Войны сопровождают человечество на протяжении всей его
advertisement
УДК 355.01 А. В. Гольев канд. воен. наук, зам. директора ИМО и СПН МГЛУ; e-mail: agoljew@yandex.ru ВОЙНА КАК ФАКТОР СОВРЕМЕННОГО ПОЛИТИЧЕСКОГО ПРОЦЕССА В статье раскрывается связь между войной и политикой в условиях глобализации, которая значительно видоизменила само понимание войны и привела к появлению новых ее форм. Исследуя современные тенденции политики насилия, автор отмечает неизменность сути этого явления. Свободное манипулирование термином «война» понижает порог применения насилия, особенно вооруженного. Это часто способствует завуалированному втягиванию вооруженных сил в разрешение существующих конфликтов. Ключевые слова: война; вооруженное насилие; информационная война (противоборство); информационные операции; информационное оружие; политика; современные формы войны. Войны сопровождают человечество на протяжении всей его истории. Война как общественно-политическое явление вызывает стойкие негативные эмоции, поэтому очень часто этим понятием называют любой конфликт или столкновение интересов. Так появляются финансовые, валютные, торговые, дипломатические, винные и прочие «войны». Ставшая классической «формула Клаузевица» гласит, что война – продолжение политики иными, а именно – насильственными средствами. В этом определении следует обратить внимание на два ключевых момента. Во-первых, это «продолжение политики». Из этого следует, что неожиданно, тем более немотивированно такое сложное явление, как война не возникает. Во-вторых, «насильственными средствами». Насилие – применение определенной социальной группой различных форм принуждения в отношении других групп с целью приобретения или сохранения экономического и политического господства, завоевания тех или иных привилегий [3, с. 1022]. Это определение войны не оспаривали даже коммунисты, проповедовавшие классовый принцип войн. Нередко в понятие «война» вкладывается исключительно применение военной силы, т. е. использование вооруженных сил. В этом, более узком, смысле война – это организованное вооруженное насилие, целью которого является достижение политических целей. 113 Вестник МГЛУ. Выпуск 24 (684) / 2013 Современные тенденции развития общества значительно видоизменили понятие войны. Произошло это настолько стремительно, насколько и незаметно. Вооруженные силы (далее – ВС) продолжают выступать главным фигурантом в деле реализации «насильственной политики», но их роль в этом «спектакле» значительно изменилась. Они не ушли на второстепенные роли. ВС по-прежнему являются основным гарантом суверенитета и независимости государства. Их боевая мощь и состояние – главный индикатор возможностей государства. ВС привлекают к себе основное внимание, отвлекая от других не менее важных параметров продолжения политики государства (международные интересы, социальные и экономические аспекты, интеллектуальные, информационные и др. ресурсы). ВС все больше становятся номинальным инструментом политики, запасным и крайним вариантом, поскольку все понимают возможные последствия. Об этом афористично высказался А. Эйнштейн: «Я не знаю, каким оружием будет вестись третья мировая война, но совершенно очевидно то, что четвертая – только палками и камнями» [10, с. 1]. В конечном счете восприятие обществом войны зависит от того, как ее определяют политические лидеры, политическая и военная элита. Современное общество предпочитает видеть в войне волю государственных деятелей или государств. Война рассматривается как ошибка правительств, международных институтов, неспособных эффективно решать межгосударственные проблемы. В рамках данного подхода мир воспринимается как норма, а война – болезненное состояние, вызванное недостатками систем, призванных обеспечивать мир. По образному выражению американского писателя А. Бирса, «война – способ развязывания зубами политического узла, который не поддается языку» [9, с. 1]. При этом игнорируется реалистический подход, согласно которому причины войны кроются в объективных противоречиях, имеющих место в обществе. Главная задача – сделать войны менее разрушительными и более редкими, но говорить о полном их искоренении не приходится. Отсюда следует то, что основные усилия необходимо сосредоточить не на борьбе с войнами, а на разрешении существующих противоречий, вызывающих войны. Часто войны не приводят к устранению причин, их породивших. Так, война в Персидском заливе 1990–1991 гг. не искоренила 114 А. В. Гольев причины войны, что привело ко второй Иракской кампании. Многие аналитики, не учитывая природу войн, видят в этом просчеты военных, в частности, нерешительность командующего антииракской группировкой американского генерала Н. Шварцкопфа. Вероятность использования ядерного оружия уменьшается в развитой части мира, увеличивается в других регионах, что связано с появлением новых ядерных государств. Как следствие, табу на применение ядерного оружия подвергается эрозии и может быть разрушено. Наконец, изменяется соотношение между государственными и негосударственными участниками, смещаясь в сторону последних. Непосредственное участие в эскалации и развязывании войны принимают частные фирмы безопасности, транснациональные корпорации, СМИ, неправительственные организации, организованная преступность, хакеры, иррегулярные формирования, террористы и др. Изменения коснулись и социального контекста войны. В развитых странах происходит демилитаризация сознания, когда общественность выступает против применения силы. Политические лидеры, следуя данным тенденциям, смещают акцент с военных на миротворческие миссии. Повышенная чувствительность к жертвам может быть связана с демографической ситуацией. Современное западное общество, переживающее демографический спад, становится нетерпимым к людским потерям на войне. Глобализация породила новые моменты. С одной стороны, забрезжила надежда на искоренение войны. Всеобщая информатизация, доступность получения и передачи информации дали возможность говорить о переходе ведущих стран мира в новую фазу общественного развития – информационное общество, которое должно способствовать объединению человечества, преодолению различий и споров. С другой стороны, усилилась зависимость всех областей жизни страны от состояния информационной сферы, и началась межгосударственная борьба в информационной сфере, что породило информационное неравенство и информационный империализм. Войну многие исследователи рассматривают как самодостаточное явление, хотя она всегда должна играть подчиненную роль. Однако, когда война развязана, главной ее целью становится не продолжение политики, а достижение победы, т. е. разгром противника. Эта цель всегда заслоняет собой цели продолжения прежней политики. В результате реальные итоги войны оказываются совсем 115 Вестник МГЛУ. Выпуск 24 (684) / 2013 не такими, какими их спланировали инициировавшие войну политики. Иного и не дано, поскольку, во-первых, у войны свои законы, во-вторых, ее ведут не политики, а военные. Этот феномен, по словам российского военного ученого В. К. Белозерова, «имеет разумное объяснение: давление эмоциональной составляющей войны препятствует ее непредвзятому, объективному восприятию, пониманию ее политической природы» [2, с. 106]. Все это приводит к тому, что война становится самодостаточной, возникает множество мифов, оказывающих давление не только на общественность и политиков, но и на исследователей. Таким образом, несмотря на все достижения прогресса, классическое определение выдающегося военного ученого и практика Карла фон Клаузевица не устарело: «Война – это всегда акт насилия, имеющий целью заставить противника выполнить нашу волю. Это насилие использует достижения науки и искусства, различные изобретения и достижения человеческого общества, чтобы противостоять насилию же. Незаметные, едва достойные упоминания ограничения, которые оно само на себя налагает в виде обычаев международного права, сопровождают насилие, не ослабляя в действительности его эффекта. Таким образом, физическое насилие (ибо морального насилия в понятии о государстве и законе не существует) является средством, а целью будет – навязать противнику нашу волю» [6, с. 2]. Современную эпоху характеризует процесс «гибридизации» войны, в рамках которого смешиваются ее традиционные формы. Так, в 1990-е гг. появилось понятие «гуманитарная война», трактуемое как агрессия «во имя высших целей»: предотвращение этнических чисток или насаждение в стране режима управляемой демократии. К подобным войнам относится, в частности, агрессия НАТО против Югославии (1999), а также вторжение в Афганистан (2001) и Ирак (2003). Однако «гуманитарными интересами» часто оправдываются банальные экономические и политические интересы США: Балканы важны для контроля над Европой, а Ирак – над нефтеносным Персидским заливом. Военные ученые исследуют сетецентричные концепции, сетевые и гибридные войны, кибервойны, сложные операции и прочее. Все это является порождением «века информатизации». Исходя из содержания и роли информации в современном мире, исследователь СМИ Маршалл Маклюэн сформулировал тезис, согласно которому «истинно тотальная война – это война 116 А. В. Гольев посредством информации. Ее незаметно ведут электронные средства коммуникации – это постоянная и жестокая война, в ней участвуют буквально все. Войнам в прежнем смысле слова мы отводим место на задворках Вселенной». Именно Маклюэн первым заявил, что в наше время экономические связи и отношения все больше принимают форму обмена знаниями, а не обмена товарами [7, с. 1]. СМИ сами являются новыми «природными ресурсами», увеличивающими богатства общества. Другими словами, борьба за капитал, рынки сбыта и т. д. уходят на второй план, главное сейчас – доступ к информационным ресурсам, знаниям, что приводит к тому, что войны ведутся уже больше в информационном пространстве и с помощью информационных видов вооружений. Информационное воздействие как таковое существовало всегда. Единственным отличием этого воздействия от сегодняшнего являлось то, что раньше оно не называлось войной. Это объяснялось неразвитостью технических средств передачи информации. Первым в 1976 г. термин «информационная война» использовал американский эксперт Томас Рона. В отчете для компании «Boeing» «Системы оружия и информационная война» он подчеркнул, что информационная инфраструктура, став ключевым компонентом американской экономики, превратилась в объект воздействия как в военное, так и в мирное время. Кто бы ни предложил понятие «информационная война», оно прочно вошло в лексикон и практику военных и означает жесткую, решительную деятельность, сопоставимую с реальными боевыми действиями. Понятие «информационная война» было закреплено в Директиве Министерства обороны США DOD S 3600.1 (1992), где оно употреблялось в узком смысле и рассматривалось как разновидность радиоэлектронной борьбы. Затем в отчете американской корпорации «Рэнд» MR-661-0SD «Strategic Information Warfare. А new face of War» (1996) появился термин «стратегическая информационная война (информационное противоборство)». Он подразумевал войну с использованием глобального информационного пространства и государственной инфраструктуры для проведения стратегических военных операций и укрепления влияния на информационные ресурсы. С октября 1998 г., когда Министерство обороны США приняло «Объединенную доктрину информационных операций», 117 Вестник МГЛУ. Выпуск 24 (684) / 2013 стратегия информационных операций стала ведущей в комплексе оборонительно-наступательных средств США. Любую войну можно рассматривать как войну информационную, так как смысл войны состоит не в том, чтобы уничтожить как можно больше населения или ресурсов, а в том, чтобы сломить волю и сознание сопротивляющихся. Если у кого-то из противников есть средство заставить соперника покориться без борьбы, то боевые действия не нужны. Можно сделать вывод, что идеология во время войны играет не второстепенную, а главную роль в воздействии на волю и сознание соперника. В наше время информационные войны являются либо заменой, либо прямым продолжением «горячих» войн. «Информационная война» – термин, который по сути означает идейное противоборство. Осознание пропагандистского смысла этого термина вынудило американских военных в боевых документах заменить его на «информационные операции». Чтобы завуалировать попытку втянуть ВС в мирное время в решение несвойственных им функций, надо «объявить» войну. Так, во всех современных армиях создаются подразделения для ведения информационных операций, психологических операций, саботажа и диверсий, нацеленных на подрыв не боевого потенциала, а морально-боевого духа. В ХХI в. боевые действия имеют тенденцию к сокращению, в то время как войны растягиваются до бесконечности и приводят к огромным потерям среди гражданского населения. При этом резко сокращается время применения военной силы: «горячая фаза» ограничивается несколькими днями или неделями, в отличие от прежних лет, когда войны длились годами: войны в Ираке (первая – 56 суток, вторая – 29), война Израиля и Ливии в 2006 г. (34), война НАТО против Югославии в 1999 г. (54), грузино-осетинская война в 2008 г. (5), в Ливии в 2012 г. (из 247 суток бомбардировок действия натовского спецназа продолжались несколько недель), война Израиля против ХАМАС в секторе Газа в 2008–2009 гг. (22) [11, с. 1]. Объективно это вызвано совершенствованием военных средств ведения войны. Традиционные войны используют ритуалы, позволяющие народу понять, что произошел переход «в состояние войны». В современных войнах, которые все чаще превращаются в войны информационные, ритуалы ушли в прошлое. Так, после терактов 11 сентября 2001 г. США попытались соблюсти этот ритуал и объявить «глобальную 118 А. В. Гольев войну с террором». В конечном счете, военная риторика, а вместе с ней и задействование вооруженных сил в войне с терроризмом сошли на нет. Американский военный теоретик генерал-лейтенант в отставке Натан Фрейер полагает, что МО США ошибочно предпочитает видеть войну как столкновение вооруженных сил государств с четко определяемым началом и концом. По его мнению, в современном мире, когда война мало отличается от других форм вооруженного насилия, данное видение в корне неправильно. Зачем Соединенным Штатам иметь Министерство обороны, если никто на страну нападать не собирается? Более того, США сами нередко совершают военные вылазки. Поэтому МО США должно стать преемником Военного ведомства США, существовавшего с 1789 по 1949 гг. МО США должно превратиться в «Ведомство по реагированию или защите против множества угроз», которое должно вступать в дело, когда не хватает возможностей других элементов национальной мощи по нейтрализации насилия [12, с. 36]. Информационные технологии стали технологиями политическими, а значит, инструментом политики. Интернет превратился сегодня не только в коллективного агитатора и пропагандиста, но и в коллективного организатора. Так, влияние Интернета на политику раскрылось в ходе «арабской весны». Именно он стал организующей силой египетской революции, которая началась буквально «он-лайн в социальных сетях». В сети Facebook и микроблоге Twitter впервые появились антиправительственные лозунги и зазвучали призывы к гражданскому неповиновению. Египетские власти слишком поздно попытались заблокировать доступ в Facebook, а затем и полностью отключить Интернет. Детонатор сработал, и народные массы вылились на улицы городов. Египетский сценарий повторился в Ливии, Тунисе и Сирии. Таким образом, Интернет стал реальной политической силой, с которой опасно не считаться. Феномен «Викиликса» показал, что в век информации не существует ни государственных, ни языковых, ни моральных границ. Предположения о том, что развитие цивилизации приведет к переходу от военно-силового решения политических проблем к мирному сосуществованию, не оправдались. Военная сила попрежнему представляет собой авторитарное средство решения 119 Вестник МГЛУ. Выпуск 24 (684) / 2013 международных проблем и межгосударственных вопросов. Наличие антагонистических противоречий между государствами или группами государств сохраняет вероятность применения военного насилия в межрегиональных и даже глобальных конфликтах, несмотря на постоянное расширение и активизацию насильственных, но невоенных средств и методов противоборства. Эти средства составили группу так называемых нетрадиционных средств противоборства, которые к началу XXI в. значительно обновили и дополнили арсенал насилия. Более того, разработка и совершенствование нетрадиционных средств противоборства в рамках современного этапа научно-технической революции привели к созданию нового класса вооружения: информационного, нелетального и экологического оружия. Оно занимает промежуточное положение между чисто военными и невоенными средствами противоборства. Обладание нетрадиционными средствами противоборства может принести бесспорное преимущество его обладателю и обеспечить реальный успех. Из всех перечисленных видов оружия, информационное обладает наибольшей избирательностью и требуемой масштабностью, а также высокой эффективностью. По мнению В. Андреева, это объясняется такими свойствами инфосферы, как неисчерпаемость и восполняемость инфоресурсов, возможность их быстрого копирования с высокой степенью достоверности, а также возможность перемещения больших объемов этих ресурсов практически без потерь, с высокой скоростью и на огромные расстояния, компактность источников и носителей информации, мгновенная, но бескровная реакция (отклик) инфосферы на трудно идентифицируемое (в отношении источника) воздействие и др. К числу средств, воздействующих на инфосферу, В. Андреев относит и невоенные средства: идеологические; религиозно-культурные; политические; дипломатические; торгово-экономические; финансово-кредитные; военно-экономические; промышленно-технологические; научнотехнические; асоциальные [1, с. 57]. В этой связи представляется весьма актуальным исследование новых средств противоборства, возможное применение которых в будущем способно привести к существенному перераспределению зон геополитического влияния и мировых ресурсов, к которым в последнее время относят и информацию. 120 А. В. Гольев Никакое оружие, никакие средства противоборства, даже изменяющие его параметры и формы, не могут изменить сущность войны как особого рода общественно-политического явления. Тем не менее появление новых средств и форм противоборства ставит вопросы, затрагивающие саму природу войны. Только ли вооруженное насилие является главным признаком войны? Может ли считаться войной такое общественно-политическое явление, при осуществлении которого не льется кровь, не гибнут люди и не захватывается территория, но в результате происходит значительное перераспределение зон влияния и ресурсов, кардинально изменяется политическое положение противоборствующих сторон? Иными словами, в чем проявляется сущность современной войны, какими средствами она может вестись и каким образом оказывает влияние на развитие современного политического процесса? Клаузевиц не считал кровопролитие и применение вооруженной силы обязательными признаками войны. Справедливо полагая, что «раз война есть часть политики, то, следовательно, она будет принимать и ее свойства», он допускал, что «придется волей-неволей дойти и до таких войн, которые заключаются только в угрозе противнику», ведение которых предполагает использование только политических и других невоенных средств. Феномен противоборства на международной арене без непосредственного применения вооруженной силы, механизм его действия, формы и способы применения различных мер изучены недостаточно. В опубликованных недавно трудах военных ученых, генералов армии В. Самсонова [8, с. 1] и М. Гареева [4, с. 4] появились выводы об усилении роли и даже приоритетности невоенных средств в укреплении военной безопасности. Однако не все политические цели могут быть достигнуты при помощи «мягких» невоенных средств. Наступает момент, когда для достижения цели необходимо продолжить политику иными средствами. По этой причине происходит перерастание периода мирного сотрудничества в качественно новое состояние – невооруженное противоборство, свидетельствующее о наступлении первой (низшей) фазы войны. Именно в это время начинается «продолжение политики иными средствами». Важнейшей характеристикой этой фазы является применение «жестких» невоенных средств. Объективно такие средства становятся (и в этом проявляется их двойственная природа) принципиально другими 121 Вестник МГЛУ. Выпуск 24 (684) / 2013 (немирными), поскольку их действие превращает политический процесс из мирного, добровольного в акт принуждения, насилия, хотя и насилия невооруженного. По мнению В. А. Дергачева, «война – самый нерациональный и дорогой способ достижения политических целей» [5, с. 24]. Обществу необходим выход из этого тупикового пути развития – вялотекущих постоянных войн и вооруженного мира. Сегодня происходит размывание не только внешних, но и внутренних характеристик войны, что требует внимательного отслеживания происходящих изменений и обоснования применимости тех или иных принципов войны. Свободное манипулирование термином «война» понижает порог применения насилия, особенно вооруженного. Это часто способствует завуалированному втягиванию в разрешение конфликта вооруженных сил. С этого момента он выходит из-под контроля политиков и развивается по законам военного времени. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Андреев В. Оружие и война: новые тенденции развития // Обозреватель. – 1999. – № 5. – С. 57–68. 2. Белозеров В. К. Отечественная война 1812 года и политическая мифология России // Вестник аналитики. – 2012. – № 4. – С. 106–112. 3. Большой российский энциклопедический словарь. – М. : Большая Российская энциклопедия, 2003. – 1888 с. 4. Гареев М. А. Война и современное международное противоборство // Независимое военное обозрение. – 1998. – № 1. – С. 1–4. 5. Дергачев В. А. Геоэкономический словарь-справочник. – Одесса : ИПРЭЭИ НАНУ, 2004. – 177 с. 6. Клаузевиц К. О войне / пер. с нем. А. Рачинского. – Т. 1, 2. – М. : Госвоениздат, 1936. – 604 с. 7. Мадисон А. Маршалл Маклюэн и информационные войны // СМИ.ru. 2000. 14 января. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www. pseudology.org/information/Marshall.htm. 8. Самсонов В. Н. Иная трактовка понятия войны // Независимое военное обозрение. – 1996. – № 23. – С. 1–5. 9. Сводная энциклопедия афоризмов. Бирс Амброс [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://dic.academic.ru/dic.nsf/aphorism/1441. 10. Цитаты и aфоризмы. Эйнштейн Альберт [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.zitata.eu/einstein.shtml. 11. Цыганок А. НАТО и США абсолютное мировое ЗЛО: война в Ливии. 6 мая 2012 г. – 22 с. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http:// goldnike-777.blogspot.ru/2012/05/blog-post_06.html. 122 А. В. Гольев 12. Strategic Competition and Resistance in the 21st Century: Irregular, Catastrophic, Traditional, and The Strategy Deficit / Ed. Carlisle Barracks; PA: Strategic Studies Institute (SSI), US Army War College. – 2008, April 03. – 48 с. – URL: http://www.csef.ru›files/csef/articles/1217/1217.pdf 123
