Роль провинциальных библиотек в трансформации

Министерство образования и науки Российской Федерации
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение
высшего профессионального образования
«Костромской государственный университет имени Н.А. Некрасова»
Кафедра теории и истории культур
На правах рукописи
Головань Елена Владимировна
Роль провинциальных библиотек в трансформации менталитета
русского общества в культуре второй половины XIX – начала XX века
Специальность 24.00.01 – теория и история культуры
Диссертация на соискание учѐной степени
кандидата культурологии
Научный руководитель:
И.А. Едошина,
доктор культурологии, профессор
Кострома, 2015
2
Оглавление
Введение……………………………………………………………………………….4
Глава 1. Библиотека как форма репрезентации менталитета русского
общества в культуре провинции второй половины XIX – начала XX
века……………………………………………………………………………………12
1.1.
Национальная ментальность: константы и влияние времени……………….12
1.1.1. Культурфилософия понятий «ментальность» и «менталитет» в проблемном
поле работы……………………………………………………………………..12
1.1.2. Реформы и события, повлиявшие на менталитет русского общества в
исследуемый период………………………………………………………….22
1.2.
Способы
воздействия
на
ментальные
трансформации
посредством
регламентации чтения……………...………………………………………….38
1.3.
Читатель
как
социокультурная
модель
времени
(на
костромских
материалах)…………………………………………………………………….62
Глава 2. Фонды библиотек как отражение ментальных ценностей в социуме
русской провинции………………………………………………………………….80
2.1.
Социокультурная обусловленность ценностных ориентиров менталитета
читателя в ментальном аспекте……………………………………………….81
2.2.
Роль библиотек в формировании ценностной системы ментальных
трансформаций……………………………………..…………………………108
2.3.
Структура и состав библиотечных фондов как отражение ментальных
процессов в культуре русской провинции………………………………….128
2.4.
«Дух времени» в детско-юношеском чтении: ментальная специфика
жанров…………………………………………………………………………149
Заключение………………………………………………………………………….166
Список литературы……………………………………………………………….169
Приложения…………………………………………………………………………202
Приложение 1. Грачев, И.М. Письмо к Рубакину Н.А.…………………………..203
3
Приложение 2. Красовская, Л.М. Письмо к Рубакину Н.А.…………………….208
Приложение 3. Таблица 1. Костромская городская общественная библиотекачитальня имени Ф. В. Чижова, 1915 г. Подписчики ……………………………..211
Приложение 4. О. Леонид, священник. Письма к Рубакину Н.А.………………212
Приложение 5. Шипов, Ф. (гимназист). Письмо к Рубакину Н.А. …………….218
Приложение 6. Таблица 2. Каталог библиотеки Н.А. Сунгурова, (бывшей Е Ф.
Олоховой) в Костроме. Частотный список изданий (по годам выпуска), 1851 –
1904 гг. ……………………………………………………………………………….221
Приложение 7. График 1. Каталог библиотеки Н.А. Сунгурова, (бывшей Е.Ф.
Олоховой) в Костроме. Частотный список изданий по годам выпуска, 1893 –
1901гг. ……………………………………………………………………………….222
Приложение 8. Диаграмма 1. Состав книжного фонда библиотеки Н.А.
Сунгурова (1904 г.), (в процентном соотношении) ………………………………223
Приложение 9. Диаграмма 2. Состав книжного фонда библиотеки Н.А.
Сунгурова (1904 г.), (в экземплярах) ………………………………………………224
Приложение 10. Из собрания Костромской городской общественной библиотекичитальни имени Ф.В. Чижова: Алфавитный указатель …………………………..225
4
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность
исследования
заключается
в
изучении
механизмов
ментальных трансформаций на материалах содержания и деятельности библиотек
в культуре провинции второй половины XIX – начала ХХ века. Библиотека как
особая часть информационной культуры на протяжении веков играла ведущую
роль
в
усвоении
человеком
базисных
ценностей
и
формировании
мировоззренческих ориентаций, передающихся из поколения в поколение, что в
полной мере отражает генезис библиотечных фондов. Особую актуальность
придает работе исследование роли библиотек в процессе демократизации
русского общества, усвоения общеевропейских ценностей. Реформы Александра
II, открывшие широкие возможности в организации системы народного
просвещения, привели к распространению всесторонних знаний посредством
внешкольного образования – публичных и народных библиотек, ставших
духовным «правилом» народа. Актуальным является постижение последствий
ментальных трансформаций в массовом общественном сознании, вызванных
трансляцией научного знания, инициированного библиотеками. Значимый аспект
в актуальности диссертации представляет определение места и роли чтения
художественной литературы в трансформационных процессах в культуре русской
провинции.
Реформы 90-х XX века, обусловившие радикальные перемены в стране,
открыли «шлюзы» западной массовой культуре, отличной по своим свойствам от
культуры русского общества. Сегодня Интернет и масмедиа в значительной
степени
формируют
поведение
наших
соотечественников,
методично
распространяя собственные ценностные стандарты, изменяющие традиционный
менталитет, что является актуальной футурологической проблемой понимания
места библиотеки в социокультурном контексте современности в аспекте
динамики русской ментальности. Постижение этой проблемы позволяет увидеть
следствия причины утраты современными библиотеками влияния на процесс
формировании самосознания, мировоззрения и развития человека в целом, а
5
также обозначить приоритетные направления в деятельности библиотеки как
формы
культуры
для
повышения
статуса
в
условиях
современного
информационного общества.
Разработанность темы исследования. Уяснение сущности феноменов
культуры, к которым принадлежит библиотека, связано с базовыми для
культурологии понятиями – ментальность и менталитет (в их русской специфике
– в том числе). Принципиальное значение в понимании данных терминов имеют
классические труды Н.А. Бердяева, Л.П. Карсавина, Н.О. Лосского, В.В. Розанова,
свящ.
П.А.
Флоренского,
А.Ю. Большаковой,
В.С.
а
также
Жидкова,
работы
И.А.
современных
Едошиной,
А.М.
ученых
–
Камчатнова,
В.В. Колесова, С.А. Наумова, Л.Н. Пушкарева, О.Г. Усенко, С.Е. Юрлова – и
серия выпусков «Язык и ментальность» Санкт-Петербургского государственного
университета (2004 – 2006).
Поскольку менталитет есть категория временная, то были востребованы
материалы по истории русской культуры, специфика которой раскрывается в
трудах В.М. Живова, А.Ф. Замалеева, И.В. Кондакова, А.М. Панченко,
М.Н. Покровского, Н.А. Хренова, Н.И. Яковкиной.
Деятельность
библиотек
(«книжных
собраний»)
была
объектом
пристального изучения деятелей просвещения дореволюционного времени.
Концепцию библиотеки как собрания книг и одновременно феномена культуры
развивали или разделяли К.Н. Дерунов, А.А. Покровский, Н.А. Рубакин,
В.И. Собольщиков, В.В. Стасов, Л.Б. Хавкина.
Библиотека как социокультурный институт, ее функции в сохранении
культурного и духовного наследия рассмотрен в трудах Е.Ю. Гениевой,
Т.Б. Марковой, А.В. Соколова, И.А. Фалалеевой, В.Р. Фирсова.
Фундаментальное
изучение
библиотечных
фондов
(формирование,
свойства, функции, закономерности развития, особенности моделирования,
комплектование,
использование,
коммуникативно-семиотический
аспект)
представлено в трудах К.И. Абрамова, А.И. Ванеева, Ю.В. Григорьева,
6
М.И. Слуховского,
Ю.Н.
Столярова,
О.В.
Суконкиной,
В.И.
Терешина,
В.В. Шилова.
В диссертациях Т.А. Камсковой, М.Ю. Матвеева, С.В. Харитоновой
учитывается культурологический подход в понимании деятельности библиотек в
провинции1. Ценностным аспектам отбора документов в фонд универсальной
научной библиотеки посвящена диссертационная работа Г.М. Вихревой2.
Объектом
научного
исследования
является
библиотека
как
социокультурный феномен русской провинции второй половины XIX – начала
XX века.
Предмет
исследования
–
культуротворческая
деятельность
провинциальных библиотек как условие и результат трансформации менталитета
русского общества второй половины XIX – начала XX века.
Цель исследования заключается в выявлении и обосновании связи
формирования фондов провинциальных библиотек с ментальной спецификой и
ценностными ориентациями русского общества второй половины XIX – начала
XX века.
Задачи исследования:
– обосновать в рамках диссертации значимые для ее проблематики аспекты в
понимании терминов «ментальность» и «менталитет», их культурфилософское
содержание;
– выявить историко-культурный контекст изменений в менталитете русского
общества второй половины XIX – начала ХХ века;
– на основе анализа библиотечных фондов описать основные социокультурные
изменения, в которых отразился менталитет русского общества исследуемого
периода;
1
Камскова Т.А. Народные библиотеки как явление культуры: дис. ... канд. пед. наук: 05.25.03. Самара, 2003;
Матвеев М.Ю. Общественные библиотеки России и их читатель, вторая половина XIX – начало XX в.: дис. ...
канд. пед. наук: 05.25.03. СПб., 1998; Харитонова С.В. Библиотеки просветительных обществ российской
провинции второй половины XIX – начала XX вв.: дис. ... канд. пед. наук: 05.25.03. Самара, 2004.
2
Вихрева Г.М. Ценностные аспекты отбора документов в фонд универсальной научной библиотеки: дис. ... канд.
пед. наук: 05.25.03. Новосибирск, 2000.
7
–
охарактеризовать
основные
трансформации
в
сфере
антиномических
характеристик менталитета русского общества, которые раскрываются в
организации и деятельности народных библиотек в провинции;
– определить главные культурно-ценностные ориентиры, положенные в основу
формирования фондов и функций провинциальных библиотек;
–
выявить
социокультурную
обусловленность
ценностных
ориентаций
менталитета читателя в ментальном аспекте.
Методология и теоретические основания исследования. В качестве
ведущей методологии исследования использован интегративный подход к
постановке
и
решению
задач
диссертации,
синтезирующий
системный,
культурно-исторический, сравнительно-исторический, аксиологический методы,
позволяющие рассмотреть проблему в целостности. Специфика методологии
обусловлена также междисциплинарностью исследования, что отражает основной
вектор современных культурологических изысканий. В процессе интерпретации
содержания библиотечных фондов применялись элементы герменевтического и
феноменологического методов.
Научная новизна исследования
1.
Выявлен историко-культурный контекст изменений в менталитете
русского общества в культуре провинции обозначенного периода.
2.
Установлен противоречивый характер ментальных трансформаций,
отражающий конфликт традиционных и либеральных устремлений; представлен
анализ этих трансформаций в контексте социокультурных изменений эпохи.
3.
Представлена характеристика ценностных ориентиров менталитета
русского общества в культуре провинции второй половины XIX – начала ХХ века.
4.
Впервые
на
материалах
библиотек
Костромской
губернии
монографически исследован менталитет русского общества в культуре провинции
второй половины XIX – начала ХХ века, раскрыто его влияние на
социокультурные процессы.
8
5.
Впервые проведена идентификация печатных изданий из собрания
Костромской городской библиотеки-читальни имени Ф.В. Чижова, позволившая с
учетом специфики менталитета, скорректировать итоговые наблюдения как о
влиянии культурных ориентиров эпохи на содержание библиотечного фонда, так
и
о
влиянии
этого
фонда
на
трансформацию
менталитета
русского
провинциального читателя.
6.
В научный оборот впервые введены документы из Архивного фонда
Н.А. Рубакина (НИО рукописей ФГУ РГБ. Ф. 358) – письма к Н.А. Рубакину
разных лиц из Костромской губернии, касающиеся библиотек.
Практическая значимость работы состоит в возможности использования
материалов диссертации в аналогичного рода исследованиях, при разработке
лекций по истории российской (в том числе региональной) культуры. Материалы
диссертации могут быть использованы в работе с иностранными специалистами,
студентами и аспирантами, изучающими русскую культуру.
Личный вклад диссертанта состоит в том, что:
– комплексно, на основании анализа деятельности библиотек Костромы и
Костромской губернии было осуществлено исследование особенностей их
формирования как отражение специфики менталитета русского общества в
культуре провинции второй половины XIX – начала ХХ века;
– обоснован и реализован интегративный методологический подход к изучению
формирования народных библиотек как социокультурного феномена;
– выявлены и введены в научный оборот архивные документы, библиотечные
каталоги, проведен их анализ.
Соответствие диссертации паспорту научной специальности.
Представленная работа в целом соответствует формуле специальности
24.00.01 – Теория и история культуры (Культурология). В соответствии с
формулой специальности полученные научные результаты соответствуют
пунктам 1.11 – «Взаимоотношение универсального и локального в культурном
развитии»; 1.16 – «Традиции и механизмы культурного наследования»; 1.18 –
9
«Культура и общество»; 1.29 – «Культурная политика общества, национальные и
региональные аспекты культурной политики»; 2.5 – «История культуры и история
культурологии».
Основные положения, выносимые на защиту:
1. «Мощь» русского менталитета, укрепленная православной традицией,
имела прочную духовную конструкцию, устойчивую к процессу разрушения.
Однако усвоенные образованным российским обществом идеи либерализма
рождали
иные
ментальные
ориентиры.
Внешнее
благополучие
страны
подтачивалось изнутри – оптимистическое доверие к разуму и вера в собственные
силы привели к революционным изменениям в обществе. Значимую роль в этом
процессе сыграли библиотеки, повсеместно открываемые в провинции во второй
половине XIX – начале ХХ века.
2. Ценностные ориентиры определяются национальным самосознанием и
корректируются временем. Исторически национальное самосознание в России
формировалось под влиянием Церкви на основе представления об Истине как о
нравственном начале жизни в целом, и знании – в частности. Принимая «вызовы
времени»,
менталитет
русского
общества
трансформируется
в
сторону
секуляризации сознания, ослабления веры. В этих процессах открываемые
библиотеки становились, с одной стороны, источником просвещения, а с другой,
– неверия и сомнений.
3. Деятельность государственных и частных лиц в формировании библиотек
в культуре российской провинции второй половины XIX – начала ХХ века носила
системный
характер,
в
котором
отражались
ментальные
изменения.
Регламентация чтения как способ воздействия на читателя определяла общие
контуры трансформации менталитета русского общества этого времени.
4. Народная библиотека в провинции явилась новой общественной формой,
свободной от сословных ограничений, что послужило примером равноправия и
гражданских свобод. Структура и состав фондов библиотек стали отражением
ментальных процессов в культуре русской провинции: рациональное постижение
10
мира развивало утилитаристские приоритеты, связанные с качеством жизни. В
результате
свойственная
русской
ментальности
метафизика
подменяется
практицизмом: Истина оборачивается практическим знанием, Добро сводится к
достоинствам материального мира, Красота сужается до эмоциональной области
бытия.
5. В своей деятельности библиотеки активно влияли на процесс ментальной
трансформации русского общества в провинции. Читатель как социокультурная
модель времени является олицетворением нового русского человека, чья
ментальность
в
значительной
степени
определяется
книжным
знанием.
Библиотека и чтение приводят к противоречивым результатам, внося в процесс
инкультурации
драматизм,
связанный
с
критическим
отношением
к
провинциальной культуре; выработке активной деятельностной позиции взамен
пассивной созерцательности, революционному радикализму.
Апробация результатов исследования. Материалы диссертационного
исследования обсуждались на заседаниях кафедры теории и истории культур
ФГБОУ
ВПО
«Костромской
государственный
университет
имени
Н.А.
Некрасова», апробировались в докладах на международных, всероссийских,
региональных и межвузовских научных конференциях: «Женские мотивы и
образы в культуре русской провинции: К 155-летию со дня основания первой
женской гимназии в России» (Кострома, март 2012), «Культура земли
Костромской: традиции и современность. Личность в культуре Костромского
края» (Кострома, апрель 2012), «Сапоговские штудии – 2012. Современное
гуманитарное знание в России» (Кострома, ноябрь 2012), «Актуальные вопросы
культурологии, истории и филологии» (Кострома, март 2013), «Пропилеи на
Волге 2013. Кавказ и русская культура» (Кострома, май 2013), «Сапоговские
штудии – 2013. Современное гуманитарное знание в России» (Кострома, ноябрь
2013), «Книга. Время. Общество» (Павлодар, ноябрь 2013), «Актуальные
проблемы детского и юношеского чтения и подготовки педагогов-библиотекарей»
(Москва, декабрь 2013), «Актуальные вопросы
культурологии, истории,
11
филологии» (Кострома, март 2014), «Пропилеи на Волге 2014. Потенциальные и
антиномичные начала в текстах русской культуры» (Кострома, май 2014),
«Сапоговские штудии – 2014. Современное гуманитарное знание в России»
(Кострома, декабрь 2014), «Взгляд на Восток: К актуальным проблемам историкофилософской мысли (Кострома, май 2015 г.).
Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав,
включающих 7 параграфов, заключения, списка литературы в количестве 334
наименований и приложения. Объем диссертации составляет 226 страниц.
12
Глава 1. Библиотека как форма репрезентации менталитета русского
общества в культуре провинции второй половины XIX – начала XX века
В главе рассматриваются специфика национальной ментальности, ее
временные трансформации на примере стремительного развития библиотек в
провинции, выявляются причины этого развития и способы влияния на
ментальные процессы, представляется социокультурная модель читателя.
1.1.
Для
Национальная ментальность: константы и влияние времени
того
чтобы
выявить
и
объяснить
принципы
формирования
библиотечных фондов в качестве феномена культуры в обозначенный в
диссертации период, необходимо найти адекватное поставленной задаче
основание.
В
качестве
культурологическая
такого
категория,
основания
избирается
обусловленная
ментальность
историческим
как
развитием,
сложившимися традициями, способами их трансляции и трансформации.
Ментальность, с одной стороны, формирует специфику нации, а с другой, –
обладает определенной степенью изменчивости в процессе развития. В пределах
ментальности всегда сталкиваются неизменные константы, обеспечивающие
идентичность нации, и
«веяния» исторических
трансформаций.
Текучая
подвижность человеческого бытия корректирует сложившиеся архетипы.
1.1.1. Культурфилософия понятий «ментальность» и «менталитет»
в проблемном поле работы
Понятие
«менталитет»
(«ментальность»)
восходит
к
латинскому
существительному женского рода «mens» («mentis»), семантическое поле
которого включает не только «ум, мышление, разум», но и самую «мысль», а
13
также «настроение, воспоминание, душевный склад, гнев, страсть, мужество»3.
Даже из этого неполного представления всей совокупности значений слова
«mens»
видно,
что
менталитет
не
исчерпывается
только
собственно
деятельностью ума (отсюда дифференциация: mens et ratio – разум и ум),
предполагая его непременным атрибутом эмоциональную сферу. Об этом со всей
очевидностью свидетельствуют однокоренные minor, minus в значении «меньший,
худший»,
moneo
–
«напоминать,
уговаривать,
предвещать,
карать».
Полисемантичность латинского «mens» Ф. Ницше обусловливает природой
человека
в
названии
своего
классического
текста
«Menschliches,
Allzumenschliches» («Человеческое, слишком человеческое», 1880). Но природа
эта, в представлении древних, включает и дух («mens divinor» – дух божеской
силы), и способность к изменению («mens vertitur cum fortuna» – образ мыслей
меняется с изменением положения).
Наличие представленных коннотаций позволило французскому этнологу
Л. Леви-Брюлю в работах «Ментальные функции в первобытных обществах»
(1910) и «Первобытная ментальность» (1922) ввести в научный оборот концепт
«менталитет» («mentalite»), который понимался автором как форма мышления,
соответствующая определенной общественно-исторической ситуации («закон
партиципации»).
Развитие понятия «менталитет» связано с французской школой «Анналов» и
основанием в 1929 году М. Блоком и Л. Февром одноименного журнала. Так,
Л. Февр расширяет этнологический концепт «менталитет» до понятийного статуса
– «ментальность»: это и умострой, и массовые психологические установки, и
коллективные представления. Пределами ментальной сферы, по Л. Февру,
объединяются все представители одной цивилизации4. Потому ментальность
задается человеку. М. Блок определяет ментальность как историческую
категорию,
3
4
предметом
которой
является
сознание
людей.
Латинско-русский словообразовательный словарь / Авт.-сост. Г.Вс. Петрова. М., 2008. С. 311.
Культурология. Энциклопедия: в 2 т. / Гл. ред. С.Я. Левит. М., 2007. Т. 2. С. 789.
Постижение
14
коллективного сознания раскрывает социальные структуры и смысл их развития
(«Короли-чудотворцы. Очерк представлений о сверхъестественном характере
королевской власти, распространѐнных преимущественно во Франции и Англии»,
1924).
Современные российские исследователи, продолжая традиции «Анналов»,
стремятся
уточнить
некоторые
интересующие
нас
аспекты
в
понятии
«ментальность». Так, М. Барг подчеркивает в ментальности структурирующий
элемент эпохи («Эпохи и идеи. Становление историзма», 1987). А.Я. Гуревич в
качестве опорного слова выдвигает «мировидение» («Исторический синтез и
школа “Анналов”», 1993), усматривая в нем общие социокультурные основания
эпохи или цивилизации. С.Б. Гершунский фокусирует внимание на целостном
аспекте в понятии «ментальность», что позволяет определить ментальность как
квинтэссенцию культуры («Ментальность и образование», 1996). И.А. Едошина
указывает на устойчивость воспроизводимых и транслируемых познавательных
механизмов, связывая их с системой ценностей и культурно-исторической
типологией («Культурология. Основные понятия», 2000). Термин «ментальность»,
как считает С.Е. Юрков, является «системообразующим и парадигмальным
понятием»5.
Ментальность есть производное от менталитета и насыщено более
общим, интегративным содержанием. Ментальность выражается в комплексном
представлении о мире в виде верований, социальных и этических ценностей,
образа природы, пространства и времени, хода истории. В общем контексте
преобладающего религиозного сознания особое место в понимании мира
занимает репрезентация взаимоотношений земного и трансцендентного начала. В
ментальности
представлена
«картина
мира»6.
Структурными
элементами
«картины мира» являются концепция мироздания как система представлений о
содержании времени, пространства, природы и человека; система ценностей,
5
Юрков С.Е. О синергетическом подходе к изучению ментальности // Известия Тульского гос. ун-та. 2010. № 2. С.
43.
6
Жидков В.С. Десять веков российской ментальности. СПб., 2001. С. 36.
15
характерная для конкретного исторического общества; сфера переживаний,
атрибутивно связанных с концепцией мироздания и системой ценностей.
Из приведенных дефиниций следует, что значимыми компонентами
«ментальности»
являются
«мировосприятие»
и
«самосознание».
«Мировосприятие» подразумевает активное восприятие картины мира, бытующей
в сознании человека, где реализуются двусторонние отношения: «мир – человек».
Основой мировосприятия является «обыденное сознание», включающее
личный жизненный опыт человека и одновременно фундамент его повседневной
деятельности. «Самосознание» указывает на осознание человеком своего места в
окружающем мире (обществе, культуре). Развитие общества напрямую связано с
изменениями, происходящими в человеческом сознании, потому «ментальность»
–
категория
исторически
изменчивая
и
одновременно
исторически
же
укрепленная в традиции. На примере русской культуры В.К. Трофимов выявляет
ряд
характеристик,
отражающих
семантические
оттенки
национальной
«ментальности»: «национальный характер», «дух народа», «душа народа»
(«Менталитет русской нации», 2004).
Таким образом, ментальность и менталитет состоят не в синонимических,
но иерархических отношениях. В ментальности содержатся базовые сущности
концептосферы этноса. Менталитет отражает состояние ментальности в процессе
ее бытийствования. Как образно заметил С.А. Наумов, культура есть «своего рода
интерфейс менталитета во внешнем мире»7.
В качестве рабочего для диссертации определения под «ментальностью»
понимается комплекс исходных (исторически и национально обусловленных)
принципов и представлений о мире, который генетически усваивается человеком
и проявляется в его предрасположенности к определенным типам реакций, форм
поведения и мышления. Ментальность определяет формирование и развитие
социокультурного контекста человеческого бытия и проявляется во множестве
7
Наумов С.А. Культурный концепт и ментальный концепт // XXXIV Международная филологическая
конференция. Вып. 6. Русский язык и ментальность. Ч. 2. СПб., 2005. С. 54.
16
менталитетов разных эпох и народов. Отсюда рабочее определение понятия
«менталитет» – миропонимание, подверженное влиянию идеологем времени на
константы ментальности. Менталитет обусловливает стереотип поведения в
исторически конкретных условиях, но в типичных для национальной (в данном
случае – русской) культуры проявлениях.
Основные особенности ментальности русского народа оформились с
принятием
христианства.
Однако
и
племенная,
дохристианская
Русь,
воспринявшая изысканность византийских храмов и богослужений, имела
исконное чувство созерцательной красоты и под знаком этой красоты
канонизировала православную веру. В «Слове о Законе и Благодати» патриарх
Иларион «уловил» «главную черту русского менталитета – первенство Благодати
как истины над Законом, понимаемым ее тенью»8. Думается, именно здесь
находится источник классической формулы «Умом Россию не понять»
(Ф.И. Тютчев).
Потому отечественная ментальность являет себя в терминах «русский дух»,
«русская душа», «русский характер». Ярким воплощением ментальности русского
народа стал преподобный Сергий Радонежский как пример нравственной
добродетели, «духовной энергии» (свящ. П.А. Флоренский) и любви. В трудные
для России времена революционной смуты начала ХХ века именно Сергий
Радонежский воспринимался как незыблемая основа русской жизни9. Религиозная
нравственность, доброта и отзывчивость, терпение и трудолюбие, храбрость и
патриотизм на протяжении истории составляли основные особенности русского
менталитета и главные черты его национального характера. Национальная
самобытность, основанная на православии, проявилась в особом способе
переживания собственной судьбы: максималистском восприятии реальности,
8
Едошина И.А. Был ли Раскол неизбежен? // «А мне глаголати неленостно…». Кострома, 2012. С. 12.
Подробнее см.: Флоренский П.А., свящ. Троице-Сергиева Лавра и Россия // Флоренский П.А., свящ. Сочинения: В
4 т. М., 1996. Т. 2. С. 352 – 369; Зернов Н.М. Сергий Радонежский – устроитель Руси. М., 2010; Голубинский Е.Е.
Преподобный Сергий Радонежский. М., 2011.
9
17
связанной с миссией русского народа и предназначением России. Таковы в общих
чертах культурно-исторические основы русской ментальности10.
Менталитет как наиболее устойчивая часть духовной культуры человека
(социальной группы, класса, общества, народа) имеет имманентное свойство
меняться
в
результате
изменений,
происходящих
в
государственной
и
общественной жизни страны. Менталитет изменяется в соответствии с
закономерностями исторического развития, однако, ментальные изменения
являются более инерционными и продолжают действовать тогда, «когда
общественная мысль уже претерпела радикальные перемены»11.
Основная, наиболее
глубокая
черта
характера русского
народа
–
религиозность – выразилась в расцвете религиозной философии. Пожалуй,
именно здесь впервые православие привлекло внимание образованной части
российского общества не в плане критики (что было типичным на протяжении
почти полутора веков), а как значимая составляющая народного миросозерцания,
определившая пути развития России в целом.
Размышляя о чувствах богоизбранности и богоносности, питавших русскую
национальную культуру, Н.А. Бердяев писал: «Россия предназначена к чему-то
великому … Россия – особенная страна, непохожая ни на какую страну мира»12.
Такого рода «непохожесть» маркирована, по Н.А. Бердяеву, антиномичностью
русского бытия. Отсюда аскетизм и анархизм русской ментальности, смирение и
терпение, присущее русскому национальному характеру, коллективизм русского
народа, развившийся из-за отсутствия рыцарства – «этого мужественного начала»
в русской истории. Тайна русского духа – в устремленности к абсолютному во
всем – к абсолютной свободе и к абсолютной любви. Двойственность русской
ментальности
10
нашла
отражение
в литературе,
потому,
например,
«лик
Подробнее см.: Колесов В.В. Русская ментальность в языке и тексте. СПб., 2006.
Пушкарев Л.Н. Менталитет и политическая история России: переломные этапы // Менталитет и политическое
развитие России. М., 1996. С. 3.
12
Бердяев Н.А. Судьба России. М., 1990. С. 8.
11
18
Достоевского
так
же
двоится,
как
и
лик
самой
России»13,
вызывая
противоположные чувства. По мысли Н.А. Бердяева, у нашего национального
гения «бездонная глубь и необъятная высь сочетаются с какой-то низостью,
неблагородством, отсутствием достоинства, рабством. Бесконечная любовь к
людям, поистине Христова любовь, сочетается с человеконенавистничеством и
жестокостью. Жажда абсолютной свободы во Христе (Великий инквизитор)
мирится с рабьей покорностью. Не такова ли сама Россия?»14.
Этот вопрос прочитывается как утверждение, в котором все же понимание
антиномизма русской ментальности несколько сужено. Бердяев прав, когда пишет
о жажде свободы во Христе, одновременно словно забывая, что Христос есть и
ограничитель этой жажды. В православном сознании Христос есть мера бытия,
идеал
земной
жизни.
Здесь
располагается
исток
«рабьей
покорности»,
понимаемой народным сознанием как ограничение личностной вольницы.
«Смирись, гордый человек!» – в этих словах заключается религиозный смысл
«рабьей покорности». Другое дело, что выведенная за пределы веры формула эта
может оборачиваться страшными формами уродства личности, нашедшими
отражение в отечественной литературе (например, в творчестве М.Е. СалтыковаЩедрина).
В народном сознании «рабья покорность» в жизни воспринималась как
иерархическое устройство общества, что хорошо видно из содержания пословиц:
«Где царь, тут и правда», «Все в старостах будем – некому будет и шапки перед
нами сымать», «Ищи кротости, чтоб не дойти до пропасти»15. Русская литература
утверждает эти же ценности. Так, «своя воля вкупе с гордостью» приводит Петра
в пьесе «Не так живи, как хочется» (1855) А.Н. Островского «к краю жизни».
Петру словно откроются все нестроения собственной жизни, он ужаснется и
раскается16.
13
Вот
эта
генетическая
способность
к
раскаянию
Бердяев Н.А. Судьба России. М., 1990. С. 11.
Там же.
15
Даль В.И. Пословицы русского народа: Сб. В. Даля: В 3 т. М., 1993. Т. 1. С. 472, 482, 486.
16
Едошина И.А. «А я, душа театра…» А.Н. Островский. Кострома, 2013. С. 98.
14
позволила
19
Н.О. Лосскому,
отмечающему
такие
отрицательные
свойства
русской
ментальности, как анархизм и хулиганство, увидеть в них «оборотные стороны
положительных качеств или даже как извращение их»17. К числу особо ценных
свойств русского народа Н.О. Лосский относит «чуткое восприятие чужих
душевных состояний»18. Им отмечена многосторонность народных способностей:
высокая религиозная одаренность, связанная с исканием Истины и Абсолютного
добра,
творческая
переимчивость,
изобретательность,
проявляющиеся
в
повседневной жизни и в творении произведений искусства, мессианизм и
миссионизм, теоретический и практический ум. Добавим, что все эти
характеристики никаким образом не исключают природной хитрости («у всякого
Ермишки свои делишки»): мужик всегда стремится обмануть «барина» (условное
именование любого представителя иной, не крестьянской, общественной страты),
в котором видит, в первую очередь, далекого от практических навыков человека,
а потому «начхаю богачу, коли свой сноп молочу»19.
И.А. Ильин связывает присущую русскому духу духовную свободу с
ощущением неизведанных, необычных возможностей личности. Отсюда –
«способность из глубины творить, беззаветно любить и гореть в молитве», «тяга к
безвластью, беззаконию, произволу и замешательству»20. Антиномизм русской
ментальности, по И.А. Ильину, кроется в постоянно испытываемых колебаниях
«между слабохарактерностью и высшим героизмом». Причем высший героизм,
понимаемый как Белая идея России, заключается в ее священной традиции
«выступать в час опасности и беды добровольцем, отдающим свое достояние и
жизнь за дело Божие, всенародное и отечественное»21. Это одна из базовых
характеристик
русской
ментальности,
которая
отличается
неизменным
постоянством на протяжении всего существования государства российского.
17
Бердяев Н.А. Судьба России. М., 1990. С. 360.
Лосский Н.О. Условия абсолютного добра. Основы этики. Характер русского народа. М., 1991. С. 258.
19
Даль В.И. Пословицы русского народа: Сб. В. Даля: В 3 т. М., 1993. Т. 2. С. 603, 604.
20
Ильин И.А. О России. М., 1995. С. 4.
21
Там же, с. 5.
18
20
Русский мiр осознает свое единство наиболее явственно в те времена, когда
внешние силы вторгаются на его территорию.
Умение обороняться не мешает, по И.А. Ильину, существованию другой
ментальной особенности: в русском народе «разлита некая душевная доброта,
некое органическое ласковое добродушие, спокойствие, открытость души,
общительность. Русская душа легка, текуча и певуча, щедра и нищелюбива»22.
Думается, что здесь И.А. Ильин рисует идеальный образ русского человека, каким
он дается, например, в фольклоре (Илья Муромец, Иван Царевич, Василиса
Премудрая) или в литературе (Прокл Севастьяныч в поэме «Мороз, Красный нос»
Н.А. Некрасова). Русский человек «ищет легкости и не любит напряжения:
развлечется и забудет; выпашет землю и бросит; чтобы срубить одно дерево,
погубит пять»23. Здесь проявляется типичное для русского сознания равнодушие к
реальному миру как материально обустроенному. Даже крестьянская изба
угнетающе сумеречна в своем убранстве (икона с вышитым полотенцем в
красном углу – одно из немногих ярких пятен), что уж говорить об устройстве
вокруг. В этом равнодушии проявляется та самая метафизика русской
ментальности, о которой в свое время писал Иларион. Религиозно-живая,
религиозно-открытая душа русского народа ищет подлинных богатств за
пределами этого мира.
Размышляя
над
спецификой
русского
религиозного
сознания,
Л.П. Карсавин обнаруживает его признаки и в нигилизме, имея в виду силу
страстности: «Уже неоднократно отмечалось тяготение русского человека к
абсолютному. Оно одинаково ясно и на высотах религиозности и в низинах
нигилизма, именно у нас на Руси не равнодушного, а воинствующего, не
скептического, а религиозного и даже фанатического. Русский человек не может
существовать без абсолютного идеала»24. Отсюда недвусмысленно следует, что
религиозная напряженность русского сознания давала разные результаты, что
22
Ильин И.А. О России. М., 1995. С. 6.
Там же.
24
Карсавин Л.П. Восток, Запад и русская идея. М., 1999. С. 235 – 237.
23
21
революционные идеи имели под собой вполне национальную почву, хотя в
немалой степени были спровоцированы европейскими идеями.
В итоге «идеи времени» (В.Г. Белинский) отозвались исторической
ситуацией в России второй половины XIX века. Промышленный переворот,
стремительно осуществившийся после отмены крепостного права, заключался в
становлении крупного машинного производства, заменившего ручной труд.
Новый промышленный подъем, связанный со строительством Сибирской
железной дороги и ростом производства в отраслях тяжелой индустрии,
развернулся в 1892 – 1893 годах. Быстро росли города. Городское население с
начала 1860-х годов до конца 1890-х годов увеличилось вдвое25. Мануфактуру и
мелкие крестьянские промыслы в хлопчатобумажной промышленности вытеснила
фабрика, обстоятельный историко-экономический анализ которой был показан в
работе М.И. Тугана-Барановского «Русская фабрика в прошлом и настоящем»
(1898). Новейшая капиталистическая фабрика, «отчасти выросшая из кустарной
избы», постепенно поглотила ткацкое производство. Ручное ткачество, широко
распространенное в Костромской губернии, заметно упало в 1860-е годы. Один из
старинных промыслов Кинешемского уезда – выделка «решемских» сукон,
расходившихся среди крестьянского населения, пришел в упадок из-за
увеличившегося производства тонкого фабричного сукна, подорожания шерсти и
конкурентного
предложения
других
шерстяных
изделий.
Вследствие
подорожания леса снизилось производство рогожи. Все эти события не могли не
отражаться на русском традиционном сознании, оставляя острое ощущение
уходящей жизни с ее веками поддерживаемыми традициями.
Специфика национального менталитета, отразившая парадигму сознания
этого времени, сложилась на основе особенностей социального и экономического
развития страны: «Все стимулы, исходящие из политической, экономической или
социальной сферы, неизменно проходят сквозь фильтры ментальности, получая в
25
Всемирная история. М., 1960. Т. VII. С. 140.
22
них своеобразное индивидуальное преломление»26. Представляя сферу неявного
знания, будучи одновременно связанным с национальными культурными
доминантами, русский менталитет второй половины XIX – начала ХХ века
окрашивается
устремлениями
противоположного
характера,
о
чем
свидетельствуют исторические факты.
1.1.2. Реформы и события, повлиявшие на менталитет
русского общества в исследуемый период
Реформы в общественном устройстве
19 февраля 1861 года Император Александр II подписал Манифест «О
всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных
сельских обывателей» и «Общее положение о крестьянах, вышедших из
крепостной зависимости». В этот день Великий Князь Константин Николаевич
сделал историческую запись в своем дневнике: «С сегодняшнего дня …
начинается новая история, новая эпоха России»27.
Крестьянская
развитию
реформа,
России,
отразила
способствовавшая
противоречия,
бурному
связанные
экономическому
с
сохранением
традиционных структур в экономической и социально-политической сфере.
Защищая основные сословные интересы, большую и лучшую часть земли
государство оставило в частном владении помещиков, что повлияло на
многоукладный характер экономики: крупные капиталистические производства
господствовали
по
сравнению
с
патриархальными
крестьянскими,
полуфеодальными помещичьими и мелкотоварными хозяйствами. Имперский
менталитет правящей династии был вынужден адаптироваться к новым условиям.
С этой целью Александр II ввел в свое окружение либерально настроенных
представителей дворянства для создания конституции, которая бы ограничила
26
Жидков В.С. Искусство и картина мира. СПб., 2003. С. 32.
Переписка Императора Александра II с Великим Князем Константином Николаевичем: 1857 – 1861. М., 1994. С.
306.
27
23
власть государя. Пожалуй, со времен Петра I не было более радикального
правителя, чем Александр II: император был вынужден отвечать на вызовы
времени.
В годы, предшествовавшие отмене крепостного права, в российском
обществе сложились радикальные настроения, отразившиеся в крестьянских
волнениях и бунтах. В течение 1858 года в 25 губерниях произошли «волнения
целых деревень, требовавшие личного действия высших губернских властей или
пособия воинских команд»28. Во время Крымской войны (1853 – 1856)
крепостные крестьяне добровольно записывались в ополчение, надеясь за это
получить свободу от помещичьей зависимости. В народе ходили мифические
слухи об Императоре Наполеоне III, требовавшем у российского царя
освобождения крестьян. После реформы 1861 года произошло еще около 2000
крестьянских восстаний, в том числе крупное выступление в селе Бездна
Казанской губернии. В воззвании «К молодому поколению» проводилась идея о
необходимости осуществления национализации земли и установления общинного
землевладения.
«Фильтры ментальности» прошли реформы Александра II, проведенные в
период с 1860 по 1870 годы, которые внесли существенное преобразование в
российское общество. Освобождение крестьян, создание органов местного
самоуправления (земства) и либерализация образования имели большое значение
в распространении знаний, развитии науки и культуры, философской и
общественной мысли в стране. За промышленным переустройством и развитием
общественных отношений стояла целая эпоха в обновлении России, императивно
изменившая традиционную картину мира. Возросла роль печати и популярных в
обществе журналов. Вместе с либеральными «Современником» Н.А. Некрасова и
«Отечественными
записками»
А.А.
Краевского
в
свет
выходили
прогосударственный «Русский вестник» М.Н. Каткова и славянофильская
28
Энциклопедический словарь товарищества «Братьев А. и И. Гранат и К°». Т. 36. Ч. V.: Россия (продолжение).
М., б. г. С. 197 – 198.
24
«Русская беседа» А.И. Кошелева. В этих изданиях вполне выражались разные
взгляды разных слоев населения, давая ясное представление о полярности их
представлений о настоящем и будущем России. Одновременно «потребность в
чтении заметно развивается в нашем обществе, журналы и газеты для большей
части людей образованных делаются предметами необходимыми»29. Причем в
провинции не меньше, чем в столицах, что было обусловлено промышленным
развитием.
Так, в 1857 году в Костроме открылось первое фотографическое и
дагерротипное ателье художника Эдуарда Мюкке. В июне того же года с верфи
механического завода Д.П. Шипова были спущены два первых пассажирских
парохода «Алексей» и «Владимир». 4 июля 1858 года начал работу Костромской
губернский комитет по улучшению быта помещичьих крестьян. В период с 1859
по 1863 годы в Костроме были открыты библиотека для чтения госпожи
Штекенбург, состоявшая из 2000 русских, французских и немецких книг, частная
типография и переплетная мастерская Андроникова, две воскресные школы и
театр. Причем театр был построен на пожертвования костромских театралов30, что
свидетельствует об уровне культурного развития жителей города. Заметим,
города небольшого, типичного для российской провинции не только своими
размерами, но и жаждой искусства, красоты, жаждой, столь свойственной русской
ментальности.
Одновременно с экономическим развитием страны либеральные силы
стремились
«расшатать»
существующий
строй.
Радикальное
движение,
направленное на ликвидацию царизма посредством совершения революции в
форме всеобщего крестьянского восстания, воплотилось в идее революционного
народничества, задачи которого были сформулированы М.А. Бакуниным. Для
решения этих задач понадобилось «хождение в народ». Активную часть
революционеров-народников составляла разночинная молодежь, вышедшая из
29
30
Костромские губернские ведомости. 1858. № 49. 13 дек. С. 507.
Едошина И.А. Сквозь плен времен…: Из истории театральной жизни в Костроме. Кострома, 2009. С. 45 – 46.
25
разных социальных и классовых групп. Переодетые в крестьянскую или рабочую
одежду пропагандисты шли в народ с проповедью социализма как идеального
нового мирового устройства, не понятного большинству населения, которое
составляли крестьяне. Крестьянское сознание воспринимало это «хождение» как
нечто абсолютно чуждое, что хорошо видно из частушек того времени: «Девки,
девки, не ходите / С демократами гулять: / Демократы вас научат / Прокламации
читать»31. Объясняя религиозные истоки народничества, Г.П. Федотов сравнивал
его идеологию со взрывом религиозной энергии, тождественной стихийному
безумию «религиозного голода, не утоленного целые века»32.
Реформы 1860-х годов ускорили процессы социальной дифференциации в
обществе. Согласно концепции смены исторических эпох, одним из основных
направлений трансформации менталитета является переход от крестьянского
уклада к городскому, который постепенно осуществляется под влиянием
объективных миграционных процессов 33. В результате запустения и обнищания
помещичьих земель бывшие крестьяне-батраки уходили на заработки в столичные
и центральные губернские города. В начале XX века городское население страны
заметно возросло и составляло 13 %. Слабое общественное развитие сословий,
«темность» и «невыделенность» личностного начала явились выражением
лиминального
менталитета,
сформированного
общинными
особенностями
социальной жизни.
Начиная с 1881 года, для улучшения экономического положения крестьян
был предпринят ряд мер, заключавшихся в обязательном выкупе земли, отмене
подушной подати (1882), замене оброчной подати выкупными платежами (1886).
С учреждением Крестьянского поземельного банка (1882), выступившего
посредником между помещиками и крестьянами при покупке земли, наметилась
тенденция
к
увеличению
Государственная
31
поддержка
частной
земельной
затронула
Частушки. М., 1990. С. 109.
Федотов Г.П. Судьба и грехи России. СПб., 1991. Т. 1. С. 90.
33
См.: Шкуратов В.А. Историческая психология. М., 1997.
32
собственности
наиболее
в
деревне.
приоритетные
области
26
промышленного
винокуренную.
производства
Главными
–
горнодобывающую,
проектами
в
металлургическую,
экономической
сфере
стали
железнодорожное строительство, винная монополия (1894), а позднее, уже при
Николае II, денежная реформа (1897). Промышленный подъем 1890-х годов,
продолжавшийся
до
конца
XIX
века,
охватил
все
отрасли
тяжелой
промышленности: увеличились добыча угля, нефти, машинное производство.
Рост промышленного производства привел к образованию новых социальных
групп – рабочих и зажиточных крестьян, пополнявших купеческое сословие.
Николаю II досталась страна экономически развивающаяся, процветающая.
Однако остался целый ряд не решенных прежде вопросов, из которых одним из
главных был вопрос, касающийся земли. Бывшие дворянские усадьбы активно
продавались, превращаясь в дачи и рождая у крестьян, так и не получивших
желаемое количество земли (напомним, в аграрной тогда стране), чувство
глубокой неприязни к «господам». Собственно, вот это недовольство крестьян
решением земельного вопроса и подогревание левой прессой нездоровых чувств у
рабочих послужили основанием для будущих революций.
Система образов, связанных с народным представлением о царе как о
добром заступнике, составлявшая традиционную картину мира, была значительно
поколеблена событиями так называемого «кровавого воскресенья». Расстрел
мирной рабочей демонстрации в Санкт-Петербурге стал поводом для стачечного
движения в столице и крупных промышленных городах России, масштабы
которого преувеличивались либеральными газетами. В результате появился
«Высочайший Манифест об усовершенствовании государственного порядка»
(1905), где провозглашалось учреждение Государственной думы и положение о
выборах в Думу. Все эти половинчатые меры были связаны со слабостью
правления Николая II, который не пользовался популярностью в народе. Потомуто под воздействием активных сил разрушения, которым Николай II не умел
противостоять, как образно заметил В.В. Розанов, «Русь слиняла в два дня. Самое
большее – в три», приводя далее историю, как «старик лет 60 “и такой
27
серьезный”, Новгородской губернии, выразился: “Из бывшего царя надо бы кожу
по одному ремню тянуть”». Поразившись этим словам, Розанов замечает: «И что
ему царь сделал, этому “серьезному мужичку”»34. Любая революция вскрывает
«гнойники» истории, вскрывает жестоко и беспощадно, отзываясь в народной
частушке: «Бога нет, царя не надо / Губернатора убьем! / Платить подати не
будем, / Во солдаты не пойдем!»35.
Реформы в образовании
Достижение промышленного прогресса в стране вызвало развитие
демократических форм в образовании. Первым государственным актом в деле
либерального
реформирования
образовательной
системы
был
новый
«Университетский устав» (18 июня 1863 года), предоставлявший автономию
высшим учебным заведениям России. Университетский устав, как результат
многостороннего обсуждения, в котором были задействованы специальная
комиссия в составе профессоров и попечителей учебных округов, Ученый
комитет
Министерства
Народного
Просвещения
и
Советы
губернских
университетов, был переведен на иностранные языки и разослан мировым
ученым. Университет, по Уставу, предусматривал выборность ректора и деканов
факультетов, должен был иметь библиотеку, музеи, тематические кабинеты,
обсерваторию,
ботанический
сад.
Университетский
Совет
имел
право
самостоятельно решать научные, учебные и хозяйственные вопросы, в том числе
выписывать из заграницы учебные пособия, которые не облагались пошлиной и
не подлежали цензуре. Профессорско-преподавательская автономия, как особая
среда,
представляла
второй
после
литературы
значительный
фактор
в
формировании картины мира36. Несмотря на все эти изменения, студенческие
волнения
в
Петербурге,
Москве
и
других
университетских
городах,
сопровождавшиеся арестами, обостряли радикально-революционные взгляды
учащейся молодежи и интеллигенции.
34
Розанов В.В. Апокалипсис нашего времени. Сергиев Посад, 1917 – 1918. С. 6, 7.
Частушки. М., 1990. С. 109.
36
Жидков В.С. Десять веков российской ментальности. СПб., 2001. С. 374.
35
28
Последующая демократизация образования нашла отражение в «Положении
о начальных народных училищах» (14 июня 1864 года), которое давало право
открывать начальные школы общественным учреждениям и частным лицам. В
программу начальных училищ входило преподавание Закона Божьего, церковного
пения, чтения, письма и арифметики. Большой общественный резонанс имел
«Устав гимназий и прогимназий», утвержденный 1 ноября 1864 года, регламент
которого отменял сословный принцип приема в гимназию. Новый устав школы,
ставший результатом реформы среднего образования, провозгласил принцип
равенства детей всех сословий без различия вероисповедания. В документе,
подготовленном под руководством министра народного просвещения А.В.
Головнина,
отразились
заключения
и
предложения
110
педагогических
учреждений и 255 частных лиц37.
В соответствии с названными уставами средние учебные заведения были
разделены на классические и реальные. Классическое гимназическое образование,
в основу которого было положено преподавание латинского и древнегреческого
языков, позволяло воспитанникам поступать в университеты без сдачи экзаменов.
В реальных гимназиях, преобразованных затем в реальные училища, основными
предметами являлись математика и черчение. После окончания реальных
гимназий учащиеся могли поступить в высшие технические учебные заведения.
Прогимназиями
считались
четырехклассные
учебные
заведения,
соответствовавшие первым четырем классам классической гимназии. Учащиеся
прогимназии
могли
продолжить
образование,
поступив
в
пятый
класс
классической гимназии. По статистике 1867 года из проживавших в Костроме
28457 человек 11397 (40%) были грамотными. Число воспитанников учебных
заведений составляло 1277 мужчин и 234 женщины38.
Значительное изменение произошло в общем направлении образования, где
позитивистские идеи О. Конта, Г. Спенсера, Дж. Милля, И. Тэна, учение Ч.
37
38
Ляшенко Л.М. Александр II, или История трех одиночеств. М., 2003. С. 211.
Скворцов Л.П. Материалы для истории города Костромы. Ч. 1. Кострома, 1913. С. 346 – 347.
29
Дарвина и эволюционизм как теория развития общественной истории активно
утверждались либеральными деятелями рассматриваемого периода. Основная
концепция позитивизма – абсолютная познаваемость и объяснимость мира
научным способом – изложена в «Курсе позитивной философии» (1830 – 1842) О.
Конта, применившего начала позитивной философии ко всем областям научного
знания: математике, астрономии, физике, химии, а также к социальной физике
(социологии). Теория Конта научно объясняла феномены общества посредством
связи явлений общественной жизни с явлениями жизни естественной, основанной
на началах биологии. Интеллектуальная эволюция человечества, согласно О.
Конту, прошла три стадии развития – теологическую, основанную на
религиозных представлениях о мире, метафизическую и позитивную, явившуюся
научным синтезом картины мира. В основе развития человека Конт видел
социальное начало, способствующее развитию естественного стремления к
высшим идеалам.
Принципы эволюционизма как направления, возникшего под влиянием
позитивизма, были развиты в трудах Г. Спенсера. Идея всеобщей эволюции –
центральная в учении Г. Спенсера – основана на интеграции вещества, которая
сопровождается рассеянием движения, в течение которого вещество переходит из
состояния неопределенной, бессвязной однородности в состояние определенной,
связной разнородности, а сохраненное веществом движение претерпевает
аналогичное превращение. Предел, за который эволюция не может перейти, –
равновесие системы. В случае нарушения равновесия начинается распад, который
со временем переходит в новый эволюционный процесс. В двухтомном труде
«Основания биологии» Г. Спенсер вывел теорию, известную под именем
«гипотеза развития», в некотором роде, предвосхитившую «Происхождение
видов» Ч. Дарвина39.
39
О противоречивости восприятия учения Г. Спенсера как отражении сущности этого учения см. одну из
последних работ в отечественной культурологии: Кутеева Н.Э. Рецепция философско-культурологических идей
Герберта Спенсера в культуре США рубежа XIX – XX веков. Уфа, 2014. С. 122 – 140.
30
В работах Ч. Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора»
(1871) и «О выражении эмоций у человека и животных» (1872) человек
рассматривается как естественная часть природы. Применив основные положения
эволюционной теории, Ч. Дарвин собрал доказательства происхождении человека
от некоторой низшей животной формы. На основании анатомических и
эмбриологических
данных,
указывающих
на
сходство
человека
и
человекообразных обезьян, автор обосновал идею общего родства и общности
происхождения от древнего исходного предка. Так возникла симиальная теория
антропогенеза, согласно которой человек и современные антропоиды произошли
от общего предка, жившего в эпоху неогена и представлявшего собой, по мнению
Ч. Дарвина, ископаемое обезьяноподобное существо.
Популярность теории Ч. Дарвина соответствовала задачам классической
науки: «устранить Бога и целевую причинность (цель) из мира природы»40. Идеи
и представления, пришедшие из биологического знания, нашли отражение в
культурной трансформации в виде материалистических взглядов на природу и
человека.
Дарвинизм
стал
научным
обоснованием
атеизма.
На
смену
религиозному сознанию пришло сознание атеистическое.
Постулат о русском самодержавии как власти истинной, дарованной
Божественным Провидением, не принимался либеральным мировоззрением, а
потому подвергался остракизму в самых разных формах, из которых наиболее
радикальной было устранение царя. После убийства народовольцами царяосвободителя Александра II политика государства в лице Императора Александра
III попыталась вернуть русский мир в традиционное русло развития. Но
«общество заметалось, спуталось; оно и прежде было слабо сознанием, а тут
мысль его и совсем очутилась под спудом»41. Тем не менее, Александр III
стремился укрепить империю всеми доступными ему средствами, особенно в
40
41
Фесенкова Л.В. Теория эволюции и ее отражение в культуре. М., 2003. С. 24.
Розанов В.В. Русская мысль. М., 2006. С. 16.
31
области образования, справедливо усматривая государственную опору в
традиционном для русской ментальности образовании юношества.
Либеральный «Университетский устав» 1863 года вышел в новой редакции
(1884), согласно которой высшая администрация в лице Министра Народного
Просвещения и Попечителя учебного округа получила права непосредственного
вмешательства в дела университета. При назначении на должности ректора,
деканов и профессоров учитывались не только ученые качества и заслуги, но,
главным
образом,
политические
взгляды
претендентов.
Полновластным
распорядителем университета становился Попечитель, в ведении которого
находилась университетская инспекция. Новый устав вызвал неприятие со
стороны университетских либерально настроенных профессоров, был подвергнут
критике в кругах демократической оппозиции.
Доклад Министра Просвещения И.Д. Делянова «О сокращении числа
учеников в гимназиях и прогимназиях и изменения состава оных» (1887), который
известен как «циркуляр о кухаркиных детях», был принят в качестве поправки к
Уставу
1871
года,
декларировавшему
всесословность
гимназического
образования. Доклад, сделанный Александру III, заключался в разъяснении
начальствам гимназий и прогимназий условий приема «таких детей, которые
находятся на попечении лиц, представляющих достаточное ручательство в
правильном над ними домашнем надзоре и в предоставлении им необходимого
для учебных занятий удобства. Таким образом, при неуклонном соблюдении
этого правила гимназии и прогимназии освободятся от поступления в них детей
кучеров, лакеев, поваров, прачек, мелких лавочников и тому подобных людей,
детям коих, за исключением разве одаренных гениальными способностями, вовсе
не следует стремиться к среднему и высшему образованию»42.
Период царствования Александра III был отмечен усилением организации
церковноприходских школ, количество которых увеличилось почти в восемь раз.
42
Делянов И.Д. О сокращении числа учеников в гимназиях и прогимназиях и изменения состава оных. –
URL:http://files.school-collection.edu.ru/dlrstore/cf7d38ef-a636-46a6-afdb-aa159e58a1ed/%5BIS8IR_433%5D_%5BTS_05%5D.html
32
«Правила о церковноприходских школах», изданные в 1884 году, подчеркивали,
что «школы сии имеют целью утверждать в народе православное учение веры и
нравственности христианской и сообщить первоначальные полезные знания».
Император Александр III в резолюции при утверждении правил писал: «Надеюсь,
что приходское духовенство окажется достойным своего высокого призвания в
этом важном деле»43. «За 10 лет – с 1884 по 1894 г. – было построено 9200 школ
(строительство обошлось в 7 млн. руб.). В 1894 г. насчитывалось уже более 30
тыс. школ с 917 тыс. учеников, тогда как в 1881 г. их было всего 4404 с 30 тыс.
учеников»44. Церковноприходская школа должна была сохранить и укрепить
духовно-нравственные
устои
народа,
составлявшие
основу
всего
государственного строя страны.
Таким образом, реформы в государственном устройстве и образовании во
второй половине XIX – начале ХХ века, имевшие общую цель демократизации
общества, носили противоречивый характер. Причиной противоречивости
является конфликт идей европейского либерализма, насаждаемого частично
правительственными кругами, образованной частью общества, и религиозной
основой русской народной культуры. Этот конфликт обострил анархические
характеристики, свойственные русской ментальности и расшатывающие ее
духовно-нравственные устои.
Исторические события
Одной из причин революции 1905 года, как считают историки, была русскояпонская война за влияние над Маньчжурией и Кореей, к началу которой
российские либералы (особенно в столице) отнеслись как к некой авантюре. Иное
восприятие
русско-японской
войны
было
свойственно
традиционно
ориентированному сознанию. Основными средствами информации о театре
военных действий служили газеты и журналы, листовки, лубочные картины и
книги. Так, детский журнал «Игрушечка» ввел рубрику, призывавшую оказывать
43
44
Русское православие: вехи истории. – URL:http://books.atheism.ru/files/russkoe_pravoslavie.html
Там же.
33
пожертвования раненым и больным солдатам. По данным исследований Е.А.
Смирновой, 25 % от общей суммы денежных пожертвований, сделанных
губерниями Верхнего Поволжья в пользу больных и раненых в начале войны,
составили средства земств и городских Дум Костромской губернии45.
Следует отметить, что в кадровом составе русская армия превосходила
мобилизованную японскую армию в четыре раза, вдвое был сильнее русский
флот. На Дальнем Востоке находилась тихоокеанская эскадра, базировавшаяся в
Порт-Артуре. Тем не менее, выступление русской армии на Дальнем Востоке
оказалось неудачным, вследствие чего более 160000 человек были убиты и
ранены. Как результат – отношение к войне изменилось. Патриотический подъем
общественного сознания заменило отрицательное отношение к войне и
выражение недоверия к действиям правительства, активно поддерживаемые левой
прессой.
Одним из важнейших переломных этапов в жизни российского общества
стала Первая мировая война (1914 – 1918), оказавшая огромное влияние на
государственное устройство страны, включая экономические, политические,
социальные и международные отношения. В войне, длившейся 1568 дней,
участвовало 38 государств. Несмотря на международную подоплеку военного
конфликта, война в России получила название «второй отечественной», так как
носила защитный, оборонительный характер. Эту войну воспринимали как
«великую войну» и «большую войну». Периодические издания того времени
содержали многочисленные статьи, объяснявшие читателям происхождение и
возможные результаты войны, ее задачи и значение в интересах России. В
качестве примера приведем (с сокращениями) финал из статьи «Должны
победить» (1915) М.О. Меньшикова, ведущего публициста газеты «Новое время»:
«Победоносная война создаст те моральные ценности, которые растрачиваются в
мирное время слишком нерасчетливо. Она еще раз укрепит устои государства …
45
Смирнова Е.А. Отношение провинциального общества к русско-японской войне в 1904 – 1905 гг.: на материалах
губерний Верхнего Поволжья: дис. ... канд. ист. наук: 07.00.02. Кострома, 2006. С. 41.
34
Победа создаст наилучшую базу для всех внутренних преобразований … Не из
пустого тщеславия мы “должны победить”, а ради последующего величия России
и расцвета гения народного на всех его путях»46.
Но война как противоестественное состояние общества рождала чувства
«дикие» – разрушительные. Так, один из эпизодов перехода общества из
состояния мирной жизни к условиям военного времени ознаменовался
манифестациями и разгромом германского посольства в Петрограде. Толпой
народа были уничтожены дорогие интерьерные ковры, портьеры и бронза;
сожжены архивные документы. Портреты государя и государыни, как трофеи
победителей, были вынесены из старинного здания посольства для передачи
одной из местных редакций.
Осмысляя эти события, В.В. Розанов писал: «Есть вещи, которые темный
человек совершенно не понимает … Он действует “вообще” и слишком
“прямо”»47. Живой, горячий менталитет народа, по словам автора, иногда
позволяет совершать ему «грубые поступки». «Очистив» отечественную
территорию от врага, испытав «чистый» «жар победы», толпа не проявила при
этом ни гнева, ни ярости относительно самих немцев. «Важно, что мы победили, а
что побежденный – худой человек, – этого мы не “говорим”. Обыкновенное
русское добродушие», – заключал В.В. Розанов48. Поэзия и проза русской
литературы периода Первой мировой войны демонстрировали аналогичное,
лишенное агрессии и жестокости, отношение к образу противника 49. «Высокое
развитие нравственного опыта сказывается в том, что все слои русского народа
проявляют особый интерес к различию добра и зла, – писал Н.О. Лосский. –
Русская литература … есть живое доказательство этого факта»50.
46
Меньшиков М.О. Письма к русской нации. М., 2005. С. 492 – 493.
Розанов В.В. Война 1914 года и русское возрождение. Петроград, 1915. С. 15.
48
Там же, с. 17.
49
См.: Иванов А.И. Первая мировая война и русская литература 1914 – 1918 гг.: дис. ... д-ра филол. наук: 10.01.01.
М., 2005.
50
Лосский Н.О. Условия абсолютного добра. М., 1991. С. 257.
47
35
Отношение народной массы к войне, по мнению П.Н. Милюкова,
соответствовало «подъему ее грамотности», и было более сознательным в отличие
от отношения «крепостного народа к войнам Николая I или даже освобожденного
народа к освободительной войне 1877 – 1878 г.»51.
Глубокое
историческое
чувство
справедливости
русского
народа
воплотилось в объединительной идее войны как идее единства и героизма. Надо
отметить, что с началом войны прекратились уличные демонстрации и рабочие
стачки. Все сословия стали равны в едином пространстве страны: Россия – воин, и
все россияне – воины. Первая мировая война укрепила в самосознании людей
понимание высокого предназначения России, состоявшего не только в защите
самых основ Отечества, но и в защите, патернализме, всего славянского народа
от германского вмешательства.
Патриотический дух солдат на войне поддерживался службой духовных
лиц, письмами и телеграммами родных и близких людей, книжными плакатами и
листовками патриотического и сатирического содержания. Серию плакатов 1914
года с характерными названиями выпустило Товарищество И.Д. Сытина: «Франц
послушался Вильгельма», «Наши герои казаки», «Подвиг корнета Г.Д.
Лопухина», «Подвиг полковника П.А. Комарова» и другие. Одним из первых
альманахов, собравшим военную лирику, был сборник «Современная война в
русской поэзии» (1914).
Затяжной характер войны, использование противником антигуманных
методов ведения военных действий (применение химического оружия, танков и
авиации) привели к пораженческим настроениям на фронте и в тылу. В
произведениях
литературы
и
искусства
военного
периода
отразились
общественные настроения различных его этапов. Вопреки воздействию полярных
идейных
течений
и
мировоззренческих
установок
патриотически
ориентированные издания утверждали преданность национальным интересам,
военное братство всего народа.
51
Милюков П.Н. Воспоминания. Т. II. – URL:http://www.rummuseum.ru/lib_m/milyukov72.php
36
Однако русское образованное общество давно утратило чувство единства с
простым народом. В утверждении непопулярности войны интеллигенция видела
особую
«идеологию»,
трансформировавшуюся
в
пацифистские
взгляды.
Например, М. Волошин, бывший во время военных действий за границей, в
Дорнахе, писал: «Поскорее бы кончилась эта мировая нелепица. … Так все нелепо
кругом, такие грандиозно-нелепые формы принимают ее (войны – Е.Г.)
отражения в окружающей жизни»52. В письме, адресованном в военное
министерство России, он уточняет свою позицию: «Как художник, работа
которого есть созидание форм, я не могу принять участия в деле разрушения
форм – и в том числе самой совершенной – храма человеческого тела. Как поэт, я
не имею права поднимать меч, раз мне дано Слово, и принимать участие в
раздоре, раз мой долг – понимание. Тот, кто убежден, что лучше быть убитым,
чем убивать, и что лучше быть побежденным, чем победителем, так как
поражение на физическом плане есть победа на духовном, – не может быть
солдатом»53.
Д.С. Мережковский пытается обнаружить в религии неприятие войны,
которая рождает в нем только чувство ужаса («Война и религия», 1914),
утверждая при этом, что русская интеллигенция являет сознание России. Но было
и другое отношение к военным событиям: Н.С. Гумилев отправился на войну,
воевал, был награжден орденом Святого Станислава 3-й степени с мечом и
бантами.
К 1917 году потери Российской армии на фронтах Первой мировой войны
составили около одного миллиона человек убитыми и умершими от ран и
болезней. Устраиваемые прореволюционными партиями антивоенные митинги и
хлебные бунты в Петрограде привели к организации всеобщей февральской
забастовки и вооруженному восстанию, в результате которого после отречения от
престола
52
53
Николая
II
было
сформировано
Воспоминания о Максимилиане Волошине. М., 1990. С. 12.
Там же, с. 642 – 643.
Временное
правительство.
37
Одновременно был создан Петроградский совет, возглавляемый Ульяновым
(Лениным) и Бронштейном (Троцким). Ситуация двоевластия разрешилась
октябрьским переворотом 1917 года.
Как пишет В.С. Жидков, «истоки революционной ситуации ищутся либо в
политических, либо в социально-экономических отношениях. … Отодвигается на
второй план … игнорируется аспект культурный. … имеется в виду культура не в
узком, элитарном, а в культурно-антропологическом смысле этого слова – как
комплекс идей и ценностей, влиявший на восприятие действительности
отдельным человеком или группой лиц»54. По И.А. Ильину, так проявился кризис
русской религиозности, православия, русского национального характера55.
Ранее С.Н. Булгаков, развивая тему православной веры как «скрепы»
метафизического бытия народа, считал ошибочной точку зрения интеллигенции
на атеистическое построение русской культуры, с полным пренебрежением к
религии (особенно православия). Вместо веры человеку полагались знания
позитивистки-материалистического содержания. «Человеческая личность не есть
только интеллект, но прежде всего воля, характер, и пренебрежение этим жестоко
мстит за себя. Разрушение в народе вековых религиозно-нравственных устоев
освобождает в нем темные стихии, которых так много в русской истории, глубоко
отравленной злой татарщиной и инстинктами кочевников-завоевателей»56.
«Мощь» русского менталитета, укрепленная православной традицией,
имела прочную духовную конструкцию, устойчивую к процессу разрушения.
Однако
усвоенная
философия
образованным
рождала
иные
российским
ориентиры,
обществом
связанные
с
позитивистская
революционными
преобразованиями. Эти «идеи времени» (В.Г. Белинский) рождали адекватные
«формы времени» (В.Г. Белинский), находившие отражение в исторических
событиях, содержащих будущие конфликты. Отмена крепостного права породила
проблему
54
земельного
вопроса,
решение
которого
Жидков В.С. Десять веков российской ментальности. СПб., 2001. С. 401.
Там же.
56
Булгаков С.Н. Героизм и подвижничество. М., 1992. С. 165.
55
не
устроило
ни
38
землевладельцев, ни крестьян. Общество оказалось в ситуации глубочайшего
конфликта при бурном развитии промышленности. Внешнее благополучие
страны подтачивалось изнутри – оптимистическое доверие к разуму и вера в
собственные силы привели к революционным последствиям и в мировоззрении
образованной части общества – обожествлению человеком самого себя, и в
государственном устройстве – октябрьскому перевороту.
Таким образом, основания ментальности русского народа во второй
половине XIX – начале ХХ века были подвергнуты воздействию исторических
событий (отмена крепостного права, Первая мировая война) и последовавших
реформ.
В
результате
объединились
в
восприниматься
образованная
критическом
как
часть
отношении
помазанник
Божий.
общества
к
царю,
и
простой
который
Одновременно
в
народ
перестал
отличие
от
образованной части общества простой народ не утратил веру в Бога. В
социальных противоречиях отражались нестроения русского менталитета, и
фонды библиотек отражали умонастроения общества.
1.2.
Способы воздействия на ментальные трансформации
посредством регламентации чтения
Как уже отмечалось в теоретической части исследования, ментальность
является той областью сознания, которая менее всего подвержена изменениям,
будучи хранительницей архетипических представлений человека о мире и месте
человека в мире. Одновременно ментальность при всей своей устойчивости не
есть нечто неподвижное, что нашло отражение в термине «менталитет», где
конденсируется воздействие времени. Возникают вопросы, каким образом
происходит этот процесс, что им движет. Ответить на эти вопросы (хотя бы
частично) позволяет собранный в диссертации материал, в результате анализа
которого выявились три способа воздействия: издания для народа, программы
народного чтения и регламентация чтения в библиотеках.
39
Издания для народа
Повышению уровня грамотности населения и развитию библиотек в
значительной степени способствовало издательское дело И.Д. Сытина, основу
которого изначально составляли лубочные картинки и народные лубочные книги.
Собственное предприятие И.Д. Сытин открыл в 1876 году, служа у купца П.Н.
Шарапова. Купленная в кредит литография печатала традиционный лубок,
издавна имевший особое информационное значение, соединявшее слово с
изображением. Тематика лубка была построена на религиозно-нравственных,
исторических сюжетах. Лубочные картинки «Николай Чудотворец» и «Страшный
суд» в крестьянской избе занимали место рядом с образами57.
Своеобразие лубочной культуры заключается в открытой наивности
представляемых чувств, потому людям образованным рассказы, например,
Манефы о людях с песьими головами из «Грозы» А.Н. Островского, кажутся
верхом непросвещенности. А в сознании простого народа эти же рассказы
связаны с понятной ему традицией лубочной картинки, где Иерусалим легко
соединяется с фантастическим повествованием о Миликтрисе Кирбитьевне58.
Лубок как яркое проявление «конкретной метафизики» (свящ. П.А.
Флоренский) живо откликался на исторические события времени: в русскотурецкую войну (1877 – 1878) лубки изображали батальные картины, карты
военных действий в свойственной им манере и пользовались большим спросом. В
1882 году И.Д. Сытин принял участие во Всероссийской художественнопромышленной выставке, принесшей издателю бронзовую медаль «В память
всероссийской выставки в Москве 1882 г.», награждение которой он связывал со
своим крестьянским происхождением, так как люди податного сословия,
крестьяне, не могли получать золотых медалей.
57
Подробнее см.: Религиозный лубок второй половины XVIII – начала ХХ века из собрания Русского музея. СПб.,
2012.
58
Подробнее см.: Едошина И.А. Островский и лубочная культура // Едошина И.А. «А я, душа театра…» А.Н.
Островский. Кострома, 2013. С. 236 – 246.
40
Это событие весьма знаменательное для понимания некоторых ментальных
особенностей культуры конца XIX века в России. Высокая оценка предметов
низовой культуры, к которым, вне всяких сомнений, относится лубок,
свидетельствует о своеобразной «встрече» двух культур – народной и высокой,
где последняя вдруг явила свои духовные энергии. Чуть позднее русский авангард
будет изучать и увлеченно коллекционировать лубочные картинки. К примеру,
В.В. Кандинский в альманахе «Синий всадник» (1912) поместит собранные им
русские лубки в один ряд с картинами художников-абстракционистов, а П.А.
Флоренский сравнит частушки с японскими танку, испанскими трехстишиями и
придет к выводу, что частушка по своей завершенности ничем не уступает сонету,
газели, японской танке59.
Наряду с литографическими картинами универсального содержания,
исполненными лучшими мастерами-рисовальщиками, Товарищество И.Д. Сытина
издавало наглядные пособия для народных школ. Издания представляли собой
таблицы
(«Картины
по
зоологии»
под
редакцией
Н.Н.
Городецкого),
художественные альбомы («Русская история в картинах»), атласы («Среди
цветов» под редакцией Н.А. Рубакина, «Ботанический атлас» В.Ф. Капелькина,
«Географический атлас» И.Н. Михайлова).
И.Д. Сытин первым в России начал выпускать доступные для народа
русские классические произведения массовым тиражом: полные собрания
сочинений А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя, «Горе от ума» А.С. Грибоедова, басни
И.А. Крылова. Первое полное собрание сочинений А.С. Пушкина в 10 томах было
предпринято в 1887 году. «Весь» Пушкин продавался по цене 80 копеек.
Стотысячный тираж разошелся «с замечательной быстротой и с блестящим
успехом»60. А.С. Пушкин издавался И.Д. Сытиным неоднократно. В 1899 году, к
столетию со дня рождения поэта, вышло «Полное собрание сочинений» в 2-х
томах, с биографией, статьями В.Г. Белинского и иллюстрациями К.В. Лебедева
59
См.: Der Blauer Reiter. München, 1912; Флоренский П.А. Собрание частушек Костромской губернии Нерехтского
уезда. Кострома, 1909.
60
Жизнь для книги. М., 1985. С. 92.
41
(1227 с., 1 р. 20 коп.), а также «Полное собрание» в 1 томе (935 с., 90 коп.),
регулярно переиздававшиеся до Первой мировой войны. Сытин словно воплощал
завет Пушкина: «И долго буду тем любезен я народу, / Что чувства добрые я
лирой пробуждал». В 1902 году Сытиным был издан Н.В. Гоголь. Трехтомное
иллюстрированное собрание сочинений автора стоило 50 копеек. Дешевая
классическая книга стала опровержением многочисленных дискуссий и практик
создания особой, понятной только «русскому мужику», литературы.
Для издания календаря, в котором И.Д. Сытин видел справочную книгу
универсального содержания и «домашнюю библиотеку на все случаи жизни»61,
Товарищество приобрело ротационные машины и специальное оборудование.
Ежегодный тираж календаря, составлявший почти 6 миллионов экземпляров,
находил своего читателя в массовой среде. Здесь печатались святцы, таблицы
умножения, железнодорожные станции, законы Российской империи, описания
природных явлений, пословицы и поговорки, собранные В.И. Далем. С 1895 года
издавалась «Библиотека для самообразования», в которой вышло 47 книг. В
течение шести лет, с 1899 по 1905 годы было издано 33 новых учебника. Однако,
из всех учебников, выпущенных Товариществом, только 60 % было допущено к
использованию62.
Как видим, обширная издательская деятельность Сытина была направлена
исключительно на образование народных масс. Сам выходец из бедной
крестьянской семьи, познавший все тяготы бесприютной и голодной жизни,
Сытин стремился быть полезным простому народу, хотя подчас понимал эту
пользу вполне в духе своего времени, увлеченного в образованной части
общества идеями революции и общественного переустройства на благо народа.
Так, в 1898 году в издательстве Товарищества под редакцией Н.А. Рубакина
выходит книга Ф. Гра «За Отечество!», которая полностью конфискуется
61
62
Жизнь для книги. М., 1985. С. 110.
Там же, с. 178.
42
департаментом полиции как пропагандистское издание, направленное на
распространение революционных идей среди низших классов общества.
Между тем, деятельность Сытина в деле развития фондов народных
библиотек
была
продуктивна
и
целесообразна.
Так,
для
улучшения
комплектования библиотек в 1896 году было открыто специальное Отделение
народно-школьных библиотек, в задачи которого входило исполнение широкого
спектра заказов и составление списков книг и брошюр для народного чтения, книг
для награждения учащихся и подарков на школьных праздниках. В 1897 году
вышел первый «Каталог Отделения “Народно-школьных библиотек” при
книжной торговле Сытина», составленный Н.В. Тулуповым. В каталоге были
опубликованы
правила,
касающиеся
школьных
и
народных
библиотек,
рекомендательные списки книг стоимостью от одного до пятисот рублей. За
комплектованием
библиотек
осуществлялся
строгий
надзор.
Библиотеки,
имевшие даже одну, неподтвержденную Министерством книгу, могли быть
закрыты. Каталоги И.Д. Сытина сыграли значительную роль в развитии
библиотечной культуры, так как официальные каталоги выходили с опозданием,
создавая трудности в комплектовании фондов библиотек допущенными книгами.
«Приспосабливая» народное сознание к изменениям внешнего мира,
издания И.Д. Сытина являлись факторами влияния на трансформацию базисных
основ менталитета русского общества. Лубок, заменивший икону в народной
избе, дополнили произведения классической литературы и календари, дававшие
новые научные сведения, изменявшие отношение к традиционным ментальным
основам – религиозности и царской власти.
Программы народного чтения
Народное чтение не могло не привлекать внимания властей. По инициативе
известного
в
конце
XIX
века
исследователя
В.И. Орлова
Московское
статистическое бюро занималось собиранием сведений о народном чтении,
привлекая к этой деятельности учителей и священников. Собранные материалы
легли в основу его доклада «Что читают крестьяне Московской губернии»,
43
сделанного в статистическом отделении Московского юридического общества в
1884 году.
В конце XIX века вышел двухтомный указатель «Что читать народу»
Х.Д. Алчевской, направленный на пропаганду художественных и научнопопулярных книг, написанных просто и понятно, «без всякой подделки под
народный говор»63 и детское сюсюканье. Знакомство с этим указателем
разрушало привычные представления о том, что читатель из народа похож на
взрослого ребенка. Об этом же свидетельствует и тот факт, что третий том книги
был издан Товариществом И.Д. Сытина в доступной для широкого круга
читателей ценовой категории (1р. 75 коп.).
Между тем, издание «Указателей» Алчевской вызвало неоднозначную
реакцию в обществе. Так, в «Программе для собирания сведений о том, что читает
народ и как он относится к школе и книге» (1891) известный историк и публицист
А.С. Пругавин выступил с критическим замечанием в адрес указателя «Что читать
народу». По мнению автора, главный материал для народного чтения составляли
произведения, изданные И.Д. Сытиным, О.В. Лузиной, С.И. Леухиным и другими
«лубочными и никольскими издателями», разбора которых и сведений о
восприятии их народом в книге нет. Слабыми сторонами «Указателя»
А.С. Пругавин назвал отсутствие произведений внешкольной программы,
занимавших в народном чтении 93 %, и выводы Х.Д. Алчевской, сделанные на
основании наблюдений только четырех школ города Харькова и его уезда.
А.С. Пругавин считал необходимым проверить эти выводы наблюдениями
«в разных местностях России, и притом, в возможно большем числе»64. Как
весьма важное обстоятельство в оценке наблюдений за народным чтением
харьковских учительниц А.С. Пругавин отметил, что народ является не
63
Полвека для книги. М., 2003. С. 357.
Пругавин А.С. Программа для собирания сведений о том, что читает народ и как он относится к школе и книге.
М., 1891. С. 4.
64
44
самостоятельным читателем, а «только слушателем того печатного материала,
который ему найдут удобным предложить»65.
Как видим, процесс комплектования библиотек напрямую был связан с
неизбежным контролем над чтением. «Урезание» свободы в выборе книги
воспринималось (на примере Пругавина) нарушением прав личности. В критике
Пругавина отчетливо угадывается краска времени: пристальное внимание к
личности, процессу ее формирования, сущности свободы личности. Так
подвергается острому натиску одно из базовых понятий русской ментальности,
где человек (личность) понимал себя сквозь призму христианских идеалов. Новое
время требует от человека быть вне Бога, мерить себя собой же. На смену
«Смирись, гордый человек!» приходит «Человек – это звучит гордо!».
В 1885 году в журнале «Русский начальный учитель» была опубликована
программа
«К
вопросу
о
книгах
для
народа»,
составленная
князем
Д.И. Шаховским. Программа вызвала интерес у А.С. Пругавина, которую он, с
согласия автора, переработал и напечатал в либеральном журнале «Русская
мысль» в 1887 году. Программа состояла из шести разделов, включавших 77
вопросов.
В
разделе
первом
«Предварительные
сведения»
автор
запрашивал
информацию о социальном положении собирателя искомых сведений; о полном
географическом названии местности, близости ее к железной дороге, судоходной
реке, городу; о числе, составе и грамотности населения. Из представленных
положений следует, что исследованию подвергались все слои общества, казалось
бы, расширяя понятие «народ». Однако второй раздел «Что читает народ?» имел
указание, что собирателю сведений необходимо было составить наиболее полный
список книг, имеющихся у крестьян: понятие «народ» вновь сужалось до
простого народа, – крестьянства.
65
Пругавин А.С. Программа для собирания сведений о том, что читает народ и как он относится к школе и книге.
М., 1891. С. 4.
45
Обширный перечень вопросов третьего раздела Программы был направлен
на изучение «Отношения народа к чтению». Здесь исследовались мотивы и цели
чтения (серьезность и полезность чтения или безделье и препровождение
времени; забава или поучение), влияние материального достатка на покупку и
чтение книг, гендерный подход в оценке содержания литературы. Вопросы
четвертого раздела «Газеты и журналы» были сгруппированы в шесть пунктов,
отражавших названия периодических изданий и состав подписчиков по основным
сословным группам и разным учреждениям (присутственным местам, училищам,
волостным правлениям).
Пятый раздел «О картинах» посвящался изучению лубочных картин в
крестьянском быту. Собиратель сведений должен был проанализировать
преобладание
конкретных
сюжетов
духовного
и
светского
содержания,
имевшихся в избах крестьян. Анализ лубков, вынесенный в специальный отдел,
вполне оправдан, поскольку лубочная культура (лубочная книга, рисованный
лубок, лубочная картина, лубочные коробья) составляла органическую часть
крестьянского быта. В разделе эта культура сведена только к рисованному лубку
и лубочной картине на определенную тематику. Выбор тематики преследовал
вполне определенную цель: выявить, каких по содержанию (религиозных или
историко-бытовых) лубков было больше. Крестьянское сознание не отличало
иконы от религиозного лубка по той причине, что еще с XVIII века исходниками
для духовных картин служили западноевропейские печатные листы66, то есть те
же, что и для икон после церковных реформ Никона. Кроме того, лубок был
дешевле иконы и эстетичнее «жестяных» образов, заполонивших рынки с конца
XIX
века.
Наличие
в
избе
религиозного
лубка
свидетельствовало
о
приверженности семьи к вере, а его отсутствие наводило на мысли о безверии или
равнодушном к ней отношении.
Шестой раздел программы «Где и как достают крестьяне книги и картины»
рассматривал источники их распространения: училищные, церковные, фабричные
66
Подробнее см.: Хромов О.Р. Русская лубочная книга XVII – XIX веков. М., 1998.
46
и частные библиотеки и условия пользования ими – платно или бесплатно, с
залогом или без залога. Содержание этого раздела напрямую касается библиотек,
а самая постановка вопроса выявляет, что крестьяне не были владельцами
библиотек, а только пользователями общественных или частных книжных
собраний, и позволяет узнать, какого типа библиотеками и на каких условиях они
могли ими пользоваться. Для усвоения степени значимости библиотеки в жизни
крестьянина представляется важным условие пользования книгой – «платно или
бесплатно, с залогом или без залога». Это небольшое уточнение свидетельствует
о том, что крестьянин (человек сугубо практичный и по-своему расчетливый)
готов внести материальный залог за чтение книги, процесс, ничего материального
не сулящий. Так посредством вопросной системы открываются мало известные
стороны крестьянского сознания конца XIX столетия, для которого книга являла
духовную ценность, вносила коррективы в привычные представления, увлекала в
мир не только практический, но и сугубо светский (в отличие от книг духовного
содержания).
Программу полностью перепечатали многие периодические издания
(например, «Волжский вестник», «Новое обозрение», «Сборник Пермского
земства»). Вышедшая отдельной книгой программа была разослана в земские
управы и училищные комитеты России. В распространении программы приняли
участие состоящий при Императорском вольном экономическом обществе
Комитет грамотности, Московское «Общество распространения полезных книг»,
восточный отдел Императорского географического общества и частные лица,
например, упоминаемая А.С. Пругавиным графиня М.Ф. Соллогуб, родная сестра
философа, государственного и общественного деятеля Ю.Ф. Самарина. В одном
из своих писем Самарин сообщает: «Сестра на днях была в Серпухове, открывала
там общество, школы, больницы … Ее это очень занимает. Она даже ездила на
поклонение к сожительнице Михаила Никифоровича Каткова и вымолила себе
передовую статью. До сих пор все идет хорошо, но скоро начнутся сплетни,
47
каверзы, интриги, неразлучные с благотворительностью»67. Благотворительная
деятельность графини М.Ф. Соллогуб была связана и с открытием библиотек в
опекаемых ею общественных заведениях. Что же касается интриг, о которых
пишет Ю.Ф. Самарин, то связаны они были с нападками либералов на
утверждаемую им и сестрой идею, что для русского народа полная Истина
выражается лишь в православии68.
А.С. Пругавин, обратившийся ко всем «лицам, имеющим возможность
наблюдать за чтением народа»69, получил около 200 заказных пакетов с
рукописями из разных уголков России, в том числе из Костромской губернии от
учителя А.А. Невского из Галичского уезда и учителя А. Виноградова из
Юрьевецкого уезда70. А.А. Невский71, владелец небольшой усадьбы Семкино, был
первым учителем Костомской сельской земской школы, открытой в 1875 году.
Школа располагалась на склоне Тикиной горы и получила название «нижней»,
так как стояла ниже деревни у дороги. Среди пятнадцати учеников 10 – 12 лет не
было ни одной девочки. Петербуржец по рождению, А.А. Невский разделял идеи
народничества и воспитывал в учениках любовь к знаниям, гражданственность,
патриотизм, дух свободомыслия. По некоторым сведениям, в д. Выползово
сохранилось захоронение А.А. Невского72. С большой долей вероятности можно
предположить, что известный библиотековед В.А. Невский (1888 – 1974),
родившийся в Костроме, являлся сыном А.А. Невского73.
По мысли Л.П. Рощевской, уяснение сущности формирования профессии
библиотекаря
67
раскрывает
специфику
менталитета
демократической
Письмо Ю.Ф. Самарина княгине Е.А. Черкасской от 8 декабря 1865 г. // Самарин Ю.Ф. Статьи. Воспоминания.
Письма. М., 1997. С. 222.
68
Подробнее см.: Нольде Б. Юрий Самарин и его время. М., 2003. С. 31 – 35, 214 – 215.
69
Пругавин А.С. Программа для собирания сведений о том, что читает народ и как он относится к школе и книге.
М., 1891. С. 7.
70
Там же, с.14.
71
Приводимые далее сведения отсутствуют в книге О.В. Бердовой «Костромское учительство (XVIII – начало XX
века)» (Кострома, 2006) и впервые публикуются автором диссертации.
72
Лебедев В.П. Костома – село и волость: Историко-этногр. очерк. Б. м., 1975 – 1979. Рукопись хранится в
Галичском филиале ОГБУК «Костромской государственный историко-архитектурный и художественный музейзаповедник»
73
См.: Невский Владимир Александрович. – URL: http://polygraphicbook.narod.ru/text/statiy/14/6.htm; Невский В.А.
Сборник статей по внешкольному образованию. Петроград, 1917.
48
интеллигенции в провинции. К демократической интеллигенции в сельской
местности автор относит учителей, окончивших учительские семинарии или
гимназии, врачей, выпускников или не завершивших курс духовных семинарий,
бывших военнослужащих, машинистов на пароходе, выпускников прогимназий и
др. Уровень их образования в немалой степени определял содержание
библиотечных фондов, включая, конечно, все циркуляры на этот предмет74.
Приведенные
факты
свидетельствуют
об
усиленном
внимании
образованной части общества к вопросам приобщения крестьянства к знаниям,
причем не на уровне рассуждений, а сугубо практически. Одной из форм
воздействия на формирование народного менталитета стала Программа. Ее
содержание строилось на внимательном исследовании того, что читали крестьяне
и что на этом основании им можно было предложить. Причем предлагаемая
литература носила просвещенческий характер, что имело целевой задачей
воздействие на народное миропонимание. Решение этой задачи напрямую было
связано с развитием народных библиотек, прежде всего, при образовательных
учреждениях.
Школьная
реформа,
ставшая
результатом
социально-экономического
развития страны, отразилась на росте числа училищ, которые могли открываться
общественными учреждениями и частными лицами. Вместе с учебными
заведениями формировались библиотеки. По состоянию на 1 января 1889 года
суммарный библиотечный фонд 378 учебных заведений, находящихся в ведении
дирекции народных училищ и училищных советов, составлял 209782 экземпляра
книг на сумму 101472,07 рубля и 21117 экземпляров учебных пособий общей
стоимостью 22507,58 рублей75.
В 1891 году в ведении дирекции народных училищ и училищных советов
состояло уже 389 училищ, в которых обучалось 25483 человека, из них 19784
74
Рощевская Л.П. Библиотекарь Европейского Севера в конце XIX – начале ХХ века // Русская история: проблема
менталитета. М., 1994. С. 124 – 128.
75
Сведения об учебных заведениях, находящихся в ведении дирекции народных училищ Костромской губернии за
1888 г. Кострома, 1889.
49
мальчика и 5699 девочек. По сравнению с 1888 годом число учащихся возросло
на 1147 человек (4,7%). Однако из 217817 детей школьного возраста (от 7 до 14
лет) обучались только 31593 ребенка, считая и детей – учащихся церковноприходских школ и школ грамотности. Одно училище приходилось на 3533
жителей76. Основная причина заключалась в том, что за обучение нужно было
вносить плату. Не слишком привлекала и система обучения, основанная на
заучивании и зубрежке. По воспоминаниям бывшего учащегося одного из
начальных училищ города Костромы Я. Владимирова, «прежняя школа грешила
тем, что ничего не объясняла детям, а ограничивалась только задаванием
уроков»77.
Внимание со стороны правительства и земских органов позволяли
развиваться библиотекам довольно быстро, что свидетельствовало об их
востребованности не только в процессе обучения, но и приобщения к чтению в
целом. Библиотека выполняла просвещенческие функции, постепенно приобретая
черты историко-культурных центров в провинции. Грамотные образованные
люди пользовались уважением. В то же время развитие библиотек потребовало
придания им целостного характера. С этой целью в мае 1869 года при Ученом
комитете Министерства народного просвещения был создан особый отдел по
рассмотрению книг для народного чтения и для употребления в начальных
училищах. «Опыт каталога ученических библиотек средних учебных заведений
ведомства Министерства народного просвещения», разосланный начальникам
учебных заведений в 1889 году, «положил начало практической разработке
важного вопроса о разумном составе ученических библиотек»78.
Для того чтобы выполнить предписания о качественном составе фондов,
Кологривским и Нерехтским земствами были организованы передвижные
библиотеки,
76
составленные
складом П.Д. Антиповой
по
особому списку,
Исаков П.В. Доклад о состоянии начальных народных училищ в Костромской губернии за 1892 год. Кострома,
1893.
77
Владимиров Я. Из школьных воспоминаний // Педагогический еженедельник. 1896. № 13. С. 151.
78
О внеклассном чтении наших гимназистов // Педагогический еженедельник. 1896. № 3. С. 25 – 28.
50
одобренному
начальством
Московского
учебного
округа.
Каждая
такая
библиотека состояла из четырех равных частей, одна из которых оставлялась в
каком-либо училище, остальные же три передавались на время в другие. В
дальнейшем училища обменивались своими частями таким образом, что одной
библиотекой одновременно пользовались все четыре. К концу 1891 года опыт
передвижных библиотек был использован Костромским земством.
Согласно владельческим записям, в библиотеках Костромской второй
мужской
гимназии
и
Костромской
женской
учительской
семинарии
использовались «Сочинения» Д.Г. Байрона (СПб, 1875), «Мелкие сочинения,
статьи и письма, 1857 – 1887» Д.И. Иловайского (СПб, 1888), «Собрание
алгебраических
задач»
(СПб, 1882),
«Сборник
геометрических
задач
с
применением тригонометрии» Н.А. Сорокина (Киев, 1906), «Математические
развлечения» Э. Люкаса (СПб, 1883), «Реальный словарь древностей по Любкеру»
(СПб, 1885), «Начальная ботаника для городских училищ» Д.Н. Кайгородова
(СПб, 1907), «Животные – кровопийцы и дармоеды» В.В. Лункевича (СПб, 1909).
Последняя из приведенных книг вышла в серии «Научно-популярная библиотека
для народа» (типография М. Меркушева). Учащиеся и учителя читали книги,
одобренные Ученым комитетом, никаких тайных и запрещенных книг в
библиотеках не было.
Как
видим,
деятельность
библиотек
при
учебных
заведениях
и
передвижных библиотек определялась каталогами и списками, на основе которых
шло формирование их фондов. Эти фонды по большей части носили
просвещенческий характер, нацеленный на развитие естественнонаучных знаний,
одновременно приобщали к произведениям классической русской и зарубежной
литературы. В приведенном списке является показательным наличие в
библиотеках Байрона, чьи герои отмечены чертами революционной мятежности.
Не случайно Байрон в советские времена всегда входил в программу
филологического образования. Это сочетание естественнонаучных взглядов и
байронических мотивов, вводимых в фонды, должно было воздействовать на
51
менталитет ненавязчиво, исподволь, «как бы» не специально. Именно в
проблемном поле воздействия на народное сознание разворачивались условные
бои исследуемого времени.
Регламентация чтения в библиотеках
Развитие
библиотек
сдерживалось
спорными
по
содержанию
и
ограниченными по числу книг министерскими каталогами, действовавшими
согласно «Правилам о бесплатных народных читальнях и о порядке надзора за
ними», утвержденным Министерством внутренних дел 15 мая 1890 года79. С
одной стороны, правила упростили порядок открытия библиотек, поставив их
разрешение в зависимость от воли губернатора, с другой стороны, крайне
ограничили выбор книг. По замечанию А.С. Пругавина, каталог составили книги
«более чем сомнительного достоинства (например, слащавые сочинения г-жи
Е. Погожевой)»80.
В отделе классической литературы каталога школьной библиотеки за 1891
год из произведений А.С. Пушкина числились «Сказка о рыбаке и рыбке»,
«Сказка о купце Остолопе и работнике его Балде», «Капитанская дочка»,
«Полтава» и «Медный всадник»81. Из других классических произведений в
каталог вошли «Тарас Бульба» Н.В. Гоголя, «Песня о купце Калашникове»
М.Ю. Лермонтова, «Мужик Марей» Ф.М. Достоевского, «Бедность не порок»
А.Н. Островского, «Князь Серебряный» А.К. Толстого в адаптации Свешниковой
и т.д. Произведения в основном исторического содержания, в которых
традиционные ценности определяли сюжетные линии и прививали чувство слова.
Из каталога второго издания были изъяты рассказы Л.Н. Толстого «Бог правду
видит да не скоро скажет» и «Где любовь, там и Бог». Это изъятие объясняется
79
Каталог книг и периодических изданий для бесплатных народных библиотек // Пругавин А.С. Законы и
справочные сведения по начальному народному образованию. СПб., 1898. С. 549 – 638.
80
Пругавин А.С. Запросы народа и обязанности интеллигенции в области просвещения и воспитания. СПб., 1895.
С. 262.
81
Каталог книг для употребления в низших училищах ведомства Министерства народного просвещения и для
публичных народных чтений // Пругавин А.С. Законы и справочные сведения по начальному народному
образованию. СПб., 1898. С. 289 – 369.
52
специфическим
пониманием
Л.Н. Толстым
веры,
не
совпадавшим
с
ортодоксальным православием.
«Правила о бесплатных народных читальнях и о порядке надзора за ними»
явились следствием цензурного Устава, известного под названием «Временные
правила о печати» (1865), утверждавшего необходимость предварительной
цензуры. Цель предварительной цензуры заключалась в рассмотрении и
разрешении или запрещении рукописных или набранных в корректуре изданий.
По правилам, цензор мог рассматривать отдельные книги в течение трех дней,
периодические издания – в течение двух дней. По скорректированным правилам
1872 года сроки эти увеличились, соответственно, до семи и четырех дней. В
результате цензурного досмотра произведения либо допускались к печати, либо
против автора или издателя возбуждались судебные дела. С 1872 года
запрещенные книги подлежали уничтожению без возбуждения судебного
преследования автора. Например, в 1882 году, по требованию Главного
управления по делам печати, признавшего книгу А.С. Пругавина «Раскол внизу и
раскол вверху. Очерки современного сектантства»82 вредной, тираж издания был
изъят из производства и уничтожен. Первая книга А.С. Пругавина о Расколе,
составленная из статей и очерков, опубликованных ранее в периодической печати
(в газетах «Русская мысль» и «Голос»), могла оказаться доступной грамотной
части простого народа и повлиять на распространение народнических идей и
учений, чего власть допустить не могла.
Сожалея о книге, А.С. Пругавин успокаивал себя рассуждениями о былых
временах, когда на площадях жгли раскольников и сектантов, виновных в своей
вере, теперь же сжигают не людей, а только книги, содержащие идеи свободы
совести. С ростом числа запрещенных изданий технология уничтожения
литературы приобрела более совершенный характер: из рубленной топорами
массы делалась бумага для благонадежной печати – «Правительственного
вестника», «России» или какого-нибудь частного издания. Несмотря на
82
Пругавин А.С. Раскол внизу и раскол вверху: Очерки соврем. сектантства. СПб., 1882.
53
репрессивные меры, книга нелегально распространилась в обществе и у
антикваров стоила от 20 до 75 рублей83. Здесь, вне всяких сомнений, проявилась,
но в искаженном временем виде, одна из характерных сторон национальной
ментальности: сочувствие обиженным, рождающее стремление помочь «любой
ценой». Для одних (нереволюционно настроенных) приобщение к книге
Пругавина становилось реализацией такого рода помощи. Мало кто задумывался
о последствиях невидимого подтачивания оснований собственной культуры. Для
других книга Пругавина являлась своеобразной «трибуной» для распространения
революционных взглядов. Между тем, А.С. Пругавин был сыном смотрителя
училищ Мензенского уезда Архангельской губернии – С.Б. Пругавина, который
трудился
на
пользу
народного
образования,
разработал
Программу
комплектования сельских училищных библиотек. Как видим, отец состоял на
официальной службе и, по существу, должен был бы и сына воспитать в
«государственном» духе. Однако автор первых в России социологических
исследований внешкольного образования, библиотек А.С. Пругавин выражал
взгляды либеральные, расходящиеся с правительственными установками.
В апреле 1911 года запрету была подвергнута брошюра А.С. Пругавина «О
Льве Толстом и толстовцах. Очерки, воспоминания, материалы»84, вышедшая в
типографии И.Д. Сытина. Уведомление о запрете для сведения и дальнейших
распоряжений губернатора опубликовали «Костромские губернские ведомости»85.
По
замечанию
В.В. Розанова,
Лев
Толстой
имел
смелость
с
полным
пренебрежением отнестись к Церкви, увидев в ней только формальность обряда и
темные стороны в жизни священнослужителей, не поняв главного: «выработки
святого человека, выработки самого типа святости, стиля святости; и –
благочестивой жизни»86.
83
Пругавин А.С. Раскол вверху. СПб., 1909.
Пругавин А.С. О Льве Толстом и о толстовцах. М., 1911.
85
Костромские губернские ведомости. 1911. № 32. 28 мая. С. 1
86
Розанов В.В. Л.Н. Толстой и Русская Церковь // Розанов В.В. Собрание сочинений. Террор против русского
национализма (Статьи и очерки 1911 г.). М., 2005. С. 250.
84
54
В этом же году циркулярами Главного управления по делам печати были
наложены аресты на пьесу Д.С. Мережковского «Павел I» (1908) с возбуждением
судебного преследования по статье 128 Уголовного уложения87, Высочайше
утвержденного в 1903 году, и статью А.Я. Острогорского «Правительство и
партия об аграрном вопросе», появившуюся в журнале «Образование» за 1907
год88. А.Я. Острогорский обвинялся по статье 129 Уголовного уложения. Статьи
обвинения предусматривали серьезное наказание в виде ссылки на поселение или
заключения в исправительном доме (тюрьме) от 3 до 8 лет. Авторы
соответственно обвинялись в «оказании дерзостного неуважения Верховной
власти … публичным выставлением сочинения» и в возбуждении «к учинению
бунтовщического или изменнического деяния»89.
Запрещенная
двухгодичного
пьеса
была
пребывания
за
написана
границей.
Д.С. Мережковским
во
«Павла
оценивали
I»
высоко
время
современники, в частности, Валерий Брюсов сопоставлял его с хрониками
Шекспира90. Будучи в противоречии с официальными представлениями о русской
истории, (основанная на фактах абсолютно реальных), пьеса Д.С. Мережковского
отличалась
своими
художественными
достоинствами.
Этот
своеобразный
внутренний «разлад» свидетельствовал о расколе внутреннем не столько частного
лица
(Мережковского),
сколько
образованной
части
русского
общества.
Поэтизация одного из драматических узлов русской истории не получала у
Мережковского того разрешения, которое бы гармонизировало сознание.
Писатель оставлял зрителю/читателю самому решать поставленную проблему.
Так расшатывались, колебались основы ментальности, которые цензура была
призвана укреплять, потому она и ужесточалась.
В период с 1860 по 1890 годы Ученым комитетом Министерства народного
просвещения для каталогов народных библиотек было одобрено 1600 книг, из
87
Костромские губернские ведомости. 1911. № 32. 28 мая. С. 1.
Костромские губернские ведомости. 1911. № 24. 6 апр. С. 1.
89
Новое уголовное уложение. СПб., 1903. С. 53 – 54.
90
Брюсов В.Я. Две встречи // Весы. 1908. № 6. С. 49 – 53.
88
55
которых 450 составили учебники, то есть всего 10 % от общего числа изданий, и
90 % книг были отнесены к числу признанных недозволенными к чтению91.
Библиотека, имевшая в фонде подобную литературу, не могла удовлетворить
требования не только детской ученической аудитории читателей, но и взрослого
крестьянского населения, обращавшегося за книгой.
Каталог периодических изданий, предназначенных к использованию в
народных библиотеках, также был строго регламентирован. В «Списке
периодических изданий, допущенных к обращению в бесплатных народных
читальнях», значилось 69 названий из 300 выходивших изданий. Большая часть
разрешенной периодической печати – 38 названий – имела специальный,
профильный характер в области сельского хозяйства, истории, педагогики и т. д.
Некоторые из представленных в списке изданий носили специализированный
характер, не имевший интереса для читателей народной библиотеки – «Записки
Технического
Общества»,
«Счетоводство»,
«Вестник
общественной
ветеринарии». Известный журнал для юношества «Мир Божий», основанный
В.П. Острогорским, Ученым комитетом был запрещен. В 1896 году указанный
список был заменен другим, допускающим в народные читальни 88 газет и
журналов, который не изменил его общего характера, так как новые разрешенные
издания также принадлежали к специальной литературе для профессионального
чтения. Народные библиотеки могли пополнить свои фонды новой литературой,
только на 17 % отражающей российское книжное издательство. Количество
допущенных книг было равно 3000 экземпляров, не считая духовного отдела, что
составляло 3,3 % от всех изданных книг. В «Каталоге книг для бесплатных
народных читален» 1896 года преобладали так называемые народные издания
стоимостью ниже 10 копеек (18%) и издания дорогие – от 2 до 63 рублей (43%)92,
которые из-за высокой цены были недоступны, например: И.Д. Булычев
91
Пругавин А.С. Запросы народа и обязанности интеллигенции в области просвещения и воспитания. СПб., 1895.
С. 265.
92
Народные библиотеки и читальни // Брокгауз Ф.А. Энциклопедический словарь. СПб., 1897. Т. 20а: Наказный
атаман – Неясыти. С. 592 – 594.
56
«Путешествие по Восточной Сибири» (1856) (63 рубля), Г. Вейс «Внешний быт
народов с древнейших до наших времен» (1873) (24 рубля), А. Вейсер
«Картинный атлас всеобщей истории» (1868) (36 рублей), А.Ф. Петрушевский
«Генералиссимус Суворов» (1900) (10 рублей). Источником для включения
изданий в каталоги служил «Журнал Министерства народного просвещения»,
который публиковал все разрешенные книги.
Стремление оградить народное сознание от «вредных» книг имело
оборотную сторону. В 1901 году газета «Русский листок» отмечала: «Библиотекичитальни имеют право приобретать только разрешенные каталогом министерства
народного просвещения книги, а это является таким препятствием для
проникновения всякой новой книги, что или она совсем не попадает в эти
читальни, или является пред читателем только тогда, когда на смену ей вышли
уже новые. Вследствие этого в библиотеке книг мало, все они прочитаны и по
нескольку раз, библиотека не посещается, в отчетах ее появляется печальная
цифра читателей»93.
Так же беден, по мысли Пругавина, был список изданий, предназначенных
для
народных
Н.П. Боголюбова,
чтений94.
Из
беллетристики
В. Барщевского,
разрешались
В.П. Желиховской,
произведения
А.Г. Коваленской,
А.П. Сетковой. Заметим, все они были весьма популярны в свое время.
В.П. Желиховская, родная сестра Е.П. Блаватской, и сама не без теософских
увлечений, писала (среди прочего – романов, пьес, стилизованных легенд,
мемуаров) книги для детей, особенной популярностью из которых пользовались
«Как я была маленькой» (1891) и «Мое отрочество» (1893). А.Г. Коваленская,
родственно связанная с семейством Соловьевых, также писала произведения для
детей. Ее книга «Семь новых сказок» (1864) с иллюстрациями А.К. Саврасова
была в XIX веке любимым детским чтением, «Народные рассказы» (1876)
отличались живым интересом к русской культуре. А.Г. Коваленская – автор книг
93
Русский листок. 1901. № 217. 10 авг.
Список книг для публичных народных чтений // Пругавин А.С. Запросы народа и обязанности интеллигенции в
области просвещения и воспитания. СПб., 1895. С. 523 – 529.
94
57
для первоначального чтения («Галка», 1872; «Фомушка», 1898), не чуждая
либеральных идей, вследствие выражения которых повесть «Комариха» (1878)
оказалась запрещенной со стороны церковной цензуры за мрачное изображение
жизни сельского духовенства. На рубеже двух столетий она с живым интересом
будет воспринимать писателей-символистов, по поводу чего Андрей Белый
заметит: «но и – ужас: среди отцов обнаружились перебежчики: … старушка
А.Г. Коваленская, чтимая писательница»95. Андрей Белый увидел в ней сочетание
«Андерсена с Вольтером»96. В этом тонком наблюдении прочитывается
характерная черта менталитета эпохи в его религиозных борениях, когда в одном
человеке уживались столь противоречивые симпатии. Названных писательниц
вполне можно отнести к «литературным изгнанницам», произведения которых в
советские времена вычеркнули из детского чтения не по причине их творческой
бездарности (в детских текстах Желиховской и Коваленской утверждались
доброта, милосердие и любовь, присущие русской ментальности), а по сугубо
идеологическим соображениям.
В списке отсутствуют произведения Ф.М. Достоевского, И.А. Крылова,
Н.С. Лескова, И.С. Тургенева, Л.Н. Толстого и других знаменитых писателей.
Если учесть, что даже произведения А.С. Пушкина подвергались адаптации, то,
конечно, столь сложные авторы, как Достоевский и Толстой не могли попасть в
список для народного чтения, хотя у каждого из писателей имеются вполне
доступные для чтения книги. Толстой даже будет специально писать книги для
чтения, у Достоевского есть, как минимум, «Мальчик у Христа на елке». Лескову
принадлежат сказки и рассказы, построенные на традиционных русских
ценностях (например, «Час воли Божией»). Аналоги можно легко найти и у
Тургенева, и у Крылова. Скорее всего, в усечении списков определенную роль
сыграла классически чиновничья боязнь «как бы чего не вышло», главным
95
96
Белый Андрей. На рубеже двух столетий. М., 1989. С. 364.
Там же, с. 366.
58
образом – утрата должности97. Но есть и другая причина: настороженное
отношение правительства к писателям с их готовностью подвергать критике
любые действия власти. В XIX веке литература воспринималась как «учебник
жизни», потому требовала к себе серьезного отношения, о чем свидетельствуют
анализируемые каталоги. По этой причине «Правила о бесплатных народных
читальнях и о порядке надзора за ними» были сформированы таким образом,
чтобы отстранить посетителей от проблемного чтения, вредного в охранительном
понимании властных структур. Параграф девятый прямо обязывал заведующего
библиотекой-читальней следить за недопущением в обращение запрещенных книг
и повременных изданий, а также использовать место для чтения в иных целях
(для несанкционированных собраний), и в случае нарушения правил или
обнаружения каких-либо беспорядков доносить попечителю учебного округа или
архиерею, которые передавали данные донесения губернатору.
С 1884 года в целях усиления надзора за библиотеками Министерством
внутренних дел стали издаваться «Алфавитные списки произведений печати, не
допускаемых к обращению в публичных библиотеках и общественных
читальнях»98, которые явились частью комплексных мер, направленных на
укрепление центральной и губернской власти и ужесточение контроля за
революционным движением в стране. В первый список были включены
«Капитал»
К. Маркса,
Н.Г. Чернышевского,
А.И. Левитова,
произведения
публицистика
Н.Г. Помяловского,
и
Н.А. Добролюбова,
беллетристика
Д.И. Писарева,
Н.Н. Златовратского,
Ф.М. Решетникова,
А.П. Щапова.
Произведения писателей-разночинцев (демократов) обличали социальные и
классовые противоречия в пореформенной России, «ломали» канонические
догматы Церкви, «покушаясь» на государственные устои. В те времена эти
критики и писатели воспринимались как люди передовых взглядов, не разделять
97
Думается, только чиновным произволом можно объяснить отсутствие в списке популярных и дешевых книг по
санитарно-гигиеническим вопросам, составлением которых занимались многие врачи из губернских комиссий по
организации и устройству народных чтений, в списке вообще нет отделов с изданиями по медицине и гигиене.
98
См.: Алфавитный список произведений печати, которые на основании Высочайшего повеления, 5-го января 1884
года, не должны быть допускаемы к обращению в публичных библиотеках и общественных читальнях. М., б.г. 8 с.
59
которые было недостойно. Хотя уже тогда появились так называемые
антинигилистические романы («Отцы и дети» И.С. Тургенева, «Подспудные
силы» Н.А. Чаева, «На ножах» и «Некуда» Н.С. Лескова). В полемике разных
представлений о путях развития русского общества нашли отражение ментальные
трансформации.
Нигилизм
(термин,
примененный
и
распространенный
М.Н. Катковым) по своей сути отрицал все традиционные ценности русского
народа, призывал к тотальному разрушению во имя построения некоего
абстрактного счастливого будущего. Когда же произошли февральская революция
и октябрьский переворот, то общество (в том числе и передовых взглядов) иначе
осознало эту идею, открыв подлинные причины давних споров. По этому поводу
В.В. Розанов по своему обыкновению проницательно писал: «Пришел вонючий
“разночинец”. Пришел со своею ненавистью, пришел со своей завистью, пришел
со своей грязью. И грязь, и зависть, и ненависть имели, однако, свою силу, и это
окружило его ореолом “мрачного демона отрицания”; но под демоном скрывался
просто лакей»99. При всей резкости этой характеристики Розанов, в сущности,
прав. Разночинцев, как и большую часть людей «передовых» взглядов, влекла к
изменению общественного строя собственная бедность, им хотелось из прихожей
попасть во владельцы, что и случилось после октябрьского переворота. Кроме
того, все названные в запрещенном списке авторы – писатели второго-третьего
ряда, которых расхваливал Добролюбов за их идеологическую принципиальность.
О существе этой принципиальности и писал Розанов. В продолжение давних
споров относительно революционных идей в России Е.Н. Чириков, уже будучи в
эмиграции, напишет роман с говорящим названием «Отчий дом», где покажет,
как и почему шло его разрушение. Вступительную статью к этой «семейной
хронике» М.В. Михайлова и А.В. Назарова назвали «Россия как отчий дом»,
передав главную мысль автора100. Разрушение России и есть одна из сторон
перекодировки национальной ментальности.
99
Розанов В.В. Уединенное. М., 1990. С. 149.
См.: Чириков Е.Н. Отчий дом: Семейная хроника М., 2010. С. 3 – 28.
100
60
Литература «с XVIII века вплоть до конца 80-х годов века XX-го играла
ведущую
роль
в
формировании
общественного
сознания.
…
книгами
зачитывались, написанное в них … старались воплотить в жизнь. Вот почему
власть всегда относилась к литературе серьезно, пропускала ее произведения
сквозь жесткую цензуру»101. По этой же причине демократические журналы
«Дело», «Знание», «Современник», «Отечественные записки», «Русское слово»,
содержавшие острые полемические статьи, запрещалось выдавать читателям за
целые годы и даже десятилетия деятельности (с 1856 по 1888). И.В. Кондаков,
рассматривая социальную историю как историю культурную, определяет
интенциальное
опережение
жизни
культурными
явлениями,
которые
в
дальнейшем направляли ее и побуждали развитие соответствующих идеалов,
стимулируя радикальные социально-исторические процессы. Автор пишет:
«Социальные изменения порождали соответствующий ответ культуры
–
созвучный, контрапунктирующий или перечащий. В не меньшей степени
культурно обусловлены охранительно-консервативные тенденции в русской
общественной жизни, по определению связанные с традицией, с устоявшимися
нормативами и системами ценностей… освященных культурной историей. В
свою очередь, социально-политическая реакция сама стимулировала усиления
консервативных охранительных интенций в культуре»102.
В общей сложности с 1864 по 1917 годы было опубликовано 33 циркуляра
Министерства
народного
просвещения,
предусматривавших
правила
приобретения и допущения к обращению книг и периодических изданий в
учительские, ученические, народные библиотеки и бесплатные библиотекичитальни.
Цензурный надзор за библиотеками вызвал соответствующую реакцию со
стороны либеральных кругов, о чем свидетельствуют, например, публикации
известного общественного деятеля Я.В. Абрамова. Он был убежден, что
101
102
Едошина И.А. Человек в пространстве культуры. Кострома, 1999. С. 130.
Кондаков И.В. Культура России. М., 2008. С. 24 – 25.
61
капитализм подрывает основы традиционной народной жизни, и связывал
надежды на лучшее будущее с просветительской деятельностью среди
крестьянства («Новейшие успехи знаний», 1890). Абрамов выдвинул лозунг «из
малых дел слагается жизнь миллионов», предлагая вместо революционного
просвещения культурную деятельность для народа, причем, с учетом русских
традиций («Наши воскресные школы. Их прошлое и настоящее», 1900). Столь
несвойственная демократам идея не получила развития, а подверглась резкой
критике со стороны Н.К. Михайловского и Н.В. Шелгунова, которые упрекали его
в преклонении перед «идеалами мужика»103. Из этого явственно следует,
насколько великая пропасть отделяла в России конца XIX века общественных
«прогрессивных» деятелей от народа с его заскорузлыми, по их мнению,
взглядами. Всякая попытка хотя бы просто обратиться к «идеалам мужиков»
становилась предметом резкой критики. Так, русский менталитет, подвергшись
расколу, свидетельствовал о деформации генетической связи с русской
ментальностью, носителем которой среди простого народа было, в первую
очередь, именно крестьянство.
Под влиянием революционных событий в 1905 году Министром внутренних
дел были отменены «Правила о бесплатных народных читальнях и порядке
надзора за ними» с подчинением этих библиотек-читален общим правилам о
публичных
библиотеках.
Соответствующее
распоряжение
было
сделано
Министерством народного просвещения относительно учительских библиотек
народных училищ. Согласно правилам 1912 года, все земские пришкольные
библиотеки передавались в распоряжение учебных заведений.
Таким
образом,
народные
издания
И.Д. Сытина,
программы
и
регламентация чтения в истории комплектования фондов библиотек как факторы
влияния отражают специфику русского менталитета второй половины XIX –
начала ХХ века, характерной стороной которой является ее неустойчивость
вследствие пребывания в постоянной критике традиционных ценностей со
103
Общественная мысль России XVIII – начала ХХ века. Энциклопедия. М., 2005. С. 8.
62
стороны либерально-демократических кругов, стремящихся к революционным
преобразованиям русского общества. Отсюда двойственность в привитии
грамотности крестьянства: правительство, стремясь сохранить собственную
структуру,
выполняло
охранительные
функции,
разночинцы-демократы
призывали к революционным переменам. Как следствие – менталитет утрачивал
свою устойчивость.
1.3.
Читатель как социокультурная модель времени
(на костромских материалах)
Открытие и распространение библиотек было одним из необходимых
направлений,
сопутствовавших
экономическому
развитию
страны.
Новая
социальная среда, в которой оказалась основная масса народонаселения,
требовала переосмысления мировоззренческих приоритетов и практик. Знания и
умения,
обязательные
для
применения
в
технологии
промышленного
производства, и нравственные основы бытия стали искомыми составляющими в
неизбежной социализации и инкультурации трудящихся заводов и фабрик,
вышедших из крепостной зависимости, сельской общины и, таким образом,
сделавшихся
самостоятельной
частью
общества.
Школьное
образование,
способствовавшее росту грамотного населения в сельской и городской местности,
составляло первичный базис в популяризации библиотеки в молодежной среде. К
традиционным читательским группам – дворянству и духовенству – прибавились
читатели из разных социальных слоев – мещан, крестьян, рабочих, разночинной
интеллигенции и учащейся молодежи, – воспитанников гимназий, семинарий и
училищ, которые обслуживались разными типами библиотек.
По утверждению Н.А. Рубакина, ничто так не характеризует степень
общественного развития и степень общественной культуры, «как уровень
63
читающей
публики
высказывание
в
данный
принадлежит
исторический
В.И. Собольщикову,
момент»104.
Аналогичное
называвшему
библиотеку
наиудобнейшим инструментом «для наблюдения над движением умственной
деятельности общества в известный период времени»105. О «собирательном
сознании нации», складывающемся под воздействием идей известного числа
мыслителей, стоящих у вершин общества, размышлял в философических письмах
П.Я. Чаадаев: «Незначительное меньшинство мыслит, остальная часть чувствует,
в итоге же получается общее движение»106.
Отношение читателей к выбору книг иллюстрирует это «общее движение».
Работая над «Этюдами о русской читающей публике» (1895), Н.А. Рубакин вел
личную переписку с множеством разных представителей общества. В период с
1889 по 1907 годы автор состоял в переписке с 5189 корреспондентами, в течение
всей творческой деятельности – с более 20-ю тысячами читателей, для которых
составил свыше 15000 индивидуальных программ для чтения и самообразования.
Читатели-подписчики и бесплатные абоненты библиотек предстают в виде
поколений и определенных социальных групп, непосредственно участвующих в
жизни
общества,
социально-демографические
характеристики
которых
определяют разные признаки (тип, вид, возраст и другие) состава библиотечных
фондов107. Понятие «поколение» в историко-культурном и социальном аспекте
рассматривалось Х. Ортегой-и-Гассетом в работе «Тема нашего времени»108. По
мысли философа, исторически значимые изменения в жизненном мироощущении
связаны с формой поколений. А.В. Соколов постулирует социально-культурное
поколение как историческую общность людей с типичными для нее ценностными
ориентациями, мировоззрением и социально-психологическими установками109.
104
Рубакин Н.А. Избранное. М., 1975. Т. 1. С. 35.
Цит. по: Голубева О.Д. В.И. Собольщиков. М., 1983. С. 144.
106
Чаадаев П.Я. Философические письма. Письмо первое // Из истории русской гуманистической мысли. М., 1999.
С. 23.
107
Столяров Ю.Н. Библиотечный фонд. М., 1991.
108
Ортега-и-Гассет Х. Что такое философия. М., 1991. С. 62.
109
Соколов А.В. Ретроспектива – 75. СПб., 2009.
105
64
Одно поколение может быть представлено несколькими социальными
группами как совокупностью людей, «имеющих общий социальный признак и
выполняющих общественно-необходимую функцию в структуре общественного
разделения труда и деятельности»110.
Анализируя исследования о коллективном и индивидуальном генезисе идей,
К. Манхейм пришел к выводу об исчезновении общепринятой системы значений
при одновременном сосуществовании двух или более социальных групп или
культур, каждая из которых имеет собственный подход к пониманию вещей и
явлений, делающий возможным индивидуальный выбор между ними. В
представлении Манхейма, система значений тождественна системе ценностных
ориентаций, определяемой, в данном случае, сферой трудовой деятельности.
Переход из одной сферы деятельности в другую характеризует доступность
различных подходов (взглядов) к одному и тому же явлению. Источником такого
различия могут являться город и деревня, промышленность и сельское хозяйство.
При взаимопроникновении дискретно структурированных социальных групп
возникает
возможность
индивидуального
устранения
от
следования
определенным нормативным правилам. Так, по определению К. Манхейма, на
основе традиционного религиозного общества строится общество мирское,
светское. Социальное положение может рассматриваться как позиция в обществе,
занимаемая индивидом или социальной группой, «постоянно испытывающих
сходные
или
идентичные
влияния,
располагающие
одинаковыми
или
аналогичными возможностями»111.
Современный
культуролог
Л.Е. Артамошкина
видит
в
соотнесении
индивидуальной биографии с биографией определенного поколения значимую
составляющую идентичности. Она подчеркивает: «Единство двух реальностей
(социальной
и
персональной)
…
определяется
характерными
чертами
коллективных представлений, материальными формами воплощения этого
110
111
Радугин А.А. Социология. М., 2000. С. 97.
Манхейм К. Избранное. Социология культуры. М.; СПб., 2000. С. 106.
65
единства, их символической и эмблематической природой»112. Если рассуждать в
этой весьма продуктивной логике, то «встреча» ментальности и менталитета
определяется этими же характеристиками, образуя различенное единство. В
данном параграфе мы обращаемся к поколению особого свойства – носителю
«рубежного» сознания113, которое всегда связано с переживанием кризисного
времени.
В реконструкции условного читателя как представителя той или иной
социальной группы рассматриваемого периода наиболее ценными являются
документальные свидетельства – результаты анкетирования, письма и творческие
послания читателей.
Как известно, в течение 1888 – 1890 годов А.С. Пругавин получил около 200
ответов на «Программу для собирания сведений о том, что читает народ»,
которые хотел издать в виде особого «Сборника», расположив сообщения «по
местностям»114. «Наблюдения продолжали поступать и позже. Это был
значительный, невиданный ранее успех, – писал Б.В. Банк, – Но намерение издать
сборники ответов не было осуществлено: у Пругавина не хватало средств.
Материал остался не обобщенным»115.
Ответов на анкеты «Программы…» из Костромской губернии от учителей
А.А. Невского из Галичского уезда и А. Виноградова из Юрьевецкого уезда, на
которые указывал А.С. Пругавин116, не сохранилось. Разрозненные, а также
объединенные по территориальному признаку материалы «Программы …» можно
найти в фонде Н.А. Рубакина, хранящегося в Научно- исследовательском отделе
рукописей ФГУ РГБ117.
112
Артамошкина Л.Е. С. Биография поколения. Олицетворение истории. СПб., 2012. С. 6.
Здесь следует сделать одну существенную оговорку: малочисленное количество обнаруженных нами
документов относительно читательских групп не позволяет прийти к аргументированным выводам.
114
Пругавин А.С. Программа для собирания сведений о том, что читает народ и как он относится к школе и книге.
М., 1891. С. 11.
115
Банк Б.В. Изучение читателей в России во второй половине 19 в. М., 1969. С. 147.
116
Пругавин А.С. Программа для собирания сведений о том, что читает народ и как он относится к школе и книге.
С. 14.
117
ФГУ РГБ. НИОР. Ф. 358.
113
66
Особый интерес представляют письма, адресованные Н.А. Рубакину
разными лицами из Костромы и губернии, в которых раскрываются их
ментальные особенности как представителей разных социальных групп. За
период с 1895 по 1915 годы Н.А. Рубакину написали 14 человек разного возраста
и разного социального положения. Это – И.М. Грачев, М.И. Зеленский, И. Зыков,
А. Качалов,
В.Я. Козлов118,
священник
Леонид,
В. Кошелев,
И.И. Скворцов120,
Л.М. Красовская119,
И.А. Соловьев,
В.С. Лазутин,
А.Г. Успенский121,
Н.И. Чистяков и Ф. Шипов122. Некоторые из ответов были дополнены материалом
в виде рецензий на литературу по сельскому хозяйству и стихотворениями.
Письма абонентов библиотек дают основания для объективной характеристики
фактов времени, отражающего особенности трансформации менталитета.
Переписка касалась самых разных поводов. Например, подписчик газеты
«Русское слово», А. Качалов в 1912 году обращался к Н.А. Рубакину с такой
просьбой: «Убедительнейше прошу ответить на открытке для ответа …
следующее существует ли в продаже книга с объяснением и решением задач
какого-нибудь задачника; например Бычкова или Шекульцева или Шапошникова
и Вальцева или какого другого автора. Укажите пожалуйста адрес. Прошу
просьбу не оставить без внимания. Подписчик № 275245 А Качалов 1912 г. 15-го
апреля»123. В мае 1912 года Н.А. Рубакин ответил: «Решение задач по сборнику
задач по алгебре Бычкова»124. Эта краткая переписка показывает, насколько
важным для Рубакина был каждый подписчик. Издание газеты органично
встраивалось в быстро развивающееся буржуазное общество. Слово было связано
не только с идеологией (а «Русское слово» было либеральным изданием), но и в
118
См. соответственно: Ф. 358. Картон 221. Ед. хр. 30; Ф. 358. Картон 230. Ед. хр. 11; Ф. 358. Картон 231. Ед. хр.
23; Ф. 358. Картон 238. Ед. хр. 54; Ф. 358. Картон 241. Ед. хр. 53
119
Ф. 358. Картон 243. Ед. хр. 80.
120
См. соответственно: Ф. 358. Картон 246. Ед. хр. 37; Ф. 358. Картон 248. Ед. хр. 13; Ф. 358. Картон 274. Ед. хр.
70.
121
Ф. 358. Картон 286. Ед. хр. 38.
122
Ф. 358. Картон 288. Ед. хр. 27.
123
Ф. 358. Картон 238. Ед. хр. 54. Сохранена авторская орфография.
124
Там же.
67
не меньшей мере – с финансами: подписчики поднимали тираж, а, следовательно,
и прибыль. Так, слово из сакрального становилось источником дохода.
Показательна история другого корреспондента Н.А. Рубакина – И.М.
Грачева. Не имея возможности записаться в библиотеку из-за постоянных
профессиональных
разъездов,
он
пробовал
самостоятельно
заниматься
дополнительным образованием, используя заочное обучение и приобретая разные
энциклопедии; «но в первом случае получалось надувательство, а во-втором –
неудовлетворенность,
И.М. Грачев
закончил
вследствие
2-х
безсистемности»125.
классное
училище
(Приложение
Министерства
1).
народного
просвещения и профессиональную школу «Речное училище», зимой 1913 года
сдал экзамен на первый классный чин126. Автор письма прочитал много книг,
самостоятельно выучил основы алгебры и даже написал несколько небольших
статей, опубликованных впоследствии профессиональными журналами: «Книг я
прочитал много и раньше читал, главным образом, русских писателей; все они
остались у меня, хотя и смутно, но в памяти, романы же (: “Обрыв”, “Дворянское
гнездо” и “Черный год”) остались ярко в памяти, так как я больше потдавался
переживаниям выведенных в этих романах лиц»127. За искренне звучащим
признанием – «потдавался переживаниям выведенных в этих романах лиц» –
прочитывается увлеченность человека чтением. Литература явно способствовала
личностному развитию Грачева, основной вид деятельности которого – «служба
по судоходству на р. Волге и ея притоках»128. Он – судовой механик (в обращении
к Рубакину автор упомянул о своей былой мечте держать экзамен на техника
путей сообщения), осуществиться которой уже поздно и невозможно в силу
125
Ф. 358. Картон 221. Ед. хр. 30.
Данное испытание, установленное в 1871 году «исключительно для лиц, состоящих в гражданской службе»,
заключалось в знании программ шести предметов – закона Божия, русского языка, арифметики, геометрии,
географии и истории. Выдержавшим испытание (не ниже удовлетворительного) выдавалось свидетельство,
подписанное начальником учебного заведения и заверенное секретарем педагогического совета. Получение
первого классного чина гражданскими лицами давало возможность поступления на службу
вольноопределяющимися 3-го разряда. См.: Правила для испытательных комитетов и учебных заведений
ведомства Министерства народного просвещения о порядке испытания на первый классный чин. Одесса, 1877.
127
Ф. 358. Картон 221. Ед. хр. 30. Сохранена авторская орфография.
128
Там же.
126
68
жизненных обстоятельств. В письме И.М. Грачев признается, что любит свое
дело, он полон сил и энергии в стремлении учиться и хочет «исполнить свою
заветную мечту – пополнить свое знание и усовершенствовать себя на благо
других»129, поэтому желал бы иметь «энциклопедическую программу по всем
отраслям знания»130. В Грачеве обнаруживается та личность, над формированием
которой трудились государственные и частные лица. Грачев есть олицетворение
нового русского человека, чья ментальность полностью определяется книжным
знанием.
Необходимость в обширных знаниях объяснялась бурным экономическим
развитием России по пути капитализма: промышленный подъем, индустриальное
развитие городов, железнодорожного и судоходного транспорта изменили
традиционную картину мира. По данным 1896 года, «существовало более 50
типов непаровых судов внутреннего плавания, до 30 паровых и парусных типов
торговых морских судов каботажного и дальнего плавания и двадцать названий
разновидностей военного флота»131, многие из которых были изготовлены на
механическом заводе Д.П. Шипова в Костроме. С другой стороны, в желании
«усовершенствовать себя на благо других» прочитывается извечная ментальная
русская черта – стремление к высшему идеалу через познание мира. Изменения
жизненного устройства заставляли искать в книге и библиотеке «знаний,
объяснений того, что вокруг нас происходит, возбуждения идей и помощи в
передумывании их и, если возможно, в осуществлении их на пользу ближним»132.
Появление нового русского человека, – выходца из провинциального
общества,
было
непосредственно
связано
с
процессами
отходничества.
Костромская губерния с развитыми отхожими промыслами, начало которых
восходит к XVIII веку, с 1860-х годов занимала одно из лидирующих мест по
числу отходников в России. Крестьяне отхожих волостей Чухломского,
129
Ф. 358. Картон 221. Ед. хр. 30.
Там же.
131
Фабрично-заводская промышленность и торговля России. СПб., 1896. С. 374.
132
Ф. 358. Картон 221. Ед. хр. 30.
130
69
Солигаличского и Галичского уездов жили гораздо зажиточнее оседлых. В этом
отношении показателен Чухломской уезд, в котором отхожими промыслами
занимались мужчины от 12 до 60 лет133.
По материалам О.В. Смуровой, в 1890 году в Петербурге пришлого
крестьянского населения из Костромской губернии числилось 23296 человек134. В
1911 году на специальных постройках, сооруженных для празднования коронации
Георга V, работало 258 плотников, специально выписанных из Костромской
губернии135, так как костромичи занимали первое место среди крестьян других
губерний в плотницком промысле (среди содержателей плотницких артелей
Санкт-Петербурга 69,8 % составляли выходцы из Костромского региона)136. В
1913 году в Чухломском уезде насчитывалось 25000 отходников, высылавших в
деревни около 1000000 рублей в год.
Среди женщин отходничество составляло только 2,4 % от всего женского
населения уезда, абсолютное большинство которых представляли замужние
женщины, следовавшие за мужьями, обосновавшимися в столичных городах, а
также молодые вдовы и девушки, поступавшие на работу кухарками, няньками,
прислугами и др. Однако общая тенденция, как отмечал М.И. Туган-Барановский,
заключалась в быстром росте отхода женщин по сравнению с мужчинами137.
С развитием отходничества определилось особое положение женщин в
семье и их значимость в деревенском самоуправлении (женщины – главы семей
имели равное с мужчинами право голоса на деревенском сходе). Новая роль
женщин основывалась на их жизненно важном вкладе в хозяйство деревни:
ранней весной, когда все трудоспособные мужчины уходили на заработки,
133
Казаринов Л. Отхожие промыслы Чухломского уезда // Труды Чухломского отделения Костромского научного
общества. Вып. II. Чухлома, 1926. С. 4.
134
Смурова О.В. Неземледельческий отход крестьян в столицы и его влияние на трансформацию культурной
традиции в 1861 – 1914 гг. Кострома, 2003. С. 13; См. также: Розанова Н.А. Развитие отхожих строительных
промыслов в Галичском уезде // Романовские чтения. Центр и провинция в системе российской государственности.
Кострома, 2009. С. 407 – 412.
135
Костромская сторона. Кострома, 2010. С. 42.
136
Смурова О.В. Неземледельческий отход крестьян в столицы и его влияние на трансформацию культурной
традиции в 1861 – 1914 гг. С. 19.
137
Туган-Барановский М.И. Русская фабрика в прошлом и настоящем. М., 1900. С. 510.
70
сельское хозяйство велось исключительно женскими руками138. Отхожие
промыслы
давали
крестьянам
возможность
обеспечивать
безбедное
существование своим семьям, приобретать ценные хозяйственные товары в
столичных лавках и магазинах и высылать их домой. По свидетельству
Л.В. Милова, на первом месте из промышленных приобретений крестьян стояли
материалы для женщин – ткани, косынки и головные уборы – «своего рода
свидетельство престижного положения женщины»139.
Исследовав число грамотных новобранцев разных губерний, подлежавших
призыву на военную службу в 1896 году, М.И. Туган-Барановский пришел к
выводу о связи грамотности с развитием промышленности и, особенно, отхожих
промыслов. Так, в Костромской губернии число грамотных новобранцев
составляло 63,7 %, в Московской – 62,9 %, в Санкт-Петербургской – 80,5 % и
Ярославской – 85,5 %. В других губерниях процент грамотных новобранцев не
превышал
40
%140.
«Очевидно,
экономические
причины
оказывают
на
распространение грамотности более могущественное влияние, чем число
образовательных учреждений, – писал Туган-Барановский. – Значение отхода в
деле
распространения
грамотности
является
хорошей
статистической
иллюстрацией к вопросу о роли “города” и “деревни”»141. Такая же
закономерность
ранее
наблюдалась
земским
врачом
и
писателем
Д.Н. Жбанковым142.
Отходничество было связано с социальными перемещениями посредством
миграции из деревни в город и, как следствие, изменением профессионального
статуса – переходом из одного социального слоя в другой. В городе,
альтернативном
деревне
многообразными
видами
профессиональной
деятельности, крестьянин должен был адаптироваться к особенностям новой
социальной среды. В процессе инкультурации менялись его манеры, привычки,
138
См.: Энгел Б.А. Бабья сторона // Менталитет и аграрное развитие России. М., 1996. С. 85.
Менталитет и аграрное развитие России. М., 1996. С. 438.
140
Туган-Барановский М.И. Русская фабрика в прошлом и настоящем. М., 1900. С. 514 – 515.
141
Там же, с. 516.
142
Жбанков Д.Н. Бабья сторона. Кострома, 1891.
139
71
стереотипы поведения. Устойчивой становилась привычка к чтению газет и
посещению библиотек, игравших значительную роль в изменении крестьянского
менталитета.
Процесс усвоения традиций, норм и ценностей культурного пространства,
продолжающийся в течение всей жизни, понимается в культурологии как процесс
инкультурации. Впервые термин «инкультурация» был введен М.Д. Херсковицем
в 1948 году143. В инкультурации, свойственной любой социальной группе,
принято выделять две основные стадии – первичную и вторичную (детскую и
взрослую). В первичной стадии инкультурация выступает в форме воспитания,
формирующего необходимые социокультурные навыки у детей посредством
специальных способов и форм, одной из которых является детская книга.
Отличительная особенность второй стадии инкультурации заключается в
способности
индивида
к
самостоятельному
освоению
социокультурного
окружения в пределах, установленных данным обществом. Полученные знания и
навыки применяются в решении важных жизненных проблем, результатами
которых могут быть значительные культурные изменения, связанные с
трансформациями в менталитете. По заключению Б.В. Банка, литературные вкусы
рабочих
обладали
некоторым
развитием,
которые
часто
спрашивали
произведения лучших русских и зарубежных писателей и «понимают и любят их
сочинения. Интересуются газетами, иллюстрированными журналами. Книги
научного содержания и религиозно-нравственные читают мало»144. Обратим
внимание на этот посыл: рабочие менее всего склонны приобщаться к
естественнонаучным знаниям, даже излагаемым в доступной форме, еще меньше
их интересуют книги религиозного содержания, но они активно читают
художественную литературу, которая во многом корректирует их менталитет.
Особое место в процессе инкультурации занимают женщины. Во второй
половине XIX века в Костромской губернии проживало свыше 530 тысяч
143
144
Культура и культурология. М.; Екатеринбург, 2003. С. 806.
Банк Б.В. Изучение читателей в России (XIX в.). М., 1969. С. 125.
72
женщин, что составляло 52 % от общей численности населения. До середины 50-х
годов XIX века образование было доступно только избранной части женщин,
имевшей дворянское происхождение. Укоренившиеся в общественном сознании
взгляды на социальную роль женщины как жены, матери и домашней хозяйки
явились следствием отсутствия системы не только высшего, профессионального,
но и общего среднего образования. Отношение к женскому образованию стало
меняться
в
соответствии
с
Императорским
повелением
«приступить
к
соображениям об устройстве в губернских городах женских школ, приближенных
по курсу преподавания к гимназиям», учреждение которых, по мысли
императора,
«дополнило
бы
великую
и
стройную
систему
народного
образования»145. 26 августа 1857 года в день коронации Александра II в Костроме
открылось первое в России Губернское училище для девиц, после окончания
которого выпускницы получали право именоваться учительницами и заниматься
педагогической практикой, преподавая в прогимназиях и начальных классах
женских гимназий.
В начале XX века по числу рабочих Костромская губерния находилась на 14
позиции в европейской части России, причем 51 % от общего числа рабочих
составляли женщины (в стране в целом женщины – рабочие составляли 30, 7 % от
общего числа рабочих)146.
В 1900 году в Костроме работало 555 учителей, абсолютное большинство из
которых – 377 (68%) – составляли женщины147. Заработная плата учительницы
варьировалась от 8 до 20 рублей в месяц148. По воспоминаниям сына
Н.А. Рубакина, в среде учителей было особенно много читателей, имевших
оживленную переписку с его отцом149. Сохранилось письмо, адресованное
Н.А. Рубакину сельской учительницей Л.М. Красовской, проживавшей в селе
145
Об учреждении женских училищ в Костромской губернии // Костромские губернские ведомости. 1858. № 41. С.
410 – 411.
146
Попова Г.В. Женщины в судьбах Костромского края XIX – XXI века. Кострома, 2008. С. 15.
147
Там же, с. 30.
148
Стайтс Р. Женское освободительное движение в России. М., 2004. С. 244.
149
См. Рубакин А.Н. Рубакин: (Лоцман книжного моря). М., 1979.
73
Воскресенье Буйского уезда Костромской губернии. (Приложение 2). В 1912
году, когда было написано это письмо, корреспондентке исполнился 21 год.
Л.М. Красовская окончила полный курс (8 классов) Костромского епархиального
женского училища и в сентябре 1911 года стала преподавать, по собственному
признанию, не имея призвания к учительству. Произведение К. Фламмариона
«Множественность населенных миров», прочитанное три года назад, произвело
на нее сильное впечатление и заставило будущую учительницу изменить свои
религиозные взгляды, чему также способствовало увлечение естественными
науками. Предпочтения Л.М. Красовской – «книги с разсуждениями», созерцание
и изучение природы. «От книги нужны знания прежде всего, а затем практические
указания», – писала Л.М. Красовская Рубакину150.
Л.М. Красовская – читательница библиотеки: «Доставать книги могу только
из местной библиотеки (что представляет большие затруднения), а она очень
скудная. Выписывать много не могу из-за материального положения. Помогаю
сестрам, думаю сберечь денег с целью поступления на курсы и всенепременно на
естественный
факультет»151.
В
1912
году
в
Буйском
уезде
не
было
железнодорожного сообщения, до нужного места приходилось добираться на
лошадях, что вызывало определенные неудобства, которые, вероятно, имела в
виду Красовская. «Живя в удаленном уголке России не удивительно сознать себя
несколько одичавшей, – далее пишет автор, – А разве это сознание не угнетает?
Очень сильно и больно! Иначе разве бы я стала писать?»152
Письмо Красовской к Рубакину – настоящая исповедь, в которой автор
ставит
вопросы,
требующие
последовательного
разрешения
с
помощью
самообразования, основанного на изучении соответствующей литературы,
которой недостаточно в библиотеке. Красовская знает общественную жизнь
«чуть-чуть и исключительно по газетам», которые «приходится читать не
аккуратно». Современная литература для нее «темный лес». «А искусство? –
150
Ф. 358. Картон 243. Ед. хр. 80. Сохранена авторская орфография.
Там же.
152
Там же.
151
74
пишет Красовская. – И здесь я совсем невежда! Наука, главным образом
естествознание? Какими шагами она идет вперед? Что в ней нового, что было
старым?»153.
Из-за скудости фондов уездной библиотеки, недостатка материальных
средств, отсутствия времени, условий окружающей среды сельская учительница
оказалась лишена самого главного для нее – знания как света для ума,
личностного развития, жизненной опоры, достойной образованного человека154.
Здесь показательной в проблемном поле работы представляется самая исповедь
учительницы, которая страдает от жизни в захолустье. Она словно олицетворяет
слова Некрасова: «В столицах шум, гремят витии, / Кипит словесная война, / А
там, во глубине России – / Там тишина» (1858). Жизнь вдали от столицы кажется
Красовской бессмысленной – таково воздействие чтения современных ей
публикаций. Между тем, чуть ранее в этом уезде жила и работала замечательная
писательница Ю.В. Жадовская, которая воспринимала свое уездное бытие как
хранилище близких ее чуткому сердцу преданий, как идеальное место для
уединения и проживания искренних чувств (роман «В стороне от большого
света», 1857). Чуть больше половины столетия между признаниями двух женщин,
а разница в предпочтениях сопоставима с пропастью. Процесс инкультурации
Л.М. Красовской, инспирируемый чтением (возможно, изначально неосознанным)
современной либеральной печати, повлиял на ее менталитет, внеся в него
драматизм и критическое отношение к провинциальной культуре в целом.
В конце XIX – начале XX века публичными библиотеками Костромской
области было собрано немало
литературы, посвященной исследованиям
природных особенностей и социального положения женщин. По предположению
Н.А. Рубакина, в бесплатных народных библиотеках, где посетители
в
большинстве своем не принадлежали к привилегированным классам, процент
153
Ф. 358. Картон 243. Ед. хр. 80.
Н.А. Рубакин не оставил без ответа письмо Л.М. Красовской. Однако из-за плохой сохранности чернил,
положенных на тонкие папирусные листы, расшифровать данное письмо автору диссертации не представилось
возможным. Приходится только констатировать факт самого ответа.
154
75
читающих женщин был выше, чем в библиотеках для «чистой публики» (частных,
общественных). По данным отчета Костромской городской общественной
библиотеки-читальни имени Ф.В. Чижова за 1915 год читателей – женщин было
немногим менее читателей – мужчин: 616 и 695 соответственно, причем в
возрасте от 27 до 40 лет читающие женщины составили 2/3 от общего числа
читателей155. За пользование литературой взималась залоговая и абонементная
плата, что не являлось препятствием для читательниц, имевших скромные
бюджетные доходы (Приложение 3).
Как видим, женщины составляли значительное большинство читателей
народных библиотек, но счастливее от этого не становились. Скорее наоборот,
чтение приводило их к противоречивым результатам.
В течение нескольких лет Н.А. Рубакин состоял в переписке с костромским
священником – отцом Леонидом, проживавшим в Масляном переулке.
(Приложение 4). Судя по обращению о. Леонида к Н.А. Рубакину «Дорогой Вы
мой» и приветствиям, передаваемым жене и сыну, знакомство было близким и
носило доверительный характер. Переписка велась с 1908 по 1912 годы.
В письме от 24 мая 1912 года о. Леонид оговорил свою систему чтения,
состоявшую в универсальности знания, полученного из книг: «Вот Вам моя
система чтения.
Что мы знаем, к тому и отношения у нас верны. Чтобы ко всему в мире
было верное отношение, надо знать обо всем в мире. Все явления в мире, все что
ни есть в мире мы можем узнать из книг по:
1)Естествознанию
2)Философии
3)Истории
… Чтение книг из этих отделов необходимо для каждого»156.
155
Отчет Костромской городской общественной библиотеки-читальни имени Ф.В. Чижова за 1915-й год.
Кострома, 1916. С. 4.
156
Ф. 358. Картон 248. Ед. хр. 13. Сохранена авторская орфография.
76
Как видим, на первом месте у священника стоит отдел литературы по
естествознанию, духовная литература вообще не упоминается. Однако о. Леонид,
имея собственное представление о мире, видел порядок в чтении и устройство
библиотек, тождественные церковному. Порядок чтения «внедряет в сердца, в
умы свои истины и свою настроенность кругом праздников, постов, песнопений,
чтений. Как уклоняющиеся от ея (церкви – Е.Г.) чинопользований становятся
заблудшими, так и человек научного миропонимания, а забросивший чтение,
переставший поддерживать в себе знание мира, впадает в заблуждение»157. Отец
Леонид считал возможным устройство библиотек на проценты от вклада
капиталов,
завещанных
людьми
«научного
миропонимания»:
«Вечное
поминовение души своей православные обеспечивают вкладом капитала с
назначением процентов лицам, поминающим их и отсюда и взял устройство
библиотек на проценты. Главное, что такие библиотеки вечны»158. Такие
«вечные» библиотеки необходимо было бы открывать в глухой местности, при
земских училищах: «При каждом бы училище такая библиотека. По всей нашей
стране, да и по всему бы земному шару такие вечные библиотеки! Все бы читали!
… И жизнь бы пошла верно. И каждому бы стало хорошо! И всем бы стало
хорошо!»159. Отец Леонид объединил смыслы бессмертия души с вечными
библиотеками как основами духовного мира, в которых видел верное устройство
общества, где каждому было бы хорошо. Возможно, таким образом, воплотилась
бы идея о счастье, свойственная русской ментальности. Близкая по смыслу идея
знаменитого книгоиздателя и мецената Ф.Ф. Павленкова, пожертвовавшего
102000 рублей на открытие народных земских библиотек, была реализована на
рубеже веков. В результате только в Костромской губернии была учреждена 61
народная библиотека160. Тем не менее, счастье соотносилось со знанием, с
157
Ф. 358. Картон 248. Ед. хр. 13. .
Там же.
159
Там же.
160
Горохова О.В. Просветительная деятельность духовных и светских библиотек российской провинции во второй
половине XIX – начале XX веков: дис. ... канд. ист. наук: 07.00.02. Кострома, 2005.
158
77
образованием, чему должны были помогать библиотеки, особенно, когда это
касалось детей.
В крестьянской среде девочки 10 – 11 лет осваивали полевые работы, умели
прясть и шить. Мальчики занимались земледельческим трудом, учились
ремеслам, многие из которых в 12 лет уже работали по найму, проживая в
городах. По воспоминаниям И.Д. Сытина, его отец, как волостной писарь, не
занимался сельским хозяйством, поэтому в семье не прививались навыки
обращения с лошадьми, работы в поле. По счастливой случайности И.Д. Сытин
избежал места мальчика к маляру в Елабуге, и делом всей его жизни стала книга.
Грамотные дети-подростки имели возможность быть читателями народных
и школьных библиотек. Приобщение к литературе, входившей в круг детского
чтения, являлось одним из слагаемых перехода из стадии детской инкультурации
во взрослую. Читая и развивая фантазию и воображение, многие дети пробовали
самостоятельно писать стихи и прозу. Малоизвестный факт отражает успешность
одного из таких «предприятий»: в 1873 году была опубликована повесть
«Сироты», принадлежавшая перу Марии Болотовой – ученицы 1 класса
Костромской женской гимназии. Сочинение имело значительный тираж – 1200
экземпляров и было представлено в разделе «Педагогика, дидактика и методика»
(№ 1022) «Пятого и шестого прибавления к систематическому каталогу русских
книг, продающихся в книжном магазине Александра Федоровича Базунова»161.
«Критико-биографический словарь русских писателей и ученых» С.А. Венгерова
содержит краткое упоминание об этом издании: «Болотова, М. – написала кн.
«Сироты»162.
Справочная
статья
о
М. Болотовой
имеется
также
в
«Библиографическом словаре русских писательниц», составленном князем
Н.Н. Голициным163.
161
Пятое и шестое прибавления к систематическому каталогу русских книг, продающихся в книжном магазине
Александра Федоровича Базунова. СПб., 1875. С. 56.
162
Венгеров С.А. Критико-биографический словарь русских писателей и ученых (от начала русской
образованности до наших дней). СПб., 1897 – 1904. Т. 6. С. 289.
163
Голицын Н.Н. Библиографический словарь русских писательниц. СПб., 1889. С. 29.
78
В 1781 году Н.И. Новиковым была издана драма «Несчастные сироты»
А.Т. Болотова164, имевшая сюжетную трансформацию в комедии Д.И. Фонвизина
«Недоросль», опубликованную двумя годами позднее. М. Болотова, конечно,
знала об известном писателе-однофамильце, и близкое сходство в названии
произведений могло быть как проявлением творческого духа, так и смелым
литературным подражанием юной гимназистки.
Другой учащийся, Ф. Шипов, переходя в 8 класс гимназии, решил
«заложить фундамент самообразования», написав в газету «Русское слово».
(Приложение 5). Обращаясь через редакцию к Н.А. Рубакину, Шипов писал:
«Начать
со
школьных
азов
немыслимо
–
значит
нужно
заняться
самообразованием. Но как это сделать? Вы даете указания, выставляя 24 отдела
знаний. Но Вы сами говорите, что этот курс нужно разделить на 4 года. Но мне
этого сделать нельзя: у меня свободно только лето»165. Далее автор письма
рассказывает свою читательскую историю, указывая, что стал читать «со средины
года третьего класса: сначала рассказы Гоголя, затем Пушкина, Лермонтова,
Тургенева, Гончарова «Войну и мир» Толстого»166. Ф. Шипову очень нравился
роман «Война и мир», который гимназист прочел два раза, причем второй раз
«следил за Пьером Безуховым». Предположив, что Ф. Шипов стал обучаться с 7 –
8-летнего возраста, систематическим чтением он стал заниматься в 9 – 10 лет. В
письме-обращении не было упомянуто о посещении автором какой-либо
библиотеки. Как учащийся гимназии Ф. Шипов мог пользоваться ученической
библиотекой. В 1912 году в Костроме действовали две мужские гимназии,
имевшие
собственные
фонды:
Первая
костромская
мужская
гимназия
(Костромская губернская гимназия) на ул. Всехсвятской и Костромская
общественная мужская гимназия (впоследствии 2-я Костромская мужская
гимназия), занимавшая одно из зданий на Еленинской улице, где проживал и,
возможно, учился Ф. Шипов (ул. Еленинская, д. 10). На 1 января 1913 года в
164
Болотов А.Т. Несчастные сироты: Драма в трех действиях: Сочинена в Богородицке, в 1780 г. М., 1781.
Ф. 358. Картон 288. Ед. хр. 27. Сохранена авторская орфография.
166
Там же.
165
79
ученической
библиотеке
Костромской
общественной
мужской
гимназии
числилось до 1400 томов изданий167 – немалый фонд для обучения и начального
самообразования.
Одной из причин обращения Ф. Шипова в газету могла быть широкая
известность Н.А. Рубакина как автора многочисленных книг научно-популярного
характера,
исследователя
«русской
читающей
публики»
и
журнального
публициста, и юный читатель доверился авторитетным знаниям и опыту:
«Укажите мне путь развития моего «я», сообразуясь с моим положением
гимназиста, укажите, чем мне заняться летом. Сейчас я думаю идти после
окончания 8го класса на историко-филологический факультет, для этого нужно
изучить греческий язык»168. Далее Ф. Шипов, имея 4 братьев от 13 до 4 лет,
интересовался, как можно пристрастить их к чтению: «второй и четвертый очень
любят слушать чтение другого»169.
Н.А. Рубакин придавал саморазвитию и самообразованию особое и даже
выдающееся значение, считая, что именно ими живет и дышит общественная
мысль, сохраняя лучшие традиции прошлого и питая идеалы будущего.
Переписка
Н.А. Рубакина
отразила
индивидуальные
стороны
процесса
инкультурации читателей в их духовных устремлениях к самопознанию, идеалу,
самосовершенствованию, верному познанию и устройству жизни сообразно
запросам времени. «Вхождение» в культурное пространство представителей
разных социальных групп осуществлялось неоднородно, в зависимости от уровня
образования, условий труда и экономической свободы. Детская и взрослая
инкультурация были свойственны всем социальным группам, социокультурные
навыки которых формировались и развивались в процессе обращения к книге,
литературе и библиотеке в целом как источнику духовных и практических
знаний.
167
Из жизни гимназии // Костромская старина. 1991. № 2. С. 19.
Ф. 358. Картон 288. Ед. хр. 27. Сохранена авторская орфография.
169
Там же.
168
80
Выводы по первой главе. В русской культуре второй половины XIХ – начала
ХХ века базовые характеристики русской ментальности (вера, царь, государство,
семья, община, метафизика истины) подвергаются сильнейшему воздействию, что
отражается в исторических событиях, реформах государственного устройства и
образования. Общая цель – демократизация общества через внедрение идей
европейского либерализма, насаждаемого образованной частью общества и
частично правительственными кругами. В результате менталитет русского народа
попадает в ситуацию глубочайшего
конфликта с
религиозной основой
традиционной культуры, что открывает ее антиномические шлюзы, в частности,
анархические
устремления,
свойственные
русской
ментальности
и
расшатывающие ее духовно-нравственные устои. Образованная часть общества и
простой народ объединились в критическом отношении к царю, который перестал
восприниматься
как
помазанник
Божий.
Одновременно
в
отличие
от
образованной части общества, соблазнившейся мистико-оккультными учениями,
простой народ не утратил веру в Бога. В социальных противоречиях отражались
нестроения русского менталитета, и фонды библиотек отражали умонастроения
общества.
Глава 2. Фонды библиотек как отражение ментальных ценностей
в социуме русской провинции
В процессе формирования национального самосознания важнейшую роль в
русской культуре XIX – ХХ века играет книга, приобретая в провинции особый
статус. В силу топографической широты государства российского печатное слово
в провинции воспринималось как источник всего нового и передового в жизни.
Потому столь значимой оказалась роль общественных органов в создании
публичных и народных библиотек, чьим назначением было формирование
системы ценностей нового времени, что неизбежно влекло трансформацию
самого понимания сути Истины.
81
Социокультурная обусловленность ценностных ориентиров
2.1.
менталитета читателя в ментальном аспекте
Человек создает мир культуры, который, становясь его органической
частью, рождает потребность в смыслах и ценностях бытия. В этом процессе
важнейшую
роль
национальным
играет
книга.
самосознанием
и
Ценностные
корректируются
ориентиры
временем.
определяются
Исторически
национальное самосознание в России формировалось на основе представления об
Истине как о нравственном начале жизни в целом и знании – в частности.
Библейский вопрос «что есть Истина?» для русского самосознания является
сущностным. В пределах этого вопроса формировалась история русской
культуры, первоначально исключительно в пределах религиозной литературы. Об
этом свидетельствуют факты из истории библиотек в России.
Первая известная в нашем отечестве библиотека, основанная Ярославом Мудрым в 1037
году, располагалась в Софийском соборе (Киев). Обучение и распространение просвещения в
Киевской Руси было прочно связано с духовной традицией, и первоначальными книгами в
обучении грамоте были Псалтирь, Часослов и другие богослужебные тексты. Значительная
часть библиотеки Софии Новгородской, построенной Владимиром Ярославовичем в 1045 году,
сохранилась до настоящего времени. В числе первых, точно датированных русских книг, было
Остромирово Евангелие170, переписанное дьяконом Григорием для новгородского посадника
Остромира в 1057 году. В XI – XII веках библиотеки образовывались при русских монастырях и
храмах, являвшихся образовательными и культурными центрами страны. Рукописные книги
духовного содержания создавались и хранились в храмовых и монастырских собраниях, до XV
века тиражировались служителями скрипториев.
В XIV – XV веках библиотеки возникали при православных пустынях и скитах. При
Иване Калите было положено начало созданию великокняжеской библиотеки в Успенском
соборе Кремля. Крупными считались библиотеки при Чудовом, Троице-Сергиевом, Симоновом
и Кирилло-Белозерском монастырях. Библиотека Соловецкого монастыря насчитывала около
1343 рукописей и 83 старопечатные книги. Согласно описи 1573 года, в библиотеке
Волоколамского монастыря содержалось 1150 книг, из которых только 15 были печатными, 354
170
Рукопись хранится в Российской национальной библиотеке (РНБ), г. Санкт-Петербург.
82
книги носили богослужебный характер171. К концу XVI века в монастырях было сосредоточено
около 37 % всего книжного состава российского государства.
Священное Писание, Жития святых и творения святых отцов были единственным
источником духовной мудрости народа. Истину от заблуждения можно было отличить, только
обращаясь к Священному писанию. Период этого времени связан с зарождением и
утверждением народной веры в письменное слово святых книг. Священные книги Нового
Завета, Библейские повествования, Жития Святых особенно чтились в православной России.
Вторая половина XVI века была ознаменована переходом от рукописного способа
производства книг к полиграфическому издательству. Издания Печатного двора, возведенного
по указу Ивана IV в 1564 году, распространялись по всей России, собирались в фонды
монастырских библиотек. Появились первые частные усадебные библиотеки. Наиболее
известной в этот период была библиотека князя А.М. Курбского, содержавшая церковноисторические книги. Богатая книжная коллекция принадлежала купцу А.Ф. Строганову (84
названия в 208 томах).
В XVII веке увеличилось число личных библиотек, содержание которых отражало
разносторонние интересы и вкусы владельцев: богословие, право, военное дело, математика,
история; книги по географии, психологии, этикету, истории музыки и театра, искусству;
справочная литература, периодические издания. Создание личной библиотеки было доступно
только образованному и обеспеченному человеку, способствовало его светскому просвещению.
Книгопечатная продукция того времени имела, в основном, переводной характер и выпускалась
малыми тиражами.
Во времена Петра I печатное дело приобрело светский характер. Из 1877 изданий,
опубликованных в период с 1701 по 1724 годы, религиозная литература составляла только 256
наименований – около 14 % от общего числа книжной продукции172. Социокультурные
реформы, инициированные политикой Петра I, были направлены на ментальную основу
ценностных приоритетов. В XVIII веке появилась уже собственно литература в нашем
понимании (В.К. Тредиаковский, М.В. Ломоносов, А.П. Сумароков, Г.Р. Державин, Н.М.
Карамзин), расширив границы сугубо религиозно ориентированной ментальности и формируя
новый ее вид – ментальность образованной части общества. В гораздо меньшей степени
социокультурный «переворот» затронул ментальность простого народа, особенно той ее части,
которая занималась земледелием и проживала в глубокой провинции. Крестьянство попрежнему искало и находило в религиозной литературе нравственный идеал, пути спасения
171
172
Бахтиаров А.А. История книги на Руси. СПб., 1890.
Шапошников А.Е. История чтения и читателя в России (IX – XX вв.). М., 2001. С. 28.
83
души. Наибольшей популярностью пользовались жития святых – преподобных Тихона
Задонского, Сергия Радонежского, Кирилла и Мефодия, Зосимы и Савватия Соловецких.
При специальных школах – Пушкарской, Школе математических и навигационных наук,
Инженерной, Медицинской – были открыты библиотеки, имевшие духовную, художественную
и профильную литературу. Крупными книжными коллекциями владели Я.В. Брюс и Д.М.
Голицын. Универсальная библиотека Я.В. Брюса насчитывала 1500 томов, в собрании Д.М.
Голицына преобладала литература по юриспруденции, политическим и историческим
вопросам.
Первые публичные и научные библиотеки возникли в России в XVIII веке, в том числе –
библиотеки
Академии
наук
(1725),
Московского
университета
(1756),
Вольного
экономического общества (1765). В восьмидесятых годах Н.И. Новиковым была открыта
бесплатная библиотека-читальня в Москве. Основное содержание библиотеки носило сугубо
светский характер, проповедуя «естественную религию» и «естественную мораль и право»,
отражая увлечение образованным обществом масонством.
В течение нескольких лет Екатерина II создавала свою личную Эрмитажную
библиотеку, книжный состав которой носил универсальный характер. Екатерина II покупала
библиотечные коллекции у Д. Дидро, Вольтера, князя М.М. Щербатова, собирала книги по
искусству, сочинения по истории и географии, труды по генеалогии. Общий фонд личной
библиотеки императрицы составлял около 40000 изданий. При Екатерине II были открыты
первые сословные – дворянские – библиотеки. Идет процесс переосмысления привычных для
прежней ментальности жанров, например, житийных. А.Н. Радищев пишет «Житие Федора
Ушакова» (1788), в котором утверждает, что человека воспитывают обстоятельства жизни,
вырабатывая в нем протест против рабства. Форма берется прежняя, но наполняется иным
содержанием.
Таким образом, обзор (даже столь краткий) состава книжных фондов свидетельствует,
что библиотеки в своем развитии постепенно разделились по принципу религиозной и светской
тематики книг. Это разделение можно определить как следствие секуляризации сознания в
образованной части общества под влиянием западной культуры.
Собственно русская литература (а она составляла значительную долю в
библиотечных фондах) источником своим имеет культуру европейскую.
Образованный человек XVIII столетия ищет ответы на вопросы бытия уже не в
Священном Писании, не в святоотеческих трудах, но в литературе, которая
получает функции «сакральных» текстов. Писательская мысль вращается вокруг
84
вопросов ценности жизни, ее смысловой ориентации. Изначально Истина
содержалась в Священных Книгах, в Житиях, а в эпоху Просвещения приоритет
владения истиной получила литература, особенно в сочинениях Ф. Прокоповича,
Н.И. Новикова, А.Н. Радищева, А.М. Кутузова. Основная задача заключалась в
умственном образовании общества, в приобщении к духовным ценностям иного
(принципиально неправославного) содержания. Так, А.М. Кутузов переводит
«Ночи» (1778) Юнга, «Мессию» Клопштока; А.Н. Радищев пишет трактат «О
человеке, о его смертности и бессмертии» (издан в 1809); Н.И. Новиков –
«Письма к Фалалею» (1772), где, в частности, замечает, что если бы отец их
меньше с попами водился, то больше бы оставил детям своим добра. Но наряду с
обозначенными тенденциями были и другие. Так, например, Г.Р. Державин в
течение всей творческой жизни пишет духовные оды; перелагают псалмы М.В.
Ломоносов, Н.Ф. Богданович; широко известен и популярен цикл «Утешение
грешных» (1783) М.М. Хераскова. Приведенные факты свидетельствуют о том,
что русская литература XVIII века в одной своей части авторов была направлена
на утверждение секуляризованного сознания, а другая – все-таки не порывала с
традиционным укреплением национального менталитета в христианстве.
Возможно, по этой причине в XIX столетии религиозная проблематика
оказывается в центре внимания крупнейших русских писателей (Н.В. Гоголь, А.Н.
Островский, Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой), философов (А.С. Хомяков, И.В. и
П.В. Киреевские, Ю.Ф. Самарин, В.С. Соловьев) и историков (М.П. Погодин, Н.П.
Гиляров-Платонов). Религиозной рефлексией окрашен Серебряный век в русской
культуре: религиозно-философские собрания, религиозно-философские общества,
журнал и библиотека издательства «Путь», творчество многих деятелей культуры
(свящ. П.А. Флоренский, В.В. Розанов, С.Н. Булгаков, Л.П. Карсавин, Д.С.
Мережковский). Поиск Истины в пределах христианства понимается теперь вновь
как краеугольный камень отечественной культуры, отражая своеобразное
возвращение образованной части общества к основам русской ментальности.
85
Во второй половине XIX – начале ХХ века на одной полке в библиотеке (и
не только в частной библиотеке) могли находиться Святое Писание и сочинения
Вольтера с его знаменитым лозунгом в адрес Церкви: «Раздавите гадину!», что
предполагало наличие позиции самого читателя, библиотекаря, наконец,
собственно власти. При этом главным условием посещения библиотеки была и
является грамотность.
К проблеме грамотности русского народа
С начала XIX века создавались ученические библиотеки гимназий и
училищ, библиотеки общественных организаций, гвардейских полков. Во второй
половине XIX века в российских городах стали открываться воскресные школы,
народные читальни, публичные библиотеки, организовывались народные чтения.
Библиотечные фонды неизбежно отражали двойственную ситуацию русского
менталитета, который пребывал между верой и ее критикой.
Народные
библиотеки
и
библиотеки-читальни
предназначались
для
простого народа, относительно грамотности которого возникают естественные
вопросы. В советский период утверждалось, что дореволюционная Россия была
почти поголовно неграмотна. И сегодня еще можно прочитать, что в период с
1860-х до начала 1870-х годов грамотным было примерно 8% населения страны
(10 млн. человек)173. Но что следует иметь в виду под понятием «грамотный
человек»? Людей, получивших специальное образование, было и на самом деле
немного, умеющих читать и писать, – было значительное количество: иначе кому
на селе офени носили для продажи дешевые книги, календари, Святцы?
Светская книга для народа была представлена «лубочной литературой».
Согласно «Обзору книг для народного чтения» в 1894 году суммарный тираж
лубочных книг приближался к 10 млн. экземпляров174. Из-за дешевизны такие
издания были доступны простому народу, и весь тираж «расходился» в течение
года. В лубочном варианте издавались не только художественные книги.
173
174
Рейтблат А.И. От Бовы к Бальмонту. М., 1991. С. 10.
Ежегодник. Обзор книг для народного чтения. 1894. М., 1895. С. 3.
86
Структура
лубочного
книгоиздания
отражала
литературу
религиозно-
нравственного содержания, песенники, сонники, календари.
Не случайно Н.А. Некрасов надеялся, что со временем мужик с базара
понесет «не Блюхера / И не Милорда глупого», а «Белинского и Гоголя» («Кому
на Руси жить хорошо»). Конечно, лубочный портрет прусского генерала Г.Л.
Блюхера и «Милорда», книгу М. Комарова «Повесть о приключении аглицкого
милорда Георга и о брандебургской маркграфине Фридерике Луизе» (1782),
сложно назвать произведениями высокохудожественными. Тем не менее, Блюхер
своими решительными действиями способствовал окончательной победе союзных
армий над Наполеоном, и, видимо, воспринимался крестьянским сознанием как
герой войны, хотя экзотический, но вполне вписывавшийся в лубочные портреты
исторических личностей175. Если «портрет» сопровождал небольшой текст, то для
знакомства с содержанием лубочной книги, каковой являлась повесть о милорде
Георге и Фридерике Луизе, нужно было владеть грамотой. Некрасов знал, что
среди простого люда было кому читать эту повесть, иначе незачем ее «нести с
базара». Более того, именно грамотность позволяла поэту надеяться, что
Белинский и Гоголь со временем станут востребованными народным сознанием.
Надежды эти не были беспочвенными.
Напомним, с XI века на Руси существовали приходские училища, которые в
1884 году получили название церковноприходских школ (именно в такую школу
отправился учиться Филиппок, герой одноименного рассказа Л.Н. Толстого). В
них учились дети обоего пола, в основном из крестьян второго и четвертого года,
а
в
начале
XX
века
–
трех
–
пяти
лет176.
Преподавание
велось
священнослужителями, только со второй половины XIX века были учреждены
церковно-учительские школы для мужчин и женщин, в которых готовились уже
175
Русские народные картинки. Собрал и описал Д. Ровинский. СПб., 2002. С. 236.
Подробнее на костромском материале см.: Годунов А.Б. Время собирать камни…: Духовная жизнь
православных сельских приходов Нерехтского уезда Костромской губернии (вторая половина XIX – начало ХХ
века). М., 2007. С. 45 – 61.
176
87
специальные учителя для церковно-приходских училищ. Другое дело, что
образование не было обязательным – всеобщим.
Учили в этих школах, в частности, Закону Божьему, основам математики
(счет), грамматики (устная речь и письмо), пения, знакомили с произведениями
русской литературы, многое из которой заучивалось наизусть. Изначально
приходские библиотеки (весьма скромные по количеству книг) содержали
литературу в основном религиозного содержания, но развивавшееся в семинариях
и академиях безверие (особенно интенсивно во второй половине XIX века) не
могли не повлиять на книжный состав, поскольку преподавателей для начальных
(низших) школ поставляли именно эти учебные заведения177.
По данным первой всеобщей переписи, предпринятой в 1897 году,
городское поселение Российской империи составляло 15 % населения, основная
часть которого проживала в городах численностью до 50000 человек. В
результате регионального обследования Костромской губернии было выявлено
24,0 % грамотных обоего пола. Число грамотных в городах составляло – 51,8 %, в
Костроме – 54,2 %, в том числе грамотных женщин – 12,2 %, мужчин – 38,4 %. В
городах и уездах среди мужчин и женщин самой грамотной оказалась группа
молодых людей 10 – 19 лет, т. е. дети и молодежь обоего пола начального и
среднего
школьного
возраста.
Среди
грамотного
городского
населения
выделялась группа мужчин от 20 до 29 лет – 76,9 % и аналогичная возрастная
группа женщин – 59,7 %. Крестьяне составляли более 9/10 всего населения (91,6
%). Почти все население Костромской губернии (как и России в целом) было
православным – 96,9 %178.
177
Все сведения получены из книг: Начальные народные училища и участие в них православного духовенства.
СПб., 1865; О начальных училищах и участии в них православного духовенства. СПб., 1866; Материалы для
истории учебной реформы в России в XIX – XX вв. СПб., б.г.; Исторический очерк развития церковно-приходской
школы за истекшие 25 лет (1884 – 1909). СПб., 1909; Корсунский Н.Н. Государственное значение церковноприходской школы. М., 1888; Рачинский С.А. Церковная школа. СПб., 1898; Вишленкова Е.А. Религиозная
политика: официальный курс и «общее мнение» России александровской эпохи. Казань, 1997; Федоров В.А.
Русская Православная Церковь и государство. Синодальный период. 1700 – 1917. М., 2003.
178
Первая всеобщая перепись населения Российской империи. 1897 г. Т. XVIII. М., 1903. С. VI – VII.
88
Как видим, статистические сведения свидетельствуют о том, что русский
народ был вполне грамотным. Причем, будучи воцерковленным народом,
впитывал высокое по своей культуре библейское слово, в храмах чувство
прекрасного подспудно развивали росписи, иконы, церковное пение. Лубочная
культура (за исключением лубков религиозного содержания) воспринималась как
культура развлекательная в отличие от храмовой культуры. Народному сознанию
подобная дифференциация была органична. Книга вполне вписывалась в эту
органику, разделяясь по своему содержанию на духовную и светскую.
Роль библиотеки и литературы в процессе секуляризации менталитета
русского общества
По мере роста экономического развития и грамотного населения
потребность в библиотеках значительно возрастала. По данным Г.Н. Геннади, в
1864 году было образовано 280 действующих библиотек разных типов и видов, в
1884 году в 50 губерниях центральной части России (исключая Сибирь, Среднюю
Азию и Кавказ) имелось уже 509 публичных и коммерческих библиотек179.
В 1870-х годах на средства земских уездных управ и частные
пожертвования открылись первые публичные библиотеки в городах Костромской
губернии – Ветлуге, Макарьеве, Нерехте, Солигаличе, Юрьевце, Чухломе180. При
организации земских библиотек, в первую очередь, решались вопросы о составе
книжных фондов. Какая литература должна комплектоваться преимущественным
образом: книги духовного или естественнонаучного содержания? Согласно
«Правилам о бесплатных народных читальнях и порядке надзора за ними»
учредители должны были избегать одностороннего подбора книг по известным
отраслям знаний в ущерб книгам религиозно-нравственного, патриотического и
вообще назидательного содержания. Об этом в «Очерках по истории русской
культуры» П.Н. Милюков писал: «С начала 90-х гг. начались ходатайства земств о
разрешении
179
180
народных
чтений
как
единственного
Абрамов К.И. История библиотечного дела в России. М., 2000. С 74.
Губернскiй домъ. Кострома, 2006. № 1 – 2. С. 58 – 63.
способа
ознакомить
89
крестьянство с элементарными знаниями. Правительство, после ряда отказов,
наконец уступило, но с условиями, продиктованными в специальных “Правилах”
15 мая 1890 г. Чтения должны были производиться вне школы, с разрешения
губернатора и по особому каталогу, в который включено было лишь 3,5 % книг,
разрешенных цензурой, и лишь 17 % периодических изданий. Этот же каталог
определял состав книг, допущенных для бесплатных народных библиотек. Из
него были исключены произведения таких писателей, как Достоевский,
Короленко, Лесков, Некрасов, Салтыков, Успенский, Чехов, не говоря уже о
Белинском и Добролюбове»181.
П.Н.
Милюков
был
человеком
либеральных
взглядов,
критически
относившимся к существующей власти, а потому отказывавшим этой власти в
каких-либо положительных началах. Отсюда эти утверждения, что будто бы до
земств народ был повсеместно необразованным (по мнению Милюкова,
лишенным элементарных знаний). Мы уже приводили сведения иного порядка.
Другой значимый момент в утверждениях Милюкова касается не одобряемого
автором цензурирования состава книжных фондов со стороны губернатора.
Однако если учесть насаждение со стороны революционно настроенных
либералов и разночинцев соответствующих идей, то понять власти вполне можно.
А если вспомнить, какой тотальной цензура окажется, когда эти самые
революционеры придут к власти, то становится ясным, что цензура была и будет
неотъемлемой частью всякого общественного устройства.
Наконец, вопрос о вхождении в состав фондов библиотек произведений
русских
писателей.
Несмотря
на
все
запретительные
меры,
согласно
исследовательским данным В.П. Вахтерова и И.В. Девеля, первое место по числу
требований в библиотеках занимала художественная литература – 46,5 – 50 %,
второе – религиозная, от 22 до 31 %, третье – историческая, 15 %, четвертое –
естественнонаучная, 7 – 13 %. Художественная или беллетристическая
181
Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры: В 3 т. М., 1994. Т. 2: Вера. Творчество. Образование. С.
343.
90
литература, доступная для понимания разным социальным группам, находила
распространение в широких читательских кругах, в том числе в народной среде,
постепенно вытесняя религиозные книги и, таким образом, трансформируя
традиционное
религиозное
сознание.
Запрет
произведений
Достоевского,
Короленко, Лескова, Некрасова, Успенского, Чехова, «не говоря уже о Белинском
и Добролюбове» был связан именно с предвидением подобного рода
трансформаций, ведущих к потрясению основ русской ментальности. Милюков в
один ряд ставит писателей разной идеологической направленности, что придает
русской литературе еще более разрушительный характер. Как позднее заметит
В.В. Розанов, именно литература разрушит русскую государственность («С
вершины тысячелетней пирамиды (Размышление о ходе русской литературы)»,
1918). При кажущемся преувеличении мысль Розанова не лишена истины:
любимым произведением Ленина был роман Чернышевского «Что делать?». И
Ленин нашел ответ на этот вопрос: разрушить, уничтожить старую Россию, чтобы
на ее месте построить некое мифическое общество будущего равенства, свободы
и братства. В реальности эта идея завершилась «красным колесом», а «новая
общность – советский народ» – оказалась нежизнеспособной.
Одно из следствий приобщения к книге заключается в секуляризации
общественного сознания. В России значительную роль в этом процессе сыграли
работа Ж. Ренана «Жизнь Христа» (1863), в которой отрицалась Божественная
сущность Творца, и книга Ф.В. Фаррара «Жизнь Иисуса Христа», вышедшая в
русском переводе Ф. Матвеева в 1876 году. А.П. Лопухин писал в предисловии ко
второму изданию книги Фаррара: «Можно смело сказать, что в настоящее время
это самая распространенная учено-богословская книга в мире, и в виду ее
глубоко-христианского
характера
–
в
соответствующей
степени
можно
определять и ее плодотворность для христианского сознания и жизни»182.
При всей разнице в обеих книгах утверждался земной характер жизни
Христа, подчеркивалась его человеческая природа, и отрицалось все, что было
182
Фаррар Ф.В. Жизнь Иисуса Христа. СПб., 1887. С. VII – VIII.
91
связано с чудом. Когда народное сознание сталкивалось с подобным взглядом на
события христианской истории, его неизбежно охватывала смута, разделяя
прошлое и настоящее. Традиционная ментальность подвергалась мощному
натиску и постепенно ослабевала.
Одновременно процесс секуляризации мировоззрения крестьянства упрочил
положение книги и библиотеки как наиболее достоверного источника познания
образа мира. Так, обстоятельно отвечая на вопросы анкеты Н.И. Рубакина о
народном чтении, самодеятельный поэт-песенник М.И. Ожегов писал: «Надо
показать народу современные “жития святых”, современных героев, которые
живут и, по крайней мере, жили в одинаковых с настоящим народом условиях,
которым бы можно достойно подражать, а не только уважать и поклоняться.
Сказки про несуществующих богатырей, обладающих сверхъестественной силой,
басни, ведьмы, колдуны … уже отжили свой суеверный век и потеряли
воспитательное значение для русского народа»183. В этом ответе прочитывается
уже следствие процесса секуляризации, когда человек (заметим, творческий
человек) полностью отказывается от своего прошлого, подменяя жития святых
жизнью современных героев. Автор этих слов уже не соотносит себя с
традиционной русской культурой. Но не все так просто. Об этом говорит
использование словосочетания «жития святых», которое все еще живет в
сознании М.И. Ожегова. Переделать жития на жизни означает подмену одного
понятия другим. Собственно, в пределах такого рода подмен идет процесс
секуляризации.
Художественная, историческая и научно-популярная литература постепенно
«укоренялись» в сознании читателей как новая материалистическая «опора»,
дававшая разносторонние теоретические и практические знания, используемые в
общественной жизни. «В значительной степени новая народная грамотность, – по
183
Ожегов М.И. Характеристика своего народа // Чтение в дореволюционной России. М., 1992. С. 119.
92
мнению Д. Брукса, – была основана на светском чтении и светском
мировоззрении»184.
Характер изменений в содержании фондов библиотек можно определить
изменениями в национальном менталитете: секуляризация религиозной системы
взглядов о мире и обществе отразилась на целом комплексе культурных
взаимосвязей – книжного, печатного и библиотечного дела. Издание дешевых
книг для народа, развитие школьного образования, повышение уровня грамотного
населения, создание разных типов библиотек привели к изменениям ментальных
ценностей в народной среде: осуществился «переход» от религиозной книги к
книге
светского
содержания
(художественной,
исторической,
естественнонаучной), от житийной литературы – к романам, повестям и пьесам
русских классиков, широко представленных в библиотеках. По этим же причинам
в Костроме открываются именные библиотеки: народная читальня имени А.Н.
Островского (1896), доступная библиотека-читальня имени А.С. Пушкина (1914).
В 1910 году в Селище рядом с Костромой открылась библиотека имени Н.К.
Михайловского185.
Женский вопрос как свидетельство изменений в русской ментальности
В традиционном русском обществе женщина, чтобы иметь средства, должна
была вступить в брак. Разводы, нежелание «эмансипированных» женщин
вступать в «подневольные браки» и жить в архаической семье стали источником
для появления «женского пролетариата»: гувернанток, учительниц, писательниц.
В этом новом для российской культуры явлении отразилось усвоенное из
западной литературы стремление женщин к равным правам с мужчинами. Как
следствие – разложение института семьи и унитарного быта, что было
свойственно сначала рабочему классу, а затем постигло крестьянство, в котором
развивался
земледельческий
«пролетариат»,
постепенно
утрачивающий
традиционные обычаи и нравы. «Упорство мужчин, с которым они стараются
184
185
Брукс Д. Грамотность и печать в России, 1861 – 1928 // Чтение в дореволюционной России. М., 1992. С. 88.
Губернскiй домъ. Кострома. 2006. № 1 – 2. С. 64 – 65, 67.
93
доказать умственную низость женского пола, напоминает собою то презрение,
какое питали римляне к своим рабам из европейских варваров; ведь весь
цивилизованный мир считал тогда аксиомой, что природа лишила варваров всех
качеств ума, необходимых для самостоятельной жизни, и осудила их на вечное
рабство»186.
Начиная со второй половины XIX века, «женский вопрос» в России стал
одним из основных в общественной проблематике демократической прессы и
книгоиздания, выпускавшего многочисленные книги и брошюры, посвященные
изучению вопросов женского движения. Этот исторический период ознаменован
открытием
женских
клубов,
обществ
зашиты
женщин,
проведением
всероссийских и мировых женских конгрессов, становлением литературной
деятельности как доступной и распространенной женской профессии. Например,
в декабре 1908 года в Санкт-Петербурге состоялся Первый Всероссийский
женский съезд, в 1910 году – Первый Всероссийский съезд по борьбе с торгом
женщинами и его причинами187, в 1913 году – Первый Всероссийский съезд по
женскому
образованию.
Коллекции
публичных
библиотек
пополнились
тематическими образцами зарубежной и отечественной литературы.
Одним из таких образцовых сочинений явился труд Д.С. Милля «О
подчинении женщины», вышедший в русском переводе двумя изданиями в 1869
году. Свое популярное сочинение Д.С. Милль предварил выступлением в
английском
парламенте,
предложив
предоставить
женщинам
равные
с
мужчинами политические права. 73 члена Лондонской палаты общин поддержали
новаторское предложение Д.С. Милля и признали за женщинами факт
избирательного права.
Взгляды Д.С. Милля основывались на убеждении о женском равноправии
как свободном человеческом праве. В предисловии к третьему изданию книги,
186
Шашков С.С. Исторические судьбы женщины, детоубийство и проституция. СПб., 1871. С. 348.
Тезисы и программы докладов, представленных на Первый Всероссийский женский съезд 10 дек. 1908 г. СПб.,
1908.; Труды Первого Всероссийского женского съезда при русском женском обществе в Санкт-Петербурге, 10 –
16 декабря 1908 года. СПб, 1909; Труды Первого Всероссийского съезда по борьбе с торгом женщинами и его
причинами. Т. 1. СПб., 1911.
187
94
сделанному публицистом Г. Благосветловым, принцип легального подчинения
одного пола другому рассматривается как «зло в самой сущности и одна из
главнейших преград человеческому прогрессу», который «должен быть заменен
принципом полного равенства»188.
Показательным исследованием перемен в отечественной ментальности, не
имевшей «хорошего опыта по истории женщин» (традиционно в качестве такого
являлся «Домострой»), стала работа С.С. Шашкова «Исторические судьбы
женщины. Детоубийство и проституция» (1871). Используя многочисленные
зарубежные и отечественные источники (библиография включает 110 названий), в
том числе известные в России работы А. Дауля и Д.С. Милля, автор
рассматривает правовые и социальные причины женской эмансипации во
взаимодействии
с
историей
семьи,
народа
и
государства.
Ссылка
на
«превосходную книгу С.С. Шашкова» сделана Г. Благосветловым в предисловии
к указанному изданию Д.С. Милля189.
После 1830 года женщина проникла и в литературу и в политику, как
заметил С.С. Шашков. С целью привлечения общественного внимания к вопросу
о предоставлении женщинам гражданских и политических прав в Европе стали
организовываться женские клубы. Первым подобным клубом в России явилось
«Общество дешевых квартир и других пособий нуждающимся жителям СанктПетербурга», созданное по инициативе Н.В. Стасовой, М.В. Трубниковой и А.П.
Философовой. Основанная ими «Женская издательская артель» (1863) выпустила
несколько переводных книг, в том числе «Происхождение видов» Ч. Дарвина и
«Женский
труд
в
применении
к
различным
отраслям
промышленной
деятельности» А. Дауля (1869).
Все названные дамы и сами были личностями оригинальными. Так, А.П.
Философова (в девичестве Дягилева), будучи многодетной матерью, женой
высокопоставленного чиновника, первую половину жизни активно занималась
188
189
Милль Д.С. О подчинении женщины. СПб., 1869. С. 2.
Там же, с. XVIII.
95
революционной деятельностью и была выслана за границу, а затем прощена.
Вернувшись на родину, она стала внедрять в обществе идеи эмансипации
женщин. Из воспоминаний А.Н. Бенуа, близкого друга Д.В. Философова, сына
А.П. Философовой: «Она (А.П. Философова. – Е.Г.) нередко заходила в комнату
Димы, где происходили … наши беседы … Она то являлась … с сияющим лицом
и, захлебываясь от счастья, сообщала нам о какой-нибудь победе на “фронте
просвещения”, то напротив, войдя, валилась на диван и, заливаясь слезами
(настоящими слезами!), негодовала на какие-либо новые репрессивные меры или
ужасалась по поводу гибели тысяч людей от повальных болезней и голода.
Казалось бы, эти излияния должны были бы трогать наши сердца, однако в них
всегда звучала та нотка истеричности и в то же время та характерная барская
безалаберность,
которые
лишали эти
излияния
своей
действенности»190.
Александр Бенуа, с молодых лет принадлежа к высокой культуре, не мог не
почувствовать всей фальшивости общественных устремлений А.П. Философовой.
Повышенная экзальтация, как маска, скрывала театральный привкус модных
устремлений, навязываемых русскому обществу.
С.С. Шашков считал необходимым сделать открытым доступ к высшему
образованию, литературной, научной, педагогической, медицинской, адвокатской
и другой профессиональной деятельности для всех желающих женщин, признать
брак договором двух свободных и равных между собой людей, узаконить
имущественную
независимость,
самостоятельную
занятость
женщины
в
промышленной и торговой деятельности.
Необходимо отметить, что в октябре 1905 года Николай II даровал
населению Великого княжества Финляндского всеобщие избирательные права,
которые получили женщины – первые во всей Европе.
Исследованию женских характеров и судеб посвящена книга Д.Л.
Мордовцева «Русские исторические женщины. Женщины допетровской Руси»
(1874), которая, по представлению самого автора, была составлена для
190
Бенуа А.Н. Мои воспоминания: в 5 кн. Книги первая, вторая, третья. М., 1990. С. 501.
96
общедоступного чтения на основании исторических трудов С.М. Соловьева, Н.И.
Костомарова и К.Н. Бестужева-Рюмина. В беллетризованных рассказах Д.Л.
Мордовцева популярно излагаются особенности правового и семейного статуса
женщин – цариц, самостоятельно управлявших государством или значительно
влиявших на образ государственного правления в период с X до начала XVIII
века, который разграничивал допетровскую Русь и новую Россию.
Законодательница и устроительница русских земель – княгиня Ольга, в
изображении автора, мстительная коварная женщина, считавшая кровную месть
естественным
законным
правом,
и
умная
правительница,
заложившая
христианские начала в языческую веру. Малуша-ключница, Рогнеда, Аннаболгарыня, Олова-варяжка и другие исторические личности, по словам автора,
прошли «тенями перед глазами историков». Первой женщиной, вышедшей из
терема и отворившей двери всем желающим русским женщинам, была С.А.
Романова, проявившая сильный самобытный характер и «жажду личной
политической деятельности». Царевна Софья, наставником и учителем которой
был Симеон Полоцкий, одной из первых в России получила западноевропейское
образование. Противостояние Софьи и не менее образованной Н.К. Нарышкиной,
матери Петра I, привело страну к кровавым событиям Стрелецкого бунта и
заточению царевны в монастырь.
Интересно замечание Д.Л. Мордовцева относительно одного факта в деле
В.С. Волынского, сторонника Софьи, вошедшего в силу «потому только, что его
жена была большая модница, державшая хороших швеек, к которым и
обращались с заказами все тогдашние боярыни и боярышни-щеголихи: так
костюм и женская мода начинают уже играть роль на рубеже старой и новой
России»191.
В книге «Физиология женщины», вышедшей в 1894 году в издательстве
В.И. Губинского, профессор антропологии П. Мантегацца (P. Mantegazza)
замечает: «У нас есть полная монография о шелковичном черве, о майском жуке,
191
Мордовцев Д.Л. Русские исторические женщины. СПб., 1874. С. 308.
97
о кошках, но о женщине нет ничего»192. Исследуя женский мозг и ставя его малый
вес в зависимость от органической массы, П. Мантегацца исключал прямую связь
с умственной способностью, хотя считал мыслительную деятельность женщины
ниже мыслительной деятельности мужчины.
Однако женщины, вопреки ученому заблуждению, внесли свой вклад в
культурное наследие второй половины XIX века, и, прежде всего, – в литературу.
Ж. Санд, Е. Тур, Е. Марлитт, М. Вовчок, Ю. Жадовская, В. Желиховская, А.
Крандиевкая, А. Вербицкая и многие другие писательницы создают мир
художественных образов, слагаемых из сонма степных принцесс, гизел, анемон и
златокудрых красавиц. «Имя Жорж Санд стало популярным в контексте идей
новых моделей женственности. Тем самым она заняла особое место в подготовке
общественного мнения России к восприятию проблем женской личности», –
пишет И.И. Юкина193. Столь разные по своим идейным и художественным
устремлениям писатели, как А.И. Герцен и Ф.М. Достоевский высоко оценивали
творчество французской писательницы194.
Личная и творческая жизнь Ж. Санд имела особое значение для Е. Тур (Е.В.
Салиас де Турнемир), первой открыто выступившей в защиту освобождения
женщины от общественных предрассудков. В этом плане характерной является ее
переписка с Аполлинарией Сусловой, близкой подругой Ф.М. Достоевского,
ставшей впоследствии женой В.В. Розанова. Для Сусловой графиня де Салиас –
образец и пример195. Сама А.П. Суслова в декабре 1868 года открыла в селе
Ивановское Владимирской губернии частное училище для девиц, встреченное
местными жителями с большим пониманием. Но уже в марте училище было
закрыто. «Санкт-Петербургские ведомости» объясняли этот факт интригами и
192
Мантегацца П. Физиология женщины. СПб., 1894. С. 5.
Юкина И.И. Русский феминизм как вызов современности. СПб., 2007. С. 73.
194
Герцен А.И. Собрание сочинений. М., 1958. Т. 14. С. 356; Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений. М.,
1981. Т. 23. С. 33.
195
Письмо от 14 сентября [1869] // Сараскина Л.И. Возлюбленная Достоевского: Аполлинария Суслова: биография
в документах, письмах, материалах. М., 1994. С. 319.
193
98
завистью196. Но, возможно, истинной причиной послужили любовные увлечения
Сусловой, которых она не скрывала, в том числе и от графини де Салиас, находя в
ней сочувствие.
В этом отношении характерной является статья-рецензия Е. Тур «Жизнь
Жорж Санда» (1856) на автобиографическое повествование «История моей
жизни», где образ Ж. Санд представлен идеальным примером для феминистского
самоопределения женщины. Е. Тур была широко известна произведениями,
написанными в середине 1850-х годов («Ошибка», «Племянница»), романами и
повестями для детей старшего возраста, которые она опубликовала в конце 1880-х
годов («Последние дни Помпеи», «Княжна Дубровина»), продолжив традиции
романтического направления в развитии детской литературы, связанные с
переводными английскими романами Л. Олькотт. В этом же направлении
работали позднее Е.П. Сысоева и В.П. Желиховская.
Романы «Степная принцесса» (1877) и «Вторая жена» (1895) Е. Марлитт
пользовались
большой
способствуя
развитию
популярностью
женской
в
широкой
эмансипации
и
читательской
женской
среде,
прозы.
По
воспоминаниям М.С. Шагинян о своей дореволюционной юности, «Вторую
жену» она прочитала «в одну ночь, дочитывая утром, когда натягивала одежду, за
завтраком, держа ее под столом, чтоб очередная читательница не вытащила книгу
… из-под носа»197.
Е. Марлитт (Marlitt) – псевдоним немецкой писательницы английского
происхождения Евгении Йон (Джон) (John). Повесть «Двенадцать апостолов»
(«Die Zwölf Apostel»), вышедшая в 1865 году, принесла автору успех и
известность. Е. Марлитт стала активно писать: следовавшие одно за другим
многочисленные сочинения талантливой романистики составили двадцатитомное
собрание, вышедшее в Лейпциге (1891 – 1894) г. и в Санкт-Петербурге (1914).
Занимательность
196
197
сюжетов,
яркая
характеристика
Санкт-Петербургские ведомости. 1869. № 87. 29 марта.
Шагинян М.С. Человек и время. М., 1980. С. 183.
героев,
их
любовные
99
переживания
сплетаются
в
произведениях
Е.
Марлитт
в
единый
мелодраматический узор. Проблематика женской эмансипации рассматривается в
романах: «Златокудрая Эльза» («Die Goldelse», 1867) и «Тайна старой девы» («Das
Geheimnis der alten Mamsell», 1868).
После октябрьского переворота 1917 года Е. Марлитт не издавалась, так как
представляла, по мнению советских критиков, развлекательное чтение немецкого
мещанства. В условиях советской действительности М.С. Шагинян обнаруживает
в творчестве писательницы отсутствие искусства: «Евгения Марлитт, лишенная
возможности любви, на всю жизнь прикованная к креслу, нашла в творчестве
способ не творческой, а личной к о м п е н с а ц и и своей обездоленности. Она
стала л и ч н о жить в своем писанье, длить и множить л и ч н ы е эмоции вместе с
героями своих романов … Вместо творческого преодоленья – смена возрастных
потребностей сердца. Личное не перешло в надличное. Н е т и с к у с с т в а» 198.
Первое место по читаемости в библиотеках и по суммарному тиражу,
который к 1915 году достиг 280000 экземпляров199, занимали произведения А.А.
Вербицкой. Ее первое художественное произведение было опубликовано в 1887
году. Повесть «Разлад», вышедшая отдельным изданием в 1900 году под
названием «Первые ласточки», явилась началом беллетристической деятельности
писательницы. Тема ее произведений – «Вавочка» (1898), «Освободилась!»
(1899), «Преступление Марьи Ивановны» (1899), «Сны жизни» (1899) –
современная семья, отношения между мужчиной и женщиной. В романах «Дух
времени» (1907) и «Ключи счастья» (1909 – 1913), своеобразно связанных
героями из мира искусства, ставились актуальные вопросы свободы творчества и
женской эмансипации. О популярности А.А. Вербицкой свидетельствовали
многочисленные литературные продолжения-мистификации и пародии на ее
романы. А.А. Вербицкую охотно печатали журналы «Жизнь», «Мир Божий»,
198
Шагинян М.С. Человек и время. М., 1980. С. 187 – 188. Причина отсутствия искусства проста, если вспомнить
идеологические установки большевиков, требовавшие заменить все личное – общественным. Женщина должна
быть общественницей, что породило целый поток произведений соцреализма.
199
Русские писатели. 1800 – 1917. Биографический словарь. М., 1989. Т. 1. С. 419.
100
«Начало», «Образование», «Русское богатство». С 1899 года писательница
приступила к самостоятельному изданию своих сочинений и выступила
редактором изданий Г. Рейтера, Г. Реваль, Ш. Рувра и Л. Фрапье, посвященных
«женскому вопросу»200. В приложении к каталогу библиотеки Костромского
общественного собрания за 1914 год содержится 28 изданий А.А. Вербицкой,
приобретенных за 1910 – 1913 годы201.
А.А.
Вербицкая
справедливо
относила
себя
к
демократическому
направлению в отечественной литературе, ей был близок дух произведений В.Г.
Короленко,
М.
Горького.
Доминантная
феминистская
проблематика
в
произведениях писательницы облекалась в упрощенное изложение актуальных
общественных вопросов, отличаясь плоским решением, надуманностью и
«ходульностью» в изображении героев. Вербицкая – типичная писательница
второго ряда202.
Не менее примечательна фигура и другой писательницы, отдавшей немало
творческих сил женской эмансипации, в том числе в собственной жизни. Речь
идет о Л.А. Чарской (Чуриловой), писательнице в свое время не менее известной,
чем А.А. Вербицкая. В 1897 году она уходит от мужа, а в 1901 году получает,
наконец, паспорт со следующей записью: «Брак владелицы настоящей книжки
Лидии Алексеевны Чуриловой с ротмистром жандармского корпуса Б.П.
Чуриловым по прелюбодеянию ея, Чуриловой расторгнут, с осуждением Лидии
Чуриловой на всегдашнее безбрачие и преданию семилетней епитимьи»203. Как
свидетельствует приведенный документ, в обществе официально развод еще
осуждается, но судьбы Чарской, Сусловой (реальные, а не взятые из
художественной
200
литературы)
подрывают
незыблемость
семейных
устоев,
См.: Рейтер Г. Из хорошей семьи. М., 1902.; Реваль Г. Курсистки. М., 1904; Фрапье Л. Огоньки. (Сельская
учительница). М., 1911; Рувр Ш. Конторщица. М., 1906.
201
Третье приложение к каталогу библиотеки Костромского общественного собрания. Кострома, [1914]. С. 8 – 9.
202
В настоящее время книги А.А. Вербицкой адаптируются и переиздаются в сокращенном объеме «под
современные стандарты массовой культуры, соответствующей вкусам обновленной публики» – Агафонова Н.С.
Проза А. Вербицкой и Л. Чарской как явление массовой литературы: автореф. дис. ... канд. филол. наук: 10.01.01.
Иваново, 2005. С. 18.
203
Цит. по: Трофимова Е.И. Лидия Чарская: от «Снегурочки» до «Грозы» // Щелыковские чтения 2013 / Науч. ред.
и сост. И.А. Едошина. Кострома, 2014. С. 167.
101
отложившихся в ментальности русского народа. Между тем, романы и повести
этих писательниц пополняли фонды библиотек, пользуясь значительным спросом.
Этими романами зачитывались (свидетельство М. Шагинян), их героини
вызывали сочувствие.
Общественные нестроения «конца века»: террор, вера, мистицизм
В размышлениях о «Тихом Доне» М.А. Шолохова В. Кожинов подметил,
что революция в России началась с тайных жарких объятий Мелихова и Аксиньи
в укромном месте у реки. Думается, исследователь глубоко прав: писатель сделал
все возможное, чтобы читатель сочувствовал этой любви, а не осуждал ее. «Тихий
Дон», помимо всего прочего, – это роман-эпопея об адюльтере, незримо
разрушающем русскую жизнь.
Много раньше эту проблему обозначил Л.Н. Толстой в романе «Анна
Каренина» (1873 – 1877), одним из первых показав следствия эмансипации в
области любви. Толстой, с одной стороны, осуждает Анну в ее непреодолимой
любви к Вронскому, а с другой – через мотив «мужичка в железе» из вещего сна
Анны указывает на мистические истоки этого чувства. Писатель обнаруживает в
самой природе человека условия для изменения в области ментальности: «люди
как реки». В этой формуле содержится неизбежность перемен, даже если
перемены эти носят катастрофический характер.
Роман «Бесы» (1872) Ф.М. Достоевского, который был полностью
опубликован в журнале «Русский вестник», в pendant открывает стихийные
бездны русского умостроя второй половины XIX столетия.
Материалом для романа послужило нашумевшее судебное дело «Народной
расправы», подпольной радикальной организации, убившей своего товарища,
ложно обвиненного в предательстве. Об убийстве И.И. Иванова и причастности к
этому преступлению С.Г. Нечаева Ф.М. Достоевский узнал из русских газет в
декабре 1869 года, находясь в Швейцарии. По замечанию Л.П. Гроссмана,
102
«Достоевский любил погружаться в газетные сообщения»204, сам же писатель
объяснял этот интерес тем, «что видимая связь всех дел общих и частных,
становится … сильнее и явственнее»205. Не только для писателя, но и для читателя
не оставалось тайной, кто имеется Достоевским в виду. Потому, например, В.В.
Розанов поясняет: «Петруша Верховский в “Бесах”, это – Нечаев. Кармазинов там
же, это – Тургенев (карикатура – портрет). Степан Трофимович со своей статьей
“Об аравитянах” – Грановский»206. Действительно, в повествовании о С.Т.
Верховенском угадывается биография знаменитого историка Т.Н. Грановского:
«Он воротился из-за границы и блеснул в виде лектора на кафедре университета в
самом конце сороковых годов»207. После двухлетнего отсутствия за границей Т.Н.
Грановский приехал в Москву и «занял выдающееся положение среди молодых
профессоров-“западников” московского университета»208. Кроме университетских
курсов, Т.Н. Грановский читал публичные лекции, которые собирали лучших
представителей
московского
общества.
Содержание
лекций
Грановского
производило глубокое впечатление на аудиторию. В 1845 году он защитил
магистерскую диссертацию. В последние годы жизни занимался переходными
эпохами, составил первые главы учебника по всеобщей истории. Писал мало:
печатные работы составили два тома.
Иронично-снисходительное отношение к С.Т. Верховенскому объясняется
оппозиционным
настроем
автора-славянофила
к
герою-западнику,
ибо
утверждали они диаметрально противоположные взгляды на историческое
развитие России, отражая разнонаправленный вектор в менталитете образованной
части русского общества.
«Нечаевщина» для Ф.М. Достоевского была категорически неприемлема.
Призрачная мечта о всеобщем благоденствии привела к массовым убийствам
невинных людей. Даже основатель радикального направления в устройстве
204
Гроссман Л.П. Поэтика Достоевского. М., 1925. С. 176.
Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: В 30 т. Л. Т. 28. Кн. 2: Письма, 1860 – 1868. 1985. С. 223.
206
Розанов В.В. Русская мысль. М., 2006. С. 173.
207
Достоевский Ф.М. Бесы. СПб., 1890. С. 7.
208
Грановский // Брокгауз Ф.А. Энциклопедический словарь. СПб., 1893. Т. 9а. С. 562.
205
103
государства и общества, М.Н. Бакунин, адептом которого был С.Г. Нечаев,
отказался от своего последователя.
«Мистика русской истории, – пишет И.А. Едошина, – состоит в том, что
несмотря на все революции вирус социализма, выраженный в культуре Запада,
привился на теле России, не имевшей 200-летнего иммунитета против этого
вируса. Вот почему в западной культуре революции возникали и проходили, как
проходит легкая болезнь в организме, не мешая поступательному развитию
цивилизации». И далее: «Но на фоне всеобщего честолюбия, стремящегося
перевернуть, изменить» общественное устройство «предупреждение услышано не
было»209.
Террор, пьянство, бродяжничество – стали ярким выражением духовного
кризиса общества, не в последнюю очередь навеянные литературой (например,
опоэтизированные «босяки» М. Горького). С 1870 по 1887 годы в Европейской
части России умерли, отравившись водкой, 85200 человек210. Несмотря на
запретительные меры относительно ведения винной торговли вблизи храмов,
дворцов и заводов, а также ходатайства сельских обществ о закрытии питейных
заведений, простой народ в поисках «смысла жизни» и временного забвения
приходил в кабаки.
Вопросы о мироздании, о цели и смысле бытия в нем человека, не
решенные наукой и «покинутые философией», «всецело остаются во власти
религии, во власти мистицизма», – не без основания замечает А.С. Пругавин211.
Замечание это отражает настроения образованной части общества, для которой
религия есть явление мистическое, удаленное от реальных потребностей жизни.
Образованное общество не видит себя в пределах христианской истории,
христианского предания. Но и народное сознание переживает нестроения:
оставаясь в храме, не мысля себе жизни вне церковных стен, простой народ
обнаруживал и пьянство священнослужителей, и недобросовестное исполнение
209
Едошина И.А. Европейский менталитет XIX века // Вестник Костромского гос. ун-та. 1996. № 3. С. 65.
Жидков В.С. Десять веков российской ментальности. СПб., 2001. С. 383.
211
Пругавин А.С. Раскол вверху. Очерки религиозных исканий в привилегированной среде. СПб., 1909. С. 12.
210
104
ими христианских заповедей. Обратимся к свидетельствам того времени.
Например, из детских воспоминаний будущего профессора Московской Духовной
академии (МДА) (а тогда, в середине XIX века, сына священника из села
Матвеево Костромской губернии) Е.Е. Голубинского узнаем, что священство
пило всѐ, поголовно, занимаясь к тому же еще и обиранием крестьянства212.
Первой грамоте его учил отец. Мать была неграмотна, а ее родная сестра «очень
грамотна». И еще одно весьма показательное свидетельство: «Книга, по которой я
упражнялся в чтении, была знаменитая в то время книга … и доселе (начало ХХ
века – Е.Г.) знаменитая между грамотными людьми из простого народа … “Путь к
спасению”
Федора
Эмина…
Красноречие
книги,
состоящей
из
восьми
размышлений, первое из которых начинается словами: “Опомнися, в светских
роскошах погруженная душа моя!”, приводило в восхищение … и отца, и
меня»213. Чтение книги погружало сознание в иной – лучший мир. Насколько
было возможно, формировало становящееся миропонимание. Памятуя об этом,
уже будучи профессором МДА, Голубинский в 1908 – 1909 годах жертвовал
деньги на приобретение книг для училища в родном селе.
Разрыв между образованной частью общества и простым народом в эпоху
«конца века» достиг своего апогея. С одной стороны, утонченный эстетизм,
отлаженный быт, заграничные путешествия, строительство домов в стилистике
модерна, бурное развитие печати и экономики, а с другой – тяжелый
крестьянский
труд,
отходничество,
недовольство
жизнью,
подогреваемое
революционной пропагандой. Казалось, государственные реформы жили своей,
отдельной от народа жизнью, хотя в целом экономически Россия была
процветающим государством, золотой рубль – международной валютой. Но в том
и особенность русской ментальности, что она изначально не замыкалась только
богатствами земными, взыскуя Истины, Правды, Добра и Справедливости. Если
212
Голубинский Е.Е. Воспоминания // Полунов А.Ю. И.В. Жизнь и труды академика Е.Е. Голубинского. С
приложением «Воспоминаний» Е.Е. Голубинского и именного указателя к «Истории русской церкви». М., 1998. С.
146 – 147.
213
Там же, с. 149.
105
раньше все эти ценности человек обретал в вере, то теперь именно вере был
нанесен страшный урон. Общество искало забвения в разного рода собраниях.
Потому переход старого века в век новый был ознаменован созданием
различных оккультных и мистических обществ, появившихся в крупных
столичных и губернских городах России. Определение мистицизма, даваемое в
энциклопедическом словаре Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона и отражающее
состояние умов современников, дается как «совокупность явлений и действий,
особым образом связывающих человека с тайным существом и силами мира,
независимо от условий пространства, времени и физической причинности
явлений
и действий»214. Реальная
или
опытная
мистика
подразумевает
прорицательную (ясновидения, гадания, оракулы, астрология) и деятельную или
оперативную, которая стремится «действовать на расстоянии, останавливать и
вызывать
жизненные
пластические
формы
дематериализировать
процессы
или
одним
властным
материализировать
телесные»
(животный
внушением,
духовные
магнетизм,
создавать
сущности
магия,
и
теургия,
некромантия, волшебство, «вся область медиумических или спиритических
явлений») 215.
«Медиумические и спиритические явления», основанные на веровании в
сверхъестественные силы – духов мертвых, имели широкое распространение,
бытовавшее даже в научной среде. Сторонниками первых спиритических сеансов
Д.Д. Юма, устроенных в 1870-х годах, являлись публицист А.Н. Аксаков, доктора
наук А.М. Бутлеров и Н.П. Вагнер. Когда спиритические вечера стали обычным
делом, Д.И. Менделеев обратился к Физическому обществу при СанктПетербургском университете с предложением об исследовании спиритических
явлений.
Д.И.
Менделеев
был
обеспокоен
популярностью
занятий
«столоверчением» и разговорами с невидимыми существами, вызываемыми
медиумами, наезжавшими из-за границы. По мнению ученого, увлечение
214
215
Мистицизм // Брокгауз Ф.А. Энциклопедический словарь. СПб., 1896. Т. XIX. С. 454.
Там же, с. 455.
106
спиритизмом грозило пропагандой мистицизма, способного усилить суеверие. С
целью исследования спиритических сеансов была создана комиссия из 12 человек.
По инициативе А.Н. Аксакова комиссия была ознакомлена с литературой по
спиритизму и участвовала в сеансах, проводимых медиумами – братьями Петри и
мадам Кляйер, специально приглашенными из Англии. Результаты исследований
были опубликованы в газете «Голос», основное заключение которых давало
оценку спиритизма как суеверия.
В 1876 году вышла книга Д.И. Менделеева «Материалы для суждения о
спиритизме»216, где он убедительно отстаивал свою точку зрения: «Я решился
бороться против суеверия, для чего и образовал комиссию при Физическом
обществе. Тут я много действовал … Мое мнение хорошо высказано в публичных
лекциях 15 декабря 1875 г. и 24 и 25 апреля 1876 г. Против профессорского
авторитета следовало действовать профессором же. Результат: бросили спор». И
Менделеев замечает: «Не каюсь, что хлопотал много»217.
В 1891 году в Санкт-Петербурге было образовано «Русское общество
экспериментальной
психологии»
под
председательством
Н.П. Вагнера,
стремившегося оживить интерес к спиритическим явлениям, которое не имело
особого успеха218. По описанию Н.В. Чехова, Н.П. Вагнер представлял «странное
сочетание профессора-естественника и в то же время мистика и спирита;
гуманнейшего писателя для детей и автора романа, проникнутого самыми
странными … идеями»219.
В последнем десятилетии века появились переводные книги А.Э. Бони и
О. Фореля, исследовавшие проблему гипнотизма220. Большинством общества
гипнотизм рассматривался как явление, близкое к мистицизму, поэтому, он либо
отрицался, либо возводился в ранг волшебства, чуда, панацеи от неизлечимых
216
Менделеев Д.И. Материалы для суждения о спиритизме // Каталог библиотеки Костромского общественного
собрания. Кострома, 1906. С. 19.
217
Менделеев Д.И. Познание России. М., 2008. С. 574.
218
Брокгауз Ф.А. Энциклопедический словарь. СПб., 1900. Т. XXXI [61]. С. 224 – 225.
219
Чехов Н.В. Детская литература. М., 1909. С. 132.
220
Бони А.Э. Гипнотизм. СПб., 1888; Форель О. Гипнотизм, его значение и применение. СПб., 1890 // Каталог
библиотеки Костромского общественного собрания. Кострома, 1906. С. 6, 23.
107
болезней. В кратком предисловии к изданию О. Фореля доктор медицины
А.Я. Левинсон обращал внимание читателей на терапевтическое применение
гипноза и внушения, а также на авторитетное и беспристрастное изложение сути
гипнотического метода, описанного автором. Издание стоимостью 75 копеек
считалось дешевым и оттого доступным для приобретения в библиотечное или
личное пользование. О практическом применении гипноза писал А.Э. Бони,
последователь врачебной школы в Нанси. Лечение внушением помогало
избавиться от разных дурных привычек: пьянства, курения; приобретенных
болезненных состояний, заикания, функциональных параличей. Постепенно
гипнотизм переходил из области предрассудков в область практической
медицины.
В эпоху «конца века» позитивистские модели мира были овеяны
скептицизмом, а вера в бесконечный прогресс осталась в прошлом. Болезненной
эстетикой отмечены творческие искания в литературе и искусстве221.
Эстетические и нравственные идеалы нашли отражение в поэтике новой
литературы.
Литературные
альманахи
Санкт-Петербургского
издательства
«Шиповник» за 1908 год содержали произведения знаменитых писателей,
названия которых были полны мрачных чувствований: «Тьма», «Смерть
человека», «Рассказ о семи повешенных», «Черные маски» Л. Андреева; «Крик в
ночи»
К. Бальмонта,
«Астма»
И. Бунина,
«У
порога
неизбежности»
Л. Семенова222, за которыми последовали и Первая мировая война, и февральская
революция, и октябрьский переворот.
Таким образом, русская ментальность, принимая «вызовы времени», не
могла не трансформироваться. Базовые принципы, особенно вера, хотя и
сохранялись, но подвергались мощному воздействию со стороны образованной
части общества, что вело к секуляризации сознания, к ослаблению веры. В этих
процессах книга играла значимую роль, будучи, с одной стороны, источником
221
Подробнее см.: Едошина И.А. Культурфилософия понятия «эпоха» (к характеристике fin de siècle) // Вестник
Костромского гос. ун-та. 2014. № 6. С. 241 – 246.
222
Третье приложение к каталогу библиотеки Костромского общественного собрания. Кострома, [1914]. С. 2.
108
просвещения, а с другой – неверия и сомнений. Эпоха «конца века» высветила все
общественные нестроения, обнажив мистическую сторону русского менталитета.
2.2.
Роль библиотек в формировании ценностной системы
ментальных трансформаций
Интерес государства к общественным библиотекам разных типов отражает
общую стратегию его развития. В период стремительного экономического
подъема империи нужны были люди образованные, грамотные. Особенно остро
проблема приобщения человека из народа к знаниям стояла в провинции. Тому
несколько причин. Во-первых, провинция всегда была иным культурным
пространством, нежели столица, которая вбирала в себя все лучшее, передовое,
оставляя огромной провинции ее историческое прошлое223. Карьеру делали в
столицах, в провинции создавали капиталы. Отсюда – рост промышленности и
надобность в образованных людях. Библиотеки играли в этом процессе значимую
роль. Во-вторых, посредством приобщения к чтению (а оно изначально было
регламентированным либо пристрастиями владельца, либо государственными
органами) можно было оказывать влияние на ценностные приоритеты.
Решающую роль в этом процессе играла в русской культуре художественная
литература. В частности, об этом свидетельствует следующий факт.
Первой
публичной
библиотекой
с
читальным
залом
для
чтения
периодических изданий в Костроме стала библиотека И.В. Солониковского,
открытая в 1855 году. «Костромские губернские ведомости» сообщали об этом
некоторые подробности: «Книги, вошедшие в состав библиотеки ... по
преимуществу русские, почти все в щегольских переплетах и состоят из творений
многих наших поэтов и беллетристов, немало книг и ученых. … с будущего года
223
Подробнее см.: Едошина И.А. Понятие «провинция» в русской культуре: историко-генетический аспект //
Русская провинция и театр. Иваново, 2011. С. 4 – 13.
109
Солониковский будет выписывать журналы»224. Художественная литература «в
щегольских переплетах» была доступна, в первую очередь, представителям
дворянской среды, органическую часть которой составляла библиотека. Дворянин
И.В. Солониковский был страстным библиофилом, жаждущим приобщить к
своим книжным сокровищам костромичей любых общественных страт, что было
проявлением активной гражданской позиции, как и намерение выписывать
журналы. С середины 1850-х годов наиболее читаемыми в столицах России были
«Русский Вестник» М.Н. Каткова, «Отечественные Записки» А.А. Краевского,
«Вестник
Европы»
М.М.
Стасюлевича.
При
разной
идеологической
направленности эти журналы объединял живой интерес к художественной
литературе, конечно, тоже различной, но в данном случае важен сам факт общего
понимания значимости художественного слова. Каждый из названных журналов
стремился по-своему, но непременно «глаголом жечь сердца людей» (А.С.
Пушкин). В литературе видели средство воздействия на умы и чувства людей, их
ценностные ориентиры. Литература постепенно занимала место религиозной
кафедры,
требуя
от
человека
определить
свою
жизненную
позицию:
существующий строй либо отрицается, и тогда ты человек передовых (читай:
правильных) взглядов, либо существующий строй принимается, и тогда ты
человек отсталый, тебя нужно перевоспитывать (пока только словом). В пределах
решения этих задач появляется так называемая литература второго ряда –
сочинения П.Д. Боборыкина, В.М. Гаршина, Д.Л. Мордовцева, С.А. Найденова,
Ф.М. Решетникова и др. В возведении подобного рода авторов в ранг писателей
огромную
роль
священнической
сыграли
среды
статьи
Н.А. Добролюбова225.
Н.А. Добролюбов,
как
и
Вышедшие
из
Н.Г. Чернышевский,
Н.Г. Помяловский, порвав с ней все связи, открыто призывали к иным ценностям,
полностью располагающимся в идеологии преобразования мира на научно224
Цит. по изд.: Страницы истории Центральной городской библиотеки им. А.С. Пушкина. Кострома, 2004. С. 15.
О личности и трудах Добролюбова, возведенного в ранг непререкаемых авторитетов сначала
дореволюционными либералами, а затем советской властью, имелась и ранее иная точка зрения (см. «Записные
книжки» князя П.А. Вяземского, статьи К.Н. Леонтьева, Ю.Н. Говорухи-Отрока, В.В. Розанова), сегодня ее
отстаивает И.А. Едошина в книге «А я, душа театра…» А.Н. Островский. Кострома, 2013. С. 82 – 97.
225
110
естественных основаниях. Так, идеология оказалась ценностнообразующим
фактором менталитета. Христианская идея прекрасно задуманного мира,
свойственная русской ментальности, понимается как зло и подвергается мощному
воздействию, направленному на ее разрушение. Но, по замечанию В.В. Колесова,
«борьба со злом увеличивает энергию зла; устранение зла из мысли не избавляет
от зла в деянии»226.
В 1867 году Костромская губерния получала 104 периодических издания в
количестве
2769
экземпляров.
Наибольшей
популярностью
пользовались
журналы и газеты «Духовный вестник» (101 экз.), «Московские ведомости» (165
экз.), «Русские ведомости» (143 экз.), «Странник» (220 экз.), «Сын отечества»
(194 экз.)227. Периодическая печать поступала частным лицам и библиотекам по
подписке. По своему содержанию издания эти были различными. Так, если
«Московские ведомости» носили проправительственный характер, то «Сын
отечества» занимал либерально-просветительскую позицию, и они представляли в
библиотеке разные точки зрения на события современности, которые вполне
отражали конфликтную ситуацию традиционных ценностей русского народа и
либеральных
взглядов,
свидетельствовавшую
о
глубинных
ментальных
трансформациях. Значительную роль в этом процессе играли земства.
В марте 1865 года после подписания Александром II указа о введении в
действие «Положения о губернских и уездных земских учреждениях» в Костроме
было созвано первое губернское земское собрание. В губернские гласные было
избрано 45 дворян, 4 купца, 1 мещанин, 7 священников и 7 крестьян228.
Количественный состав гласных дает ясное представление, что приоритет остался
за дворянской средой. Основным направлением в деятельности земства явилось
развитие системы образования и здравоохранения. На жалованье земств по найму
содержались учителя, врачи, страховые агенты, техники и другие земские
служащие. Благодаря открытию земских школ во второй половине XIX века
226
Колесов В.В. Русская ментальность в языке и тексте. СПб., 2006. С. 140.
Материалы для статистики Костромской губернии. Вып. 1. Кострома, 1870. С. 44 – 45.
228
Костромские губернские ведомости. 1865. № 9. С. 67.
227
111
заметно повысился процент грамотного населения – с 4 до 30 %. Конечно, в
качестве земских гласных дворяне весьма специфически образовывали крестьян –
по привычным для себя стандартам, мало задумываясь о тех последствиях, к
которым может привести это образование. С нашей точки зрения, деятельность
земств маркирована столкновением традиционного крестьянского менталитета (в
частности, понимание мира как творения Божия) с естественнонаучным
объяснением бытия.
В 1870-е годы на средства земских уездных управ и частные пожертвования
в городах Костромской губернии открылись первые земские публичные
библиотеки, фонды которых сложились из беллетристической и отраслевой
литературы по религии, истории, философии и естествознанию, предназначенной
оказать влияние на развитие общественного светского сознания. К примеру, в
Ветлужской земской библиотеке в 1872 году значилось 49 названий или 170
томов изданий научного содержания229. Так христианские ценности подменялись
научными, а научное знание преподносилось как подлинная истина. Такого рода
подмены еще более усиливали недоверие к традиционным ценностям, лишая их
актуальности.
Следует заметить, что не все публичные библиотеки имели богатые
многоотраслевые фонды, так как финансовое положение самих земств в
большинстве своем оставляло желать лучшего. Это хорошо видно из следующих
данных: например, в 1868 году смета костромского губернского земства
составляла 567400 рублей, увеличившись к 1903 году до 2704000 рублей.
Соответственно расходы, предусмотренные на одного жителя, возросли с 32,5
рублей до 1,89 рубля230. Подводя итоги десятилетней деятельности органов
местного самоуправления, Д.Л. Мордовцев представлял безотрадное положение
«миниатюрного»,
229
«жалкенького»,
«бедненького»
чухломского
уездного
Ветлужская уездная земская управа. Отчет уездному земскому собранию Ветлужской уездной земской управы о
действиях ее и состоянии земского имущества и капиталов за 1872 год к очередной сессии 1973 года. Кострома,
1873. С. 105.
230
См. Сизинцева Л.И. «Двинулся и пошел наш крестьянин…»: Из истории костромского земства // Губернский
дом. 1994. № 1. С. 24 – 27.
112
земства231, из-за недостаточных ассигнований которого земская публичная
библиотека в течение 1887 – 1893 годов пополнялась только периодическими
изданиями, выписывая популярные журналы – «Вестник Европы», «Русская
мысль», «Северный вестник», «Русская старина», «Всемирная иллюстрация»,
«Будильник» – и столичную газету «Петербургский листок». Все издания были
исключительно либеральной направленности, что отражает общее представление
земств о целях образования посредством библиотеки, которая должна была
поколебать привычные представления о мироустройстве, а в итоге заменить их
новыми – научными.
Значительную роль в воздействии на крестьянский менталитет играла
художественная литература. Так, в отчете о состоянии Чухломской земской
публичной библиотеки читаем: «Только в 1894 г. благодаря значительному
скоплению денежных средств оказалось возможным выписать разных сочинений
новейших русских писателей на сумму 80 рублей»232. К 1 января 1895 года
библиотечный фонд состоял из 989 названий, представленных в 1369 томах.
Состав фонда был распределен следующим образом: 69,8 % (690 названий)
занимала беллетристическая литература, 7,4 % (72 названия) – география,
математика и естественные науки, 6,4 % (63 названия) – история, 6,8 % (67
названий) – правоведение, 1,2 % (12 названий) – богословие233. Литература
духовного содержания составляла немногим более 1%, что свидетельствует о
светском,
просветительском
характере
библиотеки,
отражающим
мировоззренческие ориентиры составителей и направленность воздействия на
читателей. Несмотря на небольшие ассигнования, выделяемые земской управой
на пополнение библиотеки, фонд постоянно увеличивался (в том числе благодаря
231
Мордовцев Д.Л. Десятилетие русского земства, 1864 – 1875. СПб., 1877. С. 284 – 287. Автор имеет в виду
«Сборник постановлений Чухломского уездного очередного земского собрания, 11 – 22 марта 1874 года»
(Кострома, 1874).
232
Седова О.Т. История создания Катенинской библиотеки в лицах и документах // Вперед. 2005. 15 марта. С. 2.
233
Отчет о состоянии Чухломской земской публичной библиотеки за 1894 год // Чухломская уездная земская
управа. Отчет Чухломской уездной земской управы к очередной сессии уездного земского собрания за 1894 год.
Кострома, 1895. С. 153 – 155.
113
дарениям), составляя в 1899 году – 3271 экз., 1901 – 3520 экз., 1904 – 3847 экз.,
1908 – 4197 экз., 1914 – 4834 экз.234
В отчете 1896 года отмечалось, что в фонде содержится немало серьезных и
ценных
сочинений, но
большую
половину составляют произведения
и
периодические издания прошлых лет, интерес к которым утрачен современным
читателем235. Это замечание представляется чрезвычайно показательным в
понимании сущности ментальных процессов. Отсутствие интереса к прошлым
изданиям свидетельствует о том, что изначально интерес к ним со стороны
читателей был минимальным, что насаждаемые знания не находили сочувствия в
народной среде, что становится понятным из следующего факта. С 1899 года
библиотека стала называться Чухломской земской публичной Катенинской
библиотекой в честь М.И. Катенина, сделавшего пожертвование в виде книжного
собрания. Жертвователь – предводитель дворян Кологривского уезда, основатель
женской гимназии в Кологриве236. Библиотека стала местом своеобразной встречи
двух мировоззрений: дворянского (образованного в европейских традициях) и
народного
(научившегося
читать
по
церковным
книгам,
живущего
по
христианским праздникам). Во второй половине XIX века эта «встреча» выявила
не столько общее, сколько разное в понимании мира. Это не значит, что
«встретились» разные менталитеты, поскольку их представители в равной
степени были гражданами одной страны, у них была общая история. Однако
история эта драматическая, полная обид и непонимания, претензий и счетов с
обеих сторон. Отсюда специфическая сторона менталитета – антиномизм.
Для низших слоев населения – крестьян и мещан, а также для лиц других
сословий, приближавшихся к первым двум по уровню образования и социальным
234
См.: Чухломская уездная земская управа. Отчет Чухломской уездной земской управы за 1899 год. Макарьев на
Унже, 1900. С. 156; Чухломская уездная земская управа. Отчет Чухломской уездной земской управы за 1901 год.
Кострома, 1902. С. 176; Чухломская уездная земская управа. Отчет Чухломской уездной земской управы за 1904
год. Кострома, 1905. С. 164; Чухломская уездная земская управа. Отчет Чухломской уездной земской управы за
1908 год. Кострома, 1909. С. 233; Чухломская уездная земская управа. Отчет Чухломской уездной земской управы
за 1914 год. Отдел II-й. Кострома, 1915. С. 65.
235
Чухломская уездная земская управа. Отчет Чухломской уездной земской управы за 1896 год очередному
земскому собранию. Кострома, 1897. С. 178.
236
Белоруков Д.Ф. Деревни, села и города костромского края: материалы для истории. Кострома, 2000. С. 134.
114
условиям, – земскими управами и частными лицами открывались народные
библиотеки, имевшие в фондах «хорошее и полезное чтение» для простого
читателя из народа. Обратим внимание, что именно земства инициировали
создание библиотек в российской глубинке, воспринимая библиотеки как место
светского просвещения простого народа. «Школа, дающая грамотность, только
тогда будет иметь под собой прочный фундамент, когда будет опираться на
разумно-организованную библиотеку», – писал Н.В. Тулупов в статье «Народные
библиотеки и читальни»237. Библиотека явилась одной из форм новой культуры,
соответствующей сущности местного самоуправления. Но сущность эта питалась
из источников, чуждых традиционной ментальности, потому требовала от
человека отказа от наследия предков во имя новой жизни, в которой
господствовал естественнонаучный взгляд на мир. Именно по этой причине
земства как новая форма государственного правления так активно занималась
обустройством народных библиотек.
С 1872 по 1902 годы в Костромской губернии было открыто 115 библиотек:
11 публичных, 6 общественных (при клубах), 60 бесплатных народных и 38
библиотек-читален. В 1895 – 1896 годы устройством народных библиотек активно
занималось Костромское губернское земство, ассигновавшее в ознаменование
бракосочетания императора Николая II и императрицы Александры Федоровны
3000 рублей238. По этому же торжественному случаю Новгородское губернское
земство ассигновало библиотекам 11000 рублей, Черниговское губернское
земство – 60000 рублей239. По данным В.Ф. Абрамова, за период с 1896 по 1902
годы количество земских библиотек-читален увеличилось с 16 до 76240.
Так, в селе Рождественском Ветлужского уезда в начале ХХ века открылись
лугининские
237
народные
библиотеки,
чьей
задачей
было
удовлетворение
Тулупов Н.В. Народные библиотеки и читальни. М., 1896. С. 3.
Народные библиотеки и читальни // Брокгауз Ф. А. Энциклопедический словарь. СПб., 1897. Т. 20а: Наказный
атаман – Неясыти. С. 592 – 594.
239
Тулупов Н.В. Народные библиотеки и читальни. С. 11 – 12.
240
Абрамов В.Ф. Земские библиотеки в России. СПб., 1999. С. 15.
238
115
возрастающей в народе жажды к чтению241. В.Ф. Лугинин – действительный
статский советник, профессор Императорского Московского университета,
владевший имением Рождественское Ветлужского уезда Костромской губернии,
выступил
одним
из
учредителей
Рождественской
народной
бесплатной
библиотеки, располагавшейся в особом здании при сельской школе, которую
также содержал меценат. Библиотека была открыта на единовременное пособие
Рождественской волости в размере 100 рублей, средства Ветлужского уездного
земства и почетного попечителя – В.Ф. Лугинина, которые внесли такую же
сумму. Бесплатной библиотекой могли пользоваться все жители Рождественской
волости, невзирая на сословные различия и звания. Одна книга выдавалась «на
двор» – одной семье для чтения в течение двух недель без взимания залогов и
штрафов. В уставе библиотеки, утвержденном 1 февраля 1903 года вицегубернатором Е.Е. Извековым, говорилось о возможности с помощью чтения
давать народу полезные сведения и знания, необходимые для него в разных
отношениях – религиозно-нравственном, сельскохозяйственном, гигиеническом и
общеобразовательном.
утвержденном
Обратим
официальным
внимание
лицом
на
уставе
один
важный
библиотеки
–
штрих
в
религиозно-
нравственные сведения. Это наглядное свидетельство того, что функция религии
сводилась к сугубо нравственной (то есть практической) области, а не понималась
в качестве основы миропонимания. Потому библиотека рассматривалась как
средство для поддержания грамотности в народе и отвлечения молодежи от
«непроизводительной» и «предосудительной траты своих трудов и времени»242.
Широкая
доступность
библиотечного
обслуживания
может
объясняться
спецификой личности В.Ф. Лугинина, придерживавшегося либеральных взглядов
и
241
безвозмездно
передавшего
свою
личную
библиотеку
Московскому
Горохова О.В. Лугининские народные библиотеки // Костромская провинция: история, традиции,
современность: сб. историко-краеведческих материалов. Вып. 7. Кострома, 2009. С. 27 – 35.
242
Там же, с. 27.
116
университету, а также завещавшего (после смерти) 15 тысяч рублей на
обеспечение ее сохранности и пополнения243.
Народную бесплатную библиотеку-читальню содержала и родная сестра
В.Ф. Лугинина – М.Ф. Безак, демократично разместившая библиотечный фонд в
одной из свободных комнат собственного усадебного дома в поместье недалеко
от
деревни
Николо-Шангской
волости
Ветлужского
уезда.
Библиотека,
организованная М.Ф. Безак, также была свободна от взимания залогов и штрафов
и предоставляла книги, журналы и газеты всем желающим жителям. В библиотеке
имелся особый журнал, куда читатели могли записывать свои пожелания о
выписке новых книг. Так М.Ф. Безак организовала обратную связь с читателями,
которая давала возможность оценить успешность нового дела. К сожалению,
журнал этот не сохранился, но есть иные источники, позволяющие увидеть
успехи в деле образования крестьянства. Так, в доме помещицы М.В. Куломзиной
размещалась Углевская народная библиотека-читальня, предназначенная для всех
жителей Галичского уезда. Обратим внимание, если Безак организовала
библиотеку только для жителей одной деревни, то здесь в процесс приобщения к
чтению были вовлечены жители целого уезда. Потому библиотеку-читальню
содержало Костромское уездное земство, единовременно выславшее 532 книги
«разных авторов русских и иностранных на сумму 250 рублей»244. В фонде
народной
библиотеки-читальни
имелись
произведения,
аналогичные
произведениям библиотеки Н.А. Сунгурова, не ограниченной регламентом
комплектования. Пример такой «одинаковости» – «Сказка о пчелке-мохнатке»
В.П. Авенариуса (1895), «Детские годы Багрова-внука» и «Семейная хроника»
С.Т. Аксакова (1895), «Рассказы про Петра Великого» А.Ф. Петрушевского
(1896), «Библейские рассказы» Ф.Ф. Пуцыковича (1894), «Принц и нищий» М.
243
Войтюк Т. Семья Лугининых // Жизнь замечательных костромичей. XIII – XIX вв.: краевед. очерки. Кострома,
2003. С. 156.
244
Галичское уездное земское собрание. Сборник постановлений Галичского уездного земского собрания
очередной и экстренной сессии 1898 года. Кострома, 1899. С. 272.
117
Твена (1895), «Катакомбы» и «Последние дни Помпеи» Е. Тур (1895), «Сын
рыбака Михаил Васильевич Ломоносов» П.Р. Фурмана (1897)245 и другие.
В 1898 году библиотекой пользовались 145 читателей, которые прочитали
1554 книги246. В итоге библиотекарь, священник Арсеньев, отмечал, что до
открытия библиотеки «народ был весьма ленив и беспечен, проводил вечера и
даже целые дни или во сне, или в шатне, или в пустых бездельных разговорах, а в
настоящее время стал деятельнее, так как под руками его находится много
книг»247. Читальня приучила к трезвости, и «народ стал гораздо менее против
прежнего пить спиртные напитки»248.
Иными словами, земства не церковными, а светскими способами
стремились исправить народную жизнь, опираясь на чтение как форму
организации свободного времени. Более того, в библиотеке видели и другую
функцию
–
объединяющую
представителей
разных
слоев
общества.
В
библиотеках одну и ту же литературу читали и частные подписчики, вносившие
плату за пользование книгами, и читатели из народа (с домашним или
одноклассным, полученным в народной школе, образованием), посещавшие
библиотеку
бесплатно.
Многотомные
собрания
сочинений
Н.В.
Гоголя,
И.А. Гончарова, А.С. Пушкина, А.К. Толстого, Л.Н. Толстого, И.С. Тургенева
были прочитаны жителями уезда, получившими низшее или среднее образование.
Во времена создания сети библиотек земства думали о благе народа, полагая
его в приобщении к знанию, хотя при этом просветительская деятельность и
издание народной (доступной) литературы постепенно разрушали традиционную
картину мира. Например, Ярославское губернское земство, рекомендуя при
выборе книг иметь в виду не только читателей школьного возраста, но и взрослых
грамотных и даже не грамотных людей, которые могли бы присутствовать при
245
См.: Каталог библиотеки Н.А. Сунгурова (бывшей Е.Ф. Олоховой) в Костроме. Кострома, 1904. С. 200, 65, 38, 3,
212 – 214.
246
Там же, с. 274.
247
Там же, с. 273.
248
Там же.
118
чтении вслух, обращало внимание на произведения Ф.М. Достоевского и
Л.Н. Толстого, которые не приветствовались официальными каталогами249.
Земства Костромской губернии, как отмечает Б.Б. Веселовский, начали
развиваться, главным образом, с 1900-х годов, отсюда активное распространение
и развитие народных библиотек, наблюдавшееся в этот период250. Земства не
были представлены именитыми дворянами, однако состав руководителей-дворян
был очень устойчив, причем должности предводителя дворянства и председателя
управы часто совмещались. 1900-е годы были ознаменованы притоком
радикальной интеллигенции, повлиявшей на состав земских собраний, где
преобладающее большинство состояло из крестьян, выступавших на губернском и
уездных собраниях в пользу уравнения налогов и повинностей, а также мелких
помещиков. Среди гласных было много активно работавших священников.
Несмотря на правые настроения, возникшие в 1906 – 1910 годах, Костромское
земство твердо придерживалось либеральных взглядов, посредством библиотеки
распространяя их в народной среде.
Создавая условия для образования народа, уездные земства использовали
разные возможности для организации библиотек. Так, Буйская уездная управа
воспользовалась субсидией от представленного губернским земством кредита в
размере 1000 рублей для открытия Молвитинской библиотеки-читальни и
библиотек при Семейкинском и Петровском училищах251. В комплектовании
народной библиотеки-читальни села Контеево Буйского уезда активное участие
принимал И.Д. Сытин, отец которого здесь родился и вырос. В библиотечном
каталоге 1897 года значилось 248 названий и 302 тома книг. В последующие годы
библиотека постоянно пополнялась приложениями к журналам «Вокруг света» и
«Нива», состоявшими из собраний сочинений русских и зарубежных классиков. В
приложениях к «Ниве» издавались и произведения современных авторов. В
249
См. Как открывать и устраивать народные бесплатные библиотеки, читальни, школьные библиотеки и народные
чтения. Ярославль, 1900.
250
Веселовский Б.Б. История земства за сорок лет. СПб., 1911. Т. 4. С. 456.
251
Буйская уездная земская управа. Отчет Буйской уездной земской управы за 1904 год. Кострома, 1905. С. 8.
119
результате провинциальная культура наполнялась теми проблемами, которые
волновали столичные умы, преодолевая эстетический разрыв между ними.
Начиная с 1890 года, И.Д. Сытин бесплатно снабжал Контеевскую школу книгами
и учебниками своего издательства, например, в 1896 году на комплектование
фонда им было пожертвовано 156 рублей252. Благодаря книге Сытин из бедняка
сделался богатым человеком, сохранив в неприкосновенности усвоенную с
детства систему ценностей, даже в тех случаях, когда им финансировались сугубо
либеральные издания (например, газеты «Русское слово», «Речь»).
В понимании направленности воздействия на формирование менталитета
народных масс представляется важным указать на некоторые персоналии,
которые занимались устройством и комплектованием библиотек.
В 1904 году на должность председателя Буйской уездной земской управы
был избран капитан II ранга А.В. Перелешин – почетный мировой судья,
предводитель
дворянства,
П.А. Перелешину253.
Избранный
приходившийся
председатель
племянником
с
сочувствием
адмиралу
отнесся
к
финансированию уездных библиотек: на содержание Буйской публичной
библиотеки и книжного магазина, организованного при ней, было выделено 615
рублей, в том числе куплено детских книг на сумму 28,25 рублей. Для открытия
Молвитинской народной библиотеки было израсходовано 124,92 рубля, на
пополнение фондов Контеевской и Воскресенской библиотек – 45 рублей254.
О совершенствовании книжного фонда одной из старейших в губернии
Кологривской публичной библиотеки свидетельствует постановление уездного
земского собрания, выделившего 200 рублей на создание в ней педагогического
отдела255. В марте 1873 года уездное земство учредило библиотеку при
общественном клубе и выделило 600 рублей с тем, чтобы приобретенные книги
252
Флеров В.Н. Буйские корни Ивана Сытина // Буйская земля. Ч. I. Кострома, 2002. С. 83; Флеров В.Н. Хроника
жизни села Контеево. Кострома, 2008. С. 131 – 132.
253
О служении отечеству дворянского рода Перелешиных см.: Григоров А.А. Из истории костромского дворянства.
Кострома, 1993. С. 217 – 220.
254
Буйская уездная земская управа. Отчет Буйской уездной земской управы за 1904 год. Кострома, 1905. С. 86.
255
Кологривское уездное земское собрание. Сборник постановлений Кологривского уездного земского собрания
очередной сессии 24 – 30 сентября 1901 года. Кологрив, 1902. С. 28.
120
являлись собственностью и могли использоваться сообразно его усмотрению.
Чтение в библиотеке, открытой с 9 утра до 7 вечера, предусматривалось
бесплатное, для желающих брать книги на дом определялась плата в размере 2
рублей в год, по одному требованию выдавалось не более двух книг. Подбором
литературы занимался комитет, состоявший из предводителя дворянства,
штатного смотрителя училищ, председателя земской управы и члена училищного
совета. Председатель управы дворянин С.В. Ешевский был избран ответственным
лицом библиотеки. В ноябре того же года на выписку книг было назначено
единовременное пособие в сумме 500 рублей. Ежегодными пособиями в 400
рублей библиотека ассигновалась в 1877, 1879 и 1880 годах.
В марте 1880 года заведующим и ответственным лицом библиотеки стал
председатель земской уездной управы Н.Н. Григорьев, при котором был создан
специальный библиотечный фонд ассигнований, неприкосновенный для других
земских расходов. Н.Н. Григорьев владел восточными языками, занимал местные
государственные посты и был попечителем сиротского детского приюта,
носившего его имя. С 1886 года заведующим становится новый председатель
управы П.П. Перфильев, и смета расходов на приобретение книг, журналов и
газет снижается до 250 рублей в год256.
Как видим, заведующими земских библиотек были люди образованные, в
основном из дворянской среды, занимавшие посты председателей земских управ.
Их назначение на должности библиотекарей свидетельствует о значимости
функций народных читален в развитии демократического общества.
В сохранившихся земских отчетах, как правило, не был представлен
количественный и содержательный состав библиотек, однако, если учесть, что
земские гласные и члены исполнительной комиссии имели в большинстве своем
либеральные взгляды, то это не могло не отразиться на качестве комплектования
фондов. Библиотеки воспринимались как ступень к формированию иного
256
Кологривское уездное земское собрание. Сборник постановлений Кологривского уездного земского собрания за
25 лет, – 1865 – 1889 годы. Кострома, 1892. С. 259 – 261.
121
государственного устройства, и парадоксальность идеи заключалась в том, что
правящая династия активно поддерживала устроение библиотек, направленность
книг в которых отрицала надобность империи. Этот «вызов времени» вносил в
народный менталитет колебания, рождал вопросы, ответы на которые полностью
перечеркивали веками сложившиеся представления. И если в 1860 – 1870 годы
народное сознание видело в «народниках» скоморохов, то в конце 1890 – 1900
годы часть крестьянства активно участвовала в распространении революционных
идей.
Но,
видимо,
такие
изменения
вполне
устраивали
земства,
не
предполагавшие, чем обернется их «просвещение» в будущем, и продолжавшие
заботиться об устроении библиотек и расширении круга читателей. Так,
читателями
Кадыйской
городской
бесплатной
библиотеки-читальни,
находившейся на попечении Макарьевской уездной земской управы, могли быть
все жители Кадыя и крестьяне из сельской Немденской волости. Библиотекой
выписывались периодические издания, рассчитанные на разные читательские
вкусы: «Вокруг света», «Нива», «Деревня», «Кормчий», «Педагогический
листок», «Русский паломник». Об интересе к чтению свидетельствуют цифры,
взятые нами из отчетных документов управы за 1904 год: на 1 января 1903 года
численность библиотечного фонда составляла 810 книг, на 1 января 1904 года –
982 книги, причем книговыдача за год выросла вдвое – с 475 до 1015
экземпляров257. Заведующий, священник А. Виноградов, всячески способствовал
назначению ежегодного земского пособия на содержание библиотеки, которое
стало осуществляться с 1902 года в размере 25 рублей.
Комплектование народных библиотек, конечно, не находилось в ведении
только земских учреждений. Основным регламентирующим документом при
открытии библиотек и формировании их фондов были «Правила о бесплатных
народных читальнях и о порядке надзора за ними», о которых упоминалось выше.
В этих правилах специально подчеркивалось наличие в библиотеках книг
257
Макарьевская уездная земская управа. Доклады Макарьевской уездной земской управы к очередному уездному
земскому собранию сессии 1904 года. Макарьев, 1904. С. 48 – 49.
122
духовного содержания, поэтому в сельских библиотеках такого рода литература
могла преобладать, что не вызывало сочувствия ни со стороны библиотекарей, ни
со стороны земского руководства (по уже названным причинам). Книги
духовного содержания казались устаревшими, как свидетельствуют, например,
материалы по Словинской народной бесплатной библиотеке, открытой в январе
1898 года. В 1903 году общий фонд библиотеки составлял 514 экземпляров, 214
из которых приходились на журналы и приложения. Из 300 книг 96 (32 %)
относились к духовному отделу, 79 (26,3 %) – к отделу словесности, 69 (23 %) – к
отделу истории, 29 (9,6 %) – к отделу сельского хозяйства. Состав фонда в полной
мере отразился на книговыдаче, составившей только 181 экземпляр258. Именно
такое составление библиотек, не отвечавшее вкусам и требованиям просвещенных
читателей, Н.В. Тулупов называл «мертвым капиталом»259.
Но даже в качестве «живого» капитала библиотечное дело развивалось в
уездах губернии неравномерно, будучи в прямой зависимости от собираемых
налогов и сборов, а также от активной деятельности земств. Потому наиболее
успешным строительство и продвижение народных библиотек оказалось в
Ветлужском уезде, где поэтапно осуществлялись меры по совершенствованию
школьного и внешкольного образования. На очередной сессии 1907 года
Ветлужское
уездное
земское
собрание
постановило
открыть
при
всех
существующих и вновь открываемых школах публичные библиотеки-читальни с
внесением в смету 1908 года 3100 рублей, из которых использовать капитал на
поддержание уже 23 действующих библиотек, организацию 11 библиотек
проектируемых школ и поддержание 6 публичных народных библиотек-читален
при волостных правлениях, в том числе в селе Рождественском, принадлежавшем
В.Ф. Лугинину260. Содержательная связь роста библиотек и задач в области
образования раскрывает смысл деятельности самих библиотек: умственное
258
Макарьевская уездная земская управа. Доклады Макарьевской уездной земской управы к очередному уездному
земскому собранию сессии 1904 года. Макарьев, 1904. С. 53 – 54.
259
Тулупов Н.В. Народные библиотеки и читальни. М., 1896. С. 22.
260
Ветлужское уездное земское собрание. Сборник постановлений Ветлужского уездного земского собрания.
Ветлуга, 1909. С. 60.
123
развитие личности, а на этой основе формирование ценностной системы, об
оттенках ориентации которой свидетельствует следующий факт.
1908
год
был
ознаменован
торжественными
мероприятиями,
посвященными 80-летию Л.Н. Толстого. Уже в январе был создан специальный
комитет, который, в дальнейшем по просьбе писателя прекратил все
приготовления к его чествованию и завершил свою работу. Однако Первый
Всероссийский съезд печати наметил обширную программу действий по
празднованию 80-й годовщины «великого писателя русской земли» (28 августа
1908 года и в первую неделю октября), по которой планировались организация
чтений о Толстом, постановка спектаклей, живые картины, лекции, детские и
народные праздники.
Ветлужское уездное земское собрание также приняло постановление о
чествовании 80-летнего юбилея Л.Н. Толстого, заключавшееся в приобретении
бюста писателя для уездной земской библиотеки, а также портретов в школы и
публичные библиотеки, носящие его имя. В связи с этим ревизионноприготовительная комиссия признала необходимым рекомендовать собранию:
существующую библиотеку при управе преобразовать в публичную библиотекучитальню имени Л.Н. Толстого, приобрести для нее бюст писателя и ассигновать
для этой цели 100 рублей; земским стипендиям одной из гимназий, другой в
городском училище присвоить наименование «имени Л.Н. Толстого».
Постановление уездного земского собрания № 107 от 17 ноября 1908 года
не было полностью реализовано, так как по решению Костромского губернского
по земским и городским делам присутствия под председательством губернатора
генерал-майора А.П. Веретенникова в части, касающейся ассигнований на
приобретение бюста Л.Н. Толстого и покупку его портретов, было отменено:
земские средства могли быть использованы только для ознаменования полезной
деятельности местных земских деятелей, к коим Л.Н. Толстой, конечно, не
относился, а «политическая и литературная деятельность графа Толстого для
124
населения Ветлужского уезда» не имели «исключительного значения»261. В этом
решении видны следы расхождения местной земской и общегосударственной
деятельности.
Генерал-майор А.П. Веретенников, дворянин, сын тайного советника,
блестящий инженер (имеется целый ряд написанных им трудов) и кавалер
нескольких орденов, был активным участником политической жизни губернии
(придерживался патриотических взглядов), являясь попечителем Костромской
губернской ученой архивной комиссии и почетным членом Кологривского
Богородице-Макариевского
братства.
Приведенные
сведения
никак
не
позволяют отнести Веретенникова к ретроградам, но в отношении Л.Н. Толстого
он занял позицию воцерковленного православного человека, который не мог
принять толстовства с его утверждением личной веры вне церковных стен262.
Судя по указанному конфликту, у земств было иное отношение к Л.Н. Толстому.
Во времена Л.Н. Толстого Молоху цивилизации молились все, стремясь
приспособить к нему и христианство263. Эту позицию разделяли и земства.
Толстой был знамением нового времени, нового общества, построенного на
началах личностной активности, просвещения, равнодушия к религии (в лучшем
случае) или пересмотра в духе толстовского учения, последователям которого
В.В. Розанов дал весьма удачное название – «дыромоляи». Иное восприятие
личности и творчества Толстого земствами со всей очевидностью отразилось в
их стремлении приобщить читателей народных библиотек к ценностям,
утверждаемым писателем: отсюда желание приобрести бюст, портреты и пр.
В приобщении народных масс к чтению (а далее – к либеральным
ценностям) земства были весьма активны. Так, в 1909 году в Ветлуге действовали
две публичные библиотеки: одна – при земской управе, бесплатно предоставляла
фонд всем служащим земства, учителям ведомственных училищ, волостным
261
Сведения взяты из кн.: Чарнолуский В.И. Настольная книга по внешкольному образованию. М., 1913. С. 17.
Подробнее см. современный взгляд на эту проблему: Ореханов Ю.Л. Историко-культурный контекст дихотомии
«Русская Православная Церковь – Л.Н. Толстой»: автореф. дис. … д-ра ист. наук: 24.00.01. Ярославль, 2012. С. 30 –
33, 39 – 46.
263
Ильин В.Н. Миросозерцание графа Льва Николаевича Толстого. СПб., 2000. С. 320 – 321.
262
125
писарям и их помощникам, другая бесплатная библиотека-читальня, созданная
Попечительством о народной трезвости, обслуживала городское и сельское
население уезда, выдавая книги на дом. Кроме того, в Ветлужском уезде было
организовано
9
бесплатных
сельских
публичных
библиотек-читален,
16
публичных библиотек и читальни при всех 75 земских школах с обязательной
выдачей книг «для чтения учащимся и народу на дом», на содержание которых
Ветлужским уездным земством был израсходован 1571,27 рубль264. Бесплатные
читальни открывались при всех вновь образованных школах. В 1911 году их
насчитывалось уже 106265.
Ветлужское земство не было одиноким в деле организации народных
библиотек. Но это земство было значительно удалено от центрального города
губернии – Костромы в отличие, например, от находящейся в 40 километрах
Нерехты.
Из документов Нерехтского уездного земства известно, что в 1898 году г-жи
Н.Н. и В.Н. Коптевы, состоявшие в родне с известным костромским родом
Тухачевских, пожертвовали 1300 рублей на учреждение двух народных библиотек
с обязательным устройством одной из них в старинном (известном с начала XVI
века) селе Марьинско-Александровском, украшением которого был храм Николая
чудотворца. В следующем году на организацию библиотеки в этом селе было
израсходовано 400 рублей. Другую библиотеку управа открыла в селе Березники
в удобном помещении при волостном правлении, выделив 200 рублей, а также
оказала пособие Ногинской волостной народной библиотеке (100 рублей).
Оставшиеся средства (600 рублей) были направлены в сберегательную кассу «на
будущие надобности для поддержки этих библиотек и на устройство новых»266.
264
Ветлужская уездная земская управа. Отчет Ветлужской уездной земской управы за 1909 год к очередной сессии
Уездного земского собрания 1910 года. Ветлуга, 1910. С. 468.
265
Ветлужская уездная земская управа. Отчет Ветлужской уездной земской управы за 1911 год к очередной сессии
Уездного земского собрания 1912 года. Ветлуга, 1912. С. 344.
266
Нерехтское уездное земское собрание. Постановления Нерехтского уездного земского собрания очередной
сессии 10 и 11 сентября 1898 года и чрезвычайного созыва 12 ноября 1898 года. Кострома, 1899. С. 8.
126
В результате столь активной работы к 1906 году в Нерехтском уезде
действовали 15 народных библиотек, имевших в среднем фонды от 500 до 1500
экземпляров, 9 из которых содержались на средства земства267. Так, Середская
народная библиотека-читальня, в обслуживании которой находилось 527
читателей, имела 1564 экземпляра книг и журналов общей стоимостью 990,56
рублей.
В
Марьинской
библиотеке-читальне
насчитывалось
645
томов
литературы (428,54 рублей), которой пользовались 97 человек. В Березниковской
библиотеке-читальне
с
фондом
в
742
тома
состояло
420
читателей.
Библиотечными работниками во всех библиотеках являлись учителя – Тиханов,
Розова и Корунов, наблюдателями – потомственный почетный гражданин и
попечитель Н.П. Павлов, священники о. Геннадий Приоров и о. Александр
Рябцовский268. В этом же году по предложению инспектора народных училищ
Поспелова земское собрание обдумывало вопрос об организации сети народных
библиотек. В докладе, представленном собранию, была высказана мысль о
необходимости создания библиотек двух типов: «одни при каждой школе с
книгами, доступными для чтения всех, и другия более повышенного типа, с
книгами удовлетворяющими спросу более интеллигентного читателя. … в
центральных и более населенных местах уезда»269.
В 1912 году на капитал, завещанный г. Коптевым, были открыты еще две
народные библиотеки – при Петрунинской и Медведковской школах Нерехтского
уезда270. Ходатайство Нерехтской уездной земской управы об ассигновании
пособия на содержание народной библиотеки при Шатровском земском училище,
было отклонено: гласные о. Иоанн Владимиров и С.Н. Комаревский считали, что
библиотека достаточно обеспечена книгами и субсидируется попечителем –
267
Нерехтское уездное земское собрание. Постановления Нерехтского уездного земского собрания очередной
сессии 11, 12 и 13 октября 1907 года. Кострома, 1908. С. 39.
268
Нерехтская уездная земская управа. Отчет Нерехтской уездной земской управы за 1906 год. Кострома, 1907. С.
30 – 31.
269
Нерехтское уездное земское собрание. Постановления Нерехтского уездного земского собрания очередной
сессии 1910 года. Кострома, 1911. С. 12.
270
Нерехтская уездная земская управа. Постановления Нерехтской уездной земской управы очередной сессии 1913
года. Кострома, 1914. С. 27.
127
фабрикантом Н.П. Павловым271. Общий библиотечный фонд уездных земских
народных библиотек в 1912 году составлял 7947 экземпляров, которым
пользовались 2244 читателя272.
Если
сопоставить
приведенные
сведения
по
деятельности
земства
Нерехтского уезда с аналогичными сведениями по Ветлужскому уезду, то станет
заметной одна любопытная подробность. В удаленном Ветлужском уезде
библиотеки открывались в своей основной массе при учебных заведениях, а в
Нерехтском
уезде
создавались
еще
и
отдельные
библиотеки
«для
интеллигентного читателя». Общее количество этих библиотек – 15 (к 1906 году),
что довольно много для уезда, пусть и хорошо заселенного, расположенного
вблизи больших путей сообщения. «Интеллигентный читатель» – это и есть цель
деятельности земских библиотек. В «Толковом словаре живого великорусского
языка» В.И. Даля дается следующее определение интеллигенции: «Разумная,
образованная, умственно развитая часть жителей»273. Как видим, весь смысловой
упор сделан на уровне умственного развития личности, ни о каких традициях речь
не идет. В провинции библиотека оказалась форпостом интеллигентного развития
читателей. Рост библиотек, созданных для народа, явился итогом прогрессивнолиберальной деятельности государственной власти в лице уездных земских
органов. Общедоступность и бесплатность, отсутствие залоговых и штрафных
условий
послужили
неграмотного
привлечению
населения
в
большого
библиотеки,
количества
вследствие
грамотного
чего
и
повысился
образовательный и культурный уровень местных граждан, часть которых
следовала трезвому образу жизни. Естественнонаучный и художественный состав
фондов библиотек, сложившийся на основе либеральных взглядов попечителей и
представителей земства, отразился в дальнейшей трансформации менталитета
271
Нерехтская уездная земская управа. Постановления Нерехтской уездной земской управы очередной сессии 1913
года. Кострома, 1914. С. 11.
272
Краткий очерк деятельности Нерехтского уездного земства в области народного образования за 1865 –1912 гг.
Кострома, 1913. С. 23.
273
Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Репринт изд. 1903 – 1908 г. М., 1994. Т. 2. Стлб.
1080.
128
русского общества. Демократичное библиотечное обслуживание, выразившееся в
отмене сословных ограничений, стало началом равноправия и гражданских
свобод в общественном массовом сознании.
Таким образом, можно утверждать, что библиотеки в своей деятельности
способствовали ментальной трансформации русского общества в провинции,
направленность которой определялась развитием интеллектуальных способностей
человека, становлением его как личности, способствующей формированию
гражданского общества.
2.3.
Структура и состав книжных фондов как отражение
ментальных процессов в культуре русской провинции
Каждая эпоха создает свою систему ценностей – понимание долга,
справедливости, добра и зла, чести и совести, которые выполняют в социуме
содержательные и регулирующие функции. Усвоение системы знаний, норм и
ценностей способствуют социализации личности. Воспринятая человеком система
нравственных ценностей определяет формы, способы ориентации в окружающем
мире, становится частью личных нравственных представлений и норм, отражая
ментальные установки личности. В обозначенном аспекте история формирования
фонда библиотеки представляет для культурологии особый интерес, поскольку
позволяет выявить социокультурные приоритеты своего времени. Особенно это
касается общественных библиотек, находящихся под пристальным взглядом
государства, которое стремится таким образом контролировать общественное
сознание. Благодаря контролируемому процессу формирования библиотечных
фондов складывается особая информационная модель, где каналом коммуникации
становится книга.
В 1858 году в «Журнале Министерства народного просвещения» была
опубликована
работа
В.И. Собольщикова
«Об
устройстве
общественных
библиотек и составлении их каталогов», явившаяся обобщенным результатом
129
практической деятельности по организации и использованию фондов крупнейшей
в
Российской
империи
Публичной
библиотеки.
С
одной
стороны,
В.И. Собольщиков первым из отечественных библиотекарей осуществил создание
«инструктивно-методического»
сочинения
по
составлению
каталогов
в
соответствии с теми требованиями, которые предъявлялись к библиотекам:
сочетание «крепостной» расстановки фонда с оперативным его отражением в
каталогах давало возможность выполнения любого читательского запроса.
Известный
библиограф
Г.Н. Геннади
отмечал:
«Это
замечательный
и
самостоятельный труд, полезный особенно теперь, как образуются библиотеки во
многих русских городах»274. С другой стороны, появление каталогов позволяет
проследить, какие ценностные ориентиры преследовались библиотеками.
Состав
библиотечного
характеристикой
в
фонда
различных
определяется
аспектах:
по
его
видовой
содержательной
и
тематической
принадлежности документов, языку, времени выпуска, коллекционной ценности,
что детально отражается в каталогах. Собственно, с составления каталогов
начинается процесс распространения книжного знания в читательской и
общественной среде. Каждая библиотека, имеющая каталоги, способна дать
ответы о книгах (других документах), наиболее спрашиваемых в разных
социальных группах читателей, критерием отбора которых, или «мерилом его
правильности», является их ценность275.
Термином «ценность» обозначается человеческая, социальная и культурная
значимость объекта. Многообразие предметов человеческой деятельности,
общественных отношений
предметных
ценностей
и
или
природных
объектов
явлений
ценностного
выступает в качестве
отношения,
критерии
оценивания которых закрепляются в общественном сознании и культуре как
субъектные ценности – установки и императивы, служащие нормативными
ориентирами. Субъектные ценности выражают знания, интересы и предпочтения
274
275
Голубева О.Д. В.И. Собольщиков. М., 1983. С. 47.
Библиотечный фонд для детей. М., 2005. С. 103.
130
различных социальных групп в их общественном развитии и не остаются
неизменными в разные эпохи. Конкретное, исторически сложившееся общество,
имеет
собственную
иерархию
ценностей,
согласно
которой
происходит
формирование личности. Динамика общественного развития выражается в
структуре соответствующих ценностных систем и способах их внутреннего
воздействия на отдельную личность или социальную группу. Новый тип
общественного
развития
предусматривает
выработку
новых
ценностных
ориентаций.
Наука о природе ценностей, исследующая «иерархию ценностного мира, его
онтологический
статус,
способы
его
познания,
специфику
ценностных
суждений», получила название аксиологии276. Развитие аксиологической мысли
связано с философскими трудами «Микрокосм», «Основания практической
философии» Р.Г. Лотце, в которых категория ценности выступает как понятие
ценности чувственных впечатлений277, и «О происхождении нравственного
познания» Ф.К.Г.Г. Брентано, где основой ценностных суждений являются
душевные
переживания,
связанные
с
чувствами
удовольствия
и
неудовольствия278. Сам термин «аксиология» был введен в 1902 году
французским философом П. Лапи. Определяя философию как критическую науку
об общеобязательных ценностях, основанную на оценочных суждениях,
В. Виндельбанд, противопоставляет ее опытным наукам. Ценности понимаются
В. Виндельбандом как априорные, трансцендентальные, общезначимые279. По
Г. Риккерту, ценности, заложенные в объектах культуры, являются благами,
которые могут что-либо значить или не иметь значимости280. Теорию ценностей
развивал Н.О. Лосский, согласно его утверждениям, ценности суть особые
идеальные
276
трансцендентные
феномены
–
объективные
Аксиология // Большая Российская энциклопедия: В 30 т. М., 2005. Т. 1. С. 355.
Новая философская энциклопедия: В 4 т. М., 2010. Т. 2. С. 455.
278
Брентано Ф.К. Избранные работы. М., 1996. С. 47.
279
Виндельбанд В. Дух и история. Избранные работы. М., 1996. С. 23 – 36.
280
Риккерт Г. О системе ценностей // Логос. 1914. Т. 1. Вып. 1. С. 45 – 80.
277
и
субъективные,
131
абсолютные и относительные, положительные и отрицательные281. Категорию
ценности как удовольствия рассматривал Х. Липпс282, желаемого – Ф. Крюгер283 и
А. Фуйе284, потребности – О. Кюльпе, интереса – Р. Перри285. Традиционные
отечественные
ценности
–
Истина,
Добро,
Красота,
заключенные
В.С. Соловьевым в триединой идее «достойного бытия или положительного
всеединства, простора частного бытия в единстве всеобщего»286, – имеют
настоящее
воплощение
в
«материальной
действительности»
как
фонде
библиотеки.
Эпохой классической аксиологии специалисты называют период 1890 –
1920-х годов, то есть то время, когда в России идет прогрессивное развитие
библиотечного дела, когда общественная библиотека становится феноменом
культуры. Деятельность библиотеки определяется наличием библиотекарей,
читателей
и
представителей
власти,
курирующих
эту
деятельность.
Обозначенный условный тройственный «союз» способствовал усвоению и
утверждению ценностной системы эпохи, что находило отражение в составе
библиотечного фонда.
Библиотечный фонд – это «систематизированная совокупность документов,
соответствующая задачам, типу, профилю библиотеки, а также информационным
потребностям ее абонентов и предназначенная для использования и хранения
документов в течение всего времени, пока они представляют для абонентов
реальную или потенциальную ценность»287. В основу теории отбора документов в
библиотеке положена идея ценности, которая корректируется целенаправленным
сужением множества альтернатив до заданного их количества по критерию
предпочтительности288. А критерий предпочтительности определяется теми
281
Лосский Н.О. Условия абсолютного добра. Основы этики. Характер русского народа. М., 1991.
Современная западная философия. Словарь. М., 1991. С. 159.
283
Там же, с. 144.
284
Культурология. Энциклопедия: В 2 т. М., 2007. Т. 2. С. 923.
285
Культура и ценности. Тверь, 1992. С. 81 – 82, 101.
286
Соловьев В.С. Избранные произведения. Ростов-на-Дону, 1998. С. 292.
287
Столяров Ю.Н. Библиотечный фонд. М., 1991. С. 48.
288
Там же, с. 78.
282
132
задачами, которые представляются актуальными государственной власти.
Библиотека всегда (в явной или скрытой форме) подвергалась строгой цензуре,
утверждавшей социальную и культурную значимость книги.
Среди теорий отбора, исполненных ценностным содержанием, особо
выделяются такие работы Н.А. Рубакина, как «Книжное оскудение» (1893),
«Этюды о русской читающей публике» (1895), «Основные задачи библиотечного
дела» (1907). В приобщении к книге Рубакину виделась ценностная основа для
проживания рубежного времени. Рубеж – это некая граница, грань, отделяющая
одно время от другого. Как замечает И.А. Едошина, в культурологическом
аспекте «рубеж веков» временной показатель не является сущностным. Рубежное
сознание на ментальном уровне пребывает в ситуации кризиса289. Но «кризис» в
греческом языке есть ступень, своеобразная «переправа» в культуру иной эпохи.
В представлении Рубакина, книга могла выполнить эту функцию, добавим в силу
литературоцентричности (И.В. Кондаков) как одного из фундаментальных
оснований русской ментальности. Раскрыть сущность и значение фонда
библиотеки как культурной ценности эпохи – такую задачу ставил перед собой
Рубакин. В его представлении, «идеал каждой библиотеки – не только богатый
выбор книг, но и известный подбор их», а библиотека – «могущественное орудие
просвещения» как «совокупный труд лучших умов человечества, сокровищница
его знания, мысли, чувства, стремлений и надежд»
290
. Каждая библиотека есть
цикл книг – библиотечное ядро, которое дает основание занимать свое
определенное место в системе народного просвещения
Н.А. Рубакин не использует термин «ценность», но подразумевает его,
определяя место «библиотечного ядра» в иерархической системе ценностей,
утверждая: «Есть книги, которые должны быть в каждой библиотеке»291. Подбор
книг в «библиотечном ядре» должен складываться систематически и быть
обширным
289
для
удовлетворения
каждого
«запроса
мысли»
и
«порыва
Едошина И.А. Художественное сознание модернизма: истоки и мифологемы. М.; Кострома, 2002. С. 49 – 50.
Рубакин Н.А.Этюды о русской читающей публике // Рубакин Н.А. Избранное. М., 1975. Т. 1. С. 61.
291
Там же, с. 62.
290
133
любознательности». Здесь ценностный отбор выступает и как потребность (по
О. Кюльпе), и как интерес (по Р. Перри).
Библиотека, по образному определению Н.А. Рубакина, есть «книжное
отражение Вселенной». Причем, как человек своего времени культуры, он видит
организацию библиотечного фонда в соответствии с философской системой
О. Конта или Ч. Спенсера, или Ф. Бэкона. Столь внешне противоречивое
сочетание
философских
взглядов
позитивистов
(старших
современников
Рубакина) и английского натурфилософа и богослова объясняется их общим
устремлением к «пользе» как высшей цели культуры. Видимо, Рубакину важна
временная протяженность этой мысли, диагностирующая ее как подлинную
ценность. Потому классификация книг соотносится с классификацией наук,
определяя «ядро» книжного фонда, которое заключает в себе minimum наук –
теоретических и прикладных. «Эта minimum-энциклопедия для каждой маломальски порядочной библиотеки обязательна; что касается maximumˈa, то он не
может быть определен, и граничит с бесконечностью»292. Maximum, тем не менее,
зависит от развития наук в данный исторический период и состояния
библиотечных средств. Н.А. Рубакин отмечал, что в погоне за известными
сочинениями и «именами авторов, которые сегодня читаются нарасхват, а завтра
забываются навеки», составители библиотек редко имеют в виду этот
систематический minimum.
Как видим, система ценностей пребывает в подвижном состоянии,
подвергается «вызовам» становящейся массовой культуры293. Формирование
библиотечных фондов может быть если не идеальным в ценностном аспекте, то
близким к этому, но читательский интерес далеко не всегда апеллирует к этим
ценностям. «Легкие» жанры захватывают сознание читателей, и задача
библиотеки – привлечь внимание к серьезному чтению, требующему работы
мысли и чувства.
292
293
Рубакин Н.А.Этюды о русской читающей публике // Рубакин Н.А. Избранное. М., 1975. Т. 1. С. 61.
См. классическую работу М. Хоркхаймера «Искусство и массовая культура» (1941).
134
Понимая специфику современной ему культуры, Н.А. Рубакин важное
значение придавал дифференцированному подбору литературы – от популярной,
доступной для людей разной степени образовании, до специальной, необходимой
читателям с высшим, профессиональным образованием. В целом, по Рубакину,
библиотечный фонд должен содержать философские книги, поэзию и прозу
прошлого и настоящего, художественные альбомы, публицистические и
критические сборники, периодические и местные издания, то есть быть
универсальным. Идея универсальности как продуманной системы вполне
отвечала позитивистскому пониманию ценностей. Следует заметить, что на
рубеже XIX – ХХ века влияние позитивизма на русскую культуру, ее ценности
сильно возросло (труды А.А. Богданова, А.В. Луначарского, В.А. Базарова)294.
Сущность позитивизма идеально представлена в одном диалоге, состоявшемся в
двадцатые годы прошлого века:
Шкловский. Что такое греческая музыка?
Штейнберг. Та, которая звучала для Пифагора в сферах…
Шкловский. Ерунда. Сферы тут не при чем. Это можно записать на ноты и
сыграть на рояле295.
Собственно, близкую к этой мысли цель преследовал в своей деятельности
Рубакин. Библиотека как феномен культуры должна была «сыграть» на сознании
читателей, образовывая их, а через образование – утверждая систему ценностных
ориентиров в жизни. Содержание библиотечных фондов есть важнейший
инструмент в работе с сознанием, способах воздействия на сознание.
«Бескомпромиссную борьбу за отбор в БФ (библиотечные фонды – Е.Г.)
только ценных в идейном, научном и художественном отношении изданий»296 вел
К.Н. Дерунов, пропагандируя знание, библиотеку и образование как действенные
и широко применимые средства «в борьбе с народными бедствиями».
294
Подробнее см.: Никитина Н.Н. Философия культуры русского позитивизма начала века. М., 1996.
Цит. по: Белоус В. Вольфила: В 2 т. М., 2005. Т. 1. С. 626.
296
Столяров Ю.Н. Библиотечный фонд. М., 1991. С. 76.
295
135
К.Н. Дерунов
считал
главной
культурную
работу
в
народе,
просветительство, основанное на науке и полноценной в научном плане книге.
Этой
цели
он
посвятил
«живое,
общественное
дело»
–
«Примерный
библиотечный каталог. Свод лучших книг на русском языке с 60-х гг. по 1905 г.»,
впервые опубликованный в 1906 году. Автор каталога, в частности, замечает:
«“Проницательный” читатель сознает, конечно, как велик и сложен труд, нами
предпринятый: он знает отлично, что осуществить идею “подбора целых серий
избранных книг, наилучших в каждом отделе”, при отсутствии какой-либо
“теории выбора” книг … едва ли возможно. … Примерный библиотечный
каталог дает “необходимый” максимум книг, лишь по возможности “лучших”,
избегая решительно и по принципу только одного – той пресловутой “литературы
низшего сорта”, распространять которую столь неожиданно и с усердием,
достойным лучшего применения, взялись (и вменили даже в обязанность себе!)
наши “образцовые” библиотеки»297.
Приведенная цитата отражает развернувшуюся в обществе полемику
относительно состава общественных библиотек. Направленность полемики –
борьба за умы читателей, пользующихся библиотеками, их ценностными
ориентирами. В традициях русской литературы
Дерунов обращается к
«проницательному» читателю, то есть к тому, кто способен думать, кто уже умеет
отличить подлинное от мнимого. В обращении заключена одна из ценностей
чтения: быть проницательным искушенным читателем можно лишь, читая
серьезную литературу, понимая ее как «учебник жизни». Дерунов обозначает
проблему формирования библиотечного фонда в заданном направлении: подбор
литературы и теория этого подбора. Составленный им каталог понимается самим
автором как попытка разрешить проблему или обозначить возможные пути
решения. Тот факт, что отобранные им лучшие книги автор берет в кавычки,
свидетельствует о понимании Деруновым неизбежной субъективности процесса
включения тех или иных книг в состав фонда. Но при этом он тверд в неприятии
297
Дерунов К.Н. Избранное. М., 1972. С. 143.
136
бульварной литературы. Как и Рубакин, Дерунов видит главные культурные
ценности
библиотечных
фондов
в
их
направленности
на
повышение
образовательного уровня.
По
этой
причине
А.А. Покровского,
К.Н. Дерунов
допускавшего
был
возможность
категорическим
противником
комплектования
библиотек
лубочной литературой ради привлечения читателей: «Заведомая литературная
дрянь опоэтизирована потому, что в прозе библиотечной практики господствует
засилие этой дряни»298. В эту категорию литературы «сомнительной» ценности
попали развлекательные романы, в том числе «Тайны Мадридского двора» и
«Рокамболи». Развлекательность понимается Деруновым как форма отчуждения
читателя от насущных проблем жизни, поиска их решения на основе прочитанных
и осознанных книг. Однако столь односторонний подход не учитывает
важнейшую составляющую чтения – эмоцию, которая способна облагораживать
человеческую душу сочувствием к разворачивающимся в книгах событиямстрастям. Даже если это страсти не слишком высокого художественного
воплощения. Но ведь они обращены к простому читателю. Лубочная книга проста
и незатейлива, как и ее потребитель. Они пребывают в данном случае в единой
системе ценностей, направленных на преодоление однообразия повседневной
жизни. Эмоция есть ценность бытия внутреннего мира человека, она
располагается вне рационализма и даже противоположна ему.
Анализируя идеологическую позицию автора, его «партийность» в
отношении принципов отбора рекомендуемых произведений, А.В. Соколов
пишет:
«Библиограф
Дерунов
формулирует
свои
принципы
достаточно
откровенно: демократичность, классовость, научное и литературное качество.
Хорошо укомплектованные народные библиотеки должны помочь пролетарию
выйти из “беспросветного невежества” и “накопить в себе достаточно энергии,
чтобы вырвать из рук врага меч духовной силы и научиться им владеть, как
самым верным оружием в борьбе за лучшее будущее”. Конечно, эти принципы
298
Дерунов К.Н. Избранное. М., 1972. С 117.
137
далеки от либерально-аристократической ориентации на “общечеловеческие
ценности”,
они
типичны
для
квазигуманистического
этоса
радикальных
субкультур»299. С другой стороны, Дерунов, был человеком своего времени,
увлеченным позитивистскими идеями. Поэтому материал в каталоге был
систематизирован в соответствии с классификацией основных отраслей знания
Г. Спенсера, разделяемой автором, дополнен указателями и приложением к нему
«особого,
объяснительного
и
руководящего
чтением,
текста»300.
В
опубликованном в 1909 году «Примерном библиотечном каталоге» К.Н. Дерунова
была предложена модель фонда, состоявшая из 27 отделов и шести тысяч
названий. «Эту цифру мы … считаем более чем достаточной для того, чтобы лечь
в основу первой русской “действительно хорошей” библиотеки – с ее девизом:
“В малом многое”»301. Идея универсализма, идущая от эпохи Просвещения и
положенная в основу библиотечных фондов, представлялась Дерунову как
сущностная
идея
его
времени:
культура
пролетариата
мыслилась
как
своеобразная tabula rasa. В этом контексте культурная миссия библиотеки
заключалась в выработке нового менталитета, сущность которого должна была
составить естественнонаучная картина мира, что не исключало приобщения к
шедеврам русской и мировой классики.
Труд К.Н. Дерунова вызвал значительный общественный резонанс: в печати
были опубликованы положительные рецензии. Одобрительные отзывы пришли и
от зарубежных корреспондентов автора. Однако отечественные критики отмечали
некоторую неясность в отборе избранных книг, существенные пропуски,
ошибочную систематизацию, отсутствие аннотаций, формальное расположение
материала в отделах. Учитывая замечания, К.Н. Дерунов приступил к подготовке
второго издания каталога, консультируясь с русскими и зарубежными учеными,
выявляя, расписывая рецензии из периодических изданий, нужных ему в качестве
оценочного материала.
299
Соколов А.В. Напоминание о собственном достоинстве // Библиотека. 2007. № 11. С. 33.
См.: Беспалова Э.К. «Самый честный русский библиограф» // Библиотековедение. 2001. № 5. С. 65.
301
Дерунов К.Н. Избранное. М., 1972. С. 144.
300
138
Второе издание «Примерного библиотечного каталога» вышло в 1908 –1911
годах. Каталог включал семь с половиной тысяч названий, более двух с
половиной тысяч из которых были новыми по содержанию. Отделы «Детские
книги» (около 1400 названий), «Периодические издания» (около 100) и почти 800
книг из других отделов были исключены302. Ценным приложением ко второму
изданию каталога являлся «Сводный указатель журнальных рецензий на книги за
период 1847 – 1907 гг.», в котором частично были использованы материалы
составленной К.Н. Деруновым картотеки «Библиография русских рецензий»303.
Все сделанные автором каталога изменения свидетельствуют о его внимательном
отношении к восприятию своего труда другими людьми. В результате каталог,
предмет, казалось бы, сугубо практический, расширял свои функции до средства
формирования личности, что понимал не только автор, но и его современники.
Исключив во втором издании из общего каталога детский раздел, Дерунов
не оставил эту проблематику, понимая значимость воздействия книги на
становление личности. Потому одновременно с усовершенствованием каталога
К.Н. Дерунов
занимался
разработкой
проблем
детского
чтения,
ведя
тематическую переписку с коллегами из Германии, Англии, Дании. В 1910 году
К.Д. Дерунов перевел на русский язык две работы немецкого педагога
Г. Вольгаста – «О детской книге» и «Нищета нашей детской литературы»304. Здесь
представляется значимым обращение Дерунова к зарубежному опыту, что
свидетельствует о стремлении расширить горизонты детского чтения, уже
изначально включая в него лучшие достижения мировой культуры.
Таким образом, анализ каталогов библиотек дает явственные ориентиры той
системы ценностей, которая должна была корректировать традиционные
ментальные установки русского народа. Приобщение к естественнонаучным
знаниям благоприятствовало формированию личности, способной анализировать
302
См.: Машкова М.В. История русской библиографии начала ХХ века (до октября 1917 г.) М., 1969.
Труд К.Н. Дерунова «Библиография русских рецензий» не опубликован. См.: Орлов Н.Н. К.Н. Дерунов // На
книжном фронте. 1929. № 32 – 33. С. 108.
304
См.: Хомякова И.Г. Зарубежные контакты К.Н. Дерунова (1866 – 1929) // Мир библиографии. 2006. № 6. С. 62.
303
139
происходящие
события,
занимать
определенную
позицию.
Рациональное
постижение мира внушало доверие к прогрессу и (параллельно) прививало
утилитаристские приоритеты, связанные с качеством жизни. В результате Истина
оборачивалась практическим знанием, Добро сводилось к
достоинствам
материального мира, а Красота сужалась до эмоциональной сферы: свойственная
русской ментальности метафизика подменялась обыденным практицизмом.
Конечно, чтение формировало думающую личность, но вектор дум был уже
заложен в фондах библиотек.
Вместе с каталогами профессионального назначения, способными раскрыть
ценностную природу библиотечных фондов, стали появляться рекомендательные
каталоги, подготовленные не специалистами. Этот факт есть наглядное
свидетельство значимости чтения в русской культуре начала ХХ столетия и
увлеченности его систематизацией. Самая идея систематизации заимствована из
естественнонаучных знаний, ее задача – всестороннее образование личности на
основе этих знаний. При этом каталог выполнял и сугубо практическую функцию.
Так, в 1900 году в Костроме, с дозволения московской цензуры, типолитография Ф.А. Фалька опубликовала каталог, составленный штабс-капитаном
Н. Архангельским.
Создавая
настоящий
каталог,
автор
стремился
«дать
возможность желающему отыскать нужную книгу, сделать это без особого труда,
а главное без библиотекаря, или облегчить это дело последнему, при вступлении в
должность»305.
В каталог вошли «Военный и общенаучный отдел», «Художественная
литература», «Периодическая печать» и «Подотдел», включавший «альбомы,
планы и карты и пособия для тактической игр и инструменты при занятиях в поле
по съемкам местности и глазомеру». Как видим, автор стремится представить
знания в системе, которая включала бы разные виды деятельности, в первую
очередь, практические. Архангельский предполагал облегчить не только работу
библиотекаря, но и читателя, видя в каталоге своеобразный аналог современного
305
Архангельский Н. Каталог. Кострома, 1900. С. 3.
140
компьютерного поисковика. Потому в основу «нового вида каталога» была
положена предметная организация фонда: военный и научный отдел состоял из
таких предметных рубрик, как «Администрация», «Артиллерия», «География»,
«Естествознание». За ними следовали «История», «Критика», «Медицина» и
«Общественные науки» (правоведение, социология, политическая экономия и
т.д.). Внутри рубрик автор «не придерживался сложного алфавитного порядка, а в
научном отделе, иногда даже простого алфавита, в виду крайне незначительного
количества томов в каждой отрасли знания»306. Чрезвычайно важная подробность,
характеризующая сложность вторжения в ментальную область человека. Идея
систематизации
наталкивается
как
на
основы
специфику
рационального
русской
способа
ментальности,
постижения
мира
рационализмом
не
считываемую, даже ей противостоящую. Русский менталитет начала ХХ века,
казалось бы, охваченный целиком естественнонаучным пониманием мира вдруг
дает «сбой» – и вместо строго алфавита в каталоге появляется нескрываемая
сумятица,
что
и
констатирует
сам
автор
каталога,
оправдывая
ее
незначительностью количества томов. Так, в рубрике «Администрация»
библиотекам предложено было иметь книги: П.Л. Лобко «Записки военной
администрации»,
К. Гольца
«Вооруженный
народ»,
А.Ф. Редигера
«Комплектование и устройство вооруженных сил»; рубрика «История» состояла
из литературы «крестовых походов», распрей и войн (Б. Шлессер «Всеобщая
история
крестовых
походов»,
Л.Н. Соболев
«Англо-Афганские
распри»,
Н.С. Голицын «Тридцатилетняя война», «Войны II половины XVII в.»); разделы
«Критика»
и
«Общественные
науки»
составили
статьи
В.Г. Белинского,
А.М. Скабичевского, Г. Брандеса, М.И. Драгомирова, «Московский сборник» и
«Новая школа» К.Н. Победоносцева. Нами приведены примеры расположения
авторов в том порядке, как они представлены в каталоге Архангельского. Явное
нарушение алфавитного принципа может быть объяснено, помимо уже названной
причины глубинного содержания, личными симпатиями автора, которые имеют
306
Архангельский Н. Каталог. Кострома, 1900. С. 4.
141
нескрываемо либеральный характер. Поэтому, например, в разделе «Критика» на
первом месте оказывается Белинский со Скабичевским, а раздел «Общественные
науки» замыкают труды монархически ориентированного главы Синода.
Указанные особенности можно назвать своего рода скрытой цензурой, когда на
первый план выдвигаются «правильные» (с позиций либерализма) авторы, а иные
– замыкают список (в надежде, что дело до них не дойдет вовсе).
Каталог Н. Архангельского имел специфический характер, в большей
степени отражающий военную тематику. Это еще одна сторона в мировидении
составителя: представленные в каталоге книги были посвящены устройству
армии, образу ведения войны (уставам, тактике, фортификации), даже анализ
романа «Война и мир» Л.Н. Толстого был представлен работами, в которых текст
рассматривался с военной точки зрения.
Таким образом, каталог Архангельского (при всем его непрофессионализме
с позиций библиотековедения) представляет подлинный феномен культуры
своего времени, в котором, как в зеркале, отразились разные стороны специфики
русского менталитета начала ХХ столетия. В каталоге выразились личные
симпатии автора, «веяния» эпохи, подспудные ментальные конфликты. Этот
синтез – характерная краска эпохи.
В аспекте ценностной проблематики представляется любопытным каталог
для учительских библиотек, изданный губернской типографией Костромы в 1910
году. В этом каталоге наряду с сочинениями К.Н. Победоносцева («Московский
сборник», «Учение и учитель») рекомендовались книги А. Болье «Христианство и
демократия», С.Н. Булгакова «Интеллигенция и религия», «Воскресение Христа и
современное сознание», Е.Е. Голубинского «История русской церкви». Указанные
книги по своему содержанию выражают разные точки зрения на православные
(шире – христианские) ценности и священство как их носителей. С большим
трудом
публиковался
труд
профессора
Московской
Духовной
академии
Е.Е. Голубинского, (при жизни автора увидел свет только первый полутом), так
как нескрываемо критический взгляд автора расходился с ортодоксией Русской
142
Православной
Церкви.
Размышления
С.Н.
Булгакова
касаются
взглядов
интеллигенции на Церковь, которым свойственна не столько собственно вера,
сколько размышления на ее предмет, чего не избежал и сам автор, до его
вступления в священство еще далеко. Вполне протестантский взгляд на религию
представлен в книге Болье. Наконец, ортодоксальную точку зрения представляют
труды Победоносцева. Этот набор имен хорошо отражает религиозные искания
конца XIX – начала ХХ века. Русский менталитет этого времени пребывает на
пограничье собственной ментальности, подвергая одновременно и критике, и
утверждению базовые ценности веры. Если учесть, что каталог отражал состояние
учительской библиотеки, то, конечно, «сеял» в умах своих читателей
(преподавателей в будущем) определенную смуту.
В разделе «История» – имена П.Г. Виноградова (известного русского
медиевиста, костромича по рождению), В.О. Ключевского (специалиста в области
русской истории), С.С. Татищева (также автора систематического изложения
русской истории). В периодические издания включены «Исторический вестник»,
«Природа и люди», «Русский начальный учитель», «Русская школа», «Русская
старина»307. Как видим, исторические и периодические издания сосредоточены в
основном на приобщении будущих учителей к историческому знанию,
основанному на фактах и их осмыслении в прошлом и настоящем. Каталог дает
ясное представление о заложенном в книжном фонде их практическом
применении. Указанные в каталоге издания позволяют увидеть исторический
процесс в движении, в противоречивости, в разном к нему отношении.
На фоне проанализированных каталогов и в решении обозначенных в
диссертации задач особое место занимает «Каталог библиотеки Н.А. Сунгурова,
(бывшей
Е.Ф. Олоховой)
в
Костроме»308,
изданный
в
типо-литографии
А. Азерского в 1904 году. Анализ этого каталога позволяет увидеть специфику
менталитета на примере истории одного библиотечного фонда.
307
308
Опыт каталога для учительских библиотек Костромской губернии. Кострома, 1910.
Каталог библиотеки Н.А. Сунгурова, (бывшей Е.Ф. Олоховой) в Костроме. Кострома, 1904.
143
В октябре 1896 года на основе книжного собрания из 2000 томов первой
публичной библиотеки И.В. Солониковского309, открытой в 1855 году в Костроме
и впоследствии реорганизованной из-за политических разногласий с его дочерью
Архиповой, была вновь создана библиотека Е.Ф. Олоховой. В августе 1902 году
библиотеку приобрел Н.А. Сунгуров. Это был человек весьма примечательный.
Он родился в Костроме в 1864 году в семье мещанина А.П. Сунгурова, получил
хорошее домашнее образование, что стало основанием для его государственной и
общественной деятельности. Он был гласным Костромской государственной
думы и членом Костромской государственной управы, одновременно – страстным
библиофилом. Н.А. Сунгурову принадлежала частная публичная библиотека,
насчитывающая
свыше
17000
тысяч
книг
и
периодических
изданий,
располагавшаяся в его городской усадьбе на улице Русиной (выразительное
здание позднего классицизма сохранилось до сих пор). Библиотеку можно было
устроить по той причине, что изначально усадебный дом был разделен на две
изолированные половины. В 1914 году Сунгуров продал эту библиотеку
Костромской городской общественной библиотеке-читальне им. Ф.В. Чижова, из
которой впоследствии образовалась Центральная городская библиотека имени
А.С. Пушкина. Такова вкратце общая история библиотечного фонда, изначальный
каталог которого был издан в 1904 году. По подсчетам автора диссертации, в
каталоге описано 3637 названий книг, 2923 из них присвоены инвентарные
номера. Библиотека выписывала 98 названий периодических изданий310.
(Приложения 6, 7).
Поскольку каталог никогда не переиздавался, а его содержание для работы
является важным, включаем в содержание его подробное описание.
Каталог открывается перечнем, состоящим из 16 отделов:
I. Книги духовного содержания. Богословие.
II. Философия. Логика. Психология. Этика. Эстетика. Философские системы.
309
Кострома: Ист. энциклопедия. Кострома, 2002. С. 47.
Каталог не имеет общей нумерации документов. Автором диссертации составлена таблица наличия книг (то
есть их приобретения) по годам изданий (см. Приложения 6 и 7).
310
144
История философии. Искусство.
III.
IV.
Математика.
Естествознание A) Физика. Химия B) Астрономия. Метеорология C)
Минералогия. Геология D) Ботаника. Зоология. Палеонтология E)
Анатомия.
Физиология
F)
Антропология.
Биология.
Философия
естествознания. История естествознания G) Пособия для практических
занятий по естествознанию.
V.
География. Этнография. Путешествия.
VI.
История A) Первобытная культура B) Всеобщая история C) Русская
история D) Биография. Мемуары. Письма E) История культуры.
Философия истории.
VII.
Общественные
науки:
Статистика.
Политическая
экономия.
Правоведение. Государствоведение. Социология. История общественных
наук. Публицистика.
VIII. Критика. История литературы. Теория словесности. Языкознание.
IX.
A) Беллетристика русская B) Беллетристика переводная C) Пьесы.
Театр. Музыка.
Прикладные знания A) Педагогика. Народное образование. Руководства
X.
и учебники B) Медицина. Гигиена C) Лесное, сельское и домашнее
хозяйство D) Технология. Строительное дело. Ремесла.
XI.
Справочный отдел.
XII.
Смесь.
XIII. Детские книги A) Беллетристика B) Книги научного содержания.
XIV. Livres francais. (книги на французском языке – Е.Г.)
XV.
Deutsche Bücher. (книги на немецком языке – Е.Г.)
XVI. Журналы.
Попробуем понять, какие ментальные ориентиры по степени их значимости
в ценностном аспекте представлены в именовании разделов. Напомним, что
изначально библиотека была публичной. Думается, что по этой причине первый
145
раздел связан с книгами духовного содержания, поскольку вера является одной из
базовых характеристик русской ментальности. Как видим, в середине XIX века
приоритет духовных книг поддерживался учредителями библиотек как некая
аксиома, хотя малый процент книг духовного содержания (2 %) свидетельствует,
скорее, о соблюдении неких цензурных требований, нежели их значимости.
(Приложение 8). Так русская интеллигенция (не разночинная, которая в церковь
вообще старалась не ходить, а, например, дворянская) просто соблюдала обряд.
Хранение церковного предания постепенно (и далеко не всегда) «оживало» как
органическая часть миросозерцания. Вот характерный эпизод из воспоминаний
М.Ф. Мансуровой (урожденной Самариной) о своем муже С.П. Мансурове (1890 –
1933): «В церкви Сережа бывал как ребенок со старшими, знал молитвы,
причащался, но пробужденность его духовной жизни наступила много
поздней»311. В равнодушной к религиозным вопросам семье родился и вырос
будущий священник П.А. Флоренский. Эти 2 % книг духовного содержания
отражают не просто их количество, а общественное безразличие (при сохранении
внешней значимости – обозначены в каталоге цифрой один) к литературе
духовного содержания. Душеполезное (религиозное) чтение предназначалось
простому народу, чье сознание еще не было «просвещено» передовыми идеями
времени, как дань этой самой непросвещенности. Всего «книг духовного
содержания» – 61 экземпляр. (Приложение 9).
Совсем не случайно вторым пунктом обозначены книги гуманитарного
содержания, которых в сравнении с предыдущим явно больше (132 книги), они
более дифференцированы по содержанию. В этой разнице прослеживается
стремление упрочить гуманитарные знания как мировоззренческие, потому
философия оказывается на первом месте, а далее следует логика, уже напрямую
апеллирующая к рациональному способу постижения феноменов бытия и самого
бытия, человека в том числе. Потому столь логичными выглядят следующие
далее три отдела книг естественнонаучного содержания, которые открывает
311
Самарины. Мансуровы: Воспоминания родных. М., 2001. С. 55.
146
математика. Общее количество книг данной направленности – 328 экземпляров.
Обширными по содержанию являются историко-общественные отделы (включая
критику), основанные на естественнонаучном подходе (578 книг). Последние
отделы представлены книгами прикладного (специального), художественного и
языковедческого характера. Эти книги составляют «ядро» библиотеки: русская
(789 названий) и зарубежная (665 названий, из них: 159 книг – на французском, 46
книг – на немецком языках) литература, детские книги (392 названия). Довольно
обширно количество книг по театральной и музыкальной культуре – 283
наименования. Обилие художественной литературы объясняется одной из
фундаментальных
характеристик
русской
ментальности
–
ее
литературоцентризмом (И.В. Кондаков). В истории отечественной культуры
литература заняла место житий святых, имплицитно сохраняя наследуемую
сакральность, которой наделялось слово писателей. Причем сакральность
понимается здесь в пушкинской формулировке («глаголом жги сердца людей»), а
сам писатель обретает черты пророка, демиурга.
Характерный в России конца XIX – начала ХХ века интерес к театральному
искусству также отражен в каталоге и, конечно, был рассчитан на городскую
культуру, в первую очередь. В Костроме уже было построено специальное
театральное здание, на сцене которого играли антрепризы, на частных сценах –
любительские театры312. Театр, как никакое другое искусство, мог воздействовать
непосредственно на зрителя, вызывая интерес к авторской идее, рождая прямую
эмоцию. Конечно, книга не может заменить представление, но способна вызвать
интерес к нему. В качестве примера назовем сохранившийся до наших дней
прекрасно иллюстрированный альбом «В.Ф. Комиссаржевская»313. (Приложение
10). Этот альбом являлся бесплатным приложением к 11-му изданию журнала
«Солнце России» и был издан в 1915 году, через пять лет после смерти актрисы. В
312
Подробнее см.: Едошина И.А. Сквозь плен времен…: Из истории театральной жизни в Костроме. Кострома,
2009. С. 14 – 16, 26 – 40; Едошина И.А. Театральная жизнь в Костроме в начале ХХ века // Костромская провинция
в составе Российского государства: В 3 ч. Ч. 3. Кострома, 1993. С. 139 – 141; Бердова О.В. Культурная жизнь
Костромской губернии в зеркале периодической печати конца XIX – начала ХХ века. Кострома, 2002. С. 200 – 224.
313
В.Ф. Комиссаржевская: Альбом Солнца России. СПб., 1915.
147
альбоме
воспроизводились
многочисленные художественные
меццо-тинто-
гравюры с фотографий работы Е.Л. Морозовской, были помещены воспоминания
современников и биографический очерк Е.П. Карпова. Имя Комиссаржевской
могло быть дорого костромичам по нескольким причинам: во-первых, известная
столичная актриса; во-вторых, в 1890 году приезжала в Кострому, приняв участие
в вечере местного общества любителей музыкального и драматического
искусства; в-третьих, много играла в спектаклях по пьесам особо чтимого
костромичами А.Н. Островского. Современники называли Комиссаржевскую
«чайкой русской сцены». Биографический очерк об актрисе написан ее
режиссером и наставником – Е. Карповым, с которым актриса резко разошлась в
понимании, например, образа Ларисы в «Бесприданнице». Карпову была важна
бытовая сторона «темного царства», а Комиссаржевской
– протестные
настроения. Но вместе они вселяли в зрителя туманные стремления к какой-то
другой (лучшей) жизни, усиливали критическое отношение к действительности.
Все
эти
элементы
представлены
в
альбоме
о
Комиссаржевской,
способствовавшим формированию соответствующей системы ценностей, где
свобода личности была приоритетной.
В этом же направлении написан альбом «История русского театра» –
коллективный труд А.А. Бахрушина, А.Н. Бенуа, В.Я. Брюсова, П.П. Гнедича,
А.А. Койранского, К.А. Коровина, А.И. Сумбатова (Южина) и многих других
(более 50 человек), принимавших участие в подготовке издания314. Задача альбома
заключалась в приобщении к искусству широкого круга читателей, развитии их
эстетических чувств в соответствии со спецификой мировосприятия и способами
его трансляции, ведущими к активной жизненной позиции со свойственными
времени новыми ценностными ориентирами. Отсюда и способ подачи материала
– в доступной популярной форме излагались вопросы театрального искусства.
Доступность
изложения
была
условием
приобщения
к
книге
широких
читательских масс, особенно в провинции. Театр на страницах этого альбома
314
История русского театра / Под ред. В.В. Каллаша и Н.Е. Эфроса. Т. 1. М., 1914.
148
являл сложное синтетическое искусство, направленное на совершенствование
личности не столько, может быть, эстетически, сколько идеологически,
фокусируясь на проблеме воспитания народа. Этой же цели, но много раньше,
служило появление комиссии по народному театру (1869). Был определен
соответствующий репертуар, преследующий нравственно-образовательные и
патриотические цели. Этот репертуар возглавляла пьеса Нестора Кукольника
«Рука Всевышнего отчество спасла» (название позаимствовано из трагедии
Владислава Озерова «Димитрий Донской»). Но не нашлось в списке места пьесе
Н. Гоголя «Ревизор», сокрушается в уже советское время известный историк
театра В. Всеволодский-Гернгросс315. Устроительство народных театров в городах
было связано со стремлением правительства и владельцев предприятий
нравственно воспитывать рабочих и их семьи. Поэтому репертуар складывался из
пьес патриотического содержания и легких водевилей. Театр должен был, кроме
того, служить организации досуга, что вело бы к уменьшению пьянства среди
рабочих.
Как видим, нравственная проблематика занимала в театральном искусстве
значительное место. Но вызвана к жизни она была процессом десакрализации
народного сознания. Здесь возникает риторический, на наш взгляд, вопрос: мог ли
театр заменить веру? Ответы даны самой историей дальнейших государственных
переворотов. Слом традиционных ценностей русского народа (Истина, Добро,
Красота) неизбежно оборачивался дисгармонией в жизни общества.
Таким образом, анализ состава фондов библиотек свидетельствует о
приобщении к чтению как к повышению образовательного уровня человека и
формированию в нем личности, обладающей современной (передовой) системой
ценностей, в которой важнейшими были свобода и рационализм.
315
Всеволодский-Гернгросс В. Краткий курс истории русского театра. М., 1936. С. 171 – 172.
149
2.4.
«Дух времени» в детско-юношеском чтении:
ментальная специфика жанров
Живой интерес к опытному (научному) познанию мира придал культуре
XIX антропоцентрические очертания, где «человек является не только ее главным
героем, но и одновременно ее сущностной характеристикой. Абсолютное доверие
к разуму повлекло за собой бурное развитие науки, еще больше закрепившей
основополагающее положение человека в мире»316. С другой стороны, по
Вильгельму фон Гумбольдту, «идея человечности есть не что иное, как живая
сила духа, который ее одушевляет, через нее выражается и в ней деятельно и
активно проявляется» (пер. А.А. Алексеева)317. По мысли Гумбольдта, конечная
цель жизни человека заключается в воплощении идеи человечности.
Сущность термина «дух времени» – то, что утверждается в качестве
принципа или движущей силы за определенными мнениями, суждениями и
действиями коллективного характера. С этих позиций возникновение научнопопулярной литературы во второй половине XIX века и ее дальнейшее развитие
явилось следствием не только высоких достижений отечественной и европейской
науки в области естествознания и научного прогресса, но стало выражением
духовно-практического освоения природы и мира человеком, социальнокультурного развития личности. Эти мысли всегда волновали человечество, и
Россия здесь не исключение. Причем, в интересе к научному познанию и его
значимости
для
формирования
личности
объединяются
люди
разных
идеологических убеждений.
В статье «Публичные чтения г-на профессора Рулье» (1845) А.И. Герцен
провозглашал необходимость обобщения сведений о естествознании как одной из
главных потребностей времени. «Их много в науке – их мало в обществе; надобно
316
317
Едошина И.А. Художественное сознание модернизма: истоки и мифологемы. М.; Кострома, 2002. С. 52 – 53.
Гумбольдт В. фон. О духе, присущем человеческому роду // Язык и философия культуры. М., 1985. С. 343.
150
втолкнуть их в поток общественного сознания … сделать доступными»318. Много
позднее, рассуждая о формировании своих религиозно-философских убеждений,
священник П.А. Флоренский в книге «Детям моим» писал о горных породах,
знание о которых он получил не из геологических атласов, а из разрезов и
обнажений в природе, многократно исследованных им319. Эксперименты,
результаты научных занятий, опыты и фотографические снимки П.А. Флоренский
заносил в особые записные книжки, которые содержали сведения о новых данных
физического или геологического характера, взятые из прочитанных им книг,
преимущественно по физике и родственным наукам.
Впервые читать общедоступные лекции для молодежи начал М. Фарадей,
(«обожаемый»
П.А.
Флоренским),
став
основоположником
научной
популяризации, а его книга «История свечи» (1860) положила начало доступному
знанию в образовании, что способствовало становлению мировоззренческих
позиций как основы ценностных ориентаций и моральных устремлений вольных
слушателей.
В этом контексте в фондах публичных и общественных библиотек было бы
уместно видеть фактор воздействия на сознание человека, его умострой, особенно
в период становления личности. Как замечает Н.В. Чехов, «эпоха 60-х г.
поставила
детской
литературе
новую
задачу:
воспитать
критически
и
здравомыслящую личность в ребенке»320. Средством для этого могли служить
многочисленные переводные научно-популярные книги для детей и юношества:
«Популярная астрономия» К. Фламмариона, «Жизнь насекомых» И.Ж. Фабра,
издания В. Бельше, У. Бойса, Э. Геккеля, Ф. Содди, которые имели огромное
значение
для
пропаганды
научных
знаний,
развития
просвещения
и
демократизации культуры.
В критических сочинениях о назначении детской литературы Н.В. Чехов
проводил идею о важности беллетристики, развертывающей перед читателями
318
Герцен А.И. Сочинения. М., 1985. Т. 1. С. 399.
Флоренский П.А., свящ. Детям моим. М., 2004. С. 120 – 121, 266.
320
Чехов Н.В. Детская литература. М., 1909. С. 47.
319
151
картины жизни и вызывающей тем самым стремление их понять. В научнопопулярной книге, открывающей мир юному читателю, каждый ребенок может
выбрать для себя что-нибудь особенно интересное из нескольких предлагаемых
ему областей знания. По убеждению автора, научно-популярные книги для детей
должны были составить «детский университет для самообразования. …
расширить и пополнить те скудные знания, которые выносят дети из нашей
начальной школы, … будить их любознательность, ставить перед ними все новые
и новые вопросы и посильно их разрешать»321. Н.В. Чехов считал, что ребенок,
ученик начального училища, часто становится проводником знания в семье, так
как именно он получает в библиотеке и приносит домой литературу, которую
читают его домашние.
Постепенно наряду с зарубежными изданиями в книжных магазинах и
библиотеках
стали
появляться
популярные
отечественные
книги
по
естествознанию, адресованные «отроческому уму». Это книги профессоров М.Н.
Богданова «Из жизни русской природы» (1898), В.В. Лункевича «Среди
животных и растений» (1900) и А.Н. Краснова «Индия и Цейлон» (1900)322.
«Популяризатор непременно должен быть художником слова, и высшая,
прекраснейшая самая человеческая задача искусства состоит именно в том, чтобы
слиться с наукой», – утверждал Д.И. Писарев в статье «Реалисты»323. Писатель
полагал, что роль популяризатора в науке важнее роли исследователя: «Хороший
популяризатор, особенно у нас в России, может принести обществу гораздо
больше пользы, чем даровитый исследователь»324. Здесь, думается, проявляется
свойственная Писареву крайность суждений, но в целом автор справедливо
указывает на значимость научно-популярной литературы.
Научно-популярные издания пополняли книжные фонды публичных
библиотек и народных читален, соседствуя с беллетристикой. Хорошо
321
Чехов Н.В. Детская книга и детское чтение // Книги для детей. М., 1915. С. 24.
Каталог библиотеки Н.А. Сунгурова (бывшей Е.Ф. Олоховой) в Костроме. Кострома, 1904. С. 216 – 218.
323
Писарев Д.И. Литературная критика. Л., 1981. Т. 2. С. 157.
324
Там же, с. 154.
322
152
сохранившиеся каталоги библиотеки Н.А. Сунгурова, свидетельствуют о четком
структурировании отдела детской литературы на издания беллетристического и
научного содержания.
В «Отделе XIII. Детские книги. В) Книги научного содержания» каталога
библиотеки Н.А. Сунгурова (бывшей Е.Ф. Олоховой), опубликованном в 1904
году, указаны 102 названия. Эти издания поставлены на учет и имеют
инвентарные номера325. В каталоге библиотеки Е.Ф. Олоховой 1898 года
числились 23 книги научного содержания326.
Научно-популярные издания Н.А. Рубакина «Вода на земле, под землей и
над землей» (1895), «Из мира науки и из истории мысли» (1896), «Рассказы о
делах в царстве животных» (1893, 1897)327 были представлены наряду с книгами
переводчика и натуралиста А.П. Нечаева «Чудеса без чудес. Маленькая физика в
применении к забавам» (1897), «Мой горный музей. О составлении коллекций
минералов и ее хранении» (1901), «Моя лаборатория. Разные простые опыты»
(1901)328.
По мнению Л. Разгона, книги Н.А. Рубакина «не часто, скорее редко,
попадали в библиотеку. …Огромные тиражи рубакинских книг расходились
непосредственно среди читателей из народа. Их покупали у книгонош … Их
выписывали на “свои, кровные” с книжных складов Сытина, Парамонова,
Сойкина»329. О том, что научно-популярные книги Рубакина находили живой
отклик, сообщает К.И. Чуковский в письме к Рубакину в начале января 1912 года:
«Глубокоуважаемый Николай Александрович!… Еще мальчишкою – как я
собирал копейку за копейкой – складывал, чтобы купить Рубакина “Рассказы о
делах в царстве животных”, “Чудо на море” – а и позже в “Новом слове”,
“Северном Вестнике” – я строчки Вашей не пропускал. Приходил в библиотеку,
брал старые журналы – и сейчас даже шрифт помню, каким были напечатаны
325
Каталог библиотеки Н.А. Сунгурова (бывшей Е.Ф. Олоховой) в Костроме. Кострома, 1904. С. 215 – 221.
Каталог библиотеки Е.Ф. Олоховой в Костроме. Кострома, 1898. С. 109 – 111.
327
Каталог библиотеки Н.А. Сунгурова (бывшей Е.Ф. Олоховой) в Костроме. С. 220.
328
Там же, с. 218.
329
Разгон Л.Э. Волшебство популяризатора. М., 1966. С. 18.
326
153
Ваши “Взыскующие Града”. Какой Вы счастливый человек: Вы поняли, что
нужно людям – и Вы делаете именно то, что нужно, – несомненное дело. Каждая
Ваша книга насущно нужна – это не суфлэ, не шоколадный крем, это – хлеб»330.
Научно-популярные издания Н.А. Рубакина имели свои особенности: они
отличались
жизненностью,
психологичностью,
легкостью
понимания,
эмоциональностью и преобразующей, революционизирующей силой и были
буквально пропитаны «духом времени» с его стремлением обустроить жизнь
общества по законам разума.
О детской научно-популярной литературе
Согласно современному определению, детская литература является частью
общей литературы, отличающейся художественной спецификой, адекватной
детской психологии331. В понятие детской литературы включаются произведения,
написанные специально для детей, а также литература для взрослых, вошедшая в
круг детского чтения. В начале второй половины XIX в. издательства
специализировались
на
выпуске
литературы,
ориентированной,
преимущественно, на взрослую аудиторию, детских книг издавалось очень мало.
«Писать детские книги, действительно, – задача колоссальная, оттого-то их
и нет, – считал А.И. Герцен. – Есть книги отроческие – современная английская
литература ими очень богата, – но детских нет»332. Спустя десятилетия об этом же
из Петропавловской крепости писал жене Н.В. Шелгунов: «Детские книги нам
нужны, и их у нас нет»333. Речь идет не о детских книгах в смысле детского
чтения, такие книги были, о чем свидетельствуют произведения уже названных
писателей. Не хватало книг просветительского характера, написанных в
доступной манере. Потому сначала эта проблема получила теоретическое
освещение. В библиотеке Н.А. Сунгурова имелись работы Н.В. Шелгунова-
330
Чуковский К.И. Собрание сочинений. М., 2008. Т. 14. С. 272 – 273.
Арзамасцева И.Н. Детская литература. М., 2008.
332
Герцен А.И. Собрание сочинений. М., 1958. Т. 14. С. 356.
333
Шелгунов Н.В. Воспоминания. М., 1967. Т. 2. С. 130.
331
154
педагога:
«Основы
рационального
воспитания»334
и
Шелгунова-критика
«Талантливая бесталанность», «Люди сороковых и шестидесятых годов»,
«Вопросы русской жизни» и другие публицистические статьи 335. В 60-е годы XIX
века Н.В. Шелгунов обдумывал проект детской библиотеки, основу которой
составили бы: 1) визуальные издания для детей (картинки большого формата) с
разъяснениями взрослых; 2) издания для детей 6 – 8 лет, умеющих читать
(краткие монографии с изображениями в тексте, повести, рассказы из истории,
сказки А.С. Пушкина, описание физических явлений); 3) издания для детей 10летнего возраста, приготовлявшихся в гимназию (краткие отраслевые курсы).
Отражая все сферы бытия, эти издания должны были стать универсумом знаний;
изложение в них материала – самым популярным, «гораздо проще, чем Вагнера»
(речь идет об Н.П. Вагнере, русском зоологе и писателе – Е.Г.). Н.В. Шелгунов
был не совсем доволен манерой изложения научно-популярных книг своего
времени: «краткость и скудость фактов» мешали объективному восприятию
содержания. Между тем, такие книги были особенно популярны и неоднократно
переиздавались: в библиотеке помимо адаптированного сборника «рассказов по
Вагнеру» «Из природы» (1870), имелись книги немецкого популяризатора
Германа Вагнера и русского зоолога Юлия Вагнера, изданные в период с 1893 по
1900 годы336.
Помимо авторов, не получивших специального (естественнонаучного)
образования, популярные книги для массового читателя, в том числе
адресованные детям, писали выдающиеся западноевропейские и русские ученые:
А. Гуд, О. Лодж, Д. Перри, Д. Тиндаль, Г. Тиссандье, Н.Н. Аменицкий, И.П.
Иванов-Даль, Е.И. Игнатьев. Книга «Научные развлечения в области физики и
химии» французского метеоролога и химика Г. Тиссандье, переведенная на
русский язык в 1883 году, была занимательным собранием явлений и опытов
334
Каталог библиотеки Н.А. Сунгурова (бывшей Е.Ф. Олоховой) в Костроме. Кострома, 1904. С. 187.
Каталог библиотеки Н.А. Сунгурова (бывшей Е.Ф. Олоховой) в Костроме. Кострома, 1904. С. 55, 65.
336
Там же, с. 216.
335
155
ученого, непосредственным очевидцем, участником и создателем которых был он
сам337.
Научные знания в России популяризировали известные в общественном
движении женщины-писательницы. Например, у Е.Н. Водовозовой, считавшей
популярную книгу источником образования, вышла серия книг, посвященная
жизнеописанию разных народов – поляков, чехов, турок338. Особую роль в
развитии популярной детской книги и детской литературы в целом сыграла
А.О. Ишимова,
родившаяся
в
семье
бедного
костромского
чиновника.
Многотомный труд Н.М. Карамзина «История Государства Российского»,
переложенный Ишимовой для детского прочтения, был адаптирован в «Историю
России в рассказах для детей», состоявшую из шести частей. Книга А.О.
Ишимовой – одна из лучших попыток в популяризации знаний об отечественной
истории. Язык произведения, живой, образный и яркий, был основой
повествования, оформленного в беседу, переписку, дорожный журнал, которыми
зачитывался А.С. Пушкин. В письме к А.О. Ишимовой от 27 января 1837 года
поэт признавался: «Сегодня нечаянно открыл Вашу “Историю в рассказах” и
поневоле зачитался. Вот как надобно писать!»339. Высоко ценил Пушкин
переводческий
талант
Ишимовой,
приглашал
к
сотрудничеству
в
«Современнике».
Значительное место в фондах детских отделов библиотек занимали
произведения
В.П.
Авенариуса340,
категорически
не
принимавшего
нигилистических представлений. Утверждая присущие собственному пониманию
традиции семейной жизни, за детскую «Сказку о пчелке-мохнатке» (1879) и
рассказ «Что комната говорит» (1880)
автор получил первые премии
Петербургского Фребелевского общества как за лучшие книги в деле семейного
337
Разгон Л.Э. Волшебство популяризатора. М. 1966. С. 29.
Водовозова Е. Как люди на белом свете живут. СПб., 1894 – 1898 // Каталог библиотеки Костромского
общественного собрания. Кострома, 1906. С. 259.
339
Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: В 10 т. М., 1966. Т. 10: Письма. С. 623.
340
Авенариус, Василий Петрович // Словарь членов Общества любителей Российской словесности при
Московском Университете, 1811 – 1911. М., 1911. С. 3.
338
156
воспитания341. В этих книгах в доступной форме излагались знания об
окружающем мире. В.П. Авенариус является одним из основоположников жанра
биографической повести, написанной в занимательной манере, в числе которых –
повести о Пушкине («Отроческие годы Пушкина», 1885; «Юношеские годы
Пушкина», 1887) и Гоголе (трилогия «Ученические годы Гоголя», 1895 – 1897). В
сборник «Васильки и колосья» (1915) вошли биографические рассказы о Колумбе,
Моцарте, Лермонтове, которые были удостоены почетного отзыва Императорской
Академии Наук.
О специфике художественной литературы для детей и юношества
Сказка и ее трансформации
Авторская сказка, хорошо разрабртанный в русской литературе жанр342, был
использован К.Д. Ушинским. Он не только сам писал сказки («Два козлика»,
«Охотник до сказок» и пр.), но и обратился к народной культуре, сравниваемой
им с корнями дерева, кормящими гордую вершину, как первоисточнику
сказочного жанра. Его педагогическая система предусматривала изучение
учащимися крестьянского фольклора. Сказки Ушинского сначала составили
учебную книгу «Родное слово» (первый и второй год обучения), а в 1861 году
изданы отдельным сборником под заглавием «Детский мир и Хрестоматия»,
выдержавшим при жизни автора (а это последние девять лет) 19 изданий. Все
библиотеки России располагали этими изданиями, в которых прививалась любовь
к родному слову, источником которого признавалась и крестьянская культура.
Жанр сказки продолжил развитие и во второй половине XIX века в
творчестве таких крупных писателей, как Л.Н. Толстой («Три медведя»,
«Липунюшка» и др.), И.С. Тургенев (на французском языке343). При этом оба
писателя менее всего обращались к русской народной сказке, активно используя
341
См.: Авенариус В. Сказка о пчелке-мохнатке. М., 1893 и др. // Каталог библиотеки Н.А. Сунгурова (бывшей Е.Ф.
Олоховой). Кострома, 1904. С. 200.
342
Ершов П.П. Конек-горбунок; Погорельский А. Черная курица, или Подземные жители; Пушкин А.С. Сказка о
царе Салтане и др.; Аксаков С.Т. Аленький цветочек; Одоевский В.Ф. Городок в табакерке, Мороз Иванович и др.;
Даль В.И. Девочка Снегурочка, Лучший певчий и др.
343
Тургенев И.С. Сказки. Стихи и сказки для детей. Орел, 2005.
157
зарубежные сказочные сюжеты. Так, например, известная сказка Толстого «Три
медведя» является переработкой французской сказки «Девочка золотые кудри,
или Три медведя». Русские сказочные сюжеты Толстой использовал и в
политических целях, направленных на критику царской власти. Сказка «Работник
Емельян и пустой барабан» (1886) написана на основе народных сказок, но не
пропущена цензурой и опубликована в 1891 году в Женеве, а через год (после
некоторых переделок) в Москве.
В 1864 году Марко Вовчок издала «Сказки» для детей, которые не
содержали ничего сказочного344. Сборник был наполнен обилием конкретного
жизненного материала, отражавшего бывшие «порядки» крепостного права.
Сказки «Кармелюк», «Невольница» и «Игрушечка» выражали протест против
насилия и произвола. М.Е. Салтыков-Щедрин отмечал, что сказки Марко Вовчок
прочтутся с удовольствием и пользой: «Недурно вводить детей в мир
действительного горя и нефантастических нужд; недурно рисовать перед ними
фигуры
несколько
суровые,
но
честные
и
сильные,
вроде
Остапа
в
“Невольнице”»345. Не будучи сторонником распространения «так называемой
детской беллетристики», писатель считал, что сказки Марко Вовчок гораздо
ближе делу воспитания, нежели нравственные повестушки, рассказывающие о
грубом Ване, которого не пустили гулять, или Маше-умнице, получившей за это
яблоко. Реализм произведений Марко Вовчок придал импульс дальнейшему
развитию детской художественной прозы и отразился в чтении детей в 1860 –
1900-е годы.
Во второй половине XIX века сказка получила иное назначение, которое
отражало революционные умонастроения части общества (см. сказки СалтыковаЩедрина). В сказке отпечаталось время борьбы за умы и души. В привычную для
народа форму вкладывалось современное содержание. Эта незаметная подмена –
344
См.: Марко Вовчок. Собрание сочинений: В 5 т. Саратов, 1896 и др. // Каталог библиотеки Н.А. Сунгурова
(бывшей Е.Ф. Олоховой). Кострома, 1904. С. 89.
345
Салтыков-Щедрин М.Е. Собрание сочинений. М., 1966. Т. 5. С. 422.
158
одна из характерных черт русского менталитета второй половины XIX столетия, и
библиотечные фонды вполне отражали ее.
«Психологическая» проза о детях и для детей
Живой интерес к душе ребенка обозначился в появлении психологической
прозы о детстве: «Детские годы Багрова внука» С.Т. Аксакова, «Детство Темы»
Н.Г. Гарина-Михайловского, «Детство. Отрочество. Юность» Л.Н. Толстого,
«Дети подземелья» В.Г. Короленко, а также в переводных «Детских годах Давида
Копперфильда» Ч. Диккенса.
С.Т. Аксаков издал свою знаменитую трилогию уже в зрелом возрасте – в
1856 – 1858 годах. «Семейная хроника. Воспоминания» и «Детские годы Багрова
внука» были написаны в жанре автобиографической прозы. С замыслом о
создании книги для детей двенадцати лет С.Т. Аксаков обращался к И.С.
Тургеневу346,
положительная
оценка
которого
способствовала
появлению
повествования о восприимчивом, чутком Сереже Багрове, в образе которого
запечатлел себя автор. В письме к С.Т. Аксакову от 22 января 1856 года Тургенев
отзывается о «Семейной хронике»: «Эта Ваша книга такая прелесть, что и сказать
нельзя. Вот он настоящий тон и стиль – вот русская жизнь»347. В прозе
С.Т. Аксакова русская ментальность явилась, словно выбравшись из-под
идеологических глыб и наслоений, представ в своих лучших качествах, и
Тургенев, казалось бы, человек совершенно иных общественных взглядов, не
смог не почувствовать в ней своей «русскости».
В исследованиях «диалектики души» Л.Н. Толстой обратился к опыту
собственного детства. В одноименной повести (1852) нашли отражение взгляды
автора на воспитание, в котором нет и не может быть воинствующих средств,
связанных
с
насилием
и
унижением
человеческого
достоинства.
Доля
поучительности, свойственная стилю Толстого, но перекрываемая его талантом,
получает развитие в детской тематике В.Г. Короленко, обретая уже общественно346
347
См.: Аксаков С.Т. Избранные сочинения. М., 1949. С. 578.
Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем: в 28 т. Письма: в 13 т. М.; Л., 1961. Т. 2. С. 335.
159
политические черты. В 1886 году детский журнал «Родник» публикует небольшое
произведение писателя «Дети подземелья» – авторский вариант рассказа «В
дурном обществе»348, обнажившего уродливые стороны общественной жизни,
приведшей к смерти ребенка. Смерть маленькой Маруси повлияла на отношения
отца и сына, сблизив главных героев. Рассказ, написанный в романтическореалистической манере, имел автобиографическую основу и оказал определенное
влияние на развитие детской беллетристической литературы, положив начало
произведениям о бесприютных и беспризорных детях, живущих в тяжелых
условиях. Подобные сюжеты уже были разработаны в романах В. Гюго и
Ч. Диккенса, и в своем рассказе Короленко адаптирует аналогичные сюжеты к
русской почве, которые продолжили повести К.М. Станюковича «Антошка» и
А.И. Свирского «Рыжик» (1901)349.
«Детство Темы», опубликованное в журнале «Русское богатство» в 1892
году, было написано Н.Г. Гариным-Михайловским для взрослой аудитории, но
вскоре стало книгой для детского чтения. Главный герой – Тема Карташов, живой
и подвижный мальчик, вынужден постоянно решать вопросы, связанные с
выбором нравственных категорий добра и зла, свободы и ответственности,
достоинства и справедливости. Впервые в литературе Н.Г. Гарин-Михайловский
выступил с критикой классического образования и домашнего воспитания,
построенных, по его представлению, на муштре, формализме и дисциплине.
Как видим, содержательная направленность книг о детях и для детей,
которые в обязательном порядке входили в состав фондов библиотек по всей
России, была различной, потому многое зависело от общественной позиции
библиотекаря, который своими рекомендациями мог влиять на формирование
детского сознания. Разница в утверждении системы ценностей в прозе С.Т.
348
Родник – журнал для детей, 1888 – 1904 // Каталог библиотеки Костромского общественного собрания.
Кострома, 1906. С. 418.
349
Свирский А. Рыжик. СПб., 1901 // Каталог библиотеки Костромского общественного собрания. Кострома, 1906.
С. 236.
160
Аксакова и, например, Н.Г. Гарина-Михайловского отражала разнонаправленные
тенденции русского менталитета этого времени.
Приключенческая и занимательная литература
Во
второй
половине
XIX
века
фонды
библиотек
составляли
приключенческие повести и романы Л. Буссенара, Р. Киплинга, Д.Ф. Купера, Т.
Майн Рида, Р.Л. Стивенсона.
К золотому веку английской детской литературы исследователи относят
творчество Р.Л. Стивенсона и Р. Киплинга, определяя его как неоромантизм. По
мнению
Л.Я.
Зимана,
неоромантические
герои
приобретают
черты
«ницшеанского сверхчеловека», в соответствии с которыми в произведениях
неоромантиков несколько «размыты» границы добра и зла, не ярко выражены
противопоставления положительных и отрицательных героев350.
Так, «Остров сокровищ» (1883) Р.Л. Стивенсона объединил положительных
и отрицательных героев в поисках клада капитана Флинта. Неоромантизм Р.
Киплинга
раскрылся
в
образах
приключенческой
повести
«Смелые
мореплаватели» и «Книги джунглей», имевших большой читательский успех351.
Повесть «Смелые мореплаватели» была написана специально для мальчиков, так
как рассказывала о становлении характера подростка во время сурового морского
путешествия. В сказочной «Книги джунглей» юный читатель знакомился с
экзотической природой Центральной Индии и ее необычными персонажами –
персонифицированными
животными,
обладавшими
чертами
человеческого
характера. Писателю, выросшему на Индийском континенте, были известны
случаи выкармливания детей в стае волков или обезьян, которые уже никогда не
могли стать настоящими людьми. У них отсутствовали навыки речи и
проявлялись повадки диких животных. Р. Киплинг романтизирует образ Маугли,
выросшего в волчьей стае, но оставшегося человеком.
350
Зиман Л.Я. Зарубежная литература для детей и юношества. М., 2007. С. 97.
См.: Киплинг Р. Смелые мореплаватели. СПб., 1897 // Каталог библиотеки Костромского общественного
собрания. Кострома, 1906. С. 246.
351
161
Действие большинства романов Т. Майн Рида происходит в Америке, где
автор, ирландец по рождению, провел несколько лет352. Один из лучших романов
Т.М. Рида – «Всадник без головы» (1866) относится ко времени мексиканской
войны, в которой участвовал сам писатель.
Новые жанры – детектив и фантастика вошли в библиотечные каталоги,
отражавшие беллетристическую литературу, которую читали дети старшего
возраста. Один из любимых детских писателей – Ж. Верн, открывший эру
литературной
научной
фантастики,
отличался
необычайной
широтой
интересов353, которые отражают его художественные романы. Приключенческая
интрига, популяризация знаний, романтизм и счастливый конец повествования –
причины неизменного обращения подростков к творчеству писателя.
Традиции реалистической западноевропейской и русской литературы,
адресованной детям, продолжила повесть «Сердце» Э. де Амичиса, написанная в
форме дневника354. Автор, участник движения Рисорджименто, с точностью
воссоздал атмосферу начальной школы, где учится главный герой – Энрико и еще
54 ученика из разных социальных слоев общества и из разных областей страны,
объединяя которые, школа становится символом национального единства всех
итальянцев. С 1889 по 1914 годы произведение выдержало не менее шести
изданий. В одном из выпусков «Энциклопедии семейного воспитания и
обучения», посвященном чтению, говорилось о значении повести: «Мы, взрослые,
будем читать эту книгу вновь и вновь с неослабевающим наслаждением, но
только чистое, податливое, впечатлительное сердце ребенка отзовется во всем
352
См.: Майн Рид Т. Собрание сочинений: в 27 т. М., б. г. // Каталог библиотеки Н.А. Сунгурова (бывшей Е.Ф.
Олоховой). Кострома, 1904. С. 142 – 143; Майн Рид Т. Остров дьявола. М., 1895 и др. // Каталог библиотеки
Костромского общественного собрания. Кострома, 1906. С. 248 – 250.
353
См.: Верн Ж. Собрание сочинений. Б. м., б. г. и др. // Каталог библиотеки Н.А. Сунгурова (бывшей Е.Ф.
Олоховой). Кострома, 1904. С. 125 – 126; Верн Ж. Приключения капитана Гаттераса. СПб., 1867 и др. // Каталог
библиотеки Костромского общественного собрания. Кострома, 1906. С. 240 – 242.
354
См.: Амичис Э. Дневник школьника. СПб., 1889 // Каталог библиотеки Костромского общественного собрания.
Кострома, 1906. С. 232; Амичис (Де). Дневник школьника. СПб., 1891 // Каталог библиотеки Н.А. Сунгурова
(бывшей Е.Ф. Олоховой) в Костроме. Кострома, 1904. С. 200.
162
мире на высокую безыскусственную мораль, которой вся книга проникнута, и
подчинится ей»355.
В 1890 – 1910-х годах массовое распространение в библиотеках и книжной
торговле
получили
сочинения
из
«сыщицкой
литературы».
Увлечение
детективами подростков и людей старшего поколения было прямой реакцией
менталитета на войну с Японией, революционные выступления, террор, которые,
с одной стороны, усложняли однообразную обыденную жизнь, а с другой
стороны, повышали чувства пережитого, заостряли интерес к смелым активным
действиям героических личностей, действующих в реальном или иллюзорном
мире.
Действия героев детективной литературы, которые в юношеской среде
часто символизировали лучшие человеческие качества, дети и подростки
имитировали в реальной жизни356. В данных анкеты об идеалах учащейся
молодежи 1909 года из 122 опрошенных 50 юношей (40,98 %) старались
подражать сыщикам, 15 (12,29 %) в них играли, 18 (14,75 %) хотели быть такими
же, 12 (9,83 %) называли себя их именами357. Герои сыска оказались более
привлекательными, чем ученые и писатели – А.Э. Брем, Д.И. Менделеев, Н.В.
Гоголь, И.С. Тургенев. «Даже, страшно сказать, Сам Господь и Спаситель наш И.
Христос, по безумному суду сбившихся с толку юношей, оказался ниже,
малоценнее героев сыска, так как назван «идеалом» всего 4 раза, между тем как
Шерлок Холмс – 12 раз (больше на 8 раз) и Нат Пинкертон – 7 раз (больше на 3
раза)», – писал в очерке о «современной сыщицкой литературе» Д.М. Березкин358.
Журнальные и газетные публикации тех лет пестрели сообщениями об
арестах школьников – вымогателей, юношей «достаточных семей», совершавших
систематические кражи «из передних дантистов». Начитавшись рассказов о
355
Энциклопедия семейного воспитания и обучения. Вып. 57: О чтении детей. СПб., [1909]. С. 12.
См.: Конан Дойл А. В Булонском лагере. СПб., 1897; Конан Дойл А. Профессорская жена. СПб., 1894; Конан
Дойл А. Собака Баскервилей. Приключения Шерлока Холмса. СПб., 1904 и др. // Каталог библиотеки А.Н.
Сунгурова (бывшей Е.Ф. Олоховой) в Костроме. Кострома, 1904. С. 138; Конан Дойл А. В Булонском лагере. СПб.,
1897 (3 экз.) // Каталог библиотеки Костромского общественного собрания. Кострома, 1906. С. 147.
357
Березкин Д.М. Современные кумиры. СПб., 1914.
358
Там же, с. 17.
356
163
подвигах своих кумиров, подростки «по-настоящему» совершали уголовные
преступления и пытались бежать в Америку – страну обитания любимых героев.
Так, М.М. Пришвин в возрасте девяти лет совершает побег в Азию, но по причине
совсем неприключенческой – от латыни. В дневниковой записи писателя читаем:
«Как многие гимназисты того времени… на лодке по Сосне я удираю в
неведомую страну и, конечно, имею судьбу всех убегающих: знаменитый в то
время становой, удалой истребитель конокрадов Н.П. Крупкин ловит меня верст
за 30 от Ельца. Насмешкам гимназистов нет конца: “Поехал в Азию, приехал в
гимназию”»359.
Из-за многочисленных подражаний, заканчивавшихся реальными арестами
и тюремными сроками, детективная литература вызывала негативное отношение в
обществе и считалась вредным чтением. Об отсутствии художественности и
безнравственности произведений «сыщицкой» литературы (за исключением
А. Конан Дойла) писали А.В. Мезьер360 и К.И. Чуковский361.
По воспоминаниям одного из педагогов, работавшего в 1940-е годы, в
шестом классе «гуляли по рукам» «растрепанные, засаленные от долгого
употребления
выпуски
Шерлока
Холмса.
…“сокровище»
мальчиков”»362:
популярные приключения, увлекавшие детей необыкновенностью сюжета и
новизной содержания, в советское время идеологами-пропагандистами были
изъяты из библиотек и долгие годы, оставаясь под запретом, представляли собой
библиографическую редкость.
Особое место в фондах библиотек занимали произведения детской
беллетристической литературы, написанные женщинами эпохи «конца века».
К.В. Лукашевич принадлежала к числу самых популярных и плодовитых русских
писательниц, сочинения которой расходились тиражами в миллионы экземпляров.
Писательница выросла в среде, близкой к идеям народничества, под влиянием
359
Цит. по кн.: Варламов А. Пришвин. М., 2003. С. 20.
Мезьер А.В. О литературе приключений – «сыщицкой» и «разбойничьей» и поему к ней влекло и влечет
читателей // Обзор книг и журналов. 1912. № 9. С. 34.
361
Чуковский К.И. Нат Пинкертон и современная литература; «Куда мы пришли?» М., 1910.
362
Арзамасцева И.Н. Детская литература. М., 2008. С. 270.
360
164
которых мать К.В. Лукашевич «ушла в народ», оставив мужа и троих детей. Сама
Лукашевич,
активно
юношества,
собственных
Николаевского
занимаясь
проблемами
детей
сиротского
образования
определила
института
(на
в
и
воспитания
малолетнее
время
их
отделение
подрастания).
Все
произведения автора были «Собственной Его Императорского Величества
Канцелярией
по
учреждениям
ученических
библиотек
Императрицы
среднего
и
Марии
старшего
рекомендованы
возрастов»
и
для
допущены
Министерством народного просвещения в ученические библиотеки низших
училищ, средних учебных заведений и в бесплатные народные читальни и
библиотеки, а также включены в школьные хрестоматии. Писательница получила
четыре премии Санкт-Петербургского Фребелевского общества363, созданного в
1871 году с целью содействия первоначальному семейному воспитанию. Однако,
по мнению Н.В. Чехова, книги К.В. Лукашевич не все были «одинакового
достоинства». «Она пишет и издает вдвое больше, чем следовало бы», – замечал
критик364. Думается, гораздо важнее количества написанных Лукашевич книг их
содержание. Семейному воспитанию учились по книгам человека, брошенного
матерью во имя идеологии и отдающего собственных детей в приют. Советы
такой писательницы носили умозрительный характер, принося скорее вред, чем
пользу, ее наблюдения не были согреты искренностью чувств, которые
подменялись сентиментальностью («Бедный родственник», «Стрелочник»).
Лукашевич была женщиной передовых взглядов, общественницей и педагогом,
стремилась активно влиять на современный ей детский (и не только) менталитет,
прививая демократические ценности (труд, знания, свобода). Она была
продолжательницей идей писателей-народников, чьи идеи впитала еще в детском
возрасте.
Выбирая
лучшие
издания
научно-популярной
и
беллетристической
литературы для своих коллекций, библиотеки вовлекали в сферу научных и
363
Фребелевское общество // Полное собрание законов Российской империи. Собрание второе. Т. XLVI. Отд.
первое. 1871: От № 49098 – 49762. СПб., 1874. С. 737 – 738.
364
Чехов Н.В. Детская литература. М., 1909. С. 144.
165
художественных интересов читателей разных возрастов. Давая детям-читателям
знания
и
прививая
им
«умственные
аппетиты»,
библиотеки
явились
проводниками просвещения и образования как научного поиска истины, которая
уже напрямую зависела от самого человека.
Таким образом, детско-юношеское чтение по своему содержанию вполне
соответствовало «духу времени», что отражает сложившаяся система жанров. В
старые жанры (например, сказку) встраивалось современное содержание.
Приключенческая литература формировала личностные качества, фантастическая
и научно-популярная открывала неограниченные возможности человека. Все
жанры были напрямую связаны с ментальными трансформациями своего
времени, отражая их общую демократическую направленность. Ставка делалась
на человеческую личность, свободную и независимую.
Выводы по второй главе. Библиотека явилась одной из форм новой
культуры, соответствующей сущности местного самоуправления. Но сущность
эта складывалась из источников, чуждых традиционной ментальности, потому
требовала от человека отказа от наследия предков во имя новой жизни, в которой
господствовал естественнонаучный взгляд на мир. Христианская идея прекрасно
задуманного мира, свойственная русской ментальности, понимается как зло и
подвергается мощному воздействию, направленному на ее разрушение. Так
христианские ценности подменяются научными, а научное знание преподносится
как подлинная Истина. Общедоступность и бесплатность, отсутствие залоговых и
штрафных условий послужили привлечению большого количества грамотного и
неграмотного
населения
в
библиотеки,
вследствие
чего
повысился
образовательный и культурный уровень местных граждан. Естественнонаучный и
художественный состав фондов библиотек, сложившийся на основе либеральных
взглядов попечителей и представителей земства, отразился в дальнейшей
трансформации менталитета русского общества. Демократичное библиотечное
166
обслуживание, выразившееся в отмене сословных ограничений, стало началом
равноправия и гражданских свобод в общественном массовом сознании.
Заключение
В настоящей работе рассматривается проблема культуротворческой
деятельности
провинциальных
библиотек
как
условия
и
результата
трансформации менталитета русского общества второй половины XIX – начала
XX века, постановке и решению задач которой способствовали интегративный
подход,
а
также
применение
элементов
герменевтического
и
феноменологического методов. В качестве культурологической категории,
положенной в основу исследования, принимается ментальность, кумулирующая
неизменные константы, обеспечивающие национальную идентичность, изменения
которой соотносятся с закономерностями исторического развития и складываются
в специфику национального менталитета, отражающую парадигму сознания
определенного времени.
В
рассматриваемый
период
историческим
фоном
для
ментальных
трансформаций стали реформы Александра II, направленные на модернизацию и
демократизацию страны, последствия которых воплотились в конфликте идей
европейского либерализма и религиозного основания русской национальной
культуры, обострившим анархические характеристики, свойственные русской
ментальности.
Половинчатость мер, связанная с решением земельного вопроса, и
дальнейшие политические события («кровавое воскресенье», русско-японская
война, революция 1905 года, Первая мировая война), ставшие вехами правления
Николая II, привели к десакрализации образа царя, который перестал
восприниматься обществом как помазанник Божий.
Образование, широко распространяемое земскими уездными управами,
повлекло к организации школьных и народных библиотек, фонды которых
167
формировались
под
влиянием
научных
знаний
и
антропоцентрической
европейской культуры, имевшей пристальное внимание к личности – одному из
базовых
понятий
русской
ментальности,
которое
подвергается
резкой
трансформации. Следуя позитивистским идеям, человек (личность) становится
вне Бога, заслоняя собой христианские идеалы. Так происходит воплощение
сущности нового русского человека как социокультурной модели времени, чья
ментальность полностью определяется книжным знанием.
Особое место в этом знании занимают, помимо научных, художественные
тексты, широко представленные в библиотеках, которые постепенно вытесняют
религиозные
книги
и,
таким
образом,
трансформируют
традиционное
религиозное сознание, приводя к его секуляризации. Ценностнообразующим
фактором менталитета становится идеология писателей – революционных
демократов, требовавшая от человека самоопределения и самоорганизации, –
новых
индивидуалистистических
свойств
личности,
антиномичных
коллективному сознанию.
Вместе с тем эпоха «конца века» обнажает мистическую сторону русского
менталитета, отражением которой являются аналогичные тематические издания в
фондах библиотек, обмеченных небывалым ростом в результате прогрессивнолиберальной деятельности уездных земских органов и частных лиц.
Характерными
особенностями
таких
библиотек
выступают
общедоступность, бесплатность, отсутствие залоговых условий и штрафных
санкций,
являющихся
определяющими
для
большинства
грамотного
и
неграмотного населения провинции. Выбирая библиотеку, читатели выбирают
новый образ жизни, свободный от религиозной созерцательности, рассчитанный
на рациональное устройство бытия и новые ценностные смыслы. В результате
свойственная русской ментальности метафизика подменяется практицизмом:
Истина оборачивается практическим знанием, Добро сводится к достоинствам
материального мира, Красота сужается до эмоциональной сферы.
168
Демократизация библиотечного обслуживания, выразившаяся в отмене
сословных ограничений, стала началом равноправия и гражданских свобод в
общественном массовом сознании, а библиотека – ступенью к формированию
иного государственного устройства.
Произошедшая культурная трансформация, основанная на атеистическом
сознании,
в
значительной
степени
сформированным
научным
знанием,
транслируемым библиотеками, стала выражением глубокого религиозного и
общественного
кризиса
в
стране,
разрешение
которого
обернулось
революционным развитием событий, изменением политического строя и
гражданской войной. Роль библиотек в формировании нового массового сознания
является здесь очевидной.
На
наш
взгляд, поставленная
проблема
нуждается
в
дальнейшем
развертывании и исследовании модели современной личности в условиях
социокультурного
Функции
контекста,
библиотек,
определяемого
традиционно
информационным
отождествляемые
с
обществом.
формированием
мировоззренческой позиции и нравственных идеалов, не остаются неизменными.
Современные библиотеки (особенно в провинции) испытывают «читательский
дефицит»,
не
выдерживая
конкуренции
с
информационными
ресурсами
Интернета, предоставляющими пользователю неограниченные возможности в
познании и развлечениях, задающих главенствующий тон в образе мысли и образе
действия. Люди перестают читать книги, перестают творчески мыслить и духовно
деградируют.
Новые
ментальные
трансформации
порождают
новые
общественные кризисы, ведущая роль в которых принадлежит информационным
технологиям, усиленным глобализационными процессами. Сможет ли библиотека
занять утраченную позицию лидера в глобальной культурно-коммуникационной
системе, – вопрос для новых исследовательских проектов.
169
Список литературы
1. Абрамов, В. Ф. Земские библиотеки в России / В. Ф. Абрамов // История
библиотек: исслед., материалы, док.; Вып. 2 / Рос. нац. б-ка. – СПб., 1999. – С. 8 –
27.
2. Абрамов, К. И. История библиотечного дела в Росси: Учебнометодическое пособие / К. И. Абрамов. – М.: Либерея, 2000. – 176 с.
3. Агафонова, Н. С. Проза А. Вербицкой и Л. Чарской как явление массовой
литературы: автореф. дис. ... канд. филол. наук: 10.01.01 / Агафонова Наталья
Сергеевна. – Иваново, 2005. – 21 с.
4. Аксаков, С. Т. Избранные сочинения / С. Т. Аксаков; ред. и прим.
В. Абрамкина; вступ. ст. К. Пигарева. – М.; Л.: Гослитиздат, 1949. – XII, 596 с., 1
л. портр.: ил.
5. Алфавитный список произведений печати, которые на основании
высочайшего повеления, 5-го января 1884 года, не должны быт допускаемы к
обращению в публичных библиотеках и общественных читальнях. – М.: Отд-ние
Моск. Театров (Губ. тип.), б. г. – 8 с.
6. Арзамасцева, И. Н. Детская литература: Учебник для вузов /
И.Н. Арзамасцева, С. А. Николаева. – 5-е изд., испр. – М.: Изд. центр «Академия»,
2008. – 576 с.
7. Артамошкина, Л. Е. Биография поколения. Олицетворение истории / Л. Е.
Артамошкина; Санкт-Петербургское филос. о-во, Санкт-Петербургский гос. ун-т.
– СПб.: Санкт-Петербургское филос. о-во, 2012. – 209 с.
8. Архангельский, Н. Каталог / Н. Архангельский. – Кострома: Типолитография Ф. А. Фальк, 1900. – 62 с.
9. Бабенко, П. М. История реформ в России (1894 – 1917) / П. М. Бабенко. –
М.: Компания Спутник +, 2000. – 132 с.
10. Банк, Б. В. Изучение читателей в России (XIX в.) / Б. В. Банк. – М.:
Книга, 1969. – 262 [2] с.
170
11. Барг, М. А. Эпохи и идеи: Становление историзма / М. А. Барг. – М.:
Мысль, 1987. – 348 [2] с.
12. Басова, Н. Ф. Павленковские народные / Н. Ф. Басова // Губернский дом.
– 2006. – № 1-2 (70-71). – С. 45 – 47.
13. Бахтиаров, А. А. История книги на Руси / А. А. Бахтиаров. – СПб.: Изд.
Ф. Павленкова, 1890. – 280 с.
14. Белоруков, Д. Ф. Деревни, села и города Костромского края: материалы
для истории / Д. Ф. Белоруков. – Кострома: Костром. обществ. фонд культуры,
2000. – 535 с.: ил., карт., портр.
15. Белоус, В. Г. Вольфила [Петроградская Вольная Философская
Ассоциация] 1919-1924: [в 2 кн.] / В. Г. Белоус. – М.: Модест Колеров и «Три
Квадрата». – Кн. 1: Предыстория. Заседания. – 2005. – 842 с.
16. Белый, А. На рубеже двух столетий / А. Белый; вступ. ст., подгот. текста
и коммент. А. В. Лаврова. – М.: Худож. лит., 1989. – 543 с. – (Лит. мемуары).
17. Бенуа, А. Н. Мои воспоминания: В 5 кн. / А. Н. Бенуа; изд. подгот. Н.
И. Александрова, А. Л.Гришунин, А. Н.Савинов и др. – 2-е изд., доп. – М.: Наука,
1990. – Т. 1: Книги первая, вторая, третья. – 711 с. – (Лит. памятники).
18. Бердова, О. В. Костромское учительство (XVIII – начало XX века) / О.
В. Бердова, Е. А. Лушина; отв. ред. А. А. Герасимов, департамент образования и
науки Костромской обл., Костромской обл. ин-т повышения квалификации
работников образования. – Кострома, 2006. – 208 с.: ил., LXXX цв. ил.
19. Бердова, О. В. Культурная жизнь Костромской губернии в зеркале
периодической печати конца XIX – начала XX века / О. В. Бердова. – Кострома:
Изд-во КГУ, 2002. – 360 с.: ил. + карт.
20. Бердяев, Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма / Н. А. Бердяев;
ред. коллегия: Э. Ф. Володин, И. Е. Королѐв, В. П. Наумова, Ю. И. Филиппов. –
М.: Наука, 1990. – 224 с.
171
21. Бердяев, Н. А. Новое религиозное сознание и общественность / Н. А.
Бердяев; сост. и коммент. В. В. Сапова. – М.: Канон+, 1999. – 464 с. – (История
философии в памятниках).
22. Бердяев, Н. А. Русская идея / Н. А. Бердяев; сост., вступ. ст. и прим. М.
А. Блюменкранца. – Харьков: Фолио; М.: АСТ, 2002. – 624 с. – (Вершины
человеческой мысли).
23. Бердяев, Н. А. Судьба России / Н. А. Бердяев; сост. и посл. И.
П. Ковалева. – М.: Сов. писатель, 1990. – 348 [4] с.
24. Березкин, Д. М. Современные кумиры: Очерк соврем. сыщицкой лит.:
Речь к учащемуся юношеству / Д. М. Березкин. – 2-е изд. – СПб.: Я. Башмаков и
К°, 1914. – 24 с.
25. Беспалова, Э. К. «Самый честный русский библиограф»: (к 135-летию со
дня рождения К. Н. Дерунова) / Э. К. Беспалова // Библиотековедение. – 2001. – №
5. – С. 63 – 70.
26. Библиотечный фонд для детей: Учебное пособие / Ю. Н. Столяров,
А.В. Маркина, Т. Н. Сомова, О. Р. Старовойтова; под ред. Ю. Н. Столярова. – М.:
Школьная библиотека, 2005. – 248 с.
27. Бирюков, П. И. Школа и жизнь: Условия их возможного сближения и
роль профессионального образования в реформе начальной школы [Доклад на
обл. съезде по низшему и проф. образ. в г. Казани] / П. И. Бирюков. – Кострома:
Типо-литография насл. А. Е. Грузинцева, 1909. – 15 с.
28. Большая Российская энциклопедия: В 30 т. / Предс. науч.-ред. совета Ю.
С. Осипов; отв. ред. С. Л. Кравец. – М.: Большая Рос. энциклопедия, 2004. – Т.
Россия. – 1007 с.: ил., карт.
29. Большая Российская энциклопедия: В 30 т. / Предс. науч.-ред. совета
Ю.С. Осипов; отв. ред. С. Л. Кравец. – М.: Большая Рос. энциклопедия. – Т. 1: А –
Анкетирование. – 2005. – 766 с.: ил., карт.
172
30. Бони, А. Э. Гипнотизм: Исслед. физиол. и психол. / А. Э. Бони; пер. со 2го фр. изд. [с добавлениями] П. В. Мокиевского. – СПб.: Рус. богатство, 1888. –
165, [3] с.
31. Брентано, Ф. К. Избранные работы / Ф. К. Брентано. – М.: Дом
интеллектуальной книги: Рус. феноменологическое о-во, 1996. – 172 с.
32. Брокгауз, Ф. А. Энциклопедический словарь / под ред. проф.
И.Е. Андреевского. – СПб.: Ф. А. Брокгауз, И. А. Ефрон, 1890 – 1907. –
Т. 9а: Гравилат – Давенант. – 1893. – II, 475 – 974, II, [4] с.: ил., карты.
33. Брокгауз, Ф. А. Энциклопедический словарь / Ф. А. Брокгауз, И. А.
Ефрон; под ред. проф. И. Е. Андреевского. – СПб.: Ф. А. Брокгауз, И. А. Ефрон,
1890 – 1907. – Т. 19: Мекенен – Мифу-Баня. – 1896. – 476 с., [11] л. ил.
34. Брокгауз, Ф. А. Энциклопедический словарь / Ф. А. Брокгауз,
И.А. Ефрон; под ред. проф. И. Е. Андреевского. – СПб.: Ф. А. Брокгауз,
И.А. Ефрон, 1890 – 1907. – Т. 20а: Наказный атаман – Неясыти. – 1897. – II, 481960, II, 2 с.: ил., карт.
35. Брокгауз, Ф. А. Энциклопедический словарь / под ред. проф.
И.Е. Андреевского. – СПб.: Ф. А. Брокгауз, И. А. Ефрон, 1890 – 1907. – Т. 31:
София – Статика. – 1900. – 472 с.: ил.
36. Брюсов, В. Я. Две встречи / В. Я. Брюсов // Весы. – 1908. – № 6. – С. 49 –
53.
37. Буйская уездная земская управа. Отчет Буйской уездной земской управы
за 1904 г. – Кострома: Губ. тип., 1905. – 292 с.
38.
Букреева,
О.
Г.
Библиотечно-просветительская
деятельность
попечительств о народной трезвости в России в конце XIX – начале ХХ вв.: дис.
... канд. пед. наук: 05.25.03 / Букреева Оксана Геннадьевна. – М., 2008. – 183 с.
39. Булгаков, С. Н. Героизм и подвижничество / С. Н. Булгаков; сост., вступ.
ст. и коммент. С. М. Половинкина. – М.: Русская книга, 1993. – 528 с. –
(Мыслители России).
173
40. Быкова, В. В. Библиотечное дело на Кубани во второй половине XIX –
первой половине XX вв.: дис. ... канд. ист. наук: 07.00.02 / Быкова Валентина
Викторовна. – Армавир, 2010. – 334 с.
41. Варламов, А. Н. Пришвин, или Гений жизни: Биографическое
повествование / А. Н. Варламов. – М.: Молодая гвардия, 2003. – 548 с. – (ЖЗЛ.
Вып. 1313 (1113)).
42. Введение в методологию гуманитарных исследований: Учебное пособие
/ Отв. ред. Н. О. Осипова. – Киров: Вятский гос. гуманитарный ун-т, 2011. – 152 с.
43. Венгеров, С. А. Критико-биографический словарь русских писателей и
учѐных (от начала русской образованности до наших дней): Т. 1 – 6 /
С.А. Венгеров. – Т. 6: С алф. указ. ко всем 6 т. – СПб.: Тип. М. М. Стасюлевича,
1897 – 1904. – 465 с.
44. Веселовский, Б. Б. История земства за сорок лет / Б. Б. Веселовский. –
СПб.: Изд-во О. Н. Поповой, 1909 – 1911. – Т. 4. – 1911. – VIII, 696, 104, XXIX,
XXVI с.
45. Вестник образования России: Историко-словарный альманах: Общее
образование России. – М.: ПРО-ПРЕСС, 2008. – 187 с.
46. Ветлужская уездная земская управа. Отчет уездному земскому собранию
Ветлужской уездной земской управы о действиях ее и состоянии земского
имущества и капиталов за 1872 год к очередной сессии 1973 года. – Кострома:
Губ. тип., 1873. – 114 с.
47. Ветлужская уездная земская управа. Отчет Ветлужской уездной земской
управы за 1909 год к очередной сессии Уездного земского собрания 1910 года. –
Ветлуга: Тип. А. Ханыкина, 1910. – VII, 489, 293 с., 3 л. табл.
48. Ветлужская уездная земская управа. Отчет Ветлужской уездной земской
управы за 1911 год к очередной сессии Уездного земского собрания 1912 года. –
Ветлуга: Тип. А. Ханыкина, 1912. – 893 с., 7 л. табл.
174
49. Ветлужское уездное земское собрание. Сборник постановлений
Ветлужского уездного земского собрания очередной сессии 1899 года. –Ветлуга:
Тип. А. И. Ханыкина, 1900. – XXX, 502 с.
50. Ветлужское уездное земское собрание. Сборник постановлений
Ветлужского уездного земского собрания очередной сессии с 8-го по 21-е ноября
1908 года и чрезвычайной сессии 27, 28, 29 и 30 апреля 1909 г. – Ветлуга: Тип.
А. Ханыкина, 1909. – 1052 с.
51. Вехи: Интеллигенция в России: Сб. статей, 1909 – 1910 / Сост., коммент.
Н. Казаковой; предисл. В. Шелохаева. – М.: Молодая гвардия, 1991. – 461 [2] с. –
(Звонница: Антология рус. публицистики).
52. Виндельбанд, В. Избранное. Дух и история / В. Виндельбанд; пер. с нем.
– М.: Юрист, 1995. – 687 с. – (Лики культуры).
53. Вихрева, Г. М. Ценностные аспекты отбора документов в фонд
универсальной научной библиотеки: дис. ... канд. пед. наук: 05.25.03 / Вихрева
Галина Михайловна. – Новосибирск, 2000. – 250 с.
54. Вишленкова, Е. А. Религиозная политика: официальный курс и «общее
мнение» России александровской эпохи / Е. А. Вишленкова. – Казань: Изд-во
Казан. ун-та, 1997. – 188 с.
55. Владимиров, Я. Из школьных воспоминаний / Я. Владимиров //
Педагогический еженедельник. – 1896. – № 13. – С. 151 – 155.
56. Владиславлев, И. В. Русские писатели XIX – XX ст.: Опыт библиогр.
пособия по новейшей рус. лит. / И. В. Владиславлев. – 2-е изд., перераб. и доп. –
М.: Наука, 1913. – 244 с.
57. Войтюк, Т. Семья Лугининых / Т. Войтюк // Жизнь замечательных
костромичей. XIII – XIX вв.: краевед. очерки. – Кострома, 2003. – С. 149 – 156.
58. Волков, С. М. История русской культуры в царствование Романовых:
1613 – 1917 / С. Волков. – М.: Эксмо, 2011. – 320 с.: ил.
59. Володин, Б. В. Всемирная история библиотек / Б. В. Володин. – 2-е, доп.
– СПб.: Профессия, 2004. – 432 с.: ил., 32 цв. вкл. – (Б-ка).
175
60. Воспоминания о Максимилиане Волошине / Сост. и коммент. В.
П. Купченко, З. Д. Давыдова; Вступ. ст. Л. Озерова. – М.: Сов. писатель, 1990. –
717, [1] с., [33] л. ил.
61. Всеволодский-Гернгросс, В. Н. Краткий курс истории русского театра:
Пособие для театральных вузов, техникумов, студий / В. Н. ВсеволодскийГернгросс; Под ред. П. Новицкого, В. Радомысленского. – М.: Гослитиздат, 1936.
– 211, [2] с., [56] л. ил.
62. Всемирная история: в 10 т. / АН СССР, Ин-т истории, Ин-т
востоковедения, Ин-т истории матер. культуры; гл. ред. Е. М. Жуков. – М.:
Госполитиздат. – Т. VII / гл. ред. А. А. Губер и др. – 1960. – 820 с.: ил., карты.
63. Всероссийский женский съезд. Тезисы и программы докладов,
представленных на Первый Всероссийский женский съезд 10 дек. 1908 г. – СПб.,
1908. – 22 с.
64. Всероссийский съезд по борьбе с торгом женщинами и его причинами.
Труды Первого Всероссийского съезда по борьбе с торгом женщинами и его
причинами, происходившего в Санкт-Петербурге с 21 по 25 апреля 1910 года. –
СПБ. – Т. 1. – 1911. – X, 334 с.
65.
Галичское
уездное
земское
собрание.
Сборник
постановлений
Галичского уездного земского собрания очередной и экстренной сессии 1898
года. – Кострома: Губ. тип., 1899. – XVI, 473 с., 5 л. табл.
66.
Галичское
уездное
земское
собрание.
Сборник
постановлений
Галичского уездного земского собрания очередной сессии 1910 года и
чрезвычайного созыва 11 декабря 1910 года. – Кострома: Губ. тип., 1911. – [1],
XXIII, 215, 606 с.
67. Гениева, Е. Ю. Библиотека как центр межкультурной коммуникации /
Е.Ю. Гениева. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2008. –
208 с.
176
68. Герцен, А. И. Собрание сочинений: В 30 т / А. И. Герцен. – М.: Изд. АН
СССР. – Т. 14: Статьи из «Колокола» и другие произведения 1859 – 1860 годов. –
1958. – 701 с.
69. Герцен, А. И. Сочинения: В 2 т. / А. И. Герцен; общ. ред. А.И. Володина,
З. В. Смирновой. – М.: Мысль, 1985. – Т. 1. – 592 с. – (Филос. наследие; т. 95).
70. Герцен, А. И. Эстетика, критика, проблемы культуры / А. И. Герцен. –
М.: Искусство, 1987. – 603 с. – (История эстетики в памятниках и документах).
71. Гершунский, Б. С. Менталитет и образование: Учеб. пособие /
Б.С. Гершунский. – М.: Ин-т практ. психологии, 1996. – 144 с.
72. Годунов, А. Б. Время собирать камни …: Духовная жизнь православных
сельских приходов Нерехтского уезда Костромской губернии (вторая половина 19
– начало 20 в.) / А. Б. Годунов. – М.: Рус. сувенир, 2007. – 78 с.
73. Голицын, Н. Н. Библиографический словарь русских писательниц / Кн.
Н. Н. Голицын. – СПб.: тип. В. С. Балашева, 1889. – VI, 308 с.
74. Головко, С. И. Информационно-поисковые системы европейских
библиотек середины XIX века / С. И. Головко // Мир библиографии. – 2008. – №
4. – С. 59 – 62.
75. Голубинский, Е. Е. Преподобный Сергий Радонежский и созданная им
Троицкая Лавра / Е. Е. Голубинский. – 4-е изд. – М.: Изд-во Свято-Троицкой
Сергиевой Лавры, 2012. – 648 с.
76. Голубцова, И. А. Народные библиотеки дореволюционной России:
история создания и развития: дис. ... канд. пед. наук: 05.25.03 / Голубцова Ирина
Анатольевна. – СПб., 2000. – 162 с.
77. Городские, именные... // Губернский дом. – 2006. – № 1-2 (70-71). – С. 64
– 69. – (Из истории б-к).
78. Горохова, О. В. Лугининские народные библиотеки / О. В. Горохова //
Костромская провинция: история, традиции, современность: сб. историкокраевед. материалов. – Вып. 7. – Кострома, 2009. – С. 27 – 35.
177
79. Горохова, О. В. Просветительная деятельность духовных и светских
библиотек российской провинции во второй половине XIX-начале XX веков: На
материале Костромской губернии: дис. ... канд. ист. наук: 07.00.02 / Горохова
Ольга Вячеславовна. – Кострома, 2005. – 313 с.
80. Григоров, А. А. Из истории костромского дворянства / А. А. Григоров. –
Кострома: Костром. фонд культуры, 1993. – 472 с.: ил.
81. Григорьев, Ю. В. Библиотечные фонды: учебно-методическое пособие
для студентов-заочников / Ю. В. Григорьев. – М.: МГИК, 1965. – 52 с.
82. Гроссман, Л. П. Поэтика Достоевского / Л. П. Гроссман. – М.: Гос. акад.
наук, 1925. – 191 с.
83. Гумбольдт, В. ф. О духе, присущем человеческому роду
/
В.фон Гумбольдт // Язык и философия культуры / Пер. с нем.; сост.., общ. ред. и
вступ. ст. А. В. Гулыги и Г. В. Рамишвили. – М.: Прогресс, 1985. – 452 [4] с.
84. Гуревич, П. С. Культурология: Учебное пособие / П. С. Гуревич. – М.:
Знание, 1996. – 288 с.
85. Даль, В. И. Пословицы русского народа: Сб. В. Даля: В 3 т. / В. И. Даль.
– М.: Рус. книга. – Т. 1. – 1993. – 637 [1] с.: ил. – (Живое рус. слово).
86. Даль, В. И. Пословицы русского народа: Сб. В. Даля: В 3 т. / В. И. Даль.
– М.: Рус. книга. – Т. 2. – 1993. – 700 [1] с. – (Живое рус. слово).
87. Даль, В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. /
В.И. Даль; Под ред. И. А. Бодуэна де Куртенэ. – Репринт воспроизведение изд.
1903
–
1909
гг.
–
М.:
Прогресс:
Изд.
фирма
«Универс».
Т. 2: И – О. – 1994. – 2030 стб.
88. Делянов, И. Д. О сокращении числа учеников в гимназиях и
прогимназиях
и
изменения
состава
оных.
–
URL:
http://files.school-
collection.edu.ru/dlrstore/cf7d38ef-a636-46a6-afdb-aa159e58a1ed/%5BIS8IR_433%5D_%5BTS_05%5D.html (дата обращения 15.02.2013).
89. Дерунов, К. Н. Избранное: Тр. по библиотековедению и библиогр. /
К.Н. Дерунов; под общ. ред. Ю. В. Григорьева. – М.: Книга, 1972. – 238 с.
178
90. Детская литература. (Вторая половина XIX и начало XX вв.):
Хрестоматия / Сост. А. И. Борщевская, И. И. Халтурин, Н. С. Шер. – М., 1954. –
518 с.
91. Динерштейн, Е. А. И. Д. Сытин / Е. А. Динерштейн. – М.: Книга, 1983. –
272 с.: ил. – (Деятели книги).
92. Дмитриев, С. С. Очерки истории русской культуры начала XX века /
С. С. Дмитриев. – М.: Просвещение, 1985. – 256 с.: ил.
93. Достоевский, Ф. М. Бесы: Роман: В 3 ч. / Ф. М. Достоевский. – 7-е изд. –
СПб.: Тип. Пантелеевых, 1890. – 624 с.
94. Достоевский, Ф. М. Полное собрание сочинений: В 30-ти т. /
Ф.М. Достоевский; гл. ред. В. Г. Базанов. – Л.: Ленингр. отд-ние. – Т. 28. Кн. 2:
Письма, 1860 – 1868. – 1985. – 361, [1] с.
95. Достоевский, Ф. М. Полное собрание сочинений: В 30 т. / Ф. М.
Достоевский; гл. ред. В. Г. Базанов. – Л.: Ленингр. отд-ние. – Т. 21. Дневник
писателя, 1873; Статьи и заметки, 1873 – 1878 / подгот. и примеч. сост.
А.В. Архипова-Богданова и др. – 1980. – 551 с.: ил., 1 л. портр.
96. Достоевский, Ф. М. Полное собрание сочинений: В 30 т. /
Ф.М. Достоевский;
гл.
ред.
В.
Г.
Базанов.
–
Л.:
Ленингр.
отд-ние.
– Т. 23. Дневник писателя за 1876 год. Май – октябрь / подгот. и примеч. сост. Н.
Ф. Буданова и др. – 1981. – 423 с.
97. Едошина, И. А. «А я, душа театра…» А. Н. Островский / И. А. Едошина.
– Кострома: Костромаиздат, 2013. – 319 с.: портр.
98. Едошина, И. А. Европейский менталитет XIX века: (Попытка
реконструкции) / И. А. Едошина // Вестник Костромского гос. ун-та. – 1996. – №
1. – С. 106 – 111.
99. Едошина, И. А. Культурология: Основные понятия: Адаптированный
словарь для студентов / И. А. Едошина, В. Бондарев; М-во образования РФ,
Костромской гос. ун-т им. Н. А. Некрасова. – Кострома, 2000. – 52 с.
179
100. Едошина, И. А. Культурфилософия понятия «эпоха» (к характеристике
fin de siècle) / И. А. Едошина // Вестник Костромского гос. ун-та. – 2014. – № 6. –
С. 241 – 246.
101. Едошина, И. А. Понятие «провинция» в русской культуре: историкогенетический аспект / И. А. Едошина // Русская провинция и театр. – Иваново,
2011. – С. 4 – 13.
102. Едошина, И. А. Сквозь плен времен …: Из истории театральной жизни
в Костроме / И. А. Едошина. – Кострома, 2009. – 229 с.: ил.
103. Едошина, И. А. Художественное сознание модернизма: истоки и
мифологемы / И. А. Едошина. – М.; Кострома: Б. и., 2002. – 252 с.
104. Едошина, И. А. Человек в пространстве культуры: (Монографические
размышления) / И. А. Едошина; М-во образования РФ; Костромской гос. ун-т им.
Н. А. Некрасова. – Кострома, 1999. – 135 с.
105. Жбанков, Д. Н. Бабья сторона: Стат.-этногр. очерк / Д. Н. Жбанков. –
Кострома: Губ. тип., 1891. – 136, [1] с.
106. Живов, В. М. Разыскания в области истории и предыстории русской
культуры / В. М. Живов. – М.: Яз. славян. культуры, 2002. – 758 с.
107. Жидков, В. С. Десять веков российской ментальности: Картина мира и
власть / В. С. Жидков, К. Б. Соколов; [Гос. ин-т искусствознания М-ва культуры
РФ и РАН]. – СПб.: Алетейя, 2001. – 633, [3] с.
108. Жидков, В. С. Искусство и картина мира / В. С. Жидков, К. Б. Соколов.
– СПб.: Алетейя, 2003. – 463 с.
109. Жизнь для книги / ред. И. А. Бахметьева. – 2-е изд., доп. – М.: Книга,
1985. – 416 с.
110. Замалеев, А. Ф. История русской культуры / А. Ф. Замалеев. – СПб.:
Изд-во СПБУ, 2005. – 254, [4] с.: ил.
111. Зернов, Н. М. Сергий Радонежский – устроитель Руси / Н. М. Зернов. –
СПб.: Русский Миръ, 2010. – 308, [1] с.
180
112. Зиман, Л. Я. Зарубежная детская литература для детей и юношества:
учебное пособие / Л. Я. Зиман. – М.: Русская шк. библ. ассоц., 2007. – 288 с. –
(Проф. б-ка шк. библиотекаря. Сер. 1; вып. 4 – 5).
113. Зырина, А. Первая библиотека уезда: К 110-летию б-ки / А. Зырина //
Буйская правда. – 2007. – 9 июля. – С. 3.
114. Иванов, А. И. Первая мировая война и русская литература 1914 – 1918
гг.: этические и эстетические аспекты: автореф. дис. ... д-ра филол. наук: 10.01.01 /
Иванов Анатолий Иванович. – М., 2005. – 42 с.
115. Из жизни гимназии // Костромская старина. – 1991. – № 2. – С. 19 – 21.
116. Из истории русской гуманистической мысли: Осмысление рус. нац.
идеи и ист. судьбы России: Хрестоматия / Сост., авт. вступ. ст. и прим.
А.Ф. Малышевский. – М.: Просвещение, 1999. – 271 с.
117. Ильин, В. Н. Миросозерцание графа Льва Николаевича Толстого /
В.Н. Ильин. – СПб.: Изд-во Рус. Христиан. гуманит. ин-та, 2000. – 478, [1] с.:
портр. – (Серия «Из архива русской эмиграции» / Рус. христиан. ин-т).
118. Ильин, И. А. Путь очевидности / И. А. Ильин; сост. П. В. Алексеева и
В.И. Кураева; послесл. В. И. Кураева; прим. Р. К. Медведевой. – М.: Республика,
1993. – 431 с. – (Мыслители XX века).
119. Ильин, И. А. О России / И. А. Ильин. – М.: ТРИТЭ: Российский архив,
1995. – 32 с.
120. Исаков, П. В. Доклад о состоянии начальных народных училищ в
Костромской губернии за 1892 год / П. В. Исаков. – Кострома, 1893. – 22 с.
121. История дореволюционной России в дневниках и воспоминаниях:
Аннот. указ. книг и публикаций в журналах / Науч. рук., ред. П.А. Зайончковский;
сост. Г. А. Главатских и др. – Т. 3. Ч. 2: 1857 – 1894: – М.: Книга, 1980. – 365 с.
122. Как открывать и устраивать народные бесплатные библиотеки,
читальни, школьные библиотеки и народные чтения: Неофиц. изд. / Яросл. губ.
земство. – Ярославль: типо-лит. Губ. зем. управы, 1900. – [2], II, 33 с.
181
123. Камскова, Т. А. Народные библиотеки как явление культуры: На
примере Оренбургской губернии второй половины XIX – начала XX вв.: дис. ...
канд. пед. наук: 05.25.03 / Камскова Татьяна Александровна. – Самара, 2003. – 226
с.: ил.
124. Кантор, В. К. Русская классика, или Бытие России / В. К. Кантор. – 2-е
изд.,
перераб.
и
доп.
–
М.:
Центр
гуманитарных
инициатив;
СПб.:
Университетская книга, 2014. – 599 с.: ил., портр. – (Российские Пропилеи: РП).
125. Карсавин, Л. П. Религиозно-философские сочинения / Л. П. Карсавин;
сост. и вступ. ст. С. С. Хоружего. Т. 1. – М.: Ренессанс, 1992. – LXXIII, 325 с. –
(Памятники религиозно-филос. мысли).
126. Каталог библиотеки Е. Ф. Олоховой в Костроме. – Кострома: Типолитография Ф. А. Фальк, 1898. – 119 с.
127. Каталог библиотеки Костромского общественного собрания. –
Кострома: Губерн. тип., 1906. – 426 с.
128. Каталог библиотеки Н. А. Сунгурова, (бывшей Е. Ф. Олоховой) в
Костроме. – Кострома: Типо-литография А. Азерского, 1904. – 235 с.
129. Каталог библиотеки Н. П. Стайновского в Костроме. – Кострома:
Типография Т. П. Андрониковой-Покровской, 1908. – 332 с.
130. Каталог книжного склада «Костромич» Костромского губернского
земства: Кострома, 1899. – М.: Тип. Товарищества И. Д. Сытина, 1899. – 146 с.
131. К вопросу о состоянии и развитии начального народного образования в
Костромской губернии. – Б.м.: б.и., б.г. – 8 с.
132. Кирпичева, И. К. К. Н. Дерунов (1866 – 1929): Очерк жизни и
деятельности / И. К. Кирпичѐва; под ред. Ю. Ф. Григорьева. – М.: Изд-во
Всесоюзной книжной палаты, 1963. – 123 с.: 1 л. портр. – (Деятели книги).
133. Ковалева, Л. Очерки по истории образования: Кострома нач.  в. /
Л. Ковалева // Костромская старина. – 2006. – № 19. – С. 6 – 32.
134. Колесов, В. В. Русская ментальность в языке и тексте / В. В. Колесов. –
СПб.: Петербургское Востоковедение, 2006. – 624 с.
182
135. Кологривское уездное земское собрание. Сборник постановлений
Кологривского уездного земского собрания за 25 лет, – 1865 – 1889 годы / Сост.
делопроизводителем Кологрив. уезд. зем. управы А. Острогским. – Кострома:
Типо-лит. С. П. Федотова, 1892. – 360, IV, 7 с., 2 л. табл.
136. Кологривское уездное земское собрание. Сборник постановлений
Кологривского уездного земского собрания очередной сессии 24 – 30 сентября
1901 года. – Кологрив: Губ. тип., 1902. – 43, 178, XVIII с.
137. Кондаков, И. В. Культура России: Кр. очерк истории и теории: учебное
пособие / И. В. Кондаков. – 4-е изд. – М., 2008. – 360 с.
138. Корсунский, И. Н. Государственное значение церковно-приходской
школы / И. Н. Корсунский. – М.: тип. Л. и А. Снегиревых, 1888. – 90 с.
139. Кострома: Ист. энциклопедия / Администрация г. Костромы; гл. ред.
А.К. Шустов. – Кострома: Костромаиздат 850, 2002. – 414 с.: ил.
140. Костромская сторона: Загадки истории, предания и обычаи / Сост.
Т.Г. Гончарова, В. Н. Герасименко; ред. П. М. Прибылов. – Кострома, 2010. – 608
с.: ил.
141. Костромское уездное земское собрание. Доклад Костромской уездной
земской управы № 61: О народных библиотеках / Костромское уездное земское
собрание. – Кострома: [б.и.], 1915. – 16 с.
142. Культура и культурология: Словарь / Ред.-сост. А. И. Кравченко. – М.:
Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2003. – 928 с. – (Summa).
143. Культура и ценности: Сб. науч. тр. – Тверь: ТГУ, 1992. – 151 с.
144. Культурология: Учебник / Под ред. Ю. Н. Солонина, М. С. Кагана. –
М.: Высшее образование, 2005. – 566 с.
145. Культурология: Энциклопедия: В 2 т. / Гл. ред. С. Я. Левит. – М.:
РОССПЭН, 2007. – Т. 2. – 1184 с.
146. Кутеева, Н. Э. Репетиция философско-культурологических идей
Герберта Спенсера в культуре США рубежа XIX – XX веков: монография / Н. Э.
183
Кутеева; М-во образования и науки РФ, Башкирский гос. ун-т. – Уфа: РИЦ
БашГУ, 2014. – 226, [1] с.
147. Латинско-русский словообразовательный словарь: Ок. 20 000 слов /
Авт.-сост. Г. Вс. Петрова. – М.: Изд-во «Оникс»: Изд-во «Мир и образование»,
2008. – 704 с.
148. Леликова, Н. К. Становление и развитие книговедческой и
библиографической наук в России в ХIХ – первой трети ХХ века) / Н. К.
Леликова; Рос. нац. б-ка. – СПб.: Рос. нац. б-ка, 2004. – 415 с.
149. Лосский, Н. О. Условия абсолютного добра: Основы этики; Характер
русского народа / Н. О. Лосский; вступ ст. А. И. Титаренко. – М.: Политиздат,
1991. – 368 с. – (Б-ка этической мысли).
150. Лотман, Ю. М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции рус.
дворянства (XVIII – начало XIX в.) / Ю. М. Лотман. – СПб.: Искусство-СПб, 1994.
– 398, [1] с., [40] л. ил.
151. Лотман, Ю. М. История и типология русской культуры: Монография /
Ю. М. Лотман. – СПб.: Искусство-СПб, 2002. – 768 с.
152. Ляшенко, Л. М. Александр II, или История трех одиночеств [Текст] /
Л.М. Ляшенко, предисл А. А. Левандовского. – 2-е изд., доп. – М.: Мол. гвардия,
2003. – 359 с.: ил. – (Жизнь замечательных людей: Сер. биогр.; Вып. 857).
153. Макарьевская уездная земская управа. Доклады Макарьевской уездной
земской управы к очередному Макарьевскому уездному земскому собранию
сессии 1904 г. – Макарьев: Тип. Е. П. Троицкой, 1904. – 160, VI с.
154. Мантегацца, П. Физиология женщины = (Fisiologia della donna) / П.
Мантегацца, член Сената и проф. антропологии; Пер. Н. Федоровой. – СПб.:
В.И. Губинский, 1894. – 408 с.
155. Манхейм, К. Избранное. Социология культуры / К. Манхейм; пер. с
нем. Л. Ф. Вольфсона, А. В. Дранова. – М.; СПб.: Университетская книга, 2000. –
501с. – (Книга света).
184
156. Маркова, Т. Б. Библиотека в истории культуры / Т. Б. Маркова. – СПб.:
Наука, 2008. – 327 с.
157. Маркова, Т. Б. Библиотека в контексте культуры: философскокультурологический анализ: автореф. дис. ... д-ра филос. наук: 24.00.01 / Маркова
Татьяна Борисовна. – СПб., 2008. – 35 с.
158. Матвеев, М. Ю. Земство и библиотечное дело: по материалам
общероссийской
печати
1864
–
1917
гг.:
Библиогр.
указ.
–
URL:
http://www.nlr.ru/res/epubl/zemstvo/preface.htm (дата обращения 20.05.2013).
159. Матвеев, М. Ю. Общественные библиотеки России и их читатель,
вторая половина XIX – начало XX в.: дис. ... канд. пед. наук: 05.25.03 / Матвеев
Михаил Юрьевич. – СПб., 1998. – 246 с.
160. Материалы для статистики Костромской губернии / Костромской
губернский статистический комитет; под ред. В. Пирогова. – Вып. 1. – Кострома:
В губернской типографии, 1870. – 160 с., табл.
161. Машкова, М. В. История русской библиографии начала ХХ века: (до
октября 1917 г.) / М. В. Машкова; Гос. публ. б-ка им. М. Е. Салтыкова-Щедрина. –
М.: Книга, 1969. – 492 с.
162. Менделеев, Д. И. Познание России; Заветные мысли / Д. И. Менделеев;
подгот. текста Л. Подзолковой. – Москва: Эксмо, 2008. – 685, [2] с., [12] л. ил. –
(Энциклопедия России).
163. Менталитет и аграрное развитие России (XIX – XX вв.): Материалы
междунар. конф., Москва, 14 – 15 июня 1994 г. / Ред. коллегия: В. П. Данилов, Л.
В. Милов (отв. ред.), А. Н. Сахаров, И. Н. Слепнев, Д. Филд. – М.: РОССПЭН,
1996. – 440 с.
164. Менталитет и политическое развитие России: Тезисы докладов науч.
конф., Москва, 29 – 31 октября 1996 г. / Рос. академия наук, Ин-т рос. истории;
ред. коллегия: В. А. Барченкова, А. А. Горский, Е. Ю. Зубкова и др. – М., 1996. –
150 [2] с.
185
165. Меньшиков, М. О. Письма к русской нации / М. О. Меньшиков; [сост.,
вступ. ст. и примеч. М. Б. Смолина]. – [4-е изд.]. – М.: журнал «Москва», 2005. –
555, [3] с. – (Пути русского имперского сознания).
166. Милль, Д. С. Подчиненность женщины: Пер. с англ. / Д. С. Милль;
предисл. Н. Михайловского. – СПб.: Издание С. В. Звонарева, 1869. – [4], LX, 255
с.
167. Милль, Д. С. О подчинении женщины / Д. С. Миль. Исторические
женские типы / Шерр И.; пер. с англ. под ред. и с предисл. Г. Е. Благосветлова. –
СПб.: Тип. А. Моригеровского, 1869. – XVI, 304 с.
168.
Милюков,
П.
Н.
Воспоминания.
Т.
II.
–
URL:
http://www.rummuseum.ru/lib_m/milyukov72.php (время обращения 03.03.2015).
169. Милюков, П. Н. Очерки по истории русской культуры: В 3 т. /
П.Н. Милюков. – М.: Прогресс-Культура, 1994. – Т. 2: Вера. Творчество.
Образование / Ред. Л. И. Кучумова. – 496 с.: ил.
170. Мировосприятие и самосознание русского общества (XI – XX вв.): Сб.
ст. / Ред. коллегия: Л. Н. Пушкарев, О. Г. Агеева, А. А. Горский и др. – М., 1994. –
206 [2] с.
171. Мордовцев, Д. Л. Десятилетие русского земства, 1864 – 1875 / [соч.] Д.
Л. Мордовцева. – СПб.: В Тип. А. А. Краевского, 1877. – [2], II, VI, 374 с.
172. Мордовцев, Д. Л. Русские исторические женщины: Попул. рассказы из
рус. истории: Женщины допетровской Руси / Д. Л. Мордовцев. – СПб.: К. Н.
Плотников, 1874. – [6], 363 с.
173. Наумов, С. А. Культурный концепт и ментальный концепт / С. А.
Наумов // XXXIV Международная филологическая конференция. Вып. 6. Русский
язык и ментальность. Ч. 2. – СПб.: Санкт-Петербургский ун-т, 2005. – С. 53 – 56.
174. Нерехтская уездная земская управа. Отчет Нерехтской уездной земской
управы за 1906 год. – Кострома: Губ. тип., 1907. – 225 с.
186
175. Нерехтская уездная земская управа. Постановления Нерехтской
уездной земской управы очередной сессии 1913 года. – Кострома: Тип. Х.
А. Гелина, 1914. – XXVIII, 247 с.
176. Нерехтское уездное земское собрание. Краткий очерк деятельности
Нерехтского уездного земства в области народного образования за 1865 – 1912 гг.
/ Сост. секр. управы Б. В. Нерехтский – Кострома: Нерехт. уезд. зем. управа,
1913. – [2], 30, XXVII с.
177. Нерехтское уездное земское собрание. Постановления Нерехтского
уездного земского собрания очередной сессии 10 и 11 сентября 1898 года и
чрезвычайного созыва 12 ноября 1898 года. – Кострома: Губ. тип., 1899. –158, VII
с.
178. Нерехтское уездное земское собрание. Постановления Нерехтского
уездного земского собрания очередной сессии 11, 12 и 13 октября 1907 года. –
Кострома: Губ. тип., 1908. – XIII, 279 с.
179. Нерехтское уездное земское собрание. Постановления Нерехтского
уездного земского собрания очередной сессии 1910 года. – Кострома: Тип.
В.А. Тезикова, 1911. – [1], XI, 114 с.
180. Никитина, Н. Н. Философия культуры русского позитивизма начала
века / Н. Н. Никитина. – М.: Аспект-Пресс, 1996. – 136 с.
181. Новая философская энциклопедия: В 4 т. / Ин-т философии Российской
акад. наук, Национальный общественно-научный фонд; председатель науч.-ред.
совета В. С. Степин. – М.: Мысль. – Т. 2: Е – М. – 2010. – 634, [2] с.: ил.
182. Новое уголовное уложение, выс. утв. 22 марта 1903 г.: С прил. предм.
алф. указ. – СПб.: В. П. Анисимов, 1903. – 253 с.
183. Нольде, Б. Э. Юрий Самарин и его время / Б. Э. Нольде. – М.: Эксмо,
2003. – 544 с. – (История в ликах и фактах).
184. Об учреждении женских училищ в Костромской губернии //
Костромские губернские ведомости. – 1858. – № 41. – С. 410 – 411.
187
185. Обзор Костромской губернии за 1893 год: Прил. к всеподданнейшему
отчѐту Костромского губернатора. – [Кострома], б. г. – 30 с. + табл.
186. Обзор Костромской губернии за 1894 год: Прил. к всеподданнейшему
отчѐту Костромского губернатора. – [Кострома], б. г. – 32 с. + табл.
187. Обзор Костромской губернии за 1895 год: Прил. к всеподданнейшему
отчѐту Костромского губернатора. – [Кострома], б. г. – 32 с. + табл.
188. Обзор Костромской губернии за 1896 год: Прил. к всеподданнейшему
отчѐту Костромского губернатора. – [Кострома], б. г. – 33 с. + табл.
189. Обзор начального народного образования в Костромской губернии к
1903 году. – Кострома: Губернская типография, 1903. – 92 с.
190. Общественная мысль России XVIII – начала ХХ века: Энциклопедия /
Отв. ред. В. В. Журавлев. – М.: РОССПЭН, 2005. – 639 с.: ил.
191. О внеклассном чтении наших гимназистов // Педагогический
еженедельник. – 1896. – № 3. – С. 25 – 28.
192. Опыт каталога для учительских библиотек Костромской губернии. –
Кострома: Губернская типография, 1910. – 36 с.
193. Ореханов, Ю. Л. Историко-культурный контекст дихотомии «Русская
Православная Церковь – Л.Н. Толстой»: автореф. дис. ... д-ра ист. наук: 24.00.01 /
Ореханов Юрий Леонидович. – Ярославль, 2012. – 51 с.
194. Орлов, Н. Н. К. Н. Дерунов / Н. Н. Орлов. – На книжном фронте. –
1929. – № 32 – 33. – С. 107 – 108.
195. Ортега-и-Гассет, Х. Что такое философия? / Х. Ортега-и-Гассет; отв.
ред. М. А. Киссель., послесл. А. Б. Зыковой. – М.: Наука, 1991. – 408 с. –
(Мыслители XX века).
196. Основные положения о промышленных училищах (1888 г.). – URL:
http://www.detskiysad.ru/raznlit/istped011.html (дата обращения 26.02.2013).
197. Отчет Костромской городской народной читальни имени А. Н.
Островского за 1896 – 1897 учебный год. – Кострома: В губ. тип., 1897. – 14 с.
188
198. Отчет Костромской городской народной читальни имени А.
Н. Островского за 1898 – 1899 академический год (третий год). – Кострома: Губ.
тип., 1899. – 104 с. + табл.
199. Отчет Костромской городской народной читальни имени А. Н.
Островского за 1899 – 1900 академический год (четвѐртый год). – Кострома: Губ.
тип., 1900. – 86 с. + табл.
200. Отчет Костромской городской народной читальни имени А. Н.
Островского за 1904 – 1905 академический год (девятый год). – Кострома: Губ.
тип., 1906. – 29 с.
201. Отчет Костромской городской народной читальни имени А. Н.
Островского за 1905 – 1906 академический год (десятый год). – Кострома: Губ.
тип., 1906. – 48 с.
202. Отчет Костромской городской народной читальни имени А.
Н. Островского за 1910 – 1914 года (15, 16, 17 и 18 года). – Кострома: Тип.
Т.П. Покровской, 1915. – 48 с.
203. Отчет Костромской городской общественной библиотеки-читальни
имени Ф. В. Чижова за 1914 год. – Кострома: Губ. тип., 1915. – 16 с.
204. Отчет Костромской городской общественной библиотеки-читальни
имени Ф. В. Чижова за 1915 год. – Кострома: Тип. Т. П. Покровской, 1916. – 28 с.
205. Отчет Костромской народной читальни имени А. Н. Островского
за1897/98 учебный год. – Кострома: В губ. тип., 1898. – 13 с.
206. Памятная книжка Министерства народного просвещения на 1865 год. –
СПб.: Тип. В. А. Рогальского, 1865. – 1865. – [2], XIII, 584 с.
207. Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897.
Т. XVIII: Костромская губ. / Под ред. Н. А. Тройницкого. – М., 1903. – 264 [2] с.
208. Переписка Императора Александра II с Великим Князем Константином
Николаевичем: 1857 – 1861. Дневник Великого Князя Константина Николаевича /
Сост. Л. Г. Захарова, Л. И. Тютюнник. – М.: Терра, 1994. – 384 с.: ил.
189
209. Писарев, Д. И. Литературная критика: В 3 т. / Д. И. Писарев; сост.,
примеч. Ю. Сорокина. – Л.: Худож. лит., 1981. – Т. 2. – 456 с.
210. Позднякова, Р. А. Библиотека в системе современной гуманитарной
культуры: дис. ... канд. филос. наук: 24.00.01 / Позднякова Раиса Алексеевна. –
Тамбов, 2005. – 189 с.
211. Познанский, В. В. Очерк формирования русской национальной
культуры / В. В. Познанский. – М.: Мысль, 1975. – 223 с.: ил.
212. Покровский, М. Н. Очерк истории русской культуры / М.
Н. Покровский. – 5-е изд. – М.: Книжный дом «Либроком», 2010. – 256 с.
213. Полвека для книги: Лит.-худож. сб., посвящ. пятидесятилетию изд.
деятельности И. Д. Сытина, 1866 – 1916. – М.: ТЕРРА – Книжный клуб, 2003. –
448 с.: ил.
214. Полетаев, Н. Книжные склады и библиотеки для народа и народные
чтения / Н. Полетаев. – Кострома: [б.и.], 1890. – 17 с.
215. Полунов, А. Ю. Жизнь и труды академика Е. Е. Голубинского: С прил.
«Воспоминаний» Е. Е. Голубинского и имен. указ. к «Истории Рус. церкви» /
А.Ю. Полунов, И. В. Соловьев. – М.: Крутиц. патриаршее подворье, 1998. –
253,[1] с. – (Материалы по истории церкви; Кн. 20).
216. Полное собрание законов Российской империи. Собрание второе. –
СПб.: Тип. 2 Отд-ния Собств. е. и. в. Канцелярии, 1830 – 1885. 1871: От № 49098 –
49762. – 1874. – [2], 935 с.
217. Попова, Г. В. Женщины в судьбах Костромского края XIX – XX века:
Монография / Г. В. Попова, Е. Ю. Волкова, Т. А. Сидоренко. – Кострома, 2008. –
344 с.: ил.
218. Правила для испытательных комитетов и учебных заведений ведомства
Министерства народного просвещения о порядке испытания на первый классный
чин: [Утв. министром нар. прос. 27 нояб. 1876 г.]. – Одесса: тип. П. Францова,
1877. – 6 с.
190
219. Правила о бесплатных народных читальнях и о порядке надзора за
ними. – URL: http://www.turgenev.ru/baza/exp01/stend3/part1/pravila.html (дата
обращения 23.05.2013).
220. Пругавин, А. С. Законы и справочные сведения по начальному
народному образованию / А. С. Пругавин. – СПб.: О. Н. Попова, 1898. – [4], XXII,
785 с.
221. Пругавин, А. С. Запросы народа и обязанности интеллигенции в
области просвещения и воспитания / А. С. Пругавин. – 2-е изд., значительно доп.
– СПб.: Тип. И. Н. Скороходова, 1895. – XXIV, 547 с.
222. Пругавин, А. С. Программа для собирания сведений о том, что читает
народ и как он относится к школе и книге / А. С. Пругавин. – 2-е изд. – М.: Типолитография В. Ф. Рихтер, 1891. – 32 с.
223. Пругавин, А. С. О Льве Толстом и о толстовцах: Очерки,
воспоминания, материалы / А. С. Пругавин. – М.: изд. авт., 1911. – 323 с.
224. Пругавин, А. С. Раскол вверху: Очерки религ. исканий в привилегир.
среде / А. С. Пругавин. – СПб.: Обществ. польза, 1909. – [4], 266, [1] с.
225. Пушкин, А. С. Полное собрание сочинений: В 10 т. / АН СССР, Ин-т
русской литературы (Пушкинский дом) / А. С. Пушкин. – 3-е изд. – М.: Изд-во
АН СССР, 1962 – 1966. – Т.10: Письма. – 1966. – 902 с.
226. Пятое и шестое прибавления к систематическому каталогу русских
книг, продающихся в книжном магазине Александра Федоровича Базунова.
Составил В. И. Межов за 1873 и 1874 года. – СПб., 1875. – 414 с.
227. Рабочие и общественно-политический процесс в России в конце XIX –
XX вв.: Материалы VI Всероссийской научной конференции, Кострома, 20 – 21
сентября 2012 года: В 2 ч. Ч. 1 / отв. ред. А. М. Белов. – Кострома: КГУ им.
Н.А. Некрасова, 2012. – 174 с.
228. Радугин, А. А. Социология: курс лекций / А. А. Радугин, К. А. Радугин.
– 3-е изд., перераб. и доп. – М.: Изд-во «Центр», 2000. – 244 с.: ил.
191
229. Разгон, Л. Э. Волшебство популяризатора / Л. Э. Разгон. – 2-е изд., доп.
– М.: Дет. лит., 1966. – 160 с.
230. Рейтблат, А. И. От Бовы к Бальмонту: Очерки чтения в России во
второй половине XIX века / А. И. Рейтблат. – М.: Изд-во МПИ, 1991. – 224 с.
231. Религиозный лубок второй половины XVIII – начала ХХ века из
собрания Русского музея: альбом / Науч. рук. Е. Петрова; авт. ст. и сост.
каталога Ю. Ходько. – СПб., 2012. – 96 с.
232. Риккерт, Г. О системе ценностей / Г. Риккерт // Логос: Международный
ежегодник по философии культуры. 1914. – М.: Изд. Т-ва М. О. Вольфа. – Т. 1;
вып. 1. – 1914. – С. 46 – 80.
233. Розанов, В. В. Апокалипсис нашего времени / В. В. Розанов. – Сергиев
Посад: Тип. И. Иванова, 1917 – 1918. – 138 с.
234. Розанов, В. В. Война 1914 года и русское возрождение / В. В. Розанов.
– Петроград: [Тип. т-ва А. С. Суворина – «Новое время»], 1915. – 234, [2] с.
235. Розанов, В. В. Русская мысль / В. В. Розанов; сост. А. Н. Николюкин. –
М.: Алгоритм: Эксмо, 2006. – 575 с. – (Философский бестселлер).
236. Розанов, В. В. Собрание сочинений. Террор против русского
национализма (Статьи и очерки 1911 г.) / В. В. Розанов; под общ. ред.
А.Н. Николюкина, сост. А. Н. Николюкина и В. Н. Дядичева; коммент. Б. Н.
Романова. – М.: Республика, 2005. – 413 с.
237. Розанов, В. В. Уединенное: Сб. ст. / В. В. Розанов; сост., вступ. ст.,
коммент. А. Н. Николюкина. – М.: Политиздат, 1990. – 541, [2] с. – (Мыслители
XX в.).
238. Розанова, Н. А. Развитие отхожих строительных промыслов в
Галичском уезде / Н. А. Розанова // Романовские чтения. Центр и провинция в
системе российской государственности: материалы конф., 27 марта 2009 г. / Сост.
и науч. ред. А. М. Белов, А. В. Новиков. – Кострома: КГУ, 2009. – С. 407 – 412.
192
239. Рощевская, Л. П. Библиотекарь Европейского Севера в конце XIX –
начале ХХ века / Л. П. Рощевская // Русская история: проблема менталитета:
Тезисы докладов науч. конф., Москва, 4 – 6 окт. 1994 г. – М., 1994. – С. 124 – 128.
240. Рубакин, А. Н. Рубакин (Лоцман книжного моря) / А. Н. Рубакин. – 2-е
изд., доп. – М.: Мол. гвардия, 1979. – 204 с.: ил. – (Жизнь замечательных людей.
Сер. биогр. Вып. 8 (442)).
241. Рубакин, Н. А. Избранное: В 2 т. / Н. А. Рубакин; сост., краткий биогр.
очерк и коммент. А. Н. Рубакина. – М.: Книга, 1975. – Т. 1. – 1975. – 224 с.
242. Рубанова, Т. Д. Земская концепция книжно-библиотечного дела:
историко-теоретическая реконструкция: по материалам земских губерний Урала:
дис. ... д-ра пед. наук: 05.25.03 / Рубанова Татьяна Давыдовна. – М., 2006. – 425 с.:
ил.
243. Русские народные картинки / Собрал и описал Д. Ровинский; вступ. ст.
и коммент. А. Ф. Некрыловой. – СПб.: Тропа Троянова, 2002. – 342 с.
Русское
244.
православие:
вехи
истории.
–
URL:
http://books.atheism.ru/files/russkoe_pravoslavie.html (дата обращения 15.01.2015).
245.
Салтыков-Щедрин,
М.
Е.
Собрание
сочинений:
В
20
т.
/
М.Е. Салтыков-Щедрин; гл. ред. С. А. Макашин. – М.: Худож. лит. – Т. 5:
Критика и публицистика, 1856 – 1864 / подгот. текста и примеч. И. М. Белявской
и др. – 1966. – 711 с.
246. Самарин, Ю. Ф. Статьи. Воспоминания. Письма, 1840 – 1876 / Ю. Ф.
Самарин; сост., вступ. ст. и коммент. Т. А. Медовичева. – М.: Терра, 1997. – 278,
[1] с.: [16] л. ил., портр.
247. Самарины. Мансуровы: Воспоминания родных / Православ. СвятоТихон. Богослов. ин-т; [Отв. ред. Н.Ф. Тягунова]. – М.: Изд-во Православ. СвятоТихон. Богослов. ин-та, 2001. – 225, [3] с.: ил.
248. Сараскина, Л. И. Возлюбленная Достоевского: Аполлинария Суслова:
биография в документах, письмах, материалах / Л. И. Сараскина. – М.: Согласие,
1994. – 456 с.
193
249.
Сборник
на
помощь
учащимся
женщинам:
составленный
исключительно из произведений женщин-писательниц, снимков с картин и
иллюстраций художниц: 37 портретов и 85 рисунков. – М.: Типо-литография Т-ва
И. Н. Кушнерев и Ко, 1901. – 386 с.
250. Сведения об учебных заведениях, находящихся в ведении дирекции
народных училищ Костромской губернии за 1888 г. – Кострома, 1889. – 34 с.
251. Седова, О. Т. История создания Катенинской библиотеки в лицах и
документах / О. Т. Седова // Вперед. – 2005. – 15 марта. – С. 2.
252. Сизинцева, Л. И. «Двинулся и пошел наш крестьянин…»: Из истории
костромского земства / Л. И. Сизинцева // Губернский дом. – 1994. – № 1. – С. 24
– 27.
253. Скворцов, Л. П. Материалы для истории города Костромы. Ч.1 / Л.
П. Скворцов. – Кострома: Губ. тип., 1913. – 372 с.: ил.
254. Словарь членов Общества любителей Российской словесности при
Московском Университете, 1811 – 1911. – М.: Печатня А. Снегирѐвой, 1911. – II,
342, [2] с.
255. Смирнова, Е. А. Отношение провинциального общества к русскояпонской войне в 1904 – 1905 гг.: на материалах губерний Верхнего Поволжья:
дис. ... канд. ист. наук: 07.00.02 / Смирнова Екатерина Александровна. –
Кострома, 2006. – 263 с.: ил.
256. Смурова, О. В. Неземледельческий отход крестьян в столицы и его
влияние на трансформацию культурной традиции в 1861 – 1914 гг. (по
материалам Санкт-Петербурга и Москвы, Костромской, Тверской и Ярославской
губерний): Монография / О. В. Смурова. – Кострома, 2003. – 172 с.: ил.
257. Современная западная философия: Словарь / Сост. В. С. Малахов, В.
П. Филатов. – М.: Политиздат, 1991. – 414 с.
258. Соколов, А. В. Аксиология библиотечных фондов / А. В. Соколов, Е.
В. Милютина // Книга. Исследования и материалы: Сб. 68. – М.: Терра, 1994. – С.
160 – 172.
194
259. Соколов, А. В. Задачи русского библиографоведения в XXI веке / А.
В. Соколов // Мир библиографии. – 2005. – № 5. – С. 7 – 15.
260. Соколов, А. В. Напоминание о собственном достоинстве: очерки по
истории библиотечно-библиографической интеллигенции XX века / А. В. Соколов
// Библиотека. – 2007. – № 11. – С. 25 – 33.
261. Соколов, А. В. Ретроспектива – 75 / А. В. Соколов; науч. ред. С.
А. Басов. – СПб.: БАН, 2009. – 460 с.
262. Соловьев, А. А. Платные публичные библиотеки в уездных городах
Владимирской и Костромской губерний во второй половине XIX – начале XX
века / А. А. Соловьев // Библиотека в контексте истории: Материалы 6-й
междунар. науч. конф., Москва, 4-5 окт. 2005 г. / Сост. М. Я. Дворкина. – М.:
Пашков дом, 2005. – С. 333 – 337.
263. Соловьев, В. С. Избранные произведения / В. С. Соловьев. – Ростов-наДону: Феникс, 1998. – 544 с. – (Выдающиеся мыслители).
264. Соловьев, В. С. Сочинения: В 2 т. Т. 1: Философская публицистика / В.
С. Соловьев; вступ. ст. В. Ф. Асмуса; сост. и подгот. текста Н. В. Котрелева; прим.
Н. В. Котрелева и Е. Б. Рашковского. – М.: Правда, 1989. – 688 с. – (Приложение к
журналу «Вопросы философии).
265. Споры о главном: Дискуссии о настоящем и будущем исторической
науки вокруг французской школы «Анналов» / Ред. коллегия: А. Я. Гуревич, В. Н.
Малов, Л. П. Репина и др.; отв. ред. Ю. Л. Бессмертный. – М., 1993. –208 с.
266. Стайтс, Р. Женское освободительное движение в России: Феминизм,
нигилизм и большевизм, 1860 – 1930 / Р. Стайтс; пер. с англ. И. А. Школьникова,
О. В. Шныровой. – М.: Российская политическая энциклопедия, 2004. – 616 с.
267. Старейшие в крае // Губернский дом. – 2006. – № 1-2 (70-71). – С. 58 –
63. – (Из истории б-к).
268. Столяров, Ю. Н. Библиотека: Структурно-функциональный подход /
Ю. Н. Столяров. – М.: Книга, 1981. – 256 с.
195
269. Столяров, Ю. Н. Библиотечный фонд: учеб. / Ю. Н. Столяров. – М.: Кн.
палата, 1991. – 272 с.
270.
Страницы
истории
Центральной
городской
библиотеки
им.
А.С. Пушкина: К 90-летию со дня основания, 1915 – 2005 / Муниципальное
учреждение культуры «ЦБС г. Костромы»; Центральная гор. б-ка им. А.С.
Пушкина; ред.-сост. Е. В. Кулѐмина. – Кострома: [б.и.], 2004. – 56 с.: ил.
271. Суконкина, О. И. Библиотечный фонд в системе культурной
коммуникации: дис. ... канд. культурологии: 24.00.01 / Суконкина Ольга
Ивановна. – Саранск, 2006. – 136 с.
272. Тищенко, М. Н. Общедоступные (публичные) библиотеки в системе
местного самоуправления: История, современное состояние и перспективы
развития: дис. ... д-ра пед. наук: 05.25.03 / Тищенко Марина Николаевна. – СПб.,
2005. – 504 с.: ил.
273.
Третье
приложение
к
каталогу
библиотеки
Костромского
общественного собрания. – Кострома: Типо-литография А. Н. Чемоданова, [1914].
– 24 с.
274. Трофимов, В. К. Истоки и сущность русского национального
менталитета (социально-философский аспект): автореф. дис. ... д-ра филос. наук:
09.00.11 / Трофимов Валерий Кириллович. – Екатеринбург, 2001. – 43 с.
275. Трофимов, В. К. Менталитет русской нации: Учебное пособие / В. К.
Трофимов. – 2-е изд., испр. и доп. – Ижевск: Изд-во ИжГСХА, 2004. – 272 с.
276. Трофимова, Е. И. Лидия Чарская: от «Снегурочки» до «Грозы» / Е.
И. Трофимова // Щелыковские чтения 2013. Актуальные вопросы в изучении
жизни и творчества А. Н. Островского: Сб. ст. / Науч. ред. и сост. И. А. Едошина.
– Кострома: Авантитул, 2014. – С. 165 – 178.
277. Труды Первого Всероссийского женского съезда при Русском женском
обществе в Санкт-Петербурге, 10 – 16 декабря 1908 года. – СПб, 1909. – 690 с.
278. Труды Чухломского отделения Костромского научного общества. Вып.
II: Казаринов Л. Отхожие промыслы Чухломского уезда. – Чухлома, 1926. – 19 с.
196
279. Туган-Барановский, М. И. Русская фабрика в прошлом и настоящем:
Историческое развитие русской фабрики в XIX веке. Историко-экономическое
исследование / М. И. Туган-Барановский. – 2-е изд., доп. – М.: Издание
О.Н. Поповой. – Т. 1. – 1900. – 562 с.
280. Тулупов, Н. В. Народные библиотеки и читальни / Н. В. Тулупов. – М.:
типо-лит. т-ва И. Н. Кушнерев и К°, 1896. – 46 с.
281. Тургенев, И. С. Сказки: стихи и сказки для детей: [в 3 ч.] /И. С.
Тургенев; сост. и послесл. Л. А. Балыковой. – Орел: ООО Издат. Дом «ОРЛИК»:
Частное изд-во А. Воробьева «Вариант В», 2005. – 96 с.
282. Тургенев, И. С. Полное собрание сочинений и писем: В 28 томах.
Письма: В 13 т. / И. С. Тургенев. – М.; Л.: Изд-во АН СССР. – Т. 2: Письма, 1851 –
1856. – 1961. – 718 с.
283. Ученый комитет Министерства народного просвещения [Электронный
ресурс]. – URL: dic.academic.ru/dic.nsf/brokgauz_ef... (дата обращения 26.02.2013).
284.
Фабрично-заводская
промышленность
и
торговля
России:
с
приложением общей карты фабрично-заводской промышленности Российской
Империи / М-во финансов, Департамент торговли и мануфактур. – Изд. 2-е, испр.
и доп. – СПб.: Тип. И. А. Ефрона, 1896. – [8], V, 60, 636 с., [1] л. карт.: ил., табл.
285. Фалалеева, И. А. Социально-философский феномен библиотеки: дис. ...
канд. филос. наук: 09.00.11 / Фалалеева Ирина Александровна. – Омск, 2004. – 180
с.
286. Фаррар, Ф. В. Жизнь Иисуса Христа / Ф. В. Фаррар; пер. с англ. А.
П. Лопухина. – СПб.: Издание И. Л. Тузова, 1887. – 886 с.: ил.
287. Федоров, В. А. Русская Православная Церковь и государство.
Синодальный период. 1700 – 1917 / В. А. Федоров. – М.: Русская панорама, 2003.
– 480 с., 11 табл. – (Страницы рус. истории).
288. Федотов, Г. П. О святости, интеллигенции и большевизме: Избранные
ст. / Г. П. Федотов; сост., авт. вступ. ст. А. Ф. Замалеев, коммент. О. А. Печуриной
197
и Е. А. Шмелевой. – СПб.: Изд-во СПГУ, 1994. – 152 с. – (Лит. наследие рус.
мыслителей).
289. Федотов, Г. П. Судьба и грехи России: Избр. ст.по философии рус.
истории и культуры: В 2 т. / Г. П. Федотов. – СПб.: София. – Т. 1. – 1991. – 350 с.
290. Фесенкова, Л. В. Теория эволюции и ее отражение в культуре / Л.
В. Фесенкова; РАН, Ин-т философии. – М., 2003. – 174 с.
291. Флеров, В. Н. Буйские корни Ивана Сытина / В. Н. Флеров // Буйская
земля. Ч. I.: Изд. проект Буйской районной б-ки им. В. И. Куликова / Авт.-сост. В.
Н. Флеров, организатор изд. Л. С. Ковалевская. – Кострома, 2002. – С. 79 – 83. –
(Родиноведение).
292. Флеров, В. Н. Хроника жизни села Контеево: краевед. очерки / В. Н.
Флеров. – Кострома: Линия График, 2008. – 304 с.: ил., фот. – (Родиноведение).
293. Флоренский, П. А. Детям моим. Воспоминая прошлых дней /
П.А. Флоренский. – М.: АСТ, 2004. – 379 [5] с. – (Философия. Психология).
294. Флоренский, П. А. Собрание частушек Костромской губернии
Нерехтского уезда / П. А. Флоренский. – Кострома: Губ. тип., 1909. – 65 с.
295. Флоренский, П. А. Сочинения: в 4 т. / П. А. Флоренский; сост. и общ.
ред. игумена Андроника (А. С. Трубачева), П. В.Флоренского, М. С.Трубачевой. –
М.: Мысль, 1996. – Т. 2. – 878, [1] с., портр. – (Философское наследие: ФН).
296. Форель, О. Гипнотизм, его значение и применение / A. Forel; пер. и
предисл Я. И. Левинсона. – СПб.: Медико-хирург. кн. маг. Н. Н. Петрова, 1890. –
114 с.
297. Харитонова, С. В. Библиотеки просветительных обществ российской
провинции второй половины XIX – начала XX вв.: На примере Поволжья: дис. ...
канд. пед. наук: 05.25.03 / Харитонова Светлана Викторовна. – Самара, 2004. –
230 с.
298. Хомякова, И. Г. Зарубежные контакты К. Н. Дерунова (1866 – 1929) /
И. Г. Хомякова // Мир библиографии. – 2006. – № 6. – С. 60 – 65. – Библиогр. в
примеч. – Ил.: 3 фот.
198
299. Хренов, Н. А. Избранные работы по культурологии. Культура и
империя: монография / Н. А. Хренов. – М.: Согласие, 2014. – 527 с.
300. Хромов, О. Р. Русская лубочная книга XVII – XIX веков: исследование
по истории книжной культуры и технике производства / О. Р. Хромов. – М.:
Памятники исторической мысли, 1998. – 219 с.
301. Цеслинская, Ф. К. Каталог русских книг и периодических изданий / Ф.
К. Цеслинская; Б-ка для чтения Ф. К. Цеслинской в Киеве. – Киев, 1891. – [2], 68
с.
302. Чарнолуский, В. И. Настольная книга по внешкольному образованию:
Полн. сист. сб. законов, циркуляров, разъяснений Сената и справ. сведений о бках / В. И. Чарнолуский. – 2-е, соверш. перераб. изд. – СПб.: Знание, 1913. – Т. 1.
– XVI, 501, [2] с.
303. Частушки / Сост., вступит. ст., подгот. текста Ф. М. Селиванова. – М.:
Сов. Россия, 1990. – 655 с. – (Б-ка русского фольклора; т. 9).
304. Чехов, Н. В. Детская книга и детское чтение / Н. В. Чехов // Книги для
детей. – М.: Книгоиздательство Т-ва И. Д. Сытина, 1915. – С. 3 – 24.
305. Чехов, Н. В. Детская литература / Н. В. Чехов. – М.: Польза, 1909. – 256
с.
306. Чириков, Е. Н. Отчий дом: семейная хроника / Е. Н. Чириков; [вступ.
ст., подгот. текста, коммент. М. В. Михайловой, А. В. Назаровой]. – М.: Эллис
Лак, 2010. – 828, [2] с., [8] л. фот.
307. Чтение в дореволюционной России: Сб. науч. тр. / Гос. б-ка СССР им.
В. И. Ленина; ред. коллегия: М. Д. Афанасьев, Н. Е. Добрынина, А. И. Рейтблат и
др. – М., 1991. – 153 с.
308. Чтение в системе социокультурного развития личности: Сб. ст.
междунар. научно-практ. семинара / Сост. Г. В. Варганова. – М.: Русская
школьная библиотечная ассоциация, 2007. – 256 с. – (Профессиональная б-ка
школьного библиотекаря. Сер. 1.; вып. 9 – 10).
199
309. Чуковский, К. И. Нат Пинкертон и современная литература; «Куда мы
пришли?» / К. И. Чуковский. – 2-е изд., доп. и испр. – М.: Соврем. творчество,
1910. – 116 с.
310. Чуковский, К. И. Собрание сочинений: В 15 т. / К. И. Чуковский; вступ.
ст. Е. Ивановой; сост. Е. Иванова, Л. Спиридонова, Е. Чуковская; общ. ред.,
подгот. текста Е. Ивановой. – М.: Терра. – Т. 14. – 2008. – 688 с.
311. Чухломская уездная земская управа. Отчет Чухломской уездной
земской управы к очередной сессии уездного земского собрания за 1894 год. –
Кострома: Типо-лит. С. П. Федотова, 1895. – 175 с.
312. Чухломская уездная земская управа. Отчет Чухломской уездной
земской управы за 1896 год. – Кострома: Типо-лит С. П. Федотова, 1897. – 195 с.,
1 табл.
313. Чухломская уездная земская управа. Отчет Чухломской уездной
земской управы за 1899 год. – Макарьев на Унже: Тип. Е. П. Троицкой, 1900. –
204 с.
314. Чухломская уездная земская управа. Отчет Чухломской уездной
земской управы за 1900 год. – Макарьев на Унже: Тип. Е. П. Троицкой, 1901. –
224 с., 2 табл.
315. Чухломская уездная земская управа. Отчет Чухломской уездной
земской управы за 1901 год. – Кострома: 1902. – 203 с.
316. Чухломская уездная земская управа. Отчет Чухломской уездной
земской управы за 1904 год. – Кострома: Губ. тип., 1905. – 217 с.
317. Чухломская уездная земская управа. Отчет Чухломской уездной
земской управы за 1908 год. – Кострома: Губ. тип., 1909. – 259 с.
318. Чухломская уездная земская управа. Отчет Чухломской уездной
земской управы за 1914 год. Отдел II-й. – Кострома: Тип. Х. А. Гелина, 1915. –
138 с.
319. Шагинян, М. С. Человек и время. История человеческого становления /
М. С. Шагинян; под ред. В. Ф. Елисеевой. – М.: Худож. лит., 1980. – 717 с.
200
320. Шапошников, А. Е. История чтения и читателя в России (IX – XX вв.):
Учебно-справочное пособие для библиотек всех систем и ведомств / А.
Е. Шапошников. – М.: Изд-во «Либерея», 2001. – 80 с.
321. Шашков, С. С. Исторические судьбы женщины, детоубийство и
проституция / С. С. Шашков. – СПб.: Н. А. Шигин, 1871. – [16], 623 с.
322. Шелгунов, Н. В. Воспоминая: В 2 т. / Н. В. Шелгунов, Л. П. Шелгунова,
М. Л. Михайлов; под общ. ред. В. В. Григоренко. – М.: Худ. лит., 1967. – Т. 2. –
518 с.
323. Шестернева, Е. В. Коммерческие публичные библиотеки России:
становление и развитие, анализ фондов и читательских групп: XVIII – начало XX
вв.: дис. ... канд. пед. наук: 05.25.03 / Шестернева Елена Викторовна. – М., 2002. –
210 с.
324. Шкуратов, В. А. Историческая психология / В. А. Шкуратов; Ин-т
«Открытое о-во». – 2-е изд., перераб. – М.: Смысл, 1997. – 505 с. – (Психология
для студента).
325. Энциклопедический словарь товарищества «Братьев А. и И. Гранат и
К°» / Под ред. Ю. С. Гамбарова, В. Я. Железнова, М. М. Ковалевского [и др.]. – 7е изд. – М.: Т – во «Бр. А. и И. Гранат и К°», б. г. – Т. 36. Ч. V.: Россия
(продолжение). – 694 с.
326. Энциклопедия семейного воспитания и обучения. Вып. 57: О чтении
детей / Е. и Л. Тихеевы. – СПб.: Тип. М. Стасюлевича, [1909]. – 56 с.
327. Юкина, И. И. Русский феминизм как вызов современности / И.
И. Юкина. – СПб.: Алетейя, 2007. – 539, [3] с. : ил., портр. – (Феминистская
коллекция. Женский проект: ист. кн.).
328. Юрков, С. Е. О синергетическом подходе к изучению ментальности / С.
Е. Юрков // Известия Тульского гос. ун-та. – 2010. – № 2. – С. 43 – 54.
329. Яковкина, Н. И. История русской культуры: XIX век: Учеб. пособие /
Н. И. Яковкина. – 2 изд., стер. – СПб.: Лань, 2002. – 573, [1] с.
201
Научно-исследовательский отдел рукописей (НИОР) ФГУ РГБ. Ф. 358
(Архивный фонд Н. А. Рубакина (1862 – 1946))
330. Грачев, И. М. Письмо к Рубакину Н. А. 1914, февраль, 23, Кострома //
Ф. 358. Картон 221. Ед. хр. 30. Л. 1 – 7.
331. Красовская, Л. М. Письмо к Рубакину Н. А. 1912, апрель, 4, Буй //
Ф. 358. Картон 243. Ед. хр. 80. Л. 1 – 4.
332. Леонид, священник. Письма к Рубакину Н. А. [1912 – 1914]. Кострома
// Ф. 358. Картон 248. Ед. хр. 13.
333. Шипов, Ф. (гимназист). Письмо к Рубакину Н. А. 1912, апрель, 17,
Кострома // Ф. 358. Картон 288. Ед. хр. 27. Л. 1 – 6.
ОГБУК
«Костромской
государственный
историко-архитектурный
и
художественный музей-заповедник», Галичский филиал
334. Лебедев, В. П. Костома – село и волость: Ист.-этногр. очерк / В. П.
Лебедев. – Б. м., 1975 – 1979. – 125 с.
202
ПРИЛОЖЕНИЯ
203
Приложение 1
Грачев, Иосиф Моисеевич. Письмо к Рубакину Н. А. 1914, февраль, 23.
Кострома // Ф. 358. Картон 221. Ед. хр. 30. Л. 1 – 7.
Глубокоуважаемый
Николай Александрович!
С чувством глубокого удовлетворения читаю Ваши советы в отделе «В помощь
самообразованию» и думаю с Вашею помощью исполнить свою заветную мечту –
пополнить своѐ знание и усовершенствовать себя на благо других. Несколько раз
я подходил к этому вопросу, то с той, то с другой стороны; то путѐм заочного
обучения, то покупкою разных энциклопедий, но в первом случае получалось
надувательство, а во-втором – неудовлетворѐнность, вследствие безсистемности.
Читая же Ваши, так сказать, задания я прихожу к заключению, что кое-что ещѐ
можно сделать дл самообразования и, заручившись Вашим руководительством,
хочу приступить к началу. Во-первых постараюсь ответить на поставленные Вами
вопросы, из которых Вам было бы понятно, что перед Вами за личность.
Постараюсь ответить на все вопросы, а где ответ будет не полный, то это объясню
лишь своим неумением на него ответить.
1. Мне 35 лет.
2. мужчина
3. Приходится жить в разной обстановке, но зимой, за последнее 10тилетие,
больше живу в городе или вблизи его.
4. С малых лет моим занятием служит лодочный промысел: служба по
судоходству на р. Волге и ея притоках.
b. Я считаю себя мало развитым.
d) книг я прочитал много и раньше читал, главным образом, русских
писателей; все они остались у меня, хотя и смутно, но в памяти, романы же (:
«Обрыв», «Дворянское гнездо» и «Чѐрный год») остались ярко в памяти, так
как я больше потдавался переживаниям выведенных в этих романах лиц; из
204
научных книг и статей меня интересуют те, в которых предмет или известное
суждение описывается просто и в то-же время увлекательно, как например
статьи проф. Озерова: «Кулисы русского бюджета», «Куда мы идѐм?».
Прочитал я всю Сытинскую «Народную энциклопедию» – очень нравится, но
всѐ, как-то общѐ, кратко.
Р) Математика – мой любимый предмет, но я знаю лишь арифметику и
геометрию
и
только
лишь
начатки
алгебры,
последнюю
я
выучил
самостоятельно. Арифметические задачи, будучи в школе решал все, и любил
самыя трудныя, просиживая за решением одной по целой ночи, но добивался
решения. Люблю читать и математические книги, но незнание высшей
математики останавливает меня в этом направлении.
в) Меня, главным образом, интересует история вообще; Интересует меня
история мира, все эти его периоды: ледниковый, каменный и т. д. и как
образовались пласты на земной поверхности и сколько нашей земле лет? Я
люблю книги с подробным описанием и изложением событий.
г) Я читал философские книги, но до сих пор они мне казались тяжѐлыми.
Исторические книги без фактов я не читал и думаю, что они не интересны или
не доступны моему пониманию. Мне ещѐ хочется усовершенствоваться в
русском языке и изучить хотя бы один иностранный – французский или
немецкий.
д) Я считаю, что память у меня плохая, например, я пробовал заучивать
французские слова, так туго дело подвигалось и скоро все забывалось. Стихи
заучиваю скоро и помню долго. Из прочитанной книги прочнее остаѐтся в
памяти факт.
е) Книги написанные горячо, с настроением, чувством – люблю.
ж) Стихи люблю, где описывается природа и некоторые помню со школьной
скамьи, как например «Утро на берегу озера», «воздушный корабль»,
«Василий Шибанов» и другие.
з) Природу вообще люблю и интересуюсь явлениями и причинами их.
205
и) В книге я ищу знаний, объяснений того, что вокруг нас происходит,
возбуждения идей и помощи в передумывании их и, если возможно, в
осуществлении их на пользу ближним.
i) Пробовал писать в профессиональные газеты небольшие статьи –
принимались.
х) 5. Я кончил министерское 2х классное училище, и в настоящее время моѐ
знание, я считаю, не ниже курса этого училища. Кончил так же
профессиональную школу «Речное училище», а зимой прошлого года (т. е.
1913) сдал экзамен на первый классный чин.
7. Я человек впечатлительный и нервный, легко раздражаюсь, но физически
здоров, веду трезвый образ жизни, ни пива, ни водки не пью.
8. Когда нужно сделать срочное дело, то могу проработать без перерыва 6 – 7
часов, но для занятия самообразованием у меня нет много времени, а особенно
летом, когда я всегда в разъездах и заниматься могу лишь урывками.
9. Чувствую силу и преодолеваю все препятствия на жизненном пути. Люблю
своѐ дело и ничто меня не страшит, много я пережил и много испытал, но иду
прямо намеченной дорогой и думаю что дойду до цели.
10. Большею частью я покупаю книги, так как в случае свой бродячей жизни
не удаѐтся надолго остановиться на одном месте и завести знакомство или
записаться в библиотеку. В год расходую только на книги 10 – 15 рублей.
11. Беллетристику читаю быстро, а научные, конечно медленнее: приложения к
«Ниве» прочитываю сразу в 3 – 4 часа, Бокля же, например, читал несколько
дней I выпуск, употребив на это 9 – 10 ч.
12. При правильном занятии могу уделить на чтение книг и на
самообразование вообще 1 – 2 часа в сутки, зимой больше, летом меньше.
Толщина книг никогда меня не пугала.
13. Из журналов читаю «Вест.[ник] Знания», «Нива» и «Природа и люди»; из
газет «Русское слово», «Биржевые ведомости» II изд. и «Судоходец». Первые
два журнала и газеты: «Русское слово» и «Судоходец» выписываю лично.
206
Интересует меня рисование, но без хорошего учебника или пособия вообще
начинать не решаюсь. Главным образом хочется научиться рисовать эскизы
карандашом, так как во время своих скитаний наталкиваюсь на чудныя виды
природы. Если-уж это не удастся, то думаю применить для этой цели
фотографию, но последняя, пожалуй, для меня будет дорогим занятием.
Для моей характеристики нелишнее добавить, что прежде, чем читать какоелибо сочинение, я ищу и набрасываюсь на биографию автора, если, конечно,
таковая есть в начале книги.
В заключение я – бы желал, во избежание излишнего беспокойства своими
просьбами иметь энциклопедическую программку по всем отраслям знания,
то-же касается указания на книги, то, конечно, для начала занятий довольно
указания на 2 или 3 книги, выбор-же предмета предоставляю на Ваше
усмотрение, т. е. какая отрасль знания по Вашему важнее, и на которой следует
остановиться прежде всего – по той и дайте указания на книги для начала.
По русскому языку я думаю выписать книгу из склада «Вестника Знания»
издание Битнера: «Курс русского языка» по французскому языку: самоучитель
Д-ра Ричарда С. Розенталя в изд. А. Месковского, но опять-таки жду Вашего
совета.
«Вестник Знания» выписываю с 1910 года и все приложения к нему умны.
Была мечта держать экзамен на «техника путей сообщ.[ения]», но теперь,
пожалуй, уже будет поздно и невозможно в силу жизненных условий, но
желание учиться есть, так как без знаний теперь плохо.
С глубоким уважением и благодарностью к Вам остаюсь И. Грачѐв.
P. S. Адрес: г. Кострома
Дворянская ул. д. 9, кв. 5.
Иосифу Моисеевичу Грачеву.
При сем прилагаю две марки на ответ. Февраля 23 дня 1914 г.
207
Приложение 1
Грачев, Иосиф Моисеевич. Факсимиле письма к Рубакину Н. А. // Ф. 358.
Картон 221. Ед. хр. 30. Л. 1.
208
Приложение 2
Красовская, Л. М. Письмо к Рубакину Н. А. 1912, апреля 4, с. Воскресенье на
Кореге Буйского уезда Костромской губ. // Ф. 358. Картон 243. Ед. хр. 80. Л. 1
– 4.
1912 года
4-го апреля
С. Воскресенье на Кореге
Буйского уезд. Костром. губ
Привет Вам, подающим руку!
Прежде скажу, что заставляет меня обращаться к Вам, а потом дам ответы
на вопросы, поставленные в Русском слове за 23 февраля, в статье «Среди книг и
читателей». Моѐ письмо и вызвано этой статьѐй. Заранее извиняюсь за своѐ
многословие.
Я всегда чувствовала, что мне чего то недостаѐт в образовании. Я шла
ощупью. Искала руководителя и не нашла. Мне все казалось, что стоит мне что-то
прочитать и я буду знать всѐ: стану развитой, умной, ни перед чем не
теряющейся. Позднее я поняла, что этого можно достигнуть долгим, упорным и
никогда не прерывающимся трудом. «Труд» – стало моим девизом. Но труд не
тот, который я несу теперь (сельской учительницы). Меня зовут иные сферы: ума,
знания, чистой науки, мысли. При всѐм своѐм сильнейшем стремлении я лишена
возможности
удовлетворить
ему.
Почему?
За
недостатком
времени,
материальных средств, и благодаря окружающим условиям. Стыдно, но я напишу
откровенно. Живя в удалѐнном уголке России не удивительно сознать себя
несколько одичавшей. А разве это сознание не угнетает? Очень сильно и больно!
Иначе разве бы я стала писать? Итак начинаю свою исповедь. Знаю ли я
общественную жизнь (в широком смысле) в ея целом? Если и да, то чуть-чуть и
исключительно по газетам, а их приходится читать не аккуратно. Современная
литература для меня тѐмный лес: я ея совсем не знаю. Что есть выдающегося,
заслуживающего внимания? А искусство? И здесь я совсем невежда! Наука,
главным образом естествознание? Какими шагами она идѐт вперѐд? Что в ней
209
нового, что было старым? Естественные науки (астрономия, физика, геология,
ботаника, биология и т. д. и т. д.) меня больше всего интересуют. Этому же я могу
удовлетворить менее всего. Философия, психология? Там что? Здесь я опять без
света. И мой вопрос в том какими средствами и путями я могу проникнуть в эти
области, ради удовлетворения личных потребностей и из стремления не отстать
от всех.
Теперь сообщения о себе.
Мне 21 год. Живу всегда в семи верстах в 50 от уездного города (сообщение
на лошадях, очень плохое). Кончила 8 классов Костромского Епархиального
Женского Училища. С сентября 1911 года учительствую. Призвания к
учительству нет. Больше всего чувствую влечение к изучению астрономии,
химии, физики, геологии и т. д. Сильное впечатление оставило произведение К.
Фламмариона «Множественность населѐнных миров». Это было 3 года тому
назад – заставило изменить свои религиозные взгляды. Люблю и математику, но
способности к ней средние. Память слаба. Предпочитаю книги с разсуждениями,
безпристрастныя. Стихи нравятся, но не увлекаюсь. Природу люблю и созерцать
(временами она кажется мне живой) и изучать. От книги нужны знания прежде
всего, а затем практические указания. Я человек IIIсорт к жизни не пригодный.
Ни в чѐм своих сил на пробовала. Впечатлительность не сильна, что я объясняю
бедностью впечатлений в моей жизни. Для достижения желаемого энергии,
думается, достанет. Доставать книги могу только из местной библиотеки (что
представляет большие затруднения), а она очень скудная. Выписывать много не
могу из-за материального положения. Помогаю сѐстрам, думаю сберечь денег с
целью поступления на курсы и всенепременно на естественный факультет.
Простите за утруждение!
Ведь время дорогая вещь.
Адрес мой: г. Буй Костромской губернии. Село Воскресенье-на Кореге
учительнице Л. М. Красовской
В ожиданьи Л. Красовская
Для ответа прилагаю 2 семикоп. марки
210
Приложение 2
Красовская, Л. М. Факсимиле письма к Рубакину Н. А. // Ф. 358. Картон 243.
Ед. хр. 80. Л. 1.
211
Приложение 3
Таблица 1. Костромская городская общественная библиотека-читальня
имени Ф.В. Чижова, 1915 г. Подписчики365
365
по возрасту,
(в годах)
8 – 12
мужчины
женщины
всего
26
25
51
13 – 16
109
88
197
17 – 20
68
64
132
21 – 26
43
55
98
27 – 40
49
72
121
после 40
19
18
37
не указавших
возраст
381
294
675
695
616
1311
Таблица 5 составлена по соответствующему изданию: Отчет Костромской городской общественной
библиотеки-читальни имени Ф.В. Чижова за 1915 год. Кострома, 1916. 28 с.
212
Приложение 4
Леонид, священник. Письма к Рубакину Н. А., [1908 – 1912]. Кострома // Ф.
358. Картон 248. Ед. хр. 13.
Дорогой Вы мой!
Десять лет как узнал я Вас!
Десять лет Вы милы моему сердцу!
Вы заронили искру в меня, от которой разгорелось и горит во мне умиленная,
жалливейшая любовь к нашему народу
Я поставил себе задачей в жизни содействовать приобретению верного
отношения ко всему, – верного миропонимания.
Верное миропонимание, – верное отношение ко всему – вдали, вглуши – можно
приобрести только через чтение.
И я стараюсь об открытии библиотеки в нашей местности для своих сотоварищей,
с которыми вырос и которые остались в загрубелости, во тьме неведения
доживать жизнь в тех местах в которых мы и начали жить.
Я по своему счастливому положению узрел свет истины.
И хочу своим сотоварищам по совместной жизни показать мало мальски этого
света истины.
Больше стараюсь для нашего потомства.
И удумал.
Как книги первейшая необходимость человеку, как без книг жизнь не может итти
правильно, верно, как следует; как книги нужны будут вечно я и удумал открыть в
нашей местности вечную библиотеку – чтобы оглядывать мир со всех его сторон,
чтобы знать, что есть в мире, чтобы установить верное отношение ко всему.
Как мир с каждым днем все узнается, но и чтение об нем не должно быть
забрасываемо.
И я нахожу необходимым, чтобы каждый ответ определенное время на каждый из
этих отделов, чтобы узнавание мира в его явлениях шло равномерно, чтобы не
было незнакомства с какой либо стороной мира.
213
И чтобы из чтения по этим отделам получался круг.
Можно развести год на него, можно два, но чтобы и опять приходить к чтению из
первого отдела и т. д.
И будет в человеке поддерживаться знание настоящего положения вещей и через
это верное отношение ко всему, верное миропонимание.
Библиотека
Чтобы было что читать, в каждой местности можно открыть библиотеку.
Чтобы она была устойчива, самое лучшее устроить так, чтобы содержалась она на
проценты с капитала.
Капитал можно собрать: 1) искать жертвователей, 2) или уговориться нескольким
лицам,
ежегодно
или
ежемесячно
вносить
определѐнную
сумму
или
добровольную и из этих вкладов современем образуется капитал.
Первое для живущих в медвежьих углах, вдали, вглуши, а второе подходит к
городам, к местам где есть кружок интеллигентных лиц.
В уездном городке, в каком другом месте, где наберѐтся из докторов, учителей и
других чиновников десять человек, и 10 р. в год, они через 10 лет накопят 1000. И
с нее 40 р. ежегодно будут иметь на свою библиотеку и уж чтение им обеспечено.
Вот что хотел бы я поведать свету.
Как видите угловато выходит и в … Вам.
Сер я!
Расскажу Вам как у меня идет дело с библиотекой.
И собираю теперь капитал, который должен оставаться неприкосновенным, а на
проценты с него и будет из года в год пополняться библиотека. Год от года она
будет разрастаться.
И будет вечная библиотека.
Всѐ хотел написать книжку о чтении, о библиотеках –
Придумана у меня и система чтения, приводящая к верному отношению ко всему,
к верному миропониманию –
Из за неумения писать как следует, так и не написал.
214
Если Вы найдете, что стоит ознакомить с моей системой чтения и с моим
устройством библиотек – напишите Вы об этом.
Вот Вам моя система чтения.
Что мы знаем, к тому и отношения у нас верны.
Чтобы ко всему в мире было верное отношение, надо знать обо всем в мире.
Все явления в мире, все что ни есть в мире мы можем узнать из книг по:
1) Естествознанию
2) Философии
3) Истории
4) Социологии
5) Беллетристике
6) Критике
7) Газета – ежедневно
8) Журнал – ежемесячно
Чтение книг из этих отделов необходимо для каждого, А. М. Горький уже
дал мне наставление быть скромным.
И Вам я об нем – по секрету. Не выдайте меня перед Алексеем Максимовичем.
Пишу Вам усладившись листком Среди книг и читателей в русском Слове.
Подумывал я Вам написать о своѐм предложении в Вашем возможном деле,
чтобы Вас обрадовать … и вот, наконец, радую.
Если найдете нужным и возможным написать мне, как Вы – укажете публике или
нет такой вот порядок в чтении и устройство библиотек на проценты?
Взял я этот порядок чтения в церкви.
Он внедряет в сердца, в умы свои истины и свою настроенность кругом
праздников, постов, песнопений, чтений.
Как уклоняющиеся от ея чинопользований становятся заблудшими, так и
человек
научного
миропонимания,
а
забросивший
поддерживать в себе знание мира, впадает в заблуждение.
И еще.
чтение,
переставший
215
Вечное поминовение души своей православные обеспечивают вкладом
капитала с назначением процентов лицам, поминающим их и отсюда я взял
устройство библиотек на проценты. Главное, что такие библиотеки вечны.
Открывать их по моему следует в наших местах, в глуши – при Земских
училищах. У церковников принято, как бы в мозг скапливать и оставлять капитал
на помин души и – чтобы у людей научного миропонимания искренне бы было
усердие к делу просвещения, чтобы и они считали долгом завещать на
библиотеки, как вот я предлагаю.
При каждом бы училище такая библиотека.
По всей нашей стране, да и по всему бы земному шару такие вечные библиотеки!
Все бы читали!
Разгнулись бы книги перед каждым на свете.
У каждого бы верное отношение ко всему.
И жизнь бы пошла верно.
И каждому бы стало хорошо!
И всем бы стало хорошо!
Целую Вас
о. Леонид
Адрес мой: г. Кострома Масляный пер. Торговля А. С. Морковкина о. Леонид
24 мая 1912
216
Приложение 4
Леонид, священник. Факсимиле письма к Рубакину Н. А. // Ф. 358. Картон
248. Ед. хр. 13. Л. 1.
217
Приложение 4
Леонид, священник. Письма к Рубакину Н. А. // Ф. 358. Картон 248. Ед. хр. 13.
Л. 2, 3.
218
Приложение 5
Шипов, Ф. (гимназист). Письмо к Рубакину Н. А., через редакцию газеты
«Русское слово». 1912, апреля 17, Кострома // Ф. 358. Картон 288. Ед. хр. 27. Л.
1 – 6.
19. 17/ IV. 12
Обращаюсь в отдел «Среди книг и читателей» за советом.
Пишущий это письмо гимназист 7 класса. Как многие товарищи, я, не видя
пользы в образовании ещѐ с младших классов учил уроки только для того, чтобы
на следующий день ответить, а за тем учение на время прекращал. Без сомнения
после того ученья у меня не осталось никаких знаний. Такая ошибка теперь дает
себя знать, когда более сознательно относишься ко всему окружающему. – Но как
исправить свою ошибку? Начать со школьных азов немыслимо – значит нужно
заняться самообразованием. Но как это сделать? Вы даете (зачеркнуто – Е. Г.)
указания, выставляя 24 отдела знаний. Но Вы сами говорите, что этот курс нужно
разделить на 4 года. Но мне этого сделать нельзя: у меня свободно только лето.
Теперь я перехожу в последний 8 класс, в котором все время нужно будет уделять
гимназическим
предметам,
так
что
для
достижения
своей
цели
–
самообразования, я, в силу необходимости, могу употребить только несколько
часов в месяц и то урывками по праздникам. Я твердо решил заняться
самообразованием летом, которое для меня, как для гимназиста, будет
продолжаться 2 ½ месяца с июня до середины августа. Укажите, как лучше всего
в это незначительное время можно заложить фундамент самообразования. До
третьего класса книг я почти совсем не читал, а начал лишь со средины года
третьего класса: сначала рассказы Гоголя, затем Пушкина, Лермонтова,
Тургенева, Гончарова «Войну и мир» Толстого, при чѐм мне очень нравился
роман «Война и мир» и я его прочѐл два раза, при чѐм второй раз я следил за
Пьером Безуховым. Раньше да и теперь тоже я не могу ориентироваться в фактах,
назвать их своим именем, причислить их тем или иным понятиям. Это и теперь
для меня составляет затруднение; я понимаю, что является следствием плохой
219
подготовки к серьезному чтению, следствием того, что я не привык думать,
разбираться; но помоему теперь это трудно сделать еще потому, что у меня нет
твердых основ нравственной жизни, убеждений, взглядов, характера, воли –
одним словом собственного «я». Укажите мне путь развития моего «я»,
сообразуясь с моим положением гимназиста, укажите, чем мне заняться летом.
Сейчас я думаю идти после окончания 8го класса на историко-филологический
факультет, для этого нужно изучить греческий язык. Я думаю этим летом
приступить и несколько ознакомиться с Греческим языком. Следовательно у меня
несколько времени пойдѐт на этот предмет, а остальное время я готов и могу
заниматься самообразованием.
Интерес мой (правда не очень сильный) склоняется к литературе и психологии т.
е. к (зачеркнуто – Е. Г.) вообще к изучению внутренней жизни человека во всех ея
проявлениях.
Ваше любезное предложение обращаться к Вам с вопросами позволяет мне
обратить Ваше любезное внимание ещѐ на один вопрос. У меня есть четыре брата
4 и 6 лет неграмотные и затем 10 и 13 – один приготовляется к средней школе, а
другой учится в одном из корпусов военных
Меня собственно интересует, как можно пристрастить их чтению, (хотя второй и
четвѐртый очень любят слушать чтение другого) где найти каталог тех книг,
которых называют «друзьями детей».
Вы просите обращаться к Вам читателей писать, какого рода книги нами
усваиваются легче .. – в этом трудно разобраться, хотя (неразборчиво – Е. Г.)
легче книги представляющие из себя логические рассуждения так как в большом
количестве фактов я трудно разбираюсь.
Буду ждать Вашего ответа.
г. Кострома Еленинская ул.
дом № 10 Гимназисту 7 класса
Ф. Шипову
220
Приложение 5
Шипов, Ф. (гимназист). Факсимиле письма к Рубакину Н. А. // Ф. 358.
Картон 288. Ед. хр. 27. Л. 1.
221
Приложение 6
Таблица 2. Каталог библиотеки Н.А. Сунгурова, (бывшей Е.Ф. Олоховой) в
Костроме. Частотный список изданий (по годам выпуска), 1851 – 1904 гг.366
1851 – 2
1852 – 1
1853 – 3
1854 – 1
1855 – 3
1856 – 2
1857 – 2
1858 – 5
1859 – 8
1860 – 7
1861 – 13
1862 – 8
1863 – 8
1864 – 9
1865 – 33
1866 – 37
1867 – 14
1868 – 30
1869 – 23
1870 – 35
1871 – 34
1872 – 33
1873 – 21
1874 – 47
1875 – 25
1876 – 23
1877 – 27
1878 – 49
1879 – 42
1880 – 46
1881 – 47
1882 – 56
1883 – 51
1884 – 43
1885 – 33
1886 – 17
1887 – 28
1888 – 19
1889 – 33
1890 – 59
1891 – 71
1892 – 98
1893 – 115 1894 – 172 1895 – 174
1896 – 275 1897 – 204 1898 – 161 1899 – 163 1900 – 213
1901 – 226 1902 – 169 1903 – 130 1904 – 1
366
Таблица 2 составлена по соответствующему изданию: Каталог библиотеки Н.А. Сунгурова, (бывшей Е.Ф.
Олоховой) в Костроме. Кострома, 1904. 235 с.
222
Приложение 7
График 1. Каталог библиотеки Н.А. Сунгурова, (бывшей Е.Ф. Олоховой) в
Костроме. Частотный список изданий по годам выпуска, 1893 – 1901гг. (в
экземплярах)367
367
График 1 построен по соответствующему изданию: Каталог библиотеки Н.А. Сунгурова, (бывшей Е.Ф.
Олоховой) в Костроме. Кострома, 1904. 235 с.
223
Приложение 8
Диаграмма 1. Состав книжного фонда библиотеки Н.А. Сунгурова (1904 г.),
(в процентном соотношении)368
368
Диаграмма 1 построена по соответствующему изданию: Каталог библиотеки Н.А. Сунгурова, (бывшей Е.Ф.
Олоховой) в Костроме. Кострома, 1904. 235 с.
224
Приложение 9
Диаграмма 2. Состав книжного фонда библиотеки Н.А. Сунгурова (1904 г.),
(в экземплярах)369
369
Диаграмма 2 построена по соответствующему изданию: Каталог библиотеки Н.А. Сунгурова, (бывшей Е.Ф.
Олоховой) в Костроме. Кострома, 1904. 235 с.
225
Приложение 10
Из собрания Костромской городской общественной библиотеки-читальни
имени Ф.В. Чижова: Алфавитный указатель
Брэм А.Э. Жизнь животных / Полн. пер. со втор. нем. изд., обраб. Р.
Шмидтлейном для школы и домашнего чтения, М. Чепинской; под ред. А.С.
Догеля и П.Ф. Лесгафта. – СПб.: Типолитография товарищества «Просвещение»,
1909.
Вельфлин Г. Ренессанс и барокко / Пер. с нем. Е. Лундберга; ред. А.Л.
Волынский. – СПб.: Изд-во «Грядущий день», 1913.
Верман К. История искусства всех времен и народов профессора Карла
Вермана, директора Дрезденской галереи. Т. 2 / Пер. с нем. под ред. А.И. Сомова.
– СПб: Просвещение, б. г.
Вселенная и человечество. Т. 1 / Пер с нем. под общ. ред. А. С. Догеля, при
участии П. И. Броунова, В. И. Палладина, В. М. Шимкевич, М.А. Шателена, Б. К.
Поленова; общ. ред. Г. Кремера. – 2-е изд. – СПБ., б. г.
Гейне Г. Полное собрание сочинений Генриха Гейне / Под ред. П.
Вейнберга. – 2-изд. – СПб.: Изд-во А. Ф. Маркса, 1904.
Гнедич П. История искусств. Т. 3. – СПб.: Изд.-во А. Ф. Маркса, 1898.
Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка Владимира Даля
/ Под ред. И.А. Бодуэна-де-Куртенэ. – 4-е изд., испр. и значительно доп. – СПб.:
Изд-во товарищества М.О. Вольф,1914.
Добролюбов Н.А. Сочинения Н.А. Добролюбова. Т. 3. – Б. м.: Изд-во П. П.
Сойкина, б. г.
В.Ф. Комиссаржевская [Альбом]: Альбом Солнца России: бесплатное
приложение к 11-му изд. журн. «Солнце России» / биогр. очерк Е.П. Карпова;
фотографии Е. Л. Морозовской – СПб., б. г.
226
История русского театра / Под ред. В.В. Каллаша и Н.Е. Эфроса при
ближайшем
участии
А.А.
Бахрушина
и
Н.Н.
Попова.
Т.
1.
–
М.:
Книгоиздательство «Объединение», 1914.
Картинная галерея Европы [Альбом]. – СПб.: Изд. М.О. Вольфа,1862.
Койранский А. К.Ф. Юон [Альбом] / Под общ. ред. Г.К. Лукомского. –
Петербург: Изд-во А.Э. Когана, 1918. – (Русские художники).
Крылов И.А. Басни: С 105 рисунками в тексте и с 48 отдельными картинами
в красках по оригиналам художника А.К. Жабо. – СПб., Изд-во А.Ф. Девриена, б.
г.
Мир искусства. – СПб., 1903. – №№ 1 – 6.
Муратов П. Образы Италии. Т. 1, 2. – 2-е изд. – М.: Научное слово;
Товарищество Н.Н. Кушнерев и К, 1912.
Мутер Р. История живописи в XIX веке. Вып. 2. – Б. м.: Изд. Товарищества
«Знание», 1899.
Полежаев А.И. Стихотворения: С биографическим очерком и портретом,
гравированным на стали Ф. А. Брокгаузом в Лейпциге / Под ред. И. Введенского.
– СПб.: Изд-во А. Ф. Маркса, 1892.
Ратцель Ф. Народоведение. – 4-е изд. – СПб.: Просвещение, б. г.
Римский – Корсаков Н.А. Летопись моей музыкальной жизни. 1844 – 1906 /
Под ред. Н. Н. Римской-Корсаковой. – СПб.: Типография Глазунова, 1909.
Русские писатели: В портретах, биографиях и образцах: Галерея XIX века /
Редакция К. Л. Оленина. – Одесса: Изд. Г.Н. Каранта, 1901.
Штерне К. Мир, его прошлое, настоящее и будущее: История / Ред. и
издатель В.В. Битнер; пер. Я.Г. Абрамсон, С.П. Кублицкая-Пиотух, А.А.
Николаев. Т. 2. – СПб., 1910 – 1911.
Штерне К. Эволюция мира. – 2-е изд. – М., 1915.
Эфрос Н. «Сверчок на печи» [Альбом]: Инсценированный рассказ Ч.
Диккенса / Студия Московского художественного театра. – Петербург: Изд-во
А.Э. Когана, 1918.