УДК 323.12 П.И. Артюх, профессор, д
advertisement
ТЕОРІЯ І МЕТОДОЛОГІЯ ПОЛІТИЧНОЇ НАУКИ 36 УДК 323.12 П.И. Артюх, профессор, д-р полит. наук Севастопольский национальный технический университет ул. Университетская 33. г. Севастополь, Украина, 99053 E-mail: root@sevgtu.sebastopol.ua АРМИЯ В СИСТЕМЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ ГОСУДАРСТВА Рассматривается вопрос о взаимосвязи армии и политической власти государства как одна из коренных проблем всей политики, роль армии как опоры и гаранта стабильности политической власти государства, участие армии в военных переворотах. Ключевые слова: армия, деполитизация армии, политическая власть, государство. Процесс демократического обновления Украины и других суверенных государств бывшего СССР сделал чрезвычайно актуальными все аспекты взаимоотношений Вооруженных Сил с политической властью и особенно – связанные с практикой военных переворотов. Чаще всего армию определяют как организованную военную силу, содержащуюся государством в целях оборонительной или наступательной войны. Армия действительно является своеобразным ”институтом войны”, по роду своей деятельности предназначенным для ведения вооруженной борьбы. Хотя сегодня она всё больше ориентируется на предотвращение войны и её называют также ”институтом мира”. Тем не менее, есть ещё одна, очень важная характеристика армии, выражающаяся в том, что она является специфическим политическим институтом. Об этом следует поговорить более обстоятельно. Речь идёт о деполитизации армии. Само словосочетание ”деполитизация армии” уже неверно по своей сути. Армия в качестве особого института государства всегда была подчинена политике и будет ей подчинена, пока она существует. Вопрос всегда состоит в другом: какой политике служит армия, кто осуществляет политическое руководство ею, как формируется политическая ответственность воинов перед ею, как формируется политическая ответственность воинов перед народом за безопасность государства? Как это ни парадоксально на первый взгляд, но тезис о “деполитизации армии” нисколько не противоречит положению о том, что она является специфическим политическим институтом. Понятие ”политизация” применительно к армии отражает определённое её состояние, характеризующееся следующими основными признаками: 1) чрезмерной и главным образом самостоятельной политической активностью армии; 2) вовлечённостью её в политику в качестве объекта борьбы различных политических сил; 3) приверженностью армии к какой-либо одной идейнополитической доктрине, партии, либо внутренним расколом её на различные соперничающие идейнополитические группировки; 4) сочетанием профессиональной службы с участием в различных видах политической деятельности у военнослужащих. Соответственно требование деполитизации означает исключение указанных явлений из жизни войск. Крайний взгляд на деполитизацию как на полное изолирование армии от политики демонстрирует непонимание её природы, функционального предназначения, механизма управления, практики. Армию нельзя, конечно, в полной мере отождествлять с ”институтом политики”. Она, в отличие от действительных институтов политики не связана с непосредственной политической деятельностью, не является самостоятельным субъектом политики, участвующим в борьбе за власть, политическом процессе, формировании политики государства. В то же время армия представляет собой специфический политический институт. Она, во-первых, составляет необходимый элемент государственной организации и политической системы общества. Образование суверенных государств на территории бывшего СССР ещё раз подтвердило ту истину, что само существование государства невозможно без армии (отсутствие её в некоторых небольших странах является редким исключением). Поэтому программа государственного строительства в число первоочередных мер включала и создание национальной армии. Во-вторых, реальная политическая власть как осуществление воли её полномочных выразителей прямо или косвенно опирается на силу, в том числе и военную. Армия служит одним из источников политической власти и гарантов её устойчивости. Причём, чем прочнее её связь с властью и надёжнее поддержка проводимой ею политики в интересах общественного развития, тем относительно стабильнее общественно-политическая обстановка, благоприятнее условия для проведения общественных реформ. Особенно заметно это ощущается в кризисных условиях. В-третьих, армия является одним из наиболее мощных инструментов политики, в силу чего и управление ею требует соответственно и политического руководства. Не случайно пост главы государства практически во всех странах наделяется полномочиями верховного главнокомандующего вооруженными силами. В-четвёртых, армия выполняет важные политические функции в общественной и международной жизни, а также играет различную политическую роль в тех Вісник СевНТУ: зб. наук. пр. Вип. 136/2012. Серія: Політологія. — Севастополь, 2012. ТЕОРІЯ І МЕТОДОЛОГІЯ ПОЛІТИЧНОЇ НАУКИ 37 или иных условиях и обстоятельствах. Следует различать близкие по своему содержанию понятия ”функции” и ”политическая роль” вооруженных сил. В первом фиксируется наиболее общее содержание взаимосвязи армии и политической власти, характеризующее предназначение и сферу применения военной силы как инструмента политики. Во втором - характер этого использования, а также конкретизация поведения и позиции армии в динамике общественно-политической жизни. Оба понятия дополняют друг друга и позволяют составить более предметный и всесторонний политический портрет армии. Таким образом, армия занимает особое место в сфере политики. С одной стороны, она является специфическим политическим институтом и в этом смысле не может быть вне политики. С другой стороны, мощные силовые ресурсы, функциональное предназначение армии не позволяют ей в общественных интересах участвовать в политической борьбе за власть. И в этом отношении тезис ”армия вне политики” верен и сохраняет своё значение. И всё же следует иметь в виду, что он имеет узкий и конкретный смысл. Более важно то обстоятельство, что армия и политическая власть находятся в объективно обусловленной и необходимой взаимосвязи. Как функционирование армии невозможно без повседневного политического руководства, так и существование власти немыслимо без такого действенного силового инструмента. Армия остаётся важнейшим средством реализации политических решений в сфере безопасности. Её функции по своей природе являются политическими, так как обусловлены политическими интересами государства и общества. Главная функция армии непосредственно связана с внешней политикой государства и интересами международной безопасности. С точки же зрения взаимосвязи армии и политической власти гораздо больший интерес представляет так называемая внутренняя функция вооружённых сил. “Так называемая”, поскольку в условиях бывшего Советского Союза её наличие у Советских Вооружённых Сил отрицалось по идеологическим причинам. И сегодня многие убеждены в том, что не дело армии вмешиваться во внутриполитические процессы, даже по приказу властей и в интересах государства. В то же время появились работы, признающие правомерность такой функции. Профессор С. Тюшкевич, например, считает, что теперь ”Вооружённые Силы внутри страны выполняют функцию стабилизации, консолидации общественных сил, гаранта безопасности в случае возникновения разного рода конфликтов и случайностей” [1] . Нельзя не вспомнить, что ещё с момента возникновения армии её важнейшей функцией являлась поддержка существующей власти и стабильности общественно-политической обстановки. Аристотель писал, что армия необходима для ”поддержания власти против неповинующихся её воле в государстве”[2]. Н. Макиавелли усматривал её функцию в том, что она является опорой, ”основой власти во всех государствах”[3]. Внутренняя функция армии может обеспечиваться разными способами и обслуживать интересы различных социально-политических сил, находящихся у власти. В силу этого при выполнении формально одной и той же функции – ”служить опорой власти” – армия может играть ”прогрессивную” или ”реакционную”, ”консервативную” или ”демократическую”, ”националистическую” или ”интернациональную”, а также иную по характеру политическую роль. С началом перестройки и размежеванием социально-политических сил в стране на ”консерваторов” и ”демократов” армия, в лице большей части возглавляющего генералитета, демонстрировала общественности роль твёрдой оппозиции сепаратизму, развалу Советского Союза и единых Вооружённых Сил. Центральная союзная власть, даже конституционно отказавшаяся от признания ”руководящей и направляющей роли КПСС”, использовала это, подставляя армию в качестве силовой опоры для пошатнувшихся партийно-государственных структур власти в Тбилиси, Баку, других местах. Политические интриги вновь выставили армию в неприглядном для демократической общественности свете в январских событиях 1991 г. в Вильнюсе и Риге. Тем не менее, в решающий для демократии момент столкновения противоборствующих сил в августе 1991 г. армия в подавляющем большинстве своём продемонстрировала верность демократическому выбору. Если попытаться оценить политическую роль формирующихся армий суверенных государств, возникших после распада Советского Союза, то в значительной мере она обусловлена в большинстве из них поддержкой националистического политического курса правительств. Так, президент Молдовы М. Снегур в связи с этим выразил признательность воинам национальной армии за их готовность”… по первому зову выступить против имперско-сепаратистских сил, на защиту независимости и целостности … родины” [4]. Существенное влияние на содержание функций армии и характер осуществляемой ими политической роли оказывают традиции, тип сложившегося политического режима, степень её политической автономии в механизме политической власти. Вісник СевНТУ: зб. наук. пр. Вип. 136/2012. Серія: Політологія. — Севастополь, 2012. 38 ТЕОРІЯ І МЕТОДОЛОГІЯ ПОЛІТИЧНОЇ НАУКИ Велика сила традиций в отношениях армии и власти, причём в разных странах она может иметь даже противоположную направленность. В течение столетий некоторые государства развивали и поощряли традицию подчинения военных гражданским властям. В США, например, её влияние трудно переоценить. За всю историю страны не было ни одного заговора военных или попытки выйти из подчинения президенту или конгрессу. Ни один американский генерал не посылал войска к Белому дому. Любые попытки неповиновения властям или несогласие с проводимой ими политикой заканчивались немедленным увольнением отважившихся на них военачальников. Так случилось с генералом Д. Макартуром во время корейской войны. То же произошло с героем войны в персидском заливе генералом Г. Шварцкопфом. Сильные традиции подчинения армии политической власти исторически сложились в Италии. Вооружённые Силы практически не участвовали ни в установлении, ни в свержении власти Б. Муссолини. Россия до революции также имела прочные традиции повиновения военнослужащих царской власти. Они вдохновлялись идеалами верного служения самодержавию и Отечеству. И в послереволюционный период в основу взаимоотношений Советской власти и социалистической армии была положена та же, хотя и несколько модифицированная, традиция, подкрепляемая механизмом партийно-политического контроля за поведением военнослужащих и страхом сурового наказания трибуналом. Даже массовые сталинские репрессии против командных кадров не вызвали армейского протеста и попыток сопротивления властям. В целом ряде стран сложилась противоположная тенденция. Испанские военные, например, всегда проявляли определённую независимость от власти и стремились навязать ей необходимые им решения. Противясь усилиям властных органов установить жёсткий контроль над вооружёнными силами, они не раз угрожали демократии заговорами. А в феврале 1981 г. некоторое время держали заложниками парламентариев и кабинет министров. Особенно сильные традиции дистанцирования от гражданской власти и выполнения самостоятельной политической роли армии сложились в большинстве стран ”третьего мира”. Там отсутствует адекватная экономическая и социальная база, достаточно развитая политическая система для авторитетного и легитимного правления элиты гражданских лиц. Армия представляет собой наиболее организованную и мощную военную и политическую силу способную навязывать свою волю правительству или изменять его [5]. Одним из важнейших факторов детерминации отношений армии и политической власти является тип политического режима. В условиях тоталитарного, авторитарного и демократического режимов власти положение и политическая роль армии существенно различаются. Различия имеются и в рамках каждого из указанных типов. Они зависят от множества факторов: расстановки социально-политических сил в обществе, характера политической борьбы, авторитета и устойчивости положения правящей власти, степени интегрированности военных в политические структуры, в том числе и властные, и т.д. В тоталитарном режиме возможны три основные модели взаимоотношений политической власти и армии. Первая – ”партийно-тоталитарная”. Примером её служит сталинский режим власти. Политическое господство осуществляется монопольно руководством правящей партии (гражданской партийной номенклатурой). Армия является важнейшим и полностью подчинённым, подконтрольным ей объектом власти. Вторая – ”полувоенно-тоталитарная”, характерная для гитлеровского режима. Политическая власть концентрируется в руках правящей партийной элиты. Военная элита может составлять либо органический компонент политической власти, либо наиболее мощную и влиятельную силу давления на неё. Армия одновременно является и центральным объектом политической власти, и частичным субъектом её. Третья модель – ”военно-тоталитарная” или ”стратократическая” (от греч. ”стратос” – армия). В ней армия подменяет собой политическую партию и осуществляет единоличное политическое господство. Она является, по сути, монопольным субъектом политической власти. В таком режиме привычные традиционные органы власти упраздняются или подменяются военными. Режим бразильских ”горилл”, например, установившийся в марте 1964 г. в Институциональном акте № 1 Верховного революционного командования, провозгласил, что ”победоносная революция сама себя узаконивает в качестве учредительной власти”. На этом основании были отстранены от власти президент, 6 губернаторов штатов, 46 членов палаты депутатов, 4500 служащих федеральных учреждений [6]. И хотя в 1967 г. была принята конституция, декларировавшая образование ”представительной и демократической системы”, фактическая власть осталась в руках армии. Во всех трёх названных моделях армия осуществляла функцию важнейшей опоры тоталитарной власти и гаранта установленного ею порядка. Поскольку целью его было обеспечение полного и повсеместного (тотального) контроля власти над всеми сторонами государственной, общественной и даже частной жизни, постольку и политическая роль вооружённых сил не могла не быть исключительно реакционной, репрессивно-милитаристской. Вісник СевНТУ: зб. наук. пр. Вип. 136/2012. Серія: Політологія. — Севастополь, 2012. ТЕОРІЯ І МЕТОДОЛОГІЯ ПОЛІТИЧНОЇ НАУКИ 39 Авторитарный режим власти также характеризуется тремя сходными моделями: ”гражданскоавторитарной”, ”полувоенно-авторитарной” и ”военно-авторитарной”. Армия в них соответственно занимая положение полностью подчинённого авторитарной власти объекта, тесно взаимосвязанного с ней ”частичного” субъекта, а также самостоятельно правящего субъекта властных отношений. Несмотря на внешнее сходство моделей авторитарного и тоталитарного режимов власти, внутреннее их содержание, а также политическая роль армии имеют существенные отличия. Авторитарный режим, представляя собой сильную государственную власть, не означает вместе с тем распространения её влияния на все сферы общественной и частной жизни. Он допускает известную свободу деятельности политических институтов, включая политические партии и некоторые общественные организации. Принцип разделения властей фактически не действует, даже если и имеются формальные структуры законодательной, исполнительной и судебной властей. Вся власть концентрируется в руках монарха, диктатора или небольшой авторитарной группы. Политическая роль армии, с учётом особенностей режима, не во всех случаях носит реакционный характер. Она может быть и патриотической, цивилизующей общество, миротворческой (удерживающей его от классовых столкновений, гражданской войны), консолидирующей общественные силы и отношения и укрепляющей целостность государства. В том случае, если авторитарный режим является переходной формой от диктатуры к демократии, политическая роль армии воплощает в себе явную демократическую ориентацию. Практически во всех известных нам такого рода случаях (Испания, Тайвань, Сингапур, Южная Корея и др.) успешная экономическая и политическая модернизация была обеспечена поддержкой армии. Она помогла авторитарной власти, нацеленной на реформы, развернуть борьбу с коррупцией и махинациями чиновничества, мобилизировать все имеющиеся ресурсы страны, провести рыночные преобразования и силой подавить выступления тех слоёв, которые пытались им препятствовать. Так действовал авторитарно-военный режим Пак Чжон Хи, утвердившийся у власти в Южной Корее в феврале 1961 г. В результате были заложены основы нынешнего процветания страны, хотя политическая система её не в полной мере является демократической. В условиях демократии (демократического режима) существует особая модель взаимосвязи армии и политической власти. Это модель эффективного гражданского контроля над вооружёнными силами, опирающаяся на признание военными безусловного верховенства гражданской политической власти. Она вместе с тем не является унифицированной и имеет множество вариантов практического воплощения с учётом национальной специфики, применяемых механизмов гражданского контроля, других особенностей. Крайний вариант гражданского контроля предполагает полное отстранение руководства армии от прямого доступа к высшему политическому руководству, особенно к президенту, а военнослужащих - от какого бы то ни было участия в политике. Подобная отстранённость как форма контроля может обернуться отчуждением армии от власти и фактической бесконтрольностью действий военачальников. При таком положении ущемляются, а то и вовсе игнорируются многие гражданские права военнослужащих. Американский вариант гражданского контроля основывается на трёх китах: 1) праве конгресса обсуждать и утверждать военный бюджет по представлению президента, министра обороны, требовать от высших военных чинов отчёта о положении в армии, издавать уставы, наставления, регламентирующие действия войск; 2) гражданском министерстве обороны, где министр обороны, его заместители, являются гражданскими лицами, осуществляющими непосредственное военнополитическое управление войсками; 3) значительных правовых запретах и ограничениях политических прав и свобод военнослужащих с соответствующей компенсацией и льготами в других областях. Немецкий вариант гражданского контроля опирается на другие основы: 1. В дополнение к законодательным правам парламента установлен специальный институт уполномоченного бундестага по обороне ”для охраны основных прав и в качестве вспомогательного органа бундестага при осуществлении им парламентского контроля”. Уполномоченный избирается парламентом сроком на 5 лет и подчиняется только ему, обладая широкими и весомыми полномочиями; 2. Министр обороны является гражданским, но его заместители и другие армейские руководители – военные лица. Доверие к ним со стороны политического руководства исходит из стремления не подорвать эффективность военного управления; 3. Военнослужащие считаются ”гражданами в военной форме”. Им гарантируются равные со всеми гражданами республики права, в том числе и право вступления в политические партии (запрещается при этом действовать на службе в интересах партий), участия в политических мероприятиях во внеслужебное время и не в военной форме. Не допускается агитация, произнесение политических речей, распространение печатных материалов. Допускается совмещение службы с депутатской деятельностью. В Бундесвере служит 1,5 тыс. военных депутатов. Стремление создать эффективный гражданский контроль над вооружёнными силами высказало российское политическое руководство. Пока обозначились только его контуры: а) парламентский контроль, предусматривающий по Закону РФ “Об обороне” право Верховного Совета на принятие военной доктрины, утверждение военного бюджета, определение структуры и численности вооружённых Вісник СевНТУ: зб. наук. пр. Вип. 136/2012. Серія: Політологія. — Севастополь, 2012. 40 ТЕОРІЯ І МЕТОДОЛОГІЯ ПОЛІТИЧНОЇ НАУКИ сил, согласие на назначение высшего военного командования, решение о применении вооружённых сил за рубежом; б) введение в структуру Министерства обороны гражданского заместителя министра обороны; в) департизация российской армии; г) законодательный запрет на вмешательство армии в политику. Пройдёт, однако, немало времени, прежде чем механизм гражданского контроля будет продуман и отлажен во всех деталях, а главное – эффективно заработает. В демократическом обществе будет способствовать осуществлению армией демократической политической роли. Своё реальное выражение это найдёт в поддержке законно избранной народом власти, защите конституционного строя и порядка, обеспечении стабильности общественно-политической обстановки. Эти же процессы происходят и в Вооружённых Силах Украины. Следует подчеркнуть, что стабилизирующая роль армии не сводится к силовой реакции на угрожающие изнутри обществу действия, чреватой большой, бессмысленной кровью. Армия обеспечивает стабильность общества своим неучастием в политической борьбе, отсутствием партийных симпатий и антипатий, невозможностью для каких бы то ни было сил использовать её в политических и иных целях, твёрдостью и последовательностью её политических позиций, ориентированных на поддержку закона, государственных устоев, законодательной и правительственной власти. В то же время следует признать, что армии не всегда удаётся осуществлять стабилизирующую, а также и демократическую политическую роль. В ряде случаев она самостоятельно вмешивается в политику, становится активным субъектом властных отношений. Народы многих стран не раз испытывали на себе тяжёлую “направляющую” руку военных. И там, где в массовом сознании сложилось мнение о необходимости сильной руки, и там, где оно отсутствовало, армия выходила на политическую арену, отождествляя свою мощь с силой политической власти. Особенно широкий размах политическая активность военных получила в развивающихся странах. В Латинской Америке за последние 150 лет было совершено более 550 военных переворотов. Одна Боливия с 1825 г. по 1964 г. выдержала 180 военных переворотов [7]. Длительное время военные диктатуры властвовали в Бразилии, Аргентине, Чили. В феврале 1992 г. они безуспешно пытались взять власть в Венесуэле. Своё влияние военные продемонстрировали во время политического кризиса в Перу, где президент А. Фухимори 5 апреля 1992 г. распустил парламент, посадил под арест группу его руководителей и приостановил действие некоторых статей конституции. Твёрдая поддержка армией действий президента позволила ему контролировать ситуацию и решительно осуществлять свою программу выхода из “конституционного тупика”. В Азии военные также являются активными участниками политической борьбы. По данным Г. Кеннеди, за период с 1945 г. по 1972 г. там имело место 42 военных переворота. И в дальнейшем активность военных в этой части света не снижалась. Неоднократно они угрожали демократии на Филиппинах. В мае 1987 г. произошёл военный переворот на Фиджи. В сентябре 1988 г. – в Бирме. В феврале 1991 г. армейская хунта свергла правительство Ч. Чунхавана, первого премьера в истории Таиланда, избранного демократическим путём. А всего это был 17-й переворот с 1932 г., когда Таиланд стал конституционной монархией. В целом ряде стран (Шри-Ланка, Бирма, Пакистан, Южная Корея, Йемен и др.) армия является мощной политической силой, а высшие военные чины – составной частью правительства. С мая 1960 г. резко усилилась роль военных в политической жизни Турции. Их путч ознаменовался годом военной диктатуры, которую сменила формальная парламентская система при фактической власти лидера хунты генерала Д. Гюрселя, занявшего президентский пост и правившего по 1965 г. Свою силу военные показали в марте 1971 г., когда они своим ультиматумом вынудили уйти в отставку кабинет Демиреля. А 12 сентября 1980 г. Армия совершила новый переворот, взяв власть в свои руки. В 1983 г. военный режим разрешил провести выборы в национальное собрание под строгим контролем армии. Устойчивой зоной военных переворотов остаётся Африка. С 1948 по 1985 год в результате их было отстранено от власти 68 глав государств и правительств[5]. В августе 1985 г. произошёл шестой по счёту после получения независимости военный переворот в Нигерии. В ноябре этого же года неудачной оказалась попытка военного переворота в Либерии. В 1986 г. военные произвели смену власти в Лесото и Уганде. Четвёртый по счёту военный переворот совершился в декабре 1991 г. в Того. В том же году военные свергли с трона М.С. Барре в Сомали. В январе 1992 г. под напором военных вынужден был уйти в отставку президент Алжира Ш. Бенджедит, подписав декрет о роспуске парламента. В мае того же года вооружённые силы свергли президента Сьерра-Леоне Д. Момо. Достаточно высокую активность продемонстрировали военные и в политической жизни некоторых европейских стран. В Греции за последние 50 лет произошло 11 военных переворотов. В Испании с 1814 г. было совершено 52 военных переворота, включая и две последние попытки в 1978 и 1981 гг. при демократическом строе[8]. Португальские вооружённые силы сыграли решающую роль в апрельской “революции гвоздик” 1974 г., положившей конец фашистскому режиму. Французская армия бросала вызов правительству в 1958 и 1961 годах. Вісник СевНТУ: зб. наук. пр. Вип. 136/2012. Серія: Політологія. — Севастополь, 2012. ТЕОРІЯ І МЕТОДОЛОГІЯ ПОЛІТИЧНОЇ НАУКИ 41 В Польше президент В. Ярузельский с помощью армии осуществил режим чрезвычайного положения в обстановке нараставшего политического кризиса. Стремление военных играть активную роль в политической жизни страны продемонстрировал министр обороны Польши Я. Парыс. В начале мая 1992 г. он сделал скандальное заявление о государственном заговоре и готовящемся путче со стороны ”противников демократии”, призвав к созданию ”комитетов защиты государства”. Подробный вариант стратегии ГКЧП был расценен как прямой ”бунт против президента”. Роль силы, пытающейся сохранить целостность федеративной государственности в Югославии и подавить сепаратистские движения, взяла на себя югославская Народная армия. Как военный путч расценили события 19-21 августа 1991 г. в бывшем Советском Союзе многие политические лидеры и публицисты. Но объективный и всесторонний анализ показывает, что, вопервых, это был государственный переворот (точнее говоря, попытка его), в котором роль главных организаторов выполняли правительственные структуры. Во-вторых, армию пытались использовать в качестве ударной силы заговорщиков, но лишь частью высшего командного и политического состава она была втянута в планы заговора. Выводы комиссии по расследованию участия Вооружённых Сил в государственном перевороте и парламентские слушания в Верховном Совете России, состоявшиеся 18 февраля 1992 г., подтвердили, что в подавляющей части своей армия была на стороне демократии. Важной стороной анализа военных переворотов является определение их характера или социально-политической направленности. В массовом сознании усилиями некоторых ”борцов” за демократию любое вмешательство армии в политику, особенно в форме военных переворотов, стало ассоциироваться с реакцией. Понятие ”военный переворот” при таком подходе отождествляется с ”путчем”, ”военной диктатурой”, ”хунтой”, что не соответствует истине. Категория ”военный переворот” отражает только факт непосредственного вмешательства армии в политику и властные отношения. Но это вмешательство может осуществляться на стороне социально-политических сил, преследовать различные общественно-политические интересы и цели, иметь далеко не однозначные социальнополитические последствия. Поэтому в каждом конкретном случае требуется выявление предметного характера военного переворота. В самом общем плане его можно определить с помощью таких дополнительных оценочных указателей, как ”прогрессивный” и ”реакционный”. Могут использоваться и другие характеристики – ”патриотический”, ”демократический”, ”консервативный” и т.д. Конечно, есть определённый диссонанс в словосочетании ”прогрессивный переворот”. Тем не менее, несмотря на очевидную неконституционность своей природы, в политической практике не раз имели место прогрессивные государственные и военные перевороты, осуществлявшиеся против устаревшей, нежизнеспособной или прогнившей системы государственной власти, объективно тормозившей процесс назревших общественных реформ. Напротив, реакционные военные перевороты нацелены на свержение тех властных структур, которые пытаются проводить политику, противоречащую интересам консервативных слоёв общества, и с которыми в данном случае тесно связаны военные круги хунты. Такого рода переворотам в полной мере соответствует понятие ”путч”. Поскольку вмешательство военных в политическую борьбу за власть сопряжено с насилием и жертвами многих людей, постольку даже прогрессивные военные перевороты рассматриваются как возможные, но нежелательные. Осознание недопустимости силового участия военных в политике нашло своё проявление в тенденции постепенного отстранения их от сферы политической борьбы, которая была отмечена на мадридской конференции политологов в 1990 г. Было бы, однако, поспешным объявлять её ”доминирующей в ХХ – XXI веке” и утверждать, что в Европе процесс этот ”давно закончился”, а в ”Латинской Америке близится к полному и необратимому завершению”[9]. Что касается Европы, то в западной её части с начала 80-хх гг. действительно не было попыток военных переворотов и других форм вмешательства армии в борьбу за власть. Однако с крахом тоталитарных структур и подъёмом демократических и национальных движений в странах Восточной Европы и государствах, расположенных на европейской части территории бывшего СССР, вероятность вмешательства военных во властные отношения усилилась. Она уже стала реальностью в Югославии. Проявлялись тенденции к этому в Польше, Румынии. Заметно снизилась частота военных переворотов и в странах Латинской Америки. Но серьёзные основания для выводов о том, что они будут полностью исключены, отсутствуют. Для этого должны быть в полной мере искоренены порождающие их причины. А они, к сожалению, вряд ли будут окончательно устранены. Значительно возрастает вероятность непосредственного вмешательства военных в политику, в том числе и в форме военных переворотов, в обстановке углубляющейся общественной и международной нестабильности. Особенно когда правительства, другие властные структуры утрачивают контроль за развитием событий, оказываются неспособными принимать и проводить в жизнь действенные меры, способствующие улучшению ситуации. Давно замечено, что военные практически не выступают против хорошо действующего гражданского правительства. И наоборот, одним из устойчиво проявляющих себя Вісник СевНТУ: зб. наук. пр. Вип. 136/2012. Серія: Політологія. — Севастополь, 2012. 42 ТЕОРІЯ І МЕТОДОЛОГІЯ ПОЛІТИЧНОЇ НАУКИ факторов подталкивания их к подготовке и осуществлению переворотов является слабое, бездарное, продажное правительство. Спрашивается, можно ли дать абсолютную гарантию того, что даже наиболее стабильные сегодня страны Западной Европы когда-либо в будущем смогут избежать полосы дестабилизации общественной или международной жизни, способной побудить армию решиться на военный переворот? Таких гарантий не даст никто. Дело не только и не столько в каких-либо амбициях военных. Есть обстоятельства, которые вынуждают армию действовать против власти, хотя эти действия и являются формально незаконными. По мнению ведущих западных политологов, такое положение чаще всего возникает при так называемых системных конфликтах, создающих угрозу коренным интересам и ценностям общества. Дж. Липенгвелл из университета штата Иллинойс в связи с этим указывает на угрозы национальной безопасности, суверенитету и целостности государства, конституционному строю и общественному порядку. Армия традиционно рассматривает себя в качестве гаранта общественно-политической стабильности и целостности государства. Отстаивая интересы безопасности, она считает себя силой, ответственной за предотвращение междоусобиц, недопущение хаоса, анархии, распада страны. Её девиз – ”Политика принадлежит партиям, Отечество же – армии”. В подробном исследовании Д. Горовица, посвящённом выявлению причин вовлечения офицерского корпуса Шри Ланки в подготовку и совершение военных переворотов, убедительно показано влияние названных факторов, вызывающих системные конфликты[10]. Действие этих факторов происходит с нарастающей тенденцией в России и СНГ. Внушает тревогу прежде всего продолжение спада экономики, углубление инфляционных процессов, многократное возрастание цен, усиление угрозы массовой безработицы, развитие других кризисных процессов. В конечном итоге именно экономические причины, ведущие к краху России как великой державы, могут вынудить армию вмешаться в сферу властных отношений в качестве силы, способной взять на себя ответственность за дальнейшее развитие событий. Одной из наиболее существенных экономических причин, провоцирующих армию на активные политические действия, является катастрофическое ослабление военно-промышленного комплекса, с чем связана угроза состоянию боеспособности Вооружённых Сил. Непродуманная обвальная политика в области конверсии военного производства привела к тому, что Россия вполне может утратить возможность не только совершенствовать, но и поддерживать на безопасном уровне свои Вооружённые Силы, включая стратегические ядерные силы сдерживания. Уровень военных заказов 1993 г. в российской оборонной промышленности составил 32% от уровня 1991 г. [11]. И это делает весьма проблематичным техническое перевооружение армии, вызывает беспокойство за её дальнейшую судьбу. На политическое поведение армии заметно влияют политические причины и факторы. Особенно благоприятную почву для военных переворотов создаёт обстановка политических кризисов, острых конституционных и властных противоречий, социально-политических и межнациональных конфликтов. Напряжённая борьба между законодательной и исполнительной ветвями власти в России, как известно, едва не втянула армию в политическое противостояние, вылившееся в сентябре 1993 г. в конфликт и последующий вооружённый мятеж сторонников Верховного Совета. Президент Б.Н. Ельцин своим Указом № 1400 от 21 сентября 1993 г. прервал ”осуществление законодательной, распорядительной и контрольной функций Съездом народных депутатов Российской Федерации и Верховным Советом Федерации” до выборов и начала работы нового двухпалатного парламента – Федерального Собрания. Министерство обороны обязывалось этим указом ”…принимать все необходимые меры по обеспечению государственной и общественной безопасности”. В ответ собравшийся в Белом доме съезд прекратил полномочия президента, назначил новых ”силовых” министров, в том числе и генерал-полковника В. Ачалова на пост министра обороны, обязав его вызвать в Москву верные конституционному долгу воинские части. Но армия осталась верной Президенту и подавила вооружённый мятеж. Тем не менее, такого рода апелляции различных ветвей власти к ”долгу армии” могут вынудить её взять на себя бремя политической власти. Возможность вмешательства Вооружённых Сил во властные отношения связывается многими экспертами с угрозой суверенизации России и её распадом. Опасность втягивания России во внутренние межнациональные конфликты и войны также чревата такого рода реакцией армии. Сильным провоцирующим фактором для армии является тяжёлое социальное положение военнослужащих и членов их семей, гнетущая обстановка усиливающегося их раскола и дискриминации по национальному признаку, факты безнаказанных нападений на солдат и офицеров, печальным итогом является гибель многих из них. Недостаточное внимание властей к усложняющимся проблемам армии также способствует её политизации. Накапливающийся в Вооружённых Силах потенциал напряжения в конце концов может достигнуть критической массы. Вісник СевНТУ: зб. наук. пр. Вип. 136/2012. Серія: Політологія. — Севастополь, 2012. ТЕОРІЯ І МЕТОДОЛОГІЯ ПОЛІТИЧНОЇ НАУКИ 43 Однако для того, чтобы произошёл ”взрыв” политической активности армии, прежде всего в форме военного переворота, одних только объективных причин, какими бы значительными они ни были, всё же недостаточно. Необходимо ещё и соответствующее действие субъективных факторов. Идея переворота должна не только бродить в настроениях военнослужащих, но и овладеть сознанием если не большинства, то хотя бы руководящего ядра его участников. Важную роль играют механизм управления подготовкой переворота, степень сплочённости армии и настроенности её на решительные действия. Оценивая эти факторы, можно сказать, что в российской армии они не способствуют нарастанию угрозы военного переворота. Сказывается и так называемый ”тбилисский синдром”. Но сильнее всего влияет на этот процесс осознание военнослужащими недопустимости силовых акций против народа, избравшего путь демократического развития и поддерживающего реформистские усилия в этом направлении президента и правительства. Обращая взоры к армии как ”спасительнице государства и нации”, многие обыватели и некоторые теоретики берут за образец современные результаты осуществлённого в 1973 г. переворота чилийской хунты. И если ещё недавно имя генерала А. Пиночета для всех было символом реакции и диктатуры, то теперь оно приобретает прямо противоположное значение и ассоциируется с успехом общественных реформ и динамизмом экономики Чили. Этот опыт, конечно показателен, но во многом уникален и нетипичен. Военной хунте за годы установленного ею режима удалось не только преодолеть состояние кризиса и нестабильности, в котором пребывало общество, но и создать необходимые предпосылки для его дальнейшего развития за счёт приватизации почти всего производства (за исключением медно-рудной промышленности и авиатранспорта), внешних долгов, здравоохранения, образования, а также – впервые в мировой практике – социального обеспечения. И всё же стратократия в любом её виде, по выводу большинства политологов, неэффективна как форма государственного правления и режима власти [11]. Прежде всего потому, что управление государством в конечном счёте – не дело армии. Для этого нужны специальные знания и навыки. Причём, чем более развитым является общество, тем менее приемлем в нём командный стиль управления. Кроме того, ужесточение дисциплины, ответственности, другие меры ”наведения порядка”, которые способна осуществить армия, могут дать лишь кратковременный эффект, поскольку не затрагивают коренных причин общественного кризиса. Военный режим, установленный вследствие переворота, по мнению С. Файнера, не сможет обеспечить себе достаточно широкую и прочную поддержку в обществе, необходимую для проведения реформ [12]. Военными методами невозможно добиться гражданского согласия. Они не стимулируют трудовую активность граждан. Власть военных впоследствии оборачивается и против армии. ”Как только военные в каком-то государстве утратили свою политическую действенность, – пишет У. Гаттеридж, – падает воинская дисциплина, рассеивается профессиональная традиция признания авторитета власти” [13]. В силу указанных и других причин и факторов военные перевороты являются нецелесообразной, опасной и неэффективной формой разрешения общественно-политических кризисов и стабилизации общественной жизни. Подводя итог, следует сделать следующие основные выводы. Во-первых, армия является не только военным, но и политическим институтом общества, важным инструментом политики государства, гарантом защиты безопасности, целостности и стабильности политической системы и общества в целом. Её политическая роль может быть и негативной по своему характеру. Возможность полной деполитизации Вооружённых Сил нереальна. Допустима и желательна департизация армии. Во-вторых, отношения армии и политической власти сложны и противоречивы, обусловлены множеством факторов. В зависимости от конкретных обстоятельств могут иметь место различные ”модели” взаимосвязи армии и власти. Требованиям цивилизации и демократии отвечает модель гражданского контроля над Вооружёнными Силами. В-третьих, в условиях общественно-политической нестабильности, развития кризисных процессов армия способна выходить на политическую арену в качестве самостоятельной политической силы, осуществляя в том числе подготовку и проведение военных переворотов и устанавливая стратократию – прямое военное правление. В-четвёртых, военные перевороты – недопустимая в современных условиях форма разрешения общественно-политических кризисов. Государство и общество должны сделать всё от них зависящее, чтобы удержать армию от непосредственного вмешательства в политику. Библиографический список использованной литературы 1. Гражданский мир и согласие: мирное разрешение конфликтов в обществе. — М.: МВПШ, 1992. — С. 92. Вісник СевНТУ: зб. наук. пр. Вип. 136/2012. Серія: Політологія. — Севастополь, 2012. 44 ТЕОРІЯ І МЕТОДОЛОГІЯ ПОЛІТИЧНОЇ НАУКИ 2. Аристотель. Сочинения: в 4 т. Т. 4 / Аристотель. — М.: Мысль, 1984. — С. 603. 3. Макиавелли Н. Государь./ Н. Макиавелли. — М.: Планета, 1990. — С. 36. 4. Военные присягают Молдове // Известия. — 1992. — 20 апр. 5. Мирский Г.И. Роль армии в политической жизни стран ”третьего мира”/ Г.И. Мирский. — М.: Наука, 1989. — 317 с. 6. Антонов Ю.Ю. Бразилия: армия и политика / Ю.Ю. Антонов. — М.: Наука, 1973. — С. 220. 7. Woddis J. Armies and politics / J. Woddis. — New York, 1978. — P. 9. 8. Современный капитализм: критический анализ буржуазных политологических концепций / Под ред. К.С. Гаджиев, А.К. Гливаковского, Г.В. Каменской [и др.]. — М.: Наука, 1988. — С. 112. 9. Серебрянников В. Армия и политика / В. Серебрянников // Свободная мысль. — 1992. — № 2. — С. 68. 10. Horowitz D.Coup theories and officers motives: Sri Lanka in comparative / D. Horowitz. — Princeton, 1980. — Р. 25–27. 11. Walpin M. Militarism and social revolution in the third world / M. Walpin. — New York, 1981. — Р. 36. 12. Finer S. The retreat to the barracks / S. Finer // Third World Quarterly. — 1985. — № 1. — P. 17. 13. Gutteridge W. Undoing military coups in Africa / W. Gutteridge // Ibid. — P. 80. Поступила в редакцию 6.02.2012 г. Артюх П.І. Армія в системі політичної влади держави Розглядається питання про взаємозв'язок армії і політичної влади держави як одна з корінних проблем всієї політики, роль армії як опори та гаранта стабільності політичної влади держави, участь армії у військових переворотах. Ключові слова: армія, деполітизація армії, політична влада, держава. Artyuh P.I. Army in the system of political administration of the state The question concerns the correlation of the army and political administration of the state as one of the basic problems of the whole politics, the role of the army as support and guarantor of political administration stability, army participation in the military upheavals. Keywords: army, depolitization of the army, political administration, state. Вісник СевНТУ: зб. наук. пр. Вип. 136/2012. Серія: Політологія. — Севастополь, 2012.