Ядерный Контроль. № 3. Май - Июнь 1999 Редакционная статья

4
Редакционная статья
ОБОСТРЕНИЕ РОССИЙСКО-АМЕРИКАНСКИХ ОТНОШЕНИЙ: КОРНИ
НЕ В КОСОВО, А ГОРАЗДО ГЛУБЖЕ
Обострение косовского кризиса и бомбардировки Югославии, осуществляемые НАТО вопреки
нормам международного права, сделали доминирующей точку зрения, что отношения между
Россией и США возвращаются к моделям периода холодной войны. Более того, утверждается, в
том числе и на официальном уровне как в Москве, так и в Вашингтоне, что теперь имеет место
ухудшенная модель, по сравнению, скажем, с семидесятыми годами, когда между двумя сторонами
действовали неписаные правила игры, позволяющие избежать неконтролируемого обострения.
Доминирование именно такой позиции отражает два важных момента. Во-первых, часть
политической элиты России и контролируемые ею средства массовой информации не видят для
себя перспектив политического выживания в условиях открытого и демократического общества,
вследствие чего стремятся к искусственной изоляции страны, следуя инстинкту политического
самосохранения. Во-вторых, замысел Евгения Примакова остался непонятен его западным
коллегам, которые увидели в нем прежде всего консерватора и сторонника жесткой линии в
отношениях с Западом. Запад старается переиграть академика Примакова, загнать его в угол
вместо того, чтобы согласиться на учет российских интересов, которые максимально корректно
и приемлемо для Запада пытается выражать российский премьер.
Но правильна ли в принципе постановка вопроса о «возврате к холодной войне»? Представляется,
что нет.
Проблема не в косовском кризисе. Он только повод. Корни того, что мы имеем сейчас, надо искать
еще в начале девяностых годов. Именно тогда, после развала Советского Союза, ставшего
неожиданностью даже для тех, кто об этом мечтал, создалась иллюзия, что теперь возможно
все: и мир во всем мире, и однополюсный мир – Pax Americana, и стратегическое партнерство
между двумя недавними врагами. Политики не просто чувствовали себя творцами истории, они
поворачивали реки истории вспять.
Новое российское, демократическое руководство соблазнилось очень заманчивой идеей – сделать
демократический биполярный мир: была конфронтационная двухполюсная структура, а будет
кооперационная, но тоже биполярная. Радушие американцев и их очевидная забота о новых
властях придавали сил и уверенности, что Запад нам поможет.
Однако скоро стало очевидно, что роль России в этом случае может быть только
второстепенной, так как в идейном, концептуальном плане лидерство было за США: сколь бы
высоко не оценивали западные партнеры российские успехи в первые годы рыночных и
демократических преобразований, тем не менее, сделать идеи демократии и рыночной экономики
внешнеполитическими козырями российской дипломатии было нельзя – это были американские
сильные стороны. Что же оставалось России? Помогать сеять демократические ценности в
разных уголках земного шара. Однако правительство США – это не мировое правительство и не
аналог ООН. Оно отстаивает, прежде всего, американские интересы, пусть и под
концептуальным прикрытием защиты демократических ценностей.
США, если посмотреть с точки зрения их национальных интересов, совершенно правы, что стали
использовать ослабление России в своих собственных интересах, такой исторический шанс
выпадает нечасто и использовать его надо сполна. При этом они не учли одного: своими
действиями США доказали даже части демократов, что, несмотря на все изменения в мире,
сущность, парадигма международных отношений осталась прежней, – доминирование баланса сил
как основного критерия определения веса страны на мировой арене.
Осознание того, что США борются не за общие интересы, а за свои (другое дело, что зачастую
они совпадают с интересами их союзников) оказалось для российских демократов холодным душем.
Стало очевидно, что без идейной, концептуальной составляющей вообще не может быть
самостоятельной внешней политики. Творцы внешней политики первого демократического
Ядерный Контроль. № 3. Май - Июнь 1999