Геодезическая служба СССР в Великой Отечественной войне
advertisement
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ ГОУ ВПО «СИБИРСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ ГЕОДЕЗИЧЕСКАЯ АКАДЕМИЯ» А.А. Алексеев ГЕОДЕЗИЧЕСКАЯ СЛУЖБА СССР В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ (1941–1945 гг.): ИСТОРИЧЕСКИЙ АСПЕКТ Монография Новосибирск СГГА 2007 УДК 528(09):94(47+57) А471 Рецензенты: Доктор исторических наук, профессор Сибирской государственной геодезической академии М.Н. Колоткин Доктор исторических наук, профессор Новосибирского государственного педагогического университета О.Н. Катионов Алексеев, А.А. А471 Геодезическая служба СССР в Великой Отечественной войне (1941– 1945 гг.): исторический аспект [Текст] : монография / А.А. Алексеев. – Новосибирск: СГГА, 2007. – 252 с. ISBN 978-5-87693-259-4 В монографии на основе военно-политического, идейно-организационного, духовно-нравственного доминант человеческого фактора рассматривается роль геодезической службы СССР в достижении Победы в Великой Отечественной войне. Источниковую базу составили более 130 архивных и опубликованных материалов. Книга предназначена для специалистов геодезического профиля, студентов и всех интересующихся данной проблемой. Печатается по решению редакционно-издательского совета СГГА Ответственный редактор: доктор исторических наук, профессор Сибирской государственной геодезической академии А.Г. Осипов УДК 528(09):94(47+57) ISBN 978-5-87693-259-4 ГОУ ВПО «Сибирская государственная геодезическая академия», 2007 СОДЕРЖАНИЕ Предисловие......................................................................................................... 7 Введение. Исторический аспект проблемы: концепция .................................. 8 1. Организационно-политическая и научно-техническая база военнотопографической службы к началу войны.............................................. 19 2. Военно-топографическая служба в первый период войны (22 июня 1941 г.–18 ноября 1942 г.) ......................................................................... 24 2.1. Военно-топографическая служба в начале войны: Трагическое начало. – Фронтовая карта в центре внимания военнополитического руководства. – Состояние и перестройка военнотопографической службы. .................................................................. 24 2.2. Топогеодезическое обеспечение войск на Московском направлении и победы под Москвой........................................................................ 27 2.3. Военно-топографическая служба на Северо-Западном направлении: Ленинградское стратегическое направление в планах немецкого командования. – Роль карт в изучении и оценке обстановки И.В. Сталиным, Г.К. Жуковым, Наркомом ВМФ Н.Г. Кузнецовым. – Военные топографы, геодезисты в защите Ленинграда. – Обучение топографической подготовке офицерамитопографами войсковых командиров, партизан, чекистов. – Топогеодезическое обеспечение действий Северного флота. ........ 29 2.4. Передний край войны – место фронтовых топографов, геодезистов. Перехват карты-плана «Блау» немецкого командования как фактор воюющей роли фронтовых карт ........................................................ 36 3. Топогеодезическое и картографическое обеспечение коренного перелома. Второй период войны (ноябрь 1942 г. – 1943 г.) .................. 41 3.1. Военно-политическая опасность и цели врага к осени 1942 г. ...... 41 3.2. Топогеодезическое и картографическое обеспечение разгрома немецких войск под Сталинградом: Концептуальная разработка генеральных карт-планов операции Г.К. Жуковым, А.М. Васильевским, К.С. Москаленко, И.В. Сталиным. – Топографическая служба в подготовке разведывательной карты окруженной группировки. – Топографический отряд В.Н. Переверткина в предотвращении деблокирования армии Паулюса. – Значение победы под Сталинградом для военно-топографической службы. Обеспечение движения войск к Ростову-на-Дону. ........... 42 3.3. Топографическая служба в обеспечении прорыва блокады Ленинграда и победы в Орловско-Курской операции: Топографическая служба Ленинградского фронта в прорыве блокады Ленинграда; оценка роли топографической службы командованием. – План немецкого командования летнего наступления в районе Орла и Белгорода. – Концептуальная разработка генеральных карт Орловско-Курской операции в ставке Верховного Главнокомандования, Генштабе И.В. Сталиным, Г.К. Жуковым, А.М. Василевским, А.М. Антоновым; штабах командующего Центральным фронтом К.К. Рокоссовского, 5-й ударной армии А.С. Жадова. – Топографические службы Воронежского и Центрального фронтов; 75-й геодезический отряд, оценка его роли штабами армий. ....................................................... 48 3.4. Кардинальное улучшение топогеодезического и картографического обеспечения войск как фактор достижения коренного перелома в войне: Постановка вопроса. – Возросшие технические возможности топографического обеспечения войск; картографический поезд («поезд-литография»); перелом в обеспечении войск картами. – Совершенствование взаимодействия топографической службы с артиллеристами, аэрофоторазведкой; новый уровень и эффективность дешифрирования материалов аэрофотосъемок. – Оценка взаимодействия топографической службы с аэрофоторазведкой и уровня дешифрирования Г.К. Жуковым, маршалом С.И. Руденко, членом Военного Совета Карельского фронта Г.Н. Куприяновым, писателем Николаем Тихоновым. – Новые виды карт: артиллерийские, разведывательные, бланковые, рельефные, танковые, водных рубежей, гидрокарты, роль военно-топографической службы в составлении гидрографических описаний для войск. – Оценка новых карт Начальником Генштаба А.М. Василевским, командующими фронтами, армиями Р.Я. Малиновским, И.С. Коневым, Н.Ф. Ватутиным, И.И. Якубовским, Н.Н. Вороновым. – Роль карт у партизан, оценка их партизанскими командирами Героями Советского Союза А.Н. Сабуровым, М.И. Наумовым. .... 54 3.5. Топогеодезическое обеспечение форсирования Днепра и освобождения Киева: Начало битвы за Днепр; особые сложности топогеодезического обеспечения форсирования Днепра. – Действия моторизованных топографических отрядов подполковников И.Т. Тышкевича, Н.М. Молчанова, топографической службы 69-й стрелковой дивизии Центрального фронта, 1-го топографического отделения 48-й армии; оценка топографической службы Центрального фронта командующими артиллерией М.Н. Неделиным, воздушной армией В.А. Судецем, Маршалом Советского Союза С.С. Бирюзовым. – Роль топографической службы, карт 38-й армии К.С. Москаленко в Житомирско-Бердичевской операции и освобождении Киева; оценка карты-плана штаба К.С. Москаленко Г.К. Жуковым, командующим 1-м Украинским фронтом И.С. Коневым. ............... 61 3.6. Примеры проявления военными топографами, геодезистами мужества и героизма, борьбы с врагом с оружием в руках ............ 63 4. Топогеодезическое и картографическое обеспечение войск в третий период войны (январь 1944 г. – 9 мая 1945 г.) ........................................ 69 4.1. Роль военно-топографической службы в обеспечении полного освобождения территории СССР: Особенности топогеодезического обеспечения войск в данный период. – Характеристика маршалом К.А. Мерецковым подготовки освобождения Новгорода топогеодезической службой Волховского фронта. – Топогеодезическое обеспечение Белорусской операции. – Две победы карты-плана командующего 1-м Белорусским фронтом К.К. Рокоссовского; картпланы 6-й гвардейской армии И.М. Чистякова, 65-й армии П.И. Батова. – Топографическая служба в обеспечении освобождения Правобережной Украины, операций в Карелии, Заполярье. ........................................................ 69 4.2. Топогеодезическое обеспечение войск в освободительном походе Красной Армии в страны Восточной Европы: Топографическая служба 2-го Украинского фронта в подготовке прорыва румынских пограничных укреплений. – Особенности обеспечения войск на территории восточно-европейских стран. – Роль топографической службы в приказе командирующего 38-й армией К.С. Москаленко. – Топогеодезическое обеспечение действий Северного Флота ВМС. ..................................................................................................... 72 4.3. Военно-топографическая служба в завершающих операциях советских войск 1945 г.: Топографическая служба в обеспечении освобождения Венгрии, Австрии, Чехословакии, Югославии. – Роль фронтовых карт, макетов как предмета проигрывания на них предстоящих операций Г.К. Жуковым, другими командующими.. 75 4.4. Военно-топографическая служба в обеспечении Берлинской операции. Последняя карта войны c фашистской Германией – последний Символ (Знак) Победы: Топографическая служба в подготовке операции. – Роль аэрофотосъѐмки и дешифровки еѐ материалов. – Возрастание роли картографического обеспечения войск. – Разработка плана Берлина; оценка плана бывшим членом Военного совета 1-го Белорусского фронта К.Ф. Телегиным, Героями Советского Союза генералами И.П. Рослым, В.М. Шатиловым, гвардии полковником авиации В.К. Боровиком. – Роль карт в стратегии и тактике Г.К. Жукова, других командующих. – Оценка рельефной карты Берлина маршалом А.Х. Бабаджаняном. – Главные карты «на другом конце войны» – в штаб-квартире Гитлера. – Завершающие работы военно-топографической службы в войне с фашистской Германией, в поверженном Берлине. .......... 77 5. Топографо-геодезическое и картографическое обеспечение победы в войне с Японией (9 августа – 2 сентября 1945 г.) .................................. 84 6. Уровень и роль карт генштаба и верховного главнокомандующего в военно-политическом руководстве. Превосходство картографического обеспечения вооруженных сил СССР как фактор достижения победы ..................................................................................................................... 89 6.1. Карты Генштаба и Верховного Главнокомандующего: Уровень подготовки карт Генштаба. – Карты для Верховного Главнокомандующего. ........................................................................ 89 6.2. Роль карт в системе военно-политического руководства Сталина. 90 6.3. Картографическое обеспечение Вооруженных Сил СССР в сравнении с обеспечением немецких войск и уровнем карт Великобритании .................................................................................. 94 7. Женщины, девушки в тыловых и фронтовых частях военнотопографической службы ....................................................................... 100 8. Геодезический тыл ................................................................................... 103 8.1. Особенности работы топогеодезических организаций ГУГК и Наркомата обороны ........................................................................... 103 8.2. Вклад топогеодезических организаций Новосибирска в достижение Победы .......................................................................... 107 8.2.1. НИИГАиК в годы войны: На фронтах войны. – Перестройка работы, развитие и особые сложности вуза. – Помощь Красной Армии, фронту. – Оценка работы коллектива вуза высшим руководством страны. – Выводы. Военный исторический опыт НИИГАиК. ................................................................................... 108 8.2.2. Новосибирский топографический техникум ГУГК при СНК СССР ............................................................................................ 123 8.2.3. Топогеодезические предприятия: «Сибгипротранспроект». Подвиг геодезистов-изыскателей А.М. Кошурникова, А.Д. Журавлева, К.А. Стофато., Новосибирское Аэрогеодезическое предприятие ГУГК при СНК СССР, Новосибирская картографическая фабрика ГУГК при СНК СССР.................. 127 8.3. Топогеодезическая и картографическая наука для Победы .......... 146 Заключение....................................................................................................... 151 Пояснения терминов, слов.............................................................................. 157 Краткий биографический справочник........................................................... 158 Библиографический список ........................................................................... 164 Приложения: картографические и фотографические материалы .............. 169 ПРЕДИСЛОВИЕ Великая Отечественная война – это героическая эпоха отечественной истории. Вечная актуальность этой темы может и должна быть обеспечена воспитанием исторического сознания поколений. Каждое поколение российского общества будет ответственно за это перед отечественной и мировой историей. Роль геодезической службы СССР в Отечественной войне – особая страница в истории войны – прежде всего, по малой осведомленности об этом общества, как и о геодезической профессии в целом. Исторический аспект рассмотрения проблемы в монографии позволяет любому читателю узнать и представить себе роль геодезической службы, людей этой профессии на фронтах и в тылу, на всех основных этапах войны. Подготовленный читатель может представить себе значимость ее для Победы как специалист. Читатель молодого поколения больше узнает о Великой Отечественной войне вообще, о роли в ней топографов, картографов, геодезистов, аэрофотосъемщиков. Учащиеся геодезических учебных заведений узнают, как добывала Великую Победу их будущая профессия и более возгордятся ею. В монографии значительное место уделяется роли геодезических организаций и предприятий Новосибирска как одного из крупнейших в годы войны центров топографо-картографического, геодезического производства оборонного значения, подготовки кадров специалистов. Кроме основного текста, здесь содержится значительный блок информационных материалов (пояснения терминов, слов; библиографический список; краткий биографический справочник; копии картографических и фотографических материалов). С чувством горечи тяжелой утраты автор обращается к памяти безвременно ушедшего из жизни ветерана Великой Отечественной войны и военнотопографической службы, полковника запаса Андрея Ивановича Назаренко – первого консультанта по содержанию данной работы. Автор выражает признательность за предоставление материалов и помощь в их подборе работникам музеев, сотрудникам организаций «Сибгипротранс», Новосибирского производственного объединения «Инжгеодезия», Новосибирского техникума геодезии и картографии ГУГК: Л.Г. Рыгиной, И.А. Островскому, О.Л. Беляевой, директору Новосибирского техникума геодезии и картографии А.И. Моренко; за оказание технической помощи – системному администратору учебного научно-производственного центра ИГиМ СГГА Н.С. Карпику. Предлагаемая работа не претендует на всеобъемлющее освещение проблемы. Автор будет признателен читателям за предложения, замечания по улучшению содержания книги. ВВЕДЕНИЕ. ИСТОРИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ПРОБЛЕМЫ: КОНЦЕПЦИЯ Немногие события отечественной и мировой истории по значимости могут сравниться с Великой Отечественной войной Советского Союза. Этим определяется не прекращающееся накопление фонда исследований истории этой войны. Каждое поколение исследователей, отражая особенности научной парадигмы (и, к сожалению, нередко – политической конъюнктуры), вносит коррективы в понимание проблемы, высвечивает разные еѐ стороны. Особое внимание уделяется наиболее значимым аспектам – причинам, итогам и урокам войны. В современной фальсификации истории Великой Отечественной войны замалчивается главное: тот факт, что победил советский народ, советская система общества, руководимая коммунистической партией. Эта система, при всех присущих ей недостатках и пороках, обладала главным и решающим свойством для достижения Победы в тех условиях – способностью к высшей концентрации и централизации всех ресурсов страны, всего руководства. Именно это был главный источник победы. Источниками чаще всего отмечаются патриотизм и массовый героизм. Но эти источники – производные от главного. В оценках значения победы советского народа недооценивается эпохальная, всемирно-историческая еѐ значимость. Победа не только спасла нашу страну от порабощения, освободила народы Европы и народы колониального мира. Победа спасла мир от приближавшегося вероятного его уничтожения атомным и другим оружием массового поражения, к обладанию которым уже была близка фашистская Германия. Средства массовой информации легко и, как правило, некритично спешат распространять «новое слово». Так, приобрели известность рассуждения писателя В. Бешанова о якобы военно-стратегической неграмотности маршалов Г.К. Жукова, В.И. Чуйкова и других полководцев Красной Армии, презрительно называющего их «красными Наполеонами»1. По абсурдной и противоречивой версии писателя В. Суворова, Г.К. Жуков – «тень победы», достигнутой вопреки Г.К. Жукову. Но В. Суворов же утверждает, что победы СССР вовсе не было и война была «не отечественная»2. Идейно-политическая версия В. Суворова – предмет особого рассмотрения. Здесь отметим, что в войне были и ошибки советского командования, и поражения наших войск. Но военно-стратегическое превосходство полководцев Красной Армии признавали и Паулюс, и другие бывшие военачальники побежденной немецкой армии. Советское военное руководство, по признанию бывшего начальника генерального штаба германских сухопутных войск и одного из крупнейших немецких военных специалистов Ф. Гальдера, под командованием своих маршалов провело ряд операций, «которые по немецким масштабам заслуживают высокой оценки, в то время как немецкое командование под влиянием полководца Гитлера отказалось от оперативного искусства и закончило его бедной по идее жесткой обороной, в конечном итоге приведшей к полному поражению»3. По случаю 60-летия Победы, возможно, с целью поддержки опровергнутой в научном споре идеи о решающей роли союзников по антигитлеровской коалиции, послы США и Великобритании в России (А. Вершбоу, Э. Брентон) подчеркивали особое значение военно-экономической помощи их стран Советскому Союзу в годы войны, в отличие от посла Французской Республики в России (Ж. Каде), заявившего: «Ваша армия сыграла решающую роль в этом конфликте»4. В историографии Великой Отечественной войны имеется немало работ о роли родов войск и служб: танковых5, артиллерии6, связи7, инженерных8, железнодорожных9, военной прокуратуры10 и др. Однако роль геодезической службы СССР в достижении Великой Победы не стала еще предметом комплексного исторического изучения. Управлением ВТС Генштаба Вооруженных сил СССР в 1980 г. издана учебно-методическая работа М.К. Кудрявцева, бывшего начальника Военно-топографической службы (ВТС) Красной Армии «О военно-топографической службе и топографическом обеспечении войск». В этой книге на большом фактическом материале рассматриваются состояние и развитие военно-топографической службы в советский период, в том числе в предвоенные и военные годы. В лаконичнострогом стиле раскрыто топогеодезическое обеспечение боевых действий Красной Армии. Работа содержит важные сведения для изучения проблемы. Она предназначена для ведомственного (Вооруженных сил) пользования. Военно-топографическим управлением Генштаба также были изданы сборники воспоминаний военных топографов11. Исключительное значение их как источника изучения проблемы в том, что в них – мемуары участников войны – командиров, начальников частей, подразделений ВТС: В.Н. Переверткина, Г.Н. Петрова, М.С. Мондруса, К.Х. Сухова, В.И. Былинского, Е.П. Зданчука, В.К. Ковалева и других. Из тысяч военных топографов, геодезистов периода войны очень немногие оставили грядущим поколениям свои воспоминания. Но и эти немногие страницы – в специальных изданиях, предназначавшихся, как и работа М.К. Кудрявцева, для ведомственных целевых задач и известных лишь узкому кругу военных специалистов. В 1967 г. Главным управлением геодезии и картографии при Совете Министров СССР была издана книга «50 лет советской геодезии и картографии» (под ред. А.Н. Баранова, М.К. Кудрявцева). В ней приводятся общие сведения о развитии и роли геодезии, картографии, военнотопографической службы в период Великой Отечественной войны. В 1999 г. Центральный научно-исследовательский институт геодезии, аэрофотосъемки и картографии (ЦНИИГАиК) издал книгу воспоминаний известного геодезиста В. Иванова «Геодезисты». В ней имеются великолепные зарисовки о штурманахаэрофотосъемщиках периода войны, зарождении аэрофотосъемки в СССР. В 2002 г. в Москве издана книга «Наш легендарный поезд-литография: краткий исторический очерк о военно-картографическом поезде топографической службы Вооруженных Сил РФ» (отв. ред. Н.Н. Иванов). Она посвящена 60летию создания фронтового поезда-литографии. В 1985 г. издательством «Недра» (Москва) была издана брошюра В.И. Казакова, С.А. Саляева «Топографы на защите Родины». Она посвящена 40летию Победы в Великой Отечественной войне. На основе воспоминаний ветеранов войны и труда, личного опыта авторов и опубликованных документов в брошюре показана роль геодезистов, топографов в действиях войск Красной Армии. Приводимые в ней факты являются важным материалом для изучения проблемы. Замечательно, что авторы брошюры уделяют внимание и не изученному вопросу – роли карт для партизан. Особую значимость имеют издания геодезических вузов – Московского государственного университета геодезии и картографии (бывшего МИИГАиК), Сибирской государственной геодезической академии (бывшего НИИГАиК). В книге «МИИГАиК-225. Воспоминания» (Москва, 2004) содержатся рассказы о военном времени главного геодезического вуза страны, участии преподавателей, сотрудников, бывших студентов в войне, в том числе в военнотопографических частях. В книге профессора К.Л. Проворова «История НИИГАиК (1932–1970)» (Новосибирск: НИИГАиК, 1970) имеются яркие страницы о положении вуза, военной мобилизации преподавателей, студентов, подготовке кадров в годы войны. Сведения о состоянии и развитии топографического обеспечения войск Красной Армии, подготовке военных геодезистов в период войны приводятся в книге профессора СГГА Г.Н. Тетерина «История геодезии – двадцатый век (Россия, СССР)» (Новосибирск, 2001). В другой его книге «История НИИГАиК» (Новосибирск, 1999) содержатся сведения об особенностях работы института, организации учебного процесса в нем в военное время. В СГГА изданы сборники о ветеранах вуза: «Ветераны о себе, об институте и его выпускниках. К 60-летию НИИГАиК» (Новосибирск, 1993); «Ветераны Сибирской государственной геодезической академии о времени и о себе» (Новосибирск, 2005). В этих сборниках имеются сведения о преподавателях, сотрудниках вуза – участниках войны, в том числе воевавших в составе военно-топографической службы. Значение рассмотренных изданий для изучения проблемы прежде всего состоит в том, что их авторы – специалисты данного профиля (геодезии, картографии) рассматривают приводимые факты, роль ВТС в Великой Отечественной войне с профессиональной точки зрения. Особую группу источников составляют мемуары полководцев, военачальников Великой Отечественной войны: Г.К. Жукова, А.М. Василевского, К.К. Рокоссовского, К.А. Мерецкова, К.С. Москаленко, Н.Г. Кузнецова, И.Х. Баграмяна, И.С. Конева, И.И. Федюнинского, И.М. Чистякова, С.М. Штеменко, А.С. Жадова и других. Существующее в общественном сознании критичное отношение к мемуарному жанру не должно вызывать сомнений в объективности суждений полководцев по данному вопросу. Наши полководцы не были непосредственными начальниками военно-топографических служб, частей. В их мемуарах нет специальных разделов, даже страниц о топогеодезическом обеспечении войск; имеются лишь фрагментарные, в основном, очень краткие замечания, характеристики, оценки. Это позволяет считать эти оценки объективно отражающими сущность и характеризующими главное – значение топогеодезического обеспечения войск в достижении Великой Победы. Для изучения проблемы представляют интерес и мемуары военных журналистов, писателей К. Симонова, Д. Ортенберга, М. Мержанова, Н. Мара, и воспоминания, свидетельства военачальников немецкой армии Ф. Гальдера, Э. Манштейна, В. Мюллера и других. О воинах-топографах, геодезистах в годы войны публиковала материалы газета «Красная Звезда», об аэрофоторазведке – журнал «Вестник воздушного флота». По отдельным аспектам проблемы имеются публикации в «Военноисто-рическом журнале», журналах «Геодезия и картография», «Геодезия и аэрофотосъемка». Исключительно важные сведения об особенностях работы геодезических предприятий, организаций в тылу (НИИГАиК, Новосибирского аэрогеодезического предприятия ГУГК, Новосибирской картографической фабрики, института «Сибтранспроект») содержатся в фондах Государственного архива Новосибирской области (ГАНО) (фонды № 499, 529, 681, 790, 1477, 1584). Интересные материалы имеются в музеях предприятий, организаций (Новосибирского производственного объединения «Инжгеодезия», Новосибирского института «Сибгипротранс», Новосибирского топографического техникума). Исторический аспект данной проблемы предполагает рассмотрение роли ВТС и топогеодезических организаций тыла в достижении Великой Победы на основе доминирующих составляющих человеческого фактора – военнополитического, идейно-организационного, духовно-нравственного компонентов. Значимость человеческого фактора в данной проблеме замечательно видна в сущности карт. Карта – не просто изображение, рисунок, схема, но и набор инструктивных категорий и чисел, входящих в поле словесного представления определенной идеологии; это пространственно и математически определенная образно-знаковая модель действительности. В качестве таковой карта служит средством показа структуры изображенных на ней явлений и процессов в их взаимной связи, динамики во времени и пространстве. Картографическое изображение – не только множество разнообразных знаков, не сумма нагрузки, а совокупность образов. Исследователи проблемы сущности карт У. Перксен, Г. Гусейнов, А.М. Берлянт называют карту местом «складывания изобразительнословесной идеологемы», обозначают карты «мыслительные», 12 «познавательные» . Эти характеристики сущности карт, безусловно, относятся и к картам Великой Отечественной войны. Эти характеристики карт можно отнести и к топографо-геодезической отрасли производства, картографическому обеспечению войск в годы войны – как производному от отрасли и важнейшему элементу обеспечения войск. Аспекту человеческого фактора в публикациях о роли топогеодезической службы в войне, как и в истории Великой Отечественной войны в целом, до сего времени не уделяется должного внимания. В СССР, до середины 1970-х гг., самого понятия «человеческий фактор» как будто не существовало. Учитывалась лишь реализация человеком государственной, военной задачи. Но «человек – не создание обстоятельств. Обстоятельства создаются человеком» (Б. Дизраэли)13. Обращение к доминирующей роли человеческого фактора в исследуемой проблеме позволяет, на наш взгляд, поставить вопрос о воюющей роли фронтовой карты, фронтовой карте как Символе, Знаке Победы, и в данной концептуальной линии рассматривать проблему. Фронтовая карта – это Символ, Знак Победы. Это наше утверждение логично может быть обосновано следующим. Понятие «символ» не иллюзорно. Изначально в Древней Греции оно означало условный опознавательный знак. Составление карт операций в период войны начиналось «с конца», с конечной цели операции, утверждает М.С. Штеменко – начальник оперативного отдела Генштаба в годы войны14, то есть – с уже предусмотренной Победы. Перед последним решающим этапом операции (или раньше) командующий (командир) в том месте на карте, где должно произойти завершение реализации плана, ставил особый знак. Таким знаком обычно был «Х» (реже какой-либо другой). Это отмечали в своих воспоминаниях военачальники (С.М. Штеменко и другие). Такой факт отмечал Маршал Советского Союза И.Х. Баграмян: отброшенных от Москвы немцев окружали и уничтожали в Подмосковье; генерал Ф.Я. Костенко, рассматривая карту, на месте окруженной группировки противника вывел карандашом крест, сказав, что теперь они должны рассекать и уничтожать эту группировку15. Каждому человеку, даже с образованием средней школы, понятно, что без топогеодезической привязки артиллерия в период Великой Отечественной войны не могла быть эффективной, обрести победно-могучую славу Бога войны. Идея победы была главным духовным истоком фронтовой карты. Победная идея командующего (от Верховного до армии), его штаба была в основе концепции плана операции, изображенного на карте. У истоков такой карты была победная идея не только командующего, его штаба, но и материалы множества военных топографов, геодезистов, аэрофотосъемщиков, шифровальщиков. Это материалы, добытые нередко с опасностью для жизни и оформленные в карты, – только во имя Победы. На картах должна быть безошибочно показана обстановка в районе действий, иногда с обозначениями не только деревень, но и некоторых домов; озер, речек, ручьев, оврагов с их шириной и глубиной; лесов, рощ, деревьев с толщиной стволов и расстояниями между ними. Это требует от топографов постоянной корректировки карт на территорию предстоящих операций. На основе материалов топографов, геодезистов в штабах армий, фронтов, Генштабе сначала делались первоначальные наброски картины предстоящего сражения. И только после неоднократной «порчи карты» появлялась та, настоящая16, Победная карта. Для достижения победы, по сути, требовалась реализация карты-плана. Артиллерия, танки, авиация, Военно-Морской Флот, пехота без карт не могли решать боевые задачи. Без карт армия не боеспособна. Военная истина гласит: без карт войска слепы. «Ни одна операция, ни одно сражение наших Вооруженных Сил… не обходились без точных топографических разнообразных карт… Много и других важных задач по топографическому обеспечению боевых действий наших войск решали наши замечательные топографы», – отмечал в своем приветствии с 50-летием Военнотопографической службы в 1968 г. один из крупнейших военачальников Великой Отечественной войны Маршал Советского Союза А.М. Василевский17. Важно отметить и такой аспект значимости роли фронтовой карты. Она давала командующему, грамотному командиру не только информацию, обозначенную на ней. Вдумчивый командир мог видеть на ней много больше. Замечательно сказал об этом превосходно знавший по должности роль военных карт А.М. Василевский (бывший Начальником Генштаба в годы войны): «Карта для тех, кто умеет ее читать, – действительно волнующий документ. Карта содержит в себе информации больше, чем иная толстая книга. Над картой, сопоставляя и увязывая тысячи разных известных и не вполне ясных фактов, полководцы просиживают много часов, чтобы принять единственно верное решение»18. Вдумчивый командир и создавший военную карту картограф, топогеодезист, будучи патриотами Отечества, читали ее не только «разумом», но и «сердцем» (перефразируя слова поэта, можно сказать: «что в сердце нашем отзовется»)19. Но фронтовая карта должна была и хранить военную тайну, не всегда обо всем говорить. Этому и военной дипломатии полководцы, военачальники Великой Отечественной учились у великих русских полководцев. Характерный случай произошел летом 1942 г., после разгрома немцев под Москвой, у командующего 5-й армией Западного фронта И.И. Федюнинского. В армию прибыли военные атташе союзных держав – США и Великобритании (хотя открытия обещанного в 1942 г. союзниками второго фронта в Европе пришлось ждать еще два года). После официальных церемоний и обеда последовали вопросы гостей – не только прямые и ясные, но и со скрытым смыслом. На стене в блиндаже И.И. Федюнинского, куда были приглашены гости, висела большая карта районов Гжатска и Вязьмы. Один из дотошных атташе, капитан, подойдя близко к карте и долго всматриваясь в неѐ, спросил, почему на ней нет никаких пометок. Его, конечно, интересовала линия фронта и дислокация дивизий. На что последовал дипломатичный ответ командарма: когда Суворова во время итальянской кампании представители австрийского правительства спросили о его планах войны, он ответил: «Если бы моя шляпа знала мои планы, я бы еѐ сжег». Вот поэтому, сказал И.И. Федюнинский, я не наношу на карту своих замыслов раньше, чем это становится совершенно необходимым. При этом английский полковник так посмотрел на задавшего вопрос капитана, что тот виновато отошел подальше от карты, в угол блиндажа20. Эта черта русской и советской военной школы и картографии, вероятно, от особенности русской ментальности, выраженной пушкинским афоризмом: «Не всяко слово в строку пишется»21. Следует отметить, что русская литература и отечественная картография – сѐстры родные. При вдумчивом чтении карты, как и произведения русской классической литературы, читающий еѐ может идти настолько далеко и глубоко, насколько позволяет его интеллект. Сестры, и роднил их сам А.С. Пушкин. Профессор Московского государственного университета геодезии и картографии, доктор географических наук В.С. Кусов отмечает не только совпадение по времени этапов развития отечественной картографии и вех становления великого поэта, но и, можно сказать, «картографический знак» в его творчестве (усадил царевича Федора в «Борисе Годунове» за черчение географической карты; в «Путешествии в Арзрум во время похода 1829 г.»; в «Заметках при чтении "Описаний земли Камчатки" С.П. Крашенинникова»). Более того, уважаемый профессор упоминает и картографические работы самого А.С. Пушкина (Карты губерний Оренбургской, Казанской, Нижегородской и Астраханской, Правобережной Украины)22. Это наблюдение профессора В.С. Кусова подтверждает генетическую, ментальную основу русской и советской военной и картографической школы. И, возможно, будет заметным в российской «Пушкиниане». Именно такая, победная, роль фронтовой карты волновала людей, озабоченных достижением нашей Победы, вдохновляла творческого человека на особое слово о ней. Военный корреспондент, уважаемый Г.К. Жуковым и другими военачальниками, редактор «Красной Звезды» Д. Ортенберг писал о карте как о «почти что живом существе», с которым можно поговорить, которое может омрачить или утешить. Карта советско-германского фронта, писал он, «второй год перед моими глазами, не примелькалась»23. В дни оборонительных сражений 1941 г. ему приходилось часто переставлять флажки на карте на восток, в дни контрнаступления Красной Армии – возвращать на запад. Фронтовой карте, обобщенному образу читающего еѐ командующего, посвятил стихи украинский советский поэт Микола Бажан24: …И вновь над столом тонконогим своим Наклонится, среброволосый и сивый, И смотрит на карту земного массива, Раскрытого знаком скупым перед ним. Он видит просторы равнины бескрайной, Движенье колонн молчаливых в ночи И тропы, где груз свой громоздкий, потайный Без устали тянут, искрясь, тягачи. Вот, дрогнувши, стрелка разделит собою Кружок светлых цифр. И тогда настает День новый гигантского грозного боя. День гнева. Упорства. Движенья вперед. Надо заметить, что, используя слова «среброволосый и сивый», поэт (если это не о конкретном человеке) допускал ошибку. Командующие фронтами, армиями у нас были молодые: 40–50 с небольшим лет. Эту ошибку поэта заметил Д. Ортенберг. Некоторые же генералы немецкой армии в период войны пророчески отмечали молодость командующих в Красной Армии как фактор еѐ непобедимости. Своими стихами о военных геодезистах говорит и участник войны, бывший артиллерист, преподаватель истории НИИГАиК, кандидат исторических наук А.Л. Чернышев в стихотворении «На плацдарме Сандомирском»: Сюда пришли геодезисты. Теодолит у них с собой. Позвали их артиллеристы, Чтоб подготовить вместе бой. И вот, добротно поработав, Они привязку провели НП, орудий, минометов, К нулю погрешности свели. В работе дело их кипело, Как полагалось в ту пору. Расчет был точен до предела, Чтоб в глаз попасть аж комару. Взлетали кверху бревна дзотов С землей могильною на них. Смолкали пушки, пулеметы, Косила смерть солдат чужих. Так шквал огня артиллеристов Врага заклятого разил. За этот бой геодезистов Сам маршал Конев похвалил! Актуальность подготовки данной работы определяется прежде всего современными социально-нравственными потребностями. Во-первых, отсутствие общедоступных исторических работ о роли топографической службы в достижении Победы в Великой Отечественной войне является одной из причин весьма скромной осведомленности общества о геодезических профессиях вообще и роли их в достижении Победы. Для людей, не посвященных в суть этих профессий, а таких многопорядковое большинство в нашей стране (и, вероятно, в мире), профессии эти почти неизвестны. Все знакомы с географическими картами, но немногие задумываются, кем и как карты делаются. Кроме тех, кто прочел строки писателя-геодезиста Г.А. Федосеева: «Карта… Сколько труда, героизма вложено в неѐ. Знайте это, помните об этом, когда рассматриваете карту, когда прослеживаете взглядом условные голубые змейки рек, зеленые клинья тайги, коричневые извивы горных кряжей, когда читаете глубины морей и океанов…»25. (Эти слова, на наш взгляд, можно бы считать своеобразным гимном профессии!) Инженеров-геодезистов, топографов, картографов, в сравнении с другими инженерными профессиями, Советскому государству, вероятно, много не требовалось. Чаще «на слуху» был «геолог»; «геодезист» за ним как-то терялся. Этому способствовала и схожесть этих слов по звучанию и содержанию – о Земле. По этим причинам (и полевых, таежных условий труда) в СССР профессия не была престижной для молодежи. И, вероятно, поэтому трудно найти не в узко профессиональной литературе, тем более публицистической, задевающие душу слова о сущности и значимости труда военных топогеодезистов. Это можно встретить у представителей литературного творчества и у людей данной профессии, посвятивших ей жизнь, прошедших войну. (Например, в рассказе-воспоминании геодезиста Л.Л. Иванова в книге «Военные топографы на фронте». – М., 1965). Во-вторых, теперь, в период недавнего 60-летнего юбилея Великой Победы особенно важно обратить внимание общественности, молодежи на главное идейно-нравственное событие ХХ в., каким была Великая Отечественная война. Обратить внимание с другой, малоизвестной стороны – роли геодезических профессий в достижении Победы. В-третьих, студенты геодезических специальностей непременно должны знать, как воевала их будущая профессия, какова была еѐ роль в достижении Победы. И студенты давно уже самостоятельно идут к этому в своем самодеятельном творчестве26: Мы в геодезию вошли со школьной парты, Решили верно до конца ей послужить, Мы твердо знаем, что страну свою без карты Нельзя ни изучить, ни защитить. (Подчеркнуто нами. – А.А.) В-четвертых, больше узнать о своей воевавшей профессии может быть интересным для многих ее представителей. Монография по данной проблеме может быть использована в темах о Великой Отечественной войне в учебных курсах «Отечественная история», «История Сибири» – в лекционных курсах, на семинарах, при написании рефератов, контрольных работ. Это будет способствовать решению не только познавательной и нравственно-воспитательной, но и важной учебнометодологической задачи – приближению преподавания истории к профилю вуза. Конкретными задачами данной работы являются: 1. На основе анализа опубликованных и не опубликованных (архивных) материалов обозначить духовно-нравственные, идейно-организационные основы топогеодезического обеспечения войск как условия Победы. На этой доминирующей основе рассмотреть: а. состояние ВТС в предвоенный период как условие ее деятельности и перестройки в первый год войны; б. место ВТС в системе военного руководства; в. особенности, степень ответственности и творческого поиска разработки топогеодезического обеспечения военных операций в штабах (Генштабе, фронта, армии); г. особенности и роль топогеодезического обеспечения войск на различных этапах войны; д. особенности топогеодезического обеспечения действий ВоенноМорского Флота; е. роль и значимость картографического обеспечения военнополитического руководства, Верховного Главнокомандования; ж. уровень топогеодезического обеспечения советских войск; з. степень опасности, проявления мужества и героизма военных топогеодезистов; и. деятельность и роль топогеодезических организаций тыла в обеспечении нужд фронта, страны; 2. Отметить роль топогеодезической науки как условия боеспособности и развития ВТС. 3. Составить спектр значимости Геодезической службы СССР в достижении Великой Победы. Примечания 1 Назаренко А.И., Алексеев А.А. Сталинград: карты для победы // Современные проблемы геодезии и оптики: сб. материалов науч. конгресса – Ч. IV. – Новосибирск, 2003. – С. 59. 2 Суворов В. Тень Победы. – Донецк, 2006. – 415 с.; Последняя республика. Почему Советский Союз проиграл Вторую мировую войну? – М., 2006. – 349 с. 3 Цит. по: Василевский А.М. Дело всей жизни. – Кн. 2. – М., 1988. – С. 287. 4 Новая газета. – 2005 г. – 5 мая. 5 Танкисты в боях за Родину: сб. статей. – М., 1965. – 163 с. 6 Доманк А.С. На огневых рубежах: Артиллеристы в Курской битве. – Воронеж, 1984. – 208 с. 7 Пересыпкин И.Т. Связь в Великой Отечественной войне. – М., 1973. – 283 с. 8 Инженерные войска Советской Армии в важнейших операциях Великой Отечественной войны: сб. статей. – М., 1958. – 310 с. 9 Железнодорожные войска в Великой Отечественной войне 1941–1945 / Волоконский Н.Л., Дьячкин А.Г., Зиновьев Н.А. и др.; под ред. Кочатько Г.И. – М., 1995. – 343 с. 10 Военная прокуратура в годы Великой Отечественной войны // Законность. – 1995. – № 3. – С. 28–34. 11 Военные топографы на фронте (Из воспоминаний участников Великой Отечественной войны). – М., 1965. – 95 с.; Военные топографы в Великой Отечественной войне. – М., 1985. – 122 с. 12 Катионов О.Н. Московско-Сибирский тракт на картах, чертежах, рисунках XVII–XIX вв. – Новосибирск, 2006. – С. 3. 13 Мудрость тысячелетий. Энциклопедия. – М., 2006. – С. 663. 14 Штеменко С.М. Генеральный штаб в годы войны. – Кн. 1. – М., 1981. – С. 295. 15 Баграмян И.Х. Так начиналась война. – М., 2003. – С. 501. Штеменко С.М. Указ. соч. – С. 295. 17 Цит. по: Кашин Л.А. Государственная геодезическая служба в годы войны // Геодезия и картография. – 1985. – № 5. – С. 3. 18 Цит. по: Сукеник И.Я. Карты к 40-летию Великой Победы // Геодезия и картография. – 1985. – № 5. – С. 60. 19 19 Тютчев Ф. Стихотворения. – М., 1978. – С. 287. 20 Ортенберг Д. Год 1942. – М., 1988. – С. 161. 21 Пушкин А.С. Собрание сочинений. – Т. 4. – М., 1975. – С. 207. 22 Кусов В.С. Пушкин и отечественная картография // Геодезия и картография. – 1999. – № 4. – С. 166–174. 23 Ортенберг Д. Указ. соч. – С. 248. 24 Бажан Микола. Избранные произведения. В 2-х т. Т. 1: Стихи. – М., 1984. – С. 141, 142. 25 Федосеев Г. А. Смерть меня подождет. – Новосибирск, 1962. – С. 227– 228. 26 МИИГАиК – 225. Воспоминания. – М., 2004. – С. 387. 16 1. ОРГАНИЗАЦИОННО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ БАЗА ВОЕННО-ТОПОГРАФИЧЕСКОЙ СЛУЖБЫ К НАЧАЛУ ВОЙНЫ Военно-топографическая служба в России берет свое начало от создания Корпуса военных топографов при Главном штабе Русской армии, а также с образования военных округов с военно-топографическими отделами в ХIХ в. Советская власть преобразовала военно-топографическую службу. 2 мая 1918 г. было создано Военно-топографическое управление (ВТУ) Всероссийского Главного штаба Красной Армии. 15 мая 1919 г. Председателем правительства В.И. Лениным был подписан декрет «Об учреждении Высшего геодезического управления» РСФСР. Председатель Совнаркома В.И. Ленин исключительно внимательно относился к работе этого учреждения. Он лично в 1920–1921 гг. по этому вопросу неоднократно направлял письма председателю Петроградского Совета Г.Е. Зиновьеву, председателю Научной ассоциации востоковедения М.П. Павловичу, Председателю Особой научной комиссии по составлению географического атласа В.Д. Кайсарову, зав. издательством Петроградского Совета И.И. Ионову, зам. управляющего делами СТО (Совета труда и обороны) В.А. Смольянинову и другим ответственным лицам. В них содержались рекомендации, замечания по изданию карт, атласов1. Атлас «Железные дороги России», изданный в 1918 г. акционерным обществом «Картографическое заведение А. Ильина», был настольной книгой В.И. Ленина, с собственноручной надписью на обложке «Экземпляр Ленина»2. Одной из важнейших задач созданного Высшего геодезического управления (ВГУ) Советское правительство считало подготовку кадров геодезистов, топографов. Руководителем ВГУ стал крупный ученый, военный специалист, бывший генерал русской армии М.Д. Бонч-Бруевич. Военных геодезистов с 1919 г. готовили на факультете Военно-инженерной академии, с 1927 г. по трем специальностям: астрономогеодезия, фотограмметрия, картография. Военные отделения подготовки геодезистов были и в некоторых гражданских вузах. Подготовка специалистов с гражданским высшим геодезическим образованием с 1919 г. осуществлялась в Московском межевом институте (ММИ); в 1922 г. был открыт Харьковский геодезический и землемерный институт; с 1931 г. началась подготовка геодезистов в МГИ (Московский геодезический институт). В 1932 г. был создан Омский геодезический институт. В 1936 г. Московский геодезический институт получает название Московского института инженеров геодезии, аэрофотосъемки и картографии (МИИГАиК). В 1939–1940 гг. на базе геодезического факультета Новосибирского строительного института создается Новосибирский институт инженеров геодезии, аэрофотосъемки и картографии (НИИГАиК)3. Расширялась подготовка специалистов со средним образованием. В 1920– 1921 гг. открывается Московское топографическое училище4. К работе в нем привлекались высококвалифицированные специалисты Московского межевого института. Училище, по воспоминаниям современников, обеспечивало высокую подготовку «красных топографов». О внимании правительства учебному заведению свидетельствует, в частности, поздравительная телеграмма Председателя Президиума ВСНХ А.И. Рыкова 6 ноября 1923 г. коллективу училища, в связи с 4-летием учебного заведения и первым его выпуском5. В это же время открывались Межевой техникум в Харькове, топографические училища в Екатеринбурге, Петрограде, Саратове, Красноярске, Белоруссии. К началу 1931 г. в стране было создано 11 топографических техникумов6. С декрета об образовании Высшего геодезического управления, в связи с развернувшимся промышленным и научно-техническим развитием в предвоенные пятилетки, ускоряется развитие геодезической и картографической науки. С созданием в 1928 г. Государственного института геодезии и картографии (впоследствии – Центральный научноисследовательский институт геодезии, аэросъемки и картографии – ЦНИИГАиК), образованием затем МИИГАиК, с участием ученых других вузов и НИИГАиК развертываются научные исследования по геодезии, геодезической астрономии, гравиметрии, аэрофототопографии, картографии7. В 1918 г. зарождалась советская аэрофотосъемка. Был организован первый аэрофотосъемочный отряд ВВС, в 1919 г. создана Высшая 8 аэрофотограмметрическая школа . На средства добровольного общества «Добролет» были приобретены за рубежом самолеты, аэрофотосъемочные материалы, аэрофотоаппараты. Примечательно, что «колыбелью» первых аэрофотосъемочных материалов стало Бородино. Первые аэрофотосъемочные работы производились над Бородинским полем, а наблюдения за полетами осуществлялись на Шевардинском редуте9. Одними из родоначальников аэрофотосъемки в СССР были М.С. Бабушкин, Н.Д. Богомолов. Они выполняли опытную аэрофотосъемку на немецком самолете «Доронье-Комета-2» в 1925 г. в зоне Можайск – Бородино. М.С. Бабушкин участвовал в научной экспедиции под руководством О.Ю. Шмидта на пароходе «Челюскин» в 1933–1934 гг. Вместе с другими членами экипажа «Челюскина», раздавленного льдами в Баренцевом море, М.С. Бабушкин был спасен советскими летчиками А.В. Ляпидевским, М.В. Водопьяновым,И.В. Дорониным, Н.П. Каманиным. М.С. Бабушкин был и участником полетов на Северный полюс. В 1937 г. самолет «Н-212», вылетевший на поиски самолета «Н-209», пилотируемого летчиком С.А. Леваневским, разбился. На борту находились четыре человека, в их числе М.С. Бабушкин. Все погибли10. До 1917 г. в России не было своей материальной базы для производства аэрофотосъемочной аппаратуры. Все работы по аэрофотосъемке выполнялись зарубежными аппаратами (фирмы К. Цейсса). Декретом правительства об учреждении Высшего геодезического управления предусматривалось промышленное производство отечественных геодезических инструментов. В 1923 г. на геодезическом факультете Московского межевого института было открыто отделение геодезического инструментоведения. Здесь впервые в СССР началась подготовка инженеров, конструкторов, технологов оптикомеханической специальности. В 1936 г. отделение преобразуется в факультет11. В начале 1930-х годов конструкторским отделом Всесоюзного объединения оптико-механической промышленности (ВООМП) был создан и принят на снабжение ВВС первый в СССР аэрофотоаппарат (АФА-13). К началу Великой Отечественной войны была разработана серия аэрофотоаппаратов. Был изготовлен аэрофотоаппарат и для ночных аэрофотосъемок. Это создавало условия для развития фоторазведывательной службы ВВС. Достижения в области создания аэрофототопографической техники и способов съемки с применением аэрофотоснимков внедрялись в производство топографических карт. В 1939 г. на предприятиях ГУГК началось широкое внедрение создания карт по материалам аэрофотосъемки. Это было новое прогрессивное направление в топографо-геодезическом и картографическом производстве. Началась и подготовка специалистов аэрофотосъемки, аэрофотограмметрии. В Москве была открыта аэрофотосъемочная школа, преобразованная позже в училище12. Советская оптическая наука и оптико-механическая промышленность в предвоенный период имели достаточный потенциал, позволивший в годы войны обеспечивать оптическими приборами потребности Вооруженных Сил СССР, и, в частности, топографическую службу13. К 1940 г. был в основном завершен период освоения изготовления высокоточных геодезических инструментов, были созданы новая технология для их производства, образцы высокоточных оптических теодолитов14. В предвоенные годы принимались меры по совершенствованию руководства топогеодезическим обеспечением Красной Армии. В период с 1939 г. до начала войны были восстановлены упраздненные ранее топографические отделы (ТО) в приграничных военных округах. Возросло количество полевых частей ВТС. Только на западном направлении было развернуто 3 геодезических, 3 моторизованных топографических и 2 аэрофотосъемочных отряда. Топографические части были снабжены новыми инструментами и приборами, транспортными средствами, имелись оптико-механические мастерские15. В 1937 г. в штаты отдела ВТС Генерального штаба, управлений военнотопографических работ, учреждений и предприятий ВТС были введены должности военных комиссаров, молодыми инженерами-геодезистами пополнен отдел Генштаба. Были назначены новые начальники геодезического факультета Военно-инженерной академии имени В.В. Куйбышева (ВИА) – кузницы командных кадров ВТС, Военно-топографической школы, Фотограмметрического центра; заменены командиры ряда частей ВТС. Начальником ВТС Красной Армии в 1938 г. был назначен недавний адъюнкт Военно-инженерной академии М.К. Кудрявцев16. Это были срочные меры укрепления ВТС Красной Армии, в связи с военной опасностью и потерями командных кадров в результате массовых репрессий 1930-х гг. Но эти меры не успели существенно улучшить ситуацию к началу войны. Недостатки в топогеодезическом обеспечении Красной Армии проявились уже в военных событиях у озера Хасан в 1938 г. Топографическая карта масштаба 1 : 100 000 в войсках была только на нашу территорию – до линии государственной границы. Командованием были приняты срочные меры по устранению недостатков в войсках в этом районе. Подобное положение сложилось и с топогеодезической обеспеченностью войск в начале военных действий СССР против Финляндии (1939–1940 гг.). На территорию Финляндии не было необходимых карт. Для подготовки прорыва «линии Маннергейма», кроме топографических карт, нужна была разведывательная карта с данными об оборонительных сооружениях противника. Такая карта была создана с опозданием, о чем докладывал командующий тогда войсками Ленинградского Военного Округа К.А. Мерецков И.В. Сталину: «К началу февраля (1940 г.) мы наконец-то располагали картами со схемой вражеской обороны»17. Общий запас топографических карт к началу войны на складах ВТС составлял около 550 млн. экземпляров. Примерно половина из них находилась в западных военных округах, в соответствии с постулатом советской военной доктрины того времени: «воевать малой кровью на чужой территории». До войны, отмечал бывший начальником Оперативного управления Генштаба С.М. Штеменко, карт на значительную территорию нашего государства не составлялось. «Мы располагали вполне современными топографическими картами лишь до рубежа Петрозаводска, Витебска, Киева, Одессы. Когда же противник потеснил нас за этот рубеж, ко всем прочим бедам прибавилось еще и отсутствие карт»18. На всю территорию СССР до Великой Отечественной войны имелась только карта масштаба 1 : 1 000 000, издание которой было закончено в 1941 г.19. Были созданы карты масштаба 1 : 100 000 и мельче на часть зарубежной территории, до линии Берлин – Прага – Вена – Будапешт – Бухарест. Полоса картографической обеспеченности этой линии на западе и до линии Петрозаводск – Витебск – Киев – Одесса – на востоке была выполнена, как отмечает доктор технических наук, полковник А.А. Шаравин, собственноручно начальником Генштаба РККА Б.М. Шапошниковым – синим карандашом на рабочей карте начальника ВТУ Генштаба полковника М.К. Кудрявцева. Эта карта, подписанная Б.М. Шапошниковым, возможно, как считает А.А. Шаравин, в первые месяцы войны спасла М.К. Кудрявцева и его подчиненных от трагической участи командующего Западным особым военным округом генерала армии Д.Г. Павлова и его начальника штаба генерал-майора В.Е. Климовских20. (Они были приговорены к высшей мере.) Предприятия Главного управления геодезии и картографии накануне войны производили топографические съемки главным образом для нужд народного хозяйства. Не была закончена и разработка наставлений по топогеодезическому обеспечению боевых действий войск. На основе войсковых учений и опыта войны с Финляндией были созданы некоторые учебные пособия21. Недостатки в топогеодезическом обеспечении войск Красной Армии в предвоенный период были следствием общего политического и военного руководства страной в предвоенные годы. Они не могли не проявиться в начале Великой Отечественной войны. Но созданный в предвоенный период научнотехнический и промышленный потенциал страны, меры по совершенствованию руководства топогеодезическим обеспечением Красной Армии и ВМС позволили военно-топографической службе в первые месяцы войны быстро перестроиться в соответствии с новыми задачами военного времени. Примечания 1 Ленин В.И. Полн. собр. соч. – Т. 51. – С. 253, 267; Т. 52. – С. 163–165, 234, 235, 291. 2 Кусов В.С. Ленинские автографы в Атласе Ильина // Геодезия и картография. – 1985. – № 3. – С. 46. 3 Тетерин Г.Н. История геодезии – двадцатый век (Россия – СССР). – Новосибирск. – 2001. – С. 269–272. 4 Указ. соч. – С. 280. 5 Иванов В. Геодезисты. – М., 1999. – С. 66. 6 Тетерин Г.Н. Указ. соч. – С. 281. 7 50 лет советской геодезии и картографии / под ред. А.Н. Баранова, М.К. Кудрявцева. – М., 1967. – С. 91. 8 Тетерин Г.Н. Указ. соч. – С. 89. 9 Иванов В. Указ. соч. – С. 30, 31. 10 Оружие Победы / под общ. ред. В.Н. Новикова. – М., 1987. – С. 327. 11 Указ. соч. – С. 343. 12 Иванов В. Указ. соч. – С. 67. 13 Оружие Победы. – С. 363. 14 50 лет советской геодезии и картографии. – С. 380. 15 Шаравин А.А. Советские топокарты были лучше немецких // Военноисторический журнал. – 1999. – № 6. – С. 17, 18. 16 О военно-топографической службе и топографическом обеспечении войск / под ред. М.К. Кудрявцева. – М.: ВТС Генштаба, 1980. – С. 122, 123. 17 Мерецков К.А. На службе народу. – М., 1988. – С. 179. 18 Штеменко С.М. Генеральный штаб в годы войны. – М., 1968. – С. 128. 19 О военно-топографической службе… – С. 129. 20 Шаравин А.А. Указ. соч. – С. 19. 21 О военно-топографической службе… – С. 129. 2. ВОЕННО-ТОПОГРАФИЧЕСКАЯ СЛУЖБА В ПЕРВЫЙ ПЕРИОД ВОЙНЫ (22 ИЮНЯ 1941 Г.–18 НОЯБРЯ 1942 Г.) 2.1. Военно-топографическая служба в начале войны: Трагическое начало. – Фронтовая карта в центре внимания военно-политического руководства. – Состояние и перестройка военно-топографической службы. Нарушив договор о ненападении, под утро 22 июня 1941 г. фашистская Германия напала на СССР. Началась Великая Отечественная война. Цели войны со стороны фашистской Германии были сформулированы Гитлером в ряде его выступлений, например, 16 июля 1941 г. на совещании с высшим руководством: рейхлейтером А. Розенбергом, рейхсминистром Ламмерсом, фельдмаршалом Г. Герингом и заместителем Гитлера по партии М. Борманом – он говорил, что важно не раскрывать перед всем миром целей войны против СССР. В основном, указывал Гитлер, дело сводится к тому, чтобы освоить огромный «пирог», овладеть им, управлять и эксплуатировать. «Гигантское пространство должно быть как можно скорее замирено. Лучше всего это можно сделать путѐм расстрела каждого, кто бросит хотя бы косой взгляд»1. При вторжении в СССР Гитлер, наряду с приказом о задачах СС по истреблению населения, отдал также приказ об отмене ответственности солдат за преступления против гражданского населения2. Удар наносился по трѐм основным направлениям: на Ленинград, Москву и Киев. Для нападения на СССР были сосредоточены подавляющая часть сухопутных сил Германии, войска союзников – Финляндии, Румынии, Венгрии, Италии. Армия вторжения составляла 5,5 млн. человек, около 4 тыс. танков и 4,6 тыс. самолѐтов. Противостояли ей советские войска численностью около 3,3 млн. человек. По количеству танков и самолѐтов СССР превосходил Германию, но большая часть этой техники, по устоявшейся в историографии точке зрения, была устаревшей. Не соответствовала современным задачам войны и боевая выучка войск. Внезапность нападения привела к уничтожению 1 200 самолѐтов на аэродромах уже в первый день войны. К августу 1941 г. немецко-фашистские войска заняли Прибалтику, Белоруссию, Правобережную Украину, северозападные районы РСФСР. Руководству фашистской Германии уже казалось, что война выиграна. Вот как это выражалось в словах песенки, которую пели тогда немецкие офицеры3: Гусиные печѐнки, Седанские девчонки. Гей-са! Бокал вина, Весѐлая война! Подохнешь от одышки, Минуя городишки. И – наша вся страна. Весѐлая война. Мы были в деле Всего лишь три недели, И кончилась сполна Весѐлая война. Вместе с тем, немецкие генералы отмечали более упорную оборону советских войск в сравнении с сопротивлением на Западе: Брест, Лиепая, Перемышль, район Луцк – Броды – Ровно. Возрастали потери немецкофашистских войск. Фронтовая карта с первых и до последних дней войны была отражением не только состояния фронта. Она, для тех, кто умел еѐ читать, отражала и положение страны. В начальный период войны она показывала трагедию армии и советского народа, и сразу же стала главным зрительным объектом высшего политического и военного руководства страны. Впечатляющие сведения об этом приводятся в подготовленных к изданию в 1980-е гг. и опубликованных только теперь мемуарах Я.Е. Чадаева, доктора экономических наук, в начале войны – управляющего делами Совнаркома СССР. Ближе к ночи 26 июня 1941 г., отмечает Я.Е. Чадаев, состоялось очередное заседание Политбюро с участием С.К. Тимошенко (Наркома обороны СССР) и Н.Ф. Ватутина (начальника штаба Северо-Западного фронта). «Сталин не сразу начал заседание… стоял у карты и всматривался в то место, куда поспешно отходили войска… Сталин прервал Тимошенко вопросом: "Где в данный момент ведут бои войска Северо-Западного фронта?"… Тимошенко показал на карте, лежавшей на столе перед Сталиным: "Вот здесь – на рубеже реки Двина от Риги до Ливаны и реки Дубно, от Ливаны до Краслава. Части 11-й армии отходят к Полоцку…"»4. Этот поздний вечер 26 июня в кабинете Сталина вспоминал и Г.К. Жуков. Прямо с аэродрома он прибыл к Сталину. В кабинете стояли навытяжку, бледные, осунувшиеся, с покрасневшими от бессонницы глазами С.К. Тимошенко и первый заместитель Г.К. Жукова Н.В. Ватутин. Поздоровавшись кивком, Сталин сказал: «Подумайте вместе и скажите, что можно сделать в сложившейся обстановке?» – и бросил на стол карту Западного фронта5. Карта была неумолимым свидетельством народной трагедии и, как будто, инструментом выхода из неѐ. Линия фронта в те дни на фронтовой карте обозначалась выступами, которые угрожали «котлами» для наших войск. Всѐ яснее угадывался «мешок» вокруг Киева. Угроза окружения Киевской группы войск с помощью карт Начальника Генштаба Г.К. Жукова, вскоре была разрешена у Верховного Главнокомандующего. 29 июля 1941 г. с двумя картами – стратегической обороны и группировки немецких войск – Г.К. Жуков прибыл к Сталину. Разложив на столе карты, он подробно доложил обстановку. Сталин, перестав шагать вдоль кабинета, до мельчайших подробностей рассматривал карты. На основе анализа обстановки Г.К. Жуков вынужден был сказать ему о военностратегической необходимости оставить Киев и получил в ответ вопрос Сталина, который приводили потом историки и журналисты: «Как Вы могли додуматься сдать врагу Киев?»6. Вопрос этот тогда мог иметь и печальные последствия для Г.К. Жукова. И, хотя, собрав свои карты, он вышел из кабинета с тяжѐлым чувством, но убедил Сталина в правильности такого решения. Г.К. Жуков после этой встречи был освобождѐн от руководства Генштабом и направлен руководить операцией под Ельню, но оставлен заместителем Наркома обороны и членом Ставки Верховного Главнокомандующего. Это было трагическое разрешение вопроса. Но тогда Г.К. Жуков, как нам представляется, не мог не учитывать и исторический урок оставления Москвы М.И. Кутузовым во время Отечественной войны 1812 г. Уже в сентябре 1941 г. это выразил много знавший и понимавший советский писатель Илья Эренбург. О защитниках Киева он тогда написал: «…они проиграли сражение, но они помогли народу выиграть войну»7. В результате военно-политических просчетов высшего руководства страны, в начале войны в войсках не хватало и даже не было необходимых карт. Так, например, генерал-майор танковых войск В.Т. Вольский отмечал, что в начале войны командный состав карт не имел. В результате не только отдельные танки, но целые подразделения блуждали. Бывший командующий 10-й армией, впоследствии Маршал Советского Союза Ф.И. Голиков писал: «Имелось лишь два экземпляра карты. Один находился у меня, другой – у начальника штаба армии»8. Причиной крайней нехватки карт генерал-лейтенант А.И. Лосев считал расположение складов их почти на границе. В первые дни войны они были захвачены, либо уничтожены противником первыми бомбардировками9. Бывший начальник ВТС М.К. Кудрявцев констатировал уничтожение советскими войсками в Прибалтийском, Западном, Киевском военных округах около двухсот вагонов топографических карт10 по причине невозможности вывоза. Лишь небольшое количество карт с рижского и киевского складов было отправлено в тыл. На территории, захваченной врагом, оказались картографические части в Риге, Минске, оптико-механическая мастерская во Львове, картографическая фабрика в Киеве. В первые дни войны части ВТС РККА, дислоцировавшиеся в приграничной полосе на территории Литвы, Латвии, Западной Белоруссии, Западной Украины, оказались в зоне военных действий не готовыми к выполнению новых боевых задач. Рассредоточенные мелкими группами на значительном удалении от баз отрядов, военные топографы присоединялись к пограничникам и частям Красной Армии, участвовали в первых боях, пробивались к штабам своих частей и в их составе выходили из окружения. Некоторые оказались в партизанских отрядах. Потери личного состава полевых частей ВТС в первые месяцы войны, по неполным данным, составили 148 офицеров, 1 127 солдат и сержантов, 15 служащих11. В таких труднейших условиях Военно-топографическое управление (ВТУ) Генерального штаба вынуждено было в кратчайший срок перестраивать ВТС на условия военного времени. Были доукомплектованы понесшие большие потери топографические части, сформированы топографические отделы штабов Северного, Северо-Западного, Западного, Юго-Западного, Южного, Закавказского фронтов и штабов входивших в них армий. Одновременно создавались две военно-картографические фабрики (в Свердловске и Саратове), 11 полевых отрядов ВТС. К изданию карт были привлечены картографические предприятия различных ведомств Москвы, Ленинграда. Части ВТС оснащались топогеодезической техникой, вооружением и транспортом. Все это осуществлялось в условиях отступления войск, эвакуации объектов промышленности, учреждений, людей. Уже к августу 1941 г. в составе шести фронтов имелся 21 топогеодезический отряд12. Неблагоприятный исход приграничных сражений, отход наших войск вглубь страны потребовали срочного налаживания картографической обеспеченности внутренних районов СССР – к востоку от линии Ленинград – Киев – Одесса. Для этого на съемки направлялись вновь сформированные и выведенные с фронтов для переформирования полевые части ВТС. Силами военно-картографических фабрик (Московской, Саратовской, Свердловской), полигона ВТС, предприятий ГУГК НКВД СССР, комбината газеты «Правда», Гознака, других организаций днем и ночью составлялись и издавались карты. К середине июля 1941 г. совместными усилиями военно-топографической службы, Главного управления геодезии и картографии и других организаций была создана карта масштаба 1 : 100 000 до линии Череповец – Москва – Харьков, а к концу года – до Волги включительно. На важнейшие оперативные направления создавалась карта масштаба 1 : 50 000, она сразу же поступала в войска. За первый год войны топографическими службами всех фронтов было доведено до войск 73 млн. экземпляров топографических карт, определено около 62 тыс. геодезических и артиллерийских пунктов, произведена привязка более 20 тыс. элементов боевых порядков артиллерии, осуществлена засечка более 5 тыс. целей и ориентиров, изготовлено 4,5 тыс. фотосхем и фотопанорам. В октябре 1941 г. Военно-топографическое управление Генштаба было передислоцировано из Москвы в тыл. Но уже в январе 1942 г. управление возвратилось в Москву13. Учитывая значимость топографических карт в войнах ХХ в., и в Великой Отечественной войне в особенности, считаем необходимым отметить не отраженный в исторической литературе следующий факт: катастрофическое состояние картографического обеспечения Красной Армии в начале войны явилось одной из главных причин трагического для СССР начала войны. Войска, не обеспеченные картами, не могли вести успешные оборонительные и наступательные действия. Красная Армия отступала с большими потерями. Не разделяя в целом идейно-политической доктрины писателя В. Суворова, считаем суждения его по этому вопросу14 заслуживающими внимания. 2.2. Топогеодезическое обеспечение войск на Московском направлении и победы под Москвой Перегруппировав силы, 30 сентября 1941 г. враг начал генеральное наступление на Москву. В октябре были захвачены Орел, Калуга, Калинин, Волоколамск, Можайск. Во всех немецких газетах печатались карты Московской области, на которых обозначалось продвижение немецкофашистских войск к Москве. В середине ноября враг приблизился к Москве на 25–30 км. По инициативе Г.К. Жукова было подготовлено контрнаступление под Москвой. Топографическое обеспечение битвы под Москвой осуществляли топографические службы Калининского, Западного и Юго-Западного фронтов. Начальниками служб были полковник Г.Ф. Гапочко, подполковники В.А. Васильев, Г.А. Зевакин, военинженер 1-го ранга Д.С. Граменицкий15. Здесь войска обеспечивались не только топографическими картами разных масштабов, но и планами городов, бланковыми «картами-увеличками», списками координат геодезических и артиллерийских пунктов. Были развиты геодезические сети на рубежах рек Днепр, Угра, Десна, в районах городов Ярцево, Ельня. Моторизованный топографический отряд под командованием подполковника Д.Д. Соседова впервые осуществил геодезическое обеспечение огневых позиций системы «Катюша». В период октября-ноября 1941 г., одного из последних штурмов Москвы немецкими войсками, подразделениями отряда Д.Д. Соседова была произведена геодезическая подготовка всех рубежей обороны ближних подступов к Москве и в черте города. В исключительно трудных условиях ранней зимы военные топографы проводили привязку и ориентирование, определяли точные координаты вражеских батарей на Волоколамском, Можайском, Серпуховском направлениях16. Под Ельней в начале сентября было разгромлено 8 немецких дивизий. При подготовке наступательной операции здесь впервые, как отмечал военный топограф И.В. Щеглов, пришлось заниматься дешифрованием аэроснимков. При топографическом отделе штаба Западного фронта была создана специальная группа. При каждой возможности результаты дешифрирования проверялись на месте. После освобождения Ельни И.В. Щеглов убедился в том, что по аэроснимкам можно было достоверно распознавать многие объекты противника и достаточно точно определять их координаты. Огневые позиции врага были разгромлены огнем нашей артиллерии. По результатам полевой проверки были составлены первые эталоны дешифрирования немецких оборонительных сооружений и боевой техники17. Как важен был труд военных топографов при подготовке контрнаступления под Москвой, свидетельствует, в частности, и такой факт. Осенью 1941 г. И.В. Щеглов был назначен начальником топографического отдела Калининского фронта и первым был представлен командующему фронтом генералполковнику И.С. Коневу. И.В. Щеглову запомнились слова командующего: «Хорошо, что прибыл. У меня нет ни одного топографа. Немного карт нам привезли с Северо-Западного фронта, надо с ними разобраться»18. Карты были свалены в сельской школе. Прежде всего пришлось привести их в порядок, составить заявку на недостающие листы карт, послать за ними шесть трехтонных автомашин в Москву. С помощью разведывательных карт командование войсками фронта, армий, соединений тщательно изучало построение обороны войск противника на всю ее глубину, планировало неожиданные удары по ее слабым местам, авиация и артиллерия надежно подавляли огневые средства врага19. Утром 30 ноября 1941 г. штаб Западного фронта представил Ставке Верховного Главнокомандования исполненный графически на карте план контрнаступления. К плану-карте прилагалась объяснительная записка с предполагаемой последовательностью операций. На этом плане-карте И.В. Сталин коротко написал: «Согласен» – и поставил подпись20. Разгром немецко-фашистских войск под Москвой имел поворотное значение в ходе войны. Была снята непосредственная угроза столице. Это было первое крупное поражение немецко-фашистских войск с начала второй мировой войны. Был сорван план «молниеносной войны». Для руководства фашистской Германии это означало начало затяжной войны. Для народов СССР обозначилась перспектива Победы. Опыт топогеодезического обеспечения битвы за Москву был использован частями ВТС в обеспечении последующих операций. 2.3. Военно-топографическая служба на Северо-Западном направлении: Ленинградское стратегическое направление в планах немецкого командования. – Роль карт в изучении и оценке обстановки И.В. Сталиным, Г.К. Жуковым, Наркомом ВМФ Н.Г. Кузнецовым. – Военные топографы, геодезисты в защите Ленинграда. – Обучение топографической подготовке офицерами-топографами войсковых командиров, партизан, чекистов. – Топогеодезическое обеспечение действий Северного флота. Возрастала ожесточенность боев, увеличивались потери и немецкофашистских войск. К середине июля 1941 г. они составляли около 100 тыс. человек. Это было намного меньше наших потерь, но намного больше, чем Германия потеряла во Франции (50 тыс. человек), Польше (16 тыс. человек) и других европейских странах. Начальник генштаба сухопутных немецких войск Ф. Гальдер 20 июля 1941 г. в своем дневнике отмечал большую усталость войск, «упадок духа у наших руководящих инстанций» и совершенно подавленное настроение главкома21. На Ленинградское стратегическое направление Гитлер направил группу армий «Север» – 32 дивизии. В их составе было около 1 500 танков, 1 200 самолетов, 12 тыс. орудий и минометов. Командовал группой генералфельдмаршал фон Лееб – типичный представитель прусского юнкерства, награжденный Гитлером рыцарским крестом за прорыв линии Можино во Франции летом 1940 г. В начале Гитлер, как потом отмечал его бывший адъютант, предполагал захват всех портов Балтийского моря, включая Ленинград, и придавал особое значение связи через Ленинград с финнами22. Уже к началу войны, по свидетельству Адмирала Флота Н.Г. Кузнецова, тогда Наркома Военно-Морского Флота СССР, немцы поставили минные заграждения у наших берегов. В овладении Ленинградом немецким командованием особая роль придавалась военноморским силам со стороны Балтийского моря. Когда командованию противника стало ясно, что наш Балтийский флот не намерен сдавать Кронштадт, начались осада, блокада, бомбардировки и артиллерийские обстрелы Ленинграда. Высшим руководством осознавались нависшая над Ленинградом опасность и социально-политическая значимость трагедии. Главнокомандующий войсками Северо-Западного направления К.Е. Ворошилов был заменен Г.К. Жуковым. И здесь, как и во всех других случаях, карты были в центре внимания. У Н.Г. Кузнецова были тяжелые разговоры со Сталиным. Вызванный в Ставку Верховного Главнокомандования, он развернул перед Сталиным морские карты с нанесенной на них обстановкой – между находившимися в руках советского командования островами Эзель, Даго, полуостровом Ханко и островами, водным пространством и берегами, находившимися у немцев. Просмотрев эти карты, Сталин подошел к сухопутной карте, подчеркнул исключительно серьезное положение Ленинграда. Он приказал готовиться, в случае необходимости, к уничтожению наших кораблей Балтийского флота. И этот, особенно трудный для Н.Г. Кузнецова приказ, он повторил членораздельно: чтобы «ни один боевой корабль не достался врагу». Это было в сентябре 1941 г. Через год, когда вопрос об уничтожении флота отпал, в адрес Сталина пришла телеграмма, автор которой, не зная сути вопроса, обвинял командующего Балтийским флотом В.Ф. Трибуца в паникерстве23. Карты были и в центре внимания Г.К. Жукова. После подписания разведывательной и оперативной карт, рассматривая карты инженернозаградительных сооружений, он вдруг увидел обозначенные на карте танки в районе Петро-Славянки, где их не должно было быть. Но когда узнал, что на карте были обозначены деревянные макеты танков (50 штук), тут же приказал ночью переставить макеты на новое место (чтобы создать для противника видимость их передвижения) и изготовить к утру еще 100 макетов. Изготовлением занимались, вместе с саперами, декоративные мастерские Мариинского театра оперы и балета24. Изучение мемуаров военных топографов – участников событий, военачальников, других источников позволяет представить роль военных топографов, геодезистов, частей ВТС в защите Ленинграда. В начале июля 1941 г. перед топографической службой Ленинградского фронта Военным Советом фронта была поставлена задача срочно нанести на карту построенные противником под Лугой противотанковые рвы, надолбы, минные поля и другие заграждения. Топографами отряда, которым командовал В.В. Барсуков, в результате напряженной работы, задача была выполнена – карта передана командованию фронта. Усилились воздушные бомбардировки. Перед нашими войсками ПВО встала главная задача – повышение эффективности огня зенитной артиллерии. Военные топографы и геодезисты ленинградской геодезической вычислительной части (начальником был И.М. Герасимов) срочно перевычислили координаты пунктов густой и точной городской полигонометрии и опорных пунктов геодезической сети на весь район ПВО в единую систему координат, согласованную с системой координат топографических карт и принятую в артиллерии. Штаб ПВО получил точные и подробные данные на карте масштаба 1 : 25 000. Используя эти данные, зенитная артиллерия стала отражать налеты авиации противника с большим эффектом25. В условиях начинавшихся артиллерийских обстрелов города применялись необычные способы топографо-геодезического обеспечения войск, в частности, оперативные. В соединения и части направлялись работники оперативного отдела с картами обстановки и рубежей обороны. Они определяли местонахождения командных пунктов, на месте уточняли задачи командиров. Это имело особое значение и в связи с тем, что использовалась артиллерия некоторых кораблей Балтфлота. В обеспечении геодезическими данными морской артиллерии Кронштадта, кроме привязки огневых позиций, определялись координаты целей в районах Териоки и Белоострова. Необычным для топогеодезистов было и такое задание. Надо было осуществить топогеодезическое обеспечение части, занимавшей оборону по бывшей «линии Маннергейма». Линия была оборудована в свое время финнами фронтом на Ленинград. Но «развернуть» сохранившиеся доты в сторону немецкофашистских войск было невозможно. Поэтому артиллерийские орудия устанавливались на специальные конусообразные тумбы. Нужно было определить координаты таких необычных огневых точек, засечь необходимое для них количество ориентиров и составить для артиллеристов огневые планшеты. Более эффективной контрбатарейная борьба стала при использовании аэрофотоснимков. По ним изготавливались точные фотопланы в масштабе 1 : 10 000, на которых дешифрировались объекты противника, и от нанесенной на фотоплан координатной сетки отсчитывались их координаты. В конце лета 1942 г. был такой случай. Военный топограф М.С. Мондрус по приказу начальника штаба фронта представил фотосхему района МгаСинявино лично начальнику артиллерии войск Западного направления генералполковнику Л.А. Говорову. Фотосхема была плотно насыщена условными знаками оборонительных сооружений и огневых точек противника: три ряда траншей вдоль фронта и уходивших на соседний Волховский фронт, поперечные траншеи, землянки, блиндажи, батареи и другие пункты, связанные ходами сообщения. Несмотря на крупный масштаб (1 : 8 000), фотосхема трудно читалась. Л.А. Говоров, после просмотра схемы, разъяснил топографу, что бои на этом участке фронта шли за овладение траншеями; противник скрытно маневрировал резервами, перебрасывая их по траншеям с Волховского на Ленинградский фронт. Необходимо было перерезать траншеи противника. Л.А. Говоров приказал разгрузить фотосхему, впечатать в крупномасштабную карту только траншейную систему и выдать такую карту командирам рот26. В сентябре 1941 г. вражеское кольцо вокруг Ленинграда замкнулось. Осенью блокадный Ленинград систематически обстреливался сотнями вражеских батарей дальнобойной тяжелой артиллерии. Обезвреживание действий вражеской артиллерии могло быть достигнуто только точным ответным огнем, за счет наличия координат целей. Важнейшими видами работ топогеодезистов для артиллерии были сгущение геодезических сетей, помощь артиллерийской топографической службе в привязке огневых позиций, определение координат целей и объектов противника, подготовка геодезических данных для ведения артиллеристской стрельбы без пристрелки. Для определения координат топографы применяли фототеодолитную съемку вспышек выстрелов орудий в ночное время, в дневное – дымков выстрелов. Нужно было вести оптическую разведку позиций артиллерии врага в районах Пулково, Пушкин, Павловск. Для засечки вражеских батарей были созданы геодезические наблюдательные пункты на высоких зданиях, колокольнях церквей в поселках вдоль линии фронта, с которых просматривалась глубина обороны противника. Сначала точность засечек была невысокой – при сильном ветре дымки от выстрелов смещались. В частые туманные дни не наблюдался исходный ориентирный пункт – шпиль Петропавловской крепости. Затрачивалось много времени на обработку этих снимков, в течение которого орудия могли изменить свое местоположение. Геодезисты 61-го отряда подполковника М.Н. Лопатина предложили и осуществили новый способ быстрого и надежного определения координат вражеских орудий. Были созданы специальные системы засечки целей, в которые входили геодезические наблюдательные посты. Теодолиты расположенных в районах торгового морского порта и Выборгского моста наблюдательных постов были сориентированы на шпиль Петропавловской крепости. В момент вспышки от выстрела в ночное время, а дымка днем на всех постах одновременно определялись направления на стрелявшее орудие. Результаты засечек сразу же передавались в вычислительные группы. При решении этих засечек получались координаты стрелявших орудий27. При сильных морозах и слабости от систематического недоедания выделялся расчет из трех геодезистов: один в течение получаса-часа производил засечки выстрелов, второй – с ближайшего пункта связи передавал по телефону значения дирекционных направлений и время их измерений, а третий в это время отдыхал. Вместо высокоточных теодолитов стали применять отечественные «30-секундники», с помощью которых было быстрее «ловить» вспышку. Приемы засечек были отработаны до автоматизма. Так, 12 декабря 1941 г. была засечена и после трех выстрелов уничтожена сверхтяжелая 420милли-метровая мортира «Большая Берта»28. Замечательно характеризовал эту работу топографов, геодезистов участник этих наблюдений инженер-капитан Иванов: «Впервые в истории топографической службы поднялись эти люди на наблюдательный пункт. Никто не смутился, что этому не учили… Одна вспышка, и этого достаточно. Отсчет зафиксирован на НП, и отсюда передан на планшет обработки. Затем следовала короткая команда по проводам: "пятому наблюдателю направление…, шестому…, седьмому…" И где бы вспышки не возникали, в них неминуемо врезались сетки нитей трех теодолитов. Получалась топографическая "вилка". На планшете "вилки" становились точками, иногда треугольниками. В точке и стоит батарея врага. Не прошло и 5 минут после доклада об этом оперативному дежурному, как прогремело несколько мощных орудийных залпов. Снаряды пошли на цель, на вражескую батарею»29. В отзыве командующего артиллерией 54-й армии о 61-м геодезическом отряде говорилось: в обороне топографы были первыми помощниками артиллеристов, в наступлении – шли впереди артиллеристов, подготавливая им опорную геодезическую сеть, а частично и определяли координаты огневых позиций и наблюдательных пунктов30. Располагавшийся на Петроградской стороне топографический отряд под командованием Е.П. Зданчука в блокадных условиях продолжал выполнять боевые задания. В рабочих помещениях, которые являлись и жилыми, была почти уличная температура. Блокадный паек состоял из 300 граммов хлеба (с малосъедобными примесями), супа из щепотки пшена, нескольких капель жира и ложки пшенной каши. Люди от голода и холода слабели, опухшие ноги не входили в сапоги. Чтобы выжить и выполнять боевые задания, было принято решение переместиться в другую часть города, где можно было использовать на дрова не сгоревшие от бомбежек части строений. При перемещении изможденные до предела люди толкали машины через снежные сугробы. Топографы умирали от истощения, трупы свозили на санках в специальные пункты. Случайно было обнаружено три мешка овса, но самовольно его использовать в условиях блокады было нельзя. По разрешению Военного совета фронта шифровальщики стали получать по стакану в сутки такого «доппайка». В апреле 1942 г. отряд по приказу командования был вывезен из Ленинграда по «Дороге жизни» (Ладожскому озеру). Некоторое время отряд выполнял съемки на территории Ярославской и других областей, а позднее – переброшен в Забайкалье. Но блокадная зима в Ленинграде долго давала о себе знать. На полевых работах, отстояв у инструмента час-полтора, топограф ложился на землю и только после 20–30-минутного отдыха мог продолжать работу31. За время блокады Ленинграда (сентябрь 1941 г. – 18 января 1943 г.) топографами Ленинградского фронта было составлено и издано 319 номенклатурных листов карты масштаба 1 : 10 000, отпечатанных общим тиражом 790 000 экземпляров. На ней были с высокой точностью нанесены условные знаки всех сооружений оборонительных поясов на районы, наиболее насыщенные инженерными сооружениями. Координаты пунктов геодезических сетей и сооружений на оборонительных рубежах были сведены в каталоги на каждый армейский участок фронта. Этой картой обеспечивались артиллерийские части по фактической потребности. Для определения координат целей было изготовлено 17 фотопланов на территорию площадью 425 км2. Вся артиллерия Ленинградского фронта, включая и морскую, получила также карту масштаба 1 : 25 000. На нее были нанесены обозначения батарей противника, а на обороте – список координат каждой цели32. Вся эта работа геодезистов, топографов Ленинградского фронта обеспечила повышение эффективности стрельбы артиллерии и вынудила противника прекратить массовые обстрелы Ленинграда. Эффективность обеспечиваемой топографами, геодезистами контрбатарейной борьбы защитников Ленинграда отмечена в фундаментальном труде «История второй мировой войны. 1939–1945»33. Топографы Ленинградских частей ТС выполняли и многие другие задачи. Зимой 1941–1942 гг., когда морозы сковали Неву и Финский залив, возросла опасность прорыва немцев в город по льду залива. Для обеспечения надежной системы огня на этом направлении военные топографы установили на льду реперы и определили их координаты, а также координаты всех полузатонувших в заливе кораблей и барж, на которых находились посты боевого охранения. Все это наносилось на листы карты вместе с координатами ориентиров и передавалось штабам частей и артиллерии, оборонявших данный участок. Из частей ТС были выделены 50 топографов и геодезистов для выбора посадочных площадок и аэродромов в районе г. Тихвина. Ленинградская военнокартографическая фабрика в осажденном городе, под огнем фашистских батарей, составляла и печатала карты, обеспечивая войска Ленинградского и соседних фронтов. В обеспечении победы над врагом военные топографы, геодезисты проявляли творчество, изобретательность. Так, мастер по ремонту геодезических инструментов 61-го геодезического отряда воентехник М.А. Сарана для отсчета в ночное время выстрелов по Ленинграду вражеских батарей изготовил светящиеся насадки на карандаши. Бойцы в шутку называли геодезистов с такими карандашами «ночными разведчиками». В топографическом отряде Карельского фронта для обучения печатников и для нужд отряда изготовили плоский литографский станок деревянной конструкции; «фотоуменьшитель», с помощью которого можно было составлять фотосхемы в одном масштабе, переносить отдешифрованные тактические объекты на карты, уменьшать и увеличивать отдельные участки для других картографических работ. Это позволило изготовлять числовой и буквенный алфавит любых шрифтов и размеров, заменить ручную подпись названий набором. Топографы и картографы Северо-Западного фронта зимой 1941–1942 гг. работали в лесах Валдая. Это были офицеры и солдаты 21-го топографического отряда и бывшей Рижской картографической части. В сложных условиях, проявляя мастерство и находчивость, они составили и издали сводный лист карты 1 : 200 000 на всю территорию фронта. Офицеры сутками не уходили с рабочих мест. Начальник штаба картографической службы В.И. Былинский вспоминал, с какой благодарностью представители штабов родов войск получали по разнарядке по одному экземпляру этого листа карты. По просьбе офицеров дорожно-комендатской службы, развернуть которую требовалось в короткий срок, В.И. Былинский, на свой страх и риск, выдал второй экземпляр. Пожилой командир обнял его со словами: «Спасибо, сынок». По этим листам они сразу же наметили, где поставить летучку-мастерскую, где пункт обогрева, регулировщиков34. Топографы, геодезисты обеспечили героическую оборону Ленинграда. При этом они проявили творчество, стойкость, мужество и героизм. Офицеры топографических отделов проводили занятия с офицерами армий, штабов дивизий по военной топографии. Причиной было недостаточно умелое пользование топографическими картами офицеров, призванных из запаса. Особенно трудно было таким офицерам в лесисто-болотистой местности (Волховский фронт) или в степных районах (например, Донской фронт). Топографы учили их ориентироваться на местности35. Топографической подготовке обучали и партизан, в районах Валдая в частности. Программу занятий уточняли на месте, с представителем Штаба партизанского движения. При этом учитывалось, что командиры готовились к боевым действиям в Прибалтике, и выходцы из тех мест не все достаточно владели русским языком. Одно из упражнений, например, предусматривало после марша, по памяти в течение 10 минут вычертить схему пройденного пути, с указанием ориентиров и измеренного расстояния между ними. На обратном пути каждый слушатель мог убедиться, насколько точно выполнил задание. Задания усложнялись. Например, требовалось разведать «занятый противником» железнодорожный разъезд. Туда заблаговременно направлялась группа «противника». Основная группа «скрытно» подбиралась к объекту и наносила на схему, что удавалось заметить, засечь. Эти данные сверялись с подлинными и проводился разбор. На занятиях много внимания уделялось движению по азимутам в условиях глубокого снежного покрова. Топографам приходилось обучать и курьеров-связников. Так назывались специально подготовленные чекисты, осуществлявшие связь партизанских отрядов с «Большой землей», в условиях почти полного отсутствия радиосвязи у партизан в первые месяцы войны36. Весной 1942 г. советские войска находились в стратегической обороне. Красные флажки на картах линии фронта были в неподвижности. На крупномасштабных картах линия была извилистой, с выступами то в немецкую сторону, то в нашу. Такие выступы на картах во фронтовом быту назывались «аппендицитами», «языками», «балконами». В дни стратегической обороны бои велись за ликвидацию вражеских и расширение наших выступов на картах линии фронта. Особые задачи приходилось решать топогеодезическим службам по обеспечению артиллерии на дальних морских рубежах. В годы войны встали новые задачи картографического обеспечения Военно-Морского Флота, особенно на Северном, Балтийском, Черных морях. Морские картографы, кроме обычных навигационных, составляли большое количество специальных карт, вспомогательных пособий для штурманских расчетов, обеспечения гидрографических, топогеодезических работ и боевого траления. Создавались крупномасштабные карты на некоторые наши моря, озера, судоходные реки. За годы войны количество морских карт, в сравнении с довоенным уровнем, удвоилось. В 1944 г. морские картографы получили первое официальное руководство – «Наставление по составлению и подготовке к изданию морских навигационных карт»37. В первые же дни войны перед гидрографической службой Северного флота (СФ) в Заполярье встала задача геодезического обеспечения стрельб морской артиллерии по берегу. В начале войны гидрографическая служба Северного флота имела в своѐм составе аэрофотосъемочный отряд. Для дешифрирования материалов аэрофоторазведки и составления на их основе графических и описательных документов 10 июля 1941 г. при штабе Военно-Воздушных Сил флота был создан фотограмметрический центр. Геодезическое обеспечение стрельб корабельной артиллерии по берегу осложнялось тем, что триангуляционная сеть на побережье была развита слабо, а имевшиеся в прифронтовой полосе знаки триангуляционных пунктов были уничтожены в ходе боевых действий. Кроме того, топографическими работами до войны был охвачен участок побережья шириной лишь в три километра. Это соответствовало требованиям навигации, но не обеспечивало стрельбы по целям, удаленным от берега на 25–30 км. Гидрография СФ располагала в основном мелкомасштабными навигационными и топографическими картами. Топогеодезисты, совместно с другими службами флота, определяли координаты огневых позиций батарей, командных и наблюдательных пунктов, пунктов наземной, фото- и звуковой разведки, дальномерных постов, вспомогательных точек наводки орудий и других объектов противника; производили топографические съемки районов батарей, составляли и монтировали артиллерийские планшеты; определяли точные координаты мест ведущих стрельбы кораблей и корректировочных постов. Выполнение этих задач затруднялось и большой продолжительностью темного времени суток в период полярных ночей. Несмотря на особые сложности работы в условиях Северного флота, топогеодезисты обеспечивали высокую точность исходных данных стрельбы морской артиллерии: по площади (около 30 с); по дальности (не менее полукабельтова – 92,6 м); по углу наводки (2–3 тыс. дистанции)38. Топографические службы, вместе с другими службами Северного флота, обеспечивали боевые задачи флота по прикрытию Мурманского направления Карельского фронта, внутренних и внешних морских сообщений. В 1941 г. благополучно прошли 260 советских транспортов по внутренним коммуникациям и десятки транспортов в северные порты страны из Англии. До конца 1941 г. силами Северного флота было потоплено более 30 вражеских судов водоизмещением около 100 тыс. тонн39. Топографические службы обеспечивали боевые задачи и других флотов СССР. 2.4. Передний край войны – место фронтовых топографов, геодезистов. Перехват карты-плана «Блау» немецкого командования как фактор воюющей роли фронтовых карт Выполнение боевых задач военными топографами, геодезистами нередко было сопряжено с опасностью для жизни. Характерный случай, например, произошел в районе г. Синявино (Московское направление). Холодной февральской зимой 1942 г. выбивали немцев из крупного узла сопротивления. Командующий артиллерией армии, наблюдая за ходом боя, увидел, что вслед за наступающей пехотой двигалась группа людей с теодолитами и лентами. Это были геодезисты во главе с полковником Соколовым – спешили подать опорные точки в новый район огневых позиций артиллерии. Генерал приказал вызвать к себе полковника и, пожимая ему руку, сказал: «Первый раз вижу, чтобы топографы на фронте шли вслед за пехотой. Прошу Вас, товарищ полковник, представить список бойцов и офицеров Вашей группы для представления к награде. Они ее заслужили»40. В декабре 1941 г. большая группа Сибирского 6-го топографического отряда была направлена с сибирскими воинскими формированиями в артиллерийские части. Топовычислительное отделение, командиром которого был К.П. Петров, в составе артиллерийского полка прибыло в район Воронежа. Бывший командир-топограф К.П. Петров вспоминал, с какими трудностями, зачастую с риском была сопряжена засечка целей. Противник вел прицельный огонь по замеченным отблескам от линз приборов. За топографами охотились и снайперы41. Снабжение войск картами во время войны осуществлялось централизованно, по принципу «сверху вниз». Но доставлялись карты часто средствами получающего. С фронтовых аэродромов транспортные самолеты с топографами направлялись нередко за картами в глубокий тыл, как за самым важным военным грузом. В таких условиях опасность для топографа возрастала. 17 ноября 1941 г. при полете с линии фронта за получением карт с Саратовской военно-картографической фабрики самолет между Сталинградом и Ростовом был сбит вражескими истребителями. Погибли заместитель начальника топографической службы Южного фронта И.И. Мартыненко и весь экипаж самолета42. В период наступления немцев под Москвой начальник топографического отдела 49-й армии капитан А.А. Терский для снабжения картами разобщенных частей должен был неоднократно на самолете У-2 по ночам перелетать линию фронта и возвращаться. Во время одного из перелетов А.А. Терский был смертельно ранен. Нередко топографы, геодезисты принимали непосредственное участие в боях с оружием в руках. Так, командир топовычислительного отделения сержант А. Базаров, оказавшись на отрезанном от войск наблюдательном пункте командира дивизиона, вместе с солдатами и офицерами на пункте вел бой, будучи раненым, до тех пор, пока противник не был отброшен. За мужество и отвагу сержант А. Базаров был награжден орденом Красной Звезды43. Ситуации смертельной опасности, с оружием в руках борьбы с врагом военных топографов, геодезистов были на всех фронтах в течение всего периода войны. Воюющая роль фронтовых карт проявлялась и в случаях попадания их в руки противника. Характерный факт произошел 19 июня 1942 г. на ЮгоЗападном фронте. В портфеле офицера с борта сбитого немецкого самолета оказались карта и другие важные документы. Это был начальник оперативного отделения штаба 23-й танковой дивизии немецких войск майор Рейхель. Оставшись живым после катастрофы самолета, он пытался уничтожить карту и документы и скрыться, но был настигнут нашими солдатами и в перестрелке убит. Карта и документы были оперативным планом под кодовым названием «Блау» («Голубая»). Он был разработан немецким командованием как серия последовательных ударов на 1942 г.: от прорыва на Воронеж до захвата Кавказа. Для его осуществления было предусмотрено более 60 дивизий из 165 действовавших на Восточном фронте. План был доложен 28 марта 1942 г. начальником генерального штаба Ф. Гальдером на совещании в ставке Гитлера. Результаты совещания были сформулированы в директиве № 41, подписанной Гитлером 5 апреля44. Перехват карты и документов вызвал переполох в ставке Гитлера. На карте раскрывались данные по летнему наступлению немцев на южном крыле советско-германского фронта, задачи 40-го танкового корпуса и 4-й танковой армии – основной ударной силы немцев на Воронежском направлении 45. Командующий Юго-Западным фронтом С.К. Тимошенко увидел в захваченных карте и других документах возможность вскрыть замыслы противника на ближайшее время – нанести поражение фланговым армиям ЮгоЗападного фронта, а затем, наступая против центра фронта, развить успех в направлении Воронежа. Начальник Оперативного управления Генштаба А.М. Василевский немедленно доложил об этом Верховному Главнокомандующему. Сталин вначале заподозрил провокацию немецкого командования. Вызванный им по телефону С.К. Тимошенко твердо заявил о подлинности карты и документов и высказал свои соображения в связи с этим. Сталин приказал держать это в секрете. Карта и документы были приняты во внимание. План «Блау» не состоялся. Бывали случаи, когда наше командование подбрасывало противнику дезоориентировочные карты. Карты воевали вместе с их создателями – топогеодезистами. В самый трудный и трагический период войны Военно-топографическая служба в невероятно трудных условиях в кратчайшие сроки сумела перестроить свою работу. Военные топографы, геодезисты, проявляя изобретательность, мужество и героизм, наладили топогеодезическое обеспечение войск и ВоенноМорского Флота. Приложения 1 Цит. по: Гальдер. Ф. От Бреста до Сталинграда. Военный дневник. – Смоленск, 2001. – С. 119, 120. 2 Нюрнбергский процесс. – Т. 3. – М., 1989. – С. 511–512. 3 Мержанов М. Так это было. – М., 1983. – С. 205. 4 Отечественная история. – 2005 – № 2. – С. 16. 5 Маршал Г.К. Жуков. Воспоминания и размышления. В 3-х т. – Т. 2. – М., 1985. – С. 33. 6 Указ соч. – С. 109. 7 Цит. по: Безыменский Л. Разгаданные загадки третьего рейха. 1941– 1945. – М., 1984. – С. 131. 8 Цит. по : Военно-исторический журнал. – 1999. – № 6. – С. 16. 9 Лосев А.И., Казаков В.И. Корпус военных топографистов // Военноисторический журнал. – 1992. – № 10. – С. 82. 10 Кудрявцев М. Топографическое обеспечение войск в Великой Отечественной войне // Военно-исторический журнал. – 1970. – № 12. – С. 22. 11 О военно-топографической службе и топографическом обеспечении войск. – С. 131. 12 Шаравин А.А. Советские топокарты были лучше немецких // Военноисторический журнал. – 1999. – № 6. – С. 20. 13 О военно-топографической службе и топографическом обеспечении войск. – М., 1980. – С. 143. 14 Суворов В. Последняя республика. – М. – 2006. – С. 186, 191, 210, 213. 15 Топографическая служба Вооруженных Сил СССР. – 1918–1988. – М., 1988. – С. 15. 16 Казаков В.М., Саляев С.А. Топографы на защите Родины. – М., 1985. – С. 28–29. 17 Военные топографы на фронте. – М., 1965. – С. 37. 18 Цит по: Щеглов И.В. Это было в первый год войны // Военные топографы на фронте. – С. 39. 19 Казаков В.М., Саляев С.А. Указ. соч. – С. 30. 20 Маршал Г.К. Жуков. Указ. соч. – С. 225, 226. 21 Гальдер. Ф. Указ. соч. – С. 137. 22 1418 дней войны / сост. Е.Н. Цветаева, В.С. Яровиков. – М., 1990. – С. 122, 123. 23 Кузнецов Н.Г. Накануне. Курсом к Победе. – М., 1991. – С. 313, 408. 24 1418 дней войны. – С. 130. 25 Роль Петербургского – Петроградского – Ленинградского военного округа в обеспечении безопасности Северо-Запада России: материалы военноисторич. конф., 15 декабря 1999 г. – СПб., 1999. – С. 90. 26 Военные топографы на фронте. – С. 29. 27 Роль Петербургского – Петроградского – Ленинградского военного округа в обеспечении безопасности Северо-Запада России. – С. 92; Казаков В.М., Саляев С.А. Указ. соч. – С. 34. 28 Шатров Н.И. Геодезисты в контрбатарейной борьбе // Военные топографы в Великой Отечественной войне. – М., 1985. – С. 40–42. 29 Военные топографы на фронте. – С. 27. 30 О военно-топографической службе и топографическом обеспечении войск. – С. 153. 31 Зданчук Е.П. В блокадном Ленинграде // Военные топографы в Великой Отечественной войне. – М., 1985. – С. 35–38. 32 Роль Петербургского – Петроградского – Ленинградского военного округа в обеспечении безопасности Северо-Запада России. – С. 92. 33 История второй мировой войны. 1939–1945. – Т. 4. – М., 1974. – С. 113. 34 Военные топографы в Великой Отечественной войне. – С. 32–34. 35 О военно-топографической службе и топографическом обеспечении войск. – С. 171. 36 Попов А.Ю. Из истории начального этапа партизанского движения // Вопросы отечественной истории. – 2005. – № 2. – С. 72. 37 Кучеров И.П. Морская картография на современном этапе // Геодезия и картография. – 1970. – № 4. – С. 56, 58. 38 Аристов А.П. Навигационно-гидрографическое обеспечение сил флота в Арктическом бассейне // Военно-исторический журнал. – 1987. – № 4. – С. 44, 47. 39 Великая Отечественная война Советского Союза. 1941–1945. Краткая история. – М., 1984. – С. 81. 40 Щеглов И.В. Это было в первый год войны // Военные топографы на фронте. – С. 37, 39, 41. 41 Петров К.П. Обеспечивая успех артиллеристов // Военные топографы на фронте. – С. 113, 114. 42 Казаков В.М., Саляев С.А. Указ. соч. – С. 26, 27. 43 Военные топографы в Великой Отечественной войне. – С. 20, 114. 44 Безыменский Л. Указ. соч. – С. 162, 163. 45 Гальдер Ф. Военный дневник. Ежедневные записки начальника генерального штаба сухопутных войск. В 3-х т. – М., 1971. – Т. 3. – кн. 2. – С. 269. 3. ТОПОГЕОДЕЗИЧЕСКОЕ И КАРТОГРАФИЧЕСКОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ КОРЕННОГО ПЕРЕЛОМА. ВТОРОЙ ПЕРИОД ВОЙНЫ (НОЯБРЬ 1942 Г. – 1943 Г.) 3.1. Военно-политическая опасность и цели врага к осени 1942 г. Устоявшаяся в советской и современной российской историографии характеристика сущности коренного перелома сводится к следующему: достижение превосходства в вооружениях и боевой технике по количеству и по качеству; переход стратегической инициативы к советскому командованию и начало массового изгнания врага с территории страны. Начало коренного перелома – разгром немецко-фашистских войск под Сталинградом, завершение – разгром под Курском и Орлом. К лету 1942 г. немецко-фашистские войска, оправившись после поражения под Москвой, готовились к наступлению на южном направлении – на Сталинград, Кавказ. Наступление по всему фронту для них было уже невозможно. Руководство фашистской Германии планировало захватить нефтеносные и хлебородные районы, разгромить южный фланг советских войск, получить выход на Ближний Восток, осуществить реванш за поражение под Москвой. Этот план стал возможен, в значительной мере, в результате неудачных частных наступательных операций Красной Армии по фронту от Ленинграда до Крыма в апреле-мае 1942 г. Руководство Германии, пользуясь отсутствием второго фронта в Европе, сумело мобилизовать все резервы и иметь на советско-германском фронте армию численностью 6,2 млн. человек, 52 тыс. орудий, 5 тыс. танков, 3,5 тыс. самолѐтов. СССР к этому времени имел в составе вооруженных сил 6,6 млн. человек, 78 тыс. орудий, 7,3 тыс. танков, 4,5 тыс. самолѐтов. Превосходство было значительным. Опасность врага в этот период не уменьшалась. Обозленный за поражение под Москвой, он не только сохранял военно-техническую мощь. Возрастала идейно-нравственная составляющая фашизма в войне против СССР. В газете «Красная Звезда» излагался приказ верховного командования германской армии, изданный от имени Гитлера. В нем предписывалось: «Всякая человечность по отношению к военнопленным строго порицается»1. Приводились и записи из дневника немецкого ефрейтора Гельмута Глунка: «Трое пленных. Они забиты до смерти. Нельзя думать, что это жестоко. Таков приказ командования. Мы выполняем его не без удовольствия»2. О потрясающем факте, относящемся к этому времени, рассказал в своих мемуарах Маршал Советского Союза К.С. Москаленко. Солдат немецкой армии в письме к своей жене сообщал, как они, солдаты, проводят редкие часы отдыха: в распитии вина, которое помогает расслабиться. Однажды в такой час у них зашел разговор о далѐких предках – древних германцах, которые считали честью пить кровь побежденных врагов. И солдаты решили, что они должны пить кровь русских. Подзадориваемый пьяными коллегами, автор письма вывел из сарая пленного русского солдата, выбрав самого молодого, приколол его, подставил к груди стакан от фляги, наполнил и выпил. Другие солдаты так же начали выводить из сарая пленных, прикалывать их и пить кровь3. Эти факты позволяют лучше понять генетическую сущность идеологии фашизма, опасность, которую фашизм представлял для народов нашей страны и других стран. Но эта армия не могла победить наш народ. Это понимали наши полководцы. Эта армия, говорил Маршал Советского Союза К.К. Рокоссовский в беседе с писателем Геннадием Фишем, прекрасно марширует, многие командиры хорошо знают тактику и топографию, в армии лихо козыряют, многие храбры. Но они используют в своих планах слабые стороны противника, а истинной нашей силы не знают и не понимают4. Эта сила – в исторических корнях великого народа, боровшегося за свою свободу и независимость. Эта сила была выражена в простых и понятых всем народом словах: «Наше дело правое, мы победим!». 23 августа 1942 г. части 6-й германской армии прорвались к Волге севернее Сталинграда. На Кавказском направлении группа армий «А» вышла к Чѐрному морю. Создалась реальная угроза захвата важнейших стратегических пунктов на Волге, нефтяных районов Кавказа с последующим выходом германских войск в районы Ближнего Востока. В результате к осени 1942 г. была оккупирована территория СССР, где до войны проживало 42 % населения страны, производилось 1/3 валовой продукции, находилось более 45 % посевных площадей5. В этих условиях Ставка Верховного Главнокомандования поставила перед Советскими Вооружѐнными Силами задачу: в течение зимы 1942–1943 гг. разгромить вражеские войска на южном крыле советско-германского фронта и одновременно значительно улучшить стратегическое положение под Москвой и Ленинградом6. 3.2. Топогеодезическое и картографическое обеспечение разгрома немецких войск под Сталинградом: Концептуальная разработка генеральных карт-планов операции Г.К. Жуковым, А.М. Васильевским, К.С. Москаленко, И.В. Сталиным. – Топографическая служба в подготовке разведывательной карты окруженной группировки. – Топографический отряд В.Н. Переверткина в предотвращении деблокирования армии Паулюса. – Значение победы под Сталинградом для военно-топографической службы. Обеспечение движения войск к Ростову-на-Дону. Начальная и последующая топогеодезическая подготовка Сталинградской операции осуществлялась военными топографами, геодезистами, дешифровщиками Генштаба, фронтов, армий. Эта работа, подобно ручейкам, стекающим в могучую реку, позволила создать карты Победы. Топографические службы Юго-Западного, Сталинградского и Донского фронтов, участвовавших в операции, возглавляли военинженер 1-го ранга Ю.М. Орлецкий, полковники А.М. Агалаков, П.А. Зевакин7. В Генштабе осуществлял руководство, координацию всей военно-топографической работы блестящий знаток этого дела, как отмечал С.М. Штеменко, генерал М.К. Кудрявцев8. Анализ мемуаров Г.К. Жукова, А.М. Василевского, К.С. Москаленко, С.М. Штеменко позволяет в общих чертах представить процесс концептуальной разработки генеральных карт-планов начала коренного перелома в войне. Идейно-организационный процесс их создания (и карт других операций) позволяет приблизиться к пониманию исключительной сложности, ответственности и творческого поиска в этой работе; приблизиться к пониманию роли и значения фронтовой карты как Символа, Знака Победы. Рассмотрим поэтапно этот процесс. Замысел ликвидации прорвавшейся группировки противника появился у Г.К. Жукова и И.В. Сталина ещѐ до сентября 1942 г. 12 сентября Г.К. Жуков (заместитель Верховного Главнокомандующего и руководитель войсками в районе Сталинграда) и А.М. Василевский (начальник Генштаба, координировавший действия Сталинградского и Юго-Восточного фронтов) были вызваны к И.В. Сталину для доклада. Верховный Главнокомандующий и оба докладчика признали неблагополучными действия войск в районе Сталинграда. Сталин поручил Г.К. Жукову и А.М. Василевскому разработать замысел операции разгрома ударных сил противника. Всю следующую ночь Г.К. Жуков и А.М. Василевский провели в Генштабе у карты района Сталинграда9. Карта замысла Г.К. Жукова и А.М. Василевского разрабатывалась с учѐтом сильных и слабых сторон войск противника. В частности, учитывалась слабость войск сателлитов Германии: венгерских, итальянских, румынских. Они были хуже вооружены, менее опытны и недостаточно боеспособны. Была учтена благоприятная для советских войск конфигурация фронта противника: охватывающее положение нашими войсками. 13 сентября в 22 часа Г.К. Жуков и А.М. Василевский представили Сталину карту. «Верховный подошѐл к нашей карте, – вспоминал Г.К. Жуков. – Это что у вас?… – А это новый фронт. Его нужно создать, чтобы нанести мощный удар по оперативному тылу группировки противника»10. В результате был разработан способ окружения Сталинградской группировки врага. Кроме непосредственного фронта окружения, на картах обозначался внешний фронт – против попыток немецкого командования деблокировать окружѐнные войска, в том числе силы, необходимые для него, и рубежи возможных его действий. И.В. Сталин в принципе одобрил карту-план, но сказал, что над ней ещѐ нужно работать. И работа продолжалась. Но предстояла разработка ещѐ карты-плана развития наступательных операций по разгрому окружѐнной группировки. С середины сентября 1942 г. над картой-планом контрнаступления одновременно работали в Ставке Верховного Главнокомандования, штабах фронтов (Сталинградского, Донского, Юго-Западного), штабах армий. Примечательна, на наш взгляд, работа над картой-планом штабов 1-й гвардейской и 40-й армий, с их командующим К.С. Москаленко. Утром 16 сентября у К.С. Москаленко, командующего тогда 1-й гвардейской армией, собрались командиры стрелковых дивизий, танковых корпусов и частей усиления. На столе лежала карта района предстоящих боевых действий. Рядом стоял ящик с песком, на котором офицеры штаба изобразили всѐ то, что было известно об обороне противника. С помощью карты и этого несложного сооружения командующий армией, в присутствии представителя Ставки Г.К. Жукова, провѐл инструктивное занятие, где был вскрыт ряд недоработок в подготовке наступления11. В процессе работы над картой-планом у К.С. Москаленко созревал другой еѐ вариант: скрытно сосредоточить войска на плацдарме в малой излучине Дона и ударить вдоль дона на Калач по тылам 6-й германской армии. Но тогда, излагая Г.К. Жукову свою точку зрения, К.С. Москаленко не знал о том, что идѐт разработка другой, более грандиозной карты-плана операции. Об этом знали только три человека – И.В. Сталин, А.М. Василевский и Г.К. Жуков. Аналитическая, творческая работа К.С. Москаленко над картой-планом продолжалась. Анализ оперативных карт Юго-Западного и Воронежского фронтов привѐл К.С. Москаленко, командующего теперь 40-й армией, к выводу о необходимости изменения боевых задач 40-й армии, в интересах более успешного осуществления всей операции уничтожения окружѐнной группировки. Изменение задач армии К.С. Москаленко предусматривало захват у противника участка железной дороги Воронеж – Ростов, необходимого для снабжения войск при наступлении Воронежского и Юго-Западного фронтов. 23 ноября К.С. Москаленко сообщил по прямой связи о своѐм плане Верховному Главнокомандующему. Сталин сказал, что ответ будет через 2 часа. Ровно через 2 часа Сталин сообщил К.С. Москаленко об одобрении его плана и значительном усилении 40-й армии для осуществления операции12. В 20-х числах сентября в оперативном отделе Генштаба, под наблюдением генерала В.Д. Иванова, разрабатывалась особая карта, в единственном строго секретном экземпляре. Она отображала ход работы над замыслом контрнаступления. На карте были показаны: сосредоточение стратегических резервов; создание юго-восточнее Воронежа нового фронта и его состав; замысел наступления этого фронта, с перехватом железнодорожных и других путей противника от Сталинграда и с Кавказа; разгром 6-й немецкой армии под Сталинградом силами Сталинградского и Юго-Восточного фронтов при содействии Закавказского фронта; направление удара Закавказского фронта и создание угрозы тылу кавказской и астраханской группировок противника. На этой карте ясно просматривались и недостатки замысла операции. Непосредственно для окружения 6-й немецкой армии обозначались сравнительно малые силы, особенно с юга. Не предусматривались в составе ударных группировок подвижные войска. Сложным намечался маневр Сталинградского и Юго-Восточного фронтов на окружение, требовалось форсирование Дона. Внешний фронт окружения располагался на большом удалении от внутреннего. При превосходстве противника в танках и авиации открытая местность в Сальских степях была малоподходящей для наступления Закавказского фронта. Немецкому командованию оставлялось большое пространство для манѐвра на Северном Кавказе. На основе этой карты был составлен окончательный вариант карты-плана. В этом варианте были устранены недостатки предыдущего. Ударные группировки окружения противника были усилены танковыми и механизированными корпусами. Этот вариант карты-плана позволял разгромить и резервы немецких армий «Дон», и предотвратить деблокирование окружѐнной 6-й армии. Для этого варианта карты-плана под руководством генерала В.Д. Иванова и самого Г.К. Жукова в районе действий Сталинградского фронта были проведены рекогносцировки13. Мемуары полководцев, а также военных топографов В.Н. Переверткина, Б.С. Широкова, А.Л. Старосельского, А.М. Куприна и других позволяют понять место ТС в боевых условиях, отношение командования к этой службе, роль еѐ в обеспечении окружения и разгрома группировки немецких войск под Сталинградом. Район окруженной группировки немецких войск вначале был сфотографирован с воздуха полностью, затем повторно – наиболее важные его участки. К началу подготовки прорыва обороны противника при топографическом отделе штаба Донского фронта была создана специальная группа дешифровщиков. Материалы фотографирования из воздушной армии направлялись в топографический отдел штаба фронта для дешифрирования и впечатывания в карты. С целью сокращения времени до получения конечного результата, группа дешифровщиков и часть картографов были переведены в пункт дислокации разведывательного авиаполка. Здесь аэроснимки обрабатывались, и полученные данные немедленно впечатывались в карты и направлялись в войска. «Все мы в то время, – вспоминали бывшие картографы группы дешифровщиков А.Л. Старосельский и А.М. Куприн, – жили единой мыслью – внести посильный вклад в дело разгрома немецко-фашистских захватчиков. Работали, не считаясь со временем. Спали урывками, когда позволяла обстановка»14. Дешифровщики располагали стереоскопами ЛЗ и специальными стереолупами собственной конструкции. Впечатывание данных осуществлялось на литографском станке, который позволял получать хорошее качество печати. Чтобы детально следить за динамикой развития обороны окружѐнного противника при наименьшем числе самолѐто-вылетов, задания экипажам разрабатывались штабом разведполка совместно с дешифровочной группой. Каждый дешифровщик изучал и дешифрировал объекты в пределах одной зоны, где он хорошо знал систему обороны противника и происходящие в ней изменения. Дешифрированные объекты наносились на специальную дежурную карту. Данные каждого залѐта вносились в эту карту разными цветами, чтобы знать, когда у противника появились новые объекты. Работа военных топографов по подготовке Сталинградской операции осложнялась особенностями местности. Войска Донского фронта действовали в Сталинградских степях, от северной окраины города до р. Дон, на территории, изрезанной балками и оврагами, при отсутствии местных предметов для ориентира войск. Топографам приходилось устанавливать ориентирные указки с названиями балок, определять передний край нашей обороны. Это делали, в частности, топографы 36-го моторизованного топографического отряда (МТО)15. Таким образом, к концу декабря 1942 г. была составлена разведывательная карта на всю окружѐнную группировку, с точными обозначениями расположения: аэродрома, позиций артиллерийских частей, мест скопления танков, самоходных орудий, центра города, Мамаева Кургана, штаба командующего группировки генерал-фельдмаршала Паулюса (где он и был пленѐн). Войска были обеспечены не только топографическими картами и геодезическими данными, но и разведывательными схемами, для создания которых в короткий срок было отдешифрировано 5 тыс. аэрофотоснимков16. Роль фронтовых топографов – рядовых тружеников в обеспечении успеха Сталинградской операции замечательно, на наш взгляд, видна на примере топографического отряда 2-й гвардейской армии генерала Р.Я. Малиновского (впоследствии Маршала Советского Союза). Начальником отряда был В.Н. Переверткин. 2-я гвардейская армия из резерва Ставки Верховного Главнокомандования была включена в состав Донского фронта для ускорения ликвидации окружѐнной группировки. Начальник штаба армии генерал С.С. Бирюзов (впоследствии Маршал Советского Союза) по прибытии топографического отряда приказал немедленно переехать отряду из второго эшелона в первый эшелон, быть рядом с начальником штаба и оперативным отделом. Это место ВТС в боевых условиях начальник топографического отряда В.Н. Переверткин понимал и формулировал просто: «Чем раньше я узнаю свою задачу, тем большим временем буду располагать для еѐ выполнения»17. Топографическому отряду В.Н. Переверткина пришлось выполнить особую задачу в Сталинградской операции – обеспечить картами недопущение деблокирования армией Манштейна окруженной группировки. Поступило срочное сообщение о попытке прорыва армии Манштейна к окруженной армии Паулюса. 2-я ударная армия спешно готовилась к задержке и разгрому армии Манштейна. В.Н. Переверткин получил приказ срочно обеспечить армию картами на полосу наступления Манштейна. После услышанного, вспоминал В.Н. Переверткин, «у меня голова пошла кругом». Где добыть карты, много карт, если времени считанные часы? Вот-вот части начнут получать команды начинать выдвижение, а у них имеются только «полумиллионка» и совсем немного «двухсоток». До фронтового склада было более 200 км, на машинах по заснеженным дорогам туда и обратно потребовалось бы 2–3 суток. По инициативе В.Н. Переверткина срочными телеграммами были запрошены штабы Донского и Сталинградского фронтов, топослужбы 5-й ударной и 57-й армий с целью доставить самолѐтами хоть сколько-то карт. Одновременно был отправлен транспорт за Волгу на ближайший склад Сталинградского фронта. Войска 2-й ударной армии, преградившей путь Манштейну, были обеспечены картами. Но на центр полосы обороны армии, среди в спешке доставленных карт, не оказалось одного номенклатурного листа. Это – «дыра» в рабочих картах командиров в тысячу квадратных километров на местности, где Манштейн готовился к осуществлению танкового тарана. Находчивые топографы быстро устранили и эту проблему. Но командир топографического отряда В.Н. Переверткин знал, что, отразив танковый удар Манштейна, армия будет развивать наступление в направлении на Ростов, и тогда потребуется карт намного больше. И командир отряда с товарищами-топографами отправился в трѐхсуточный рейс на фронтовой склад. По степной дороге, на морозе, без сна и отдыха, разгружая машины при буксовке и загружая снова. К началу контрнаступления армии было доставлено 6 тонн карт18. В.Н. Переверткин потом тепло вспоминал о С.С. Бирюзове, знании им особенностей военно-топографической службы, уважении труда военных топографов, заботе об их материально-техническом обеспечении. Военный топограф В.Н. Переверткин встречался с маршалом С.С. Бирюзовым и в послевоенное время. Такое отношение к военно-топографической службе было и у других военачальников. Роль военного топографа В.Н. Переверткина и его боевых товарищей в Сталинградской операции, предотвращении деблокирования Манштейном армии Паулюса, в частности, в историографии Великой Отечественной войны оказалась незамеченной, как и недооцененной в целом осталась значимость топогеодезического обеспечения в достижении Великой Победы. Во второй половине ноября началась операция в районе Сталинграда. «Мы, – вспоминал К.С. Москаленко, – подходили к карте, и передо мной оживали знакомые места. Калач-на-Дону… Отсюда в конце июля нанесла контрудар 1-я танковая армия. В августе здесь оборонялась 62-я армия…»19. 10 и 14 января 1943 г. нашими войсками, в соответствии с разработанными картами, по группировке были нанесены решающие удары. С началом уничтожения окруженной группировки противника топографы, в условиях ожесточенных боѐв, определяли точные координаты целей, артиллеристы вычисляли данные для стрельбы и вели огонь по противнику. О высоком мастерстве военных топографов и артиллеристов свидетельствовали результаты огневого поражения. Так, в ходе артиллерийского наступления 57-й армии 30 % выпущенных снарядов имели прямое попадание20. К февралю 1943 г. окруженная группировка до 330 тыс. фашистских войск была разгромлена. В плен было взято во главе с фельдмаршалом Паулюсом 91 тыс. человек. Общие потери немецко-фашистских сил в ходе Сталинградской битвы составили 1,5 млн. человек. Техники было потеряно почти столько, сколько за все бои на советско-германском фронте. Фашистский блок потерял 1/4 часть действовавших на советско-германском фронте сил. В Германии был объявлен 4-дневный траур. Американский президент Ф. Рузвельт в своей грамоте Сталинграду, его защитникам отмечал, что эта победа «остановила волну нашествия и стала поворотным пунктом войны Союзных Наций против сил агрессии»21. Военно-топографические службы обеспечили одну из важнейших операций войск Красной Армии. Сталинградская битва для военно-топографической службы была рубежным событием. Не только потому, что эта историческая военная операция обеспечивалась возросшим опытом и качеством топографо-геодезической службы. Усложнялись еѐ задачи. Начиная с контрнаступления под Сталинградом, возрастали глубина и масштабы топографо-геодезического обеспечения войск. Менялись условия деятельности ВТС. Основным видом боевых действий войск теперь стало наступление. Противник перешѐл к сплошной глубокоэшелонированной обороне, насыщенной огневыми средствами и инженерными заграждениями. Резко увеличивались оперативные и тактические плотности наших войск на участках прорыва, суживались полосы наступления – от 200 километров армий фронтов до 6 километров общевойсковых армий. Увеличивались артиллерийские плотности. Возрастало значение топографической подготовки артиллерийской стрельбы. Геодезические сети создавались сплошными по всему фронту на глубину до 20 километров от переднего края в сторону своих войск, густота пунктов доводилась до 5 на 1 квадратный километр. С наступления под Сталинградом, отмечал военный топограф, полковник в отставке Андрей Иванович Назаренко, ни одна операция советских войск не проводилась без предварительной аэрофотосъѐмки расположения противника. По материалам еѐ вскрывались боевые порядки, система обороны, оборонительные сооружения и боевая техника. Степень достоверности дешифрирования была достаточно высока. Полевые поверки и рекогносцировки после наступления свидетельствовали, что правильно опознавались 100 % траншей и ходов сообщения, 64 % дотов, 82 % артиллерийских позиций, 59 % позиций миномѐтных батарей, 77 % землянок и блиндажей22. Войска Юго-Западного, Сталинградского (переименованного в Южный) и Северо-Кавказского фронтов гнали фашистов к Ростову-на-Дону. Вместе с пехотой и артиллеристами наступали на Запад и топографические отряды. Разрушительные силы войны неузнаваемо меняли лицо земли. Исчезали населѐнные пункты, менялась дорожная сеть. Затруднительным было сличение карты с местностью, ненадѐжной ориентировка. Поэтому уточнение на местности и нанесение на карту переднего края боевых порядков наших войск в обороне и наступлении было особенно ответственной и трудной задачей. Занятые войсками позиции не всегда составляли сплошную линию, не всегда рылись окопы, и в условиях изменившейся местности была опасность выйти на нейтральную полосу. Всѐ это, вспоминал военный топограф Д.Н. Фиалков, происходило в зоне прямой видимости, и пуля или мина подстерегали топографа23. Топографам надо было быстро отыскивать в промерзшей земле, под снегом, центры геодезических пунктов, отнаблюдать их при 30-градусном морозе и пронизывающем ветре. Слабо слушались замѐрзшие пальцы рук, из-за застывшей смазки плохо вращался теодолит, оптика покрывалась инеем, от мороза и ветра слезились глаза. Но и в таких условиях топографы выполняли боевые задачи24. 3.3. Топографическая служба в обеспечении прорыва блокады Ленинграда и победы в Орловско-Курской операции: Топографическая служба Ленинградского фронта в прорыве блокады Ленинграда; оценка роли топографической службы командованием. – План немецкого командования летнего наступления в районе Орла и Белгорода. – Концептуальная разработка генеральных карт Орловско-Курской операции в ставке Верховного Главнокомандования, Генштабе И.В. Сталиным, Г.К. Жуковым, А.М. Василевским, А.М. Антоновым; штабах командующего Центральным фронтом К.К. Рокоссовского, 5-й ударной армии А.С. Жадова. – Топографические службы Воронежского и Центрального фронтов; 75-й геодезический отряд, оценка его роли штабами армий. Захватив стратегическую инициативу, советские войска развернули общее наступление. Были освобождены Северный Кавказ, разгромлены группировки на центральном участке фронта. В декабре 1942 г. началась подготовка к прорыву блокады Ленинграда. Прорыв, по плану Верховного Главнокомандования, должен был осуществляться совместными действиями войск Ленинградского и Волховского фронтов в районе Шлиссельбурга. В комплекс топогеодезического обеспечения подготовки операции входило: создание плана Шлиссельбурга в масштабе 1 : 2 000 (в декабре план был создан на 6 листах в 7 красок и доведѐн до командиров); изготовление фотопанорам переднего края обороны противника (по ним и по аэрофотоснимкам на переднем крае и в глубине на 15–20 км было вскрыто около 5 000 объектов); изготовление рельефных карт масштаба 1 : 10 000 на район операции для штабов Ленинградского фронта и 67-й армии. Осуществлялось взаимодействие ТС с разведывательным отделом штаба фронта, артиллерией и инженерными войсками. Это позволило изготовить 15 оригиналов листов карты масштаба 1 : 10 000 с разведданными о противнике. Листы карты были отпечатаны в 1 500 экземплярах. Карты масштаба 1 : 100 000 были доведены до командиров рот и батарей; карты масштаба 1 : 25 000, 1 : 1 000 000 выдавались войскам по потребности. По фотопанорамам были выявлены необнаруженные на аэрофотоснимках многие огневые точки противника в стенах зданий, в обрывистых берегах Невы. Геодезисты постоянно «трассировали» маршруты по «Дороге жизни» (Ладоге), привязывали огневые точки охранявшей еѐ 55-й отдельной стрелковой бригады25. 18 января 1943 г. блокада Ленинграда была прорвана. Деятельность топографических частей Ленинградского фронта была высоко оценена командованием. Большая группа личного состава частей ТС фронта была отмечена боевыми наградами. Военным топографам порою приходилось выполнять самые неожиданные и срочные задания. В конце марта 1943 г. в военно-топографический отряд из штаба Западного фронта пришла телеграмма: «Срочно направить опытного топографа с инструментом на аэродром». Какова задача, какой нужен инструмент – не известно. Когда топограф А.И. Тюков был доставлен самолѐтом на аэродром, оказалось, что надо определить склон аэродрома для стока талой воды – самолѐты не могли взлететь на выполнение боевого задания. Топограф А.И. Тюков выполнил задание, солдаты быстро сделали углубления для стока. Самолѐты взлетели26. В 1943 г. командованием вермахта было решено провести крупное летнее наступление. Предусматривалось овладеть стратегической инициативой и повернуть ход войны в свою пользу. Это, по их планам, должно было улучшить внутриполитическое положение в Германии и предотвратить полный распад фашистского блока. Гитлер провѐл тотальную мобилизацию (мужчин от 16 до 65 и женщин от 17 до 45 лет), резко (на 70 % за год) был увеличен выпуск военной техники. Всѐ ещѐ в условиях отсутствия второго фронта в Европе, в районе Орла и Белгорода было сосредоточено до 50 дивизий противника, более 2/3 всех находившихся на советско-германском фронте танков и самолѐтов. Большие надежды возлагались на новую боевую технику (танки «пантера» и «тигр», штурмовые орудия «Фердинанд», самолѐты «Фокке-Вульф» и «Хеншель»). Предполагалось окружить и уничтожить здесь советские войска и двинуться на Москву. Командованием советских войск заблаговременно были разгаданы замыслы германского руководства. Было принято решение о преднамеренной обороне, с целью изматывания сил противника и затем перехода в контрнаступление. Общее руководство в районе Курской дуги было возложено на Г.К. Жукова. Топогеодезическое обеспечение войск Воронежского и Центрального фронтов осуществляли их топографические службы, начальниками которых были генерал-майор технических войск К.Н. Харин и полковник В.Я. Терещенко. В составе служб были 75-й геодезический отряд (командир отряда – инженерполковник А.М. Петров); моторизованный топографический отряд (командир – подполковник Н.Н. Райский); поезд-литография (командир – инженерподполковник З.В. Кравчинский)27. Анализ воспоминаний Г.К. Жукова, К.К. Рокоссовского, генерала армии А.С. Жадова, журналиста Н. Мара, других участников событий позволяет обозначить процесс идейно-организационной разработки генеральных карт Курско-Орловской операции. В конце февраля – второй половине марта 1943 г. в районе Курска и Орла образовались Южный и Северный фас Курского выступа. Это отображалось на фронтовых картах. 10 апреля Верховный Главнокомандующий приказал Г.К. Жукову прибыть в Ставку для обсуждения плана боевых действий и к вечеру 12 апреля подготовить карту обстановки, необходимые расчѐты и предложения. Весь день 12 апреля Г.К. Жуков, начальник Генштаба А.М. Василевский и его заместитель А.И. Антонов работали в Генштабе над картой обстановки, картойпланом действий фронтов в районе Курской дуги. Вечером все трое в Ставке представили Сталину материалы. На картах была показана глубоко эшелонированная оборона, с целью обескровить противника и затем перейти в контрнаступление. Началась разработка и карты-плана наступательных действий. Было решено обсудить ещѐ все материалы в начале мая28. Одновременно над картами предстоящих боевых действий работали в штабах армий. Работа над картами Командующего Центральным фронтом К.К. Рокоссовского, командующего 11-й гвардейской армией И.Х. Баграмяна также, на наш взгляд, характеризует идейно-творческий процесс создания карт Победы. Размышляя над картой, К.К. Рокоссовский видел на ней и выгодность Курской дуги для наступления войск наших и противника, и серьѐзную угрозу флангам и тылам противника со стороны Центрального фронта, и нависшую опасность нашему Центральному фронту на юге и севере. За обедом или ужином, в беседах с начальником штаба фронта М.С. Малининым, членом Военного совета К.Ф. Телегиным, командующими родов войск, К.К. Рокоссовский разгадывал и хитрость фельдмаршалов Моделя и Манштейна, противостоящих со своими армиями. Почерк Моделя К.К. Рокоссовскому был известен – глубокие охватывающие удары во фланги. Отступит ли здесь Модель от своего излюбленного приѐма? К.К. Рокоссовский и другие командующие были уверены, что не отступит. Именно на этот приѐм, на хитрость Моделя, которого Манштейн называл «щукой в пруду с карасями», рассчитывал Гитлер. Хотя, как отмечал позже немецкий генерал Рерихт в своей книге «Проблемы боѐв на окружение», эта концепция командования немецких армий («боѐв с перевѐрнутым фронтом») впервые прошла тяжѐлое испытание уже в июне 1941 г., в районе Львова. Учитывая всѐ это, в штабе фронта К.К. Рокоссовского разрабатывались карта и план действий войск. При разработке оперативной карты фронта использовались результаты дешифрирования фотоснимков расположения войск противника29. О творческой работе И.Х. Баграмяна над картой и планом подготовки к наступлению 11-й гвардейской армии в направлении Орла и г. Великие Луки рассказал в своих мемуарах доктор исторических наук, профессор Ф.Д. Свердлов. Будучи офицером оперативного отдела штаба армии И.Х. Баграмяна, Ф.Д. Свердлов был непосредственным участником и свидетелем событий. 11-я гвардейская армия в составе Центрального фронта, по утвержденному в Ставке Верховного Главнокомандования плану, должна была наступать одна и продвинуться на глубину 120 км. Предусмотренное взаимодействие ее с армиями Брянского фронта И.Х. Баграмян считал крайне затруднительным. Он предложил другую карту и план действий: вначале с соседней армией Брянского фронта разгромить часть Орловской группировки противника, а затем наступать на Орел. Командующим фронтом В.Д. Соколовским это предложение было категорически отклонено. И.Х. Баграмян принял к исполнению директиву командования фронта, но остался при своем мнении. Вызванный вскоре вместе с командующим фронтом в Москву для доклада о предстоящей операции, И.Х. Баграмян убедил высшее руководство в правильности разработки своей карты и плана. После доклада заместителя начальника Генштаба А.И. Антонова Верховному Главнокомандующему о плане операции Центрального и Брянского фронтов, когда уже участники начали свертывать свои карты, Сталин спросил, нет ли у кого иного мнения. И И.Х. Баграмян развернул свою карту и доложил свои предложения. После выступлений командующих фронтами и А.И. Антонова с опровержениями доклада И.Х. Баграмяна Сталин склонился над его картой и сказал: «А ведь И.Х. Баграмян дело говорит. С его предложением нужно согласиться»30. Ознакомившись с планом, его одобрил и Г.К. Жуков. За успешное проведение Орловской операции И.Х. Баграмян вскоре был награжден орденом Суворова 1-й степени, ему было присвоено звание генералполковника. И.Х. Баграмян, как можно судить по источникам, не только великолепно знал, но и любил картографию. Об этом свидетельствует такой эпизод. Его армия двигалась к Великим Лукам. Прибыв в штаб фронта и получив приказ командующего фронтом М.М. Попова о наступлении, И.Х. Баграмяну требовалось сразу принять решение. Для работы командующему армией был отведен соседний домик. И.Х. Баграмян расстелил на столе чистую карту, операторы нанесли на нее боевую задачу, а затем он, взяв коробку карандашей, сам полностью нанес на карту решение на наступательную операцию. Закончив работу, И.Х. Баграмян с удовольствием сказал, что так их учили в академии Генерального штаба. Показанное на карте его решение командующим фронтом было утверждено31. О карте-плане наступательной операции в этом районе как важнейшем условии еѐ успеха писал в своих мемуарах и бывший командующий 5-й гвардейской армией генерал А.С. Жадов. При разработке штабом армии карты и других важнейших документов топографическими и другими службами были досконально изучены построение обороны, система огня, расположение артиллерии и резерва противника32. По материалам воздушного фотографирования трижды изготовлялась и издавалась разведывательная карта, вписывались изменения в обороне противника. С началом наступления немецких войск, под сильным артиллерийским огнѐм противника, в условиях плохой видимости из-за туч, пыли и дыма, топографы восстанавливали и развивали опорные сети, привязывали боевые порядки артиллерийских частей, пробирались в места наиболее ожесточѐнных сражений для уточнения часто менявшегося расположения переднего края нашей обороны. Здесь приумножил свою боевую славу 75-й геодезический отряд Воронежского фронта. К этому времени отряд прошѐл трудный боевой путь. Встретил войну в приграничных районах Западной Белоруссии. Терял боевых товарищей и технику, вышел из окружения. После переформирования выполнял боевые задачи в районах боевых действий Московской зоны. К началу битвы на Курской дуге отряд выполнил развитие опорных геодезических сетей на фронтовом рубеже с определением координат около 3,5 тыс. пунктов; составил каталоги координат 10 тыс. пунктов и снабдил ими всю артиллерию фронта; «привязал» около 800 огневых позиций артиллерии и около 100 наблюдательных пунктов, засѐк около 700 целей. За время боевых операций на Курской дуге отряд отдешифрировал около 10 тыс. аэрофотоснимков, по которым было вскрыто 36 тыс. объектов противника, составил разведывательные схемы и артиллерийские карты на бланковке. Особенностью работы отряда на Курской дуге были условия Курской магнитной аномалии (КМА). Это очень мешало артиллеристам. Отрядом были изготовлены «Карта магнитных склонений» и «Указания по топографическим работам в районе КМА». Карта и указания были доведены до штабов артиллерийских и миномѐтных частей. Итогом работы отряда была твѐрдая топографическая основа артиллерии, повышение точности еѐ стрельбы. Такую оценку отряду давали штабы 7-й гвардейской, 40-й, 38-й армий33. 12 июля 1943 г. в районе Прохоровки произошло крупнейшее в истории танковое сражение. С обеих сторон участвовало 1 200 танков и самоходных установок. Немецкое наступление на Курск было сорвано. В контрнаступлении действовало 5 фронтов советских войск. За 50 дней Курской битвы вермахт потерял около 500 тыс. солдат и офицеров, 1,5 тыс. танков, свыше 3,7 тыс. самолѐтов34. Советские войска продвинулись в южном и юго-западном направлениях на 140 км. Были освобождены Орѐл, Белгород, Харьков. Но и потери советской стороны в Курской битве были велики: 254,5 тыс. убитых и 608,8 тыс. раненых, 1 626 боевых самолѐтов, 5 244 орудий и миномѐтов. Советские войска вышли к Днепру. В воздушных сражениях под Курском наша авиация окончательно завоевала стратегическое господство в воздухе. Германия и еѐ союзники были вынуждены перейти к обороне на всех театрах второй мировой войны. Курская битва ознаменовала окончательный крах наступательной стратегии вермахта. 3.4. Кардинальное улучшение топогеодезического и картографического обеспечения войск как фактор достижения коренного перелома в войне: Постановка вопроса. – Возросшие технические возможности топографического обеспечения войск; картографический поезд («поезд-литография»); перелом в обеспечении войск картами. – Совершенствование взаимодействия топографической службы с артиллеристами, аэрофоторазведкой; новый уровень и эффективность дешифрирования материалов аэрофотосъемок. – Оценка взаимодействия топографической службы с аэрофоторазведкой и уровня дешифрирования Г.К. Жуковым, маршалом С.И. Руденко, членом Военного Совета Карельского фронта Г.Н. Куприяновым, писателем Николаем Тихоновым. – Новые виды карт: артиллерийские, разведывательные, бланковые, рельефные, танковые, водных рубежей, гидрокарты, роль военнотопографической службы в составлении гидрографических описаний для войск. – Оценка новых карт Начальником Генштаба А.М. Василевским, командующими фронтами, армиями Р.Я. Малиновским, И.С. Коневым, Н.Ф. Ватутиным, И.И. Якубовским, Н.Н. Вороновым. – Роль карт у партизан, оценка их партизанскими командирами Героями Советского Союза А.Н. Сабуровым, М.И. Наумовым. В научной и учебной литературе по истории Великой Отечественной войны аргументация причин коренного перелома сводится, как правило, к развитию артиллерии, бронетанковых и механизированных войск, переходу к глубокому построению боевых порядков, увеличению тактических плотностей, форсированию мощных водных преград и других факторов35. При этом роль топогеодезической службы как фактора обеспечения этих изменений в действиях войск обычно не отмечается. Но эти составляющие коренного перелома были обусловлены и кардинальным улучшением топогеодезического и картографического обеспечения войск. Перестройка работы, приобретенный новый боевой опыт топогеодезической службы в первый период войны, на базе возросшего материально-технического уровня снабжения, позволили ВТС во втором периоде войны осуществить качественный перелом в обеспечении войск. Углублялся творческий поиск военных топографов, геодезистов. Усовершенствовались картоиздательские средства. Появились и подвижные: фронты получили специальные автомашины, в кузовах которых размещалась картопечатная техника. Топографические службы фронтов, армий теперь непосредственно могли изготавливать карты, востребованные войсками. В 1942 г. по инициативе Военно-топографического управления Генштаба на вагоноремонтном заводе при участии специалистов-картографов был создан специальный картографический поезд – подвижная Военно-картографическая фабрика. Поезд вошел в историю военно-топографической службы под названием «поезд-литография». Он следовал за войсками воронежского фронта. Начальником поезда был один из его создателей – инженер-подполковник З.В. Кравчинский. Поезд обеспечивал своей продукцией не только Воронежский фронт, но и войска других фронтов. Это были разведывательные, бланковые и исправленные топографические карты, планы городов, боевые графические документы. Личному составу поезда приходилось работать под бомбежками, обстрелами, по нескольку суток без отдыха. Погибали офицеры, солдаты. Поезд дорогами войны прошел до Вены. За боевые заслуги по бесперебойному топогеодезическому обеспечению войск на фронтах Великой Отечественной войны и проявленные при этом личным составом мужество и самоотверженность «поезд-литография» Указом Президиума Верховного Совета СССР был награжден орденом Красной Звезды36. Был достигнут перелом в обеспечении войск картами. На снабжении войск теперь имелись топографические карты масштабов 1 : 100 000, 1 : 200 000 и 1 : 500 000 на территорию европейской части СССР от западной границы до Волги и на территорию Кавказа, а карта масштаба 1 : 1 000 000 – на всю территорию СССР37. Совершенствовалось обеспечение геодезическими данными артиллерии. В начале войны артиллеристы вели подготовку стрельбы по карте с последующим уточнением пристрелкой местоположения целей. Это требовало дополнительного расхода снарядов и исключало возможность внезапного артиллерийского огня. Теперь военно-топографической службой была решена задача перехода артиллерии на стрельбу на полной геодезической основе. Военный топограф Д.Н. Фиалков, например, вспоминал об изобретении топографами и размножении в сотнях экземпляров монограммы, которая позволяла снимать, не прибегая к вычислениям, готовые решения заряда, прицела, угломера. Применение монограммы для стрельбы из 82-миллиметрового миномета по движущейся цели позволяло значительно повысить точность стрельбы38. В 1943 г. топографическая служба была образована в сформированных армиях противовоздушной обороны (ПВО). ТС здесь, наряду с задачами снабжения картами, данными для ориентирования и другими, должна была решать и новую задачу – геодезическое определение элементов боевого порядка зенитно-артиллерийских батарей. От поправки, вносимой в прибор управления огнем, зависела точность наведения батареи на цель39. Военно-топографическая служба теперь тесно взаимодействовала с аэрофоторазведкой. Аэрофотосъемка могла быстро обеспечить получение сведений о деятельности противника на очень большой территории. В бомбоотсеке пикирующих бомбардировщиков Пе-2 вмонтировались фотоустановка, фотолюки. Всего в период войны действовало 20 разведывательных полков и эскадрилий, а также значительное количество внештатных аэрофоторазведчиков в бомбардировочной, штурмовой и истребительной авиации. Данные аэрофотосъемок могли эффективно использоваться только по результатам их грамотного дешифрирования. Насколько это важно, свидетельствует, например, такой факт: англичане во время второй мировой войны для дешифрирования материалов аэрофоторазведки промышленных объектов Германии приглашали специалистов тех отраслей промышленности, объекты которых подвергались бомбардировкам. Специалисты определяли наиболее важные объекты для бомбардировок, вероятность и степень их повреждения после бомбардировок. В начале Великой Отечественной войны дешифровщиков высшей квалификации у нас крайне не хватало. Ускоренная их подготовка была организована в Военно-воздушной академии имени Жуковского, инженеров по фотооборудованию – на оптико-механическом и аэрофотогеодезическом факультетах Московского института инженеров геодезии, аэрофотосъемки и картографии (МИИГАиК)40. Во втором периоде войны ВТС обеспечивала не только качественное дешифрование, но и тактическое дешифрование. Такое дешифрование требовало не только опознания по известным демаскирующим признакам объектов противника. Обладая тактическим мышлением и зная тактику противника, топографы по свежим аэрофотоснимкам могли составлять обзорные карты глубины его обороны. Карты бомбометания для фронтовой авиации нередко приводили в изумление штабных командиров точностью опознанных объектов глубоко эшелонированной обороны с разветвленной сетью окопов и ходов сообщения, запасных позиций и блиндажей, расположением огневых средств, скоплением техники и живой силы, полевых аэродромов. По аэрофотоснимкам топографами вскрывалась оборона противника и в период ее создания, когда она не была еще демаскирована завершенными окопными работами. В таких случаях приходилось иметь дело с изображением на аэрофотоснимках мелких объектов в виде точек. При повторных залетах аэрофоторазведчиков первоначальные данные уточнялись, сопоставлялись с данными наземной разведки. Так, например, осенью 1943 г. топографами Воронежского фронта, на основе сопоставления повторных и полученных ранее аэрофотоснимков, была вскрыта крупная артиллерийско-противотанковая группировка противника на западном берегу реки Днепр. Средствами наземной артиллерийской разведки здесь было засечено около 18 батарей. После тщательного просмотра всех аэрофотоснимков было достоверно опознано около 80 батарей (233 орудия), 15 минометных батарей, 90 танков. Эти новые данные были подтверждены агентурной разведкой, которая установила, что противник несколько дней назад перебросил в этот район из района Киева артиллерийско-противотанковый резерв в составе 10 полков41. Кроме основных работ по дешифрированию, топографы оказывали помощь инженерным службам фронтов при создании ложных объектов. Бывший военный топограф Воронежского фронта Б.И. Новиков вспоминал случай, когда представитель инженерных войск обращался к ним за консультацией, почему противник не проявлял интереса к созданным ими ложным объектам. Объекты были включены в боевое задание аэрофотосъемки. На полученных снимках дешифрировать было нечего, хорошо были видны безжизненные «танки», «аэродром», и противник легко распознавал их суть. Представители инженерных и танковых групп были проинструктированы, как правильно создавать ложные объекты, чтобы при дешифрировании противник принял их за настоящие. При следующей встрече узнали, что к новому ложному объекту противник проявил интерес и разбомбил его. В другом случае дешифровщики оказались в затруднительном положении. В глубоком тылу противника на снимках были изображения, не похожие на военные объекты – крупные круглые сооружения, высотой около 2 м, располагавшиеся в системе обороны и не всегда в соответствии с рельефом местности. Помогло сообщение о том, что на их строительстве используются военнопленные. Было установлено, что объекты – это строительство бараков для военнопленных42. При подготовке Сталинградской операции, отмечал Г.К. Жуков, авиаразведка ежедневно фотографировала выгрузку войск противника в местах его предполагаемой обороны. На Курской дуге воздушная разведка вскрыла базирование немецких частей и точно определила режим их боевой деятельности, отмечал маршал авиации С.И. Руденко43. Эти данные авиаразведки были эффективно использованы войсками в Сталинградской и Курско-Орловской операциях по результатам их дешифрирования топографамидешифровщиками. Результаты работы военных топографов, дешифровщиков в частности, высоко оценивались командованием фронтов. Бывший член Военного Совета Карельского фронта генерал Г.Н. Куприянов вспоминал: «Я наблюдал стрельбу одной из батарей 86-го артполка до и после привязки. Разница была колоссальной… Топографы фронта проделали очень большую работу по дешифрированию аэроснимков, вскрывая оборону противника и изготавливая разведсхемы… Топографы во многом помогли пехоте, уточняя и сверяя с картой огневые точки и передний край обороны в большинстве направлений в течение всей войны»44. О дешифровщиках, топографах, особенностях и важности их работы замечательно писал в ноябре 1943 г. советский писатель, военный корреспондент Николай Тихонов: то, что снял ночью летчик – «только материал, и никакой неискушенный человек не разберется в этих снимках. Это делают люди, которые называются топографами… которые разгадывают тайны вражеских укреплений, тайны вражеского тыла… Иные карты надо размножать быстро. Когда вы видите работу дружного коллектива, который быстро расстилает на столе неровные куски фотосъемки, уже обработанной и готовой к размножению, и начинает кромсать ножами, как закройщик, прикидывать карандашами места соединений снимков, чтобы получилась целая лента нужного района, – вы не можете не удивиться искусству этих людей. Через двадцать минут перед вами готовая панорама местности, над которой последним нагибается мастер с кисточкой. Он тушью пишет названия, и все готово, можно посылать на фронт говорящую карту»45. Возросшие ко второму периоду войны материально-технические возможности ВТС, боевой опыт и мастерство военных топографов, геодезистов позволили создавать и во втором периоде войны широко применять новые виды карт. Артиллерийские карты. Это крупномасштабные топографические карты, на которые наносились все важные цели противника: огневые позиции артиллерии, огневые точки, командные и наблюдательные пункты, укрытая техника и другие. Батареи противника и координаты каждой цели были пронумерованы. Такие карты начали изготавливать топографические части Ленинградского фронта в период боев за оборону Ленинграда. Эти карты сразу же позволили значительно повысить оперативность и надежность поражения вражеских целей нашей артиллерией и авиацией. Такими картами были обеспечены артиллерийские части Ленинградского фронта и Балтийского фланга46. Затем они стали изготовляться и применяться на других фронтах, в последующих операциях. Разведывательные карты. Так назывались карты, созданные по результатам дешифрирования аэрофотоснимков районов расположения вражеских войск. По этим снимкам изготавливались точные фотопланы с дешифрованными объектами противника. Первые разведывательные карты также были созданы топографами Ленинградского фронта в период боев за оборону Ленинграда. Затем они успешно применялись в боях за освобождение Вязьмы, Орши, Смоленска, Витебска, Кенигсберга, других городов Восточной Пруссии47. Бланковые карты («карты-бланковки»). Топографические, отпечатанные бледными тонами красок и служащие основой размещения боевых графических документов, в том числе разведывательных схем и карт. Рельефные карты. Такую карту можно было не только читать, но и наглядно видеть на ней рельеф местности большого района. Потребность в таких картах возникла при подготовке наступательных операций на большой территории, для оценки командующими и штабами местности, рельефа. Первая рельефная карта была изготовлена в топографическом отделении штаба 23-й армии Ленинградского фронта в первую блокадную зиму. Инициатором идеи был майор Погорелов. Затем карты были изготовлены на всю территорию фронта для командующего, других военачальников, в штабах армий48. Карта была изготовлена и использована в проведении Сталинградской операции, на Курской дуге. Были изготовлены такие карты Кавказа, Западного направления. Их стали изготавливать на всех фронтах. Танковые карты. На картах особо выделялись танкоопасные направления, танконепроходимые места; поля невидимости со стороны противника, для облегчения танкистам скрытых подступов, путей маневрирования, мест сосредоточения. Проект такой карты был создан топографической службой (начальником был полковник С.С. Никоненко) Брянского фронта. Карты водных рубежей. Для преодоления водных преград (рек, каналов, озер) войска нуждались в сведениях о них, о подступах к ним. На обычных топографических картах таких сведений было недостаточно. Военные топографы, совместно с военными инженерами и гидрографами, используя аэрофотоснимки и другие материалы, создавали такие карты на участки форсирования. Такие карты нужны были и саперам. Особое значение их обусловливалось и тем, что нередко острова и отмели водных преград были «кочующими». Так назывались перемещения их с прежних мест, где они были обозначены на картах, изданных много лет раньше. Например, река Днепр в районе ее форсирования (город Кременчуг) войсками 2-го Украинского фронта имела широкое русло, смещенные песчаные острова и отмели, новые острова. Изображений их на картах не было. В предельно короткие сроки топографической службой фронта была изготовлена новая карта. Такие карты были изготовлены и на полосу 1-го Украинского фронта, также форсировавшего Днепр49. Гидрокарты. Это карты с обозначением возможного естественного затопления территорий дислокации войск. Так, например, после особенно снежной зимы 1941/42 г. специалисты гидрометеорологической службы предсказали возможность сильного весеннего паводка и затопления значительной территории размещения боевых порядков Северо-Западного фронта. По приказу начальника штаба фронта генерал-полковника Н.Ф. Ватутина военные топографы составили гидрокарту предстоящего затопления местности при подъеме уровня воды в реках и озерах. По ней командиры частей и соединений составили и реализовали план передислокации складов, оборудовали новые пути подвоза боеприпасов и материальных средств50. Географические описания. В 1943 г. командованием Красной Армии на ВТС совместно с Главным оперативным управлением была возложена задача составления географических описаний на полосы действий фронтов, армий. В Научно-исследовательском институте ВТС был создан отдел военногеографических описаний. В его составе были опытные офицеры-топографы, геодезисты. Такие описания составлялись в топографических отделах штабов фронтов и армий. При составлении описаний и справок использовались данные рекогносцировок, проводившихся частями ВТС. В конце 1943 г. началось составление таких описаний и справок и на полосу действий дивизий. Издавались они в походных условиях тиражом в 200–300 и 500 экземпляров. Обеспечивалась оперативная подготовка изданий и внедрение их в войска51. Восприятие в войсках новых видов карт отражала газета «Красная Звезда». Приведем одну из характеристик, где, на наш взгляд, замечательно отражено главное: «Здесь же, в условиях фронта (Северо-Западного. – А.А.) выпущена топографическая карта нового типа. Если смотреть на такую карту через специальные очки, то изображающаяся на ней местность представляется с такой же четкостью, как на выпуклых рельефных картах. Войска получили изготовленные топографами-фронтовиками карты водных рубежей, подробное описание зимних дорог, новейший справочник о состоянии железнодорожных путей и сооружений на территории, занятой противником. Большой интерес имеют также военно-географические описания районов действий армий. Офицер, пользующийся этими описаниями, найдет в них данные о рельефе местности, почвах, растительности, реках, болотах, дорогах, а также укреплениях противника. Особенно подробно описаны водные преграды: характер берегов, ширина, глубина рек, характеристика переправ»52. Фамилия военного корреспондента – автора материала, к сожалению, не указана. Но главную оценку работы фронтовых топографов, геодезистов по изготовлению новых карт, значения этих карт находим у полководцев, военачальников. Эффективность бланковых карт отмечал Маршал Советского Союза И.С. Конев. Ход боевых действий и проверка результатов артиллерийского огня свидетельствовали, по мнению маршала, о том, что бланковые карты составлялись с большой точностью, полностью отражали систему обороны противника. «Бланковки, … доведенные до командира роты и командира батареи, были основным документом для организации наступления и атаки»53. Изготовление и использование рельефных карт было одобрено Начальником Генштаба А.М. Василевским. Бывший военный топограф, в прошлом студент МИИГАиК М.В. Балабанов вспоминает о приезде в топографический отряд Юго-Западного фронта, в котором он проходил службу весной 1943 г., для ознакомления с изготовлением рельефной карты командующего фронтом Р.Я. Малиновского. Командующий ознакомился с процессом изготовления карты, с работой офицеров-топографов, солдат. М.В. Балабанов ярко рассказал об этой встрече. «Ведите меня, майор, к топографам, – сказал Р.Я. Малиновский… – Хочу посмотреть, как создается рельефная карта»54. Командующий 16-й танковой армией И.И. Якубовский (впоследствии Маршал Советского Союза), ознакомившись с танковой картой, приказал изготовить несколько экземпляров. После испытания на учении карта была одобрена командованием фронта и успешно использовалась при подготовке в боевых действиях в Орловской операции, стала основной картой для танковых войск почти всех фронтов. Главный маршал артиллерии Н.Н. Воронов, характеризуя разведывательные карты, отмечал: на Сталинградском фронте «мы постоянно обращались к разведкарте артиллерии фронта»55. В рассматриваемой проблеме есть особый вопрос – о картографическом обеспечении партизан. Особый – по несопоставимости условий с войсками. Роль карты у партизан характеризуется в воспоминаниях партизанских командиров. Герой Советского Союза А.Н. Сабуров писал: «Все наши марши и бои были связаны с пестрой от пометок двухкилометровкой»56. Аналогичную оценку роли карты у партизан отмечал Герой Советского Союза М.И. Наумов. Особым этот вопрос является и по наименьшей степени известности. Партизаны не имели возможности ни изготовлять, ни регулярно получать карты. Действовать им приходилось не только на территории «малой Родины», ориентироваться, в основном, в лесах и в ночное время. К началу лета 1943 г. на оккупированной врагом территории действовало около 1 770 партизанских отрядов и соединений общей численностью более 125 тыс. человек. О том, как они обеспечивались картами, должна быть особая страница в истории Великой Отечественной войны. Кардинальное улучшение топогеодезического и картографического обеспечения войск было одним из важнейших условий победы под Сталинградом, Курском, Орлом, коренного перелома в войне. 3.5. Топогеодезическое обеспечение форсирования Днепра и освобождения Киева: Начало битвы за Днепр; особые сложности топогеодезического обеспечения форсирования Днепра. – Действия моторизованных топографических отрядов подполковников И.Т. Тышкевича, Н.М. Молчанова, топографической службы 69-й стрелковой дивизии Центрального фронта, 1-го топографического отделения 48-й армии; оценка топографической службы Центрального фронта командующими артиллерией М.Н. Неделиным, воздушной армией В.А. Судецем, Маршалом Советского Союза С.С. Бирюзовым. – Роль топографической службы, карт 38-й армии К.С. Москаленко в ЖитомирскоБердичевской операции и освобождении Киева; оценка карты-плана штаба К.С. Москаленко Г.К. Жуковым, командующим 1-м Украинским фронтом И.С. Коневым. Переход стратегической инициативы к советскому командованию и начало массового изгнания врага с территории страны не облегчали ратного труда советских воинов и военных топографов, геодезистов, в частности. Отступая, враг усиливал сопротивление. Труд военных топографов этого периода характеризовала газета «Красная Звезда». Топографам полковника Мартьянова (Северо-Западный фронт) приходилось действовать в условиях лесов и болот, где трудно было ориентироваться, где очень слабо развита сеть опорных точек. Топографы сгущали опорную сеть, уточняли передний край, засекали огневые точки и оборонные сооружения. В боевой обстановке топографический отряд майора Градецкого обновил карты огромного района. «Почти все эти работы, – отмечала газета, – приходится выполнять в трудных условиях, требующих большого мастерства и личного мужества»57. С конца августа 1943 г. началась битва за Правобережную Украину. «...Скорее Днепр потечет обратно, нежели русские преодолеют его...», – заявил Гитлер на одном из совещаний в Берлине58. В битве за Днепр участвовали армии Центрального, Воронежского, Степного, Юго-Западного, Южного фронтов (с 20 октября 1943 г. соответственно Белорусского, 1, 2, 3 и 4-го Украинских фронтов)59. Форсирование Днепра было исключительно трудной задачей. Ставка Верховного Главнокомандования в начале сентября приняла решение форсировать Днепр сходу и захватить плацдармы на его правом берегу. Форсирование шло на многих участках. Особая сложность задачи топографов Белорусского фронта обусловливалась особенностями реки в зоне его действия. Могучая река, широкая левобережная пойма с множеством песчаных отмелей, заболоченных стариц, зарослей кустарника, отсутствие населенных пунктов и дорог. Всѐ это затрудняло сосредоточение артиллерии, военной техники в намеченных пунктах. Топографы должны были обеспечить геодезическими пунктами боевые порядки артиллерии. А после захвата передовыми частями плацдарма на правом берегу необходимо было выполнить более сложную задачу – «перебросить» сеть артпунктов на правый берег и подготовить там условия для развертывания артиллерии. Не менее трудной была задача ТС 2-го Украинского фронта, форсировавшего Днепр в районе г. Кременчуга. Топографы исправили и дополнили по аэроснимкам и лоцманским картам карту-«увеличку» масштаба 1 : 10 000. На ней были показаны «сместившиеся» и новые острова, изменившиеся глубина и ширина русла реки. Эта карта использовалась в штабе фронта, войсками. Топографический отряд подполковника И.Т. Тышкевича на Кременчугском плацдарме определил около 1 000 геодезических пунктов, обнаружил и засек около 300 целей противника, составил и отпечатал планы городов Кременчуга, Кривого Рога, Кировограда и многих других населенных пунктов, которые предстояло освобождать. От Волги до австрийских Альп прошел боевой путь в составах Юго-Западного и 3-го Украинского фронтов 26-й моторизованный топографический отряд. С мая 1943 г. отрядом командовал подполковник Н.М. Молчанов, имевший опыт топогеодезического обеспечения войск ещѐ в военных событиях у озера Хасан (1938 г.). При форсировании Днепра Н.М. Молчанов лично возглавил подразделение отряда и обеспечил на противоположном берегу подготовку необходимых геодезических данных, до прихода артиллеристов. На примере топографических служб Центрального фронта видны особенности их деятельности, в зависимости от задач войск. Так, ТС 69-й стрелковой дивизии, кроме основной задачи бесперебойного обеспечения войск картами, изготовляла карты-схемы на полосу обороны дивизии; после победы на Курской дуге – карты на глубину обороны противника; с выходом дивизии на реку Днепр – схемы водных рубежей (с характеристиками скоростного течения, характера берегов и скрытых мест подходов к реке). В период подготовки обороны на Курской дуге 1-е топографическое отделение 48 армии действовало, как правило, централизованно; после Курска – двумя-тремя командами на автомашине в составе артиллерийского полка60. Деятельность топографической службы 3-го Украинского фронта (начальником ТС был инженер-полковник Ю.М. Орлецкий) высоко оценивали командующие артиллерией фронта М.Н. Неделин, воздушной армией В.А. Судец, Маршал Советского Союза С.С. Бирюзов. Они отмечали великолепную топогеодезическую подготовку артиллерийской стрельбы фронта 61. Во второй половине декабря 1943 г. советское командование завершило сосредоточение крупных стратегических резервов в районе Киева. Штабом 1-го Украинского фронта был разработан план Житомирско-Бердичевской операции по разгрому войск противника. Анализ мемуаров Маршала Советского Союза К.С. Москаленко, тогда командующего 38-й армией, также свидетельствует об особой значимости Топогеодезической службы, фронтовой карты в подготовке и осуществлении Житомирско-Бердичевской операции и освобождении Киева. В приказе командующего армией от 19 декабря 1943 г. пунктом 16 предписывалось: «План действий и настоящие указания проработать на местности и по карте (подчеркнуто нами. – А.А.): 20.12.43 – командиры дивизии с командирами полков; 21.12.43 – командиры полков с командирами батальонов; 22.12.43 – командиры батальонов с командирами рот»62. При подготовке освобождения Киева, отмечает К.С. Москаленко, «четыре дня и четыре ночи операция тщательно отрабатывалась на картах»63. На карте-плане были учтены и обозначены и покрытая лесами местность в районе предстоящих действий, что значительно ограничивало наблюдение со стороны противника; и быстротечность операции и узкий участок прорыва, что не позволяло врагу по времени принять эффективные ответные меры. Обозначались и противостоящие войска противника, и вероятное их усиление. Командные и наблюдательные пункты обозначались в непосредственной близости своих войск. Разработка карты-плана штабом К.С. Москаленко была оригинальной, одобрена Заместителем Верховного Главнокомандующего Г.К. Жуковым и Командующим 1-м Украинским фронтом И.С. Коневым 64. 3.6. Примеры проявления военными топографами, геодезистами мужества и героизма, борьбы с врагом с оружием в руках Обеспечивая коренной перелом в ходе войны, освобождение территории страны, военные топографы, геодезисты, во имя Победы нередко рисковали жизнью, с оружием в руках вступали в бой с врагом. Уже упоминавшийся бывший военный топограф, ветеран Московского государственного университета геодезии и картографии (МИИГАиК) М.В. Балабанов на страницах книги рассказал: 12 августа 1943 г. на экстренном построении отряда командир сообщил, что накануне на хуторе Банковском при обстреле погибли три офицера-топографа из отряда, назвал их имена. Строй минутой молчания почтил память погибших товарищей. Командир огласил приказ о направлении трех офицеров на места погибших. Одним из них был М.В. Балабанов. Работая при штабе фронта, вспоминает он, топографы отряда находились как бы в резерве. При надобности они с теодолитами шли на передний край. В период наступления офицеры-топографы направлялись на передний край для развития геодезической сети, с одновременной «привязкой» крупнокалиберной артиллерии65. О подобных фактах в корреспонденциях под названиями «Топографы переднего края», «Отвага советских топографов» сообщала газета «Красная Звезда». Топографический отряд инженер-капитана Седельникова получил задание срочно определить опорные точки для артиллерии вблизи от переднего края противника. Немцы хорошо просматривали этот участок. При малейшем движении открывали артиллерийский и минометный огонь. Лейтенант Анатолий Калабухов сумел перехитрить фашистов. Воспользовавшись ненастной ночью, он выбрался с группой бойцов в простреливаемую зону, с большой точностью произвел в темноте необходимые промеры, поставил столбики и на рассвете полностью закончил всѐ инструментальное измерение 66. В другом случае группа топографов следовала с продвигавшейся вперед частью. Возглавлявший группу майор Попандонуло, стремясь быстрее дать артиллерии необходимые топографические и геодезические данные, с тремя офицерами отправился в населенный пункт, где еще шел бой. Походная застава, двигавшаяся впереди, неожиданно подверглась пулеметному обстрелу. Офицеры-топографы приняли огневой бой. Немцы стали окружать небольшую группу. В длительном бою мужественные бойцы заставили противника разжать кольцо, а затем вместе с подоспевшими пехотинцами вынудили немцев очистить важную высоту67. В октябре 1943 г. группе топографов под командованием Б.С. Широкова при засечке огневых точек и ориентиров противника в сильно укрепленном городе Гомеле теодолит приходилось выставлять на виду у немцев. С их стороны через несколько минут открывался огонь. В такой обстановке, чтобы успеть измерить необходимые углы, до начала измерений цели и ориентиры тщательно изучались, записывался порядок измерений, а затем быстро устанавливался теодолит. При выполнении заданий топографические группы и отдельные команды 32-го моторизованного топографического отряда, как правило, располагались в боевых порядках войск. Днем производились наблюдения и засечки, ночью – вычисления и оформления результатов на карте. Топограф этого отряда К.Х. Сухов и техник-лейтенант А. Александров получили задание засечь ориентиры на стороне противника и уточнить положение его переднего края. В ограниченное время, на открытой местности, работали лежа, в маскировочных халатах. Теодолит установили на пень. Однако немцы заметили и открыли по ним минометный огонь. На этот раз они, оказавшись в кольце воронок от разрывов мин, остались невредимы. Но в другой раз, при уточнении переднего края, с раздавшейся автоматной очередью с немецкой стороны командир стрелковой роты успел свалить К.Х. Сухова в траншею, но сам был ранен. Боевые ситуации могли меняться неожиданно, и топографы, геодезисты должны были быть готовы в любой момент к непосредственной вооруженной борьбе. Однажды в район артиллерийских позиций, где работали топографы 36го моторизованного геодезического отряда, был выброшен большой воздушный десант. Воины-топографы приняли участие в бою68. В другом случае, группа топографов в составе 4 офицеров и 12 солдат под командованием В.Н. Мосичева, сгущавшая опорную артиллерийскую сеть вблизи от переднего края, южнее г. Пскова, оказалась на участке стрелковой роты, отбивавшей атаку 7 танков и пехоты. Топографы заменили выбывших бойцов у противотанковых орудий и пулеметов. Атака была отбита. Немцы в том бою потеряли 2 танка и десятки солдат. Были потери и в их группе. После боя трое топографов, вместе с пехотинцами и артиллеристами, были награждены боевыми наградами. В бою в районе г. Новый Оскол офицеры-геодезисты 75-го геодезического отряда Давыдов, Толокнов, Петров со своими командами солдат захватили в плен около 100 солдат и офицеров противника. Топограф капитан Г.С. Новогран, при уточнении переднего края дивизии, заменил погибшего в бою командира батальона. Под его командованием батальон занял важную высоту. Противник понес большие потери. За инициативу и мужество военный топограф Г.С. Новогран был награжден орденом Красной Звезды69. Во имя Победы погибали и совсем молодые. Топограф моторизованного топографического отряда лейтенант А.В. Полисадов, выполнив задание по геодезической привязке батарей артиллерийского полка, с группой солдат под непрерывным огнем противника пробрался на передний край. Расположившись в глубокой воронке, начал засекать цели в обороне противника – пулеметные дзоты, закопанные по башню танки. Группа была обнаружена противником. Топограф А.В. Полисадов погиб. Было ему 23 года. Всего год назад он окончил Военно-топографическое училище70. Топографы, геодезисты выполняли и разведывательные операции. В одном из сообщений Совинформбюро в 1943 г. говорилось о произведенной разведке группой топографов Северо-Западного фронта. Группа под командованием военного топографа лейтенанта В.Н. Нилова сырой темной ночью перешла линию фронта и в течение 12 суток, находясь в тылу врага, обнаружила, нанесла на карту 150 активно действующих точек и передала информацию по радио артиллеристам. За этот подвиг В.Н. Нилов был награжден орденом Отечественной войны II степени71. Это – отдельные примеры. Сколько было подобных фактов, исследователям еще предстоит установить. Офицеры-топографы отвечали за безопасность подчиненных. В декабре 1943 г. 20-летний день рождения топографа 39-го МТО Ленинградского фронта В.М. Устинова совпал с приемом его в члены ВКП(б). На партийном собрании боевые товарищи поставили В.М. Устинову в вину получение ранений тремя солдатами при выполнении под его командованием опасного боевого задания. Ему и другим молодым топографам боевые товарищи напомнили военное правило: «Не надо становиться мишенью для врага»72. Топографические отряды не забывали и отмечать свои особые даты. В ноябре 1943 г. один из старейших в стране отрядов, которым командовал подполковник Божко, отметил 62-ю годовщину своего существования. Созданный специальным правительственным решением в ноябре 1881 г. для производства топографических работ в приграничных территориях России, отряд теперь обеспечивал точность стрельбы нашей артиллерии по врагу у Ленинграда, оказывал эффективную помощь нашим ночным бомбардировщикам. Топографические группы капитана Захарова и капитана Федорова не раз обеспечивали летчиков точной картой расположения немецких артиллерийских укреплений, ночью, под огнем противника производили провешивание трассы бомбардировщикам73. Победа на Курской дуге, освобождение большей части Украины и Киева – «матери городов русских» – означали завершение коренного перелома в Великой Отечественной войне. Попытка немецкого командования закрепиться на Днепре не состоялась. Продолжая наступление, советские войска освободили Центральную Украину и блокировали немцев в Крыму. Одновременно началось освобождение Белоруссии. В период с ноября 1942 г. до конца 1943 г. была освобождена почти половина захваченной территории СССР. Немецкие войска были отброшены на запад на 600–1 200 км. Было разгромлено 218 вражеских дивизий. Коренной перелом в ходе войны и последующие операции по освобождению территории нашей страны были достигнуты в результате более высокого топогеодезического обеспечения войск, возросшего мастерства, творческого поиска, проявления мужества и героизма воинов-топографов, геодезистов. Примечания 1 Красная Звезда. – 1942. – 14 июля. 2 Там же. 3 Москаленко К.С. На Юго-Западном направлении. Кн. 2. – М., 1975. – С. 112. 4 Мар Н. Есть упоение в бою. – М., 1986. – С. 91. 5 Новая российская энциклопедия. Т. 1. – М., 2003. – С. 378. 6 Великая Отечественная война Советского Союза. 1941–1945. – М., 1984. – С. 15. 7 Топографическая служба Вооруженных Сил СССР. – М., 1988. – С. 17. 8 Штеменко С.М. Генеральный штаб в годы войны. Кн. 1. – М., 1991. – С. 188. 9 Маршал Г.К. Жуков. Воспоминания и размышления. Т. 2. – М., 2002. – С. 273–274; Штеменко С.М. Генеральный штаб в годы войны. – Кн. 1. – С. 106, 107. 10 Маршал Г.К. Жуков. Указ. соч. – С. 227. 11 Москаленко К.С. на Юго-Западном направлении. – Кн. 1. – М., 1975. – С. 337. 12 Указ. соч. – С. 353, 355. 13 Штеменко С.М. Указ. соч. – С. 110–112. 14 Старосельский А. Л., Куприн А.М. В битве под Волгоградом // Военные топографы на фронте. – М., 1965. – С. 68. 15 Военные топографы в Великой Отечественной войне. – М., 1985. – С. 60. 16 Штеменко С.М. Указ. соч. – С. 106, 107. 17 Переверткин В.Н. Битва на Волге // Военные топографы в Великой Отечественной войне. – С. 56. 18 Переверткин В.Н. Указ. соч. – С. 56. 19 Москаленко К.С. Указ. соч. – С. 353. 20 Казаков В.М., Саляев С.А. Топографы на защите Родины. – М., 1985. – С. 70. 21 Россия и Мир / Авт. коллектив: Брандт М.Ю., Горинов М.М., Данилов А.А. – Ч. 2. – М., 1994. – С. 195. 22 Назаренко А.И., Алексеев А.А. Сталинград: карты для Победы // Современные проблемы геодезии и оптики. – Ч. IV. – С. 60. 23 Фиалков Д.Н. Поле боя военного топографа / К 125-летию открытия Омского военно-топографического отдела. – Омск: – 1993. – С. 33. 24 Казаков В.М., Саляев С.А. Указ. соч. – С. 37. 25 Роль Петербургского – Петроградского – Ленинградского военного округа в обеспечении безопасного Северо-Запада России. – СПб., 1999. – С. 92. 26 Военные топографы в Великой Отечественной войне. – С. 65. 27 Топографическая служба Вооруженных Сил СССР. – С. 18. 28 Маршал Г.К. Жуков. Воспоминания и размышления. – Т. 3. – М., 2002. – С. 21–23. 29 Безыменский Л. Разгаданные загадки третьего рейха. 1941–1945. – М., 1984. – С. 121; Мар Н. Указ. соч. – С. 136–138. 30 Свердлов Ф.Д. Неизвестное о советских полководцах. – М., 1995. – С. 29. 31 Указ. соч. – С. 41. 32 Жадов А.С. Четыре года войны. – М., 1978. – С. 101. 33 О военно-топографической службе и топографическом обеспечении войск. – М., 1980. – С. 157–160. 34 Великая Отечественная война Советского Союза. 1941–1945. Краткая история. – М., 1984. – С. 229. 35 Там же. – С. 227, 228. 36 Наш легендарный поезд-литография: Краткий исторический очерк о Военно-картографическом поезде Топографической службы Вооружѐнных Сил РФ / отв. ред. Иванов Н.Н. – М., 2002. – 104 с. 37 О военно-топографической службе и топографическом обеспечении войск. – С. 143, 144. 38 Фиалков Д.Н. Указ. соч. – С. 34. 39 Евстигнеев А.И. Топографическая служба фронта ПВО // Военные топографы в Великой Отечественной войне. – С. 117. 40 Военно-исторический журнал. – 2000. – № 3. – С. 64, 66. 41 Харин К.Н. Топографы ведут аэрофоторазведку // Военные топографы на фронте. – С. 45, 48, 49. 42 Новиков Б.И. Дешифрируем цели по аэрофотоснимкам // Военные топографы в Великой Отечественной войне. – С. 74, 75. 43 Маршал Г.К. Жуков. Воспоминания и размышления. – Т. 2. – С. 317; Руденко С.И. Крылья Победы. – М., 1985. – С. 153. 44 Цит. по: Военные топографы в Великой Отечественной войне. – С. 105, 106. 45 Николай Тихонов. Ленинград в ноябре // Красная Звезда. – 1943. – 30 ноября. 46 Казаков В.М., Саляев С. А. Указ. соч. – С. 35. 47 О военно-топографической службе и топографическом обеспечении войск. – С. 154, 155, 48 Дисский Н.М. Первые рельефные карты // Военно-исторический журнал. – 1986 – № 4. – С. 85, 86. 49 О военно-топографической службе и топографическом обеспечении войск. – С. 174, 177, 178. 50 Шаравин А.А. Советские топокарты были лучше немецких // Военноисторический журнал. – 1999. – № 6. – С. 25. 51 Абрамов Л.С. Военно-географические описания войскам // Известия РАН. Сер. География. – М., 1995. – № 3. – С. 98, 99. 52 Красная Звезда. – 1943. – 14 ноября. 53 Конев И.С. Записки командующего фронтом. 1943–1944 гг. – М, 1972. – С. 243. 54 Цит. по : МИИГАиК – 225. Воспоминания. – М., 2004. – С. 130. 55 Цит. по : Казаков В.М., Саляев С.А. Указ. соч. – С. 42. 56 Там же. 57 Красная Звезда. – 1943. – 14 ноября. 58 Великая Отечественная война Советского Союза. 1941–1945. – С. 231. 59 Великая Отечественная война. 1941–1945. Энциклопедия. – М., 1985. – С. 98. 60 Военные топографы в Великой Отечественной войне. – С. 76, 77, 89, 100. 61 О военно-топографической службе и топографическом обеспечении войск. – С. 162, 163. 62 Москаленко К.С. На Юго-Западном направлении. Кн. 2. – М., 1975. – С. 212. 63 Там же. 64 Москаленко К.С. На Юго-Западном направлении. – Кн. 1. – С. 163, 164. 65 МИИГАиК – 225. – С. 128, 130, 131. 66 Красная Звезда. – 1943. – 29 мая. 67 Красная Звезда. – 1943. – 8 октября. 68 Военные топографы в Великой Отечественной войне. – С. 29, 60, 61. 69 О военно-топографической службе и топографическом обеспечении войск. – С. 157–160, 165. 70 Казаков В.М., Саляев С.А. Указ. соч. – С. 79–80. 71 О военно-топографической службе и топографическом обеспечении войск. – С. 65. 72 Военные топографы в Великой Отечественной войне. – С. 52, 53. 73 Красная Звезда. – 1943. – 21 ноября. 4. ТОПОГЕОДЕЗИЧЕСКОЕ И КАРТОГРАФИЧЕСКОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ ВОЙСК В ТРЕТИЙ ПЕРИОД ВОЙНЫ (ЯНВАРЬ 1944 Г. – 9 МАЯ 1945 Г.) 4.1. Роль военно-топографической службы в обеспечении полного освобождения территории СССР: Особенности топогеодезического обеспечения войск в данный период. – Характеристика маршалом К.А. Мерецковым подготовки освобождения Новгорода топогеодезической службой Волховского фронта. – Топогеодезическое обеспечение Белорусской операции. – Две победы карты-плана командующего 1-м Белорусским фронтом К.К. Рокоссовского; картпланы 6-й гвардейской армии И.М. Чистякова, 65-й армии П.И. Батова. – Топографическая служба в обеспечении освобождения Правобережной Украины, операций в Карелии, Заполярье. 1944 г. был годом полного освобождения территории страны и выхода советских войск к западной границе СССР. При отступлении враг уничтожал не только населенные пункты, крупные здания в городах, мосты, железные дороги, но и геодезические знаки и центры. Для закрепления пунктов опорной геодезической сети на местности в полосе обороны, например, топографы 39-го моторизованного топографического отряда Ленинградского фронта использовали обрубленные взрывами столбы телефонной связи и деревья, артиллерийские гильзы. В списках координат, передаваемых артиллеристам, делались краткие описания пунктов, их местонахождения1. В завершающий период войны возрос объем топогеодезических работ, а соответственно и объем выпущенных специальных карт: разведывательных, рельефных, танковых, водных рубежей, планов городов. Многие листы карт, изготовленные ранее, исправлялись по аэрофотоснимкам или трофейным картографическим материалам. 20 января 1944 г. в Москве был произведен салют в честь освобождения Новгорода. Топогеодезическая подготовка действий Волховского фронта, отмечал его командующий К.А. Мерецков, осуществлялась на протяжении четырех месяцев. Были пронумерованы и нанесены на крупномасштабные карты все огневые точки противника. Этими картами был обеспечен весь офицерский состав, до командиров рот включительно. Во все полки были направлены ориентирные карты. Кроме того, штабы армий, для предварительного изучения деталей местности на наиболее ответственных участках предстоящей операции, были обеспечены рельефными картами2. В конце февраля 1944 г. Командующий 1-м Белорусским фронтом К.К. Рокоссовский приказал начальнику топографической службы фронта полковнику В.Я. Терещенко лично исследовать и определить возможные разливы рек весной в полосе фронта и размер затопления Пинских болот, которые простирались перед войсками фронта. Угрозе затопления подвергались траншеи и ходы сообщения войск. Требовалась высокая точность выполнения этого задания, определения разности высот. Ошибка в 0,5 м могла стоить жизни наших бойцов. В результате своевременного выполнения топографами этого необычного задания значительная часть окопов и огневых точек была перенесена на более возвышенные места. Результаты работы топографов были нанесены на карту. Танковые карты теперь доводились до каждого экипажа танка. Некоторые планы городов, населенных пунктов исправлялись по несколько раз. Общий тираж их на 1-м Белорусском фронте доходил до 12 тыс. экземпляров3. Исключительную роль фронтовой карты как условия Победы имеется возможность рассмотреть и на примере идейно-политической разработки генеральных картпланов при подготовке Белорусской операции – в Ставке Верховного Главнокомандования, в штабах 1-го Белорусского фронта (командующий фронтом был К.К. Рокоссовский), 6-й гвардейской армии (командующий – генерал И.М. Чистяков), 65-й армии (командующий – генерал П.И. Батов). Против наших войск стояла группа армий «Центр» под командованием генерал-фельдмаршала Э. Буша, численностью 1 млн 200 тыс. человек. Это – 63 дивизии, 9 500 орудий, 900 танков и штурмовых орудий, 1 350 боевых самолетов. Гитлер требовал от Буша любой ценой удержать Белоруссию. Штабу 1-го Белорусского фронта было приказано внести свои предложения в карту-план Ставки Верховного Главнокомандования. В операции «Багратион» по освобождению Белоруссии предполагалось участие армий четырех фронтов: 1, 2, 3-го Белорусских и 1-го Прибалтийского. Протяженность 1-го Белорусского фронта была 700 километров. Ни один из готовящихся к наступлению других фронтов не имел такой протяженности. Обозначенная на карте линия фронта, кроме суши, шла по Днепру, пересекала реки Березину и Припять. Фронт имел два оперативных направления. Центральный участок фронта – это бассейн реки Припять и ее притоки. На карте обозначались и вековые болота в районе предстоящих действий войск фронта. В тылу фельдмаршала Буша на карте обозначались и параллельные линии фронта железные и шоссейные дороги, что позволяло ему перебрасывать силы на северное и южное направления. Карта была итогом изучения всего этого топографической службой, другими средствами разведки. Каждую кочку, каждый куст, вспоминал К.К. Рокоссовский, надо было принимать в расчет. Сложилась необычная конфигурация фронта: Полесье острым клином врезалось в расположение армий. Все это привело штаб фронта, командующего к необычному решению – нанесению одновременно двух сильнейших ударов по северной и южной группам войск Буша. Это должно было дезориентировать противника и лишить его командование возможности маневрировать войсками. Эта карта-план К.К. Рокоссовского и его штаба, можно сказать, одержала не одну, а две победы. И первую – в Ставке Верховного. Упорство и смелость, с которыми К.К. Рокоссовский отстаивал свою карту-план, на наш взгляд, могут быть поставлены в один ряд с редкими случаями противостояния Сталину (например, Г.К. Жукова, или письмами Сталину М.А. Шолохова в связи с методами осуществления массовой коллективизации). 22 мая 1944 г. эта карта-план рассматривалась на совещании в Ставке Верховного, с участием командующих и членов военных советов фронтов, которым предстояло участвовать в операции, в присутствии заместителя Верховного Главнокомандующего Г.К. Жукова, под председательством Сталина. Он никак не хотел согласиться с предложением К.К. Рокоссовского, двумя одновременными ударами 1-го Белорусского фронта. Вы, говорил Сталин, распыляете силы фронта; лучше объединить силы в одном месте, прорвать оборону, окружить и уничтожить противника; «Вы плохо думали и плохо считали». Сталин дважды во время совещания отправлял К.К. Рокоссовского в соседнюю комнату «обдумать еще раз свое предложение». Но и в третий раз командующий фронтом повторил то, на чем настаивал прежде. И Сталин вынужден был согласиться. При этом он отметил упрямство К.К. Рокоссовского и вероятную тщательность проработки карты-плана. «Дайте карту», – сказал, наконец, Сталин, поставил на ней дату и расписался. Обо всем этом вспоминал Маршал Советского Союза К.К. Рокоссовский в беседах с журналистом, писателем, участником Великой Отечественной войны И.И. Маром, стоя у фронтовой карты, занимавшей три четверти стены комнаты4. Вторая Победа карты-плана штаба К.К. Рокоссовского была та, во имя которой она создавалась. Действия войск К.К. Рокоссовского способствовали запору войск противника в известный Белорусский «котел» (окружение) и, в конечном итоге, освобождению Белоруссии. Одновременно шла разработка картпланов в штабе 6-й Гвардейской армии в составе 1-го Прибалтийского фронта. Район сосредоточения армии был определен в центре дуги конфигурации фронта. Командующий армией генерал И.М. Чистяков готовился к представлению карты-плана Командующему фронтом И.Х. Баграмяну. И.М. Чистяков позже признавался, что очень волновался перед докладом, где присутствовал и представитель Ставки A.M. Василевский: «Лишь после того, как развесил карты, так хорошо подготовленные нашим штабом, взглянул на них, почувствовал себя увереннее»5. По картам командующий армией подробно доложил о системе обороны противника в районе предстоявших действий и о состоянии войск своей армии. После доклада И.Х. Баграмян представил свою карту районов активных действий партизан, которым предстояло оказать помощь наступлению войск. В то же время сама карта в районе предстоявших действий армии П.И. Батова, с обозначенным на ней топографическим знаком «непроходимое болото», что называется, «сработала» против врага. Педантичные немецкие генералы доверчиво восприняли этот знак («непроходимое болото») и не могли предположить удара с этой стороны. Но штаб армии П.И. Батова под непосредственным наблюдением командующего фронтом К.К. Рокоссовского и Г.К. Жукова, с помощью специально сооруженных настилов и «болотных лыж», готовил войска к наступлению через болото6. Это был один из просчетов немецких генералов. Как и другие, он был следствием главного стратегического просчета высшего германского руководства – непонимания возможностей советского народа в достижении Победы. Приведенные факты еще раз подтверждают воюющую, победную роль фронтовых карт в Великой Отечественной войне. Во время боев за освобождение Правобережной Украины 4-му Украинскому фронту была поставлена задача – освободить от врага Крым. Топографы фронта (начальником топослужбы был полковник М.А. Агалаков) исследовали тысячи аэрофотоснимков, многократно сверяли полученные данные с предыдущими результатами дешифрирования. Только в полосе наступления 2-й гвардейской армии топографы и разведчики дали точные координаты 130 дотов, 220 дзотов, 230 важных целей в обороне противника на ближних подступах к Севастополю. Штурмом Севастополя в начале мая 1944 г. завершилось освобождение Крыма. Летом и осенью 1944 г. советскими войсками проводились операции в Карелии и Заполярье. В условиях лесисто-болотистой местности Карелии и суровых холодов Заполярья Топографическая служба Карельского фронта (начальником ее был полковник А.П. Гусев) выполняла труднейшие задания. Была обновлена карта на значительную часть территории Карелии; проведены топографическая подготовка войск, дешифрирование снимков. Войска были обеспечены разведывательными, танковыми, рельефными картами, картами опорной геодезической сети. На важнейшие направления были изготовлены макеты местности и составлены военно-географические описания. Это позволило успешно провести завершающие операции на северном фланге советско-германского фронта. О глубоком уважении в войсках Карельского фронта к топографам писала газета «Беломорская трибуна»7. 4.2. Топогеодезическое обеспечение войск в освободительном походе Красной Армии в страны Восточной Европы: Топографическая служба 2-го Украинского фронта в подготовке прорыва румынских пограничных укреплений. – Особенности обеспечения войск на территории восточно-европейских стран. – Роль топографической службы в приказе командирующего 38-й армией К.С. Москаленко. – Топогеодезическое обеспечение действий Северного Флота ВМС. 26 марта 1944 г. войска 2-го Украинского фронта под командованием маршала И.С. Конева первыми вышли на границу СССР с Румынией. В апреле предстоял прорыв румынских пограничных укреплений. Топографическая служба фронта получила приказ начальника штаба фронта генерал-полковника М.В. Захарова (впоследствии Маршала Советского Союза) в течение пяти суток по материалам воздушного фотографирования и другим разведывательным данным изготовить крупномасштабную карту на междуречье рек Серет и Прут, с подробными данными о противнике – со всеми оборонительными сооружениями, их начертаниями и размерами, до пулеметных позиций включительно. При этом координаты долговременных сооружений требовалось определять геодезическими методами, путем их засечек из расположения наших войск. За успешное выполнение этого задания ряд офицеров и солдат картографического подразделения были награждены орденами и медалями8. С середины 1944 г. начался великий поход Советской Армии по освобождению народов Европы от немецко-фашистской оккупации. Вместе с советскими восками в освобождении своих стран приняли участие чехословацкий корпус, болгарская армия, Народно-освободительная армия Югославии, 1-я и 2-я армии Войска Польского, несколько румынских частей и соединений. 6 июля 1944 г. высадкой англо-американских войск в Северной Франции был открыт второй фронт в Европе. Военные геодезисты и топографы, продвигаясь вместе с войсками, обеспечивали на каждом новом рубеже опорными пунктами артиллерию. Подвижные издательские средства фронтов издавали разведывательные схемы. Топографические службы армий имели теперь специальную издательскую автомашину АКА-43, сами изготавливали необходимые топогеодезические документы. Это повышало оперативность в выполнении заданий командующих армиями. Для издательских нужд ВТС в ряде случаев приспосабливались и уцелевшие литографии в занятых городах. Вступление советских войск на территорию других стран являлось особой военно-политической задачей Советского государства и Вооруженных Сил СССР. Особыми были и задачи военно-топографической службы. Военнотопографическое управление Генштаба 5–7 апреля 1944 г. провело сборы начальников топографических служб фронтов. Были обсуждены итоги работы ВТС за 1943 г., определены задачи на завершающий период Великой Отечественной войны. Начальники ТС фронтов были ознакомлены с тем, какие топографические карты на территории стран освобождения уже имелись, какие находились в работе, каково состояние геодезических сетей и какие работы топографическим частям необходимо провести для полного обеспечения боевых действий наших войск на территории западноевропейских стран. На часть территорий Болгарии, Албании, Югославии, Австрии, Германии (до Берлина) намечено было составление и издание необходимых карт в 1944 г., на район Берлина, до реки Эльбы – в январе 1945 г. Предусмотрено было усилие топографических служб фронтов и другие мероприятия. Особенности зарубежной территории повышали значимость в войсках рельефных карт, макетов, военно-географических описаний местности. В 1944 г. на рубежи рек в Восточной Европе – Немана, Нарева, Западного Буга, Вислы и многие другие водные рубежи были изготовлены карты водных рубежей. Большинство их изготавливались топографическими службами фронтов9. Возрастала роль топографических служб в определении маршрутов продвижения войск по незнакомым территориям. Так, перед наступлением 95го стрелкового корпуса 1-й гвардейской армии 4-го Украинского фронта в Карпатско-Ужгородской операции (сентябрь-октябрь 1944 г.) топографической службой были определены маршруты для войск, изготовлены схемы горных проходов, даны подробные характеристики дорог и троп в полосе наступления10. Учащались случаи маневренных действий войск. Это осложняло задачи их топографического обеспечения. Они успешно решались в результате возросшего опыта топографов и наличия печатных средств в топографических службах фронтов. Топографам 70-й армии в составе 2-го Белорусского фронта, после разгрома в начале 1945 г. гданьской группировки немцев, в трехсоткилометровом марше армии пришлось выполнять роль колонновожатых. При форсировании реки Одер, в условиях широкой поймы, многочисленных рукавов и старицы, потребовалась и была изготовлена для войск карта масштаба 1 : 25 000. Топографы на переправе были в числе первых, оказывали помощь войскам в ориентировании, определении своего местоположения на плацдарме11. Возрастала роль аэрофотосъемки. Использование для этих целей штурмовиков Ил-2 на 3-м Украинском фронте летом 1944 г., по воспоминаниям Маршала Советского Союза С.С. Бирюзова, было делом новым. Фотоаппараты летчики приспособили в крыльях самолета. Командование фронта с нетерпением ждало результатов. «И вот снимки получены, превосходные снимки! Видны даже вражеские солдаты, бегущие в траншеи от "крылатой смерти". Как на ладони и ложные, и действительные огневые позиции артиллерии...»12. Теперь дешифрирование материалов аэрофотосъемки приобретало исключительное значение. Если за первый год войны всеми фронтами было обработано около 30 тыс. аэрофотоснимков, то в одной лишь Белорусской операции – около 24 тыс., а Сандомиро-Силезской – около 30 тыс. Возрастала степень использования отдешифрированных аэрофотоснимков для обновления карт, планов населенных пунктов, описаний местности. Во фронтовые склады обновленные кодированные, разведывательные карты, планы городов (Варшавы, Лодзы, Познани, Катовице, Кракова) и другие картографические материалы поступали до начала наступления войск. Это позволило, например, танкистам 1-й гвардейской танковой армии, среди множества дотов и противотанковых заграждений, точно обозначенных на карте, прорвать вражескую оборону, выйти в тыл противника и захватить плацдарм на Одере. В результате главные силы 1-го Белорусского фронта могли быстро выйти на последнюю крупную водную преграду перед Берлином – Одер13. О роли топографической службы в подготовке и проведении операций на территории стран Западной Европы свидетельствуют приказы и действия командующих фронтами, армиями. Так, в п. 1 приказа командующего 38-й армией К.С. Москаленко от 22 декабря 1944 г. руководящему составу штаба армии, родов войск и служб, корпусов, дивизий и приданных частей требовалось выявление огневых точек противника командирами всех степеней, топографическая привязка их на местности, фиксация и нумерация в журналах наблюдения, снабжение командиров рот, батарей, разведчиков «в первую очередь картами ...»14 (Подчеркнуто нами. – А.А.). В сентябре-октябре 1944 г. Северный флот, совместно с войсками Карельского фронта и Беломорской военной флотилией, продолжал вести боевые действия против немецких и финских войск на Кольском полуострове, в Северной Карелии, на Баренцевом, Белом и Карском морях15. Часто из-за невозможности визуального наблюдения опорных пунктов координат минных постановок и траления применялся метод теодолитных засечек корабля береговыми пунктами. Измеренные направления передавались на корабль по радио. Этот метод позволял получать высокую точность определения места корабля в радиусе около 35 м при удалении от берега на расстояние до 30 миль (около 56 км). В ходе подготовки и осуществления Петсамо-Киркенесской наступательной операции 7–29 октября (1944 г.) Карельского фронта и Северного флота по материалам аэрофоторазведки было дешифровано более полутора тысяч военных объектов, откорректированы две топографические карты, определены (в районе мыса Пикшуев-Киркенес) координаты около 500 опорных пунктов неприятеля, составлены 14 планов и схем баз, портов, якорных стоянок и аэродромов противника. Эти данные были использованы командованием Северного оборонительного района (СОР) при разработке таблицы стрельбы береговой артиллерии, при нанесении бомбовых ударов, подготовке высадки морского десанта16. 4.3. Военно-топографическая служба в завершающих операциях советских войск 1945 г.: Топографическая служба в обеспечении освобождения Венгрии, Австрии, Чехословакии, Югославии. – Роль фронтовых карт, макетов как предмета проигрывания на них предстоящих операций Г.К. Жуковым, другими командующими. В 1945 г. по плану Верховного Главнокомандования были проведены крупнейшие наступательные операции по окончательному разгрому фашистской Германии, освобождению Венгрии, Австрии, Чехословакии, Югославии. Плотность артиллерии на плацдармах в Висло-Одерской операции на каждый километр участка прорыва фронта составляла 250 стволов. Фронтовые топографы развивали геодезические сети в отдельных районах плотностью до 30–40 пунктов на 1 км2. Такая плотность позволяла артиллеристам устанавливать главные орудия батарей непосредственно на геодезическом пункте, который имел точные координаты. Одновременно привязывались наблюдательные пункты артиллерийских командиров, посты звуковой и оптической разведки, определялись координаты важнейших целей врага. Дешифровщики определяли по аэрофотоснимкам скрытые огневые точки противника – противотанковые орудия и пулеметы, расположенные за не просматриваемыми нашими наблюдателями склонами высот. Всего специалистами дешифрирования 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов, участвовавшими в Висло-Одерской операции, было вскрыто 7 оборонительных рубежей, десятки городов-крепостей и 2 укрепленных района противника17. Воюющее, победное значение фронтовых карт хорошо видно и при использовании их в проигрывании предстоящих операций. Особое значение такой роли карт, макетов участков местности в течение всего периода войны придавал Г.К. Жуков. Военные игры на картах представляли собою, если можно так выразиться, изображения сражающихся фронтов, отдельных их участков, с вполне серьезными задачами «противника» и «нашей стороны», с изображением местности, военных, материальных ресурсов. Ошибки, допущенные в играх, оценивались строго. По итогам игр принимались важные решения. Об одной такой «большой военной игре» предвоенного периода Г.К. Жуков рассказал в своей книге (но раньше – писателю Константину Симонову). Большая военная игра проводилась в декабре 1940 г. Г.К. Жуков, в то время командующий Киевским военным округом, в игре командовал «синими», играл за «немцев»; Д.Г. Павлов – командующий Белорусским (Западным) военным округом, командуя в игре «красными», играл за Красную Армию. Г.К. Жуков, мастерски используя правильно показанные на картах конфигурации границ, изображения местности, наносил главные удары и развивал операции там, где их действительно потом в начале войны осуществляли немцы. После восьми суток игры «немцы» Г.К. Жукова быстро продвинулись вперед, при искусственном сдерживании их руководством игры (руководил игрой начальник Генштаба Б.М. Шапошников). При разборе игры на Главном военном совете с участием Сталина Г.К. Жуков, используя изображения местности, убедительно показал невыгодное расположение наших укреплений, как одну из важнейших причин быстрого продвижения «синих». Вскоре после этого разбора игры Г.К. Жуков был назначен начальником Генерального штаба18. Назначенный в ноябре 1944 г. командующим 1-м Белорусским фронтом, Г.К. Жуков для осуществления важнейшей операции на Варшавско-Берлинском направлении 8–10 декабря на картах провел игру-отработку предстоящей ВислоОдерской операции. В игре участвовали командующие армиями, начальники штабов, члены военных советов. По тщательно подготовленным картам вырабатывались наиболее рациональные варианты ударов, изучался рельеф местности, отрабатывалось взаимодействие родов войск, исследовались оборонительные рубежи противника. При этом у Г.К. Жукова, по воспоминаниям участника событий генерала Н.А. Антипенко, карты были «полем боя». Мы, отмечает Н.А. Антипенко, наблюдали жуковское искусство ведения войны на картах. Г.К. Жуков во время игры обострял до предела обстановку, требовал мгновенного реагирования командующих армиями, начальников родов войск. Ситуации переносились с одного стола с картами к другому, люди напрягали всю свою волю, умение; каждый держал экзамен на боевую зрелость. Карта могла помогать Г.К. Жукову и в принятии срочных решений. Глядя на карту с обозначенными макетами танков, он тут же приказал начальнику штаба фронта генералу Малинину и генералу Орлу быстро организовать, с целью ввода противника в заблуждение, переброску макетов в сторону Варшавы19. «Вернулись мы с игры в приподнятом настроении. Сразу приступили к подготовке войск к наступлению», – отмечал бывший командующий 1-й танковой армией М.В. Катуков20. Отработанная на картах Висла-Одерская операция Красной Армии 12 января – 3 февраля 1945 г. прошла для советских войск, по признанию бывшего приближенного к ставке Гитлера немецкого офицера В. Люде-Нейрат, «почти без помех»21. Топографами 5-й ударной армии были изготовлены макеты местности на участки прорыва первого эшелона войск. На правом берегу Одера был создан макет участка прорыва армии. На этом макете до наступления постоянно проводились оперативно-тактические занятия. Командующий армией Н.Э. Берзарин, незадолго до наступления, на макете провел военную игру с командным составом армии, в ходе которой отрабатывались варианты прорыва обороны через Зееловский рубеж, вопросы взаимодействия родов войск22. 4.4. Военно-топографическая служба в обеспечении Берлинской операции. Последняя карта войны c фашистской Германией – последний Символ (Знак) Победы: Топографическая служба в подготовке операции. – Роль аэрофотосъѐмки и дешифровки еѐ материалов. – Возрастание роли картографического обеспечения войск. – Разработка плана Берлина; оценка плана бывшим членом Военного совета 1-го Белорусского фронта К.Ф. Телегиным, Героями Советского Союза генералами И.П. Рослым, В.М. Шатиловым, гвардии полковником авиации В.К. Боровиком. – Роль карт в стратегии и тактике Г.К. Жукова, других командующих. – Оценка рельефной карты Берлина маршалом А.Х. Бабаджаняном. – Главные карты «на другом конце войны» – в штаб-квартире Гитлера. – Завершающие работы военно-топографической службы в войне с фашистской Германией, в поверженном Берлине. Особое значение топогеодезическое обеспечение войск имело в подготовке и осуществлении Берлинской операции. Отстаивая свою столицу, противник, по требованию Гитлера, превратил город и подступы к нему в сплошную крепость. Отчаянность сопротивления врага была обусловлена содержанием пропаганды из ставки Гитлера: в случае поражения всех ждет «языческое истребление». В воззвании Гитлера к войскам говорилось: «Большевистский натиск будет потоплен в море крови, и это приведет к перелому в войне»23. Подготовка Берлинской операции началась в апреле 1945 г. Топогеодезическое обеспечение при подготовке и в боях за Берлин обеспечивалось 75-м геодезическим отрядом, 21-м и 36-м моторизованными топоотрядами, «поездом-литографией», тремя фронтовыми складами карт и освоенной в Бромберге местной литографией. Топогеодезическое обеспечение войск было разнообразным24. Здесь ВТС страны, фронтовые карты завершали свою победную работу периода Великой Отечественной войны. При подготовке наступления на Берлин топографические службы работали в усиленном режиме, творчески. Так, например, топографы 36-го моторизованного топографического отряда тщательно обследовали состояние имевшихся геодезических пунктов, определили сотни новых, доведя их среднюю плотность в позиционных районах артиллерийских частей до 2–3 пунктов на 1 км2; произвели контрольные привязки огневых позиций, команднонаблюдательных пунктов, постов артиллерийской инструментальной разведки артиллерийских частей, засекли множество важных целей на Зееловских высотах. В наступлении войск топографические службы следовали с передовыми частями. Особое значение имело воздушное фотографирование обороны противника. Летчики воздушной армии К.А. Вершинина сфотографировали всю его оборону. Удалось установить, с участием воздушной и наземной разведки, что главная полоса обороны достигает глубины 10 км и состоит из двух-трех позиций. На направлении наступления войск были созданы 2-я и 3-я полосы обороны25. Непосредственное участие в этом принимал 98-й отдельный корректировочно-разведывательный авиационный полк. Он имел оборудование для обработки и дешифровки снимков. Штурмовики Ил-2, истребители Як-3, Як-9 имели специальную фотоаппаратуру, спаренные и строенные фотоаппараты, которые управлялись из кабины штурмана. Сплошное крупномасштабное фотографирование обороны немецко-фашистских войск осуществлялось на глубину 40 км и по фронту в полосе 100 км. Произведена была аэрофотосъемка вражеской обороны на Зееловских высотах, подходов к Берлину и самого города. К началу Берлинской операции самолетамикорректировщиками было произведено 248 вылетов, обнаружено свыше 1,5 тыс. целей, в том числе 185 артиллерийских и минометных батарей26. От предварительной аэрофоторазведки во многом зависело и топогеодезическое обеспечение эффективности артиллерии. Она разрушала укрепления врага, возведенные по всей полосе от занятого нашими войсками Кюстринского плацдарма на левом берегу Одера до кольцевой автострады вокруг Берлина. Артиллерия расчищала путь войскам 1-го Белорусского фронта и в самом Берлине, уничтожая опорные пункты противника на улицах и площадях города. Военным топографам весной 1945 г. приходилось решать и такую задачу – поиск надежных посадочных полос для самолетов. Весенняя распутица привела в непригодность грунтовые аэродромы. Так, для истребительной дивизии трижды Героя Советского Союза полковника А.И. Покрышкина топографами был найден прямолинейный и горизонтальный участок автострады Берлин – Бреслау. С этого «аэродрома» летчики сделали тысячи самолетовылетов для прикрытия своих войск27. Анализ воспоминаний участников событий, других материалов свидетельствует о том, что по мере приближения советских войск к Германии, к Берлину, в подготовке и осуществлении Берлинской операции роль топогеодезического обеспечения, и в частности, топографических карт, планов возрастала. Это логично объяснимо, с одной стороны, возрастанием сопротивления врага, с другой – стремлением избежать больших потерь наших сил, лишних разрушений гражданских объектов, особыми условиями боев в городекрепости. Поэтому карты, их точность здесь имели особое значение. В 5-й гвардейской армии А.С. Жадова при подготовке к прорыву обороны противника с форсированием реки Нейсе на карту был нанесен весь план предстоящей операции. С помощью топографов были проведены занятия по оперативному ориентированию. На основе неоднократного воздушного фотографирования вражеской обороны были изготовлены карты-бланковки, которыми были обеспечены все командиры рот и батарей28. Еще осенью 1943 г. топографическому отделу штаба Ленинградского фронта было дано указание приступить к составлению и подготовке к изданию крупномасштабного плана Берлина. Директива поступила из Ставки Верховного Главнокомандования за подписью начальника военнотопографической службы Красной Армии генерал-лейтенанта М.К. Кудрявцева. Создание этого картографического документа, на наш взгляд, должно быть особой страницей роли ВТС, победной роли фронтовой карты в Великой Отечественной войне: для специалистов – по сложности изготовления, уникальности содержания и военной значимости; для общественного сознания – это последняя карта войны, последний Символ (Знак) Победы. Она была создана задолго до конца войны и выражала конкретное, обозначенное символами-знаками (номерами) место и неотвратимость окончательной Победы. Значимость этого исторического факта состоит и в почти полной его неизвестности для поколений советского и постсоветского общества. Надо было изготовить документ для разгрома фашистского логова. Это была сложная и почетная инженерная задача. Она поручалась ТС Ленинградского фронта потому, что в условиях блокады картографическая часть сумела сохранить опытные кадры картографов, чертежников, полиграфистов, способных выполнить такую работу; сохранить и технику. Известие о полученном задании в топографической части было встречено стихийным митингом. Солдаты, офицеры, вольнонаемные работники, среди которых было около 60 % женщин, восторженно говорили о значении предстоящего выполнения задания для Великой Победы. План должен был создаваться с наивысшей детализацией и точностью, чтобы в борьбе за каждую улицу, за каждый дом обеспечить максимальную эффективность действий артиллерии и штурмовых групп. Началась работа с определения места плана относительно имевшихся топографических карт и создания геодезической основы в единой с ними проекции. Масштаб плана был определен 1 : 15 000. Кроме основных элементов (зданий, улиц, рек, прудов, протоков, мостов) в плане необходимо было обозначить железнодорожные вокзалы и пути, трамвайные линии, станции метро, заводы, военные училища, казармы, административные здания и другие объекты. Все это нумеровалось, со списками объектов, на полях плана. Отдельным буклетом для ориентиров были изданы фотографии, силуэты характерных зданий, памятников. На высокоточную картографическую основу наносились и туристские схемы, дорожные карты, полученные нашей авиацией аэрофотоснимки и другие материалы. Немецкие названия транскрибировались на русский язык. На листах плана было определено и пронумеровано более 400 объектов. Составление плана выполнялось подразделением капитана Л.3. Антоневича. Вторая трудность состояла в блокадных условиях. При частых перерывах в подаче электричества работали с керосиновыми коптилками. Температура в помещениях составляла 8–12 °С. На территории части разрывались снаряды вражеских обстрелов, но людей с трудом удавалось уводить в бомбоубежище. Истощенные и обессиленные люди при фотографировании оригиналов много раз поднимали и переносили заряженные кассеты весом 40–50 кг. При экономии электроэнергии печатники-пробисты вручную вращали барабаны печатных станков, при печати тиража несколько раз на печатную машину укладывалось и снималось с нее более 1 т бумаги. План печатался в нескольких вариантах. В одну краску была подготовлена бланковая карта. Основной тираж был отпечатан в семь красок. В декабре 1943 г. все экземпляры плана и материалы для последующих тиражей были самолетом отправлены в Москву29. План высоко оценивали военачальники, непосредственно руководившие штурмом Берлина, участвовавшие в нем. Бывший член Военного совета 1-го Белорусского фронта генерал К.Ф. Телегин отмечал, что ленинградцы создали такой детальный план, который помог командованию войск определить стратегическую задачу, оперативное построение войск и последовательность овладения главными и решающими объектами. План был составлен на город площадью около девятисот квадратных километров. Об этом К.Ф. Телегин говорил в своем выступлении на съемках хроникально-документального фильма «За 19 месяцев до Победы» в 1977 г. (К.Ф. Телегин и подполковникинженер Н.М. Дисский были консультантами фильма)30. Последний островок фашистской империи, отмечал бывший командир 9-го стрелкового корпуса Герой Советского Союза генерал И.П. Рослый, был исключительно укреплен баррикадами, завалами, заминированными подходами к ним. Фашисты вели огонь из окон и проломов в стенах. Зная точно нанесенные объекты на плане Берлина, было решено брать гестапо со стороны сада, затем объект 151 – министерство авиации, объект 153 – имперскую канцелярию. «... Очень нам помог тогда этот план – большое спасибо ленинградским картографам»31. Мы имели план, отмечал бывший командир 150-й стрелковой Идрицкой дивизии Герой Советского Союза генерал ѐ В.М. Шатилов, где все было обозначено очень подробно: улицы, дома, река Шпрее, сам рейхстаг. Исключительную точность плана отмечал и гвардии полковник авиации В.К. Боровик, что позволило авиации все цели накрыть «с первого захода»32. За выполнение заданий командования по обеспечению войск боевыми графическими документами, в том числе за создание плана Берлина, картографическая часть Ленинградского фронта была награждена орденом Красного Знамени, многие офицеры, сотрудники – орденами и медалями СССР. В апреле 1945 г., в дни подготовки к штурму Берлина экземпляры этого плана лежали на столах в Ставке Верховного Главнокомандования, у командующих 1-м Белорусским и 1-м Украинским фронтами маршалов Г.К. Жукова и И.С. Конева. Этим планом Берлина пользовались тысячи командиров всех рангов – от командующих армиями до командиров взводов и батарей. До командиров рот, батарей, батальонов были доведены разведывательные карты. На рубеже Зееловских высот, внешних и внутренних обводах Берлина по крупномасштабным аэрофотоснимкам была вскрыта вся система огня и инженерных заграждений противника. Командиры всех частей и подразделений были также обеспечены изготовленным в блокадном Ленинграде планом Берлина33. За две недели до начала Берлинской операции в штабе 1-го Белорусского фронта было проведено совещание с командующими, членами военных советов, начальниками штабов армий, командирами корпусов. На нем, характеризуя обстановку перед решающим наступлением, Г.К. Жуков пользовался двумя главными картами. Одна из них была с обозначениями озер, ирригационных сооружений, полос немецкой обороны – от Одера до Зееловских высот. Полосы обороны на карте шли одна за другой, с интервалами 10–15 км. Другой картой была рельефная карта Берлина. На ней были обозначены улицы, дома, укрепления, завалы, доты, разрушенные бомбежками кварталы. На изображении важнейших зданий были наклеены ярлыки с номерами. Г.К. Жуков обратил особое внимание присутствующих на крупный четырехугольник под номером 105 на карте – рейхстаг34. «Настоящим шедевром картографии» назвал эту карту маршал А.X. Бабаджанян35. Карты Берлина имели все командиры. Но некоторые штабы армий сделали копии и этой рельефной карты. Основой этого «шедевра картографии» был созданный в блокадном Ленинграде план Берлина. Следует заметить, что этот план Берлина каким-то образом попал в руки немцев. Он был использован в немецкой карте, обнаруженной нашими бойцами у пленного немецкого офицера в Берлине во время боев в городе. С помощью другого пленного немецкого офицера, читая карту, бойцы с удивлением узнали, что в данный момент они находились в стенах обозначенного на карте объекта номер 104 – бывшего министерства внутренних дел36. За две недели до начала Берлинской операции начальник штаба 1-го Белорусского фронта М.С. Малинин несколько раз приглашал генерала Н.А. Антипенко к своей оперативной карте и наглядно показывал важность безотлагательного перехода фронта в наступление. «На другом конце войны» – в штаб-квартире Гитлера – накануне Берлинской операции советских войск в поле зрения присутствующих были главные карты Гитлера. Здесь была карта Германии, с обозначенной на ней границей между Востоком и Западом страны, в соответствии с договоренностью глав союзных держав (И.В. Сталина – СССР, Ф. Рузвельта – США, У. Черчилля – Великобритания) в Ялте в феврале 1945 г. об оккупации Германии после разгрома германских вооруженных сил37. Здесь, в штаб-квартире Гитлера, на другой карте флажками обозначались дивизии вермахта на восточном фронте. В действительности их уже не было (оставались только штабы). Но Гитлер все еще верил (возможно, и не верил) в их существование. В небольшом помещении присутствующие тесно стояли вокруг стола с оперативной картой, за которым сидел только Гитлер38. Утром 3 мая 1945 г. в бывшей имперской канцелярии член Военного совета 5-й ударной армии генерал П.И. Боков показывал Г.К. Жукову и члену Военного совета 1-го Белорусского фронта К.Ф. Телегину карту Гитлера39. Топографам 5-й Ударной армии повезло, вероятно, больше других. Им пришлось выполнять необычные задания в уже поверженном Берлине. Офицертопограф Г.А. Селиванов 8 мая участвовал в обеспечении встречи и охраны в Берлине делегаций союзных СССР государств по антигитлеровской коалиции, организовывал составление плана разрушенного Берлина в двух экземплярах: для Верховного Главнокомандующего и Начальника Генштаба. И лично самолетом доставил оба экземпляра в Москву и представил заместителю Начальника Генштаба С.М. Штеменко. А по возвращении Г.А. Селиванова из Москвы его подразделение топографов производило демаркацию секторов Берлина для ввода войск союзников40. В огне войны, в многотысячном движении войск к полной Победе бывали случаи, когда наша карта, по трагической ошибке, использовалась для обстрела своих войск. Так, весной 1945 г. командир минометного полка ликующим голосом сообщал в штаб корпуса 39-й армии: «Ищите на карте господский двор Брух… Сегодня в этом Брухе я дал немцам "прикурить"». Но через несколько минут из штаба стрелковой дивизии сообщили о том, что утром этого же дня с нашей стороны был обстрелян овладевший господским двором Брух стрелковый батальон нашей дивизии. Были убитые и раненые. Начался разбор случая41. К сожалению, на войне было, «как на войне». Примечания 1 Военные топографы в Великой Отечественной войне. – М., 1985. – С. 53, 54. 2 Мерецков К.А. На службе народу. – М., 2003. – С. 339. 3 О военно-топографической службе и топографическом обеспечении войск. – М., 1980. – С. 185; Казаков В.И., Саляев С.А. Топографы на защите Родины. – М., 1985. – С. 90. 4 Мар Н. Есть упоение в бою. – М., 1986. – С. 202–209. 5 Чистяков И.М. Служим Отчизне. М., 1985. – С. 201. 6 Батов П.И. В походах и боях. – М., 1984. – С. 388. 7 Казаков В.И., Саляев С.А. Указ. соч. – С. 86, 88, 89. 8 Военные топографы на фронте. – М., 1965. – С. 62. 9 О военно-топографической службе и топографическом обеспечении войск. – С. 177, 178, 181–185. 10 Военные топографы в Великой Отечественной войне. – С. 78. 11 Военные топографы на фронте. – С. 84, 85. 12 Бирюзов С.С. Суровые годы. – М., 1966. – С. 335. 13 Казаков В.И., Саляев С.А. Указ. соч. – С. 96, 97. 14 Москаленко К.С. На Юго-Западном направлении. – Кн. 2. – М., 1975. – С. 506, 507. 15 Великая Отечественная война. 1941–1945. Энциклопедия. – М.: Советская энциклопедия, 1985. – С. 279. 16 Аристов А.П. Навигационно-гидрографическое обеспечение сил флота в Арктическом бассейне // Военно-исторический журнал. – 1987. – № 4. – С. 49. 17 Казаков В.И., Саляев С. А. Указ. соч. – С. 95. 18 Маршал Г.К. Жуков. Воспоминания и размышления. – Т. 1. – М., 2002. – С. 239–242. 19 Маршал Жуков: полководец и человек / ред. И.Г. Александров. – М., 1988. – С. 307, 308, 310. 20 Катуков М.Е. На острие главного удара. – М., 1985. – С. 341. 21 Люде-Нейрат В. Вопреки пониманию неизбежности поражения // 1418 дней войны. – М., 1990. – С. 480. 22 Военные топографы в Великой Отечественной войне. – С. 121. 23 Маршал Жуков: полководец и человек. – С. 340. 24 О военно-топографической службе и топографическом обеспечении войск. – С. 187. 25 Рокоссовский К.К. Солдатский долг. – М., 1988. – С. 341, 342. 26 Тищенко И.С. По данным аэрофотосъемки // Военно-исторический журнал. – 1986 – № 4 – С. 57–58. 27 Казаков В.И., Саляев С.А. Указ. соч. – С. 97. 28 Жадов А.С. Четыре года войны. – М., 1978. – С. 262. 29 Дисский Н.М., Яровай Б.Д. План Берлина – последняя карта войны // Геодезия и картография. – 1985. – № 5. – С. 37–39. 30 Там же. – С. 39. 31 Там же. – С. 40. 32 Там же. 33 Военные топографы в Великой Отечественной войне. – С. 122–123. 34 Маршал Жуков: полководец и человек. – С. 340. 35 Там же. 36 Мержанов М. Так это было. – М., 1983. – С. 124, 125. 37 Люде-Нейрат В. Указ. соч. – С. 481. 38 Из записок офицера ставки вермахта // 1418 дней войны. – С. 504. 39 Маршал Жуков: полководец и человек. – С. 354, 355. 40 Военные топографы в Великой Отечественной войне. – С. 122–123. 41 Грибков А.И. Как оформлялись топокарты для Верховного // Военноисторический журнал. – 1995. – № 3. – С. 32. 5. ТОПОГРАФО-ГЕОДЕЗИЧЕСКОЕ И КАРТОГРАФИЧЕСКОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ ПОБЕДЫ В ВОЙНЕ С ЯПОНИЕЙ (9 АВГУСТА – 2 СЕНТЯБРЯ 1945 Г.) По соглашению, заключенному в январе 1942 г. между Германией, Италией и Японией, в зону действия Японии определялись Китай, Юго-Восточная Азия, Австралия, Новая Зеландия, Индонезия, острова и воды Тихого и Индийского океанов, Советский Дальний Восток, Сибирь. Правительство Японии обязалось ликвидировать американские и английские вооруженные силы в Тихом и Индийском океанах. В бассейне Тихого океана и южных морей Япония захватывала огромные территории. Под японской оккупацией находились Корея, значительная часть Китая. 11 февраля 1945 г. руководители трех союзных держав – США, Великобритании и СССР – подписали соглашение, по которому Советский Союз обязался вступить в войну против Японии через два-три месяца после разгрома Германии. 8 августа 1945 г., после отклонения Японией ультиматума правительств США, Великобритании и Китая о безоговорочной капитуляции, к которому присоединился СССР, Советский Союз объявил войну Японии1. Причинами, кроме союзных обязательств, были: постоянная угроза с японской стороны вторжения в пределы Советского Дальнего Востока; содействие скорейшему окончанию второй мировой войны; необходимость помощи странам Азии, прежде всего Китаю в освобождении от японских оккупантов. Нужно было разгромить главную военную силу Японии – Квантунскую армию, а также японские войска на Южном Сахалине и Курильских островах. Наступление советских войск должно было развернуться на фронте общей протяженностью более 4 тыс. км. Глубина боевых задач фронта достигала 600– 800 км. Здесь действовали образованные 1-й и 2-й Дальневосточные и Забайкальский фронты. Для непосредственного руководства действиями сухопутных и морских сил против Японии было создано Главное командование советских войск на Дальнем Востоке. Главнокомандующим был назначен Маршал Советского Союза А.М. Василевский, начальником штаба – генерал армии А.И. Антонов. Здесь, как и в подготовке операций в войне с фашистской Германией, важнейшей задачей была идейно-организационная разработка стратегической карты-плана. Нужно было определить количество и рода войск, с участием сил флота, для наступления в условиях обширных пространств, преодоления гор, тайги, пустыни, широких рек, укрепленных районов. В итоге совместной работы штабов и командующих фронтами была разработана карта А.М. Василевского. На нее был наложен стратегический план. На карте-плане определялось одновременное нанесение сходящихся в центре Манчжурии трех ударов – Забайкальского, 2-го и 1-го Дальневосточных фронтов, расчленение Квантунской армии и уничтожение ее по частям. Эта карта-план выражала основную идею Верховного Главнокомандования. На этой идейно-организационной основе была разработана директива Ставки Верховного об операциях в Манчжурии. По директиве к разработке карт и планов фронтов на вспомогательных направлениях допускались: в полном объеме – командующий фронтом, член Военного совета, начальник штаба и начальник оперативного управления фронта; без ознакомления с общими задачами фронта к разработке специальных разделов допускались начальники родов войск и служб. Такой же порядок допуска разработки карт и планов операций предусматривался для армий. Эти особые меры определялись задачами повышенной секретности. Новый противник был умелым и опасным. Необходимо было принимать во внимание и своеобразие региона действий. Учитывалось также, что, по опыту русско-японской войны 1904–1905 гг. и нападения на Пѐрл Харбор 7 декабря 1940 г., японская армия склонна была наносить вероломные удары первой2. Командирами частей ВТС Забайкальского и Дальневосточных фронтов были назначены: начальником ВТС Забайкальского фронта – полковник М.С. Мондрус (бывший начальник ТС Ленинградского фронта); 2-го и 1-го Дальневосточных – полковники С.П. Боганков (начальник ТС Дальневосточного фронта с 1938 г.) и А.Н. Ардаев (бывший начальник ТС Карельского фронта). Командирами частей ВТС были офицеры, имевшие опыт командования ТС в похожих условиях территорий в войне с Германией, либо знающие местные дальневосточные условия. Главной задачей ТС здесь было обеспечение войск топографическими картами. Забайкальский фронт обеспечивали геодезический, два топографических и один моторизованный топографический отряды, две военно-топографических фабрики, геодезическая вычислительная часть, четыре склада карт; 2-й Дальневосточный фронт – соответственно, геодезический, два топографических и один моторизованный топографический отряды, военнокартографическая фабрика и четыре склада карт; 1-й Дальневосточный – два топографических отряда и три склада карт. Особенности топогеодезического обеспечения войск определялись условиями задач фронтов. Забайкальский фронт должен был преодолеть хребет Большой Хинган, покрытый лесами, имевший множество ущелий, ручьев, рек; Дальневосточные фронты – горнотаежные и болотистые местности, крупные реки Амур, Уссури. На пути войск были долговременные огневые точки (ДОТ). Особые условия топогеодезического обеспечения Дальневосточного театра военных действий изучались в течение всего периода войны с фашистской Германией. Учитывался и исторический опыт русско-японской войны 1904– 1905 гг. Тогда командованием русскими войсками и Военно-топографическим ведомством осознавались особая значимость и недостаточность топографического обеспечения войск в регионе, принимались меры по улучшению положения3. Теперь войска были обеспечены заблаговременно составленными необходимыми картами. При составлении карт на зарубежную территорию масштабов 1 : 100 000, 1 : 200 000 и мельче использовались «двухверстка» Корпуса военных топографов русской армии съемок 1905–1906 гг. и японские карты съемок 1933–1935 гг.4 Заблаговременная подготовка топогеодезического и картографического обеспечения войск не исключала особых сложностей ее осуществления. Топографические службы должны были обеспечить действия сухопутных войск в горно-лесистых и пустынных местностях. Для авиации обеспечивалась подготовка строительства аэродромов, в том числе в горных районах Манчжурии, иногда на высоте 1 100–2 000 м над уровнем моря, с увеличенными взлетно-посадочными полосами. Во многих местах отсутствовали характерные естественные ориентиры, что затрудняло вести воздушную разведку. Здесь возрастала роль автомобильного транспорта, топогеодезического обеспечения его движения – часто вне дорог, в ночное время. В период подготовки Манчжурской стратегической операции геодезисты обеспечивали движение со станции Баин-Тумен (Чойбалсан) ежедневно до 3 000 автомобилей с грузами. Особое значение для успеха военных действий приобретало железнодорожное строительство. Геодезисты обеспечивали подготовку строительства обходной, южнее озера Байкал, линии Иркутск – Слюдянка. Для обеспечения прокладки линии от Комсомольска-на-Амуре до порта Советская Гавань изыскатели и проектировщики еще в апреле 1945 г. были направлены изпод Сталинграда, где было закончено строительство Волжской дороги. Военно-топографическими службами обеспечивались взаимодействие 1-го Дальневосточного фронта и сил Тихоокеанского флота (ТОФ), форсирование р. Амур войсками 2-го Дальневосточного фронта, высадка десанта на остров Татарский и другие операции ТОФ и Амурской флотилии. Исключительно сложными были задачи топогеодезического обеспечения боевых действий 17-й и 19-й Сибирских дивизий. Дивизии участвовали в боевых действиях в войне с фашистской Германией, были переброшены на Дальневосточный театр военных действий. ВТС 17-й дивизии обеспечивали форсирование р. Халхин-Гол, путь по труднопроходимым пескам пустыни Гоби, 150-километровый маршрут через высокогорный хребет Большой Хинган и выход передовых частей дивизии к столице Внутренней Монголии г. Ваньемяо. ВТС 19-й дивизии обеспечивали переход границы с Манчжурией, прорыв ХалунАршанского и Хайларского укрепленных районов, преодоление хребта Большой Хинган5. В присвоенном Сибирским дивизиям почетном звании Хинганских, безусловно, значительна доля ратного труда топогеодезистов, картографов, обеспечивавших их боевой путь. Топографы, геодезисты, картографы в необычных условиях применяли проверенные в войне с фашистской Германией новые методы преодоления сложностей. Применялись разведывательные, рельефные карты. Проблема точных карт на территорию Манчжурии была решена произведенной топографической разведкой японской геодезической сети на эту территорию; были проверены наши карты, составленные по устаревшим материалам. Для проверки также использовались трофейные карты и каталоги геодезических пунктов. В одном из колодцев военным топографом капитаном Н.А. Горским были обнаружены печатные формы с оригиналов листов топографической карты масштаба 1 : 100 000 на территорию Манчжурии. Для продвижения войск в незнакомых и труднопроходимых местах топографические службы фронтов выделяли топографов в качестве колонновожатых – для обеспечения выходов в заданные районы. Этот вид топогеодезического обеспечения здесь был применим чаще, чем в войне на европейской территории. Так, например, войска 39-й армии прошли по горным кручам более 300 км, вышли на восточный склон Большого Хингана и оказались перед зарослями гаоляна до 3 м высотой. По зарослям топогеодезисты вели войска до Порт-Артура по азимутам, солнцу и звездам6. Лейтенант-топограф Бирюков получил приказ отрекогносцировать и обозначить на местности три маршрута через восточную часть пустыни Гоби, с выходом каждой трассы к Большому Хингану. Маршруты проходили через имеющиеся здесь колодцы, которые, как предполагалось, должны были быть с водой. При отсутствии крупномасштабных карт на данную территорию поиск их оказался затрудненным, на имевшейся карте масштаба 1 : 500 000 колодцы были показаны неточно. Лейтенант Бирюков с группой бойцов завершили прокладку двух трасс маршрута. На пути третьей трассы сломалась машина. Решено было завершить выполнение задания, передвигаясь без машины, от колодца к колодцу. В двух обнаруженных колодцах воды не было. Но топографы упорно шли вперед. Последние километры уже не было сил, кончился запас воды, двигались ползком. Ориентиров не было, но колодец, так необходимый для движения войск, нужно было найти. Помогли кружившиеся у определенного места птицы: топографы поняли, что птицы кружатся у воды. Колодец с водой был найден. За выполнение задания в особо трудных условиях лейтенант-топограф Бирюков был награжден орденом Красной Звезды, солдаты его подразделения – медалями «За боевые заслуги»7. Военные топографы, геодезисты и здесь, как и в войне с фашистской Германией, нередко, отставляя теодолиты, с оружием в руках вступали в бой с врагом. Так, подразделения 42-го топографического отряда на 2-м Дальневосточном фронте взяли в плен около 200 японских солдат и офицеров. В обеспеченных военно-топографическими службами Манчжурской, Южно-Сахалинской и Курильской десантных операциях советских войск были освобождены Северо-Восточный Китай, Северная Корея, южная часть о. Сахалин и Курильские острова. К концу августа 1945 г. было завершено разоружение Квантунской армии, армии Маньчжоу-Го, войск Внутренней Монголии и японской Суйюаньской армейской группы. 2 сентября на борту американского линкора «Миссури» представители Японии подписали акт о безоговорочной капитуляции. Это означало окончание второй мировой войны8. В войне с Японией топографические службы Забайкальского, 1-го и 2-го Дальневосточных фронтов успешно выполнили задания по топогеодезическому обеспечению боевых действий; 6-й, 7-й топографические и 63-й геодезический отряды были награждены орденами Красной Звезды, наиболее отличившиеся офицеры, сержанты и солдаты – орденами и медалями Советского Союза. Примечания 1 Новая российская энциклопедия. – Т. 1. – С. 381; Великая Отечественная война Советского Союза. 1941–1945: Краткая история. – М., 1984. – С. 473, 476; Самсонов А.М. Вторая мировая война. – М., 1985. – С. 284. 2 Штеменко С.М. Генеральный штаб в годы войны. – Кн. 1. – М., 1981. – С. 411, 418, 420. 3 Жарников В.Б. Топографо-геодезическое и картографическое обеспечение русских войск в войне 1904–1905 гг. // Русско-японская война 1904–1905 гг. и геополитические проблемы современной России. – Новосибирск, 2004. – С. 120–124. 4 О военно-топографической службе и топографическом обеспечении войск. – М., 1980. – С. 191–192. 5 Разгром Японии – логическое завершение Второй мировой войны. 1939– 1945 гг.: материалы Новосибирской областной науч.-историч. конф. – Новосибирск, 2005. – С. 18, 22, 23, 49, 59, 60. 6 О военно-топографической службе и топографическом обеспечении войск. – С. 194–195; Казаков В.И., Саляев. С.А. Топографы на защите Родины. – М., 1985. – С. 102. 7 Арефьев А.С. К Большому Хингану // Геодезия и картография. – 1985. – № 6. – С. 21, 22. 8 Новая российская энциклопедия. – Т. 1. – С. 381–382. 6. УРОВЕНЬ И РОЛЬ КАРТ ГЕНШТАБА И ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО В ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОМ РУКОВОДСТВЕ. ПРЕВОСХОДСТВО КАРТОГРАФИЧЕСКОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ СССР КАК ФАКТОР ДОСТИЖЕНИЯ ПОБЕДЫ 6.1. Карты Генштаба и Верховного Главнокомандующего: Уровень подготовки карт Генштаба. – Карты для Верховного Главнокомандующего. Карты Генштаба отрабатывались с величайшей тщательностью и детализацией. На них отображались разграничительные линии фронта; исходные положения войск, до дивизии включительно; резервы и вторые эшелоны; направления главных и других ударов, участки прорыва (в случаях наступления); ближайшая и дальнейшая задачи войск, с указанием времени их выполнения; рубежи и сроки ввода вторых эшелонов; в основных чертах действия соседей. В легенде на карте указывались продолжительность операции и еѐ размах (глубина, ширина, средний темп наступления) и соотношение сил наших и противника на направлении главного удара по данной операции. Высшей в Генштабе была и четкость ведения карт. Установленные единые условные цвета и знаки для обозначения времени и вида боевых действий позволяли военачальникам легко читать обстановку с карты1. Оперативным управлением Генштаба готовились и карты для Верховного Главнокомандующего. Их готовили офицеры, отвечающие за направления: фронты, флоты, резервы Ставки Верховного Главнокомандования. Работа была организована в две смены, по 3–4 офицера. С 8 до 10 часов утра работали все офицеры, чтобы к 11 часам карты были на столах И.В. Сталина, А.И. Антонова (1-й заместитель начальника Генштаба), С.М. Штеменко, Г.К. Жукова, A.M. Василевского (начальник Генштаба, заместитель Наркома обороны), если они находились в Москве. Карты содержали самую последнюю оперативную обстановку на фронтах, с приложением необходимых справок, подлинных документов. Кроме этого, ежедневно, к 24 часам И.В. Сталин, А.И. Антонов, С.М. Штеменко получали итоговые донесения с фронтов. Перед отправкой они сверялись с картами, уточнялись малейшие неясности. Дежурным сменам офицеров направлений за ночь приходилось изготавливать 2–3 карты или уточнять имеющиеся. Иногда, чтобы успеть, разрешалось, внутри Генштаба, на участок карты, где нужно было внести изменения, наклеивать лист с новыми данными. Но карты для отправки И.В. Сталину, Г.К. Жукову, A.M. Василевскому делались заново. Ответственность за точность и своевременность подготовки карт была величайшей. Перед отправкой карты со всеми материалами два-три раза считывались двумя офицерами – каждое слово по слогам, со знаками препинания. Особое внимание обращалось на правильность написания населѐнных пунктов, рубежей, фамилий руководящего состава. Заверялись карты по направлениям подписями начальников направлений. Кроме карт по направлениям, для Сталина, А.И. Антонова, С.М. Штеменко, Г.К. Жукова, A.M. Василевского управлением Генштаба готовились карты общие, с обстановкой по всем фронтам, с указанием боевого и численного состава, потерь фронтов и сведениями о противнике. Проходивший службу в годы войны в оперативном управлении Генштаба офицер А.И. Грибков (впоследствии генерал) вспоминал: «С каким старанием, ... гордостью и ответственностью мы работали над картами, которые предназначались лично для И.В. Сталина. То, что исполненную тобой работу будет изучать Верховный Главнокомандующий, уже воодушевляло. Я был бы неискренен, если, поддавшись влияниям времени, не сказал бы об этом»2. При подготовке карт для Ставки Верховного Главнокомандования строго соблюдались и следующие требования: наносили обстановку на карту только цветными карандашами, хорошей графикой. Таблицы и надписи разрешалось исполнять тушью, для чего приспосабливались стеклянные трубочки разного диаметра. Карты складывались по специальному картонному шаблону, единого для Генштаба размера. На лицевой стороне карты делались наклейки с надписями исполнителя и начальника направления, с указанием времени и числа изготовления карты. На картах указывался и боевой состав фронта, до дивизии включительно, а также звания и фамилии командующих. 6.2. Роль карт в системе военно-политического руководства Сталина С 1956 г. в советской публицистике появилось искаженное представление о роли карт у Сталина в период войны. Исходной причиной была начавшаяся с доклада Н.С. Хрущева на XX съезде КПСС критика культа личности Сталина, его роли в Великой Отечественной войне. Сталин, говорил Н.С. Хрущев на съезде, был очень далек от понимания обстановки на фронтах, руководил войсками по глобусу3. Глобус в кабинете И.В. Сталина имелся. Но эта версия, отмечал Г.К. Жуков, «не соответствует действительности»4. Об этом писал и С.М. Штеменко. Множество раз бывая в кабинете Сталина, ему никогда не доводилось видеть, чтобы глобусом пользовались при рассмотрении оперативных вопросов5. В наше время, в наступившую с конца 80-х гг. XX в. пору безответственного пересмотра истории и политики периода советской эпохи, с новым вдохновением возобновилось «бросание камней» в И.В. Сталина. В авангарде – некоторые известные писатели, публицисты. У этих людей органическое неприятие советской истории, советского руководства, Сталина. Карты у Сталина в период войны были одним из важнейших инструментов военно-политического руководства. Об этом свидетельствуют приведенные нами факты подготовки для него карт Генштабом. Об этом свидетельствуют очевидцы – полководцы, военачальники: Г.К. Жуков, С.М. Штеменко, К.С. Москаленко и другие. Об этом свидетельствуют объективные исследователи истории Великой Отечественной войны. Карты в рабочих кабинетах Сталина в Кремле и на дачах составляли важнейший элемент обстановки. В прихожей кунцевской («ближней») дачи первое, что бросалось в глаза, отмечал, например, С.М. Штеменко, это две большие карты на стене: одна – с линией фронта, другая – с условными обозначениями великих строек социализма. Военные карты размещались в большой рабочей комнате на большом широком столе. Работники Генштаба и представители Ставки развертывали карты на этом большом столе и докладывали Верховному обстановку на фронтах, иногда пользуясь записями. «Время от времени Верховный подходил к большому столу и, наклонившись, пристально рассматривал разложенную карту», – отмечал Г.К. Жуков6. В соседней комнате, рядом с огромным глобусом, на стенах размещались и различные карты мира. На рабочем столе в кабинете Сталина всегда, кроме документов, бумаг, были карты7. Карты у И.В. Сталина «работали», помогали решать военно-политические задачи. Об этом свидетельствуют факты. Их сущность и характеристику можно начать со случая, относящегося к периоду середины 1930-х гг. Во время одного из приемов у И.В. Сталина высшего командного руководства после первомайского военного парада адмирал И.С. Исаков воспользовался большой картой Тихоокеанского региона на стене в кабинете И.В. Сталина и поставил перед ним вопрос о необходимости присоединения к СССР Южного Сахалина. Использовав непринужденную обстановку, И.С. Исаков подвел Сталина к карте и показал невозможность строительства Тихоокеанского Военно-Морского флота без Южного Сахалина. И.В. Сталин согласился и убедительно сказал всем присутствующим, собравшимся у карты, что Южный Сахалин будет нашим 8. После капитуляции Японии в 1945 г. Южный Сахалин был возращен СССР. Был ли у Сталина такой план до этого разговора с И.С. Исаковым (вероятно, был) – вопрос другой. Здесь важно отметить, что тогда карта в кабинете Сталина выполнила свою работу. В годы войны отношение И.В. Сталина к картам было как к важнейшему инструменту руководства войсками. Доклады Генштаба Верховному по картам делались, как правило, три раза за сутки: в 10–11 часов, в 16–17 часов и ночью ехали в Ставку с итоговым докладом за сутки. Перед поездкой готовилась обстановка на картах масштаба 1 : 200 000, отдельно по каждому фронту. В левой части рабочего кабинета И.В. Сталина на длинном прямоугольном столе развертывали карты и по ним докладывали по каждому фронту в отдельности. Нередко И.В. Сталин вызывал к себе командующих фронтами, других военачальников, руководителей направлений оперативного отдела Генштаба. Они, как правило, прибывали со своими картами, использовали их при докладах. В конце июля 1942 г. топографический отдел штаба 23-й армии Ленинградского фронта, в период подготовки отпора стремившимся прорваться через Кавказский хребет немецко-фашистским войскам, подготовил для Ставки Верховного Главнокомандования рельефную карту Кавказа в масштабе 1 : 500 000. В блокадном Ленинграде не хватало необходимых материалов, особенно картона. Картографы и другие привлеченные специалисты работали в две смены. Вместо двух недель данного срока, изготовили за 10 дней, на территорию всего Кавказского хребта. С ювелирной точностью были вылеплены вершины, извилины горных цепей, раскрашены реки, озера, моря. Карта была покрыта прозрачным лаком. Названия, масштаб, все пояснительные надписи были выполнены квалифицированным гравером на белом металле. Возможно, в этой карте присутствовал и элемент особого внимания к региону родины И.В. Сталина. Для Верховного Главнокомандующего топографами Ленинградского фронта были изготовлены рельефные карты на районы боевых действий Сталинградского и Донского фронтов. Эти карты получили положительную оценку И.В. Сталина. На них наносились данные и о расположении войск, сооружений противника. По таким картам докладывали в Ставке генерал армии Н.Ф. Ватутин, о подготовке Крымской операции – командующий фронтом Ф.И. Толбухин9. И.В. Сталин нередко анализировал карты командующих, вносил в них коррективы. Летом 1944 г. при подготовке операций по освобождению Белоруссии в Ставке Верховного Главнокомандования Сталин лично ставил задачу назначенному командующим 2-м Белорусским фронтом К.К. Рокоссовскому, которому запомнилась такая деталь: при изучении подготовленной штабом фронта карты, Сталин собственноручно красным карандашом вывел на карте стрелу, направленную во фланг противнику. И сразу же пояснил, что так 2-й Белорусский фронт поможет 1-му Белорусскому фронту, в случае замедления его наступления10. Но И.В. Сталин не терпел излишней наглядности. Такой случай, например, произошел весной 1944 г. с командующим Карельским фронтом К.А. Мерецковым. Не послушав совета руководителей Генштаба, К.А. Мерецков, с помощью привезенных внушительного макета местности и панорамных снимков, попытался, до изложения сути плана операции, произвести впечатление на Сталина. И получил резкий отпор. Сталин возбужденно упрекал К.А. Мерецкова в стремлении, с помощью своих наглядных материалов, показать превосходство противника. «Мы не из пугливых», – говорил он. Не дав командующему закончить доклад, он приказал Генштабу еще раз разобраться с планом предстоящей операции и определить необходимые для нее силы и средства. На следующий день тот же план докладывался уже в обычном порядке. Сталин не перебивал. Почти не делал замечаний и дал дополнительные средства для прорыва обороны противника. А при уходе из кабинета пожелал К.А. Мерецкову удачи, со словами: «Сами напугайте противника, а не поддавайтесь ему»11. Вероятно, И.В. Сталин знал изречение А.В. Суворова: «Кто напуган – наполовину побит»12. На отдельные участки фронта для Сталина изготавливались карты крупного масштаба (1 : 100 000, 1 : 200 000). Крупномасштабные карты в Ставке Верховного позволяли ему анализировать обстановку на фронтах, влиять на ситуации. Так, например, осенью 1943 г. войска армии К.С. Москаленко и П.С. Рыбалко в составе Воронежского фронта после двух малоуспешных наступательных операций на Киев готовились к третьему наступлению. Сталин по телефонной связи выразил командующему фронтом Н.Ф. Ватутину свое отрицательное отношение к этому. При этом охарактеризовал неудобство местности для наступления и ландшафтную выгодность позиции противника. Местность там, говорил Верховный Главнокомандующий, резко пересеченная, что мешает маневрировать нашим танкам, возвышенность же местности у противника и значительное укрепление его войск ставили его в выгодное положение. Ударом с юга Киев вам не взять, сказал Сталин. Он предложил использовать для наступления другой, более благоприятный плацдарм и осуществить для этого рокировку 3-й гвардейской танковой и 40-й армий, продолжая ложную демонстрацию наступления с прежнего направления. После этого разговора Н.Ф. Ватутина со И.В. Сталиным, К.С. Москаленко с Н.Ф. Ватутиным удивлялись, как ни им, тщательно изучавшим обстановку, ни бывавшему там Г.К. Жукову не приходила мысль о рокировке ударной группировки на предположенный Сталиным плацдарм. И они сами ответили на этот вопрос: Верховный Главнокомандующий следил за действиями войск по 200 000-ным и 500 000-ным картам за фронты и по 100 000-ным картам за каждую армию13. Сталин имел и свои карты расположения войск резервов Ставки, в конкретных случаях внимательно их анализировал. Это отмечал Г.К. Жуков, характеризуя, в частности, период обсуждения в Ставке подготовки Сталинградской операции14. На Тегеранской конференции глав правительств союзных держав в конце ноября 1943 г. привезенные С.М. Штеменко карты сразу оказались в поле зрения Сталина. Он обратил внимание на то, что в комнате, отведенной С.М. Штеменко, было мало света и не хватало места для размещения карт. «Нельзя ли устроить их где-то получше», – сказал Сталин. С.М. Штеменко с картами сразу же был переведен в большую светлую веранду с тремя столами15. Повышенная требовательность была характерной особенностью руководства Сталина. Эту черту его характера отмечал бывший управляющий делами Совнаркома СССР Я.Е. Чадаев: «Сталин был весьма проницательным. Он не переносил верхоглядства, неискренности и «виляния». При обнаружении подобного выражение лица Сталина мгновенно изменялось. Наружу прорывались презрение и гнев»16. За ошибки в картах, докладах спрос Сталина был суровым. Г.К. Жуков отмечал, что идти к Сталину с картами, на которых были хоть какие-то «белые пятна», сообщать ему ориентировочные, а тем более преувеличенные данные, «было невозможно»17. Ответственный за направление в Генштабе генерал К.В. Васильченко подлежал отстранению от должности за то, что по ошибке в диктовке офицера взятая нашими войсками станция в донесении на карте обозначалась не взятой. Это возмутило Сталина18. Военные карты, как предметы, содержащие военную тайну, отмечались высшей степенью секретности. Нарушение этого порядка, тем более утеря карты, строго каралось. Отношение Сталина к этому было особенно принципиальным. Когда однажды С.М. Штеменко в спешке после доклада оставил карты Генштаба в кабинете Сталина, судя по реакции последнего, для С.М. Штеменко это могло бы иметь печальные последствия. На категоричное его заявление Сталину о том, что карты были оставлены именно в его кабинете, Сталин вначале хитро отрицал это. Потом, держа за угол, вынес карты из соседней комнаты и бросил на стол со словами: «Нате, да впредь не оставляйте... Хорошо, что правду сказали...»19. Требовательность Сталина во время войны не щадила никого, в том числе и самых авторитетных и доверенных лиц. Об этом и об осведомленности Сталина о положении на фронтах свидетельствует, в частности, его телеграмма заместителю Главнокомандующего Маршалу Г.К. Жукову в начале 1944 г. в связи с проведением Корсунь-Шевченковской операции: «Должен указать Вам, что я возложил на Вас задачи координировать действия 1-го и 2-го Украинских фронтов, а между тем из сегодняшнего Вашего доклада видно, что несмотря на всю остроту положения, Вы недостаточно осведомлены об обстановке: Вам неизвестно о занятии противником Хильки и Нова-Буда; Вы не знаете решения Конева об использовании 5 гв. кк. и танкового корпуса Ротмистрова с целью уничтожения противника, прорвавшегося на Шендеровку. Сил и средств на левом крыле 1-го Украинского фронта и на правом крыле 2-го Украинского фронта достаточно для того, чтобы ликвидировать прорыв противника и уничтожить Корсуньскую группировку. Требую от Вас, чтобы Вы уделили исполнению этой задачи главное внимание»20. Г.К. Жуков, характеризуя роль Сталина в период Великой Отечественной войны, отмечал, что И.В. Сталин владел основными принципами организации фронтовых операций и операций групп фронтов и руководил ими со знанием дела, хорошо разбирался в больших стратегических вопросах. Он умел найти главное звено в стратегической обстановке, наметить пути оказания противодействия врагу, успешного проведения наступательной операции. Кроме того, в обеспечении операций, создании стратегических резервов, организации производства боевой техники и всего необходимого для ведения войны Верховный Главнокомандующий проявил себя выдающимся организатором. Но в начале войны и накануне ее были и ошибочные решения Сталина. Одно из них, по мнению Г.К. Жукова, это прогноз направления главного удара противника – юго-западное (Украина), а не западное (Белоруссия) – кратчайшее к Москве21. Авторы монографического исследования «Полководец Сталин» Б. Соловьѐв и В. Сухадеев (М., 2001) отмечают, что в документах войны трудно усмотреть хотя бы малейшие признаки незнания Сталиным обстановки на фронте или в тылу, или общего поверхностного руководства страной22. Об изучении, анализе военных карт Сталиным свидетельствует и тот факт, что в военных архивах хранятся карты различных масштабов с его пометками23. 6.3. Картографическое обеспечение Вооруженных Сил СССР в сравнении с обеспечением немецких войск и уровнем карт Великобритании При всех недостатках и проблемах топографического обеспечения войск Красной Армии в начале войны уровень качества карт уже тогда был высоким. Так, например, по итогам осмотра городов, мелких населенных пунктов и дорог в Западной Белоруссии группой руководителей штаба Западного особого военного округа в 1939 г. в их отчете отмечалась точность показанных на карте мест. К концу 1941 г. на снабжение советских войск поступали карты различных масштабов. Карты масштаба 1 : 25 000, 1 : 50 000, 1 : 42 000 были, как отмечают военные специалисты А.А. Шаравин и В.В. Молчанов, достаточно высокого качества. В первый месяц войны топографические карты масштабов 1 : 50 000 и 1 : 100 000 издавались одноцветными. После создания небольших запасов таких карт они стали издаваться в четырех цветах24. К 1943 г. советская военно-топографическая служба не только вышла из тяжелого положения, но и превзошла ВТС немецких войск. Топогеодезическое обеспечение Красной Армии и Военно-Морского Флота было бесперебойным, высококачественным, эффективным. Широко применялись специальные карты, усовершенствовалось взаимодействие топогеодезических служб с аэрофоторазведкой. Современные картоиздательские средства имелись в штабах фронтов, армий. Издавались разнообразные виды карт. Германии по Версальскому договору 1919 г. было запрещено иметь военную картографию и географию. Однако в генштабе немецких сухопутных войск уже в 1935 г. была создана топографическая служба. Шла топогеодезическая подготовка немецкой армии к войне против СССР. Но, рассчитывая на «блицкриг», упор делался на пути сообщения, ориентиры, препятствия, кратчайшие пути прохода сквозь города25. По утверждению военного топографа, участника Великой Отечественной войны полковника в отставке А.И. Назаренко, готовясь к нападению на СССР, генеральный штаб немецкой армии собрал все топографические карты территории России, изданные ещѐ до Октябрьской революции 1917 г. (2-, 3-, 5-, 10-верстки), другие картографические материалы (атласы, справочники и пр.). По этим материалам были изданы карты масштабов 1 : 100 000, 1 : 300 000, 1 : 1 000 000 почти на всю Европейскую часть СССР. Эти карты, изготовленные по старым русским верстовым картам и рассчитанные на «блицкриг», позволяли немецким войскам ориентироваться при быстром продвижении по территории СССР. Но при переходе от наступления к обороне немецкое командование было вынуждено исправлять свои устаревшие и неточные карты по захваченным советским картам. Анализ нашими специалистами захваченных в первый период военных действий трофейных документов свидетельствовал о том, что в качестве картматериала немецких карт масштаба 1 : 100 000 использовалась наша карта масштаба 1 : 200 000, составленная в 1931 г. по материалам съѐмок 1908–1909 гг. и 1910–1912 гг. и обновлѐнная в 1928–1929 гг., хотя внешне немецкие карты выглядели в первый период войны привлекательнее, так как печатались в пяти цветах и на хорошей бумаге26. Провал плана молниеносной войны, поражение немецких войск на советскогерманском фронте в 1943 г. заставили командование немецко-фашистских войск приспосабливать свою военно-топографическую службу к условиям обороны. В период войны против СССР в составе, например, германской танковой дивизии имелось моторизованное картографическое отделение. В составе корпуса, объединявшем в среднем по две дивизии, было моторизованное картографическое управление, подчиненное штабу корпуса27. О перестройке топографической службы немецкой армии к условиям обороны свидетельствуют и захваченные 22 декабря 1944 г. войсками 3-го Украинского фронта на территории Венгрии две карты 2-й танковой дивизии немцев. На картах была нанесена кодировка большого количества населенных пунктов на территории наших войск. Были обозначены и положения штабов 3го, 57-го танковых корпусов; штабов и частей 1, 3, 6, 23-й танковых дивизий, 130-го танкового полка немецких войск. Карты свидетельствовали не только об обороне противника, но и о подготовке контрудара. Об этих картах командующим фронтом Ф.И. Толбухиным сразу же было доложено Генштабу. Были приняты предупредительные меры28. Но и в 1944 г. немецкие войска оказывались картографически необеспеченными. Так, например, немецкий генерал В. Мюллер, пытаясь вывести свои войска из Минского окружения, в радиограмме требовал от своего руководства сбросить с самолѐта карты местности. Мы, писал он позже в своих мемуарах, потеряли ориентировку, «карт района боевых действий у нас не было... Штаб нашего корпуса был рассеян. 5 июля мы направили в тыл последнюю телеграмму: «Сбросьте с самолета хотя бы карты местности, или вы уже списали нас?» Ответа не последовало»29. О превосходстве картографического обеспечения советских войск над обеспечением немецкой армии свидетельствует картографическая подготовка всех крупных наступательных операций, начиная со Сталинградской. Картаплан окружения и ликвидации группировки немецких войск под Сталинградом, писал А.М. Василевский, была признана военными специалистами классическим решением военной операции такого масштаба. Тем самым были опровергнуты идеи немецких генералов о том, что только они способны были к осуществлению крупных операций на окружение, подобных знаменитой битве под Каннами. Подобные операции нашими войсками со Сталинграда осуществлялись до конца войны30. Факты свидетельствуют и о превосходстве по качеству в период войны наших карт над картами союзников СССР по антигитлеровской коалиции (Великобритании). Приведем два примера. В июле 1942 г. отправленная из Исландии от союзников в Архангельск и Мурманск большая группа кораблей с грузами для советских войск с конвоем сопровождения была атакована немецкими кораблями. Транспорты унесли с собою на дно 3 350 автомашин, 430 танков, 210 самолѐтов и 100 тыс. тонн других грузов. Уцелела лишь меньшая часть конвоя. При разборе этого происшествия в кабинете министра иностранных дел Великобритании А. Идена начальник морского штаба флота старейшей морской державы адмирал Пауэнд пользовался обычной ученической географической картой, по которой нельзя было отразить многих элементов обстановки гибели конвоя. Советский же адмирал Н.М. Харламов прибыл на заседание с подробной морской картой. При этом Н.М. Харламов великолепно показал просчѐты руководителя Британского морского штаба Пауэнда, приведшие к катастрофе. А адмиралу Н.М. Харламову было тогда всего 35 лет31. Этот факт примечателен ещѐ следующим. Тогда на пути немецкого новейшего линейного корабля «Адмирал Тирпиц», шедшего в охранении 8 миноносцев к транспортным судам, которые оказались беззащитными в результате ухода сопровождения по приказу Пауэнда, встала наша подводная лодка «К-21» под командованием капитана 2-го ранга Н.А. Лунина. Лодка сумела войти в зону вражеских кораблей, атаковала торпедами «Тирпиц» и благополучно ушла. «Тирпиц» был надолго выведен из боевого ядра флота Германии. Этот подвиг нашей подводной лодки, ее командира Н.А. Лунина, в истории военно-морского флота второй мировой войны стоит на втором месте после «атаки века» советской подводной лодки «С-13» под командованием капитана 3-го ранга А.И. Маринеско32. Эта лодка под командованием А.И. Маринеско 30 января 1945 г. на подходах к Данцигской бухте потопила фашистский лайнер «Вильгельм Густлов» и через 10 дней торпедировала немецкий транспорт «Генерал фон Штойбен». На этих судах находилось около 10 тыс. солдат и офицеров, в том числе экипажи подводных лодок, и большое количество военной техники33. Действия подводных лодок, как и в целом Военно-Морского Флота СССР, обеспечивались нашими топографической, гидрографической, навигационной службами. Другой пример относится ко времени Тегеранской конференции глав правительств союзных держав в конце ноября 1943 г. Карты здесь выполняли особую функцию. При обсуждении главного вопроса – об открытии союзниками второго фронта в Европе – произошел инцидент с картой Югославии. Данные по карте этой страны у главы делегации Великобритании У. Черчилля не сошлись с данными по карте у делегации СССР. После проверки по приказу Сталина нашей карты, оказалось, что она была точнее карты делегации Великобритании34. Делегация СССР, Сталин, используя точные советские карты, отстояли свою позицию о действиях главными силами союзников в Северной Франции. О превосходстве картографического обеспечения Вооруженных Сил СССР в сравнении с обеспечением войск вермахта и наших союзников по второй мировой войне красноречиво свидетельствует признание немецкого генерала Б. Кариберга. В Советской России, писал он, было создано такое картографическое производство, которое по своим планам, широкой организации, объему работ и качеству превосходило всѐ, созданное где-либо в этой отрасли35. Основами картографического производства в СССР были кадры и материальная база бывшей империи. Об этом свидетельствуют, в частности, превосходные в годы Великой Отечественной войны топографо-геодезическая и картографическая службы Ленинградского фронта: в XIX в. Петербург, по утверждению О.Н. Катионова, был базовым в развитии картографии в России. Примечания 1 1 Штеменко М.С. Генеральный штаб в годы войны. – Кн. 1. – М., 1981. – С. 194. 2 Грибков А.И. Как оформлялись топокарты для Верховного // Военноисторический журнал. – 1995. – № 3. – С. 30. 3 Хрущев Н.С. О культе личности и его последствиях. Доклад Первого секретаря ЦК КПСС ХХ съезду Коммунистической партии Советского Союза 25 февраля 1956 года // Известия ЦК КПСС. – 1989. – № 3. – С. 149. 4 Маршал Г.К. Жуков. Воспоминания и размышления. – Т. 2. – М., 1981. – С. 97. 5 Штеменко С.М. Генеральный штаб в годы войны. – Кн. 2. – М., 1981 – С. 377. 6 Маршал Г.К. Жуков. Указ. соч. – С. 93. 7 Там же. 8 Симонов К. Глазами человека моего поколения. – М., 1990. – С. 337– 338. 9 Дисский Н.М. Первые рельефные карты // Военно-исторический журнал. – 1986. – № 4. – С. 85, 86. 10 Рокоссовский К.К. Солдатский долг. – М., 1988. – С. 288. 11 Штеменко М.С. Генеральный штаб в годы войны. – Кн. 1. – М., 1981. – С. 347. 12 Мудрость тысячелетий. Энциклопедия. – М., 2006. – С. 511. 13 Москаленко К.С. На Юго-Западном направлении. – Кн. 2. – М., 1975. – С. 150–151. 14 Маршал Г.К. Жуков. Указ. соч. – С. 274. 15 Штеменко М.С. Указ. соч. – С. 254. 16 Чадаев Я.Е. Из воспоминаний управляющего делами Совнаркома СССР // Отечественная история. – 2005. – № 2. – С. 4. 17 Маршал Г.К. Жуков. Указ. соч. – С. 94. 18 Грибков А.И. Указ. соч. – С. 28, 29. 19 Штеменко С.М. Генеральный штаб в годы войны. – Кн. 2. – С. 236. 20 Цит. по: Соловьѐв Б., Суходеев В. Полководец Сталин. – М., 2001. – С. 104. 21 Маршал Г.К. Жуков. Указ соч. – С. 85, 96, 97, 98; Т. 1. – М., 1984. – С. 270–271. 22 Соловьѐв Б., Суходеев В. Указ. соч. – С. 105. 23 Грибков А.И. Указ. соч. – С. 30. 24 Шаравин А.А., Молчанов В.В. Чьи топокарты были лучше // Военноисторический журнал. – 1990. – № 4. – С. 81. 25 Абрамов Л.С. Военно-географические описания войскам // Известия РАН. Сер. География. – 1995. – № 3. – С. 93. 26 Шаравин А.А., Молчанов В.В. Указ. соч. – С. 81. 27 Манштейн Э. Утерянные победы. – М., 1999. – С. 719. 28 Штеменко М.С. Генеральный штаб в годы войны. – Кн. 2. – С. 258. 29 Мюллер В. Я нашел подлинную Родину. Записки немецкого генерала. – М., 1974. – С. 297, 298. 30 Василевский А.М. Дело всей жизни. – Кн. 1. – М., 1988. – С. 225. 31 Штеменко М.С. Указ. соч. – С. 24, 25. 32 Раков В.А. Боевой подвиг подводной лодки Северного флота «К-21» Н.А. Лунина // Советский флот в годы Великой Отечественной войны: материалы областной научно-историч. конф. – Новосибирск, 2005. – С. 75, 76. 33 Дыгало В. Откуда и что на флоте пошло. – М., 2000. – С. 62, 63. 34 Штеменко М.С. Генеральный штаб в годы войны. – Кн. 1. – С. 258. 35 Шаравин А.А. Советские топокарты были лучше немецких // Военноисторический журнал. – 1999. – № 6. – С. 25. 7. ЖЕНЩИНЫ, ДЕВУШКИ В ТЫЛОВЫХ И ФРОНТОВЫХ ЧАСТЯХ ВОЕННО-ТОПОГРАФИЧЕСКОЙ СЛУЖБЫ Война в одинаковой мере облагает данью мужчин и женщин, но только с одних взимает кровь, а с других – слезы. Теккерей У.1. Размещение данного аспекта в предпоследнем разделе монографии – не по значимости его. По значимости – место его первое, ибо участие женщин в войне – важнейшая черта войны Народной, Священной. Размещение здесь этого вопроса – по гуманно-нравственным мотивам: «У войны не женское лицо». Роль женщин, девушек по обеспечению тыловых и фронтовых частей ВТС была велика. В обеспечении различными топографическими и специальными картами, геодезическими данными, фотограмметрическими и различными графическими документами женское трудолюбие, аккуратность были востребованы. В стационарных тыловых частях ВТС женщин было большинство. Они выполняли работу картографов-составителей карт, чертежников-картографов, инженеров и техников-вычислителей, фотограмметристов, ретушеров, печатников карт, фотографов, литографов, счетчиков, сортировщиков карт. Во фронтовых частях ВТС многие из них были в командах топографов реечниками, мерщиками, трассировщиками, вычислителями. Зачастую работали вместе с топографами вблизи от переднего края, под артиллерийским и минометным огнем2. Женщины, девушки были примером трудолюбия, ответственности, настойчивости, пунктуальности в выполнении заданий. К весне 1942 г. рядовой и сержантский состав топографических частей Калининского фронта был заменен мужчинами старших возрастов и женщинами. Трудности освоения женщинами обязанностей строителей сигналов, реечников и других в условиях фронта быстро преодолевались. В топографическом отряде в блокадном Ленинграде, при создании знаменитого Плана Берлина, женщины составляли около 60 % личного состава части. Помогать Красной Армии защищать Родину женщины, девушки шли по велению патриотического долга, по зову сердца. По призыву Родины, комсомола, вспоминала участница Великой Отечественной войны М.А. Роменская, девушки шли на стройки первых пятилеток, ехали осваивать Дальний Восток, садились за руль трактора, учились в аэроклубах мастерству летчиков, прыгать с парашютом, осваивали воинские специальности. По комсомольской путевке М.А. Роменская с двумя подругами были зачислены курсантами в Ленинградскую Военно-топографическую школу. В период войны с Финляндией М.А. Роменская в составе Ленинградской картографической части участвовала в обеспечении картами войск фронта. Затем, в блокадном Ленинграде, впечатывали в карты данные воздушной и наземной разведки для войск Ленинградского фронта. Работали в две смены: вольнонаемные (т. е. гражданские лица) – с 8 до 20 часов; военнослужащие – с 20 часов до 8 утра. Люди умирали от голода, оставшиеся в живых, ослабевшие, замерзавшие выполняли задания командования в установленные сроки3. Семнадцатилетней пришла в Киевскую картографическую часть учетчицей М.В. Павлюк. В начале войны часть была эвакуирована в г. Саратов. Там девушка окончила курсы чертежников-топографов. Работали днем и ночью, под лозунгом «Все для фронта, все для Победы!» Зима была суровой, холодной и голодной. Спали на столах в отделении, сменяя на работе друг друга. Но задания командования выполняли своевременно. В июле 1943 г. в часть пришло распоряжение – направить на Центральный фронт одного чертежникакартографа. Командир части вызвал М.В. Павлюк и сказал: «Ты кандидат в члены партии – тебя и направляем». Вскоре М.В. Павлюк была в 36-м моторизованном топографическом отряде на Курской дуге. Здесь, в августе 1943 г. ей был вручен партийный билет. «Это событие, – вспоминала М.В. Павлюк, – осталось в памяти на всю жизнь»4. Среди выпускников аэрофотосъемочного училища на базе МИИГАиК были и девушки, которые во время войны в летных экипажах заменяли аэрофотосъемщиков-мужчин, становившихся теперь командирами, 5 штурманами . Проявлялись и особенности женского характера. Военнослужащим девушкам в составе 32-го моторизованного топографического отряда приходилось не только заниматься топографическими работами, но и нести караульную службу. Одна из них, А. Семенова, будучи в карауле, в условиях сильного тумана, услышав шорох и усиливавшийся шум, посчитала это появлением немецкого десанта и подняла тревогу. Но оказалось, что это были пасшиеся лошади6. Прибыв весной 1943 г. в топографический отряд ЮгоЗападного фронта и ознакомившись с работой топографов, командующий фронтом Р.Я. Малиновский приказал взамен откомандированных из отряда бойцов направить в отряд 40 девушек. Очень обижены были они на командира отряда за стрижку под машинку. Не помогли ни слезы, ни уговоры7. Писатель Николай Тихонов в очерке о блокадном Ленинграде в газете «Красная Звезда» оставил грядущим поколениям великолепную характеристику девушек картографической части. В характеристике отражены и патриотический долг, и неутомимый труд, и воинская дисциплина, и юность, и любовь к жизни. Приходится сожалеть о том, что современному поколению, в том числе геодезистов, тем более студентов, это неизвестно. Поэтому приводим текст писателя полностью: «В изготовлении карт по аэрофотоснимкам есть процессы, которые проводят девушки. Целый выводок розовощеких, неутомимых тружениц бросается на карты. Именно они являются главными закройщицами, монтировщицами. Они могут работать, не разгибаясь, целыми днями и ночами. У них зачастую нет отдыха, они никуда не могут уйти от своей непрерывной работы. Но бывают маленькие перерывы. И когда приходит известие об очередной нашей победе, командир предлагал танцевать. Это был отдых, и гимнастика, и прогулка, и разрядка. Патефон играет, как на мирной вечеринке, и щеки девушек становятся еще розовее. А через минуту новый сигнал возвращает их к спешной работе, и мгновенно они делаются серьезными, и глаза их загораются совсем другим блеском. Пройдет война. И эти девушки вспомнят свою работу и танцы в грозное время. И сердца их забьются гордостью: в блокадном городе они работали для фронта и наносили врагу невидимые и быстрые удары» 8. В истории Великой Отечественной войны, к сожалению, известно очень мало имен участниц войны – женщин в топогеодезических частях. Например, кроме названных нами, фотограмметристки 3-го топографического отряда Ленинградского фронта: Е. Пятерникова, О. Никулина, Ю. Голубь, Л. Новоселова, А. Паженская, А. Анисимова, А. Викторова, Е. Михайловская, В. Ванина, Т. Макарова. Их ратный труд был отмечен наградными знаками «Отличный разведчик» и медалями «За боевые заслуги»9. Но даже в издании Генштаба инициалы их указаны неполные – видимо, по причине их юного возраста. Сколько их, «картографинь» (как в шутку уважительно их называли бойцы), было в действующей армии в годы войны – историкам еще предстоит выяснить. Хочется надеяться, что это будет. (О женщинах, историки, «замолвите слово!») Мы теперь только обозначили эту особую тему. Раздел по количеству строк получился мал. Но по значимости он велик. Его сущность – олицетворение Народной войны. И вечный поклон поколению женщин, рядом с воинами-мужчинами добывавшими Победу. Примечания 1 Мудрость тысячелетий. Энциклопедия. – М., 2006. – С. 665. 2 О военно-топографической службе и топографическом обеспечении войск. – М., 1980. – С. 185. 3 Военные топографы в Великой Отечественной войне. – М., 1985. – С. 95, 96. 4 Там же. – С. 97. 5 Иванов В. Геодезисты. – М., 1999. – С. 67. 6 Военные топографы в Великой Отечественной войне. – С. 30. 7 МИИГАиК – Воспоминания. – М., 2004. – С. 130. 8 Красная Звезда. – 1943. – 30 ноября. 9 О военно-топографической службе и топографическом обеспечении войск. – С. 185. 8. ГЕОДЕЗИЧЕСКИЙ ТЫЛ 8.1. Особенности работы топогеодезических организаций ГУГК и Наркомата обороны Подготовка кадров военных топогеодезистов в годы войны осуществлялась в Военно-инженерной академии (ВИА) им. В.В. Куйбышева, Ленинградском военно-топографическом училище, на курсах усовершенствования подготовки специалистов при этом училище, в Иркутской школе младших специалистов ВТС, в Учебно-топографическом отряде ВТС. С началом войны изменились условия работы этих учебных заведений. Военно-инженерная академия была эвакуирована в г. Фрунзе (Киргизская ССР), Ленинградское училище – в поселок Абабково Горьковской области. Иркутская школа младших специалистов была пополнена за счет расформированной, в связи с приближением фронта, Харьковской аналогичной школы. В начале войны были сокращены сроки подготовки специалистов, увеличен их выпуск. По мере изменения военной обстановки, с 1942 г. происходило восстановление измененных условий работы учебных заведений. В 1943 г. возобновили деятельность курсы усовершенствования офицерского состава ВТС при Военно-топографическом училище1. Выпускники геодезического отделения Военно-инженерной академии к 1941 г. и в период войны занимали руководящие должности в топографических отделах штабов военных округов и в частях. В 1944 г. на геодезическом факультете академии были открыты Высшие офицерские курсы для подготовки офицеров руководящего состава, не имевших академического образования. Весной 1942 г. Военно-топографическое управление Генштаба направило 200 выпускников Ленинградского Военно-топографического училища в распоряжение Главного артиллерийского управления2. Созданная в марте 1941 г. кафедра геодезии Военно-космической академии (ВКА) им. А.Ф. Можайского с начала войны непрерывно проводила занятия по военно-топографической подготовке со слушателями академии. На кафедре инженерной геодезии и военной топографии академии реконструировались теодолиты, нивелиры, рейки и штативы для работы в ночных и зимних условиях. Были разработаны методы ускоренных съемочных и разбивочных работ, способы дешифрирования аэрофотоснимков для прифронтовых условий. В 1942 г. были осуществлены новые разработки в области аэросъемочного оборудования: фотоустановка для получения во время одного полета аэроснимков двух маршрутов; ночной и разведывательный аэрофотоаппараты и др.3. Московский институт инженеров геодезии, аэрофотосъемки и картографии (МИИГАиК) перед войной выпускал в год около 100 инженеров. Часть вуза в начале войны была эвакуирована в Ташкент. За годы войны из института ушли на фронт более 600 человек. Вуз продолжал работать. Уже в ноябре 1941 г. в эвакуированном отделении начались занятия. Студенты и преподаватели отделения выполняли специальные работы на строительстве Северного Ташкентского канала, в Башкирской АССР. В ноябре 1943 г. эвакуированное отделение вернулось в Москву. В соответствии с условиями военного времени были пересмотрены учебные планы, программы. На кафедрах и в мастерских МИИГАиК выполнялись важные заказы (трассеры для зенитных снарядов, радиометеостанции, зеркальные стереоскопы, саперные дальномеры и другая продукция). За два месяца 1942 г. в институте было составлено 16 листов карты масштаба 1 : 50 000. Выполнялись работы для цветного воздушного фотографирования, юстировка и восстановление оптики аэрофотоаппаратуры, полевые испытания макета маяка с поляризованным светом. Были предложены новый способ и приборы для определения положения недоступных целей, видоизмененный метод угловых засечек для развития геодезических сетей; внедрены разработки «Специальная фотосъемка», «Автопилот для аэрофотосъемки». Производились другие важные работы для ВТС. В мастерских в основном работали женщины, в две смены. Общей приметой для тыловых геодезических предприятий в начале войны были заявления от топографов, геодезистов: «Прошу направить меня на фронт, чтобы в первых рядах защищать нашу Советскую Родину». Геодезические предприятия, находившиеся в западных и центральных районах страны, в начале войны эвакуировались на восток. Крупнейшая база аэросъемочной авиации ГУГК, располагавшаяся в Москве, с приближением фронта готовилась к эвакуации в Ташкент – для соединения с ташкентским аэрофотосъемочным отрядом. В воспоминаниях об этом ветерана аэрофотогеодезии В.А. Иванова просматриваются, на наш взгляд, характерные черты эпопеи эвакуации не только геодезических, но и всех эвакуировавшихся предприятий промышленности, учреждений, организаций. Современному поколению наших людей, особенно молодежи, невозможно представить масштабы и сложность этого грандиозного «переселения», в труднейших условиях организации обороны страны, отступления Красной Армии. Эвакуация базы аэросъемочной авиации из Москвы была хорошо спланирована и организована, хотя на предприятии остались в основном демобилизованные мужчины и женщины. Летчики, аэрофотосъемщики, инженеры и техники были перебазированы в авиагруппу части особого назначения Красной Армии. Срочно определялись потребности для эвакуации: в вагонах, финансах, объеме технического имущества и личных вещей; осуществлялась телефонная связь с принимающей стороной в Ташкенте. И начинался медленный железнодорожный путь до места назначения. Из осажденного Ленинграда в апреле 1942 г. в г. Ростов Ярославской области эвакуировалось оборудование полевых отрядов аэрогеодезического предприятия. Здесь, в Ростове в апреле 1942 г. Главное геодезическое управление организовало Управление топографо-геодезических работ Северного района. Эвакуация оборудования осуществлялась по «Дороге жизни» – уже таявшему льду Ладожского озера, до железнодорожной станции на Большой земле. Предоставленные предприятию отделом ВТС Ленинградского фронта машины с оборудованием могли с трудом двигаться, проваливались колесами в полыньи и под обстрелами «мессеров». Добравшись до берега и погрузившись в вагоны, двигались ночью по временной железной дороге, вдоль линии фронта. Попадали под бомбежки, но вагон с оборудованием никто не покидал. Впоследствии топографам приходилось неоднократно, рискуя жизнью, пробираться из Ленинграда в Ростов через кольцо вражеской блокады. В одной из таких поездок погибли старший топограф А.А. Лондон и инженерэкономист М.И. Ефимов. Некоторые предприятия работали в непосредственной близости фронта. Они выполняли задания по обеспечению фронтовой полосы, порой с риском для жизни. В топографических отрядах Московского топогеодезического предприятия автотранспорт был мобилизован на фронт, готовая продукция доставлялась на предприятия нарочными – нередко женщинами в сопровождении вооруженных красноармейцев. До выполнения задания не покидали объекты. Ночевали под открытым небом, не разжигая костров; маскировались от пролетавших вражеских самолетов. Не исключены были встречи с вражескими десантниками. На девичьи, женские плечи, в условиях недостатка продуктов, легли и обязанности по заготовке дров, не только для предприятия, но и города, и добровольная обязанность – уход за ранеными в госпиталях города. Все было подчинено главной цели, главной задаче: «Все для фронта, все для победы». Отряды ГУГК тесно сотрудничали с частями ВТС (в развитии геодезических сетей, других работах). В необычных условиях геодезисты, топографы находили пути решения сложных задач. Астрономо-геодезический отряд Северо-Западного аэрогеодезического предприятия, будучи в Коми АССР, с середины 1941 г. был отрезан от базового предприятия, находившегося в осажденном Ленинграде. Для восполнения ушедших на фронт специалистов отряд на своей базе организовал курсы подготовки младших специалистов (строителей геодезических знаков, гелиотропистов, помощников наблюдателей, нивелировщиков); курсы переподготовки специалистов по совмещению профессий (строителей-рекогносцировщиков, рекогносцировщиковнаблюдателей и др.). Для постройки геодезических знаков в отряде не было гвоздей (их требовалось 25–30 тыс. штук). Гвозди извлекали из списанных барж и наладили их поковку из собираемого металлолома. Организовали мастерскую пошива и ремонта спецодежды и подсобное хозяйство по выращиванию картофеля, овощей. В таких условиях отряд в короткий срок обеспечил единой системой координат большую территорию угольных и нефтеносных месторождений. Полевой сезон государственной геодезической службы в годы войны продолжался круглый год, работали в распутицу, под дождем и в морозы. В связи с мобилизацией транспорта в действующую армию, использовался в основном гужевой и вьючный транспорт. Строго нормировались продукты питания. С 1942 г. при всех предприятиях стали организовываться подсобные хозяйства. Бывали случаи, когда люди, при выполнении служебного долга, погибали. Так, от степного пожара, спасая служебные материалы и приборы, погибла работник полевого отряда Московского геодезического предприятия комсомолка Аня Захарова. В особо трудных условиях работали пилоты и аэросъемщики ГУГК. Им приходилось прокладывать съемочные маршруты над безлюдными просторами тайги, болотами, песчаными пустынями – при недостаточно оборудованных аэродромах, многих несовершенных навигационных приборах. Штурманамиаэрофотосъемщиками часто были женщины4. Южное аэрогеодезическое предприятие было эвакуировано в г. Уральск. Одно из его подразделений до конца 1941 г. выполняло задания штаба Сталинградского фронта. В труднейших условиях задание было выполнено досрочно. В конце 1942 г. подразделение было перебазировано в г. Гурьев, вело работы на территории Южно-Уральского военного округа, в малонаселенной, безводной местности. В начале 1944 г. предприятие было перебазировано для работ в Карагандинскую область. Республиканский трест «Геотопосъемка» на Украине с началом войны был переключен на геодезическое обеспечение аэродромного строительства Юго-Западного фронта. Около 75 % геодезистов и топографов предприятия ушли на фронт. В конце 1941 г. трест эвакуировался в Оренбургскую область, выполнял геодезическое и топографическое обеспечение строительства эвакуированных на восток оборонных заводов, авиационной и нефтедобывающей промышленности. Ко времени освобождения Киева трест получил указание возвратиться в Киев для выполнения работ по восстановлению разрушенного хозяйства. В Средне-Азиатском аэрогеодезическом предприятии с началом войны были созданы мобильные геодезические и топографические отряды. Работы велись в районах Алтая, Туркмении, Казахстана, в Северных Каракумах, пойме низовьев Амударьи, в горах Тянь-Шаня. Из скальных пород приходилось выпиливать каменные монолиты для закрепления пунктов триангуляции, в горных районах на пунктах строили массивные бетонные туры, в других районах знаки сооружали из пиленого круглого леса. Все эти работы производились в основном вручную. В результате в Средней Азии и Казахстане была создана высокоточная, плановая геодезическая основа. На огромную территорию юго-востока страны площадью более 1 млн. км2 в годы войны были созданы подробные и точные карты, позволившие решать задачи развития производительных сил региона5. Перестраивалась работа Закавказского и Якутского предприятий. Перебазировались из западных районов на восток оставшиеся не захваченные врагом картографические фабрики и создавались новые. Переданные Наркомату Обороны Ленинградская картографическая фабрика ГУГК, картоиздательское оборудование некоторых предприятий Москвы, Харькова, Киева срочно переправлялось в места создания новых картфабрик. Там были трудности с выделением помещений, размещением людей, организацией их питания. Зачастую главный инженер, главный технолог, главный механик вместе со слесарями, печатниками действовали ломом, топором, таскали на своих плечах оборудование и производили его монтаж. В рекордно короткие сроки в глубоком тылу вступили в строй две новые военно- картографические фабрики. На базе оставшейся части оборудования картографической фабрики ГУГК в Ленинграде и Ленинградской картографической части ВТС была организована Ленинградская военнокартографическая фабрика. Она работала в блокадном Ленинграде6. В тылу работали фабрики ГУГК Чкаловская, Ташкентская, Омская, Тбилисская, Новосибирская, Московский полиграфический комбинат им. Молотова7. Московский полиграфкомбинат с первых дней войны работал круглосуточно. Часто отпечатанные карты отправлялись прямо на фронт. Работа не останавливалась даже при налетах вражеских самолетов на Москву. Особо выделялась своей работой в 1943–1944 гг. Омская фабрика (директор И.Н. Русинов). К началу войны фабрика имела значительную историю. В 1934 г. Сибирское отделение Всесоюзного Госкартотреста было переименовано в Сибирскую картографическую фабрику. Позднее предприятие стало Сибирской картфабрикой № 4 ГУГК при СНК СССР. С началом войны производство административных, учебных, контурных карт фабрики было перепрофилировано на основную продукцию – карты, связанные с обороной страны, для нужд Красной Армии и Военно-Морского Флота8. Коллектив фабрики много раз завоевывал первенство во Всесоюзном социалистическом соревновании. За особые заслуги в период войны фабрике в 1947 г. постановлением коллегии ГУГК и президиума ЦК профсоюза рабочих полиграфического производства и печати переходящее Красное Знамя было передано на постоянное хранение9. 8.2. Вклад топогеодезических организаций Новосибирска в достижение Победы По концентрации специализированных топогеодезических организаций Новосибирск в годы войны занимал одно из первых мест в стране. Здесь были две крупных организации ГУГК: Аэрогеодезическое предприятие и Картографическая фабрика; крупная специализированная организация Союзгипротранспроекта – Сибгипротранспроект. В Новосибирске находились учебные заведения ГУГК: один из двух в стране геодезических вузов – Новосибирский институт инженеров геодезии, аэрофотосъемки и картографии (НИИГАиК) и Топографический техникум. До 1941 г. здесь было и Топографическое училище ГУГК. На 2 февраля 1940 г. в нем обучалось 308 учащихся. Но училище не имело собственных помещений, материальной базы, штата преподавателей (работали совместители)10. В 1940 г. было создано Топографическое училище при Аэрогеодезическом предприятии, на базе имевшихся здесь 2-годичных курсов подготовки кадров. Специалисты геодезических профессий готовились и в Новосибирском государственном строительном институте имени Куйбышева. В Новосибирске была организованная геодезическая общественность. Она оказывала значительное влияние на формирование военно-промышленной политики, изыскательских работ и научных исследований в городе, восточном регионе страны – в интересах обороны, победы в войне. 8.2.1. НИИГАиК в годы войны: На фронтах войны. – Перестройка работы, развитие и особые сложности вуза. – Помощь Красной Армии, фронту. – Оценка работы коллектива вуза высшим руководством страны. – Выводы. Военный исторический опыт НИИГАиК. Первый учебный год НИИГАиК как самостоятельного вуза совпал с началом войны. Этим в значительной мере определялась деятельность вуза в военное время. Значительная часть преподавателей, сотрудников, студентов были призваны в армию: директор института А.И. Агроскин, преподаватели Д.Я. Лучук, П.И. Иванов, А.И. Болотин, Г.И. Знаменщиков,И.П. Посошников, А.Н. Гридчин, М.В. Захаров, С.Я. Белых, С.А. Лукьянов, М.А. Митников и другие11. Отдали свою жизнь за Родину на фронтах Великой Отечественной войны: И.А. Авксентьев, Е.Н. Баранов, К. Буйновский, С.И. Герасименко, Г.С. Зырянов, П.И. Иванов, К.П. Каргин, Б. Клементьев, В. Климентьев, Л.О. Кобяков-Блинов, Д.Я Лучук, Ф.Е. Полывьянный, И.П. Попов, Г.Л. Рабинович, М.Г. Соколов, О.И. Шишкарев, В. Яхонтов12. Часть работников, студентов вуза воевали в военно-топографических частях. Представляем сведения об их боевом и трудовом пути. Агроскин Афанасий Ильич (1905–1990) До 1943 г. – инженер Военно-геодезического отряда на Ленинградском фронте. 1943–1944 гг. – помощник начальника Военнотопографического отряда штаба Волховского фронта. С 1944 г. – начальник Военно-топографического отдела штаба 3-й Ударной армии. Воевал на 1-м и 2-м Прибалтийских фронтах. Родился А.И. Агроскин в 1905 г. В 1929 г. окончил Сибирскую академию сельского хозяйства и лесоводства по специальности «инженергеодезист». С ноября 1939 г. до мая 1941 г. был директором только что организованного Новосибирского института инженеров геодезии, аэрофотосъемки и картографии (НИИГАиК). Весь коллектив института, по его воспоминаниям, стремился поскорее отстроить первую очередь учебного корпуса и в новом здании начать новый 1941/1942 учебный год. В мае 1941 г., будучи в обкоме партии по служебным делам, А.И. Агроскин узнал о том, что Германия активно готовится к войне против СССР. И он, не предъявляя своего права на бронь, уехал на сборы офицеров запаса в Ленинград. О начале войны узнал по радио, будучи офицером в военном лагере. Свой боевой путь военный геодезист А.И. Агроскин начал на Ленинградском фронте инженером геодезического военного отряда. В январе 1942 г. отряд был переправлен по Ладожскому озеру на только что созданный для помощи блокированному Ленинграду Волховский фронт. После освобождения Ленинграда, в 1943 г. А.И. Агроскин был направлен на Прибалтийский фронт в качестве начальника военно-топографической службы 3-й Ударной армии. В составе 3-й Ударной армии он участвовал в освобождении Польши, в боях в Германии. Закончил войну и встретил День Победы в поверженном логове врага – Берлине – и на Бранденбургских воротах оставил свой автограф. В военной биографии А.И. Агроскина должна быть обозначена особая страница. Будучи начальником военно-топографической службы воюющей армии, он считал своим долгом и находил возможность еще писать и издавать нужные войскам топографо-геодезические работы. Вот их перечень. 1. Сокращенные таблицы для вычисления прямоугольных координат в боевых условиях (Для подразделений артиллерийской службы). (Изд-во ОВТС Волховского фронта, 1943; Штаб 3-й Ударной армии, 1944). 2. Графический способ определения величин сближения меридиан в боевых условиях (Изд-во ОВТС Волховского фронта, 1943; 1944). По этому методу издавались боевые документы. 3. Изготовление рельефных карт из стекла (Стеклографированное издание. – 3-я Ударная армия, 1944). Издано в виде технических указаний. После войны, по ходатайству Главного управления геодезии и картографии (ГУГК) при Совете Министров СССР, в феврале 1946 г. он демобилизовался и был направлен продолжать руководить НИИГАиК. А.И. Агроскин был награжден орденами Отечественной войны 1-й и 2-й степени и многими медалями. Свои знания высококвалифицированного специалиста, богатый жизненный опыт А.И. Агроскин отдавал защите Родины, развитию НИИГАиК, делу подготовки специалистов, патриотическому воспитанию будущих инженеров, молодежи. Его жизненный путь был и остается для коллектива преподавателей, сотрудников, студентов СГГА замечательным примером служения Родине, профессии геодезиста. Знаменщиков Гавриил Иосифович (1907–1970) В 1942–1943 гг. – курсант Высшего военно-педагогического института. С 1943 по 1946 гг. – старший преподаватель во фронтовом офицерском полку, начальник топографической службы дивизии в составе Воронежского, 1го и 4-го Украинских фронтов. Родился Г.И. Знаменщиков в 1907 г. С 1935 по 1940 гг. учился на астрономогеодезическом факультете Новосибирского инженерностроительного института. После окончания института работал ассистентом, старшим преподавателем кафедры картографии НИИГАиК. После демобилизации в 1946 г. Г.И. Знаменщиков окончил аспирантуру, защитил кандидатскую диссертацию, был заведующим кафедрой картографии, деканом геодезического факультета, с 1951 по 1956 гг. – директором НИИГАиК. В 1966 г. защитил докторскую диссертацию. Гавриил Иосифович награжден орденом Отечественной войны II степени, медалями. Боевая и трудовая деятельность Г.И. Знаменщикова была посвящена обеспечению Великой Победы, подготовке кадров геодезистов, развитию НИИГАиК в трудные послевоенные годы. Имя его занимает почетное место в истории НИИГАиК–СГГА. Назаренко Андрей Иванович (1921–2006) С 1941 г. до Великой Победы – военный топограф 1-го разряда 31-го моторизированного топографического отряда в составе Западного и 3-го Белорусского фронтов. Родился А.И. Назаренко в 1921 г. В мае 1941 г. курсант Ленинградского военно-топографического училища А.И. Назаренко выполнял специальное задание – съемку укрепленного района Западной границы СССР, съемку и выбор площадок для строительства полевых аэродромов вблизи г. Тернополя. Здесь, в Киевском военном округе, он узнал о начале Великой Отечественной войны. В начале войны, в период отступления наших войск курсант Военно-топографического училища А.И. Назаренко, занимаясь выбором площадок аэродромов «подскока» (полевой тип), получил приказ вернуться в училище. Но выполнить приказ тогда не мог – Ленинград был блокирован фашистами, а училище переведено в Горьковскую область. Свое училище он нашел в д. Абабково. В декабре 1941 г. А.И. Назаренко окончил училище и был направлен в топографический отдел на Западный фронт, войска которого вели жестокие бои на Московском направлении. С переходом наших войск в контрнаступление он вместе со своими подчиненными непосредственно в боевых порядках войск, в частности, на Курской дуге, выполнял боевую работу по выявлению огневых точек противника, обеспечению координат для ведения артиллерийского огня. Здесь А.И. Назаренко получил тяжелое ранение. Он вспоминал, как это было. С четырьмя солдатами получил боевое задание: срочно определить для артиллерии опорные точки на открытой местности вблизи переднего края противника. Немцы хорошо простреливали этот участок и при малейшем движении у передовой линии немедленно открывали артиллерийский и минометный огонь. Используя складки местности и старые траншеи, команда приступила к выполнению задания. Работали четко, слаженно. На местности уже были закреплены колышки – будущие огневые позиции орудий. Внезапно в прибор попала пуля и разбила уровень вертикального круга. Мгновенно последовала команда А.И. Назаренко: «Ложись! Снайпер!» Поднятая на штыке по приказу Андрея Ивановича каска сразу же была поражена пулей снайпера. Фашистский снайпер был обнаружен и прицельным огнем команды уничтожен. Но перестрелка со снайпером привлекла внимание немцев, и они открыли по группе топографов шквальный огонь из минометов. Несмотря на это, работа продолжалась и уже подходила к концу. И вдруг А.И. Назаренко почувствовал, как что-то острое толкнуло его в челюсть, и сладкий комок подкатил к горлу. Теряя сознание, он приказал продолжать работу. Боевое задание было выполнено. После излечения в госпитале А.И. Назаренко вернулся в строй. Закончил боевой путь со своим отрядом в местечке Тапиану, неподалеку от г. Кенигсберга. 8 мая 1945 г. он вместе со своими помощниками составлял разведкарту г. Кенигсберга. Внезапно позвонили из штаба 3-го Белорусского фронта и сообщили о безоговорочной капитуляции фашистской Германии. После войны А.И. Назаренко продолжал службу в военнотопографических частях. Окончил Военно-педагогический институт, преподавал в военном училище. С 1954 г. работал в НИИГАиК–СГГА: на военной кафедре, деканом подготовительного отделения, в Совете ветеранов. А.И. Назаренко прошел путь от курсанта до полковника. Награжден орденом Отечественной войны II степени, двумя орденами Красного Знамени, многими медалями. В памяти преподавателей, сотрудников, бывших студентов СГГА, многих ветеранов войны и труда А.И. Назаренко остается примером патриотического служения Родине, воинскому долгу, воспитания молодежи. Якубов Николай Тимофеевич (1921–1988) В 1939 г. – курсант Ленинградского Военно-топографического училища. В мае 1941 г. курсант Н.Т. Якубов работал на строительстве аэродромов в приграничной полосе. В ноябре 1941 г. закончил училище. С марта 1942 г. – в топографическом отряде Западного фронта, Белорусского военного округа. Родился Н.Т. Якубов в 1921 г. В 1939 г. окончил 9 классов школы и поступил в Ленинградское военнотопографическое училище. После окончания училища в 1941 г. направлен в топографический отряд в г. Анадырь. С марта 1942 г. отряд был прикомандирован к Западному фронту. С этого времени военный топограф 2-го и 1-го разряда Н.Т. Якубов выполнял работы по топографическому обеспечению войск действующей армии. После войны Н.Т. Якубов проходил службу в Белорусском военном округе. С 1948 по 1954 гг. был слушателем Военно-инженерной академии (Москва). С 1958 г. – преподаватель военной кафедры в Новосибирском институте инженеров железнодорожного транспорта (НИИЖТ). С 1977 г. работал в НИИГАиК начальником военной кафедры, старшим преподавателем кафедры фотограмметрии. Н.Т. Якубов награжден орденом Отечественной войны II степени, орденом Красной Звезды, многими медалями. Память о Н.Т. Якубове – военном геодезисте, подполковнике, мужественном и скромном человеке – хранят преподаватели, сотрудники, бывшие студенты НИИГАиК–СГГА. Родионов Сергей Иванович (1925–1993) С августа 1943 г. до конца войны был командиром отделения топографической разведки, начальником топовычислительной команды штаба 657-го артиллерийского полка 204-й стрелковой Витебской дивизии. Родился С.И. Родионов в 1925 г. В 1941 г. окончил 9 классов средней школы в Новосибирске. Занимался в Морском клубе. Вернувшись с товарищами из шлюпочного похода по Оби 23 июня 1941 г., узнал о начале Великой Отечественной войны. Очень хотел попасть на фронт. Обращался в райком комсомола с просьбой направить в школу радистов для партизан. Получил отказ. Просился работать на завод – было отказано, до окончания школы. Будучи секретарем комсомольской организации средней школы № 50, вместе с комсомольцами – учащимся школы – собирал металлолом, разгружал снаряды на оборонном заводе, собирал теплые вещи для армии, работал в совхозе. В 1942 г. окончил школу и поступил в НИИГАиК, а в январе 1943 г. был призван в армию и направлен в Молотовское минометно-пулеметное училище (г. Пермь). В июне 1943 г. все курсанты училища без присвоения званий были направлены на фронт. Командиром отделения топографической разведки и начальником топовычислительной команды штаба полка в составе Калининского, 1-го и 2-го Прибалтийских и Ленинградского фронтов С.И. Родионов участвовал в освобождении Белоруссии, Латвии. Особенно ожесточенными бои были с Курляндской группировкой фашистов. В феврале 1945 г. группировка была окружена, но наших войск в Курляндии было мало, так как основные силы были направлены в Пруссию. В таких условиях разгорелись ожесточенные бои с окруженными фашистами. С 23 февраля по 8 марта половина личного состава полка выбыла из строя. После этих боев полк был выведен во второй эшелон на отдых и пополнение. 2 мая С.И. Родионов и его боевые товарищи во время просмотра кинофильма вдруг услышали стрельбу. Оказалось, что это наши солдаты салютовали в честь взятия Берлина. 9 мая полк снова должен был наступать. Но 8 мая пришла радостная весть о капитуляции фашистской Германии. С.И. Родионов в это время находился на командном пункте полка и наблюдал, как по всей передовой линии у немцев появились белые флаги – курляндская группировка капитулировала. В 1946 г. С.И. Родионов демобилизовался из армии и вернулся в Новосибирск продолжать учебу в НИИГАиК. В 1951 г. окончил аэрофотогеодезический факультет и был оставлен на преподавательской работе на кафедре фотограмметрии. Был ассистентом, старшим преподавателем, доцентом этой кафедры, избирался и долгое время работал деканом факультета. Защитил диссертацию на степень кандидата технических наук. В 1970 г. был назначен ректором НИИГАиК. С.И. Родионов награжден почетной солдатской медалью «За отвагу», другими боевыми и юбилейными наградами. С.И. Родионов – один из ярких представителей военного поколения геодезистов. Имя его навсегда сохранится в памяти поколения преподавателей, сотрудников, бывших студентов, в истории НИИГАиК–СГГА. С началом войны в НИИГАиК, как и во всех геодезических организациях, началась перестройка работы в соответствии с задачами военного времени. Особые сложности были связаны не только с молодостью вуза, но и с отсутствием необходимых условий нормальной деятельности. В связи с эвакуацией в Новосибирск многих предприятий оборонных отраслей, НИИГАиК длительное время не имел своих помещений: учебных, лабораторных, общежитий. Строительство общежития (на ул. Д. Ковальчук) было закончено в 1940 г., но здание учебного корпуса в 1941 г. было отстроено только на 50 %. С начала войны оба здания были переданы одному из оборонных заводов. Учебный процесс продолжался в помещении Новосибирского аэрогеодезического предприятия. Здесь приказом по ГУГК от 12.11.1941 г. НИИГАиК предоставлялось четыре комнаты для учебных занятий во вторую смену (с 7 часов вечера) и одна постоянная комната для дирекции 13. При передаче здания института заводу № 617 последнему переданы были и материалы, инвентарь радиоузла на сумму 1 268 руб., уголь на территории здания и другие материальные ценности, всего на сумму 21 247 руб.14. В сентябре 1942 г. институту временно было выделено в аренду бывшее здание аэроклуба (на ул. Крылова, 24), часть которого использовалась под общежитие (на 80 человек) и 4 комнаты – для преподавателей. В январе 1944 г. в штатном расписании вуза значились еще одно арендуемое помещение (школа № 54), 8 аудиторий и 6 подсобных комнат. В этом же году вузу было передано два этажа здания Новосибирского аэрогеодезического предприятия15. В таких условиях с началом войны началась перестройка в вузе. Анализ архивных и опубликованных материалов позволяет определить и рассмотреть ее направления и результаты. Возросло военное значение задачи подготовки кадров геодезических специальностей – для главного геодезического ведомства и для непосредственно военных нужд. Переводом, по эвакуации из Москвы, других районов в вуз прибыли 6 работников профессорско-преподавательского состава: Е.С. Ковалев, В.В. Попов, А.И. Шершень, Шимбаров, Гурари, Шеин. Установленная на 1941/1942 учебный год первоначальным планом численность приема студентов в 150 человек была увеличена до 300. Фактически принято было 283. Приступили к занятиям 154 студента16. Но, в связи с отсутствием у института помещений, приказом ГУГК студенты первого и второго курсов были отправлены в годичный отпуск, с направлением на заводы. Третий и четвертый курсы продолжали учебу. К началу учебного года было 11 кафедр, осталось 417. Осенью 1941 г. почти весь мужской состав двух групп геодезической и картографической специальностей был откомандирован в Москву в Военноинженерную академию. В 1942 г. в институте осталось 60 студентов. Выпустить планировалось 18 человек, фактически выпущено было 16. Из 37 человек по плану профессорско-преподавательского состава фактически на конец 1942 г. имелось 2718. Таким образом, осуществление главной задачи вуза – подготовки кадров – в первый период войны было крайне осложнено. Вторым направлением перестройки работы НИИГАиК было возросшее внимание к научно-исследовательской тематике, имеющей оборонное значение. Этому уделялось особое внимание государственных и партийных органов. Партийное собрание НИИГАиК 10 января 1942 г. по докладу секретаря парторганизации Г.И. Знаменщикова поручило члену ВКП(б) директору вуза Е.С. Ковалеву составить календарный план научно-исследовательских работ, имеющих оборонное значение. Во второй половине февраля на совещании руководства вуза с научными работниками было решено поручить кафедрам и учебной части составить новый план оборонной научно-исследовательской работы, связанный с производственными организациями Новосибирского аэрогеодезического предприятия, Геологического комитета и Полиграфкомбинатом. Цель – приближение к актуальным задачам производства в условиях войны и привлечение к научной работе всего состава научных работников, лаборантов и части студенчества19. В первом полугодии 1942 г. ученые НИИГАиК работали над темами оборонного значения: «Фиксатор абсолютных углов наклона самолета при производстве аэрофотосъемки» (доцент А.И. Шершень). В марте 1942 г. по этой теме заканчивалось изготовление эскизных чертежей и шла подготовка рабочих чертежей; «Составление таблиц дистанций и дирекционных углов по координатам Гаусса-Крюгера на картах с артиллерийской сеткой» (доцент Виноградов). В марте по теме заканчивалась отпечатка последних листов таблицы; «Служба точного времени в условиях войны» (профессор И.Н. Язев). Цель работы: обеспечить территорию СССР службой точного времени для нужд астрономо-геодезических работ в условиях войны. Третье направление – перестройка массово-политической работы. Это направление тогда, в условиях руководящей и правящей партии ВКП(б), имело исключительное значение в стране в целом. В экстремальных условиях войны проявлялась реализация классического положения марксизма-ленинизма о том, что идея, овладевая массами, становится материальной силой, и массы, принявшие идею, вооруженные ею, способны на совершение сверхзадач. Идея защиты социалистического Отечества, на созданном на ее же основе военноэкономическом потенциале страны, обеспечила перестройку экономики, Вооруженных сил и, в конечном итоге, Победу. В НИИГАиК, при высоком уровне идейно-политического сознания вузовского коллектива, понимание значимости этого фактора было доминирующим. Это отчетливо выразил на открытом партсобрании института 5 апреля 1942 г., при обсуждении плана работы кафедры основ марксизмаленинизма, секретарь партийной организации геодезист Г.И. Знаменщиков. Он сказал буквально следующее: «Кафедру основ марксизма-ленинизма теперь, в условиях войны, надо сделать ведущей»20. В резолюции собрания акцентировались особенности задачи подготовки кадров в военное время. Была определена программа перестройки политико-воспитательной, массово-политической работы в вузе. Собрание обязало членов ВКП(б) директора института Е.С. Ковалева и заведующего кафедрой основ марксизмаленинизма Горева-Галкина в течение 5 дней закончить организацию и оборудование кабинета основ марксизма-ленинизма; директору выделить средства и приступить к комплектованию кабинета литературой и наглядными пособиями; ввести на 1-м и 2-м курсах лекции о Великой Отечественной войне (по тематике обкома ВКП(б)) и начать чтение их на 3-м курсе, учебной части для этого дать кафедре дополнительно по 16 часов на каждый курс; за счет часов политэкономии на 3-м и 4-м курсах организовать чтение лекций по истории ВКП(б) (по тематике обкома партии); дать дополнительно по 40 часов на каждый курс для собеседований по вопросам военно-политического положения. Кафедре было поручено, опираясь на преподавателей вуза и студенческий актив, выпускать стенгазету, с характерным для эпохи социализма и военного времени названием: «Под знаменем Ленина – Сталина»; организовать студенческий кружок по истории СССР (героическое прошлое русского народа), для преподавательского состава вуза – теоретические собеседования. Заведующему кафедрой поручалось обсудить данное постановление на ближайшем заседании кафедры, с участием преподавателей других кафедр и представителей студенческих групп21. Четвертое направление перестройки работы вуза – военная подготовка всего коллектива: сдача норм ПВХО, организация изучения стрелкового оружия. Для этого создавались группы: из мужчин (рабочих, научно-преподавательских работников) – для занятий по 40-часовой программе; из женщин (сотрудниц, преподавателей) – по 35-часовой программе; группы из студентов 3-х, 4-х курсов – по программе всеобуча (30 часов)22. Результаты перестройки работы были значительными во всей деятельности вуза. Наиболее ярко это проявилось в участии коллектива во всенародных движениях: «В помощь Красной Армии», «В помощь фронту». Преподаватели, сотрудники активно подписывались на облигации Правительственных военных займов (1942, 1943, 1944 гг.), коммунисты и комсомольцы – не менее, чем на полтора оклада. Партийная организация института, выражая волю всего коллектива, обратилась в Ипподромский РК ВКП(б) с просьбой выдать вузу для профессорско-преподавательского состава Книжки вкладчиков в Сталинский фонд обороны, хотя практики выдачи таких книжек вузам в стране не было 23. Широко развернулась работа в подшефном госпитале. Профессора, преподаватели специальных кафедр выступали перед командирским составом со спецкурсами военного значения (астрономии, геодезии, топографии), преподаватели кафедры основ марксизма-ленинизма – на темы: «Молодежь в Великой Отечественной войне»; «Кто такие гитлеровцы и как они пришли к власти»; «Экономические ресурсы Урала и Сибири» и др. Преподаватели совместно со студентами собирали и вручали воинам в госпитале подарки, ремонтировали одежду, стирали белье. (В материале архива за 1 августа 1943 г. указана цифра постиранного сотрудниками и студентами НИИГАиК белья – 636 единиц.) Подарки, теплые вещи собирались и отправлялись бойцам в действующие части. Размер неоднократных персональных денежных взносов на приобретение теплых вещей и подарков для бойцов каждый раз составлял 10– 20 % зарплаты по институту24. Семьям красноармейцев – своим сотрудникам – институт помогал топливом. Особым проявлением военного патриотизма коллектива вуза явился сбор 7 800 рублей на строительство танковой колонны и 26 000 рублей на строительство «своего», как с гордостью говорили в НИИГАиК, танка «Геодезист». Патриотический подвиг геодезического вуза в Сибири был высоко оценен высшим руководством страны. Институт получил исторический документ. Вот его полный текст: «Высшая Правительственная Телеграмма. 20.04.43. № 200715 Директору института инженеров геодезии, аэрофотосъемки и картографии т. Гаркавенко, копия секретарю парткома т. Гурари, копия председателю месткома т. Герценовой. Прошу передать студентам, профессорско-преподавательскому составу и служащим Новосибирского института инженеров геодезии, аэрофотосъемки и картографии, собравшим 26 000 руб. на строительство танка «Геодезист», мой братский привет и благодарность Красной Армии. – Сталин»25. 22 июля 1943 г. партийное собрание института в резолюции по постановлению пленума РК ВКП(б), в связи с первомайским (1943 г.) приказом Верховного Главнокомандующего и его указанием всем «работать с удвоенной энергией, четко и слаженно, как хороший часовой механизм»26, одобрило деятельность кафедры основ марксизма-ленинизма по перестройке работы. Важнейшей задачей парторганизации, всего профессорско-преподавательского состава определялось доведение указаний Сталина до каждого студента – методами индивидуальных бесед, прикрепления преподавателей к студенческим группам и др.27. Перестройка работы вуза обеспечила значительное улучшение по всем показателям. По данным на конец 1943, 1944 гг. состояние института резко отличалось от периодов 1941, 1942 гг. (Динамика изменений, по неполным данным, отражена в табл. 1, 2.) Таблица 1. Сравнительные данные по основным показателям вуза за годы войны* *При составлении таблицы использовались источники: Объяснительные записки к годовым отчетам за 1941, 1942 гг.; Заключение по годовому отчету НИИГАиК за 1944 г.; Постановление бюро Ипподромского РК ВКП(б) от 4 августа 1943 г. по докладу директора НИИГАиК С.Д. Гаркавенко «Об итогах весенней экзаменационной сессии 1942/1943 учебного года, состоянии учебно-воспитательной и массово-политической работы в НИИГАиК» (ГАНО, ф. 1477, оп. 1, д. 4, л. 2, 19; д. 6, л. 5, 14; ф. 681, оп. 1, д. 7, л. 32). Таблица 2. Профессорско-преподавательский состав* Всего В том числе профессоров, зав. кафедрами Професоров кафедр Доцентов, зав. кафедрами Доцентов и ст. препод. кафедр Ассист. и препод. кафедр Совместителей В том числе: профессоров и зав. кафедрами Профессоров кафедр Доцентов, зав. кафедрами Доцентов и ст. препод. кафедр Ассист. и препод. 37 На конец 1942 г. План Факт. 27 44 На конец 1944 г. План Факт. 48 4 3 5 2 — — — 1 6 4 3 3 12 12 19 24 15 8 17 18 7 10 5 8 — 1 — — 1 — 1 — 1 1 — — 1 7 2 3 4 1 2 5 *При составлении таблицы использовались источники: Объяснительная записка к годовому отчету за 1942 г.; Заключение по годовому отчету НИИГАиК за 1944 г. (ГАНО, ф. 1477, оп. 1, д. 5, л. 5, 19). Кафедры были укомплектованы квалифицированными кадрами. Тематика научных работ была приближена к задачам производства и интересам оборонной промышленности. Несмотря на отсутствие лабораторий и недостаток материальных средств, часть плановых работ была выполнена и передана для реализации в Наркомат обороны, Главное управление геодезии и картографии при СНК СССР и другие высшие инстанции (работы профессора В.В. Попова, доцентов Виноградова, Е.С. Ковалева, Шейко, А.И. Шершеня, старшего преподавателя Герценовой). Научные работы основной кафедры – геодезии – занимали ведущую роль в геодезической секции Комитета ученых г. Новосибирска, оказывали значительную помощь производственным организациям. В 1943 г. впервые в институте была образована аспирантура, из выпускников кафедр геодезии и картографии (3 аспиранта). Научным руководителем был доктор наук, профессор, академик Белорусской ССР В.В. Попов. Он был председателем геодезической секции Комитета ученых Новосибирска28. В НИИГАиК В.В. Попов выполнил ряд исследований. В их числе – монография «Уравновешивание сети полигонов», которая переиздавалась более десяти раз в СССР и за рубежом29. Достижения были и в привлечении студентов к научной работе кафедр: созданы студенческие научно-исследовательские кружки (исторический, философский, астрономический, геодезический). Ставились студенческие научные доклады (в 1942/43 уч. году – 28 докладов). Но продолжали оставаться трудности с набором студентов. Положение создалось даже угрожающее: при плане набора на 1942/43 уч. год 250 человек, на 1 августа 1943 г. поступило только 25 заявлений. Сохранялось отсутствие своих учебных помещений и общежития. Студенты проживали в учебных комнатах, актовом зале. Из занимаемых институтом 18 комнат (средняя площадь – 34 кв. м) ни одна не была приспособлена под аудиторию, лабораторию. Много ценного лабораторного имущества, в том числе уникального, портилось и часть погибала, находясь вне института, в неприспособленных для хранения складах и сараях. Все годы войны студенты вместе с преподавателями по 3–4 месяца работали на выполнении правительственных заданий, связанных с оборонным строительством и сельским хозяйством: прокладывали полигонометрические ходы для топографических съемок; вели астрономические наблюдения по р. Енисею; геодезические и топографические работы в Ордынском, Мошковском районах; работали в цехах оборонных заводов, на заготовке и погрузке топлива; выполняли много других работ30. Близилась к завершению война. В планах мероприятий НИИГАиК появилась новая тематика – приближение Победы. На декабрь 1944 г. заведующая кафедрой основ марксизма-ленинизма Ф.И. Овсянникова, оставившая яркий след в истории кафедры и вуза, готовила лекцию «Советская поэзия в годы войны». К 1 мая 1945 г. готовился стенд достижений на фронтах Великой Отечественной войны, «Карта освобожденных районов за период с 1 мая 1943 г. по 1 мая 1945 г.»31. Вернувшиеся с войны студенты продолжали учебу в родном вузе, преподаватели – работу. Вернувшихся победителей коллектив вуза встречал вниманием и заботой. 7 октября 1945 г. партийное собрание НИИГАиК обсуждало вопрос по докладу Ф.И. Овсянниковой «О помощи демобилизованным воинам». Решали, как оказать помощь вернувшемуся с войны шоферу Казакову. Бывший студент Л.Ф. Тарновский, вернувшийся в вуз преподавателем, нуждался в обуви и подвозе топлива. Обсуждали возможность помощи Лебедеву и другим32. Изложенное позволяет сделать следующие выводы. НИИГАиК, небольшой и малоизвестный в начале войны вуз, внес достойный вклад в достижение Великой Победы. Семнадцать его представителей отдали свои жизни на фронтах во имя Победы. Их имена навечно начертаны на мемориальной плите, хранящейся в музее вуза. Члены коллектива НИИГАиК достойно представляли необходимые для достижения Победы геодезические профессии, осуществляя топогеодезическое обеспечение войск на фронтах. В исключительно трудных условиях первого периода войны и начала становления самостоятельного вуза его коллектив осуществил перестройку работы в соответствии с задачами военного времени. В годы войны, при сохраняющихся объективных трудностях учебного процесса, коллектив вуза неуклонно улучшал работу по подготовке необходимых стране кадров и выпустил за годы войны 92 инженера. В условиях налаживания работы эвакуированных предприятий, резкого возрастания оборонного производства в Новосибирске геодезический вуз, его научно-учебный потенциал активно участвовал в этих процессах, оказывал непосредственное влияние на развитие научно-производственной базы города. Научные работники основной кафедры – геодезии, – отмечалось в постановлении бюро Ипподромского РК ВКП(б) от 4 августа 1943 г., занимают «ведущую роль в геодезической секции Комитета ученых г. Новосибирска, оказывают значительную помощь производственным организациям, выполняя ряд работ по определенным заданиям»33. Коллектив вуза проявил подлинный патриотизм в оказании непосредственной помощи Красной Армии, фронту и получил благодарность Верховного Главнокомандующего Вооруженными силами, Наркома обороны СССР Сталина. Проблемы площадей в НИИГАиК и набора студентов были обусловлены войной, особым положением в Новосибирске. Отсрочки от призыва в армию для студентов не было. Геодезические профессии – больше мужские, а мужчины должны были воевать. Из 227 студентов вуза на 1 августа 1943 г. мужчин было только 2234. В течение всего периода войны деятельность вуза была в поле внимания ГУГК при СНК СССР и партийных органов – райкома, горкома, обкома партии. Ипподромский РК ВКП(б) ежегодно проверял и обсуждал работу НИИГАиК. Это характеризует значимость для страны созданного в Сибири накануне войны геодезического вуза. В периоды экстремального его положения государственные и партийные органы создавали условия для его сохранения и развития. Важно отметить военный исторический опыт, применительно к НИИГАиК. Годы войны сформировали вуз как самостоятельное учебное заведение, закалили и воспитали его коллектив. Тогда был заложен фундамент, на котором вуз развивался. Традиции передавались из поколения в поколение. Это закономерно. С коллективом, как социальной ячейкой, происходит то же, что и с отдельным человеком: фундаментальные основания характера, мировоззрения закладываются в период его младенчества, становления самостоятельности и наиболее прочно – в условиях экстремальных. Именно таким периодом для коллектива НИИГАиК были годы войны. Это значит, что военный исторический опыт, фундаментальная основа коллектива вуза, на, вероятно, недостаточно осознанном, «генетическом» уровне сохранялись и в поколении профессорско-пре-подавательского коллектива, сотрудников, руководства и студентов НИИГАиК периода 1980– 1990-х гг. (основные его кадры имели корни в военном поколении). Это значит, что сформированный в годы войны фундамент «работал» и «работает» в осуществлении перестройки, выживания и развития вуза в 1990–2000-е гг. (Этот фундамент незримо вел сотрудников НИИГАиК и на участие в ликвидации Чернобыльской аварии). В настоящее время Сибирская государственная геодезическая академия (СГГА) – это крупный учебно-научнопроизводственный комплекс, включающий 5 институтов, 27 кафедр, 5 факультетов дневного обучения, факультеты вечернего, заочного обучения, повышения квалификации преподавателей вузов и переподготовки специалистов, довузовской подготовки; международный центр образования, аспирантуру, докторантуру. В академии обучаются более 9 тыс. студентов. Занятия со студентами проводят свыше 400 преподавателей, из них более 50 профессоров и докторов наук, более 200 доцентов и кандидатов наук. В академии работают 10 академиков и 15 членов-корреспондентов академий наук. Преподавателями и студентами СГГА ежегодно выполняется большой объем научно-исследовательских работ на базе государственных лицензий в областях: геодинамики и спутниковой геодезии; современных геоинформационных технологий для создания цифровых карт; геодезического обеспечения строительства и эксплуатации инженерно-технических комплексов и уникальных сооружений; создания и эксплуатации оптических и оптикоэлектронных систем; применения спутниковых навигационно-геодезических систем для решения прикладных задач геодезии и земельного кадастра. СГГА является базовым звеном Сибирского отделения Российской экологической академии, где выполняются работы по созданию экологических карт, мониторингу загрязнения окружающей среды и разработке энергосберегающих технологий, а также работает координационный совет по государственному земельному кадастру межрегиональной ассоциации «Сибирское соглашение». Сложнейший период перестройки, выживания и развития вуза, преобразование его из «скромного» НИИГАиК в Сибирскую государственную геодезическую академию осуществлялось коллективом профессорскопреподавательского состава под руководством ректората, во главе которого был замечательный организатор, участник ликвидации Чернобыльской аварии профессор И.В. Лесных. Деятельность вуза в годы войны – это героическая и «постояннодействующая» страница истории НИИГАиК–СГГА. Но «работа» военного исторического опыта НИИГАиК (как и страны в целом) объективно обратно пропорциональна времени, отдаляющего нас от периода войны. Противостоять этому можно только с помощью субъективного фактора – сознательной работы коллектива на понимание и сохранение исторической памяти. 8.2.2. Новосибирский топографический техникум ГУГК при СНК СССР 10 апреля 1944 г., когда до окончания войны было еще больше года, Совет Народных Комиссаров СССР принял решение о преобразовании Московского, Новосибирского и Киевского топографических училищ ГУГК при СНК СССР в Московский, Новосибирский и Киевский топографические техникумы. 13 апреля 1944 г. был подписан приказ: «В соответствии с распоряжением Совнаркома Союза СССР № 7829 р от 10 апреля 1944 г. Приказываю: Преобразовать Новосибирское топографическое училище Главного управления геодезии и картографии при Совнаркоме СССР в Новосибирский топографический техникум. Председатель Всесоюзного Комитета по делам высшей школы при СНК СССР (С. Кафтанов)»35. Создание техникума обосновывалось необходимостью подготовки техников-топографов как специалистов полевых и камеральных работ для производственных подразделений ГУГК при СНК СССР. Булгаков Николай Андрианович Директорами техникума в период 1944–1946 гг. были бывший директор Новосибирского топографического училища Н.А. Булгаков и Н.И. Кравченко. Преподавателями работали опытные, прошедшие военнотопографические дороги специалисты: В.П. Черников, В.К. Бортник, А.А. Скат, 36 А.Ф. Торопчин, И.А. Балашов, А.Н. Мелѐхин . Рождение техникума во время войны, почти на пустом месте, предопределило трудности его становления и развития. Техникум в то время, кроме инструментов и приборов, полученных от Новосибирского аэрогеодезического предприятия, ничего своего не имел. Учащиеся и преподаватели, наряду с учебным процессом, своими руками создавали учебноматериальную базу. В первые годы подготовка специалистов проводилась в зданиях Аэроклуба (по ул. Крылова), школы № 82 (ул. Гоголя). Положением техникума озабочены были руководство и партийная организация Новосибирского аэрогеодезического предприятия. Из 192 поступивших в техникум в 1944/1945 уч. году учащихся к концу учебного года осталось 132 (52 были исключены за неуспеваемость). Техникум, отмечало партийное собрание предприятия, «не имеет никакой базы, помещений для учебы и жилья», кабинетов. Учебный план (1944/1945 уч. года) был выполнен на 80 %, успеваемость составила 92 %. Но план набора на следующий учебный год в 100 учащихся на 40 человек был перевыполнен. Требовалось 13 комнат, общежитие для студентов (приходилось нанимать очень дорого квартиры в городе). По предложению главного инженера предприятия К.Л. Проворова была создана комиссия, которой поручалось до 10 августа 1945 г. обстоятельно разобраться с положением техникума и представить конкретные предложения37. 15 августа 1945 г. партийное собрание, по докладу комиссии, отмечало чрезвычайную потребность в специалистах средней квалификации для аэрогеодезических предприятий, картографических фабрик, ВТС Сибири и Дальнего Востока; трудности работы техникума (занятия проводились в вечернее время – с 18 до 22 часов); возрастающий на ближайшие 10 лет объем аэрогеодезических работ. Собрание обратилось к исполкому Горсовета с просьбой о выделении техникуму площади под общежитие (на 50 человек), трех квартир для преподавателей, помещений для учебных целей в постоянное пользование38. Коллектив учащихся и преподавателей, работая в две смены (учеба и стройка), совместно со строителями, без строймеханизмов и оборудования, возвели современное здание техникума. Первые два этажа были учебными, на 3-м и 4-м этажах разместилось общежитие на 200 человек. В 1948 г. состоялся первый выпуск техникума (набора 1944 г.) – 23 специалиста. За годы своего существования техникум выпустил более 7 тыс. специалистов, около 1,5 тыс. (в период 1961–1988 гг.) офицеров ВТС. В настоящее время техникум проводит обучение по специальностям: «прикладная геодезия», «аэрофотогеодезия», «картография», «землеустройство», «экономика, бухгалтерский учет и контроль», «автоматизированные системы обработки информации и управления». Выпускники владеют современными технологиями создания топографо-геодезической продукции на базе ПК. В вопросе о техникуме, и об исследуемой проблеме в целом, необходимо отметить знаковую особенность. Геодезические профессии не только трудные, но и романтические. Общение с Землей, Природой, а теперь и с Космосом порождает у этих людей естественную потребность литературного, поэтического выражения своих чувств. Вероятно, поэтому не только писатели, поэты в годы войны обращались к труду людей этой профессии, но и они – геодезисты, топографы, не будучи литераторами, филологами, писали и пишут художественным, поэтическим слогом о своем труде, о Земле, о пройденном и пережитом. Кроме корифея писателя-геодезиста Г.А. Федосеева, отмеченного во введении данной монографии В. Иванова и других, передо мною – подаренные Музею СГГА председателем Совета ветеранов техникума Валентиной Александровной Истигечевой сборники стихов выпускников и бывших работников техникума. Во введении мы назвали «гимном профессии» строки Г.А. Федосеева об изготовлении и роли географической карты. Я не ошибся в главном: геодезисты слагали и слагают гимны своей профессии. В поэтической книге выпускницы техникума Г.Г. Халюзовой – поэма «Планета – топография» (в двух частях). И первые стихи здесь – «Гимн профессии»: Я гимн профессии пою, Которая, вам всякий скажет, – Всегда в пути, всегда в бою. Как же надо относиться к профессии, чувствовать ее, чтобы слагать ей гимны?! Какие специалисты еще, не профессиональные поэты, слагают гимны своим профессиям? Другая выпускница техникума Надежда Пузыревская в своей поэтической книге пронзительно-волнующе пишет о том же: Техархив. Проектов груды, в папках важные дела... Я когда-то вот отсюда в изыскатели ушла. За начальником ходила месяц целый – день за днем... И однажды убедила: «Ладно, девочка, возьмем!» Великолепные стихи пишет и издает поэтические книги юная дочь Надежды Пузыревской – Лада. Это у нее, конечно, – от геодезиста с поэтической душой – матери. В поэтическом творчестве выпускников, бывших работников техникума звучит мотив о трудном рождении в годы войны, становлении и возмужании родного учебного заведения. Н.М. Червяков (из этой же плеяды поэтоввоспитанников техникума), в своей объемной поэтической книге посвящает «выпускникам минувших лет», возможно, самые дорогие их сердцам строки: Не каждый помнит этот день рождения. Ведь эта дата слишком далека И вместе с ней переплелось волненье: Ведь в этот год была еще война. Но время шло... В условиях стесненных Наш техникум надежды не терял И в трудностях, с рожденья обретенных, Солидность постепенно набирал. Генетическая основа этого отношения к профессии и поэзии – в традициях подготовки, воспитания специалистов в техникуме. Традиции от первых поколений преподавательского состава, руководства, выпускников передавались и передаются достойными этой профессии людьми. Один из них – директор техникума А.И. Моренко, Заслуженный работник геодезии и картографии, более 30 лет возглавляющий это учебное заведение. 8.2.3. Топогеодезические предприятия: «Сибгипротранспроект». Подвиг геодезистов-изыскателей А.М. Кошурникова, А.Д. Журавлева, К.А. Стофато., Новосибирское Аэрогеодезическое предприятие ГУГК при СНК СССР, Новосибирская картографическая фабрика ГУГК при СНК СССР Проектная организация в годы войны была сибирским отделением «Союзтранспроекта». Численность работников на 1 июня 1942 г. составляла 594 человека: 276 инженеро-технических специалистов, 60 служащих, 54 подсобных и 204 рабочих изыскательских партий. Организация имела хорошую базу для проектно-изыскательских работ и большой опыт. В годы войны в Вооруженные Силы из учреждения было призвано 82 человека и 12 человек – во фронтовые военно-восстановительные отделы. В составе Юго-Западного, 2-го и 3-го Украинских фронтов в восстановлении железных дорог в Донбассе, Молдавии, Румынии, Югославии, Австрии участвовали А.А. Карпачев, Б.М. Черепков, В.А. Денисов, А.С. Никитин, Е.В. Сокол, И.П. Клочков, Е.Б. Шейдин, В.А. Кубиков, Е.П. Алпатов, М.Т. Космынин, Л.Р. Шапиро, М.Г. Мосин, Н.К. Бондарев39. В г. Гомеле, например, длительное время работали в непосредственной близости линии фронта и двигались вслед за наступавшими частями Красной Армии40. Семнадцать человек – работников учреждения погибли, защищая Родину41. Со второго дня войны коллектив «Сибгипротранспроекта» встал на «военную вахту». 23 июня 1941 г. все участники партийно-комсомольского собрания учреждения в своем решении по информации о нападении фашистской Германии на нашу страну объявили себя мобилизованными и обязались: «мы все с сегодняшнего дня будем работать, не покладая рук и не считаясь со временем, чтобы помочь нашим воинам разгромить озверелого врага в кратчайший срок»42. Развернулась работа по сбору теплых вещей, подарков бойцам Красной Армии. К новогоднему дню – 1 января 1942 г. – коллектив собрал и отправил 15 подарков, к 25-й годовщине Красной Армии – 30 (на Северо-Западный фронт), в подшефный госпиталь было передано 900 рублей. Тринадцать бойцов, командиров и политработников из госпиталя были приглашены на вечер «Сибгипротранспроекта», где они были тепло встречены коллективом. Подарки отправлялись и белорусским партизанам, морякам Северного Флота. С наступлением зимы 1942–1943 гг. коллектив собрал и отправил воинам 4 полушубка, 5 пар валенок, 38 пар теплых рукавиц, 16 пар носков, 21 свитер и другие теплые вещи43. Значимость этого всенародного движения была прежде всего в том, что эти подарки, вещи согревали сердца бойцов, были ярким выражением единства Красной Армии и всего советского народа, фронта и тыла. В политико-воспитательной работе в коллективе учреждения доминировали темы: приказы Наркома обороны Сталина; о произведении М. Шолохова «Наука ненависти», о рассказах А. Толстого, произведениях Ванды Василевской, других писателей военно-патриотической тематики. Во второй половине 1943 г. в коллективе началось изучение книги И.В. Сталина «О Великой Отечественной войне Советского Союза». В подписке на Военные займы участие было 100-процентное. Размер подписки к фонду заработной платы по учреждению возрастал: на первый заем (1942 г.) – 109 %; второй (1943 г.) – 115 %; третий (1944 г.) – 168 %; четвертый (1945 г.) – 140 %. За 4 года войны по военным займам коллектив «Сибгипротранспроекта» дал государству 979 075 руб. В фонд обороны наличными и облигациями госзаймов было внесено 250 506 руб. Билетов денежно-вещевой лотереи приобретено на суммы: 2-й лотереи – 25 050 руб.; 3-й – 25 200 руб.; 4-й – 31 000 руб. Коллектив в 1942 г. собрал средств на постройку эскадрильи «За Родину» – 36 215 руб.; на строительство танковой колонны «Новосибирский осоавиахимовец» – 1 291 руб. Семьям военнослужащих, призванных из учреждения, было выдано 4 485 руб. денежной помощи, более 5 т овощей и картофеля из подсобного хозяйства организации и 62 продуктовых подарка44. Важнейшей задачей коллектива «Сибгипротранспроекта» с началом войны стала борьба за досрочное выполнение производственных планов и лучшее качество выпускаемых проектов. К началу 1942 г. по некоторым оборонным объектам проектирования несвоевременно были начаты работы, а по одному из них – крайне плохо. Партийное собрание коллектива 9 января 1942 г. указало начальнику учреждения С.В. Сараеву и главному инженеру И.Ф. Хвостик на медлительность изыскательских работ по этим объектам, необходимость введения 11-часового рабочего дня в отстающих участках, в частности, в чертежной группе45. В коллективе развернулось соревнование за развитие «стахановского движения военного времени» – при уменьшении штатного количества работников и уплотнении рабочего дня. Была поддержана инициатива коммуниста Новицкого выполнения работ за двух-трех человек. На 1 июня 1942 г. лучших показателей добились 134 стахановца и ударника труда. Были применены рациональные методы в проектировании: изменение технологического процесса изысканий; применение новых геодезических инструментов, новых конструкций гражданских сооружений, мостов, труб; внедрение типовых проектов. 14 сентября 1942 г. партийное собрание в резолюции по вопросу о состоянии работы коллектива по выполнению заданий ГКО и НКПС (Народного Комиссариата путей сообщения) подчеркнуло: «В условиях военного времени, когда все усилия советского народа направлены на борьбу с кровавым немецким фашизмом, в «Сибтранспроекте» не может быть терпимо невыполнение правительственных заданий»46. Итоги производственно-хозяйственной деятельности коллектива за 1943 г. были высокими. План в денежном выражении в 6 500 тыс. руб. выполнен на 105 %; качество проектов из 28 с оценкой «отлично» – 3; «хорошо» – 23; «удовлетворительно» – 2. Экономии было получено 468,6 тыс. руб. В первом полугодии 1944 г. «Сибгипротранспроект» вышел в число передовых организаций «Союзтранспроекта»: из 20 соревнующихся организаций в апреле занял 6-е место, в мае – 4-е. План 1944 г. в 6 500 тыс. руб. был выполнен на 150 %, при хорошей и отличной оценке выполненных работ и обеспеченности кадрами на 87 %; среднемесячная плановая выработка на одного производственника составила 160 %. Коллективом была успешно освоена новая работа по проектированию автодорог. Новые пректы считались образцовыми, имели хорошие оценки заказчиков47. В целом установленную государственную программу 1943, 1944 гг. и девять месяцев 1945 г. (до октября) «Сибгипротранспроект» выполнил успешно, получив высокую оценку «Союзтранспроекта». Коллектив участвовал в работе непосредственно для нужд фронта: проектировал восстановление Белорусской и Брест-Литовской железных дорог. Выполнение этой работы коллектив добился от НКПС вопреки мнению «Союзтранспроекта». Работа была выполнена успешно48. За годы войны «Сибгипротранспроектом» были проведены изыскания 12 железнодорожных трасс, 2 реконструкций, 1 линии электропередач. В июне 1941 г. были возобновлены изыскания железнодорожной линии Новокузнецк – Абакан. На Усинской ветви участка Радугино – Копьево летом 1943 г. партии изыскательская В.С. Панова и геологическая И.Я. Коноплева, в условиях отсутствия жилья, спецодежды и обуви, полуголодного рациона питания, сумели пересечь горный район Кузнецкого Алатау и отыскать на нем оптимальное положение будущей железной дороги. Эта работа в коллективах «Сибгипротранспроекта» и «Союзтранспроекта» осталась примером самоотверженного труда и физической выносливости полевиков49. В коллективе предприятия был совершен подвиг геодезистов. В 1941 г. учреждение получило государственное задание на производство изысканий завершающего восточного звена Южно-Сибирской железной дороги – нахождение выхода Южсиба на Транссибирскую магистраль. Исключительная сложность объекта и срочность выполнения работ предрешили назначение руководителем титула опытного, талантливого изыскателя А.М. Кошурникова. В свои тридцать семь лет А.М. Кошурников уже отыскал трассы, спроектировал или построил около двадцати крупных железнодорожных объектов: дороги Томск – Асино; Новосибирск – Полысаево; объекты в Свердловске, Забайкалье, других районах Сибири. Осенью 1942 г. при обследовании нижнеудинского варианта титула Абакан – Нижнеудинск группа изыскателей А.М. Кошурников, А.Д. Журавлев, К.А. Стофато погибли. Этот исторический факт несправедливо не нашел отражения ни в истории Великой Отечественной войны, ни в работах по истории геодезии. Относительно истории геодезии – можно понять. Ее историки, вероятно, считают это событие не своим предметом (что, по нашему мнению, несправедливо). Отсутствие этого факта во множестве книг по истории войны и в 5-м томе «Истории Сибири» (Л.: Наука, 1968) можно объяснить все той же, отмеченной во введении, причиной – невниманием историков к проблеме роли топогеодезического обеспечения Победы в целом. Несправедливо отсутствует этот факт и в изданиях о роли ВТС в Великой Отечественной войне, авторами которых являются геодезисты. Многим геодезистам и новосибирцам старшего поколения об этом событии, в общем, известно. Но известно не все. Общественно-историческая, духовно-нравственная значимость его достаточно не осознана. Тем более это мало известно современному поколению молодежи и геодезическому студенчеству, в частности. Обстоятельства трагедии были следующие. Нижнеудинский вариант предполагаемой трассы был наиболее сложный, имел наименьшую картографическую обеспеченность. Внимание А.М. Кошурникова вариант привлек по следующим причинам: обеспечивались сокращение пробега грузов, разгрузка узла Тайшет, охват более обширной и перспективной территории южных районов Сибири. Численный недостаток кадров изыскателей привел А.М. Кошурникова к решению провести небольшим отрядом предварительное визуальное рекогносцировочное обследование на среднем участке, в пределах центральной части Восточного Саяна и верховьев реки Казыр. Руководство отрядом А.М. Кошурников взял на себя. А.М. Кошурников изучил литературу по этому району, материалы бывавших там экспедиций, особенно отчет экспедиции Г.А. Федосеева (будущего писателя-геодезиста). Эта экспедиция строила и наблюдала ряды триангуляции по Восточному Саяну в 1939 г. Г.А. Федосеев предупреждал о трудностях и опасностях работы в этом районе: немногочисленные экспедиции, посещавшие этот район, почти всегда сопровождались человеческими жертвами. Отряду А.М. Кошурникова предстояло пройти 250 км в условиях сурового, труднодоступного, безлюдного края, в позднюю осеннюю пору, при слабом оснащении и неполноценном продовольственном обеспечении военного времени. Этим походом А.М. Кошурникова экономился годичный срок выбора основного направления железной дороги. Отряд начал свой путь 5 октября 1942 г. из поселка Верх-Гутара на юге Иркутской области. Сначала на оленях, с проводником, через таежные заросли; потом на плотах по стремительной реке Казыр, местами пешком, торопясь обогнать начало зимы. Река на порогах ломала плоты, заставляла бороться; на исходе стали продукты; износилась и прогорела на кострах одежда. Шли под дождем, потом – по снегу. А.М. Кошурников ежедневно, подробно в дневнике, по-инженерному оценивал и описывал вариант трассы. Приводим героические и трагические записи из копии дневника: «15 сентября (1942 г.). Выехал из Новосибирска на поезде № 98, в 5 час. утра, с опозданием на 7 час. Стофато остался. Должен выехать 17 сентября с тем, чтобы догнать меня в Нижневартовске. 16 сентября… правый берег опять-таки хуже левого для трассы. В устье Саяна зимовья нет. Речка Саян большая, по камням перейти нельзя, приходится бродить… Очередная и большая неприятность – «расписался» Костя Стофато. Еще вчера жаловался, что у него болит бок. Говорит, что он упал с оленя на камень… По-моему, здесь дело хуже. Он простудился и у него плеврит. Пока он сам двигается – не беда, потащим за собой, ну, а если сляжет, тогда придется его оставить, вместе с ним оставить для ухода Журавлева, а мне пешком отправляться до погранзаставы, добиваться получения гидросамолета и вывозить их до наступления зимы… 22 октября. Неудачный день… Утром с Алешей (Журавлевым. – А.А.) пошли смотреть реку… Вернулись назад и решили перейти на правый берег и там делать плот. Это чуть не стоило жизни Журавлеву, который провалился под лед и едва выкарабкался на берег… Он был один и, если бы не вылез сам, то мы со Стофато хватились бы его не раньше, чем через два часа. 31 октября. Суббота… Дело плохо, очень плохо, даже скверно, можно сказать. Продовольствие кончилось, осталось мяса каких-то два жалких кусочка, сварить два раза и все. Идти нельзя. По бурелому, по колоднику без дороги и при наличии снега 70–80 сантиметров, да вдобавок еще мокрого – идти безумие. Единственный выход – плыть по реке… 1 ноября. Воскресенье. Все ослабели настолько, что за день не смогли сделать плот. Я совсем не работал. Утром не смог встать, тошнило и кружилась голова… 3 ноября. Вторник. Пишу, вероятно, последний раз. Замерзаю. Вчера, 2 ноября, произошла катастрофа. Погибли Костя и Алеша. Плот задернуло под лед, и Костя сразу ушел вместе с плотом. Алеша выскочил на лед и полз метров 25 по льду с водой. К берегу добиться помог я ему, но на берег вытащить не мог, так он и закоченел наполовину в воде. Я иду ползком. Очень тяжело. Голодный, мокрый, без огня и без пищи. Вероятно, сегодня замерзну»50. В фондах Государственного архива Новосибирской области удалось обнаружить копию письма жены и матери К.А. Стофато Наркому путей сообщения СССР Л.М. Кагановичу, датированную 27 апреля 1943 г. В письме содержалась просьба продолжить поиск. Из письма следует, что, на основе результатов организованного «Сибтранспроектом» поиска группы, были сделаны ошибочные выводы о том, что весь путь группы по реке был пройден благополучно и предположение о гибели их на реке отпадало. Копия письма (за подписью начальника «Союзтранспроекта» Лебедева и зам. начальника «Союзтранспроекта» по политчасти Мерецкова) была направлена начальнику «Сибтранспроекта» Павлову и зам. начальника по политчасти Дудину51. Были ли продолжены поиски – не ясно. На государственном уровне, вероятно, – нет. Нами не обнаружено указаний государственных органов руководству «Сибтранспроекта» о продолжении поисков. Можно предположить, что этот вопрос тогда особенно не заботил высшие структуры руководства, ибо на дорогах войны пропадали без вести тысячи людей. Сибирь же была в далеком тылу. Почти через год (учитывая последнюю запись в дневнике А.М. Кошурникова 3 ноября 1942 г. о гибели А.Д. Журавлева и К.А. Стофато и о наступающей гибели его самого), 4 октября 1943 г. рыбак поселка Нижнее-Козырский И.Ф. Степанов нашел в реке у берега останки А.М. Кошурникова и его дневник. В дневнике были охарактеризованы не только условия трассирования, но и зарисовки мест будущей трассы, геологии, геоморфологии, растительного и животного мира, режима рек и прочее. Весь дневник был написан ровным почерком. Лишь в последний день, когда силы покидали отважного геодезистаизыскателя, исследователя, запись сделана лаконично и неровным почерком. А.М. Кошурников за свой героический подвиг был награжден орденом Ленина; А.Д. Журавлев, К.А. Стофато – орденами Трудового Красного Знамени. Приказом №118 по «Сибгипротранспроекту» от 4 мая 1943 г. имена А.М. Кошурникова, А.Д. Журавлева. К.А. Стофато были занесены навечно на Доску Почета «Сибгипротранспроекта»52. Имя А.М. Кошурникова носит музей «Сибгипротранса» (так «Сибгипротранспроект» стал называться с 22 марта 1951 г.), где заботливо хранятся материалы о подвиге геодезистов, истории учреждения. На берегу сибирской реки Казыр, у места гибели геодезистов, сооружен памятник героям-изыскателям: установлены мемориальные плиты с их именами, портретами. Именем А.М. Кошурникова названа железнодорожная станция, именами А.Д. Журавлева, К.А. Стофато – железнодорожные разъезды. Имена героев носят улицы в г. Новосибирске. Центральным музеем революции (ныне – Государственный Центральный музей современной истории России, Москва) был принят на хранение найденный в реке дневник с записями А.М. Кошурникова. О подвиге А.М. Кошурникова и его товарищей замечательно рассказал в документальной повести «Серебряные рельсы» писатель В. Чивилихин. Этот подвиг в полной мере отразил государственную значимость и сложность профессии геодезиста в тылу войны. Подвиг А.М. Кошурникова и его товарищей сопоставим с именами народных героев России и легендарными эпическими образами, отдавшими свою жизнь за спасение своего народа. А.М. Кошурников сознательно выбрал трудный и опасный путь, взял на себя его обследование и руководство группой. До последнего дыхания он сохранял ответственность за жизнь своих товарищей и обязательность сохранения результатов своего пути для реализации государственной задачи. Легендарный Данко освещал своим сердцем путь людям. А.М. Кошурников и его товарищи день за днем отдавали свою жизнь для ускорения постройки дороги… дороги к Победе в Отечественной войне. Подвиг А.М. Кошурникова, А.Д. Журавлева, К.А. Стофато – это высшее проявление их личного военно-патриотического долга (они совершали его в суровых условиях военного времени). Но это и отражение патриотического, духовно-нравственного уровня коллектива «Сибгипротранспроекта», членами которого они были, дело которого для достижения Победы они выполнили ценою своей жизни. Подвиг будет вечно напоминать геодезистам о величии и вечности их профессии. Свято чтут память о А.М. Кошурникове, А.Д. Журавлеве, К.А. Стофато поколения коллективов «Сибгипротранса». Многие годы, включая трудный период перестройки, постперестроечного выживания и развития, коллектив возглавляет Э.А. Приц, Заслуженный строитель РФ, Почетный ветеран «Сибгипротранса», имеющий несколько государственных наград. Новосибирское Аэрогеодезическое предприятие ГУГК при СНК СССР Созданное за 5 лет до войны, в числе немногих аналогичных (СевероЗападное и Средне-Азиатское) в особо трудных природно-климатических условиях, Новосибирское Аэрогеодезическое предприятие к началу войны было крупным производственным подразделением. Численность работников составляла более 2 300 человек, 13 полевых отрядов, 5 камеральных цехов, аэрофотосъемочный отряд. В зону обслуживания предприятия входили восточные районы страны, включая Дальний Восток. Руководил предприятием в 1941–1946 гг. Н.И. Каусман. Главным инженером с 15 июня 1944 г. был К.Л. Проворов. В годы войны в армию с предприятия ушло более 450 человек. Многие из них обеспечивали победу в военно-топографических частях. Более 30 лет прослужил в топографических частях А.А. Кругов. В июне 1941 г. по приказу командования А.А. Кругов сформировал топографический отряд, был начальником штаба этого отряда в составе Юго-Западного фронта, с отрядом выполнял топографические работы на Северном Кавказе, от Новороссийска до Махачкалы. Добровольцем ушел на фронт в октябре 1942 г. старший топограф предприятия Р.М. Смирнов. В должности начальника вычислительной команды с 4-м гвардейским минометным полком прошел от Сталинграда до Праги. Участвовал в ожесточенных боях под Сталинградом, на подступах к Донбассу, реке Миус. Когда под сильным огнем противника наступление наших войск приостановилось, гвардии старшина Р.М. Смирнов с командиром батареи скрытно вывели на выгодные позиции установки «Катюши» и точным залпом уничтожили огневые точки противника, чем обеспечили наступление наших войск. После контузии, топограф Р.М. Смирнов вернулся в строй, участвовал в освобождении Крыма, Севастополя, Западной Украины, Чехословакии. Кадровый военный Р.М. Плоткин, после тяжелого ранения и излечения в госпитале, стал слушателем, а затем преподавателем военной топографии на офицерских курсах. С февраля 1945 г. военный топограф Р.М. Плоткин, после ранения и излечения, снова на фронте – в должности начальника топографической части 54-й гвардейской стрелковой дивизии, обеспечивал участие дивизии в боях в Восточной Пруссии и при взятии Берлина. Закончил войну Р.М. Плоткин в Чехословакии53. С первых дней войны партийная организация (довольно крупная, к концу войны около 50 человек) вместе с руководством предприятия развернула работу по мобилизации коллектива на труд в новых условиях, всемерную помощь Красной Армии, фронту. Начался сбор теплых вещей, посылок для отправки бойцам. Только во время одного сбора было сдано 8 полушубков, 30 пар валенок, 54 пары меховых рукавиц и шерстяных перчаток, 113 единиц нательного белья, 27 ватных курток, 15 ватных брюк, 49 одеял и другие вещи. К 25-й годовщине Октябрьской революции (к 7 ноября 1942 г.) на приобретение посылок бойцам коллектив собрал 12 тыс. руб. Отдельные работники внесли по 100 и более рублей. Специально отправлялись подарки партизанам Белоруссии. К новому, 1943 г., в действующую армию было отправлено 26 именных посылок. В ноябре 1943 г. была проведена встреча в коллективе с делегацией 4-го ордена Ленина и ордена Красного Знамени Гвардейского минометного полка, где проходили службу недавние работники предприятия54. Уже в 1942 г. в геодезических предприятиях начался сбор средств в помощь пострадавшим от оккупации освобожденным районам страны. Все работники предприятия передали в фонд помощи освобожденным районам причитающуюся компенсацию за отпуск 1942 г.55. Сумма подписки на Военный Правительственный заем в коллективе предприятия в 1942 г. составляла, по отношению к фонду заработной платы, 129,2 % (не участвовало только 5 человек – находились за пределами Новосибирска). В подписке на заем 1944 г. участвовали 100 % работников, общая сумма подписки составила 379 805 руб. – уже 188,8 % к фонду заработной платы. Размер подписки на денежно-вещевую лотерею составил 51 200 руб. (51,3 % суммы было внесено наличными)56. Постоянно оказывалась помощь предприятия семьям фронтовиков. В 1944 г. таких семей было 245. Помощь была разнообразной. В 1944 г. было выдано: денежных пособий – 53 680 руб.; детских ботинок школьникам – 90 пар; костюмов для девочек и мальчиков – 72; мануфактуры – 250 м; ордеров на промтовары – 70; уголь; с подсобных хозяйств – посевной картофель, овощи, 7 поросят; отремонтировано 32 квартиры. В 1945 г. семьям фронтовиков и инвалидам войны было выдано 22 тыс. руб. и 5 тыс. руб. – демобилизованным. Семидесяти семьям погибших и инвалидов войны отремонтированы квартиры. Эта помощь оказывалась и семьям фронтовиков, не работавшим в данное время на предприятии: в 1945 г. из 235 семей, учитываемых при оказании помощи, на предприятии работало 9057. Для продовольственной поддержки своих коллективов, оказания помощи семьям фронтовиков геодезические организации имели свои подсобные хозяйства. В начале войны в Новосибирске, как и в других городах в тылу, была введена карточная система на основные виды продуктов и товаров. Роль подсобных хозяйств была велика. У Аэрогеодезического предприятия их было два. В 1944 г. засеяно было всех культур 132,7 га, вместо 100 га по плану. По итогам уборки урожая 1943 г. хозяйства предприятия были награждены Переходящим Красным Знаменем и Почетной Грамотой горкома ВКП(б) и исполкома Горсовета58. На предприятии велась работа по военно-физической подготовке: на сдачу норм ПВХО; подготовка команд «бойцов-лыжников» (в 1944 г. в команде было 46 человек, в лыжном кроссе участвовало 136 человек, летнем кроссе – 107 человек). Коллектив предприятия активно включился в сбор средств на вооружение Красной Армии. Было поддержано обращение коллектива рабочих Кузнецкого металлургического завода о создании Народного фронта обороны Родины. Коллектив предприятия обязался до конца войны отчислять в Фонд однодневный заработок (в сумме 10,5 тыс. руб.), а также передать в Фонд обороны личные ценности и трудовые сбережения59. Коллектив предприятия собрал 165 352 руб. на строительство танковой колонны «Топограф и геодезист Сибири». Предложение о строительстве танковой колонны и ее названии, как можно судить по материалам архива, исходило от коллектива Аэрогеодезического предприятия. На имя начальника предприятия была получена Правительственная телеграмма, в которой Верховный Главнокомандующий Сталин высоко оценил инициативу коллектива и выразил благодарность за оказанную помощь Красной Армии60. Благодарственное письмо в связи с этим в мае 1944 г. предприятие получило и от корифея геодезической науки Ф.Н. Красовского. С началом войны возросла главная роль предприятия – производственная. Как одно из крупнейших геодезических организаций на востоке страны, на него возлагались большие задачи по картографированию региона. Съемки в масштабе 1 : 60 000 велись на площади 3,5 млн. кв. км. В первый год войны предприятие получило ряд особых оборонных заданий: выпуск трапеций прифронтовой полосы; составление каталогов, тригонометрических пунктов восточных районов; изготовление прицелов для миномѐтов (в механической мастерской); ремонт самолетов, прибывающих с фронта из особой 2-й эскадрильи связи при штабе61. Об особой военной значимости выполняемых предприятием работ свидетельствует и такой документ: «Штаб Сибирского Военного округа. 7 января 1944 г. № 1 – 83. Удостоверение. Выдано начальнику партии № 50 Новосибирского Аэрогеодезического предприятия ГУГК при СНК СССР Любивому Семену Демидовичу в том, что он выполняет оборонное задание по обеспечению войск и народного хозяйства топографической картой на территорию Новосибирской области. Просьба ко всем начальникам и командирам войсковых частей оказывать Любивому С.Д. всемерное содействие в выполнении порученного ему задания. Начальник Военно-Топографического отделения Штаба СибВО 62 подполковник Ковальчук» . Руководство и партийная организация предприятия обратились к коллективам полевых подразделений с призывом немедленно перестроить работу, подчинить все интересам обороны и выполнить государственный план 1941 г. досрочно, с меньшим количеством людей. В отрядах были пересмотрены социалистические договоры. В целях массового внедрения стахановских методов работы в 1941 г. было организованно 9 стахановских школ63. О перестройке работы предприятия свидетельствуют документы: «Приказ № 106. По Новосибирскому Аэрогеодезическому предприятию ГУГК при СНК СССР. 23 августа 1941 г. В связи с выполнением вычислительным цехом особого задания, ограниченного сроком его завершения, приказываю: 1. В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26/VI – 1941 г. установить для работников вычислительного цеха с 23/VIII – 41 г. до 5/IX – 41 г. обязательные сверхурочные работы продолжительностью 3 часа ежедневно, с оплатой за это время по Указу от 26/VI – 41 г. 2. Установить с 23/VIII – 41 г. ночную смену. Начальник Новосибирского АГП – Каусман». Приказ о сверхурочных работах по 3 часа ежедневно был также принят по стереоцеху, фототриангуляционному, чертежно-оформительскому, картосоставительскому цехам. Коллектив предприятия принял трудовое обязательство: «Работать в тылу так, как сражались бойцы-сибиряки дивизии генерал-майора Гуртьева под Сталинградом. Они стояли насмерть, но врага не пропустили. А нам не уходить с рабочего места, пока не выполнено дневное задание». Об этом свидетельствуют и скупые строчки воспоминаний ветеранов предприятия – Г.А. Рыньдина: «Ведь армия без карты слепа… Стала курсанткой. Учили офицеры части. Из Минска в Читу эвакуировалась топографическая часть. Пришла в картчасть 2 февраля 1942 г.»; Л.Ф. Щеглова: «Мы приняли на себя обязательство: «Все для фронта!» Потому, что мы – армия тыла, каждый из нас сейчас боец. Не уходили из цехов по 24 часа, задания выполняли на 200 – 500 %»64. С уходом на фронт мужчин на предприятии обострилась проблема кадров. Состояние проблемы в годы войны видно из следующих сравнительных показателей* (табл. 3). Показатели таблицы свидетельствуют о том, что значительно уменьшилось количество работников главного звена – инженеров и техников, и возросло число женщин. В течение всего периода войны руководство предприятия, используя разнообразные формы, занималось подготовкой рабочих. Это позволило почти в 2 раза увеличить их численность. Таблица 3. Движение кадров* Категории работников Инженеры Техники Фотограмметристы Фотолаборанты Служащие Рабочие Женщины (всего) На 1.01.1941 г. 204 395 41 67 276 471 29 % На 1.01.1945 г. 151 265 47 34 140 822 41,5 % *ГАНО, ф. 529, оп. 1, д. 23, л. 7. Подготовка кадров квалифицированных рабочих осуществлялась в Топографическом училище, которое было создано на предприятии в 1940 г. на базе 2-годичных курсов. На курсах и в цехах в 1942–1943 гг. обучались различным специальностям 270 юношей и девушек. Более 300 человек освоили вторые профессии. В 1944 г. бригадно-индивидуальное обучение закончили 33 человека; курсы повышения квалификации – 233; обучение вторым профессиям – 22; курсовую подготовку – 6065. В годы войны в коллективах предприятия широко развернулось социалистическое соревнование. Труд коллектива предприятия военных лет отличался не только содержанием, но и формой достижения результатов – «фронтовыми» стахановскими вахтами, соревнованием за лучшую «фронтовую бригаду», за звание «гвардейцев тыла». Это звание, с вручением Почетной грамоты и премии, присуждалось лучшим исполнителям, добившимся производительности труда не ниже 350 %, при отличном качестве продукции. Коллектив предприятия неоднократно побеждал в развернувшемся в 1943 г. Всесоюзном социалистическом соревновании среди предприятий ГУГК. Уже в ноябре 1942 г. группа его работников за самоотверженный труд была удостоена правительственных наград66. В августе 1943 г. Новосибирское Аэрогеодезическое предприятие обратилось ко всем коллективам аэрогеодезических предприятий и картфабрик ГУГК с призывом в ознаменование побед Красной Армии под Курском и Орлом всемерно увеличивать помощь Красной Армии. Коллектив предприятия, отмечалось в обращении, в апреле, мае, июне (1943 г.) добился Всесоюзного первенства в соревновании предприятий системы, «наш долг и святая обязанность всех работников тыла своим трудом крепче поддерживать Красную Армию», тем самым приближать день Победы. В обращении коллектив, кроме производственных задач, принял обязательство оказать конкретную помощь освобожденному Воронежу: отправить оборудование для лаборатории низшей геодезии Воронежскому университету; с подсобных хозяйств – жеребенка, овцу, свиноматку, 10 поросят, урожай картофеля с площади 0,5 га67. В 1944 г. в коллективах предприятия особенно широко практиковались краткосрочные вахты в честь событий на фронтах, знаменательных дат: в честь выхода войск Красной Армии на южную государственную границу СССР (в марте 1944 г.); в честь 26-й годовщины Красной Армии (вахта с 15 января по 23 февраля); за почетное право первой подписи рапорта т. Сталину (с 25 апреля по 1 мая). Отмечая исключительную силу советского оружия, коллектив предприятия День Советской артиллерии (ежегодный праздник был установлен 21 октября 1944 г.) отметил трехдневной вахтой (с 16 по 18 ноября) – выработкой норм ежедневно в среднем на 210 %68. При этом достигались рекордные показатели. Чертежница цеха № 6 М.И. Сидорова в период вахты в честь Конституции СССР выработала за 1 день 19,5 дневных норм. Техник-геодезист этого же цеха В.С. Сергеева в предоктябрьском соревновании на сложных вычислительных работах за один день выработала 18 норм. Их показатели были рекордными по отрасли 69. Формами социалистического соревнования были и конкурсы на звание лучшего специалиста предприятия (в 1944 г. в нем участвовало 112 человек), и стахановские вахты. Старший инженер С.А. Ангелов, работая на сложных вычислительных процессах по астрономии и геодезии, за 10 месяцев 1944 г. выполнил две годовых нормы, с отличным и хорошим качеством продукции. В оставшиеся два месяца он обязался выполнить шесть месячных норм. Аэросъемщик С.А. Сорокин годовой план выполнил на 250 %, заняв 1-е место в соревновании среди экипажей отряда. Четыре бригады завоевали почетное звание бригад имени Трижды Героя Советского Союза Александра Покрышкина: комсомольско-молодежная бригада цеха № 2 (инженера К.С. Шушиной), выполнившая бригадный план предоктябрьского соревнования на 275 %; цеха № 5 (Клименко); цеха № 6 (инженера В. Кащеевой); цеха № 3 (Коробейниковой)70. Выполнение норм выработки в коллективах за годы войны систематически возрастало. Приводим показатели* в табл. 4. Таблица 4. Выполнение норм выработки (в процентах)* Подразделения По полевым подразделениям По камеральному производству По предприятию 1941 г. 1942 г. 1943 г. 1944 г. 1945 г. — 196 123 131 — 109,9 128 148 154 — 108,4 115,8 136,2 142,6 151,7 * ГАНО, ф. 529, оп.1, д. 23, л. 20. Всего за годы войны работниками предприятия было построено около 1 200 триангуляционных знаков, выполнены наблюдения 1 600 пунктов триангуляции, подготовлено к изданию 355 листов карт. Продолжались начатые в довоенное время работы на трассе БАМ, велись работы вдоль запроектированной железной дороги Комсомольск – Советская Гавань, по линии Хабаровск – Владивосток71. Предприятие занималось подготовкой карт и на территорию Белоруссии. Предприятие принимало активное участие в строительстве жилья для эвакуированных, шефствовало над госпиталем раненых бойцов, детским садом, детскими яслями, школой, оказывало помощь колхозам области. Трудовой подвиг коллектива предприятия был отмечен Советским правительством. В 1945 г. пришло сообщение о награждении 418 отличившихся работников медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941- 1945 гг.». Пятидесяти руководящим работникам медали были вручены 28 января 1946 г., в торжественной обстановке, на производственном активе предприятия72. На предприятии в годы войны в числе многих передовиков геодезического производства трудились выдающиеся представители этой профессии: К.Л. Проворов, впоследствии внесший значительный вклад в развитие геодезической науки и ректор НИИГАиК; основатель династии геодезистов (теперь их уже 7 человек) С.Д. Любивый; будущий писатель-геодезист Г.А. Федосеев, показавший стране и миру труд людей этой мужественной профессии в своих литературных произведениях. C 2003 г. крупнейшее геодезическое предприятие на Востоке страны возглавляет П.В. Трофимов, Заслуженный работник геодезии и картографии РФ. Новосибирская картографическая фабрика ГУГК при СНК СССР История фабрики началась в труднейший период войны – в декабре 1942 г. Прошло время ударных вахт, переходящих «красных знамен». Эти безусловные ценности советской эпохи воспринимаются теперь по-разному. И в суетном словословии очень важно не утратить в памяти исторической значимости событий, людей, совершавших подвиги во имя Великой Победы. Это – воспроизведенный нами главный смысл статьи об истории фабрики ее бывшего директора, Заслуженного работника геодезии и картографии, Почетного геодезиста М.Ф. Хомика73. Но этими его словами может быть обозначен смысл любого объективного и честного исследования советской истории, истории Великой Отечественной войны. 10 ноября 1941 г. эшелон с оборудованием и специалистами полиграфического комбината им. Молотова по эвакуации из Москвы направился в Челябинск. По пути эшелон был переадресован в Новосибирск. В 170 км от Москвы эшелон подвергся бомбардировке и пулеметному обстрелу вражеских самолетов. По случайности, от неразорвавшихся бомб пострадала только паровозная бригада. Сибирь, вспоминала старший редактор фабрики Л.П. Ляпидус, встретила их суровой зимой и теплом человеческого участия. В ночь на 3 декабря 1941 г., после 24-суточного тревожного пути эшелон остановился на запасном пути станции Новосибирск. Прибыло 25 единиц оборудования (2 офсетные машины, 2 переводных станка, 2 резальные машины, фотоаппарат, копировальная рама, центрифуга и др.). Прибыло 106 специалистов. Оборудование размещалось на территории бывшего склада Горпищеторга, в помещении редакции «Советская Сибирь», в стенах Аэрогеодезического предприятия. Прибывшие по эвакуации люди первое время жили в вагонах, затем были размещены по квартирам, в порядке «уплотнения». Работники издательских цехов приспосабливали под помещение будущей фабрики бывшую казарму; чтобы обеспечить фабрику топливом на зиму, работали на торфозаготовках. Всеми работами по строительству производственных участков, монтажу оборудования будущей фабрики руководил назначенный ее директором и главным инженером Н.Н. Биндер. Надо было немедленно давать фронту и стране картографическую продукцию. Настроение, заботы коллектива фабрики в те дни (предприятие тогда еще называлось «Новосибирский филиал Полиграфкомбината им. Молотова») замечательно выразил на партийном собрании коммунистов фабрики 18 января 1942 г. стахановец офсетного цеха Волков: «Пошел второй месяц нашего пребывания в Новосибирске, а мы еще ничего не сделали для того, чтобы быстрее дать карту Красной Армии» 74. Собрание поручило партбюро, совместно с дирекцией фабрики, срочно добиться от городских организаций выделения транспорта для перевоза оборудования с товарной биржи в полученное производственное помещение, размещения прибывших работников предприятия на жилплощади, прикрепления их к столовой, обеспечения топливом. Военная история фабрики, как правильно отмечала старший редактор фабрики Л.Б. Ляпидус, аналогична тысячам предприятий, эвакуированных в начале войны на Восток страны, чтобы отсюда, из глубокого тыла снабжать армию необходимой для Победы продукцией75. 1 декабря 1942 г. Новосибирская картографическая фабрика начала выпускать топографические карты для фронта, учебные карты и хлебные карточки для Новосибирской, Томской (с 1944 г.), Кемеровской (с 1943 г.) областей. В материалах собраний, митингов, отчетов выражалось стремление коллектива обеспечить увеличение выпуска качественной продукции и тем самым помочь Красной Армии, работать каждому самоотверженно, с удвоенной энергией76. Коллектив сразу же включился во Всесоюзную подписку на Второй Военный заем. В течение одних суток все рабочие, служащие, инженернотехнические работники подписались на сумму не менее месячного оклада, перевыполнив рекомендованную по предприятию на 18 %. Некоторые подписались на 2,5 месячных заработка. Сумма подписки по фабрике составила 99 900 руб. За успешную реализацию коллективом фабрики займа ряд ее работников решением горкома ВКП (б) и президиума исполкома городского Совета были награждены почетными грамотами и ценными подарками77. Бойцам гвардейской Сталинской дивизии в июне 1943 г. были отправлены подарки: блокноты – 200 шт.; конверты – 500 шт.; бумага – 25 кг; подворотнички; кисеты (с табаком) – 400 шт.; трубка – 1 шт. (вероятно, символично: Сталин курил трубку). Даже сдано было на 18,2 кг хлебных талонов. Семьям фронтовиков (в 1943 г. на фабрике их было 33), инвалидам войны (было 5 человек) и семьям военнослужащих, работавших в тылу (было 4 семьи) выдали: галош – 3 пары; обуви – 4 пары; картофель, шоколад, пряники78. По количеству – это не много. Но это значит – из своего необходимого. Важно отметить особенность коллектива фабрики. В отличие от геодезических организаций в Новосибирске, других районах страны, это был более рабочий коллектив по своему составу. Отличался он и компактностью расположения. Этим объясняется преобладающая форма выражения солидарности, поддержки Красной Армии – митинговая. Вероятно, сказывались и исторические традиции советского рабочего класса. В наступившую теперь новую эпоху нашей истории эти традиции утратили свою «революционнопреобразующую» значимость. Но тогда, в годы войны, эти традиции работали на Победу. Поражает, с какой точностью коллектив фабрики в своих решениях отражал понимание насущных задач времени – своих и государственных. Коллектив принял на свой счет указания Верховного Главнокомандующего Сталина о том, что война против немецкого фашизма требует больше вооружения, боеприпасов, слаженной работы всех, «как хороший часовой механизм»79. Производственную программу 2-го квартала 1943 г. коллектив обязался закончить досрочно, к 25 июня. В ответ на преобразование Сталинской дивизии в Гвардейскую ряд цехов взял на себя дополнительные обязательства. Годовая производственная программа фабрики (с 7 ноября 1942 г. по 7 ноября 1943 г.) была выполнена на 165,8 %. Коллектив фабрики воспринял и обоснование Сталиным несостоятельности расчета руководства фашистской Германии на распад нашего многонационального государства: нападение Германии еще больше сплотило народы СССР80. В материалах собраний, отчетах о работе фабрики отмечался многонациональный состав коллектива как фактор его сплоченности, прочности. Русские, украинцы, татары, евреи в коллективе дружно работали на общее дело – Победу. Не было никаких признаков проявления национализма, шовинизма81. В связи с начавшимся на фронте новым наступлением наших войск, 16 июля 1943 г. на фабрике состоялся митинг коллектива (присутствовало около 200 человек). Отметив в постановлении наступление решающего периода войны, рабочие, служащие, инженерно-технические работники взяли на себя ряд новых обязательств. Хотя формулировки их в ряде пунктов достаточно общи, содержание воспроизводит военно-патриотическую атмосферу в коллективе. Поэтому мы приводим пункты постановления с некоторыми сокращениями, почти дословно: 1. Всем стать Гвардейцами Трудового фронта, каждому добиваться Книжки вкладчика в фонд Победы имени тов. Сталина. 2. Всем коллективом, каждому работнику, цехам офсетному, составительскому, цеху подготовки форм встать на Сталинскую Боевую Вахту, четко выполнять боевые задания по выпуску продукции для фронта. 3. Дополнительно создать две «фронтовые» женские бригады. Добиваться завоевания права на получение имен бригад Героев Советского Союза Ивана Панфилова, Николая Гастелло, Зои Космодемьянской, Лизы Чайкиной. 4. Каждому из нас отдавать все свои силы, способности, умения помощи Красной Армии. 5. Оказать братскую помощь одной из школ г. Воронежа, путем направления атласов, карт, тетрадей и других учебно-наглядных пособий. 6. Окружить вниманием и заботой раненых бойцов в ближайшем госпитале. 7. Создать фонд по оказанию помощи семьям фронтовиков. Обращение в постановлении митинга, на наш взгляд, достойно быть в ряду исторических примеров народных патриотических движений: «Дорогие товарищи! Кончится война. Наши воины будут возвращаться с Победными Знаменами. Мы будем радостно встречать их со Знаменами Труда. Нам не стыдно будет держать ответ!»82. Единогласно принятое Постановление, по поручению митинга, подписали: Угаров – печатник, стахановец, двухстаночник; Георгиевская – начальник цеха; Гунбина – главный редактор, стахановец, орденоносец; Большаков – печатник, стахановец, орденоносец; Смольковский – секретарь партбюро; Васильев – председатель ФЗК; Ледерман – директор фабрики; Малинская – мастер цеха и другие (всего 15 человек). Митингами коллектив фабрики отмечал важные события на фронтах войны. Они замечательно отражают единодушие, волю коллектива сделать все возможное для Красной Армии, фронта, страны. Материалы архива ярко отражают и осознание коллективом прямой причастности своей продукцией к боевым действиям войск Красной Армии. В связи с обращением коллектива Московского ордена Ленина завода «Динамо» и первомайским (1943 г.) Приказом Сталина о всемерном увеличении помощи фронту, коллектив фабрики включался в предоктябрьское социалистическое соревнование, взял на себя повышенные производственные обязательства: выполнить план 3-го квартала и октября месяца к 25 сентября и 27 октября; в августе сдать 25 000-ную четырехлистку СССР, 15 000 полушарий, 30 планшетов; на 5 % поднять производительность труда, на 10 % против нормы снизить расходы материалов. На митинге 24 июня 1943 г. по этому поводу коллектив фабрики вызвал на соревнование коллектив Чкаловской картографической фабрики. Постановление с просьбой обсудить вызов и выслать решение и ответные обязательства было направлено руководству Чкаловской фабрики и копия – в Главное управление геодезии и картографии при СНК СССР83. По итогам Всесоюзного социалистического соревнования картографических фабрик (Чкаловской, Ташкентской, Омской, Тбилисской. Новосибирской, Полиграфкомбината им. Молотова) за июль 1943 г. решением ГУГК при СНК СССР была отмечена хорошая работа Новосибирской фабрики (выпуск валовой продукции составил 114 %, товарной – 120 %) и Полиграфкомбината им. Молотова. Победителем в соревновании была признана Омская фабрика. Приказом по ГУГК у Омской фабрики оставалось переходящее Красное Знамя ГУГК при СНК СССР и ЦК профсоюза рабочих полиграфической промышленности, фабрика награждалась денежной премией в размере 20 000 руб.84. Еще одно замечание о сущности митингов военной поры. Эта форма выражения патриотизма восходит к основам русской ментальности, соборности, – как прямое выражение единения народа в случаях опасности и случаях торжества. Эта форма выражения настроения, воли почти всегда в нашей стране содержала и принятие конкретных решений. В коллективе Новосибирской картографической фабрики на митингах, с выражением солидарности с событиями на фронтах, в стране, всегда принимались новые повышенные производственные и другие обязательства. Принятые решения затем конкретизировались для исполнения цехами, отделами, доходя до конкретного человека. Принимая индивидуальные обязательства, рабочие излагали их письменно, просто, ясно и, уверены мы, гордо. Одно из них: «Я, Волков Иван Николаевич, в ответ на обращение Московского ордена Ленина завода имени Кирова и в связи с принятием коллективом фабрики соцобязательств, включаясь в предоктябрьское соцсоревнование за досрочное выполнение производственного плана 3-го квартала, принимаю на себя конкретные обязательства: 1. Ежедневно перевыполнять фронтовое задание на 10 %. 2. Снизить время на приладку на 10 %. 3. Снизить отходы на брак на 0,5 %. 4. Давать продукцию хорошего качества»85. Торжественным митингом коллектив фабрики отметил награждение Верховного Главнокомандующего, Маршала Советского Союза И.В. Сталина орденом Суворова первой степени. Коллектив выразил И.В. Сталину свой пламенный привет и горячие пожелания здоровья, радость и гордость за освобождение столицы Украины Киева и принял новые производственные обязательства: производственный план ноября 1943 г. выполнить на 130 %; сдать 30 000 полушарий, отпечатать 26 планшетов и др. В постановлениях митингов всегда находились простые, понятные слова для выражения главной задачи момента. В данном случае: «Мы знаем, что впереди еще много трудностей; мы знаем, что враг еще силен и не разбит. Но мы сильнее врага... Да здравствует наша Победа!»86. Со второй половины 1943 г. возрастали масштабы наступательных действий наших войск. Возрастала потребность Красной Армии, страны в картографической продукции. Коллективу фабрики, кроме плановых заданий и своих дополнительных обязательств, приходилось выполнять и особые задания. Приводим два документа дословно, как типично отражающие обстановку: «Сталинское фронтовое задание! Директору картфабрики т. Ледерману Главному инженеру т. Жудро и.о. секретаря парторганизации т. Мышкину Председателю ФЗК т. Васильеву Фронт бьет тревогу! Обязываем Вас с 1.10 по 31.10.43 г. изготовить и сдать продукции на сумму 568 тыс. руб. в ассортименте: Полушарии – 300 экз. Индия – 40. Планшеты – 25. Составление – 50. Карточки – на 98 тыс. руб. Секретарь Ипподромского РК ВКП (б) Чернова Председатель райисполкома Топырин». «Директору Новосибирской картфабрики тов. Ледерману Секретарю парторганизации тов. Смольковскому Председателю ФЗК тов. Васильеву Ипподромский РК ВКП (б) и райсовет депутатов трудящихся приносят вам и всему коллективу фабрики благодарность за самоотверженный труд по выполнению фронтового задания и месячного задания на 145 %. Секретарь РК ВКП (б) Чернова Председатель райисполкома Топырин»87. В октябре 1943 г. коллективу фабрики было вручено переходящее Красное Знамя РК ВКП (б). В принятом постановлении митинга по этому поводу коллектив фабрики заверил райком партии в том, что будет с новой силой работать над выполнением обязательств перед страной, перед славной Красной Армией, и обязался сверх октябрьского социалистического обязательства дать 5 планшетов и перевыполнить обязательство против 133 % на 14 %; «Все силы отдадим, чтобы обеспечить больше продукции стране и фронту. Ударной работой в тылу приблизим Победу над ненавистным врагом!»88. 30 июля 1943 г. приказом директора фабрики С.И. Ледермана по всем цехам и отделам с 1 августа была объявлена Сталинская Трудовая Вахта. Для лучшего цеха утвержден Переходящий Приз – панно «Государственный Комитет Обороны СССР». 24 и 31 августа состоялись митинги коллектива в честь освобождения г. Харькова, г. Таганрога и Ростовской области89. Коллектив фабрики активно включился в оказание помощи освобожденным, пострадавшим от оккупации, районам страны. 2 августа 1943 г. руководство фабрики направило председателю Воронежского Горсовета следующее сообщение: «Коллектив Новосибирской картографической фабрики принял постановление об оказании братской помощи школам г. Воронежа учебнонаглядными пособиями. Предварительно направляем для школ вашего города: 1. Полушарии – 100 экз.; 2. Политико-административная карта – 50; 3. Карта Западной Европы – 25; 4. Тетради – 600. В дальнейшем также будем оказывать возможную помощь. Просим Вас передать горячий привет учителям и всем работникам школ города от коллектива рабочих, служащих и НТР нашей фабрики»90. Коллектив фабрики увеличивал производство необходимой Красной Армии, стране продукции, решал другие задачи в условиях острого недостатка кадров. В конце 1943 г. численность работников составляла 64 % от требуемого количества. Неритмичны были поставки бумаги и других материалов. По этим причинам иногда приходилось отступать от заданий по номенклатуре продукции. В 1943 г. в телеграмме Заместителя Начальника ГУГК на имя секретаря парторганизации фабрики указывалось на невыполнение фабрикой трех заданий по номенклатуре и самовольной замене их тремя новыми 91. Люди работали в две смены, по 12, иногда 18 и 20 часов, без выходных. Основными двигателями производства были патриотизм, социалистическое соревнование, под девизом: «Все для фронта! Все для Победы!». На фабрику направлялись выпускники НИИГАиК, Новосибирского топографического техникума. На рабочих местах фабрики в годы войны было подготовлено 132 специалиста. В истории фабрики есть и особая примета трудового подвига советского народа военной поры. Проходившей там в 1942, 1943 гг. производственную практику тогда студентке НИИГАиК Л.И. Тодович запомнилась организованная на фабрике детская бригада. Дети 13–14 лет работали наравне со взрослыми92. (Я представляю себе этих детей по аналогии с вошедшей в хроникальные издания после войны фотографией работающего на заводском станке ребенка, стоящего на высоком подмостке, чтобы достать до рабочих механизмов.) Во второй половине февраля 1944 г. руководство ГУГК при СНК СССР выступило с Обращением ко всем рабочим, инженерно-техническим работникам и служащим системы Главного управления геодезии и картографии – в связи с 25-й годовщиной (15 марта 1944 г.) подписания Ленинского Декрета об организации картографо-геодезической службы в нашей стране. В Обращении отмечались 1943 г. как год великого перелома в войне, высокая оценка труда работников отрасли. Указом Президиума Верховного Совета СССР 92 человека по отрасли были награждены орденами и медалями. Родина требует от тружеников тыла, говорилось в Обращении, нового роста производительности труда, во имя ускорения разгрома врага. Обращение было подписано начальником ГУГК Барановым, Председателем ЦК профсоюза рабочих геологоразведочных работ Ефремовым, Председателем ЦК профсоюза рабочих полиграфпромышленности Беляевым93. Заботами о помощи Красной Армии, фронту коллектив фабрики жил до Победы, немедленно откликался на важные события. 7 июля 1944 г. коллектив с воодушевлением приветствовал открытие нашими союзниками второго фронта в Европе и брал на себя новые производственные обязательства. В заключении Постановления, как всегда, были слова, выражающие волю, мудрость, душу коллектива: «Давать сегодня фронту хорошей продукции больше, чем вчера, а завтра – больше и лучше, чем сегодня. Это должно быть правилом для каждого работника фабрики, от старого до малого. Пока война продолжается, жить только войной!»94. Отвечая на Обращение коллектива рабочих, ИТР и служащих Новосибирского завода им. Чкалова о всемерной помощи фронту, коллектив фабрики 18 октября 1944 г. объявил предоктябрьский двухнедельник усиленной помощи фронту, обязался к 25 октября выполнить Сталинское фронтовое задание по цехам, октябрьское плановое задание – на 150 %, внести в Сталинский фонд Победы 95 тыс. руб., отпечатать карты: природных зон мира – 25 000 экз.; административную карту Кемеровской области – 5 000 экз.; планшеты – 17 номенклатур и др. Коллектив также к празднику Великой Октябрьской революции принял решение подготовить и преподнести подарки подшефной школе; не позднее 1 ноября 1944 г. отправить шефскую помощь в г. Воронеж95. Выполнение производственного плана фабрики за 1944 г., как и в предыдущие годы войны, шло по нарастающей (в процентах): январь – 107,5; февраль – 131,3; март – 132,7; апрель – 115,8; май – 31,1; июнь – 45,5; июль – 122,8; август – 155,0; сентябрь – 125,3; октябрь – 190,9; ноябрь – 351,3; декабрь – 218,3. Причиной невыполнения плана в мае, июне было отсутствие бумаги. Выполнение основных плановых показателей фабрикой за 1944 г. было следующее: выпуск товарной продукции – 107,3 %; валовой продукции – 122,1 %; производительность труда – 142,5 %; снижение себестоимости продукции – 17,6 %; экономия – 538,1 тыс. руб.96 Коллектив фабрики с честью выполнил свой гражданский, патриотический долг в годы войны, внес достойный вклад в достижение Великой Победы. Медалью «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны» были награждены 10 работников фабрики, более 140 человек – другими орденами и медалями СССР97. 8.3. Топогеодезическая и картографическая наука для Победы Научно-исследовательская работа была подчинена нуждам фронта. Ее развитию особенно способствовала деятельность выдающихся ученых Ф.Н. Красовского, Н.А. Урмаева, А.А. Михайлова, М.С. Молоденского и других. Создавались высокоточные геодезические приборы, радиои светодальномерная техника; было издано руководство по высшей геодезии, ч. II (автор – Ф.Н. Красовский); разработаны (под руководством М.Д. Коншина) методика аэрорадионивелирования, А.И. Дурневым – высокоточный метод засечек координат пунктов (для развития артиллерийских сетей сгущения и геодезического обоснования топографических съемок). В области картографии разрабатывалась методика изображения и содержания карт масштабов 1 : 200 000–1 000 000. Началось массовое производство новых топографических карт масштабов 1 : 200 000 и 1 : 500 000 усовершенствованного типа. В годы войны было выполнено совместное уравнивание астрономогеодезической сети, позволившее ввести единую систему координат на всю территорию страны. Были завершены работы по выводу нового референц-эллипсоида, названного эллипсоидом Ф.Н. Красовского98. Ряд оптико-механических предприятий в начале войны был эвакуирован в Сибирь. В их лабораториях и цехах были модернизированы и разработаны многие приборы артиллерийского и геодезического назначения. Производились разработка и изготовление фотограмметрических приборов для дешифрирования снимков, фотолабораторных приборов для обработки аэропленки и сушки отпечатков99. Результаты научных исследований, разработок имели важное значение для развития топографо-геодезического и картографического производства. Оно по своему уровню в годы войны не уступало, а по топографической обоснованности ряда направлений опережало западные страны. Все это позволяло своевременно обеспечивать фронт более совершенными картами, геодезическими данными, приборами. Многие ученые, инженеры за выдающиеся достижения в развитии геодезической науки были отмечены государственными наградами, премиями. Геодезический тыл работал для Победы. Примечания 1 О военно-топографической службе и топографическом обеспечении войск. – М., 1980. – С. 197–201. 2 Тетерин Г.Н. История геодезии – двадцатый век. – Новосибирск, 2001. – С. 272–273. 3 Смирнов А.А., Стояловский К.И. Кафедра инженерной геодезии и военной топографии ВКА им. А.Ф. Можайского // Геодезия и картография. – 2004. – № 8. – С. 59. 4 Кашин Л.А. Государственная геодезическая служба в годы войны // Геодезия и картография. –1985. – № 5. – С. 6; Большаков В.Д. За Победу и долгожданный мир // Геодезия и картография. – 1985. – № 5. – С. 17, 19. 5 Громов Е.В., Хитрова Н.Б., Блудов Б.Н., Веселова В.А. Все для фронта, все для Победы // Геодезия и картография. – 1985. – № 6. – С. 15, 16. 6 О военно-топографической службе и топографическом обеспечении войск. – С. 137, 138. 7 ГАНО, ф. 790, оп. 1, д. 3, л. 44. 8 К 125-летию открытия Омского военно-топографического отдела (1867–1992). – Омск: 1993. – С. 13. 9 Кашин Л.А. Указ. соч. – С. 7. 10 ГАНО, ф. 486, оп. 1, д. 1. 14. 11 Проворов К.Л. История НИИГАиК. 1932–1970 гг. – Новосибирск, 1970. – С. 5. 12 Тетерин Г.Н. История НИИГАиК. – Новосибирск, 1993. – С. 147. 13 Там же. – С. 153, 154. 14 ГАНО, ф. 1477, оп. 1, д. 4, л. 3. 15 Тетерин Г.Н. Указ. соч. – С. 155. 16 ГАНО, ф. 1477, оп. 1, д. 5, л. 2. 17 Тетерин Г.Н. Указ. соч. – С. 154, 156. 18 ГАНО, ф. 1477, оп. 1, д. 4, л. 2; д. 5, л. 1, 2, 19. 19 Там же, ф. 681, оп. 1, д. 6, л. 3, 14. 20 Там же, л. 20. 21 Там же. 22 Там же, л. 30. 23 Там же, д. 7, л. 66. 24 Там же, л. 32, 33, 70. 25 Там же, л. 20. 26 Сталин И.В. О Великой Отечественной войне Советского Союза. – М., 1943. – С. 93. 27 ГАНО, ф. 681, оп. 1, д. 7, л. 13. 28 Там же, л. 32, 33, 37. 29 Родионов С.И., Осипов А.Г. Высшая геодезическая школа Сибири // Геодезия и картография. – 1983. – № 5. – С. 27. 30 Проворов К.Л. Указ. соч. – С. 70. 31 ГАНО, ф. 681, оп. 1, д. 8, л. 12,13. 32 Там же, д. 9, л. 54. 33 Там же, д. 7, л. 32. 34 Тетерин Г.Н. Указ. соч. – С. 155. 35 Архив Новосибирского техникума геодезии и картографии ГУГК. 36 Там же. 37 ГАНО, ф. 529, оп. 1, д. 22, л. 100, 101. 38 Там же, л. 102. 39 История «Сибгипротранса». – Новосибирск, 1971. – С. 87. 40 ГАНО, ф. 499, оп. 1, д. 12, л. 35. 41 История «Сибгипротранса». – С. 87. 42 ГАНО, ф. 499, оп. 1, д. 7, л. 92. 43 Там же, д. 10, л. 41. 44 Там же, д. л. 40. 45 Там же, д. 9, л. 20. 46 Там же, л. 38. 47 Там же, д. 11, л. 68; д. 12, л. 14. 48 Там же, д. 12, л. 30. 49 История «Сибгипротранса». – С. 96. 50 Дневник начальника экспедиции инженера А.М. Кошурникова «Изыскания железнодорожной линии Абакан – Тайшет» (Фотокопия). – Фонд музея им. Кошурникова («Сибгипротранс»). – С. 13, 14, 55, 68, 69. 51 ГАНО, ф. 499, оп. 1, д. 8, л. 17, 19. 52 История «Сибгипротранса». – С. 115–118. 53 Хребтова Л.И. Слово о фронтовиках // Геодезия и картография. – 1985. – № 5. – С. 51. 54 ГАНО, ф. 529, оп. 1, д. 18, л. 26; д. 16, л. 14, 21; ф. 1584, оп. 1, д. 39, л 21; д. 56, л. 6. 55 Там же, ф. 1584, оп. 1, д. 56, л. 6. 56 Там же, ф. 529, оп. 1, д. 17, л. 25; д. 22, л. 47. 57 Там же, оп. 1, д. 22, л. 41; д. 23, л. 10. 58 Там же, д. 20, л. 19. 59 Там же, ф. 1584, оп. 1, д. 3, л. 21. 60 Там же, д. 69, л. 1. 61 Там же ф. 529, оп. 1, д. 17, л. 1, 2; д. 19, л. 48. 62 Фонд музея Новосибирского производственного объединения «Инжгеодезия». 63 ГАНО, ф. 1584, оп. 1, д. 39, л. 14, 17. 64 Фонд музея Новосибирского производственного объединения «Инжгеодезия». 65 ГАНО, ф. 529, оп. 1, д. 22, л. 42. 66 Линьков А.М. Славу боевую приумножим славой трудовой // Геодезия и картография. – 1985. – № 5. – С. 33. 67 ГАНО, ф. 790, оп. 1, д. 3, л. 65, 66. 68 Там же, ф. 1584, оп. 1, д. 82, л. 22. 69 Там же, ф. 529, оп. 1, д. 22, л. 39, 40. 70 Там же, ф. 1584, оп. 1, д. 82, л. 16, 19. 71 Козлов И.М., Сирин М.Н., Хребтова Л.И., Степик С.А. Приближая День Победы // Геодезия и картография. – 1985. – № 5. – С. 32. 72 ГАНО, ф. 1584, оп. 1, д. 93, л. 12. 73 Хомик М.Ф. Новосибирской картографической фабрике 60 лет // Новосибирская картографическая фабрика. 1941–2001. Люди. События. Факты. – Новосибирск, 2001. – С. 1. 74 ГАНО, ф. 790, оп. 1, д. 1, л. 1. 75 Ляпидус Л.Б., Тодович Л.И. Так все начиналось // Новосибирская картографическая фабрика. – С. 3, 4. 76 ГАНО, ф. 790, оп. 1, д. 2, л. 266. 77 Там же, д. 1, л. 61. 78 Там же, д. 2, л. 259. 79 Сталин И.В. О Великой Отечественной войне Советского Союза. – С. 93. 80 Там же. – С. 16–33. 81 ГАНО, ф. 790, оп. 1, д. 2, л. 14, 206. 82 Там же, д. 3, л. 8, 9. 83 Там же, л. 14, 29. 84 Там же, л. 43, 44, 78. 85 Там же, л. 148. 86 Там же, л. 157. 87 Там же, л. 187. 88 Там же, л. 110. 89 Там же, л. 86. 90 Там же, л. 64. 91 Там же, л. 3. 92 Ляпидус Л.Б., Тодович Л.И. Указ. соч. – С. 3, 4. 93 ГАНО, ф. 790, оп. 1, д. 5, л. 34, 35. 94 Там же, л. 28. 95 Там же, д. 4, л. 67. 96 Там же, д. 6, л. 5, 6. 97 Новосибирская картографическая фабрика. – С. 16, 17. 98 Двухсотлетие Московского института инженеров геодезии, аэрофотосъемки и картографии (1779–1979). – М., 1979. – С. 62; Кашин Л.А. Государственная геодезическая служба в годы войны // Геодезия и картография. – 1985. – № 5. – С. 8–9; Комков А.М. Советские топографические карты // Геодезия и картография. – 1967. – № 10. – С. 16; Геодезия и картография. – 2000. – № 6. – С. 60; – № 8. – С. 60; Летопись советской геодезии и картографии // Геодезия и картография. – 1985. – № 8. – С. 21. 99 344. Оружие Победы / под общ. ред. В.Н. Новикова. – М., 1987. – С. 338, ЗАКЛЮЧЕНИЕ Значимость и роль геодезической службы СССР в достижении Великой Победы требуют прежде всего исторической оценки учрежденного первым Советским Правительством в 1919 г. Главного геодезического управления страны. Подписанный В.И. Лениным декрет, особое внимание, уделяемое Председателем Совнаркома этому вопросу, означают понимание экономического, научного, военного значения отрасли для страны, перспектив ее развития и обороны в условиях капиталистического окружения. На этой основе, с развитием в предвоенные пятилетки промышленно-технического потенциала страны, были созданы и развиты производство, наука, техника топогеодезической отрасли, организована подготовка кадров специалистов. Это позволило, в исключительно трудных условиях первого периода войны, быстро перестроить топогеодезическую службу страны в соответствии с условиями военного времени и осуществлять надежное обеспечение Красной Армии и ВоенноМорского Флота. Возросший уровень топогеодезического обеспечения войск к концу 1942 г. был результатом самоотверженного труда, проявления патриотизма ученых, специалистов топогеодезической отрасли, военно-топографических служб. Это, безусловно, было одним из важнейших факторов, способствовавших осуществлению коренного перелома в ходе войны. Фронтовые карты отражали задачи войск, степень их реализации на различных этапах. Они были в центре внимания военно-политического руководства, командования. Поэтому роль картографического и топогеодезического обеспечения войск наиболее глубоко характеризовалась нашими полководцами, военачальниками. Самую трудную и тяжелую работу выполняли тысячи рядовых, офицеровтопографов, картографов, аэрофотосъемщиков, геодезистов. В боевых условиях, работая с топогеодезическими инструментами, оказываясь в опасных ситуациях, они проявляли творчество, традиционную народную смекалку, выполняли порою самые неожиданные и трудные задачи. Нередко им приходилось откладывать инструменты и с оружием в руках вступать в бой с врагом. За время войны с непосредственным участием ВТС были разработаны и осуществлены 21 операция стратегическая, более 250 фронтовых и около 100 операций армейских1. Топографическими частями было отпечатано более миллиарда топографических карт, определено сотни тысяч геодезических пунктов и привязано артиллерийских батарей, обеспечено уничтожение десятков тысяч объектов противника. За образцовое выполнение боевых заданий 24 части и предприятия ВТС были награждены боевыми орденами СССР, более 5 тыс. генералов, офицеров, сержантов, солдат и рабочих ВТС были награждены орденами и медалями Советского Союза2. Но еще остается неустановленным точное количество погибших топографов, геодезистов, аэрофотогеодезистов. В картографической работе, подготовке и составлении карт в условиях войны был востребован женский труд: их терпение, быстрые руки, художественный вкус. Работа женщин, девушек во фронтовых и тыловых частях ВТС, как и в авиации, службах медицинской, связи и других, была первым признаком народной войны. Геодезический тыл страны был не просто надежной базой ВТС. Труженики топогеодезических предприятий, учреждений, учебных заведений делали свою часть топогеодезической работы для фронта, страны, считали себя мобилизованными, выполняли боевые задания в суровых условиях войны, не считаясь со временем и другими лишениями. Они жили нуждами Красной Армии, как часть геодезической службы страны. Картографическая промышленность, при значительно уменьшенной полиграфической базе, за период 1941–1944 гг. издала 38,5 млн. экземпляров топографических карт (4 198 номенклатур); 682 тыс. экземпляров морских карт, 7,3 млн. экземпляров политико-админи-стративных карт (103 наименования); 3,9 млн. экземпляров учебных (60 наименований) и других карт. Общий тираж их составил около 100 млн. экземпляров. Основной объем картографической продукции предназначался для Красной Армии и Военно-Морского Флота. В 1942 г. картографами ГУГК и ВМФ было начато составление Морского атласа, удостоенного в 1955 г. Государственной премии СССР. В годы войны было завершено составление и издание Справочной карты СССР в масштабе 1 : 2 500 000 и Государственной гипсометрической карты в масштабе 1 : 1 000 0003. Успешное выполнение задач по картографическому и топогеодезическому обеспечению войск, мобилизации коллективов топогеодезических организаций тыла на досрочное выполнение производственных заданий, всемерную помощь фронту обеспечивались постоянной целенаправленной работой командования ВТС, руководства ГУГК, партийных организаций частей ВТС, топогеодезических предприятий и организаций тыла. Доминирующим научной и материальной базы, организации и осуществления топогеодезического обеспечения войск, как и ведения Великой Отечественной войны в целом, был человеческий фактор. Поколение людей советского общества 1940-х гг. уже имело нравственные основы советской эпохи, отраженные в материальной и духовной культуре. Эти основы были уже наследственными (это было второе советское поколение). При всех издержках и трагических проявлениях советской системы, созидательная, идейнополитическая основы общества в сознании масс в годы войны были доминирующими. Был сформировавшийся в обществе особый «социальный характер» (Э. Фромм)4. Эти составляющие человеческого фактора были определяющими в поведении людей, готовивших и осуществлявших топогеодезическое обеспечение войск на фронтах, в топогеодезических частях и предприятиях в тылу. Точность, ответственность составления фронтовой карты-плана; исключительное значение топогеодезического обеспечения в подготовке и осуществлении наступления, обороне войск; необходимость немедленного учета меняющейся обстановки обусловливали место ВТС в боевых порядках войск – при штабах, при командовании. В идейно-организационном борении в штабах армий, фронтов, Генштабе, Ставке Верховного Главнокомандования, при непосредственном участии командующих, вплоть до Верховного, осуществлялась концептуальная разработка картографического обеспечения крупных операций. При этом проявлялись исключительная степень ответственности, творчества, военностратегического мышления полководцев, военачальников. Человеческий фактор во всем его проявлении отражался в содержании фронтовой карты и в чтении ее командиром, командующим. При чтении командиру – патриоту Отечества – карта представлялась отражением территории как живого организма, от которой отняли («отрезали») определенные части и которые необходимо отвоевать у захватчика. Такое видение карты было прямо пропорционально связи читавшего ее командира со страной. Это вполне сравнимо с характеристикой А. Блоком осознания связи патриота страны с родиной: «Чем больше чувствуешь связь с родиной, тем реальнее и охотнее представляешь ее себе как живой организм»5. Артиллерия, по определению Сталина, была «Богом войны». Фронтовая карта была Символом, Знаком Победы – по заранее предусмотренной в ней победе. Хотя план боя, как всегда считали талантливые полководцы, становится вполне ясным лишь после его окончания, но командир (командующий), имевший правильно заложенную в карте-плане победу, знал и мог разъяснить, как провел он задуманную операцию, «хотя весь маневр был сымпровизирован» (Р. Эскарпи)6. Превосходство в топогеодезическом обеспечении Вооруженных Сил СССР было обусловлено созданным в предвоенные пятилетки военно-экономическим и научным потенциалом страны, людьми, коллективами, работавшими в топогеодезической отрасли в довоенное и военное время, служившими в частях ВТС. К составляющим, обеспечившим это превосходство, следует относить и исторические особенности формирования ментальности российского и советского общества – в условиях чрезвычайно большой территории страны. Освоение, развитие, защита ее изначально предопределяли потребность картографического осмысления территории, появления и развития картографического мышления. Неслучайно это проявилось и в XVII в. в «чертежных трудах» С.У. Ремезова, и даже у А.С. Пушкина (и не только в поэтическом творчестве и прозе). Совокупность проявления человеческого фактора в труде военных топографов, геодезистов, особая значимость их работы были причинами обращения к их труду фронтовых корреспондентов, писателей, поэтов. После войны большая рельефная карта-макет Берлина находилась в музее в Карлсхорсте, в здании, где был подписан акт капитуляции Германии. По загорающимся на ней лампочкам посетители легко могли проследить ход Берлинской операции7. Этот экспонат и можно считать реализованным Символом Великой Победы Советского Союза, его Вооруженных Сил, победы советской геодезии, картографии. В руководстве ВТС, Вооруженных Сил были, конечно, и ошибки, просчеты. Были они и в военно-политическом руководстве. В связи с этим представляется необходимым сделать замечание, касающееся непосредственно И.В. Сталина. Проведенный нами анализ позволяет утверждать, что Сталин самоотверженно и беззаветно силой своих военно-политических способностей и таланта служил делу Победы и привел страну к Победе. Полководцы войны были с ним, в основном им были руководимы и воспитаны. Надо учитывать, что Сталин был человеком своего времени, из плеяды революционеров, без систематического образования, со своим особым пониманием марксизмаленинизма, социализма. Все, что он делал как руководитель партии, государства и Верховный Главнокомандующий, – делал честно, искренне веря в правильность выбора. И борьбу в период войны (и предвоенное время) он вел за этот выбор. Результаты исследования дают основание отметить ряд других общественно значимых вопросов. Первое. С началом войны в коллективах топогеодезических организаций первым и главным вопросом был: как скорее помочь Красной Армии, фронту. «Рану, нанесенную Родине, каждый из нас ощущает в глубине своего сердца» (В. Гюго)8. По свойству русской души, особенно женской, стремление обогреть сердца воинов, защитников Родины, наиболее просто выражалось в помощи личными средствами, сборе и отправке бойцам личных вещей теплой одежды, посылок с подарками. Каждый, отдавая свой предмет одежды, обуви, в своем воображении представлял бойца (или своего брата, мужа, друга), которого обогреет, с которым, как будто, пообщается и который в душе тебя благодарит и сражается за Родину, за тебя. Это, вероятно, другой главный признак народной войны и грядущей Победы. Так на Руси повелось. Второе. Грандиозность перестройки работы топогеодезических организаций в войсках и в тылу в первый год войны вновь возвращает к историко-философскому вопросу – о смысле слов. Иные слова «до того изолгались, что ими противно доказывать правду» (В. Шекспир) 9. Таким словом у нас с конца 1980-х гг. стало «перестройка». Причины – от обозначения этим словом происходившего тогда на высшем уровне руководства пустословия и противоположного ожиданиям общества результата. Истина гласит: «Все познается в сравнении». Для обозначения масштабов работы в первый год войны в топогеодезических организациях фронтов и тыла, Вооруженных Силах, стране в целом и ее результатов более точного слова, чем «перестройка», в русском языке, вероятно, нет. Хочется «отчистить» это слово от скверны периода 1980–1990-х и сказать о нем словами другого поэта: «Хочу сиять заставить заново…»10. Третье. Теперь, в связи с недавним юбилеем Великой Победы, пришло время в геодезическом центре – г. Новосибирске – зримо увековечить подвиг новосибирских геодезистов-изыскателей А.М. Кошурникова, А.Ф. Журавлева, К.А. Стофато – установить им памятник. Высшим обоснованием этого является гуманно-нравственная потребность нашего современного общества. Труд изыскателей трасс железных дорог в профессиях геодезистов занимает особое место. Они завершают многолетнюю, вековую подвижническую работу первопроходцев, топографов, экономистов. Они же, изыскатели, и в начале новой жизни территорий. Построенные по их проектам железные дороги начинают новую эпоху экономического, культурного развития территорий. Особенно это значимо было для Сибири. Условия труда изыскателей трасс в XIX – первой половины XX веков сравнимы с немногими «земельными» профессиями. В их труде наиболее ярко выражается зависимость сложности задачи от стремления ее лучшего выполнения. Идеал изыскателя – кротчайшее расстояние и минимальные уклоны. Этот идеал изыскатель не менял на легкую дорогу для себя. С мечтою о своей трассе будущей магистрали он вступал в борьбу со стихиями природы. И побеждал, иногда даже ценою своей жизни. (У Н. Гарина-Михайловского магистраль Великой Сибирской дороги была его «красавицей», разысканной им в «бездне скал и утесов», вырванной у природы, «как Руслан вырвал у Черномора свою Людмилу»)11. А.М. Кошурников, А.Ф. Журавлев, К.А. Стофато были достойными продолжателями этого дела в суровые годы Отечественной войны. Хочется верить, что души их должны были Звездой зажечься на небосклоне (Человек, Земля, Космос находятся в единстве в Мировом пространстве, и геодезисты из всех людей Космосу, Звездам «ближе», «роднее»). Назвать их именами Звезду в современном политизированном мире вряд ли возможно. Но памятник им в Новосибирске должен быть воздвигнут. Памятник будет иметь не только персонифицированное значение. Он будет выражением вечной памяти о цене Великой Победы, вечной благодарности поколению геодезистов, топографов, картографов, добывавших Победу на фронтах и в тылу. Памятник поднимет в общественном сознании значимость мало кому известных геодезических профессий, их роль в достижении Великой Победы, поднимет престиж профессии для молодежи. Сколько в стране памятников геодезистам? А в Мире? Эти трое погибли за нашу Победу! Геодезисты страны (не только нашей, но, по крайней мере, и ближнего зарубежья), их дети и внуки будут за это вечно благодарны Новосибирску. СГГА, совместно с Сибгипратрансом, было бы теперь уместно взять на себя идейно-организационную инициативу создания памятника. За поддержкой можно было бы обратиться к руководству Федерального агентства геодезии и картографии (Роскартография) и космонавту В.П. Савиных. Поколение современного нашего общества, начиная с 80-х гг. прошедшего XX века, все более отходит от понимания значимости победы в Великой Отечественной войне. Этому способствуют недостатки преподавания истории в школе, средства массовой информации и, к сожалению, неотвратимый уход из жизни поколения людей, добывавших Победу. За достижение Великой Победы воевала вся геодезическая служба страны, все люди отрасли, обеспечивавшие Победу как в войсках, так и в тылу. Вместе с топографами, геодезистами, картографами, аэрофотосъемщиками воевали карты – на переднем крае войны, как один из важнейших военных продуктов отрасли. Люди, посвятившие себя этой профессии, должны быть горды ее ролью в Великой Отечественной войне и вечной потребностью профессии на Земле, в Океане и в Космосе. Примечания 1 Соловьев Б, Суходеев В. Полководец Сталин. – М., 2001. – С. 91. 2 О военно-топографической службе и топографическом обеспечении войск. – М., 1980. – С. 195, 197. 3 Кашин Л.А. Государственная геодезическая служба в годы войны // Геодезия и картография. – 1985. – № 5. – С. 5–7. 4 Антология мудрости. – М., 2005. – С. 91. 5 Мудрость тысячелетий. Энциклопедия. – М., 2006. – С. 735. 6 Антология мудрости. – М., 2005. – С. 458. 7 Мержанов М. Как это было. – М., 1983. – С. 243. 8 Мудрость тысячелетий. Энциклопедия. – М., 2006. – С. 609. 9 Антология мудрости. – М., 2005. – С. 716. 10 Маяковский В.В. Поэмы. Стихи. – Ставрополь, 1976. – С. 35. 11 Чивилихин В. Серебряные рельсы. Здравствуйте, мама! – М.: Сов. Россия, 1984. – С. 131. ПОЯСНЕНИЯ ТЕРМИНОВ, СЛОВ Аэрофотограмметрия – раздел фотограмметрии, занимающийся разработкой методов определения формы, размеров и положения различных объектов и участков местности по измерениям их фотографических изображений, полученных с летательных аппаратов. Демаркация – установление, определение границ знаками. Дислокация – расположение войск на какой-то территории, кораблей флота в портах. «Добролет» – «Добровольное летательное общество», существовавшее в Советской России в 1918–1919 гг. Кабельтов – единица длины в морской практике, равна 0,1 морской мили (или 185,2 м). «Линия Маннергейма» – система долговременных фортификационных сооружений и заграждений Финляндии на Карельском перешейке. Сооружена в 1927–1939 гг. Лоцманские карты – карты по проводке судов на участках, где требуются особо точные данные местных условий плавания. Миля (морская) – мера длины (1,852 км). МТО – моторизованный топографический отряд. ПВХО – противовоздушная и противохимическая оборона. Планшет – лист плотной бумаги, наклеенный на жесткую основу и предназначенный для производства на нем топографической съемки. Плацдарм – пространство, на котором подготавливается и развертывается военная операция. Полигонометрия – метод определения взаимного положения точек земной поверхности для построения опорной геодезической сети. Рекогносцировка – предварительное обследование местности для производства геодезических работ. Рекогносцировка карт – приведение содержания устаревших топографических карт в соответствие с современным состоянием местности. Репер – геодезический знак с известной абсолютной высотой (вспомогательная точка, по которой ведется пристрелка орудий с последующим переносом огня для поражения цели). Совинформбюро – Советское Информационное бюро. Трассирование маршрута – процесс нанесения трассы дороги по плану, карте или на местности. Триангуляция – один из методов определения положения геодезических пунктов, служащих исходными при топографической съемке и других геодезических работах. Фотоплан – фотографическое изображение местности, полученное по горизонтальным снимкам заданного масштаба, удовлетворяющее по точности требованиям, предъявляемым плану. КРАТКИЙ БИОГРАФИЧЕСКИЙ СПРАВОЧНИК Агалаков А.М., подполковник, начальник топографической службы Сталинградского фронта в Сталинградской битве 19 ноября 1942 г. – 2 февраля 1943 г. Антонов Алексей Иннокентьевич (1896–1962), генерал армии. В ходе войны – 1-й зам. начальника Генштаба и начальника Оперативного управления, начальник Оперативного управления, начальник Генштаба Вооруженных Сил СССР. Непосредственно участвовал в разработке важнейших операций Советских Вооруженных Сил. Бабаджанян Амазасп Хачатурович (1906–1977), Гл. маршал бронетанковых войск, Герой Советского Союза. В ходе войны командовал стрелковым полком, механизированной бригадой, 11-м гвардейским танковым корпусом. Участвовал в Московской и Курской битвах, во многих операциях, в том числе в Берлинской. Баграмян Иван Христофорович (1897–1982), Маршал Советского Союза. Войска под его командованием участвовали в Курской битве, в Городокской, Белорусской, Полоцкой, Шяуляйской, Рижской, Мемельской, ВосточноПрусской и других операциях. Батов Павел Иванович (1897–1985), генерал армии, дважды Герой Советского Союза. В ходе войны – помощник командующего Брянским фронтом. С октября 1942 г. до конца войны командовал 65-й армией. Бирюзов Сергей Семенович (1904–1964), Маршал Советского Союза, Герой Советского Союза, Народный Герой Югославии. В ходе войны командовал Брянском фронтом. С октября 1944 г. командующий 37-й армией и главный военный советник при болгарской армии. Брентон Энтони, посол Великобритании в России (2005 г.). Василевский Александр Михайлович (1895–1977), Маршал Советского Союза, дважды Герой Советского Союза. В ходе войны – зам. начальника Генштаба и начальник оперативного управления, начальник Генштаба, зам. наркома обороны СССР. Непосредственно участвовал в планировании и разработке важнейших операций Советских Вооруженных Сил, в решении главных вопросов по обеспечению фронтов людскими ресурсами, материальнотехническими средствами, в подготовке резервов всех видов для действующей армии. Васильев В.А., подполковник, начальник топографической службы ЮгоЗападного фронта в битве под Москвой 5 декабря 1941 г. – 20 апреля 1942 г. Ватутин Николай Федорович (1901–1944), генерал армии, Герой Советского Союза. В ходе войны – командовал войсками Воронежского, Украинского фронтов. Войска фронтов под его командованием сражались в Сталинградской и Курской битвах, участвовали в освобождении Левобережной Украины, провели другие операции. 29 февраля 1944 г. был тяжело ранен и 15 апреля 1944 г. умер. Вершбоу Александр, посол США в России (2005 г.). Гальдер (Halder) Франц (1884–1972), генерал-полковник немецкофашистской армии. Принимал активное участие в строительстве вермахта, планировании, подготовке и осуществлении агрессии против Польши, Франции, Великобритании, СССР и других стран. Уничтожение Советского Союза и захват его территории считал главным в плане германского фашизма по завоеванию мирового господства. Гапочко Г.Ф., полковник, начальник топографической службы Калининского фронта в битве под Москвой 5 декабря 1941 г. – 20 апреля 1942 г. Говоров Леонид Александрович (1897–1955), Маршал Советского Союза. В войну – начальник артиллерии войск Западного направления, Резервного фронта, командовал Ленинградским фронтом. Войска под командованием Говорова Л.А. участвовали в Московской битве, прорыве блокады Ленинграда, операциях в Прибалтике. Граменицкий Д.С., военинженер 1-го ранга, начальник топографической службы Брянского фронта в битве под Москвой 5 декабря 1941 г. – 20 апреля 1942 г. Жадов Алексей Семенович (1901–1977), генерал армии (1955 г.), Герой Советского Союза. В ходе войны командовал 66-й, 5-й гвардейской армиями. Жуков Георгий Константинович (1896–1974), Маршал Советского Союза, четырежды Герой Советского Союза, Герой МНР. В ходе войны – член Ставки ВГК, зам. наркома обороны СССР и зам. Верховного Главнокомандующего. Непосредственно участвовал в разработке и осуществлении стратегических планов ВГК, в подготовке и проведении многих крупных операций Советских Вооруженных Сил. Зевакин П.А., подполковник, начальник топографической службы ЮгоЗападного фронта в битве под Москвой 5 декабря 1941 г. – 20 апреля 1942 г., Донского фронта в Сталинградской битве 19 ноября 1942 г.–2 февраля 1943 г. Каде Жан, посол французской Республики в России (2005 г.). Катуков Михаил Ефимович (1900–1976), маршал бронетанковых войск, дважды Герой Советского Союза. В ходе войны – командующий 20-й танковой дивизией, 1-го танкового и 3-го механизированного корпусов, 1-й танковой армией. Конев Иван Степанович (1897–1973), Маршал Советского Союза, дважды Герой Советского Союза, Герой ЧССР, Герой МНР. Войска под его командованием успешно действовали в Смоленском сражении, Московской и Курской битвах, многих других операциях. Кудрявцев М.К., генерал-лейтенант технических войск, начальник Военно-топографического управления Генштаба Вооруженных Сил СССР в период 1938–1968 гг. Кузнецов Николай Герасимович (1902–1974), вице-адмирал, Герой Советского Союза. В 1939-1946 гг. – нарком ВМФ СССР, Главнокомандующий ВМФ. В июне 1941 г.– адмирал. В ходе войны руководил боевыми действиями Советского ВМФ, осуществлял взаимодействие флотов с сухопутными войсками. Малиновский Родион Яковлевич (1898–1967). Маршал Советского Союза, Народный Герой Югославии. В ходе войны командовал 6-й, 2-й гвардейской армиями, Южным, Юго-Западным, 2-м Украинским фронтами. Манштейн Эрих фон Левински (1887–1973), нацистский военный преступник, генерал-фельдмаршал немецко-фашистской армии. Командуя группой армий «Дон» (ноябрь 1942 г. – февраль 1943 г.), безуспешно пытался деблокировать окруженные под Сталинградом немецко-фашистские войска. С февраля 1943 г. командовал группой армий «Юг», терпевшей поражения в ходе Курской битвы и в других сражениях. При отступлении широко практиковал тактику «выжженной земли». За неудачи на фронте в марте 1944 г. был отстранен от командования. Мерецков Кирилл Афанасьевич (1897–1968), Маршал Советского Союза, Герой Советского Союза. В ходе войны командующий 7-й отдельной, 4й армиями, Волховским, Карельским фронтами. Войска под его руководством участвовали в обороне Ленинграда, освобождали Карелию, Заполярье. Москаленко Кирилл Семенович (1902–1985), Маршал Советского Союза, дважды Герой Советского Союза, Герой ЧССР. Войска под его командованием сражались в Московской, Сталинградской и Курской битвах, участвовали в освобождении Левобережной и Правобережной Украины, Польши и Чехословакии. Мюллер Винценц (1894–1961), генерал-лейтенант вермахта фашистской Германии. Разгром немецких армий группы «Центр» в Белорусской наступательной операции советских войск (22 июня – 29 августа 1944 г.) поставил генерала В. Мюллера перед необходимостью принять решение об участи многих тысяч солдат. Окруженные в лесисто-болотистой местности, брошенные высшим военным руководством на произвол судьбы, солдаты армии оказались на пороге полного уничтожения. Исполняющий обязанности командующего окруженной группировкой, вопреки мнению других генералов и офицеров, он решил сдаться в плен. Из плена он отдал приказ всем солдатам окруженных войск о немедленном прекращении сопротивления. Приказ был выполнен. Вернувшись из плена на родину, В. Мюллер стал видным политическим и военным деятелем Германской Демократической Республики. Наумов Михаил Иванович (1908–1974), один из руководителей партизанского движения на Украине, генерал-майор, Герой Советского Союза. Командир группы партизанского отряда, начальник штаба оперативной группы партизанских отрядов Сумской области, командир партизанского кавалерийского соединения, которое совершило с боями три рейда на Украину (свыше 10 тыс. км). Неделин Митрофан Иванович (1902–1960), Гл. маршал артиллерии, Герой Советского Союза. В ходе войны – командир артиллерии противотанковой бригады, командующий артиллерией 37-й, 56-й армий, 5-го артиллерийского корпуса, артиллерией Юго-Западного, 3-го Украинского фронтов. Орлецкий Ю.М., военинженер 1-го ранга, начальник топографической службы Юго-Западного фронта в Сталинградской битве 19 ноября 1942 г. – 2 февраля 1943 г. Паулюс Фридрих (1890–1957), генерал-фельдмаршал немецкофашистской армии. Один из главных составителей плана «Барбаросса», командующий 6-й армией на советско-германском фронте, осуществлял общее руководство группировкой войск, окруженной в ходе Сталинградской битвы, 31 января 1943 г. Паулюс вместе со своей армией прекратил сопротивление и сдался в плен советским войскам. Находясь в плену, в 1944 г. вступил в антифашистский Союз немецких офицеров, а затем вошел в Национальный комитет «Свободная Германия». В 1946 г. выступал свидетелем обвинения на Нюрнбергском процессе над главными нацистскими преступниками. Покрышкин Александр Иванович (1913–1985), маршал авиации, трижды Герой Советского Союза. В ходе войны – зам. командира и командир эскадрильи, помощник командира и командир 16-го гвардейского истребительного авиаполка, с мая 1944 г. командир 9-й гвардейской истребительной авиадивизии. Участвовал в оборонительных боях на Южном фронте, в битве за Кавказ, в воздушных сражениях на Кубани, в Битве за Днепр, в воздушных боях над Прутом, Яссами, в Львовско-Сандомирской, ВислоОдерской и Берлинской операциях. Новатор в развитии тактики воздушного боя. Совершил свыше 600 боевых вылетов, лично сбил 59 самолетов противника. Первым в стране награжден 3 медалями «Золотая Звезда». Рокоссовский Константин Константинович (1896–1968), Маршал Советского Союза, дважды Герой Советского Союза. Войска под его командованием успешно действовали в Смоленском сражении 1941 г., в Московской, Сталинградской и Курской битвах, в Белорусской, ВосточноПрусской, Восточно-Померанской, Берлинской операциях. Командовал Парадом Победы в Москве 24 июня 1945 г. Рузвельт Франклин Делано (1882–1945), государственный деятель США, президент США в 1933–45 г. В 1933 г. по его инициативе США установили дипломатические отношения с СССР. Осудил нападение Германии на СССР и заявил о необходимости рассматривать его борьбу с фашизмом в качестве главного фронта сопротивления агрессии в Европе. Внес крупный вклад в создание и укрепление антигитлеровской коалиции. Неоднократно выражал восхищение мужеством и патриотизмом советского народа, стойкостью и воинским мастерством его армии, признавал их выдающуюся роль в достижении общей победы над гитлеризмом, выступал поборником сохранения и развития советско-американского сотрудничества в послевоенном мире. Рузвельт участвовал в Тегеранской (1943 г.) и Крымской (1945 г.) конференциях, принявших важнейшие решения по вопросам военной стратегии антигитлеровской коалиции и разработавших основы послевоенного устройства мира. Сабуров Александр Николаевич (1908–1974), один из руководителей партизанского движения на Украине, Герой Советского Союза, генерал-майор. Осенью 1941 г. организовал партизанский отряд, действовавший на территории Сумской и Брянской областей. С марта 1942 г. – командир партизанского соединения, с сентября – член подпольного ЦК КП(б) Украины. В октябре 1942 г. соединение под его командованием совершило рейд на Правобережную Украину в тылу врага (700 км). С ноября 1942 г. – начальник штаба по руководству партизанским движением в Житомирской области. Симонов Константин (Кирилл) Михайлович (1915–1979), русский советский писатель, общественный деятель, Герой Социалистического Труда. С июля 1941 г. до конца войны – специальный военкор газеты «Красная звезда». Участвовал в боевых действиях на Западном фронте, на Черноморском и Северном Флотах, в Сталинграде, на Курской дуге, в Югославии (у партизан); присутствовал при подписании капитуляции фашистской армии. Очерки, репортажи, статьи, стихи, пьесы Симонова пользовались большой популярностью: стихи «Жди меня» (1941), «Убей его!» (1942) и др. Сталин (наст. фам. – Джугашвили) Иосиф Виссарионович (1879–1953), один из руководящих деятелей Коммунистической Партии и Советского государства, международного коммунистического и рабочего движения, Генералиссимус Советского Союза (1945), Герой Социалистического Труда (1939), Герой Советского Союза. С 10 июля 1941 г. возглавил Ставку Верховного Главнокомандования, с 19 июля – Нарком обороны, с 8 августа – Верховный Главнокомандующий Вооруженными Силами СССР (до сентября 1945 г.). Судец Владимир Александрович (1904–1981), Маршал авиации, Герой Советского Союза, Народный Герой Югославии, Герой МНР. В ходе войны командовал 4-м авиакорпусом на Юго-Западном направлении, ВВС 51-й армии, 1-й авиац. бомбардир. армией и 17-й воздушной армией. Телегин Константин Федорович (1899–1981), генерал-лейтенант. В ходе войны – член Военного совета Московской зоны обороны, Донского, Центрального, Белорусского и 1-го Белорусского фронтов. Терещенко В.Я., полковник, начальник топографической службы Центрального фронта в Курской битве 5 июля – 23 августа 1943 г. Тимошенко Семен Константинович (1895–1970), Маршал Советского Союза, дважды Герой Советского Союза. В ходе войны – нарком обороны СССР, главнокомандующий войсками Западного, Юго-Западного направлений, Сталинградского, Северо-Западного фронтов, представитель Ставки ВГК. Тихонов Николай Семенович (1896–1979), русский советский писатель, Герой Социалистического Труда. С июня 1941 г. до января 1944 г. – в действующей армии. Всю блокаду провел в Ленинграде и на Ленинградском фронте; сотрудник газеты Ленинградского фронта «На страже Родины»; начальник оперативной группы писателей при Политическом Управлении Ленинградского фронта (1941–1943). Печатался в «Правде», «Известиях», «Красной звезде», «Комсомольской правде». Федосеев Григорий Анисимович, советский писатель-геодезист. Автор литературно-художественных произведений «Смерть меня подождет», «Тропою испытаний», «Последний костер» и др. Федюнинский Иван Иванович (1900–1977), генерал армии, Герой Советского Союза, Герой МНР. В ходе войны командовал 32-й, 42-й, 54-й, 5-й, 11-й, 2-й ударной армиями, Брянским фронтом. Харин К.Н., генерал-майор технических войск, начальник топографической службы Воронежского фронта в Курской битве 5 июля – 23 августа 1943 г. Хрущев Никита Сергеевич (1894–1971), государственный и партийный деятель, генерал-лейтенант. В 1941–1944 гг. член Военных советов ЮгоЗападного направления, Юго-Западного, Сталинградского, Юго-Восточного, Южного, Воронежского, 1-го Украинского фронтов. Чадаев Яков Ермолаевич (р. 1904), государственный деятель, доктор экономических наук. В годы войны активно участвовал в разработке важнейших решений ЦК ВКП(б) и СНК СССР, связанных с перестройкой народного хозяйства на военный лад, с восстановлением хозяйства в освобожденных районах. Черчилль Уинстон Леонард Спенсер (1874–1965), английский государственный и политический деятель. 22 июня 1941 г., после нападения Германии на СССР, заявил о поддержке Советского Союза в войне. Правительство Черчилля заключило с СССР соглашение о совместных действиях против фашистской Германии (май 1942 г.). Вынужденный ходом событий пойти на эти соглашения, Черчилль в дальнейшем всячески тормозил выполнение союзнических обязательств, в том числе об открытии второго фронта в Европе. Чистяков Иван Михайлович (1900–1979), генерал-полковник. Герой Советского Союза. В ходе войны командовал 64-й армией на Западном фронте, 8-й гвардейской на Северо-Западном, 1-й гвардейской, 6-й гвардейской армиями. Штеменко Сергей Матвеевич (1907–1976), генерал армии. В ходе войны зам. начальника, начальник направления в Оперативном управлении, начальник Оперативного управления Генштаба. Участвовал в планировании операций по разгрому вооруженных сил фашистской Германии. Якубовский Иван Игнатьевич (1912–1976), Маршал Советского Союза, дважды Герой Советского Союза, Герой ЧССР. В ходе войны на Западном, Южном, Юго-Западном, Сталинградском, Донском, Брянском, Центральном, Воронежском и 1-м Украинском фронтах командир танкового батальона, полка. БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК 1. Материалы Государственного архива Новосибирской области (ГАНО): фонды № 499, 529, 681, 790, 1477, 1584. 2. Абрамов, Л.С. Военно-географические описания войскам / Л.С. Абрамов // Изв. РАН. Сер. География. – 1995. – № 3. – С. 91–101. 3. Алексеев, А.А. Карты для Победы / А.А. Алексеев // Советская Сибирь. – 1995. – 23 мая. 4. Алексеев, А.А. Геодезисты / А.А. Алексеев // Советская Сибирь. – 2000. – 9 июня. 5. Алексеев, А.А. Карты для Победы: о роли Военно-топографической службы в достижении Победы в Великой Отечественной войне. 1941–1945 гг. (Исторический аспект) / А.А. Алексеев, А.И. Назаренко // Гео-Сибирь-2005. – Т. 7. Исследования по общетехническим и гуманитарным проблемам: сб. материалов науч. конгр. – Новосибирск, 2005. – С. 42–46. 6. Алексеев, А.А. Роль топогеодезической службы в Великой Отечественной войне как фактор гражданского, патриотического воспитания студенчества в геодезическом вузе /А.А. Алексеев // Модели и системы качества образования: сб. материалов регион. науч.-метод. конф. 1–2 февр. 2006. – Новосибирск: СГГА, 2006. – С. 79–80. 7. Алексеев, А.А. Топогеодезическое и картографическое обеспечение Военно-Морского Флота СССР в первый период Великой Отечественной войны: исторический аспект / А.А. Алексеев // Российскому флоту быть: материалы науч. конф. – Новосибирск, 2007. – С. 214–218. 8. Алексеев, А.А. Военно-топографическая служба СССР в первый период Великой Отечественной войны (22 июня 1941 г. – 18 ноября 1942 г.) / А.А. Алексеев // Гео-Сибирь-2007, т. 6: сб. материалов III Междунар. науч. конгр. – Новосибирск: СГГА, 2007. – С. 26–29. 9. Аристов, А.П. Навигационно-гидрографическое обеспечение сил флота в Арктическом бассейне / А.П. Аристов // Военно-исторический журнал. – 1987. – № 4. – С. 44–48. 10. Баграмян, И.Х. Так начиналась война / И.Х. Баграмян. – М., 2003. – 510 с. 11. Бажан, Микола. Избранные произведения: в 2-х т. Т. 1: Стихи. Перевод с укр. / М. Бажан. – М., 1989. – 250 с. 12. Батов, П.И. В боях и походах / П.И. Батов. – М., 1984. – 420 с. 13. Безыменский, Л. Разгаданные загадки третьего рейха / Л. Безыменский. – М., 1984. – 397 с. 14. Бирюзов, С.С. Суровые годы / С.С. Бирюзов. – М.: Наука, 1966. – 380 с. 15. Брентон, Э. Размышления о прошлом и уроки на будущее / Э. Брентон // Новая газета. – 2005. – 5 мая. 16. Бызов, Б.Е. Топографо-геодезическое обеспечение Вооруженных Сил СССР в годы Великой Отечественной войны / Б.Е. Бызов// Геодезия и картография. – 1985. – № 5. – С. 10–17. 17. Василевский, А.М. Дело всей жизни: в 2-х кн. / А.М. Василевский. – М., 1988. 18. Великая Отечественная война Советского Союза. 1941–1945. Краткая история. – М.: Воениздат, 1984. – 559 с. 19. Вершбоу, А. В истории навсегда сохранится наша совместная победа над общим врагом /А. Вершбоу // Новая газета. – 2005. – 5 мая. 20. Военные топографы в Великой Отечественной войне. – М.: ВТУ Генштаба, 1985. – 123 с. 21. Военные топографы на фронте. – М.: ВТС Генштаба, 1965. – 95 с. 22. Воронков, Н. Топографическое обеспечение войск / Н. Воронков, Н. Закуваев // Военно-исторический журнал. – 1982. – № 12. – С. 28–33. 23. Гальдер, Ф. Военный дневник. Ежедневные записки начальника генерального штаба сухопутных войск: в 3-х т. / Ф. Гальдер. – М., 1971. 24. Грибков, А.И. Как оформлялись топокарты для Верховного / А.И. Грибков // Военно-исторический журнал. – 1995. – № 3. – С. 28–31. 25. Двухсотлетие Московского института инженеров геодезии, аэрофотосъемки и картографии. (1779–1979). – М., 1979. – 230 с. 26. Дисский, Н.М. Первые рельефные карты / Н.М. Дисский // Военноисторический журнал. – 1986. – № 4. – С. 85–86. 27. Дисский, Н.М. План Берлина – последняя карта войны / Н.М. Дисский, Б.Д. Яровой // Геодезия и картография. – 1985. – № 5. – С. 37–41. 28. Жадов, А.С. Четыре года войны / А.С. Жадов. – М., 1978. – 332 с. 29. Жуков, Г.К. Воспоминания и размышления: в 2-х т. / Г.К. Жуков. – М., 2002. 30. Иванов, В. Геодезисты. Сборник рассказов, очерков, зарисовок / В. Иванов. – М., 1999. – 117 с. 31. Из записок офицера ставки вермахта // 1418 дней войны: из воспоминаний о Великой Отечественной / Сост. Е.Н. Цветаев, В.С. Яровиков. – М., 1990. – С. 504. 32. Из личного архива генерал-лейтенанта Мюллера // 1418 дней войны. – М., 1990. – С. 429–431. 33. История второй мировой войны. 1939–1945. – Т. 4 – М.: Воениздат, 1974. – 325 с. 34. К 125-летию открытия Омского военно-топографического отдела (1867–1992). – Омск, 1993. – 35 с. 35. Каде, Ж. Ваша армия сыграла решающую роль в этом конфликте / Ж. Каде // Новая газета. – 2005. – 5 мая. 36. Казаков, В.М. Топографы на защите Родины / В.М. Казаков, С.А. Саляев. – М.: Недра, 1985. – 103 с. 37. Катионов, О.Н. Московско-Сибирский тракт на картах, чертежах и рисунках XVII–XIX вв. / О.Н. Катионов. – Новосибирск: НГПУ, 2006. – 185 с. 38. Катуков, М.Е. На острие главного удара / М.Е. Катуков. – М., 1985. – 410 с. 39. Кашин, Л.А. Государственная геодезическая служба в годы войны / Л.А. Кашин // Геодезия и картография. – 1985. – № 5. – С. 1–9. 40. Приближая День Победы / И.М. Козлов и др. // Геодезия и картография. – 1985. – № 5. – С. 31–33. 41. Комков, А.М. Советские топографические карты / А.М. Комков // Геодезия и картография. – 1967. – № 10. – С. 16. 42. Кудрявцев, М. Топографическое обеспечение войск в Великой Отечественной войне / М. Кудрявцев // Военно-исторический журнал. – 1970. – № 12. – С. 21 – 29. 43. Кузнецов, Н.Г. Накануне / Н.Г. Кузнецов – М., СПб., 2003. – 574 с. 44. Кусов, В.С. Пушкин и отечественная картография / В.С. Кусов // Геодезия и картография. – 1999. – № 4. – С. 166–174. 45. Ленин, В.И. Зиновьеву (Записка от 24 апреля 1921 г.). – Полн. собр. соч. – Т. 52. – С. 163–165; М.П. Павловичу. (Записка от 31 мая 1921 г.) – Там же. – С. 234–235. 46. Летопись советской геодезии и картографии // Геодезия и картография. – 1985. – № 8. – С. 21. 47. Люде-Нейрат В. Вопреки пониманию неизбежности поражения / Люде-Нейрат // 1418 дней войны. – М., 1990. – С. 480–482. 48. Манштейн, Э. Утерянные победы / Э. Манштейн – М., 1999. – 670 с. 49. Мар, Н. Есть упоение в бою… Страницы жизни Маршала Советского Союза К.К. Рокоссовского / Н. Мар. – М., 1986. – 239 с. 50. Мартыненко, А.И. Три периода развития военной картографии / А.И. Мартыненко // Геодезия и картография. – 1996. – № 7. – С. 44. 51. Маршал Жуков: полководец и человек. – Т. 1 / сост. А.Д. Миркина, В.С Яровиков. – М., 1988. – 83 с. 52. Мерецков, К.А. На службе народу / К.А. Мерецков. – М. – 2003. – 479 с. 53. Мержанов, М. Как это было / М. Мержанов. – М., 1983. – 225 с. 54. МИИГАиК-225. Воспоминания. – М., 2004. – 397 с. 55. Москаленко, К.С. На Юго-Западном направлении: в 2-х кн. / К.С. Москаленко. – М., 1975. 56. Мюллер–Гиллербанд, Буркхарт. Сухопутная армия Германии 1933–1945 гг. – М., 2002. – 800 с. 57. Мюллер, В. Я нашел подлинную Родину. Записки немецкого генерала / В.Я. Мюллер. – М., 1974 – 324 с. 58. Мятиясевич, Л.М. Без аэрофоторазведки мы слепые / Л.М. Мятиясевич // Военно-истор. журнал. – 2000. – № 3. – С. 63–67. 59. Назаренко, А.И. Сталинград: Карты для Победы / А.И. Назаренко, А.А. Алексеев // Современные проблемы геодезии и оптики. – Ч. IV. – Новосибирск, 2005. – С. 60–61. 60. Наш легендарный поезд-литография: краткий исторический очерк о Военно-картографическом поезде Топографической службы Вооруженных Сил РФ / отв. ред. Н.Н. Иванов. – М., 2002. – 104 с. 61. Новосибирская картографическая фабрика. 1941–2001. Люди. События. Факты. – Новосибирск, 2001. – 44 с. 62. Нюрнбергский процесс. – Т. 3. – М., 1989. – 656 с. 63. О военно-топографической службе и топографическом обеспечении войск: (учебно-метод. материалы). – М.: ВТС Генштаба, 1980. – 250 с. 64. Ортенберг, Д. Год 1942. Рассказ-хроника / Д. Ортенберг. – М., 1988. – 461 с. 65. Оружие Победы / под общ. ред. В.Н. Новикова. – М., 1987 – 355 с. 66. Попов, А.Ю. Из истории начального этапа партизанского движения / А.Ю. Попов // Вопросы отечественной истории. – 2005. – № 2. – С. 70–79. 67. Проворов, К.Л. История НИИГАиК. 1932–1970 / К.Л. Проворов. – Новосибирск, 1970. – 71 с. 68. Раков, В.А. Боевой подвиг подводной лодки Северного флота «К-21» Н.А. Лунина / В.А. Раков // Советский флот в годы Великой Отечественной войны. Материалы област. Научно-истор. конф. – Новосибирск, 2005. – С. 75-76. 69. Родионов, С.И. Высшая геодезическая школа Сибири / С.И. Родионов, А.Г. Осипов // Геодезия и картография. – 1983. – № 5. – С. 26–28. 70. Рокоссовский, К.К. Солдатский долг / К.К. Рокоссовский. – М., 1988. – 365 с. 71. Роль Петербургского – Петроградского – Ленинградского военного округа в обеспечении безопасности Северо-Запада России: материалы военноистор. конф, 15 дек. 1999 г. – СПб., 1999. – 135 с. 72. Руденко, С.И. Крылья победы / С.И. Руденко. – М., 1985. – 310 с. 73. Свердлов, Ф.Д. Герой Советского Союза генерал армии Кузьма Никитович Галицкий (1897–1973) / Ф.Д. Свердлов // Неизвестное о советских полководцах. – М., 1995. – С. 110–139. 74. Свердлов, Ф.Д. Дважды герой Советского Союза Маршал Советского Союза Иван Христофорович Баграмян (1897–1982) / Ф.Д. Свердлов // Неизвестное о советских полководцах. – М., 1995. – С. 27–47. 75. Семенов, В.П. Фронтовые будни минометного полка глазами сержанта / В.В. Семенов. – М., 2002. – 250 с. 76. Симонов, К. Глазами человека моего поколения / К. Симонов. – М., 1990. – 426 с. 77. Соловьев, Б. Полководец Сталин / Б. Соловьев, В. Суходеев. – М.: Алгоритм, 2001. – 317 с. 78. Сталин, И.В. О Великой Отечественной войне Советского Союза / И.В. Сталин. – М., 1943. – 99 с. 79. Суворов, В. Последняя республика / В. Суворов. – М., 2006. – 349 с. 80. Сукеник, И.Я. Карты к 40-летию Великой Победы / И.Я. Сукеник // Геодезия и картография. – 1985. – № 5. – С. 60–63. 81. Тетерин, Г.Н. История геодезии – двадцатый век (Россия–СССР) / Г.Н. Тетерин. – Новосибирск, 2001. – 321 с. 82. Тетерин, ГН. История НИИГАиК / Г.Н. Тетерин. – Новосибирск, 1999. – 175 с. 83. Тищенко, И.С. По данным аэрофотосъемки / И.С. Тищенко // Военноисторический журнал. – 1986. – № 4. – С. 57–58. 84. Тихонов, Н. Ленинград в ноябре / Н. Тихонов // Красная звезда. – 1943. – 30 нояб. 85. Топографическая служба Вооруженных Сил СССР. 1918–1988. – М.: ВТС Генштаба, 1988. – 73 с. 86. Федосеев, Г.А. Смерть меня подождет / Г.А. Федосеев. – Новосибирск, 1962. – 511 с. 87. Фиалков, Д.Н. Поле боя военного топографа / Д.Н. Фиалков // К 125летию открытия Омского военно-топографического отдела. – Омск, 1993. – С. 33–35. 88. Хомик, М.Ф. Новосибирский картографической фабрике 60 лет / М.Ф. Хомик // Новосибирская картографическая фабрика. 1941–2001. Люди. События. Факты. – Новосибирск, 2001 – С. 1. 89. Хрущев, Н.С. О культе личности и его последствиях. Доклад Первого секретаря ЦК КПСС XX съезду Коммунистической партии Советского Союза. 25 февраля 1956 года / Н.С. Хрущев // Известия ЦК КПСС. – 1989. – № 3. – С. 128–170. 90. Чадаев, Я.Е. Из воспоминаний управляющего делами Совнаркома СССР / Я.Е. Чадаев // Отечественная история. – 2005. – № 2. – С. 3–26. 91. Чивилихин, В. Серебряные рельсы. Здравствуйте, мама! / В. Чивилихин. – М., 1984. – 239 с. 92. Чистяков, И.М. Служим Отчизне / И.М. Чистяков. – М., 1985. – 288 с. 93. Шаравин, А.А. Советские топокарты были лучше немецких / А.А. Шаравин // Военно-исторический журнал. – 1999. – № 6. – С. 17–23. 94. Шаравин, А.А. Чьи топокарты были лучше / А.А. Шаравин, В.В. Молчанов // Военно-исторический журнал. – 1990. – № 4. – С. 81. 95. Штеменко, С.М. Генеральный штаб в годы войны: в 2 кн. / С.М. Штеменко. – М., 1981. 96. 50 лет Советской геодезии и картографии / под. ред. А.Н. Баранова, М.К. Кудрявцева. – М.: Недра, 1967. – 445 с. ПРИЛОЖЕНИЯ: КАРТОГРАФИЧЕСКИЕ И ФОТОГРАФИЧЕСКИЕ МАТЕРИАЛЫ В сентябре 1942 г. на Воронежский фронт прибыл и приступил к печатанию карт для обеспечения боевых действий войск поезд-литография – подвижное картоиздательское средство ВТС. // Топографическая служба Вооруженных Сил СССР. 1918–1988. – М., 1988 Последняя запись в дневнике А.М. Кошурникова, 3 ноября 1942 г. Копия. (Из фонда музея им. А.М. Кошурникова. Сибгипротранс) А.М. Кошурников, А.Д. Журавлев, К.А. Стофато. На реке Казыр. С картины Б.А. Фролова, художника, многие годы работавшего в организации «Сибгипротранс». (Из фонда музея им. А.М. Кошурникова. Сибгипротранс) Составляется план Берлина Определение исходных геодезических данных для артиллерии (Воронежский фронт, 1943 г.) Геодезическая привязка боевых порядков артиллерии (Волховский фронт. 1942 г.) // Топографическая служба Вооруженных Сил СССР. 1918–1988. – М., 1988 Ликвидация окруженной группировки немецко-фашистких войск. 10 января – 2 февраля 1943 г. // Топографическая служба Вооруженных Сил СССР. 1918–1988. – М., 1988 Команда топографа старшего лейтенанта Н.З. Карнауха выдвигается к переднему краю для выполнения боевой задачи (Донской фронт. 1943 г.) // Топографическая служба Вооруженных Сил СССР. 1918–1988. – М., 1988 Макет местности в районе Кенигсберга. Для подготовки Восточно-Прусской операции советских войск 13 января – 25 апреля 1945 г. Изготовлен военными топографами под руководством капитана А.И. Назаренко (Из фонда музея СГГА) Боевая карта и планшет военного топографа А.И. Агроскина. (Из фонда музея СГГА) Штеттинский моторизованный топографический отряд 2-го Белорусского фронта построен для вручения ордена Красного Знамени (1 мая 1945 г.) // Топографическая служба Вооруженных Сил СССР. 1918–1988. – М., 1988 Вторая награда Родины – Александра Невского прикрепляется к Знамени моторизованного ордена Красной Звезды топографического отряда 3-го Украинского фронта (май 1945 г.) // Топографическая служба Вооруженных Сил СССР. 1918–1988. – М., 1988 Мортира «Большая Берта». Фашисты планировали применить ее для разрушения г. Ленинграда. В декабре 1941 г. была засечена геодезистами 61-го геодезического отряда и уничтожена нашей авиацией Генерал-лейтенант технических войск М.К. Кудрявцев (1901–1984 гг.). Член КПСС с 1920 г. С 1938 по 1968 г. – начальник Военно-топографического управления Генерального штаба Вооруженных Сил СССР // Топографическая служба Вооруженных Сил СССР. 1918–1988. – М., 1988 «Эсэсовская Европа». На карте черными кружочками нанесены концентрационные лагеря и другие пункты уничтожения, в которых эсэсовцами были убиты миллионы людей разных национальностей // «СС» в действии. Документы о преступлениях «СС». – М.: Прогресс, 1969. – 624 с.
