Диссертация Кадыралиева А.М
advertisement
Казахский национальный университет им. аль-Фараби УДК 001.8:008 На правах рукописи КАДЫРАЛИЕВА АЛТЫНАЙ МУСТАФАЕВНА МОДЕЛИ РАЗВИТИЯ МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛИЗМА (КОМПАРАТИВИСТСКИЙ АНАЛИЗ) 6D020400-Культурология Диссертация на соискание ученой степени доктора философии PhD Научный руководитель: доктор философских наук, профессор, Жолдубаева А.К. Зарубежный консультант: Ph.D., профессор Питер Финке Республика Казахстан Алматы, 2015 1 СОДЕРЖАНИЕ ОБОЗНАЧЕНИЯ И СОКРАЩЕНИЯ ВВЕДЕНИЕ……………………………………………………………….…4 1 МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ К ИЗУЧЕНИЮ ПОНЯТИЯ МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛИЗМА……………………………………......................13 1.1. Концептуальное содержание понятия «мультикультурализм»…..…...13 1.2. Культур-философский анализ концепций мультикультурализма........22 1.3. Постмодернисткий дискурс в формате мультикультурализма………..36 2 МОДЕЛИ РАЗВИТИЯ МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛИЗМА В СОВРЕМЕННЫХ ЗАПАДНЫХ ОБЩЕСТВАХ………………...……………44 2.1. Европейский опыт построения мультикультурного общества……….44 2.2. Мультикультикультурный опыт развития в странах классической иммиграции (США, Канада, Австралия)……………………………………….....62 2.3. Феномен «культурный шок» и проблема противостояния культур....80 3 СТРАТЕГИИ МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛИЗМА В КАЗАХСТАНЕ И СТРАНАХ ЗАПАДА ……………………………………………………...………93 3.1. Проблемы аккультурации и культурной интеграции мигрантов в общество и культуру………………………………………………………….……93 3.2. Истоки становления поликультурного общеста в Казахстане….…..104 3.3. Компаративистский анализ реализации политики мультикультурализма в Казахстане и Странах Запада………………………....115 ЗАКЛЮЧЕНИЕ………………………………………………………….....133 СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ.………..………….136 ПРИЛОЖЕНИЕ А…………………………… .…………………………..145 2 ОБОЗНАЧЕНИЯ И СОКРАЩЕНИЯ - White Anglo-Saxon Protestant – белый англосаксон-протестант мужского пола; - телекоммуникационный спутник, принадлежащий Арабской организации спутниковой связи; - Ассамблея народа Казахстана; -индекс политики мультикультурализма; - SWOT- Strengths, Weaknesses, Opportunities, Threats- сила, слабость возможности, угрозы; - Национальный консультативный совет по вопросам мультикультурализма в Австралии. WASP АрабСат АНК ИПМ SWOT-анализ NMAC 3 ВВЕДЕНИЕ Актуальность темы исследования. Европейские страны долгое время, считавшие себя мононациональными и монокультурными в настоящее время трансформировались в поликультурные, полиэтничные и поликонфессиональные общества, а культурное многообразие на данный момент является одной из главных характеристик современного общества. Население Земли волей или неволей включается в активные глобализационные процессы, в орбите которых оказались практически все страны и народы мира. Научно технический прогресс, сделал доступным практически для всех средства коммуникации, разветвлѐнная система транспорта позволяет с легкостью преодолевать огромные расстояния за короткий промежуток времени. Активная, зачастую неконтролируемая миграция населения, во многом ставшая следствием политических, экономических кризисов, войн, природных катаклизмов, объективная реальность современных дней. Целью большинства мигрантов являются благополучные страны западной Европы, Америки, Австралии. Последняя четверть ХХ века ознаменовалось кардинальными изменениями в общественной жизни многих стран. Процессы трансформации демографической ситуации стран европейского союза, начавшиеся еще в 60-70е годы ХХ века, изменили коренным образом западное общество. Формирующийся на основе противостояния по принципу «свой» и «чужой, в обществе все яснее обозначается конфликт культурного большинства и меньшинства. Поликультурное общество бросает серьезный вызов идеологии национального государства. Прежние формы межкультурного диалога между культурным большинством и меньшинством перестали работать и нуждались в серьезных изменениях. Появившаяся в это время концепция мультикультурализма была призвана решить проблему мирного сосуществования людей различных культур в рамках одного государства. Прежде всего, требовался поиск оптимальных моделей межкультурного взаимодействия, и преобразование отношений между социальными институтами государства и многочисленными группами мигрантов. Мультикультурализм как философская концепция и культурная политика впервые зародился в зарубежных странах, долгое время решавших проблему поликультурности общества путем реализацией практики ассимиляции либо сегрегации национальных меньшинств. Впервые на практике идеи мультикультурализма были официально применены в Канаде и Австралии, позднее элементы новой идеологии были частично реализованы в странах европейского союза. Уже в 80-90е годы ХХ века в странах Запада начинается бум мультикультурализма. Для многих политиков мультикультурализм стал единственным решением проблем, существовавших в поликультурном обществе. Однако, уже в начале ХХI века, все чаще звучит критика в адрес идеологов мультикультурализма, вскоре и вовсе лидеры некоторых европейских стран признали провал мультикультурализма в своих странах. Европейские модели мультикультурализма, призванные решить проблемы 4 интеграции иммигрантов, сегодня расцениваются многими исследователями как несостоятельные. На данный момент перед нами стоит вопрос: «Нужен ли мультикультурализм современному обществу? Исчерпал ли он себя, или существует необходимость поиска новых моделей мультикультурализма?» Ответы на эти и другие вопросы позволят нам строить успешные модели развития поликультурного общества. Попытки европейских стран построить толерантное мультикультурное общество, в данное время терпят неудачи. На наш взгляд, эти проблемы связаны ни сколько со сложностями интеграции иммигрантов, сколько с ее массовостью. Именно массовый характер иммиграции за относительно короткие сроки приводит к резким изменениям этнокультурного и социального облика европейского континента, что порождает определенные проблемы в принимающих странах. В подобной ситуации мультикультурализм приобретает особое идеологическое и политическое значение. Мультикультурализм как новая культурологическая концепция, обозначает особое понимание полиэтничного общества построенного на принципах свободы, толерантности, не дискриминации и межкультурного диалога. Именно данная идеология дает ответы на вопросы реализации гражданских прав, сохранения собственной культуры. Более того задача мультикультурализма заключается не только в и несколько в разделение общества на культурные анклавы, а наоборот, создание условий для диалога часто радикальных культур, смягчение безразличия толерантности на принятие культурной «инаковости». Задача мультикультурного общества заключается также в избавлении невежества масс, от демонизации культуры меньшинств. Мультикультурализм, способствует культурному релятивизму на том основании, что все культурные практики имеют равную ценность, а этнические группы имеют право на сохранение своего образа жизни, своей культуры. В данном диссертационном исследовании рассматриваются модели развития мультикультурализма в рамках стран классической иммиграции (США, Канада, Австралия), где она выражена в форме поддержки этнокультурного разнообразия, и нации государств Западной Европы, в которых данная культурная практика направлена на сохранение национальной идентичности в первую очередь коренного населения. В обоих случаях задача мультикультурализма состоит в сохранении мира и согласия в поликультурном обществе. Разнообразие подходов в реализации идеи мультикультурализма в Европе и странах Нового света вытекает из их исторических предпосылок и особенностей. В отличие от стран Европейского союза, в Канаде, США и Австралии мультикультурализм по-прежнему является актуальным, так как позволяет эффективно решать проблемы межкультурного взаимодействия полиэтничного общества. Значимость мультикультурализма в нашей стране, обусловлена самой историей ее развития. Казахстан, расположенный в самом центре Евразии, оказался в центре грандиозных исторических событий, таких как колонизация, миграция, депортация народов в годы сталинских репрессий, освоение целины и т.д. Вследствие чего, наша страна, стала родиной для представителей более 125 национальностей. Мультикультурализм в нашей стране имеет особое 5 идеологическое, социокультурное значение. Стандартное использование западных моделей мультикультурализма для страны со столь ярким культурным многообразием как Казахстан, представляется невозможным в силу особенностей исторического развития казахстанского общества. Наша страна на практике доказала, что то, что, по мнению Президента Н.А. Назарбаева многие «называли нашей ахиллесовой пятой многоэтничность и поликонфессиональность, мы обратили в свое преимущество» [1]. Соответственно становится очевидным важность изучения положительного и отрицательного опыта стран Нового света и Европы, имеющих довольно богатый багаж знаний в построении мультикультурного общества и моделей его реализации. Анализ причинно-следственных связей развития тех или иных событий, приведших к формированию нынешней объективной реальности и будущих возможных проблем и способов их преодоления, несомненно, будет ценным опытом необходимым нашей стране на пути построения успешного мультикультурного общества. Особая необходимость изучения мультикультурализма как научной категории и культурного феномена в Казахстане, связана также с тем что, не смотря на частое употребление данного понятия в СМИ и научном обороте, в отечественной научной традиции до сих пор нет культурологического осмысления данного явления, попытки трактовки данного понятия в чисто культурологическом ракурсе. Огромный интерес к проблемам «мультикультурализма» проявляют не только культурологи и философы, но и представители других социогуманитарных отраслей науки, такие как политология, социология, этнология, филология и т.д. Однако, необходимо отметить, что ни политологический, исторический или социологический дискурс мультикультурализма не способен в полной мере отразить культурную составляющую данного феномена культуры. Более того, в исследованиях подобного плана, роль и значение культурной основы данной тематики часто и вовсе выпадает. Значимость культурологического подхода в изучении мультикультурализма обусловлена и тем что, не смотря на наличие работ по правовой, экономической и социальной интеграции мигрантов и этнических меньшинств, практически не уделяется внимание проблемам культурной интеграции и аккультурации мигрантов. Хотя на наш взгляд именно менталитет и религиозные убеждения, являются тем культурным основанием, которое формирует личность современных мигрантов, становятся дальнейшей причиной противостояния культур. Анализ культурной интеграции и «культурного шока», окажет существенный вклад в понимание проблем мультикультурного общества. Также стоит отметить, что в многочисленных трудах посвященных проблеме мультикультурализма преобладает ярко выраженное негативное или положительная оценка данного культурного феномена, что на наш взгляд является серьезным препятствием в понимание сути этого явления. Соответственно, становится очевидным важность взвешенного подхода в рассмотрении данного феномена культуры, с учетом его положительных и отрицательных проявлений, расчет возможных рисков и 6 практической пользы для стран с поликультурным населением. Несмотря на теоретическую и эмпирическую изученность тема культурного начала мультикультурализма по-прежнему мало изучена, а значит актуальна. Объектом данного исследования является мультикультурализм как феномен культуры современного полиэтничного общества. Предметом исследования являются модели развития мультикультурализма в странах классической иммиграции (США, Канада, Австралия) и наций государств Западной Европы (Великобритания, Франция, Германия), Казахстана. Степень научной разработанности проблемы Проблема мультикультурного общества уже долгое время находится в центре научного дискурса. Начиная с 60-х годов ХХ века, мультикультурализм становится одной из самых обсуждаемых тем. В научной среде как западноевропейской, так и отечественной, до сих пор, не достигнуто единое понимание данного феномена культуры. Учитывая многогранность мультикультурализма, работы по изучению данного феномена можно разделить на несколько тематических групп: 1 Большой блок работ, в которых мультикультурализм рассматривается с позиции политико-философских концепции, где особое внимание уделяется морально-правовой основе. Это работы Ч. Тейлора, Дж. Роуза, У. Кимлики, Б. Бари, Т. Мадуд, М. Уолцера, Ю. Хабермаса, Н. Глейзера, А. Шлезингера, М. Мартиниелло, L.Е. Foster, М. Jeanie, D. Harrison, R. Limbaugh, D. McGhee, С. McKenzie, J. Pettman, J. Waldron, В.А. Тишкова, В.С. Малахова и др. 2 Социально-экономические аспекты проблем интеграции мигрантов, вопросы гендерного равенства рассматривались в следующем блоке работ. Это R. Kastoryano, А. Appiah, A. Eisenberg, J. Spinner-Halev,I. Riesen, C. Miles, Herbert U, Honig B, Wöhrle C., Ч. Кукатас, Бенхабиб С., М. Вьевьорка, Федюнина С.М., А.И. Куропятник, Е.В. Хлыщева, Л.В. Арунтюнова, В.А. Мамонова, А..В. Веретевской и др. 3 Третью группу составляют работы посвященные проблемам глобалистики и этносоциальным аспектам мультикультурализма. Сюда отнесены работы У. Бека, С. Хангтингтона, Э. Гидденса, Е. Anderson, G. Baumann, О. Roy, О.В. Головкина, D. Richard, K. McRoberts, P. Howard, Э.А.. Паин и др. Анализ вышеперечисленных работ показал, что в научной литературе направленной на изучение мультикультурализма: 1 доминирует политико-правовое видение проблемы в рамках прав и свобод мигрантов, национальных меньшинств. В данных трудах мультикультурализм рассматривается исключительно как политическая идеология, институализированная политика стран Запада; 2 в работах посвященных положению мигрантов и национальных меньшинств доминирует исследования по экономической и социальной адаптации мигрантов, преобладает понимание мультикультурализма как «политики для мигрантов»; 7 3 в развернувшейся дискуссии мультикультурализма преобладает его эмоциональная оценка. Это подтверждается наличием большого числа работ, в которых, идет жесткое осуждение мультикультурализма с позиции либерализма (А. Шлезингер, L.Е. Foster, М. Jeanie, D. Harrison, R. Limbaugh, D. McGhee, С. McKenzie, J. Pettman) в одном случае, или защита всех его проявлений (У. Кимлика, F. Lawrence, R. Takaki, C. Trotman) в другом; 4 отсутствует понимание мультикультурализма как модели развития поликультурного общества. Принципиальное значение на формирование концепции данного диссертационного исследования оказали работы следующих исследователей: У. Кимлика, B. Barry, Б. Парекха, Ч. Тейлора, У. Бека, М. Эпштейна, А.И. Куропятника, С. Бенхабиб, Ч. Тейлора, А. Шлезингера, А.В. Хлыщевой, С. Хангтинтона, Ю. Хабермаса, Т. Мадуда, Т.П. Волковой и других. В отечественной научной среде так же наблюдается появление интереса к данной тематике. Однако, в культурологической, философской, политологической и социологической литературе Казахстана еще сравнительно немного работ, посвященных проблеме мультикультурализма. Проблемы межэтнических отношений в нашей стране занимают важное место в научных дискуссиях ученых, общественных деятелей и политиков. Поликультурный Казахстан в политике межнациональных отношений придерживается толерантного диалога между представителями различных культур и конфессий. Подобно европейским коллегам, казахстанские ученые ведут разработку различных аспектов мультикультурализма. Так, следует выделить публикации, посвященные отдельным вопросам мультикультурализма: различные аспекты построения мультикультурного общества в Казахстане входят в круг интересов, А. Нысанбаева, М. Лаумулина, Н.Р. Мусаевой, проблемы религиозной толерантности, в рамках мультикультурного общества, рассматриваются в публикациях Н.Л. Сейтахметовой, языковые проблемы мультикультурного общества – Ш. Жаркинбекова, Д. Акинова, А. Аймолдина, вопросы образования в мультикультурном обществе – М. Нуртазина и т.д. Среди отечественных ученых исследующих различные аспекты развития современного поликультурного казахстанского общества, диалога культур, толерантности общественного сознания, межкультурной коммуникации, маргинальности следует отметить работы следующих исследователей: М. Шайкемелева , Е. Алиярова , М. Изотова , А.Р. Масалимовой, Б.Г. Нуржанова, Т.Х. Габитова, А.Г. Карабаевой, З.Н. Исмагамбетовой, Н.Р. Мусаевой и др. Анализируя степень разработанности тематики данного диссертационного исследования можно прийти к выводу о том, что в настоящее время концепция мультикультурализма достаточно хорошо рассмотрена в рамках социогуманитарных исследований зарубежных исследователей, но при этом в отечественной научной дискуссии нет крупных теоретических изысканий, в которых мультикультурализм рассматривался бы как культурологическая проблема. 8 Цель диссертационного исследования состоит в выявлении культурологической основы феномена «мультикультурализм», и проведении сравнительного анализа его основных моделей. Предмет, объект и цель диссертационного исследования определили ряд поставленных исследовательских задач: - проанализировать основные социогуманитарные подходы к определению понятия «мультикультурализм» как феномена культуры; - выявить особенности проблем культурной адаптации мигрантов как основополагающих в ходе социокультурной адаптации; - проанализировать опыт реализации концепции мультикультурализма на практике в странах Европы и Запада с целью определения проблем, тенденций и перспектив его развития; - определить индекс политики мультикультурализма в Казахстане для национальных меньшинств; - провести компаративистский анализ моделей мультикультурализма стран классической иммиграции, наций государств Западной Европы с казахстанской моделью развития мультикультурного общества. Методология исследования. Комплексная методология обусловлена специфичностью предмета исследования, необходимостью междисциплинарного подхода к изучению данной проблематики. Однако основными методологическими принципами, применяемыми в данном исследовании, являются принцип историзма и системного подхода, компаративистского и SWOT-анализа. Применение данных методов исследования, на наш взгляд, логически оправдано, поскольку принцип историзма, дает возможность анализа мультикультурализма с предпосылок его появления и изменчивости во времени в каждой из рассмотренных стран, от всеобщего одобрения до заявлений его провала (в отдельных странах). Принцип системного подхода, позволяет нам рассмотреть мультикультурализм как целостное явление, выявить механизмы его функционирования, что дает возможность получить полную теоретическую картину. Компаративистский анализ, позволяет сравнить различные модели мультикультурализма, выявить их сходства и различия. Применение SWOT-анализа позволяет выявить слабые и сильные стороны изучаемой проблематики, и определить перспективы развития, и возможные опасности мультикультурализма. Научная новизна исследования определена актуальностью и мало изученностью темы в отечественной научной мысли, в осуществлении комплексного исследования феномена мультикультурализма в социокультурном пространстве. Впервые в рамках диссертационного исследования - осуществлено исследование мультикультурализма и моделей его развития, как культурологической концепции и явления в культуре полиэтничного общества; - выявлены и структурированы основные понятия «мультикультурализма» в социогуманитарном аспекте и культурологическом плане, как взаимодополняющие и неотделимые; 9 - доказано, что одной из важнейших проблем социальной адаптации мигрантов является преодоление последствий «культурного шока», а интеграцию и аккультурацию мигрантов, необходимо рассматривать исключительно как двусторонний взаимовыгодный процесс; - рассмотрены и изучены основные модели мультикультурализма на примере семи стран: Канада, Австралия, США, Франция, Германия, Великобритания, Казахстан; - рассчитан индекс политики мультикультурализма в Казахстане; Для Казахстана как молодого поликультурного государства расчѐт данного индекса осуществляется впервые и может иметь большое практическое значение. Индекс политики мультикультурализма (ИПМ) будет способствовать глубокому анализу мультикультурализма в Казахстане, окажет положительное влияние на формирование культурной политики государства в отношении национальных меньшинств; - дается компаративистский анализ мультикультурализма стран классической миграции, наций государств Европы и Казахстана На защиту выносятся следующие положения: 1 Мультикультурализм как философская концепция появился в 60-70-е годы ХХ века является естественным следствием борьбы национальных меньшинств за свои гражданские и политические права. Развитие идей «мультикультурализма» как философской концепции свидетельствует об изменениях общественного сознания с европоцентристской реакции на культурное разнообразие в ХIХ и начале XX века в виде ассимиляции и сегрегации, на демократизацию общественного мнения, выраженного в принятии ценности и равнозначности культуры «чужого»; 2 Формирование в человеке межкультурных компетенций способствует установлению диалога в мультикультурном обществе, играют важную роль в процессе обучения совместного проживания в условиях нарастающей глобализации, таким образом, способствует снижению рисков конфликтов и культурной фрагментации общества. Мигрантам, как и другим людям, оказавшимся в чужой культурной среде, очень важно выбрать правильную модель поведения, которая помогла бы избавиться от этноцентрической оценки окружающего мира. Культурная осведомленность способствует осознанию того факта, что каждая культура имеет свою внутреннюю логику. Открытость ко всему новому, способность, не отрицая достижений собственной культуры, оценить достоинства чужой, важный фактор успешной адаптации в новой культурной среде. 3 Европейская практика мультикультурализма основана на признании факта массовой миграции в их страны, однако, в каждой стране используется собственные модели мультикультурализма. Анализ мультикультурализма в странах европейского союза Германия, Франция, Великобритания показывает, что по ряду существенных параметров она не соответствовала заявленной политике мультикультурализма. Несмотря на отсутствие полного общественного одобрения многонационального характера своих обществ, миграция была и остается жизненно важным фактором, формирующим 10 общество и экономику. Более того, она, вероятно, будет более интенсивной в будущем, учитывая уменьшение уровня рождаемости среди коренных граждан и свободное передвижение рабочей силы расширяющегося Европейского Союза. Долгое время в этих странах жило широко распространено заблуждение, о сохранение мононациональности общества. В последней четверти ХХ века в странах классической иммиграции идеология ассимиляции, действовавшая долгое время официально, дала сбои. Массовая миграция населения со всех концов света, привела к формированию поликонфессионального, поликультурного общества, которое уже не вписывалось в формат ассимиляции. Мультикультурализм, как идеология отвечала требованием времени и достигла в этих странах определенных успехов. 4 Поликультурное общество в Казахстане, имеет свои неповторимые особенности, связанные с историей его формирования. Национальные меньшинства в стране не имеют статуса «национальных меньшинств» или «этнических меньшинств». Данные этнические группы были образованы путем миграции и массовой депортации народов в страну во времена советского союза, поэтому не попадают ни под определение как мигранты, поскольку живут уже здесь давно, ни под определение коренных народов. Индекс политики мультикультурализма (ИПМ) Казахстана рассчитанный в отношении национальных меньшинств составляет 3,5 баллов из 6 возможных, что наглядно демонстрирует уровень демократизации казахстанского общества, который можно охарактеризовать как выше среднего. Говорить о полноценном развитии мультикультурализма в Казахстане, о его какой либо определенной модели пока рано, однако анализ политики проводимой государством в области межэтнических отношений, свидетельствует об общей приверженности идеи «единство в многообразии», что нашло свое отражение в официальной идеологии государства «Одна страна – одна судьба». 5 Анализ моделей мультикультурализма дает основания утверждать, что не существует его идеальной модели, способной решить все социальные проблемы мультикультурного общества. Однако, несмотря на всю критику и заявления о провале данной политики, ситуация показывает факт мультикультурности общества в большинстве стран Европы, что при сохранении данной динамики лишь усилится; Сравнительный анализ мультикультурализма в Казахстане с моделями европейских стран и странами классической иммиграции (Канада, США, Австралия) показал, что казахстанский опыт существенно отличается от опыта западных стран, так как находится в стадии формирования, имеет свою особенную историческую основу. В условиях сохранения нынешней динамики межэтнических отношений, мы видим перспективу построения модели, условно названной «миска салата» с учетом собственных особенностей. Теоретическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что в нем анализируются методологические подходы теории мультикультурализма, рассматриваются адекватность моделей политической реакции на культурные изменения в обществе, на основании обобщения 11 полученного материала оцениваются вероятные перспективы развития межэтнических отношений в Казахстане. Практическая значимость полученных результатов: - собранный и систематизированный материал может служить основой для чтения спецкурсов для магистрантов и докторантов PhD специальности «Культурология», «Философия»; - материалы и результаты данного исследования могут быть использованы органами государственной власти, в частности для разработки основных направлений межэтнических отношений в культурной политике РК; - выводы диссертационного исследования могут послужить пониманию остроты проблем межкультурного взаимодействия и диалога культур; - процессы культурного строительства Казахстана как молодого суверенного государства, находятся в динамике, соответственно необходимо учитывать положительный и отрицательный опыт построения мультикультурного общества западных стран. Апробация и внедрение результатов исследования. Основные положения данного диссертационного исследования были изложены в международных научных публикациях, публикациях в журналах и научных конференциях, таких как: - международной конференции «2nd World Congress of Administrative and Political Sciences» (Брюссель, Бельгия, ноябрь 2013г.); - международной конференции «Роль традиционных религий в укреплении межконфессионального согласия в Казахстане»; - международной научно-теоретической конференции «Қазақтану және ұлттық инновация», посвященной 80-летию КазНУ им. аль-Фараби и 70-летию д.ф.н., профессора Молдабекова Ж.Ж. - ХХХIХ международной научно-практической конференции «Научная дискуссия: вопросы филологии, искусствоведения и культурологии» и др. По теме диссертационного исследования опубликованы 10 статей (из них 4 статьи в изданиях рекомендованных ККСОН, 1 статья в индексируемых базах Scopus и Thomson Reuters); Диссертация была обсуждена на заседании кафедры религиоведения и культурологии Казахского национального университета им. аль-Фараби 23 июня 2015 года (протокол № 43) и рекомендована к защите. Структура диссертации обусловлена логикой исследования и раскрытия темы. Диссертация состоит из введения, трех разделов (9 подразделов), заключения и списка использованной литературы. Объем работы (не включая приложения) составляет 144 стр., список использованных источников содержит – 163 наименований. 12 1 МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ К ИЗУЧЕНИЮ ПОНЯТИЯ МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛИЗМА 1.1 Концептуальное содержание понятия «мультикультурализм» Мультикультурализм – одна из последних теорий ХХ века сформировавшаяся как ответ на культурное и этническое разнообразие, ставшее атрибутом почти всех стран. В современном мире лишь не большое количество современных государств имеет население преимущественно одной этнокультурной группы и говорит на одном языке. Подобное разнообразие зачастую становится причиной разногласий, возникающих между культурным большинством и меньшинством. Чаще всего, поводом для конфликтов становится языковой вопрос, различия в культурных практиках, религиозные разногласия, требования политического представительства во власти, и т.д. Резонансные споры по поводу прав мигрантов, коренных народов и других меньшинств, ставят под сомнение прежние методы решения подобных конфликтов. Этнокультурные конфликты стали наиболее распространенным источником насилия в мире, и они не показывают никаких признаков ослабления. Сегодня, поиск морально оправданных и политически жизнеспособных ответов на эти вопросы, являются важнейшей задачей, стоящей не только перед современной наукой, но и перед обществом в целом. Концепция мультикультурализма, возникла как ответ на очевидные потребности общества в последней трети ХХ века. Изменения социокультурной структуры общества, нарушившие вековые порядки общественного развития в большинстве стран мира нуждались в мощном теоретико-философском оправдании, с одной стороны, с другой стороны, мультикультурализм стал логическим завершением продолжительной борьбы этнических и расовых меньшинств за гражданские права и свободы. Принятая в 1950 году Конвенция «О Защите прав человека и основных свобод» дала мощный толчок для поднятия движения за борьбу гражданских прав во все мире. Натан Глейзер американский этнополитолог и исследователь мультикультурализма характеризует его как процесс развития, в ходе которого раскрываются многие культуры, взамен единой культуры [4]. У теории мультикультурализма в целом две цели: признание культурных различий групп и разработка общей идентичности между общинами, проживающими на одной территории [5]. Большинство теоретиков, говоря о мультикультурализме сосредотачивают свое внимание на иммигрантах, которые представляют собой этнические и религиозные меньшинства в странах Европы и Америки, хотя на наш взгляд данный термин можно применять для куда более широкого круга социально незащищенных групп, в том числе афроамериканцев, женщин, сексуальных меньшинств, инвалидов и т.д. Данный термин вполне можно использовать и в отношении национальных меньшинств в полиэтничных странах (например, каталонцы, баски, валлийцы, жители Квебека), и коренных народов (например, уроженцы Северной Америке, майори в Новой Зеландии, индейцы в США и т.д.). 13 Достаточно сложно определить, где и когда данный термин получил впервые свое смысловое определение. Однако большая часть исследователей все же склонна считать, что родиной данного понятия является Канада, где в 60-е годы ХХ века был впервые использован в рамках решения проблем этнокультурного разнообразия страны. Уже в 70-80-е годы наблюдается возросший интерес к данной проблематике, это было время, когда мультикультурализм стал рассматриваться практически как «лекарство» от всех проблем межкультурного взаимодействия поликультурного общества. По мнению У. Кимлика, в контексте современной либеральной философии, было три волны активного дискурса проблемы мультикультурализма, в рамках которых происходили изменения в понимании теории и практики этого явления [3, с. 75-78]. Ронан ле Коадиак называет их «идентификационными волнами», которые он связывает с изменениями требований различных групп признать их особенности [6]. Первая волна дискуссий выпадает на 70-е годы ХХ века. В большей степени это обсуждение мер необходимых для защиты интересов культуры меньшинств. Либеральные теоретики высказывали мысль о свободе выбора индивидуумом своего видения блага. Это время освобождения индивидов от унаследованного социального статуса или роли в обществе. Вторая «идентификационная волна» выпадает на 80-е годы, и совпадает с экономическим кризисом. Главным вопрос, интересовавший либералистов тех времен, это возможные масштабы мультикультурализма. Третья волна приходится на 90-е годы ХХ века, главным задачами которой были ответы на вопросы кризиса идей нация строительства. Поскольку мультикультурализм напрямую связан с понятием «социум» стало очевидным, что интерес к этому явлению проявляют практически все гуманитарные дисциплины. Причем в каждой научной среде удается выделить свой аспект мультикультурализма, соответственно определений для данного понятия очень много. Дать однозначное определение мультикультурализму невозможно, так как оно будет варьироваться не только между дисциплинами, но и в пределах одной дисциплины. Кроме того, мультикультурализм, даже в сфере государственного управления, может рассматриваться с разных точек зрения, в том числе экономических, социальных или политических аспектов. Российский социолог С.М. Федюнина утверждает что, термин «мультикультурализм» как социологический концепт используется «для обозначения политики культурного плюрализма в противовес культурной универсализации и ассимиляции» [7]. Философское обоснование мультикультурализма представляет из себя синтез коммунитаризма и либерализма основанного на либеральной справедливости и «коммунитаристком стремлении к интеграции, взаимопониманию, комплексному равенству и солидарности» [8]. Как политическая идеология мультикультурализм вытекает из осознания кризиса идей ассимиляторства «со стороны государства, подразумевая создание пространства для диалога и достижения единства в многообразии» [9]. Официальная идеология Канады и США достигает единства в многообразии путем реализации модели «салатная 14 миска» или «культурная мозаика», где каждая этническая и социальная группа сохраняет свою само идентичность, выступает отдельным элементом культурной мозаики (салата). Отсюда, вытекает понимание того, что современное общество это совокупность равнозначных сообществ представителей различных культур и традиций. Идеология мультикультурализма в Европе теряет свою былую популярность, а кое-где официальные власти и вовсе заявили о провале данной политики. Особенностью европейского опыта мультикультурализма являлась практика поддержки особого статуса культурной идентичности мигрантов. Причем долгое время в контекст данной практики не включались собственные национальные меньшинства (ирландцы, шотландцы, валлийцы в Великобритании, баски в Испании и т.д.). Российский академик В.А. Тишков, классифицируя сферы политического применения мультикультурализма, выделяет в нем три аспекта: а) описательный, для обществ со сложным этнокультурным составом; б) нормативный или идеологический, где мультикультурализм предстает в качестве группы политических принципов; в) политический, в котором мультикультурализм предстает как ряд политических мер [10]. Большинство исследователей сходятся во мнении, что понятие мультикультурализм тесно связано с «понятием идентичности», «политики разницы» и «политики признания» которые разделяют приверженность к переоценке неуважения личности и изменения доминирующих моделей представления об ущемлении прав определѐнных групп людей [11]. Мультикультурализм затрагивает экономические и политические интересы власти, нуждается в средствах правовой защиты лиц имеющих статус меньшинств или таковыми являющими «де факто». Разумеется, современные мультикультуралисты ратуют за признание «культуры» у культурных групп меньшинств. Тем не менее, мультикультурные претензии включают в себя более широкий спектр притязаний, связанные с религиозной, языковой, этнической, и расовой принадлежностью. По мнению некоторых исследователей, понятие «культура» и вовсе осталось за бортом концепции, или же все эти категории были отнесены или приравнены к ней [12]. Идеи антирасизма и мультикультурализма являются различными, но во многом связанными, так как, спектр мультикультурных претензий не ограничивается антирасистскими требованиями, а затрагивает куда более широкие аспекты [13]. Одним из важнейших направлений современных исследований в рамках мультикультурного дискурса является проблема «Чужого» и «Своего», которая приобретает в наши дни новую экзистенциональную и социокультурную значимость. Одним из последствий процессов глобализации, которые приводят к постепенной унификации культуры и мышления по западному образцу, приводят к признанию «Чужого» не просто как «Другого», а как равноправного. А в рамках либерального дискурса «Другой» рассматривается не как опасность для общества, которую нужно устранить, а как полноправный член общества, идентичность которого 15 необходимо уважать. Британский исследователь Б. Парекх видит в основе мультикультурализма своего рода «социальную революцию», связанную с увеличением культурных различий в обществе» [14]. Б. Парекх выделяет три основные категории культурного разнообразия современных обществ связанных с: -.многообразием субкультур. Современные западные культуры, провозгласившие либерализацию нравов и индивидуализацию поведения (самовыражение), привели к появлению различных субкультур, основанных на определенном образе жизни соблюдаемых в данных культурах (все разновидности молодежных субкультур, субкультура сексуальных меньшинств и т.д.); - многообразием точек зрения. Например, феминистки бросают вызов сохранению патриархальных моделей в социокультурной жизни, или различного толка фундаменталисты, отвергающие процесс секуляризации современного государства и т.д. Эти люди не обязательно образуют субкультуру в рамках общей культуры, но ставят под сомнение основы последних. Именно подобные критические позиции способствуют появлению со временем новых культурных представлений; - разнообразие сообществ, состояние общества, в котором сосуществуют множество различных культур. Большинство современных стран мира отличаются пестрым культурным разнообразием, как правило, это следствие роста миграции, но может и быть основано на большой численности коренных народов и национальных меньшинств, культивирующих собственную этническую идентичность. Примером поликультурного общества может быть Канада, Китай и т.д. В современном Китае проживают 56 официально признанных этнических групп, 55 из них является этническими меньшинствами, составляя при этом примерно 8,41% от общей численности населения Китая. Культурное разнообразие общества может быть следствием различных факторов, таких как наличие различных религиозных, лингвистических, расовых групп, группы которые определяют свою идентичность на основе географических признаков (южане, северяне, горцы, жители долины) и т.д. Однако гетерогенность общества еще не означает его мультикультурности. Мультикультурным, общество может считаться лишь в том случае, когда многообразие признается в нем ценностью и поддерживается различными политическими механизмами [15]. Мультикультурализм, по мнению Б. Парекха, – это форма высококвалифицированного универсализма. Его основная подоплека в том, что либералы должны выйти за рамки терпимости других культур, и пойти на диалог с ними. Таким образом, ученый утверждает, что дебаты по вопросам культурного разнообразия зачастую сводятся к вопросу о толерантности, а вопрос уважения к другим культурам и поддержке культурного разнообразия даже не ставится! Структура каждого справедливого общества, должна отражать и быть продуктом равноправного диалога разнообразных культурных общин в этом обществе. Государственные структуры должны оказывать поддержку культурам национальных меньшинств, которые могут страдать от 16 угнетения и маргинализации, поддаваться давлению ассимиляции, только через взаимодействие с доминирующими культурами идет процесс обогащения культур и общества в целом [15, с.340]. В целом, автор признает, что либерализм может стать мощной политической и моральной доктриной, поэтому призывает последовательной политической теории мультикультурализма отнестись к ней серьезно. Однако как отмечает автор, мультикультурное общество не может по определению быть теоретически «в концептуальных рамках какой-либо конкретной политической доктрины» [15, с.111]. Несмотря на кажущийся уклон мультикультурализма в сторону национальных меньшинств, на самом деле данная идеология по заключениям некоторых исследователей направлена в первую очередь на защиту интересов наций государств. Некоторые либеральные страны Западной Европы, исходя из перспектив развития своих обществ и национальных особенностей, используют идеологию мультикультурализма в качестве инструмента для социокультурной стабилизации. По мнению А.И. Куропятника, мультикультурализм в Норвегии, Нидерландах, Швеции и Великобритании протекает в форме «…осуществления политики признания, они стремятся защитить интересы культурного выживания большинства. Сохранение и поддержка доминирующей культуры в национальном государстве, как представляется, является важным условием существования его центральной культурной системы, целостность и нормальное функционирование которой будет способствовать сохранению социальной стабильности общества» [16]. Терборн Геран, нынешний мультикультурализм называет осознанным, возникший вследствие роста миграции, активным процессам гражданского самоутверждения и самосознания. По мнению исследователя, в истории человечества можно насчитать четыре основных типа мультикультурных обществ: до современные империи, поселения Нового Света, пост колониальная зона, пост национальная мультикультурность. Отдельно рассматриваются западноевропейские исключения [17]. По мнению автора, досовременные империи не ставили своей целью культурную интеграцию общества, отличавшего высокой степенью разнообразия, как языкового, так и религиозного. В противовес интеграции в них поощрялась религиозная терпимость, как необходимое условие для империй образовавшихся, как правило, в результате завоеваний. Власть от своих подданных требовала лишь подчинение. В годы Первой мировой войны, исчезли последние до современные империи. Коренное население Нового Света, вследствие геноцида устроенного европейскими первооткрывателями оказалось на положении меньшинства. Массы мигрантов устремившихся в Америку из Европы, разделявших идею «плавильного тигля» вывели европейцев на положение большинства. Именно они впоследствии будут определять культурную динамику нации строительства в Новом Свете. Таким образом, США были созданы и на основе религиозного разнообразия, именно туда устремлялись религиозные диссиденты со всего мира, например христианские и иудейские сектанты. Создавая на местах свои институты, формировали свои этнические и групповые интересы, тем самым 17 непроизвольно противостоя ассимиляции. Другим примером может служить ситуация в Чили, Бразилии и Аргентине, где вплоть до конца ХIХ века шли бурные дебаты по вопросу каким группам мигрантов необходимо отдавать предпочтение в рамках строительства нации. Пост колониальная зона бывших европейских колоний представляет собой регион грандиозного культурного и этнического разнообразия. Появившиеся на карте новые национальные государства пытались построить в своих странах западную монокультурную модель. Однако натолкнулись на противостояние этнических меньшинств. В религиозном плане очень сложный регион, поскольку представлен практически всеми видами религий, привезенными миссионерами, завоевателями, купцами и т.д. Соответственно пост колониальная политика была направлена на управление столь ярким культурным многообразием. После падения колониальной системы многие страны взяли за образец западную монокультурную модель построения общества, однако натолкнулись на серьезное недовольство этнических меньшинств. Но попытки построения мультикультурного общества также были практически безуспешны. Причиной провала, по мнению исследователей, является коренные отличия, лежащие в основе восточных и западных обществ. Так, западноевропейская ценность индивидуальных прав и свобод противоречат идеям коллективизма и патриархальности восточных культур. Современный мультикультурализм, по мнению автора, носит пост национальный и осознанный характер, поскольку возник после успешного создания национальных государств. Причиной возникновения мультикультурализма были два мощных толчка, ставивших под сомнение идеи европейского доминирования. В Новом Свете начинается процесс борьбы за признание культурного равенства и свои гражданские права, афроамериканцев, коренного населения, национальных меньшинств. Со временем вызов превосходству белых не ограничился требованиями равенства, а перерос в требования права на «инаковость», которое не повлекло бы за собой дискриминации, а иногда выступало за требование «особых условий». Страны Западной Европы, некогда бывшие колониальными державами, стали объектом массовой миграции населения из бывших колоний, данный эффект в научном обороте получил название «обратная колонизация» в результате которой национальные государства Европы стали не менее поликультурными чем Новый Свет. Таким образом, автор приходит к выводу, что «пост национальная мультикультурность, носит спорадический, изменчивый характер, и зачастую, является следствием самоутверждения этнических культур. Другие типы мультикультурных обществ, особенно до современные империи, были в этом отношении более статичными. Мультикультурализм в таких обществах, был скорее явлением унаследованным, чем заново возникающим» [17, с.60]. Исследователь, употребляет понятие мультикультурализм в трех контекстах: 1) политический (в рамках которого идет аргументация «за» или «против» мультикультурализма и способа управления); 2) эмпирический, дескриптивный или аналитический (употребляется чаще всего в научных трудах и общественных диспутах); 18 3) связывает с социальной и политической философией, поскольку затрагивает вопросы социально-политических прав и порядка [17, с.51]. Вслед за Терборном, российский исследователь мультикультурализма А.И. Куропятник предлагает свою классификацию трех уровней мультикультурализма как научной категории: 1) дескриптивный или демографический; 2) политический; 3) идеологический. Несмотря на кажущуюся схожесть, в данном случае нам видится несколько иное понимание мультикультурализма. В данном варианте, мультикультурализм трактуется как целостное явление, где логическая взаимосвязь всех трех уровней применяется при анализе конкретных этносоциальных процессов происходящих в обществе, когда этнокультурная плюрализация общества в национальных государствах и конструирование в них наций коренных меньшинств, требует от властей выработки эффективной национальной политики и идеологии. В таком качестве мультикультурализм выступает как методологический принцип осмысления проблем и процессов, протекающих в современных национальных культурах. Причем речь не идет только о признании факта поликультурности общества, а о методологии отношения властей к изменяющейся этнокультурной ситуации [16, с.66]. Данная функция нашла свое отражение в культурной политике национальных государств. Так, в странах классической иммиграции государство несет ответственность за все группы культурных, этнических и национальных меньшинств. А в странах западной Европы усилия государства направлены на обеспечения воспроизводства культуры большинства и признание ценности и социальной значимости прав культуры меньшинств. В связи с этим автор выделяет две основные формы мультикультурализма – мультикультурализм сформировавшийся в странах классической иммиграции США, Канада, Австралия, и мультикультурализм стран Европы, где динамика этнокультурных процессов связана не только с возросшей иммиграцией, но и развитием региональных этнонациональных движений [16, с.67]. Понятие «мультикультурализм» тесно связано с такими категориями как «культурный плюрализм» и «полиэтничность», а иногда и вовсе воспринимаются как синонимичные понятия. Так, в Колумбийской энциклопедии (The Columbia Encyclopedia, 1993) данные термины употребляются как равнозначные, хотя на наш взгляд их объединяет лишь признание факта культурно-этнического разнообразия общества. Важнейшее отличие состоит в том, что полиэтничность, не предполагает разработки методик регулирования этим разнообразием. Культурный плюрализм, в отличие от полиэтничности, используется для описания гетерогенного общества, где культура этнического меньшинства имеет возможность для своей реализации, в случае если они согласуются с законами и ценностями общества в целом. Культурный плюрализм отличается от мультикультурализма, на наш взгляд он создает предпосылки для становления мультикультурного общества. 19 Мультикультурное общество, подразумевает равенство всех культур, их толерантный диалог. В истории человечества мультикультурализм далеко не первая модель реакции общества и в частности государства на культурное разнообразие. Большинство попыток управления гетерогенным обществом, можно свести к ассимиляционной модели и модели сегрегации. Ассимиляционная модель – самая распространенная модель, исторические корни которой уходят вглубь веков. Термин ассимиляция (от лат. assimilatio – уподобление) в культурной антропологии и социологии означает процесс, посредством которого отдельные лица или этнические группы поглощаются доминирующей культурой общества. Как правило, в процессе ассимиляции группы меньшинств приобретают черты доминирующей культуры до такой степени, что становятся социально неотличимы, от других членов общества. Ассимиляцию можно рассматривать как крайнею форму аккультурации. Она может проходить на добровольной основе или по принуждению. Попытки заставить меньшинства ассимилировать довольно частое явление в истории. В отличие от добровольной ассимиляции (о которой речь пойдет позднее), принудительная ассимиляция коренных народов была особенно распространена у европейских колониальных империй с XVIII века вплоть до середины ХХ века. Колониальная политика в отношении коренных народов Северной и Южной Америки, Австралии, Африки и Азии принуждала последних к принятию христианства, часто к отказу от прежних форм хозяйственной деятельности и т.д. Попытки насильственной ассимиляции редко были успешными, но, как правило, имели негативные последствия для культуры реципиента. Добровольный вид ассимиляции обычно шел под давлением доминирующей культуры, и также был широко распространен. В качестве примера можно привести испанскую инквизицию конца XIV-XV веков, когда многие мусульмане и евреи под давлением религиозных преследований, добровольно перешли в католицизм. Другим примером грандиозной добровольной ассимиляции может стать «плавильный котел» Америки, раствориться в котором и стать членом нового американского общества мечтали миллионы иммигрантов со всего света. Однако стоит отметить тот факт, что полная ассимиляция возможно лишь в рамках одной расовой группы. Представители коренных народов, афроамериканцы при всем желании ни могут стать настоящими WASPами. Неофициальная модель принудительной ассимиляции встречается и в наши дни в странах, где правительство не проводит специальных мер по защите интересов национальных меньшинств. Сегрегационная модель, (от лат. segregacio – отделение) – явление не столь распространенное, но тоже имеющее свои достаточно яркие примеры. Долгое время европейские евреи подвергались изоляции и дискриминации. Еще, в 1204г. Папа Римский принял закон, по которому в целях отделения христиан от евреев, последним было приказано носить одежду отличную от всех других христиан. Принудительное разделение евреев распространился по всей Европе в течение XIV-XV веков. В Российской империи, евреи были изолированы, в 20 так называемые «черты оседлости», в пределах западной границы империи. Во времена фашисткой Германии, власти этой страны не только создали специальные поселения – гетто для евреев, но и пошли по пути физического уничтожения евреев (холокост). Долгое время индейцы Америки были обязаны проживать в специально отведенных резервациях. Законы сегрегации действовали и в отношении афроамериканского населения США. Официальная политика ЮАР в отношении не белого населения страны – апартеид, пример сегрегации африканского большинства населения страны, белым меньшинством с 1950 по 1991г. Таким образом, становится очевидным тот факт, что появившаяся в 60-е годы ХХ века концепция мультикультурализма была вполне закономерным явлением, следствием повсеместного роста борьбы национальных, этнических и расовых меньшинств за свои гражданские права в обществе. Падение колониального режима, рост национально освободительных движений привел к образованию новых независимых стран на карте мира. Так, в августе 1947 г. получили независимость Индия и Пакистан, а 1960г. вошел в историю как «год Африки» так как независимость получили 17 стран континента. Демократические процессы, проходящие во всем мире стали тем посылом, вызвавшим появление данной концепции, ратовавшей за построение общества, в котором не было бы господствующей культуры и индивиду дается право свободного выбора культурных моделей поведения. Однако идеалистическое восприятие мультикультурализма проявлявшееся в той восторженности и готовности безоговорочно следовать ему, сыграло с ним злую шутку. На наш взгляд верным является рассуждения С. Бенхабиб о том, что мультикультурализм не может быть «панацеей, способной решить все социальные проблемы, существующие в обществе» [18, с.18]. Характеризуя мультикультурное общество, немецкий профессор член межкультурного Совета, председатель комитета Совета по миграции Дитер Обемдоерфер заключает «Мультикультуральное общество не может быть гармоничным по определению. Оно довольно быстро становится жестким, конфликтным, положение усугубляется, если в его границах сталкиваются разные культурные группы, с выраженным социальным неравенством» [19, с.174-176]. Таким образом, мультикультурализм — это форма либеральной идеологии, возникшая в 70-80 г. ХХ века, важнейшими задачами которого были интеграция различных этнических и расовых групп в едином культурном сообществе, где государство брало на себя функции по сохранению и поддержке культурной самобытности меньшинств, и права на сохранение культурной автономии общин. Цель данной идеологии достижение единства в многообразии, гармонизация во взаимодействиях между различными культурными группами. Несмотря на критику, по мнению многих исследователей мультикультурализм – это объективная реальность наших дней: «Мы все сейчас мультикультуралисты. И спор идет не о том, чтобы принять его или нет, а о том, какую модель мультикультурализма выбрать»[20, с.21]. 21 1.2 Культур-философский анализ концепций мультикультурализма Начиная с 70-80-х годов ХХ века в рамках мультикультурного понимания современного общества, на свет появились многочисленные труды, преимущественно западных ученых, в которых дается концептуальное обоснование мультикультурализма, гражданских прав и свобод. Наиболее интересными на наш взгляд, являются концепции «переосмысления» Ч. Тайлора, «интеркультурного диалога» С. Бенхабиб и «мультикультурного гражданства» У. Кимлики. Обращаясь к истокам мультикультурализма, мы видим что, обоснование данного явления вытекает из общей либеральной критики. Либеральные индивидуалисты настаивают на том, что люди должны быть свободны в выборе собственного представления о хорошей жизни, выделяя примат индивидуальных прав и свобод над коллективным благом. Одно из самых известных обоснований мультикультурализма вытекает из либерализма. Известный канадский теоретик Уил Кимлика разработал наиболее влиятельную теорию мультикультурализма и мультикультурного гражданства на основе либеральных ценностей автономии и равенства [5, с.18]. В своей концепции автор уделяет большое внимание культуре, как объективному фактору формирования идентичности у индивидов. Культура, по мнению ученого инструментально ценна для личности по двум причинам: Во-первых, она позволяет сохранять личности индивидуальную автономию. Одно из важнейших условий автономности, наличие адекватного набора возможностей, из которых можно выбирать. Культура предоставляет контексты выбора, которые обеспечивают, и делает осмысленным социальные сценарии, из которых люди моделируют свою жизнь [21]. Во-вторых, культура инструментально ценна для индивидуального самоуважения. Опираясь на теоретиков коммунитаризма и национализма, Kимлика утверждает, что существует глубокая и общая связь между самоуважением человека и уважением, демонстрируемым культурной группой, членом которой он является. На основании этого заключения Кимлика приходит к выводу, что, поскольку члены групп меньшинств находятся в невыгодном положении с точки зрения доступа к их собственной культуре (в отличие от членов культуры большинства), они имеют право на особые меры защиты. Стоит отметить, что либерально эгалитарный аргумент Kимлики по культурному проживанию отражает центральную идею «эгалитаризма удачи» (luck egalitarianism) как более широкой точки зрения [22]. Суть «эгалитаризма удачи» заключается в том, что люди должны нести ответственность за неравенство, спровоцированное в результате их собственного выбора, но не за неравенства, вытекающего из неизбранных обстоятельств. Kимлика предполагает, что неравенство, вытекающие из членства в культуре меньшинства является неизбранным. Неравенство в доступе к культурным достижениям проистекает из удачи, а не от собственных вариантов, представители национальных меньшинств могут разумно требовать, определенных льгот от представителей группы большинства. Так, автор 22 утверждает, «в либеральной эгалитарной теории особо подчеркивается важность исправления неизбранного неравенства» [5, с.109] Неравенства, по мнению исследователя допустимы лишь в случае улучшения доли прав меньшинств, причем доли равной с другими членами общества! Но неравенства недопустимы, если они посягают на законную долю прав человека [3, с.144148]. Подобные рассуждения естественно порождают вопрос, действительно ли группы культурных меньшинств имеют ограниченные права и возможности? Почему просто принятие и соблюдение антидискриминационных законов не достаточно? Как и многие либеральные теоретики мультикультурализма Кимлика утверждает, что государство, так или иначе, не способно быть нейтральным по отношению к культуре меньшинств. Принятие антидискриминационных законов, запрет всех форм дискриминации меры по сути недостаточные. Большой проблемой в данном вопросе может быть язык. В каждой стране установлен определенный максимум государственных языков, на котором проходит обучение в школах, ведется документация и т.д. [5, с.111]. Культурное и языковое преимущество также принимает символическую форму. Сама по себе система государственного устройства действует так, что язык и обычаи одной культурной группы, будут цениться больше, а точнее, иметь больше привилегий, чем у других групп. Больше того, государство во имя интересов культуры большинства может ввести ограничения на различные формы проявления культуры национальных меньшинств. Достаточно будет вспомнить о скандально известном запрете на ношение хитжабов во Франции, поэтому Кимлика считает правомочными требования групп религиозных и этнических меньшинств на поддержку культурно-религиозных мероприятий. Речь, прежде всего, идет о финансовой поддержке этнических культурных центров, фестивалей, языковых курсов, СМИ и т.д. Либеральные мультикультуралисты, в частности У. Кимлика выделяет различные типы групп меньшинств. Например, к особой группе можно причислить коренные народы имеющие статус национальных меньшинств, поскольку их статус был неизбранным, а исторически сложившимся. К совершенно другой группе можно отнести экономических мигрантов, которые добровольно покинули пределы собственной родины и получили статус меньшинств на новой родине. Особо отмечается факт необходимости вычленения прав меньшинств из категории прав человека. По заключению автора, традиционные нормы в области прав человека просто не в состоянии решить некоторые из самых важных и спорных вопросов, связанных с культурным меньшинством: проблемы языка, образование на родном языке, пропорциональности представленности национальных меньшинств во властных структурах, вопросы культурной интеграции и т.д. [5, с. 122]. Комплексный подход к правовой справедливости в мультикультурном государстве должен включать в себя как универсальные права, независимо от расы, этнической и религиозной принадлежности, так и некоторые группы дифференцированных прав или «особый статус» для национальных меньшинств. Признавая особые права для меньшинств, необходимо помнить и про оборотную сторону этого 23 явления, которое не только неумолимо приведет к злоупотреблениям, но и нетерпимости у воюющих националистов и фундаменталистов по всему миру. В своих работах, философ рассматривает различные формы культурного плюрализма. В частности, он определяет особенности многонациональных государств как страны, в которых культурное разнообразие стало результатом включения ранее самостоятельных территорий в единое государство. Соответственно, полиэтничное государство – это результат культурного разнообразия возникающего посредством индивидуальной или семейной иммиграции. Полиэтнические меньшинства обычно определяется как этнические группы. По мнению Кимлики, полиэтнические групп, как правило, территориально не сконцентрированы, а они рассеяны по всей стране, в которые они мигрировали. Однако достаточно спорным, на наш взгляд, является утверждение Кимлики, что мигранты обычно не хотят быть отделены от культуры большинства, хотят интегрироваться с ним, требуя от властей равные права. Например, эти группы требуют языковые права, право политического голоса, места в парламенте и так далее. Кимлика утверждает, что полиэтнические группы могут быть разделены по принципу либеральные и нетерпимые [5, с.55-58]. В либеральных полиэтнических группах наблюдается стремление к культурной интеграции в принимающее общество, часто выдвигаются требования равных гражданских прав и возможностей. В качестве такого примера, Кимлика обычно приводит латиноамериканских иммигрантов, живущих в Соединенных Штатах, которые, в общих чертах, выдвигают требования языковых прав, таких как учебные программы на испанском языке. С другой стороны, по мнению автора, нелиберальными полиэтническими группами являются те, где культурные требования к государству не всегда соответствуют либеральным ценностям. Например, некоторые религиозные группы этнических меньшинств выступают за смертную казнь для представителей сексуальных меньшинств, другие ратуют за сохранение гендерно-дискриминационных норм в отношении развода и женитьбы [5, с.1126] С точки зрения Кимлики, национальные меньшинства, как правило, имеют ряд общих характеристик: Во-первых, зачастую национальные меньшинства обосновались в странах своего проживания давно. Например, первые поселенцы общины амишей в Пенсильвании поселились там еще в ХVIII веке, в результате религиозных преследований в Европе. Аборигены в Австралии и многие индейские группы в США жили на этой территории задолго до первых европейских завоевателей. Во-вторых, с точки зрения философа, эти группы часто территориально сконцентрированы; например: Квебек и Каталония расположены в определенных географических районах Канады и Испании соответственно. В Индии, сикхи географически сконцентрированы в основном в регионе Пенджаб. В-третьих, в соответствии с утверждениями Кимлики, национальные меньшинства как правила активные члены общества, пользующиеся всеми гражданскими правами и свободами, часто представлены во власти и т.д. 24 И четвертое, по мнению Кимлики, национальные меньшинства нередко стремятся к полному или частичному отделению. Примером может стать нашумевший референдум о независимости Шотландии в сентябре 2014г. Анализируя классические либеральные принципы, Кимлика приходит к выводу, что внешняя защита правомочна в случае поддержки равенства между группами, отрицая наличие преимуществ отдельных групп. Логика рассуждений Кимлики, приходит к выводу о неразрывности либерализма и терпимости [23]. В отличие от Кимлики, канадский философ, профессор Чарльз Тейлор выступает с критикой либерализма с позиции философского коммунитаризма. В своем эссе «Мультикультурализм и политика признания» впервые опубликованное в 1992 году часто рассматривается как классическое выражение теории равенства. Именно равенство для людей с различной культурной идентичностью, по словам автора, стало причиной его обращения к мультикультурализму. Тейлор пробудил всеобщий интерес к идее «признания» и «автономии» личности. Центральное место в работе Тейлора занимает индивид с его правом на собственную индивидуальность, в современном обществе играющую важнейшую роль. В своей работе автор обращается к идеям европейского Просвещения. Так, как отмечает автор, согласно Руссо человек перешел из состояния самодостаточности и простоты к конкуренции и господству, пришел к жажде признания его особенности. В такой ситуации человек становится зависимым от мнения окружающих, жажда самолюбия приводит человека к бесконечной конкуренции, что, в свою очередь, лишает его независимости. На основании этого, автор дает заключение «индивид формируется в процессе признания его другими»[2, с.64]. Особое значение признания, заключается в его отношении к личности, которую он определяет как «понимание человека, кто он есть, его основных характеристик, как человеческого существа» [2, с.25]. Потому, что идентичность «частично формируется путем признания или его отсутствия». Тейлор стремится подчеркнуть, насколько важно признание, называя его «жизненной потребностью человека» «…непризнание может нанести большой вред, привести к моральному угнетению» [2, с. 26]. Так, идеи сохранения особенностей идентичности индивидов в составе культуры иного общества, привели к созданию концепции, впоследствии заложившей основы мультикультурализма в канадском, республиканском варианте. Тейлор вводит в обиход понятие «процедурного» либерализма, к которому относит господствующие в англоязычной литературе популярные теории либерализма. Данные теории имеют свое видение добродетельной жизни и планов. Задача общества в оказании содействия этим планам согласно принципам равенства. В данном случае, уместным было бы отметить, что принцип равенства нарушается в случае, если в обществе существовали определенные представления о добродетельной жизни, что естественно означало бы дискриминацию, так как любые представления о добродетельности в обществе отражали бы представления лишь одной части общества, но ни как всего общества в целом. Таким образом, в либеральном обществе априори не может 25 быть конкретных понятий о добродетельной жизни. Автор особо отмечает, что этика либерального общества основана на этике права, а не на представлениях о благе. По словам Тейлора, существуют две формы признания: частное и общественное признание [2, с.37]. Внимание Тейлора в основном сосредоточено на идеи общественного признания или признания в общественной сфере. Эта форма признания, уважения и почтения к своей идентичности в общественной сфере. Не признанный в общественной сфере индивид, рассматривается как «второсортный» и как следствие имеет статус неравноправного гражданина. В основе модели Тейлора лежит гегелевское убеждение, что люди, формируются интерсубъективно. Наша индивидуальная идентичность строится не изнутри, а через диалог с другими индивидами. Тейлор относится к этим другим, как «значимым другим», к ним он относит тех людей, которые играют важную роль в нашей жизни: семья, друзья, учителя, коллеги и т.д. Мысль о том, что наше самосознание определяется через наше взаимодействие с другими, инициирует переход от монологической к диалогической модели личности. В концепции Тейлора, диалогическая личность предполагает, что культурное наследие неотделимо от индивидуальной идентичности, таким образом, культурное признание влечет за собой в качестве основного права – право на свободу. Индивид имеет право на культурное признание. Это право, основание в понимание Тейлором мультикультурализма. Логика рассуждений автора такова, что если человек имеет право на культурное признание, то правительство обязано содействовать реализации этих прав. С такой точки зрения, идеал государственного нейтралитета, занимающий центральное место в либеральном плюрализме, заменен культурным признанием. Тейлор утверждает, что современное понятие достоинства, опирается на универсализм и эгалитарные принципы, касающихся равной ценности всех человеческих существ. Это понятие достоинства, лежит в основе современных демократических идеалов, в отличие от понятия чести, которое, как он утверждает, явно несовместимы с демократической культурой. Согласно Тейлору, существует индивидуальное, аутентичное представление о добре и зле, а значит, данное представление должно восприниматься всеми как естественное и неотчуждаемое. А если все это перенести на этническую плоскость, то мы получаем обоснование мультикультурализма. Данный подход Тейлора, который по сути можно назвать релятивистским, ставит своей целью признание равнозначности этнических культур и соответственно уважительного отношения. Подобный подход создает основу для диалога культур, вследствие чего ожидается снижение уровня напряженности, выработки формата единой демократической культуры с общечеловеческими ценностями, т.е. по сути, речь идет об универсализации культуры. Подобные установки автор экстраполирует на этнокультурную политику в многонациональном государстве, где сосуществуют различные расовые, этнические группы, отличающиеся культурной самобытностью. В данном случае можно говорить о переходе политики социокультурного признания в практику мультикультурализма. Диалогическая личность является воплощением свободы слова, гарантированного конституцией. В своей работе 26 Тейлор анализирует достижения этнокультурной политики в США и Канаде. Так, автор отмечает успехи этнокультурной политики в Канаде, где мультикультурализм давно стал официальной доктриной государства. В США, по мнению автора все еще сильны идеи ассимиляторства, что соответственно затрудняет воплощение в жизнь идеалов достижения «единства во множестве». Справедливости ради, стоит отметить, что, по мнению автора, мультикультурализм не оправдал возложенных на него надежд, как в США, так и Канаде. Однако в обоих государствах были приняты антидискриминационные законы, существенно снизивших процент межрасовых проблем. Политика признания, по мнению философа, прежде всего, охватывает те аспекты культуры, которые не поддаются ни правовому, ни политическому урегулированию. Так, как с общество не может изменить культурные особенности меньшинств, следует признать право на их существование. Признание равноценности различных культур требует замены традиционного либерального режима одинаковых свобод и возможностей для всех граждан, на схемы специальных прав для групп культурных меньшинств. Социокультурное воплощение философских взглядов Тейлора, представляется в довольно абстрактной концепции мультикультурализма, так как его видение мультикультурализма представлено в форме отношений между «конституционной демократией и признающее культурное разнообразие политикой». Заслуга Тейлора заключается в том, что он один из первых заговорил о политике признания, подразумевая под этим не только сам факт существования меньшинств в большинстве стран мира, но и вытекающие отсюда право на полноценное гражданство в этом обществе. Относительно мультикультурализма в Европе, автор высказывает мысль о том, что успех в построении мультикультурного общества возможен, в случае если принимающее общество приветствует культурное разнообразие, несущие с собой мигранты, так как это будет способствовать более динамичному развитию страны в целом. Таким образом, Тейлор видит идеологию мультикультурализма в способности общества приветствовать и интегрировать различия, успешным примером для которого может служить Канада. Интересной на наш взгляд представляется модель «двухуровневой концепции совещательной демократии» С. Бенхабиб. Автором одной из самых интересных теорий мультикультурализма основанной на антиэссенциалистском понимании тождества и различия является профессор Йельского университета Сейла Бенхабиб, опубликовавшая в 2003 году работу «Притязание культуры. Равенство и разнообразие в глобальную эру». Данная работа дает логически обоснованные заключения о положении мультикультурализма в либеральных западных демократиях, противоречат ли они или совместимы с западными представлениями о равенстве и свободе. В отличие от большинства публикаций касающихся проблем мультикультурализма, условно поделенных на сторонников и противников, автору на наш взгляд удается пойти собственным путем, избегая крайностей логически обосновав все плюсы и минусы данной проблематики. Модель совещательной демократии, предложенная С. Бенхабиб, допускает культурное соперничество в общественной сфере в рамках 27 институтов и гражданского общества. Автор отстаивает идею конституционного и правового универсализма на уровне государства. Причем при данной форме совещательной демократии часть полномочий может быть предоставлена местным и региональным парламентам. В своей концепции автор уделяет большое внимание определению понятия культура, в котором определяет ее как неконфликтную по своей природе, неизбежно политичную, имеющие морально-оценочные и этические составляющие. Именно благодаря культуре человек способен определять свое место в мире, и соотносить себя с определенной социальной общностью. Культура состоит из нескольких конкурирующих нарративов и спорных смыслов и ценностей, и развивается через межкультурное взаимодействие, она же (культура) выступает знаком социальной дифференциации. Выступая критиком движения за поддержку чистоты культурных форм, утверждает, что это противоречит демократическим соображениям. Сомневается в возможности сохранить чистоту культур, так как видит становление культуры лишь в процессе диалога между ними. Одним из способов формирования культуры является так же и противопоставление, так как люди живут в мире, где посредством антитезы оценивается все и культура в частности. Очень сложно определить видимые границы между культурами и носителями культур. Однозначно лишь одно, что обладать той или иной культурой, значить быть своим в этой культурной среде. Демаркационные линии между «нами» и «ими» не всегда совпадают, как и разделение на членов «нашей» и «чужой» культурной группы. Солидарные сообщества могут возникать не только на этнической основе, кроме того, большинство людей являются членами более чем одного сообщества. Поэтому в наше время, когда миллионы людей по политическим, экономическим и другим мотивам вовлечены в миграцию, говорить о какой либо подлинной «чистоте» наций или языковых групп уже не приходиться. Критикуя У. Кимлику, С. Бенхабиб утверждает, что канадский философ объединяет институциональные формы коллективных и общественных идентичностей с понятием культуры. Например, существуют общества, организованные как страны (Англия, Франция), но нет британской или французской социальной культуры. По мнению С. Бенхабиб, достаточно сложно провести различия между национальным меньшинством и этническими группами, так, высказанная Кимликой мысль о некой территориальной привязанности национальных меньшинств, на деле не всегда соответствует действительности. Критикуя абсолютизацию роли культуры в политической сфере, автор высказывает мнение о том, что необходимо предоставить человеку право самостоятельно определять свое место в этом мире и само идентифицировать себя с какой либо социокультурной общностью, в противовес навязывания определенных образов обществом (властью). Подобное принудительное причисление человека к определенному классу противоречит естественным правам человека. Поэтому необходимо учитывать следующие принципы культурного плюрализма: - добровольное самопричисление – основываясь на факте рождения, нельзя допускать автоматического причисление человека к определенной языковой, 28 культурной, религиозной группе. Индивид имеет право на собственную культурную самоидентификацию; - свобода выхода из ассоциации – немаловажным, является право выхода индивида из группы, к которой он приписан. Эгалитарная взаимность – представители меньшинства по причине своей принадлежности к этим самым меньшинствам не должны ущемляться в правах [18, с.26]. Хорошо сознавая, что культурные различия очень глубоки и очень реальны, тем не менее, она добавляет, что задачей демократического равенства является создание беспристрастных институтов, где борьба за признание культурных различий и оспаривание культурных нарративов может происходить без доминирования культуры большинства. Действительно, моральные и политические диалоги начинаются с презумпции равенства и уважения между людьми, а человек должен быть, свободен выбирая идентичность, вне зависимости от социальных или природных условий. Автор приходит к логическому выводу, что межкультурная справедливость между различными группами людей должна быть защищена во имя справедливости и свободы, а не ради абстрактного сохранения культуры [18, с.9]. Достижение этой цели возможно лишь путем демократизации культуры, в которой она выделяет два аспекта: - во-первых, философское обоснование системы культурных ориентиров, для обеспечения возможности самоидентификации личности, с правом выбора тех или иных социокультурных групп; - во-вторых, разработать стратегии комплексного межкультурного диалога, посредством которых утверждение культурных групп могут быть решены в рамках теории и практики либеральной демократии. С. Бенхабиб утверждает, что задачей демократического равенства культуры, является создание беспристрастных институтов в общественной сфере и гражданском обществе, где борьба за признание культурных различий и оспаривание культурных нарративов может происходить без явного доминирования [18, с.8]. В отличие от Кимлики, она выдвигает идею о социальной справедливости не сохранение автономии культур, а расширение демократического диалога путем включения ранее маргинальных групп, и осуждение эксклюзивности и иерархию в существующих культурных группах. Автор прямо ставит вопрос, какую цель преследует мультикультурализм: сохранение культуры меньшинства, в демократическом, либеральном обществе, либо расширение круга демократического участия меньшинств в общественной жизни. Под влиянием работ Юргена Хабермаса модель Бенхабиб совещательной демократии основывается на политической составляющей индивидуальной автономии, которая требует создания публичного диалога, в которых все меньшинства могут участвовать в обсуждения спорных нормативных вопросов. Ведь диалог в данном случае подразумевает, «…признание права на равное участие за каждым из партнеров» [18, с.114]. Однако в эпоху, когда страны и народы находятся на разных уровнях социального и экономического развития, эгалитарная взаимность вряд ли возможна. По мнению автора, идеальной средой для межкультурного диалога, 29 может быть либерально-демократическое общество западного образца. Именно в таких обществах, существует презумпция равенства и здоровая конкуренция. Как поясняет сам автор, «…попадая на Запад, представители иных культур вольны перенять его культурные принципы, сохранить собственные или же усвоить некоторые из распространенных на его новой родине. При этом, однако, они должны согласиться с нормами, существующими в либеральном обществе – хотя бы потому, что нигде больше, им не дадут таких возможностей для самовыражения, как здесь» [18, с.122-123]. На наш взгляд, в данном вопросе автору не удается избежать идеализации западной либеральной демократии. Особое внимание в работе исследователя уделяется проблеме женщин, детей и семьи в мультикультурном обществе. Так, по мнению автора, в либеральном обществе семья выступает публичным институтом, где регулирующие основы семьи, определяются правовыми нормами. Особой критике, автор подвергает практику, используемая в американской судебной системе получившая условное название «культурная защита». Согласно данной практике, виновных в нарушении закона мигрантов-обвиняемых, необходимо судить на основании культурных стандартов их общины. Подобные двойные стандарты в судебной практике дискриминационны по своей сути, так как чаще всего несправедливости подвергаются жертвы, чаще всего в роли которых выступаю женщины и дети. Использование данной практики в уголовных делах, неминуемо приведет к подрыву положений Конституции США, выступающей гарантом равных прав и отсутствием дискриминации. Чаще всего попытки либеральных демократов пойти на правовые компромиссы, учитывая институциональные особенности мультикультурализма, идут в ущерб женщинам. По мнению философа, это «несправедливые моральные и политические компромиссы, достигаемые за счет женщин и детей» [18, с.112]. Модель совещательной демократии мультикультурного общества, предложенная профессором С. Бенхабиб, принимает нормативно-правовое регулирование и вмешательство посредством прямых и косвенных методов государственного регулирования споров, рассматривает нормативный диалог и оспаривание в общественной сфере, как важный элемент для мультикультурной демократии. Данная модель совещательной демократии мультикультурализма интересна «в том смысле, что она поощряет максимальное культурное оспаривании в государственном сфере, а также и через институты и объединения гражданского общества» [18, с. 9]. В данной модели на наш взгляд есть несколько важных моментов, нуждающихся в отдельном рассмотрении: - во-первых, на первое место выносятся проблемы индивида, а не социальной группы. Индивид, обладающий правом добровольного само причисления и свободы выхода из социальных и культурных групп; - во-вторых, модель совещательной демократии основана на консенсусной основе, во многом радикальной форме принятия решений; - в-третьих, данная модель способствует формированию у человека нового уровня сознания «расширенная ментальность», которая будет способствовать диалогу людей принадлежащих разным культурным мирам. 30 Таким образом, модель совещательной демократии, основанная на приверженности автора идеи соблюдения прав человека, защите интересов наиболее уязвимой части групп меньшинств, таких как женщины и дети. Стержневая основа концепции соотношении справедливости и равенства, которые рассматриваются как главные основы современного либерального общества, признает права государства на вмешательства в конфликты в группах меньшинств, ратует за формирование диалога между властью и культурными группами. Отмечая позитивные аспекты предложенных моделей, тем не менее, необходимо отметить критические моменты. Одним из наиболее известных критиков концепции мультикультурализма выступает автор работы «Разъединяя Америку: отражения общества разных культур» Артур Шлезингер [24]. По его мнению, мультикультуралисты, чаще всего этнические сепаратисты, которые склонны классифицировать все население Америки по этническим и расовым признакам, с целью сменить идеи ассимиляции на фрагментацию обществ, что рано или поздно приведет к этническому сепаратизму. Исследователь, предостерегает общество об опасности развития «культа этничности», которое грозит расколоть общество и ставит под угрозу единство американской нации, поэтому настаивает на том, что американцы должны продолжать отстаивать принципы ассимиляции в гражданскую, политическую культуру, сохраняя при этом свое этническое разнообразие [24, с.20]. Шлезингер, поднимает вопросы культурного плюрализма и признания в либеральном обществе, в которых культурные и языковые различия поощряются и поддерживаются, в отличие от приверженности идеям ассимиляции, при которой нравы, обычаи и языки субкультур растворяются в доминирующей культуре. Шлезингер утверждает, что мультикультурализм, делающий акцент на сохранение и поддержку этнической самобытности национальных меньшинств, скорее всего, приведет к этническим конфликтам. Побочным эффектом мультикультурализма, по мнению автора является трайбализм, который был основной причиной «балканизации» (распада национального единства) в таких странах, как Югославия, Нигерия и Чехословакия, в конечном итоге мультикультурализм может иметь тот же эффект в Соединенных Штатах, что приведет к распаду страны на этнические анклавы. Серьезную обеспокоенность Шлезингер выражает по поводу влияния мультикультурализма на учебную программу государственных школ в Соединенных Штатах. Он предупреждает, что культ этничности в целом и афроцентристкая направленность в школьных программах, не сулят ничего хорошего ни для американского образования, ни для будущего меньшинств, а афро-ориентированные учебные программы угрожают основам Америки [24, с. 80]. Школы в американском обществе были основным инструментом ассимиляции, и основным средством формирования американской идентичности. Так, автор ссылается на утверждение президента США Теодора Рузвельта о том, что попытки сохранить национальную идентичность народов, чреваты бедствиями и приведут к гибели, страну представляющею собой сложный узел различных этничностей. Выступая как из 31 ярых критиков мультикультурализма, Шлезингер пропагандирует идею политической ассимиляции, ратует за общее признание политических принципов демократии при сохранении этнического многообразия. Другими словами, он выступает инициатором идеи построения гражданского общества, основанного на политической ассимиляции, придерживается классической американской идеологии «E Pluribus Unum: единство во множестве». Другая группа критиков утверждают, что мультикультурный аргумент в пользу сохранения культур основывается на проблемном понимании культуры и отношении индивида к культуре. Культура, по мнению многих ученых уже давно потеряла статус автономности. Культурное взаимодействие и влияние проходит через войны, торговлю, миграцию. Во многих частях света, следствием активных глобализационных процессов происходит гибридизация и унификация культуры. Так, Джереми Уолдрон утверждает, что современному человеку, живущему во времена высоких технологий, торговли, массовой миграцией и дисперсии культурных влияний, чтобы погрузиться в атмосферу традиционной культуры необходимо обратиться к культурным практикам аборигенов Австралии, или Амазонки. Более того, исследователь ставит вопрос о целесообразности сохранения культуры в первозданном виде, тем самым нанося вред способности адаптироваться к изменениям, происходящим в окружающем мире [25]. Основная критика мультикультурализма, базируется на идеях либеральной веротерпимости и свободы совести. Как утверждает британский философ Чандран Кукатас, нет групповых прав, существуют только индивидуальные права личности. При предоставлении культурным группам меньшинств особых прав и защит, государство переступает свою роль, которая заключается в обеспечении толерантности, и рискует подорвать индивидуальные права ассоциации. Государства не должны содействовать «культурной изоляции», а, скорее, должно проводить «политику толерантного отношения» к группам меньшинств [26]. Основным недостатком этого подхода невмешательства, является то, что группы, которые сами по себе не ценят толерантность и свободу объединения (в том числе и право диссоциации или выхода из группы) могут практиковать внутреннюю дискриминацию в отношении членов группы, и государство не будет иметь полномочий на вмешательство во внутренние дела таких объединений. Подобные действия могут привести к дискриминации наиболее уязвимых членов группы. Примерами последнего могут служить практики соблюдения браков по договоренности, отрицание традиционной медицинской помощи, дискриминация женщин в семейно-брачных отношениях и др. В последнее время, данный вопрос занимает центральное место в научных дискуссиях мультикультурализма, где рассматривается утверждение, что расширение защиты для групп меньшинств могут достигаться ценой усиления угнетение уязвимых членов этих групп, данную проблему некоторые называют как проблема «внутренних меньшинств» или «меньшинства в пределах меньшинств» [27]. Долгое время внимание большинства теоретиков было сосредоточено на неравенстве между группами, отстаивались особые меры защиты для групп меньшинств, но защита групповых систем может усугубить 32 неравенство внутри групп меньшинств. К уязвимым подгруппам внутри групп меньшинств относятся религиозные инакомыслящих, представители сексуальных меньшинств, женщины и дети. Все чаще критику в адрес мультикультурализма высказывают феминистские критики, феминистки напоминают, что гендерное равенство является важной ценностью в современном демократическом, либеральном, обществе [28]. Альтернативным ответом на проблему внутренних меньшинств, по мнению многих исследователей, является демократический, а не либеральный подход к данной проблеме. Если либеральные теоретики больше заинтересованы вопросом соответствия миноритарных культурных практик либеральным принципам, то в демократическом ракурсе большее внимание заостряется на отношении пострадавших сторон к оспариваемой практике. Опираясь на голоса заинтересованных сторон и уделяя особое внимание голосу женщин, чаще всего оказывающихся в центре гендерных конфликтов, М. Дево призывает к конструктивному диалогу между членами групп меньшинств [29]. Третья группа критиков утверждает, что мультикультурализм является «политикой признания», что отвлекает внимание от «политики перераспределения». Рассматривая особенности «политики признания», мы видим, что ее первейшей задачей является признание неравенства статуса меньшинств по отношению к большинству и соответственно стремление к равноправию. Интересы «политики перераспределения» больше направлены на проблемы экономического неравенства и эксплуатации, а также стремление к реконструктуризации экономики в целом. Критики высказывают опасения, что фиксация внимания на проблеме культурного признания отвлекает внимание или даже активно подрывает борьбу за экономическую справедливость, отчасти потому, что большинство мультикультуралистов, как правило, сосредоточены на культурной несправедливости, без особого внимания экономической несправедливости. В ответ, мультикультуралисты подчеркивают, что и перераспределение и культурное признание, являются важными аспектами в погоне за равноправие меньшинств. На практике же, необходимо умеренное сочетание обоих видов политики, потому, что многие люди стоят на пересечении различных категории и страдают от многочисленных форм маргинализации и дискриминации [30]. С начала ХХI века идут разговоры об отступлении от мультикультурализма как нормативного идеала и государственной политики развития мультикультурного общества. Лидеры западных стран все чаще заявляют о явно неудачном опыте построения мультикультурного общества. Многие исследователи отмечают фактор страха перед все более растущей и часто неконтролируемой миграцией, которая порождает проблемы интеграции мигрантов в европейское либеральное общество. События 11 сентября 2001г. в США, рост межэтнической и межконфессиональной напряженности в Европе, мировые экономические кризисы ставят под вопрос судьбу мультикультурализма в Европе. Как отмечает Джордж Джонас: «Мультикультурализм привлекает новый тип иммигранта, который разделяет наше богатство, но не наши ценности. Новый репатриант, казалось, готов 33 делить богатство Запада, но не их ценности. Во многом он был похож на захватчика больше, чем на лицо, ищущего убежища. Вместо того, чтобы предпринять усилия по ассимиляции, захватчики потребовали изменений в культуре принимающей страны» [31]. Не ограничиваясь лишь критикой мультикультурализма, современные исследователи предлагают новые концепции для решения проблем полиэтничного общества. Польский философ Марцин Крол, характеризуя современное общество, дает свое заключение: «Эпоха мультикультурализма рухнула, когда европейцы перестали понимать друг друга. Теперь мы вступили в период постмультикультурализма, где общество слепо принимает, что все культуры одинаково хороши» [32]. В отличие от мультикультурализма, постмультикультурализм провозглашает сильную национальную идентичность с официальным признанием культурного разнообразия. Идеология постмультикультурализма, как правило, связана с внедрением различных новых стратегий, таких, как гражданство и языковых тестов и церемоний гражданства. Эти стратегии, как утверждает исследователь, были разработаны, чтобы не отказаться от признания разнообразия, но и для подтверждения появление интересной смеси сильной единой национальной идентичности в сочетании с признанием культурного различий. Важные изменения в области права и политики, сигнализируют о переходе от мультикультурализма в сторону подтверждения моно-культурализма. Можно выделить пять тенденций, которые наблюдаются почти во всех странах: - чрезмерная концентрация внимания на гендерном неравенстве в культурах традиционных меньшинств. Последнее время в обществе усиливается чрезмерное внимание на гендерное неравенство в группах культурных меньшинств Европы и англоязычного Запада. Такие «культурные практики», как лечение девочек и женщин в традиционных культурах, ношение хиджаба, женское обрезание, убийства «чести» стали ареной жарких споров [33]. Заострение внимания на плохое отношение к женщинам, привело к изменению отношения общества в целом. Так, это усилило восприятие культур меньшинств, как «угнетающие», где женщины лишены воли и прав, которые должны быть «соответствующим образом откорректированы» или даже нуждаются в «спасении» [34]. - другие тенденции, которые характеризует постмультикультурную эпоху, это смещение акцента от культуры или этнической принадлежности к религиозной. В последние годы во многих странах Европы, в центре проблем, связанных с интеграцией мигрантов стоит религиозный вопрос, особенно явно эта тенденция стала заметна после трагических событий 11 сентября 2001 года. В обществе сформировался устойчивый стереотип о несовместимости ислама и ценностей демократического общества; - усиление акцента на социальной сплоченности и безопасности; - появление новых форм расизма; Европоцентристкая культурная направленность стран Запада отождествляется со свободой, демократией и прогрессом, культурные ценности не совместимые с западными, подвергаются маргинализации и резекции. В 34 отличие от традиционного расизма, новые формы этноцентрической гонкимышления сместили фокус расистской практики за пределы вопроса расы. Этот процесс, был инициирован необходимостью защиты государства и его законов, от нелиберальных субъектов, которых рассматривали как «варваров», которые, по словам Джонаса, «больше не за городом» [34, с.53]. - изменение отношения к международному и транснациональному праву в области прав человека. Дискурс мультикультурализма, по мнению части исследователей, начал заменяться понятиями национальной идентичности и принадлежности. Эти понятия рассматриваются как необходимые условия, чтобы противодействовать раздробленности сил мультикультурализма, ведущие к возникновению параллельных обществ. Разные страны по-разному реагировали на кризисы мультикультурализма. Эти кризисы, которые, в конечном итоге, привели к возникновению дискурса постмультикультурализма, были очевидны почти все странах, в том числе и тех, которые никогда не реализовывали мультикультурализм официальной политике (например, в Германии). Рассмотрим еще одну концепцию как вероятную реакцию общества после падения мультикультурализма. Начиная с середины 1990-х годов изначально появившаяся в России концепция «транскультуры» в связи с кризисом мультикультурализма начинает распространяться и на Западе. В отличие от мультикультурализма, смысл которого заключается в провозглашении равенства и самодостаточности различных культур, «транскультура» – это новая модель культурного развития, которая противопоставляется культурной унификации глобализма и изоляционизму культурного плюрализма. Главная цель транскультуры – право человека на освобождение от собственной культуры, в которой он родился и сформировался как личность. По мнению транкультуралистов, зависимость индивида от оригинальной культуры очень сильна. Даже покидая свою оригинальную культурную среду, индивид остается заложником традиций, языка родной культуры. Индивиды сумевшие дистанцироваться от прежней культуры, так или иначе, попадают под влияние новой культурной среды. Лишь небольшое количество людей при смене своей «врожденной» культурной среды, на новое культурное пространство, способны сохранить независимость от любой из них. Соответственно, транскультура выделяет новый аспект культурного развития, который выходит за границы традиционной национальной, расовой, половой и профессиональной культуры. Транскультура преодолевает изоляцию традиций, языка и ценностных категорий и расширяет поле для «сверхкультурного» творчества. Концепция транскультуры подробно изложена в книге Элен Берри и Михаила Эпштейна «Транскультурные эксперименты: Российская и американская модели творческой коммуникации». Авторы раскрывают понятие транскультуры как «раздвижение границ этнических, профессиональных, языковых и других идентичностей на новых уровнях неопределимости и «виртуальности» [35]. В отличие от мультикультурализма, в котором индивидуальная культурная принадлежность биологически предопределена («афроамериканская культура», «молодежная культура», «ЛГБТ-культура» и 35 т.д.), транскультура освобождает человека от зависимости «врожденной» культуры позволяя ему свободу выбора культурных ориентиров мультикультурном обществе. Транскультура создает новые идентичности в зоне размытости и интерференции и бросает вызов метафизике самобытности и прерывности, характерной для наций, рас, профессий и других устоявшихся культурных образований, которые закосневают, а не рассеиваются в «политике идентичности», проводимой согласно теории мультикультурализма [35, с. 25]. Транскультурализм, по мнению некоторых исследователей, особенно необходим в эпоху кризиса идентичности, где фактор фиксированной культурной идентичности на основе расы, этноса, религии или идеологии, оказался источником конфликтов и насилия. В эпоху глобализации транскультурализм служит для сохранения культурного разнообразия свободных индивидов [36]. 1.3 Постмодернистский дискурс в формате мультикультурализма Появившийся в ХХ веке постмодернизм критически рассматривал и интерпретировал культуру, искусство, историю. Определить природу постмодерна – сложное дело, потому что термин «постмодерн» гораздо старше, чем современная дискуссия вокруг него. Арнольд Тойнби предложил в 1934 году называть историю Запада после 1875 «пост-современной эпохи» (постмодерн). Современные же дебаты постмодернизма начинаются с публикации в 1979г. работы французского философа Жана-Франсуа Лиотара «Состояние Постмодерна». В своей работе Лиотар показал контраст между модерном и постмодерном, используя при этом понятие «мета-нарратив», которые, по своей сути, являлись культурными кодами, правилами и нормами дискурса культуры. Исходя из данных метанарративов, и выстраивалась картина мира, перспективы развития общества. Лиотар задает главный вопрос: кто и когда установил данные мета нарративы? В поисках ответа на поставленные вопросы, автор подвергает жесткой критике исторический опыт человечества, и расценивает его философски неправильным, поскольку обществом всячески игнорируется гетерогенная природа событий. Подобное отношение, по мнению философа, привело к политическим попыткам подавить присущее разнообразие, что означало политику Холокоста и дискриминации, и катастрофическим по своим результатам последствиям [37]. Критика в лице Деррида, Фуко, Барта, Делеза, Гваттари и др., привела к пониманию того, что эти философские тенденции свидетельствуют о падении культурных и идеологических границ, под воздействием миграции, потоки которой становятся все активнее. Постмодернизм, как и мультикультурализм, объединяет и факт всеобщего обсуждения и неоднозначности его формулировки. Постмодернизм давно находится в центре философского интереса, в первую очередь, потому, что выражает какое-то новое философское видение мира, характерное для современной культуры. Смена доминирующей интеллектуальной парадигмы, означал переход от одного культурного контекста в другой, который всегда сопровождается трансформацией культурных кодов и системы ценностей. 36 Принцип «переоценки ценностей», провозглашенный Ницше, наиболее точно характеризует эпоху постмодерна. Сам Лиотар в упрощенном виде определяет постмодерн – как недоверие к метанарративам, поскольку с их помощью распространяется определенным образом фиксированная правда, которая в итоге служит средством угнетения. Постмодерн наоборот, имеет в своем основании понятие о неоднородности истины и смысла, выражает скепсис в отношении к стабильным кодировкам культурной самобытности. Соответственно не сложно увидеть постмодернистские основы мультикультурализма. Мультикультурализм заменяет идею центральной национальной культурной идентичности в качестве отправной точки системы ценностей, взамен на идеи культурного разнообразия. Плюрализм и толерантность, будучи базовыми ценностями либерализма, лежат и в основе мультикультурализма. Однако здесь стоит отметить, что толерантность не должна идти во вред индивида, а иметь свои разумные границы. Союз либерализма и мультикультурализма порождает некоторые проблемы связанные с практикой вмешательства в культурные практики либеральных групп. Государство, признавая неоднородность культурных ценностей различных культурных групп, воздерживается от вмешательства, даже когда культурные практики групп меньшинств не соответствуют либеральным ценностям, но считаются значимыми для членов этих групп (семейно-брачные отношения, религиозные обряды и т.д.) соответственно происходит некий конфликт толерантных либеральных ценностей с нелиберальными культурными практиками. Перед обществом стоит дилемма, выбор, между толерантностью к этническим меньшинствам или, к гендерным меньшинствам этих групп?! Такая ситуация нередко порождает разочарование. Постмодернистские преобразования выражаются в изменении понимания основных культурных ориентиров, религиозных норм, социальных и личностных ориентаций индивидов. Современная социокультурная ситуация основана на мультикультурном понимании общества, в центре которого положение о мировоззренческой терпимости к культурным различиям, которые интерпретируются как «особое». Проводя параллель между постмодернизмом и мультикультурализмом, можно отметить стилистический плюрализм, который размывает и смешивает границы стилей в искусстве в одном случае, этническое и культурное разнообразие в другом случае. По мнению Ю. Хабермаса, важную роль в постмодернистком дискурсе мультикультурализма играют способы коммуникации, в значительной степени отличающиеся от способов производства эпохи модерна (К. Маркс). Столь радикальное изменение, приведшее к формированию нового типа культуры и общества, связано с растущей глобализацией. Культура постмодерна, предполагает отсутствие границы между субъектом и объектом, что является характерной чертой современного глобального общества. Постмодернистская форма дискурса мультикультурализма выражает разницу в риторике, которая имела место. Апологеты постмодерна Деррида и Делез вспоминают о недавнем разделенном прошлом, когда большая часть населения земного шара была ущемлена и угнетена меньшинством, состоящих из белых лиц мужского пола, 37 североатлантического происхождения, хорошо образованных и экономически сильных. Этот режим приводил в действие программу грандиозной колонизации, исключительности одних, и неограниченного давления на других. Мир эпохи пост модерна дает возможность для реализации своих прав несправедливо угнетенных народов и направлен на социальную терпимость в плюралистическом обществе. Контекст мультикультурализма превращает, по меткому замечанию Л. Низамовой, даже «инопланетянина» в просто «другого», что предполагает свои культурные границы для каждого индивида [38]. Межкультурный диалог выводит на арену «чужого» или «иного», представителя неизвестной, другой культурной среды. Отсутствие понятия «доминирующая культура», приводит к тому, что даже сам термин «культура» не связан с определенным этносом. В свободе выбора «владеть» определенными культурными образцами, можно найти нечто общее с плюрализмом постмодерна. В данном контексте речь идет не только о категории «этничность», но и о категории «субкультура» образованной в теоретической традиции социального конструктивизма и постструктурализма, где поляризация по принципу свой/чужой в современном поликультурном обществе, потеряла этническую окраску. Как утверждает В.С. Малахов, культурное разнообразие не только и не столько этническое разнообразие [39]. Мультикультурализм эпохи постмодерна, можно рассматривать как диалог, или новую философию межкультурного взаимодействия. Культурный плюрализм, направлен на поощрение диалога между представителями различных языковых, этноконфессиональных групп, и формирование общего коммуникативного пространства. Важнейшим достижением коммуникативной культуры в плюралистическом обществе должно стать преодоление границ, и культурных барьеров, в частности, за счет расширения собственных культурно ценностных ориентиров. Еще одну немаловажную роль играет либеральный принцип невмешательства, который подразумевает нейтральную позицию государства в отношении культуры. Однако Чарльз Тейлор справедливо утверждал, что этот принцип является несостоятельным, так как государство, политика и культура всегда тесно взаимосвязаны между собой. По сути, политика – это культурная практика, в которой культурные нормы и ценности играют важную роль. На основании этого можно утверждать, что культура – часть политики, а политика – часть культуры, довольно сложно определить границы между культурой и политикой. Если в эпоху модернизма во главу угла ставилось понятие национализма, то в настоящее же время понятие государственного строительства долгое время, основанное на идеях групповой идентичности, заменяются понятиями глобализации и идентичности. Например, в Канаде, национализм и национальная идентичность, совсем не одно и тоже, в данной стране нет официально признанного этнического или национального большинства. Однако это еще не означает, что в стране не существует групп большинства идентифицирующих себя по определенному признаку (языковому), но нет групп доминирующих по этническому признаку. Мультикультурализм в Канаде формулирует идеологию, не нации, а общества в целом. Поскольку, мультикультурализм содержит в своей основе идеи 38 культурного равенства этнического большинства и меньшинства, культура и политика государства находятся в тесной взаимосвязи. Более того, политика активно вмешивается в культурные процессы, поскольку только государство способно обеспечить работу механизмов по защите интересов культур этнических меньшинств. Поэтому, согласно постмодернистким воззрениям, культура не может принадлежать исключительно частной жизни. Понятие «инаковости» в последнее время становится чрезвычайно модным в академических кругах, и используется для того, чтобы отличить себя от «другого», отделить то, что знакомо нам из того, что нам чуждо, чтобы подчеркнуть наличие не-членов, «других» в нашей группе. Это разделение может привести нас к консолидации или предопределить собственную идентичность. Понятие «инаковости» неразрывно связано с идентичностью, которая определяется со ссылкой на инаковость и наоборот. Подобная взаимосвязь вытекает из невозможности определения «иного», без понимания «своего». Концепция инаковости имеет свое давнее прошлое, однако именно в ХХ веке оно стало обозначать новое постколониальное мировоззрение, разрыв с колониальной идеологией, которая разделяет людей на противоположные категории (черный и белый, господ и рабов и т.д.). Подобное разделение общества по принципу «свой-чужой» порождает ксенофобию. Не любовь ко всему иностранному может иметь латентный или ярко выраженный характер. Как правило, в основе ксенофобии лежит страх, или неприятие другой культуры, во всех ее проявлениях. Постмодернисткая концепция инаковости способствует диалогу и открытости культур, формированию позитивного взгляда на культурные различия, стремится к разрушению мифа о превосходстве некоторых культур над другими. Американец палестинского происхождения Эдвард Вади Саид автор трактата «Ориентализм. Западные концепции Востока», опубликованного в 1978г. рассуждая о взглядах запада на Восток, приходит к выводу, что это чисто ментальная конструкция, которая основана на «взгляде со стороны», а не на попытках «взгляда изнутри». Автор окончательно ввел понятие постколониализма, жестко критикует попытки западной науки морально оправдать колониализм. Таким образом, можно сказать, что в своей работе «Ориентализм» Эдвард Саид начал последний этап деколонизации гуманитарных наук, активно применяя понятие «инаковости» и культурного разнообразия. Мультикультурализм способствует позитивизации взглядов на индивидуальные и культурные отличия, разрушая миф о превосходстве одних культур над другими [40]. Таким образом, понятие «инаковость» в постмодернизме и мультикультурализме демонстрирует либерализацию культуры и философии в частности. Главная цель – способствовать самоутверждению не в плане противостояния друг с другом, а в контексте «положительная разница» где мультикультурализм рассматривается как способ отказа от страхов и невежества других. Необходимость поиска «положительной разницы» отмечается и в трудах Делеза. Так философ выделяет, что культура различных групп это не статично существующие, стабильные объекты, а имеют 39 способность влиять друг на друга. Оппозиционные границы между ними размыты, таким образом образуется единство культуры. Не единство в плане одинаковости, а единство во множестве, дифференциальное единство. Мы влияем не только друг на друга, но и на мир в котором живем, и наоборот, где личность есть только различие, которое и образует личность, не как тождества, но как разница. Признание разницы играет важную роль, как для самой группы меньшинств, так и за ее пределами. В целом меньшинства-мигранты не только различают себя как «чужие», но и воспринимают свое отличие от общества. Преодоление подобной бинарной оппозиции возможно при условии, что к различию будут подходить не в плане одинаковости и различия, а в виде «разницы в себе». Соответственно, есть предпосылки развивать мультикультурализм в плане реляционности вместо дифференциации. Пионер гендерных исследований понятий «Другого» Симона де Бовуар изменила гегелевское понимание, выделив в нем доминирование мужчин в культуре [41]. В основе ее трактовки «инаковости» лежит разница между полами, где «Я» и «Другие» носит в себе гендерные различия. Феминистки рассматривают «других» как общность индивидов обладающих особыми культурными и ментальными особенностями, борющихся за публичное признание, путем включения в гражданские и публичные коммуникации [42]. Симона де Бовуар, критикуя положение женщин в обществе, пришла к выводу, что только два фактора могут его улучшить – участие в производстве и репродуктивная свобода. Необходимо, однако, помнить, что работа автора, датируется 1949г., последующие события ХХ века (сексуальная революция, изобретение более надежных средств контрацепции, улучшение материального благосостояния и независимости женщин) привели к существенным улучшениям позиций женщин в обществе. Однако такое положение дел характерно в основном для культуры Западного мира, в Восточных и Мусульманских культурах ситуация по-прежнему сложная. Подобная ситуация наблюдается и в отношении лиц нетрадиционной сексуальной ориентации, поскольку в восточных мусульманских культурах гетерогенная модель рассматривается как норма, а что-нибудь за пределами этого является отличающимся и поэтому «Чужим». Более того, ЛГБТ сообщество часто рассматривается не просто «Чужим», а носит ярко выраженный негативный подтекст. Постмодернистское мировоззрение породило новую дискуссию о «инаковости», которая стала плодом интеллектуальной борьбы за культурное равенство. Европейская идентичность, долгое время определявшая все иное, как неполноценное, сошла с позиций культурного доминирования. Слияние понятий «идентичность» «инаковость» и «мультикультурализм» стало своего рода новым проектом современного мира, который провозгласил кредо уважения и толерантности между всеми мировыми культурами, где главным инструментом был провозглашен диалог между культурами и народами. Постмодернизм проблематизирует существование фиксированных границ между категориями, которые традиционно рассматриваются как строго разделенные. Возьмем, к примеру, резкое различие между наукой и политикой. 40 Наука всегда выполняется глазами людей, которые имеют определенные культурные ценности и нормы, и поэтому не может быть беспристрастной. Именно это взаимопроникновение считается, как правило, изобретением постколониальной мысли, радикальной заменой идей расовой и национальной чистоты. Объективно, существует тесная связь мультикультурализма и постмодернизма. Попытки построения мультикультурного общества оказались намного успешнее в странах, имеющих постмодернистские установки. Модернистское мышление, напротив, препятствует достижению успехов в мультикультурализме. Для Лиотара, постмодерн представляется новой, улучшенной основой для практики демократии и справедливости. Критикуя Ю.Хабермаса, Лиотар утверждает, что постмодернистская гетерогенность, делает устаревшими идеалы Просвещения. Постмодернизм с его разносторонними интересами и мировоззрением, позволяет некогда угнетенным маргинальным группам предъявлять претензии на справедливость, и на улучшение своих собственных культурных позиций. Немецкий социолог Ульрих Бек, занимающий весьма противоречивую позицию в отношении к постмодерну, характеризует современное общество как «общество риска», которое, по сути, провозглашает конец эпохи «Чужого», а, точнее, невозможность дистанционирования от «Чужих». В своих трудах автор постоянно подчеркивает глобальный характер опасности, угрожающих современной социокультурной жизни. Понятие риска непосредственно связано с понятием рефлексивной модернизации. Автор предлагает некий «третий путь» социокультурного развития, нечто среднее между модернистким и постмодернистким видением будущего общества. Современный этап модернизации именованный им как «Второй модерн» порождает необходимость партнерских взаимоотношений, диалога науки и общества [43]. Бек, также высказывает мысль, о политической ангажированности современной науки. Исследуя широкий круг проблем, автор приходит к выводу о взаимосвязанности проблем современного общества, будь то проблемы экологии, политики, экономики или культуры. Любые политические конфликты, экономические кризисы, так или иначе, находят свое отражение и в культуре и частной жизни граждан. Подобная взаимосвязь политики, культуры, экономики является естественным явлением в процессе развития общества. Глобализация делает эту связь все более тесной. Так, «большая наука» по мнению является не только источником создания этих кризисов, но и одновременно является генератором идей по выходу из подобных кризисов. Уровень восприятия рисков в обществе колеблется в зависимости от политической реакции на происходящие события. Преобразование реальных рисков в социально приемлемые или неприемлемые, во многом зависит от политической обстановки в стране. Именно политические лидеры чаще всего дают оценку социокультурным изменениям в обществе. Например, практика мультикультурализма лидерами ряда стран признана провальной, лидеры других стран говорят о своей приверженности данному явлению. В большинстве случаев речь не идет о самом мультикультурализме как таковом, речь идет о том насколько реализация данной концепции в конкретно взятой 41 стране была успешной или провальной. Страны, демонстрирующие наиболее удачные модели мультикультурализма, на наш взгляд изначально были ориентированы на культурное многообразие, т.е. в таком обществе не культивируется мысль о его негативных последствиях. Как утверждает У. Бек, страх или ожидание кризиса мультикультурализма, в конечном счете, к нему и приводит, то есть в основе лежит политический потенциал кризиса. Анализируя «общество риска» Бека можно сделать вывод о вполне постмодернисткой основе работы. По мнению отечественного философа Б. Нуржанова, пафосное отрицание постмодернизма выглядит в данном случае как «борьба с ветряными мельницами» [44, c.42]. Таким образом, мультикультурализм – как философская концепция и политическая идеология возникает как ответ на очевидные потребности общества в 70-80 годы ХХ века первоначально в Канаде, Австралии и США, затем данная идеология находит свою частичную реализации в странах Европейского союза. Философское обоснование мультикультурализма основано на либеральной критике современного общества, пробудившей интерес к идее «признания» и «автономности» культуры этнических меньшинств. Главная задача, поставленная перед новой культур-философской концепцией – поиск оптимальных вариантов неконфликтного сосуществования различных культур в рамках одного государства. В политологическом дискурсе мультикультурализм расценивается как политическая идеология стабильности поликультурных обществ. Мультикультурализм является следствием продолжительной борьбы различных групп меньшинств за свои гражданские и политические права. Возникший впервые в странах классической иммиграции этот вариант мультикультурализма можно назвать осознанным. Впоследствии, примененный европейскими либеральными демократиями мультикультурализм, в этих странах можно назвать вынужденным и половинчатым. В истории человечества реакция властей на поликультурное общество была всегда разной. От насильственной ассимиляции до сегрегации. Мультикультурализм в данном директивном формате, является наиболее демократичной формой управления поликультурным обществом. Достижением политики мультикультурализма можно считать принятие антидискриминационных законов, программ «аффирмативные действия» защищающие интересы меньшинства. В дескриптивном формате мультикультурализм рассматривается исключительно как последствие современной масштабной иммиграции, в результате которой произошли существенные изменения в социокультурном облике стран Запада. Однако, на наш взгляд, она может и должна отражать все объективные изменения в обществе, такие как наличие этнических и национальных меньшинств, различные субкультуры и т.д. Мультикультурализм как культурологический концепт отражает идею равнозначности культур различных групп общества, основанной на понимании необходимости толерантного диалога. Мультикультурализм – феномен, отражающий культурные изменения в общественной жизни ХХ века, такие как смена европоцентристских ориентиров, отрицание идеи культурной 42 доминанты. В отличие от таких категорий как «культурный плюрализм» или «поликультурность», мультикультурализм не ограничивается признанием множественности культур в обществе, а имеет более емкое понимание, основанное на факте признания ценности и уникальности культуры различных групп меньшинств, и выработке механизмов по сохранению культурных особенностей малых групп общества. Цель мультикультурализма построение общества, в котором сохранение национальных культур этнических меньшинств, способствует не сегрегации и маргинализации, а установлению межкультурной коммуникации и культурному диалогу. Достижение поставленных целей возможно при новом осмыслении «чужого», не как потенциальной угрозы для монокультурного общества, а как возможности обогащения культуры. Построение успешного мультикультурного общества возможно лишь при условии его всесторонней поддержке населения. Общество должно рассматривать и оценивать наличие различных культур не как явную угрозу или вынужденную уступку, а как основу для построения мультикультурного общества, видя в этом преимущества и благо. Культурная разница порождает необходимость поиска «положительной разницы», культурного сходства и различий не несущих отрицательную нагрузку. Именно поэтому мультикультурализм формирует общество, основанное в первую очередь на гражданской идентичности, с правом сохранения и возможности воспроизводства своей этнической культуры. Стоит избегать опасности идеализации мультикультурного общества. Как любое разностороннее общество, оно имеет свои проблемы, связанные с распределением социальных благ, политических прав и т.д. В следующей главе мы рассмотрим опыт построения мультикультурного общества в рамках европейских стран и миграционных государств Нового Света. 43 2 МОДЕЛИ РАЗВИТИЯ МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛИЗМА СОВРЕМЕННЫХ ЗАПАДНЫХ ОБЩЕСТВАХ В 2.1 Европейский опыт построения мультикультурного общества Современным странам западной Европы брошен вызов в виде растущего, зачастую не контролируемого миграционного потока из бывших колоний. Повсеместное расселение мигрантов в Европе привело к очевидным изменениям в принимающих обществах. В результате западно-европейские страны имеют огромное количество мигрантов, большая часть которых живут в ситуации социально-экономических лишений и, по мнению большинства коренных жителей, не демонстрируют особого желания интегрироваться в культуру принимающего общества, зачастую обосабливаются и само изолируются. Конец ХХ века ознаменовался бурным ростом научных и политических споров сосредоточенных на решении мультикультурных проблем национальных государств. Европейские мультикультуралисты, призывали к гарантии равных прав и возможностей, для всех групп национальных меньшинств. Известный теоретик мультикультурализма Бхикху Парех утверждал, что привилегированность большинства не может быть нормативно оправдана, и призывал к введению мер для оказания помощи группам меньшинств сохранить свою культуру, язык и религию [15, с.222]. Однако вскоре появляются работы, выступающие за продвижение в первую очередь личностных, а не групповых прав [45]. Достаточно быстро идеи мультикультурализма как политической практики стали подвергаться жесткой критике со стороны общественности и не только. Вопрос мультикультурализма и практики ее реализации создал бесконечные споры и конфликты, без достижения окончательного результата или прочного политического и интеллектуального консенсуса. Демографический спад, наблюдаемый почти во всех странах европейского содружества самое страшное бедствие для современной Европы. Эмансипация, освободившая женщин от необходимости рано заводить семью, детей, привела к тому, что на первом месте у европейских женщин стоит учеба, карьера, а уж потом семья. Поздние браки, часто нежелание заводить детей вообще, привели к ситуации, когда нетто коэффициент рождаемости (количество рожденных девочек на каждую женщину) в той же Германии, составляет 0,7. Во многих странах Европы уже сейчас уровень смертности выше уровня рождаемости, и что определяет отрицательные показатели естественного прироста населения. И вследствие этого естественный необратимый процесс, поколение внуков сократится вдвое, по сравнению с поколением дедов. Именно демографический спад во многом стал причиной завоза неквалифицированной и часто «дешевой» рабочей силой из стран с традиционной очень высоким уровнем рождаемости. Очень скоро комфортный и безопасный уровень жизни на новом месте, привел к росту рождаемости у мигрантов. Щедрые пособия на содержание детей, выплачиваемые европейскими правительствами, привели к формированию иждивенческого настроения, и нежелание работать у нынешних мигрантов. Исследователи отмечают отступление от мультикультурализма в Европе и 44 замены его на политику гражданской интеграции [46]. Миграция и как следствие культурное разнообразие все чаще рассматривается как опасность для общественного порядка и угроза европейскому обществу. В качестве примера рассмотрим несколько стран изначально приветствовавшие идеологию мультикультурализма. История массовой миграции в Германию начинается после II мировой войны. Экономический подъем и последующий бум производства в Западной Германии превысил даже самые смелые прогнозы. В целях ликвидации нехватки рабочей силы, федеральное правительство обратилось к традиционной для страны модели найма и временного привлечения иностранных работников. Первое «Соглашение о найме и трудоустройстве мигрантов» было заключено с Италией в 1955 году, вскоре контракты последовали: с Грецией и Испанией (1960), Турцией (1961), Марокко (1963), Португалией (1964), Тунисом (1965) и Югославией (1968). Экономические и политические деятели, а также населения в целом, предполагало, что «гастарбайтеры» не будут оставаться в стране долго. Приезжие рабочие, поработав определенное время, поднакопят денег и уедут к себе на родину. На основании этого предположения, они и не думали, что необходимо разрабатывать какие либо социокультурные или инфраструктурные концепции для учета долгосрочной резиденции. Таким образом, правительство не предавало особого значения социокультурной интеграции мигрантов [47]. После 1959 года, иностранное население в Германии резко возросло. Всего несколько лет спустя, в 1964 году, в стране фиксируется приход миллионного гастарбайтера. Первоначально, иностранные рабочие были заняты в основном в качестве неквалифицированных или малоквалифицированных рабочих. Они заняли места малопривлекательные для местных немцев. Хотя иностранные рабочие официально считались равными их немецким коллегам, отсутствие подготовки, непризнание иностранных сертификатов и незнание языка спустило их до самых низких тарифных разрядов. Экономические кризисы 1966-1967гг. усугубили напряженность вокруг вербовки иностранных рабочих. Западные немцы, привыкшие к устойчивому росту экономики в послевоенные годы. Этот первый послевоенный спад был тяжелым ударом по самолюбию «Республики экономического чуда». В области политики на рынке труда, этот спад, вызвал горячие и критических дебаты о смысле привлечения иностранных работников. Запрет набора иностранных рабочих, изложенный в директиве от 23 ноября 1973 года, ознаменовал конец эпохи привлечение иностранной рабочей силы в ФРГ. Запрет полностью перекрыл въезд в страну «гастарбайтеров» из земель, которые не являются членами Европейского экономического сообщества (ЕЭС). Но на самом деле, нефтяной кризис просто оказался удобным моментом, чтобы попытаться уменьшить иностранное население. Однако, опасаясь, что они не смогут вернуться на работу в Германию, многие иностранные рабочие решили не покидать страну вообще. Это изменило планы многих «гастарбайтеров» из предполагаемого краткосрочного пребывания, в постоянное место жительства. Через право на воссоединение семьи, многие иностранные рабочие устроили последующую 45 иммиграцию членов своих семей в Германию. В 1980-е иммиграционные цифры оставались достаточно скромными, но в начале 1990-х годов цифры снова быстро выросли. Порой, они даже превзошли самые высокие темпы со времен первого въезда в страну «гастарбайтеров». Обширные геополитические изменения той эпохи привели к увеличению числа мигрантов, лиц, ищущих убежища, и этнических немцев возвращаются из бывших немецких поселений в Восточной Европе. В частности, распад Советского Союза, войны в бывшей Югославии и кризис в области прав человека в курдском регионе Турции, стимулировал приток населения. К этому времени, растет доля иностранного населения рожденного в Германии, так называемого второго поколения. В отличие от США и других стран, этим детям не было предоставлено немецкое гражданство при рождении и они рассматривались как иностранцы в юридическом смысле. В 1983г. правительство Германии приняло закон, цель которого стимуляция процесса возвращения домой иностранных рабочих. Связи с этим каждый человек, возвращающийся к себе на родину, получил так называемый репатриацию (денежное поощрение) для себя и для членов своих семей. В результате около 150 000 иностранных рабочих покинули Германию вместе со своими семьями. Но по иронии судьбы, большая часть из них были европейцы. В 2011 году число иностранцев достигло 6930000 человек, а количество людей «с иммиграционным фоном» в 2010 году было15,7 млн, что означает, что почти каждый пятый человек, живущий в Германии имеет некоторые иностранные корни, турецкие, итальянские или польские, которые принадлежат крупнейшим иммиграционным группам. Еще одна волна иммигрантов была среди лиц, ищущих убежища, или военные беженцы. Согласно Конституции Германии каждый человек, преследуемый по политическим мотивам, имеет право на убежище. На основании этого положения, тысячи заявителей, получили право убежища. С 1953 года ежегодные показатели в значительной степени зависят от политической ситуации других стран. Таким образом, максимальное число предоставления убежища пришлись в ходе югославских войн: в 1992 году и более чем 700 000 человек подали заявки с просьбой остаться в Германии, как беженцы [48]. В 2011году было 53 347 просьбы о предоставлении убежища, из которых 22,3% были приняты. В настоящее время более 34 000 лиц, ищут убежища в Германии. В первую десятку стран происхождения среди беженцев в 2012 году (до 31.08.2012) являются Афганистан (14,4%), Ирак (10,6%) и Сирия (8,9%) [49]. Еще одна особая группа мигрантов этнические немцы стран Восточного блока, таких как: Польша, Чехословакия, Югославия и Венгрия. Они начали мигрировать сразу после Второй Мировой войны, как следствие вынужденного переселения немецкого населения к западной стороне линии Одер-Нейсе. За период с 1945г. по 1950г. примерно 12 миллионов этнических немцев эмигрировала в ФРГ из ГДР и Австрии [50]. С 1950 года, социалистические страны ограничили эмиграцию в трансграничной зоне. Падение железного занавеса привело к «массовому возвращению домой», которое достигло своего пика в 1990 году – 397 000 [51]. Затем количество иммигрантов резко сокращается. Это было связано с законом, принятым правительством Германии, 46 который ограничивает иммиграцию этнических немцев. Закон требовал от иммигрантов, доказать свои немецкие корни, заполнив 50-страничную форму, был введен обязательный тест на знание языка. Таким образом, в 1991 году количество мигрантов сократилось до 240 000 человек. Следует отметить, что это речь идет в большей степени не только об этнических немцах, но и о членах их семей, которые не всегда являлись таковыми, тем не менее, имели право на получение гражданства. В данной группе так же наблюдались свои трудности интеграции. Подавляющее большинство – выходцы из Советского Союза, зачастую плохо говорившие на немецком языке, воспитанные в традициях советской системы. Для многих из них это означало бы повторение стигматизации: в Советском Союзе они были стигматизированы как «немцы» или даже как «фашисты», в то время как в Германии они воспринимались как «русские». Причиной этого является социальное определение немцев. По данным исследования, представленного на 47-й съезде Немецкого общества психологии, 96,6% коренных немцев считают, что немца в первую очередь определяет состояние владения немецкого языка [52]. В отличие от ранних групп мигрантов, лишь не многие из мигрантов этнических немцев поздней волны имели достаточные навыки владения языком. Кроме того, они часто были не достаточно квалифицированы, чтобы повысить свои шансы на рынке труда. Тем не менее, правительство Германии миграцию более 2 миллионов этнических немцев из стран бывшего Восточного блока с 1989 года в целом, рассматривает как позитивный факт [53]. Разнообразные программы и интеграционные курсы, предлагаемые как государственными, так и социальными институтами, такие как церкви и различные фонды сыграли жизненно важную роль в этом процессе. До недавнего времени в основе получения германского гражданства лежал факт происхождения, а не место рождения. Таким образом, русские немцы, которые жили в России в течение более двух веков, и все этнические немцы из Восточной Европы, были расценены как немецкие граждане, и на основании этого им было предоставлено гражданство. Но дети турецких гастарбайтеров остались гражданами Турции, так как они должны были оставаться в стране только на временной основе. В официальном заявлении от 1982 года, канцлер Г. Коль определяет интеграцию как «Место в немецком обществе без конфликтов и без доступа к праву гражданства». Со временем немецкие политики осознали, что Германия постепенно превращается в страну мигрантов. Назрела необходимость в создании правовых механизмов обеспечивающих полную ассимиляцию и натурализацию тех, кто хочет постоянно находиться в Германии. Наконец, после долгих дебатов был принят новый закон о Гражданстве, который изменил положения по этому вопросу. Отныне, детей иностранцев, которые прожили, по крайней мере, восемь лет в стране, родились в Германии, автоматически являются гражданами страны. Кроме того, минимальный промежуток времени для иностранца после которого он может претендовать на получение гражданства был сокращен с 15 лет до 8лет, также необходимо пройти тест на знание языка, истории, культуры и т.д. Таким образом, Германия выступает сегодня как одно из самых либеральных 47 государств в Европе в отношении гражданства. В Германии, мультикультурализм часто отождествляют с социокультурной интеграцией. Юридически каждый иммигрант обязан интегрироваться в немецкое общество. Можно сказать, что успешный мультикультурализм в «немецком варианте» равен социокультурной интеграции – это долгосрочный процесс, который направлен на включение всех членов общества, проживающих в Германии на постоянной и правовой основе [54]. Поскольку образование является решающим фактором успеха на рынке труда и так же показателем уровня интеграции, встала необходимость создания доступности его для иммигрантов. Результаты исследования, представленные в Economic Journal, показывают, что иммигранты первого поколения в Германии имеют значительно более низкий уровень образования, чем среди местного населения. Иностранный студент, оканчивает школу, с гораздо более низкой квалификацией. Однако, иммигранты из Центральной и Восточной Европы и других стран Евросоюза, как правило, имеют высокую квалификацию [55]. Претендуя на религиозное равенство, многие мусульмане со временем потребовали ввести в школах курс основ Ислама. Ведь практика религиозных уроков для католиков и протестантов в государственных школах Германии имеет давнюю историю. В 2003 году евреям были предоставлены аналогичные права. Так, и в федеральных землях Северный Рейн-Вестфалия и Нижняя Саксония в школьных программах введен курс Ислама [56]. Майкл Кифер, автор истории преподавания ислама в немецких классах, расценивает подобные изменения как благо: «Мусульмане могут видеть, что они реализуют свои религиозные права. Это имеет чрезвычайно позитивное символическое влияние на них» [57]. Считается также, что лучше предоставить мусульманам религиозное образование в государственных школах, чем оставить это процесс без государственного контроля. Тем не менее, общественное мнение по вопросу о классах ислама в государственных школах является весьма негативным. Учитель в государственной школе Глюккауф в Эссене, преподает «исламоведение на немецком языке», утверждает, что такие классы полезны для детей иммигрантов и помогают им в интеграции своих немецких и мусульманских идентичностей [58]. Экономическая интеграция мигрантов также выглядит весьма удручающе. Иммигранты в Германии зарабатывают в среднем значительно меньше, чем местные жители. Выходцы из стран Евросоюза имеющие более высокую квалификацию и более высокие заработки, чем другие иностранцы являются скорее исключением. В случае с выходцами из Центральной и Восточной Европы и турок наблюдается тенденция снижения средней заработной платы и во втором поколении. Кроме того, иммигранты в Германии значительно чаще безработные, чем немцы. По данным Института экономических исследований Германии, уровень безработицы среди населения с миграционным фоном был почти вдвое выше, чем среди коренных немцев [59]. По данным федерального агентства по занятости за март 2012 год показывает, что уровень безработицы среди иностранцев составляет 15%, в то время как для всего населения это только 6,5%. Большинство из них это турки – более 30% [60]. В 2001 году 48 Независимая комиссия по вопросам миграции в Германию опубликовала исторический доклад под названием: «Структурирование Иммиграции – Содействие интеграции». Этот документ стал первым официальным заявлением, признающий факт массовой иммиграции, в котором высказалось мнение о необходимости единой и длительной политики интеграции мигрантов в стране. Исследования расселения турецких мигрантов в Германии показывает, что большая часть расселена в промышленных регионах, таких как Север Рейнской области, Вестфалия и Вуртенберг, а также в рабочих кварталах таких городов как Кельн, Дюссельдорф, Мюнхен, Штутгард и Берлин [61]. Северный Нойкельн – район в Берлине с высокой долей мигрантов, примерно 65%, может стать примером анклава параллельного общества. Нойкѐльн часто называют «Маленький Стамбул». Мигранты этого района живут как бы в параллельном обществе, сохраняют свои обычаи, традиции, многие местные жители не говорят на немецком языке, и даже не пытаются его учить! Несмотря на то, что термин «параллельное общество» часто используется, социологи все же не согласны, что данный термин может быть вполне оправдан в случае иммигрантских анклавов в Германии [62]. Термин «параллельное общество» был введен в научный обиход немецким социологом Вильгельмом Хайтмайером в 1996 году для описания добровольно созданных иммигрантских общин, которые не желают интегрироваться, что проявляется в нежелание учить немецкий язык, создание свои собственных культурных учреждений, например: собственные издательские компании, школы, церкви, рабочие места, магазины и т.д. Данный термин часто имеет негативный подтекст и подразумевает демонстративное нежелание интегрироваться. В целях повышения эффективности культурной интеграции мигрантов правительством был разработан так называемый Контракт Интеграции, направленный на обеспечение культурного единства между немцами и приезжими. Каждый, кто хочет поселиться в Германии, подпишет Договор о своих правах и обязанностях [63]. Каждый желающий получить гражданство должен изучать немецкий язык, знать основы Конституции, принять ценности немецкого общества. Федеральный уполномоченный по вопросам миграции, беженцев и интеграции Мария Бѐмер поясняет, что под немецкими ценностями они подразумевают «свободу слова и вероисповедания, равные права для женщин, а также речь идет о принятии гомосексуализма». С 2011 года Договор Интеграция находится в стадии испытания[63]. Однако, несмотря на все старания мигрантов, похоже, что стать полноправными членами немецкого общества им все же не удастся, так как, по мнению некоторых исследователей, выходцы из других этнических групп, сколько бы они не проживали на территории Германии, «немцами» не считаются [64]. Германия официально поддерживает иммигрантов, так как она рассматривает их в первую очередь как один из факторов, стимулирующих национальную экономику и, во-вторых, как часть стратегии смягчения старения населения. Кроме того, эта политика находится в соответствии с европейскими нормами права. В связи с вышеизложенным и, несмотря на широко распространенной мнение о том, что «Германия не страна иммиграции» Германия стала мультикультурным 49 обществом. Приток этнических немцев из Восточной Европы и бывшего Советского Союза, гастарбайтеров и их семей, лиц, беженцев, и, наконец, из граждан ЕС привел к тому, что почти 12% всех людей в Германии в настоящее время иностранцы, что означает, что каждый десятый человек не является этническим немцем [65]. Это число растет из года в год, что заставляет коренных граждан пересмотреть влияние мигрантов на немецкое общество. Характеризуя особенности мультикультурализма в Германии можно выделить следующие его признаки: - долгое время в стране имело место ошибочное мнение о том, что гастарбайтеры, в конечном итоге, вернутся в свои родные страны; в соответствии с этим никаких усилий для их социокультурной интеграции в общество не предпринималось. Подобное мнение в немецком обществе стало одной из причин формирования этнических анклавов, где гастарбайтеры стали воспроизводить культурную идентичность своей родины, а сами немцы не спешили проявлять интерес к культуре приезжих; - после падения Третьего Рейха немцы были больше заняты определением собственной национальной идентичности, а не проблемами интеграции мигрантов; - щедрые пособия, выплачиваемые германским правительством, привели к формированию иждивенческих настроений у большой массы мигрантов. Жизнь на пособия в богатой Германии часто была более заманчивой, чем перспектива тяжелого физического труда за меньшие деньги у себя на родине; - на ранних этапах миграции правительство, главным образом, нуждающееся в дешевой рабочей силе, не интересовалась квалификацией приезжих, в результате в стране сформировались большие группы малообразованных людей [66]. Канцлер Германии Ангела Меркель на собрании молодежного актива Христианско-Демократической партии 16 октября 2010 года заявила, что мультикультурализм, или, как сами немцы его называю просто «мультикульти», «полностью провалился». Также А. Меркель высказала мысль о том, что наплыв иммигрантов тянет немецкую экономику в прошлое, однако Германии все еще нужны более высококвалифицированные специалисты, в отличие от неквалифицированных рабочих, которые ищут в Германии лишь экономических преимуществ. Несмотря на все высказывания о провале мультикультурализма, мы склонны считать, что правительство Германии не предпринимало серьезных усилий для успешной реализации концепции мультикультурализма. Имеющиеся высказывания о провале мультикультурализма означают, что германское правительство намерено существенным образом пересмотреть свои действия в отношении социокультурной интеграции мигрантов и миграции в целом, поскольку в стране существуют объективные причины, объясняющие необходимость мигрантов. Одной из важнейших причин необходимости мигрантов выступает сложившаяся критическая демографическая ситуация. Катастрофическое старение немецкой нации наводит на мысль, что в стране еще долгое время будет сохраняться нехватка рабочей силы. Высказывания о провале 50 мультикультурализма не избавило немецкое общество от поликультурности, поликонфессиональности и полиязычия. Необходимо внести серьезные коррективы в фундаментальное положение национальной идеологии, выстроенной из четырех составляющих: общность происхождения, языка, культуры, исторических традиций. По мнению российского исследователя Куропятника А.И. «этническое понимание государственной нации немцев не допускает мысли о том, что национальная общность может быть открыта для иммиграции. Кроме того, в государственной идеологии отчетливо дифференцируются по принципу «своя» и «чужая» культура» [16, с. 203]. Необходимо рассматривать мигрантов не только как представителей «чужой» культуры, а как людей, которые хотят стать частью немецкого культуры и общества. Опыт построения мультикультурного общества в Великобритании нуждается также в подробном рассмотрении. Долгие годы, страна радушно принимала у себя мигрантов из разных стран, которые были необходимы на растущем рынке труда, таким образом, Великобритания потихоньку становилась новой родиной для различных этнокультурных групп. Многие исследователи датируют начало массовой иммиграции в Великобританию началом ХIХ века, именно тогда Британия пережила первую крупномасштабную иммиграцию. Причиной подобного явления была промышленная революция, нуждавшаяся в дешевой рабочей силе. Данные экономические мигранты были сосредоточены в основном в Ливерпуле, Манчестере и Глазго. В связи с картофельным голодом в Ирландии, прибыло в Великобританию около 800 000 ирландцев. Так начало ирландской миграции восходит к 1800-1861г. Еще одна волна иммиграции была представлена еврейскими переселенцами, которые приезжали в значительных количествах. Еврейское переселение связано с политическими гонениями и приходится примерно на период между 1875-1914 годами. Затем последовала серия демонстраций против иммиграции, местные жители справедливо опасались роста дешевой рабочей силы. Это привело к ограничению иммиграции в форме «Закона об иностранцах» (1905) и «Закон об Ограничение иностранцев» (1914). Большая часть мигрантов прибывавших в страну в начале ХХ века, были выходцы из Ирландии. Вскоре большая волна послевоенной иммиграции привела к созданию в стране крупных этнических групп, отличавшихся от европейцев не только цветом кожи, но и особенностями культурного развития [67]. Мультикультурализм отчетливо изменил социальный ландшафт Великобритании, страны, где иммигранты имели право сохранять свое культурное своеобразие. Таким образом, идеология мультикультурализма была выгодна, прежде всего, этническим меньшинствам, которые имели право сохранить свою уникальную культуру, а не были вынуждены ассимилироваться с культурой большинства, как в случае с Францией. Начиная с конца 60-х г. ХХ века, благодаря усилиям партии Труда были приняты ряд законодательных актов в защиту интересов национальных меньшинств. Так, в 1965 году был принят Закон «о расовых отношениях, направленный против дискриминации на 51 расовой почве в общественных местах и учреждениях, таких как пабы, магазины, театры и т.д. Принятый в 1968 году закон, был направлен на снижение дискриминации в области труда и найма жилья. В 1976 году, в стране была создана Комиссия по расовому равенству. К 1985 году почти 16 миллионов человек были иммигрантами из таких стран, как Индия, Пакистан, Бангладеш, Турция, Испания, Португалия, Индонезия, а также иммигранты из других стран африканского континента. Причины, по которым они мигрировали, могут быть разные, например, из-за гонений на религиозной почве, из-за политических преследований у себя на родине, но в основном это было из экономических соображений людей, надеявшихся найти лучшее место, чтобы улучшить качество своей жизни. Важно добавить, что число текущих прошений ходатайствующих о предоставлении убежища для проживания в Британии по-прежнему растет. Многие иммигранты теперь идентифицируют себя с разными культурами, тем самым, выбирая несколько идентичностей. В результате чего, сейчас можно столкнуться с черно-британской, британской индийской, мусульманской, валлийской еврейской идентификацией [68]. Мультикультурализм был не всегда единственный способ, ответа на большую волну иммиграции, с которой Великобритания была вынуждена иметь дело. Первый ответ на присутствие иммигрантов в стране был ассимиляции. Националистическая реакция Эноха Пауэлла (Консервативная Партия) была сосредоточена на культурной ассимиляции в качестве условия для интеграции национальных меньшинств. В своих выступлениях он предостерегал Британское Правительство об опасности ежегодно принимать в страну 50 000 иммигрантов. По его словам, иммигранты представляют собой угрозу, страх и проблемы. Помимо Пауэлла, свое отношение высказывала Маргарет Тэтчер, в 1978 году публично выразившая свое негативное отношение к нескончаемому потоку людей из разных культур. Второй вариант – культурно плюралистический, был сформулирован бывшим Министром внутренних дел Роем Дженкинсом. В отличие от предыдущей модели, Дженкинс высказывал мнение о том, что интеграция не должна быть основана на «сплющивание» в процессе единообразия, а должна выражаться в культурном разнообразии, взаимной терпимости и равных возможностях. Это не предполагает никакой формы дискриминации. По словам лорда Б. Парекха, культурный плюрализм Дженкинса пока еще не совсем мультикультурализм, но действует как ее слабая форма. Б. Парекх высказывает так же мысль о том, как важно изменить культуру общественности; если быть более точным – создать культурный плюрализм в публичной сфере [69]. По данным переписи населения 2001 года, Великобритания является многонациональной и многокультурного страной, родиной для миллионов представителей различных этнических групп, которые являются неотъемлемой частью Британского общества. Как и Франция, Англия является страной наиболее пестро представленной в этническом плане в современной Западной Европе. Этническая картина мигрантов Великобритании выглядит следующим образом: около половины является азиатского происхождения в том числе: 52 - индусы (1,0 млн.), выходцы из Пакистана – вторая по численности этническая группа (747 285), представители Бангладеш (283 063), другие азиаты (247 664); - чернокожее население составляют около 1,1 млн. (на четверть); - мулаты (677 117) – они составляют около 15%, 247 403 – 5% является китайцы; - люди, происходящие из других этнических групп, около 5 % (230 615) человек [70]. Если рассматривать расселение мигрантов и их потомков, то почти 45% этнических меньшинств проживают в Лондоне в основном в таких районах, как Уэмбли, Гайд-парк, Ист Хем или Кенсингтоне. Почти 30% мигрантов живут за пределами Лондона – в Бирмингеме или Лестере. Многие выходцы из Пакистана и Бангладеша живут в беднейших районах Олдхэма и Брэдфорда, большинство из них являются потомками иммигрантов прибывших в послевоенные годы. Город Лестер известен всему миру тем, что это самый многонациональный город, в котором проживают 36% этнических меньшинств. В Шотландии и Уэльсе этнические меньшинства составляют около 2,3% от всего населения. Самый низкий показатель в Северной Ирландии, он составляет 0,75% [70]. Одним из аспектов мультикультурализма является свобода вероисповедания, религиозное равенство, запрет на все формы дискриминации. По статистическим данным в Великобритании проживает: - христиан – 76,1% (т.е. около 40 миллионов человек); - мусульман – 2,7% (1,6 млн.); - индуистов – 1,5% (около 0,5 млн.), - сикхов – 0,6%, (336 179 человек); - иудеев – 0,5% (267 373); - буддистов – 0,3% (149 157); - людей, не исповедующих ни какую форму религии – около 8 миллионов, что составляет примерно 15% от населения [71]. Учитывая столь яркое этническое и культурное разнообразие Великобритании необходимо сформировать общество, в котором не только граждане, но и общины чувствуют свою ценность, недаром многонациональную Британию часто называют общиной общин [72]. В Великобритании многие услуги, включая жилье, здравоохранение, искусство, охрана правопорядка, общественное вещание были преобразованы, так чтобы удовлетворить потребности всех этнических меньшинств. Широкий спектр специализированных этнических жилищных объединений, художественных центров, радиоканалов направлен на решение проблем дискриминации в общественной жизни. Несмотря на все эти усилия правительства, социокультурная активность национальных меньшинств зачастую очень низкая, особенно, если сравнивать с соседней Германией. В экономической сфере, также наблюдается определенный дисбаланс, имеющий в своей основе некоторые причины, такие как сложность, устроится на работу, очень низкий образовательный ценз, низкооплачиваемая работа, и как следствие, бедность. Представители этнических меньшинств чаще всего трудятся в сфере обслуживания, текстильной и швейной промышленности. 53 Одобренная правительством практика неполного рабочего дня получила повсеместное распространение. Однако необходимо отметить тот факт, что работник с частичной занятостью, имеет слабое правовое положение, что часто делает его потенциальным объектом для эксплуатации. Показатель по безработице в среде национальных меньшинств, также очень высок. Недавние исследования показали, что существуют значительные различия по этническим группам и полу. Так, данные переписей 1991 и 2001г. продемонстрировали, что китайцы и индийцы имеют более высокий уровень занятости, чем выходцы из Пакистана и Бангладеш. Немаловажно и то, что существует дискриминация в оплате труда. Оказалось, что пакистанские и бангладешские мусульманские мужчины зарабатывают на 13-21% меньше, чем коренные британцы с аналогичной квалификацией [73]. Решая вопрос культурной интеграции мигрантов в общество, правительством уделяется большое внимание проблеме образования. В 1988 году Национальный совет принимается за разработку новых учебных программ, в которых «принималось во внимание этническое и культурное разнообразие британского общества и важность учебной программы, в продвижении равных возможностей для всех учащихся, независимо от их этнического происхождения или пола» [72, с.267]. В результате Учебная программа расширена – в школах начали изучать языки национальных меньшинств (на родном языке обучения), их историю и культуру. Самым замечательным был либеральный подход. Они поддержали общие молитвенные сессии различных верований (например, во многих школах занятия начинаются с молитвы каждый день). В стране активно проводятся этнические фестивали, праздники культур меньшинств, что, по мнению общественности, способствует воспитанию уважения и понимание особенностей чужой культуры. Несмотря на кажущуюся мультикультурную идиллию, в стране нарастает свой блок проблем. Так, у этнического большинства вызывает опасения и страхи рост мусульманской общины, что, по мнению некоторых, делает Британское общество более уязвимым, и угрожает безопасности граждан страны. Мультикультурализм стал объектом, бурных общественных дебатов. Большой общественный резонанс вызвал опубликованный в сентябре 1988г. роман британского романиста Салмана Рушди «Сатанинские стихи». Автор, был обвинен в оскорблении исламской религии, что привело к мусульманским протестам, а фетва (официальный религиозный орден по исламскому праву) приговорила к его смерти. Так в стране прошли первые конфликты и беспорядки на почве культурных различий. Сомнения по поводу функциональности мультикультурной политики, снова стали актуальными после террористических актов и нападения на системы общественного транспорта Лондона в июле 2005года. Примечательно, что исполнителями чудовищных террористических актов, унесших жизнь 52 человек, стали радикальные мусульманские экстремисты, рожденные в Великобритании, в стране, которая практически спасла их от преследования и бедности у себя на родине. Как отмечает отечественный исследователь М. Лаумулин «…это молодые люди, которые, по европейской логике, должны были бы полностью адаптироваться к западным 54 демократическим и правовым ценностям» [74]. Тогда не удивительно, то, что они, по заключению Уильяма Пфаффа стали «следствием ошибочной и катастрофической погони за мультикультурализмом» [75]. Великобритания, официально принявшая меры по борьбе с расизмом и дискриминацией, содействию культурной адаптации мигрантов и их потомков, тем самым признает, что политическое равенство не приводит к полному равному обращению в более широком смысле. Одним из результатов мероприятий проводимых правительством по борьбе с дискриминацией рассматриваться как забота об этнических меньшинствах, а не общества в целом. Российский исследователь мультикультурализма А.И. Куропятник, отмечает что, «характер взаимных отношений между английским большинством и этническими меньшинствами, можно определить, как смесь признания с дискриминацией» [16, с. 194]. В декабре в 2011 года на конференции по вопросам безопасности в Мюнхене Премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон заявил о «провале политики мультикультурализма», и отметил, что стране нужно «меньше пассивной толерантности» и побольше «мускульного либерализма». Бывший вице-премьер министр Дэвид Дэвис, отвечая на вопрос «В чем же заключалась ошибка?» отвечает «Мне кажется, что мультикультурализм больше является поощрение различных идентичностей, а не продвижение общих ценностей». Еще в 2004 году председатель Комиссии по расовому равноправию Тревор Филлипс, являясь критиком проекта, предупреждал «Поощряя этнические меньшинства жить в своих собственных общинах во имя мультикультурализма, означает медленно двигаться в направлении сегрегации общества». Он отмечает, что чрезмерно большое внимание уделяется этническим меньшинствам и продвижения их потребностей, а не собственно британской культуре и общим ценностям, что было, по его мнению, ошибкой. Данные высказывания были сделаны на фоне возросшего в 3 раза числа пакистанских гетто за период с 1991 по 2001 годы. Т. Филлипс также отметил, что «не осознавая этого, британское общество становится разделенным на расы и религии» [76]. После террористических атак мусульманских экстремистов 2005г., опрос общественного мнения, проведенный BBC, показал, что 32% населения Великобритании считает, что мультикультурализм ставит под угрозу британскую культуру, способ жизни; однако 62% британцев все еще верили, что мультикультурализм сделал Англию лучшим местом для жизни [77]. Четверо из пяти британцев считают, что было бы полезно и выгодно, если бы мусульмане были больше интегрированы в британскую культуру и общество. Рост нелегальной иммиграции и беженцев, экстремизма, социального неравенства, страх культурной фрагментации общества, межрасовое напряжение, связано с растущей в Великобритании, как впрочем, и во многих странах Европы исламофобией (страх по отношению к мусульманам и их религии). Многие британцы уверенны, что «их духовные практики на самом деле, несовместимы с британскими, особенно сексуальные репрессии, принудительные браки, подавление женщин и т.д.» [76, с. 105]. Таким образом, мусульмане, как правило, воспринимаются, как нелояльные обвиняются в отсутствии сочувствия, что, соответственно, губит традиционные британские 55 ценности. Большую озабоченность у правозащитников в Великобритании вызывает параллельное использование в судебной практике мусульманами законов шариата. По мнению большинства европейских правозащитников в соответствии с мусульманскими законами наблюдается серьезная дискриминация женщин, усыновленных детей и родственников не мусульман в деле наследования имущества, судебных разбирательств и т.д. В настоящее время, шариатское право, формально не признано и не включено в систему британского законодательства. Но сеть шариатских судов рассматривает споры среди мусульманских семей в исламских общинах. Некоторые из них официально признаны трибуналы, действующие в рамках Закона об арбитраже, но большинство шариатских судов находятся в эксплуатации неофициально. Большой общественный резонанс вызвало заявление президента Общества юристов о том, что Исламский закон будет эффективно закреплен в британской правовой системе, впервые, в соответствии с руководящими принципами британского законодательства, для адвокатов, при составлении «шариатско совместимых» завещаний. Николай Флюк, заявил, что документ будет признаваться судами Великобритании, должен способствовать «положительному опыту» в применении исламских принципов в британской правовой системе. Кит Портеус Вуд, исполнительный директор Национального светского общества, в интервью агентству Sunday Telegraph заявил: «Это явление знаменует собой дальнейший этап в подрыве британского правового истеблишмента, демократически определенной законом прав человека, в пользу религиозного права из другой эпохи и другой культуры. Британский закон равенства, является всеобъемлющим, по своим масштабам и средствам, чем любой другой в мире. Вместо того чтобы защищать его, Юридическое общество, похоже, решило пожертвовать прогрессом, достигнутым за последние 500 лет» [78]. Правительство Великобритании стало предпринимать меры по увеличению групповых консультаций с этническими меньшинствами, особенно с мусульманами. Согласно опросу проведенного в 2007 году, 60% мусульман в Британии заявили, что они предпочитают жить в соответствии с британскими законами и были готовы поддержать западные ценности [79]. Межэтническая нетерпимость, сектантство, отсутствие взаимодействия между меньшинством и большинством и уверенности в себе британского общества, ставят под сомнение идеологию мультикультурализма, на смену которому, по мнению некоторых исследователей, должно прийти понимание необходимости гражданской интеграции общества. На основании всего вышесказанного, можно выделить основные черты мультикультурализма в Великобритании: - во-первых, есть этнические меньшинства и иммигранты, которые прибыли и поселились в стране в послевоенные десятилетия. Сегодня они составляют в среднем около 10 % британского населения. Большинство из них, представляют неевропейские традиции, в основном, связанные с исламом; - во-вторых, по мнению многих экспертов, одной из главных причин, активного продвижения лейбористами мультикультурализма, в качестве главной модели интеграции иммигрантов в Великобритании, особенно в 56 последние два десятилетия, является серьезная зависимость Лейбористской партии от голосов иммигрантов на местных и национальных выборах; - в-третьих, в Великобритании понятие гражданства в значительной степени основано на государственности. Кроме того, после Второй мировой войны было широко распространено заблуждение, что страна все еще остается мононациональной и монокультурной. Культурный плюрализм и религиозное многообразие, которые, в частности, принесли с собой иммигранты из других континентов, были встречены достаточно неодобрительно. На протяжении десятилетий было лишь незначительное общественное одобрение притоков иностранных мигрантов, что нашло отражение в многочисленных общественных исследованиях, ведь большинство граждан чувствуют угрозу со стороны этнических гетто и разнообразных мировоззрений, принесенных иммигрантами. В Великобритании растет понимание того, что социальные пособия неравномерно распределены, преимущественно среди иммиграционных общин. Представители более радикальных кругов утверждают, что социальные блага и пособия не должны принадлежать народам, чьи культурные практики отличаются от коренного населения. Примером таких политических взглядов, может быть, Британская национальная партия. После Второй мировой войны в Великобритании произошел массовый миграционный прирост населения из числа жителей своих недавних колоний. Во многом страна была социально и политически не готова к новым жителям, из не западных культур. Они должны были бороться с дискриминацией, расизмом и неравенством в социокультурных возможностях. Процесс формирования мультикультурного общества был во многом напряженным, что и привело к серьезным тревогам о том, является ли принцип этнического разнообразия безопасным. В настоящее время, в Великобритании, как и многих странах западной Европы, существует тенденция, направленная на гражданскую интеграцию мигрантов в принимающее общество. Несмотря на отсутствие полного общественного одобрения мультикультурного характера своих обществ, миграция была и остается жизненно важным фактором, формирующим общество и экономику страны. Более того, она, вероятно, будет более интенсивной в будущем, учитывая уменьшение уровня рождаемости среди коренных граждан и свободное передвижение рабочей силы расширяющегося Европейского Союза, а также политических кризисов на Ближнем Востоке [80]. История миграции во Французскую Республику имеет свои глубокие корни. Первые мигранты, появившиеся во Франции еще в XVIII веке, долгое время, вплоть до начала ХХ века, большей частью это были трудовые мигранты из соседних европейских стран. Политические кризисы начала ХХ века, в частности первая Мировая война, революции в странах Европы, вызвала новый виток роста мигрантов, большая часть которых была представлена бельгийцами, итальянцами, поляками, армянами, русскими и т.д. Поскольку вновь прибывшие были европейцами и христианами различных конфессий их ассимиляция во французское общество не вызывала сомнений и страхов и считалось явлением естественным, требующим лишь некоторого времени. Так, 57 ассимиляция достаточно большой диаспоры мигрантов из Италии и Польши упрощалась благодаря общности религии, как и французы, они были католиками. И если первое поколение мигрантов имело сложности в интеграции во французское общество в виде языка, то уже второе поколение мигрантов довольно успешно интегрировалось в новое культурное пространство, постепенно входило в состав французской нации. Трудности интеграции, которые казалось бы, должны были возникнуть у представителей других национальностей в частности русских и армян тоже, в конечном счете, оказались не настолько велики. Достаточно крупные диаспоры армян и русских во Франции, имели одну общую черту: падение династии Романовых и революция в России, трагические события в Турции 24 апреля 1914г (геноцид армян турками), то есть потеря родины и необходимость адаптации к новой жизни и культуре. Французское правительство, достаточно лояльно относившееся к новым мигрантам, зачастую поощряло создание многочисленных культурных центров, поддерживавших связь с исторической родиной, создание курсов национальных языков и т.д. Российский исследователь мультикультурализма Арунтюнова Л.В. отмечает, что «сам факт существования таких центров и возможность изучения родного языка в школах, может быть оценен как неявный, скрытый мультикультурализм, существовавший задолго до того, как сама эта концепция возникла» [81]. Вторая Мировая война, кроме бедствий и разрушений привела во Францию новую волну мигрантов из Магриба и стран тропической Африки. Начавшаяся в конце 1950-х годов война за независимость Алжира привела к тому, что на родину вернулось большое число французов, проживавших в этой колонии, вместе с ними, в страну въехало большое число алжирцев, которые до получения Алжиром независимости обладали правом свободного въезда во Францию. Новые мигранты принесли с собой не только совершенно новую, экзотичную для европейцев культуру, но и Ислам. Стало очевидным, что ассимиляция новых мигрантов во французское общество будет практически невозможной. Традиционно гражданское общество во Франции, основывается на принципах свободы и равенства всех граждан, соответственно долг гражданина, уважать традиции и социальные институты, защищать интересы государства. Но как практике все оказалось гораздо сложнее. Именно в это время, стало складываться негативное отношение к мигрантам, которые привело к формированию у французов отрицательного стереотипа в отношении последних, причем этот стереотип сложился лишь в отношении не европейских мигрантов. Разумеется, подобные выводы делались не пустом месте, в стране наблюдался невиданный прежде рост преступности, особенно в среде мигрантов из Африки. Характеризуя сложившуюся ситуацию, К. де Венден делает следующее заключение: «страны переживающие период этнокультурной плюрализации и трансформации собственной культуры, как правило, имеют высокую преступность, остро переживают борьбу между цивилизационным и этническими типами социальной интеграции» [82]. Расселение вновь прибывших мигрантов в стране шло крупными этническими анклавами, часто 58 располагавшиеся в городских окраинах, именно эти городские окраины стали сосредоточием бедности и преступности. Французское правительство предпринимало меры по улучшению социального благополучия в этнических гетто, в частности строительство социальных домов, предлагающих относительно низкие тарифы за проживание, создание свободных городских зон, освобождѐнных от уплаты налогов, укрепление общественного порядка путем установки служб полиции безопасности и т.д. Государство стремилось уменьшить неравенства между богатыми и районами проживания национальных меньшинств. Однако, проблема безболезненной ассимиляции мигрантов во французское общество все еще актуальна. Европейские исследователи в области ассимиляции мигрантов, в частности, во Франции и Германии пришли к выводу, что многие мусульмане, представители второго и третьего поколения мигрантов ощущают себя жертвами дискриминации властей, чувствуют себя лицами «второго сорта», соответственно они менее интегрированы в общество и зачастую находят в исламе единственную возможность самоидентификации. Стабильный рост мигрантов из стран, исповедующих ислам, к середине 70-х годов XX века привел к социальной активизации мусульман, в частности по всей стране, создаются организации, главная задача которых борьба за сохранение мусульманской идентичности. В 2001 году был учрежден Французский совет мусульманского культа. Между тем, в стране позиции радикальных исламистов заметно усилились. Еще в начале ХХ века, в 1905 году во Франции был принят закон о разделение церкви и государства, то есть сложившаяся модель секуляризации общественной жизни вновь столкнулась со старой проблемой. Анализ сложившейся ситуации дает возможность предположить, что дело даже не в религиозных различиях ислама и христианства, речь идет скорее о столкновении двух типов культур: культуры постиндустриального общества и культуры аграрного типа [81, с.85]. Нередко обособление мигрантов мусульман происходит по причине неприятия европейской модели общественного устройства, некого «культурного шока», что приводит к сохранению и даже росту религиозности. Самоизоляция этнических групп от общества и государства, нередко приводит к тому, что ислам становится единственной консолидирующей силой, способной противостоять ассимиляционному давлению государства, в попытках государства растворить их во французском обществе [83]. Наиболее радикальную часть групп населения представляют молодые люди, как правило, второго и третьего поколения мигрантов, не сумевших получить хорошее образование, безработные в своем большинстве, неудовлетворенные собственной жизнью. Именно эта, маргинальная часть общества, стала активными участниками массовых беспорядков проходивших в пригородах Парижа начавшихся 27 октября 2005года, поводом для которых стала смерть двух подростков. В результате столкновений с властями уничтожены несколько тысяч автомобилей, разграблены и подожжены десятки зданий. По заявлениям участников беспорядков, их выступления является выражением протеста против дискриминационной политики французских властей. Подобные высказывания вызывают бурный протест коренных французов, которые 59 соответственно, выдвигают свои контробвинения меньшинств в нежелании интегрироваться, стать полноценными членами французского общества, самоизоляции и обособлении. Рост негативного отношения к мигрантам не европейцам привел к поддержке большинства французов идей Национального Фронта – праворадикального националистического движения, главная задача которых, ограничение миграции и обязательной ассимиляции уже живущих в стране мигрантов. Зачастую унизительной дискриминации подвергаются как представители «лояльной» так и «нелояльной» части мигрантов. Беспорядки 2005 года служат доказательством того, что во французском обществе появилась новая категория лиц идентифицирующих себя как «другие или чужие». Африканские мусульмане стали самой заметной и проблематичной группой иммигрантов во Франции сегодня, что является одним из важнейших испытанием для проверки на прочность современной Французской демократии. Для того чтобы оценить положение мусульманских мигрантов нельзя не вспомнить колониальное прошлое Франции. Французская колониальная политика имела в своей основе четко сформулированную мысль о «цивилизационной» роли колонизации, т.е. имелась некая миссионерская основа. Французская модель подчеркивает превосходство французского гражданства, ставя во главу угла политическую идентичность. Французская Республиканская модель интеграции мигрантов в обществе имеет две цели: политическую и культурную. Ожидалось, что иммигранты будут хотеть, соответствовать французским культурным и правовым нормам [84]. Мусульманскую иммиграцию встретили с осторожностью и скептицизмом. Теоретически, институционализация светской власти, как опыт во Франции сделал возможным для мусульман жить по светским законам, сохраняя при этом свою личную мусульманскую идентичность. Американский исследователь О. Рой ссылается на необходимость достижения компромисса, если ислам и секуляризм действительно совместимы. Примечательно, но автор особо выделяет, что культурные предрассудки либо должны быть стерты или должны быть включены в мультикультурное пространство [85]. Тем не менее, эти компромиссы, затрагивают, как и мусульман, так и не мусульман. Европейское общество должно отступить от исламофобии (паранойи отмеченной проявлением крайнего страха и практики избегания ислама, преобладающим, не мусульманским большинством). Ассимиляционная модель, применяемая во Франции, уходит своими корнями в идеи Французской революции построенных на культурном универсализме, светских и гражданских идеалах, которая отвергает любые формы культурной и языковой дифференциации, расовой идентификации. С 1945 года во Французском Гражданском кодексе (статья 21-24) уже предусмотрено, что никто не может натурализоваться «без демонстрации его готовности ассимиляции французскому сообществу, через знание французского языка и культуры». В 1998 году прошли демонстрации, которые привели к легализации вида на жительство, для тысяч нелегальных иммигрантов. В 2000 году, акцент просто иммиграции, сместился на воссоединение семьи. В 2003 60 году французское правительство создает Французский совет мусульманской веры, цель которого, обеспечение права голоса для мусульманских народов. В 2004 году французский Парламент принял закон о запрете на ношение мусульманских платков, в государственных начальных школах, средних школах и вузах. Кроме того, носить знаки отличия или одежду, через которые студенты явно продемонстрировали бы их принадлежность к религии, запрещено. Выступление французской молодежи, стало доказательством полного провала модели ассимиляционной политики. Под воздействием этих беспорядков правительство принимает меры по ужесточению контроля миграции, по ограничению программы «Воссоединение семей» иммигрантов. 24 июля 2006 года Национальное собрание и сенат Франции приняли закон «Об иммиграции и интеграции». Так миграционная политика Франции подвергается определенным изменениям: каждый иностранец в возрасте от 16-ти до 18-ти лет, пребывающий в страну на постоянное место жительство, обязан подписать «контракт приветствия и интеграции». Данный документ предусматривает обучение иммигранта, языку и основам гражданского общества; ужесточаются условия воссоединения с семьей [86]. (Данный закон был опубликован в «Journal officiel» от 25 июля 2006 г.). Хотя интеграционная иммиграционная политика Франции менялась с течением времени, и в ней все же наблюдается отсутствие согласованности в некоторых аспектах, однако она все же последовательно направлена на ассимиляцию иммигрантов, в данном случае, мусульманских выходцев из стран Африки. Французская модель интеграции и натурализации делает акцент на знание французской истории, культуры и языка, и наиболее важная задача для иммигранта, это желание продемонстрировать свои знания языка и культуры. Еще одной особенностью французской модели является то, что, основной упор делается на индивид, его права и свободы, а не группу лиц. Можно утверждать, что ассимиляционная модель интеграции направлена на быстрое включение и интеграцию иммигрантов во французскую культуру. Основные характерные особенности французской ассимилятивной модели мультикультурализма: - принцип секуляризма, подразумевающий исключение церкви и религии вообще от всего интеграционного процесса, а также защиту со стороны государства от любого давления любой религиозной группы; Между тем, на наш взгляд, проблемой Франции выступает не сама идея секуляризма, а риторика, связанная с ним, его реализация и интерпретация в современном французском законодательстве. Если секуляризм, необходим для устранения религиозных споров, и должен способствовать поощрению терпимости и принятию различий, то во Франции он делает нечто противоположное – это накладывает некое обязательство атеизма, заставляет одних забывать или скрывать свои религиозные убеждения. - ассимилятивная модель интеграции иммигрантов, которая предполагает полный отказ иммигрантов от своей прежней идентичности и усвоение ценностей и моделей поведения, принятых на новой родине; Именно ассимилировавшиеся иммигранты, которые практически ничем не отличаются 61 от населения принимающей страны, могут считаться полноправными членами общества. Теоретически, успешная ассимиляция представляется выгодной как для национального государства, стремящегося сохранить культурную однородность, так и для иммигранта, поскольку позволяет ему полностью вписаться в новое сообщество. - в стране отсутствует специальная политика по интеграции второго и следующего, поколений мигрантов; Одним из главных свидетельств которого являются термины, используемые на французском языке. Чтобы описать потомков иммигрантов во французских СМИ их обычно называют «второе или третье поколение иммигрантов». Но, если человек родился во Франции, он не иммигрант, так что выражение второе поколение иммигрантов является неправильным и даже оскорбительным. Если существует эта общая тенденция, использовать подобные термины, можно предположить, что существует нежелание и неготовность принять этих людей, как часть французского общества и относиться к ним как равным. 2.2 Мультикультикультурный опыт развития в странах классической иммиграции (США, Канада, Австралия) Долгое время в американском обществе активно пропагандировалась идея «плавильного тигля» (англ. melting pot), как модель этнического развития мультикультурного общества. Выбор подобной модели развития США основывался на том, что американское общество исторически складывалось как общество иммигрантов, и включало в себя множество этничностей со своими специфическими культурами. Особая роль в данной модели развития уделялась англосаксонской культуре, которая должна была стать культурным ядром, а представители других этничностей, прибывая в США, так или иначе должны были приспосабливаться к доминирующей англосаксонской культуре. Задача «плавильного тигля» была очень проста на первый взгляд, создать новую американскую нацию. Понятия «плавление» один из первых в американской литературе употребил в своих трудах Сент-Джон де Кревкер. Французский офицер Эктор Сент-Джон де Кревкер в годы, предшествующие Американской революции, проехал по всем тринадцати английским колониям. Впечатления от этих поездок и весь собранный фактический материал нашли отражение в написанных им в форме эссе 12-ти письмах, изданных в 1782 году под названием «Письма американского фермера». Кревкер пишет, в ответ на свой вопрос, «Кто же этот американец, этот новый человек?» Он говорит, что американец – это тот, кто, оставив все свои древние предрассудки и привычки, получает новые, от нового образа жизни. Здесь люди всех наций растаяли в новую расу людей, чьи труды и потомство в один прекрасный день вызовут большие изменения в мире. Американцы некогда были рассеяны по всей Европе; здесь они объединены в одно население единой страны, лучшее, которое когда-либо появлялось [87]. Виднейший американский философ, писатель, пастор и общественный деятель Ральф Уолдо Эмерсон в своих личных журналах, впервые опубликованных в 1912 году, рассматривал культурное и расовое смешение в «плавильном котле» как некую утопию. Хотя 62 в своих заметках, Эмерсон явно приветствовал смешение представителей белых и цветных рас, несмотря на то, что данная точка зрения была весьма спорной при его жизни [88]. В 1893 году историк Фредерик Джексон Тернер также использует метафору иммигрантов, растворяющихся в одну американскую культуру. В своем эссе «Значимость Фронтир в американской Истории», он рассматривает «композит национальности» в судьбе американского народа, утверждая, что фронтира работает в данном случае, как «тигель», где иммигранты должны были американизироваться, освободиться от своего прошлого и слиться в смешанную расу новых американцев [89]. В 1908 году в Вашингтоне впервые была поставлена пьеса британского журналиста и драматурга Израэля Зангвилла «Плавильный котел». Суть пьесы заключалась в том, что в Соединенных Штатах Америки происходило слияние различных народов и их национальных культур, в результате формировалась единая американская нация. Главный герой пьесы – молодой иммигрант из России, глядя с корабля, прибывшего в порт Нью-Йорк, воскликнул: «Америка – это созданный богом величайший плавильный котел, в котором сплавляются все народы Европы… Немцы и французы, ирландцы и англичане, евреи и русские – все в этот тигль. Так господь создает нацию американцев» [90]. Вскоре это метафора была подхвачена, и стала активно употребляться как в литературе, так и обычной жизни. Таким образом, идея «плавильного тигля» переросла в национальную концепцию межэтнического развития, в осуществлении которой особая роль уделялась англосаксонцам. Особая роль англосаксонцев объяснялась очень просто, выходцы из Британских островов были первыми поселенцами, представляли собой значительное большинство, этот количественный перевес, утвердил их в качестве доминирующей культурной силы в обществе. Впоследствии, был смоделирован тип White Anglo-Saxon Protestant (WASP), т.е. белый англосаксон-протестант мужского пола. В соответствии с этим типом, вновь прибывающие иммигранты должны были приспосабливаться к способу жизни «WASPов» перенимать их культуру, основанную на протестантском фундаменте, пытаться приблизиться к этой модели. Новым американцам также давалась и возможность участвовать в формировании новой нации, что нашло свое отражение в Конституции 1787 года, где было использовано выражение «единый народ Соединенных Штатов». Новые граждане Америки вне зависимости от своих этнических корней, расы и религии, это носители единой американской культуры, объединенные «американской мечтой». Долгое время «плавильный тигль» бесперебойно работал в заданном режиме, так как многие поколения приезжавших в Америку мигрантов искренне хотели стать «настоящими американцами». Российский исследователь мультикультурализма Е.В. Хлыщева отмечает некую иллюзорность этого явления: «Поскольку уникальность американского общества определялась тем, что оно, в отличие от остальных, основано не на национальной культуре или этнической солидарности, а на идеях, то в реальности большинству прибывших в США действительно не надо было американизироваться, коль скоро они разделяли ценности демократии и свободы, на которых основывалась 63 американская «нация». Получался определенный парадокс!» [64, с.133-134]. Концепции мультикультурализма предшествовало понятие культурный плюрализм, которое впервые было разработано в 1910-1920-х г., и стало очень популярным в течение 1940-х годов. Концепция культурного плюрализма впервые возникла в дискуссиях интеллектуальных кругов по поводу того, как следует подходить к решению вопросов по иммиграции и национальной идентичности. Первая Мировая Война привела к повышению напряженности в отношениях между англо-американцами и немецкими мигрантами. Охватившие Европу позднее революции также раздували чувства ксенофобии. Во время и сразу после Первой Мировой Войны понятие «плавильный котел» было приравнено западниками к полной культурной ассимиляции, а переселенцев выступавших против такой ассимиляции обвинили в нелояльности по отношению к Соединенным Штатам. Сторонники англо-саксонизма и 100% американизма, такие как Милтон Гордон и Генри Пратт Файрчайлд верили в культурное превосходство белых англо-американцев и воспринимали ассимиляцию и смешанные браки с иммигрантами из Южной и Восточной Европы, как угрозу для англо-американцев. Ярыми противниками многомиллионной иммиграции из Южной и Восточной Европы были евгенисты. Американский историк, антрополог-расолог, евгенист Лотроп Стоддард, автор книги «Подъем цветного прилива» заявлял о расовом превосходстве американцев северно-европейского происхождения и, следовательно, требовал ограничения по иммиграции, чтобы остановить «дегенерацию» американского белого расового «фонда» [91]. Разногласия по поводу иммиграции исчезли после того, как были введены иммиграционные ограничения Джонсона-Рида 1924 г. Горес Коллен утверждал, что полное этническое, языковое, культурное и религиозное единообразие вовсе не является обязательным для нормального функционирования американского общества. Более того американское общество только выиграет от сохранения культурного многообразия составляющих его этнических групп, что полное единообразие лишит нацию одного из главных источников ее жизнеспособности и обогащения. В 1915 году на страницах либерального еженедельника «Нэйшн», была опубликована серия статей «Демократия против плавильного тигля», где Коллен высказал идею создания общества, построенного на принципах федерального объединения отдельных групп с различной культурой. Он считал, что каждая этнокультурная группа может внести свой уникальный вклад в англосаксонский тип, обогатить ее и разнообразить, однако здесь необходимо сделать оговорку, в предложенной Колленом модели «культурного плюрализма» рассматривались только европейские культуры [92]. Однако в его теории улавливаются ноты европоцентризма, высказывается мысль о том, что азиатские и африканские культуры с трудом поддаются ассимиляции, против которой он собственно и выражал недовольство. Проблема гражданского равноправия афроамериканцев назревала в Америке подспудно. Первые возгласы недовольства сегрегацией афроамериканцев начали появляться, еще во времена Франклина Делано 64 Рузвельта, и его преемника Гарри Трумэна. Однако это проблема отчетливо стала проявляться после Второй мировой войны. Несмотря на то, что Америка превратилась в самую процветающую страну в мире, за фасадом преуспевания на Юге страны процветала расовая сегрегация: чернокожее население, лишенное многих гражданских прав, подвергалось разнообразным ущемляющим человеческое достоинство ограничениям. Еще в 1950-е в США повсеместно использовалась практика сегрегации, ограничивающая участие чернокожих американцев в социокультурной жизни: так, в южных штатах она распространялась на учащихся всех государственных школ, а также на студентов большинства университетов. Университет в Техасе могли посещать только белые студенты, а администрация университета Оклахома-Сити, принимавшая чернокожих слушателей, заставляла их питаться и готовиться к занятиям отдельно, да и во время лекций они обязаны были сидеть на специально отведѐнных местах. В 1954 г. Верховный Суд США принял историческое решение: законы штатов о раздельном обучении были признаны антиконституционными. Однако президент Эйзенхауэр прекрасно понимал, что для решения расовой проблемы принятие одного закона мало, необходимо изменить культуру, сознание белых американцев, а на это нужно время. 1 декабря 1955 года произошел скандальный эпизод в автобусе г. Монтгомери (штат Алабама) – арест негритянки Роузи Паркс, отказавшейся уступить свое место белому пассажиру. Этот случай оказался началом длинной цепи событий, приведших, в конечном итоге, к падению сегрегационных порядков в Америке. Небольшое происшествие вызвало бурю возмущения у местной негритянской общины, обернувшуюся массовым бойкотом городских автобусов, что сильно ударило по финансам города. Улицы приобрели необычный вид: множество черных пешеходов, автобусы шли пустыми. Лозунг «Ходьба ради свободы» пользовался большой популярностью. Лидером комитета протестующих, был избран 27-летний настоятель баптистской церкви Мартин Лютер Кинг. Бойкот продолжался 381 день и завершился победой – сегрегация в автобусах была отменена. Успех акции превратил Кинга в лидера начавшегося и быстро набирающего силу массового движения афроамериканцев за свои права и, заодно, в объект бескомпромиссной ненависти расистов. Уже во время бойкота на Кинга постоянно сыпались угрозы, а 30 января 1956 года в его доме была взорвана бомба, и близкие Кинга не пострадали буквально чудом. Вдохновлѐнный примером М. Ганди, Мартин Лютер Кинг боролся с существовавшим в Америке неравноправием с помощью методов ненасильственного сопротивления. Он пробудил сознание чернокожих американцев и оказал сильное влияние на ход их борьбы за гражданские права. «Конференция южного христианского руководства», руководимая Кингом, своей главной целью ставила, не установление господства черных, (как призывали, например, «черные мусульмане»), а боролась за равноправие белых и черных американцев. В июле 1964 г. президент США Линдон Джонсон подписал принятый Конгрессом Закон о гражданских правах, который запрещал дискриминацию при регистрации избирателей, расовую и иную дискриминацию в общественных местах, ресторанах, кафе, кинотеатрах, 65 спортивных сооружениях, концертных залах, парках, плавательных бассейнах, библиотеках и т.д. Данный закон, был большим шагом вперед в признании формального расового равенства, однако он носил половинчатый характер, так как имел множество оговорок и ограничений. 4 апреля 1968 г. Мартин Лютер Кинг был застрелен снайпером на пороге своего гостиничного номера в Мемфисе, куда он приехал поддержать забастовку чернокожих мусорщиков. В 1983 г. Кинг удостоился немыслимой когда-то для афроамериканца чести: день его рождения 20 января был объявлен государственным праздником. Кинг был первым темнокожим американцем, которому был установлен бюст в Большой ротонде Капитолия в Вашингтоне. За двенадцать лет ненасильственной борьбы движение за гражданские права добилось прекращения расовой дискриминации в различных сферах. Это движение пробудило в черных американцах чувство самоуважения, гордости и уверенности в своих силах, способствовало достижению взаимопонимания между белыми и чернокожими гражданами США. Параллельно с движением ненасилия, возглавляемое Мартином Лютером Кингом, в США в 1960-е гг. возникло экстремистское движение «Черных мусульман». Неудовлетворенное результатами гражданской борьбы, это движение выступало за более активные формы проявления своего протеста. «Черные мусульмане» не были разрозненной силой и имели постоянного лидера. По своей сути это движение носило организационный характер и объединяло большое количество людей. Мусульмане-афроамериканцы появились в Америке, еще вначале XVII в., когда рабов-мусульман привозили сюда из Африки. Вначале ХХ в. «черный» ислам приобрел новые качества. Именно в это время возник черный расизм и ислам стал понемногу занимать позиции альтернативной религии по отношению к традиционному христианству. Идеологи этого движения утверждали, что они лишь выступают за возврат к своим культурным корням, поскольку многие их предкимусульмане вынуждены были принимать христианство под нажимом белых рабовладельцев. В 1913 г. была построена первая «черная» мечеть – Муришский храм в штате Нью-Джерси. Она стала центром миссионерской деятельности. В 1930 г. некто Уоллес Фарад, назвавший себя Вали Фарад, провозгласил «благородного пророка Али» полубогом, назвал своих последователей «Черными мусульманами». В середине 30-х годов движение под руководством ученика Фарада – Элайджа Мухаммедом, стало более радикализированным, провозгласив своей целью создание независимого негритянского государства в США, с центром в Чикаго. Мухаммед был лидером «Исламской нации» – организации, которая представляет ислам как оппозиционный выбор меньшинства. Численность приверженцев идей «Исламской нации» росло с немыслимыми темпами, так как проповедники движения вели активную работу с самыми беднейшими слоями населения, работали с изгоями общества. В 1960 г. число прихожан колебалось между 65000 и 100000 человек. В конце 1960-х гг. отряды «Черных мусульман» пополнили до 40 боевых ячеек «Черных пантер». Мальком Икс после паломничества в Мекку, принявший имя Эль-Хадж Малик Эль-Шаббаз стал одним из самых знаменитых лидеров и идеологов военного крыла «Черных 66 мусульман». На формирование взглядов Мальком Икса значительное влияние оказали антиколониальные установки, изложенные в книге Ф. Фанона «Проклятьем заклеймѐнные». Увлеченный идеями негритюда Франц Фанон призывал к революционным методам борьбы. Термин «негритюд» ввел в употребление Эме Сезэр. По Сезэру, негритюд – это антирасистский расизм, контркультура, возникшая как реакция на старые теории расовой неполноценности. Суть негритюда, была в развитии черного самосознания и отказе от ассимиляции в белую культуру. В Соединенных Штатах, где термин «плавильный котел» по-прежнему широко используется, несмотря на то, что он в значительной степени игнорируется современными социологами, политологами и философами как устаревший, идеи культурной ассимиляции стали сменяться идеями культурного плюрализма и мультикультурализма. Появляются новые альтернативные модели культурного развития, такие, как «миска салата» или «этническая мозаика», где иммигранты имеют возможность сохранить свою родную культуру. В 1990-е годы, политкорректное правительство США подчеркивало, что каждая этническая и национальная группа имеет право поддерживать и сохранять свою культурную самобытность и целостность, и что не надо ассимилироваться, или отказаться от собственного культурного наследия для того, чтобы слиться в большинство Англоамериканского общества. К началу 70-х годов американский мультикультурализм стал развиваться по принципу отказа белого верховенства в пользу «многоцветного плюрализма» [93]. Внешне привлекательная идея о равенстве и взаимоуважение представителей всех рас, сохранение и взаимообогащение культур, в реальной жизни стала превращаться в свою противоположность – этноцентризм. Мультикультурализм такого разлива стал восприниматься как повод для предъявления сугубо националистических претензий. Вместо интеграции обнаружилась тенденция возвращения «к своим корням». Нередко идеи мультикультурализма стали «оружием» в руках маргинально и даже агрессивно настроенных масс мигрантов [64, с. 184]. Современное американское общество столкнулось с новым явлением «феноменом реактивного мультикультурализма» носителями которого стали представители национальных меньшинств, ранее стремившиеся к слиянию с большинством, теперь стали всячески подчеркивать свою культурную инаковость [94]. Подобная практика стала выражаться в создании заведений «строго для цветных», как результат их свободного выбора. То есть, общество столкнулось с новой проблемой «дискриминация наоборот», причем, теперь в качестве дискриминируемых оказалось белое население Америки. Новая мультикультурная идеология привела к существенным изменениям в сфере образования. Учебные планы в школах и университетах Америки стали перерабатываться, дополняться изучением культуры и истории национальных меньшинств. Во имя устранения диспропорции между «белыми» и «цветными» государством были установлены квоты на поступление в университеты, что, по мнению многих, снизило конкурсные требования и качество обучения. Стали появляться дипломы, приобретенные скорее благодаря цвету кожи, чем знаниям. Критики мультикультурного образования отмечают, что с середины 67 90-х годов XX века в американских школах на изучение истории африканских и латиноамериканских народов отводилось больше часов, чем на изучение истории европейских стран. При этом в школах, где учатся преимущественно афроамериканцы, африканская культура возводится в ранг самой высокой и древней, а христианская цивилизация рассматривается как культура угнетателей [64, с.79]. Противники введения мультикультурного образования Д. Равич, А. Шлезинджер мл., Л. Чавес, А. Блум, С. Бернштейн считают, что мультикультурное образование эскалирует расовую сегрегацию, в учебном процессе происходит смещение акцентов с важных предметов на учебные курсы, транслирующие антиинтеллектуальные поверхностные знания о разных культурах [95]. С конца 1960-х гг. в США на государственном уровне стала проводиться в жизнь политика «утвердительных действий» (affirmative actions). «Утвердительные действия» были компенсационной программой, направленной на устранение последствий расовой дискриминации и дискриминации по половому признаку при приеме на учебу или на работу, а также на предотвращение случаев такой дискриминации в будущем. Эти акции, проводимые в рамках общей политики мультикультурализма, первоначально считались временными, направленными на выправлении дисбаланса в распределении ресурсов и власти, однако после двух десятилетий такого рода практики выяснилось, что отказ от нее в настоящее время не возможен. Этнические меньшинства, оказавшиеся в выигрыше на рынке труда и образования, стали активно выражать протесты против свертывания данной программы. По мнению большинства исследователей вместо интеграции этнических меньшинств, в Америке образовался новый вид добровольной сегрегации по расовым, этническим и этнолингвистическим признакам. Современная иммиграция в США больше не служит целям формирования единой американской общности. Это самое главное отличие данного этапа иммиграции от прежних. Если раньше действительно чувствовалось определенное стремление мигрантов вжиться в американский образ, то новые мигранты уже не пытаются интегрироваться в принимающую культуру, а наоборот всячески пытаются подчеркнуть и сохранить свою инаковость. Многие наблюдатели отмечают, что некоторые аспекты мультикультурализма не всегда согласовываются с действующей конституцией США. Провозглашенная в конституции теория личных прав гражданина, противостоит утилитарному принципу равенства для общества и групп в рамках одной общественности. В судебной системе США складывается «стратегия культурной защиты», цель которой вынесение судебных приговоров с учетом культурных особенностей подсудимого. В каких именно делах «культурная защита» использовалась в качестве одной из стратегий? Сейла Бенхабиб приводит примеры действия культурной защиты. В Калифорнии некая американская мать, японка по происхождению, топит двух своих малолетних детей, а потом пытается покончить с собой; спасателям удается спасти ее прежде, чем она утонула. Позже она поясняет, что в Японии ее действия были бы поняты как освященный временем обычай самоубийства родителя и ребенка в данном случае спровоцированный неверностью ее 68 супруга. Молодая американка лаосского происхождения похищена с места своей работы в Университете штата Калифорния в городе Фресно и принуждена к вступлению в половой акт. Насильник, иммигрант-хмонг объясняет, что у людей его племени такое поведение считается обычным способом выбора невесты. Его приговаривают к 120 дням тюремного заключения, а его невеста получает 900 долларов в возмещение нанесенного ей ущерба [18, с.102]. В данном случае, сработавший механизм «стратегии культурной защиты» допускает, что «человек, воспитанный в канонах иной культуры, не должен нести полную меру ответственности за поведение, нарушающее американские законы, если такое поведение признается приемлемым в рамках его родной культуры» [96]. В уголовных делах это чревато полным подрывом положений американской Конституции, гарантирующих равную защиту со стороны закона и отсутствие дискриминации. Террористические атаки 11 сентября 2001 года всколыхнули общественное сознание американцев. Активное обсуждение причин и последствий трагедии в средствах массовой информации разделили американское общество на два лагеря. Ярые противники мультикультурализма заявляли, что данная практика спровоцировала акты агрессии. Сторонники мультикультуралистических традиций утверждали, что причиной всему было недостаточное внимание к социокультурным проблемам национальных меньшинств. Несмотря на обилие критических по отношению к мультикультурализму публикаций в средствах массовой информации антитеррористическая кампания в США не вылилась в кампанию по запрету иммиграции. На смену мультикультурализму в его жесткой форме пришла более мягкая версия мультикультурализма (soft multiculturalism), которая чтит нацию, а также расовое, этническое, сексуальное многообразие как подлинное значение американизма. Мягкий мультикультурализм удовлетворяет как либералов, так и консерваторов. Идеология мультикультурализма часто представляется в виде быстро растущего движения, которое стремится к признанию культурных различий в обществе. Практика мультикультурализма привела к жарким общественным дебатам. Как у любого нововведения у мультикультурализма есть свои сторонники и противники. Противники мультикультурной практики утверждают, что идеология мультикультурализма угрожает фрагментированием американской культуры на нерушимые этнические анклавы, что сама по себе данная практика, есть лишь отчаянная попытка национальных меньшинств оправдать свою неспособность вписаться в мейнстрим американской культуры. Критики мультикультурного образования, считают, что на данный момент подобная практика угрожает традициям западной литературы, искусства, способствует уничтожению честности в исторической науке, которая сейчас направлена исключительно на укрепление самооценки национальных меньшинств. Противники мультикультурализма не учитывают тот факт, что многие американцы имеют иммигрантские корни и практически являются носителями двойного сознания. В отличие от иммигрантов начала ХХ века, сегодняшние иммигранты, ценят в первую очередь политическую и культурную свободу, которую Америка может 69 предложить, заинтересованы в сохранении своего этнического наследия. Попытка заставить людей раствориться в «плавильном котле» может привести к культурной маргинализации. Исследователь американского мультикультурализма Габриэль Дэвид считает, что нельзя ставить человека перед выбором между собственным этническим происхождением и американским наследием. «Мы можем говорить по-китайски и по-английски. Мы можем, есть бобы и рис, гамбургеры и хот-доги. Мы можем носить национальную одежду и бизнес-костюмы. Вместо того, чтобы быть вынужденными вписываться в один стандарт. Культурный плюрализм стал более реалистичный подходом в вопросах этнического разнообразия, которое поистине является проявлением демократизации общества» [97]. Мультикультурализм предполагает, что социальные и образовательные возможности, должны быть доступны для всех людей, для того чтобы они, могли конкурировать на равных, в капиталистической и рыночной Америки. Мультикультурализм рассматривает мировую историю и современную социальную жизнь с точки зрения радикального равенства народов в правовом, интеллектуальном статусе, что существующие культурные, социальные и экономические ограничения могут и должны быть изменены для подлинного равенства. Американская практика мультикультурализма имеет свои неповторимые особенности: - во-первых, правовая основа мультикультурализма четко не установлена на федеральном уровне; - во-вторых, реализация мультикультурализма осуществляется в первую очередь через систему школьного и высшего образования; большое внимание уделяется проектам по этническим исследованиям, в школьных программах особое внимание уделяется истории и взносу небелых народов в культуру Америки; наблюдается стремление к индивидуализации обучения, воспитание культурно-компетентных людей; - в-третьих, «американская мечта», манящая мигрантов со всего света, в настоящее время наполняется новым содержанием толерантности, равенства и свободы для каждого этнического представителя американской нации, она не скованна ни сословной иерархией, ни религиозными или политическими предубеждениями, ни образовательным и культурным цензом [98]. Американский автор Майкл Линд еще в середине 1990-х отмечал некоторые исторические изменения, касающиеся роли этничности в преобладающем в США самосознании, связанные с либеральной националистической программой. Он выделяет первоначальную англо-Америку (до гражданской войны), сменившую ее евро-Америку, закончившуюся вместе с поражением расизма в конце 1950-х, и ныне существующую мультикультурную Америку. Линд хотел бы, чтобы ее сменила транс-Америка, не чувствительная к цвету кожи, гендерно-нейтральная, в которой отсутствовало бы само понятие «иммигранты» [99]. Возможно, доказательством избавления сознания белых американцев от призраков WASPов стало дважды избрание президентом США Барака Хуссейна Обамы [100]. 70 В Канаде, мультикультурализм как официальная идеология страны, была принята правительством в 1970-е и 1980-е годы. Федеральное правительство многими воспринимается как основоположник идеологии мультикультурализма, с государственным акцентом о культурной и социальной значимости иммиграции. Канадскую Королевскую комиссию по двуязычию и бикультурализму часто называют зачинателем политического сознания мультикультурализма. В течение нескольких столетий, канадская национальная культура формировалась под влиянием традиций и обычаев местных аборигенов, народов прибывших из Франции и Англии, переселенцев их других стран, а также ближайших американских соседей. В Канаде, проживает население, относящееся к различным религиозным течениям, среди которых больше всего католиков, за ними следуют протестанты, иудеи, индуисты, мусульмане, буддисты и языческие традиции коренных индейцев. Канадцы использовали термин «мультикультурализм» и описательно (как социологический факт) и директивно (как политическую идеологию) [101]. В первом смысле «мультикультурализм» является описанием различных религиозных традиций и культурных влияний, симбиоз из которых и представляет собой канадскую культуру, нацию, которая состоит из множества представителей различных расовых, религиозных и культурных объединений, открытую для культурного плюрализма. Начиная с ХIХ века вплоть до 1980г. Канада пережила различные волны миграции, почти 40% населения страны были ни британского, ни французского происхождения (двух крупнейших, старейших этнических групп). В прошлом большое внимание уделялось отношениям между канадцами британского и французского происхождения. Сейчас больше внимание сосредоточено на увеличении доли лиц, которые идентифицируют себя как «видимые меньшинства» [102]. В ХХI веке, Канаду часто характеризуют как «очень прогрессивным, к разным культурам обществом». Тем не менее, Канада еще до 1940-х годов видела себя лишь в плане английской и французской культурной и языковой идентичностей, ну и в некоторой степени аборигенов. Европейские иммигранты, говорящие на других языках, например, канадцы немецкого и украинского происхождения, в годы Первой мировой войны подозревались в нелояльности к власти, тысячи из них были размещены в лагерях, потому что они были гражданами вражеских стран. Гонениям подвергались и еврейские канадцы, особенно в Квебеке. Практически 100 лет с 1800 до начала 1900г., представители азиатских народов сталкивались с правовыми препятствиями, ограничивающими иммиграцию. Впервые правительство Канады, тогда еще доминиона Великобритании, предприняло попытки создать закон, регулирующий приток иммигрантов в страну. В 1869 году правительство приняло Иммиграционный Акт, по которому вся ответственность на привлечение и отбор иммигрантов ложилась на иммиграционных агентов. Этот период относительной неразберихи длился с 1869 по 1896 год, когда в Канаду приглашали в основном зажиточных фермеров, наемных работников и домработниц из стран Западной Европы и США. Однако в связи с наплывом большого количества китайцев в годы строительства трансконтинентальной железной дороги в 1885 году, 71 правительство Канады приняло специальный акт, ограничивающий иммиграцию из Китая, положения которого действовали до начала 60-х годов ХХ века. Независимость Канады официально была утверждена в 1931году, при подписании Вестминстерского статута, который предоставил Канаде политическую независимость от Великобритании и учредил союз суверенных наций под единой короной. Канаду уже давно называют страной «культурой мозаики», в связи с тем, что она состоит из разнообразного сочетания рас, культур и этносов. Поскольку все больше и больше иммигрантов приезжают в Канаду в поисках лучшей жизни, население, естественно, становится более культурно разнообразным. Это, в свою очередь, стало причиной развернувшихся в стране бурных дебатов о политике мультикультурализма. Согласно данным переписи населения 2006г. в стране постоянно проживают более 19,8% мигрантов, а 50% населения страны это потомки мигрантов [103]. В прошлом, в Канаде, как и других крупнейших британских поселениях (США, Австралия и Новая Зеландия), был ассимиляционный подход к иммиграции [104]. Правительство поощряло ассимиляцию мигрантов, ожидалось, что они со временем станут неотличимыми от канадцев, примут их образ жизни, выучат язык и т.д. В стране одна из самых крупных провинций – франкоговорящий Квебек – стал источником сепаратизма. Понимая всю опасность данного явления, федеральные власти с середины 60-х гг. занялись решением этой проблемы, используя не грубую силу, а современные цивилизованные формы и способы. В 1969 году было провозглашено равенство английского и французского языков. Начиная с 1971 года, Канада официально определяет себя как многокультурное общество, покоящееся на англо-французском двуязычии. В 1982 г. на уровне конституции Квебеку был дан статус провинции Канады с языковой и культурной спецификой, а в 1988 г. был принят специальный закон о многокультурности. Благодаря этим и другим мерам острота проблемы сепаратизма и межкультурной напряженности была существенно ослаблена, хотя до полного решения проблемы еще далеко. В реализации политики мультикультурализма в стране можно выделить в четыре основные цели: - помощь всем канадским культурным группам, которые демонстрируют желание продолжать развивать собственную культуру в Канаде; - содействие членам всех групп этнических меньшинств в преодолении культурного барьера для полноценного участия в жизни канадского общества; - содействие в организации творческих встреч и культурного обмена между всеми культурными группами Канадского общества в интересах национального единства; - организация помощи мигрантам в изучении хотя бы одного государственного языка с целью становления мигрантов полноправными членами канадского общества. Большое внимание общественности Канады сосредоточено на экономической интеграции мигрантов. Традиционно, иммигранты в Канаде довольно быстро входят в экономический мейнстрим, возможно одной из причин подобного успеха можно назвать достаточно высокий уровень знания 72 одного из канадских государственных языков. В ходе обследования иммигрантов, которые прибыли в Канаду в 2000-2001г, 82% респондентов сообщили о том, что владеют, по крайней мере, одним государственным языком. В среднем, второе поколение мигрантов, говорит на английском или французском языке с безупречным канадским акцентом, демонстрируют неплохие результаты в учебе. Однако данные показатели относятся в первую очередь, к мигрантам из Азии. Дети выходцев из Латинской Америки и Ближнего Востока демонстрируют куда более скромные успехи [105]. Фактически, мультикультурализм в Канаде обусловлен присутствием в стране представителей различных расовых и этнических меньшинств, которые желают оставаться в данной стране. Идеологически, мультикультурализм состоит из относительно согласованного набора идей и идеалов, связанных с празднованием культурного мозаики Канады. Мультикультурализм на политическом уровне структурирован вокруг управления разнообразием в рамках официальных инициатив в федеральных, провинциальных и муниципальных доменов. Аналитики в целом согласны, что характер и особенности федерального мультикультурализма можно условно разделить на три этапа развития: зарождающийся (до 1971г.), формирующийся (19711981гг.), и институционализованный (с 1982 по настоящее время): 1этап. Период до 1971года может лучше интерпретироваться как время постепенного движения к принятию культурного разнообразия канадского общества, пониманию его значимости для социокультурного развития страны. Национально-государственное строительство в символическом и культурном смысле было ориентировано на повторение британского типа общества в Канаде. Все канадцы были определены как британские подданные, пока принятие Закона о гражданстве Канады в 1947 году и разнообразие культурных символов не узаконено британскими подкрепления англоговорящих канадцев. По большей части, центральные власти отклонили значение культурной разнородности, учитывая расовые и этнические различия, несовместимые с национальными интересами и что, по их мнению, наносило ущерб культурной целостности страны. Только массовый приток иммигрантов после Второй мировой войны из Европы стал поводом властей переосмыслить роль и статус «других культур» в развивающейся динамике канадского общества. События, произошедшие в течение 1960-х годов, проложили путь для возможного распада ассимиляции как государственной политики и последующего установления мультикультурализма. Толчком для изменения национальной политики становится растущая уверенность аборигенных народов Канады, в силу Квебекского национализма, и возросшего недовольства этнических меньшинств относительно их места и роли в обществе. 2 этап (1971-1981). Доклад Королевской комиссии по двуязычию и бикультурализму (B & B) рекомендовал «интеграцию» (а не ассимиляцию) в канадском обществе, как возможную форму развития межкультурных отношений. Рекомендации Комиссии ускорили процесс введение инновационной этнокультурной политики. Основными целями политики объявленной в октябре 1971 года были: 73 - помощь в сохранении культурных особенностей личности; - помощь группам этнических меньшинств по преодолению барьеров на пути к их полноценному участию в жизни канадского общества; (Таким образом, политика мультикультурализма выступает за полное вовлечение и равное участие этнических меньшинств в общеобразовательных учреждениях, не отрицая их право самостоятельно определять свое отношение к некоторым элементам их культурного прошлого.); - поддерживать творческие обмены между всеми членами различных культурных групп Канады; - оказание помощи иммигрантам в изучении хотя бы одного из официальных языков. Для реализации этих целей правительство уже за первые 10 лет выделяет почти $ 200 млн. В 1972г. для оказания помощи в реализации поликультурной политики и программ была учреждена Мультикультурная дирекция в Департаменте госсекретаря. Деятельность дирекции направлена на оказание помощи этническим меньшинствам в области прав человека, защиты от расовой дискриминации и т.д. В 1973г. для контроля над осуществлением мультикультурных инициатив в рамках государственных ведомств, было создано Министерство мультикультурализма. Кроме того, были установлены официальные связи между правительством и этническими организациями, чтобы обеспечить постоянный вклад в процесс принятия решений. Примером того может служить Канадский Консультативный совет по вопросам культурного многообразия, созданный в 1973 году и позже переименованный в Канадский Этнокультурный Совет. Заметное увеличение притока иностранных мигрантов обозначил основные проблемы, такие как занятость, жилье, образование и борьба с дискриминацией. Вместе с тем был сделан акцент на поощрение и содействие группам этнических меньшинств на участие в развитии канадского общества. 3 этап (с 1982г. – по настоящее время). 1980-е годы стали свидетелями растущей институционализации мультикультурной политики. Сдвиги в этой политике, совпали с периодом трудностей в межрасовых отношениях в Канаде. В крупных городах, иммиграция в течение короткого периода времени, заметно изменила состав населения. Правительство сосредоточено на продвижении институциональных изменений, для того, чтобы помочь канадским учреждениям власти адаптироваться к наличию новых групп иммигрантов. В 1982г. была принята Канадская хартия прав и свобод. В июле 1988 года парламент страны принял закон о мультикультурализме. Канада стала первой страной в мире, официально принявшая национальный закон мультикультурализма. Закон признал мультикультурализм как фундаментальную характеристику канадского общества, с неотъемлемой ролью в процессе принятия решений федерального правительства. Все провинции и несколько муниципальных органов власти приняли некоторую форму политики мультикультурализма. В настоящее время, шесть из десяти провинций – Альберта, Саскачеван, Манитоба, Онтарио, Квебек и Новая Шотландия – приняли мультикультурное законодательство. В четырех провинциях – Саскачеван, Манитоба, Онтарио и Квебек – политика мультикультурализма 74 реализуется посредством консультативного совета, который отчитывается перед министром. В Новой Шотландии, Закон реализуется через комитет кабинета министров по вопросу о многообразии культур и консультативные советы. В поисках баланса между культурной самобытностью и равноправием, Закон определил права всех лиц на идентификацию с культурным наследием по своему выбору, при сохранении «полного и равноправного участия ... во всех аспектах жизни канадского общества». По сути, этот закон пытался сохранить, укрепить и включить культурные различия в функционирование канадского общества, и обеспечение равного доступа к полномасштабному участию всех канадцев в социальных, политических и экономических сферах. Различные публикации и опросы общественного мнения показывают, что канадцы в целом поддерживают политику мультикультурализма в обществе, по крайней мере, в принципе, если не всегда на практике. Тем не менее, некоторые жители Квебека выразили беспокойство, или даже сопротивление, федеральной политике мультикультурализма с момента ее создания. Это беспокойство во многом объясняется страхом жителей Квебека, санкционированным вторжением федеральных властей во внутренние дела их провинции. Многие склонны рассматривать мультикультурализм как уловку, способную понизить особый статус квебекцев, до уровня культуры этнических меньшинств под господством англоговорящей Канады. Мультикультурализм, таким образом, рассматривается, как попытка ослабить позиции франкоязычных канадцев. Сильная привязанность к культурному разнообразию, может привести к негативным последствиям, граждане должны научиться быть в первую очередь канадцами [106]. Обвинения, что политика мультикультурализма продвигает слишком много разнообразия за счет единства, часто звучат в последние годы. Критики говорят, что политика приносит раскол, потому что всячески подчеркивает отличия. Нил Бисундат в своей книге «Продавая иллюзии: Культ мультикультурализма в Канаде», опубликованной в 1994 году, приводит обвинение против политики мультикультурализма. По мнению Бисундата, поощрение правительством этнических различий приводит иммигрантов к принятию «психологии разделения» от массовой культуры. Мультикультурализм обвиняют в изоляции этно-расовых групп на различные анклавы, который вбивает клин между канадцами разных этнических групп. Автор утверждает, что единство и сплоченность приносятся в жертву для философии мультикультурализма, которая отделяет, усиливает непонимание и враждебность, вместо того, чтобы «канадизировать» новичков, официальный мультикультурализм призывает их цепляться к их традиционной культуре прародины. Поощряя этнические и культурные группы, увековечить свою самобытность, политика мультикультурализма мешает им интегрироваться в жизнь принимающего общества [107]. Ричард Гвин, в своей книге «Национализм без стен» утверждает, что канадцы становятся «пришельцами на своей земле» [108]. Джек Гранштейн, в своем эссе «Кто убил канадскую историю», критикуя негативные последствия политики мультикультурализма, обвиняет, полит корректное правительство в смерти канадской истории в школах и среди канадской молодежи в целом. Он утверждает, что ряд 75 исследований в школах и пост среднего образования показывают, что канадцы стали меньше изучать родную историю. В главе под названием «Мания мультикультурализма», описывает случай, как обладатель стипендии этнических исследований в крупном университете был вынужден уйти в отставку, потому что одна из его книг была неприемлема для местной этнической общности [109]. Российский исследователь мультикультурализма Куропятник отмечает, что усилия государства направленные на интеграцию чаще стимулирует этнический сепаратизм, и противоречия между франкоязычной и англоязычной общинами все еще сильны [16, с.78]. Широко распространѐнное в Европе мнение, о том, что политика мультикультурализма провалилась, и что это то время для Канады, чтобы отойти от мультикультурного подхода. В некоторой степени, Канада нарушила эту традицию, народная поддержка мультикультурализма остается относительно высокой, и ни одна из крупных национальных политических партий не предлагает упразднить или отступить от реализации политики мультикультурализма в стране. Действительно, канадцы часто демонстрируют общую уверенность о состоянии этнических отношений в Канаде. Одной из особенностей мультикультурализма в Канаде является его то, что общество не знало попыток жесткой ассимиляции на основе четко определенного этнокультурного типа [110]. Хотя справедливости ради необходимо признать, что долгое время были попытки построить общество на основе одного расового типа. На наш взгляд, несколько надуманными являются страхи относительно особого статуса Квебека, поскольку федеральная политика мультикультурализма полностью совместима со специальным статусом этой провинции. Канада, как и многие страны, сталкивается с серьезными проблемами по культурной интеграции большого числа иммигрантов приезжающих каждый год из разных уголков земного шара. В то время как многие канадцы думают, что они имеют иммунитет к этим европейским проблемам, появляется все больше доказательств, того, что эти проблемы возникают также и в Канаде. На основании всего вышеперечисленного можно выделить несколько характерных особенностей мультикультурализма в канадском варианте: - впервые в мире, именно в этой стране, официально провозглашена политика мультикультурализма; - Канада одна из немногих стран в мире приветствующая мигрантов, соответственно политики страны постоянно адаптируется к росту расового, этнического и языкового и культурного разнообразия; - мультикультурализм на политическом уровне структурирован вокруг управления разнообразием в рамках официальных инициатив федеральных, провинциальных и муниципальных доменов страны [111]. Австралийский опыт построения мультикультурализма, нередко называют наиболее удачным. 1 января 1901года шесть австралийских колоний объединились в единое государство. Одним из первых законодательных актов принятых новым правительством стал Закон об ограничении иммиграции, больше известный как «Политика белой Австралии» (White Australia Policy), 76 направленный на ограничение «не белых» поселений. «Политика Белой Австралии» была направлена на сохранение Британской, преимущественно англо-кельтской этнокультурной самобытности Австралии. Государство официально поддерживало данную политику на протяжении большей части ХХ века. Современная Австралия является весьма разнообразным в культурном плане обществом. После Второй мировой войны около 7 миллионов иммигрантов, более чем 150 стран поселились на просторах австралийского континента. Сегодня, каждый четвертый человек из 22 млн. австралийцев родился за границей, 44% дети иммигрантов, четыре миллиона говорят на других языках, кроме английского. Жители Австралии разговаривают на более чем 260 языков. Австралия является самым ярким примером мультикультурного общества [112]. Такое яркое культурное разнообразие невозможно было представить еще 100 лет тему назад. Исторически сложилось так, что австралийская иммиграционная политика были нацелена исключительно на мигрантов, выходцев из Европы. Такая практика применялась с конца 1880-х годов до 1970-х годов. В 1851 году в стране начинается золотая лихорадка, которая привела к быстрому росту притока мигрантов из стран Европы, а также китайцев, несмотря на все гонения, которым они подвергались. После Второй мировой войны в стране наблюдалась острая нехватка рабочей силы, что привело к некоторому послаблению политики «Белая Австралия». В 1945 году правительство Кертина создает в Австралии первый Департамент иммиграции. В послевоенный период, мигранты и беженцы должны были усвоить культурные ценности принимающего общества и смешаться с населением так быстро, насколько это возможно, т.е. правительство Австралии проводило политику ассимиляции мигрантов, основываясь лишь на предположении, что для вновь прибывших это не будет трудно! [65]. В 1972 году Лейбористская партия Австралии под идеалистически настроенным руководством Гафа Уитлема пришла к власти, завершив послевоенное господство коалиции Либеральной и Аграрной партий. Новое правительство окончательно демонтировало данную практику уже в 1973году. Так, количество не европейских переселенцев в период между 1966 и 1971году возросло почти в четыре раза. К 1960 и 1970 годам, правительство принимает ряд решений о необходимости смешение акцента с «ассимиляции » на новую политику «интеграции» мигрантов прибывших в австралийское общество. К началу 70-х годов XX века резко сократился поток мигрантов, что грозило неблагоприятными последствиями и для экономики, и для демографии страны. В 1973г. в стране было объявлено о свертывании политики «Белой Австралии», а официальное введение мультикультурализма в 1980-е годы должно было (по мнению властей) сделать страну более привлекательной для иностранцев. В 1975 г. Парламентом Содружества принял Закон о расовой дискриминации, целью которого было реализация Австралией обязательств по Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой, и других форм дискриминации (1969). Важную роль в становлении австралийского мультикультурализма сыграл доклад Галбалли (1978), в котором была рассмотрена программа по работе с 77 мигрантами. Данная программа была основана на четырех руководящих принципах, целью которых являлось обеспечение развития Австралии в качестве сплоченной, единой и мультикультурной нации: - право выражать индивидуальное наследие, язык и религию; - право на равенство обращения и возможностей и удаление расовой, национальной, религиозной, языковой, гендерной и т.д. дискриминации; - обязательство всех австралийцев принять основы структуры и принципы австралийского общества; - признание вклада всех австралийцев в успехе многокультурного общества [113]. С тех пор, политика мультикультурализма в Австралии обрела институциональную структуру. В 1979 г. по инициативе коалиционного правительства страны был создан Австралийский институт по вопросам культурного многообразия. В 1987 г. образовано Управление по проблемам мультикультурализма, позднее, в 1996 г., вошедшее в структуру Департамента иммиграции. В 1987 г. правительством страны с целью разработки политических рекомендаций на следующее десятилетие и реализации мер содействия развитию культурного многообразия был учрежден Национальный консультативный совет по вопросам мультикультурализма (NMAC). Государственная поддержка политики мультикультурализма осуществлялась с 1972 по 1996 годы. Пришедшее к власти коалиционное правительство во главе с Джоном Говардом (1996-2007) несколько ослабило позиции мультикультурализма, поскольку правительство стремится возродить идеалы культурного единства, ассимиляции и интеграции. Национальным консультативным советом по вопросам мультикультурализма (NMAC) в 1997 году был запущен проект, последующий деэтнической политики [114]. Негативная позиция правительства Говарда в отношении мультикультурализма нашла отражение в его нежелании использовать термин официально. Правительство также ввело экзамен на гражданство Австралии для новых мигрантов, не выделяя мультикультурализм как особенности австралийского национального характера. Неопределенность над мультикультурализмом в этот период была усилена, ввиду социальной и культурной напряженности и тревоги, возникшей в результате теракта 11 сентября в Нью-Йорке, и последующих взрывов в Мадриде и на Бали. Консервативная реакция на идеи и практики, связанные с мультикультурализмом, разработанные в 1980-х г. как часть более широкой риторики сейчас описывается как «культурные войны». Критики мультикультурализма особое внимание обращают на то, что потребности меньшинств решаются за счет «обычных» или «основных» австралийцев. На подобные взгляды опирается большая часть негатива по отношению к мультикультурализму, что впоследствии было высказано правительством Говарда. Сам Джон Говард, долгое время был критиком мультикультурализма, прежде чем стать премьер-министром. В Австралии политика мультикультурализма привела к образованию так называемых «этнических общин», которые являют собой конструкт администрации, представляющей этнические меньшинства как замкнутые культурно 78 однородные сообщества. Однако в основе такого представления скорее лежало фольклористическое понимание этнических меньшинств. Индивиды, которых по языковым признакам или признаку происхождения причисляли к определенной этнической группе, на самом деле входят в состав различных групп, что определяется экономическими, социальными и культурными факторами. Модель мультикультурного общества игнорировала этот факт и обрекала иммигрантов на обязательное отождествление себя с определенной культурой, приводя к их изоляции и создавая опасность этнизации социальных различий и отношений. Поэтому в 80-х годах XX века мультикультурная политика в Австралии была пересмотрена, и ее этноцентрическая модель была заменена гражданской, которая не придавала «этно специфического» характера доступу к общественным благам. Австралийские государственные учреждения были обязаны ежегодно отчитываться о «равнодоступности и равенстве». Из этого примера видно, что на первый план выступает не поддержка этнических меньшинств, а обеспечение их конституционных прав с акцентом на права социальные. В 1989 году Национальное агентство мультикультурализма в Австралии выделила три измерения мультикультурной политики: - культурную идентичность; - социальную справедливость - экономическую эффективность. По первому пункту, за каждым гражданином закреплялось право на культурную реализацию (самовыражение) при праве самостоятельного выбора культурной идентичности, что определяло этничность как результат свободного решения индивида. Второй пункт, давал правовые гарантии равенства возможностей и отсутствия социальной дискриминации на основании цвета кожи, пола, конфессии и т.д. Третий пункт, означал поощрение полезных обществу, как экономически, так и культурно, талантов граждан, независимо от их происхождения. И так, австралийский опыт мультикультурной политики являет собой наиболее удачный вариант реализации, поскольку не создает системы этнически специфических прав, осложняющей гражданскую консолидацию. Интересен тот факт, что в Австралии нет никакого особого «положения о мультикультурализме», а деятельность управления по мультикультурным делам координируется департаментом премьер-министра. В каждом городе действуют комиссии по этническим вопросам, которые также занимаются и проверкой правомочности новых подзаконных актов. Кроме того, в стране много общественных организаций, опекающих этнические меньшинства. Результатом такой политики является низкий уровень агрессивности современного австралийского общества. Этнокультурные и этнодемографические изменения не вызывают заметной социальной напряженности. 79 2.3 Феномен «культурного шока» и проблема противостояния культур Активная миграция населения внесла свой вклад в расовое, культурное и национальное разнообразие развитых стран Запада. Изначально миграция, рассматривалась как мера вынужденная, связанная с ухудшением социального положения у себя на родине (войны, голод, стихийные бедствия). Современная миграция во многом связана с желанием людей улучшить свое социальноэкономическое положение. Хотя причины миграции могут быть разными, нынешние мигранты испытывают колоссальное напряжение, связанное с адаптацией в новой культурной среде. Американский антрополог Калерво Оберг впервые ввел в научный оборот термин «культурный шок» для описания признаков беспокойства и тревоги, которые возникают, когда люди попадают в новую культурную среду и сталкиваются при этом с малознакомыми культурными символами и моделями поведения [115]. Антрополог рассматривает данное явление, как некое психологическое заболевание, и реакцию человека на новую культурную среду. Для того чтобы понять и раскрыть механизмы культурного шока, найти эффективные методы по преодолению негативных последствий данного культурного явления, в современной науке появилось масса работ в данном направлении. Однако данная проблематика чаще всего рассматривается в рамках социологии и психологии. В данном диссертационном исследовании мы ставим задачу раскрыть сущность культурного шока в контексте культурологии. Культурный шок – эмоциональное состояние, иногда физический дискомфорт, сопровождавшие большинство современных мигрантов с Востока и Азии. Главной причиной культурного шока является видимое различие в культурах. Прибывшие в Страны Запада мигранты, нередко испытывали конфликт культурных норм, возникающий на уровне собственного сознания. В культуре каждого народа выработаны определенные образы и символы, стереотипы поведения, которые на уровне подсознания помогают человеку действовать в различных жизненных ситуациях. Если «старые» культурные модели поведения помогали им успешно приспосабливаться к обществу, то в новой культурной среде человек не всегда оказывается готов приспособиться к реалиям окружающей жизни. Культурный шок нередко протекает в форме конфликта мировоззрений человека, так как в собственной культурной среде была создана иллюзия идеального мироустройства и мироощущения. Когда встречаются представители различных культур, они могут иметь определенные трудности в общении, поскольку в первую очередь встречаются их «культурные коды», которые не всегда могут быть понятны. Вполне возможно, они могут и не знать, что эти различия существуют. Последнее, особенно проблематично, так как столкновение между двумя группами, которые говорят на взаимно понятном диалекте, могут скрыть какие-либо различия, существующие в их субъективных культурах. Культурный шок – состояние, возникающее в процессе общения. Опыт неудачного общения с представителями других культур может оставить негативное представление о культуре в целом, но, как 80 правило, человек все же осознает, что источником его проблем является коммуникативный барьер. Калерво Оберг предложил четыре фазы культурного шока: медовый месяц, кризис, отдых, адаптация к другой культуре[115, с. 7-8]. Первый этап – «медовый месяц» – время, когда человек, попавший в другую культурную среду, отмечает в ней только лучшие моменты, испытывает позитивные чувства, стремление начать новую, успешную жизнь. Как правило, речь идет о нескольких неделях, реже месяцах. К концу этого срока эйфория проходит. Второй этап «культурного шока» – кризис – период, когда человек с другими культурными традициями начинает понимать, что не все так хорошо, как он ожидал, а известные ему культурные модели поведения, больше не работают. Период любопытства и новизны ослабевает, и окружающие вещи становятся более знакомыми. Мигранты начинают чувствовать, что темп жизни не соответствует его представлениям, слишком быстрый или наоборот медленный, привычки людей раздражают, да и сам он становится раздражительным. Члены общества все еще воспринимаются с точки зрения и стереотипов собственной культуры и национальности. Этот период может сопровождаться не только общим недомоганием, но и дезориентацией и ненавистью ко всему иностранному. Большинство современных мигрантов, именно на данном этапе начинают осознавать проблему незнания языка, менталитета, законов. Данные проблемы порождают другие проблемы, трудности с устройством на работу, получения государственных пособий, аренда жилья и т.д. Как правило, именно на данном этапе мигранты начинают искать представителей своих этнических групп, с целью объединения и взаимопомощи. Третий этап, так называемый «этап восстановления», характеризуется подъемом: человек начинает принимать имеющиеся проблемы, идти на компромиссы и адаптировать свои преувеличенные ожидания к реалиям новой жизни. Как правило, в этот период происходит «открытие» новой культуры, налаживание первых культурных контактов с представителями новой культурной среды (языковые курсы, курсы по адаптации мигрантов, курсы повышения квалификации и т.д.). Четвертый и последний этап, согласно Обергу, можно назвать «фаза регулировки, или перестройки». С течением времени, как правило, после 6-12 месяцев, человек привыкает к новой культуре и развивает в себе определенные модели поведения. Окружающие явления и вещи становятся более понятными и «нормальными». Культурная адаптация позволяет человеку чувствовать себя как дома, и воспринимать членов общества уже с точки зрения их индивидуальных, а не культурных особенностей. Успешная адаптация во многом связана с улучшением языкового, финансового и социального положения. Необходимо отметить, что на данном этапе культурная адаптация может проявляться в принятии определенных культурных кодов, таких как, стиль одежды, языковых оборотов, кухня и т.д., изменилась не культурная среда, а отношение индивида к окружающему миру. 81 Культурный шок является естественным явлением и, несмотря на очевидные трудности в его преодолении, может иметь свои положительные моменты, поскольку является частью успешной адаптации, способствует личностному развитию, повышению уровня самосознания, раскрытию скрытого потенциала. Разные люди по-разному проявляют себя в новой культурной среде. Некоторые мигранты считают, что невозможно принять и ассимилировать в чужую культуру. Данный тип мигрантов нередко самоизолируются от принимающей культуры, и осознанно создает собственный культурный анклав, в котором воспроизводят максимально приближенные культурные условия своей родины, привычные и понятные. В них они находят некоторое моральное утешение (слушают этническую музыку, спутниковое ТВ, позволяет просмотр каналов своей родины, поддерживают связь только с людьми своих этнических групп). Другие по истечении определенного адаптивного периода, успешно вливаются в культурную среду большинства и интегрируются. Степень культурного шока и его продолжительность зависит от многих объективных и субъективных факторов, таких как: - возраст и социальное положение. Доказано, что образованные, молодые люди имеют больше шансов быстрой культурной адаптации, нежели люди пожилого возраста, а культурная адаптация детей происходит наименее безболезненно. Долгое время считалось, что женщинам адаптироваться в новой культурной среде гораздо сложнее, чем мужчинам. Однако исследователи утверждают, что этот стереотип относится больше к женщинам традиционных обществ, нежели к жительницам современных мегаполисов; - степень сходства и различия культур. Расовая, языковая, религиозная близость способствует более быстрой адаптации, и наоборот, чем больше культурных различий, тем сложнее протекает период адаптации [116]. Степень культурного шока зависит так же и от причин его возникновения. Среди них можно выделить несколько, наиболее часто встречающихся: - столкновение внутренних культур с момента, когда некоторые ценные аспекты индивидуальной культуры происхождения, не могут быть использованы в принимающей культуре; - коммуникативная неудача заключается не только в проблемах общения, но и с проблем невербального языка (жесты, мимика и т.д.); - проблема понимания культурных кодов, когда человек не может автоматически интерпретировать ориентиры чужой культурной среды; - кризис идентичности, наступающий в моменты, когда его родная культура, со стороны культурного большинства, рассматривается как экзотическая, поскольку, как отмечает исследователь культуры Герт Хофстеда: «Культура это коллективное программирование ума, который отличает членов одной группы или категории людей от другой» [117]. Культурный шок, как правило, сопровождается следующими симптомами: - напряжение, вызванное постоянными попытками понять и быть понятым окружающим обществом; - страх быть отвергнутым, людьми окружающей культурной среды; - дезориентация, путаница и тревога; 82 - ощущение потери, человеку не хватает его самобытной культуры, страны, эмоциональной среды, часто возникает чувство одиночества в новой культурной среде; постоянные попытки мигрантов адаптироваться в чужую культурную среду, приводят к когнитивному истощению. Успешная адаптация в новой социальной среде возможна при наличии межкультурной компетенции, способной стать прочной основой межкультурного диалога. В основе межкультурной компетенции лежит толерантность, психическая и физиологическая стойкость, коммуникабельность, свобода от предрассудков, поведенческая гибкость и т.д. Гетерогенность современного общества, в сочетании с глобальной взаимозависимостью требует от людей определенных, знаний, умений и навыков в межкультурном общении (межкультурной компетенции). Формирование в человеке межкультурных компетенций способствует установлению диалога в мультикультурном обществе, играющих важную роль в процессе обучения совместного проживания в условиях нарастающей глобализации, и, таким образом, способствующих снижению рисков конфликтов и культурной фрагментации общества. Мигрантам, как и другим людям, оказавшимся в чужой культурной среде, очень важно выбрать правильную модель поведения, которая помогла бы избавиться от этноцентрической оценки окружающего мира. Культурная осведомленность способствует осознанию того факта, что каждая культура имеет свою внутреннюю логику. Открытость ко всему новому, способность, не отрицая достижений собственной культуры, оценить достоинства чужой, важный фактор успешной адаптации в новой культурной среде. Культурный шок наглядно демонстрирует различие культур и проблемы их взаимодействия. Антрополог Герт Хофстеде в своей теории «измерение культур» описывает их особенности с целью определения степени близости и удаленности культур. Данная теория широко используется западными исследователями в рамках изучения проблем межкультурной коммуникации. В своей теории автор предлагает шесть измерений[117, с.14], с помощью которых можно проанализировать культурные ценности различных народов: - индекс дистанцированности от власти (данный индекс не является свидетельством распределения власти в конкретно взятой культурной среде, наоборот, является показателем восприятия власти обществом); - коллективизм/индивидуализм, т.е. степень интеграции индивидов в группы. В индивидуалистических обществах, упор делается на личные достижения и индивидуальные права. В коллективном обществе лица действуют преимущественно в качестве членов определенного коллектива (семья) в течение всей жизни; слово «коллективизм» в данном смысле не имеет политического значения, а относится к группе, но не к государству. Люди имеют большие семьи, которые чаще всего рассматриваются в качестве защиты от внешних опасностей, в обмен на беспрекословную лояльность; - индекс избегания неопределенности; (отражает степень готовности членов общества, справиться с тревогой, минимизируя неопределенность). Люди в культурах с высокой степенью неопределенности имеют тенденцию 83 быть более эмоциональными. Они пытаются свести к минимуму возникновение неизвестных и необычных обстоятельств и приступить к тщательному планированию и реализацию правил и законов. В отличие от них, люди, в культурах с низким уровнем избегания неопределенности, более прагматичны и терпимы к изменениям; - «мужской» и «женский» тип культуры. «Мужской» тип культуры можно охарактеризовать как напористый, честолюбивый и конкурентоспособный. В «женском» типе культуры большое значение уделяется отношениям и качеству жизни. В «мужских» типах культур различия между гендерными ролями, более драматичны, чем в «женских». Меньший индекс в данном случае означает, что - различия между полами, менее характерны для этих культур. В культурах «мужского» типа наблюдается табу на любое проявление сексуальности. - краткосрочная и долгосрочная ориентация на будущее; Долгосрочно ориентированные общества придают большее значение будущему. Они ориентированные на награды, настойчивость, экономию, и представители этих культур, как правило, весьма успешны в культурной адаптации. В культурах ориентированных на краткосрочную перспективу, большое значение придается уважению традиций, сохранению «своего лица» и выполнению социальных обязательств. - потворство своим желаниям и сдержанность; Степень, которая характеризует способность членов общества пытаться контролировать свои желания и импульсы. В то время как снисходительные общества имеют тенденцию позволять относительно свободное удовлетворение основных и естественных человеческих желаний, связанных с наслаждением жизнью и получением удовольствия, в сдержанных обществах есть убеждение, что удовлетворение таких потребностей необходимо обуздать и регулировать строгими культурными нормами. Нередко последствиями культурного шока становится культурная маргинализация, точнее, зарождение маргинальной ситуации. Отечественный культуролог Масалимова А. характеризует маргинальную ситуацию как «состояние предконфликтности, положение культуры (в глобальном масштабе), когда ее нормы и ценности перестали быть актуальными и действенными, но при этом нет еще выработанных новых ориентиров и идеалов» (118, стр.39). К сожалению, маргинальная ситуация зачастую перерастает в противостояние культур. Говоря о противостоянии культур нельзя не вспомнить знаменитую работу С. Хантингтона «Столкновение цивилизаций» [119]. Главный вывод автора заключается в том, что после окончания холодной войны, культура, а не политика, будет определять мировой порядок. Для сохранения хрупкого миропорядка, и предотвращения новых глобальных конфликтов, западному обществу придется признать некоторые свои ошибки. Например, попытку приравнять модернизацию к западной культуре (вестернизация), а также, значимость культурных ценностей других народов. В своей работе, философ делит мир на восемь цивилизаций, которые совпадают с линиями разлома, предстоящих конфликтов. Это: западный мир (Европа, США, Канада, 84 Австралия и Новая Зеландия), Япония, Китай, Индия, исламский мир, православный мир, Латинская Америка и Африка. Национальные государства объединяются на основе культурных аспектов. Критерии подобной классификации были неоднозначны, иногда в их основе лежал религиозный признак, иногда он совпадал с границами государства. С. Хантингтон утверждает, что прекращение идеологической конфронтации между либеральной демократией и коммунизмом приведет к новым конфликтам, которые возникнут на границах между цивилизациями на микро и макроуровне. Конфликт на микроуровне, будет проходить по линии разломов цивилизаций в виде борьбы за контроль над территорией и друг другом. На макроуровне, конфликт будет протекать в форме борьбы за контроль международных институтов и третьих сторон, продвижение своих политических и религиозных ценностей. По мнению автора, ислам (и вероятнее всего, конфуцианство) бросают вызов «идеальному и прогрессивному греко-иудейскому, христианскому наследию Запада» [119, с. 105]. Растущая глобализация делает акцент на экономическом факторе. Современные азиатские цивилизации демонстрируют значительный рост военной, политической и, в особенности, экономической мощности. Последние десятилетия в странах мусульманского мира также наблюдается стабильный рост населения, что, по мнению автора, чревато опасными последствиями для европейской цивилизации. Влияние западных цивилизаций в мире снижается, поскольку рост экономического благосостояния, привел к процессу «культурного возрождения» стран Азии, более того сами азиаты объясняют рост экономики особенностями национальной культуры, превосходящей культуру Запада. В основе азиатского успеха лежат незыблемые ценности – конфуцианская культура, дисциплина, трудолюбие и коллективизм. Коллективизм противостоит западному индивидуализму, способность самопожертвования личным интересам, интересам страны и народа является отличительной чертой в культурах стран Восточной Азии. Сформировавшийся на волне экономического подъема азиатский универсализм (убежденность в универсальности азиатских ценностей) и оксидентализм, на наш взгляд, является ответной реакцией на годы негативного и пренебрежительного отношения к азиатской культуре. Еще одно культурное возрождение, заслуживающее особого внимания – это пробуждение исламского Востока. Исламизация, по мнению С. Хантингтона, охватившая все мусульманские страны, проходит в несколько этапов: начинается в культурном плане, со временем переходит в сферу политики и социальных отношений. Как и в предыдущем случае, причина столь бурного подъема культуры в мусульманском мире кроется, по мнению философа, в экономических успехах региона, связанных с ростом нефтедобычи. Стремительные культурные изменения современного мира не могут не сказываться на идентичности человека. Философы, психологи отмечают все нарастающий кризис идентичности в современном мире. Кризис идентичности приносит необходимость поиска культурных ценностей, которых вам понятны и вы готовы их разделить. В современном культурно-цивилизационном дискурсе 85 отмечается стремление культур к сближению вокруг стержневых стран своих цивилизаций. Мир идет к универсализации культуры. Претензии Западного мира на универсальность сейчас активно оспариваются китайской и мусульманской культурой. События, произошедшие после 11 сентября 2001г., показали нам, как быстро мир стал делиться именно по культурному принципу. Противостояние общества на основе культурных различий перешли из латентного состояния в открытые протестные движения и настроения по всему миру. Террористические атаки в Мадриде и Лондоне, исламистские мотивы убийства голландского режиссера Тео ван Гога, массовые беспорядки мигрантов в Парижских кварталах в конце 2005 год – все эти конфликты были осуждены в Европе, и рассмотрены в рамках дискурса «столкновение цивилизаций». Выступления мусульманских мигрантов и террористические атаки религиозных экстремистов были приравнены и четко обозначены принадлежностью к исламскому миру. Таким образом, сформировался стереотип о растущей угрозе мусульманской культуры для всей западной цивилизации, основанной на иудейско-христианских ценностях. Более того, исламофобия стала частью западной культуры. Термин «исламофобия» в современной трактовке означает антиазиатский расизм в общем, и антимусульманский расизм в частности. В свое время немецкие нацистские ученые попытались выделять физические характеристики еврейского народа для укрепления ненависти и антисемитизма. После 11 сентября люди с внешними мусульманскими признаками стали также объектами скрытой, а зачастую и видимых актов проявления ненависти. Так, 15 сентября 2001г., в США был убит американецсикх. Его внешние признаки (сикхский тюрбан и борода) были ошибочно расценены как мусульманские. Западные СМИ, а также тысячи коммерческих изданий пытались объяснить не мусульманам, что такое ислам, нередко формируя в людях ошибочное представление о мусульманской культуре, как патриархальной, варварской, основанной на анти западных ценностях. В своей книге, вышедшей в 1996г. С. Хангтинтон четко обозначил проблемы западной культуры. «Опасным врагом» находящимся внутри западного общества, он называет всех мигрантов и переселенцев, однако наиболее опасными, по его мнению, являются мусульманские мигранты. Еще одним врагом Европы, философ называет мультикультурализм, который, по его мнению, способствует формированию расовой, этнической, субкультурной, идентичности, что, в конечном счете, приведет к тому, что европейская культура будет вынуждена не просто адаптироваться к наличию альтернативной культурной формы, но и со временем станет видоизменяться под ее влиянием. К примеру, голландской ученый и общественный деятель Пим Фортейн, опубликовал книгу «Против исламизации нашей культуры», в которой не только пытался доказать что ислам несовместим с западной культурой, но и опасен для выживания западной цивилизации [120]. Сегодня идея столкновения цивилизаций является не только модной теорией, но и во многом культурной реальностью для большинства западных жителей. 86 По мнению С. Хангтинтона, большой проблемой для западной культуры являются мигранты из других цивилизаций, которые отвергают ассимиляцию, придерживаются и распространяют свои культурные ценности, обычаи и т.д. Большая доля ответственности за учащающиеся конфликты между мусульманами и европейцами, на наш взгляд, лежит на СМИ и интернетсайтах. Именно с их помощью происходит «демонизация» мусульман в западных СМИ. Мусульман часто преподносят как фундаменталистов, террористов, или религиозных фанатиков. Таким образом, создается общественное мнение об агрессивности мусульманских мигрантов, что, в конечном итоге, способствует формированию идеи «культурного вторжения» мусульманского мира. Провокационные карикатуры, оскорбляющие религиозные чувства мусульман, как явление уже давно имеет место быть в Европе. Наибольший общественный резонанс вызвали карикатуры на пророка Мухаммеда, опубликованные французским журналом «Charlie Hebdo» в январе 2015г. и последовавшие за этим террористические атаки, которые привели к смерти и ранениям нескольких журналистов журнала. Европейское общество активно выступило в защиту свободы слова и жестко осудило действия террористов. Мусульманское же население Европы было оскорблено в своих религиозных чувствах, однако также жестко осудила факт терроризма. В данном случае многие европейские общественные деятели, говорили о религиозной своде, секуляризации общества. Необходимо также отметить тот факт, что в данном журнале были опубликованы не только карикатуры на мусульманскую тематику. Часто, мишенью для карикатур становятся политики, (неоднократно героями выпусков были Н. Саркози и Ф. Олланд), католические и иудейские лидеры, т.е. карикатуры на религиозные тематику не относились исключительно к мусульманам, а затрагивают все крупные мировые религии. Летом 2015г. этот же журнал опубликовал карикатуры на пилотов и бортпроводников пропавшего в марте 2014г. малазийского лайнера рейса MH370. Подобные действие редакторов журнала, разумеются, вызывают массовую негативную реакцию, однако наглядно демонстрирует различия западного и восточного менталитета и мышления. Представители западных культур исходит из принципа «нет запретов» на обсуждение любых тем, быть то религиозные вопросы или социальные проблемы. Однако стоит отметить и тот факт, что подобная провокационная деятельность приносит немало материальных выгод издателям журнала. Так, продажи журнала увеличились с 60000 до 300000 экземпляров, а первый выпуск после террористических атак разошелся рекордным тиражом 2,5 млн. экземпляров. Налицо факт коммерческой выгоды, основанной на позициях культурного плюрализма. Разумеется, подобные явления не способствуют улучшению межкультурного диалога. Несмотря на это, культурная политика некоторых европейских государств направлена на интеграцию мусульман. Культурная интеграция, по мнению ряда политических лидеров Европейского Союза, позволит стать мусульманским мигрантам, если не полностью европейцами, то, по крайней мере, европейскими мусульманами, следовательно, существует достаточно сильное давление на мусульман двигаться в сторону либерализации ислама, 87 примером которого может служить, крупнейший европейский проект – Евроислам. В последние годы интерес исследования мусульманских общин в Европе сместился с проблем социальной адаптации и политических прав к вопросам религии и культуры. В частности, в обществе отмечается растущий интерес к возможному появлению конкретно «европейского ислама». Европейский ислам или Евроислам – является новым направлением ислама, возникающего в Европе, в рамках либерализации мусульманского общества. Новый вид должен совмещать принципы ислама с культурными ценностями Европы, такие как демократия, верховенство закона, права человека, гендерное равенство, что позволит мусульманам считать себя полноправными гражданами Европы с одной стороны, и снизит уровень культурных различий христиан и мусульман. Так Европейский Ислам стремится к определенным реформам. Как часть современного общества, сторонники модернизации ислама, отмечая растущее число других религий и мировоззрений, ратуют за признание и уважение религиозных чужих ценностей. Реальность ХХI века требует эволюцию традиционных способов мышления и отношения, чего трудно достигнуть с религиозным сознанием VII столетия. Разделение религии и шариата – важный пункт реформ Евроислама. Одним из примеров таких реформ выступает в соответствии с демократическими требованиями либерального Запада, признание равенства мужчин и женщин, освобождение женщин от гнета и доминирования мужчинами. Тарик Рамадан, считающийся одним из ведущих специалистов в области европейского ислама, призывает к созданию новой европейской мусульманской идентичности. В своей книге «Быть европейским мусульманином» он требует допустить участие мусульман в общественной и культурной жизни Европы, призывает мусульман отмежеваться от Саудовской Аравии и терроризма и приблизить культурные ценности к реалиям Западной Европы [121]. По мнению Рамадана, европейцы также должны начать рассматривать ислам как европейскую религию. Идея Евроислама подвергается жесткой критике со стороны консервативного духовенства Ирана и Саудовской Аравии, которые видят в либерализации ислама попытку растворить его в общекультурных ценностях европейского общества. В центре конфликта стоит вопрос священного писания - Коран. Арабское консервативное духовенство разглядело попытку подвергнуть сомнению боговдохновенность писания, внедрить в сознание масс мысль о том, что Коран работа человека и продукт определенной исторической эпохи, который должен и может быть адаптирован к реалиям современной, к тому же европейской жизни. Говорить об определенных успехах евроислама достаточно сложно. На наш взгляд, попытка либерализации ислама оказалась провальной в виду того, что мусульманское население в Европе достаточно холодно восприняла идею религиозных реформ. Наиболее крупной ошибкой сторонников евроислама были попытки реформирования беспрекословного соблюдения 5 столпов ислама. Подобные попытки разочаровали многих мусульман, понимавших необходимость религиозных перемен. 88 Однако вспоминая С. Хантингтона, хотелось бы отметить необходимость культурной модернизации мусульманских мигрантов, если они преследуют цель остаться в Европе навсегда. В истории цивилизаций можно найти немало примеров успешной адаптации чужих культурных ценностей под свои нужды (успешное заимствование буддизма китайцами не привело к «индиизации» культуры Китая). По С. Хангтинтону, существует лишь одна возможность предотвратить назревающее столкновение культур, это соблюдение принципа невмешательства и нейтралитета по отношению к внутренним культурным нормам, совместное сотрудничество, направленное на межкультурные переговоры, и поиски возможных вариантов культурного диалога, в противовес столкновению цивилизаций. И в данном случае речь идет не просто о диалоге культур. Нельзя просто ограничиться поиском культурного сходства, речь идет скорее о поиски общих универсальных культурных норм более высокого уровня. Схожие культурные черты возможно и облегчают общение, но они не являются предметом общения. Необходим поиск универсальных культурных стандартов понятных оппонентам. Сам С. Хангтингтон дает свое определение для понятия культуры, и рассматривает его как «совокупность ценностей, убеждений и ориентаций, характеризующих людей общества» [119, с. 263]. Географические границы уже давно перестали разделять культуры на восточную и западную. Западные ценности распространяются в исламских странах Ближнего Востока, Азии и Северной Африки. В то же время, мусульманские диаспоры создают свои религиозные и культурные анклавы в Европе, используя АрабСат и Интернет. Мусульманские мигранты имеют наименьшие шансы на успех по сравнению с другими религиозными или этническими меньшинствами. Особенность ислама заключается в том, что данная религия предлагает суммарное мировоззрение, охватывающий все сферы общественной жизни: политическую, экономическую, социальную и т.д. Столкновения, которые возникают из конфликтующих мировоззрений, оставляет эмоциональные и психологические шрамы. Среди недавних мигрантов в Европе многие мусульмане испытывают чувство разочарования и растерянности, поскольку они продолжают, ощущают на себе предубеждение, запугивание, дискриминацию, непонимание и даже ненависть. Таким образом, необходимо отметить, что проблема противостояния культур актуальна сейчас как никогда ранее. Последние политические события в Сирии и рост числа беженцев в Европу наглядное тому доказательство. Работа Хангтингтона написанная в первые годы распада СССР и соответственно падения коммунистической идеологии, провозглашала окончание «холодной войны» и предвещала современному миру конфликты исключительно на уровне культурного противостояния. Однако, прогнозы С.Хангтингтона оказались верными лишь наполовину. Современная политика мировых супердержав наглядно демонстрирует состояние противостояния между США и Россией, которое, по мнению аналитиков, можно назвать новым витком «холодной войны» с одной стороны, а, с другой стороны, отмечается рост конфликтов, основанных на различиях культур европейцев и мусульманских мигрантов. Тезис о неминуемости конфликтов на почве 89 культурных различий С. Хангтингтона породил понимание необходимости поиска выходов из этих проблем. Ведь в истории человечества мусульманскохристианский диалог не сводился исключительно к конфликтам и противостоянию, т.е. существует возможность культурного диалога Востока и Запада, а успешная интеграция мусульманских мигрантов во многом зависит от культурной политики проводимой лидерами Европейских стран. Да и, по сути, столкновение цивилизаций во многом осуществляется на политическом уровне, и может быть предотвращено политиками. На основании вышесказанного можно сделать вывод, о том что за относительно короткий промежуток времени, иммиграция стала одной из главных причин социокультурных изменений в обществе. Данный факт ставит под сомнение статус-кво таких концепций, как гражданство, государственность и национальная сплоченность. Активная миграция и, прежде всего, внешняя иммиграция привела к явлению, описанному выше как мультикультурализм. Идеология мультикультурализма была провозглашена в качестве новой модели развития общества в современных неолиберальных государствах, таких как Канада, Австралия или США. Именно в этих странах были внедрены наиболее успешные модели развития мультикультурного общества. В странах Старого Света, таких как Франция, Великобритания и Германия, общественная поддержка мультикультурализма ощущается все меньше. Поддержка, если она вообще существовала, превратилась в официальное и широко распространенное настроение антипатии к группам иммигрантов и этнических меньшинств, и мультикультурализму в целом, как идеологии и политической стратегии, в частности. Однако обращаясь к истории можно отметить что, еще несколько десятилетий назад западное общество было другим, не таким как сегодня. Расизм был порочной и широко распространенной практикой. Нападения на иммигрантов из постколониальных стран было обычным явлением. Дискриминация была повсеместным явлением. Все это вызывало растущей гнев и разочарование меньшинств, которые привели к серии бунтов, произошедших во многих городах не только Европы, но и Америки в конце 70-х и начале 80-х. ХХ века. Местные власти признали эту ситуацию как угрозу общественному строю и стабильности. В этом контексте и были запущены некоторые элементы мультикультурализма, которые нашли свое отражение в различных стратегиях равенства. На наш взгляд, власти некоторых европейских стран, не очень то и хотели помочь этническим меньшинствам принять нормы и традиции новой родины а, наоборот закрепили за ними право возделывать свои собственные идентичности, историю стран их происхождения и сохранять свой собственный образ жизни. Таким образом, мультикультурализм, появившийся как оппозиция социальной несправедливости и расовому неравенству, продвинул культурное разнообразие, что парадоксальным образом отделило этнические меньшинства как «других», а не часть западного мира. Анализируя особенности попыток проведения в жизнь мультикультурализма в трех рассмотренных европейских странах можно выделить несколько общих моментов: 90 - Данная идеология была интерпретирована властями как «вынужденная уступка» растущему социальному недовольству мигрантов и их потомков, которая вместо консолидации общества на основе гражданского самосознания привела к его поляризации; - Отсутствие отлаженной иммиграционной и интеграционной политики стало причиной формирования этнических анклавов, всячески старающихся сохранить прежний образ жизни и связь со своей исторической родиной; - Несмотря на принятые антидискриминационные законодательные акты, официальная политическая доктрина этих стран не носила название «мультикультурализм», практическая ее реализация носила половинчатый, не постоянный характер. В отличие от стран Европейского Союза, страны классической иммиграции признают свою зависимость от мигрантов. Однако даже в этих странах имеются свои виды желательных и нежелательных иммигрантов. Идеальный иммигрант для государства является молодой, высококвалифицированный и опытный в соответствующей среде человек или, наоборот, инвестор с финансовой и деловой столицы, который способен создать рабочие места и способствовать стимуляции экономического роста. Другой тип иммигранта – это иностранные студенты, а также ученые и исследователи – в основном в технологических областях, которые могут передавать свои выводы на практике и повысить уровень конкурентоспособности страны. Кроме того, все виды идеальных иммигрантов должны быть адаптированы и культурно близки к принимающему обществу и готовы вернуться в страны своего происхождения, как только не будет экономической необходимости для их навыков на рынке труда. Самая нежелательная группа мигрантов, с другой стороны, являются лица, ищущие убежища. Они воспринимаются, как группы с высоким риском быть социально зависимыми, с низким уровнем адаптивности и трудоустройства в принимающее общество. На наш взгляд, те, кто выступает против мигрантов, часто попадают в ловушку европоцентризма, понятия предполагающее уникальность и культурное и политическое превосходства цивилизации Западной Европы. Данное понятие подразумевает, что демократия, гуманизм, научная рациональность, свобода и права человека все однозначно относятся к Западу. Все они появились в результате наследия Древней Греции и Рима, христианства, Возрождения и Просвещения и, наконец, это плод промышленной революции и демократических движений. На самом деле, данная точка зрения игнорирует глубокие достижения других культур и цивилизаций, таких как, например, Китай, Индия и Турция (которые, в основном, представлены среди меньшинств). Таким образом, этнические меньшинства могут остаться на обочине или воспринимаются как угроза европейских культурных достижений. Иммигранты и люди с миграционными корнями должны иметь такое же право жить с достоинством и культивировать свои собственные культурные и религиозные традиции. С точки зрения прав человека они также могут свободно создавать жилищные общины и получить поддержку благосостояния в странах, в которых им было разрешено остаться. 91 Их культурная практика одинаково ценна, как и культура принимающего общества до тех пор, пока они не нарушают основные права человека, которые признаны на международном уровне. 92 3 СТРАТЕГИИ МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛИЗМА В КАЗАХСТАНЕ И СТРАНАХ ЗАПАДА 3.1 Проблемы аккультурации и культурной интеграции мигрантов в общество и культуру Проблема культурной интеграции и аккультурации мигрантов в европейское общество уже долгое время находится в центре общественных дебатов, более того, на наш взгляд, отходят на второй план диспуты о преимуществах и издержках культурного разнообразия. На первый план выходит проблема аккультурации и интеграции уже проживающих в обществе масс мигрантов. Успешная культурная интеграция мигрантов может оказать свой вклад в развитие не только социокультурных отношений, но и на экономическое положение страны. Научный интерес к проблемам интеграции мигрантов начинается в начале ХХ века. В 1936 г. был опубликован «Меморандум по изучению аккультурации», авторы которого, американские антропологи Р. Линтон, М. Херсковиц и Р. Редфилд, сформулировали первое определение аккультурации. Первоначально, аккультурацию рассматривали как изменения исходных моделей культуры, вследствие длительного контакта представителей различных культур. Современные исследователи, рассматривают аккультурацию не только в формате коллективного феномена, но и в рамках психологии отдельной личности, и используют для обозначения процесса и результата культурного взаимовлияния. Результатом аккультурации может быть, принятие культурных ценностей и моделей поведения представителями культуры меньшинства, у культуры большинства. Активизация миграционных процессов, проблемы с культурной адаптацией мигрантов в конце ХХ века, вызвали волну нового интереса к данной тематике. Современные исследователи данного культурного явления рассматривают его, не только с позиции культурологии, но и психологии, философии, социологии, экономики и медицины. Аккультурация как феномен, ставит перед человеком две задачи: как сохранить исконно свою культурную идентичность и успешно влиться в новую культурную среду. Аккультурация как процесс, происходит на психологическом уровне человека, что выражается в изменениях и последствиях для человека постоянно проживающего в близком контакте с другой культурой. Данное культурное явление неизбежно для любого мигранта или беженца мигрирующего в другую страну на постоянное или временное проживание. Чаще всего в центре внимания проблем по аккультурации мигрантов стоят вопросы психологического, культурного и социального плана. Но вопрос именно культурной аккультурации все еще актуален. Джон Берри выделяет четыре варианта аккультурации мигрантов в культуру принимающей страны в виде: ассимиляция, сепарации, маргинализации и культурной интеграции. Исследователи особое внимание уделяют интеграционной модели мигрантов, которая так же, оказывает существенное влияние на культурную политику государства. Яркое культурное разнообразие может оказать влияние на чувство общности и социальной солидарности, что является основой любого государства. Поэтому, нередко государство в культурной политике по 93 интеграции мигрантов отдает предпочтение ассимиляции. Современные исследователи выделяют два типа ассимиляции, насильственную и добровольную. В отличие от насильственной ассимиляции, рассмотренной нами в предыдущих главах, добровольная ассимиляция, имеет ряд своих особенностей: - Различные группы мигрантов добровольно приезжают в новую культурную среду, разделяют ее ценности и имеют одинаковый доступ к ее материальным благам; - Происходит процесс постепенного исчезновения исконных культурных и поведенческих моделей в пользу новых; - Процесс приводит к полной и необратимой ассимиляции, и закрепляется последующими поколениями. Однако необходимо учесть тот факт, что полная ассимиляция мигрантов в конечном итоге зависит, и от того, в какой степени эти группы смогут завоевать признание доминирующего населения. Теория ассимиляции долгое время подтверждалась результатами успешной ассимиляции европейских мигрантов, вплоть до середины 60-х годов ХХ века. Примером успешной ассимиляции могут служить европейские мигранты, иммигрировавшие в США 20-30-е г. ХХ века. Однако массовая миграция больших групп не европейцев, проявивших стойкое желание сохранить свою этническую и религиозную идентичность, приводит к пересмотру необходимости полной ассимиляции. Однако, необходимо сделать оговорку, полная и безоговорочная ассимиляция возможна лишь в рамках одной расовой группы. Не европейские мигранты в Европе, при всем желании, не смогут стать европейцами и «снаружи и внутри». Ассимиляция как добровольная, так и принудительная, подразумевает полное растворение в культуре большинства. Как правило, инициаторами и идеологами ассимиляции являются политические лидеры стран Запада. Иммигрантам внушается мысль, что только полная ассимиляция, т.е., потеря культурной самобытности, норм и практик, позволит им построить новую успешную жизнь, аналогичную той, что демонстрируют представители культурного большинства. Этот миф, служит двум целям: - Во-первых, это укрепляет миф о справедливости в несправедливом обществе для того, чтобы оправдать статус доминирующей культуры. - Во-вторых, он маскирует тот факт, что социальное положение и материальные ресурсы станут доступны лишь тем группам меньшинств, которые предпочли воспользоваться предоставленным судьбой «шансом». Данный миф, помогает властям упрекать мигрантов, которые испытывают трудности в культурной адаптации, в том, что они не пожелали использовать предоставленный шанс. Разумеется, миф о равных возможностях не соответствует действительности. Культурная ассимиляция, как бы это странно не звучало, в некоторых случаях может привести к усилению «инаковости» в обществе. Поскольку, определенные группы неевропейских мигрантов не имеют возможности полной ассимиляции. Теории односторонней ассимиляции фактически игнорируют разрушительное воздействие и исчезновение этнической и культурной самобытности. 94 Американский исследователь Мильтон Гордон предложил классическую, концептуальную модель ассимиляции в американском обществе. Модель Гордона дает описание семи переменных типов ассимиляции, характерных для современных мигрантов[122, c.63]. Это: 1) культурное или поведенческая ассимиляция, выраженная в принятии культурных моделей поведения, характерных для представителей большинства населения страны; 2) структурная ассимиляция, выражается в форме участия в работе определенных учреждений, клубов, организаций. На данном этапе, происходит процесс принятия некоторых культурных норм, мигранты могут проявлять интерес к работе местных организаций, болеть за местную футбольную/баскетбольную команду, быть членом спортивного клуба т.д. 3) идентификационная ассимиляция, проявляется в ощущении причастности к коллективной идентичности культурного большинства, например: формирование гражданской идентичности, британец, канадец и т.д.; 4) семейная ассимиляция, также более известная как «объединение», выражается в готовности мигрантов и их потомков заключать браки с представителями этнического большинства. Однако здесь необходимо отметить, что склонность к вступлению в межнациональный/межрасовый брак наблюдается, как правило, у более образованных и материально обеспеченных мигрантов. Существует определенные факторы, наличие которых может говорить о возможности заключения брака между мигрантами и представителями местного населения. Например, культурная адаптивность у образованных мигрантов выше в несколько раз, чем у представителей необразованных слоев; также у образованных мигрантов существует возможность выхода за пределы своих этнических анклавов, следовательно, выше шанс встречи с потенциальными супругами, наконец, ассоциативное соответствие, состояние приблизительно одинакового уровня образования, менталитета. Высокий уровень смешанных браков является сигналом того, что культурные различия и дистанция не воспринимаются как препятствия для заключения межнационального брака, и как следствие является показателем интеграции мигрантов. 5) положительная оценка ассимиляции, отсутствие предрассудков. Как правило, положительная оценка ассимиляции связана с пониманием того, какие выгоды может она принести (улучшение материального благосостояния, видимая интеграция в социокультурную жизнь). 6) отсутствие дискриминации. В данном случае речь идет о том, что общество приняло мигрантов (или их потомков) вследствие их успешной ассимиляции. 7) полная ассимиляция, формирование новой идентичности. Полная ассимиляция и формирование новой идентичности достаточно сложный процесс, требующий определенного времени. Примером, которой может быть самый известный сын еврейских и венгерских мигрантов во Франции, бывший 23 президент Французской Республики Николя Саркози. Сама фамилия 95 Саркози была офранцужена его отцом Палом Надь-Боча Шаркѐзи (Поль Саркози). Каждый тип ассимиляции различаются по степени, периоду. Некоторые типы моделей культурной ассимиляции предложенной Гордоном, может протекать незаметно для самих мигрантов. Заслуга Гордона состоит в том, что он выделает типы ассимиляции характерные для нынешних мигрантов. По признанию самого автора мигранты необязательно должны пройти через все описанные этапы. Работа Гордона, подверглась жесткой критике со стороны многих исследователей мультикультурализма. В частности, автора упрекали в том, что описанный им линейный процесс ассимиляции способствовал, в конечном счете, культурному поглощению доминирующими группами принимающего общества. Несмотря на всю критику, хотелось бы пояснить, что данная модель ассимиляции была актуальна для США времен практики «плавильного котла», где задача ассимиляции рассматривалась в полном «плавлении» и превращении мигрантов во 100% американцев. Понятие стресса аккультурации было введено в научный оборот Дж. Берри. Этот термин описывает состояние стресса, который испытывают различные группы мигрантов, беженцев и поселенцев в процессе культурной адаптации в новой культурной среде. Примечательно, что данный термин можно употреблять и в отношении коренного населения данного общества, т.е. стресс аккультурации характерен не только для мигрантов, но и для этнического большинства принимающих культур. Данный термин включает в себя все виды стрессов испытываемых мигрантами в период культурный адаптации. Например, культурный стресс связан с тем, что мигранты сталкиваются с другой системой ценностей, языка, культуры и традиций, незнание и непонимание которых может привести к конфликтам. Экономический стресс связан с проблемой поиска работы, жилья. Социальный стресс, выражается в форме негативного отношения к приезжим и членам их этнических групп со стороны коренного населения страны. Стресс аккультурации может проявляться и в физической форме, связанной, как правило, с перегрузками человеческого организма, испытываемыми под воздействием перемены климата, часовых поясов и т.д. Сравнительный анализ стресса аккультурации проведенного под руководством Берри, среди пяти различных социальных групп, такие как, мигранты, беженцы, коренные народы и этнические группы, подтвердил гипотезу о том, что различные группы испытывают разный уровень стресса. Исследователи разделили все группы мигрантов по принципу их добровольности или непроизвольности. К добровольным группам отнесены лица, чья миграция в новую культурную среду была добровольным, продуманным и самостоятельным актом. Их стресс аккультурации намного ниже того, что приходится пережить людям из группы непроизвольных мигрантов. К непроизвольным группам, в данном случае относят беженцев и коренных жители страны. Их стресс оказался невольным или даже принудительным, то есть лица из данных групп не имели право выбора. Уровень стресса аккультурации во многом зависит и от характеристик 96 принимающего общества, страны. Например, Канада и Австралия, с официально провозглашенной политической доктриной мультикультурализма, где общественное настроение граждан выражается толерантностью и уважением к культурному разнообразию, демонстрирует гораздо более низкий уровень стресса, чем многие страны Европы [123]. Рассматриваемый нами феномен «стресс аккультурации», нередко отождествляют с таким понятием как «культурный шок», однако, на наш взгляд, существует серьезное различие в понимании данных понятий. Культурный шок, по определению является стрессом для мигрантов, тем не менее, слово «шок», ассоциируется с внезапностью и непродолжительностью. Соответственно «культурный шок» как феномен, явление достаточно непродолжительное, как правило, начиная с нескольких недель, но в основном заканчивается в течение года или двух. В отличие от него, стресс аккультурации является стадией регулировки, в котором люди принимают новую культурную среду, принимают новые способы мышления и ведут себя в соответствии с требованиями новой культуры. Продолжительность стресса аккультурации может занимать годы, проходить в латентной форме, а может и ни когда не заканчиваться. Этот стресс иногда сопровождает человека всю оставшуюся жизнь. Общественные дебаты европейцев о проблемах культурной интеграции мигрантов с каждым годом становятся все более оживленнее. Европейцы констатируют факт что, часть мигрантов, не желает, и, по всей видимости, не будет, интегрироваться в европейскую культуру и общество. Попытки мигрантов сохранить собственную идентичность вызывают негативное отношение. Например, население Швейцарии проголосовало против строительства мусульманских мечетей в городской черте. Очевидно, что нежелание мигрантов интегрироваться вызывает волну растущего возмущения населения Европы. В самом деле, социальный феномен «оппозиционных» идентичностей, с помощью которых отдельные лица меньшинств активно отвергают культурные нормы доминирующего большинства, все чаще приводят к социальным конфликтам на почве культурного различия. В соответствии с данной точкой зрения, культурная политика многих европейских стран направлена на урегулирование культурного разнообразия. Успешная культурная интеграция мигрантов, начинается с изучения языка и основных культурных норм принимающего общества. Стимулом к изучению языка является понимание того, что знание государственного языка дает возможность успешной культурной интеграции, и соответственно возможность улучшения социально-экономического положения мигрантов. Именно такая последовательность, язык → культура → социальное благополучие, залог успешной интеграции мигранта. В отличие от ассимиляционной модели, интеграция не подразумевает полного и безоговорочно отказа от родного языка и культуры, отмечается лишь необходимость свободного общения на языке культурного большинства, сохраняя при этом способность говорить на родном языке. Культурная политика некоторых европейских государств, предусматривает помощь в 97 изучении государственного языка для мигрантов, на местах создаются курсы по изучению языка (чаще всего бесплатные), т.е., государство проявляет заинтересованность в интеграции мигрантов. Однако, наличие относительно больших групп меньшинств, на самом деле, уменьшают стимулы членов данных групп принимать культуру большинства, изучать язык и традиции, т.е., интегрироваться. Соответственно, чем больше этническая группа меньшинств, тем меньше желание интегрироваться они показывают. В случае же если группы этнических меньшинств не многочисленны, в долгосрочной перспективе можно ожидать полную ассимиляцию. Однозначно лишь то, что каждый мигрант имеет право выбора на формирование культурной идентичности, и стоит перед этим выбором: принять и идентифицировать себя в рамках доминирующей культурной группы или, сохранять свою этническую культуру меньшинства, и противопоставлять себя культуре большинства. Долгое время европейское общество достаточно успешно справлялась с проблемой культурной интеграции мигрантов, так как, практически до середины ХХ века, это были представители, как правило, европейских народов, христианского вероисповедания. Вторая половина ХХ века ознаменовалась массовой миграцией мигрантов не европейцев, не христиан. Большая часть из них были представители мусульманских народов Востока. Исламизация Европы является видимым изменением в большинстве европейских стран. Либеральные граждане Европы, видят в возрастании влияния консервативного ислама большую опасность для культуры, и безопасности региона. Несмотря на то, что в Европе проживают представители различных религиозных и культурных практик, именно в адрес мусульманских мигрантов все чаще звучат обвинения в невозможности их интеграции в европейское общество. Подобные обвинения, на наш взгляд имеют недостаточное основание, ибо проблема рассматривается сугубо в одностороннем порядке. Культурная интеграция является двусторонним процессом, достичь успеха, в котором возможно лишь при двустороннем сотрудничестве, как мигрантов, так и представителей этнического большинства. При рассмотрении проблем мусульманской культурной интеграции также необходимо учитывать культурные и ментальные особенности стран происхождения мигрантов. Исторически сложилось так, что на территории современной Германии проживает большое число мигрантов из Турции. Именно турецкая диаспора, наиболее многочисленная мусульманская культурная группа. Вспоминая историческое прошлое Турции, необходимо отметить тот факт, что некогда данная страна являлась крупнейшей мировой империей, защитником и проповедником мусульманских ценностей. Именное это стало причиной формирования имперского менталитета в турецком характере, что нашло свое отражение в поведении многих современных турецких мигрантов. Франция, стала новой родиной, для миллионов мигрантов мусульман с арабского Востока, и связано это с колониальным прошлым этой страны. Также как и турки, арабы мусульмане отличается осознанием своей «богоизбранности», поскольку считают себя потомками первых проповедников ислама, на земле которых расположены главные святыни этой религии, и пророк Мухаммед происходил из племени курейшидов. Идентичность арабов 98 во многом определяется религией. Однако, популярное утверждение, что все арабы мусульмане, и все мусульмане арабы, неверно в корне, поскольку большой процент мусульман в Европе не имеет арабского происхождения. Великобритания, некогда крупнейшая колониальная держава, над землями которой никогда не заходило солнце. Именно выходцы из бывших колоний стали основными мигрантами в данной стране. В отличие от арабов и турков, индусы и пакистанцы, долгое время долгое время страдающие от колониального гнета, пытались получить своего рода «реванш», требуя от властей, социальной справедливости за годы колонизации и жесткой эксплуатации, да и сами современные англичане, чувствовали на себе «бремя колонизаторов». Таким образом, каждая из этих этнических групп имеет свои особенности в менталитете и самоощущении. Если в одних группах мигрантов, нежелание интегрироваться в европейское общество можно объяснить попыткой восстановить историческую справедливость, то другие группы мигрантов в своей ментальной основе имеют чувство «избранности и имперского превосходства», что существенно усложняет процесс интеграции. Выдвигаемые обвинения о создании своих культурных анклавов, сами мусульмане отвергают, объясняя это желанием общаться с людьми схожих этических норм и взглядов, и выдвигают собственные контробвинения в адрес коренных европейцев, обвиняя их в нежелании принять иммигрантское, мусульманское сообщество, в отсутствии эмпатии. Соответственно, можно сделать вывод о том, что интеграция является двусторонним процессом, в котором можно добиться успеха, только при обязательном участии не только мигрантов, но и населения принимающей страны. SWOT-анализ часто используется современными менеджерами для прогнозирования определенной ситуации. Данный метод, на наш взгляд, может быть успешно применен и в случае анализа мультикультурализма, что позволит нам оценить сильные и слабые стороны, возможные риски и угрозы для стран, где данная идеология нашла свое применение на практике. Данные полученные в результате анализа можно использовать как часть процесса планирования и развития мультикультурного общества. Таблица 1. - SWOT-анализ мультикультурализма Strengths/ Сильные стороны 1 1.Содействие гражданской идентичности 2.Продвижение культурной толерантности и диалога культур 3.Включение этнокультурного меньшинства Weaknesses/ Слабые стороны 2 1.Создание «линии культурного разлома» Opportunities/ Возможности 3 1.Взаимное обогащение культур 2.Формирование параллельного общества 2.«положительная разница» 3. Препятствие к равенству в либеральном обществе 3. Формирование нового мультикультурного типа мышления 99 Threats/ Угрозы 4 1.Несовместимость с западными либеральными ценностями 2.Бремя для государственного благосостояния 3.Угроза потери европейской культуры и Strengths/Сильные стороны: 1.Содействие гражданской идентичности Мультикультурализм был использован в качестве инструмента для стимулирования гражданского единства и идентичности. Канада и Австралия, в свое время официально принявшие политику мультикультурализма, изначально исходили из желания избавиться от дискриминационной миграционной политики «только для белых», а также искали возможность объединения всех мигрантов в рамках страны. Новая идентичность граждан этих стран, должна основываться не на этнических началах, а гражданских позициях. Подобная стратегия принесла свои положительные плоды, и Канада, и Австралия, являются странами с высоким уровнем культурной адаптации, и интеграции мигрантов. В США, изменение культурной политики государства с идеологии «плавильного котла» в сторону «миски салата» наглядно демонстрирует отказ от призыва к ассимиляции, в сторону демократического признания равенства культур и их равно значимости. Таким образом, можно сделать выводы о том, что в странах классической иммиграции, несмотря на наличие некоторых проблем, в целом, культурную интеграцию мигрантов можно назвать успешной. Мультикультурное общество, это поликультурное общество, объединенное идей гражданской интеграции с правом сохранения и развития собственных культурных практик. В основе подобного социокультурного пространства лежат идеи равноценности и толерантности всех имеющихся культурных групп. 2.Продвижение культурной толерантности и либерализация общества Европейские страны долгое время были этноцентрическим обществом, однако, большой наплыв мигрантов из бывших колониальных зон, породил необходимость пересмотра ценностных ориентаций в сторону не дискриминации и отхода от идей европоцентризма. В частности мультикультуралисты настаивают, на том, что пришло время перестать думать что Западная и американская цивилизации, превосходят другие цивилизаций. Культурный релятивизм, лежащий в его основе, провозглашает принцип равенства всех культур, равного и толерантного диалога. По сути идеи мультикультурализма о равенстве культур имеют в своей основе западноевропейские ценности эпохи Просвещения. Идеалы Французской революции «Свобода, равенство, братство» во многом соотносимы и к мультикультурализму. Толерантность непременное условие для успешного развития поликультурного общества[124, c.72]. Формирование толерантных компетенций главная задача стоящая на сегодняшний день перед обществом. 3.Включение этнокультурного меньшинства Культурные практики этнических меньшинств, в странах официально признающие мультикультурализм находятся под охраной государства, которое создает условия для сохранения и развития культуры малых народов. Религиозные практики, язык и традиции не просто имеют право на существование, но и получают от государства помощь в их сохранении и развитии путем создания культурных центров, школ по изучению языка, СМИ 100 на языке этнических меньшинств. Таким образом, государство берет на себя ответственность за сохранение культур малых народов. Weaknesses/Слабые стороны: 1. Создание «линии культурного разлома» Одним из негативных последствий мультикультурализма было появление «линий культурного разлома», линии, которые разделили общество на группы и подгруппы. Согласно Хантингтону линии культурного разлома станут своего рода демаркационными линиями разделяющими мир на конфликтные зоны. Предсказания Хангтинтона относительно грядущих конфликтов мусульманской и западной культур, к сожалению, находят подтверждение. Есть только два варианта развития событий. Приезжающие мигранты должны принимать культурные нормы принимающего общества, демонстрировать способность и желание интегрироваться в культурную среду большинства. 2. Формирование параллельного общества Однако все же главной проблемой мультикультурализма можно однозначно назвать формирование параллельного общества, характерного для многих европейских стран. Формирование этнических анклавов, где иммигранты, всеми силами воспроизводят свою этническую культуру, приводит к культурной неоднородности некогда культурно гомогенного пространства, что может привести в последствии к изменению или даже исчезновению традиционной культуры этих мест. Практически в любой стране запада, можно встретить китайский, индийский или турецкий квартал. Существование подобного параллельного общества негативно сказывается на гражданской сплоченности граждан, порождает недоверие к мигрантам в целом. Однако необходимо отметить, что появление параллельного общества в Германии, есть следствие отсутствия продуманной и взвешенной мультикультурной политики. Практически отсутствовали механизмы по интеграции мигрантов. Успешная аккультурация во многом зависит от страны, и отношения к мигрантам. Отделяя факт мультикультурности европейского общества от идеологии мультикультурализма, можно отметить что, идеология требует существенной трансформации культурных, политических, образовательных институтов Европы, в ответ на изменения демографической ситуации, чего в принципе и не наблюдалось в Европейских странах. Необходимо также отметить, что именно западные демократические ценности дают право выбора мигрантам сохранить свои культурные практики или попытаться интегрироваться в общество. 3. Препятствие к равенству в либеральном обществе Культурное дистанционирование связано со степенью различия между культурами донора и реципиента. Кроме того, большие тревоги у европейского население вызывает факт отношения мигрантов к странам их происхождения. Нередко, по мнению европейцев, мигранты приносят с собой проблемы «старого мира » в страны их нового проживания. Осуждается и тот факт, что многие мигранты, заработанные в Европе деньги, высылают на свою историческую родину, не участвуя в финансовой интеграции. Критически рассматривая мультикультурную модель «миска салата» или «культурная 101 мозаика», можно отметить тот факт, что и в данном варианте, происходит фрагментация общества по этническому признаку. Намеренное сохранение этнических культур как элементов мозаики/салата приводит к разделению по этнокультурному признаку, отсутствию межкультурных контактов, и служат закреплению линий культурного «разлома». Практика «аффирмативных действий», изначально рассматриваемая как позитивные действия в отношении долгое время дискриминируемого афроамериканского меньшинства, на деле привела к формированию иждивенческого настроения и требованиям дополнительных социальных льгот на основе «расовой принадлежности». Opportunities/Возможности: 1.Взаимное обогащение культур Большинство развитых стран Западной Европы испытывают нехватку рабочей силы, в результате чего превратились в страны иммиграции, экономика этих стран и по сей день зависит от мигрантов. Идеология мультикультурализма, не требует от иммигрантов полной ассимияции в принимающей стране или доминирующие культурные группы. В результате, иммигранты могут чувствовать себя свободно, сохраняя свое языковое и культурное наследие. На деле, приобретение гражданства страны проживания дает, куда больше преимуществ, на социокультурном уровне. Некоторые западные исследователи отмечают, что страны с высоким уровнем толерантности и интеграции мигрантов, такие как Канада и Австралия (с наиболее высокими показателями индекса политики мультикультурализма), привлекательны для большого количества иностранных студентов, и иностранного капитала. Соответственно, больше мигрантов с высшим образованием, и как следствие выше уровень аккультурации и интеграции. Ситуация в Европе несколько иная, большая часть современных мигрантов в Западной Европе люди, это имеющие лишь начальное или среднее образование, что соответственно затрудняет их интеграцию в общество. Одной из больших ошибок критиков мультикультурализма, было изначальное видение исключительно негативных последствий. Многими даже и не рассматривается тот факт, что мультикультурализм может привести к взаимному обогащению культур. Культурные контакты как неотъемлемая часть повседневной жизни, могут привести к пониманию ценности культур других народов. На протяжении всей истории человечества подобные контакты служили взаимному обогащению культур. Диалог культу должен быть установлен в контексте исключительной важности понимания, признания, уважения и толерантности. 2. «Положительная разница» Мультикультурное общество априори общество отличающихся друг от друга культур. Несмотря на попытки изоляции, нет надобности доказывать наличие культурного контакта. Разница культур, традиций, обычаев, языка однозначно оценивается как отрицательная. Тем не менее, если искать в культурной разнице положительные аспекты, то, как следствие, оппозиция культур исчезает или понижается ее степень. В практике межкультурных отношений на наш взгляд уже существовал опыт внедрения «положительной 102 разницы» в многонациональном Советском Союзе. Культурные отличия граждан СССР расценивались исключительно как положительные и отходили на второй план, взамен установленного самосознания «советский народ». Нередко невежество масс может сформировать отрицательное представление о тех или иных традициях в культуре других народов. Например, для большинства европейцев традиция мусульманских женщин носить платок является символом подавления и угнетения. Однако для мусульманских женщин платок не является символом насилия или угнетения, а служит выражением их идентичности, социальной роли в обществе. Непонимание смыслового значения традиций и обрядов других народов нередко становится причиной недопонимания и как следствие, отрицательного восприятия культуры народа. 3. Формирование нового мультикультурного типа мышления Гармоничное мультикультурное общество в идеале должно привести к формированию нового типа мышления. Мультикультурное мышление – это образ мыслей человека,культурная ориентация которого интернациональна, основана на универсальности человеческого сознания, привержена идеи единства всех людей, принимающее и положительно оценивающее культурные различия, существующие между людьми. Носителем такого мультикультурного сознание может быть человек образованный, полиязычный. В отличие от космополитов, признающие интересы человечества выше, чем интересы определенного народа (своего), мультикультуралист способен на толерантный диалог, признает ценность культур других народов. Необходимо учитывать, что для формирования подобного мышления большое внимание должно уделяться повышение элементарной культурной грамотности. Мультикультурное образование лежит в основе мультикультурного мышления. Именно знание основ культур «другого» способствует установлению диалога. Threats/Угрозы: 1. Несовместимость с западными либеральными ценностями. Критики мультикультурализма часто заявляют о несовместимости культурных практик мигрантов с либеральными европейскими ценностями. Среди них уважения прав человека, гендерного равенство считаются священными для западных либеральных демократий. Мигранты, по мнению многих, посягают на главные достижения Западного мира – свобода и равенство. 2. Бремя для государственного благосостояния В адрес мигрантов часто звучат обвинения в их экономической нецелесообразности, и иждивенчестве. Подобные обвинения чаще звучат в эпоху экономических кризисов. Европейцы обвиняют мигрантов, что последние являются лишь потребителями европейского благосостояния, живут на социальные пособия, вдобавок не желают интегрироваться. Большая часть подобных обвинений небезосновательна. Активные миграционных процессы в настоящее время ставят под сомнение целесообразность мигрантов. Здесь необходимо отделять трудовых мигрантов и беженцев. Трудовой мигрант, ориентированный на получение работы, выплату налогов государству 103 экономически более выгоден и целесообразен. Мигрант-беженец, как правило, нуждается в материальной и социальной помощи, настроен на получении материальной помощи от государства. Такой тип мигранта наименее выгоден для стран Европы, поскольку осуществление полного контроля в условия массового наплыва беженцев практически невозможно. 3. Угроза национализма и национальной безопасности. Большинство современных мигрантов, устремляющихся в страны Запада, это выходцы из Азии, Африки и Латинской Америки. Уровень рождаемости у неевропейских мигрантов, как правило, в несколько раз превышает западные показатели, что чревато серьезными последствиями для стареющей Европы. Растет страх исламизации Европы. Обострение политической обстановки в Сирии и массовая миграция беженцев новый виток миграционного и как следствие социокультурного кризиса. Укоренившаяся в европейском сознании мысль о том, что мусульманин не может быть гражданином Европы, выступает одной из причин страхов угрозы национальной безопасности. Таким образом, культурная интеграция мигрантов является основой их дальнейшей успешной адаптации в принимающем обществе. Процесс интеграции занимает продолжительное время и во многом его успешное завершение зависит от принимающего общества. Аккультурация - это двусторонний процесс. Диалог между культурами, а не слепое навязывание своей «универсальной идеи» есть ключ к успеху интеграции. Между тем, каждая культура должна быть открыта для новых идей и рациональной критики, что позволяет видеть себя глазами «другого». Такое понимание культурного диалога позволяет прояснить неправильные представления о других культурах, заимствовать лучшие стороны. 3.2 Истоки формирования мультикультурного общества в Казахстане Этнокультурный облик страны, отличающийся большим разнообразием складывался веками. Казахстан стал родиной для людей различных рас, языков, вероисповеданий и культур. По данным статистических агентств население страны говорит на 23 языках, исповедует ислам, православие, протестантизм, католицизм, буддизм и иудаизм. В последнее время, в стране растет число религиозных конфессий. Страну можно смело назвать поликультурной, поликонфессиональной и мультикультурной. Рассматривая истоки такого этнического разнообразия в Казахстане необходимо сделать краткий экскурс в историю страны и народов ее населяющих. Теория мультикультурализма, ставящая во главу угла проблему защиты интересов национальных меньшинств их прав на сохранение своей культуры, традиций и обычаев актуальна и для Казахстана. Мультикультурализм в Казахстане стал следствием грандиозных миграционных процессов связанных сначала с переселенческой политикой Царской России, а затем и насильственной депортацией народов Советского тоталитарного режима. Насильственная депортация народов, как и голод, разразившийся в Казахской степи в 30-е годы ХХ века, привели к кардинальным изменениям этнокультурной ситуации в Казахстане. Депортированные в Казахстан народы, как и казахи в целом оказались 104 жертвами тоталитарной системы. Современный Казахстан стал родиной для представителей 125 народов и этносов. Пережитые ужасы объединили народы в их в общем стремлении построить новую жизнь на земле Казахстана. В 1465г. мятежные султаны Жанибек и Керей откочевавшие от Абул-хайрхана в долины рек, Чу, и Таласа создают Казахское ханство. Так, на территории Семиречья, во главе с ханом Кереем образовалось новое государство, объединившие многочисленные кочевые тюркские племена, издавна населявшие земли Дешт – Кипчака. Ханство, созданное на крошечной территории государство, согласно средневековой традиции, начинает вести активную борьбу за расширение земель. На протяжении XV-XVI веков казахские ханы вели с переменным успехом войны по захвату территорий. Уже к концу XVII века территория Казахского ханства достигает современных размеров. Казахские ханы Касым, Хакназар и Есим - вошли в историю народа как собиратели Казахских земель. В XVII веке большим бедствием для молодого Казахского ханства, подвергающегося бесконечным политическим раздорам, стали постоянные набеги соседей – Джунгарского ханства. Разоряя аулы, рассеивая казахские общины, отбирая скот, захватывая города и угоняя людей в рабство, джунгары, стали настоящим бедствие для народа. Выдающийся философ и мыслитель Шакарим Кудайбердиев обозначил, что в период джунгарской агрессии – «Актабан шубырынды, Алкаколь сулама» – погибло две трети всего казахского народа. Именно такое, бедственное положение народа, стало главной причиной, важного исторического шага, предпринятого ханом Младшего жуза Абулхаиром – присоединение к Российской империи. Так, уже 19 февраля 1731 г. императрица России Анна Иоанновна подписала жалованную грамоту хану Абулхаиру о принятии в российское подданство Младшего жуза. Вскоре, по тем же, как нам кажется причинам, Российское подданство приняли и казахи Среднего жуза. В результате 10 июня 1734 г. Анны Иоанновны подписала жалованную грамоту о принятии казахов Среднего жуза в состав Российской империи. Не вдаваясь в подробности этого важного политического шага, стоит, однако отметь, что именно с этого момента история казахов начнет изменяться кардинальным образом. Ещѐ до присоединения Казахстана к России, Российское государство проявляло живейший интерес к своему южному соседу. Транзитные торговые пути, проходившие по территории Казахстана, нуждались в защите от набегов кочевников, также российскую сторону интересовали возможности расширения торговых отношений с казахскими городами и стремление обезопасить восточные границы России. Именно с этой целью в казахские степи неоднократно направлялись русские послы. Начинается активное строительство городов и военных укреплений на территории Казахстана. Представители казачества, стали первыми русскими поселенцами на территории Казахстана. Уральское, Сибирское и Семиреченское казачьи войска стали оплотами колонизации края. Еще в 80-е г. XVI века начинается процесс заселения яицкими казаками среднего и нижнего течения реки Яик. Зачастую самовольный захват земель казахов Младшего жуза яицкими казаками поощрялся русским правительством. Долгое время Яицкое казачество обладало 105 правом автономии, но после активного участия в крестьянском восстании под предводительством Е. Пугачева, казаки были лишены право на самостоятельность, а войско было переименовано в Уральское. В 1891г. Уральское казачество отметило 300-летие, но уже в 20 г. XX века было расформировано. Присоединение к России земель Верхнего Прииртышья ознаменовалось созданием Сибирского казачьего войска. Строительство военных укреплений и крепостей таких как Омская, Ямышевская, Железнинская, Семипалатинская и Усть-Каменогорская положили начало Иртышской линии. С 1770г до практически середины XIX века численность казаков постоянно пополнялась за счет «ссыльных невольников», сыновей отставных солдат из Тобольской губернии, беглых крестьян и т.д. Со временем от Сибирского казачьего войска отделяется Семиреченское казачье войско. К 1848г. относит дату заселения казаками Семиречья российский исследователь Е.В. Тарасова [125]. Вскоре на карте края появляются одна за другой казачьи станицы: Капальская, Большая Алма-Атинская, Лепсинская, Урджарская и т.д. Уже к 1867г. было образовано 7 станиц и 7 выселков, ставших основой Семиреченского казачества. Присоединение земель Старшего жуза растянулось на долгие годы и окончательно завершилось с завоеванием Южного Казахстана в 60-е г. ХIХ века. В 1822 г. был принят Устав об «Сибирских киргизах», а в 1824г. «Оренбургских киргизах» фактически отменивший ханскую власть в Младшем и Среднем жузах и заменивший ее российской системой административно-политического управления. В отечественной научной среде нет однозначного отношения, к этому сложному и противоречивому процессу. Часть ученого мира придерживается такой точки зрения, что царская власть, ликвидировав традиционную систему управления, получила возможность беспрепятственной колонизации края, в частности заселять казахские земли русскими переселенцами, вытеснять кочевников с обжитых земель. Другая же часть, рассматривает присоединение Казахстана к России как благо, позволившее сохранить народ в годы джунгарских нашествий, рассмотревшее в этом акте возможность приобщиться к передовой русской культуре. Вторая половина XIX века, ознаменовалась активным переселением русского крестьянства на территорию Казахстана. Разросшаяся в своих границах Российская империя нуждалась в проведении серьезных реформ управления. В феврале 1861 года в Российской империи официально упразднено крепостное право. Однако, реформы, проведенные царской властью, носили половинчатый характер и не решили главного для крестьян вопроса - земельного. Крестьяне став свободными не получили прав на землю. По всей России растет волна народных протестов. В целях разрядки социальной напряженности, правительство Российской империи принимает меры по активизации переселенческой политики, которое можно расценивать как усиление колонизации края. Переселение безземельного крестьянства на восточные окраины не только разрешало земельный вопрос в центральных губерниях России, но и создавало в их лице новых поселенцев, опору правительства на новом месте. Крестьянская колонизация Казахстана охватила практически все уезды. Согласно данным переписи населения Российской империи проведенной 106 в 1897г., удельный вес казахов сократился, в Казахстане до 87,1%. Из проживавших 4 471,8 тыс. казахи составляли 3 399,5, русские и украинцы – 532,7, татары – 55,4, узбеки – 73,5 тысячи, уйгуры – 56 тыс. [126]. Массовое переселение крестьян на территорию Казахстана из Центральных губерний России в годы Столыпинских реформ привело к тому, что огромные плодородные участки были переданы на пользование крестьянам, а казахи были вытеснены на пустынные и полупустынные регионы. Часть местного населения, оставшаяся без своих пастбищных земель, была вынуждена оставить этническую родину, и откочевать в пределы соседних стран. Если до начала ХХ века миграция не оказывала существенного влияния на этнический состав населения, то вскоре ситуация коренным образом изменилась. Так, по данным отечественного исследователя Каржаубаевой А.И., численность русского населения в Западном Казахстане в период с 1897по 1915г. увеличилась в 2,5 раза [127]. Установление советской власти в Казахстане растянулось на несколько месяцев. Практически с первых дней прихода к власти коммунистов в крае, как и по всей стране в целом начинается укрепление тоталитарной системы. Огромным бедствием для края стал голод 1931-1933г. связанный с именем Ф. Голощекин, с 1925 по 1933 годы занимавшего должность первого секретаря ЦК Компартии Казахстана. Ф. Голощекин – профессиональный революционер, один из организаторов расстрела императорской семьи Романовых, инициатор идеи проведения в Казахстане «Малого октября». Уже в 1928 г. начались первые аресты политических противников Голощекина, в числе которых были А. Байтурсынов, М. Дулатов, Ж. Аймаутов, М. Жумабаев. Через два года были арестованы М. Тынышпаев, Ж. Досмухамедов, X. Досмухамедов и многие другие представители национальной интеллигенции. актически устранив оппозицию в Казахстане, Голощекин начал претворение в жизнь своей идеи «Малого Октября». Основной идея «Малого октября» заключалась в том, что, по мнению Голощекина казахский аул не до конца понял се значение октябрьской революции, поэтому провозглашалось разрушение традиционной общины через ликвидацию социальной дифференциации. Следующим шагом должен был стать массовый переход казахов к оседлости, последствием которого стал массовый голод, смерть и откочевка казахов за пределы республики. Казахский голодомор, получивший в народе название «ашаршылык» стал страшным бедствием последствия, которого еще долго ощущалось в республике. По разным данным в течение 1931-1933 гг. умерло от 1 млн.чел. до 2 млн.чел. (оценка Абылхожева, Казынбаева и Татимова). Погибло и покинуло Казахскую АССР 48 % коренного населения [128]. По мнению казахстанского историка А.Н. Алексеенко «…с учетом всех возможных поправок потери казахского населения составили не более 1840 тысяч человек или 47,3% от численности этноса в 1930 году [129]. Процессы индустриализации промышленности Казахстана начинается с грандиозных строек: строительство Балхашского комбината, освоение Карагандинского угольного бассейна и строительство Турксиба. За годы строительства на данных объектах работало 100тыс. человек и 26% всех работающих были выходцы из России [130]. Одной из форм 107 политических репрессий тоталитарной системы в Советском союзе, были массовые депортации народов, начавшиеся уже в 30-е годы ХХ века. Причем главными особенностями депортации, как вида репрессий в отношении отдельных народов, были их внесудебный характер и перемещение больших масс людей в географически отдалѐнную, непривычную для них среду обитания. Согласно заключениям российского историка Павла Поляна, тотальной депортации были подвергнуты десять народов: корейцы, немцы, финны-ингерманландцы, карачаевцы, калмыки, чеченцы, ингуши, балкарцы, крымские татары и турки-месхетинцы. Из них семь – немцы, карачаевцы, калмыки, ингуши, чеченцы, балкарцы и крымские татары – лишились при этом и своих национальных автономий [131]. Обвинение в коллаборационизме, распространялось на весь народ, независимо от возраста, пола и социального положения. Судьба переселенцев была трагичной. Немалое их число, особенно женщин, детей и стариков, погибло еще в пути от голода и болезней. Восстанавливая хронологию тех далеких событий можно выделить несколько волн массовых депортаций народов: - апрель 1936г. – около35700 поляков, проживавших рядом с украинской границей, и 20000 финских крестьян ложно обвиненные в предательстве, одними из первых были депортированы в Казахстан [132]. - сентябрь-октябрь 1937г. – первая крупномасштабная операция по массовой депортации произошла на Дальнем Востоке. По данным отечественного ориенталиста Ким Г.Н., 18461 корейцев, проживавших вдоль китайских и корейских границ были переселены в Казахстан. Им были предъявлены обвинения в шпионаже, в пользу японцев [133]. - 28 августа 1941г. – указом Президиума Верховного Совета СССР было установлено, что российские немцы несут коллективную ответственность за сотрудничество с немецкими захватчиками, за что были приговорены к массовой депортации. С конца августа 1941 года до июня 1942 года, около 1200000 российских немцев были выселены в Сибирь и Среднюю Азию [132, с.27-56]. - 12 октября 1943г. – Верховный Совет издает указ о депортации всех карачаевцев, населяющих Северный Кавказ. Советское правительство обвиняло их в сотрудничестве с немецкой армией, которая шесть месяцев оккупировала территорию Карачаево. В ноябре 68 938 человек, в основном женщины, дети, пожилые люди и ветераны войны были депортированы в Киргизию и Казахстан. Так карачаевцы заплатили за сотрудничество нескольких соплеменников с немецкими оккупантами[134]. - 23февраля 1944г. – Советское правительство начинает масштабную операцию по депортации чеченцев и ингушей с Северного Кавказа, которые, как и другие репрессированные народы, были обвинены в предательстве и массовом сотрудничестве с немецкими оккупантами. В течение семи дней почти 478 000 человек, состоящие из 387 000 чеченцев и 91 000 ингушей, были переселили в Центральную Азию, в основном в Казахстан [135]. - ноябрь 1944г - турки-месхетинцы и курды стали следующей мишенью сталинской национальной политики. Учитывая тот факт, что нацистская армия 108 никогда не достигала территории Грузии, они не могли быть обвинены в массовом сотрудничестве с фашистами. Вместо этого, им было предъявлено обвинение в шпионаже в пользу Турции. 90000 человек были изгнаны и переселены в Среднюю Азию [132, с.163-186]. - 1949г. – около 37000 греков, живших в Грузии, Армении, Азербайджане и Краснодарском крае были обвинены в нелояльности к правительству и депортированы в Казахстан [132, с.187-193]. Таким образом, территория Казахстана стала новой родиной для миллионов людей ставших жертвами тоталитарной системы советского правительства. Новые поселенцы получили юридический статус спецпереселенцев. Все трудоспособное население обязано было заниматься общественно-полезным трудом. Спецпереселенцы были ограничены в праве свободного передвижения, случаи самовольного отлучки за пределы района расселения, рассматривался как побег, что несло за собой уголовную ответственность. Положение спецпоселенцев было очень тяжелым, им не хватало жилья, продовольствия, тысячи людей умирали от голода и болезней. Зачастую именно безвозмездная помощь казахского народа, познавшего на себе все ужасы советской тоталитарной системы, стала их единственным шансом на выживание. Общую цифру спецпоселенцев в Казахстане назвать очень сложно, она почти ежегодно менялась. После смерти Сталина в 1953г. и начавшейся в стране «оттепели», у многих из них появляется надежда на возвращение к себе на родину. В середине 1950-х годов последовала серия указов Президиума Верховного Совета о снятии ограничений в правовом положении с депортированных спецпоселенцев. Отмечалось, что в результате дальнейшего упрочения советской власти и включения основной массы спецпоселенцев, трудоустроенных в промышленности и сельском хозяйстве, в хозяйственную и культурную жизнь районов их нового проживания, необходимость в применении к ним правовых ограничений отпала. Часть спецпоселенцев получила право на возвращение на свою историческую родину, но все же большая часть депортированных в Казахстан народов осталась на территории республики. Еще одним эпохальным событием в истории Казахстана было освоение целинных и залежных земель. В 1954г. на пленуме ЦКПСС было принято судьбоносное решение «О дальнейшем увеличении производства зерна в стране и об освоении целинных и залежных земель». Согласно утвержденному плану намечалось распахать не менее 43млн. гектар земли в Казахстане, Сибири, Поволжье и на Урале. В целинный край Казахстана вошли 5 областей: Целиноградская, Кустанайская, Павлодарская, СевероКазахстанская и Кокчетавская. Мы не будем подвергать критике необходимость экстенсивного пути развития сельского хозяйства, и высказывать сомнений по поводу экологической составляющей данного вопроса. Однозначным окажется лишь факт новой массовой миграции населения на территорию Казахстана. Согласно советской традиции освоение целины шло форсированными темпами. Колхозы и совхозы, созданные на целинных землях, принимали огромное количество переселенцев прибывших со всех концов СССР. Высокий уровень миграции наблюдался вплоть до 109 середины 60-х годов. Более 2 млн. человек прибили в Северный Казахстан только за период с 1960-1964г., основная часть которых выходцы из России, Украины и Белоруссии [136]. Справедливости ради, необходимо отметить, что вскоре наблюдался процесс оттока населения в города первоначального выхода, однако большая часть все же остается в республике. В постсоветский период, массовая безработица, кризис государственной идентичности приводит к активизации миграционных процессов. Миграция в Казахстане приняла массовый, и даже стихийный характер. Серьезные социально-экономические потрясения, пережитые страной в начале и середине 90-х годов, наряду с политизацией этничности и кризисом государственной идентичности у части населения, стали основными факторами масштабной внешней миграции того периода. Пик внешней миграционной активности в Казахстане приходится на 1994 год: во внешних миграционных процессах участвовало свыше полумиллиона – 547 467 человек: страну официально покинуло, эмигрировало 477 068 прежних граждан и прибыло 70 389 иммигрантов. Русскоязычное население переживало кризис самоидентификации. С появлением независимых государств вместо союзных республик, население превратилось из этнического большинства в этническое меньшинство. Изменение социального статуса носило скорее формальный характер, нежели правовой. Однако, рост миграции наблюдался во всех республиках Центральной Азии. Основной же поток эмиграции, составляли выезжающие на ПМЖ в Россию и Германию. При этом, практически весь поток иммиграции составляла репатриация казаховоралманов из ближнего и дальнего зарубежья. Одна из крупнейших этнических групп, проживающих на территории Казахстана – это узбеки. Большая часть из них, компактно проживает на территории Южно-Казахстанской области (Сайрамском, Сарыагашском районах, г. Шымкент и г.Туркестан), и Джамбульской области. Районы Южного Казахстана издревле были очагами земледелия, торговли и культуры. Долгое время, с переменным успехом шла ожесточенная борьба за обладание данным регионом между потомками Абулхайра и первыми казахскими ханами. Так, например в XVII-XVIII веке Ташкент успел побывать столицей Казахского Ханства. А земли Южного Казахстана входили в Бухарский эмират и Кокандское ханство. В составе Казахской ССР районы компактного проживания узбеков оказались после размежевания Средней Азии в 20-30-е годы ХХ века. Таким образом, история поселения узбеков на территории ЮКО имеет глубокие корни. Этническая картина Казахстана не была бы полной, если бы мы не рассмотрели еще одну крупнейшую этническую группу, проживающая на территории Семиречья это уйгуры. Их переселение в данный регион связано с подавлением восстания правителями Китая в Синьцзяне в 1881г. Согласно Петербургскому договору от 1881г. подписанного между Китайской империей и Россией, уйгурам давалось право выбора между русским и китайским подданством. Опасаясь репрессий со стороны китайских правителей, часть уйгуров и дунган, начала переселение на территорию Казахстана. Этот процесс продолжался вплоть до 1884г. Таким обратом, более 45 тысяч уйгуров обрели свою новую родину. 110 После обретения независимости в 1991г. начинается активный процесс возвращения в страну этнических казахов-оралманов. С начала 1991 года около 433 тыс. оралманов или почти 110 тыс. семей этнических казахов переехало изза рубежа на постоянное место жительство в Казахстан. Наибольший поток оралманов в Казахстан идет из Узбекистана, Туркменистана, Монголии и Китая. Так, например, с 1991 года в Казахстан из Узбекистана иммигрировало порядка 263 тыс. человек, из Монголии - около 78 тыс. чел., из Туркменистана – порядка 40 тыс. чел., Китая почти 18 тыс. чел.[137]. По имеющимся данным 90% оралманов из дальнего и ближнего зарубежья, приехавших в Казахстан, успешно адаптируются к новым условиям места проживания. Это достаточно высокий показатель, который свидетельствует об эффективности системы государственной поддержки оралманов. Особо хочется отметить тот факт, что оралманы – этнические казахи из стран дальнего зарубежья в частности Китай, Монголия, Турция сохранили язык и культуру своих предков. Это стало одним из важнейших аспектов успешной адаптации оралманов на своей исторической родине. Однако как предостерегает М.З. Изотов «Оралманы в процессе адаптации испытывают определенного рода мировоззренческие трансформации и коллизии. У них происходит ценностно-смысловая интерпретация окружающего мира и самого себя» [138], что соответственно необходимо учитывать, проводя адаптационную работу с ними. Таким образом, за период вхождения Казахстана в состав Российской империи и в дальнейшем в состав СССР приток переселенцев осуществлялся планомерно, оказал при этом значительное влияние на этнический состав населения Казахстана. Все вышеизложенное позволяет выделить виды миграции населения в Казахстан: военно-казачья колонизация, массовая аграрная колонизация, промышленное переселение, депортация народов, миграция населения в ходе освоения целинных земель и т.д. По сравнению с 1999годом на 2009г уменьшилась численность русских на 15,3% или на 686,9 тыс. человек, украинцев – на 39,1% (214,0 тыс. человек), немцев – на 49,5% (175,1 тыс. человек). На снижение численности лиц славянской национальности повлиял их миграционный отток. В основном большая часть русских, украинцев, белорусов и немцев выбыла в Россию и Германию. Современный Казахстан – крупнейшая республика Центрально-Азиатского региона, является родиной для представителей 125 наций и народностей. Занимая 9-место в мире по своей площади, население страны лишь недавно перешагнуло 17 миллионный рубеж. По данным последней переписи населения Казахстана прошедшей в 2009г. национальный состав населения страны выглядит следующим образом: казахов-63,1%, русских-23,7%, узбеков-2,9%, украинцев-2,1%, уйгуров-1,4%, немцев-1,1%, татар-1,3% от общего % населения, все остальные представители других этносов не составляют 1%, т.е., коренное население страны составляет 63% с лишним от общей численности населения [139, c. 20]. Полиэтничный Казахстан – одна из немногих стран Евразии, которая избежала внутренних потрясений, сохранив межнациональный и межконфессиональный мир, внутриполитичекую стабильность и согласие. Главная ставка была сделана на 111 поэтапную демократизацию и развитие инициативы граждан, вне зависимости от их этнических и религиозной принадлежности. В основу государственного устройства Казахстана был положен принцип формирования идентичности на базе гражданства, а не этнических признаков. Сегодня в государстве нет ни одного закона, который содержал бы положения, ущемляющие права этносов. Перед Правительством Казахстана встала одна из важнейших задач сбалансировать этническое разнообразие с национальным возрождением казахского народа, как определял ее казахский поэт и общественный деятель Олжас Сулейменов: «Возвысить степь, не унижая гор!»[140]. Обусловленная исторически, уникальная как впрочем, и для большинства стран мира, мультикультурность населения Казахстана, определяет историческое взаимодействие и взаимопроникновение в его культуру ценностей восточной и западной культур. Как у казахского, так и у неказахских этносов, проживающих на территории страны, накоплен уникальный опыт толерантных межэтнических и межкультурных отношений, позволяющий развивать взаимообогащение этнических культур в соответствии с реалиями сегодняшней жизни и перспективами развития общества. В продолжительной истории совместного проживания на территории Казахстана различных этносов гораздо больше опыта уважительного взаимовыгодного сотрудничества, чем конфликтов, которые хотя и имели этническую окраску, были вызваны не межэтническими или межконфессиональными противоречиями, а причинами политического, экономического или социального порядка[141]. С момента обретения независимости государством был объявлен курс на построение нового казахстанского общества поликультурного и толерантного в своей основе. Становление гражданского общества с адаптированными мультикультурными практиками, на сегодняшний день одна из задач культурной политики Казахстана. Со времен Советского Союза Казахстан унаследовал уникальный опыт мирного сосуществования различных этнокультурных групп, т.е. идея толерантности, культурного диалога, и уважения культур для нашей страны не нова. Принятые на заре независимости государственные символы страны наглядно демонстрирует идею равенства народов. Так, в отличие от других государств, флаг и герб страны, не имеет религиозного оттенка (зеленый цвет полотнища флага, полумесяца или звезды), а главный элемент герба страны включает в себя – шанырак, который является символом крова для всех народов страны. Соответственно, еще в начале 90-х годов ХХ века государство сознательно отказалось использовать религию как инструмент создания национальной идеологии, тем самым подтверждая приверженность светским ценностям и ориентирам. Одним из важнейших государственных органов по защите интересов мультикультурного общества является созданная по инициативе Президента РК, Ассамблея народа Казахстана (АНК). Деятельность АНК направлена на обеспечение межнационального согласия в стране, содействие в сохранении и развитии культур, традиций и языков народов Казахстана. За 20 лет своей успешной работы АНК инициировала ряд мер, направленных на защиту межэтнического согласия и консолидации общества. 112 Одним из важнейших документов инициированных АНК является Доктрина национального единства Казахстана. Данный документ является практическим планом развития межэтнических отношений в Казахстане. Учитывая поликультурность казахстанского общества, а также неоднократное заявление Главы государства о приверженности идеям мультикультурализма, можно утверждать, что данный документ является программой развития мультикультурализма в Казахстане. Стратегическим приоритетом для современного Казахстана является достижение национального единства, основанного на признание ценности и равнозначности культур всех этносов, населяющих республику. Реализация программы намечена по трем основным пунктам: - «Одна страна, одна судьба». Данный принцип основан на гражданском понимании общества, идентификации себя, прежде всего гражданином Казахстана, способного реализовать свои гражданские права на свою культурную самобытность. Казахстанский принцип существенно отличается от принципа «плавильного котла», подразумевавшего полного растворения и смешения всех культур, в одну единую американскую нацию; - «Разное происхождение – равные возможности». Второй и основной принцип, наиболее точно отображающий мультикультурность казахстанского общества. В данном принципе идет речь об официальном признании поликультурности общества, и равных возможностях реализации культурного потенциала личности. В отличие от многих европейских держав, демонстрирующих нежелание признать поликультурность общества, в Казахстане, поликультурность направлена на создание единого казахстанского общества и расценивается как главное богатство страны. - «Развитие национального духа». В эпоху грандиозных глобализационных изменений в обществе, таких как политические, экономические кризисы, кризис идентичности, поиск духовного начала, способного стать консолидирующей силой, является основной задачей. Развитие национального духа для современного казахстанского общества, представляющее собой симбиоз культур Востока и Запада, нуждается в опоре в виде традиционных ценностей таких как, семья, нравственность, толерантность и патриотизм. В данном пункте уделяется большая роль культурном компоненту в формировании новой, объединяющей страну идентичности. Именно гармоничное духовное начало является основой для построения успешного мультикультурного общества, способное сохранить высокую степень межэтнической гармонии. Государственная политика в сфере межэтнических отношений имеет в своей основе следующие принципы: единства народа, терпимость и ответственность за создание равных условий для развития культуры и языков всех этнических групп Казахстана. Эти положения являются, по сути, являются ключевыми элементами и ядром современной политической системы государства. Система и механизм реализации строятся на уровне вертикали власти, и в сотрудничестве с гражданским сектором. В основу политики государства в межэтнической сфере положен принцип «Единство в 113 многообразии» [142]. Достижение культурного единства не подразумевает исчезновения или размывания культур малых народов. Для подтверждения сказанного приведем высказывание Мусаевой Н.Р.: «Единство понимается как внутренняя гармоничная связность многообразного, культурное многообразие в единстве, а, следовательно, как развитие многообразного. Ведь развитие только и может осуществляться благодаря творческому взаимообогащению, взаимовлиянию многообразных сторон целого»[143]. Для достижения межкультурного диалога в стране постоянно укрепляется и развивается инфраструктура. Сохранение своей национально-культурной идентичности и патриотизма по отношению к стране – основной принцип развития этнических диаспор в Казахстане. Сейчас можно сказать, что в Казахстане налажен реальный диалог культур, сформировано поликультурное общество с общими ценностями и целями. Сбалансированный подход к решению языковых проблем позволил создать: - разнообразные творческие объединения разных этнических групп; - печатные СМИ, телерадиокомпании, передачи на языках этнических групп, а в регионах компактного проживания этнических групп – вещание на их родном языке; - целостную сеть этнокультурного образования в виде воскресных школ и языковых курсов при национально-культурных объединениях, охватывающую все этносы Казахстана; - негосударственные образовательные учреждения на языках национальных групп; - во всех регионах республики проводятся традиционные фестивали языков народов Казахстана[144]. На первый взгляд кажущаяся мультикультурная идиллия в Казахстане, вызывает у многих исследователей массу вопросов. Конечно, в поликультурном Казахстане имеются ряд своих особенностей и проблем. Это вполне естественно и закономерно. Но многие аналитики не учитывают очень важный, на наш взгляд, момент, историческое прошлое нашей страны. К моменту обретения независимости Казахстан представлял из себя в этническом плане симбиоз народов и этносов, т.е. мультикультурализм явление отнюдь не новое, а скорее унаследованное. Имея богатую историю совместного проживания, интернациональную закалку времен Советского союза, подругому быть и не могло. Интернационализм, вызывающий у многих современников скепсис, для большинства простых советских людей не был, чем-то эфемерным. А миграционные процессы после обретения независимости не внесли существенных коррективов, в поликультурность Казахстана. Более того, большая часть мигрантов в Казахстан, это этнические казахи, вернувшиеся на свою историческую родину после обретения независимости[145]. За период независимости в стране не было зафиксировано крупных гражданских столкновений на этнической почве. Отдельные столкновения между представителями различных этнических групп, имели в своей основе 114 бытовой конфликт, поддавались оперативному урегулированию и носили локальный характер. В целом за 20 с лишним лет независимости в Казахстане, по мнению многих наблюдателей, отмечается достаточно стабильная межэтническая ситуация. Проблемы, естественно, были, есть и будут, но они решаются только в контексте общенационального единства и межконфессионального согласия. В стране огромное внимание уделяется развитию культуры каждого этноса и, одновременно, усилению межкультурной коммуникации и интеграции. Казахстанский философ А. Нысанбаев предупреждает, что «понятная и законная забота о сохранении своей этнокультурной самобытности подчас приводит к самоизоляции этнических групп, к интенсификации процессов этнической самоидентификации в ущерб и вопреки обще казахстанской гражданской идентичности». Академик А. Нысанбаев, размышляя о стратегии национальногогосударственного строительства, отмечает, что в стране существует доминирующие модели национального строительства: - первая модель получила название «гражданского национализма»; она направлена на формирование единой казахстанской нации из полиэтнического по своему составу социума на основе общности гражданства; - вторая модель «этнокультурного национализма», согласно которой фундаментом культуры казахстанского общества должна быть казахская культура, вокруг которой будут объединены культуры всех национальных диаспор. Рассматривая аргументы «за» и «против» обеих позиций, А. Нысанбаев приходит к выводу, что необходимо использовать обе концепции нации – гражданскую и этнокультурную. Опираться только на одну из них, отбрасывая в то же время вторую, имело бы пагубные последствия не только для общей ситуации в национальной сфере, но и для судьбы самого государства [146, c. 11]. Соответственно, национальная идея в Казахстане, это не только чисто казахский феномен, а идея способная сплотить культурно разнородное казахстанское общество, отражать общечеловеческие ценности присущие всем народам и культурам [147, c. 7]. По оценкам западных исследователей в Казахстане есть все необходимое, чтобы предсказать в будущем гомогенизацию этнических практик в новую национальную идентичность и новую национальную культуру[148]. 3.3 Компаративистский анализ мультикультурализма в Казахстане и странах Запада Мультикультурализм в Казахстане в большей степени ориентирован на национальные меньшинства, нежели мигрантов. Однако хотелось особо заметить, что доля мигрантов, не оралманов, в стране относительно не велика. В данном пункте диссертационного исследования мы в большей степени будем ориентироваться на национальные меньшинства страны. Национальные меньшинства, по мнению ряда ученых, определяются следующими характеристиками «группа людей, которые из-за своих физических или культурных особенностей, выделяются от других в обществе, в котором они 115 живут для дифференциального и неравного обращения, и которые, следовательно, считают себя объектом коллективной дискриминации» [149]. Данное определение на наш взгляд включает в себя как объективные, так и субъективные критерии: определение членство в группе меньшинства объективно приписывается обществом, на основе физических или поведенческих характеристик личности. В Казахстане, официального применения понятия «национальные меньшинства» не существует. Соответственно, не существует официального разделения общества по принципу «большинство» и «меньшинство». Однако, в обществе имеются определенные группы, само причисляющие себя к «национальному меньшинству» в противовес численному превосходству коренного населения страны-казахов. Казахов, как коренное население страны называют «титульной нацией», в таком случае на наш взгляд назрела необходимость определить официальный статус для представителей других этносов. По мнению профессора Е. Алиярова «Этот вопрос надо решать очень взвешенно и деликатно, принимая во внимание статьи Конституции РК и Всеобщей декларации прав человека о недопустимости дискриминации. В то же время, роль казахов надо укреплять, развивая язык и общенациональное самосознание» [150]. В целях объективной оценки положения национальных меньшинств Казахстана, в данном диссертационном исследовании рассчитываем индекс политики мультикульурализма (ИПМ). Индекс политики мультикультурализма является научно исследовательским проектом старейшего в Северной Америке Королевского университета в Канаде [151]. Именно на базе данного университета долгое время осуществляются исследования в области мультикультурализма и межэтнических отношений. Данный индекс позволяет контролировать эволюцию политики мультикультурализма в 21 стране западных демократий. Проект направлен на предоставление информации о политике мультикультурализма в стандартизированном формате в отношении национальных меньшинств, миграционных меньшинств и коренных народов. Сравнительный анализ исследований вносит существенный вклад в понимание отношений между государством и меньшинствами. Проект предусматривает исчисление индекса в трех временных точках – 1980г, 2000г, 2010г., и практически измеряет наличие или отсутствие мультикультурной политики в данных странах. По сути, не имея точного общепризнанного определения мультикультурализма, данный индекс основывается на политике проводимой странами в отношении меньшинств, в первую очередь это антидискриминационное законодательство, интеграционная политика и политика в области гражданских прав. Тем не менее, именно реализация данной политики способствует успешному построению мультикультурного общества. Каждая из представленных 21 стран является либерально демократической, и как все западные страны привержены идеям гражданских и политических прав на антидискриминационной основе. Однако, по мнению, исследователей Королевского университета в мультикультурном обществе должна существовать некоторая дополнительная форма общественного 116 признания и поддержки этнокультурных меньшинств на поддержание и самобытности своих культурных практики. Именно этот, дополнительный уровень поддержки групп меньшинств, стремятся измерить канадские исследователи. Индекс политики мультикультурализма рассчитывается для трех групп меньшинств отдельно, поскольку различные типы групп нуждаются в различных видах поддержки. Так, недавно прибывшие в страну мигранты, скорее всего, нуждаются больше в юридической и социальной поддержке, в отличие от коренных народов исконно проживающих на этих землях. Для каждой из этих групп определяется ряд компетенций, характерных политике мультикультурализма. В данном диссертационном исследовании мы, используя методику проекта Королевского университета, подсчитаем индекс политики мультикультурализма для Казахстана в отношении национальных меньшинств. Для Казахстана как молодого демократического государства расчѐт данного индекса осуществляется впервые и может иметь большое практическое значение. Индекс, рассчитанный на основе данного метода, будет способствовать глубокому анализу практики мультикультурализма в Казахстане, окажет положительное влияние на формирование культурной политики государства по отношению к национальным меньшинствам. Как признают сами участники проекта, не существует одной определенной политики мультикультурализма. В каждой стране реализация данной политической идеологии идет своим путем. Более того, можно говорить о существовании нескольких моделей мультикультурализма в наше время. Индекс политики мультикультурализма, рассчитанный канадскими исследователями многомерный, качественный показатель, так как анализируется политика положение национальных меньшинств на основе следующих шести критериев: - Федеральная или квазифедеральная территориальная автономия; - официальный статус языка; - гарантии представительства национальных меньшинств в центральной власти; - государственное финансирование образования на языках меньшинств (университетов/школ/СМИ); - конституционное или парламентское утверждение мультикультурализма; - международная право субъектность. Расчет ведется по следующему принципу: положительный ответ «да» – 1 балл, отрицательный ответ «нет» – 0 баллов, ответ «частично» – 0,5 балл [152]. Подобный набор объективных и субъективных критериев дает возможность получить наиболее полную картину относительно положения групп меньшинств в нашей стране. Объективные критерии являются индикаторами соответствия законодательства страны антидискриминационным, гуманистическим ценностям. Субъективные критерии основаны на исторических особенностях формирования поликультурного, мультикультурного общества в нашей стране. В целях объективности и чистоты эксперимента мы обратились к помощи экспертов, специалистов в области философии, политологии, социологии, истории, работникам 117 государственных структур. Именно эксперты определили положение Казахстана по всем шести категориям индекса, средний балл которого находит отображение в нашей работе. Основываясь на индикаторах оценки политики мультикультурализма разработанного сотрудниками Королевского университета, рассмотрим индекс мультикультурализма национальных меньшинств в Казахстане. 1. Существует ли в стране территориальная или квазитерриториальная автономия Нет. – Республика Казахстан является унитарным, демократическим, светским, правовым и социальным государством, высшими ценностями которого являются человек, его жизнь, права и свободы. Территория государства поделена на 14 административных единиц – областей, в каждую область назначается президентом страны областной аким, который отвечает за реализацию ряда государственных политик. Этнические меньшинства проживают практически во всех областях Казахстана. 2. Официальный статус языка. Да. – Государственным языком республики Казахстан является казахский язык, русский язык имеет статус межнационального общения. Официальное делопроизводство ведется на казахском языке, однако повсеместно документация параллельно ведется на русском языке. Русский язык – язык самой большой этнической группы в Казахстане. В годы советской власти русский язык был государственным языком, но и в постсоветское время уровень владения русским языком населения республики все еще высокое. По переписи 2009г. следующие данные: в возрастной категории 15 лет и старше понимают устную речь – 11 471,0 тыс. человек что составляет - (94,4%), свободно читают – 10 724,9 тысяч человек или 88,2% и свободно пишут – 10 309,5 тыс. человек, т.е. 84,8% населения страны. В городской местности уровень владения русским языком выше, чем в сельской местности [139, c. 23]. 3. В стране существуют законодательная база гарантирующая представительство национальных меньшинств в центральной власти. Частично: Никаких официальных правил по обеспечению представительства национальных меньшинств в правительстве и парламенте РК не имеется, однако, представители всех этнических групп Казахстана имеют полное право, как и все граждане страны, голосовать и быть избранными в Парламент, маслихаты городов и районов. Одной из главных особенностей Ассамблеи Народов Казахстана является представительство интересов этнических групп в высшем законодательном органе – Парламенте страны как гарантированное представительство. Ассамблея избирает 9 депутатов Мажилиса Парламента. Избираемые Ассамблеей депутаты представляют ее интересы, как совокупность интересов всех этносов страны. Всего в Парламенте работают представители тринадцати, а в маслихатах – тридцати двух этносов [142]. 4. Государственное финансирование университетов/школ/СМИ на языках меньшинств. 118 Да. – Конституция РК гарантирует бесплатное начальное, среднее образование, а также высшее образование. Согласно ст.№9.п.3 «Закон Республики Казахстан от 27 июля 2007 года № 319-III Об образовании » в стране действует 88 школ, в которых обучение полностью ведется на узбекском, таджикском, уйгурском и украинском языках. В 108 школах языки 22 этносов Казахстана преподаются в качестве самостоятельного предмета (ст.№9п.3. стр. 53). Кроме того, открыто 195 специализированных лингвистических центров, где не только дети, но и взрослые могут изучать языки 30-ти этносов [153]. В стране издаются тридцать пять печатных изданий на пятнадцати языках. В эфир телеканалов выходят передачи на одиннадцати языках. Работают четырнадцать русских, узбекский, а также единственные в СНГ уйгурский, корейский и немецкий театры. 5. Конституционное или парламентское признание «многонациональности» страны. Да. – Первые сроки Конституции Казахстана начинаются со слов «Мы, народ Казахстана, объединенный общей исторической судьбой, созидая государственность на исконной казахской земле, сознавая себя миролюбивым гражданским обществом, приверженным идеалам свободы, равенства и согласия…» [154]. На территории республики работает 820 этнокультурных объединений, действующих во всех регионах страны. Каждая этническая группа страны имеет конституционное право на формирование официального национального культурного центра направленного на сохранение культурного наследия своей национальной общины в целом. Государство фактически поощряет национальные меньшинства сформировать свой «официальный» национальный культурный центр. В то же время, Конституция запрещает формирование общественного объединения или политических партий пропагандирующих этническую, религиозную или националистическую идеологию 6. Предоставляется международная правосубъектность Нет. Правительство имеет полное компетенции в отношении международных дел, включая подписание двусторонних и многосторонних договоров, участие в международных организациях и представительства за рубежом. Национальные меньшинства не имеют отдельных спортивных команд на международных мероприятиях. На основании полученных значений складывается итоговый профиль страны, который имеет следующий вид (таб. 2). Таблица 2 - Индекс политики мультикультурализма для национальных меньшинств Казахстана Баллы №1 Да №3 1 Частично Нет №2 №4 №5 1 1 №6 0,5 0 0 119 Полученные данные для Казахстана можно сравнить с имеющимися показателями для шести стран, модели мультикультурализма которых были рассмотрены нами в предыдущей главе. Таблица 3 Индекс политики мультикультурализма в отношении национальных меньшинств, в Странах Запада (данные за 2010г.) и Казахстана Страна Территориальная автономия 1 Статус языка 2 Законо дательная база 3 4 Финанси рование ВУЗов/ школ/ СМИ 5 Признание "много национальн ости" Между народная право субъектность 6 7 Итого 8 США 1 1 0 1 0 0,5 3,5 Канада 1 1 1 1 1 1 6 Австралия - - - - - - - Великобрита ния 1 1 1 1 1 1 1 6 Германия - - - - - - - Франция 0,5 0,5 0 0,5 0 0,5 2 Казахстан 0 1 0,5 1 1 0 3,5 2 3 4 5 6 7 8 Как видно из таблицы 3 данные индекса политики мультикультурализма для Казахстана в отношении национальных меньшинств имеют достаточно неплохие позиции. Так, индекс политики мультикультурализма составляет 3,5 из 6 возможных, т.е. демонстрирует показатель «выше среднего». 120 Рисунок 1 - График индекса мультикультурализма в отношении национальных меньшинств Рисунок 1. дает нам возможность сравнения индекса Казахстана и Стран Запада. Однако для более подробного анализа необходимо критически рассмотреть положение национальных меньшинств в каждой отдельно взятой стране. Рисунок 2 - Индекс политики мультикультурализма национальных меньшинств в Канаде и Казахстане 121 Сравнительный анализ индекса политики мультикультурализма. В Канаде и Казахстане в отношении национальных меньшинств выявляет следующее: 1. Существует ли в стране территориальная или квазитерриториальная автономия? В отличие от Казахстана, Канада является федеративным государством, состоящим из 10 провинций и 3 территорий. История Канадского федерализма насчитывает около 150 лет. Государственная политика страны направлена на защиту прав франкоговорящего Квебека. 2. Официальный статус языка. Действующий закон о языках в Канаде был принят в 1988г. согласно данному документу в стране два официальных языка: английский и французский. Особо стоит отметить, что франко говорящей является только провинция Квебек, остальные провинции преимущественно англоговорящие. Исключительная особенность Канады заключается в том, что в провинции Нунавут и Северо-Западных территориях, где проживает большое число индейского коренного населения, признают 11 аборигенных и 4 официальных языка. 3. Существуют ли в стране законодательная база гарантирующая представительство национальных меньшинств в центральной власти? Если в Казахстане существует практика выбора 9 депутатов Мажилиса Парламента из числа членов АНК, то в Конституции Канады официально закреплено положение о том, что из 308 членов Палаты общин 75 должны быть представителями Квебека, и 24 сенатора из 117 должны представлять интересы квебекцев в Сенате страны. Согласно Конституции страны Верховный суд из 9 назначаемых судей обязан 3 назначить из числа представителей Квебека[155]. 4. Государственное финансирование университетов / школ / СМИ на языках меньшинств. Данная категория для обеих стран совпадает, хотя и реализуются поразному. Подобно Казахстану, образование в Канаде так же находится на государственном финансировании, плюс финансирование частных лиц. В 2009 году федеральное и провинциальное правительства подписали протокол, регулирующий образование на официальных языках и реализации программ в сообществах языковых меньшинств. Канадское правительство оказывает поддержку франкоязычных СМИ через программы финансирования и налоговых льгот. Канадские СМИ работают на английском, французском языках, и языках индейских народов в местах их компактного проживания. Конституция страны гарантирует право обучения на родном языке для аборигенных народов. Стоит, однако, отметить тот факт, что Интернетпространство работает преимущественно на английском языке, а ресурсов на языках коренных жителей страны очень мало. 5. Конституционное или парламентское признание «многонациональности» страны. В отличие от Казахстана, где признание многонациональности общества лежит в основе государственного строительства, официальное признание данного факта в Канаде, процесс довольно долгий. По данным Королевского 122 университета еще в 1980г. показатель страны по этому критерию составлял 0 баллов, так в рамках Федеральной дискурса единственная нация в стране была канадской нацией. К 2000г. ситуация стала меняться, однако признание многонациональности в стране было еще частичным. В современной канадской интерпретации понятия «нация» заложена культурно-социологическая, а не правовая основа. А официальное признание очевидного факта многонациональности страны произошло лишь в 2010г. 6. Предоставляется международная правосубъектность По данному критерию показатели обеих стран расходятся. Казахстан как унитарное государство не предоставляет своим регионам международную правосубъектность. В Канаде же, международная роль Квебека существенно усилилась за последние сорок лет. Квебек действует на международной арене путем установления представительств за рубежом, подписание международных соглашений, и участие в международных саммитах и дипломатических встречах. Для правительства Квебека, подобная международная активность стала возможной благодаря отсутствию какого-либо правила, запрещающего подобное, и в канадской Конституции и в международном праве. Рисунок 3- Индекс политики мультикультурализма национальных меньшинств в США и Казахстане Рассмотрим положение национальных меньшинств США. 1. Существует ли в стране территориальная или квазитерриториальная автономия? Современный политический статус Пуэто-Рико отличается своей уникальностью. Юридически это - не присоединенная территория к США, но островная площадь принадлежит Соединенным Штатам, и на этой территории действуют только избранные части Конституции США. Первая Конституция 123 Пуэрто-Рико принятая в 1952 году официально объявила остров, самоуправляющейся территорией США со статусом Содружества. В настоящее время, взаимоотношения между Пуэрто-Рико и США очень похожи на другие американские штаты, с некоторыми исключениями. Например, жители не имеют право на голосования на центральном уровне; остров получает меньше средств на работу некоторых федеральных программ. 2. Официальный статус языка. Испанский и английский являются официальными языками в Пуэрто-Рико. Английский язык используется во всех федеральных программах, но правительство Содружества и его муниципалитеты осуществляет управление своими делами на испанском языке. Испанский язык является доминирующим языком в бизнесе и повседневной жизни острова. Обучение в государственных школах Пуэрто-Рико почти полностью проводится на испанском языке. Английский язык преподается в качестве второго языка и является обязательным предметом в средней школе. 3. Существуют ли в стране законодательная база гарантирующая представительство национальных меньшинств в центральной власти? Пуэрториканцы не имеют права голосовать на выборах в президента США и вице-президента. Они представлены в Палате представителей США без права голоса. Статья 2 Конституции США предоставляет президенту право назначать судей Верховного суда, однако за всю историю страны ни один из судей Верховного суда до сих пор не был жителем острова. 4. Государственное финансирование университетов / школ / СМИ на языках меньшинств. Конституция Содружества Пуэрто-Рико (1952) дает всем гражданам право на бесплатное государственное образование. Система государственного образования финансируется и управляется Департаментом образования ПуэртоРико. Реформы в системе государственного образования 1996года привели к созданию двуязычных образовательных центров. Первые общественные телеканалы и радиостанции в Пуэрто-Рико появились в середине 1950-х годов. В настоящее время в стране работают две радиостанции и два телевизионных канала вещающих на испанском языке. Государственное финансирование испаноязычных СМИ постоянно обеспечивается последние 50 лет, и на данном этапе наблюдается увеличение капиталовложений. За исключением ограниченного количества программ, все станции в Пуэрто-Рико работают на испанском языке. Большинство из них связаны, или принадлежат медиа магнатам США. 5. Конституционное или парламентское признание «многонациональности» страны. В Конституции США доминирует дискурс единства «американской нации». Нет упоминания о многонациональности общества и в конституции Пуэрто-Рико. Закон Пуэрто-Рико «о демократии» принятый в 2009 г., один из самых последних законодательных актов по статусу острова, представлены как ответ на бытовые и международные требования, и абсолютно лишен каких- 124 либо ссылок на существование в Пуэрто-Рико нации или отдельного общества[156]. 6. Предоставляется международная правосубъектность Конституция США предоставляет для Пуэрто-Рико международную правосубъектность. Однако Соединенные Штаты контролируют большинством вопросов международной политики: межгосударственной торговли, международных отношений и торговли, иммиграции, национальности и гражданства, и т.д. Пуэрто-Рико член или ассоциированный член многих международных организаций, таких как Всемирная торговая организация, Всемирная организация здравоохранения, Всемирная федерация профсоюзов, Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН и Экономической комиссии Латинской Америки и Карибского бассейна. ПуэртоРико имеет представительства во всех международных соревнованиях, имеет свою национальную сборную олимпийскую команду по летним и зимним видам спорта, самостоятельно представлена на многочисленных конкурсах и соревнованиях. Рисунок 4 - Индекс политики мультикультурализма национальных меньшинств во Франции и Казахстане Положение национальных меньшинств во Франции, так же нуждается в подробном рассмотрении. 1. Существует ли в стране территориальная или квазитерриториальная автономия? Франция, как и Казахстан, является унитарным государством. Конституция Республики провозглашает, что «Франция является неделимой, светской, демократической и социальной Республикой». Тем не менее, начиная с 1982 года, страна приняла политику децентрализации власти, в стране 125 начинается процесс частичной передачи полномочий местным и региональным органом власти. Однако, по мнению некоторых исследователей очень маленькие прерогативы и скромный бюджет не дают регионам играть скольконибудь значимую роль на уровне всей страны [157]. Начиная с 1980-х г. правительство предоставило особый статус для Корсики. Хотя данное признание относится скорее к признанию культурной специфики региона. Так, предусматривается избрание Корсиканской Ассамблеи с собственным бюджетом, законодательными и консультативными полномочиями. Попытки расширить ограниченные законодательные полномочия Корсиканской Ассамблеи были отклонены Конституционным Советом Франции. 2. Официальный статус языка. В отличии от Казахстана, в течение последних двух столетий Франция осуществляла дискриминационные меры в отношении других языков [158]. Статья 2 Конституции ФР от 1992 года гласит что государственным языком Республики является французский язык. Тем не менее, за последние десятилетия был, достигнут важный прогресс в деле признания языков национальных меньшинств. В 2008г. в Конституцию Франции были внесены изменения, чтобы включить статью №75-1, в которой утверждается, что «региональные языки принадлежат к наследию Франции». Однако признание региональных языков на государственном уровне по-прежнему ограничено. Например, в то время как региональные акты и официальные документы могут быть опубликованы на языке национального меньшинства, но только французская версия будет иметь юридическое значение. Важные изменения произошли и на региональном уровне. Во Франции языкам национальных меньшинств был предоставлен официальный статус на уровне регионов: окситанский, в регионе Прованс-Альпы-Лазурный берег, бретонский и гальский в регионе Бретань и т.д. Дискуссии о расширении полномочий Корсики и особого статуса корсиканского языка не привели к изменению статуса Корсики. 3. Существуют ли в стране законодательная база гарантирующая представительство национальных меньшинств в центральной власти? Французский парламент состоит из Национального собрания и Сената. 577 членов Национальной ассамблеи избираются непосредственно гражданами в одномандатных округах. Границы избирательных округов совпадают с ведомственными. 321 член Сената избираются путем непрямого голосования из избранных представителей каждого региона. Избирательное право во Франции не разработало механизмов обеспечения представительства национальных меньшинств. Границы регионов не обязательно совпадают с ареалом проживания национальных меньшинств, и нет ни какой гарантии, что регионы проживания меньшинств будут определяться как округи. Конституционный совет состоит из девяти членов, которых назначают президент Республики, Национальное Собрание и Сенат (каждый назначает трех членов) Таким образом, гарантий, представлений национальных меньшинств нет и там. 126 4. Государственное финансирование университетов / школ / СМИ на языках меньшинств. Долгое время в системе образования Франции действовало негласное правило не применять языки национальных меньшинств в обучении. Во второй половине ХХ века в регионах появляются ограниченное количество частных школ ведущих обучение на языках национальных меньшинств, с 1969г в Бретани, с 1976г. в Каталане, с 1982г. и т.д. За последние 20 лет, ряд политиков предприняли конкретные меры по поощрению использования региональных языков и языков меньшинств. В настоящее время ведется преподавание языков национальных меньшинств в некоторых государственных школах. Первые двуязычные государственные школы были созданы в регионах Бретани (1983г.), Корсике (1992г.), Каталане (1993г.) В последнее время во Франции растет число школ с двуязычным образованием. Тысячи молодых граждан Франции получили возможность обучения на французском и родном языке. Эта эволюция еще более заметна на Корсике, где классы с корсиканским языком обучения есть во всех школах начального и среднего образования. Критики двуязычного образования указывают, что в случае с Бретанью, государственные субсидии для преподавания регионального языка остаются очень ограниченными и «смехотворными, по сравнению с тем, какой должна быть реальная языковая политика» [159]. С 1982г. крупнейший телеканал страны France 3 начинает работу по выпуску передач на региональных языках в качестве основного поставщика региональных программ. В 2000г. был принят закон «о свободе информации» согласно которому, финансируемые государством СМИ обязаны проводить работу по защите культурных и языковых интересов национальных меньшинств страны. На практике это достигается путем еженедельного вещания региональных программ на местном языке, причем расхождения между временем, выделенным для каждого языка, варьируется от нескольких минут до пяти или шести часов в неделю. Это замечание справедливо как для радио и телевизионных программ. Новые законы и указы продолжают настаивать на роли общественных вещателей в качестве стимуляторов региональных языков, но финансирование для этого типа программ остается ограниченным. Единственным исключением можно назвать Корсику, которой было предоставлено право вести переговоры непосредственно с государственными компаниями в вещательном секторе, с тем, чтобы обеспечить развитие корсиканского языка и культуры. В результате, канал France 3 в Корсике транслирует как минимум 15 часов в день на корсиканском языке. 5. Конституционное или парламентское признание «многонациональности» страны. Со времен революции 1789 года и принятия Декларации прав человека и гражданина, Франция подчѐркивает единство всех граждан и отказ от признания прав для групп, основанных на общности происхождения, убеждений, культуры или языка. Этот принцип встроен в статье 1 Конституции Пятой Республики. Более того вопросы о религии, расе и использования языка 127 не используются даже при переписи населения. Французское правительство всегда очень осторожно в признании прав групп сформированных на этой основе, так как видит в этом угрозу единства страны. 6. Предоставляется международная правосубъектность. По заключению авторов проекта «французское государство исторически ревностно относится к праву монополии на представительство за рубежом» [159]. Однако в последнее десятилетие, в некоторых регионах стремились активизируется участие на международном уровне. Так, Бретань инициировала двустороннее сотрудничество с другими европейскими или международными регионами и приняла участие в работе некоторых межрегиональных комиссий. Рисунок 5 - Индекс политики мультикультурализма национальных меньшинств в Великобритании и Казахстане. Великобритания демонстрирует один из самых высоких индексов в отношении национальных меньшинств в Европе. 1. Существует ли в стране территориальная или квазитерриториальная автономия? Великобритания – состоит из четырех «исторических провинций»: Англия, Шотландия, Уэльс и Северная Ирландия. Форма административнотерриториального устройства – унитарное государство, тем не менее, до 1999 года, «Парламент Великобритании не обладал абсолютной законодательной властью по отношению ко всем вопросам, включая все аспекты государственной политики, которые могли бы повлиять на миноритарных языковые общины страны [160]. Беспрецедентные реформы в структуре Великобритании были проведены с 1997 года. В стране создан ряд новых институтов, таких, как Шотландский Парламент, Национальная ассамблея Уэльса и Ассамблея Северной Ирландии. Закон « о Шотландии» (1998г.), правительственный закон «об Уэльсе» (1998г.) и закон «о Северной Ирландии» 128 (1998г) создал позиции первого министра в каждой из провинций, а также государственные органы, которые децентрализуют полномочия. Некоторые исследователи отмечают тот факт, что передача полномочий была очень неравномерной. Так, Шотландский парламент имеет обширные законодательные полномочия, в то время как Национальная ассамблея Уэльса имеет только административные полномочия, а процесс передачи полномочий Ассамблеи Северной Ирландии был приостановлен несколько раз. Передача полномочий отличается от федеральной системы в том, что он является обратимым, и переданные учреждения находятся в подчинении парламента Великобритании [161]. 2. Официальный статус языка. Английский, является официальным языком Великобритании, но языкам национальных меньшинств был предоставлен определенный уровень признания на региональном уровне. Соединенное Королевство ратифицировало различные разделы Европейской хартии региональных языков или языков меньшинств в отношении валлийского (Уэльс), гэльского (Шотландия), шотландского (Шотландия и Северная Ирландии) и ирландского языков (Северная Ирландия) в 2001 году. По данным переписи 2001 года, 20,8% населения Уэльса заявили о владении валлийским языком. Закон Уэльса «о Языках» 1993 г., устанавливает равенство валлийском и английском языках в Уэльсе. Только 1,3% населения Шотландии в возрасте старше трех лет способно говорить, читать или писать на гэльском языке. С середины 1980-х годов, и особенно после передачи полномочий и создания шотландского парламента в 1998 году, гэльский язык получил некоторое признание и поддержку [160, с.43]. Согласно той же переписи 9,98% населения Северной Ирландии способны говорить на ирландском языке [160, c. 39]. 3. Существуют ли в стране законодательная база гарантирующая представительство национальных меньшинств в центральной власти? Палата общин Великобритании состоит из 650 членов, 40 из них представляют избирательные округа Уэльса, 59 Шотландию и 18 Северную Ирландию. Палата лордов не гарантирует представление для членов провинций. Большинство лордов назначаются Короной (по совету премьерминистра), а некоторые наследственные члены избираются. Также существует система территориальных министров, задачей которых является координация центральной политики периферийных стран, и представление этих регионы в центральном правительстве. Секретари по делам Шотландии, Уэльса и Северной Ирландии исторически возглавляли существующие администрации. В целом, в стране существует эффективное представительство различных национальных меньшинств в центральных учреждениях. 4. Государственное финансирование университетов / школ / СМИ на языках меньшинств. Образования на валлийском языке в Уэльсе получило свое начало в 1940-х годах ХХ века. Реформы, проведенные в системе образования, способствовали распространению двуязычного обучения в начальных классах и средней школе, причем финансирование ведется государством. Начиная с 2000г. обучение на 129 валлийском языке является обязательным для всех детей, до достижения 16 лет. Интересный факт, занятия в университетах Уэльса идут преимущественно на английском языке, хотя имеются некоторые курсы валлийском языке. В Шотландии, обучение на гэльском языке стало приоритетным, причем государство предоставляет значительную финансовую поддержку. В Северной Ирландии финансирование начального образования на ирландском языке берет свои корни с 80-х годов ХХ века, однако большого масштаба достигло только после 2000г. В принятом в 2003г. законе «о коммуникациях» признается, что значительная часть программ на радио и телевидения провинций должна быть на валлийском и шотландском языке. Уэльс единственная провинция, которая имеет два финансируемых государством общественных вещателя. BBC Wales Cymru крупнейшая телекомпания и две радиостанции одна, из которых работает исключительно валлийском языке, дополнительно интернет услуги, работающие на английском и валлийском языках. Существенных успехов в продвижении в эфир добились и телерадиокомпании Шотландии. При поддержке шотландского правительства в 2008г. было запущен новый цифровой канал, вещающий на гэльском языке. Большинство СМИ на ирландском языке выходят в Ирландии. ВВС Северной Ирландии вещает на ирландском языке очень ограниченное время [160, c. 44]. 5. Конституционное или парламентское признание «многонациональности» страны. Великобритания всегда была многонациональной страной. Бывшая колониальная империя объединяла огромное количество земель и народов. Даже сейчас королева Англии Елизавета II является монархом для 16 государств. Однако как считают некоторые исследователи, признание многонациональности Великобритании « приняло форму символического, а не конституционного признания, этот факт был настолько само собой разумеющимся, что вопрос о конституционном признании никогда не возникал» [160, с 45]. Доказательством признания многонациональности общества может наблюдаться в практике «поддержание различных спортивных команд для Уэльса и Шотландии, организацию британских военных по национальному признаку и т.д.» [162]. 6. Предоставляется международная правосубъектность. Международные отношения и отношения с Европейским союзом остаются прерогативой правительства Великобритании и парламента. Однако, власти страны признают интересы субгосударственных институтов в международной политике и готовы допустить их к обсуждению и принятию некоторых решений. В соответствии с этим, правительство Шотландии, Кабинет Национального собрания Уэльса и Исполнительный комитета Северной Ирландии представлены в Комитете Европейского Союза регионов и Экономического и социального комитета. В большинстве международных конкурсов, Англия, Шотландия, Уэльс и Северная Ирландия представлены отдельными командами. Исключение 130 является Олимпийские игры, где Великобритания представлена командой Великобритании. Таким образом, из рассмотренных нами четырех индексов, самый высокий, максимальный индекс демонстрирует Великобритания и Канада. Индекс Казахстана равнозначен индексу США, и составляют 3,5 баллов. Один из самых низких показателей наблюдается во Франции, и составляет -2 балла. Рассматривая результаты анализа можно отметить, что самое большое расхождение в показателях индекса между Казахстаном и другими странами наблюдается по первому критерию «территориальная автономия». Во всех рассмотренных странах места компактного проживания национальных меньшинств имеют статус территориальной автономии (Франция – частично). По второму критерию «официальный статус языка» показатели стран сходятся (1балл), за исключением Франции (0,5 баллов), так как в законодательной базе стран положения языка оговаривается на государственном или региональном уровне. Третий критерий «законодательная база гарантирующая представительство национальных меньшинств в центральной власти» оказался самым противоречивым. Показатели стран расходятся следующим образом, Франция и США – 0 баллов, Канада и Великобритания – 1 балл, Казахстан – 0,5 баллов. Четвертый критерий «финансирование университетов/школ/СМИ на языках меньшинств» показал почти одинаковый результат у всех стран – 1 балл, кроме Франции – 0,5баллов. Пятый критерий «признание многонациональности» нашел безоговорочную поддержку в трѐх страна Казахстан, Великобритания, Канада – 1 балл, а в США и Франции такое признание на государственном уровне полностью отсутствует – 0 баллов. Последний критерий индекса «международное право субъектности» демонстрирует следующие результаты: Канада, Великобритания – 1 балл, США, Франция – 0,5 баллов и Казахстан – 0 баллов. Показатели данного критерия на наш взгляд во многом предопределяются первым критерием, поскольку международное право субъектности вытекает из признания территориальной автономии меньшинств. На основании вышеизложенного, можно сделать вывод о том, что большинство западных исследователей рассматривают мультикультурализм исключительно в контексте современной массовой миграции населения. Однако, на наш взгляд, мультикультурность общества в Казахстане, результат политики сначала Российской империи, а затем Советской власти. Потомки вынужденных переселенцев и репрессированных народов давно уже стали частью казахстанского общества. Поэтому в нашей стране более актуальна именно эта вариация мультикультурализма. Казахстан, как некая «лаборатория народов» выработал свою форму толерантности. По мнению М. Шайкемелева, «Особенность ее заключается в том, что она формировалась из двух источников, представляя собой соотношение: 1) этнокультурной терпимости к сосуществованию рядом с чужими верованиями, отчасти привнесенной ценностями монгольской кочевой 131 империи, плюс собственная, исторически сложившаяся этногенетическая замкнутость и автаркичность кочевой культуры, не предполагающая насильственного навязывания соседним народам своей системы взглядов на мир; 2) вынужденной толерантности, основанной на лавировании: на первом этапе – между интересами индустриально-земледельческих цивилизаций в лице России и Китая, на втором: пытаясь сохранить этническую культуру под давлением царской России и СССР» [163, с. 577]. У страны, со столь ярким культурным разнообразием как Казахстан всегда есть опасность межэтнического конфликта. В целях профилактики этнических проблем, на наш взгляд необходимо проводить мониторинг социального состояния национальных меньшинств, вариантом которого может быть индекс политики мультикультурализма. Как признают сами создатели данного индекса, преждевременно делать какие либо заключения о «провале» ил «успехе» мультикультурализма в какой либо стране. Более того как показала общая динамика наблюдения, мультикультурность общества все еще сохраняется и имеет тенденции роста. 132 ЗАКЛЮЧЕНИЕ История развития человечества наглядно продемонстрировала нам, различные формы реакции на культурное разнообразие, от насильственной ассимиляции до сегрегации и апартеида. Современное, все более глобализирующее общество, пытается найти новые адекватные методы решение проблемы культурного разнообразия. Культур-философская концепция мультикультурализма есть еще одна попытка решения этой проблемы. Обращаясь к истории появления данной категории, мы видим, что изначально она появляется, и по сей день функционирует, в странах, долгое время бывшими центрами масштабной миграции. Канада, Австралия и США – не просто страны классической миграции, а страны где развитие, процветание и благоденствие его граждан напрямую связано и зависело от мигрантов. Необходимо отметить, что первоначально существовал строгий ценз на предпочтение лиц европейской этнорасовой группы, христианского вероисповедания. Со временем рост производства и подъем экономики в целом, привел к снятию ограничений миграции по расовому типу. Позднее попытки построить мультикультурное общества осуществлялись в странах Европейского союза. Анализ моделей мультикультурализма Великобритании, Германии и Франции, дает основание утверждать, что в рассмотренных странах имеется одна общая черта – негативное отношение к миграции, и как следствие культурной гетерогенности общества. Масштабная миграция в Европу определяется фактом гибели крупнейших колониальных империй (Великобритания и Франция). Именно крупнейшая по масштабам пост колониальная иммиграция оказала влияние на изменение общества в этих странах. Несколько другая ситуация наблюдалась в Германии, где наплыв трудовых мигрантов не был результатом деколонизации, а связан с построением «общества благоденствия». Мультикультурализм изначально был направлен на решение культурных проблем растущих общин мигрантов, как средство признания и сохранения культурной самобытности и достижения социальной справедливости и сплоченности в обществе. Принципы мультикультурализма вытекают из признания равенства людей и свободы воспроизведения и сохранения своих культурных практик. Многочисленные заявления о провале мультикультурализма, озвученные политическими лидерами этих стран, дают основания утверждать, что в первую очередь, речь идет о неудачах в политики, выраженной в бессистемности, нежелании осуществления полноценных реформ по социокультурной интеграции мигрантов. Лидеры этих стран не ставили перед собой достижения главной цели – осуществить полноценную интеграцию мигрантов в свои культурные группы, принять факт поликультурности общества. Более того, в Германии, например, государство долгое время игнорировало сам факт поликультурности общества, способствовала формированию этнических анклавов, что привела к гетерогенности общества. Наличие такие крупных этнических анклавов, на наш 133 взгляд, способствовало увеличению числа миграции «без обязательств». Потомки мигрантов первой волны часто оказываются не интегрированными в европейское общество, что приводит к росту недовольства. Страны классической иммиграции США, Канада, Австралия прошли достаточно долгий путь от попыток построить общество «только для белых» до признания ценности мигрантов в построении общества всеобщего благоденствия. Именно факт признания значимости и равноценности культур этнических меньшинств и мигрантов, способствовал факту их успешной социокультурной интеграции. Анализ мультикультурализма в Казахстане дает основание утверждать, что поликультурность в нашей стране имеет долгую историю, связанную с насильственным переселением народов, опытом совместного проживания представителей различных культур. Именно этот ценнейший опыт толерантного отношения, диалога и взаимного обогащения культур лежит в основе казахстанского мультикультурализма. Таким образом, в соответствии с поставленными целью и задачами, по результатам данного диссертационного исследования сформулированы следующие выводы и рекомендации: 1 выявлено, что к началу ХХI века были сформированы основные концепции мультикультурализма: философские, политические, социологические, психологические и т.д., что свидетельствует о том, что глобализационные процессы привели в ХХ веке к гетерогенности культурного пространства. Культурологический взгляд на проблему мультикультурализма основанный на обобщении методологического обоснования социогуманитарных научных исследований, позволяет сделать выводы: - что мультикультурализм в трактовке культурологического знания выступает как признание равноценности культур меньшинств, ее значимости в современном социогуманитарном пространстве и выражается в праве на ее сохранение; - признание ценности культуры «чужого» стало следствием трансформации общественного сознания, в частности, с появлением постмодернисткой полемики в середине ХХ века; именно в странах постмодернисткого мышления мультикультурализм, как культурная практика достигает определенных успехов; - мультикультурализм как одна из последних концепций, появившаяся в ХХ веке, является одной из многих попыток современных исследователей найти оптимальные варианты развития поликультурного общества. Как и любая теория, мультикультурализм имеет свои «плюсы» и «минусы», не является идеальной моделью для решения проблем современного общества, определенные элементы данной концепции могут быть успешно использованы, что подтверждается успехами некоторых западных стран; 2 проделанная систематизаторская и аналитическая работа позволяет утверждать, что современным мигрантам необходимо выработать определенные межкультурные компетенции, быть открытыми к установлению межкультурного диалога, прилагать усилия не только в плане экономической 134 интеграции, но и культурной интеграции соответственно; успешная культурная интеграция, залог достижения успеха в общественной жизни; 3 на основе обширного материала по вопросам моделей мультикультурализма в странах Запада можно сделать вывод, что для достижения успеха в построении мультикультурного общества необходимо: - признание факта мультикультурности общества и его общественное одобрение, которое служит основой толерантного межкультурного диалога; - необходима четкая и продуманная политика, направленная на социокультурную интеграцию мигрантов, избегание формирования этнических гетто и анклавов, а государственная поддержка мигрантов не должна формировать иждивенческие настроения у последних; - метод SWOT-анализа, использованный при проведении данного исследования, позволил выявить не только положительные аспекты проблематики, но и возможные риски, что, на наш взгляд, необходимо учитывать при построении мультикультурного общества в Казахстане. 4 ИПМ, рассчитанный для Казахстана, демонстрирует, что культурная политика государства по защите интересов культур малых народов соответствует нормам демократического общества, составляет 3,5 из 6 возможных, т.е. демонстрирует показатель «выше среднего». 5 сравнительный анализ моделей мультикультурализма подтверждает наше заявление о том, что Казахстану необходимо выработать собственные программы по реализации мультикультурализма исходя из исторического опыта страны, учитывая как положительный, так и отрицательный опыт стран Запада. Мультикультурализм, в принципе должен служить консолидации общества, а не разламывать государственную идентичность граждан. Данное диссертационное исследование является лишь частью большого исследовательского поля. Исследования казахстанских авторов еще не получили своего целостного видения мультикультурализма, поэтому данная тематика имеет большой научно-практический потенциал. 135 СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ 1 Назарбаев Н.А. Послание Президента Республики Казахстан - Лидера нации Нурсултана Назарбаева народу Казахстана «Стратегия «Казахстан-2050»: новый политический курс состоявшегося государства».-14.12.2012 URL:http://www.akorda.kz/ru. 2 Taylor Ch. Multiculturalism and «The Politics of Recognition»: An Essay with Commentary. - Princeton: Princeton University Press, 1992. - 132 р. 3 Современный либерализм: Ролз, Берлин, Дворкин, Кимлика, Сэндел, Тэйлор, Уолдрон / пер. с англ. под ред. КимликиУ. – М.: Прогресс-Традиция: Дом интеллектуальной книги.- 1998. - 248с. 4 Glazer N., Moynihan D. P. Beyond the Melting Pot: The Negroes, Puerto Ricans, Jews, Italians and Irish of New York City. - Harvard: The MIT Press, 1970. 364 р. 5 Kymlicka W. Multicultural Citizenship: A Liberal Theory of Minority Rights (Oxford Political Theory). - Oxford: Clarendon Press, 1996 - 296 р. 6 Ле Коадик Р. Мультикультурализм. [Электронный ресурс]. URL:http://www.pandia.ru. (Дата обращения 26.04.2013). 7 Федюнина С.М. Концептуальные основания и условия мультикультурализма в современном российском обществе: автореф. … док. социол. наук: 22.00.06.- Саратов: СГТУ, 2007. –17с.- Инв. № 003164017. 8 Волкова Т.П. Теория мультикультурализма как синтез философских концепций либерализма и коммунитаризма: дис. … канд. филос. наук:09.00.03Мурманск: МурГТУ, 2006.- 174 с. 9 Хлыщева Е.В. Динамика культурных моделей в локализирующемся мире: дис. … док. филос. наук: 24.00.01.- Астрахань: АГУ, 2011. – 407с. 10 Тишков B.A. Теория и практика мультикультурализма // Мультикультурализм и трансформация постсоветских обществ. / Ред. Малахов B.C., Тишков В.А. - Москва: ИЭА РАН, 2002. - 356 с. 11 Young I.M. Justice and the Politics of Difference. - Princeton: Princeton University Press, 1990. - 286 p. 12 Song S. The Subject of Multiculturalism: Culture, Religion, Language, Ethnicity, Nationality, and Race? // New Waves in Political Philosophy. - New York: Palgrave MacMillan, 2009. - Р.177-197. 13 Blum L.A. Antiracism, Multiculturalism, and Interracial Community: Three Educational Values for a Multicultural Society. - Boston: University of Massachusetts, 1992 – 23р. 14 Parekh B. Political theory and the multicultural society // Radical Philosophy. - 1999. – 95. - Р. 27-32. 15 Parekh В. Rethinking Multiculturalism: Cultural Diversity and Political Theory. - New York: Palgrave Macmillan, 2006. - 432 р. 16 Куропятник А. И. Мультикультурализм: идеология и политика социальной стабильности полиэтнических обществ: дис. … док. социол. наук: 22.00.04.- СПб.: СПГУ, 2000. - 332с. 136 17 Геран Т. Мультикультурные общества // Социологическое обозрение.2001.- Т. 1, №1. - С. 50-67. 18 Бенхабиб С. Притязания культуры. Равенство и разнообразие в глобальную эру. - Москва: Логос, 2003.- 350 с. 19 Obemdoerfer D. Nationale Identitat und multikulturelle Gesellschaft. – Hannover: Bade K., 1994. - Р.174 - 176. 20 Glazer N. We are all Multiculturalists Now. - Harvard: Harvard University Press, 1998.-196 р. 21 Appiah A. The Ethics of Identity. - Princeton: Princeton University Press, 2005. - 384 р. 22 Anderson E. What is the Point of Equality? // Ethics. - 1999.-№ 109(2). - Р. 287-337. 23 Кадыралиева А.М. «Мультикультурное гражданство» и либеральное общество // Сб. ст. матер. ХХХIХ междунар. заоч. науч.-практ. конф. «Научная дискуссия: вопросы филологии, искусствоведения и культурологии». - М. 2015.- №8 (36).- С. 42-47. 24 Schlesinger A. M. Disuniting of America – Reflections on a Multi–cultural Society.- New York: W.W. Norton&Co, 1998. - 208 р. 25 Waldron J. The Law. (Theory and Practice in British Politics). - London: Routledge, 1990. - 212 р. 26 Kukathas Ch. The Liberal Archipelago: A Theory of Diversity and Freedom. - Oxford: Oxford University Press, 2007. - 304 р. 27 Eisenberg A., Spinner-Halev J. Minorities With in Minorities: Equality, Rights and Diversity. - Cambridge: Cambridge University Press, 2005. - 404 р. 28 Baumann G. The Multicultural Riddle: Rethinking National, Ethnic and Religious Identities. - London: Routledge, 1999.-198 р. 29 Deveaux M. Gender and Justice in Multicultural Liberal States. - Oxford: Oxford University Press, 2009. -280 р. 30 Fraser N., Honneth A. Redistribution or Recognition? //A Politicalphilosophical Exchange. - London: Verso, 2003. - 276 р. 31 Jonas G. Reflections on Islam: Ideas, Opinions, Arguments. - Toronto: Key Porter Books, 2008. - 251 р. 32 Marcin Król: End of the multiculturalism dream. [Электронный ресурс]. URL:http://www.voxeurop.eu/en. (Дата обращения 02.04.2015). 33 Phillips A. Multiculturalism without Culture. - Princeton: Princeton University Press, 2009. - 216 р. 34 Douzinas C., Gearey A. Critical Jurisprudence. - Oxford: Hart Press, 2005.198р. 35 Epstein M., Berry E. Transcultural Experiments: Russian and American Models of Creative Communication. - New York: St. Martin’s Press, 1999. – 340 р. 36 Epstein M. Transculture: A Broad Way between Globalism and Multiculturalism // American Journal of Economics and Sociology. - 2009. - Vol. 68, Issue 1. - Р. 327–351. 37 Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна / пер. с француз.; под ред. Н. А. Шматко. - М.: Институт экспериментальной социологии. Алтейя, 1998. – 160с. 137 38 Низамова Л.П. Мультикультурализм. Экономика. Социология. Менеджмент. [Электронный ресурс]. URL:http://www.ecsocman.edu.ru. (Дата обращения 05.12.2012). 39 Малахов В.С. Зачем России мультикультурализм? [Электронный ресурс]. URL:http://demoscope.ru/weekly. (Дата обращения 12.11.2013). 40 Саид Э. В. Ориентализм: Западные концепции Востока. - СПб.: Русский мир, 2006.- 636 с. 41 Симона де Бовуар. Второй пол.- Москва: Прогресс, 1997.- 810с. 42 Горшков А.С. «Инаковость» и гендерные вариации множественной идентичности // Сб. ст. по итог. Всерос. науч. - теор. конф. «Идентичность как предмет политического анализа».- М: ИМЭМО РАН.- 2011. - С. 169–173. 43 Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну/ пер. с нем.; под ред. В. Седельника, Н. Федоровой. - М.: Прогресс-Традиция, 2000. - 384 с. 44 Нуржанов Б.Г. Модерн. Постмодерн. Культура. - Алматы: Онер, 2012.336с. 45 Barry B. Culture and equality: An Egalitarian Critique of Multiculturalism. Cambridge: Harvard University Press, 2002- 418 р. 46 Joppke C. The retreat of multiculturalism in the liberal state: theory and policy // The British Journal of Sociology. - 2004. - Vol. 55, № 2. - Р. 237-257. 47 Herbert U. Geschichte der Ausländerpolitik in Deutschland. - München: Verlag C.H. Beck, 2001. - 442р. 48 Bundesamt für Migration und Flüchtlinge. Aktulle Zahlen zu Asyl. - Berlin: Deutscher Bundestag, 2012. - 68 p. 49 Migration and Integration [Электронный ресурс].URL:http://www.goethe. (Дата обращения 01.09.2014). 50 Heckmann F., Schnapper D. The Integration of Immigrants in European Societies. National Differences and Trends of Convergence. - Stuttgart: Lucius & Lucius, 2003. - 261 р. 51 Информационный портал. [Электронный ресурс]. URL:http://focusmigration. (Дата обращения 12.08.2014). 52 Radchenko T., Maehler D. Noch Ausländer oder schon Deutscher? [Электронный ресурс]. - URL:http://schmidtdenter.de. (Дата обращения 12.01.2014). 53 Schneider J. Integration. - Bonn: The Federal Agency for Civic Education, 2005. – 225 р. 54 BAMF - Bundesamt für Migration und Flüchtlinge. [Электронный ресурс]. URL:http://www.bamf.de. (Дата обращения 13.09.2015). 55 Algan Y., Dustmann C., Glitz A., Manning A. The Economic Situation of First and Second-Generation Immigrants in France, Germany and the United Kingdom // The Economic Journal. - 2010. - № 5. - Р.4 - 30. 56 Ислам в государственных школах Германии. [Электронный ресурс]. URL:http://www.moygorod.de/news. (Дата обращения 22.10.2014). 57 Pommereau I. Why German public schools now teach Islam // The Christian Science Monitor. [Электронный ресурс]. URL:http://www.csmonitor.com. (Дата обращения 12.10.2012). 138 58 Helmut R. «Schüler besuchen den Islam-Unterricht mit Begeisterung» // interview by Der Spiegel.-20.03.2007. [Электронный ресурс]. URL:http://www.spiegel.de. (Дата обращения 15.10.2014). 59 Riesen I. Der IW-Integrations monitor. Cologne: Institut der deutschen Wirtschaft , 2009. - №1. Р. 7 - 11. 60 Giant I. The IW Integration Monitor // Cologne Institute for Economic. 2012. - № 3 . - Р. 12-19. 61 Kastoryano R. Negotiating Identities. States and Immigrants in France and Germany. - Princeton: Princeton University Press, 2001. - 248 р. 62 Worbs S. Parallel societies of immigrants in Germany// Migration and Ethnic Minorities. - 2007. - №1. - Р.7-27. 63 Wöhrle C. Deutschland: Diskussion um Integrationsvertrag. Berlin: Netzwerk Migration in Europa. [Электронный ресурс]. URL:http://www.migrationinfo.de. (Дата обращения 12.10.2014). 64 Хлыщева Е. В. Aстраханский регион как модель мультикультурного общества. - Астрахань: Астраханский университет, 2007.-195с. 65 Das Statistik-Portal. [Электронный ресурс]. URL:http://de.statista.com. (Дата обращения 26.11.2014). 66 Кадыралиева А.М. Жолдубаева А.К. Мультикультурализм в Германии: итоги, проблемы и перспективы // Вестник КазНУ. Серия философия, культурология, политология. - 2015. – №1(50). - С.239-244. 67 Павленко А.П. Европейские иммигранты в Великобритании // Расы и народы. - 1976.- Т.6. - С. 162 - 173. 68 Wilhelms R. F. Multiculturalism and Ethnic Minorities [Электронный ресурс]. URL:http://www.zei. (Дата обращения 29.10.2014). 69 Barsa Р. Politicka Teorie Multikulturalismu. - Brno: Centrum pro studium demokracie a kultury, 1999. - 347 р. 70 Census. April 1991- 2001. - «Ethnicity». - Office for National Statistics. [Электронный ресурс]. URL:http://www.statistics.gov.uk. (Дата обращения 18.04.2013). 71 Census. April 2001. - «Religion». Office for National Statistics. [Электронный ресурс]. URL:http://www.statistics.gov.uk. (Дата обращения 18.04.2013). 72 Bhikhu P. The Future of Multi-Ethnic Britain: Report of the Commission on the Future of Multi-Ethnic Britain. - London: Profile Books Ltd, 2000. - 417 р. 73 Government Equalities Office 2010. [Электронный ресурс]. URL:http://www.bbc.co.uk. (Дата обращения 01.04.2015). 74 Лаумулин М.: Закат мультикультурализма. Наступает эра европейского ислама. [Электронный ресурс]. URL:http://www.centrasia.ru/news. (Дата обращения 18.12.2012). 75 Modood T. Multiculturalism: A Civic Idea. – Cambridge: Polity Press, 2007. - 160 р. 76 Julios C. Contemporary British Identity. English Language, Migrants and Public Discourse. - London: Ashgate, 2008 -210р. 139 77 BBC Press Releases. «Muslims in Britain - Findings of BBC News Poll» BBC Press Releases. [Электронный ресурс]. URL:http://www.bbc.co.uk. (Дата обращения 18.11.2014). 78 Islamic law to be enshrined in British law. [Электронный ресурс]. URL:http://www.independent.co.uk. (Дата обращения 26.11.2013). 79 Bates St. More Young Muslims Back Sharia, Says Poll // The Guardian. [Электронный ресурс]. URL:http://www.guardian.co. (Дата обращения 15.07.2013). 80 Кадыралиева А.М. Жолдубаева А.К. Европейский опыт построения мультикультурного общества (на примере Великобритании) // Вестник КазНУ. Серия философия, культурология, политология.- 2014. – №3 (48). - С.17-26. 81 Арунтюнова Л.В. Мультикультурализм и его модели в современном мире: дис. … кан. филос. наук:24.00.01.-М.: МГУКИ, 2009. - 192с. 82 Wihtol de Wenden C. Multiculturalism in France // IJMS: International Journal on Multicultural Societies. - 2003. - Vol. 5, №.1. - Р. 77-87. 83 Werner R. Laizismus und Multiethnizitat in Frankreich. - Muenster: DSA press, 1991. - Р. 172 - 182. 84 Schain M. Immigrant integration policy in France and Britain: evaluating convergence and success. - Paris: Published by Trustee Fund for the Advancement of Scholars, 2008. - 42 р. 85 Roy O. Secularism confronts Islam. - New York: Columbia University Press, 2007. - 128 p. 86 SeoSite Research. [Электронный ресурс]. URL:http://www.seosite research.com. (Дата обращения 30.08.2013). 87 St. John de Crevecoeur H. Letters from American Farmer. - Oxford: Oxford University Press, 1999. - 288 р. 88 Emerson R. W. Selected Journals 1820-1842. - Library of America, 2010. 992 р. 89 Turner F.J. The Significance of the Frontier in American History and Other Essays. - New Haven: Yale University Press, 1999. - 276 р. 90 Zangwill I. The melting-pot. - New York: Macmillan, 2011. – 229 p. 91 UK models of diversity. [Электронный ресурс]. URL:http://viamidgard.info.jpg. (Дата обращения 18.04.2013). 92 Pianko N. The True Liberalism of Zionism': Horace Kallen, Jewish Nationalism, and the Limits of American Pluralism // American Jewish History. 2008. - № 94. - Р.14 - 23. 93 Борисов А. А. Мультикультурализм и этнокультурные процессы в меняющемся мире.- М.: Наука, 2003.- 201 с. 94 Малахов B.C. Мультикультурализм и идеология «инаковости». [Электронный ресурс]. URL:http://www.intellectuals.ru. (Дата обращения15.12.2014). 95 Ахтямова А. С. Мультикультурализм в образовательной политике США конца XX-начала XXI веков: дис. … канд. культуролог. наук: 24.00.01. -М.: МПГУ, 2007.- 210 с. 140 96 Honig B. «My Culture Made Me Do It» in: Cohen, Joshua, Howard. Matthew and Nussbaum, Martha. Is Multiculturalism Bad for Women? - Princeton: Princeton Univ. Press, 1999. - 152 р. 97 Melting_Pot. [Электронный ресурс]. URL: http://cgb.cafetaraz.com. (Дата обращения 01.05.2013). 98 Платошина В.В. Философско-антропологические основы американского мультикультурализма: дис. … канд. филос. наук:09.00.13.- Белгород: БГУ, 2007. - 159с. - Инв.№003175332. 99 Lind M. The Next American Nation. The New Nationalism and the Fourth American Revolution . - N.Y: Free Press, 1996. - 448 р. 100 Кадыралиева А.М. Жолдубаева А.К. Эволюция Американского мультикультурализма: от теории «плавильного тигля» до «этнической мозаики» // Вестник КазНУ Серия философия, культурология, политология. - 2014. - №2 (47). - С.141-149. 101 Dewing M. Canadian Multiculturalism. - Ottawa: Library of Parliament, 2013- 23р. 102 Banting K., Courchene T., Seidle L. Belonging? Diversity, Recognition and Shared Citizenship in Canada. - Montreal: Institute for Research on Public Policy, 2007. - 708 р. 103 Ethnic Diversity Survey, available at. [Электронный ресурс]. URL:http://www.statcan.ca/bsolc/english. (Дата обращения 12.06.2013). 104 Palmer H. Reluctant Hosts: Anglo-Canadian Views of Multiculturalism in the Twentieth Century // Readings in Canadian History: Post-Confederation. Toronto: Nelson, 2002. - Р.116–130 105 Miles C. Generational Income Mobility in North America and Europe. Cambridge: Cambridge University Press, 2004. - 340 p. 106 Day R.J.F. Multiculturalism and the History of Canadian Diversity.Toronto: University of Toronto Press, 2000.- 288 р. 107 Bissoondath N. Selling Illusions: The Cult of Multiculturalism in Canada. London: Penguin Group, 1994. –294 р. 108 Gwyn R. Nationalism without Walls: The Unbearable Lightness of Being Canadian. - Toronto: McClelland & Stewart, 1995. - 304 р. 109 Granatstein J.L. Who Killed Canadian History. - Toronto: Phyllis Bruce Books, 2007. - 216 р. 110 Головкина О.В. Канадский мультикультурализм как основа национальной идентичности Канады // Вестник ВолГУ.- 2004. - С. 4, № 9. - С. 44-53. 111 Кадыралиева А.М., Жолдубаева А.К., Муханбет А. Канада. Уроки мультикультурализма // Вестник КазНУ. Серия философия, культурология, политология.- 2014. - №2 (47). - С.141-149. 112 The рeople оf Australia. Australians Multicultural Policy. [Электронный ресурс]. URL:http://www.dss.gov.au. (Дата обращения 26.06.2013). 113 Galbally Report. Making Multicultural Australia. [Электронный ресурс]. URL:http://www.multicultural australia.edu.au. (Дата обращения 26.06.2013). 141 114 Henry N., Kurzak K. Both are researchers for the Australian Collaboration. [Электронный ресурс]. URL:http://www.australiancollaboration.com.au/pdf. (Дата обращения 08.07.2013). 115 Oberg K. Culture shock // Paper presented to the Women's Club of Rio de Janeiro, Brazil. August 3, 1954. - Р.1 - 9. 116 Ward C., Bochner S., Furnham A. The psychology of culture shock. London: Routledge, 2001. – 386 р. 117 Hofstede G. Сhallenges of cultural diversity // Human Resource Management International Digest. – 2006. - Vol. 14 Iss 3. - P.12 - 15. 118 Масалимова А.Р. Маргинальность как культурологическая проблема: дис. … док. филос. наук: 24.00.01.- Алматы: КазНУ им. Аль-Фараби, 2008.262с. - Инв.№18954. 119 Хантингтон С. Столкновение цивилизаций / пер. с англ.; под ред. Т. Велимеева, Ю. Новикова. – М.: АСТ, 2005. - 603с. 120 Vellenga S. J. «Нuntington» in holland. The public Debate on muslim immigrants in the Netherlands // Nordic Journal of Religion and Society. - 2008. - № 21(1). - Р. 21 - 4. 121 Ramadan T. To Be a European Muslim. -Toronto: Islamic Foundation, 2015. - 289 р. 122 Gordon M. M. Assimilation in American life the role of race, religion and national origins. - New York: Oxford Univ. Press 1987. – 284 p. 123 Berry J.W. Immigration, Acculturation, and Adaptation // Applied psychology: an international review // 1997. - Vol 46, №1. - Р. 5 - 68. 124 Карабаева А.Г., Исмагамбетова З.Н. Толерантность как социальная ценность модернизирующегося общества // Вестник Калмыцкого университета.- 2014 - № 4(24). - С. 71-80. 125 Тарасова Е.В. Миграционный обмен с Россией как фактор формирования этнического состава населения Казахстана (XVIII - начало XXI века): дис. ... канд. ист. наук: 07.00.07.- М.:РАН Институт Африки, 2004.- 135 c. – Инв.№ 179868. 126 Подушкин Н., Подушкин А. Очерки по истории и культуре Казахстана.- Алматы: КАЗ акпарат, 2003. - 374 с. 127 Каржаубаева А.И. Роль миграционных процессов в формировании современного населения Западного Казахстана (конец 19-ХХв.): дис. … канд. ист. наук:07.00.02.- Уральск: ЗКГУ им. М. Утемисова, 2003.-128с.- Инв.№ 10586. 128 Татимов М. Б. Социальная обусловленность демографических процессов.- Алма-Ата: Наука,1989.- 124 с. 129 Население Казахстана в 1926 - 1939 годах» // Компьютер и историческая демография / под ред. В. Н. Владимиров. - Барнаул, 2000.- 210 с. 130 Базанова Ф.Н. Формирование и развитие структуры населения Казахской ССР (национальный аспект).- Алма-Ата: Казахстан, 1987.-152с. 131 Полян П. М. Депортации и этничность // Сталинские депортации. 1928-1953. - М.: МФД, Материк, 2005.- 904 с. 142 132 Бугай Н.Ф. Л.Берия - И.Сталину: «Согласно Вашему указанию...».- М: АИРО-XX, 1995. -323с. 133 Ким Г. Н. История иммиграции корейцев. Книга первая. Вторая половина XIX в. — 1945.- Алматы: Дайк-пресс, 1999 - 424с. 134 Шаманов И.М., Караева 3.Б., Кечеруков К.А., Алиев А.-М.Ч. Карачаевцы: выселение и возвращение (1943-1957).- Черкесск: ПУЛ, 1993. 176с. 135 Бугай Н.Ф. Правда о депортации чеченского и ингушского народов // Вопросы истории.-1990. - № 7 - С. 32-44. 136 Котов В.И. Народы союзных республик СССР 60-80-е годы. Этнодемографические процессы.– М.: ИРИ, 2001.- 276 с. 137 Информационный портал. URL:http://www.zakon.kz/66494migracionnaja-situacija-kazakhstane. (Дата обращения 09.01.2013). 138 Изотов М.З. Мировоззренческие и ценностно-смысловые аспекты единства казахстанского народа (на примере оралманов) // Матер. междунар. науч. - теор. конф. «Национальная идея - фактор объединения соотечественников во благо независимого Казахстана». - Алматы, 2011.- С.112117. 139 Аналитический Отчет «Итоги Национальной переписи населения Республики Казахстан 2009 года» / под ред. Смаилова А.А. - Астана, 2011. 65с. 140 Информационный портал URL:http://www.zakon.kz. (Дата обращения 03.05.2015). 141 Kadyralieva A. Zholdubaeva A.K, Alimzhanova A.S., Zhienbekova A.A., Asanov S. Cultural Integration as a Factor of Genesis of the Kazakh Nation in the Conditions of Multicultural Society // Proceedings of the International Conference of World Academy of Science, Engineering and Technology.-Paris, 2013. - Р. 2292 229. 142 Выступление Президента Республики Казахстан Н.А. Назарбаева на XVI сессии Ассамблеи народа Казахстана, Астана - 20.10.2010 // URL:http://www.akorda.kz 143 Мусаева Н.Р. Специфика межэтнических отношений и мультикультурализма в Казахстане // Социологический альманах .- 2013.- №4. С. 233-240. 144 Kadyralieva A. М., Zholdubaeva A.K., Gabitov T.H, Alimzhanova A.S., Kazakhstan's experience in the enhancement of the intercultural dialogue in a multicultural society // «2nd World Congress of Administrative and Political Sciences».- Вrussel: Procedia - Social and Behavioral Sciences, 2014. - Р. 912-915. 145 Кадыралиева А.М. Мультикультурализм - как теория и практика урегулирования процессов межкультурной коммуникации в условиях глобализации // Актуальные проблемы современности. - 2012.- №13(93). - С. 5659. 146 Нысанбаев А. Мультикультурализм в постсоветском Казахстане: итоги, проблемы, перспективы (выступление на XII Международных Лихачевских научных чтениях) // Адам әлемі. - 2013.- № 2 (56).- С.8-13. 143 147 Нуржанов Б.Г. О национальной идее. К постановке проблемы // Вестник КазНУ. Серия философия, культурология, политология. - 2008. - № 2 (31). - С.7-10. 148 Busi V. P. Multiculturalism in Kazakhstan: Evolution of a Multi-ethnic Society and the Progress of an Effective Intercultural Communication. - Venezia: Università Ca' Foscari Venezia, 2014. - 93 р. 149 Wirth L. The Problem of Minority Groups, in Ralph Linton . The Science of Man in the World Crisis. - New York: Columbia University Press, 1995. – 347 р. 150 Алияров Е. Проблемы национальной консолидации мультиэтничного и мультикультурного общества // Сб. матер. круг. ст. «Национальная консолидация Казахстана: проблемы и перспективы». - Алматы.- 2013. - С.8290. 151 Queensu. [Электронный ресурс]. URL:http://www.queensu. (Дата обращения 18.07.2013). 152 Kadyraliyeva A. M., Zholdubaeva A.K., Mukhanbet A., Isengalieva A.G. The origins of multiculturalism in Kazakhstan (in the example of South Kazakhstan region) // European Journal of Science and Theology. - 2015. - Vol. 11. №4.- Р. 213224. 153 Официальный сайт Ассамблеи народа Казахстана [Электронный ресурс]. URL:http://assembly.kz/ru. (Дата обращения 18.02.2015). 154 Официальный сайт президента республики Казахстан [Электронный ресурс]. URL: http://www.akorda.kz/ru/official_documents/constitution. (Дата обращения 25.02.2015). 155 The Constitution Acts 1867 To 1982. - Ottawa: Department Of Justice Canada, 2013. - 85 р. 156 Report By The President’s Task Force On Puerto Rico’s Status // Washington: Federal Register.- 2003.- Vol. 57, №232.- Р. 3-15. 157 Banting K., Kymlicka W., Johnston R., Soroka S. «Do Multiculturalism Policies erode the welfare state? An empirical analysis». - Oxford: Oxford University Press, 2006. - 91р. 158 Erin Tolley. MPI: Immigrant Minority Policies. School of Policy Studies. Kingston: Queen’s University at Kingston, 2011. - 132 р. 159 European Charter for Regional or Minority Languages: Explanatory Report. [Электронный ресурс]. URL:http://conventions.coe.int. (Дата обращения 25.02.2015). 160 Leeke M., Sear C., Gay O. An Introduction to Devolution in the UK (Research paper). - London: House of Commons Library. - 2003. – 46 р. 161 Kymlicka W. Success, Failure and the Future. – Washington:MPI Europe, 2012.-33p. 162 McRoberts K. Canada and the Multinational State // Canadian Journal of Political Science. - 2001. - №34 (4). - Р. 615-712. 163 Шайкемелев М. Толерантность как фундамент институционализации новой мультикультурной политики // Мат. I Каз. филос. Конгр. «Философия в современном мире: стратегии развития». - Алматы, 2013.- С. 576-583. 144 ПРИЛОЖЕНИЕ А Анкета Уважаемые коллеги! Просим Вас ответить на нижеуказанные вопросы, составленные с целью определения положения национальных меньшинств в Республике Казахстан 1. Да: Нет: 2. Да: Частично: Нет: 3. Да: Частично: Существует ли в стране территориальная или квазитерриториальная автономия? Разделение власти между государством и субъектами (областей, районов и т.д.) закреплено в конституции или иным образом. Территория проживания национальных меньшинств соответствует одному или нескольким территориальным образованиям страны, обеспечивается некоторая форма автономии национального меньшинства. Государство является унитарным, разделение на территориальные единицы носит административный характер. Официальный статус языка. В стране язык меньшинства имеет официальный статус. Язык меньшинства используется повсеместно, наравне с языком большинства. Язык меньшинства не имеет официального статуса, но предоставляется определенный уровень признания в качестве защищенного языка в законодательных документах или договорах. Языкам меньшинств отказано в поддержке или признании со стороны центральных государственных органов власти. В стране существуют законодательная база, гарантирующая представительство национальных меньшинств в центральной власти. Избирательные правила были адаптированы, чтобы лучше узнать или учитывать национальные меньшинства и обеспечить их представительство в правительстве. Никаких официальных правил по обеспечению представительства национальных меньшинств в правительстве и парламенте РК не имеется, однако, есть неформальная практика, когда по традиции, правительство должно включать в себя, по меньшей мере одного министра из числа представителей национальных 145 Нет: 4. Да: Частично: Нет: 5. Да: Частично: Нет: 6. Да: меньшинств. Избирательные правила не приспособлены для обеспечения представительства национальных меньшинств в правительстве и парламенте республики. Отсутствует механизм обеспечивающий присутствие членов национальных меньшинств в конституционном суде. Государственное финансирование университетов / школ / СМИ на языках меньшинств Существует полное государственное финансирование образования и средств массовой информации на языках меньшинств. Существует ограниченное государственное финансирование образования и средств массовой информации на языках меньшинств. Государство не оказывает финансирования образования и средств массовой информации на языках меньшинств. Тем не менее, в стране возможно частное финансирование образования и средств массовой информации на языках меньшинств. Конституционное или парламентское признание «многонациональности» страны Многонациональный характер страны был признан в Конституции или в других официальных документах, принятых парламентом. Парламент не признает существование более одной нации, но признает, что группы меньшинств имеют особый статус (например, как «общины», «языковых меньшинств»), что дает им особые права. В стране Конституция и парламент не признают факта существования национальных меньшинств Предоставляется международная правосубъектность Национальным меньшинствам были предоставлены права международной правосубъектности, так как: национальные меньшинства имеют законодательные полномочия на международной арене (конституционно или де-факто) национальные меньшинствам, могут быть представлены в международных организациях или имеют свои собственные делегации за рубежом национальные меньшинства имеют право на создание своей собственной команды на Олимпийских играх и других международных спортивных 146 соревнованиях. Частично: Национальные меньшинства, как и другие граждане страны, участвуют в принятии политических решений на международной арене. Имеют свою собственную команду на региональных спортивных мероприятиях. Нет: Правительство имеет полное компетенции в отношении международных дел, включая подписание двусторонних и многосторонних договоров, участие в международных организациях и представительства за рубежом. Национальные меньшинства не имеют отдельных спортивных команд на международных мероприятиях. 147
