Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые
advertisement
IV Очередной Всероссийский социологический конгресс Социология и общество: глобальные вызовы и региональное развитие 4 Сессия 4 Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Антипьев А. Г., Пермь Социальные проблемы информационной безопасности личности в современном обществе Аннотация В статье рассмотрены социальные проблемы информационной безопасности личности, раскрыты позитивные и негативные последствия информатизации общества, выделены виды компьютерных преступлений. Ключевые слова: информационная безопасность личности, информационные технологии, информационная преступность Отличительной особенностью современного этапа развития общества является все большая его информатизация. Начавшись в 70‑х годах XX в., процесс информатизации общества в последние годы приобрел глобальный характер. В настоящее время этот процесс охватил не только все развитые страны мирового сообщества, но и многие развивающиеся страны. Под влиянием информатизации происходят кардинальные изменения во всех сферах повседневной жизни и профессиональной деятельности людей: в экономике, политике, науке, образовании, культуре, бытовой сфере. Информатизация влияет на стиль, образ жизни и поведение индивидов. Эти изменения столь масштабны и глубоки, а их влияние на жизнедеятельность общества столь значительно, что можно вполне обосновано утверждать о формировании на нашей планете принципиально новой информационной среды обитания – автоматизированной инфосферы. В силу этого, человек, все в большей степени зависит от массовой коммуникации, которая создает для него своего рода «вторую реальность», «виртуальную», «субъективную реальность», влияние которой в ряде случаев не менее значимо, чем влияние объективной реальности, что делает весьма актуальной проблему информационной социализации и защиты личности. Бурное развитие информационных технологий несет в себе как позитивные, так и негативные последствия. Исследователи, изучающие взаимодействия человеческого организма с окружающей средой отмечают, что человек становится все более не приспособленным к изменениям в социально-экономической и политической жизни попадая в зависимость виртуальной среды, индивид притупляет 769 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы свои защитные функции. Рост информационно емкого поля современной жизни требует от человека высокой культуры оперирования информацией, хорошего знания реального положения дел по тому или иному вопросу, основательной психологической подготовки Необходимо иметь в виду, что информационный поток в повседневном обиходе человека часто переполняются лишними «шумами», процесс восприятия информации притупляется, что может приводить к ошибочным выводам индивидуального сознания, требующего от человека объективного отражения действительности. Последствия такого восприятия приводят к ложным решениям в сфере человеческой деятельности. В силу этого в наши дни проявляется повышенный интерес широких кругов специалистов к информационной безопасности личности. Хорошо известно, что сама проблема информационной безопасности не нова. Но до последнего времени она преимущественно трактовалась специалистами как комплекс задач, связанный с безопасным режимом функционирования компьютерных систем и сетей. Успехи информатизации общества требовали внедрения не только средств технической защиты информации, но и технологии правового регулирования социальных процессов общества, социокультурного подхода к проблемам информационной безопасности. Реальность современной России создала для гражданина чрезвычайно широкий и многообразный спектр опасностей и угроз, которые в значительной степени имеют информационную природу, либо воздействуют на человека через информационные каналы [1]. Обеспечение информационной безопасности личности означает ее право на получение объективной и оперативной информации и предполагает, что полученная человеком из разных источников информация не препятствует свободному формированию и развитию его личности [2]. Пока это право личности далеко не реализовано. Проблемы информационной безопасности из чисто специальной области переходят в область социально-гуманитарную область защиты прав и свобод человека и общества [3]. Стремительное развитие процесса информатизации общества и его распространение практически на все сферы жизни и деятельности людей создает объективные условия для проявления нового вида правонарушений – информационной преступности [4,с.295]. Информационная преступность – противоправные действия в информационной сфере, нарушающие установленные законом права личности, организации или государства и наносящие им моральный или материальный ущерб [5]. Особое место среди информационных преступлений занимают так называемые «компьютерные преступления», которые связаны с использованием тех новых возможностей по доступу к информации, которые предоставляют пользователям современные информационно-телекоммуни-кационные сети и системы. Наиболее типичными целями компьютерных преступле ний являются: 770 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы хищение средств из автоматизированных денежных фондов путем подделки счетов и платежных ведомостей, совершения покупок с их фиктивной оплатой, перечисление денег на фиктивные счета; кража информации из баз данных и компьютерных программ; преднамеренное искажение хранящейся в системе или передаваемой ею информации; нарушение нормального функционирования информационнотелекоммуникационных систем, включая их физическое повреждение и уничтожение [4, с.301]. Сегодня – это реальные проблемы. При этом острота их усиливается, в том числе в сфере политики, в борьбе за власть. Решение этих и других социальных проблем возможно только на путях системного комплексного к ним подхода. Библиографический список 1. Бричевский Е.В. Информационно-аналитический электронный журнал. Социальная безопасность: проблемы информационного и организационного обеспечения. URL: http://www.fact/ru/www/arhiv5s2/ntm. 2. Соколова И.В. Социальная информатика и социология: проблемы и перспективы взаимосвязи. URL: http://infosphere.narod.ru/files/ monografy/socolova/chap2/html. 3. Букреев И.Н. Социальные аспекты информационной безопасности. URL: http://emag.iis.ru/arc/infosoc/emag.nsf/BPA/701a67249b9d9a85c3 256968001d39a. 4. Колин К.К. Социальная информатика:учебное пособие для вузов. – М.: Академический проект;М.:Фонд «Мир»,2003.С.295. 5. Словарь понятий и определений прикладной информатики. URL: http://www/nbuv/gov/ua/libdoc/01nsaopi.htm. 771 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Баринов Д. Н., Смоленск Диалог в условиях социальных взаимодействий Аннотация В статье рассматривается диалог как альтернатива статусно-ролевому взаимодействию. Диалог выступает элементом спонтанно-стихийных процессов общества, нарушающих привычный характер социальных интеракций. В качестве способа преодоления кризисной ситуации диалог обусловлен противоречием между институциональным уровнем организации общественной жизни и спонтанно-стихийными процессами». Ключевые слова: диалог, социальные коммуникации, социальные интеракции, повседневность, противоречия общественной жизни Удовлетворение потребностей индивидов осуществляется через статусно-ролевую структуру и систему общественных отношений. Действуя в рамках сложившейся системы общественных отношений, индивид подчиняется предписаниям социального порядка, а его действия и взаимодействия с другими членами общества приобретают нормативный характер. В результате регулярности и повторяемости в рамках существующей системы общественных отношений социальные интеракции становятся чем-то само собой разумеющимся, привычным, «непроблематичным» (П. Бергер и Т. Лукман). Так формируется повседневная рутина социальных взаимодействий, дающая человеку уверенность в завтрашнем дне, «чувство онтологической безопасности» (Э. Гидденс). Одно исследований повседневности, обобщающее различные подходы к этому феномену, принадлежит Т.А. Касавину и С.П. Щавелеву. В качестве важнейших характеристик повседневности авторы выделяют повторяемость, консерватизм, устойчивость обыденных форм жизнедеятельности. Повседневное воспринимается как «нечто привычное, обычное, хорошо знакомое, традиционное, ожидаемое (то ли близкое, родное, «теплое», то ли «охладевшее», даже «замерзшее» – надоевшее, примелькавшееся до безразличия, а то и раздражения, скуки, уныния)»[1, с. 17]. Повседневное для обыденного сознания выступает как легко узнаваемое 772 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы и понятное, а потому «совершаемое полу- или даже вовсе бессознательно, на уровне автоматизированного навыка, стереотипа сознания или же ситуации догадки»[1, с. 18]. Разрушение повседневности характеризуется неопределенностью, хаотичностью, и, следовательно, «эмоционально-волевой напряженностью» [1, с. 19-20]. Неповседневные ситуации, проявления спонтанностихийной активности представляют собой нечто из ряда вон выходящее, нечто нестандартное, непривычное, неожиданное, разрушающее привычный образ реальности, они противоположны обыденной жизни и нарушают ее равновесие. Такие ситуации порождают удивление, тревогу, гнев, растерянность, поскольку угрожают стабильности привычных социальных интеракций. Это было продемонстрировано Г. Гарфинкелем в ходе «кризисных экспериментов». Они также показали, что индивиды стремятся к восстановлению предсказуемой рутины социальных интеракций. Первой их реакцией является попытка выяснить, что происходит с тем, чьи действия не соответствуют ожиданиям. Родители студентов, которые по заданию Г. Гарфинкеля должны были вести себя как квартиранты в собственных квартирах, «изо всех сил старались понять, что происходит, и вернуть ситуацию в привычное русло» [2, с. 58]. Как полагал А. Шюц, погруженный в повседневность человек не заинтересован в рациональном понимании законов общественной жизни, в том числе социальных интеракций. Человек будет удовлетворен скорее юмовским пониманием причинно-следственных отношений, характерных для повседневной жизни. К анализу своего поведения и действий других индивидов человек прибегает в том случае, если в ходе социального взаимодействия сталкивается с чем-то непредсказуемым, с чем-то, нарушающим привычный порядок. «Люди останавливаются и размышляют только тогда, когда прерывается цепь действий и разрыв (disjunction) создает проблему, вынуждающую их остановиться и репетировать альтернативные пути – поверх, вокруг или через, которые предлагает их прошлый опыт столкновения с проблемой»[3, с. 177]. В этот момент и возникает потребность в диалоге, потребность в понимании происходящего, в проникновении в скрытые от повседневных интеракций мотивы и чувства других индивидов. Однако, такое утверждение может вызвать возражение, поскольку социальные интеракции не чужды диалогичности. Как справедливо отмечал Л.П. Якубинский, социальное взаимодействие по своему содержанию является диалогичным. Л.П. Якубинский выделил ряд признаков, характеризующих диалогическую речь в условиях бытового общения. Это шаблонизация речи, неполнота высказывания, сокращение слов и букв, речевой автоматизм [4]. Перечисленные признаки указывают на сходство диалогической речи с повседневными интеракциями, которые включают фоновые знания и ожидания, не актуализированные участниками взаимодействия. Необходимо обратить внимание на то, что подобная точка зрения на коммуникацию 773 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы в условиях повседневных взаимодействий встречается и у социологов. Так, Э. Гидденс пишет: «Свободный» или небрежный характер повседневной речи, или того, что представляется таковым по сравнению с идеализированной моделью, в действительности является ее родовым свойством, обнаруживающим себя в социальной практике… В процессе повседневного взаимодействия нормативные элементы, вовлеченные в речевое общение во имя «грамотного речеобразования», почти никогда не являются основным побудительным стимулом участников. Скорее, речь насыщена практическими потребностями рутины социальной жизни» [5, с. 166]. Таким образом, повседневное взаимодействие и коммуникация невозможна без диалогической речи, которая является информационно насыщенной, несмотря на то, что многое подразумевается и предполагается как само собой разумеющееся. Но подобная диалогическая речь не тождественна диалогу как форме со-бытия, скрытого за конвенциональными формами статусно-ролевого взаимодействия. Поэтому целесообразно различать диалогическое общение как компонент повседневных взаимодействий и диалог как способ глубокого познания и понимания другого, диалог в его экзистенциалистской трактовке. В последнем значении диалог выступает средством преодоления кризисной ситуации и восстановления стабильности общественной жизни. Именно в кризисных ситуациях возникает потребность в «разговоре» (Г. Гадамер). Порождаемый неким из ряда вон выходящим событием диалог делает возможной духовную близость, со-бытие, противоположное типизациям на уровне повседневной рациональности, характерным для обыденных практик. «Разговором для нас было нечто такое, что потом оставило в нас какой-то след. Разговор не потому стал разговором, что мы узнаем что-то новое, нет, с нами приключилось нечто такое, с чем мы не встречались еще в собственном опыте жизни… Разговор, если он удался, оставляет что-то нам, он оставляет что-то в нас, и это «что-то» изменяет нас. Так что разговор – в непосредственной близости к дружбе. Только в разговоре друзья могут найти друг друга – хорошо еще если и удается посмеяться вместе, когда взаимосогласие устанавливается уже без всяких слов; тогда и возникает та общность, в которой каждый остается для другого одним и тем же, ибо каждый обретает себя в другом, изменяя себя по образу другого» [6, с. 87]. Диалог обеспечивает встречу Я с Ты, их взаимопроникновение, раскрывает сущность другого, спрятанную, по выражению М. Бубера, в «панцире» – в совокупности социальных ролей с их конвенциональным характером. В силу этого обстоятельства для обыденного сознания диалог выступает пугающим действием, поскольку за «панцирем», социальными ролями и регулирующими их исполнение конвенциональными нормами, за типизациями индивидов стоит некая недоступная в повседневном взаимодействии глубина личности, открытие которой способно вызвать тревогу перед истинным лицом другого. Различие между диалогом и повседневными коммуникациями показано в классификации действий, предложенной Ю. Хабермасом. Стратегическое действие, по Ю. Хабермасу, представляет собой воздей774 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы ствие одного участника взаимодействия на другого, при котором один участник путем угрозы применения санкций или перспектив вознаграждений принуждает другого к продолжению общения [7, с. 91-92]. Напротив, коммуникативное действие, ориентированное на взаимопонимание и согласование планов предполагает определение участниками интеракции условий достижения согласия, при которых другой индивид может соединить свои действия с действиями Я. Если принять позицию Ю. Хабермаса, то стратегическое действие следует представлять как основанное на строго формальном представлении о другом участнике действия, в то время как коммуникативное действие ориентировано, прежде всего, на интересы другого как личности. Однако, в обыденной жизни преобладает не коммуникативное, а стратегическое действие. Конвенциональный характер ролевого взаимодействия исключает необходимость глубокого постижения личности другого, которого участник интеракций типизирует (А. Щюц). Эта мысль отчетливо выражена М. Бубером. Он выразил сомнение в том, что в повседневности сохраняется аутентичность взаимодействующих индивидов. «Жизнь в диалоге – не та, в которой много имеют дело с людьми, а та, в которой, имея дело с людьми, действительно имеют с ними дело» [8, с. 141]. Диалог как подлинная коммуникация, позволяющая человеку раскрыть свою сущность посредством трансценденции, предполагает снятие социальных условностей. «Исключительно острое ощущение другого человека как другого и своего я как голого я предполагает, что все те определения, которые облекают я и другого в социально-конкретную плоть, – семейные, сословные, классовые – и все разновидности этих определений утратили свою авторитетность и свою формообразующую силу. Человек как бы непосредственно ощущает себя в мире как целом, без всяких промежуточных инстанций, помимо всякого социального коллектива, к которому он принадлежал бы. И общение этого я с другим и другими происходит прямо на почве последних вопросов, минуя все промежуточные, ближайшие формы» [9, с. 186]. Таким образом, диалог можно рассматривать как коммуникацию, альтернативную статустно-ролевому взаимодействию как взаимодействию облаченного в условности индивида с себе подобными. Однако эта условность выступает фактором стабильности системы социальных связей и отношений, поскольку скрывает других индивидов в их непривычном, неожиданном, а потому опасном и пугающем виде. Общество как система стремится к поддержанию стабильности социального порядка, который ограничивает возможность диалога, угрожающего обыденной практике. Общественная реальность – иерархическая, системная, самовоспроизводящаяся, казалось бы, вовсе не нуждается в диалоге, который дерутинизирует повседневность. Так, например, модель общества Т. Парсонса исключает диалог, поскольку в этой модели социальные взаимодействия функционально детерминированы макросоциальными факторами. В то же время институциональная организация общественной жизни не покрывает всю совокупность связей и отношений между индивидами. В рамках общества как социальной системы существуют неформализован775 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы ные отношения, спонтанно-стихийные процессы, требующие не только диалогического общения, но и диалога как способа проникновения в тайну личности другого индивида. Онтологическая неизбежность диалога заложена в структурной организации общественной жизни, в противоречии между институциональным уровнем общественной жизни и спонтанно-стихийным. Эти уровни дополняют друг друга и являются необходимыми для полноценного функционирования общества как системы. Однако, удовлетворение потребностей и интересов индивидов не всегда возможно на институциональном уровне. В условиях дисфункционального характера институционального уровня общественной жизни актуализируется пространство спонтанно-стихийного взаимодействия. Таким образом, как на уровне социального взаимодействия, так и на уровне общества в целом мы встречаемся с оппозициями, обусловленными особенностями структурной организации общественной жизни. К числу этих оппозиций можно отнести: диалог – статусно-ролевые интеракции; коммуникативное действие – стратегическое действие (Ю. Хабермас); понятное, известное, знакомое – неясное, неизведанное; привычное – из ряда вон выходящее; пограничная ситуация – стабильность и предсказуемость; хаос – порядок. Эти альтернативы имеют антропологическое измерение. Они коррелируют с фроммовской концепцией неразрешимых экзистенциальных дихотомий, характеризующих специфику «человеческой ситуации». С одной стороны, стремление к обретению самости, самовыражения, собственной уникальности, с другой – растворение в коллективе, интеграция с ним. Человек не может выжить в одиночку, ему необходимо общество, в жертву которому приносится индивидуальность, частичка своего Я. Но в то же время человек неизменно стремится к обретению самости, зачастую возможному лишь в борьбе с конформизмом социума. Этому противоречию отвечают как повседневные, так и неповседневные социальные интеракции, посредством которых человек стремится реализовать свои интересы. Пространство спонтанно-стихийного взаимодействия оставляет место для самореализации – в дружбе, любви, альтруизме, художественной деятельности и т. п. Однако в том случае, когда спонтанно-стихийные процессы начинают угрожать стабильности общества (девиация, акции протеста, массовые волнения), возникает потребность в диалоге, в том числе и на институциональном уровне. В ситуации вытеснения институционально оформленных действий неповседневными диалог выступает средством, смягчающим остроту противоречий общественной жизни и позволяющим преодолеть страх, тревогу, растерянность, обусловленные этими противоречиями. 776 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Библиографический список 1. Касавин Т.А., Щавелев С.П. Анализ повседневности. М.: Канон+, 2004. 2. Шюц А. Смысловая структура повседневного мира / Пер. с англ. М.: Институт Фонда «Общественное мнение», 2003. 3. Гарфинкель Г. Исследования по этнометодологии / Пер. с англ. СПб.: Питер, 2007. 4. Якубинский Л.П. Избранные работы: Язык и его функционирование / Отв. ред. А. А. Леонтьев. М.: Наука, 1986 5. Гидденс Э. Устроение общества. Очерк теории структурации / Пер. с англ. М.: Академический проект, 2004. 6. Гадамер Г.Г. Актуальность прекрасного. М.: Искусство, 1991. 7. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб.: Наука, 2001. 8. Бубер М. Два образа веры. М.: АСТ, 1999. 9. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. 777 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Богданов В. С., Москва Коммуникативный отклик интернет-аудитории при проведении социально-диагностических исследований Аннотация В статье описан опыт проведения социологических исследований при помощи интерактивных технологий Центром социологии управления и социальных технологий ИС РАН, использование методов дистанционного сбора и анализа первичных данных. Ключевые слова: интернет-технологии в социологических исследованиях, субъект управления, экспертное знание, интерактивный экспертный опрос, компьютеризация управления Опыт проведения социологических исследований при помощи интерактивных технологий, как в России, так и за рубежом, показывает, что наиболее эффективной эмпирической площадкой, целевой аудиторией для сбора валидной информации является субъект управления — эксперт. Это объясняется в первую очередь тем, что современный интернет-пользователь — это человек с достаточно хорошим образованием, имеющий средний заработок, легко адаптирующийся к новым информационным технологиям. Т. е. это люди, занятые в перспективных областях экономики, решающие текущие вопросы рабочего характера, а также использующие современные on-line и off-line интернет-технологии (электронная почта, ICQ, форумы, поисковые системы, БЛОГи) для решения текущих насущных бытовых проблем. Данный вывод подтверждается результатами мониторингового исследования российской интернет-аудитории, которое проводится ежегодно исследовательским холдингом ROMIR Monitoring. Так, во II квартале 2006 г. аудитория российского Интернета составила 19% от жителей России старше 18 лет (порядка 21 млн. человек). Высок процент пользователей Интернета среди руководителей (47%), студентов и учащихся (45%), а также квалифицированных специалистов (36%). Вебаудитория в России на конец 2011 г. составила 70 млн. человек от общего количества населения в 142,9 млн. человек. Прогнозируется прирост еще на 20 млн. человек к 2013 г. 778 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы С 2003 г. в центре Социологии управления и социальных технологий Института социологии РАН ведутся активные разработки интернет-технологий сбора, получения и обработки данных. В качестве инструмента сбора информации был разработан собственный электронный вопросник, а также разработана методика проведения интерактивного экспертного опроса, которая была апробирована в 2004 г. в составе проекта Прогнозное социальное проектирование и муниципальный консалтинг в рамках экоантропоцентрической парадигмы (Государственный регистрационный номер проекта 01.0.40000166) в ходе проведения исследования проблем наукоградов. При помощи метода интерактивного экспертного опроса (веб-анкеты интерактивного экспертного опроса) удалось подключить к исследованию руководителей администраций, представителей научного сообщества, лидеров общественных организаций и собрать информацию в 25 муниципальных образованиях и двух Академгородков 14 субъектов РФ. В результате исследования впервые было получено научно обоснованное представление о состоянии и динамике социальной ситуации наукоградов, а также выявлена эффективность организации коммуникативного пространства субъектов управления наукоградов. В рамках программы Президиума РАН «Прогноз технологического развития экономики России» Институтом социологии РАН и Институтом народнохозяйственного прогнозирования РАН был проведен (в ноябре— декабре 2005 г.) интерактивный опрос научных работников системы РАН относительно их представления о сути предстоящих изменений и наиболее перспективных направлениях реформ. Опросом было охвачено 50 научных организаций системы РАН в 22 муниципальных образованиях 8 федеральных округов. В дистанционном режиме удалось получить экспертную информацию от 150 экспертов об их осведомленности, понимании и готовности научного сообщества к предстоящим изменениям, связанным с реформированием РАН и российской науки в целом. В основу исследования были положены материалы проекта реформы под названием «Программа модернизации структуры, функций и механизмов финансирования РАН, РАО, РАМН, РАСН, РААСН, РАХ», подготовленной по поручению Президента РФ с учетом Резолюции общего собрания РАН. Текст «Анкеты» содержал, в основном, мероприятия предлагаемой реформы и, тем самым, позволял экспертам проголосовать «за» или «против» по каждому пункту и по реформе в целом. В частности, экспертам было предложено рассмотреть основные и дополнительные задачи реформирования и выразить свою степень согласия. С предложениями Программы в области фундаментальных исследований с основными задачами реформирования «в основном согласились» 91,3% экспертов, но с необходимостью «значительного увеличения финансирования науки»; 62,7% согласились с «созданием системы объективной экспертизы и прогноза этих направлений»; 55,3% согласились «ликвидировать хроническое запаздывание с выбором перспективных и приоритетных направлений»; 50,7% — с предложением «усилить координирующую роль РАН». «Несогласие» (16,0%) касалось пун- 779 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы кта «усилить координирующую роль РАН» и (11,3%) пункта «ликвидировать хроническое запаздывание с выбором перспективных и приоритетных направлений». В области прикладных исследований, опытно-конструкторских и технологических разработок с задачами реформирования согласились 44%, по пункту «развивать механизм частно-государственного партнерства» и 22,7% по пункту «финансировать прикладные исследования и разработки, в основном за счет средств хозяйствующих субъектов и других организаций». В основном несогласие (23,3%) касалось пункта «финансировать прикладные исследования и разработки за счет средств хозяйствующих субъектов и других организаций» и (14,7%) пункта «развивать механизм частно-государственного партнерства». В области коммерциализации технологий и инновационной деятельности с дополнительными задачами реформирования согласились с пунктом «способствовать более полной реализации инновационного потенциала академического сектора науки» 64,7%. С задачей же «способствовать созданию технико-внедренческих зон, включая возможности перехода научных организаций прикладного характера в рыночную организационноправовую форму» согласились 32%, а 24,7% «в основном были не согласны». Также в результате исследования были получены и данные, касающиеся реформирования системы в части образовательной деятельности, экспертизы на государственном уровне, международного сотрудничества и социально-экономической составляющей реализации реформы. Содержательные ответы на вопросы интерактивной анкеты свидетельствуют об установке научных сотрудников на академическую реформу. Они остаются актуальными и сегодня. Такова социально-психологическая природа установок. В целом данные исследования предвосхитили агрегацию инновационных элементов в рамках деятельности частно-государственного партнерства и реализацию первого масштабного проекта — центра по сосредоточению и реализации инноваций «Сколково». Продолжая перспективную линию достижений Центра в научноисследовательских программах и научно-методических разработках, необходимо отметить тему «Социальная диагностика и социотехническое прогнозирование инновационного развития экономики» комплексной программы научных исследований Президиума РАН «Прогноз технологического развития России с учетом новых мировых интеграционных процессов (технологические, экономические и институциональные аспекты)». В рамках данной темы разработан и апробирован методический комплекс сбора и анализа данных при помощи интерактивных технологий (см. по теме: «Интерактивный опрос в исследовании организаций», «Процедура интерактивного опроса в управлении», «Интернет-технологии в исследовании проблем управления», «Метод электронного респондента», «Компьютеризация управления»): 780 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы влияние социокультурных факторов на конкурентоспособность отечественных производителей информационных технологий (ИТ) и программного обеспечения (ПО) (разработка и апробация методики «электронного респондента», проведение экспертного веб-интервью с представителями ИТ-рынка») (2006‑2008 гг.); интерактивное исследование инновационного ресурса управления отечественных компаний — производителей информационных технологий (2009 г.); «Интернет-технологии в социальной диагностике и социотехническом прогнозировании инновационного развития экономики»: региональный и отраслевой аспект (2010‑2011 гг.). По заданию Программного комитета 3-го Всероссийского социологического конгресса группой социологов из Института социологии РАН проведены два интерактивных экспертных опроса участников Конгресса «Социология и общество: пути взаимодействия»: 1. 1—10 октября 2008 г. проходил первый опрос — перед Конгрессом. 2. Март—апрель 2009 г., уже после Конгресса. В каждом опросе участие приняли порядка 700 респондентов. По результатам интерактивных опросов было проведено методическое исследование — «Валидность интерактивных опросов в социологии». В качестве метода исследования был выбран телефонный опрос, участие в котором приняли 100 респондентов, являвшихся участниками конгресса. Ядро участников опроса — преподаватели вузов — 47%, сотрудники НИИ — 25%. Вопросы были заданы относительно электронной формы опроса и перспективности интерактивных исследований в отечественной социологии. Почти 20% сослались на сложность формулировок вопросов и громоздкость анкеты, 18% респондентов испытали технические трудности с заполнением электронной анкеты, 22% не испытали трудностей с заполнением, остальные либо затруднились ответить, либо не вспомнили о сложностях в работе с анкетами опросов. Уточнены возможные причины, которые приводят к невозврату электронных анкет опросов. 58% ответивших главной причиной невозврата считают занятость и нехватку времени у респондентов. Среди прочих причин были названы следующие: • недостаточный уровень пользования Интернетом; • старое оборудование; • настройки доступа к сети Интернет; • просто неинтересный опрос; • недостаточное анонсирование опроса; • слабая мотивация, малая заинтересованность в результатах. 781 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Хорошую перспективу интерактивных опросов в отечественной социологии видят порядка 80% респондентов, но с учетом доработки методологии их проведения. Только 5% не видят перспективу, остальные респонденты затруднились с ответом. Такое распределение дает нам право говорить о востребованности и перспективности интерактивных исследований, но также требует от нас дальнейшей апробации, внедрения и развития техник и методик проведения интернет-исследований, в частности, и при изучении широкого круга проблем научно-инновационных центров. Перспективность исследований подтвердили наши интерактивные опросы экспертов в рамках социально-диагностического исследования «Особенности формирования личности под воздействием современных коммуникативных технологий в России» (2009 г.), а также исследование 2011 г. — интерактивная часть Всероссийского социологического опроса «Диагностика состояния и перспектив системы управления в России» в рамках исследовательского мета-проекта «Гражданская экспертиза управления страной». Интернет-респонденты изначально представляют собой наиболее высокоресурсную часть населения РФ, что продиктовано в первую очередь их владением компьютером, наличием доступа к Интернету. Для понимания особенностей полученных данных и возможностей использования ответов интернет-опрошенных остановимся на их социально-демографических характеристиках подробнее. 63% ответивших — это мужчины. Как показывают диаграммы 1 и 2, люди экономически зрелого возраста и обладатели высшего образования среди интернет-опрошенных суммарно составляют большинство: от 36 до 45 лет — 20%, от 46 лет и старше — 38%, респондентов с высшим образованием — 66% (см. рис. 1). Высока доля респондентов с ученой степенью — 27% (см. рис. 2). Рис. 1. Возраст респондентов, % 782 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Рис. 2. Образование респондентов, % Стоит добавить, что свыше 70% проживают в отдельной приватизированной квартире. Все вышеперечисленное подтверждает наличие определенных предпосылок достижения на момент опроса некоторого социального благополучия респондентов, ответивших по Интернету. Таблица 1 Опыт участия в управлении, % Опыт участия в управлении Количество абс. % Работа в федеральных органах 41 5% Работа в отраслевых органах 41 5% Работа в региональных, городских органах 49 6% Работа в органах местного самоуправления 56 7% Работа в органах управления предприятием, организацией, фирмой 343 41% Работа на уровне среднего звена управления (цех, отдел) 310 37% Работа в качестве руководителя группы исполнителей (бригада, звено) 271 32% Не имею опыта руководящей работы 205 24% Ответившие на вопросы анкеты по Интернету в подавляющем большинстве имеют опыт работы в органах управления (суммарно 76%) (см. таблицу 1). Из них наибольшие доли набрали ответы, по которым можно судить, что ответившие в массе своей не являются чиновниками, а работали в разноуровневых органах управления различных секторов экономики. Так, управляли предприятием, организацией, фирмой 41%, руководителями среднего звена (цех, отдел) работали 37%, опыт менеджмента низшего звена имели 32%, осуществляя руководство бригадой или звеном. Свыше 2/3 считают свой управленческий опыт успешным (51% оценивают как «скорее успешный, чем нет» и 14% как «успешный»). При этом 55% интернет-опрошенных имеют подчиненных и на момент опроса, то есть являются по факту руководителями (см. таблицу 2). 783 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Таблица 2 Как вы оцениваете свой опыт руководящей работы, % Как вы оцениваете свой опыт руководящей работы Количество абс. % Успешный 123 14% Скорее успешный, чем нет 444 51% Скорее не успешный, чем успешный 47 5% Не успешный 3 0% Затрудняюсь ответить 50 6% Нет ответа 204 23% Всего 871 100% Таким образом, основную массу интернет-опрошенных составляют руководители реального сектора экономики, которые регулярно вступают во взаимодействие с государством и как граждане РФ, и как руководители по большому кругу вопросов, при этом их успешно разрешают. Хотелось бы отметить, что только при помощи разработанного и апробированного методического комплекса проведения интерактивного исследования, а также благодаря активному процессу пенетрации Интернета и компьютерной оснащенности российского пространства нам удается достигать цели и решать поставленные задачи проводимых исследований, что обычному исследователю, без специально задействованных в исследовании технических ресурсов и методик, осуществить практически невозможно. 784 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Воронкова О. А., Москва Социально-политическая коммуникация: новые смыслы против старых форм Аннотация В статье рассматриваются факторы, ответственные за нарушение баланса социально-политического дискурса в России, основным из которых является несоответствие форм политической регуляции практическому содержанию социального взаимодействия. Ключевые слова: идеология, дискурс, смысловая интерпретация, смысловые приоритеты, коммуникативная компетентность, манипуляционные технологии, диалог власти с обществом Современные коммуникативные процессы характеризуются, прежде всего, тем, что идеологически детерминируемые способы коммуникации постепенно сменяются на дискурсивные. Неизбежность обновления принципиальных основ современной коммуникации обусловлена необходимостью реализации множественных и разнообразных интересов и стремлений, несущих новые социальные смыслы. Унаследованные из советского прошлого идеологические формы коммуникации, закрепившие установки единодушного следования определенной парадигме, неизбежно вытесняются социальным требованием равноправного участия в коммуникативном процессе всех обладающих достаточной компетентностью в обсуждаемой области. Основным принципом дискурсивной формы коммуникации является, в идеале, свобода от какого-либо внешнего давления: силового, политического, психологического и т. д. Коммуникативная компетентность, как способность противостоять деформирующим факторам коммуникативной ситуации, становится важнейшим требованием включенности в современные социальные и социально-политические процессы. Коммуникативная компетентность в современном мире не ограничивается накоплением и применением знаний. В условиях широкого распространения технических средств обмена информацией на первый план выходит вопрос не количества усвоенных знаний, а их качества (подлинности, обоснованности и т. д.) и осмысления. Не накопление знаний, в том числе и в образовательном процессе, а обретение умений ориентации в необозримом информационном поле, 785 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы поиска необходимой человеку в данный момент и в данной социальной или политической ситуации информации и компетентное реагирование на нее становится наиболее актуальным. Современный комплексный социальный мир, в котором сталкиваются различные социальные позиции и перспективы, есть источник потенциального выбора. Смысловое конструирование мира включает в себя высокий риск, связанный с реализацией выбора в реальных условиях, которые можно по-разному интерпретировать и использовать. Смысловая интерпретация изначально содержит в себе критический потенциал, так как формируется через отсеивание неадекватных данной ситуации объяснений и оправданий, с точки зрения конкретного субъекта. Критический потенциал, заложенный в поиске смысла, заставляет подвергать сомнению ту смысловую данность, в которую попадает субъект на каждом этапе социализации – получении базовых социальных ориентаций или их дальнейшего переосмысления. Социальный смысл как данность должен пройти через процесс легитимации, подтверждения или опровержения, если изменившаяся реальность требует этого. В то же время, поиск смысла, так или иначе, служит мотивом к дальнейшему изменению мира. Смысл создается в процессе рефлексивной интерпретации и ментально-символического упорядочения социальной практики. Смысл нового социального явления, например, современного протестного движения в России, определяется через противопоставление другим, уже известным явлениям, например, традиционной лояльности власти, протестным движениям других эпох или других стран. Таким образом, новое социальное явление приобретает характеристики, формирующие его содержание и значимость, находит свое место в структуре других явлений. Определение содержания явления – момент необходимый, но недостаточный для прояснения его смысла. Смысл устанавливается в процессе интерпретации намерений и целей социального действия. В зависимости от разных составляющих индивидуального или группового опыта – социальной позиции, включающей статус, капитал, власть и т. д., и цели дальнейшей реализации опыта – различаются интерпретативные подходы к определению смысла новых явлений и расстановки смысловых приоритетов. Так, разница интерпретативных подходов и оценок протестного движения, даваемых противостоящими в коммуникативном процессе сторонами, очевидна и предсказуема. Социальное конструирование и изменение смыслов происходит быстрее и разнообразнее по сравнению с процессом их символического оформления на системном уровне: политическом, государственном. Современная эпоха имеет ту отличительную особенность, что формы, предлагаемые системно-ответственными структурами, обречены на немедленное отставание от социального содержания. Это происходит по большей части по вполне понятным объективным причинам динамичности социальных отношений, постоянного возникновения новых жизненных импульсов. В то же время очевидна роль субъективного фактора в нарушении баланса социально-политической коммуникации: инерции управленческих под786 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы ходов, намеренной консервации традиционных форм и методов руководства, привычных и удобных управленческим структурам, нежелании или неспособности властных структур к самоизменению и поиску новых форм управления, отсутствии готовности слушать и слышать общество и умения договариваться. Социально-политическая ситуация постсоветской России являет собой пример столкновения новых социальных смыслов и старых регулятивных форм. Попытки определения общенациональной идеи в целом отвечают потребностям российского самоопределения на новом постсоветском этапе развития. Но возрождающиеся политические методы наполнения смысла национальной идентификации с использованием старого командно-административного ресурса входят в противоречие с усиливающимся разнообразием мировоззрений и плюрализмом мнений. Восстановление командно-административных принципов управления, сохраняющих свою ценность исключительно для сферы власти, как облегчающие задачу обеспечения управляемости, является попыткой власти уклониться от назревшей необходимости поиска взаимопонимания и достижения договоренностей на всех уровнях – социальном, политическом и социально-политическом, и во всех измерениях социального пространства – от группового до регионального. Попытки сформировать новую национальную идею «сверху» – в виде «суверенной демократии» и «российского консерватизма», и выстраивание под новую идеологию формы государственного управления – вертикали власти с сопутствующими институтами, не имело общенационального успеха, несмотря на поддержку традиционно зависимых от власти, практически и ментально, слоев. Политическая конструкция вертикали власти определила структуру командно-подчиненных отношений власти с обществом, центра с периферией. В начале нового века в России была произведена попытка восстановления прежних директивно-инструктивных рычагов управляемости регионами, стекания ресурсов в центр и последующего перераспределения из центра. Стремление власти решать все вопросы за общество, а административного центра за субъекты федерации возвращает содержательноцелевую составляющую коммуникативной структуры в русло национальной идеологии, национальных проектов. Расстановка смысловых приоритетов в пользу централизации фактически лишила периферические субъекты деятельности права смыслового самоопределения, что устраивало слабые в ресурсном отношении группы, слои и регионы, и совершенно не подходило сильным, активным и самодостаточным. В результате, четко обозначилась тенденция центробежной социальной мобильности – оттока молодого активного населения с периферии в центр, запустения и деградации российской глубинки. Региональные активисты уверены, что отношение Центр – регионы должно быть в корне пересмотрено. Центру пора перестать относиться к регионам как к придаткам, в которых сосредоточены природные ресурсы и обслуживающие Москву индустриальные гиганты. Регионы в федеральной политике должны перестать быть объектами. К ним 787 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы необходимо относиться как к субъектам, самостоятельно определяющим проекты и программы своего развития, вписывая их в общенациональный контекст1. В современном обществе неизбежно возникают и множатся альтернативные настроения и критические позиции, выражающие новые смыслы и облекающиеся в новые формы. Эти настроения неоднородны, но их можно объединить характеристиками прагматичности, т. е. приоритета практической целесообразности над идеалистическими построениями, и критичности, т. е. неприятия навязываемых сверху искусственных символических конструкций. Новые социальные смыслы определяются потребностями в комфортной среде жизнедеятельности, и, соответственно, в привлечении новых подходов к организации и техническому оснащению производства средств жизнеобеспечения. Однако предлагаемые программы модернизации и развития современной инфраструктуры часто тормозятся инертными методами политического управления. Очевидно, что в условиях роста субъектного самосознания и активизации, политика централизма изживает себя как не только не эффективная, но и препятствующая социальному развитию. Главной проблемой неустойчивого периода остается традиционное отсутствие навыков достижения договоренностей между властью и обществом, к чему добавляется упорное нежелание обновленных командно-административных слоев слышать общество, доводящее социально-политические отношения до активного противостояния и конфликта. Основной целью современного периода является поиск наиболее адекватных и удовлетворяющих все стороны способов согласования и урегулирования позиций. Однако практические шаги в сторону координации часто сворачивают на пути продвижения односторонних интересов и достижения частных выгод, для которых более приемлемы другие способы коммуникации, нежели те, что направлены на достижение согласия. Возрождаются в новом виде не только ценности, но и манипуляционные механизмы коммуникации. Власти на данном этапе более удобно и выгодно опираться на традиционно ориентированные слои общества, не преодолевшие установки зависимости от власти, чем внутренне перестраиваться в ответ на изменившиеся запросы времени. Социальные требования – изменения избирательного законодательства, свободы собраний и митингов, прозрачности принятия решений и распределения ресурсов, и т. д., хотя и не могут уже оставаться не замечаемыми, не встречают, в то же время, понимания и адекватного реагирования со стороны власти. Вместо назревших действий по налаживанию диалога с обществом, власть традиционно уходит в сторону разработки новых манипуляционных технологий: долгосрочных политических обещаний (изменения избирательного законодательства на неясную перспективу), риторического ухода от обсуждения существа дела – ссылками на устаревшие законы, зарубежный опыт, не относящийся 1 Козьмин А., Попов А. Нужны новые смыслы/ «Эксперт Сибирь» №35 (302) /05 сен. 2011. URL: http://expert.ru/siberia/2011/35/nuzhnyi-novyie-smyislyi. 788 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы к местным условиям и т. д. Умение различать манипуляционные техники и противостоять им становится необходимым навыком коммуникативных отношений, важным звеном коммуникативной компетентности. Социальная активность в условиях полной неразвитости социальнополитического дискурса вынужденно принимает протестные формы. Новые формы, в которые облекаются альтернативные настроения, обеспечиваются новыми технологическими средствами – прежде всего, мобильной связью и интернетом, вытесняющими традиционно-одностороннюю подачу коммуникативного продукта в виде сверху спущенной информации и навязывание официальных смысловых интерпретаций. Интернет предлагает пока относительно свободное от внешнего давления общение, обмен самой разнообразной продукцией коммуникативной жизни, обеспечивает возможность свободного спора, дискуссии и выработки решений. Мобильная связь соединяет смысловую и деятельностную стороны субъектной активности. Она позволяет человеку быстро подстраиваться под ситуационные изменения и не выпадать из дискурсивно-практического процесса. Например, изменение времени и места сбора инициативной группы протестного митинга может легко переопределяться участниками в зависимости от возникающих препятствий, типа разрытое для «реконструкции» намеченное ранее пространство для собрания, перенос времени из-за наличия внешней угрозы силового разгона и т. д. Совершенствование новых технологий в сфере коммуникации обеспечивает необратимость процесса развития социально-политического дискурса, постепенно вовлекая более широкие слои общества в дискурсивный процесс. Активное общество выдвигает все более зрелые требования к сфере власти по изменению социально-политических отношений, главным образом, замены методов вертикального диктата сознательной политикой поддержки социальной инициативы на всех уровнях и во всех измерениях социального пространства. Однако главное требование активного общества – быть услышанным властью, до сих пор не находит должного отклика в высших сферах. Готовность власти к диалогу с обществом проявляется в большей степени на риторическом уровне. Фактически власть не прислушивается к общественному мнению по поводу вновь создаваемых законов и политических инициатив. Так, лишь 17% населения посчитали адекватной мерой применение драконовских штрафов за нарушения правил проведения митингов и демонстраций, что не помешало принятию закона1. Тем не менее, рост гражданского сознания населения России проявляет себя всё более ярко. Протестные настроения, безусловно, оказывают определенное влияние на изменение политической системы, хотя альтернативные смыслы еще не приобрели свои готовые формы. Процесс развития социально-политического дискурса пока не достиг этапа позитивного конструктивизма – широкого осознанного участия всего населения в социально-политической коммуникации. До тех пор пока традиционное обще1 Протестная активность в стране. Пресс-выпуск Левада-Центра от 07.06.12. URL: http://www.levada. ru/07-06-2012/protestnaya-aktivnost-v-strane. 789 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы ство (которое в России все ещё составляет избирательное большинство) не пройдет полный путь переосмысления сложившейся реальности, самоидентификации и трансформации, пока оно не достигнет зрелого уровня коммуникативной компетентности – способности самостоятельного принятия решения и отстаивания своих прав, развитие социально-политического дискурса будет вынужденно проходить в конфронтационном стиле. Рост гражданской состоятельности должен достичь критического порога, после которого обратный ход в сторону усиления манипулятивных и силовых векторов управления со стороны власти станет невозможным. 790 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Голова А. Г., Москва Социальные мифы «социальных медиа» – игра слов или вызовы современности? Аннотация Социальные медиа становятся неотъемлемой частью повседневной практики. При этом степень их влияния на различные сферы человеческой деятельности часто фальсифицируется, в том числе субъектами, заинтересованными в увеличении капитализации структур модераторов социальных медиа. Некоторые аспекты сетевых форм коммуникаций являются индикаторами социально-культурных процессов социума, с другой стороны, сама практика функционирования индивидуума в пространстве сетевых коммуникаций вызывает ряд трансформаций в его интересах и ценностях, что экстраполируется на другие формы отношений и вызывает определенные социальные риски. Ключевые слова: Интернет, социальные сети, капитализация, социальный капитал, социальный миф, пользователь, потребитель, социальная субъектность, повседневные практики, социальные отношения, коммуникация, реклама, эмоции, развлечение Платформа Интернета Web 2.0 основан на основном принципе – использование энергии отдельных пользователей в ее развитие, т. е. создавая User generated content. Предвидя закат традиционных медиа, индустрия рекламы с самых первых дней зарождения этих форм коммуникаций, стала их популяризировать как среди потенциальных рекламодателей, так и среди «будущих потребителей». При этом социально-демографическая структура аудитории того периода хотя и предполагала активность пользователей в самой сети (прежде всего молодежи), но никак не корреспондировалась с их покупательской возможностью. Искусственность такой ситуации и вопросы устойчивости характеристик реципиентов, являющихся «драйверами» роста сети и гарантами эффективности рекламных инвестиций, позволяли скептически относиться к эскалации Интернет коммуникаций, в частности социальных сетей [1]. Время частично опровергло сомнения, за этот период появилось несколько проектов вызвавших как финансовый так и социальный резонанс. Результатом экспансии социальных сетей (во всем мире по данным 791 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы аналитической компании Nielsen, аудитория социальных сетей растет на 20-24% в год [2]) стало знаковое событие в экономической сфере, показывающие, что результаты активностей в Интернет пространстве приводят к полнее измеримым финансовым эффектам. Речь идет о феномене капитализации компании Facebook, которая прошла IPO за $105 млрд.. Хотелось бы обратить внимание, что чистая прибыль компании в 2011 году всего около $1 млрд., то есть при такой прибыли инвесторам придется ждать возврата средств около 100 лет (собственно и весь доход компании за 2011 год около $3.75 млрд. – уменьшать издержки не возможно), но логика современной биржевой игры заключена не в получении прибыли от эффективного управления, а от веры акционеров в динамику кампании и роста акций. А статистика Facebook фантастическая, на март 2012 г. число зарегистрированных пользователей социальной сети составило свыше 901 млн. человек (по данным ComScore это 55% всемирной аудитории Интернета). Если смотреть лишь в разрезе соцсетей, то на сайт Facebook пришлось около 75% времени. Хотелось бы обратить внимание на другое не менее интересное явление – покупкой самой Facebook компании Instagr.am (фотографическое приложение для смартфонов, связанное с быстрым размещением фото в социальной сети) за $1 млрд. Проект, которому всего 2 года, в котором задействовано 9 человек сотрудников, но уже имеющий 30 млн. подписчиков. Ценность этого приложения в том, что оно дает возможность мыслить и общаться образами, сокращая при этом время для коммуникации. Instagr. am позволяет выразить свое присутствие благодаря автоматической фиксации места и времени с помощью публикации фотографии, не вступая в переписку. Виртуальная социальная реальность, сконструированная пользователями, приобретает реальную стоимость. Акционерам Fasebook продали не только базу данных с подробным профилем клиентов, апробированную коммуникацию с ними, но и ресурс для интенсификации и тиражирования коммуникации, а так же оптимизированную систему референтных групп («друзей»), повышающих доверие к каналу. Косвенным образом на капитализацию социальных сетей, повлияло возможность их использовать в политических событиях, что вроде бы продемонстрировали миниреволюции бассейна среднеземноморья и протестные движения в России. Политическая капитализация поддерживается активностью первых лиц государства и других общественных лидеров на этих ресурсах. Эволюционируя от общедоступного средства общения, социальные сети абсорбируют научные, политические, образовательные, экономические и др. дискурсы. Акционеры купили надежду, что эта динамично развивающаяся система в дальнейшем будет только повышать свою стоимость, благодаря личным ресурсам каждого члена сообщества и распространяя свое влияние на различные сферы общества. За миллиардами цифр нет реальных ценностей – ни материальных, ни интеллектуальных. Экономические феномены Facebook и Instagr. am объясняются, прежде всего, социальными мифами, которые породил 792 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Интернет о личном потенциале каждого пользователя для будущего развития, как самой сети, так и аффелированных с ней коммерческих, политических и социальных проектов. По убеждению маркетологов, покупатель преображается в «prosumer», не просто потребляющий конечный продукт, а участвующий в его создании [3, c.5]. Наступила эра доминирования потребителя в генерировании как технологических, так и коммуникативных решений или, по словам А. Випперфюрт, эра «равноправия с потребителем» [4, c.196]. Медиа продолжают идеализировать Интернет, уверяя в его независимости, непредвзятости, открытости, безграничности в выборе и, главное, растущей субъектности «пользователей», способных самостоятельно конструировать свою жизнь и отвечать за благополучие других, консолидирующихся чтобы протестовать, добиваться справедливости, помогать немощным… Триангуляция подходов к изучению сети Интернет создает несколько иную палитру коммуникационного пространства. Хотелось бы отметить, что техническая основа Интернета уже предполагает стандартизацию – 90% сайтов базируется на четырех китах: Apache, IIS (сервер компании Microsoft), NGINX и Google, и 92% пользователей использует всего три двери входа в Инетрнет – 3 браузера (Chrom, Farefox, IE). Тезис Н. Лумана, о том, что результатом современных медиа становится «комбинация высокой стандартизации со столь же высокой поверхностной дифференциацией» [14,c.70], особенно очевиден для Интернет коммуникаций, где конструируется достаточно гомогенное пространство, но с имитацией вариативности выбора. В России структура времяпровождения в Интернете по разным источникам свидетельствует о концентрации всех постелей вокруг всего 10 ресурсов и доминировании социальных сетей – 99,7% среднесуточной аудитории Интернета (популярные «Одноклассники» и «ВКонтакте» аффилированы с Mail.ru. — «Газета.Ru»). Унификация во всем мире происходит и за счет содержательного компонента текстов коммуникаций – введения общедоступных и индифферентных к культурным различиям кодов информации (в том числе за счет ее визуализации), так же и синхронизации норм, правил, моделей поведения, идентичных для всех пользователей сети. Гигантизм цифр свидетельствует о глобальных масштабах процесса выравнивание социокультурного ландшафта. Социальные медиа функционируют на базе единообразия интересов и ценностей пользователей. Достаточно много появилось работ по маркетингу, связанных с поиском универсальных культурных основ потребителей во всем мире, оптимизирующие стратегии торговых марок. Исследование «Глобальных трендов» международной компании Synovate (ведущееся с 2010 года в 28 странах) в 2011 году показало, что по ценностным ориентациям все население мира можно объединить всего в шесть групп, при этом наблюдается две мега группы, в несколько раз превосходящие по масштабу другие. Во-первых, «наслаждающиеся жизнью», и, во-вторых, так называемые «члены стаи», готовые делиться с другими – те самые активисты социальных сетей. Слова Горация «Carpe diem, quam minimum credula postero» – лови момент, как можно меньше верь будущему, стали девизом 793 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы образа жизни для миллионов. Это подтверждает и динамика Индекса потребительских настроений (ИПН), в котором «ожидания» по уровню значений ниже оценок текущего состояния, т. е. оптимистов по отношению к реальной действительности больше, чем применительно к будущему, что свидетельствует о доминировании презентативной временной ориентации в обществе. Именно эти направления – развлечения и общение – быстрее всего развиваются в сети и соответственно создаются продукты под удовлетворение этих потребностей. В феврале 2012 Аналитическим центром Юрия Левады было проведено исследование в 45 регионах России, которое выявило более чем в три раза (!) по сравнению с 2011 годом рост роли Интернета, как средства общения и развлечения[5]. О девальвации социального значения всех видов средств коммуникации и информации, говорит тот факт, что компания PricewaterhouseCoopers LLP (PwC), не разделяет рынок развлечений и СМИ, в своем ежегодном выпуске «Всемирного обзора индустрии развлечений и СМИ: прогноз на 2011–2015 годы» [6]. Среди отечественных специалистов мистика безграничного личного творчества и самореализации Интернета развеялась, пришло понимание, что население готово скорее потреблять, чем генерировать, в том числе информационные продукты. Исследования показывают, что в среднем российский пользователь 13 часов в месяц проводит в социальных сетях, это в два раза больше, чем в других странах. Данные компаний, развивающих бизнес в Интернет, говорят о том, что всего 3% независимых пользователей, в том числе в Живом Журнале (который позиционировался как наиболее мощная платформа для самореализации и творчества людей) размещают авторский контент, но если отбросить комментарии, то самостоятельных текстов окажется в сотни раз меньше. Из хаоса частного творчества и простого многократного дублирования информации стали выкристаллизовываться профессиональные продукты и четкое разделение социального пространства Интернета на потребителей и производителей контента. Умирают проекты, ставившие на активность пользователей. Недавно открытый портал obeschania.ru, посвященный мониторингу выполнения своих обещаний чиновниками и публичными лицами, получал отклики и какие-то материалы от граждан только первые две недели, пока шла рекламная кампания. Еще одна иллюзия, связанная с консолидацией общества в Интернет среде, развеивается на наших просторах. Открытость Интернет создало новую платформу для бизнеса – это так называемые Mesh модели – позволяющие аккумулировать различные ресурсы частных лиц в определенных целях. Вариантом такой модели является crowd founding – сбор средств на различные проекты творческие, научные, благотворительные, просветительские. В России этот механизм работает плохо, закрылись подобные проекты (Dirty.ru, F5.ru, naparapet.ru s-miru-ponitke.ru и др.). Вроде «щедрая российская душа», которая «с миру по нитке голому на рубашку» всегда соберет, в новом пространстве проявляет себя как крайне ленивой (деньги не жалко, но как-то не удобно перевод делать), недоверчивой (мало ли что обещают) или просто жадной (зачем платить, когда все равно можно 794 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы бесплатно получить). Зато набирает обороты проекты, связанные с четко очерченной эмоциональной составляющей (например, А. Новального – «РосПил») или где вопрос стоит между жизнью и смертью. Как отметил К. Алехин пользователи покупают простые и яркие эмоции, в первом случае дают «на ненависть, в другом – на любовь»[7]. Эмоциональная анестезия общества компенсируется искусственным усилением эмоциональной составляющей в коммуникациях. Поэтому актуализируются все проекты, связанные с событийностью, провокации, аттрактивность, эпатажем, игрой… Индикаторами этого можно считать изобилие форм сообщений в сети, которые уже идентифицированы как технология, получившее собственной наименование: троллинг, флеминг и т. п.. Цель их – взрыв (часто негативных) эмоций. Эмоциональная связь, связанная с психическими состояниями, не устойчива и требует постоянной корректировки, в том числе за счет обновления контакта. Социальные проекты в сети не создают новое содружество для постоянного взаимодействия, а скорее имеют импульсивный характер, отражающий настроение адресата. Поэтому политические движения в действительности не могут самоорганизоваться, их двигательная сила экзогенна (не смотря на спекуляции в прессе по этой теме), нужны профессиональные модераторы этих процессов, и, следовательно, финансовые, кадровые и материальные ресурсы. Энергия пользователей теперь расходуется исключительно на мультиплицируемость канала коммуникации и цитируемость чужого контента, канал при этом размножается, обеспечивая связь через разные ресурсы, в которые включен реципиент, но качественные параметры коммуникации, связанные с усвоением информации, ее анализом, собственной интерпретацией, осмыслением, резко снижаются. Условно это можно назвать «веерным» каналом коммуникации, который обеспечивает общение личности сразу со многими, но, не создавая индивидуального сообщения, а, унифицируя базовое. При этом консолидируется квазиреферентная группа, благодаря чему растет доверие к информации в Интернете [8]. Такая система циркуляции информации, с помощью фильтров социальных сетей (например, пользователи Facebook и Twitter могут организовывать специальные ленты новостей, извещения и sms-сообщения [9]) значительно повышают степень релевантности информации ожиданию реципиента, и важна с точки зрения форматирования адекватной коммерческого сообщения. Но данная система не компенсирует ослабление социальных связей, степени мобилизационности и солидарности сообщества, то есть коммуникации интенсифицируются (скорость, объем, количество каналов – возрастает), но запускается несколько иной механизм социальной ингибиции, который девальвирует ценность конации – как волевого самостоятельного акта личности. Весь процесс создания и распространения информации сублимировался – сжался в один этап – «постить» (от англ. post – размещение). Сервисы стремятся к оптимизации выражения мнений и эмоций – с помощью быстрой копии, пиктограмм, значков эмоций («смайлик») или одобрения («лайк»). Следуя логике Маклюена считавшего, что техническая 795 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы инфраструктура ампутирует врожденные способности, такие коммуникативные решения разрушают мыслительные способности, связанные с подбором слов, с формированием умозрительных выводов, абстрагированием. Тест на IQ показывают взаимосвязь продуктов нашего сознания – речи и пространственного мышления. Концентрация на скорости реакции подавляет рефлексию, стимулирует импульсное поведение как в сети, так и вне ее. Девятнадцатый век с прорывом массовой прессы породил дискуссию о деградации общества в связи изобилием материалов «борзописцев» – репортеров газет, отодвинувших в сторону глубокие измышления литераторов и публицистов. Сегодня мы наблюдаем новую стадию – «информационный эксгибиционизм», малейшее движение «извилины мозга» или аффективный импульс – предоставляются для публичного рассмотрения. Актуализация слов открытость, прозрачность, презентабельность, выразительность которые являются характеристиками визуальных форм коммуникаций, по отношению к системам Интернета, вербально отражают еще одну тенденцию – доминирование визуальной составляющей в тексте коммуникации, что свидетельствует о переходе от логосферы в иконосферу. Иллюстрации несут функцию не только оформительскую, но и содержательную, что и обуславливает изменение структуры многих медийных проектыов. «У образов есть «платоническая сила», они преображают частные идеи в общие», – предупреждал о потенциале суггестивной агрессии визуальной коммуникации У. Эко [10, c.7], притом, что тринадцать лет тому назад в Интернет коммуникациях преобладала вербальная информация. Передача информации через зрительные образы облегчает транскультурные интеракции и взаимопроникновение идей, моделей поведения, интересов. Развиваются сообщества, основным контентом для которых служит визуальный материал, в том числе Instagr.am. или Pinme.ru… Появляются новые проекты мобильных видео-гео-социальных сетей (например, AlterGeo), где все построено только на фото-видео материалах. Реципиент получает картинку, которая дополнена эмоциональным маркером, и а обратная связь реализуется так же через кодированную визуальную информацию – набор символов. В 2012 году общий объем контента в Интернете достигнет 2500 экзабайтов, но достигается он емкостью видео файлов. На визуализацию коммуникационного пространства ориентированы основные сервисы, так Google ведет глобальную оцифровку визуальной среды городов мира, музеев и арт- галерей, растет объем видеорекламы в сети. Приведет ли это к глубинным культурным или психическим изменениям – вопрос времени, но рост количества незапланированных покупок и кредитов, берущихся непосредственно в магазинах, вполне корреспондируются с эти явлением. Девять из десяти человек, посещающих магазины, совершают импульсные покупки, говорится в исследовании The Checkout, проведенным брендинговым агентством Integer Group, именно поколение Миллениум (наиболее активное в социальных сетях) на 52% больше делают импульсных покупок [11], при этом они белее независимы от влияния рекламной коммуникации, которую они идентифицировали как таковую, в том числе и в сети. 796 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Можно предположить, что само функционирование в новой среде провоцирует изменения интересов, норм, отношений и ценностей, всего образа жизни и культурных основ общества, как в свое время были запущены процессы кардинальных изменений форм общественного существования в пространстве массовой лингвистической среды – «галактике Гуттенберга». М. Маклюэн [12] приводит убедительные доказательства, как письменная культура (в том числе после обучения грамотности представителей современных африканских племен) меняет и характер, и интересы, и нормы поведения личности, развивая жажду развлечений, удовольствий, хитрость, лень и т. п. В результате урбанизации и индустриализации более века тому назад К. Маркс, Г. Тард, Г. Зимель, Э. Дюркгейм и др. обвиняли городскую среду в атомизации жителей, в аномии, в разрушении традиционных связей, в развитии девиантного поведения и т.п… В результате информатизации и цифровизации, технологии, конвергирующие реальное и виртуальное пространства, создадут новый субстрат для социальных процессов. Хотелось бы обратить внимание на уже происходящую экстраполяцию поведенческих норм и форм общения online культуры за ее пределы. Одним из индикаторов, может служить следующее данные. На фоне общего роста рынка настольных игр (в России на 25% в год), происходит конвертация on line и of line игр и соответствующих взаимоотношений участников. Эксперты отмечают, что характеристики форм общения между собой игроков в настольных играх подобны легкому и непринужденному сетевому общению. Речевое сообщение построено на репликах. Игроки сконцентрированы на игре и самопроявление в ней, не следят за настроением партнера и его внутренней реакции, не обсуждают серьезных или проблемных вопросов, не актуальны темы бесед, связанные с работой, учебой или близкими родственниками… Трансформация пространства и времени, транспарентность границ приватности и социальных структур, новые культурные коды – бесконечно расширяет предметную область исследований в Интернете. Гении художественного обобщения одни из первых зафиксировали проблематику, которая недавно появилась и в научных материалах, об атрофировании с помощью Интернет-оптимизации главного свойства человека – свободы выбора и волеизъявления. В повседневных практиках многие делегируют выбор фильтру компьютера1, который, накапливая информацию о маршрутах, запросах, связях, сортирует все варианты и «выдает» предложение наиболее адекватное некоему «профилю» [13] – портрету пользователя. Эта привычка доверять гаджету уже создала ряд проблем автомобилистам, пользующихся навигаторами. Но в данной работе хотелось только развеять основную иллюзию сети, искусственно сформированную медиа и рекламным сообществом. Интернет и социальные сети, в частности, из особой среды безграничной свободы самореализации, взращивающей творческих и созидательных личностей, превращаются в социальный бульон, с четко 1 Пузырь фильтров (англ. «Filter bubble») — самостоятельное понятие, разработанное понятие Эли Парайзером в одноименной книге. 797 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы дозированными ингредиентами, питающий гедонистических потребителей. Сеть в результате симбиоза «потребителя» с «пользователем» порождает гомункулусов, которых только одноразово можно использовать в политических или рекламных флэшмобах. Социальные сети становятся компонентами систем управления, латентные механизмы которых связанны не с цензурой (о которой опять много пишут в связи с запретом зарубежных инвестиций в медийные проекты), а благодаря созданию удобного человека с помощью потакания лени, жажде удовольствий и развлечений, а так же раздувания самомнения, в том числе в контексте того, что мы копродюсеры всех идей и продуктов, и, в общем-то «строители своего счастья», по крайней мере, виртуального. Библиографический список 1. Голова А.Г. Цифровые времена// Индустрия рекламы, 2008. №1(148). С.86-89. 2. Бразгалова Е., Матвеева А. Половина Интернета// Газета.РУ URL: http://www.gazeta.ru/business/2012/04/18/4555341.shtml (Дата обращения: 15.06.2012). 3. Тапскотт Д., Уильямс Э. Викиномика. Как массовое сотрудничество изменяет все. М: Бизнес-Наука, 2008. 270 c. 4. Випперфюрт А. Вовлечение в бренд. Как заставить покупателя работать на компанию. М.:ИД Коммерсант; СПб.: ИД Питер, 2007. 384 c. 5. Cossa.ru [информационный портал о маркетинге и коммуникациях в цифровой среде]// URL: http://cossa.ru/articles/155/15296/ (Дата обращения: 26.07.2012). 6. Global entertainment and media outlook: 2012‑2016// PwC [сайт компании] URL: http://www.pwc.com/gx/en/global-entertainment-mediaoutlook/index.jhtml (Дата обращения: 15.06.2012). 7. Алехин К. Денег net .// Профиль, 2012 09.04. С.72. 8. Россияне все еще доверяют ТВ-новостям.//Sostav [Эл. портал] URL: http://www.sostav.ru/news/2012/03/21/tv_novosti_doverie/ (Дата обращения: 02.07.2012). 9. Штайншаден Я. Социальная сеть. Феномен facebook. СПб: Питер, 2011. 224 с. 10. Эко У. От Интернета к Гутенбергу: текст и гипертекст (отрывки из публичной лекции Умберто Эко на экономическом факультете МГУ 20 мая 1998 г) // Новое литературное обозрение, 1998. N32. С.5-14. 11. Check Out// Shopperculture [Эл. Портал о потребительской культуре] URL: http://www.shopperculture.com/shopper_culture/the-checkout.html (Дата обращения: 02.07.2012). 798 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы 12. Маклюэн М. Галактика Гутенберга. М.: Академический проект, 2005. 496 с. 13. Pariser E, The Filter Bubble: What the Internet Is Hiding from You, Penguin Press . New York, May 2011. 294 p. 14. Луман Н. Реальность массмедиа. М.: Канон+, 2012. 240 с. 799 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Гуржиев С. В., Екатеринбург Коммуникация в пространстве современного города Аннотация В статье рассматривается роль визуальной коммуникации в пространстве современного города, ее качесвтенные изменения посредством процесса глобализации и отличительные черты. Отмечается важная роль методов визуальной социологии при интерпретации информации в городском пространстве и ориентации индивида в нем. Ключевые слова: визуальная информация, визуальные методы, глобализация, городское пространство, информация, коммуникация Визуальные образы становятся доминирующей информацией в современном обществе. Наш мир становится более зрелищным. Жизнь переполнена образами (визуальными представлениями) разнообразнейшего рода, а наблюдаемые аспекты (визуальные проявления) окружающего нас мира более выразительны, разнообразны и богаты, чем когда-либо. «Общество становится все более «видимым», поскольку оно все больше структурируется «образно», разного рода картинками, включая рекламу, билборды, моду и разного рода продукты потребления, например, автомобили, и все другие, которые обычно являются красочными, разнообразными и останавливают взгляд» [3]. Местом, которое консолидирует в себе множество каналов коммуникации – деловой, туристической и культурной – является современный город. Коммуникационная среда больших городов диктует свои условия трансляции информации, которая приобретает поликультурный, унифицированный, понятный для жителей и гостей города характер. Келле утверждает, что глобализация «внутренне связана с процессами становления информационного общества» [1], указывая таким образом, что она является важным фактором, оказывающим влияние на культуру. Это дает нам основание говорить о том, что глобализация находит свое отражение во влиянии на культурную среду общества, его информационные поля, нахождение которых наиболее ярко представлено в зримом для нас пространстве города. 800 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Развитие мультимедийных возможностей позволяет каждому индивиду (актору социального взаимодействия) с легкостью фиксировать и копировать социальные акты, что влечет за собой увеличение количества фотографий в личных архивах, Интернете и т. д. Можно говорить даже о том, что теперь у индивидов возникает потребность в фиксации социальных актов в жизни людей и трансляции их по социальным каналам коммуникации. В ситуации, когда культурные нормы, ранее служившие маркерами для ориентации индивидов в социальном пространстве, стираются, теряется, в некотором смысле, суть таких научных категорий, как народности, этнос; сама форма общения трансформируется в качественно новое образование. Культура современных городов, мегаполисов, в процессе глобализации претерпевает качественные изменения, унифицируясь для индивида, культурные особенности которого не служат для него препятствием в ориентации в городском пространстве. Тепер границы сообщений не имеют явных очертаний, образуя своеобразный хаос, в котором индивид вынужден (данное определение точно описывает характер действия) отсеивать через собственное сито восприятия необходимые ему символы. Культурный аспект, накладывающий отпечаток на визуальную информацию, также требует большого внимания для изучения городского пространства. В отечественной литературе многие исследователи указывают на разнообразные универсумы жизненных стилей, рассматривают их семиотику, социальную организацию и культурные практики, проблемы мультикультурализма, трансформации городского пространства посредством социальной и культурной политики. Одни интерпретируют образы, формы, артефакты. Другие изучают повседневные практики, ритуалы, динамику коллективных представлений горожан. Новые страницы визуальных городских путеводителей открываются не только исследователями, но и фотографами и журналистами. Городское пространство приобретает новые очертания в практиках культурного потребления; аудиовизуальность и телесность методологически заостряют темы идентичности и выбора, власти, статуса и различий. Путеводитель зрения бесконечно расширяет границы времени и пространства, представляя множественность оптик, или модусов восприятия. В связи с изменениями социально-культурных практик, вызванных процессами глобализации, которые формируют иное восприятие реальности, значение визуальных методов исследования социальной реальности быстро растет. Интересом социологов при изучении визуального пространства города становится «не столько индивидуальное психологическое восприятие города, сколько нормативное – зоны коллективного согласия, нормативного распознавания социальных образов города. Хорошим примером здесь может служить схожесть социальных символов современного глобального города: например, знак красного креста на аптеках, универсальное обозначение входа в метро, которые помогают чужакам достаточно 801 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы легко ориентироваться в любом городе как в пространстве универсального. С позиции нормативного подхода индивиды из всего хаоса городского пространства отбирают те визуальные знаки и символы, которые важны для их ориентации в городской среде, организуют их жизнедеятельность, придают определенный порядок и универсальное субъективное значение, т. е. организуют хаотическое пространство в определенную социальную систему» [2]. Библиографический список 1. Келле В. Ж. Процессы глобализации и динамика культуры. Знание. Понимание. Умение. № 1 – 2005. С. 70. 2. Семенова В. Картрирование городского пространства: основные подходы к визуальному анализу // Визуальная антропология: городские карты памяти. М.: Вариант, ЦСПГИ, 2009. C. 67-81. 3. Штомпка П. Введение в визуальную социологию // Интер – 2007 – №4 – с. 6-12. 4. Wagner J. Images of Information: Still Photography in the Social Sciences. Beverly Hills, CA: Sage, 1979. 802 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Давыдов С. Г., Давыдова М. А., Москва Опыт количественного анализа текстов обыденной кинокритики Аннотация В статье описывается разработанная авторами методика количественного анализа критических текстов Интернетпользователей, посвященных фильму «Высоцкий. Спасибо, что живой». Рассматриваются основные результаты проведенного анализа, в том числе, шесть основных типов рецензий, выявленных на основании присутствия в них различных тематических характеристик. Ключевые слова: обыденная критика, социальные медиа, генерируемый пользователями контент, Высоцкий, кластерный анализ, Afisha.ru, Kinopoisk.ru Предлагаемая статья основана на результатах количественного исследования текстов обыденной кинокритики на фильм «Высоцкий. Спасибо, что живой», проведенного авторами весной 2012 г. Под обыденной критикой в данном случае понимаются тексты, создаваемые пользователями новых медиа и посвященные произведениям искусства и (или) явлениям массовой культуры. Отметим, что впервые в научной литературе термин «обыденные критики» был использован авторами одноименного исследования, реализованного в 2007 г. Фондом «Общественное мнение»1. В рамках данного проекта отобранным респондентам предлагалось посмотреть определенные телепередачи и высказать по их поводу ряд суждений. В нашем случае рассматриваются тексты, опубликованные на специализированных Интернет-ресурсах, предназначенных для обсуждения фильмов. Авторы рецензий не имеют статуса профессиональных критиков (или по крайней мере, никак его не демонстрируют), однако добровольно встают на позиции критиков2. В качестве источников анализа взяты рецензии, опубликованные пользователями на сайтах Afisha.ru и Kinopoisk.ru. На первом этапе разработки исследовательской методики был проведен выборочный анализ обыденных отзывов, посвященных шести отечественным и зарубежным 1 Результатам указанного проекта посвящен сборник: Российское телевидение: между спросом и предложением. В 2‑х тт. – Том 1. – М.: Элиткомстар, 2007. 2 Феномену обыденной критики в новых медиа посвящена статья: Давыдова М.А. «Вышибающий “мурашку” катарсис»: обыденная кинокритика в русскоязычных социальных медиа (в печати). 803 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы фильмам, российский прокат которых в конце 2011 и начале 2012 г. был достаточно успешен1. В результате были выделены 12 основных встречающихся в них тематических признаков, а именно: 1. эмоции, связанные с просмотром фильма; 2. описание ситуации просмотра / целевой аудитории фильма; 3. используемые в фильме художественные приемы; 4. место фильма в отечественном / мировом кинематографе; 5. оценка / анализ игры актеров; 6. исторический контекст / достоверность фильма; 7. технические аспекты съемок; 8. режиссерская работа; 9. общая оценка фильма / рекомендация смотреть или не смотреть; 10. драматургия фильма; 11. маркетинговая составляющая кинопроекта; 12. отсылка к личному опыту рецензента. На втором этапе исследования авторы произвели кодирование рецензий обыденных критиков на фильм «Высоцкий. Спасибо, что живой». Выбор данного фильма был обусловлен несколькими причинами. Вопервых, эта российская картина сравнительно успешно прошла в прокате. По данным сайта Кинопоиск.ру, фильм собрал 27,54 млн. долларов США при бюджете 12,0 млн. долларов США2. В России фильм посмотрели 4,26 млн. человек3. Во-вторых, фильм снят на сенситивную тему из недавней отечественной истории; это первое художественное кино, главным героем которого является советский поэт, певец и актер В.С. Высоцкий. В-третьих, фильм, активно рекламировавшийся производителями и прокатчиками, оказался весьма резонансным, получив неоднозначные оценки как профессиональной, так и обыденной критики. При этом обсуждение на различных уровнях было достаточно содержательным. Тексты для анализа также были взяты с сайтов Afisha.ru и Kinopoisk. ru, при этом внимание было сосредоточено только на тех отзывах, которые были размещены в первую неделю проката фильма (с 1 по 7 декабря 2011 г.), когда критическая активность пользователей была наиболее высокой. Общий объем выборки исследования составил 455 текстов (273 – на Afisha. ru, 182 – на Kinopoisk.ru). 1 «Высоцкий. Спасибо, что живой» (Россия; реж. П. Буслов), «Девушка с татуировкой дракона» (США, Германия, Швеция, Великобритания; реж. Д. Финчер), «Елки-2» (Россия; реж. Д. Киселев, А. Баранов, А. Котт, Л. Габриадзе), «Миссия невыполнима: Протокол Фантом» (США, ОАЭ; реж. Б. Бёрд), «О чем еще говорят мужчины» (Россия; реж. Д. Дьяченко), «Шерлок Холмс: Игра теней» (США; реж. Г. Ричи). 2 Кассовые сборы в России: Высоцкий. Спасибо, что живой // URL: http://www.kinopoisk.ru/level/85/ film/522036/type/rus/. 3 Премьеры: Высоцкий. Спасибо, что живой // URL: http://www.kinopoisk.ru/level/80/film/522036/. 804 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы В рамках рассматриваемой аналитической процедуры использовались коды «0», «1» или «2» для каждого из 12 тематических признаков. Код «0» присваивался тексту в том случае, если тематический признак в нем отсутствовал. Если тематический признак присутсвовал на уровне упоминания, присваивалось значение «1». Наконец, значение «2» присваивалось в том случае, если по той или иной теме в рецензии присутствовал анализ. Параллельно с кодированием осуществлялся сбор дополнительной информации о рецензиях. Например, для рецензий на сайте Afisha.ru фиксировались оценка, поставленная фильму обыденным критиком по шкале от 1 до 5, и колчество «Спасибо!» (нажатия соответствующей кнопки – выражение благодарности за рецензию). Для текстов на Kinopoisk.ru фиксировалась оценка фильма рецензентом (по шкале от 1 до 10) и др. В дальнейшем собранные параметры использовались как для частотного анализа, так и для кластерного анализа (методом k-средних) для выявления основных типов текстов обыденной кинокритики. Переходя к рассмотрению полученных в рамках исследования результатов, отметим, что большей части обыденных критиков фильм «Высоцкий. Спасибо, что живой» понравился. Действительно, средняя оценка картины на Afisha.ru – 3,6 по шкале от 1 до 5, а на Kinopoisk.ru – 7,8 по шкале от 1 до 10. В то же время, тексты критически настроенных авторов оказались не только более полезны аудитории обыденной критики, но и привлекли наибольшее внимание последней. Наиболее распространенным элементом анализируемых текстов являются эмоции, возникшие у обыденных критиков в связи с просмотром картины. Эмоции не только упоминаются в текстах, но и становятся предметом анализа. На втором месте по частоте упоминаний – актерская работа, на третьем – драматургия, на четвертом – рекомендация смотреть или не смотреть фильм. Данный аспект рассмотрения текстов позволяет охарактеризовать рецензии обыденной критики на Kinopoisk.ru как более содержательные по сравнению с Afisha.ru. Действительно, абсолютно для всех анализируемых тем количественные показатели выраженности в рецензиях на Kinopoisk.ru выше по сравнению с Afisha.ru с той или иной степенью значимости. Переходя к анализу результатов кластеризации обыденных рецензий, отметим, что указанная процедура была проведена 7 раз (для 4, 5, 6, 7, 8, 9 и 10 кластеров), для дальнейшего углубленного анализа был выбран третий вариант, включающий в себя 6 кластеров. Рассмотрим полученные нами кластеры более подробно – в порядке увеличения их доли в общем массиве рассматриваемых текстов. Первый кластер составили рецензии, авторы которых обращают внимание в первую очередь на актерскую игру и драматургию фильма. В несколько меньшей степени обыденных критиков интересуют технические аспекты создания картины. Интересно, что в таких текстах практически никогда не рассматриваются ни эмоции обыденного критика, связанные с просмотром фильма, ни ситуация просмотра. Это самый малочисленный кластер, его доля составляет 7,7% от общего числа рецензий, 805 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы причем из 35 текстов 25 опубликованы на Кинопоиске.ру. Авторы Афиши. ру, рецензии которых относятся к данной группе, ставят фильму 3,5 по шкале от 1 до 5, среднее количество «Спасибо» – 4,2. Средняя оценка на Кинопоиске.ру – 7,8 (из 10). Ни одна из таких рецензий не получила комментариев. Данный кластер текстов можно условно охарактеризовать как «Неэмоциональные рассуждения о драматургии и актерах». Таблица 1 Неэмоциональные рассуждения о драматургии и актерах Всесторонний разбор фильма Личные переживания и история просмотра Эмоциональные рассуждения о драматургии и актерах Эмоциональные рекомендации Слабоотрефлексированные эмоции В целом по массиву Основные количественные характеристики выявленных кластеров рецензий обыденной критики Число рецензий 35 40 55 73 104 148 455 В т. ч. на Афише.ру 10 22 25 27 59 130 273 В т. ч. на Кинопоиске 25 18 30 46 45 18 182 Доля кластера в массиве (%) 7,7 8,8 12,1 16,0 22,9 32,5 100 1. Эмоции, связанные с просмотром 0,2 1,7 1,4 1,9 1,4 1,1 1,3 2. Ситуация просмотра 0,2 1,5 1,8 0,1 0,5 0,3 0,6 3. Художественные приемы 0,4 1,6 0,5 0,5 0,1 0,1 0,4 4. Место в отечественном / мировом кинематографе 0,6 1,3 0,4 0,3 0,4 0,1 0,4 5. Актерская работа 1,4 1,5 1,1 1,1 0,8 0,3 0,8 6. Историческая достоверность фильма 0,4 1,1 0,7 0,3 0,5 0,1 0,4 7. Техническая сторона 1,0 1,0 0,6 0,3 0,4 0,1 0,4 8. Режиссерская работа 0,7 0,9 0,3 0,1 0,3 0,1 0,3 9. Рекомендация смотреть / не смотреть 0,5 1,6 0,3 0,3 1,7 0,4 0,7 10. Драматургия 1,2 1,4 0,9 1,4 0,6 0,3 0,8 11. Маркетинговая составляющая 0,7 1,4 0,4 0,3 0,1 0,1 0,3 12. Собственный опыт 0,4 0,8 0,4 0,5 0,3 0,1 0,2 806 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы 40 текстов (8,8%; 22 – на Афише.ру, 18 – на Кинопоиске.ру) относятся ко второму кластеру – «Всесторонний разбор фильма». В таких рецензиях присутствуют все или практически все выделенные нами темы одновременно, причем часто на уровне анализа. Чаще всего при этом обсуждаются эмоции, связанные с просмотром; используемые художественные приемы; рекомендация смотреть или не смотреть кино; игра актеров. Реже остальных затрагиваются личный опыт авторов и режиссерская работа, однако необходимо отметить, что данные темы в принципе встречаются в массиве текстов достаточно редко. Вероятность встретить по ним какие-либо высказывания выше всего именно в данной группе материалов. Подобные рецензии в коммуникативном плане наиболее успешные успешные: на них приходится в среднем 17,0 отметок «Спасибо» и 5,5 комментариев – наивысшие показатели среди всех кластеров. Обратим внимание, что авторы таких текстов оценивают фильм ниже всего (на Афише.ру – 2,8, на Кинопоиске.ру – 5,8). Кластер № 3 получил название «Личные переживания и история просмотра». В них, как правило, анализируются ситуация просмотра фильма и личные эмоции, связанные с последним. Несколько реже встречаются такие темы, как актерская работа и драматургия. Таких рецензий во всем массиве 12,1% (55 – 25 на Афише.ру, 30 на Кинопоиске.ру). Необходимо отметить, что подобные тексты находятся на втором месте по уровню востребованности – за них благодарят в срднем по 7,2 раза, комментируют 2,6 раз. Фильм в таких рецензиях оценивается следующим образом: Афиша.ру – на 3,4, Кинопоиск.ру – на 8,3. В четвертый кластер (16,0% кейсов) попали 46 рецензий из Кинопоиска.ру и только 27 из Афиши.ру. Содержательно он похож на первый кластер, однако есть одно существенное отличие. Авторов здесь в первую очередь интересуют собственные эмоции, связанные с просмотром фильма, игра актеров и драматургическое решение в данном случае вторичны. Отсюда предлагаемое нами название данного кластера – «Эмоциональные рассуждения о драматургии и актерах». Такие рецензии редко комментируются (0,4 отклика на текст), получили по 5,0 «Спасибо» (показатель сравнительно невысокий). Средние оценки фильма: на Афише. ру – 3,4, на Кинопоиске.ру – 8,3. Следующий, пятый кластер составили любительские рецензии, содержащие преимущественно рекомендацию смотреть или не смотреть картину наряду с характеристикой личных эмоций, вызванных просмотром. Доля таких текстов в массиве – 22,9%, численность в абсолютном выражении – 104. На Афише.ру их выявлено 59, а на Кинопоиске.ру – 45. В среднем, рецензии кластера «Эмоциональные рекомендации» получили 0,8 комментариев на текст и 5,4 «Спасибо». Авторы таких текстов оценили картину весьма высоко – 4,1 на Афише.ру и 9,1 на Кинопоиске.ру. Наконец, 32,1% кейсов составили тексты, получившие название «Слабоотрефлексированные эмоции». В основном, они посвящены эмоциям обыденных критиков, связанных с просмотром фильма. Данный тип рецензий встречается, в основном, на Афише.ру – из 148 выявлен807 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы ных кейсов 130 опубликованы именно на этом ресурсе. Обыденные критики, пишущие такие отзывы, оценивают «Высоцкого» на 3,6 (Афиша.ру) или 9,3 (Кинопоиск.ру). Читатели нажимают кнопку «Спасибо» нечасто (4,7 раз), оставляют 1,2 комментария на рецензию. Итак, наиболее содержательная группа – «Всесторонний разбор фильма» – составляет 8,8% от общего числа анализируемых рецензий. Такие тексты обычно становятся наиболее обсуждаемыми и востребованными со стороны читателей. На втором месте по востребованности – «Личные переживания и история просмотра» (12,1%). Две группы текстов связаны с рассуждениями о драматургии фильмов и актерах, различия между ними заключаются в том, что в 16,0% случаев содержится также описание зрительских эмоций, связанных с просмотром фильма, тогда как в 7,7% случаев сведения об эмоциях отсутствуют. Авторы 22,9% рецензий (второй кластер по уровню распространенности) дают более или менее аргументированный совет смотреть или не смотреть кино, также рассказывая о своих эмоциях. Наконец, самый распространенный кластер – «Слабоотрефлексированные эмоции» – встречается в 31,2% случаев. Описанная выше методика представляется перспективной основой для более масштабного и глубокого анализа феномена обыденной критики в социальных медиа. 808 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Дроздова Ю. А., Волгоград Региональная идентичность и миграционные процессы в принимающем обществе1 Аннотация В статье раскрывается взаимосвязь управления миграционными процессами и миграционными рисками в полиэтничном регионе и региональной идентичности как системы социальной коммуникации, влияющей на социальные практики, основанные на толерантности, и имеющие интенцию к развитию солидарных отношений. Ключевые слова: региональная идентичность, миграционные процессы, миграционные риски, принимающее общество, иммиграция, полиэтническое пространство, этническая интеграция, толерантность Вследствие радикальных изменений, происходящих в стране с 90‑х гг. XX века – начале XXI вв., во многих регионах России этнические миграции вместе с позитивностью, которая в научной литературе рассматривается в русле концепций обмена знаниями и опытом [1], сопровождаются появлением и обострением новых противоречий в принимающих обществах. Взаимодействия мигрантов и социальных групп принимающей социальной среды, в которую они пытаются интегрироваться, приобретают проблемный характер. Ощутимые противоречия между уровнем развития, потребностями и условиями их удовлетворения вызывают желание населения мигрировать в более благоприятные условия, что, безусловно, затрудняет формирование региональной идентичности. Региональную идентичность мы рассматриваем как состояние соотнесения личности с регионом, где он проживает, региональным сообществом и определенными социальными группами, вызывающее желание и потребность участия в региональных взаимодействиях, связывать свое настоящее и будущее с развитием данного региона. Таким образом, для принимающего общества, как носителя региональной идентичности, при которой субъект через конструирование социальной реальности сам осознает такую принадлежность к определенному региону и руководствуется ею в своем поведении как типичной необходимой практикой, миграционные процессы, происходящие в принимающем обществе, представляют, как правило, выталкивающие факторы. 1 На примере Волгоградской области. 809 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Темпы и структура убыли населения из региона затрудняют процесс формирования региональной идентичности. Волгоградская область находится на начальной стадии процесса массовой иммиграции лиц различных национальностей [2, c. 56]. В последние годы мы наблюдаем изменение структуры и направленности миграционных процессов. Исключительное значение приобретают профессиональные факторы территориального перемещения. Отток специалистов происходит вследствие низкого уровня заработной платы в регионе, узкого профиля выпускников вузов региона, невозможности реализовать свой научный и творческий потенциал, самореализоваться, удовлетворив профессиональные амбиции. В 2011 г. трудоустроились 64,4% выпускников государственных вузов на «малой Родине». Большинство молодежи, обучающейся в столичных городах страны и за рубежом, стремится закрепиться на данной территории. Около 70% молодежи, получившей высшее образование в других городах, не возвращается на свою историческую родину, в провинциальные регионы [3]. Волгоградская область является приграничным регионом, а также располагается на пути миграции из стран СНГ в центральные районы России. За 4 месяца 2012 года через пункты пропуска, расположенные на территории Волгоградской области, на территорию Российской Федерации въехало 8 757 иностранных граждан (аналогичный период прошлого года – 9 993), выехало – 8 357 иностранных граждан (АППГ – 9 928). Разница в количестве въехавших в Российскую Федерацию и выехавших из Российской Федерации иностранных граждан, составляет 400 человек [4]. Это достаточно высокая цифра подтверждает, что регион в значительной мере является перевалочным пунктом для населения. Основной отток населения в другие регионы Российской Федерации из области идет в Москву, Московскую область, Краснодарский край, Саратовскую, Ростовскую область. Прибывающее же население на 62,6% составляют мигранты из стран СНГ и Балтии, из которых основной поток идет из Казахстана и Узбекистана. Причем, прибывающие в регион имеют в основном среднее и среднее профессиональное образование, а уезжают из области в основном квалифицированные, высокообразованные кадры [5]. В основной своей массе на территорию Волгоградской области прибывают неквалифицированные иностранные рабочие из стран СНГ, которые используются в строительстве, сельском хозяйстве, торговле и сфере обслуживания. Квалифицированные кадры, как это было в социальной практике СССР, привлекаются в промышленности, но в очень небольших количествах, как правило, в качестве руководителей на немногочисленных в регионе совместных предприятиях, что объективно ведет к снижению интеллектуального потенциала принимающего общества, определяющего качественный состав трудовых ресурсов. По оценкам экспертов, основной причиной оттока являются низкие заработные платы (36,4% опрошенных) и жилищные проблемы и отсутствие перспектив (по 18,2%), проблемы с рабочими местами (21,2%). В качестве управления ситуацией можно предложить разработку специальных мер по 810 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы привлечению в область высококвалифицированных кадров и улучшению использования уже сформированного трудового потенциала, повышению качественного состава трудовых ресурсов принимающего общества. Но разрешение обозначенной проблемы, на наш взгляд, возможно только на федеральном уровне. Региональные работодатели решают проблему убыли населения региона за счет привлечение мигрантов. С каждым годом их число, особенно в сфере сельского хозяйства, увеличивается. Значительное влияние на ситуацию оказывает трудовая миграция из бывших советских республик, составляющая официально в Волгоградской области около 20 тысяч человек в год, и нелегальная миграция, оценить размер которой чрезвычайно сложно [2]. Трудовая миграция, по существу являясь временной, на сезонные работы, становится миграцией постоянной. Например, по данным Минтруда Волгоградской области, совокупная (средняя) доля иностранной рабочей силы (ИРС) в 2010 году составила 1,4%. Причем среди занятых в сельском хозяйстве доля ИРС составила 9,07% . Совокупный вклад ИРС в доходную часть бюджета Волгоградской области превышал совокупные расходы бюджета области, связанные с привлечением и использованием ИРС, приблизительно в 2 раза. А в 2011 году вклад ИРС в производство товаров и услуг составил более 16 млрд. рублей [6]. Трудовые иммигранты стремятся, как можно дольше находиться на территории принимающего региона, постоянно продлевают разрешение на работу, чтобы не потерять рабочее место и фактически становятся постоянными жителями области, способными влиять на ситуацию в регионе. С обозначенными проблемами связана проблема образования «иммигрантских секторов» в экономике. Сегодня ряд отраслей экономики практикует стабильную занятость иммигрантов в определенных секторах экономики. Мигранты, как правило, идут на тяжелые, малоквалифицированные и низкооплачиваемые работы, на которые не хотят трудоустраиваться коренные жители принимающего региона. Существует даже соответствующее распределение этнического происхождения иммигрантов и сферой приложения их труда в России. Так, на примере Волгоградской области, преобладающая часть рабочих из стран СНГ привлекаются на сельскохозяйственные работы в качестве овощеводов (таджики в Среднеахтубинском и Городищенском районах Волгоградской области, узбеки – в Быковском и Николаевском). Рабочая сила из Турции используется в строительстве, Украины в судостроении, а трудовые иммигранты из Вьетнама и Китая специализируются в сфере обслуживания, оптовой торговли, строительстве и частично в сельском хозяйстве. Происходит постоянный рост привлекаемой рабочей силы. В сфере сельского хозяйства количество привлекаемых иностранных граждан с 2003 года увеличилось в 3,3 раза, в строительстве почти в 3,7 раза. Для работодателя преимуществом в привлечении иммигрантов являются минимальные затраты по организации условий труда и его оплате. Но образование «иммигрантских секторов» в экономике носит все более масштабный характер, 811 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы и в связи с начавшимся экономическим кризисом коренное население принимающего общества уже не может трудоустроиться на места иммигрантов. Таким образом, образование «иммигрантских секторов» экономики, особенно в строительстве, торговле, которые являются перспективными и выгодными экономическими сферами в регионе, становится реальной угрозой принимающего общества, а подобное распределение труда влияет на культурную разобщенность и обострение межнациональных отношений. Как следствие описанных процессов можно прогнозировать увеличивающуюся зависимость экономики области от иммигрантов, что также является миграционным риском принимающего общества. Ситуация осложняется демографическими проблемами Волгоградской области. Определяющим фактором демографических процессов в области на протяжении последних лет остается превышение числа умерших над числом родившихся, которое с 1995 года уже не компенсируется миграционным приростом. Количество умерших превышает число родившихся почти в 2 раза, ежегодное убытие населения составляет порядка 33-35 тыс. человек. Более того, прогноз демографического развития, разработанный Территориальным органом Федеральной службы государственной статистики по Волгоградской области, показывает высокую вероятность дальнейшего обострения проблем воспроизводства населения. Вплоть до 2015 года ожидается дальнейшее сокращение численности населения области [2]. Это приводит к тому, что Волгоградская область становится все более многонациональной, как количественно, так и качественно, и при этом уменьшается доля русскоязычного населения, растет доля других национальностей, причем, в основном из стран СНГ. Однозначно оценить эти процессы невозможно. При значительной убыли коренного населения и замещения его мигрантами происходит значительное изменение национального состава принимающего общества. Происходит рост численности и незаконных мигрантов, у иммигрантов отсутствуют равные с коренным населением возможности для реализации прав и развития своей этнокультуры на желаемом уровне, неудовлетворенность условиями труда и квалификацией труда, заработной платой и жилищными условиями распространяют состояние озлобленности и агрессивности, часть этнических мигрантов вовлекается в криминальную деятельность. Среди населения принимающего общества возникает и растет тревожность и мигрантофобия. Социальная напряженность, приобретающая постоянный характер, превращается в угрозу и может реализоваться в реально опасную ситуацию противостояния и межэтнических конфликтов и привести к необратимым последствиям в регионе. Таким образом, миграционные процессы в принимающем обществе порождающие другие непреднамеренные, зачастую неожиданные и нежелательные явления, позволяют определить ситуацию в Волгоградской области как рискогенную. Многие качественные и количественные данные, определяющие ситуацию в регионе через понятие «миграционные риски», их классификация требуют дальнейшего тщательного изучения, поскольку социальное пространство постоянно видоизменяется (в законодательстве, 812 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы в политической, экономической ситуации). Взаимозависимость и взаимообусловленность проблем, связанных с миграционными процессами делает ситуацию трудно прогнозируемой. Встает вопрос и о развитии уровня толерантности в регионе и интеграции коренного и приезжего населения, а это долгий процесс, не решаемый только финансированием миграционных адаптационных программ. Региональная идентичность как способность к социокультурной, гражданской, экономической активности на определенной территории представителей различных национальностей способна предотвратить развитие ситуации по сценарию, характерному для развитых европейских стран [7, с. 197]. Труднорегулируемые ситуации во многом связаны с этнической культурой мигрантов. Представители народов СНГ, прибывающих в регион, склонны жить собственными этническими общинами и не ассимилироваться с коренным населением. Растущее количество мигрантов на определенной территории, нежелание местного населения идти на близкий контакт с ними, разница в уровне жизни, ценностях создают миграционные риски в принимающем обществе. Эти риски вполне возможно минимизировать, но только при условии своевременного принятия мер по интеграции населяющих Волгоградскую область этносов, продуманной политики и интенсивного взаимопроникновения культур, что предполагает процесс конструирования региональной идентичности. Задача минимизации миграционных рисков в полиэтничных регионах очень сложна, и политика в этой области требует тщательной предварительной разработки [8, с. 108]. У мигрантов отсутствует долгосрочная мотивация, связанная с этапами формирования региональной идентичности (эмпатии, симпатии, ситуационной, надситуационной, личностной идентичности). Отсутствие цивилизованной, культурной, миграционной коммуникации, региональной идентичности в полиэтническом пространстве Волгоградского региона негативно отражаются на развитии региона, объясняют неэффективность социальных взаимодействий. Декларативный характер создаваемой системы управления миграционными процессами со стороны государства, слабая разработанность форм и методов коммуникативно-информационного и правового регулирования миграционных потоков и последствий миграции не позволяют проанализировать этномиграционную ситуацию на региональном и федеральном уровнях. К сожалению, региональные власти пока не осознают рискогенность ситуации и проблем, связанных с ростом роли миграционного фактора в социальном пространстве региона. Проблема является тем более актуальной, что отношение со стороны населения области к увеличивающемуся числу иммигрантов является настороженным. Согласно проведенному нами исследованию 71,4% коренного населения относится к мигрантам уважительно, пока не задевается достоинство собственной национальности и более 20% считают, что миграция создает множество проблем для коренного населения. Эти данные согласуются с исследованиями миграции по Южному Федеральному округу, где также большинство опрошенных экспертов показали, что отношение населения к мигрантам, по большей части, настороженное. 813 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Региональная идентичность может привести к созданию практических возможностей, отвечающих интересам проживающих на определенной территории людей. Актуализация региональной идентичности связана с уровнем богатства, социальным статусом и возможностью самореализации в данном пространстве – времени, что в связи с увеличением миграционных потоков требует действенных мер, как со стороны региональных администраций, так и со стороны федеральных структур. Конструирование региональной идентичности является важным направлением региональной миграционной политики. Региональная идентичность как система социальной коммуникации повышает уровень взаимозависимости: чем в большей мере люди воспринимают ее как постоянную характеристику жизни (география, пользование одними и теми же транспортными коммуникациями и энергоресурсами, наличие общих противников), тем сильнее чувство идентичности региона. На наш взгляд, формирование региональной идентичности позволит негативную оценку мигрантов в принимающем обществе заменить справедливой оценкой результатов труда мигрантов для роста экономики региона и для обеспечения повседневной жизни населения. Региональная идентификация становится фактором, благоприятствующим построению эффективной системы социальной коммуникации в полиэтничном пространстве российских регионов. При этом не должно происходить размывание и подмена понятий этническая и региональная идентичности. Как разные виды социальной идентичности они дополняют, а не исключают свойственные определенной социальной идентичности систему норм, ценностей, реализуемые поведенческие модели. В принимающих, локальных, региональных сообществах, к каким мы относим и Волгоградскую область, миграционный фактор оказывает значительное влияние на процессы формирования и развития региональной идентичности. Региональную идентичность можно рассматривать как новый социальный факт, свидетельствующий о трансформации регионального сообщества, происходящей под влиянием интеграции в него той или иной доли этнических мигрантов. Социальное взаимодействие этнических мигрантов с новым иноэтничным окружением предполагает переживание культурного шока, необходимость преодоления социокультурной дистанции, реализации аккультурационной дистанции и стратегии. Это значит, что в процессе адаптации прибывшим переселенцам необходимо достичь уровня культурной компетентности, полностью включиться в жизнь сообщества, трансформировать социальную национальную идентичность в новые виды соотнесенности и идентификации, что будет способствовать переходу во взаимодействиях коренного населения и иммигрантов от толерантности к солидарным отношениям. В большинстве случаев предпочтительным вариантом этнических мигрантов становится интеграция. Эта стратегия предполагает аккультурацию и сохранение, развитие собственного культурного наследия. В результате этих процессов коммуникативное пространство региона пред- 814 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы ставляет «мозаичное общество», в рамках которого каждый элемент мозаики сохраняет свою самобытность, но при этом совокупность всех групп образует целостность. Управление миграционными процессами Волгоградской области, одного из центров миграционных процессов Южного Федерального округа, формирование региональной идентичности как составной части социальной коммуникации в полиэтничном регионе позволят в будущем не столкнуться с крупными сложными социальными проблемами (межэтнические конфликты, религиозное, культурное противостояние) и, следовательно, серьезно влияют на развитие многонациональных регионов и государства. Библиографический список 1. Massey D.S., Arango J. Worlds in Motion. Understanding International Migration at the End of the Millenium. – Oxford.: Clarendon Press, 1991. 2. Аналитический отчет о миграционной ситуации в Волгоградской области (по состоянию на 01 января 2008 г.) – Волгоград: УФМС, 2007. 3. Зайончковская, Ж.А. Миграционная ситуация современной России // URL: http://www.archipelag.ru/authors/zaionchkovskaya (Дата обращения 09.06. 2012). 4. Информация о миграционной ситуации на территории Волгоградской области и состоянии контрольно-надзорной деятельности // Официальный сайт Управления Федеральной миграционной службы по Волгоградской области. URL: http://www.fmsvolg.ru (Дата обращения 10.06. 2012). 5. Миграция населения Волгоградской области / Под ред . О . Р . Никитина. – Волгоград: Радуга, 2005. 6. Образ мигранта в глазах принимающего сообщества // Официальный сайт Управления Федеральной миграционной службы по Волгоградской области // URL: http://www.fmsvolg.ru (Дата обращения 10.06. 2012). 7. Губогло М. Н. Идентификация идентичности: Этносоциологические очерки. М.: Наука, 2003. 8. Юдина Т. Н. О социологическом анализе миграционных процессов // Социол. исслед. 2002. № 10. 815 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Дужников С. А., Пенза Интернет-сообщества как источник социализации молодёжи Аннотация В настоящее время развитие интернет технологий вышло на новый качественный уровень своего развития. Возможность моделирования общества внутри сети постепенными темпами ослабляет институты социализации. Интернет сообщества в данной ситуации становятся подспорьем к обычному обществу с его традициями и ценностями. Рассмотрение закономерностей развития таких обществ проливает свет на столь высокий уровень их популярности. Ключевые слова: социализация, молодежь, интернет сообщества, графы Развитие интернет инфраструктуры идёт огромными темпами и в настоящее время нельзя точно спрогнозировать за каким образом «всемирная паутина» будет развиваться в ближайшие 10-15 лет, но в данный момент ставка сделана на интернет сообщества. И это неудивительно, новая информационная реальность дает большие преимущества по сравнению с обычными способами коммуникации, вытесняя их своей универсальностью применения. По данным Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ): «В социальных сетях сегодня зарегистрированы 82% пользователей интернета (ещё в 2010 году этот показатель составлял 52%). Типичный пользователь социальных медиа – это человек в возрасте 18-24 лет (96%), обеспеченный (87%), проживающий в Москве и Санкт-Петербурге (94%). Самыми популярными социальными сетями Рунета остаются «Одноклассники» (ими пользуются 73% пользователей интернета) и «Вконтакте» (62%). Третье место занимает сеть «Мой мир», популярность которой существенно выросла (с 22 до 31%). Значительно увеличилась аудитория зарубежных сетей «Facebook» (с 5 до 18%) и «Twitter» (с 2 до 9%). Доля пользователей остальных сетей не превышает 6%» [1]. Из этих данных ВЦИОМ мы видим, что подавляющее большинство пользователей в данный момент являются пользователями социальных сетей, кроме того, мы видим, что это в основном молодёжь. Это свидетельствует о том, что социальные сети целиком и полностью захватывают коммуникативные каналы получения информация, отбрасывая остальные СМИ далеко назад. 816 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Рассмотрим сам принцип построения интернет-сообществ. Принцип построения социальных сетей основан на социальных графах, то есть возможность развития сообществ, выраженных математической формулой. В математике графом является множеством вершин, которые соединены между собой связями – рёбрами. А в социальных графах вершинами представляются люди, а связи-ребра – это социальные связи людей в сообществе. Необходимо понять за счёт каких социальных связей происходит коммуникация пользователей интернет сообществ. Для начала рассмотрим традиционные социальные связи. «Выделяют типы социальных связей людей: 1. Поведение. 2. Действие. 3. Целе-рациональные. 4. Ценностно-рациональные. 5. Традиционные. 6. Эмоциональные. 7. Контакт. 8. Взаимодействие. 9. Повторяющееся взаимодействие. 10. Регулярное взаимодействие. 11. Регулируемое»[2]. Все эти типы социальных связей так же применимы к интернет сообществам с той лишь разницей, что они применяются посредством сети и некоторые из связей имеют свою специфику. Основной интересом построения таких социальных графов является то, что при помощи отслеживания социальные связей можно легко вычислить ту или иную линию прохождения информации в сети, то есть при помощи каких инструментов она видоизменяется и передаётся. Таким образом, можно смоделировать ситуацию, по которой возможно создать то или иное общественное мнение, повлиять на социализацию той или иной группы молодёжи. Вследствие всего вышенаписанного можно определить, что развитие социальных сетей в данный момент играет важнейшую функцию альтернативной социализации молодёжи. Благодаря возможностям социальных графов социализация молодёжи может проходить успешными темпами. Другой вопрос в том, что у государства в данный момент слабо развиты рычаги управления информационными потоками в интернете, о чем свидетельствуют события митингов на Болотной площади, «Марш миллионов». Все это стало возможным благодаря интернет сообществам, которые контролируют люди, чьи интересы связаны с развалом государства. 817 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Библиографический список 1. URL: http://wciom.ru/index.php?id=459&uid=112476. 2. А.Курапов, Визуализация эволюционных каскадов сообщении в социальных сетях с помощью силовых графов // магистрантская работа. – Таллинн, 2011. 818 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Задорина М. А., Певная М. В., Екатеринбург Исследование коммуникаций в сфере социальной работы Аннотация В статье рассматриваются теоретико-методологические аспекты исследования коммуникаций в сфере социальной работы. Основное внимание уделяется методике исследования коммуникаций – «кейс-стади». Специфика коммуникации в данном информационном поле иллюстрируется на примере исследования системы коммуникационного взаимодействия, выстраиваемого в одном из учреждений социального обслуживания населения Свердловской области. Ключевые слова: коммуникация, коммуникативная компетентность, коммуникационный процесс, коммуникативная система, социальная работа О теории коммуникации Понятие «коммуникация» (от лат. communicatio) получило широкое распространение в научной литературе в начале ХХ века. В социально-гуманитарном направлении можно выделить несколько подходов к исследованию коммуникаций: семиотический (Ч. Пирс, Р. Барт, Ю. Лотман и др.), когнитивный (Ч. Осгуд), спектрально-диалектический (К. Леви-Стросс и др.), критический (Ю. Хабермас), информационный (К. Шеннон, У. Уивер, Г. Лассуэлл и др.), феноменологический (А. Шюц), интерпретативный (Д. Мид, Ч. Кули, М. Кун и др.). В каждом из представленных исследовательских подходов можно отметить ключевые и значимые положения, которые могут рассматриваться как теоретический базис конкретного исследовательского проекта и могут быть положены в основу исследовательской методики. Одна из таких идей принадлежит А. Щюцу, который в русле социального конструктивизма под коммуникацией понимал «процесс конструирования социальной и культурной реальности» [13, с.104]. В контексте парадигмы символического интеракционизма Ч. Кули трактовал коммуникацию как «механизм, посредством которого становится возможным существование и развитие человеческих отношений − все символы разума вместе со способами их передачи в пространстве и сохранения во вре819 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы мени» [5, с.23-24]. Дж. Г. Мид, представитель Чикагской социологической школы, под актами коммуникации рассматривал совокупность процессов социального взаимодействия, где люди интерпретируют действия индивидов посредством «принятия ролей» [10, с.52]. Понятия коммуникативного разума, дискурса, коммуникативного действия, коммуникативной рациональности, коммуникативной компетентности заняли одно из центральных мест в работах немецкого философа и социолога, Ю. Хабермаса [9]. Французский социолог П. Бурдье в своей «теории социального пространства» отметил, что социальное пространство структурируется объективно (существующими социальными отношениями) и субъективно (представлениями людей об окружающем мире). Люди, понимаемые как агенты социального процесса, производят практики и через них влияют на изменение социальной структуры. Коммуникация согласно идеям П. Бурдье становится «действующей силой» [6, с.196]. В рамках определенных коммуникативных систем по различным основаниям можно выделить различные виды коммуникации: межличностную, групповую, массовую (по степени репрезентативности аудитории); устную и письменную (по форме); аудитивную, визуальную, аудитивновизуальную (по каналу передачи информации) [4, с.178-179]; массовую, ограниченную, локальную, внутригрупповую, межличностную или интерперсональную, внутриличностную или интраперсональную (по масштабности общения); прямую или непосредственную, косвенную или опосредованную (по способу установления контакта) [4, с.84-85]; случайную, неслучайную или организованную (по степени организованности); горизонтальную и вертикальную (по направлению потока информации); вербальную и невербальную (по знаковым системам) [11]. Американский политолог, Г. Лассуэлл, одним из первых описал структуру процесса коммуникации через однолинейную модель «Кто говорит? – Что сообщает? – Кому? – По какому каналу? – С каким эффектом?» [2, с.11]. Согласно данной модели, в эмпирических исследованиях традиционно выделяют элементы коммуникации, образующие определенную коммуникативную систему. В нее, как правило, включают: коммуникатора, коммуниканта, информацию (сообщение), каналы и средства коммуникации. Особую роль в осуществлении коммуникаций играют средства массовой информации, которые в реальных практиках выступают в качестве коммуникаторов, каналов и средств коммуникации. Канадский ученый М. Маклюэн пришел к выводу, что «главным для решения задачи успешного взаимодействия людей является изучение коммуникативных средств», главным из которых является масс-медиа [10, с.60]. Е. Кац, Д. Блумер, М. Гуревич выдвинули теорию полезности СМИ, согласно которой человек активно использует средства массовой информации в соответствии с собственными целями, интерпретируя получаемую информацию согласно своим ценностям и установкам. Согласно теории выбора повестки дня Б. Когена, чем больше СМИ повествует в рамках того круга проблем, которые интересуют человека, тем более сильное воздействие СМИ оказывают на 820 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы людей [13, с.204]. Коммуникации пронизывают все сферы деятельности человека, что актуализирует интерес исследователей к изучению возможностей управления информационными потоками в экономическом и политическом контексте. Таким образом, при рассмотрении коммуникации следует особое внимание уделять анализу структуры коммуникативной системы и роли СМИ в ее функционировании, выбрав при этом те исследовательские подходы, которые наиболее полно смогут раскрыть специфику коммуникаций в той или иной сфере. О коммуникации в сфере социальной работы и методике ее исследования В настоящее время в условиях российской действительности нагрузка по оказанию помощи категориям граждан, оказавшимся в трудной жизненной ситуации, и социально незащищенным группам населения ложится на плечи специалистов государственных учреждений – работников социальных служб. В России уже более двух десятилетий формируется профессиональное поле социальной работы в рамках деятельности системы органов социальной защиты населения. Выстраиваются внутренние и внешние коммуникативные связи в самой системе органов государственной исполнительной власти на различных уровнях, в профессиональном сообществе, в отдельных профессиональных практиках, связанных с деятельностью специалистов по социальной работе. С одной стороны, содержание профессиональной деятельности, то есть качество оказываемых населению услуг во многом определяется характером межличностных коммуникаций специалистов с клиентами, с населением отдельных локальных территорий. С другой стороны, не менее важными видятся коммуникативные связи системы органов социальной защиты, профессионального сообщества социальных работников со СМИ. Именно массмедиа оказывают существенное влияние на общественное мнение, влияют на отношение людей к социальной работе как профессиональной сфере деятельности и дееспособной системе реализации социальной политики. Структура коммуникативной системы социальной работы состоит из стандартных элементов: коммуникатор (специалист по социальной работе), коммуникант (человек, нуждающийся в помощи), информация (сообщение), каналы и средства коммуникации. В сфере социальной работы последним уделяется особое внимание, так как они позволяют «объединять рассыпающуюся фрагментарность социального бытия в целостный конструкт упорядоченной повседневности» [3, с.109]. По мнению И. П. Яковлева, межотраслевая специфика коммуникаций в сфере социальной работы обусловлена необходимостью исследования вопросов, связанных с оказанием помощи при межличностной (между социальными работниками и гражданами, нуждающимися в помощи), групповой (внутри организаций, занимающихся социальной работой) и массовой коммуникации 821 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы (отражение социальных проблем в СМИ) [13, с. 211-212], т. е. исследования тех видов коммуникаций, которые связанны с репрезентативностью аудитории, вовлеченной в процесс коммуникационного взаимодействия. Результатом коммуникационных взаимодействий выступают «такие социально значимые явления, как интеграция общества, стабильность и устойчивость его развития, либо, напротив, деструктивность, разобщенность, неопределенность, уход от традиционных норм и ценностей» [1, с.114-115]. В связи с этим исследование коммуникации в сфере социальной работы должно быть направлено на выявление коммуникационных сбоев, которые ведут к «нежелательным для устойчивого развития общества и гармонического развития личности результатам восприятия и реагирования» [1, с.114-115] на межличностном, общностном, организационном и массовом уровнях коммуникационного взаимодействия. Необходимо отметить, что социологическое сообщество наработало значительный теоретико-методический базис для исследований коммуникаций в узких практиках, в том числе и в сфере социальной работы. Одной из комплексных методик качественного исследования, широко используемых в изучении деятельностных практик социальных служб, является «case study» (кейс-стади). Исследования в русле методологии «case study» проводили Л. Стенхауз, Р. Йин, М. Басси, П. Блау, Л. Кристиан, Б. Фливберг и др. В России рассмотрение потенциала кейс-стади отражено в работах П. Романова, А. Кравченко, В. Ядова и др. «Сase study» представляет собой исследовательский проект, в котором в качестве предмета исследования выбирается единичный случай или несколько избранных примеров социальной сущности и определяется совокупность методов их изучения [8], традиционное поле изучения уникального объекта в совокупности его взаимосвязей [12, с. 359-360]. Кейс-стади – это «динамическое балансирование между детальной описательностью, фокусирующееся на особенностях той или иной социальной практики, и стремлением выйти на объяснения каких-либо более широких закономерностей» [7, с.103-104]. Объектами исследования, как правило, становятся экстремальные случаи, замкнутые общности, изучение которых другими методами затруднено: «дно» общества, экстремальные секты, субкультурные группы, а также рабочие коллективы, что представляет особый интерес для исследования коммуникации [12, с. 359-360]. Случай (case) представляет собой отдельный фрагмент социальной реальности, рассматриваемый в пространственно-временном измерении и воплощенный в том или ином направлении социальной политики, организационном контексте определенного учреждения и действиях конкретных специалистов [7, с.104]. Особая роль в качественном исследовании отводится анализу, интегрированному в процесс сбора информации. Как правило, методология позволяет использовать триангуляцию следующих методов: экспертное 822 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы интервью, количественные исследования, анализ документов (протоколов заседаний, материалов отдела кадров, местной прессы, архивных документов), наблюдение и включенное наблюдение [3, с.69]. Основным достоинством «case study» является возможность изучения объектов в случае недостатка исследовательских ресурсов или сложности доступа к объекту, возможность представить подробные данные, которые сложно получить с помощью более масштабных исследований. Итак, объектом «case study» может стать отдельная организация, коллектив, или кризисная ситуация [12, с.359-361]. Данные, полученные в ходе исследования, позволят определить рассматриваемые организации как «типичные примеры учреждений, воплощающих социальные отношения, характерные для современной российской ситуации» [7, с.102]. Исследование коммуникации в учреждениях социального обслуживания населения Свердловской области В 2011‑2012 гг. было проведено исследование, целью которого являлось изучение коммуникации в учреждениях социального обслуживания населения Свердловской области. В качестве предмета исследования рассмотрена коммуникативная система Комплексного центра социального обслуживания населения (КЦСОН) Ленинского района г. Екатеринбурга. В силу ограниченности возможностей представления результатов исследования, отметим лишь некоторые важные моменты. В учреждении работают 208 сотрудников, за 2011 г. численность клиентов КЦСОН составила более 6 тыс. чел., при том, что численность жителей Ленинского района составляет около 160 тыс. чел. Взаимодействие с клиентами учреждения регламентировано рядом нормативно-правовых актов, среди которых Федеральный закон «Об основах социального обслуживания населения в РФ» № 195-ФЗ, Закон Свердловской области «О социальном обслуживании населения в Свердловской области» № 10-ОЗ и др., Национальные Стандарты РФ «Социальное обслуживание населения». Взаимодействие со СМИ регламентируется федеральными законами «Об обеспечении доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления» № 8-ФЗ, «О порядке освещения деятельности органов государственной власти в государственных средствах массовой информации» № 7-ФЗ и законом РФ «О средствах массовой информации» № 2124-1. Взаимодействие внутри системы социальной защиты населения регламентируется Постановлением Правительства Свердловской области № 485-ПП «Об утверждении положения о Министерстве социальной политики Свердловской области» и Уставом ГОУ социального обслуживания населения «КЦСОН Ленинского района города Екатеринбурга», в котором также закреплены ключевые положения о взаимодействии с клиентами и СМИ. 823 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы На основе проведенного исследования дана характеристика структурных элементов коммуникативной системы сферы социальной работы на локальном уровне отдельного района. Следует отметить, что в процессе изучения коммуникативной системы КЦСОН особое внимание уделялось анализу межличностной, групповой или общностной, организационной (внутри системы) и массовой коммуникации, позволяющих раскрывать специфику коммуникативных связей. На межличностном уровне было установлено, что коммуникатор – социальный работник (как представить профессиональной общности, как специалист определенного государственного учреждения, как сотрудник системы органов государственной исполнительной власти) – не смотря на уровень профессиональных компетенций и желание помочь, не всегда обладает характеристиками положительного образа профессионала в глазах (потенциального и реального) «потребителя социальных услуг» как коммуниканта, которого сотрудники учреждения социального обслуживания также не всегда могут воспринимать позитивно. Таким образом, значимыми оказываются текущие проблемы межличностного взаимодействия сотрудников учреждения, во многом связанные со спецификой профессиональной деятельности. На общностном уровне (внутри профессионального сообщества) исследования следует отметить, что, по мнению коллектива, КЦСОН является не привлекательным местом для молодых сотрудников, поскольку трудовая деятельность не приносит никакого дохода, кроме «некоего морального удовлетворения». Осознание социальной работы как «части жизни общества» стало определяющим фактором в формировании сплоченности коллектива и благоприятного социально-психологического климата, так как «работа специфичная» и остаются лишь люди с определенными душевными качествами и желанием работать именно в данной сфере. Между тем, коммуникация внутри Центра затруднена авторитарным типом личности руководителя, в результате чего существует «страх перед мнением начальства» со стороны подчиненных, которые оппозицию выражают «молча». Коммуникационный сбой на данном уровне негативно сказывается на развитии перцептивных способностей и коммуникативной компетентности всех сотрудников. На уровне организационного взаимодействия в системе органов социальной защиты населения от министерства до социальных учреждений результаты исследования показали, что внутриорганизационные связи в системе размыты, так как взаимодействие с Министерством социальной политики Свердловской области опосредовано предоставлением отчетов и докладов о работе КЦСОН. О деятельности Министерства сотрудники Центра узнают из публикаций и выступлений руководителей данного органа. На уровне массовых коммуникаций с потенциальными и реальными клиентами было установлено, что информационная среда в настоящее время характеризуется фрагментарным преставлением информации о деятельности социальных служб. Региональные СМИ имеют размытое 824 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы представление о специфике социальной работы и зачастую искажают получаемые информационные сообщения от служб, формируя в обществе определенные стереотипы, например, «пока ты не БОМЖ, тебе помощь Центра не нужна». Специалистам КЦСОН не всегда удается убедить масс-медиа в значимости планируемых мероприятий и не удается выстроить регулярное или системное взаимодействие со СМИ в силу отсутствия коммуникативной компетентности, ограниченности ресурсов и интереса журналистов. Представления о КЦСОН среди широкой общественности ограничены представлениями некоторой группы граждан, пользующихся услугами Центра или соприкасавшихся с его деятельностью. В основе такого представления лежит понятие о том, что прибегнуть к услугам Центра возможно лишь в самой крайней ситуации, что негативно сказывается на работе специалистов КЦСОН. Отметим, что информационные сообщения, поступающие от КЦСОН, сосредоточены вокруг повестки дня «улучшение качества жизни». Каналы и средства коммуникации представлены разнородно: это семинары, тренинги и оперативные совещания для сотрудников Центра, а также публикации в газетах, памятки и буклеты, интернет-статьи, телепередачи, приглашения для граждан на концерты, экскурсии и прочие мероприятия Центра лично, по телефону или через волонтеров. Характер данной работы достаточно нормативен, мероприятия носят формальный характер и ориентированы в большей мере на отчетность, нежели на достижения конкретных результатов. Сотрудники Центра отслеживают результаты своей работы: количественно (подсчет числа обратившихся за помощью граждан) и качественно («горячий телефон», методы анкетирования и опроса населения, а так же анализ публикаций и сюжетов СМИ), стараясь создать канал обратной связи с населением. Таким образом, исследование коммуникации в учреждениях социального обслуживания населения показало необходимость управления информационными коммуникациями, формируемым информационным контентом, позволяющим преодолеть ограниченность представлений о социальной работе у населения и СМИ. Определенные мероприятия могут способствовать повышению значимости социальной работы, формированию доверительного отношения к системе и профессиональному сообществу социальных работников. Библиографический список 1. Адамьянц Т. З. Задачи и методы социальной диагностики коммуникационных процессов в системах управления //Вестник Государственного Университета Управления. 2008. №1(22). 2. Гнатюк О. Л. Из истории американской коммуникологии и коммуникативистики: Гарольд Лассуэлл (1902‑1978) //Актуальные проблемы теории коммуникации: сб. науч. тр. СПб.: Изд-во СПбГПУ, 2004. 825 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы 3. Зубанова Л. Б. Действительность в суждениях медийных лидеров мнений //Социол. исслед. 2009. №10. 4. Конецкая В. П. Социология коммуникаций: учебник. М.: Международный университет бизнеса и управления, 1997. 5. Кривокора Е. И. Проблемы обоснования сущности и функций организационной коммуникации //Вестник СевКавГТУ. 2007. № 1 (10). 6. Почепцов Г. Г. Теория коммуникации. М.: «Рефл-бук», 2001. 7. Романов П. В. Стратегия кейс стади в исследовании социальных служб //Социол. исслед. 2005. № 4. 8. Социология: энциклопедия [Электронный ресурс]/ Сост. А. А. Грицанов, В. Л. Абушенко, Г. М. Евелькин, Г. Н. Соколова, О. В. Терещенко. Электрон. текстовые дан. Мн.: Книжный Дом, 2003. URL: http://voluntary.ru/dictionary/568/word/keis-stadi (Дата обращения: 12.12.2011). 9. Фарман Т. Социально-культурные проекты Юргена Хабермаса [Электр. ресурс]/ Библиотека учебной и научной литературы. Электрон. текстовые дан. 2004. URL: http://sbiblio.com/biblio/archive/farman_socialno/02. aspx (Дата обращения: 12.10.2011). 10. Шарков Ф. И. Истоки и парадигмы исследований социальной коммуникации //Социол. исслед. 2001. № 8. 11. Шарков Ф. И. Основы теории коммуникации: учебник [Электр. ресурс]/ Социология: методическая помощь студентам и аспирантам. Электрон. текстовые дан. 2002. URL: http://www.smolsoc.ru/index.php/ home/2009-12-28-13-47-51/40-2010-08-30-12-17-02/2210-2011-08-1316-40-02 (Дата обращения: 06.06.2012). 12. Ядов В. А. Стратегия социологического исследования. М.: Омега-Л, 2007. 13. Яковлев И. П. Основы теории коммуникации: учебное пособие. СПб.: Изд-во Институт управления и экономики, 2001. 826 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Иванов Д. Л., Саратов Влияние новых медиа на политическую активность жителей г. Саратова Аннотация С каждым днем Интернет становится все более влиятельным источником освещения политических событий. В статье рассматривается влияние Интернета на политическую активность жителей Саратова. Описываются изменения, произошедшие в восприятии людьми политических событий. Ключевые слова: Интернет, массовая коммуникация, новые медиа, политическая активность, ценности Политическая активность людей в сети Интернет, остается недостаточно изученной проблемой. В социальных науках не сложилось единого мнения о сути «виртуального мира» и взаимодействия людей в сети. Вместе с тем роль Интернета, как средства массовой коммуникации с каждым днем возрастает. Многие виды общественной деятельности перетекают в киберпространство [1. 50-52]. Политики и общественные деятели стараются заручиться поддержкой Интернет пользователей. Появляются политики, чьей аудиторией стали пользователи сети Интернет, например А. Навальный [2] и его социальное движение «РосПил» [3]. С каждым днем увеличивается количество сайтов общественных и политических организаций, а координация граждан в сети становится более развитой. Нами было опрошено 168 респондентов, жителей саратовской области от 12 до 68 лет, на основе случайной выборки. Респондентам задавались вопросы об их политической активности и информированности о политических событиях. Мы предположили, что политическая активность граждан может являться результатом снижения доверия к основным общественным институтам, которая наблюдалась в последнее время. Опрошенные указали, что преимущественно получают информацию о политических событиях из телевиденья (71%)1 и Интернета (59%). Высоко значение личного фактора в интерпретации политических событий, в 30% случаев люди готовы полагаться на мнение родственников или знакомых. 1 Проценты указаны от количества ответов. 827 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Наименее популярными остаются печатные СМИ (21%) и радио (17%). Несмотря на то, что традиционные СМИ уступают в популярности новым медиа, местное радио и газеты обладает собственной устойчивой аудиторией, среди которых люди старшего и пожилого возраста. В освещении политических событий респонденты в равной степени доверяют телевиденью (45%) и Интернету (42%). Низким уровнем доверия пользуются такие средства информации, как радио (8%) и печатные СМИ (8%). Можно отметить, что доверие к традиционным СМИ в освящение политических событий в последнее время снизилось. Респондентам задавался вопрос о степени их информированности о событиях политической жизни в стране. Среди опрошенных только 17%, указали, что довольны степенью информированности, 25% опрошенных указали, что им не хватает информации о политических событиях, 30% опрошенных хотели бы получать больше информации и 27% указали, что плохо информированы. Таким образом, большинство респондентов не удовлетворены тем как политика освещается в средствах массовой информации. Как показал опрос, значительное число опрошенных (52%) регулярно пользуется Интернетом, к умеренным пользователям глобальной сети отнесли себя 22%, людьми, мало пользующимися Интернетом назвали себя 14% и лишь 12% указали, что не пользуются Интернетом совсем. Вместе с тем лишь 11% опрошенных указали, что ведут собственный блог, сайт или форум. 88% респондентов ограничиваются чтением Интернет ресурсов. Хотя подавляющее большинство участников опроса пользуются Интернетом регулярно, только небольшая часть людей использует сеть для выражения своих политических взглядов. На вопрос «Обсуждаете ли Вы в Интернете важные политические события?» 78% ответили отрицательно и только 16% указали что обсуждают. Одновременно с этим респонденты показали свою общую заинтересованность политическими событиями и выразили желание активно участвовать в политической и социальной жизни. Значительное число респондентов (66%) ответили, что интересуются политикой и только треть респондентов (34%) указала, что не интересуется. Сопоставимое количество участников опроса (71%) указало, что считают себя недостаточно социально активными и только 29% назвали себя социально активными. При этом большая часть респондентов (53%) хотела бы принимать более активное участие в социальной жизни страны и 46% не хотели бы ничего менять. Среди факторов, которые могли бы повлиять на более активное участие в политической и социальной жизни, на первое место опрошенные поставили появление новых политических идей (66%). Наличие непосредственной заинтересованности в политической жизни города или страны, стал вторым по значимости ответом респондентов (54%). Появление новых социальных и политических движений (19%), безопасность политической деятельности (16%), появление новых ярких политиков (15%) и более активное освещение политических событий в СМИ (13%) получили примерно одинаковую оценку респондентов. Опрошенные демонстрируют, 828 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы что в политической жизни страны не хватает свежих политических сил. Это предположение подтверждается следующим вопросом. Респондентов просили отметить, какие факторы препятствуют их активному участию в социальных и политических движениях. Наиболее высокие значения получил факторляется отсутствие движения выражающего их взгляды 39%, отсутствие свободного времени 35%, отсутствие понятных идей 30%, недостаточная информированность о политических и социальных организациях 29%, отсутствие в социальных организациях харизматичных лидеров 18%, опасность за собственную безопасность 8%. Хотелось бы отметить, что влияние личности политического лидера на политические пристрастия людей значительно снизилось, а значение идеологического фактора существенно возросло. Большинство респондентов 92%, отметили, что не существует социальной организации, которая выражает их интересы и только 8% указали, что существует такая социальная организация. Вместе с тем больше половины всех опрошенных 68% готовы вступить в политическую организацию, которая будет полностью выражать их взгляды и только 31% не готовы стать политическими активистами. Таким образом, большой количество опрошенных готово принимать активное участие в политической движении, если оно будет соответствовать их идеологическим взглядам. Среди опрошенных более половины респондентов – 55% отметили, что никогда не участвовали в социальных акциях, 23% принимали участие в социальных акциях более одного раза, 19% участвовали в политических акциях единожды и только 2%, являются регулярными участниками политических акций. Можно сделать вывод, что ситуативное участие людей в социальных мероприятиях достаточно велико. В обществе существует значительный ресурс мобилизации граждан, вместе с тем количество активистов политических организаций остается небольшим. Только 6% респондентов называли себя представителями политических организаций, подавляющее большинство (94%) не относят себя к каким-либо политическим движениям. Респондентам задавался вопрос о форме участия в протестных акциях. Среди форм участия доминирует сбор подписей (17%), флеш-моб (15%), раздача листовок (8%), Интернет-протест (7%) и участие в пикетах (2%). Среди опрошенных 19% участвовали в экологических акциях, 17% в защите своих гражданских прав, 10% в акциях в поддержку политики государства и только 2% в акциях направленных против политики государства. Можно сделать вывод, что только минимум протестных действий направлены на государственные институты. В основном респонденты готовы вступать в конфронтацию, когда затрагивается их благополучие и качество жизни. В ходе опроса респондентам было предложено оценить по пятибалльной шкале ценности, которые они готовы отстаивать в протестных акциях. Полученные данные были проанализированы с помощью корреляционного анализа1. Была обнаружена средняя корреляция между фактором «Безопасность близких» и факторами «Свобода слова» (0,52), «Свобода перемещения» (0,55), «Свобода досуга» (0,57) и «Материальное 1 При p≤0,05. 829 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы благополучие» (0,65). Можно сказать, что благополучие семьи и близких родственников воспринимается респондентами в комплексе и включает в себя, как материальный, так и нематериальный аспекты. Фактор «Свобода досуга» обнаруживает устойчивую корреляцию с факторами «Безопасность близких» (0,57), «Свобода перемещения» (0,59), «Свобода слова» (0,61) и «Свобода образования» (0,64). Наибольшую корреляцию данный фактор образует с фактором «Материальное благополучие» (0,67). В восприятии респондентов свобода времяпрепровождения тесна, связана с материальным достатком и другими аспектами, которые могут ограничить их независимость. Фактор «Материального благополучия» образует тесную взаимосвязь с аспектами жизни, зависящими от материального благополучия – «Свобода перемещения» (0,54), «Безопасность близких» (0,64) и «Свобода досуга (0,67). Материальная независимость по-прежнему остается для респондентов одним из главных элементов личной безопасности и безопасности своих близких. «Свобода перемещения» коррелирует с факторами «Материальное благополучие» (0,54), «Безопасность близких» (0,55), «Свобода досуга» (0,59), «Свобода образования» (0,64), «Свобода слова» (0,80). Можно сделать вывод, что мобильность в представлении опрошенных ассоциируется как с материальной независимостью, так и с уровнем образования, которое предоставляет новые возможности. Особо следует обратить внимание на фактор «Свобода образования» который коррелирует с «Безопасность близких» (0,52), «Свободой перемещения» (0,64), «Свободой досуга» (0,64) и «Свободой слова» (0,67). Таким образом, возможность получить образование для респондентов связано не только с собственной защищенностью и безопасностью близких, но и с возможностью получать непредвзятую информацию, а также высказывать свое мнение. Последний фактор «Свобода слова» образует блок абстрактных свобод и коррелирует со «Свободой досуга» (0,61) и «Свободой образования» (0,67). Самую высокую корреляцию данный фактор формирует со «Свободой перемещения» (0,80). В заключение следует сказать, что роль Интернета в политической жизни усиливается с каждым днем. Несмотря на более высокий охват аудитории телевиденьем, доверие к нему резко сокращается. Новые медиа постепенно отвоевывают внимание аудитории у привычных средств массовой коммуникации. Значение Интернета в процессе освещения политических событий неуклонно растет на фоне тенденциозной подачи информации телевиденьем и газетами. Для людей Интернет является способом посмотреть на событие с разных точек зрения. Несмотря на то, что российские граждане по-прежнему демонстрируют политическую апатию, все большее количество людей готовы принимать участие в протестных акциях. Для Россиян политическая жизнь в Интернете – это спасение от уныния и серости официальной политики. Наш опрос показал, что люди не видят политических организаций, выражающих их интересы. Это может 830 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы подтолкнуть граждан в направление все более набирающих вес квазиполитических и протестных движений, членство в которых не столь формально по сравнению с политическими партиями. Библиографический список 1. Сидаренко А. Настоящие и будущее российского Интернета: существующее положение, региональная проекция, перспективы // Вестник общественного мнения № 3, 2010. 2. Алексей Навальный URL: http://navalny.ru. 3. РосПил URL: http://rospil.info/. 831 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Исакова И. А., Нижний Новгород Транспортная реклама как составляющая социального капитала Аннотация Статья посвящена изучению потенциала транспортной рекламы в рамках теории социального капитала. Приводятся данные анализа интервью руководителей Управления Федеральной антимонопольной службы различных регионов России, подтверждающие важность контроля за подобной рекламой. Ключевые слова: реклама, транспортная реклама, контроль, законодательство, социальный капитал Социальное и экономическое развитие стран зависит не только от наличия ресурсов, технологических достижений, но и от культурных ценностей, которые разделяют граждане, от уровня и качества их социальных взаимоотношений. В.В. Радаев определяет социальный капитал как «совокупность отношений, которые связаны с ожиданиями того, что другие агенты будут выполнять свои обязательства без применения санкций» [1, c. 26]. Это определение основано на необходимости некоей идеи или особого вида взаимоотношений людей, которые будут приняты всеми и позволят прогнозировать поведение в той или иной ситуации. Наличие таких отношений, или иными словами, социального капитала способствует благосостоянию и повышению конкурентоспособности. Недостаточно высокий социальный капитал не позволяет полноценно функционировать современному обществу. Один из разработчиков теории социального капитала Дж. Коулман определяет социальный капитал как «множество различных составляющих, которые характеризуются двумя общими свойствами: они, во-первых, состоят из нескольких социальных структур, и, во-вторых, облегчают определенные действия акторов внутри структуры, будь то индивид или корпорация» [2, с. 124]. Наличие социального капитала способствует пониманию членами общества потребностей, мыслей и поступков друг друга, то есть консолидации и интеграции. Одним из способов интеграции человека во взаимоотношения в социально-экономической сфере является реклама. 832 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Дж. Коулман в своей статье «Капитал социальный и человеческий» пишет, что социальный капитал важной формой «получения информации, которая свойственна социальным отношениям. Информация имеет большое значение для действия. Человек, не очень интересующийся текущими событиями, но желающий быть в курсе всего важного, может сэкономить время на чтении газеты, общаясь с людьми, уделяющими этому вопросу больше внимания. Аналогично социолог, заинтересованный последними исследованиями в своей области, может удовлетворять свои интересы, общаясь с осведомленными коллегами» [2]. А человек, который имеет минимум свободного времени разбираться в достоинствах и недостатках многочисленных видов типичного товара, пользуется рекламой, делая свой выбор. «Все эти примеры социальных отношений представляют собой форму социального капитала, обеспечивающего получение информации, которая облегчает действия», – пишет Дж. Коулман [2, с. 129]. Реклама участвует в формировании социального капитала, с одной стороны, предоставляя человеку знания о товаре, позволяя ему разбираться в товарном изобилии. Например, заходя в хозяйственный отдел современных магазинов, покупатель видит, как минимум, три категории стиральных порошков – дорогие, средние и дешевые. Каждая категория представлена несколькими разновидностями порошка, из которых следует выбрать один. И если первое отсеивание происходит по цене, то дальше человек пользуется либо своим предыдущим опытом, либо опытом доверенных лиц (семья, друзья), либо информационными источниками, а именно рекламой. В ситуациях, когда выбор совершается впервые, значение рекламы возрастает. Рекламные средства дают покупателю информационный задел для удовлетворения своих потребительских нужд. Чем больше информации о нужном ему товаре человек получает, тем легче ему сделать выбор, и тем качественнее этот выбор будет. Реклама – это технологичный инновационный способ формирования общественного сознания, являющийся неотъемлемой частью культуры общества потребления. Вместе с развитием усиливаются и проблемы, связанные с распространением рекламы. В своем интервью заместитель руководителя Управления Федеральной антимонопольной службы (УФАС) по Москве Екатерина Соловьева сообщила, что «четвертая часть всех нарушений – нарушения в наружной рекламе» [3]. Сегодня транспортная реклама – один из наиболее динамично развивающихся сегментов рынка наружной рекламы. Непрерывно увеличивается количество и качество рекламных сообщений в городском транспорте. Эта сфера насыщена инновациями, в первую очередь, связанными с новыми технологиями манипулирования. Психологи подбирают всё новые формы сочетания визуальных эффектов, максимально продлевающие влияние рекламы на потребителя. Екатерина Соловьева обращает внимание, что «как только реклама исчезла с перетяжек, она стала появляться в других местах. Например, участилась такая уловка, как размещение информации на транспортных средствах. Законом «О рекламе» использование транспортных средств в качестве передвижных рекламных конструкций запрещено. Мы все чаще 833 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы видим – стоят «газели», вместо кузова установлен рекламный щит 3 на 6 метров. Управление ГИБДД по Москве нам помогает, составляет протоколы об административном правонарушении, эти протоколы передаются нам на рассмотрение, и мы уже назначаем штрафы на собственников транспортных средств. Штраф для физических лиц составляет от 2 до 2,5 тысяч рублей. Конечно, эти штрафы не такие страшные, поэтому нарушители попадаются не один и не два раза. Сейчас максимум, что можно сделать с такой рекламной конструкцией – поставить автомобиль на штрафстоянку, если он припаркован в неположенном месте, оштрафовать и выдать предписание прекратить размещение рекламы» [3]. В подтверждение приведем результаты нашего анализа интервью руководителей УФАС различных регионов России (Московская, Нижегородская, Белгородская, Тульская, Самарская, Свердловская и Ярославская области, а также Красноярский и Приморский край). Руководителя УФАС по Москве Владимир Ефимов определяет основные нарушения в сфере рекламы так: «Наиболее распространены следующие нарушения: почти четверть дел приходится на рекламу пива в 100-метровой зоне от социальных объектов. На втором месте – реклама финансовых услуг. На третьем месте, по его словам, размещение рекламы на транспортных средствах, так называемые «рекламные газели»» [4]. Заместитель руководителя УФАС по Приморскому краю Дмитрий Абросимов дополняет этот список: «лекарственные препараты и продукты питания, то есть то, от чего непосредственно зависит здоровье и жизнь человека. В каком-то смысле в этот список можно добавить рекламу, которая размещается на знаках дорожного движения, поскольку она отвлекает внимание водителя и может спровоцировать ДТП» [5]. Результаты наблюдения в Нижнем Новгороде с 15 октября по 15 декабря 2010 года и в тот же период в 2011 года, показали низкий уровень организации рекламной среды города в целом: реклама часто размещается неудобно, иногда плохо читается; слишком навязчива в исторической части города. Нижегородское УФАС рассматривает ежегодно более 100 дел. В 2010 году было выявлено 103 нарушения. За первое полугодие 2011 года рассмотрено 46 дел о нарушении ФЗ «О рекламе», из них в 42 случаях дела закончились вынесением решения о признании факта нарушения, выдано 58 предписаний о прекращении нарушения рекламного законодательства, вынесено 39 постановлений о привлечении нарушителей к административной ответственности, общая сумма штрафов составила 1 204 000 рублей [4]. Для решения данных проблем в первую очередь необходимо усилить контроль за рекламой. Е. Соловьева считает: «На наш взгляд (я имею в виду сотрудников УФАС), закон о рекламе достаточно либеральный, ограничений там немного»» [3]. Заместитель руководителя УФАС по Приморскому краю Дмитрий Абросимов выражает своё недовольство ещё более однозначно: «Увы, у нас нет каких-то «срочных» полномочий, чтобы издать какое-нибудь требование и уже завтра рекламу, например, под угрозой крупного штрафа сняли, как вы говорите, «с эфира». При всех наших уси834 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы лиях процесс рассмотрения нарушения редко занимает меньше месяца, а рекламная кампания «с перчинкой», когда, например, «секс продаёт», как раз редко длится дольше месяца. В итоге и получается так, что когда факт нарушения доказан, он уже как бы и устранён в силу окончания рекламной кампании» [5]. Важность совершенствования Закона РФ «О рекламе» достаточно высока, поскольку он не дает четких рекомендаций относительно этичности рекламы. Участники рекламного рынка трактуют закон по-своему, что ведет к конфликтным ситуациям между рекламистами и органами контроля [6]. Д. Абросимов подтверждает данные наших исследований: «понятия «этичности» в законодательстве не существует, вместо него используется термин «непристойная и оскорбительная реклама» [5]. Критерий непристойности и оскорбительности фактически оценочный», иными словами субъективный. В законе «О рекламе» транспортной рекламе посвящена отдельная статья № 20 «Реклама на транспортных средствах и с их использованием», но этого явно недостаточно. Эта статья содержит всего 6 пунктов, для сравнения статья 14 «Реклама в телепрограммах и телепередачах» содержит 16 подпунктов, статья 19 «Наружная реклама и установка рекламных конструкций» – 24, а статья 15 «Реклама в радиопрограммах и радиопередачах» – 14, в них подробно описано не только, кто может создавать, размещать и следить за этим видом рекламы, но и несколько правил по её содержанию, например, «в радиопрограммах не допускается прерывать рекламой следующие радиопередачи: религиозные радиопередачи и радиопередачи продолжительностью менее чем пятнадцать минут». Е. Соловьева подтверждает: «По сути, больше всего требований и претензий – к рекламе алкоголя, табака, лекарственных средств и медицинских услуг, к использованию образов несовершеннолетних», остальные вопросы остаются на усмотрение рекламодателей-рекламораспространителей и контролирующих их органов [3]. Первые четыре пункта статьи «Реклама на транспортных средствах и с их использованием» содержат разъяснения о размещении рекламы на транспортном средстве юридического и технического характера. В этой связи в пункте 5 статьи 20 закона «О рекламе» 2006 г. содержится замечание о том, что «реклама, размещенная на транспортных средствах, не должна создавать угрозу безопасности движения, в том числе ограничивать обзор управляющим транспортными средствами лицам и другим участникам движения…» [7]. С нашей точки зрения, этот пункт является ключевым для транспортной рекламы и требует уточнения, поскольку часто данный вид рекламы заполняет не только борта городского транспорта, но и занимает окна, полностью закрывая пассажирам обзор. Является ли это нарушением, в законе прописано не четко. Обратим внимание на развитие социально ориентированного бизнеса в сфере рекламы. Социальная ответственность бизнеса – это добровольное проявление организациями заинтересованности в обеспечении интересов общества. Эту идею поддерживают и сотрудники УФАС различ835 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы ных регионов, например, Екатерина Соловьева [3]: «Рекламодатели всегда придумывали сотни ухищрений, чтобы обойти законодательство. Но самое печальное – сегодня многие нарушают закон открыто, даже не стараясь завуалировать свои действия, и не стесняются в этом признаваться». Таким образом, отсутствие этики рекламодателя и неразвитость самосознания тормозят и развитие рекламы, создавая дополнительную негативную нагрузку на потребителей. Решением может стать социально-этический маркетинг. Он становится составляющей концепции функционирования компаний, для которых социальные инициативы приобретают определенную значимость в числе факторов, предопределяющих их прибыльность и коммерческий успех [8]. В Приморском крае есть примеры, когда рекламодатели показывают высокий уровень сознательности, например: «самостоятельно обращаются к нам (УФАС по Приморскому краю – прим. авт.) с просьбой дать экспертную оценку, будет ли нарушать реклама законодательство или нет. Законом это не предусмотрено, но… мы идём навстречу и сообщаем своё мнение» [5]. Однако это пока редкие примеры высокой социальной ответственности предпринимателей, которые могли бы стать нормой. С точки зрения нашего исследования, необходимо также создание в городах Координационных рекламных Советов (далее – Советы) при мэре города, которые имели бы подразделения по видам рекламы: телевизионная, наружная, радиореклама и, конечно, транспортная. Опыт подобных Советов имеется в Нижнем Новгороде и в Приморском крае. «Для рассмотрения вопросов на предмет соответствия требованиям рекламного законодательства действует Экспертный совет по применению законодательства о рекламе при Управлении Федеральной антимонопольной службы по Нижегородской области, в который входят эксперты средств массовой информации, ведущие рекламопроизводители, рекламораспространители, лингвисты, представители правоохранительных органов. Экспертный совет рассматривает вопросы, связанные с оценочными понятиями, в том числе и по поводу этических норм. Эксперты вправе вынести решение о наличии либо отсутствии признаков нарушения рекламного законодательства в том или ином рекламном сообщении, рекомендовать Нижегородскому УФАС России возбудить дело по признакам нарушения ФЗ «О рекламе»» (Швецова О.Ю., Нижегородское УФАС) [9]. В отличие от Нижнего Новгорода, в Приморском крае в состав совета входят не только представители сферы рекламы, «членство в совете открытое, в него входят представители власти, науки, общественных и религиозных организаций, предприниматели. Таким образом, получается некий срез общества. На заседаниях, которые собираются периодически и по мере необходимости, перед участниками совета ставятся вопросы, по которым в УФАС хотели бы узнать мнение общественности, в том числе, не оскорбляет ли конкретная реклама ту или иную группу лиц. Например, очень много обращений, особенно от религиозных организаций, идет в отношении билбордов, на которых изображены женщины в нижнем белье. На их взгляд, такая реклама оскорбляет и ущемляет интересы женщин и семьи. 836 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Соответственно, члены совета оценивают содержимое рекламного щита и дают свою рекомендацию, которая учитывается при рассмотрении дела по нарушению рекламного законодательства» [5]. Несомненно, это положительный опыт, но мы опять возвращаемся к проблеме длительности процедуры доказательства некачественности рекламы. Необходимо наделить Советы дополнительными полномочиями, возможно, законодательно. Важно также расширить сферу деятельности этих Советов, они также должны: проводить мониторинги рекламы и общественного мнения; организовывать конкурсы рекламного мастерства среди профессионалов и непрофессионалов, позволяя выделять наиболее перспективные разработки и специалистов, что явно обогатит российский опыт создания рекламы и породит здоровую конкуренцию между специалистами в данной сфере; привлекать благотворителей к организации социальной рекламы и различных конкурсов; определять ответственных за участие в различных программах, выделяющих гранты; определять основные приоритеты размещения социальной рекламы, выбирать проблемы, которые необходимо осветить; разработать единый образец оформления рекламных щитов, создание специального логотипа для всех социальных плакатов, отличающего рекламу социального характер; организовывать курсы повышения квалификации для специалистов, которые будут заниматься созданием рекламы и т. д. По нашему мнению, для оценки транспортной рекламы такая форма контроля необходима. Причем она может носить не только запретительный характер, но и поощрительный. Рекламщики могут проводить конкурсы, выявляя лучшую рекламу и специалистов, что часто делается за рубежом. При Советах должна вестись просветительская работа и с населением, важность чего отмечают и ученые, например, М.Ю. Лихобабин, «проблема отсутствия тщательно проработанных критериев и механизмов анализа и контроля над рекламой со стороны общества начинает серьезно тормозить процесс формирования социально-ориентированного, ответственного бизнеса, соответствующего новому уровню организации общества» [10], и сотрудники УФАС, например, Михаил Теодорович (УФАС Нижегородской области): «Вы, равно как любой иной потребитель рекламы, можете обратиться в антимонопольный орган с заявлением в письменной форме (или по электронной почте) о рассмотрении той рекламы, в которой, по Вашему мнению, допущены нарушения языковых норм и норм российского законодательства. В Вашем обращении необходимо указать способ, место и время распространения данной рекламы, по возможности – приложить фото, экземпляр публикации или иной материал, подтверждающий факт размещения подобной рекламы. Управление 837 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы ФАС заинтересовано в такого рода информации» [11]. Пока население России недостаточно созрело до подобного уровня ответственности, необходимы воспитательно-просветительские меры. По примеру иностранных рекламистов необходимо повышать ответственность российских специалистов сферы рекламы, в первую очередь, объединяя их в специальные общества, советы, ассоциации. Они могут стать действенной силой по выявлению и инициированию ликвидации некачественной рекламы. Однако, прежде чем создавать их, нужно сформировать определенное самосознание, о котором говорилось выше, чтобы избежать ситуаций, произошедших в 2009 году в Хабаровске. Дальневосточная ассоциация качества рекламы и маркетинга провела конкурс «Лидер качества рекламных услуг Дальневосточного региона 2009», в результате которого были опубликованы рейтинги дальневосточных компаний. После чего часть компаний, которые были в этих списках, и не состоявшие в нем обратились в ассоциацию с таким письмом: «Непонятным образом многие компании (в том числе и из подписавших это письмо)… оказались «участниками» конкурса 2008 года, хотя и не планировали делать этого… На своем сайте Вы называете членов Ассоциации «компаниями, отвечающими самым высоким мировым стандартам рекламы, они – лидеры качества в области рекламы и маркетинга», а остальные компании – «аутсайдерами, которые могут производить некачественный продукт»… Вы утверждаете, что оценили «клиентоориентированность компании, профессионализм сотрудников, соблюдение сроков выполняемых работ, эффективность рекламы»... Отметим, что, как минимум, два последних критерия предполагают наличие исключительно точной информации, подтвержденной официальными документами. Ни одна из тех подписавших это письмо компаний такую информацию Вам не предоставляла» [12]. На что от руководителя общества получено письмо: «Кризис, затронувший в последний год практически всех участников рынка, неравномерно отразился на положении на рынке тех или иных компаний… многие… испытывают существенные трудности. Эти трудности и подталкивают более слабых конкурентов к эмоциональным и потому ошибочным шагам, типа отказа от участия в конкурсах, добровольной постановке себя в позицию аутсайдера… в числе подписавших есть и весьма солидные, успешные компании с высоким потенциалом, руководство которых явно было введено в заблуждение инициаторами этого письма – фактическими аутсайдерами рынка… Уверен, что у таких компаний есть все шансы занять высокие места в рейтинге и восстановить свою деловую репутацию в глазах общественности и рекламодателей, подмоченную участием в этой прискорбной акции эскапизма» [13]. Независимо от того, кто прав в данной ситуации, важно, что подобное поведение подтверждает недостаточную сформированность самосознания рекламных компаний и неготовность не только к продвижению социально-этического маркетинга, но и к этичному взаимодействию между собой, отсутствию здоровой конкуренции. Подобные навыки важно воспитывать. 838 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Отметим важность триединства законодательных, организационных и общественных мер в повышении качества любой рекламы, как одного из способов формирования социального капитала. Важно защитить такой капитал, обезопасить от информационного загрязнения, чтобы избегать психологических перегрузок, а также пополнять знания горожан за счет правильной и проверенной информации. Библиографический список 1. Радаев В.В. Понятие капитала, формы капиталов и их конвертация / В.В. Радаев // Электронный журнал «Экономическая социология». – сентябрь 2002 г. – Том 3. – № 4. – C. 20-32. – URL: http://ecsoc.hse.ru/. 2. Коулман Дж. Капитал социальный и человеческий / Дж. Коулман // Общественные науки и современность. – 2001. – № 3. – С. 121-139. 3. Интервью заместителя руководителя Управления ФАС по Москве Екатерины Соловьевой // Новая Газета. – Дата публикации 12.01.2012 г. – URL: http://adindex.ru/publication/interviews/ media/2012/01/12/84716.phtml (Дата обращения 17.05.2012 г.). 4. Интервью руководителя столичного Управления Федеральной антимонопольной службы (УФАС) Владимира Ефимова // Информационное агентство «Альянс Медиа» по материалам РИА «Новости». – Дата публикации 09.11.2011 г. – URL: http://www.adbusiness.ru/NewsAM/ NewsAMShow.asp?ID=762503 (Дата обращения 16.04.2012 г.). 5. Родинко Д. Интервью заместителя руководителя УФАС по Приморскому краю Дмитрия Абросимова // Приморский портал о рекламе и маркетинге (PrimMarketing.ru). – Дата публикации 11.01.2012 г. – URL: http://www.primmarketing.ru/interview/person/105 (Дата обращения 16.06.2012 г.). 6. Исакова И.А. Транспортная реклама: нормативно-правовое регулирование // Государственное регулирование экономики. Инновационный путь развития. Материалы Восьмой Международной научно-практической конференции: В 2 т. Том II. – Нижний Новгород: Изд-во ННГУ им. Н.И. Лобачевского, 2011. – 353 с. – С. 106-108. 7. Федеральный закон Российской Федерации от 13.03.2006 N 38-ФЗ (ред. от 18.07.2011, с изм. от 21.11.2011) «О рекламе» (с изм. и доп., вступающими в силу с 15.08.2011) – URL: http://base.consultant.ru/cons/cgi/ online.cgi?req =doc;base=LAW;n=116655 (Дата обращения 02.03.2012 г.). 8. Веревкин Л.П. Социальная ответственность бизнеса // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. – 1 [95]. – Январь-февраль 2010. – Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ). – URL: http://www.nisse.ru/business/ article/article_1158.html – С. 44-55. 839 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы 9. Интервью и.о. заместителя руководителя Нижегородского УФАС России Швецовой Ольги Юрьевны // Информационное агентство – компания «Гарант-ЦМИКИ». – Дата публикации 28.07.2011 г. – URL: http://www.garant.ru/action/regional/341257/ (Дата обращения 17.05.2012 г.). 10. Лихобабин М.Ю. Оценка этической корректности рекламы как важнейшей формы социальной коммуникации / М.Ю. Лихобабин // Сборник научных трудов «Теория и практика коммуникации». Вестник Российской коммуникативной ассоциации. Выпуск 2. / Под общей редакцией И.Н. Розиной. – Ростов/н-Д: ИУБиП, 2004. – 244 с. – C. 94-102. 11. И н т е р н е т - к о н ф е р е н ц и я р у к о в о д и т е л я Н и ж е г о р о д с к о г о Управления ФАС Михаила Теодоровича // Нижегородское информационное агентство «Нижний Новгород». – Дата публикации 23.11.2010 г. – URL: http://нианижнийновгород.рф/?id=381011 (Дата обращения 19.06.2012 г.). 12. Открытое письмо рекламных компаний и СМИ г. Хабаровска // Источник: DV-Reclama.ru – Дата публикации 29.10.2009 г. – URL: http://www.adme.ru/research/otkrytoe-pismo-reklamnyh-kompanij-i-smig-habarovska-love-52578/ (Дата обращения 30.06.2012 г.). 13. Ответ на открытое письмо, которое рекламные компании и СМИ г. Хабаровска передали представителям Дальневосточной ассоциации качества рекламы и маркетинга // Источник: ДВАКРИМ. – Дата публикации 02.11.2009 г. – URL: http://www.adme.ru/kompanii/otvetna-otkrytoe-pismo-reklamschikov-habarovska-98726/ (Дата обращения 30.06.2012 г.). 840 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Казаринова Н. В., Санкт-Петербург Эмоциональные практики ролевой (само)идентификации Аннотация В докладе обсуждаются две проблемные области эмоциональной коммуникации в организации: 1) эмоциональные ритуалы как приемы формирования корпоративной лояльности и 2) эмоциональный дискурс руководителя/ предпринимателя при взаимодействии с сотрудниками/подчиненными как способ ролевого и личностного самоутверждения. Ключевые слова: эмоциональная коммуникация, эмоциональный дискурс, ролевая идентификация, организационное поведение, корпоративная лояльность, социальный конструкционизм Предметом настоящего исследования стали две проблемные области эмоциональной коммуникации в организации, а именно: 1) эмоциональные ритуалы как приемы формирования корпоративной лояльности и 2) эмоциональные речевые практики бизнесмена/предпринимателя при взаимодействии с сотрудниками/подчиненными как способ ролевого и личностного самоутверждения. Названные эмоциональные практики прямо связаны с решением задачи организационной и ролевой идентификации субъектов профессионального взаимодействия. Методологической базой описания и объяснения указанных эмоциональных практик стали принципы и концепты теории социальной драматургии (И. Гофман) и социального конструкционизма (Cronen, Vernon E., Pearce, Barnett W., Gergen K. J. и др.) с ключевыми для них принципами ситуативности, инструментализма, интеракционизма. В рамках теории коммуникации интерес представляют не индивидуальные переживания субъекта деятельности, но эмоциональная коммуникация, то есть сложноорганизованный процесс обмена эмоциями, их истолкования и (само)контроля за их проявлением, в ходе которого конструируются определенные ролевые позиции участников социального взаимодействия. Соответственно эмоциональное поведение рассматривается как активное ролевое поведение, когда участники коммуникации действуют, следуя правилам, предписывающим, что нужно чувствовать 841 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы и как следует проявлять свои чувства, выбирают форму эмоционального отклика на эмоциональные реакции друг друга, имеющуюся в их ролевом арсенале и приемлемую для них в данной ситуации. Выбранная нами концептуальная рамка делает предельно явной инструментальную, технологическую функцию эмоциональной коммуникации в организационной деятельности. Это означает, что функционально эмоциональную коммуникацию следует признать важнейшим инструментом повышения или снижения экономической выгоды и качества производимого продукта/услуги. При этом ценится не искренность в проявлении эмоциональных переживаний, но ситуативно уместная эмоциональная экспрессия. Эмпирическая база исследования включала: полученные в результате проведенных нами опросов и интервью с бизнесменами и персоналом ряда санкт-петербургских организаций малого и среднего бизнеса, а также некоторых университетов описания эмоциональных практик поддержания корпоративной лояльности и эмоционального дискурса при взаимодействии между выше и ниже стоящими сотрудниками; дискурс-анализ интервью с российскими предпринимателями и руководителями организаций, опубликованных в российских средствах массовой информации; записи в интернет блогах и живых журналах, содержащие оценку обращения предпринимателей или руководителей со своим персоналом, а также оценку проводимых внутрикорпоративных мероприятий. Практически значимые исследовательские наблюдения связаны со следующим. Анализ эмоциональных практик формирования и поддержания корпоративной лояльности выявил несколько характерных социальнопсихологических и коммуникативных эффектов. В их числе: эффект «иллюзии социального выравнивания» (когда персонал частной организации отказывается от ритуала корпоративных подарков и праздников, мотивируя это нежеланием быть зависимым от владельца предприятия); эффект «иллюзии сходства» (когда собственник или руководитель с целью усиления преданности, лояльности и чувства принадлежности к организации проводит корпоративные выезды за город, тренинги и т. п., игнорируя реальные настроения и мотивы сотрудников); эффект «парадокса лояльности» (когда проверка сотрудников на лояльность, особенно с использованием провокативных приемов, оборачивается их усиливающимся лицемерием и самообманом руководителей, порождая в результате усиление недоверия и подозрительности между сотрудниками организации) и др. 842 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Анализ эмоционального дискурса с точки зрения использования приемов и процедур ролевой самоидентификации в ситуациях взаимодействия предприниматель-исполнитель в большинстве изученных нами организаций выявил доминирование механизмов негативной идентификации. Понятия негативной солидарности и негативной идентификации используются в социологической литературе для описания и интерпретации некоторых структурирующих и стратифицирующих социальных механизмов. Основным критерием различения позитивной и негативной солидарности становится установка «на» или «против» другого социального субъекта. В контексте проведенного исследования выявлено, что собственник или руководитель, обращаясь к подчиненному, использует эмотивные высказывания, содержащие характеристику адресата как неполноценного, неумелого, неспособного, непривлекательного и т. п., то есть унижающую характеристику, таким способом демонстрируя свое превосходство, силу, власть, статус, акцентируя неравенство позиций. Можно предположить, что указанная особенность отражает культурно-историческую специфику российского общества, в котором формы позитивной солидарности, интереса и внимания к окружающим выражены крайне слабо. 843 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Карпова Д. Н., Москва Влияние социальных сетей на личность и общество Аннотация В работе анализируются последствия массового распространения современных средств массовой коммуникации, социальных сетей. Большое внимание уделено такому понятию как эскапизм, в процессе развития которого формируется новый тип личности – homo cyberus. В статье также представлен контент-анализ популярных блогов Рунета с целью продемонстрировать их латентное влияние на формирование общественного мнения. Ключевые слова: социальные сети, революции нового типа, миметическое оружие, homo cyberus, киберсоциализация человека, блогосфера, Твиттер, пост, коэффициент авторитетности, эрратив, язык падонкафф Актуальность исследуемой проблематики Социальные сети как новый тип массовой коммуникации меняют образ жизни людей, стиль мышления, трансформирует личность человека. Высокие темпы развития Всемирной паутины способствуют развитию такого социального феномена как социальная мобильность, создавая новые модели поведения. Последние события в Египте демонстрируют, как социальные сети могут вызвать политические перемены, а также новые способы, с помощью которых пользователи обходят ограничения доступа в интернет1. Эту череду успешных свержений правящих режимов на арабском Востоке многие уже назвали революциями нового типа, в которых ключевую роль играют такие социальные сети, как Twitter или Facebook. Такое массовое использование социальных сетей и блогов в последнее время стали называть миметическим оружием против действующих режимов власти, то есть то оружие, при котором используются социальные сети, телефоны и другие технические приспособления. Россия также стала свиде- 1 Интернет в данной работе пишется со сточной буквы, так как собственное имя Всемирной объединенной сети (INTERconnected NETworks), уже стало нарицательным. 844 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы телем консолидированного использования миметического оружия1 в ходе беспорядков на Манежной площади в Москве зимой 2010 года. Тогда сотни молодых людей устроили в центре города националистическое массовое выступление против кавказского населения столицы, вызванное убийством болельщика футбольного клуба «Спартак». Эскапизм как последствие массового распространения сетевых сообществ и один из видов процесса отчуждения Совмещение иллюзорного, фантастического мира, при условии функционирования его по законам реальности, делают виртуальный мир необычайно притягательным. У актора формируется зависимость от виртуальности. А в силу неудовлетворённости окружающей действительностью (личностный, экономический, социокультурный аспект и т. д.) компьютерная зависимость постепенно усугубляется, приводя к тому, что человек начинает отдавать предпочтение именно виртуальному миру, как наиболее приемлемому для него. Значение киберзависимости настолько велико, что, порою, люди начинают терять связь с реальным миром, с головой окунаясь в мир виртуальный. Многие современные исследователи, которые занимаются вопросом влияния новых средств массовой коммуникации на личность и общество отмечают, что в условиях глобального внедрения информационно-коммуникативных технологий, происходит формирование нового типа личности. Этот процесс можно коротко охарактеризовать как киберсоциализация человека [1], вследствие которого образуется уникальный тип – homo cyberus. Постановка исследовательской задачи В нашем исследовании мы используем такой метод качественноколичественного анализа данных как контент-анализ, с целью выявить различные факторы или социальные тенденции, характерные для общества, отраженные в текстах блогов. Цель работы состоит в том, чтобы провести сравнительный анализ популярных блогов и выявить, насколько блогеры российского интернет-пространства оказывают влияние на процессы в обществе, формируют повестку дня. Выборка: для нашего контентанализа было выбрано 4 самых популярных блогера российского интернета, согласно данным конкурса «Блог Рунета 2011». Кроме того, в основу выборки был положен ещё один немаловажный показатель – количество «друзей» (т. е. читателей блога). В интерне-среде самых читаемых авторов называют блогерами-тысячниками. Таких на российском интернет-про1 Термин В.Коровина. Центр геополитических экспертиз. Доклад: «Сетевые вызовы и угрозы: Socket Puppet Revolution, mimetic warfare, социальные сети – как оружие десуверенизации». 845 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы странстве немного, около тысячи человек. Помимо количества читателей блога, значимым фактором для внесения блога в выборку стал коэффициент авторитетности блогера, то есть такой интегральный показатель, который основан на данных о том, как часто другие блогеры ссылаются на рассматриваемый блог, кто именно ссылается, информация о количестве комментариев в журнале, о количестве известных читателей блога, а также других данных о блоге и его положении в блогосфере. Важно отметить, что коэффициент авторитетности и количество читателей – нетождественные показатели. Так, например, коэффициент авторитетности блога Дмитрия Медведева – 29.318, а читателей – 215.963, в то время как у самого популярного блогера Рунета «Другого» показатель авторитетности самый высокий – 317.007, а читателей гораздо меньше – 61.297. Таким образом, учитывая одновременно два показателя: количество читателей блога и его авторитетность, в ходе исследования были проанализированы следующие электронные журналы с коэффициентом авторитетности свыше 100.000 и более чем 1.000 «друзей»: drugoi (Рустем Адагамов) URL: http://drugoi.livejournal.com/, tema (Артемий Лебедев) URL: http:// tema.livejournal.com/, navalny (Алексей Навальный) URL: http://navalny. livejournal.com/, radulova (Наталья Радулова) URL: http://radulova.livejournal. com/. За основу контент-анализа мы выбрали наиболее популярный по всем показателям блог Рустема Адагамова (drugoi). Стоит отметить, что были проанализированы лишь те сообщения, которые вызвали набольший интерес у читателей, то есть те, на которые было дано более 200 комментариев. Для дальнейшей полноты объема выделяемых смысловых единиц мы используем метод «снежного кома» [2]. Для анализа содержания блогов мы взяли временной промежуток 2 месяца. Апрель-май 2011 года. Из классификатора категорий и подкатегорий и частотных таблиц мы выявили, что наиболее популярные обсуждаемые темы в блогах следующие: власть (Медведев-Путин); отдельные вопросы, связанные с политической ситуацией в стране; проблемы молодежи; День Победы и Великая Отечественная Война; проблема пенсионеров; курение, наркомания и алкоголизм; жестокое обращение с животными – это вопросы, которые были освещены практически в каждом авторском блоге. Так как временной промежуток нашего исследования совпал с празднованием Днем Великой Победы, соответственно, признак «ВОВ» и «День Победы» в категории стал одним из самых цитируемых. Стоит отметить, что выбранные нами блогеры имеют узкую направленность в своих журналах. Так, navalny посвящает свои посты исключительно вопросам коррупции, политической ситуации в Москве и регионах. Radulova предпочитает темы, связанные с модой и светскими сплетнями, хотя в ее записях фигурируют и острые социальные проблемы. Tema отличается ото всех авторов своей эпотажностью и весьма резкими заявлениями, нецензурной лексикой и откровенными фотографиями. Drugoi, пожалуй, единственный универсальный блогер, поднимающий злободневные темы, решающий актуальные вопросы. Действительно, большое количество постоянных читателей блогов говорит о том, что 846 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы такие современные средства массовой коммуникации, как журналы, Твиттеры очень популярны и оказывают неоспоримое влияние на общество. Известные блоги выступают в качестве альтернативных СМИ, формируя свою повестку дня, порой, отличную от той, которую предлагают нам современные медиа. Теперь функцию журналиста выполняет «вирусный редактор», а проще говоря «сарафанное радио», которое мгновенно распространяет по сети определенную информацию. Еще рано говорить о закате эры традиционной журналистики, однако налицо тот факт, что функция «фильтра» информации отходит к блогам. Именно авторы популярных журналов, заработав определенный авторитет среди пользователей интернета, отбирают подходящий контент, формируют повестку дня и довлеют над общественным мнением. Новые медиа в несколько раз по скорости опережают печатные СМИ, радио. Например, о теракте в Домодедово блогеры сообщили быстрее информагентств приблизительно на полчаса. Стоит отметить также, что свидетельством роста популярности блогеров стало то, что ведущие многих новостных каналов во время эфиров ссылаются на тот или иной журнал или Твиттер. Возможно, в ближайшем будущем важным показателем в процессе формирования новостного дня станут схемы скоростного распространения информации. В ходе контент-анализа мы рассмотрели следующую подкатегорию: язык блогеров и один из признаков этой подкатегории: использование неологизмов. На наш взгляд, этот показатель гораздо шире. Речь идет не просто о том, что в речи авторов веб-журналов присутствуют заимствованные слова из американского английского, а прежде всего о трансформации привычных русских слов в суррогатную материю. Необходимо отметить, что большинство заимствованных слов имеют свой русский аналог, однако интернет-пользователи его не применяют. Например, «nickname» – это тот же самый псевдоним, «бан» – блокировка, «on-line» – реальное время, «юзер» – пользователь, «сконнектиться» – связаться. Кроме этого существует еще язык профессиональных, продвинутых пользователей компьютера, системных администраторов, программистов. Представим некоторые примеры их часто употребляемых «самосфабрикованных» слов: «клава» – клавиатура компьютера, «глист» – сетевой вирус, «залить/слить» – записать или списать файлы, «мыло» – письмо и пр.Современный молодежный сленг русского интернета представляет собой эрратив, то есть слова и выражения, которые намеренно подвержены искажению. Своего рода, гиперкоррекция русского языка. Этот уже ставший самостоятельным язык приобрел свое нарицательное – албанский язык или язык падонкафф. Основная особенность стиля молодежного сленга заключается в нарушении норм орфографии русского языка при сохранении графических принципов чтения при той же фонетической последовательности. Пользователи делают ошибки в основных правилах русской орфографии: вместо жи/ ши употребляется жы/шы; щ вместо сч и пр. Распространен также способ написания слов слитно без пробела. Вот некоторые примеры «языка свободы»: Аффтар — автор текста; Аццкий – выражение восхищения; Гыыыы, ЛОЛ, Бугага! – копирование смеха; Ржунимагу – комментарий на крайне смешной текст. Есличо, ваапче, пацталом, много букофф и.т. д. 847 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Сегодня масштабы и потенциал интернета, как популярного средства коммуникации, в полной мере себя ещё не проявили, однако уже сегодня мы можем наблюдать процесс трансформации всемирной сети в самостоятельную отрасль, обособленный институт. Возможно, с дальнейшим прогрессирующим массовым освоением виртуального пространства люди будут сталкиваться с непредвиденными последствиями и рисками. Речь идет о киберзависимости пользователь интернета. Когда подростки с головой окунаются в виртуальный мир и теряют связь с реальностью. Несмотря на то, что Россия имеет (по сравнению с США и Европой) более низкие показатели проникновения сети в общество, она не является исключением из общей тенденции высокого роста популярности интернета. Нельзя недооценивать мобилизационный потенциал, которым обладают современные социальные сети. Способность сетевых сообществ связать воедино сотни тысяч людей одновременно привела к массовым беспорядкам на Востоке, поспособствовала свержению политических режимов. Подобные интернет-сообщества людей с общими интересами определяют во многом социальную и политическую повестку дня и изменяют дискурс социально-политических споров по широкому кругу вопросов. Библиографический список 1. Плешаков В.А. Теория киберсоциализации человека // Персональный сайт В.Плешакова. Москва, 2011 г. 2. Ядов В.А. Стратегия социологического исследования: описание, объяснения, понимание социальной реальности // М.: Добросвет, 1999 г. 596с. 848 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Козловский В. В., Санкт-Петербург Социальные медиа – альтернатива традиционных коммуникативных практик Аннотация От использования простых электронных коммуникаций произошел резкий скачок к многообразию электронных коммуникативных сетей и потоков. Возникло и формируется новое поле социальных медиа. Именно они служат быстро расширяющейся ареной, на которой социальные группы и отдельные индивиды выступают создателями и потребителями собственного медийного пространства на идеологической и технологической базе Web 2.0. Ключевые слова: социальные коммуникации, социальные медиа, социальные сети, сетевые сообщества, коммуникативные практики Виртуальное пространство захватывает все новые территории. Численность пользователей электронных сетей растет в геометрической прогрессии. Новые информационно-коммуникационные технологии множатся как цепная реакция. От использования простых электронных коммуникаций произошел резкий скачок к многообразию электронных коммуникативных сетей и потоков. На наших глазах возникло и формируется новое поле социальных медиа. Именно они служат быстро расширяющейся ареной, на которой социальные группы и отдельные индивиды выступают создателями и потребителями собственного медийного пространства на идеологической и технологической базе Web 2.0. Общее направление развития коммуникаций в виртуальном пространстве очевидно. Интернет-ресурсы проявляются все более разнообразно: 1. Виртуальное пространство новых информационно-коммуникационных технологий. 2. Новые коммуникативные и культурные практики в профессиональной и повседневной жизни. 3. Сетевые сообщества в виртуальном пространстве. 4. Новые способы символического производства. 849 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы 5. Новые социокоммуникативные технологии социокультурного взаимодействия. Интерактивный характер сетевых социальных коммуникаций представляет собой настоящую подвижную мозаику электронных ресурсов, используемых и формируемых участниками виртуальных сетей: • социальные сети – платформа, онлайн сервис, предназначенные для создания и выражения социальных взаимоотношений (Classmates. com, Одноклассники, Facebook, Вконтакте, MySpace, Familyspace); профессиональные социальные сети (LinkedIn, Профессионалы.ру, Bussinesnet, E-xecutive.ru); геосоциальные сети (FourSquare, AlterGeo); • профессиональные социальные сети – социальные сети для поиска и установления деловых контактов (Twitter, Diary.ru, LiveJournal, TooDoo); • геосоциальные сети – разновидность, в которых используются геокодирование и геометки; • сетевые игры – ресурсы и правила, которые определяют взаимоотношения между игроками (World of Warcraft, Linage2, Blood and Soul, Forsaken World); • медиа-порталы – электронные ресурсы, пользователи которых могут не только общаться, но пользоваться видео- и аудиоматериалами (YouTube, ilovecinema, hitsalbum.com, RuTube, Clipshack); • социальные библиотеки – информационные ресурсы в форме текстов, аудио-, визуальных материалов, дающие участникам новый культурный капитал (discogs.com, IMDb.com); Интернет форумы (Forumy.ru, biznet.ru, star-girl.ru, girlcafe.ru, tochek.net, bbs.hl-inside.ru, forum30.ru); • Интернет форумы – арены, на которых пользователи формируют и обсуждают тематику, объединяются по интересам. Эти площадки формируются на разных платформах и становятся все более популярными (Facebook, Вконтакте, LiveJournal); • системы обмена сообщениями – разновидность социальных медиа, на которых происходит свободное общение в режиме on-line (чаты или видеоконференции) (Skype, ICQ, mail-агент, XMPP, AIM, MSN, Yahoo!); • Wiki-справочники – это свободная интернет энциклопедия, где пользователи формируют информационную платформу. В частности, информационная открытость и доступность Wiki делает возможным представить в данной виртуальной среде самую актуальную тематику, затрагивающую политические, военные, экономические интересы; • порталы вопрос-ответ – площадка открытого обсуждения пользователями тематики, заданной администрацией сайта (formspring.me, askme, Ответы@Mail.Ru, спрашивай.ру). 850 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы • социокоммуникативные информационные ресурсы различных субъектов: государства, бизнеса, политических партий, общественных организаций и т. д. Совершенно очевидно, что уже сформировались новые социокоммуникативные поля и тренды, которые активно осваиваются участниками социальных медиа. Одним из ведущих направлений является блогосфера. Именно она становится новой публичной ареной, полигоном и дискуссионной площадкой новейших общественных начинаний, движений. Эти виртуальные политически окрашенные тренды проявили себя в период выборных кампаний в России зимой 2011‑2012 года. Они продемонстрировали огромный потенциал социальных медиа в формировании новых виртуальных солидарностей, гражданских инициатив и сообществ. Для официальной власти они стали полной неожиданностью. Однако, всплеск митинговой активности в еще большей мере представлен в пространстве социальных медиа, которые практически невозможно лимитировать, но можно повлиять на правила игры, например, через законотворчество. В условиях информационной открытости традиционные профессиональные медиа также стремятся найти свое место в виртуальном пространстве, но они явно уступают социальным медиа в конкретной реакции на события, в обнаружении новых настроений и тенденций в разных общественных группах, которые сами артикулируют оценки и суждения. Эта новая роль социальных медиа знаменует, на наш взгляд, утверждение социокоммуникативной реальности нового типа. Диапазон привычного доминирования властных элит и бизнес-элит, характерного для индустриального и постиндустриального обществ, значительно сужается. Арабские революции наглядно показали динамизм и эффективность социальных медиа в разных странах. Интернет ресурсы и социальные виртуальные сети выступают местом создания самых разнообразных социальных коммуникаций, площадкой межличностного общения и межкультурного взаимодействия, творческой реализации и местом бизнес-коммуникаций. Бизнес использует виртуальные ресурсы социальных медиа в маркетинговых и коммерческих целях. в продвигается особенно быстро. Заметно, что участники социальных медиа активно сопротивляются вмешательству групп экономических, политических интересов. В сетевой архитектонике социальных медиа доминирует общественная, гражданская, личностная направленность. При этом они все-таки постепенно попадают в зону экономического интереса, т. е. коммерциализируются. Мы наблюдаем рост как бы случайного присутствия и медленного вхождения в разные площадки социальных медиа. Однако автономность различных арен социальных медиа позволяет им оставаться независимыми и самостоятельными. Это происходит на глобальном региональном, местном уровнях, где формируются своеобразные хронотопы публичной и приватной коммуникации. Эти очаги социокоммуникативной культуры становятся пространством индивидуального роста, формирования комьюнити, новых конфигураций современности. 851 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Таким образом, общество постиндустриального типа (постмодерн или второй модерн), общество потребления уступают лидерство таким новым формам конструирования и конституирования социальной реальности, как социальные медиа. Уникальность новейшей ситуации современных обществ в том, что социальные коммуникации из орудия социального господства превращаются в мощный инструмент слаборегулируемой социокультурной дифференциации и структурации. 852 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Копцева О. А., Магнитогорск Информационная культура в информационном обществе Аннотация В статье рассматриваются некоторые подходы в определении понятия «информационная культура». Показана авторская позиция в определении критериев информационной культуры человека, а также понятия «информация». Ключевые слова: информационная культура, информационное общество, информация Современный этап развития общества, начиная с последней трети ХХ века, принято называть информационным. Тому есть несколько оснований. Во-первых, «информационный взрыв», вызванный успехами мировой науки, когда объём информации стал увеличиваться в два раза каждые пять лет. Во-вторых, последовавший за этим прорыв в способах переработки, передачи и хранения информации, когда кибернетика из разряда фантастических проектов превратилась в реальность. В-третьих, технологический прорыв в сфере обработки и передачи информации повлёк за собой глубокие технологические изменения во всех сферах общественного производства и жизнедеятельности. «Компьютерная начинка» – обязательный элемент любой современной технологии и любого продукта, начиная от разведки и добычи полезных ископаемых до образовательных программ. В-четвёртых, значение информации для принятия решений во всех сферах жизни общества чрезвычайно велико. Не случайно существует выражение – «Кто владеет информацией, тот владеет миром». Информационно-коммуникационные технологии (ИКТ) в современном обществе существенно преобразили жизнь людей, повлияли на качество их взаимодействий. Не следует забывать при этом, что все эти чудеса техники создаются людьми для обслуживания их потребностей, они являются определёнными культурными артефактами. Компьютерная техника, став обыденностью, часто берёт власть над людьми, так как без компьютера или без сотового телефона человек ощущает себя не просто «как без рук», но просто потерянным, оторванным от жизни. Порой такое состояние считается нормальным, обычным проявлением информаци853 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы онной культуры, своеобразным доказательством того, что наше общество действительно находится на стадии информационного, или хотя бы приближается к состоянию информационного общества. Понятие «информационная культура» исследуется несколько десятилетий, но, как водится в социально-гуманитарных науках, определение этого феномена однозначным не назовёшь. Как утверждает Е.А.Окладникова, «До середины ХХ века информационная культура понималась как совокупность норм, правил и стереотипов поведения, связанных с информационным обменом в обществе»[1, с.258]. Некоторым современным авторам информационная культура представляется особым качеством общества, находящегося на определённой стадии своего развития. Например, О.П.Черных пишет, что «говоря об «информационной культу­ре», мы невольно подразумеваем техногенную культуру, порождён­ную современными информационными технологиями»[2, с.42]. Разумеется, что такая трактовка понятия информационной культуры имеет право на существование, тем более, если речь идёт о характеристиках таких мегасистем как формации, исторические эпохи или цивилизации. Но если отойти от социетального уровня рассмотрения общества и обратиться к проблемам конкретного современного общества, то информационная культура представляется многими авторами довольно узко, не просто правила и формы поведения в информационном обмене, а уровень умений пользоваться современной техникой в сфере передачи информации. В основном речь идёт об Интернет-технологиях. Информационные технологии выделяются в специфическую область культуры, и именно она определяется как культура «информационная». «Под информационной культурой следует понимать формирование необходимых знаний и умений в области ин­формационных технологий, а также знание юридических и этических норм в этой сфере»[3, с.223]. Молодой человек, овладевший информационной культурой, может свободно ориентироваться в современной социальной реальности, предполагается, что он должен обладать следующими умениями и навыками: «уметь вводить информацию с помощью клавиатуры и работать с графи­ческим интерфейсом программ с помощью мыши; создавать и редактировать документы с помощью компьютера; уметь работать с мультимедиа информацией, создавать компьютерные презентации; иметь представление о назначении и возможностях компьютерных сис­тем автоматизированного проектирования; уметь получать необходимую информацию из локальных и глобальных сетей» [3, с.223]. Не давая самого определения, Н. Л. Альбекова описывает смысл понятия информационной культуры: «Информационная культура требует от современного молодого человека новых сис­тематизированных знаний, 854 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы умений, навы­ков, привычек, убеждений, мировоззрения, особого стиля мышления, обеспечивающих им оптимальное осуществление индивиду­ альной информационной деятельности, направленной на удовлетворение инфор­мационных потребностей, возникающих в ходе учебной, научно-познавательной и иных видов деятельности (самообразова­тельной, трудовой, досуговой и других)» [4, с.5]. Оценивать уровень развития информационной культуры, в частности учащейся молодёжи, Альбекова Н. Л. предлагает по нескольким показателям. «Во-первых, такая оценка может производиться по информационной грамотности, т. е. сис­темы знаний информационных технологий, в том числе компьютерных, по умениям и навыкам проектирования и построения информационных моделей и использова­ния современных технических средств во всех сферах жизни. Во-вторых, уровень развития инфор­мационной культуры может оцениваться через осознанную мотивацию человека на удовлетворение своих информационных потребностей на базе знаний ИКТ – по­вышение своего общекультурного, обще­образовательного и профессионального кругозора, а также через развитие умений и навыков на основе использования ИКТ, в том числе компьютерных» [4, с.6]. На основе узкой трактовки понятия «информационная культура» как характеристики субъектов в системе новых информационных технологий, их качеств «грамотных пользователей ИКТ» сформировалось прикладное научное направление, именуемое «компьютерная этика»: «компьютерная этика – это этика компьютерных технологий и традиционной социальности, с одной стороны, а с другой – этика глобальных взаимодействий, не имеющих внешних инструментов нормативного контроля, но вырабатывающих оптимальные способы саморегуляции»[5, с.72]. В рамках данной научной дисциплины рассматриваются этические вопросы профессионалов, связанных с использованием компьютерной техники, вопросы формирования профессиональных кодексов представителей различных информационных специальностей, большое место занимают проблемы социальной ответственности профессионалов-«компьютерщиков». В США существует общественное движение «Компьютерные профессионалы за социальную ответственность», в поле зрения которого находятся вопросы интеллектуальной собственности и коммерческой тайны, условия доступа к базам данных, содержащих частную информацию, вопросы ответственности за неполадки в работе программного обеспечения и технологических линий и т. п. Интернет-технологии вовлекают в орбиту своего функционирования многомиллионные массы непрофессиональных пользователей. В этой связи компьютерная этика включает в сферу своего внимания этические вопросы переписки по электронной почте, общения на дискуссионных площадках различных форумов, феномен анонимности в сетевом общении, поведение хакеров, проблема сетевого неравенства или «культурного империализма» и многое другое. Несмотря на то, что в русском сегменте Интернета на некоторых дискуссионных площадках встречаются этические 855 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы кодексы, отечественные исследователи далеки от оптимистических утверждений: «О том, что у русских житейские представления о праве и справедливости не только зачастую расходятся с юридическими нормами, но и не слишком стремятся к продук­тивному диалогу с последними, говорят давно. Однако в случае с компьютерными тех­нологиями и произведенными с их помощью информационными продуктами это рас­хождение выглядит порой просто безнадёжным»[5, с.71]. Узкую трактовку информационной культуры нельзя признать удовлетворительной. Взять хотя бы названные выше критерии уровня информационной культуры. По сути, они определяют грамотность пользователя компьютерной техники. Но грамотность может не сочетаться в человеке с нравственностью, а безнравственного «грамотея» нельзя назвать культурным. Компьютерные технологии породили ещё один интересный феномен – виртуальную реальность. Правильнее использовать дихотомические термины: «реальность» и «виртуальность», – они разграничивают действительность от продукта сознания субъекта. Как раз виртуальность и является совсем неоднозначным благом. Существует проблема «залипания» человека в этой виртуальности. В основном это связано с компьютерными играми. Гэмблинг – игромания, одна из форм девиантного поведения. В Китае компьютерная зависимость человека признана серьёзным заболеванием. Как правило, в такую зависимость впадают довольно «продвинутые» пользователи, поэтому компьютерная грамотность не может быть исчерпывающим показателем информационной культуры. Проблему защиты детей от негативного воздействия информационных технологий – телевидения, компьютерных игр – поднимали отечественные социологи в 90‑х годах прошлого века. В частности, обращалось внимание на развитие информационной культуры детей в «общении» с телевизором как мощным источником информационного влияния на личность [6]. Наиболее адекватно определяющим сущность феномена информационной культуры является её понимание как способа взаимодействия в сфере обмена информацией. Однозначного определения информации нет вследствие чрезвычайной сложности и «неуловимости» феномена. Нам представляется, что, по сути, информация – это результат взаимодействия субъекта и объекта, это остающийся в субъекте, то есть отражённый субъектом, след взаимодействия с объектом. Поскольку информация как феномен проявляет себя во взаимодействии источника информации (объекта) и получателя, потребителя информации (субъекта), постольку она по природе своей имеет объективный и субъективный планы, находящиеся в диалектическом единстве. В силу этого информационная культура характеризует человека взаимодействующего, взаимодействующего не с «компьютерным железом», а с другими людьми посредством сложной компьютерной техники. Опосредованный характер взаимодействия заложен в компьютерные технологии, и именно это является основой многих негативных последствий. Информационная культура как раз и минимизирует отрица856 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы тельные стороны использования человеком ИКТ. Человек, воспитанный в соответствии с требованиями информационной культуры, не является рабом технических средств, он относится к мим как к инструменту, всегда оставаясь субъектом информационных процессов. Такой компьютерный пользователь всегда сумеет посмотреть на себя «со стороны», не перепутав реальность и виртуальность, он предпочтёт первое второму в ситуации принципиального выбора. Пути и средства формирования информационной культуры – это отдельная большая тема исследований. Библиографический список 1. Окладникова Е.А. Социология культуры: Учеб.пособие. – СПб.: СПбГИЭУ, 2008. 2. Черных О.П. Критика рациональности информационной культуры // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 7. Философия. 2011. № 2. 3. Олейник Е.В. Использование информационных технологий в формировании информационной культуры молодежи //Социальные проблемы современной молодёжи: сборник материалов междуна­родной научнопрактической конференции, 3-4 декабря 2008 г., г. Магнитогорск /под ред. Ф.А. Мустаевой (отв. ред.), С.Н. Испуловой, Г.А. Кудрявцевой, О.Л. Потрикеевой. – Магнитогорск: МаГУ, 2008. 4. Альбекова Н.Л. Информационная культура молодежи: условия формирования и проблема социального управления //Социология образования. 2007. № 11. 5. Алексеева И.Ю., Шклярик Е.Н. Что такое компьютерная этика? // Вопросы философии. 2007. № 9. 6. Тарасов К.А. В поисках выхода из ловушки экранного насилия //Вестн. Моск. ун-та. Сер. 18. Социология и политология. 1999. № 4. 857 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Кораблева Г. Б., Кульминская А. В., Екатеринбург Виртуальные сообщества: к проблеме научной идентификации понятия Аннотация В статье рассматриваются различия научных подходов к понятиям виртуальное сообщество, социальная общность, социальная группа; исследуется связь между типами социальных сетей и видами интернет-сообществ; проводится анализ влияния блогосферы на формирование социальной общности блогеров. Ключевые слова: виртуальное сообщество, социальная группа, социальная общность, социальная сеть, блогосфера, блогеры Интернет предоставляет поистине безграничные возможности для создания новых групп пользователей, которые чаще всего объединяются понятием сообщества. Виртуальные сообщества начали формироваться недавно с появлением социальных сетей и новых информационных технологий. Г. Рейнгольд понимает под ними «социальные объединения, которые вырастают из Сети, когда группа людей поддерживает открытое обсуждение достаточно долго и человечно, для того чтобы сформировать сеть личных отношений в киберпространстве» [1, с. 8]. Существует специальный сайт «Сообщества. Ру», где даны общие характеристики таких объединений и групп, а также рекомендации по их созданию. Авторы сайта подчеркивают, что интернет-сообщество представляет собой «совокупность связей между людьми» и основывается на общности целей и интересов и, что важно, личных взаимоотношениях его участников, которые связаны не только с реальными характеристиками личности, но и с ее виртуальной идентичностью [2]. Вместе с тем для социолога таких характеристик явно недостаточно, поскольку ему необходимо для исследования специфики таких сообществ, их реального влияния на жизнь современного общества выявить место интернет-сообществ в системе других социальных групп и общностей, внутренне структурировать социальное интернет-пространство, что требует сравнительного анализа их общих и специфических признаков. 858 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Англоязычная литература при работе с интернет-аудиторией использует термин community, то есть сообщество. Поскольку данное сообщество формируется в особой среде всемирной паутины, то существуют попытки рассматривать его как виртуальное. Под виртуальным чаще всего понимают нечто не существующее в реальности и надуманное, хотя в переводе с латинского виртуальный означает возможный, предполагаемый, мнимый; такой, который может или должен проявиться [3, с. 62]. Г. Е. Зборовский, исследуя виртуальные сообщества, акцентирует внимание на слове «виртуальное» и подчеркивает, что виртуальные сообщества не обязательно должны быть связаны с Интернет или любым другим виртуальным пространством, поскольку имитация, замена или подмена реально существующих и объективно возникающих социальных групп может происходить и в реальности [4, с. 292]. Другая проблема – категориальная, поскольку для социолога крайне значимо типологизировать интернет-объединения людей по существенным признакам. М. Кастельс отмечал, что введение в научный обиход понятия виртуального сообщества привлекло внимание ученых к «появлению нового технологического базиса социального взаимодействия» и, следовательно, к новому проблемному полю социологии. Но и он считает, что необходимо сделать аналитический шаг к пониманию новых форм социального взаимодействия, переопределить понятие «сообщество» [5, с. 151, 153]. К. Джонс, ссылаясь на Э. Эриксона, говорит о том, что понятие сообщества не всегда способно удовлетворить потребности исследователя и не всегда подходит к описанию он-лайн дискурса. В частности, понятие сообщества не дает понять, кто заинтересован в функционировании группы или полезен для поддержки различных участников. Ученый полагает, что термин «виртуальное сообщество» является синонимом некого класса компьютерно-опосредованной коммуникации, и его можно назвать группой при соблюдении четырех условий: 1. Минимальный уровень интерактивности. 2. Ряд коммуникаторов (акторов). 3. Хоть сколько-то стабильный состав. 4. Некоторое место в виртуальном пространстве, где может происходить общая коммуникация[6]. М. Ахью и К. Керли исследовали, насколько виртуальные сообщества похожи на реальные социальные группы [7]. Ранее считалось, что разница в основном в стремлении виртуальных сообществ к децентрализации, тогда как реальные группы стремятся к централизации, т. е. структура первых не иерархична в отличие от структуры вторых групп. Однако авторы выявили тенденции централизации и иерархии и в виртуальных организациях. Но эта структурная форма возникает не по принципам реальных организаций, т. е. не по принципу сопоставления статусов или присвоения новых. В виртуальной организации иерархия выстраивается, опираясь на уровень доступа пользователей к информации 859 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы и власти внутри конкретного сообщества. Не случайно, что интернет-сообщества сегодня интересуют многих исследователей как особая технология власти [8]. Следовательно, речь идет не о том, должно быть сообщество централизованным или нет, а о том, для каких задач необходима централизация или иерархия власти в данный момент и/или какая информация будет полезна в данный момент. Таким образом, виртуальное сообщество стремится к иерархии, но без жесткой структуры, поскольку виртуальное сообщество динамично. В российской социологической практике общепризнанным термином, обозначающим реально существующую, возникающую естественным путем общность, является понятие «социальная общность». Это означает, что все реальные формы и виды объединения индивидов, в которых наблюдается внутренняя связь, являются разновидностями социальной общности, имеют ее характеристики. Чаще всего под общностью большинство авторов все-таки понимают некую совокупность людей, объединенных общими признаками [9, с. 338]. Однако В. А. Ядов предложил иной подход к пониманию социальной общности, где основным ее признаком будет не количественная характеристика (совокупность), а качественная – присутствие взаимосвязи. Частным случаем социальной общности выступает социальная группа. Групповая общность отличается устойчивостью, наличием пространственно-временных границ, гомогенностью состава. Р. Кончаковский подчеркивает, что кроме данного базового признака, для социальной общности, организованной в пространстве Интернет, необходимым является также социокультурное единство, которое выступает разделяемой ценностью его членов [10, с. 7]. По мнению автора, отличие сообщества от социальной общности кроется в осознании членами сообщества ценности своего единства, и он соотносит их с контактными общностями. Мы считаем закономерным использование такого сравнения по отношению к интернет-сообществу в целом и по отношению к определенному этапу формирования состава постоянных посетителей новых Интернет-ресурсов. В эти моменты действительно наблюдаются явления, похожие на такие контактные общности как аудитория или социальные круги. Но на зрелых ресурсах с более-менее постоянным составом посетителей и сформированными нормами взаимодействия, например, таких как аудитория посещаемого форума (например, Автоклуб на Е1) или какой-то части блогосферы, нам такой подход кажется ограниченным. Дело в том, что в настоящее время Интернет представляет собой многомерное социальное пространство с уже сформировавшимся многообразием социальных общностей, в основе которых находится не только сходство целей, ценностей и интересов, но и специфика коммуникационных взаимодействий, определяемых типом социальной сети. М. Кастельс, говоря об интернет-сообществах, берет за базу определение сообщества Б. Уэллмана, то есть сети межличностных связей, обеспечивающие социальное взаимодействие, поддержку, информацию, чувство принадлежности к группе и социальную идентичность. Принципиальное 860 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы отличие и достоинство данного подхода для анализа интернет-сообществ заключается в рассмотрении сети как основного принципа взаимодействия [5, с. 153]. Следует отметить, что социальные сети не принадлежат исключительно эпохе Интернет, но она выявила их и сделала особо перспективным направлением для развития коммуникации. Тенденция индивидуализма и избирательной системы построения взаимодействий олицетворена в самом принципе коммуникации в Интернет. Человек, сидя в одиночестве за компьютером, погружается в глобальную среду коммуникации, в рамках которой он самостоятельно выбирает связи и взаимодействия. Само понятие «социальная сеть» было введено в 1954 году социологом из «Манчестерской школы» Дж. Барнсом в работе «Классы и собрания в норвежском островном приходе» [11]. Социальная сеть представляет собой множество акторов (социальных объектов) с множеством отношений между ними. Под отношением понимают совокупность связей определенного типа между акторами, например, аффективных оценок (симпатий и антипатий), физических контактов, родства, сотрудничества, членства в группах, цитирования, коммуникации и передачи ресурсов [12]. В практическом смысле социальная сеть – особая реальность и особая философия анализа данных, которая позволяет интегрировать различные математические подходы с современной социальной теорией [13, с. 3]. В рамках изучения коммуникаций и социальных взаимодействий в интернет-сообществах наибольший интерес представляют эго-сети и аффилиативные сети. Современный принцип индивидуализма отражается в эго-сетях, т. е. в совокупности социальных связей отдельного индивида. Критериями связей в эго-сети могут быть родственные и дружеские отношения, знакомства, источники информационной или эмоциональной поддержки [13, с. 3]. Аффилиативные (бимодальные) социальные сети аккумулируют акторов двух типов: индивидов и события, которые они переживают. Индивиды и события составляют два множества, отношения между единицами первого множества зависят от их отношений с элементами второго. Принято считать, что совместное участие в событиях создает условия для возникновения социальных связей типа знакомств, дружбы, конкуренции [12]. Для создания и поддержания перечисленных типов социальных сетей наилучшим образом подходят сайты социальных сетей и блоги. Под сайтами социальных сетей – мы понимаем ресурсы, предоставляющие социально-сетевые услуги по поддержанию эго-сети с возможностью построения аффилиативной сети. Блоги и сайты социальных сетей имеют много общего. В отдельных ситуациях блоги можно рассматривать как частный случай сайта социальных сетей, так как пользователь строит сеть по интересам (друзья, избранные и т. д.), фактически – эго-сеть. Многие сайты социальных сетей, в свою очередь, позволяют делать заметки, в которых автор может вступать в полемику с читателями или просто вести летопись, что характерно для блогов. 861 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы В настоящее время в социальных сетях можно выделить такие социальные группы как аудитория, представляющая собой, совокупность людей, объединенная взаимодействием с коммуникатором, владеющим информацией и доводящим ее до этой группы; и социальные круги, которые по определению Я. Щепаньского представляют собой «совокупность лиц (состав может быть меняющимся), постоянно встречающихся и поддерживающих постоянные личные контакты, не обладающих ни четким принципом обособления, ни выкристаллизованной внутренней организацией» [14, с. 119]. С точки зрения формирования устойчивых социальных групп в социальных сетях особое внимание, по нашему мнению, следует обратить на блоги. Блог — это личный сайт пользователя, доступный общественному просмотру и состоящий из регулярно обновляемых записей, изображений и мультимедиа, в котором предполагается полемика читателя с автором [15]. Отличия блога от традиционного дневника обусловливаются средой: блоги обычно публичны и предполагают сторонних читателей, которые могут вступить в публичную полемику с автором (в отзывах к блог-записи или своих блогах). Блогерами называют людей, ведущих блог. Совокупность всех блогов Сети принято называть блогосферой. По авторскому составу блоги могут быть личными, групповыми (корпоративными, клубными и т. д.) или общественными (открытыми). По содержанию — тематическими или общими. Для блогов характерна возможность публикации отзывов (так называемых «комментариев», комментов) посетителями. Она делает блоги средой сетевого общения, имеющей ряд преимуществ перед электронной почтой, группами новостей, веб-форумами и чатами. Именно блогеры в настоящее время могут характеризоваться в социальном интернет-пространстве как наиболее устойчивая форма самоорганизации индивидов, обладающая признаками социальной общности, отличительной особенностью которой становится способность формировать интернет-аудиторию с о специфическим статусно-ролевым набором. На это обратил внимание Г. Рейнгольд на примере сообщества студентов [16]. При этом создание сообществ-аудиторий в блогосфере имеет неспонтанный характер. То есть один или несколько пользователей организуют площадку для обсуждения вопросов какой-то узко-определенной тематики, например, кулинария, ветеринария или политические события. По этой причине и за счет широкого распространения Интернет можно говорить о том, что наблюдается обратная детерминация: тематическое сообщество привлекает пользователей со схожим статусно-ролевым набором, хотя нормы сообществ не препятствуют вхождению в сообщество пользователей с нестандартными характеристиками. Блоги представляют собой узкую среду коммуникации, публичную интеллектуальную сферу, которая аккумулирует социально-активных личностей, действующих за пределами собственной профессиональной сферы. В работе «Виртуальное сообщество» Г. Рейнгольд говорит о том, что раз- 862 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы витие социального взаимодействия в современном обществе происходит за счет кибер-активистов, которые осуществляют трансфер информации между офлайн и онлайн сферами [16]. Необходимо заметить, что на данном этапе развития взаимодействия блогеров и их сообществ в Интернет наблюдается тенденция к созданию стабильного, узнаваемого образа, который можно рассматривать как своеобразный бренд, доступный для индексации. Для этого на многих ресурсах вводится такая функция как «связывание» аккаунтов с профилями социальных сетей или блогов для трансляции записей, комментариев, рекомендаций, отзывов. В блогосфере дополнительно наблюдается тенденция выступать под собственным именем либо публиковать информацию о своем статусноролевом наборе для создания образа. Таким образом, блогинг, который раньше был повседневной развлекательной практикой, становится элементом социального взаимодействия в офлайн и средой формирования специфической социальной общности, получившей название блогеров. Блогеров можно рассматривать одновременно с позиций волонтеров и иждивенцев: они размещают информацию, которая может пригодиться другим пользователям, и одновременно потребляют чужую информацию. За счет разносторонности интересов Интернет-аудитории, блогосфера наполнена разнообразным контекстом, причем разнообразие заключается как в тематике записей, так и в форме ее подачи (текстовый, аудио-визуальный или их сочетание в произвольной пропорции). Статистика говорит о том, что блогеры представлены как количественно представительная социальная общность. При этом большее количество блогеров проживают в странах с выстроенным или строящимся гражданским обществом. По данным статистики LiveJournal, на первом месте по количеству пользователей на этом ресурсе находятся Соединенные Штаты Америки (более 5 млн. пользователей), на втором – Российская Федерация (чуть более 2 млн. пользователей). У других стран-участниц топ-листа от 60 до 500 тысяч пользователей. Помимо уже упомянутых государств в топ попали (список организован по уменьшению количества пользователей): Великобритания, Канада, Украина, Сингапур, Австралия, Филиппины, Германия, Индия, Япония, Республика Белорусь, Польша, Бразилия, Франция [17]. Развитие блогосферы детерминировано множеством факторов. Наиболее важные компоненты общих социальных условий, по мнению В. А. Ядова, детерминируют специфические социальные условия бытия людей. Среди этих условий прежде всего нужно выделить социальное положение индивидов, т. е. принадлежность к определенной социальной группе, слою и место в системе социальных позиций, которые, как правило, связаны с материально-экономическим статусом, характером и содержанием трудовой деятельности и условиями жизни (условия труда и быта). Это подтверждают и результаты исследований, приведенных М. Кастельсом. Социальное положение через условия труда и быта включает и ближайшее социальное окружение – социальные связи, в которых человек «обучается» ролевому поведению. 863 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Не успев возникнуть, общность блогеров начинает достаточно быстро внутренне дифференцироваться: появляются ангажированные блогеры и блогеры профессиональные, для кого ведение блога становится основным способом получения доходов. Это свидетельствует о том, что для социологии как науки открывается широкое исследовательское поле, требующее не только новых эмпирических данных, но и серьезной методологической разработки проблем социальной структуры и состава интернет-пространства. Библиографический список 1. Патаракин Е. Д. Сетевые сообщества и обучение. – М.: ПЕР СЭ, 2006. 2. Сообщество.Ру. URL: http://www.soobshestva.ru/faq.php (дата обращения 25.05.2012). 3. Краткий словарь иностранных слов. – М.: Астрель: АСТ, 2005. 4. Г.Е. Зборовский. Теория социальной общности. – Екатеринбург, 2009. 5. Кастельс М. Галактика Интернет: рассуждения об Интернете, бизнесе и обществе. – Екатеринбург, 2004. С. 151,153 6. Quentin Jones. Virtual-Communities, Virtual Settlements & CyberArchaeology: A Theoretical Outline // Journal of Computer-Mediated Communication 3 (3) December 1997. URL: http://jcmc.indiana.edu/vol3/ issue3/jones.html (Дата обращения 13.02.2012). 7. Manju K. Ahuja, Kathleen M. Carley. Network Structure in Virtual Organizations // Journal of Computer-Mediated Communication 3 (4) June 1998. URL: http://jcmc.indiana.edu/vol3/issue4/ahuja.html (Дата обращения: 13.02.2012). 8. Попков Ю. С., Тищенко Т. И. Виртуальные сообщества в структуре власти. Методологические аспекты. – М.: Едиториал УРСС, 2004; Попов А.В. Блоги. Новая сфера влияния. М.: Манн, Иванов и Фербер, 2008. 9. Российская социологическая энциклопедия. — М.: НОРМА – ИНФРА-М, 1999. С. 338. 10. Кончаковский Р. В. Сетевое интернет-сообщество как социокультурный феномен: автореферат диссер… канд соц. наук: 22.00.04: защищена: 21.12.2010. – Екатеринбург, 2010. 11. Семенов Н. И. Социальные сети, перспективы развития и способы монетизации. Часть 1. URL: http://www.advertology.ru/article60251.htm (Дата обращения: 19.10.11). 12. Социология: Энциклопедия / Сост. А. А. Грицанов, В. Л. Абушенко, Г. М. Евелькин, Г. Н. Соколова, О. В. Терещенко. — Мн.: Книжный Дом, 2003. URL: http://slovari.yandex.ru/dict/sociology (Дата обращения: 05.10.11). 864 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы 13. Градосельская Г. В. Сетевые измерения в социологии. М.: Изд. дом «Новый учебник», 2004. 14. Щепаньский Я. Элементарные понятия социологии. М.: Прогресс, 1969. 15. Свободная Энциклопедия «Википедия». Блог. URL: http://ru.wikipedia. org/wiki/%D0%91%D0%BB%D0%BE%D0%B3 (Дата обращения: 25.04.12). 16. Howard Rheingold. The Virtual Community, Chapter 5. URL: http:// rheingold.com/vc/book/5.html (Дата обращения: 21.05.12). 17. Статистика ресурса LiveJournal.com. URL: http://www.livejournal.com/ stats.bml (Дата обращения 20.05.2012). 865 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Лапин Д. В., Новосибирск Мультикультурное информационное пространство: структура и механизмы функционирования Аннотация В данной статье рассматривается мультикультурное информационное пространство, сложившееся в результате процесса глобализации. Основное внимание уделено структуре и механизмам функционирования мультикультурных информационных пространств. Ключевые слова: мультикультурное информационное пространство, мультикультурализм, коммуникативное пространство, поликультурные общества В последние два десятилетия современное общество вступило в новейший период, главной отличительной особенностью которого является существенное повышение статуса информации. Именно генерация коммуникационных каналов, их постоянная трансформация и расширение круга пользователей становятся основой развития современного социума. Закономерно, что именно на рубеже столетий актуализировалась проблематика исследования информационных пространств, как специфических систем, обладающих определенными свойствами, как иерархичность, целостность, структурность, наличие пространственных, функциональных внутренних взаимосвязей, способность к развитию. В условиях усиления процессов глобализации информационное пространство современного социума необходимо рассматривать, как процесс динамического взаимодействия большого количества различных культур, каждая из которых располагает определенными обычаями, традициями и моделями взаимодействия. Созвучны описанным тенденциям взгляды Ю. Хабермаса который считал, что в современном мультикультурном обществе объединяющую функцию должна выполнять коммуникация. Идеал Хабермаса – «свободная от господства коммуникация, призванная заменить идею «человеческого достоинства»»[1]. Современные информационные мультикультурные пространства исторически складывались в полиэтнических государствах, и неразрывно связаны с формированием концепции мультикультурализма, происходившей в рамках практики развития политических и правовых условий 866 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы в структуре данных государств, которые бы предоставляли возможность обеспечить равные статусы национальных меньшинств и доминирующего большинства при равноправных возможностях сохранения их культур. По мнению российского культуролога В.С. Малахова мультикультурное общество — это общество, в котором нет «господствующей культуры». Это общество, в котором индивидам предоставлена свобода выбирать, какие культурные образцы являются их “собственными”[2]. С т.з. практического применения рассматривал мультикультурализм отечественный историк Н.С. Кирабаев: «мультикультурализм – это теория, практика и политика неконфликтного сосуществования в одном жизненном пространстве множества разнородных культурных групп» [3]. На протяжении второй половины двадцатого столетия концепция мультикультурализма приобретала все более законченный идеологический характер по мере ее распространения в западных обществах. Так, начало внедрения принципов мультикультурализма в структуру национальной политики связано с их противостоянием доктрине «плавильного котла», действовавшей в США с 1920‑х вплоть до 1970‑х годов ХХ века. В 1950‑х года понятие «мультикультурализм» было использовано для обозначения культурной политики Швейцарии, а в 1988 году данный термин бесповоротно вошел в научно-политический обиход, когда в Канаде был принят «Акт о сохранении и развитии мультикультурализма». С 1980‑х годов мультикультурализм стал государственной политикой Австралии, и его идеи были закреплены в законодательстве. В последних десятилетиях минувшего века принципы мультикультурализма становятся содержанием государственной национальной политики ведущих европейских стран: Швеции, Франции, Великобритании и Германии. Так же с 1990‑х годов, концепция мультикультурализма оказалась востребована на постюгославском пространстве при строительстве новых многоэтнических государств. На текущем этапе развития ойкумены фрагменты мультикультурализма можно выявить в социальной сфере практически любого многонационального государства, даже если официально данная политика в нем не провозглашается. При последующем рассмотрении практической реализации концепции мультикультурализма в указанных странах можно сделать вывод, о том, что в их политике применяется базовый интеграционный инструментарий: создание социальных и экономических условий поддержки культурных меньшинств; модификация институтов принимающей культуры; действенность законодательства против экстремистских проявлений на национальной почве и терроризма; равноправный доступ к системе образования; свобода выбора языка обучения и общения, соблюдение религиозных норм; мониторинг эффективности проектов и программ межкультурного взаимопонимания и формирование эффективного коммуникативного пространства. Пожалуй, ведущим универсальным интеграционным инструментом в рамках реализации концепции мультикультурализма являются коммуникативные технологии предполагающие дальнейшее развитие мультикультурного информационного пространства. 867 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Содержание информационного контента в данном пространстве позитивные мультикультурные практики на различных уровнях: в индивидуальном опыте, в быту, медиа, культуре, организациях и учреждениях сформированном при взаимодействии различных культурных субъектов. Проблема коммуникации в мультикультурном информационном пространстве раскрывается через взаимоотношения, взаимосвязи, контакты субъектов культурных различий — инаковости, а также процессом культурной диффузии, связанной с взаимопроникновением структур субъектов «культурных различий». Степень интенсивности мультикультурной коммуникации зависит от влияния стереотипов образовательной среды и масс-медиа культивирующих массовые культурные потребности и усредняющие культурные различия. Динамика коммуникации субъектов мультикультурного информационного пространства такова, что в процессе распространения информации проходит через границы социальных пространств, переходя в другие социальные мономиры, территории и при отсутствии уважения к культуре другого и принципов толерантности чревата острыми этническими конфликтами. Стабильность и коммуникация в рамках мультикультурного информационного пространства оказываются взаимосвязанными феноменами. Сетевые технологии дают возможность субъектам культурных различий организовывать публичные сферы в сети Интернет и создавать с помощью социальных сетей и блогосферы – диаспорные сообщества наднационального уровня. Именно сбалансированное мультикультурное информационное пространство придаёт устойчивость поликультурным обществам. Устойчивость поликультурного общества в эпоху глобализации требует сконцентрированных усилий со стороны органов государственной власти, культурных и образовательных институтов, неправительственных и правительственных организаций, средств массовой информации и т. д. Библиографический список 1. Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне. М., «Весь Мир», с.38, 45, 2003. 2. Малахов В.С. Национальные государства перед лицом культурного плюрализма [Электронный ресурс]. – М, 2003. – URL: http://magazines. russ.ru/logos/2006/2/mala6.html. 3. Кирабаев Н.С. Мусульманская культура перед дилеммой: мулътикультурализм или культурная вестернизация //Диалог цивилизаций как призвание. М, РУДН, 2007. – 120 с. 868 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Парамонова С. П., Пермь Социология фаворитизма Аннотация Социальное поле всегда есть социально-санкционированная неформальная структура, создающая иерархию авторитетов и отношений в общностях разного масштаба. Когда речь идет о фаворитизме, тогда логика анализа, приводит к персоналиям, носителям фаворитизма. раскрывает новые горизонты исследования неформальных структур общества, действующих с силой законов, мало регулируемых обществом, но нависающим над ним, как грозная, неуправляемая массами стихийная сила. Ключевые слова: закономерность и случайность фаворитизма, его ролевая природа, привилегии, санкционированное поле Введение Выявление социального института фаворитизма, проблема междисциплинарного синтеза в исследовательской области социологии повседневности. Социально-психологический аспект анализа вскрывает сущность фаворита, что позволяет снять с феномена фаворитизма мистифицирующие покровы «одаренности» одних и будто бы «бездарности» других. Назрела необходимость определить социальные механизмы, творящие современных богов — фаворитов; выводя фаворитизм из сферы непознанного в сферу осознаваемого, а затем перейти от деструктивности управления к такому типу организации, который формируется обществом на основе исследованных закономерностей, обусловливающих качество интеракций. Таким образом, мы способствуем большему самопознанию общества, выявлению скрытых неформальных структур, действующих с силой стихийных законов, и подчинению этой силы разумной воле общества. Фаворитизм – архетип безличной силы, действующей в обществе. Нередко он проявляется, как социально-психологический феномен, в сущности же выражает тип санкционирующей социальной связи, заставляющей играть различные роли в коллективе, сообществе, в глобальных политических отношениях. Фаворитизм – форма самоутверждения того или иного субъекта: личности, круга лиц (группы), национального государства 869 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы (доминирующего центра и сателлитов). Самосохранения и самоутверждение выражается в наличии привилегий. Привилегии охраняют фаворита от саморазрушения: от критики, негативных реакций, создают ауру доброжелательного внимания окружающих, но самое существенное, – открывают возможности реализации инициатив. Если прежде фаворитизм проявлял себя через индивидуальное влияние привилегированных лиц, превращаясь из институтов-установлений в институты-организации при дворах французских, испанских короле и при дворе Екатерины II, то в настоящем, исходя из социологии знания К.Манхейма, фаворитизм проявляется в борьбе групп интеллигенции за идеологическое, финансовое, военное влияние, воздействие института советников в США и СССР/России на правящую элиту, а в конечном счете и на общество. Метод. Метафоризация фаворитизма может грозить выведением его вообще за пределы науки, например, в сферу домыслов, слухов и, оформляющих их, публицистику, беллетристику ets. Однако обнаружение фавора идей в общественном мнении, выстраивание фактологии ролей, выявление фаворитных групп в обществе, негативная оценка фаворитизма различными социальными группами, – все это позволяет анализировать феномен института фаворитизма в пределах социологического анализа. Попытки рассматривать фаворитизм, в отрыве от социальности, институциональности субъективных воль, если и не ведут в тупик, то, во всяком случае, изолируют феноменологическую сторону объяснения фаворитизма, заключающуюся в том, что между социально-историческим процессом и человеком, творящим эту общественную историю, возникает масса противоречий, выражающаяся в социально-политических конфликтах. Поскольку фаворитизм пронизывает все сферы человеческих отношений, постольку определение понятия фаворитизм охватывает в абстракции все сферы и несет универсальные характеристики повседневности. Фаворитизм – одна из таких концепций множества истин о социальном субъекте, который так же неисчерпаем в реалии, как электрон. В связи с этим, необходимо обозначить основное движущее объектно-субъектное противоречие фаворитизма: фаворитизм – закономерность, фавориты – случайны. В этом выражаются тенденции исторического процесса периода индустриализма и постиндустриального общества, его форматирование малыми группами: от энциклопедистов эпохи Просвещения до современных спецслужб. Для того чтобы встать на путь обобщения и формализации причин возникновения фаворитизма, чтобы подняться до принципов, способных включить полное описание фактов, необходимо описать поле феноменов фаворитизма и показать значение ролей, исполняемых акторами. По данным мониторингового исследования поколений в восьми городов РФ: Сибири, Урала, Северо-запада и Центра, N=1228, становится очевидной высокая оценка пассионарных личностей, присоединявших и охранявших территории, давших духовную опору существования, скреплявших 870 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы народы и низкая оценка субпассионарных личностей-фаворитов, проживающих то, что нажили пассионарные предки в странах Европы и России (см. таблицу 1). Таблица 1 Влияние фаворитов в историческом процессе и в настоящем на судьбы государств, по мнению опрошенных (февраль-сентябрь 2003 N = 1028. Апрель 2012 N = 200. Ранги по убыванию), % Повлияли положительно 2003 2012 Шувалов И.И. 7,4 9,3 Радонежский С. 6,8 Потемкин Г. Повлияли отрицательно 2003 2012 Березовский Б. 5,5 4,7 0,6 Чубайс А. 5,5 3,6 5,7 4,6 Гусинский В. 4,9 3,7 Меньшиков А. 5,3 4,3 Берия Л. 4,7 3,9 «Птенцы гнезда Петрова» 4,5 3,5 Гайдар Е. 3,9 1,9 Лютер М. 4,4 3,3 Греф Г. 3,7 2,4 Никон 3,8 3,3 Кох А. 3,7 5,0 Горбачева Р. 3,8 3,5 Немцов Б. 3,6 9,3 Марий Г. 3,5 4,6 Распутин Г. 3,5 3,5 Стефан Великопермский 3,1 3,3 Ходорковский М. 3,5 3,4 Хакамада И. 3,1 2,8 Кириенко С. 3,5 2,5 Алексий II / Кирилл 3,0 3,3 Алекперов В. 3,4 3,3 Молотов В. 3,0 3,8 Хакамада И. 3,4 2,6 Ришелье А. 3,0 2,4 Бирон Э. 3,3 3,2 Аракчеев А. 2,9 3,1 Молотов В. 2,9 1,5 Немцов Б. 2,9 2,9 Мазарини Дж. 2,9 2,8 Кириенко С. 2,5 2,5 Аракчеев А. 2,8 2,0 Дизраэли Б. 2,4 2,5 Зубов Пл. 2,3 1,2 Берия Л. 2,4 1,9 Ришелье А. 2,3 3,4 Жан Кальвин 2,4 2,7 Суслов М. 2,3 2,1 Разумовский А. 2,3 1,2 Бжезинский З. 2,2 3,3 М-м де Помпадур 2,3 2,6 Горбачева Р. 2,1 2,2 Гайдар Е. 2,2 3,4 Сотникова Г. / Нарусова Л.Б. 2,1 3,8 Годой М. 2,2 1,6 М-м де Помпадур 2,1 2,4 «Белые ястребы» Кеннеди 2,1 2,8 Никон 2,0 1,7 Распутин Г. 2,1 2,5 Разумовский А. 1,9 1,2 Суслов М. 2,1 2,8 «Белые ястребы» Кеннеди 1,8 4,5 Мазарини Дж. 1,8 2,5 Дизраэли Б. 1,8 2,7 Бжезинский З. 1,6 1,6 Годой М. 1,6 3,4 Сотникова Г. / Нарусова Л.Б. 1,6 1,6 Алексий II / Кирилл 1,5 1,4 871 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Продолжение таблицы 1 Повлияли положительно 2003 2012 Кох А. 1,5 0,8 Бирон Э. 1,5 Греф Г. Повлияли отрицательно 2003 2012 Жан Кальвин 1,5 2,1 2,5 Меньшиков А. 1,4 1,2 1,5 3,5 «Птенцы гнезда Петрова» 1,3 2,6 Ходорковский М. 1,4 2,0 Стефан Великопермский 1,2 1,9 Зубов Пл. 1,3 1,2 Лютер М. 1,1 1,6 Алекперов В. 1,2 2,0 Марий Г. 1,0 1,1 Чубайс А. 1,1 1,8 Потемкин Г. 0,9 1,2 Березовский Б. 1,0 1,4 Радонежский С. 0,7 1,5 Гусинский В. 0,9 1,4 Шувалов И.И. 0,4 0,9 872 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Пить В. В, Тюмень Коммуникативные стратегии иностранных работников в контектсе протестного настроения населения1 На сегодняшний день экономическое развитие многих стран становится все более зависимым от общественных настроений, от общемировых тенденций общественного развития и взаимодействия, в различных сферах, государств между собой. Современный мир невозможно представить без активного взаимодействия различных культур, обществ, экономик. Так же и невозможно представить ни одного государства, которое бы было изолированно от мирового сообщества. Обмен трудовыми ресурсами сейчас играет важную роль в политике многих стран. «В 90‑е годы почти две трети стран мира в значительных масштабах направляли своих работников за рубеж или принимали иностранную рабочую силу. По оценкам МОТ, в середине 90‑х годов численность экономически активных иностранцев в зарубежных странах составляла от 36 до 42 млн. человек, а с учетом членов семей – 80 – 90 млн человек» [1]. Трудовая миграция становится одной из неотъемлемых частей международных экономических отношений. Процессы трудовой миграции активны в различных регионах и странах. Они, несомненно, приносят определенные проблемы, но так же и дают преимущества странам, где трудовая миграция регулируется, не является чем-то стихийным и непонятным, а так же если в государстве выстроена адекватная система контроля и отслеживания данных процессов. В России последние десять лет наблюдается активизация процессов внешней и внутренней трудовой миграции. По мнению некоторых авторов, Россия становится центром привлечения трудовых мигрантов из стран ближнего, а в настоящее время и дальнего зарубежья. Сейчас в России крайне возрастают масштабы и направления процессов миграции. Население так же становится более мобильным, иносказательно «легким на подъем». Это не может не приводить к определенным проблемам – адаптации мигрантов; настороженного отношения местных жителей к мигрантам; возрастания ксенофобских настроений в обществе и т. д. Поэтому необходимо искать практические и действенные решения проблем интеграции мигрантов в местное общество. Одним из нюансов данной проблематики является то, что Россия все еще испытывает дефицит квалифицированных рабочих, все еще велика потребность производительных предприятий в рабочих массовых профес1 На примере социологического исследования в Ханты–Мансийском автономном округе – Югре. 873 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы сий. «Прогноз экспертов относительно динамики и последствий дефицита кадров свидетельствует о возможном ограничении экономического роста и появлении угрозы национальной безопасности России. Существенным резервом сокращения кадрового дефицита является привлечение внешних трудовых мигрантов» [2]. Стоит оговориться и отметить, что процесс миграции носит достаточно сложный и противоречивый характер. Нерегулируемый и не отслеживаемый приток мигрантов может стать причиной создания напряженной ситуации в обществе, росту безработицы, недовольства местного населения и др. Существует возможность выбора в определении мер регулирования и воздействия трудовой миграции. Необходимо уделять повышенное внимание совершенствованию данных мер, их оптимизации и универсализации в рамках государства. Большой приток трудовых мигрантов в Россию в начале 21 века вынуждает органы власти оптимизировать и корректировать миграционное законодательство, разрабатывать адекватные способы и возможности взаимодействия с мигрантами. Трудовая миграция, на взгляд А.В. Дмитриева, конфликтогенна по своей природе. Об этом говорят многие исследователи, посвятившие свои работы вопросам социальной напряженности, связанной с притоком мигрантов (см. работы Н.М. Лебедевой, Е.И. Филипповой, Н.П. Космарской, И.М. Бадыштовой Г.С. Витковской, Ж.А. Зайончковской). А.В. Дмитриев объясняет конфликтогенность трудовой миграции в России тем, что для страны характерна как нехватка рабочей силы и так и высокий уровень безработицы. Как видим, это два по сути взаимоисключающих себя момента, но тем не менее такая проблема в России действительно имеет местно быть. Среди одной из самых главных причин, порождающих обе проблемы, стоит отметить нежелание молодежи страны получать образование квалифицированных рабочих, а в дальнейшем и работать по специальности. Это можно объяснить низким уровнем престижа рабочих профессий; повальным желанием получить только высшее образование самых популярных специальностей, в итоге рынок труда перенасыщен специалистами одного профиля и испытывает острую нехватку в специалистах других направлений. Еще один важный момент – во многих регионах России недостаток рабочих в некоторых отраслях существенно тормозит экономическое развитие. «В мегаполисах же постоянно приветствуется приток строителей, водителей транспорта, работников быта. В таких случаях относительно дешевая рабочая сила мигрантов, не платящих налогов, не обладающих какими-либо социальными привилегиями, серьезно теснит предложения со стороны своих конкурентов из местных жителей» [3]. Очень часто именно на этой почве возникает напряженность между местным населением и трудовыми мигрантами. Необходимо разобраться в вопросах взаимодействия трудовых мигрантов и местных жителей, понять, насколько остра на самом деле проблема трудовых мигрантов и почему население не готово принимать иностранных работников, какие угрозы и риски в этой ситуации существуют 874 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы для населения. Это поможет в дальнейшем разработать более эффективную и актуальную для своего времени систему контроля, регулирования и снижения напряженности между населением и мигрантами. В 2009г. Научно-технический центр «Перспектива» провел исследование, посвященное формам поведения иностранных работников, вызывающие негативное восприятие (протест) населения1. Мнение населения по тем или иным проблемам, затрагивающим интересы большинства граждан, как правило, имеет своим фоном социально-политическую и социальноэкономическую обстановку в стране в целом и отдельном регионе, а также информационный ландшафт, создаваемый федеральными и местными СМИ. Повышенная частота присутствия какой-либо темы в медийном поле способна на короткое время привлечь к ней внимание населения, однако закрепиться в общественном мнении, тем более объективироваться в той или иной деятельности людей, она способна лишь в том случае, когда касается реальных, значимых для человека проблем. Поэтому при социологическом тестировании наиболее острых вопросов, волнующих жителей, существующие проблемы необходимо ранжировать. Это позиционирует конкретную исследуемую тему в ряду прочих, дает возможность понять, действительно ли она является доминантой, будоражащей общественное мнение, требует скорейшего принятия управленческих решений, либо является второстепенной, незначимой, находясь в общественном мнении на периферии проблемного списка. Логично предположить, что мировой финансовый кризис внес в этот список свою лепту, обострив для большинства граждан проблемы заработной платы, доходов и трудоустройства. С одной стороны, представляется, что напрямую вопросы занятости и оплаты труда касаются только экономически активного населения, но, с другой, это уровень и качество жизни всей семьи, а не только самого работника, возможности помощи детей старшему, уже неработающему поколению родителей. А поскольку одна из исследуемых тем затрагивает вопросы привлечения трудовых мигрантов, то, фактически тема актуализируется не только для занятого населения, но и для остальных жителей округа. Основную тревогу, как и следовало ожидать в период экономической депрессии, вызывают финансовые проблемы, связанные с ростом цен на основные товары и услуги (64%). Особняком югорчанами выделен рост цен за жилищно-коммунальные услуги (62,5%), оплата которых составляет изрядную долю бюджета большинства семей. Поскольку каждодневные покупки, текущие платежи – в основном прерогатива женщин, – то их доля, среди обеспокоенных необходимостью больше платить за требуемые для семьи продукты питания и предметы потребления, а также оплачивать услуги коммунальщиков, значимо выше: рост цен на товары и услуги отмечен 68,1% женщин против 59,7% мужчин, рост тарифов ЖКХ – 67,7% женщин против 57,0% мужчин. 1 Исследование проводилось при поддержке Комитета социально-политического анализа и общественных связей Администрации Губернатора Ханты-Мансийского автономного округа – Югры. 875 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Отметим также, что в эти проблемы включены все доходные группы округа, в т. ч. и высокообеспеченные, хотя, безусловно, доля последних существенно меньше всех остальных. Еще одной проблемой, волнующей большинство жителей автономного округа и уже традиционно входящей в группу наиболее значимых, являются как ставшее притчей во языцех российское пьянство и алкоголизм, так и новая, но уже распространенная в обществе беда – наркомания, затрагивающая в первую очередь молодое поколение. Об это заявили 56,9% респондентов. Половину опрошенных (49,7%) тревожит рост безработицы, что имеет под собой абсолютно объективную основу. О дефиците же рабочей силы говорили только 5,8% респондентов, в основном это руководители и собственники предприятий (12,9% руководителей предприятий и их заместителей, 8,2% предпринимателей, 8,1% руководителей подразделений). На этом фоне масштабы потоков приезжих, мигрантов, в т. ч. и трудовых, превращаются для округа в серьезные проблемы. Более трети югорчан (34,9%) воспринимают это болезненно, причем подобная реакция зафиксирована во всех социально-демографических и доходных группах. Социальные и нравственные проблемы, наряду с ростом числа мигрантов, составляют вторую группу событий и процессов, наиболее беспокоящих жителей Югры. Так, 31,3% опрошенных отмечают фактическое уменьшение социальных гарантий государства, а именно сокращение доступа к бесплатной медицине и образованию (35,7% женщин против 26,5% мужчин; 34,2% студентов, 35,9% служащих, 35,9% жителей округа, идентифицировавших себя как низкообеспеченные). Осложнение жизненных условий, обострение конкуренции в борьбе за сохранение рабочего места, бизнеса и т. д. приводит, по мнению населения, к ухудшению морально-нравственного климата, заставляет людей переступать через общепринятые нормы морали. Снижение в обществе уровня морали и нравственности констатировали 27,9% респондентов. Прежде всего, это зафиксировали жители округа из возрастной группы старше 55 лет (36,7%), чей жизненный опыт позволяет сравнить существовавшие и существующие нормы; люди, имеющие высшее образование (34,5% против 14,8% респондентов с образованием ниже среднего), руководители и собственники предприятий (41,5% и 36,1% соответственно), а также высокообеспеченные жители Югры (40,7%). Примерно пятая часть опрошенных (20,1%-23,7%) акцентировала внимание на проблемах транспорта, низком качестве дорог, росте подростковой преступности, распространении коррупции, неразвитой правовой культуре граждан, их неумении отстаивать свои интересы, а также низком уровне жизни значительной части населения округа. Остальные проблемы привлекли внимание менее 15% населения. Таким образом, проблематика занятости является одной из центральных тем, концентрирующих на себе общественное внимание, и останется таковой до тех пор, пока не будут сняты острые вопросы трудоустройства и заработной платы для большинства экономически активного населения. 876 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы По крайней мере, за последние 5-7 лет, по оценкам жителей Югры, возможности найти работу, достойный заработок не улучшились. Почти половина респондентов (48,7%) уверена в ухудшении ситуации на рынке труда. О позитивных сдвигах сказал только каждый десятый (9,6%), еще четверть (26,9%) констатировали, что не заметили никаких изменений. Острее всех проблему почувствовали 40-54-летние жители округа, у которых, казалось бы, не должно быть сложностей с трудоустройством или опасений попасть под сокращение, т. к. они имеют реальный профессиональный опыт, а не просто формальный стаж; они вырастили детей, а, следовательно, отпал вопрос больничных по уходу за ребенком; они могут меньше отвлекаться на домашние проблемы и больше сосредоточиться на деле, отрабатывая и сверхурочно, и в выходные. Тем парадоксальнее, что когорте 40-54-летних, как показывает практика, именно в силу возраста тяжелее других сохранить или найти новое место работы в случае потери прежнего. Поэтому, приближаясь к пенсионному возрасту, работник старается не конфликтовать с руководством, часто соглашается на ухудшение условий труда и сокращение заработной оплаты, лишь бы не оказаться безработным. В этой возрастной когорте максимальны негативные оценки динамики ситуации в сфере занятости – 52,7% и минимальны позитивные – только 7%. Еще одна характерная особенность, которую продемонстрировали результаты опроса, заключается в том, что в оценке ситуации в сфере занятости мнение тех, кто работает и тех, кто не занят ни в каком секторе экономики (находится на пенсии, занимается домашним хозяйством и т. д.), практически совпадают. Невелики доли положительных ответов и при оценке использования труда иностранных рабочих – за последние 5-7 лет улучшение ситуации отметили только 9,4% жителей автономного округа. Треть опрошенных (32,7%) полагает, что все осталось по-прежнему, негативные тенденции зафиксировали 16% респондентов. В данном случае отмечается большая доля затруднившихся с ответом (41,9%), т. к. основная масса населения лично не занимается ни наймом иностранных работников, ни регулированием или контролем их деятельности, соответственно, знакомы с ситуацией поверхностно. Отметим несколько более позитивный, по сравнению с остальными жителями Югры, взгляд молодежи на динамику ситуации с привлечением иностранцев на работу в округ, и вновь полное совпадение взглядов работающих и неработающих югорчан на использование труда мигрантов в округе, как и в вопросе занятости и оплаты труда. 877 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Общественное мнение об использовании труда иностранных работников: необходимость и сферы занятости Перемещение населения и трудовых ресурсов внутри одного государства и между разными странами обычно возникает в случае значимого контраста в уровнях социально-экономического развития и различиях в плотности и структуре населения этих территорий, если в отдельные периоды времени эти факторы не перевешиваются экологическими, военными или политическими причинами. Россия включилась в процесс обмена трудовыми ресурсами по историческим меркам сравнительно недавно. Демографическая ситуация в стране де-факто вынуждает государство принимать программы по привлечению к нам как временных трудовых мигрантов, так и позиционировать Россию как государство, привлекательное для постоянного проживания. По данным ФМС России, численность иностранных работников в январе-сентябре 2009 г., составила 2 024,0 тыс. человек и уменьшилась по сравнению с соответствующим периодом предыдущего года на 133,0 тыс. человек (на 6,2%). Существующие показатели вызывают скепсис не только у специалистов. Высшее руководство государства согласилось с экспертными данными масштабов миграционных процессов, оценивших их в 10-12 млн. человек ежегодно. Иностранная рабочая сила поступала на территорию Российской Федерации из 148 стран мира. Наиболее крупными поставщиками рабочей силы в Россию из государств-участников СНГ являются Узбекистан, Таджикистан, Украина, Киргизия, Республика Молдова, из стран дальнего зарубежья – Китай, Вьетнам, Турция, Корея (КНДР)1. Одна из проблем состоит в том, что интересы мигрантов и интересы государства не всегда совпадают. Мигранты стремятся в те субъекты Федерации, где выше вероятный заработок, развита инфраструктура, а государству необходимо заботиться о заселении и развитии территорий с низкой плотностью населения и направлять трудовые ресурсы в отрасли и территории, где максимален дефицит рабочих рук. Югра является одним из крупных миграционных центров Российской Федерации. В январе-сентябре 2009 г. из общей численности иностранной рабочей силы в экономику Москвы привлекалось 23,2% трудовых мигрантов, Московской области – 9,5%, Санкт‑Петербурга – 5,6%, Свердловской области – 4,8%, Ханты-Мансийского автономного округа – Югры – 4,1%, Иркутской области – 3,2%, Новосибирской области – 2,6%, Краснодарского края – 2,8%, Челябинской области – 2,3%2. 1 Источник: URL: http://www.gks.ru/bgd/regl/b09_01/IssWWW.exe/Stg/d10/3-2.htm. 2 Источник: Там же. 878 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы В отношении к массовому привлечению мигрантов настроения жителей автономного округа за два года почти не претерпели изменений. В своём большинстве граждане не готовы к приему «чужого» населения ни на постоянное место жительства, ни на временную работу. Казалось бы, что, по сравнению с социально и финансово благополучным 2007 годом, в общественном мнении следовало наблюдать существенный рост отрицательного отношения к использованию труда нероссиян. Однако полученные данные позволяют говорить об устойчивом представлении югорчан относительно переезда и работы иностранцев в округе. Так, по результатам опроса 2007 г.1, только 12,7% жителей Югры приветствовали приезд в округ на постоянное проживание иностранцев, в 2009 г. доля «за» равняется 11,4% опрошенных; а доля голосов «против» составила 78% в 2007 г. и 74,1% в 2009 г. В отношении временной занятости внешних трудовых мигрантов динамика мнений также невелика: в 2007 г. суммарная доля сторонников использования труда иностранцев среди населения автономного округа составляла 34,4% при 55,8% «против», в 2009 г. этот расклад выглядит как 30,3% «за» при 55,6% «против». На мировом рынке труда мигранты интегрируются на рабочие места в сектора и ниши, в силу различных причин не заполненные населением принимающего государства. Чаще всего, при легальной занятости, это работа, где квалификация не требуется, т. н. занятость “3D jobs”; работа низкой или средней квалификации; однако мигранты включаются и в теневые и криминальные сектора экономики, производя контрафакт, работая в незарегистрированных фирмах и т. п. Занятость мигрантов существует и на противоположном полюсе квалификации, в том случае, если подготовка местных кадров «не дотягивает» до нужного уровня или требуются особые таланты (например, приглашение «звезды» в сфере науки, культуры и искусства, где дарование штучно). Этот полюс заполнен исключительно профессионалами, которые зачастую могут выбирать, где, в какой стране, на каком предприятии или в какой компании, с каким уровнем оплаты им трудиться. И, если дефицит подобных кадров в отрасли велик, то условия найма подобных специалистов и местных работников могут отличаться в разы. Таким образом, на мировых рынках труда мигранты в основном сосредоточены в низовых секторах и ареалах элитной занятости, оставляя «середину» местным работникам. Графически эту модель изображают в виде своеобразных «песочных часов»2. Включившись в процесс глобализации, Российская Федерация повторяет это правило «песочных часов» в отношении мигрантов, заполняя самые нижние и самые верхние экономические страты. 1 В 2007 г. опрос проведен Службой социологических рейтингов Российского государственного социального университета. 2 Подробнее см.: Капур Д., Макхейл Дж. Прибыльная миграция // Pro and contra. – Июль-август. – 2005. – С.81-90. 879 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы В настоящее время спрос автономного округа, как и России в целом, на трудовых мигрантов обусловлен не только экономическими, но и демографическими причинами, даже, несмотря на то, что Югра – один из немногих регионов России, имеющий положительный естественный прирост населения. В экономике страны и округа мигранты уже заняли определенные ниши, которые, при недостатке рабочих рук в будущем, скорее всего, будут только углубляться и расширяться. Суждения жителей округа о возможных сферах занятости иностранных трудовых мигрантов в основном опираются на многолетнюю окружную и российскую практику, национальную ментальность и сложившиеся стереотипы как в отношении личности мигрантов, так и в отношении их профессиональных качеств. В этом году в России большинство трудящихся-иммигрантов привлекалось для работы в организациях строительства – 40,4%; оптовой и розничной торговли; ремонта автотранспортных средств, мотоциклов, бытовых изделий и предметов личного пользования – 17,8%; добывающих и обрабатывающих производств – 14,0%; сельского хозяйства, охоты и лесного хозяйства – 7,8%; транспорта и связи – 4,2%.1 В автономном округе единственной сферой, получившей с перевесом всего в 3,5% «добро» от населения на использование труда приезжих, стало строительство. В 2007 г. положительная разница ответов респондентов составляла 6,3%. Все остальные отрасли народного хозяйства имеют отрицательный баланс ответов по позициям «целесообразно привлекать» и «не целесообразно привлекать». По итогам опроса этого года, 28,4% населения Югры согласилось с тем, что возможно привлечение иностранцев для занятия торговлей, 22,9% респондентов соглашаются на использование приглашенной рабочей силы в активно развиваемом в округе профессиональном спорте, 22,8% – в системе ЖКХ, 22,6% – в сфере услуг. Две другие точки притяжения иностранной рабочей силы – транспорт и промышленность, – по мнению 18,5% и 18,4% югорчан, также допускают рекрут работников из приезжих. Здравоохранение, образование, нефтегазовая отрасль, общественное питание, банковско-финансовая сфера и сфера государственного управления, по мнению респондентов, вполне могут обойтись местными квалифицированными кадрами. Одобрительно к приглашению специалистов в эти сектора экономики отнеслись только 11,3%; 10,3%; 10,0%; 9,8%, 6,0% и 5,1% соответственно. По сравнению с 2007 годом, здесь также не произошло никаких серьезных изменений. Можно констатировать, что и по вопросу целесообразности привлечения работников в различные сектора экономики в округе сложилось устойчивое общественное мнение, которое можно выразить одной фразой «справимся сами своими руками!». 1 Источник: URL: http://www.gks.ru/bgd/regl/b09_01/IssWWW.exe/Stg/d10/3-2.htm. 880 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Рис. 1. Представления населения о целесообразности использования труда иностранных работников в различных сферах занятости, в % от общего числа опрошенных Трудовая миграция: риски и угрозы для населения Большинство современных теорий утверждает, что миграция выгодна как для принимающих стран, так и для стран выезда. По подсчетам ряда экспертов, мигранты производят в России не менее 8-10% ВВП1. Однако в действительности реальные последствия миграции не столь однозначны, и это порождает противоречивое отношение к ней общественности. Традиционно опасения принимающего населения бывают вызваны нарушением привычных устоев жизни, изменением культурного фона, угрозой обострения криминогенной ситуации, неспособностью властей контролировать нелегальные миграционные потоки. В общественно-политической дискуссии о миграционных проблемах в России преобладает негативный тон, который поддерживают и жители Югры. Только четверть жителей автономного округа (26,0%) не видит никаких угроз со стороны внешней трудовой миграции в округ, большинство же (53,6%) полагает, что мигранты, приезжающие в Югру на работу, несут угрозу стабильности сложившейся в округе ситуации. Из всех социально-демографических групп можно выделить три, где опрос показал наличие существенных различий во мнениях. 1 Тюрюканова Е.В. Крайние формы трудовой эксплуатации мигрантов в России: принудительный труд и торговля людьми // URL: http://demoscope.ru/weekly/2004/0161/analit04.php. 881 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Прежде всего, это высокодоходные группы. Наиболее толерантны по отношению к приезду трудовых мигрантов самые обеспеченные жители Югры. Они единственные полагают, что не стоит опасаться каких-либо потрясений из-за приезда работников из-за рубежа (50,5% ответов в группе), в то время как наибольшую тревожность проявили те, чьи доходы позволяют отнести их к бедным и низкообеспеченным (соответственно 53,8% и 62,1% негативных оценок), что совершенно объяснимо возникновением потенциальной конкуренции на рынке труда, тем, в какие конкретно ниши и сферы занятости прежде всего могут быть рекрутированы иностранцы. Ведь в массовых профессиях конкуренция максимальна именно на низовых уровнях занятости. Ещё одна точка локализации опасений в связи с привлечением внешней рабочей силы – славянское население округа – русские и украинцы. По всей видимости, серьёзную роль здесь играют культурологические отличия, боязнь появления не родственных, а принципиально иных культур. Среди них доля ответивших, что приезд значительного числа иностранных работников создаст угрозу стабильности ситуации в Югре в два с лишним раза перекрыла долю тех, кто считает, что это не так (57,3% против 23,8% среди русских и 54,3% против 24,2% среди украинцев). Представители других национальностей менее категоричны в оценках угроз: 41-42% «опасающихся» против 32-34% «толерантных». И, наконец, еще одна характеристика, обуславливающая отношение жителей к приезду в округ иммигрантов, связана с религиозностью респондента. Всего две группы не видят исходящих от появления иностранных работников угроз – мусульмане, для которых большая часть приезжих является единоверцами («уровень спокойствия» + 7,9%), и атеисты (практически нулевой баланс по шкале «тревожность-спокойствие»). Сторонники других конфессий и мировоззрений предполагают наличие разного рода опасностей сложившимся в округе условиям жизни. Угроза безработицы местного населения, по мнению трех четвертей югорчан (76,2%), – основная проблема, потенциально создаваемая трудовой миграцией. Это фактор, с которым нельзя не считаться при реализации мер государственной миграционной политики. К концу октября 2009 г. в России в государственных учреждениях службы занятости населения состояло на учете 2,3 млн. не занятых трудовой деятельностью граждан, из них 2,0 млн. человек имели статус безработного, в том числе 1,7 млн. человек получали пособие по безработице1. В Югре списочная численность безработных граждан, зарегистрированных в органах службы занятости населения в январе-октябре 2009 года, составила 56 404 человека, численность иностранных граждан и лиц без гражданства, обратившихся в органы службы занятости населения округа за содействием в поиске подходящей работы (с учетом состоящих на начало года) в январеоктябре 2009 года составила 74 человека2. Таким образом, безработица коснулась не только постоянного населения, но и трудовых мигрантов. 1 Источник: URL: http://www.gks.ru/bgd/regl/b09_01/IssWWW.exe/Stg/d10/3-2.htm. 2 Источник: URL: http://www.admhmao.ru/socium/social/frame_2.htm. 882 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы В связи с кризисом и ростом безработицы среди постоянного населения Министерство здравоохранения и социального развития объявило о снижении объема квот на мигрантов. В 2010 году квота составит не более 2 млн. человек и, вероятнее всего, будет еще сокращена. Регионы на 2010 год дали заявку на 1,4 млн. трудовых мигрантов, что на 30% меньше, чем в прошлом году.1 Легально работающие иностранцы, как правило, не создают принимающей стороне проблем: работники имеют договор, регистрацию, официальный доход и приемлемые условия проживания. Нелегальная занятость мигрантов таит в себе угрозу роста преступности, так как с потерей рабочего места для них исчезают источники существования. Именно это беспокоит 56,8% населения автономного округа. Однако жителей заботит не только непосредственно личное благополучие. 37,6% и 36,3% опрошенных отмечают вероятность роста в Югре межнациональной напряженности и потерь для окружного бюджета, связанных с вывозом мигрантами значительных денежных средств за рубеж. Каждого десятого (10,2%), прежде всего русских жителей округа, беспокоит проблема сохранения генофонда нации, столько же (9,9%) отмечают возрастающую нагрузку на социальную сферу округа, ведь многие из иностранных работников создают семьи (иногда в форме сожительства, иногда официально зарегистрированные), либо приезжают вместе с семьей, членам которой необходимы образовательные, медицинские и другие социальные услуги. Ещё 7,5% югорчан опасаются утраты национальной культуры коренных малочисленных народов Севера, а 6,9% волнует зависимость экономики округа от привлеченной рабочей силы. Другие страхи менее значительны и не превышают 1,4%. Рис.2. Потенциальные угрозы, создаваемые трудовыми мигрантами, в % от числа опрошенных, считающих, что привлечение в Югру трудовых мигрантов создает угрозу стабильности; допускалось несколько ответов 1 Источник: http://www.admhmao.ru/socium/social/frame_2.htm 883 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Политика в отношении внешней трудовой миграции: представления населения Любому государству-импортеру трудовых ресурсов, в т. ч. и России, небезразлично качество привлекаемых трудовых ресурсов и те страны исхода, которые представляют мигранты. С одной стороны, работникам из родственных в историческом, культурном и религиозном отношении стран легче адаптироваться в новом для себя месте, с другой стороны, протекционистская миграционная политика России в отношении этих стран способствует выработке общих или близких позиций на международной арене, поддерживает союзническое взаимодействие. Таким образом, заявляемые к иностранной рабочей силе требования должны формулироваться, исходя из стратегии государственного развития, а не коммерческих интересов бизнес-структур. При этом взаимоотношения, складывающиеся у мигрантов с постоянным населением, – одно из условий, способствующее, либо противодействующее занятости иностранцев. В связи с этим важно выяснить представления и требования граждан принимающих стран, касающиеся иностранных работников, ведь внешняя трудовая миграция относится к тому виду международной миграции населения, который характеризуется временным перемещением рабочей силы, в основном, из менее развитых в экономически более развитые страны. Таким образом, исподволь формируется экономическая и культурологическая основа для отношений между постоянным населением и приезжими рабочими. Жители Югры, будучи поставленными перед гипотетическим выбором стран или территорий, экспортирующих рабочую силу, однозначно выступают за внутреннюю трудовую миграцию. За приезд рабочих из регионов России отдали свои голоса 37,4% опрошенных, бывших соотечественников из стран СНГ готовы принять 9,4% югорчан, а 5,9% в качестве трудовых мигрантов видят граждан дальнего зарубежья. Треть респондентов (32,6%) вовсе не соглашается на приезд мигрантов, утверждая, что тема надумана и рабочую силу в округ привлекать не следует. Селективность «миграционного гостеприимства» населения округа обусловлена, прежде всего, его национально-конфессиональным составом. Вследствие доминирования славянского населения топ рейтинга одобрения государств-доноров рабочей силы возглавили этнически братские странысоседи – Украина (18,1%) и Белоруссия (17,9%). Третье место с 9,1% занимают страны Западной Европы, США и Канады (их граждан в качестве работников чаще других хотят видеть молодые, образованные и обеспеченные жители округа, а также исповедующие нетрадиционные для России религии). 884 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Мигрантов из государств Средней и Юго-Восточной Азии, арабского и кавказского регионов, чьи язык и национальная культура не знакомы большей части населения Югры, готовы пригласить на работу не более 4% опрошенных. Не менее важен рейтинг антипатий жителей. При полном неприятии населением мигрантов из этих государств, приехавшие из них работники будут обречены на изоляцию со стороны местного сообщества. Анти-рейтинг, составленный респондентами, намного разнообразнее. В зону максимально недоброжелательного отношения югорчанами включены Китай, Корея, Вьетнам, Турция, страны арабского Востока, а также бывшие соседи по Советскому Союзу – Грузия, Азербайджан, Таджикистан (41-45,3% негативных высказываний). 30-40% респондентов не готовы приглашать в Югру работников из Туркмении, Узбекистана, Армении, Киргизии, бывших прибалтийских республик, Казахстана, Молдавии. Примерно четверть (23,0-26,3%) противников у работников из государств Западной Европы, США, Канады, а также Украины и Белоруссии. Таблица 1 Нежелательные страны исхода трудовых мигрантов, в % от общего числа опрошенных Китай, Корея, Вьетнам 45,3 Грузия 42,6 Азербайджан 42,6 Таджикистан 41,4 Турция, страны арабского Востока 41,0 Туркмения 39,9 Узбекистан 38,9 Армения 38,2 Киргизия 37,5 Литва, Латвия, Эстония 33,6 Казахстан 32,8 Молдавия 32,3 Страны Западной Европы, США и Канады 26,3 Украина 25,1 Белоруссия 23,0 Страны-импортеры трудовых ресурсов, восполняющие недостаток рабочих рук за счет иностранной рабочей силы, как правило, регулируют её численность и качественный состав, что находит отражение в миграционном законодательстве этих государств. 885 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы При регулировании численности, как правило, учитывается уровень занятости/безработицы в стране приема, уровень социально-политической напряженности, возможности размещения рекрутированной рабочей силы и обеспечения её необходимым набором социальных услуг, входящих в гарантированный международными конвенциями минимум. Качество иностранной рабочей силы, как правило, объективируется наличием документов об образовании или профессиональной подготовке. При этом необходимой является процедура признания документов об образовании, опыт работы по специальности также должен быть подтвержден. При наличии в демографическом паспорте страны въезда значительной доли населения пожилого или старого населения, для иммигрантов часто вводится возрастной ценз. В этом случае, чем претендент моложе, тем его шансы выше. При необходимости, могут вводиться и другие требования к трудовым мигрантам. К примеру, британский рынок труда оценивается примерно в 30 миллионов рабочих мест. Число иностранных рабочих и специалистов в Великобритании составляет 3,8 миллиона человек, причем этот показатель увеличился на 1,8 миллиона за последние десять лет. Великобритания планирует ужесточить правила въезда для трудовых мигрантов из стран, не входящих в Евросоюз. В частности, чтобы получить работу в Великобритании, квалифицированные специалисты первого уровня должны будут иметь степень магистра, а не бакалавра. Кроме того, они должны будут гарантировать себе минимальную зарплату в 20 тысяч фунтов стерлингов в год.1 Национальность или раса иммигранта является качественным признаком, дифференцированным в зависимости от национального состава принимающей страны и учитываемым для обеспечения национального равновесия, например, в США или Австралии. Общественное мнение Югры по этому вопросу, пожалуй, можно назвать амбивалентным. С одной стороны, есть точка зрения о приоритете для русских работников (42,8%; отдельно выделим мнение руководителей предприятий и организаций, среди которых приоритет русским готовы отдать 60,7%). С другой стороны, почти такая же доля опрошенных (39,9%) выступает за равенство, единый подход государства ко всем претендентам на работу в России вне зависимости от их национальной принадлежности. Еще 6% респондентов, предполагающих преференции другим национальностям кроме русских, свои симпатии определили в том же соответствии, как выстроились рейтинги государств – доноров рабочей силы (см. рис 1.). Аналогично анти- рейтингу стран исхода распределены национальности нежелательных, с точки зрения 10,7% жителей округа, трудовых мигрантов (см. рис. 2). В Югре жители, мало знакомые с федеральными миграционными программами, но хорошо знакомые с повседневной действительностью, имеют свои собственные представления о качестве иностранной рабочей силы. Особенных профессионально-квалификационных требований к трудовым мигрантам население не предъявляет, скорее их можно назвать заниженными. 1 URL: http://www.lenta.ru/news/2009/02/23/noforeigners/. 886 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Разрушение системы профессионального образования в постсоветский период обусловило в стране и округе нехватку лиц с рабочими специальностями, а трансформация системы трудовых ценностей сделало эти специальности еще и малопрестижными. Поэтому 29,8% жителей автономного округа в случае импортирования рабочей силы предлагают привлекать людей, владеющих рабочими профессиями. На сегодняшний день, по формальным признакам наличия у работников высшего или среднего профессионального образования, Россия входит в число государств-лидеров по качеству рабочей силы. Согласно результатам переписи населения 2002 г., в стране двое работников из каждых трех имеют либо высшее, либо среднее специальное образование, только 6-7% имеют неполное среднее образование и ниже. В структуре современной экономики всегда наличествуют рабочие места, предполагающие применение неквалифицированного труда. Заполнить эти места людьми, имеющими профессиональное образование, будет крайне затруднительно вследствие непрестижности этой работы и низкой оплаты труда. Заполнить этот вакуум 19,6% опрошенных в округе предлагают путем привлечения мигрантов без профессионального образования и каких-либо специальных навыков. Ещё 24,1% жителей Югры считают, что если мы стремимся к формированию инновационной экономики, то для трудовых мигрантов следует выдвигать образовательный ценз в виде наличия высшего образования. Квотировать найм топ-менеджеров, высококлассных специалистов хотели бы 15,9% респондентов, однако среди руководителей высшего звена доля ответов увеличивается до максимальных по массиву 34,9%, что с очевидностью свидетельствует о реальном дефиците управленческих кадров необходимой квалификации. Представления о возможном характере труда иностранцев, их уровне квалификации, личностных характеристиках сказываются на отношении жителей автономного округа к потенциальной возможности работать с трудовыми мигрантами на разных ступенях взаимодействия: в режиме подчиненности, линейного сотрудничества, руководства. По сути своей, этот вопрос дополнительно очерчивает позицию населения по отношению к привлечению в округ иностранной рабочей силы, её квалификации, готовность югорчан к сотрудничеству или внутреннему сопротивлению, тихому бойкоту. По мнению жителей автономного округа, в трудовом коллективе между местными и приезжими работниками наиболее предпочтительна субординация «коллега – коллега» или «руководитель – подчиненный» (в ответах преобладает положительное сальдо в + 7,7% и + 6,1%). Обратная служебная субординация, когда мигрант становится непосредственным начальником или руководителем предприятия, вызывает резкое неприятие граждан. Больше всего (в 55,8% случаев) местные работники стараются избежать варианта непосредственного подчинения иностранному работнику. 887 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы В целом, по отношению к трудовым мигрантам требования, предъявляемые жителями Югры, направлены скорее на предотвращение криминогенных ситуаций и личную безопасность, стабильность санитарно-эпидемиологической обстановки в округе, возможность коммуникаций с иностранцами. Требования к квалификации работника, помещенные в более общий контекст, оказались растворенными в нем. Так, собственно профессиональное требование к наличию специальности в рейтинге заняло лишь шестое место с 22,5%, а наличие высшего образования с 9,3% голосов опустилось на одиннадцатое, фактически последнее место в списке. С учетом представления жителей округа о наиболее предпочтительных сферах занятости иностранных работников – строительстве, торговле, профессиональном спорте, ЖКХ, сфере услуг – это означает, что само население не хочет выполнять ни так называемую «3D jobs» работу, ни работу самой низкой или средней квалификации, И дело здесь не только в цене вопроса. Содержание, характер и престиж видов работ, выполняемых иммигрантами, не позволяет им позиционировать себя как более высокий социальный слой, встать на одну ступеньку социальной лестницы со среднестатистическим жителем округа. Подобное отношение населения формируют и клишированные мнения об уровне развития основных стран исхода мигрантов. Отсюда требования к иностранным работникам содержат необходимость обязательного медицинского освидетельствования на отсутствие опасных, заразных заболеваний (58,0%), судимости (50,3%), требование дисциплинированности, законопослушности со стороны работающих иностранцев (45,3%). Чаще на них настаивают женщины, чем мужчины (61,8%; 53,3% и 47,7% против 53,9%; 47,2% и 42,8% соответственно). 42,2% опрошенных полагают, что въезжающий на заработки в Россию, должен знать государственный – русский – язык. Помимо требований-доминант (медицинских, законопослушности, языковых) есть еще одна группа, включающая в себя кроме юридических правил, этические и личностные характеристики. Одно требование очень ярко характеризует саму принимающую сторону. С одной стороны, жители округа настаивают на дисциплинированности, соблюдении законности, с другой стороны, только четверть (24,8%) считают регистрацию работника обязательной. Налицо правовой «диссонанс», столь характерный для россиян. В эту же группу вошли упомянутое пожелание наличия у внешнего мигранта специальности (22,5%), и характеристики, трудно замеряемые при въезде (а фактически никак, кроме устной декларации), такие, как отсутствие вредных привычек (22,2%) и достойное поведение, следование нормам поведенческой культуры, сложившейся в округе (21,4%). Каждый пятый (19,4%) считает, что мигранты должны трудиться на благо нашей страны и округа, быть трудолюбивыми, а 13,2% обращают внимание на соблюдение правил гигиены. Если важнейшие характеристики, такие, как возрастной ценз, наличие трудового сертификата, обладание определенной профессией и профессиональной подготовкой, при их законодательном введении могут быть 888 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы объективно проверены, то требования, касающиеся мотивации, намерений и поведенческих характеристик трудовых мигрантов чаще всего могут быть выявлены, только когда работник уже начал свою трудовую деятельность. В 2007 г., задавая населению вопрос о том, какова должна быть политика Правительства Югры в отношении мигрантов, позиция жителей округа была определена как политика сегрегации: 46,5% считали, что мигранты должны жить как можно более изолированно, выполняя предписанные им виды работ и не вмешиваясь в жизнь коренного населения. Модель эта ориентирована на временный въезд мигрантов с целью преодоления дефицита рабочих рук принимающего общества. Сторонников плюрализма, подразумевающего, что мигранты могут получить равные права во всех сферах с условием принятия ими ключевых ценностей страны въезда, было 13,5%; ассимиляции, понимаемой как включение мигрантов в жизнь общества через процесс адаптации с тем, чтобы они стали неотличимы от большинства населения, – 10,4%. В 2009 г. позиция населения по сути отношения к внешней трудовой миграции не изменилась, оставшись политикой сегрегации. Однако наметились очень значимые тренды. Если они сохранятся в дальнейшем, то это будет означать серьёзный поворот общественного мнения в сторону гуманизации взаимоотношений между принимающей и въехавшей сторонами. Прежде всего, ощутимо, с 46,5% до 33,7% сократилась доля лиц, ориентированных на изоляцию иностранных работников, замыкание их в собственной среде. Переток голосов произошел за счет небольшого роста числа сторонников плюралистической модели (с 13,5% до 15,2%) и достаточно весомого роста числа сторонников ассимиляции (с 10,4% до 18,1%). Увеличилась за этот счет и доля еще размышляющих югорчан, не определившихся с собственной позицией (с 29,6% до 33,0%). Судя по всему, часть населения округа принимает сложившуюся миграционную ситуацию как данность, осознавая неизбежность привлечения внешних трудовых ресурсов. В этом случае выстраивание контактов между принимающей стороной и иностранными работниками будет способствовать нормализации обстановки в округе. Конечно, следует заметить, что любые отношения – это, как минимум, двусторонний процесс. Пагубность обособленности, замкнутости, с одной стороны, и плодотворность развития личных контактов и взаимодействий с местным населением, с другой, постепенно начинают осознаваться и самими трудовыми мигрантами. 889 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Контакты населения с трудовыми мигрантами из-за рубежа: частота и характер взаимоотношений Объективность суждений жителей Югры о миграционных процессах в округе и характеристиках иностранных работников частично можно оценить, поняв, какую основу имеют эти суждения – реальных контактов, личного или профессионального опыта или же наведенную средствами массовой информации. Подавляющее большинство (более трех четвертей) населения имеет опыт встреч с мигрантами. В основном он носит характер кратковременных пересечений на бытовой почве – в транспорте, магазине, на рынке и т. д. (51,3%), однако 18,1% опрошенных работают вместе с иностранными рабочими (выделим 25,6% высокообеспеченных жителей округа, 26,8% руководителей, 28,3% рабочих) еще 22,1% встречаются с ними в гостях, среди знакомых, друзей и т. д., а, значит, имеют возможность ближе познакомиться не с отвлеченным понятием «мигрант», а с конкретным живым человеком, испытать симпатию или антипатию от общения. Нигде не сталкивались с трудовыми иммигрантами только 13% жителей Югры (максимальные доли – 20,1% среди старшего поколения, 25% среди бедных, 16,3% среди татар и 22,8% среди атеистов) а каждый десятый (9,5%) затруднился оценить, встречал ли он мигрантов или нет. работают вместе с иностранными работниками 18,1 общ аются с иностранными работниками в обычной жизни (в гостях, среди знакомых, друзей) 22,1 были случайные, отдельные встречи (в общ ественном транспорте, на рынке и т.п.) за последний год с иностранными работниками нигде не сталкивались затруднились ответить 51,3 13 9,5 Рис. 3. Взаимодействие местного населения с иностранными работниками, в % от общего числа опрошенных; допускалось несколько ответов Таким образом, у жителей Югры есть личные основания для вынесения суждений о миграционной ситуации в округе, для формирования мнения о характере взаимоотношений между иностранными работниками и принимающим обществом. 890 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы В опросе исследовались три типа взаимоотношений: между трудовыми мигрантами и жителями округа, отношения в коллективе между местными работниками и иностранцами, и отношения трудящихся мигрантов с администрацией предприятий и организаций. Основной характер взаимодействий по всем исследуемым позициям нейтрально окрашен. Но, тем не менее, нюансы во взаимоотношениях населения и трудовых мигрантов существуют. Служебная субординация вынуждает участников профессиональной деятельности соблюдать нормы делового поведения, поэтому минимальный уровень конфликтов, оцененный в 9,8%, наблюдается между администрацией и наемными иностранными работниками. В компетенции администрации находится постоянный контроль за соблюдением установленных на предприятии норм и возможность принять адекватные дисциплинарные меры к нарушителям. Разница между суммарными оценками отношений руководителей и иностранных работников как «хорошие» и «очень хорошие» и «конфликтные» и «скорее конфликтные» небольшая – всего +4,4%, однако это лучший показатель по сравнению с другими типами взаимоотношений. Совместный труд, общая производственная задача, как известно, сплачивают людей. Культура поведения на рабочем месте в ходе «горизонтального» взаимодействия, распределения и выполнения обязанностей в рамках решения общего задания, возникающие в этой связи трудовые конфликты между коллегами – местным населением и работающими иностранцами, – также характеризуется в целом нейтральными оценками. Однако на этом уровне профессиональной субординации крайние – позитивные и негативные – характеристики практически сбалансированы, разница ответов, что отношения «хорошие» / «очень хорошие» и «конфликтные» / «скорее конфликтные» составляет всего +1,2% (15,2% «+» при 14,0% «-»). И, наконец, при относительном большинстве в 45% нейтральных оценок, доля ответивших, что взаимоотношения между рядовым населением и трудовыми мигрантами носят конфликтный характер, на 9,8% больше тех, кто полагает отношения хорошими (21,0% оценивших отношения как «конфликтные» и «скорее конфликтные» при 11,2%, давших оценку «хорошие» и «очень хорошие»). Представления населения о действующем характере социально-трудовых отношений иностранных работников и работодателей Югры В общественном мнении Югры преобладает точка зрения о нелегальном характере труда иностранцев (51,9%). Так думают 36,5% опрошенных, считающих, что мигранты работают на основе устных соглашений с работодателем, 15,4% полагают, что приехавшие на заработки в округ сами орга- 891 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы низуют свой труд, занимаясь частным предпринимательством, не имея на то никаких прав. Оформлены социально-трудовые отношения, по мнению жителей, у 29,7% внешних мигрантов в округе. Взгляд на проблему изменяется, когда югорчане начинают контактировать с мигрантами, причем, чем профессиональнее и теснее эти взаимодействия, тем увереннее высказывается позиция о легальном характере занятости мигрантов. Среди тех жителей округа, кто трудится с ними в одном коллективе, максимальна доля утверждающих, что иностранные граждане работают на законных основаниях (40,2%). В противовес существует точка зрения югорчан, имевших случайные встречи с мигрантами, либо с ними не сталкивавшихся. Среди них только 27,2% и 26,3% соответственно выразили уверенность, что трудовые отношения оформлены в должных инстанциях, а 61,2% и 48,6% считают, что отношения носят «теневой» характер. О том, что доля нелегалов на деле объективно велика, можно судить по ответам 43,8% работников, занятых вместе с иностранцами на одном предприятии или организации, и ответивших, что в их случае занятость мигрантов не имеет под собой законной почвы. Документы Международной организации труда о трудовой миграции подчеркивают необходимость письменного оформления трудовых контрактов и соблюдения права трудящихся-мигрантов на получение данных документов с указанием сроков найма, условий и содержания труда и уровня его оплаты. Нелегальный характер российского импорта труда во многом формирует основу тех беспокойств, которые высказывались жителями автономного округа, в частности, угрозу безработицы для местного населения. Конечно, не имеющий законных трудовых прав иностранец соглашается работать за меньшую плату, он не вступает в профсоюзы, не требует дополнительного социального пакета, а зачастую и базового, ему не оплачиваются отпуска и больничные, а, значит, экономически он работодателю выгоден. Однако расхожее мнение о мигрантах как «дармовой» рабочей силе в значительной мере является стереотипом, не всегда имеющим под собой реальную основу. Средняя зарплата мигрантов действительно ниже. Тем не менее, разрыв не настолько велик, чтобы говорить о фактической бесплатности труда. Подтверждением этому является значительный объем денежных трансфертов, регулярно отправляемых трудовыми мигрантами на родину. Население Югры мифологему о работе мигрантов «за копейки» разделяет лишь частично. Во-первых, из-за отсутствия объективной информации о размерах оплаты труда. Во-вторых, понятие «задарма» совершенно очевидно относится к низкоквалифицированной работе, не требующей специального образования, профессиональной подготовки, а не к оплате труда топ-менеджеров или высококлассных специалистов. В основном респонденты не смогли оценить, насколько справедливо оплачивается труд приезжих, прежде всего высших руководителей (основной ответ – 49,2% – «затрудняюсь ответить»). 27,4% респондентов считают, 892 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы что справедливость в оплате труда соблюдена, еще 23,4% опрошенных думают, что справедливость нарушена. Правда, из них 13,6% считают, что руководству переплачивают, а 9,8% – что недоплачивают. Примерно такой же расклад голосов и при попытке оценить заработок специалистов и линейных руководителей. Наиболее интересно мнение югорчан относительно оплаты труда самой многочисленной группы мигрантов – рядовых тружеников. Относительное большинство (38,1%) обвиняют работодателей в экономии на зарплатах мигрантов, совсем немногим меньше (37,1%) оказались в затруднении при ответе на этот вопрос. Поразительно, что самые высокие доли ответивших, что труд этой группы мигрантов оплачивается несправедливо, принадлежат руководителям предприятий (45,8%) и домохозяйкам (46,5%), т. е. работодателям, ведь и неработающие женщины часто выступают в качестве нанимателей нянь, помощников по уходу за домом и т. д. О справедливости оплаты иммигрантского труда простых рабочих говорили только 17,9% югорчан, а о переплате за труд – всего 6,9%. Но здесь важен и субъективный момент. Многие мигранты получают в округе вполне устраивающие их деньги. Их зарплата выше, чем она могла бы быть на родине, не говоря уже о том, как трудно получить в странах выезда хоть какую-нибудь оплачиваемую работу. Не менее важным является вопрос об эффективности действующего миграционного законодательства и законодательства в сфере социальнотрудовых отношений, в какой мере оно выступает регулятором рынка и условий труда, создает ли преференции местной рабочей силе. Ни по одному из тестируемых показателей жители автономного округа не нашли преимуществ в законодательстве, позволяющим быть в выигрыше трудовым мигрантам из-за рубежа. Доминирующее мнение – трудовое и миграционное законодательство защищает россиян, в частности жителей Югры (34,8-38,7% по всем показателям), либо не ущемляет их интересов (от 23,8% до 33,3% ответов). Доминирующие стереотипы в отношении трудовых мигрантов Под социальным стереотипом понимают упрощенное представление об индивиде, группе, процессе или ином социальном объекте, обладающее высокой устойчивостью и выражающее привычное отношение к определенному объекту, сложившееся под влиянием жизненных условий, социального окружения и предшествующего опыта. У. Липпман, введший это понятие, подчеркивал, что «…современная жизнь полна пестроты и спешки. Кроме всего прочего, очень часто люди, связанные друг с другом жизненно важными отношениями (работодатель – наемный работник, государственное лицо – избиратель), отделены друг от друга значительным расстоянием. И у них нет ни времени, ни возможности для близкого знакомства. Поэтому, усмотрев в каком-то человеке знако893 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы мую, свойственную определенному типу черту, мы восполняем отсутствующую информацию о нем с помощью стереотипов, содержащихся в нашем сознании».1 Миграция как явление, имеющее в России уже почти двадцатилетнюю историю, не избежала появления стереотипных суждений принимающей стороны ни относительно своей мотивации, ни относительно личности иностранцев, ищущих у нас работу. Как известно, причинами миграции могут быть «выталкивающие» факторы (например, экологические катастрофы, политические мотивы) и «притягивающие» факторы (например, лучшие экономические перспективы или политическая защита в местах переселения). По мнению югорчан, несколько десятилетий мотивация приезда на работу в округ основана на исключительно «притягивающем» факторе – высоком, по сравнению с другими территориями, заработке (48,5%). Стереотип сложился еще с советских времен, когда на Север за «длинным» рублем ехали многие из наших сограждан, в т. ч. и те, кто ныне уже стал постоянным жителем округа. Объективное основание для его формирования, безусловно, существует. По данным Росстата2, в июне 2009 г. среднемесячная номинальная начисленная заработная плата в автономном округе составила 39 546,2 руб., что превышает показатели по обеим столицам – 33 339,4 руб. по Москве и 25 058,1 руб. по Санкт‑Петербургу – и по большинству субъектов РФ. Однако в ряде регионов оплата труда более высокая, чем в Югре, например, в ЯНАО в июне 2009 г. среднемесячная номинальная начисленная заработная плата составила 48 209,4 руб., в Ненецком АО – 43 711,5 руб., на Чукотке – 45 023,0 руб. Другая устойчивая стереотипная составляющая – представление о том, что округ, много лет импортировавший рабочие руки, в т. ч. и вахтовым методом, до сих пор не исчерпал потребности в трудовых ресурсах. О том, что иностранные работники едут в Югру из-за хороших возможностей трудоустроиться заявили 46,4% опрошенных. Дополняют эти стереотипы общественного мнения о выборе трудовыми мигрантами именно Югры рассуждения респондентов о несложности оформления документов (27,5%) и наличии хорошей инфраструктуры для организации собственного бизнеса (25,4%). Еще один важный фактор, правда, не вошедший в стереотипные суждения населения из-за недостаточной для этого распространенности, но от этого не менее значимый – представления о желании мигрантов сменить место жительства (16,4%). По мнению 11,4% на переезд мигрантов толкает криминальное прошлое, желание избежать ответственности за свои проступки, каждый десятый (9,9%) полагает, что в округ едут из-за доброжелательного отношения принимающей стороны, 7,2% обуславливают это 1 Липпман У. Общественное мнение. М.: Институт Фонда «Общественное мнение», 2004. 2 URL: http://www.gks.ru/gis/D_02.htm, 894 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы возможностью профессионального обучения, повышения квалификации и, наконец, 3,4% респондентов считают, что мигранты в округе надеются обрести свое семейное счастье. Второй стереотип относится к законности пребывания иммигранта в округе. В глазах 73,4% респондентов это человек без регистрации, а, значит, без каких-либо особых прав. Третий стереотип, связанный с трудовой миграцией, относится к личности приезжающих. Наличие в экономике спроса на неквалифицированный и низкооплачиваемый труд и имеющееся на него предложение сформировали в общественном мнении Югры портрет типичного соискателя работы в округе. Таблица 2 «По мнению жителей округа, иностранный рабочий сегодня это...», % Малообразованный человек 78,3 Человек, стремящийся к высоким заработкам 77,5 Выходец из села или деревни 74,5 Человек без специальности 70,2 Трудолюбивый человек 68,4 Неудачник, не сумевший реализоваться дома 67,0 Семейный человек 60,1 Собирающийся вернуться на родину 57,6 Человек, выполняющий непрестижную работу 55,1 Приносящий округу вред 53,8 Нарушитель закона 50,8 Это, ставшее клише мнение, распространено во всех социально-демографических группах. В отношении уважения мигрантов к стране приема мнения югорчан разделились почти поровну: 47,% полагает, что это люди, уважающие Россию, 43,4% думают, что это не так. Равные доли у сторонников точки зрения, что мигрант толерантен, терпим (45,1%) и у сторонников мнения, что мигранты агрессивны, нетерпимы к иной культуре и образу жизни (46,9%). Дальнейшее развитие ситуации с трудовой миграцией, поведение самих работников покажет, куда качнется маятник общественного мнения по этим вопросам. Дополняет этот стереотип, характеризующий личность трудового иммигранта, позиционирование иностранных рабочих в сравнении с жителями округа. Позитивные качества с радостью приписываются себе, своим землякам, а все несимпатичные «отдаются» чужим. Безусловно одобряемые любым современным обществом качества человека трудящегося – стремление работать как можно лучше и качественнее и гордость за результаты своего труда – общественным мнением 895 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Югры признаны качествами местных тружеников. Также принимающему населению более присуще, с точки зрения этого самого населения, чувство уверенности в завтрашнем дне, что обуславливает их лучшие жизненные перспективы, по сравнению с иностранными тружениками. Несмотря на селективность восприятия жителями округа тех или иных качеств, результаты опроса показали, что при зафиксированном дистанцировании югорчан от трудовых мигрантов, которых они считают иными, чужими, т. е. оппонентами, все же обнаруживается много общего в личных и поведенческих характеристиках и одних, и других. Ответы респондентов показывают, что сходных черт оказалось много больше, чем тех, которыми стороны отличаются друг от друга. Это и одобряемые обществом качества – отзывчивость, готовность всегда прийти на помощь другим людям, ведение здорового образа жизни, соблюдение религиозных традиций, так и качества, которые вызывают у окружающих осуждение – индивидуализм, устройство своего личного благополучия, предвзятое отношение к людям других национальностей, интерес, в основном, к приобретению вещей, а не к духовному развитию, злоупотребление спиртными напитками, употребление наркотиков. Основные выводы и рекомендации Проблематика занятости в общественном мнении является одной из центральных и останется таковой, пока вопросы трудоустройства и оплаты труда не будут сняты для большинства экономически активного населения. За последние 5-7 лет, по оценкам жителей Югры, возможности найти работу, достойный заработок не улучшились. Сложились устойчивые негативные представления югорчан относительно переезда и работы иностранцев в округе. Против их приезда на постоянное проживание в 2007 г. выступили 78% опрошенных, в 2009 г. – 74,1%. В отношении занятости внешних трудовых мигрантов динамика мнений также невелика: в 2007 г. одобряли использование труда иностранцев 34,4% при 55,8% «против», в 2009 г. – 30,3% «за» при 55,6% «против». Всего четверть жителей Югры (26,0%) не видит угроз со стороны внешней трудовой миграции, большинство (53,6%) полагает, что мигранты несут угрозу стабильности ситуации в округе. Это угроза безработицы местного населения (76,2%) и рост преступности (56,8%). Единственной сферой, получившей «добро» населения на использование труда приезжих, стало строительство. Все остальные отрасли экономики имеют отрицательный баланс ответов по позициям «целесообразно привлекать» и «не целесообразно привлекать». У жителей Югры есть личные основания суждения о миграционной ситуации в округе: 51,3% встречались с мигрантами на бытовой почве, 18,1% работают вместе с иностранными рабочими, 22,1% видятся с ними в гостях, среди знакомых и т. д. Основной характер взаимодействий по всем 896 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы позициям нейтрально окрашен. Резкое неприятие граждан вызывает ситуация, когда мигрант становится непосредственным начальником местного работника или руководителем предприятия (55,8%). В 2009 г. позиция населения по отношению к трудовым мигрантам не изменилась, оставшись политикой сегрегации. Однако наметились очень значимые тренды: сократилась доля лиц, ориентированных на изоляцию иностранных работников с 46,5% до 33,7% за счет увеличения числа сторонников плюралистической модели (с 13,5% до 15,2%) и роста числа сторонников ассимиляции (с 10,4% до 18,1%). Это может означать серьёзный поворот общественного мнения в сторону гуманизации взаимоотношений между принимающей и въехавшей сторонами. В случае необходимости в рабочих руках, жители Югры выступают за внутреннюю трудовую миграцию (37,4%). Одобрение внешней миграции невелико, предпочтения отданы рабочей силе из Украины (18,1%) и Белоруссии (17,9%). Третье место у стран Западной Европы, США и Канады (9,1%). Анти-рейтинг намного разнообразнее: это Китай, Корея, Вьетнам, Турция, страны арабского Востока, а также бывшие соседи по Советскому Союзу – Грузия, Азербайджан, Таджикистан (41-45,3% негативных высказываний). Особенных профессионально-квалификационных требований к трудовым мигрантам население не предъявляет, скорее они занижены и направлены на предотвращение криминогенных ситуаций и личную безопасность жителей, стабильность санитарно-эпидемиологической обстановки в округе, возможность коммуникаций с иностранцами: это обязательное медицинское освидетельствование на отсутствие заразных заболеваний (58,0%), отсутствие судимости (50,3%), дисциплинированность, законопослушность (45,3%), знание русского языка (42,2%). Доминирующее мнение – трудовое и миграционное законодательство лучше защищает россиян, в частности жителей Югры (34,8-38,7%), либо не ущемляет их интересов (от 23,8% до 33,3% ответов). В отношении трудовой миграции сформированы стереотипы. Первый – нелегальный характер труда иностранцев (51,9%). Второй – мотивация приезда на работу в округ имеет одно основание – высокий, по сравнению с другими территориями, заработок (48,5%) Третий – портрет типичного соискателя работы в округе. Это малообразованный, не имеющий квалификации работник, приехавший откуда-то из сельской местности. Но трудолюбив, хочет много заработать для своей семьи. Дополняет этот стереотип, характеризующий личность трудового иммигранта, позиционирование иностранных рабочих в сравнении с жителями округа. Общественным мнением позитивные качества приписываются местному населению, а все негативные «отдаются» чужим, например, стремление работать как можно лучше и качественнее, гордость за результаты своего труда, согласно точке зрения жителей Югры, признаны качествами местных тружеников. 897 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Анализируя результаты опроса, характеризующие общественное мнение жителей автономного округа по вопросам занятости иностранных работников, необходимо отметить следующее. 1. Задача сегодняшнего дня – снижение напряженности на рынке труда, в сферах наибольшей конкуренции постоянного населения и иностранных работников. С этой целью, наряду с существующими в округе программами, возможна реализация следующих мер: Обновлять информацию о вакансиях на официальном портале округа следует еженедельно или, как минимум, раз в две недели. Размещенная информация должна быть актуальной. Пример: на конец декабря 2009 г. в рубрике «Сведения о вакансиях по Ханты-Мансийскому автономному округу-Югре для замены иностранных работников российскими кадрами (с предоставлением жилья на период работы)» присутствовали всего 2 вакансии в г. Покачи и были датированы октябрем с.г. При публикации информации об имеющихся у работодателя вакансиях проводить их обязательную проверку на соблюдение трудового и иного законодательства, предложения не должны ограничивать права граждан РФ на замещение вакансии. В заявках работодателя следует снимать требования, ущемляющие интересы местных работников, не относящиеся собственно к профессии. Пример: В базе вакансий по г. Сургуту (на 18.12.09 г.) наличествуют предложения по рабочим специальностям (см. таблицу). Однако требование для электрика или подсобного рабочего обязательного знания английского и турецкого языков для работы в российской (пусть даже формально) компании не может не считаться дискриминационным и не имеет ни малейшего отношения к качеству и характеру их обязанностей. Следует обязывать работодателя использовать государственный язык или пользоваться услугами переводчика. В условиях ухудшения состояния рынка труда необходима, вопервых, просветительская работа для населения с использованием всех каналов коммуникации, постоянно объясняющая чёткую позицию органов власти округа по вопросу использования внешней рабочей силы, её необходимости для округа или, напротив, ненужности. Во-вторых, регулярное присутствие в средствах массовой информации и Интернет-ресурсах позволит донести информацию о реальном состоянии дел в сфере занятости, заявках работодателей, квотах для трудовых мигрантов, сферах применения их труда до конечного потребителя. 2. Налаживание взаимоотношений принимающей стороны и трудовых мигрантов – одна из ключевых задач при привлечении в округ трудовых ресурсов. С этой целью возможна реализация следующих мер: Взаимодействие со СМИ – один из важнейших факторов в выстраивании характера и тональности взаимоотношений. Возможно предложить СМИ, финансируемым за счет бюджета, с определенной периодичностью размещать на своих страницах/каналах рубрики, посвященные трудовой миграции. Задача СМИ – показать реальный портрет приехавших в округ 898 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы из-за рубежа работников, со всеми их достоинствами и недостатками, познакомить югорчан с впечатлениями иммигрантов от принимающего общества, условий и культуры труда; степень их включенности в жизнь округа, показать опыт профессионального взаимодействия местных работников и иммигрантов. Трудовые мигранты также не должны оставаться в вне зоны информационного воздействия. Необходимо выявить их информационнокультурные потребности, при необходимости обсудить с окружными диаспорами и крупными работодателями возможность выхода ежемесячных/ квартальных периодических изданий или информационных листков, плакатов и т. д. Проведение мероприятий или акций, подразумевающих совместное участие жителей Югры и иностранных работников (например, конкурс профессионального мастерства, творческие фестивали, например, «В объективе – Югра», конкурс по истории округа и т. п.) Создание клуба или какой-либо другой площадки для общения иностранных трудовых мигрантов и местного населения, позволяющего рассказать о культуре и обычаях стран выезда, обсудить российские новости и события, произошедшие на родине мигранта, включить иммигранта в информационное поле Югры, стать местом контролируемого досуга. 3. В целях недопущения информационной изоляции иностранных рабочих и увеличения их возможности использования информационных ресурсов округа возможна реализация следующих мер: На базе предложенной площадки клуба организовать точки доступа в Интернет, что позволит не только жителям Югры, но и иностранным работникам принимать участие в «on-line» конференциях Управления Федеральной миграционной службы по Ханты – Мансийскому автономному округу – Югре, участвовать в видео-приеме начальника управления, получить доступ к официальной документации, размещенной на сайтах округа и федерального правительства. 4. Преодоление дефицита трудовых ресурсов возможно в т. ч. путем привлечения и удержания в округе квалифицированных трудовых ресурсов из числа иностранных рабочих. С этой целью возможна реализация следующих мер: Разработка региональной программы адаптации трудовых мигрантов, помимо стимулирующих мер в обязательном порядке включающая требования к иностранным работникам (подтвержденная квалификация, гарантированный минимальный доход, подтвержденный работодателем, знание русского языка, позволяющее свободное общение и заполнение документов и т. д.) Разработка окружных законодательных механизмов, противодействующих эксплуатации мигрантов, в т. ч. путем принятия минимальных норм оплаты труда иностранцев 899 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы В рамках полномочий Федеральной инспекции труда возможно обучение кадров, проведение тренингов как для работодателей, так и въехавших в округ работников. 5. Необходимы строгие меры по отношению к нелегальным иммигрантам. Югра должна стать территорией строжайшего выполнения миграционного законодательства, в т. ч. и по отношению к гражданам – физическим лицам, привлекающим иммигрантов для выполнения разовых работ. 6. Важнейшая задача не только округа, но и государства, заявленная президентом, – структурная перестройка экономики, рост наукоёмких, инновационных производств, при котором трудовой мигрант должен перестать быть огородным пугалом, становясь источником новых технологий, новых знаний, культуры и профессиональных ценностей в сфере труда. 7. И, безусловно, одно из ключевых направлений в этой сфере – борьба с коррупцией. Следует развивать официальную инфраструктуру миграции, обеспечивающую безопасную и информированную миграцию (информационные, консультационные, правовые, посреднические услуги; помощь в трудоустройстве; доступ к медицине, рынку жилья и пр.). 8. Реализация указанных мероприятий потребует обеспеченности органов власти адекватной статистикой и достоверного учета миграции, проведения с определенной периодичностью научных исследований, позволяющих оценить эффективность проводимых мероприятий и предварять возникающие проблемы. Библиографический список 1. Мамедбекова, М. О. Причины привлечения иностранной рабочей силы в Росиийскую экономику/ М.О. Мамедбекова// Сборник научных трудов СевКавГТУ. Серия «Экономика». 2010. № 10. 2. Рыжкова, Н.Г. внешняя трудовая миграция и система ее ругулирования/ Автореф. дис. на соискание ученой степени канд. экон. наук. Воронеж, 2009. 19с. 3. Дмитриев, А.В. Этнические группы мигрантов и конфликты в анклавных рынках труда/ А.В. Дмитриев, Г.А. Пядухов// Социологические исследования. 2005. №8. С.90-100. 4. Бадыштова, И.М. Отношение местного населения к мигрантам (на примере приволжского федерального округа)/И.М. Бадыштова// Социологические исследования. 2003.№6.С. 38-46. 5. Гудков, Л. Д. Смещенная агрессия: отношение россиян к мигрантам/ Л.Д. Гудков// Вестник общественного мнения. 2005. №6. С. 60-77. 900 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Савельева О. О., Москва Интернет как новое «расширение человека» и концепция постпостмодернизма Аннотация В статье рассматриваются социальные условия, формирующие новую социокультурную парадигму – постпостмодерн. Анализируется роль Интернета в становлении нового тренда, сущность и формы постпостмодернистских проявлений в сетевой коммуникации. Ключевые слова: постпостмодерн, интернет, виртуальная реальность, технообразы, глокализация, транссентиментализм В конце ХХ в. появился Интернет – техническое средство социальной коммуникации, в истории человечества столь же значимое, как книгопечатание. На наших глазах происходит новое, говоря в терминах Г.Маклюэна, «внешнее расширение человека». Это медиа (в исходном смысле «посредник») изменяет повседневность людей, их образ жизни, формы труда и досуга, нормы и ценности. Трудно назвать ту область социальной деятельности, в которую Интернет не внёс бы сегодня принципиальные изменения. Один элементарный пример – резко снизилась значимость столь ранее ценимого качества человека, как эрудиция, скорее важнее освоение общих «матриц» некоторых областей знания и практической деятельности, в которые можно встроить легко доступные конкретные сведения. Встаёт вопрос, какая социокультурная парадигма наиболее адекватна этой новой коммуникационной среде. По нашему мнению, это постпостмодерн. Две предшествовавшие постпостмодерну социокультурные парадигмы – это модерн и постмодерн. Сразу подчеркнём, что, говоря о наступлении «эпохи постпостмодерна», мы ни в коем случае не имеем в виду, что прежние парадигмы изжили себя окончательно и сошли с исторической арены. Мир развивается, во-первых, неравномерно и идеология модерна, отвергнутая Европой, вполне актуальна для других регионов мира, в частности, на наш взгляд, для Китая. Для фундаменталистских же исламских стран это вообще проект будущего. Во-вторых, никакие крупные общественные явления никогда не «заканчиваются» окончательно. Сначала происходит формирование основ новой социокультурной парадигмы, принципиально отличающей её от предшествующих , затем, как правило, 901 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы имеет место достаточно быстрое распространение её отдельных проявлений. Далее наступает период насыщения, освоения всей социокультурной системой новых возможностей и осознания возникших следствий. Наконец, в недрах социокультурного «тела» эпохи начинают появляться зачатки новой парадигмы социокультурного развития. Используя накопленный опыт, созданные возможности , они обеспечивают дальнейшее существование человеческой цивилизации в каких-то новых формах. Но в качестве основания для роста этих новых форм служат прежние достижения, прежние «основы жизни» человечества. Модерн, выросший из тела традиционного общества, ознаменовался отказом от средневековой картины мира, рационализацией мышления, секуляризацией, индустриализацией, урбанизацией, демократизацией, идеей прогресса. Вера в светлое будущее, единые для человечества моральные нормы, объективность научного знания, мировую гармонию – его характерные черты. Постмодерн отразил разочарование в возможности прогресса как магистрального пути развития человечества, утрату веры в разумное устройство мира, в моральное единство человечества. Знаменем постмодерна стали мультикультурализм, отказ от общих идеалов и общей идеологии, универсальный гуманизм (признание за всеми антропогенными проявлениями права на существование), личный гедонизм. Демократию сменяет неолиберализм. Словами постмодерна становятся «симулякр» ( копия, не имеющая аналога в реальности), «деконструкция» (отсутствие связей, упорядоченности в культуре), «плюрализм» (отказ от бинарных оппозиций, поливариантность оценок), «смерть автора» ( всё уже создано, возможны только новые комбинации), «пастиш» (тотальный стёб). Парадигма постмодерна очевидно оформилась в конце 70‑х годов ХХ в. Его основой стала ориентация на индивидуальный мир человека, предпочтение интересов и прав личности интересам и правам группы и общества. Фрагментация общества вплоть до отдельного человека – так можно логически выразить сквозной принцип постмодерна. Доведённая до абсурда, эта логика приводила к отрицанию существования плохого и хорошего, правильного и неправильного, добра и зла, высокого и низкого. «Бери от жизни всё» можно счесть мессидж-слоганом постмодерна. Если каждый «возьмет от жизни всё», не мешая соседу делать то же самое, то тем самым сформируется общество благополучных, удовлетворённых своей жизнью людей. Но исчерпание постмодернизма как генератора если не прогресса, то, хотя бы, устойчивого развития произошло очень быстро. Уже в середине 90‑х ситуация стала переопределяться. В политике очевиден стал крах неолиберальных теорий, основываясь на которых оказалось невозможным обеспечить рост реальной экономики, преодолеть голод, избавиться от кровавых региональных конфликтов. Новизна социальной ситуации связана с радикализацией среднего класса, отказом его от роли социального стабилизатора, озабоченного лишь своими гедонистическими устремлениями, ростом потребления. Проявились крупномасштабные конфликты между трудом и капиталом, на социальную арену вновь вышел «человек действующий» (в терминологии А.Турена), представленный очень разно902 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы образными социальными группами и массами. На «культурном фронте» концепция мультикультурализма потерпела, фактически, поражение, зато серьёзной силой стал культурный фундаментализм, часто радикального толка. Эстетика деконструкции, пастиша перестала удовлетворять публику, не видевшую в ней перспективы. Наоборот, в моду стал входить эстетический фундаментализм, обращение, хотя и в своеобразных формах, к классике, неоклассике, к целостности и гармонии. Удовлетворительно оперировать в меняющейся социально-культурной среде, опираясь на ценности и инструменты постмодерна, оказалось весьма сложно. Эти изменения шли параллельно с созданием нового технического устройства и средства коммуникации – Интернета. Оно обеспечило «расширение» включённого в сеть человека до уровня «человека мира», возможного ранее лишь для избранных. Мир стал принципиально доступен для личностных контактов в режиме реального времени в любой своей точке. Виртуальная реальность заменила бессмысленные симулякры. В виртуальной реальности оказалось возможным успешно оперировать, обеспечивать свою жизнедеятельность. Активный автор становится героем Интернета, аттрактором социальных действий. Сетевая структура коммуникации обеспечивает возможность мультиплицирования привлекательных для аудитории мнений, настроений, социальных действий. Технологии цифрового искусство сделали доступным для непрофессионалов профессиональное художественное творчество. Новые коммуникационные и продуктивные возможности Интернета в соединении с новыми социальными реалиями породили, на наш взгляд, новую социокультурную парадигму развития, которая в интеллектуальной среде получила название постпостмодерн. Эта социокультурная парадигма, которая приходит на смену постмодерну, обсуждается в философской, культурологической литературе уже более 10 лет. [4; 5; 6]. С временными рамками научного оформления нового парадигмального основания миропонимания есть неясности. Так, научный взгляд в России на данный феномен появился во второй половине 90‑х [3;4;9], публицистические работы – ближе к началу 90‑х в рамках школы московского концептуализма [8]. Несмотря на достаточно скептические взгляды относительно самого существования постпостмодерна, вполне серьёзные исследователи занимаются уже проблемами идентификации тех составляющих, которые формируют принципиальную новизну этой парадигмы социальной жизни [1; 7]. Постепенно выкристаллизовались четыре компонента постпостмодерна: виртуализация пространства социальных взаимодействий, создание технообразов, служащих своеобразными аттракторами социальных взаимодействий, глокализация сообществ в рамках глобализации, транссентиментализм. Это как бы «четыре кита», на которые он опирается. Виртуалистика. Виртуальный мир уже не пародирует, а замещает реальность. Он претендует на статус реальности как таковой, в отцифрованном мире люди не столько играют, сколько осуществляют свою жизнедеятельность. Вполне насыщенную жизнедеятельность, если и не вполне ещё полноценную. Обыденные представления людей в условиях виртуального 903 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы мира, социальных сетей мультиплицируются. Появляются совершенно новые возможности воздействия на массовое сознание, причём отнюдь не только со стороны власти. В виртуальном мире человек интерактивен, он полноправный соавтор интернетовского гипертекста и, одновременно, его полноценный читатель. Своими интеракциями он влияет на ситуацию, например, выбирая – кому из героев покинуть реалити-шоу, кому – остаться. Фантастическая повесть «Прозрачные виражи» является результатом интеракции профессионального писателя С.Лукьяненко и его читателей. На сайте интернетмагазина «Озон» повесть публиковалась еженедельно по частям. Читатели оставляли свои комментарии, пожелания, линии развития сюжета. Ещё один пример развития сетевой интерактивность – дополненная реальность. Компания Homeplus, оперирующая на розничном рынке Южной Кореи, приняла решение интегрировать магазин в места повседневного пребывания людей. Первым таким местом стало метро, где были установлены баннеры, имитирующие прилавки супермаркета с разложенными на них товарами повседневного спроса. Рядом с ценником под каждым товаром был размещён код , после сканирования которого мобильным телефоном товар попадал в систему заказов на дом. Доставка заказов осуществлялась сразу после того, как покупатель пришёл домой. Технообразы (термин французского социолога и культуролога А.Коклен) – нематериальные, подвижные и нестабильные объекты, создаваемые в сетевом пространстве одними пользователями, изменяемые другими. В результате такой интерактивности все становятся соавторами, активным началом, субъектами социального действия. Этот объект живёт уже независимо от автора, является плодом «коллективного разума», но его многочисленные авторы и поклонники ощущают его своим творением, отражением своих мыслей и чувств. Происходит как бы диффузия творца и аудитории, появляется некое новое образование (кентавр), ориентированное на коммуникацию и потому реализующее себя в сети в виде некого коллективного субъекта социального действия. Главная функция технообразов – быть аттракторами социальных взаимодействий, способствовать выбору самоорганизующейся системой одного из вариантов развития. Одним из проявлений технообразов стали мемы –медиа-вирусы. Пользователь форума, сайта и т. д. размещает на этой площадке картинку (или иной артефакт) с подписью. Другой пользователь копирует или модифицирует её и размещает на другой площадке. Другие пользователи комментируют картинку, показывают её «френдам», изменяя её. Картинка как вирус распространяется по сети. В понятие «мем» входит не только сам медиа-вирус, но и правила, по которым он может видоизменяться, а также контекст, в котором он может использоваться. Постпостмодерн формируется в рамках глобализирующегося социального пространства. Но в рамках глобального пространства идёт очевидный процесс глокализации социумов по разным основаниям. Если постмодерн распространял необходимость учёта уникальности на отдельную личность, то постпостмодерн переводит этот принцип на уровень социумов 904 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы разных типов. Фактически, в постпостмодерне глокализация понимается как акцентирование социальной (а не индивидуальной) уникальности в рамках глобального социального пространства. Содержательная сторона постпостмодерна – транссентиментализм, отражающий усталость от постоянных деконструкций нонклассики, продлившейся 100 лет. На практике, это возвращение к лиризму, уважительному, а не ироничному цитированию «высоких» образцов, деидеологизация исторического наследия, надежда на светлое будущее. И в этом отношении гламур, на наш взгляд, – более постпостмодернистская, чем постмодернистская эстетическая ориентация, ведь «шик и блеск» воспринимаются его адептами без иронии, всерьёз. Но он, пожалуй, слишком далек от «вечных ценностей», сентиментальности, академизма. Сегодня на смену гламуру приходит новая – «ванильная» – эстетика. Её наивная искренность, ожидание светлого будущего, желание повседневной «утончённой красоты» ближе к постпостмодерну, чем «классический гламур». По нашему мнению, наиболее значимой эстетической базой для формообразования в постпостмодерне может стать соцреализм. Большой стиль вызывает на сегодняшний момент, оживлённый, если не сказать больше, интерес самых различных, в том числе и интеллектуально рафинированных аудиторий. Ещё один перспективный вариант постпостмодернистской эстетики – ностальгия. Ошеломляющий успех в 2011 г. фильма «Артист», стилизованного под немое кино, не кажется нам случайным. Итак, логичный вывод: в условиях постпостмодерна социально востребованной является интерактивная социальная коммуникация в виртуальном пространстве. В процессе такой коммуникации используются технообразы фольклорного типа, соавтором которых становятся пользователи сети и которые становятся аттракторами сетевой активности. Коммуникация должна быть ориентирована на глокальные социумы, которые, однако, осознают себя как часть глобального виртуального пространства. Аксиология коммуникации предполагает приоритет «вечных ценностей», «светлого будущего», концепт счастья и т. п., снижающих ощущение риска повседневности. Эстетически эта аксиология будет, возможно, выражена в рамках некоторого нового «большого стиля», исторической основой для которого может стать неоклассицизм в разных его вариантах. Впрочем, социокультурная динамика сегодня столь высока, что через только намечающуюся платформу постпостмодерна общество может просто «перескочить». Библиографический список 1. Бузгалин А.В.. Постмодернизм устарел…//Вопросы философии. 2004, №2. 2. Кравченко С.А. Социологический постмодернизм: теоретические источники, концепции, словарь терминов. М.: 2011. 905 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы 3. Курицын В. Время множить приставки. К понятию постпостмодернизма// Октябрь. 1997. №7. 4. Маньковская Н.Б. От модернизма к постпостмодернизму via постмодернизм // Коллаж. М.:1998. 5. Маньковская Н.Б. Хронотипологические этапы развития неклассического эстетического сознания//Эстетика. Вчера. Сегодня. Всегда. Вып. 1. М.: 2005. 6. Маньковская Н.Б. Эстетика постмодернизма. СПб.:2000. 7. Мофра Ф. Постпостмодернизм, или законченное прошедшее — (архео) модерность? От формы к эпохе постпостмодерности // Художественный журнал. 2006. № 1/2. 8. Пригов Д. Без названия // Искусство кино. 1994, №2. 9. Эпштейн М. Прото- или конец постмодернизма//Знамя. 1996, №3 10. Эконометрика: Учебник / Под ред. И. И. Елисеевой. 2‑е изд. М.: Финансы и статистика, 2005. 11. Аптон Г. Анализ таблиц сопряженности / Пер. с англ. М.: Финансы и статистика, 1982. 12. Вербик М. Путеводитель по современной эконометрике / Науч. ред. и предисл. докт. физ.-мат. наук, проф. С.А. Айвазяна. М.: Научная книга, 2008. (Библиотека Солев.). 13. Terrorism. Documents of international and local control / ed. by Robert A. Friedlander. – New York Oceana Publications, Inc. Dobbs Ferry. – Vol. I. – 1979. 14. Мещеркина Е. Ю. Социологическая концептуализация маскулинности // Социол. исслед. 2002. №11. 15. Белоус Н. А. Прагматическая реализация коммуникативных стратегий в конфликтном дискурсе // Мир лингвистики и коммуникации: электронный научный журнал. 2006. № 4. URL: http://www.tverlingua. by.ru/archive/005/5_3_1.htm (Дата обращения: 15.12.2007). 16. Парпалк Р. Общение в Интернете // Персональный сайт Романа Парпалака. 2006. 10 декабря. URL: http://written.ru (Дата обращения: 26.07.2006). 906 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Сайко У. В., Самара Некоторые аспекты влияния института выставочной деятельности на формирование социального капитала региона Аннотация В статье рассматривается выставочная деятельность как относительно автономный социальный институт, способствующий формированию социального капитала региона посредством установления доверительных межличностных связей участников выставочного процесса. Ключевые слова: социальный капитал, социальный институт, выставочная деятельность, доверительный маркетинг , доверие Выставка всегда была непростым рыночным продуктом. За последние пять-десять лет этот продукт неимоверно усложнился, впитал в себя многие достижения и наработки «смежных» видов деятельности. Тенденция эта глобальная — во всем мире неизменно растет финансовый, образовательный, креативный ценз на вхождение в выставочную сферу. Выставочный бизнес в России в современном значении — порождение нового времени; его становление пришлось на начало девяностых годов. Сегодня выставочная индустрия находится на стадии осознания своего места в экономических процессах, позиционирования себя как отрасли и лоббирования своих специфических интересов, понимания своей природы и структуры, разработки эффективных стратегий поведения компаний-субъектов рынка. Разработка теории выставочного дела в России находится в самом начале. Объективно ситуация осложняется также и тем, что выставочный бизнес относится к сфере услуг, которая долгое время находилась на периферии научных исследований в области корпоративного управления. При наличии хорошо разработанного теоретического инструментария (прежде всего в работах Ф. Котлера, Д.А. Аакера, П. Друкера, Р. Батра и других ученых), серьезных прикладных работ по собственно менеджменту и маркетингу в сфере выставочных услуг чрезвычайно мало. Как правило это работы практиков, которые пытаются осмыслять собственную деятельность: Филоненко, Пекар, — руководители крупных выставочных центров. 907 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Достаточно традиционным и привычным является рассмотрение выставочной деятельности сквозь призму экономических или маркетинговых теорий. Однако мультипликационный характер большинства элементов выставочной деятельности диктует необходимость использования междисциплинарных подходов. Речь идет о выработке адекватной логики для анализа. Выставочная деятельность может быть рассмотрена как относительно автономный социальный институт как форма социальной жизни имеющая свою историю и обладающая некоторыми закономерностями и необходимо обязательными функциями, а также некими нормами и правилами [1] В данной статье рассматривается некоторые особенности института выставочной деятельности в регионе и ее влиянии на социальный капитал региона. Необходимо отметить, что оба эти понятия, и «социальный институт» и «социальный капитал» обременены достаточно длительной интеллектуальной историей, разные авторы используют совершенно разные трактовки этих понятий. Мы в своей работе придерживаемся достаточно краткого, но емкого определения института, данного Бергером и Лукманом. Институт возникает везде, где происходит типизация привычных действий деятелями любого рода. Таким образом любая типизация есть институт. Вслед за Бергером и Лукманом, в данной работе институты рассматриваются широко как практики, локализованные в пространстве и повторяющиеся во времени. В качестве базового определения социального капитала придерживаемся трактовки, данной в докладе Лаборатории прикладного анализа институтов и социального капитала (ПрИиСК)[2]. Под социальным капиталом понимается способность общества или сообществ к самоорганизации и совместным действиям. Однако, для целей рассмотрения влияния социальных факторов на экономическое развитие необходимо некоторое расширение данного понятия. Под “социальным капиталом”, на наш взгляд, следует понимать вклад социальной организации общества в общественное производство. Выставочная деятельность обладает специфической особенностью: её выбирают люди добровольно для демонстрации своей успешности в определенном сообществе. Следовательно, ключевым моментом для рассмотрения социальной сущности выставочной деятельности является понятие связей, основанных на доверии. Доверие может проявляться через веру в добрые намерения, компетентность и надежность партнеров в ожидании ответного действия. Использование такого рода категорий диктует необходимость использования понятия социального капитала. Социальный капитал позволяет быстро и эффективно координировать деятельность людей, создавая предсказуемость социальных практик. Содержанием социального капитала являются межличностные связи, отношения доверия, солидарность, готовность к кооперации и поддержке. Однако социальный капитал предполагает развитость коммуникаций и культуры общения, навыков эффективного взаимодействия. 908 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Будем рассматривать социальный капитал как фактор позволяющий достигать наиболее эффективного результата деятельности в рамках организации внутри и и во внешней среде — в нашем случае, в регионе. Данная статья базируется на внутренних исследованиях эффективности выставок, проводимых в течение года “Выставочной компании Экспо-Волга” (Самара). Анализируя выставочные площадки Самары, наиболее известными, по мнению экспертов, являются «ВК Экспо-Волга» и «RTE-групп», Фирмы, занятые продажей автомобилей, называют и еще одну площадку, расположенную не в Самаре, но имеющую отраслевую значимость «ЭкспоТольятти». Характер взаимодействия 3 основных площадок в регионе опредляется нарастающей конкурентной борьбе, которая в качестве положительного момента определяет необходимость развития выставочных проектов каждого оператора. При сравнении Самарских площадок, конкурентными преимуществами «Экспо-Волги» выделяются: наличие собственных выставочных площадей; удобство, большие площади и их соответствие современным требованиям выставочного бизнеса. Слабая позиция «RTE-групп» – отсутствие четко сформированного имиджа. Его определяют как выставочный центр с более низким уровнем, чем «ВК Экспо-Волга», поскольку используется чужая площадка, оборудование менее качественное. «Экспо-Тольятти» рассматривается как центр, специализирующийся на проведении автосалонов. В случае прожективного выбора между «Экспо-Волгой» и «RTE-групп» выбор в подавляющем большинстве случаев делается в пользу «ВК Экспо-Волги». Основной причиной такого выбора оказывается традиционность клиента (нежелание разрушать уже сложившиеся отношения, опасения нового). «Экспо-Волга» позиционирован на самарском рынке как «провинциальная» выставка, достаточно хорошая, но с завышенными («московскими») ценами. Чем выше информированность организации-клиента или большие ее опыт участия в столичных или масштабных региональных выставках, тем более критично он оценивает организацию выставочного бизнеса в регионе. При сравнения с другими региональными выставками Самара занимает промежуточное положение: ее выставки лучше, чем в ряде городов Поволжья, но уступают, например, Перми, Новосибирску, Уфе, Казани, Воронежу. Уровень организации выставочной деятельности «ВК Экспо-Волга» оценивается клиентами как средний, и по 5-бальной шкале получает оценки в интервале между «3-мя» и «4-мя» 1. Наиболее высокие оценки (4 балла и выше) были получены по параметрам оснащения 1 Клиентам предлагалось оценить те выставки «ВК Экспо-Волга», в которых они участвовали по 25-ти параметрам. Каждый параметр мог быть оценен по шкале от 1 до 5, где 1 – это «крайне низкий уровень», 5 – «крайне высокий». Подсчитывалась частота выбора тех или иных оценок респондентами ,а также средний балл по параметру. 909 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы выставочного зала, его соответствия современным требованиям выставочного бизнеса. Оценка выставок различается в выделенных ранее группах клиентов: • «массовики» в основном довольны организацией, количеством и составом посетителей, результатами поствыставочных продаж;. • «узкопрофильщики» не удовлетворены многими сторонами выставки. По-прежнему высокий уровень оценок необходимости посещения выставок, свыше 50 % респондентов отдают максимальный ранг данному ответу. Обобщенный анализ ответов участников о целях участия в b2b проектах выглядит следующим образом (см. таблицу 1). Таблица 1 Распределение ответов респондентов на вопрос о целях участия в выставках, в % от числа опрошенных Цели участия в выставке 2009 2010 2011 2012 Установить новые деловые контакты 86,4 75,0 81,3 81,1 Предложить свои продукты/услуги 65,9 72,5 66,7 71,1 Улучшить\поддержать имидж организации 45,5 55,0 44,8 47,8 Представить новинки 36,4 47,5 49,0 38,9 Изучить конкурентов 12,5 18,8 12,5 14,4 Прямы продажи 4,5 - 12,5 14,4 Сформировать сеть дилеров и дистрибьюторов 18,2 10,0 7,3 5,6 2,2 Другое Заметно, что в зоне высоких оценок находятся не только цели получения определенных материальных выгод. Исследования показывают, что потребитель ценит выставки за возможность личного контакта с отраслью, возможность расширения сети деловых контактов. При этом как отмечали многие респонденты и демонстрацию товаров в действии («живьём»), возможность за короткое время провести изучение рынка и сравнение имеющихся предложений, психологический комфорт (эффект нейтральной территории). Выставки – это определенный способ бизнес-коммуникаций, и никто их пока не отменял. Выставки будут нужны еще очень долгое время, пока люди будут способны общаться друг с другом. Качественный же анализ открытых вопросов, детализирующих целевую направленность посетителей выставок за последние 3-4 года показывают и еще несколько важных составляющих. Социальный ракурс позволяет посмотреть на выставку не только как на сложный и многогранный феномен, важнейший инструмент маркетинга. Говоря о социальном эффекте выставок, можно предложить следующие классификации видов, родов, факторов, способов в деятельностной сущности выставочной деятельности имеющих прямое отношение к формирования социального капитала региона: 910 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы это специальный вид коммуникации в системе социальной коммуникации, характеризующийся, прежде всего, субъект-субъектными (или межсубъектными) связями с активной позицией субъектов передачи информации; это коммуникативная площадка, способствующая созданию условий, благоприятных для взаимодействия тех, кто связан с решением самых разных проблем выставочной индустрии и региона: совершенствованием управления, развитием материальной базы, ресурсным, теоретическим и технологическим обеспечением и т. д; определенный род деятельности, направленной на развитие отрасли и региона; это целенаправленный процесс экспертизы технологических и управленческих новшеств и социально-экономических нововведений, ориентированный как на внедрение прогрессивного, так и на создание барьера проникновения в практику откровенно слабого; это важный фактор совершенствования управления посредством осуществления взаимодействия тех, кто связан с решением ее проблем, посредством общественного влияния на предприятия этой сферы и региона и на протекающие в них продуктивные процессы, а также через содействие организации благоприятных условий для этих процессов; способ динамичного отражения и апрбированных возможностей, с одной стороны, и потенциальных (близких и дальних) возможностей, с другой; мощное средство актуализации и стимулирования процессов интеграции; формирование лояльности участников выставки посредство укрепления личнх контактов и формирования доверия к выставке, к выставочному оператору, к команде организаторов. Библиографический список 1. Александрова Н., Сорокина Е., Филоненко И. Выставочный менеджмент Технологии организации и рекламно-информационного сопровождения выставок и конференций. – Ростов на Дону, “Экспертное бюро” 2001. – 212 с. 2. Полищук Л. Доклад «Социальный капитал в России: измерение, анализ, оценка влияния». URL: http://isc.hse.ru/press. 911 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Сафронова М. В., Москва Сетевое научное сообщество и его коммуникативная активность Аннотация В статье рассматривается проблема становления и развития новой социальной общности – сетевого научного сообщества и особенности ее коммуникативной активности, даются определения и обсуждается различие употребления понятий «коммуникативная активность» и «коммуникативная деятельность». Ключевые слова: сетевое научное сообщество, коммуникативная активность, коммуникативная деятельность, виртуальное сообщество, коммуникация, псевдокоммуникация Сетевое научное сообщество – социально-профессиональная общность людей, осуществляющих совместную исследовательскую деятельность и научно-профессиональные коммуникации, посредством сетевых информационных технологий (через Internet, электронную почту, мобильную телефонную связь, чаты, форумы и т. д.). В западной научной литературе данное социальное образование известно под названием invisible college – незримый (невидимый) колледж. Мы отказались от использования слова виртуальное («виртуальное сообщество»), так как оно придало бы всему словосочетанию смысл чего-то ненастоящего, нереального. Понятие «сетевое» более точно указывает на характер данного сообщества, однако, на наш взгляд, здесь оно приобретает более широкое значение. Речь идет о сообществе, переплетенном устойчивыми связями, которые формируют сеть особых коммуникаций – сеть коммуникативной активности. Сразу необходимо отметить, что наше употребление термина «коммуникативная активность» практически совпадает с понятием «коммуникативная деятельность» Ю. Хабермаса, одного из первых социологов, включивших коммуникацию в систему человеческих действий. Однако мы неслучайно указали на то, что «практически совпадает», т. к. небольшое, но принципиальное отличие все же есть. Юрген Хабермас предлагает в своей теории коммуникативного действия по сути дела новую концепцию современности и новую парадигму социальной теории вообще. По его мнению, именно в жизненном мире, 912 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы мире повседневных коммуникаций таится необходимый потенциал для последующих общественных преобразований. По Ю. Хабермасу, коммуникативное действие – это действие, ориентированное на взаимопонимание. Оно «соотносится с интеракцией, по меньшей мере, двух владеющих речью, способных к действию субъектов, которые вступают (с помощью вербальных или экстравербальных средств) в межличностное отношение. Акторы стремятся достичь понимания относительно ситуации действия, чтобы согласно координировать планы действия и сами действия» [1, с. 67]. Все другие модели действия (телеологическое действие, действие, регулируемое нормами и драматическое действие в терминологии Ю. Хабермаса) имеют своей основой коммуникативное действие. С нашей точки зрения, коммуникативное действие в значительно большей степени, чем инструментальное или любое другое, является действием, обусловленным социальной группой или организацией, т. е. оно интерсубъективно. Поэтому в нашей работе мы предпочитаем говорить коммуникативной активности социальной группы, а не о ее коммуникативном действии, считая, что последнее понятие более применимо для характеристики индивидуальной коммуникации и вполне может указывать и на одностороннюю, незавершенную связь субъекта с другим субъектом, т. е. выражать феномен, противоположный понятию «коммуникация» и определяемый Т.М. Дридзе в качестве «псевдокоммуникации» (попытка диалога, не увенчавшаяся адекватной интерпретацией и коммуникативными интенциями) [2]. Мы полагаем, что проведение различия между понятиями «коммуникативная деятельность» и «коммуникативная активность» имеет важное значение для социологического изучения сетевого научного сообщества. Библиографический список 1. Современная западная теоретическая социология. Выпуск 1. Юрген Хабермас. Реф. сб. М., 1992. 2. Дридзе Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. Проблемы семиосоциопсихологии. М., 1984. 913 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Середа Н. Д., Вологда Возможности виртуальных сообществ в социально-экономическом развитии муниципального образования Аннотация В статье рассматриваются значение коммуникационных возможностей различных форматов интернета (Web 1.0, Web 2.0, Web 3.0) в социальном управлении на уровне муниципальных образований. Основное внимание уделяется роли и возможностям виртуальных сообществ в социально-экономическом развитии. Значение коммуникационных возможностей Web 3.0 в среде молодежи иллюстрируется на примере социально-проектной деятельности Администрации г. Вологды. Ключевые слова: социальное управление, «двусторонняя симметричная коммуникация», социально-проектная деятельность, взаимодействие власти и общества, социальное партнерство, виртуальное сообщество, Web 1.0, Web 2.0, Web 3.0 В качестве первой посылки отметим возрастание в современных условиях роли местного самоуправления, которое, являясь максимально приближенным к населению, способно и обязано организовывать пространство для гражданской активности и инициативы индивидов и групп общественности. Как известно, органы местного самоуправления имеют принципиально иную природу и значение, чем институты государственной власти, они входят в группу субъектов не государственной, а общественной власти. Анализируя опыт развитых западных государств, специалисты подчеркивают, что именно на уровне муниципального самоуправления чаще всего возникают новые модели управления обществом, где само население, взаимодействуя с местной властью, формирует пирамиду потребностей, которая носит принципиально иной характер, она «перевернута»: не государство определяет то, что нужно местному сообществу и в каком объеме, а само население сообщает о своих нуждах, предъявляет требования к местной власти, а она, в свою очередь, – государству. Одновременно подчеркнем особое значение интернета в сфере социального управления, исходя из его определения как глобальной совокупности виртуальных коммуникационных возможностей и новой инфор914 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы мационной реальности, способной оказывать существенное влияние на механизмы управления восприятием. Важно понимать выделенные специалистами форматы коммуникационного развития интернета [1]. Сущность первого формата, названного Web 1.0: контент (содержание) интернет-ресурсов создает группа профессионалов, а подавляющее большинство населения является читателями-пользователями; в этом случае основными вариантами управления общественными отношениями в интернет-пространстве являются создание и продвижение сайтов, пропаганда и паблисити. Сущность следующего формата коммуникационного развития Web 2.0: в создании контента активно участвуют пользователи; задачами управления на основе интернет-ресурсов становятся самореализация, активизация многосторонней социальной коммуникации, приобретение доминирующего информационного статуса в представляющих интерес сообществах – блогосфере и различных социальных сетях. В настоящее время сложился формат, определяемый как Web 3.0: формируются виртуальные сообщества, пользователи уже не пассивны, становятся авторами и акторами, не только сами генерируют контент, но и сертифицируют его, отмечая то, что заслуживает внимания единомышленников, сообществ, в которых они состоят, а также систематизируя в соответствии со своими пристрастиями; на этом этапе условиями эффективного социального управления в интернет-пространстве становятся инновационные технологии измерения контента, вовлечение пользователей в работу созданного интернет-ресурса, стимулирование участия виртуальных сообществ в решении задач и разрешении проблем социума. Более того, уже обозначились форматы Web 4.0 и Web 5.0. Далее отметим, что исследования, проведенные в последние годы центрами и фондами по изучению общественного мнения [см., к примеру: 2], подтверждают тенденцию самого энергичного роста в России как пользователей интернета вообще, так и участников социальных сетей и других виртуальных сообществ, в частности. При этом особенно важно, что, несмотря на то, что потребность в интернете обусловливается, как и ранее, главным образом его значением для работы / учебы, доля таких респондентов снижается в пользу тех, для кого интернет – источник расширения кругозора, получения новостей, общения, поиска друзей и единомышленников. Именно последняя позиция растет особо активно. Кроме того, нельзя не учитывать, что участие молодежи и в интернете в целом, и в социальных сетях и тому подобных ресурсах, в частности, постоянно и стремительно растет, приближаясь к абсолютной ее представительству. Следовательно, развитие коммуникационных технологий позволяет осуществлять в социальном управлении модель, которую специалисты в сфере общественных отношений и социальных коммуникаций определяют как «двустороннюю симметричную коммуникацию», когда взаимодействие и взаимовлияние донора и реципиента информации направлено на достижение результатов, полезных обеим сторонам, когда основным механизмом взаимодействия организации и среды выступает социальное партнерство. Можно утверждать, что в этих условиях для социального 915 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы управления невосполнимым просчетом будет игнорирование использования интернет-пространства и ресурса виртуальных сообществ, недооценка возможностей формата Web 3.0 в организации «двусторонней симметричной коммуникации», его формальное применение. Рассмотрим с этой точки зрения деятельность Администрации города Вологды. Здесь начиная с 2009 года осуществляется социально-проектная деятельность, направленная на улучшение как оперативного реагирования на социальные проблемы, так и стратегического планирования, в рамках которого происходит определение сценариев развития города, позволяющая не только в сжатые сроки разрешать социально-экономические проблемы, но и осуществлять социальное взаимодействие с населением города, что в свою очередь обусловливает внедрение социально-партнерского типа отношений в ценностную структуру отдельно взятого сообщества. В рамках социально-проектного комплекса «Вологда – город добрых дел» ежегодно реализуются проекты, направленные на поддержку разных слоев населения, а также на создание в городе условий для комфортной жизни и ведения бизнеса [3]. За короткий срок, около трех лет, разработано и реализовано более 10 социально значимых проектов, среди которых «Город детства», «Цветущий город», «Город – это ты», «Город профессионалов», «Здоровый город», «Вологда – площадка инноваций», другие. Каждый из представленных социальных проектов направлен на решение задач и разрешение проблем социально-экономического развития города, либо на улучшение качественного состояния определенного социального слоя. При реализации социальных проектов Администрация г. Вологды руководствуется принципом взаимодействия власти, общества и бизнеса, поскольку именно взаимопонимание и совместные действия необходимы для эффективного решения назревших задач и разрешения проблем, и если представители бизнес-структур Вологды преимущественно вовлечены в такого рода взаимодействие, то степень общественного участия все еще остается низкой. В данный момент можно наблюдать лишь реакцию на деятельность органов местного самоуправления, тогда как для эффективной реализации социально-проектной деятельности требуется энергичный общественный диалог с различными социальными группами, при этом одной из важнейших является молодежь. Следует отметить стремление Администрации к вовлечению молодежи Вологды в социально-проектную деятельность, основанное на представлении о реализации инициатив молодежи как существенном показателе развития общества, где ценится активная гражданская позиция и социальные коммуникации. Так, основными задачами социального проекта «Город – это ты», направленного на повышение уровня гражданской ответственности и инициативности населения при решении проблем города, являются воспитание у подрастающего поколения бережного отношения к городу и окружающей среде, привлечение молодежи к участию в благоустройстве муниципального образования. А в апреле 2012 года организован подведомственный Администрации молодежный центр «Гор.com 35» – первое молодежное учреждение для реализации молодежных инициатив. 916 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Социально-проектная деятельность Администрации Вологды систематически освещается на ее сайте, а также на таких интернет-ресурсах, как сайт Вологодской городской Думы, сайты областного уровня – Правительства области, Законодательного собрания Вологодской области, специальные информационные порталы и т. п. Что касается освещения деятельности молодежи, то также нельзя игнорировать портал UPINFO бюджетного учреждения молодежной политики Вологодской области «Содружество». Однако следует констатировать, что официальные сайты Администрации и городской Думы представляют собою интернет-ресурсы формата Web 1.0 с элементами Web 2.0, молодежный портал является типичным форматом Web 2.0, тем самым они не полностью отвечают как коммуникационным возможностям, так и потребностям молодежи. Приведем некоторые данные проведенного в январе – феврале 2012 года У.В. Корюкиной исследования с целью изучения мнения студенческой молодежи относительно социально-проектной деятельности Администрации Вологды. В рамках достижения цели были поставлены задачи выявления заинтересованности в участии в общественной жизни муниципального образования в целом и оценки степени вовлеченности в нее; отношения студентов к социально-проектной деятельности Администрации г. Вологды; приоритетных для студентов направлений и форм общественной активности. В качестве генеральной совокупности выступили студенты очной формы обучения государственных вузов города Вологды как потенциально активная и подготовленная к решению управленческих задач социальная группа. В ходе исследования было опрошено 420 человек в возрасте от 18 до 23 лет, имеющих неполное высшее образование и учащихся очно. Исследование являлось несплошным, с использованием случайной выборки. Его репрезентативность обеспечивается единством возрастного и социально-профессионального состава, единством пространственной локализации. Методом исследования определен опрос в интернете (вебприложение для составления онлайн-анкет и социальные сети), выбранный как наиболее эффективный, быстрый и практически незатратный. Преимущества метода опроса заключаются также в том, что полученная информация отражает реальность в том виде, как она «преломляется» в сознании опрашиваемых, при этом данные являются наиболее точными, они выражают непосредственно мнение респондентов, их заинтересованность в проблеме. Анализ результатов исследования позволяет констатировать ряд значимых фактов. Во-первых, о заинтересованности в участии в общественной жизни муниципального образования в целом и оценки степени вовлеченности в нее. Большая часть (69 %) респондентов отмечают свою «вовлеченность в общественную жизнь Вологды», однако для большинства из них она носит исключительно информационный характер и выражается лишь в интересе и внимании к общественным событиям, тогда как о непосредственном участии в ней рассказали только около трети (29 %) опрошенных. 917 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Каналы, по которым респонденты чаще всего получают информацию об общественной жизни в Вологде: для большинства опрошенных (72 %) источником информации является близкое окружение, далее по приоритетности следуют различные интернет-ресурсы (65 % респондентов информацию предоставляют социальные сети, ленты новостей и т. п.), печатные СМИ пользуются популярностью у 31 % опрошенных. Далее были выяснены основные причины необходимости участия молодежи в общественной жизни города: по мнению 38 % таковыми выступают креативность и нестандартность подхода молодежи к решению различных вопросов, 26 % респондентов в качестве причины указали стремление молодых к личностному росту, 19 % опрошенных считают, что участие молодежи способствует развитию города, гражданский долг как причину участия в общественной жизни назвали 17 % опрошенных. Во-вторых, о степени взаимодействия студенческой молодежи с Администрацией Вологды как субъектом социально-проектной деятельности муниципального образования. Здесь следует отметить, что каждый из реализуемых в данный момент социальных проектов Администрации в той или иной степени известен респондентам. По степени участия в них можно выделить самые популярные: «Вологда – город профессионалов» (39 %), «Город – это ты» (16 %) и «Цветущий город» (13 %). Однако необходимо отметить тот факт, что даже в первом по популярности проекте непосредственное участие приняли только 39 % опрошенных. Следующие проекты вызвали интерес у менее 20 % молодежи, большинство же проектов имеют низкую популярность (0 – 10 %). Респондентам было предложено оценить эффективность социальных проектов Администрации Вологды. Около половины опрошенных (45 %) полагают, что социально-проектная деятельность как таковая уже является существенным шагом на пути к эффективному развитию города, однако 34 % считают действующие социальные проекты недостаточно эффективными в решении назревших социальных проблем. Реализуемые проекты как абсолютно неэффективные определяют 7 % студентов. Далее выявлялось мнение участников интернет-опроса о наличии и сущности барьеров, препятствующих коммуникации Администрации Вологды и молодежи. Наибольшая доля (27 %) опрошенных находит формальным и неэффективным само взаимодействие между властью и молодежью, немного меньшая доля респондентов (25 %) считает, что молодежь не оказывает никакого влияния на жизнь города, при этом 20 % респондентов видят препятствие в общественной пассивности молодежи, отсутствие проблемы обозначили лишь 3 % опрошенных. В-третьих, исследование позволило раскрыть приоритетные для студенческой молодежи направления общественной деятельности и основные побудительные мотивы для участия в ней. Ответы на вопрос о предпочитаемых сферах и направлениях участия в общественной жизни Вологды распределились следующим образом: самым интересным направлением общественной деятельности были 918 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы отмечены флешмобы (46 %), далее с равным количеством голосов (по 36 %) идут - волонтерская деятельность, массовые развлекательные мероприятия и благоустройство города, популярным направлением 32 % респондентов назвали разработку своих социальных проектов для города, немного меньшее количество голосов (21 %) получили участие в молодежном парламенте и создание городского молодежного интернет-ресурса. Констатируем, что ответ «ничего не интересует» не выбрал ни один респондент. Это говорит о том, что каждый из опрошенных готов внести свой вклад в социальноэкономическое развитие города. Экстраполировав результаты на все студенчество Вологды, с большой долей вероятности можно утверждать, что потенциально к общественной деятельности готов каждый представитель студенческой молодежи, необходимо лишь использовать эффективные технологии вовлечения и современные коммуникационные возможности. Основными стимулами к участию в общественной жизни являются моральное удовлетворение и практическая польза от такого рода деятельности (для 59 % опрошенных), также приветствуется материальное вознаграждение (для 35 % респондентов). Абсолютное большинство опрошенных (86 %) сошлось во мнении о том, что участие молодежи в общественной жизни муниципального образования должно подразумевать ее возможность реализовывать собственные социально значимые проекты. Таким образом, как показало исследование, с одной стороны, студенческая молодежь Вологды характеризуется активной жизненной позицией, а с другой – существующее положение дел зачастую оставляет молодежный потенциал невостребованным, а механизм взаимодействия местной власти и молодежи нуждается в совершенствовании. В связи с этим представляется актуальной более эффективная организация вовлечения молодежи в социально-проектную деятельность города, в первую очередь современная коммуникационная политика. В конечном итоге использование молодежного потенциала позволит удовлетворить потребности как самой молодежи в личностном росте, в частности, так и укрепить социально-партнерский тип отношений внутри отдельно взятого сообщества в целом. В связи с этим приоритетной формой создаваемого интернетресурса молодежного центра Администрации Вологды «Гор.com 35» для установления взаимодействия с молодежью, безусловно, должен стать формат Web 3.0. Тогда опора на виртуальное сообщество, объединенное на данном интернет-ресурсе, создаст необходимые условия для перехода отношений между властью и молодежью в область диалога, развития социально-партнерских отношений, реализации молодежных идей, обсуждения важных для города вопросов, а само виртуальное сообщество станет значимым актором развития города. Этой же цели может служить, к примеру, создание группы «Город – это ты!» о социально-проектной деятельности Администрации Вологды в социальной сети «ВКонтакте», что позволит объединить молодежь в решении задач, связанных, к примеру, с благоустройством города, в целом с его социально-экономическим развитием, 919 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы при этом возможности интернета позволят властным структурам эффективно взаимодействовать с молодежью, получать активную обратную связь и видеть общественную реакцию на свою деятельность. Библиографический список 1. Чумиков, А.Н. PR в Интернете: Web 1.0, Web 2.0, Web 3.0 / А.Н. Чумиков, М.П. Бочаров, М.В. Тишкова. – М.: Альпина Паблишерз, 2010. – Гл. 1. 2. Всероссийский центр изучения общественного мнения: офиц. сайт. – URL: http://wciom.ru/index.php?id=459&uid=112476. 3. Стратегия комплексной модернизации городской среды муниципального образования «город Вологда» на период до 2020 г. «Вологда – комфортный город» [электронный ресурс] – URL: http://vologda-portal.ru/ oficialnaya_vologda/index.php?SECTION_ID=5732. 920 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Сидоров Н. М., Санкт-Петербург Транспортная система страны – как фактор становления российской нации Аннотация В статье анализируются процессы становления единого социального пространства для социального субьекта и роль транспорта в становлении России как общество сограждан. Этот процесс возможен только при условии формирования единой транспортной сети. Коммуникационные системы в этом процессе выполняют роль «генетического кода становления российской нации. Ключевые слова: социальное пространство, социальный субьект, нация, согражданство, транспорт, коммуникационные системы Существование общества, где труд в той или иной форме всегда разделен между людьми, вообще невозможно без обмена, без общения людей. Обмен веществом, информацией и энергией между обществом и природой и внутри общества происходит постоянно по принципу обратной связи. Эволюция общества зависит от скорости протекания обменных процессов внутри общества и между обществом и природой. Прекращение обменных процессов ведет к гибели общества, ибо энергия, вещество и информация нужна обществу для борьбы с его постоянной дезорганизацией, для постоянного самовосстановления и саморазвития общества. Каждый социальный субъект в обществе создает свое информационное, вещественное и энергетическое пространство, внутри которого происходят регулярный обмен деятельностью и результатами деятельности необходимое для существования социального субъекта. Чем динамичнее система, тем более быстрыми темпами расширяется социальное пространство. Границы этого пространства для каждого социального субъекта (человек, домохозяйство, поселение, регион, страна) определяются степенью развития транспортной системы. Она ставит границу существования такого пространства, хотя саморазвитие субъекта стремиться расширить его до бесконечности. Доказано, что социальное пространство человека с увеличением скорости передвижения возрастает в квадрате. Если транспорт не в состоянии выполнять свою роль, то другие, коммуникационные (инфор921 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы мационные) структуры могут частично его заменить. Если этого не происходит, в силу самых различных причин (материальных, культурных и т. д.) то социальное пространство субъекта превращается в закрытую систему. Иначе говоря, транспортная система выступает в качестве «генетического кода» существования социального пространства. Можно математически вычислить границы социального пространства человека по формуле М = (12,3 – Р)/6, где М – средняя продолжительность труда поездки в один конец в часах, Р – длительность рабочего дня в часах. Зная продолжительность рабочего дня в часах можно вычислить границы социального пространства работника в зависимости от скорости транспорта. Громадная территория и слабый уровень развития транспортной сети позволяют нам сделать вывод, что в России существуют изолированные островки социального пространства, где жить комфортнее, престижнее и перспективнее, известные как центры притяжения. Границы этих островков определяются степенью развития транспортной системы социального субъекта. В политическом аспекте нация распадается на отдельные территориальные общности, слабо связанные, а иногда и открыто враждующие между собой. Итак: в России налицо сеть островов социальных субъектов со своей культурой, местными обычаями, самоназванием и другими признаками анклавов или полуанклавов – это закрытые, изолированные территории, где осуществляются регулярные обменные процессы. Между ними пустые пространства, мертвые зоны, с признаками традиционного общества, живущих в других временных измерениях. Попытка объединить эти анклавы магистральными железными дорогами привело лишь к росту хозяйственных связей, но не к становлению национальной территории. Развитие скоростного транспорта в нашей стране может способствовать становлению не только единой экономической системы страны, но и становлению российского согражданства. Этот процесс может быть успешным только в том случае, если территория России будет покрыта сетью железных дорог или иных транспортных систем, в результате чего может успешно решиться проблема транспортных парадоксов. По этому пути успешно идет современный Китай. Эта проблема стоит давно и ее решать надо благодаря развитию во многом и транспортной системы. В противном случае власти в самое ближайшее время придется столкнуться с политическим решением объединения России. Библиографический список 1. Бродель Ф Материальная цивилизация, экономика и капитализм. XV‑ХУШ вв. В 3‑х Т. – М.: Прогресс, 1982‑1992; 2. Валлерстайн И. Конец знакомого мира: Социология XXI века. – М.: Логос, 2003. 3. Сидоров Н.М. Транспорт и общество:проблемы взаимодействия. С-Пб, ПГУПС, 2003. 922 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Соловьева Л. Н., Москва Трансформация коммуникативных стратегий в глобальном информационном пространстве Аннотация В статье затрагиваются проблемы трансформации традиционных коммуникационных стратегий в условиях формирующего информационного общества. Особое внимание уделяется роли средств массовой коммуникации и информации, формирующих пространство виртуальной культуры. Ключевые слова: информационное общество, информация, коммуникация, информационно-коммуникативные технологии, средства массовой информации, средства массовой коммуникации, виртуальная реальность Специфика развития общества начала ХХI века так или иначе связана с процессами накопления, переработки и использования информации. Переход к информационной эпохе сопровождается активным внедрением и использованием компьютерных информационно-коммуникативных технологий, телекоммуникаций и сети Интернет, модемной и факсимильной связи, электронной почты, новых технологий телевизионного вещания. Расширение сфер применения технических и технологических инноваций породило неоднозначные и нетривиальные формы социокультурного развития. Появление новых технологий, формирование единого информационного пространства обусловили динамичные трансформации общества, значительные социокультурные изменения, размывание и искажение социальных нормативов и ценностных ориентаций, обострение противоречий между традиционными и современными стереотипами поведения [1, с. 5-6]. Процесс информатизации, пронизывая все сферы общественной жизни, существенным образом изменяет не только их содержание, но и способы и формы отражения меняющегося бытия в сознании человека. Ведущим фактором общественного развития и главной ценностью современной эпохи является информация, которая циркулирует по каналам связи и объединяет людей в новое социальное целое, формируя глобальное информационное пространство. Именно она сегодня представляет собой 923 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы своеобразный символический капитал, а современные коммуникации являются важнейшими средствами владения данным «информационным капиталом». Телевидение, компьютер, сеть Интернет выступающие символами современности, открывают новые, невиданные ранее, возможности для постижения мира. В этой связи достаточно значимой проблемой остается понимание характера и особенностей влияния информационно-коммуникативных технологий на изменение традиционной системы деятельностей человека и основных форм межличностной коммуникации. Став объективным процессом, информатизация, активно влияет на изменение менталитета и образа жизни человека, ориентируя индивидуальную и социальную жизнедеятельность человека на взаимодействие с развивающимися системами искусственного интеллекта. Компьютерные технологии являются основой формирования информационного пространства как принципиально новой среды жизнедеятельности человека, а информационная эпоха ставит современного человека перед вызовами, на которые он далеко не всегда готов ответить и которые не всегда возможно расслышать на фоне восторгов по поводу наступающего «электронного рая». Характер культурного развития – тип социальных связей и взаимодействий, стратегии получения, хранения и трансляции информации, особенности преемственности – во многом обусловлены спецификой доминирующей в данный исторический период коммуникации. Специфика коммуникативных стратегий влияет на качество культурной политики, на методы репродуцирования и распространения культуры, а также на идеологию и экономику. Особый статус информации изначально определяется ее функцией в механизмах культурного творчества, где отчужденное от индивидуального носителя знание превращается в информацию, обобществляемую в системе коммуникации, а качество социализации определяется именно количеством получаемой информации. По мнению современных исследователей, картина мира современного человека конструируется на основе знаний, приобретенных посредством собственного опыта, лишь на 10-15%. Основным же каналом получения информации, способом приобщения к миру и его событиям, посредником в формировании культуры, а также ключевым фактором, трансформирующим всю систему духовного производства, являются именно средства массовой коммуникации, творящие некий информационный мономир, особую инфосферу, обладающую чертами глобальности [2, с. 194]. Канадский культуролог, социолог М. Маклюэн еще в 60‑е гг. ХХ века предположил, что смена эпох в истории человечества обусловлена сменой средств коммуникации, таких как язык, печать, телевидение и т. д. Причем, если традиционные формы коммуникации – оро-акустическая, визуальная, письменная – «локализовывали» пространство и время, усиливая отчуждение, ликвидируя сопричастность отдельных индивидов к социальным процессам, то сегодняшние электронные системы, поставляя информацию о среде, гармонизируют человеческие отношения, превращая всю планету в «глобальную деревню», в которой все, что происходит, сразу же – бла924 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы годаря практически мгновенному распространению электрического или радиосигнала – становится известным всем жителям, а каждое новое событие сопрягается с другими [3, с. 15]. Таким образом, современный человек попадает в ситуацию плюрализма миров и культур. Техническое использование электричества в области коммуникации обусловило возникновение в ушедшем ХХ веке множества принципиально новых форм коммуникации. В процессе исторического развития постепенно трансформировался смысл понятия «коммуникация»: из простого воздействия одних людей на других в процессе передачи информации во взаимодействие. В настоящее время термин «коммуникация» заключает в себе значение передачи сообщения (информации), а также явления соучастия, возникающее при общественном приеме информации, и образование некого сообщества людей, получивших данную информацию. Массовая коммуникация – это процесс, включающий извлечение, переработку и передачу с помощью быстродействующих технических устройств специально значимой информации (знаний, нравственных ценностей, моральных и правовых норм), существующей в знаково-символической форме, а также приемом этой информации численно большим, социально разнородным, рассредоточенным аудиториям [4, с. 65]. Возникновение сети Интернет ознаменовало собой не только появление нового информационного средства, но и начало интеграционного процесса прежде отдельных областей и систем массовой информации. Таким образом, в условиях формирующегося информационного общества коммуникацию следует определять как дигитализацию путей передачи информации. Знаменательно увеличение компьютеров, телекоммуникаций и классических систем массовой информации, при этом сетевая коммуникация представляется как ведущее инновационное звено. Компьютеризированная коммуникация ведет к сокращению барьеров естественной информации о человеке. Как и прежде информация производится вне технической сети, но коммуникация все больше осуществляется посредством сети и становится зависимым от нее в своем действии. При этом возрастает надежность, а с ней также технические и экономические расходы для защиты от помех. Так, Г. Бехманн, характеризуя современный тип коммуникации, указывает на следующие ее особенности. Во-первых, новые телекоммуникации сводят к нулю еще существующие пространственно-временные барьеры коммуникации. Во-вторых, возможности переработки информации, ее хранения и распространения увеличиваются в степени доселе неизвестной, повсеместно существуют сети сбора данных, оценки и доступа информации, таким образом, осуществляется коммуникация в пределах всего мирового пространства, немыслимая при использовании классических средств коммуникации. В-третьих, благодаря дигитализации стала возможной коммуникация с использованием движущихся изображений, действительно возникает другая реальность. В-четвертых, с развитием разумных диалоговых систем коммуникация становится интерактивной [5, с. 117-118]. 925 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Таким образом, можно констатировать, что окружающий мир становится более коммуникабельным, так как в значительной степени расширяются возможности для применения традиционных видов коммуникации – письменной и устной. Ускорение темпов общественного развития, возрастание числа неопределенных ситуаций и отсутствие жестких оснований для социальной идентификации постоянно ставят перед человеком задачу ориентировки в усложняющемся социальном мире, а средства массовой информации в силу интерпретативного характера передаваемых ими сведений позволяют решить эту задачу максимально эффективно. Следует согласиться с мнением Г. Андреевой, что информация, предоставляемая средствами массовой информации, подвергается предварительному отбору, классификации и категоризации. Человек в итоге получает не объективную информацию, а интерпретацию [6, с. 243]. Формируя единое глобальное информационное пространство, современные средства массовой коммуникации и информации конструируют определенным образом «являющийся» перед каждым обыденным человеком социальный мир, все больше и больше погружая в него современного человека и предоставляя ему большой простор для поиска социальных идентификаций. Совершенно справедливо определяет современное общество итальянский философ Дж. Ваттимо, называя его обществом всеобщей коммуникации, а средства массовой коммуникации – одним из главных источников глубинных общественных преобразований, превращающих современность в постсовременность, единую и универсальную историю в симультантную, то есть одновременную, в которой все события в расположены в плоскости одновременного существования, где нет стадий, этапов, эпох. В большинстве событий, о которых сообщают средства массовой коммуникации и информации, индивид не принимает непосредственного участия, и значительная часть сообщаемых ему фактов не оказывает прямого и сиюминутного влияния на его жизнь. Однако масса сообщений бесконечным потоком вливается в сознание человека, вызывая в нем чувство сопричастности тем или иным явлениям, принадлежности к определенной общности. В подобной ситуации как никогда остро стоит вопрос осознания и конструирования современным человеком собственной социокультурном идентичности. Благодаря современным сетевым технологиям и новым спутниковым средствам связи традиционный разрыв между обработкой данных и коммуникацией практически нивелируется, а информационное пространство становится действительно единым. Информация, циркулирующая по каналам связи глобального информационного пространства, расширяет перед индивидом возможности выбора группы принадлежности, поскольку предоставляет более широкий перечень различных групп, их спектр и совершенствует оценку их со стороны потребителя информации. Возрастающая интерактивность современных информационных потоков, прежде всего телевизионных и электронных, обусловливает и более широ926 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы кие возможности непосредственного активного участия человека в этом процессе, возможности конструирования собственной социальной идентичности. Новая коммуникационная система трансформирует основные параметры человеческой жизни – пространство и время. Пространство информационных потоков лишает местности своего культурного, исторического, географического значения. Время стирается в новой коммуникационной системе, так как прошлое, настоящее и будущее могут программироваться для взаимодействия друг с другом в одном сообщении [7, с. 263]. По словам М. Кастельса, «материальный фундамент новой культуры есть пространство потоков и вневременное время. Эта культура перекрывает и включает разнообразие передавшихся в истории систем отображения; это культура реальной виртуальности, где выдуманный мир есть выдумка в процессе своего создания» [8, с. 353]. В этой культуре границы между действительным и воображаемым размыты и подвижны. Так, благодаря технике творческое воображение может постоянно изменять и реконструировать жизненные явления. Виртуальная реальность становится местом социализации, профориентации и самореализации личности. Современные средства массовой коммуникации, в частности телевидение и Интернет, транслирующие атмосферу разнообразия и представляющие собой мир симулякра. По утверждению Ж. Бодрийяра, замена реального «знаками реального» становится свидетельством эволюции современной культуры, отказывающейся от парадигмы «отражения реальности» и принимающей ее симуляцию. Две реальности – реальность пребывания и виртуальная – совпадают крайне редко. Общество тотальной информации отнюдь не становится обществом истины. Симуляционной культуре присуще множество реальностей. Несмотря на то, что виртуальная реальность не стала общекультурной практикой, однако она обладает огромным потенциалом для порождения иных культурных идентичностей и моделей субъективности. Определяющей чертой виртуальной культуры является построенное по принципу мультимедийного гипертекста виртуальное пространство, то есть специфическая организация информационных массивов, элементы которых связаны между собой ассоциативными отношениями. В силу специфики пространственной организации виртуальной реальности в виртуальной культуре формируется другая логика мышления: нелинейная, непоследовательная, недетерминистская, ассоциативная. Эти эффекты достигаются благодаря моделированию «другого социума» и «другого времени», отличного от реального социального времени: неодномерного, обратимого, разнонаправленного и бесконечного [8, с. 149-150]. Новые инфокоммуникативные технологии позволяют конструировать новые реальности, законы развития которых и законы существования в которых резко отличаются от всего того, с чем человек имел дело до сих пор, создавая возможности для трансформации человеческого сознания, выступая стимулом для преодоления фундаментальных пределов человеческих возможностей. И здесь возникает двоякое отношение к данному процессу. С одной стороны, современные средства массовой коммуникации делают доступными недоступные ранее вещи. Информация всего 927 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы мира публикуется в прессе, связывая людей в единое мировое сообщество, а складывающаяся ситуация влечет за собой изменения в стиле мышления, в способе видения, оценки и понимания действительности. Прежний линейный способ восприятия мира, основанный на логической последовательности, аргументации и обосновании, сменяется сложным целостным охватом смысла происходящего. С другой стороны, кажущееся позитивным переплетение научного, художественного, политического и религиозного языков в современных популярных массовых печатных изданиях оборачивается синкретизмом, присущим древним мифам. В этой связи опасение вызывает то обстоятельство, что власть растворяется в современных массмедиа, становится таким образом невидимой и вместе с тем всепроникающей. Хотя современные средства массовой коммуникации собирают все прежние техники описания мира воедино, и фотография соединяется с репортажем и оценкой, однако принцип монтажа приводит к такой селекции и интерпретации, что мир, воспринимаемый пользователем, оказывается вымышленным, иллюзорным, то есть симулякром. Мультимедиа не только открывают окно в мир, но и сужают творческие возможности человека. Более того, современные информационно-коммуникативные технологии, в частности Интернет, компьютерные игры предлагают совсем иной уровень вовлеченности, причем не всегда в качестве наблюдателя или объекта манипуляции, а в качестве субъекта – творца. М. Кастельс, исследуя современную социокультурную реальность, особую роль отводит коммуникации, считая, что полотно современной культуры ткут коммуникативные процессы. Все формы коммуникации основываются на производстве и потреблении знаков, поэтому современная культура, названная Кастельсом электронно-коммуникационной системой, является символической системой и отличается способностью не создавать виртуальную реальность, а конструировать реальную виртуальность, то есть имитировать действительность на экранах видеотехники. Поэтому люди начинают считать электронные образы действительности более истинными, нежели те, что видят в повседневном окружении [9, с. 132]. Массовая коммуникация, являющаяся плацдармом для «встречи» самых различных познавательных парадигм и установок, культур и моральных ценностей, порождает особый социокультурный феномен – виртуальную реальность, более значимую и доступную для коммуникантов, нежели окружающая действительность. Именно в ней реальностью становятся знаки и информация, текст и гипертекст, «симулякры» культуры, которые опосредуют социальные процессы в обществе. Реальность как таковая с живыми людьми и ситуациями перестала быть единственным исходным объектом и предметом отражения системой средств массовой коммуникации. Накопленные человеческим опытом образы, символы, знаки оказались самодостаточными для воспроизводства и организации в качестве мнимой, виртуальной реальности. Суть онтологического парадокса в том, что именно эта мнимая, ненастоящая реальность стала и орудием, и средством изменений реальной жизни общества и каждого его представителя в отдельности [10, с. 191]. 928 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Виртуальная реальность порождает иные культурные идентичности и модели субъективнос­т и, нестабильные, диффузные. Новый субъект порождается и существует только в интерактивной среде, online. Осуществляя виртуальные действия в виртуальном мире, человек может получать практически весь спектр эмоций, сопровождающий аналогичные действия в реальности. Сознание, опираясь на элементы виртуальной реальности, домысливает образы, рисует между ними связи, удерживает в этом поле других участников процесса – в общем, несмотря на кардинальную смену внешних обстоятельств, сохраняет способность к нормальному существованию. Тело как посредник при получении ощущений становится не таким уж и нужным. Другой аспект, связанный с пребыванием человека в мире виртуальной реальности, деперсонификация. В реальном мире человек имеет ряд идентификационных признаков, во многом определяющих его отношения со средой, в виртуальном же мире нет необходимости позиционировать себя в полном соответствии с реальным положением вещей. Можно стать кем угодно, при этом реальное положение дел с физическим телом никак не ограничивает степень свободы человека и не обусловливает восприятие его другим в виртуальности. К этому быстро привыкают, а в сознании постепенно формируется стереотип, допускающий разделение личности (сознания) и физических параметров (тела) [10, с. 298-299]. Находясь на вершине научно-технического прогресса и обретя власть над природой, человек так и не научился строить духовное пространство своего обитания, предвидеть ближайшие и отдаленные последствия своей деятельности. В условиях, когда темпы научно-технического прогресса значительно выше, чем духовного, средства массовой коммуникации должны стать проводниками идеологии социальной справедливости, пропагандировать достижения современной культуры, способствовать прогрессу и трансформации различных форм деятельности человека. Формирующаяся информационная цивилизация требует новых форм общественной жизни, жесткого контроля в использовании средств массовой коммуникации, ответственности властных структур. Библиографический список 1. Гнатик Е.И. Высокие технологии и сдвиг гуманитарной парадигмы. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2012. 2. Костина А.В. Массовая культура как феномен постиндустриального общества. М.: Изд-во ЛКИ, 2011. 3. Маклюэн М. Галактика Гутенберга: Становление человека печатающего / Пер. И.О. Тюриной. М.: Академический Проект: Фонд «Мир», 2005. 4. Герасимова С.А. Культурология и теория коммуникации. М., 2007. 929 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы 5. Бехманн Г. Современное общество: общество риска, информационное общество, общество знаний / Пер. с нем. А.Ю. Антоновского, Г.В. Гороховой, Д.В. Ефременко, В.В. Каганчук, С.В. Месяц. М.: Логос, 2012. 6. Андреева Г.М. Психология социального познания. М., 2000. 7. Петрова Е.В. Проблема адаптации в информационной среде // Информационная эпоха: вызовы человеку. М.: РОСПЭН, 2010. 8. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М.: АСТ, 2000. 9. Кастельс М. Информационная экономика: экономика, общество и культура. М., 2000. 10. Мансурова В.Д. Человек в пространстве массмедиа: вопрошание о смысле // Информационная эпоха: вызовы человеку. М.: РОСПЭН, 2010. 930 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Тимофеева О. А., Москва Коммуникативные стратегии удержания аудитории многопользовательских онлайновых ролевых игр Аннотация В статье рассматриваются коммуникативные стратегии удержания аудитории игр жанра MMORPG на примере одной отечественной игры такого типа. Основное внимание уделяется проблеме микротранзакций, т. е. необходимости вложения в игру реальных денежных средств. Ключевые слова: коммуникативные стратегии, модели влияния, MMORPG, многопользовательские игры, бизнес-модели, микротранзакции Постановка исследовательской задачи Реалии современного рынка компьютерных игр таковы, что привлечение аудитории практически не представляет трудностей, для этого хороши любые традиционные виды маркетинговых коммуникаций. Гораздо более сложной задачей становится удержание пользователей на проекте. Несмотря на молодость отрасли и преимущественно юный возраст потребителей, аудитория весьма искушенная и от компьютерной игры ее могут отвратить даже самые незначительные недостатки. Как правило, компьютерные игры хорошо окупаются и даже приносят неплохую прибыль. Например, большинство так называемых MMORPG (massively multiplayer online role-playing game) – многопользовательских онлайновых ролевых игр (иногда их называют «клиентскими») изначально создаются для получения прибыли с участников проекта, обычных игроков. Именно об этом виде игр пойдет речь дальше в данной статье. Складывается прямая зависимость между длительностью удержания игроков в проекте и получаемой прибылью. В связи с этим, изучение способов удержания аудитории приобретает очевидную актуальность. Рассмотрение будет проводиться на MMORPG отечественного производства, выход которой стал настоящим событием для российских «геймеров». 931 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Основные характеристики объекта исследования Выбранная для рассмотрения игра практически не рекламировалась: компания разработчик, представляла ее на выставках и размещала информацию в специализированных изданиях. Целенаправленного привлечения аудитории в проект и ее наращивания не проводилось. В ходе изучения особенностей данной MMORPG был проведен массовый опрос участников проекта, в исследовании приняло участие почти 150 человек обоих полов. Целью опроса было выявить основные преимущества, которыми изначально обладала игра, основные причины ухода из проекта и причины, которые заставляют игроков оставаться в игре и продолжать вкладывать в нее реальные деньги. Опрос проводился на официальном форуме игрового проекта и на официальных форумах некоторых сообществ, в которые объединились участники игры. В результате анализа ответов были получены следующие результаты. Изначально игра обладала некоторыми важными преимуществами перед другими играми такого же типа: статус первой MMORPG российского производства; положительная репутация оффлайнового предшественника продукта; положительная репутация производителя; бизнес-модель free-to-play (за вход в игру и существование в ней не нужно платить деньги). Кроме основных изначальных преимуществ игроки отметили ряд вещей, которые повысили их интерес к игре после первого с ней знакомства: уникальный контент (стилизация на всех уровнях под реальные исторические периоды из отечественной истории и т. п.); уникальная качественная графика; прекрасное музыкальное оформление; наличие в игре других «мини-игр» (производство чего-либо, управление летательными аппаратами и сами полеты и т. п.) захватывающий сюжет и общая атмосфера. В части негативных отзывов и причин, вынуждающих покидать проект, было выявлено следующее (приводятся самые частые): серьезные изменения в механике игры, проводившиеся на протяжении всего существования проекта, направленные чаще всего на разрушение комфорта и усложнение проходимости игры; однообразие игры, многократное повторение одних и тех же ситуаций с различным уровнем сложности (части контента не копировались, но были походи друг на друга); 932 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы слишком быстрое введение нового контента (игроки не успевают освоить предыдущий); вынужденные микротранзакции – в игре всего можно добиться, не вкладывая деньги, но если это сделать, процесс достижения цели существенно упростится, с некоторого момента проект приобрел характер «условно бесплатного» (хотя заявленная бизнес модель по-прежнему была free-to-play). Тем не менее, в проекте много игроков, которые понимают все механизмы этой условной free-to-play игры, но продолжают в ней оставаться по разным причинам. Например: игра – это удовольствие и отдых, за все развлечения надо платить и это нормально; сожаление по поводу количества вложенных в игру ресурсов не дает ее бросить; приобретенные друзья, общение с которыми доставляет удовольствие; интерес к нововведениям, игра похожа на сериал и хочется узнать, чем все закончится. Коммуникативные стратегии удержания аудитории Естественно, разработчики тоже прикладывают усилия по удержанию аудитории и постоянному получению прибыли. Большинство используемых ими методов можно изложить, используя модели влияния, описанные Р.Чалдини. Например, модель зафиксированных действий, которые активизируются только после применения определенного «спускового крючка». В исследуемой игре после каждого отрицательного изменения, вводится новый элемент, доступный за деньги, участники проекта реагируют на подобную акцию с интересом, считая, что полученные ресурсы позволят компенсировать недавно появившиеся неудобства, даже не задумываясь, так ли это на самом деле. Реакция носит приобретенный характер. В другом случае действует стереотип «дорогое = хорошее»: люди реагируют с интересом на очередной платный элемент игры, чем выше цена нововведения, тем более значимым и нужным он предстает в глазах потребителя, хотя по сути можно было бы обойтись и без него. Довольно часто в игре устраиваются распродажи ценностей. Реакция людей, которые в некотором смысле «измучены причудами» разработчиков, однозначна: надо быстрее купить то, что сейчас предлагают, потому что это так дешево и в ближайшее время может вообще исчезнуть из продажи. 933 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Еще одна модель воздействия, нашедшая свое отражение в игре, – взаимный обмен. Каждый раз после негативных изменений следует некоторое послабление со стороны разработчиков, которое обязывает игроков под действием чувства признательности опять-таки вкладывать деньги. Чаще всего этот обмен неравноценный. Определенной разновидностью взаимного обмена является модель взаимных уступок: предлагается вложить очень большие финансовые ресурсы в некоторую игровую ценность, настолько большие, что даже видавшая виды аудитория приходит в изумление, акция проваливается. Через некоторое время следует другая акция, требующая, по сравнению с предыдущей, ничтожных вложений, и она будет в полной мере оценена игроками. Библиографический список 1. Кастронова Э. Бегство в виртуальный мир. — М.: Феникс, 2010. — 224 с. 2. Чалдини Р. Психология влияния. Убеждай, воздействуй, защищайся. — СПб.: Питер, 2010. — 336 с. 934 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Толмач А. Д., Гаврилов К. А., Москва Социальные медиа как источник информации об ответственности и виновности: постановка исследовательской задачи1 Аннотация В статье предлагается рассматривать блоги не просто как особый вид средств массовой информации, а как источник коллективно вырабатываемого мнения, что представляет существенный интерес для исследователясоциолога. В частности, ставится вопрос о возможности изучения обыденного приписывания ответственности и вины в ситуации теракта по материалам блогов. Ключевые слова: социальные медиа, блоги, терроризм, террористическая угроза, социология риска, восприятие риска, приписывание ответственности и виновности, типы акторов Процессы трансформации современного общества, его структуры, тесно связаны с появлением, становлением и активным развитием коммуникативных практик на базе новых технических средств. Бурное развитие средств и способов коммуникации позволило исследователям говорить о социальных медиа как об особом виде средств массовой информации. На начальных этапах коммуникация в интернете организовывалась по образцам классических СМИ. Существовали производители информации («контента») и потребители (аудитория). Однако постепенно – с развитием технических средств и самой сети – в коммуникативном процессе появлялись элементы диалогичности. Переломным для развития диалогической и нелинейной коммуникации в интернете стал 2001 год. Лопнувший пузырь «дот-комов» осенью 2001 г. привел к краху множества высокотехнологичных компаний и появлению множества интернет-сервисов, обладающих характеристиками социальных медиа. С помощью этих сервисов интернетпользователи имеют возможность создавать свои собственные сообщения 1 На примере теракта в аэропорту «Домодедово» в январе 2011 года. Исследование поддержано грантом РГНФ 12-33-01305 «Ответственность индивидуальных, коллективных и институциональных акторов в ситуации риска: возможность эмпирического изучения по материалам блогов (на примере теракта в аэропорту «Домодедово» в январе 2011 года)» (2012). Руководитель проекта – Гаврилов К.А. 935 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы в рамках совместно используемой саморегулирующейся среды, в которой эти сообщения распространяются [1]. Среда обеспечивает пользователям возможность «(1) создавать публичный или частично публичный профиль в рамках ограниченной системы, (2) формировать список из других пользователей, с которыми они имеют связь, (3) просматривать и переходить по своему и другим спискам, сделанным в рамках системы» [2]. Одним из наиболее ярких представителей коммуникативных сервисов нового поколения стали блоги – персональные интернет-дневники пользователей, которые содержат отсортированные в обратном хронологическом порядке записи пользователя. Помимо этого стандартным для блога является возможность создания автоматически обрабатываемых списков обновлений интересующих пользователя источников информации – по сути, каждый автор блога дополнительно становится редактором поступающей к нему информации. Он самостоятельно отбирает интересующие его источники информации (как правило, другие блоги). Одна из главных отличительных черт блога по сравнению с обычным дневником – наличие окружающей среды. Блог, как правило, публичен и предполагает возможность реакции со стороны других пользователей (цитирования, комментирования). Так блогосфера становится площадкой для публичной полемики равностатусных субъектов коммуникативного процесса. «Если ключевая часть Web 2.0 – использование коллективного разума – превращает сеть в некое подобие глобального мозга, то блогосфера – это его внутренний голос. Может, он и не связан с глубинными структурами мозга (подсознанием), но является аналогом мышления» [3]. Разновидностью блогов и блогосферы стали микроблоги. Основной особенностью микроблогов является жесткое ограничение на размер каждой отдельной записи пользователя. Как правило, введение ограничения на размер информационного сообщения позволяет увеличить количество технических средств передачи сообщения. Как следствие – повышается скорость и интенсивность информационного обмена. Обладая такими возможностями, блогосфера довольно скоро начала восприниматься как альтернатива традиционным СМИ. Мир Web 2.0 – это также мир, «в котором аудитория решает, что действительно важно» [3]. С точки зрения социолога – блогосфера становится значимым источником социального знания – не только в формате личного мнения пользователей, но и в формате коллективно вырабатываемого мнения. Блоггер, как правило, не является изолированным объектом, он существует и взаимодействует в рамках блогосферы – социальной динамической системы, которая обладает свойством линейной связанности [4]; а порождаемые блогосферой мнения и оценки происходящих событий, в частности, в ситуации риска, на сегодняшний день явно недооцениваются исследователями и организациями, ответственными за управление в ситуации риска. Между тем, по данным исследования, проведенного Американской организацией Красного Креста, 80% опрошенных уверены, что институты, ответственные за оказание помощи в чрезвычайных ситуациях, должны отслеживать происходящее в социальных медиа [5]. 936 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Попытаемся обозначить первые шаги по анализу социальных медиа (блогов и микроблогов) для решения конкретной задачи по определению приписывания ответственности и вины в ситуации теракта. Актуальность задачи обусловлена отсутствием комплексного представления о том, каким образом население воспринимает риски террористической угрозы. В частности, недостаточно изучены особенности приписывания ответственности и вины различным акторам в ситуации, когда террористический акт уже произошел. Совершенно очевидно, что «обыденная» точка зрения на события может радикально отличаться от того, каким образом ситуация воспринимается и оценивается лицами, принимающими решения. Подобный разрыв предположительно влияет на эффективность социальной коммуникации по поводу терактов, на чувство доверия со стороны населения к базовым институтам современного общества. Теоретической основой исследования выступают работы по «социологии риска», в которых явным образом признается связь между понятиями «риск» и «ответственность». Речь идет прежде всего о традиции, восходящей по крайней мере к работам М.Дуглас, которая утверждала, что риск – это слово, которое превосходно обслуживает «судебные потребности» современной глобальной культуры [6]. «Судебный» в данном контексте следует понимать в смысле «относящийся к ответственности» и «указывающий на виновного» (в связи с этим корректнее говорить о теории М.Дуглас как об «обвинительной теории опасности» [7]). Связь ответственности и риска подчеркивается и другими исследователями. Так, Н.Луман говорит о риске в контексте решений, которым следует вменить ответственность за некоторое неблагоприятное событие, например, за катастрофу [8]. В целом, в социологии риска достаточно распространена точка зрения, что риск связан с решением субъекта [9], что позволяет сформулировать предположение, согласно которому восприятие любых ситуаций риска неизбежно содержит в себе аспекты приписывания ответственности и вины. Работы М.Дуглас релевантны рассматриваемому кейсу (террористическому акту) и в другом отношении: они позволяют «обойти» проблемный вопрос, в какой степени террористический акт является риском. Риск, в ее понимании, фактически отождествляется с опасностью, некими нежелательными результатами – и именно в таком качестве (примем это в качестве аксиомы) теракт воспринимается в массовом сознании. В то же время хотя сюжеты, связанные с ответственностью, постоянно фигурируют в эмпирических исследованиях (например, при изучении различных аспектов повседневных рисков [10], принятия индивидуальных решений относительно собственного здоровья [11] или своих детей [12]), задача по выявлению специфики приписывания ответственности разного рода акторам в ситуации террористического акта является новой для социологии риска. Отсутствие разработанной методологии/методики в рамках социологии риска по решению этой задачи определяет цель настоящего исследования: предложить методику, позволяющую выявить особенности приписывания ответственности и вины различным акторам в ситуации террористического акта. 937 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Отправной точкой для разработки указанной методики послужили решения, предложенные в рамках так называемой «народной социологии» (“Folk Sociology”), ставящей вопросы о глубине, точности и надежности описательного и объяснительного знания акторов «о себе и о социальном мире, в котором они действуют», в том числе их знания «о причинах и следствиях собственного поведения и поведения других людей» [13]. Отдельное направление «народной социологии» связано изучением «наивного» приписывания моральной ответственности или виновности различного рода акторам. В качестве метода исследования используется факторные экспериментальные планы, в которых варьируются различные элементы так называемых виньеток-сценариев, которые, в свою очередь, оцениваются респондентами по различным параметрам [14; 15]. Впрочем, исследования «народной социологии» связаны не только с методологией, развитой преимущественно в когнитивной науке и социальной психологии. Существуют попытки получить доступ к обыденному социальному знанию и субъективным теориям в ходе анализа неформализованных глубинных интервью [16]. Предлагаемая нами методика в некотором смысле занимает промежуточное положение между этими двумя обозначенными направлениями. Поясним это на примере. В упомянутой статьей Ликеля и коллег [15] изучается восприятия коллективной ответственности акторов, способствовавших (или не препятствовавших) инциденту в средней школе в городе Литлтон (штат Колорадо) 20 апреля 1999 года, когда двое школьников убили 12 соучеников и одного учителя. Разработанный эксперимент направлен на изучение различных аспектов виновности ряда коллективных акторов, причастных к трагедии. При этом нас интересует процедура, посредством которой выделялись эти акторы. В данном исследовании они определялись «на основе данных СМИ» [15, p. 199]. Однако такой способ отбора и последующие эксперименты не позволяют ответить на следующие вопросы: • Какие акторы «изначально» (до помещения в экспериментальную ситуацию) воспринимаются субъектами (наблюдателями) как причастные к данному событию? • Каким образом эти субъекты «изначально» приписывали ответственность/виновность соответствующим акторам? В предлагаемом исследовании мы пытаемся получить доступ к сознанию респондентов не посредством различных опросных методик, а анализируя тексты (блоги/микроблоги), «произведенные» неспециалистами в сети интернет по поводу террористического акта. В таком случае мы минимизируем влияние инструментария (и самого факта участия в эксперименте/опросе) на полученные результаты, осознавая при этом специфику самой интернет-коммуникации (опосредованной компьютером коммуникации), которая также ограничивает валидность выводов (в частности, вопрос о том, в какой степени восприятие событий блогерами совпадает с реакциями «обычных» людей). 938 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Обозначим тезисно алгоритм, позволивший на начальной стадии анализа блогов подойти ближе к изучению приписывания ответственности и вины в ситуации теракта. Эмпирический кейс – теракт в аэропорту Домодедово в январе 2011 г., информационная база – тексты блогов в связи с данным терактом, размещенные на двух платформах – LiveJournal.com и Twitter. 1. Формирование исходной базы данных. Сбор всех связанных с терактом русскоязычных сообщений (без комментариев) на платформах Twitter и LiveJournal. Для сбора данных в Живом журнале использовался сервис мониторинга социальных медиа IQBuzz����������������������������� ����������������������������������� [17], который агрегирует сообщения пользователей из различных социальных медиа и позволяет делать выгрузку сообщений по ключевым словам и сложным запросам. В выборку сообщений из Живого журнала попали записи в блогах, сделанные в период с 16:32 24 января 2011 г. по 23:59 27 января 2011 г., с упоминанием одного из ключевых слов: «Домодедово» или «Domodedovo». Общий объем собранных данных – 21888 сообщений. Для сбора данных в системе микроблогов Twitter использовалась поисковая система Google (сервис поиск по микроблогам). В качестве ключевых слов для поиска были выбраны наиболее характерные для ситуации хеш-теги: #domodedovo и #dmd, а так же само слово «Домодедово» на кириллице в различных вариантах написания. В выборку попадали сообщения, имеющие отношение к русскоязычному сегменту Twitter: написанные с использованием кириллицы, либо с указанием на русский язык в профиле автора сообщения. Были собраны сообщения, опубликованные в период с 16:32 24 января 2011 г. по 23:59 27 января 2011 г. Общий объем собранных данных – 55246 записей в системе микроблогов. 2. Формирование случайной выборки из 300 сообщений по каждой базе данных. Оба массива данных далее анализировались двумя исследователями (независимо друг от друга) на предмет упоминания: акторов, причастных к данному теракту. Рабочее определение актора – это некоторый субъект (индивидуальный, коллективный или институциональный), который осуществлял некоторое действие (в том числе воздерживался) или имел соответствующие намерения; иными словами, актор – это и тот, кто действовал, и тот, кто бездействовал (при этом будучи причастным к ситуации). действий и их результатов (некоторых событий, как правило, неблагоприятных), совершенных данными акторами (или к которым они причастны). 3. Выделение перечня акторов и действий (событий), что стало результатом работы на предыдущем этапе – сопоставления предварительных списков и обсуждения спорных мест. Реализация начальной стадии анализа обнаружило следующие взаимосвязанные вопросы, требующие уточнения в ходе дальнейшей работы: 939 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы • Каким образом учитывать «направленность» конкретного сообщения? Предварительный анализ показал, что существуют принципиальные различия между «авторскими» сообщениями, «перепостами» авторских сообщений и «перепостами» СМИ / официальных источников. Так, в проанализированной выборке LiveJournal.com было порядка 35% «авторских» сообщений, однако следует учитывать наличие «смешанных» стратегий. • Каким образом определять, кто именно выделяет акторов и приписывает ответственность? Во-первых, анализ выявил «многослойность» самой ситуации приписывания ответственности. Рассмотрим пример: «Медведев уволил высокопоставленного сотрудника транспортной милиции за то, что тот не предотвратил взрыв террориста-самоубийцы». В качестве акторов в этом случае могут выступать и Медведев, и сотрудник транспортной милиции. Во-вторых, затруднительно (особенно в случае «перепостов») делать выводы о том, в какой степени содержание блога отражает ментальные состояния авторов блогов. Если упомянутый выше пример – цитата из СМИ, то совершенно не обязательно, что автор блога солидаризируется с этим мнением (оно отражает его восприятие ситуации). • Возможно ли автоматизировать идентификацию наличия упоминания об акторах и их ответственности? Имеющиеся данные свидетельствуют о том, что автоматизировать идентифицировать упоминание отдельных акторов возможно, тогда как суждения об ответственности могут быть выявлены лишь в результате «качественного» анализа сообщений. Эти и другие вопросы должны быть детально рассмотрены при переходе к следующей стадии анализа. Библиографический список 1. Prentice S., Huffman E. Social Media’s New Role in Emergency Management // Emergency Management and Robotics for Hazardous Environments [Electronic resources]. URL: http://www.inl.gov/technicalpublications/ Documents/3931947.pdf (Дата обращения: 27.09.2011). 2. Boyd D.M., Ellison N.B. Social Network Sites: Definition, History, and Scholarship // Journal of Computer Mediated Communication. 2007. Vol. 13. Is. 1. P. 210-230. 3. Oreilly T. What is Web 2.0: Design Patterns and Business Models for the Next Generation of Software // Communication & Strategies. 2007. No. 1. 4. Давыдов А. А. Социология изучает блогосферу // Социологические исследования. 2008. № 11. С. 92-101. 5. Social Media in Disasters and Emergencies [Electronic resources]. URL: http://www.redcross.org/www-files/Documents/pdf/ SocialMediainDisasters.pdf (Дата обращения: 27.09.2011). 940 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы 6. Дуглас М. Риск как судебный механизм // THESIS. 1994. № 5. С. 242-253. 7. Баньковская С.П. Мери Дуглас: Экскурс в антропологический модернизм // Дуглас М. Чистота и опасность: анализ представлений об осквернении и табу. М.: КАНОН-Пресс-Ц, Кучково поле, 2000. С. 5-16. 8. Луман Н. Понятие риска // THESIS. 1994. № 5. С. 135-160. 9. Мозговая А. В. Риск как социологическая категория // Социология: 4М. 2006. №22. С. 5-18. 10. Tulloch J., Lupton D. Risk and Everyday Life. London: Sage Publications, 2003. 11. Charles C., Redko C., Whelan T., Gafni1 A., Reyno L. Doing nothing is no choice: lay constructions of treatment decision-making among women with early-stage breast cancer // Sociology of Health & Illness. 1998. Vol. 20. No.1. P. 71-95. 12. Murphy E. Risk, Responsibility, and Rhetoric in Infant Feeding // Journal of Contemporary Ethnography. 2000. Vol. 29. P. 291-325. 13. Девятко И.Ф., Абрамов Р.Н., Кожанов А.А. О пределах и природе дескриптивного обыденного знания о социальном мире // Социол. исслед. 2010. №9. С. 3-17. 14. Lagnado D.A., Channon S. Judgements of cause and blame // Cognition. 2008. Vol. 108. P. 754-770. 15. Lickel B., Schmader T., Hamilton D. A Case of Collective Responsibility: Who Else Was to Blame for the Columbine High School Shootings? // Personality and Social Psychology Bulletin. 2003. Vol. 29. P. 194-204. 16. Рождественская Е.Ю. Документальный доступ к «субъективным микротеориям» и обыденному знанию // Социология: Методология, методы, математическое моделирование. 2011. № 33. C. 80—111. 17. О сервисе IQBuzz [Электронный ресурс]. URL: http://www.iqbuzz.ru/ about.php (Дата обращения: 27.05.2012). 941 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Тэн Минь, Москва Брендинг как коммуникация с потребителем: особенности в Китае Аннотация В статье рассматривается сущность брендинга как социальной коммуникации, а также особенности становления культуры брендов в Китае. Говорится о роли ценностной составляющей в китайской культуре брендов. Ключевые слова: брендинг, коммуникация, культура брендов, китайские бренды Есть много определений понятия «культура». Но обязательным компонентом любой культуры является система ценностей, как традиционных, так и новых, которые значимы для людей, разделяющих данную культуру. Проявления культуры тотальны и многообразны. Культура общества сказывается в любых аспектах человеческой жизнедеятельности, в том числе и в его потреблении. Именно культура во многом определяет набор потребляемых товаров, те качества, которые ценят в товарах покупатели, особенности маркетинга этих товаров, образы и аргументы в пользу товара, используемые в рекламе [7]. С другой стороны, культура влияет на всё производство в стране. Перечень создаваемой продукции, её качество, внешний вид, особенности конструкции часто являются следствием культуры страны. Это правило действует даже сегодня, в условиях глобализации производства и потребления. Сегодня китайский потребительский рынок является вторым в мире, по экспорту же потребительских товаров Китай стоит на первом месте в мире. Такие объёмы продаж внутри страны и за рубежом не могли бы быть достигнуты без коммуникации с потребителем, без такой его части как брендинг. Понятие «бренд» является одним из основных в маркетинге. Под брендом мы понимаем торговую марку, которая пользуется положительной репутацией у потребителей, увязана в сознании потребительской аудитории с определенной системой ценностей, представлений, образов. Бренд – это такая торговая марка, относительно которой у потребителей сформирова- 942 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы лась определенная система представлений. Эти представления, а не только реальные качества товара, заставляют предпочесть эту марку другим аналогичным товарам. В условиях высокого уровня конкуренции перед современными компаниями появляются новые вызовы, главным из которых является проблема удержания рыночных позиций и сохранения эффективности деятельности предприятий. Руководством современных компаний постоянно принимаются решения, направленные на увеличение доли рынка предприятий, снижения расходов для ведения «ценовой конкуренции» и другие мероприятия. Однако, как показывает практика, все эти стандартные решения зачастую уже не действенны. На современном этапе значительная часть экспертов склоняется к мнению о том, что главным факторам успеха современных компаний является приверженность потребителей к их продукции на эмоциональном уровне, а не на экономическом Брендинг представляет собой процесс создания бренда и управления им. Брендинг как процесс может включать в себя такие элементы как создание, усиление, репозиционирование, внесение изменений в стадии развития бренда, его расширение и углубление. Согласно определению О.О.Савельевой , брендинг представляет собой социальную технологию придания популярности товарной марке, формирования вокруг неё «воображаемого сообщества» приверженцев марки [5, 272]. Для компании же, которая намерена использовать технологии брендинга главной задачей является формирование социальной группы, для которой продукция этой компании станет неким ярлыком, идентификатором в обществе и носителем определённого комплекса элементов восприятия продукции компании на когнитивном уровне. Одна из причин широкого распространения брендинга – потребитель готов платить за брендовую продукцию, которая соответствует его представлениям больше, чем за аналогичные по потребительским свойствам товары, не соответствующие представлениям. Сегодня в литературе популярно выражение «культура брендов» (бренд-культура). Бренд-культура – это отношения между потребителем и вещью ( фактически – между потребителем и производителем), имеющие длительный характер. В рамках бренд-культуры фирма старается не только поддерживать на должном уровне качество самого товара, но и оказывать постоянное воздействие на потребителя через каналы маркетинговой коммуникации (рекламу, PR и т. п.). Результат такого воздействия – бренд становится частью повседневности потребителя, атрибутом его стиля жизни. Более того, в некоторых случаях бренды становятся частью культуры страны и даже частью культурного наследия страны-создателя. Так, в США частью культуры стал рекламный персонаж «ковбой Marlboro», бренд CocaCola, бренды голливудских киностудий и т. д. Бренд может оставаться неизменным брендом только в рамках своей «родной» бренд-культуры. При выходе же на международный рынок бренд должен как-то модифицироваться, подстраиваться под ожидания и представления местной потребительской аудитории, адаптироваться к её образу жизни. Поскольку эти 943 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы представления определяются, в конечном счёте, культурой, то бренду при выходе на зарубежный рынок приходится, фактически, подстраиваться под культуру другой страны, порой видоизменяться внешне, менять название, рекламу. Влияние культуры страны на особенности бренда, на формы его продвижения на рынки мало изучено и, несомненно, нуждается в дальнейшем рассмотрении. Культура брендов в Китае также не имеет широкого отражения в научных публикациях. Поэтому в статье мы решили остановиться на специфике культуры китайских брендов. Для этого важно рассмотреть главные особенности китайского общества. Главная особенность китайского общества, очень значимая для понимания специфики китайского брендинга – это очень значимая роль коллективных стандартов и коллективных оценок для индивидуума, в том числе и в сфере потребления. Китайцы предпочитают придерживаться потребительских стандартов своей большой и малой социальной групп гораздо более охотно и более последовательно, чем это делают люди западной индивидуалистической культуры. Китайские потребители склонны рассматривать бренд как часть их социальной жизни, а не просто часть их индивидуального потребительского поведения. Потребление носит коллективный характер и увязано с системой социальных отношений потребителя. Поэтому в Китае пользуются популярностью массовые бренды, рассчитанные на широкий социальный слой. В таком предпочтении сказывается не только более доступная цена подобных брендов, но и стремление следовать широко распространённым стандартам [2]. Формирование рыночной экономики началось в Китае в 1978 г. Страна стала централизованно уходить от полностью планируемой из единого центра экономики, постепенно избавляться от всеобщего товарного дефицита. С начала 80‑х годов ХХ века можно говорить о китайском маркетинге и брендинге. Первый этап формирования китайской культуры брендов начался именно тогда [8]. На рынках потребительских товаров появились международные бренды и бренды зарубежных совместных предприятий. Но их маркетинговое продвижение, реклама носили очень скромный характер, потребитель просто постепенно привыкал к наличию товаров на рынке, к самому понятию «бренд». На втором этапе, в 1990‑х годах на рынке произошли очень большие изменения. Предложение во многих товарных группах стало опережать спрос, что усилило конкуренцию между отдельными китайскими производителями. Обычным делом стали ценовые войны. Вторым по значимости инструментом конкурентной борьбы (после цены) стала рассматриваться реклама, в том числе долговременная, направленная на превращение торговой марки в бренд, а не просто на краткое увеличение продаж. Но в 90‑х годах знаний о брендинге ещё не хватало. В рекламе работали филиалы крупных зарубежных рекламных агентств, но они занимались продвижением на китайских рынок , прежде всего, иностранных брендов. Специалистов, способных грамотно превратить товары китайских предприятий в бренды, очень сильно не хватало. В 90‑х годах китайские компании 944 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы вообще не видели особой разницы между брендингом и обычной рекламой. Они считали, что сами по себе большие расходы на рекламу создадут «большие бренды», продажи которых будут постоянно и автоматически расти. Но быстро выяснилась ошибочность подобных представлений. Большинство брендов, созданных в Китае в тот период, имели короткий жизненный цикл, не смогли закрепиться на рынке, стать частью жизненного стиля потребителя. Бренд в среднем существовал семь с половиной лет. Один пример: в 1995 году более чем 200 торговых марок соревновались на рынке потребительских изделий электронной промышленности. Через пять лет осталось только 20 из них. Таким образом, процент выживаемости – лишь 10% [8]. С 2000 г. начался третий этап развития бренд-культуры в Китае. Он идёт в сложных условиях глобализации китайской экономики. В ноябре 2001 Китай стал полноправным членом Всемирной торговой организации. На внутреннем рынке появилось много внешних конкурентов. На китайских предприятиях появились свободные мощности, стала снижаться прибыль. Было принято решение ещё более активно выходить с китайскими товарами на зарубежные рынки. Но для этого нужно сформировать у зарубежных потребителей новый взгляд на китайские товары, приспособиться к более высоким требованиям мирового рынка. Между тем, до самого последнего времени о китайских брендах зарубежные потребители имели весьма приблизительное представление. Многие вообще не знали о том, что в Китае производятся «фирменные» товары. Как правило, китайские товары ассоциировались с дешевизной и низким качеством. Примерно так же относился зарубежный покупатель к японским товарам в конце 40‑х и в 50‑е годы. Потребовались серьёзные усилия по изменению этих представлений. В начале ХХ1 века, проводя исследование потребительских стереотипов, сформировавшихся в мире относительно китайских товаров, эксперты международной исследовательской компании Interbrand [3] опросили (с помощью анкеты) 250 маркетологов – профессионалов. Один из вопросов анкеты звучал так: «По вашему мнению, чего больше приносит надпись «Сделано в Китае» – вреда или пользы?» Ответы респондентов были на тот момент очевидными: 79% заявило, что китайское происхождение только вредит товарам, нанося серьезный удар по имиджу товарной марки. Второй вопрос, ответы на который позволили выявить всю силу предубеждения к китайским брендам, был составлен следующим образом: «Расположите 10 предложенных характеристик китайских товаров в том порядке, в котором, по вашему мнению, они их наиболее адекватно характеризуют» . Первые три позиции в начале списка заняли следующие характеристики: дешевые, низкого качества, ненадежные [3]. Конечно, превратить китайские товарные марки в полноценные бренды в таких условиях было нелегко. Эксперты Interbrand определили две группы китайских брендов. Первая – бренды-имитаторы зарубежных аналогов. Их преимущество – только низкая цена. Превратить их в известные мировые бренды практически невозможно. Вторая группа – оригинальные 945 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы китайские бренды, которые могут стать известными и популярными за пределами Китая. Именно они вошли в рейтинг ценных китайских брендов и с ними начали работать опытные маркетологи и рекламисты. Это имело положительный результат. В 2011 г. 12 оригинальных китайских брендов попали в 100 лучших брендов мира. На первом месте из них находится телекоммуникационная компания China Mobile, на втором и третьем местах финансовые гиганты China Life и China Construction bank. В число 12 вошли, также, интернет-компания Tencent, фирма Lenovo (компьютеры и программное обеспечение) [8]. Примечательно, что в 2011 г. в список «100 брендов мира» вошло 11 новых брендов. Из них почти половина – это китайские бренды. Таким образом, китайские бренды активно вливаются в мировой рынок во многом благодаря вниманию к развитию китайской брендкультуры. Именно стремление стать частью социальной жизни не только потребителей самого Китая, но многих других стран, а также доступность китайских брендов повлияли на такую широкую их экспансию на мировой рынок. Тем не менее, брендинг в Китае только развивается. Для того, чтобы китайские бренды ассоциировались у потребителей не только с массовостью и доступностью ( пока это ведущие компоненты китайской брендкультуры), но и с высоким качеством, требуются значительные маркетинговые усилия. В первую очередь эти усилия должны касаться внедрения в бренд-культуру понятия «качество». И тогда китайские бренды смогут занять достойное место на мировых рынках. Библиографический список 1. Глобальный рост китайских марок. URL: http://europe.chinadaily.com. cn/epaper/2011-05/13/content_12505177.htm. 2. Китайская культура. URL: http://cerdi.org/uploads/sfCmsContent/ html/253/LI_Chen.pdf. 3. Китайские бренды. URL: http://expert.ru/kazakhstan/2007/26/ kitayskie_brendy/. 4. Клифтон Р., Симмонс Дж. Бренды и брендинг. М.: 2008. 5. Савельева О.О. Социологические основания рекламного воздействия. Saarbrücken: 2011. 6. Секстон Д. Университет Трампа. Брендинг. М.: 2010. 7. Стратегия брендинга. URL: http://www.brandingstrategyinsider. com/2009/05/the-impact-of-culture-on-branding.html. 8. Сделано в Китае. URL: http://dspace.brunel.ac.uk/bitstream/2438/1709/4/ made%20in%20china.pdf. 946 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Усачева О. А., Москва Деятельность экологических некоммерческих организаций в России и странах Евросоюза: сравнительный анализ Аннотация В докладе сравниваются структурно-функциональные особенности экологических некоммерческих организаций (экоНКО) в России и странах Евросоюза в последние двадцать лет. Сравнение произведено в контексте их деятельности, который складывается из глобальных, страновых и локальных факторов: усиления социальноэкологических рисков, всеобщей информатизация и сетевизации, изменения роли государства, появления глобального рынка и изменения отношений экоНКО с властью, бизнесом, СМИ и населением. Ключевые слова: гражданское общество, глобализация, экологические некоммерческие организации, социальный капитал, структура политических возможностей, Европейский союз, Россия Постановка проблемы Социально-экономические связи России и стран западной и центральной Европы (ныне Европейский Союз, ЕС) существуют уже много веков, поэтому вопрос о взаимодействии и степени приемлемости западных образцов организаций гражданского общества для РФ исторически был всегда актуален. Сегодня это, прежде всего, касается функционирования гражданских организаций нового типа, в частности экологических некоммерческих организаций (экоНКО), так как вопрос о роли гражданских инициатив и общественных движений в развитии общества, является одним из центральных для социологов России и Европы. Сегодня экоНКО являются одними из наиболее активных и результативных акторов гражданского общества и постепенно берут на себя функции, которые не выполняются государственными структурами, приобретая, таким образом, все большую значимость в решении социальных проблем, связанных с качеством среды обитания населения. ЭкоНКО представляют 947 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы собой связанные сетями ячейки гражданского общества, выполняющие следующие базовые функции: социализирующую (в отношении своих активистов и сочувствующих); поддерживающую, состоящую в деятельности по сохранению этих групп в критических ситуациях; накопления социального капитала; инструментальную, направленную на решение конкретных экологических проблем и защиту природы в целом; и экспрессивную, удовлетворяющую потребность людей во взаимном доверии, поддержке, уважении и признании. ЭкоНКО участвуют также в формировании политики устойчивого природопользования и экологизации сознания населения. Успех деятельности экоНКО зависит прежде всего от взаимоотношений со структурами власти и бизнесом, которые по-разному складываются в России и ЕС. Актуальность данного сравнительного исследования состоит в том, что, несмотря на разный экономический и политический контекст, структурно-функциональная организация внутри некоммерческого сектора сближается. Большинство экоНКО в ЕС и их часть в РФ имеет международный характер, способствуя глобализации гражданского общества, что может иметь прогностическое значение. Аналитические инструменты для сравнительного описания деятельности экологических некоммерческих организаций Методологической основой проведенного исследования является качественный сравнительный анализ, подразумевающий, прежде всего: (1) контекстуальность, т. е. знание социальной, экологической и культурной ситуации в сравниваемых странах, (2) использование общего теоретикометодологического инструментария; и (3) синхронность, т. е. сравнение объектов, находящихся в одном временном интервале. Исследование опирается на: междисциплинарный подход, поскольку структура и функции экоНКО детерминируются экономическими, политическими, социальными и природными процессами; на концепцию сетевого подхода в социологии [1; 2]; на средовой подход или концепцию «порождающей среды» [3; 4]; на концепцию структуры политических возможностей [5]; на мобилизационный подход [6], а также на теории глобализации [7] и общества риска [8]. Метод изучения случая выбран как оптимальный для сравнительного анализа структуры и функций экоНКО в различных контекстах. Данным методом ыли проанализированы две международные экоНКО, имеющие отделения в странах ЕС и РФ (Лесной попечительский совет и Гринпис). Функции и структура их связей описываются посредством выявления внешних и внутренних факторов, влияющих на их развитие в условиях глобализации. Применялись следующие методы сбора информации: глубинные интервью, изучение документов, анализ содержания их интернет-сайтов. 948 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Глобализация как условие деятельности экоНКО в РФ и ЕС Можно выделить не менее шести общих трендов развития экоНКО в условиях глобализации. Среди них: (1) всевозрастающие риски (социальные, экологические, техногенные), требующие быстрой мобилизации различных сил общества для устранения их последствий и последующей реабилитации социобиотехнических систе [9]; (2) развитие глобального рынка как условие усиления межстрановой взаимозависимости; (3) изменение отношений экоНКО с государством: перераспределение функций между ними; (4) расширение структуры политических возможностей экоНКО вследствие сетевизации их деятельности. Интернет-сети позволяют действовать «поверх» социального порядка, созданного международными структурами и национальными государствами; (5) профессионализация деятельности экоНКО. Отчужденность экоНКО от власти, усиление потребительского отношения к природе вследствие ориентации государственной экологической политики на интенсивную эксплуатацию природных ресурсов заставляют российские экоНКО все больше профессионализироваться. То же происходит и в ЕС, но там экоНКО имеют возможность влиять на выработку решений в сфере охраны природы, а в РФ экспертный ресурс российских экоНКО практически не используется при выработке экологической политики; (6) виртуализация деятельности экоНКО, связанная с использованием ИКТ, ставших площадкой и инструментом взаимодействия экоНКО и их сторонников. Виртуальное экосообщество имеет выход в реальность, где в ситуации критического случая трансформируются из «горизонтального» в «иерархическое». И, наоборот, когда пресс реальности слишком велик, экоактивизм перемещается в виртуальную сферу [10]. Тем не менее, векторы глобализации экоНКО ЕС и РФ разнонаправлены. В ЕС вектор ее деятельности направлен «изнутри-вовне», поскольку, экоНКО, находясь в некоторой точке ЕС, мобилизует ресурсы для защиты множества экосистем по всему миру. В России же вектор глобализации направлен «снаружи-вовнутрь», поскольку происходит глобальная мобилизация ресурсов для решения конкретной проблемы в некоторой «точке» (или ареале) внутри России. Несмотря на наличие общих тенденций, развитие экоНКО в РФ и ЕС происходит в разных контекстах, которые состоят из социально-экономической условий и структуры политических возможностей. В качестве примеров рассмотрим два случая: деятельность Лесного попечительского совета и Гринпис. 949 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Случай 1. Сравнение деятельности Лесного попечительского совета в РФ и ЕС Лесной попечительский совет (ЛПС) — это международная некоммерческая членская организация, объединяющая около 800 влиятельных организаций и индивидуальных членов, в том числе из ЕС и России ставшая глобальным лидером в контроле над поставками сертифицированных продуктов на экологически чувствительные рынки. ЛПС был создан в 1993 г. в канадском г. Торонто по инициативе лесопользователей, торговых, экологических и правозащитных организаций со всего мира как новый институт гражданского общества, оптимизирующий процесс лесопользования в мире для мотивации владельцев лесных угодий и компаний, задействованных в лесной индустрии. Он призван выступать третьей стороной в процессе принятия значимых социально-экологических решений, ограничивая влияние крупного бизнеса и препятствуя прямому вмешательству правительственных органов в нормотворчество, касающееся лесопользования. Миссией ЛПС является распространение принципов экологически ответственного, социально ориентированного и экономически выгодного лесоуправления [11]. ЛПС является примером типичной полупрофессиональной экоНКО, основывающейся на принципах устойчивого природопользования, социального контроля, ответственности и партнерства. ЛПС выступает в качестве посредника между всеми заинтересованными сторонами процесса лесопользования, как-то: (1) физическими лицами или группами, которые прямо или косвенно вовлечены в систему отношений, связанных с лесным комплексом и эксплуатацией лесных угодий, (2) местными жителями, чья жизнь неразрывно связана с лесом, (3) работниками лесного хозяйства, (4) лесозаготовителями, (5) экоНКО, (6) сотрудниками научно-исследовательских организаций, а также (7) благотворительных и других общественных организаций и групп по защите прав человека, (8) работниками государственных структур, (8) торговыыми представителями и ассоциациями по торговле древесиной и др. [12]. Иными словами, ЛПС – это международная междисциплинарная и межсекторальная гражданская сетевая организация. Сопоставляя программы добровольной лесной сертификации ЛПС в ЕС и РФ, можно сделать следующие выводы: (1) В РФ леса принадлежат государству, и программа сертификации, работающая при поддержке государственных служб, имеет шанс на успешную реализацию. Однако поскольку ЛПС-сертификация носит добровольный характер, вступить в программу решают далеко не все лесопользователи. В Европе большинство лесов находятся в частных владениях, вследствие чего государство дистанцировано от процесса добровольной лесной сертификации; (2) вначале в РФ существовала обязательная государственная сертификация лесов, для которой программа добровольной лесной сертификации ЛПС 950 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы стала конкурентом. Сегодня в РФ осталась только добровольная сертификации по двум программам ЛПС и Паневропейской лесной сертифиакции (PEFC), но ЛПС однозначно лидирует. В ЕС также наблюдается конкуренция между экоНКО и бизнес-ассоциациями (PEFC) за право осуществлять добровольную сертификацию. В связи с тем, что рынки ЕС зависимы от лесных продуктов, получаемых за пределами своих государств, внимание многих европейских отделений ЛПС обращено на сертификацию лесов, находящихся не на территории Европы. В России, наоборот, компании озабочены тем, чтобы экспортировать древесину в другие страны, и участие в программе добровольной лесной сертификации дает им конкурентные преимущества на глобальном рынке. Случай 2. Сравнение деятельности Гринпис в РФ и ЕС ЭкоНКО Гринпис имеет давнюю и динамичную историю, начавшуюся с радикальных кампаний против ядерных испытаний и браконьерства в 1970‑х гг. Сегодня это глобальная некоммерческая неправительственная природоохранная организация, состоящая из Международного отделения, созданного в 1979 г., и национальных и региональных отделений более чем в 40 странах мира. Каждый офис независим в проведении глобальных стратегических кампаний с учетом социально-политических контекстов, в которых они работают, и поиске финансирования своей работы. Основные принципы работы Гринпис: (1) акции прямого действия, т. е. приносящие непосредственный результат; (2) ненасильственность и (3) независимость. Средствами Гринпис для достижения цели охраны природы служат исследования, лоббирование, дипломатия, а также ненасильственный конфликт и стимулирование общественных дискуссий по вопросам экологии [13; 14]. Главным ресурсом деятельности организации являются волонтеры и ее сторонники, проводящие мирные акции, делающие пожертвования и соблюдающие принципы и рекомендации Гринпис. Всего сегодня у Гринпис функционирует семь глобальных программ, связанных с: (1) изменением климата, (2) защитой лесов и (3) океанов, (4) развитием устойчивого сельского хозяйства без применения ГМО, (5) предотвращением токсического загрязнения различных сред, (6) минимизацией использования ядерной энергетики и (7) содействием миру и разоружению. Однако, в зависимости от специфики региона или страны, как в случае с РФ, сотрудниками организации разрабатываются дополнительные направления работы (новые программы и проекты). Таким образом, Гринпис выступает не только в защиту природы, но и за социальное благополучие населения. В связи с разницей в структуре политических возможностей для экоНКО, деятельность Гринпис в РФ и ЕС имеет ряд различий. Так, например, власти стран ЕС достаточно лояльны к экоНКО, бизнес вынужден соблюдать принципы социальной ответственности, а население оказывает им широкую поддержку. Кроме того, Гринпис в Европе воспринимается как 951 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы независимое экспертное сообщество, к нему прислушиваются в решении экологических проблем на высшем уровне. В отличие от России, в Европе функционируют Зеленые партии, и, например, программный директор Французского отделения Гринпис стал членом парламента ЕС. Связи между Зелеными партиями, политиками и экоНКО, особенно такими, как Гринпис и WWF, очень тесные. Они работают вместе, и поэтому международный Гринпис имеет партнеров на политической арене, в отличие от России, где экоНКО очень сложно заручиться политической поддержкой своего правительства. Сами российские экоактивисты зачастую даже не надеются на поддержку политических партий в ближайшем будущем, считая, что развитие экологического движения в России будет происходить благодаря росту местных инициативных групп, т. е. гражданских групп, возникающих снизу, с которыми экоНКО активно работают. Отчужденный контекст, связанный с противоборством союза власти и бизнеса с экоНКО, нехватка ресурсов, закрытость центральных СМИ и слабая поддержка широких масс населения сильно осложняет работу Гринпис в России. Его экспертный ресурс официально практически не используется за пределами сети экологического движения. Тем не менее, эта организация находит возможность действовать в качестве посредника между теоретиками и практиками устойчивого природопользования, но, чаще всего, на неформальном уровне. По оценкам экоактивистов, роль и функции экоНКО в России намного шире, чем на Западе, именно за счет того, что «в западном обществе очень многие экологические ниши заняты, а в России свободны». Так, например, при создании национальных парков природоохранникам приходится брать на себя те функции, которые в ЕС выполняют бюрократические структуры и научные организации, включая проведение экологической экспертизы и обоснование необходимости выделения особо охраняемых природных территорий и т. д. «Если в Европе задача зеленых организаций состоит в том, чтобы подтолкнуть процесс, разбудить общество и власть, то у нас приходится делать все от начала до конца. В этом, с одной стороны, сила движения, потому что заставляет его активистов быть квалифицированными специалистами, а с другой стороны – слабость, потому что отнимает очень много сил» [Из интервью с А. Ярошенко]. Таким образом, деятельность Гринпис и подобных организаций иллюстрирует работу новых гражданских институтов, которые с одной стороны в России ущемляются, не имея необходимых ресурсов кроме экспертных знаний, профессионализма и связей внутри гражданского общества, а с другой, оказывается, имеют реальную возможность самостоятельно решать вопросы охраны природы и защиты интересов населения. 952 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Выводы В заключение следует подчеркнуть значимость сравнительных исследований в социологии при изучении организаций гражданского общества, постепенно проявляющих все более схожие тенденции развития, особенно в последние годы в условиях глобализации. Но, несмотря на существование общих трендов, обратим внимание на множество средовых особенностей, влияющих на их работу: в частности – это специфика отношений с различными социальными субъектами: властью, бизнесом, населением, СМИ. Деятельность экоНКО в РФ и ЕС имеет ярко выраженный контекстуальный характер: в РФ структура легальных политических возможностей для экоНКО ограничена – в ЕС она более широкая и может изменяться под воздействием экоНКО, что способствует их более эффективному участию в охране природы и устойчивом природопользовании. В России отношения экоНКО с государством носят оппозиционный характер притом, что на неформальном уровне происходит перераспределение функций между ними, т. е. экоНКО берут на себя часть задач, не выполняемых государственными службами. В ЕС преобладают партнерские отношения между экоНКО и структурами власти, функции между ними четко согласованы и распределены. В ЕС также выше уровень поддержки экоНКО населением и им более открыты СМИ, в то время как в РФ наблюдается слабая информированность населения, а соответственно и низкий уровень доверия и поддержки экоНКО разными социальными группами, что является большой проблемой и трудностью для распространения природоохранных ценностей, носителями которых являются экоНКО. Тем не менее, и в РФ, и в ЕС эффективность деятельности экоНКО зависит не только от количества сторонников, но от связей между самими организациями, от актуализации социального капитала, наработанного за годы работы в природоохранной сфере рядовыми сотрудниками и лидерами экоНКО. Именно совокупный социальный капитал сетей экоНКО, включающий связи и междисциплинарные знания способствует формированию новых гражданских институтов, объединяющих разные социальные силы для комплексного междисциплинарного решения вопросов охраны природы и соблюдения конституционного права населения жить в здоровой и безопасной среде. 953 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Библиографический список 1. Castells, M. The rise of the network society. Malden, MA: Blackwell. 2000. 2. Diani, M. Analyzing Social Movement Networks, in Diani, M. and Eyerman, R. (eds) Studying Collective Action, London: Sage. 1992. 3. Яницкий, О. Экологическое движение в «переходном» обществе: проблемы теории // Социологические исследования. 1998. № 10. С. 22-33. 4. Яницкий, О. Экологическая культура: Очерки взаимодействия науки и практики / ИС РАН. – М.: Наука, 2007. 5. Tarrow, S. Struggle, politics and reform: collective action, social movements and cycles of protest. Cornell Univ. Western soc. 1989. 6. McCarthy, J., Zald, M. Resource mobilization and social movements: a partial theory // American Journal of Sociology, 1977. 7. Покровский, Н. Конвергенция, глобализация и конфликт (по мотивам П.А. Сорокина) / Pro et Contra. Т. 2. № 1. Зима. 1997. С. 53-66. 8. Beck, U. (1992). Risk Society. Toward a New Modernity. London: SAGE. 9. Яницкий, О. Экомодернизация России: теория, практика, перспектива. М.: Институт социологии РАН. 2011. 10. Мардарь, И. Виртуальное пространство гражданского общества // Досье на цензуру. № 29, 2008. С. 52-59. 11. Птичников, А.В., Третьякова, С.В., Шматкова, Н.М. (ред.) Добровольная лесная сертификация: учеб. пос. для вузов / Всемирный фонд дикой природы (WWF России). — М., 2011. 12. Рекомендации по социальным аспектам сертификации по схеме Лесного попечительского совета FSC. Методическое пособие // Издание ЦНСИ, зарегистрированного консультанта Лесного попечительского совета в России. Тысячнюк М.С., Конюшатов, О.А., Кулясова, А.А., Кулясов, И.П., Тесля, И.В. Вологда, 2009. 13. Скарс, Р. Эковоины. Радикальное движение в защиту природы. Киевский Эколого-Культурный Центр. – Киев: Нобл пресс, 2002. 14. История Гринпис // Сайт Гринпис Россия. 2009. 9 ноября. URL: http://www.greenpeace.org/russia/ru/about/history/ (Дата обращения: 01.06.2012). 954 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Чекрыгина А. Е., Белгород Воздействие рекламы на потребителя Аннотация В статье рассматриваются методы и способы воздействия на покупателя, на его сознание, что в дальнейшем приводит к покупке того или иного товара. Ключевые слова: реклама, целевая аудитория, специалист по рекламе, воздействие на потребителя Реклама вскармливает потребительские способности людей. Она порождает потребности в более высоком уровне жизни. Она ставит перед человеком цель обеспечить себя лучшим жилищем, лучшей одеждой, лучшей пищей. Она стимулирует его усердие и производительность. Она объединяет в плодотворный брачный союз такие вещи, которые в других обстоятельствах просто не сошлись бы друг с другом. Уинстон Черчилль В различных подходах, сферах деятельности встречаются самые разные определения понятия «реклама». Однако с практической точки зрения основная цель и предназначение коммерческой рекламы заключается в стимулировании продаж сейчас и/или в будущем тех или иных товаров или услуг. Для этого реклама воздействует на покупателя и способствует его действиям по приобретению рекламируемых товаров и услуг. При этом используется целый ряд различных методов и приемов, воздействующих на различные психические структуры человека, как на сознательном, так и на бессознательном уровне. Для обозначения этих методов и приемов мы будем использовать понятие «рекламное воздействие». Для определенности говорят о рекламируемых товарах, одновременно подразумевая как товары, так и услуги. Говоря о рекламе в основном, ориентируются на коммерческую рекламу, в отличие от некоммерче955 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы ской. Основной акцент в изложении примеров делается на телевизионные рекламные ролики, поскольку в них, как правило, используется широкий спектр различных приемов рекламного воздействия. Вполне естественно, что реклама заимствует методы воздействия на человека для повышения собственной эффективности. Не только потому, что так говорят психологи, но и, проанализировав свое покупательское поведение сами, мы быстро поймем, что покупку мы совершаем, подчиняясь некому импульсу: колеблемся, колеблемся – и вдруг покупаем. Продуманная реклама как раз и способствует скорейшему проявлению такого импульса. Итак, реклама способствует возникновению транса у покупателей, проявлению покупательского импульса. Для рекламиста, прежде всего, важна психология. Именно она дает основные параметры для разработки рекламных концепций. А искусство должно облечь эти психологически обоснованные концепции во все возможные талантливые формы. Искусство должно перевести сложные психологические расчеты на свой привлекательный и всем понятный язык. В основе любых рекламных технологий лежит манипулирование покупательским поведением. Манипулирование всегда осуществляется неявно, тайно, ибо кто же в здравом рассудке согласиться, чтобы его помимо собственной воли принуждали совершать какие-либо поступки, несвойственные ему. Яркий пример манипулирования – бесчисленное количество разного сорта «экстрасенсов», «магов», «колдунов» и прочих мастеров выманивания денег у людей. Вдруг выясняется, что на нас навели некую «порчу», и только экстрасенсы могут ее успешно «снять» – за приличную плату конечно. Это пример исключительно эффективной манипуляции с целью рекламы своих услуг. Самое важное заключается в том, чтобы сделанный нами выбор нам казался собственным решением, обоснованным и взвешенным. Специалисты говорят о нескольких стадиях манипулирования сознанием. Сначала, определив устойчивые стереотипы, проведя мотивационный анализ, выявив существующие в обществе ценности, манипулятор пытается подчеркнуть, углубить их. Затем вносятся практически незаметные, но весьма значимые элементы, которые начинают исподволь влиять на наше восприятие данного события. И, наконец, глубинное влияние на наши жизненные ценности с целью их абсолютного изменения вплоть до противоположных. Существует множество методов манипуляции массовым сознанием. Например, такие методы, как дробление и локализация. Когда, например, самый интересный материал журнала разделен на несколько частей, которые разбросаны по всему номеру. Таким образом, читатель вынужден просматривать весь журнал, в том числе и рекламные вкладки. В телефильме рекламные вкладки постоянно перебивают сюжет на самом интересном месте, но так как зритель стремится увидеть развязку, он вынужден смотреть и рекламу. 956 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Эффективен и прост метод манипулирования, особенно в политической рекламе, когда тщательно подобранные слухи, разбавленные между собой не связанными и малозначимыми кусочками правды, преподнесенные на фоне туманных рассуждений неких «экспертов» из малоизвестных исследовательских институтов, выдаются за аргументированный и глубокий анализ ситуации. В принципе все способы манипулирования сознанием направлены на то, чтобы добиться нейтрализации действия критического анализа информации целевой аудитории. Однако, воздействие рекламы напрямую зависит от эффективности рекламного ролика. Но от чего эта эффективность зависит? Создание эффективного рекламного сообщения зависит от следующих основных факторов: Шум. Может быть техническим, например, неразборчивый шрифт в печатной рекламе. Однако, наиболее распространенной причиной шума можно назвать перегруженность рекламных каналов. Сегодня в каждом рекламном канале ежедневно транслируется огромное количество рекламных сообщений, которые конкурируют друг с другом. Целевая аудитория. Одна из основных характеристик воздействия рекламы. Из-за перегруженности основных рекламных каналов роликами, все меньше внимания уделяют люди каждому сообщению. Поэтому рекламисты должны создавать такие сообщения, которые с первых секунд начинают «цеплять» целевую аудиторию. Рекламисты должны понимать следующие факторы. Понимание потребности. Воздействие рекламы будет намного эффективней в зависимости от степени решения рекламируемым товаром какой-либо потребности человека. Каждый человек осознает свои потребности, и готов действовать для удовлетворения этих потребностей. Обработка информации. Воздействие рекламы затрудняется большим количеством рекламных сообщений. У людей возникают трудности по осмыслению рекламного сообщения, потому что рекламная информация перемешивается в понимании потребителя. Уклонение. Люди хорошо научились уклоняться от рекламных сообщений. Они переключают каналы, переворачивают страницы, выходят из комнаты, и так далее. Естественно воздействие рекламы в таком случае либо отрицательно, либо отсутствует вообще. Стратегия использования СМИ. Эффективность воздействия рекламы зависит так же и от правильного размещения рекламного сообщения в СМИ. Рекламодателям следует учитывать частоту размещения рекламы, каналы размещения рекламы и т. д. Творческая стратегия. Создание рекламного продукта, а точнее его творческая составляющая, так же важна для рекламы. Эффективное воздействие рекламы и творческий процесс тесно взаимосвязаны и дополняют друг друга. Именно творческие и запоминающиеся сообщения приносят наибольшие продажи и широкую известность продуктам. Эффективное воз957 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы действие рекламы и творческий процесс тесно взаимосвязаны. Существует множество правил создания творческих рекламных сообщений, о которых я расскажу в следующих статьях. Неоспоримо, что реклама намного сильнее зомбирует сознание потребителей и съедает мозг, нежели даже самые абсурдные книги и фильмы и телепередачи. Ни что более так не воздействует на сознание человека, как реклама. Но, важно заметить, что только тонко продуманная идея и ориентация на определенную целевую аудиторию способна действительно поразить человека и убедить его, что данный товар ему просто необходим. Такое завлечение потребителя – это целое искусство психоанализа. Понимать, что хочет и жаждет сейчас потребитель очень сложно, но именно знание воздействия рекламы на потребителя поможет вашей рекламной компании стать максимально эффективной. Иначе говоря, реклама – это прямое внушение, нацеленное в расслабленный мозг. «Проникая на подсознательный уровень в обход игнорирующего ее сознания, реклама манипулирует нами в массовом масштабе1. Конечно, реклама в большой степени гипнотизирует, она протаскивает в культуру новые ценности, пытается улучшать и вообще менять моральный климат в обществе. Это естественно, поскольку реклама пропитала всю сегодняшнюю жизнь. Однако все же не так просто манипулировать массами, они, с одной стороны, слишком непредсказуемы и, с другой – слишком инертны. Собственно, для изучения массового потребителя и существует маркетинг. Библиографический список 1. Атанасян, Е. Индустрия рекламы М. : Онега, 2005. 2. Вебер, М. Избранные произведения СПб. : Прогресс, 1990. 3. Дейян, А. Реклама М. : Мысль, 1993. 4. Ильин, В.Я. Тайны рекламы Тверь. : Мысль, 1993. 5. Кузнецов, Н.С. Средства и факторы развития научного познания Свердловск. : Онега, 1986. 6. Хромова, Л.Я. Рекламная деятельность: искусство, теория, практика М. : Эгвест, 2002. 1 С. Дацюк о рекламе// URL: http://psyfactor.org/recl9.htm (Дата обращения: 10.07.2012). 958 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Новосёлов А. М., Вологда Чернега А. А., Пермь Музей как форма социальной коммуникации: социологический анализ проблем и перспектив Аннотация В статье дается анализ реализации коммуникативной функции музеем как социальным институтом в современном российском обществе. Для написания данной работы было проведено несколько социологических исследований в русле качественной традиции. Анализу подвергаются проблемы, связанные с реализацией музеями коммуникативной функции. Также рассматриваются перспективы музея как «института соучастия». Акцент в статье делается на том, что музей в современном российском обществе способен быть полем и формой социальной коммуникации. Постановка исследовательской задачи Социологический научный дискурс обладает богатым опытом всестороннего изучения различных социальных институтов. Современное общество полиинституционально, при этом функции одного института нередко становятся прерогативой существования другого института. Исключение не составляет и музей как социальный институт, являющийся многофункциональным по своей природе. Так, к числу функций, которые музей выполняет в обществе, большинство исследователей относят следующие: гносеологическая; воспитательная; образовательная; аксиологическая; идеологическая; рекреационно-досуговая; гедонистическая; функция культурной ориентации и идентификации; функции социальной интеграции и дифференциации; сбор, документирование и хранение артефактов; функции общения поколений и обучения культурным стандартам; функция социализации. Особняком выделяется коммуникативная функция музея, по мнению некоторых авторов, являющаяся генеральной, смыслополагающей [1]. 959 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы В рамках данной работы подвергается анализу коммуникативная функция музея, выделяются проблемы, связанные с ее реализацией и изучаются перспективы развития музея как формы социальной коммуникации. В тексте используются результаты ряда социологических исследований, проведенных авторами данной работы. Нами были проведены опрос шести экспертов, в качестве которых выступают директора и сотрудники музеев Санкт-Петербурга, Вологды и Перми (опрос проводился в феврале – июне 2012 г.; степень «приобщенности» экспертов к изучаемой проблеме высокий [2, с. 139]). Помимо этого, авторами было проведено социологическое исследование методом традиционного анализа документальных источников. В качестве анализируемых источников выбраны научные публикации по проблематике институционализации музея. Такой выбор не случаен. На наш взгляд, анализ подобных источников позволит выявить особенности интерпретации проблемы данного исследования с точки зрения компетентных лиц в этой области. Так, были проанализированы публикации докторов наук, ученых-теоретиков и исследователей музеев, музейных социологов, директоров музеев и научных сотрудников. Выборочный метод, использованный в данном исследовании, можно отнести к выборке доступных случаев [3, с. 227]. Причины использования данного метода заключаются в следующем: небольшое количество публикаций по исследуемой проблеме в специальной отечественной литературе; невысокий уровень доступности публикаций (большинство документов заимствовано из сборников материалов конференций и круглых столов, проводимых в Перми, Санкт-Петербурге и Москве); анализ результатов предполагался скорее качественный, чем количественный. Теория музейной коммуникации Первые работы по теории коммуникации применительно к музею принадлежат канадскому музеологу Д. Камерону [4, с. 33]. Он также является автором самого термина «музейная коммуникация». В самом процессе её Камерон выделяет три основных инстанции — передатчик (работник музея), посредник (реальные вещи в музее) и приемник (посетитель), а также дополняет систему понятием обратной связи, необходимой для оценки эффективности коммуникационного процесса, то есть того, было ли получено и правильно понято сообщение. Дальнейшие работы по музейной коммуникации дополняют значимость этой функции разработкой концепции «ответного вызова» музейного посетителя [5, с. 34]. Иными словами, индивид развивает далее процесс музейной коммуникации при использовании разнообразных принципов, например, интерактивности и соучастия, при социальных взаимодействиях, транслируя опыт, полученный в музее и т. п. 960 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Проблема музейной коммуникации Опираясь на мнения опрошенных нами экспертов, следует отметить, что проблема эффективности музейной коммуникации входит в число наиболее значимых. По оценкам экспертов, существует несколько первоочередных препятствий, стоящих перед современным российским музеем. Ключевая проблема заключается в процессе смены статуса музея как социального института в современном российском обществе, то есть лежит в самом лоно институционализации музея. Социальный заказ, формируемый по отношению к данному институту, скорее охватывает не образовательно-популяризаторские рубежи действительности, а некоторые досуговые, коммуникативные и, шире, – комплексные, многоуровневые «океаны» социальной действительности. Музей как поле социального взаимодействия находится в поиске своего места в социальной, порой парадоксальной реальности. Данная проблема находит свое продолжение в ряде других, менее глобальных проблемах. Во-первых, до сих пор, музей – один из самых закрытых и традиционных социальных институтов. В результате этого данный институт не способен полноценно реализовать себя в обществе, испытывает нарушения в области эффективной адаптации к внешней среде. Во-вторых, процессы глобализации и институционализации музея диктуют определенную политику внедрения новых управленческих моделей и современных особенностей организационной культуры. Однако подавляющее большинство музеев к этому не готово. В то же время посетители музеев хотели бы видеть данный социальный институт как место коммуникации, получения знаний и проведения свободного времени через современные музейные коммуникативные практики. Современный музей должен представлять собой «не дом режиссера, а социальное поле для взаимодействия; вариант режиссерских музеев уже не работает»1. К проблемам в области внутренней коммуникации музея эксперты также относят скучность. Эксперты считают, что музей не должен всецело брать на себя выполнение развлекательных функций сторонних институтов, например, клуба, но при реализации ключевых социальных функций (образовательной и досуговой), стоит обращать внимание на эмоциональные элементы, которые отвечают за интересность и привлекательность музея. Нарушения в функционировании коммуникативного поля музея вносит и недифференцированный подход к музейным посетителям, точнее – к различным социально-возрастным, социально-статусным и социально-профессиональным группам потребителей музейных услуг. Анализ документальных источников, проведенный нами, также показывает специфику коммуникации в музее как значимое проблемное поле в деятельности современных российских музеев. Авторы документов говорят о глобальной смене концепции музея: его переходе от тра1 Из текста интервью одного из экспертов. 961 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы диционализма к внедрению инноваций [1]. В этой связи коммуникация в музее является проводником между сотрудниками музея, самим музеем и посетителем. Проблемы внутренней коммуникации проявляются в несогласованности позиций и методов музейной деятельности между различными типами работников [6]. Особое место занимает проблема недифференцированного подхода к музейным посетителям [7, с. 88]. Музей как «институт соучастия»: перспективы Перспективы развития музея эксперты и авторы проанализированных документальных источников связывают с презентацией данного института как «института соучастия». Социальная польза музейной коммуникации имеет ряд особенностей. Во-первых, социально-коммуникативные практики в рамках музея позволяют посетителям не только более качественно потреблять музейную услугу, но и дают возможность музею реализовывать в обществе другие функции. Так, например, реализация музеем гедонистической функции невозможна без налаженного коммуникативного дискурса в музее. Посетитель приходит в музей для общения. Притом это общение выражается в различных формах: это и общение с экспонатами (реализация музеем гедонистической функции), это взаимодействие с сотрудниками музея и с другими посетителями по поводу музейной реальности и того, что эта реальность постулирует в обществе. В 1970‑е годы в зарубежных и отечественных музеях получают распространение прикладные социологические и психологические исследования, нацеленные на обеспечение «обратной связи» в системах музейной коммуникации. В обществе наметилась тенденция снижения интереса к музею как к «пассивным витринам». В качестве методов «излечения» институциональных патологий музея эксперты и авторы проанализированных нами статей предлагают такие приемы, как изучение потребностей общества и социальных общностей, которые его составляют; разработка долгосрочных культурных программ на ресурсной базе того или иного региона [8]. Авторы документов акцентируют внимание на процессе включенности посетителя в музейный процесс. Музей должен репрезентироваться как поле социально-коммуникативного взаимодействия. На перспективное развитие музея как социального института могут повлиять также факторы создания союза друзей и попечителей того или иного музея как социальной организации [9]. Новая концепция музея позволяет ему становиться значимым актором коммуникативных процессов как во внутренней, так и во внешней среде. «В музее-форуме представлены не только объекты прошлого и настоящего, но и создается культура будущего» [10]. Помимо этого поворот 962 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы музея к большей открытости, стремление учитывать интересы различных аудиторий, должны стать неотъемлемыми принципами его существования и развития [11]. Современные тенденции в культуре определяют перспективы развития музея как актора глобальных процессов. Результатом этого становится интернациональная политика выставочных программ, тесный обмен коллекциями, постоянное и активное движение кураторов и директоров музеев [10]. Особая роль значимости эффективной музейной коммуникации постулируется в концепции «живого» музея. В зарубежной музеологии под ним понимается «полезный» музей, оказывающий благотворное воздействие на связанные с ним сообщества через организацию досуга и просвещение местного населения на основе изучения его актуальных нужд и потребностей [12]. Заключение Напоследок стоит отметить то, что проблема музейной коммуникации остается актуальной до сих пор. Авторы статей о проблемах и перспективах развития музея как социального института, а также эксперты в области музейной деятельности активно ведут диалоги о коммуникативных процессах, происходящих в музее. В рамках развития «живого» музея коммуникативная функция становится наиболее важной; она позволяет музею оставаться актуальным в обществе [13]. Традиционная презентация музея как закрытого института постепенно утрачивает свои позиции. Как показывают социологические исследования, общество хотело бы видеть музей как «институт соучастия», применяемый интерактивные методы взаимодействия с посетителями и изучающий их актуальные потребности [13]. В этой связи реализация музеем коммуникативной функции остается в числе наиболее востребованных. Библиографический список 1. Беззубова О.В. Некоторые аспекты теоретического осмысления музея как феномена культуры // Литературный журнал геосимволистов «Мой берег». URL: http://moy-bereg.ru/aspektyi-kulturyi/nekotoryie-aspektyi teoreticheskogo-osmyisleniya-muzeya-kak-fenomena-kulturyi.html (Дата обращения 03.06.2012). 2. Горшков М.К. прикладная социология: методология и методы: учебное пособие/ М.К. Горшков, Ф.Э. Шереги.-М.:Альфа-М: ИНФРА-М,2011.416 с. 3. Девятко И. Ф. Методы социологического исследования - 2‑е изд., исп.М.: Книжный дом «Университет», 2006,- 296 с. 963 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы 4. Cameron D. A. Viewpoint: The Museum as a Communications System and Implications for Museum Education. // Curator, Vol. 11. - 1968. P. 33-40. 5. Cameron D. А., Abbey D.S. Museum Audience Research. // Museum News, Vol. 40. - October 1961. P. 34-38. 6. Сайт Самарского областного краеведческого музея им. Алабина. URL: http://www.future.museum.ru/lmp/projects/samara/site/concept/contents. htm (Дата обращения 06.06.2012). 7. Юхневич. М.Ю. Я поведу тебя в музей. Учебное пособие по музейной педагогике. Российский институт культурологии – М., 2001.- 151 с. 8. Чувилова И. Музеи общества» и общество в музее \\ Cultivate- Russia Web Magazine, выпуск 1, октябрь 2002. URL: http://www.cultivate.ru/ mag/issue1/visitor.asp/ (Дата обращения 07.06.2012). 9. Козиев В.Н., Петрунина Л.Я. Динамика посещаемости художественных музеев (1985-2006) // Социологические исследования.- 2008.№10. – С.104-109. 10. Кудрявцева Н.С. Глобализации в музейной сфере: анализ современной ситуации // Музей и проблемы «культурного туризма»: Материалы девятого Круглого стола в Государственном Эрмитаже, СПб, 2011. 11. Гридина Е.И. Маркетинг – выстрел в цель. // Музейный посетитель: как сделать так, чтобы он возвращался. Тезисы докладов Всероссийской научно-практической конференции / Государственный биологический музей им. К. А. Тимирязева. - М.: Акварель, 2012.С. 56-59. 12. Живой музей. Сайт музеев России. URL: http://www.museum.ru/rme/ dictionary.asp?61/ (Дата обращения 07.06.2012). 13. Новосёлов А.М., Чернега А.А. Роль «живого» музея как фактора привлечения туристов в современном российском обществе. // Музей и проблемы «культурного туризма»: Материалы десятого Круглого стола в Государственном Эрмитаже 12-13 апреля 2012 г., СПб, 2012. С. 101-106. 964 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Шариков А. В., Москва На пути к построению общей теории аудитории Аннотация В настоящей статье представлены основные положения концепции, названной «общая теория аудитории» или «аудиториология», которая охватывает как массовые, так и немассовые типы аудиторий. Ключевые слова: аудиториология; аудитория; коммуникативная общность; общая теория аудитории; объект восприятия; объект, имеющий аудиторию; социология аудитории В последние годы в России и других странах наблюдается повышение интереса к исследованию аудитории. Этот интерес проявляется как на прикладном уровне, чаще связанном с конкретными задачами в сфере маркетинга, социального управления и изучения общественного мнения, но также и на теоретическом уровне академического характера. Для оценки масштаба этого направления в социологических исследованиях в России автором был проведён специальный анализ на основе электронных баз данных Российской государственной библиотеки (РГБ), где представлены диссертации и авторефераты диссертаций за период с 1987 года1 до начала 2012 года. В пределах двух указанных баз данных осуществлялся поиск текстов, непосредственно связанных с исследованиями, посвящёнными аудитории. Мы ограничились отбором по следующим ключевым словам во всех их возможных словоформах: «аудитория», «аудиторный», «зритель», «зрительский», «слушатель», «слушательский», «пользователь», «пользовательский», «публика», «читатель», «читательский». Проведённый анализ не претендует на полноту, но, тем не менее, он позволяет оценить масштаб данного поля исследований и выявить наиболее выраженные тенденции. 1 Выбор нижней границы периода анализа связан с тем, что на момент написания статьи в электронную базу данных РГБ не были введены диссертации более ранних лет. В то же время есть определённая инерция в поступлении диссертаций в РГБ. Часть уже защищённых диссертаций ещё не поступила, либо поступила, но ещё не была обработана. Выбор диссертаций, а не книг связан с жёсткой определённостью научного направления, в рамках которого пишется диссертация, что не всегда возможно проследить в книгах. 965 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы В двух электронных базах данных РГБ (база диссертаций и база авторефератов диссертаций) за указанный период было найдено 881 название диссертаций, где в качестве ключевых используются упомянутые слова. Все обнаруженные работы распределены по множеству научных направлений, среди которых: педагогические, филологические, социологические, психологические, философские и экономические науки, а также искусствоведение, культурология и др. Столь неожиданное распределение объясняется тем, что выбранные ключевые слова часто используются в исследованиях тех или иных педагогических процессов, где аудитория (слушатели) рассматривается как коммуникационная категория в учебном процессе, преимущественно личностно-группового уровня – отсюда большое количество работ по педагогическим и филологическим наукам. Следует также подчеркнуть, что не во всех обнаруженных диссертациях аудитория выступает предметом исследования, зачастую это лишь контекст, в пределах которого исследуется иной предмет. В этом множестве аудитория как предмет исследования в поле социологических наук представлена в 17 диссертациях, среди которых одна докторская [4]. Самая ранняя из них была защищена в 1990‑м году и принадлежит перу А.В.Ольховникова под названием «Построение показателей аудитории средств массовой информации» [2]. 15 диссертаций направлены на исследование массовых аудиторий, чаще всего телевизионной (7 работ), либо обобщённо – аудитории средств массовой коммуникации (4). Кроме того, предметом исследования становилась аудитория печатных СМИ (1), рекламы (1), Интернета (1) и кино (1). Две работы посвящены аудитории театра. Интересна динамика появления такого рода социологических диссертаций. Если в 1990‑е годы их насчитывалось всего две, то в 2000‑2011 гг. их уже было пятнадцать. Таким образом, аудитория всё чаще становится предметом научного интереса на уровне диссертационных работ. Интересно и такое наблюдение: до 2008 года аудитория в рассматриваемом круге диссертаций рассматривалась исключительно как массовая, а с 2008 года диссертанты начинают проявлять интерес к немассовым аудиториям. В качестве теоретической базы работ по аудитории обычно принято выбирать два близких направления: с одной стороны, социологию массовой коммуникации, с другой стороны, социологию СМК или её частных областей – социологию телевидения, социологию печатных СМИ и т. п., а также социологию рекламы. Реже встречаются работы, берущие за основу социологию культуры, социологию искусства либо их специальных разделов – социологию кино, социологию театра и т. п. Однако за последние двадцать лет опубликованы работы, в которых предпринимается попытка разработать подходы к изучению аудитории как специфического предмета исследования в более общих его проявлениях. С этой точки зрения, особый интерес представляют работы Ж.‑П.Эскенази, который разрабатывает направление, названное им “социология аудитории” (sociologie des publics) [14]. Из отечественных исследователей следует 966 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы отметить работы Н.А.Хренова, который также предпринимает попытку обобщённо взглянуть на категорию “аудитория” и близкую к ней категорию “публика”, правда, лишь в контексте художественной культуры [8]. В данной работе будет представлена концепция, в которой предпринимается попытка обобщения этих двух и некоторых других подходов, обозначаемая как «общая теория аудитории» или «аудиториология». Сформулируем основные положения данной теории, кратко комментируя их. 1. Аудитория в самом общем случае представляет собой коммуникативную общность, членов которой объединяет процесс восприятия некоторого объекта Такое понимание аудитории позволяет раскрыть механизмы её формирования как на уровне групповой коммуникации, так и на уровне массовой. Среди различных дефиниций аудитории в социологической литературе часто встречается определение, в котором аудитория понимается как совокупность людей, «объединенных взаимодействием с коммуникатором (индивидом или группой, владеющими информацией и доводящими ее до этой общности)» (см., напр., [6], [7] и др.). На это, в частности, указывает И.А.Полуэхтова, подчёркивая, что во всех этих случаях аудитория трактуется как разновидность социальной общности [5; С.30]. Однако такое определение не учитывает, по меньшей мере, два обстоятельства. Во-первых, не всегда аудитория формируется как общность, взаимодействующая с коммуникатором (который неявно понимается как субъект коммуникативной деятельности). Нередко аудитория формируется объектом восприятия, у которого нет чётко выраженного коммуникатора. Например, вспомним кадры хроники 1993 года, когда по приказу Президента Б.Н.Ельцина войска атаковали Дом Правительства (Белый дом) в Москве, обстреливая их из артиллерийских орудий. Напротив Белого дома собралась огромная толпа, для которой это было просто зрелище. Согласно приведённому определению, эта толпа рассматривается как аудитория, а объект восприятия представляет собой военные действия. Здесь нет коммуникатора в привычном смысле – т. е. «индивида или группы, владеющими информацией и доводящими ее до этой общности». Другой пример: аудитория, сформированная в процессе диахронной коммуникации, скажем, группа людей, объединённых фактом чтения старинной рукописи. В данном случае не вполне корректно говорить именно о взаимодействии с коммуникатором, если таковым считать автора рукописи. Действие одностороннее – автор через рукопись воздействует на читателя, но читатель никак не воздействует на автора. Следовательно, распространённое в социологической литературе определение, приведённое выше, не охватывает весь спектр ситуаций, где возникают аудитории. Ещё один подход, распространённый в литературе по социологии и социальной психологии, акцентирует потребностную природу аудитории. Так, согласно ряду сходных дефиниций, аудитория понимается как 967 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы «устойчивая совокупность людей, возникающая на основе общности их информационных интересов и потребностей (вытекающих из их социальной принадлежности), а также форм, способов и каналов удовлетворения этих потребностей» [1]. Данное определение не учитывает ситуации, когда восприятие объекта, формирующего аудиторию, не обусловлено потребностью людей, а носит иной характер. Например, случайное присоединение к уже существующей аудитории или ситуация вынужденного восприятия1. На человека, приходящего в какое-либо публичное место, часто обрушивается ненужная ему музыка, которая звучит по радио. Водитель автомобиля часто вынужден видеть рекламные щиты у дороги, не имея никакой потребности обращаться к ним. Пользователь Интернета, заходя на иные сайты, наталкивается на назойливую рекламу во весь экран компьютера и, не умея избавиться от неё, вынужден покинуть сайт. О какой потребности здесь можно говорить? И таких примеров можно было бы привести огромное количество. 2. Объекты, имеющие аудиторию, могут быть как социальной, так и естественной природы Среди огромного числа объектов, окружающих человека в обыденной жизни и воспринимаемых им, далеко не все становятся объектами, имеющими аудиторию. Конструкт «объект, имеющий аудиторию» был, вероятно, введён Пьером Сорленом в 1992 году, что позволило выйти на новый уровень обобщения в исследованиях природы аудиторий [16]. Объекты восприятия социальной природы многочисленны и довольно неплохо изучены. На личностно-групповом уровне это лекции и проповеди, выступления политиков, общественных деятелей и артистов. Это также спортивные соревнования и разного рода шоу, выставочные и музейные экспонаты, театральные спектакли и многое другое. На уровне массовой коммуникации это обращение к СМК – телевидению, радио, печатным СМИ, а также кино, книге, аудио- и видеозаписи и т. п. Кроме того, это – разнообразные формы, присутствующие в интернете, шире – в цифровых технологиях. Однако в концепции аудиториологии предлагается в качестве объектов, формирующих аудиторию, рассматривать также и природные объекты – географические, биологические, астрономические и др. Вулканы и гейзеры, зоопарки и ботанические сады, события астрономического порядка, такие как солнечные и лунные затмения, парады планет, звездопады и т. п. – вот далеко не полный перечень природных явлений, собирающих группы наблюдающих людей2. 1 Так, согласно опросу ВЦИОМ, проведённому в 2009 году, примерно 13% взрослого населения России регулярно оказываются в ситуации вынужденного потребления телепрограмм. 2 Предвижу упрёки в физикализме. Но, надеюсь, никто не может отрицать, что природные явления, особенно катаклизмы, непосредственно затрагивающие жизнь людей, – это явления высокой социальной значимости. И потому спонтанно собирающиеся группы, наблюдающие за этими явлениями, также должны быть включены в категорию «аудитория». – А.В.Ш. 968 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Следует заметить, что естественные объекты восприятия порождают общности, члены которых коммуницируют между собой, и потому отсутствие социального коммуникатора как привычного субъекта в приведённых примерах не противоречит данному выше определению аудитории как коммуникативной общности. 3. Механизмы формирования аудитории обусловлены как характером объекта восприятия, так и внешними по отношению к данному объекту факторами Индивиды, входящие в состав аудитории, включены в более широкий социальный контекст, и объект восприятия, формирующий аудиторию, выступает лишь одним из многих факторов, предопределяющих поведение индивида, а следовательно, и всей формирующейся аудитории. Среди множества возможных свойств самого объекта, имеющего аудиторию, отметим два вида. Первый предполагает различение статических и динамических объектов восприятия, второй – по типу сенсорных каналов, с помощью которых воспринимается объект (зрительный, слуховой и др.). Есть статические объекты, как правило, привязанные к определённому месту, которые могут формировать аудиторию на протяжении длительного времени – архитектурные сооружения, произведения изобразительного искусства, рукописи, книги, ландшафтные объекты и т. п. Аудитории этих объектов обладают кумулятивным свойством – они накапливаются на больших промежутках времени. Это приводит к специфическому коммуникативному взаимодействию, способствующему формированию аудитории. Среди двух основных сенсорных каналов, которыми обладает человек, – слуха и зрения – слух воспринимает только динамические объекты. Поэтому статические объекты восприятия могут формировать аудиторию преимущественно на визуальной основе. Человек, увидевший статичный объект, рассказывает о нём в своём ближайшем окружении. Кто-то из этого круга обращается к данному объекту, и это увеличивает аудиторию – общность, объединённую контактом с объектом восприятия. Динамические объекты воспринимаются в «развёртке». Строго говоря, в каждый момент времени они имеют разную аудиторию, и объект воспринимается как процесс. Если время разворачивания данного процесса сравнительно невелико и измеряется секундами или несколькими минутами, то аудитория может рассматриваться как условно постоянная. Если же процесс разворачивается долго, то аудитория в каждый момент не тождественна самой себе. Впрочем, то же свойство имеет и аудитория статичных объектов – в общем случае она не тождественна самой себе в разные моменты времени. Внешние факторы не менее важны для анализа формирования аудитории. Они многочисленны и ситуативны. Это факторы как социального, так и природного происхождения. Среди них отметим такие, как социальное время, социальная событийность, непосредственное социальное окру- 969 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы жение индивида, который входит в состав аудитории, либо потенциально может войти. Не менее важны физическое время, природные события и состояние окружающей природной среды. Среди тележурналистов распространено мнение, что величина аудитории связана исключительно с качеством телепрограммы, что хорошая программа собирает большую аудиторию, а плохая программа – маленькую. Простой мысленный эксперимент опровергает эту логику: если телепередачу даже самую лучшую, завоевавшую самые престижные профессиональные премии, поместить в эфире глубокой ночью, то вряд ли она соберёт много зрителей. Отсюда вытекает, что анализ аудитории, её прогнозирование и планирование должно вестись с учётом внешних факторов, среди которых факторы не только социальной, но и физической природы. В этой связи показателен опыт британских исследователей, обнаруживших в начале 1980‑х гг. связь размера телеаудитории с погодными параметрами (см., напр.: [3], [15] и др.). Эти результаты были подтверждены и в исследованиях, проведённых в других странах, в частности в России (см., напр.: [10], [11], [12] и др.) 4. Существует, по меньшей мере, четыре основных механизма формирования аудитории: случайный, традиционный, индуцированный и вынужденный Сформулированные выше положения, в частности, о влиянии внешних факторов логически приводят к идее разделения механизмов формирования аудиторий на несколько типов, четыре из которых, по-видимому, являются базовыми. Кратко охарактеризуем их. • Формирование аудитории на случайной основе. Предполагается, что индивид обнаруживает некий объект восприятия случайным образом. При наличии вероятности обращения к этому объекту достаточного числа людей возникает процесс формирования аудитории. С теоретических позиций такого рода процессы могут быть описаны математически как стохастические. • Формирование аудитории на вынужденной основе. Это, очевидно, внешне обусловленный механизм, когда аудитории представляют собой сложившиеся группы, чаще на принципе формальной организации. Отличительная черта этого механизма – принудительный характер обращения к объекту восприятия. Есть некто (учитель в школе, воспитатель в лагере отдыха детей, офицер в армии и т. п.), который заставляет своих подопечных идти на занятия, встречи с приглашёнными гостями, просмотр кинофильма и др. В процессе массовой коммуникации в ситуацию вынужденного восприятия попадают люди, жёстко связанные с ближайшим социальным окружением неким совместным действием. Пример: вынужденное телесмотрение в семье во время общего обеда или ужина. Кроме того, в такой ситуации часто оказываются посетители публичных мест – супермаркетов, вокзалов, аэропортов и т. п. 970 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы • Формирование аудитории на традиционных основаниях. Есть в обществе регулярно повторяющиеся формы личностно-групповой коммуникации, имеющие характер традиций, обычаев, обрядов и т. п. Самый наглядный пример – церковная служба. Здесь аудитория формируется на традиционных основаниях. Есть основания считать, что обращение к тем или иным типам СМК также можно отнести к традиционным механизмам формирования аудиторий. Например, многие люди, приходя после работы домой, включают телевизор, не имея чёткого представления, что именно они собираются смотреть. «Пощёлкав» кнопками пульта дистанционного управления, они останавливают свой выбор на каком-либо канале, и телевизор может весь вечер работать фоном. В данной ситуации важен сам факт включения телевизора и возможность некоторого выбора. Получается, что выбор телеканала вторичен по отношению к традиции включать телевизор. Данный вывод напрашивается сам собой, когда телеаудитория анализируется не по каналам, а в целом – колебания величины общей аудитории телевидения от дня ко дню сравнительно невелики (см., напр., [13]). • Индуцированное формирование аудитории. Речь идёт о разного рода манипулятивных технологиях, направленных на обращение к тому или иному объекту восприятия, – рекламе, анонсировании, промотировании и т. п. Чтобы сделать индивида частью аудитории, направленное воздействие подталкивает его к объекту восприятия. Особенность данного базового механизма состоит в том, что он не является ни жёстко принуждающим, ни традиционным, но это и не случайное, свободное обращение индивида к объекту, формирующему аудиторию. В реальности формирование аудитории некоторого объекта восприятия происходит под действием многих факторов, и параллельно включаются различные механизмы. Например, на публичную лекцию в какой-нибудь музей могут привести класс школьников, пригрозив тем, кто не пойдёт, поставить «двойку» (вынужденная аудитория), часть публики приходит, узнав о лекции из афиш (индуцированная аудитория), а кое-кто забрёл случайно. Другой пример: радиопередачу часть публики слушает традиционно, зная её «медиакоординаты» (станцию, день и время выхода), часть попадает случайно, «прогуливаясь» по эфиру, часть – вынужденно в каком-либо публичном месте, где включена данная станция, и ещё некоторое количество слушателей включили её, поскольку натолкнулись на анонс в интернете. 5. В системе общества аудитории выступают своего рода посредниками между «объектами, имеющими аудиторию» и остальной частью общества На это неоднократно обращали внимание исследователи, работающие в разных полях (правда, в иных формулировках). Так, широко известна теория двухступенчатого потока информации П.Лазарсфельда, разработанная ещё в середине XX века, согласно которой информация, идущая по 971 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы каналам СМК, сначала воспринимается и интерпретируется «лидерами мнения», а от них распространяется среди других членов малых социальных групп. Аналогичная точка зрения присутствует и в поле социологии культуры, в частности, в работах по социологии театра. Как справедливо указывает К.О.Чепеленко, театральная аудитория – «это звено, связывающее социум с театральной сферой.» [9; С.8]. Поэтому вполне правомерно обобщить данное свойство, перенося его с отдельных типов аудиторий на общий случай. Сформулированные положения носят пока лишь характер заявки на построение общей теории аудитории. Их разработка – дело будущего. Однако уже сейчас становится ясно, что многие вопросы как практического, так и теоретического характера, связанные с различными аудиториями, могут быть решены в рамках новой концепции. Библиографический список 1. Коробейников В.С. Аудитория. // Российская социологическая энциклопедия. / Под общей редакцией академика РАН Г. В. Осипова. – М.: НОРМА – ИНФРА-М, 1998. С.41-42. 2. Ольховников А.В. Построение показателей аудитории средств массовой информации: Диссертация на соискание учёной степени кандидата социологических наук по специальности 22.00.01 – теория, методология и история социологии. – М., 1990. 3. Первова Н.А. . О влиянии погоды на телесмотрение: британский опыт исследований. // Реклама: теория и практика, 2007 №1. – С.66-69. 4. Полуэхтова И.А. Социокультурная динамика российской аудитории телевидения : Диссертация на соискание учёной степени доктора социологических наук по специальности 22.00.06 – социология культуры, духовной жизни. – М., 2008. 5. Полуэхтова И. А. Социокультурная динамика российской аудитории телевидения. – М.: ООО «НИПКЦ Восход-А», 2010. 6. Социологический словарь проекта SOCIUM, 2003. 7. Фролов С. Словарь ключевых социологических терминов. 1999; Голованов О. Краткий словарь по социологии. 2001. 8. Хренов Н.А. Публика в истории культуры. Феномен публики в ракурсе психологии масс. – М.: Аграф, 2007. 9. Чепеленко К.О. Социокультурные особенности аудитории современного провинциального театра : Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата социологических наук по специальности 22.00.06. социология культуры. – Саратов, 2008. 972 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы 10. Шариков А.В. Влияет ли солнечная активность на поведение телевизионной аудитории? // Телерадиовещание. Информационноаналитический бюллетень ВНИИТР, 2007 №4. – С.23-28. 11. Шариков А. В. О влиянии земной и космической погоды на телевизионную аудиторию. // Реклама: теория и практика, 2007 №1. – С.52-65. 12. Шариков А. В. О факторах, влияющих на поведение телевизионной аудитории. // Известия самарского научного центра Российской академии наук. Специальный выпуск «Актуальные проблемы гуманитарных исследований». Т.2: Изд-во Самарского научного центра РАН, 2006. – С.46-55. 13. Шариков А. В. Ритмы городской телеаудитории России. – М.: ВГТРК, 1997. 14. Esquenazi J.-P. Sociologie des publics. – Paris : Éd. La Découverte, 2003. 15. Lawson D., Watts A. How the weather affects television viewing? // Admap, January 1989. – P.34-41. 16. Sorlin P. Le mirage du public. // Revue d’histoire moderne et contemporaine, #39, janvier-mars 1992. – P.93-102. 973 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Шилова В. А., Москва Информационные потребности современных НКО, оценка информативности и достоверности коммуникативных каналов В ходе исследования коммуникативной структуры гражданского общества России в экспертном опросе приняли участие 277 активистов некоммерческих организаций (НКО) из 48 регионов РФ. Более активно принимали участие активисты Москвы, Санкт-Петербурга, Московской, Новосибирской, Нижегородской и Свердловской областей. В исследование были представлены эксперты из всех Федеральных округов. Высокую активность проявили эксперты Центрального Федерального округа. Среднюю активность Северо-Западного, Приволжского, Сибирского и Южного. Меньшую активность проявили эксперты из Дальневосточного и Уральского Федеральных округов. Таблица 1 Местоположение главной организации (НКО) по федеральному округу Количество, % Центральный 39 Северо-западный 15 Приволжский 14 Сибирский 13 Южный 10 Дальневосточный 5 Уральский 5 Всего 100 Среди экспертов – 51% мужчин и 49% женщин. В возрасте 18-35 лет – 33 %, 36-50 лет – 33% и 51 и старше – 34%. 87% респондентов имеют высшее образование, 16% -кандидаты наук, 4% – доктора наук, 6% – имеют ученое звание доцента, 4% – профессора. По масштабу деятельности 48% от числа опрошенных респондентов были представители НКО регионального уровня, 26% активисты организаций международного уровня, 14 % – муниципального уровня и 12% – уровня федерального округа. 974 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы По своему организационному статусу преобладали представители отдельных организаций – 60% и головных офисов НКО – 23%. Таблица 2 Организационный статус НКО Количество, % Отдельная организация (без филиалов) 60 Головной офис 23 Объединение организаций 8 Филиал российской организации (представительство) 7 Филиал международной организации (представительство) 2 Всего 100 Большинство экспертов (68%) отметило, что их организация не имеет филиалов, 12% респондентов отметило, что их организация имеет более 10 филиалов, 11% указало, что их организация имеет от 1 до 3 филиала и 9% – от 4 до 10. Таким образом, в числе экспертов были представлены, как активисты отдельных и не масштабных НКО, так и разветвленных сетей НКО (32%). Большее количество экспертов (43%) ответили на вопрос о времени создания их организаций «от 10 до 20 лет назад», 35% организаций созданы «от 3 до 9 лет назад», 12% организаций созданы «менее 3 лет назад» и 10% – «21 и более лет назад». На вопрос «Кем Вы являетесь в данной организации?» (можно было выбрать несколько вариантов ответа) мнения респондентов распределились следующим образом: Таблица 3 Кем Вы являетесь в данной организации? Количество, % Учредителем 56 Штатным сотрудником 46 Членом организации на общественных началах 20 Внештатным сотрудником 9 Всего 100 Определяя информационные потребности своих организаций, отвечая на вопрос, «Какого рода информация необходима для деятельности Вашей организации?», 80% респондентов назвали финансово-ресурсную информацию (о грантах, государственных программах, тендерах, о меценатах, благотворителях). Кроме того, большое значение эксперты придают законодательной информации (71% экспертов из средних организаций, 69% – из мелких и 57% – из крупных НКО), публикациям в СМИ (это отметили 72% экспертов из крупных организаций, 67% – из мелких и 63% – из средних организаций). Стоит отметить, что мелкие НКО больше, чем другие организации, 975 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы нуждаются в юридической информации. Этот тип информации отметили как необходимый для деятельности 73% экспертов из мелких организаций. Менее всего НКО нуждаются в архивных документах (см. рис. 1). Рис. 1. Какого рода информация необходима для деятельности Вашей организации? *Тип организации Разница в возрасте организаций не сильно сказывается на оценке того, какая информация оказывается необходимой для работы (см. рис. 2). Рис. 2. Какого рода информация необходима для деятельности Вашей организации? *Возраст организации 976 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы На вопрос «В информации какого рода Вы испытываете дефицит?» 59% представителей крупных организаций – это первое место, поставили финансово-ресурсную информацию. На второе место представители крупных организаций поставили статистические данные – 39%, на третье место законодательную информацию – 22%. Представители средних организаций больше дефицит испытывают в статистических данных – 44%, также они ощущают нехватку в научных данных – 42%, на третьем месте дефицит финансово-ресурсной информации – 33%. Мелкие организации на первое место поставили дефицит статистической информации – 56%, на второе место финансово-ресурсную информацию, на третье место – научные данные – 37%. Таким образом, НКО высокую потребность и высокий дефицит испытывают в ресурсной, статистической и научной информации. Средний дефицит испытывают в законодательной, юридической и архивной документации. Менее всего дефицитна информация из СМИ и от простых людей. В то время как статистические данные являются дефицитом, по мнению 56% представителей мелких НКО, 44% – средних и 39% – крупных НКО (см. рис. 3). Рис. 3. В информации какого рода Вы испытываете дефицит? *Тип организации 31% организаций, созданных от 0 до 9 лет назад, и только 21% созданных более 10 лет назад, НКО испытывают дефицит юридической информации. Для 34% НКО, существующих более 10 лет, научные данные также дефицитны (см. рис. 4). 977 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Рис. 4. В информации какого рода Вы испытываете дефицит? *Возраст организации Для получения необходимой информации 83% от числа опрошенных предпочитают сочетать формальные и неформальные источники информации, 35% предпочитают использовать формальные источники (базы данных, официальные запросы), 20% – неформальные источники (знакомые люди, коллеги) и 3% выбирают Интернет в качестве средства получения информации (см. рис. 5). Рис. 5. Для получения необходимой информации Вы предпочитаете использовать…?*Тип организации 978 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Крупные организации (41%) более остальных предпочитают использовать формальные источники информации. Для распространения необходимой информации также большинство респондентов (79% от числа опрошенных) предпочитают сочетать формальные и неформальные источники информации, 32% предпочитают использовать формальные источники, 22% неформальные источники, 7% – СМИ и Интернет. Таблица 4 Оценка информативности информационных каналов, % Оценка ИНФОРМАТИВНОСТИ информационных каналов Канал Высокий уровень Средний уровень Низкий уровень Не могу оценить Интернет 70 26 2 2 Федеральное телевидение 11 37 43 9 Местное телевидение 7 31 51 11 Радио 5 31 39 25 Федеральные газеты 12 47 28 13 Местные газеты 9 31 49 11 Журналы 10 38 32 20 Листовки 6 22 44 27 Конференции 45 40 10 5 Личные контакты 58 36 4 3 Официальные запросы 24 36 31 9 Оценивая уровень информативности информационных каналов для себя и своих общественных организаций, на первое место эксперты поставили Интернет. 70% респондентов отметили высокий уровень информативности данного канала. На втором месте оказались личные контакты (58% отметила их высокий уровень информативности), на третьем месте конференции (45%), затем официальные запросы (24%). Местное телевидение (51%), местные газеты (49%), листовки (44%), федеральное телевидение (43%), радио (39%), журналы (32%), федеральные газеты (28%), по мнению экспертов, наоборот, являются информационными каналами с низким уровнем информативности. 979 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Рис. 6. Оценка ИНФОРМАТИВНОСТИ каналов – Интернет Как наиболее информативный канал Интернет оценили 83% экспертов из средних, 71% из крупных и 63% из мелких НКО. Рис 7. Оценка ИНФОРМАТИВНОСТИ каналов – Федеральное телевидение Для мелких организаций (56%) Федеральное телевидение оказывается наименее информативными, а средние организации (49%) оценивают уровень информативности этого канала как средний. 980 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Рис. 8. Оценка ИНФОРМАТИВНОСТИ каналов – Местное телевидение Можно сделать вывод о том, что уровень информативности телевидения в целом кажется мелким организациям низким. Местное телевидение мелкие организации (64%) также больше, чем остальные, оценивают низко информативным. Таблица 5 Оценка достоверности информационных каналов, % Оценка ДОСТОВЕРНОСТИ информационных каналов Канал Высокий уровень Средний уровень Низкий уровень Не могу оценить Интернет 32 58 9 2 Федеральное телевидение 6 35 53 7 Местное телевидение 5 38 48 9 Радио 5 36 37 22 Федеральные газеты 10 43 35 12 Местные газеты 7 38 47 9 Журналы 6 45 32 17 Листовки 22 7 47 24 Конференции 48 36 13 3 Личные контакты 62 35 2 1 Официальные запросы 28 45 19 7 981 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Мы предложили оценить экспертам уровень достоверности основных информационных каналов, которые они используют. Больше всего эксперты доверяют личным контактам (62% респондентов оценила уровень достоверности этот канала как высокий). Кроме личных контактов высоко по уровню достоверности экспертами были оценены конференции – 48%, интернет – 32%, официальные запросы – 28%. С точки зрения экспертов, низким уровнем достоверности обладают федеральное телевидение (53%), местное телевидение (48%), местные газеты, листовки (47%), радио (37%), федеральные газеты (35%), журналы (32%). Рис. 9. Оценка ДОСТОВЕРНОСТИ информационных каналов – Интернет Рис. 10. Оценка ДОСТОВЕРНОСТИ информационных каналов – Федеральное телевидение 982 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Рис. 11. Оценка ДОСТОВЕРНОСТИ информационных каналов – Местное телевидение Телевидение, по мнению экспертов, обладает низким уровнем достоверности информации. Представители мелких организаций в особенности считают, что уровень достоверности федерального (62%) и местного (57%) телевидения низок. Рис. 12. Оценка ДОСТОВЕРНОСТИ информационных каналов – Радио 983 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы По мнению экспертов из средних организаций (44%), уровень достоверности информации на радио средний, а 41% экспертов из мелких и 43% из крупных НКО считают его низким. Достоверность информации в газетах, как федеральных, так и местных, преимущественно, по мнению мелких организаций, оценивается как низкая (51% и 61%, соответственно). Почти половина представителей крупных и средних НКО (по 49%) оценивают уровень достоверности информации в федеральных газетах как средний. Уровень достоверности информации в журналах оценивают 40% экспертов из мелких и крупных организаций и 49% – из средних НКО. Еще 42% экспертов из мелких НКО оценивают его как низкий. Уровень достоверности информации, получаемой по официальным запросам, кажется высоким 37% экспертов из средних организаций, средним еще 44% экспертам из этой категории НКО и 56% экспертам из крупных организаций. 984 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Шорсткая М. С., Ахтубинск Воспроизводство социального капитала в системе социальных взаимодействий Аннотация Предложено понимание современной модернизации как процесса, который включает социокультурную, индустриальную, информационно-когниционную составляющие. Приведены впервые полученные результаты измерения стадий, уровней и фаз модернизации российских регионов, карта-схема их модернизации. Обоснованы базовый критерий и гипотеза-сценарий стратегии модернизации регионов. Ключевые слова: социальный капитал, социальные отношения, воспроизводство социального капитала, доверие, социальные сети, регион, идентичность, участие Активный интерес к феномену социального капитала со стороны различных областей социальных наук связан с тем, что данная концепция позволяет осмыслить роль социальных ресурсов взаимодействия, а также оценить их значимость в социально-экономическом развитии страны и регионов. Инвестиции в прирост социального капитала имеют специфические особенности. Во-первых, это долговременный ресурс, воспроизводственный оборот которого в несколько раз продолжительнее сроков оборота любого другого вида капитала. Во-вторых, в процессе использования социального капитала, в отличие от всех остальных видов капитала он только возрастает, как возрастает и ценность носителя данного вида капитала. В-третьих, инвестирование в социальный капитал неэффективно с точки зрения быстрой отдачи от вложенных средств. Отдача от воспроизводства и поддержания социального капитала, как правило, отложена во времени. Однако, одновременно с позиции общества или территориального сообщества финансирование затрат на его воспроизводство, несет в себе положительный эффект и является благом для страны и региона. Несмотря на наличие множества подходов к классификации теорий социального капитала, наиболее распространенным стало деление в зависимости от уровня анализа данного феномена (С.П.Боргатти, К.Джонс, М.Г.Эверет, Н.Лин) на микро- и макро- уровни. 985 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Микроуровневое понимание социального капитала предполагает, что индивид может делать инвестиции в собственный социальный капитал. (П.Бурдье, У.Бейкер, Р.Барт, Б.Веллман, Н.Лин и др.) [1, с.110] Социальный капитал понимается как совокупность реально и потенциально имеющихся ресурсов, которые актор использует, пользуясь своим членством в социальных сетях. На макроуровне социальный капитал рассматривается, как «клей, позволяющий мобилизовать дополнительные ресурсы отношений на основе доверия людей друг к другу». [2] Сторонниками макроуровневого понимания социального капитала являются такие авторы, как Р.Патнам, М.Пелдем, М.Шифф, Ф.Фукуяма, Дж.Л.Ханифан и Дж.Якобс. [1, с.111] На наш взгляд, данную классификацию необходимо рассматривать с позиции трех уровней анализа: микро-, мезо- и макроуровней. В таком случае социальный капитал на микроуровне рассматривается как индивидуальный социальный капитал, складывающийся на основе использования ресурсов, которые доступны индивиду благодаря членству в группе. Мезоуровень анализа социального капитала предполагает рассмотрение данного феномена на уровне общин и сообществ, в том числе регионального сообщества. Макроуровень анализа социального капитала – уровень обществ, подразумевающий его институциональную составляющую. На этом уровне социальный капитал приобретает форму общественного блага, благодаря которому значительно облегчается процесс достижения коллективных и общественных целей. Такое понимание структуры социального капитала позволяет наиболее полно рассмотреть процесс его воспроизводства и реализации от уровня индивидуальных практик и связей (микроуровень), до включенности в сеть взаимодействий регионального сообщества (макроуровень). Наивысший уровень воспроизводства и накопления социального капитала, с точки зрения данной классификации, – мегауровень, субъектом которого выступает мировое сообщество, действующее в условии глобализации социальных связей. Таким образом, под микроуровнем воспроизводства социального капитала мы предлагаем понимать степень интенсивности и широты межличностных связей индивида, способных влиять на формирование локальных сообществ и объединений. Существует три ситуации, при которых социальный капитал принимает определенную форму и воздействует на жизнь индивида [3]: 1. Он может действовать, как социальный ресурс, из которого люди узнают о возможностях, которые не были известны им ранее. 2. Он может выступать как ресурс влияния и активной поддержки, способный помочь индивидам достичь личных целей, которые в другом случае не были бы ими достигнуты. 3. Социальный капитал становится ресурсом социализации и признания, путем трансляции к индивидам ценностей, стандартов поведения, социальной компетентности и всей системы ожиданий взаимной поддержки и роли обязательств внутри определенной общности. Этот процесс 986 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы связывает индивидуального актора с определенной группой и позволяет ему или ей приспособиться к ее ожиданиям. Актор, таким образом, получает поддержку и уважение, демонстрирует доверие и посредством этого достигает будущего признания или обретает социальный капитал. Подобные же процессы протекают на групповом и макроуровне. Социальный капитал позволяет получить доступ к ранее не доступным ресурсам и информации, стать основой для формирования определенной устойчивой системы отношений в обществе, как между индивидами, так и группами. Одним из основных показателей общей готовности населения региона к взаимодействию, на наш взгляд, является социальное самочувствие людей. Данный показатель позволяет говорить об общей удовлетворенности людей их жизнью, без анализа конкретных сфер жизнедеятельности и действий. Мониторинг социального самочувствия населения региона дает возможность делать выводы о росте или снижении качества жизни населения (в традиции концепции ощущаемого качества жизни), оценивать взаимосвязи удовлетворенности жизнью и социальной безопасности. Заметим, что удовлетворенность своим социальным статусом – не только важнейшая предпосылка социальной стабильности, но и очень важное для людей условие комфортности их жизни и социально-психологического состояния в целом. [4] Важными предпосылками для формирования социального капитала микроуровня являются высокий уровень межличностного доверия. От уровня межличностного доверия зависит готовность людей вступать во взаимоотношения друг с другом. Основная функция доверия на межличностном уровне – создание коммуникаций и активизация взаимодействий. Опрос, проведенный автором, позволил определить дифференцированность оценок в структуре межличностного доверия населения Волгоградской области1. Анализ ответов респондентов показал, что только 5,4% населения считают, что можно доверять большинству, еще 11% оценивают возможность доверия окружающим как «вполне доверяю», тогда как обратную позицию «не доверяю» выбрал в среднем каждый 4 из опрошенных респондентов (26,5%). Как мы уже отмечали, доверие, как уверенность в исполнении ожиданий и обязательств, наряду с разделяемыми сообществом нормами и правилами позволяют индивиду чувствовать уверенность в своей способности поддерживать и контролировать свою жизнь. Более 75% респондентов Волгоградской области, считающих, что в современных условиях можно доверять большинству людей, отмечают, что в полной мере чувствуют свободу выбора и могут контролировать свою жизнь. Тогда как среди тех, кто с осторожностью относится к окружающим таких людей более чем в два раза меньше (35%). Ощущение свободы выбора непосредственно отражается на характере социальных взаимодействий человека, его готовности к риску, что в свою очередь сказывается на оценках качества своей жизни. 1 Опрос жителей Волгоградской области «Информационно-коммуникативные процессы в регионе и качество жизни населения». Всего опрошенных 600 человек, выборка по полу, возрасту, месту проживания. 987 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Другая социальная функция доверия – интеграция группы, общности и общества в целом. Доверие в обществе инициирует совместные действия, т. е. воспроизводит кооперативные отношения (сотрудничество, взаимопомощь, поддержка, участие, согласие) [5]. Жители Волгоградского региона, так же как и жители в целом по России, часто общаются с близкими и родственниками, но для пропорционального развития всех видов социального капитала, необходимо поддержание и «слабых» связей с людьми не только своего круга и возраста, но и из других социальных и возрастных групп. Повседневные контакты состоят из общения с соседями, коллегами, друзьями. Тесное ежедневное взаимодействие обуславливает включение коллег по работе в самый близкий круг взаимодействий – 32% опрошенных жителей Волгоградского региона согласны с утверждением, что «коллеги, с которыми он занимается общим делом, являются для него самыми близкими людьми». Уровень же неформального общения руководитель – подчиненный значительно ниже. Только 15,7% работающих респондентов отметили, что руководители часто интересуются личными успехами и проблемами, семейными делами и досуговыми увлечениями сотрудников, рассказывают о своих делах. Но, несмотря на это внутренние коммуникации организаций подчинены правилам межличностного общения – больше половины респондентов в процессе повседневных взаимодействий с коллегами руководствуются межличностными отношениями, еще 26% предпочитают действовать на основе взаимного доверия. Личные отношения и доверие становятся равноправными регуляторами внутриорганизационных процессов наряду с формальными правилами и порядками. Анализ систем социальной поддержки в структуре социальных связей респондентов показал значимость сетей семейно-родственных отношений. В качестве видов социальной поддержки можно выделить: социоэмоциональную, материальную, инструментальную, информационную. В большинстве случаев, респонденты получают помощь от родственников, либо предпочитают справляться своими силами. Устойчивое мнение населения Волгоградской области о том, что «сейчас все люди заняты своими проблемами, каждый сам по себе» (полностью согласен – 28,4%, скорее согласен – 36,9% респондентов) способствует снижению гражданской ответственности населения за происходящее, а так же низким показателям участия в жизни местного сообщества. По данным Фонда общественного мнения только 12% жителей Волгоградской области считает, что население влияет на ситуацию в их городе (селе, поселке), на решение вопросов местной жизни. Эта ответственность возлагается респондентами на местные органы власти, региональные, федеральные органы, на президента и криминальные структуры. И только 2% респондентов отдают главную роль в этом процессе территориальным органам самоуправления. Подобное отношение к возможности участия в вопросах управления регионом продуцирует безответственность населения по отношению к событиям, происходящим как на ближней социальной дистанции (во дворе, доме, районе), так и в городе (селе, поселке) и стране в целом. 988 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Макроуровень воспроизводства социального капитала, на наш взгляд, представляет собой воспроизводство региона как смыслового конструкта. В качестве основы предлагаем рассмотреть уровни региональной идентичности, системного доверия и чувство социальной безопасности в условиях неопределенности и риска. Процесс воспроизводства социального капитала на макроуровне – уровне региона – рассматривается нами как целенаправленный управленческий процесс, основной целью которого становится повышение качества жизни населения. Доверие государственным институтам основывается на оценке общей ситуации в регионе, влияющей на готовность к взаимодействию, а так же на опыте взаимодействий и одобрении или неодобрении деятельности данного института. Индивид, как правило, не обладает опытом личного общения с лидерами страны, а также всей необходимой информацией и компетентностью для того, чтобы судить о деятельности того или иного института. В сущности, он опирается на репутацию, сформированную СМИ, прошлый личный и коллективный опыт [6, с.124]. Так, общее недоверие органам власти и управления в Волгоградском регионе сопровождается высоким уровнем недоверия сообщениям телевидения, радио и газет о действиях и решениях властей, а также информации размещенной в интернете. Даже используя официальные источники информации, например, официальные сайты органов власти (22,5% населения области используют их в случае необходимости получения официальной информации), респонденты критически относятся к размещенной там информации – только 17,6% жителей ей доверяют и 29% доверяют не всегда, видимо, в случаях подтверждения из других наиболее важных для них источников. В целом, необходимо отметить, что уровень доверия жителей Волгоградской области каким-либо социальным институтам очень низок. Исключение могут составить лишь доверие Президенту и Правительству страны, а также институту церкви. На наш взгляд, данные факты объясняются в большей мере личностным доверием респондентов, нежели системным, генерализованным доверием в сообществе. Доверие институту церкви основывается, прежде всего, на Вере, исключающей сомнение и не требующей доверия. А доверие Президенту и Правительству связано с персонифицируемым доверием личности руководителя. Однако персонифицированное доверие, обусловливает доверие к институту, но не способно его воспроизводить с течением времени, что и подтверждают регулярно проводимые опросы ведущих исследовательских центров. Другая проблема – отсутствие прозрачности деятельности институтов и их закрытость для населения. Так 39% респондентов полагают, что решения и действия органов власти региона полностью закрыты для граждан и еще 32% думают, что люди, подобные им, ничего не могут сказать о том, что делают власти. Самой открытой структурой жители Волгоградской области считают Президента Российской Федерации (16% респондентов), что связано, на наш взгляд, с широко транслируемыми «прямыми» линиями с Президентом и открытием электронных ресурсов – 989 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы сайт Президента, личный блог Д.А.Медведева и пр. Закрытость и недоверие становятся источником неуверенности граждан в целесообразности подобных контактов. Непрозрачность деятельности и неясность проводимой политики становятся причиной убеждения жителей региона в том, «действия властей так запутаны, что подобные мне люди не в состоянии понять, что происходит». Таким образом, социальные институты не выполняют главную свою функцию – консолидация сообщества и оказываются не способными формировать генерализованное доверие в сообществе. В современном обществе риска и высокой степени неопределенности, люди склонны группироваться вокруг первичных источников идентичности: этнических, национальных, территориальных. Распад общих ценностей представляет собой потерю социального капитала – основы консолидации общества, без которой оно не может существовать. Анализ самоидентификаций жителей Волгоградской области дает основание отметить тот факт, что каждый из жителей региона внутренне включен в систему очень сложных социальных ролей и связей, важность которых для разных людей далеко не одинакова. Заметим, что за последние годы значительно упала самоидентификация жителей с макротерриториальными общностями (россиянин, житель Волгоградской области, города/села), хотя, безусловно, данные позиции остаются доминирующими. Зато возросла значимость общностей, отражающих духовную близость людей во всем ее многообразии. Так люди чаще стали идентифицировать себя с друзьями и приятелями, с членами профессиональной группы, людьми того же поколения, возраста, либералами. Относительно низкий уровень идентичности сопровождается пассивностью жителей области в участии в политической и общественной жизни своего региона. Большинство населения политикой интересуется от случая к случаю, в основном тогда, когда в жизни страны / региона случаются какие-то важные события. Поэтому неудивителен тот факт, что уровень участия в различных общественных организациях по данным нашего исследования предельно низок. Более 90% населения региона не являются членами никаких организаций или ассоциаций. Относительной популярностью среди оставшихся 10% жителей Волгоградского региона пользуются профсоюзы, спортивные клубы и религиозные сообщества. Одной из причин подобного «неучастия» в общественной жизни региона, на наш взгляд, является низкая информированность жителей региона о деятельности тех или иных организаций на территории области. Так, несмотря на то, что органы власти и управления пытаются активно стимулировать развитие так называемых ТОСов и местных инициатив, только 8% населения нашей области отмечают, что знают или слышали о существовании и деятельности территориального общественного самоуправления. Соответственно минимально и число тех, кто считает, что общественные и другие некоммерческие организации могут влиять на ситуацию в городе/ селе /районе, на решение вопросов местной жизни. Таких по данным ФОМа в Волгоградской области только 1%. 990 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Проведенное исследование позволяет сделать выводы о необходимости разработки долгосрочной стратегии формирования и воспроизводства социального капитала на уровне региона, в основе которой лежат основанные на доверии взаимодействия как на микро-, так и на макроуровнях, удовлетворение информационных потребностей населения и преодоление неопределенности, гражданская идентичность и общественное участие. При этом предполагается, что микро- и макроуровни воспроизводства социального капитала должны быть тесно связаны между собой и взаимоопределять друг друга. Эффективность управления на макроуровне, не может быть достигнута без установления прочных, доверительных отношений на микроуровне регионального сообщества. Отсутствие межличностного доверия определяет нежелание и неспособность людей к самоорганизации, усложненность практик взаимодействия, а также степень их включенности в социально-экономическое развитие региона. Тогда кА социальный капитал обеспечивает прозрачность, повторяемость устоявшихся социальных практик, их предсказуемость. Это повышает эффективность деятельности и способствует формированию доверительных взаимоотношений внутри сообщества. Генерализованное доверие способствует снижению транзакционных издержек и росту уверенности общества в справедливости и эффективности социальных институтов. Расширение социальных сетей участников взаимодействия обеспечивает им доступ к ранее недосягаемым ресурсам, и таким образом способствует преодолению кризисных явлений, стабилизации ситуации и в дальнейшем социальному развитию регионального сообщества. Библиографический список 1. Демкив, О. Социальный капитал: теоретические основания исследования и операциональные параметры [Текст] / О. Демкив // Социология: теория, методы, маркетинг. – 2004. – № 4. – с. 99 -111. 2. Paldam M. Social Capital: One or Many? Definition and Measurement // Journal of Economic Surveys. — 2000. — Vol. 14. — Is. 5. — Р. 629. 3. Barbieri, P. Social Capital and Self-Employment. A Network Analysis Experiment and Several Considerations// International Sociology, December 2003, vol 18(4): p. 684. 4. Горшков, М. К. Российский менталитет в социологическом измерении // Социологические исследования, № 6, 2008, C. 100-114 5. Лебедева, Н.М. Ценности культуры и развитие общества [Текст] / Н.М. Лебедева, А.Н. Татарко; Гос. ун-т – Высшая школа экономики. – М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2007. 6. Барсукова, С. Неформальная экономика: понятие, структура, традиции изучения // Общество и экономика. – №11. – 2003. 991 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Щербаков С. В., Москва Альтруистическое действие: опыт операционализации понятия Аннотация В статье раскрывается понятие альтруистического действия, часто применяемого в исследованиях благотворительности и других видов просоциального взаимодействия. Особое внимание уделено эмпирическим проявлениям альтруизма. Ключевые слова: альтруизм, альтруистическое действие, просоциальное поведение, благотворительность Со времен введения Контом термина альтруизм в значении «служить другим» [1, с. 116] опубликовано большое количество работ, посвященных этой тематике. Дюркгейм считал, что альтруизм – это такое состояние, «когда Я не принадлежит самому человеку» [2, с. 253] и последний отказывается от индивидуальности в пользу той группы, к которой принадлежит. П.А. Сорокин применял понятие «альтруистический» к «людям или поступкам, которые максимально соответствуют стандартам Нагорной Проповеди или подобным нормам великих религий или этических систем» [5, с. 5]. Некоторые исследователи отвергают принятое Контом противопоставление альтруизма и эгоизма, указывая, что одно не обязательно противоречит другому. Такое разнообразие в понимании предмета исследований, на наш взгляд приводит к необходимости прояснения вопроса – что такое альтруизм? По каким признакам действие человека, наблюдаемое исследователем, относить к категории альтруистических? Исследования современных ученых в области альтруизма в основном посвящены изучению альтруистического действия [6, с.121]. Но все они, в частности Пилявин [7, c. 30], вводят в определение этого понятия категории, недоступные непосредственному наблюдению: «Как социологи мы выбираем определение, основанное на мотиве: поведение ценное для актора, учитывающее чувство пожертвования (other regarding); если действие является или представляется мотивированным в большей степени исходя из потребностей другого человека чем своих собственных мы называем альтруистическим». Похожее определение дает и Бар-Тал [8, c. 7]: «альтруистическое поведение должно быть на пользу другому человеку, должно осуществляться добровольно, должно осуществляться намеренно, 992 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы польза другому должна быть самоцелью, и это поведение должно осуществляться в отсутствии надежды на вознаграждение от другого (или иного внешнего источника)». Исходя из этих определений трудно понять, является ли альтруистическим поступок человека, если он (актор) получил большее удовлетворение от поступка, чем сам реципиент. Получается, что пока мы тщательно не исследуем мотивы актора (вдруг присутствовала надежда на вознаграждение или поступок не представлялся ему таким уж важным), то не можем судить было ли действие альтруистическим. Существует ли возможность синтезировать вышеперечисленные точки зрения и получить ответ на простой вопрос: Есть ли такое действие, при наблюдении которого, не вдаваясь в дальнейшее исследование, можно сказать — это альтруистическое действие? Если нельзя описать внешние признаки действия, по которым оно может быть названо альтруистическим, то этот феномен не может быть предметом научного рассмотрения и нам незачем тратить на это время. О необходимости отталкиваться от эмпирического факта в социологическом исследовании писал Парсонс: «из всей огромной массы возможных эмпирических наблюдений мы выбираем только те, которые представляют смысл в рамках схемы и принадлежат друг другу. Таким образом, вместе они служат для характеристики существенных аспектов конкретного явления, которое тем самым становится объектом научного интереса». [4, стр. 77]. В приведенных выше определениях альтруизма и альтруистического действия, говорится о другом человеке, в пользу которого совершаются эти действия. Во всех работах «другой» человек – «не Я» – это кто угодно из людей, вплоть до ближайших родственников. С этим сложно согласиться, так как наши ближайшие родственники отчасти формируют наше мировоззрение во время социализации и в дальнейшем имеют огромное влияние на нашу жизнь. Так кто-же может быть «другим» для нас? По нашему мнению, возможности для описания понятия «другой» дает концепция «социального атома» Морено [3, с. 117]. Человек, не входящий в наш «социальный атом», иными словами не могущий повлиять на нашу жизнь (можно нарисовать на диаграмме однонаправленную стрелку между объектами актор — реципиент) и есть другой для нас. Например, если человек узнал о необходимости помощи другому через СМИ, перевел денежные средства на его счет, то этот поступок можно считать альтруистическим. Тем самым мы можем выполнить условия, данные Бар-Талом об «отсутствии надежды на вознаграждение», так как вероятность встречи в будущем невелика. В этом примере мы рассматриваем ситуацию взаимодействия, и условие, что альтруистическое действие должно быть на пользу другому выполняется автоматически, так как реципиент обращается за помощью в необходимом. Добровольность и намеренность тоже определяются ситуацией взаимодействия. Кроме того, необходимо учесть влияние общества на человека в ситуации взаимодействия, способ получения (и подачи) информации о нуждах другого. Следовательно, просьба о помощи должна быть сформулирована в рамках принятых обществом конвенций [9, с. 104]. Несомненно, что источник информации и способ ее передачи так же влияют на оказание или неоказание помощи, но это не входит в рамки нашего исследования. 993 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Таким образом, мы подходим к формулированию «операционального» определения альтруистического действия. Это действие, предпринятое в отношении другого, незнакомого нам человека (не входящего в наш социальный атом): с целью оказания помощи [выполнение действий, запрошенных нуждающимся]; добровольное в ответ на поданную в рамках норм общения просьбу (вербальную или невербальную); не нарушающее социальных норм. К такого рода действиям относятся, например: донорство крови, перевод денег в благотворительные фонды, подаяние милостыни. Наблюдая эти альтруистические поступки мы можем перейти к поиску их причин: будет ли это полный отказ от Я, как говорил Дюркгейм, или, наоборот, исключительный эгоизм, или ценности индивида, или бессознательное и т. д. Библиографический список 1. Конт О. Общий обзор позитивизма / Пер. с фр. И. А. Шапиро; под ред. Э. Л. Радлова. – Изд. 2‑е, [репр.]. – Москва : ЛИБРОКОМ, 2011. 2. Дюркгейм Э. Самоубийство: Социол. этюд / Пер. с фр. А. Н. Ильинского. – СПб.: Союз, 1998. 3. Морено Я. Л. Социометрия: Экспериментальный метод и наука об обществе / Пер. с англ. А. Боковикова. – М. : Акад. Проект, 2001. 4. Парсонс Т. О структуре социального действия / Под общ. ред. В.Ф. Чесноковой и С.А. Белановского. – М.: Акад. Проект, 2000. 5. Sorokin Pitirim A. Preface // Forms and Techniques of Altruistic and Spiritual Growth. – Boston – 1954. 6. William A. Galston. Cosmopolitan Altruism.//Altruism. – Cambridge university press – 1993. 7. J. A. Piliavin and Hong-Wen Charng. Altruism: A Review of Recent Theory and Research // Annual Review of Sociology – 1990. 8. D. Bar-Tal. Prosocial behavior. Theory and research. – NY; 1976. 9. Щербаков С. Альтруизм как предмет социологического анализа // Социокультурные конфликты и процессы в современном информационном обществе: Материалы междунар. науч. конф. «Ломоносов-2002»: Сб. ст. аспирантов : В 2 ч. Ч.1. М, М. МАКС-Пресс, 2002. 994 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Яницкий О. Н., Москва Проблемы деградации культуры Аннотация В статье рассматриваются основные тенденции процесса деградации культуры в мире и в России, в основе которых лежат глобализация, расширение сферы рыночных отношений, изменение формы производства культуры и дальнейшее распространение потребительской идеологии. Анализируются два возможных сценария реабилитации культуротворного процесса: эволюционный и катастрофический. Ключевые слова: глобализация, маркетизация культуры, факторы ее технизации и информатизации, Россия Что изменилось? Глобализация означает сжатие, уплотнение пространства-времени культуры, а, значит, ее неизбежное упрощение, ее лишение тех тонких нюансов и деталей, которые и делают культуру образцом совершенства, отделяя ее от массовой культуры. Произошла бриколизация культурного пространства: нет больше зеркала культуры, есть только его осколки. Как сказал В. Глазычев, «Я уже давно не пишу больших статей, я пишу только текстики». Дело в том, что картина мира, конституированная письменной традицией, этим остовом и одновременно смысловым каркасом повседневной жизни, бывшая в течение тысячелетий культурным путеводителем большинства обществ мира, сегодня под совокупным воздействием постмодернистской идеологии и возможностей, созданных информационными технологиями, распалась. И самое главное, не ясно, придет ли ей на смену следующая целостная картина мира? Или же каждому поколению придется выстраивать ее заново? Или, что еще сложнее и тревожнее, ее теперь вообще не может быть? Что касается России, то «Глубинно-метафизическая идентичность российского человека, ассоциирующего себя с идеями истории, государством и другими надличными образованиями идейного и институционального характера, от которых долгое время исходили мощные закабаляющие импульсы, оказались надломленной. Над современным российским чело995 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы веком…уже не тяготеет диктат «священных текстов». Пространство новой идентичности оказалось свободным от канонизированных – идеологических и литературных – текстов, а сам человек переживает превосходство жизни над текстом, торжество неконцептуализированных, в том числе приватных, витальных смыслов, являющимися, тем не менее, плодом длительной и достаточно рафинированной рефлексии». Возникает новая структура «социокультурной памяти…как системы фильтрации того, что в первую очередь необходимо для поддержания воспроизводства жизнедеятельности на усредненно-функциональном уровне – уровне индивида, но не личности» [Шугуров, 2004: 106-7; выделено мною – О.Ян.]. В этой усредненной среде массового потребителя авторитет Автора как учителя жизни теряется, «плюрализм открывает пространство более свободного бытия… Десакрализация фигуры Автора в массовой культуре и сети Интернет снижает общую планку взаимной требовательности…» [Шугуров, 2004: 107]. О том же говорят и С.А. Кравченко и С.А. Красиков: «открытость, нелинейность, многовариантность социума, его нелинейная динамика предопределяют принципиально новый характер взаимоотношений социальных индивидов и общностей, основанный на случайности и необратимости». Это порождает внедрение принципов игры, эвристических моментов в прагматические жизненные стратегии». Возникает феномен играизации, связанный с особым рисковым стилем жизни, предполагающим сочетание реального и виртуального, чувственного и интеллектуального, беспокойства и динамизма [Кравченко, Красиков, 2004: 258, 261; выделено мною – О. Ян.]. Канонические (в широком смысле) тексты вносили в повседневную жизнь человека моменты стабильности и целостности. Названные выше характеристики социума, которые получили общее название «турбулентного социума», продуцируют условно-игровую жизненную среду, в которой множество поступков, артефактов, мыслей переизбыточно и в совокупности образует рыхлое, спорадическое и весьма неустойчивое единство, часто не поддающееся даже краткосрочному прогнозированию. В современной коммуникативной среде знак (символ) преобладает над реальностью, преобладает энтропийность, коллажная идентичность. В гиперреальной культуре человек не может устойчиво самоопределиться [Шугуров, 2004: 107]. В постмодернистких теориях появились соответствующие понятия: «общество спектакля» и ему подобные. Эти трактовки кажутся совершенно новыми, однако если мы обратимся к истории российской социологии, то увидим, что «…Проблема эта <социального символизма> достаточно важна и интересна и может дать целую научную систему, объясняющую многие загадки социальной жизни. Здесь, конечно, мы могли провести только штрихи будущей науки социального символизма; однако эти штрихи показывают, что при достаточном терпении и способностях они могут послужить отправной точкой для плодотворнейших социологических исследований [Сорокин, 1913: 4; см .также: Ефременко, Кротов, 2012]. Позже Сорокин сделал важное замечание: «Символ есть значок мысли». 996 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Маркетизация культуры Рынок действует на культуру так же, как он действует на все другие сферы: он переводит ее на язык денег, этого всеобщего эквивалента. И неважно в чем это конкретно выражается: в рублях, кассовых сборах, наградах и премиях, рейтингах или еще какой-нибудь другой форме этого всеобщего эквивалента. «Рынок не совместим ни с чем. Ни с демократией, ни с авторитарным строем – ни с какой формой правления» (К. Эрроу, Нобелевский лауреат по экономике) Надо понимать так, что рынок, то есть экономика, есть альтернатива обществу (с. 109)… «Политическая сфера из арены классовой борьбы превратилась в рынок политических услуг…Если угодно, рынок вообще вытесняет общество как каркас человеческих отношений» [цит. по Кустарев, 2005: 113]. Мотором рынка является наука и технологии. Этот вид культуры, в производстве которого сосредоточены огромные материальные и людские ресурсы, развивается все быстрее, не успевая отслеживать отрицательные культурные последствия этого процесса. Современные информационные технологии – это Троянский Конь современной культуры. С.Кара-Мурза утверждает, что «русская обществоведческая литература XIX века «была гуманна, нравственна, но именно это и делало ее ненаучной. Она пошла по пути натурфилософии. Запад же «обеспечил постоянное снабжение государства и общества беспристрастным, инженерным обществоведческим знанием» [Кара-Мурза, 2011: 47, 49; выделено автором]. Действительно, инженерное знание говорит «как», но не говорит «почему» надо поступать тем или иным образом. Инженерное обществоведческое знание, гораздо более доступное для масс, не способно воспитать культуру восприятия этой новой «турбулентной» действительности. Потому что за спиной у инженеров от обществоведения, а проще говоря, управленцев, для которых важно, прежде всего, знать «как», нет тех, кто мог бы их этому научить. Этот слой людей ушел навсегда. Более того, психология «технологического оптимизма» уже неоднократно подвергалась критике в западной социологии [Яницкий, 2007; Irwin and Wynne, 2005; Gregory and Miller, 1998]. Среднее качество умственной жизни основной массы россиян («образованщина», по А.И. Солженицыну) порождает низкий уровень культурного дискурса, что сегодня отчетливо видно по контенту коммуникации в социальных сетях. Кроме того, инженерный вектор культурной жизни общества, тем более на весьма среднем уровне, выгоден властвующей элите политически. Между тем, для определения вектора модернизации страны интеллектуальная, нравственная компонента гораздо важнее, чем ясная артикуляция «инженерных» интересов разных социальных групп. 997 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Культура, этика и новые технические возможности Технический прогресс облегчает жизнь, но одновременно упрощает жизнь культурную. Массовый автомобилизм, столь рьяно насаждаемый у нас адептами потребительской культуры, несовместим с глубоким погружением в культуру, с ее размышлениями и эмоциями. Находясь часами за рулем, водитель может лишь слушать «легкую» (очень легкую!) музыку и смотреть на дорогу или навигатор. Автомобилизм запрещает думать. Красота и изящество все новых форм авто-дизайнеров находится в вопиющем противоречии с низким уровнем культурного потенциала слушателя. Он не слушает, он лишь потребляет приятный для не го информационный шум в виде музыки. Сколько бы нам ни твердили западные консультанты (вот уж действительно «агенты»), что «Россия – великая нация, потому что у нее были Достоевский, Толстой и Чехов», это лишь дымовая завеса. В действительности наше телевидение уже давно оккупировано низкопробной западной культурой развлечения и отвлечения, в основе которого всегда лежит насилие. Перевести на этот язык Чехова или Толстого просто невозможно, потому что в основе их произведений лежат совсем иные ценности. И наши телемагнаты уже не стесняются писать в титрах, что очередной боевик или триллер состряпан нашими продьюсерами по западным лекалам. Причем речь идет не о подражании, а о покупке «модельных образцов», которые затем быстро переодеваются в русское платье и говорят (пока еще!) на русском языке. Культу духовности, мышления, рефлексии сегодня противопоставлен культ тела, человеческой внешности, безграничных возможностей манипулирования с человеческим телом: от вездесущей рекламы косметических средств, которые за две недели обещают омолодить любого на 20 лет, и до растущего набора пластических манипуляций с вашим лицом и телом, опять же обещающих сделать из вас красавца. Для чего? Чтобы «И лицо, и одежда были красивы», как говорил А.П. Чехов? Отнюдь нет. Для того чтобы быть «товаром», востребованным на рынке сексуальных и брачных услуг. Впрочем, и брака как такового почти уже нет: есть так называемый «гражданский брак», в просторечии сожительство, да к тому же еще однополых пар. А ведь брак, семейная жизнь всегда были сложнейшим кодексом семейной культуры. Естественно, не все ему подчинялись, но существовала социальная и культурная норма, которой теперь нет. Забавное, но в сущности трагическое превращение: теперь есть «ночь музеев», а днем, на свету пожалуйста хольте и лелейте свое обнаженное тело на виду у всех. Далее, техника создала такие возможности для манипулирования звуком и светом, что в этой какофонии уже невозможно расслышать тонкий голос скрипки или альта. Это светомузыкальная смесь, обрушиваемая на слушателя (зрителя) теперь называется синтетическим искусством. То есть грани между разными, веками создаваемыми видами и формами художе998 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы ственной культуры специально смешиваются, стираются. Вместо искусства получается поток информационного шума, утомляющего и отупляющего. Пойдите в любой театр. Почти каждый спектакль идет на самой высокой ноте: актеры стараются перекричать друг друга. Почему? Потому что кроме этой формы насилия над зрителем они ничего не умеют. Потому что они тоже выскочили из ниоткуда на конкурсах звезд, в которых очень мало истинного искусства, но зато на них можно зарабатывать бешеные деньги. И, наконец, верх всего этого, с позволения сказать, «авангарда», это – перформанс или акшн. Это уже – чистый конструктивизм в искусстве любого рода, когда любой «ноль культуры» будет считать себя творцом новой культурной формы. Чисто по М.М. Бахтину, с той только разницей, что «смеховой низ» в этом случае суть просто животные эмоции. Причем, как ежечасно показывают нам все каналы телевидения, эмоции очень злобные, с насилием и кровью. Думаю, уже недалек тот день, когда посреди спектакля или исполнения симфонии Бетховена, на сцену Большого зала консерватории будут выскакивать очередные Пусси-райт и выкрикивать политические или иные лозунги на злобу дня. Чем не современное искусство? Перспектива Какова же перспектива? С моей точки зрения, возможны два пути. Оба они детерминируются скоростью и характером развития глобального рынка. Первый, эволюционный уже себя проявил. Его наиболее характерный пример – это «режиссерский театр». Суть этого римейка в низведении классического произведения до уровня потолка культурного восприятия рядового потребителя. Зачем? «А я так вижу», обычный ответ многих мэтров от искусства. «Режиссерский театр», то есть перелицовка классики, в какой бы сфере он ни был, всегда служит на потребу рынку. Для такого культурного действа (оперы, музыкального спектакля, выставки живописи и т. д.) задача состоит не в том, чтобы донести до зрителя или слушателя сокровенную суть произведения Толстого или Баха, а в том, чтобы ответить на запрос массового потребителя. Этому процессу снижения планки восприятия культурного образца нет предела, как нет предела изгибам «копеечного разнообразия» моды на одежду, макияж и саму манеру поведения. И даже на обиходный язык, который тоже все более становится «рыночным» (купил—продал). Рост популярности выставок фотографий, отражающих реальную жизнь, причем не только российскую, но по всему земному шару, закономерная реакция на этот культурный беспредел. Второй путь – это ситуация, возникающая в ходе посткатастрофного «выздоровления» общества. Под катастрофой здесь имеется в виду любой вид слома привычного («догоняющего») уклада современной жизни в результате экономической социальной, техногенной или природной катастрофы. Причем, эти процессы практически неразделимы. Но вот свежий пример: катастрофа на АЭС Фукусима, в Японии, стране древней цивили999 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы зации. После аварии там произошло принципиальное смещение массового сознания: тревога и страх, но не перед будущим, а перед настоящим. Страх распространяется быстрее радиации. Да, японцы умеют сдерживаться, прятать свой страх внутри. Но эта традиция сдержанности вряд ли поможет в будущем. Подавленные страх и горе всегда оборачиваются болезнями и психическими недугами. И в этом смысле действительно важно чтобы эти растерянные люди могли как можно скорее включиться в созидательную работу, почувствовать себя нужными востребованными страной. А для этого нужны сети не только спасателей, но и тех, кто будет заниматься их длительной социальной, психологической и культурной реабилитацией. Землетрясения систематически фиксировались в японской литературе, начиная с 7-го века н.э. Знания о них, зафиксированные в исторической и социальной памяти, прочно вошли в культуру страны. В Японии существует наука, именуемая «сейсмической археологией», которая используется не только для прогнозирования землетрясений, но и для воспитания каждого следующего поколения. В результате население страны в течение многих поколений накапливало научное и практическое знание о том, как адаптироваться к этим катаклизмам природы с наименьшими потерями. И существует ряд заповедей, которые актуальны и сегодня. Например, физик, сейсмолог, эссеист и поэт Торахико Тэрада, 1878‑1935 гг., (уже такое сочетание талантов в одном человеке само по себе говорит о многом) оставил знаменитое изречение: «Стихийные бедствия приходят тогда, когда о них забыли». Более того, он напрямую связывал эффективность борьбы с ними со связкой «наука–патриотизм народа»: «Постоянное принятие общими силами народа надлежащих научных мер против такого сильного врага, как стихийные бедствия», является «проявлением патриотизма нации научной цивилизации в ХХ веке» (Цит. по: Ремчуков, 2011: 17; выделено мною – О.Ян.). Тэрада подчеркивал, что нельзя считать стихийные бедствия «неодолимой силой», тем более, что в их последствиях во многом виноват сам человек. Размышляя о том, как уменьшить потери от стихийных бедствий, он написал: «На самом деле японцев сделали японцами не школы или министерство просвещения, а, наверное, те испытания стихийными бедствиями, которые продолжаются, начиная с эры богов и по сей день» (там же). Обучение на опыте многих поколений – вот что в этом деле самое главное. Как пишет Идэ, после мощного землетрясения в районе Осаки, Кобэ и острова Авадзи 17 января 1995 г., в оказании помощи пострадавшим активно приняло участие большое количество японских добровольцев. Поэтому 1995 год в Японии стали называть «началом эры волонтеров, и японское законодательство, касающееся неправительственных и некоммерческих организаций, было в значительной мере усовершенствовано с тем, чтобы облегчить деятельность волонтеров» (там же). Оказывается, «нация научной цивилизации» не отрицает, а, напротив, предполагает деятельность волонтеров, то есть развитие гражданского общества. 1000 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы Какое будущее выберут для себя Японцы? Смогут ли они отказаться от привычного, то есть технически комфортного жизненного уклада и стать на путь развития альтернативной энергетики, скромного образа жизни, обменяв часть своего мирового престижа и материального достатка на безопасность душевное спокойствие и сохранение культурных традиций? Это – открытый вопрос. «Выздоровление общества» после любого вида катастрофы – очень долгий процесс. И он всегда начинается с восстановления самого необходимого, именуемого условиями физического существования. Культура в этом процессе почти не участвует. Во-первых, потому, что всякая катастрофа – это процесс отрицательной селекции. В ней, прежде всего, гибнут самые сильные, самые совестливые и одаренные люди (П.Сорокин). Как показала катастрофа в Японии, когда случается катастрофа, культура молчит. Во-вторых, потому, что катастрофа разрушает «среду обитания» культуры. Тот слой, в котором только и может создаваться ее высочайшие образцы. В-третьих, потому, что всякая катастрофа имеет длинный «хвост» форм девиантного поведения, асоциальных явлений и болезненных психических состояний, которые также препятствуют возрождению нормальной культурной жизни. Напомню, что под нормой я подразумеваю здесь не высокие образцы мировой и русской культуры, а именно ту современную культуру перелицовки, римейка и заимствованных на Запада культурных образцов массовой культуры. Заключение Производство культурных норм и ценностей – фундаментальный и потому самый медленный общественный процесс, что бы ни говорили адепты постмодернизма и концепции «ситуативных ценностей». Культура рождается в процессе осмысления мыслящим индивидом окружающей его реальности и личного опыта. Но одновременно производство культуры – диалогический процесс сопоставления, соревнования и отсечения лишнего, избыточного. Все попытки сконструировать на скорую руку культурные ценности неизбежно отмирали, маргинализировались. Рынок – главный идеолог и спонсор массовой культуры. Но он одновременно есть механизм «отрицательной культурной селекции». Общественная жизнь, построенная только на рыночных принципах «купил—продал», «ты—мне, я—тебе», неизбежно деградирует, лишаясь культурных образцов высокой пробы, будь то этические нормы или произведения выдающихся индивидуальных создателей культурных образцов. Современный экономический и финансовый кризисы и связанная с ними социальная напряженность имеют глубокие морально-этические корни. Как надеялись наши ведущие экономисты, основными императивами, определяющими развитие человеческого сообщества в обозримом будущем наступившего века должны быть «глобализация, сотрудничество, гуманизация.., ибо сама сущность 1001 Сессия 4. Социальные коммуникации: новые смыслы, новые формы <современного> развития определяется ориентированностью на человека» [Абалкин и др., 2002]. Так ли это на самом деле? Или культура все же деградирует? Библиографический список 1. Абалкин Л.И. Барышева А.В. и Сорокин Д.Е. 2002. Гуманистические ориентиры России. М.: Институт экономики РАН. 2. Ефременко Д.В., Кротов П.П.(ред.). 2012. Питирим Сорокин: новые материалы к научной биографии. М.: ИНИОН РАН. 3. Кара-Мурза С.Г. 2011. Кризисное обществоведение. Ч. 1. Курс лекций. М.: Научный эксперт. 4. Кравченко С.А., Красиков С.А. 2004. Социология риска: полипарадигмальный подход. М.: Анкил. 5. Кустарев А.С. 2005. Рецензия на книгу: Ясин Е. Приживется ли демократия в России. М.: Новое издательство. Pro et Contra. 2: 108—116. 6. Сорокин П. 1913. Символы в общественной жизни. Рига: Наука и жизнь. 7. Ремчуков К. 2011. Особое мнение. Радио Эхо Москвы, 16 мая. 8. Шугуров М. 2004. Новая идентичность. Человек и власть в пространстве посткнижной культуры. Свободная мысль – XXI. 3: 105–129. 9. Яницкий О.Н. 2007. Экологическая культура. Очерки взаимодействия науки и практики. М.: Наука. 10. Irwin A. and Wynne B., eds. 1996. Misunderstanding Science? The Public Reconstruction of Science and Technology. Cambridge: Cambridge University Press. 11. Gregory, J. and Miller, S. 1998. Science in Public. Communication, Culture and Credibility. Cambridge, MA: Basic books. 1002
