Рецензия: Лабутина Т. Л. Британцы в России в XVIII веке

ОБЗОРЫ И РЕЦЕНЗИИ. Российская империя
А. А. Киселев
Рецензия: Лабутина Т. Л. Британцы в России в XVIII веке. СПб.: Алетейя, 2013. 352 с.
Т. Л. Лабутина является признанным специалистом в области британской истории раннего Нового
времени. Ее книги о политической
борьбе ранних партий в эпоху Реставрации Стюартов, об английском
Просвещении, а также о гендерном
аспекте британской истории давно
считаются классикой отечественного англоведения2. В последние годы
Соколов А. Б. Навстречу друг другу. Россия
и Англия в XVI–XVIII вв. Ярославль, 1992;
Кросс Э. 1) У Темзских берегов. Россияне
в Британии в XVIII веке. СПб., 1996; 2) Британцы в Петербурге: XVIII век. СПб., 2005.
1
Лабутина Т. Л. 1) Политическая борьба в период реставрации Стюартов (1660–1681). М.,
2
176
творчество Татьяны Леонидовны
посвящено истории англо-русских
отношений. Первые сюжеты о посещении Петром I Англии в составе «Великого посольства» и об
англомании в России Екатерины II
появились еще в 2005 г.3 Но первой
крупной работой Т. Л. Лабутиной
об англо-русских отношениях стала монография «Англичане в допетровской Руси», опубликованная
в 2011 г.4 В отличие от книги А. Б. Соколова она посвящена не только,
и даже не столько дипломатическим
проблемам, сколько судьбам жителей Великобритании, оказавшихся
в Московском государстве XVI–
XVII вв. Монография «Британцы
в России XVIII века» является продолжением этой книги и результатом многолетней работы автора над
многоплановым и сложным проек1982; 2) У истоков современной демократии.
Политическая мысль раннего английского
просвещения (1688–1714). М., 1994; 3) Воспитание и образование англичанки в XVII в..
СПб., 2001; Лабутина Т. Л., Ильин Д. В. Английское Просвещение. Общественно-политическая и педагогическая мысль. СПб.,
2012.
Лабутина Т. Л. Культура и власть в эпоху
Просвещения. М., 2005.
3
Лабутина Т. Л. Англичане в допетровской
Руси. СПб., 2011.
4
ИСТОРИЧЕСКАЯ ЭКСПЕРТИЗА
Специалисты знают, что в постсоветской России об англо-русских отношениях было написано и опубликовано немного работ. Еще меньшее
их число было посвящено XVIII в.
До сих пор самыми авторитетными работами в этой тематике являются книга ярославского историка
А. Б. Соколова и переводы трудов
британского исследователя Энтони
Кросса1. Но в 2013 г. этот список пополнился монографией известного
московского историка Татьяны Леонидовны Лабутиной «Британцы
в России в XVIII веке».
Рецензия: Лабутина Т. Л. Британцы в России в XVIII веке
том «Британская культура в России
в XVI–XVIII веках: Восприятие, заимствования и отторжение».
№ 1 2014
Как известно, правители Московской Руси благосклонно относились
к англичанам, шотландцам, валлийцам и ирландцам, приезжавшим
в нашу страну. Московская торговая
компания имела привилегии и льготы, что обеспечило ей превосходство на русских рынках. Визит
Петра I в Англию в 1698 г. стал отправной точкой нового этапа в развитии отношений двух государств.
Стремление царя-реформатора превратить Московию в цивилизованное европейское государство привело к найму западных военных,
моряков, купцов, инженеров, профессоров университетов, которые
согласились поехать в далекую Россию. По подсчетам историков количество приглашенных иностранцев
колеблется от 800 до 1060 чел. Многие из них (около 500 иммигрантов) были выходцами с Британских
островов. Их записки, дневники,
мемуары и книги послужили главными источниками исследования
Т. Л. Лабутиной.
Начинается монография с сюжета
о знакомстве Петра I с британцами и их культурой. И здесь автор
сразу обращает внимание читателя на свою позицию, которую она
отстаивала в предыдущей книге:
«вестернизацию» России начал
не Петр Великий и даже не его отец.
Этот процесс начался с XVI в. и продолжался всё последующее столетие. Иван Грозный, Борис Годунов,
Михаил Романов — все эти русские
правители в большей или меньшей степени проводили политику
«вестернизации» в Московском
государстве. «Во второй половине
XVII, в правление царя Алексея Михайловича Романова (1645–1676),
Россия широко распахнула двери
для всех иностранцев. Итальянцы, немцы, голландцы и англичане
встречали самый радушный прием
при дворе, — утверждает Т. Л. Лабутина. — В наибольшем фаворе среди
западноевропейских стран у царя
Алексея Михайловича оставалась
Англия. Британия сделалась во многом эталоном для подражания и для
его сына — Петра I» (с. 10, 13).
Петровским реформам и их восприятию российским обществом
в монографии отведено значительное место. Но это и неудивительно,
поскольку именно в первой четверти XVIII в. «вестернизация» нашей страны оказалась невероятно
радикальной, ломавшей традиции
и устои прежней Московии. Что
из британского опыта позаимствовал русский царь? Какую роль в модернизации страны в этот важный
исторический период сыграли англичане, шотландцы и ирландцы?
Т. Л. Лабутина детально исследовала петровскую эпоху, чтобы ответить на эти вопросы.
Как отмечает Т. Л. Лабутина, английское влияние на петровские
реформы в России конца XVII — начала XVIII в. было значительным.
Несмотря на то что армейская
реформа проводилась по немецкому образцу, строительство флота оказалось прямым следствием
британского опыта царя. Вернувшись в Россию из зарубежной поездки, Петр I заменил на воронежских верфях голландских мастеров
177
А. А. Киселев
Автор обращает внимание на заимствование британского опыта
в «вестернизации» русской культуры первой четверти XVIII в. Здесь,
конечно, значительное место занимают вопросы образования: отправка российских дворян-студентов («главным “университетом” для
русской молодежи, отправлявшейся
на обучение в Европу, по праву считалась Англия» (с. 85)), открытие
шотландцем Г. Фаркенсоном по приказу царя Навигацкой школы в Москве и Морской академии в СанктПетербурге, планирование женских
образовательных учреждений (Петр
I видел подобные в Англии), появле-
178
ние первой еженедельной прессы
(«по примеру англичан»), перевод
английской литературы на русский
язык. Правда, автор делает оговорку,
что английский язык не был популярен в это время в России, как и английская политическая литература
(Т. Гоббс, Дж. Локк), появившаяся
в переводе в 1720-х гг. А наряду с чуждым русскому человеку иноземным
платьем и бритьем бород в Россию
пришли такие вредные привычки,
как курение и алкоголизм не только
среди мужчин, но и среди женщин,
породив, по словам М. М. Щербатова, «повреждение нравов в России».
Стоит напомнить, что монополистами в продаже табака на русском рынке были как раз британские купцы.
Весьма интересной представляется третья глава монографии,
посвященная проблеме ксенофобии в англо-русских отношениях
в первой трети XVIII в. Прежде
эта тема не затрагивалась отечественными историками. Т. Л. Лабутина убедительно доказывает,
что неприятие иностранцев в русском обществе прослеживается
еще с XVI–XVII вв. (автор ссылается, например, на Ю. Крижанича),
но реформы Петра I, стремившегося коренным образом изменить
общество, привели к негативному
восприятию иноземных порядков и самих иностранцев. Бунты
в Башкирии, Астраханской губернии, на Дону и на Украине, прокатившиеся в первое десятилетие
XVIII в., сопровождались нападениями на иностранцев и борьбой
с культурными нововведениями.
И англичане не были здесь исключением. Впрочем, отмечает историк,
в британском обществе также по-
ИСТОРИЧЕСКАЯ ЭКСПЕРТИЗА
английскими, и впоследствии именно они проектировали корабли,
одержавшие победы при Гангуте
и Гренгаме. Автор монографии обращает внимание, что идею административной реформы (замену
приказов коллегиями) впервые царю подсказал именно английский
богослов Ф. Ли (с. 57). Церковная
реформа Петра I (создание Синода,
фактическое подчинение церкви
государству) во многом повторяла
англиканскую церковную систему.
А финансовая реформа (открытие
монетных дворов) опиралась на передовой опыт английской «Великой
перечеканки» конца XVII в., которую проводил И. Ньютон (с. 63). Ну
и, конечно, строительство огромного количества мануфактур осуществлялось с учетом британского
опыта. Но самое заметное влияние
британцы оказали на развитие российской торговли. Т. Л. Лабутина
аргументированно
утверждает:
«Наиболее активными партнерами
русских купцов являлись англичане» (с. 68).
Рецензия: Лабутина Т. Л. Британцы в России в XVIII веке
№ 1 2014
степенно формировалось негативное отношение к России и русским.
Делалось это через книги и прессу.
Основной причиной были имперские амбиции Петра I, которые привели к ухудшению англо-русских отношений, а после его смерти — даже
к их обострению в течение нескольких лет. Т. Л. Лабутина убеждена,
что «если в России ксенофобия возникла как естественный протест народа против чужеземного влияния
и чрезмерного засилья “немцев”
в высших властных структурах общества, то в Великобритании русофобия, напротив, моделировалась
искусственно и дирижировалась
политической элитой, создававшей
из России образ врага с единственной целью — добиться устранения
своего экономического и политического конкурента в Европе» (с. 134).
Четвертая глава монографии посвящена исследованию проблемы англомании и англофильства
в правление Екатерины II. Автор
оспаривает утверждения зарубежных и некоторых отечественных
историков, что англомания в России зародилась именно во второй
половине XVIII в. Несмотря на то
что англо-русские политические,
экономические и культурные связи
в этот период упрочились, российское дворянство всё же находилось
под мощным влиянием французской, а вовсе не британской культуры. Высший свет почти не говорил
на английском языке, а британская
литература попадала в Россию
во французских переводах. «Ни
особого преклонения перед всем
английским, ни стремления какойлибо части общества поддерживать
во всем английские интересы (ан-
гломания и англофильство, по Ожегову), и уж тем более никакого перенесения элементов английского
стиля жизни на русскую почву…
в правление Екатерины II в России
нам обнаружить не удалось», — приходит к выводу Т. Л. Лабутина (с.
163), подтверждая концепцию отечественного историка Н. А. Ерофеева, связывавшего зарождение
англомании в российском обществе
с Отечественной войной 1812 г. Небесспорной, но интересной мыслью
завершает Т. Л. Лабутина эту главу,
утверждая, что «вестернизация»
российского дворянства привела
к культурному расколу общества, когда «европейский» высший свет противопоставлял себя русскому народу
и его традициям, «что и послужило
в конечном счете одной из причин,
приведших к событиям 1917 года.
Так усилия власти, направленные
на навязывание своему народу чуждой его традициям, духу и вере западной культуры, завершились национальной трагедией» (с. 164).
Вторая часть книги посвящена судьбам британцев, живших и работавших в России в XVIII в. Читатель
откроет для себя биографии инженера Джона Перри, дипломата
и разведчика Чарльза Уитворта,
морского офицера Джона Дена, супруги посланника Элизабет Рондо
и жены врача Элизабет Димсдейл.
Они жили в разные эпохи, но всех
их объединяет то, что они посещали
Россию и писали о ней. Иностранцы с удивлением описывали природу, культуру и быт русских людей.
Их восхищали петербургские дворцы и русская старина и отталкивали такие явления, как алкоголизм
или коррупция. Во многом из-за
179
А. А. Киселев
Важно отметить, что хотя все они
бывали при дворе и лично встречались с императорами и императрицами, британцев интересовал и быт
простых крепостных крестьян, который они с удовольствием описывали. Это неудивительно, поскольку,
во-первых, в Британии XVIII в. уже
не было крепостничества, и, вовторых, к концу столетия сельская
Англия уходила в прошлое под растущим влиянием промышленной революции. Поэтому сельская жизнь
в России представлялась иностранцам экзотикой, которую хотелось
увидеть и описать. Правда, оценки
русских крестьян различались. Одни
авторы называли их «ленивыми» (Ч.
Уитворт), другие — «бедными» (Э.
Димсдейл), но все отмечали ужасающую нищету русского крепостного
крестьянства. Представляется, что
их оценка была объективной, а вовсе не являлась намеренно сконструированным негативным представлением о России, как об этом писал
американский историк Л. Вульф5.
Вульф Л. Изобретая Восточную Европу: Карта
цивилизации в сознании эпохи Просвещения.
М., 2003.
5
180
Вклад британских специалистов
в российскую действительность
XVIII в. Т. Л. Лабутина оценивает поразному. Так, в эпоху Петра I «именно
благодаря британским кораблестроителям, морским офицерам и матросам русский флот смог одержать
немало побед на Балтийском море, — утверждает историк. — Заметно
присутствие британских специалистов сказалось в промышленности,
строительстве военных укреплений
и каналов, а также в сфере образования». Спустя полвека, в период
правления Екатерины II, британские специалисты уже «не всегда исполняли свои обязанности согласно
условиям заключенного контракта,
а нередко свою профессиональную
деятельность совмещали с разведывательной. Помимо прочего, именно британские специалисты и путешественники, приезжавшие в нашу
страну, формировали из России тот
самый стереотип “варварской страны”, а из ее народа — “варварского
народа”, который во многом сохранился на протяжении последующих
столетий» (с. 349).
Пожалуй, главным выводом Т. Л. Лабутиной является идея, что «вестернизация» российской политической элиты, начавшаяся еще
в XVI в., тогда же породила и ее отторжение (ксенофобию). «Одним
из важных результатов процесса
отторжения западной культуры
со стороны одной части российского общества, и приверженности
к европейским “ценностям” — другой, явилось зарождение в общественной мысли России идейных
течений “славянофильства” и “западничества”», — утверждает историк (c. 350). Нам представляется,
ИСТОРИЧЕСКАЯ ЭКСПЕРТИЗА
этого Россия представлялась иностранцам еще «варварской», а не
«цивилизованной» страной. К слову, Т. Л. Лабутина отмечает, что и в
Великобритании XVIII в. увлечение
крепкими спиртными напитками
еще было присуще народной культуре, а коррупция была частью политической системы страны, что даже
стало темой популярных карикатур
У. Хогарта. Однако, естественно,
британские авторы умалчивали
в своих трудах о таких проблемах
своей страны, подчеркивая русское
«варварство». Рецензия: Лабутина Т. Л. Британцы в России в XVIII веке
что исследование деятельности
и культурного наследия сторонников и противников «вестернизации» России в XVI–XVIII вв. является весьма актуальным научным
направлением, в который новая
монография Т. Л. Лабутиной внесла
свой важный вклад. Также можно
сказать, что российское англоведение пополнилось еще одним блестящим исследованием о британцах
в России, которому суждено стать
настольной книгой всех исследователей англо-русских отношений.