АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ И ИСТОРИИ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА Матвеева Е.С.*
advertisement
ЮРИДИЧЕСКИЕ ЗАПИСКИ. 2013. № 2. АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ И ИСТОРИИ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА УДК 348.58(47)«18»:94(47).07 Матвеева Е.С.* ПРАВИЛА ЦЕРКОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА ПО ДЕЛАМ О ПРЕСТУПЛЕНИЯХ В ЦЕРКВИ, СОВЕРШАЕМЫХ ДУХОВНЫМИ ЛИЦАМИ В РОССИИ В I ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА Матвеева Е.С. Правила церковного судопроизводства по делам о преступлениях в церкви, совершаемых духовными лицами в России в I половине XIX века. – Статья. В данной статье определены вопросы во взаимоотношении светской и духовной власти в России в I половине XIX века, а также особенности развития церковного судопроизводства. Особое внимание уделяется «Правилам для искоренения преступлений духовных лиц», которые дают понятие о преступлениях в церкви, совершаемых духовными лицами, и судопроизводству по этим делам. Ключевые слова: светская власть, духовная власть, церковный суд, духовенство, церковные преступления, наказания. Matveeva E.S. Rules of the ecclesiastical courts on criminal cases committed by Church clerics in Russia in the first half of the nineteenth century. – Article. This article looks at the relationship of secular and spiritual power in Russia in the first half of the 19th century, as well as the characteristics of the Church. Special attention is paid to the concept of ecclesiastical offences and proceedings of criminal cases committed by clerics. Keywords: secular power, spiritual power, ecclesiastical court, the clergy, ecclesiastical crimes, punishment. Матвєєва Є.С. Правила церковного судочинства у справах про злочини в церкві, вчинені духовними особами в Росії в I половині XIX століття. – Стаття. У даній статті визначені питання щодо взаємовідносин світської та духовної влади в Росії в I половині XIX століття, а також особливості розвитку церковного судочинства. Особлива увага приділяється «Правилам для викорінювання злочинів духовних осіб», які дають поняття про злочини в церкві, вчинені духовними особами, та судочинству по цих справах. Ключові слова: світська влада, духовна влада, церковний суд, духовенство, церковні злочини, покарання. Православие является одним из важнейших факторов в становлении государственности на Руси, поэтому с принятием христианства также формируется и определенный порядок церковного права и судопроизводства. Формирование церковногражданского права и соответственно церковного суда прослеживается постепенно до 1917 года, но максимального развития институт судебной власти церкви в России достигает к XVII веку. После церковного раскола, преобразований Петра I и церковной секуляризации Екатерины II власть церкви была значительно ограничена, и в компетенции её суда остались в основном только церковные вопросы, брачно-семейные * Матвеева Евгения Сергеевна – старший преподаватель кафедры теории и истории государства и права Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, г. Орёл, Россия. Юридические записки № 2•2013 9 Е.С. МАТВЕЕВА дела, наследственные, социальная защита (например, опека и попечительство), образование, иногда цензура [1, c. 53]. В юрисдикцию светского суда входили дела гражданские и уголовные, при которых каждый человек рассматривался как член гражданского общества. Светский суд не мог осуждать за внутреннее движение человеческой души, так как рассматривает и осуждает поступки, которые планировались или фактически состоялись. Церковный суд имеет другое содержание юрисдикции и правомочий, в нём разбираются дела, в которых человек рассматривается как член Церкви. Церковный суд распространяется как на внутреннюю, интимную жизнь человека, так и на внешнюю его сторону: отсюда в науке принято различать церковный суд «внутренний» и «внешний» [2, c. 7]. При этом необходимо констатировать, что церковный «внешний» суд рассматривал вопросы, которые касались церковнослужителей и светских лиц, по делам, которые были в юрисдикции церкви. При решении таких вопросов допускались, кроме духовных лиц, светские люди и чиновники. А при рассмотрении дел церковным «внутренним» судом допускались только духовные лица в соответствии с их полномочиями. Преступления со стороны духовных лиц Священный Синод рассматривал по церковным правилам, но соблюдая общий порядок, а потому это согласовывалось со всеми государственными правовыми основами [3, c. 2-5]. При Александре I был издан Высочайший Указ для Святейшего Правительствующего Синода от 22 декабря 1823 года, с правилами для искоренения преступлений духовных лиц, а также порядком судопроизводства по данным делам. Данные правила были составлены в соответствии со светскими источниками: прежним Указом Его Императорского Величества от 22 марта 1800 года и Полицейским Уставом Благочиния, изданным ещё при Екатерине II в 1782 году, а также духовными книгами – за- 10 Юридические записки № 2•2013 вещание Инока Святого Василия Великого, «Кормчей книги» (2-я часть), «Номоканона» и «Духовного Регламента» Петра I и т.д. Соборным и приходским священнослужителям, как примерным христианам, были объявлены внушения о «…их поведении, достойной службе и порядочном исполнении своей должности…» [4, л. 1]. Духовным лицам предписывалось придерживаться 27-го и 42-го Апостольских правил и не совершать неблагочинных поступков, тяжких по своему существу и вредных по соблазну. Правила святых апостолов были приняты в церковный закон, 27-е правило (1 Петр. 2, 23) указывало на наказание духовных лиц за биение « …верных согрешающих или неверных обидевших…» [5, c. 17], а 42-е правило закрепляло наказание духовных лиц за игру и пьянство [5, c. 19]. Священнослужители должны были соблюдать правила Вселенских Соборов во время ведения службы, а также стремится к сохранению порядка и при прочих священных действиях, таких как венчание браков и крещение. При этом составлялись двоякие правила, по некоторым преступлениям, с особенными обстоятельствами, применялись постепенные меры наказания, а для более тяжких проступков содержались предписания к немедленному и неослабному действию правосудия [6, л. 71]. Таким образом, преступника сначала предавали церковному покаянию, а затем могли назначить ему и ссылку на поселение. Как отмечает в своей работе С.О. Шаляпин, пенитенциарная практика русских обителей оформлялась в ответ на потребность в ней церкви и государства, и феномен монастырской ссылки мог существовать лишь в условиях динамического равновесия между духовной и светской властями. Но в условиях абсолютизма в России монастырская ссылка неизбежно смещалась в сторону уголовной репрессивности, а потому в борьбе с расколом теряла черты прошлой гуманности [7, c. 140-141]. Итак, по принятым Правилам, если священник, диакон или причетник, на- Правила церковного судопроизводства по делам о преступлениях в церкви, совершаемых духовными лицами в России в I половине XIX века рушали 27-е и 42-е Апостольские правила во время церковного Священнослужения: били рукой или орудием кого-либо; неблагочинными словами или действиями вызывали замешательство или остановку в Священнослужении, то они освобождались из своего чина, исключались из Духовного ведомства, а также направлялись на рассмотрение Светского начальства с предписанием о его преступлении (1-е и 2-е Правило Высочайшего Указа от 22 декабря 1822 года). Эти наказания признавались самыми суровыми, но существовали и менее тяжкие проступки, которые влекли за собой менее серьёзные или постепенные наказания. Например, если священник или диакон в церковном облачении в Церкви или вне её начинали совершать Богослужение в нетрезвом виде, то для первого раза они освобождали занимаемое ими место – с переводом в причетники, им запрещалось вести Священнослужение до искреннего раскаяния и покаяния (3-е Правило). Если лица обличались вторично в содеянных проступках, то их освобождали из духовного чина и направляли в Гражданское ведомство для избрания для них нового рода деятельности в жизни (4-е Правило). Духовных лиц для первого раза могли сослать в Монастырь. Наказанием для них являлось: выполнение чёрной работы в монастыре; отстранение от общей трапезы; лишение возможности ношения рясы и камилавки; задержанием под хлеб и соль или другими средствами [6, л. 73]. Если было совершено духовным лицом тяжкое правонарушение, по которому было единственно предусмотрено уголовное наказание, то Духовные власти не могли по собственной инициативе подвергать осужденного дополнительно и церковному покаянию [8, с. 2-6]. Вторичное нарушение Правил влекло исключение из духовного сословия (5-е Правило) [9, л. 5 оборот]. К отдельному виду преступления, по Правилам, относилось оскорбление неблагочинными словами или действиями «Дома Божия», святынь или освященных вещей. Для первого раза лицо могли наказать строгим выговором, который бы напомнил бы ему о страхе Божием, о святости места и о важности его звания или поклонами в один или несколько дней. А также на основании статьи 239-й Полицейского Устава могли взыскать с духовного лица денежную пеню в пользу вдов или сирот (6-е Правило). При совершении преступления данного рода дважды духовное лицо вызывали в Архиерейский дом для осуждения и дальнейшего наказания (7-е Правило). При этом отягчающим обстоятельством при совершении данного вида преступления являлось совершение его в нетрезвом виде (8-е Правило), и наказывалось оно уже по Указу Его Императорского Величества от 22 марта 1800 года. На основании данного документа принимался во внимание прежний образ жизни виновного, его послужной список, и если ранее совершались проступки – то их очередность повторения [6, л. 72]. Преступность деяния определялась Духовной властью на основании заключения об опасности его для общества или вредности того или иного религиозного учения для Православной церкви, если речь шла о переходе в другую веру [10, с. 472-428]. Если во время ведения священных действий присутствующие разговаривали, переходили с места на место, не воспринимали замечания священников и не соблюдали порядок, то в городах можно было воспользоваться помощью полицейских чинов, а в селах помощью сельских начальников. Так как на основании п. 57 Устава Благочиния «…Управа Благочиния обязана охранять мир и тишину Православной Святой Церкви…», а по п. 59 ««…Управа Благочиния должна контролировать сохранение тишины и спокойствия в любой Церкви». При этом Благочинные должны были предоставлять еженедельные отчеты и рапорты Синодальному члену о том, что действия в Церквях проходили благочинно. Юридические записки № 2•2013 11 Е.С. МАТВЕЕВА Если священник-вдовец, осуждаемый на снятие сана, просил об оставлении его в духовном звании, то его могли направить и в монастырь в качестве послушника, с дальнейшей возможностью в покаянии и пострижения [6, л. 73]. Если иеромонаху или иеродьякону присудили снятие сана, то и они могли также просить об оставлении их в должности. Монастырское и Епархиальное Начальства могли и не отстранять от должности, но передавали под надзор старца, который мог помочь в духовном исправлении падших. Именно в I половине XIX века посредством старчества продолжилась традиция духовного просвещения и нравственного воспитания православного общества, центром перевоспитания были монастыри [11, с. 8-11]. При этом необходимо отметить, что влияние института старчества и учёного монашества было не только ощутимо в системе церковного судопроизводства, но и в целом в отечественной культуре. В их духовном наставничестве нуждалась и образованная часть российского общества – интеллигенция, которая и создавала светскую культуру [12, с. 18-22]. Особое отношение было к белому духовенству, которое имело специальные знаки отличия или ордена. Если они вследствие совершения ими преступлений были наказаны запрещением ведения Священнослужения, понижением в причетнические должности или заключением в монастырь, то они обязывались подпиской о не разрешении пользоваться этими знаками отличия до специального на то распоряжения. При этом в Святейший Синод направлялось представление о возможности данным лицом пользоваться в будущем привилегиями по данным знакам отличия ввиду неблагонадежности данного лица после совершения данного рода преступления (9-е Правило). И при вынесении окончательного решения Святейший Синод должен был получить Высочайшее разрешение Императора по данному вопросу [6, л. 72]. 12 Юридические записки № 2•2013 Если Епархиальное Начальство видело покаяние и исправление духовного лица, то оно могло вновь определить его на прежнее место и должность, но с тщательным испытанием. Испытательное место службы должно находиться под бдительным присмотром Благочинного, Протоирея или надёжного Священника (10-е Правило). Именно они получали одобрение у прихожан и утверждали после испытательного срока духовное лицо в должности и месте [6, л. 73]. По Высочайшему Указу для Святейшего Правительствующего Синода от 22 декабря 1823 года кроме перечня преступлений закреплялось судопроизводство о церковных преступлениях, совершенными духовными лицами. Определялся круг лиц, которые участвовали в данном судопроизводстве, а также и порядок дел. Если Епархиальный Архиерей узнавал от кого-либо сведения или получал извещение о предосудительном поступке лица духовного звания, то он немедленно должен был ознакомиться со всеми обстоятельствами дела. Он предписывал местному Благочинному или другому заслуживающему доверие духовному лицу в сопровождении одного-двух «соседственных» священников, «известных добрым поведением», отправиться на место, устроить расследование «…установленным для следственных дел законным порядком…» [12, л. 7]. При этом если правонарушение было достаточно значимым (входило в п. 1-3 по установленным Правилам), то им необходимо было донести обо всех обстоятельствах дела Синоду и Министру Духовных дел. Государство контролировало деятельность церкви и духовных лиц, поэтому на этих следственных мероприятиях обязательно должен был присутствовать земский чиновник в качестве депутата от светских органов. В случае невозможности присутствия данного светского должностного лица при следствии, то его мог заменить сельский староста, выборный или сотский [6, л. 74]. Правила церковного судопроизводства по делам о преступлениях в церкви, совершаемых духовными лицами в России в I половине XIX века Следствие над представителем духовенства заключалось в опросе следователями подследственного лица и свидетелей. Вопросы со стороны следователей и ответы обвиняемого должны были быть краткими, ясными и простыми, не должны содержать в себе обстоятельств, к делу не относящихся. В завершении опроса составлялись листы дела, в которых фиксировались все обстоятельства. Обвиняемый в преступлении должен был подписать все листы с указанием того, что следствие велось в законном порядке и без различного рода упущений. Если были незаконные и упущенные моменты, то он должен был их указывать, а следователи должны были изменить несправедливые упущения и доработать листы дела. Если обвиняемый по каким-либо причинам уклоняется (и особенно упрямится), не подписывая листы дела в течение двух дней, то это приравнивалось к промедлению следствия, которое могло понести убытки на местах пребывания следователей. О задержании судебного процесса необходимо было записать в журнале и листах дела и зафиксировать подписью всех членов следствия [13, л. 7 оборот]. Епархиальный Архиерей при получении результатов следствия, согласно установленным Правилам, обязан был передать дело в Духовную Консисторию. Консистория сводила все обстоятельства дела, без промедлений должна была высказать своё мнение и передать его на окончательное рассмотрение Епархиального Архиерея. Он мог согласиться и утвердить это мнение, но мог и предложить своё решение вопроса (кроме лишения священников и диаконов сана и исключения их из Духовного Ведомства). Итак, по окончании судопроизводства выносилось решение, которое объявлялось подсудимому и приводилось в исполнение, не принимая никакого недовольства на то решение. При лишении сана, удалении духовного лица из Духовного Ведомства и отсылке в светское Правительство необходимо было руковод- ствоваться Высочайше конфирмованным докладом Синода от 3 января 1812 года. Если лицо не было согласно с результатом следствия, то листы делопроизводства и Экстракт из него посылались в Синод для ревизии и сведения всех обстоятельств дела. Потом уже выносилось окончательное решение, которое должен был подписать обвиняемый для полного исполнения приговора [13, л. 12 оборот]. Следствие над представителем черного духовенства при обнаружении поручалось для расследования Настоятелю монастыря или старшему в братии. Если монах совершит незначительные правонарушения (входящие в п. 6-8 по установленным Правилам), то как уточняется ещё в Священном Писании, в Святом Евангелии от Матфея в 18 главе: «аще согрешит тебе брат твой, или обличи его между тобою и тем единем: аще тебе послушает: приобрёл еси брата твоего. Аще ли тебе не послушает, пойми с собою еще единаго или два: да при устех двою или трех свидетелей станет всех глагол. Аще же не послушает их, повежд церкви: аще же и церковь преслушает, буди тебе якоже язычник и мытарь. Аминь бо глаголю вам: елика аще свяжете на земли, будут связана на небеси, елика аще разрешите на земли будут разрешена на небесех….» (Матф. XVIII, 12-16) [14, с. 37]. Таким образом, если о деянии известно двум или трём свидетелям, то «… станет всяк глагол…», и лицо должно быть наказано. Если представитель монашествующего сословия совершал единожды незначительное правонарушение, то по указанному судопроизводству наказание ему мог присудить Настоятель. А если было совершено тяжкое, злостное правонарушение монахом (такое как побег из монастыря или незаконное сожительство и создание семьи) и не единожды, то судопроизводство было схожим со следствием над белым духовенством. Их могли привлечь к уголовной ответственности, насильно вернуть в монастырь, сослать в Сибирь и т.д. [15]. При Юридические записки № 2•2013 13 Е.С. МАТВЕЕВА этом существовала разница при наказании белого и черного духовенства, которые находились на разных должностях по иерархической лестнице. Иеромонах и иеродьякон наказывались как священники и диаконы, а монахи и послушники как причетники. Монашествующие подвергались и другим мерам взыскания, которые были изложены в завещаниях для инока, преданных святым Василием Великим во второй части «Кормчей книги», «Номоканоне» и «Духовном регламенте». При разработке Правил поведения духовных лиц в данный период законодатель стремился обратить внимание Епархиальных Архиереев, чтобы они «усугубили бдительность надзора» [16, л. 4] за поведением и нравственным состоянием вверенного им духовенства. Они должны были остерегать священнослужителей от действий и поступков, которые бы не соответствовали их званию, в противном случае применяли бы к виновным правила без малейшего послабления. При этом требования действовали при избрании и рукоположении ищущих этого звания, а также и для лиц, которые долгое время работали в Церкви и показывали прилежное поведение и правильный образ мысли. От служения необходимо было удалять всех: не только замеченных в каком-либо пороке, но и сомнительных, которые не читают и не «разумеют» слов Священного Писания, не понимают важности и Духовных обязанностей занимаемого ими сана. В епархиях из числа священников избирали Благочинных на 3 года для помощи Епархиальному Начальству в наблюдении за порядком и исправностью служителей в Церкви Божией. Избирать их необходимо было из достойных протоиреев, священников, преимуществом которых была основательность в суждении и назидательное поведение. Территорию епархии делили на большие благочинные округа, в состав которых входили несколько благочиннических участков, на территории которых из 14 Юридические записки № 2•2013 лиц духовного звания создавали Благочиннейший Совет. В зависимости от размера уезда зависело и число благочиннеческих участков на этой территории. Епархиальное начальство издавало распоряжение о делении территории, с находящимися на ней церквями, от шести и более благочиннеческих участков, во главе которых и был Благочинный. В каждом городе был свой «градской» Благочинный, которому подчинялись сельские Благочинные. Если в благочиннеческих участках число церквей не превышало 15, то должность помощника Благочинного упразднялась согласно статье 65 Устава Духовных Консисторий (1841 года). Благочинные священники обязаны были доносить волю руководства или содержание отдельных постановлений до духовных лиц своей епархии. Благочинные, согласно § 13 Инструкции Благочинных, должны были наблюдать, чтобы диаконы и причетники исполняли внутренние законы, ежедневно являлись на богослужение и выполняли требования священников. Благочинные заводили при церкви тетради со своей печатью, в которых необходимо было записывать о том, кто и когда к своим должностным обязанностям относится «…по нерадению, самовольно и без ведома священника отлучался» и т.д. При разработке Правил поведения для духовных лиц и пресечения проступков среди них законодатель обращался и к Начальникам Духовных Училищ, которые должны были обращать особенное внимание на воспитание своих учащихся. Они с юношества должны объяснять «…главное и единственное начало всякой премудрости: страх Господень и любовь ко Христу Спасителю…» [16, л. 5]. При усмотрении среди своих наставников или учеников поступков и образа мыслей, которые не сходятся с этими началами, достаточно гордого или не покорного, то необходимо сразу делать Христианские увещания и Пастырские наставления, которые внушали бы смирение Правила церковного судопроизводства по делам о преступлениях в церкви, совершаемых духовными лицами в России в I половине XIX века и кротость. Если эти меры не действовали, то необходимо было поступать с ними по строгости Церковных правил и Училищных постановлений, а в особенно опасных случаях представляли бы в Синод [16, л. 5]. В завершении хотелось бы отметить, что в XIX веке Русская Православная Церковь и православие становятся атрибутом государственной политики и разрабатываемой официальной идеологии. Соединение церкви и государства идёт через взаимосвязь религиозного и правового сознания, которые постоянны, имеют сущностный характер, а также подчеркивают проявление религиозности в качестве глубинного духовного компонента правовой жизни [17]. Духовенство было малочисленным и достаточно закрытым сословием, численность которого не превышала 60 тысяч человек. Духовенство делилось на черное – монашествующее (7 тысяч человек) и белое – приходское (около 53 тысяч человек). В данный исторический период церковь можно рассматривать как элемент государственного механизма, которая практически во всех вопросах была подчинена светскому законодательству и подконтрольна светским чиновникам и государственным органам. Высшим церковным органом управления являлся наполовину светский Святейший Правительствующий Синод, во главе был светский чиновник – обер-прокурор, который был представителем царя в Синоде, и члены Синода также назначались царём из числа светских лиц. Поэтому и существовало расхождение во взглядах между ними и духовными лицами. В области церковного суда также большинство вопросов подлежало рассмотрению или контролю государства. Но существовало определённое количество духовных дел и вопросов, которые рассматривались только представители из числа духовенства в соответствии со своей церковной иерархией. Церковь стремилась к пресечению правонарушений среди духовных лиц, поэтому ужесточались наказания и требо- вания к самим священникам. Основными наказаниями для духовных лиц признавались покаяние, отлучение от должности, снятие сана и ссылка в монастырь. Тюремное заключение первоначально было не основной и незначительной мерой наказания, скорее дополнением к основному. В I половине XIX века для повышения уровня образованности духовных лиц начали появляться духовные учебные заведения, которые формировались в единую систему. В этот период уже действовали в России три духовные академии: Киевская, Петербургская и Московская, преобразованная из Славяно-греко-латинской академии. В 1842 г. была открыта духовная академия в Казани. В каждой епархии были созданы семинарии (средние духовные учебные заведения). Но только к середине века власти добились того, что на должности приходских священников стали назначаться лица с образованием не ниже семинарского. Список литературы 1. Цечоев В.К. История суда России: Учебное пособие / В.К. Цечоев. – М.: Проспект, 2010. – 226 с. 2. Суворов Н.С. Объем дисциплинарного суда и юрисдикции Церкви в период Вселенских Соборов. 2-е исправленное издание / Н.С. Суворов. – М.: Печатня А.И. Снегиревой, 1908. – 315 с. 3. Алексеев В.И. Историко-правовые аспекты российской пенитенциарной политики в начале XIX столетия (1819-1832 гг.) / В.И. Алексеев // История государства и права. – 2010. – № 23 (декабрь). – С. 2-5. 4. Указ Его Императорского Величества Самодержца Всероссийского из Святейшего Правительствующего Синода от декабря 1804 года // Государственный Архив Орловской Области. Ф.220. Оп.1. Д.63. Л.1-3. 5. Книга правил святых апостол, святых Соборов вселенских и поместных святых отец. – М.: Русскiй хронографъ, 2004. – 60 с. Юридические записки № 2•2013 15 Л.Н. ЗАХАРОВА 6. Правила для искоренения преступлений от 22 декабря 1823 года // Государственный Архив Орловской Области. Ф.606. Оп.1. Д.3. Л.71. 7. Шаляпин С.О. Монастырская ссылка в России XV - XVIII вв.: Дис. ... канд. ист. наук. / С.О. Шаляпин. - Архангельск, 1998. – С. 140-141. 8. Андрощук В.В. Порядок судопроизводства по делам о преступлениях против религии в России конца XIX – начала XX в. / В.В. Андрощук // История государства и права. – 2011. – № 17. – С. 2-6. 9. Правила для искоренения преступлений от 22 декабря 1823 года // Государственный Архив Орловской Области. Ф. 220. Оп.1. Д. 63. Л. 5-11. 10.Попов А. Суд и наказание за преступления против религии и нравственности по русскому праву / А. Попов - Казань, 1904. – 512 с. 11.Корнев В.А. Фактор православия в развитии русской культуры / В.А. Корнев // История государства и права. – 2011. – № 24. – С. 8-11. 12.Зубанова С.Г. Влияние Русской православной церкви на развитие культуры УДК 34.0 российского общества в XIX в. / С.Г. Зубанова // История государства и права.– 2009. – № 14. – С. 18-22. 13.Правила судопроизводства о преступлениях, в Церкви учиненных Духовными лицами от 22 декабря 1823 года // Государственный Архив Орловской Области. Ф. 220. Оп.1. Д.63. Л. 7-13. 14. Новый завет. Книги Священного Писания Нового Завета. В русском синоидальном переводе. Евангелие от Матфея. – М.: Российское библейское общество, 2004. – 567 с. 15.Иеродиакон Никон (Горохов). Вступление в монашество и выход из него [Электронный ресурс] / Режим доступа: // http://www.pravoslavie.ru. 16.Доклад Синода от 9 июля 1823 года // Государственный Архив Орловской Области. Ф.220. Оп.1. Д.63. Л.4. 17.Матвеева Е.С. Особенности формирования и развития религиозного правового сознания в России / Е.С. Матвеева // Ученые записки Орловского государственного университета. – 2013. – № 1 (51). – С. 90-96. Захарова Л.Н.* КОНСТИТУЦИОННАЯ ПРАВОВАЯ ПОЛИТИКА КАК ДОМИНИРУЮЩАЯ ФОРМА ПРАВОВОЙ ПОЛИТИКИ ГОСУДАРСТВА Захарова Л.Н. Конституционная правовая политика как доминирующая форма правовой политики государства. – Статья. В статье проводится исследование сущности и смысла конституционно-правовой политики как особой разновидности правовой политики. Выделяются основные признаки конституционноправовой политики, дается определение последней. Автор доказывает, что именно конституционная политика является важнейшим направлением юридической деятельности государства в целом. Подчеркивается стратегический характер конституционной политики, ее неразрывная связь с основным законом страны. Ключевые слова: правовая политика, конституционная правовая политика, Основной закон, право, политика. * Захарова Лариса Николаевна – аспирант ФГБОУ ВПО «Пензенский государственный университет», г. Пенза, Россия. 16 Юридические записки № 2•2013