторваться (это касается и влияния «основного тренда» в т.ч.). Его понятие «превалирующего предпочтения» – есть агрегированная по рынку сумма разнонаправленных оценок внутренней стоимости (ВС) финансового инструмента. Влияние рыночных котировок на развитие событий также является очевидным, иначе бы вообще не возникло понятия ВС. Описания же процессов самоусиления и самокоррекции рынков, скорее, напоминают формализацию психологии биржи и выходят за рамки фундаментального анализа, перетекая в область технического анализа. И все же критика Дж. Соросом «пассивного» фундаментального анализа имеет веские основания, подтвержденные практикой и его личным опытом. В частности это касается валютных рынков1 . Т.к. “превалирующие предпочтения”… [могут] жить собственной жизнью… они находят выражение в спекулятивных перемещениях капитала [курсив мой. – К.К.]». Это «позволяет положительному или отрицательному торговому сальдо превысить как в объеме, так и в продолжительности уровень, который мог бы поддерживаться при отсутствии “превалирующих пред1 Валютные рынки имеют существенные отличия от фондовых. В первую очередь они отличаются характером предложения. В настоящее время основные сделки совершаются вокруг считанного количества инструментов данного рынка – доллара, евро, фунта, иены, швейцарского франка (предложение на фондовом рынке насчитывает тысячи примерно равных по «силе» инструментов). Так что можно предположить существование некой олигополии на данном рынке и признать при этом существование проблем для развивающихся рынков и «развивающихся» валют. Это накладывает отпечаток на устойчивость разных уровней данной системы. 101 почтений”. Когда это происходит, спекуляции оказываются дестабилизирующим фактором [курсив мой. – К.К.]». Таким образом, «теория рефлексивности» подтверждает возможность активного использования методов фундаментального анализа, по крайней мере в части возможности осуществления крупных спекуляций или защиты от искушения слиться с “превалирующими [на рынке] предпочтениями”». В целом о подходе Дж. Сороса можно сказать как о рассчитанном на сверхвысокую «осведомленность», тонкую интуицию, на наличие достаточных сил для совершения крупномасштабных операций и учитывающем в своем «прогнозе» данные факторы. Такой подход можно считать трудно формализуемым. Исследования автора позволяют классифицировать некоторые типы фундаментальных факторов, что представлено в виде таблицы. Признаки, типы и группы фундаментальных факторов По объекту отнесения Экономические: Социально-политические: характеризующие уровень пред- социальные приятия внутриполитичекие характеризующие уровень отвнешнеполитические расли Природно-климатические: природные климатические экологические макроэкономические факторы По степени соотносимости между собой Соотносимые Пример: инфляция и занятость Трудно соотносимые (со статис- Несоотносимые тически незначимыми или опосредованными связями) Пример: уровень процентных Пример: объем реализации ставок и размер промышленных российских предприятий связаказов зи и засуха в республике Таджикистане По порядку раскрываемости Открытые, регулярно и периоди- Закрытые (инсайдерская информация) чески публикуемые По степени открытости Латентные (скрытые) Открытые Прогнозируемые – – По степени прогнозируемости Случайные – По силе влияния на объект Сильные Средние Слабые По вектору влияния на объект Формирующие повышательный Формирующие понижательный Нейтральные тренд тренд Совпадающие с трендом (усили- Действующие «в противоход» Нейтральные (ослабляющие тренд) вающие влияние) 102 Окончание табл. Признаки, типы и группы фундаментальных факторов По «радиусу» воздействия – Воздействующие на один объект Воздействующие на комплекс объектов, в т.ч. и на другие факторы Пример: изменения в финансово-экономическом состоянии некрупной корпорации влияют преимущественно только на курс ее акций Пример: влияние на фондовый рынок темпов экономического роста, процентных ставок, предложения денег По быстроте реакции рынка С мгновенной реакцией – С отложенной реакцией (лагом) По количеству «волн» воздействия Факторы разового воздействия С эффектом «второй волны» С эффектом резонанса (после воздействия на другие факторы) По длительности проявления «Долгоиграющие» факторы Автономные Факторы со средней длительно- «Быстро затухающие» факторы стью проявления По степени автономности Зависимые, в т.ч. проявление или усиление (ослабление) влияния которых зависит от прочих факторов По степени «популярности» среди инвесторов Постоянно или часто учитывае- Редко учитываемые мые рынком По частоте влияния – Не выявленные Постоянно действующие (фор- Оказывающие периодическое Редкие мирующие долгосрочный ры- возмущающее воздействие ночный тренд) По типу воздействия на объект Воздействующие напрямую, без Воздействующие опосредован«участия» других факторов но, в т.ч. через другие факторы Внешние – По сфере происхождения Внутренние Пример: для российского рынка – Пример: национальный ВВП, это состояние фондового рынка инфляция и пр. США (индексы NASDAQ, DowJones); мировые цены на энергоносители и др. экспортные товары – В данной статье не ставилась задача определения механизма реализации той или иной реакции рынка на фундаментальный фактор. Однако по этому поводу следует сделать ряд существенных замечаний. Во-первых, это то, что взаимодействие между фактором и объектом носит по преимуществу информационный характер. Это означает, например, что изменение свойств фактора не «напрямую» 103 ведет к изменению свойств объекта (в т.ч. это касается и взаимосвязи «эмитент – акция»), а через механизм ожиданий. Кроме того, это означает, что сферой взаимодействия фактора и объекта является именно информационное поле, а не система управления предприятием, например, где многое зависит и определяется характером управленческих решений. Во-вторых, необходимо заметить, что реакция может быть множественной и неоднозначной при тех или иных условиях. В-третьих, оценка в фундаментальном анализе должна проводиться по комплексу факторов, учитывать их взаимозависимость и соросовскую «рефлексивность» факторов. Вчетвертых, т.к. речь идет именно о прогнозе, аналитик должен принимать во внимание социально-психологические факторы, стараясь предугадать, как ожидания и реакция игроков отразятся в изменении ценовых, объемных и структурных характеристиках рынка. В-пятых, необходимо учитывать, что большинство инвесторов и экспертов смотрят на многие фундаментальные факторы исключительно через призму их влияния на основные факторы, такие, как процентные ставки, общая экономическая активность и т.п.1 Список литературы 1. Шарп У., Александер Г., Бэйли Дж. Инвестиции. М.: Инфра-М, 1997. 2. Найман Э.Л. Малая энциклопедия трейдера. Киев: Вира – Р; Альфа Капитал, 1999. 3. Бергер Ф., Беер Р. Без страха перед «чёрной пятницей». М.: Интерэксперт; Финстатинформ, 1998. 4. Сорос Дж. Алхимия финансов. М.: ИНФРА-М, 1996. Н. В. Киреева МЕТОДИКА АНАЛИЗА ВНЕШНИХ И ВНУТРЕННИХ ФАКТОРОВ ФОРМИРОВАНИЯ МАРЖИНАЛЬНОГО ДОХОДА Маржинальный доход промышленных предприятий имеет различные источники формирования, которые могут находиться как во внешней, так и во внутренней среде. Группировка маржинального дохода по объектам возникновения и различным признакам объекта позволяет изучить влияние внешних и ряда внутренних факторов, воздействующих на формирование маржинального дохода. Так, группировка маржинального дохода по адресам покупателей позволяет установить наиболее доходный регион сбыта товара; группировка по торговым агентам, реализующим товар, позволяет установить агентов, формирующих наибольшую сумму маржинального дохода для предприятия и обосновать политику оплаты труда для стимулирования сбыта с помощью изменения формы оплаты труда торговых агентов. 1 Возможно, влияние каждого фактора разбивается на две или три составляющие: 1) влияние на основной тренд (быть может, опосредованное через основные факторы или имеющие самоусиливающуюся или самокорректирующуюся природу); 2) влияние, задающее среднесрочные тренды; 3) влияния, задающие случайные блуждания. 104 Таблица 1 Схема анализа структуры валового маржинального дохода по объектам возникновения Маржин. доход по Объект маржинального дохода Цех А 1 2 60 1213 72,8 Б 1 3 80 1520 В 2 1 95 1540 Склад Цена, усл. ед. Коли- Выруч- переменным чество, ка, тыс. т усл. ед. затра- Покупатель Адрес покупателя Торговый агент Форма реализации 27,7 ЗАО «Рост» Челябинск Берг Опт 121,6 38,9 ЗАО «ТЭЦ» Копейск Царев Опт 146,3 49,7 ООО «ТНК» Корки- Смолин но там, тыс. усл. ед. Розница В табл. 1 представлена схема анализа структуры валового маржинального дохода по объектам возникновения. Применение данной схемы позволяет изучить влияние внешних факторов формирования маржинального дохода. Важным фактором, влияющим на доходность отдельных объектов маржинального дохода, является величина и структура неполной себестоимости. От величины неполной себестоимости напрямую зависит величина маржинального дохода. Преобладание в структуре неполной себестоимости переменных затрат указывает на тот факт, что для достижения безубыточности данного объекта маржинального дохода не требуется значительного объема продаж. Преобладание в структуре неполной себестоимости прямых постоянных затрат указывает на необходимость увеличения объема продаж для их возмещения. Одним из условий обоснования управленческих решений по ассортименту продукции является оценка структуры прямых постоянных затрат в разрезе отдельных объектов маржинального дохода. Доля прямых постоянных затрат, относимых на отдельный объект, может быть настолько велика, что для их возмещения (то есть для достижения безубыточности объекта) может понадобиться значительное увеличение объема продаж. Обобщенная схема анализа формирования маржинального дохода по составу неполной себестоимости на промышленном предприятии представлена в табл. 2. Предложенная методика анализа позволяет также изменить подходы к оценке безубыточности хозяйственной деятельности предприятий и более полно изучить состав факторов, влияющих на безубыточность. Для расчета безубыточного объема производства по отдельным видам продукции в экономической литературе применяется показатель маржинального дохода, рассчитанного по прямым затратам на производство данного вида продукции. Объем производства по отдельному виду продукции считается безубыточным, если выручка от реализации покрывает переменные и прямые постоянные затраты на производство данного вида продукции. Однако, поскольку маржинальный доход формируется не только в основной деятельности промышленных предприятий, безу- 105 Таблица 2 Схема анализа структуры валового маржинального дохода по составу неполной себестоимости1 Маржинальный доход по переменным затратам, в%к общей выручке Доля прямых затрат на объект маржинального дохода в общей сумме прямых затрат Маржинальный доход По прямым затратам По переменным затратам Точка безубыточности объекта маржинального дохода, тыс. усл. ед. Тыс. усл. ед. %к валовому маржинальному доходу по прямым затратам Тыс. усл. ед. А 4,3 26,4 27,7 %к валовому маржинальному доходу по переменным затратам 23,8 38,0 8,1 26 61,6 Б 1,1 6,7 38,9 33,4 32,0 11,4 42 118,1 В 10,9 66,9 49,7 42,8 34,0 14,6 32 114,1 ИТОГО 16,3 100 116,3 100 34,0 34,1 100 293,8 Объект маржинального дохода %к выручке от объекта быточный объем продаж необходимо рассчитывать для всех объектов маржинального дохода. Для оценки влияния факторов на изменение безубыточности хозяйственной деятельности предприятия предлагается оценивать влияние безубыточности отдельных объектов маржинального дохода: Бi = Зпр ,постi УМi , пер , (1) где Бi- безубыточный объем продаж для i-го объекта маржинального дохода, Зпр, постi – прямые постоянные затраты, отнесенные на себестоимость i-го объекта маржинального дохода; УМi,пер – доля маржинального дохода по переменным затратам в выручке от i-го объекта. Формула (1) представляет собой детерминированную модель факторного анализа. Применение к ней различных методов факторного анализа (цепных подстановок, интегрального метода) позволяет рассчитать влияние прямых постоянных затрат и доли маржинального дохода по переменным затратам в выручке от отдельного объекта маржинального дохода на изменение точки безубыточности объекта. Расчет безубыточности отдельных объектов маржинального дохода позволяет более точно обосновать управленческие решения в зависимости от доходности отдельных хозяйственных операций, учитывая не только величину маржинального дохода по каждому объекту, но и сумму прямых постоянных затрат, включаемых в себестоимость объекта. Суммирование безубыточных объемов продаж по каждому объекту маржинального дохода позволяет определить такой объем продаж, при котором предприятие возмещает все прямые (по отношению к отдельным объектам маржи) постоянные затраты: 1 Диапазон изменений данных в табл. 1, 2 взят из практики работы предприятий. 106 n пр = ∑ Бi , Б пост (2) i =1 где Бпрпост – безубыточный объем продаж, при котором возмещаются прямые (по отношению к различным объектам маржинального дохода) затраты. Формула (2) представляет собой аддитивную факторную модель, которая позволяет оценить влияние изменения безубыточности отдельных объектов маржинального дохода на безубыточность всей хозяйственной деятельности предприятия, рассчитанную по прямым затратам. Однако достижение безубыточного объема продаж по прямым затратам еще не означает достижения безубыточности продаж в целом по предприятию, поскольку для получения прибыли необходимо возмещать косвенные затраты, относящиеся ко всей хозяйственной деятельности. Для определения безубыточного объема продаж в целом по предприятию предлагается формула (3): n Б = ∑ Бi + i =1 Зкосв , УВМДпер (3) где Б – безубыточный объем продаж в целом по предприятию; УВМДпер – доля валового маржинального дохода по переменным затратам в выручке; Зкосв – косвенные затраты на осуществление хозяйственной деятельности. Применение формулы (3) позволяет более полно изучить состав факторов и измерить их влияние на безубыточность хозяйственной деятельности (влияние величины косвенных затрат, безубыточности отдельных объектов маржинального дохода, прямых постоянных затрат). СОЦИОЛОГУ НА ЗАМЕТКУ А.А. Тараданов СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ УПРАВЛЕНИЯ ПРОЦЕССАМИ СЕМЕЙНОГО БЛАГОПОЛУЧИЯ Благополучная семья как социологический феномен, как «социальный факт», а «семейное благополучие» как социологическая или социальная категория отсутствуют не только в российской или советской, но и в мировой исследовательской практике. Планирование же мероприятий семейной политики идет преимущественно в направлениях работы с проблемными семьями и не предусматривает возможности расчета обоснованных положительных результатов, роста семейного благополучия. Настоящая статья представляет собой попытку несколько заполнить указанные теоретический и прикладной пробелы в данной сфере социального знания. Из выборочной совокупности 12 782 собранных в УрФО в 1993 – 1999 гг. анкет по проблемам семьи [2, с. 50] искомая совокупность «социально благополучные 107 семьи» формировалась следующим образом. Сначала были выбраны анкеты, в которых имеются оба супруга, дети и отмечается отсутствие в семье серьезных «неполадок». Затем выбраны анкеты, где отмечено наличие трех и более детей, а также двух детей при стаже совместной жизни до 10 лет и одного ребенка при стаже совместной жизни до 5 лет. Такой отбор был произведен по следующей причине: а) если в семье нет детей; б) если после 5 лет совместной жизни в ней только один ребенок; в) если после 10 лет совместной жизни не рождается третий – значит, в каком-то из звеньев в цепи индивид – семья – общество или во всех трех – что-то социально неблагополучно. В результате указанного отбора сформирована выборка, в которой представлена категория семей, успешно решающих три фундаментальные социальные проблемы: расширенного воспроизводства населения, социализации и удовлетворенности жизнью. То есть лишь при одновременном наличии в семье обоих супругов, отсутствии в их отношениях «серьезных неполадок» и наличии соответствующего числа детей при соответствующем стаже совместной супружеской жизни семья рассматривается как социально-благополучная (СБС или СБ-семья). То, что было до сих пор сугубо «расхожим выражением», стало социальным фактом. Данные исследования говорят о том, что доля СБ-семей в их общем составе сегодня очень мала. Среди 6 553 респондентов опросов 1993 – 1996 гг. (т.е. до дефолта августа 1998 г.) на территориях УрФО их насчитывалось 700, или 10,7% от общей выборочной совокупности; в сентябре 1999 г. (т.е. через год после дефолта) среди 6 299 респондентов Челябинской области их оказалось уже только 432, или 6,9%, [2, с. 222], т.е. стало практически вдвое меньше. Понятно, что доля СБ-семей в их общем количестве является исключительно точным социальным индикатором состояния как семьи, так и индивида и общества в целом. Если сравнить некоторые полученные социальные и экономические параметры СБС и «среднестатистической» семьи по степени их различия друг с другом, то можно определить меру влияния каждого из социальных факторов на семейное благополучие – «индекс влияния» (ИВ) – и в соответствии с этой мерой определять в дальнейшем, большее или меньшее внимание уделять тому или иному фактору при планировании мероприятий семейной политики по увеличению числа благополучных семей. Метод (алгоритм) здесь, в общем-то, довольно известен и часто применяется в социологии и социальной статистике. Его суть состоит в следующем. На первом этапе рассчитываются индексы (некоторые сводно-усредненные значения) тех показателей семейных отношений, которые получены непосредственно в ходе опроса и представлены в таблицах статистических данных результатов опроса. На втором этапе индексам тех параметров, на достижение которых и направлены практические действия, придается большее значение (как правило, это «1,0»), а остальные сравниваются с ними, что дает возможность получить объективные значения разницы и сравнивать степень этой разницы. В нашем случае за «единицу» и будут приниматься индексы показателей по СБС, а, соответственно, сравниваться с ними будут индексы показателей «обычной» семьи (общей выборки); те и другие будут взяты в среднеарифметических 108 значениях результатов областного и «окружного» опросов, поскольку как объемы, так и основные параметры обеих выборок практически равны. Данные по образованию респондентов из СБС в сравнении с данными общей выборочной совокупности по Челябинской области и УрФО (% к числу опрошенных) и «индекс влияния» образования на семейное благополучие Н/высшее, высшее «Индекс влияния» показывает степень влияния данного фактора на семейное благополучие: чем больше значение индекса, тем выше степень положительного влияния; «индекс влияния» со знаком (-) говорит о степени негативного влияния данного фактора на семейное благополучие: чем больше модуль этого индекса, тем выше степень негативного влияния. Рассчитывается «индекс влияния» следующим образом. На первом этапе рассчитываются средние арифметические значения результатов опроса по общей выборке и по выборке СБС (в %). Для строки с данными по среднему образованию для общей выборки это выглядит, например, так: (22,3 + 18,2) / 2 = 20,25% Для выборки СБС этот же расчет выглядит так: (22,8 + 26,1) / 2 = 24,45% На втором этапе рассчитывается промежуточный индекс по общей выборке: полученное среднее арифметическое значение по общей выборке делится на аналогичное по выборке СБС. 20,25% / 24,45% = 0,828. Таким образом, значение промежуточного индекса «0,828» представляет собой долю от индекса СБС, принятого за «1,0». Третьим этапом рассчитывается собственно «индекс влияния», который представляет собой разность промежуточных индексов СБС и общей выборки. 1,0 – 0,828 = 0,172. Аналогичным образом считаются «индексы влияния» для всех остальных параметров. Что же касается комментариев по данному набору индексов, то отметим, что сегодня получается наиболее предпочтительным для семейного благополучия самый низкий уровень образования ИВ 0,172, самым нежелательным – среднее профессиональное и среднее специальное (ИВ 0,169). Проблема очень глубокая, но это тема особого разговора. 109 Зависимость семейного благополучия от материального положения семьи давно доказана и российскими, и зарубежными исследователями. Однако систематические данные о степени и границах влияния того или иного уровня материальной обеспеченности на уровень семейного благополучия в литературе отсутствуют. По полученным данным, зависимость семейного благополучия от размеров набора принадлежащих семье «атрибутов цивилизации» (имущественной обеспеченности) предстает следующей. Данные по имущественной обеспеченности респондентов из СБС в сравнении с данными общей выборочной совокупности по Челябинской области и УрФО (% к числу опрошенных) и «индекс влияния» имущественной обеспеченности семьи на семейное благополучие По всем параметрам имущественной обеспеченности СБ-семьи имеют лучшие характеристики, чем семьи общей выборки, кроме одной: в УрФО обеспеченность СБС садовыми участками чуть ниже, чем по общей выборке. Наиболее отличительными «имущественными» характеристиками СБС от семей общей выборки является значительное преобладание обеспеченности первых видеомагнитофонами (по области 57 против 39%; по округу 59 против 34%), легковыми автомобилями (по области 42 против 30%; по округу 47 против 34% соответственно) и персональными компьютерами (по области 6 против 3%; по округу данные не собирались). Достаточно заметна разница по обеспеченности мебелью (по области 69 против 58%; по округу 74 против 59%). Меньше различий по обеспеченности телефонами (по области 46 СБС против 39% «обычных»; по округу данные не собирались), жилью (по области 81 против 77%; по округу 81 против 75% соответственно). Самые незначительные различия в показателях имущественной обеспеченности СБС и «обычных» семей отмечаются по садовым участкам (44 СБС против 42% у «обычных» по области; 21 СБС против 22% по округу), цветным телевизорам, холодильникам и гаражам. В российском семейном «домохозяйстве» (особенно с точки зрения «домаш- 110 них хозяек») компьютер сегодня – самая бесполезная вещь, и уж если на нее в семье нашлись деньги – значит, другие материально-имущественные вопросы решены. Вероятно, именно поэтому компьютер есть наиболее показательный фактор семейного благополучия (ИВ 0,492). Затем отмечаются видеомагнитофон (ИВ 0,375) и легковой автомобиль (ИВ 0,287). Вообще следует заметить, что среди имущественных параметров ни по одному нет негативного «индекса влияния». Разница в жилой площади, приходящейся на члена семьи выглядит так. Данные по жилой площади, приходящейся на члена семьи респондентов из СБС в сравнении с данными общей выборочной совокупности по Челябинской области и УрФО (% к числу опрошенных) и «индекс влияния» «жилищной» обеспеченности семьи на семейное благополучие Обеспеченность жилой площадью члена семьи, кв. м Получается, что и СБ-семьи имеют самый различный уровень обеспеченности жильем, вплоть до самого низкого. Средний «метраж» СБ-семей и «обычных» практически не различается. Это говорит о том, что обеспеченность жильем – далеко не самое главное в проблеме семейного благополучия. Интересно, что обнаруживаются некоторые «волны» зависимостей социального семейного благополучия от уровня обеспеченности семьи жилой площадью. От самой низкой (менее 5 кв. м) до примерно «10-метровой» обеспеченности наблюдаются некоторые «стихийные» колебательные процессы, причем по всем четырем выборочным совокупностям: в области и округе то растет, то падает доля СБ-семей в общей выборке. Например, при обеспеченности до 5 кв. м включительно доля СБС в области растет, а в округе падает. При 6 кв. м доля СБС снижается и в области, и в округе, причем в округе в три раза. При 7 кв. м, наоборот, доля СБС падает в области и растет в округе; при 8 кв. м эта доля растет и в области, и в округе; при 9 кв. м в области падает, в округе растет; при 10 кв. м падает и в области, и в округе. 111 Но вот уже при 11 и 12 кв. м доля СБС относительно доли в общей выборке растет и по области, и по округу. А при 15 и 18 кв. м снова падает и тоже одновременно и по области, и по округу. При обеспеченности более 18 кв. м доля СБС относительно доли в общей выборке по области растет, в округе же не растет и не падает. Не пытаясь разобраться в том, что происходит с СБС при уровне обеспеченности ж/площадью до 10 кв. м (весьма сумбурные изменения не позволяют обнаружить тенденцию), попробуем высказать предположения относительно весьма устойчивых процессов 11 – 12-метровой и 15 – 18-метровой обеспеченности. Складывается впечатление, что рост доли СБС при 11 – 12 кв. м есть, с одной стороны, реакция на положительные перспективы роста благосостояния; с другой стороны – следствие желания супругов (части из них) «замаскировать» для себя пробивающиеся семейные неполадки борьбой за улучшение условий жизни: «вот они улучшатся – и все наладится». Но вот жилищные условия улучшаются до приемлемого уровня, а 15 – 18 кв. м в России означает наличие у каждого члена семьи своей комнаты и, вполне возможно, плюс еще одна общая, то есть это уже известная «цивилизованная норма», а отношения, наоборот, ухудшаются: каждый уходит в свою комнату – и оказывается, что членов семьи уже больше ничто не связывает. Тогда вполне подтверждаются данные И.Родзинской по поводу того, что имеющие жилье супруги разводятся чаще, поскольку это позволяет разъехаться и заново устроить личную жизнь [1, с.109]. Итак, наиболее предпочтительной для семейного благополучия выглядит обеспеченность жилой площадью на члена семьи 11 кв. м (ИВ 0,325), 12 кв. м (ИВ 0,309), 8 кв. м (ИВ 0,206) и более 18 кв. м (ИВ 0,139). Наибольшее негативное влияние оказывается при обеспеченности 6 кв. м (ИВ 0,868) и 15 кв. м (ИВ -0,717). По поводу обеспеченности 15 кв. м уже было замечено относительно «разделительного» воздействия на семью отдельных комнат. По поводу же обеспеченности 6 кв. м может быть предположение, что по недавнему советскому законодательству имеющих такой уровень обеспеченности не ставили в очередь на получение жилья, поскольку считалось, что выдержана минимальная социальная норма. Возможно, именно бесперспективность этого уровня могла сыграть свою негативную роль в рождении в семье с такой жилищной обеспеченностью следующего ребенка. Будучи рассмотренной с позиций месячного дохода на члена семьи, ситуация с семейным благополучием в Челябинской области (по УрФО данные несопоставимы по причине высоких темпов инфляции в 1993 – 1996 гг.) выглядит так. 112 Данные по месячному доходу на члена семьи респондентов из СБС в сравнении с данными общей выборочной совокупности по Челябинской области (% к числу опрошенных) и «индекс влияния» «финансовой» обеспеченности семьи на семейное благополучие Месячный доход на члена семьи в СБС выше, чем в общей выборке по области, примерно на 25%. При этом нельзя сказать, что доля СБС очень отличается при разных уровнях доходов, разве что у тех, у кого в сентябре 1999 года этот доход составлял более 1500 р. на члена семьи, что для Челябинской области даже сегодня еще достаточно неплохо. То есть здесь получается однозначно рост семейного благополучия при росте уровня жизни, но следует еще раз отметить, что на всех уровнях дохода (кроме двух «высших этажей») доля СБ-семей практически равна доле «обычных» семей. В целом же, чем выше душевой доход, тем выше ИВ (если не обращать внимания на некоторые «непонятности» в середине таблицы). А под графой «до 100 р.», возможно, «спряталось» некоторое число «полутемных» предпринимателей, не желающих показывать уровень своих доходов. Важным показателем уровня жизни является качество бюджета, то есть доля «бюджета развития» в составе общего семейного бюджета [2, с.90]. Данные по качеству бюджета на члена семьи респондентов из СБС в сравнении с данными общей выборочной совокупности по Челябинской области и УрФО (% к числу опрошенных) и «индекс влияния» «качества бюджета» семьи на семейное благополучие 113 Доля затрат семейного бюджета на питание практически одинакова и в области, и в округе и по общим выборкам, и по СБС – примерно 63 – 66% (в СБС в среднем меньше, но несущественно). Самая значительная разница в СБС и «обычных» семьях – по затратам на одежду и обувь (особенно в округе: 20% в СБС против 14% общей выборки). Довольно непонятно практическое отсутствие разницы в затратах СБС и «обычных» семей на лечение и лекарства: логика «здравого смысла» должна говорить о том, что здоровье является важнейшей составляющей семейного благополучия, и потому его наличие, а следовательно, и заметное снижение доли затрат семейного бюджета на лечение и лекарства в СБС, должно было сказаться на результатах. Что же касается расчета «индекса влияния», то здесь необходим «двойной счет»: прямой и «обратный». Прямой – относительно «других расходов», «обратный» – относительно затрат на «выживание» (питание, лечение и жилье). Одежда и обувь однозначно не определяются: они и необходимость, и предметы роскоши. Тем не менее самым благоприятным моментом выглядит рост доли затрат на одежду и обувь (ИВ 0,228) и снижение доли затрат на содержание жилья (ИВ -0,212). Материальное положение семьи, государственная семейная политика, общественное мнение по проблемам семьи формируют сферу семейного бытия, несколько отличную от собственно материальной, хотя и от нее зависящую, которая в литературе обычно называется «социально-психологической». Здесь исследователи оперируют понятиями «социальное настроение», «социальное самочувствие», «социальный оптимизм» и т.д. Анализируются эти состояния на основе изучения субъективных оценок людьми ряда основных характеристик их бытия. Мы имеем возможность сравнить некоторые из этих оценок, данных респондентами «обычных» и СБ-семей. Качество питания [2, с. 98 – 107] является одной из важнейших для уровня жизни и «социального самочувствия» семьи таких субъективных оценок. Данные по качеству питания респондентов из СБС в сравнении с данными общей выборочной совокупности по Челябинской области и УрФО (уровень от потребности) и «индекс влияния» качества питания семьи на семейное благополучие Показательным является тот факт, что субъективная оценка уровня потребления продуктов питания (индекс качества питания) в СБС выше, чем в «обычной» 114 семье, на одно и то же значение – 13% (0,706/0,624=1,13; 0,681/0,605=1,13) – как в области, так и в округе. Самый низкий уровень потребления отмечается по рыбопродуктам. Самое большое различие отмечается по мясопродуктам и в области (0,645 в СБС против 0,546 в общей выборке – разница составляет 18%), и в округе (0,747 в СБС против 0,612 в общей выборке – разница составляет 22%). Меньше всего различие в потреблении продуктов СБС и «обычными» семьями по хлебопродуктам: разница и в области, и в округе составляет 6%. Итак, на Урале уровень потребления мясопродуктов есть наиболее показательный фактор семейного благополучия (ИВ 0,168). Затем отмечаются овощи и фрукты (ИВ 0,130) и молочные продукты (ИВ 0,124). Среди продовольственных параметров ни по одному нет негативного «индекса влияния». Во всех рейтингах жизненных ценностей в «верхней части списка» обязательно оказывается здоровье. Субъективные оценки состояния здоровья супругов получены следующие. Данные по самооценке состояния здоровья респондентов из СБС в сравнении с данными общей выборочной совокупности по Челябинской области и УрФО (% к числу опрошенных) и «индекс влияния» здоровья супругов на семейное благополучие 0,0 0,136 Доля ощущающих себя здоровыми супругов в СБС более чем в полтора раза выше, чем в «обычных» семьях (28% против 18% по области; 26 против 16% по округу). Но уже доля «имеющих недомогания» практически одинакова по всем четырем выборкам. Доля тех, кто болеет несколько дней в году, в составе СБС области уже ниже (8 против 13%), а в составе СБС округа пока еще выше (15 против 13%), чем в «обычных» семьях. Но доля болеющих несколько раз в году уже заметно ниже в СБС и области, и округа (7 против 10% и 8 против 12% соответственно). Доля же имеющих общее заболевание в составе СБС области более чем в два раза, а в округе более чем в семь раз меньше, чем в «обычной» семье. Таким образом, у здоровых супругов ИВ 0,372, у постоянно болеющих ИВ 2,564, даже хуже, чем у инвалидов (ИВ 0,773). Видимо, к инвалидности привыкаешь, а общее заболевание «отравляет» жизнь постоянно. 115 Естественно предположить, что на уровень семейного благополучия здоровье детей влияет в неменьшей, а то и большей мере, чем здоровье родителей. Данные по уровню здоровья детей респондентов из СБС в сравнении с данными общей выборочной совокупности по Челябинской области и УрФО (% к числу опрошенных) и «индекс влияния» здоровья детей на семейное благополучие Да-а! Мы, похоже, настолько свыклись с тем, что наши уральские дети беспрестанно болеют, что их болезни практически не влияют на семейное благополучие. Особенно это заметно из тех данных, что и по области, и по округу по разным характеристикам уровня здоровья доли детей в СБС оказываются практически те же самые, что и в «обычных» семьях, за исключением совсем уж тяжелых случаев: общих заболеваний и инвалидности, где доли СБС с такими детьми все-таки заметно меньше, чем эти же доли в «обычных» семьях. И это очень грустно. То есть родители указывают, что здоровье детей в три раза меньше способствует семейному благополучию, чем их собственное здоровье (ИВ 0,120 здоровых детей против ИВ 0,372 здоровья родителей), однако за инвалидность своих детей они переживают в три раза больше, чем за свою собственную (ИВ 2,000 против ИВ 0,773). Из данного анализа следует, что социально благополучные семьи – не сказка и не запредельный идеал. Они зачастую практически в той же мере, что и «обычные», встречаются у респондентов всех уровней материального благосостояния, и различия в материальной обеспеченности СБС и «обычных» семей не настолько велики, чтобы быть непреодолимыми. Число СБС в общем числе семей возрастает практически пропорционально возрастанию уровня материально-бытовой обеспеченности. Примерная стоимость прироста 1% числа СБС составляет в пересчете на 2002 г. около 300 р. месячного душевого дохода. Это означает, что в процессе реализации семейной политики достижение определенных уровней семейного благополучия можно планировать(!), как ни парадоксально выглядит этот вывод. По результатам предварительных расчетов, основанных на результатах исследования, стимулирование рождения ребенка в социально благополучной семье на Урале может состоять из трех сумм: 1) единовременной выплаты-компенсации имущественной недостаточности в объеме около 30 тыс. р.; 116 2) единовременной дотации около 100 тыс. р. на улучшение жилищных условий или предоставления дополнительной жилой площади в размере 7 – 10 кв. м; 3) ежемесячных выплат от 300 р. на члена семьи (то есть от 1000 р. на семью в зависимости от числа этих членов) на протяжении определенного периода. По итогам расчетов (пока предварительных) получается, что в среднем стимулирование рождения одного ребенка в СБС стоит около 70 тыс. р. Дорого? А высококачественный продукт дешевым не бывает. Ребенок же, рожденный и выращенный в условиях семейного благополучия, есть социальный продукт самого высокого качества. Между прочим, примерно столько же стоит годовое содержание ребенка в детском доме. И тогда получается, что на средства по содержанию одного детдомовского ребенка за весь период этого содержания можно простимулировать рождение не менее 10 детей в условиях семейного благополучия. Вот такая арифметика. Список литературы 1. Родзинская И.Ю. Материальное благосостояние и стабильность семьи // Социс. 1981. № 3. 2. Тараданов А.А. Семейный круг: Результаты социологических исследований проблем семьи в Уральском регионе в 1993 – 1999 годах. Челябинск, 2000. В.Н. Козлов МОЛОДЕЖЬ И НАРКОМАНИЯ В последние годы среди молодежи, особенно учащейся, в России наблюдается заметный рост числа наркоманов. Причем, по оценкам специалистов, данные медицинской и юридической статистики по наркотизму существенно занижены. Налицо фактическая бесперспективность борьбы с наркоманией только медицинскими средствами, на взгляд деятелей здравоохранения самого высокого уровня, наркомания – неизлечимая болезнь. До сих пор отсутствует эффективная профилактическая работа по предупреждению потребления психоактивных средств, оставляют желать лучшего правоохранительные меры. Наркомания вырастает в большое зло, а общество оказывается на пороге беды. Челябинская область здесь не является исключением. По заказу Комитета по делам молодежи администрации Челябинской области кафедрой социологии Челябинского государственного университета в г.Челябинске 23-25 мая 2001 года проведен массовый опрос учащейся молодежи по указанной проблеме. В выборочную серийную совокупность вошли 1500 респондентов, в том числе 500 учащихся школ с 8 по 11 классы; 500 студентов средних специальных учебных заведений, учащихся профессионально-технических училищ; 500 студентов Челябинского государственного университета. Настоящее исследование в пределах 5%-й статистической погрешности дает представление о мнениях и оценках по проблеме наркомании каждой из категорий: школьников города, студентов ССУЗ и учащихся ПТУ, студентов Челябинского государственного университета. 117 Как основные виды занятий в свободное время опрошенные отмечают гуляние с друзьями и слушание музыки (68% и 63% соответственно); просмотр телепередач (41%). Спортом занимается лишь каждый четвертый. При этом если слушанием музыки и просмотром телевизора примерно в равной мере увлекаются респонденты различного уровня достатка в семье, то занятия спортом более распространены среди респондентов из семей, живущих в полном достатке. Дискотеки посещает каждый седьмой опрошенный, в основном дети из бедных семей. В ночных барах бывает каждый шестнадцатый респондент. На наличие хобби указывает каждый седьмой. Характерно, что каждый восьмой подчеркивает: «просто бездельничаю». То есть в структуре свободного времени учащихся и студентов превалируют пассивные занятия. Вне учебного заведения 45% Нигде не занимаюсь 41% На базе учебного заведения 14% Рис. 1. Распределение учащихся и студентов по месту занятий во внеучебное время по интересам (спортом, творчеством и т.п.) (в % к общему числу опрошенных) Настоящий вывод подтверждается и ответом на вопрос: «Где Вы занимаетесь во внеучебное время по интересам (спортом, творчеством и т.п.)?». Нигде не занимаются 41% учащихся и студентов (рис. 1). Тех, кто во внеучебное время занимается по интересам вне стен учебного заведения, в три раза больше, чем в учебном заведении (44% против 14% соответственно), и эта пропорция почти не зависит ни от социального положения родителей, ни от уровня достатка в семье. Круг общения опрошенных составляют преимущественно товарищи по учебе, друзья детства и соседи. Примерно каждый шестнадцатый респондент уходил из семьи из-за конфликта с родителями или родственниками, несколько чаще в семьях на грани и ниже черты бедности, а также среди учащихся ССУЗ, ПТУ и студентов Челябинского государственного университета, чем среди школьников. Опрос показывает, что наркомания находится если еще не в центре, то в поле зрения общественного мнения и, полагаем, движется к этому центру. Большинство респондентов отмечают, что они обсуждали с друзьями проблемы употребления наркотиков (63%), что проблема наркомании обсуждалась в их семьях (62%). И эта 118 пропорция практически одинакова в семьях с различным социальным положением родителей и уровнем достатка. К тому же в подавляющем большинстве семей учащихся и студентов резко отрицательное отношение к наркоманам (рис. 2). Оно становится более лояльным по мере снижения достатка в семье и движения «сверху вниз» в социальной иерархии родителей (среди безработных отношение лучше, чем среди рабочих; среди рабочих лучше, чем среди служащих и предпринимателей). 87% опрошенных считают, что для них и их близких наркоманы опасны, а почти половина респондентов отмечает, что от наркотической зависимости полностью вылечиться нельзя. Резко отрицательное 81% Считаем, что это личное дело каждого 18% Положительное 1% Рис. 2. Отношение в семьях учащихся и студентов к наркоманам (в % к общему числу опрошенных) Третья часть юношей и девушек стоимость лечения от наркотической зависимости оценивают в сумму 30 и более тысяч рублей, хотя более половины затруднились ответить. Три четверти респондентов считают, что увлечение наркотиками только начинается и, следовательно, в перспективе будет распространяться (рис. 3). Да, все только начинается 77% Снизится 8% Не будет 4% Еще немного и остановится 11% Рис. 3. Мнение учащихся и студентов о перспективах распространения увлечения наркотиками (в % к общему числу опрошенных) 119 Указанное выше отношение к наркомании и наркоманам складывается не на пустом месте, во многом на базе личного социального опыта и личных впечатлений. Более чем каждый пятый из опрошенных имеет в кругу своего непосредственного общения наркоманов (рис. 4). Доля таких респондентов выше в семьях, находящихся ниже черты бедности, и в семьях, где родители безработные. Основная масса респондентов (72% из числа ответивших на вопрос) указывают, что их знакомые-наркоманы употребляют наркотики с 15 – 18 лет, а 10% даже отмечают, что – с 11 – 14 лет. Каждый шестой из ответивших одалживал своим знакомым-наркоманам деньги. Нет 64% Да 23% Не знаю 13% Рис. 4. Наличие наркоманов в кругу людей, с которыми непосредственно общаются учащиеся и студенты (в % к общему числу опрошенных) Более того, каждый шестой из опрошенных показал, что сам употреблял наркотики (рис. 5). Заметно больше таких среди учащихся ССУЗ и ПТУ, студентов ЧелГУ, чем школьников. 86 90 79 76 80 80 Учащиеся школ Учащиеся училищ Студенты вузов Все опрошенные 70 60 50 40 30 24 19 20 18 10 10 0 Да Нет, никогда Рис. 5. Ответы учащихся и студентов на вопрос: «Употребляли ли вы наркотики?» (в % к общему числу опрошенных и по каждой категории) 120 80% респондентов известны внешние признаки наркозависимости у человека, сами они сталкивались с теми или иными проявлениями наркомании в повседневной жизни (использованные шприцы, неоправданная агрессия, беспричинное веселье, странный или болезненный вид молодых людей и др.). Из числа ответивших 90% указали, что их знакомые изменились после того, как стали употреблять наркотики, а три четверти подчеркнули, что у таких знакомых прибавилось проблем. Более чем каждый третий ответивший отмечает, что знает случаи заражения знакомых-наркоманов инфекционными заболеваниями. Каждому пятому из опрошенных известны наркоманы старше 30 лет, каждый четвертый отмечает, что его знакомые умирали от употребления наркотиков. Последнее в два раза чаще звучит в семьях, находящихся ниже черты бедности. Указанные представления о наркомании и наркотиках дополняются сформировавшимися у учащейся молодежи установками в отношении наркотиков и оценками возможных последствий их употребления. Только каждый двадцатый считает, что употреблять наркотики – стильно и модно, при этом в несколько раз чаще других на это указывают дети из семей с уровнем жизни ниже черты бедности, живущие без родителей (с бабушкой-дедушкой или другими родственниками или в детдоме, интернате), потребители «средних» и «тяжелых» наркотиков. Еще отметим, что совсем незначительная часть – каждый пятидесятый респондент – считает, что нужно подражать друзьям, если они наркоманы. Заметно чаще такое отношение среди детей из семей, живущих ниже черты бедности. Видимо, «расположенность» к наркотикам в определенной мере сдерживает сложившееся у значительной части учащейся молодежи представление о возможном наказании за их употребление. Так, более, чем каждый второй опрошенный считает, что употребление наркотиков влечет за собой уголовное наказание. Несколько более, чем каждый четвертый, – что нет, а каждый пятый затруднился ответить. 70 65 60 50 43 40 30 19 20 7,7 10 7,6 3,9 0 На «точке» (определенное место в городе) На дискотеке или в ночном клубе Во дворе В общежитии В учебном заведении Где еще? Рис. 6. Мнение учащихся и студентов о том, где проще всего достать наркотики (в % к общему числу опрошенных) Исследование показало, что проблемы доступности (приобретения) наркотиков для многих нет. Проще всего достать их «на точке» – так считают 65% респон121 дентов. 43% указывают на дискотеку и ночной клуб, а 19% – во дворе своего дома (рис. 6). Вообще же, каждый третий утверждает, что вблизи от его дома есть места, где можно в любое время достать наркотики. Обратим внимание и на то, что каждый четвертый опрошенный знает, сколько стоит «доза». В основном употребляются легкие наркотики (чаще в обеспеченных семьях). Употребление средних и тяжелых наркотиков заметно выше среди детей из многодетных семей, из семей ниже черты бедности, плохо успевающих в учебе. Кроме того, употребление тяжелых наркотиков почти в 10 раз чаще отмечается респондентами старше 21 года. Причем на вопросы только к этой категории респондентов отвечало примерно такое же число респондентов, что и ответило «да» на вопрос об употреблении наркотиков. Это подтверждает достоверность выявленной доли «наркоманов». Мы подчеркиваем это при возможной неискренности ответов по рассматриваемой проблеме части респондентов и некоторой проблемности методики анкетирования в классах и аудиториях, где за партами, как правило, по два учащихся, студента. Ответы «наркоманов» на вопросы даются в % к ответившим на каждый вопрос. Две трети из этой категории респондентов употребляли наркотики более одного раза. Чаще других это дети из семей ниже черты бедности. Только каждый четвертый принимает наркотики меньше месяца, еще каждый четвертый – уже более двух лет. Каждый пятый – от года до двух лет, все другие (30%) имеют «стаж» от месяца до года. Этот «стаж» быстро возрастает по мере снижения достатка в семье. Каждый третий употреблял наркотики реже одного раза в год; каждый четвертый – раз в год; каждый пятый – раз в месяц; каждый десятый – раз в неделю; каждый двадцатый – раз в день и чаще. Частота употребления наркотиков стремительно нарастает по мере снижения достатка в семье. На вопрос «Какая сумма тратится Вами на приобретение наркотиков?» ответили только 72 респондента. По информации с анкет по нашим расчетам каждый из них в месяц расходует на эти цели в среднем 218 рублей, при стоимости дозы марихуаны (анаши) 113 рублей, героина – 243 рубля. Заметим, приемлемые в принципе цены на наркотики. На вопрос о затратах времени на поиск и приобретение наркотиков ответило уже в 2 раза больше респондентов. Распределение ответов следующее: меньше 30 минут – 35%, один час – 17%, часа два – 18%, более двух часов – 30%. То есть тот факт, что на поиск наркотиков не приходится тратить много времени, еще раз свидетельствует об их доступности. 41% покупает наркотики у одних и тех же людей, 59% – у разных. Каждый восьмой наркоман задерживался сотрудниками правоохранительных органов по подозрению в употреблении наркотиков. Все другие (87%) не «попадались». 62% наркоманов говорят, что они смогли отказаться от употребления наркотиков и сейчас их не принимают. 28% и не пытались бросить принимать наркотики. Каждый десятый пытался бросить, но его постигла неудача. 122 Лечение в специализированной клинике для наркоманов проходили только 7,6% из этой категории. Как успешное его отметили только 0,5%. Основной причиной употребления наркотиков молодежь называет попытку уйти от жизненных проблем; на втором месте из причин – любопытство, далее – жажда острых ощущений, желание не отстать от товарищей и скука (рис. 7). 45% респондентов считают, что наркоманов необходимо изолировать в специ60 50 50 39 40 29 30 26 24 20 10 7,7 4,9 1,7 0 Попытка уйти от всех жизненных проблем Любопытство Жажда острых ощущений Желание не отстать от товарищей От скуки Попытка Трудности с испытать себя поступлением на учебу, работу Другие (напишите) Рис. 7. Мнение учащихся и студентов о причинах употребления наркотиков (в % к общему числу опрошенных) альных заведениях тюремного типа, а три четверти выступают за их изоляцию в специальных медицинских учреждениях. Учащаяся молодежь за строгие меры наказания наркоторговцев. Так, по мнению каждого третьего, наркоторговцы заслуживают смертной казни, каждого четвертого – пожизненного заключения. Еще каждый шестой полагает определять им срок тюремного заключения от 10 до 20 лет. Каждый третий из опрошенных готов анонимно информировать о распространии наркотиков правоохранительные органы, общественные организации или специальные центры. Респонденты внесли и другие предложения в отношении наркомании среди учащейся молодежи (всего таких предложений 465). Большинство замечаний касается самих наркоманов (32% от всех респондентов, давших ответ). Среди ответов, особенно школьников, чаще встречаются высказывания о необходимости помочь людям, попавшим в беду. Многие респонденты считают, что наркоманов следует наказывать. Меры наказания предлагаются довольно разные. Встречаются, но реже, мысли о том, что наркомания – это личное дело каждого. Часть предложений касается борьбы с распространением наркотиков (18%), необходимости организовать досуг молодежи, увлечь ее полезным занятием (16%). 123 Ряд предложений направлены на необходимость пропагандировать здоровый образ жизни (8,8%). Высказывается мнение, что людей необходимо информировать о вреде наркотиков (8,2%). Порой звучит просто призыв для молодежи типа: «Не начинать», «Не употреблять наркотики!» (7,6%). Таким образом, опрос подтверждает остроту и актуальность проблемы наркомании, ее многогранность и распространенность в молодежной среде, доступность наркотиков и насущную необходимость сосредоточения всех здоровых сил общества на борьбу с этим пороком. ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЫ П. Дилуэрт (перевод Д.Постниковой) РОЛЬ СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЫ В ЖИЗНИ СЕМЕЙ В РОССИИ В предыдущей статье (2001) было выделено несколько подходов к проблемам насилия над детьми и пренебрежения ребенком в неблагополучных семьях в Великобритании. Были высказаны некоторые соображения относительно того, как практический опыт социальной работы в Великобритании может быть применен в России. Теперь мне хотелось бы развить приведенные ранее доводы. Будут исследованы некоторые направления в философии, которые повлияли на социальную политику по отношению к детям и семьям в Великобритании. Особое внимание будет уделено росту объёма и интенсивности вмешательства социальной работы в проблемы, касаемые детей, находящихся под угрозой насилия или тех, о которых есть сведения, что они подверглись таковому или когда говорят, что существует угроза насилия. В работе будет также сделана попытка обратиться к следующим вопросам: • Какого успеха удалось достичь социальной работе в Великобритании: а) в поддержании семьи, б) в предотвращении пренебрежения и насилия над детьми? • Возможно ли измерить предотвращение, то есть возможно ли измерить то, что не произошло? • Возможно ли применить в России удачные либо не совсем модели социальной работы, используемые в Великобритании? Приемлемы ли они для российского общества? • Какие уроки из практики социальной работы в Великобритании полезны для России? • Какие существующие административные структуры в России могут быть приспособлены для работы с проблемами насилия над детьми и неблагополучными семьями? 124 Создание систем помощи менее удачливым членам общества в Великобритании началось с введения Закона о бедных в конце XVI в. Этот законодательный документ вместе с печально известной системой работных домов доминировал в социальной политике Великобритании на протяжении примерно 350 лет. На его поддержку влияли следующие факторы: • христианская концепция обязательной благотворительности; • боязнь общественных беспорядков и признание необходимости поддержания порядка в обществе; • понятие о социальной справедливости. Начиная с елизаветинских времен, в Викторианскую эпоху и даже в наши дни существует противоречивое отношение к бедным: являются ли эти люди неудачниками и бедняками в результате своих собственных ошибок или их неудачи происходят от недостатков социально-экономических условий? Брюс (1961) цитирует члена Парламента сэра Фрэнсиса Хастингса, который в 1597 г. говорил о «жуликах и бедняках», относя их к одному единому классу. Философ Джон Локк описывал бедность как « ослабление дисциплины и развращение манер». Такое отношение нашло отражение в политическом мышлении правых сил. В противоположность философ и писатель Джонсон утверждал, что «приличная забота о бедных – это настоящая проверка для цивилизации». Целью этой работы не является детальное исследование Закона о бедных, а лишь указание на то, что меняются ценности и мораль, а вместе с ними меняется и политика. Общество с трудом принимает существование бедной части населения, за исключением тех случаев, когда периодически его побуждает к действию какой-то скандал. Эта неопределенность в отношении к малообеспеченным слоям населения отражается также в том, как в Великобритании решаются вопросы о плохом отношении или пренебрежении детьми. Спорным вопросом также считается то, что социальной политике в Великобритании до сих пор не удалось найти удовлетворительное решение дилеммы: нужно ли поддерживать семью как единое целое или нужно защищать только личные интересы ребенка. Первое официальное признание вопросов, связанных с детьми, возникло в результате все возрастающего понимания ужаса условий работных домов. Эти заведения воспринимались как тюрьмы. Чарльз Диккенс, приверженец гуманитарного подхода к бедности и заботе о детях, пишет в романе «Маленький Доррит» (глава 31): «В работных домах ... нет права на уединение, нет посетителей, нет никакого положения, нет уважения». С 1830 г. стали предприниматься попытки обеспечить детям образование, которое помогло бы им жить независимо и вдали от атмосферы работных домов, но только в 1915 г. было запрещено помещать детей в работные дома вместе со взрослыми. Во времена Викторианской эпохи (1837 – 1901гг.) проводились различные эксперименты с целью исследования методов ухода за теми детьми, за которыми не могли присматривать дома. Создавались: • большие районные школы, известные также как «школы-казармы», вмещавшие до 2000 детей – очень экономные в управлении из-за большого размера, но они 125 изолировали детей от их круга общения и не могли создать семейную атмосферу; • дома-коттеджи: небольшая «семейно-групповая» структура – несколько домов вокруг учебного заведения; • разрозненные дома: небольшие домики, сооруженные в разных частях города; дети посещают школы по месту жительства; • «патронаж» или «опёка» над детьми без усыновления (удочерения). В конце XIX в. в Великобритании больше внимания стали уделять плохому обращению и пренебрежению детьми именно внутри семьи, в противоположность плохому отношению и пренебрежению внутри работного дома, на рабочем месте или на улице. Акт о детях, принятый в 1908г., расширил ранее смешанное законодательство в отношении жестокости и защиты жизни несовершеннолетних и охватывал пренебрежение детьми, нищенство и тюремное заключение. Стало появляться новое отношение к детям как к «подопечным сообщества». Общество считалось ответственным за то, как дети перейдут во взрослую жизнь. Несмотря на то, что этот Акт – «детище» реформаторского либерального правительства в Англии и последовавший за ним Акт о детях и молодежи (1933) рассматривались как социальные ориентиры, Холман (1988) отмечает, что эти части законодательства отражали Закон о бедных и Викторианскую политику в том, что нужно удалять детей, которыми пренебрегают, или детей-преступников из неблагополучного окружения вместо того, чтобы улучшать само окружение. Хейвуд (1970) отмечал, что «образец такой заботы, когда дом, в котором ребенку не уделялось внимание, и приемный дом становятся взаимоисключающими». Только в 1948г. стали предприниматься реальные усилия, сосредоточенные на превентивной социальной работе, направленной на работу с семьей как с единым целым. Основа этих изменений в философии может быть найдена в нескольких значительных событиях: • эвакуация многих детей из городов в деревни во время Второй мировой войны привнесла осознание того, что бедность и лишения не ограничиваются рамками нескольких криминальных или социально нездоровых семей; • смерть мальчика в приемной семье в 1945 г.: Дэннис О’Нил умер от побоев, нанесенных ему приемным отцом и от игнорирования ситуации приемной матерью. Ранее он был удален от пренебрегавших им родителей. Этот случай осветил несоответствующий надзор за детьми, помещенными под опеку местных властей, и вызвал предположение о том, что для некоторых детей новые дома, куда их поселяют, ничуть не лучше, чем те, из которых они были удалены; • «Доклад о социальном страховании и сходных услугах», известный также как Доклад Бевериджа (1942), содержал детальный план создания процветающего государства, предлагавший доступную для понимания образовательную программу, программу строительства жилья, финансовые пособия, поддержку семьи и здоровья. Акт о детях 1948г. был нацелен «не на наказание плохих родителей, но на действия в максимальных интересах детей. Была особо подчеркнута сила ... естествен- 126 но созданной семьи, а это значит, что нужно пытаться удержать детей в семье» (Партон, 1985 г.). Акт предусматривал новые Детские департаменты. Когда они начали создаваться, возникли споры по поводу того, как наиболее эффективно заботиться о нуждающихся детях. Основными направлениями были: • сокращение больших заведений до маленьких домов; • увеличение числа возможных приемных родителей и их постоянная поддержка и наблюдение за ними; • возвращение детей их родителям, как только они будут признаны способными к уходу за детьми. Несмотря на это число детей, переданных на попечение государства, постоянно росло; и работа Детских департаментов была скорее направлена на реагирование на кризисные ситуации, чем на их предотвращение. Последующие законодательные акты – Акт о детях и молодежи 1963 и 1969 гг. – отражали попытки изменить ситуацию. Акт о детях и молодежи 1963 г. касался вопросов предотвращения распада неблагополучных семей; Акт о детях и молодежи 1969 г. акцентировал внимание на работе с молодыми преступниками, подчеркивая преимущества «исправительных работ» в рамках семьи или ближайшего социального окружения по сравнению с юридическими институтами. Таким образом, социальная работа в Великобритании в 1960-х и начале 1970-х гг. может быть обозначена как период инноваций и впереди идущих инициатив, где поддержка семьи как единого целого преобладала над акцентированием внимания на отдельных детях. В начале 1970-х гг., когда были обнаружены случаи насилия над детьми, практика вновь вернулась к реактивной работе. Случаи избиения детей были обнаружены гораздо раньше, в 1961г. (Кемпе и Хелфер, 1968 г.). Тем не менее один конкретный случай «оказался решающим в вопросе [насилия над детьми] и признании его главной социальной проблемой; а также во введении фундаментальных изменений в политике и практике социальной работы» (Партон, 1985 г.). Мария Колвелл умерла в январе 1973г. в возрасте семи лет. Около 5 лет она провела под опекой своей тети, в возрасте 6 лет 8 месяцев вернулась к матери и отчиму, но тем не менее оставалась под надзором местных властей. Семью навестили несколько представителей власти, поскольку школьные учителя и соседи выражали обеспокоенность судьбой Марии. Однако она была убита своим отчимом, когда ей было 7 лет 10 месяцев. В результате проведенного расследования правительство выявило следующее: • местные органы власти недостаточно активно противостояли решению суда по делам несовершеннолетних о возвращении Марии домой; • при первых признаках насилия власти не смогли действовать с необходимым вниманием к возможной опасности; • местные власти не справились с обязанностью должным образом наблюдать за благополучием Марии. Партон (1985г.) также отмечает рост чувства «социальной обеспокоенности» в Великобритании в значительных слоях населения в конце 1960-х – начале 1970-х 127 гг.: «наблюдался постоянный рост числа разводов и уровня преступности и преступлений с применением насилия, что свидетельствует об уменьшении традиционных ценностей в обществе … страх разрушения общественного порядка неизменно сосредотачивался на семье и на тех, кто был ответственен за ее функционирование … случай с Марией Колвелл стимулировал выражение всех этих социальных беспокойств». Социальные работники стали более тревожными, осторожными, и, как следствие, сократилось количество нововведений. Ко времени трагедии, произошедшей с Колвелл, Детские департаменты были созданы и начали работать Департаменты Социальных Служб (ДСС). Это имело следующие последствия в сфере услуг, оказываемых семьям и детям: • Департамент социальных служб представлял собой большую неспециализированную организацию, которая предоставляла услуги общего характера любому нуждающемуся слою населения. • Для многих социальных работников они создавали массу лишней работы. Характер трагедии Колвелл и других похожих случаев насилия над детьми или кризисы в Великобритании свидетельствовали о неспособности социальных работников должным образом наблюдать за детьми и семьями, за которые они несли ответственность. • «Семейный» подход ДСС отвлекал внимание от отдельных членов семьи. • Обобщенность знаний социальных работников привела к сокращению в освоении навыков, необходимых специалистам (например, освоение навыков эффективного общения с детьми). • Само определение «социальный работник» в Великобритании получило оскорбительный смысл. На самих же социальных работников была направлена лавина критики: их обвиняли либо в неспособности защитить детей от причиняемого им вреда, либо в чрезмерном вмешательстве в личную жизнь – весьма невыигрышная ситуация. Как следствие ряда трагедий и скандалов, связанных с уходом за детьми, социальное законодательство начало отдаляться от таких концепций, как важность связи между ребенком и его естественными родителями («кровная связь»), и постепенно уделять больше внимания особым нуждам и правам ребенка. Акт о детях 1975г. особо акцентировал внимание на потребностях ребенка, противопоставив их интересам родителей. Акт о детях 1989г., на который повлияла Конвенция ООН по правам ребенка, подчеркивал первостепенную значимость благополучия ребенка и особенно взглядов ребенка. В середине 1980-х – начале 1990-х гг. снова возникла тенденция к специализации. Хотя название «Департамента социальных служб» было сохранено как термин общего характера, многие представители местных властей разделили свои социальные службы на группы, работающие с семьями и детьми; группы по уходу за престарелыми людьми и так далее. Затем последовало более узкоспециальное деление: исследовательская команда по защите детей, оценивание заботы о детях, обеспечение заботы о детях (усыновление и воспитание в патронажной семье) и так далее. 128 Тем не менее были взгляды, противоположные новому реактивному подходу. Многие ратовали за восстановление «превентивного подхода» в политической и социальной жизни. Холман (1988г.) пишет, что «появилось давление со стороны различных групп … давно основанная группа «Неполные семьи», «Группа по защите прав семьи» … «Справедливость – детям» и «Родители против несправедливости». Они собирали и публиковали информацию о детях, «ошибочно удаленных от своих родителей», и о местных властях, «которые лишали родительских прав, не имея на то достаточно оснований». Сами же социальные работники сомневались в необходимости авторитарной сверхреакции на трагедии, подобные случившейся с Колвелл, ратуя за выделение больших ресурсов для поддержки семей до того, как случится кризис и за признание необходимости того, чтобы все общество в целом, а не только социальные работники, несло ответственность за детей. Другие разделяли эту точку зрения. Организация Конец Физическому Наказанию Детей (КОНФЕНД) (EPOCH), основанная в 1989г., обратила внимание на тот факт, что Британское общество позволяет родителям ударять детей в качестве наказания и это неизбежно приводит к тому, что некоторые родители могут доходить до крайностей: «Все действия, направленные на то, чтобы причинить ребенку физическую боль – от легкого шлепка до серьезных побоев – являются звеньями одной цепи.» «Пока официальные власти молчат по отношению к физическому наказанию, социальные работники должны решать, что является приемлемым, а что – насилием. Таким образом, родители редко получают сообщение, которое является и однозначным, и защищающим: «Ударять ребенка – неприемлемо.» Также была обнаружена связь между бедностью и насилием над детьми. Таунсенд (1979) говорит об «относительных лишениях … отсутствии или неполноценности питания, стандартов услуг и деятельности, которые являются привычными или традиционными в обществе … вот что такое бедность». Партон и др. (1997) утверждают, что «есть много доказательств того, что большинство детей и семей, которые являются субъектами социального воздействия с целью защиты детства, живет в бедности и происходит из самых отверженных и лишенных слоев общества». Насилие над детьми не рассматривается исключительно как симптом, выраженный в патологическом поведении родителей, но как явление, характерное для социально обездоленных детей в целом. Представители Национального Совета Гражданских прав Куссинс и Кут (1981), а также члены организации по борьбе с детской бедностью подчеркивали необходимость введения социальных услуг для неблагополучных семей в целом. Такой более либеральный подход к проблемам вмешательства в жизнь детей, подвергшихся насилию, и неблагополучных детей или их семей на государственном уровне находит свое выражение в термине «первичная профилактика», что Хардикер и др. (1991) обозначают «развивающимися, изменяющимися структурами на системном, а не индивидуальном уровне; повышением самосознания; созданием систем социальных связей в сообществах и перераспределением ресурсов». 129 Наиболее ярким практическим примером становления этой формы социального развития служит движение, направленное на создание семейных центров в Великобритании в 80-х и 90-х годах и параллельно происходящие процессы развития проектной социальной работы среди местных сообществ. Предполагалось, что семейные центры будут стимулировать «раннее вмешательство» в решение семейных проблем, не только проводя при этом оценку индивидуальных потребностей детей, но и рассматривая их с точки зрения контекста семьи и местного сообщества. Этот период характеризовался улучшением качества работы по определению детей в приемные и патронажные семьи, что было существенным для тех детей, которые удалялись из семьи. В общем со времени трагедии Колвелл наблюдался непрерывный процесс улучшения качества социальных услуг для детей, подвергшихся насилию, в частности, появились междисциплинарные конференции для оценки положения детей, подвергшихся насилию или входящих в группу риска, также были созданы объединенные команды социальных и полицейских работников для проведения расследований. До какой же степени может какая бы то ни было форма социальной работы – авторитарный подход, индивидуальная работа с детьми или семейный подход – предотвратить насилие над детьми или улучшить качество жизни неблагополучных семей? Необходимы дополнительные исследования по эффективности профилактической работы, чего мы с их помощью достигаем, что стараемся предотвратить? Холмэн (1988) признает, что «очевидно, нет точного научного определения таким аспектам человеческого поведения, как «пренебрежение родительскими обязанностями», «насилие» и т.д. Тем не менее Читам и др. (1992) разработали «типологию» превентивных целей, которые можно брать за основу при оценке эффективности социальных проектов. Это 11 целей: начиная с цели избежания удаления ребенка из семьи до избежания пренебрежения или насилия над детьми». Хардикер и др. (1991) всесторонне изучили работу определенных коллективов социальных работников и отметили, что «(профилактическая) работа была предпринята с осознанием того, что необходимо бывает рисковать, чтобы достичь успеха и что цена провала может быть высока». Они определяют постоянную дилемму, с которой сталкиваются социальные работники в Великобритании: с одной стороны, это позитивные формы партнерства с родителями, с другой – «спектр значительного вреда», что может привести к необходимости более серьезного вмешательства. До этого момента в данной работе исследовалось явление изменения ценностей в профессии социального работника, отражающее изменение моральных ценностей, стандартов и сомнений в британском обществе. Дебаты о том, что такое «приемлемая родительская забота» и какие меры следует принимать, если уровень родительской заботы «неприемлем», продолжаются. Но если даже в британском обществе, где на протяжении многих десятилетий развивалось социальное законодательство и практика социальной работы, не разрешили эти проблемы, о каком уроке можно вести речь для развития российской социальной политики и практики? Могут ли эти уроки быть приемлемы в условиях российской действительности? 130 Бридж (2000) цитирует Смита (1995) и предлагает, что «в любом случае следует избегать идеологического восприятия социальной работы в Великобритании в качестве имиджа развитого общества, к которому должна стремиться Россия». Я намеревался показать, что социальная забота о детях и семьях в Великобритании далека от идеала. Но у меня нет намерений порочить социальную работу в Великобритании, которой я сам посвятил 25 лет, а лишь стремление продемонстрировать, что прогрессивные, положительные споры необходимы для улучшения качества социальных услуг. Для российских менеджеров и практиков социальной работы могут показаться полезными следующие основные моменты, вытекающие из британского опыта социальной работы в области предоставления социальных услуг детям: • Различные точки зрения – авторитарные и гуманитарные – по вопросам истоков бедности, лишений, неблагополучных семей – затуманили вопрос. Однако действительность состоит в том, что проблемы существуют как в британском, так и в российском обществе, и решаться они должны с позиций прагматизма. • Точно так же в российской практике необходимо постараться избежать «эффекта маятника», присущего Великобритании, когда внимание фокусируется то на отдельном ребенке, то на целой семье. Необходимо фокусироваться и на том, и на другом и проводить необходимую работу, если позволяют ресурсы. • Хотя наличие ресурсов (денег) является решающим фактором в развитии широкой системы социальных услуг, позитивные, новаторские подходы являются настолько же решающими, если не более. В Великобритании, благодаря превентивной работе небольших добровольческих проектов, в которые государство почти не вмешивалось, удалось достичь высокого уровня превентивной работы. • России необходимо постараться избежать «культуры виновного», которая оказала огромное давление на социальных работников в Великобритании. Общество должно взять на себя коллективную заботу о детях и молодежи. История показывает, что насилие над детьми и неблагополучные семьи – отнюдь не новые явления, и это не единственные отличительные черты нескольких, легко выделяемых патологических семей. Очевидно, что в России, в принципе, уделяется такое же пристальное внимание развитию социального законодательства по защите детей, как и в других странах. Российская Федерация приняла Конвенцию ООН по правам детей, которая является основанием для таких законов, как Семейный кодекс 1996 г. Наличие административных образований – Управлений социальной защиты населения – представляет собой структуру для реализации законодательства на практике. Тем не менее представляется, что российские практики в области социальной работы еще должны выработать собственные принципы в сложной области работы по проблемам детей и неблагополучных семей. Объем проблем может показаться чрезвычайно обширным. По моим сведениям, один из административных районов в Челябинске имеет до 400 семей, представляющих группу риска. Один из отдаленных сельских районов, Увельский район, имел более 270 семей, примерно, с 470 детьми, с которыми нужно было проводить работу (2001). Очень часто можно ус131 лышать комментарии, что экономические проблемы или проблемы, связанные с употреблением алкоголя, слишком серьезны и являются препятствием осуществлению эффективной работы. Мне, однако, кажется, что можно принимать меры для облегчения ситуации, сперва путем проведения дальнейших исследований, а затем путем осуществления практических шагов. Исследование 1.Исследование могло бы установить, беря за основу положения Конвенции ООН по правам детей и законное определение РФ норм родительского поведения и заботы о детях, уровень осознания этих норм и прав и отношение к ним местного населения. 2.Исследование могло бы быть полезным в следующих вопросах: • что мы конкретно имеем в виду под определением проблемной семьи, семей группы риска? • не допускаем ли мы погрешностей, неверно причисляя некоторые семьи к данной категории? • не выпускаем ли какие-либо семьи в своих официальных отчетах? • знают ли сами семьи, что их причисляют к группе риска? 3.Мне представляется, что злоупотребление алкоголем является главным фактором при принятии решения об удалении детей от родителей. Так ли это на самом деле? Как определить неприемлемое злоупотребление алкоголем? Предлагается составить список студентов социологии и социальной работы ЧелГУ, чтобы обучать их проводить такого рода исследования, и эти исследования необходимы для того, чтобы способствовать должному планированию необходимых в будущем социальных служб как во всей России, так и, в частности, в Челябинске. Практика Если исследование устанавливает области, где требуется вмешательство, то практика может быть основана на следующем: • Расширение использования существующих знаний, чтобы обеспечить дополнительные или заменить существующие услуги. • Обучение и повышение квалификации персонала (социальные работники, педагоги). • Особое внимание превентивной работе (например, Дилуэрт 2001). • Больше образовательных программ и промоушена (подобного недавней ТВкампании, привлекавшей внимание к насилию над женщинами в семье), например влияние алкоголя, наркотиков на способность воспитывать детей и на благосостояние ребенка. Практика социальной работы в Великобритании может преподать много полезных уроков, но «все, что идет вразрез с ценностями сообщества, скорее всего, будет проигнорировано или подорвано» (Хетерингтон и др., 1997г). У России есть свои ответы на вопросы. Моей целью было лишь поощрять мышление и, я надеюсь, живое обсуждение. 132 Список литературы Заметка автора: очевидно, что российскому читателю будет трудно проверить ссылки на источники, поэтому если Вы захотите получить более подробную информацию, то можете связаться со мной через Интернет по адресу: pedantic_pete2001@yahoo.com 1. Бридж Г. Отражение процесса развития социальной работы в Восточной Европе // Социальная работа в Европе. Т. 7, 1. 2000. 2. Брюс М. Грядущее процветание. London; Batsford, 1961. 3. Читам Дж., Фуллер Р. и др. Оценивание эффективности социальной работы. Buckingham: Open University Press, 1992. 4. Куссинс Дж., Кут А. Семья на линии огня. London: NCCC/CPAG, 1981. 5. Диккенс Ч. Маленький Доррит, 1857. 6. Дилуэрт П. Зарубежный опыт социальной работы // Вестн. Челяб. ун-та, 2001. № 1. 7. Eросн (Конфенд). Насилие над детьми и телесные наказания, London, 1989. 8. Хардикер П., Экстон К., Баркер М. Политика и практика в превентивном уходе за детьми, Aldershot, Avebury, 1991. 9. Хетерингтон Р., Купер А., Смит П., Уилфорд Г. Защита детей – послания из Европы. Lyme Regis, Russell House Publishing, 1997. 10. Хейвуд Дж. Уход за детьми, London: RKP. 1970. 11. HMSO. Доклад о социальном страховании и подобных услугах. London, 1942. 12. Холман Р. Семья на первом месте – превентивная работа и уход за детьми. London: Маcmillan, 1988. 13. Кемпе Ч., Хелфер Р. Избиваемый ребенок, Chicago: University Press, 1968. 14. Партон Н. Политика насилия над детьми. London: Маcmillan, 1995. 15. Партон Н., Торпе Д., Уоттам С. Защита детей – риск и нормы морали. London: Маcmillan, 1997. 16. Таунсенд П. Бедность в Великобритании. London, Penguin, 1979. КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ С.П. Софьин М.Ю. Бендяк ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА АДМИНИСТРАЦИИ ЧЕЛЯБИНСКОЙ ОБЛАСТИ В ОСВЕЩЕНИИ МЕСТНЫХ ПЕЧАТНЫХ СМИ Одной из основных задач в работе отдела информации и экологической пропаганды Главного управления по радиационной и экологической безопасности является анализ экологических проблем, освещаемых в печатных СМИ Челябинской области. 133 Цель анализа: определить основные тенденции в освещении этой проблематики в областных печатных СМИ. В ходе анализа решались следующие задачи: 1) типологизация СМИ по группам относительно установок в освещении экологической политики, проводимой исполнительной властью Челябинской области; 2) ранжирование тем публикаций за 2001 год; 3) динамика журналистского интереса к доминирующим темам в течение года. Предмет анализа: Экологическая проблематика в челябинских СМИ сегодня одна из ведущих. Подтверждает это проведенный нами анализ шести наиболее крупных «рейтинговых» печатных изданий: 1.«Челябинский рабочий». Учредитель – ЗАО «ЧР-менеджер», периодичность выхода – ежедневник, тираж 36 000 экз., распространение по подписке и в розницу. 2.«Южноуральская панорама». Учредители – Администрация и Законодательное собрание. Чел. обл., периодичность выхода: три раза в неделю, тираж 50 000 экз., распространение по подписке и в розницу. 3.«Вечерний Челябинск». Учредитель – ЗАО «ИД Вечерний Челябинск», периодичность выхода: ежедневник, тираж 11 000 экз., распространение по подписке и в розницу. 4. «Уральский курьер». Учредитель – Издательский дом «Начало века», периодичность выхода: ежедневник, тираж 12 000 экз., распространение по подписке и в розницу. 5.Информационное агентство «Южноуральская служба новостей». 6.Информационное агентство «Урал-пресс-информ». Помимо вышеперечисленных СМИ, частично анализом были охвачены газеты «Возрождение Урала», «Синегорье», «Диалог магнитогорцев», «Новости», региональный вкладыш «Губерния» газеты городов и районов области. Общие тенденции изданий По отношению к экологической политике исполнительной власти все издания условно можно разделить на три лагеря: 1. «Ангажированные оппозицией». Они как правило четко ориентированны на негатив и критику существующей экологической политики областных властей. Сюда можно отнести газеты «Вечерний Челябинск», «Опорный край», «Синегорье», «Новости», «Диалог магнитогорцев». Все они, к примеру, вели активную пропагандистскую кампанию против ввоза ОЯТ на территорию Челябинской области. Тема, ставшая агитационным коньком для депутатов Госдумы Валерия Гартунга, Михаила Юревича, руководителей местных «радикально зеленых» Натальи Мироновой, Николая Щура и им подобных. Они пользуются поддержкой некоторых финансовопромышленных групп и политических кругов на федеральном и региональном уровне, известностью в среде международных общественных организаций, поддержкой зарубежных грантодателей, а также ряда местных молодежных лидеров. Часто проводят тщательно проработанные PR-акции, рассчитанные на большой обще- 134 ственный резонанс. Все перечисленные группы интересов стремятся на манипулировании злободневными экологическими темами повысить собственный рейтинг и снизить рейтинг представителей действующей власти. 2. «Нейтральные», т.е. отражающие самые разные точки зрения, как те же популистские, так и экспертные или официальные. Сюда можно отнести «Челябинский рабочий» и информационные агентства «Южноуральская служба новостей», «Урал-пресс-информ». 3. «Официально-нейтральные». Отражающие официальную точку зрения и экспертно-просветительские аспекты экологии. Сюда можно отнести «Южноуральскую панораму», «Уральский курьер», региональный вкладыш «Губерния». Темы В 2001 г. выявлено доминирование трех основных тем: • радиационная, химическая и биологическая безопасность (ввоз ОЯТ, проблемы ПО МАЯК, проблемы уничтожения химоружия, биотероризм, соц. защита пострадавших в результате радиационного воздействия) – 100 материалов; • предупреждение чрезвычайных ситуаций и ликвидация их последствий (гражданская оборона, весенний паводок, лесные пожары) – 70 материалов; • городская и промышленная экология (ввод новых экологических объектов и технологий, утилизация мусора, уборка улиц, озеленение и пр.) – 63 материала. Остальную тематику можно условно разделить на шесть групп: • экологическое образование и просвещение (семинары, конференции, встречи), • чистота водоемов и питьевой воды, • влияние экологических факторов на здоровье, • природа родного края (заповедники, национальные парки, туризм, отдых на природе и пр.), • проблемы рыбного хозяйства, • социальная защита пострадавших в результате радиационного воздействия. Радиационная безопасность В первой половине года тема радиационной безопасности была наиболее острой. Журналисты «Челябинского рабочего», «Южноуральской панорамы», «Уральского курьера» и др. освещали проблему перспективы ввоза и переработки ОЯТ с самых разных точек зрения. Публикации имели либо чисто информационный, безоценочный, «репортерский» характер, либо представляли в одном материале ссылки на различные информационные источники (мнения ученых-экологов, представителей общественных организаций, властных структур, специалистов-атомщиков.) Эта же тема стала для некоторых изданий основой целой пропагандисткой кампании в интересах политических сил, заинтересованных провалить принятие в парламенте пакета законопроектов о ввозе и переработке ОЯТ. Тональность таких публикаций одна – категорическое НЕТ ввозу ОЯТ. Все материалы на эту тему, как правило, имеют одностороннюю трактовку, не содержат серьезного и глубокого анализа проблемы, проникнуты недоверием к оценкам экспертов. Основные ин- 135 формационные источники – заявления общественных организаций «зеленых» («За ядерную безопасность», «Экофронт», «Правосознание», «Шаг навстречу» и т.п.), а также мнения некоторых депутатов. В некоторых материалах зачастую откровенно эксплуатируются различные мифы и домыслы, раздувается радиофобия. Заголовки говорят сами за себя: «Отходы рекой?», «Профессионалы все решат за нас?», «Зеленых снова отправили в кутузку», «Добро пожаловать в АД, мистер АдамоFF», «Почем отходы для народа»? и т.п. Феномен радиофобии (боязни радиации) остается действительно заметной проблемой для Челябинской области. «Ядерный» вопрос беззастенчиво используют в своих идеолого-корпоративных целях политические силы самого разного толка. Даже самый поверхностный анализ как печатных, так и электронных СМИ показывает, что из перечня болезней и недугов вызванных радиационными катастрофами на Южном Урале, именно радиофобия лидирует как по охвату «заболевших», так и по масштабам последствий. Как говорил М.Булгаков устами профессора Преображенского, «разруха не в сортирах, а разруха в головах». К примеру, трогательная «забота» о населении Челябинской области была проявлена неким господином Гиллером, проживающем сегодня в городе Лондоне. Известен он на Южном Урале тем, что является собственником одного из многочисленных дочерних изданий печатного медиа-холдинга Издательский Дом «Провинция» газеты «Синегорье». В первом полугодии 2001 г. там был опубликован материал под заголовком «ИД “Провинция”: ввозить ядерный мусор – преступно», где высказывается «гненвное возмущение» по поводу еще пока виртуальной возможности «атомизации» Урала. А за подтверждением этого возмущения не пришлось долго ходить, одним росчерком пера руководство медиа-холдинга уволило без содержания главного редактора челябинского еженедельника Сергея Смирнова за то, что тот осмелился опубликовать в одном из номеров «Синегорья» интервью с представителем ПО Маяк, где вполне корректно обсуждались резоны принятия законопроектов о ввозе и переработки ОЯТ. Радиация сегодня превращается определенными силами в настоящее пугало для населения. Что можно говорить о рядовых южно-уральцах, если персона, облеченная властью, депутат Государственной Думы М. Юревич с экрана телевидения в качестве аргумента против законопроекта о ввозе и переработки ОЯТ приводит мифические цифры о погибших в результате Чернобыльской аварии 100 – 150 тыс. человек (?!). Подписание Президентом пакета законов, регламентирующих ввоз и переработку ОЯТ на территории РФ, заметно поубавило журналистский интерес к этой теме. Последний «штрих» в эту пропагандистскую кампанию внесла новая магнитогорская газета «Диалог магнитогорцев», опубликовавшая в конце года тематический выпуск, полностью посвященный проблеме перспективы ввоза и переработки ОЯТ на Урале. Организованная Главным управлением по радиационной и экологической безопасности экскурсия представителей областных СМИ на ПО «Маяк» позволила 136 создать более конструктивный подход в освещение этой проблемы на страницах СМИ и эфире. Заметно прибавилось количество публикаций, имеющих либо чисто информационный, безоценочный, «репортерский» характер, либо представляющих в одном материале ссылки на различные информационные источники (мнения ученых-экологов, представителей общественных организаций, властных структур, специалистов-атомщиков). Обострение проблемы терроризма особенно в связи с событиями 11 сентября в США, вызвало повышенный интерес в общественном мнении к проблемам биотероризма и проблеме уничтожения химоружия. Последняя тема актуализировалась на страницах СМИ также в результате активизации деятельности международной общественной организации «Зеленый Крест» на территории Урала. Городская и промышленная экология Эта тема стала доминирующей во второй половинне 2001 г. Условно эта тема представляется двумя направлениями: а) освещение внедрения новых экологических объектов, технологий, реализация экологических программ; б) освещение экологических проблем городов и районов, критика властей и ведомств. Предотвращение чрезвычайных ситуаций и их последствий Освещению учений по гражданской обороне, весеннего паводка и лесных пожаров также было посвящено немало газетной площади в 2001 г. «Южноуральская панорама», например, в основном информировала о ситуации в близлежащих городах области: Троицке, Златоусте, Миассе и Чебаркуле. Авторы ссылались в основном на данные, полученные в местных администрациях, паводковых комиссиях и пресс-службах промпредприятий. Ну а «Челябинский рабочий», «Вечерний Челябинск» в основном были ориентированы на ситуацию в Челябинске. Основным источником информации выступали городская и районные администрации и паводковые и противопожарные комиссии различных уровней, и центр гидрометеорологии. Экологическое просвещение и образование Если в первые два квартала 2001 г. тема экологического просвещения и образования была очень слабо представлена в печатных СМИ, то вторая половина года (в особенности последние месяцы) этот информационный дефицит был покрыт за счет активной просветительской работы отдела информации и экологической пропаганды ГУРЭБ совместно с челябинскими вузами, СМИ и другими заинтересованными организациями. К этим заинтересованным организациям можно отнести объединения «зеленых», чьи интересы в большей степени лежат в сфере самой экологии а не политики. В отличие от «Движения за ядерную безопасность», «Экофронта» «Правосознания» и др., зарабатывающих политические очки на дешевом популизме, конструктивная деятельность в сфере экологического образования и просвещения наблюдается у организаций «Зеленый Крест», фонда «Озеро Тургояк» и им подобным . Эти структуры не только на словах, но и на деле осуществляют благотворительную и просветительскую деятельность, направленную на оздоровление экологической ситуации в нашем регионе. Конструктивный диалог выражается 137 в форме совместной подготовки печатных материалов, организации семинаров и конференций, иформационном обмене. К примеру, широкое освещение в областной прессе получил семинар для СМИ по проблемам национального природного парка «Зюраткуль», семинаров-практикумов для учителей и старшеклассников городов Челябинской области и работников библиотек г. Челябинска, а также областного краеведческого конкурса «Тревоги родного края» (совместно с областной детской библиотекой им. В Маяковского). Зарубежная пресса об экологии Челябинской области В заключение следует отметить, что экологические проблемы Челябинской области вызвали интерес не только у местных и федеральных СМИ, но и у зарубежных. Только за последний год нашу область посетили представители ряда ведущих западных масс-медиа: французской газеты «Либересьон», американских изданий «Бостон Глоб» и «Сан-Франциско хроникал», журналисты голландского, финского и словенского телевидения и радио. Их интерес к нашему региону был вызван исключительно экологическими вопросами, а точнее, проблемой радиационной безопасности. Основные выводы 1. Повышенная напряженность информационного потока свидетельствует о чрезвычайной актуальности экологической проблематики для Челябинской области. Однако не всегда эта тема находит объективное отражение в эфире и на страницах печати. Политическая заидеологизированность или откровенная некомпетентность зачастую приводит сегодня к дезинформированию населения и искусственному нагнетанию социальной напряженности. В результате этого создается крайне искаженный, негативный образ Челябинской области. К сожалению, низок пока интерес журналистов к проблеме экологического образования, мнениям ученыхэкологов, специалистов медиков, атомщиков и инженеров. А ведь именно они, а не «общественники-зеленые» или депутаты различных уровней на сегодняшний день являются единственно достоверными источниками информации. 2. Повышенный интерес к ядерной теме, во многом созданный искусственно, сместил приоритеты в общественном сознании. Боязнь радиации под мощным идеологическим напором вытеснила внимание к более значимым и опасным для здоровья жителей Южного Урала экологическим факторам, как то: загрязнение атмосферного воздуха, состояние водоемов и питьевой воды, загрязнение почвы, то есть именно к тем проблемам, с которыми сталкивается буквально каждый житель практически ежедневно. Журналисты и PR-технологи, сочинив и внедрив пугающие ярлыки «ядерный могильник», «ядерная помойка» или «ядерные отходы», отвлекли общественный интерес от реальных отходов и помоек. Их утилизация сегодня действительно является кричащей проблемой для нашей области. Отнюдь не ядерный, а бытовой и промышленный мусор в воздухе, воде, и почве по-настоящему отравляет нашу жизнь, наносит вред здоровью людей и губит окружающую природу. Мода на ядерную тему рано или поздно пройдет, но не пропустим ли мы в погоне за призраками наш реальный шанс сделать Челябинскую область чище? 138 ПЕРВАЯ ПУБЛИКАЦИЯ С.Ф. Байбурина СОЦИАЛЬНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ В РЕШЕНИИ ПРОБЛЕМ СОЦИАЛИЗАЦИИ СТУДЕНЧЕСТВА Социальная работа как интегрированный вид человеческой деятельности требует от специалистов владения определенными технологиями работы с различными слоями населения. В настоящее время существуют общие рекомендации по социальной работе в сфере образования с опорой на технологии работы с лицами, нуждающимися в социальной защите. Но такой взгляд на работу с молодежью, по крайней мере, узок. Цель общества – обеспечение воспроизводства своей социальной структуры – не может быть достигнута лишь оказанием помощи нуждающимся (в каждом частном случае), в то время, когда необходимо решать общие проблемы социализации молодежи как особой категории населения. Под социализацией принято понимать усвоение человеком социального опыта, ценностно-нравственных ориентаций, необходимых для выполнения социальных ролей в обществе. Процесс социализации имеет 2 составляющие: спонтанную (саморазвитие) и целенаправленную (воспитание). В результате социально-экономических и политических реформ в стране последняя составляющая была отброшена в сторону как «идеологичекий аттавизм». Провозглашенная «свобода выбора» у значительной части молодежи стала ассоциироваться со вседозволенностью, что впоследствии сформировало тип нового молодого поколения – прагматиков, выросших на поклонении кумирам шоу-бизнеса, с ориентацией на общество потребления; отрицающих опыт старшего поколения и его былые заслуги перед отечеством; поколение, живущее «не чуя родины под собой». Изменилась структура ценностных ориентаций молодежи, произошло отчуждение молодежи от производительного труда, в молодежной среде остро обозначились социальные проблемы: занятости, здоровья, досуга и т.п. Влияние таких социализирующих институтов, как семья, религия в настоящее время стало проблемным по ряду причин. Поэтому институт образования должен занять главенствующую роль в формировании общественно-целесообразного типа личности молодого человека. В этом ключе назрела необходимость рассматривать вуз не только как ретранслятор знаний, он должен превратиться в систему-интегратор молодежи в общество. Решение социальных проблем молодежи непосредственно в функции преподавателя вуза не входит. Деятельность социального педагога, как правило, осуществляется лишь до уровня среднего образовательного звена. Поэтому профессионально в условиях вуза внеучебными проблемами студентов должен заниматься специалист по работе с молодежью. Деятельность социального работника должна быть направлена на выявление трудных жизненных ситуаций и проблем молодежи, оказание ее представителям помощи и поддержки (материальной, психологической, правовой), формирование у них стимулов к самореализации (что привело бы к статусной мобильности и эффективному повышению социального 139 статуса каждого молодого человека , поступившего в университет, независимо от срока обучения ( окончил вуз, исключен, переведен в другой вуз и т.п.). Процесс социализации молодежи необходимо из спонтанного русла перевести в целенаправленное, возродив через социальных работников воспитательное воздействие с целью формирования истинно гражданских (социально-значимых) ценностных ориентаций у студентов. Опыт последних лет (когда произошло разочарование молодежи в способности государства определить действенную молодежную политику) показывает, что работу необходимо начать с изучения конкретных молодежных проблем. На основе анализа проблем молодежи и изучения проблем социализации студентов автором разработана интеграционная модель внеучебной работы с молодежью в классическом университете, которая раскрывает суть технологии социальной работы со студентами вуза. Описание «интеграционной модели внеучебной работы» представлено схемами, рисунками и таблицами. Так, в работе: - охарактеризованы проблемы социализации молодежи и обозначены задачи социального работника; - определен «проблемный круг», охватывающий основные молодежные проблемы в различных сферах жизнедеятельности (учеба, работа, досуг), проблемы здоровья, просвещения, воспитания; - составлен «спектр воздействия» с определением административных и общественных структур университета, способных решать данные проблемы; указанием ресурсного обеспечения (пространственные, временные, кадровые ресурсы); - «иерархическая структура управления социальной работой в вузе» устанавливает взаимосвязь между подразделениями вуза и субъект-объектами социализации, определяет ответственных работников; - предлагается «алгоритм работы заместителя декана по социальной работе со студентами». Итак, в качестве основных объектов социализации молодежи на уровне университета предлагается считать сотрудников отдела по работе со студентами: начальник отдела, методист по социальной защите, методист по культурно-массовой работе, методист по сопровождению карьеры, психолог, юрист и т.п. и заместитель декана по социальной работе (на уровне факультета). Кроме того, целесообразно рассматривать молодого человека не как субъекта, а в качестве объекта процесса социализации, что повышает его ответственность за свое настоящее и будущее состояние. Организующие функции в работе с молодежью выполняет отдел по работе со студентами. Деятельность служб отдела осуществляется в координации с ректором, деканами, профкомом студентов, органами самоуправления на факультетах, другими структурами университета, а также с внешними организациями. Деятельность отдела предполагает широкий охват направлений социальной работы с молодежью. Поэтому, по мере необходимости, помимо сформированного штата работников временно к работе могут привлекаться и другие специалисты по работе с молодежью, например, в спортивно-оздоровительных лагерях, выездных туристи- 140 ческих и экскурссионных поездках, в строительных отрядах и т.п. Отдел по работе со студентами непосредственно курирует заместитель декана по работе со студентами. Однако модель работы замдекана в университете в настоящее время теоретически не разработана: на каждом факультете существуют свои эмпирические методы работы со студентами, различен статус и признанность ответственных работников; существуют проблемы по разграничению должностных обязанностей среди работников деканата и т.п. Поэтому первоначально необходимо очертить круг деятельности данного специалиста. Заместитель декана по социальной работе в предлагаемой модели является центральным звеном в работе с молодежью, так как именно на факультете возможен непосредственный контакт с каждым из обучающихся, что к конечном итоге приведет к массовому охвату и позволит системно, профессионально учитывать индивидуальные особенности студентов, содействовать интеграции молодежи в общество. Так, алгоритм работы данного специалиста предполагает ряд последовательных и параллельных этапов, таких, как: сбор данных о студентах: а) работа с личной карточкой студента (социальное происхождение, образование родителей, место жительства до поступления в вуз); б) анкетирование с целью выявления у студентов: статусных характеристик; способностей и наклонностей; психологического типа личности; выявление категорий студентов: а) по материальному положению – определение социально уязвимых слоев населения (сироты, инвалиды, из неполных семей, малообеспеченные и т.п.), б) по жизненной позиции – активная , пассивная; в) по ориентации на учебу, науку, общественную деятельность, спорт, работу; выбор актива групп, факультета (формирование органа студенческого самоуправления) и определение первоочередных направлений работы на факультете. Дифференцированная работа по социализации студентов с выбором главного направления деятельности включает: а) 1-й курс – помощь в учебе (беседы об особенностях вузовской системы обучения, организация кружков самопомощи, консультации старшекурсников), адаптации к новым условиям – работа в общежитии, в группах, выявление способностей студентов; б) 2 – 3-й курсы – раскрытие способностей и формирование активной жизненной позиции (привлечение студентов к различным видам внеучебной деятельности); в) 4 – 6-й курсы – помощь в решении проблем занятости ( выявление работающих, ищущих работу , причин и вида работы; консультация, информация, помощь в трудоустройстве, работа с «потенциально будущими безработными»; работа по выявлению лиц с девиантным поведением и превентивная работа с ними; информирование студентов о возможностях помощи через сотрудников отдела по работе со студентами посредством квалифицированных консультаций (по направлениям: социально-культурная поддержка, сопровождение карьеры, психологическая поддержка, учебная поддержка, юридическое сопровождение и т.п.). Описанная модель организации внеучебной работы позволяет: обобщить совокупность молодежных проблем, классифицировать по определенным социальным параметрам различные категории студентов; проводить индивидуальную работу со студентами согласно этой классификации; определить направления работы как по 141 содержанию (культурно-массовая, работа в общежитии, спортивная и т.п.), так и по академическому признаку с выделением приоритетного направления (среди первокурсников, студентов средних курсов, старшекурсников). Данный системный подход к работе с молодежью позволит «смягчить удары судьбы» большему числу студентов, попавших в трудную жизненную ситуацию; содействовать более полному раскрытию творческих способностей и возможностей самореализации молодых представителей общества; а также целенаправленно формировать гражданско-патриотические ориентации у молодежи. П.Ю. Ковалев РАЗВИТИЕ ЭЛЕКТРОННОГО БИЗНЕСА КАК ФАКТОР РЕОРГАНИЗАЦИИ УПРАВЛЕНЧЕСКОЙ СТРУКТУРЫ Современные достижения в области телекоммуникационных и информационных технологий послужили основой для формирования глобальной электронной среды. Эта среда, вбирая в себя процессы, протекающие во всех сферах деятельности современного общества, оптимизирует их и выводит на качественно новый уровень. В новой среде происходит трансформация взаимоотношений всех уровней в новые формы. Конкурентные преимущества, обеспечиваемые этими новыми формами, позволяют субъектам новой среды значительно снизить издержки производства, управления, продвижения своих продуктов, взаимодействия с клиентами и партнерами. В настоящий момент наблюдается общемировая тенденция к развитию и внедрению сетевых решений не только в корпоративных масштабах, но и в масштабах государств. Игнорирование этих тенденций на фоне всеобщей интеграции в новую экономическую систему чревато торможением социально-экономического роста. В перспективе от методов руководства и выбранной организационной модели будет зависеть ожидаемый результат: гарантированный успех или потенциальная неудача. Переход на новые технологии послужит увеличению оборота или повышению эффективности работы компании. Иерархическая организационная модель, использовавшаяся в прошлом, знакома и удобна. В прошлом иерархия позволяла руководителям управлять жестко организованными группами людей. Сейчас иерархическая структура больше не способна предлагать условия, необходимые компаниям для успешного ведения электронного бизнеса. Распределенные взаимодействия – актуальная и перспективная тема. Как можно было бы ожидать, распределенная модель позволит компаниям увеличить производительность, поскольку физическая удаленность теперь компенсируется оперативностью коммуникаций. Кроме того, при распределенной структуре для размещения обязательных подразделений компании потребуется офис меньшей площади, что в современных условиях, учитывая, насколько высока арендная плата, может оказаться серьезным преимуществом. 142 К тому же компания сможет приглашать на работу специалистов более высокого класса исходя из их квалификации, а не по месту жительства. При таком подходе возможности набора новых сотрудников как никогда широки, поскольку становится намного проще создавать группы специалистов, объединяющие и постоянных, и временных сотрудников. С изменением партнерских отношений в бизнесе подобные виртуальные группы будут все более динамичными. Эта даст возможность компании оперативнее решать возникающие вопросы или заранее разрабатывать определенные стратегии, позволяющие избежать непроизводительных уровней администрирования. Но при всех этих преимуществах возникает и немало трудностей. Как руководитель организации директор по технологическим вопросам должен постепенно отходить от контролирующей роли и все в большей степени использовать методы влияния. Решающее значение приобретает вопрос создания и поддержки взаимосвязей с потребителями, сотрудниками компании (без какой-либо иерархии) и партнерами по бизнесу, а также необходимость коллективного подхода к принятию решений. Кроме того, нужно научиться жить без традиционных совещаний. Совещания не исчезнут, но примут новые формы взаимодействия и совместной работы. «Очные» встречи по-прежнему придется проводить, но намного реже, чем при традиционной модели. Сокращение или отказ от локализованной политики управления и контроля могут привести в шок многие компании. Но через эти преобразования необходимо пройти, обращаясь к помощи других в проведении реформы и активно, постепенно внедряя культуру обучения. Структуру традиционной компании можно представить как группу близко стоящих модулей с четкими связями, подотчетными структурами и записями о проверках. В офисе, построенном по новым правилам, ничего подобного нет. Скорее многие компании уже постепенно преобразуются в организацию, имеющую гибридную структуру. Высшее руководство компании может по-прежнему работать в традиционной иерархической манере, но в ней уже формируются естественные динамические группы по мере того, как менеджеры среднего звена воспринимают динамику новой экономики. В перспективе новая виртуальная организация будет состоять из серии взаимосвязанных звездообразных структур, объединяющих руководителей, отделы, внутренние подразделения, сообщества внешних потребителей и партнеров по бизнесу. Преуспеть при такой модели сможет только тот руководитель, который примет на вооружение один главный принцип: людей не нужно контролировать. Влияние, а не контроль станет важным фактором успеха любого лидера компании. Процесс адаптации такой новой рабочей структуры может, на первый взгляд, потребовать немалой нервотрепки и даже вызывать страх. Но единственное, чего стоит опасаться в связи с распределенной работой или виртуальной организацией, – это того, что конкуренты несомненно выберут именно такой путь развития бизнеса. 143 СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ Алимбаев Абильда Амирханович –доктор экономических наук, профессор Института рыночных отношений при Карагандинском государственном университете Байбурина Сажида Фатыховна – студентка экономического факультета ЧелГУ Бендяк Михаил Юрьевич – главный специалист отдела информации и экологической пропаганды Главного управления по радиационной и экологической безопасности Челябинской области Берг Наталья Алексеевна – старший преподаватель кафедры финансов и кредита ЧелГУ Верещагина Татьяна Александровна – кандидат экономических наук, декан экономического факультета ЧелГУ Габдулин Тлеуберген Габдулович – кандидат экономических наук, заместитель директора по экономике акционерной компании «Алтыналмаз», Алматы Гаврилова Галина Андреевна – кандидат педагогических наук, начальник управления социальной защиты населения администрации г. Челябинска. Горшков Александр Владимирович – доктор экономических наук, профессор кафедры экономической теории ЧелГУ Гришмановский Валентин Владимирович – председатель Комитета по управлению имуществом и земельным отношениям г. Челябинска Даванков Алексей Юрьевич – доктор экономических наук, директор Института экономики ЧелГУ Дилуэрт Питер – волонтер британской неправительственной организации «Волонтерн Сервис Оверсиз» Киреева Наталья Владимировна – старший преподаватель кафедры бухгалтерского учета и аудита Уральского социально-экономического института Академии труда и социальных отношений Ковалев Павел Юрьевич – аспирант экономического факультета ЧелГУ Козлов Вадим Николаевич – кандидат экономических наук, профессор, заведующий кафедрой социологии ЧелГУ Криничанский Константин Владимирович – кандидат экономических наук, заведующий кафедрой экономики Миасского филиала ЧелГУ Лушникова Татьяна Юрьевна – доцент кафедры теории и практики государственного управления ЧелГУ Нусратуллин Вил Касимович – доктор экономических наук, профессор, заведующий кафедрой экономической теории Башкирского государственного аграрного университета Павлов Борис Сергеевич – доктор философских наук, профессор, заведующий отделом Института экономики УрО РАН Рязанов Николай Михайлович – кандидат политических наук, заместитель губернатора Челябинской области 144 Сальжанова Зауре Абельдиновна – кандидат экономических наук, доцент Института рыночных отношений при Карагандинском государственном университете Седов Валентин Владимирович – доктор экономических наук, профессор, заведующий кафедрой экономичсекой теории ЧелГУ Смирнов Сергей Сергеевич – доктор исторических наук, профессор кафедры социальной работы ЧелГУ Софьин Сергей Павлович – начальник отдела информации и экологической пропаганды Главного управления по радиационной и экологической безопасности Челябинской области Суворова Наталья Николаевна – кандидат экономических наук, руководитель территориального органа Министерства по делам федерации, национальной и миграционной политики России по Челябинской области Тараданов Александр Ардалионович – кандидат философских наук, доцент кафедры социологии ЧелГУ Черкасов Юрий Иванович – начальник Управления по труду и социальным вопросам администрации Челябинской области Шушарин Леонид Поликарпович – руководитель Департамента федеральной государственной службы занятости населения по Челябинской области Хупавко Людмила Ивановна – старший преподаватель кафедры финансов и кредита ЧелГУ 145
