Индийский фактор во внешней политике КНР (1949
advertisement
Санкт-Петербургский Государственный Университет На правах рукописи НИКОЛАЕВ Павел Петрович Индийский фактор во внешней политике КНР (1949-1962 гг.) Специальность 07.00.03 – Всеобщая история Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук Научный руководитель: д.и.н. Самойлов Николай Анатольевич Санкт-Петербург 2015 2 ОГЛАВЛЕНИЕ ОГЛАВЛЕНИЕ .............................................................................................................................. 2 Введение. ........................................................................................................................................ 3 Глава 1. Китайско-индийские отношения на этапе становления внешней политики КНР (1949 – 1958 гг.). .......................................................................................................................... 24 1. Влияние СССР на внешнюю политику Китая: китайско-индийские отношения в первые месяцы независимости КНР (ноябрь-декабрь 1949 г.) ........................................... 24 2. Китайско-индийские отношения на фоне «освобождения» Тибета и Корейской войны (1950-1953 гг.). ......................................................................................................................... 28 3. Китайско-индийское соглашение 1954 г. и закрепление «пяти принципов мирного сосуществования» в теории и практике внешней политики КНР. ..................................... 41 4. Политика «мирного сосуществования» в китайско-индийских отношениях и ее влияние на взаимодействие КНР с соседними странами на примере Непала. .................. 44 Глава 2. Позиция КНР по тибетскому вопросу и территориально-пограничному спору с Индией. Влияние на отношения с соседними странами (1959-1960 гг.). .............................. 56 1. Реакция КНР на политику Индии в отношении Тибета. ................................................ 56 2. Китайско-индийский территориально-пограничный спор как ключевой вопрос двустронних отношений и его влияние на связи Китая с соседними странами (СССР, Бирма, Непал, Бутан, Сикким). .............................................................................................. 69 Глава 3. Внешняя политика КНР в условиях ухудшения отношений с Индией (апрель 1960 – октябрь 1962 гг.) ..................................................................................................................... 112 1. Политический и военный аспекты проводимой Пекином доктрины «сближения и противостояния» в отношении Индии. ............................................................................... 112 2. Обострение противоречий в китайско-индийских отношениях: реакция КНР. ........ 128 3. Влияние ухудшения китайско-индийских отношений на взаимодействие КНР с соседними странами (Непал, Бутан, Сикким). ................................................................... 137 4. «Политика продвижения» Индии и позиция КНР. Сближение с Пакистаном как средство воздействия на Дели. ............................................................................................. 143 Глава 4. Эскалация вооруженного конфликта и пограничная война (октябрь-ноябрь 1962 г.) ..................................................................................................................................................... 158 1. Изменение позиции КНР: военное противостояние с Индией - единственный способ разрешения пограничной проблемы. ................................................................................... 158 2. Пограничная война октября-ноября 1962 г..................................................................... 170 3. Влияние китайско-индийской пограничной войны на отношение мировой общественности к КНР и на теорию китайской внешней политики. ............................... 191 Заключение................................................................................................................................. 196 Приложение................................................................................................................................ 200 Список источников и литературы ............................................................................................ 205 3 Введение. Актуальность исследования. После провозглашения КНР 1 октября 1949 г. китайское правительство поставило для себя задачу получить признание со стороны других государств. Прежде чем выйти на мировую арену и заявить о себе как о крупнейшей державе азиатского мира, Китаю небходимо было обеспечить мирные и стабильные отношения со своими соседями. С большинством из них КНР удалось установить вполне дружественные связи, которые держались, как на уступках со стороны китайского руководства, так и на опасениях близлежащих к Китаю стран в отношении угрозы вмешательства в их внутренние дела со стороны многократно их превосходившего по совокупной мощи и человеческому потенциалу государства. Тем не менее, дипломатии КНР так и не удалось создать атмосферу доверия в отношениях с некоторыми из соседних стран и, прежде всего, с Индией. Между обеими странами были как отличия, так и схожие черты. КНР была образована почти одновременно с Республикой Индия. Обе страны характеризовались достаточно крупной территорией и высоким демографическим ростом. Перед обеими азиатскими державами со всей остротой стояли вопросы социально-экономического развития, которые было невозможно решить без опоры на внешние силы. Индия, имевшая традиционно крепкие связи с Великобританией, позаимствовала многое из политической культуры бывшей метрополии. В частности, Индия переняла парламентскую форму правления, характеризовавшуюся плюрализмом мнений, многопартийную систему, свободу СМИ и ряд других демократических ценностей. КНР ориентировалась исключительно на социалистические страны и, прежде всего, СССР, что в корне отличало ее политическую систему и социально-экономический строй от Индии. В не меньшей степени обе страны отличались в видении мировой ситуации. Индия старалась проводить многовекторную внешнюю политику без явного тяготения к одному из полюсов складывавшейся в то время биполярной системы мировой политики. КНР с самого своего образования заявила о себе как непримиримом противнике «мирового империализма». И хотя цели внешней политики Индии и КНР были схожи – с опорой на внешние силы обеспечить социально-экономическое развитие своих государств, их реализация сильно разнилась, что обусловило, с некоторыми оговорками, идеологическое противостояние между указанными странами. Так, китайские руководители с самого основания КНР не приняли разделяемый индийским лидером нейтрализм во внешней политике, считая его извращенной формой «империализма». В нейтрализме китайское руководство усматривало своего рода 4 «приманку» для развивающихся стран, используемую «империалистами» с целью их привлечения на свою сторону. И хотя «реальная политика» диктовала китайскуому руководству в решении тех или иных вопросов идти на сближение с нейтральными странами, КНР рассматривала их не более как арену борьбы с «империалистическим» блоком. Таким образом, история китайско-индийских отношений в первое десятилетие после образования обоих государств дает нам возможность реконструировать модель взаимодействия двух крупных государств Азии со своими самобытными мировоззренческими системами и разными подходами к решению внешнеполитических задач. Взаимоотношения Индии и Китая внесли существенный вклад в формирование структуры мировой политики в Азиатском регионе, в основных своих очертаниях существующую по сей день. Помимо этого, глубокие противоречия, которые возникли в китайско-индийских отношениях в 1949-1962 гг. до сих пор не нашли своего полного разрешения, и, в связи с этим, данное исследование может помочь в понимании их причин и последствий для двусторонних связей на современном этапе. И, наконец, учитывая постоянную нестабильность в треугольнике отношений Китай-Россия-Индия, государственные органы нашей страны, отвечающие за внешнюю политику государства, могут извлечь полезный опыт из истории контактов СССР с КНР и Индией в рассматриваемый период. Индийский фактор оказал непосредственное влияние на ухудшение отношений КНР и СССР и, тем самым, усугубил и без того напряженную обстановку в китайско-советских отношениях в конце 1950-х – начале 1960-х гг. Возможно, данное исследование поможет понять, как избежать ухудшения отношений России с одним из государств треугольника при осуществлении попыток сближения с другим. Степень изученности темы. Специального обобщающего исследования влияния индийского фактора на внешнюю политику КНР в 1949-1962 гг. до настоящего времени не проводилось. Вместе с тем, отдельные аспекты рассматриваемой темы частично затрагивались в научной литературе. Историографию проблемы можно условно разделить на китайскую, индийскую, западную и отечественную. В связи с тем, что изучаемая в рамках данной работы тема до сих пор присутствует в политической повестке дня КНР и Индии, именно излишняя политизированность мешает исследователям указанных стран объективно исследовать двухсторонние отношения в рассматриваемый период. И если западные и российские 5 авторы могут сохранять некоторую непредвзятость оценок, это практически невозможно со стороны китайских и индийских ученых. Кроме всего прочего, чувство национального достоинства и престиж государства не дают исследователям Китая и Индии прислушаться к аргументам друг друга. Что касается китайских работ, изложенные в них факты и аргументы подчас мало отличаются от тех, что присутствуют в официальных нотах китайского правительства Индии и письмах Чжоу Эньлая индийскому Премьер-министру. Таким образом, создается представление, что китайские ученые в большинстве своем просто повторяют официальную точку зрения своего правительства в отношении пограничной проблемы с Индией и ее внешнеполитического курса. Тем не менее, некоторые китайские авторы попытались взглянуть на китайскоиндийские отношения по-новому. Так, в ряде современных работ ставится вопрос о роли СССР и США в эскалации китайско-индийского пограничного конфликта 1 . При этом такие авторы, как Дай Чаоу и Лю Дэцзюнь стремятся сгладить традиционную для китайской литературы излишне негативную оценку в отношении позиции СССР по китайско-индийскому конфликту. Ими предпринимается попытка объяснить политику Советского Союза в отношении пограничного вопроса между азаитскими державами объектиными причинами, вызванными текущим положением в мировой политике, в частности, некоторой скованностью советского руководства в принятии окончательного решения по данному вопросу в связи с нежеланием портить отношения со странами Движения неприсоединения. Также нельзя не отметить книгу Чжоу Вэйпина «Сто лет китайско-индийским отношениям»2. Эта работа, несмотря на то, что исполнена в русле китайского взгляда на пограничную проблему, достаточно последовательно излагает события исследуемого периода, и, не обходя острых углов, пытается дать трактовку всем основным фактам в китайско-индийских отношениях. Кроме этого, методологический подход автора, в некоторой степени, совпадает с данной диссертацией, ведь Чжоу Вэйпин пытается 1 См., напр.: Дай Чаоу. Китайско-индийский конфликт, реакция и политический курс СССР (чжун инь бяньцзе чунту юй Сулянь дэ фаньин хэ чжэнцэ) // Исследования по холодной войне. Нанкин, сентябрь 2005. С.55-70; Лю Дэцзюнь. Сравнительное исследование советско-китайских и советско-индийских отношений в 1949-1962 гг. Суть и направления политики СССР в период китайско-индийского пограничного конфликта (1949-1962 нянь су чжун су инь гуаньси бицзяо яньцзю – цзянь лунь чжун инь бяньцзе чунту цицзянь Сулянь чжэнцэ цюсян цзи шичжи) // Журнал Тяньшуйского пединститута. Ноябрь 2006. №6 (25). С.12-30; Син Хэмин. Хрущев и китайско-индийский пограничный вопрос (Хэлусяофу юй чжун инь бяньцзе вэньти) // Вэньши цзинхуа. Июль 2004. С. 50-70; Цай Цзяхэ. Правительство Кеннеди и китайско-индийский пограничный конфликт 1962 г. (Кэнниди чжэнфу юй 1962 нянь дэ чжун инь бяньцзе чунту) // Журнал Нанкинского университета. Сентябрь 2006. С. 90 - 130 и др. 2 Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. 6 проследить причинно-следственные связи от внутренней обстановки в КНР и от характера взаимодействия Китая с окружающим миром к основным проблемам и вопросам китайско-индийских отношений, то есть, по нашему мнению, придерживается системного подхода к исследуемым фактам. Ряд китайских ученых, изучающих историю международных отношений, стремятся отойти от традиционных методов исследования и внедряют новейшие концепции и подходы западной теории мировой политики. В этом плане представляет интерес монография Суй Синьминя «Исследование китайско-индийских отношений с точки зрения социального познания»1. И хотя она основана на уже известных источниках и литературе, применение концепции социального познания, которая заключается в исследовании мировоззрения лидеров рассматриваемых стран в контексте принятия ими политических решений в отношении двухстороннего взаимодействия, позволяет поновому взглянуть на историю китайско-индийских отношений и на логику поведения правительств обеих стран в ходе тех или иных конфликтных ситуаций. Данный подход, с одной стороны, способствует более глубокому пониманию субъективного элемента в китайско-индийских отношениях, с другой стороны, он не учитывает национальные интересы государств, которые носят объективный характер. Что касается описания событий пограничной войны 1962 г., то автор почерпнул немало сведений о ней в коллективной работе китайских ученых «История 2 оборонительной контрнаступательной войны на китайско-индийской границе» . Тем не менее, надо отметить, что работа написана не в строго научном стиле и носит скорее научно-популярный характер. Некоторые китайские авторы вступили в полемику с индийскими учеными, которые при анализе пограничного вопроса с КНР традиционно делают акцент на законности действий Индии на границе в соответствии с нормами международного права. Такие ученые, как Кан Миньцзюнь и Фан Цзяньчан с целью выявления фактов, подтверждающих позицию официальной китайской стороны, изучают в своих работах историю двухстороннего пограничного вопроса не только в новейшее, но и в новое время 3 1 . С учетом того, что данные исследования направлены не столько на объективное Суй Синьминь. Чжун Инь гуаньси яньцзю: шэхуэй жэньчжи шицзяо (Исследование китайско-индийских отношений с точки зрения социального познания). Пекин, 2007. 2 Чжун Инь бяньцзин цзивэй фаньцзи цзочжань ши (История оборонительной контрнаступательной войны на китайско-индийской границе). Пекин, 1994. 3 Кан Миньцзюнь. «Линия Джонсона» и ее роль в китайско-индийском пограничном конфликте («Юэханьсуньсянь» цзици цзай чжун инь бяньцзе чжэндуань чжун дэдивэй) // Журнал Столичного педагогического университета. 2004. С. 134-189. № 159; Фан Цзяньчан. Краткая история западного сектора китайско-индийской границы в Новое время (цзиньдай чжун инь сидуань бяньцзе шилюэ) // Изучение истории. 2007; Фан Цзяньчан. Начальное исследование истории центрального сектора китайско-индийской 7 изучение истории китайско-индийских отношений, сколько на практический поиск доказательств китайского подхода к пограничному вопросу, автор полагает, что необходимо с большой осторожностью относиться к тем или иным тезисам указанных исследований. Кроме этого, автор познакомился с рядом работ китайских ученых, анализирующих пограничную проблему с позиций внутриполитической обстановки в Индии. Они стремятся преодолеть односторонний подход, при котором действия индийской стороны считаются изначально неверными, в то время как решения китайского правительства рассматриваются, как максимально соответствующие складывающейся политической обстановке. В этом контексте можно упомянуть исследования Фан Вэня и Сунь Шихая1. Вместе с тем, если, по мнению большинства китайских ученых, именно Индия несет ответственность за развязывание конфликта на границе, то индийские авторы пытаются доказать обратное. В большинстве индийских работ есть много общего. Прежде всего, обращает на себя внимание тот факт, что индийские ученые активно пользуются принципами международного права для доказательства своей позиции2. Кроме этого, они совершенно не пытаются полемизировать с китайской стороной. Необходимо также отметить большую эмоциональность индийских исследований по данному вопросу. Особенно это характерно для работ начала 1960-х гг. Так, например, монографию П. С. Чакраварти «Политика Индии в отношении Китая» 3 можно скорее отнести к произведениям публицистического жанра, нежели к строго научным монографиям. Вместе с тем, ценность указанной работы заключается в том, что она отражает оценки индийской общественности в отношении событий осени 1962 г. Некоторые индийские авторы рассматривают китайско-индийский пограничный конфликт в цивилизационной плоскости, что нетипично для китайской науки, которая склонна писать о тысячелетней китайско-индийской дружбе. Так, например, о месте и роли Тибета в индуистском мировоззрении, а также о духовных причинах столь границы в Новое время (цзиньдай чжун инь чжундуань бяньцзеши чутань) // Изучение истории китайских границ. 1998. № 1. С. 150-175. 1 Фан Вэнь. Воспоминания индийцев о китайско-индийском пограничном конфликте // Международная информация (Иньду дуй чжун инь бяньцзе чунту дэ фаньсы). 2003. № 6. С. 143-167; Сунь Шихай. Развитие Индии и ее внешнеполитическая стратегия (Иньду дэ фачжань цзици дуйвай чжаньлюэ). Пекин, 2000. 2 См. напр.: Gupta Karunakar. The McMahon Line 1911-45: The British Legacy // The China Quarterly. Jul. - Sep., 1971. No. 47. P. 521-545; Sharma Surya P. The India-China Border Dispute: An Indian Perspective // The American Journal of International Law. Vol. 59. Jan., 1965. No. 1. P. 16-47. 3 Chakravarti P.C. India's China policy. Bloomington, 1962. 8 чувствительного отношения индийцев к этому региону неоднократно писал Дава Норбу1. Таким образом, некоторые индийские ученые рассматривают этнорелигиозные особенности обеих наций в качестве одной из важных причин конфликта. Достаточно подробный военно-политический анализ событий пограничной войны 1962 года можно найти в работе индийских военных аналитиков П.Б. Сихна и А.А. Атхале «История конфликта с Китаем, 1962 г.», которая до последнего времени была доступна лишь военнослужащим индийских вооруженных сил2. Авторы указанного исследования стараются не приукрашивать действия правительства Индии и возлагают практически всю ответственность за неудачу в войне на собственных политиков и генералитет. Интерес английских ученых к теме китайско-индийских отношений обусловлен сохранившимися тесными связями бывшей метрополии с уже независимой Республикой Индия. Работы указанных авторов в большинстве своем поддерживают индийскую позицию по пограничному вопросу, а Китай в них изображается агрессором. Данный подход объясним, ведь большинство из них было написано в условиях холодной войны и острого неприятия коммунистической идеологии в капиталистических странах. Английские исследователи, подобно индийским, в большинстве случаев рассматривали китайско-индийский пограничный конфликт сквозь призму международного права 3 . Их аргументы подчас очень схожи с аргументами индийской стороны. Но все эти работы страдают одним и тем же «недугом»: они не учитывают того факта, что для стран коммунистического блока так называемое международное право часто выступало как право империалистических держав управлять своими колониями. И что касается Китая, то он достаточно ловко менял свое отношение, принимая те постулаты западного международного права, которые были ему выгодны, и, в то же время, отрицая те из них, которые он считал ущемляющими его права и свободы. Этого не учли в своих работах такие западные авторы, как Альфред Рубин и Артур Станке. Вместе с тем, в ряде заадных работ все же учитывается тот факт, что китайскую внешнюю политику нельзя помещать в «прокрустово ложе» принципов международного права. Особенно интересной в этом отношении является монография Байрона Тзоу «Китай и международное право: пограничные конфликты» 4 . Это исследование сначала 1 См. Norbu Dawa. Tibet in Sino-Indian Relations: The Centrality of Marginality // Asian Survey. Vol. 37. Nov., 1997. No. 11. P. 1078-1095. 2 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. 3 См. напр.: Rubin A. P. The Position of Tibet in International Law // The China Quarterly. Jul. - Sep., 1968. No. 35. P. 110-154; Stahnke A. A. The Place of International Law in Chinese Strategy and Tactics: The Case of the SinoIndian Boundary Dispute // The Journal of Asian Studies. Vol. 30. Nov., 1970. No. 1. P. 95-119. 4 Byron N. Tzou. China and international law: The boundary disputes. New-York, 1990. 9 теоретически, а затем на конкретных примерах пытается раскрыть роль международного права в китайской внешней политике. Ценность этой работы заключается в том, что она демонстрирует, насколько неверно подходить к китайской внешней политике только с позиций международного законодательства. В данной диссертации были также использованы некоторые общие исследования западных авторов по теории и практике внешней политики КНР и ее поведению на международной арене. Среди них есть работы как в некоторой степени демонизирующие Китай («коммунистический колосс, бряцающий оружием» 1 ), так и отрицающие любые агрессивные намерения с его стороны2. Обращает на себя внимание также тот факт, что некоторые западные авторы пытались подходить к китайско-индийской проблеме с точки зрения той или иной концепции международных отношений. Например, Стив Чан рассмотрел поведение Китая на китайско-индийской границе с позиций теории управления конфликтом 3 . А Чунь Цзяньпэн сделал упор на взаимосвязи внутренней политики Китая с его действиями в отношениях с соседними странами4. Так, потребностями КНР в помощи со стороны СССР указанный автор объясняет согласие китайского руководства координировать свои действия на внешеполитической арене с советским правительством, в том числе, в отношениях со странами Движения неприсоединения. Большую ценность для понимания сложности и неоднозначности пограничного вопроса, по мнению автора, имеют также исследования истории региона Ладакх (западный сектор китайско-индийской границы). Такими исследованиями занимались британские ученые Маргарет Фишер, Лео Роуз и Роберт Хаттенбек. Их совместная монография «Гималайский театр военных действий: китайско-индийское соперничество в Ладакхе» стала хрестоматийной для исследователей данного региона и китайскоиндийских отношений5. Она демонстрирует, что за указанный регион на протяжении не одного столетия шла ожесточенная борьба между различными силами и государствами и китайско-индийский конфликт в данном контексте рассматривается как продолжение этой борьбы. В указанной работе делается акцент на стратегическом значении Ладакха, а также 1 См. напр. Boyd R.G. Communist China’s foreign policy. New-York, 1962. См. Houn F. W. The Principles and Operational Code of Communist China's International Conduct // The Journal of Asian Studies. Vol. 27. Nov., 1967. No. 1, P. 21-40; Maxwell Neville. The Threat from China. International Affairs (Royal Institute of International Affairs 1944-). Vol. 47. Jan., 1971. No. 1. P. 31-44. 3 Chan S. Chinese Conflict Calculus and Behavior: Assessment from a Perspective of Conflict Management // World Politics. Vol. 30. Apr., 1978. No. 3. P. 391-410. 4 Chien-peng Chun. Domestic Politics, International Bargaining and China’s Territorial Disputes. London, 2004. 5 Fisher M. W., Rose L. E., Huttenback R. A. Himalayan Battleground: sino-indian rivalry in Ladakh. London, 1963. 2 10 наличии, в этой связи, объективной заинтересованности китайской стороны в закреплении данного региона за собой в целях обеспечени безопасности в Тибете. Отдельно хочется сказать про британского исследователя Невила Максвелла 1 . Дело в том, что это практически единственный западный ученый, который не только полностью поддержал Китай в его пограничном споре с Индией, но и привел ряд весьма убедительных аргументов в его пользу. Во многих статьях и книгах китайских ученых по исследуемому вопросу нередко делаются ссылки на книгу этого исследователя. В частности, данный автор указал на противоречивость претензий индийской стороны в отношении западного сектора границы. Так, индийским руководством неоднократно заявлялось о своем давнем присутствии в указанном регионе. Тем не менее, когда Индией было начато осуществление в 1961 г. так называемой «политики продвижения», которая заключалась в установке пограничных блокпостов в Ладакхе в целях предотвращения проникновения китайских вооруженных сил в регион, индийские военнослужащие столкнулись с тем, что на «исконно индийской территории» уже были установлены китайские пограничные пункты. Указанный факт, наряду с другими, был использован Н. Максвеллом как доказательство изначально агрессивной позиции Индии в пограничном вопросе и ее нежелания идти на компромисс с КНР. Отечественные авторы также касались вопроса о китайско-индийских отношениях. Тем не менее, необходимо отметить, что данная тема в отечественной науке, насколько известно автору, лишь однажды становилась предметом специального исследования – монография В.С. Кузнецова «Китайско-индийские отношения 1950-1963 гг.» 2. Что касается влияния индийского фактора на внешнюю политику КНР, приходиться констатировать, что данный вопрос рассматривался советскими и российскими исследователями недостаточно подробно, как правило, в рамках обзорных работ по истории внешней политики КНР. В советский период поверхностность изучения китайско-индийских отношений в 1950-1960-е гг. была во многом связана с политизацией этой темы в СССР. Дело в том, что советские власти поддержали Индию в пограничном конфликте с Китаем, и неслучайно именно на момент эскалации конфликта на китайско-индийской границе пришлось ухудшение советско-китайских отношений. Таким образом, советские авторы 1 См. Maxwell Neville. China and India: The Un-Negotiated Dispute // The China Quarterly. Jul. - Sep., 1970. No. 43. P. 47-80. 2 Кузнецов В.С. Китайско-индийские отношения 1950-1963 гг., М., 2013. 11 всю ответственность за развязывание пограничной войны возлагали исключительно на КНР. Индия, в свою очередь, выступала жертвой китайской агрессии1. Среди работ советских китаеведов по внешней политике КНР особенно полезной для данной диссертации стала 2-томная коллективная монография «Внешняя политика и международные отношения КНР» 2 . Данная работа оказала помощь в понимания внешнеполитического контекста, на фоне которого разворачивались события в китайскоиндийских отношениях. Несмотря на то, что указанная монография была опубликована в период обострения в советско-китайских отношениях и, в связи с этим, насыщена негативными тезисами в адрес китайского руководства, в ней собрано немало ценного фактического и статистического материала, представляющего интерес в рамках изучаемой темы. Среди научных публикаций советского периода, затрагивающих тему данной диссертации, хотелось бы отметить главу китаеведа Н.С. Кулешова «Китай пригималайские страны и Индия» в коллективной монографии «Китай и соседи в новое и новейшее время» 3 . Несмотря на явную идеологическую предвзятость, вызванную необходимостью в годы издания монографии придерживаться антикитайского курса в изложении тех или иных событий, в указанной главе содержится целый ряд верных, с точки зрения автора, тезисов. Так, Н. С. Кулешов совершенно справедливо проводит связь между отношениями КНР с пригималайскими странами (Непал, Бутан, Сикким) и текущей ситуацией во взаимодействии Китая с Индией. Нельзя не согласиться с автором в том, что форсирование КНР пограничных переговоров с Непалом и стремление достичь с ним компромисса по границе были напрямую продиктованы политикой КНР по оказанию позитивного воздействия на Индию в преддверии визита Чжоу Эньлая в Дели в апреле 1960 г.4, а предлагаемый к заключению во время указанных переговоров договор о мире и дружбе имел целью «поставить под полный контроль внешнюю политику Непала и полностью исключить военную помощь ему со стороны Индии»5. Представляется правильным вывод Н.С. Кулешова, что отказ обсуждать китайско-бутанскую границу во время заседания китайско-индийских экспертных комиссий по границе в 1960 г. был дан китайским руководством намеренно. Тем самым 1 См., напр. Кулешов Н. С. Пекин против национально-освободительного движения. М., 1981. Внешняя политика и международные отношения КНР / Под ред. Г. В. Астафьева и А. М. Дубинского. Т. 1, 2. М., 1974. 3 Китай и соседи в новое и новейшее время / Под ред. Л.С. Тихвинского, М., 1982. 4 Там же. С. 257. 5 Там же. С. 256. 2 12 «Пекин оставлял за собой возможность в будущем определять статус Бутана по своему усмотрению» 1 . Как мы увидим в данной диссертации, указанная мера должна была оказать давление на Индию с целью разрешения пограничного конфликта в пользу КНР. В отношении разногласий Индии и КНР относительно Тибета автор, по нашему мнению, совершенно справедливо видит их причины в выработанной еще в период британского господства «концепции безопасности северных границ» Индии, предусматривавшей «существование Тибета в качестве автономного государства, являющегося буфером между Индией и Китаем» 2 . Также нельзя не согласиться с Н.С. Кулешовым, что тибетская проблема резко ухудшила китайско-индийские отношения, «ускорила открытое выявление и обострение разногласий между странами по территориальным вопросам»3. Вместе с тем, автор данной диссертации не может принять некоторые выводы Н. С. Кулешова. Так, он утверждает, что дорога по Аксайчину строилась китайцами «под покровом тайны»4. При этом автор не проясняет следующий факт: если Аксайчин являлся индийской территорией, то почему это осталось незаметно для индийского руководства? Также мы не согласны с тезисом, что только китайская сторона использовала «политическое, идеологическое и прямое военное давление на Индию» с целью склонения противоположной стороны к принятию своего видения границы5. Как мы увидим в рамках данного исследования, так называемая «политика продвижения» Индии преследовала те же цели. Считаем неверным утверждение, что «в ходе пограничной войны в октябреноябре 1962 г. на западном участке границы военные действия не принесли успеха вооруженным силам КНР» 6 . Даже в монографии индийских военных экспертов П.Б. Сихна и А.А. Атхале «История конфликта с Китаем, 1962 г.»7, описываются успешные операции сил НОАК по ликвидации индийской группировки в районе западного сектора границы и полное ее изгнание с данной территории. Кроме этого, представляется малообоснованным утверждение автора, что на решение Пекина об отводе войск 21 ноября 1962 года повлияло осуждение действий КНР со стороны СССР и других социалистических стран8 . Автор данной диссертации полагает, что ко времени китайскоиндийской пограничной войны, СССР практически не имел никакого влияния на действия 1 Там же. С. 260. Там же. С. 281. 3 Там же. С, 286. 4 Там же. С. 287. 5 Там же. С. 288. 6 Там же. 7 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. 8 Китай и соседи в новое и новейшее время / Под ред. Л.С. Тихвинского, М., 1982. С. 290. 2 13 Китая, как во внутренней, так и во внешней политике. Не приводя никаких аргументов в пользу правильности позиции Индии, Н.С. Кулешов в пограничном конфликте обвиняет исключительно КНР, обусловливая это «великоханьским шовинизмом» и «гегемонистскими устремлениями» китайского руководства. Спорным, по нашему мнению является также утверждение автора, что «маоистское руководство обостряло пограничный спор с Индией, доведя его до вооруженного столкновения, чтобы дискредитировать индийскую внешнюю политику и таким путем добиться доминирующего влияния КНР на азиатские страны» 1 . Если китайское руководство и преследовало эту цель, она не являлась основной. Во главу угла, по нашему мнению, ставились военно-стратегические интересы китайского руководства по поддержанию контроля над беспокойным тибетским регионом. В российской науке имеется ряд других исследований, прямо или косвенно касающихся изучаемого вопроса. Но чаще всего самым распространенным форматом для таких исследований являются обзорная статья или глава в монографии по общей истории или отдельным аспектам внешней политики КНР. Данные материалы, безусловно, представляют ценность для тех, кто только приступает к изучению китайско-индийских отношений, так как они написаны без оценочных суждений и, в целом, освещают все ключевые события в китайско-индийских отношениях за последние десятилетия. К ним можно отнести главу о китайско-индийской границе в сборнике «Границы Китая: история формирования»2 или статью Т. Л. Шаумян «Индийско-китайская граница: перспективы урегулирования»3. Рассмотрим, к примеру, статью известного отечественного индолога Т.Л. Шаумян. По словам самого автора, указанная работа была написана в свете дискуссий о стратегическом треугольнике Россия-Индия-Китай. Т.Л. Шаумян считает, что именно труднодоступность затруднений в и изолированность урегулировании пограничного региона территориально-пограничного стали спора. причинами Нельзя не согласиться с тезисом автора, что разногласия сторон «определялись особенностями традиционных подходов к решению существующих проблем, характером политической культуры, свойственной общественной и культурной жизни Индии и Китая». На примере статьи Т.Л. Шаумян видно, что интерес к китайско-индийским отношениям возник в начале 2000-х гг. в отечественной науке неслучайно и был 1 Там же. С. 257. Границы Китая: история формирования / Под общ. ред. В.С. Мясникова и Е.Д. Степанова. М., 2001; Шаумян Т.Л. Индийско-китайская граница: перспективы урегулирования // Азия и Африка сегодня, М., 2001. № 9. 2 14 продолжением развернувшихся в РФ политологических дискуссий, в том числе, практического характера, о жизнеспособности треугольника Россия-Индия-Китай. Именно территориально-пограничный спор между Китаем и Индией рассматривается как одно из главных препятствий на пути претворения в жизнь этого стратегического проекта. Тем не менее, в связи с практически полным отсутствием полноценных монографий по истории китайско-индийских отношений, данная тема, в целом, слабо представлена в российской науке. Исключение составляет лишь упоминавшаяся выше монография В.С. Кузнецова «Китайско-индийские отношения 1950 – 1963 гг.». Рассмотрим данную работу поподробнее. В исследовании В.С. Кузнецова Корейская война выступает в качестве одного из факторов, повлиявших на ход развития китайско-индийских отношений. С этим нельзя не согласиться. Считаем справедливым утверждение автора, что Индия в 1950-е гг. выступала посредником в отношениях КНР с несоциалистическими странами, в том числе, в период Корейской войны. Тем не менее, мы полагаем, что события указанной войны оказали положительное влияние на смягчение противоречий в китайско-индийских отношениях, вызванных тибетской проблемой в начале 1950-х гг., не только благодаря посреднической роли Индии, но и опасениями самого китайского руководства в отношении необходимости отвлекать дополнительные силы с северо-восточного фронта на границу с южным соседом, в случае разрастания конфликтности с ним. Отметим, с нашей точки зрения, правильный вывод автора о том, что КНР уделяла большое внимание так называемой «народной дипломатии» в отношениях с Индией с целью оказания благоприятного воздействия на общественное мнение страны1. В частности, многие индийские делегации, в составе которых не было высокопоставленных представителей правительства Индии, принимались первыми лицами КНР. Китайские руководители исходили из того, что индийские деятели культуры, искусства и СМИ могут оказать сопоставимое с представителями политической элиты влияние на общественность Индии. Мы также не можем не согласиться с автором в том, что китайско-индийский «медовый месяц» был во многом обусловлен стремлением КНР повысить свой международный престиж через дружбу с Индией2. Вместе с тем, позволим себе ряд критических замечаний в отношении указанной работы. Прежде всего, обращает на себя внимание отсутствие в данной монографии введения и заключения. Неясно, какие цели ставил перед собой автор, и, к каким выводам, в итоге, пришел. Работа похожа больше на хронику, последовательное описание событий 1 2 Кузнецов В.С. Китайско-индийские отношения 1950-1963 гг., М., 2013. С. 76-77. Там же. С. 141. 15 китайско-индийских отношений. Факты, изложенные в работе, далеко не в полном объеме подвергаются анализу и часто остаются без каких-либо комментариев. Рассматривая тибетскую проблему в двусторонних отношениях, В.С. Кузнецов обращается к вопросу о статусе Тибета до его «освобождения» в 1950 году. Учитывая сложность данного вопроса, достойного рассмотрения в отдельном исследовании, автор, используя заключение международной комиссии юристов по статусу Тибета и выдержку из справочника времен Китайской Республики утверждает, что Тибетский регион являлся независимым государством до его вхождения в КНР в 1950 году1. По нашему мнению, для всестороннего анализа данного вопроса необходимо использование гораздо большего количества источников и литературы, отражающей взгляды как сторонников, так и противников независимого статуса Тибета. В монографии не уделено достаточно внимания значению «пяти принципов мирного сосуществования» во внешней политике КНР. Ведь они стали ядром новой внешнеполитической доктрины Китая, и применялись в отношениях не только с Индией, но и с другими странами. Представляется безосновательным утверждение автора о том, что «если для первых (КНР – П.Н,) значимость пяти принципов изначально была продиктована больше прагматическими соображениями, то для подхода последнего (Индия – П.Н,) примечательны более глобальные масштабы и намерения следовать исконным заповедям традиционной азиатской духовности»2. Указанный вывод был сделан В.С. Кузнецовым на основе официальной речи посла Индии в КНР Н. Рагавана в 1955 году в Пекине, посвященной первой годовщине заключения соглашения о «пяти принципах мирного сосуществования». Мы полагаем, что обе страны в своих внешнеполитических акциях преследовали как свои национальные интересы, так и реализовывали духовные ценности, присущие их культурам. Причем первое проявлялось чаще, чем последнее. Ведь именно Индия приняла наступательный курс в отношении погранпостов КНР в 1961 году, который побудил китайскую сторону, в свою очередь, осуществить военную операцию против Индии на границе в октябре-ноябре 1962 года. Обе стороны применяли оружие, и далеко не во всех случаях первой была КНР. Помимо этого, считаем недостаточным для указанного утверждения ссылки на официальную речь индийского посла. Любое суждение должно основываться не только на высказываниях участников тех событий, но и на их конкретных действиях. 1 2 Там же. С. 9. Там же. С. 57. 16 Необходимо также отметить, что в работе В.С. Кузнецова практически не рассматривается вопрос о влиянии динамики китайско-индийских отношений на третьи страны и, соответственно, о влиянии третьих стран на ход развития китайско-индийского взаимодействия. Обращает на себя внимание ярко выраженная «проиндийская» позиция автора. Так, в главе, в которой рассматривается пограничная проблема в двухсторонних отношениях, мы читаем: «25 августа 1959 года китайские войска открыли огонь по индийскому пикету возле Мигитуна в Восточном Ладаке, убив одного индийского солдата. Они также вторглись на индийский аванпост в Лонгжу, в Северо-Восточном Ладаке. Это можно рассматривать как «аргументы» Китая в его пограничной тяжбе с Индией» 1 . Оставив в стороне тот факт, что и Мигитун, и Лонгжу расположены не в западном секторе границы (Ладакх), а в восточном, поблизости от «линии Макмагона», что само по себе является достаточно серьезной неточностью, укажем также, что по китайской версии конфликта, изложенной в нотах протеста китайского МИД, именно индийцы первыми вторглись на китайскую территорию и открыли огонь по погранпунктам КНР 2. Вместе с тем, автор не приводит каких-либо доказательств в пользу индийской версии указанных событий. Кроме этого, автор без приведения каких-либо аргументов прямо заявляет, что Китай «оккупировал 12 тыс. кв. миль в западном секторе китайско-индийской границы»3. Непонятно также включение В.С. Кузнецовым в текст монографии писем Чжоу Эньлая и Дж. Неру по границе практически в полном виде от первого лица. Так, на станицах 217-227 монографии помещено письмо Чжоу Эньлая индийскому Премьерминистру Индии. При этом какого-либо критического анализа указанного документа не осуществлено. Кроме этого, необходимо упомянуть разночтения в некоторых географических названиях и внешнеполитических терминах. Так, в монографии один и тот же пункт в восточном секторе китайско-индийской границе упоминается в трех разных прочтениях: «Лонгжу» (стр. 217), «Лунцзюй» (стр. 225) и «Лонжу» (стр. 228) 4. Политика Дж. Неру в отношении КНР, принятая в 1961 году, оригинальное название которой было «Forward policy», у автора именуется «курсом на упреждение», а в следующем абзаце – «политика «движение вперед»»5. 1 Там же. С. 217. Чжоу Вэйпин. Бай нянь Чжун Инь гуаньси (Сто лет китайско-индийских отношений) // Серия книг по сто летней истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 235. 3 Кузнецов В.С. Китайско-индийские отношения 1950-1963 гг., М., 2013. С. 239. 4 Там же. С. 217, 225, 228. 5 Там же. С. 240. 2 17 Достаточно спорным является также следующий вывод автора: «Если Индия выступает за признание ее («линии Макмагона» - П.Н.) как таковой, то КНР категорически против»1. Как мы увидим в ходе исследования, осуществленного в рамках данной диссертации, КНР была не против сохранения «статус-кво» на границе, которое заключалось в признании Индией стратегически важного для КНР плато Аксайчин за китайской стороной и ответном признании со стороны КНР «линии Макмагона» в качестве восточной границы между странами. Вместе с тем, правительство Индии не приняло указанное предложение китайского руководства. Автор диссертации не может также согласиться с тезисом В.С. Кузнецова, что «в отличие от Китая Индия придавала много значения переговорам…» 2 . Именно по инциативе китайской стороны были проведены пограничные переговоры 25 апреля 1960 года в Дели. И пусть они не принесли окончательного разрешения пограничной проблемы, они оттянули на определенный срок эаскалацию напряженности на границе. Кроме этого, именно КНР в разгар пограничной войны 1962 года были выдвинуты так называемые «три предложения», которые, в случае принятия Индией, могли привести к мирному урегулированию пограничной проблемы. Недостаток в объеме фактического материала монографии обсуловлен отсутствием в списке использованных источников и литературы весьма важных для изучения китайско-индийских отношений источников и научных работ. Так, автором не были задействованы «Белые книги китайско-индийских отношений», представляющие собой сборник дипломатической переписки обеих стран в указанный период. Кроме этого, из использованной автором литературы большинство работ отражают индийский взгляд на пограничную проблему, что обусловливает при рассмотрении ряда вопросов китайскоиндийского взаимодействия четко выраженную «проиндийскую» позицию автора. Вместе с тем, несмотря на указанные критические замечания, необходимо отметить, что работа В. С. Кузнецова является первой в отечественной науке монографией по китайско-индийским отношениям, в связи с чем, надеемся, что она вызовет активный интерес русскоязычной научной общественности к данной теме. Следует отметить также ряд общих работ по теории международных отношений и международной безопасности отечественных исследователей, которые помогли автору выработать методы и подходы к изучению китайско-индийских отношений. К этим работам относятся такие исследования, как «Восток/Запад: региональные подсистемы и 1 2 Там же. С. 234. Там же. С. 235. 18 региональные проблемы международных отношений» под ред. А.Д. Воскресенского 1 , «Международная безопасность» В. М. Кулагина 2 , «Современные международные отношения и мировая политика» под ред. А.В. Торкунова3 и др. Цель и задачи исследования. Основная цель данной диссертации – определить и детально охарактеризовать взаимосвязь истории китайско-индийских отношений в рассматриваемый период с формированием концепции внешней политики КНР и динамикой развития ее отношений с третьими, прежде всего, соседними странами. В целях реализации указанной цели, в ходе работы решались следующие исследовательские задачи: 1. Изучение концепции внешней политики КНР в указанные годы; 2. Определение в ней тех аспектов, которые оказали влияние на формирование политики КНР в отношении Индии; 3. Изучение в заявленных хронологических рамках (1949-1962 гг.) истории китайско-индийских отношений и выявление в ней тех событий, которые повлияли на выработку концептуальных положений внешнеполитической доктрины КНР; 4. Исследование воздействия индийского фактора на отношения КНР с другими странами и, в свою очередь, их на китайско-индийские отношения (СССР, Пакистан, Непал, Сикким, Бутан и др.). В соответствии с поставленными целями и задачами, объектом исследования становится теория и практика внешней политики КНР в указанный период, а предметом исследования – влияние на них индийского фактора. Хронологические рамки работы (1949-1962 гг.) включают в себя период становления китайско-индийских отношений от провозглашения КНР в 1949 году и признания ее Индией до китайско-индийской пограничной войны в октябре-ноябре 1962 года, давшей начало взаимному недоверию в двусторонних отношениях. В рассматриваемые годы Китай и Индия переживали взлет в истории взаимных контактов, вершиной которого стало принятое в 1954 году и основанное на официальном соглашении решение обоих правительств строить свои отношения в соответствие с пятью принципами мирного сосуществования. Вместе с тем, противоречия по тибетскому вопросу, а также 1 Восток/Запад: региональные подсистемы и региональные проблемы международных отношений / Под ред. А.Д. Воскресенского. М., 2002. 2 Кулагин В.М. Международная безопасность. М., 2006. 3 Современные международные отношения и мировая политика / Под ред. А.В. Торкунова, М., 2004. 19 эскалация пограничной проблемы привели к резкому ухудшению китайско-индийских отношений к концу 1950-х гг. Особое место в работе отведено истории китайско-индийской пограничной войны в октябре-ноябре 1962 г. При этом автора интересовал не столько военный (хотя он также был рассмотрен в диссертации), сколько внешнеполитический аспект данного события. Кроме этого, указанный период характеризовался становлением теории и практики внешней политики КНР, а также стремлением китайского руководства установить собственные ориентиры и ценностную шкалу в отношениях с окружающим миром. Если в начале 1950-х гг. на теорию внешнеполитической деятельности КНР большое влияние оказывали оценки советского руководства, то со временем наметился идеологический раскол в советско-китайских отношениях и, в связи с этим, отход от общего с руководством Советского Союза взгляда на события мировой политики. Автор предполагает, что указанные перемены должны были отразиться на отношениях КНР с окружающими странами, прежде всего, с Индией. Источниковая база исследования. Для выполнения заявленных целей и задач диссертации использованы следующие группы источников: 1) дипломатические документы (ноты и письма внешнеполитических ведомств, стенограммы переговоров, соглашения и договоры); 2) выступления руководителей стран по внешнеполитическим вопросам; 3) рассекреченные аналитические доклады специальных служб; 4) периодика. Тема исследования относится к истории внешней политики и международных отношений, поэтому наиболее ценными для автора являются документы дипломатической переписки между КНР и Республикой Индия. В этой связи, больше всего документов содержится в так называемых «Белых книгах китайско-индийских отношений» сборниках китайско-индийской дипломатической переписки с 1950 – х по середину 1960х гг. Указанные сборники выпускались индийским правительством с 1959 г. в целях доведения до широкой общественности деталей китайско-индийского территориальнопограничного спора и обоснования своей позиции. В ходе работы с данными источниками, автор столкнулся с наличием двух противоположных подходов к описываемым событиям китайско-индийских отношений. Каждое из правительств воспринимало свое государство жертвой, в то время как противоположная сторона выставлялась беспринципным агрессором. Тем не менее, в связи с актуальностью проблемы территориальнопограничного спора в китайско-индийских отношениях, множество документов, особенно 20 с китайской стороны, до сих пор засекречены, что в свою очередь делает «Белые книги» практически единственным источником официальной информации по изучаемой теме. Единственный известный автору китайский сборник карт и документов, относящихся к территориально-пограничного спору, был издан в 1962 году и носит название «К вопросу о китайско-индийской границе»1. Эта книга содержит разъяснение китайской стороной своей позиции по пограничному вопросу с целью доведения до правительств иностранных государств причин применения Китаем оружия против Индии в октябре 1962 г. Именно поэтому она вышла на нескольких иностранных языках, в том числе, на русском. Некоторые материалы из указанного сборника также содействовали более глубокому пониманию событий исследуемого периода. Тем не менее, необходимо отметить, что указанное издание отражает лишь китайскую точку зрения на пограничный спор и не может быть использовано без сопоставления с индийскими документами по исследуемой теме. Из русскоязычных источников для раскрытия изучаемой темы представляют интерес стенограммы переговоров И.В. Сталина с Мао Цзэдуном в декабре 1949-феврале 1950 гг. 2 , И.В. Сталина с Чжоу Эньлаем в августе-сентябре 1952 г. 3 , переговоры Н.С. Хрущева с Мао Цзэдуном 31 июля-3 августа 1958 г. и 2 октября 1959 г. 4 С помощью указанных источников автором была восстановлена история нарастания противоречий во внешнеполитической сфере между КНР и СССР на примере различия в подходах к Индии и китайско-индийскому конфликту на границе. Большую помощь для исследования влияния индийского фактора на китайскую внешнюю политику оказали частично рассекреченные в 2007 г. аналитические доклады ЦРУ по китайско-индийским отношениям 5 . В них имеется ряд интересных фактов и оценок, отсутствующих в других источниках. Ряд сведений в этих докладах получены из закрытых источников и не поддаются перепроверке в силу своей засекреченности. Тем не менее, учитывая тот факт, что стороны конфликта практически не открывают для публичного доступа свои архивные документы, описывающие события рассматриваемого периода, автор не видит препятствий для того, чтобы не использовать указанные доклады. 1 К вопросу о китайско-индийской границе. Пекин, 1962. Переговоры Сталина с Мао Цзэдуном в декабре 1949 – феврале 1950 // Новая и новейшая история. 1997. № 1. 3 Стенограмма переговоров И. В. Сталина с Чжоу Эньлаем в августе – сентябре 1952 г. // Новая и новейшая история. 1997. № 2. 4 Переговоры Н. С. Хрущева с Мао Цзэдуном 31 июля – 3 августа 1958 г. и 2 октября 1959 г. // Новая и новейшая история. 2001. № 1. 5 The Sino-Indian Border Dispute // Section 1 (1950-1959) of the CIA working paper. 2 March 1963. Approved for release in May 2007 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-07.pdf. 2 21 В то же время необходимо достаточно критично относиться к представленной в них информации. В фокусе диссертации находится китайская позиция по исследуемой теме, и именно оценки китайского руководства представляют для автора наибольший интерес. Необходимые сведения были получены из статей газеты «Жэньминь жибао» и сообщений информагентства «Синьхуа», выпущенных в рассматриваемый период. В ходе изучения более 60-ти публикаций автором была прослежена история изменения официальной позиции Пекина по отношению к индийскому лидеру Дж. Неру и проводимой им внутренней и внешней политике, прежде всего, по отношению к КНР. С целью выявления изменений во взглядах китайских руководителей в отношении Республики Индия автором были изучены сборники высказываний по внешней политике Мао Цзэдуна1 и Чжоу Эньлая2. Данные источники дают представление как о месте Индии в мировой политике в глазах лидеров КНР, так и ее роли в формировании внешнеполитического курса Китая. Методология исследования основана на историко-системном подходе, который направлен на изучение объектов и явлений прошлого как целостных исторических систем. Он заключается в анализе их структуры и функций, внутренних и внешних связей (морфологии), а также динамических изменений (генезис). Помимо этого, указанный метод позволяет рассмотреть то или иное явление на нескольких системных уровнях. Так, в ходе работы над диссертацией было проанализировано влияние индийского фактора на внутригосударственном уровне в КНР (в частности, пропагандистская кампания в СМИ, направленная на дискредитацию индийского лидера Дж. Неру среди широких масс китайского населения в 1959-1962 гг.), уровне двусторонних отношений (анализ событийной канвы истории китайско-индийского взаимодействия), региональном уровне (влияние индийского фактора на отношения КНР с соседними странами), глобальном уровне (индийский фактор в отношениях КНР с СССР, США и другими крупными субъектами мировой политики). Все указанные уровни находятся в тесной взаимозависимости, образуя сложные причинно-следственные связи. В рамках данного подхода любое событие истории мировой политики является результатом сразу нескольких факторов – внутриполитического, двустороннего, регионального и глобального. Хотя данная работа строится по хронологическому принципу, в каждом отдельном параграфе, который 1 2 Мао Цзэдун вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Мао Цзэдуна о внешней политике). Пекин, 1994. Чжоу Эньлай вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Чжоу Эньлая по внешней политике). Пекин, 1990. 22 логически выделяет тот или иной отрезок китайско-индийских отношений в 1949-1962 гг., можно проследить все четыре уровня. Кроме этого, в ходе работы над темой диссертации автор исходил из взаимосвязи теории и практики международных отношений, что отражено в целях и задачах данного исследования. В рамках диссертации было также уделено внимание влиянию мировоззрения и личных отношений между руководителями на межгосударственные контакты. В частности, был проанализирован образ индийского лидера в оценках китайских руководителей (Мао Цзэдуна, Чжоу Эньлая, Чэнь И) в рассматриваемый период. Тем не менее, автор убежден, что нельзя преувеличивать симпатии и антипатии между лидерами стран и необходимо учитывать, что в их решениях большую роль играют представления о национальных интересах своих государств. Теоретическое значение работы заключается в том, что представлена историческая модель влияния отношений двух крупных государств на их взаимодействие с третьими странами. Так, по итогам исследования было выявлено значительное воздействие индийского фактора на отношения КНР с рядом соседних государств (СССР, Пакистан, Непал, Бутан, Сикким, Бирма). Помимо этого, результаты анализа представленного в диссертации фактического материала по истории китайско-индийского территориально-пограничного спора могут быть использованы для формирования теории пограничных конфликтов. Практическая значимость. Настоящая работа представляет практический интерес для историков, китаеведов, а также специалистов по международным отношениям. Результаты диссертационного исследования могут найти применение при подготовке учебных курсов по новейшей истории КНР, истории внешней политики КНР, а также новейшей истории международных отношений. В связи с актуальностью рассматриваемого в диссертации китайско-индийского территориально-пограничного спора теоретические выводы исследования могут быть учтены при формировании внешнеполитического курса РФ в отношении КНР и Индии. Научная новизна. Данная диссертация представляет собой первое как в отечественной, так и в мировой науке исследование влияния индийского фактора на теорию и практику внешней политики КНР в 1949-1962 гг. В работе на основе обширного фактического материала рассмотрено влияние китайско-индийских отношений на 23 выработку китайским руководством теоретических положений внешней политики КНР и принимаемые им решения в отношениях с такими странами, как СССР, Пакистан, Бирма, Непал, Бутан и Сикким. Кроме этого, в данном исследовании впервые китайскоиндийские отношения проанализированы на четырех (внутригосударственном, двухстороннем, региональном и глобальном) уровнях системы мировой политики. Необходимо отметить также, что в диссертации, в отличие от многих упоминавшихся выше работ, была осуществлена попытка реконструировать логику принятия внешнеполитических решений именно китайским руководством. В большинстве работ по данной теме в центре исследования находится, прежде всего, сфера внешней политики Республики Индия. В исследовании использован неизвестный отечественной науке фактический материал по данной теме, что позволяет сделать более обоснованные выводы по целому ряду вопросов двухстороннего взаимодействия КНР и Индии. Апробация результатов. Результаты исследования были апробированы на XXVI международной конференции «Источниковедение и историография стран Азии и Африки» 20-22 апреля 2011 года в Санкт-Петербурге, международной научнопрактической конференции «Наука, образование, общество: тенденции и перспективы» 31 августа 2013 года в Москве и на международной научно-практической конференции «Стратегические направления и инструменты повышения эффективности сотрудничества стран-участников Шанхайской организации сотрудничества: экономика, экология, демография» 24-26 сентября 2013 года в Уфе. Основные положения диссертационного исследования отражены в 3-х научных публикациях автора в рецензируемых научных журналах, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией для публикации результатов кандидатских диссертаций, а также в сборниках тезисов и статей по материалам упоминаемых выше научных конференций. 24 Глава 1. Китайско-индийские отношения на этапе становления внешней политики КНР (1949 – 1958 гг.). 1. Влияние СССР на внешнюю политику Китая: китайскоиндийские отношения в первые месяцы независимости КНР (ноябрь-декабрь 1949 г.) 1 октября 1949 г. мир узнал о появлении нового государства – Китайской Народной Республики. В это время мировая политика переживала сложный период формирования биполярной системы международных отношений. Раздел мира на два противоборствующих блока набирал обороты не только из-за нарастающего ухудшения отношений Советского Союза со странами Запада, но и благодаря присоединению к каждому из формировавшихся политических лагерей развивающихся стран Азии и Африки, которые в большинстве своем обрели независимость именно в послевоенный период. С одной стороны, такое присоединение происходило по причине военнополитического давления сверхдержав на развивающиеся страны. С другой стороны, эти страны часто сами шли на сближение, так как вынуждены были искать источники помощи в экономическом и технологическом развитии. Руководству Китайской Народной Республики, пожелавшему встать на путь социалистического развития, ничего не оставалось, как примкнуть к блоку социалистических стран. Мао Цзэдун еще в июле 1949 г., то есть за несколько месяцев до образования КНР заявил о том, что развивающимся странам Азии и Африки в конечном итоге придется сделать выбор между социализмом и империализмом: «Не только в Китае, но и во всем мире без исключения можно придерживаться либо империализма, либо социализма. Нейтралитет является маскировкой, и третьего пути не существует»1. В это же время было заявлено, что Китай будет ориентироваться на СССР и так называемые «страны народной демократии» (социалистические страны) в выборе пути своего развития. В приведенной выше цитате большую важность для данного исследования имеет последняя фраза, описывающая нейтралитет как «маскировку». Это высказывание явно направлено в адрес некоторых стран Азии и Африки, объявивших о соблюдении нейтралитета в своей внешней политике. Важное, если не лидирующее место среди них 1 Внешняя политика и международные отношения КНР / Под ред. Г. В. Астафьева и А. М. Дубинского. Т. 1. М., 1974. С. 33. 25 занимает, безусловно, Индия. Не преувеличением будет сказать, что правительство Индии являлось инициатором и вдохновителем выбора третьего, отличного от сверхдержав, пути, как во внутренней, так и во внешней политике. Таким образом, еще до официального образования КНР Мао Цзэдун в достаточно негативном ключе оценивал внешнеполитический курс Индии и стран, следовавших ее примеру. Негативные оценки нейтралитета во многом связаны с тем, что китайское руководство в рассматриваемый период, по крайней мере, на словах солидаризировалось с негативным отношением СССР к данному явлению. И действительно, Москву раздражали попытки правительства Джавахарлала Неру наладить отношения с США в октябре 1949 г. 1 на фоне высказываний индийского лидера о следовании нейтральному курсу во внешней политике. Советское руководство выступало против гандизма и нейтралитета во внешней политике, проводимой Дж. Неру23. Это, например, сказалось на экономических связях СССР и Индии в тот период. Так, с 1948 по 1953 г. объем индийского импорта в СССР упал с 16 млн. 200 тыс. долларов до 700 тыс. долларов. Советский же экспорт в Индию упал почти в 10 раз с 9 млн. 800 тыс. долларов до 900 тыс. долларов4. Негативный образ Индии в социалистических странах и, в частности, в КНР в рассматриваемый период мог также появиться в результате гонений на Коммунистическую партию Индии (КПИ), которая была объявлена индийским правительством вне закона в 1949 г. Следуя в русле оценок советского руководства, правительство КНР уже с сентября 1949 г. стало высказывать негативные отзывы о проводимой правительством Дж. Неру внешней политике, что вылилось, впоследствии, в открытую критическую кампанию против индийского лидера. Приведем некоторые примеры. Так, 16 сентября 1949 г. в журнале «Шицзе чжиши» вышла статья под недвусмысленным названием «Неру и англо-американский империализм». В ней Дж. Неру описывался не иначе, как «предатель движения за национальную независимость, 1 С 11 октября по 7 ноября 1949 года Дж. Неру совершил поездку в США в целях налаживания экономического сотрудничества и привлечения американского капитала в индийскую экономику. 2 См. Дай Чаоу. Чжун Инь бяньцзе чунту юй Сулянь дэ фаньин хэ чжэнцэ (Китайско-индийский конфликт: реакция и политический курс СССР) // Исследования по холодной войне. Нанкин, 2005; Demaitre E. SovietIndian Relations-Neutralism and Communist China // Russian Review. Vol. 22. Oct., 1963. No. 4. P. 400-409. 3 Позиция СССР и КНР в немалой степени способствовала даже образованию враждовавших друг с другом фракций в Коммунистической партии Индии (КПИ). Одно крыло партии выступало за вооруженную борьбу с правительством Дж. Неру, а другое (во главе с Шрипат Амрит Данге) против вооруженной борьбы. При этом радикалы ставили в пример Китай, который сверг правительство Гоминьдана. Вначале СССР поддерживал прокитайское экстремистское крыло КПИ. 4 Лю Дэцзюнь. 1949-1962 нянь Су Чжун Су Инь гуаньси бицзяо яньцзю – цзянь лунь Чжун Инь бяньцзе чунту цицзянь Сулянь чжэнцэ цюсян цзи шичжи (Сравнительное исследование советско-китайских и советско-индийских отношений в 1949-1962 гг. Суть и направления политики СССР в период китайскоиндийского пограничного конфликта) // Журнал Тяньшуйского пединститута. Ноябрь 2006. №6 (25). С. 125. 26 негодяй, нарушивший поступательное развитие народно-освободительного движения, преданный слуга империализма» 1 . В ответном сообщении, напечатанном в индийской газете «Коммунист» за январь 1950 года, на приветствие от генерального секретаря Коммунистической партии Индии Б. Т. Ранадиве от 19 октября 1949 года, Мао Цзэдун заявил следующее: «Я твердо убежден, что с опорой на отважную Коммунистическую партию Индии, а также на единство и борьбу всех индийских патриотов, Индия определенно не будет долго оставаться в ярме империализма и его коллаборационистов. Подобно свободному Китаю, свободная Индия войдет однажды в социалистическую и народно-демократическую семью. Этот день ознаменует конец империалистической реакционной эры в истории человечества»2. Кроме индийских коммунистических газет, эта статья была также напечатана в «Жэньминь жибао» от 20 октября 1949 г. Все это означает, что в тот период китайское руководство рассматривало правительство Дж. Неру как «империалистическое» и «реакционное», что согласуется с оценками СССР в отношении индийского правительства в сталинскую эпоху. Более того, советские лидеры не верили в то, что Индия стала полностью независимой от Великобритании и рассматривали ее как страну прозападной ориентации. Настороженное отношение советского руководства к Индии было отражено также в призыве И. В. Сталина к правительству КНР не медлить с дислокацией войск в Тибете на постоянной основе после его «освобождения», в чем СССР обещал помочь китайской стороне (предоставление четырехмоторных самолетов, отправка советских военных советников и др.)3. И. Сталин в этой связи сказал Чжоу Эньлаю на переговорах с ноября 1949 по февраль 1950 гг. в Москве: «Это хорошо, что Вы готовитесь к наступлению. Тибетцев надо взять в руки» 4 . Позиция советского лидера не менялась до конца его правления и на переговорах с Чжоу Эньлаем в декабре 1952 года он повторил: «Тибет – часть Китая. В Тибете надо иметь китайские войска» 5 . На данных переговорах Чжоу Эньлай просил у И. Сталина 4-х моторные транспортные самолеты, оборудованные кислородными приборами и приборами против обледенения, на что советский лидер 1 Цит. по: Суй Синьминь. Чжун Инь гуаньси яньцзю: шэхуэй жэньчжи шицзяо (Исследование китайскоиндийских отношений с точки зрения социального познания). Пекин, 2007. С. 77. 2 Цит. по: Дай Чаоу. Чжун Инь бяньцзе чунту юй Сулянь дэ фаньин хэ чжэнцэ (Китайско-индийский конфликт, реакция и политический курс СССР) // Исследования по холодной войне. Нанкин, 2005. С. 62. 3 Андреев А. И. Тибет в политике царской, советской и постсоветской. СПб, 2006. С. 353-354. 4 Переговоры Сталина с Мао Цзэдуном в декабре 1949 – феврале 1950 // Новая и новейшая история. 1997. № 1, С. 41. 5 Стенограмма переговоров И. В. Сталина с Чжоу Эньлаем в августе – сентябре 1952 г. // Новая и новейшая история. 1997. № 2. С.80. 27 ответил согласием. Кроме этого, он поддержал план строительства дороги из восточной части Китая в Тибет1. 26 ноября того же года появилась очередная, направленная против Дж. Неру, статья в «Жэньминь жибао» под названием «Продажа страны, участие в милитаристском лагере – два тяжких преступления Неру». Двумя «тяжкими преступлениями» Дж. Неру объявлялись «предательство страны» и «развязывание войны против СССР». Визит Дж. Неру в США расценивался как «сделка по продаже собственной страны», что означало «вхождение Индии в милитаристский лагерь» и превращение индийского правительства в «инструмент подавления народно-освободительного движения в Юго-Восточной Азии». Главным намерением Дж. Неру, по мнению китайской стороны, было превратить Индию в «базу для войны с СССР». США «обучают Неру быть их слугой», «заместителем Чан Кайши», - пишет автор статьи. Важно подчеркнуть, что в более чем половине текста этой достаточно короткой статьи делался акцент на том, что главным преступлением Дж. Неру являлось «развязывание» им «войны против СССР», и лишь в небольшом отрывке, составляющем примерно треть объема публикации, мы читаем, что Дж. Неру «осуществляет агрессивный курс по отношению к Тибету», чтобы навредить «уже освобожденному Китаю». Это еще раз подтверждает, что одной из причин столь жесткой критики правительства Дж. Неру китайской прессой являлось негативное отношение советского руководства к проводимой в то время Индией внешней политике. Иначе достаточно странным кажется тот факт, что представленные в статье претензии, адресованные Индии относительно другого государства (СССР), превалируют над претензиями самой КНР. Автор статьи не преминул также упомянуть, что Индия проводит агрессивную политику по отношению к Непалу, Бирме и другим азиатским государствам. В частности Дж. Неру обвинялся в том, что дал разрешение направить подразделения непальских гуркхов, входивших в индийскую армию, на подавление «малайской революции», «в помощь английским палачам». Статья заканчивалась фразой: «Он (Дж. Неру – Н. П.) не посмеет признать уже освобожденный Китай до тех пор, пока ему не позволят его хозяева»2. В пользу того, что эти оценки были вызваны преимущественно политическим расчетом китайского руководства на более интенсивное сближение с СССР, говорит тот факт, что действия Дж. Неру до того, как он стал Премьер-министром независимой Индии, вряд ли могли стать поводом для негативного отношения к этой личности в КНР. Так, 1 2 Там же. Жэньминь жибао. 26.11.1949. 28 известно, что 10 февраля 1927 года Дж. Неру по приглашению вдовы Сунь Ятсена Сун Цинлин посетил Брюссельскую сессию конгресса Антиимпериалистической лиги. Более того, как активный борец за независимость Индии, Дж. Неру вошел в рабочий президиум этой организации. Китайская делегация и в лице Гоминьдана и КПК была самой многочисленной на конгрессе. Дж. Неру вступил в тесный контакт с китайцами и подписал даже с ними Индийско-китайскую декларацию о расширении сотрудничества между представителями национально-освободительных движений двух стран. Он также ратовал за проведение в Индии кампании солидарности с китайским народом, и написал в индийской газете «Волонтер» статью «Положение в Китае и долг Индии»1. В 1938 году по инициативе Дж. Неру Конгресс направил отряд врачей во главе с доктором М. Аталем со всем необходимым оборудованием и медикаментами в боровшийся с японскими милитаристами Китай2. Кроме этого также известно, что у Дж. Неру не сложились отношения с главным политическим противником КПК – партией Гоминьдан во главе с Чан Кайши. Так, в августе 1939 года Дж. Неру посетил Китайскую республику по приглашению Чан Кайши. Китайский лидер советовал Индии пойти на компромисс с Англией и принять статус доминиона34. И, несмотря на то, что Дж. Неру был тепло принят Чан Кайши и сделал даже предложение о создании в будущем федерации азиатских стран, включая Индию и Китай, этот визит показал расхождение позиций правительства Китайской республики и Дж. Неру. В связи с этим приход к власти КПК, скорее всего, был воспринят индийским лидером как благоприятное событие. Таким образом, взгляд на Дж. Неру как на «реакционера» и «империалиста» в китайских СМИ и в высказываниях китайских руководителей в первые два месяца после образования КНР представляется весьма странным без учета того факта, что на оценки китайского руководства в тот период значительное влияние оказывали мнения советских лидеров и, в частности, И. В. Сталина5. 2. Китайско-индийские отношения на фоне «освобождения» Тибета и Корейской войны (1950-1953 гг.). 1 Горев Л., Зимянин В. Неру (ЖЗЛ). М., 1980. С. 132-133. Там же, С. 254. 3 Там же. С. 261. 4 В указанный период Дж. Неру и его сподвижники боролись за предоставление Индии полной независимости. 2 29 Несмотря на столь негативные отзывы о правительстве Дж. Неру в китайской прессе и в высказываниях китайских руководителей, это не оттолкнуло Индию от КНР и уже 30 декабря 1949 г. индийское правительство признало коммунистический Китай и выразило желание установить с ним дипломатические отношения. Одновременно с этим, Индия разорвала отношения с гоминьдановским режимом на Тайване 1 и на заседании Совета безопасности ООН от 13 января 1950 г. представитель Индии поддержал резолюцию СССР об исключении из состава Совета представителя правительства Чан Кайши. Вслед за этим, на 5-ой сессии Генассамблеи Индия выступила с проектом резолюции о допуске КНР в ООН2. В том же году прекратились гонения на индийских коммунистов. Все это говорит о том, что Дж. Неру достаточно трезво оценил критические выпады Китая против индийского руководства в октябре-ноябре 1949 г. Он воспринял их, как внешнее выражение лояльности КНР советской внешней политике и не рассматривал их как угрозу безопасности Индии. Тем не менее, китайская сторона три месяца обдумывала предложение Индии по установлению дипломатических отношений и лишь с 1 марта 1950 г. начала переговоры относительно этого вопроса. Возможно, задержка переговоров связана с государственным визитом в СССР Мао Цзэдуна и других китайских руководителей с декабря 1949 г. по февраль 1950 г. Как известно, проведенные в Москве переговоры закончились 14 февраля 1950 г. подписанием Договора о дружбе, союзе и взаимной помощи между СССР и КНР сроком на 30 лет. Возможно, на переговорах об установлении дипломатических отношений между Китаем и Индией, китайское руководство хотело предстать перед индийской стороной с этим весомым внешнеполитическим документом на руках, заключение которого указывало на то, что Китай теперь выступает не в одиночку, а вместе со странами социалистического лагеря и, прежде всего, СССР3. Китайско-индийские переговоры завершились договоренностью об установлении дипломатических связей с 1 апреля того же года. Индия, таким образом, стала первой несоциалистической страной, установившей с новым Китаем дипломатические отношения. 1 Это было одно из самых важных условий для получения согласия Китая установить дипломатические отношения с той или иной страной. 2 Внешняя политика и международные отношения КНР / Под ред. Г. В. Астафьева и А. М. Дубинского. Т. 1. М., 1974. С. 113. 3 На это указывает, например, телеграмма, отправленная Мао Цзэдуном ЦК КПК из Москвы 3 января 1950 г.: Новый Договор «не даст капиталистическим государствами совершать опрометчивые поступки» (Мао Цзэдун вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Мао Цзэдуна о внешней политике). Пекин, 1994. С. 122). 30 Руководству КНР также было выгодно нормализовать отношения с Индией. Вопервых, Пекин стремился преодолеть дипломатическую изоляцию, и признание Китая Индией могло побудить другие нейтральные страны последовать примеру правительства Дж. Неру. Во-вторых, перед Китаем стояли две важные задачи: «освободить» (то есть присоединить к КНР) Тибет и предотвратить объединение Кореи режимом Ли Сын Мана, поддерживаемого США. Думается, что уже в то время Пекин не исключал военного решения этих вопросов. В случае проведения Китаем военных акций на фоне антииндийских выпадов в китайской прессе и высказываний руководителей КНР, правительство Дж. Неру стало бы рассматривать Китай, как агрессора, представляющего угрозу для Индии. В таком случае оно предприняло бы соответствующие меры по обороне северной границы и сконцентрировало там войска. Это в свою очередь дало бы решимость антикитайским силам в Тибете оказать более ожесточенное сопротивление проникновению Китая в Тибет с целью его полного «освобождения» и, возможно, к союзу между ними и индийским правительством. Все это, в конечном итоге, грозило затяжкой разрешения тибетского вопроса и большими жертвами со стороны Китая. Скорее всего, Пекин руководствовался именно этими соображениями при принятии решения нормализовать двусторонние отношения. 1 октября 1949 г. на церемонии провозглашения КНР Мао Цзэдун заявил, что Китай установит дипломатические отношения только с той страной, которая «соблюдет принципы равноправия, взаимовыгоды и уважения территориальной целостности» 1 . Видимо, по мнению китайской стороны, Индия стала удовлетворять этому условию. Вместе с тем, нормализация шла достаточно медленно и осторожно. Это во многом объясняется наличием некоторых «привилегий» Индии в Тибете, которые китайская сторона рассматривала, как пережиток британского империализма и стремилась ликвидировать, а также уже упомянутыми выше установками сталинской внешней политики, которым Пекин, по крайней мере, на словах вынужден был следовать для получения экономической и технической помощи со стороны Москвы. Из этих двух причин достаточно медленного сближения между странами рассматриваемый период являлась, скорее всего, первая. самой важной в Именно вопрос о «привилегиях» Индии в Тибете наиболее сильно тормозил развитие дружественного диалога между странами. Кроме этого, учитывая опасения некоторых из индийских руководителей относительно намерений Пекина в Тибете, можно сказать, что тибетская проблема не ограничивалась вопросом о «привилегиях», но и включала в себя вопрос 1 Мао Цзэдун вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Мао Цзэдуна о внешней политике). Пекин, 1994. С. 116. 31 сохранения мира в Гималаях. Неудивительно, что именно индийцы первыми озаботились улаживанием вопросов, ставших актуальными в связи с проникновением КНР в Тибет. Китайская же сторона, судя по всему, намеренно заняла выжидательную позицию, чтобы прозондировать реакцию в Дели после начала осуществления «освобождения» Тибета. Китайское руководство знало о чувствительности Индии по отношению к ситуации в Тибете и отдавало себе отчет в том, что успех операций НОАК в этом регионе напрямую зависел от реакции правительства Дж. Неру на действия КНР. Вероятно, неслучайно открытые заявления китайских руководителей об основополагающей задаче КПК и НОАК «освободить Тибет» стали появляться в китайской прессе не раньше, чем с января 1950 г., то есть как раз после официального признания Индией нового Китая (30 декабря 1949 г.). Интересен также тот факт, что переговоры о заключении дипломатических отношений между Китаем и Индией (март 1950 г.) совпали с первой военной операцией сил НОАК в Тибете1. К сожалению, нам неизвестно обсуждался ли тибетский вопрос на этих переговорах, но, судя по тому, что они закончились установлением официальных отношений между обеими странами, представители Китая, вероятно, дали индийской стороне какие-то гарантии, что действия подразделений НОАК в Тибете не нарушат спокойствие северных рубежей Индии. Дели в свою очередь установлением дипломатических отношений с КНР продемонстрировало, что не возражает против присоединения Тибета к Китаю. В противном случае мартовские переговоры просто бы не состоялись. Видимо Индию удовлетворили гарантии китайских дипломатов и с апреля по август 1950 г. между сторонами не велось никаких консультаций относительно тибетского вопроса. С точки зрения руководства КНР таких консультаций не могло быть в принципе, ведь тибетский вопрос рассматривался в Пекине, как внутреннее дело КНР и не мог обсуждаться с иностранными государствами. Количество критических оценок в китайской прессе в отношении деятельности правительства Дж. Неру внутри Индии, в Тибете и в целом на мировой арене резко убавилось, но они все-таки периодически публиковались китайской стороной. Так, в сообщении информагентства «Синьхуа» от 26 апреля 1950 г. цитировалось заявление Собрания профсоюзов штата Бихар. В нем говорилось: «Правительство Неру установило в стране режим террора, цель которого заключается в продвижении планов американской и английской армий по нейтрализации борьбы за народное освобождение, за мир, национальную независимость и национальное возрождение. Оно дает кредиты и оружие 1 В марте 1950 г. был взят Тацзяньлу, находившийся в буферной зоне между контролируемым китайцами Внутренним Тибетом и de facto независимым Внешним Тибетом. 32 марионеточному проанглийскому режиму в Бирме. Правительство Индии - одно из членов военного блока английского империализма. Оно активно участвовало в тайных операциях империалистов в Непале и Тибете и выступило заодно с пакистанским правительством в деле повсеместного подавления все возрастающего народного сопротивления»1. Кроме «цитирования» иностранной прессы, информагентство «Синьхуа» печатало достаточно провокационные материалы о действиях правительства Дж. Неру и от своего имени. Так в сообщении от 14 мая 1950 г. появилась информация о том, что индийское руководство 11 мая заключило с США соглашение, по которому американская сторона может беспрепятственно доставлять оружие в Тибет2. Однако, ни по количеству, ни по своей риторике эти сообщения не могли сравниться с той критической кампанией против правительства Дж. Неру, которая была развернута Пекином с сентября по ноябрь 1949 г. Показателем нормализации двусторонних отношений является также то, что Пекин не предъявлял претензий правительству Индии в умышленной задержке тибетской делегации в Дели и все свое осуждение направил в адрес английских властей Гонконга, которые, по его мнению, намеренно не желали выдать визы тибетцам при пересечении указанной территории3. Индия только 12 августа направила в КНР меморандум относительно Тибета. В нем прямо указывалось на то, что индийское правительство знает, что «уже началась или в скором времени должна начаться военная операция против Тибета». Интерес Индии к тибетской ситуации в этой связи обосновывался наличием в Тибете индийской собственности и некоторых «особых прав», зафиксированных в договоре от 1906 г., а также опасениями нестабильности на индийской границе. В этом же документе подчеркивалось, что Индия не имеет никаких политических, либо территориальных притязаний к Тибету и надеется на мирное окончание китайско-тибетских переговоров41. 1 Инь чжэнцю хэпин чжоу кайши (В Индии открылась «Неделя мира»). Сообщение «Синьхуа». 26.04.1950 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=193 (дата обращения: 20.05.2011). 2 Мэй ди цзян и уци юньван Сицзан (Американский империализм будет поставлять оружие в Тибет). Сообщение «Синьхуа». 14.05.1950 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=208 (дата обращения: 20.05.2011). 3 Сицзан дайбяотуань цзин Иньду лай Цзин цзин цзао Инго данцзю ули цзунао (Направляющаяся в Пекин через Индию тибетская делегация была безосновательно задержана английскими властями). Сообщение «Синьхуа». 02.07.1950 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=237 (дата обращения: 20.05.2011). 4 В то время тибетская делегация располагалась в Индии, через которую она собиралась проследовать в Пекин для начала переговоров о статусе Тибета. 33 В ответном меморандуме, переданном лично Чжоу Эньлаем послу Индии в КНР К. Н. Панникару 21 августа, сообщалось, что «Тибет – это часть Китая» и китайское правительство ратует за мирное разрешение тибетского вопроса. Тем не менее, в меморандуме обращает на себя внимание фраза «влияние реакционной клики партии Гоминьдан в Тибете должно быть ликвидировано». Отсюда следовало, будто единственной силой, способной оказать Пекину сопротивление в его попытке «мирно освободить» Тибет могли быть только осевшие в этом районе сторонники Чан Кайши. Это заявление, с одной стороны, все-таки не исключало применение военной силы, с другой, предполагало, что масштабы этого применения будут достаточно незначительны. Таким образом, оно должно было успокоить индийскую сторону. В меморандуме также указывалось, что находящаяся в Дели тибетская делегация – «местная и национальная делегация», то есть не обладающая правом вести переговоры от лица независимого от Китая государства. Для данного исследования представляет исключительный интерес следующее высказывание меморандума: «Мы верим, что посредством взаимных гарантий и усилий со стороны Китая и Индии, не только Китай и Индия смогут мирно сосуществовать, но и соседствующие с китайско-индийской границей Пакистан, Непал и другие страны также смогут жить в мире с Китаем». Таким образом, по мнению китайского руководства, хорошие отношения с Индией являлись залогом мирного сосуществования и с другими соседними государствами. Китайская сторона заключала меморандум предложением продолжать на принципах равенства и взаимовыгоды развивать торговлю Индии с Китаем в Тибете, и торговые отношения Китая с Индией в Бомбее и Калькутте2. В ответном меморандуме, переданном в тот же день, индийское руководство выражало надежду, что «законное требование Тибета получить статус автономии… будет удовлетворено». Далее индийское правительство выражало озабоченность относительно «появившихся в результате практической деятельности и соглашений прав Индии в Тибете». Оно требовало, что эти права «должны оставаться в силе», а граница, установленная между Индией и Китаем «должна оставаться неприкосновенной». Обращает на себя внимание третий пункт ноты о том, что «сообщения об оказании Тибету военной помощи со стороны непальского вооруженного контингента, расположенного в Тибете, не соответствуют действительности». Тем не менее, 1 Суй Синьминь. Чжун Инь гуаньси яньцзю: шэхуэй жэньчжи шицзяо (Исследование китайско-индийских отношений с точки зрения социального познания). Пекин, 2007. С. 350. 2 Суй Синьминь. Чжун Инь гуаньси яньцзю: шэхуэй жэньчжи шицзяо (Исследование китайско-индийских отношений с точки зрения социального познания). Пекин, 2007. С. 350-351. 34 индийская сторона обещала связаться со своим послом в Катманду и если такие действия на самом деле имели место, то Индия «потребует от Непала прекратить такого рода деятельность». Этот пункт, видимо, был рассчитан на то, чтобы довести до китайской стороны информацию о наличии «особых отношений» между Индией и Непалом 1 . К сожалению, нам неизвестно, какой ответ дала китайская сторона на этот меморандум. Ни в одной из известных автору работ, вообще нет указания на то, что Пекин каким-либо образом его прокомментировал. До октября 1950 г. между сторонами практически не велась дипломатическая переписка. Тибетская делегация по-прежнему находилась в Дели, и терпение Пекина начинало уже сдавать. В конце августа Мао Цзэдун дал указание руководству НОАК к октябрю 1950 г. захватить округ Чамдо, чтобы поторопить Лхасу с отправкой делегации в Пекин 2 . В августе того же года начались бомбардировки северных районов КНР американской авиацией с авиабаз в Южной Корее3. 30 сентября, на первом юбилее с момента основания КНР, Чжоу Эньлай повторил твердое намерение правительства КНР «освободить» Тибет от «империалистов» 4 . 2 октября того же года Мао Цзэдуном было принято решение направить в Северную Корею «китайских добровольцев» для оказания помощи корейскому народу в отражении «империалистической агрессии». Датой для отправки войск в Корею было назначено 15 октября5 . Чтобы избежать войны на два фронта, до этого срока необходимо было выполнить военную часть задачи по «освобождению» Тибета. Исполняя инструкции Мао Цзэдуна, НОАК силами 18 – ой и 62 - ой армий 7 октября 1950 года начала широкомасштабное наступление на так называемый Внешний Тибет. К 24 октября ей удалось практически полностью уничтожить силы тибетского сопротивления и захватить округ Чамдо, что открывало ей путь на Лхасу. В тот же день союзные войска вышли к западной части корейско-китайской границы у города Чхосан, откуда открывался путь на Китай по долине реки Хуньцзян. Промедление было недопустимо и «китайские добровольцы» на следующий день были вынуждены вступить в боевые действия в Корее6. Таким образом, отсюда следует, что, скорее всего, именно события на корейском театре военных действий вынудили китайское руководство начать 1 Там же. С. 352. Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 168. 3 Внешняя политика и международные отношения КНР / Под ред. Г. В. Астафьева и А. М. Дубинского. Т. 1. М., 1974. С. 66. 4 Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 168. 5 Мао Цзэдун вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Мао Цзэдуна о внешней политике). Пекин, 1994. С. 139. 6 Курбанов С. О. История Кореи с древности до начала ХХI века. СПб, 2009. С. 294. 2 35 военные действия против тибетской армии, не дожидаясь приезда тибетской делегации в Пекин. Индийская сторона была в курсе решений, принимаемых Пекином по корейскому вопросу, о чем говорит, например, беседа Чжоу Эньлая с послом Индийской Республики в КНР К. Н. Панникаром 3 октября 1950 г. Из этой беседы можно сделать вывод, что обе страны вели достаточно тесные консультации относительно корейского вопроса. Чжоу Эньлай высоко оценил позицию Индии по данной проблеме и просил передать Дж. Неру, что если американцы решат перейти 38-ю параллель, то китайцы не будут «сидеть сложа руки» 1 . Индийская сторона также выступала против пересечения 38-ой параллели, и направила официальные протесты правительствам США и Великобритании, о чем К. Н. Панникар лично сообщил Премьеру Госсовета2. Тем не менее, решительные действия НОАК в Тибете сбили с толку не только тибетцев, но и индийцев, которые удовлетворились заявлениями Чжоу Эньлая о решении тибетского вопроса путем переговоров. В меморандуме от 21 октября 1950 г. индийское правительство призывало Пекин не отказываться от мирного диалога с Тибетом. Военные действия в Тибете могли, по мнению Дели, спровоцировать «антикитайскую пропаганду в недружественных КНР странах» и сильно помешать вхождению КНР в ООН 3 . Через неделю индийская сторона передала Чжоу Эньлаю ноту, в которой выражала «удивление и сожаление», что КНР решила ввести свои войска в Тибет. В ней указывалось, что тибетская делегация уже 25 октября покинула Дели и срочно направляется в Пекин. Задержка делегации объяснялась затруднениями в получении визы от британской администрации Гонконга. Пекин призывался прекратить вооруженные действия в Тибете4. Ответ китайской стороны не заставил себя долго ждать и уже 30 октября Чжоу Эньлай передал меморандум индийскому послу. В ноте подчеркивалось, что тибетский вопрос – «целиком и полностью внутреннее дело КНР» и «не терпит вмешательства любого иностранного государства». Китайское руководство по-прежнему надеялось на мирное разрешение тибетской проблемы, несмотря на то, что тибетская делегация, «подстрекаемая другими», умышленно затягивала поездку в Пекин. Решение тибетской проблемы и вопрос о вступлении КНР в ООН объявлялись «вещами, не связанными друг 1 Чжоу Эньлай вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Чжоу Эньлая по внешней политике). Пекин, 1990. С. 25. 2 Там же. С. 25. 3 Суй Синьминь. Чжун Инь гуаньси яньцзю: шэхуэй жэньчжи шицзяо (Исследование китайско-индийских отношений с точки зрения социального познания). Пекин, 2007. С. 352-353. 4 Там же. С. 353. 36 с другом». Нота заканчивалась так: «Центральное правительство Китайской Народной Республики не может не полагать, что подход индийского правительства испытывает влияние тибетской стороны и враждебных Китаю иностранных сил и выражает относительно этого глубокое сожаление»1. Китайскую сторону явно раздражали попытки индийского руководства выполнять роль посредника в разрешении тибетского вопроса, ведь иностранное государство, по мнению Пекина, не могло вмешиваться во взаимодействие между правительством другой страны и одним из его регионов. И именно поэтому в этой ноте делается акцент на влияние, оказываемое на Индию «империалистическими» странами, цель которых состоит в ущемлении суверенитета Китая. Из ноты также следовало, что китайская сторона не верит утверждению индийского правительства, будто тибетская делегация откладывала поездку в Пекин только по причине затруднений с получением визы, а связывала это с «подстрекательством» иностранных сил. Таким образом, начало боевых действий в Тибете объяснялось не тяжелым положением на Корейском полуострове, а «потерей доверия» в отношении тибетской делегации. Достаточно неубедительный предлог без учета положения в Корее. В ноте от 1 ноября 1950 г. индийское руководство подвергло критике военное вторжение частей НОАК в Тибет и отвергло заявление китайской стороны об оказании на его решения внешнего давления. В пункте шестом ноты было написано следующее: «Правительство Индии многократно разъясняло, что у него нет политических или территориальных притязаний в Тибете, и оно не стремится заполучить какую-либо особую привилегированную позицию для себя или для своих граждан в Тибете. В то же время, нужно указать, что [у Индии есть] определенные права, полученные в результате практической деятельности и соглашений, что является естественным между соседями с близкими культурными и торговыми отношениями». Результатом этих отношений стало присутствие представителя Индии в Лхасе, наличие торговых агентств в Гьянцзэ, Ятуне и Гартоке, а также сеть почтового, телеграфного и телефонного сообщения по торговому маршруту до Гьянцзэ. Кроме этого, в Гьянцзэ и Ятуне для охранных функций был размещен небольшой военный контингент. Индию интересовало будущее всех этих объектов на территории Тибета2. В ноте от 16 ноября, китайская сторона подчеркнула, что вооруженных столкновений можно было бы избежать, если тибетская делегация прибыла бы в Пекин в 1 Там же. С. 354-355. Суй Синьминь. Чжун Инь гуаньси яньцзю: шэхуэй жэньчжи шицзяо (Исследование китайско-индийских отношений с точки зрения социального познания). Пекин, 2007. С. 355-357. 2 37 сентябре, но «подстрекаемые» враждебными КНР силами делегаты все время оттягивали начало переговоров. Поэтому именно они ответственны за применение НОАК силовых методов при проведении «освобождения» Тибета. Что касается индийской инфраструктуры в Тибете, китайская сторона выразила желание обсудить ее будущее по «обычным дипломатическим каналам»1. Вместе с тем, несмотря на недовольство Пекина попытками Индии стать посредницей в тибетском вопросе, отношения обеих стран стали нормализовываться. Китайское руководство не могло не осознавать, что враждебная Индия может стать серьезным препятствием для интеграции Тибета в состав КНР. Одновременно с этим стала меняться и позиция СССР по отношению к Индии. Неслучайно, что во время продовольственного кризиса в Индии в 1950 г. именно КНР и СССР оказали помощь Репспублике Индия2. О постепенной нормализации в двухсторонних отношениях говорил также тот факт, что в китайской прессе резко сократилось количество публикаций, критиковавших правительство Дж. Неру. А если таковые и появлялись, то это не были прямые и грубые нападки, которые можно было наблюдать в октябре-декабре 1949 г., а опосредованная критика через перепечатку статей иностранной прессы. Примером этого может служить сообщение агентства «Синьхуа» от 9 ноября 1950 г., где критика индийского лидера осуществляется посредством цитирования пакистанских газет3. Изменение политики КНР и СССР по отношению к Индии может быть также объяснено опасениями втягивания Индии в «империалистический блок». В первые месяцы 1951 г. КНР вела тяжелые бои в Корее, и ей была крайне невыгодна эскалация напряженности в Тибетском регионе. Хотя дипломатическая переписка обеих стран в конце октября – начале ноября 1950 г. показала серьезные расхождения сторон по тибетскому вопросу, Пекин пытался смягчить создавшуюся ситуацию. Так, 26 января 1951 г. Мао Цзэдун лично посетил Посольство Республики Индия в КНР, которое праздновало День основания республики. Сам факт посещения Мао Цзэдуном индийского посольства говорил о том, что высшее руководство страны крайне заинтересовано в снятии недоверия между обеими странами. В приветственной речи, Мао Цзэдун сделал ряд заявлений о близости позиций обоих государств. Он сказал: «Индийская нация – великая нация, индийский народ – очень хороший народ… Мы 1 Там же. С. 357-359. Антонова К. А., Бонгард-Левин Г.М., Котовский Г.Г. История Индии. М., 1979. С. 513. 3 Бицзиситань лунь Сицзан цзефан (Пакистанские газеты обсуждают освобождение Тибета). Синьхуа. Пекин, 09.11.1950 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=419 (дата обращения: 20.04.2011). 2 38 надеемся, что китайцы и индийцы продолжат прилагать совместные усилия ради достижения мира»1. В конце апреля 1951 года тибетская делегация в составе шести человек, наконец, прибыла в Пекин, и 23 мая того же года с китайской стороной было подписано Китайскотибетское соглашение из 17-ти пунктов. Тибет провозглашался автономией под управлением Центрального народного правительства. Китайская сторона обязалась не изменять политическую систему Тибета, и Далай-лама сохранил за собой ряд полномочий. Китайское правительство обязалось также соблюдать свободу вероисповедания и не вмешиваться в религиозные дела Тибета (пункт 7). Вряд ли Пекин всерьез рассматривал позицию Индии по вопросу о будущем статусе и политической системе Тибета в составе КНР, однако, опосредованно, китайское правительство, вероятно, учло рекомендации Индии, которые были вполне справедливы и, скорее всего, отражали желание самой правящей элиты Тибета. Для темы нашего исследования особенно важен 14-ый пункт Соглашения, который касался внешней политики Тибета: «Центральное народное правительство должно осуществлять централизованное управление внешними делами на территории Тибета, и будет придерживаться мирного сосуществования с соседними странами, а также установит, и будет развивать с ними справедливые экономические и торговые отношения на основе равенства, взаимовыгоды и взаимоуважения территориальной целостности и суверенитета»2. 25 мая 1951 г. Мао Цзэдун издал распоряжение о вступлении НОАК в Тибет. В тот же день 18-я армия заняла Лхасу. Дипломатический обмен между сторонами осенью 1950 г. все-таки не прояснил ситуацию с «особыми правами» Индии в Тибете и этот вопрос по-прежнему оставался открытым. Насколько нам известно, в 1951 г. он не поднимался. В 1952 г. пост Политического Агента Индии в Лхасе был преобразован по настоянию Пекина в консульство Индии в Тибете3. Но этой меры было явно недостаточно и индийские торговцы и паломники, посетившие Тибет после завоевания его китайцами практически сразу стали сталкиваться с большим количеством формальных трудностей. Необходимо было законодательно определить их права и обязанности. С этим запросом и 1 Мао Цзэдун вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Мао Цзэдуна о внешней политике). Пекин, 1994. С. 148. Agreement on Measures for the Peaceful Liberation of Tibet (17-point Agreement of May 23, 1951) // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/1951AgreementonMeasuresforthePeacefulLiberationofTibet. pdf. 3 Одновременно с этим было ликвидировано Генеральное консульство Индийской республики в Кашгаре, что было сделано, по мнению некоторых индийских авторов, с целью лишить Индию возможности собирать информацию относительно действий китайцев в прилегающих к западному сектору китайско-индийской границы районах (см. напр. Chakravarti P.C. India's China policy. Bloomington, 1962. P. 71.). 2 39 обратилось индийское правительство в феврале 1952 г. в меморандуме, переданном китайской стороне. 14 июня того же года Чжоу Эньлай в беседе с индийским послом в КНР выразил согласие провести переговоры относительно прав и собственности Индии в Тибете1. Сложно объяснить, почему китайская сторона тянула с разрешением этого вопроса. Видимо он не стоял остро перед Пекином во время Корейской войны, и китайские руководители полагали, что именно Индия должна первой проявить инициативу. К тому же, Пекину, скорее всего, было невыгодно легкое проникновение индийцев в еще плохо контролируемый Тибет. Учитывая сильную антикитайскую кампанию в индийских СМИ и выступлениях ряда индийских политиков, в которых индийские власти призывались предпринять меры против вооруженного вторжения китайской армии в Тибет, Пекин настороженно относился к нахождению индийских граждан в этом районе и не спешил с обеспечением им легкого доступа на территорию автономии. Но даже после июньского разговора Чжоу Эньлая с индийским послом дело не сдвинулось с мертвой точки. И лишь некоторые возмутившие Пекин запросы индийской стороны относительно своих «особых прав», переданные китайскому правительству в августе 1953 г., заставили его занять более активную позицию по данной проблеме 2 . Этому же способствовало завершение Корейской войны в июле того же года. В сентябре 1953 года Дж. Неру направил Чжоу Эньлаю ноту, в которой подчеркивал дружественный характер отношений между двумя странами, и сослался на разговор Чжоу Эньлая с индийским послом в Китае в 1952 году, в котором Премьер Госсовета сказал, что между Индией и Китаем нет территориального спора и каких-либо противоречий по этому предмету. Все это, по мнению Дж. Неру, позволяет сесть за стол переговоров и обсудить нерешенные до сих пор вопросы3. 15 октября того же года Чжоу 1 Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 178. 2 Так, например, в августе 1953 г. Дели отправило КНР запрос, в котором требовала от китайской стороны оказать Индии содействие в смене военного караула в Гьянцзэ и Ятуне. В то же время, оно потребовало пропустить на территорию Тибета политического представителя Индии из Сиккима для инспекции объектов, принадлежащих индийскому правительству. Также Дели выразило протест относительно конфискации китайскими пограничниками беспроводного радио у индийской торговой миссии. Китайцы были категорически против наличия военного присутствия Индии на территории Тибета. Относительно представителя Индии из Сиккима, Пекин потребовал наличия у него загранпаспорта, и просил считать пропуск этого представителя временной мерой. Пекин также согласился возвратить конфискованную радиостанцию индийской торговой миссии, когда та будет возвращаться в Индию (Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 178.). 3 Message from Nehru to Chou En-lai. 1 September 1953 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/Letterdated1Sept1953.pdf. 40 Эньлай дал согласие на проведение таких переговоров и предложил провести их в декабре в Пекине1. Отношение китайского руководства к Индии претерпело достаточно существенные изменения в период с 1949 по 1953 гг. Из ряда выступлений Чжоу Эньлая, отвечавшего тогда за внешнюю политику КНР, можно сделать вывод, что в указанный временной отрезок китайское руководство смогло сформировать собственный взгляд на расклад сил в мировой политике, и достаточно четко понимало, как нужно относиться к тому или иному государству. Интересным в этой связи представляется отрывок из речи Чжоу Эньлая перед дипломатическими работниками КНР от 30 апреля 1952 г.: «Нужно четко различать врагов и друзей… Друзья, исходя из типа государства, делятся на два вида: первый вид – это основные друзья, второй вид – это временные друзья. Последний вид также не полностью однороден. Некоторые из них могут стать друзьями в определенный период времени, некоторые могут быть друзьями на достаточно долгом временном отрезке - разница заключается в основном в их отношении к войне и миру. Исходя из сущности государства, они принадлежат к капиталистическому миру, но не участвуют в войнах, занимают нейтральную позицию – это возможно… Мы не можем относится к ним как к врагам… Перед тем как начнется война (с империалистами – П.Н.), нам нужно уметь предвидеть (отношение этих государств – П.Н.) и проводить работу по их привлечению»2. Скорее всего, Индия и относилась к этому виду «друзей». По словам Чжоу Эньлая, китайская сторона должна предпринимать усилия по «привлечению» такого рода государств. Именно в контексте политики по «привлечению» «временных друзей» Пекин, например, заявлял о своей безоговорочной поддержке движения рожденных в Африке индийцев против апартеида в Южно-Африканском Союзе. Так, 19 января 1952 г. Чжоу Эньлай направил телеграмму руководителю Федерации индийцев Южной Африки, в которой выразил поддержку их борьбы против расовой дискриминации3. В мае 1954 г. то же самое было сделано Мао Цзэдуном4. 1 Несмотря на окончание Корейской войны 27 июля 1953 г., армия США в нарушение Соглашения о перемирии снова вступила не территорию Южной Кореи. 1 октября 1953 г. был заключен южно-корейскоамериканский Договор об обеспечении взаимной безопасности, согласно которому на территории Республики Корея на постоянной основе были расквартированы американские войска (Курбанов С. О. История Кореи с древности до начала ХХI века. СПб, 2009. С. 294). Это также могло способствовать согласию Чжоу Эньлая разрешить вопрос индийских «привилегий» в Тибете, становившийся все более серьезным препятствием для нормального развития двусторонних отношений. 2 Чжоу Эньлай вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Чжоу Эньлая по внешней политике). Пекин, 1990. С. 52-53. 3 Там же. С. 47. 4 Мао Цзэдун вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Мао Цзэдуна о внешней политике). Пекин, 1994. С. 157. 41 Однако, кроме этого, нам неизвестно о каких-либо действиях со стороны КНР, направленных на поддержку тех или иных инициатив Дели. В целом можно сказать, что Пекин не проявлял большого интереса к сближению с Индией, рассматривая ее в качестве «временного друга», нестабильного, готового в любой момент переметнуться во враждебный лагерь. Лишь в 1954 г. это отношение стало понемногу меняться. 3. Китайско-индийское соглашение 1954 г. и закрепление «пяти принципов мирного сосуществования» в теории и практике внешней политики КНР. Переговоры об отношениях между Республикой Индия и Тибетским районом КНР прошли с 31 декабря 1953 г. по 29 апреля 1954 г. в Пекине. Во время приветственной речи перед делегатами Индии 31 декабря 1953 г. Чжоу Эньлай заявил, что стороны должны строить свои отношения на основе «пяти принципов мирного сосуществования». Из этой речи также следует, что именно китайская сторона инициировала открытие переговоров в указанные сроки. Чжоу Эньлай также заявил, что в отношениях между такими крупными странами как Китай и Индия есть вопросы, требующие разрешения, но руководствуясь «пятью принципами мирного сосуществования» их можно легко уладить1. Китайская сторона долго не отзывалась на призывы Индии начать переговоры об отношениях Индии с Тибетским районом КНР. Почему же в 1953 г. именно Пекин стал проявлять активность в этом вопросе? Во-первых, закончилась Корейская война, и руководство КНР могло вести переговоры с Индией без оглядки на корейский фронт, чувствовало себя уверенно и не пошло бы на нежелательные уступки. Во-вторых, США не оставляли надежд на вовлечение Индии в свою сферу влияния2, что представляло угрозу китайской безопасности. В-третьих, еще одной возможной причиной интереса Китая к урегулированию тибетского вопроса с Индией стала смена позиции СССР к нейтральным 1 Чжоу Эньлай вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Чжоу Эньлая по внешней политике). Пекин, 1990. С. 63. 2 Так в 1953 году в Индию приезжали госсекретарь США Д.Ф. Даллес, а затем и вице-президент Р. Никсон. Они предлагали Дж. Неру щедрую экономическую помощь за признание «независимого Кашмира», что «на деле означало бы превращение его в американскую военную базу» (Chakravarti P.C. India's China policy. Bloomington, 1962. P. 8.). А Никсон даже угрожал Дж. Неру, что в случае его неуступчивости, США будут вынуждены вооружить Пакистан и создать на его территории военные базы (Горев Л., Зимянин В. Неру (ЖЗЛ). М., 1980. С. 349.). 24 февраля 1954 года президент Эйзенхауэр прямо высказался о намерении США оказать Пакистану военную помощь. 42 странам со смертью И. В. Сталина и приходом к власти Н. С. Хрущева 1 . Советское руководство перестало рассматривать правительство Дж. Неру как «империалистическое», и Китаю не нужно было, следуя в русле советской внешнеполитической линии, негативно отзываться об Индии и, как минимум, на словах проявлять негативное отношение к этому государству. Таким образом, в начале правления Н. С. Хрущева отношения Советского Союза, как с Китаем, так и с Индией складывались одинаково благоприятно, что, также, в некоторой степени, повлияло на успех китайско-индийских переговоров. Так, 9 февраля 1955 года Верховный Совет СССР в обращении к парламентам всех стран призвал добиваться того, чтобы все государства строили отношения между собой на основе «пяти принципов мирного сосуществования»2, что позволяет судить о том, что Советский Союз поддержал, а может даже и санкционировал мирные инициативы КНР. Переговоры длились четыре месяца вместо запланированных шести недель, что говорит о разности позиций обеих сторон. К вызвавшим недовольство Пекина относились следующие требования Индии: 1) к тринадцати уже существующим торговым центрам открыть еще семнадцать; 2) индийские паломники и торговцы в целях самообороны могут носить оружие; 3) торговцы и паломники могут проходить границу без оформления каких-либо документов; 4) торговые представительства могут иметь свою радиостанцию, чтобы поддерживать связь с родными; 5) Индия сохраняет в Тибете линии почтового, телеграфного и телефонного сообщения, а также 6) вооруженную охрану в Ятуне и Гьянцзэ34. По мнению индийского ученого П. С. Чакраварти, главным препятствием были не вышеизложенные пункты, а лишь то, что Китай соглашался оставить три индийских торговых агентства в Тибете за открытие дополнительных трех торговых агентств Китая на территории Индии. На тот момент Китай имел посольство в Нью-Дели и два консульства в Калькутте и Бомбее. При этом китайская сторона предложила открыть новые агентства в Альморе и Симле, пунктах, находящихся недалеко от границы с Китаем. Из соображений безопасности Индия не могла пойти на этот шаг 5 . В итоге китайцы 1 В сентябре 1954 г. делегация Н. Хрущева прибыла в Китай. Во время визита было заключено семь соглашений. Китайское правительство высоко оценило этот визит. В то же время советское руководство стало предпринимать действия, направленные на сближение с Индией. Так, Дж. Неру был оказан очень теплый прием во время его визита в СССР в июне 1955 г. Особенно большим шагом к сближению двух стран явился визит Н. Хрущева в Индию в ноябре того же года. Хотя описанные выше события относятся ко времени после заключения Соглашения, думается, и Китай и Индия почувствовали поддержку Советским Союзом мирных инициатив и смену его внешнеполитического курса. 2 Антонова К. А., Бонгард-Левин Г.М., Котовский Г.Г. История Индии. М., 1979. С. 534. 3 Например, в Гьянцзэ было около ста индийских военных. 4 Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 180. 5 Chakravarti P.C. India's China policy. Bloomington, 1962. P. 52. 43 согласились на открытие торговых агентств в Нью-Дели, Калькутте и Калимпонге. Компромисс был найден, и китайско-индийское соглашение было подписано 29 апреля 1954 года. Полное его название гласило так: «Соглашение между Республикой Индия и Китайской Народной Республикой о торговле и сообщении между Тибетским районом Китая и Индией». В преамбуле соглашения говорилось, что стороны будут строить свои отношения в соответствии с «пятью принципами мирного сосуществования». Они включали в себя: 1) взаимное уважение территориальной целостности и суверенитета; 2) взаимное ненападение; 3) невмешательство во внутренние дела друг друга; 4) равенство и взаимовыгоду; 5) мирное сосуществование. Индийская сторона соглашалась открыть китайские торговые агентства в НьюДели, Калькутте и Калимпонге. Китайское правительство в свою очередь готово было сохранить торговые агентства Индии в Гьянцзэ и Ятуне, а также открыть новое агентство в Гартоке. В соглашении были определены рынки, на которых могла идти торговля между тибетцами и индийцами, а также маршруты и перевалы, которыми могли пользоваться индийские и тибетские паломники и торговцы. Так, по статье 4 соглашения открывалось шесть таких перевалов: 1) Шипки Ла; 2) Мана; 3) Нити; 4) Кунгри Бингри; 5) Дарма и 6) Липу Лек. Далее в соглашении уточнялись правила пересечения границы, а также, какие документы и процедуры были для этого необходимы. Соглашение заключалось на 8 лет1. В нотах, приложенных к Cоглашению, индийская сторона в течение шести месяцев обязалась убрать вооруженную охрану торговых агентств (около 200 человек) в Гьянцзэ и Ятуне. Индийская сторона также соглашалась за небольшую компенсацию передать Китаю сети почтового, телеграфного и телефонного сообщения, размещенные в Тибете (30 апреля 1954 года они были переданы Китаю безвозмездно), а также 12 постоялых дворов. Соглашение было ратифицировано сторонами 3 июня того же года2. По мнению китайской стороны, Соглашение являлось компромиссным и, видимо, должно было быть пересмотрено по прошествии восьми лет. На это косвенно указывают высказывания самого Чжоу Эньлая. Премьер Госсовета мотивировал такой срок действия Соглашения тем, что Китаю понадобятся три года для восстановления экономики и еще пять для проведения пятилетки3. Скорее всего, Чжоу Эньлай имел в виду то, что до этого 1 Суй Синьминь. Чжун Инь гуаньси яньцзю: шэхуэй жэньчжи шицзяо (Исследование китайско-индийских отношений с точки зрения социального познания). Пекин, 2007. С. 316-319. 2 Notes, Memoranda and Letters exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China 1954 –1959 // WHITE PAPER I (1954- 1959). Ministry of External Affairs, Government of India. Extracts. PP. 117-129 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper1.pdf. 3 Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 186. 44 времени к Тибету будут проложены дороги из внутренних районов Китая, и снабжение этого региона не будет зависеть от Индии. На момент переговоров по Соглашению основную часть снабжения китайская армия и гражданский персонал получали через индийскую территорию. Нужно заметить, что в немалой степени из-за этой зависимости, китайское руководство так и не подняло открыто вопрос о наличии пограничной проблемы между обеими странами. В связи с тем, что Индия подписала указанное соглашение именно с Тибетским районом КНР, тем самым она официально признала принадлежность Тибета Китаю, что стало бесспорным успехом китайской дипломатии. Индия, таким образом, оказалась первой несоциалистической страной, официально признавшей факт вхождения Тибета в состав КНР. Китайско-индийское соглашение 1954 года имеет большое значение не только для истории китайско-индийских отношений, но и в целом для теории и практики китайской внешней политики рассматриваемого периода – ведь оно было первым примером претворения в жизнь новой внешнеполитической парадигмы китайского правительства, в основе которой лежали «пять принципов мирного сосуществования». В следующем параграфе автор рассмотрит практическую реализацию политики «мирного сосуществования» в китайско-индийских отношениях и в отношениях с соседними странами на примере Королевства Непал. 4. Политика «мирного сосуществования» в китайскоиндийских отношениях и ее влияние на взаимодействие КНР с соседними странами на примере Непала. Четыре года, последовавшие после подписания Соглашения 1954 года, можно было условно назвать китайско-индийским «медовым месяцем». Основой нерушимой дружбы китайского и индийского народов провозглашались «пять принципов мирного сосуществования» («панча шила»). Обе страны не только сделали их основными теоретическими принципами своей внешней политики, но и пытались распространить их на отношения с другими государствами. «Панча шила» рассматривались ими, как пример удачного разрешения спорных вопросов и отправная точка для налаживания межгосударственных отношений. Именно в 1954 г. наметились существенные изменения во внешнеполитической концепции Пекина. Корейская война была позади. Новое советское руководство стало поддерживать отношения не только со странами социалистической ориентации, но и со 45 странами Движения неприсоединения. Китаю требовалось проведение экономических реформ, и внешняя политика перестала быть приоритетом – все это можно отнести к причинам, приведшим к смягчению внешнеполитического курса страны. Китайское правительство перестало делать резкие высказывания в адрес других стран и проявило готовность мирно сосуществовать со странами с отличным от КНР политическим строем и социальным укладом. Так, во время официального визита в Индию 27 июня 1954 г. на пресс-конференции Чжоу Эньлай заявил следующее: «Все государства мира, не важно, большие они или малые, сильные или слабые, и какой у них социальный строй могут мирно сосуществовать. Каждый народ должен иметь право выбора государственного устройства и образа жизни, и не должен подвергаться вмешательству других стран. Революция не может быть экспортирована (курсив мой – П.Н.)» 1 . А Мао Цзэдун в беседе с Премьер-министром Бирмы У Ну заявил следующее: «У каждой страны есть партии разной направленности. Мы не можем выражать неудовольствие или одобрение деятельностью некоторых из них. Мы лишь можем решать вопросы с правительством данной страны»2. Мао Цзэдун относил Индию к третьему типу государств (после социалистических и империалистических), то есть «угнетенным народам и государствам, не управляемых коммунистической партией, но руководимых партией патриотов». Председатель КНР писал о такого рода «националистических государствах»: «Они не стоят на стороне империализма, и не стоят на стороне социализма, а занимают нейтральную позицию. Они также не участвуют в каких-либо альянсах, что соответствует их текущей обстановке… Если сравнивать коммунизм, национализм и империализм, второй ближе к первому, чем к третьему». Мао Цзэдун считал, что нельзя недооценивать значение «националистических государств» в борьбе с империализмом3. Однако абсолютного доверия к этим государствам быть не могло, так как они не рассматривались китайской стороной как «полностью независимые». Так, Чжоу Эньлай заявил 7 июня 1955 г.: «Неру, У Ну и др. лидеры признают себя националистами и мы их уважаем. Однако, эти государства, ввиду пережитых ими эксплуатации и угнетения империалистами, еще не полностью свободны, и перед ними в разной степени еще стоит 1 Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 188. 2 Мао Цзэдун вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Мао Цзэдуна о внешней политике). Пекин, 1994. С. 187. 3 Дай Чаоу. Чжун Инь бяньцзе чунту юй Сулянь дэ фаньин хэ чжэнцэ (Китайско-индийский конфликт: реакция и политический курс СССР) // Исследования по холодной войне. Нанкин, 2005. С. 63. 46 задача борьбы за полную независимость» 1 . Несмотря на это, китайское руководство продолжало видеть в «националистических» государствах противовес политике США. Целью внешней политики КНР было сковать действия США в Азии, противопоставив их агрессивной политике миролюбивый внешнеполитический курс Пекина в регионе. Этим самым китайское руководство стремилось привлечь к себе наибольшее количество азиатских стран. Воздействуя на общественное мнение в них, оно рассчитывало в конечном итоге нейтрализовать американское влияние и снизить угрозу своей безопасности. В русле этой внешнеполитической линии руководство КНР, например, приглашало недружественные либо настороженно относящиеся к Китаю правительства близлежащих стран посетить те районы Китая, из которых, по их мнению, исходила потенциальная угроза государственной безопасности. Так, Чжоу Эньлай неоднократно приглашал руководство Таиланда посетить провинцию Юньнань, где проживали родственные тайцам народы, и где якобы Пекином была сделана попытка создания альтернативного правительства для всех тайских народов Юго-Восточной Азии. Кроме этого, представители Филиппин были приглашены в провинции Фуцзянь и Гуандун. А в беседе с пакистанским Премьер-министром Суравади 19 октября 1956 г. Чжоу Эньлай предложил представителям Пакистана, Индии и Непала совершить поездку в Тибет и Синьцзян, чтобы лично удостовериться, что китайская сторона ничего не замышляет против этих стран2. Таким образом, произошло существенное изменение во внешнеполитическом поведении китайской стороны. Если до 1954 года Китай провозглашал себя борцом с «империализмом» и поддерживал коммунистическую оппозицию в странах Азии (при этом «империалистическими» объявлялись правительства относительно недавно вышедшие из колониальной зависимости стран), то теперь КНР стремилась заручиться поддержкой стран Южной и Юго-Восточной Азии, и играть видную роль в регионе. Особенно явно изменение во внешней политике Китая проявилось на Бандунгской конференции в апреле 1955 года. Тогда китайская сторона устами Чжоу Эньлая пыталась убедить страны Азии, что не преследует целей дестабилизировать ситуацию в Азии и не питает враждебных настроений к законным правительствам азиатских стран. Кроме этого, внешнеполитическая ориентация КНР на поддержку оппозиционных партий негативно сказывалась на безопасности в регионе. Ведь 1 Чжоу Эньлай вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Чжоу Эньлая по внешней политике). Пекин, 1990. С. 152. 2 Там же. С. 178. 47 изначально нейтральные страны, входившие в Движение неприсоединения, вынуждены были отказаться от своего нейтрального статуса и примкнуть к западному военному блоку. Именно угрозой со стороны Китая можно объяснить, например, изменение нейтрального статуса Таиланда в начале 1950-х гг. Таким образом, скорее всего, именно в интересах собственной безопасности Китай пошел на смену своего внешнеполитического курса. Об этом недвусмысленно сказал и сам Мао Цзэдун. В беседе с делегацией лейбористской партии Англии 24 августа 1954 г. он сказал, что главной целью США является распространение своего влияния на страны «промежуточной зоны» между США и СССР, взятие их экономик под свой контроль и установка в них военных баз. Среди стран «промежуточной зоны» кроме развивающихся стран Азии и Африки им были названы также Англия, Япония, ФРГ и др. развитые страны 1 . Таким образом, смена внешнеполитического курса КНР вполне четко объясняется взглядами китайского руководства на обстановку на мировой арене в рассматриваемый период. Сближению двух стран в немалой степени способствовало неблагоприятное внешнеполитическое окружение. Прежде всего, имеется в виду резкое усиление военнополитического влияния США в регионах Южной и Юго-Восточной Азии. Так 19 мая 1954 года Пакистан подписал с США соглашение о «помощи в обеспечении взаимной безопасности». А 6 сентября того же года на конференции в Маниле был создан проамериканский военный блок СЕАТО, в который кроме США, Англии, Франции, Австралии и Новой Зеландии вошли Таиланд и Филиппины (что представляло угрозу Китаю), а также Пакистан (что уже являлось угрозой для Индии). В сентябре 1955 года Пакистан вошел в еще один прозападный военный альянс – Багдадский пакт (СЕНТО), превратившись, таким образом, в одно из государств «северного яруса» обороны Ближнего и Среднего Востока от предполагаемого натиска СССР. Такое развитие событий не устраивало ни Китай, ни Индию. В этих условиях обеим странам был выгоден мир и позиционирование себя как миролюбивых государств. Возможно также, что сама Индия явилась причиной смены внешнеполитической доктрины Китая, по крайней мере, ее смягчения. Дело в том, что Индия стала оказывать достаточно сильное влияние на регион Юго-Восточной Азии. Так в Женевском соглашении от июля 1954 года говорилось о положительной роли Индии в установлении мира во Вьетнаме, Лаосе и Камбодже. Представителю Индии было поручено председательствовать в международных комиссиях по наблюдению и контролю за 1 Мао Цзэдун вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Мао Цзэдуна о внешней политике). Пекин, 1994. С. 159. 48 осуществлением условий перемирия в трех индокитайских государствах1. Положительная роль Индии не могла остаться незамеченной в этих странах. Китай, в свою очередь, ощутил, что значение Индии в регионе, традиционно считавшемся сферой китайского влияния, сильно возросло. И единственное, что он мог противопоставить – это проводить свой внешне миролюбивый курс. Прежде всего, Пекин стал подчеркивать схожесть своей позиции по целому ряду вопросов с взглядами индийской стороны. Так, в выступлении на Женевской конференции по Индокитаю 12 мая 1954 г. единственным иностранным лидером, процитированным Чжоу Эньлаем для доказательства своей позиции, оказался Дж. Неру, который назвал, по цитате Премьера Госсовета, политические процессы в странах Индокитая (в частности, во Вьетнаме, Лаосе и Камбодже) «антиколониальным выступлением», а попытки его подавить западными странами - использованием «традиционной практики «разделяй и властвуй»» 2 . Чжоу Эньлай также заявил: «Индия ратует за всеобщий мир, установление зоны мира, и мы это одобряем»3. Чжоу Эньлай подчеркивал, что инициированные КНР «пять принципов мирного сосуществования» «не должны ограничиваться лишь китайско-индийскими и китайскобирманскими отношениями, они могут быть применены ко всей Азии и даже ко всем странам мира» 4 . Таким образом, отношения с Индией пропагандировались китайской стороной, как совершенная форма отношений между странами с разной экономической и политической системами. Кроме этого, гораздо интенсивнее стали проходить переговоры на высшем уровне. Так, в период с июня 1954 года по январь 1957 Премьер-министр и по совместительству Министр иностранных дел КНР Чжоу Эньлай четыре раза посещал Индийскую республику. Дж. Неру также посетил КНР (с 18 по 28 октября 1954 года). Во время своего визита Премьер-министр четыре раза встречался с Мао Цзэдуном. Беседы Мао Цзэдуна с Дж. Неру получились достаточно искренними и откровенными. Так, Мао Цзэдун жаловался Дж. Неру, что «американские империалисты» захватили более тридцати принадлежащих КНР островов в Тихом океане, неоднократно нарушали воздушное пространство Китая и сбрасывали шпионов с переносными радиостанциями и оружием для «тибетских мятежников». «Империалисты презирают нас и положение в наших странах почти сходно», - добавил Председатель КНР. Также Мао 1 Горев Л., Зимянин В. Неру (ЖЗЛ). М., 1980. С. 351. Чжоу Эньлай вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Чжоу Эньлая по внешней политике). Пекин, 1990. С. 66. 3 Там же. 4 Там же. С. 91. 2 49 Цзэдун высоко оценил речь Дж. Неру в парламенте от 29 сентября 1954 г. Он отмечал, что, несмотря на различия в идеологии и социальном строе, у обеих стран и соответственно их лидеров есть одно большое сходство – противостояние «империализму»1. Это проявилось, например, по мнению Председателя КНР, в критике Дж. Неру блока СЕАТО2. Мао Цзэдун также подчеркнул, что многообразие вещей – это норма. И разнообразие государственных форм и строев не может считаться чем-то ненормальным, каждый выбирает свой путь 3. По словам китайского лидера, Китаю и Индии требуется «хотя бы несколько десятилетий мира» для развития внутреннего производства и улучшения уровня жизни. В этом стороны не могут не сходиться 4. Мао Цзэдун цитировал слова Дж. Неру, что США хотят воевать и с помощью войны обеспечивать свои интересы. Но от двух мировых войн выиграли не только США, но и страны, выбравшие коммунистический путь развития, как КНР и нейтральные страны, как Индия, ранее притеснявшиеся империалистами. Лидеров таких стран Мао Цзэдун отнес к «патриотическим силам и партиям». По мнению Мао Цзэдуна, к ним также относился Дж. Неру 5 . Таким образом, Китай с Индией сближает тот факт, что независимость они получили благодаря Второй мировой войне, когда ослабели «империалистические» державы Европы (прежде всего Англия), Япония и режим Чан Кайши. Из этих бесед видно, что Дж. Неру причислялся Мао Цзэдуном к лидерам некоммунистических патриотических партий и страны, которые ими возглавлялись, противостояли «американскому империализму», что сближает их в свою очередь с коммунистическими государствами. Сами беседы проходили в обстановке открытости. Например, Мао Цзэдун мог сказать следующее Дж. Неру: «У Китая нет атомной бомбы. Не знаю, есть ли у Индии. Мы только начали это изучать. На это требуется крупная сумма денег» 6 . Откровенное обсуждение таких вопросов, как наличие у двух стран атомного оружия должно было подчеркнуть дружественный характер отношений между лидерами обоих государств, у которых не может быть секретов друг от друга. При этом, по словам Мао, «между друзьями иногда могут возникать разногласия, иногда ссоры, даже до такой степени, 1 Мао Цзэдун вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Мао Цзэдуна о внешней политике). Пекин, 1994. С. 164. 2 Там же. С. 165. 3 Там же. С. 167. 4 Там же. С. 168. 5 Там же. 6 Там же. С. 171. 50 когда лица багровеют, а уши краснеют. Но такая ссора, по своей сути, отличается от той, которая существует между нами и Даллесом»1. Эти слова Мао Цздуна говорят о том, что китайская сторона была не согласна с Дж. Неру по некоторым вопросам. Скорее всего, эта фраза отражает недовольство Председателя КНР некоторыми высказываниями Дж. Неру по Тибету. Несмотря на это, Мао Цзэдун отметил, что Китаю нужны друзья для противостояния «американскому империализму». И Индия является таким другом2. До конца пятидесятых годов китайское руководство воспринимало Дж. Неру и лидеров других нейтральных государств, как посредников между коммунистическим (прежде всего, Китаем) и «империалистическим» блоками. Еще в изложенных выше беседах в октябре 1954 г. Мао Цзэдун намекал, что Дж. Неру мог бы стать посредником между ним и президентом Эйзенхауэром3. А из разговора с Премьер-министром Бирмы У Ну в декабре 1954 г. следует, что Мао Цзэдун желал наладить отношения с Таиландом (тогда членом СЕАТО) через посредничество У Ну и Дж. Неру, которые намеревались провести совместную встречу с тайским лидером в Бангкоке 26 декабря того же года 4. Из официальных выступлений Мао Цзэдуна по внешней политике также следовало, что к концу 1957 г. отношение китайского лидера к Дж. Неру было положительным. Вот что он сказал в беседе с заместителем Премьер-министра Бирмы 26 декабря 1957 г.: «Премьер-министр Дж. Неру рассказал нам, что есть государства, которые боятся Китая, есть государства, которые боятся США, есть даже страны, которые опасаются Индии. Мы дружим с нашими соседями Индией, Бирмой, Лаосом и Камбоджой, поэтому мы спокойны относительно нашего юго-западного региона. Мы также спокойны относительно нашего Севера… Сейчас нас беспокоит Восток…»5. Кроме визитов на высшем уровне развивалась типичная для Китая форма «народной дипломатии», то есть обмен различного рода делегациями: научными, культурными, образовательными и т. д. Первой из таких делегаций была делегация доктора Аталя в марте 1951 г. Известно, что доктор Аталь лечил китайских бойцов, раненных на фронтах сопротивления с японскими захватчиками, поэтому его приезд в Китай символизировал собой солидарность и дружбу Китая и Индии. В декабре 1952 г. было основано Общество китайско-индийской дружбы. Председателем Общества стал писатель Дин Силинь. Такое же общество появилось в том же году в Индии. Оно состояло 1 Там же. С. 175. Там же. 3 Там же. С. 173. 4 Там же. С. 180. 5 Мао Цзэдун вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Мао Цзэдуна о внешней политике). Пекин, 1994. С. 302. 2 51 из десятков тысяч человек и имело представительства по всей стране1. О важности таких делегаций говорит тот факт, что они принимались на самом высоком уровне. Так, например, делегация деятелей искусства Индии, посетившая Китай с июня по июль 1953 г. удостоилась встречи с Мао Цзэдуном. К этому событию деятели искусства подготовили песню «Об индийско-китайской дружбе». В ней пелось, что китайцы и индийцы – братья. Она практически стала гимном китайско-индийского сближения в те годы. Особенно участились приезды делегаций после заключения Соглашения 29 апреля 1954 г. и визита Дж. Неру в Китай в октябре 1954 г. Только в 1956 г. таких делегаций насчитывается двадцать три. В русле политического сближения рос объем экономического взаимодействия двух стран. Так, в ходе визита Дж. Неру в КНР 14 октября 1954 года было подписано Китайско-индийское торговое соглашение сроком на два года. Впоследствии, его действие было продлено еще на два года в 1956 году и еще на два в 1958. Это соглашение способствовало резкому росту товарооборота между двумя странами. Так, индийский экспорт в Китай вырос в 9 раз по сравнению с периодом до октября 1954 года, а китайский импорт в Индию – в 3,5 раза2. Однако индийская приграничная торговля с Тибетом стала резко падать из-за ограничений, введенных Пекином. Особенно сильно страдали от этого жители штата Уттар-Прадеш, для которых торговля с Тибетом была традиционным средством к существованию. Соглашение 1954 г. и китайско-индийские отношения в рассматриваемый период стали образцом реализации Китаем провозглашенной политики «мирного сосуществования» и положительно повлияли на отношения КНР с другими соседними странами, что особенно наглядно видно на примере отношений с Непалом. Вплоть до середины 1950-х гг. китайско-непальские отношения были достаточно прохладными. Для этого было несколько причин: Во-первых, непальское правительство объявило вне закона Коммунистическую партию Непала (КПН). В итоге лидеру оппозиции К. И. Сингху было предоставлено политическое убежище в Тибете, и китайская сторона игнорировала запросы Катманду об его экстрадиции. 1 Vertzberger Yaacov. India's Border Conflict with China: A Perceptual Analysis // Journal of Contemporary History. Vol. 17. Oct., 1982. No. 4. P. 607-631. P. 616. 2 Chakravarti P.C. India's China policy. Bloomington, 1962. P. 66. 52 Во-вторых, весной 1952 г. пик Эверест, находившийся на китайско-непальской границе, в одностороннем порядке был переименован Пекином в пик Джомолунгма, что также вызвало напряженность в двусторонних отношениях1. В-третьих, сближению КНР с Непалом мешало то, что между Дели и Катманду были достаточно тесные отношения в сфере безопасности, и по второй статье индийсконепальского договора 1950 г. обе стороны обязались информировать друг друга о любом вмешательстве третьей стороны, способном ухудшить индийско-непальские отношения2. Учитывая не совсем дружественные отношения КНР с Индией в самом начале 1950-х гг., это могло также явиться фактором, задержавшим начало конструктивного диалога между сторонами. В-четвертых, не меньше Индии, непальская сторона беспокоилась относительно будущего традиционно тесных отношений с Тибетом и своего присутствия в нем. Тем не менее, заключение китайско-индийского Соглашения о торговле и сообщении между Республиков Индия и Тибетским районом КНР 29 апреля 1954 г. было воспринято в Катманду как сигнал к налаживанию отношений с Китаем. Непал поддержал сближение КНР и Индии и вместе с ними осудил действия США по формирования военного блока СЕАТО. Вместе с этим он призвал заключить общий договор о мире между всеми странами Азии на основе «пяти принципов мирного сосуществования», легших в основу китайско-индийского Соглашения. Отношения Китая и Индии в этой связи рассматривались в Катманду как «пример для подражания». Эти оценки непальского руководства печатались, в том числе, и на страницах китайской прессы, что положительно влияло на общественное мнение в Китае относительно Непала. Осознав, что от хороших отношений с северным соседом Непал выиграет больше, чем проиграет, непальские руководители решили снять любые вопросы, которые могли повредить нормальному развитию двухсторонних связей. Так, в 1955 г. руководителю КПН К. И. Сингху была объявлена амнистия, и опальный лидер оппозиции смог вернуться на родину3. Дипломатические отношения между КНР и Непалом были, наконец, установлены 1 августа 1955 г. Этим шагом Непал фактически признал юрисдикцию Китая над Тибетом4. 1 Shen-Yu Dai. Peking, Katmandu and New Delhi // The China Quarterly. Oct. - Dec., 1963. No. 16. P. 86-98, 88. Manish D., Harsh P. Coping with challenges to sovereignty: Sino-Indian rivalry and Nepal's foreign policy // Contemporary South Asia. Vol. 13. 2004. № 2. P. 157-169, 165. 3 Shen-Yu Dai. Peking, Katmandu and New Delhi // The China Quarterly. Oct. - Dec., 1963. No. 16. P. 86-98, 90. 4 Чжу гувэнь таолунь чжунни гуаньси (Главный советник непальского короля обсудил китайско-непальские отношения) // Синьхуа. Пекин, 20.11.1955 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=1526 (дата обращения: 18.01.2011). 2 53 С тех пор, хотя между обеими странами и происходили некоторые инциденты (например, избиение китайскими пограничниками незаконно перешедшего границу гражданина Непала в январе 1956 г. 1 ), в целом, китайско-непальские отношения развивались в позитивном ключе, что оформилось в двухстороннее «Соглашение о торговле и транспортном сообщении между Непалом и Тибетским районом КНР, а также о сохранении дружественных связей между Китайской Народной Республикой и Королевством Непал» от 20 сентября 1956 г. Это соглашение очень схоже как по названию, так и по содержанию с китайско-индийским Соглашением 1954 г. Подписанием данного соглашения Непал, как и Индия в 1954 г., официально признал принадлежность Тибета КНР. В нотах, переданных сторонами друг другу в день подписания Соглашения, определялись сроки вывода непальского вооруженного контингента из Тибета 2 3 . По третьей статье Соглашения стороны согласились аннулировать все подписанные ранее договоры и соглашения, включая те, что были подписаны между Непалом и Тибетом4. Отношения КНР с Непалом после подписания Соглашения 1956 г. стали настолько сильно напоминать отношения с Индией, что с сентября 1956 г., когда стороны договорились о взаимодействии на уровне послов, должности генерального консула КНР в Непале и посла в Индии исполнял один и тот же человек. Тогда им был небезызвестный для исследователей китайско-индийских отношений Пань Цзыли5. В этот период китайская сторона так характеризовала Непал: «Непал стоит на позиции мирного нейтралитета, сопротивляется колониализму, не участвует в западных военных блоках, стимулирует дружественное сотрудничество между всеми странами» 6 . Вместе с тем, нужно подчеркнуть, что Китай не рассматривал Непал в качестве союзника по борьбе с «империализмом». Это объясняется экономической помощью, которую 1 Нибоэржэнь Суван цзюцзюэ хуанянь (Непалец Суван опроверг ложь) // Синьхуа. Пекин, 15.01.1956 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=1545 (дата обращения: 20.01.2011). 2 Он был окончательно выведен 18 марта 1957 г. 3 Шэцзи чжун инь гуаньси бэйванлу цзяохуань (Обмен нотами по некоторым вопросам китайско-индийских отношений) // Жэньминь жибао. Пекин, 24.09.1956 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=1827 (дата обращения: 20.01.2011). 4 Shen-Yu Dai. Peking, Katmandu and New Delhi // The China Quarterly. Oct. - Dec., 1963. No. 16. P. 86-98, 90. 5 Шэцзи чжун инь гуаньси бэйванлу цзяохуань (Обмен нотами по некоторым вопросам китайско-индийских отношений) // Жэньминь жибао. Пекин, 24.09.1956 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=1827 (дата обращения: 20.01.2011). 6 Инхэ лай Чжунго дэ Нибоэр шоусян (Приветствуем Премьер-министра королевства Непал, приехавшего с визитом в КНР) // Жэньминь жибао. Пекин, 26.09.1956 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=1832 (дата обращения: 20.01.2011). 54 получал Непал от США и других западных государств, а также монархическим государственным строем этой страны. Тем не менее, китайская сторона была заинтересована в налаживании отношений с Непалом и уменьшении влияния в нем враждебных Китаю сил. Скорее всего, в связи с этим 7 октября 1956 г. Китай согласился предоставить Непалу безвозмездную экономическую помощь в размере 60 млн. индийских рупий на осуществление пятилетнего плана1. После учреждения Общества китайско-непальской дружбы, между странами начался интенсивный обмен различного рода делегациями, стала развиваться «народная дипломатия». В начале 1958 г. в Лхасе было торжественно открыто генеральное консульство Непала. Одним словом, Соглашение 1956 г. открыло период «медового месяца» в истории китайско-непальских связей. В отношениях с Непалом, Пекин действовал осторожно, так как эта страна традиционно ориентировалась на Индию. Слишком серьезное проникновение китайцев в Непал могло вызвать недовольство в Дели. Примером взвешенного подхода Китая в этом отношении может быть тот факт, что Премьер-министры Китая и Непала во время визита Чжоу Эньлая в Катманду 27 января 1957 г. посчитали необходимым посетить, праздновавшее тогда День Республики, индийское посольство в Непале 2 . А статья в «Жэньминь жибао», освещавшая данный визит, заканчивалась фразой: «Нынешний визит Премьер-министра Китая, несомненно, продвинет и усилит традиционную дружбу между нашими тремя (курсив мой – П.Н.) странами» 3 . Под третьей страной имелась в виду Индия. Все это, думается, должно было продемонстрировать Дели, что в отношениях с Непалом, Китай не забывает про особое положение Индии в гималайском регионе и руководствуется принципами «мирного сосуществования» в отношениях с соседями. Поведем итоги первой главы: 1. Открытое негативное отношение китайского руководства к правительству Дж. Неру в первые месяцы после образования КНР было обусловлено значительным влиянием СССР на внешнюю политику Китая. 1 Границы Китая: история формирования. М., 2001, 309. Туйдун чжун ни цзинцзи гуаньси фачжань (Продвижение развития китайско-непальских торговых связей) // Синьхуа. Пекин, 29.01.1957 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=1982 (дата обращения: 21.01.2011.). 3 Цзяцян чжун ни юи (Укрепление китайско-непальской дружбы) // Жэньминь жибао. Пекин, 30.01.1957 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=1985 (дата обращения: 22.01.2011.). 2 55 2. Смягчение позиции КНР в отношении Индии и установление дипломатических отношений с ней в 1950 году были осуществлены с целью обеспечения безопасности югозападных районов КНР в ходе Корейской войны и кампании по «освобождению» Тибета. 3. События на корейском театре военных действий вынудили китайское руководство начать военные действия против тибетских вооруженных сил, не дожидаясь приезда тибетской делегации в Пекин. Указанный шаг был с тревогой встречен в Индии и создал атмосферу недоверия в отношениях с КНР. 4. Китайско-индийское соглашение 1954 года о «пяти принципах мирного сосуществования» было заключено в результате признания индийской стороной «освобождения» Тибета силами НОАК и сменой внешнеполитического курса СССР в отношении нейтральных стран. 5. «Пять принципов мирного сосуществования» стали основой внешнеполитической доктрины КНР в 1950-е гг. Ее применение было обусловлено стремлением китайского руководства обеспечить максимально безопасное внешнее окружение с целью осуществления внутренних социально-экономических преобразований. 6. Соглашение 1954 года с Индией и следование «пяти принципам мирного сосуществования» способствовали налаживанию отношений КНР с окружающими странами и, прежде всего, с теми, которые традиционно находились под сильным влиянием Индии, в частности, Королевством Непал. 7. Китайское руководство с середины 1950-х гг. стало рассматривать нейтральные страны в качестве посредников в переговорах с «империалистическими» государствами. Глава 2. Позиция КНР по тибетскому вопросу и территориально-пограничному спору с Индией. Влияние на отношения с соседними странами (1959-1960 гг.). 1. Реакция КНР на политику Индии в отношении Тибета. Соглашение 1954 года способствовало сближению между странами и потеплению отношений между ними, тем не менее, во второй половине 1950-х гг. стали заметны кризисные явления в двусторонних связях. 56 Так, несмотря на тот факт, что КНР достаточно сильно сократила поддержку левых сил в Индии, ее пропаганда еще старалась оказывать влияние на рабочее движение в республике. Так, например, индийская рабочая делегация в составе 32 человек, направленная в Китай в мае 1955 года, раньше времени вернулась в Индию в знак протеста против попыток китайской стороны склонить их войти в Азиатскую конфедерацию труда1 - организацию коммунистической направленности. Не всегда стороны были едины и в международных вопросах. Так, в период Тайваньского кризиса в 1958 г. стороны активно консультировались, но так и не достигли взаимопонимания. Представитель Индии К. Менон заявил, что Индия во время заседания Генассамблеи ООН может поднять вопрос об уходе тайваньской армии с прибрежных островов взамен обещания КНР не атаковать Тайвань. Однако Чжоу Эньлай отверг это предложение, сказав, что он не может разменять глобальную задачу КНР по воссоединению с Тайванем на несколько островов в Тихом океане2. Но одной из самых серьезных проблем в двусторонних отношениях оставался тибетский вопрос. В глазах китайского правительства, индийская сторона продолжала сочувствовать тибетцам в их попытках добиться для себя широкой автономии. Эти подозрения значительно усилились благодаря весьма противоречивым событиям в Тибете в марте 1959 г.3 Индия в лице широких масс населения и ряда видных политиков оказала моральную поддержку тибетцам, что было воспринято Китаем, как вмешательство во внутренние дела своей страны. В пограничных Китаю государствах, большую часть из которых составляли различные по раскладу политических сил и партий страны, сложились три взгляда на тибетский вопрос. Сторонники левых взглядов в большей своей массе поддержали действия Китая по подавлению восставших. Сторонники нейтралитета утверждали, что тибетский вопрос – вопрос внутренней политики КНР и не терпит вмешательства иностранных государств. Несложно догадаться, что сторонники другого полюса, прозападные политические группировки, осуждали действия Китая в Тибете и призывали даже к вводу иностранных войск на тибетскую территорию. Соседи Китая, в которых сторонники правых убеждений составляли большинство, стали вызывать настороженность Пекина. И Индия оказалась первой в их ряду. 1 Chakravarti P.C. India's China policy. Bloomington, 1962. P. 62. Чжоу Эньлай вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Чжоу Эньлая по внешней политике). Пекин, 1990. С. 264. 3 До сих пор среди ученых нет единства относительно как событийной канвы, так и внутренних причин того, что в китайской историографии называется «мятежом помещиков и реакционеров». Так как эти события требуют глубокого и всестороннего анализа и выходят за рамки темы диссертации, мы не будем останавливаться на их изучении. 2 57 На протяжении всех 1950-х гг. в двухсторонних отношениях Китая и Индии так или иначе фигурировала тибетская проблематика и неверно утверждать, что только после событий в Тибете в марте 1959 г. стороны столкнулись с этим вопросом. Как и в случае с пограничной проблемой, расхождения сторон относительно политики, которая должна проводиться в автономии, не были преданы широкой огласке. Тем не менее, ряд фактов в двухсторонних отношениях указывают на усиливающееся к марту 1959 года обострение тибетского вопроса во взаимодействии двух правительств. Так, в этой связи представляет интерес факт несостоявшейся поездки Дж. Неру в Тибет. Далай-лама, принявший участие в буддийском симпозиуме в Дели в ноябре 1956 года пригласил индийского лидера посетить Лхасу. Данное приглашение было согласовано с Пекином. Однако, в то время Премьер-министр был очень занят и отложил визит до сентября 1958 года. Когда же Дели направил запрос о намерении индийского руководства воспользоваться приглашением Далай-ламы, китайская сторона без объяснения причин отказала в продлении приглашения. С одной стороны, причины этого шага могли заключаться в нарастающих беспорядках в регионе. С другой же стороны, этот отказ можно трактовать в свете первых признаков кризиса доверия в Пекине по отношению к Индии. На кризис доверия между сторонами указывают также некоторые заявления Чжоу Эньлая, сделанные им до марта 1959 г. Уже в январе 1957 года во время своего визита в Индию, Премьер Госсовета в разговоре с индийским лидером заявил, что разворачивающееся в Тибете восстание является результатом деятельности оппозиционно настроенных тибетцев в районе Калимпонга (расположен у южного подножия Гималаев на индийской территории, недалеко от Ятуна), и тибетцев, приехавших в Индию из США1. Кроме того, Чжоу Эньлай указал на связь между встречей Далай-ламы и Дж. Неру в Пекине, когда тот был с визитом в Китае в октябре 1954 года, с беспорядками, которые затем имели место в регионе. Так, он сказал: «Когда Далай-лама поехал в Пекин на заседание ВСНП (и когда Вы встретили его там) эти люди [оппозиционеры – Н.П.] начали распространять слухи, что Далай-лама не собирается возвращаться, и это вызвало волнения»2. В качестве одной из причин выступлений тибетцев 1956 года Премьер Госсовета считал поездку Далай-ламы в Индию. Он сказал следующее по этому поводу: «В то время, когда Индия пригласила Далай-ламу и Панчен-ламу, китайское правительство знало, что 1 References on Tibet during talks between Jawaharlal Nehru and Chou En-lai (January 1957). PP. 2-3 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/195701ReferencesonTibet.pdf. 2 Там же. 58 какие-то неприятности должны случиться в Тибете после того, как они покинут Лхасу»1. Чжоу Эньлай также выразил мнение, что негативное влияние на ситуацию в Тибете исходит в немалой степени и от некоторых индийских политиков. Со слов Чжоу Эньлая, мэр Бомбея (Салебхой Абдул Кадер) и мэр Мадраса относятся к Тибету как к независимому государству, что вызывает у китайской стороны глубокое сожаление2. Самым серьезным вызовом для китайско-индийской дружбы в середине 1950-х гг. стало решение Далай-ламы остаться на неопределенный срок в Индии после упоминавшегося выше буддийского симпозиума. Чжоу Эньлай во время своего визита в Индию в ноябре 1956 г. и в январе 1957 г. на переговорах с Дж. Неру неоднократно указывал на негативные последствия для китайско-индийских отношений в том случае, если Индия «не выпустит» Далай-ламу в Тибет. Таким образом, китайское руководство считало, что Индия намеренно задерживает отъезд духовного лидера Тибета. Из слов Чжоу Эньлая напрашивался вывод, что между Далай-ламой и правительством Дж. Неру существовал некий тайный сговор и что именно поддержка Индии развязывает руки тибетским оппозиционерам и толкает их на борьбу с китайскими властями в регионе. При этом организационным центром беспорядков в Тибете, по мнению китайских руководителей, являлся Калимпонг, расположенный на территории Индии. Несмотря на то, что Дж. Неру обещал разобраться в ситуации и прекратить антикитайскую пропаганду в Калимпонге, уже в ноте от 10 июля 1958 года МИД КНР снова поднял этот вопрос. Калимпонг был назван базой подрывной деятельности «американской клики» и «клики Чан Кайши», а также «реакционных беженцев из Тибета» 3 . В качестве доказательства 22 января 1958 года Индии были представлены листовки антикитайского содержания из Калимпонга. Также в ноте назывались имена действовавших в Калимпонге лидеров тибетской оппозиции, наименования их организаций и средств печати. По сведениям Пекина, в Тибет из Калимпонга переправлялись не только агитматериалы, но и оружие. В ответной ноте от 2 августа 1958 года индийская сторона отвергла почти все пункты китайской ноты. Но обвинения Индии в попустительстве антикитайским элементам продолжились и в 1959 году. Взгляд на беспорядки в Тибете, как на «провокации» враждебных Китаю зарубежных сил, безусловно, был выгоден Пекину. В таком случае все внутренние проблемы в Тибетском районе можно было свалить на «происки» извне. Таким образом, 1 Там же. Там же. 3 Notes, Memoranda and Letters exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China 1954 –1959 // WHITE PAPER I (1954- 1959). Ministry of External Affairs, Government of India. Extracts. P. 71 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper1.pdf. 2 59 автор считает, что независимо от того, существовали или нет на самом деле повстанческие базы тибетцев на индийской территории, китайская сторона все равно бы утверждала, что вся вина за нестабильность в регионе лежит на «империалистах» и их агентуре. Однако в то время китайское руководство не выражало этот взгляд публично и лишь транслировало его через дипломатические каналы. В публичном пространстве о данной позиции китайского правительства было заявлено только после мартовского восстания, что было крайне негативно встречено индийской общественностью. После подавления мартовских беспорядков, информагентство «Синьхуа» 28 марта 1959 г. выпустило коммюнике, где это событие было описано не иначе, как «бунт крепостников и реакционеров». В соответствии с сообщением, основную поддержку восставшим оказали «клика Чан Кайши» и «иностранные империалисты». Базой «мятежа» объявлялся Калимпонг в Индии. В коммюнике подверглось критике открытое обсуждение тибетского вопроса в индийском парламенте. В частности, в коммюнике было написано: Китай рассматривает «такое обсуждение внутренних дел дружественной страны невежливым и нетактичным»1. Когда 31 марта 1959 года Далай-лама благополучно пересек границу между Индией и Тибетом, в китайской прессе появились статьи о том, что Далай-лама был «выкран» «индийскими экспансионистами» 2 . И, несмотря на неоднократные заявления самого Далай-ламы, что это неправда и никакого принуждения не было 3, китайская пресса продолжала печатать статьи о захвате духовного лидера Тибета индийцами. Более того, сами сообщения Далай-ламы, написанные в Тезпуре и Муссури были объявлены китайскими газетами фальшивками, составленными индийским МИДом. Китайское руководство было против любого обсуждения тибетской проблемы, как в индийской прессе, так и в индийском парламенте. И то, что правительство Дж. Неру не препятствовало публичному обсуждению данной проблемы, говорило, по мнению Пекина, об его недружественной политике по отношению к КНР. В этой связи стали подвергаться пересмотру оценки индийского лидера китайским руководством, что было в скором времени отражено на страницах китайской прессы и в выступлениях руководителей КНР. Справедливости ради необходимо отметить, что в первые полтора месяца после тибетского восстания в марте и апреле 1959 г., китайские СМИ не только не осуждали Дж. Неру за то, что он не смог воспрепятствовать антикитайским настроениям в индийском 1 Chakravarti P.C. India's China policy. Bloomington, 1962. P. 89. Жэньминь жибао, 3 мая 1959 г.; 7 мая 1959 г. 3 The Dalai Lama's Press Statements // Statement issued at Tezpur. 18th April, 1959. PP. 2, 5 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/Tezpur.pdf. 2 60 обществе, но, наоборот, цитировали «правильные» высказывания индийского Премьерминистра о Тибете, идущие вразрез с мнением некоторых других «враждебных Китаю» индийских политиков. Например, в сообщении информагентства «Синьхуа» от 29 марта 1959 г. говорилось о том, что Дж. Неру выступил против проведения обсуждения тибетских событий в индийском парламенте на том основании, что Индия «не желает вмешиваться во внутренние дела Китая» 1 . Индийский лидер и партия Индийский национальный конгресс (ИНК) противопоставлялись правым политическим силам республики. По мнению китайской стороны, именно они призывали индийское правительство вмешаться в решение тибетского вопроса и всячески подчеркивали в своих выступлениях независимый статус Тибета. Тем не менее, уже с середины апреля 1959 г. информагентство «Синьхуа» стало публиковать противоречащие позиции Пекина заявления индийского Премьер-министра и некоторых лидеров партии ИНК о Тибете. Например, 14 апреля Дж. Неру заявил, что «основные причины тибетского восстания лежат глубоко в народных настроениях»2; 22 апреля он заявил, что тибетским беженцам будет предоставлена широкая свобода слова, и индийское правительство не будет препятствовать опубликованию «Декларации Далайламы» о «независимости Тибета»3. Тем не менее, из публикаций китайской прессы в то же время напрашивался вывод, что эти неприятные для Пекина заявления легко объясняются давлением, которое оказывали на Дж. Неру «империалисты» вне и внутри Индии. Китайская сторона приводила следующие примеры такого давления: 24 апреля появилось сообщение, что тайваньские СМИ считают Дж. Неру автором «Декларации о независимости Тибета» и этим самым «используют тибетский мятеж, чтобы атаковать Китай» 4 ; Г. Трумэн 1 мая призвал Дж. Неру отказаться от нейтралитета и занять активную позицию по отношению 1 Нихэлу цзю во го Сицзан паньлуань фабяо шэнмин (Неру сделал заявления о тибетском мятеже). Синьхуа. Пекин, 29.03.1959 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=2353 (дата обращения: 11.01.2011). 2 Цзай Иньду ихуэй вайцзяо цзысюнь вэйюаньхуэй шан Нихэлу тань Сицзан паньлуань шицзянь (Во время заседания консультационного совета по внешней политике индийского парламента, Неру обсудил тибетский мятеж). Синьхуа. Пекин, 14.04.1959 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=2458 (дата обращения: 11.01.2011). 3 Цзай Иньду ляньбанюань чжун Нихэлу тань гуаньюй далай дэ вэньти (Неру затронул вопрос о Далай-ламе в верхней палате индийского парламента. Синьхуа). Пекин, 22.04.1959 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=2513 (дата обращения: 11.01.2011). 4 Тайвань «Чжунго синьвэнь» шо совэй Далай шэнмин есю ши Нихэлу се дэ (Реакционные силы в Азии используют тибетский мятеж для атаки на Китай). Синьхуа. Пекин, 24.04.1959 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=2547 (дата обращения: 11.01.2011). 61 к тибетскому вопросу 1 и др. Внутри Индии, констатировала китайская сторона, также немало сторонников сближения с «империалистами», которые хотели бы видеть Дж. Неру в своих рядах (например, сообщение информагентства «Синьхуа» от 27 апреля об «индийских экспансионистах») 2 . Из этих сообщений следовало, что позиция Дж. Неру относительно тибетской проблемы достаточно противоречива, но в целом правильна. При этом есть «реакционные» силы, которые стремятся перетянуть индийского лидера на свою сторону и рассорить его с Китаем, что временами им удается. В любом случае, опубликование, пусть и без комментариев, нелицеприятных для Пекина высказываний Дж. Неру было первым признаком потери доверия к индийскому Премьер-министру со стороны китайского руководства. Это явилось и первым этапом в развернувшейся в начале мая кампании критики в отношении индийского лидера. Вторым этапом этой кампании стало опубликование в китайских СМИ критических статей о Дж. Неру из некитайских газет, что являлось отражением метода опосредованной критики через иностранные СМИ. Такого рода критические заметки печатались без комментариев и с кавычками, однако, сигнализировали о повышении степени недовольства политикой Дж. Неру среди китайских руководителей. Если в 1950 г. Дж. Неру критиковался посредством пакистанских газет, что на том этапе означало смягчение китайской риторики после открытых обвинений индийского лидера в пособничестве «империализму» годом ранее, то в конце апреля 1959 г. использование этого метода, наоборот, явило собой ужесточение кампании критики в отношении индийского Премьер-министра. Так, через цейлонскую печать, китайский читатель мог узнать, что Дж. Неру «делает угодные империалистам заявления», дает волю «мысленному беспорядку» и из-за этого «не может понять истинное положение в Тибете» 3 . А цитата из индийской газеты информировала китайского читателя, что «Декларация Далай-ламы», в которой Тибет объявлялся независимым, была составлена не кем иными, как самим Дж. Неру и его соратником К. Меноном (министр обороны Индии)4. 1 Дулумэнь чжоума во го ши циньлюэчжэ (Трумэн назвал Китай агрессором). Синьхуа. Пекин, 01.05.1959 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=2889 (дата обращения: 11.01.2011). 2 Иньду «шаньдянь» чжоубао фабяо пинлунь яньчи Иньду фаньдунпай жэчжун фаньхуа лэнчжань (Индийский еженедельник «Молния» опубликовал статью о необходимости осуждения реакционеров, желающих холодной войны с Китаем). Синьхуа. Пекин, 27.04.1959 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=2681 (дата обращения: 11.01.2011). 3 Ячжоу гэ го гунчжэн юлунь фачу чжэни хушэн (Честная общественность стран Азии сделала справедливый призыв). Синьхуа. Пекин, 24.04.1959 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=2566 (дата обращения: 11.01.2011). 4 Иньду «сычао» чжоукань тоулу цзюшо совэй далай шэнмин ши Мейнун хэ Нихэлу цицао (Индийский еженедельник «Тенденция» раскрыл факт, что «Декларация Далай-ламы» составлена Неру и Меноном). Синьхуа. Пекин, 27.04.1959 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию 62 Не менее серьезным сигналом было опубликование китайскими СМИ одобрительных отзывов в отношении неприятных для Пекина высказываний и выступлений индийского лидера в «империалистической прессе» (например, одобрение английскими газетами речи Дж. Неру от 27 апреля 1959 г.)1. Вызвавшее наибольшее раздражение китайской стороны стало выступление Дж. Неру в Лок Сабхе (Нижняя палата индийского парламента) 27 апреля 1959 г. Она была напечатана целиком в китайских СМИ и получила массу негативных отзывов. Что же так сильно не устроило Пекин в речи индийского лидера? Дж. Неру назвал ситуацию в Тибете «трагедией» и причиной мартовского восстания объявил «сильное национальное чувство». Критику Пекина в адрес тех индийских политиков и СМИ, которые выразили отличные от КНР мнения, Дж. Неру посчитал высказанной «на языке холодной войны»2. Китайское население призывалось «тщательно изучить и обсудить выступление 3 Неру» , что собственно и было сделано в начале мая 1959 года. Так, на собрании Всекитайской федерации молодежи от 2 мая речь индийского лидера подверглась осуждению, как «вмешательство во внутренние дела КНР», «искажение правды о ситуации в Тибете» и «осуществление жестокой атаки на Китай». «Взгляд Неру на тибетский вопрос в корне отличается от нашего»; Он сочувствует не тибетскому народу, а «пьющей ему кровь кучке реакционных помещиков», - такие высказывания звучали из уст участников собрания 4 . Именно это выступление Дж. Неру стало поводом для третьего этапа критической кампании против индийского лидера в апреле-мае 1959 г. в китайских СМИ. Осуждение главы Индии стало осуществляться напрямую, а не через цитирование газет иностранных государств. Учитывая, что критические статьи публиковались в таких освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=2693 (дата обращения: 12.01.2011). 1 Инго баочжи вэй Нихэлу цзянхуа хэцай (Английская пресса похвалила речь Неру). Синьхуа. Пекин, 30.04.1959 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=2858 (дата обращения: 12.01.2011). 2 Инго баочжи вэй Нихэлу цзянхуа хэцай (Английская пресса похвалила речь Неру). Синьхуа. Пекин, 30.04.1959 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=2858 (дата обращения: 12.01.2011). 3 Цин дацзя лай яньцзю Нихэлу дэ цзянхуа (Просим изучить речь Неру). Редакция «Жэньминь жибао». Пекин, 01.05.1959 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=2901 (дата обращения: 12.01.2011). 4 Цюаньго цинлянь вэйюань хэ лайцзин шаошу миньцзу циннянь цзотань Нихэлу дэ цзянхуа (Молодежь Всекитайской федерации молодежи и молодые представители нацменьшинств обсудили речь Неру). Редакция «Жэньминь жибао». Пекин, 03.05.1959 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=2959 (дата обращения: 12.01.2011). 63 партийных средствах печати, как «Жэньминь жибао», выраженные в них оценки не могли не разделяться правящей верхушкой КНР. Китайские политики стали сомневаться в «нейтралитете» Дж. Неру. Вот что пишут аналитики ЦРУ в рассекреченном докладе о китайско-индийских отношениях относительно оценок китайским правительством тех или иных нейтральных лидеров: «Мерой нейтрального лидера, в их глазах (китайского руководства – П.Н.), было, соглашается ли он с основной линией китайской внешней политики или, по крайней мере, воздерживается ли он от какой-либо критики относительно нее. По их мнению, Сианук был отличным примером нейтрального лидера, в то время как Насер, выступавший против некоторых решений Пекина во внешней политике, таковым не являлся. Почти как Насер, Дж. Неру в 1958 г. подвергал сомнению «мудрость» некоторых решений Пекина или отказывался поддержать их»1. И действительно, индийский Премьер-министр был против осуждения Пекином политики лидера Югославии Б. Тито и его взгляды разнились с китайскими относительно событий в Венгрии в 1956 г. Апофеозом третьего этапа критической кампании против Дж. Неру в начале мая 1959 г. стала статья «Революция в Тибете и философия Неру» в «Жэньминь жибао» от 6 мая. Надо отметить, что данная статья не осуждала индийского Премьер-министра. Она представляла собой скорее подробное разъяснение положения в Тибете и увещевание Дж. Неру не поддаваться на провокации «империалистов» и «экспансионистов». «Неру – глубокоуважаемый нами Премьер-министр дружественной соседней страны, один из самых авторитетных политиков в мире… друг Китая…борец с империализмом и агрессией», - так характеризовался глава Индии в статье. Рассуждения авторов статьи относительно позиции индийского лидера по тибетскому вопросу строились примерно следующим образом: «Если соглашаться с логикой Дж. Неру, то не только на революцию в Тибете нужно наложить запрет, но и на революцию во всем Китае». Получается, что он «сочувствует» не только тибетскому народу, но и китайскому народу. Однако китайская сторона «надеется», что Дж. Неру относится к тем «индийским друзьям», которые сгоряча, без достаточной информированности делают неприятные для Китая высказывания. И как только они увидят, что действительно произошло в Тибете, они естественным образом изменят свою позицию. «Мы не требуем того, чтобы господин Неру изменил свои философские, исторические и политические взгляды. В сознании господина Неру существуют явные противоречия, но мы не собираемся обсуждать, как их разрешить». «Нынешняя проблема заключается в том, что существует группа индийцев, и, к несчастью, 1 The Sino-Indian Border Dispute // Section 1 (1950-1959) of the CIA working paper. 2 March 1963. Approved for release in May 2007. P. 39 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-07.pdf. 64 господин Неру среди них, которые хотят, чтобы мы поступали в соответствии с их позицией». Авторы статьи не забыли упомянуть и визит Дж. Неру к Далай-ламе в Муссури в апреле 1959 г. и отрицание им выдвинутого Пекином аргумента, что Далайлама был похищен «мятежниками». Вот что они пишут: «Индийское правительство настаивает, что Далай-лама не был похищен мятежниками, а является их вождем, если действительно так, то торжественный прием Далай-ламы и визит главы правительства Дж. Неру в Муссури, разве не продиктованы намерением наладить сотрудничество с лидером мятежников дружественного государства?». Тем не менее, статья заканчивалась вполне оптимистично: «Премьер-министр Неру не похож на людей, явно желающих Китаю зла. У него с нами есть некоторые расхождения по тибетскому вопросу, но, в целом, он придерживается китайско-индийской дружбы - относительно этого у нас нет никаких сомнений». Кроме этого, статья содержит много «дружественных» цитат Дж. Неру разных лет1. 6 мая 1959 г. в день опубликования статьи о Дж. Неру в «Жэньминь жибао» Мао Цзэдун упомянул индийского лидера в своей речи перед делегациями одиннадцати социалистических стран, включая СССР, и работниками их дипломатических представительств. Он использовал достаточно яркие метафоры. Например, Председатель КНР начал свое выступление с того, что в Китае много литературных произведений об отношениях людей и чертей. «В мире есть люди, которые боятся чертей и которые не боятся чертей… Чем сильнее их боишься, тем их больше, чем слабее их боишься, тем их меньше», - сказал китайский лидер 2 . «Сейчас в мире немало чертей. В западном мире целая свора чертей, то есть империалистов. В Азии, Африке, Латинской Америке также большая свора чертей, то есть империалистических прихвостней, реакционеров. Что за человек Неру? Он умеренный представитель буржуазии, отличный от правого крыла. В целом, обстановку в Индии я оцениваю положительно. Там четыреста миллионов человек. Неру не может не отражать их волю. Тибетский вопрос – большое дело, там крупные волнения, которые еще будут продолжаться, полгода, может быть год»3. С одной стороны, Мао Цзэдун напрямую не отнес Премьер-министра Индии к категории «империалистических прихвостней» и «реакционеров», с другой стороны, вопрос «Что за человек Неру?» демонстрирует тот факт, что китайское руководство стало сомневаться в 1 Сицзан дэ гэмин хэ Нихэлу дэ чжэсюэ (Революция в Тибете и философия Неру). Редакция «Жэньминь жибао». Пекин, 06.05.1959 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=3099 (дата обращения: 12.01.2011). 2 Мао Цзэдун вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Мао Цзэдуна о внешней политике). Пекин, 1994. С. 374. 3 Там же. С. 374-375. 65 дружественных намерениях индийского Премьер-министра, его политических взглядах, его принадлежности к «некоммунистическим патриотическим силам». В том же негативном ключе выразился и Чжоу Эньлай на вышеупомянутой конференции. Проанализируем эту речь. Чжоу Эньлай сказал следующее: «Неру и представители индийской элиты очень боятся реформ в Тибете, выступают против них, даже говорят, что реформы невозможны… Таким образом возникла проблема вмешательства во внутренние дела моей страны и нарушения Пяти принципов мирного сосуществования»1. Дж. Неру обвинялся в том, что он желает видеть Тибет отсталым, в виде «буферного государства» между Индией и Китаем. По мнению Чжоу Эньлая, в этом основа его мышления и из-за этого возник китайско-индийский спор. Часть индийской элиты рассматривает Тибет в качестве вассала Китая, другая часть – в качестве протектората Китая. «По словам Неру, часть индийской элиты сочувствует тибетцам… Неру говорит, что это «инстинктивная реакция» индийцев. Это очень верно, ведь это действительно инстинктивная реакция их социального класса» 2 . Здесь Чжоу Эньлай подчеркивает классовое происхождение Дж. Неру и этим самым относит его к «чужим», к «буржуазии». Также он намекает на двуличие Дж. Неру: «Неру, с одной стороны, говорит, что клеветнические атаки индийской прессы не имеют никакой связи с индийским правительством, их публикуют потому, что в Индии существует свобода слова, но, с другой стороны, он также говорит, что согласен с ними по всем пунктам. Эти вещи противоречат друг другу»3. Далее Чжоу Эньлай подчеркивает связь «империалистов» с Дж. Неру. Сначала он говорит о тех, кто против проведения реформ в Тибете и несколько раз упоминает Великобританию. Затем в том же контексте появляется Премьер-министр Индии: «Неру также понимает, что их действия не приведут к прекращению умиротворения Тибета, реформы обязательно будут осуществлены, идея «буферного государства» уйдет в небытие. Останется только холодная война. Они хотят использовать холодную войну и политическое давление, чтобы организовать трехстороннюю китайско-индийско- тибетскую конференцию и начать вмешиваться во внутреннюю политику КНР»4. Чжоу Эньлай не говорит прямо, что Дж. Неру относится к «империалистам», но задает вопрос: «если он понимает, что они замышляют, то почему способствует претворению в жизнь их замыслов?». 1 Чжоу Эньлай вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Чжоу Эньлая по внешней политике). Пекин, 1990. С. 268. 2 Там же. С. 270. 3 Там же. С. 275. 4 Там же. 66 Премьер-министр КНР так заключает свою оценку Дж. Неру: «Индийский народ желает сохранить китайско-индийскую дружбу. Неру не может не отражать этот настрой Это также рождает противоречия в каждом его выступлении. Мы будем проводить многостороннюю политику по отношению к Неру, будем бороться за него, будем критиковать, будем сближаться и будем противостоять»1. Дж. Неру в оценке Чжоу Эньлая выступает, как личность, находящаяся в конфликте с самим собой. С одной стороны, он не может не отражать настроения индийского народа, который хочет дружбы с Китаем, с другой, на него оказывают влияние реакционные представители индийской элиты, которые используют классовое происхождение индийского Премьер-министра и пытаются вовлечь его в союз с «империалистами» и надавить на Китай. Кроме этого, Чжоу Эньлай выразил сомнение в «наивности» Неру. Премьер-министр Индии все понимает и главный вопрос, если он все понимает, то почему делает неприятные для Пекина высказывания и не пытается воспрепятствовать возникновению антикитайских настроений в индийской прессе и части индийского общества? Либо он делает это намеренно, и он такой же «империалист», либо ненамеренно и просто испытывает серьезное давление со стороны реакционных сил в индийском правительстве. На тот момент и Мао Цзэдун и Чжоу Эньлай скорее склонялись ко второму предположению, по крайней мере, в открытых выступлениях по внешнеполитической обстановке. В речи Чжоу Эньлая особенно важна последняя фраза, которая формулирует линию поведения по отношению к Дж. Неру. Она надолго станет основной в отношениях китайских лидеров с индийским Премьер-министром - политика «сближения и противостояния». Об особенностях такой политики не столько в отношении с Индией, сколько в отношении других стран Чжоу Эньлай заявлял еще на торжественном собрании, посвященном основанию МИД КНР 8 ноября 1949 г. (!): «У дипломатии есть два аспекта: сближение и противостояние. У нас с братскими странами также есть расхождения. Иными словами, стратегически нам нужно объединяться с братскими странами, тактически мы не можем не критиковать их. Стратегически мы противостоим империалистическим государствам, тактически время от времени можем объединяться с ними по отдельным вопросам»2. Таким образом «политика сближения и противостояния» 1 это теоретическое положение китайской внешнеполитической доктрины, Чжоу Эньлай вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Чжоу Эньлая по внешней политике). Пекин, 1990. С. 276. 2 Там же. С. 2-3. 67 сформулированное на самом раннем этапе существования Китайской Народной Республики. Но особенно серьезным сигналом, возвестившим конец «медового месяца» китайско-индийской дружбы стало заявление китайского посла в Индии Пань Цзыли от 16 мая 1959 г. Из его слов следовало, что Индия не должна вмешиваться в тибетские дела, так как она не сможет воевать на два фронта. «Друзья! – писал китайский посол, Нам кажется, что вы также не можете иметь два фронта. Не так ли?» 1 . Впервые пусть в туманной форме была выражена мысль о возможности военного противостояния двух стран. Известно, что данное заявление было изначально составлено самим Мао Цзэдуном 13 мая, и лишь затем публично высказано китайским послом2. Исходя из действий, которые предпринимала китайская сторона в 1959 году в Тибетском районе, она стремилась всячески вытеснить индийское присутствие в Тибете. Так, в тибетской прессе стала вестись антииндийская пропаганда. Например, в официальной ноте индийского правительства от 24 июля 1959 года было указано на несколько публикаций в тибетоязычных газетах, в которых Индия представлялась как «ярая последовательница британского империализма». Так в ежедневном издании «Лхаса» была напечатана статья об индийском торгпредстве в Гьянцзэ. В статье говорилось о том, что индийский отряд, ушедший из Гьянцзэ по Соглашению 1954 года, до своего отбытия в Индию занимался всякими бесчинствами на территории за пределами торгпредства, в частности, он насильно вымогал зерно и корм для скота у местного населения, вытаптывал на лошадях поля сельчан 3 . Как следует из ноты, такого рода публикаций появлялось достаточно много в то время. Кроме этого, само торгпредство в Гьянцзэ не функционировало с 1954 года. Дело в том, что в июле 1954 года здание торгпредства было разрушено в ходе наводнения. В результате погибли некоторые сотрудники торгпредства и его глава. Несмотря на многочисленные запросы индийского МИДа, китайская сторона чинила многочисленные препятствия попыткам индийцев построить новое здание и возвести плотины для недопущения подобных происшествий. Неоднократно индийские граждане терпели притеснения и ограничения передвижения со стороны китайских властей. Так, кашмирские мусульмане и ладакхские 1 Notes, Memoranda and Letters exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China 1954 –1959 // WHITE PAPER I (1954- 1959). Ministry of External Affairs, Government of India. Extracts. P. 92 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper1.pdf. 2 Мао Цзэдун вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Мао Цзэдуна о внешней политике). Пекин, 1994. С. 377. 3 Notes, Memoranda and Letters exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China 1954 –1959 // WHITE PAPER I (1954- 1959). Ministry of External Affairs, Government of India. Extracts. P. 95 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper1.pdf. 68 ламы, поселившиеся в Тибете еще до подписания Соглашения 1954 года считали себя индийцами. Китайская администрация фактически насильно склоняла их к признанию себя гражданами КНР. Граждане Индии были стеснены в движении в Тибете. Например, торговые представители не могли покидать пределы торгпредств. Магазины индийских торговцев закрывались без объяснения причин и какой-либо компенсации. Почтовому сообщению между Индией и Тибетом ставились преграды. Такие же ограничения и препятствия чинились подданным гималайских государств (Бутан, Сикким), за внешние отношения которых отвечало индийское правительство. Особенно это было характерно для подданных Бутана, что было отражено в индийских нотах протеста от 19 и 20 августа 1959 гг.1 Вместе с тем, китайская сторона отвергла все ноты протеста индийского правительства, в которых были перечислены упомянутые выше факты. На ужесточение ограничений для граждан Индии на территории Тибетского района косвенно указывает резкое падение индийско-тибетской торговли. В июле 1959 года хождение индийской валюты на территории Тибета объявлялось незаконным, а ценность тибетских денег была понижена до 25% от прежнего номинала. 6 августа 1959 года Дж. Неру сообщил парламенту о резком снижении товарооборота с Тибетом. Так, по его сведениям, в феврале импорт из этого региона составлял 1,5 млн. рупий, а экспорт – 1 млн. К июню импорт уже составлял 200 тыс. рупий, а экспорт соответственно 300 тыс.2 Таким образом, экспорт из Индии в Тибет в первом квартале 1960 г. упал по сравнению с аналогичным периодом 1959 г. на 91%3. Еще одной причиной спада торговли мог явиться тот факт, что после прокладки Сычуаньско-Тибетской и Цинхайской автодорог в 1956-1957 гг., в Ятуне – основном центре индийско-тибетской торговли была установлена таможня. Индийские торговцы стали облагаться налогами, и проходить тщательную проверку. Это естественно вызывало недовольство местных индийских властей4. Такие ограничительные меры могли явиться следствием недоверия Пекина к Индии после событий марта 1959 г. Видимо, китайское руководство опасалось, что под видом торговцев или паломников в Тибет могут прибыть провокаторы и агенты влияния 1 Notes, Memoranda and Letters exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China 1954 –1959 // WHITE PAPER I (1954- 1959). Ministry of External Affairs, Government of India. Extracts. PP. 115-117 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper1.pdf. 2 Chakravarti P.C. India's China policy. Bloomington, 1962. P. 99. 3 Кан Миньцзюнь. 1954 нянь чжун инь седин юй чжун инь бяньцзе чжэндуань – хэпин гунчу усян юаньцзэ чуанли 50 чжоунянь хуэйгу (Китайско-индийское Соглашение 1954 г. и китайско-индийский пограничный конфликт – к 50-летию с основания Пяти принципов мирного сосуществования) // Изучение новейшей истории Китая. Ноябрь 2004. № 6 (11). С. 62. 4 Там же. 69 Индии, которые попытаются снова всколыхнуть народные массы для очередного «мятежа». 2. Китайско-индийский территориально-пограничный спор как ключевой вопрос двустронних отношений и его влияние на связи Китая с соседними странами (СССР, Бирма, Непал, Бутан, Сикким). Обострение тибетского вопроса в двусторонних отношениях проходило на фоне эскалации территориального спора между «азиатскими гигантами». Изначально, поводом к появлению территориально-пограничной проблемы в китайско-индийских отношениях послужили изданные в КНР в начале 1950-х гг. карты, на которых как принадлежащие КНР были обозначены достаточно обширные районы в приграничных с Китаем штатах Индии, а также достаточно большая территория Востока и Северо-Запада Бутана. Когда Дж. Неру в ходе своего визита в КНР указал на эти «странные карты», Чжоу Эньлай успокоил его, сказав, что это старые, еще не пересмотренные карты. Однако, аналогичные карты продолжали печататься и в последующие годы, причем это уже были не репродукции времен Китайской республики, а новые карты, одобренные соответствующими ведомствами правительства КНР. Озабоченность индийского правительства этими картами была высказана 21 августа 1958 года. В соответствующей ноте индийская сторона потребовала объяснить, почему в 95-ом выпуске журнала «Чайна пикториал» от июля 1958 года была напечатана карта, на которой часть районов, принадлежащих Индии, была помечена цветом КНР (4/5 Северо-восточного пограничного агентства 1, некоторые районы на севере штата УттарПрадеш и большая часть территории Ладакха (штат Джамму и Кашмир)). Кроме этого, в китайскую территорию были включены весь район Ташиган в Бутане и обширные территории на Северо-Западе этого же гималайского королевства2. С тем же требованием выступил Дж. Неру в письме Чжоу Эньлаю от 14 декабря 1958 года. Однако, как в ответной ноте китайского правительства от 3 ноября 1958 года, так и в ответном письме Чжоу Эньлая от 23 января 1959 года было заявлено, что китайское правительство еще не изучало пограничный вопрос с Индией, который, безусловно, существует, и не направляла какие-либо специальные комиссии, которые бы провели 1 Создано в 1950 г. на территории южнее «линии Макмагона». Notes, Memoranda and Letters exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China 1954 –1959 // WHITE PAPER I (1954- 1959). Ministry of External Affairs, Government of India. Extracts. P. 51 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper1.pdf. 2 70 исследование спорных территорий, поэтому оно не может издавать новые карты, и вынуждено руководствоваться картами, изданными до 1949 года. Более того, Чжоу Эньлай в своем ответном письме высказал общее недоумение Пекина относительно того, как на индийских картах обозначен западный участок границы с Китаем1. На самом деле, китайская сторона понимала, что Индию в целом устраивала граница, сложившаяся к 1954 г. Она могла направить Индии большую ноту о своих территориальных притязаниях, но, видимо, посредством карт намеревалась, прежде всего, прозондировать позицию Дели. По мнению руководства КНР, время для разрешения пограничного вопроса еще не созрело. До 1954 г. оно не созрело потому, что все силы Китая были сосредоточены на Корейской войне. Немалые ресурсы требовались также для «освобождения» Тибета. В середине 1950-х гг. причины нежелания Пекина обсуждать пограничный вопрос с Индией заключались в том, что, во-первых, Пекин еще недостаточно закрепился в Тибете и осложнения в отношениях с Индией могли коренным образом дестабилизировать обстановку в этом районе, доступ к которому, к тому же, осуществлялся через индийскую территорию, и, во-вторых, в том, что необходимый, по мнению китайского руководства, для благоприятного урегулирования пограничного вопроса уровень китайско-индийской дружбы еще не был достигнут к рассматриваемому периоду. Требовались время и много усилий, чтобы настроить общественное мнение Индии на хорошее отношение к Китаю, что в свою очередь могло создать благоприятную атмосферу, при которой только стороны могли бы найти взаимопонимание. Интересно, что среди проблем КНР с соседними странами, перечисленными Мао Цзэдуном в беседе с Премьер-министром Индонезии 26 мая 1955 г., относительно Индии был упомянут лишь «тибетский вопрос». При этом в отношении Бирмы, например, было прямо сказано о наличии «пограничной проблемы» между государствами 2. Тем не менее, в 1954 г. пограничным подразделениям НОАК было дано указание блокировать продвижение индийцев, если они оказывались на спорной территории. Вместе с тем, применение оружия запрещалось. Кроме этого, китайские военные должны были детально фиксировать все случаи незаконного перехода границы с индийской стороны. Внешнеполитическим структурам было дано указание обрабатывать такого рода информацию, и выражать свою озабоченность относительно случаев незаконного перехода границы по дипломатическим каналам. При этом в инструкциях говорилось, что 1 Notes, Memoranda and Letters exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China 1954 –1959 // WHITE PAPER I (1954- 1959). Ministry of External Affairs, Government of India. Extracts. P. 62 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper1.pdf. 2 Мао Цзэдун вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Мао Цзэдуна о внешней политике). Пекин, 1994. С. 210. 71 условия для разрешения пограничной проблемы еще не созрели, поэтому пока необходимо не допускать обострения ситуации на границе и сохранять статус-кво1. Нужно также отметить, что о территориальных вопросах с соседними странами Чжоу Эньлай заявил еще в речи во время заседания Политического совета Конференции стран Азии и Африки в Бандунге 23 апреля 1955 г. Он сказал: «Китай граничит с двенадцатью странами, и граница с некоторыми из них еще не делимитирована. Мы собираемся определить пограничную линию с ними, но до этого согласны сохранять статус-кво… Мы будем удерживать наше правительство и народ от пересечения границы. В случае если будут возникать такого рода инциденты, то мы готовы признать свою ошибку и немедленно вернуться на свою сторону границы»2. Обращает на себя внимание тот факт, что Премьер Госсовета не уточнил, с какими же конкретно странами Китай имеет территориальные вопросы. Удивительно также то, что индийское руководство не сделало подобного рода запроса по итогам Конференции. С июня 1954 года появились первые официальные ноты КНР, в которых перечислялись инциденты на границе. В июне 1954 года такой инцидент произошел в районе Бара Хоти (китайский вариант Ужэ). В ноте от 17 июля 1954 года китайская сторона обвинила тридцать индийских солдат в незаконном проникновении на китайскую территорию через проход Нити3. Индия в ответной ноте от 27 августа 1954 года указала, что Бара Хоти расположен южнее прохода Нити и поэтому является индийской территорией. В июле 1955 года уже Индия подала ноту протеста против незаконного, по ее мнению, проникновения китайцев и разбивки ими лагеря в районе Бара Хоти. В китайской ответной ноте говорилось о вторжении индийцев в Бара Хоти 25 июня 1955 года, при этом, по сведениям китайцев, никто из граждаснких служащих и военного контингента со стороны Тибетского района Китая не пересекал проход Нити4. Китайская сторона считала Ужэ расположенным севернее прохода Нити, в то время как индийцы ассоциировали его с Бара Хоти, находящимся южнее данного прохода, а значит, по мнению Дели, «Ужэ» являлся индийской территорией, и размещение там китайцев 1 Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 208. 2 Чжоу Эньлай вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Чжоу Эньлая по внешней политике). Пекин, 1990. С. 130. 3 Notes, Memoranda and Letters exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China 1954 –1959 // WHITE PAPER I (1954- 1959). Ministry of External Affairs, Government of India. Extracts. P. 7 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper1.pdf. 4 Notes, Memoranda and Letters exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China 1954 –1959 // WHITE PAPER I (1954- 1959). Ministry of External Affairs, Government of India. Extracts. P. 11 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper1.pdf. 72 рассматривалось ими как нарушающее взаимные договоренности, достигнутые в апреле 1954 года. Начиная с 1955 года между индийской и китайской сторонами шли консультации по принадлежности Бара Хоти. Пекин так и не признал, что Бара Хоти расположен южнее прохода Нити. И, как мы увидим ниже, обоснование индийской стороной своей правоты тем, что Нити – пограничный перевал между Индией и китайским Тибетом абсолютно не имело смысла, так как Китай не признавал установленные в Соглашении от 29 апреля 1954 года перевалы для индийско-тибетской торговли, как пограничные. В 1958 году индийское правительство жаловалось, что несмотря на договоренности о невступлении в Бара Хоти вооруженного персонала, китайские военнослужащие были замечены в этом районе в сентябре того же года. Инциденты на границе происходили и в других местах. Так 5 ноября 1955 года индийская сторона подала жалобу китайскому послу, в которой говорилось, что 15 сентября 1955 года индийский отряд в районе Дамзана (к югу от Нити) был остановлен двадцатью китайскими солдатами. Только чудом удалось избежать вооруженного столкновения. Также 2 мая 1956 года, Индия потребовала немедленного ухода китайского отряда в составе 12 человек из района восточнее Нилана. 1 сентября 1956 года десять китайских военнослужащих были замечены в районе южнее прохода Шипки. 10 сентября отряд, снова в составе 10 человек, был замечен приблизительно в том же районе, причем на требование индийских пограничников покинуть индийскую территорию, китайские солдаты стали кидать в индийцев камни и пригрозили применить ручные гранаты 1. Более того, они остались на том же месте 11 и 12 сентября. 20 сентября индийский патруль столкнулся уже с двадцатью китайскими военными. При этом индийская сторона настаивала, что «в свете того факта, что Шипки-Ла является четкой границей и признан таковой по Китайско-индийскому соглашению от 29 апреля 1954 года, правительство Индии рассматривает любое пересечение этого прохода вооруженными подразделениями как акт агрессии, которому оно будет сопротивляться»2. 2 июля 1958 года пришло сообщение, что военнослужащие КНР оккупировали форт Курнак, расположенный в кашмирском Ладакхе (западный сектор границы). В свете этих фактов, возникает вопрос: почему инциденты на китайскоиндийской границе стали происходить в 1954 г. после заключения Соглашения 29 апреля 1 Ibid. P. 22. Notes, Memoranda and Letters exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China 1954 –1959 // WHITE PAPER I (1954- 1959). Ministry of External Affairs, Government of India. Extracts. P. 23 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper1.pdf. 2 73 1954 г.? И почему они не происходили в предшествующие годы? Скорее всего, это связано с тем, что китайская сторона, несшая бремя Корейской войны и «освобождения» Тибета, дала инструкции своим пограничным подразделениям не соприкасаться с индийцами и давать им беспрепятственно продвигаться на спорную территорию. В 1954 г. после завершения Корейской войны и более или менее закрепившись в Тибете, Пекин приказал своим отрядам блокировать это продвижение. Так и стали возникать первые инциденты на границе, которые в Дели рассматривались на тот момент, как мелкие спорные вопросы, не требующие внимания глав государств. Тревожным сигналом для индийцев стала проложенная в районе Аксайчина (Ладакх, княжество Джамму и Кашмир) Синьцзян – Тибетская дорога (или дорога ЕченГарток), строительство которой шло с 1956 года и закончилось в сентябре 1957 года (19 месяцев). Протяженность дороги составляла более 1200 км. Впервые свою озабоченность данной дорогой индийская сторона высказала в ноте от 18 октября 1958 года. Эта дорога была проложена фактически без ведома Дели. Это стало возможно, во-первых, благодаря большой высоте плато Аксайчин, и, во-вторых, закрытию индийского консульства в Кашгаре (возможно, что именно для незаметной прокладки данной дороги кашгарское консульство Индии и было закрыто). Впервые Дели узнало об этой дороге из небольшой карты данного района, напечатанной в китайской газете. Летом 1958 года в Аксайчин были высланы две разведывательные группы, которые должны были определить точное местоположение и протяженность дороги. Одна из этих групп была задержана и просидела в заключении около пяти недель, другая благополучно выполнила свою миссию и предоставила индийскому правительству точные данные об указанной дороге1. Также, по сведениям китайцев, с сентября 1958 года индийские самолеты не единожды пересекали китайско-индийскую границу в разведывательных целях в этом районе 2 . Дорога, по мнению Индии, проходила по «бесспорно индийской территории»3. Пожалуй, именно в ноте от 18 октября 1958 года Дели стало впервые привлекать исторические свидетельства для обоснования своей позиции по пограничному вопросу. По мнению индийской стороны, строительство дороги явилось грубым нарушением пятой статьи Соглашения от 29 апреля 1954 года (о предоставлении необходимых документов и пропусков при пересечении границы). Эта нота индийского правительства стала первой, где Дели прямо заявило о своих территориальных претензиях на Аксайчин. 1 Chakravarti P.C. India's China policy. Bloomington, 1962. P. 71. Notes, Memoranda and Letters exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China 1954 –1959 // WHITE PAPER I (1954- 1959). Ministry of External Affairs, Government of India. Extracts. P. 32 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper1.pdf. 3 Ibid. P. 30. 2 74 В конце 1958 года китайские военнослужащие были обнаружены в местах Лаптхал и Сангча Малла. В октябре 1958 года ввиду сезонных изменений, как это происходило каждый год, индийские КПП были закрыты и покинуты военными. По сведениям Дели, сразу вслед за этим на том же месте обосновались китайские военнослужащие и установили там свои посты 1. Индийское правительство потребовало ухода подразделений НОАК из Лаптхала, Сангча Мала и Бара Хоти, на что китайская сторона ответила отказом. Территориально-пограничный спор между странами стал принимать неконтролируемый характер. События марта 1959 г. во многом стали причиной обострения ситуации на китайско-индийской границе. Большинство восставших тибетцев бежало от расправы в Индию. В основном они, как и Далай-лама, проникали в Индию через контролируемый индийцами монастырский центр Таван. 30 марта 1959 г. вышло распоряжение Центрального военного комитета, в котором армейским частям, преследовавшим «мятежников», запрещалось переходить «линию Макмагона». Из-за этого запрета более восьми тысяч повстанцев смогли беспрепятственно убежать в Индию2. Тем не менее, уже 23 апреля того же года Центральный военный комитет выпустил распоряжение о том, чтобы части НОАК расположились вдоль линии фактического контроля на границе с Индией. Для закрепления своего контроля над границей армии поручалось установить постоянные пограничные посты. Все эти меры были якобы направлены только против «мятежников», пытавшихся скрыться в Индии. Автор полагает, что это распоряжение было выпущено не столько, чтобы остановить тибетских беженцев и не дать им скрыться на индийской территории, сколько для того, чтобы взять «правильную и справедливую» с точки зрения Пекина, пограничную линию под свой контроль. С постоянных пограничных постов стало производиться патрулирование территории, что резко увеличивало вероятность столкновения китайских военнослужащих с индийскими. Инциденты на границе стали неизбежностью и происходили с большой частотой. Так, в ноте протеста от 23 июня 1959 года китайская сторона обвиняла индийских военных в составе двухста человек в оккупации района Мигитун в Тибетском районе КНР (восточный сектор границы). Кроме всего прочего индийцам вменялся сговор с «тибетскими бандитами» и проведение с ними незаконных действий на территории 1 Ibid. P. 37. Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 233. 2 75 Тибета. В ответной ноте индийская сторона признала принадлежность Мигитуна Китаю, но опровергла присутствие индийских войск в этом районе. 30 июля сообщалось об оккупации китайцами района к западу от озера Пангун и Спангур. При этом связь с индийским патрулем, натолкнувшимся на китайский лагерь, была сразу вслед за этим прервана. Пекин дал на это достаточно резкий ответ, в котором говорилось, что означенные районы являются неотъемлемой частью КНР, и обещала вернуть индийской стороне арестованных полицейских в составе шести человек. Тревожные сообщения с границы поступали и в августе 1959 года. Так Дели обвиняло китайцев во вторжении в Кхинземане 7 августа. В связи с этим индийской стороной было недвусмысленно сказано, что против тех, кто незаконно пересек границу и не ушел после предупреждения будет применена сила1. Все это подготовило почву для вооруженного стокновения между сторонами, что и произошло в конце августа 1959 г. Тогда пограничники обеих стран впервые открыли друг по другу огонь. Как же это произошло? Дело в том, что индийское и китайское изложение событий инцидента кардинально различаются. Каждый хочет показать себя жертвой в данном инциденте, а не агрессором. 27 августа 1959 года из Пекина была получена нота протеста против действий индийских пограничников, которые незаконно вторглись в район южнее Мигитуна и открыли огонь по китайскому пограничному посту. По сообщениям же Дели, китайский отряд 25 августа 1959 года открыл огонь по сторожевой заставе и взял в плен 12 индийских военных (восьми из которых удалось бежать). При этом один индийский военнослужащий был убит, другой серьезно ранен. Затем этот же отряд окружил пограничный пост в Лонцзю и обстрелял его. Известный исследователь китайско-индийских отношений Чжоу Вэйпин описывает эти события так: в августе в Тибетском военном округе была сформирована разведгруппа, целью которой было определить точное расположение некоторых районов относительно «линии Макмагона» (дело в том, что китайцы, якобы, не знали точное расположение «линии Макмагона» и, чтобы не допустить столкновений с индийскими пограничниками, собирались исследовать некоторые места вдоль этой линии). Группа была направлена в район Мигитуна. Чтобы избежать столкновения с индийскими военными, они решили исследовать данный район ночью. Тем не менее, китайские 1 Notes, Memoranda and Letters exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China 1954 –1959 // WHITE PAPER I (1954- 1959). Ministry of External Affairs, Government of India. Extracts. P. 46 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper1.pdf. 76 разведчики наткнулись на индийский пограничный пост в местечке Лонцзю, с которого по ним был открыт огонь. Разведгруппа не могла не среагировать на это, и в ходе ответного огня убила одного индийского пограничника, десяток других был обращен в бегство1. Мы видим, что китайская и индийская официальные ноты, а также современная китайская версия по-разному описывают инцидент в Лонцзю. Сложно сказать, кто первый открыл огонь, но факт остается фактом: Индия понесла человеческие жертвы и впервые на границе прозвучали оружейные выстрелы. Интересен также тот факт, что в индийской ноте протеста по этому инциденту было сказано, что «если Китайское правительство имеет сомнения относительно любого пункта международной границы, ему следует разрешать все споры путем переговоров между двумя дружественными правительствами, а не применять силу в одностороннем порядке» 2 . Дели при этом не выражал никаких сомнений относительно границы. В соответствии с политикой Дж. Неру, позиция Индии была, по-прежнему, твердой: территориально-пограничного спора не существует. Китайская же сторона полностью отвергала атаку на индийский пограничный пост в Лонцзю и говорила о себе, как о жертве в данном инциденте. Кроме этого, Пекин в ноте от 1 сентября 1959 по поводу Лонцзю повторил свою позицию, что китайско-индийская граница никогда не была официально закреплена, а «линия Макмагона» «была установлена в прошлом британскими империалистами» и не может быть признана официальной границей 3 . Лонцзю, таким образом, признавался бесспорно китайской территорией. Информация об этом инциденте появилась в индийской прессе, и широко обсуждалась общественностью Индии. Это даже вызвало вторую волну антикитайских демонстраций и резких статей в индийских СМИ. С этого времени, сведения об инцидентах на китайско-индийской границе стали просачиваться в публичное пространство, что подогревало антикитайские настроения в индийском обществе. Дж. Неру уже не мог идти против общественного мнения. Время от времени он вынужден был делать нелицеприятные для Пекина высказывания. Можно сказать, он стал заложником мнения большинства и уже не мог изменить свою позицию. Это отсутствие гибкости способствовало дальнейшей эскалации конфликта. Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006.. С. 235. 1 2 Notes, Memoranda and Letters exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China 1954 –1959 // WHITE PAPER I (1954- 1959). Ministry of External Affairs, Government of India. Extracts. P. 50 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper1.pdf. 3 Ibid. 77 В это же время на приграничной к Индии территории Китай начал прокладывать автодороги и летные полосы для военной авиации. Китайское посольство в Дели в обход международной практики стало выпускать материалы, критикующие политику Дж. Неру. Они содержали направленные против Индии речи членов Постоянного комитета ВСНП, а также выдержки из «Жэньминь жибао». В такой обстановке не могли не открыться «старые раны» на китайско-индийской границе. Снова начался спор вокруг района Ужэ (Бара Хоти) (центральный сектор границы). В данных обстоятельствах Дж. Неру не мог больше скрывать все эти инциденты. В конечном итоге, 28 августа 1959 года он сделал пространный доклад в Лок Сабхе (Нижней палате индийского парламента) о столкновениях с китайскими военными в ряде районов вдоль границы и подробно изложил самый серьезный из всех инцидентов в Лонцзю. В этом же докладе было сказано о том, что вся граница Северо-Восточного пограничного агентства (СВПА) будет впредь охраняться не полицией, а армией 1. Тремя днями позже (31 августа) в Раджья Сабхе (Верхней палате) Дж. Неру дал более подробное описание новой линии в отношении с Китаем. Эта политика была названа им «двойной политикой». То есть, с одной стороны, правительство Индии будет предпринимать меры по укреплению границ, с другой, будет подавать сигналы Пекину о своей готовности сесть за стол переговоров2. До сентября 1959 г. китайская сторона старалась избегать критических замечаний в адрес Дж. Неру. Однако, выступления индийского лидера в парламенте в конце августа – начале сентября все-таки спровоцировали опубликование Пекином целого ряда опровержений. Китайская пресса вначале не комментировала речи Дж. Неру и ограничивалась лишь тем, что печатала их целиком. Однако этого было достаточно, чтобы дать китайскому читателю понять, насколько сильно отличается позиция индийского лидера относительно целого ряда вопросов и, прежде всего, территориально – пограничного, от позиции Пекина. Дж. Неру обвинялся в том, что дал повод правым партиям Индии и подконтрольной им прессе спровоцировать антикитайские настроения в части индийского населения. Китайскую сторону не устраивало, что индийский Премьер-министр предал 1 2 Chakravarti P.C. India's China policy. Bloomington, 1962. P. 103. Ibid. 78 гласности информацию об инцидентах на китайско-индийской границе 1 . Не меньше Пекин был раздражен новостью об опубликовании в Индии «Белой книги индийскокитайских отношений» (9 сентября 1959 г.), в которой содержалась официальная дипломатическая переписка между правительствами Индии и КНР за 1954-1959 гг.2. 8 сентября 1959 года Чжоу Эньлай направил письмо Дж. Неру, в котором еще раз подчеркнул, что граница между двумя странами никогда не была четко определена и что, так называемая «линия Макмагона» не что иное, как наследие «британского империализма». Премьер Госсовета привел немало исторических фактов для доказательства своей позиции. В письме он заявил о принадлежности земель южнее «линии Макмагона» Китаю. Вслед за этим в китайских СМИ стали публиковаться статьи, излагавшие позицию правительства КНР по границе 3 . Таким образом, уже китайская сторона предала гласности наличие территориально-пограничного спора между странами. 13 сентября министр иностранных дел КНР Чэнь И недвусмысленно сказал, что Китай не настаивает на всеобъемлющем разрешении территориальной проблемы и готов заключить с Индией временное соглашение относительно отдельных спорных участков до достижения принципиального согласия сторон по границе. Свое выступление с предложением о заключении временного соглашения Чэнь И закончил одобрением позиции Индии по лаоской проблеме. Этим заместитель Премьера Госсовета и по совместительству министр иностранных дел хотел, вероятно, подчеркнуть близость внешней политики обеих стран, их стремление проводить «антиимпериалистический» курс4. В длинном ответном письме от 26 сентября 1959 года Дж. Неру привел обстоятельные и подробные аргументы в пользу Индии в территориально-пограничном споре. Он открыто обвинил Китай в нарушении пограничной линии и отверг факт незаконного присутствия индийских военных на якобы китайской территории. Дж. Неру видел корень конфликта в том, что граница не была демаркирована, а значит, разногласия 1 Иньду канци синь дэ фаньхуа ланчао (В Индии поднимается новая антикитайская волна) // Сообщение «Синьхуа». 10.09.1959 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=193 (дата обращения: 20.05.2011). 2 Цзе Иньду чжэнфу «байпишу» дасы гунцзи во го («Белая книга» индийского правительства содержит нападки на Китай) // Сообщение «Синьхуа». 12.09.1959 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=193 (дата обращения: 20.05.2011). 3 См. напр. Чжун инь бяньцзе чжэньсян (Правда о китайско-индийской границе) // Жэньминь жибао. 12.09.1959. 4 Чэнь И фу цзунли цзо чжуняо фаянь (Заместитель председателя правительства Чэнь И сделал важное заявление) // Сообщение «Синьхуа». 14.09.1959 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=193 (дата обращения: 30.05.2011). 79 по поводу отдельных пунктов были неизбежны. Он предлагал китайской стороне сохранять статус-кво до тех пор, пока граница не будет демаркирована. В начале октября наступило некоторое ослабление напряженности. Так, индийский посол был допущен в МИД КНР (до этого ему был закрыт доступ к руководству этого ведомства). Вооруженная охрана перед торгпредством в Лхасе была снята и его сотрудники могли относительно свободно выходить за территорию представительства. Во многом эти послабления были связаны с попытками китайской стороны убедить Дж. Неру сесть за стол переговоров по пограничной проблеме. Данное устремление объясняется поступавшей, прежде всего, от лидера Коммунистической партии Индии (КПИ) А. Гхоша информации, что на Дж. Неру стали оказывать большое влияние сторонники сближения с США1. Это означало, что Индия могла изменить своему нейтралитету и стать сферой влияния проамериканских сил. Китай к тому времени был окружен американскими военными базами. Это окружение замкнулось бы на Индии и представляло для КНР большую угрозу. Видимо осознавая, что их действия вредят делу сохранения нейтралитета Индии, китайские руководители стали склоняться к более мягкой риторике и действиям по отношению к Дели. В двух письмах от 20 августа и 13 сентября КПИ предупреждала китайское руководство, что эскалация конфликта с Китаем вызовет «поправение» индийского правительства и его сближение с Западом 2 . 8 октября 1959 г. состоялась встреча Лю Шаоци с А. Гхошем, главой КПИ, на которой Лю Шаоци выразил свои опасения относительно замыслов США по окружению КНР недружественными странами, следующей из которых должна стать Индия 3 . Китайские лидеры в частных беседах с индийскими коммунистами дали знать, что они понимают разность взглядов самого Дж. Неру и его «правых» советников, вроде генерала Тимайи. Но, учитывая «классовое происхождение» Дж. Неру, он больше «реакционер и по сути антикоммунист»4. Главной задачей для Пекина стало не дать индийскому Премьеру подпасть под влияние «правых» советников, не дать последним шансов убедить Дж. Неру в полезности сближения с «империалистами». Для этого, по мнению китайского руководства, необходимо было 1 The Sino-Indian Border Dispute // Section 2 (1959-1961) of the CIA working paper. 19 August 1963. Approved for release in May 2007. P. i // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-08.pdf. 2 The Sino-Indian Border Dispute // Section 2 (1959-1961) of the CIA working paper. 19 August 1963. Approved for release in May 2007. P. 1 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-08.pdf. 3 Ibid. P. 2. 4 Ibid. 80 максимально рано открыть пограничные переговоры с индийским лидером. О попытках «империалистов» втянуть Индию в военные блоки путем эскалации конфликта с КНР писали тогда неоднократно китайские СМИ. Не исключено также, что стремление правительства КНР снизить напряженность в отношениях с Индией было продиктовано общей оценкой внешнеполитической ситуации китайским руководством. Так, Мао Цзэдун в беседе с Председателем Коммунистической партии Австралии 26 октября 1959 г. заявил следующее: «Империализму в определенной степени необходимо состояние напряженности для поддержания военной промышленности и реализации внешнеполитических интересов. Например, после посещения Хрущевым Америки, правительство этой страны основало несколько ракетных баз и вновь громогласно заявило о тибетском вопросе в ООН. Отсюда видно, что им еще нужно создавать напряженность, поэтому мы должны быть начеку»1. Китайская сторона полагала, что ключ к решению пограничной проблемы лежит в достижении принципиального согласия между сторонами по вопросу о стратегически важном для Пекина плато Аксайчин в западном секторе китайско-индийской границы. Правительство КНР готово было предложить «сделку» Индии, которая заключалась в признании Дели принадлежности Китаю плато Аксайчин за признание китайским правительством «линии Макмагона» в восточном секторе границы. Договоренность об этом могла быть достигнута, по мнению китайской стороны, только на переговорах между лидерами обеих стран. Если данное предложение будет принято Дели, то мелкие вопросы пограничного урегулирования можно было бы оставить для решения министрам иностранных дел и их заместителям, либо экспертным комиссиям. Данная схема, как мы увидим ниже, оказалась успешной в разрешении пограничной проблемы с Непалом и Бирмой. Надежды китайского правительства на успех пограничных переговоров во многом были связаны с высказываниями самого Дж. Неру о безлюдности и отсутствии какой-либо ценности для Индии плато Аксайчин. Так, 10 сентября 1959 г. Дж. Неру сделал следующее заявление в индийском парламенте: «плато Аксайчин не было под каким-либо управлением». 23 ноября того же года он сказал следующее: «во время британского правления, насколько мне известно, эта территория не была населена, и там не было установлено каких-либо пограничных постов»2. То есть с конца 1959 г. до апреля 1960 г. Дж. Неру, вероятно, колебался, принимать ли ему сделку Чжоу Эньлая о 1 Мао Цзэдун вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Мао Цзэдуна о внешней политике). Пекин, 1994. С. 388. The Sino-Indian Border Dispute // Section 2 (1959-1961) of the CIA working paper. 19 August 1963. Approved for release in May 2007. P. 47 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-08.pdf. 2 81 признании Аксайчина китайской территорией взамен на признание Пекином «линии Макмагона» в качестве пограничной линии между обеими странами. Тот факт, что китайское руководство было готово вести переговоры, не оставляет никаких сомнений. Индийская сторона также была за переговоры. Но вопрос заключался в том, как их вести и с чего начинать? Пекин желал, прежде всего, провести переговоры на высшем уровне, на котором предполагалось договориться с Дж. Неру по главному «принципу»– «граница между обеими странами никогда не была делимитирована». Затем, после принятия этого принципа стороны должны были начать переговоры на более низком уровне, где за закрытыми дверями без лишней шумихи в прессе и в среде индийской оппозиции могли бы быть улажены все основные вопросы по границе. Главным же условием Индии для начала переговоров было достигнуть договоренности с Пекином об официальном признании им «линии Макмагона» в качестве восточной границы и уходе военного контингента из Аксайчина. Таким образом, желание Пекина сесть за стол переговоров с Индией было продиктовано: 1) Усилиями Пекина по недопущению сближения Дж. Неру с «империалистами»; 2) Возможностью для Индии принять удобную для Пекина компромиссную формулу «Аксайчин за «линию Макмагона»». Кроме этого, Индия проголосовала против включения «тибетского вопроса» в повестку дня Генассамблеи ООН 12 октября 1959 г., что, безусловно, импонировало Пекину и усилило его решимость, как можно раньше открыть переговоры с Дели. Однако все радужные перспективы решения пограничной проблемы вновь были резко рассеяны очередным военным инцидентом на границе. По сообщению индийской стороны, 20 октября 1959 г. с патрулем из трех индийских полицейских в районе прохода Конгка (Ладакх, западный сектор границы) неожиданно была потеряна связь. На следующий день на их поиски вышел индийский отряд. Внезапно этот отряд был обстрелян китайскими солдатами, располагавшимися на холме. Китайцы использовали автоматическое оружие и ручные гранаты. В итоге семнадцать индийских военнослужащих были убиты 1 . По сведениям китайской стороны, индийцы первыми открыли огонь и только после ответных выстрелов покинули местность 2. В ноте от 25 октября 1959 года Пекин говорил лишь о девяти убитых и десяти захваченных в плен с индийской стороны. В этой же ноте китайская сторона обещала передать Дели 1 Notes, Memoranda and Letters exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER II (September - November 1959). Ministry of External Affairs, Government of India. Extracts. P. 22 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper1.pdf. 2 Ibid. P. 20. 82 военнопленных и тела убитых. Они были отпущены только 14 ноября 1959 года в день рождения Премьер-министра Дж. Неру. По сведениям Дели, захваченные индиийскаие военнопленные содержались в разорванной палатке, открытой для холодных ветров. В итоге все отпущенные пограничники получили серьезные обморожения. Раненый в спину констебль не получил своевременно медицинской помощи, что естественно усугубило его и без того тяжелое положение. При этом с индийцами проводили беспрерывные допросы, под давлением и угрозами заставляли их делать заявление о том, что они занимались шпионской деятельностью в районе прохода Конгка. Пекин категорически отверг заявления Дели о плохом обращении с пленными. Например, по поводу сильного обморожения индийских военных, китайская сторона ответила, что на них была форма из слишком тонкой ткани и, так как район Конгка находится высоко в горах, что затрудняет его снабжение, индийским военнопленным не были вовремя предоставлены все необходимые условия, включая теплую одежду и одеяла1. Информация о данном инциденте через прессу была доведена как до индийской, так и до китайской общественности. Разбирательство по инциденту в районе Конгка продолжалось в ноябре и в декабре 1959 года. Особенно интересна нота индийского правительств от 13 декабря 1959 года, к которой прилагалось свидетельство пленного Шри Карам Сингха о времени, проведенном в китайском лагере. Пленных, по сообщению Сингха, пытались заставить инсценировать инцидент сфотографировать эту в районе инсценировку, перевала. и Китайцы, использовать видимо, фотографии собирались в качестве идеологического оружия против Индии. Пленных заставляли повторять заготовленные заявления под запись на магнитофон. Все это говорит о том, что Китаю нужны были материалы для возможной информационной войны с Индией. Эти фотографии могли легко попасть в издания китайской прессы, и в массы был бы запущен мощный антииндийский импульс. Из рассказа Шри Карам Сингха следовало также, что китайцы составили заявление, по которому индийцы должны были признать, что они вторглись на китайскую территорию и проигнорировали жесты китайского пограничника, который призывал их 1 Notes, Memoranda and Letters exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER III (November 1959 – March 1960). Ministry of External Affairs, Government of India. Extracts. P. 22 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper1.pdf. 83 уйти из этого района. Шри Карам Сингх под угрозой смерти подписал данное заявление. Это вынуждены были сделать и другие индийские военнопленные1. С пленными регулярно проводили пропагандистскую работу, в частности, им читали лекции про коммунизм и показывали фильмы, в которых рассказывалось о существовании в Индии помещиков и капиталистов, угнетающих и эксплуатирующих народ. Коммунизм же был показан с благоприятной стороны, как идеальная форма человеческого общества. Ответ Пекина на отчет Шри Карам Сингха последовал только 5 февраля 1960 года. Китайская сторона вполне справедливо утверждала, что если бы заключенные содержались в нечеловеческих условиях, то почему после 23 дней заключения индийский офицер, принимавший пленных, признал их здоровыми 2 . Пожалуй, в остальном, опровергая рассказ Шри Карам Сингха, Пекин, по нашему мнению, не привел ни одного убедительного довода в свою пользу. К ноте прилагалось приложение – «Доклад о вторжении и провокациях индийского вооруженного контингента, а также о передаче индийских военнопленных пограничным отрядом НОАК, расположенным в районе прохода Конгка от 15 января 1960 года»3. В докладе была представлена китайская версия инцидента. В соответствии с ней, индийцы в составе шестидесяти человек окружили китайский пограничный отряд из тридцати человек. И, несмотря на призывы китайцев не предпринимать агрессивных действий, они открыли стрельбу и захватили лошадей китайских военных у подножия холма, на котором те находились. Обращались с пленными индийцами хорошо. В докладе не отрицалось, что в первый день военнопленным дали лишь сухой паек, состоящий из твердого хлеба, но это было связано с труднодоступностью территории для снабжения и в дальнейшем в лагерь было доставлено все необходимое: еда и теплая одежда. В докладе было даже сказано: «Они вели очень приятное времяпрепровождение, и даже без всякого стеснения не один раз пускались в танцы и пели от радости. Однажды они предложили провести встречу с личным составом с нашей стороны...»4. Доклад заключал совсем маловероятный пассаж: «Процедура передачи (индийских пленных и тел убитых – П.Н.) проходила в дружеской атмосфере. Представитель Тьяги (от Индии – Н.П.) сказал, что: «Индийское правительство и я лично очень благодарны китайскому народу». При прощании отпущенные военные несколько раз выразили благодарность нашей стороне за хорошее обращение. Карам Сингх поднял 1 Ibid. P. 18. Ibid. P. 34. 3 Ibid. PP. 44-48. 4 Ibid. P. 44. 2 84 даже руку в приветствии и громко крикнул: «До свидания, китайские братья!»»1. Мы не можем судить, было ли это на самом деле, но в действительности сложно поверить, что люди, видевшие своих соотечественников убитыми, перенесших стресс и лишения в плену были способны сказать подобное. Это могло прозвучать только как сарказм из уст индийских военных, но вряд ли могло быть проявлением искренней благодарности. Одним словом, рассказ Шри Карам Сингха звучит более правдоподобно, хотя мы не можем с полной верой принять ни индийскую, ни китайскую версию событий в проходе Конгка. Обмен нотами по этому инциденту продолжался и в 1960 году. Так, например, в ноте от 8 апреля 1960 года Дели акцентировал внимание на спланированности инцидента. Позиция китайцев находилась на вершине холма и была укреплена, что говорит, по мнению индийской стороны, о заранее подготовленной акции. К тому же у китайцев моментально оказалось под рукой все необходимое – грузовики, беспроводные рации и т. д. По-прежнему не согласен был Дели и с утверждением Пекина о том, что все военнопленные были помещены в хорошие условия. Индийское правительство не видело причин в неоказании индийскому персоналу скорой медицинской помощи и предоставлении им необходимых теплых вещей во избежание обморожения. В этой ноте говорилось, что Шри Карам Сингх отнюдь не был полностью здоров, более того, он пролежал два месяца в госпитале, чтобы излечить обморожения. Что касается допросов, то, по мнению Дели, они были выбиты из заключенных путем прямых угроз физического воздействия. Так, Шри Карам Сингх подписал бумагу, где назвал себя и своих коллег «индийскими солдатами». В действительности, индийский патруль состоял только из полицейских. По-прежнему не была известна судьба тяжелораненого Макхан Лаля, унесенного китайцами в неизвестном направлении. Надо отметить, что наличие укрепленной позиции у китайцев, а также раций, грузовиков и всего необходимого, говорит о том, что там находился пограничный пост НОАК. И если бы индийцы действительно контролировали данный район, вряд ли его установка осталась ими незамеченной. Кстати, по китайским данным, в ходе перестрелки погиб лишь один китайский военный. Известно даже его имя – замкомвзвода У Цинго2. Учитывая, что индийцы потеряли на порядок больше, атака китайцев стала для них неожиданностью. Это произошло потому, что индийцы плохо знали местность и практически ее не контролировали. 1 Ibid. P. 48. Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 242. 2 85 Вслед за этим инцидентом было созвано срочное заседание Кабинета министров Индии. На нем было принято решение поручить охрану границы в Ладакхе, как и в СЗПА несколькими неделями раннее, армейским частям вместо полицейских патрулей1. Инцидент в районе прохода Конгка продемонстрировал, насколько хрупка «нерушимая китайско-индийская дружба». Это понимали в Дели и, скорее всего, понимали и в Пекине. Сложно сказать, готово ли было руководство КНР развязать войну с Индией, если последняя откажется принять видение границы китайского правительства. Чжоу Эньлай и его сподвижники не исключали и силовой метод достижения своих интересов. Только так можно объяснить то, с какой легкостью китайские военные открывали стрельбу по индийским пограничникам во время инцидента в Лонцзю и проходе Конгка. Но предложения, которые последовали вслед за инцидентом в Конгка говорили о том, что китайское правительство еще не оставляло надежду разрешить этот спор мирным путем. Не исключено также, что инциденты в Лонцзю и Конгка были специально подстроены, чтобы напугать индийское правительство угрозой ведения войны на два фронта и этим самым склонить ее к принятию «мирных» предложений. Одно из таких предложений было изложено в письме Чжоу Эньлая Дж. Неру от 7 ноября 1959 года. В нем предлагалось «немедленно отвести китайские и индийские военные части на 20 км от так называемой «линии Макмагона» на востоке, а на западе – от линии, вплоть до которой каждая сторона осуществляет фактический контроль»2. При этом стороны могли оставить административный персонал и невооруженных полицейских на оставленной территории для осуществления административного контроля и поддержания порядка. Китайские историки пишут, что это предложение выдвинул сам Мао Цзэдун. Так, на правительственном совещании в ноябре 1959 г. после доклада генерала Лэй Инфу о кровопролитных инцидентах на границе Мао Цзэдун сказал следующее: «Некоторые наши товарищи хотя и воюют уже не одно десятилетие, но не понимают одну прописную истину: когда пограничники двух армий с утра до вечера стоят нос к носу и держат в руках оружие, и стоит только нажать на курок и пули начнут убивать людей, как тогда можно избежать конфликта!?». После этих слов и было принято решение отвести армии двух стран на 20 км друг от друга3. По сведениям из рассекреченного в 2007 г. отчета ЦРУ, письмо от 7 ноября 1959 г. – это заслуга советской стороны. Так, в беседе с одним из сотрудников советского посольства в РИ, индийские дипломаты узнали, что письмо Чжоу Эньлая от 7 ноября 1959 1 Chakravarti P.C. India's China policy. Bloomington, 1962. P. 114. К вопросу о китайско-индийской границе. Пекин, 1962. С. 55. 3 Инь Цзяминь. Мао Цзэдун юй Чжун Инь бяньцзе чжи чжань (Мао Цзэдун и китайско-индийская пограничная война) // Газета новостей. Пекин, август 2003. 2 86 г. о желании Пекина вести переговоры с индийским правительством было подготовлено, во многом, благодаря усилиям советского руководства1. В письме от 14 ноября 1959 года Премьер Дж. Неру отверг предложение Чжоу Эньлая по соображениям труднодоступности территории, а значит трудоемкости создания новой линии опорных пограничных пунктов. Взамен этого Дж. Неру предлагал дать инструкции китайским и индийским пограничным постам не высылать патрули во избежание повторения столкновений на границе. Дж. Неру также предлагал Чжоу Эньлаю оставить Лонцзю и отойти от него на определенное расстояние, индийские военные при этом также не будут занимать пустующий Лонцзю. Кроме этого, Дж. Неру предложил китайскому правительству отвести подразделения НОАК, дислоцированные в Ладакхе, от международной границы, принятой индийской стороной, а индийские пограничные подразделения от международной границы, принятой китайской стороной. При этом ввиду того, что буферная зона между Индией и Китаем фактически ненаселена, обеим сторонам предлагалось воздерживаться от посылки в эту зону административного персонала и полицейских патрулей. В конце письма Дж. Неру писал, что готов в ближайшее время встретиться с Чжоу Эньлаем и обсудить с ним все наболевшие вопросы. 16 ноября 1959 г. китайские пограничники в одностороннем порядке отошли на 20 км от линии фактического контроля. Это, судя по всему, должно было убедить Индию в добрых намерениях Китая и в его стремлении разрешить пограничный спор мирным путем2. В письме от 17 декабря 1959 года Чжоу Эньлай отказался от предложений Дж. Неру. По мнению китайской стороны это означиало потерю территории в 33 тыс. км2 (Аксайчин, долину Чан Ченмо, Спангур, Форт Курнак и др. территории). В этом письме Чжоу Эньлай писал, что территория, которую Дж. Неру призывает покинуть, давно находится под юрисдикцией Китая. Тот факт, что строительство автодороги и другие мероприятия китайского правительства в районе Аксайчина остались незамеченными индийской стороной, говорит не о том, что Индия якобы не разместила на территории Аксайчина пограничные посты ввиду малонаселенности и труднодоступности района, а о том, что она, по сути, не контролировала данную территорию. Чжоу Эньлай, как и Дж. Неру, видел разрешение конфликта в переговорах глав правительств. Более того, он 1 The Sino-Indian Border Dispute // Section 2 (1959-1961) of the CIA working paper. 19 August 1963. Approved for release in May 2007. P. 22 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-08.pdf. 2 Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 248. 87 назначил ориентировочную дату таких переговоров – 26 декабря и место проведения – в Пекине или Рангуне с согласия бирманского правительства. В письме от 21 декабря Дж. Неру просил дать ответ на письмо от 26 сентября и ноту от 4 ноября (в которых содержалось много фактического материала в доказательство позиции Индии по пограничному вопросу) и только после этого видел смысл во встрече на высшем уровне. «Как можем мы, господин Премьер-министр, достичь согласия по принципам, когда у нас полное несогласие по фактам?» - писал Дж. Неру1. Таким образом, о встрече 26 декабря не могло быть и речи. Условия для нее пока не созрели. Ответ с китайской стороны был дан в ноте от 26 декабря 1959 года. Эта нота содержала подробный фактический материал по каждому сектору границы. Пекин попытался исчерпывающе ответить на все вопросы и обвинения индийского правительства. Нота получилась предметной и, по мнению автора, убедительной. Не в пользу Китая складывалась и международная обстановка. 19 января 1960 г. японское правительство заключило с США новый договор безопасности, который продлил японо-американский альянс еще на двадцать лет 2 . Проблема японо- американского сближения, безусловно, отвлекала силы и внимание правительства КНР, и усиливало его бдительность к ситуации на восточной границе государства. В этих условиях Пекин стремился быстро и, самое главное, мирно разрешить пограничный спор с Индией. В то же время, в условиях обострения противоречий вокруг Тибета между Китаем и Индией, наметилось резкое охлаждение китайско-советских отношений. Для СССР был невыгоден конфликт между обеими странами, но в то же время он пытался поддерживать равно хорошие отношения с обеими из них. Так, например, в докладе А. А. Громыко от 12 февраля 1959 г. на заседании Политбюро ЦК заявлялось о попустительстве со стороны индийского руководства «подрывной деятельности» английских спецслужб в отношении Тибета с базы в Калимпонге. Однако уже в статье в газете «Правда» от 5 апреля 1959 г., несмотря на то, что советская сторона практически полностью поддержала позицию КНР по тибетскому вопросу, в ней не было ни слова критики в адрес индийского правительства3. 1 Notes, Memoranda and Letters exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER III (November 1959 – March 1960). Ministry of External Affairs, Government of India. Extracts. P. 67 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper1.pdf. 2 Системная история международных отношений. В 2 т. Т. 2 : События 1945-2003 годов / под ред. А.Д. Богатурова. М. : Культурная революция, 2006. С. 251. 3 Андреев А. И. Тибет в политике царской, советской и постсоветской. СПб, 2006. С. 362-363. 88 Советское руководство осозновало, что тибетский вопрос может обострить территориально-пограничный спор между Китаем и Индией. Тем не менее, как следует из «директив» для делегации СССР в ООН к предстоящей XIV-ой сессии ГА ООН, утвержденных Политбюро в сентябре 1959 г., Москва не желала становиться посредником в урегулировании противоречий между Китаем и Индией. В частности в них было написано следующее: «Если делегация Индии заявит, что Индия хотела бы установить контакт с КНР по тибетскому вопросу, и попросит нас выступить посредником между Индией и Китаем, ответить, что наиболее правильным было бы установление прямых контактов между Индией и КНР» 1 . Как мы увидим дальше, «нейтралитет» СССР в пограничном споре между своими крупнейшими союзниками в Азии станет одной из причин разрыва отношений с КНР. После начала эскалации конфликта между КНР и Индией вслед за инцидентом в Лонцзю, правительство СССР направило по партийной линии в ЦК КПК письмо и уполномочило ТАСС призвать враждующие стороны к мирному урегулированию конфликта. 13 сентября 1959 года ЦК КПК направил ЦК КПСС закрытое письмо, обвиняя советское правительство в политике «приспособленчества и уступок по отношению к Неру и Индийскому правительству», при этом сожалея, что сообщение ТАСС обнажило перед всем миром советско-китайские разногласия, отчего «буквально радуется и ликует индийская буржуазия, американские и английские империалисты»2. В целях успокить советское руководство в беседе с совестким посланником С.Ф. Антоновым 14 октября 1959 г. Мао Цзэдун сказал, что «мы никогда, ни при каких условиях не пойдем на Гималаи. Речь идет о споре из-за незначительных участков территории»3. В начале октября 1959 г. в период пребывания советской делегации в Пекине на праздновании десятилетия образования КНР между Н. С. Хрущевыи и Мао Цзэдуном произошла перепалка в связи с публикацией заявления ТАСС о вооруженном конфликте на индо-китайской границе. Н.С. Хрущев в беседе с Мао Цзэдуном 2 октября 1959 г. заявил: «…мы не понимаем вашего конфликта с Индией. У нас в течение 150 лет был спор с Персией по пограничным вопросам. 3-4 года назад мы решили этот вопрос за счет передачи Персии некоторой части нашей территории. Мы рассматриваем этот вопрос так: больше на пять километров или меньше на пять километров у нас земли – это неважно. Я беру пример с 1 Там же. С. 366. Переговоры Н. С. Хрущева с Мао Цзэдуном 31 июля – 3 августа 1958 г. и 2 октября 1959 г. // Новая и новейшая история. 2001. № 1, С. 106-107. 3 Там же. С. 108. 2 89 Ленина, который отдал Турции Карс, Ардаган и Арарат. И до настоящего времени у нас в Закавказье среди части людей имеется определенное недовольство этими мероприятиями Ленина. Но я считаю эти действия правильными. Об этом я говорю для того, чтобы показать, что для нас этот территориальный вопрос не бы непреодолимым. У вас с Индией в течение многих лет были хорошие отношения. И вдруг – кровопролитный инцидент, в результате которого Неру попал в очень тяжелое положение. Вы можете сказать, что Неру буржуазный деятель. Но мы это знаем. Если Неру уйдет, то кто будет лучше его? Далайлама ушел из Тибета, он буржуазный деятель. Нам этот вопрос также неясен. Когда были события в Венгрии, то Неру был против нас, и мы на это не обижались, ибо от него, как от буржуазного деятеля, ничего другого нельзя было и ожидать. Но хотя он и был против нас, это не помешало нам сохранить с ним хорошие отношения. Если вы позволите, то я вам скажу то, что не положено говорить гостю, - события в Тибете ваша вина. Вы господствовали в Тибете, должны были там иметь свою разведку и знать о планах и намерениях далай-ламы»1. В создавшейся полемике китайские руководители стремились переубедить Н.С. Хрущева. В пограничном конфликте они обвинили Дж.Неру. Мао Цзэдун в этой связи заявил: «Индусы действовали в Тибете исходя из того, что он как будто принадлежит им». Кроме этого, китайский лидер добавил: «Неру мы также поддерживаем, но в тибетском вопросе должны его разбить». Главная претензия китайской стороны к советскому руководству заключалась в том, что СССР не подчеркнул свое единство с КНР в пограничном вопросе с Индией, обнажил перед «империалистами» противоречия двух стран 2. В своих мемурах советский руководитель впоследствии писал: «Индия заняла тогда антикитайскую и протибетскую позицию. Она, хотя и не прямо, но довольно явно выражала симпатии тибетцам. Я говорил китайским товарищам, что следует отнестить к этому факту терпимо и с пониманием. Ведь Неру политически трудно поддерживать Китай в тибетском деле. Надо иметь в виду, что Тибет граничит с Индией, которой более всего выгоден независимый Тибет, слабая страна, не представляющая никакой угрозы для Индии. Китайский же Тибет мозолит ей глаза»3. В конце концов, китайская сторона смогла заручиться согласием индийского руководства на визит Чжоу Эньлая в Дели, который был намечен на вторую половину апреля 1960 г. 1 Переговоры Н. С. Хрущева с Мао Цзэдуном 31 июля – 3 августа 1958 г. и 2 октября 1959 г. // Новая и новейшая история. 2001. № 2, С. 99. 2 Там же. С. 102. 3 Хрущев Н. С. Время. Люди. Власть. Воспоминания. Т. 3. М., 1999. С. 85. 90 Чтобы подтолкнуть индийское руководство принять предложение об открытии переговоров, Пекин принял решение, как можно быстрее, уладить территориальнопограничный спор с Бирмой и Непалом. На протяжении нескольких лет стороны не могли достигнуть соглашения по пограничной проблеме. Вот как, например, Чжоу Эньлай объяснял причины затяжки китайским правительствм с открытием переговоров по пограничной проблеме с Бирмой: «В самые первые годы после основания нашего государства, правительство было вынуждено направить все силы на решение некоторых крупных и не терпящих отлагательств дел внутри страны и на внешней арене, поэтому не могло одновременно с этим проводить систематическую подготовительную работу для разрешения китайско-бирманского пограничного вопроса» (9 июля 1957 г.)1. Тем не менее, Пекин активизировал деятельность по разрешению территориальных споров с этими странами с конца 1959 г. Китайское правительство всеми силами стремилась заключить соглашения о границе с ними до апреля 1960 г., то есть как раз до намеченной встречи лидеров Индии и КНР. Рассмотрим кратко, что Пекин предпринял для достижения договоренности по границе с Бирмой и Непалом и, так как китайская сторона неоднократно заявляла, что пограничное урегулирование с этими государствами может стать хорошим примером для разрешения китайско-индийского территориально-пограничного спора, попытаемся определить, что на практике представляла собой, с точки зрения китайской стороны, «образцовая схема» решения пограничного вопроса. Бирма. 16 декабря 1949 г. бирманское правительство направило в Пекин телеграмму, в которой заявило о признании КНР и о желании установить с ней дипломатические отношения. Бирма явилась первой несоциалистической страной, признавшей правительство КНР в качестве единственного законного правительства в Китае. Бирма, стремясь к развитию добрососедских отношений с КНР с января 1951 г. вместе с другими странами голосовала в ООН против резолюции, обвинявшей КНР в агрессии в Корее. В том же году Бирма выступила за восстановление законных прав КНР в ООН. С 1954 г. начался новый этап китайско-бирманских отношений. 22 апреля 1954 г. было подписано китайско-бирманское торговое соглашение. В июне 1954 г. с государственным визитом в Бирму прибыл Чжоу Эньлай, в декабре 1954 г. с ответным 1 Чжоу Эньлай вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Чжоу Эньлая по внешней политике). Пекин, 1990. С. 231. 91 визитом в КНР прибыл лидер Бирмы У Ну. Стороны согласились строить свои отношения на основе пяти принципов мирного сосуществования1. Единственным нерешенным вопросом между сторонами оставался пограничный вопрос. Как и в случае с Индией, китайская сторона поставила вопрос о границе не через официальные дипломатические каналы, а сделала это посредством опубликования карт, где как принадлежащая КНР была окрашена определенная часть территории соседней страны. В 1950 г. в Китае были изданы карты, на которых в состав территории КНР включалась северная часть Бирмы вплоть до линии, проходящей в 50 милях севернее г. Мьитчина, а также весь присалуинский район, вопрос о котором был решен в 1941 г. Касаясь этого факта в своем выступлении в парламенте в марте 1951 г., Премьер-министр Бирмы У Ну, ссылаясь на ответ правительства КНР на бирманский протест заявил, что «у правительства КНР не было времени изготовить новые карты, и оно воспроизвело старые, где китайско-бирманская граница показана недемаркированной. Мы считаем, что нет препятствий для того, чтобы договориться и провести демаркацию границы» 2 . Это заявление фактически содержало предложение правительству КНР провести переговоры о границе. Но и как в случае с Индией китайское правительство было не готово провести эти переговоры в условиях Корейской войны и отсутствия необходимой «благоприятной атмосферы» доверия между странами. Отличие бирманской позиции по территориально-пограничному спору с КНР от индийской заключалось в том, что Рангун не отрицал существование пограничного вопроса. Китайская сторона, в свою очередь, официально не утверждала, но и не отрицала наличие китайско-бирманской пограничной проблемы. Такая неопределенность подготовила почву для инцидента на границе, который произошел в ноябре 1955 г. в северо-восточной части Шанской области между бирманскими пограничниками и солдатами НОАК. Бирманская сторона заявила протест по поводу «агрессивных действий» КНР. В ответ китайское правительство выразило «сожаление по поводу имевшего место инцидента», но заявило, что китайские войска вошли лишь в спорные районы, где граница осталась недемаркированной и поэтому такие действия нельзя назвать агрессией. Одновременно, правительство КНР заявило, что оно не может признать границу так, как она была навязана в 1941 г. английским «империализмом» ослабленному японской агрессией Китаю. В связи с этим правительство КНР предложило поддерживать статус-кво на границе до окончательного решения вопроса путем переговоров. 1 Внешняя политика и международные отношения КНР / Под ред. Г. В. Астафьева и А. М. Дубинского. Т. 1. М., 1974. С. 148-149. 2 Там же. С. 149. 92 Бирманское правительство продолжало настаивать на выводе китайских войск и на признании «линии 1941 г.» в качестве границы между КНР и Бирмой, а чтобы избежать дальнейших столкновений предложило отвести войска обеих сторон на согласованное расстояние от «линии 1941 г.». Одновременно, оно предложило образовать совместную китайско-бирманскую комиссию для решения вопроса о недемаркированных участках границы. Правительство КНР не приняло этих предложений. Однако, учитывая возможные отрицательные последствия на международной арене в результате публикаций в бирманской печати сообщений о вооруженном столкновении, пригласило У Ну посетить КНР1. У Ну (в этот период он не был Премьер-министром) прибыл с неофициальным визитом в Пекин 22 сентября 1956 г. В ходе переговоров китайская сторона в принципе согласилась с традиционной границей на северном участке (граница между Китаем и входящим в состав Бирмы Качинским автономным государством) при условии, что Бирма вернет Китаю три качинские деревни (Пьяньма, Канфан и Каолунь), которые в КНР рассматривались как захваченные англичанами в 1911 г. У Ну не возражал отдать три деревни за закрепленную в договорном порядке границу, но этот вопрос нельзя было решить без согласия качинских руководителей. Они были срочно вызваны в Пекин, но не согласились на предложение КНР. Во время переговоров, однако, было достигнуто соглашение о выводе китайский войск с территории Бирмы за «линию 1941 г.» и о выводе бирманских гарнизонов из трех деревень, хотя эти населенные пункты продолжали оставаться в пределах территории Бирмы. Эта договоренность была претворена в жизнь в конце 1956 г. Таким образом, напрашивается вывод, что письмо Чжоу Эньлая от 7 ноября 1959 г. с предложением об отводе войск КНР и Индии на 20 км от пограничной линии могло быть составлено с учетом опыта пограничного урегулирования с Бирмой. В декабре 1956 г. Чжоу Эньлай был с визитом в Бирме. В ходе переговоров бирманская сторона согласилась передать КНР три деревни, если Китай в свою очередь передаст Бирме район Мэнмао (Намванский выступ), контролируемый Бирмой на условиях «вечной аренды», как это определено соглашением 1897 г. Стороны не пришли к соглашению по этому вопросу2. 4 февраля 1957 г. Премьер-министр Бирмы У Ба Све направил Чжоу Эньлаю письмо, в котором еще раз подтверждалось согласие передать КНР территорию трех деревень, площадью 56 кв. миль в обмен на район Мэнмао. 26 июля 1957 г. Чжоу Эньлай направил Премьер-министру Бирмы официальный ответ, суть которого сводилась к 1 Внешняя политика и международные отношения КНР / Под ред. Г. В. Астафьева и А. М. Дубинского. Т. 1. М., 1974. С. 150. 2 Там же. С. 151. 93 следующему: 1. Территория района трех деревень, который должен быть передан Китаю составляет 176 кв. миль (против 56 кв. миль, предлагаемых Бирмой); 2. Район Мэнмао может быть передан Бирме только в обмен на район, находящийся под юрисдикцией племен баньхун и баньлао (68 кв. миль); 3. Китай готов отказаться от предоставленного ему по соглашению 1941 г. права на участие в эксплуатации горнорудных месторождений в Луфане при условии, что Бирма будет разрабатывать эти месторождения самостоятельно без помощи какого-либо иностранного государства. Бирманская сторона не согласилась с китайскими предложениями. В начале 1958 г. бирманское правительство проинформировало правительство КНР о том, что оно готово передать ему район Пьянма (площадью 56 кв. миль) при условии, что китайская сторона признает традиционную границу в северном секторе. Китайское правительство 30 июля 1958 г. в официальном ответе подтвердило свою прежнюю точку зрения по этому вопросу. В середине 1958 г. во главе правительства Бирмы встал генерал Не Вин. Несмотря на ряд антикитайских публикаций в бирманской прессе и выступления лидеров некоторых политических группировок этой страны против мер, проводимых Пекином в отношении тибетцев после мартовских событий, в целом бирманское правительство придерживалось нейтральной линии в оценке ситуации в неспокойном регионе. Правительство Не Вина продолжало поиск путей урегулирования вопроса о границе с Китаем. 4 июля 1959 г. в Пекин были направлены уточненные предложения бирманского правительства, которые в основном совпадали с предложениями китайской стороны, содержавщимися в письме Чжоу Эньлая от 26 июля 1957 г. и сводились к следующему: 1. Бирманское правительство согласно передать КНР район Пьянма, Канфан и Каолунь площадью 56 кв. миль. На остальных же участках северного сектора граница должна проходить по традиционной линии, совпадающей с линией водораздела наиболее крупных рек этого района; 2. В обмен на район Мэнмао бирманская сторона согласна передать КНР район проживания племен баньхун и баньлао; за этим исключением, на южном участке граница должна пройти по линии 1941 г.; 3. КНР предлагалось отказаться от права участия в разработке горнорудных месторождений в Луфане, предоставленного ему по условиям обмена нотами между правительствами Великобритании и Китая от 18 июня 1941 г.1. Правительство КНР в своем ответе от 24 сентября 1959 г. подчеркнуло, что бирманские предложения от 4 июля 1959 г. и китайские предложения от 30 июля 1958 г. (повторение условий письма Чжоу Эньлая от 26 июля 1957 г.) создают «хорошую основу 1 Внешняя политика и международные отношения КНР / Под ред. Г. В. Астафьева и А. М. Дубинского. Т. 1. М., 1974. С. 281. 94 для дальнейших переговоров между делегациями, назначенными обоими правительствами»1. На протяжении почти десяти лет стороны не могли достигнуть согласия по границе. Причем необходимо подчеркнуть, что в основном именно бирманское руководство проявляло активность в поисках взаимоприемлемого решения пограничной проблемы. Можно конечно предположить, что достижение договоренности между сторонами ко второй половине 1959 г. стало чистой случайностью и лишь совпало с обострением отношений с Индией и попытками Пекина инициировать переговоры с индийскими руководителями. Автор полагает, что индийский фактор оказывал прямое влияние на динамику решения пограничного вопроса между Бирмой и Китаем. Это подтверждается, к примеру, тем фактом, что именно китайское руководство приняло предложение Рангуна, а не наоборот. Пекин был готов пойти на мелкие уступки Бирме, чтобы, в конечном итоге, оказать политическое воздействие на Индию и получить признание индийским руководством стратегически важного плато Аксайчин за КНР. В итоге уже 28 января 1960 г. в Пекине было подписано соглашение между правительствами двух стран по вопросу о принципах пограничного урегулирования. Согласно соглашению о границе китайское правительство согласилось передать район Мэнмао (Намванский выступ) Бирме. В качестве компенсации правительство Бирмы согласилось передать КНР районы, находящиеся под юрисдикцией племен баньлао и баньхун и расположенные западнее линии 1941 г. На южном участке граница должна была быть сохранена в соответствии с линией 1941 г., исключая участок границы, проходящий по району расселения племен баньлао и буньхун 2 . Таким образом, Пекин согласился на «линию 1941 г.» - «продукт британского империализма», а северный участок границы был разграничен по принципу водораздела. И то и другое отвергалось Пекином в решении пограничной проблемы с Индией. Кроме этого, КНР и Бирма согласились немедленно создать совместную комиссию, на которую возлагались задачи решения всех практических вопросов подготовки текста нового договора и карты прохождения границы3. С июня по октябрь 1960 г. состоялись четыре сессии совместной пограничной комиссии. 1 октября 1960 г. в Пекине Чжоу Эньлай и У Ну (который к тому времени вновь стал Премьер-министром) подписали договор о границе между Бирманским Союзом и КНР. Бирма передала КНР район Пьяньма, Канфан и Каолунь площадью 56 кв. миль. КНР 1 Там же. Там же. С. 281. 3 Там же. С. 282. 2 95 передала Бирме район Мэнмао площадью 85 кв. миль в обмен на район проживания племен баньхун и баньлао площадью 73 кв. мили. Китай отказался от своего права на участие в эксплуатации горнорудных месторождений в Луфане. На остальных участках граница установилась в соответствии с условиями соглашения по вопросу о границе от 28 января 1960 г.1 5 июня 1961 г. было опубликовано совместное коммюнике правительств КНР и Бирмы об обмене территорий, указанных в договоре о границе, и об установлении пограничных знаков. Обращает на себя внимание также тот факт, что для китайско-бирманского пограничного урегулирования требовалось прямое участие индийской стороны, так как оконечность западного участка китайско-бирманской границы представляла собой стык границ КНР, Бирмы и Индии. Однако этот участок так и остался неделимитирован в связи с тем, что у индийского правительства имелись возражения относительно его прохождения. 29 июня 1961 г. индийская сторона направила по этому поводу ноту протеста правительствам Бирмы и КНР2. Председатель бирманского правительства в связи с этим напомнил о заявлении У Ну от 5 декабря 1960 г., в котором указывалось, что Бирма не возьмет на себя никаких обязательств относительно западной оконечности китайскобирманской границы, пока Индия и КНР не достигнут соглашения о прохождении границы на этом спорном участке3. Таким образом, автор полагает, что одной из целей пограничного урегулирования с Бирмой было вовлечь Индию в китайско-бирманские переговоры по границе и путем убеждения Дели правительствами обеих стран склонить Дж. Неру пойти на взаимоприемлемый компромисс с КНР по пограничному вопросу в соответствии со схемой, выработанной Пекином в ходе переговоров с Бирмой. Спешка Пекина в заключении договора с Бирмой была, возможно, также продиктована тем, чтобы не допустить возможное негативное влияние на Дели, которое мог оказать Н. Хрущев во время своего визита в Индию 11 февраля 1960 г. 13 октября 1961 г. пограничное урегулирование завершилось подписанием в Пекине протокола между правительствами двух стран4. Успех пограничного урегулирования с Бирмой объяснялся не в последнюю очередь экономической помощью, предложенной КНР указанной стране. Так, в январе 1961 г., находясь с визитом в Рангуне, Чжоу Эньлай предложил Бирме экономическую помощь без всяких условий. 9 января 1961 г. между сторонами было подписано соглашение 1 Там же. С. 285. Там же. С. 283. 3 Там же. С. 284. 4 Там же. 2 об экономическом и техническом сотрудничестве: КНР обязалась 96 предоставить Бирме беспроцентный заем в размере 30 млн. ф. ст. сроком на 10 лет с погашением путем экспорта товаров или в валюте третьей страны. 13 декабря 1961 г. в Пекине был подписан протокол к соглашению об экономическом и техническом сотрудничестве, в котором были перечислены 25 объектов, строящихся с китайской помощью: 13 – по программе экономической помощи и 12 – по программе технической помощи1. Пограничное урегулирование с Бирмой было осуществлено так, как хотела этого китайская сторона. Бирманское руководство согласилось одновременно обсуждать всю пограничную линию, а не по секторам. Кроме этого, оно согласилось принять предложение Пекина о том, что принцип водораздела, речных долин и перевалов должен действовать для всей линии границы2. Интересно, что принять аналогичные принципы пограничного урегулирования призывал Дели бирманский лидер У Ну. Так известно, что он сказал об этом президенту Прасаду во время переговоров 14 ноября 1960 г.3 Не в последнюю очередь для воздействия на Индию за короткое время было подписано пограничное соглашение с Непалом. После восстания в Тибете в марте 1959 г., позиция Непала по отношению к данному событию в целом удовлетворяла Пекин. Непальское руководство заявило, что восстание в Тибете – это внутреннее дело КНР, и оно не собирается в него вмешиваться. Если сообщения индийской прессы и высказывания индийских политиков относительно событий в Тибете по большей части подвергались критике китайской стороной, то непальские газеты в основном печатали «правильные», с точки зрения Пекина, новости и обзоры о Тибете. Тем не менее, одновременно с этим Пекин заявлял, что на Непал оказывается сильное давление со стороны прозападно настроенных индийских политиков в вопросе отношений с КНР. Так, из сообщения информагентства «Синьхуа» от 3 мая 1959 г. следовало, что «реакционные» газеты и политики Индии призывали Непал занять более активную позицию по отношению к ситуации в Тибете, что, правда, было отвергнуто непальской общественностью. Кроме этого, по сведениям «Синьхуа», Катманду трижды (последний раз 28 апреля) опровергал слухи, запущенные английской и индийской 1 Внешняя политика и международные отношения КНР / Под ред. Г. В. Астафьева и А. М. Дубинского. Т. 1. М., 1974. С. 285. 2 Это же значилось в пункте третьем из «шести пунктов Чжоу Эньлая», сформулированных им после визита в Дели в апреле 1960 г. относительно китайско-индийской пограничной проблемы. 3 The Sino-Indian Border Dispute // Section 2 (1959-1961) of the CIA working paper. 19 August 1963. Approved for release in May 2007. P. 66 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-08.pdf. 97 прессой, о вторжении китайской армии вслед за тибетскими беженцами на территорию королевства1. Вместе с тем, уже 6 мая 1959 г. китайская сторона выразила возмущение относительно заявлений партии Непальский конгресс по ситуации в Тибете. В данном заявлении говорилось, что в случае, если тибетцы не добьются компромисса с китайской стороной, решение тибетского вопроса должно быть отдано странам-участницам Бандунгской конференции. Мероприятия КНР в Тибете практически сравнивались с действиями западных метрополий 19 в. Неудивительно, что это было расценено Пекином как вмешательство во внутренние дела КНР 2 . Таким образом, из этого сообщения напрашивался вывод, что непальское руководство не всегда выдерживало оказываемое Индией давление. Такая разноголосица мнений в Непале относительно событий в Тибете в марте 1959 г. говорит о том, что часть непальской политической элиты стремилась заручиться поддержкой Индии. Другая же ее часть отказалась комментировать события в Тибете, заняв нейтральную к ним позицию, что в свою очередь одобрялось китайской стороной. Скорее всего, в непальском руководстве шла борьба между двумя этими подходами. В итоге возобладал курс на нейтралитет в отношении политики КНР в нестабильном регионе. Правившее в то время правительство Непала – кабинет Премьер-министра Б. П. Койралы после событий в Тибете заняло в целом выжидательную позицию. С одной стороны, оно увеличило военный бюджет на 14% к концу лета 1959 г., с другой, старалось сохранять нейтралитет по тибетской проблеме3. До сих пор остается неясным вопрос о роли Непала в беспорядках в Тибете. Автору неизвестны случаи, когда бы китайское правительство открыто обвиняло непальскую сторону в подготовке «тибетских мятежников», что нередко делалось в адрес Дели. Но Пекин не отвергал того факта, что на территории Непала орудовали спецслужбы враждебных КНР стран (США, Индии, Тайваня и др.). В их обязанности, по сведениям Пекина, входила подготовка «боевиков» для ведения партизанской войны на территории Тибета. 1 Нибоэр баочжи фабяо гунчжэн яньлунь (Непальские газеты опубликовали правдивые обзоры) // Синьхуа. Пекин, 03.05.1959 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=2961 (дата обращения: 22.01.2011). 2 Нибоэр дахуэйдан фабяо хуанмю шэнмин (Партия Непальский конгресс сделала лживые заявления) // Синьхуа. Пекин, 06.05.1959 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=3095 (дата обращения: 23.01.2011). 3 Shen-Yu Dai. Peking, Katmandu and New Delhi // The China Quarterly. Oct. - Dec., 1963. No. 16. P. 86-98, P. 92. 98 В этом отношении интересно сообщение «Синьхуа» (03.07.1955.) о намерении сиккимских и непальских властей ограничить свободу действий иностранцев на территории своих стран. Так, по указанному сообщению, неустановленные иностранцы (предположительно англичане) занимались «противоправными вещами» на территории Непала. При этом из сообщения не очень ясно, в чем же заключалась их противоправность. Лишь в самом конце публикации сказано, что часть иностранцев была миссионерами1. В сообщении не проводится прямой связи между этими иностранцами и «тибетскими мятежниками», но, учитывая последующие утверждения китайской стороны, что «мятеж» был спровоцирован извне, данное сообщение можно трактовать, как попытку Пекина найти подтверждение своим заявлениям по событиям в регионе. И Непал здесь играл одну из ключевых ролей, прежде всего, как перевалочный пункт для заброски антикитайских элементов в Тибет. В любом случае, правительство Непала было не меньше Пекина заинтересовано в нейтрализации антикитайских сил в стране в лице тибетских беженцев. Во-первых, Пекин мог использовать их наличие в Непале, как предлог для вторжения на территорию королевства. Во-вторых, ни одно государство не пожелает иметь на своей территории вооруженных людей, которые, к тому же, не хотят следовать его законам. Исходя из этих соображений, непальское правительство согласилось провести совместную с КНР полицейскую операцию в 1959 г. по поимке целого ряда тибетцев, замешанных в антикитайских выступлениях2. Пекин положительно оценил также тот факт, что непальское правительство признало участие внешних сил в подготовке «тибетских мятежников». Так, С. Б. Упадхайя, в 1960 г. министр внутренних дел Непала, заявил тогда, что он располагает сведениями о снабжении тибетских беженцев в Непале вооружением, которое сбрасывалось в приграничные территории с воздуха «неизвестными самолетами». В первой половине 1960 - х гг., по сообщению «Экономического и политического еженедельника»3, доставка тибетским беженцам в Непале оружия была действительно пресечена. Китайская пресса утверждала, что оружие «тибетским мятежникам» в Непале сбрасывалось именно с индийских самолетов. Так, в феврале 1962 г. непальские 1 Нибоэр хэ Сицзинь чжэнфу цайцю цоши сяньчжи вайгожэнь цзай тун Чжунго пилинь дицю ходун (Непал и Сикким предприняли меры по ограничению деятельности иностранцев в приграничных к Китаю территориях) // Синьхуа. Пекин, 03.07.1955 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=1428 (дата обращения: 23.01.2011). 2 Manish D., Harsh P. Coping with challenges to sovereignty: Sino-Indian rivalry and Nepal's foreign policy // Contemporary South Asia. Vol. 13. 2004. № 2. P. 157-169, P. 160. 3 Mishra B. Who Armed the Khampas? // Economic and Political Weekly. Vol. 9. Sep. 7, 1974. No. 36. P. 15311533, P. 1532. 99 официальные лица подтвердили, что через воздушное пространство Непала, начиная с 1959 г., пролетали неизвестные самолеты для доставки «тибетским мятежникам», осевшим в Непале, каких-то вещей, возможно, оружия. При этом непальская сторона обращалась в Дели с требованием дать объяснение относительно данных самолетов. На это индийское руководство отвечало, что не располагает интересующими Катманду сведениями. Из сообщения «Синьхуа» следовал намек, что эти самолеты, возможно, были индийского происхождения1. Таким образом, нейтральная позиция непальского правительства по событиям в Тибете и некоторые заявления отдельных представителей непальского руководства в пользу китайской трактовки тибетского вопроса подготовили, по мнению Пекина, благоприятную почву для разрешения пограничной проблемы. Тем более, как и в случае с Бирмой, разрешение пограничного вопроса с Непалом могло положительно подействовать на разрешение китайско-индийских разногласий. Пограничное соглашение с Непалом действительно было подписано в короткий срок. Китайская сторона спешила заключить его перед визитом Чжоу Эньлая в Дели в апреле 1960 г. 11 марта 1960 г. в Пекин прибыл Премьер-министр Непала Б. Койрала. Он и не предполагал, что соглашение с Китаем будет заключено так быстро и обсуждение всех вопросов пройдет столь гладко. В итоге 29 марта было заключено китайско-непальское пограничное соглашение. Стороны договорились о признании «традиционной привычной границы» между обоими государствами. Было решено сформировать совместную комиссию для решения мелких деталей, возведения пограничных столбов и заключения окончательного пограничного договора. Пограничную линию предполагалось провести в соответствии с «традиционной пограничной линией», физическими свойствами рельефа и фактическим контролем над территорией. В места, где определение такого контроля было спорным, решено было направить совместные комиссии. Интересно, что в статье четвертой соглашения говорилось об отводе вооруженного персонала на двадцать километров от границы и воздерживании от патрулирования. То же самое в свое время предлагал Чжоу Эньлай Дж. Неру в письме от 7 ноября 1959 г.2. 1 Нибоэр гуаньфан чжэнши вайго фэйцзи будуань цзецзи Ни цзин Сицзан паньфэй (Непальские официальные лица подтвердили, что иностранные самолеты беспрерывно сбрасывают грузы тибетским мятежникам в Непале) // Синьхуа. Пекин, 11.02.1962 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4395 (дата обращения: 30.01.2011). 2 Границы Китая: история формирования / Под общ. ред. В.С. Мясникова и Е.Д. Степанова. М., 2001. С. 310. 100 Быстрота, с какой было подписано пограничное соглашение с Непалом, и готовность непальского руководства пойти на уступки с Китаем могут быть также объяснены тем, что Пекин обещал предоставить крупную экономическую помощь этой стране. Данное решение было официально оформлено в соглашении об экономической помощи королевству во время мартовского визита Премьер-министра Б. П. Койралы1. Пограничный вопрос с Непалом был решен по формуле «встреча на высшем уровне (договоренность о принципах) – заседание совместных экспертных комиссий (договоренность по деталям)». Того же самого желал добиться Чжоу Эньлай на предстоящих переговорах с Индией. Индийское же руководство не понимало, как можно обсуждать «принципы» пограничного урегулирования, когда стороны не могут сойтись по «фактам». Единственным серьезным препятствием для заключения окончательного пограничного договора между КНР и Непалом оставался вопрос о пике Эверест (Джомолунгма). Во время визита Б. П. Койралы в Пекин в марте 1960 г. стороны так и не смогли достигнуть договоренностей по проблеме принадлежности этого пика2. Пекин выступал за раздел горы между двумя странами. Северный склон горы должен был отойти КНР, южный – Непалу. При этом, для подъема на гору с северной стороны предлагалось оформлять визу КНР, с южной – Непала. Со слов Чжоу Эньлая, эта позиция была сформулирована Мао Цзэдуном 3 , который предложил даже назвать пик Эверест «Пиком китайско-непальской дружбы»4. Вначале непальское руководство не приняло указанное предложение. Тем не менее, по прошествии месяца, оно, в целом, согласилось с мнением китайского правительства, оставив разрешение некоторых мелких вопросов для совместной комиссии. Так, Б. П. Койрала на пресс-конференции в Катманду 30 апреля 1960 г. заявил, что нерешенным остается лишь вопрос, где должна проходить граница на вершине горы5. 1 Shen-Yu Dai. Peking, Katmandu and New Delhi // The China Quarterly. Oct. - Dec., 1963. No. 16. P. 86-98, P. 93. Правительство КНР называло ее пиком Джомолунгма, Непала – Сагарматха. 3 Чжоу цунли цзай Цзядэманьду да цзичжэ вэнь (Премьер-министр Чжоу Эньлай ответил на вопросы журналистов) // Синьхуа. Пекин, 01.05.1960 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=3856 (дата обращения: 24.01.2011). 4 Нибоэр шоусян Кэилала цзай цзичжэ чжаодайхуэй шан шо Чжоу цзунли фан Ни цзинь и бу цзяцян Чжун Ни юи (Премьер-министр Б. П. Койрала сказал на пресс-конференции, что визит Чжоу Эньлая укрепил китайско-непальскую дружбу) // Синьхуа. Пекин, 03.05.1960 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=3860 (дата обращения: 24.01.2011). 5 Нибоэр шоусян Кэилала цзай цзичжэ чжаодайхуэй шан шо Чжоу цзунли фан Ни цзинь и бу цзяцян Чжун Ни юи (Премьер-министр Б. П. Койрала сказал на пресс-конференции, что визит Чжоу Эньлая укрепил китайско-непальскую дружбу) // Синьхуа. Пекин, 03.05.1960 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=3860 (дата обращения: 24.01.2011). 2 101 Индию настораживало, что Пекин собирается использовать Непал для демонстрации того, как нужно «правильно» улаживать пограничные споры. Кроме того, Б. Койрала и Чжоу Эньлай составили совместное коммюнике об открытии посольств в Пекине и Катманду, что лишало Индию былой посреднической роли в переговорах между сторонами1. 1 апреля 1960 г. индийское правительство поручило своему послу в Катманду предупредить непальское руководство, что договор о ненападении с Пекином, который также обсуждался на переговорах Б. П. Койралы и Чжоу Эньлая, нанесет вред сотрудничеству сторон в сфере совместной обороны2. На обратном пути из Дели в апреле 1960 г. Чжоу Эньлай посетил Катманду и подписал с Непалом «Договор о мире и дружбе», при этом слово «ненападение» было вычеркнуто, что говорило об успехе воздействия, оказанного индийской дипломатией на Непал в начале апреля. Сам китайский Премьер, тем не менее, опроверг факт выдвижения китайской стороной вопроса о включении в договор слова «ненападение» (на прессконференции 30 апреля 1960 г. в Катманду)3. Заключение пограничных соглашений с Бирмой и Непалом широко освещалось китайской прессой и трактовалось, как готовность Пекина разрешить все спорные вопросы со своими соседями мирным путем. На апрельских переговорах с индийцами, китайская сторона желала создать впечатление, что она готова не только прозондировать почву для решения пограничной проблемы, но и достигнуть принципиальной договоренности с Дели, одновременно с этим, нормализовать двухсторонние отношения. Так, китайское руководство собиралось направить в Дели крупную делегацию, состоявшую не только из чиновников, отвечавших за урегулирование погранчиного вопроса, но и за экономическое и научно-культурное сотрудничество. На итоговой пресс-конференции 25 апреля 1960 г. Чжоу Эньлай сказал об основной задаче, которую преследовала китайская делегация на переговорах: для нее 1 Shen-Yu Dai. Peking, Katmandu and New Delhi // The China Quarterly. Oct. - Dec., 1963. No. 16. P. 86-98, P. 93. The Sino-Indian Border Dispute // Section 2 (1959-1961) of the CIA working paper. 19 August 1963. Approved for release in May 2007. P. 43 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-08.pdf. 3 Премьер-министр Б. П. Койрала сказал на пресс-конференции, что визит Чжоу Эньлая укрепил китайсконепальскую дружбу) // Синьхуа. Пекин, 03.05.1960 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=3860 (дата обращения: 24.01.2011). 2 102 «прежде всего, необходимо было достигнуть принципиального соглашения. Эта позиция не изменилась. Переговоры лищь незначительно касались конкретных вопросов»1. Китайская сторона справедливо полагала, что благодаря созданному Дж. Неру международному имиджу Индии, он не мог позволить себе отказаться от переговоров. Полный отказ от ведения переговоров означал бы отход Индии от своей внешнеполитической парадигмы. Примирить Китай и Индию стремился в то время и СССР, отношения с которым становились крайне выгодными для Индии. В немалой степени именно из-за скорого приезда Н. Хрущева Дж. Неру пошел на начало переговоров с китайцами. Тем не менее, в целом, индийское общественное мнение было настроено против каких-либо уступок Пекину. Дж. Неру не посмел пойти против точки зрения большинства, и этим самым переговоры были обречены на провал. Встреча Премьер-министров обеих стран продлилась, как и было запланировано, шесть дней - с 19 по 25 апреля 1960 г. Чжоу Эньлая сопровождали министр иностранных дел КНР маршал Чэнь И, заместитель министра иностранных дел Чан Ханьфу и заместитель управляющего иностранными делами в Госсовете Чан Янь. Дж. Неру упрямо твердил доводы индийской стороны в пользу своей позиции по границе и не принимал точку зрения Премьера Госсовета. Столкнувшись с непримирой позицией индийского лидера, Чжоу Эньлай попросил организовать встречи с отдельными высокопоставленными чиновниками индийского правительства. Однако, общаясь с каждым из них, он получал жесткий отпор на свои предложения. Так, по материалам аналитического отчета ЦРУ, в беседе с министром финансов Индии Десаи Чжоу Эньлай стал критиковать Индию за предоставление политического убежища Далай-ламе. На это Десаи ответил: «Вам уж точно не следует выступать против политического убежища. Где бы вы были сегодня, если бы Ленину не было дано политическое убежище?»2. Даже «старый друг» Чжоу Эньлая министр обороны Индии К. Менон занял непримиримую позицию по отношению к Пекину. Во время дальнейших консультаций, Чжоу Эньлай заявил, что в качестве жеста доброй воли согласен вывести китайские отряды из Лонцзю. В ответ Дж. Неру обещал оставить один отдаленный пост в Ладакхе. Тем не менее, во время составления конечного варианта коммюнике, данное заявление было отозвано Чжоу Эньлаем. Дж. Неру в свою 1 Чжоу Эньлай вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Чжоу Эньлая по внешней политике). Пекин, 1990. С. 285. 2 The Sino-Indian Border Dispute // Section 2 (1959-1961) of the CIA working paper. 19 August 1963. Approved for release in May 2007. P. 47 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-08.pdf. 103 очередь отказался включать в текст итогового документа предложение китайского Премьера организовать повторную встречу для возобновления переговоров 1 . Это уже недвусмысленно указывало на наличие кризиса доверия и ухудшения межличностных отношений между главами правительств обеих стран. В конечном итоге Чжоу Эньлай и его внушительная делегация вернулись в Пекин с пустыми руками. Единственное, что он смог добиться - это убедить Дж. Неру в необходимости организации встреч экспертов Китая и Индии для составления детальных отчетов по границе с изложением позиций сторон и доказательствами в пользу своих притязаний. Тем не менее, эти отчеты не могли содержать способы и рекомендации по разрешению территориально-пограничного спора. По итогам переговоров с Дж. Неру Чжоу Эньлай сформулировал шесть пунктов относительно текущей ситуации в китайско-индийских отношениях. Они были изложены им на пресс-конференции 28 апреля 1960 г.: 1) Между сторонами существует территориально-пограничный спор; 2) Между сторонами существует линия фактического контроля, до которой стороны осуществляют свое управление; 3) В проведении границы между двумя странами такие принципы, как принципы водораздела, долин рек и горных перевалов должны равно применяться к обеим сторонам; 4) При урегулировании пограничного спора должны учитываться национальные чувства и уклад жизни приграничных народов; 5) Во время проведения консультаций стороны должны придерживаться линии фактического территориальные претензии в качестве контроля и не должны предварительных условий предъявлять для ведения переговоров; 6) Обе стороны должны воздержаться от патрулирования приграничной территории 2 . Дж. Неру не поддержал ни один из этих пунктов, так как индийское правительство твердо придерживалось той точки зрения, что между сторонами не существовало какого-либо территориального спора. Одной из причин провала переговоров китайская сторона считала происки «империалистов», которые стремились всячески накалить обстановку в отношениях обеих стран. Так, из 52-ух случаев нарушения воздушного пространства Индии, перечисленных в направленной в Пекин ноте протеста индийского правительства от 22 августа 1960 г., только три (31 мая, 6 и 15 июня) относились ко времени после визита китайского Премьера в Индию. Остальные же 49 были произведены до этого события, что дает, по мнению китайской стороны, повод думать, что массированное нарушение воздушного 1 Ibid. P. 48. The Sino-Indian Border Dispute // Section 2 (1959-1961) of the CIA working paper. 19 August 1963. Approved for release in May 2007. P. 65 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-08.pdf. 2 104 пространства Индии самолетами летящими со стороны Тибета было не чем иным как хорошо спланированной провокацией враждебных Китаю сил1. Как уже упоминалось, единственной реальной договоренностью обеих сторон стало согласие провести консультации экспертов, которые должны были изучить доказательства противоположной стороны по границе. Тем не менее, так как индийское руководство не признавало факта, что китайско-индийская граница никогда не была делимитирована, оно отказалось наделять экспертов полномочиями по разрешению отдельных пограничных вопросов. Во время проведения трех сессий консультаций (15 июня - 25 июля в Пекине, 19 августа - 5 октября в Нью-Дели и 7 ноября - 12 декабря в Рангуне) китайская сторона пыталась превратить изначально не наделенные правом принимать конкретных решений экспертные группы двух стран в совместную комиссию по пограничному урегулированию. Однако, из-за жесткой позиции Дели сделать этого Пекину так и не удалось. Во время переговоров экспертных групп китайская сторона пыталась навязать Дели формулу «признание Индией статус-кво в Ладакхе (западный сектор границы) взамен признания Китаем «линии Макмагона» (восточный сектор границы)». Но, то, что имело успех в деле пограничного урегулирования с Бирмой и Непалом (встреча на высшем уровне (договоренность о принципах) – решение конкретных вопросов пограничного урегулирования путем консультаций совместной экспертной комиссии) не возымело никакого положительного эффекта в разрешении территориально-пограничного спора с Индией. Несмотря на то, что в коммюнике по итогам переговоров Дж. Неру с Чжоу Эньлаем стороны договорились о составлении одного совместного отчета, по результатам консультаций между экспертными группами обеих стран по настоянию китайской стороны были составлены два отчета – индийский и китайский. Индийский и переведенный на английский язык китайский отчеты были опубликованы в Дели в феврале 1961 г. Пекин со своей стороны решил не обнародовать свой отчет в полном виде. Общественности был представлен лишь его сокращенный и весьма идеологизированный вариант (напечатан в «Жэньминь жибао»). Визит Чжоу Эньлая не только не принес результатов, но и подорвал доверие лидеров Китая и Индии друг к другу. Возникла личная неприязнь. Чжоу Эньлай 28 апреля 1960 г. на пресс-конференции в Катманду заявил следующее о своем визите в Индию: «Речь Премьер-министра Дж. Неру 26 апреля в парламенте недружественна по 1 Иньду вайцзяобу дуй во тичу хаоу шиши гэньцзю дэ чжицзэ хэ канъи (МИД Индии выдвинул необоснованные упреки и протесты) // Синьхуа. Пекин, 18.09.1960 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=3990 (дата обращения: 24.01.2011). 105 отношению к Китаю. Мои же высказывания вечером 25 числа во время прессконференции в Дели выражают дружбу по отношению к Индии. Как же относится к нам Премьер-министр Неру? Во время личных встреч он ничего не говорит, а стоит нам уйти, как он тут же обвиняет китайское правительство в агрессии. Так не относятся к гостям. Это отношение ранит нас, особенно со стороны уважаемого нами Премьер-министра Неру»1. По итогам апрельского визита Чжоу Эньлая в Индию, Мао Цзэдун высказался следующим образом о том, как нужно вести себя по отношению к индийскому лидеру: «Необходимо сурово критиковать его, не бояться задевать его, не бояться скандалить с ним, необходимо бороться до конца». Дж. Неру объявлялся даже «ключевой фигурой антикитайского лагеря» (Дэн Сяопин)2. Соответственно менялся взгляд китайского руководства на внешнюю политику Индии и ее социально-политический строй. Теперь, по новой теоретической классификации государств существовало три вида нейтральных государств: те, которые из плохих стали хорошими; те, которые продолжили проведение политики мирного нейтралитета; и те, которые из хороших стали плохими. Несложно догадаться к какому виду китайское руководство стало относить Индию3. Пекин стал открыто высказываться о новой линии поведения по отношению к Индии. Вот как обозначил ее Чжоу Эньлай: «Если мы будем проводить по отношению к Дж. Неру политику компромиссов, то он не только станет еще более реакционным, и убежденным в своей правоте, мы ошибемся, и покажем в лучшем свете его реакционность, вместе с этим, он получит преимущество. Мы не можем проводить такой курс. Мы будем критиковать его, разоблачать его ошибки и реакционную сущность и позволим широким народным массам ясно это увидеть. Таким образом, возможно, он немного утихомирится, остепенится и продолжит мирное сосуществование с социалистическими странами»4. В связи с тем, что каких-либо существенных подвижек встреча двух глав правительств не принесла, инциденты на границе продолжались с завидной частотой. Кроме ставшего привычным «незаконного» перехода границы, китайские и индийские власти на местах неоднократно фиксировали также нарушение воздушного пространства друг друга. Единственная разница состояла в том, что если раньше стороны в нотах 1 Чжун Инь бяньцзин цзивэй фаньцзи цзочжань ши (История оборонительной контрнаступательной войны на китайско-индийской границе). Пекин, 1994. С. 86. 2 Дай Чаоу. Чжун Инь бяньцзе чунту юй Сулянь дэ фаньин хэ чжэнцэ (Китайско-индийский конфликт: реакция и политический курс СССР) // Исследования по холодной войне. Нанкин, 2005. С. 64. 3 Там же. С. 65-66. 4 Дай Чаоу. Чжун Инь бяньцзе чунту юй Сулянь дэ фаньин хэ чжэнцэ (Китайско-индийский конфликт: реакция и политический курс СССР) // Исследования по холодной войне. Нанкин, 2005. С. 64. 106 протеста апеллировали к Соглашению о пяти принципах мирного сосуществования, то теперь ссылались на договоренность глав правительств обеих стран о сохранении статускво на границе до разрешения территориально-пограничного спора. Причем «вторжение» китайцев было зафиксировано индийской стороной также и на территории Сиккима. Так, в ноте протеста от 27 сентября 1960 года индийское правительство призвало Пекин обратить внимание на переход 22 сентября границы китайским отрядом в составе одного офицера и десяти солдат в районе около перевала Джелепла Княжества Сикким 1 . Китайская сторона отрицала факт перехода границы с Сиккимом китайским вооруженным отрядом. По сведениям Пекина, границу пересекла группа из восьми жителей приграничной области для сбора лекарственных трав2. Пекин отрицал также факты нарушения воздушного пространства Индии и заявлял в свою очередь об обнаружении на своей территории неопределенных самолетов с юго-западной стороны. Из нот правительства КНР следует, что индийцы в мае 1960 года четыре раза незаконно переходили границу и пять раз нарушали воздушное пространство Китая, в июне был зафиксирован один незаконный переход и два нарушения воздушного пространства, в июле два перехода и четыре нарушения. 22 июля 1960 года восемь индийских военных пересекли границу в районе пастбища Кечилан (к западу от Кхинцземане) и захватили одного местного жителя, местоположение которого было неизвестно китайской стороне3. Индийцы ответили, что этот местный житель искал убежища в Индии. Оно и было ему предоставлено4. В ответ на индийскую ноту о нарушении воздушного пространства Индии от 22 августа 1960 года (в ней было перечислено 52 таких нарушения), Пекин заявил, что самолеты, нарушавшие индийское воздушное пространство принадлежали не Китаю, а США, о чем было сказано еще Чжоу Эньлаем в разговоре с Дж. Неру 25 апреля 1960 г. Эти самолеты, по сведениям Пекина, взлетали в Бангкоке, долетали до Тибета через Бирму, где сбрасывали разведчиков и все, что им было необходимо для проведения подрывной деятельности в Тибете, а затем возвращались обратно через Индию – тем самым они и пересекали китайско-индийскую границу5. Инциденты на границе продолжали происходить до конца 1960 года. Однако, надо отметить, что они не переросли в вооруженные столкновения. Может благодаря 1 Notes, Memoranda and Letters exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER IV (March 1960- November 1960). Ministry of External Affairs, Government of India. Extracts. P. 4 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper4.pdf. 2 Ibid. P. 6. 3 Ibid. P. 31. 4 Ibid. P. 34. 5 Ibid. P. 32-33. 107 встрече двух глав правительств и их попыткам разрешить территориально-пограничный спор мирным путем, может по счастливой случайности, но жертв, ни с одной, ни с другой стороны в ходе этих инцидентов зафиксировано не было. Ухудшение китайско-индийских отношений не могло не сказаться на отношениях КНР с полунезависимыми гималайскими монархиями Сиккимом и Бутаном. Княжество Сикким представляло собой протекторат Индии с совершенно формальной независимостью. Королевство Бутан обладало большей свободой, но внешняя политика страны определялась исключительно индийским правительством. Такого рода «особые» отношения Индии с этими двумя странами были давно скреплены соответствующими договорами1. Ввиду того, что большинство населения Сиккима и Бутана исповедует буддизм, «освобождение» Китаем Тибета и последовавшее за ним проявление недовольства по отношению к китайским властям частью тибетцев не могло не найти сочувствия среди жителей этих государств. Кроме этого, они опасались, что Пекин под предлогом «освобождения» бутанцев и сиккимцев от «эксплуатирующей» их аристократии решит занять и их территорию. Особенно большая опасность угрожала Бутану, к которому КНР имела территориальные претензии. Как было отмечено выше, китайско-индийский пограничный спор возник вначале из-за китайских карт, которые изображали границу между Китаем и Индией вразрез с точкой зрения индийских властей. Озабоченность индийского правительства этими картами была высказана 21 августа 1958 года. В соответствующей ноте индийская сторона требовала объяснить, почему в 95-ом выпуске журнала «Чайна пикториал» от июля 1958 года была напечатана карта, на которой в китайскую территорию были включены весь район Ташиган и часть территории на Северо-Западе Бутана2. В ответной ноте китайского правительства от 3 ноября 1958 года и в ответном 1 Так, в соответствии с индо-сиккимским соглашением 1947 года Сикким стал протекторатом Индии с правом индийского руководства контролировать его внешнюю политику, оборону и связь, а Королевство Бутан по индо-бутанскому соглашению 1949 года признало обязанность координировать с правительством Дж. Неру свою внешнюю политику и импорт вооружения. Пекин негативно воспринял подписание Индией договоров с гималайскими монархиями. Китайская пресса призывала даже вынести вопрос отношений Индии с указанными странами на рассмотрение ООН. «Правительство Неру не имеет никаких полномочий на объявление какого-либо государства своим протекторатом», - заявляла газета «Жэньминь жибао» после подписания Индией договора с Бутаном в августе 1949 г. (Кэ Сыцзин. Нихэлу чжэнфу бянь бу дяо туньбин сицзан дэ иньмоу (Правительство Неру не скрывает заговор по поглощению Тибета) // Жэньминь жибао. Пекин, 07.09.1949. // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=20 (дата обращения: 24.01.2011)). 2 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China 1954 –1959 // WHITE PAPER I (1954- 1959). Ministry of External Affairs, Government of India. Extracts. P. 51 // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper1.pdf. 108 письме Чжоу Эньлая от 23 января 1959 года было заявлено, что китайское правительство еще не изучало пограничный вопрос с Индией, который, безусловно, существует и не направляло какие-либо специальные комиссии для проведения исследования спорных территорий, поэтому оно не может выпускать новые карты и вынуждено руководствоваться картами, изданными до 1949 года 1 . Из этого следует, что Китай воспринимал тогда Бутан, как часть индийской территории и готов был обсуждать пограничный вопрос относительно указанной страны с Индией. В противном случае, правительство КНР могло заявить, что не желает обсуждать спорные участки китайскобутанской границы с третьей стороной. Это автоматически означало бы непризнание Китаем индийско-бутанского договора 8 августа 1949 г. о контроле правительства Дж. Неру над внешней политикой королевства. Такое развитие событий сильно бы осложнило китайско-индийские отношения на данном этапе. Тем не менее, наличие пограничной проблемы с КНР все-таки несло серьезную угрозу Бутану. Пекин, как и в случае с Индией, обосновывал свои территориальные претензии по отношению к этой стране на основе этнического родства народностей Бутана с тибетцами. Что касается Сиккима, Китай не имел официальных территориальных претензий к этому государству, так как признал англо-китайский договор 1890 г. по разграничению с Сиккимом. При этом необходимо отметить, что в этом договоре был применен принцип водораздела, за который выступала Индия и, который в то же время отвергался китайской стороной во время пограничных переговоров с Дели. Китайские пограничные патрули нередко пересекали признаваемую Бутаном и Сиккимом пограничную линию с Тибетом. Кроме этого, китайцы захватили управляемые с 17 в. бутанским правительством восемь анклавов в Западном Тибете. Бутанские чиновники были полностью выдворены с их территории. В этой связи неудивительно, что политическая элита обеих стран была за усиление сотрудничества с Индией в деле укрепления северных границ. Вплоть до 1962 г. между Индией, Сиккимом и Бутаном существовало полное взаимопонимание по вопросу региональной безопасности. Например, сиккимский лидер чогъял Палден Тондуп дважды по собственной инициативе посещал Индию (в 1959 и 1960 гг. 2 ) в целях координации 1 Ibid. P. 62. Во время своего второго визита в ноябре 1960 г. в Дели Палден Тондуп предложил Дели помочь в создании отдельного сиккимского батальона (Rose L. E. India and Sikkim: Redefining the Relationship // Pacific Affairs. Vol. 42. Spring, 1969. No. 1. P. 32-46, 40). 2 109 усилий по защите северной границы протектората 1 . А Бутан подписал с Индией Совместное соглашение об обороне в 1961 г., по которому на территории этой страны был размещен контингент индийских войск2. Китай поначалу признавал «особые отношения» Индии с гималайскими монархиями. Так, когда с 1959 г. стали появляться ноты протеста индийского правительства о притеснениях граждан РИ, а также подданных Бутана и Сиккима в Тибете 3 , Китай не отказался обсуждать данный вопрос в отношении бутанцев и сиккимцев, дав этим понять, что признает контроль Индии над внешней политикой гималайских монархий. Аналогичной позиции придерживалось китайское правительство, когда Индия потребовала восстановления контроля Бутана над анклавом около Кайлаша – священного для паломников Индии места, доступ к которому был закрыт для иностранцев в 1960 г.4 На пресс-конференции 25 апреля 1960 г. Чжоу Эньлай сказал, что Китай «не имеет требований к Бутану и между сторонами нет спора… китайское правительство…глубоко уважает существующие отношения Индии с Сиккимом и Бутаном»5. Однако после ухудшения китайско-индийских отношений в 1959 г. позиция Китая стала меняться. Первые сигналы стали появляться уже в 1960 г. Так, например, в сборнике речей Чжоу Эньлая за 1960 г. под названием «Победа пяти принципов мирного сосуществования», составленном по результатам поездки главы правительства КНР по ряду стран Южной и Юго-Восточной Азии, была напечатана карта, где Непал, вместе с Бутаном (!) были закрашены цветом, который обозначал «страны, действующие совместно с социалистическими государствами». Кроме этого, по словам бутанского Премьер-министра, китайское руководство предложило в 1961 г. Бутану провести прямые переговоры о границе, заключить дипломатические отношения и предоставить Бутану экономическую помощь6. Помимо этого, известно, что китайская группа экспертов на переговорах по границе после апрельской встречи Чжоу Эньлая и Дж. Неру в 1960 г. была против 1 Rose L. E. India and Sikkim: Redefining the Relationship // Pacific Affairs. Vol. 42. Spring, 1969. No. 1. P. 32-46, 40. 2 Rajesh K. Bhutan's security scenario // Contemporary South Asia. Vol. 13. 2004. № 2. P. 171-185, 176. 3 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China 1954 –1959 // WHITE PAPER I (1954- 1959). Ministry of External Affairs, Government of India. Extracts. PP. 115-117 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper1.pdf. 4 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER IV (March 1960 – November 1960). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 109 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper4.pdf. 5 Чжоу Эньлай вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Чжоу Эньлая по внешней политике). Пекин, 1990. С. 280. 6 McLane C. B. Chinese Words and Chinese Actions // International Journal. Vol. 18. Summer, 1963. No. 3. P. 310326, 321. 110 включения в окончательный вариант отчета тех вопросов, которые касались границ с Бутаном и Сиккимом, что вызвало опасения в Дели о непризнании Пекином «особых отношений» Индии с этими монархиями. Примерно в этот же период китайские руководители сделали предложение некоторым неустановленным политикам Сиккима создать Конфедерацию гималайских государств 1 . И хотя данный факт не имеет документального свидетельства, достаточно четко наметилась некоторая смена в отношении китайского правительства к статусу монархий. Неслучайно, что в это же время китайское правительство стало использовать «особые» отношения Индии и гималайских монархий, чтобы продемонстрировать тот факт, что Индия придерживается «империалистического» курса во внешней политике. На это Дели апеллировало к заявлению самого Чжоу Эньлая, который в 1960 г. на прессконференции сказал, что КНР «уважает отношения Индии с гималайскими монархиями»2. Реакция Бутана и Сиккима на события в Тибете была разной. Если Бутан никак не комментировал эскалацию тибетской проблемы, то сиккимское руководство поддержало «тибетских мятежников», о чем с возмущением писала китайская пресса. Так, в апреле 1959 г. еще до речи Дж. Неру в парламенте от 27 апреля3, правитель Сиккима был раскритикован китайской стороной за распространение ложных слухов и антикитайские высказывания. Во время визита в Японии, чогъял сообщил, что собирается создать «фонд помощи тибетцам», которых Пекин рассматривал, как «мятежников». По словам сиккимского лидера, приведенных в сообщении «Синьхуа», «КПК присвоила имущество религиозных учреждений» Тибета, «нарушила буддистские законы», «не пощадила даже женщин и детей». Палден Т. предложил также Далай-ламе политическое убежище в своей стране. Такое отношение сиккимского правителя объясняется авторами статьи тесными отношениями с Индией 4 . Не меньшее раздражение китайского правительства вызвала встреча монарха Сиккима с Далай-ламой в Муссури 10 мая 1959 г. Таким образом, руководство КНР стало отходить от своей позиции на признание контроля Индии над гималайскими монархиями и стало делать попытки изолировать их 1 The Sino-Indian Border Dispute // Section 2 (1959-1961) of the CIA working paper. 19 August 1963. Approved for release in May 2007. P. 72 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-08.pdf. 2 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER ХII (January 1965 – February 1966). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 41 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper12.pdf. 3 В этой речи Дж. Неру назвал события в Тибете «трагедией тибетского народа», чем вызвал негативную реакцию Пекина. 4 Жэньминь жибао. Пекин, 24.04.1959. // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=2563 (дата обращения: 24.01.2011). 111 от Индии. Учитывая уязвимое положение безопасности Индии в районе южнее этих монархий (т. н. Силигурийский коридор), нетрудно догадаться, что проникновение китайского влияния в Бутан и тем более Сикким болезненно воспринимались в Дели и вело к обострению пограничного конфликта. Подведем итоги второй главы диссертации: 1. Соглашение 1954 года и последовавшее за ним потепление в китайско- индийских отношениях не сняли расхождений по тибетскому вопросу между сторонами. 2. Наличие якобы «подрывной» деятельности «империалистов» в Тибете с территории Индии (Калимпонг) рассматривалось китайскими властями как одна из основных причин тибетского «мятежа» 1959 года. 3. Публичное обсуждение тибетской проблемы в индийской прессе и политических кругах, а также предоставление правительством Дж. Неру политического убежища Далай-ламе и тибетским повстанцам воспринимались китайской стороной, как вмешательство во внутренние дела КНР. Это усиливало общую напряженность в китайско-индийских отношениях после мартовских событий 1959 г. и стало причиной широкомасштабной критической кампании в отношении Дж. Неру. 4. В 1959 году китайские руководители открыто заявили о следовании политике «сближения и противостояния» в отношении индийского правительства, что ознаменовало прекращение так называемого «медового месяца» в китайско-индийских отношениях. 5. Основная причина эскалации территориально-пограничного спора между сторонами в 1959 году заключалась в непризнании индийской стороной его наличия. КНР, в свою очередь, рассматривала китайско-индийскую границу, как результат агрессии «британского империализма» против Китая. 6. Нейтральная позиция СССР в отношении китайско-индийского конфликта послужила одной из причин охлаждения советско-китайских отношений в начале 1960-х гг. 7. Успешное урегулирование пограничной проблемы КНР с Бирмой и Непалом было во многом осуществлено с целью склонения индийского руководства к началу переговоров по границе. 8. По мере эскалации пограничного конфликта с Индией руководство КНР стало отходить от своей позиции на признание «особых отношений» правительства Дж. Неру с гималайскими монархиями (Бутан и Сикким) и стало осуществлять попытки изолировать их от Индии. 112 Глава 3. Внешняя политика КНР в условиях ухудшения отношений с Индией (апрель 1960 – октябрь 1962 гг.) 1. Политический и военный аспекты проводимой Пекином доктрины «сближения и противостояния» в отношении Индии. Стороны не достигли договоренности относительно пограничного урегулирования, но что было сделано, чтобы избежать столкновений на границе? Хотя формального соглашения по мерам безопасности на границе подписано не было и инциденты продолжались, обе страны смогли достигнуть взаимопонимания по патрулированию приграничной территории, на что указывает тот факт, что между ними не произошло ни одного инцидента, повлекшего человеческие жертвы после апрельского визита китайского Премьера. На это косвенно указывает также то, что Дж. Неру не стал вступать в спор с оппонентом на парламентской сессии 29 апреля 1960 г., который заявил, что индийский Премьер-министр договорился с Чжоу Эньлаем не отправлять патрули на границу 1. В первой половине 1961 г. китайское правительство старалось убедить Дж. Неру принять формулу «Аксайчин за «линию Макмагона»». Кроме упоминавшегося выше использования в пропагандистских целях пограничного урегулирования с Бирмой и Непалом, Пекин пытался оказать воздействие на Дж. Неру через лидеров других нейтральных государств. Так 31 марта 1961 г. министр иностранных дел КНР Чэнь И встретился с главой Индонезии Сукарно в Джакарте. Он сказал Сукарно, что Китай не собирается портить отношения с Индией из-за какой-то «заснеженной гористой территории, которая, вероятно, населена одними животными»2. А в начале мая попросил бирманского эксперта Аунга Гхи направить запрос в Дели о начале переговоров по самому западному пункту китайско-бирманской границы, где она пересекалась с Индией3. На протяжении первой половины 1961 г. китайское правительство несколько раз пыталось вовлечь Индию в переговоры с Бирмой о самом западном пункте китайско-бирманской границы. 1 The Sino-Indian Border Dispute // Section 2 (1959-1961) of the CIA working paper. 19 August 1963. Approved for release in May 2007. P. 50 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-08.pdf. 2 Ibid. P. 2. 3 По данному пункту границы, Индия была не согласна с договоренностями, достигнутыми между Китаем и Бирмой. 113 Представляет интерес также тот факт, что советник по культуре в китайском посольстве в Нью-Дели Е Чэнчан обратился во Всеиндийский совет мира (All-India Peace Council) 1 апреля 1961 г. с вопросом: «Поддержат ли индийские лидеры инициативу Пекина о привлечении посредника для решения пограничной проблемы?». В качестве кандидатур им предлагались бирманский лидер У Ну или индонезийский Сукарно. И хотя все эти предложения носили неформальный характер, их целью было выяснить, видит ли правительство Дж. Неру какие-либо альтернативы для начала конструктивных переговоров без предварительного условия передать Аксайчин Пекину 1 . Но Индия ответила на все эти предложения отказом. Во время проведения Женевской конференции по Лаосу 6 июня 1961 г., некоторые официальные лица из делегации Чэнь И сообщили присутствовавшему на конференции К. Менону, что министр иностранных дел КНР желал бы провести с ним беседу по пограничному вопросу. Однако, во время самих бесед между Чэнь И и К. Меноном, представители КНР так и не подняли пограничный вопрос. Видимо, они хотели послушать, что скажет им сам К. Менон. Но тот, руководствуясь строгой инструкцией Дж. Неру, не сказал ни слова по территориально-пограничному спору2. Здесь нужно отметить, что китайская сторона не случайно пыталась наладить диалог именно с Кришной Меноном, на тот момент министром обороны Республики Индия. К. Менон принадлежал к левым политикам и был в свое время последовательным сторонником сближения Индии с КНР и другими социалистическими странами. Однако, ухудшение советско-китайских отношений лишило китайскую сторону поддержки столь влиятельного государственного деятеля Индии, от которого, к тому же, в немалой степени зависел мир на китайско-индийской границе. Изначально благожелательно настроенный к КНР, К. Менон выбрал сторону СССР в возникшем противостоянии и занял жесткую позицию не только к идеологическим установкам китайского правительства, но и по отношению к его пограничным притязаниям 3 . Руководство КНР разочаровалось в К. Меноне и Чэнь И в частной беседе с одним из дипломатов страны социалистического блока назвал К. Менона «слугой реакционных интересов»4. Тем не менее, Пекин не оставлял надежды на содействие К. Менона в мирном урегулировании и пытался оказывать на него воздействие не только до, но и после 1 The Sino-Indian Border Dispute // Section 3 (1961-1962) of the CIA working paper. 5 May 1964. Approved for release in May 2007. P. 3 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-09.pdf. 2 Ibid. P. 4. 3 Ibid. P. 52. 4 Ibid. P. 4. 114 китайско-индийской войны на границе в октябре 1962 г. Только так можно объяснить тот факт, что Чжоу Эньлай через цейлонского дипломата Ф. Бандаранаике передал К. Менону письмо в начале января 1963 г., в котором выразил свои сожаления, что индиец был снят с должности министра обороны после конфликта с КНР1. Возможно также, что Пекин не оставлял надежд на то, что СССР, все-таки, окажет китайской стороне поддержку в разрешении пограничного спора с Индией, ведь правительство Индии взяло в рассматриваемый период курс на сближение с Вашингтоном. Учитывая резкое охлаждение советско-американских отношений после инцидента с разведывательным самолетом США, произошедшем 1 мая 1960 г. и срывом парижской конференции по урегулированию германской проблемы 16 мая того же года, возможно, китайское правительство рассчитывало на отход СССР от сближения с Индией и разворот в сторону КНР. Потеря поддержки со стороны Москвы могла склонить правительство Дж. Неру к более гибкой позиции в пограничном вопросе. Однако, если Пекин и рассчитывал на это, его надежды не оправдались. Идеологический спор с советским руководством зашел слишком далеко. Кроме этого, еще в 1960 г. китайцы намекали на возможность обмена важной в стратегическом отношении для Индии равнины Чумби в восточном секторе границы на плато Аксайчин в западном секторе 2 . Однако, и в данном случае индийцы ответили отказом. Пока Пекин предпринимал попытки склонить индийское руководство к началу пограничных переговоров без каких-либо предварительных условий, индийская сторона стала активно осуществлять так называемую «Политику продвижения». Она заключалась в несанкционированной оккупации индийскими вооруженными силами спорных территорий, иногда даже в обход китайских пограничных постов. Целью этой политики было изолировать пограничные пункты КНР друг от друга, перерезать их линии снабжения и передвинуть в одностороннем порядке пограничную линию. О наличии такого рода наступательной политики индийского правительства уже не ведутся споры между китайскими и индийскими учеными. Это признанный факт. Вместе с тем, китайские исследователи рассматривают действия индийского руководства в рамках осуществления «политики продвижения» как попытку оккупации исконно китайской территории, а индийские исследователи рассматривают ее как попытку Дели возвратить Индии по праву принадлежащие ей земли. 1 Ibid. P. 4. Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 412. 2 115 К 1960 г. ситуация на границе была более выгодна КНР, чем Индии. В западном секторе НОАК полностью контролировала стратегически важное плато Аксайчин. В восточном секторе, хотя граница и проходила по «незаконной» с точки зрения китайской стороны «линии Макмагона», Пекин не настаивал на изменении статус-кво в данном районе и готов был официально признать восточный участок границы. Сложившаяся к 1960 г. обстановка практически полностью удовлетворяла китайское руководство и все, что ему оставалось – это склонить Дж. Неру к официальному признанию сформировавшейся к этому времени пограничной линии. Таким образом, именно Индия была заинтересована в активном изменении статус-кво на границе. Конкретные решения по «политике продвижения» были приняты в мае 1960 г. во время руководимого Кришной Меноном1 совещания Министерства обороны Индийской республики. Западный сектор. В Ладакхе управление охраной границы было передано армии. К апрелю 1960 г. эта задача была выполнена, и за западный сектор границы стала отвечать 114-я бригада индийских ВС. С этого же времени в данном районе Разведбюро и армией стали последовательно устанавливаться новые погранпосты 2 . Вооруженным силам РИ был дан приказ об установке опорных пунктов вдоль старой торговой дороги вдоль реки Шайок. Ответственным за реализацию данной операции отрядам также поручалось установить пограничный пост в максимальной близости от перевала через Каракорумский хребет. После выполнения последней задачи, индийские военные должны были выяснить возможность отправки патрульных отрядов вдоль реки Чип Чап, протекавшей по территории оспариваемого КНР плато Аксайчин. Вместе с тем, при рекогносцировке местности, индийским солдатам были даны инструкции не вступать в вооруженные столкновения с китайскими пограничниками и четко фиксировать на карте расположение китайских погранпунктов. Так, в подписанном 29 мая 1960 г. Секретарем иностранных дел Индии С. Даддом документе говорилось о том, что индийские патрули должны, воздерживаясь от стычек с китайскими пограничниками, изолировать друг от друга погранпосты противника и решительно проникать вглубь его территории через образовавшиеся зазоры на границе, одновременно закрепляя это продвижение установкой опорных пунктов и погранпостов3. 1 С 1957 по 1962 гг. К. Менон руководил индийским Министерством обороны. Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 67. 3 Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 270. 2 116 Восточный сектор. Тактическим воплощением данной политики в восточном секторе была начатая еще в 1960 г. «Операция ОНКАР». Подразделениям ассамских стрелков было приказано «занять позиции вдоль границы в еще не оккупированных районах» 1 . Хотя вновь основанные посты находились под надзором военного командования, определением их размещения занималось Разведывательное бюро2. Центральный сектор и Сикким. Что касается центрального сектора, то ввиду сложности с размещением и снабжением войск, было решено оставить охрану центрального сектора полиции, но обеспечить условия для быстрого развертывания войск в случае острой необходимости. В центральном секторе новые посты практически не устанавливались. Однако, уже с конца 1960 г. китайский МИД стал направлять в Дели ноты протеста о «незаконном пересечении» индийским вооруженным персоналом центрального участка границы (например, нота протеста о незаконном пересечении тремя индийскими военнослужащими пограничной линии в центральном секторе границы 29 декабря 1960 г.). К этому же времени относятся ноты протеста китайского правительства о незаконном пересечении индийской стороной границы КНР с Сиккимом. Так, 26 ноября 1960 г. китайцами был зафиксирован переход четырьмя индийскими полицейскими границы в районе перевала Кайту (Сикким)3. Для успешного проведения «политики продвижения», индийцам необходимо было осуществлять разведоперации на приграничной территории. Разведка осуществлялась на земле и по воздуху. Когда это попадало в поле зрения китайской стороны, правительство КНР реагировало на это немедленно, и направляло в Дели очередную ноту протеста. Так, в 1960 г. китайской стороной были зафиксированы «незаконные нарушения воздушного пространства китайской территории» и «незаконные переходы границы»4. Не исключено, что целый ряд выявленных китайской стороной нарушений связан в первую очередь с осуществлением индийским Разведбюро разведывательных операций в приграничной к Индии китайской территории на первом этапе «политики продвижения». 1 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 66. 2 Ibid. 3 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER V (November 1960 – November 1961). Ministry of External Affairs, Government of India. Extracts. P. 7 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper5.pdf. 4 См. напр. ноту МИДа КНР от 2 июля 1960 г. Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between the Governments of India and China // WHITE PAPER IV (March 1960- November 1960). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 25 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper4.pdf. 117 Для придания войскам мобильности и обеспечения бесперебойного снабжения в Лехе, Шушуле, Даулат Бек Олди и других пунктах вдоль западной границы были построены аэродромы. В Паригасе, Далачане, долине реки Гальвань, долине реки Чип Чап и др. местах были устроены площадки для сброса грузов, а также вертолетные площадки. С января 1960 г. началось активное строительство дорог вдоль границы. В октябре 1961 г. после того как была проложена дорога из Сринагара в Лех, было ускорено строительство дорог Лех-Шушуль-Бобулан, Лех-Танцзэ-Кейру-Паригас, Нубра-Даулат Бек Олди и др. По обоим берегам оз. Паньгун к югу от Аксайчина были построены причалы и налажено паромное сообщение. В рамках «политики продвижения» индийское министерство обороны закупило крупную партию транспортных военных самолетов и вертолетов у США, Великобритании и СССР. Используемые на западном секторе границы американские транспортники С-47 и С-19, вместе с советскими Ан-12 и вертолетами Ми-4 составляли 30% всей транспортной авиации Индии (более 70 единиц). К 1962 г. на вооружение ВВС Индии было 7 Ан-12 и 23 Ил-14 советского производства1. По неполной статистике, до конца 1962 года индийские транспортные ВВС совершили 6040 вылетов в район западного сектора и перевезли более 30 тыс. тонн грузов. По мнению китайского специалиста по истории китайско-индийских отношений Чжоу Вэйпина, активная фаза продвижения индийских отрядов вглубь китайской территории началась весной 1961 г. С апреля 1961 г. индийские отряды стали совершать вылазки из Паригаса (западный сектор) на оспариваемую китайцами территорию. С мая на данном участке границы стали в большом количестве возводиться опорные пункты2. Какую же политику стали проводить китайские власти после начала осуществления «политики продвижения» Индией? Как следует из аналитического отчета ЦРУ, один высокопоставленный чиновник в Министерстве иностранных дел Индии сообщил 19 августа 1960 г., что, «взаимопонимание», достигнутое сторонами относительно патрулирования границы заключалось в том, что стороны не будет отправлять вооруженные патрули за «линию фактического контроля» 3 . Как же можно 1 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 347. 2 Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 271. 3 The Sino-Indian Border Dispute // Section 2 (1959-1961) of the CIA working paper. 19 August 1963. Approved for release in May 2007. P. 53 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-08.pdf. 118 объяснить зафиксированные индийской и китайской сторономи случаи «незаконного нарушения» китайско-индийской границы в 1960 г.? В 1960 г. индийское руководство только начинало осуществление «политики продвижения» и подразделения индийской армии еще не вошли на ту часть спорной территории, на которой имелись пограничные посты НОАК или военные базы КНР, то есть на контролируемый китайской армией участок пограничного района. У сторон не было четкого единственным понимания способом о ее расположении определения «линии был фактического зондаж территории контроля» и посредством пограничных патрулей. Если зафиксированные китайской стороной факты «незаконного нарушения китайско-индийской границы» индийскими военнослужащими в 1960 г. не были случайностью, а были частью целенаправленной «политики продвижения» и до весны 1961 г. носили преимущественно разведывательный характер, то факты «нарушения индийско-китайской границы», зафиксированные индийской стороной, вряд ли могут говорить о попытках НОАК значительно отодвинуть «линию фактического контроля», так как именно китайская сторона контролировала большую часть спорной территории в западном секторе и была готова признать «линию Макмагона» в восточном. Можно предположить, что подразделения индийской армии уже в 1960 г. частично вошли на контролируемую КНР часть спорной территории и ноты протеста Индии фиксировали случаи столкновения вновь прибывших групп индийских военных с регулярными патрулями, посланными от погранпостов НОАК. Тем не менее, данное утверждение противоречит аргументам самой китайской стороны. Чтобы пояснить нашу позицию, рассмотрим факт «нарушения китайской стороной индийско-китайской границы» в западном секторе от 3 июня 1960 г. В указанный день индийские власти зафиксировали «незаконный переход» 25-ю вооруженными солдатами НОАК границы в районе Тактсанг Гомпа, деревни близ монастыря в Таване, приблизительно в семи километрах от границы с Китаем 1. Данный факт был изложен в ноте протеста индийского правительства. Ответная нота Пекина относительно вторжения 3 июня была больше похожа на оправдание, чем на протест. Китайское правительство писало, что люди, пересекшие по ошибке границу 3 июня 1960 г. были не солдатами, а девятью местными жителями, собиравшими бамбук. При этом не было указаний на то, что эти «местные жители» находились на исконно китайской территории. Это, по мнению автора, говорит в поддержку того факта, что китайцы 1 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 61. 119 посредством данных патрулей лишь пытались определить «линию фактического контроля» и не преследовали других целей. Таким образом, НОАК, с одной стороны, прекратила регулярное патрулирование приграничной территории, а вместо этого, стала направлять замаскированные под местных жителей разведывательные группы, целью которых было незаметно для индийцев прозондировать «линию фактического контроля» и исследовать приграничную военную инфраструктуру Индии. Скорее всего, индийцы в 1960 г. сталкивались именно с такого рода разведотрядами. Чтобы продемонстрировать, что инцидент от 3 июня 1960 г. не единичен, рассмотрим еще один случай «незаконного пересечения индийско-китайской границы» уже на другом участке. В сентябре того же года китайцы в составе одного офицера и десяти солдат «вторглись» в район горного перевала Джелепла в нескольких метрах от границы с Сиккимом1. Китайская сторона объясняла инцидент ошибкой, возникшей из-за того, что индийцы приняли восьмерых жителей Тибета, собиравших в том районе лечебные травы, за китайских солдат, т. е. снова объясняла все недоразумением. В том же духе можно объяснить тот факт, что на ноту протеста индийского правительства от 4 апреля 1960 г. 2 о нарушении китайскими самолетами воздушного пространства Индии, Пекин, отвергнув все обвинения, сослался на некие третьи силы, которые желают нарушить дружественные отношения между обеими странами. Вот что было написано в ответной ноте китайского правительства от 26 апреля того же года: «Китай ясно осознает, что существуют силы, которые склонны любыми методами нарушить отношения между Китаем и его юго-западными соседями. Особенно в то время, когда Премьер-министры Индии и Китая стремятся найти мирное разрешение китайскоиндийского пограничного вопроса. Наиболее вероятно, что эти силы попытаются реализовать свои цели по разрыву китайско-индийских связей посредством воздушных вторжений в Индию или Китай. Надеемся, что индийское правительство, как и китайское, будут одинаково бдительны относительно этого»3. Таким образом, китайский МИД попрежнему пытался убедить Дели, что самолеты, нарушавшие воздушное пространство обеих стран являлись самолетами США. Они взлетали в Бангкоке и, пролетая через Бирму, залетали вглубь китайского Тибета, где сбрасывали диверсантов. При этом, чтобы внести 1 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between the Governments of India and China // WHITE PAPER IV (March 1960- November 1960). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 5 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper4.pdf. 2 Ibid. P. 24. 3 Ibid. P. 25. 120 разлад между Индией и Китаем, они летели в Тибет, пересекая китайско-индийскую границу12. Правительство Индии с недоверием отнеслось к данной версии3. Индия на протяжении 1960 - 1962 гг. регулярно направляла КНР ноты протеста о «нарушении» своего воздушного пространства. Однако, китайская сторона продолжала настаивать на своем, и даже приводила доказательства в пользу своей версии о происхождении «таинственных» самолетов. Так, в ноте от 20 марта 1962 г. говорилось о том, что бирманскому правительству удалось сбить самолет «клики Чан Кайши» на своей территории, что, по словам китайцев, признал сам Премьер-министр Дж. Неру в своей речи перед верхней палатой индийского парламента (Раджья Сабха) 11 декабря 1961 г.4 При этом, как и в случае «незаконного пересечения границы», китайская сторона не пыталась убедить Индию, что это были китайские самолеты, и они пролетали над «исконно китайской территорией». Не исключено, что данные самолеты были не чем иным, как самолетами-разведчиками ВВС НОАК. Таким образом, до весны 1961 г. обе стороны проводили активные разведоперации на границе. Однако, каждая из них решала разные задачи. Индия готовилась к претворению в жизнь «политики продвижения». КНР стремилась определить «линию фактического контроля» и зафиксировать военные приготовления противника. Автор полагает, что Индия вела разведку с наступательных позиций, в то время как Китай – с оборонительных. Чем же можно объяснить столь мягкую реакцию китайского правительства на ноты протеста Индии о «незаконном пересечении» границы индийскими военнослужащими в 1960 г.? Кроме упоминавшихся выше причин военно-тактического характера (китайское руководство хотело скрыть разведдеятельность на китайскоиндийской границе), в основе этого лежали также соображения политического характера, 1 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between the Governments of India and China // WHITE PAPER IV (March 1960- November 1960). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 32 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper4.pdf. 2 Справедливости ради надо отметить, что еще Мао Цзэдун в беседе с Дж. Неру 19 октября 1954 г. во время визита Премьер-министра Индии в Пекин пожаловался ему о нарушениях воздушного пространства Китая американскими самолетами, которые сбрасывали на территорию Китая группы шпионов от семи до десяти человек, оснащенных радиостанцией. Эти группы сбрасывались во всех провинциях Китая, особенно много над Тибетом, где они передавали «тибетским мятежникам» оружие и боеприпасы (Мао Цзэдун вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Мао Цзэдуна о внешней политике). Пекин, 1994. С. 164). 3 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between the Governments of India and China // WHITE PAPER IV (March 1960- November 1960). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 37 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper4.pdf. 4 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER VI (November 1961 – July 1962). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 137 // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper6.pdf. 121 о чем недвусмысленно сообщается в документе, выпущенном штабом Тибетского военного округа в ноябре 1960 г. Данный документ представляет собой набор военно-политических инструкций военным и гражданским чиновникам Тибетского района. В документе говорилось следующее: «…когда вооруженный персонал из соседней страны создает провокации и начинает атаковать, он должен быть предупрежден и удалиться за пограничную линию. Если предупреждения окажутся неэффективными, контактировать с ним без получения приказов от высшего командования строго воспрещается» 1 . Это говорит о том, что китайское руководство решило ограничить свою военную активность вдоль границ. Если такое воздержание от любых резких действий по отношению к противнику должно было соблюдаться теми подразделениями, которые подвергнутся атаке, не стоит сомневаться, что военное командование должно было воздерживаться от отправки каких-либо активных патрулей вдоль границы. Даже по отношению к «тибетским мятежникам» был дан приказ не проводить операции по их уничтожению поблизости от границы 2. Однако, в этом же документе китайским пограничным постам в обязательном порядке приказывалось проводить регулярную разведку приграничных территорий3. В связи с тем, что подразделения ВС КНР могли быть размещены только в районах горных перевалов, они не могли закрыть всю линию границы. Для осуществления надлежащего пограничного контроля китайским пограничникам рекомендовалось опираться на «широкие народные массы», расселенные вдоль границы, то есть на местных жителей. Через них НОАК планировала собирать информацию о «незаконных проникновениях» противника вглубь китайской территории4. В данном документе давались наставления «сохранять хладнокровие» и «не заменять политические решения эмоциями». Если военные не будут ждать указаний сверху и будут действовать «чисто военными» методами, то «мы, возможно, достигнем крупной военной победы, но в политическом аспекте мы попадем в капкан, выставленный другой стороной и это принесет большой урон партии и государству – это будет 1 The Sino-Indian Border Dispute // Section 2 (1959-1961) of the CIA working paper. 19 August 1963. Approved for release in May 2007. P. 54 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-08.pdf. 2 Ibid. P. 55. 3 Ibid. 4 Ibid. P. 56. 122 крупнейшей ошибкой»1. В качестве примера приводился инцидент на границе с Непалом 28 июня 1960 г. События тогда развивались следующим образом: 26 июня 1960 г. китайская сторона направила письмо непальскому правительству, в котором сообщалось, что китайское руководство собирается отправить несколько подразделений НОАК на поимку группы «тибетских мятежников», которые направлялись к границе Тибетского района с Непалом. Пекин при этом гарантировал Катманду, что если китайские военные приблизятся к непальской границе, то они ни при каких обстоятельствах не перейдут ее, и, как только завершат операцию, отойдут на 20 км, как было согласовано между сторонами в марте 1960 г. 28 июня 1960 г. на границе произошел инцидент, в результате которого один непалец был убит, десять взято в плен. Премьер Б. П. Койрала направил три письма Чжоу Эньлаю с требованием объяснить причины случившегося и потребовал отвести вооруженные отряды НОАК на 20 км от границы, как это было обговорено в марте. Последнее письмо относилось к 11 июля. Непальский лидер грозил срывом переговоров по формированию совместной комиссии экспертов по пограничному урегулированию, что стало бы большой политической неудачей китайского правительства. С 30 июня Чжоу Эньлай направил четыре письма Б. П. Койрале, в которых назвал произошедший инцидент ошибкой и «безответственностью» со стороны китайских военных, и обещал возместить все потери непальской стороны2. В письме Чжоу Эньлая от 2 июля 1960 г. этот инцидент описывался следующим образом: 28 июня преследовавший «тибетских мятежников» отряд НОАК увидел перед собой надвигавшуюся на него группу всадников. Китайские солдаты посчитали, что это «тибетские мятежники» и открыли по ним огонь. В результате один человек был убит, десять взято в плен. Лишь позже китайские военные поняли, что совершили ошибку и атаковали непальцев. Инцидент, по сведениям Чжоу Эньлая, произошел не около тибетского Мустанга, а в километре севернее перевала Кэли на китайской территории. Таким образом, подразделения НОАК не пересекли непальской границы. Однако, китайская сторона от лица Премьера Госсовета выражала сожаление и приносила извинения непальскому правительству. Обращает на себя внимание также тот факт, что в письме председателя правительства Китая, опубликованном в сообщении информагентства «Синьхуа», пострадавшие непальцы не назывались «пограничниками», 1 The Sino-Indian Border Dispute // Section 2 (1959-1961) of the CIA working paper. 19 August 1963. Approved for release in May 2007. P. 57 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-08.pdf. 2 Ibid. P. 59. 123 либо «военными» 1 . Чжоу Эньлай согласился отвести войска на 20 км от непальской границы и прекратить ликвидацию «тибетских мятежников» в этой зоне. Уступки непальской стороне по итогам инцидента были осуществлены во многом в связи с отношениями КНР с Индией. Публикация Непалом материалов по инциденту под Мустангом могла бы предоставить Дели доказательства двуличия и агрессивных намерений китайского правительства. «Империализм и иностранные реакционеры использовали этот инцидент, чтобы оклеветать нас, создать атмосферу кризиса и обременить проблемами наши отношения с Непалом. Они стремились подогреть антикитайские настроения и вынудить нас обороняться в политическом плане. Мы не только понесли материальные потери, но Чжоу Эньлай вынужден был принести официальные извинения от лица правительства руководству Непала», - было сказано в официальном документе Генштаба Тибетского военного округа от ноября 1960 г2. Далее в документе заявлялось: «оборона вдоль тибетской границы, в настоящий момент, в основном политическая борьба и борьба в международных отношениях»3. В документе также разъяснялись цели «реакционных правительств», создающих напряженность на китайской границе, к которым относилась Индия: «Главной задачей провокаций реакционных и экспансионистских элементов соседних стран в отношении нас является не оккупация нашей земли, или развязывание широкомасштабной войны. В их задачи входит использование беспокойства на границе для создания кризисной ситуации вдоль нее…, опубликование статей, подогревающих антикитайские и антикоммунистические настроения. Они стремятся нанести урон престижу нашей страны, свести на нет влияние социализма, вынудить нас принять их несправедливые требования и остаться в обширных областях нашей территории на неопределенное время» 4 . Это, по мнению китайского руководства, может быть предотвращено, если НОАК будет сохранять хладнокровие, и не допустит столкновений с противником на границе в результате тех или иных провокаций с его стороны. Также об этих странах в данном документе было написано следующее: «Так как они двуличны и управляются буржуазией, они находятся между социалистическим и империалистическим лагерями… Они – объект борьбы между нами и империалистами. 1 Синьхуа. Пекин, 03.07.1960 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=3928 (дата обращения: 24.01.2011). 2 The Sino-Indian Border Dispute // Section 2 (1959-1961) of the CIA working paper. 19 August 1963. Approved for release in May 2007. P. 58 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-08.pdf. 3 Ibid. P. 59. 4 Ibid. P. 59-60. 124 Цель империалистов – втянуть их в военный агрессивный блок. Наша цель - сделать их нашими союзниками и отбить их у империализма. Поэтому, по отношению к этим странам мы применяем двухстороннюю революционную политику сближения и противостояния… Нам следует помнить, что правящая клика соседних стран, хотя и недружелюбна к нам, она, тем не менее, временами также выступает за мир и нейтралитет, и желает дружбы с нами»1. Указанная в документе «политика сближения и противостояния» не была чем-то новым в теории китайской внешней политики. В данной связи мы можем вспомнить, что во время идеологической кампании против правительства Дж. Неру в начале мая 1959 г. Чжоу Эньлай в своем выступлении также заявил о необходимости проводить по отношению к Индии курс «сближения и противостояния», то есть совмещать критику одних действий индийского правительства с одобрением других. Однако, «противостояние» в конечно итоге и приводило к напряженной обстановке на границе. Зачем китайская сторона провоцировала эскалацию напряженности? Это во многом связано с теоретическими основами китайской внешней политики в конце 1950-х – начале 1960-х гг. Китайская сторона вразрез с позицией СССР не рассматривала в данный период напряженность в международных отношениях, как негативный фактор. Напротив, мировая напряженность оказывалась, в конечном итоге, невыгодной для «империалистов», так как она мобилизовала социалистические и националистические силы по всему миру. Так, Мао Цзэдун заявил 8 сентября 1958 г.: «Я хочу открыто сказать всем людям на земле, что напряженная обстановка невыгодна западным государствам и невыгодна США… Она более выгодна для всех миролюбивых народов Азии, Африки и Латинской Америки. Кому полезна напряженность на Тайване? Нам, так как наше государство полностью мобилизовано» (Мао Цзэдун, 8 сентября 1958 г.) 2 . Китайская сторона верила, что напряженная обстановка вызывет сопротивление народов империалистических стран против собственных правительств. Дэн Сяопин в своей речи от 14 ноября 1960 года так сформулировал линию поведения КНР по отношению к Индии: «Мы должны осуществлять разумную политику борьбы и дружбы… Если мы будем адаптироваться только к прогрессивному аспекту 1 The Sino-Indian Border Dispute // Section 2 (1959-1961) of the CIA working paper. 19 August 1963. Approved for release in May 2007. P. 76 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-08.pdf. 2 Мао Цзэдун вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Мао Цзэдуна о внешней политике). Пекин, 1994. С. 352. 125 политики Неру и будем избегать необходимой борьбы против него, это только раззадорит его реакционное высокомерие»1. Еще в 1958 г. Мао Цзэдун заявил, что с противником нужно бороться двумя способами – «культурным и военным». Первый способ – «мирным путем», второй – путем вооруженной борьбы. При этом последний способ должен применяться в крайнем случае, когда первый уже исчерпал себя (2 октября 1958 г.) 2 . Оценки Дж. Неру китайским руководством недвусмысленно свидетельствуют, что оно стало рассматривать индийского лидера в качестве соперника, в борьбе с которым на тот момент применялось только «культурное» воздействие. Еще подробнее о «политике сближения и противостояния» говорилось в выпущенном в январе 1961 г. докладе китайского МИДа, в котором определялся курс внешнеполитических органов КНР по отношению к Индии 3 . В его основе лежало стремление смягчить противоречия с Индией вплоть до возобновления переговоров по формуле «встреча на высшем уровне (договоренность о принципах) – встреча экспертов (договоренность о деталях)». Тем не менее, китайские дипломаты должны были быть готовы к любому развитию событий, так как Индия не относилась к категории дружественных Китаю стран, таких, как Бирма, Непал, Афганистан и Камбоджа. Документ утверждал, что по отношению к Индии должна проводиться дипломатия «сближения и противостояния». Вот как в нем описывались примеры ее практического приложения: «Индия начала антикитайское движение, и мы решительно сопротивлялись ему. Затем, Премьер-министр поехал в Нью-Дели для проведения переговоров с Дж. Неру. Главы государств встретились. На границе не происходило столкновений. Таким образом, отношения обеих стран снова на время смягчились»4. Главным врагом КНР объявлялся «американский империализм». На втором месте были такие страны, как Индия. Из этого доклада также следовало, что китайское руководство считало Индию неспособной вести войну с НОАК и главным мотивом военной агрессии индийского 1 The Sino-Indian Border Dispute // Section 2 (1959-1961) of the CIA working paper. 19 August 1963. Approved for release in May 2007. P. 90 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-08.pdf. 2 Мао Цзэдун вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Мао Цзэдуна о внешней политике). Пекин, 1994. С. 354. 3 The Sino-Indian Border Dispute // Section 2 (1959-1961) of the CIA working paper. 19 August 1963. Approved for release in May 2007. P. 78 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-08.pdf. 4 The Sino-Indian Border Dispute // Section 2 (1959-1961) of the CIA working paper. 19 August 1963. Approved for release in May 2007. P. 79 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-08.pdf. 126 правительства объявлялось стремление снизить престиж Китая на мировой арене, навязать ему несправедливые требования путем мелких стычек на границе1. Вместе с тем, для Индии китайская политика «сближения и противостояния» была не чем иным как просто «противостоянием». «Существует вероятность, - пишут аналитики ЦРУ, - … что китайские лидеры, включая самого Мао Цзэдуна, к началу 1961 г. полагали, что у них много пространства для будущего дипломатического маневрирования с Нью-Дели, когда на самом деле такого пространства не было» 2 . К середине 1961 г. «китайцы отказались от политики кнута и пряника, так как единственным «пряником», приемлемым для Индии было плато Аксайчин. В их распоряжении, таким образом, остались лишь кнуты различных размеров, и даже когда они использовали маленький кнут, индийцы содрогались»3. Для китайского руководства «мирное сосуществование» было не более чем временным тактическим шагом, а не постоянной этической ценностью, поэтому китайская внешняя политика была столь динамична – она достаточно гибко переходила от состояния «сближения» (мирное сосуществование) к состоянию «противостояния»4. Такие переходы были непдоступны пониманию соседей КНР, в том числе, индийских руководителей. Кроме политических мер (разработка политики «сближения и противостояния»), китайское руководство начало предпринимать шаги по укреплению занятой китайцами приграничной территории. НОАК интенсивно строила дороги, сконцентрировала вооруженные силы в составе дивизии вдоль западной границы и приступила к активной установке погранпостов, которых к октябрю 1961 г. насчитывалось уже 61 (7 в Ладакхе, 14 в центральном секторе, 12 напротив Сиккима, 3 напротив Бутана и 25 вдоль восточного сектора границы)5. С этих постов китайцы отправляли разведгруппы вглубь оспариваемой Индией территории. Из 102 случаев нарушения китайцами воздушного пространства Индии с декабря 1950 г. 52 случая приходятся на март-сентябрь 1960 г., что свидетельствует о том, насколько часто китайцы проводили разведоперации на приграничных территориях. Кроме этих мер, пишут индийские исследователи, китайцы с выгодой для себя воспользовались массовым исходом тибетцев на индийскую территорию, внедрив к ним 1 Ibid. P. 77. Ibid. P. 80. 3 Ibid. P. 10. 4 Vertzberger Yaacov. India's Border Conflict with China: A Perceptual Analysis // Journal of Contemporary History. Vol. 17. Oct., 1982. No. 4. P. 607-631, 622-623. 5 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 61. 2 127 своих агентов, которые передавали Пекину важную тактическую информацию о вооруженных силах Индии на границе1. Учитывая тот факт, что Индия отказалась принимать формулу пограничного урегулирования, предложенную Пекином, китайское руководство продолжало укреплять оборону занятой приграничной территории и в 1961 г. В августе-сентябре 1961 г. китайцами была основана военная база в Ньягзу в западном секторе. Позже погранпост Дамбургуру к югу от Ньягзу был укреплен и также превращен в военную базу. Активные оборонительные приготовления КНР привели к тому, что к октябрю 1961 г. силы китайцев на западном секторе границы превзошли индийские. Одной бригаде индийских войск противостояла дивизия НОАК. К маю 1962 г. 45 батальонам индийцев вдоль гималайской границы противостоял 61 батальон китайских солдат2. Очевидно, Китай лишь проводил «зеркальную» политику по отношению к Индии. Китайское правительство воспринимало отказ Индии от переговоров, как призыв к некой «игре», которая заключалась в том, кто сможет «незаметно» для противника занять больше спорной территории. Вдобавок к этому, так как Пекин не оставлял надежд на открытие переговоров по границе, то при возможном обсуждении вопроса административного контроля сторон над оспариваемой территорией, китайскому руководству хотелось иметь доказательства в пользу своей позиции, и закрепление на уже занятых территориях должно было помочь КНР обосновать свои притязания. Из этих приготовлений китайской армии также следует, что Китай был готов к любому развитию событий вплоть до крупного вооруженного столкновения. Разрешение пограничного спора осложнялось также тем, что индийцы выделяли сразу две оспариваемые Китаем пограничные линии в западном секторе – «линию 1956 г.» и «линию 1960 г.». Первая, по мнению Дели, представляла собой ту пограничную линию, которая появилась на китайских картах в 1956 г. «Линия 1960 г.» впервые была выдвинута Китаем во время переговоров официальных представителей двух стран после встречи Премьер-министров Дж. Неру и Чжоу Эньлая. «Линия 1956 г.» была, по мнению инжийского правительства, более справедливой, хотя оно и не желало признавать ее. Какие же отличия выделялись индийской стороной относительно двух этих линий? Вопервых, по «линии 1960 г.» граница проходила к востоку от Каракорумского перевала, тогда как по «линии 1956 г.» – к юго-востоку. Во-вторых, «линия 1960 г.» проходила посередине западной части озера Паньгун, в то время как «линия 1956 г.» оставляла западную часть этого озера за Индией. В-третьих, «линия 1960 г.» проходила к западу от 1 2 Ibid. P. 62. Ibid. P. 63. 128 оз. Спангур, в то время как «линия 1956 г.» большую часть этого озера включала в индийскую территорию1. 2. Обострение противоречий отношениях: реакция КНР. в китайско-индийских На фоне нерешенного пограничного конфликта не преминули проявить себя и другие проблемы в китайско-индийских отношениях. Китайцы обвиняли Индию в создании намеренных трудностей в деятельности дипломатических представителей КНР в Индии. Так, в ноте от 11 июля 1960 г. 2 описывался случай задержания представителя китайского консульства в Бомбее на вокзале и предъявления ему требования обыскать консульскую машину. Несмотря на то, что инцидент в конечном итоге был улажен, китайская сторона посчитала это происшествие выражением недружественного отношения Индии к Китаю. Дели выражал сожаление относительно неудобств, которые перенес представитель китайского консульства, но при этом сообщал, что этого всего можно было избежать, будь при китайском представителе документ, удостоверяющий личность3. Не меньший протест у китайской стороны вызвало решение индийских властей не продлевать срок пребывания корреспондента отделения информагентства «Синьхуа» в Нью-Дели Као Ляна и впоследствии закрыть это отделение. Этот шаг был сделан правительством Дж. Неру по причине «провокационных» и «порочащих честь» Индии репортажей представительства «Синьхуа» в Индии. Пекин был с этим не согласен и расценивал это как нарушение свободы слова индийской стороной 4 . Из Индии также высылались другие видные китайцы, такие как управляющий Китайского банка в Калькутте Цзян Вэнькуй, директоры некоторых китайских школ и другие активные деятели китайской диаспоры (всего тридцать человек). Это также вызвало жесткую критику со стороны китайского правительства 5 . Споры относительно депортаций китайцев из Индии не утихали вплоть до войны 1962 г. Хотя индийская сторона утверждала, что из 12 тыс. проживавших на тот момент в Индии ханьцев лишь девять 1 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER VI (November 1961 – July 1962). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 14 // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper6.pdf. 2 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between the Governments of India and China // WHITE PAPER IV (March 1960- November 1960). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 39 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper4.pdf. 3 Ibid. P. 47. 4 Ibid. P. 40. 5 Ibid. P. 45. 129 были насильно выдворены из страны 1 , по сообщению китайской стороны, эта цифра достигла ста человек к началу марта 1962 г2. Обращает на себя внимание тот факт, что КНР вплоть до 1962 г. всю ответственность за «незаконные» выдворения китайских граждан возлогала на местные индийские власти, а не на центральное правительство. Это указывает на то, что китайское руководство в 1960 – первой половине 1961 гг. действительно желало начать переговоры с Индией и пыталось предотвратить любые осложнения в двухсторонних отношениях. Тем не менее, информация про «незаконные» депортации китайцев из Индии все-таки попала в китайские СМИ3. По сведениям индийского правительства, китайские власти намеренно препятствовали проезду торгового агента Республики Индия по Западному Тибету, который из-за того, что затянулся вопрос с арендой торгпредства в Гартоке, вынужден был посещать Тибет на сезонной основе. Они заставляли его часто менять маршруты, задерживали в тех или иных пунктах под различными предлогами, периодически вообще запрещали доступ к тем или иным местам4. Кроме этого, индийское правительство было недовольно тем, что власти Тибета, по его мнению, умышленно затягивали строительство нового торгпредства в Гьянцзэ, которое было смыто наводнением в 1954 г. Несмотря на усилия индийцев, предложивших оплатить работы по укреплению плотины, власти Тибета всячески тормозили налаживание нормальной работы торгового представителя Индии5. Пекин не оставался в долгу и направлял в Индию ноты протеста против ограничений налагаемых на передвижение торговых представителей Китая в Калимпонге и попустительства индийской охраны, которая позволила дважды вторгнуться на территорию торгпредства КНР в указанном районе…американцам6. Китайская сторона также неоднократно жаловалась, что до внешнеполитических представительств КНР в Индии не доходили телеграммы. Их доставка часто задерживалась или они вообще не доставлялись. Индийская сторона последовательно 1 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER VI (November 1961 – July 1962). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 174 // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper6.pdf. 2 Ibid. P. 137. 3 Иньду ю гуань данцзю ули цючжу хуацяо чуцзин (Компетентные органы Индии безосновательно выдворяют китайцев) // Синьхуа. Пекин, 23.02.1961 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4128 (Дата обращения: 21.07.2011). 4 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between the Governments of India and China // WHITE PAPER IV (March 1960- November 1960). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 79 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper4.pdf. 5 Ibid. P. 106. 6 Ibid. P. 87. 130 отвергала все эти протесты. По мнению правительства Индии, если у китайского торгпредства и посольства действительно возникли проблемы с рассылкой и получением корреспонденции, то они должны были обратиться в соответствующие органы власти Республики Индия, а не делать упреки индийской стороне post factum1. Таким образом, власти обоих государств пытались максимально ограничить передвижение дипломатических представителей друг друга. Возможно, это делалось для того, чтобы минимизировать возможность осуществления разведдеятельности со стороны подозрительных «дипломатов». И Китаю и Индии было что скрывать. Обе страны стали проводить в целом недружественную политику по отношению друг к другу и готовились к возможным военным столкновениям на границе. Военные приготовления должны были остаться в секрете. В 1960 г. снова был поднят вопрос о принадлежности кашмирских мусульман (125 семей) и ладакхских лам (несколько сотен человек), которые, по сведениям индийской стороны, считали себя гражданами Индии. Дели настаивал на свободном выборе гражданства для данных лиц 2 . В частности, указывалось, что кашмирские мусульмане и ладакхские ламы подвергались арестам и избиениям. Им не давали доступа к индийскому консульству и заставляли признать себя гражданами КНР. Китайская сторона, разумеется, отвергала все эти обвинения. Не меньшую озабоченность индийского правительства вызывали трудности, которые, по его мнению, китайская сторона умышленно чинила индийским торговцам в Тибете. В частности, власти Тибета ограничили прием чеков в рупиях и ввели на них стопроцентную комиссию. Не решался также вопрос с задолженностью перед индийскими коммерсантами. Индийское правительство сделало запрос относительно этих трудностей в нескольких нотах КНР3. Еще одним сложным моментом в китайско-индийских отношениях оставалась деятельность тибетских беженцев в Индии. Китайская сторона протестовала против демонстраций, которые организовывали тибетские беженцы в Индии. При этом наибольшую озабоченность китайского правительства вызывало то, что «местные власти Индии не только не попытались пресечь эти антикитайские действия, но ответственные 1 Ibid. P. 97. Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between the Governments of India and China // WHITE PAPER IV (March 1960- November 1960). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 55 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper4.pdf. 3 См., например, ноту от 17 мая 1960 г. Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between the Governments of India and China // WHITE PAPER IV (March 1960- November 1960). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 61 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper4.pdf. 2 131 лица полиции сами посетили собрание и позволили мятежным бандитам продолжать проведение своих мероприятий…» 1 (о демонстрации в Калимпонге). Китайцы также протестовали против того, что индийское правительство не предприняло никаких мер по разоружению тибетских «мятежников», бежавших на ее территорию. По мнению Пекина, индийские власти не только не пытались предотвратить агрессивные вылазки тибетцев на китайскую территорию, но и подстрекали их. В частности, Пекин указал на случай окружения вооруженной «бандой» «тибетских мятежников» деревни Панцзэ 10 ноября 1960 г. в восточном секторе границы в составе более ста человек. Они взяли в плен 42 жителя этой деревни, в основном юношей. Правительство КНР требовало отпустить пленников и полностью разоружить все «бандформирования»2. Общественное мнение Индии было настроено против Китая. То тут, то там проводились демонстрации протеста против «агрессии Китая». Несколько таких протестов прошло перед дипломатическими представительствами КНР, в частности, перед генконсульствами КНР в Бомбее и Калькутте. В нескольких нотах протеста, переданных посольством Китая в Индии, говорилось о том, что против дипломатических учреждений КНР совершались агрессивные действия со стороны индийцев. Так, была сделана попытка поджечь генконсульство в Бомбее, было разбито окно посольства в Нью-Дели. Все эти акты вандализма, по мнению Пекина, имели политическую окраску и были сделаны при полном попустительстве индийской стороны 3. При этом Дели намекал на умышленные действия со стороны дипработников КНР в целях оклеветать индийское правительство 4. Нежелание индийского правительства начать пограничные переговоры с КНР без предварительных условий вывода частей НОАК с плато Аксайчин привело к постепенному ухудшению образа индийского лидера в глазах китайского руководства. Однако, достаточно длительное время, вплоть до осени 1961 г., китайское правительство воздерживалось от публичного осуждения позиции Дж. Неру по пограничному вопросу и другим проблемам внешней и внутренней политики Индии. После апрельского визита Чжоу Эньлая в Нью-Дели, китайская пресса не печатала открытой критики в адрес Дж. Неру. Однако опосредованной критики было 1 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between the Governments of India and China // WHITE PAPER IV (March 1960- November 1960). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 102 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper4.pdf. 2 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER V (November 1960 – November 1961). Ministry of External Affairs, Government of India. Extracts. P. 6 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper5.pdf. 3 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER VI (November 1961 – July 1962). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 171 // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper6.pdf. 4 Ibid. P. 169. 132 более чем достаточно. В основном ее можно было обнаружить в «нейтральных» сообщениях по текущим событиям. Несмотря на отсутствие комментариев, они несли сильный критический заряд, так как описывали недружественные КНР высказывания и действия индийского Премьер-министра. Так, например, в сообщении информагентства «Синьхуа» от 9 июля 1960 г. рассказывалось о поездке Дж. Неру в приграничные территории в западный сектор китайско-индийской границы и инспектировании им «оборонительных приготовлений» в данном районе. В речи перед индийскими военнослужащими Дж. Неру заявил, что «некоторые районы Ладакха все еще находятся под иностранной оккупацией»1, имея в виду Китай. Читатель этих сообщений мог сделать вывод, что именно Дж. Неру является инициатором инцидентов на границе. Так, например, в сообщении информагенства «Синьхуа» от 13 июля 1960 г. сообщалось, что во время упомянутой выше поездки Дж. Неру в приграничные территории, в западном секторе случился инцидент с незаконным переходом индийскими военными китайской границы 2 . Несмотря на то, что никакой непосредственной связи между событием А (поездка Дж. Неру) и событием Б (незаконный переход границы) не делается, публикация создает у читателя впечатление, будто эти события все-таки имеют причинно-следственную зависимость. Из сообщений китайской прессы можно было сделать вывод, что индийский Премьер-министр по-прежнему находится под сильным давлением правых советников, и его слова и поступки полны противоречий. Вот, например, интересная заметка о позиции Дж. Неру по отношению к ситуации в Конго: «Неру в своей речи также осудил действия Бельгии в Конго. Он сказал, что любое государство не должно вмешиваться во внутренние дела другого… Однако, относительно вопроса об использовании США ООН для вмешательства в Конго, Неру одобрил действия ООН…»3. В 1961 г. началось постепенное ужесточение критики Дж. Неру. Он изображался как «инструмент американского империализма». В китайских СМИ к новостям, в которых фигурировала фамилия Премьер-министра Индии, не давалось никаких комментариев. В них просто цитировались отдельные высказывания Дж. Неру, часто, без какого-либо контекста. Вот, например, некоторые новости, связанные с Дж. Неру, которые освещались 1 Синьхуа. Пекин, 09.07.1960 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=3933 (дата обращения: 13.01.2011). 2 Синьхуа. Пекин, 13.07.1960 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=3935 (дата обращения: 13.01.2011). 3 Синьхуа. Пекин, 03.11.1960 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4044 (дата обращения: 13.01.2011). 133 «Синьхуа»: 1) По кризису в Конго: Дж. Неру будучи «в тесном контакте с США» не принял письмо Н. Хрущева по Конго, в котором советский лидер призывал вывести ВС ООН из этой страны (2 марта); 2) По Лаосу: госсекретарь Харримэн после встречи с Дж. Неру заявил, что индийский лидер встретится с Д. Кеннеди «с глазу на глаз» (25 марта); 3) По Кубе: американские газеты пишут, что Дж. Неру смягчил свой тон относительно атаки США в Заливе Качинос, потому что Премьер-министр не хочет, чтобы индийское общественное мнение противостояло США (4 мая)1. Такого рода новости не содержали комментариев, но этого было достаточно, чтобы продемонстрировать «настоящее» лицо Дж. Неру. Вместе с тем, отсутствие прямого осуждения давало китайскому руководству определенный простор для маневра. Тем не менее, в частных беседах с отдельными представителями китайских официальных кругов можно было ясно понять, насколько изменилось отношение Пекина к Дж. Неру. Так, в частной беседе сотрудника китайского посольства в Нью-Дели с членом КПИ 26 февраля 1961 г. стало известно, что китайское руководство считает решение Дж. Неру направить войска в Конго признаком близости его взглядов с американским правительством, и оно также полагает, что Дж. Неру использовал эскалацию пограничного конфликта на границе для победы на выборах партии ИНК в 1960 г2. На Совете по миру стран Движения неприсоединения в Нью-Дели, состоявшемся в конце марта 1961 г., глава китайской делегации Лю Нинъи добивался опубликования резолюции, которая осуждала политику Дж. Неру по отношению к кризису в Конго. Эта резолюция была включена в изначальный вариант итогового документа Совета, но затем, по настоянию индийского делегата, была удалена из него3. А министр иностранных дел КНР маршал Чэнь И недвусмысленно сказал 2 июня 1961 г. в Женеве, что Дж. Неру исполняет роль «голоса индийской буржуазии». Он сближается с Вашингтоном и Н. Хрущев уже долгое время введен в заблуждение «двуличным» Премьер-министром Индии4. С июля 1961 г. китайские СМИ стали отбирать такие высказывания индийского Премьер-министра, которые могли бы быть рассмотрены как антисоветские. Вот какие 1 The Sino-Indian Border Dispute // Section 3 (1961-1962) of the CIA working paper. 5 May 1964. Approved for release in May 2007. P. 7 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-09.pdf. 2 The Sino-Indian Border Dispute // Section 3 (1961-1962) of the CIA working paper. 5 May 1964. Approved for release in May 2007. P. 7 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-09.pdf. 3 Ibid. P. 8. 4 Ibid. 134 репортажи можно было вычитать из сообщений информагентства «Синьхуа» в данный период: 1) Дж. Неру сообщил парламенту, что «нынешняя напряженная обстановка в Берлине произошла в результате объявления СССР о подписании мирного договора с Восточной Германией» (23 августа); 2) Дж. Неру осудил СССР за продолжение испытаний ядерного оружия (7 и 10 ноября) и др. Среди публикаций китайских СМИ были также сообщения, которые содержали высказывания индийского лидера, осуждавшие «оккупацию» индийской территории силами НОАК (23 августа, 9 октября и 6 ноября)1. Дели не мог не отреагировать на эти комментарии и секретарь индийского МИДа Десаи 14 сентября 1961 г. выразил протест послу КНР в Нью-Дели против искажения китайской стороной речи индийского Премьер-министра в Белграде. Ответ правительства КНР был изложен индийскому посольству в Китае замминистром иностранных дел Гэн Бяо 24 октября того же года. В устном ответе Гэн Бяо обвинил Дж. Неру в «нечестности»2. Из двух ключевых подходов в китайской политике по отношению к индийскому лидеру «сближение и противостояние», «противостояние» стало выходить на первый план. Одной из причин негативного отношения к Дж. Неру со стороны китайского руководства могла стать первая конференция Движения неприсоединения, прошедшая в сентябре 1961 г. в Белграде. Не вызывает сомнений, что неформальными лидерами на ней выступали руководители Индии Дж. Неру и Югославии И. Б. Тито, с которыми у КНР были на тот момент конфликтные отношения. Пекину был невыгоден рост влияния этих стран на мировую политику. Что касается Индии, то это могло придать ей дополнительную уверенность в своих силах и успехе «политики продвижения». Ведь, имея поддержку и пользуясь авторитетом у стран, входивших в Движение неприсоединения, Дж. Неру, по мнению Пекина, мог придти к мысли, что китайские руководители, чтобы не испортить отношения с нейтральными странами, будут сквозь пальцы смотреть на действия Индии на границе. 20 ноября 1961 г. Дж. Неру сообщил парламенту о «вторжениях китайцев» на территорию Индии. Это вызвало бурную реакцию индийских СМИ. Они призвали Премьер-министра к более жесткой политике по отношению к Китаю, осуществлению военных мер против него. Дж. Неру ничего не оставалось, как согласиться с мнением общественности. 1 Ibid. P. 14. The Sino-Indian Border Dispute // Section 3 (1961-1962) of the CIA working paper. 5 May 1964. Approved for release in May 2007. P. 15 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-09.pdf. 2 135 Одновременно с этим, с ноября 1961 г. в КНР началась ожесточенная кампания по критике Дж. Неру, вторая с начала мая 1959 г. Видимо именно тогда китайское руководство со всей очевидностью осознало, что Дж. Неру полностью поддерживает военное решение пограничной проблемы. Пекин подкреплял свои обвинения цитатами из выступлений самого Дж. Неру. Так, в речи от 28 ноября 1961 г. Премьер-министр сказал, что Индия строит дороги и военные базы, устанавливает передовые посты на западе и должна быть готова к «восстановлению» своей территориальной целостности1. В выступлении 5 декабря 1961 года он заявил, что Индия может применить «другие методы» решения пограничной проблемы2. Праивтельство КНР видело во всех этих высказываниях индийского лидера готовность Индии обратиться к вооруженному изменению статус-кво на границе. Китайская сторона делала акцент на том, что антикитайские речи Дж. Неру и его позиция напрямую связаны с визитом индийского Премьер-министра в Вашингтон 20 ноября 1961 г. Так, по китайским сведениям, за полмесяца со времени возвращения из США, он восемь раз «делал нападки» на КНР в индийском парламенте. Это и спровоцировало разрастание антикитайских настроений в индийском обществе. В публикациях китайской прессы также подчеркивалось, что Дж. Неру перешел на открытую ложь, чтобы обосновать агрессию Индии против КНР. Так, анализируя доклады индийского лидера в парламенте в конце ноября – начале декабря 1961 г., китайские журналисты нашли целый ряд противоречий относительно «новых агрессивных погранпостов КНР» на границе. По их сведениям, индийский Премьер-министр ошибался и в количестве китайских погранпунктов (то их было три, то один-два), и в их местоположении («часть китайских постов располагаются за «линией 1956 г.», часть перед этой линией» (выступление на съезде партии ИНК 27 ноября 1961 г.), «из трех постов, один основан… в Дамбургуру, один… в Ньянгзу, на самом деле, на международной границе между Тибетом и Ладакхом… Мы не очень уверены относительно одной-двух миль здесь или одной-двух миль там, т. к. в высокогорном районе достаточно непросто провести пограничную линию» (доклад в нижней палате парламента 28 ноября 1961 г.) и др.). Такие же трудности вызывали у Дж. Неру вопросы о времени установки «новых китайских постов». Так, 20 ноября 1961 г. он сказал, что посты 1 Синьхуа. Пекин, 07.12.1961 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4333 (дата обращения: 14.01.2011). 2 Синьхуа. Пекин, 09.12.1961 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4342 (дата обращения: 14.01.2011). 136 были основаны «в последние несколько недель», 27 ноября он сказал, что не знает точное время их появления, а 28 ноября предположил, что временем их установки «скорее всего, было лето этого года»1. Возможно, акцент индийского руководства на установке китайцами новых погранпунктов был ничем иным, как попыткой оправдать проведение «политики продвижения». Так, в докладе аналитиков ЦРУ имеется информация, что директор азиатского департамента индийского МИДа в частной беседе заметил, что китайские посты в Ньянгзу и Дамбугуру не были новыми и были основаны еще в 1960 г. Дамбугуру действительно, в полном соответствии с китайской нотой протеста, не был оккупирован вплоть до мая 1962 г., когда индийцы между пятым и девятым мая заняли этот пункт2. Что же касается третьего поста на р. Чип Чап, то индийцы несколько раз меняли дату его установки с весны 1961 г. на сентябрь 1961 г. Таким образом, утверждения индийского правительства, что китайцы стали интенсивно устанавливать «новые агрессивные посты» представляется на фоне данной информации фальсификациями. В статье «Жэньминь жибао» от 7 декабря 1961 г. утверждалось, что индийский Премьер-министр не проявляет заинтересованности в разрешении пограничной проблемы, а, наоборот, желает оставить все как есть на неопределенный срок. Выдвижение Дж. Неру на первый план «китайской угрозы» осуществляется, по мнению авторов статьи, умышленно, чтобы отвлечь внимание людей от неудач правящей партии ИНК во внутренней политике государства. При этом, чем сильнее обостряются отношения между КНР и Индией, тем больше возрастает американская помощь Дели. Китайская пресса цитировала в этом отношении слова Джона Кеннеди во время визита Дж. Неру в США о том, что у Индии и США «общая цель»3. 3. Влияние ухудшения китайско-индийских отношений на взаимодействие КНР с соседними странами (Непал, Бутан, Сикким). 1 Синьхуа. Пекин, 07.12.1961 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4333 (дата обращения: 14.01.2011). 2 The Sino-Indian Border Dispute // Section 3 (1961-1962) of the CIA working paper. 5 May 1964. Approved for release in May 2007. P. 21 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-09.pdf. 3 Жэньминь жибао. Пекин, 07.12.1961 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4336 (дата обращения: 14.01.2011). 137 Эскалация конфликта между КНР и Индией оказала сильное влияние на отношения Китая с соседними странами и, прежде всего, гималайскими монархиями. Рассмотрим китайско-непальские отношения в указанный период. Китайская сторона после урегулирования пограничной проблемы с Королевством Непал стремилась использовать отношения с ним как средство политического давления на Индию и всячески избегала проявления любых осложнений в отношениях с этой страной. Показательным здесь является упоминавшийся выше пограничный инцидент под Мустангом и поведение Пекина после него. Во второй половине 1960 г. созданная по результатам переговоров между Б. Койралой и Чжоу Эньлаем совместная комиссия по пограничному урегулированию не могла начать работу вплоть до октября, и лишь смещение правительства Б. П. Койралы королем Махендрой в середине декабря 1960 г. привело к более интенсивной работе этой комиссии и, в конце концов, к достижению «понимания» по границе к февралю 1961 г. Так как Дж. Неру не одобрил действий Махендры по смещению «демократического», с точки зрения Дели, правительства, неудивительно, что король Непала стал ориентировать внешнюю политику государства на Пекин, и пограничное урегулирование с КНР было произведено за достаточно короткий срок 1 . Некоторые министры кабинета Б. Койралы получили политическое убежище в Индии. Оппозиционные правительству непальцы совершали из Индии вооруженные рейды на территорию Непала и неоднократно вступали в боестолкновения с вооруженными силами королевства2. Данный факт, безусловно, создавал напряженность в непальско-индийских отношениях. Это привело к взаимной неприязни между королем Непала и индийским руководством. Китайское правительство не могло не использовать эту ситуацию и с начала 1960-х гг. стало оказывать поддержку представителям королевской династии гималайской монархии. Об этом, например, говорят торжественные мероприятия, проводившиеся китайской стороной по случаю юбилеев короля Махендры в 1965 и 1970 гг. (королю исполнилось 45 и 50 лет). Китайское руководство называло непальского монарха Махендру «выдающимся политическим деятелем» 3. Партия Непальский конгресс, лидером которой являлся свергнутый королем Премьер-министр Б. Койрала, напротив, ассоциировалась в глазах китайского руководства с «индийскими реакционерами». Представители этой партии видели в Пекине угрозу 1 Shen-Yu Dai. Peking, Katmandu and New Delhi // The China Quarterly. Oct. - Dec., 1963. No. 16. P. 86-98, 94. Ibid. 3 Ibid. 2 138 безопасности Непала и выступали за более тесное взаимодействие с Индией в сфере национальной безопасности. О существовании в Индии и Непале сил, которые желали бы видеть в Индии посредника на пограничных переговорах между Китаем и Непалом говорится, например, в сообщение агентства «Синьхуа» от 29 июля 1961 г., в котором перечислялись некоторые непальские и индийские публикации о просьбе непальского министра иностранных дел привлечь Дели к работе третьего заседания совместной китайско-непальской комиссии по границе. В этом же сообщении было опубликовано заявление непальского Премьерминистра о том, что он не делал такой запрос1. Почему китайское руководство уделяло столь пристальное внимание публикациям в иностранных газетах? Это можно объяснить тем, что, по мнению Пекина, за печатными изданиями стояли конкретные политические силы, в данном случае, настроенные против КНР. Иначе, вряд ли Пекин так чувствительно реагировал бы на «измышления» отдельных журналистов. Пограничный договор между двумя странами был, наконец, заключен в октябре 1961 г. во время визита короля Махендры в Пекин. Непал фактически получил 500 км2 территории, а гора Джомолунгма осталась в пределах королевства. Перед заключением договора с Непалом во время праздничных мероприятий в честь приезда короля Непала в КНР, Лю Шаоци выразил одобрение внешнеполитической линией непальского руководства на «сопротивление иностранной агрессии и давлению». Он сказал: «Отважный непальский народ не согнулся перед лицом иностранной агрессии и давления, твердо придерживался собственной независимости и национального достоинства. Это заслуживает большого уважения» (Лю Шаоци, 30 сентября 1961 г.)2. Вместе с Договором о границе 15 октября 1961 г. было подписано соглашение о прокладке дороги из Тибета в Катманду. При этом китайская сторона обещала предоставить Непалу безвозмездную экономическую помощь на ее строительство с июля 1962 по июнь 1966 гг., а также технических специалистов и материалы3. Индия негативно отреагировала на планы КНР и Непала построить данную дорогу, так как это обеспечивало быстрый доступ Китая к территории Непала, южнее которого находился уязвимый для безопасности Индии Силигурийский коридор. 1 Синьхуа. Пекин, 03.07.1960 освобождения Тибета. 2000. (дата обращения: 30.01.2011). 2 Синьхуа. Пекин, 30.09.1961 освобождения Тибета. 2000. (дата обращения: 30.01.2011). 3 Синьхуа. Пекин, 29.10.1961 освобождения Тибета. 2000. (дата обращения: 30.01.2011). // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4230 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4269 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4306 139 Некоторые индийские газеты в этой связи писали, что дорога Лхаса – Катманду может повлиять на торговлю Непала с Индией. Китайская сторона цитировала в этой связи слова министра иностранных дел Непала, который сказал: «Эта дорога не может нарушить древние торговые связи между Непалом и Индией» 1 . Непальская часть дороги была закончена в апреле 1967 г. Китайcкая сторона полагала, что дорога Лхаса-Катманду была построена вопреки попыткам «американского империализма», «советского ревизионизма» и «индийских реакционеров» вмешаться в нормальный ход осуществления данного проекта. США и Индия «оказывали давление» на Непал предупреждениями о прекращении предоставления экономической помощи. А Индия отказала в проезде по своей территории китайской строительной техники на территорию монархии2. Дружественными отношениями с Непалом китайское руководство стремилось продемонстрировать Индии и всему миру то, что Пекин способен мирно улаживать любые вопросы двухсторонних отношений и развивать дружественные связи. О данном намерении Китая в отношении Непала в начале 1960-х гг. свидетельствует следующий отрывок из ноты протеста китайского МИДа от 31 мая 1962 г.: «Любой человек в мире со здравым смыслом спросит: «Если бирманское и непальское правительства смогли уладить пограничный вопрос с Китаем путем мирных переговоров, и правительство Пакистана также согласилось вести с Китаем переговоры по границе, почему же Индия не может сесть за стол переговоров и уладить пограничный вопрос с Китаем?»»3. Когда китайско-индийские отношения начали резко портиться в конце 1961 г., Китай всячески подчеркивал степень дружественности и теплоты своих отношений с Непалом. Например, мероприятия, связанные с празднованием годовщины заключения Договора о границе с королевством (5 октября 1961 г.), широко освещались китайской прессой. Это должно было подчеркнуть, что Китай хочет и может мирно улаживать любые вопросы с соседями, будь у соседей взаимное желание вести переговоры относительно них. Отношение Непала к КНР было таким же, что всячески подчеркивалось китайской прессой. Так, в октябре 1961 года непальский министр 1 Синьхуа. Пекин, 21.07.1962 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4483 (дата обращения: 30.01.2011). 2 Синьхуа. Пекин, 27.05.1967 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=5795 (дата обращения: 30.01.2011). 3 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER VI (November 1961 – July 1962). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 112 // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper6.pdf. 140 финансов на заседании ООН потребовал предоставить КНР место в этой организации (сообщение «Синьхуа» от 13 октября 1961 г.)1. С конца 1961 г. руководители КНР вслед за Лю Шаоци стали призывать Непал продолжать отстаивать свою независимость. И хотя прямо не говорилось, кто может посягнуть на суверенитет Непала, под расплывчатыми формулировками правящих кругов КНР, несложно было догадаться, скрывалась Индия. Во время пограничной войны с Индией в октябре 1962 г. исполнявший должность министра иностранных дел маршал Чэнь И даже заявил, что «если любая внешняя сила вдруг посмеет напасть на Непал, китайское правительство и китайский народ заодно со всеми выступающими за справедливость странами и народами, будет всегда стоять на стороне Непала» (на пресс-конференции в Пекине, посвященной годовщине заключения Договора о границе с Непалом)2. Неслучайно, что во время военных действий на китайско-индийской границе в октябре 1962 г., китайцы пытались внести раскол в тех частях индийской армии, в которой служили непальские гуркхи. Так, во время наступления в Ладакхе, которое началось 19 октября 1962 г. и заключалось в уничтожении индийских постов на переднем крае границы, китайские военнослужащие вели себя по-разному на северном и южном участках наступления. Если на северном участке, в районе ответственности военной базы индийцев в Даулат Бек Олди, уничтожение постов шло быстро и бескомпромиссно, на южном участке, в районе р. Гальвань, где были дислоцированы смешанные индонепальские отряды, китайцы пользовались преимущественно методами психологического и информационного воздействия. Например, окружив индийский пост в долине р. Гальвань, китайцы не сбивали вертолеты Ми-4, направлявшиеся для снабжения поста. Через громкоговорители они призывали непальских гуркхов покинуть свои позиции и перестать воевать за чужие интересы3. Справедливости ради необходимо отметить, автор не нашел информации, что данное воздействие было успешным. Непал не остался в долгу перед Китаем. Некоторые непальские издания (напр. еженедельник «Родина») поддержали КНР в ее противостоянии с Индией, осудив Дели за «разрушительный экспансионистский курс» в отношении соседей (Китая, Пакистана и 1 Синьхуа. Пекин, 13.10.1961 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4284 (дата обращения: 30.01.2011). 2 Синьхуа. Пекин, 07.10.1962 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4549 (дата обращения: 30.01.2011). 3 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 323. 141 самого Непала)1. Непальское руководство заняло нейтральную позицию по отношению к воюющим сторонам во время военных действий на китайско-индийской границе, пожелав им мирно разрешить пограничный конфликт. Кроме этого, непальское правительство приветствовало одностороннее прекращение огня Китаем 21 ноября 1962 года2. Пример Непала, наряду с другими «правильными» странами, которые смогли заключить взаимовыгодный пограничный договор с Пекином, фигурировал в высказываниях китайских политиков и дипломатов и после войны октября-ноября 1962 г. Так, после заключения пограничного договора с Афганистаном 22 ноября 1963 г. член политбюро Пэн Чжэнь заявил, что уже четыре страны (Пакистан, Афганистан, Бирма и Непал) активно сотрудничали с Китаем и смогли заключить взаимовыгодные пограничные соглашения 3 . Таким образом, китайское руководство и в период резкого охлаждения китайско-индийских отношений продолжало разыгрывать «непальскую карту», что, однако, как показало дальнейшее развитие событий, не только не побудило индийское правительство смягчить свою позицию, но и закономерно еще больше настроило Дели против китайской стороны, активность которой в Непале рассматривалась индийским руководством исключительно как вторжение в традиционную сферу влияния Индии. Иначе складывались отношения КНР с Сиккимом и Бутаном. Известно, что эти государства в начале 1960-х гг. имели полунезависимый статус и свою внешнюю политику должны были согласовывать с Индией. Однако, лидерами Бутана и Сиккима делались попытки сыграть на китайско-индийских противоречиях, получить этим самым большую независимость от Индии и вынудить ее выделять больше средств в экономики монархий. Видимо, исходя из этих соображений, представители бутанской политической элиты делали заявления о готовности войти в прямой контакт с китайской стороной. Так, бутанский монарх заявил 30 января 1961 г.: «Бутан – суверенная и независимая страна. И если Бутан пожелает, то он может вести прямые переговоры с Китаем»4. 1 Синьхуа. Пекин, 15.10.1962 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4568 (дата обращения: 30.01.2011). 2 Синьхуа. Пекин, 24.11.1962 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4673 (дата обращения: 30.01.2011). 3 The Sino-Indian Border Dispute // Section 3 (1961-1962) of the CIA working paper. 5 May 1964. Approved for release in May 2007. P. 87 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-09.pdf. 4 Poulose T. T. Bhutan's External Relations and India // The International and Comparative Law Quarterly. Vol. 20. Apr., 1971. No. 2. P. 195-212, 205. 142 С ростом напряженности на китайско-индийской границе стороны активизировали военные приготовления в приграничных территориях на случай вооруженного конфликта. К октябрю 1961 г. китайцами было установлено три военных поста вдоль границы с Бутаном и двенадцать постов вдоль границы с Сиккимом1. Китай, видимо, планировал использовать эти погранпункты, расположенные в долине Чумби, как плацдарм для наступления в столь уязвимый для безопасности Индии район коридора Силигури к югу от гималайских королевств. Отсюда также видно, что китайские военные наиболее опасным считали именно Сикким, где Индией контролировалась не только внешняя политика, но и военная сфера. И это несмотря на то, что граница с Сиккимом почти в два раза короче границы с Бутаном (225 против 482 км)2 3. Неудивительно, что Китай проводил активную разведку сиккимской территории. Так, к апрелю 1962 г. индийское правительство направило пять нот протеста в китайский МИД в отношении нарушений КНР воздушного пространства над Сиккимом4. Чтобы исключить угрозу захвата китайцами коридора Силигури, в октябре 1962 г. Индия сконцентрировала целых три пехотных бригады (66-я, 165-я и 202-я) на китайскосиккимской границе. Активно строила и ремонтировала дороги на его территории. Китайская сторона неоднократно подчеркивала, что есть силы, которые стремятся вызвать страх у жителей Сиккима и Бутана перед «китайской угрозой». Так, в начале сентября 1959 г. информагентство «Синьхуа» опубликовало опровержения официальных лиц гималайских монархий в отношении ряда статей западных и индийских СМИ о якобы концентрации китайских войск вдоль китайско-бутанской и китайскосиккимской границы, а также предложении КНР создать Федерацию гималайских стран в составе Непала, Сиккима и Бутана 5 . Подобного рода опровержения публиковались китайскими СМИ и в последующие годы6. Таким образом, с одной стороны, реалистично оценивая «независимость» гималайских монархий, китайское руководство опасалось военной угрозы с их территории. 1 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 61. 2 Китайско-бутанская и китайско-сиккимская граница воспринималась индийцами как единая линия и называлась «западный центральный сектор». 3 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 61. 4 Синьхуа. Пекин, 14.04.1962 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4427 (дата обращения: 24.01.2011). 5 Синьхуа. Пекин, 10.09.1959 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=3478 (дата обращения: 23.01.2011). 6 См. напр. Синьхуа. Пекин, 11.01.1962 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4381 (дата обращения: 23.01.2011). 143 С другой стороны, оно перестало признавать «особые» отношения Индии с ними. Однако, нужно отметить, что Пекин не делал открытых предложений гималайским монархиям об установлении дипломатических отношений и не пытался оказывать им экономическую помощь. Видимо, китайские руководители опасались, что данный подход приведет к разрастанию политического, а впоследствии и военного конфликта с Индией и окончательно лишит стороны возможности найти в будущем взаимоприемлемый компромисс. 4. «Политика продвижения» Индии и позиция КНР. Сближение с Пакистаном как средство воздействия на Дели. С середины 1961 г. двусторонние отношения Китая и Индии стали входить в фазу глубокого кризиса, что продемонстрировал визит генерального секретаря МИД Республики Индия Р. К.Неру в КНР. Р.К. Неру посетил Пекин на обратном пути в Индию из Монголии. Визит Р. К. Неру Китая был поддержан К. Меноном. 13 июля 1961 г. он встретился с Лю Шаоци, а 16 июля - с Чжоу Эньлаем и Чэнь И в Шанхае. Китайские лидеры уделили самое серьезное внимание данному визиту и организовали прием Р. К. Неру на высшем уровне, хотя тот не имел никаких полномочий на заключение каких-либо соглашений. Однако они были сильно разочарованы, когда Р. К. Неру повторил требование индийского правительства увести силы НОАК с плато Аксайчин. Лю Шаоци назвал «глупостью» со стороны генерального секретаря МИДа Индии совершать такой долгий перелет лишь для того, чтобы повторить позицию индийского правительства, которая и так хорошо известна китайскому руководству. При этом он выдвинул контраргумент, что Китай готов отвести войска из Аксайчина, но Индия должна сделать то же самое из восточного сектора границы (это же требование затем было повторено в ноте от 30 ноября 1961 г.)1. В итоге, эта встреча ничего не дала кроме еще большего разочарования обеих сторон. На совещании правительства в начале ноября 1961 г., на котором кроме Дж. Неру также присутствовали министр обороны К. Менон, глава разведки Малик и другие высокопоставленные чиновники внешнеполитических и силовых ведомств Индии, было решено распространить «политику продвижения» на все секторы китайско-индийской границы, а также сконцентрировать вдоль нее индийские вооруженные силы для обеспечения эффективного проникновения вглубь спорных территорий. В целях воспрепятствования 1 «вторжения» китайцев Дж. Неру предложил установить Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 12. 144 дополнительные опорные пункты и осуществлять активное патрулирование приграничной территории. При этом он приказал войскам не стрелять в противника первыми, только в целях самообороны1. В тот же день 2 ноября 1961 г. индийским МИДом была получена очередная нота протеста Пекина относительно незаконного перехода границы индийскими военнослужащими из района Паригаса2. 5 декабря 1961 г. Генштаб индийской армии издал директиву. В соответствии с ней западному командованию ВС Индии было приказано «осуществлять патрулирование территории на максимальном расстоянии от нынешних позиций по направлению к признанной нами международной границе. Это должно осуществляться одновременно с возведением дополнительных опорных пунктов для того, чтобы воспрепятствовать дальнейшему продвижению китайцев и господствовать над уже установленными ими укреплениями». Относительно центрального и восточного секторов границы, в директиве говорилось следующее: «там нет таких трудностей как в Ладакхе. Нам следует, насколько это возможно, двигаться вперед и взять под эффективный контроль всю границу. Зазоры должны быть заполнены либо регулярными обходами, либо новыми опорными пунктами»3. В восточном секторе за охрану границы отвечали ассамские стрелки. В новых погранпунктах могло разместиться по одному взводу, а снабжение осуществлялось только с воздуха. В феврале 1962 г. ассамские стрелки установили опорные пункты в Чутангму, Чуна, Кхиндземане и перевале Бумла. В начале 1962 г. отряды индийской армии, дислоцированные в районе западного сектора китайско-индийской границы, начали движение из Даулат Бек Олди, где была расположена военная база индийцев, в долину реки Чип Чап, на территории которой стала строиться индийская военная инфраструктура 4 . Вскоре индийцы стали устанавливать посты в зазорах между китайскими погранпунктами. Эти посты были гораздо слабее, чем в восточном секторе. Как правило, их личный состав составлял 10-20 человек и они больше годились не для охраны границы, а для демонстрации физического присутствия индийцев на оспариваемой территории. Таким образом, целью индийского командования было установить максимально возможное количество опорных пунктов на границе. Индийцы заметили, что китайские патрули избегали прямого контакта с индийскими 1 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 68. 2 Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 270-271. 3 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 68. 4 Ibid. 145 солдатами. Завидев индийский патруль, они, как правило, отступали. Такое поведение военнослужащих КНР навело индийцев на мысль, что если они смогут создать видимость полного контроля на оспариваемой ими территории, то китайцы просто не посмеют проникать в районы присутствия индийского военного контингента, независимо от его количества и уровня оснащенности. В итоге к концу сентября 1962 г. индийцами было основано 36 постов против 47 китайских в западном секторе1. И это притом, что китайцы уже больше десятилетия фактически контролировали указанную территорию. Китайская сторона, в свою очередь, продолжала искать альтернативы для мирного урегулирования пограничного вопроса. Так, в феврале 1962 г. сотрудники китайского посольства в Нью-Дели сообщили индийским журналистам левого толка новую «формулу» для разрешения пограничного спора. Эта формула заключалась в возможности совместного использования дороги в Аксайчине, формировании объединенной комиссии по демаркации границы в Ладакхе и признании китайской стороной «линии Макмагона»2. Однако индийцы остались равнодушны к намекам Пекина на возможность принятия новой «формулы» разрешения конфликта и по-прежнему требовали полного ухода китайских отрядов из Ладакха. Одним из важных стимулов для проведения китайцами политики улаживания пограничных конфликтов с соседними странами, в том числе, с Индией было желание продемонстрировать другим социалистическим государствам, что обвинения Н. Хрущева против «авантюрных» действий китайского правительства были беспочвенны. Руководство КНР пока не желало вступать в вооруженные столкновения с индийскими войсками и посчитало целесообразным проинструктировать в феврале 1962 г. китайских пограничников не открывать огонь по противнику, а также избегать стычек с ним в 30-километровой зоне от «традиционной» границы (т. е. от «справедливой», с точки зрения КНР, пограничной линии). Так, в инструкциях Синьцзянского военного округа говорилось, что солдаты погранпоста при приближении индийцев, прежде всего, должны устно предупредить последних покинуть территорию. Если это не возымело действия и противник намеревается, окружив пост, осуществить его захват, то даже в отсутствие приказа от вышестоящих, личный состав был обязан отстоять свой опорный пункт и, ни в коем случае, не отдавать его в руки противника3. 1 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 68. 2 The Sino-Indian Border Dispute // Section 3 (1961-1962) of the CIA working paper. 5 May 1964. Approved for release in May 2007. P. 24 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-09.pdf. 3 Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 275. 146 На основе 2-ой пехотной дивизии Южного пограничного военного округа во главе с заместителем командующего тем же округом Лю Фасю был создан передовой командный пункт в Кансива в обязанности которого входила координация усилий по разведке местности, дорог, составлению оборонительных планов и проведению конкретных мероприятий против «продвижения» индийских войск вглубь китайской территории1. До апреля 1962 г. китайское руководство еще питало надежды на восстановление мирных переговоров по границе. По крайней мере, если даже оно и планировало разрешение пограничной проблемы военным путем, то либо пыталось скрыть это, либо стремилось показаться в глазах мирового сообщества не как агрессор, а как страна, боровшаяся против «незаконной оккупации» своей территории. Примером достаточно мягкой риторики КНР в феврале-марте может являться нота от 1 марта 1962 г., которая заканчивается такими словами: «…Премьер Чжоу Эньлай до сих пор надеется, что переговоры возобновятся между двумя странами. Что касается Китая, то его дверь для переговоров всегда открыта. Китайское правительство заметило, что в своей речи от 11 февраля 1962 г. в Пуне Премьер-министр Дж. Неру также указал на то, что Индия хочет решить китайско-индийский пограничный спор мирным путем и не желает долгой вражды с Китаем. Китайское правительство надеется, что это указание будет воплощено в действие. Китайский и индийский народы – друзья. Китай и Индия – две соседствующие друг с другом великие державы Азии. Никогда не появится сила, которая сможет изменить географическую близость Китая с Индией. Однако, как бы долго это не затягивалось, пограничный вопрос между Китаем и Индией будет однажды мирно разрешен. В интересах народов обеих стран, а также Азии и мира во всем мире, чем раньше он будет решен, тем лучше. Надеемся, что индийское правительство серьезно отнесется к данному мнению»2. В целях ослабления напряженности, китайская сторона осуществляла также попытки восстановить обмен делегациями между двумя странами. Так, 15 апреля 1962 г. Всекитайская федерация профсоюзов направила приглашение Всеиндийской федерации профсоюзов принять участие в праздновании Первого мая. Однако Дели отказался 1 Чжун Инь бяньцзин цзивэй фаньцзи цзочжаньши (История китайско-индийской оборонительной контрнаступательной пограничной войны). Пекин, 1994. С. 98. 2 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER VI (November 1961 – July 1962). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 19 // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper6.pdf. 147 направлять любые делегации в Китай, пока территория Индии находится под «незаконной оккупацией КНР»1. Кроме этого, в связи с истечением срока действия Соглашения 1954 г. к июню 1962 г., китайская сторона трижды 3 декабря 1961 г., 1 марта и 11 мая 1962 г. ставила вопрос об его продлении, но все три раза получала отказ, что, по мнению китайского историка Чжоу Вэйпина, являлось «очередным доказательством» недружественных намерений Индии по отношению к КНР2. Все эти факты указывают на то, что в китайско-индийских отношениях со всей очевидностью стало давать о себе знать различие в восприятии сложившейся обстановки в первой половине 1962 г. Китайское правительство готово было налаживать мирное сотрудничество с Индией в различных областях, включая научно-культурный обмен и народное хозяйство, независимо от того, будет ли в ближайшее время решен пограничный вопрос. Оно стремилось наращивать взаимодействие с Индией, и в обстановке дружбы и «пяти принципов мирного сосуществования» вести переговоры по пограничной проблеме, правда, на своих условиях. По его мнению, взаимное сотрудничество создаст атмосферу дружбы и взаимопонимания между странами, необходимую для решения сложных проблем. По крайней мере, как мы видим, в апреле 1962 года китайская сторона еще пыталась создать предпосылки для такой атмосферы. Не исключено также то, что китайское правительство своими мирными инициативами стремилась обезопасить себя от критики со стороны западных стран, которые, в силу неприятия ими коммунизма, именно в КНР будут видеть застрельщика возможного вооруженного конфликта с Индией. Например, приглашение Всекитайской федерации профсоюзов КНР индийским коллегам было опубликовано, в том числе, для иностранных журналистов3. Таким образом, данный курс китайского правительства преследовал сразу две цели: в случае согласия индийского правительства возобновить мирный диалог с КНР, это могло в будущем создать предпосылки для решения пограничной проблемы в пользу Китая, в случае отказа от такого диалога, этот отказ мог быть использован для демонстрации всему миру нежелания Индии вести мирные переговоры и выставить ее в качестве агрессора. Такая политика Китая по отношению к Индии была во всех отношениях беспроигрышной. 1 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER VI (November 1961 – July 1962). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 281 // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper6.pdf. 2 Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 274. 3 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER VI (November 1961 – July 1962). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 288 // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper6.pdf. 148 Индия возобновления же предварительным сотрудничества считала условием для разрешение улучшения пограничного отношений вопроса. и Так, высказывания индийского Премьер-министра в парламенте 2 и 3 мая 1962 г. продемонстрировали китайцам, что обстановка в двухсторонних отношениях накалилась до предела. Он заявил, что «мы останемся на том же месте» и «готовы к тому, что они (китайцы – Н. П. ) выдвинут патрули». Инструкции, разрешавшие индийским военнослужащим открывать огонь по китайцам, в случае их наступления, вышли в конце июля 1962 г. и получили одобрение Дж. Неру. В действительности, большой войны не хотели обе азиатские державы. Вместе с тем, каждая по-своему понимала, как ее избежать. Индийское руководство полагало, что если оно будет строить погранпосты в максимально большом количестве на оспариваемой территории, то китайцы не посмеют приблизиться к ним и, рано или поздно, признают принадлежность этой территории Индии. Китайское же руководство стремилось нормализовать отношения, возобновить переговоры и вести их до тех пор, пока Индия не признает его требования. При этом обмен делегациями и наращивание сотрудничества помогут изменить общественное мнение Индии по отношению к Китаю и дадут индийскому правительству возможность, без потери «политических очков», принять взаимоприемлемое решение по границе. Видение ситуации двумя сторонами было разным на тот момент, и эта разность позиций не давала им понять намерения друг друга. Все это неминуемо вело к дальнейшей эскалации конфликта. Так, 3 июня 1962 г. Индия закрыла свои торгпредства в Ятуне, Гартоке и Гьянцзэ. Китай ответил ликвидацией торгпредств в Калимпонге и Калькутте1. Вся первая половина 1962 г. прошла в интенсивном обмене нотами протеста буквально по каждой мелочи. Даже выезд торговых представителей Индии из Тибета сопровождался взаимными жалобами и претензиями. Так, индийская сторона обвиняла Китай в умышленной задержке с отправкой индийского персонала торгпредств, в связи с предъявлением торговым представителям Индии требований заплатить за аренду помещений, вывезти всю индийскую собственность и снести здание торгпредства (торгпредство в Гьянцзэ), дать объяснения по исчезновению нескольких тибетцев, нанятых индийской стороной (торгпредство в Ятуне), и др. 2 . Только лишь при 1 Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 274. 2 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER VI (November 1961 – July 1962). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 269-271 // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper6.pdf. 149 удовлетворении всех этих требований индийским дипломатам разрешалось покинуть пределы КНР. Кроме этого, двое граждан Индии отклонились от маршрута для паломников, определенного Соглашением 1954 г., и были задержаны китайской стороной на территории, которую не позволялось посещать иностранцам. Правительство Индии настаивало на том, что паломники отклонились от маршрута из-за того, что их подхватило стремительное течение горной реки и выразило протест против допросов указанных паломников со стороны китайских чиновников. В частности, их допрашивали по местоположению гражданских и военных объектов Индии вдоль границы с КНР. Из-за допросов их продержали в заключении около двух месяцев. По китайской версии, паломники не допрашивались и были отпущены после прохождения установленных процедур. Китайская сторона, в свою очередь, направила в индийский МИД протест в отношении незаконных задержаний тибетских торговцев и их допросов по военнополитической обстановке в Тибете1. Представляет интерес тот факт, что среди нот индийского правительства, направленных КНР, не имеется ни одной, которая бы выражала протест против демонстраций перед дипломатическими представительствами Индии в Китае или любыми другими народными, либо правительственными акциями подобного рода. В то же время, китайский МИД направил индийской стороне целый ряд нот протеста, осуждавших такие действия со стороны представителей политических кругов и общественности Индии. Либо таких акций просто не было, либо индийское правительство, не раз ссылавшееся на свободу слова и самовыражения, не обращало на них внимания. Здесь снова проявлялась разность взглядов и ценностей двух правительств. Если для Индии со свободными демократическими выборами парламента, дебаты, демонстрации, выражения недовольства - вполне естественное состояние политической жизни в стране, то для Китая с его авторитарным правлением любые открытые проявления недовольства со стороны простых граждан Индии, любые недружественные акты в отношении КНР казались организованными сверху. Ведь внутри своей страны китайские власти могли контролировать народные настроения, значит, и индийское правительство способно было это сделать. Однако такая логика была далека от политической реальности в Индии, где борьба партий и движений являлась нормой. Различие в политической системе, как мы можем видеть, также опосредованно добавляло масла в огонь разгоравшегося конфликта между обеими странами. Вместе с тем, справедливости ради, нельзя не отметить протесты 1 Ibid. P. 259. 150 индийского правительства против некоторых антииндийских публикаций в китайской прессе1, но таких протестов гораздо меньше, чем китайских. К началу апреля 1962 года индийцы стали устанавливать опорные пункты на расстоянии 4-11 км от линии, которую китайцы рассматривали в качестве пограничной. Нередко их патрули достигали мест, расположенных на расстоянии 20 км от «традиционной» границы. Такого рода явления имели место на Северо-Западе плато Аксайчин и в долине реки Чип Чап2. 12 апреля последовал очередной протест из Пекина индийскому правительству против «проникновения» индийцев вглубь китайской территории3. В ноте от 30 апреля 1962 г. китайский МИД предупредил Индию, что если она продолжит установку погранпостов на китайской территории, то китайскому правительству ничего не останется, как возобновить патрулирование территории в западном секторе, и даже распространить его на другие участки границы4. В такой обстановке 19 апреля Генштабом НОАК был выпущен «Приказ о мерах по усилению охраны западного сектора китайско-индийской границы». Эти меры заключались в увеличении погранпостов вдоль «линии фактического контроля» и военного контингента в уже установленных опопрных пунктах. Кроме этого, на основе указанного приказа китайская сторона активизировала разведдеятельность вдоль пограничной линии5. 6 мая 1962 г. КНР возобновила патрулирование территории в 20-ти километровой зоне от границы, от которого воздерживалась в одностороннем порядке с 1959 г. Хотя из инструкций, которые были даны пограничным отрядам, следует, что при столкновениях с индийцами они должны были отступать либо ограничиваться оборонительными действиями, а при патрулировании держаться в отдалении от границы, вероятность вооруженных стычек между сторонами резко возросла с мая 1962 г. Кроме этого, в Приказе Генштаба НОАК от 6 мая политрукам армий поручалось проводить с бойцами и 1 Они в основном касались тех материалов, которые печатались посольством КНР в Индии. Индийская сторона даже конфисковала целый тираж «Чайна тудей», выпущенный китайским посольством, с материалами, излагавшими позицию Китая по китайско-индийской границе (Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER VI (November 1961 – July 1962). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 259 // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper6.pdf). 2 Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 275. 3 Там же. 4 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER VI (November 1961 – July 1962). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 47 // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper6.pdf. 5 Чжун Инь бяньцзин цзивэй фаньцзи цзочжаньши (История китайско-индийской оборонительной контрнаступательной пограничной войны). Пекин, 1994. С. 98. 151 офицерами занятия по политической подготовке с целью разъяснения им политического смысла реализуемых военных мероприятий1. Китайцы с апреля 1962 г. активизировали деятельность по укреплению границы путем установки военных постов и опорных пунктов в приграничной территории. К апрелю-маю 1962 г. ими было завершено строительство дороги, связавшей все посты, установленные в 1960-1961 гг2. В мае 1962 года Чжоу Эньлай заявил, что «политический смысл китайскоиндийского пограничного конфликта превалирует над военным, но военная победа создает важные условия для политической победы»3. По прогнозу развития военной обстановки на китайско-индийской границе Генштабом НОАК от 29 мая, китайская сторона ожидала, что в западном секторе границы неминуемо будут происходить мелкие стычки между китайскими патрулями и индийскими разведотрядами. В случае если индийцы понесут потери, они могут ответить наступлением на приграничные посты в составе одного, двух батальонов. Конфликт, в случае эскалации, может привести к вовлечению в военные действия не более одной бригады с индийской стороны4. Предупреждение правительства КНР о возобновлении патрулирования территории не только не обеспокоило Индию, но, наоборот, подстегнуло ее к более интенсивному осуществлению «политики продвижения». В мае 1962 г. после доклада Разведывательного бюро об обстановке на границе, министр обороны издал приказ о необходимости заполнить все места, не охваченные индийским военным контингентом в самое скорейшее время. Этот приказ ускорил продвижение индийцев и установку ими постов. К 20 июля 1962 г. вдоль восточного сектора границы было основано дополнительных 34 погранпункта5. Вместе с тем, укрепление границ вооруженными силами КНР, все-таки, оказало воздействие на индийское правительство и склонило его осуществлять попытки разрешить пограничный вопрос мирным путем. К этому ее также обязывал статус лидера Движения неприсоединения и традиционный акцент на миролюбивой внешней политике. Так, 14 мая 1962 г. индийское руководство выдвинуло предложение, сформулированное 1 Чжун Инь бяньцзин цзивэй фаньцзи цзочжаньши (История китайско-индийской оборонительной контрнаступательной пограничной войны). Пекин, 1994. С. 100. 2 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 64. 3 Чжун Инь бяньцзин цзивэй фаньцзи цзочжаньши (История китайско-индийской оборонительной контрнаступательной пограничной войны). Пекин, 1994. С. 103. 4 Там же. С. 104. 5 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 70. 152 еще 16 ноября 1959 г., отвести свои войска к западу от пограничной линии в Ладакхе, зафиксированной китайскими картами 1956 г. Китайским вооруженным силам предлагалось отойти к востоку от международной границы, показанной на индийских официальных картах. При этом китайцы по-прежнему могли использовать дорогу по плато Аксайчин, но только для перевозки гражданских грузов. Китайское правительство согласилось рассматривать это предложение только в том случае, если Индия уйдет со спорной территории в восточном секторе границы. Дж. Неру, конечно же, не мог пойти на такой шаг1. 26 июля 1962 г. Индия выдвинула новое предложение. Она предлагала китайцам отойти к пограничной линии 1956 г. и не заходить за нее пока между обеими сторонами не прекратятся трения и не сформируются благоприятные условия для ведения переговоров. Китайцы отказались принять это предложение. В интервью западным СМИ 3 августа 1962 г. Чэнь И, министр иностранных дел КНР, заявил, что «желать того, что китайские войска покинут собственную территорию невозможно. Это было бы против воли 650-ти миллионов китайцев. Никакая сила в мире не может обязать нас сделать подобное» 2 . Кроме этого, Индия предложила КНР отправить своего представителя в Дели. В этом ей также было отказано. В конце июля 1962 года индийцы снова обратились к китайским представителям с предложением провести переговоры по границе, избрав в качестве площадки конференцию по Лаосу в Женеве. Сторонниками переговоров являлись Р. К. Неру (Генеральный секретарь МИДа Индии) и К. Менон. К. Менон лишь после прибытия в Женеву связался с Дж. Неру и сообщил ему, что собирается переговорить с Чэнь И по пограничной проблеме. Он получил согласие индийского Премьер-министра, который к тому времени проявлял нежелание вести переговоры с китайцами до тех пор, пока те не выведут войска из Ладакха3. Переговоры прошли 24 июля и, так как К. Менон не имел возможности заключать любые официальные соглашения с китайской стороной и менять внешнеполитический курс Индии относительно пограничного вопроса, переговоры окончились ничем. Однако, они продемонстрировали китайскому руководству, что только К. Менон и его сторонники остаются теми людьми в индийском правительстве, кто еще пытался начать переговоры с КНР без предварительного требования об уходе частей НОАК из Ладакха. Так, в ноте протеста индийского правительства от 26 июля 1962 г., 1 Ibid. P. 72. Ibid. 3 The Sino-Indian Border Dispute // Section 3 (1961-1962) of the CIA working paper. 5 May 1964. Approved for release in May 2007. P. 38 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-09.pdf. 2 153 написанной под влиянием К. Менона, не содержалось этого ставшего уже традиционным требования. Но жесткая риторика в нотах китайского правительства в данный период не позволила министру обороны Индии отстоять свою позицию в индийском правительстве. В ноте от 19 сентября 1962 года Индия даже выдвинула конкретную дату для проведения переговоров – 15 октября, вначале в Пекине, затем в Дели 1 . Китайское правительство в ответ призвало Индию к немедленному началу переговоров без всяких предварительных условий. Однако, она отвергла это предложение. Таким образом, обмен дипломатической корреспонденцией в августе и сентябре 1962 г. мало что изменил в двухсторонних отношениях. Стало ясно, что стороны исчерпали все возможности разрешить пограничную проблему дипломатическим путем. Последнее предложение о начале переговоров в 1962 г. было сделано уже китайцами в ноте от 30 октября 1962 года. Тем не менее, оно возникло при совершенно других обстоятельствах, о которых мы поговорим ниже. Еще одним средством воздействия на Индию с целью склонения ее к отказу от «политики продвижения», китайское руководство избрало сближение с главным врагом Дели – Пакистаном. Еще на Бандунгской конференции 1955 г. Чжоу Эньлай тайно связался с Премьер-министром Пакистана, которому сообщил, что Китай не считает участие Пакистана в блоке СЕАТО угрозой своим интересам 2. 21 апреля 1955 года Чжоу Эньлай лично встретился с Премьер-министром Пакистана. Через два дня в своей длинной речи во время заседания Политического совета Конференции стран Азии и Африки в Бандунге китайский Премьер заявил: «Он мне сказал, что участие Пакистана в СЕАТО не направлено против Китая. Пакистан не верит, что Китай имеет агрессивные намерения. Таким образом, мы достигли взаимопонимания. Пакистанский Премьер также заверил нас, что если США предпримут агрессивные действия в рамках СЕАТО, или если США начнут мировую войну, Пакистан не будет принимать в этом участия, как он и Индия не принимали участия в Корейской войне. Мы очень благодарны Премьер-министру Пакистана за разъяснения, потому что таким образом мы достигли взаимопонимания и теперь мы знаем, что этот договор не воспрепятствует нам осуществлять сотрудничество в целях всеобщего мира»3. 1 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER VII (July - October 1962). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 101. // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper7.pdf. 2 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 40. 3 Чжоу Эньлай вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Чжоу Эньлая по внешней политике). Пекин, 1990. С. 128. 154 «Несмотря на то, что Филлипины, Таиланд и Пакистан принимают участие в направленном против Китая блоке СЕАТО, мы не рассматриваем их в качестве главных противников. Наш главный враг – американский империализм», - сказал в этой связи Мао Цзэдун1. В отношении кашмирской проблемы китайское руководство до 1960 г. придерживалось проиндийской позиции. «Мы полагаем, что Индия и Пакистан… смогут достичь мирного разрешения этой проблемы путем дружественных переговоров, а если передать решение этого вопроса контролируемому США ООН, то это навлечет лишь опасность иностранного вмешательства» (5 марта 1957 г.) 2 . Какое-то время китайцы считали, что Кашмир, будучи под пакистанским контролем, может стать ракетной базой США. Так, в беседе со шведским послом в середине апреля 1957 г. сотрудник МИДа КНР Гэн Бяо сказал, что китайское руководство желало бы сохранение «статус-кво» в Кашмире3. Однако уже в 1960 г. на переговорах экспертов, если верить индийскому отчету, китайская сторона отказалась обсуждать границу западнее Каракорумского перевала на том основании, что она не считала спорный район штата Джамму и Кашмир частью Индии4. В условиях охлаждения отношений с Дели, китайский посол обратился в декабре 1960 г. к пакистанскому правительству с предложением заключить пограничное соглашение. Уже в январе 1961 г. начались первые консультации между представителями двух стран. Для разрешения пограничного спора с Пакистаном, китайцы желали использовать ту же трехэтапную схему пограничного урегулирования, которая оказалась эффективной на переговорах с Бирмой и Непалом: достижение согласия по «принципам» урегулирования – улаживание деталей и решение практических вопросов совместными комиссиями двух стран – заключение официального пограничного договора. Первый этап переговоров проходил достаточно вяло и обсуждение «принципов» пограничного урегулирования затянулось вплоть до марта 1962 г. Во многом такая задержка объясняется тем, что китайское руководство тогда еще надеялось на благополучный исход конфликта с Индией. Однако, к весне 1962 г. китайское правительство 1 Мао Цзэдун вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Мао Цзэдуна о внешней политике). Пекин, 1994. С. 376. Там же. С. 211. 3 The Sino-Indian Border Dispute // Section 3 (1961-1962) of the CIA working paper. 5 May 1964. Approved for release in May 2007. P. 83 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-09.pdf. 4 The Sino-Indian Border Dispute // Section 3 (1961-1962) of the CIA working paper. 5 May 1964. Approved for release in May 2007. P. 72 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-09.pdf. 2 155 окончательно разочаровалось в возможности мирного разрешения китайско-индийских противоречий и решило активизировать пограничные переговоры с Пакистаном с целью вызвать опасения Индии относительно вероятности китайско-пакистанского союза, в том числе, в военной сфере. В итоге уже к маю 1962 г. стороны достигли взаимопонимания относительно разграничения территории западнее Каракорумского перевала. По мнению индийцев, контроль Пакистана над этой территорией был незаконным, так как она была расположена в районе оспариваемого Индией штата Джамму и Кашмир. Действия китайцев были восприняты Индией как провокация 1 . Китайское руководство ответило на гневное послание Индии длинной нотой протеста, в которой спрашивало правительство Дж. Неру: «Когда китайское правительство безоговорочно приняло позицию, что Кашмир находится под суверенитетом Индии?»2. Одновремено с этим, китайское правительство уверяло Индию, что соглашение с Пакистаном является временным. Оно направлено на обеспечение условий для поддержания спокойствия на границе. Как только вопрос о принадлежности Кашмира будет разрешен, китайская сторона возобновит переговоры о границе на данном участке и подпишет официальный пограничный договор с той страной, которая получит право на владение спорной территорией. Также в данной ноте говорилось о том, что Китай придерживается нейтральной позиции в кашмирском вопросе, и никогда не высказывался в пользу той или иной стороны конфликта. В этой связи, возникает вопрос: Зачем Китай именно в мае 1962 г., когда отношения между двумя странами стали резко ухудшаться, решил начать пограничные переговоры с Пакистаном? Официальный мотив этого решения вытекает из следующего отрывка в той же ноте протеста китайского МИДа: «Любой человек в мире со здравым смыслом спросит: «Если бирманское и непальское правительства смогли уладить пограничный вопрос с Китаем путем мирных переговоров, и правительство Пакистана также согласилось вести с Китаем переговоры по границе, почему же Индия не может сесть за стол переговоров и уладить пограничный вопрос с Китаем?»»3. На первый взгляд может показаться, что Пакистан для китайской стороны играл ту же роль, что и Бирма с Непалом. Однако, коренное отличие здесь заключается в том, что если с этими двумя странами китайское руководство стремилось заключить как можно 1 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 64. 2 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER VI (November 1961 – July 1962). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 109 // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper6.pdf. 3 Ibid. P. 112. 156 быстрее соглашение о границе, а затем и договор, то с Пакистаном это соглашение было заключено лишь 2 марта 1963 г. То есть от периода достижения «взаимопонимания» по принципам пограничного урегулирования в мае 1962 г. прошел почти год до заключения соглашения. Это говорит, по мнению автора, о том, что Китай, все-таки, стремился использовать сближение с Пакистаном как средство воздействия на Индию, ведь военный союз между сторонами мог грозить ей войной на два фронта. Тем не менее, данное мнение автора является лишь гипотезой, и не имеет документального подтверждения. В соответствии с официальной китайской позицией, целью пограничного урегулирования с Пакистаном было продемонстрировать миролюбие Китая и его готовность разрешить все противоречия с соседями. Так, после заключения договора с Афганистаном 22 ноября 1963 г. член политбюро ЦК КПК Пэн Чжэнь заявил, что уже четыре страны (Пакистан, Афганистан, Бирма и Непал) активно сотрудничали с Китаем и смогли заключить с ним взаимовыгодные пограничные соглашения1. Таким образом, на основе вышеизложенного можно сделать следующие выводы: 1. В связи с тем, что правительство Дж. Неру приняло решение о проведении «политики продвижения», все попытки китайского руководства начать переговоры с индийской стороной с целью закрепления статус-кво на границе были изначально обречены на провал. 2. Вслед за эскалацией пограничной проблемы между странами обострились разногласия по другим вопросам. Китайское правительство стало осуществлять меры «культурного» (через критическую кампанию в СМИ) и «военного» (путем укрепления границы) воздействия на Индию в целях склонения ее к отказу от «политики продвижения». 3. В первой половине 1962 года китайское руководство с целью создания благоприятной атмосферы для дальнейших переговоров по границе стремилось возобновить сотрудничество с Индией в различных областях. Индийское правительство, в свою очередь, было согласно восстановить мирное взаимодействие исключительно после окончательного разрешения пограничного вопроса. 4. Стороны вплоть до сентября 1962 года были готовы возобновить пограничные переговоры, но каждая только на своих условиях. 5. С целью оказания благоприятного для КНР воздействия на Индию китайское правительство провело переговоры по пограничному урегулированию с Пакистаном в мае 1962 года. Вместе с тем, указанные действия Китая лишь в еще 1 The Sino-Indian Border Dispute // Section 3 (1961-1962) of the CIA working paper. 5 May 1964. Approved for release in May 2007. P. 87 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-09.pdf. 157 большей степени настроили Индию на выбор вооруженного решения пограничного вопроса. Глава 4. Эскалация вооруженного конфликта и пограничная война (октябрь-ноябрь 1962 г.) 1. Изменение позиции КНР: военное противостояние с Индией единственный способ разрешения пограничной проблемы. Летом 1962 г. появились сведения, что китайцы разместили подразделения дальнобойной артиллерии в центральном и восточном секторах границы. За лето 1962 г. количество китайских солдат вдоль северной границы Индии увеличилось на 6 батальонов. Из восьми дивизий, размещенных в Тибете, как минимум семь располагались вблизи южной и юго-западной границы Тибета с Индией. Это говорит о том, что Пекин с лета 1962 г.практически не верил в мирное разрешение пограничного конфликта и готовился к любому развитию событий. В апреле-июне индийцы стали заполнять оставленные ими ранее районы, такие как Ужэ (инд. Бара Хоти) в центральном секторе и Лонцзю в восточном секторе. Ужэ (Бара Хоти). Впервые конфликт в этом районе произошел в 1955 г. Было решено собрать экспертов обеих стран и провести переговоры по данному району. По итогам консультаций обе стороны решили не отправлять вооруженный персонал в Ужэ, чтобы снизить вероятность столкновения. Но, по китайским ведениям, Индия нарушила договоренность и ввела свои подразделения в Ужэ в первой половине 1962 г.1. Лонцзю. В мае и июне 1962 г., по китайским источникам, индийцы стали проникать на территорию Лонцзю в восточном секторе границы, где произошло первое вооруженное столкновение между китайскими и индийскими военными 26 августа 1959 г. 1 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER VII (July - October 1962). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 19. // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper7.pdf. 158 С тех пор стороны обязались не отправлять вооруженный персонал в данный район 1. Но, по мнению Пекина, Индия нарушила это обязательство2. Однако почему китайское правительство никак не реагировало на эти «вторжения» и ограничивалось лишь нотами протеста? С середины апреля до начала июля 1962 г. китайские дипломатические документы нередко в качестве причины пассивности КНР по отношению к «политике продвижения» индийцев относят «самообладание» китайских пограничников. Тем не менее, автор полагает, что данное «самообладание» связано, прежде всего, с опасениями китайского правительства в отношении возможного вооруженного конфликта с Тайванем в рассматриваемый период. И действительно именно к периоду после выступления Дж. Кеннеди от 27 июня 1962 года перед журналистами о том, что США не поддержат Тайвань в возможном конфликте с КНР3, относятся первые вооруженные столкновения между Китаем и Индией с начала 1962 года. По официальной китайской версии развития событий, в июле 1962 г. случился первый вооруженный конфликт на границе с начала проведения Индией «политики продвижения». Он произошел на Северо-Западе плато Аксайчин. Китайское описание инцидента следующее: К высокогорному посту №5651 стали приближаться индийские военные. Китайцы начали размахивать руками и кричать, чтобы те удалились. Однако, индийцы, в свою очередь, открыли огонь по китайским позициям. Старший офицер поста приказал стрелять в ответ. Перестрелка продолжалась до поздней ночи. К счастью, никто не погиб, и индийские солдаты удалились восвояси. Китайская сторона направила резкую ноту протеста об этом инциденте4. С 16 по 28 июля 1962 г. КНР было зафиксировано пять случаев стрельбы со стороны «вторгнувшихся» индийских подразделений5. По индийским сведениям, китайцы впервые открыли огонь по индийским пограничникам 21 июля 1962 г., во время совершения ими регулярного патрулирования в 8 км к югу от базы Даулат Бег Олди. 70-80-ти китайцам противостояли 14 индийцев. 1 Китайские пограничники оставили Лонцзю 29 июля 1960 г. (Чжун Инь бяньцзин цзивэй фаньцзи цзочжаньши (История китайско-индийской оборонительной контрнаступательной пограничной войны). Пекин, 1994. С. 79). 2 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER VII (July - October 1962). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 18. // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper7.pdf. 3 The Sino-Indian Border Dispute // Section 3 (1961-1962) of the CIA working paper. 5 May 1964. Approved for release in May 2007. P. 32 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-09.pdf. 4 Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 280. 5 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER VII (July - October 1962). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 17. // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper7.pdf. 159 Индийские пограничники стали отстреливаться в ответ. В итоге, два индийских солдата получили серьезные ранения в ходе перестрелки1. 27 и 29 июля 1962 года случаи стрельбы со стороны китайских военнослужащих были зафиксированы также в центральном секторе. В августе зона конфликта снова переместилась на запад. Так, 4 августа 1962 года стрельба по индийцам была открыта в районе, расположенном недалеко от Каракорумского перевала, поблизости от которого находился индийский военный пост в Даулат Бег Олди. 26 августа того же года китайцы поджидали индийский патруль в засаде в 53 км к юго-востоку от Даулат Бег Олди, но были обнаружены и открыли стрельбу. Индийцы вынуждены были стрелять в ответ2. Но особенно серьезная обстановка сложилась в долине реки Гальвань, имеющей важное стратегическое значение. По китайским сведениям, с 6 июля 1962 г. продвижение индийских отрядов вглубь Аксайчина по территории долины указанной реки приняло такой опасный оборот, что действиями пограничников напрямую руководил сам Премьер Госсовета Чжоу Эньлай, которому докладывали обстановку каждые два часа3. Чжоу Эньлай приказал занять высоты и изолировать индийские отряды от снабжения (10 июля 1962 года). Когда это было сделано, снабжение индийцев стало возможным только с воздуха. «Основываясь только на гуманизме», как пишет Чжоу Вэйпин, китайские пограничники не сбивали вертолеты с продовольствием 4. Только лишь 13 июля китайцы отошли от индийского поста. Одновременно с этим, китайская сторона направила индийскому правительству ноту, в которой предупреждала о «серьезных последствиях» действий Индии на границе5. Этим самым она сделала предупреждение Дели, что если Индия не отведет войска от границы, то китайцы не будут оставлять в покое установленные ею в рамках реализации «политики продвижения» военные объекты, и правительство КНР не исключает применения вооруженной силы в отношении тех, кто не пожелает покинуть «китайскую территорию». Китайцы протестовали также против незаконного нарушения воздушного пространства своей страны индийскими самолетами. Так, по их данным, индийские 1 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 75. 2 Ibid. P. 76. 3 Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 280. 4 Там же. С. 281. 5 The Sino-Indian Border Dispute // Section 3 (1961-1962) of the CIA working paper. 5 May 1964. Approved for release in May 2007. P. 34 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-09.pdf. 160 самолеты триста раз нарушили китайское воздушное пространство в приграничной зоне с 1961 г. по конец июня 1962 г1. Кроме этого, отношения между двумя странами испытывали негативное влияние тибетской проблемы. В частности, китайцы стали обвинять Индию в том, что она проводит репрессивную политику в отношении тибетцев, которые решили возвратиться на родину. Например, по китайским сведениям, некая тибетская семья Рома едва спаслась от преследования шести вооруженных индийских солдат, которые зафиксировали ее движение в сторону китайской границы2. Взаимные обвинения сторон делались по принципу зеркала. Китай и Индия обвиняли друг друга в незаконном возведении укрепленных пунктов и погранпостов, а также нарушении воздушного пространства. Из чтения официальной дипломатической корреспонденции того времени практически невозможно разобраться, что происходило на самом деле, когда случались те или иные инциденты. Каждая из сторон пыталась изобразить из себя жертву агрессии. По отношению к Индии, китайский МИД назвал такой метод «методом вора, кричащего «Держите вора!»»3. По китайской версии, агрессия Индии развивалась в следующем направлении: 1) установка незаконных постов на границе, 2) провокационная стрельба по китайским пограничникам, 3) окружение китайских погранпунктов и патрулирование на китайской территории, 4) атака отрядов снабжения с целью блокирования линий коммуникаций между военными объектами КНР. Что касается четвертого этапа, то он относится к началу сентября 1962 года. В конце июля со стороны Дж. Неру последовал приказ, который резко увеличил вероятность возрастания конфликта в регионе. Теперь индийские военные могли открывать огонь по китайцам не после того, как те начнут атаковать их, а после того, как те начнут приближаться 4 . Однако, в связи с этим фактом представляет интерес нота протеста китайского правительства от 11 мая 1962 г., в которой говорится о том, что 5 мая того же года двумя индийскими военными была открыта стрельба по китайскому посту. Получается, что по сведениям правительства КНР, уже в мае 1962 года индийцы стали стрелять по китайским погранпунктам. При эттом, ни о каком приближении со стороны 1 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER VII (July - October 1962). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 23. // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper7.pdf. 2 Ibid. P. 36. 3 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER VII (July - October 1962). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 71. // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper7.pdf. 4 Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 281. 161 китайцев тогда не было и речи. Достоверность этих сведений, к сожалению, невозможно подтвердить1. Китайские военнослужащие могли почувствовать изменения в поведении индийских солдат уже в начале сентября 1962 г., когда они попытались приблизиться на угрожающе близкое расстояние к посту индийцев в долине р. Чип Чап. Проигнорировав предупреждение остановиться со стороны индийского поста, они были обстреляны и понесли потери2. В сложившихся обстоятельствах китайскому руководству необходимо было выработать линию поведения в отношении действий индийцев в Аксайчине. Для этого Секретариатом ЦК КПК было созвано совещание, на котором присутствовали высшие чины страны, включая Мао Цзэдуна, Чжоу Эньлая и председателя КНР Лю Шаоци. Последние два выступили с докладами, суть которых сводилась к мысли о необходимости занять более активную позицию по отношению к противнику, ликвидировать недавно установленные им опорные пункты, изгнать с китайской территории окруженную китайскими пограничниками индийскую группировку сил. При этом в докладах говорилось, что вместе с вооруженным способом необходимо проработать другие средства воздействия на индийцев и заставить их отступить. Представляют интерес ремарки Мао Цзэдуна после указанных докладов. С одной стороны, Китай имеет полное право ответить силой на наглые действия противника. С другой, еще не время проявлять себя. Он объяснял это тем, что необходимо дать Дж. Неру немного больше простора для действий, чтобы выявить его истинное лицо, дать другим странам возможность справедливо оценить, кто прав и виноват в данном конфликте, а также заручиться их поддержкой, особенно из числа нейтральных государств. «Необходимо показать истинное лицо Неру. Сейчас он сияет от восторга и считает, что его бесстыдная тактика очень действенна. Несколько дней назад индийские газеты сообщили, что тактика Неру и Менона – наполеоновская тактика»3. Данная стратегия, провозглашенная Мао Цзэдуном в отношении Индии, не была чем-то новым во внешнеполитической практике КНР. Так еще в конце 1930-х гг. Мао Цзэдун заявил в отношении Японии: «Необходимо создать орган, который на систематической основе собирал бы всю информацию о злодеяниях противника, 1 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER VI (November 1961 – July 1962). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 48 // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper6.pdf. 2 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 78. 3 Ху Чжэфэн. Маоцзэдун юй Чжун Инь бяньцзе цзивэй фаньцзичжань (Мао Цзэдун и китайско-индийская пограничная оборонительная война) // Газета НОАК. Июнь 1998. С. 14. 162 составлял бы конкретные документы и доклады для распространения по всему миру, чтобы привлечь внимание мировой общественности и побудить ее наказать японских фашистов… Также необходимо от каждой партии и народной организации выбрать представителя для формирования международной пропагандистской структуры для отправки делегаций по всему миру, цель которых вызвать сочуствие к нам со стороны других народов и правительств и побудить их согласовывать свою внешнеполитическую деятельность с нашей»1. Схожим образом высказался Мао Цзэдун в отношении США и позиции КНР в сентябре 1956 г.: «Необходимо сделать так, чтобы они потеряли лицо в глазах у всего мира». Он аргументировал успех такой стратегии тем, что не Китай препятствует вхождению США в ООН, а США не хотят видеть Китай в ООН, не Китай наложил экономические санкции на США, а США не желают снимать их с Китая. Таким образом, по его мнению, именно Вашингтон в результате своей агрессивной политики потерял инициативу и пребывает в «пассивном» состоянии, что делает его как никогда более уязвимым2. И чем больше США сдерживают Китай, «тем больше они ему должны, тем меньше в этом здравого смыслы и тем более одиноки они становятся в глазах общественного мнения внутри США и на мировой арене»3. Кроме этого, в основе такой стратегии по дискредитации Индии в глазах общественного мнения других стран лежала еще одна небезынтересная теоретическая установка Мао Цзэдуна, о которой он также неоднократно заявлял ранее. Она заключается в том, что в стратегическом плане необходимо «презирать» соперника, в тактическом же «уделять ему самое серьезное внимание» 4 . Таким образом, предполагалось, что при столкновении с врагом, с одной стороны, нужно воспринимать его, как «бумажного тигра», обреченного на поражение. С другой же стороны, в ходе военного противостояния, необходимо дать ему и его возможностям объективную оценку и действовать, насколько это возможно, осторожно5. В августе 1962 г. после ряда консультаций с китайским правительством на основе тезисов Мао Цзэдуна и сложившейся обстановки на границе была, наконец, выработана политика по отношению к Индии. Мао Цзэдун сформулировал ее суть в восьми 1 Мао Цзэдун вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Мао Цзэдуна о внешней политике). Пекин, 1994. С. 1516. 2 Там же. С. 273-274. 3 Там же. С. 281. 4 Этот же принцип будет провозглашен основополагающим накануне китайско-индийской войны 15 октября Чжан Гохуа применительно к предстоящим боевым действиям с Индией (Чжун Инь бяньцзин цзивэй фаньцзи цзочжаньши (История китайско-индийской оборонительной контрнаступательной пограничной войны). Пекин, 1994. С. 154). 5 Мао Цзэдун вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Мао Цзэдуна о внешней политике). Пекин, 1994. С. 299. 163 иероглифах. Затем этот курс так и назывался «Курс восьми иероглифов» (бацзы фанъчжэнь): «ни в коем случае не отступать, избегать кровопролития» (цзюэбу туйжан, бимянь люсюэ). Затем он добавил к этим восьми иероглифам еще восемь: «вооруженное сосуществование, зигзагообразное перекрещивание» (учжуан гунчу, цюанья цзяоцо)1. В военном отношении, этот курс представлял собой следующее (по инструкции Генштаба КНР от 25 августа 1962 г.): Если индийцы проводят разведку китайского погранпоста или провоцируют китайских пограничников разрозненными одиночными выстрелами, то нужно сохранять хладнокровие и не отвечать; если же на пост совершена атака с целью его захвата, то необходимо стоять до последнего, используя любые средства защиты2. Таким образом, китайское правительство практически решило не менять свою линию поведения с Индией. Только теперь эта политика была более продуманной и имела целью дипломатически и политически взять превосходство над Индией, вызвать негодование действиями Индии в других странах и заставить правительство Дж. Неру отозвать вооруженные силы с границы. В сентябре 1962 года стороны пришли к полному тупику. Индии казалось, что «политика продвижения» вполне успешна, и китайцы постепенно отступают со спорных территорий. Китай же готовился к жесткому отпору «индийского вторжения». О дипломатическом решении проблемы уже не шла речь. По индийским данным, к сентябрю 1962 г. в западном секторе китайцы возвели 47 постов против 36 индийских. И если в индийских было размещено от 10 до 30 человек, то в китайских от 20 до 2503. К тому же времени, по данным Разведбюро Индии, китайцы сконцентрировали 40 тыс. (примерно четыре дивизии) солдат в восточном секторе границы, 30 тыс. в западном и около 3 тыс. в центральном 4 . Все это говорило о продолжении осуществления Китаем активных военных приготовлений на границе. К концу августа 1962 года индийские вооруженные силы методично и упорно продвигались к югу от плато Аксайчин и заняли оба берега оз. Паньгун. По китайским сведениям, индийские военные катера девяносто раз с 5 июля по 5 сентября 1962 г. «вторгались» в территориальные воды Китая в районе озера Паньгун 5 и Паригаса (Демчок) и стали продвигаться западнее оз. Спангур. Таким образом, их продвижение растянулось 1 Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 281-282. 2 Там же. С. 281. 3 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 91. 4 Ibid. P. 93. 5 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER VII (July - October 1962). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 97. // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper7.pdf. 164 по линии от Каракорумского перевала на севере до Паригаса (Демчока) на юге, то есть затрагивало практически весь западный сектор границы 1 . Китайцы ответили на это установкой дополнительных 57 погранпостов в местах вероятного проникновения противника. За сентябрь произошло более 16-ти случаев столкновений китайских и индийских патрулей2. К сентябрю-октябрю 1962 года относится эскалация конфликта на восточном участке границы. «Политика продвижения» в восточном секторе стала проводиться с декабря 1961 г. Уже в марте 1962 года стали появляться первые индийские погранпосты севернее той линии, которую китайцы рассматривали, как «линию Макмагона». Так, в июне 1962 г. появился «незаконный», с точки зрения Пекина, пост в Дхола (кит. название Чэдун) на северо-западе «линии Макмагона». С мая началось продвижение еще севернее от этого поста3. К сентябрю индийцы установили четыре новых опорных пункта в Дхола (Чэдуне)4. Еще с 1959 году ими был занят Кхинземане. По китайским данным, указанные населенные пункты находились севернее «линии Макмагона». Особенно интенсивно установка новых постов стала проводиться в сентябре 1962 года. С этого же месяца китайцы полностью возобновили патрулирование территории вдоль «линии Макмагона». Если китайская сторона действительно придерживалась «линии Макмагона», то почему же возникла напряженность на этом участке границы? Дело в том, что представления КНР и Индии о том, где должна проходить «линия Макмагона» несколько отличались. Китайское правительство полагало, что «линия Макмагона» - это именно та линия, которая была когда-то отмечена на карте Генри Макмагоном во время трехсторонних англо-китайско-тибетских переговоров в Симле в 1913 г. Индийцы же считали, что эта линия была не чем иным, как естественной границей между двумя странами, проведенной на основе распространенного в мировой практике принципа водораздела. По их мнению, на западном участке «линии Макмагона» граница должна была проходить по хребту Тангла5. С этим то и не была согласна китайская сторона. И в этом коренилась причина последующей эскалации конфликта. 8 сентября 1962 года пост в Дхола (Чэдун) в восточном секторе, охраняемый солдатами 9-го пенджабского батальона (7-ая бригада 4-ой дивизии) был окружен отрядом 1 Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 283. 2 Там же. С. 284. 3 Там же. С. 289. 4 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER VII (July - October 1962). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 123. // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper7.pdf. 5 Суй Синьминь. Чжун Инь гуаньси яньцзю: шэхуэй жэньчжи шицзяо (Исследование китайско-индийских отношений с точки зрения социального познания). Пекин, 2007. С. 143. 165 китайцев в составе сорока человек. Они разрушили два моста, по которым шло его снабжение. Таким образом, они использовали ту же тактику в восточном секторе, что и в западном, исполняя тем самым приказ Чжоу Эньлая об изолировании индийских постов друг от друга и блокировании их снабжения. Лишь к 14 сентября китайцы сняли блокаду с поста в Дхола (Чэдун)1 и обосновались на мосту Чэцяо недалеко от поста. Аналитики ЦРУ полагают, что окружение китайцами возведенного в июне поста в Дхола (Чэдун) было сигналом к тому, что они могут действовать в восточном секторе точно так же, как индийцы в западном2. 9 сентября 1962 года на расширенном совещании Министерства обороны К. Менон высказался в пользу применения силы в отношении китайских патрульных отрядов в восточном секторе границы южнее хребта Тангла 3 . По результатам совещания, 7-ой бригаде индийских ВС был дан приказ выдвинуться вперед в течение 48 часов. Впоследствии целью этого выдвижения было объявлено выбить китайских пограничников из района поста Дхола. Этот план получил кодовое название «Легхорн». Интересно, что планы индийского правительства достаточно быстро появились на страницах индийских СМИ. Никто и не пытался делать из этого секрета. 16 сентября министр внутренних дел Индии Шастри, заменявший тогда Премьер-министра, публично озвучил план «изгнать» китайцев из Дхола (Чэдун). А 18 сентября представитель индийского правительства озвучил операцию «Легхорн» на пресс-конференции4. Кроме этого, индийским военнослужащим был дан приказ стрелять по любому вооруженному китайцу, замеченному на «индийской территории»5. Неудивительно, что именно к сентябрю 1962 г. относится первый кровопролитный инцидент на границе с октября 1959 г. Он произошел около поста в Дхола (Чэдун) 20 сентября и продолжался несколько дней. Что же там действительно произошло, судить очень сложно в виду того, что существуют индийская и китайская версии инцидента. Приведем ниже обе версии. Индийская версия. 20 сентября 1962 года погранпост в Дхола, который, по индийским данным, находился южнее хребта Тангла (считался границей между двумя 1 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 77. 2 The Sino-Indian Border Dispute // Section 3 (1961-1962) of the CIA working paper. 5 May 1964. Approved for release in May 2007. P. 45 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-09.pdf. 3 Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 291. 4 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 95. 5 Ibid. 166 странами на данном участке), подвергся атаке. Китайцы бросили в него две гранаты. Три индийца пострадали. 21 сентября произошла перестрелка 1 . Индийские пограничники вынуждены были ответить, и выбили китайцев с моста Чэцяо, находившегося в угрожающей близости от поста Дхола (заявление чиновника МИД Индии 19 сентября 1962 года)2. Китайская версия. То что, индийцы считали инцидентом в Дхола 20 сентября 1962 года, китайцы относили к Чэдуну3. В китайской ноте говорилось, что индийцы уже с 17 сентября начали осуществлять провокационные действия по отношению к китайским пограничникам. 20 сентября на китайский пост было совершено нападение. В ходе этой атаки один китайский офицер был убит и один солдат ранен4. 21-23 сентября их атаки продолжились. Они применяли винтовки, артиллерию и ручные гранаты. В итоге был ранен один китайский солдат. 24 сентября они подорвали ряд укреплений китайского поста в Чэдуне. Всего было убито три китайских солдата и два офицера ранено. Атака индийцев продолжилась и 25 сентября. В ходе нее был убит один солдат и один получил ранения5. 29 сентября в том же районе индийские военнослужащие применили пулеметы и пушки против китайских солдат. Четыре китайских пограничника получили ранения6. На 30 сентября было убито пять и ранено девять солдат с китайской стороны 7. Однако, из нот китайского правительства сложно определить, сколько все-таки жертв понесла китайская сторона в ходе этого инцидента. После указанного инцидента Китай ускорил свои приготовления к войне. Одновременно с этим, по дипломатчиеским каналам КНР направляла Индии сигналы, что ситуация приблизилась к «точке кипения». Так, индийский МИД должен был обратить внимание на то, что в ноте от 21 сентября 1962 года китайцы впервые написали о своих потерях за прошедшие несколько лет, упомянув, что в ходе столкновений около Дхола (Чэдуна) погиб китайский офицер. Это должно было насторожить индийское руководство, так как данный факт мог стать одним из поводов военной операции Пекина против Индии. 1 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER VII (July - October 1962). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 105. // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper7.pdf. 2 The Sino-Indian Border Dispute // Section 3 (1961-1962) of the CIA working paper. 5 May 1964. Approved for release in May 2007. P. 47 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-09.pdf. 3 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER VII (July - October 1962). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 112. // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper7.pdf. 4 Ibid. P. 132. 5 Ibid. P. 119. 6 Ibid. P. 121. 7 Ibid. P. 123. 167 29 сентября 1962 года в КНР состоялась траурная церемония по пяти погибшим солдатам НОАК в ходе инцидента в Дхола (Чэдун). Политический комиссар Тибетского военного округа Тань Куаньсань заявил, что погранотряды страны «прольют кровь, чтобы защитить священную территорию своей Родины» 1 . По всему Тибету проводилась антииндийская кампания. Тибетцев пытались убедить в том, что перебои с продовольствием возникают по причине недружественной политики Индии2. Ноты китайского правительства и публикации официальной прессы приобрели агрессивный тон. Такой, например, была публикация в «Жэньминь жибао» от 14 октября 1962 года, в которой было прямо сказано о намерении Китая выгнать противника с китайской территории в восточном секторе. Представляет интерес то, что в ней не было ни слова о западном участке границы. Может быть именно благодаря тому, что китайская сторона многократно предупреждала индийцев увести войска с восточного сектора, в Дели создалось ощущение, что если НОАК и попытается провести широкомасштабное наступление против индийцев, то только в указанном районе. Действительно военная операция китайцев в западном секторе 20 октября явилась для них неожиданностью. Скорее всего, акцент на восточной пограничной линии был продуманным ходом, направленным на дезориентацию индийского правительства3. Индия игнорировала все ноты протеста с китайской стороны и также в свою очередь готовилась к силовой операции. Специально для претворения в жизнь «Плана Легхорн» 4 октября был сформирован 4-ый корпус, который состоял из 2-ой и 4-ой дивизий. Последняя считалась образцовой, так как принимала участие в девяти сражениях Второй мировой войны 4 . Этой дивизии еще в ноябре 1959 г. было поручена охрана границы Сиккима с Китаем и границы вдоль «линии Макмагона»5. Во главе 4-ого корпуса был поставлен один из фанатичных сторонников силового решения пограничной проблемы генерал Б. М. Кауль. Операция «Легхорн» была намечена на 10 октября 1962 года. Ее начало к этому времени уже неоднократно переносилось из-за проблем со снабжением. Б. М. Кауль заявил, что операция должна начаться 10 октября независимо от того, будут ли решены 1 The Sino-Indian Border Dispute // Section 3 (1961-1962) of the CIA working paper. 5 May 1964. Approved for release in May 2007. P. 49 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-09.pdf. 2 Ibid. P. 54. 3 Ibid. P. 55. 4 Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 295. 5 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 109. 168 все трудности со снабжением к этому времени 1 . 6 октября данная операция получила одобрение Дж. Неру и К. Менона. 8 октября 1962 г. Б. М. Кауль приказал занять территорию к западу от хребта Тангла. 10 октября произошло первое вооруженное столкновение с китайским отрядом. По индийской версии, этот инцидент произошел в двух милях к северо-западу от индийского поста в Дхола2. Однако, по индийским сведениям, именно китайские солдаты спровоцировали инцидент нападением на опорный пункт в Дхола (Чэдун). Так, вечером 9 октября китайцы бросили ручную гранату в индийский пост. Утром 10 октября атака продолжилась. Китайцы применяли минометы, пулеметы и ручные гранаты. 11 китайских солдат были убиты и получили ранения. Индийские потери составили 17 человек3. По китайским источникам, вооруженное столкновение произошло в районе Чэдуна. Индийские военные пересекли реку Кечилун и основали опорный пункт в Читуне (более чем в 4-х км к северо-западу от Чэдуна). Утром 10-го октября они атаковали китайских пограничников, размещенных около Читуна, убив и ранив 11 солдат 4. На 11 октября китайской стороной было зафиксировано уже 22 китайских солдата, убитых и раненых. Вместе с тем, китайцам удалось выбить противника к югу от р. Кечилун. При этом, индийцы оставили шесть солдат убитыми при отступлении5. Согласно «Официальной истории конфликта с Китаем, 1962» индийцы потеряли шесть убитыми, одиннадцать ранеными и пять без вести пропавшими. Что касается потерь со стороны китайцев, то «Официальная история» ссылается на сообщения китайского радио и прессу, которые оценили свои потери в 77 убитых и 100 раненых6. Обращает на себя внимание также тот факт, что по обоим случаям столкновений между китайскими и индийскими солдатами в 20-х числах сентября и 10 – 11 октября, стороны не могли сойтись на точном географическом положении, где произошли эти инциденты. Из дипломатической переписки обеих стран выяснить это также невозможно. Индийцы не добились успеха и, несмотря на то, что нанесли китайцам больше потерь, не смогли продвинуться вперед. Такой резкий отпор действиям индийцев был 1 Ibid. P. 98. Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER VII (July - October 1962). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 150. // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper7.pdf. 3 Ibid. P. 150. 4 Ibid. P. 135. 5 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER VII (July - October 1962). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 140. // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper7.pdf. 6 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 100. 2 169 связан с важным решением, принятым на совещании Генштаба НОАК 6 октября 1962 г. В нем говорилось о том, что индийскому продвижению не только нужно положить конец, но дать ему жесткий отпор, чтобы в будущем исключить любые попытки возобновить продвижение. В инструкции, написанной самим председателем КНР, этот новый курс в отношении действий индийцев на границе, в сжатой форме был сформулирован в четырех иероглифах: «Бить жестоко, бить больно!» (дахэнь датун)1. Конкретный набор действий и их последовательность были оформлены в «Приказе о ликвидации вторгнувшейся индийской армии», выпущенном Генштабом 17 октября. Подразделениям Тибетского военного округа приказывалось выбить противника из района Чэдун, а войскам Синьцзянского военного округа поручалось сделать то же самое с отрядами противника в районе реки Гальвань, откуда индийцы совершали вылазки на плато Аксайчин2. Данное решение китайской стороны и явилось причиной того, что потом будет названо «китайско-индийской пограничной войной 1962 года». Вместе с обострением обстановки на границе шло резкое ухудшение отношений между сторонами на дипломатическом уровне. Так, по индийским данным, местные китайские власти лишили генеральное консульство Индии в Лхасе возможности любого сообщения с индийским правительством на срок с 9 по 25 октября 1962 года. Кроме этого, с 1 ноября весь обслуживающий персонал консульства из местных жителей самовольно покинул пределы консульства. Индийское правительство обвиняло во всех этих трудностях местные китайские власти 3 . Китайская же сторона настаивала, что телеграфная и телефонная связь консульства с центром была прервана из-за тяжелых погодных условий в середине октября4. 2. Пограничная война октября-ноября 1962 г. 11 октября 1962 года в Дели состоялось совещание под председательством Премьер-министра Дж. Неру. В нем принял участие генерал Б. М. Кауль. По итогам совещания было решено удерживать занятые индийцами позиции, и не осуществлять наступательных действий5. 1 Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 300. 2 Там же. С. 302. 3 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER VIII (October 1962 – January 1963). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 2. // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/White8.pdf. 4 Ibid. P. 3. 5 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 100. 170 На следующее утро перед отлетом в Коломбо, репортер спросил Дж. Неру, какие инструкции были даны войскам в восточном секторе. Он ответил: «Наши инструкции – освободить страну». И когда его спросили, как скоро это случится, он сказал: «Я не могу определить дату. Решение об этом полностью отдано армии» 1 . Хотя на совещании 11 октября было принято решение не проводить наступательных операций в восточном секторе, многие индийские СМИ интерпретировали слова Дж. Неру как сигнал о скором наступлении индийских вооруженных сил 2 . Это не могло не внушить китайскому руководству опасения относительно намерений Дели. 13 октября 1962 года индийским отрядам на границе был дан приказ об удержании уже занятых позиций и воздерживании от атак на китайские погранпосты. Вместе с тем, индийские ученые признаются, что это не означало, что операция «Легхорн» завершилась. Среди приказов Восточному командованию индийских ВС Генштабом Минобороны Индии 16 октября, кроме «наступательного патрулирования» и «изнуряющего огня по передвижению противника вдоль хребта Тангла», был следующий: «в скорейшее время направить свои рекомендации, относительно начала операции «Легхорн», включая любые требования касательно дополнительных отрядов, административного управления и воздушного сообщения»3. Это явно свидетельствовало, что остановка в продвижении индийских ВС была связана со строительством необходимой инфраструктуры для снабжения войск и укрепления занятых позиций. В целях планирования дальнейших мероприятий 17 октября было созвано совещание высших чинов армии и разведки Индии. На нем присутствовали глава Министерства обороны К. Менон, глава Разведбюро Б. М. Малик и несколько генералов, включая генерала Б. Кауля. После двухчасового заседания ими было принято следующее решение: Армия должна продолжать удерживать фронт по р. Намкха Чу и район Тзангле в восточном секторе. В тот же вечер о решении генералов было проинформировано командование 4-ой дивизии. Ему поручалось установить пост на северном берегу Намкха Чу и продолжать удерживать Тзангле4. На следующий день генерал Кауль ввиду болезни был отправлен в Дели, откуда из своей резиденции руководил действиями индийской армии на границе. Он приказал усилить Тзангле, что, по мнению некоторых офицеров 4-ой Дивизии, привело к перегруженности линий снабжения. 1 Ibid. P. 100. Ibid. P. 101. 3 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 102. 4 Ibid. 2 171 Видимо, под воздействием К. Менона, не разделявшего всецело решение об осуществлении операции «Легхорн», индийский МИД отправил неожиданную ноту китайскому правительству, в которой предлагал немедленно сесть за стол переговоров 15 октября 1962 года. Пекин, в свою очередь, согласился принять представителя индийского правительства. Но по неизвестным причинам этого визита не состоялось1. О том, кто же первый открыл стрельбу накануне начала широкомасштабных военных действий 20 октября, сказать очень сложно, так как индийская и китайская версии истории конфликта существенно различаются. По индийской версии, с 15 октября 1962 года по расположению индийцев в Тзангле стал вестись огонь. К реке Намкха Чу стекались войска НОАК, доставлялись провиант и оружие на мулах. Уже к 19 октября стало ясно, что китайцы замышляют атаку на индийские позиции. Вечером того же числа несколько групп китайских солдат прошли через зазоры в индийской обороне и ушли в джунгли. Этими группами были окружены посты индийцев в Тзангле и Кхинземане, они заняли важные в тактическом отношении высоты за линией обороны Индии. По китайской версии, с 17 октября индийская артиллерия начала обстрел китайских позиций между озерами Калун и Сечан в районе моста Чецяо. Кроме этого, большое число индийских солдат сконцентрировалось в Панкантине южнее Чэдунского моста2. Различаются индийская и китайская трактовка событий, произошедших 20 октября 1962 г. – в день начала широкомасштабного наступления сил НОАК на границе. По индийской версии, 20 октября китайской пограничной армии поступил приказ о наступлении на армию противника, «незаконно занявшей китайскую территорию в восточном и западном секторах границы». В районе хребта Тангла и Кхинземане была сконцентрирована дивизия китайских войск3. По китайской версии, в семь часов утра 20 октября индийские вооруженные силы начали массированную атаку вдоль реки Кечилан и в районе Кхинземане с использованием огня артиллерии. Одновременно с этим, началась атака в западном 1 Ibid. P. 103. Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER VII (July - October 1962). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 157. // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper7.pdf. 3 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 116. 2 172 секторе границы в долине р. Чип Чап и в долине р. Гальвань. При этом китайская сторона понесла тяжелые потери1. Представляет интерес тот факт, что наступление китайцев совпало с началом блокады Кубы американским ВМФ. Возможно, китайцы умышленно начали наступление, когда все внимание мировой общественности было сконцентрировано на «Карибским кризисе». Кроме этого, если бы не позиция Мао Цзэдуна, наступление НОАК на границе могло начаться в июле 1962 года во время инцидента на р. Гальвань в западном секторе границы. Это следует из высказывания Мао Цзэдуна 19 февраля 1963 г.: «Поначалу вы хотели воевать, а я бы умер, но воевать не стал. Когда на западе, на реке Гальвань произошло столкновение, глава правительства, товарищ Шаоцы, товарищ Сяопин, товарищ Ло Жуйцин призывали воевать. На самом деле нужно было ударить, не стоит и говорить, обидели они нас ужасно. Но я сказал, дайте им нас обидеть, во что бы то ни стало, не нужно воевать. Затем, что оставалось делать? Я также понял, что нельзя не воевать, бить, так бить. Ты нам три года досаждал. Смотрите, начиная с 1959 года, 1959, 1960, 1961, 1962 – через четыре года решили мы только дать сдачи» 2 . Эти слова китайского лидера, указывают на то, что до осени 1962 г. в китайском руководстве не было единства относительно сроков начало активной операции против Индии. Чжоу Эньлай, Лю Шаоци, Дэн Сяопин и Ло Жуйцин были за более раннее начало операции, как минимум, в июле 1962 г. Но Мао Цзэдун приказал отложить наступление. Благодаря его позиции, у индийцев было несколько месяцев, чтобы обдумать свои действия. Однако, они не сделали никаких выводов. Представляет интерес также тот факт, что уже 18 июня 1962 года в пограничные войска НОАК были направлены «Инструкции о политической работе против военных провокаций индийской реакционной армии», в соответствии с которыми политруки должны были проводить политическое обучение солдат с целью демонстрации им «истинного лица Неру» и его связей с «американскими империалистами»3. Таким образом, китайское правительство уже в июне 1962 года не исключало широкомасштабное столкновение с Индией и начало проводить идеологическую подготовку солдат НОАК на случай такого развития событий. 1 Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER VII (July – October 1962). Ministry of External Affairs, Government of India. P. 157. // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper7.pdf. 2 Фэн Сяньчжи, Цзинь Чунцзи. Мао Цзэдун чжуань (Биография Мао Цзэдуна) (1949-1976 гг.). Пекин, 2003. С. 1261-1262. 3 Чжун Инь бяньцзин цзивэй фаньцзи цзочжаньши (История китайско-индийской оборонительной контрнаступательной пограничной войны). Пекин, 1994. С. 142. 173 На возможность более раннего открытия военных действий недвусмысленно указывает также тот факт, что уже 5 июня 1962 года был выпущен «План проведения военных учений». В соответствии с ним пограничные войска должны были провести учения по отработке военных действий против индийской армии1. Нужно отметить, что идеологическая обработка войск НОАК в Тибетском и Синьцзянском военном округах была не лишней, так как солдатами там были, кроме ханьцев, также представители национальных меньшинств. Не все из них видели в Индии врага. Вероятно, некоторые солдаты НОАК тибетского происхождения могли даже скрытно поддерживать военные мероприятия индийцев, в которых, в том числе, участвовали бежавшие в Индию после мартовских событий 1959 г. «тибетские мятежники». У нас нет прямых свидетельств проявления нежелания воевать с Индией или даже переход на сторону противника со стороны солдат НОАК неханьского происхождения, но на то, что не все из них понимали, за что они воюют, указывает следующий отрывок из официальной «Истории китайско-индийской оборонительной контрнаступательной пограничной войны»: «Третья кавалерийская дивизия – это подразделение, состоявшее преимущественно из уйгуров, в нем были представители семи национальностей. Поначалу, не все из бойцов были знакомы с истинным лицом индийских реакционеров»2. По китайским сведениям, именно индийцы первыми готовили наступление на китайские позиции. Однако, индийское правительство и исследователи до сих пор утверждают, что это китайцы атаковали индийских солдат 20 октября. Автор полагает, что об этом свидетельствуют названия документов, которые направлялись в подразделения НОАК, в связи с обстановкой на китайско-индийской границе. Так, 10 октября китайским правительством были выпущены «Дополнительные инструкции о политической работе в ходе боевых действий с целью истребления индийских захватчиков» 3 . То есть уже в начале октября в документах стал фигурировать термин «боевые действия с целью истрибления индийских захватчиков». Маршал Лю Бочэн так говорил о способе ведения предстоящей войны: «Раньше некоторые товарищи полагали, что необходимо расколоть врага и окружить его, чтобы 1 Там же. С. 144. Чжун Инь бяньцзин цзивэй фаньцзи цзочжаньши (История китайско-индийской оборонительной контрнаступательной пограничной войны). Пекин, 1994. С. 142. 3 Там же. 2 174 добиться победы. Такое понимание неправильно… Врага надо атаковать так, чтобы размозжить ему голову»1. Осенью 1962 года в западный сектор границы было переброшено дополнительно 4000 солдат. Основной ударной силой НОАК там были две дивизии – 2-ая и 3-я. 10-я, 11-я дивизии вместе с 3-ей квалерийской находились в резерве и были готовы в любой момент выдвинуться на фронт. К 12 октября численность китайских войск в западном секторе границы составляла уже 6300 человек. С 7 октября началась переброска войск и в восточный сектор границы. В частности, к границе прибыли 155-я и 157-я дивизии, а также минометное подразделение. Руководство операцией в восточном секторе было поручено Чжан Гохуа. К началу военных действий в восточном секторе китайскоиндийской границы было сконцентрировано войск численностью около одного полка (около 10 тыс. чел.)2. Приказ о наступлении на индийские позиции был выпущен уже 17 октября. Но само наступление началось только 20 октября. Китайцы начали атаку с массированного артобстрела индийских позиций на рассвете в 5 часов утра, который вывел из строя линии связи, оставив разбросанные вдоль реки Намкха Чу индийские подразделения отрезанными друг от друга. Каждому из них оставалось действовать по собственному усмотрению. В итоге, оборона индийцев в первые часы наступления стала рассыпаться. Из-за помех в радиосвязи, искусственно создаваемых китайцами, было также невозможно связаться с артиллерийскими расчетами. Отдельные индийские подразделения, к примеру, Раджпутский батальон и батальон гуркхов совершали отдельные героические действия и шли на верную смерть, но большая часть индийских частей вдоль реки Намкха Чу была просто смята противником. Остаткам этих подразделений было приказано двигаться к Тзангдахару. Уже к девяти часам дня штаб 7-ой бригады индийских войск был взят китайцами. Командование бригады также направилось к Тзангдахару, где надеялось дать бой противнику3. Однако указанный район после массированной бомбардировки был взят китайцами. Командир бригады и его подчиненные днем 21 октября оказались в плену4. Таким образом, к полудню 20 октября китайские отряды смогли выбить индийцев со всех пяти мостов через реку Намкха Чу, из Тзангле (севернее Намкха Чу), Кхинземане и Тзангдхара (единственное место, которое можно было использовать для сброса грузов с 1 Там же. С. 141. Там же. С. 142-145, 154. 3 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 120. 4 Ibid. P. 121. 2 175 воздуха). Контакт с командованием 7-ой бригады был потерян еще с восьми часов утра того же дня. Остаткам войск, сконцентрированным в Тзангдхаре, было приказано покинуть это место и двигаться в Лумпо. Изгнав индийцев из района р. Намкха Чу и Тзангдхара, китайские войска вместо того, чтобы устроить погоню за индийцами решили провести консолидацию сил. С вечера 20 октября до утра 21 они прекратили артиллерийскую стрельбу1. В пять часов утра 21 октября китайцы возобновили артиллерийский огонь по Хатхонгла и Чутхангму. Немногочисленным индийским силам, сконцентрированным в этих местах, было приказано покинуть их из-за явного неравенства сил с противником. Вскоре эти районы были заняты НОАК. Командование 4-ой дивизии, размещенное в Зимитханге, потеряло связь практически со всеми подразделениями севернее своего штаба. Было понятно, что приход китайцев в Зимитханг – дело времени. В итоге командованию 4-ой дивизии ничего не оставалось кроме как оставить Зимитханг и направиться в Таван. К обеду 21 октября китайцы достигли Серкхима. Здесь они разделились на две группы. Одна группа направилась в Таван. Другая – в Лумпо. В ночь с 22 по 23 октября китайцами был захвачен Зимитханг. Утром 23 октября – Лумпо. С потерей Лумпо была полностью прервана связь с индийскими силами в районе хребта Тангла и Дхола2. В 18 часов 22 октября командир дивизии достиг Тавана, где в это время также размещалось командование 4-го корпуса. Индийцы были ошеломлены стремительными и хорошо подготовленными наступательными действиями противника. Против них играло много факторов. Китайцы были лучше оснащены 3, действовали слаженнее и заняли все важные высоты в районе боевых действий. С одной стороны, командир 7-ой бригады Дальви и командир 4-ой дивизии Н. Прасад докладывали высшему военному руководству, что район реки Намкха Чу будет сложно удержать, так как китайцы имеют тактическое преимущество и смогут легко рассеять индийские отряды. Но их никто не хотел слушать. Сами же они также не сделали ничего, что могло бы усилить оборону позиций индийской армии в районе Намкха Чу. Во многом это было связано с тем, что стратегической целью индийской армии было наступление, а не оборона. Вместе с тем, учитывая глубокоэшелонированную оборону китайцев, наступление в таких условиях, было бы, по сути, самоубийством. 1 Ibid. P. 124. Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 126. 3 Например, у индийских солдат не было ни противопехотных мин, ни колючей проволоки, одним словом, ничего, что могло хоть на время задержать столь стремительный проход китайцев. 2 176 23 октября представитель Министерства обороны КНР официально заявил о том, что китайская сторона снимает с себя обязательства не переходить «линию Макмагона»1. Наступление китайцев на Таван началось в 4-30 утра с атаки индийского поста в Бум Ла. Вскоре пост был взят. Китайские войска имели возможность атаковать Таван сразу с трех направлений: с запада, севера и востока. Защищавшим Таван частям индийской армии ничего не оставалось кроме как покинуть его. Главной задачей индийской армии стало уйти из Тавана с наименьшими для себя потерями и, в случае дальнейшего продвижения противника, дать ему главный бой в Се Ла южнее Тавана2. 23 октября китайская армия оккупировала расположенный к югу от «Линии Макмагона» населенный пункт Таван. При этом китайцы не встретили никакого сопротивления, так как индийская армия, к этому времени, уже покинула указанный район. Одной из целей наступления на индийцев 20 октября 1962 г. было нанести урон престижу Дж. Неру и возглавляемой им Индии. Индия на тот момент была единственной азиатской державой, которая могла соревноваться с Китаем за влияние на азиатскоафриканский мир. Этим, например, можно объяснить то, что после войны китайские лидеры неоднократно делали заявления о слабости Индии и ее армии. Так, в конце января 1963 г. Чэнь И созвал совещание в Шанхае, на котором сказал, что индийцев нельзя даже назвать «соевыми» солдатами (термин Мао Цзэдуна) и вспомнил эпизод войны, когда один взвод китайцев захватил два индийских батальона со всем их оснащением. В конце февраля того же года Лю Шаоци сказал шведскому послу, что индийские лидеры проявили себя плохо в этой войне и даже американское оружие не помогло им 3 . На важную роль войны в деле «разоблачения» индийских реакционеров во главе с Дж. Неру недвусмысленно говорилось в «Справке о китайско-индийском конфликте и проблеме китайско-индийских отношений», опубликованной ЦК КПК 14 ноября 1962 г., в которой партийным работникам разъяснялись причины и последствия военного столкновения между Индией и Китаем. В отношении Дж. Неру там говорилось следующее: «Эта война 1 Во гофанбу фаяньжэнь чжэнши сюаньгао (Представитель Министрества обороны КНР сделал официальное заявление) // Синьхуа. Пекин, 23.10.1962 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4596. 2 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 138. 3 The Sino-Indian Border Dispute // Section 3 (1961-1962) of the CIA working paper. 5 May 1964. Approved for release in May 2007. P. 59 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-09.pdf. 177 еще раз продемонстрировала, что Дж. Неру – реакционный националист, и она сорвала с него лживую маску политики мирного нейтралитета и неприсоединения»1. Одновременно с этим, самое широкое одобрение получили в КНР решения Мао Цзэдуна в ходе эскалации конфликта с Индией. Так, генерал Сяо Хуа в августе 1963 г. заявил, что успех НОАК на индийском фронте напрямую связан с тем влиянием, которое оказала на войска «мысль Мао Цзэдуна»2. Еще одной причиной наступления было показать «предательскую политику» Н. Хрущева. Китайцы летом и осенью 1962 г. опосредованно критиковали СССР за поставки вооружений в Индию (статьи «Жэньминь жибао» 17 и 18 сентября 1962 года). Тем не менее, кроме тех социалистических стран, которые уже имели разногласия с Советским Союзом, другие не поддержали КНР. В частности, коммунистические партии Албании, Кореи и Индонезии сделали упрек СССР в снабжении Индии оружием. Лидер КП Индонезии Аидит связался даже с Н. Хрущевым в начале ноября 1962 г. и сказал ему: «Члены Коммунистической партии Индонезии и я лично непомерно рады решению вашего правительства отменить отправку МИГ-29 в Индию»3. Ни о какой отмене не было и речи, но Аидит этим нестандартным способом хотел оказать Пекину поддержку. Н. Хрущеву пришлось даже связываться с Дж. Неру и дать гарантию индийскому правительству, что соглашение о поставках МИГ остается в силе. Исследователь китайско-индийских отношений, применивший к изучению данного вопроса метод социального познания, Суй Синьминь одной из причин решительных действий китайского руководства в отношении Дели считает задетое необдуманными действиями Индии чувство национального достоинства китайцев 4 . Долгое время Китай находился в статусе полуколонии. При этом в Китае были свежи воспоминания, когда ко двору китайского императора приносилась дань послами из соседних государств. Сложное чувство, в котором затейливо смешались унижение и гордость, могло на эмоциональном уровне подвигнуть китайских руководителей к этому шагу. К октябрю-ноябрю 1962 г., т. е. ко времени перерастания пограничного конфликта в войну на границе, относится третья кампания критики индийского Премьер- 1 Чжун Инь бяньцзин цзивэй фаньцзи цзочжаньши (История китайско-индийской оборонительной контрнаступательной пограничной войны). Пекин, 1994. С. 208. 2 The Sino-Indian Border Dispute // Section 3 (1961-1962) of the CIA working paper. 5 May 1964. Approved for release in May 2007. P. 59 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-09.pdf. 3 Ibid. P. 61. 4 Суй Синьминь. Чжун Инь гуаньси яньцзю: шэхуэй жэньчжи шицзяо (Исследование китайско-индийских отношений с точки зрения социального познания). Пекин, 2007. С. 148. 178 министра (с 1959 г.). Во время нее использовались все три метода китайской пропаганды: одобрение Дж. Неру западными СМИ 1 , критика индийского лидера дружественными Китаю социалистическими и нейтральными государствами, а также иностранными партиями2 и, конечно же, прямая критика. К последней относится большая статья в «Жэньминь жибао» «Еще раз о философии Неру в свете вопроса о китайско-индийской границе» от 27 октября 1962 г., которая была опубликована, в том числе, в материалах на иностранных языках по вопросу о китайско-индийской границе, разосланных КНР правительствам разных стран (На русском языке см.: К вопросу о китайско-индийской границе, Пекин, 1962). Вторжение в Китай объясняется в статье «классовой природой» индийской буржуазии и помещиков, «чьи интересы тесно связаны с интересами империализма» (с. 109). На основе цитат из книги Дж. Неру «Открытие Индии» за 1944 г., авторы статьи утверждают, что целью «властолюбивого Неру – создать небывалую в истории Индии великую империю» (с. 110). Эти идеи проистекают из «тесных отношений» класса индийской буржуазии с «монополистической буржуазией Англии», которые «нашли яркое выражение в лице Неру». В этой связи китайская сторона припомнила признание Неру, что в своих привычках он больше похож на англичанина, чем на индийца (с. 111). Именно поэтому Неру проводит «политику великодержавного шовинизма и экспансионизма» в отношении окружающих стран (с. 112). Из антикитайских высказываний Неру китайская сторона делает вывод: «Неру мыслит так: если Китай не прекратит своего существования или не переберется на другое место, то Китай и Индия будут «стоять друг против друга в гневе» «не сегодня или завтра, а сотни и сотни лет»» (с. 119). Обзор внутренней политики Неру авторы статьи завершают вердиктом: Неру «стал экспертом в деле борьбы против коммунизма и народа» (с. 131). Во внешней политике их вывод был следующим: Неру стал «услужливым глашатаем американского империализма и даже превратил индийские войска в международную полицию, открыто служащую американскому империализму в подавлении национально-освободительного движения» (с. 136). «Общественность стран Азии и Африки считает, что роль, которую играет Неру в международных делах, «принесла ему дурную славу»» (с. 137). В статье также однозначно указывалось, что именно индийский лидер «подстрекал» мятеж марта 1959 г. в Тибете (с. 141). 1 См. напр. Синьхуа. Пекин, 19.10.1962 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4575 (дата обращения: 15.01.2011). 2 См. напр. Синьхуа. Пекин, 12.11.1962 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4642 (дата обращения: 15.01.2011). 179 В начале ноября в связи с ожиданием от индийской стороны реакции на «три предложения» Чжоу Эньлая, тон китайских СМИ и высказываний Пекина немного смягчился. Китайская сторона просила Дж. Неру подумать о предложениях Премьера Чжоу и не развязывать нового витка напряженности1. Тем не менее, после того, как предложения китайского правителсьтва были отвергнуты, критика по отношению к Дж. Неру возобновилась с прежней интенсивностью. Дж. Неру стал «антигероем», «двуличным злодеем», «ярым империалистом». Вплоть до смерти индийского Премьер-министра в 1964 г. китайская пресса и китайское руководство продолжало «изобличать» его в умышленном развязывании войны между обеими странами. С оккупацией Тавана в восточном секторе границы наступило затишье, которое длилось более трех недель. Почему китайцы остановили наступление? Во-первых, это соответствовало китайской военной тактике того времени, в соответствии которой они стремились захватить конкретную цель, затем, после перерыва, ставилась новая цель, на достижение которой направлялась отдохнувшая, вновь хорошо укомплектованная и оснащенная всем необходимым армия. Во-вторых, китайцы также понесли немалые потери (по индийским оценкам, в пяти китайских батальонах были существенные потери)2. В-третьих, для нормального бесперебойного снабжения передовых отрядов требовалось сооружение дороги Бум Ла – Таван, на что требовалось время. В-четвертых, для пересечения р. Таван-Чу южнее Тавана необходимо было вновь отстроить взорванный индийцами при отступлении мост. Индийцам также требовалась передышка. В армии была проведена реорганизация. Вместо тяжело больного командира корпуса Б. М. Кауля был назначен Харбакш Сингх. Генерал А. С. Патхания, герой Второй Мировой и Первой индийско-пакистанской войн, сменил генерала Н. Прасада на посту командира 4-ой дивизии 3 . Для охраны границы восточнее Каменга (западный участок границы южнее «Линии Макмагона») была создана 2-ая дивизия во главе с М. С. Патхания, родственником комдива А. С. Патхания. 24 октября Х. Сингху и А. С. Патхании был дан приказ оборонять линию Се Ла – Диранг – Бомдила. Операции было дано кодовое название «Олимп». 29 октября последовало 1 См. напр. статью Жэньминь жибао. Пекин, 08.11.1962 // Сайт Академии общественных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4639 (дата обращения: 15.01.2011). 2 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 155. 3 Ibid. P. 156. 180 неожиданное решение индийского командования. Во главе 4-го корпуса был снова назначен Б. М. Кауль1. 24 октября 1962 года китайское правительство выпустило меморандум, в котором выдвинуло предложение остановить вооруженную борьбу и мирно решить пограничный вопрос. Конкретнее говоря, в нем было три пункта. Во-первых, китайское руководство предлагало отвести вооруженные силы обеих стран от линии фактического контроля на границе на расстояние двадцати километров. Во-вторых, оно сформулировало, какое положение должны занять вооруженные силы после отвода. Так, китайская армия должна была отойти к «Линии Макмагона» в восточном секторе границы и освободить Таван, а в западном секторе обе стороны должны были сохранить статус-кво и не предпринимать попыток пересечь образовавшуюся линию фактического контроля. В-третьих, китайское правительство предлагало Дж. Неру приехать с визитом в Пекин для обсуждения пограничного вопроса. А если этот визит будет не очень удобен для Премьер-министра, то Премьер Госсовета КНР был согласен лично посетить Нью-Дели2. В ответном меморандуме (от 24 октября 1962 года) и письме Чжоу Эньлаю (от 27 октября того же года) Дж. Неру категорически отверг «предложение из трех пунктов». В письме от 4 ноября Чжоу Эньлай уточнил, что он имеет в виду под «линией фактического контроля». Это не то разграничение, которое возникло в ходе военной операции НОАК в 20-х числах октября, а «традиционная, привычная граница», описанная в письме от 7 ноября 1959 г. В восточном секторе она в целом схожа с «Линией Макмагона», а в западном проходит к западу от плато Аксайчин3. Однако индийская сторона отказалась принять «три предложения» и готовилась к контрнаступлению. Китайцы, в свою очередь, осознав, что их попытки склонить Дели к переговорам потерпели неудачу, также продолжили военные приготовления, чтобы окончательно «утихомирить» противника. За три недели затишья на границе китайцы смогли соорудить дорогу Таван – Бум Ла. Они не просто отремонтировали взорванный индийцами мост через Таван Чу, но и отстроили новый. К середине ноября китайцы сконцентрировали две дивизии для начала второй фазы наступательной операции4. 1 Ibid. P. 158. Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 302-303. 3 Там же. С. 304. 4 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 163. 2 181 Подготовка индийцев к обороне шла значительно менее интенсивно и эффективно. Так комдив 4-ой Дивизии потребовал предоставить ему минимум 17 батальонов для обороны участка Се Ла – Диранг Дзунг – Бомдила. Ему было предоставлено всего 12. Особенно большой недостаток чувствовался у индийцев с артиллерией, которая была недоукомплектована на три четверти от необходимого 1 . В разведывательных целях и для дестабилизации противника индийские отряды отправляли патрули, которые кроме сбора разведданных, занимались частично диверсионной деятельностью, незначительно, но оттягивали китайское наступление. Индия готовилась к реваншу. 26 октября президентом Индии было объявлено о введении «чрезвычайного положения» на территории Республики Индия, которое заключалось во временной приостановке целого ряда конституционных положений, в частности, касающихся прав и свобод человека2. В результате, по словам Чжоу Вэйпина, множество индийцев, выступивших против антикитайского курса правительства, было заключено в тюрьму34. 2 ноября Дж. Неру было объявлено о создании Комитета обороны для борьбы с КНР 5 . Оборонные заводы были переведены на 24-часовой рабочий день. Начались притеснения и погромы китайцев в Индии. Даже были созданы концлагеря для китайского населения6. Военное обучение для студентов ВУЗов стало обязательным после введения состояния ЧП7. В ходе приготовлений к войне были резко увеличены расходы на оборону. Индия стала концентрировать войска на границе, доведя свой контингент до 50 тыс. При этом 3/5 было размещено вдоль восточного сектора границы8. В письме от 14 ноября 1962 года Дж. Неру снова отверг предложения Чжоу Эньлая и потребовал ухода китайских войск с «исконно индийской территории». Одновременно с этим, Индия пыталась получить поддержку за границей, что ей частично удалось. Так, 27 октября американский посол в Индии сделал заявление, в 1 Ibid. P. 169. Надо отметить, что право о введении Чрезвычайного положения предоставлено президенту по 317-ой статье Конституции Индийской республики. 3 Например, 7 ноября 1962 г. был арестован член КПИ Б. М. Ранадив, выступавший против войны с Китаем (Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 388.). 4 Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 304. 5 Однако первое заседание Комитета состоялось лишь 25 ноября 1962 г., т. е. только после прекращения активных военных действий на границе. 6 Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 307. 7 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 391. 8 Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 307. 2 182 котором признал законность «Линии Макмагона». Это было сделано впервые со стороны США. 29 октября тот же посол провел с Дж. Неру переговоры о поставках вооружений в Индию. Представитель пресс-службы Госдепа США 5 ноября сообщил, что с 3 ноября самолеты с поставками вооружений в Индию прибывают на аэродром в Калькутте со скоростью один борт в три часа. Еще он добавил, что США ведет неофициальные переговоры с Великобританией и Канадой о дополнительных поставках оружия в Индию1. В ходе подготовки Индии к войне, кроме США, достаточно существенную военную помощь Дели стали оказывать Великобритания и Канада. Великобритания стала поставлять вооружения на полуостров Индостан еще в конце октября 1962 года. Канада же подключилась к этому 5 ноября, когда канадский Премьер-министр объявил, что Канада поставит в Индию шесть транспортных самолетов класса «Дакота». Кроме этого, канадское руководство пообещало Индии поставку пушек, ракетных установок, боеприпасов, беспроводных раций и другого оснащения2. 20 ноября 1962 г. поздней ночью Дж. Неру направил в США призыв с просьбой вмешаться в ситуацию, отправить бомбардировщики и истребители на помощь Индии. США мгновенно откликнулись на просьбу индийского руководства и направили в Индийский океан авианосец и эскадрилью транспортников С-1303. Атака Индии была приурочена к 14 ноябрю – дню рождения Премьер-министра Дж. Неру. Китайская сторона не строила иллюзий относительно намерений Индии, и уже к 29 октября был утвержден план боевых действий южнее Тавана. Он носил наступательный характер и в соответствии с ним, войска НОАК могли продвинуться далеко на юг вплоть до Бомдилы. Руководство КНР приняло постановление, по которому китайским пограничным войскам поручалось ликвидировать три, четыре бригады противника (две, три на таванском направлении и одну на валунском). Таким образом, целью китайского правительства было не просто отбить атаки индийцев, а именно проучить их, обескуражить, подорвать позиции «ястребов» в индийском руководстве4. Это полностью соответствовало курсу Мао Цзэдуна в отношении Индии «Бить жестоко, бить больно». В 1 Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 309. 2 Там же. С. 310. 3 Там же. С. 309. 4 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 216. 183 восточном секторе границы к середине ноября было сконцентрировано 22 тыс. солдат НОАК1. Наступление сил НОАК намечалось на 18 ноября 1962 г.2. В Валуне, на восточном участке «линии Макмагона» после 23 октября в отличие от западного участка (Таван) отнюдь не было затишья. Китайцы смогли захватить несколько важных в тактическом отношении постов индийцев (Кибитху, Дичу), после чего последние вынуждены были покинуть еще ряд своих позиций. Кроме этого, с 25 октября китайцы дважды атаковали индийские позиции в Валуне 3. Видимо они проверяли их на прочность. Обоюдный обстрел оборонительных укреплений друг друга продолжался вплоть до 14 ноября. К этому времени китайцы смогли сконцентрировать одну дивизию, усиленную артиллерией к югу от «Линии Макмагона»4. Индийцы стремились выбить китайцев с важных в тактическом отношении позиций. Утром 14 ноября индийцы атаковали позиции НОАК на так называемом «Желтом возвышении»5. Вместе с тем, они не только не добились успеха, но и понесли большие потери (из двухста солдат вернулось только девяносто). Вслед за этим, китайцы начали контратаку. Позиции Индии в Валуне охраняла лишь одна 11-ая бригада в составе четырех батальонов. Контратака началась на рассвете 15 ноября. Обе стороны несли тяжелые потери. В ночь с 15 на 16 ноября китайцы атаковали индийские позиции вдоль всей линии обороны на восточном участке «линии Макмагона». Часть атак отбивалась индийцами, но сдержать китайские отряды было уже невозможно. К утру 16 ноября в распоряжении комбрига 11-ой бригады оставалось лишь две компании из четырех батальонов. Остальные силы были либо уничтожены, либо окружены НОАК. Генерал Б. М. Кауль дал указание удерживать Валун до последнего, и когда не останется никакой другой альтернативы, кроме как отступать, только тогда бригада могла сдать Валун врагу. В итоге, убедившись, что китайцы заняли все высоты, и позиции бригады стали крайне уязвимыми, комбриг издал приказ в 11 часов 16 ноября об отступлении из указанного пункта. При отступлении индийцы часто попадали в засады противника и несли большие потери, но благодаря тому, что отступление было выполнено по плану и без паники, многим удалось избежать гибели или плена. Для того, чтобы остановить продвижение китайцев в Лохит (так назывался административный район 1 Чжун Инь бяньцзин цзивэй фаньцзи цзочжаньши (История китайско-индийской оборонительной контрнаступательной пограничной войны). Пекин, 1994. С. 219. 2 Там же. 3 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 239. 4 Ibid. P. 246. 5 Так индийские военные называли важный в тактическом отношении холм, листва которого была желтого цвета. 184 СЗПА, где велась битва за Валун) была направлена 82-я бригада в составе четырех батальонов1. Для операции в районе Тавана китайцами было задействовано две дивизии НОАК. Но в сложных горных условиях могла действовать лишь одна усиленная бригадой дивизия. Остальные силы исполняли роль резерва2. Индийские историки пишут, что атака китайцев в Каменге началась в утренние часы 17 ноября 1962 года. Военные действия в этот день получили название «битва у р. Нуранан». Так как на этот момент индийцы смогли занять наиболее выгодные в тактическом отношении позиции, они смогли нанести большой урон противнику. Индийские авторы пишут о трехста погибших с китайской стороны и всего двух погибших с индийской3. На фоне столь неплохих действий индийской армии 17 ноября, странным выглядит массовое отступление индийцев с вечера того же дня. По замыслу комдива А. С. Патхании две бригады 4-ой дивизии (62-я, 65-я), державших линию обороны Се Ла – Диранг, должны были отступить к Бомдиле, и после воссоединения с 48-ой бригадой, дать врагу решительный бой. То есть это отступление было запланировано и не было непосредственно вызвано действиями китайской армии. Но отступление пошло не по плану и стало хаотичным. Некоторые подразделения индийской армии вообще оказались без связи с начальством и вынуждены были поступать на свой страх и риск (например, 4ый сикхский батальон 62-ой бригады) 4 . Индийские отряды попадали в засады, организованные китайцами, и несли большие потери. Отступление было полностью дезорганизовано. Каждое более или менее крупное подразделение индийской армии разбивалось на более мелкие группы и вынуждено было пробиваться из вражеского окружения, постоянно рискуя наткнуться на засаду противника. Индийские исследователи считают это отступление «наиболее унизительным эпизодом кампании в Северовосточном пограничном агентстве (North East Frontier Agency)»5. Не имея более серьезного сопротивления со стороны 62-ой и 65-ой бригад, китайцы сконцентрировали свои усилия на взятии Бомдилы, которую охраняла 48-я бригада индийской армии. После ряда сражений на подступах к Бомдиле, окончившихся 1 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 256. 2 Ibid. P. 216. 3 Ibid. P. 179. 4 Ibid. P. 192. 5 Ibid. P. 201. 185 не в пользу индийцев, НОАК начала массированную атаку в 15 часов 18 ноября 1. Так как к этому времени к Бомдиле не успело подойти подкрепление, обещанное командиром корпуса, в 16-30 того же дня комбриг 48-ой бригады принял решение оставить указанный пункт. К утренним часам 19 ноября Бомдила была уже пуста от индийских войск. К моменту, когда бригада достигла Чако, от нее мало что осталось. Все ее батальоны понесли значительные потери, были расчленены и потеряли контакт со штабом бригады. Но даже эти жалкие остатки были атакованы превосходящими китайскими силами утром 20 ноября. Удерживать позиции теми силами, что были в наличии, было физически невозможно и, понеся большие потери, включая два единственных в наличии танка, штаб 48-ой бригады отступил в Фут Хилз к семи часам того же дня2. Поражение индийцев в Таване было катастрофическим. Ведь получается, что дивизия НОАК, состоявшая из четырех бригад, одержала победу над дивизией индийских ВС в составе трех бригад, тогда как для эффективного наступления необходимо соотношение 3:1. Кроме всего прочего, у китайцев не было поддержки артиллерии. Однако, главные причины поражения индийские исследователи видят в низком боевом духе и плохом управлении армией3. Штаб 4-ой дивизии считал, что только в Бомдиле индийцы смогут дать отпор врагу. Но они не учли, что индийские солдаты, уже испытавшие горечь поражения при отступлении от р. Намкха Чу и Тавана, могут быть основательно деморализованы очередным приказом об отходе. В итоге «организованное» отступление вылилось в хаотическое бегство, в условиях которого китайцы без боя последовательно продвигались к югу и планомерно гасили очаги сопротивления индийской армии. Столкновения происходили и на других участках вдоль «линии Макмагона», за которую отвечала 2-я дивизия индийской армии. 16 ноября Индия сняла запрет на доступ индийских военных в район Лонцзю 4 , выпущенный в августе 1959 г. после произошедшего там инцидента. В нем стали возводиться индийские посты. Утром 23 октября китайцы в составе одного батальона начали атаку на индийские позиции в этом районе. К 25 октября индийцы под напором китайского наступления были вынуждены оставить Такаин и Маджу. В итоге к 20 ноября индийцы были вынуждены оставить двенадцать постов в данном районе5. 1 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 212. 2 Ibid. P. 216. 3 Ibid. P. 217. 4 По китайским же данным, индийцы до этого неоднократно вторгались в Лонцзю. 5 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 269. 186 Напряженной обстановка была и на границе с Сиккимом, который являлся протекторатом Индии. В октябре 1962 г. Индия сконцентрировала целых три пехотных бригады (66-я, 165-я и 202-я) на китайско-сиккимской границе. Активно строила и ремонтировала дороги на его территории. Почему Сикким был столь важен для Индии? Ведь Китай не выдвигал свои претензии на те или иные куски сиккимской территории. При этом из представленного выше описания видно, как тяжело было воевать индийцам с мнгократно превосходившим их противником. Почему нельзя было задействовать размещенные в Сиккиме силы для операций вдоль «линии Макмагона»? Дело в том, что через территорию Сиккима можно достигнуть важнейшего для обороны северных рубежей Индии коридора Силигури. И подразделения индийской армии в Сиккиме должны были воспрепятствовать проникновению вражеских сил к этому коридору с ЮгоВостока княжества. Именно поэтому из трех бригад, две находились в восточной части Сиккима. Коридор Силигури являлся узкой полоской между долиной Чумби и Восточным Пакистаном (впоследствии Бангладешом) и его потеря означала бы изоляцию Ассама от остальной части Индии. Неслучайно индийцы требовали от Пекина считать сиккимцев, проживавших в долине Чумби, этнически отличными от тибетцев и признать их подданными Сиккима1. Вместе с тем, несмотря на концентрацию военных формирований, как с китайской, так и с индийской стороны, столкновений на указанном участке границы зафиксировано не было. Что же происходило в эти тяжелые для Индии дни в западном секторе границы? Из-за того, что большинство индийских постов не имело хорошего дорожного сообщения с военными базами, единственный эффективный способ доставки снабжения мог быть по воздуху. Поэтому самым главным критерием для установки поста являлась его пригодность для получения грузов с воздуха. Но часто такие посты находились на гладкой поверхности и были окружены скалами, что делало их крайне уязвимыми в тактическом плане. Граница в 400 км охранялась силами одной бригады (114-ой) в составе четырех батальонов, рассеянных в виде небольших постов вдоль границы. При этом эти погранпункты не имели за собой крепких военных баз. Такой подход был основан на мнении, что китайцы не будут атаковать индийцев и, завидев их, будут просто отходить. Особенно фанатичным стороником такой политики являлся генерал Б. М. Кауль, который 1 Notes, Memoranda and Letters exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER IV (March 1960- November 1960). Ministry of External Affairs, Government of India. Extracts. P. 139 // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper4.pdf. 187 как-то однажды сказал, что китайцы отходят от индийских постов, стоит им помахать красным платком1. Кроме этого, одной бригаде индийских войск противостояла дивизия НОАК. Такие высокие чины индийской армии, как командир Западного командования Даулат Сингх, выражали свои опасения Генштабу армии, что Индию ждет провал в западном секторе, если ничего не будет изменено, но Генштаб армии и МИД верили в то, что китайцы не будут атаковать индийские погранпункты, и требовали ускорить их установку. Некоторые генералы (например, генерал П. Н. Тхапар) напротив полагали, что наступательная операция «Легхорн» в восточном секторе может вызвать акции возмездия в западном секторе2, но политики не прислушались к мнению генералов. НОАК к 20 октября сконцентрировала около 6500 солдат в западном секторе3. Битву в Ладакхе можно разделить на три фазы. Первая началась 19 октября 1962 г. и завершилась уничтожением индийских постов на переднем крае границы. 20 октября защитники поста Гальвань дали китайцам решительный бой и многие пали смертью храбрых. Однако силам НОАК удалось уничтожить 37 постов, потеряв 36 человек убитыми против 136 индийцев4. Второй фазой является период затишья, который начался с 27 октября и продолжался до 18 ноября. И индийцы, и китайцы использовали эту передышку для усиления своих позиций. Третьей фазой стал разгром индийских сил в районе Шушульского аэродрома. Этот район представлял опасность для китайских отрядов в Аксайчине и атака на него было обоснована не только курсом китайского правительства «Бить жестоко, бить больно», но и вполне разумными тактическими соображениями. Битва за Шушуль завершилась 21 ноября и, по мнению индийских военных экспертов, может быть признана самой яркой и достойной на безрадостном фоне поражений Индии в западном секторе5. Всего китайскими войсками было уничтожено 43 поста индийских вооруженных сил (37 до 14 ноября и 6 позднее)6. По книге Чжоу Вэйпина, совокупные потери индийцев за время вооруженного конфликта составили 4800 человек, в плен было взято 3900 человек 1 . Три бригады 1 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 312. 2 Ibid. P. 314. 3 Чжун Инь бяньцзин цзивэй фаньцзи цзочжаньши (История китайско-индийской оборонительной контрнаступательной пограничной войны). Пекин, 1994. С. 179. 4 Там же. С. 197. 5 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 338. 6 Чжун Инь бяньцзин цзивэй фаньцзи цзочжаньши (История китайско-индийской оборонительной контрнаступательной пограничной войны). Пекин, 1994. С. 3. 188 индийской армии были полностью ликвидированы (7-ая, 62-ая и 4-ая артиллерийская бригады)2. По индийским данным, с индийской стороны погибло 2616 человек (включая убитых и серьезно раненых), из которых лишь 875 были прямым следствием столкновений с противником. Остальные жертвы появились в результате суровых погодных условий и несчастных случаев3. Китайские источники до сих пор молчат о жертвах со стороны НОАК в этой войне. Известна, например, грубая цифра потерь НОАК в западном секторе, подсчитанная специалистами Западного командования индийской армии. Она составляет 2500 чел 4. Переломным моментом войны считается 20 ноября 1962 года. Именно тогда Генштаб КНР издал приказ о прекращении контратаки. Войскам приказывалось остановить продвижение. 21 ноября 1962 г. китайское правительство выпустило меморандум, который гласил, что китайские войска в ближайшее время отступят до линии фактического контроля. Согласно меморандуму, китайские войска должны прекратить огонь с полуночи 22 ноября. С 1 декабря войскам будет приказано отступить на расстояние двадцати километров от линии фактического контроля на 7 ноября 1959 г. В восточном секторе границы это означало, что китайцы отойдут на 20 километров от «Линии Макмагона». В западном секторе они получали в свое полное распоряжение Аксайчин и всю территорию до линии 1960 г. Вдоль линии фактического контроля было объявлено об открытии КПП для нормального передвижения населения через границу и обратно. Об их местоположении китайское правительство обещало известить индийское руководство. Китайская сторона также предлагала индийцам встретиться для обсуждения вопросов о создании демилитаризованной зоны вдоль границы и обмена военнопленными. Китайские пограничные войска были полностью выведены к 28 февраля 1963 г. Данное решение трактуется индийскими военными экспертами, как обоснованное с тактической точки зрения. Во-первых, в районе Гималайского хребта наступала зима. Обильный снегопад ухудшал снабжение войск. К тому же, линии снабжения китайцев были растянуты до предела. Во-вторых, спустившись на равнины Ассама с тем 1 Данное число об индийских пленных было также сообщено китайским Красным крестом коллегам из индийского Красного креста. 2 Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 315. 3 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 377. 4 Ibid. P. 377. 189 вооружением, которое было у китайских солдат (минометы и легкие пулеметы) они столкнулись бы с тяжелой артиллерией, танками и тяжелыми пулеметами размещенной в Ассаме индийской армией. В-третьих, в западный и восточный сектора границы шла активная переброска частей индийской армии12. Одной из причин объявления Китаем одностороннего отхода было не допустить вмешательства США в конфликт и превращение его в широкомасштабную войну. Данный шаг рассматривался КНР как мера способная смягчить накал конфликта и не допустить резкого ухода Индии от политики нейтралитета. Интересно, что некоторые китайские авторы связывают односторонний отход китайцев, как показатель традиционных представлений Китая об отношениях с окружающим миром, который заключался в «управлении окружающими с помощью добродетели-дэ». Специалист по теории международных отношений Китая Чу Шулун назвал это «добродетельной дипломатией» и связал односторонний и добровольный отход китайских войск из района южнее «линии Макмагона», как одно из ее практических проявлений. «Добродетельная дипломатия» использовалась в традиционном Китае для осуществления эффективного и ненасильственного контроля над окружающими народами. К ней Чу Шулун относит, например, частую практику в императорском Китае одаривать «данников» из других стран гораздо более дорогими вещами по сравнению с размером самой «дани»3. Суй Синьминь полагает, что решение об одностороннем прекращении огня и отходе войск было изначально заложено в цели наступательной операции НОАК. В основе этого решения, по мнению Суй Синьминя, лежит опыт революционной борьбы китайского руководства, которое в планировании данной операции опиралось на стратагему «войной побудить к миру» (и чжань цу хэ). На это указывает следующее высказывание Мао Цзэдуна: «Война между Китаем и Индией – действительно очень скверное дело… Сегодня мы будем воевать и я вижу два важных момента. Во-первых, если победим, то заставим Неру сесть за стол переговоров, во-вторых, нужно поступать разумно, с выгодой, и сохранять такт. В этой войне … нам нужно воевать жестоко, нужно на 30 лет сохранить мир». Правда, сам Суй Синьминь признает: «Такого рода прямое проецирование опыта внутригосударственной борьбы на международные отношения абсолютно не дало ожидаемого эффекта в вопросе китайско-индийского конфликта. 1 В западном секторе была сформирована 3-я Гималайская дивизия. В восточном секторе были сконцентрированы 5-я и 23-я дивизии. 2 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 372. 3 Чу Шулун, Цзинь Вэй. Чжунго вайцзяо чжанлюэ хэ чжэнцэ (Стратегия и политика внешних отношений Китая). Пекин, 2008. С. 38. 190 Пограничная война не принудила Индию сесть за стол переговоров, а, наоборот, полностью разрушила китайско-индийские отношения и на долгое время погрузила их в состояние «маленькой холодной войны» на фоне глобальной большой «холодной войны»»1. Н. С. Кулешов считает, что вооруженная операция КНР в Индии в 1962 г. по своим целям схожа с военной акцией против Вьетнама в 1979 г. «И в том и в другом случае Пекин добивался главным образом не захвата соседней территории, а установления политического верховенства над страной – жертвой агрессии, что соответствовало традиционной китайской внешнеполитической концепции: не завоевать непокорного «вассала», а покарать и подчинить его себе», - пишет в этой связи советский исследователь2. Авторы «Биографии Мао Цзэдуна» полагают, что решение об одностороннем прекращении огня и отступлении китайской армии было принято Мао Цзэдуном 19 ноября 1962 г., то есть после осуществления наступательной операции. А побудила его к этому заметка о том, что в выступлениях индийского президента и Премьер-министра от 18 ноября говорилось о надежде индийских руководителей на разрешение китайскоиндийского конфликта путем мирных переговоров. На заметке Мао Цзэдуном собственноручно было написано распоряжение: «Вдруг заговорили о мирном разрешении. Отправьте прочесть Премьеру Госсовета. Пусть МИД проверит, действительно ли за последние дни индийское руководство делало подобные 18 ноябрю заявления»3. Именно тогда Мао Цзэдун и решил объявить об одностороннем прекращении огня и отводе войск севернее «линии Макмагона». Из этого отрывка также следует, что это решение было принято китайским лидером без каких-либо предварительных согласований с приближенными. На политическом уровне, виден очевидный просчет индийской стороны. Индийское руководство полагало, что война между Индией и Китаем невозможна. Что бы Индия не делала на границе, по мнению Дели, максимум, что могло ей грозить – отдельные стычки с китайскими погранотрядами. На это впоследствии указывала и китайская сторона. Так, Чжоу Эньлай сказал 3 декабря 1962 г.: «Индия ошибочно полагала, что справится с нами, потому что мы сдержанные, терпеливые. Она смогла понемногу наступать, постепенно ей удалось установить 43 опорных пункта в западном 1 Суй Синьминь. Чжун Инь гуаньси яньцзю: шэхуэй жэньчжи шицзяо (Исследование китайско-индийских отношений с точки зрения социального познания). Пекин, 2007. С. 157. 2 Кулешов Н. С. Пекин против национально-освободительного движения. М., 1981. С. 67. 3 Фэн Сяньчжи, Цзинь Чунцзи. Мао Цзэдун чжуань (Биография Мао Цзэдуна) (1949-1976 гг.). Пекин, 2003. С. 1263. 191 секторе. Потом и в восточном секторе она стала делать то же самое. Индийцы сделали просчет, подумали, что мы позволим себя бить»1. Кроме этого, китайская сторона возвратила Индии все захваченное в ходе боевых действий вооружение и передала военнопленных. Все это свидетельствовало о стремлении Пекина оказать психологическое воздействие на индийское руководство, склонить его к открытию переговоров по границе. 3. Влияние китайско-индийской пограничной войны на отношение мировой общественности к КНР и на теорию китайской внешней политики. Индию в конфликте с Китаем поддержали практически все страны, противопоставлявшие себя коммунизму. Так против действий Китая высказались президент Франции Де Голль, канцлер ФРГ К. Аденауэр, Премьер-министр Японии и др. 26 октября 1962 г. Дж. Неру направил письмо лидерам ряда стран, в котором изложил причины китайско-индийского конфликта и позицию Индии. К 7 ноября около 40 государств выразили ему свою поддержку. В Ираке была даже проведена спонтанная демонстрация в поддержку Дели. А президент Г. Насер направил 21 октября 1962 г. телеграмму китайскому правительству, в котором предлагал выступить посредником между двумя странами. ОАР расценивала действия Китая как агрессию23. Тунку Абдул Рахман, Премьер-министр Малайи, сказал об Индии, как о стране, «которой воткнул нож так называемый друг и сосед, которого она везде поддерживала ради мира и дружбы»4. Уже в ходе войны, Индии стала оказываться военная помощь. Так 9 ноября 1962 г. о помощи на 10 млн. долл. заявила Франция. Она состояла из вертолетов «Алуа» и запчастей для французских военных самолетов, находившихся на вооружении республики. 14 ноября 1962 г. было подписано соглашение с США. 22 ноября того же года в Индию прибыла англо-американская военная комиссия, чтобы на месте определить, в 1 Чжоу Эньлай вайцзяо ходун дашицзи (События внешнеполитической деятельности Чжоу Эньлая) (19491975). Пекин, 1993. С. 344. 2 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 397. 3 Еще 23 апреля 1959 г. Информационное Бюро ОАР выпустило брошюру в объеме 60-ти страниц, в которой события в Тибете были названы «революцией», а действия Китая оценивались как «агрессия против Индии и Непала». В китайской прессе данная брошюра была подвергнута жесткой критике (См. напр. сообщение информагентства «Синьхуа» от 25 апреля 1959 г.). 4 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 148. 192 каких вооружениях нуждались ВС Индии. В этот же день первый транспортник С-130 «Геркулес» сел в Нью-Дели. На следующий день к нему присоединились еще 111. Именно этими транспортниками была экстренно переброшена 5-я пехотная дивизия для того, чтобы остановить дальнейшее продвижение НОАК. Во время саммита в Нассау в декабре 1962 г. Индии было обещано предоставление помощи на 120 млн. долл., что хватило бы на создание шести горных дивизий. Эти расходы были поровну поделены между США и странами Содружества. США активно призывали Индию и Пакистан объединить усилия против Китая. Так, Секретарь по обороне США Макнамара заявил следующее: «Мы верим, что Индия и Пакистан должны сейчас понять, что они имеют общего врага на Севере в лице коммунистического Китая. Из этого понимания должен исходить импульс для разрешения взаимных противоречий. В будущем их усилия должны быть направлены против реальной угрозы в Азии, а не рассеиваться в борьбе против друг друга»2. В октябре 1962 г. ввиду резкого ухудшения отношений СССР с США в условиях Карибского кризиса, отношение СССР к китайско-индийскому конфликту претерпело принципиальные изменения. 8 октября 1962 г. китайское руководство оповестило советского посла в КНР о готовящемся вторжении индийской армии в восточном секторе границы. Между 13 и 16 октября Н. Хрущев принял посла КНР в СССР Лю Сяо, которому сообщил: «Относительно подготовки Индии к атаке на Китай, мы также располагаем этой информацией. Если бы СССР находился на месте Китая, то предпринял бы аналогичные меры. В китайско-индийском пограничном вопросе, невозможно придерживаться нейтральной позиции. Если кто-либо нападет на Китай, и мы останемся нейтральны - это предательство»3. Публикация «Правды» от 25 октября называла «линию Макмагона» «незаконной» и была выдержана в прокитайском духе. Выдержки из этой статьи были напечатаны без комментариев в «Жэньминь жибао» на следующий день. Появились даже слухи об отказе Москвы от первоначальных планов по продаже Индии истребителей Миг-21. Тем не менее, уже в статье от 5 ноября в том же издании можно было видеть очередную смену позиции СССР. Москва снова призывала стороны к мирным переговорам и встала на нейтральные позиции. Впоследствии, по мере 1 Ibid. P. 398. Ibid. P. 399. 3 Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 300. 2 193 охлаждения отношений с КНР, советское руководство все больше ориентировалось на Индию в оценках пограничной войны1. Тем не менее, китайское руководство не пошло на уступки СССР. Видимо Мао Цзэдуну нужно было открытое признание Н. Хрущева о поддержке Китая в конфликте. Китайские газеты никак не отразили намеки советского правительства и продолжали вести антисоветскую линию. В этих условиях во время встречи Н. С. Хрущева с послом Индии 24 октября в СССР, советский лидер пообещал помочь в постройке завода по производству средств военной авиации и согласовал поставку Индии в декабре 1962 г. истребителей Миг-21, что было крайне негативно воспринято китайским правителсьтвом2. В целом около 75-ти стран, так или иначе, выразили поддержку в отношении Индии 3 . Таким образом, одна из целей ведения вооруженной борьбы с Дели, которую ставило себе китайское руководство, не была реализована. КНР рассорилась со многими социалистчиескими странами, приобрела противников в среде нейтральных государств и еще больше ожесточила отношения со странами проамериканской ориентации. Но в главном она добилась успеха – стартегически важный участок западной границы с Индией остался за Пекином. Единственной европейской страной, оказавшей поддержку Китаю, была Албания. Из африканских стран таковой была Гана. Президент К. Нкрума написал даже письмо Премьер-министру Великобритании, в котором попытался убедить британское правительство не предоставлять военную помощь Индии 4 . Это объясняется тесными экономическими связями этой страны с КНР. На стороне Китая была однозначно КНДР. Также некоторые политические партии и газеты в Непале, Индонезии 5 и Бирме поддержали китайское правительство. Хо Ши Мин направил личное сообщение Дж. Неру, в котором советовал индийскому Премьеру принять «три предложения» Чжоу Эньлая. Интересна позиция Пакистана в конфликте. Если еще в 1959 г. Пакистан призывал Индию организовать альянс против «северных врагов», от которого, правда 1 Demaitre E. Soviet-Indian Relations-Neutralism and Communist China // Russian Review. Vol. 22. Oct., 1963. No. 4. P. 400-409. P. 408-409. 2 Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. С. 340. 3 Суй Синьминь. Чжун Инь гуаньси яньцзю: шэхуэй жэньчжи шицзяо (Исследование китайско-индийских отношений с точки зрения социального познания). Пекин, 2007. С. 163. 4 Sihna P. B., Athale A. A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. P. 397. 5 Поддержка части общественности Индонезии КНР можно объяснить ее пограничным спором с Малайей и поддержкой Индией последней в этом споре. 194 Индия отказалась1, то в 1962 г. позиция Пакистана поменялась2. Тем не менее, тот факт, что пакистанское правительство не воспользовалось трудностями Индии говорит о том, что США и Великобритания, все-таки, оказали определенное давление на пакистанское руководство. Какой же «урок» извлекла китайская сторона из конфликта с Индией? Что нового появилось во внешнеполитчиеской доктрине КНР после столь драматичного развития событий в отношениях с южным соседом? В этой связи интересны сформулированные Чжоу Эньлаем принципы «философии» внешней политики КНР 24 апреля 1963 г.: 1) «Необходимо ждать. Не нужно навязывать собственное мнение противоположной стороне». «Это может только испортить дело, нужно ждать пока противоположная сторона сама дойдет до этого». 2) «Ни в коем случае не стрелять первыми». 3) «Вы по отношению к нам ведете себя плохо, оскорбляете нас, тогда мы будем вынуждены подготовиться и нанести ответный удар. Иначе нас будут рассматривать как трусов, не способных постоять за себя». 4) «Три раза уступить». «Это значит, что мы первыми сделаем уступку, но дадим предупреждение. Вы снова придете, мы снова уступим и предупредим. Эти действия не должны повторяться более трех раз. Предпринимаемое нами отступление дает противоположной стороне время осмыслить свои действия». В ходе этого осмыления возникнет два пути: либо противположная сторона откажется от дальнейшего наступления, либо наоборот продолжит его и вынудит нас предпринять ответные шаги. Это положение применялось в отношении США во время Корейской войны и в ходе недавних событий на границе с Индией3. Автор полагает, что все сформулированные Чжоу Эньлаем принципы, так или иначе, применялись в ходе противостояния с Индией. Сначала китайская сторона ждала, пока Индия поймет и примет позицию КНР о необходимости начала переговоров без каких-либо предварительных условий (1-ый принцип). Затем, когда индийская сторона стала реализовывать «политику продвижения», китайцы всячески избегали военного 1 Такое предложение последовало в журнале «Рассвет», являвшемся практически официальным печатным органом пакистанского правительства 7 апреля 1959 г. Об этом же заявляли министр иностранных дел Пакистана Кадир 23 апреля и президент Айюб-Хан 24 апреля. В ответном сообщении индийского Премьерминистра от 4 мая того же года Дж. Неру отказался от создания такого союза. Кроме этого, 29 июня в Карачи с официальным визитом прибыла делегация с Тайваня, что, естественно, также испортило отношения между сторонами (см. напр. сообщение информагенства «Синьхуа» от 23 июля 1959 г.). 2 Например прокитайские материалы печатали такие крупные урдуязычные газеты Пакистана, как «Джанг» и «Най Рошани». 3 Чжоу Эньлай вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Чжоу Эньлая по внешней политике). Пекин, 1990. С. 327-328. 195 столкновения и не желали начинать конфликт первыми (2-ой принцип). Но в августе и октябре 1959 гг. (инциденты в Лонцзю и Конгка) они все-таки вынуждены были открыть огонь по индийским солдатам (3-ий принцип). После определенного периода попустительства действиям Индии на границе, китайская сторона совершила широкомасштабную военную операцию на границе и остановила продвижение Индии вглубь спорных территорий (4-ый принцип). Выводы 4-ой главы: В связи с решением Мао Цзэдуна дискредитировать правительство Дж. Неру 1. в глазах мировой общественности, операция вооруженных сил КНР по выдавливанию противника с «китайской территории» была перенесена с июля на октябрь 1962 года. Кровопролитный инцидент возле поста в Дхола (Чэдун) произошел в 2. результате приказа Министерства обороны Индии от 9 сентября 1962 года об огне на поражение военнослужащих НОАК, обнаруженных на «индийской территории». Одной из целей наступления на индийцев 20 октября 1962 г. было нанести 3. урон престижу Дж. Неру и возглавляемой им Индии. Неожиданное для индийской стороны решение китайского руководства 4. остановить наступление НОАК имело под собой, как соображения тактического характера, так и являлось средством психологического воздействия на Индию с целью ее склонения к началу пограничных переговоров. Заключение После провозглашения КНР в 1949 году, китайское правительство столкнулось с необходимостью выработать свой внешнеполитический курс в отношении окружающего мира. В связи с ориентацией на социалистические страны, китайское руководство испытывало значительное влияние со стороны советской внешней политики. В соответствии с ней, все государства мира делились на три категории: дружеские социалистические, враждебные империалистические и неопределившиеся нейтральные страны. Если в отношении первых и вторых китайским руководством была выработана четкая позиция, то во взаимодействии с нейтральными странами существовали определенные трудности. С одной стороны, в самом СССР взгляд на нейтральные страны часто подвергался корректировкам, с другой стороны, китайское руководство имело свою историю взаимодействия с рядом из них и должно было учитывать свои национальные интересы в контактах с ними. Все это особенно наглядно проявилось в отношениях с Индией. 196 В первые годы после образования КНР, нейтральные страны воспринимались китайским руководством как арена борьбы между социализмом и империализмом. Часть нейтральных стран больше тяготела к социализму, другая - к империализму. Первым нужно было помочь сделать правильный выбор, со вторыми - вступить в борьбу с целью недопущения их полного перехода в империалистический лагерь. Индия рассматривалась СССР и вслед за ним КНР, как нейтральная страна с оставшимся с колониальных времен значительным империалистическим присутствием. При этом многие решения индийского правительства расценивались в Москве и Пекине, как продиктованные из Великобраитании. Именно из этих соображений против Индии была развернута широкомасштабная кампания критики в первые месяцы существования коммунистического Китая. Тем не менее, в связи с необходимостью обезопасить юго-западные районы КНР в ходе Корейской войны и кампании по «освобождению» Тибета, китайское правительство смягчило свою позицию в отношении Индии и установило с ней дипломатические отношения в 1950 году. Таким образом, в данном случае прагматический подход во внешней политике КНР взял вверх над идеологией. После прихода к власти Н.С. Хрущева в СССР и смены, в связи с этим, политики в отношении нейтральных стран и, прежде всего, к Индии, китайское руководство могло без оглядки на Москву, выстраивать свои отношения с ними. Перед Китаем в указанный период остро стояли задачи социально-экономических преобразований. Разрушенная длительной японской агрессией и гражданской войной страна нуждалась хотя бы в нескольких годах мирной жизни. И внешняя политика КНР была нацелена на достижение этого мира. Для этого китайской стороной были выработаны так называемые «пять принципов мирного сосуществования» и неслучайно именно в соглашении с Индией от 29 апреля 1954 года впервые данные принципы вошли в преамбулу официального внешнеполитического документа. Выбор в пользу Индии пал в связи с ее значительным влиянием на страны Движения неприсоединения. Установив мирные, конструктивные отношения с Индией китайская сторона могла позиционировать себя как миролюбивое и положительно настроенное в отношении нейтральных стран государство. Индийское правительство, в свою очередь, стало прилагать усилия по привлечению КНР к участию в своих внешнеполитических инициативах. Весьма удачно для китайского руководства прошла Бандунгская конференция 1955 года, на которой Китай выступил гарантом безопасности в Восточной Азии, заявив о нецелесообразности «экспорта революции» и необходимости «мирно сосуществовать» друг с другом. 197 Таким образом, Индия выступила посредником между КНР и странами Движения неприсоединения. Периодически индийская дипломатия посредничала в отношениях КНР с империалистическими странами. Индийский фактор, способствуя выходу из изоляции КНР, сыграл на данном этапе положительную роль для формирования положительного имиджа Китая на мировой арене. Вместе с тем, попытки индийского правительства вмешаться в тибетский вопрос и постепенная эскалация пограничной проблемы, давшей о себе впервые знать в 1954 году, посетепенно охладили китайско-индийские отношения. С целью снять с себя ответственность за подавление восстания в Тибете, китайская сторона стала обвинять в подрывной деятельности в указанном регионе Индию, которая якобы не предпринимала никаких действий против «базы тибетских мятежников» в Калимпонге. А публичное обсуждение тибетской проблемы в индийской прессе и политических кругах, вместе с предоставлением правительством Дж. Неру политического убежища Далай-ламе и тибетским повстанцам воспринимались китайской стороной, как вмешательство во внутренние дела КНР. Это усиливало общую напряженность в китайско-индийских отношениях после мартовских событий 1959 г. и стало причиной широкомасштабной критической кампании в отношении Дж. Неру. В 1959 году китайские руководители открыто заявили о следовании политики «сближения и противостояния» в отношении индийского правительства, что ознаменовало прекращение так называемого «медового месяца» в китайско-индийских отношениях и свертывание курса «пяти принципов мирного сосуществования». Именно под воздействием индийского фактора, во внешнеполитической доктрине КНР появилась категория «нейтральных стран, тяготеющих к империализму», противопоставляемых так называемым «национально-патриотическим нейтральным странам». В отношении Индии заявлялось, что ее действия по тибетскому вопросу и территориально-пограничному спору во многом вызваны влиянием «британского империализма» на ее решения. Выработанная в связи с эскалацией конфликта с Индией «политика сближения и противостояния» характеризовалась попытками китайского руководства начать переговоры с правительством Дж. Неру с целью мирного разрешения пограничной проблемы («сближение») с одновременным осуществлением «противостояния» с ней, которое заключалось в осуществлении мер «культурного» (через критическую кампанию в СМИ) и «военного» (путем укрепления границы) воздействия на Индию в целях склонения ее к отказу от проводимой с 1960 года «политики продвижения». «Сближение» должно было создать положительную атмосферу для начала переговоров по границе, в то время как «противостояние» склонить индийское 198 руководство отказаться от применения военной силы для решения пограничного вопроса. С целью увеличения воздействия на Дели две указанные линии во внешней политики КНР осуществлялись одновременно. Так, в первой половине 1962 года китайское руководство стремилось возобновить сотрудничество с Индией в различных областях, одновременно усиливая свои вооруженные силы на границе. «Культурный» аспект «противостояния» заключался в решении китайского руководства дискредитировать правительство Дж. Неру в глазах мировой общественности. Оно рассчитывало, что потеряв «лицо» на мировой арене, Дж. Неру вынужден будет пойти на переговоры с КНР. С целью оказания большего «культурного» воздействия операция вооруженных сил КНР по выдавливанию противника с «китайской территории» была перенесена с июля на октябрь 1962 года. Этой же целью было продиктовано неожиданное для индийской стороны решение китайского руководства остановить наступление НОАК в ноябре 1962 года в самый разгар пограничной войны. Китайская сторона посредством данного шага стремилась оказать, прежде всего, психологическое воздействие на Индию. «Сближение и противостояние», «культурное и военное воздействие», «стратегически презирать противника, тактически уважать его», «заставить противника потерять лицо», «войной побудить к миру» - вот основные внешнеполитические установки, применявшиеся КНР в отношении Индии в период противостояния с ней. Указанные теоретические установки принимали конкретные практические очертания в отношениях с Индией и применялись затем в дополненном виде в отношении других стран. Исследование в рамках данной диссертации выявило значительное влияние индийского фактора на отношения КНР с окружающими странами. Так, Соглашение 1954 года с Индией и следование «пяти принципам мирного сосуществования» способствовали налаживанию отношений КНР с другими государствами и, прежде всего, с теми, которые традиционно находились под сильным влиянием Индии, в частности, Королевством Непал. «Нейтральная» позиция СССР в отношении китайско-индийского конфликта послужила одной из причин охлаждения советско-китайских отношений в начале 1960-х гг. Успешное урегулирование пограничной проблемы с Бирмой и Непалом было во многом осуществлено с целью склонения индийского руководства к началу переговоров по границе. Отход руководства КНР от своей позиции на признание «особых отношений» правительства Дж. Неру с гималайскими монархиями (Бутан и Сикким) и попытки изолировать их от Индии были вызваны эскалацией китайско-индийского пограничного конфликта в начале 1960-х гг. С целью оказания благоприятного для КНР воздействия на 199 Индию китайское правительство провело переговоры по пограничному урегулированию с Пакистаном в мае 1962 года. Таким образом, индийский фактор на разных этапах оказал прямое воздействие на отношения КНР с СССР, Пакистаном, Бирмой, Непалом, Бутаном и Сиккимом. Необходимо также отметить, что влияние США и других западных держав на китайско-индийские отношения в начале 1960-х гг. было весьма незначительным. Конфликт КНР не стал причиной отказа Индии от внеблокового статуса. «Пограничная война» в свою очередь не стала частью «холодной войны» сверхдержав и осталась преимущественно феноменом двухсторонних отношений КНР и Индии. В заключении с учетом вышеизложенного можно сделать вывод, что индийский фактор внес существенную лепту, как в формирование теоретических положений внешнеполитической доктрины КНР, так и в принятие китайским руководством практических решений в отношениях с окружающими странами. 200 Приложение. КАРТА №1 Восточный сектор границы – Maxwell Neville. China and India: The Un-Negotiated Dispute // The China Quarterly. No. 43. Jul. - Sep., 1970. P. 47-80. P. 49. КАРТА №2 Западный сектор границы – Maxwell Neville. China and India: The Un-Negotiated Dispute // The China Quarterly. No. 43. Jul. - Sep., 1970. P. 47-80. P. 55. КАРТА №3 Северная граница Индии – Kirk W. The Inner Asian Frontier of India // Transactions and Papers (Institute of British Geographers. No. 31. Dec., 1962. P. 131 -168. P. 133. 201 КАРТА №1 ВОСТОЧНЫЙ СЕКТОР ГРАНИЦЫ 202 КАРТА №2 ЗАПАДНЫЙ СЕКТОР ГРАНИЦЫ 203 КАРТА №3 СЕВЕРНАЯ ГРАНИЦА ИНДИИ 204 Список источников и литературы Источники: Дипломатические документы 1) К вопросу о китайско-индийской границе. Пекин, 1962. 2) Переговоры Сталина с Мао Цзэдуном в декабре 1949 – феврале 1950 // Новая и новейшая история. 1997. № 1. 3) Переговоры Н. С. Хрущева с Мао Цзэдуном 31 июля – 3 августа 1958 г. и 2 октября 1959 г. // Новая и новейшая история. 2001. № 1. 4) Стенограмма переговоров И. В. Сталина с Чжоу Эньлаем в августе – сентябре 1952 г. // Новая и новейшая история. 1997. № 2. 5) Agreement between the Republic of India and The People’s Republic of China on Trade and Intercourse between Tibet region of China and India. April 29, 1954 // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/ThePancheelAgreement.pdf 6) Agreement on Measures for the Peaceful Liberation of Tibet (17-point Agreement of May 23, 1951) // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/1951AgreementonMeasuresforthe PeacefulLiberationofTibet.pdf 7) Appeal by His Holiness the Dalai Lama of Tibet to the United Nations. U. N. Document A/1549. 11 November 1950, Kalimpong // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/1950AppealtoUN.pdf 8) Carlyle M. (Editor). Documents on international affairs 1949-1950. Oxford, 1953. P.550556. 9) Historical Background of the Himalayan Frontier of India. 1959 // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/195911HistoricalNote.pdf 10) India-China Official’s Negotiations.1960 // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/1960BorderTalksbetweenIndiaChi na.pdf 11) Message from Nehru to Chou En-lai. 1 September 1953 // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/Letterdated1Sept1953.pdf 12) Notes Exchanged between Delhi and Peking in 1950 // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/195011ExchangeofnotesonTibet.p df 205 13) Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China 1954 –1959 // WHITE PAPER I (1954- 1959). Ministry of External Affairs, Government of India. Extracts // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper1.pdf 14) Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between the Governments of India and China // WHITE PAPER II (September - November 1959). Ministry of External Affairs, Government of India. Extracts // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper2.pdf 15) Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER III (November 1959 – March 1960). Ministry of External Affairs, Government of India // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper3.pdf 16) Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between the Governments of India and China // WHITE PAPER IV (March 1960- November 1960). Ministry of External Affairs, Government of India // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper4.pdf 17) Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between the Governments of India and China // WHITE PAPER V (November 1960 – November 1961). Ministry of External Affairs, Government of India. Extracts // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper5.pdf 18) Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER VI (November 1961 – July 1962). Ministry of External Affairs, Government of India // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper6.pdf. 19) Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER VII (July - October 1962). Ministry of External Affairs, Government of India // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper7.pdf 20) Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER VIII (October 1962 – January 1963). Ministry of External Affairs, Government of India // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/White8.pdf 21) Notes, Memoranda and letters Exchanged and Agreements signed between The Governments of India and China // WHITE PAPER ХII (January 1965 – February 1966). Ministry of External Affairs, Government of India // Claude Arpi website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/WhitePaper12.pdf. 22) References on Tibet during talks between Jawaharlal Nehru and Chou En-lai (January 1957) // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/195701ReferencesonTibet.pdf 23) Talks between Nehru and Zhou. June 1954 // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/195406VisitZhouinDelhi.pdf 206 24) Talks between Mao and Nehru. October 1954 // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/195410TalksMaoNehru.pdf Выступления руководителей государств по вопросам внешней политики 25) Policy regarding China and Tibet by Jawaharlal Nehru. November 18, 1950 // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/19501118PolicyregardingChinaan dTibet.pdf 26) Мао Цзэдун вайцзяо сюаньцзи (Сборник выступлений Мао Цзэдуна о внешней политике). Пекин, 1994. 27) Чжоу Эньлай вайцзяо сюаньцзи (Сборник заявлений Чжоу Эньлая по внешней политике). Пекин, 1990. Неофициальные письма руководителей государств 28) Letter from Deputy Prime Minister, Sardar Vhallabhbhai Patel to Prime Minister Jahawarlal Nehru. New Delhi, 7 November 1950 // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/19501107PateltoNehruonTibet.pd f 29) Letter from Sardar Patel to Sir Girja Shankar Bajpai. New Dehli, 4 November 1950 // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/19501104PatelonTibet.pdf Рассекреченные аналитические доклады специальных служб 30) The Sino-Indian Border Dispute // Section 1 (1950-1959) of the CIA working paper. 2 March 1963. Approved for release in May 2007 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-07.pdf 31) The Sino-Indian Border Dispute // Section 2 (1959-1961) of the CIA working paper. 19 August 1963. Approved for release in May 2007 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-08.pdf 32) The Sino-Indian Border Dispute // Section 3 (1961-1962) of the CIA working paper. 5 May 1964. Approved for release in May 2007 // CIA official website. URL: http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/14/polo-09.pdf Материалы СМИ 33) Sardar Patel Exhorts people to stand unitedly to see conditions in Tibet and Nepal and defend their country // The Hindustan Times. 11 November 1950 // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/19501104PatelonTibet.pdf 207 34) The Dalai Lama's Press Statements // Statement issued at Tezpur. 18th April, 1959 // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/Tezpur.pdf 35) The Dalai Lama’s Mussorie Press Conference. June 20, 1959 // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/Mussorie_Statement.pdf 36) Tibet and India’s Ideal of World Peace by K.D. Sethna // Mother India Editorial. November 25, 1950, Bombay // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/1950Amal.pdf 37) Transcript of Prime Minister’s press conference held on 4 April 1959 in New Dehli // Claude Arpi official website. URL: http://www.claudearpi.net/maintenance/uploaded_pics/19590404OnChinaTibet.pdf 38) Бацзиситань лунь Сицзан цзефан (Пакистанские газеты обсуждают освобождение Тибета). Синьхуа. Пекин, 09.11.1950 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=419 39) Во гофанбу фаяньжэнь чжэнши сюаньгао (Представитель Министрества обороны КНР сделал официальное заявление) // Синьхуа. Пекин, 23.10.1962 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4596 40) Дулумэнь чжоума во го ши циньлюэчжэ (Трумэн назвал Китай агрессором). Синьхуа. Пекин, 01.05.1959 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=2889 41) Жэньминь жибао. 26.11.1949. 42) Жэньминь жибао. Пекин, 24.04.1959. // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=2563 43) Жэньминь жибао. 03.05. 1959. 44) Жэньминь жибао. Пекин, 07.12.1961 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4336 45) Жэньминь жибао. Пекин, 08.11.1962 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4639 46) Инго баочжи вэй Нихэлу цзянхуа хэцай (Английская пресса похвалила речь Неру). Синьхуа. Пекин, 30.04.1959 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=2858 208 47) Иньду вайцзяобу дуй во тичу хаоу шиши гэньцзю дэ чжицзэ хэ канъи (МИД Индии выдвинул необоснованные упреки и протесты) // Синьхуа. Пекин, 18.09.1960 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=3990 48) Иньду канци синь дэ фаньхуа ланчао (В Индии поднимается новая антикитайская волна) // Сообщение «Синьхуа». 10.09.1959 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=193 49) Иньду «сычао» чжоукань тоулу цзюшо совэй далай шэнмин ши Мейнун хэ Нихэлу цицао (Индийский еженедельник «Тенденция» раскрыл факт, что «Декларация Далай-ламы» составлена Неру и Меноном). Синьхуа. Пекин, 27.04.1959 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=2693 50) Иньду «шаньдянь» чжоубао фабяо пинлунь яньчи Иньду фаньдунпай жэчжун фаньхуа лэнчжань (Индийский еженедельник «Молния» опубликовал статью о необходимости осуждения реакционеров, желающих холодной войны с Китаем). Синьхуа. Пекин, 27.04.1959 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=2681 51) Инь чжэнцю хэпин чжоу кайши (В Индии открылась «Неделя мира»). Сообщение «Синьхуа». 26.04.1950 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=193 52) Иньду ю гуань данцзю ули цючжу хуацяо чуцзин (Компетентные органы Индии безосновательно выдворяют китайцев) // Синьхуа. Пекин, 23.02.1961 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4128 53) Инхэ лай Чжунго дэ Нибоэр шоусян (Приветствуем Премьер-министра королевства Непал, приехавшего с визитом в КНР) // Жэньминь жибао. Пекин, 26.09.1956 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=1832 54) Кэ Сыцзин. Нихэлу чжэнфу бянь бу дяо туньбин Сицзан дэ иньмоу (Правительство Неру не скрывает заговор по поглощению Тибета) // Жэньминь жибао. Пекин, 07.09.1949. // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=20 55) Мэй ди цзян и уци юньван Сицзан (Американский империализм будет поставлять оружие в Тибет). Сообщение «Синьхуа». 14.05.1950 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=208 209 56) Нибоэр баочжи фабяо гунчжэн яньлунь (Непальские газеты опубликовали правдивые обзоры) // Синьхуа. Пекин, 03.05.1959 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=2961 57) Нибоэр гуаньфан чжэнши вайго фэйцзи будуань цзецзи Ни цзин Сицзан паньфэй (Непальские официальные лица подтвердили, что иностранные самолеты беспрерывно сбрасывают грузы тибетским мятежникам в Непале) // Синьхуа. Пекин, 11.02.1962 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4395 58) Нибоэр дахуэйдан фабяо хуанмю шэнмин (Партия Непальский конгресс сделала лживые заявления) // Синьхуа. Пекин, 06.05.1959 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=3095 59) Нибоэржэнь Суван цзюцзюэ хуанянь (Непалец Суван опроверг ложь) // Синьхуа. Пекин, 15.01.1956 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=1545 60) Нибоэр шоусян Кэилала цзай цзичжэ чжаодайхуэй шан шо Чжоу цзунли фан Ни цзинь и бу цзяцян Чжун Ни юи (Премьер-министр Непала Б. П. Койрала сказал на пресс-конференции, что визит Чжоу Эньлая укрепил китайско-непальскую дружбу) // Синьхуа. Пекин, 03.05.1960 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=3860 61) Нибоэр хэ Сицзинь чжэнфу цайцю цоши сяньчжи вайгожэнь цзай тун Чжунго пилинь дицю ходун (Непал и Сикким предприняли меры по ограничению деятельности иностранцев в приграничных к Китаю территориях) // Синьхуа. Пекин, 03.07.1955 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=1428 62) Нихэлу цзю во го Сицзан паньлуань фабяо шэнмин (Неру сделал заявления о тибетском мятеже). Синьхуа. Пекин, 29.03.1959 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=2353 63) Синьхуа. Пекин, 10.09.1959 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=3478 64) Синьхуа. Пекин, 03.07.1960 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=3928 65) Синьхуа. Пекин, 09.07.1960 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=3933 210 66) Синьхуа. Пекин, 13.07.1960 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=3935 67) Синьхуа. Пекин, 30.09.1961 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4269 68) Синьхуа. Пекин, 03.11.1960 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4044 69) Синьхуа. Пекин, 13.10.1961 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4284 70) Синьхуа. Пекин, 29.10.1961 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4306 71) Синьхуа. Пекин, 07.12.1961 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4333 72) Синьхуа. Пекин, 09.12.1961 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4342 73) Синьхуа. Пекин, 11.01.1962 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4381 74) Синьхуа. Пекин, 14.04.1962 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4427 75) Синьхуа. Пекин, 21.07.1962 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4483 76) Синьхуа. Пекин, 07.10.1962 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4549 77) Синьхуа. Пекин, 15.10.1962 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4568 211 78) Синьхуа. Пекин, 19.10.1962 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4575 79) Синьхуа. Пекин, 12.11.1962 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4642 80) Синьхуа. Пекин, 24.11.1962 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=4673 81) Синьхуа. Пекин, 27.05.1967 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=5795 82) Сицзан дайбяотуань цзин Иньду лай Цзин цзин цзао Инго данцзю ули цзунао (Направляющаяся в Пекин через Индию тибетская делегация была безосновательно задержана английскими властями). Сообщение «Синьхуа». 02.07.1950 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=237 83) Сицзан дэ гэмин хэ Нихэлу дэ чжэсюэ (Революция в Тибете и философия Неру). Редакция «Жэньминь жибао». Пекин, 06.05.1959 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=3099 84) Тайвань «Чжунго синьвэнь» шо совэй Далай шэнмин есю ши Нихэлу се дэ (Тайваньская «Чжунго синьвэнь заявляет, что выступление Далай-ламы, возможно, написано Неру). Синьхуа. Пекин, 24.04.1959 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=2547 85) Туйдун чжун ни цзинцзи гуаньси фачжань (Продвижение развития китайсконепальских торговых связей) // Синьхуа. Пекин, 29.01.1957 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=1982 86) Цзай Иньду ихуэй вайцзяо цзысюнь вэйюаньхуэй шан Нихэлу тань Сицзан паньлуань шицзянь (Во время заседания консультационного совета по внешней политике индийского парламента, Неру обсудил тибетский мятеж). Синьхуа. Пекин, 14.04.1959 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=2458 87) Цзай Иньду ляньбанюань чжун Нихэлу тань гуаньюй далай дэ вэньти (Неру затронул вопрос о Далай-ламе в верхней палате индийского парламента. Синьхуа). Пекин, 22.04.1959 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=2513 212 88) Цзе Иньду чжэнфу «байпишу» дасы гунцзи во го («Белая книга» индийского правительства содержит нападки на Китай) // Сообщение «Синьхуа». 12.09.1959 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=193 89) Цзяцян чжун ни юи (Укрепление китайско-непальской дружбы) // Жэньминь жибао. Пекин, 30.01.1957 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=1985 90) Цин дацзя лай яньцзю Нихэлу дэ цзянхуа (Просим изучить речь Неру). Редакция «Жэньминь жибао». Пекин, 01.05.1959 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=2901 91) Цюаньго цинлянь вэйюань хэ лайцзин шаошу миньцзу циннянь цзотань Нихэлу дэ цзянхуа (Молодежь Всекитайской федерации молодежи и молодые представители нацменьшинств обсудили речь Неру). Редакция «Жэньминь жибао». Пекин, 03.05.1959 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=2959 92) Чжоу цунли цзай Цзядэманьду да цзичжэ вэнь (Премьер-министр Чжоу Эньлай ответил на вопросы журналистов) // Синьхуа. Пекин, 01.05.1960 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=3856 93) Чжу гувэнь таолунь чжунни гуаньси (Главный советник непальского короля обсудил китайско-непальские отношения) // Синьхуа. Пекин, 20.11.1955 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=1526 94) Чжун инь бяньцзе чжэньсян (Правда о китайско-индийской границе) // Жэньминь жибао. 12.09.1959. 95) Чэнь И фу цзунли цзо чжуняо фаянь (Заместитель председателя правительства Чэнь И сделал важное заявление) // Сообщение «Синьхуа». 14.09.1959 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=193 96) Шэцзи чжун инь гуаньси бэйванлу цзяохуань (Обмен нотами по некоторым вопросам китайско-индийских отношений) // Жэньминь жибао. Пекин, 24.09.1956 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=1827 97) Ячжоу гэ го гунчжэн юлунь фачу чжэни хушэн (Честная общественность стран Азии сделала справедливый призыв). Синьхуа. Пекин, 24.04.1959 // Сайт Академии социальных наук КНР, посвященный 50-летию освобождения Тибета. 2000. URL: http://www.cass.net.cn/zhuanti/2009xizang50/show_News_1.asp?id=2566 213 Исследования: На русском языке 98) Андреев А.И. Тибет в политике царской, советской и постсоветской. СПб., 2006. 99) Антонова К.А. Бонгард-Левин Г.М., Котовский Г.Г. История Индии. М., 1979. 100) Бажанов Е.П. Китай и внешний мир. М., 1990. 101) Белокреницкий В.Я., Москаленко В.Н., Шаумян Т.Л. Южная Азия в мировой политике. М., 2003. 102) Восток/Запад: региональные подсистемы и региональные международных отношений / Под ред. А.Д. Воскресенского. М., 2002. проблемы 103) Внешняя политика и международные отношения КНР / Под ред. Г.В. Астафьева и А.М. Дубинского. Т. 1. М., 1974. 104) Горев Л., Зимянин В. Неру (ЖЗЛ). М., 1980. 105) Границы Китая: история формирования / Под общ. ред. В.С. Мясникова и Е.Д. Степанова. М., 2001 106) Дипломатия иностранных государств / Под ред. Т.В. Зоновой. М., 2004. 107) Дударенок А. Проблема территориально-пограничного спора в современных индийско-китайских отношениях // Журнал международного права и международных отношений. 2005. №4. 108) Зиновьев Г.В. Китай и сверхдержавы. СПб., 2010. 109) Иванько А. И. Китайско-индийский пограничный спор 1988-1998 гг.: Дипломная работа, РУДН, 2003. 110) Китай в мировой политике / Под ред. А.Д. Воскресенского, М., 2001. 111) Китай и соседи в новое и новейшее время / Под ред. Л.С. Тихвинского, М., 1982. 112) Кузнецов В.С. Китайско-индийские отношения 1950-1963 гг., М., 2013. 113) Кулагин В.М. Международная безопасность. М., 2006. 114) Кулешов Н.С. Пекин против национально-освободительного движения. М., 1981. 115) Курбанов С.О. История Кореи с древности до начала ХХI века. СПб., 2009. 116) Лексютина Я.В. Тибетский вопрос как фактор нестабильности в современных американо-китайских отношениях // Политэкс. 2010. Т. 6. № 3. 117) Панарин И.Н. СМИ, пропаганда и информационные войны. М., 2012. 214 118) Системная история международных отношений / Под ред. А.Д. Богатурова. Т. 1-2. М., 2007. 119) Сидорцов В.Н. Методологические проблемы истории. Минск, 2006. 120) Современные международные отношения и мировая политика / Под ред. А.В. Торкунова, М., 2004. 121) Стариков Н. Геополитика: как это делается. СПб., 2013. 122) Цзе Сюань. Военный канон в ста главах. М., 2011. 123) Цыганков П.А. Теория международных отношений, М., 2003. 124) Шаумян Т.Л. Тибетский вопрос и отношения между Индией и Китаем (19651966 г.) // Специальный бюллетень Института народов Азии Академии наук СССР. 1967. № 80. 125) Шаумян Т.Л. Индийско-китайская граница: перспективы урегулирования // Азия и Африка сегодня. 2001. № 9. 126) Штейн Б.Е. Самоопределение народов и проблема международной опеки. Стенограмма публичной лекции, прочитанной 14 января 1947 г. М., 1947. На английском языке 127) Boyd R.G. Communist China’s foreign policy. New-York, 1962. 128) Byron N. Tzou. China and international law: The boundary disputes. New-York, 1990. 129) Chakravarti P.C. India's China policy. Bloomington, 1962. 130) Chan S. Chinese Conflict Calculus and Behavior: Assessment from a Perspective of Conflict Management // World Politics. Vol. 30. Apr., 1978. No. 3. P. 391-410. 131) Chien-peng Chun. Domestic Politics, International Bargaining and China’s Territorial Disputes. London, 2004. 132) Demaitre E. Soviet-Indian Relations-Neutralism and Communist China // Russian Review. Vol. 22. Oct., 1963. No. 4. P. 400-409. 133) Fisher M.W., Rose L.E., Huttenback R.A. Himalayan Battleground: sino-indian rivalry in Ladakh. London, 1963. 134) Fisher M.W. and Rose L.E. Ladakh and the Sino-Indian Border Crisis // Asian Survey. Vol. 2. Oct., 1962. No. 8. P. 27-37. 135) Gupta K. The McMahon Line 1911-45: The British Legacy // The China Quarterly. Jul. - Sep., 1971. No. 47. P. 521-545. 215 136) Hoffmann S.A. Ambiguity and India's claims to the Aksai Chin // Central Asian Survey. 01 January 1987. 137) Houn F.W. The Principles and Operational Code of Communist China's International Conduct // The Journal of Asian Studies. Vol. 27. Nov., 1967. No. 1, P. 2140. 138) Huttenback R.A. A Historical Note on the Sino-Indian Dispute over the Aksai Chin // The China Quarterly. Apr. - Jun., 1964. No. 18. P. 201-207. 139) Kirk W. The Inner Asian Frontier of India // Transactions and Papers (Institute of British Geographers). Dec., 1962. No. 31. P. 131 -168. 140) Manish D., Harsh P. Coping with challenges to sovereignty: Sino-Indian rivalry and Nepal's foreign policy // Contemporary South Asia. Vol. 13. 2004. № 2. P. 157-169. 141) Maxwell N. China and India: The Un-Negotiated Dispute // The China Quarterly. Jul. - Sep., 1970. No. 43. P. 47-80. 142) Maxwell N. and Noorani A.G. India's Forward Policy // The China Quarterly. Jan. - Mar., 1971. No. 45. . 157-163. 143) Maxwell N. The Threat from China. International Affairs (Royal Institute of International Affairs 1944-). Vol. 47. Jan., 1971. No. 1. P. 31-44. 144) McLane C.B. Chinese Words and Chinese Actions // International Journal. Vol. 18. Summer, 1963. No. 3. P. 310-326. 145) Mishra B. Who Armed the Khampas? // Economic and Political Weekly. Vol. 9. Sep. 7, 1974. No. 36. P. 1531-1533. 146) Norbu D. Strategic Development in Tibet: Implications for Its Neighbors // Asian Survey. Vol. 19. Mar., 1979. No. 3. . 245-259. 147) Norbu D. Tibet in Sino-Indian Relations: The Centrality of Marginality // Asian Survey. Vol. 37. Nov., 1997. No. 11. P. 1078-1095. 148) Poulose T.T. Bhutan's External Relations and India // The International and Comparative Law Quarterly. Vol. 20. Apr., 1971. No. 2. P. 195-212. 149) Rajesh K. Bhutan's security scenario // Contemporary South Asia. Vol. 13. 2004. № 2. P. 171-185. 150) Rose L.E. India and Sikkim: Redefining the Relationship // Pacific Affairs. Vol. 42. Spring, 1969. No. 1. P. 32-46. 151) Rubin A.P. The Position of Tibet in International Law // The China Quarterly. Jul. - Sep., 1968. No. 35. P. 110-154. 152) Sharma S.P. The India-China Border Dispute: An Indian Perspective // The American Journal of International Law. Vol. 59. Jan., 1965. No. 1. P. 16-47. 216 153) Shelvankar K.S. China's Himalayan Frontiers: India's Attitude // International Affairs (Royal Institute of International Affairs). Vol. 38. Oct., 1962. No. 4, P. 472-484. 154) Shen-Yu Dai. Peking, Katmandu and New Delhi // The China Quarterly. Oct. Dec., 1963. No. 16. P. 86-98. 155) Sihna P.B., Athale A.A. History of the Conflict with China, 1962. History Division of the Ministry of Defence, Government of India, New Dehli, 1992. 156) Stahnke A.A. The Place of International Law in Chinese Strategy and Tactics: The Case of the Sino-Indian Boundary Dispute // The Journal of Asian Studies. Vol. 30. Nov., 1970. No. 1. P. 95-119. 157) Steiner H. Arthur. India Looks to Her Northern Frontiers // Far Eastern Survey. Vol. 28. Nov., 1959. No. 11. P. 167-173. 158) Stern R.W. The Sino-Indian Border Controversy and the Communist Party of India // The Journal of Politics. Vol. 27. Feb., 1965. No. 1. P. 66-86. 159) Vertzberger Y. India's Border Conflict with China: A Perceptual Analysis // Journal of Contemporary History. Vol. 17. Oct., 1982. No. 4. P. 607-631. На китайском языке 160) Ван Шэнь. Китайско-индийский пограничный конфликт 1962 г. и его влияние на китайско-пакистанские отношения (Ши лунь 1962 нянь чжун инь бяньцзе чунту дуй чжун ба гуаньси дэ инсян) // Журнал Хэнаньского университета. Сентябрь 2005. № 5 (45). С. 43-67. 161) Вэй Жунэ. «Тибетский вопрос» и китайско-индийские отношения («Сицзан вэньти» юй чжун инь гуаньси) // Журнал Тибетского университета. Август 2008. №3(23). С. 55-78. 162) Дай Чаоу. Китайско-индийский конфликт, реакция и политический курс СССР (Чжун инь бяньцзе чунту юй Сулянь дэ фаньин хэ чжэнцэ) // Исследования по холодной войне. Нанкин, сентябрь 2005. С. 55-70. 163) Инь Цзяминь. Мао Цзэдун и китайско-индийская пограничная война (Мао Цзэдун юй чжун инь бяньцзе чжи чжан) // Новостная газета. Пекин, август 2003. 164) Кан Миньцзюнь. Анализ причин ухудшения китайско-индийских отношений в 50-е, 60-е гг. 20-го века (Ши си 20 шицзи у люши няньдай чжун инь гуаньси эхуа дэ юаньинь) // Исследование новейшей истории Китая. Январь 2003. № 1 (10). С. 35-46. 165) Кан Миньцзюнь. Китайско-индийское Соглашение 1954 г. и китайскоиндийский пограничный конфликт – к 50-летию с основания Пяти принципов мирного сосуществования (1954 нянь чжун инь седин юй чжун инь бяньцзе чжэндуань – хэпин гунчу у сян юаньцзэ чуанли 50 чжоунянь хуэйгу) // Изучение новейшей истории Китая. Ноябрь 2004. № 6 (11). С. 32-54. 217 166) Кан Миньцзюнь. «Линия Джонсона» и ее роль в китайско-индийском пограничном конфликте («Юэханьсуньсянь» цзици цзай чжун инь бяньцзе чжэндуань чжун дэдивэй) // Журнал Столичного педагогического университета. 2004. № 159. С. 134-189. 167) Кан Миньцзюнь. «Определена ли восточная часть западного сектора китайско-индийской границы договором?» – изучение одного из разногласий в китайско-индийском пограничном вопросе в 50-е 60-е гг. («Чжун инь бяньцзе сидуань дэ дунбань буфэн ю тяоюэ гэнцзю ма?» - шилунь 20 шицзи у люши няньдай чжун инь шуанфан гуанью бяньцзе вэньти дэ игэ фэнци) // Изучение истории китайских границ. Июнь 2008. № 2 (18). С. 46-70. 168) Кун Дэшэн. Краткое изложение китайско-индийских пограничных переговоров (чжун инь бяньцзе таньпань шулю) // Лиши сечжэнь. 1993. С.57-77. 169) Кун Дэшэн. Молниеносная война на китайско-индийской границе (чжун инь бяньцзе шаньцзичжань) // Лиши сечжэнь. Сентябрь 2002. С. 20-35. 170) Кун Дэшэн. Чжоу Эньлай и китайско-индийские пограничные переговоры (Чжоу Эньлай юй чжун инь бяньцзе таньпань) // Вэньши цзинхуа. Август 2002. №147. С. 34-50. 171) Лю Байцзюнь. Идеология дипломатии мирного сосуществования Чжоу Эньлая на примере китайско-индийских отношений (цун чжун инь гуаньси кань Чжоу Эньлай цзунли дэ хэпин гунчу вайцзяо сысян) // Журнал Ляонинского пединститута. 2006. №5. С. 30-56. 172) Лю Бинфэн, Чжао Цзюньинь. История Китайсо-индийского пограничного конфликта (Чжун инь бяньцзе дуаньшимо) // Вэньши цзинхуа. Август 2002. №147. С. 60-85. 173) Лю Дэцзюнь. Сравнительное исследование советско-китайских и советскоиндийских отношений в 1949-1962 гг. Суть и направления политики СССР в период китайско-индийского пограничного конфликта (1949-1962 нянь су чжун су инь гуаньси бицзяо яньцзю – цзянь лунь чжун инь бяньцзе чунту цицзянь Сулянь чжэнцэ цюсян цзи шичжи) // Журнал Тяньшуйского пединститута. Ноябрь 2006. №6 (25). С. 12-30. 174) Лю Цзе. Изучение китайско-индийского пограничного вопроса в рамках международного права (чжун инь бяньцзе вэньти дэ гоцзифа таньсо) // Журнал Чжунлинской партийной школы Чанчуньского городского комитета. Август 2008. №4. С. 64-80. 175) Люй Чжаои. Некоторые вопросы по восточному сектору китайскоиндийской границы (гуанью чжун инь бяньцзе дундуань дэ цзи гэ вэньти) // Журнал Юньнаньского университета. Сентябрь 2006. № 6 (27). С. 53-70. 176) Люй Чжаои. Британская Индия и юго-западная граница Китая (1774-1911 гг.) (иншу Иньду юй Чжунго синань бяньцзян). Пекин, 1996. 218 177) Люй Чжаои. Индия Британской империи и юго-западная граница Китая (1911-1947 гг.) (индиго Иньду юй Чжунго синань бяньцзян (1911-1947 гг.)). Пекин, 2001. 178) Се Лубинь. Прояснение исторической правды – это основа и будущее мирного разрешения китайско-индийского пограничного спора (чэнцин лиши шифэйши хэпин цзецзюэ чжун инь бяньцзе чжэндуань дэ цзичу юй цяньти) // Журнал Тибетского университета. Октябрь 2000. № 4 (15). С. 35-60. 179) Син Хэмин. Хрущев и китайско-индийский пограничный вопрос (Хэлусяофу юй чжун инь бяньцзе вэньти) // Вэньши цзинхуа. Июль 2004. С. 50-70. 180) Сун Дэсин. Анализ стратегической концепции Индии в китайско-индийском пограничном вопросе (шиси Иньду цзай чжун инь бяньцзе вэньти шан дэ чжаньлюэ гоусян) // Изучение стратегий. 1999. № 6. С. 30-50. 181) Суй Синьминь. Чжун Инь гуаньси яньцзю: шэхуэй жэньчжи шицзяо (Исследование китайско-индийских отношений с точки зрения социального познания). Пекин, 2007. 182) Сунь Шихай. Развитие Индии и ее внешнеполитическая стратегия (Иньду дэ фачжань цзици дуйвай чжаньлюэ). Пекин, 2000. 183) Фан Вэнь. Воспоминания индийцев о китайско-индийском пограничном конфликте // Международная информация (Иньду дуй чжун инь бяньцзе чунту дэ фаньсы). 2003. № 6. С. 143-167. 184) Фан Цзяньчан. Краткая история западного сектора китайско-индийской границы в Новое время (цзиньдай чжун инь сидуань бяньцзе шилюэ) // Изучение истории. 2007. С. 80-95. 185) Фан Цзяньчан. Начальное исследование истории центрального сектора китайско-индийской границы в Новое время (цзиньдай чжун инь чжундуань бяньцзеши чутань) // Изучение истории китайских границ. 1998. № 1. С. 150-175. 186) Ху Чжэфэн. Мао Цзэдун и китайско-индийская пограничная оборонительная война (Мао Цзэдун юй чжун инь бяньцзе цзивэй фаньцзичжань) // Газета НОАК. Июнь 1998. 187) Цай Цзяхэ. Правительство Кеннеди и китайско-индийский пограничный конфликт 1962 г. (Кэнниди чжэнфу юй 1962 нянь дэ чжун инь бяньцзе чунту) // Журнал Нанкинского университета. Сентябрь 2006. С. 90-130. 188) Цзянь Юйхун. Тибетский фактор в ухудшении китайско-индийских отношениях в 50-е 60-е гг. (у, лю няньдай чжун инь гуаньси эхуа дэ Сицзан иньсу) // Университетская газета. Май 2003. №2 (2). С. 25-40. 189) Цю Мейжун. Общее изложение работ по китайско-индийскому пограничному конфликту 1959-1962 гг. (чжун инь бяньцзе чжэндуань 1959-1962 яньцзю цзуншу) // Журнал Финансового института. 1999. № 1. С. 50-67. 219 190) Цю Мейжун, Цай Цзянь. Общее описание работ по китайско-индийскому пограничному конфликту (чжун инь бяньцзе чжэндуань яньцзю цзуншу) // Чаньшуньский журнал. 1999. № 3 (13). С. 46-70. 191) Чжан Давэй, Ван Сяосинь. Изучение китайско-индийского пограничного вопроса (чжун инь бяньцзе вэньти яньцзю) // Журнал Чунцинского института промышленности и менеджмента. Март 1994. № 1 (8). С. 54-67. 192) Чжао Лэй. Сравнительный анализ Китайско-индийского и китайскобирманского пограничного вопроса (чжун инь, чжун мянь бяньцзе вэньти бицзяо яньцзю) // Журнал Хунаньского педагогического университета. 1995. № 2 (24). С.32-60. 193) Чжоу Вэйпин. Сто лет китайско-индийским отношениям (байнянь чжун инь гуаньси) // серия книг по истории отношений Китая с зарубежными странами. Пекин, 2006. 194) Чжоу Хунбо, У Цайлянь. Стратегия Великого Индийского государства и китайско-индийские отношения (дуй Иньду даго чжаньлюэ юй чжун инь гуаньси дэ лэн сыкао) // Журнал института Суйхуа. Октябрь 2007. № 2 (20). С. 42-60. 195) Фэн Сяньчжи, Цзинь Чунцзи. Мао Цзэдун чжуань (Биография Мао Цзэдуна) (1949-1976 гг.). Пекин, 2003. 196) Чжун Инь бяньцзин цзивэй фаньцзи цзочжань ши (История оборонительной контрнаступательной войны на китайско-индийской границе). Пекин, 1994. 197) Чу Шулун, Цзинь Вэй. Чжунго вайцзяо чжанлюэ хэ чжэнцэ (Стратегия и политика внешних отношений Китая). Пекин, 2008.
