Козырева М.Э. Немецкие районы Юга Украины 20-30
advertisement
Козырева М.Э. Немецкие районы Юга Украины 20-30-х гг. ХХ в. как национальные административно-территориальные единицы //Немцы России и СССР 1901-1941: Материалы международной научной конференции. - М.: Готика, 2000. - С. 298 - 305. Существованию в УССР немецких национальных районов история отвела относительно короткий пятнадцатилетний срок - с 1924 по 1939 год. Опыт их непродолжительного функционирования в переломный период внутригосударственной и международной истории актуализирует проблему необходимости образования немецких национальных административно-территориальных единиц. В связи с этим возникает потребность в уяснении степени заинтересованности советского государства и немецких поселенцев в существовании на Юге Украины немецких районов в статусе национальных. Следует отметить, что определенные предпосылки, приведшие впоследствии к введению советской властью национального районирования, сложились еще до ее установления в республике. К тому же многие параметры взаимодействия государственных структур с немецким населением региона (не только позитивной, но и негативной направленности) были апробированы задолго до начала большевистских экспериментов. На протяжении всей истории существования немецких поселений в южных украинских губерниях Российской империи их административно-территориальная принадлежность, равно как и правовой статус колонистов1, неоднократно изменялись. Широкое расселение в конце ХVIII – начале ХIХ вв. немецких иммигрантов в регионе способствовало созданию специальных административно-территориальных единиц, а управление колонистами как привилегированным сословием осуществлялось на особых основаниях. Определяющими при формировании этой системы, как и в ходе последующих многочисленных трансформаций, были конфессиональные отличия в колонистской среде. К 1841 году на местах сложилась четырехступенчатая система управления (губерния-округ-волость-сельское общество)2. Со второй половины ХIХ ст. протекционистская политика царского правительства сменилась все более настойчивыми стремлениями уравнять колонистов в правах с остальным населением из-за конкуренции, в первую очередь в земельном вопросе. После проведения аграрной реформы 1861 года сельское и волостное управление на единых основаниях было введено для всех разрядов крестьян, колонистов и меннонитов3. А в 1871 году было упразднено колониальное управление. Колонисты получили статус «поселян-собственников», а колонии по хозяйственным вопросам и земским повинностям были подчинены общему земскому управлению4. Отказ от декларированного ранее особого статуса колонистов, а также ограничения местного самоуправления, равно как и бессрочных льгот и привилегий, нарушил сложившееся равновесие. Это вызвало в колониях рост эмиграционных настроений5. Сильнее всего такой настрой проявился среди менонитов, усмотревших в ликвидации в 1874 году дарованого права на освобождение от военной повинности угрозу своему вероисповедному принципу религиозного пацифизма. Даже введение альтернативной службы в пожарных и лесных командах не удержало менонитов от массовой эмиграции в Америку6. Усиление политического противостояния России с набирающей силу объединенной Германией способствовало возникновению в последней трети ХIХ ст. т.н. проблемы”. Ее внутриэкономическим основанием стало противодействие росту влияния немецкого компонента в “немецкой землевладении и промышленности, а также распространению среди православного населения сектантства, центрами которого многие считали менонитские и немецкие колонии7. Нарастающая конкуренция между немецкими поселенцами и инонациональным окружением (особенно в земельном вопросе) на многие десятилетия заложила семена последующих конфликтов. Эти трения значимо отразились на характере не только экономических, но и административно-территориальных преобразований на Юге Украины вплоть до середины ХХ ст. Крайне обострилась “немецкая проблема” накануне и в годы первой мировой войны. Наглядным проявлением этого стали “ликвидационные законы”8, направленные на изъятие собственности немецких поселенцев. Однако их действие было приостановлено, так как проводимые меры не только осложняли ухудшавшееся в военных условиях экономическое положение России из-за потери высокоэффективного сельскохозяйственного и промышленного производителя, но и создавали прецедент подрыва базовых основ государства – незыблемости частной собственности. Хотя 1914-1917 годы стали периодом частичной дестабилизации хозяйственного механизма немецких и менонитских поселений Украины9, однако эти кризисные явления пока еще не имели необратимого характера, так как способы производства оставались колонистской собственностью10. Также, несмотря на проводимые с последней трети ХIХ ст. переименования названий немецких колоний, в целом сохранялась сложившаяся административнотерриториальная система. Дальнейшее ухудшение положения немецких поселений Украины в годы революции и гражданской войны определило их состояние как катастрофическое. А разрушительные последствия продразверстки, введенной советской властью в рамках политики военного коммунизма, превысили ущерб, нанесенный военными действиями, так как в условиях запрета свободной продажи продукции сельский производитель лишался резона полного освоения имеющихся земель, что привело к непомерному сокращению посевных площадей. На фоне незавершенного землеустройства и общей неурегулированности земельных отношений цепь налоговых просчетов довела ситуацию в немецких поселениях до кризисного состояния. Административно-территориальные преобразования, начавшиеся с приходом советской власти, существенно повлияли на последующее развитие колонистских поселений Юга Украины. Проводимые трансформации осуществлялись на иных, нежели прежде, базовых основаниях – ликвидации частной собственности и ярой антирелигиозной направленности. Такие приоритеты диаметрально противоречили ведущим принципам жизнедеятельности немецких поселений. К тому же новые государственные учреждения считали негативным наследием дореволюционного административно-территориального деления неравномерность в размерах площади, количества и густоты населения на губернском, уездном и волостном уровне. Такая диспропорциональность, вследствие исторически сложившихся своеобразных условий развития, отчетливее всего проявилась на Юге Украины11. Для губернского и уездного руководства дробное волостное деление (когда волость могла охватывать лишь одно селение) было тормозом в организации работы советских учреждений. Поэтому несколько волостей объединялись в более крупную волость. Но и после укрупнения волости значительно различались по количеству населения (от 5 до 30 тыс.). Для удобства собственного управления губернские и уездные ревкомы и исполкомы начали стихийно создавать однородные районы с населением в 30-40 тыс. чел., в состав которых входили 1-3 волости. Это способствовало нежелательному с точки зрения исторического опыта отходу от привязки хозяйственных районов к административно-территориальным границам12. При этом немецкие поселения часто оказывались в составе ненемецких сельсоветов, руководство которых нередко было враждебно настроено по отношению к колонистам. В расчет не бралось, что немецкие волости, ранее функционировавшие как единое не только административное, но и экономическое целое, теперь оказались раздроблены. Административно-территориальные изменения были тесно взаимосвязаны с проводимыми социально-экономическими преобразованиями (в первую очередь с землеустройством), зачатую сводившимися к отрезке волисполкомами от обрабатываемой колонистами земли значительных наделов в пользу окружающего ненемецкого населения. Непрекращающиеся урезания местными властями земельных наделов в разоренных в годы первой мировой и гражданской войн колонистских хозяйствах привели к крайнему обострению проблемы землеустройства и землепользования. Новая экономическая политика, в частности закон от 2 марта 1921 года о закреплении земли, должны были (по соображениям советского руководства), способствовать устойчивости земельных отношений, а земельный кодекс 1922 года предоставлял крестьянству возможность выбора формы землепользования (товарищеская, общинная, участковая, смешанная). Однако это не разрешило остро стоящую в немецких поселениях проблему безземелья и малоземелья, так как в сложившихся условиях стало невозможным осуществление традиционного (вследствие неделимости хозяйств) выведения излишка населения путем закупки земель13. А проводимые советскими инстанциями административно-территориальные преобразования еще более осложняли разрешение земельных конфликтов. Катастрофическое состояние немецких поселений усугублял чрезвычайно высокий уровень налогообложения. А трагические последствия голода 1921-1923 гг. вкупе с неприятием религиозных основ жизнедеятельности колонистов сделали кризис системным. Для упорядочения административно-территориального устройства в республике еще в октябре 1920 года при НКВД была организована Административно-территориальная комиссия с филиалами в губерниях, которая в течение двух лет вела подготовительную работу по систематизации районирования. Однако из-за отсутствия вплоть до 1922 года общей обоснованной концепции будущего внутреннего устройства перекраивание низового административно-территориального деления, несмотря на потребности местных органов в приведении подчиненности к какому-нибудь общему знаменателю, проходило без какого-либо специального согласования даже с губернским руководством, не говоря уже о соответствующих республиканских центрах14. Вводимые изменения разрушали как исторически сложившуюся административно-территориальную систему, так и крепко связанные с ней устойчивые экономические связи. К тому же проводимые трансформации, вопреки ожиданиям, не только значительно усложняли осуществление руководящих начинаний, но и существенно отражались на увеличении финансирования сети создаваемых структур15 из-за потребностей в новых официальных печатях, вывесках на зданиях учреждений, бланках личных удостоверений и т.д.16. Попыткой упорядочения проводимых преобразований стало введение нового административнотерриториального деления, в ходе которого волости были укрупнены в районы, а уезды – в округа17. Постановлением ВУЦИК и СНК УССР от 7 марта 1923 года все 9 губерний Украины были разделены на 53 округа и 706 районов. В результате этих изменений в республике сложилась четырехступенчатая система управления (центр-губерния-округ-район). Однако эта реформа не способствовала выведению немецких колоний из кризиса, так как ни национальный состав населения, ни исторически сложившиеся формы хозяйствования как факторы, влияющие на особенности социально-экономического развития образуемых районов, в расчет не брались. Осуществление административно-территориальных трансформаций в условиях катастрофического состояния немецких поселений Юга Украины привело к крайнему обострению ситуации. Следствием этого кризиса стала массовая эмиграция населения колоний. Эмиграционное движение в колонистской среде, прежде стихийное, приобрело в 1923-1924 годах организованный характер. Массовые систематические выезды буквально захлестнули немецкие поселения. Нарастание эмигрантского потока, в том числе и бедноты, было весьма нежелательно для советской власти не только из престижных соображений, но и в связи с заинтересованностью в получаемых колонистами заграничных кредитах18. Эти денежные поступления были особо привлекательны для большевистского руководства в условиях международной, в том числе финансовой, изоляции советского государства. К тому же в стране, находящейся в состоянии глубокой экономической разрухи, допуск в рамках нэпа рыночных элементов вызывал у властных структур определенный интерес к опыту колонистов в деле организации высокоэффективного сельскохозяйственного производства. Создавшаяся ситуация вынуждала советское руководство предпринять экстренные меры по нормализации обстановки. Государственные структуры, еще недавно категорически отклонявшие любые автономистские предложения колонистских представителей, теперь стали рассматривать выделение национальных административно-территориальных единиц как фактор, способный не только значительно улучшить социально-экономическую ситуацию в немецких колониях и удовлетворить национальнокультурные потребности населения, но и ускорить вовлечение нерасположенных к советской власти колонистов в социалистическое строительство. Создание национальных районов и сельсоветов вошло в программу политики коренизации государственного аппарата, концепция которой была выдвинута на ХІІ съезде ВКП(б) в апреле 1923 года19. Для государства осуществление этой политики стало мерой вынужденной. Общий социально-экономический и политический кризис после завершения гражданской войны наглядно продемонстрировал неустойчивость советской власти, несмотря на военную победу, вынудив большевистское руководство пойти на некоторые уступки сначала в социально-экономической сфере (нэп), а затем и в национальной политике (коренизация). Выделение в рамках коренизации национальных районов и сельсоветов явилось запоздалой реакцией государственных структур на крайнее недовольство населения из-за просчетов при проведении предшествовавших социально-экономических и административно-территориальных преобразований. В сложившихся условиях советское руководство было вынуждено пойти на экстренные меры в виде осуществления национального районирования, начатого в 1924 году, наряду с ускорением землеустроительных работ в немецких поселениях и одновременным проведением переселенческих мероприятий. Со своей стороны и немецкие поселенцы, убедившись в практической неосуществимости или недопустимости властью иных предложений и начинаний (как-то, национально-персональная, национальнокультурная автономия или правозащитная деятельность менонитской кооперации), все более склонялись к созданию немецких административно-территориальных образований как дозволенной в условиях советского государства форме защиты своей национальной и социально-экономической самобытности. Пытаясь приспособиться к происходящим изменениям, представители немецких поселенцев, особенно менонитские лидеры, продолжая активно способствовать эмиграционным процессам в колонистской среде, одновременно вели переговоры с советскими руководящими структурами о различных антикризисных мерах. Энергичная позиция немецких поселенцев в деле хозяйственного восстановления при условии создания механизмов по защите их интересов нашла отклик у государственных структур, стоящих перед необходимостью поиска путей стабилизации. Совокупность этих факторов способствовала тому, что первыми национальными районами, созданными в республике, стали именно немецкие. Но, хотя эти административно-территориальные образования и были призваны упрочить ситуацию, их функционирование проходило в нестабильных условиях: за весь период существования немецких национальных районов неоднократные подчиненность, территория, названия. изменения претерпели их границы, статус, количество, Официальное начало осуществления национального районирования в Украине связано с постановлением СНК УССР от 29 августа 1924 года “О выделении национальных районов и советов”, понижавшим норму населения, необходимую для выделения национальных сельсоветов с 1000 до 500 чел., а для районов с 25000 до 10000 чел. Это постановление было утверждено IV сессией ВУЦИК 8-го созыва (1519 февраля 1925 года)20. Однако практическое выделение немецких районов на местах опережало официальное получение ими статуса национальных административно-территориальных единиц. В материалах Центральной комиссии национальных меньшинств (ЦКНМ) образование Пришибского района Мелитопольского округа и Молочанского района, входившего тогда в состав Бердянского округа, датировано 7 июля 1924 года21. Выделение первых же национальных районов вызвало позитивную реакцию немецких поселенцев. Советские инстанции констатировали, что «политическое настроение… со времени выделения [Пришибского] района в национальный значительно улучшилось… Образование национального района встречено немецкими колонистами с большим восторгом»22. Однако с самого начала процесс образования этих административно-территориальных единиц протекал непросто. В первоначальном плане по районированию немецких колоний Украины 1924 года со стороны немцев-коммунистов из числа центральных немецких работников было выдвинуто предложение создать из всех колоний Пришибской и Гальбштадтской волостей единый район. Это обосновывалось нехваткой подходящих работников районного звена из числа немцев-коммунистов, а также желательностью объединения экономически слабого Пришибского и значительно более мощного Молочанского (Гальбштадтского) районов. Однако этот план, против которого не возражали ни центр, ни Екатеринославская губернская административно- территориальная комиссия, не учитывал конфессиональные различия, являвшиеся основополагающими во всех сферах жизнедеятельности населения, и вызвал резкое сопротивление со стороны менонитов, желавших иметь “свой район”. Вновь предложение об объединении было поднято год спустя в связи с ликвидацией Бердянского округа и передачей Молочанского района Мелитопольскому округу. Однако надежды центра на лояльное отношение менонитов к этой пропозиции не оправдались и оба района в тот момент сохранили свою административную самостоятельность23. Из-за хронического отставания административного аппарата за ситуацией на местах организация практической работы немецких районов и в дальнейшем опережала сроки их официального учреждения. Так, постановление ВУЦИК и СНК УССР о создании Ландауского района датировано 30 апреля 1925 года, но по архивным данным его функционирование началось еще в декабре 1924 года, а праздничное открытие состоялось в январе 1925 года24. Зачастую задержки получения немецкими районами официального статуса национальных были связаны с необходимостью выделения из их состава инонациональных сельсоветов и сел. В проекте Одесской губернской административно-территориальной комиссии по формированию Зельцского района в его состав входили сельсоветы Б.Фастерово и Отрадовка с незначительным количеством немцев. Это увеличивало в образуемом районе процент русского и украинского населения и могло привести к созданию не мононационального немецкого, а смешанного района25. Но если Зельцский район вскоре все же получил статус немецкого национального, то при определении конфигурации других проектируемых районов вероятность складывания процентного соотношения не в пользу немецкого контингента (вследствие сложности вычленения исторически сложившихся инонациональных вкраплений) существенно отразилась и на сроках формирования этих образований, и на получаемом статусе. Не меньше проблем возникало с определением территориальной подчиненности создаваемых немецких районов. Высокопольский район, формируемый на базе Кочубеевской и Высокопольской волостей, предполагалось подчинить Криворожскому округу. Однако экономическая целесообразность (прямая железнодорожная связь этих волостей с Херсоном, значительно облегчавшая сбыт сельскохозяйственной продукции колонистов, и отсутствие таковой с Кривым Рогом; финансирование Херсонским отделением сельскохозяйственного банка ссуд колонистам по вопросам машиноснабжения и т.д.), а также энергичные протесты самих колонистов, поддержанные Херсонским окружным 26 исполнительным комитетом, убедили центр в необходимости изменить первоначальный план . Позитивный для немецких поселенцев вердикт при определении территориальной подчиненности Высокопольского района (как и ранее по вопросу о раздельном формировании Молочанского и Пришибского) свидетельствовал об определенном учете мнения самого населения при принятии советскими инстанциями решений по национальному районированию. Этому способствовала как активная позиция немецких поселенцев в отстаивании своих интересов, так и характерная для начального этапа осуществления политики коренизации ориентированность властных структур на заинтересованность местного населения в продуктивном функционировании образуемых национальных административнотерриториальных единиц. Однако использование потенциала немецких районов Юга Украины оказалось низкоэффективным из-за пересечения двух направляющих: национального районирования и растянувшейся во времени (с 1923 по 1939 гг.) реформы дореволюционного административно-территориального деления, проведенной «в худшем из всех возможных вариантов»27. Еще в ходе проведения административно-территориальной реформы 1923 года выдвигались предложения окончательно покончить с дореволюционным делением, ликвидировав губернии. Этому тогда воспрепятствовал Х.Раковский, справедливо полагавший, что расширение объектов управления до четырех десятков округов слишком усложнит работу центральных партийных и советских органов. Однако последующее республиканское руководство согласилось с ликвидацией губерний, и с 1925 года в Украине установилась трехступенчатая система управления (центр-округ-район)28. Перераспределение властных функций, а также имущества расформировываемых губернских органов к окружным структурам, которым было необходимо некоторое время для налаживания работы в новых условиях, внесло неразбериху в управление. А нагромождение очередной административнотерриториальной реформы на проведение национального районирования отразилось как на характере, так и на сроках осуществляемых мер. Все же за период с 1924 по 1926 год были официально сформированы и утверждены высшими инстанциями как немецкие национальные следующие районы: Молочанский Бердянского, а затем Мелитопольского округа, Пришибский Мелитопольского округа, Ландауский (КарлЛибкнехтовский) Николаевского округа, Люксембургский Мариупольского округа, Высокопольский Херсонского округа, Зельцский (Фридрих-Энгельсовский) и Гросс-Либентальский (Спартаковский) Одесского округа. Все эти национальные немецкие районы были образованы на Юге Украины (здесь не учитываются немецкие районы Крыма, который тогда не входил в состав республики). Формирование сети национальных районов вызвало определенные надежды и у власти и у немецких поселенцев на реализацию задач, возлагаемых каждой из заинтересованных сторон на эти административно-территориальные единицы. В кратком обзоре ЦКНМ выделения немецких районов и сельсоветов по состоянию на 15 марта 1925 года отмечалось, что «настроение немецких колоний вообще и в немецких районах в особенности, после районирования, т.е. выделения немецких районов и сельсоветов, значительно улучшилось». Исходя из идеологических приоритетов, «самым лучшим доказательством» происходящих изменений было названо «разительное повышение процента участия немцев в выборах, по сравнению с прошлыми годами (участие в выборах по сведениям из Екатеринослава, Донбасса и Волыни выразилось в среднем от 60 до 75% против 20-30% прошлых лет)». Далее в документе подчеркивалось: «Колонии только теперь, имея свои собственные сельсоветы и РИКи, переводящие постепенно деловодство на родной им язык, начинают политически и общественно пробуждаться, начинают советизироваться и оживляться». Из вышесказанного делался вывод: «Эти достижения лишний раз доказывают правильность подхода соввласти к разрешению национального вопроса…»29. Предполагалось, что создание национальных районов будет способствовать быстрому развитию производительных сил данной территории. Большие надежды возлагались на умения и навыки колонистов в деле ведения высокоразвитого сельского хозяйства, что нашло живой отклик среди немецкого населения. Однако условия, создаваемые властями, явно не способствовали воплощению этих устремлений. Одним из ведущих раздражителей было неудовлетворительное состояние землеустройства немецких поселений, значительно осложнявшее не только экономическое восстановление, но и проведение национального районирования. Зависимость от характера и темпов осуществления землеустроительных мероприятий стала существенным тормозом для выделения немецких районов с национальным статусом. Так, в протоколе заседания ЦАТК при ВУЦИК от 2 января 1926 года отмечалась необходимость обращения к Президиуму ВУЦИК для выдачи директивы земельным органам о проведении землеустройства в Хортицком районе в первой половине 1926 года, чтобы результаты этой работы были использованы ЦАТК при создании проекта о выделении Хортицкого немецкого района30. Однако этот призыв так и не был услышан и преобразование Хортицкого района в немецкий национальный вновь было отложено на неопределенный срок. Своеобразный итог эффективности осуществления национального районирования в период нэпа был подведен государственными структурами на I-м Всеукраинском совещании по работе среди национальных меньшинств, проходившем в 1927 году. В его материалах отмечалось, что до «приступления к углубленной работе среди нацменьшинств участие их трудящейся части в советском строительстве было очень небольшое. Имело место огульное лишение избирательных прав большинства немецкого населения, прикрепление нацменпунктов к украинским. Только лишь при проведении национального районирования, разъяснительной кампании на родном языке …создался сдвиг в сторону заинтересованности работой советов. Избирательная кампания на родном языке впервые была широко организована в 1925-26 году (отчасти также в 1924-25 году), что вызвало большую активность нацменнаселения на выборах, … превышающую среднюю активность избирателей по УССР; причем активность в нацменадминистративнотерриториальных единицах была выше, нежели в смешанных. Результаты перевыборов советов 1925-26 года в смысле вовлечения нацменьшинств являются вполне удовлетворительными, особенно усиленное участие в составе РИКов…»31. Но с конца 20-х годов глобальные трансформации в советском обществе усилили другие приоритеты во взаимоотношениях руководящих инстанций с немецкими поселенцами в целом и в вопросах национального районирования в частности. Одним из последствий сворачивания нэпа и курса на сплошную коллективизацию стала утрата интереса со стороны властных структур к опыту немецких поселенцев по налаживанию высокопродуктивного индивидуального крестьянского хозяйства. Для советского руководства это снимало необходимость учета конфессиональных различий как фактора, влияющего на характер и результативность хозяйствования, и убирало существовавшие ранее препоны для проведения давно предполагаемых административно-территориальных трансформаций. Не посчитавшись ни с религиозными различиями среди немецкого населения, ни с его желаниями, Центральная административно- территориальная комиссия решением от 2 апреля 1928 года все же ликвидировала Пришибский район, населенный в основном лютеранами, с присоединением его территории к Молочанскому району, где преобладали менониты. Это аргументировалось стремлением к максимальному упрощению и удешевлению низового советского аппарата. Авторы принятого решения не посчитались не только с четко заявляемыми ранее пожеланиями населения об административной самостоятельности этих районов, но и проигнорировали стоящие за конфессиональными различиями социально-экономические особенности. В контексте начавшихся в стране глобальных социально-экономических и политических преобразований произошедшие в их рамках административно-территориальные изменения способствовали подъему в 1929 году новой эмиграционной волны среди немецких поселенцев, особенно менонитов. Попытка массового «голосования ногами» стала ответом населения на осуществляемые государством трансформации. Однако покинуть страну удалось немногим желающим. Стремясь притушить последствия неудачной для нескольких тысяч колонистов попытки эмигрировать и хоть как-то стабилизировать ситуацию в местах их компактного проживания, властные структуры наконец-то завершили образование Хортицкого немецкого национального района, созданного в соответствии с постановлением Президиума ВУЦИК от 19 сентября 1929 года. Столь же непростым и длительным оказалось и формирование Пулинского района Волынского округа - единственного немецкого национального района, созданного в республике за пределами южного региона. Изначальные планы по выделению на Волыни двух немецких районов свелись к значительно растянувшимся во времени попыткам основать хотя бы один. Окончательное решение по созданию Пулинского района было принято в постановлении ВУЦИК от 3 апреля 1930 года32. Последующие меры по изменению структуры управления наглядно показали, что в этом вопросе у советского политического руководства теперь доминируют совсем другие интересы и подходы, нежели вынужденные компромиссы и попытки стабилизации предшествовавшего периода. Сталинский вариант индустриализации и сплошной коллективизации требовал максимальной централизации управления. Постановлением ВУЦИК и СНК УССР от 2 сентября 1930 года округа были ликвидированы, а районы перешли под непосредственное руководство центра. В результате менонитов ожидал “административнотерриториальный удар”: тем же постановлением Хортицкий район ликвидировался с подчинением его населенных пунктов Запорожскому горсовету, аппарат которого абсолютно не был приспособлен к обслуживанию населения немецких сельсоветов. Таким образом, Хортицкий район - колыбель менонитской колонизации на Юге Украины - в течение длительного времени проектируемый разными инстанциями и ценой больших усилий оформленный в 1929 году как немецкий национальный, просуществовал в таком качестве лишь год. Как элемент национального районирования он оказался заложником разворачивающейся индустриализации: расформирование Хортицкого района было связано с реализацией приоритетной для государства задачи - строительства Днепрогэса. При этом мнение самого населения, как и в ситуации с объединением Пришибского и Молочанского районов, было советскими инстанциями проигнорировано. Такая позиция государственных структур на фоне все более теряемых немецкими поселенцами возможностей по сохранению хотя бы частичных элементов национально-культурной самобытности, вызвала глубокое разочарование населения. Но и государственные структуры были не удовлетворены результатами проведенных административно-территориальных преобразований. Ликвидация округов и создание двухступенчатой системы (центр-район), в противоположность ожиданиям властей, значительно усложнила оперативность управления. Руководство сельскими районами из столицы республики оказалось абсолютно невозможным: центр, ранее кое-как справлявшийся с четырьмя десятками округов, не мог управиться с полутысячею объектов прямого подчинения. Наиболее ощутимым это было в сельской местности, оказавшейся почти целиком оторванной от управленческих центров в самый разгар проведения сплошной коллективизации. Административный фактор сыграл немаловажную роль в том, что ситуация в сельском хозяйстве УССР в 1931-32 годах оказалась значительно худшей, нежели в каком-либо другом регионе страны33, став прелюдией голодомора 1933 года. Стремительно нарастающая дезорганизация управления ставила под угрозу реализацию намеченных государством коренных социально-экономических преобразований и требовала неотложного вмешательства. В феврале 1932 года руководство Украины получило согласие Кремля на создание пяти областей, которые по территории почти вдвое превышали бывшие губернии34. Таким образом, в республике устанавливалась трехступенчатая система управления (центр-область-район). Решением IV внеочередной сессии ВУЦИК УССР двенадцатого созыва 9 февраля 1932 года в Украине были созданы Киевская, Харьковская, Днепропетровская, Одесская и Винницкая области. В результате этих изменений КарлЛибкнехтовский, Фридрих-Энгельсовский и Спартаковский районы вошли в состав Одесской области; Высокопольский, Люксембургский и Молочанский районы оказались в составе Днепропетровской области; Пулинский район был включен в состав Киевской области. Эти районы сохранили статус немецких национальных, но с осуществлением сплошной коллективизации все более утрачивали характерные особенности. Административные реформы 1930 и 1932 годов сыграли дезорганизационную роль для существования национальных районов. Дестабилизационные процессы в управлении, отягощенные глобальными социально-экономическими катаклизмами, протекали в условиях качественных изменений в национальной политике советского государства. Кропотливая работа среди национальных групп все более становилась ощутимым тормозом для укрепляющейся административной машины. Там, где обычным администрированием вопрос «решался» за сутки, мероприятия с учетом национальных особенностей растягивались на месяцы35. Теперь советскими инстанциями на первый план выдвигалась стратегия нивелирования вкупе с усиленной большевизацией, навязывавшей населению нехарактерные хозяйственнобытовые и культурные образцы, необходимые для утверждения тоталитарного строя и разрыва с традиционными «буржуазными» ценностями36. Несовершенства управленческой системы в республике, складывавшейся методом проб и ошибок, привели к дальнейшим территориальным изменениям. Значительные размеры созданных областей оказались тормозом для эффективного налаживания управленческой вертикали, что поставило вопрос об их разукрупнении. В Донбассе, где сначала было сохранено прямое руководство центра, 2 июля 1932 года была создана Донецкая область. В ее состав вошли 17 административно-территориальных единиц, подчиненных непосредственно центральным учреждениям, а также 13 районов Харьковской и 5 районов Днепропетровской областей. А 15 октября 1932 года из 29 районов Киевской и 7 районов Харьковской была сформирована Черниговская область37. Разукрупнение коснулось и национального районирования. В рамках осуществляемых мер в Сталинской (Донецкой) области в конце 1934 года был образован Остгеймский (Тельмановский) район, имевший смешанный украинско-немецкий статус (давно планировавшийся вариант создания немецкого мононационального района так и не был реализован из-за невозможности выделения из его состава ненемецких сельсоветов). В начале 1935 года в Днепропетровской области из части Молочанского района был сформирован еще один немецкий национальный район - Вальдгеймский (Ротфронтовский). В сентябре 1937 года во время очередного разукрупнения Высокопольский (Фриц-Геккертовский) район вошел в состав созданной Николаевской области. А в январе 1939 года из Днепропетровской области в состав выделенной Запорожской области были переданы Молочанский, Ротфронтовский и Люксембургский районы38. Немецкое население, особенно в западных приграничных областях, давно уже рассматривалось советским руководством как “пятая колонна” фашистов, что привело к упразднению в 1935 году Пулинского района Киевской области и созданию на его базе Червоноармейского, не имевшего национального статуса. Немецкие же районы Юга Украины все активнее использовались карающими инстанциями как удобный плацдарм, в силу компактного проживания населения, для осуществления массовых репрессий по «немецкой линии». А с ликвидацией немецких национальных школ, немецкие районы, утратившие в ходе сплошной коллективизации социально-экономическое своеобразие, теперь понесли невосполнимые потери в культурно-образовательной сфере, наиболее результативной в советской национальной политике при осуществлении коренизации. С обострением международной обстановки и сворачиванием работы среди национальных меньшинств само существование национальных немецких административно-территориальных единиц в глазах властей не только теряло всякий смысл, но и становилось опасным. Немецкие районы Юга Украины были признаны “искусственно образованными” и до середины апреля 1939 года ликвидированы с распределением сельсоветов, входивших в их состав, по другим районам. Таким образом, первоначально позитивная оценка государственными структурами практики создания немецких национальных районов сменилась отрицательным отношением к самому факту их существования. Для немецких поселенцев, значительно пострадавших в результате радикальных социальноэкономических и политико-религиозных трансформаций в советском обществе, ликвидация немецких районов, изначально воспринимаемых как зона сохранения хотя бы некоторых атрибутов национальной специфики (в первую очередь функционирования немецкого языка в делопроизводстве, прессе, образовании и т.д.), привела к невосполнимым потерям. 1 Шадт А. Правовой статус немецких колонистов в России ХVIII–ХIХ вв. (состояние вопроса и постановка проблемы) // Немцы России: социально-экономическое и духовное развитие (1871-1941 гг.): Материалы 8-й международной научной конференции, Москва, 13-16 октября 2001 г. – М.: ЗАО «МДЦ Холдинг», 2002. – С. 26. 2 Айсфельд А. Российские немцы и самоуправление: планы и действительность // Немцы России: социально- экономическое и духовное развитие (1871-1941 гг.): Материалы 8-й международной научной конференции, Москва, 13-16 октября 2001 г. – М.: ЗАО «МДЦ Холдинг», 2002. – С. 32. 3 Там же. – С. 33. 4 Там же. – С. 34. 5 Шадт А. Правовой статус немецких колонистов в России ХVIII–ХIХ вв. (состояние вопроса и постановка проблемы) // Немцы России: социально-экономическое и духовное развитие (1871-1941 гг.): Материалы 8-й международной научной конференции, Москва, 13-16 октября 2001 г. – М.: ЗАО «МДЦ Холдинг», 2002. – С. 22-24. 6 Безносова О., Безносов А. Меннониты //Материалы к энциклопедии «Немцы России». Вып.7. Немцы Украины. Пилотный сборник. Москва, 2002. – С.135, 140. 7 Осташева Н. Ликвидационные законы //Материалы к энциклопедии «Немцы России». Вып.7. Немцы Украины. Пилотный сборник. Москва, 2002. – С.124. 8 Там же. – С.125. 9 Осташева Н.В. На переломе эпох... Менонитское сообщество Украины в 1914-1931 гг. - Москва: Готика, 1998. – С.49-50, 169. 10 Осташева Н. Хортицкие меннонитские колонии в условиях экономического кризиса 1915-1923 гг. //Вопросы германской истории. Немцы в Украине: Материалы украинско-германской научной конференции. Днепропетровск, 26-29 сентября 1995 г. – Днепропетровск: ДГУ, 1996. – С.136-137. 11 Дмитрієнко М.Ф. Зміни в адміністративно-територіальному устрої України в 1919-1920 рр. //Український історичний журнал. – 2003. - № 6. – С. 70, 72. 12 Горбик В.О., Скрипник П.І. До питання про районування України //Український історичний журнал. – 1995. – № 2. - С. 18. 13 Євтух В.Б., Чирко Б.В. Німці в Україні (1920-і - 1990-і роки).- К.: Інтел, 1994. - С.117-118. 14 Дмитрієнко М.Ф. Зміни в адміністративно-територіальному устрої України в 1919-1920 рр. //Український історичний журнал. – 2003. - № 6. – С.76-77. 15 Там же. – С.73. 16 Дмитрієнко М.Ф. Зміни в адміністративно-територіальному устрої України в 1919-1920 рр. //Український історичний журнал. – 2004. - № 1. – С.47. 17 Кульчицький С.В. Голод 1932 р. в затінку голодомору-33 //Український історичний журнал. – 2006. - № 6. – С.79. 18 Німці в Україні. 20-30-ті рр. ХХ ст. Збірник документів державних архівів України. - К., 1994. - с.41. 19 Кулинич І.М., Кривець Н.В. Нариси з історії німецьких колоній в Україні. - К.: Інститут історії України, 1995. - С. 201. 20 Там же. - С. 206. 21 Центральный государственный архив высших органов власти и управления Украины в г. Киеве (далее ЦГАВО Украины). - Ф. 413. - Оп. 1. - Д. 130, ч. 1. -Лл. 114, 115. 22 Там же. - Л. 115. 23 Там же. - Д. 91. - Л. 66 об. 24 Государственный архив Николаевской области. Ф. Р-2201. - Оп. 1. - Д. 31. - Л. 2. 25 ЦГАВО Украины. - Ф. 413. - Оп. 1. - Д. 91. - Л. 18. 26 Там же. - Д. 66. - Л. 11. 27 Кульчицький С.В. Криза колгоспного ладу // Український історичний журнал. – 2003. – № 5. - С. 9. 28 Кульчицький С.В. Голод 1932 р. в затінку голодомору-33 //Український історичний журнал. – 2006. - № 6. – С.79. 29 ЦГАВО Украины. - Ф. 413. - Оп. 1. - Д. 130. ч.1. - Л. 117. 30 Там же. - Д. 199. - Л. 18. 31 Там же. - Д. 252. - Л. 8об. 32 Костюк М.П. Пулинський німецький національний район на Волині //Вопросы германской истории: Сб. науч. тр. /Ред. кол.: С.Й.Бобилєва (відп.редактор) та ін. – Д.: Вид-во Дніпропетр. ун-ту, 2002. – С.90. 33 Кульчицький С.В. Голод 1932 р. в затінку голодомору-33 //Український історичний журнал. – 2006. - № 6. – С.78-79. 34 35 Там же. – С.79. Насєдкіна Л.Д. Грецькі національні сільради та райони в Україні (друга половина 20-х – 30-ті роки) //Український історичний журнал. – 1992. – № 6. - С. 71-72. 36 Єфіменко Г.Г. Зміни в національній політиці ЦК ВКП(б) в Україні (1932-1938) //Український історичний журнал. – 2000. - № 4. – С. 38-46. 37 Кульчицький С.В. Голод 1932 р. в затінку голодомору-33 //Український історичний журнал. – 2006. - № 6. – С. 79-80. 38 Клец В.К. Немецкие национальные районы в социально-экономической жизни Днепропетровской области накануне их ликвидации //Немцы России и СССР, 1901-1941 гг.: Материалы международной научной конференции, Москва, 17-19 сентября 1999 г. – М.: Готика, 2000. – С. 327.
