ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ: УСЛОВИЯ КРИЗИСА В ТРЕХ
advertisement
ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ: УСЛОВИЯ КРИЗИСА В ТРЕХ ГОСУДАРСТВАХ 7 августа 2000 г. Данный текст не является официальным вариантом. Это перевод официального текста на английском языке. Отчет МГПК по Азии № 7 Центральная Азия/Брюссель СОДЕРЖАНИЕ КАРТЫ Центральная Азия Ферганская Долина i ii I. ВВЕДЕНИЕ 1 II. СОВЕТСКОЕ НАСЛЕДИЕ A. Авторитарная политическая культура Б. Экономическая катастрофа 6 6 8 III. ТАДЖИКИСТАН: ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ 9 IV. КЫРГЫЗСТАН: ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ 13 V. УЗБЕКИСТАН: ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ 15 VI. ВНЕШНИЕ ВЛИЯНИЯ А. Афганистан: наркотики, оружие и терроризм Б. Другие террористические угрозы В. Религиозно-политическая деятельность Г. Военная угроза и региональная безопасность 18 18 20 22 23 VII. МЕЖДУНАРОДНЫЕ УЧАСТНИКИ 26 VIII. ВЫВОДЫ ПРИЛОЖЕНИЯ А. Сокращения Б. О Международной Группе по Предотвращению Кризисов В. Отчеты и брифинговые документы МГПК Г. Список членов Совета МГПК 33 ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ: УСЛОВИЯ КРИЗИСА В ТРЕХ ГОСУДАРСТВАХ КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ Три государства — Таджикистан, Кыргызстан и Узбекистан — стоят перед угрозой гражданских беспорядков и широкомасштабного насилия. Однако такой исход не является неизбежным и может быть предотвращен, если правительства этих государств существенно изменят внутреннюю политику. Тем не менее, риск велик и постоянно растет. Надежды на больший политический плюрализм или на демократическое правительство, которые возникли в1991 году, потерпели крушение. Жизненный уровень большинства населения этих стран снижается на протяжении последних пятнадцати лет. Уже существуют политические силы, оппозиционные правительству, которые готовы использовать любое проявление народного недовольства. Следует отметить, что цели и возможности этих оппозиционных групп в каждой их трех стран различны. В Таджикистане мирное урегулирование положило конец кровавой гражданской войне, однако, оно находится сейчас под угрозой срыва из-за того, что правительство отступает от своих обязательств по разделу власти и оказывается неспособным объединить все оппозиционные военные формирования в рамках своих вооруженных сил. Количество политических убийств в первом полугодии 2000 г., показало, что официальные структуры государственной власти по большей части не имеют никакого отношения к текущим политическим процессам. Быстро растущая торговля наркотиками из Афганистана, а вместе с ней и торговля оружием усугубляют и без того мрачную картину беззакония. В Кыргызстане обстановка в целом значительно лучше, чем в Таджикистане, однако многие в Кыргызстане считают, что страна переживает кризис. Крайняя нищета и массовая безработица в некоторых районах страны повышают вероятность народных волнений, а торговля наркотиками и оружием подрывает правопорядок в наиболее нестабильных областях. Общее ощущение тревоги усилило вооруженное вторжение террористов в Кыргызстан с территории Таджикистана в августе 1999 г. и последовавшая за ним атака узбекских ВВС на этих террористов без санкции правительства Кыргызстана. Узбекистан является более мощным и богатым государством, чем Таджикистан или Кыргызстан. Однако и он стоит перед лицом ухудшающихся социальнополитических условий в жизненно важных для страны районах. Правительство приняло драконовы меры к подпольной исламской оппозиции в ответ на ряд террористических актов. Эти меры усиливают и без того растущее чувство недовольства у некоторых групп населения. Богатство Узбекистана не защитит его от вероятного нового экономического кризиса, если не будут проведены значительные структурные преобразования. Относительную слабость Кыргызстана Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница iv и Таджикистана Узбекистан рассматривает как своей оправдание жесткой, порой шовинистической концепции главенствующей ответственности за региональную безопасность. Такое положение дел является важным фактором риска для кризиса в Центральной Азии. Особую обеспокоенность вызывает Ферганская Долина, охватывающая часть территории Таджикистана, Кыргызстана и Узбекистана. Жизненный уровень многих ее жителей снизился особенно сильно и продолжает ухудшаться. В 1990 г. в Ферганской долине произошел кровавый межобщинный инцидент между кыргызами и узбеками. В августе 1999 г. в кыргызскую часть долины вторглись террористы с территории Таджикистана. Политические или социальные различия между различными этническими общинами в долине несущественны. Однако высокая численность узбекской общины в районах, принадлежащих Кыргызстану и Таджикистану, создает значительную возможность для провокации этнических конфликтов и трений. Афганистан, как источник торговли оружием и наркотиками, является серьезным фактором риска в кризисе, угрожающем Таджикистану, Кыргызстану и Узбекистану. Опасения, что подъем движения Талибан усилил угрозу для Центральной Азии со стороны исламского экстремизма, являются преувеличенными. Серьезная проблема безопасности, которая может возникнуть в этих государствах, состоит в том, что правительства используют силу для подавления растущих исламских политических движений, чьи политические интересы часто бывают законны. Узбекистан претендует на военное лидерство в регионе, что иногда воспринимается в Таджикистане и Кыргызстане как угроза. Эти угрозы и тревоги усугубляются более высокой военной мощью Узбекистана, с одной стороны, и меньшей военной мощью Таджикистана или Кыргызстана — с другой стороны. Узбекистан провел воздушные атаки на территории Кыргызстана и Таджикистана, когда террористы вторглись с территории Таджикистана в Кыргызстан в августе 1999 г., а бомбардировка наземных целей в Афганистане в июне 2000 г. подлила масло в огонь. Любой новый кризис в Таджикистане, Кыргызстане или Узбекистане, вероятно, будет первоначально носить локальный и социально-экономический характер. Однако недовольство, тревоги, недоверие и чувство незащищенности у людей достаточно высоки для того, чтобы серьезно относиться к возможным локальным инцидентам, будь то бунт, приграничный конфликт или вторжение террористов, которые могут быстро перерасти в широкомасштабное насилие или гражданские беспорядки в пределах одной страны или перерасти в межгосударственную военную конфронтацию. Правительства трех стран не безучастны ко всем отмеченным нами проблемам. Они предприняли ряд политических акций в сферах благосостояния, образования, административной реформы и языковой политики. После нескольких лет безуспешных попыток расширить региональное сотрудничество или сгладить враждебные отношения в регионе, правительства трех стран объединились с двумя другими центральноазиатскими государствами в новом стремлении к региональному сотрудничеству как к еще одному пути решения ряда важных проблем. Однако эти объединенные политические шаги вряд ли приведут к желаемому эффекту. Всем трем правительствам сейчас не хватает прозорливости, кадров и средств для серьезного воздействия на ситуацию. Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница v Существующая и предполагаемая в будущем степень участия международного сообщества в делах трех центральноазиатских стран, скорее всего, не сможет восполнить этот недостаток прозорливости, кадров и средств, которые необходимы национальным правительствам для успешного предотвращения конфликтов и кризисов. РЕКОМЕНДАЦИИ Рекомендации, содержащиеся в этом первом отчете по Центральной Азии, имеют общий и ориентировочный характер. Затронутые в нем проблемы требуют более подробного изучения. Ниже изложены рекомендации — как избежать волнений в регионе, в том числе конфликтов с применением насилия. Общее видение 1. Крупным державам и международным организациям необходимо перестать рассматривать политику в отношении государств Центральной Азии как придаток политики в отношении России, поскольку другие крупные державы (особенно Китай и Япония), а также МВФ и Всемирный Банк гораздо больше способны определять региональный порядок. 2. Перспектива рассмотрения центральноазиатских государств как часть обширного региона «Внутренней Азии», в связи с Монголией и Афганистаном, может сыграть положительную роль в рассмотрении и решении проблем, которые стоят перед этими государствами. 3. Существует острая необходимость привлечения ресурсов иностранных государств и международных организаций для более полного и непрерывного политического анализа развития событий в центральноазиатских странах. Бедность и экономическое развитие 4. Международным организациям, оказывающим содействие Таджикистану, Кыргызстану и Узбекистану необходимо осознать влияние фактора бедности на возможный конфликт в регионе. Необходимо направить усилия на прямую гуманитарную помощь людям, пребывающим в крайней нищете, налаживать систему образования и создавать рабочие места. 5. Необходимо побудить Японию и Китай выделять больше ресурсов на нужды развития трех стран. 6. Доноры и международные организации в качестве первоочередной задачи должны на всех уровнях расширять поддержку региональной системы образования и исследовательской работы (в университетах, технических школах и школах по подготовке государственных служащих). 7. Есть общая потребность в оценке существующих и планируемых программ содействия развитию, а также в оценке стратегий финансовой Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница vi помощи. Для этого необходимо в кратчайшие сроки провести совещание по Центральной Азии, Афганистану и Монголии. 8. Национальные правительства и местные органы государственного управления Таджикистана, Кыргызстана и Узбекистана должны более активно восстанавливать или создавать заново коммерческие, технические и социальные трансграничные связи между своими странами. 9. Международное сообщество должно всеми силами поддерживать укрепление Центральноазиатского Экономического Союза, как бы это ни влияло на существующие программы регионального развития. Безопасность 10. Страны — члены Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) должны оказывать более мощную политическую и материальную поддержку, более рационально и эффективно обеспечивать персонал своих представительств в Центральной Азии. 11. Антитеррористическая стратегия и пограничный контроль должны оставаться важными элементами в планах безопасности Таджикистана, Кыргызстана и Узбекистана, а также в политике содействия им со стороны иностранных государств. Однако политика ужесточения пропускного пограничного режима между этими государствами будет иметь негативный эффект, если будет продолжать ограничивать трансграничную торговлю или начнет угрожать другим аспектам их экономического развития. 12. Крупные державы должны усилить попытки положить конец гражданской войне в Афганистане. Чем дольше продолжаются бои, тем дольше торговля наркотиками и оружием будет подтачивать безопасность и общественный порядок в Таджикистане и Кыргызстане. Управление 13. Национальные правительства и местные органы государственного управления Таджикистана, Кыргызстана и Узбекистана должны безотлагательно прислушаться к мнению общественности и уделить больше внимания подлинному диалогу с обществом, народом при разработке политических директив. 14. Юридическая система каждой из стран нуждается в безотлагательном обновлении. Использование уголовных преследований и судов для нападок на политических оппонентов и оппозицию должны быть в сфере внимания доноров, в частности, Всемирный Банк и МВФ, должны устанавливать приемлемые стандарты по принятию мер. 15. Меры по поддержке истинного диалога правительств с обществом и признание ими преимуществ плюралистического и справедливого общества могут быть предметом большего внимания со стороны международного сообщества, чем такие аспекты фундаментальной Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница vii политики как процедура выборов в парламенты, которые в целом пассивны и непредставительны. Центральная Азия/Брюссель, 7 августа 2000 г. ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ: УСЛОВИЯ КРИЗИСА В ТРЕХ ГОСУДАРСТВАХ1 I. ВВЕДЕНИЕ Политическая ситуация в Центральной Азии2 все еще имеет переходный характер, как во внутренних делах, так и в международных отношениях. С одной стороны, перспективы укрепления постсоветского порядка в отдельных областях политики для некоторых стран Центральной Азии выглядят неплохо. По некоторым показателям положение национальной экономики в последние годы улучшилось. Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан, вместе с Россией, достигли успеха в заключении пограничных соглашений и установили общий режим безопасности и укрепления доверия с Китаем. С другой стороны, накапливаются проблемы в других областях политики, таких как социальное благосостояние, внутренняя безопасность или внешняя политика. Некоторые из наиболее серьезных проблем, например, наличие и оборот стрелкового оружия, остаются вне контроля правительств. Серьезная потенциальная угроза укреплению внутреннего порядка начинает вырастать из напряженности в международных отношениях между несколькими центральноазиатскими странами. Во всех правительствах растет тревога по поводу отсутствия четкого и последовательного регионального порядка. И эта тревога не рассеялась 1 Данный отчет является одним из результатов работы миссии по определению фактического положения и ситуации в трех странах. Миссия была предпринята с 3 по 15 мая 2000 г. группой из пяти специалистов, каждый из которых имеет длительный опыт работы в Центральной Азии или в области международных отношений. Группа посетила столицы и крупные областные центры Таджикистана, Кыргызстана и Узбекистана и провела интервью с официальными лицами, экспертами и лидерами общин. Основная цель миссии - определить, существует ли необходимость создания Международной Группой по Предотвращению Кризисов (МГПК; ИНТЕРНАТИОНАЛ ЦРИСИС ГРОУП) исследовательского проекта в Центральной Азии и каковы должны быть масштабы первоначальной исследовательской программы. Отдельные члены группы провели дополнительное время в Центральной Азии, участвуя в конференциях по региональной безопасности или занимаясь другой полевой работой. Этот отчет основывается также на недавно опубликованных исследованиях и расширенных консультациях, проводившихся в течение нескольких месяцев со специалистами по делам Центральной Азии. 2 Этот отчет основывается на том, что Центральная Азия включает в себя Казахстан, Туркменистан, Таджикистан, Кыргызстан и Узбекистан. Далее, во введении, в центре внимания отчета находятся три последних государства. При этом в отчете затрагиваются ряд вопросов общерегиональной и внешней политики. Центральная Азия не рассматривается как однородный геополитический субъект. Между ее странами существуют значительные различия в стиле политического руководства и степени плюрализма, в экономических и социальных условиях, а также в их геополитическом положении. Понятие «Центральная Азия» исходит из того факта, что многие лидеры пяти бывших советских республик и ведущие участники международного сообщества думают о судьбе каждого из пяти государств в рамках концепции Центральной Азии как единого целого. Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница 2 после новых, предпринятых в 2000 г. шагов к более тесному сотрудничеству лидеров центральноазиатских государств. Таджикистан, Кыргызстан и Узбекистан — наиболее подвержены риску оказаться втянутыми в новый региональный кризис. Угроза кризиса для этих трех стран больше, чем для Казахстана и Туркменистана, в силу, по крайней мере, четырех взаимодействующих политических условий, более подробно рассмотренных в отчете ниже.3 Во-первых, Узбекистан является в военном отношении более мощным государством, чем Таджикистан или Кыргызстан. В августе 1999 г. Узбекистан нанес в одностороннем порядке бомбовые удары по наземным целям на их территории. Узбекистан не уверен в способности или желании двух своих меньших соседей предотвратить угрозу, исходящую с их территории, а два маленьких государства не верят в способность Узбекистана сдерживать эту угрозу. Во-вторых, все три государства в разной степени дестабилизированы торговлей наркотиками и оружием из Афганистана и другими последствиями продолжающейся гражданской войны в Афганистане. В-третьих, из центральноазиатских государств только Узбекистан и Кыргызстан имеют общую границу с Таджикистаном и потому станут первым привалом для сотен тысяч беженцев, если гражданская война снова разразится. Четвертое и, пожалуй, самое главное обстоятельство — это общие для этих трех стран географические условия, усугубляющие их политические проблемы. После 1991 года Ферганская Долина была разделена границами между тремя новыми независимыми государствами. То, что раньше было внутренними административными границами СССР, через которые активно шел социальный и экономический обмен и которые пролегали часто внутри колхозов и сел, стало новыми государственными границами. Укрепление межгосударственных границ в 1991 году обострило межэтническую напряженность в Ферганской Долине. На протяжении шести десятилетий рост и передвижение населения не соотносились с делением территории между различными национальными республиками СССР. Например, на кыргызской территории Ферганской Долины столько же этнических узбеков, сколько и этнических кыргызов, а этнонационалисты этих групп ведут политическую игру вокруг этих различий.4 Социальные или экономические нити в частях долины тесно сплетены друг с другом, и кризис в одной 3 Некоторые из них также существуют в Казахстане и Туркменистане, но не все. Такие понятия как «узбек», «кыргыз» и «таджик» используются в данном отчете применительно к людям или сообществам, обозначенным этими понятиями их правительствами или ими самими. Насильственная идентификация правительствами каждого человека как принадлежащего исключительно к той или иной «национальности» на основании происхождения, языка или других критериев была обычной практикой во многих странах до Второй Мировой Войны, особенно при тоталитарных режимах 1930-х годов. Во многих странах бывшего СССР эта практика идентификации по национальному признаку продолжает существовать. Концепции этничности и правомочности дискриминации на основе этнической принадлежности остаются весьма спорными как в теории, так и в практической политике. Однако многие люди охотно причисляют себя к той или иной национальности и стремятся защищать «права меньшинств», предоставленных им в советское время. В некоторых странах бывшего Союза правительства проводили активную дискриминационную политику в отношении национальных меньшинств. 4 Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница 3 местности может с легкостью вызвать цепную реакцию трансграничного кризиса.5 Таджикистан, Кыргызстан, и Узбекистан территориально малы, отрезаны от морских путей и бедны. В Таблице 1 приводятся данные по площади, количеству населения и доходу на душу населения в трех странах и их соседях. Таблица 1 Сравнительные данные по площади, количеству населения и уровню дохода Страна Таджикистан Кыргызстан Узбекистан 5 Площадь (км2) 143,100 198,500 447,400 Население (млн.) 6.17 4.58 24.19 ВВП на душу населения6 (US$) 943 1927 2376 Ферганская долина вызывает особую озабоченность, однако, решения, принимаемые на государственном уровне в трех странах, остаются определяющими с точки зрения перспектив нового кризиса. Более того, существует ряд местностей за пределами Ферганской Долины, где ситуация достаточно безнадежна, либо хрупка и может вызвать новые волнения. 6 Эти цифры представляют собой реальный уровень дохода на душу населения, рассчитанный по отношению к закупочным ценам на 1995 г. и взяты из Отчета ПРООН по гуманитарному развитию за 1998 г., www.undp.org/hdro/98hdi2.htm. С 1995 года произошло снижение дохода на душу населения в трех странах, рассматриваемых в данном отчете. Например, по оценке Всемирного Банка в Кыргызстане в 1998 г. доход на душу населения составил $440. Таджикистан в 1998 г. имел ВВП в размере $350 на душу населения. В таблице использованы цифры ПРООН за 1995 г. поскольку они позволяют провести сравнение между различными странами, выраженное в сопоставимых закупочных ценах. 7 Около 70 процентов населения Таджикистана проживает в сельской местности. По этническому составу это таджики (60 процентов), узбеки (23 процента) и остальная часть состоит в основном из русских, кыргызов и татар. Официальным языком является таджикский, хотя русский язык широко используется в правительственных и деловых кругах. По вероисповеданию 80 процентов населения - мусульмане-сунниты и 5 процентов - мусульмане-шииты. См. данные Центрального Командования США, “Южная и Центральная Азия”, www.centcom.mil/subregional_strat/asia_region.htm, получены 26 июня, 2000 г. 8 В Кыргызстане преобладающей этнической группой являются кыргызы. Среди представителей других национальностей - русские (около 18 процентов) и узбеки (около 13 процентов). 75 процентов населения - мусульмане; 20 процентов принадлежат к русской православной церкви и 5 процентов исповедуют другие религии. Данные Центрального Командования США, “Южная и Центральная Азия”. 9 В Узбекистане около 60 процентов людей живут в перенаселенных сельских общинах. Население сосредоточено на юге и востоке страны (особенно в Ферганской Долине). Преобладающей национальностью являются узбеки (около 80 процентов); здесь также проживают русские (5.5 процента), таджики (5 процентов), казахи (3 процента), каракалпаки (2.5 процента), татары (1.5 процента) и другие (2.5 процента). Преобладающим языком является узбекский, но и русский язык используется широко. Население на 88 процентов состоит из мусульман-суннитов, 9 процентов составляют восточные православные и 3 процента исповедуют другую веру. Данные Центрального Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. Туркменистан Афганистан Иран Казахстан Китай Россия 488,100 647,500 1,648,000 2,717,300 9,596,960 17,075,200 страница 4 4.4 25.8 65.2 16.8 1,246.9 146.4 2345 Нет данных 5480 3037 2935 4531 Трем государствам приходиться сталкиваться с естественными преградами. Высокие горные хребты в Таджикистане и Кыргызстане затрудняют сообщение внутри государств между областями, особенно в зимнее время. Такие географические преграды усиливают или провоцируют политический раскол между регионами внутри государств.10 В Таджикистане из города Душанбе в город Худжанд зимой можно попасть только автодорогой, которая пересекает территорию Узбекистана. Изоляция Худжанда11 в зимнее время усугубляется жесткими ограничениями, введенными Узбекистаном за последние восемнадцать месяцев на автотранспорт из Таджикистана, и особенно высокими дорожными сборами с транспортных средств. В город Хорог и прилегающий к нему Бадахшанский район, расположенный на таджикско-афганской границе, легче попасть автодорогой из города Ош в Кыргызстане, чем из таджикской столицы Душанбе. В Кыргызстане около 93 процентов территории представляют собой засушливые горные районы, разделяющие демографические и экономические центры страны — Чуйскую Долину на севере и Ферганскую Долину на юге. Узбекистан не так сильно страдает из-за своего географического рельефа, но и он имеет недостаточно развитые связи между восточной и западной частями. Что еще важнее, Узбекистан находится в сильной зависимости от водных ресурсов Таджикистана и Кыргызстана. Узбекистан обеспечен водой лишь на одну треть, и его сельское хозяйство, в основном, зависит от воды, которая подается из Кыргызстана и Таджикистана. Узбекистан потребляет 52 процента всех водных ресурсов, приходящихся на пять центральноазиатских государств.12 В первом разделе отчета дается сравнительный обзор внутреннего порядка в центральноазиатских государствах с политической, экономической и социальной точек зрения. Центральной темой раздела являются последствия и влияние советской власти. В трех последующих разделах Командования США: US Central Command, “South and Central Asia,” www.centcom.mil/subregional_strat/asia_region.htm (26 июня 2000 г.). 10 Худжанд и окружающая его Ленинабадская область расположены по обе стороны западных «ворот» в Ферганскую Долину. Это один из беднейших районов Долины, более других пострадавший от экономической разрухи в Таджикистане, где 92 процента выпускников средних школ не могут найти работу. 11 Сборы преследуют как экономическую цель получения дохода, так и политическую цель изолировать Узбекистан от «волнений» в Таджикистане. Плата или сбор в размере 300 долларов США была введена для всех транспортных средств, включая пассажирские автобусы и машины, везущие продукцию на рынки Узбекистана. Стало привычным видеть автобусы из Таджикистана, ожидающие на пограничном посту у узбекской границы пока кого-нибудь посылают собрать эти деньги - сумму, превышающую годовой заработок многих рабочих в Душанбе. Каждый из 50 пассажиров автобуса должен заплатить четверть своей месячной зарплаты, чтобы пересечь границу вместе с транспортом. 12 Информация предоставлена ташкентским Институтом водопользования. Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница 5 Таджикистан, Кыргызстан и Узбекистан поочередно рассматриваются основные тенденции в каждой из трех стран, выбранные для анализа. Затем в отчете рассматриваются некоторые внешние воздействия, в том числе: влияние событий в Афганистане, а также влияние торговли наркотиками и оружием; влияние террористической угрозы, религиозно-политической деятельности и военной угрозы; влияние политики и действий международного сообщества (великие державы, соседи по региону и международные организации). Завершающий раздел отчета содержит ряд рекомендаций для правительств стран Центральной Азии, иностранных государств и международных организаций. В широком смысле, представленный для чтения анализ имеет в качестве информационного источника две точки зрения. Первая состоит в том, что важные части региона сейчас стоят на пороге некой катастрофы, в случае, если не будут приняты срочные меры по широкому кругу политических вопросов. Этой точки зрения придерживаются эксперты по делам Центральной Азии, как из самих этих стран, так и со стороны. Единственное, что разделяет мнения этих экспертов, это сроки начала катастрофы и формы, которые может принять эта катастрофа.13 Сценарии варьируются от непрекращающихся террористических кампаний до прекращения подачи воды или даже межгосударственной войны, но любой из сценариев ведет к крупномасштабным перемещениям населения и отсутствию даже самых элементарных средств выживания для десятков, а возможно и сотен тысяч людей. Это обстоятельство ставит под угрозу стабильность во всех государствах Центральной Азии. Другие наблюдатели видят ситуацию в этих странах не столь безнадежной и утверждают, что несмотря на высокий уровень бедности и социальной напряженности, такая ситуация может сохраняться долгое время, не переходя в катастрофу. Данный аргумент ставит под сомнение перспективу какого-либо длительного вооруженного конфликта при отсутствии сильных, организованных политических структур, преследующих такую цель. Далее утверждается, что общества способны поддаваться насилию и давлению, и что в условиях крайней нищеты политическая оппозиция начинает исчезать, так как люди боятся потерять то немногое, что имеют. В отчете делается вывод о том, что новый центральноазиатский кризис в первый момент скорее будет носить локальный и социально-экономический характер, нежели характер межгосударственного военного конфликта. Однако серьезность социально-экономической ситуации в некоторых районах в сочетании с тенденциями в национальной и международной политике могут быстро привести одну или несколько из этих стран к ситуации, требующей применения военной силы. Какая бы из этих точек зрения ни оказалась верной, назрела срочная необходимость для каждого национального правительства и общественных лидеров всех уровней каждого из центральноазиатских государств принять 13 См., например, Anara Tabyshalieva, ‘The Challenge of Regional Cooperation in Central Asia: Preventing Ethnic Conflict in the Ferghana Valley,’ United States Institute of Peace, Washington DC, June 1999; Center for Preventive Action, Calming the Ferghana Valley: Development and Dialogue in the Heart of Central Asia, New York, 1999. Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница 6 ответственность за трудный выбор, если они намерены сохранить свои правительства и предотвратить новый кризис в регионе. II. СОВЕТСКОЕ НАСЛЕДИЕ Центральноазиатские республики внесли свой вклад в распад СССР. Отчасти, этот распад для большинства республик СССР был вызван невозможностью найти общие точки соприкосновения, а так же тем, что Москва не могла адекватно перераспределять сокращающиеся финансовые ресурсы между республиками. Обретенная независимость стала результатом многолетней борьбы местных элит в союзных республиках либо за обладание властью и ресурсами, либо, как в странах Балтии и на Украине, за независимость и национальный политический суверенитет, либо за то и другое. В центральноазиатских республиках движения за независимость были не менее мощными, но они не стремились добиться политического суверенитета вне советской системы. Просто они носили иной характер (за право распоряжаться ресурсами)14 и проводились вне общественного и даже официального внимания Москвы. Таким образом, когда в Центральной Азии произошли перемены, политические элиты воспроизвели извечный советский стиль во внутренней и внешней политике, даже когда проводили реформу избирательной и парламентской систем. A. Авторитарная политическая культура Когда этим трем государствам суверенитет был передан Москвой почти без всякой подготовки, местные элиты и кланы, ранее занятые своими взаимоотношениями с Москвой, начали борьбу за власть. Борьба между элитами за власть и за контроль над финансами и ресурсами приняла иные формы, нежели в советское время. Соперничество между элитами сначала формировалось в форме демократической риторики, появившейся в результате горбачевских реформ и при довольно мощной народной поддержке демократизации. Таким образом, первая реакция на независимость, казалось, укрепляла демократические процессы.15 Как и в советское время, когда местные элиты использовали коммунистическую пропаганду как инструмент, с помощью которого они оставались у власти, ряд политических групп в центральноазиатских странах использовал пропаганду демократии и плюрализма как средство достижения власти. Однако на протяжении последнего десятилетия усиливалась тенденция в сторону авторитаризма. 14 Один специалист сделал наблюдение в Казахстане, что «политический контроль дал право контролировать приватизацию ресурсов страны», также обстояла ситуация в других республиках. См. Martha Brill Olcott, ‘Democratization and the Growth of Political Participation in Kazakhstan,’ in Karen Dawisha and Bruce Parrott (eds.), Conflict, Cleavage and Change in Central Asia and the Caucasus, Cambridge University Press, Cambridge, 1997, с. 201. 15 Например, во всех странах проводились состязательные выборы и свобода слова стала более распространенным явлением. Как государства-правопреемники СССР, все страны региона присоединились к Хельсинкскому соглашению по Безопасности и Сотрудничеству в Европе, тем самым, демонстрируя, по крайней мере, теоретически, ожидаемую от них готовность выполнять свои обязательства по политическому развитию и правам человека. Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница 7 Внутренние или международные политические потрясения, слабые институциональные возможности во многих сферах государственного управления послужили политическим лидерам Центральной Азии как основанием, так и оправданием поворота вспять от демократии. Среди таких потрясений была гражданская война в Таджикистане (1992-1997), российский экономический кризис августа 1998 г., террористические акты и трансграничные военные операции, произошедшие в этих трех странах в 1999 г. Лидеры трех стран используют угрозу терроризма, незаконного оборота наркотиков и оружия, угрозу исламского экстремизма для оправдания ограничений основных свобод,16 а также для открытого отказа от либерально-демократической концепции политического устройства. Предпочтение, отдаваемое руководством авторитаризму, достаточно единодушно, чтобы обозначить такую позицию термином «политическая культура». Эта культура, или набор политических правил, находится под огромным влиянием многовековой социальной традиции покровительства, авторитаризма советской эпохи и твердой убежденности в том, что фундаментальный порядок общества основан скорее на лояльности и покровительстве, нежели на равенстве и согласии. Часто в дипломатии на международном уровне это выражается как приверженность правилу «сила всегда права». Правящие элиты этих стран утверждают, что различия в политической культуре между их странами и Западом настолько велики, что было бы неверно ожидать, что центральноазиатские страны примут западные модели политического устройства. Некоторые представители элиты прямо утверждают, что народу доверять нельзя.17 Почти все скептически относятся к возможности того, что правительства когда-либо откликнутся на народные настроения или поддержат политические реформы, которые сделали бы народные настроения более влиятельными. Некоторые эксперты все же выражают больше надежд на развитие институтов плюрализма, по крайней мере, в будущем. Как заметил один эксперт из региона, «в центральноазиатских обществах уже существуют условия для создания демократической инфраструктуры», включая «участие и представительство, политическую децентрализацию и объединение общества, соблюдение основных гражданских прав и свобод, плюрализм культуры, демократическое макросообщество, а также равные и широкие возможности заниматься деятельностью, позволяющей личности 18 самореализоваться». Этот автор предсказывает, что будет «возможно превратить центральноазиатские общества с их авторитарной сущностью в 16 Некоторые из этих руководителей считают, что боязнь наркотиков, Афганистана и исламского фундаментализма, существующая в некоторых западных странах, ослабит решимость партнеров по ОБСЕ, особенно Соединенных Штатов, оказывать давление на центральноазиатские правительства по мере того, как они становятся все более авторитарными. 17 См. Eugene Huskey, ‘Kyrgyzstan: The Fate of Political Liberalisation,’ in Dawisha and Parrott (eds.), Conflict, Cleavage and Change in Central Asia and the Caucasus, Cambridge University Press, Cambridge, 1997, с. 267-8. 18 Dr. Yokubjon Abdukholikov, ‘Dialectics of Democratization and Authoritarianism in Central Asia,’ Central Asia Caucasus Analyst, Field Reports, 24 May 2000. Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница 8 истинно правовые демократии с гражданским плюрализмом». Но даже этот автор выступает в защиту «эволюционного перехода к демократии». В каждом центральноазиатском государстве, конечно же, есть политические деятели, активно поддерживающие либеральный плюрализм, парламентскую демократию и масштабные ограничения государственной власти. Однако эти настроения еще должны проложить себе дорогу в структуры управления, поскольку они пока не имеют поддержки даже у основных групп оппозиции в государствах Центральной Азии. Активистам демократического движения в Центральной Азии и за ее пределами удалось провести целый ряд проектов в сфере гражданского общества и привлечь множество партнеров к своей деятельности. Один из руководителей международной организации, которая действует во всех государствах региона, в беседе с МКГ в мае 2000 г. сказал, что, возможно, они достигли предельной точки интереса местных общин к деятельности в сфере гражданского общества. Кроме того, он считает, что существует мало надежды на повышение интереса населения к политической активности в защиту, так называемой западной модели либерального плюрализма. Б. Экономическая катастрофа Политический порядок в этих странах был бы не столь страшен, если бы материальное благосостояние многих граждан не ухудшалось столь неуклонно в течение последних пятнадцати лет. Для бывших советских республик Центральной Азии независимость принесла с собой экономический упадок.19 Крах федерального правительства означал конец прямой бюджетной поддержки экономики республик СССР из Москвы.20 Это затронуло почти все сферы государственного управления и социальной защиты центральноазиатских республик. Среди других последствий краха было исчезновение общесоюзной сети распределения как экспорта, так и импорта, а также резкий спад промышленного производства и крупномасштабная эмиграция значительной части руководящей и интеллектуальной элиты. За один или два года, прошедшие с декабря 1991 г., центральноазиатским правительствам стало до боли очевидно, что рамки Содружества Независимых Государств (СНГ) могут дать им немного, хотя Таджикистан и Казахстан увидели в этом нечто большее, чем другие. 19 Например, в Кыргызстане с 1990 по 1996 ВВП сократился на 47 процентов; объем промышленного производства - на 61 процент; сельскохозяйственное производство - на 35 процентов, а объем капитальных вложений - на 56 процентов. Узбекистан пострадал меньше, но и там ВВП снизился на 17 процентов, сельскохозяйственное производство на 23 процента, а объем капитальных вложений на 42 процента. К удивлению, объем промышленного производства в Узбекистане даже несколько увеличился (на 5 процентов). См. Umirserik Kasenov, ‘Post-Soviet Modernization in Central Asia: Realities and Prospects,’ in Rumer and Zhukov (eds.), Central Asia: The Challenges of Independence, ME Sharpe, Armonk NY, 1998, с. 33-34. 20 К примеру, прямые субсидии из центра составляли 20 процентов ВВП Узбекистана и 13 процентов ВВП Кыргызстана. Непрямые субсидии были также значительными и составляли дополнительно 6.5 процента ВВП Узбекистана и дополнительно 1.5 процента ВВП Кыргызстана от их торговли с Россией в 1991 г. См. Boris Rumer and Stanislaw Zhukov, ‘Broader Parameters: Development in the Twentieth Century,’ in Rumer and Zhukov (eds.), Central Asia: The Challenges of Independence, ME Sharpe, Armonk NY, 1998, с. 64. Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница 9 Катастрофа повлекла за собой массовую перестройку экономического уклада Центральной Азии, тремя основными чертами которой стали перемещение занятости из вторичного сектора экономики к сельским первичным отраслям производства, далее, вызванная этим деиндустриализация, а также рост торговли и сферы услуг.21 Последствия развала централизованной системы еще более усугубились мерами, принятыми на местном уровне. Промышленные предприятия в регионе имели большие резервы и могли бы оставаться на плаву дольше, «если бы не массовое, бесконтрольное воровство, и если бы эти ресурсы не были распроданы по демпинговым ценам».22 Вне рамок советской командной экономики эти три республики не имели экономики, которая обеспечила бы привычный жизненный уровень. Экономическая структура, сложившаяся в этих странах после распада советской системы, ускорила их экономический упадок и продолжает тормозить развитие.23 Ограниченный внутренний рынок каждой из стран делает невозможным возникновение разнообразной и эффективной экономики при отсутствии новых международных экономических партнеров.24 Однако, такое партнерство трудно будет установить в силу неадекватности транспортных связей с внешним миром. Соседство России и Китая, чьи более преуспевающие экономики могли бы дать надежду на новые экономические связи, не особенно помогает, поскольку районы этих двух стран, граничащие с Центральной Азией, являются одними из самых бедных. В случае России — это Сибирь, а у Китая — Циньцзянь. Эти районы так же плохо обеспечены крупными транспортными магистралями, как и Центральная Азия. Южные страны (Афганистан, Иран и Пакистан) на протяжении 1990-х годов переживали такие потрясения, что вряд ли могли бы послужить источником долгосрочного экономического партнерства. III. ТАДЖИКИСТАН: ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ Таджикистан провозгласил свою независимость 9 сентября 1991 г. В течение одного года борьба за власть между «нео-советским» правительством и коалицией оппозиционных групп, включая Исламскую Партию Возрождения, вылилась в гражданскую войну.25 После пяти лет 21 Kasenov, ‘Post-Soviet Modernization,’ с. 35. Там же, с. 65-6. И в самом деле, центральноазиатская экономическая катастрофа произрастает из событий, начавшихся еще в 1970-е годы, когда вместе с низкими показателями движения рабочей сила из села в город, сократился прием на работу и производительность труда. Значительная утечка квалифицированных кадров из Центральной Азии (в основном русскоговорящих) началась в середине 1980-х. 23 Там же, с. 69. 24 В особенности это справедливо в отношении Таджикистана и Кыргызстана. Узбекистан, как самая густонаселенная страна, имеет более благоприятные перспективы. 25 Осуществление репрессивной политики «микросоветским» режимом, который утвердился у власти после провозглашения независимости, привело к непрекращающимся демонстрациям с января по май 1992 г. К концу этого периода демонстрации приняли насильственный характер, когда находящийся у власти лидер Набиев вооружил своих сторонников и выставил их против демонстрантов. Именно этот цикл растущего насилия привел к гражданской войне. См. Muriel Atkin, ‘Thwarted Democratisation in Tajikistan,’ in Dawisha and Parrott (eds.), Conflict, Cleavage and Change in Central Asia and the Caucasus, Cambridge University Press, Cambridge, 1997, с. 285-99 подробно освещены эти события. 22 Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница 10 периодически вспыхивающего, но крупномасштабного и ужасающего насилия, унесшего по подсчетам от 50 до 100 тысяч жизней, в июне 1997 года было подписано мирное соглашение между правительством Президента Эмомали Рахмонова26 и Объединенной Таджикской Оппозицией (ОТО). Это соглашение предусматривало создание Комиссии по Национальному Примирению (КНП), которая следила бы за новым порядком раздела власти и слиянием военных частей оппозиции с вооруженными силами Таджикистана. Соглашение предоставило с 1994 г. расширенный мандат наблюдательным силам ООН в стране (Военные Наблюдатели ООН в Таджикистане или ВНООНТ) для контроля над выполнением некоторых его положений, касающихся вооруженных сил. Совет Безопасности принял решение о прекращении деятельности ВНООНТ. Это решение вступило в силу 15 мая 2000 г. Однако, Совет безопасности поддержал решение своего Генерального Секретаря по созданию миротворческого бюро. Его оценка безопасности ситуации состояла в том, что он считал: «нельзя исключать возможность нового возникновения нестабильности, как в силу внутренних факторов, так и нестабильной ситуации в регионе, в частности в соседнем Афганистане».27 Генеральный секретарь призвал международное сообщество продолжать оказывать поддержку в период, названный им «пост-конфликтным этапом». Группа российских сухопутных войск (около 8 тыс. чел.) в Таджикистане с 1940 г. была сохранена и обеспечивает сейчас охрану границ, а также некую неписаную гарантию безопасности правительства. Эти силы сыграли важную роль на ранней стадии гражданской войны, поддерживая правительственные силы без прямого на то приказа российского правительства. Шесть лет гражданской войны усугубили последствия стремительного экономического упадка, вызванного развалом СССР. Сотни тысяч людей стали беженцами (в других странах либо в самом Таджикистане). Нищета стала еще более удручающей, особенно в отдаленных и пострадавших от войны районах, где 85 процентов населения живут в нищете.28 Восстановление социальной и физической инфраструктуры Таджикистана было возложено в основном на Верховный Комиссариат ООН по делам беженцев (UNHCR) через программы по возвращению беженцев, а также на различные интеграционные и реабилитационные проекты, как, например, восстановление школ, больниц, водных ресурсов, на проекты по безопасности продуктов питания, а также по поддержке частных фермеров. К середине 2000 г. Таджикистан смог объявить о более чем 6-процентном увеличении ВВП29 — достижение, отражающее наличие некоторых латентных экономических потенциалов страны.30 26 Президент Рахмонов, находящийся у власти с 1994 г., являвшийся Председателем Верховной Ассамблеи, законодательного органа правительства. Президентские выборы, прошедшие в ноябре 1999 г., обеспечили Рахмонову президентство на семь последующих лет. 27 См. http://www.un.org/Deps/DPKO/Missions/unmot/UnmotB.htm. 28 Информация предоставлена сотрудником Всемирного Банка на основании исследования,, проведенного совместно с ПРООН. 29 Согласно официальным данным, переданным по таджикскому телевидению 22 июля 2000 г. (дата по Гринвичу) и подытоженным в программе ВВС, Summary of World Broadcasts, CAU 220700. 30 Страна хорошо обеспечена водными ресурсами - ценным товаром в Центральной Азии. Результатом этого стало развитие гидроэнергетики - Таджикистан экспортировал электроэнергию в другие центральноазиатские страны. Обилие воды также имело своим Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница 11 Политическая система по-прежнему переживает кризис, несмотря на всеобщее осуждение гражданской войны и неприятие населением любого возврата к боевым действиям. На протяжении первых шести месяцев этого года произошло несколько заказных убийств членов правительства и руководителей правящей Народно-демократической Партии (НДП).31 Участились пограничные инциденты между вооруженными торговцами наркотиками из Афганистана и пограничниками (российскими и таджикскими).32 Президент отказывается признать крайне важные стороны соглашения о разделе власти, которое положило конец гражданской войне.33 В первые четыре месяца года правительственные силы произвели арест более 50 человек за участие в движении Хизб ут-Тахрир34 и казнят все большее число заключенных. Правительству не удалось восстановить контроль над территорией Каратегинской долины.35 Отсутствие контроля над данным регионом остается наиболее острым вопросом, поскольку именно там происходили одни из самых жестоких боев гражданской войны, не говоря о массовых убийствах гражданского населения и массовых изнасилованиях.36 Ведущий политический аналитик из Таджикистана заявил на конференции, прошедшей в конце мая в регионе, что для стабилизации ситуации в Таджикистане необходим баланс политических сил, и что такого результатом хлопководческую специализацию и производство алюминия. Сельскохозяйственный сектор, включающий производство шелка, овощей, зерна, а также скотоводство обеспечивает около 50 процентов занятости и 28 процентов ВВП, в то время как промышленность приносит 20 процентов ВВП, из которых одна треть приходится на выплавку алюминия. В последние годы началась разработка минеральных запасов Таджикистана, представленных золотоносными, сереброносными и урановыми рудами. При низком уровне добычи собственного газа и нефти Таджикистан находится в сильной зависимости от импорта из соседних стран. Узбекистан имеет бартерное соглашение с таджикскими властями, согласно которому газ поставляется в обмен на использование железнодорожного транспортного коридора, проходящего через северный Таджикистан, при этом по данному соглашению Таджикистан импортирует около 70 процентов нефти из Узбекистана. 31 Среди жертв террора Заместитель Министра по делам безопасности Шамсулло Джабиров (17 февраля 2000 г.), губернатор Гармской области Сироджиддин Давлaтов (3 мая 2000 г.), Председатель Национального Комитета по телевидению и радиовещанию Сейфулло Рахимов (20 мая 2000 г.) 32 Со слов Начальника российской пограничной службы Константина Тоцкого, ИТАР-ТАСС, 28 мая 2000 г. 33 Речь, произнесенная в верхней палате парламента 17 апреля 2000 г., ИТАР-ТАСС, 17 апреля 2000 г. По словам журналистов Эмомали Рахмонов сказал: «Мы уже достаточно имели опыта по разделу должностей. Мы будем оценивать работу руководителей по ее результатам». 34 Интерфакс, 19 апреля 2000 г., Цитата, источник - Министерство внутренних дел Таджикистана. 35 По этой причине эта территория находится за пределами размещения персонала ООН, хотя некоторые международные НПО, как, например, Врачи без Границ, все же работают там. 36 Неосведомленность международного сообщества об этих событиях и отсутствие внимания к ним имеют сильное отрицательное влияние на то, как люди в Таджикистане оценивают нравственность иностранных правительств, «помогающих» сегодня Таджикистану. По словам одного из руководителей международной организации, убийства тяжело ударили по двум малочисленным группам национальных меньшинств, которые в течение десятилетий были мишенью преследований, и этот факт легко можно расценить как геноцид. Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница 12 баланса пока не существует.37 Подобная точка зрения была высказана в начале мая одним из руководителей международной организации, который сказал, что «гражданская война еще не закончена, поскольку порядок раздела власти не соблюдается». В обществе царит беззаконие, свидетельством которого является: продажа милицейских должностей, которые предоставляют возможность коррупции для наживы; безнаказанность произвола, который чинят сотрудники силовых министерств; факты самовольного введения комендантского часа в Душанбе. В данных обстоятельствах формальные политические структуры государства оказываются почти бесполезными для влияния на текущие политические процессы. Возникли и существуют параллельные структуры управления, которые имеют мало общего с конституцией, нормальной парламентской практикой или с законами страны. В некоторых ее частях административный контроль на территориях осуществляют военные командиры обеих участвовавших в гражданской войне сторон. Эти командиры действуют как «воеводы», то есть правят на определенных частях территории республики и не подчиняются национальному правительству. За последнее десятилетие были разрушены основные элементы социальной инфраструктуры, особенно в сфере образования и здравоохранения. На сегодняшний день в некоторых частях Таджикистана почти единственной организацией, предоставляющей необходимую медицинскую помощь, является организация «Врачи без границ» (MSF). В других районах первую медицинскую помощь оказывают другие международные организации при почти полном отсутствии даже остатков советской системы социального обеспечения. Несмотря на огромные проблемы, много людей в стране заявляют о намерении любой ценой избежать повторения насилия и это дает некоторые основания для надежд на постепенное восстановление правового общества. Общее мнение, представленное вниманию МКГ в мае 2000 г., сводилось к тому, что ситуация в Таджикистане, похоже, улучшается, потому что на протяжении 1999 г. постепенно нарастал оптимизм. Среди названных источников надежды: постепенное сокращение числа вооруженных стычек в Душанбе;38 присутствие в правительстве руководителей среднего эшелона, приверженцев курса на улучшение и сопутствующих ему ценностей; короткий временной промежуток, в который гражданская война началась и закончилась. Один обозреватель заметил, что острые политические разногласия, разделившие мусульман и не мусульман и расколовшие различные национальные группы во время гражданской войны, сейчас почти исчезли. Несмотря на этот оптимизм, все вышеизложенное четко свидетельствует о том, что любое стабильное улучшение политического порядка в Таджикистане потребует нескольких лет, если это улучшение вообще произойдет. 37 Конференция, посвященная роли средств массовой информации в конфликтных зонах постсоветского пространства, Ош, Кыргызстан, 18-20 мая 2000 г. 38 Вооруженное столкновение в Душанбе в первой половине 1999 г., в ходе КОТОРОГО произошел обстрел из гранатометов, было результатом попытки правительственных войск разоружить незаконную военную группу и поэтому было названо признаком нормализации и власти закона, а не признаком продолжающейся войны и беззакония. Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. IV. страница 13 КЫРГЫЗСТАН: ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ За последние десять лет уровень жизни большинства людей в Кыргызстане резко снизился. Однако в сравнении с Таджикистаном, положение в 39 Кыргызстане намного лучше и характеризуется многочисленными внешними проявлениями общественного порядка и власти закона. Из республик бывшего СССР Кыргызстан стал наиболее прогрессивной страной в ходе проведения рыночных реформ. Президент Аскар Акаев, пришедший к власти после перевыборов в 1996 г., ввел ряд конституционных поправок и изменений в законодательство, расширяющих президентские полномочия. Акаев является одним из наименее репрессивных руководителей в регионе, однако последние нововведения, как, например, закон о выборах, технически исключающий многие оппозиционные партии из участия в парламентских выборах, нисколько не усилили доверия к нему как к продемократическому лидеру. С некоторых точек зрения гражданские беспорядки представляются отдаленной перспективой. Однако обозреватели и даже политические лидеры регулярно упоминают о кризисной ситуации в стране. Кое-кто, особенно городская элита, это ощущение кризиса воспринимает в политическом смысле и отражает растущее злоупотребление чиновников властью и подавление прав человека. Для других людей, особенно в сельских и периферийных общинах, ощущение кризиса является более всеобъемлющим и связано с падением уровня жизни. В последнее десятилетие страна переживала не просто экономический спад, а «демодернизацию» своей экономики.40 25-процентный прирост населения за тот же период усугубил последствия экономического упадка, особенно в бедных районах. От незначительного уровня бедности страна оказалась в ситуации, где более половины населения оказалась за чертой бедности, а около 20 процентов населения живет в крайней нищете.41 Количество заболеваний туберкулезом — главный показатель бедности — удвоилось с 24 случаев на 100 тысяч в 1993 г. до 46 случаев в 1998 г.42 Деятельность политической системы и перспективы ее выживания не могут быть поняты вне контекста продолжающегося ухудшения условий жизни большинства людей в политически нестабильных районах страны, особенно в южных областях — Баткенской, Ошской и Джалалабадской. В этих областях Ферганской долины около 50 процентов населения составляют жители в возрасте до 18 лет, которые скоро примкнут к трудоспособному по возрасту населению, которое уже сейчас жестоко страдает от безработицы. Ощущение кризиса в Кыргызстане резко усилилось в августе 1999 г. после вооруженного вторжения группы боевиков, выступающей против правительства Узбекистана и принадлежащей к Исламскому Движению Узбекистана (ИДУ). По информации госдепартамента США: «С 6 по 13 39 Сельское хозяйство доминирует в кыргызской экономике, принося 45 процентов ВВП и обеспечивая почти половину общей занятости населения. Хлопковое волокно и мясо являются основными продуктами сельскохозяйственного экспорта, в то время как промышленный экспорт включает золото, урановую ртуть и гидроэнергию. 40 Rumer and Zhukov, ‘Broader Parameters,’ с. 67. 41 ПРООН. См. www.undp.bishkek.su/english/country.html. 42 Согласно официальным данным Министерства здравоохранения Кыргызстана. Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница 14 августа боевики ИДУ из Таджикистана удерживали в южном Кыргызстане четверых жителей Кыргызстана в качестве заложников, прежде чем освободили их, не причинив вреда, и отступили в Таджикистан. 22 августа боевики вернулись более многочисленной группой и захватили 13 заложников, в том числе четверых японских геологов, их переводчика, генерала МВД и нескольких кыргызстанских солдат. Боевики ИДУ продолжали прибывать в последующие недели и их количество достигло 1000 человек в пик вторжения». 3 сентября повстанцы публично объявили джихад правительству Узбекистана. «25 октября боевики, наконец, отпустили всех заложников, кроме одного кыргызского солдата, которого они казнили. Кыргызстан освободил из заключения члена ИДУ, однако кыргызские и японские официальные лица отрицали в интервью японской прессе, что они заплатили денежный выкуп за освобождение заложников».43 В ответ на вторжение Узбекистан произвел бомбардировку целей в Кыргызстане (и Узбекистане) без предварительного разрешения кыргызского правительства. (Об этом говорится далее в разделе о военной угрозе.) Раздел политической власти в Кыргызстане носит скорее региональный, чем клановый характер. Юг страны рассматривается многими людьми, живущими там, как бедный родственник в отношениях между центром и регионами и, особенно с точки зрения возможностей накопления богатств и получения ресурсов от центрального правительства. Для многих южный регион с центром в городе Ош представляется связанным с Узбекистаном более тесно, чем с остальной территорией Кыргызстана. Это проистекает из того факта, что в большинстве транспортных фирм и рынков преобладают этнические узбеки, 80-90 процентов рыночной продукции привозится из Узбекистана, а юг отрезан от севера мощным горным хребтом, находясь в то же время в относительной близости к центральной государственной инфраструктуре Узбекистана. На юге страны Кыргызстана Коммунистическая партия является более мощной силой, чем на севере. На политическое восприятие возможного кризиса в Кыргызстане влияет распределение различных этнических групп (в основном кыргызов, узбеков и русских). Например, в столичном городе Бишкеке, как и в политической жизни государства в целом, преобладающее влияние оказывают кыргызы и русские. На юге русских гораздо меньше, зато намного выше доля узбеков. Фактически, на территориях юга, граничащих с Узбекистаном, проживает больше узбеков, чем кыргызов. Понимание раскола, разделяющего страну по этническому признаку, распространено внутри страны и за ее пределами. Внимание к таким этническим группам в Кыргызстане возникло по ряду причин, и в основном из-за этнических конфликтов 1990 года в городе Ош, во время которых было убито более двухсот человек. Натянутость в отношениях между правительствами Узбекистана и Кыргызстана в течении последних двух лет (1999 и 2000) усилила опасения по поводу возможной межэтнической напряженности в стране, поскольку в Кыргызстане подобные инциденты вызывают желание возложить вину на «своих» узбеков, а не на правительство Узбекистана. Такие осложнения были, в частности, спровоцированы действиями правительства Узбекистана, которое ужесточило ограничения на передвижения через границу и совершило воздушную атаку территории Кыргызстана в конце лета 1999 г. Эта атака 43 Государственный Департамент США: US Department of State, Patterns of Global Terrorism 1999, Eurasia Overview, 1 May 2000, usinfo.state.gov/topical/pol/terror/00050208.htm. Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница 15 была вызвана неспособностью Кыргызстана оперативно подавить вторжение из Таджикистана вооруженной группы, преследующей цель свергнуть правительство Узбекистана. Этнические разногласия в Кыргызстане действительно могут стать серьезным поводом для раскола в стране, однако они ни в коей мере не служат основанием для организованного выступления против правительства: с 1990 г. произошло относительно мало межэтнических столкновений. Напротив, разногласия, в основном, остались замкнутыми в пределах таких скрытых сфер политики как закрытие школ с узбекским и русским языком обучения. Важной вехой на пути к более гармоничным межэтническим отношениям может стать решение правительства Кыргызстана принять в 2000 г. закон о статусе русского как второго государственного языка. Это положит конец длительному разногласию между Президентом Акаевым и этнонационалистами, которые, отстаивают превосходство титульной этнической группы страны. Правительство Кыргызстана показало себя способным действовать в кризисной ситуации и реагировать на возможность возникновения кризиса. Например, как следствие явного безразличия со стороны местного населения к усилиям правительства подавить вторжение ИДУ в августе 1999 г., правительство решило отделить западную часть Ошской области в окрестностях Баткена и создать там еще одну область. Правительство также отреагировало на то, что на юге растет понимание того, что Бишкек пренебрег объявлением о планах перемещения некоторых правительственных министерств в южные области. К сожалению, правительство Кыргызстана не только бедно, но и связано финансовыми ограничениями, наложенными МВФ и Всемирным Банком. Позитивный результат от этих административных мер, скорее всего, будет минимальным, даже если предположить, что они будут полностью выполнены. V. УЗБЕКИСТАН: ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ Узбекистан с населением в 24 миллиона человек является самым богатым44 и наиболее мощным из трех государств, однако, и он сталкивается с растущими политическими проблемами, участившимся использованием насилия как политического средства и снижением жизненного уровня уязвимых групп населения.45 Население в основном пассивно и лояльно по отношению к правительству, но усиливающаяся нищета и подавление свобод подают существенный повод для беспокойства по поводу возможных более активных политических оппозиционных действий, которые неизбежно заставят прибегнуть к насилию. Углубление экономического кризиса в конце 1990-х годов снизило доверие к правительству и усилило антизападные 44 Узбекистан богат природными ресурсами, такими как уголь, медь, золото, природный газ, нефть, серебро и уран. Первичные товары составляют 75 процентов товарного экспорта, где только на хлопок приходится 40 процентов. Несмотря на сложный географический рельеф, сельское хозяйство приносит 25 процентов ВВП и обеспечивает занятость для 40 процентов трудоспособного населения. 45 Эти группы определяются либо по роду занятий (например, государственные служащие, учителя и военные), либо по месту проживания (например, Каракалпакстан на западе страны или Наманган на востоке в Ферганской Долине). Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница 16 настроения, особенно в силу того, что неэффективные реформы и антиисламская политика ассоциируются в глазах общественности с поддержкой и влиянием Запада. После нескольких лет отрицательных показателей реальный рост ВВП происходил между 1996 и 1999 годами.46 По имеющимся оценкам ежегодный уровень прироста ВВП за 1998 и 1999 годы превышал 4 процента.47 Однако социальные показатели дают несколько иную картину. Один из руководящих сотрудников ООН в интервью с МКГ в мае 2000 г. сообщил об устойчивом снижении всех основных социальных показателей вопреки данным официальной статистики. О масштабах снижения говорят даже некоторые меры официального характера. Например, доля ВВП, расходуемая на здравоохранение и образование, сократилась примерно на одну треть в период с 1992 по 1998 г. даже в тот период, когда объем ВВП на душу населения рос; количество посещений медицинских учреждений удвоилось; количество больничных коек сократилось на 75 процентов; государственные дошкольные учреждения (детские сады) практически перестали существовать; а в период между 1993 и 1998 г. произошло резкое снижение рождаемости по всей стране — в среднем, примерно, на 25 процентов по стране, а в некоторых сельских районах даже более.48 Для своего будущего Узбекистан делает ставку на модель экономического успеха, которая имеет серьезные недостатки. Основными элементами государственной стратегии являются: самообеспеченность страны продовольствием и энергией, увеличение объема иностранных инвестиций, а также устойчивые цены на товары. Рамки экономической политики сильно ограничивают шансы правительства на успех. Среди факторов, приводившихся МВФ: широкомасштабное вмешательство правительства в сельское хозяйство (включая сохранившиеся с советских времен плановые задания на производство таких стратегических культур как хлопок, пшеница и их обязательная продажа государству по ценам ниже рыночных); 46 Правительство использует поэтапный экономический подход к проведению макроэкономических и рыночных реформ, уделяя главное внимание скорейшему достижению самообеспеченности продовольственным зерном и электроэнергией. Вслед за принятием в 1994 г. программы экономических реформ последовала серия займов Международного Валютного Фонда (МВФ), Всемирного Банка и Европейского Банка Реконструкции и Развития. Экономические трудности последних лет заставили правительство повернуть эту программу вспять и установить более строгий государственный контроль над национальной валютой. Ограничения в конвертации иностранной валюты, трудные условия для бизнеса и предпринимательства, вкупе с полуреформами правительства в сфере приватизации замедлили темп экономического развития. 47 См. МВФ: IMF, ‘Republic of Uzbekistan: Recent Economic Developments,’ Washington DC, March 2000, с. 38. Этот документ отражает точку зрения группы, готовившей его и не был утвержден ни МВФ, ни правительством Узбекистана. По мнению специалистов международных организаций и специалистов из Узбекистана, многие статистические компоненты, на которых основываются совокупные показатели, являются ненадежными. К примеру, индексы инфляции рассчитываются по официальному обменному курсу, который в два или три раза ниже курса на процветающем черном рынке. Официальные цифры инфляции (около 30 процентов в 1999 г.) скорее всего, занижены. Это обстоятельство затрудняет сравнение макроэкономических показателей Узбекистана с другими странами. В то же время большинство специалистов признают, что в последние годы экономика действительно достигла увеличения ВВП. 48 ПРООН, Узбекистан: Отчет по человеческому развитию за 1999 г., с. 74, 79, 82. Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница 17 чрезмерная бюрократия при получении разрешений на занятие новыми видами экономической деятельности; низкие темпы приватизации. Ведущий экономист, специализирующийся по Узбекистану, сообщил МКГ в мае, что к концу года страна может столкнуться с кризисом платежного баланса. Согласно неподтвержденным данным, полученным МКГ о засекреченных государственных экономических показателях, в первом квартале 2000 г. произошло резкое падение доходов от международной торговли и такое же снижение объемов импорта. Если эти данные точны, то в стране будут попрежнему существовать проблемы, вызванные тремя потрясениями, которые она пережила на протяжении 1998 и 1999 годов, а именно: российским финансовым кризисом, низкими ценами на основные экспортные товары (хлопок и золото) и низкими урожаями хлопка.49 Одним из основных политических фундаментов экономической стратегии государства является сознательное усилие политического порядка при помощи тщательного контроля над экономикой; дотаций на товары первой необходимости (как формы социальной защиты); возможности получения прибыли от контролируемого государством экспорта. Эти меры предпринимаются для того, чтобы вложить средства в проекты, укрепляющие авторитет правительства, например, в монументальную архитектуру и грандиозные проекты инфраструктуры. Важным фактором командной экономики и государственной собственности является то, что главные круги элиты, которые влияют на политические выбор, видят свой жизненно важный интерес в сохранении существующего положения, которое по-прежнему сохраняло бы для них контроль над богатством и властью. Президент Ислам Каримов, находящийся у власти с 1991 г., после президентских выборов в январе 2000 г. получил свое кресло еще на пять лет. В стране образовалось несколько политических партий, которым еще предстоит доказать свою способность успешно соревноваться с Каримовым, и не только по причине того, что он манипулировал избирательным процессом. Правительство все еще твердо держится у власти и не собирается отказываться от использования силовых методов давления. Однако есть люди, которые бросают этому вызов. Президент Каримов сталкивается с назревающей угрозой смещения, исходящей из его собственного политического окружения. Если она осуществится, то, возможно, весьма серьезно повлияет на вероятность расширения кризиса в стране. Существует основание полагать, что серия взрывов в Ташкенте в феврале 1998 г. — дело рук людей, бросающих вызов Каримову изнутри самой элиты. Недовольные члены элиты могли пожелать улучшить свое положение, вступив в союз с исламскими движениями народных масс — шаг, который мог привести к большему насилию. Правительство Каримова сталкивается с проблемой организованной подпольной кампании за установление исламского государства в Центральной Азии. Однако этому движению недостает сплоченности и большинство людей, участвующих в этой кампании, никак не связано с террористическими актами. Кроме того, существует хорошо известная вооруженная группа под названием Исламское Движение Узбекистана (ИДУ), возглавляемая Джумой Намангани. Эта группа совершила несколько террористических актов в Узбекистане. Возможно, что она получает 49 IMF, ‘Republic of Uzbekistan,’ с. 9. Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница 18 финансовую поддержку от торговли наркотиками и/или от международных спонсоров исламского экстремизма, а также имея в своем составе наемников — боевиков из Афганистана и Чечни. Серия террористических актов на территории Узбекистана; вооруженные противники Каримова, укрывшиеся Таджикистане; вторжение ИДУ в Кыргызстан в 1999 г. создали правительству Узбекистана новые заботы в сферах внутренней и внешней политики. Произошел сдвиг в сторону повышения затрат на вооруженные силы, применения драконовских мер — арестов и следствий над политическими оппонентами. Произошел так же сдвиг в сторону более тесного сотрудничества с великими державами — Россией и США, которые способны и склонны предоставлять поддержку в проведении антитеррористических операций. Хотя действия Каримова могут казаться уместным ответом на реальную угрозу, существует распространенное мнение среди образованных людей в Узбекистане (и в соседних странах), что Каримов использует угрозу терроризма как повод для введения более авторитарного режима, которому он отдает предпочтение в любом случае. Тенденция к авторитаризму во имя безопасности, особенно при усилении репрессий против политических оппонентов правительства и против так называемых религиозных экстремистов, предвещает возникновение кризиса законности для правительства. По сути, некоторые аналитики считают, что кризис законности уже наступил, и что использование правительством репрессивных мер является тому подтверждением. Какова бы ни была справедливость этих суждений, усиление репрессий неизбежно приведет к негативным последствиям для экономического роста, а, следовательно, с цикличной закономерностью будет далее ослаблять власть правительства. Это происходит в обстоятельствах, когда политическая оппозиция формируется уже на уровне народных масс. Такая оценка приобретает важность, если рассматривается с учетом конфиденциального мнения международного финансового агентства о том, что экономика Узбекистана не сможет сохранять свою жизнеспособность на протяжении среднесрочного периода, если только правительство в срочном порядке не предпримет крупных реформ. VI. ВНЕШНИЕ ВЛИЯНИЯ Как ранее отмечалось, внешние влияния видятся как искра, способная разжечь новый кризис или усилить существующую напряженность в Центральной Азии. Источниками такой искры могут стать Афганистан (в особенности торговля наркотиками), терроризм, религиозно-политическая деятельность и обычная военная угроза. А. Афганистан: наркотики, оружие и терроризм Афганистан — основная тема для дискуссий о кризисе в Центральной Азии. Политический режим этой страны руководствуется идеологией внутреннего Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница 19 порядка, который выглядит для центральноазиатских правительств50 и народов как угроза. Существует опасение, что если талибы возьмут под контроль южные границы Таджикистана, Узбекистана и Туркменистана вдоль северной границы Афганистана, то восстание и поход талибов в защиту своей морали будет перенесен в Центральную Азию силой оружия. Правительство талибов поддерживает международных террористов. Однако самой насущной тревогой для правительств Таджикистана и Кыргызстана является роль Афганистана как источника торговли наркотиками и малым вооружением через его северную границу. И существуют признаки того, что эта торговля будет расширяться. Согласно американским правительственным источникам, в 1999 г. произошло «резкое увеличение посадок мака, производства героина из опиума и транспортировки незаконно произведенных опиатов. В прошлом году в Афганистане был выращен большой урожай мака и было собрано намного больше опиумной смолы, чем в какой-либо другой стране».51 В мае 2000 г. международные агентства представили миру свидетельства готовящихся массовых поставок наркотиков через северную границу Афганистана. Правительство США сообщило о том, что «… все новые факты выступают как доказательство того, что самая крупная из афганских фракций — Талибан является полномасштабным соучастником незаконной торговли наркотиками. Контролируя 85-90 процентов территории Афганистана и 97 процентов маковых плантаций, движение Талибан получает значительный доход от производства и транспортировки наркотиков, а также от налогов на урожай и других средств».52 Торговля наркотиками из Афганистана продолжает разъедать общественный порядок в Таджикистане и Кыргызстане. Эта торговля сопровождается преступностью и насилием, которые оказывают и будут оказывать дестабилизирующее воздействие на попытки создать нормально функционирующую систему правосудия. Те, кто наживается на торговле наркотиками, крайне заинтересованы в провале попыток по усовершенствованию юридической системы. Это означает, что торговля наркотиками находится в центре борьбы за саму сущность политического порядка, по крайней мере, в Таджикистане и в некоторых районах Кыргызстана. Сопутствующая этому торговля оружием в Таджикистане и Кыргызстане также является серьезной угрозой общественному порядку. Международные усилия по сдерживанию экспорта наркотиков из Афганистана через Таджикистан и Кыргызстан окончились почти полным провалом. Например, в 1998 г. объем опиатов, перехваченных в Центральной Азии, составил лишь 1.4 процента общего количества, произведенного в Афганистане.53 Существует несколько причин такого низкого процента перехвата. Старшие военные офицеры, несущие службу в Таджикистане, сообщили МКГ в мае 2000 г., что граница не только не защищена от вторжений террористов, но и бесконтрольна с точки зрения 50 Туркменистан не столь последовательно критикует Афганистан как другие четыре государства Центральной Азии. На встрече в Москве 21 июня он не принял участия в создании нового центра СНГ по борьбе с терроризмом. 51 Информационное Агентство США (USIA), 1 марта 2000 г. 52 Информационное Агентство США (USIA), 1 марта 2000 г. 53 Бюро ООН по борьбе с наркотиками и преступностью, Центральная Азия, Обзор-2000. Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница 20 запрета на провоз наркотиков. Недостатки в работе милиции и юридической системы, как в Таджикистане, так и Кыргызстане, делают маловероятным более высокий процент успеха. Однако более важная причина отсутствия успеха в борьбе с торговлей наркотиками из Афганистана состоит в том, что эту борьбу нужно вести за границами прилегающих стран. Серьезный успех невозможен до тех пор, пока в Афганистане не будет такого правительства, с которым международные организации могли бы иметь дело и которое бы полностью контролировало ситуацию в стране. Результативность операций по борьбе с наркотиками в Центральной Азии зависит от мира в Афганистане и от обязательств правительства Афганистана осуществлять долгосрочную политику по борьбе с наркотиками. Наиболее серьезной террористической угрозой, исходящей из Афганистана является группа по предводительством Усамы бен Ладена. Хотя эта угроза направлена скорее против интересов США и России, чем против правительств и народов Центральной Азии, она создает почву для объединения позиций центральноазиатских правительств, с одной стороны, и России и США с другой стороны.54 В то время как террористические операции бен Ладена за пределами Афганистана явно представляют угрозу безопасности отдельных людей в Центральной Азии, предположение, что они угрожают стабильности всего центральноазиатского региона является некоторым преувеличением. Продолжающийся политический кризис в Афганистане, пока он существует, будет по-прежнему оказывать негативное воздействие на ситуацию в Центральной Азии. В недавнем политическом анализе кыргызского журналиста было верно замечено, что «молодым странам Центральной Азии ничего не принесут эти, похоже, бесконечные столкновения».55 Он призвал центральноазиатские страны выработать единую позицию по вопросам разрешения конфликта в Афганистане и изложить ее перед Организацией Объединенных Наций. Но это вряд ли произойдет из-за различий в их взглядах на положение в Афганистане. Б. Другие террористические угрозы Терроризм не является масштабной или постоянной угрозой для какого-либо из центральноазиатских правительств. Однако, как говорилось выше, в 1999 и 2000 гг. имел место ряд «террористических» инцидентов, которые дестабилизировали отношения между правительствами Центральной Азии и усилили их чувство неуверенности в собственной безопасности. Самым 54 Представители США и России встретились недавно, в мае этого года, чтобы вновь выразить свое общее требование к правительству талибов о выдаче бен Ладена «правосудию» и об уничтожении террористической инфраструктуры на подконтрольной им территории. В совместном заявлении обе стороны назвали эту террористическую инфраструктуру «угрозой стабильности и безопасности в Центральной Азии». Госдепартамент США: US Department of State, ‘Support of Terrorism by the Taliban Cited in Joint Statement’, Washington File, 30 may 2000, www.usinfo.state.gov/topical/po/terror/inderfurth.htm. 55 Turat Akimov, ‘Building Bridges with the Taliban’, Institute for War and Peace Reporting, Central Asia, No. 8, 23 June 2000. Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница 21 значительным инцидентом было вторжение ИДУ в Кыргызстан. Это вторжение продолжалось в течение двух с половиной месяцев конца 1999 г. Мотивы вторжения ИДУ остались неясными. Требование свободного прохода в Узбекистан предполагало, что группа ИДУ хотела попасть в Узбекистан для совершения операций, но это можно было сделать проще, проникнув в Узбекистан напрямую. Это не представляло сложности, поскольку государственная граница почти на всем ее протяжении не имеет никаких ограждений. Согласно другому мнению, группа пыталась захватить часть территории Кыргызстана и создать там базу для операций в Узбекистане или же базу для создания нового Исламского государства в Центральной Азии. Повстанцы какое-то время удерживали свои позиции в труднодоступной горной местности, несмотря на военные операции, проводимые вооруженными силами Кыргызстана. Обстоятельства окончания вторжения остались неясными. Угроза террора для Узбекистана носит более разнообразный характер. По сообщению Госдепартамента США, 16 февраля 1999 г. «пять заложенных в автомобили бомб, нацеленных на правительственные здания, взорвались в течение двух часов в центре Ташкента, убив 16 человек и нанеся ранения 100 человек». Официальные лица в Узбекистане представили взрывы бомб как попытку убийства Президента Ислама Каримова, за которой стоит ИДУ. Хотя это действительно могло быть попыткой убийства, второе предположение было подвергнуто сомнению рядом наблюдателей, в том числе и журналистами в Узбекистане. По их мнению, взрывы не были делом рук исламских боевиков, а частью внутренней борьбы за власть и имели целью восстановить влияние определенной группы в правительственной элите. Печальным следствием февральских взрывов стало то, что они заставили правительство начать преследование людей, подозреваемых в связи с подпольными политическими движениями и исламскими организациями, в том числе с Хизб ут-Тахрир, ИДУ и членами секты ваххабитов.56 Одиннадцать человек были приговорены к смертной казни, и более 120 человек к длительным срокам тюремного заключения. Аресты и казни или заключение под стражу во имя защиты государства от терроризма с тех пор не прекращаются, а процедура ведения следствия имеет много общего с той процедурой, что существовала в сталинскую эпоху. В ноябре 1999 г. в горной местности в 80 км от Ташкента группа охранников заповедника столкнулась с группой членов ИДУ. Согласно информации Госдепартамента США повстанцы ИДУ убили четверых лесничих и трех сотрудников милиции. В результате массированной операции войск МВД по поиску и уничтожению были убиты пятнадцать подозреваемых повстанцев и еще три офицера специальных сил МВД. На пресс-конференции Министр Внутренних дел заявил о том, что некоторые повстанцы были теми членами ИДУ, которые в августе захватили заложников в Кыргызстане. Одним из наиболее важных аспектов терроризма ИДУ, направленного против Узбекистана является то, что на протяжении нескольких лет преступники могли спокойно проживать в Таджикистане. 56 Institute for War and Peace Reporting, ‘Central Asia’s Islamic Threat’, 18 March 2000. Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. В. страница 22 Религиозно-политическая деятельность Правительства Центральной Азии считают исламский экстремизм угрозой своей безопасности и это мнение разделяет некоторое число граждан их стран (около 20 процентов в Узбекистане согласно данным одного из опросов общественного мнения в 1999 г.). Что именно представляет собой эта угроза — не всегда ясно. Но в ней присутствует и конкретный элемент. В Узбекистане произошел ряд жестоких террористических инцидентов, очевидно ставших делом рук террористов, которые стремятся к созданию радикально-консервативного исламского государства. Эти инциденты участились в 1999 и 2000 гг., хотя по-прежнему остаются довольно редкими событиями. В 1999 г. члены Исламского Движения Узбекистана (ИДУ) совершили вооруженное вторжение в Кыргызстан и захватили четырех иностранных заложников, вступив в длительное противостояние с армией Кыргызстана. Не принимая во внимание террористические акты, связь политизированного ислама с насилием подтверждается тем, что исламская партия была главной организующей силой одной из сторон в гражданской войне в Таджикистане.57 Третьей конкретной причиной опасений, которые вызывает политизированный ислам, является мобилизация оппозиции правительствам вокруг концепции создания некоего «исламского» государства. С другой стороны, у этой угрозы есть и менее конкретные элементы риторики, которые не всегда очевидны. Эта риторика питается несколькими источниками. Среди них: международные дебаты об исламском фундаментализме и радикализме на примере Иранской революции 1978 г.; затем — более сильный упор на традиционные исламские принципы управления в ряде стран, особенно в Афганистане; далее — усиление международного влияния радикальных исламских групп, в том числе и тех, что совершили ряд жестоких террористических актов. Международная деятельность исламского фундаментализма позволяет политикам и наблюдателям в Центральной Азии преувеличивать опасность политических групп, чьи программы так или иначе связаны с исламом. Наиболее квалифицированная экспертная оценка указывает на то, что роль ислама в политике Центральной Азии гораздо менее опасна, чем ее представляют.58 После краха советской власти начался постепенный процесс восстановления ислама как стержневой основы быта и духа людей в Центральной Азии. Этот процесс был начат еще в последние годы советской власти и, очевидно, будет продолжаться и усиливаться. В ближайшие 5-10 лет ислам приобретет более сильное влияние на политическую жизнь Узбекистана и Таджикистана. В этих республиках будет создано больше школ с преподаванием ислама, а государственные учреждения, скорее всего, станут более исламизированными, чем в Турции. Эти тенденции меньше 57 Стоит, однако, отметить, что применение насилия Исламской Партией Возрождения было скорее результатом эскалации насилия при столкновении с правительственными силами, нежели изначальной платформой насильственного свержения государственного строя. 58 Две точки зрения по этому вопросу см. в: Adeeb Khalid, ‘Reform and Contention in Central Asian Islam’, Eurasia Insight, www.soros.org/cen_eurasia/eav022400.html, 24 февраля 2000 г.; и Saodat Olimova, ‘Political Islam and Conflict in Tajikistan’, in Lena Johnson and Murad Esenov, Political Islam and Conflicts in Russia and Central Asia, Swedish Institute of International Affairs, Stockholm, 1999, с. 124-134. Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница 23 коснутся Кыргызстана, однако, его южные области, хотя и с некоторой задержкой, тоже последуют примеру Узбекистана и Таджикистана. Если правительства Центральной Азии действительно опасаются подъема исламского экстремизма, то им следует изменить свой подход к запрещенной или неофициальной исламской деятельности. Им необходимо признать, что ислам — это, в основном, довольно благотворная возрождающаяся социальная сила, которая может быть использована более эффективно как средство противодействия государственной власти, если общественное недовольство правительством будет продолжать расти. Дальнейшее влияние исламской доктрины и исповедующих ее организаций на политику в Центральной Азии будет зависеть больше от заслуг правительств в экономической и социальной политике, чем от каких-либо основополагающих характеристик ислама как религии или от каких-либо существующих конфессиональных течений внутри ислама. Г. Военная угроза и региональная безопасность Инциденты в Центральной Азии имели один очень важный положительный итог: они послужили созданию столь необходимого общего фундамента для сотрудничества в области безопасности. Эти инциденты также дали толчок усилиям иностранных государств, особенно России, США и Китая, к более тесному сотрудничеству с региональными правительствами по делам безопасности. За шестилетний период до 1999 г. сотрудничество в области безопасности между этими странами практически прекратилось, однако на протяжении 1999 и 2000 гг., состоялась лавина встреч министров обороны центральноазиатских стран, проходивших как между самими министрами, так и при участии иностранных государств СНГ и дальнего зарубежья. Тенденция более тесного сотрудничества еще только зарождается, и, вероятно, пройдет много лет, прежде чем набирающее силы сотрудничество уничтожит взаимное недоверие и опасения региональных правительств. Хрупкость межгосударственной безопасности в Центральной Азии является скорее воображаемой, чем реальной и произрастает больше из ощущения уязвимости и слабости, чем из четко обозначенной угрозы. Если сравнить относительный размер армий трех центральноазиатских государств и их соседей, показанный в Таблице 2, то малое количество вооруженных сил Кыргызстана совершенно очевидно показывает, что страна просто не в состоянии защищать себя военными средствами. Таблица 2. Общее число наземных сил (человек) Кыргызстан Таджикистан Узбекистан Казахстан Китай 6,800 7,000 50,000 46,800 1,800,000 Узбекистан располагает военно-воздушными силами в количестве 150 боевых самолетов, тогда как у Казахстана примерно 130 боевых самолетов, а у Кыргызстана нет ни одного. Это не означает, что вооруженные страны могут напасть на Кыргызстан, однако политические лидеры в более сильных странах часто выражают, в частном порядке, озабоченность по поводу Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница 24 беззащитности их маленького и малонаселенного соседа. То же можно сказать о великих державах, которые видят беззащитность не только Кыргызстана, но и Таджикистана как элемент стратегической неопределенности, которая, даже при отсутствии какой-либо ясной внешней угрозы, сама по себе является дестабилизирующей. У Кыргызстана и Таджикистана опасение вызывает уже то, что сама их слабость дает повод для агрессии. Точно так же, правительство Кыргызстана, рассматривая свою стратегическую позицию, судит о некоторых своих соседях на основании этого довольно примитивного предположения. Картина беспорядков и войны, которая ассоциируется в связи со странами, лежащими к югу от Узбекистана и Кыргызстана, усиливает ощущение тревоги в Узбекистане и Казахстане, возникшее благодаря одному лишь существованию такого маленького и слабо вооруженного государства как Кыргызстан.59 В отличие от Кыргызстана и Таджикистана, по этим и некоторым другим причинам, правительство Узбекистана считает, что располагает значительными средствами влияния на регион и значительной свободой действий во внешней политике. Это продемонстрировали ВВС Узбекистана, когда атаковали в августе 1999 г. наземные цели на территории Кыргызстана и Узбекистана во время вторжения ИДУ г. Согласно кыргызским источникам, атака узбекских ВВС последовала вслед за официальной просьбой Узбекистана разрешить отправку наземных частей в Таджикистан и произвести удары с воздуха. Просьба Узбекистана о проведении наземных операций была отклонена, и пока Кыргызстан по «дипломатическим каналам» рассматривал просьбу о разрешении воздушной атаки целей на территории Кыргызстана, Узбекистан послал в страну свои бомбардировщиков. Задержка с ответом Узбекистану была, по мнению некоторых источников, молчаливым согласием со стороны Кыргызстана на бомбардировку. Это согласие было дано в завуалированной форме, чтобы успокоить свое чувство национального достоинства, уязвленное зависимостью от «большого брата» Каримова из Узбекистана в делах обороны страны от маленькой банды вооруженных повстанцев. Международная политика Узбекистана в регионе, характеризуемая некоторыми экспертами как шовинистическая, вызывает особую тревогу в Центральной Азии у ряда высокопоставленных членов правительства и общественности. Некоторые эксперты опасаются, что, в случае острого экономического кризиса у себя в стране, Президент Каримов предпримет военный поход, чтобы укрепить слабеющую политическую поддержку со стороны народа. На протяжении первых шести месяцев 2000 г. в этих условиях воображаемой или реальной внешней угрозы, реальных трансграничных военных операций, усиленные попытки Узбекистана обозначить свои границы и охранять их с большим рвением означали, что Узбекистан рассматривал небольшие инциденты как предвестников более серьезной угрозы. Демаркация границ уже привела к разделу сел и колхозов между соседними государствами. Эти села в советское время разрослись за пределы того, что раньше было всего лишь внутренними административными границами СССР. 59 Брак сына Президента Казахстана и дочери Президента Кыргызстана, по мнению некоторых наблюдателей, является интересным обращением к прошлому, к династическим бракам, призванным обеспечивать стратегическую безопасность. Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница 25 Чувство незащищенности усилило тревогу по поводу зависимости Узбекистана (а также Казахстана и Туркменистана) от стоков воды из Кыргызстана и Таджикистана.60 Процветание, а в конечном итоге и мир в Центральной Азии зависят от двух рек — Сырдарьи и Амударьи. Сток Сырдарьи регулируется Токтогульским и Нарынским каскадом водохранилищ в Кыргызстане. Воды Амударьи могут контролироваться Рогунским (строящимся) и Нурекским водохранилищами на территории Таджикистана. Около половины орошаемых земель в Узбекистане и вся орошаемая площадь в Туркменистане зависят от водных ресурсов этой реки. Водоснабжение является особенно болезненным вопросом и с других точек зрения. Например, в Узбекистане существует 69000 насосных станций и других водохозяйственных объектов. Почти все это оборудование было выпущено в 1960-е годы. Состояние ирригационной и мелиоративной инфраструктуры плачевно, потому что срок их эксплуатации давно истек. Кроме того, это оборудование устанавливалось в то время, когда строительство инфраструктуры велось штурмом и когда советская практика «хитроумной» экономии при выполнении планов строительства была нормой. Эти два фактора означали, что с самого начала строительство и монтаж велись недобросовестно и не были рассчитаны на долгую службу. Односторонние ограничения на подачу воды, введенные Таджикистаном, или просто затянувшиеся из-за гражданских беспорядков перебои в ее подаче могут стать угрозой в первую очередь Узбекистану и, отчасти, Туркменистану. Узбекистан более уязвим для Таджикистана, чем для Кыргызстана. Правительство Узбекистана относится к Таджикистану подозрительно и с некоторым пренебрежением, не совсем уютно чувствует себя из-за продолжающегося военного присутствия там России и такая зависимость создает нездоровую обстановку между этими странами. Правительства Центральной Азии предприняли шаги к тому, чтобы разрядить напряженность. Помимо ряда встреч на уровне министерств, лидеры государств провели серию встреч на высшем уровне. Они четко заявили о своей надежде на то, что проблемы границ и водоснабжения могут и должны решаться на техническом уровне и не должны возводиться в ранг некоего межгосударственного кризиса. Эта надежда не оправдалась, причем не без участия лидеров. Однако, при условии успехов на техническом уровне, ощущение кризиса или уязвимости, связанное с границами и водными ресурсами должно постепенно исчезнуть. Широкомасштабной реакцией на ряд проблем безопасности стал повышенный интерес лидеров центральноазиатских государств к координации региональной стратегии в экономике. Похоже, они надеются на то, что это не только поможет им экономически, но и улучшит взаимоотношения в сфере безопасности. Главной движущей силой в этом, вероятно, станет Центральноазиатский Экономический Союз (ЦАЭС) — договор, связывающий Таджикистан, Кыргызстан, Узбекистан и Казахстан. ЦАЭС был создан в 1994 г. тремя из четырех стран; Таджикистан вошел в него в качестве наблюдателя в 1996 г., а в 1998 г. стал полноправным участником Договора. Присутствие президентов всех четырех стран в 60 Например, 95 процентов сельскохозяйственных земель Узбекистана подлежит орошению. ПРООН, Узбекистан: гуманитарный отчет, 1999, с. 77. Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница 26 Таджикистане на Совете ЦАЭС 14 июня 2000 г. показало, что отношения этих государств выходят на новый уровень.61 Объемы торговли внутри региона остаются довольно низкими, а перспективы быстрого перехода к экономическому сотрудничеству малы, однако атмосфера июньской встречи и вокруг нее дает серьезные основания полагать, что четыре государства отставили в сторону серьезные сомнения во благо регионального сотрудничества.62 В рамках ЦАЭС осуществляется сотрудничество по делам безопасности и контроля над распространением наркотиков.63 Эти четыре государства связаны друг с другом и в ряде других региональных объединений, таких как СНГ и Шанхайская Пятерка. Узбекистан является членом договора об экономическом сотрудничестве между Грузией, Украиной, Азербайджаном и Молдовой. Со временем ЦАЭС, вероятно, станет самой главной движущей силой в разрешении общих для Центральной Азии разногласий и в реализации общих для нее задач. ЦАЭС является единственным региональным объединением в СНГ, имеющим собственный банк — Центральноазиатский Банк Развития, в который каждая из стран внесла свой вклад. Ближайшие несколько лет принесут новые испытания отношениям в области безопасности между этими странами. Например, процесс демаркации границ будет продолжаться, но может вызвать серию локальных инцидентов, которые могут усилить напряженность и повредить результатам позитивных сдвигов в отношениях безопасности. Что касается вопросов воды, наступивший цикл засушливых лет не благоприятствует снижению напряженности. Регион находится в начальной точке нового цикла засушливых лет, который, как ожидается, повлияет на сельское хозяйство мест, которые уже страдают от нищеты. Более того, при водной зависимости Узбекистана от Кыргызстана, последний стремится летом накопить воду Сырдарьи на своей территории с целью выработки электроэнергии, что угрожает сельскому хозяйству на части территории Узбекистана. Если прибавить к этому постоянно существующую угрозу терроризма и нерешенные вопросы безопасности, ситуация становится неустойчивой. В силу этих причин стала безотлагательной необходимость в новых мероприятиях в сфере региональной безопасности. Эти мероприятия, могут укрепить взаимное доверие и выработать практические пути сотрудничества государств. VII. МЕЖДУНАРОДНЫЕ УЧАСТНИКИ Международные организации, правительства иностранных государств и НПО принимают активное участие в делах Центральной Азии посредством большого разнообразия механизмов. Это участие имеет очевидное положительное влияние как на основополагающие подходы, так и на 61 Отчет о встрече см. в BBC Monitoring, ‘Tajikistan: Central Asian Economic Union heads sign cooperation deals in Tajik capital’, 16 июня 2000 г. 62 См. в BBC Monitoring, ‘Tajikistan: Central Asian Economic Union heads sign cooperation deals in Tajik capital’, 15 июня 2000 г. 63 См. Кундуз Сыдыгалиева, ‘Lessons of Batken: Regional integration key to Central Asian security’, Central Asia Caucasus Analyst, 7 июня 2000 г. (www.cacianalyst.org); и BBC Monitoring, ‘Tajikistan: Central Asian Economic Union anti-drug commission opens in Kyrgyz capital’, 6 июля 2000 г. Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница 27 уверенность широких слоев населения Центральной Азии в том, что есть надежда на преодоление тех огромных проблем, с которыми они столкнулись. В частности, примерами успешной работы можно считать деятельность военных наблюдателей ООН в Таджикистане (UNMOT), Организации по Безопасности и Сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), Верховного Комиссариата ООН по делам беженцев (UNHCR), а также некоторых ведущих международных НПО (таких как MSF и Институт Открытого Общества). Но даже некоторые из этих организаций, достигшие значительных результатов, в настоящее время сталкиваются с серьезными препятствиями, которые мешают дальнейшему успеху. Например, по словам представителей ОБСЕ, работа этой организации по правам человека и развитию гражданского общества, возможно, достигла того предела, когда увеличить объем участия уже невозможно. Ряд важных международных участников в настоящее время пересматривают или уже пересмотрели свою политику в отношении Центральной Азии. Их список достаточно длинен: Россия, США, Великобритания, Канада, ЕС, НАТО, Япония, UNHCR, ОБСЕ и др. Существует некоторое противоречие между заинтересованностью центральноазиатских правительств в участии международного сообщества и изначально негативном отношении к нему. В то время как поддержка международного сообщества в социальной и экономической сфере в основном принимается с благодарностью, в Центральной Азии считают, что этого «слишком мало» и «слишком поздно», и что направлена эта помощь не туда, куда следует в силу незнания местных условий. Центральноазиатские правительства имеют политическую «аллергию» на то, что их считают зависимыми от международного сообщества. Напряженность в общении с международными организациями усиливается из-за чувства незащищенности и изолированности этих стран. Участие в делах Центральной Азии для большинства международных организаций и стран имеет сравнительно недолгую историю (пять или шесть лет) и остается довольно поверхностным. Это участие характеризуется противоречиями, непоследовательностью и отсутствием стратегического направления. Отдельные наблюдения о международном участии, отмеченные в отчете Нила МакФарлейна для Королевского Института Международных Отношений в июне 1999 г., высвечивают некоторые из этих проблем. Например: Стратегия в сфере экономики, основанная на обусловленности и заинтересованности, вероятно, даст лучший результат, чем стратегия убеждения во внедрении западных стандартов и норм в область государственного управления. Главная причина в том, что экономические реформы представляют собой меньшую опасность для консервативных и авторитарных элит, нежели политические реформы, к тому же экономические реформы дают власть имущим возможность личного обогащения.64 Несмотря на присущее данному региону сопротивление западным ценностям, достигнут значительный успех в культурных и политических 64 Neil MacFarlane, Western Engagement in the Caucasus and Central Asia, Royal Institute for International Affairs, London 1999, с. 71. Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница 28 программах Запада. Однако это, даже частично, не оправдало ожиданий большинства, а ожидания по-прежнему остаются слишком велики. Изменение социальных ценностей, на которое надеялись западные правительства, не станет частью существующих политических систем и потребует смены поколений прежде, чем пустит корни.65 Ислам как политический фактор не является мощной силой в этих двух регионах, однако, он вызывает более сильный страх у местных элит, чем участие Запада в делах этих государств.66 Участие Запада отчасти обусловлено сохранением российского влияния, однако, проблема российского участия стала со временем менее серьезной.67 Эти суждения поднимают ряд важных вопросов о политике Запада: баланс между различными элементами политики; вопрос давления; вторжение стереотипных (квази-идеологических) предположений о некой воображаемой игре в великую державу, которые противоречат заявленным политическим намерениям. Эти суждения имеют отношение к работе других правительств и международных организаций. Анализ МКГ подтверждает вывод о том, что слишком мало внимания уделяется взаимодействию экономического участия внешнего мира в делах Центральной Азии с более широкими вопросами безопасности в этом регионе. МКГ не разделяет мнения МакФарлейна о необходимости сохранять российское влияние. Напротив, Россию, как и другие крупные державы, например Китай и Японию, следует рассматривать как фундамент предотвращения кризиса в регионе. Доводы МакФарлейна показывают, как восприятия из совершенно иной сферы национальной политики и из другого времени вторгаются в современную политику в Центральной Азии. В деле предотвращения конфликта в регионе деятельность крупных членов международного сообщества будет гораздо менее эффективна, если они не произведут существенных изменений в своей политике. Хотя от их мощи и дипломатических возможностей следует ожидать другого эффекта. С точки зрения предотвращения конфликта и улучшения обстановки ясно, что общая пропаганда концепций мирного урегулирования споров или более демократичного и справедливого общественного порядка в этих странах не даст существенных результатов в обозримом будущем. Политика выявления конкретных точек, наиболее подверженных риску социального срыва (на менее масштабном уровне, чем Ферганская Долина), может стать более действенной на протяжении короткого периода времени. Конфликты в Центральной Азии довольно сильно отличаются от конфликтов в бывшей Югославии, где существовали четко обозначенные преступные силы, активно преследующие конкретную программу насилия, направленного против многолюдных общин. Конфликты в Центральной Азии будут носить характер спора о хлебе насущном. Географию вспышек возмущения и их последующего усмирения можно будет проследить по микроэкономикам, микро-общинам и реальному распределению власти на местах. 65 66 67 Там же, с. 72. Там же, с. 71. Там же, с. 52-53. Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница 29 Международное сообщество не должно забывать о том, что репрессивные или антидемократические действия трех правительств усиливаются, и что в дальнейшем эти репрессии спровоцируют более мощные гражданские волнения. Однако факты свидетельствуют, что степень и масштабы насилия, как в Узбекистане, так и в Кыргызстане пока относительно невелики. В этом смысле Таджикистан — исключение, но перспективы возобновления войны в этой стране не связаны с уровнем «демократизации». По сути, какие бы демократические структуры ни были созданы в любом из центральноазиатских государств, власть имущие ими обычно злоупотребляют; того же можно ожидать и от влиятельных оппозиционных групп, если они придут к власти. (Эта точка зрения была высказана несколькими собеседниками). Есть предположение, что большинство жизнеспособных групп политической оппозиции просто используют демократическую риторику, чтобы манипулировать источниками международной поддержки. Политика безопасности центральноазиатских государств, как и крупных держав, по отношению к региону остается стиснутой рамками ушедшего прошлого. В своей политике государства региона и крупные державы должны предусматривать больше акций, касающихся всеобщей безопасности и безопасности сотрудничества. Наш отчет содержит вывод о том, что существует мало оснований, за исключением страха, избегать расширенного сотрудничества по проблемам безопасности между центральноазиатскими странами. При обычных обстоятельствах они не представляют угрозы друг для друга и ни одно из них не угрожает жизненным интересам крупных держав. Крупные державы, за исключением, пожалуй, Китая, также не преследуют никаких жизненно важных интересов в Центральной Азии. В институциональном смысле это означает снятие барьеров между программами в разных сферах политики. Это также означает снятие барьеров между организациями с узкой функциональной спецификой либо на государственном (скажем, Министерство внутренних дел и Министерство образования), либо на международном уровне (ПРООН, Всемирный Банк и ОБСЕ). Что касается международных организаций, вместо существующего разобщенного подхода к проведению исследований они могли бы совместно финансировать единые исследовательские программы. Специально назначенные для этой работы международные исследователи, базирующиеся в регионе, могли бы делать ее лучше и с меньшими затратами, чем большинство заезжих высокооплачиваемых консультантов, которых международные организации забрасывают для выполнения временных заданий. Инфраструктура ООН в каждом государстве Центральной Азии, безусловно, имеет возможности для осуществления скоординированного подхода в проведении согласованной политики, однако не имеет почти ничего для выработки новых совместных политических решений. Совет Безопасности мог бы расширить мандат структуры «шесть плюс два»68 для Афганистана, чтобы сделать возможным проведение семинаров и конференций, а также 68 В 1998 г. Специальный Представитель по Афганистану созвал «форум шесть плюс два» с участием шести стран, граничащих с Афганистаном (Узбекистан, Туркменистан, Таджикистан, Иран, Пакистан, Китай), а также США и России. Правительство талибов направило своего представителя по крайней мере на одну из встреч. Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница 30 проведение исследования по проблемам совместной безопасности, превентивной дипломатии и регионального развития. Мероприятия, проводимые ПРООН в настоящее время — даже ее Превентивная Программа Развития Ферганской Долины, хотя и важны, не дают достаточно быстрого стратегического эффекта. Мандаты Специального Представителя Генерального Секретаря по Афганистану и Таджикистану можно было бы объединить в один мандат СП по Внутренней Азии. Представительства Верховного Комиссариата ООН по делам беженцев (UNHCR) всегда играли важную роль в раннем оповещении о конфликтной ситуации в Центральной Азии, однако масштабы этой роли выходят за рамки функциональных задач и компетенции персонала UNHCR. Работа ОБСЕ в Центральной Азии по проблемам безопасности приносит некоторые плоды. Эту работу высоко ценят национальные правительства и информированная общественность. Сейчас эта организация выполняет функцию раннего оповещения и расширяет в этом смысле свой потенциал при горячей поддержке руководства в центре и на местах. Однако, согласно некоторым источникам, региональные бюро испытывают нехватку финансовых средств, а, следовательно, кадров. Кроме того, практика приема и назначения на должности в офисе также имеет недостатки, в результате чего среднее время пребывания сотрудника в стране составляет всего десять месяцев. По понятным бюрократическим и политическим причинам сотрудники региональных бюро ОБСЕ стали заниматься каждодневными гуманитарными вопросами, политическими правами или гуманитарным развитием. В то же время долгосрочные задачи защиты прав личности, развития демократии и содействия гуманитарному развитию могли бы решаться быстрее путем более пристального внимания к глобальным вопросам региональной и внутренней безопасности и экономического развития. Отсутствие согласованности действий между некоторыми главными членами международного сообщества (США и Россией, США и Ираном, США и Афганистаном, ООН и Всемирным Банком или МВФ) представляет резкий контраст с наметившимся сотрудничеством между Россией, Китаем и тремя центральноазиатскими государствами в рамках Шанхайской Пятерки. Визит Президента Ирана в Китай, в том числе, в провинцию Циньцзянь в июне этого года свидетельствует о том, что в этих вопросах китайская и иранская дипломатия, полагаясь на прагматизм, могут достичь большего успеха, чем некоторые западные державы, более склонные к «идеологической дипломатии». Рамки «шесть плюс два» были созданы ООН для работы с Афганистаном и предоставляют готовый фундамент для большей слаженности в решении проблем Центральной Азии, однако пока этот потенциал еще не был задействован.] Существуют веские аргументы в пользу новой концепции геополитического региона, в котором находятся Таджикистан, Кыргызстан и Узбекистан. При выработке новой концепции необходимо признать существование стратегических реалий, ставших очевидными еще в начале 1990-х и с тех пор укрепившихся. Например, мощь Китая возрастает, в то время как Россия с готовностью признает, что обладает недостаточными средствами, чтобы влиять на события в Центральной Азии. Центральная Азия не является замкнутой стратегической подсистемой, хотя правительства пяти стран хотят Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница 31 видеть ее именно такой. Она тесно связана с Ираном и Афганистаном. Более того, она даже не является частью европейской стратегической системы. Она связана с Европой довольно искусственным процессом, который существует скорее благодаря российской колонизации, чем существующим или будущим стратегическим отношениям. Страны Центральной Азии не считают себя связанными стратегическими связями с Китаем, Пакистаном или Индией. К лучшему это или наоборот, но если они хотят преодолеть свои проблемы и жить в мире и процветании, то важным шагом вперед стало бы начало работ в рамках новой региональной концепции, которая признает связывающие их региональные отношения. Таким же образом международное сообщество должно адаптироваться к переменам в региональных отношениях между этими странами почти десятилетней давности. Для России, возможно, по-прежнему целесообразно взаимодействовать с этими странами через механизм СНГ, но другим крупным державам или международным организациям делать это не имеет смысла. Спустя более чем восемь лет после обретения независимости от Москвы в этих странах делами центральноазиатских стран в министерствах иностранных дел занимаются те же отделы, что и делами России, Беларуси, Украины и Кавказа. Такой подход не только делает государства Центральной Азии неприметными родственниками других стран СНГ, но и означает, что политический анализ производится главным образом без учета силы и влияния Китая, Японии, Ирана и Афганистана на центральноазиатские государства, не говоря уже о возможном влиянии Пакистана и Индии. Концепция «Внутренней Азии» могла бы стать более полезной. Согласно этой концепции такие страны как Таджикистан, Кыргызстан и Узбекистан имеют много общего с Монголией и Афганистаном. Эта концепция признает, что будущее экономическое и политическое положение западных районов Китая (Циньцзянь и Тибет) и возможно, даже, территории Кашмира будет, по всей вероятности, тесно связано с положением центральноазиатских государств. В долгосрочной перспективе каждая из этих территорий будет, скорее всего, иметь более свободный автономный статус и ряд мощных факторов будет требовать более тесных отношений между ними и странами Центральной Азии. Их всех объединяет ограниченная связь с внешним миром, и все они терпят экономические последствия этого. Нет нужды слишком жестко подходить к такой концепции, однако структура иностранных министерств и преобладающие региональные концепции не позволяют реализоваться ни целям иностранных государств, ни средствам самих стран для решения ряда серьезных проблем, с которыми они столкнулись. Департамент Обороны США уже перестроился и перевел Центральную Азию в ту часть Центрального Военного Командования, которая ведает военными операциями США в Персидском Заливе, Пакистане и Афганистане. Регион, в котором находятся три государства Центральной Азии в последнее время вызывает сильный интерес со стороны великих держав, однако информационная база по Центральной Азии остается недостаточно развитой и полезной. Официальная статистика по-прежнему очень ненадежна, а Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница 32 социологические исследования «редки и фрагментарны».69 Экономические и социальные исследования стран Центральной Азии проводятся на уровне общенациональных масштабов. Экономические исследования в отдельных районах и областях очень редки и обычно ограничиваются узким набором показателей. Отсутствует курирование ключевых вопросов на субнациональном уровне. Информационная база существует на разных языках. К примеру, хотя Россия и остается важным источником исследовательской информации по Центральной Азии, большая часть этой работы неизвестна за пределами узкого круга людей. Масштаб научных исследований на общенациональном уровне узок, а его воздействие незначительно. Верно, что на стратегическом уровне исследования региона послужили важным сигналом тревоги и привлекли международное сообщество к участию в решении его проблем. Большинство публикаций посвящено центральноазиатскому региону в целом, а не отдельным странам. Слишком мало проводится субрегиональных исследований. Отчет расположенного в США Совета по международным отношениям («Как успокоить Ферганскую Долину»)70 послужил важной цели информирования и формирования мнения экспертов. Исследования Всемирного Банка и ПРООН, имеют более непосредственное влияние в качестве предпосылок или подсказок для более конкретных акций международных организаций. Возможно, что конфиденциальный правительственный анализ является более полным и подробным. Тем не менее, исследования, предпринимаемые в государственных организациях Великобритании и США все же затруднены в силу ограниченных ресурсов, выделяемых для данного региона. Например, в Великобритании в министерстве по делам иностранных государств и Содружества Наций (FCO) отдел, занимающийся Центральной Азией, занимается и Кавказом. В исследовательском департаменте FCO существует всего один аналитик, специализирующийся по Центральной Азии, он же время от времени выполняет и другую работу, например, наблюдает за выборами в России. Опыт подсказывает, что в США существует похожая картина, хотя там, вероятно, существует больше аналитиков и больше организаций, занимающихся Центральной Азией. Для МКГ стал важным тот факт, что исследования Центральной Азии, проводимые правительством США, носят более разносторонний характер (безопасность, права человека, экономика, распространение оружия, наркотики, терроризм). По словам официальных представителей ОБСЕ, эта организация не имеет последовательного механизма распространения регулярных рабочих отчетов по безопасности в Центральной Азии среди стран-членов ОБСЕ, которые представляют региональные бюро. Подробные социально-экономические исследования были бы с благодарностью приняты и использованы международным сообществом; но исследования в области международных отношений, дающие целостную и подробную оценку вопросов экономики и безопасности, тоже могли бы заполнить существующие пробелы в информации Центральной Азии. Не только международные участники недостаточно информированы о тонкостях социальных, политических и экономических тенденций в 69 70 Rumer and Zhukov, 'Broader Parameters', с. 67. См. примечание 13. Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница 33 ключевых районах Центральной Азии и об их взаимодействии с другими частями региона. Те лица и организации, от которых зависят решения в Таджикистане, Кыргызстане и Узбекистане, сталкиваются с той же проблемой. В СССР межреспубликанские отношения строились по вертикали, где связь каждой республики с Москвой была крепче, чем с остальными республиками. Со времени независимости развитие более интенсивных межгосударственных отношений между новыми независимыми государствами, в том числе в интеллектуальной и политической сфере, сильно ограничены нехваткой средств. Информационный поток между этими странами был слабым, а теперь еще более ослаб, но положение начинает меняться благодаря программам, финансируемым иностранными правительствами и НПО, как местными так и международными. Настроения некоторых даже самых демократически мыслящих людей в регионе характеризуются сильным стереотипным мышлением о мире в целом. Большинство тех, кто несет ответственность за принятие политических решений, по-прежнему остаются плохо информированными о соседних странах и скованы рамками советских концепций международных отношений и социальной философии. Если этот пробел в знании не будет ликвидирован, это приведет к серьезным негативным последствиям для участия международного сообщества в уменьшении напряженности и в предотвращении конфликта. VIII. ВЫВОДЫ Наши выводы и рекомендации носят обобщенный характер, и некоторые из них на данном этапе являются ориентировочными, но мы надеемся, что они помогут политикам наметить общие направления их деятельности. В дальнейшем мы планируем дополнить последующие отчеты информацией по более узкой тематике. Годы независимости, прошедшие с 1991 г., не принесли Таджикистану, Кыргызстану или Узбекистану ни процветания, ни плюрализма. На протяжении почти пятнадцати лет материальное благосостояние большинства их граждан продолжало ухудшаться. Даже недавнее повышение общегосударственного уровня ВВП сопровождается падением доли ВВП на душу населения из-за высокого уровня рождаемости. Страны Центральной Азии жаждут социальной сплоченности, но их экономические системы не дают для этого необходимой основы. В ключевых районах этих стран нищета продолжает расти, некоторая часть населения обращается к новым, порой насильственным формам противостояния правительствам. Эти внутренние факторы риска возникновения кризиса усугубляются ведущейся из Афганистана торговлей наркотиками и оружием, а также неопределенностью и неуверенностью в отношениях между центральноазиатскими странами. Общая перспектива Крупные державы и международные организации должны перестать относиться в своей политике к центральноазиатским государствам как к придатку политики в отношении к России. Япония и Китай, вместе со Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница 34 Всемирным Банком и МВФ, потенциально имеют больше возможности влиять на порядок в регионе, а деятельность, интересы и возможности Пакистана, Афганистана, Ирана и Индии тоже являются существенным фактором политики в этом регионе. Центральноазиатские страны более полезно рассматривать как часть более крупного региона «Внутренней Азии». Согласно такой концепции такие страны как Таджикистан, Кыргызстан и Узбекистан имеют много общего с Монголией и Афганистаном. Эта концепция признавала бы, что в ближайшие десять или двадцать лет экономическое и политическое положение западных районов Китая (Циньцзянь и Тибет) и, возможно даже территория Кашмира будет, по всей вероятности, тесно связано с положением центральноазиатских государств. В долгосрочной перспективе эти территории будут, скорее всего, иметь более свободный, более автономный статус по отношению к своим национальным правительствам и ряд мощных факторов будет требовать более тесных отношений между ними и странами Центральной Азии. Прямое участие в делах Центральной Азии большинства международных организаций и всех иностранных государств, кроме России началось не раньше 1992 года. Такой относительно короткий промежуток времени не позволил им накопить достаточно знаний, необходимых для выработки политики в Центральной Азии. В этом проявился постоянный недостаток внимания к Центральной Азии со стороны большинства международных участников. Но каким бы ограниченным не оставался нарождающийся интерес иностранных государств к региону, в существующем процессе регулярного сбора информации, всеобъемлющего анализа и развития информированной политики, они все же находятся впереди других стран. Назрела острая необходимость изыскать средства для проведения более полного и регулярного политического анализа процессов в Центральной Азии. Существующие исследования Центральной Азии, проводимые Всемирным Банком и ПРООН, новая исследовательская работа иностранных государств, почти наверняка будут иметь отклик в дебатах по вопросам государственной политики в регионе, а, следовательно, в политических решениях его правительств. Бедность и экономическое развитие Международные организации содействия экономике и развитию должны отдавать себе более серьезный отчет о риске возникновения кризиса вследствие нищеты в регионе и ее локальных проявлений. Это не означает обязательность проведения классической работы по проектам сокращения бедности, а предполагает стратегическое вмешательство в подход всех правительственных организаций по многим вопросам, включая расширение прямой финансовой помощи бедным, стабилизацию образования и создание рабочих мест. Превентивная программа развития ПРООН в Кыргызстане является маленьким шагом в этом направлении, но это по существу капля в море с точки зрения воздействия на проблемы даже в среднесрочной и долгосрочной перспективе. Необходимо побудить Японию и Китай уделять больше внимания нуждам развития центральноазиатских стран. Обе страны заинтересованы в этом, Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница 35 но ни одна из них даже близко не участвует в содействии развитию региона в той мере, в какой диктуют ее интересы и позволяют финансовые или человеческие ресурсы. Доноры и международные организации должны в приоритетном порядке расширить поддержку региональной системы образования и исследовательской работы на различных уровнях (университеты, технические школы, а также школы по подготовке государственных служащих). Существующие усилия в этом направлении, как, например, проводимые ежегодно неофициальные форумы Центра Маршала, или Региональный Пресс-центр в Оше должны получить существенную финансовую поддержку. Было бы полезно расширить эту деятельность, чтобы охватить участников или мероприятия, которые связаны с другими странами региона, в частности с Ираном и Афганистаном. Программа Мира и Управления Университета Объединенных Наций, в рамках которой была проведена серия семинаров и других мероприятий в области урегулирования конфликтов, могла бы намного эффективнее выполнять свою роль, если бы ее финансовая основа была соответствующим образом усилена. Существует общая потребность в оценке существующей и предполагаемой стратегии содействия и финансовой помощи. Двусторонние, многосторонние и неправительственные доноры должны в короткий срок провести совещание по Центральной Азии, Афганистану и Монголии. Национальные правительства и местные органы управления должны приложить больше усилий для восстановления или создания новых торговых, технических и социальных трансграничных связей. Недавняя встреча Центральноазиатского Экономического Союза в июне 2000 г. стала после 1992 года одним из первых знаков, свидетельствующих о том, что все государства Центральной Азии готовы сообща решать вопросы регионального экономического развития. Международное сообщество должно поддержать укрепление этого союза и, в частности, с помощью технического сотрудничества и обмена с более развитыми региональными организациями. Безопасность ОБСЕ сейчас выполняет важную функцию раннего оповещения, пользуется уважением центральноазиатских правительств и информированной общественности и, скорее всего, будет расширять свою роль. Но если ее положительное влияние должно стать более значительным, страны-члены ОБСЕ должны оказывать более мощную политическую и материальную поддержку ОБСЕ, чтобы наиболее рационально и эффективно обеспечить персоналом свои представительства в Центральной Азии. Антитеррористическая стратегия и пограничный контроль должны оставаться важными элементами в планах безопасности центральноазиатских правительств, а также в политике содействия иностранных государств, однако их влияние на политическую и экономическую жизнь этих стран должно оцениваться более внимательно. Эти меры будут иметь обратный эффект, если будут по-прежнему серьезно Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница 36 сдерживать трансграничную торговлю или начнут угрожать другим аспектам экономического развития. В интересах Центральной Азии, а также многострадального народа Афганистана крупные державы должны усилить попытки положить конец гражданской войне в Афганистане. Чем дольше продолжаются бои, тем дольше торговля наркотиками и оружием будет подтачивать безопасность и общественный порядок в Таджикистане и Кыргызстане, а общим результатом станет повышенный риск возникновения конфликта в Центральной Азии. Управление Национальные правительства и местные органы государственного управления трех стран должны безотлагательно прислушаться к мнению общественности и уделить больше внимания подлинному диалогу с народными массами при выработке политических решений. Элитарность и авторитаризм советской эпохи не помогут им пройти через свои существующие или предстоящие внутренние кризисы. Растущий цинизм граждан по поводу злоупотребления властью элитами и возникающая в результате этого озлобленность будет перерастать во все более жестокие формы оппозиции, если только политические лидеры трех стран не дадут своим гражданам больше возможности участвовать в управлении. Юридическая система каждой из стран нуждается в безотлагательном восстановлении. Использование полицейских расследований и судов для нападок на политических оппонентов и злоупотребление властью с целью личного обогащения должны стать объектом серьезного анализа и дипломатии стран-доноров, в противном случае деньги на экономическое развитие будут истрачены напрасно. Должны быть установлены менее формальные стандарты исполнения правительствами рекомендаций как непременное условие дальнейшего получения гарантов и займов донорскими организациями, в частности Всемирного Банка и МВФ. В расширенных международных программах обучения особое внимание должно уделяться юридическому образованию и системе прокурорского надзора. Вопросы фундаментального политического порядка и внутренней политической структуры могут быть предметом менее неотложного внимания международного сообщества. Идеальная политическая система может представлять собой нечто большее, чем сумму ее составляющих, но она должна быть как минимум суммой таковых. До тех пор, пока не будут ликвидированы изъяны центральноазиатских политических систем (например, системы правосудия), и пока не будет достигнут более широкое единодушие в поддержку плюрализма, сверхусилия иностранных государств по пропаганде западных образцов политического порядка, таких как выборный государственный парламент, могут иметь обратный эффект. Традиционные или общинные организации, пусть даже несколько авторитарные и не придерживающиеся правил выборной демократии, могут стать механизмом диалога с общественностью и основой стратегии гражданского возрождения. Совершенно ясно, что национальные парламенты каждого их трех государств в настоящее время мало что могут Центральная Азия: три государства в условиях кризиса Отчет МГПК по Азии № 7, 7 августа, 2000 г. страница 37 дать в плане представительной демократии или контроля за действиями исполнительной власти. APPENDIX A About the International Crisis Group The International Crisis Group (ICG) is a private, multinational organisation committed to strengthening the capacity of the international community to anticipate, understand and act to prevent and contain conflict. ICG’s approach is grounded in field research. Teams of political analysts, based on the ground in countries at risk of conflict, gather information from a wide range of sources, assess local conditions and produce regular analytical reports containing practical recommendations targeted at key international decisiontakers. ICG’s reports are distributed widely to officials in foreign ministries and international organisations and made generally available at the same time via the organisation's internet site, www.crisisweb.org . ICG works closely with governments and those who influence them, including the media, to highlight its crisis analysis and to generate support for its policy prescriptions. The ICG Board - which includes prominent figures from the fields of politics, diplomacy, business and the media - is directly involved in helping to bring ICG reports and recommendations to the attention of senior policy-makers around the world. ICG is chaired by former Finnish President Martti Ahtisaari; former Australian Foreign Minister Gareth Evans has been President and Chief Executive since January 2000. ICG’s international headquarters are at Brussels, with advocacy offices in Washington DC, New York and Paris. The organisation currently operates field projects in eighteen crisis-affected countries and regions across three continents: Albania, Bosnia, Kosovo, Macedonia, Montenegro and Serbia in Europe; Algeria, Burundi, Rwanda, the Democratic Republic of Congo, Sierra Leone and Zimbabwe in Africa; and Burma/Myanmar, Cambodia, Indonesia, Kyrgyzstan, Tajikistan, and Uzbekistan in Asia. ICG raises funds from governments, charitable foundations, companies and individual donors. The following governments currently provide funding: Australia, Canada, Denmark, Finland, France, Germany, Japan, Luxembourg, the Netherlands, Norway, the Republic of China (Taiwan), Sweden, Switzerland and the United Kingdom. Foundation and private sector donors include the Ansary Foundation, the William and Flora Hewlett Foundation, the Charles Stewart Mott Foundation, the Open Society Institute, the Ploughshares Fund, the Sasakawa Foundation, the Smith Richardson Foundation, the Ford Foundation and the U.S. Institute of Peace. April 2001 APPENDIX B ICG REPORTS AND BRIEFING PAPERS Released since January 1999 BALKANS ALBANIA The State of Albania, Balkans Report N°54, 6 January 1999 Albania Briefing: The Refugee Crisis, 11 May 1999 Albania: State of the Nation, Balkans Report N°87, 1 March 2000 Albania Briefing: Albania’s Local Elections, A test of Stability and Democracy, 25 August 2000 BOSNIA Brcko: A Comprehensive Solution, Balkans Report N° 55, 8 February 1999 Breaking the Mould: Electoral Reform in Bosnia & Herzegovina, Balkans Report N° 56, 4 March 1999 Republika Srpska: Poplasen, Brcko and Kosovo – Three Crises and Out? Balkans Report N°62, 6 April 1999 Why Will No-one Invest in Bosnia and Herzegovina? Balkans Report N°64, 21 April 1999 Republika Srpska in the Post-Kosovo Era: Collateral Damage and Transformation, Balkans Report N°71, 5 July 1999 Rule over Law: Obstacles to the Development of an Independent Judiciary in Bosnia and Herzegovina, Balkans Report N°72, 5 July 1999 Balkans Briefing: Stability Pact Summit, 27 July 1999 Preventing Minority Return in Bosnia and Herzegovina: The Anatomy of Hate and Fear, Balkans Report N°73, 2 August 1999 Is Dayton Failing? Policy Options and Perspectives Four Years After, Balkans Report N°80, 28 October 1999 Rule of Law in Public Administration: Confusion and Discrimination in a Post Communist Bureaucracy, Balkans Report N°84, 15 December 1999 Denied Justice: Individuals Lost in a Legal Maze, Balkans Report N°86, 23 February 2000 European Vs. Bosnian Human Rights Standards, Handbook Overview, 14 April 2000 Reunifying Mostar: Opportunities for Progress, Balkans Report N°90, 19 April 2000 Bosnia’s Municipal Elections 2000: Winners and Losers, Balkans Report N°91, 28 April 2000 Bosnia’s Refugee Logjam Breaks: Is the International Community Ready? Balkans Report N°95, 31 May 2000 War Criminals in Bosnia’s Republika Srpska, Balkans Report N°103, 02 November 2000 Bosnia’s November Elections: Dayton Stumbles, Balkans Report N°104, 18 December 2000 Turning Strife to Advantage: A Blueprint to Integrate the Croats in Bosnia and Herzegovina, Balkans Report N° 106, 15 March 2001 KOSOVO Unifying the Kosovar Factions: The Way Forward, Balkans Report N°58, 12 March 1999 Kosovo: The Road to Peace, Balkans Report N°59, 12 March 1999 Kosovo Briefing: Atrocities in Kosovo Must be Stopped, 29 March 1999 Kosovo Briefing: The Refugee Crisis, 2 April 1999 Kosovo: Let’s Learn from Bosnia, Balkans Report N°66, 17 May 1999 The New Kosovo Protectorate, Balkans report N°69, 20 June 1999 Kosovo Briefing: Who Will Lead the Kosovo Albanians Now? 28 June 1999 The Policing Gap: Law and Order in the New Kosovo, Balkans Report N°74, 6 August 1999 Who’s Who in Kosovo, Balkans Report N°76, 31 August 1999 Waiting for UNMIK: Local Administration in Kosovo, Balkans Report N°79, 18 October 1999 Violence in Kosovo: Who’s Killing Whom? Balkans Report N°78, 2 November 1999 Trepca: Making Sense of the Labyrinth, Balkans Report N°82, 26 November 1999 Starting From Scratch in Kosovo: The Honeymoon is Over, Balkans Report N°83, 10 December 1999 Kosovo Albanians in Serbian Prisons: Kosovo’s Unfinished Business, Balkans Report N°85, 26 January 2000 What Happened to the KLA?, Balkans Report N°88, 3 March 2000 Kosovo’s Linchpin: Overcoming Division in Mitrovica, Balkans Report N°96, 31 May 2000 Reality Demands: Documenting Violations of International Humanitarian Law in Kosovo 1999, 27 June 2000 Elections in Kosovo: Moving toward Democracy? Balkans Report N°97, 7 July 2000 Kosovo Report Card, Balkans Report N°100, 28 August 2000 To download ICG reports directly from the World Wide Web visit http://www.crisisweb.org ICG REPORTS AND BRIEFING PAPERS (continued) Released since January 1999 APPENDIX B BALKANS continued… Reaction in Kosovo to Kostunica’s Victory, Balkans Briefing, 10 October 2000 Religion in Kosovo, Balkans Report N°105, 31 January 2001 MACEDONIA Challenges and Choices for the New Government, Balkans Report N°60, 29 March 1999 Toward Destabilisation? Balkans Report N°67, 21 May 1999 Macedonia Briefing: Government Holds Together, Eyes Fixed on Upcoming Presidential Poll, 11 June 1999 Macedonia Briefing: Update of Recent Political Developments, 14 June 1999 Macedonia: Gearing up for Presidential Elections, Balkans Report N°77, 18 October 1999 Macedonia’s Ethnic Albanians: Bridging the Gulf, Balkans Report N°98, 2 August 2000 Macedonia government expects setback in local elections, Briefing Paper, 4 September 2000 MONTENEGRO Montenegro Briefing: Milosevic to Move on Montenegro, 23 April 1999 Montenegro Briefing: Calm Before the Storm, 19 August 1999 Montenegro: In the Shadow of the Volcano, Balkans Report N°89, 21 March 2000 Montenegro’s Socialist People’s Party: A Loyal Opposition?, Balkans Report N°92, 28 April 2000 Montenegro’s Local Elections: Testing the National Temperature, Background Briefing, 26 May 2000 Montenegro’s Local Elections: More of the Same, Briefing Paper, 23 June 2000 Montenegro: Which way Next? Balkans Briefing, 30 November 2000 Montenegro: Settling for Independence? Balkans Report N°107, 28 March 2001 SERBIA Sidelining Slobodan: Getting Rid of Europe’s Last Dictator, Balkans Report N°57, 15 March 1999 Milosevic’s Aims in War and Diplomacy, Balkans Report N°65, 11 May 1999 Yugoslavia Briefing: Wanted for War Crimes, 1 June 1999 Back to the Future: Milosevic Prepares for Life After Kosovo, Balkans Report N°70, 28 June 1999 Transforming Serbia: The Key to Long-Term Balkan Stability, Balkans Report N°75, 10 August 1999 Serbia’s Embattled Opposition, Balkans Report N°94, 30 May 2000 Serbia’s Grain Trade: Milosevic’s Hidden Cash Crop, Balkans Report N°93, 5 June 2000 Serbia: The Milosevic Regime on the Eve of the September Elections, Balkans Report N°99, 17 August 2000 Current Legal Status of the Republic of Yugoslavia (FRY) and of Serbia and Montenegro, Balkans Report N°101, 19 September 2000 Yugoslavia’s Presidential Election: The Serbian People’s Moment of Truth, Balkans Report N°102, 19 September 2000 Federal Republic of Yugoslavia Sanctions Briefing, Balkans Briefing, 10 October 2000 Serbia on the Eve of the December Elections, Balkans Briefing, 20 December 2000 REGIONAL REPORTS War in the Balkans, Balkans Report N°61, 19 April 1999 Balkan Refugee Crisis, Balkans Report N°68, 1 June 1999 Balkans Briefing: Stability Pact Summit, 27 July 1999 To download ICG reports directly from the World Wide Web visit http://www.crisisweb.org APPENDIX B ICG REPORTS AND BRIEFING PAPERS (continued) Released since January 1999 AFRICA ALGERIA Algeria: The Press in Crisis, Algeria Report N°2, (Africa Report N°8), 11 January 1999 Algérie: La Crise de la Presse, Algeria Report N°2 (Africa Report N°8), 11 January 1999 The People’s National Assembly, Algeria Report N°3, (Africa Report N°10), 16 February 1999 Assemblée Populaire Nationale: 18 Mois de Législature, Algeria Report N° 3, (Africa Report N°10) 16 February 1999 Elections Présidentielles en Algérie: Les Enjeux et les Perspectives, Algeria Report N°4, (Africa Report N°12), 13 April 1999 The Algerian Crisis: Not Over Yet, Africa Report N°24, 20 October 2000 La Crise Algérienne n’est pas finie, Africa Report N°24, 20 October 2000 BURUNDI Burundi: Internal and Regional Implications of the Suspension of Sanctions, Burundi Report N°3, (Africa Report N°14), 27 April 1999 Le Burundi Après La Suspension de L’Embargo: Aspects Internes et Regionaux, Burundi Report N°3, (Africa Report N°14), 27 April 1999 Quelles Conditions pour la reprise de la Coopération au Burundi? Burundi Report N° 4, 27 April 1999 Proposals for the Resumption of Bilateral and Multilateral Co-operation, Burundi Report N°4, (Africa Report N°13), 27 April 1999 Burundian Refugees in Tanzania: The Key Factor in the Burundi Peace Process, Central Africa Report N°12, (Africa Report N°19), 30 November 1999 L’Effet Mandela: Evaluation et Perspectives du Processus de Paix Burundais, Central Africa Report N°13, (Africa Report N°20), 18 April 2000 The Mandela Effect: Evaluation and Perspectives of the Peace Process in Burundi, Central Africa Report N°13, (Africa Report N°20), 18 April 2000 Unblocking Burundi’s Peace Process: Political Parties, Political Prisoners and Freedom of the Press, Africa Briefing, 22 June 2000 Burundi: Les Enjeux du Débat. Partis Politiques, Liberté de la Presse et Prisonniers Politiques, Africa Report N°23, 12 July 2000 Burundi: The Issues at Stake. Political Parties, Freedom of the Press and Political Prisoners, Africa Report N° 23, 12 July 2000 Burundi Peace Process: Tough Challenges Ahead, Africa Briefing, 27 August 2000 Burundi: Ni guerre ni paix, Africa Report N° 25, 1 December 2000 DEMOCRATIC REPUBLIC OF CONGO How Kabila Lost His Way, DRC Report N°3, (Africa Report N°16), 21 May 1999 Africa’s Seven Nation War, DRC Report N°4, (Africa Report N°17), 21 May 1999 The Agreement on a Cease-Fire in the Democratic Republic of Congo, DRC Report N°5, (Africa Report N°18), 20 August 1999 Kinshasa sous Kabila, à la veille du dialogue national, DRC Report N°6, (Africa Report N°19), 21 September 1999 Scramble for the Congo: Anatomy of an Ugly War, Africa Report N° 26, 20 December 2000 From Kabila to Kabila: Prospects for Peace in the Congo, Africa Report N°27, 16 March 2001 RWANDA Five Years after the Genocide: Justice in Question, Rwanda Report N°1, (Africa Report N°11), 7 April 1999 Cinq Ans Après le Génocide au Rwanda: La Justice en Question, Rwanda Report N°1, (Africa Report N°11), 7 April 1999 Uganda and Rwanda: Friends or Enemies? Central Africa report N°14, (Africa Report N°15), 4 May 2000 To download ICG reports directly from the World Wide Web visit http://www.crisisweb.org APPENDIX B ICG REPORTS AND BRIEFING PAPERS (continued) Released since January 1999 AFRICA continued… ZIMBABWE Zimbabwe: At the Crossroads, Africa Report N°22, 10 July 2000 Zimbabwe: Three Months after the Elections, Africa Briefing, 25 September 2000 ASIA BURMA/MYANMAR Burma/Myanmar: How Strong is the Military Regime?, Asia Report N° 11, 21 December 2000 INDONESIA East Timor Briefing, 6 October 1999 Indonesia’s Shaky Transition, Indonesia Report N°1, (Asia Report N°5), 10 October 1999 Indonesia’s Crisis: Chronic but not Acute, Indonesia Report N°2, (Asia Report N°6),31 May 2000 Indonesia’s Maluku Crisis: The Issues, Asia Briefing, 19 July 2000 Indonesia: Keeping the Military Under Control, Asia Report N°9, 5 September 2000 Aceh: Escalating Tension, Asia Briefing, 7 December 2000 Indonesia: Overcoming Murder and Chaos in Maluku, Asia Report N° 10, 19 December 2000 Indonesia: Impunity Versus Accountability for Gross Human Rights Violations, Asia Report N°12, 2 February 2001 Indonesia: National Police Reform, Asia Report N°13, 20 February 2001 Indonesia's Presidential Crisis, Indonesia Briefing, 21 February 2001 Bad Debt: The Politics of Financial Reform in Indonesia, Asia Report N° 15, 13 March 2001 CAMBODIA Back from the Brink, Cambodia Report N°4, (Asia Report N°4), 26 January 1999 Cambodia: The Elusive Peace Dividend, Asia Report N°8, 11 August 2000 CENTRAL ASIA Central Asia: Crisis Conditions in Three States, Asia Report N°7, 7 August 2000 Recent Violence in Central Asia: Causes and Consequences, Central Asia Briefing, 18 October 2000 Islamist Mobilisation and Regional Security, Asia Report N°14, 1 March 2001 To download ICG reports directly from the World Wide Web visit http://www.crisisweb.org APPENDIX C ICG Board of Trustees Martti Ahtisaari, Chairman Former President of Finland Stephen Solarz, Vice-Chairman Former U.S. Congressman Gareth Evans, President Former Foreign Minister of Australia Morton Abramowitz Former U.S. Assistant Secretary of State; former U.S. Ambassador to Turkey Kenneth Adelman Former U.S. Ambassador and Deputy Permanent Representative to the UN Richard Allen Former Head of U.S. National Security Council and National Security Advisor Hushang Ansary Former Iranian Minister and Ambassador; Chairman, Parman Group, Houston Louise Arbour Supreme Court Judge, Canada; Former Chief Prosecutor, International Criminal Tribunal for former Yugoslavia Oscar Arias Sanchez Former President of Costa Rica; Nobel Peace Prize, 1987 Ersin Arioglu Chairman, Yapi Merkezi Paddy Ashdown Former Leader of the Liberal Democrats, United Kingdom Zainab Bangura Director, Campaign for Good Governance, Sierra Leone Alan Blinken Former U.S. Ambassador to Belgium Emma Bonino Member of the European Parliament; former European Commissioner Maria Livanos Cattaui Secretary-General, International Chamber of Commerce Eugene Chien Deputy Secretary General to the President, Taiwan Wesley Clark Former NATO Supreme Allied Commander, Europe Jacques Delors Former President of the European Commission Uffe Ellemann-Jensen Former Foreign Minister of Denmark Gernot Erler Vice-President, Social Democratic Party, German Bundestag Mark Eyskens Former Prime Minister of Belgium Yoichi Funabashi Journalist and author Bronislaw Geremek Former Foreign Minister of Poland I.K.Gujral Former Prime Minister of India Han Sung-Joo Former Foreign Minister of Korea El Hassan bin Talal Chairman, Arab Thought Forum Marianne Heiberg Senior Researcher, Norwegian Institute of International Affairs APPENDIX C Elliott F Kulick Chairman, Pegasus International Joanne Leedom-Ackerman Novelist and journalist Todung Mulya Lubis Human rights lawyer and author Allan J MacEachen Former Deputy Prime Minister of Canada Graça Machel Former Minister of Education, Mozambique Barbara McDougall Former Secretary of State for External Affairs, Canada Matthew McHugh Counsellor to the President, The World Bank Mo Mowlam Former Secretary of State for Northern Ireland Christine Ockrent Journalist Timothy Ong Chairman, Asia Inc magazine Wayne Owens President, Center for Middle East Peace and Economic Co-operation Cyril Ramaphosa Former Secretary-General, African National Congress; Chairman, New Africa Investments Ltd Fidel Ramos Former President of the Philippines Michel Rocard Member of the European Parliament; former Prime Minister of France Volker Ruhe Vice-President, Christian Democrats, German Bundestag; former German Defence Minister Mohamed Sahnoun Special Adviser to the United Nations Secretary-General William Shawcross Journalist and author Michael Sohlman Executive Director of the Nobel Foundation George Soros Chairman, Open Society Institute Eduardo Stein Former Foreign Minister of Guatemala Pär Stenbäck Former Minister of Foreign Affairs, Finland Thorvald Stoltenberg Former Minister of Foreign Affairs, Norway William O Taylor Chairman Emeritus, The Boston Globe Ed van Thijn Former Minister of Interior, The Netherlands; former Mayor of Amsterdam Simone Veil Former Member of the European Parliament; former Minister for Health, France Shirley Williams Former British Secretary of State for Education and Science; Member House of Lords Grigory Yavlinsky Member of the Russian Duma Mortimer Zuckerman Chairman and Editor-in-Chief, US News and World Report
