ФорМироВАние ВнеШнеПолиТиЧесКоЙ доКТринЫ иТАлии В

УДК 94(450) «1945/1947»
Хадж Асаад Нихад (г. Луганск)
ФОРМИРОВАНИЕ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОЙ
ДОКТРИНЫ ИТАЛИИ В НАЧАЛЕ «ХОЛОДНОЙ
ВОЙНЫ», 1945 — 1947 гг.
В апреле 1945 г. наступление Союзных войск и партизанские вылазки привели к полному освобождению севера
и к окончанию боевых действий. Для Италии открывалась
новая фаза в истории не только на внутреннем фронте, но
также и на международной арене. После освобождения политические антифашистские силы начали договариваться
о том, чтобы в правительственных кругах тоже произошли
изменения. К тому же в Италии уже наступила эра обновления, и глава правительства Бономи, человек, оставшийся
приверженцем устаревших взглядов, меньше всего уже подходил для правления страной.
Отставка Бономи 11 июня 1945 г. породила правительственный кризис, который был решен избранием президентом лидера партизанского движения Ферруччо Парри, что
был символом антифашизма. К избранию Парри пришли
после долгих и трудных переговоров между основными антифашистскими партиями.
Перед социалистами была цель: взять в свои руки исполнительную власть. Однако подобное заявление христианско-демократической партии привело к провалу выдвинутых
кандидатур Ненни и Де Гаспери. Имя Тольятти не было даже
взято в расчет из-за вето со стороны союзников. Поэтому
остановились на кандидате от антифашистской демократической партии, то есть, по определению Коларидзы, «на новой
политической силе, которая в своем прогнозе даже ни на йоту
не казалась таковой, чтобы стать массовой партией» [1].
Антифашистская демократическая партия, по сути, являлась партией интеллектуалов и городских жителей, которая
основывалась на твердом антифашизме, но в ней преобла148
дали многие внутренние расхождения, предсказывающие
ее недолгое существование. Власть Парри поэтому не могла
опираться на значительную политическую силу и тем более
на большую часть общественного мнения. Идея выдвинуть
его на роль правителя страной имела много достоинств скорее потому, что его имя стало синонимом Сопротивления, а
сейчас, как рассказывает Ди Нольфо, «все люди, которые сражались за свой народ, набирали много политических очков» [2].
Поэтому председателям консилиума был человек, который не имел других заслуг, кроме как был отличным командующим партизанского движения и большим экспертом в
вопросах национального хозяйства. Именно он и стал во
главе первого восстановленного правительства.
После окончания войны всюду и везде говорили только
о перестройке. В действительности Италия, несмотря на
поражение и фашизм, имела огромное желание, наконец,
всплыть на поверхность и показать всем, что она, как часть
Европы, далеко не самая последняя.
Задача, конечно, не представлялась из легких в силу того,
что в стране еще были видны следы военных разрушений.
Большая часть промышленности была уничтожена, агропромышленные ресурсы истощены, торговые отношения
приостановлены, а сервиса практически ни какого.
Призрак безработицы уже был очевиден, к тому же добавлялась проблема демобилизации вооруженных сил и
возращения на родину пленных.
Итальянские города были разрушены ужасными воздушными бомбардировками, десятки тысяч людей были вынуждены
жить в случайных укрытиях или в переполненных убежищах,
санитарное состояние которых оставляло желать лучшего. Общество было уничтоженным и деморализованным.
Среди наиболее серьезных проблем перед правительством
наиболее остро стала проблема общественного порядка, которая, по словам Коларидзы, «буквально будоражила от создавшейся криминогенной обстановки» [3]. Мелкая преступность,
как и настоящие криминальные банды, нашли благотворную
149
почву для своих деяний, особенно в тех областях, где партизанское противостояние было наиболее ожесточенным.
Правительственные партии договаривались о крайней
необходимости решения проблем, унаследованных от военных событий, но их сотрудничество почти не скрывало их
соперничества. В любом случае союз между политическими
силами, стремящимся к власти, был поддержан международными отношениями.
Несмотря на это, главенствующая партия попыталась
усилить собственные позиции во избежание конфликта
внутри, консолидировав отношения с различными международными точками соприкосновения, в особенности Итальянской коммунистической партии с Советским Союзом и
Христианско-демократической партии — с США [4].
Некоторое время эти маневры оставались на втором плане. В первую же очередь необходимо было мирное соглашение и решение судьбы монархии.
Положение, связанное с общественным порядком, оставалось серьезным; расхождения между правительственными партиями не давали надежды на смягчение данной ситуации.
Результатом этих трудностей стала отставка Ферруччо
Парри в декабре 1945 г.
Первое правительство в период освобождения страны
от фашизма оказалось не на высоте. Для компромиссного
решения была созвана чрезвычайная комиссия, которая
в решении проблемы показала свою несостоятельность: в
управлении по создавшемуся чрезвычайному положению и
необходимости реконструкции требовалось компетентная
власть на местах.
Правительственный кризис был решен после того, как был
сформирован новый министерский костяк. Он основывался
на продолжении сотрудничества между тремя главенствующими партиями: христианско-демократической, коммунистической, и социалистической. Президентом собрания был
назначен Альдиче Дэ Гаспери, который стоял во главе ми150
нистерства иностранных дел еще при правлении Бономи,
а затем в правительстве во главе с Парри. Избрание католика
на пост исполнительной власти открывало новый исторический период христианско-демократической гегемонии,
которой было суждено продлиться до конца 1970-х гг.
Это явилось разумным решением при постоянных столкновениях между партиями правых и левых сторон. Дэ Гаспери, на самом деле, отлично удалось сохранить в своих
правительственных кругах центральную позицию христианско-демократической партии, ставшей основной политической силой страны [5].
В то время как Парри показал свою неспособность консолидировать отношения с союзниками в плане обновления сопротивленческого движения, Дэ Гаспери удалось
победить там, где его предшественник потерпел неудачу.
Его целью стало проведение линии, отличающейся своей
умеренностью и выдержанностью и касающейся послевоенного будущего страны, что показало его государственным
деятелем, способным и достойным доверия и помощи [6].
Глава правительства понял необходимость повысить роль
Италии в международном сообществе, но только после решения проблемы мирного соглашения Италия смогла обратить свой ясный взор в будущее.
Помимо мирного соглашения, новому главе пришлось решать и другую немаловажную задачу: будущее конституции и
монархии. В этом отношении не все было ясно и понятно.
Декрет №151, изданный еще при правительстве Бономи, не
указывал на то, кому должна была быть вверена монархия или
республика: учредительному собранию или референдуму?
Над этой темой Дэ Гаспери пришлось очень потрудиться. Он
сам, будучи республиканцем, посчитал, что референдум был
бы наиболее демократичным путем решения вопроса [7].
Это решение казалось более благоприятным, и поэтому
правительство неоднократно взывало к англо-американцам,
чтобы те приняли идею о референдуме; и сам Дэ Гаспери
напирал на союзников. Вашингтон и Лондон хоть и не были
151
против решения о референдуме, но предпочитали оставаться нейтральными [8].
Дэ Гаспери не сдавался и, угрожая спровоцировать правительственный кризис, убедил в своих доводах даже самых ярых
скептиков. Результатом стало всенародное обсуждение, которое проходило как столкновение между партиями в плане формирования учредительного собрания, этот референдум стал настоящей баталией по выбору между монархией и республикой.
В тот момент, когда учредительная постановка вопроса
была выставлена на всеобщее голосование, монархия оказалась в преимуществе. Народ был глубоко привержен династии королевского семейства Савоя, к тому же сама идея
о переделе вызывала много непонимания и неуверенности.
В выборной кампании произошёл немаловажный поворот, когда 9 мая 1946 г. Витторио Эмануэле ІІІ отрекся от
трона в пользу сына Умберто, который принял титул короля Италии.
Лео Валиани по этому поводу писал: «Жест отречения
поразил фантазию людей и оживил многих монархистов, которые были обескуражены таким событием. Приятный и
обходительный Умберто выступал как отличный семьянин,
которому пришлось испытать много неудобств, чтобы состояться в жизни. Это подкупило очень многих. Семейная сентиментальность, глубоко присущая итальянскому народу, вдруг
обрушилась на монархов» [9].
Монархия обрела новую силу, однако этого было недостаточно, чтобы окончательно аннулировать силу республиканского движения. На выборах, состоявшихся 2 июня
1946 г., большинство голосов было отдано за республиканское решение проблемы — монархия оказалась в меньшинстве. За республику проголосовало 12 717 923 человек (примерно 54%), за монархию было отдано 10 719 284 голосов,
что составляло около 46%.
Что касается учредительного собрания, избранного, чтобы придать Италии полномочия, соответствующие всем чаяниям и программам в борьбе против фашизма, Христианс152
ко-демократическая партия получила самое высокое число
своих представителей (35,2%). Две партии левоцентристской системы правления (ИКП с 18,9% и социалистическая
партия — с 20,7%) являлись партиями, слитыми воедино.
Вместе они превзошли католическую партию [10].
На выборах 1946 г. впервые в голосовании принимали
участие женщины, что являлось одним из важных проявлений нового политического климата Италии.
Однако главным лицом происходящего являлся все же Дэ
Гаспери, который доказал свое умение в управлении весьма
деликатной фазой в жизни государства.
Проблема мирного соглашения являлась вопросом, вырывающимся из контекста отношений между победителями
и побежденными, но была подстегнута влиянием развития
отношений между «четырьмя» величественными державами.
Выдвинутые Италией требования о благоприятных условиях жизни основывались на ее вкладе в победу союзников
во время войны с октября 1943 по май 1945 гг. Италия стремилась к тому, чтобы это приблизило ее к странам-победительницам, нежели к тем, кто оставался в проигрыше. Но
подобные цели не казались легкими для достижения [11].
В одном из писем, обращенных к американскому госсекретарю Бернесу в августе 1945 г., Дэ Гаспери выражал главные пункты Итальянской позиции по темам мирного соглашения. Касательно Восточной границы требования Италии
основывались на так называемой линии Вильсона 1919 г.,
в рамках которых Италия должна была одержать Триест и
половину Истрии, предвещая двухсторонним Итало-Югославским соглашениям по защите меньшинств.
По поводу итало-австрийской границы итальянцы
утверждали, что никакого изменения быть не может. Причина, по которой было необходимым сохранение границы
в Бреннеро, была стратегической, ввиду больших капиталовложений в развитие этой области с большим притоком
итальянцев, немецкому же меньшинству гарантировались
демократические права и полная автономия.
153
По поводу Западной границы отношения с Францией были уже урегулированы на основании соглашений от
28 февраля 1945 г., исходя из которых, Италия полностью
отказывалась от всякого рода претензий на Тунис. Оставался только не разрешенным вопрос о территории земель Сахары и Феццане.
Относительно колоний Дэ Гаспери попросил сохранения
тех, которые были до фашистов, исключая Додеканезо, переданную Греции. Это считалось неизбежным и было принято
в последний момент, как неминуемый факт передачи [12].
Между тем Италия просила, чтобы не было сокращений на
флоте, в морской навигации, на службе в армии, чтобы восстановление военных разрушений было сведено к минимуму.
Разумеется, принятие требований Италии зависело от
манеры поведения других стран, вовлеченных в переговоры, но климат, который царил вокруг, не предвещал ничего
хорошего. Отношения между великими державами начали
портиться, и все шло к принятию такого мира, который был
бы не очень выгоден Италии [13].
Эти сенсационные заявления нашли свое подтверждение
тогда, когда в апреле 1946 г. в Париже открылась конференция министров иностранных дел, на которой обсуждалась
проблема мирного соглашения с Италией.
Что касается Восточной границы, то каждая из великих
держав предоставила собственное решение. Предложение
США являлось самым близким к линии Вильсона, а поэтому и самым выгодным для Италии. Советский Союз, исходя
из требований местных властей в Белграде, не только выдвигал свои претензии на всю Венецию, Джулию, включая
Триест и Горицию, но и так же намеревался получить некоторые из областей во Фриули. Италия имела мало шансов на
удовлетворение своих требований.
Колонии дофашистской эпохи были особенно по нраву
англичанам, ибо имели целью усиление собственных позиций на Средиземноморье и на присоединение Итальянского
Сомали к собственным владениям. США, со своей стороны,
154
казалось бы, соглашались и поддерживали требования англичан не потому, что хотели содействовать усилению Британской империи, а потому, что считали, что колонии могут составить излишний экономический вес для Италии, и верили, что
лучше видеть эти территории земель во владении союзниковангличан, нежели в руках более слабой, уязвимой нации.
Что касается требований Австрии, по территории Южного Тироля, то и по этому пункту позиции стран-победительниц были различными. Американцы и французы были
весьма благосклонны к Италии, в то время как англичане
считали, что требования Австрии были преимущественно
оправданы по этническим причинам.
Наконец, надо было оценить экономическую сторону
вопроса восстановления разрушенного хозяйства и последующего снижения итальянского военного потенциала.
Советский Союз просил значительного возмещения
ущерба, нанесенного фашистской Италией, в то время, как
по вопросу была достигнута единогласная договорённость
об ограничении Италией военных запасов путем сокращения вооруженных сил [14].
Хотя верховные власти в Риме и не могли участвовать
в переговорах между четырьмя державами, они попытались
как можно эффективней повлиять на ход переговоров путем отсылки ряда меморандумов, которые четко освещали
Итальянский вопрос. Из Вашингтона поступали позитивные сигналы, большая часть американской печати и общественного мнения разделяли Итальянские тезисы и обещания Американского правительства, что, в конечном итоге,
повлекло за собой усиление надежд и чаяний Италии.
Ожидания Италии, однако, не оправдались. Италия поспешила подписать мирное соглашение [15].
Большая часть требований Италии, не была принята. На
северо-восточной границе Италии Истрия отошла в распоряжение Югославии, Триест также был отдан ей.
В то же время была образована свободная зона Триеста под административным началом ООН, которая должна
155
была оставаться таковой до тех пор, пока не было бы достигнуто международное соглашение по учреждению новой
границы. Эта территория должна была быть разделена на
зону А, занятую английскими и американскими войсками, и
зону Б, входящую в компетенцию Югославских властей. Что
же касается вопросов по колониям, перешедшими в подчинение Организации Объединенных Наций, то Италия была
вынуждена отказаться от суверенитета над ними всеми.
Лишь одно из требований Италии по территориям было
принято — по вопросу о границе в Бреннеро, которая в
действительности осталась нетронутой, что повлекло за
собой незамедлительные последствия в плане соглашений
между Дэ Гаспери и министром иностранных дел Австрии
Груббером [16]. Речь шла о гарантии немецкому меньшинству, о региональной автономии и о равенстве прав в области
культуры, экономики и политики.
Что касалось экономических пунктов, то даже несмотря
на то, что Великобритания и США воздержались от требований возмещения ущерба, нанесенного войной, необходимо было соотнести значительные суммы Советскому Союзу,
Югославии и Греции.
Наконец, Италия должна была демонтировать пограничные укрепления и значительно уменьшить численность своей армии. На тяжелую артиллерию и атомное вооружение
был наложен запрет, а странам-победительницам досталась
большая часть ее военных кораблей [16].
Мирное соглашение, одобренное на конференции 21 нации
в Париже в августе 1946 г., стало для Италии горьким разочарованием. Напоминалось, что Италия была одной из трех наций,
которые были непосредственной причиной войны; в политике
по четырём пунктам ей запрещались любого рода акции, способствующие возрождению фашистского режима. Правительственным кругам в Риме было запрещено апеллировать против
решений, принятых странами-победительницами.
Дэ Гаспери в своём выступлении требовал международного признания демократической Италии и призывал к миру,
156
провозглашая новый путь, избранный Итальянской республикой [17]. Дэ Гаспери говорил спокойно и убедительно:
«Как итальянец, я не требую у вас никакого специального разрешения, а прошу лишь сфокусировать наш взгляд на таком мире,
которого с таким волнением и жаждой в груди ждали мужчины и женщины стра, сражавшиеся в войне, которым пришлось
выстрадать этот мир ради всего лучшего на земле (…). Я прошу
вас самозабвенно поверить в Итальянскую республику. Нация
из 47 млн. трудящихся готова идти с вами рука об руку в создании более справедливого и гуманного общества» [18].
Закрытие конференции 15 октября 1946 г. для Италии
оказалось событием нерадостным. Особенно сильным было
разочарование по отношению к США и Западным державам, которые нарушили свои обещания.
Граф Сфорца, заменивший Пьетро Ненни на посту
министра иностранных дел, охарактеризовал мирные соглашения как «реликт XVIII века», «сплошное навязывание
диктата, экономических санкций, ограничений, всякого рода
статей и пунктов по вопросам границы, военного закрепощения…» [19].
Сфорца и Дэ Гаспери пришли к мнению, что другой альтернативы в подписании договора не было, что выбор откроет путь к возможности пересмотра данного документа.
Министр иностранных дел и представитель консилиума
в полемике между собой пришли к выводу, что договор не
должен был подписан никем из членов правительства, кроме почетного дипломата — Маркиза Антонио Мели Лупи
Ди Соранья [20].
Ровно в 11 часов утра 10 февраля 1947г. в часовом салоне
Кей Дорсей в Париже произошла официальная церемония
подписания договора.
В тот же момент вся Италия встала на десять минут в знак
протеста. В момент подписания Маркиз Лупи Ди Соранья
прочитал следующее заявление: «Итальянское правительство ставит свою подпись в договоре, обращая его к ратификации, относящейся и подлежащей верховному решению уч157
редительного собрания, на которое возложена итальянским
законодательством и процедура одобрения международных
отношений» [21].
Договор был подвержен тщательному обсуждению на учредительном собрании, Сфорца и Дэ Гаспери были подвержены суровой критике в печати и неодобрению общественным мнением. Особенно некоторые представители старого
режима правления открыто выражали свое негодование.
Витторио Эмануэле Орландо обвинил правительство в
том, что оно уступило свои полномочия, превратив их «в некую ненасытную угодливость», в то время как соглашение лишало Италию ее «достоинства и полноправной гордости» [22].
Даже партии левых были против ратификации, потому
как боялись, что окончательное закрытие в разделе о мире еще больше приблизит Италию к Западным странам.
Сфорца же, напротив, был преверженцем другого мнения
и объяснил весьма ясно и убедительно все связанные с этим
причины перед учредительным собранием: «Мирное соглашение представляет собой последний раздел периода
в истории Италии. Или договор для нас, то есть в нашем понимании — неблагодарная акция, лишенная всякого здравого смысла, необходимость в пересмотре которого должна
произойти исключительно путем мирного вмешательства,
а поэтому ратификация становится единственным выходом
в отстаивании наших прав. Если мы откажемся от ратификации, то это будет означать, что мы доверяем нашу судьбу, подвергая ее международному кризису, но в этом случае
всем станет очевидно, что наравне с тем, что нам придется
пожалеть о расторжении договора, мы нанесем немалый
ущерб Италии» [23].
Подобное сомнение держало в подвешенном состоянии
ратификацию договора до июля месяца, порождая всякого
рода сомнения за рубежом, а особенно в Великобритании.
Английский госсекретарь Эрнест Бэвин в Париже высказал
ряд упреков господину Сфорца: «…До тех пор, пока мирное
соглашение не будет ратифицировано, будет преобладать подо­
158
зрение в том, что Италия, как она уже поступала до этого,
ждет принятия решения, куда и в какие ряды ей встать (...).
Создается не лучшее впечатление от того, что итальянское
правительство занимается этакими акробатическими упражнениями, а не идет по пути ясных и лояльных политических взглядов… здесь необходимы твердая позиция со стороны
правительства и решительная стабильная политика…» [24].
31 июля мирное соглашение, наконец, было ратифицировано (262 голоса против, за — 68 и 80 воздержавшихся).
В стране было много протестов, но ни одного акта насилия.
Для Дэ Гаспери это был небывалый успех, который публично заявил: «Я не призываю вас хулить прошлое, а напротив —
собраться всем вместе с чувством гордости, достоинства и
веры в неминуемое возрождение страны» [25].
Мирное соглашение окончательно закрывало глаза на
прошлое, которое связывало страну с фашизмом и Второй
мировой войной, и предоставляло Италии возможность реконструкции внешней политики.
Литература:
1. S. Colarizi, Storia dei partiti nell’Italia repubblicana, Laterza,
Roma-Bari, 1994, с. 81. 2. E. Di Nolfo, Le paure e le speranze degli
italiani (1943-1953), Mondadori, Milano, 1986, с. 138. 3. S. Colarizi,
Storia dei partiti nell’Italia repubblicana, там же, с. 82. 4. A.Varsori,
L’Italia nelle relazioni internazionali dal 1943 al 1992, Laterza, RomaBari, 1998, с. 28. 5. S. Colarizi, Storia dei partiti nell’Italia repubblicana,
там же, с. 84. 6. A. Varsori, De Gasperi, Nenni, Sforza e il loro ruolo
nella politica estera italiana del secondo dopoguerra, in E. Di Nolfo,
R.H. Rainero, B. Vigezzi (a cura di), L’Italia e la politica di potenza in
Europa (1945-1950), Marzorati, Settimo Milanese, 1988, с. 63. 7. E. Di
Nolfo, Le paure e le speranze degli italiani (1943-1953), там же, с.145.
8. A. Varsori, L’Italia nelle relazioni internazionali dal 1943 al 1992,
там же, с. 35. 9. E. Di Nolfo, Le paure e le speranze degli italiani (19431953), там же, с. 148. 10. P.Ginsborg, Storia d’Italia dal dopoguerra
ad oggi. Societ e politica (1943-1988), Einaudi, Torino, 1989, с. 129130. 11. R. Gaja, L’Italia nel mondo bipolare (1943-1991), Il Mulino,
Bologna, 1995, с. 73. 12. P. Cacace, Venti anni di politica estera
159
italiana (1943-1963), там же, с. 156. 13. I. Poggiolini, Gli americani e
la politica estera di De Gasperi. Quale pace per l’Italia?, in E. Di Nolfo,
R.H. Rainero, B. Vigezzi (a cura di), там же, с. 639. 14. A. Varsori,
L’Italia nelle relazioni internazionali dal 1943 al 1992, там же, с. 36–37.
15. G. Vedovato, Politica estera italiana e scelta europea, Le Monnier,
Firenze, 1979, с. 62. 16. Так называемое соглашение Дэ Гаспери — Грубера в сентябре 1946. 18. A. Varsori, L’Italia nelle relazioni
internazionali dal 1943 al 1992, там же, с. 39. 19. I. Poggiolini, Gli
americani e la politica estera di De Gasperi. Quale pace per l’Italia?,
in E. Di Nolfo, R.H. Rainero, B. Vigezzi (a cura di), там же, с. 651.
20. P. Cacace, Venti anni di politica estera italiana (1943-1963), там
же, с. 204. 21. B. Vigezzi, De Gasperi, Sforza, la diplomazia italiana
e la politica di potenza dal trattato di pace al Patto Atlantico, in E. Di
Nolfo, R.H. Rainero, B. Vigezzi (a cura di), La politica di potenza in
Europa (1945-1950), Marzorati, Settimo Milanese, 1988, с. 7. 22. S.
Romano, Guida alla politica estera italiana, Rizzoli, Milano, 1993,
с. 31. 23. P. Cacace, Venti anni di politica estera italiana (1943-1963),
там же, с. 228. 24. C. Seton Watson, La politica estera della repubblica
italiana, in R.J.B. Bosworth e S. Romano (a cura di), La politica estera
italiana 1860–1985, il Mulino, Bologna, 1991, с. 334. 25. P. Cacace,
Venti anni di politica estera italiana (1943-1963), там же, с. 264-265.
160