© 1993 г. В.В. СЕРЕБРЯННИКОВ ВОЕННАЯ СОЦИОЛОГИЯ: ОПЫТ И ПРОБЛЕМЫ
advertisement
© 1993 г. В.В. СЕРЕБРЯННИКОВ ВОЕННАЯ СОЦИОЛОГИЯ: ОПЫТ И ПРОБЛЕМЫ СЕРЕБРЯННИКОВ Владимир Васильевич — доктор философских нау. В нашем журнале публикуется, впервые. Военная социология подвергалась, начиная с конца 20-х годов, непрерывному, сильному, уничтожительному гонению. Это и понятно, Вождистский режим, делавший ставку на насильственную переделку жизни в стране и во всем мире, особенно заботился о военной силе. Она представлялась самой могучей, идеально-совершенной, непобедимой. Никакой критики, никаких указаний на слабости и пороки военной организации — такой принцип не оставлял места для военно-социальных исследований, которые как раз выволакивают из глубины жизни наружу скрытые признаки социальных болезней армии и всего общества, бьют по всякой фальши, выступают возмутителем спокойствия. Теперь, когда распалась армия бывшего СССР, когда бывшие советские воины, забыв о присяге, дали клятвы новым государствам, нередко смотрят друг на друга через прорезь прицела, стало очевидно, насколько прогнили социальные, политикоправовые, духовно-нравственные ее основания. А ведь все это могла вскрыть на ранних стадиях наука, помочь в преодолении болезней, дать рекомендации по их излечению. Важно поставить военную социологию на службу строительству новой российской армии. 20 Предмет, назначение и задачи Советская военная социология, как ветвь социологии, реанимируется после тяжелейшего кризиса. Следует отметить, понятие «военная социология» даже не упоминается в «Советской военной энциклопедии», изданной в 70-е — начале 80-х годов: и там есть лишь статья «Социологические исследования». В этой статье акцентируется внимание на их прикладном назначении, а разница между фундаментальными и прикладными исследованиями усматривается в том, что первые рассчитываются на длительный период, а вторые имеют локальный, кратковременный характер, ограниченные цели и масштабы [1]. В настоящее время под военной социологией понимается наука, исследующая законы и механизм взаимодействия социальных общностей (классов, групп, общественных организаций, коллективов) по поводу вооруженной защиты Отечества, а также общества и армии, внутренние отношения в Вооруженных силах между их структурными элементами и военнослужащими. Военная социология имеет трехуровневую структуру. Первый (высший) уровень — общая теория военной социологии — связан с фундаментальными исследованиями отношений различных социальных общностей к проблеме войны и мира, оборонным делам, взаимодействия общества и армии, гражданских и военных структур, конкретных людей. Различные социальные общности (группы, нации, партии, производственные коллективы, семья, а также каждый гражданин) принимают участие в решении проблем войны и мира, задач защиты Родины: отчисление средств на оборону, производство оружия, техники, снаряжения и других материально-технических средств для обороны, жизни и деятельности армии; овладение военным делом в рамках вневойсковой подготовки; служба в Вооруженных силах, пребывание в запасе (резерве); участие в вооруженной борьбе (конфликте или войне) или обеспечение ее всем необходимым; моральная поддержка армии в ее делах и т.п. Военная социология помогает направлять эти отношения в нужное русло, придавая им большую эффективность, учитывать воздействие как позитивных, так и негативных тенденций в социальной сфере общества на внутреннее состояние армии и флота, целеустремленно регулировать взаимосвязи между гражданскими и военными. Социальные отношения внутри общества по поводу защиты Отечества определяют как взаимодействие общества и армии, так и внутреннюю жизнь Вооруженных сил. Второй уровень — специальные (частные) военно-социологические теории. Здесь группируются исследования общих проблем жизнедеятельности армии как относительно целостного социального организма (социальная сфера Вооруженных сил, социология воинского труда и его разновидностей, воинский быт, досуг и т.п.), структурных общностей внутри армии и их взаимодействия (социология воинского коллектива, военных профессий, различных категорий личного состава, формальных и неформальных объединений, семей военнослужащих и т.п.), личности воина (военнослужащий, типы военных специалистов, официальные и неофициальные лидеры, межличностные отношения). Как известно, различные структурные общности внутри Вооруженных сил, а также отдельные военнослужащие, вступая в определенные взаимоотношения, создают особый способ общественно полезной деятельности, обеспечивающий необходимое состояние обороны страны. Военная социология, исследуя своеобразное положение, роль и интересы каждого из этих субъектов, различия в их сознании и жизненном опыте, овладении поенным делом, укладе жизни и быта способе удовлетворения потребностей, вырабатываем рекомендации по гармонизации их отношений во имя общих интересов. Третий уровень военной социологии — конкретные военно-социологические исследования Их задача — изучение фактов военно-социальной действи21 тельности, то есть поведения и труда военнослужащих, различных общностей в рамках Вооруженных сил и по поводу них. а также их духовной жизни — теоретического и обыденного сознания, социального самоизъявления, настроений, ситуативных состояний и т.д. Процесс конкретно-социологического исследования состоит из разработки программы, сбора фактического материала, количественного и качественного анализа собранных материалов, формулирования выводов и практических рекомендаций. Выделяемые в рамках военной социологии теоретический и эмпирический уровни тесно взаимодействуют. Так, на основе данных конкретно-социологических исследований формируются специальные (частные) и общая теории военной социологии, которые, в свою очередь, выступают методологическим инструментарием для эмпирических исследований. Важно отличать предмет и содержание военной социологии от других наук, особенно близких с нею — военной политологии, педагогики и психологии. Главное для военной социологии — исследование общественного процесса «производства» самого защитника Родины с его интересами, потребностями и проявлениями в различных формах общения. Отсюда ее отличие, например, от военной политологии, которая исследует военную политику, военно-политические системы, отношения, или от военно-социальной психологии, изучающей психические явления, свойственные различным социальным общностям в связи с решением военно-оборонных задач. Другие подходы к предмету военной социологии либо расширяют его, включая частично или полностью проблемы «философии» войны и армии, либо, напротив, сужают до изучения социологических закономерностей функционирования военной организации как в мирное, так и в военное время. Разрабатывая целостную концепцию военно-социальной сферы, формирующей защитника Родины, военная социология осуществляет социологический анализ военно-политических, педагогических, социально-психологических процессов, обосновывает критерии эффективности воинской деятельности, положения военных в обществе, их дифференциацию и интеграцию в целостную общность, особенности утверждения идей гуманизма и справедливости в условиях армии, сплочения воинских коллективов, объединения усилий различных наций в решении военно-оборонных задач и поддержании высокой боеготовности Вооруженных сил и т.д. Право на существование военной социологии дает наличие рельефно выраженного и социально значимого предмета исследования, специфической методики и техники подготовки профессионалов в этой отрасли. Состояние, опыт, проблемы Отечественная военная социология за полтора века существования прошла тернистый путь, который можно разбить на четыре отрезка; 1) середина __ конец XIX и начало XX веков — взлет отечественной военно-социологической науки; 2) попытки военной социологии приспособиться к условиям коммунистической диктатуры и жесткой идеологизации всей жизни в 20-е и до начала 30-х годов, которые закончились тем, что эта наука, по существу, была задушена и предана запрету; 3) вторая половина 60-х до конца 80-х годов: партийные верхи дозволяют возобновить военно-социологические исследования, то расширяя, то сужая по своей прихоти возможности для этого; 4) начало 90-х годов знаменуется нарастающей тенденцией к восстановлению военной социологии во всех правах и расширению ее свободы и самостоятельности. Перипетии отечественной военной социологии указывают на то, что эта наука может успешно развиваться лишь в условиях демократического общества и, соответственно, демократической армии. Для тоталитарного государства она не 22 нужна и опасна. При тоталитаризме она подменяется тотальной слежкой и контролем государства за всеми социальными отношениями специальными карательными органами. Обскурантистское отношение к военной социологии в течение более 70 лет обусловило ее существенное отставание от мирового уровня на протяжении большей части XX века, что весьма негативно отражалось на решении военнооборонных задач, строительстве, обучении и воспитании армии, особенно ее развитии. Известно, что социология, сигнализируя о болезнях армии, толкает ее к совершенствованию. Военная социология в России стала заметным явлением, в том числе за пределами страны, с середины — конца XIX и начала XX веков. Видные российские военные деятели и ученые Д. Милютин, Г, Леер, Н. Михневич, А. Незнамов и другие широко применяли методы социологии в анализе военно-политических явлений, подготовки и хода войны, внутреннего состояния армии [2]. Уже в конце XIX века в ряде сочинений российских военных ученых социология войны рассматривалась как самостоятельная наука, «изучающая социальные явления с военной точки зрения». Заметны в этом плане «Этюды по философии военных наук» офицера русской армии Н.А. Корфа. Он поставил вопрос о преодолении разрыва между военными и общественными науками в изучении войны, армии, военного дела в целом, высказал интересные мысли о предмете, содержании, задачах военной социологии, ее взаимосвязи с другими науками. Военные социологи уже тогда выделяли теоретический и эмпирический уровни военной социологии. Первый охватывал вопросы взаимосвязи армии и общества, войны и армии с различными сферами общественного организма, например, жизнью, деятельностью и характерными чертами социальных общностей. Важное место здесь отводилось изучению влияния тех или иных народов, классов, наций, семьи на комплектование и состояние Вооруженных сил, воздействия морали, права и религии на военное дело, а также естественных стремлений социальных общностей и их влияния на войну и армию и т.д. Эмпирический уровень военной социологии определялся как сбор фактических данных о состоянии войск, отдельных военных общностей, изучение документов, анкетирование, анализ статистики. Большой интерес представляют, например, исследования, выполненные П.А. Режепо [3]. В этих трудах дается количественный и качественный анализ состава генералов и офицеров с точки зрения соответствия потребностям характера войны и армии, вскрываются возрастные, образовательные, семейные, профессионально-боевые характеристики, делаются выводы и рекомендации по их совершенствованию в интересах укрепления армии. Обширные социологические исследования, проведенные в России после поражения в русско-японской войне 1904—1905 гг., легли в качестве важной основы в военную реформу, которая начала осуществляться накануне первой мировой войны. Кроме того, представляют интерес работы Н.Н. Головина, ГА. Гуревича, Д.А. Милютина, А.К. Пузыревского, П.А. Сорокина, В.С, Соловьева и др., в которых плодотворно разрабатывалась социологическая теория войны в России и за рубежом до начала второй мировой войны. Особое место в этом ряду занимает Н.Н. Головин, создавший во второй половине 1930-х годов целостную концепцию «Социология войны», получившую международное признание [4]. Не пренебрегали социологическими исследованиями и на первых порах строительства Советской Армии, пока не последовало их запрещение с 30-х и до второй половины 60-х годов. В 60-е годы в СССР стали обнаруживаться первые признаки кризиса системы. Среди причин этого назвали и забвение ряда наук, в том числе социологии. 23 Предпринимаются попытки восстановления и военной социологии. В 1966 г. в Главном политическом управлении Советской Армии в Военно-Морского Флота создается отдел военно-социологических исследований, который в 1977 г. был преобразован в Управление социально-политических и психологических исследований Института военной истории МО. Офицерами социологического отдела были развернуты масштабные исследования по актуальным проблемам развития духовных интересов и потребностей военнослужащих, повышения эффективности политической учебы и культурно-массовой работы, укрепления воинских коллективов и преодоления негативных явлений в них (особенно «дедовщины», роста самоубийств и т.д.), социальных причин аварийности и роста катастроф в военно-воздушных силах, пределов морально-боевой стойкости личного состава в современной войне и т.д. Согласно «Положению об отделе военно-социологических исследований, результаты выполненных работ под грифом «секретно» или даже «совершенно секретно» докладывались только начальнику Главного политического управления С А и ВМФ. На всех отчетах, докладных записках, информационных справках генерал армии А.А. Епишев ставил из года в год одну резолюцию: «Ознакомить членов бюро ГлавПУ». Ценнейшие материалы, научные выводы и рекомендации обрекались на безвестность. Отмечен случай, когда министр обороны А. Гречко на докладной по результатам социологического исследования написал: «Ознакомить членов коллегии МО». Высокие военачальники всячески препятствовали проведению военносоциологических исследований в подчиненных им войсках, опасаясь, что нежелательный материал попадет на самый верх или, не дай бог, в печать. Анонимные анкетные вопросы вызывали особую ярость. Известен случай, когда результаты анкетного опроса моряков-подводников о том, насколько они уверены в победе в ракетно-ядерной войне, вызвали такую бурю, что все документы были преданы уничтожению, а организаторы исследования подвергнуты серьезным наказаниям. Когда один из преподавателей решил провести капитальное исследование на тему «Положение солдата в Советских Вооруженных Силах, и стал собирать материал, то реакция была мгновенной: он был просто уволен. Но, несмотря на препятствия, в 70-е годы, социологические исследования получили довольно массовое распространение, Создавались инициативные группы для проведения таких исследований при политорганах, в вузах. Активно действовала одна из таких групп в Киевском высшем инженерном радиотехническом училище ПВО. Там были на весьма профессиональном уровне выполнены исследования на темы: «Социальная активность военного инженера», «Особенности отношения слушателей к изучению общественных наук в инженерно-техническом военном училище», «Активность слушателей на семинаре (лекции)» и т.п. Здесь впервые были предприняты попытки математической обработки данных социологического исследования с использованием ЭВМ, математического моделирования социально-психологических процессов. Всплеск военно-социологических исследований, появление многих энтузиастов и групп привели к образованию в стране Ассоциации военных социологов, которую возглавляли в разное время видные военные социологи — В.К. Коноплев, С.А. Тюшкевич, Ю.И. Дерюгин. В 70—80-е годы появился ряд значительных военно-социологических трудов: Д.А. Волкогонова «Советский солдат» (М.: Воениздат, 1987), В.Н. Ковалева «Социалистический воинский коллектив» (М.: Воениздат, 1980), В.Ф. Самойленко «Многонациональный воинский коллектив: проблемы сплочения» (М.: ВПА, 1985), В.М. Пузика «Предмет и методы конкретных военносоциологических исследований» (М.: ВПА, 1971) и др. Активизировалась разработка проблем методологии, методики и техники социологических иссле24 дований, повысилась их практическая отдача. Защищены докторские и кандидатские диссертации на темы «Научно-методические основы конкретных военно-социологических исследований», «Проблема истины и ее критерии в конкретных военно-социологических исследованиях», «Соотношение эмпирического и теоретического в конкретных военно-социологических исследованиях», «Роль конкретных военно-социологических исследований в оценке эффективности идейно-воспитательной работы в Вооруженных Силах» и т.п. Около 90% диссертаций по общественным наукам стали разрабатываться с применением методов и техники конкретно-социологических исследований. С 1985 г, ежегодно проводятся научные конференции военных социологов (материалы издаются ВПА им. ВИ Ленина — ныне Гуманитарной академией). Большим достижением является постоянное изучение общественного мнения об армии, а также внутри нее по поводу деятельности правительства и Верховного Совета, отношения к тем или иным политическим деятелям и решениям. С 1992 г. делается мониторинг общественного мнения, то есть отслеживается динамика мнений по одному и тому же кругу вопросов. Несколько вырос авторитет советских военных социологов на международной арене. Они активно работают с 1956 г. в комитете № 1 — «Вооруженные силы и разрешение конфликтов» в рамках Международной социологической ассоциации, основанной в 1949 г. и объединяющей национальные ассоциации, исследовательские институты и центры, занимающиеся исследованием в области социологии и смежных наук. Расширяется участие наших военных социологов в работе Международных социологических конгрессов. Так, на XI Всемирном социологическом конгрессе, состоявшемся в Индии в августе 1986 г., доклады наших военных социологов «Социологические аспекты предотвращения войны», «Агрессия и проблемы ее предотвращения», «Источники и причины вооруженных конфликтов», «Проблемы прогнозирования военно-политической обстановки» и другие вызвали большой интерес. В ряде военных академий, институтов, НИИ созданы локальные банки военно-социологической информации. Усиливается потребность объединения этих банков, создания центрального банка при Центре военно-социологических, психологических и правовых исследований. Тем более, что сейчас для этого Центра специально разработана ЭВМ компьютерного прогнозирования военносоциальных процессов. Проходит стадию апробации и внедрения автоматизированная система съема и передачи военно-социологической информации по разнообразным целевым методикам. Начинает создаваться социологическая служба в войсках: в управлениях округов, групп войск, флотов работают группы социологов. В вузах действуют кафедры социологии. Дальнейшее движение военной социологии связано с решением ряда теоретических, методологических и организационно-технических проблем. Первостепенное значение имеет активизация фундаментальных исследований по углублению представлений о предмете, структуре, содержании, законах военной социологии, разработка свойственного ей категориального и операционного аппарата. Недостаточная проработанность исходных методологических проблем ведет к неумению определить предмет, цели, программу конкретных исследований, правильно сочетать эмпирический и теоретический анализ. Увлечение «эмпирикой» ведет порой к методологической неразборчивости. А отсюда — недооценка разработки системных теоретических концепций, раскрывающих специфику воинского труда, законы и механизмы развития воинских коллективов, формирования личности воина, межличностных отношений и т.д. Низкий уровень теоретического анализа, ущербность исследовательских программ, 25 ограниченность методов и техники исследований обусловливают зачастую их невысокую практическую отдачу. Неправомерно также противопоставление специально-социологических методов другим научным методам, без использования которых не может обойтись сама социология. Некоторые исследователи подгоняют анализ эмпирического материала под принятые взгляды; получаемые ими выводы и рекомендации отличаются тривиальной самоочевидностью, искусственно облекаются в наукообразные формы: таблицы, схемы, формулы и т.п. Представительность фактического материала зачастую не обосновывается и потому исключает истинность результатов. У нас нет военно-социологических трудов, которые произвели бы такой общественный резонанс и воздействие на строительство армии, как появившиеся на Западе после второй мировой войны — «Американский солдат», «Профессиональный солдат», «Солдат и государство», «Американский рядовой» и т.д. (авторы Яновиц, Хантингтон, Москос и др.). Эти исследования сыграли заметную роль в реформировании западных армий: «гармонизации» отношений общества и армии, гражданских и военных, повышении статуса и авторитета военных, улучшении организационной структуры, руководства Вооруженными силами, профессионализации и адаптации военнослужащих, усилении боевой и учебной мотивации, эффективности воинской деятельности. Западные общества обязаны военной социологии «обоснованием» высокой общественной значимости армии, «единства» интересов общества и армии, командования и солдатской массы, «демократического контроля над армией», положения военного человека как «гражданина в униформе», демократизации внутриармейских отношений, цивилизованного стиля, правил обращения и языка начальников с подчиненными. Социология помогла уяснить острейшие проблемы: влияния развития оружия и военной техники на армию, изменения места и роли армии, отношений в ней, приспособления управленческого аппарата к задачам бесперебойной работы технических систем. В соответствии с рекомендациями социологии преобразованы внутриармейские структуры и отношения. В них были учтены тенденции к дифференциации ж специализации воинской деятельности, росту удельного веса технических специалистов и обслуживающего персонала. Поучителен опыт изучения первичных, малых боевых подразделений, межличностных отношений, способов разрешения конфликтов между группами и индивидами, ускорения адаптации новобранцев, укрепления «рабочего климата», вовлечения солдат в процесс выработки и принятия решений, стимулирования боевой активности, инициативы и творчества, \ Представляет интерес зарубежный опыт социологического обеспечения деятельности военно-учебных заведений. На основе перечней типовых задач, решаемых теми или иными специалистами после окончания училища или академии (на основе изучения их практической деятельности в войсках), разрабатываются целостные модели деятельности военных специалистов. В соответствии с ними определяются набор изучаемых дисциплин, содержание, организация и методы обучения, тематические планы, программы и методические документы. Сейчас в западной военной социологии формируется новая тенденция — нарастают попытки создать новый методологический подход, нацеленный на пересмотр традиционных пониманий роли, места, задач и содержания военной социологии в соответствии с новым мышлением. Многие западные социологи утверждают, что в ядерную эпоху все армии стали антиподом миру, несовместимы с прогрессом, превратились с «наступлением эры мирных конфликтов, в анахронизм, «институт с культурным отставанием», теряют традиционные формы и функции, должны быть заменены 26 другими механизмами разрешения споров между государствами. Так, Вольфганг Р. Водт (Австрия) полагает, что глобально изменяются задачи и содержание военной социологии. В нынешнем своем состоянии она базируется на доядерном мышлении, отстает от действительности, стала жертвой своего объекта, то есть армии, служит изучению и совершенствованию «анахронизма». Согласно новой социологии надо-де парадигму «укрепления армии» сменить на парадигму «мирного времени», развивать образ мышления, соответствующий ядерным реалиям, неприятию войны. «Новая социология» должна вносить свой вклад в сокращение и трансформацию Вооруженных сил, сделать главной системой отсчета мир, выживание, предотвращение войны. Социология, согласно этому взгляду, должна превратиться из «вспомогательной науки командования и управления, в науку переориентации армий на мир, превращения их в средство сохранения мира и урегулирования конфликтов, исследовать условия замены Вооруженных сил на функционально эквивалентную систему для мирного разрешения конфликтов [5]. В ФРГ, Англии, Италии, Португалии и других западных странах социологи исследуют изменения ценностных ориентаций в области безопасности и национальной обороны в связи с глубокими изменениями в международных отношениях, усилением целостности мира, сменой поколений, размыванием «образа врага,, налаживанием сотрудничества между Востоком и Западом. Некоторые западные социологи полагают, что происходящие процессы могут «привести к возникновению брешей в идеологии и мышлении военнослужащих», «расхождениям между преданной традициям армией и быстро меняющимся обществом», что отрицательно скажется на институциональном и национальном сплочении, вплоть до того, что моральный дух военнослужащих станет угрожающим для боевой эффективности армий [6]. Важно, опираясь на мировой и общественный опыт развития и применения военной социологии, поднять роль этой отрасли знаний в строительстве и реформировании Вооруженных сил Российской Федерации в соответствии с курсом на строительство демократического правового государства. Актуальные проблемы Российские Вооруженные силы, начав отсчет своей истории с мая 1992 г., строятся, одновременно решая несколько взаимосвязанных задач: завершение создания российских армии и флота; вывод своих войск с территории других государств на территорию России и их обустройство; значительное сокращение Вооруженных сил; их глубокое реформирование. Особое внимание уделяется решению острейших социальных проблем в армии и на флоте, накопившихся еще до образования Вооруженных сил России, а также возникших в связи с экономическим, политическим и духовно-нравственным кризисом, поразившим страну и продолжающим нарастать. Все это осложнило взаимосвязи армии с обществом, породило факторы внутренней нестабильности, круто меняет характер отношений в армии и на флоте, сам менталитет военных. Перед военной социологией встал целый ряд новых проблем, связанных с эволюцией мировой обстановки. Отсутствие угрозы новой большой войны, возможность разрешать споры между государствами мирными средствами сильно изменяют отношение общества к армии, граждан к военной службе, побуждают военных людей к переоценке социальной значимости своей профессии, вновь и вновь заставляют их задумываться; зачем, почему и кому служить? Повсеместно снижается число желающих служить в армии. В России, например, от одного призыва к другому все труднее набрать необходимое количество молодежи, В 1993 г. после весеннего призыва Вооруженные силы оказались укомплектованными лишь на 51%. Расчет число нежелающих 27 служить в армии, уклоняющихся от явки на призывные пункты. Подобное наблюдается и в других странах. В США за последние два года число тех, кто готов или возможно поступит в армию сократилось на 30%, а среди чернокожего населения — даже на 45%, хотя оно совсем недавно проявляло здесь особую активность, и в результате американская армия «почернела». В 1992— 1993 гг. армия США получила на 13 тыс. солдат меньше, чей ей необходимо, чтобы полностью укомплектовать существующие дивизии. Увеличивается отток молодых офицеров из российской армии; 2/3 из них полагают, что служба бесперспективна, а армия все больше теряет свою социальную роль. В России перед военной социологией встает много новых проблем в связи с переходом к профессиональной армии, с отказом от призывной системы и введением службы по контракту. К 2000 году контрактники должны составить 50% солдат и сержантов. Сейчас их в армии и на флоте 100 тыс. 75% контрактников — горожане, 1/4 живет на селе. Если по возрасту это в основном люди в самом расцвете сил — от 20 до 30 лет, то по образованию представлена не самая подготовленная молодежь: с высшим образованием всего 8%, со средним специальным — 30%, со средним — 56%. Среди контрактников 60% семейные, что усугубляет и без того большие трудности с обеспечением жильем офицерского состава. Как показывают исследования, можно ожидать увеличения контрактников в зависимости от улучшения их материального благополучия, а также расширения их прав и свобод, упорядочения службы, точного определения функций и т.н. Одним из сильных дестабилизирующих факторов в Вооруженных силах является социальная незащищенность военнослужащих. Экономические проблемы и трудности, характерные для России, являются основными и для Вооруженных сил. В результате экспертного опроса 90% респондентов выделяют их как базисные причины социальной напряженности в армии. В течение последних двух лет уровень жизни кадровых военнослужащих постоянно понижался. Если принять уровень жизни кадровых военнослужащих за 1,0 в 1986 г., то в октябре 1991 г. он составил 0,6; к февралю 1992 г. — 0,4; летом 1992 г. — 0,33, а в ноябре 1992 г. составил 0,25. После значительного повышения денежных окладов военнослужащих с 1 января 1993 г. уровень жизни офицеров и прапорщиков поднялся лишь до уровня 0,85 (к 1986 г.), и проблемы в связи с этим по сути остались прежними, поскольку инфляция постепенно «съедает» все сколько-нибудь большие денежные оклады. Сопоставление падения уровня жизни военнослужащих с уровнем жизни других групп населения убеждает, что оно соизмеримо лишь с некоторыми категориями научной интеллигенции и служащих. Столь резкое сокращение материальных возможностей при психологической неготовности к нему, естественно, порождает значительную неудовлетворенность в сознании большинства военнослужащих, существенно сказывается на их отношении к выполнению своего воинского долга. Под влиянием материальных затруднений изменилась потребительская корзина семей кадровых военнослужащих. Около 90% из них вынуждены тратить всю заработную плату на приобретение продуктов питания. Большинство ограничивается поисками лишь самых необходимых товаров повседневного спроса, отодвигая приобретение товаров долговременного пользования. Принимаемые меры по обеспечению военнослужащих продовольственными пайками несколько смягчают ситуацию в сфере питания, но полностью не решают всех проблем. Неудовлетворенность их качеством и ассортиментом высказали около 55% опрощенных офицеров и прапорщиков (в ЗабВО75%). 28 Характерно, что в районах с благоприятными климатическими условиями, где цены на продовольствие ниже, число неудовлетворенных своим питанием намного меньше. В СКВО, например, их количество составило около 33%. Несмотря на все разговоры о деполитизации армии, она не может не реагировать на политические процессы и события. Будучи включенными в систему общественных отношений, военнослужащие переживают свое отношение и к политическим шагам и актам государственного руководства, которые могут вызывать у них подъем, одобрение, либо раздражение и неудовольствие. Около 50% кадровых военнослужащих недовольны тем, что экономические реформы ведут к обнищанию большинства народа. По мнению 85% опрошенных, падение жизненного уровня населения в ближайшее время может привести к резкой дестабилизации обстановки в России. Продолжающееся обострение экономического кризиса в стране воспринимается значительной частью военнослужащих как неспособность нынешнего правительства вывести страну из создавшейся ситуации. В силу жизненного опыта, сформированных политических установок около 90% кадровых военнослужащих не верят в искреннее желание ведущих держав Запада помочь России преодолеть трудности реформенного периода. 35% из них считают, что США и их союзники стремятся обезопасить себя, 60% видят в их намерениях стремление превратить нашу страну в сырьевой придаток Запада. Особую неудовлетворенность у военнослужащих вызывает уступчивость руководства страны в вопросах разоружения и вывода войск из дальнего и ближнего зарубежья, 63% опрошенных офицеров, прапорщиков и мичманов считают, что, преследуя неясные для народа политические цели, правительство превращает армию в заложника политических интриг, бросая ее на произвол судьбы. Военнослужащим непонятна перспектива вывода на необорудованные территории, возмущают отсутствие жилья, неустроенный быт, досрочное увольнение в запас и т.д. «Линией особого напряжения» является реакция военнослужащих на попытки использовать армию для решения внутриполитических задач. Среди военнослужащих есть уверенность в том, что отдаваемые органами государственной власти распоряжения всегда укладываются в рамки Конституции. Каждый пятый из числа опрошенных офицеров, прапорщиков и мичманов заявил, что в кризисной ситуации они могут не выполнять распоряжения органов власти, если не будут уверены в их правомерности; 28% не имеют по этому вопросу четкой позиции. То есть почти половина кадрового состава могут оказаться в числе лиц, которые откажутся выполнять внутриполитические задачи. По результатам опроса, 53% офицеров, прапорщиков и мичманов неодобрительно отнеслись к шагам правительства по использованию Вооруженных сил в миротворческих целях в зоне Осетино-Ингушского конфликта. Большинство из них считают: тушить межнациональные пожары — это не функция Вооруженных сил, их участие в подобных конфликтах способно превратить армию в объект нападок как с одной, так и с другой стороны. Множество политических партий и общественных движений, возникшие в последние годы, стремятся оказать свое влияние и на личный состав Вооруженных сил. Следует признать, что их усилия не всегда остаются безуспешными. Как свидетельствуют результаты изучения, около 27% военнослужащих связывают свои надежды с деятельностью патриотических партий; 20% поддерживают партии демократической ориентации; 11% симпатизируют коммунистам. Понятно, что различия в политических взглядах людей, зачастую даже полярные, не могут не сказываться на их взаимоотношениях в воинских коллективах. Данный факт признают 70% военнослужащих. Но это не порождает каких-либо конфликтов между военнослужащими по политическим мотивам. 29 Это объясняется запретом деятельности в Вооруженных силах политических партий и движений, а также усиливающейся политической индифферентностью кадрового состава армии и флота. Изучение убеждает, что из месяца в месяц нарастает число лиц, утрачивающих веру в политические лозунги партий и движений. Число симпатизирующих, например, партиям патриотической направленности с марта по октябрь 1993 г. сократилось среди кадровых военнослужащих вдвое, а тех, кто вообще не верит в возможности какой-то из партий, возросло до 23%. Военнослужащие находят другие пути защиты своих интересов. Доверие к решению проблем установленным порядком зависит от социального статуса военнослужащего в военной иерархии. Внимание большой части военнослужащих переключается на неофициальные органы социальноправовой защиты и средства массовой информации. Один из 10 кадровых военнослужащих и курсантов полагает, что необходимо искать решение проблем с помощью крайних мер силового характера. 2 из 10 военнослужащих срочной службы полагают наилучшей формой защиты своих прав открытый протест, в том числе групповой. За последние два года, по мнению большинства опрошенных военнослужащих, повсеместно во всех военных округах и на флотах произошло снижение уровня боевой готовности соединений и частей, 58% старших офицеров (большинство экспертов) оценивают уровень боеготовности соединений и частей, в которых они проходят службу, как низкий, считают боеспособными лишь часть подразделений. 57% офицеров, прапорщиков и мичманов отмечают, что в настоящих условиях их части не способны полностью выполнять поставленные перед ними задачи, а 9% считают свои части небоеспособными. В качестве основных причин снижения боеспособности и боеготовности соединений и частей, по мнению респондентов, являются: недостаточное материально-техническое обеспечение (на это указало 55% опрошенных); нежелание военнослужащих добросовестно выполнять свои служебные обязанности (50%); неукомплектованность подразделений личным составом (45%); утрата веры в необходимость и престижность воинского труда (45%); устаревшая военная техника и оружие (24%); низкие морально-психологические качества призывного контингента, образовательный и технический уровень военнослужащих срочной службы (23%). Военнослужащие перегружены хозяйственными и строительными работами, несением караульной и внутренней службы, выполнением задач, не предусмотренных должностными обязанностями. Факты привлечения офицеров (в том числе и старших), прапорщиков для несения караульной службы часовыми и разводящими, для погрузочно-разгрузочных работ, обслуживания котельных и т.п. становятся обыденным явлением для многих частей. Коренные изменения в жизни страны привели к смене тех духовных ценностей, на которых воспитывается личный состав армии. Большинство кадровых военнослужащих считают, что новыми духовными ценностями должны стать идеи демократии и свободы, правового гражданского общества, приоритета интересов и прав гражданина, верности Конституции и законам. Многие связывают духовное возрождение армии, как и страны в целом, с восстановлением роли религии и церкви, К началу 1992 г. более 80% офицеров полагали актуальным и полезным введение религиозных служб, избегая принудительной слежки, которой отличался в свое время воинствующий атеизм. Исследования Центра военно-социологических, психологических и правовых исследований показали, что уровень и степень религиозности военнослужащих российской армии в последнее время возросли. 25% из числа опрошенных 30 назвали себя верующими. Правда, лишь 5% верят в бога и церковные догмы, соблюдают обрядность, участвуют в религиозной деятельности. 35% опрошенных пока не имеют четкого отношения к религии, а 30% считают себя неверующими, но у них вместе с тем отсутствуют атеистические убеждения. Тех же, кто твердо придерживается атеистических взглядов, старается их пропагандировать, всего 10%. По мнению армейских социологов, все это объясняется в первую очередь происходящей в обществе сменой ценностных ориентаций и идеалов, активизацией деятельности религиозных организаций. В ходе исследования выявлен общий рост влияния религии: в частности, это проявилось в том, что больше верующих и соответственно значительно меньше атеистов среди молодых военнослужащих — воинов срочной службы, молодых офицеров. Так, при условно среднем числе верующих (25%) среди солдат и сержантов срочной службы их 38%, среди старших офицеров — 1%. Требуют теоретического и практического решения проблемы усиления стимулов воинского труда, преодоления бесправного и социально незащищенного положения личности военнослужащего, повышения авторитета армии и престижа воинской службы, обеспечения офицеров жильем, коренного улучшения культурного обслуживания и т.д. Человек есть исходная и конечная цель. Его положением, бытием, самочувствием, интересами определяется ход всех дел, в том числе состояние воинских коллективов, качество и авторитет Вооруженных сил, демократизм и народность. О чем бы ни шла речь — о боеготовности и боеспособности, коренном укреплении воинской дисциплины, о сплоченности воинских коллективов и т.п., — все это связано с человеком, с каждым человеком. Исследование реального положения, самочувствия, отношения к воинскому долгу, заинтересованности в делах, нравственных и психологических состояний, условий развития личности военнослужащего — одно из важнейших направлений военно-социологических исследований. К сожалению, военная социология до сих пор мало делает для преодоления таких уродливых явлений, как умаление достоинства и чести, гражданских прав, самобытности, интеллектуальной и нравственной ценности каждого воина, подлинного гражданского равенства, подавление и запугивание людей, хамство и грубость, оторванность офицерского состава от солдат и сержантов, У нас нет исследований «Военнослужащий и казарма», «Солдат и сержант в военном гарнизоне», «Солдат в увольнении», «Солдат и офицер на досуге», «Военнослужащий в отпуске» и т.п., которые были бы призваны служить усовершенствованию жизни, быта, отдыха, служебных и неслужебных отношений военнослужащих. Ведь обстановка в казармах, гарнизонах и военных городках далека от демократическо-правовой модели. Военная социология призвана сделать решительные шаги в исследовании многих актуальных проблем современного военного строительства, научной организации и повышения эффективности ратного труда, боевой деятельности, обучения и воспитания личного состава, социального управления воинскими коллективами в Вооруженных силах. В перспективе все большую роль будут играть такие методы управления людьми, которые развивают их заинтересованность в делах. Военные социологи в долгу перед практиками в разработке методов формирования и использования общественного мнения воинского коллектива как фактора его укрепления, развития активности, инициативы и творчества личного состава, «изжития» негативных явлений. Необходимо освободиться от боязни специальных критических, военно-социологических исследований ряда острых проблем — отрыва офицеров от солдат, чинопочитания и чванства, бескультурья, военной формы бюрократизма 31 и его причин и т.д. Как показывает мировой опыт, выводы таких исследований могут играть большую конструктивную роль. Социологам предстоит многое сделать, чтобы разработать целостную концепцию участия народа и личного состава в развитии и практическом осуществлении военной политики, контроле за состоянием и совершенствованием армии, оптимальностью и расходом военного бюджета. Важно выработать представления об условиях и порядке проведения общенародных дискуссий, референдумов, открытых научных конференций по вопросам обороны. Народ десятилетиями отстранялся от политической жизни и особенно военно-политических дел, что противоестественно для гражданского общества. Сама жизнь требует вооружить всех офицеров знаниями по военной социологии, навыками использования ее методов и техники для изучения и особенно для прогнозирования развития личностных характеристик подчиненных, социальных и морально-психологических процессов и явлений в воинских коллективах, а также для оптимизации управленческой деятельности, совершенствования работы с людьми. Социологическая подготовка нужна офицеру, в конечном счете, для того, чтобы со знанием дела направлять деятельность, жизнь, духовное развитие воинских коллективов. Военно-учебные заведения (училища и академии) призваны вооружать своих выпускников прежде всего такими социологическими знаниями, которые позволяют самостоятельно выполнять определенные исследования, а также сформулировать проблему и заказ на проведение необходимого исследования специалистами социологами. В решении задач обеспечения национальной безопасности, строительства, обучения и воспитания Вооруженных сил России усиливается роль военной социологии. Без опоры на нее невозможно построить подлинно демократическую, правовую, гуманную армию, в которой бы на деле возвеличивался человек, призванный защищать мир и Отечество. ЛИТЕРАТУРА 1. Советская военная энциклопедия. Т. 7. М: Воениздат, 1979. С 459. 2. Милютин Д. Первые опыты военной статистики. Кн. 1—2. Санкт-Петербург, 1847 1848; Михневич Н.П. Военная наука и степень точности ее выводов. Санкт-Петербург, 1899; Леер Г.А. Записки стратегии. Вып. 1—2. Санкт-Петербург, 1877—1880 и т.д. 3. Режепо П.А. Статистика полковников. Санкт-Петербург, 1900; Статистика генералов. СанктПетербург, 1903; Офицерский вопрос. Санкт-Петербург, 1909; Несколько мыслей по офицерскому вопросу. Санкт-Петербург, 1909. 4. Головин Н.Н. Наука о войне. О социологическом изучении войны. Париж: Изд-во газеты «Сигнал», 1938; О социологическом изучении войны (доклад на XII Международном Социологическом конгрессе в Брюсселе, 26 августа 1935 г.). 5. European Research Group on Military and Society (ERGOMAS) First Bienal Conference Viena Austria March 19—22,1988. 6. Armed Forces and Society. V, 9. N 4. Summer 1983. P. 595--632. European Research Group on Military and Society (ERGOMAS) First Bienal Conference, Viena, Austria, March 19—22, 1988, 32
