Крячкина Ю. А. Военно-политическое планирование в странах
advertisement
90 ПРОБЛЕМЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ СТРАТЕГИИ № 2 (17) 2013 УДК 355.02(5) ББК 68.49 Крячкина Юлия Александровна*, научный сотрудник сектора проблем региональной безопасности Центра оборонных исследований РИСИ. Военно-политическое планирование в странах Северо-Восточной Азии (Китай, Южная Корея, Япония) Особое внимание, которое экспертное сообщество уделяет развитию международных отношений в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР), не в последнюю очередь связано с оборонной политикой стран СевероВосточной Азии (СВА). Отношения в треугольнике Китай – Южная Корея – Япония характеризуются противоречивыми тенденциями, в которых присутствуют как противоборство, борьба за лидерство, определённое недоверие друг к другу, так и тесная взаимозависимость и потенциал для создания ядра устойчивой системы сотрудничества в АТР. За последние годы в отношениях трёх стран произошло немало событий, повлиявших на процесс военно-политического планирования. Имели место обострение отношений Китая и Южной Кореи в результате разной интерпретации инцидентов с потоплением корвета "Чхонан" и обстрелом острова Ёнпхёндо в 2010 г., регулярные столкновения китайских рыболовных и охранных судов с судами японской Береговой охраны в районе островов Сэнкаку (кит. Дяоюйдао), разногласия Южной Кореи и Японии по вопросу принадлежности островов Токто (яп. Такэсима). Потенциал конфликтности в данном регионе мира во многом связан именно с территориальной проблематикой, которая широко используется политиками стран СВА в предвыборные периоды или в периоды смены власти (что мы наблюдали, в частности, в конце 2012 г. в китайско-японских отношениях) и находит существенное отражение в военно-политическом планировании упомянутых государств. В этом плане обращает на себя внимание довольно сдержанная реакция стран СВА на публикацию в январе 2012 г. так называемой новой военной стратегии США, где декларируется смещение вектора их внешней политики в АТР. Наибольшее неудовольствие на этот счёт выразила китайская сторона. Однако следует отметить, что и в Японии, и в Южной Корее, несмотря на внешне позитивное восприятие заявлений Вашингтона, выражались определённые сомнения относительно возможностей Соединённых Штатов обеспечить должный уровень своего военного присутствия в регионе в условиях сокращения бюджетных расходов на оборону. _____________ * kryachkina@gmail.com. ОБОРОНА И БЕЗОПАСНОСТЬ 91 Характер развития межгосударственных отношений в АТР задаёт тон для разработки государствами Северо-Восточной Азии различного рода военно-политических концепций. В последнее десятилетие суть этих концепций определяется примерно одинаково и сводится к тому, что речь уже идёт не просто о пассивной обороне в случае нападения, а об активном отражении атаки на свою территорию с использованием новейших технологий. Китайские принципы активной обороны В Белой книге по обороне КНР 2010 г. (как и в других подобных документах и публикациях) отмечается, что Китай является приверженцем исключительно оборонительных концепций в военно-политическом планировании1. Тем не менее дискуссия о военной угрозе, исходящей от КНР, не утихает уже не первое десятилетие как в Соединённых Штатах, так и в соседних с Китаем странах – Японии и Южной Корее. Во многом сохранению такой ситуации способствует та напряжённость, которая существует в отношениях всех этих государств в силу исторических, политических и экономических причин. Не в последнюю очередь опасения по отношению к Китаю соседей по региону являются результатом неоднократных заявлений китайских лидеров о том, что XXI в. – это время для обретения их страной статуса сильной, развитой, единой державы, занимающей доминирующее положение в АТР2. По их мнению, для этого большое значение имеет характер развития мировой и региональной обстановки в сфере безопасности. Так, повышенное внимание со стороны США, а также Японии к проблемам Южно-Китайского и Восточно-Китайского морей вызывает в Китае негативную реакцию и воспринимается как потенциальная угроза национальной безопасности. Восприятие Пекином угроз, исходящих от Соединённых Штатов и их союзников, во многом нашло отражение в концепциях военно-политического планирования, разрабатываемых в последнее время в КНР. Если в XX в. основная стратегия ведения предполагаемой войны китайской армией состояла в отходе в глубь собственной территории и обороне с этих рубежей, с тем чтобы сгладить возможную техническую слабость своих войск по сравнению с противником, то теперь приоритет отдаётся активному противодействию потенциальной агрессии3. Основные цели и задачи китайской военной политики обозначены в Белой книге по обороне КНР 2010 г. следующим образом: – охрана государственного суверенитета, безопасности и интересов национального развития (речь идёт о защите государственной целостности 1 China’s National Defense in 2010. White Paper // Chinese Government’s Official Portal : website. URL: http://www.china.org.cn/government/whitepaper/ node_7114675.htm (дата обращения: 29.01.2013). 2 Каменнов П. Б. Китай: принципы активной обороны / П. Б. Каменнов // Международная жизнь. 2010. № 4. С. 40. 3 Казанин М. В. Основные направления обеспечения военной безопасности Китая / М. В. Казанин // Вестник Военного университета. 2011. № 3 (27). С. 98. ПРОБЛЕМЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ СТРАТЕГИИ № 2 (17) 2013 92 Китая, в том числе в вопросе о Тайване, а также о защите национальных интересов в Южно-Китайском и Восточно-Китайском морях, в космосе и киберпространстве); – обеспечение социальной гармонии и стабильности (в данном случае подразумевается активное взаимодействие армии и общества для поддержания и укрепления внутренней стабильности, для этого армия участвует в создании гражданской инфраструктуры и формировании специальных сил по противодействию природным катастрофам и нетрадиционным угрозам); – усиленная модернизация в сфере обороны (если в период 80–90-х гг. прошлого века модернизация вооружённых сил в Китае предполагала в первую очередь активную механизацию и укрепление технической составляющей, то сегодня речь идёт об информационных технологиях как основном двигателе развития китайских ВС); – поддержание глобального мира и стабильности, подразумевающее участие в международных гуманитарных и антитеррористических миссиях, операциях по эскорту морских судов в зонах возможного нападения пиратов (к примеру, в Аденском заливе)4. Особый акцент при определении данных целей делается на соблюдении "пяти принципов мирного сосуществования" с другими государствами (взаимное уважение территориальной целостности и суверенитета; ненападение; невмешательство во внутренние дела; равенство и взаимная выгода; мирное сосуществование)5. В Белой книге по обороне КНР 2010 г. одной из основ военно-политического планирования на стратегическом уровне называется стратегия активной обороны6. Данная стратегия применима к деятельности всех родов войск и означает, что Народно-освободительная армия Китая (НОАК) может нанести военный удар по противнику только в том случае, если на КНР совершено нападение, но при этом дальнейшая оборона подразумевает возможность осуществления в том числе и наступательных действий. Следует отметить, что, согласно стратегии активной обороны, НОАК должна быть готова к ведению боевых действий самого разного характера, включая информационное и космическое пространства7. Важной составляющей данной стратегии является отказ КНР от применения или угрозы применения ядерного оружия первой8. 4 См.: China’s National Defense in 2010. "Пять принципов мирного сосуществования" были впервые выдвинуты ещё в декабре 1953 г. премьером Госсовета Китая Чжоу Эньлаем. В июне 1954 г. во время визита в Индию и Бирму премьер Чжоу Эньлай вместе с премьер-министрами Индии и Бирмы опубликовали совместные коммюнике, в которых торжественно провозглашались "пять принципов мирного сосуществования". На конференции стран Азии и Африки, проходившей в Бандунге в апреле 1955 г., премьер Чжоу Эньлай вновь выступил с изложением "пяти принципов", после чего их основные положения были включены в принятую на конференции декларацию. "Пять принципов мирного сосуществования" вошли в Конституцию КНР в 1982 г. 6 См.: China’s National Defense in 2010. 7 Cordesman A. H., Yarosh N. S. Chinese Military Modernization and Force Development. A Western Perspective / Anthony H. Cordesman, Nicholas S. Yarosh // CSIS Burke Chair in Strategy. 2012. July 30. URL: http://csis.org/files/publication/120727_ Chinese_Military_Modernization_Force_Dvlpment.pdf (дата обращения: 29.01.2013). 8 Ibid. 5 ОБОРОНА И БЕЗОПАСНОСТЬ 93 В Белой книге по обороне Китая 2008 г. особо выделялся, в частности, такой элемент стратегии активной обороны, как концепция локальных войн в условиях информатизации9, которая, по сути, была разработана ещё в начале 90-х гг. прошлого века в результате анализа военных действий в Ираке10. Основу данной концепции составляет идея создания мобильной, оснащённой современной техникой армии, способной оперативно реагировать на локальные (региональные) конфликты. Концепция локальных войн строится на предположении, что в ближайшей перспективе конфликты могут возникать преимущественно в приграничных районах Китая и носить в основном ограниченный пространственный и временно�й характер. При этом превосходство над противником должно достигаться с использованием информационных технологий. Китайские стратеги связывают конфликты будущего с попытками достижения узких политических целей с применением ограниченных сил11. В Белой книге по обороне КНР 2010 г. данная концепция получает развитие в идее совместных операций (joint operations) в условиях применения высоких технологий, что является общей тенденцией для стран Северо-Восточной Азии. Совместные операции подразумевают использование в ограниченных по масштабам конфликтах объединённых сил всех трёх родов войск с целью более эффективного отражения атак противника. В китайском военно-политическом планировании уже давно и прочно закрепилась и концепция народной войны, которую не следует путать с партизанской войной. В данном случае подразумевается максимальная национальная мобилизация как в военные формирования, так и на производство с целью укрепления обороноспособности страны12. Помимо вышеуказанных концепций активная оборона Китая предполагает и реформирование НОАК. С начала нынешнего века КНР несколько раз пересматривала программу развития и модернизации армии. Первоначально она включала в себя следующие этапы: (1) до 2000 гг. – создание фундаментальных основ для последующих реформ; (2) 2000–2020 гг. – доведение НОАК до уровня сильнейшей армии Азии; (3) 2020–2049 гг. – этап завершения модернизации и достижения уровня ВС развитых стран13. Вместе с тем уже в 2006 г. стало понятно, что уровень научно-технического потенциала китайского ВПК не позволяет в полной мере реализовать данную программу, в связи с чем она была пересмотрена и представлена в следующем виде: (1) до 2010 г. – создание основ реформирования; (2) до 2020 г. – общий прогресс в процессе модернизации НОАК; (3) до 2050 г. – создание армии, способной успешно решать задачи в условиях ведения боевых действий с применением высоких технологий14. 9 China’s National Defense in 2008. White Paper // Ministry of National Defense of the People’s Republic of China : offic. website. URL: http://eng.mod.gov.cn/Database/ WhitePapers/index.htm (дата обращения: 29.01.2013). 10 Каменнов П. Б. Указ. соч. С. 44–45. 11 Cordesman A. H., Yarosh N. S. Op. cit. P. 33. 12 Ibid. P. 34–35. 13 Казанин М. В. Указ. соч. С. 99–100. 14 Там же. ПРОБЛЕМЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ СТРАТЕГИИ № 2 (17) 2013 94 Сегодня основными направлениями в рамках реформирования НОАК являются: повышение слаженности действий всех родов войск в совместных операциях, укрепление информационной составляющей в действиях армии, акцентирование внимания на вопросах логистической поддержки вооружённых сил. Кроме того, современное развитие военно-политического планирования в Китае связано и с американской политикой в АТР. Прежде всего в Пекине считают, что заявления Вашингтона о смещении фокуса внешней политики США в Азиатско-Тихоокеанский регион свидетельствуют о направленности данной стратегии на "сдерживание" КНР и укрепление гегемонии Соединённых Штатов15. При этом особое внимание обращается на стремление американцев добиться превосходства в космосе, киберпространстве, на море и в воздухе. Стратегия Вашингтона, направленная на обеспечение глобального лидерства США, беспокоит китайское руководство и экспертов уже давно, причём, на их взгляд, она представляет угрозу не только национальной безопасности Китая, но и региональной стабильности в целом. Особые опасения в Пекине вызывают возможные последствия вмешательства Соединённых Штатов в решение вопроса о территориальной принадлежности островов и разграничении экономических зон в Южно-Китайском море (ЮКМ), где Вашингтон выступает с поддержкой стран АСЕАН, пытаясь вывести диалог по данному вопросу за пределы региона. Именно проблему ЮКМ США удаётся в последнее время использовать в качестве механизма разделения или даже противопоставления Китая и государств Юго-Восточной Азии. Причём это касается не только двусторонних отношений КНР с этими странами, но и отношений с АСЕАН в целом. Активную позицию по вопросу ЮКМ проявляет в последнее время и Япония – главный союзник США в АТР. Токио также не раз высказывал в своих правительственных ежегодниках мнение о необходимости большей открытости оборонного планирования и строительства в Китае. Кроме того, обострившееся противостояние КНР и Японии вокруг островов Сэнкаку также предопределяет дальнейшее развитие военно-политического планирования Пекина в рамках концепций возможных локальных войн. Серьёзное внимание, уделяемое китайским руководством реформированию НОАК и развитию новых военно-политических концепций, свидетельствует о том, что в Пекине наряду с пониманием возможных преимуществ взаимодействия с Японией и США не исключают и вероятности силового противостояния с ними, в том числе и при решении региональных проблем. Динамичная оборона Японии Японское руководство в последнее время связывает эволюцию современной оборонной доктрины своей страны с обострением "китайской 15 Chase M. S., Purser B. S., III. Pivot and Parry: China’s Response to America’s New Defense Strategy / Michael S. Chase, Benjamin S. Purser, III // China Brief Volume. Vol. 12, iss. 6. 2012. March 15. URL: http://www.jamestown.org/programs/ chinabrief/single/?tx_ttnews%5Btt_news%5D=39143&cHash=284d79d86e352a6be468df1a 6ef1161f (дата обращения: 29.01.2013). ОБОРОНА И БЕЗОПАСНОСТЬ 95 угрозы" и желанием повысить роль Японии в обеспечении региональной и глобальной безопасности. Долгое время политика Токио в области национальной безопасности базировалась на доктрине бывшего премьер-министра Сигэру Ёсиды, предусматривавшей существенное ограничение военных расходов и укрепление союза с США в целях ускоренного экономического развития Японии под американским "ядерным зонтиком". До середины 90-х гг. прошлого века японская политическая элита придерживалась мнения о том, что страна уже достигла в развитии собственного военного потенциала пределов разумной достаточности16. Тем не менее нарастание напряжённости в АТР и неопределённость направлений дальнейшего развития американо-японского альянса заставили японское правительство задуматься о реформировании Сил самообороны и концепций обеспечения национальной безопасности. Впервые за долгое время идею модернизации оборонной политики Японии высказал тогдашний премьер-министр коалиционного правительства Морихиро Хосокава, создавший в 1994 г. Консультативный комитет по проблемам обороны, которому поручил пересмотреть "Основные направления программы национальной обороны 1976 г."17 (National Defense Program Guidelines). В соответствии с "Основными направлениями" 1994 г. "Японии рекомендовалось пересмотреть специфические характеристики Сил самообороны, чтобы они были более эффективными и адекватными… изменению военных балансов в соседних с Японией странах после окончания "холодной войны", а также изменению обстановки, включая возможность развязывания региональных конфликтов и распространения оружия массового уничтожения. Этот пересмотр должен также учесть такие факторы, как прогресс в науке и технике, сокращение численности отбираемого в армию контингента молодёжи и ужесточение экономических и финансовых условий"18. В то же время программа базировалась исключительно на оборонительной концепции развития Сил самообороны. Тем не менее после террористических актов в США в сентябре 2001 г. Япония, как один из основных союзников Вашингтона, активизировала свою оборонную политику. Силы самообороны стали активным участником антитеррористической коалиции, их подразделения и сегодня задействуются во многих гуманитарных акциях, операциях по борьбе с пиратством, техническому обеспечению действий США в различных регионах мира. С начала XXI в. "Основные направления программы национальной обороны" Японии пересматривались ещё дважды (в 2004 и 2010 гг.). Пересмотр "Основных направлений" в 2004 г. был осуществлён в разгар проведения операций по техническому и тыловому обеспечению действий войск международной коалиции в Индийском океане, оказанию гуманитарной помощи и восстановлению в Ираке. Именно поэтому в документе 16 Бунин В. Н. Японо-американский союз безопасности. История и современность: К 50-летию со дня основания / В. Н. Бунин. М. : ИДВ РАН, 2000. C. 75. 17 Там же. С. 76. 18 Там же. С. 81. ПРОБЛЕМЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ СТРАТЕГИИ № 2 (17) 2013 96 значительное внимание уделено развитию международного сотрудничества в области поддержания мира и безопасности. Причём под таким сотрудничеством понимаются не только участие в совместных операциях, но и оказание экономической поддержки союзникам. Что касается непосредственно развития Сил самообороны, то здесь основной акцент был сделан на обеспечении эффективной обороноспособности19. Под этой формулировкой подразумевается способность Сил самообороны противостоять различным новым угрозам – от нападения с использованием баллистических ракет до крупномасштабных чрезвычайных ситуаций. В "Основных направлениях" 2004 г. фиксировалась необходимость смены концепции оборонного строительства времён "холодной войны", что должно было выражаться в сокращении личного состава и повышении эффективности действий Сил самообороны. Необходимо отметить два ключевых элемента "Основных направлений" 2004 г.: повышение роли международного сотрудничества и, что самое главное, самостоятельное и активное участие Японии в международной деятельности по содействию миру; исключительно оборонительная политика в качестве основы функционирования японских Сил самообороны. Как отмечают эксперты, в "Основных направлениях программы национальной обороны" 2010 г. (как и в аналогичном документе 2004 г.) содержатся те же принципы оборонной политики, которым Япония следовала с окончания Второй мировой войны20. Их суть состоит в следующем: – Япония определяет в качестве целей оборонной политики предотвращение и противодействие угрозе внешней агрессии, поддержание международного мира и стабильности; – достижение этих целей осуществляется Японией как самостоятельно, так и через взаимодействие с США и другими союзниками, а также с использованием многонациональных механизмов сотрудничества; – японская политика продолжает носить исключительно оборонительный характер и строиться на основе трёх безъядерных принципов (не владеть ядерным оружием, не производить и не ввозить его на территорию страны); – Япония планирует активизировать своё участие в международном сотрудничестве по поддержанию мира; – в целях противодействия ядерной угрозе Япония будет вносить свой вклад в усилия мирового сообщества, направленные на нераспространение и разоружение, в том числе в тесном взаимодействии с США21. 19 National Defense Program Guidelines, FY 2005– (Approved by the Security Council and the Cabinet on December 10, 2004) // Japan Ministry of Defense : website. URL: http://www.mod.go.jp/e/d_act/d_policy/pdf/national_guidelines.pdf (дата обращения: 29.01.2013). 20 Шлындов А. В. Япония не изменяет "принципам Ёсида": о существенном отходе от прежней "оборонной стратегии" вряд ли можно говорить / А. В. Шлындов // Независимое военное обозрение : интернет-сайт. 2011. 25 февраля. URL: http://nvo. ng.ru/forces/2011-02-25/1_japan.html (дата обращения: 29.01.2013). 21 National Defense Program Guidelines for FY 2011 and beyond (Approved by the Security Council and the Cabinet on December 17, 2010) // Japan Ministry of Defense : website. URL: http://www.mod.go.jp/e/d_act/d_policy/pdf/guidelinesFY2011.pdf (дата обращения: 29.01.2013). ОБОРОНА И БЕЗОПАСНОСТЬ 97 Отличительной особенностью "Основных направлений" 2010 г. стала идея формирования "динамичных сил обороны" (взамен "базовых сил", ориентированных на "статическое" сдерживание угроз), которые призваны увеличить защитный потенциал Японии за счёт повышения мобильности и манёвренности, использования самого современного вооружения и техники. Предваряя публикацию "Основных направлений" 2010 г., в августе того же года в Японии был издан доклад "Японское ви�дение будущего потенциала в сфере безопасности и обороны в новой эре: на пути к мирной нации" (Japan’s Vision for the Future Security and Defense Capabilities in the New Era: Toward a Peace-Creating Nation). Доклад был подготовлен Сигэтака Сато, председателем специального комитета по вопросам безопасности и обороны при премьер-министре. В обоих документах указывается на необходимость формирования новых динамичных Сил самообороны, соответствующих всем требованиям, предъявляемым к современным ВС. В то же время, как отмечают аналитики East-West Center, эти документы отражали имевшиеся на тот момент различия желаемого и реализуемого подходов к политике безопасности Японии22. Данные различия заключаются в разной интерпретации права на участие страны в коллективной обороне и применения оружия Силами самообороны в зарубежных операциях. В частности, в докладе С. Сато выражается мысль о том, что на современном этапе Японии следует пересмотреть свой подход в пользу участия в коллективной самообороне, а также расширить сферу ответственности национальных подразделений, находящихся за рубежом. Кроме того, в докладе подчёркивается необходимость разработки нового законодательства, связанного с зарубежными операциями Сил самообороны. По мнению автора доклада, существующая на сегодняшний день практика принятия ограниченных конкретными временны�ми рамками законов о командировании японских подразделений за рубеж не соответствует потребностям страны в сфере обеспечения безопасности и участия в международном сотрудничестве по поддержанию мира. Как показал 2012 г., положения о необходимости снятия запрета на участие в коллективной обороне и принятия иных мер по обеспечению национальной безопасности, озвучиваемые отдельными японскими экспертами, постепенно переходят в риторику ведущих политических сил страны. В начале 2012 г. Либерально-демократическая партия Японии (ЛДПЯ), находившаяся тогда в оппозиции правящей Демократической партии, опубликовала свой проект пересмотра японской Конституции, в котором было предложено переименовать Силы самообороны в Армию национальной обороны и разрешить стране участвовать в коллективной обороне. Сегодня Синдзо Абэ, премьер-министр от ЛДПЯ, вернувшейся к власти в результате досрочных выборов в нижнюю палату парламента в декабре 2012 г., говорит о необходимости подготовки новой редакции 22 Matsuda Y. Japan’s National Security Policy: New Directions, Old Restrictions / Yasuhiro Matsuda // Asia Pacific Bulletin / East-West Center. 2011. February 23. № 95. P. 1. ПРОБЛЕМЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ СТРАТЕГИИ № 2 (17) 2013 98 "Основных направлений программы национальной обороны" 2010 г. уже сейчас23, что в целом не характерно для японского военного-политического планирования последних десятилетий, когда программа обороны принималась на 5 лет. Как представляется, подобная инициатива может быть связана с начавшимися консультациями по пересмотру "Руководящих принципов японо-американского сотрудничества в области обороны"24. Необходимость внесения изменений в данные документы обосновывается угрозами, исходящими от деятельности КНДР в ядерной области, и ростом военной мощи КНР. При этом ещё в "Основных направлениях" 2010 г. тогдашнее руководство Японии подчёркивало важность проведения более активной, динамичной военной политики в связи с серьёзным осложнением военнополитической обстановки в Северо-Восточной Азии25. Под осложнением обстановки в регионе подразумевалось усиление Китая и возрастание потенциала конфликтности с ним. Именно с этим фактором в последних японских оборонных документах связано смещение вектора потенциальных угроз с российского направления на КНР и курс на укрепление обороны юго-западных рубежей страны26. "Китайская карта" во многом разыгрывается Токио и при оценке новой военной стратегии США. По мнению официальных японских лиц, повышение внимания американских партнёров к АТР должно укрепить стабильность и безопасность в регионе. При этом японские специалисты особо отметили американскую концепцию "воздушно-морской операции" (Air-Sea Battle – ASB), призванную обеспечить свободу действий Соединённых Штатов в регионе27. Японские эксперты предлагают и свою формулировку ASB – "союзная [японо-американская] воздушно-морская операция" (Allied Air-Sea Battle)28, которая, на их взгляд, должна стать ключевым элементом новой фазы развития японо-американского союза в XXI в., обеспечивая партнёрам преимущество в воздухе и на море. Японские специалисты видят цель новой концепции в повышении уровня взаимодействия союзников. При этом Япония должна играть более активную роль в обеспечении безопасности в регионе29. В целом содержание американской военной стратегии и реакция на неё в Токио подтверждают заинтересованность обеих стран (несмотря на наличие ряда проблем) в укреплении двустороннего союза. 23 Japan to review defense guidelines for closer cooperation with U.S. // The Asahi Shimbun : website. 2012. December 27. URL: http://ajw.asahi.com/article/behind_ news/politics/AJ201212270074 (дата обращения: 29.01.2013). 24 ������������������������������������������������������������������������������� Japan, U.S. working to revise defense guidelines // Daily Yomiuri Online : website. 2013. Janyary 19. URL: http://www.yomiuri.co.jp/dy/national/T130118004949. htm (дата обращения: 29.01.2013). 25 Сёмин А. Приоритеты военной политики Японии / Анатолий Сёмин // Новое восточное обозрение : интернет-сайт. 2011. 17 января. URL: http://www.journal-neo. com/?q=ru/node/3870 (дата обращения: 29.01.2013). 26 См.: National Defense Program Guidelines for FY 2011 and beyond. 27 Yoichi Kato. Japan’s response to new U.S. defense strategy: "Welcome, but ..." / Yoichi Kato // Asahi Shimbun : website. 2012. March 9. URL: http://ajw.asahi.com/ article/behind_news/politics/AJ201203090025 (дата обращения: 29.01.2013). 28 Sugio Takahashi. Counter A2/AD in Japan-U.S. Defense Cooperation: Toward "Allied Air-Sea Battle" : Futuregram 12-03 / Sugio Takahashi ; Project 2049 Institute. 2012. 9 p. 29 Ibid. ОБОРОНА И БЕЗОПАСНОСТЬ 99 Вместе с тем сегодня японское правительство проявляет определённую заинтересованность в углублении не только двусторонних, но и трёхсторонних военных связей, учитывая активное развитие союзнических отношений между США и Южной Кореей и нежелание Японии остаться вне рамок такого взаимодействия. Однако, как показала практика, Токио и Сеул пока не готовы к укреплению взаимодействия в оборонной сфере. Так, в мае 2012 г. в очередной раз было отложено подписание двустороннего соглашения, оговаривающего правила защиты конфиденциальной оборонной информации (General Security of Military Information Agreement – GSOMIA), а также соглашения об оказании взаимной технической помощи южнокорейскими и японскими подразделениями (Acquisition and Cross-Servicing Agreement – ACSA)30. Приход к власти консервативного правительства Синдзо Абэ, которого зачастую называют "ястребом" японской политики, может привести к дальнейшему обострению отношений с соседями, особенно с Китаем. Вместе с тем, если говорить о японо-южнокорейских перспективах, то США, по всей вероятности, будут максимально способствовать дальнейшему продвижению диалога между Сеулом и Токио по вопросам оборонной политики и сотрудничества31. Южнокорейские реформы На военно-политическое планирование в Южной Корее существенное влияние оказывают соседство с такими сильными государствами, как Китай и Япония, вовлечённость в военно-политический союз с США, постоянная напряжённость в отношениях с КНДР. В течение длительного времени проводимая Сеулом оборонная политика была ориентирована на поддержание статус-кво в АТР. Основу этой политики составляли концепции сдерживания и построения надёжной обороны от возможных атак с севера. Немаловажную роль в развитии данных концепций, включая формирование структуры и планирование операций южнокорейских вооружённых сил, играл союз с Соединёнными Штатами32. Вместе с тем с конца 90-х гг. прошлого века подходы руководства Республики Корея (РК) к оборонной политике претерпели определённые изменения под воздействием ряда факторов. Среди них можно выделить ускоренный рост Китая как в экономической, так и военной сферах; трансформацию американской оборонной политики и повышение внимания Вашингтона к Азиатско-Тихоокеанскому региону; а также изменения и в самом союзе США и РК в последнее десятилетие, связанные 30 Tetsuya Hakoda. South Korean defense minister calls off trip to Japan / Tetsuya Hakoda // Asahi Shimbun : website. 2012. May 18. URL: http://ajw.asahi.com/article/ asia/korean_peninsula/AJ201205180040 (дата обращения: 29.01.2013). 31 Гордон Флейк об отношениях между Японией и Южной Кореей // Российскокорейское информационное агентство : интернет-сайт. 2013. 28 января. URL: http:// www.ruskorinfo.ru/articles/politics/7491/ (дата обращения: 29.01.2013). 32 Raska M. Transforming South Korea’s defence capabilities / Michael Raska // East Asia Forum. 2012. May 28. URL: http://www.eastasiaforum.org/2012/05/28/ transforming-south-korea-s-defence-capabilities/ (дата обращения: 29.01.2013). 100 ПРОБЛЕМЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ СТРАТЕГИИ № 2 (17) 2013 в том числе со стремлением Сеула уменьшить свою зависимость от США в обеспечении собственной и региональной безопасности33. Учитывая эти изменения, в начале нынешнего века перед РК встал вопрос о разработке новой программы развития оборонной сферы и пересмотре подходов к военно-политическому планированию, что позволило бы укрепить вооружённые силы страны, придать им большую гибкость и автономность в реагировании на изменяющиеся угрозы безопасности. К документам, в наибольшей степени отражающим эволюцию взглядов южнокорейского руководства на угрозы национальной безопасности, можно отнести План оборонных реформ до 2020 г. (Defense Reform Plan 2020), План оборонных реформ до 2030 г. (Defense Reform 307 Plan, позднее – Defense Reform 11-30 Plan), а также Стратегию национальной безопасности 2009 г., разработанную администрацией Ли Мён Бака34. Для Плана оборонных реформ до 2020 г., опубликованного в 2005 г., характерен акцент на внутренних вызовах безопасности страны в ближайшие десятилетия, в частности на проблемах демографии. Так, в результате демографического кризиса прогнозировалось ежегодное сокращение числа лиц призывного возраста с 400 тыс. человек (в период до 2005 г.) до 300 тыс. человек (к 2020 г.)35. В связи с этим в Плане было предусмотрено поэтапное сокращение численности войск (с 690 тыс. до 500 тыс. постоянного состава) при условии модернизации военной техники и систем управления36. В Плане до 2020 г. была пересмотрена оценка региональных угроз безопасности страны. В частности, предполагалось снижение вероятности агрессии со стороны КНДР при одновременном повышении угрозы, исходящей от Китая и Японии37. Не в последнюю очередь это было связано с потеплением отношений между двумя Кореями в начале XXI в., которое наблюдалось до прихода к власти в РК Ли Мён Бака. В Плане до 2030 г., разработанном администрацией Ли Мён Бака и представленном весной 2011 г., основной акцент вновь был сделан на подготовке южнокорейской армии к отражению возможной угрозы с севера38. Во многом на подобное смещение акцентов и обострение межкорейских отношений повлияли инциденты с потоплением корвета "Чхонан" южнокорейских ВМС и обстрелом острова Ёнпхёндо, имевшие место в 2010 г. При этом в отношении угрозы со стороны КНДР в новом документе декларируется переход от оборонной стратегии к стратегии 33 ���������������������������������������������������������������������������������� Defense White Paper 2010 // Ministry of National Defense. Republic of Korea : website. 2010. 2011. May 11. URL: http://www.mnd.go.kr/mndEng_2009/DefensePolicy/ Whitepaper/index.jsp (дата обращения: 29.01.2013). 34 The Korean Peninsula: North Korea’s Rapid Succession of Power and the ROK’s Changing Security Policy : Chapter 2 // East Asian Strategic Review 2012. National Institute for Defense Studies. Japan, 2012. May. P. 74. URL: http://www.nids.go.jp/ english/publication/east-asian/pdf/2012/east-asian_e2012_02.pdf (дата обращения: 29.01.2013); Defense White Paper 2010. 35 Bennett B. W. The Korean Defense Reform 307 Plan / Bruce W. Bennett // Issue Brief / The ASAN Institute for Policy Studies. 2012. June 27. № 8. P. 1–2. 36 Ibid. 37 См.: The Korean Peninsula ... P. 74. 38 Ibid. ОБОРОНА И БЕЗОПАСНОСТЬ 101 активного сдерживания, предполагающей незамедлительное и адекватное реагирование на возможную атаку с севера39. Вместе с тем в Плане отсутствует определение конкретных мер реагирования на различные виды новых угроз национальной безопасности (кибератаки, ядерные испытания и т.п.)40. Ещё одним важным аспектом Плана до 2030 г. являются реорганизация командных структур южнокорейской армии и повышение уровня взаимодействия родов войск в ходе совместных операций в условиях продолжающегося сокращения постоянного состава ВС (до 517 тыс. человек к 2020 г. в соответствии с поправками 2009 г.)41. Кроме того, по новому Плану соотношение численности сухопутных, морских и воздушных сил должно составлять 2:1:1 соответственно (в отличие от имевшегося на момент подготовки документа соотношения 3:1:1). Таким образом, основное сокращение должно произойти за счёт сухопутных войск, и ставку в военно-политическом планировании руководство Южной Кореи делает на развитие военно-морских и военно-воздушных сил. Вместе с тем представители воздушного и морского флотов выражают обеспокоенность по поводу того, что предполагаемая реорганизация командования может привести к ухудшению управления войсками42. В то же время, по мнению разработчиков плана реорганизации командных структур, формирование Объединённого командования ВС Республики Корея и передача ему полномочий по координации совместных операций всех родов войск должны повысить эффективность и быстроту ответа на возможные угрозы извне43. При этом для экспертов остаётся неясным, позволят ли предполагаемые нововведения, в том числе модернизация военной техники, адекватно возместить сокращение личного состава армии44. Как показывает практика, при сохраняющейся напряжённости в межкорейских отношениях в военно-политическом планировании РК приоритет всегда будет отдаваться урегулированию ситуации на Корейском полуострове. Не случайно положения Плана до 2030 г. больше связаны с внутрирегиональными угрозами, нежели с глобальными задачами. Тем не менее в Стратегии национальной безопасности администрации Ли Мён Бака также отмечается и необходимость развития международного сотрудничества в области безопасности и увеличения вклада Южной Кореи в поддержание стабильности в мире45. В этих целях РК (как и Япония) активизирует участие своих подразделений в миротворческих и гуманитарных зарубежных миссиях. 39 Rhee Sang-Woo. From Defense to Deterrence: The Core of Defense Reform Plan 307 / Rhee Sang-Woo // Korea Chair Platform / Center for Strategic and International Studies. 2011. September 7. P. 2. URL: http://csis.org/files/publication/110907_ FromDefensetoDeterrence_Rhee.pdf (дата обращения: 29.01.2013). 40 Duk-Ki Kim. The Republic of Korea’s Counter-Asymmetric Strategy / Duk-Ki Kim // Naval War College Review. 2012. Winter. Vol. 65, № 1. P. 68. 41 Ibid. 42 On Defense Reform Plan 307: Keep an open mind on pending legislation and gather ideas again. Editorial // The Hankyoreh : website. 2011. April 28. URL: http://www. hani.co.kr/arti/english_edition/e_editorial/475364.html (дата обращения: 29.01.2013). 43 Rhee Sang-Woo. Op. cit. P. 3–4. 44 Bennett B. W. Op. cit. P. 10. 45 См.: Defense White Paper 2010. 102 ПРОБЛЕМЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ СТРАТЕГИИ № 2 (17) 2013 Не в последнюю очередь при оборонном планировании в Южной Корее принимаются во внимание и изменения, происходящие в политике Вашингтона на азиатско-тихоокеанском направлении, в том числе в связи с принятием новой американской военной стратегии, ориентированной на смещение в этот регион приоритетов США46. В целом в отношениях США и Южной Кореи наблюдается определённая стабильность, которая гарантирует на ближайшую перспективу сохранение двустороннего союза и позволяет руководству РК в своём военно-политическом планировании во многом ориентироваться на Соединённые Штаты. При этом, несмотря на демонстрируемое Южной Кореей желание играть активную роль на мировой арене, для неё наиболее приоритетными являются вопросы обеспечения региональной безопасности. Победа на президентских выборах в Южной Корее в декабре 2012 г. Пак Кын Хе, кандидата от правящей партии "Сэнури", гарантирует общую преемственность в оборонной политике страны. Вместе с тем Пак Кын Хе известна как политик более центристских взглядов, чем её предшественник Ли Мён Бак, что может говорить в пользу возможного потепления в отношениях с соседями по региону (в первую очередь речь идёт о Японии и КНДР), которые обострились в период пребывания у власти администрации Ли Мён Бака. Такому развитию ситуации могут способствовать и Соединённые Штаты, военно-политический альянс с которыми, по мнению Пак Кын Хе, остаётся важным элементом политики Сеула47. Не случайно свой первый зарубежный визит она планирует совершить именно в США, тем более что в 2013 г. исполнится 60 лет американо-южнокорейскому альянсу. * * * Противоречивость отношений в треугольнике ведущих государств Северо-Восточной Азии (Китай, Япония, Южная Корея), для которых характерны как обоюдное недоверие, так и взаимовыгодные экономические связи, а также общие интересы в области региональной безопасности, ещё долгое время будет определять основные направления развития военно-политического планирования в этих странах. При этом восточноазиатская тройка в конечном итоге может стать как ядром архитектуры безопасности в АТР, так и одним из основных очагов возможного конфликта. В оборонной политике трёх стран за последнее десятилетие есть общая тенденция акцентировать внимание на морской обороне, космосе и воздушном пространстве, что во многом связано с географической спецификой региона. 46 Young Ho Kim. The New U.S. Defense Strategic Guidance and Its Implications for South Korean Security / Young Ho Kim // East Asia Institute Issue Briefing. 2012. February 9. P. 1–2. 47 Ли Хан Гу: Избранный президент Пак Кын Хе придаёт важное значение южнокорейско-американскому альянсу // ����������������������������������������� KBS�������������������������������������� WORLD�������������������������������� ������������������������������������� : интернет-сайт. 2013. 7 февраля. URL: http://world.kbs.co.kr/russian/news/news_Po_detail.htm?No=31027&id=Po (дата обращения: 08.02.2013). ОБОРОНА И БЕЗОПАСНОСТЬ 103 Следует также отметить, что в государствах восточноазиатской тройки в последнее время наметился переход к стратегии так называемой активной обороны, который обусловлен рядом факторов. Во-первых, в политике КНР, как и РК, и Японии, всё чётче проявляется стремление играть более заметную и активную роль на мировой арене. Во-вторых, обозначенный разворот вектора внешней политики Соединённых Штатов в АТР порождает в Токио и Сеуле определённые надежды на расширение их сотрудничества в военно-политической сфере с целью укрепления безопасности в регионе, что, в свою очередь, вызывает негативную реакцию со стороны Пекина. Таким образом, политика США в регионе остаётся важным фактором, определяющим активную позицию стран восточноазиатской тройки в сфере безопасности. В-третьих, отношения внутри самого восточноазиатского треугольника в последнее время характеризуются периодами охлаждения из-за территориальных споров и разногласий в вопросах свободы судоходства в морских акваториях (прежде всего в Южно-Китайском и ВосточноКитайском морях). Вместе с тем на фоне этих разногласий китайская сторона призывает страны региона следовать "принципу взаимной выгоды и обоюдного выигрыша при укреплении связей в различных областях"48. Южная Корея, в свою очередь, считает, что "трёхстороннее сотрудничество между Китаем, Японией и Республикой Корея – это крайне полезный механизм для преодоления возникающих проблем, сохранения мира и процветания в регионе"49. При этом японское руководство выводит окончательную формулу трёхстороннего взаимодействия, согласно которой "каждая из трёх стран прекрасно понимает, что [их] союз слишком важен, чтобы ставить его под угрозу из-за внутренних разногласий"50. Как известно, в конце 2012 г. произошла смена власти во всех трёх государствах СВА: в Китае на посту Генерального секретаря ЦК КПК был утвержден Си Цзиньпин; в Южной Корее прошли выборы президента, на которых одержала победу представительница правящей партии Пак Кын Хе; и, наконец, в Японии спустя 3 года нахождения в оппозиции к власти вернулась ЛДПЯ во главе с Синдзо Абэ. Обновление руководящего состава в странах "тройки", вполне возможно, придаст новый импульс развитию военно-политического планирования, в частности стратегии активной обороны этих государств. Ключевые слова: Китай – Япония – Южная Корея – военно-политическое планирование – активная оборона – динамичная оборона – оборонные реформы Южной Кореи. Keywords: China – Japan – South Korea – military-political planning – active defense – dynamic defense – South Korean defense reforms. 48 Трёхстороннее сотрудничество: Китай, Япония и Республика Корея выступают за укрепление взаимодействия // CNTV Россия : интернет-сайт. 2012. 16 октября. URL: http://www.cntv.ru/2012/10/16/ARTI1350367304386277.shtml (дата обращения: 29.01.2013). 49 Там же. 50 Там же.
