Фактор радикального ислама в политике Великобритании на
advertisement
Министерство образования и науки Российской Федерации ФГАОУ ВО «Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского» На правах рукописи Черняев Алексей Евгеньевич ФАКТОР РАДИКАЛЬНОГО ИСЛАМА В ПОЛИТИКЕ ВЕЛИКОБРИТАНИИ НА БЛИЖНЕМ И СРЕДНЕМ ВОСТОКЕ В 1945-1990 ГГ. Специальность 07.00.15 – история международных отношений и внешней политики ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой степени кандидата исторических наук Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ Колобов Олег Алексеевич Нижний Новгород 2015 1 ОГЛАВЛЕНИЕ ГЛАВА I. КОНЦЕПТУАЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКИЕ ПОСЛЕВОЕННОГО СОТРУДНИЧЕСТВА ОСНОВАНИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ С РАДИКАЛЬНЫМ ИСЛАМОМ НА БЛИЖНЕМ И СРЕДНЕМ ВОСТОКЕ 1.1. Генезис взаимодействия Лондона с радикальным исламом ближневосточного региона в период Британской империи. 1.2. Положение в британских восточных колониях после Второй Мировой войны с учетом фактора радикального ислама. ГЛАВА II. РАДИКАЛЬНЫЙ ИСЛАМ В КАЧЕСТВЕ ФАКТОРА БРИТАНСКОЙ ПОЛИТИКИ НА БЛИЖНЕМ И СРЕДНЕМ ВОСТОКЕ В 1945-1979 ГГ. 2.1. Организация «Братья-мусульмане» и Египет: ключевой элемент ближневосточной политики Великобритании 2.2. Радикальные исламисты Палестины и Иордании как инструмент послевоенной британской ближневосточной политики. 2.3. Влияние исламского радикализма стран Среднего Востока (Иран, Саудовская Аравия, Афганистан) на британскую политику в регионе ГЛАВА 3. РАДИКАЛЬНЫЙ ИСЛАМ И ВЕЛИКОБРИТАНИЯ НА БЛИЖНЕМ И СРЕДНЕМ ВОСТОКЕ ПРИ КОНСЕРВАТОРАХ В 19791990 ГГ. 3.1. Противодействие Лондона СССР на Ближнем и Среднем Востоке с учетом фактора радикального ислама в Афганистане. 3.2. Исламская революция в Иране 1979 г. и ее влияние на британскую политику в регионе. 2 3.3. Роль Великобритании в ирано-иракской войне 1980-1988 гг. ВВЕДЕНИЕ Тема настоящего диссертационного исследования является весьма актуальной по многим причинам. Приводимые в диссертации факты и их анализ свидетельствуют о том, что британские правительства, как лейбористские, так и консервативные, преследуя реализацию так называемого «национального интереса» за границей, в течение десятилетий тайно договаривались и сотрудничали с радикальными исламскими силами, включая террористические организации. Они смотрели сквозь пальцы на их деятельность, работали с ними бок о бок, иногда участвовали в подготовке и финансировании их структур для того, чтобы продвигать и реализовывать определенные цели и задачи собственной внешней политики. Правительства поступали, таким образом, часто в отчаянных попытках удержать британское влияние в мире перед лицом нарастающих его ослаблений в ключевых регионах мира, будучи неспособными в одностороннем порядке навязывать собственную волю и за неимением достаточного количества других региональных союзников. После Второй Мировой войны британские специалисты по внешнеполитическому планированию столкнулись с неизбежным распадом империи и возвышением двух новых сверхдержав – США и СССР, но были полны решимости удержать настолько много политического и торгового влияния в мире, насколько было возможно. Хотя Юго-Восточная Азия и Африка были важны для Великобритании, прежде всего как источники сырья, именно Ближний Восток был основным регионом, над которым Лондон хотел сохранить собственное влияние из-за колоссальных запасов нефтяных ресурсов. Именно здесь возник основной «противник» в форме распространенного арабского национализма под предводительством египетского лидера Гамаля 3 Абделя Насера, который стремился проводить самостоятельную внешнюю политику и положить конец зависимости ближневосточных государств от Запада. Чтобы сдержать угрозу, Британия и США не только поддерживали консервативных, прозападных монархов и местных феодальных лидеров, но и состояли в тайных отношениях с исламистскими силами, особенно с «Братьями-мусульманами», используя их для дестабилизации ситуации и свержения национально ориентированных правительств. Радикальные исламские силы виделись британскому правительству полезными в пяти качествах: мировой силы, противодействующей светскому национализму и советскому коммунизму, как в случае с Саудовской Аравией и Пакистаном; «консервативной силы» мусульманских стран, подрывающей основы светского национализма и поддерживающей прозападные режимы; ударной силы для дестабилизации и свержения правительств; в качестве лояльных военных подразделений в военных конфликтах; и, наконец, как политический инструмент, чтобы добиваться от правительств необходимых изменений. Авторское понимание исламского радикализма основано на определении авторитетного французского специалиста Оливера Роя, согласно которому он подразумевает и возвращение всех мусульман к истинным догматам ислама (то, что обычно называют «салафизм» - «путь предков» - или «фундаментализм»), и политическую воинственность, которая оправдывает джихад как идею «священной войны» против врагов ислама, в число которых могут входить и мусульманские правители. Рой определяет исламизм как вид современного фундаментализма, который ставит целью создание, посредством политических действий, Исламского государства через установление исламского (шариатского) права в качестве основы всех законов функционирования общества. Исламисты рассматривают ислам не только как религию, но и как политическую идеологию, которая должна быть интегрирована во все аспекты 4 общественной жизни. Принимая во внимание мнение этих аналитиков, в тексте диссертации термины «радикальный исламский», «исламистский» и «фундаменталистский» используются в качестве взаимозаменяемых. Под «джихадистами» же понимаются все, кто вовлечен в насильственные действия для достижения цели создания исламских государств. Объектом диссертационного исследования предстает политика Великобритании на Ближнем и Среднем Востоке в 1945-1990 гг. Предмет работы составили концептуальные основания и прикладное воплощение британской политики на Ближнем и Среднем Востоке с учетом проблемы радикального исламизма в период «холодной войны», рассматриваемые в проблемно-хронологической ретроспективе. Хронологические ограничены рамки послевоенным диссертационного периодом 1945-1990 исследования гг. Нижняя хронологическая граница обозначена 1945 годом – временем окончания Второй Мировой войны и становления новой глобальной системы международных отношений, а также моментом прихода к власти в Великобритании нового лейбористского правительства во главе с К. Эттли, верхняя рамка работы ограничена 1990 годом – временем фактического распада биполярной системы международных отношений, равно как и датой подачи Маргарет Тэтчер прошения об отставке с поста премьера после консультаций с Кабинетом и аудиенции у Королевы. Вместе с тем, для обеспечения большей глубины, многоаспектности и качественности анализа заявленной проблематики автор в I главе работы счел возможным обратиться к более ранним историческим событиям, совершенно необходимым для четкого понимания особенностей политики Великобритании на Ближнем и Среднем Востоке в обозначенный хронологический период. Рассматриваемая проблематика представлена множеством научных работ, опубликованных в России и за рубежом в XX – начале XXI века. Учитывая это, автор обратился к актуальным оригинальным источникам 5 и материалам, прежде всего, на английском языке, которые проливают свет на особенности политических действий Великобритании на Ближнем и Среднем Востоке периода «холодной войны» с учетом фактора радикального ислама, представленных в 1945-1990 гг. четырьмя лейбористскими и шестью консервативными кабинетами министров. Таким образом, источниковую базу исследования составили: Архивные документы и материалы Национального архива Великобритании (Public Record Office – PRO / The National Archives), изученные лично автором в процессе стажировки и введенные в научный оборот; документы Британского министерства иностранных дел и Министерства по делам колоний British Foreign Office / British Colonial Office, переведенные на русский язык и систематизированные в хрестоматии «Проблемы войны и мира в XX в.», - т. 1-4, Н.Новгород: Изд-во ННГУ, 19961999; документы архива внешней политики Российской Федерации, опубликованные в серии «Ближний Восток, 1947-1967 гг. М.: Международный фонд «Демократия», 2003, кн. 1 и 2, дающие ценную информацию о развитии ближневосточного региона в контексте «холодной войны», с учетом фактора радикального ислама во внешней политике великих держав; официальные правительственные документы непосредственных участников региональных международных отношений на Ближнем и Среднем Востоке и Великобритании, которые объективно характеризуют позиции взаимодействовавших сторон, дипломатию, переговорные процессы, перспективы разрешения кризисных ситуаций, олицетворяя особую обеспокоенность основных акторов биполярной мировой политики состоянием дел на Ближнем и Среднем Востоке; документы стенограммы Организации заседаний Объединенных СБ, отчеты Наций экспертов, (резолюции, заключения 6 Управления верховного комиссара по делам беженцев и т.д.), характеризующие усилия мировой общественности по созданию соответствующих условий для нормализации обстановки в регионе Ближнего и Среднего Востока с учетом постколониального развития территорий, палестинской проблемы, афганской войны; материалы Лиги Арабских Государств (ЛАГ), Организации Исламской Конференции (ОИК), влиятельных исследовательских институтов (Стокгольмского института мирных исследований, Копенгагенского института мира, Лондонского международного института стратегических исследований), содержащие разнообразные полезные сведения о развитии радикального ислама на Ближнем и Среднем Востоке и т.д. мемуары сотрудников международных организаций, а также британских и ближневосточных государственных и политических деятелей, содержащие интересные, хотя и субъективные по содержанию сведения о британской ближневосточной политике, равно как ситуации в регионе в целом в прошлом и настоящем1. Степень научной разработанности проблемы британской ближневосточной политики в период «холодной войны» весьма велика по объему и разнообразна по содержанию. Значительно количество научных работ по данной тематике и в России, и за рубежом, где, в частности, проблема послевоенной ближневосточной политики великих держав адекватно представлены фундаментальными научными трудами по геополитике, дипломатии, конфликтологии, внешней политике великих держав и международным отношениям, написанными Р. Ароном, С. Хантингтоном, Г. Киссинджером, У. Квандтом, У. Лакером, Д. Уолвортом, Д. Горовитцем, Н. Подгорецом, А. Тейлором, З. Бзежинским, Э. Саидом, И. Шамиром, Н. Хомским, А. Селой, Л. Кади, В. Халиди, Э. Накхлеха и многими другими американскими, британскими, европейскими, ближневосточными 7 учеными2. В России данная тематика также получила детальное освещение в целом ряде научных монографий, книг, статей, отзывов, очерков подготовленных А.П. Барышевым, И.П. Беляевым, В.И. Блищенко, И.П. Блищенко, К.Г. Борисовым, Р. Бороновым, А. Брассом, П. Демченко, Ю.Н. Ждановым, И.Д. Звягенским, В.И. Киселевым, В.С. Кокиным, О.А. Колобовым, Г.Г. Косачем, В. Ладейкиным, Р.Г. Ландой, Л. И. Медведко, С.А. Модестовым, Л. А. Моджорян, В.В. Наумкиным, В. Носенко, Е.М. Примаковым, К.И. Поляковым, Е.Д. Пырлиным, С.М. Роговым, В.П. Румянцевым, А.В. Федорченко, М.Е. Хазановым, А.Ж. Хасяновым, О.О. Хохлышевой, М. Шевченко и др3. Проблема ближневосточной политики Великобритании непосредственно нашла отражение в опубликованных научных трудах российских ученых А.О. Колобова, О.А. Колобова, А.А. Корнилова, О.О. Хохлышевой, А.В. Карасева, В.М. Кулагина, Е.Ю. Усовой, Г.А. Меламедова, Т. Носенко, В.М. Черновицкого, В.С. Овченского, К.А. Капитонова, С.Г. Лузянина, Е.М. Примакова, В.П. Румянцева, Э.Г. Соловьева и зарубежных экспертов Н. Хомского, Х.Сисе, Д. Голда, М. Орена, Дж. Мирсхаймера, А. Эпштейна, С. Абуриша, Дж. Абеда, Х. Ашрави, Абу Ситта, М. Амары, А. Кубурши, С. Зидани, Р. Холлис, С. Шабиба4. Из диссертационных исследований, близких к профилю и тематике настоящей работы, отметим Владимира Петровича Румянцева «Политика США и Великобритании на Ближнем и Среднем Востоке в 1957-1964 гг.»5, Святослава Анатольевича Очканова «Роль Великобритании в развитии внешнеполитической и военно-политической интеграции в Западной Европе»6, Гумера Галиевича Исаева «Региональные политические процессы на Ближнем Востоке: 1945-1956 гг.»7, Наталью Кирилловну Капитонову «Приоритеты внешней политики Великобритании в период правления консерваторов, 1979-1997 гг.»8, 8 Наталию Станиславовну Бажан «Движущие силы колониальной политики Великобритании в Египте»9. Таким образом, совокупность имевшихся в распоряжении автора источников, многие из которых вводятся в научный оборот впервые, а также степень изученности проблемы в отечественной и зарубежной науке предопределяют цель и задачи данного диссертационного исследования. Целью исследования является выявление особенностей принципиального формулирования и практического курса британской ближневосточной политики в 1945-1990 гг. с учетом фактора радикального ислама. Для достижения поставленной цели диссертантом был поставлен ряд научно-исследовательских задач: - выявление базовых составляющих концептуально-исторического фундамента ближневосточной политики Великобритании, - историческая оценка генезиса и развития британской политики на Ближнем и Среднем Востоке до середины ХХ века, - характеристика качественных особенностей радикального ислама как фактора британской политики на Ближнем и Среднем Востоке в 19451979 гг. - отдельный анализ взаимодействия Лондона с организацией «Братья-мусульмане» в Египте как ключевого элемента ближневосточной политики Великобритании, - выделение радикальных исламистов Палестины и Иордании как инструмента послевоенной британской ближневосточной политики, - характеристика влияния исламского радикализма стран Среднего Востока (Иран, Саудовская Аравия, Афганистан) на британскую политику в регионе, - выявление специфики взаимодействия радикального ислама и Великобритании на Ближнем и Среднем Востоке при консерваторах в 9 1979-1990 гг. с особым акцентом на противодействие Лондона СССР в Афганистане, - рассмотрение исламской революции в Иране 1979 г. и ираноиракской войны 1980-1988 гг. в контексте их влияния на британскую политику в регионе. Методология диссертационного исследования основывается на представлении о четырех уровнях научного познания: философском, общенаучном, специально-научном и конкретно-проблемном. Специфика предмета работы предопределила выбор системного подхода в качестве методологической основы исследования. Его использование позволяет рассматривать британскую политику на Ближнем и Среднем Востоке с учетом фактора радикального ислама в качестве целостной системы, атрибуты которой возникают в процессе осуществления внешнеполитического курса страны. Для решения поставленных задач был использован структурно-функциональный вариант системного анализа, ориентирующий исследователя на анализ структурных характеристик и выявление специфики функционирования системы в целом. Автор придерживается в исследовании принципов историзма, объективности, системности, конкретности, а также описания и анализа конкретных ситуаций, идей, теорий, их сопоставления, объяснения, критики, обобщения полученных знаний в теорию и гипотезу развития. Базовый для диссертанта принцип историзма выступает как принцип познания явлений в их становлении и развитии, в органической связи с конкретными принципа порождающими историзма их позволила условиями. увидеть Реализация преемственный данного характер изменений в рамках выделяемой нами системы и в ее взаимодействии со средой. Плодотворным для достижения цели исследования стал также историко-генетический подход, основанный на анализе объекта на различных этапах его функционирования и развития, что позволило 10 проследить его эволюцию в рамках рассматриваемого нами периода. При проведении данного исследования наряду с общенаучными (сравнение, анализ и синтез, моделирование) использовались также методы исторического познания: синхронный, предполагающий изучение объекта в контексте более широкой исторической обстановки, хронологический – как последовательное рассмотрение событий в их временной протяженности, а также сравнительно-исторический метод, использовавшийся при оценке моделей британской политики на Ближнем и Среднем Востоке в различные временные периоды. Специфика рассматриваемого объекта предопределила также использование децизионного метода, или метода анализа процесса принятия решений. Он позволяет сконцентрировать внимание на центрах принятия решений (в данном случае, высшем политическом руководстве Великобритании), процессе их выработки и последующей реализации. В ходе работы над заявленной проблематикой автор придерживался принципов объективности и научной доказательности, требующих сопоставления различных суждений и оценок, использования верифицируемых материалов. На защиту выносятся следующие основные положения диссертации: 1. Корни британского сотрудничества с радикальным исламом лежат в политике по принципу «разделяй и властвуй», проводившейся еще в период существования Британской империи. С некоторыми из этих радикальных исламских сил Британия была в постоянном, стратегическом союзе для защиты фундаментальных, долгосрочных внешнеполитических целей; с другими это был «временный брак по расчету» для достижения определенных краткосрочных результатов. 2. Британские официальные лица рассматривали Братьев-мусульман и панисламистское движение на Ближнем и Среднем Востоке лишь в 11 качестве инструмента для реализации своих планов, в тоже время не позиционируя ислам в качестве стратегического союзника. 3. Политика Британии на Ближнем и Среднем Востоке строилась не напрямую, а через правительство т.н. работало «агентов с изменения». различными Британское исламистскими объединениями не потому, что оно поддерживало их идеи, а сугубо из-за того, что они были полезными в определенные периоды времени. Исламистские сотрудничали с объединения, Британией по тем в же свою очередь, соображениям целесообразности, а также потому, что разделяли с британцами неприятие народного национализма. 4. Ключевым союзником для Британии и на Ближнем и Среднем Востоке была Саудовская Аравия. Внешнеполитические стратеги Лондона постоянно и скрытно способствовали саудитам в реализации их внешней политики, поскольку они рассматривались в качестве ключевых союзников. 5. Именно Британии играла ключевую «скрытую» роль в войне в Афганистане. В ходе секретных операций и войн Британия работала со множеством откровенных джихадистских террористических группировок, которые продвигали наиболее реакционные в религиозном и политическом плане программы, регулярно совершая акции, направленные против гражданского населения. Военная, финансовая и дипломатическая поддержка была предоставлена исламистским силам, которые, подстегнув с ее помощью вывод советских войск, очень скоро реорганизовались в террористические сети, готовые нанести удар по целям на Западе. 6. Сговор Британии с радикальным исламом основывался на продвижении двух масштабных геостратегических целей внешней политики страны. Первая — это влияние и контроль над ключевыми энергетическими ресурсами, всегда признаваемая 12 британскими внешнеполитическими стратегиями задачей номер один на Ближнем Востоке. Второй целью было сохранение места Великобритании в контексте прозападного мирового финансового порядка. Научная новизна исследования заключается в том, что в настоящей работе сделана попытка восполнить существующий в отечественной исследовательской литературе пробел и на диссертационном уровне впервые в отечественной историографии осуществить комплексный анализ динамики британской политики на Ближнем и Среднем Востоке на протяжении биполярного периода истории международных отношений с учетом фактора влияния радикального ислама на стратегию и тактику осуществления политики Лондона в регионе. Помимо введением этого, автором систематизации документов, в Национального и том научная в новизна научный оборот аналитического числе ранее диссертации определяется посредством комментария перевода, оригинальных неопубликованных материалов архива Великобритании и Архива внешней политики Великобритании, содержащих элементы нового академического знания по историческим и актуальным вопросам ближневосточной политики Великобритании в послевоенный период ее истории. Элементами новизны обладает комплексное рассмотрение автором конфликтогенеза и эскалации наиболее значимых, в том числе, на современном этапе развития международных отношений, кризисных ситуаций и проявлений на Ближнем и Среднем Востоке в восприятии британского политического руководства, а также параметров взаимодействия разных звеньев в механизме выработки и осуществления ближневосточной политики Великобритании в рассматриваемый период. Теоретическая значимость данной работы заключается в том, что она вносит весьма существенный вклад в изучение проблем современной 13 мировой политики, истории международных отношений и внешней политики Великобритании. На основе анализа различных эмпирических данных делается попытка не только описать ключевые параметры исследуемой проблемы, но также выявить закономерности и спрогнозировать дальнейшее развитие ситуации. С научной точки зрения, значительный интерес представляет анализ динамики формирования и осуществления региональной ближневосточной политики ключевого европейского государства – Великобритании, с учетом такого неординарного фактора как радикальный ислам. Практическая значимость работы определяется тем фактом, что настоящее исследование синтезирует ретроспективное изучение актуальной исторической темы с поиском конкретных ответов на вопрос о реальных перспективах качественного разрешения проблемы радикального ближневосточного исламизма на современном этапе в общем контексте региональных и глобальных международных отношений. Основные положения диссертации могут быть применены в учебном процессе классических университетов России и непосредственно в информационно-аналитической деятельности различных департаментов МИД России. Сведения, систематизированные в работе, также можно использовать при моделировании сложных конфликтных и кризисных ситуаций для коррекции восприятия международной и российской общественностью положения дел в наиболее конфликтных регионах земного шара. Материал диссертации может использоваться в учебном процессе при подготовке и чтении общих и специальных курсов для студентовмеждународников и зарубежных регионоведов, при составлении учебных пособий и монографий по актуальным проблемам британских и ближневосточных исследований. Диссертация соответствует паспорту специальности 07.00.15 14 «История международных отношений и внешней политики» в той части, которая связана с изучением истории взаимоотношения стран и народов. Материалы исследования имеют отношение к пунктам 3 (Международные отношения и внешняя политика на разных этапах исторического развития), 6 (Национально-государственные приоритеты во внешней политике и международных отношениях), 7 (Война и дипломатия как инструменты внешней политики) области исследования 07.00.15. Структура исследования определяется поставленными целью и научно-исследовательскими задачами. Работа состоит из введения, трех глав, разделенных на тематические параграфы, примечаний, заключения и списка использованных источников и литературы. 15 ГЛАВА I. КОНЦЕПТУАЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ПОСЛЕВОЕННОГО СОТРУДНИЧЕСТВА ВЕЛИКОБРИТАНИИ С РАДИКАЛЬНЫМ ИСЛАМОМ НА БЛИЖНЕМ И СРЕДНЕМ ВОСТОКЕ 1.1. Генезис взаимодействия Лондона с радикальным исламом ближневосточного региона в период Британской империи. Послевоенное сотрудничество Великобритании с радикальными исламскими силами уходит корнями еще в политику Британской империи. Первый шаг мусульманского мира навстречу Британии был сделан в 1765 году, когда могольский император Шах-Алим уступил британской Ост-Индской Компании право собирать налоги и вершить правосудие в богатой провинции Бенгалия. В дальнейшем, Британия добилась контроля над всем Индийским субконтинентом, одержав победу над Типу Султаном, последним весомым мусульманским центром силы в Индии, в 1799 году. К концу XIX века британское могущество распространилось далеко за пределы Индии и Великобритания приобрела серьезные рычаги влияния на мусульман всего мира. Британская империя в своих формальных границах вместе с британскими «протекторатами» (которые во всем, кроме названия были теми же колониями, в которых Великобритания контролировала и сферу обороны, и внешние сношения) охватывала более половины мусульман, живших на Земле 10. Уинстон Черчилль, в то время военный министр, отметил в 1919 году, что, располагая 20-миллионным мусульманским населением Индии, Великобритания была «величайший магометанской силой»11. Британский империализм часто вступал в прямой конфликт с мусульманами и исламскими силами, и регулярно подвергался нападениям со стороны джихадистских движений, таких, как газии, которые воевали против британцев в ходе Второй англо-афганской войны 1880 года, или исламское махдистское движение в Судане, которое в 1881 16 году восстало против египетского правящего класса, захватив Хартум у британского генерала Гордона и установив в стране режим военной теократии. В своей первой книге, написанной в 1899 году и посвященной отвоевыванию британцами Судана, Черчилль написал об Исламе, что «в мире не существует более реакционной, регрессивной силы, чем ислам» и что «магометанство — это воинствующая и прозелитская вера»12. Некоторые исламские движения возникли как прямой ответ британскому колониальному правлению, два из них продолжили оказывать огромное влияние на развитие современного радикального ислама. Первое, деобандисткое суннитское религиозное движение было названо по имени города в современном индийском штате Уттар-Прадеш в северной Индии, где в 1866 году была основана религиозная школа или медресе. Оно соединило в себе ненависть к британскому правлению в Индии исламских священнослужителей, которые намеревались распространять религиозное обучение вне развращающего влияния «вестернизации». Другой суннитской организацией, было движение Братья-мусульмане, основанное в Египте в 1928 году двадцатидвухлетним школьным учителем Хасаном аль-Банна, идеология которого отвергала британскую оккупацию страны, а также западное культурное и политическое влияние, призывая к строгому соблюдению правил Корана во всех сферах человеческой жизни. Британцы опасались не только исламского радикализма, но и панисламизма — идеи совместного всемирного мусульманского выступления против Британской империи. В Индии панисламизм отразился прежде всего в Халифатском движении, которое сформировалось в 1919 году под руководством мусульманских клириков, пытавшихся избавить от английского господства в Индии и оказать поддержку разваливавшейся после Первой Мировой войны Османской империи. Через объединение с индийскими националистами, Халифатское движение стало на время крупнейшим протестным 17 движением против британского правления со времен восстания сипаев 1857 года13. Однако, важно отметить, что Британская империя не всегда находилась в состоянии конфронтации с мусульманскими силами, но также управляла ситуацией с использованием их структур, через своих уполномоченных. После того, как британские пулеметы Максима жестоко подавили исламский халифат в Северной Нигерии в начале XX века, британцы управляли этой территорией через своего султана Сокото, его эмиров и структуру исламского государства, существовавшей под их управлением. Северная Нигерия представляла собой классическую модель «непрямого правления», как ее охарактеризовал губернатор, лорд Лугард, которая была в дальнейшем экспортирована в другие колонии. В Судане государство, созданное махдистским движением было в конце концов разгромлено Великобританией в 1898 году, но к 1920-м годам Лондон стал рассматривать махдистского лидера, Саида Абд альРахмана, в качестве союзника, который был способен обеспечить лояльность многих суданцев14. В других колониях и протекторатах, Великобритания стремилась поддерживать «традиционную» мусульманскую власть, как оплот собственного влияния, и исламские нормы права часто разрешались к применению в их наиболее консервативных формах. Даже в управляемой напрямую Британской Индии мусульманское персональное право продолжало процветать. Подобная кооптация исламских элементов имела серьезные последствия; это помогает объяснить неспособность мусульман на многих управляемых Великобританией территориях отозваться на призыв Османской империи к джихаду против британцев в начале Первой Мировой войны15. В ходе так называемой «Большой игры» с Российской Империей за влияние в Азии в XIX веке, Великобритания поддерживала распадавшиеся региональные режимы, используя их как буфер между 18 Россией и Британской Индией, своей самой значительной зависимой территорией. В частности, британцы старались не допустить усиления российского влияния в Афганистане. Затем эти озабоченности стали главным образом стратегическими и были связаны с «великодержавным» статусом Великобритании; в началу двадцатого века ко всему прочему добавился еще фактор нефти, и проблема контроля над огромными запасами этого ресурса на Ближнем Востоке оживила «Большую игру». В Индии британцы создали сотни подконтрольных туземных княжеств, большинство из которых были индусскими, служивших силами консерватизма и стабильности. Но в то же время британская власть в Индии официально оказывала приближенным мусульманским мусульманскую Индию национализму. Долго в официальное лидерам, качестве обсуждалось, что покровительство отчасти рассматривая противовеса складывание индусскому британских представлений об Индии, включая академические исследования, было намеренно ограниченным, подчеркивавшим различия между мусульманами и индусами, и что само понятие «мусульманин» было отчасти результатом дискурса в рамках колониального государства16. Джордж Фрэнсис Гамильтон, министр по делам Индии, однажды написал лорду Керзону, генерал-губернатору в 1895-1904 гг. и впоследствии вицекоролю Индии, что он «должен планировать учебники таким образом, чтобы противоречия и расхождения между двумя сообществами продолжали усиливаться... Если мы сможем разделить образованных индийцев на два лагеря, придерживающихся полярных взглядов, нам следует, используя это разделение, укрепить наши позиции против угрозы, которую может представлять распространение образования для нашей системы управления»17. Мусульманские ревивалистские и джихадистские движения бросили вызов британскому правлению в Индии в XIX веке, продолжив способствовать обострению ощущения противоречия между индусами и 19 мусульманами. Эти факторы помогли посеять семя религиозно- общинного антагонизма, достигшего наивысшей степени с началом мятежа 1857 года, который был, отчасти, религиозной войной. После событий 1857 года Британцы продолжили стимулировать общинное сознание, формируя разделенный электорат, создавая рабочие и образовательные резервации для мусульман. «'Разделяй и властвуй' таким был древний римский девиз, - заявлял Уильям Эльфинстоун, бывший губернатором Бомбея в начале XIX века, - он должен быть и нашим девизом»18. Эта точка зрения распространилась и стала краеугольным камнем британского правления в Индии. Госсекретарь Вуд написал в письме лорду Эльджину, генерал-губернатору Индии в 1862-63 гг., что «мы утвердили свою власть в Индии, натравливая одну сторону на другую, и нам следует продолжать в том же духе. Делайте все, что можете, чтобы предотвратить появления среди них общих идей»19. Другой министр по делам Индии, Виконт Кросс, сообщал вице-королю, лорду Дафферину, что «это разделение религиозных чувств сильно играет в нашу пользу»20, тогда как британский госслужащий, сэр Джон Стрейчи, отметил в 1888 г.: «Откровенно говоря, правда заключается в том, что соседское существование этих двух враждебных верований — один из наиболее сильных аспектов нашего политического положения в Индии. Лучшие слои магометан уже являются для нас источником силы, а не слабости... Они составляют небольшое, но энергичное меньшинство население, политические интересы которого идентичны нашим»21. Некоторые аналитики доказывали, что британцы не придерживались последовательной, связной концепции продвижения взаимной общинной ненависти, как официального политического курса 22. Это вполне может быть правдой, но, как отметил Фрэнсис Робинсон, специалист по Британской империи и мусульманской идентичности, политика «разделяй и властвуй» «прочно засела в умах административных лиц в XIX веке»23. Британские лица, ответственные за 20 принятие решений были прагматиками, адаптировавшими политический курс к конкретным условиям тех времен, зачастую чтобы достичь специфических, краткосрочных целей. Та британская стратегия, основанная на колониальном принципе «разделяй и властвуй», а также опора на мусульманские силы в погоне за продвижением имперских интересов достигла своего апогея на Ближнем Востоке в ходе и после Первой Мировой войны. Передел региона британскими и французскими чиновниками непрестанно обсуждался, хотя и в меньшей степени как иллюстрация продолжительного британского «использования» ислама, которое затем приняло новый оборот. Ближний Восток рассматривался британскими внешнеполитическими деятелями, как принципиально важный регион и в стратегическом, и в коммерческом плане. Что касается первого, исламские территории были важными буферными зонами против проникновения российского влияния в область важного наземного пути, соединявшего Британскую Индию и контролируемый британцами Египет. Но к тому моменту ко всем прочим аспектам добавился нефтяной фактор, с созданием в 1908 году Англо-Иранской Нефтяной Компании в Персии, с открытием нефтяных месторождений в Ираке, а также с нарастающей важностью этого ресурса для снабжения армий в ходе Первой Мировой войны. Британские стратеги рассматривали получение контроль над иракской и персидской нефтью в качестве «первоочередной военного задачи Великобритании», как заявил к концу войны сэр Мориса Хэнки, военный министра тогдашнего Кабинета24. К ноябрю 1918 года, генеральный штаб в Багдаде сообщал, что «будущий мировой двигатель — это нефть»25. Начиная еще с шестнадцатого века, британский внешнеполитический курс был направлен на поддержку Османской империи, созданной турками-мусульманами, крупнейшего и наиболее могущественного мусульманского государства тогдашнего мира, которое 21 на пике своего могущества в XVII веке охватывало Северную Африку, Юго-Восточную Европу и большую часть Ближнего Востока. Британия была привержена защите целостности Османской империи от реализации российских и французских имперских планов, что предполагало, дефакто, поддержку идеи Турецкого Халифата — претензии османского султана на роль лидера уммы, то есть исламского мира, всемирного мусульманского сообщества. После завоевания Индии Великобританией, Османская империя рассматривалась в качестве удобного буферного государства для недопущения конфликтов вдоль линии военного и торгового пути к «жемчужине британской короны». Лондон часто заявляет о себе, как о спасителе турецкого султана: в ходе Крымской войны 1854-56 гг., одного из наиболее кровопролитных конфликтов в современной истории Европы, Великобритания и Франция воевали на стороне Османской империи против России. Разрешение «восточного вопроса», который представлял собой имперскую борьбу за контроль над территориями, находившимися под властью разваливающейся и одряхлевшей Османской империи — было процессом, в ходе которого Великобритания, в основном, пыталась поддерживать последнюю великую мусульманскую империю в борьбе против ее наиболее сильных соперников. К тому моменту, когда Османская империя сделала роковой для себя выбор в пользу принятия немецкой стороны в Первой Мировой войне, она уже была ослабевающей державой, но все еще контролировала большую часть Ближнего Востока, включая сегодняшнюю Сирию, Ирак, Иорданию и Палестину, которыми она управляла на протяжении четырехсот лет. После поражения Османской империи европейские державы, ведомые Великобританией обосновались на ее развалинах поделили их между собой26. В ходе Первой Мировой войны Великобритания обращалась к арабам Ближнего Востока с призыв присоединиться к Британской империи в деле свержения Османской власти над их территориями, в 22 обмен на гарантии послевоенной независимости. В воззвании 1914 года «к коренным жителям Аравии, Палестины, Сирии и Месопотамии», британское правительство утверждало, что «одна из основополагающих традиций [британского государства] — оставаться другом ислама и мусульман и защищать исламский Халифат, даже если бы это был Халифат покорения и нужды, как Турецкий Халифат, который Англия защищала несколько раз, помогая деньгами, людьми, поддерживая своим международным влиянием. Не существует иного народа среди мусульман, способного защитить исламский Халифат, кроме арабского, и ни одна другая страна не достойна более этого места, чем арабские страны»27. В мае 1915 года Британия также объявила «народу Аравии», что «мусульманская религия, как показывает история, всегда была удостоена наиболее пристального внимания со стороны английского правительства», и что несмотря на то, что турецкий султан стал противником Великобритании, «наша политика уважения и дружеского отношения к ислам останется неизменной»28. Большое количество материалов было написано об «арабском восстании» против турецкого владычества, включая романтизированные героики Лоуренса об Аравии и последующем предательстве Британией собственных обещаний «независимости», данных арабам; для британцев эти гарантии означали не предоставление им национального суверенитета, а всего лишь допущение присутствия исключительно британский советников для управления арабскими странами, которые должны были стать британскими «протекторатами». Один примечательный аспект обращения к арабам заключался в апелляции к исламу в британских обещаниях тогдашнему правителю, или шерифу, священного города Мекки, Хуссейну бин Али. Хуссейн, религиозное влияние и позиции которого исходили из его предполагаемого происхождения от самого пророка Мухаммеда, согласился возглавить 23 арабское восстание взамен на послевоенном признании его со стороны Великобритании в качестве правителя обширных территорий, простирающихся от сегодняшней Сирии до Йемена, таким образом включающих всю современную Саудовскую Аравию. Британское правительство писало Хуссейну в ноябре 1914, что «если Эмир (то есть Хусейн)... и арабский народ в целом поддержат Британию в этом конфликте, навязанном нам Турцией, Великобритания обещает не вмешиваться никоим образом в религиозные или иные дела. До сего дня мы защищали и поддерживали ислам в лице Турции: в дальнейшем его носителями будут благородные арабы. Может получиться, что истинные арабы примут власть над Халифатом Мекки или Медины, такая благодать может снизойти с божьей помощью, несмотря на все зло, творящееся сейчас»29. Эта последняя важная фраза — британское обещание Аравии о помощи в восстановлении исламского Халифата и Шерифу Хуссейну о месте нового халифа, правопреемника турецкого султана. Именно город Медина, находящийся на территории современной Саудовской Аравии, стал первой столицей Халифата после смерти пророка Мухаммеда в VII веке, после чего о воссоздании Халифата объявляли многие династии, последней из которых были Османы. Лондон пообещал Хуссейну, что Британия гарантирует защиту священных городов Мекки и Медины от любых внешних посягательств и признает их неприкосновенность»30. Лорд Китченер, военный министр Британии, отмечал в марте 1915 года, что «если бы Халифат был перемещен на территорию Аравии, он бы остался, в значительной степени, под нашим влиянием»31. Береговая линия Аравийского полуострова могла быть легко контролируема британским флотом. Защищая Арабское королевство под собственной эгидой, Великобритания продвигала свое доминирование в сфере духовного лидерства над мусульманским миром. В самом деле, Британия помогала исламу возрождать его корни и возвращаться к его истокам. 24 Однако, в ходе и после Первой Мировой, некоторые британские официальные лица также опасались того, что Халифат мог быть использован как отправная точка антиколониальных движений в целях подрыва британского господства в Индии и Египте. В частности, они боялись перспективы мусульманской священной войны против Британии, вроде той, что объявил турецкий султан во время Первой Мировой войны. В своей аналитической работе, посвященной событиям на Ближнем Востоке в ходе Первой Мировой и сразу после ее окончания, Дэвид Фромкин отмечает веру британских политических лидеров в то, что исламом можно было манипулировать путем подкупа или прямого захвата его религиозного руководства. Проще говоря, они были убеждены в том, что тот, кто контролировал халифа, контролировал суннитский ислам32. Шериф Хуссейн поднял восстание против Османской империи в июне 1916 года, собрав небольшое арабское войско из нескольких тысяч человек для войны на территории Хиджаза, западной прибрежной области Аравийского полуострова, включавшей города Джидда, Мекка и Медина. Писательница Гертруда Белл, которой надлежало стать имперским «конструктором» Ирака, в связи с боями в Мекке отмечала, что «восстание в Святых Местах — безмерный моральный и политический вклад»33. Однако, силы Хуссейна одержали лишь незначительные победы над османской армией и им не удалось мобилизовать людей хоть в какой-нибудь части арабского мира, несмотря на британское финансирование в объеме 11 миллионов фунтов стерлингов (около 500 миллионов фунтов в переводе на сегодняшние деньги). Британские офицеры служили военными советниками Хуссейна; одним из них был полковник Томас Эдвард Лоуренс (известный под именем «Лоуренса Аравийского»), помощник Фейсала, сына шерифа Хуссейна, назначенного командующим последних воинский формирований. 25 Через месяц после того, как вспыхнуло Арабское восстание, Великобритания и Франция тайно договаривались о разделить Ближний Восток на зоны влияния, подписав соглашение Сайкс-Пико, названное таким образом по именам соответствующих министров иностранных дел. Это решение отказаться от приверженности сохранению целостности Османской империи, перевернувшее основы британской внешней политики, совершенно официальными лицами. откровенно Лоуренс, объяснялось по общему британскими мнению великий «освободитель» арабского мира, написал разведывательное сообщение в январе 1916 года, утверждая, что Арабское восстание было «полезным для нас, поскольку непосредственными оно целями, проходило в разрушением соответствии исламского с нашими «блока» и разгромом Османской империи, а также потому что государства [Шериф Хуссейн], которые придут на смену туркам, не будут представлять для нас угрозы. Арабы даже менее постоянны, чем турки. При правильном обращении с ними, они останутся в состоянии политической мозаики, сплетения маленьких княжеств, неспособных к объединению»34. После войны Лоуренс написал доклад для британского Кабинета под названием «Реконструкция Аравии», доказывая, что поиск мусульманского лидера, способного противостоять попыткам ведения джихада Османской империи против Британии от имени халифа, был срочной необходимостью и для самих британцев, и для их союзников: «По завершении войны возникла срочная необходимость разобщить мусульман, и мы пришли к решению искать более союзников, чем подданных... Основным препятствием на пути любого арабского движения с военной точки зрения было его главной ценность в мирное время — нехватка сплоченности среди различных арабских движений... Шериф [Хуссейн] был, в конечном счете, был выбран именно в связи с той трещиной, которую он мог сделать в исламе»35. Польза от разобщенности на Ближнем Востоке — ключевой момент 26 во всех этих документах — была также отмечена департаментом по иностранным делам британского правительства в Индии: «То, что мы хотим, - утверждали чиновники этого департамента, - это не единая Аравия, а слабая и разделенная Аравия, расщепленная на маленькие княжества, насколько это возможно под нашим протекторатом, неспособная на координированное выступление против нас, служащее буфером от западных держав36. После Арабского восстания и разгрома британцами турецких войск на всей территории региона, Хусейн провозгласил себя королем всех арабских стран, включая Хиджаз, но британское правительство было готово признать лишь его господство над последним. Между Хусейном м другим британским протеже, Абдул-Азизом Ибн Саудом , эмиром и нарастающей силой центральной Аравии, чьи силы оккупировали регион Неджд, со столицей в Эр-Рияде, возникла конфронтация вокруг вопроса о будущем Аравии. Мнения британских официальных лиц, кому же быть лидером Арабского восстания против турок разделились — британское правительство Индии опасалось Британской поддержки арабского халифа, который возглавит и остальной мусульманский мир, и эффектов, которые подобное развитие событий могло иметь в мусульманской части Индии, и, таким образом предпочитало Ибн Сауда, претензии которого ограничивались Аравией. В отличие от ортодоксального суннизма Хусейна, будущий основатель Саудовской Аравии стоял во главе ультраконсервативного суннитского ревивалистского движения, сегодня известного как ваххабизм, исповедовавшего строгую приверженность догматам ислама, которое получило свое развитие в XVIII веке на основании учения богослова Мухаммеда ибн Абд-аль-Ваххаба, родившегося в 1703 году. Вооруженные силы Ибн Сауда составляли из ихванов, известных также как Братство, которые представляли собой ополченцев из бедуинских племен, возглавляемых религиозными учителями, приверженными идеям очищения ислама и становления 27 государства, основанного на строгих мусульманских законах. Британия уже обеспечила Ибн Сауда вооружением и деньгами в ходе Первой Мировой войны, подписывая с ним договор в 1915 году и признавая его правителем провинции Неджд под британским протекторатом. К концу войны, он получал британские субсидии в размере 5000 фунтов в месяц — значительно меньше, чем 12000 фунтов в месяц, выделявшиеся Хусейну, которому британское правительство поначалу отдавало предпочтение37. То, что некоторые британские официальные лица во время Первой Мировой возлагали свои стратегические надежды на Ибн Сауда, видно из меморандума одного британского солдата, капитана Брэя, связанного с «магометанским вопросом», написанного в 1917 году: «На сегодняшний момент волнения в мусульманских странах очень сильны. Доклады агентов и прочих подтверждают... крайнюю жизнеспособность движения [панисламизма]. Для нашей страны... важно, чтобы Афганистан не был тем государством, куда мусульмане бросят свой взор. Следовательно, нам следует создать более удобное для нас государство, на которое будет направлено внимание ислама. У нас есть шанс в Аравии»38. В 1919 Лондон задействовал авиацию в Хиджазе для поддержки Хусейна в противостоянии с Ибн Саудом. Это принесло мало пользы: после заключения временного соглашения о прекращении огня в 1920 году, 150-тысячная армия ихванов беспрестанно наступала, и к середине 1920-х годов добилась контроля над Аравией, включая Хиджаз и Святые Места, нанеся поражение Хусейну ради обеспечения окончательного превосходства в регионе. Ибн Сауд основал «Саудовскую» Аравию на массовых убийствах. В своем докладе о коррупции в Саудовской правящей династии, Саид Абуриш описывает Ибн Сауда как «блудливого и кровожадного деспота... дикость которого посеяла хаос в Аравии», запугивая и нещадно убивая своих врагов. Завоевание Аравии стоило жизни примерно 400000 человек, поскольку войска Сауда не брали 28 пленных; около миллиона человек бежали в соседние страны. Впоследствии имели место многочисленные восстания против Дома Сауда, каждое из которых было подавлено через «массовые убийства самых беззащитных, включая женщин и детей». К середине 1920-х годов большая часть Аравии была покорена, 40000 человек были публично казнены и примерно 350000 лишились конечностей; территория была поделена на районы под контролем родственников Сауда - положение, которое в значительной степени преобладает и сегодня39. Британцы признали контроль ибн Сауда над Аравией, и к 1922 году его финансирование выросло до 100000 фунтов в год от министра по делам колоний Уинстона Черчилля40. В то же время, Черчилль описывал ваххабитов ибн Сауда очень схоже с сегодняшним Талибаном, докладывая Палате Общин в июле 1921 года, что они были «аскетичными, нетерпимыми, хорошо вооруженными и кровожадными» и что «они считали делом чести, как и предписанием веры, убивать всех, кто не разделяет их точки зрения, а также делать рабов из жен и детей. Женщин в ваххабистских селениях лишали жизни за простое появление на улице. Преступлением читается носить шелковую одежду. Мужчины убивались за курение сигарет»41. Однако, Черчилль также позже написал, что «мое восхищение им [Ибн-Саудом] было глубоко из-за его неизменной лояльности к нам», и британское правительство приступило к консолидации собственного властного контроля над этой лояльностью42. В 1917 году Лондон отправил Гарри Сен-Джона Филби — отец Кима Филби, впоследствии ставшего советским агентом — в Саудовскую Аравию, где он и оставался до смерти Ибн-Сауда43. Роль Филби заключалась в «консультациях с министерством иностранных дел о способах укрепления власти и расширения влияния» Ибн-Сауда. Согласно договору 1927 года контроль над иностранными сношениями Саудовской Аравии перешел к Британии. Когда некоторые подразделения ихванов, выступавших против 29 британского присутствия в стране, восстали против режима в 1929 год, Ибн-Сауд обратился за помощью к Великобритании. Королевские ВВС вместе с отрядами контролируемой британцами армии соседнего Ирака были отправлены в Аравию, и в течение следующего года восстание было подавлено. Ибн-Сауд высоко оценил британскую поддержку, особенно в ходе восстания, что сильно поспособствовало развитию отношений между Саудовским королевством и Западом, ставших ядром внешней политики Саудовской Аравии44. После укрепления Саудо-британского альянса, Ибн-Сауд свел функции своих ихванов к обучению и контролю за общественной моралью. Однако, идейная сила Ваххабизма уже обратила бедуинов в моджахедов — священных воинов — для которых преданность умме означала больше, чем племенные связи. В последующие десятилетия джихадистское завоевание Аравийского полуострова ихванами «мечом и Кораном» будет постоянно фигурировать в программах обучения жителей Саудовской Аравии45. Официально провозглашенное в 1932 году и бывшее, по большей части, британским творением, государство Саудовская Аравия продолжит действовать в качестве основного мирового рассадника фундаменталистского ислама, представляя собой идеологический Действительно, и финансовый саудовский центр ваххабизм глобального был джихадизма. охарактеризован, как «основополагающая идеология» современного джихада46. Новое влиянием, государство Саудовская подкрепленным Аравия с ее региональным религиозным фундаментализмом, представляло собой плацдарм Великобритании в сердце исламского мира, в Мекке и Медине. Более того, Британии удалось достичь своей цели по разделению Ближнего Востока и созданию «кольца подконтрольных государств» на обломках Османской империи. Государства Персидского залива, окружавшие Саудовскую Аравию - в Адене, Бахрейне и Омане, были феодальными режимами, существовавшими при британской 30 военной поддержке. Между тем, Британия продолжала использовать других потенциальных сателлитов: Фейсал, который, вместе с союзниками взял Дамаск в 1918 году, был провозглашен королем Ирака Фейсалом I в 1921 году, а Абдулла, другой сын шерифа Хусейна — королем Трансиордании, которая стала «независимой» под британской «защитой» в 1923 году. В конце концов, была Палестина, которая также была оккупирована британскими войсками к концу войны. Однако, здесь Британия взяла обязательство создать «национальный дом» для евреев, как в 1917 году отметил министр иностранных дел Артур Бальфур. В апреле 1920 года, на конференции в итальянском курортном городе Сан Ремо, новообразованная Лига Наций официально предоставила Великобритании мандат на управление Палестиной. Бальфур также заявлял, что Великобритании в начале XX века на Ближнем Востоке было нужно «осуществление верховного экономического и политического контроля... контроль в дружественном и ненавязчивом сотрудничестве с арабами, но, тем не менее, в крайнем случае применяемый47. Режимы, созданные Британией, были марионеточными, по существу, правительства «закона и порядка» объединялись, в основном, с традиционными правящими кругами ислама. В свою очередь, эти ставленники — эмиры, султаны или цари — расценивали британское управление в качестве силы, обеспечивавшей защиту от рисков нестабильности и освободительных национально ориентированных движений, которые начали подниматься, например, в Ираке. Но не только в Аравии Британия занималась взращиванием сил, провозглашавших власть во имя и от имени ислама. В управляемом британцами Ираке Лондон время от времени поддерживал суннитских, иногда шиитских религиозных лидеров, чтобы установить контроль над его территорией. После отторжения Месопотамии от Турции в ходе Первой Мировой войны, Британия, фактически, осуществляло 31 руководство Ираком вплоть до националистической революции 1958 года. Ее власть держалась на немногочисленной суннитской городской элите, в то время как шиитское население, составлявшее 55 процентов населения Ирака, не допускалась до политической власти. Однако, Британия имела длинную историю поддержки шиитских религиозных персон в Ираке - также, как и в соседнем Иране. На протяжении более чем века после 1850 года, Британия переправляла средства сотням мусульманским священнослужителям в шиитских священных городах Неджеф и Кербела для распространения на них своего влияния, при помощи финансового механизма пол названием «наследие Удха» 48. В 1903 году, когда Британия соперничала с Россией за влияние в Иране, британский министр в Иране отмечал, что наследие Удха было хорошим методом «взращивания дружеских личных отношений с важнейшими духовными лидерами, поскольку это даст нам возможность использовать их, в случае необходимости, в качестве рычага, определяя, следует ли Персии следовать недружественному политическому курсу, или же проявлять признаки желания взять новый российский заем»49. К этому предложенному варианту использования религиозных сил как «рычага» прибегали и в последующие десятилетия. В ходе и после Первой Мировой войны Британия прибегала к этому способу, пытаясь противодействовать усилиям Османской империи по организации массового джихада против британского правления в Ираке. Однако, эта британская стратегия провалилась: к джихаду призывали во всех мечетях Ирака, авторитетные религиозные лидеры, или улемы, мобилизовали около 18000 добровольцев - впервые шиитские лидеры возглавили вооруженное сопротивление западной власти50. Другое восстание в южном Ираке в 1920 году, снова вдохновляемое шиитскими духовными лицами, было жестоко подавлено британцами к началу 1921 года; два года спустя шиитское руководство было выслано в Иран. В ходе этого мятежа, британцы содействовали религиозному 32 лидеру суннитской общины в Ираке, назвавшего себя Накибом, в лице Абд-Аль Рахман аль-Гайлани. Накиб поддерживал британское руководство страной перед лицом шиитской угрозы, и в 1920 году Лондон сделал его первым премьер-министром Ирака, ставшим личным другом Гертрулы Белл. Некоторые британские официальные лица даже рассматривали Накиба в качестве потенциального короля Ирака, но в итоге выбрали Фейсала, в конечном счете, убедив Накиба поддержать его — британская политическая инициатива по накоплению поддержки королевских правителей со стороны мусульманского истеблишмента также преследовалась и в других местах. В июле 1921 года Совет Министров, возглавляемый Накибом, единогласно принял резолюцию, провозглашавшую Фейсала конституционным монархом Ирака; он был коронован на следующий месяц после организованного британцами плебисцита, в ходе которого 96 % высказались за его восхождение на трон51. 1.2. Положение в британских восточных колониях после Второй Мировой войны с учетом фактора радикального ислама. Фактор панисламизма в ближневосточной политике Великобритании после 2 Мировой войны После окончания Второй мировой войны Британия столкнулась с тремя основными вызовами своему влиянию в мире: первым было финансовое истощение войной, поставившее Великобританию на грань банкротства, страна страдала от внутреннего экономического кризиса; вовторых, британское правительство теряло свои позиции в империи и натолкнулась на усиливавшиеся националистические требования 33 независимости в различных колониях; в-третьих, возникли две новые сверхдержавы, СССР и США, ставшие основными стратегическими бенифициарами войны. Однако, британские стратеги отчаянно пытались сохранить настолько много от статуса великой державы, насколько это было возможно и продолжать использовать ресурсы британских колоний исключительно в своих интересах. Изначально, они претворяли в жизнь идею деятельности в качестве «третьей силы» вместе с двумя сверхдержавами, стратегию, характеризовавшеюся сверхэксплуатацией колоний для поддержки снижающегося мирового влияния Британии. Однако, к концу 1940-х гг., в то время как американская и советская мощь росла, Британия продолжала слабеть, и идея «третьей силы» была признана нежизнеспособной52. Слабость британских послевоенных позиций была непосредственным образом очевидной в двух регионах, которые, в том или ином понимании, были ключевыми элементами британского могущества в послевоенном мире. И в Индии — жемчужине в короне империи — и в маленькой Палестине — стратегической территории для британского доминирования на Ближнем Востоке — британское правление встречало сопротивление народных антиколониальных движений, оказавшимися слишком мощными, чтобы Британия могла с ними справиться. У послевоенной, ослабшей Великобритании не было возможности развернуть серьезные силы, которые были бы просто необходимы для подавления этих восстаний, как она иногда делала в прошлом. Понимая, что колониальное правление скоро закончится, британские политики пытались сохранить, что было можно сохранить для пост-колониального будущего. За неимением других инструментов влияния, они играли на религиозных и этнических разногласиях во время восстаний в Индии и Палестине, в обоих случаях прибегая к использованию мусульманских сил для достижения специфических целей53. 34 В целом, пока британские внешнеполитические стратеги использовали мусульманские силы, продвигая свои интересы в Индии (что может стать темой отдельного исследования), они встречали сопротивление со стороны еврейского восстания против британского правления в Палестине. Это привело к ряду важных событий, которые сформировали сегодняшний Ближний Восток: британское решение оставить Палестину в феврале 1947 года, резолюция ООН о разделе территории ноября 1947 года, еврейское заявление о создании государства Израиль в мае 1948 года и первая арабо-израильская война, в ходе которой израильские силы заняли большую часть Палестины к декабрю того же года. Как и раздел Индии, эти события остаются предметом напряженных споров; в центре внимания при этом находится британская политика, сначала — по отношению к еврейскому восстанию, затем — по отношению к арабо-израильской войне54. Ближе к концу Второй мировой войны, руководство Ишува, общины еврейских жителей Израиля, возглавляемые Давидом БенГурионом, начали кампанию по выдавливанию британцев из страны. Была проведена волна террористических атак против британских сил и палестинских арабов, в ответ на это британцы объявили о введении военного положения, приняли ряд драконовских чрезвычайных постановлений и применили жестокие коллективные наказания против местных еврейских общин. Еврейское неприятие британцев сформировалось отчасти под влиянием британской политики по отношению к еврейской эмиграции из Германии и из других мест, которую, в целях защиты своих интересов в арабской среде, Британия теперь пыталась ограничить. В течение трех последних лет действия мандата, 40000 легальным иммигрантам удалось въехать в Палестину, но грузовые суда с еврейскими беженцами, признанных нелегалами, задерживались прямо в море. В 1946 году королевский флот вернул 17 судов, перевозивших беженцев, в их порты отправления, в то время как 35 МИ-6 было приказано организовывать диверсии на некоторых кораблях, пока они были в портах. Эта политика продолжалась в течение всего 1947 года, и к декабрю этого года свыше 50000 пассажиров были задержаны и интернированы британцами на Кипр55. К этому времени, правительство Эттли приняло решение прекратить поиск собственного решения по восстанию и решило отказаться от мандата, передав проблему в ведение недавно образованной Организации Объединенных Наций. В то время Британия столкнулось с многочисленными потребностями в ресурсах, а преодоление еврейского восстания не виделось быстрым и дешевым, и премьер-министр Британии рассматривал Палестину как «экономическую и военную обузу». Теперь Британия начала продвигать идею разделения Палестины между арабским и еврейским государствами, курс, который поддерживали лидеры иудеев, но который вступал в непосредственное противоречие с интересами палестинцев, которые в то время составляли 2/3 населения, по сравнению с 1/3 иудеев. В ноябре 1947 года Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию №181, разделившую Палестину и признавшую право евреев на свое государство, которое включило в себя более половины страны, против воли местного большинства населения56. В своей аналитической работе по арабо-израильской войне 1948 года израильский историк Илан Паппе отмечает, что через месяц после принятия этой резолюции ООН, еврейское руководство приступило к «этнической чистке Палестины», начав с серии атак на арабские поселения в ответ на вандализм и погромы автобусов и торговых центров со стороны палестинцев, протестовавших против принятия резолюции. В том же месяце Лига Арабских Государств приняла решение о формировании арабских добровольческих сил для «освобождения» Палестины. Известная под названием Арабская Освободительная Армия, включившая примерно 5000 добровольцев из Сирии, Ирака, Египта и Иордании, эта структура начала проводить акции против еврейских сил в 36 январе 1948 года. Поскольку столкновения между евреями и палестинцами усиливались, планы еврейского руководства достигли наивысшей точки на встрече в марте 1948 года, где было решено перейти к «плану Д», «систематическому выдавливанию палестинцев из крупных областей страны». После майского ухода из Палестины британцев, Еврейское агентство провозгласило независимость, и регулярные части армий арабских государств вторглись в Палестину; за этим последовали жестокие бои между примерно 98000 евреев и 50000 арабов57. Однако не все арабские государства противостояли Израилю. Король Трансиордании Абдалла, поддерживаемый британцами и все еще продолжавший править с момента первого прихода к власти при помощи Лондона четверть века назад, заключил молчаливый договор с Израилем о неучастии в панарабских военных операциях против Израиля и молчаливом признании предоставлялась его возможность существования. занять В ответ большинство Абдалле территорий, отведенных арабам согласно резолюции о разделе Палестины, на западном берегу реки Иордан. Это неписаное соглашение, достигнутое в январе 1948 года, привело к нейтрализации наиболее эффективной арабской боевой силы, сформированного при британской поддержке Арабского легиона, базировавшегося в Трансиордании под руководством британского офицера Глабба. В мае 1948 года, когда было основано государство Израиль, британский посол в Трансиордании, сэр Киркбрайд написал министру иностранных дел Бевину, сообщая, что «прошли переговоры между Арабским легионом и Хаганой [еврейским вооруженным формированием], проведенные при участии британских офицеров Арабского легиона. Очевидно, что целью этих совершенно секретных переговоров было распределение зон оккупации в Палестине между двумя структурами». Бевин ответил: «Мне бы не хотелось делать что-то, что может навредить результатам этих переговоров»58. Ответ Бевина был неудивительным, если принять во внимание 37 британскую политику по отношению к израильско-палестинскому вопросу. В конце мая 1948 года британцы поддерживали арабские государства в их противодействии резолюции ООН о прекращении огня, поддержанной израильтянами, которые к тому времени уже захватили значительную часть территории Палестины и теперь нуждались в закреплении своей власти над вновь приобретенными областями. Причиной такого курса Британии была надежда на скорый захват западного берега реки Иордан силами Абдаллы; как только в конце мая стало понятно, что они заняли эту территорию, британцы отказались от своего участия в противодействии решению о прекращении огня (которое было позднее нарушено). Формальное соединение двух берегов реки Иордан в рамках одного государства произошло два года спустя, в апреле 1950 года; Британия была одним из всего лишь двух государств, вместе с Йеменом, которые признали расширение королевства Абдаллы. Британская поддержка идеи «Великой Иордании», теперь ставшая методом, выбранным Форин Офис для решения палестинской проблемы, была направлена на то, чтобы сделать Абдаллу, ближайшего союзника Британии в арабском мире, наследником арабской Палестины. Если Британия не была способна сохранить собственное присутствие в этом регионе, она намеревалась сохранить свое влияние через свое марионеточное государство — стратегия, ставшая, кстати, типичной для послевоенной британской политики59. Далее, еще в мае 1947 года Киркбрайд, главный британский дипломат в Аммане и один из архитекторов британской политики во время арабо-израильской войны, сообщил министру иностранных дел Эрнсту Бевину о недавнем визите в Иорданию Абдель Хаким Абдена, главного секретаря Братьев-мусульман: «Я знаю некоторых лидеров местной ячейки» иорданских Братьев-мусульман лично и не считаю их политически нежелательными фигурами»60. В ходе этого визита Абден, согласно Киркбрайду, «удостоился 38 примечательной благосклонности» со стороны трансиорданского короля Абдаллы. Абдалла заявил Киркбрайду, что Братья-мусульмане «были достойны похвалы за то, что напомнили молодому поколению о его религиозных обязанностях и долге и поэтому были неоценимыми помощниками в деле предотвращения распространения коммунистических идей в Трансиордании». Киркбрайд отвечал, что если бы деятельность Братьев-мусульман ограничивалась религиозными вопросами, то «в словах короля была бы большая доля правды, но как показывают последние сообщения, мотивы основателей этой организации были настолько религиозными, насколько и политическими». Король согласился удерживать движение «в правильных рамках» (то есть не допускать до политики), но при условии «невмешательства в настоящее время»61. В свою очередь, Арабская Освободительная Армия находилась под командованием Фавзи аль-Кавукджи, рожденного в Бейруте офицера, который воевал вместе с палестинцами еще во время Арабского восстания 1936-39 гг. Многие добровольцы АОА были из числа египетских Братьев-мусульман, вдохновленные призывом Хасана альБанны участвовать в палестинском джихаде; многие также выполняли долг преданности муфтию, Хаджу Амину аль-Хусейни, высланному лидеру палестинцев, жившему в Каире. Первая группа, состоявшая примерно из 2000 братьев-мусульман, прибыла в Палестину в апреле 1948 года; перейдя египетскую границу, они атаковали израильские силы в пустыне Негев. Позиция поддерживаемого британцами египетского правительства была противоречивой; несмотря на поддержку проникновения Братьев-мусульман в Палестину, король Фарук начал запрещать деятельность организации на территории Египта, испугавшись его революционных устремлений. Когда регулярные египетские силы вошли в Палестину в мае, они загнали добровольцев из числа Братьевмусульман в лагеря, предложив им на выбор сдать оружие и вернуться в 39 Каир или оставаться на фронте и помогать египетской армии, что впоследствии многие и выбрали62. К 1949 году король Абдалла предложил шаху Персии, королю Ирака и президенту Турции создать панисламское движение, чтобы усилить сплоченность и сотрудничество между мусульманскими странами. Идея пришлась по душе немногим, но реакция министерства иностранных дел Британии на это предложение интересна: «Поскольку современное панисламское движение замышляется для создания единого фронта против коммунизма, становится очевидным, что мы должны делать все, что в наших силах, в его поддержку... Я считаю, что если это движение будет должным образом направлено в русло социальных реформ, оно может быть благом для самих народов и не должно представлять угрозы западному миру. Тот факт, что подобные движения в недавнем прошлом основывались на ксенофобии, не должен нас беспокоить. Если его цели исключительно политические, оно будет обречено на провал: если оно примет форму религиозного возрождения, то мы должны приложить все усилия, чтобы направить его и содействовать ему в социальном русле; в таких условиях оно возвысится над национализмом, династическим и прочим соперничеством»63. Заметка была ответом сэру Джону Траутбеку из Британского ближневосточного бюро в Каире. Траутбек также утверждал, что «мы должны быть очень осторожны, поощряя эту концепцию панисламского движения». Он писал, что хотя «его привлекательность для нас будет предположительно заключаться в том, что исламское сотрудничество может создать оплот против распространения коммунистических идей», проблема будет заключаться в том, что «оно направит свои самые большие орудия против западного империализма, поборниками которого мы до сих пор считаемся». Поэтому «я не могу поверить в то, что нам следует искать что-то более конструктивное в объединении мусульманских государств». 40 В следующей записке, в этот раз Эрнсту Бевину, Траутбек также доказывал, что мусульманские государства на то время не были экономическим блоком, но должны стать таковым, «что нее могло не навредить британской торговле». Траутбек закончил следующей мыслью: христианские меньшинства будут встревожены мусульманским объединением «так как они по собственному горькому опыту знают, что когда два или три мусульманина собираются вместе по религиозным мотивам, их мысли, скорее всего, скоро обратятся к заманчивой перспективе резать неверных» Бевин ответил британскому посольству в Каире, утверждая следующее: «Опасности, к которым привлек внимание Траутбек, реальны. Тем не менее, я считаю, что мы, безусловно, не сможем воспрепятствовать любым шагам на пути к широкой кооперации между исламскими странами и что если бы это сотрудничество было основано на общности практических интересов, а не на политических достижениях, оно бы имело полезные результаты как в укреплении доверия между имеющими к этому отношение странами, так и в развитии материального благосостояния региона»64. Эти записки затрагивали важную тему британской политики по отношению к исламским силам. Они демонстрировали, что британские официальные лица рассматривали Братьев-мусульман и панисламистское движение в «бастионов» качестве против полезных внутренних «коммунизма» (термин, и международных очень широко толковавшийся британскими политическими архитекторами, означая множество антибританских сил); также это показывало, что панисламизм, как единая сила, скорее всего, бросит вызов британским стратегическим интересам. Хотя британские официальные лица были тогда готовы поддержать отдельных мусульманских лидеров или группы для достижения конкретных целей, как это было в Индии и Палестине, они не рассматривали ислам в качестве стратегического союзника65. Подводя итоги, отметим, что и в настоящее время, спустя более, 41 чем 60 лет после первого арабо-израильского конфликта, сохраняются споры о том, на чьей же «стороне» выступала Британия — и вообще, осознавали ли британские политики, что они делали во время последних хаотичных этапов ухода с мандатной территории Палестины. Мы считаем, что британская политика была последовательной в некотором отношении, будучи нацеленной на поддержку своего основного союзника в регионе, Иордании, которая стремилась к аннексии Западного Берега. Официальная политика «невмешательства» имела эффект содействия более сильной стороне конфликта, означая молчаливое согласие на захват Израилем большей части Палестины и «этнические чистки», которые включали «переезд» палестинских арабов в Иорданию. В тоже время британское содействие некоторым арабским военным акциям было нацелено на избежание ухудшения отношений с арабскими государствами и усиление британского влияния в регионе после завершения конфликта. В общем и целом, Британия, по всей видимости, пыталась поддержать подобие «баланса» и в конфликте, и в регионе, служившем ее текущим интересам. Британские уступки, а иногда и поддержка арабских добровольческих сил, которые включали и часть Братьев-мусульман, может рассматриваться как способ помочь арабской стороне прийти к этому «балансу». Исламский фактор в разделе Британской Индии после Второй мировой войны После окончания Второй мировой войны Британия столкнулась с тремя основными вызовами своему влиянию в мире: первым было финансовое истощение войной, поставившее Великобританию на грань банкротства, страна страдала от внутреннего экономического кризиса; вовторых, британское правительство теряло свои позиции в империи и натолкнулась на усиливавшиеся националистические требования независимости в различных колониях; в-третьих, возникли две новые 42 сверхдержавы, СССР и США, ставшие основными стратегическими бенифициарами войны. Слабость британских послевоенных позиций была непосредственным образом очевидной в двух регионах, которые, в том или ином понимании, были ключевыми элементами могущества Соединенного Королевства в послевоенном мире. И в Индии — жемчужине в короне империи — и в маленькой Палестине — стратегической территории для доминирования Лондона на Ближнем Востоке — британское правление встречало сопротивление народных антиколониальных движений, оказавшимися слишком мощными, чтобы метрополия могла с ними справиться. У послевоенной, ослабшей Великобритании не было возможности развернуть серьезные силы, которые были бы просто необходимы для подавления этих восстаний, как она иногда делала в прошлом. Хотя британское правительство пыталось как можно дольше удержать под своим контролем Индию, официальные лица, в конце концов, пришли к осознанию того, что, как и в Палестине, игра была окончена. Понимая, что колониальное правление скоро закончится, британские политики пытались сохранить, что было можно сохранить для постколониального будущего. За неимением других инструментов влияния, они играли на религиозных и этнических разногласиях во время восстаний в Индии и Палестине, в обоих случаях прибегая к использованию мусульманских сил для достижения специфических целей. Эта политика имела далеко идущие последствия: в ходе конфликтов в Индии и Пакистане сформировались новые государства, появление которых изменило и Южную Азию, и Ближний Восток. Разделение колониальной Британской Индии на два новых государства, Индию и мусульманский Пакистан, произошедшее в 1947 году, повлекло за собой массовые миграции населения и резню: около миллиона человек лишились жизни в ходе силового противостояния индийской и мусульманской общин, которое сопровождало разделение 43 британской Индии. Индийские националисты, как и многие другие, постоянно обвиняли Британию в намеренном содействии созданию Пакистана для защиты собственных национальных интересов, причем не всегда безосновательно. Еще в 1886 году группа мусульман северной Индии, возглавляемая теоретиком и социальным реформатором Саидом Ахмад-ханом, основала Всеиндийскую магометанскую просветительскую конференцию для того, чтобы наладить диалог между исламом и наукой, а также между исламом и колониальным правительством. Известная как движение Алигарха (названном так по наименованию города в современном штате УттарПрадеш, где оно было создано), Конференция пришла к решению не поддерживать Индийский Национальный Конгресс, национально ориентированную индийскую организацию, таким образом, расположив к себе колониальные власти, которые морально и материально поддерживали Конференцию. В 1906 году представители движения, в основном землевладельцы из числа мусульманской знати, попросили у вице-короля, лорда Минто, особого политического представительства для мусульман в новых провинциальных законодательных советах, о создании которых было объявлено британцами; разделенные избирательные группы были в надлежащем порядке созданы специально для мусульман, которые голосовали за представителей собственной общины, с дополнительными местами, в дополнение к пропорциональным населению, в некоторых провинциях. Таким образом, Минто обеспечил лояльность мусульманской элиты; его жена отметила в своем дневнике, что ее муж не позволил «шестидесяти двум миллионам человек присоединиться к бунтующему сопротивлению»66. 20 декабря того же года движение Алигарха дало рождение партии Мусульманская Лига, первоочередной задачей которой была «пропаганда чувства преданности британскому правительству среди мусульман Индии». Британские официальные лица были очень благосклонны по 44 отношению к Лиге; будущий премьер-министр Рэмси Макдональд, бывший депутатом парламента от Лейбористской партии, писал в своей книге 1910 года «Пробуждение Индии», что руководители Лиги «вдохновлялись некоторыми британскими официальными лицами, и что эти лица дергали за ниточки в Симле [колониальной «летней столице» в Северной Индии] и в Лондоне, и с недобрым умыслом сеяли вражду между индусами и магометанами»67. К 1930-м годам идея независимого «Пакистана» - название которого означает «земля чистых», а также является акронимом от названий Пенджаб, Афган (народ северо-западной пограничной провинции), Кашмир, Синд и Белуджистан — распространилась в среде Мусульманской Лиги. В 1939 году вице-король, лорд Линлитгоу, взаимодействовал с лидером Мусульманской Лиги, Мухаммадом Али Джинна, пытаясь противостоять требованию Конгресса о полной независимости Индии от британского господства и побуждая Лигу скорее сформулировать собственную альтернативу. В сентябре 1939 года Линлитгоу заявил Джинне, что если Мусульманская лига расценивала основное британское требование о превращении Индии в доминион в рамках Британского Содружества как неподходящее, «тогда единственный выход из тупика — разделение Индии». Когда оба они встретились снова в марте 1940 года, Линлитгоу продолжил давить на Джинну по вопросу создания альтернативы плану Индийского Национального Конгресса68. Линлитгоу считал, что требование об отделении Пакистана могло предоставить Британии полезный механизм воздействия на индусских националистов, которые опасались раскола в Индии и, как отмечает исследователь Патрик Френч, «играли в сложную игру политики балансирования на грани войны, которая не могла не иметь стойких последствий для будущего Азии»69. 23 марта, спустя десять дней после встречи, при поддержке британского министра по делам Индии, лорда Зетланда, Мусульманская Лига приняла Лахорскую 45 резолюцию, провозгласившую официальный курс на создание независимого мусульманского государства в северной Индии70. Уайтхолл долго сопротивлялся требованиям о предоставлении Индии независимости любого характера, но народная мощь националистского движения, возглавляемого Ганди, вкупе с ослабевшими послевоенными позициями Британии, сделали неизбежным конец английского господства в Индии к середине 1940-х годов. К тому времени, в целом, британцы осознали, что националисты после выведут провозглашения Индию из независимости, Британского индийские Содружества и открестятся от британского политического и военного влияния в регионе. Многие свидетельства указывают на то, что именно в этот момент Лондон пытался отделить северо-западную часть страны для создания там мусульманского расположен в государства. стратегическом Предложенный районе, на Пакистан границе с был Ираном, Афганистаном и Китаем, вблизи самых южных областей Советского Союза — в месте проведения Большой Игры в XIX веке. На этот раз Британия умышленно намеревалась поделить Индию для достижения важных стратегических целей в этом регионе71. Фельдмаршал Уэйвелл, британский вице-король Индии с 1943 года, был принципиальным сторонником разделения, осознав вскоре после своего прибытия в страну, что Конгресс не был заинтересован в военном сотрудничестве с Британией после провозглашения независимости. К 1944 году он был нацелен на укрепления Мусульманской Лиги Джинны и выведения британского военного контингента на стратегический северозапад, где они и стремились сохранить свои базы. По его представлениям, Пакистан должен был стать доминионом в рамках Британского Содружества; остальная Индия была бы оставлена на произвол судьбы. Премьер-министр Уинстон Черчилль долго отрицал любые формы индийской независимости, но в марте 1945 года Уэйвелл отмечает, что позиция премьера изменилась: он «…кажется, одобряет разделение 46 Индии на Пакистан, Индостан и Принцестан…» - под Индостаном подразумевались регионы Индии, населенные индусами, под Принцестаном — многочисленные княжества, которые в течение долгого времени взращивались британцами для обеспечения колониального контроля. В августе того же года Черчилль, к тому времени перешедший в оппозицию после июльской оглушительной победы лейбористов Клемента Эттли, провел еще одну встречу с Уэйвеллом, который прибыл в Лондон для обсуждения индийского вопроса с новыми министрами. По словам Уэйвелла, Черчилль ушел со встречи с напуственными словами: «Удержите кусочек Индии»72. Таким образом, хотя лорда Маунтбеттена, последнего вице-короля, и обвиняют в расчленении Индии, в соответствии с решениями, принятыми в 1947 году, реально разделение, судя по всему, сформировалось двумя годами ранее. Эттли и другие министры также изначально были противниками раздела, держась до конца за возможность сохранения единой Индии, которая бы сотрудничала с Великобританией после получения независимости. Когда стало очевидным, что это никогда не произойдет, Эттли согласился поддержать раздел, при условии, что ИНК признает такое решение проблемы, избавив, таким образом, Великобританию от ответственности за него. Когда стало ясно, что Конгресс не поддержит раздел, Эттли решил пойти до конца, несмотря ни на что, в апреле 1946 года поручив правительству начать приготовления к созданию Пакистана, «если это единственный шанс согласованного урегулирования»73. К 1947 году британские начальники штабов стали восторженными сторонниками создания Пакистана, рассмотрев в нем несколько ценных возможностей, включая создание военных баз на новой территории и «обеспечение непрерывности независимости и единства Афганистана». «Область расположения Пакистана», как отмечали военачальники, «наиболее важна в стратегическом плане на территории Индии, большинство наших потребностей могут быть удовлетворены». Британия 47 также будет иметь возможность «улучшать свой имидж и позиции во всем мусульманском мире и демонстрировать, через поддержку Пакистана, выгоды развития связей с Британским Содружеством»74. Фельдмаршал Монтгомери, в то время главнокомандующий имперским генеральным штабом, отмечал, что удержание Пакистана в рамках Содружества будет «огромным достижением», поскольку «базы, аэродромы и порты в северо-западной Индии будут неоценимым подспорьем для поддержания безопасности Содружества». Один документ в его работах предоставляет детальный анализ стратегической значимости Пакистана после получения независимости: «Долина Инда, западный Пенджаб и Белуджистан [северо-запад] жизненно важны для любых стратегических мусульманского пояса... планов [и] по защите нефтяных крайне месторождений значимого Ближнего Востока... Если Британское Содружество или США будут находиться в положении необходимости защиты жизненных интересов на Ближнем Востоке, лучшей и наиболее стабильной территорией, откуда можно руководить защитой является территория Пакистана. Пакистан [это] краеугольный камень стратегического изгиба обширных и уязвимых вод Индийского океана»75. Патрик Френч доказывает, что руководящие британские чиновники не поддержали разделение Индии или не верили, что создание Пакистана будет полезным. Он пишет, что «утверждение о том, что британцы на протяжении всего времени вынашивали планы по расчленению Индии... не находит подтверждения во внутренних меморандумах и документации правительственной бюрократии»76. Однако, оценка Френча, по-видимому, не учитывает документов генеральных штабов, которые приводятся в аналитической работе Нарендры Сарилы, бывшего адъютанта Маунтбеттена. Британцы действительно не «ставили целью» разделить Индию до, скажем, конца 1945 года или начала 1946 года и, таким образом, не имели на протяжении всего этого времени «тайных планов» 48 по ее разделу. Тем не менее, к моменту, когда стало очевидным, что Британии не удастся договориться на своих условиях (которые подразумевали единую Индию, сохраняющую широкие связи с Британией), стратеги быстро переориентировались на продвижение идеи отдельного государства Пакистан. Британцы долгое время пытались разыгрывать мусульманскую карту, оказывая давление на индусских националистов, поскольку у них не было большого выбора средств поддержания британского влияния перед лицом народного движения против него — не существовало других серьезных политических сил, к которым можно бы было обратиться, поэтому не могло быть и речи об открытой военной интервенции. Другой ключевой аспект британского курса на разделение касался северного индийского региона Кашмир, который Лондон желал присоединить к Пакистану. Пакистан вторгся на территорию и оккупировал Кашмир в 1947 году, и на всем протяжении последовавшей за этим пограничной войны с Индией Британия придерживалась непоколебимой пропакистанской позиции. Секретарь Содружества спустя пять дней после присоединения Кашмира к Индии в октябре отметил, что «было бы естественно, если бы Кашмир в итоге примкнул к Пакистану на согласованных условиях»77. В ООН Британия лоббировала вопрос присоединения Кашмира к Пакистану в качестве провинции, основываясь на том, что 77 процентов населения этой области было мусульманским. Министр иностранных дел Эрнст Бевин заявил американскому госсекретарю Джорджу Маршаллу, что «основной вопрос заключался в том, кто будет контролировать главный путь, ведущий в Центральную Азию». Действительно, Пакистан был, по оценке тогдашнего министра финансов Хью Далтона, крайне важен для планов Бевина по созданию «срединной планеты»78. Через два года после раздела его основной сторонник, фельдмаршал Уэйвелл выступил с обращением к Королевскому Обществу Центральной 49 Азии, обрисовав стратегическую важность Центральной Азии и Персидского Залива. Уэйвелл утверждал, что «следующая большая схватка, если она будет иметь место, будет связана с борьбой за контроль над этими нефтяными запасниками». Эти регионы могут стать полем боя не только за материальные блага вроде нефти, но и «духовной борьбы, по крайней мере, трех великих философий — христианской, исламской и коммунистической», поэтому «западные державы должны обязательно закрепиться на Ближнем Востоке»79. В целом, констатируем, что раздел Индии имел незамедлительные страшные гуманитарные последствия. Примерно 20 млн. человек пересекли новую границу в обоих направлениях в поисках новых мест проживания, при практически полном отсутствии законности и порядка, а также массовыми расправами в обеих частях бывшей Британской Индии. Этот процесс породил страну, которая, как Саудовская Аравия, стала стратегическим инструментом англо-американских стратегов. Пакистан будет использоваться Штатами в качестве «противовеса» для нейтральной, ни к кому неприсоединившейся Индии, став частью опиравшегося на США военного альянса под названием «Багдадский пакт» в 1950-х годах и предоставив американской базе ВВС возможность шпионить за Советским Союзом. В 1980-х гг. Пакистан выступал в качестве передового плацдарма для вторжения в Афганистан — именно в этом заключалось его преимущество, предусмотренное британскими военными командующими за более чем тридцать лет до этого. Раздел также породил государство, у которого, кроме приверженности исламу не было ничего, чтобы связаться в единое целое и которое, под военным руководством из-за отсутствия других источников внутренней легитимности, будет позднее пропагандировать экстремистские вариации ислама и готовить террористов-смертников. Разделение Кашмира между Индии и Пакистаном стало не только постоянным источником конфликтов между двумя государствами; 50 пакистанский исламистский повод «освободить» Кашмир от частичного контроля со стороны Индии поспособствовал продвижению идей джихада за пределы индийского субконтинента. Таким образом, Пакистан продолжил укрепляться в качестве эпицентра исламского радикализма и, на сегодняшний день, как это ни парадоксально, представляет одну из наибольших террористических угроз самой Британии. *** В целом, по итогам анализа, проведенного в первой главе нашего исследования, представляется целесообразным сделать несколько базовых выводов. Необходимо отметить, что корни британского сотрудничества с радикальным исламом лежат в политике по принципу «разделяй и властвуй», проводимой в период существования Британской империи, когда английские мусульманские сообщества противодействовать подрывавших чиновники старались и отдельных возникновению британскую постоянно поддерживать личностей, чтобы националистических гегемонию. Британские сил, стратеги поспособствовали формированию Ближнего Востока в его современном виде в ходе и после Первой Мировой войны, приводя к власти своих правителей на территориях, «очерченных» самими британцами. Британская политика также предполагала восстановление Халифата, как лидера мусульманского мира, на базе Саудовской Аравии, где он бы попадал под контроль Британии; стратегия, имевшая первостепенное значение для будущего Саудовского королевства и остального мира. В межвоенный период и непосредственно после окончания Второй Мировой войны британские официальные лица рассматривали Братьевмусульман и панисламистское движение на Ближнем и Среднем Востоке в качестве полезных внутренних и международных «бастионов» против «коммунизма» (термин, очень широко толковавшийся британскими 51 политическими архитекторами, означая множество антибританских сил). В то же время, хотя британские официальные лица были тогда готовы поддержать отдельных мусульманских лидеров или группы для достижения конкретных целей, как это было в Индии и Палестине, они не рассматривали ислам в качестве стратегического союзника. И в настоящее время, спустя более, чем почти семь десятилетий после первого арабо-израильского конфликта, сохраняются споры о том, на чьей же «стороне» выступала Британия. Мы считаем, что британская политика была последовательной в некотором отношении, будучи нацеленной на поддержку своего основного союзника в регионе, Иордании, которая стремилась к аннексии Западного Берега. Официальная политика «невмешательства» имела эффект содействия более сильной стороне конфликта, означая молчаливое согласие на захват Израилем большей части Палестины и «этнические чистки», которые включали «переезд» палестинских арабов в Иорданию. В тоже время британское содействие некоторым арабским военным акциям было нацелено на избежание ухудшения отношений с арабскими государствами и усиление британского влияния в регионе после завершения конфликта. Раздел же крупнейшей и ценнейшей британской колонии - Индии имел самые серьезные гуманитарные последствия. Этот процесс породил страну, которая, инструментом как Саудовская англо-американских Аравия, стала стратегов. стратегическим Пакистан будет использоваться Штатами в качестве «противовеса» для нейтральной, ни к кому неприсоединившейся Индии, став частью опиравшегося на США военного альянса под названием «Багдадский пакт» в 1950-х годах и предоставив американской базе ВВС возможность шпионить за Советским Союзом. В 1980-х гг. Пакистан выступал в качестве передового плацдарма для вторжения в Афганистан — именно в этом заключалось его преимущество, предусмотренное британскими военными 52 командующими за более чем тридцать лет до этого. Раздел также породил государство, у которого, кроме приверженности исламу не было ничего, чтобы связаться в единое целое и которое, под военным руководством из-за отсутствия других источников внутренней легитимности, будет позднее пропагандировать экстремистские вариации ислама и готовить террористов-смертников. Разделение Кашмира между Индии и Пакистаном стало не только постоянным источником конфликтов между двумя государствами; пакистанский исламистский повод «освободить» Кашмир от частичного контроля со стороны Индии поспособствовал продвижению идей джихада за пределы индийского субконтинента. Таким образом, Пакистан продолжил укрепляться в качестве эпицентра исламского радикализма и, на сегодняшний день, как это ни парадоксально, представляет одну из наибольших террористических угроз самой Британии. 53 ГЛАВА II. РАДИКАЛЬНЫЙ ИСЛАМ В КАЧЕСТВЕ ФАКТОРА БРИТАНСКОЙ ПОЛИТИКИ НА БЛИЖНЕМ И СРЕДНЕМ ВОСТОКЕ В 1945-1979 ГГ. 2.1. Организация «Братья-мусульмане» и Египет: ключевой элемент ближневосточной политики Великобритании Послевоенное время было периодом серьезных испытаний для архитекторов британской внешней и, в частности, ближневосточной политики. Они стремились переделать послевоенный мир под свои интересы, удерживая насколько возможно бывший имперский статус и играя роль «второго лейтенанта» при США, от которых они все больше зависели. Их амбиции продолжали сталкиваться, в основном, с сопротивлением националистических движений в различных странах, которым удавалась поддерживать независимую внешнеполитическую линию вне влияния супердержав, а также внутреннюю экономическую политику, которая бросала вызов доминированию западных компаний. В то же время, когда Британия потворствовала деятельности самой мощной радикальной исламской организации, Братьев-мусульман, с целью дестабилизации и свержения националистического противника, Египет был стержнем позиций Британии на Ближнем Востоке, которая имела там крупнейшую в мире военную базу в зоне Суэцкого канала. По условиям англо-египетского соглашения 1936 года, Британия получила возможность оставить за собой базу еще на 12 лет. Однако, британскому доминированию в стране был брошен вызов со стороны националистического движения и Братьев-мусульман, пока основным союзником Лондона в стране был ее правитель, король Фарук. Британские официальные лица, работавшие с египетской монархией, вышли на первый прямой контакт с Братьями-мусульманами в Египте в 1941 году, расширив свою поддержку организации. После завершения Второй мировой войны, это движение было одной из двух 54 массовых политических партий Египта, вместе с партией умеренных националистов Вафд, а король Фарук продолжал считать Братьевмусульман полезными в качестве защиты от радикальных экономических и социальных идей. Известно, что Братья-мусульмане передавали имеющуюся у них информацию в правительство, чтобы помочь ему в продолжавшихся облавах на коммунистов, реальных и подозреваемых, особенно в среде профсоюзов и университетов. Однако, было тяжело сосуществовать в условиях усиливавшегося недовольства британским присутствием и потока насилия, поразившего Египет в 1945 году. Движение «Общество братьев-мусульман», более известное как «Братья-мусульмане», было создано в 1928 году в египетском городе Исмаилия. Его основателем выступил школьный учитель и исламский проповедник Хасан аль-Банна. Появление «Братьев-мусульман» явилось реакцией на исчезновение в 1920-х годах Османской империи, а также на британское вмешательство в дела Египта (несмотря на то, что в 1922 году Египет стал независимым королевством, Великобритания продолжала контролировать его силовые структуры). Создатель движения и его соратники выступали с идеями построения исламского государства, которые в то время представлялось крайне радикальным, противопоставляя их западной идее государства светского. Причиной бедности египетского населения, по мнению «Братьев-мусульман», являлось то, что оно не следовало традициям ислама. При этом философия членов движения предполагала примат активной деятельности над пропагандой, в связи с чем "Братьямусульмане" активно занимались благотворительностью, воспитанием и религиозным образованием - каждая ячейка организации содержала мечеть, школу и спортивный клуб. Взгляды «Братьев-мусульман» оказались популярными, и, несмотря на враждебное отношение властей к движению, уже в конце 1940-х годов оно насчитывало свыше 500 тысяч 55 (по другим сведениям, до миллиона) членов и имело ветви в нескольких арабских странах. В Конфронтация между Братьями-мусульманами, ставившими целью изгнать иностранных «оккупантов» и в конечном счете пытавшимися установить исламское государствоы, с одной сторон, и Британией, и дворцом с другой. Бомбовые атаки на британские войска в зоне Суэцкого канала стали обычным делом, а власти регулярно заявляли об обнаружении тайников с оружием, принадлежавшим «Братьяммусульманам». Движение также много раз пыталось совершить убийства должностных лиц: между 1945 и 1948 годом два премьер-министра, начальник полиции и министр Кабинета значились среди людей, погибших от их рук. В декабре 1948 года, вслед за заявленным властями обнаружении оружейных тайников «Братьев-мусульман» и сговора по свержению режима, организация была распущена, очевидно, что британские власти потребовали от египетских властей принять этого решение, чтобы пресечь их антибританскую деятельность. Три недели спустя премьер-министр Махмуд аль-Нукраши, отдавший распоряжение о роспуске, был убит членом «тайного аппарата» «Братьев-мусульман», их военизированного и террористического подразделения, которое осуществило ряд бомбовых атак на британцев в зоне канала. В 1952 году в Египте произошла революция и была свергнута монархия. Хотя «Братья-мусульмане» поддерживали смену строя, новые власти во главе с Гамаль-Абделем Насером фактически отказали участникам движения в сотрудничестве. Очевидное желание британцев и Братьев-мусульман сотрудничать друг с другом станет еще более значительным к концу 1953 года, когда Насер обвинил исламистов в сопротивлении земельной реформе, а также в ведении подрывной деятельности в армии при помощи своего «тайного аппарата». В январе 1954 года правительственные силы и сторонники Братьев-мусульман столкнулись у Каирского Университета; многие получили ранения, кроме 56 того, был сожжен армейский джип. Это событие стало последней каплей для Насера, который принял решение запретить организацию. В длинном списке обвинений против Братьев-мусульман, который входил в указ о запрете их деятельности, значились и встречи руководства организации с британцами, которые позже посчитали заключением договоренностей о «секретном соглашении». В октябре 1954 года, когда Братья-мусульмане стремились продвигать идею народного восстания, их «тайный аппарат» попытался убить Насера во время его выступления в Александрии. В след за этим, сотни членов Братьев-мусульман были арестованы, многих пытали, в то время, как те, кто смогли этого избежать, скрылись за границей. В декабре 6 Братьев были повешены. Организация была, фактически, раздавлена. Одним из арестованных и подвергшихся пыткам сторонников был Сейид Кутб, член руководящего совета движения, который был приговорен к 25 годам каторги и который к 1960 гг. станет одним из основных теоретиков радикального ислама, пишущим из насеровских тюрем. За три года новой власти, реформы Насера успели охватить широкомасштабное перераспределение земельных наделов в пользу деревенской бедноты, шаги в направлении установления конституционной формы правления взамен авторитарного руководства. В июле 1955 года уходящий с должности посол в Каире, сэр Ральф Стивенсон, отметил, что этот режим был «так же хорошо, как любое египетское правительство с 1922 года, но в одном отношении лучше, чем все они, в том, что он пытается что-то сделать для египетского народа, вместо того, чтобы только говорить об этом». Стивенсон заявлял Гарольду Макмиллану, министру иностранных дел и по делам Содружества в правительстве Энтони Идена, что «они [руководители Египта] заслуживают, по моему мнению, любой помощи, которую только им может должным образом оказать Великобритания» Через 9 месяцев 57 после написания этой записки, британцы приняли решение о смещении Насера. В феврале 1954 года руководство Египта запретило существование «Братьев-мусульман», обвинив организацию в заговоре с целью убийства главы государства. В результате этого в годы правления Насера движение стало подвергаться еще большим преследованиям, чем до революции: отмечалось, что в заключении оказались около 20 тысяч сторонников движения. Однако «Братья-мусульмане» и в это время продолжали укреплять связи в египетской армии и заниматься благотворительностью. По некоторым данным, в этот период движение тайно поддерживалось британскими и американскими властями, которые были настроены против Насера.80 Многие британские материалы по «Суэцкому кризису» остаются засекреченными, но за все годы имели место определенные утечки информации о британских попытках физического устранения Насера. По крайней мере один из этих планов подразумевал сотрудничество с «Братьями-мусульманами». Стивен Доррид отмечает, что бывший исполнительный агент по специальным операциям и член парламента от Консервативной партии, Нейл «Билли» Маклин, секретарь «Суэцкой группы» депутатов Джулиан Амери и руководитель отделения МИ-6 в Женеве Норман Дэрбишир примерно в это время вошли в контакт с «Братьями-мусульманами» в Швейцарии, сделав его частью потайных связей с силами оппозиции. Дальнейшие детали о встречах в Женеве еще не всплывали, но они могли охватывать вопросы от попыток убийства до создания правительства в изгнании, которое бы заменило Насера после Суэцкой войны. В сентябре 1956 года Айвон Киркпарик встречался с саудовскими официальными лицами в Женеве, которые заверили его в «существовании там значительной подпольной оппозиции режиму Насера»; на самом же деле, он боялся, что захват Насером Суэцкого канала «положит конец египетскому сопротивлению», под которым, по58 видимому, имелись в виду «Братья-мусульмане». Безусловно, британские официальные лица тщательно отслеживали всякую оппозиционную деятельность Братьев-мусульман и считали эту организацию способной бросить серьезный вызов Насеру. Есть также свидетельства того, что британцы имели контакты с движением в конце 1955 года, когда некоторые его члены встретились с королем Фаруком, находившимся в Италии, чтобы обсудить возможность сотрудничества против режима Насера. Иорданский король Хуссейн предоставил лидерам «Братьев-мусульман» дипломатические паспорта, чтобы облегчить их передвижения, связанные с организацией выступлений против Насера, в то время, как Саудовская Аравия обеспечивала их деньгами. ЦРУ также поддержало финансовую помощь Саудовской Аравии «Братьям- мусульманам», по утверждению бывшего офицера ЦРУ, Роберта Байера. Из немногих доступных источников информации можно сделать вывод, что британская стратегия похожа на традиционное «разделяй и властвуй», нацеленное на получение «рычага давления» в лице нового режима в погоне за собственной выгодой. Британская поддержка Братьевмусульман не могла не усилить напряженность между режимом и этой исламистской организацией, укрепив позиции последней. Британские документы внутреннего оборота указывают на то, что британские официальные лица осведомляли Насера некоторых своих встречах с Ходейби и другими членами «Братьев-мусульман», естественно уверяя его в том, что Лондон не плетет никаких закулисных интриг. Однако, сам фат того, что такие встречи имели место, вызывал у Насера сомнения в надежности «Братьев-мусульман». В то время британские чиновники считали, что исламистская организация и ее боевое крыло «были в распоряжении военных властей», и что Братья хотели заставить режим платить что-то вроде налога за свою поддержку, например, в виде принятия «исламской конституции». Таким образом, в Египте Британия была готова задумывать и 59 осуществлять тайные интриги совместно с исламистскими силами, используя их в своих имперских целях как часть арсенала секретных акций. Эти группировки не рассматривались в качестве стратегических союзников, скорее они даже считались явно антибританскими. Поразительно, что Британия прибегала к работе с такими силами, осознавая, что они были даже более антибританскими, чем те режимы, которое британское правительство пыталось свергнуть. Их польза заключалась в их силе и способности воздействовать на события, действуя в качестве ударных отрядов отчаявшейся Британии, помогая ей удержать хоть толику своего влияния в послевоенном мире, где ее мощи был нанесен значительный ущерб. Обращение к сотрудничеству с подобными силами для реализации долгосрочных интересов, будет повторяться в последующие десятилетия, даже когда это будут явно джихадистские террористические группы. Вторая половина 1950-х гг., уже после запрета «Братьев» в Египте, была периодом постоянных перемен и потрясений на Ближнем Востоке. Основной конфликт был между двумя противоборствовавшими силами: с одной стороны, светскими националистическим режимами региона, которых возглавлял Насер, которые включали в себя Сирию, а также Ирак после революции 1958 года, в ходе которой там был свергнут пробританский монарх; и, с другой стороны, исламские прозападные монархии Саудовской Аравии, Иордании, а также государств Персидского залива, таких, как Оман и Кувейт. Британия старалась оказывать поддержку последним перед лицом реальной угрозы того, что популярные, проистекавшие радикальные из Каира, республиканские распространятся идеи, на в богатые основном нефтью государства, тем самым лишив британские и американские корпорации контроля над этим основным мировым ресурсом. Секретариат кабинета министров утверждал в 1959 году, что британский «особый интерес» заключался в «сохранении контроля над 60 источниками нефти с последующим извлечением из этого выгоды для Соединенного Королевства».81 Британские нефтяные компании, прежде всего BP и Shell, добывали около 1/6 части мировой нефти, в основном в районе Персидского залива, в Кувейте и Иране, где они имели крупные доли, а также контролировали более трети международного торгового оборота нефти. Эти компании приносили 150 миллионов фунтов ежегодно в британский платежный баланс и получали прибыль в размере 100 миллионов. Основной угрозой британским интересам в нефтяной области было не полное прекращение поставок, а если бы вышеуказанные компании «потеряли возможность управление добычей и получать прибыли, которые она приносила, которые сейчас составляют большую часть их общих доходов»; в этой ситуации компании бы стали «всего лишь торговцами ближневосточной нефтью». Секретариат Кабинета также отмечал, что «в случае полного перехода контроля над добычей нефти в руки местных правительств, Запад не будет иметь тех же гарантий непрерывных поставок, разумных цен или продолжения развития в тех объемах, которые необходимы для удовлетворения спроса в будущем».82 Стратегическая политика Великобритании на Ближнем Востоке заключалась в том, чтобы остановить распространение светского национализма, распространявшегося самым влиятельным государством региона – Египтом, через поддержку наиболее консервативного государства Ближнего Востока, Саудовской Аравии. Почему же выбор пал именно на Саудовскую Аравию? Когда президент Египта Насер ужесточил политику в отношении Братьевмусульман и выгнал их из Египта в 1954 году, многие нашли убежище в Саудовской Аравии, чему поспособствовало ЦРУ.83 Одобрявшиеся Саудитской правящей семьей, консервативные и правые взгляды Братьев позволили им быстро интегрироваться в местное общество, некоторые из них доросли до влиятельных постов в банковском деле и исламском 61 образовании. К египетским «Братьям-мусульманам» вскоре присоединились сирийские и иракские с подачи националистических режимов, которые пришли к власти в этих странах в ходе серии переворотов. В Европе изгнанные Братья также начали создавать свои сети, создав международное отделение в Мюнхене, руководителем которого стал Саид Рамадан.84 «Фундаментальный аспект проблемы — это растущие амбиции Насера, чувство собственной мощи, которое он приобрел в ходе своего сотрудничества с СССР, его уверенность в том, что он может стать истинным лидером всего арабского мира... чтобы проверить движения в этом направлении мы хотели изучить возможность создания противовеса Насеру в лице короля Сауда... Он был человеком, который, как мы надеялись, мог бы в итоге составить Насеру конкуренцию в борьбе за звание лидера арабского мира... Аравия — это страна, где находятся святые для мусульманского мира места, а саудовские арабы считаются наиболее религиозными из всех арабских групп. Следовательно, король мог бы, возможно, стать духовным лидером. Один раз достигнув духовного лидерства, мы могли настаивать на его праве политического лидерства».85 Однако к концу 1950-х гг. руководство Великобритании все же примирились с подъемом могущества Саудитов при поддержке США, поскольку у Лондона не было иного выбора и поскольку он становился все более осведомленным о пользе Саудитов, как англо-британского инструмента для проведения тайных операций в регионе. В 1958 году Саудиты, как утверждается, дали сирийских армейским офицерам взятку на сумму 2 миллиона фунтов, чтобы они сбили самолет Насера по его прибытию в Дамаск — заговор был разоблачен и Насер впоследствии предоставил доказательства прессе.86 По утверждению советника Насера, Мохаммеда Хейкала, Саудиты также заплатили иорданскому королю Хусейну 5 миллионов фунтов в 1961 году для финансирования 62 бедуинского плана убийства Насера в Дамаске.87 Неизвестно, были ли Лондон и Вашингтон вовлечены в эти сюжет; но они, без сомнения, одобряли их. На протяжении 1960-х гг. продолжалась конфронтация на Ближнем Востоке между светскими национально ориентированными режимами, возглавляемыми Насером, и исламскими монархиями, возглавляемыми Саудовской Аравией. Поскольку обе стороны боролись за влияние в регионе, конфликт открыто проявился в кровавой и затяжной войне в Йемене, которая продолжалась почти все десятилетие. В типичной для себя манере Британия тайно объединила усилия с Саудитами, чтобы поддержать силы низложенного йеменского имама в борьбе с новым республиканским режимом, который опирался на помощь Насера, поспособствовав началу гражданской войны, в ходе которой погибло почти 200 000 человек. Британцы и Саудиты опасались, что йеменский пример светского национального движения спровоцирует эффект домино и распространится по всему Ближнему Востоку — возможно и на территорию самой Саудовской Аравии — отобрав у Британии и США контроль над жизненно важными нефтяными ресурсами, передав его в руки народных правительств, и, в целом, подорвав западное влияние в регионе. Несмотря на ужесточения мер, британские официальные лица продолжали рассматривать египетское движение, как силу, на которую можно рассчитывать. Они считали его «основной угрозой режиму извне» и отмечали, что «единственной силой, помимо военной, которой боится Насер, является традиционный ислам».88 Один чиновник Форин-офиса писал, что «их негативная способность на заговоры и убийства делает их силой, за которой все их нас (как и Насер) должны внимательно следить.89 Другой чиновник, Питер Ануин, писал: «Мне казалось, что его действия [репрессии] должны добавить импульса призыву Исламской лиги [Всемирной исламской лиги]; и поспособствовать 63 пропагандистскому обвинению в том, что он не истинный мусульманин, а марксистская марионетка».90 Британия все еще опасалась, что Египет под властью Насера был способен объединить арабский мир или, по крайней мере, большую его часть, против Британии. В свете всего этого Форин-офис писал в 1964 году, что «нашим политическим и экономическим интересам больше соответствует баланс сил на арабском Ближнем Востоке, чем концентрация мощи в Каире». Отношения прозападного шаха Ирана с Иорданией и Саудовской Аравией «сыграли свою роль в поддержании баланса сил и должны поощряться», писал Форин-офис, отражая продолжавшееся желание британского правительства сохранять раскол в регионе.91 Британские стратеги продолжали питать надежды «убрать с арены Насера» и рассматривали возможность прямого военного вторжения в Египет. Однако, они, в итоге, исключили оба варианта, поскольку «есть мало оснований считать, что преемник Насера будет более умеренным или более податливым западному влиянию» - это, возможно, было эхом предыдущего большей опасения, антибританской что «Братья-мусульмане» силой, чем Насер. От являются идеи даже военной интервенции также отказались, поскольку она бы неизменно привела к беспорядкам и усилила распространение коммунизма в регионе. После смерти Гамаля Абделя Насера его заместитель Анвар Садат стал президентом Египта. Решение «Братьев-мусульман» выступить на стороне короля Хусейна во время иорданского кризиса не прошло незамеченным новым египетским президентом, который имел прочные личные связи с Братьями с 1940-х гг.92 В качестве президента, Садат отошел от насеровского арабского национализма, провел чистку правительства от сторонников идей Насера и выслал советских военных советников в 1972 году. Кроме того, стратегия Садата заключалась в исламизации египетского общества и установлении новых союзнических 64 отношений с США. Вашингтон был настолько заинтересован в сотрудничестве с Садатом с целью перетянуть Египет на сторону США в Холодной войне, что лица, принимавшие решения, и сотрудники разведывательных служб «благосклонно смотрели на восстановление исламского права, либо молчаливо одобряли его».93 Фактически, политика Садата поспособствовала возникновению глобального исламского радикализма. Британцы, как известно, поддерживали деятельность исламистских сил против Насера, их основного противника на Ближнем Востоке за предыдущие 18 лет, и помогли разгромить арабский национализм как серьезную политическую силу. Теперь британское правительство присоединилось к американцам в деле поддержки Садата, поскольку он повернул Египет на новый исламский, прозападный путь развития, понимая, что этот режим был «не очень демократичным», как отмечал британский посол в 1975 году, но одобряя его, считая «умеренной», стабилизирующей силой в регионе.94 Широкий процесс исламизации египетского общества, которую продвигал Садат, включал закрепление ислама в качестве государственной религии в Конституции 1971 года и изменение политики по отношению к Братьям-мусульманам, освобождение некоторых Братьев из тюрем и объявление общей амнистии для всех, кто был лишен свободы до мая 1971 года. К середине 1970-х гг. Садат, при поддержке Саудитов, также позволил Братьям-мусульманам вернуться из инициированного Насером изгнания в Саудовской Аравии, где многих из них разбогатели.95 В то же время, Садат также установил тайные отношения с Камалем Адамом, главой саудовской разведки, ознаменовав новую разрядку в отношениях Египта и Саудовской Аравии, а также отказ от ожесточенной вражды времен Насера. «Братья-мусульмане», освобожденные Садатом, устремились в египетские университеты, многие из которых находились к началу 1970-х 65 гг. под контролем исламистских движений, которые свели на нет доминирование националистической идеологии. В то же время, университетская исламистская интеллигенция начала распространять свои идеи по всему мусульманскому миру, используя сетевые связи и финансовое влияние саудовских ваххабитов, особенно после арабоизраильского конфликта 1973 года.96 Среди новичков движения были представители двух важных социальных групп — массы молодых горожан из бедных слоев населения, и набожной буржуазии, класса, который прежде не допускавшийся до политической власти и затиравшийся военными и монархическими режимами. Помимо этого, тайные службы Садата способствовали возрождению радикального исламизма, помогая формированию большого числа небольших военизированных группировок, чтобы противостоять сохранявшимся студенческим группам, возглавляемым приверженцами идей Насера и марксистами.97 Джамаат Исламия (Исламские общества) были сформированы на базе университетских кампусов при содействии помощника Садата, бывшего адвоката, Мохаммеда Утман Исмаила, который считается «крестным отцом» Джамаата.98 К концу 1970-х гг. Джамаат, поддержавший важность простой исламской жизни и организовавший летние лагеря для своих кадров, которые включали и идеологические тренинги, вынудил левые студенческие организации уйти в подполье. Общества Джамаата оставались близкими союзниками и полезными инструментами правительства Садата до 1977 года, когда президент улетел в Иерусалим для проведения мирных переговоров с Израилем.99 В ответ на открытую политику Садата в отношении «Братьевмусульман», последние с полным энтузиазмом оказывали поддержку режиму в его неолиберальной экономической политике, основанной на свободном национально предпринимательстве. ориентированному Диаметрально курсу Насера, противоположная экономическая 66 либерализация Египта продвигалась программой, разработанной Международным Валютным Фондом, имевшим значительную англоамериканскую поддержку, и предусматривала сокращение роли государства в экономике, а также реализацию торговой и инвестиционной политики, выгодной для иностранных инвесторов.100 Эта политика увеличила разрыв между богатыми и бедными, а также способствовала дальнейшему привлечению новичков в исламистское движение в 1970-х и 1980-х гг. не только в Египте, но и в других местах исламского мира. Радикальные исламисты хотя и поддерживали исходный проект «свободного рынка», могли также говорить от имени сопротивления иностранному доминированию и эксплуатации «народа», создавая народную основу и предлагая жизненно важные социальные услуги, которые государство больше не предоставляло.101 Британские официальные лица были свидетелями использования Садатом Братьев-мусульман для поддержки режима, как и предыдущие поколения, которые наблюдали за тем, как их использовал король Фарук и, изначально, Насер. Они благосклонно относились к этой стратегии Садата, помогли ему, в итоге, взять эти силы под свой контроль — точно тот же интерес, который был у британские тайных стратегов с точки зрения их собственного использования «Братьев-мусульман» в процессе свержения Насера в 1950-х гг. В 1971 году британцы признали, что «у Садата может возникнуть желание использовать такое потенциально удобное оружие», отразив давнее британское восприятия движения Братьев-мусульман. Организация переживала свой «ренессанс» под властью Садата, но опасность заключалась в том, что он «мог недооценить сложность удержания движения под контролем».102 Уверенность Садата в том, что он мог управлять и сотрудничать с «Братьями-мусульманами» против левых и коммунистических политических оппонентов, в определенной степени, соответствовала истине, но Братья отказались открыто поддерживать режим, не в 67 последнюю очередь потому, что Садат отказался разрешить их деятельность в качестве политической партии.103 Садат также не мог понять, что лишь полная исламизация общества могла удовлетворить требования более фундаменталистских групп.104 В арабо-израильской войне октября 1973 года - когда арабские государства, возглавляемые Египтом, поначалу успешно продвигались вглубь территории, тесня израильскую армию, пока не зашли в тупик - Садат развернул исламские символы, чтобы воодушевить Египет, в отличие от взывания к национальным чувствам со стороны Насера во время войны 1967 года. Но начало переговоров Садата с Израилем и подписание Кэмп-Дэвидских соглашений в сентябре 1978 года, которые привели к мирному договору с Израилем, укрепили в радикальных исламистах, приверженных идее уничтожения еврейского государства, уверенность в том, что Садат, очевидно, не был их союзником. Его предыдущее покровительство военизированным исламистским группам привело тогда к формированию интенсивного джихадистского движения в стране. Садат осознал угрозу режиму слишком поздно; режим справился с обществами Джамаат Исламия только в 1981 году, ликвидировав их к сентябрю. Уже в следующем месяце Садат был убит организацией аль-Джихад, корни которой лежали в исламской группировке из Университета Асьюта в Верхнем Египте и которая была похожа на общества, созданные ранее при правительственной поддержке. В 1980-х гг. члены аль-Джихада ушли в другие группировки, особенно Исламский Джихад, возглавлявшийся Айманом аль-Завхири, чьи боевики стали добровольцами во время войны в Афганистане.105 Хотя многие ее члены и руководители, как и альЗавахири, были бывшими «Братьями-мусульманами», эти более насильственные организации отличались от них. Они критиковали Братьев-мусульман за недостаточную воинственность и за принятие некоторых демократических идей вместо подчинения всей власти в государстве воле Аллаха.106 Насильственный исламизм, очевидно, 68 становился все более и более популярным. С нашей точки зрения, важно подчеркнуть, что убийство Садата было ударом по американской и британской стратегии на Ближнем Востоке, но его программа исламизации Египта уже оказалась полезной для одной крупной англо-американской тайной операции. Именно радикальные исламские группы из Египта были среди волонтеров, воевавших с советскими войсками в Афганистане после 1979 года и игравших там ключевую руководящую роль при поддержке режима Садата и финансированием со стороны Саудовской Аравии. Таким образом, эти силы остались «удобным оружием» британцев, хотя и далеко за пределами самого Египта. Подытоживая все вышесказанное, важно определить роль, которую Великобритания собственные играла интересы на в Ближнем этом Востоке, регионе: преследуя получение свои дешевых углеводородов, борьба с арабским светским национализмом, из которого, по словам Е.М. Примакова, так и не вышло арабского социализма, а сохранение рычагов влияния на ключевые страны Ближнего Востока. Безусловно, роль Великобритании в процессах, происходивших здесь в 1950-е – 1970-е гг., трудно переоценить. Оставаясь после войны все еще великой державой с имперским самосознанием, Великобритания пыталась поначалу выразить свои интересы старыми методами, однако мир поменялся, появились новые суверенные государства, выросшие из колоний все той же Британии. Именно поэтому она начала действовать через агентов изменения, сама открыто не вторгаясь в дела независимых государств. При этом очень важно отметить то обстоятельство, что Великобритания не чуралась сотрудничать с организациями и объединениями, организационная структура, цели и задачи которых были чужды «колыбели демократии». Больше того, Великобритания охотно шла на контакт с радикальными исламистами, группировками, опиравшимися на джихад как на средство ведения политики. Активное 69 взаимодействие с «Братьями-мусульманами» в Сирии, Иордании, поддержка высланных из Египта членов организации и их использование против Насеровского самостоятельного, режима, опасного относительного для Британии, независимого входило в и понятие «национальный интерес». Этот интерес базировался не на публично установленной приверженности к распространению демократии, соблюдению прав человека и различных свободах. Иными словами, Великобритания действовала так, как выгодно ей, лишь прикрываясь заявленными лозунгами для сохранения своей репутации в мире. Тем не менее, британские краткосрочные успехи, которые достигались любой ценой, негативно повлияли впоследствии на британскую внешнюю политику впоследствии, чего, разумеется, архитекторы политики с Туманного Альбиона не могли предсказать. 2.2. Радикальные исламисты Палестины и Иордании как инструмент послевоенной британской ближневосточной политики. В 1960-х годах одним из важнейших геополитических интересов Великобритании на Ближнем Востоке являлась экономическая и политическая обстановка в Иордании. В апреле 1957 года произошло открытое столкновение между двадцатидвухлетним королем Иордании Хуссейном - столпом западного влияния в регионе с момента убийства его отца, Абдаллы в 1952 году — и ориентированным на Насера социалистическим правительством под руководством премьер-министра Сулеймана Набулси, которое было избрано на свободных выборах в октябре предыдущего года. План Набулси заключался в равнении на Египет и Сирию, соответственно, через преодоление зависимости от Запада. В ответ, ЦРУ занялось разработкой планов по созданию противоречий между Набулси и Хуссейном, а также по дискредитации 70 Набулси и Насера, чтобы оправдать действия Хуссейна против своего премьер-министра. 10 апреля король отправил правительство в отставку и организовал марионеточный режим под собственным контролем, запретив все политические партии и введя военное положение в стране. Этот дворцовый переворот был поддержан теперь уже знакомым объединением консервативны сил региона: Саудитами, британцами и американцами, а также Братьями-мусульманами. ЦРУ помогло Хуссейну спланировать переворот, а в последствии начали помогать ему финансово. Саудовские лидеры, Фейсал и Сауд, отправили 6000 группировку войск для поддержки короля, расположив их в Иорданской долине и районе Акба, гарантировав Хуссейну «безоговорочную помощь». Британский посол в Аммане, Чарльз Джонстон, докладывал, что иорданские Братья-мусульмане «остались верными Его Величеству». Хотя все политические партии были запрещены, Хуссейн позволил Братьям продолжить работу, якобы из-за религиозной направленности организации, но на самом деле в связи с тем, что движение рассматривалось королем и его союзниками как наиболее эффективный противовес светским левацким силам. Проповедники Братьев-мусульман призвали своих сторонников содействовать властям в поиске коммунистических сторонников правительства и, в случае обнаружения таковых, сдавать их властям, в то время, как в Иерихоне режим Хуссейна обеспечивал членов движения оружием, помогая им в деле устрашения левой оппозиции. Джонстон позже писал, что «Братья-мусульмане были полезны королю Хуссейну в качестве организации «сильной руки», которая могла, если нужно, помериться силами с левыми экстремистами на улицах». Британия расширила поддержку нового марионеточного правительства Хуссейна, тем не менее, не питая иллюзий по поводу его природы. Режим был, судя по сообщениям Джонстона министру 71 иностранных дел Селвину Ллойду, «откровенно репрессивным» и «имел много общего с режимом Франко в Испании. Таким образом, Британия четко отдала предпочтение репрессивным режимам, опиравшимся на исламское право, в ущерб более популярным и демократическим правительствам — непрерывная черта британской политики, прошлой и нынешней, которая помогает объяснить регулярное обращение к методу подстрекательства исламских сил. Это предпочтение было также связано с осознанием того, что выборы октября 1956 года, на которых победил Набулси «были первыми практически свободными выборами в истории Иордании». Британцы были также прекрасно осведомлены о том, что король Хуссейн не пользовался иной народной поддержкой, кроме как поддержкой со стороны Братьев-мусульман и всегда был обязан своей позицией лишь готовности британцев поддерживать его. Ранее в 1957 году, Энтони Иден понял, что «если бы правительство Ее Величества отказалось от этой поддержки, распад иорданского королевства стал бы лишь делом времени» - под распадом Иден, конечно, имел ввиду то, что этот прозападный режим, а не сама страна, развалится. Британские опасения по поводу Братьев-мусульман показали свою обоснованность, когда, через несколько месяцев после Апрельского кризиса, они отказались от поддержки нового правительства Хуссейна. Причиной, по утверждению британского посла, было то, что Братья посчитали режим «окончательно продавшимся американцам». Однако, он добавил, что разрыв организации с режим Хуссейна «не должен, помоему мнению, вызывать чрезмерного беспокойства», поскольку Братьямусульмане «не станут легкой добычей для русской, сирийской или египетской пропаганды». Таким образом, Джонстон говорил, что хотя Братья и были по натуре антизападной организацией, они также противостояли коммунизму и национализму, двумя принципиальными противниками Британии. В июле 1958 года по британским позициям на Ближнем Востоке 72 был нанесен более решительный, когда в ходе народной революции была свергнута монархия в Ираке, которая правила им со времени ее установления британцами в 1921 году. Революция, в ходе которой лидером стал бригадный генерал Абдул Карим Казим имела эффект разорвавшейся бомбы для Лондона и Вашингтона, которые опасались, что националистический порыв сметет короля Хуссейна и других западно-ориентированных монархов. В ходе совместной операции, британские силы были немедленно переброшены в Иорданию, а американские — в Ливан, чтобы отвести угрозу. Министр иностранных дел Селвин Ллойд писал, что британская интервенция в Иорданию «послужит двум целям сразу — укреплению решимости короля и созданию плацдарма для возможных будущих акций в Ираке, если такие потребуются», таки образом указывая на то, что оккупация Ирака рассматривалась британцами, как вариант решения проблемы. Фактически, Британия также готовила планы возможных военных интервенций для поддержки других пробританских правительств в Кувейте, Ливии и Судане. Призыв короля Хуссейна о введении британских войск в Иорданию спровоцировал критический ответ со стороны иорданских Братьевмусульман, которые организовали антибританские демонстрации в Аммане. В ответ режимом Хуссейна был арестован лидер Братьев Абд аль-Рахман Халифа (освобожденный спустя три месяца), а также была продолжена тактика ограничения политической деятельности организации. Этот момент продемонстрировал, что хотя Братьямусульмане и были полезными в деле обеспечения поддержки реакционных пробританских режимов во время кризисов, вроде того, что был в 1957 году, они были помехой, когда речь шла о британской интервенции в регионе. В 1970-х гг. Великобритания продолжила финансировать и снабжать вооружениями Иорданию взамен за покорность Хусейна, а 73 также начала вмешиваться в палестинский вопрос. По нашему мнению, начиная повествование о новом десятилетии, уместно привести слова из работы Форин-офиса 1974 года под названием «Потенциальные проблемы британской внешней политики», где рассматривалась сохранявшаяся угроза национализма, под которой понималось то, что большинство развивающихся стран были «заинтересованы в защите собственной национальной идентичности и независимости как в политическом, так и в экономическом смысле». Эта нараставшая тенденция включала в себя страны, противодействовавшие «обычаям и правилам, заложенным западными странами Запада». Однако, еще одной проблемой была «слабость Запада», а также то, что «возможности западных стран осуществлять давление на страны третьего мира существенно сократились». «Лишь немногие страны помимо США обладают средствами насильственного навязывания собственной воли, а общественное мнение, в целом, почти не поддерживает «зарубежные авантюры».107 Этот доклад был написан вслед за четырехкратным повышением цены на нефть во время арабо-израильской войны 1973 года, которое ввергло Британию в пучину экономического кризиса, но выдвинуло крупнейшего нефтедобытчика, Саудовскую Аравию, на позиции глобальной силы. Саудовские правители использовали свои новые громадные доходы ваххабитского на дальнейшее фундаментализма в продвижение мировом верховенства исламе, что поспособствовало появлению в 1970-х гг. военизированных исламистских группировок в большинстве мусульманских стран мира.108 К концу десятилетия серьезной политической силой был не только суннитский исламский радикализм, но и шиитский радикализм, ставший двигателем иранской исламской революции, в ходе которой был свергнут поддерживаемый Западом шах и был брошен вызов контролю запада над ближневосточной нефтью. 74 Возрождение радикального Ислама представляло для британских внешнеполитических стратегов как угрозу, так и возможности, причем данные указывают на то, что они видели в нем больше возможностей. После 1973 года британское правительство, становившееся все более слабым на мировой арене, вступило в еще более глубокий союз с Саудовской Аравией. Доказательством усиления радикальных группировок, в особенности палестинских, было покушение в сентябре 1970 года на пробританского и финансируемого ЦРУ короля Иордании Хусейна, который едва избежал свержения палестинскими радикалами. Он выжил благодаря знакомой расстановке сил — британского и американского правительств, а также Братьев-мусульман, нанеся сокрушительный удар по основанию арабского национализма. Черный сентябрь, как его стали называть, был кровавым противостоянием между иорданскими правительственными войсками и палестинскими партизанами, которые представляли собой смесь националистов, приверженных идеям Насера, марксистских группировок и членов Организации Освобождения Палестины (ООП) Ясира Арафата.109 Будучи половиной всего населения, жившего на Западном берегу реки Иордан, палестинцы, многие из которых жили в анклавах и лагерях беженцев после того, как были изгнаны из Палестины в 1948 году, фактически, создали государство в пределах государства Иордания, с собственными вооруженными силами и некоторым дипломатическим представительством за рубежом, и, де факто, контролировали некоторые части столицы, Аммана. Сотни столкновений с иорданской армией и полицией произошли на протяжении 1969 года, а в начале сентября 1970 были совершены несколько покушений на короля Хусейна. Когда вспыхнули новые сражения бои между некоторыми палестинскими группировками и иорданскими силами безопасности, Хусейн объявил о введении военного положения и использовал правительственные войска для восстановления 75 контроля над ситуацией. Поскольку столкновения только разрастались, 19 сентября свыше 200 танков сирийского правительства, руководимого партией Баас во главе с президентом Нуреддином аль-Атасси пересекли иорданскую границу для поддержки палестинцев. В этот момент Хусейн обратился к США и Британии с просьбами провести авиаудары против сирийцев, которые ему отказали, по-видимому, из опасения быть втянутыми в прямую военную противопоставить интервенцию. сирийским В танкам итоге, иорданцы поставленные смогли Британией Центурионы, а также отбросили палестинских партизан, убив около трех тысяч. В итоге, за конец 1970 и начало 1971 годов силы Хусейна жестко преследовали партизан и подавили движение к июлю 1971 года. Многие бежали на юг Ливана, где они присоединились к другим палестинцам, создававшим новую базу Организации Освобождения Палестины. В сложившейся обстановке иорданские Братья-мусульмане сразу продемонстрировали свою лояльность режиму Хусейна, открыто приняв его сторону в ходе кризиса 1970 года и высоко оценив изгнание правительством левых группировок из страны после поражения партизан. Появившиеся еще во времена подмандатной британской Трансиордании, иорданские Братья-мусульмане поддерживались режимом короля Хусейна с 1950-х гг. и сыграли важную роль в поддержке самого режима во время кризиса 1957 года. В отличие от других политических партий, режим предоставил Братьям широкий спектр политических и религиозных свобод, рассматривая их в качестве противовеса левацким группировкам, просирийским силам, поддерживавшим Баас и проегипетским приверженцам идей Насера. Находясь под защитой Хусейна, иорданские Братья-мусульмане могли устанавливать связи со своими египетскими и сирийскими коллегами, которые тогда находились в эпицентре жесткого преследования националистов.110 Демонстрация лояльности со стороны Братьев-мусульман в 1970 76 году оправдала себя, и на протяжении 1970-х и 80-х гг им было позволено принимать и обучать членов сирийского отделения движения, которые впоследствии были вовлечены в длительное противостояние с президентом Асадом, который пришел к власти в Сирии через несколько недель после Черного сентября. Хусейн позволил Братьям-мусульманам создать тренировочные лагеря недалеко от сирийской границы и продвинули некоторых активистов движения на важные посты в королевской администрации; а они, в свою очередь, набирали других чиновников и должностных лиц из числа Братьев-мусульман.111 Британия традиционно предоставляла всеобъемлющую поддержку королю Хусейну противостояния прозападного на протяжении Форин-офис арабского кризиса описывал лидера, чье его, 1970 как года. Накануне «умеренного стабилизирующее и влияние способствует устойчивости сохраняющимся прозападным режимам в Саудовской Аравии и странах Персидского залива».112 В начале октября 1970 года из Британии вылетели два грузовых «Геркулеса» (Lockheed C130 Hercules) с оружием, запрошенным Иорданией, включая 25-фунтовые снаряды и 76-миллиметровые орудия; все это дополнило иорданские танки типа «Центурион», воевавшие с сирийцами.113 США в период кризиса снабжали Хусейна большим количеством боеприпасов. Король Хуссейн после кризиса признавался, что смерть Насера в сентябре 1970 года «образовала на Ближнем Востоке вакуум, и Иордания при помощи США и Британии могла бы сыграть конструктивную роль в процессе приведения к власти приемлемых правительств в Ираке и Сирии».114 Хусейн поручил посольству «наладить срочный контакт с британскими властями на предмет предоставления Иордании суммы в 300 тысяч динаров в целях координации совместной с властями Ливана военной операции по содействию сирийским офицерам в деле ускорения революции против режима Бааса в Сирии».115 Хусейн знал к кому обращаться, поскольку выживание его режима 77 зависело от британцев. В марте 1970 года он обратился к британской Специальной воздушной службе (SAS) с просьбой обучить иорданский спецназ делу обеспечения «внутренней безопасности». Министерство обороны отмечало, что «король Хусейн восхищался результатами до такой степени, что обученная SAS личная охрана стала ответственной за дальнейшее существование короля».116 После кризиса 1970 года Хусейн снова обратился к Британии: с января 1971 года подразделение SAS провело в стране два месяца, обучая иорданскую армию.117 В марте того года Форин-офис официально обозначил беспокойства относительно сохранявшейся палестинской угрозы: «в наших непосредственных интересах помочь режиму короля Хусейна избежать свержения... Несмотря на недавние успехи в борьбе против палестинских партизан, последние остаются значительной силой... они могут возобновить попытки свержения режима». Было крайне важно, как подчеркивали официальные лица, сохранить британское обучение специальных подразделений Иордании делу «борьбы с партизанами» в тайне, чтобы избежать обвинений в том, что Хусейн попросту опирался на западную поддержку.118 Поражение палестинских сил не прошло и бесследно, и вскоре образовалась организация Черный сентябрь, созданная членами группировки ФАТХ внутри ООП для отмщения режиму короля Хусейна, наиболее известной акцией которого было похищение и убийство одиннадцати израильских спортсменов на Олимпиаде в Мюнхене в 1972 году. На протяжении 1970-х гг. британская секретная служба, МИ-6, завербовала двух торговцев оружием, которые поставляли вооружение Черному сентябрю. Основной целью было остановить поставки оружия из Ливии, поддерживавшей Черный сентябрь, Ирландской Республиканской Армии в Северную Ирландию. Яркой иллюстрацией британской политики на Ближнем Востоке в этот период может послужить эпизод, связанный с неким Лесли Аспином, 78 бывшим военнослужащим SAS, оказавшимся оружейным контрабандистом, который в конце 1960-х — начале 1970-х продавали оружие различным террористическим организациям, включая Черный сентябрь. Аспин также перевозил инструкторов для обучения новичков в «тренировочной школе Черного сентября» полковника Каддафи, располагавшейся в Хамада-эль-Хамре в северо-западной Ливии.119 К 1970 году МИ-6 уже имели агента в рядах Черного сентября, но также завербовали и Аспина, в феврале того же года, предложив ему деньги и пригрозив рассказать его знакомым о том, что он уже работал на британцев».120 Аспин позже отмечал в своей автобиографии, что он был завербован МИ-6 благодаря многим годам, проведенным в сфере незаконной торговли оружием на Ближнем Востоке и в Европе, и что его наниматель сказал ему: «Нам нисколько не интересно, чем ты занимался — кроме того, что ты можешь оказать нам огромную помощь».121 Аспин стал ключевым источником информации для МИ-6 и мог поведать им о европейских партнерах Каддафи, личностях ирландских террористов, тренировавшихся в ливийском лагере и именах других оружейных баронов арабского мира.122 Другой знаковой фигурой в сети торговли оружием был Монзер аль-Кассар, который работал на сирийцев и был близким другом Рифаата Асада, брата сирийского президента и ответственного за внутреннюю безопасность. Утверждается, что именно аль-Кассар, подстрекаемый Сирией, нанял Аспина в качестве поставщика оружия для ливийцев, и что он был также связан обеспечением оружием ООП, а также вовлечен в международную контрабанду оружия. Аль-Кассар был завербован МИ-6 в марте 1973 года и продолжил заниматься торговлей оружием, теперь под британским покровительством. Он стал «сверхполезным» агентом, через него «британцы могли отслеживать перемещения денежных средств к любой террористической организации в мире».123 Итак, можно заключить, что британская роль в поддержке режима 79 короля Хусейна в Иордании попустительством в отношении довольно странно поставок оружия соседствует и с обучения террористических групп, стремившихся его свергнуть — даже если это и было, очевидно, обусловлено другими факторами (то есть задачей мониторинга террористического финансирования и поставок оружия ИРА). Однако, эта кажущаяся несовместимость выглядит не такой уж и странной в свете многих других эпизодов, когда Лондон также поддерживал обе стороны конфликта, как, например, в ходе противостояния Ибн Сауда и Хусейна в Аравии в 1920-х гг., арабоизраильского конфликта в Палестине с 1920 по 1948 гг. и прочих ситуациях. Британия вновь, как и несколькими годами раньше, поддерживала террористические организации для извлечения выгоды для себя в конечном итоге. Этот пример в очередной раз доказал, что между британской внешней политикой и моралью существует лишь холодный расчет, которым и руководствуются британские политики, который, очевидно, не раз заставит Великобританию задуматься о правильности решений в дальнейшем. 2.3. Влияние исламского радикализма стран Среднего Востока (Иран, Саудовская Аравия, Афганистан) на британскую политику в регионе Поначалу Британия имела определенный успех в деле жесткого преследования национально-освободительных сил в регионе, но с течением десятилетий британская слабость становилась все более очевидной. В ноябре 1967 года она была вынуждена с позором уйти из Адена под давлением сил Фронта Национального Освобождения, который боролся за независимость при поддержке Египта с 1963 года. Возраставшая британская опора на Саудитов в деле поддержания прозападного статус-кво и сдерживания распространения в Аравии и на большом Ближнем Востоке идей Насера соседствовала с внутренним развитием королевства, которое имело серьезные последствия для 80 будущего продвижения глобального терроризма. В начале 1960-х гг., Саудиты приступили к реализации глобальной исламской миссии по «ваххабизации» ислама, распространению противостоянию Насеру; это процесс, саудовского который влияния означал и начало возрождения радикально правого политического исламизма. В 1962 году при усилении Саудитов была собрана Международная Исламская Конференция в Мекке, инициатором которой выступил наследный принц Фейсал. Саудиты основали Всемирную Исламскую Лигу, которая, находясь под управлением саудовских религиозных кругов, рассылала миссионеров, печатала пропагандистские листовки, финансировала строительство мечетей и создание исламских обществ по всему миру. Среди ее первых сотрудников было много Братьевмусульман, которые нашли пристанище в Саудовской Аравии после того, как Насер выгнал их из Египта в 1950-х гг. В числе ее основателей были бывший Великий муфтий Иерусалима, Хаджи Амин аль-Хусейни; Саид Рамадан, главный организатор международной деятельности Братьевмусульман, который написал устав Лиги; и Абдул Ала Маудуди, основатель радикального пакистанского движения Джамаат-и-Ислами (Исламское общество).124 Первое официальное заявление Лиги гласило: «Те, кто искажают исламский призыв под личиной национализма — главные враги арабов, слава которых тесно связана со славой ислама».125 Фейсал, который стал королем Саудовской Аравии в 1964 году, воображал себя королем ислама и во время церемонии официального принятия власти, он обратился к нации со словами: «Первое, что мы хотим от вашей преданности Господу — придерживаться учений его религии и правил шариата (Священного Закона), так как это основа нашей славы, то, что лежит в основе наших законов и таинства нашей власти». Задачей внешней политики, по словам Фейсала, станет «продвижение вместе с другими исламскими нациями во всем, что может помочь мусульманам достигнуть славы и их возвышению».126 81 При этом необходимо отметить, что Британия приняла непосредственное участие в дворцовом перевороте, приведшего к власти Фейсала и свергнувшего его старшего брата, короля Сауда, который правил с 1953 года. К 1958 году Фейсал принял на себя руководство правительством и к 1963 году он использовал свои позиции для того, чтобы стать доминирующей силой. В декабре того же года Сауд приказал расположить войска возле его дворца в Эр-Рияде, чтобы развеять сомнения относительно своей власти; напряженное противостояние с силами, лояльными Фейсалу продолжалось до 1964 года, когда Сауд потребовал заменить двух его министров королевскими сыновьями. Существенную поддержку Фейсалу оказала Национальная Гвардия, двадцатитысячное подразделение, ответственное за защиту режима и королевской семьи, первоначально называвшаяся «Белая Армия» или Ихвен (Братство), Саудовской Аравии которое для участвовало Ибн Сауда. в кровавом Тогдашним завоевании командующим Национальной Гвардии был Принц Абдалла, сегодняшний король Саудовской Аравии, а подготовкой подразделения занималась небольшая британская военная миссия по просьбе Саудитов. Два британских военных советника Национальной Гвардии, бригадир Тимбрелл и полковник Бромейдж, по желанию Абдаллы разрабатывали планы по «защите Фейсала», «защите от режима», «завладению определенными пунктами» и поддерживала «лишению радиостанций Национальная Гвардия».127 всех, Эти кроме тех, британские кого планы обеспечивали личную безопасность Фейсала в целях содействия передачи ему власти. Сауд считался британцами некомпетентным и реакционным по отношению к проведению политических реформ, необходимых для того, чтобы не допустить свержения династии Саудитов. Фрэнк Бренчли, поверенный в делах британского посольства в Джидде, писал, что «пески времени правления режима Саудитов неумолимо утекали», основным 82 фактором были националистические революции в соседнем Йемене и введение туда египетских войск, которые угрожали и Саудовской власти в Аравии. Бренчли отмечал, что в отличие от Сауда, «Фейсал знает, что он должен как можно быстрее провести реформы, если он хочет, чтобы режим выжил. Стесненный недостатком грамотных управленцев, он борется за ускорение эволюции, чтобы предотвратить революцию»128 Став королем в июле 1964 года, Фейсал продолжил предлагать идею «панисламского альянса» среди ориентированных на Запад мусульманских стран и объехал девять исламских государств в 1965-66 годах в целях продвижения этой идеи. К концу десятилетия он поспособствовал созданию Организации Исламская конференция, основанной в марокканском Рабате в 1969 году, которая нацеливалась на поддержание единства исламских государств. Саудовская Аравия также начала финансировать Исламский центр Женевы, основанный в 1961 году Саидом Рамаданом, который служил международной штаб-квартирой Братьев-мусульман и стал руководящим центром и местом встреч для исламистов со всего мира.129 На протяжении 1960-х гг. тысячи Братьевмусульман перебирались в Европу, особенно в Германию, постепенно создавая широкую и хорошо организованную сеть мечетей, благотворительных обществ и исламских организаций в надежде покорить сердца и разум большего числа мусульман.130 Сам Рамадан оставался в Швейцарии вплоть до своей смерти в 1995 году. Братьямусульмане также съезжались в Саудовскую Аравию со всего Ближнего Востока в 1960-х гг. Среди них был и палестинский беженец Абдулла Азам, который позднее, в качестве преподавателя Университета Джидды, станет наставником молодого Осамы Бин Ладена, а в начале 1980-х гг. будет участвовать в действиях на передовой джихада против Советов в Афганистане. Соединение местных духовных лидеров, обученных по саудовской ваххабитской традиции, с международной активностью изгнанных Братьев-мусульман способствовало обеспечению 83 интеллектуальной и идеологической основы для последующего становления Аль-Каиды.131 Исламская миссия Саудовской Аравии и международная экспансия Братьев-мусульман в особенности важны, учитывая давние подозрения в том, что Саид Рамадан мог быть завербован ЦРУ и МИ-6 в 1950-х гг. Рамадан был заочно лишен режимом Насера египетского гражданства в сентябре 1954 года за распространение брошюр, в которых разъяснялись мотивы Братьев-мусульман. Некоторые источники предполагают, что ЦРУ передавало Рамадану десятки миллионов долларов в 1960-х гг.132 Рассекреченные документы от 1967 года в швейцарских архивах указывают на то, что швейцарские власти были благосклонны к антикоммунистическим взглядам Рамадана, и что он был «кроме всего прочего, агентом английской и американской разведок». Досье на Рамадана, представленное женевской газетой Le Temps в 2004 году, включало несколько документов, указывающих на его связи с «определенными западными секретными службами».133 В материалах немецкой разведки 1960-х гг. утверждается, что США убеждали Иорданию выдать Рамадану паспорт, и что «все расходы финансируются американской стороной».134 Саудиты, особенно после прихода к власти Фейсала в 1964 году, также финансировали и работали с Братьями-мусульманами, готовя многочисленные покушения на жизнь Насера. Иногда эта работа подразумевала вербовку офицеров из насеровских отрядов специального назначения и контрабандные поставки оружия для «тайного аппарата» организации.135 В ответ на увеличения поддержки Братьям-мусульманам и другим исламистским организациям со стороны Саудовской Аравии, Насер начал новую войну репрессий против движения. В конце 1956 года египетские разведывательные службы заявили о раскрытии серьезнейшего плана «заговора», который подразумевал убийства и бомбовые атаки, обвинив Саудовскую Аравию в его поддержке. За этим 84 последовали массовые облавы на Братьев-мусульман и жесткой пресечение силами безопасности их деятельности. После судов над предполагаемыми заговорщиками в декабре 1965 года Саид Рамадан был заочно приговорен к пожизненным принудительным работам, а несколько руководителей движения были приговорены к смерти и казнены в следующем году. Одним из них был Сейид аль-Кутб, работа которого под названием «Указатели пути», написанная в тюрьме, представляла собой манифест политической деятельности Братьев-мусульман. Она также была основным текстом, вдохновившим Аймана аль-Завахири, заместителя Бен Ладена в Аль-Каиде, который в четырнадцатилетнем возрасте присоединился к Братьям-мусульманам.136 Аль-Завахири позднее писал, что «призыв Сейида аль-Кутба к верности единому Богу и к признанию к исключительной власти и верховенства Бога был искрой, которая зажгла единую исламскую революцию против врагов ислама и дома, и за рубежом».137 Вынужденные уйти в подполье, египетские Братья-мусульмане вышли из него только после смерти Насера в 1970 году. Накануне арабо-израильской войны в октябре 1973 года британское положение на Ближнем Востоке виделось достаточно радужным, в сравнении с прошлой тяжелой эпохой арабского национализма. По мнению Джеймса Крейга из департамента Ближнего Востока и Северной Африки Форин-офис, в 1950-х и 1960-х гг. битва между «революционерами», «традиционалистами», которых ведомыми возглавлял Саудовской Насер, Аравией, и вредила британским интересам, поскольку «это вынуждало нас, в связи с тем, что Насер придерживался антиимпериалистических и, следовательно, антибританских взглядов, поддерживать обскурантистские, реакционные и позорящие своих сторонников режимы». Однако сейчас произошел упадок власти в Египте, он отказался от идей революции и подрывной деятельности; в то же время, Саудовская Аравия прибавила во властном 85 влиянии и стала слегка менее средневековой. По сути, мы имеем арабский мир, возглавляемый сравнительно умеренным Садатом и очень умеренным Фейсалом; их основной конкурент в борьбе за лидерство, Алжир, неуклонно становится все менее враждебным; Иордания и Ливан, как и всегда, расположены дружески; Марокко и Тунис тихие и послушные; Ливия, хотя и очень беспокойная страна, становится все более и более изолированной; Кувейт и страны Персидского залива последуют за их лидерами; Южный Йемен можно не принимать в расчет; остается справиться лишь с Ираком. Таким образом, ситуация намного более благоприятная, чем мы могли ожидать в конце 1967 года — в основном это было связано с удачным стечением обстоятельств, но отчасти и благодаря нашему собственному политическому курсу».138 Тем не менее, стоит отметить, что Фейсал вовсе не был «очень умеренным»; «умеренный», в этом случае, означало лишь прозападный, а Фейсал был главой государства, заинтересованного в распространении экстремистской ваххабитской идеологии по всему миру и удержании у власти семьи Саудитов, а не к признании режимом страшных нарушений прав человека и своего чувства отвращения от всего, что имело прикус демократии. После 1973 года саудовская стратегия распространения ваххабизма показательно становилась все более популярной. Как следствие, появился новый союз Британии с Саудитами (или, по крайней мере, зависимость британцев от них), который неразрывно связал британскую экономическую политику с наиболее выдающимся фундаментальным исламским государством в мире. Армии Египта и Сирии неожиданно напали на Израиль 6 октября 1973 года, пересекли линии прекращения огня на Голанских высотах и Синайском полуострове, которые были оккупированы Израилем в ходе шестидневной войны 1967 года. Вскоре после начала атаки, Организация стран-экспортеров нефти (ОПЕК), возглавляемая странами Персидского залива, объявила о повышении цен на нефть, а также ввели тотальное 86 нефтяное эмбарго против США за их поддержку Израиля. После дальнейшего сокращения нефтедобычи цена взлетела вверх более чем в четыре раза, по сравнению с уровнем начала 1973 года, спровоцировав международный кризис и панику в западных странах. Британский посол в Джидде, Хуки Уокер, писал, что повышение цен на нефть 1973 г ознаменовало «быть может самое быстрое смещение экономической мощи, которое когда-либо видел мир»; Форин-офис осознавал, что этот кризис выдвинул Саудовскую Аравию «на позиции глобального влияния».139 Британия и до, и после кризиса зависела на 70 процентов от поставок нефти из стран Персидского залива, остальные тридцать обеспечивала Саудовская Аравия. «Исчезновение дешевой нефти», писали в феврале 1974 года стратеги Форин-офиса «преобразили тот мир, в котором должна работать британская внешняя политика». В то время, как в 1972 году промышленные страны имели торговый профицит в размере 10 миллиардов долларов, в 1974 года у них, скорее всего, был дефицит в 48 миллиардов долларов, а вот страны-экспортеры нефти, по всей видимости, накопили профицит в 60 миллиардов. 140 Повышение цен на нефть произошло бок о бок с повышением цен на товары широкого потребления, а также с продолжавшимся угольным спором между правительством консерваторов Эдварда Хита и Национальным союзом работников угольной промышленности, который сократил поставки угля для электростанций. В Британии возник дефицит энергии и она погрузилась в тяжелейший экономический кризис со времен Второй мировой войны. Хит объявил в парламенте, что правительство установит трехдневную рабочую неделю для сохранения запасов топлива и энергии, что доступ промышленности к электричеству будет ограничен пятью днями в неделю и что телевизионной вещание будет заканчиваться в 22-30.141 Однако Саудовская Аравия, ведомая прозападным Фейсалом, пыталась добиться скорейшего снятия эмбарго, подстегнутая 87 американским решением в начале 1974 года увеличить поставки оружия в страну и работавшая вместе с американцами в целях нахождения сохранявшей репутацию формулы выхода из тупика в отношениях между арабами и Западом.142 Фактически Саудиты обеспечивали Британию дополнительными поставками в конце 1973- начале 1974 годов, чтобы облегчить энергетический кризис в стране, несмотря на официальные ограничения, принятые ОПЕК в это время.143 15 ноября 1973 года Эдвард Хит написал королю Фейсалу, подчеркивая превосходное состояние британско-саудовских связей и его личные дружеские отношения с Фейсалом. «Во время кризиса, в который мы вступили и который поднял для нас ряд важных вопросов, я высоко оценил понимание и уважение британской политики на Ближнем Востоке со стороны Его Величества», писал Хит, очевидно, выражая признательность саудовской нефтяной политике в отношении Британии.144 Саудовская Аравия официально сняла эмбарго в марте 1974. На последовавших за этим встречах ОПЕК министр нефтяной промышленности Саудовской Аравии, шейх Ямани, настойчиво призывал к снижению нефтяных цен, в поддержку западных стран.145 На встрече ОПЕК в сентябре 1975 года, Саудовская Аравия воспротивилась призывам других членов к повышению нефтяных цен большему, тем те десять процентов, на которых сошлись в итоге. Британские материалы полны хвалебных песен «регулирующей роли» Саудитов на этих встречах, и очевидно, что именно Британия активно работала через них, добиваясь установления более низких цен — новый британский посол в Саудовской Аравии, Алан Ротни, описал эту стратегию, как «давление на Саудовскую Аравию с целью заставить ее использовать свое влияние, чтобы притупить власть ОПЕК».146 Заливаемые деньгами, Саудиты активизировали финансирование исламских организаций и благотворительных обществ по всему миру. На протяжении 1970-х гг. контролируемая Саудовской Аравией Всемирная 88 исламская лига открыла множество новых офисов за границей, в то время как министерство по делам религий печатало и вывозило бесплатные экземпляры Корана и распространяла доктринальные ваххабитские тексты в многих мечетях мира. Саудиты также запустили массовую строительную программу, по итогам которой во всем мире было построено 1500 мечетей.147 В 1972 году в Джидде Саудиты добавили к уже существовавшим международным исламским ассоциациям, созданным в предыдущее десятилетие, Всемирную ассамблею исламской молодежи, которая ставила целью объединить на федеративной основе мусульманские молодежные организации во всем мире. В то же время происходила скрытая революция в британской экономике, затронувшая и укрепление тесного экономического союза с Саудовской Аравией, последствия которого видны до сих пор. Все началось при министрах-консерваторах в последние дни существования правительства Хита, и было с энтузиазмом продолжено их коллегами лейбористами при новом правительстве Вильсона в 1974 году. Британские министры изо всех сил старались поддерживать тесные экономические связи с Саудовской Аравией, стремясь получить контракты на участие в ее экономической экспансии, финансируемой из бесконечного потока нефтедолларов; более того, они отказались от своей прежней стратегии, чтобы позиционировать Британию, как привлекательное место для вложения саудовских нефтяных доходов. Эти британские планы начали, фактически, оформляться еще до октябрьского нефтяного шока. В январе 1973 Форин-офис отмечал, что, с учетом богатства запасов нефти в Саудовской Аравии и планов по индустриализации королевства, существовала «прекрасная возможность для британской промышленности и британской банковской системы, если у нее достаточно энергии и воображения, чтобы ее использовать».148 В следующем месяце, он работал над инициативами, с целью «направить ход мыслей Саудитов в сторону разумных заграничных вложений их 89 излишних доходов» и продемонстрировать им возможности, который должен был предложить лондонский Сити.149 Очевидно, что в Саудитах видели потенциальных спасителей Британии, которая уже глубоко погрузилась в экономический кризис. В начале 1973 года прошла череда встреч на высшем уровне в Британии и Саудовской Аравии. В феврале наследный принц Фахд, министр внутренних дел Саудовской Аравии, посетил Лондон, чтобы провести встречу с Эдвардом Хитом с целью обсуждения саудовских вложений в Британию, а также «высокую степень согласия» между двумя странами по основным вопросам внешней политики.150 В июле Лондон посетил принц Абдалла, командующий Национальной Гвардией и другой будущий король. Посреди нефтяного кризиса, в декабре 1973, министр торговли Питер Уокер предложил премьер-министру приложить «серьезные усилия», чтобы убедить арабских нефтедобытчиков «вложить часть их громадных прибылей в британскую промышленность в ближайшие 5 или 6 лет». Он обрисовал разные варианты партнерства, с возможностью участия британских промышленных предприятий в индустриальном развитии Саудовской Аравии, особенно в изучении и разведке новых источников сырья или энергии.151 К концу года, после того, как Саудовскую Аравию посетили управляющий Банка Англии и чиновники из министерства промышленности и торговли, посол Ротни отмечал, что Британия и Саудовская Аравия «сделали первые шаги на пути к установлению новых долгосрочных отношений во взаимосвязанных сферах развития, инвестиций и нефтедобычи».152 Британские финансовые чиновники были, однако, обеспокоены возможным влиянием, которое крупные арабские вложения могли оказать на международную финансовую систему Даже до событий октября 1973 Саудовская Аравия аккумулировала у себя трехмиллиардные прибыли от продажи нефти, и основное беспокойство Банка Англии вызывала «волатильность огромных резервных фондов, которые арабские 90 государства продолжали копить с нефтяных доходов».153 К октябрю 1974, Казначейство отмечало, что производители нефти получили прибыль в 70 миллиардов долларов, из которых 26 миллиардов накопила одна Саудовская Аравия, подтвердив прогноз, сделанный в начале года.154 Забота казначейства состояла в управлении этими излишками таким образом, чтобы не расстроить международных финансовых механизмов и не усилить тенденцию к рецессии, уже ощутимой в мировой экономике.155 Ключевая проблема заключалась в том, что инвестиционные средства были размещены в западных банках под высокий процент и вырастали до таких сумм, которые были непропорциональны капиталу самих банков, что угрожало обрушить» их, с тяжелыми последствиями для всех частных финансовых структур на Западе. Британское решение проблемы заключалось в «создании новой, реформированной системы, которая могла бы послужить нам в будущем, как это сделала в прошлом Бреттон-Вудская система». Теперь британцы хотели гарантий переработки излишних нефтедолларов странамипроизводителями нефти для укрепления стабильности системы. В то же время некоторые из них «должны ступить на наш путь», согласно планам казначейства.156 Британско-саудовские встречи продолжились в конце 1974 и 1975. В декабре 1974 канцлер казначейства, Дэнис Хили, посетил Саудовскую Аравию для обсуждения саудовских вложений в британскую экономику и мировую финансовую систему, а так же, как отмечал его основной личный секретарь, «для установления хороших личных отношений с влиятельным меньшинством, которое имеет определенный вес с этой важной стране».157 В марте 1975 года Фахд посетил Лондон, а завершил цикл переговоров следующим визитом в октябре, во время которого он встретился с королевой и многими министрами, чтобы «торжественно ознаменовать эту новую счастливую эпоху» в отношениях между двумя 91 странами.158 В следующем месяце министр иностранных дел Джеймс Келлаган нанес первый в истории визит министра в Саудовскую Аравию, чтобы «придать огромный импульс» контактам между двумя странами и обеспечить участие большего числа британских фирм в новых массовых проектах развития Саудовской Аравии.159 При этом стоит упомянуть о том, что когда Хили встречался с министром финансов Саудовской Аравии, принцем Мусаидом, в декабре 1974 года, он сказал последнему, что не считает действия странпроизводителей нефти аморальными и не считает, что повышение цен «никоим образом» не является причиной трудностей, с которыми столкнулся мир. Инфляция, которую испытал мир в 1973 году «не была спровоцирована ценой на нефть», говорил Хили, добавляя, что то, что повышение цены на нефть произошло вместе с распознаванием угрозы инфляции — всего лишь «историческая случайность».160 К январю 1975 года Саудиты инвестировали в Британию 9.3 миллиарда долларов, из которых 800 миллионов — в государственный сектор, общий объем инвестиций эквивалентен сегодняшним 20 миллиардам.161 Всего британские национализированные промышленные предприятия заняли у нефтепроизводителей около 1.4 миллиарда долларов. Избыточные активы нефтепроизводителей вносили существенный вклад в финансирование дефицита текущего счета в 1974 и в первой половине 1975. Саудиты были тогда «очень важными держателями фунта», занимая по этому показателю второе место после Нигерии среди стран-производителей нефти.162 Когда Гарольд Вильсон встретился с принцем Фахдом в Лондоне, в октябре 1975, его советники порекомендовали ему сказать будущему королю следующее: «Ваша страна отныне имеет большую долю в британской экономике, и вы, разумеется, будете серьезно заинтересованы в ее прогрессе».163 Таким образом, за два года после нефтяного кризиса октября 1973 года, Саудовская Аравия влила огромное количество нефтедолларов в 92 британскую экономику, получив в ней значительную долю. Результатом этого было то, что Британия стала экономически зависимой от режима Саудитов и была, фактически, вынуждена подстраивать свой внешнеполитический курс под этот режим. Британские стратеги чувствовали себя вполне комфортно с учетом повышавшегося регионального и мирового влияния Саудовской Аравии. В ноябре 1974 в инструкции Форин-офиса для предстоявшего визита канцлера казначейства Хили в Саудовскую Аравию отмечалась уверенность, с которой Саудовская Аравия, наводненная нефтедолларами, оседлала мировую арену, и что она в обозримом будущем сохранит влияние на формулирование арабской политики. Это побудило Хили поднять вопрос о том, что «Саудовская Аравия и Британия имеют много общих интересов, не только те, которые касаются поддержания стабильности на Арабском полуострове».164 При этом стабильность, конечно, означала защиту этого субрегиона от пагубного влияния своенравных идей народного, республиканского или националистического правления. Британия приветствовала доминирование Саудовской Аравии в регионе, особенно после принятия решения о сокращении собственной военной помощи странам Персидского залива несколькими годами ранее.165 Оба государства придерживались тактики поддержания в силе прозападных раздробленных эмиратов по всей Аравии. Это относилось, в первую очередь, к Оману, где султан все еще продолжал бороться с националистическими силами в провинции Дофар с помощью британских войск и саудовских денег; а во-вторых - к Северному Йемену, созданному после тайной войны, поддержанной британцами и Саудитами, где просаудовское военное правительство столкнулось с существовавшим при советской поддержке националистическим режимом в соседнем Южном Йемене, бывшей британской колонии Аден. Британские и саудовские официальные лица были особенно обеспокоены поддержкой Южным Йеменом дофарских повстанцев, и сотрудничали на протяжении 93 1975 года в деле поиска путей противодействия этому. В октябре того же года Джеймс Каллаган и саудовский министр иностранных дел принц Сауд бин Фейсал пришли к соглашению о том, что саудовцы будут финансировать поставки оружия в Северный Йемен, и что Британия организует «частное» обучение делу борьбы с повстанческим движением для Северного Йемена.166 Тем не менее, Британия не только поддерживала саудовскую внешнюю политику на Ближнем Востоке. Визит наследного принца Фахда в октябре 1975 состоялся в то время, когда Форин-офис рекомендовал министрам рассматривать Саудитов в качестве ценных собеседников для обмена мнениями по широкому спектру мировых (а не только ближневосточных) проблем, включая отношения между Западом и Востоком, а также мировую экономическую и валютно-финансовую ситуацию (с особенным вниманием к новому международному экономическому порядку).167 Теперь это был глобальный стратегический альянс. И британские стратеги больше не имели иллюзий относительно того, кого Саудовская Аравия поддерживает в своей внешней политике. В 1970-х и начале 1980-х гг. она финансировала, помимо прочего, палестинские террористические группировки, возглавляемые Абу Нидалом, исламских боевиков, противостоявших Каддафи в Ливии, кровожадного диктатора Иди Амина в Уганде, мусульманских повстанцев на Филиппинах и жестокий режим Сиада Барре в Сомали.168 Британцы продолжали нести ответственность за жизнь королевской семьи Саудитов. В 1970 году группа из числа британских военнослужащих обучала членов Национальной Гвардии Саудовской Аравии «особым обязанностям, связанным с защитой личной безопасности Его Величества».169 Эта тренировочная группа оставалась там в начале 1970- х гг., в то время, как саудовский министр нефтяной промышленности, шейх Ямани, защищался группой, укомплектованной бывшими офицерами SAS; это обучение последовало за событиями 94 декабря 1975 года, когда группа террористов, возглавляемая «Шакалом» Карлосом захватила в заложники министров нефтяной промышленности стран ОПЕК на их встрече в Вене.170 В мае 1973 Британия заключила сделку на 250 миллионов фунтов с Саудовской Аравией о тренировке пилотов саудовских ВВС и техническом обслуживании их самолетов.171 К этому времени 2000 британских инструкторов, инженеров и администраторов были задействованы в работе над различными военными проектами по всей стране.172 Британское военное оборудование продавалось в страну, оборонная политика которой была, как отмечал тогдашний британский посол Хуки Уолкер в феврале 1975 года, основана на идее «джихада». Основные принципы , на которых основана оборонная политика королевства включают веру в то, что джихад (священная война) будет существовать до Судного дня в пределах, установленных Богом или Пророком. Система обороны королевства основывается на правилах шариата о ведении войны, которые содержатся в Священном Писании, сунне Пророка и сунне четырех «Праведных халифов».173 Этот союз сформировался не из-за того, что британские стратеги испытывали особые любовные чувства к дому Сауда, а также не из-за непонимания того, что он из себя представлял. В мае 1972, прямо перед закреплением англо-саудовского сердечного согласия, уходящий в отставку посол Вилли Моррис сказал министру иностранных дел, Алеку Дуглас-Хьюму, что: «Большой трагедией является то, что, при всех современных нуждах мира, Провидение сосредоточило такие большие объемы ресурсов и такие богатства в руках людей, которые так мало нуждаются в них и настолько социально безответственны по отношению к их использованию». Лидеры Саудовской Аравии, добавил Моррис «считают, что весь остальной мир существует для их собственной выгоды» и они «относятся с непринужденным и бессознательным безразличием к положению других или к тому, что другие могут 95 подумать о них».174 Словом, британцы точно знали, с кем имели дело, поскольку Саудовская Аравия поддерживала любые начинания внутри королевства и за границей во имя ваххабитского экстремизма и защиты Дома Сауда. Британские официальные лица зашли необычайно далеко в продвижении этих отношений. В октябре 1975 года, например, рекомендации, данные Форин-офисом королеве перед визитом в Британию принца Фахда, включали раздел под названием «темы, которые следует избегать». Было отмечено две темы — арабо-израильский вопрос и «недавние сообщения о мздоимстве и коррупции в Саудовской Аравии».175 Британское правительство также предоставило «большой Ягуар и привлекательную длинноногую блондинку» для Мохаммеда альФаузана, директора иностранного вещания в министерстве информации, во время его визита в Лондон в 1973 году. Отдельного внимания заслуживает изучение взаимодействие Британии с властями Ирана. История иранского переворота 1953 года, ставшего результатом совместной работы МИ-6 и ЦРУ, который низложил премьер-министра Моссадыка и привел к власти шах, как верховного правителя, сейчас хорошо известна. В большинстве отчетов ЦРУ характеризуется как основная движущая сила переворота, в то время как Британия была фактическим подстрекателем и предоставляла значительные ресурсы для проведения операции под кодовым названием «Пинок». Один малоизвестный факт касался британского сговора с руководителями радикальных шиитских исламистов в Иране, предшественников Аятоллы Хомейни В начале 1950-х гг. Англо-Иранская Нефтяная Компания (АИНК), сегодня известная под названием Бритиш Петролеум, руководилась из Лондона и была совместной собственностью британского правительства и британских частных лиц. Иранские националисты были недовольны тем, что доходы АИНК от продажи нефти были больше, чем доходы 96 иранского правительства, при общей прибыли компании, доходившей до 170 миллионов фунтов только за 1950 год. Иранскому правительству выплачивались скудные роялти от 10 до 12 процентов дохода компании, в то время, как британское правительство получало не много, ни мало 30 процентов в виде налогов. Британский посол в Тегеране, сэр Фрэнсис Шеферд имел типично колонизаторский взгляд на эту ситуацию: «Так важно не позволить персам уничтожить их основной источник дохода … в попытках самостоятельно управлять его использованием. Персии не нужно управлять нефтяной индустрией самостоятельно (что она и не может делать), а приобретать выгоду от кооперации с технически оснащенным Западом». Конечно, Иран был, как было доказано (и о чем британцы были прекрасно осведомлены) вполне способен самостоятельно управлять своей нефтяной индустрией. В марте 1951 года Иранский парламент проголосовал за национализацию нефтяных операций, за передачу АИНК под свой контроль и экспроприацию его имущества. В мае Мохаммед Моссадык, лидер иранской социал-демократической партии Национальный фронт, был избран премьер-министром и сразу же приступил в исполнению закона. Британия в ответ отозвала технических специалистов компании и объявила о блокаде иранского нефтяного экспорта; более того, она также приступила к разработке планов по свержению Моссадыка. «Наша политика», как позднее вспоминал британский чиновник, была направлена на то, чтобы избавиться от Моссадыка как можно скорее». По избитой схеме становления и поддержки угодных монархов, британские предпочтения были на стороне «некоммунистического государственно переворота, желательно от имени шаха», что «будет означать установление тоталитарного режима». Посол в Тегеране предпочитал «диктатора», который «проведет необходимые административные и экономические реформы, а также разрешит нефтяной вопрос на разумных основаниях», что подразумевало отмену национализации. Решительный генерал Захеди был выбран для 97 осуществления руководства восстанием, тот самый, который был арестован британцами во время Второй мировой за пронацистскую деятельность. Несмотря на Британскую пропаганду, правительство Моссадыка было конфиденциально признано британскими официальными лицами, в целом, демократическим, народным, национально ориентированным и антикоммунистическим. Существовало одно различие между Национальным фронтом и другими политическими группировками в Иране, которое заключалось в том, что члены первого были, как в частном порядке отмечал британский посол в Иране «относительно свободными от испорченной репутации получения огромных богатств и влияния посредством неправомерного злоупотребления властью». Моссадык пользовался значительной поддержкой народа, а также смог на посту премьер-министра справиться с жестким влиянием на иранские дела со стороны крупных землевладельцев, богатых коммерсантов, армии и чиновничества. Как отмечали в своей типичной манере британские стратеги, Моссадык «считался многими невеждами мессией». Народная националистическая угроза со стороны Моссадыка сопровождалась его союзом по расчету с просоветской иранской коммунистической партией — Туде. По мере встреч британских и американских стратегов на протяжении 1952 года, первый пытался заручиться поддержкой последних в попытках совместного смещения правительства при помощи намеренно разыгранного сценария коммунистической угрозы; один британский чиновник отметил в августе 1952 года, что «американцы будут охотнее работать с нами, если мы представим проблему в свете опасности прихода к власти коммунистов, чем в свете необходимости восстановления позиций АИНК». Однако, ни британские ни американские материалы, связанные с планированием операции не указывают на то, что перспектива установления коммунистического контроля над страной не рассматривалась всерьез; 98 обе страны, скорее, в первую очередь боялись угрозы, которую представляла независимая политика Моссадыка для западных интересов в Иране и в других странах региона. К ноябрю команда МИ-6 и Форин Офиса сделала совместное предложение ЦРУ об организации свержения иранского правительства. Британские агенты в Иране были снабжены радиопередатчиками, чтобы поддерживать контакт с МИ-6, в то время как руководитель операции со стороны МИ-6, Кристофер Вудхауз, установил связи между ЦРУ и прочими британскими контактами в стране. МИ-6 также приступила к обеспечению племенных вождей на севере Ирана оружием. Англо-американский план также отводил роль исламскому духовенству. Наиболее важной религиозной фигурой в Иране был шестидесятипятилетний шиитский духовный лидер, аятолла Кашани. Он сотрудничал с немецкими агентами в Персии в 1944 году, а год спустя поспособствовал созданию неофициального филиала Братьев-мусульман, Фадайан-э-Ислам, военизированной фундаменталистской организации. Она принимала участие в серии террористических актов против шаха в конце 1940-х гг., включая покушение на его убийство в 1949 году, а также расправилась над премьер-министром шаха, Али Размара, в 1951 году; примерно в это время Кашани похоже и разорвал связи с этой организацией. К началу 1950-х гг. аятолла стал спикером иранского парламента, Меджлиса, и ключевым союзником Моссадыка. В докладе американской разведки отмечалось, что, как и Моссадык, Кашани пользовался популярностью в народе и решительно поддерживал политику Национального фронта по национализации нефти, искоренению британского влияния в Иране и «замещения политической воли традиционных правящих групп 'народовластием', которая выражалась в работе 'поистине национального' Меджлиса». Однако, к началу 1953 года отношения между Кашани и Моссадыком стали натянутыми, в частности, из-за предложений последнего расширить круг собственные властных 99 полномочий, и в июле того же года Моссадык отправил Кашани в отставку с поста спикера. Напряженность между Моссадыком и Кашани, и другими религиозными сторонниками правящего Национального фронта продолжала раздуваться двумя основными британскими агентами в стране: братьями Рашидиан, которые происходили из богатой семьи, имевшей связи с иранскими членами монаршей фамилии. Способствуя обеспечению монаршего одобрения восстания, Рашидиан также позже служили посредниками между армейскими офицерами, распределявшими оружие среди восставших племен и аятолл, включая Кашани. В феврале 1953 года в Тегеране произошел бунт, сторонники Захеди атаковали резиденцию Моссадыка, требуя убийства премьера. Эксперт МИ-6, Стифен Доррил, отмечает, что эта шайка финансировалась Аятоллой Кашани и действовала во взаимодействии с британскими агентами. Потенциал Кашани по привлечению на свою сторону иранских улиц отмечался британским МИДом, заметившим его «значительное число последователей на базарах среди владельцев лавок старой закалки, торговцев и тому подобных личностей. Это основной источник его политической власти и его способности организовывать демонстрации». Британские деньги гарантировали сотрудничество армии и офицеров полиции, депутатов и сенаторов, мулл, торговцев, редакторов газет и более старших государственных деятелей, также, как и лидеров толпы. «Эти силы, - объяснял офицер МИ-6 Вудхауз, - должны были захватить контроль над Тегераном, желательно при поддержке шаха, но, если понадобиться, - и без нее, и арестовать Моссадыка с его министрами». Секретная американская история плана переворота, составленная офицером ЦРУ Дональдом Уилбером в 1954 году, и опубликованная Нью-Йорк Таймс в 2000 рассказывает о том, как агенты ЦРУ уделяли много внимания организацию волнений в среде религиозных лидеров Тегерана, ведя пропаганду от лица партии Туде, угрожая им жестокой расправой в случае, если они выступят против Моссадыка. Некоторым 100 угрожали по телефону от имени Туде, с этой целью были произведены бутафорские взрывы в их домах. Британские рассекреченные материалы указывают на то, что и британское, и американское правительства рассматривали приход к власти Аятоллы Кашани в качестве марионеточного лидера в Иране после переворота. В марте 1953 года чиновник Форин Офиса Алан Ротни описал, как министр иностранных дел Энтони Иден обсуждал с главой ЦРУ, генералом Беделлом Смитом, возможность работы с Кашани в качестве альтернативы Моссадыку. Ротни отмечал, что «они были бы рады узнать, имеется ли у нас информация, которая очертит возможность США и Великобритании найти варианты сосуществования с Кашани, когда он будет у власти. Они считают, что Кашани можно купить, но сомневаются, можно ли будет его удержать в пределах разумного курса». Рассмотрение британцами и американцами Кашани в качестве будущего лидера само по себе поучительно; хотя в ответе, который был получен из Форин Офиса и Госдепа, утверждалось, что Кашани будет помехой: его посчитали слишком независимым. Форин Офис утверждал, что Кашани «будет для нас бесполезен и, практически без сомнений, станет помехой, в качестве преемника Моссадыка, как в целом, так и в процессе урегулирования нефтяного вопроса.» Он считал его даже большим антизападником, чем Моссадыка, описывая его, как «антибританского» и питающего «ненависть по отношению к нам» из-за его ареста за пособничества немцам во время войны. Форин Офис называл его «абсолютного политического реакционера... абсолютного противника политических реформ». «Он, предположительно, примет западные деньги, - как отмечалось, - но он не будет следовать разумной линии в разрешении нефтяного вопроса». «Если бы он пришел к власти, было бы невозможно найти варианты сосуществования с ним... Мы не могли рассчитывать на то, что Кашани поддержит в Персии лишь тот минимум порядка и стабильности, который нужен нам» заключил Форин 101 Офис. Однако, писанные комментарии, прилагающиеся к этому докладу, демонстрируют, что другие официальные лица министерства размышляли над «идеей использования Кашани в качестве препятствия, или же моста к более сговорчивым режимам». Один чиновник спросил, не следует Британии вести работу по замене Моссадыка на Кашани «прежде чем мы сможем придумать что-то лучше, чтобы добиваться нужного уровня общественного отвращения». Британцы считали, что хотя Кашани нельзя было доверить власть, его силы, тем не менее, могли быть использованы в качестве ударных отрядов для смещения режима. Имеющиеся данные свидетельствуют о том, что Британия и США обеспечивали поддержку этого «абсолютного политического реакционера» и до, и после того, как отмеченный выше доклад был написан в марте 1953 года. Этот эпизод показывает, что британские внешнеполитические стратеги были готовы работать даже с совершенно ненадежными — если не антибританскими по натуре — силами, чтобы достигнуть сиюминутных целей , направленных против даже более сильного врага (в этом случае, демократически избранного правительства). Этот лейтмотив повторяется на протяжении всей послевоенной эпохи, поскольку Британия позже перешла к сотрудничеству с даже большим количеством антизападных структур. После свержения Моссадыка, британцы получили отчет от нового иракского посла в Тегеране, рассказавшем о совместном визите шаха и Захеди к Кашани, о то, что они «целовали его руки и благодарили его за помощь в восстановлении монархии». Шах вскоре принял всю полноту власти и стал «диктатором», удобным для британского посла; в следующем году был установлен новый консорциум, контролировавший добычу и экспорт иранской нефти, в котором США и Британия получили 40-процентную долю — что было признаком нового порядка, поскольку США вторглись в пределы бывшего исключительно британского удела. 102 Кашани, тем временем, исчез из политического поля зрения после 1953 года, но выступал в качестве наставника Хомейни и позже был частым гостем в его доме. Смерть Кашани в 1961 году ознаменовала долгого подъема Хомейни к вершинам власти. Во время планирования переворота в 1951-53 гг., британцы считали Кашани слишком антизападным политиком, чтобы быть их стратегическим союзником. Но его силы могли быть использованы, чтобы проложить путь к установлению власти прозападных фигур, и могли быть забыты сразу после того, как их задание по планам имперских сил было выполнено. Режим шаха, Мохаммеда Реза Пехлеви, установленный в Иране в ходе англо-американского переворота в 1953 году, был ключевым союзником запада и «жандармом» Ближнего Востока. Он отправлял войска для поддержки пробританского режима султана Кабуса в Омане, а также выступал в качестве противовеса националистическому Ираку, продвигал прозападную экономическую политику и закупал западное вооружение. Британия последовательно поддерживала авторитарное правление шаха, помогая обучать его жестокие силы безопасности, САВАК, или выступая в качестве публичного апологета нараставших в стране нарушений прав человека. Иран был крупнейшим рынком Британии на Ближнем Востоке, а закупки им британского оружия создают многие тысячи рабочих мест в Британии.176 Действительно, к концу 1978 года британские компании имели невыполненные заказы от шаха на производство свыше 1500 танков, стоимость 1,2 миллиарда фунтов.177 Британская нефтяная компания BP возглавляла консорциум нефтяных компаний, которые добывали и продавали большую часть иранской сырой нефти и были вовлечены в процесс перезаключения договора с Ираном, подписанного в 1973 году. В июле 1978, за шесть месяцев до исламской революции, свергнувшей шаха, лейбористское правительство Джеймса Каллагана, 103 вслед за запросом со стороны шаха, тайно одобрило поставки в Иран хлорбензальмалонодинитрила (так называемого «газа си-эс»), чтобы помочь режиму контролировать нараставшие демонстрации против его правления.178 Иранская исламская революция и возникновение силы под названием аятолла Хомейни представляли наибольшую угрозу британскому и американскому влиянию в богатом нефтью регионе Персидского залива со времен подъема арабского национализма в 1950-х. Но данные свидетельствуют о том, что Британия отказалась поддерживать шаха еще до революции и пыталась заручиться контактом с иранской оппозицией, возглавляемой Хомейни. Когда последний пришел к власти, британское правительство изначально стремилось установить с исламским режимом хорошие отношения и сотрудничало с ним, рассматривая его в качестве противовеса Советскому Союзу. Министр иностранных дел в правительстве Каллагана, Дэвид Оуэн, пишет в своих мемуарах, что на протяжении 1978 года Британия еще помогала шаху восстановить порядок, но в идеале надеялись заменить его фигуру военного, либо другую: «Нам был нужен кто-то с харизмой, который бы был на посту только в течение нескольких лет, был бы достаточно смелым, чтобы нажить себе врагов, и готовым позже уступить место руководителя сыну шаха, как конституционному монарху». По утверждению Оуэна, Британия также установила контакт с одной важной религиозной фигурой, по всей видимости, пытаясь поддержать власть шаха. 29 сентября британский посол Энтони Парсонс встретился с шахом и убедил его пообещать провести выборы. В этот момент британское посольство в Тегеране также связалось с аятоллой Шариатмадари - одним из основных духовных лидеров Ирана, который, как пишет Оуэн был «менее радикальным, чем Хомейни», и который был также известен за то, что имел более либеральные взгляды - «проинформировав его о том, что британское правительство все еще поддерживает шаха». Шариатмадари 104 находился в контакте с шахом на протяжении большей части 1978 года через его личного финансового советника; по всей видимости, британцы думали, что он имел определенное влияние на шаха. Оуэн также отмечает, что «договорились о визите британского эксперта по борьбе с массовыми беспорядками в Тегеран, но решили не контактировать с Садеком Котбзадехом, одним из окружения Хомейни в Париже», где последний жил в изгнании.179 Котбзадех был не клириком, а членом революционного Движения за свободный Иран, которое тогда было в союзе с религиозными силами для достижения общей цели, свержения шаха. Таким образом, британские официальные лица рассматривали варианты установления контакта с окружением Хомейни, но они были отвергнуты Оуэном, о чем говорят его отчеты.180 10 октября Энтони Парсонс провел другую долгую встречу с шахом, подчеркнув британскую поддержку его режима, и сказал следующее: «Я ясно дал понять, что, пока британцы были озабочены, он мог не волноваться о том, что мы связались с оппозицией или о том, что у нас были мысли сдать его».181 К тому моменту, однако, народное сопротивление нарастало, включая в себя различные националистические и коммунистические группировки, а наиболее мощной частью его оставалось мусульманское духовенство. После получения в конце октября донесения от Парсонса, в котором он описывал беспорядки в Тегеране, Джеймс Каллаган написал: «Я не думаю, что у шаха много шансов на успех. Считаю, что доктору Оуэну следует подумать о перестраховке!»182 Это сообщение, настойчиво призывавшее министра иностранных дел «поискать» для Британии возможных будущих лидеров, указывает на то, что правительство уже размышляло над сменой объекта поддержки. Чуть более недели спустя, однако, Оуэн заявил на встрече Кабинета: «Независимо от его ошибок, в наших интересах, чтобы шах остался у власти. Военное правительство без него будет не лучше, а правительство под руководством антибританского аятоллы Хомейни 105 будет намного хуже». 183 К декабрю, однако, официальные лица говорили, что политическое выживание шаха было едва ли возможно, и что Иран, похоже, был на пороге революции.184 4 декабря Энтони Парсонс, который заявлял шаху, что британцы никогда его «не сдадут», сообщил шаху о контактах Британии с оппозиционными политиками, хотя рассекреченные материалы не содержат точных данных, с какими именно.185 Больше чем через месяц чиновники Форин-офиса продолжили доказывать, что Британии было необходимо перейти к поддержке иранской оппозиции. Оуэн пишет, что он заявил на совещании Форин-офиса 20 декабря, что шах находился в «безнадежном» положении, но и что «применение жестоких мер... могло сработать в Иране, где, учитывая отсутствие альтернативы и угрозу хаоса, жесткое осуществление власти могло иметь признание более широкое, чем мы на западе можем себе представить, не говоря уже о поддержке». Отчет Оуэна намекает на то, что некоторые официальные лица доказывали, что нужно бросить шаха и переключиться на поддержку оппозиции, утверждая, что он говорил на совещании следующее: «Мы получим худший из миров, если сейчас переменим политику». Но Оуэн заключил, что Британии не следует «навязывать или позволять другим думать, что она навязывает решения, как не следует и советовать шаху или другим, что они должны делать» - этот комментарий свидетельствует о том, что, в качестве уступки аргументам чиновников, Британия выбрала срединный путь, позволив событиям идти своим чередом, что означало то, что режим шаха падет, а Британию не будут считать страной, поддерживавшей его. Так британцы прекратили поддерживать режим, который они привели к власти в 1953 году. 29 декабря официальные лица Форин-офиса предложили Оуэну попросить американцев заставить шаха отказаться от применения военной силы в стране, от чего, как утверждает Оуэн, он отказался — еще один сигнал, что должностные лица, по крайней мере, больше не были готовы 106 поддерживать шаха.186 Шах бежал из Тегерана 16 января, а 1 февраля Хомейни вернулся в Иран из своего заграничного изгнания. Теперь британцы старались «показать» себя перед новым исламским режимом, избегая любых контактов с шахом. Наряду с американцами Лондон отказал предоставить своему бывшему ставленнику политическое убежище в Британии. «В моем решении не было места почтению, - отмечает Оуэн, - был лишь холодный расчет национальных интересов», добавляя, что он считал его «подлостью».187 Каллаган писал в оправдание этого решения, что шах «чрезвычайно противоречивая фигура в Иране, а мы должны думать о наших будущих отношениях с этой страной».188 Хомейни назначил Мехди Базаргана, ученого, заключенного в тюрьму шахом, и лидера светского Национально-освободительного движения Ирана премьер-министром временного правительства, но реальная власть была сконцентрирована в руках Исламского революционного совета, в котором преобладали фундаменталисты, лояльные Хомейни. Каллаган заявил парламенту 12 февраля, что его правительство признало в тот же день правительство Базаргана и «ожидает установления хороших отношений» с ним.189 Лидер оппозиции Маргарет Тэтчер дала понять, что их приоритеты заключались в обеспечении соблюдения контрактов на экспорт оружия, заказанного шахом, особенно, что касается сделки о продаже танков, а также защита «нефтяных, торговых и других интересов».190 Однако в том же месяце новое иранское правительство отменило некоторые оружейные заказы. Это не остановило британцев в их попытках выслужиться перед новым режимом. 20 марта секретарь Кабинета сэр Джон Хант написал премьерминистру, что «отказываясь от контрактов, мы не должны создать впечатления, что таким образом поворачиваемся спиной к Ирану». Лучше, предлагал он «дать иранцам понять, что мы готовы, если они этого желают, возобновить поставки всегда необходимых вещей, вроде 107 амуниции или запасных частей, без которых невозможно выполнение базовых функций их вооруженными силами», и что «нам не следует упускать ни одной возможности налаживания отношений с новым правительством».191 В следующем месяце была провозглашена Исламская республика Иран, с новой конституцией, отражающей идеалы теократии. *** Подытоживая все вышесказанное, важно определить роль, которую Великобритания играла на Ближнем Востоке в указанный хронологический период, преследуя свои собственные интересы в регионе: получение дешевых углеводородов, борьба с арабским светским национализмом, сохранение рычагов влияния на ключевые страны Ближнего Востока. Безусловно, роль Великобритании в процессах, происходивших здесь в 1950-е – 1970-е гг., трудно переоценить. Оставаясь после войны все еще великой державой с имперским самосознанием, Великобритания пыталась поначалу выразить свои интересы старыми методами, однако мир поменялся, появились новые суверенные государства, выросшие из колоний все той же Британии. Именно поэтому она начала действовать через агентов изменения, сама открыто не вторгаясь в дела независимых государств. При этом очень важно отметить то обстоятельство, что Великобритания не чуралась сотрудничать с организациями и объединениями, организационная структура, цели и задачи которых были чужды «колыбели демократии». Больше того, Великобритания охотно шла на контакт с радикальными исламистами, группировками, опиравшимися на джихад как на средство ведения политики. Активное взаимодействие с «Братьями- мусульманами» в Сирии, Иордании, поддержка высланных из Египта членов организации и их использование против Насеровского режима, относительного независимого и самостоятельного, опасного для Британии, входило в понятие «национальный интерес». Этот интерес 108 базировался не на публично установленной приверженности к распространению демократии, соблюдению прав человека и различных свободах. Иными словами, Великобритания действовала так, как выгодно ей, лишь прикрываясь заявленными лозунгами для сохранения своей репутации в мире. Тем не менее, британские краткосрочные успехи, которые достигались любой ценой, негативно повлияли впоследствии на британскую внешнюю политику впоследствии, чего, разумеется, архитекторы политики с Туманного Альбиона не могли предсказать. Британская же роль в поддержке режима короля Хусейна в Иордании соседствует с попустительством в отношении поставок оружия и обучения террористических групп, стремившихся его свергнуть — даже если это и было, очевидно, обусловлено другими факторами (задачей мониторинга террористического финансирования и поставок оружия ИРА). Британия вновь, как и несколькими годами раньше, поддерживала террористические организации для извлечения выгоды для себя в конечном итоге. Этот пример в очередной раз доказал, что между британской внешней политикой и моралью существует лишь холодный расчет, которым и руководствуются британские политики, который, очевидно, не раз заставит Великобританию задуматься о правильности решений в дальнейшем. Режим шаха Мохаммеда Резы Пехлеви, установленный в Иране в ходе англо-американского переворота в 1953 году, был ключевым союзником Запада и «жандармом» Ближнего Востока. Он отправлял войска для поддержки пробританского режима султана Кабуса в Омане, а также выступал в качестве противовеса националистическому Ираку, продвигал прозападную экономическую политику и закупал западное вооружение. Британия последовательно поддерживала авторитарное правление шаха, помогая обучать его жестокие силы безопасности, САВАК, или выступая в качестве публичного апологета нараставших в стране нарушений прав человека. Иранская же исламская революция и 109 возникновение силы под названием аятолла Хомейни представляли наибольшую угрозу британскому и американскому влиянию в богатом нефтью регионе Персидского залива со времен подъема арабского национализма в 1950-х. Но данные свидетельствуют о том, что Британия отказалась поддерживать шаха еще до революции и пыталась заручиться контактом с иранской оппозицией, возглавляемой Хомейни. Когда последний пришел к власти, британское правительство изначально стремилось установить с исламским режимом хорошие отношения и сотрудничало с ним, рассматривая его в качестве противовеса Советскому Союзу. 110 ГЛАВА 3. РАДИКАЛЬНЫЙ ИСЛАМ И ВЕЛИКОБРИТАНИЯ НА БЛИЖНЕМ И СРЕДНЕМ ВОСТОКЕ ПРИ КОНСЕРВАТОРАХ В 1979-1990 ГГ. 3.1. Противодействие Лондона СССР на Ближнем и Среднем Востоке с учетом фактора радикального ислама в Афганистане. Война против советских войск в Афганистане в 1980-х гг. стала новой фазой развития мирового исламского радикализма, основанного на идеях исламского возрождения на протяжении предыдущего десятилетия. Вслед за советским вторжением в декабре 1979 года, десятки тысяч добровольцев со всего исламского мира начали стекаться в помощь афганским собратьям для борьбы с коммунистами. В ходе войны они продолжали формировать организованные джихадистские военизированные группировки, которые затем, в конце концов, стали переориентировать террористические операции на цели в собственных странах и на Западе. Эти моджахеды и местные афганские группы сопротивления, к которым первые были привязаны, поддерживались миллиардами долларов финансовой помощи, а также программами обучения, которое организовывала или Саудовская Аравия, или США и Пакистан, но также и Британия. Британия уже имела длинную историю поддержки и совместной работы с исламскими силами, к тому времени, когда советские войска пересекли границу Афганистана, но сговор с афганскими моджахедами отличался от предыдущих эпизодов, будучи частью наиболее масштабной тайной операции британского правительства со времен Второй мировой войны. Как отмечала после шести месяцев пребывания в должности Маргарет Тэтчер, проблема советского вторжения в Афганистана заключалась в том, что «если СССР удастся закрепиться в Афганистане, он, фактически, значительно расширит свои границы с Ираном, овладеет 111 границей длиной более 1000 миль с Пакистаном, и продвинется на 300 миль в сторону Ормузского пролива, который является стратегической точкой контроля над Персидским заливом».192 Причем публично премьерминистр и другие британские руководители отрицали британское военное участие в Афганской войне и объявляли о поиске исключительно дипломатического разрешения данного конфликта.193 В реальности британская тайная помощь афганскому сопротивлению потекла в страну еще до советского вторжения, хотя британское правительство разрешило МИ-6 проводить операции в первый год советской оккупации, которые координировались сотрудниками МИ-6 во взаимодействии с ЦРУ и пакистанской разведывательной службой, Межведомственной разведкой (МВР).194 Британские и американские тайные программы обучения были крайне важны, поскольку многие местные афганские моджахеды и подавляющее большинство джихадистских добровольцев, прибывавших в Афганистан, не имели должной военной подготовки.195 Эта политика имела далеко идущие последствия. Британцы во многом рассматривали Афганистан в 1970-х гг. под таким же углом, как и во время Большой игры в XIX веке: он был страной, британские коммерческие интересы были незначительны, но, как отмечали официальные лица «стоит потрудиться для поддержания тесных отношений с афганским правительством», поскольку «Афганистан имеет стратегически важное географическое расположение, а у афганского правительства часто есть интересная информация о делах своих соседей».196 В середине 1970-х гг. афганские Братья-мусульмане считались британским послом в Кабуле Джоном Дринколлом «консервативной силой» и «потенциальной угрозой» британским интересом в этом регионе, однако, Братья-мусульмане рассматривались не как централизованная организация, этот термин «свободно применялся для обозначения любой группы религиозных энтузиастов», покуда было 112 «нежелательно» иметь формальные связи с международной организацией Братьев-мусульман.197 В апреле 1978 года произошло еще одно просоветское восстание, руководимое Мохаммадом Тараки, лидером главной политической партии, ориентированной на СССР, Народно-демократической партии Афганистана (НДПА), который подписал договор о дружбе с СССР сразу после того, как оказался у власти. В 1978 году вспыхнуло народное восстание против нового режима, в ходе которого исламские партии, называемые в американских материалах «Братьями-мусульманами» и поддерживаемые МВР Пакистана, попытались разжечь второе восстание через проведение террористической кампании в Афганистане и убийство сотен учителей и гражданских служащих.198 В июле 1979 года президент Картер, обеспокоенный близкими отношениями нового режима и Советского Союза, начал тайно помогать исламистским противникам режима, что стало третьей с 1975 года попыткой внешних сил организовать восстание против режима в Кабуле. Операция была проведена во взаимодействии с Саудовской Аравией и Пакистаном и была частью плана межправительственного органа, Рабочей группы по делам национальностей, по нагнетанию напряженности между этническими меньшинствами в Советском Союзе, что напомнило об очень давней британской стратегии в этом регионе.199 Помощь была тайно направлена в Афганистан за пять месяцев до советского вторжения; Збигнев Бжезинский, советник по национальной безопасности президента Картера, позже сказал, что он сообщил Картеру о своей надежде на то, что американская помощь «спровоцирует советское военное вмешательство», которое будет провалено, и, таким образом, «СССР ввяжется в собственную Вьетнамскую войну».200 В сентябре 1979 года, после месяцев скрытой борьбы между двумя фракциями правящей НДПА, в результате нового переворота к власти пришел заместитель премьер-министра Хафизулла Амин, который 113 стремился к контролю на НДПА и к борьбе против поддерживаемых США партизанами-моджахедами. Учитывая давление, которое оказывали повстанцы на режим Амина и опасения Москвы того, что Амин был недостаточно гибким для поддержания власти просоветского правительства, Советы вторглись в Афганистан 27 декабря, введя в страну свои подразделения и танки, убив Амина в ходе спецоперации и объявив бывшего заместителя премьер-министра, Бабрака Кармаля, президентом. Сразу после начала вторжения, Бжезинский отправил Картеру записку, в которой он утверждал, что «нам следует сообща с исламскими странами провести пропагандистскую кампанию и кампанию секретных акций в поддержку повстанцев».201 Британия также начала тайно поддерживать афганских повстанцев еще до советского вторжения. 17 декабря 1979 года в Белом доме было проведено «специальное координационное» собрание под председательством вице-президента Уолтера Мондейла, в котором участвовали все ключевые департаменты американского правительства. Поскольку советские войска собирались около границы с Афганистаном, угрожая вторжением в страну для оказания поддержки коммунистическому режиму, совещание пришло к соглашению о «совместном с пакистанцами и британцами изучении возможности улучшения финансирования, вооружения и механизмов коммуникации повстанческих сил, чтобы сделать продолжение советской кампании настолько затратным, насколько это было возможно». Поэтому британцы начали играть свою теперь основную по отношению к американцам роль, роль младшего партнера по возглавляемой США секретной операции, что резко контрастировало с более равным распределением ролей между Вашингтоном и Лондоном в 1950-х гг.; Британия выполняла задачи, связанные с работой специалистов, такие, как подготовка и обучение афганского сопротивления, отправка тайных оперативных работников для поддержания борьбы. В целом, американский план заключался том, 114 чтобы «представить СССР, как государство, которое противостоит выражению мусульманских религиозных и националистических идей».202 При этом премьер-министр Маргарет Тэтчер, комментируя происходящие события, заявила: «В мусульманском мире наблюдается прилив самоуверенности и самосознания, который начался до Иранской революции и переживет сегодняшние события. Запад должен признать это с чувством уважения, а не враждебности. Ближний Восток — это регион где мы многое поставили на карту. В наших собственных интересах, а также в интересах населения этого региона, чтобы люди, живущие там, опирались на свои собственные религиозные традиции. Мы не хотим видеть их жертвами обманного обращения к привозным идеям марксизма».203 Через месяц после начала вторжения в Афганистан, Тэтчер заявила парламенту, что термин «повстанцы», который тиражировался газетами, «кажется мне странным названием для людей, которые борются за защиту своей собственной страны от иностранных захватчиков. Они, безусловно, истинные борцы за свободу, сражающиеся за освобождение их страны от чужеродных угнетателей». Она описала Афганистан, ссылаясь на ислам и мусульман, нехарактерным языком, заявив, что он был «исламской страной, членом Движения неприсоединения, страной, которая не представляла никакой возможной угрозы их (Советской) стране и их интересам», и что «Советский Союз вбил клин в сердце мусульманского мира».204 С нашей точки зрения, важно заметить, что пробританские и проамериканские Саудовская Аравия, Египет и Пакистан вскоре приступили к организации войны сопротивления, при американской и британской поддержке. Саудовский режим, СМИ и мечети по всему королевству призывали поддержать джихад против безбожных коммунистов, тогда как Всемирная мусульманская лига, опиравшаяся на Саудовскую Аравию, также играла ключевую роль в оказании 115 финансовой помощи. Саудовская Аравия, вместе с США, были основными государствами-спонсорами войны, каждое обеспечило финансирование на сумму 3 миллиарда долларов. С саудовской стороны субсидирование контролировалось принцем Турки, главой разведки, который работал, среди прочих, с Усамой Бен Ладеном, сыном богатого бизнесмена, который имел тесные связи с королевской семьей. Используя свои финансовые ресурсы для помощи афганскому сопротивлению, Бен Ладен стал одним из первых арабов, непосредственно присоединившихся к джихаду, он прибыл в Афганистан в 1980 году и оставался там на протяжении большей части войны; хотя один аналитик отмечает, что Бен Ладен также посещал Лондон в начале 1980-х гг., выступив с несколькими проповедями в исламском центре Риджентс-парка.205 Считается, что король Саудовской Аравии Фахд, который пришел к власти в королевстве в 1982 году, и наследный принц Абдалла также встречались с Бен Ладеном и финансировали его деятельность.206 Вторым основным игроком был Египет Садата, который организовал переброску египетских волонтеров в Афганистан, включая членов движения Братья-мусульмане, которые, в итоге, составили большую долю участников антисоветского сопротивления. После убийства Садата исламистами в 1981 году, некоторые из тех, кто был временно посажен за решетку, позже совершили такую поездку, включая Мохамеда Атефа, который стал близким помощником Бен Ладена. Многие радикальные египетские исламисты воевали вместе с военнополитической организацией Хекматияра Хезб-е Ислами.207 Пакистан, в котором было тогда введено военное положение после переворота в июле 1977 года, который совершил генерал Зия-уль Хак, свергнув правительство Бхутто, организовывал и руководил афганским сопротивлением на месте. Прошедший обучение в британской индийской армии в 1940- х гг., а впоследствии в американском Форт-Брэгге, пользовавшийся расположением Разведывательного управления 116 министерства обороны США, Зия-уль Хак понюхал пороху в Иордании в 1970 году, где он возглавлял наемников, подавлявших восставших палестинцев в интересах короля Хуссейна на протяжении Черного сентября.208 После захвата власти Зия-уль Хак начал позиционировать себя и Пакистан, как оплот ислама, а «ограниченная и фанатичная религиозность стала государственной политикой Пакистана».209 Не имея под собой достаточной народной политической базы, он стремился поддерживать мулл и пошел даже дальше Садата в «исламизации» пакистанского общества. Правительство Зия-уль Хака ввело шариатское право в 1979 году и было поддержано мощным движением Джамаат-иИслами, которое служило основным каналом, по которому арабская финансовая помощь поступала моджахедам в Афганистан.210 Сеть организованных Джамаат-и-Ислами деобандистских школ, или медресе, обучила и радикализировала десятки тысяч молодых людей по всему Пакистану в 1970-х и 1980-х гг., получая помощь из огромных денежных потоков, которыми заливали регион для поддержки деятельности исламистских боевиков. Тайные поставки оружия афганским повстанцам были организованы Пакистаном и проходили через него, а особенно через его Межведомственную разведку. На встрече с Бжезинским в январе 1980 года генерал Зия-уль Хак настоял на том, чтобы ЦРУ не организовывало прямых поставок оружия в Афганистан, чтобы сохранить пакистанский контроль над операцией.211 Из огромного количества оружия, которое экспортировалось в Пакистан, для предполагавшегося дальнейшего его распространения среди афганских группировок, около трети продавалось пакистанцами на черный рынок и никогда не доходило до тех, кто должен был его получить. С 1983 по 1987 г. ежегодная отгрузка вооружений увеличилась с 10 000 до 65 000 тонн.212 Афганское сопротивление было организовано в рамках семи основных групп, известных под названием «Пешаварская семерка», из-за 117 того, что они базировались в городе Пешавар на северо-западе Пакистана. Четыре наиболее важные группировки были бескомпромиссными и военизированными, они заявляли о необходимости священной войны и были приверженными идеям построения исламского общества. Один историк назвал их «ихваххабитами», поскольку они находились под одновременным влиянием идеологии Братьев-мусульман (ихвэнизма) и ультраконсервативной идеологии Саудитов (ваххабизма).213 Организация Хезб-е Ислами разделилась на две фракции. Одна возглавлялась Гулбуддином Хематияром, который ушел из Джамаат-и-Ислами Рабини, в ней доминировали Братья-мусульмане; она была наиболее мощной из всех афганских фракций и получала наибольшую долю внешней помощи, особенно от МВР и пакистанского Джамаат-и-Ислами. Другую фракцию Хезб-и Ислами возглавлял Юнус Халес, шестидесятилетний мулла и ученый, в число военных командующих которой входили Джалауддин Хаккани и Абдул Хак, с которыми мы столкнемся позже. Кроме того, была сама организация Джамаат-и-Ислами, которой руководил Бурханеддин Раббани, полевым командиром которой был Ахмад Шах Масуд. Четвертой группировкой был Иттихад Ислами (Исламский Союз), возглавлявшийся Абдулом Расуф Сайяфом, ваххабитом, имевшим связи с Саудовской Аравией, которая оказывала большего всего поддержки Сайяфу и Хекматияру; именно с Сайяфом, а также с Халидом Шейх Мухаммедом, архитектором событий 11 сентября, Бен Ладен впервые пошел в бой. Деятельность Британии в Афганской войне в основном была связана с тайным обеспечением военной подготовки боевиков и поставками оружия, но распространялась также и за пределы Афганистана, в южные мусульманские республики Советского Союза. Британия играла жизненно важную роль в поддержке американцев и была, фактически, скрытым оружием американского правительства. Ее роль часто выходила за рамки того, что американские силы, которые 118 сталкивались с гораздо более пристальным парламентским надзором, чем британцы, могли или были готовы предпринять. Поэтому британские тайные подразделения, в отличие от американских, принимали прямое участие в войне, занимаясь разведкой и подстраховывали повстанческие группировки, которые они готовили.214 Действительно, на первых этапах войны британские диверсионные отряды SAS заходили на территорию Афганистана из Пакистана и возвращались обратно, обеспечивая независимые от пакистанцев поставки помощи афганским группировкам, вопреки требованиям генерала Зия.215 Британия изначально предложила США снабжать афганцев советским оружием, чтобы скрыть их происхождение. Президент Картер согласился на проведение этой операции, поскольку, очевидно, не был осведомлен о том, что это оружие должно было поставляться через сеть Монзера аль-Кассара, британского агента, который также снабжал вооружением палестинских радикалов, о которых говорилось в главе 6.216 По просьбе США с весны 1986 года Британия переправила афганским группировкам 600 переносных зенитноракетных комплексов «Блоупайп» (Blowpipe), которые лежали на складах и не использовались из-за их неэффективности, выявленной в период Фолклендской войны. МИ-6 также помогала ЦРУ в начале войны, активизировав давние британские контакты в стране — примерно то же самое МИ-6 делало в 1953 году во время переворота в Иране.217 Таким образом, Британия могла быть очень полезным партнером, хотя, как отмечал один британский эксперт в области разведки, именно американцы «оплатили большую часть счетов»;218 к тому времени участие британских специалистов в тайных акциях зависела от американской щедрости. SAS совместно с американскими специальными подразделениями обучали пакистанскую Группу специального назначения (ГСН), отряды спецназа которой проводили диверсионные операции в Афганистане.219 Британский и американский инструктаж проводился для того, чтобы 119 офицеры Группы специального назначения могли, в свою очередь, делиться навыками с афганскими группировками и добровольцамимоджахедами. Одним из командиров ГСН в то время был бригадир Первез Мушарраф, который провел в этом подразделении семь лет, и считается, что он участвовал в подготовке моджахедов.220 Мушарраф был выбран Зия-уль Хак, который считал его благочестивым деобандийцем и был рекомендован Джамаати-Ислами, согласно утверждениям некоторых аналитиков; именно тогда Мушарраф вступил в контакт с Усамой Бен Ладеном.221 Мушарраф написал в своей автобиографии: «Мы помогли создать моджахедов, внушали им религиозное рвение в семинариях, вооружали их, платили им, обеспечивали их и посылали их на священную войну против Советского Союза в Афганистан». Он заявляет, что ни Пакистан, ни Соединенные Штаты не осознавали того, во что Усама Бен Ладен «мог в будущем превратить организацию, которую мы сами позволили ему создать».222 Британия также напрямую участвовала в подготовке афганских группировок, которая, по большей части, осуществлялась на контрактной основе якобы «частными» военными агентствами, что оправдывало британское правительство; основной компанией была KMS, KeenieVeenie Services, это название было дано наемникам, воевавшим за Британию во время жестокой войны в Кении в 1950-х гг. Обучение наемниками этого агентства, которой руководили бывшие офицеры SAS, было предусмотрено для небольшого числа афганских подразделений коммандос на секретных базах МИ-6 и ЦРУ в Саудовской Аравии и Омане; эти базы были также использованы в качестве перевалочных и дозаправочных пунктов для самолетов снабжения на их пути в Пакистан.223 В 1987 году британская газета Тhe Observer сообщила о секретном предложении от KMS ЦРУ об отправке малочисленных групп, составленных из бывших инструкторов SAS в Афганистан для обучения повстанцев «разрушению, саботажу, разведке и парамедицине».224 120 Подготовка включала в себя различные военные аспекты, в том числе «планирование операций, использование взрывчатки и корректировка огня из тяжелого вооружения — минометов и орудий, как атаковать самолеты и организовывать противовоздушные засады, выстраиваясь по центру взлетно-посадочной полосы и устраивать противотанковые засады. Британия поддерживала различные афганские группировки. Одной из них, которой британцы первоначально оказывали содействие, был Махаз-и-Милли Ислам (Национальный исламский фронт Афганистана или НИФА). Необычно то, что он возглавлялся скорее мирянином, а не клириком, Сайедом Пир Гайлани, и поддерживал реставрацию монархии под началом бывшего короля, Захир Шаха — такая политика гармонировала с предпочтениями, которые британское правительство исторически отдавало монархам. Отрядами НИФА, обученными Британией, командовал бригадный генерал Рахматулла Сафи, бывший старший офицер афганской королевской армии, который, после того, как король был свергнут, проживал в изгнании в Британии. Сафи позже заявил, что он участвовал в подготовке около 8000 человек в лагерях НИФА; в конце 1990-х гг. он все еще жил в Лондоне и стал европейским представителем Талибана, который тогда контролировал Афганистан.225 Британия также поддерживала исламистские группировки. Одним из сотрудников МИ-6 в Исламабаде, координировавшим британскую помощь моджахедам, был Аластаир Крук, который, как сообщили позже, «познакомился с некоторыми боевиками, которые позже станут лидерами Аль-Каиды».226 Он был описан Милтом Бирденом, который руководил действиями ЦРУ в Пакистане, как «британский агент прямо из Большой Игры».227 Обеспечивалась подготовка сил Хаджи Абдул Хака, военного командира из фракции Хезб-и-Ислами Юнус Халеса. В качестве услуги ЦРУ МИ-6 провело операцию по поставке Хаку ракет для ПЗРК Блоупайп в 1986 году.228 Хак был одной из тех фигур, которых МИ-6 121 предоставили в распоряжение ЦРУ в 1981 году, у которого тогда было мало контактов в Афганистане; ЦРУ впоследствии начали долгую историю отношений с Хаком. После того, как последний сформировал боевое подразделение ЦРУ начало поставлять ему оружие, а сам он стал посредником между ЦРУ, МИ-6 и Кабульским фронтом. В офисе Хака в Пешаваре, центре организации сопротивления в Пакистане, часто бывали многие оперативные сотрудники МИ-6 и ЦРУ, предоставлявшие карты с расположением новых советских целей, которые Хак должен был атаковать.229 По нашему мнению важно подчеркнуть, что тайная деятельность Британии в регионе выходила и за пределы Афганистана, включая дальнейшее сотрудничество с отрядами террористов при проведении операций внутри самого Советского Союза. Начиная с 1984 года, Директор ЦРУ Уильям Кейси активизировал войну против Советов, когда ЦРУ, совместно с МИ-6 и МВР, выработало план организации партизанских атак в южных советских республиках Узбекистан и Таджикистан, откуда шло все снабжение советских войск. Это были первые атаки в пределах Советского Союза, связанные с английской и американской тайной деятельностью с 1950-х гг. Эти акции включали саботаж, как, например, ракетные обстрелы таджикских деревень или других советских целей вроде аэродромов или автоколонн в Узбекистане. Некоторые из этих операций были проведены Хекматияром, но все они снабжались пакистанской межведомственной разведкой. «Множество атак были совершены» в пределах двадцати пяти километров вглубь этих советских республик, достигнув своего пика в 1986 году, согласно утверждению бывшего сотрудника пакистанской разведки Мохаммеда Юсафа. Он также писал, что «это были, возможно, наиболее секретные и деликатные операции за всю войну», и что «особенное беспокойство Советского Союза вызывало распространение идей фундаментализма и его влияние на мусульман советской Центральной Азии».230 Также 122 проводились и пропагандистские операции, включавшие в себя распространение афганскими повстанцами экземпляров Корана на узбекском языке, которые печатались ЦРУ.231 МИ-6 финансировало лидера пакистанского Джамаат-и-Ислами Кази Хуссейн Ахмада, который имел тесные связи с Хекматияром и Массудом, для того, чтобы тот вбрасывал деньги и распространял исламскую литературу на территории советских республик Узбекистана и Таджикистана для побуждения местных религиозных кругов к восстанию против их коммунистических правительств.232 Британский принцип сиюминутной целесообразности снова бросается в глаза, поскольку у должностных лиц не было иллюзий о том, кого они поддерживали. В британских документах середины 1950х гг. организация Джамаат-и-Ислами, который тогда возглавлял Абдул ада Маудиди, называлась крайне правой исламской партией: «Она протянула щупальца по всей стране, что может позволить ей оказывать значительное влияние на события, если когда-нибудь подвернется подходящий случай... Это революционное и реакционное движение, возглавляемое умным, амбициозным и беспринципным человеком. Теоретически они хотят создать в Пакистане такое государство, которое будет управляться, насколько это возможно, на основе догм Корана и Сунны... Режим, который они хотят установить - это, фактически, диктатура под управлением Эмира в соответствии с уже имевшими место прецедентами правления халифов... Джамаат-и-Ислами — потенциально опасное движение, во многом сравнимое с Братьями-мусульманами».233 Консолидированные действия Британии, США, части исламского мира дали свои плоды. После того, как советские войска были изгнаны с территории Афганистана в 1989 году, а просоветское правительство Мохаммеда Наджибуллы свергнуто в 1992 году, силы Хекматияра боролись с отрядами Массуда за контроль на Кабулом в последовавшей гражданской войне, в процессе которой были убиты тысячи гражданских. К 1996 году Талибан вытеснил Хекматияра из Кабула и вскоре захватил 123 контроль над всей страной, вынудив Хекматияра бежать в изгнание. К тому моменту светские левые силы в стране были ликвидированы и ближайшее будущее страны определялось исключительно исламистскими группировками. Самое главное, что к концу советской оккупации иностранные ветераны-моджахеды постепенно пришли к радикальным и насильственным утопическим идеям, призывавшим к джихаду, как вооруженной борьбе. Они основывались на идеологии финансировавшихся Саудовской Аравией ваххабитов и призыве Абдуллы Аззама к мученичеству, а также на вере в то, что ислам без посторонней помощи нанес поражение Советам.234 Тысячи прежде неподготовленных добровольцев получили навыки обращения с зачастую высокотехнологичной техникой, а также приобрели непосредственный опыт ведения боевых действий. Арабско-афганские волонтеры, особенно те, кто прибыл из Египта, Йемена, Индонезии, Алжира и Ливии, теперь видели своей основной целью возвращение на родину для борьбы с собственными правительствами, в то время, как Бен Ладен надеялся объединить их в глобальную силу.235 Организация Бен Ладена Аль Каида была прямым плодом Афганской войны, она возникла в 1988 году из сетевых структур, развивавшихся между афганскими и иностранными бойцами. Министр иностранных дел в правительстве Тони Блэра, Робин Кук, позже скажет, что название Аль Каида (что означает «база») произошло от «базы данных» - «компьютерного досье тысяч моджахедов, которые вербовались и обучались при поддержке ЦРУ» - и, забыл добавить он, МИ-6.236 Несколько сетей афганских лагерей, созданные в то время при помощи ЦРУ, МВР или Саудовской Аравии, будут впоследствии использованы Аль-Каидой в качестве баз для тренировок и планирования террористических атак, включая укрепрайон Тора-Бора на юге Джелалабада, который был создан один из командиров Юнуса Халеса. 124 Аль-Каида, скорее всего, не стала бы тем, чем она стала, если бы не инфраструктура афганского сопротивления, созданная при поддержке США и Британии. Вклад Британии включал в себя специализированное военное обучение различных подразделений, тайные военные поставки и поддержку более масштабной роли США в войне. 3.2. Исламская революция в Иране 1979 г. и ее влияние на британскую политику в регионе. Иранская исламская революция 1979 г. и возникновение силы под названием аятолла Рухолла Хомейни представляли весьма значительную угрозу британскому и американскому влиянию в богатом нефтью регионе Персидского залива со времен подъема арабского национализма в 1950-х гг., как мы уже отмечали в предыдущей главе исследования. Когда Хомейни пришел к власти, британское правительство изначально стремилось установить с исламским режимом хорошие отношения и сотрудничало с ним, рассматривая его в качестве противовеса Советскому Союзу. После того, как Маргарет Тэтчер победила на выборах 1979 года, она приняла отказ Энтони Парсонса предоставить бежавшему иранскому шаху политическое убежище, которые соотносилось с решением предыдущего правительства. Тэтчер отправила бывшего посла Британии в Иране, сэра Дэниса Райта, на Багамы, чтобы встретиться с изгнанным шахом и сообщить ему об этом решении Британии. Райт отправился туда под вымышленным именем, чтобы не делать связь Британии с низложенным руководителем достоянием общественности. Членов семьи шаха также отговорили от въезда в Британию, поскольку тогда Лондон становился бы центром сопротивления новому исламскому режиму в Иране. В свою очередь, шах позже написал в своей автобиографии: «Я давно с подозрением смотрю на британские намерения и британскую политику, в которых я никогда прежде не находил причин сомневаться». 125 Мехди Базарган, лидер светского Национально-освободительного движения Ирана, назначенный аятоллой Хомейни в качестве премьерминистра временного правительства, ушел со своим кабинетом в отставку в ноябре 1979 г. после того, как вооруженные студенты-сторонники Хомейни захватили американское посольство в Тегеране, взяв в заложники свыше шестидесяти американских граждан в ответ на прибытие шаха на лечение в США. Британия сильно протестовала против захвата посольства, но за две недели этого кризиса, когда Тэтчер спрашивала у парламента, будет ли она поздравлять египетского президента Садата с предоставлением убежища шаху, премьер-министр не смог ответить на это. Когда шах умер в Каире в июле 1980 года, США отправили на его похороны бывшего президента страны Ричарда Никсона, а Франция — своего посла, тогда как Британия ограничилась своим поверенным; Дэвид Оуэн в своих мемуарах намекает на то, что этим действием британцы также посылали исламскому режиму важный сигнал. Более того, Британия продолжила вооружать и обучать войска нового иранского режима: на пресс-конференции в декабре 1979 года Тэтчер заявила, что Британия все еще поставляла оружие в Иран, отметив, однако, что «мы, фактически, не отправляли нового вооружения с момента захвата заложников», хотя она противоречила сама себе, заявив в апреле следующего года, что оружие не экспортировалось с момента захвата заложников в посольстве. В январе 1980 года она сообщила парламенту, что «менее 30» иранских военных офицеров проходят обучение в Британии; к апрелю 1980 «около 28 или 30» все еще продолжали обучение. 28 января 1980 года, через месяц после начала вторжения советских войск в Афганистан, Тэтчер заявила Палате Общин, что «мы сталкиваемся с угрожающим развитием отношений Запада и Востока». Москва могла извлечь выгоду из волнений и «осознания этнической 126 самостоятельности» в регионе, вызванных иранской революцией. «Соблазн для русских очевиден, - отмечала она, - но наблюдаются признаки того, что и сами иранцы все больше осознают опасность. Мы в этой стране уважаем право народов выбирать свои собственные формы политических режимов и правления. Мы желаем иранцам всего наилучшего в их поиске политической системы, которая бы наилучшим образом отвечала их нуждам. Мы надеемся, что они выйдут их сегодняшних потрясений объединенными». В апреле следующего правительство Ирана года она добавила, что «будущее — внутреннее дело иранского народа» и продолжила подчеркивать «опасность отделения некоторых иранских народов», которое «противоречит интересам Запада». Тэтчер поддерживала иранскую теократию, считая ее противовесом советской экспансии и рассматривала «единый» Иран средство его сдерживания. Следует сказать, что к этому времени сущность иранского режима уже стала очевидной, проявившись не только в захвате американских заложников, но и в многочисленных казнях, которые теперь имели место быть. Британия также рассматривала радикальный ислам в качестве противовеса советским войскам в Афганистане, и к тому времени британцы уже начали предпринимать скрытные действия против советской оккупации. Оказалось, что ход мыслей Тэтчер отражал мысли советника по национальной безопасности президента Картера Збигнева Бжезинского. Во время иранской революции, к концу 1978 года, Бжезинский начал продвигать в Вашингтоне идею того, что регион, простиравшийся от Северной Африки, через территории Персидского залива до Центральной Азии представлял собой «дугу нестабильности», а также доказывать необходимость создания того, что он называл «новой рамкой безопасности», чтобы вновь заявить об американском влиянии в регионе». Бжезинский предусматривал углубление военного 127 сотрудничества США с Египтом, Саудовской Аравией, Пакистаном, Турцией и другими мусульманскими странами близ южных границ Советского Союза и в регионе Персидского залива и мобилизацию исламских сил для сдерживания СССР. С потерей шахом власти, такое мышление приобрело еще большее значение, и к лету 1979 года Бжезинский желал видеть «фактический альянс с силами исламского возрождения и с режимом Исламской республики Иран», как выразился Ричард Коттэм, офицер ЦРУ, который сыграл ключевую роль в организации иранского переворота 1953 года. Бжезинский встретился с премьер-министром Базарганом в Алжире через несколько месяцев в целях продвижения этого курса, но процесс был полностью свернут в ноябре, когда были захвачены американские заложники. Тэтчер, тем не менее, и после начала кризиса, связанного с захватом заложников, продолжала рассматривать Иран в качестве противовеса Советам. Фактическая поддержка Британией иранских исламистов, однако, принимала не только пассивные и риторические формы. В 1982 году, когда режим Хомейни активизировал репрессии и казни политических оппонентов, Британия была вовлечена в экстраординарное сотрудничество с ним, помогая ему, фактически, ликвидировать коммунистическую партию Туде, главную организацию левого толка в стране. Первоначально сотрудничавшая с исламским режимом, партия Туде отказалась от поддержки в 1982 году, критикуя новый режим за продолжение войны с Ираком, которая началась в 1980-м. Тогда режим пытался задавить Туде, посадив за решетку ее лидеров. Когда Владимир Кузичкин, майор КГБ СССР, бежал в Британию в 1982 году, он передал в МИ-6 список советских агентов, работавших в Иране, после чего МИ-6 разрешила Кузичкину посетить ЦРУ, которому он также передал список. В октябре МИ-6 и ЦРУ приняли совместное решение передать список иранцам, чтобы выслужиться перед иранским режимом и уменьшить советское влияние в этом стратегически важной стране. Множество 128 людей, объявленных агентами, были в след за этим казнены, более тысячи членов Туде арестованы, в то время, как сама партия была запрещена. В декабре сотня членов военной организации этой партии были преданы суду на основании информации, предоставленной Британией; несколько были приговорены к смерти. Партия Туде была, фактически, уничтожена, хотя позже ей удалось восстановиться и действовать подпольно. Этот эпизод демонстрирует, что Британия была готова тайно сотрудничать с режимом шиитских исламистов, в погоне за достижением определенных общих интересов, подавления левых сил, хотя Иран к тому моменту был признан стратегической угрозой и абсолютно антизападной силой. Это также соответствовало долгосрочной британской политике, отразив британское сотрудничество с аятоллой Кашани в подготовке переворота против Моссадыка за несколько десятилетий до исламской революции Хомейни. Британия также была плотно вовлечена и в американские тайные операции в Иране во время целой волны захвата заложников в Ливане, где множество иностранцев, в основном американцев, были захвачены на протяжении всех 1980-х гг. Эти похищения предпринимались, в основном, группировками, связанными с проиранской организацией Хезболла (Партия Аллаха), которая была создана в Ливане в 1982 году, когда части Иранской революционной гвардии были введены в долину Бекаа вслед за вторжением Израиля в Ливан. Эти похищения людей были, в определенной степени, возмездием Ирана за поддержку Западом Ирака в войне с Ираном и содействие США израильскому вторжению в Ливан. Реальный вызов американскому влиянию в регионе был брошен в октябре 1983 года, взрывчаткой, когда в результате у казарм взрыва американских грузовиков, миротворцев начиненных погиб 241 военнослужащий; ответственность взяла на себя Организация исламского джихада, которую вдохновила исламская революция в Иране, которая 129 также несла ответственность и за многочисленные похищения людей. На всем протяжении 1983 года руководитель резидентуры ЦРУ в Бейруте Уильям Бакли и британский агент Лесли Аспин, который тогда занимался обеспечением ливанского христианского ополчения оружием, несколько раз встречались для обмена мнениями о террористической деятельности в Ливане. Но в марте 1984 года сам Бакли был захвачен в Бейруте, и вице-президент Джордж Буш, а также директор ЦРУ Уильям Кейси попросили британцев помочь добиться его освобождения - к тому времени это была уже знакомая схема запроса США о британской помощи в проведении специальных тайных акций. США и Британии уже приходилось платить за освобождение заложников — во время кризиса 1979-81 гг., связанного с захватом заложников в американском посольстве в Иране, когда администрация Картера тайно разблокировала счета, замороженные в США в начале иранской революции и большую часть из 3,5 миллиардов долларов, находившихся в собственности шаха в США. В 1980-81 гг. британцы также платили выкуп за освобождение двух британских подданных, захваченных Хезболлой в Ливане; Аспин договорился о поставках автоматического оружия иранцам, которые затем быстро отпустили британских пленников. В роли посредника, как утверждается, выступал сирийский торговец оружием Монзер аль-Кассар, который переводил деньги, полученные от иранцев, на счет Аспина в Международном кредитном и торговом банке (BCCI) - банке, который, как выяснилось в 1990-е гг., использовали многие торговцы наркотиками и оружием со всего мира. Сделка послужила прецедентом для дела Иранконтрас, которое последовало за этими событиями. К середине марта 1984 года британцы рекомендовали попытаться предоставить Бакли выкуп в виде предложения о поставке Ирану очередной партии оружия, а Аспин был выбран для координирования сделки. Аспин позже описывал свое участие в деле в показаниях, 130 представленных его адвокатам, утверждая, что в июне 1984 году с ним связался Уильям Кэйси, и что он попросил его «поспособствовать продаже [оружия] Ирану в обмен на заложников. Этих заложников держали в Ливане, поэтому в июне 1984 года я начал [посещать] серию встреч в Лондоне, одна из которых прошла в американском посольстве... В ходе этих встреч обсуждались варианты получения освобожденных заложников - некоторые подходящие, некоторые нет». Иранские выплаты за получение оружия контролировались полковником морской пехоты Оливером Нортом, работавшим в Совете национальной безопасности США, который использовал их для тайного финансирования партизан контрас в Никарагуа, которых поддерживали Штаты, таким образом обходя американский Конгресс. Аспин получил доступ на Даунинг стрит, позже заявив, что Ян Гоу, личный секретарь Маргарет Тэтчер, был его контактным лицом по переговорам о выкупе. Тэтчер и ее высокопоставленные чиновники находились в постоянном контакте, телеграфном и личном, с секретным подразделением Белого Дома по освобождению заложников, и есть свидетельства, что она начали содействовать попыткам Аспина выкупить Бакли в марте 1984 года, через неделю после его похищения. Больше, чем через месяц, Аспин разместил заказ стоимостью 40 миллионов долларов на поставку в Иран американских орудийных снарядов. В мае Оливер Норт тайно встретился с Эндрю Грином, сотрудником британской разведки, работавшим советником в посольстве в Вашингтоне (позже стал послом в Сирии и Саудовской Аравии), чтобы обсудить освобождение заложников. Норт также занимался приобретением оружия у стран советского блока для его дальнейшей продажи Ирану и контрас. Летом и зимой 1984 года вооружение, закупленное Нортом, было переправлено иранцам. Последующие сделки, предполагавшие поставки ракет и радаров, были заключены в 1985 году, а затем еще в период между 1 января 1986 года и 1988 годом, когда было подписано последнее 131 соглашение о поставке оружия. Аспин отмыл полученные платежи на сумму около 42 миллионов долларов через ряд британских и европейских банков. Эти сделки, должно быть, помогли контрас продолжить их войну в Никарагуа, но они не привели к освобождению Уильяма Бакли, который так и не был отпущен — он подвергся страшным пыткам и был убит. 3.3. Роль Великобритании в ирано-иракской войне 1980-1988 гг. Несмотря на взаимовыгодные как политические, так и экономические отношения с Саудовской Аравией, Британия тайно помогала вооружаться ее основному сопернику за верховенство в мусульманском мире —Ирану, который активно устанавливал жестокую шиитскую теократию под руководством аятоллы Хомейни. В то же время, откровенно нарушая эмбарго ООН на поставку оружия обеим сторонам конфликта, Британия также вооружала Ирак Саддама Хуссейна, который вторгся в Иран в сентябре 1980 года; последовавший за этим восьмилетний конфликт обошелся им миллионными жертвами. Таким образом, Британское правительство вооружало обе стороны друг против друга, что стало еще одной долгосрочной особенностью политики Лондона в этом регионе. Британский курс по отношению к ирано-иракской войне мог проводиться по той же причине, что обозначена в заметке американского госдепартамента 1984 года, в которой отмечается, что «победа любой стороны будет иметь далеко идущие последствия» для баланса сил в регионе. Британия, вместе с США, стремилась поддержать этот баланс сил.237 Британские официальные лица продолжали поддерживать режим Саддама, тайно смягчая ограничивающие экспорт оружия «директивы», которые анонсировались парламентом и позволяли некоторым частным компаниям поставлять широкий спектр военного снаряжения, а также разрешали брать экспортные кредиты. Следуя знакомой схеме, частные военные агентства также предоставляли услуги «бывших офицеров SAS» 132 по подготовке личной охраны Саддама Хуссейна 238. Подобным образом Британия использовала различные способы вооружения Ирана аятоллы Хомейни. С самого первого дня ираноиракской войны Британия переправила танковых стволов и танковых двигателей на сотни миллионов фунтов под видом «нелетального» груза которые помогали поддерживать функционирование 890 танков Чифтен и 250 танков Скорпион, которые британцы продали шаху на протяжении 1970-х гг. За этим последовала поставка сотен Лэнд Роверов и шести радаров ПВО239. В этот же период государственная компания Royal Ordnance отправила в Иран пять партий химического вещества тетрил, соединения, которое используется при создании взрывчатки, и взрывчатого порошка, нарушив таким образом и эмбарго ООН и собственные британские экспортные директивы.240 . Более того, Лондон был основным центром, через который проходили иранские многомиллиардные оружейные заказы. По мнению экспертов, иранцы задействовали нефтяной компании (НИНК) как офисы Национальной прикрытие своих иранской усилий по приобретению оружия; они выступали базой как для покупки запасных частей для проданных британцами танков, так и для использования банковских и транспортных возможностей Лондона. Только в сентябре 1987 года, через семь лет после начала ирано-иракской войны, Британия заявила о своем намерении закрыть отделения НИНК; однако, даже после этого не последовало никакого наказания для британских торговцев и компаний, продававшие оружие и снаряжение в Иран.241 Часть оружия, которое направлялось в Иран и контрас Никарагуа было получено от сирийского торговца оружием Монзера аль-Кассара. Британцы хотели помочь американцам войти в контакт с сетью альКассара в обмен на информацию ЦРУ о сборе средств, который ИРА осуществляла в США242. Спустя десятилетие депутат Тэм Дэлиелл спросил в британском парламенте министра иностранных дел Дугласа 133 Хогга «был ли он уполномочен давать Монзеру аль-Кассару разрешение на поставку оружия в Иран». Хогг выразительно ответил «нет»243. В то время, как британцы доверяли аль-Кассару действовать в качестве своего агента в его тайной оружейной сети, он также продолжал поставлять оружие для многочисленных террористических операций, от политических убийств в Испании до атаки а парижском еврейском квартале и печально известного захвата круизного лайнера Achille Lauro в 1985 году, во время которого один человек был убит; по утверждению исследователей Лофтуса и Ааронса, именно аль-Кассар переправил убийц в безопасное место. Однако, аль-Кассар в течение многих лет мог без проблем въезжать и выезжать из Британии, чтобы отчитываться перед своими руководителями в МИ-6244. Лофтус и Ааронс также отмечают, что МИ-6 «знала все о причастности аль-Кассара к террористическим атакам с 1981 года» благодаря Лесли Аспину, но он оставался их «основным осведомителем». Аль-Кассар был жизненно важной для Британии фигурой в деле убеждения таких группировок, как ООП и палестинская террористическая Организация Абу Нидаля, держать свои депозитные счета в банки BCCI, который британцы фильтровали и который контролировали. Каждый раз, когда какой-нибудь шейх размещал там деньги, британцы могли отследить процесс распределения средств через структуры аль-Кассара между террористическими группировками Ближнего Востока. МИ-6 держала факт вербовки аль-Кассара в секрете от Тэтчер и даже МИ-5245. Следует отметить, что позже аль-Кассар обвинялся американским судом в торговле оружием и отмывании денег; британское же правительство никогда не предпринимало подобных действий против аль-Кассара246. Организацией Абу Нидаля были убиты сотни человек в более чем двенадцати странах в начале 1970-х ина протяжении 1980-х гг, их наиболее печально известная акция — беспорядочный расстрел 18 человек в Римском и Венском аэропортах в декабре 1985 года. Тем не 134 менее,Нидаль посещал Лондон в середине 1980-х гг, что привело в бешенство израильтян, которые не были проинформированы об этом британским правительством247. Кроме того, в 1986 году британцы обнаружили, что Нидаль имел счета в банке BCCI на общую сумму 50 миллионов долларов, а в июле следующего года МИ-5 и МИ-6 обратились к работнику банка, убедив его передать информацию об активностях данных счетов248. США раскритиковали решение британцев отслеживать счета, вместо того, чтобы их заморозить, но британцы настояли на невмешательстве. Мониторинг позволил британцам ретроспективно выяснить о связи Сирии, где тогда базировалась Организация Абу Нидаля, с попыткой взрыва в аэропорту Хитроу в Лондоне в 1986 году, в которой участвовал агент Нидаля, получавший финансирование со счета сотрудника сирийской разведки в банке BCCI249. Британскому наблюдению был положен конец, когда Нидаль пронюхал об этом; точно не ясно, когда это произошло, но данные указывают на то, что не ранее конца 1989 года250. Считается, что Абу Нидаль стоял, среди прочего, за взрывами в Судане, на Кипре и в Греции, но утверждается, что самую значительную роль в он сыграл в декабре 1988 года, когда в результате взрыва самолета авиакомпании Pan American над городом Локерби в Шотландии погибло 270 человек. После смерти Абу Нидаля в 2002 году один из его бывших помощников утверждал, что сам Нидаль сообщил ему о том, что за взрывом стоял именно он; вопреки вердикту суда, который признал виновными двух ливийцев, этой точки зрения долгое время придерживались и некоторые другие информированные толкователи. Таким образом, желание британских секретных служб следить за таким террористом, как Нидаль, вместо того, чтобы задержать его, соответствует их исторически сложившейся модели поведения. Однако, единственными, структуры которые Аспина — использовались аль-Кассара МИ-6 для были не вооружения революционного Ирана. В середине 1980-х гг МИ-6 также работало с 135 торговцем оружием иранского происхождения Джамшедом Хашеми, который выступал в качестве посредника при продаже ракет в Тегеран в том самом деле Иран-контрас. Задачей был отслеживать поставки китайского оружия в Иран, которые могли быть использованы, чтобы поставить под угрозу британские морские перевозки в Заливе во время ирано-иракской войны. МИ-6 платила Хашеми, чтобы тот сделал ложные сертификаты конечного пользователя для покупки китайских ракет «Шелкопряд» стоимостью 350 миллионов фунтов, которые предназначались Ирану. Они были отгружены в 1987 году, одновременно с выполнением сделок о поставки британских военных катеров и боеприпасов, также санкционированных МИ-6 в нарушение директив правительства, запрещавших экспорт вооружений в Иран; катера, завезенные через Грецию, использовались против гражданских судов в Заливе251. Хашеми сообщал в МИ-6 о своем участии в этих сделках вплоть до 1992 года; он также сделал несколько пожертвований Консервативной партии в конце 1980-х гг и начале 1990-х гг, а также три раза лично встречался с Маргарет Тэтчер. Он заявлял, что в ходе этих встреч передавал личные сообщения от иранского президента Хашеми Рафшанджани, его близкого родственника, убеждавшего Британию смягчить санкции против Ирана. В 1996 году, однако, Хашеми был арестован Отделом по борьбе с крупным мошенничеством правительства Британии после заявлений одной американской компании о том, что он обманул их при заключении контракта на поставку спутниковых телефонов иранскому министерству обороны. Хашеми заявил, что бритнское правительство его предало после того, как он многие годы давал им нужную информацию. Он освободился из тюрьмы в 1999 году вслед за соглашением о неразоблачении операций МИ-6 в суде252. Кроме того, по утверждению бывшего сотрудника МИ-6 Ричарда Томлинсона, в 1995 году МИ-6 узнала о схеме, в которой участвовала и израильская секретная служба, связанной с организацией поставки 60 136 тонн китайских химикалий в Иран, чтобы помочь Израилю добиться освобождения их пилота, Рона Арада, который был взят в плен в Ливане несколькими годами ранее. Вместо того, чтобы попытаться остановить реализацию этого плана, МИ-6 стала сотрудничать с ними, чтобы получить разведданные об иранской военной структуре, даже несмотря на то, что британцы рисковали таким образом допустить появление у Ирана возможности применения химического оружия253. Тот факт, что Британия вела политику прямого содействия и закрывала глаза на милитаризацию Исламской Республики, особенно поучителен в свете сегодняшней демонизации Ирана за то, что он предположительно пытается овладеть ядерным оружием. Эти эпизоды демонстрируют даже не столько двойные стандарты британской внешней политики, сколько беспринципность: желание делать что угодно, с кем угодно, чтобы достичь в определенный период времени краткосрочных целей, независимо от долгосрочных последствий и малейшей мысли о морали. В дополнение к заигрыванию с иранским режимом в 1980-х гг., британцы и американцы также искали более прямой маршрут на пути разрешения проблемы, поставленной Ираном и союзными ему силами в регионе. После взрыва казарм американских морских пехотинцев в Бейруте в октябре 1983 года и убийства Уильяма Баки британцы, американцы и Саудиты — хорошо знакомая компания, уже поработавшая вместе в Афганистане — приняли решение устранить тогдашнего лидера Хезболлы в Ливане, шейха Сайида Мухаммад Фадлаллу254. Был выработан совместный секретный план, все детали которого остаются неясными, но в котором участвовало ЦРУ, подрядившее на операцию ливанских агентов, которых возглавлял бывший британский офицер SAS; операция была профинансирована Саудитами в размере 3 миллионов долларов. 8 марта 1985 года в резульате взрыва машина, начиненной взрывчаткой, припаркованной в 50 ярдах от резиденции Фадлаллы в 137 Бейруте погибло около 80 человек, включая женщин и детей, и еще свыше 200 получили ранения, но сам Фадлалла спасся. Чтобы замести следы, ЦРУ пыталось обвинить Израиль в организации этого взрыва, чему поверили немногие; закончилось тем, что Саудиты дале Фадлалле взятку в размере 2 миллионов долларов, чтобы прекратить нападки на американцев255. С нашей точки зрения, британцы могли быть полезными для американцев в деле управления и организации ударных отрядов. Они могли приобретать то, чего не могли США, поскольку это было связано с убийствами, политическими заказами и неразборчивыми взрывами. Таким образом, в 1980-е гг наблюдался беспрецедентный рост радикального исламистского движения, в основном благодаря Афганской войне, программе исламизации, саудовскому финансированию исламистской деятельности по всему миру и иранской поддержке многочисленных исламистских группировок — ко всем этим событиям разными способами приложила руку Великобритания. *** По итогам заключительной главы нашего исследования представим несколько основополагающих выводов. Война против советских войск в Афганистане в 1980-х гг. стала новой фазой развития мирового исламского радикализма, основанного на идеях исламского возрождения на протяжении предыдущего десятилетия. Британия уже имела длинную историю поддержки и совместной работы с исламскими силами, к тому времени, когда советские войска пересекли границу Афганистана, но сговор с афганскими моджахедами отличался от предыдущих эпизодов, будучи частью наиболее масштабной тайной операции британского правительства со времен Второй мировой войны. 138 Деятельность Британии в Афганской войне в основном была связана с тайным обеспечением военной подготовки боевиков и поставками оружия, но распространялась также и за пределы Афганистана, в южные мусульманские республики Советского Союза. Британия играла жизненно важную роль в поддержке американцев и была, фактически, скрытым оружием американского правительства. Ее роль часто выходила за рамки того, что американские силы, которые сталкивались с гораздо более пристальным парламентским надзором, чем британцы, могли или были готовы предпринять. Поэтому британские тайные подразделения, в отличие от американских, принимали прямое участие в войне, занимаясь разведкой и подстраховывали повстанческие группировки, которые они готовили. Британия также напрямую участвовала в подготовке афганских группировок, которая, по большей части, осуществлялась на контрактной основе якобы «частными» военными агентствами, что оправдывало британское правительство. Иранская исламская революция 1979 г. и возникновение силы под названием аятолла Рухолла Хомейни представляли весьма значительную угрозу британскому и американскому влиянию в богатом нефтью регионе Персидского залива со времен подъема арабского национализма в 1950-х гг., как мы уже отмечали в предыдущей главе исследования. Когда Хомейни пришел к власти, британское правительство изначально стремилось установить с исламским режимом хорошие отношения и сотрудничало с ним, рассматривая его в качестве противовеса Советскому Союзу. Тэтчер поддерживала иранскую теократию, считая ее противовесом советской экспансии и рассматривала «единый» Иран средство его сдерживания. Британия также рассматривала радикальный ислам в качестве противовеса советским войскам в Афганистане, и к тому времени британцы уже начали предпринимать скрытные действия против 139 советской оккупации. Несмотря на взаимовыгодные как политические, так и экономические отношения с Саудовской Аравией, Британия тайно помогала вооружаться ее основному сопернику за верховенство в мусульманском мире —Ирану, который активно устанавливал жестокую шиитскую теократию под руководством аятоллы Хомейни. В то же время, откровенно нарушая эмбарго ООН на поставку оружия обеим сторонам конфликта, Британия также вооружала Ирак Саддама Хуссейна, который вторгся в Иран в сентябре 1980 года; последовавший за этим восьмилетний конфликт обошелся им миллионными жертвами. Таким образом, Британское правительство вооружало обе стороны друг против друга, что стало еще одной долгосрочной особенностью политики Лондона в этом регионе. Тот факт, что Британия вела политику прямого содействия и закрывала глаза на милитаризацию Исламской Республики, особенно поучителен в свете сегодняшней демонизации Ирана за то, что он предположительно пытается овладеть ядерным оружием. Эти эпизоды демонстрируют даже не столько двойные стандарты британской внешней политики, сколько беспринципность: желание делать что угодно, с кем угодно, чтобы достичь в определенный период времени краткосрочных целей, независимо от долгосрочных последствий и малейшей мысли о морали. 140 ЗАКЛЮЧЕНИЕ В целом, по итогам анализа, проведенного в нашем диссертационном исследовании, представляется целесообразным сделать следующие научно-исследовательские выводы. Необходимо отметить, что корни британского сотрудничества с радикальным исламом лежат в политике по принципу «разделяй и властвуй», проводимой в период существования Британской империи, когда английские мусульманские чиновники сообщества противодействовать подрывавших старались и отдельных возникновению британскую постоянно поддерживать личностей, чтобы националистических гегемонию. Британские сил, стратеги поспособствовали формированию Ближнего Востока в его современном виде в ходе и после Первой Мировой войны, приводя к власти своих правителей на территориях, «очерченных» самими британцами. Британская политика также предполагала восстановление Халифата, как лидера мусульманского мира, на базе Саудовской Аравии, где он бы попадал под контроль Британии; стратегия, имевшая первостепенное значение для будущего Саудовского королевства и остального мира. В межвоенный период и непосредственно после окончания Второй Мировой войны британские официальные лица рассматривали Братьевмусульман и панисламистское движение на Ближнем и Среднем Востоке в качестве полезных внутренних и международных «бастионов» против «коммунизма» (термин, очень широко толковавшийся британскими политическими архитекторами, означая множество антибританских сил). В то же время, хотя британские официальные лица были тогда готовы поддержать отдельных мусульманских лидеров или группы для достижения конкретных целей, как это было в Индии и Палестине, они не рассматривали ислам в качестве стратегического союзника. И в настоящее время, спустя более, чем почти семь десятилетий 141 после первого арабо-израильского конфликта, сохраняются споры о том, на чьей же «стороне» выступала Британия. Мы считаем, что британская политика была последовательной в некотором отношении, будучи нацеленной на поддержку своего основного союзника в регионе, Иордании, которая стремилась к аннексии Западного Берега. Официальная политика «невмешательства» имела эффект содействия более сильной стороне конфликта, означая молчаливое согласие на захват Израилем большей части Палестины и «этнические чистки», которые включали «переезд» палестинских арабов в Иорданию. В тоже время британское содействие некоторым арабским военным акциям было нацелено на избежание ухудшения отношений с арабскими государствами и усиление британского влияния в регионе после завершения конфликта. Раздел же крупнейшей и ценнейшей британской колонии - Индии имел самые серьезные гуманитарные последствия. Этот процесс породил страну, которая, инструментом как Саудовская англо-американских Аравия, стала стратегов. стратегическим Пакистан будет использоваться Штатами в качестве «противовеса» для нейтральной, ни к кому неприсоединившейся Индии, став частью опиравшегося на США военного альянса под названием «Багдадский пакт» в 1950-х годах и предоставив американской базе ВВС возможность шпионить за Советским Союзом. В 1980-х гг. Пакистан выступал в качестве передового плацдарма для вторжения в Афганистан — именно в этом заключалось его преимущество, предусмотренное британскими военными командующими за более чем тридцать лет до этого. Раздел также породил государство, у которого, кроме приверженности исламу не было ничего, чтобы связаться в единое целое и которое, под военным руководством из-за отсутствия других источников внутренней легитимности, будет позднее пропагандировать экстремистские вариации ислама и готовить террористов-смертников. 142 Разделение Кашмира между Индии и Пакистаном стало не только постоянным источником конфликтов между двумя государствами; пакистанский исламистский повод «освободить» Кашмир от частичного контроля со стороны Индии поспособствовал продвижению идей джихада за пределы индийского субконтинента. Таким образом, Пакистан продолжил укрепляться в качестве эпицентра исламского радикализма и, на сегодняшний день, как это ни парадоксально, представляет одну из наибольших террористических угроз самой Британии. Далее, важно определить роль, которую Великобритания играла на Ближнем Востоке в указанный хронологический период, преследуя свои собственные интересы в регионе: получение дешевых углеводородов, борьба с арабским светским национализмом, сохранение рычагов влияния на ключевые страны Ближнего Востока. Безусловно, роль Великобритании в процессах, происходивших здесь в 1950-е – 1970-е гг., трудно переоценить. Оставаясь после войны все еще великой державой с имперским самосознанием, Великобритания пыталась поначалу выразить свои интересы старыми методами, однако мир поменялся, появились новые суверенные государства, выросшие из колоний все той же Британии. Именно поэтому она начала действовать через агентов изменения, сама открыто не вторгаясь в дела независимых государств. При этом очень важно отметить то обстоятельство, что Великобритания не чуралась сотрудничать с организациями и объединениями, организационная структура, цели и задачи которых были чужды «колыбели демократии». Больше того, Великобритания охотно шла на контакт с радикальными исламистами, группировками, опиравшимися на джихад как на средство ведения политики. Активное взаимодействие с «Братьями-мусульманами» в Сирии, Иордании, поддержка высланных из Египта членов организации и их использование против Насеровского режима, относительного независимого и самостоятельного, опасного для Британии, входило в понятие «национальный интерес». Этот интерес 143 базировался не на публично установленной приверженности к распространению демократии, соблюдению прав человека и различных свободах. Иными словами, Великобритания действовала так, как выгодно ей, лишь прикрываясь заявленными лозунгами для сохранения своей репутации в мире. Тем не менее, британские краткосрочные успехи, которые достигались любой ценой, негативно повлияли впоследствии на британскую внешнюю политику впоследствии, чего, разумеется, архитекторы политики с Туманного Альбиона не могли предсказать. Британская же роль в поддержке режима короля Хусейна в Иордании соседствует с попустительством в отношении поставок оружия и обучения террористических групп, стремившихся его свергнуть — даже если это и было, очевидно, обусловлено другими факторами (задачей мониторинга террористического финансирования и поставок оружия ИРА). Британия вновь, как и несколькими годами раньше, поддерживала террористические организации для извлечения выгоды для себя в конечном итоге. Этот пример в очередной раз доказал, что между британской внешней политикой и моралью существует лишь холодный расчет, которым и руководствуются британские политики, который, очевидно, не раз заставит Великобританию задуматься о правильности решений в дальнейшем. Режим шаха Мохаммеда Резы Пехлеви, установленный в Иране в ходе англо-американского переворота в 1953 году, был ключевым союзником Запада и «жандармом» Ближнего Востока. Он отправлял войска для поддержки пробританского режима султана Кабуса в Омане, а также выступал в качестве противовеса националистическому Ираку, продвигал прозападную экономическую политику и закупал западное вооружение. Британия последовательно поддерживала авторитарное правление шаха, помогая обучать его жестокие силы безопасности, САВАК, или выступая в качестве публичного апологета нараставших в стране нарушений прав человека. Иранская же исламская революция и 144 возникновение силы под названием аятолла Хомейни представляли наибольшую угрозу британскому и американскому влиянию в богатом нефтью регионе Персидского залива со времен подъема арабского национализма в 1950-х. Но данные свидетельствуют о том, что Британия отказалась поддерживать шаха еще до революции и пыталась заручиться контактом с иранской оппозицией, возглавляемой Хомейни. Когда последний пришел к власти, британское правительство изначально стремилось установить с исламским режимом хорошие отношения и сотрудничало с ним, рассматривая его в качестве противовеса Советскому Союзу. Кроме того, война против советских войск в Афганистане в 1980-х гг. стала новой фазой развития мирового исламского радикализма, основанного на идеях исламского возрождения на протяжении предыдущего десятилетия. Британия уже имела длинную историю поддержки и совместной работы с исламскими силами, к тому времени, когда советские войска пересекли границу Афганистана, но сговор с афганскими моджахедами отличался от предыдущих эпизодов, будучи частью наиболее масштабной тайной операции британского правительства со времен Второй мировой войны. Деятельность Британии в Афганской войне в основном была связана с тайным обеспечением военной подготовки боевиков и поставками оружия, но распространялась также и за пределы Афганистана, в южные мусульманские республики Советского Союза. Британия играла жизненно важную роль в поддержке американцев и была, фактически, скрытым оружием американского правительства. Ее роль часто выходила за рамки того, что американские силы, которые сталкивались с гораздо более пристальным парламентским надзором, чем британцы, могли или были готовы предпринять. Поэтому британские тайные подразделения, в отличие от американских, принимали прямое 145 участие в войне, занимаясь разведкой и подстраховывали повстанческие группировки, которые они готовили. Британия также напрямую участвовала в подготовке афганских группировок, которая, по большей части, осуществлялась на контрактной основе якобы «частными» военными агентствами, что оправдывало британское правительство. Иранская исламская революция 1979 г. и возникновение силы под названием аятолла Рухолла Хомейни представляли весьма значительную угрозу британскому и американскому влиянию в богатом нефтью регионе Персидского залива со времен подъема арабского национализма в 1950-х гг., как мы уже отмечали в предыдущей главе исследования. Когда Хомейни пришел к власти, британское правительство изначально стремилось установить с исламским режимом хорошие отношения и сотрудничало с ним, рассматривая его в качестве противовеса Советскому Союзу. Тэтчер поддерживала иранскую теократию, считая ее противовесом советской экспансии и рассматривала «единый» Иран средство его сдерживания. Британия также рассматривала радикальный ислам в качестве противовеса советским войскам в Афганистане, и к тому времени британцы уже начали предпринимать скрытные действия против советской оккупации. Несмотря на взаимовыгодные как политические, так и экономические отношения с Саудовской Аравией, Британия тайно помогала вооружаться ее основному сопернику за верховенство в мусульманском мире —Ирану, который активно устанавливал жестокую шиитскую теократию под руководством аятоллы Хомейни. В то же время, откровенно нарушая эмбарго ООН на поставку оружия обеим сторонам конфликта, Британия также вооружала Ирак Саддама Хуссейна, который вторгся в Иран в сентябре 1980 года; последовавший за этим восьмилетний конфликт обошелся им миллионными жертвами. Таким 146 образом, Британское правительство вооружало обе стороны друг против друга, что стало еще одной долгосрочной особенностью политики Лондона в этом регионе. Тот факт, что Британия вела политику прямого содействия и закрывала глаза на милитаризацию Исламской Республики, особенно поучителен в свете современной демонизации Ирана за то, что он предположительно пытается овладеть ядерным оружием. Эти эпизоды демонстрируют даже не столько двойные стандарты британской внешней политики, сколько беспринципность: желание делать что угодно, с кем угодно, чтобы достичь в определенный период времени краткосрочных целей, независимо от долгосрочных последствий и малейшей мысли о морали. 147 СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ I. Источники а) Архивные материалы по истории ближневосточной политики Великобритании 1. Ближневосточный конфликт 1947 – 1956. Из документов архива внешней политики Российской Федерации / Отв. ред. В.В. Наумкин. М.: МФ «Демократия», 2003. – 605 с. 2. Ближневосточный конфликт 1957 – 1967. Из документов архива внешней политики Российской Федерации / Отв. ред. В.В. Наумкин. М.: МФ «Демократия», 2003 – 702 с. 3. Декларация Корнилов, А. А., Бальфура, Сергунин, А. А. 2.11.1917 / Документальная Колобов, О. А., история арабо- израильского конфликта: Хрестоматия. Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 1991. 4. An Official Proclamation from the Government of Great Britain to the Natives of Arabia and the Arab Provinces, 4 December 1914 // Public Record Office (PRO), FO141/710/9. 5. A. Rothnie to Foreign Secretary, 2 July 1975 // PRO, FCO8/2570. 6. Foreign Policy Document No. 36 // Jordan and Palestine 1914-1920. Foreign and Commonwealth Office, 1988. 7. Government letter to Sheriff of Mecca, November 1914 // Public Record Office (PRO), FO141/710/9 8. Lord Curzon to Secretary of State for India, Despatch No. 175 of 21 September 1899 // India Office, Foreign Department, Political and Secret Proceedings. Cambridge: CUP, 1990. 9. Proclamation to the People of Arabia, 27 May 1915 // Public Record Office (PRO), FO141/710/9 10. 1948 The Declaration of the Establishment of the State of Israel, May 14, // Israel Ministry of Foreign Affairs / www.mfa.gov.il/MFA/Peace%20Process/Guide%20to%20the%20Peace%20Pr 148 ocess/Declaration%20of%20Establishment%20of%20State%20of%20Israel 11. The McMahon Letter, 24 October 1915 // Public Record Office (PRO), FO141/710/9 б) Официальные правительственные и парламентские документы Великобритании 12. A. Parsons to FCO, 4 December 1978 // PRO, PREM16/1720 13. A. Parsons to FCO, 11 October 1978 // PRO, PREM16/1719 14. A. Rothnie to J.Callaghan, 29 November 1975 // PRO, FCO8/2572 15. B. Cartledge to W. Prendergast, FCO, 30 October 1978 // PRO, PREM16/1719 16. Billy McLean to A. Douglas-Home, 3 November 1970 // PRO, FCO17/1067. 17. Brief by HM Treasury - Visit by Crown Prince Fahd of Saudi Arabia, 15 October 1975 // PRO, FCO8/2605 18. Brigadier Donaldson’s Fifth Report, 16 December 1970 // PRO, FCO8/1755. 19. British Embassy, Kuwait to FCO, 5 October 1970 // PRO, FCO17/1067. 20. Cabinet conclusion of meeting, 9 November 1979 // PRO, CAB 128/64 21. Cabinet Office. Study of Future Policy 1960-1970, note by the Joint Secretaries, 26 October 1959 // PRO, CAB21/3844. 22. Chivers C. Saudi Investment Policy, 2 January 1975 // PRO, T317/142 23. Douglas Hurd interview // FCO Verbatim Service, 14 March 1981. 24. C. Crowe to F. Brenchley, 18 March 1964 // PRO FO371/174671 25. Crown Prince Fahd's Visit, speaking note for PM, 17 October 1975 // PRO, FCO8/2603 26. D. Allen to A. Parsons, 4 February 1972 // PRO, FCO8/2124 149 27. D. Slater, minute, 2 February 1973 // PRO, FCO37/1251 28. D. Speares to J. Richmond, 12 January 1967 // PRO FO371/190189. 29. E. Heath to King Faisal, 15 November 1973 // PRO, FCO8/2105. 30. Extract from a Foreign Office report from Lahore, 15 January 1957; O. Forster to E. Le Tocq, 30 November 1955 // PRO, DO 35/51541 31. F. Barratt to S.Cambridge, 14 October 1974 // PRO, FCO8/23421 32. FCO - Saudi Arabia: Summary Note of a Meeting with HM Ambassador on 24 January, 31 January 1973 // PRO, FCO8/2107 33. FCO - Visit of Prince Abdullah bin Adul Aziz: Defence Relations, 2 July 1973 // PRO, CO8/2125. 34. FCO brief - Chancellor's Visit to Saudi Arabia: Political Brief, November 1974 // PRO, 59/1185 35. FCO brief - Chancellor's Visit to Saudi Arabia: Political Brief, November 1974 // PRO, FCO59/ 1185 36. FCO steering brief - Visit of Crown Prince Fahd of Saudi Arabia, 20- 23 October 1975 // PRO, FCO8/2602 37. FO brief for HM Queen -Visit of Crown Prince Fahd of Saudi Arabia, 20-23 October 1975 // PRO, FCO8/2603 38. Foreign Office. The Limits of the Middle East, 6 November 1964 // PRO, FO371/175547. 39. F. Brenchley to Earl Home, 18 April 1963 // PRO FO 371/168868. 40. FCO - Brief for the prime minister, 21 February 1973 // PRO, FCO8/2123. 41. FCO - Britain in an Altered World: The Outlook for Foreign Policy, 26 February 1974 // PRO, FCO49/507. 42. FCO - Country Assessment Sheet: Jordan, 1 September 1970 // PRO, FCO17/1067. 43. FCO - Potential Problems in British Foreign Policy, January 1974 // PRO, FCO 49/499. 44. FCO News - Adjournment debate on the Middle East // URL: 150 http://www.fco.gov.uk/news. 45. H. Fletcher to P. Unwin, 8 September 1966 // PRO, FO371/190187. 46. H. Walker to T. Clark, 8 February 1975, containing a translation of a Saudi press statement // PRO, FCO8/2590 47. House of Commons, Hansard, 13 February 1979, Col.312. 48. House of Commons, Hansard, 13 February 1979, Col.956. 49. House of Commons, Hansard, 18 April 1995, Col. 6 50. House of Commons, Hansard, 28 January 1980, Cols.935-40 51. House of Commons, Hansard, 28 January 1980, Cols.935-40. 52. Hurd D. Speech to the Middle East Association // FCO Verbatim Service, 28 March 1985. 53. H. Walker, Saudi Arabia: Annual Review for 1974, 2 January 1975 // PRO, FCO 8/2570; P. Wright to A. Rothnie, 25 February 1974 // PRO, FCO8/2332. 54. Key points of a speech by the Foreign Secretary, Mr Robin Cook, at a reception to mark 50th anniversary of the Anglo-Arab Association, Foreign Office, London, 5 March 1998 // The Arab-British Partnership, Verbatim Service VSO04/98. 55. Minister of State at the FCO Douglas Hurd, Verbatim Service, edited transcript of interview // BBC Arabic Service, 3 March 1981. 56. M. Man to Foreign Office, 2 November 1964 // PRO FO371/174671. 57. MoD - Training of Jordanian Special Forces in Jordan, March 1971 // PRO, FCO17/1427. 58. India Office. Summary of the Principal Events of the Viceroyalty of Lord Curzon. London: Hurst, 1954. 59. M. Weir to P. Blaker, 3 February 1962 // PRO, FO371/163009. 60. 24 May 1985 House of Commons Debates // Parliament Debates. Vol. 79, Col. 1281. 61. 12 June 1985 House of Commons Debates // Parliament Debates. Vol. 80, Col. 904. 151 62. P. Unwin, minute, 10 September 1966 // PRO, FO371/190188. 63. P. Laver to Evans, 3 March 1971 // PRO, FCO17/1427. 64. P. Laver to Pooley, 26 October 1971; J. Champion to R.Evans, 21 September 1971 // PRO, FCO17/1427. 65. P. Walker to Prime Minister, 13 December 1973 // PRO, PREM15/2184 66. P. Wright to A. Rothnie, 18 January 1973 // PRO, FCO8/2104. 67. Record of a Conversation between Secretary of State for Foreign and Commonwealth Affairs and HRH Prince Saud bin Faisal, 22 October 1975 // PRO, FCO8/2603 68. Rothnie A. Saudi Arabia: Annual Review for 1973, 22 January 1974 // PRO, FCO8/2332 69. S. Egerton to Private Secretary, 3 November 1970 // PRO, FCO17/1075. 70. S. Cambridge to A. Rothnie, 26 April 1974 // PRO, FCO8/2342 71. Sir John Hunt to Prime Minister, 13 November 1978 // PRO, PREM16/1720 72. Sir John Hunt to Prime Minister, 20 March 1979 // PRO, PREM 16/2130. 73. The Queen's Speech // Financial Times, 7 November 1985. 74. Treasury - Chancellor's Visit to Saudi Arabia', December 1974 // PRO, T277/2880 75. Treasury - Chancellor's Visit to Saudi Arabia, December 1974 // PRO, T277/2880 76. Treasury brief for Chancellor, 27 November 1974 // PRO, T317/1945 в) Документы международных организаций 1. Организация Объединенных Наций 77. История проблемы Палестины. Часть 1: 1917 – 1947 гг. 152 (документ ST/SG/SER.F/1).ООН, Нью-Йорк, 1978. 78. Организация Объединенных Наций и вопрос о Палестине. ООН, Нью-Йорк, 1994. 79. Резолюция Совета Безопасности 242 от ноября 1967 / Кузнецов Д.В. Арабо-израильский конфликт: История и современность. Очерк событий. Документы и материалы: Учебное пособие. - Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2006. 80. Резолюция Совета Безопасности 338 октябрь 22, 1973 // Кузнецов Д.В. Арабо-израильский конфликт: История и современность. Очерк событий. Документы и материалы: Учебное пособие. - Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2006. 2. Лига Арабских Государств 81. The Beirut Declaration // The Council of the League of Arab States, Summit Level, 14th Ordinary Session, 28 March 2002. 82. Лига Арабских Государств. Резолюция по палестино- израильскому вопросу. 5 марта 2008. На арабском яз., Дамаск, 2008. 3. Европейский Союз 83. Commission of the European Communities Review of Member States' Energy Policies // Com (84), 88 Final. Brussels: EC, 1984. 84. EU Berlin Declaration // URL: http://www.europarl.europa.eu/summits/ ber1_en.htm (Part IV). г) Материалы ведущих научно-исследовательских центров и экспертноаналитических учреждений 85. Adelphi Paper 324. Brooks R. Political – Military Relations And The Stability of Arab Regions – Oxford: Oxford University Press; Institute for Strategic Study (London), 1998. 86. The Karp Report. An Israeli Government Inquiry Who Settler 153 Violence Against Palestinian. - Washington D.C., ips. 1984. 87. SIPRI Research Report № 16. Executive Policing Enforcing the Law in Peace Operations (Ed. by R. Dwar). - Oxford: Oxford University Press, SIPRI, 2002. д) Мемуары государственных и политических деятелей, интервью, биографии и автобиографии 88. Бовин А.Е. Записки ненастоящего посла. М., 2001. 89. Буш Дж., Скоуквофт Б. Мир стал другим. Пер. с англ. М: Международные отношения, 2004. 90. Вальдхайм К. Единственная в мире должность. М: Международные отношения , 1990. 91. Громыко А.А. Памятное. В 2-х кн. М.: Политиздат, 1988. 92. Исраэлян В.Л. Дипломаты лицом к лицу. М.: Международные отношения, 1990. 93. Пауэлл К. При участии Персико Дж. На пути к американской мечте. Пер. с англ. М.: Мир, 2002. 94. Примаков Е.М. Ближний Восток на сцене и за кулисами. (вторая половина ХХ века) М.: Российская газета, 2006. 95. Carter S. Keeping the Face. Memoirs. New York, 1981. 96. Cook R. The Point of Departure. London: Pocket Books, 2004. 97. Kissinger H. Observations, Speeches and Essays 1982–1984 – Boston/Toronto: Little Brown and, Co., 1985. 98. Margaret Thatcher, speech to the Foreign Policy Association, 18 December 1979 // www.margaretthatcher.org 99. Memo from Z. Brzezinski to President Carter, 26 December 1979 // http://edition.cnn.com 100. Musharraf P. In the Line of Fire: A Memoir. Simon&Schuster: New York, 2006. 101. Owen D. Time to Declare. Penguin: London, 1992. 154 102. Parsons A. The Pride and the Fall: Iran 1974 to 1979. Johnatan Cape: London, 1984. 103. SCC Meeting on Afghanistan (CIA appreciation of Soviet Intentions), 17 December 1979 // www.margaretthatcher.org 104. Thatcher M. Speech to the Irano-British Chamber of Commerce, 29 April 1978 // www.margaretthatcher.org 105. Thatcher M. The next five years and beyond // The Sunday Times, 29 April 1984. II. Исследования. 106. Ангилионис Г.П., Зотова Н.А. Глобальный мир: единый и неделимый. М.: Межд.отн., 2005. 107. Арон Р. История XX века. Антология. М.: Ладомир, 2007. 108. Барг М. А. Эпохи и идеи. Становление историзма. М.: Мысль, 1987. 109. Барышев А.П. Проблемы мира на рубеже 80-х годов. М.: «Знание», 1979. 110. Бжезинский З. Великая шахматная доска. Пер. с англ. М.: Международные отношения, 2000. 111. Брасс А. Палестинские истоки. М.: Олма Пресс, 2004. 112. Колобов О.А. (рук. авт. колл.). Ближневосточная политика великих держав и арабо-израильский конфликт. Монография. В 2-х тт. Н.Новгород: ИСИ ННГУ/АГПИ, 2008. 113. Колобов О.А., Корнилов А.А., Шамин И. В. Проблемы войны и мира. Хрестоматия. Н. Новгород, Изд-во ННГУ; 1996 – 1999. 114. Колобов А.О. Сила, полная решимости? (о специальных операциях США, их союзников и влиятельных международных организаций в современной мировой политике). Н.Новгород: Изд-во «Махинур», 2005. 155 115. Колобов А.О. Опаленный стан (Палестина: истоки, сущность, развитие, современное состояние и перспективы разрешения ее проблемы с учетом фактора Ислама в мировой политике). Нижний Новгород: Изд-во «Медина», 2008. 116. Колобов О.А., Хохлышева О.О. и др. Ближневосточная политика великих держав и арабо-израильский конфликт. Монография. В 3-х тт. Н.Новгород: ИСИ ННГУ/АГПИ, 2008. 117. Кулагин В.М. Международная безопасность. М.: Аспект пресс, 2006. 118. Модестов С.А. Геополитика ислама М.: Молодая гвардия, 2003. 119. Поляков К.И. Арабский Восток и Россия: проблема исламского фундаментализма. М.: УРСС, 2003. 120. Ракитов А.И. Историческое познание. Системно- гносеологический подход. М.: Политиздат, 1982. 121. Сисе Х. Справедливая война? О военной мощи, этике и идеалах. Пер. с норвежского М.: Весь мир, 2007. 122. Соловьев Э.Г. Трансформация террористических организаций в условиях глобализации. М.: Менанд, 2006. 123. Тош Дж. Стремление к истине. Как овладеть мастерством историка. М. : Весь Мир; 2000. 124. Хомский Н. Несостоятельные штаты. Злоупотребление властью и атака на демократию. Пер. с англ. М.: Столица-принт, 2007. 125. Хомский Н. Гегемония или борьба за выживание. Стремление США к мировому господству. Пер. с англ. М.: Столица-принт, 2007. 126. Хохлышева О.О. Миропонимание, миротворчество, миросохранение: опыт ХХ столетия. Монография. – Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 2002. 127. Черновицкий В.М. Запад и Восток: столкновение цивилизаций. – Ростов н.Д., 2007. 156 128. Шамир Иср. Каббала власти. М.: Алгоритм, 2007. 129. Abdullah A.M. The United Arab Emirates: A Modern History. London: Croom Helm, 1978. 130. Abou Zahab M., Roy O. Islamist Networks: The Afghan-Pakistan Connection. C. Hurst: London, 2004. 131. Aburish S. A Brutal Friendship: The West and the Arab Elite. London: Indigo, 1997. - P.95. 132. Aburish S. The Rise, Corruption and Coming Fall of the House of Saud. Bloomsbury: London, 1994. PP. 9-41. 133. Adams J.R., Frantz D. A Full Service Bank: How BCCI Stole Millions Around the World. Simon&Schuster: New York, 2002. 134. Adrich R. The Hidden Hand: Britain, America and Cold war Secret Service Intelligence. – London: John Murray, 2008. - P.263. 135. Al-Alkim H.H. The GCC States in an Unstable World. Saqi: London. P. 37. 136. Al-Gurg E. The Wells of Memory: An Autobiography. London: John Murray, 1998 137. Allen C. God's Terrorists: The Wahhabi Cult and the Hidden Roots of Modern Jihad . Little Brown: London, 2006. PP. 246-247. 138. Ansari A. Confronting Iran. London: Hurst, 2006. 139. Aspin L. The Kovacks Contract. Everest: London, 1975. 140. Atwan A.-B. The Secret History of Al-Qaida. Saqi:London, 2006. 141. Bergen P. Holy War: Inside the Secret World of Osama Bin Laden. Phoenix: London, 2002. 142. Bill J.A. The Eagle and the Lion: The Tragedy of American-Iranian Relations. New Haven: Yale University Press, 1988. 143. Billiere P. Storm Command. London: HarperCollins, 1992. 144. Booth A. The British Economy in the Twentieth Century. Basingstoke: Palgrave, 2001. 145. Britain's Real Role in the World. - London: Vintage, 2003. 157 146. Burke J., Al-Qaeda: Casting a Shadow of Terror. IB Tauris: London, 2003. 147. Cohen N. Pretty Straight Guys. London: Faber &Faber, 2003. 148. Coles J. Making Foreign Policy: A Certain Idea of Britain. London: John Murray, 2000. 149. Cordesman A.H., Hashim A.S. Iraq: Sanctions and Beyond. Boulder: Westview Press, 1997. 150. Crile G. Charlie Wilson's War. Grove Press: New York, 2003. 151. Crossman R. The Diaries of a Cabinet Minister, Vol. 1. London: Hamilton and Cape, 1975. 152. Dahrendorf R. On Britain. London: BBC, 1982. 153. Fawcett L. The International Relations of the Middle East. Oxford: Oxford University Press, 2005. 154. Fieldhouse D.K. Western Imperialism in the Middle East: 19141958. Oxford: Oxford University Press, 2006. 155. French P. Liberty or Death: India's Journey to Indepemdence and Division. Flamingo: London, 1998. 156. Fromkin D. A Peace to End all Peace: Creating the Modern Middle East, 1914-1922 . Penguin: London, 1989. 157. Gilbert M. Churchill and the Jews. Pocket Books: London, 2007. 158. Goodman P. Chaim Weizmann: а Tribute on His Seventieth Birthday. London: V.Gollancz, 1945. 159. Guinsburg Th. The Dimensions of History. Chicago: McNally and Co., 1971. 160. Hakimian H. The State and Global Change: The Political Economy of Transition in the Middle East and North Africa. Richmond: Curzon, 2001. 161. Hawley D. The Trucial States. London: Allen St Unwin, 1970. 162. Heath E. The Course of my Life. Hodder & Stoughton: London. 158 163. Hobsbawm E.J. Industry and Empire: The Pelican Economic History of Britain, Vol. 3. Baltimore, MD: Penguin, 1969. 164. Holden D., Johns R. The House of Saud. Pan Books: London, 1982. 165. Hourani A. A History of the Arab Peoples. London: Faber & Faber, 1991. 166. Ismael T.Y., Haddad W.W. Iraq: The Human Cost of History. London: Pluto Press, 2004. 167. Karch E., Islamic Imperialism: A History. Yale University Press, 2007. 168. Kepel G. The Roots of Radical Islam. Saqi: London. 169. Kepel G. The War for Muslim Minds: Islam and the West . Harvard University Press, 2004. 170. Khedourie E. The Chatham House Version // Chatham House Version and Other Middle Eastern Studies. Chicago: Ivan Dec, 2004. 171. Kyle K. Suez. London: Weidenfeld and Nicolson, 1991. 172. Labeviere R. Dollars for Terror: The United States and Islam. Algora: New York, 2000. 173. Leatherdale C. Britain and Saudi Arabia, 1925-1939: The Imperial Oasis. London: Frank Cass, 1983. 174. Leppard D. MI6 in on deal for Iran missiles // Sunday Times, 4 September 175. Loftus J.,Aarons M. The Secret War Against the Jews: How Western Espionage Betrayed the Jewish People. St Martin's Press: New York, 1994. Chapter 1. 176. Louis R. Still More Adventures with Britannia. London and New York: I.B. Tauris, 2003. 177. Louis W.R. The British Empire in the Middle East. OUP: Oxford, 1998. 178. Mir A. The True Face of Jehadis: Inside Pakistan's Network of Terror. Roli Books: New Dehli, 2006. 159 179. Mirsheimer J. Volt St. The Israel Lobby and U.S. Foreign Policy. New York : Farrar, Straus and Giroux, 2007. 180. Monroe E. Britain's Moment in the Middle East, 1914-1980. London: Chatto&Windus, 1981. 181. Moris J. Farewell the Trumpets: An Imperial Retreat. Penguin: London, 1978. 182. Muasher M. The Arab Center: The Promise of Moderation. New Haven and London: Yale University Press, 2008. 183. Napoleoni L. Terror Inc: Tracing the Money Behind Global Terrorism. Penguin: London, 2004. 184. Pappe I. The Ethnic Cleansing of Palestine. – Oxford: One World, 2007. 185. Pappe I. The Making of the Arab-Israeli Conflict, 1947-1951. – London: IB Tauris, 2001. 186. Parsons A. The Pride and the Fall: Iran 1974-79. London: Cape, 1984. 187. Porter B. Britain, Europe and the World 1850-1986: Delusions of Grandeur, 2nd edn. London: Allen&Unwin, 1987. 188. Potter L., Sick G. Iran, Iraq and the Legacies of War. New York: Palgrave, 2004. 189. Robbins K. The Eclipse of a Great Power: Modern Britain, 18701992, 2nd edn. Harlow, Essex: Pearson Education Ltd, 1994. 190. Robinson F. The British Empire and the Muslim World, undated, University of London, Royal Holloway College // http://eprints.rhul.ac.uk 191. Sampson A. The Seven Sisters. London: Hodder St Stoughton, 1988. 192. Sampson A. Who Runs This Place? The Anatomy of Britain in the 21st Century. London: John Murray, 2004. 193. Sarila N.S. The Shadow of the Great Game: The Untold Story of India's Partition. London: Constable, 2006. 160 194. Shalim A. Lion of Jordan: The Life of King Hussein in War and Peace. London: Allen Lane, 2007. 195. Shlaim A., Jones P., Sainsbury K. British Foreign Secretaries since 1945. London: David and Charles, 1977. 196. Sluglett P. Britain in Iraq: Contriving King and Country. IB Tauris: London, 2007. 197. Stewart G. Silent Heroes: The Story of the SAS. Michael O'Mara Books: London, 1997. 198. Timmerman K. Fanning the Flames: Gins, Greed and Geopolitics in the Gulf War // www.iran.org 199. Urban M. UK Eyes Alpha: The Inside Story of British Intelligence. Faber & Faber: London, 1996. 200. Wallach J. Desert Queen: The Extraordinary life of Gertrude Bell. Weidenfeld & Nicolson: London, 2006. 201. Williams A. Britain and France in the Middle East and North Africa, 1914-67. New York and London: Macmillan, 1968. 202. Yapp M.E. The Making of the Modern Middle East 1792-1923. Harlow, Essex: Longman, 1987. 203. Yergin D. The Prize: The Epic Quest for Oil, Money and Power. London: Simon &. Schuster, 1993. 204. Yousaf M., Adkin M. Afghanistan: The Bear Trap. Casemate: Pennsylvania, 1992. III. Статьи 205. Колобов А.О., Колобов О.А. Противоречия глобализации, «большой» Ближний Восток и Ливанская война // Ислам в современном мире: внутригосударственные и международнополитические аспекты, № 1(7), 2007. 206. Орен М. Причины начала шестидневной войны или сага о том, как рухнули все попытки Израиля добиться международных 161 гарантий своей безопасности в июня 1967 года // Еврейские новости, 20 (44), 4 июня 2003. С. 10-11. 207. Сакер Г. История Израиля, Т. 3. Иерусалим: Библиотека «Алия», выпуск 194. 1995. С. 9-65. 208. Табак М. Британия будет поддерживать Израиль «чем только можно» / РИА Новости, 20.07.2008 / www.rian.ru/world/20080720/114478011.html 209. Хаас Р. Новый Ближний Восток // Россия в глобальной политике, № 6, 2008. С. 22-26. 210. Щенников В.Ф. Особенности современного этапа развития геополитической ситуации на Ближнем Востоке / Институт Ближнего Востока. http://www.iimes.ru/rus/stat/2003/23-09-03.htm 211. Bar S. The Muslim Brotherhood in Jordan / Moshe Dayan Centre, undated. P.6 // www.taw.ac.il/dayancenter 212. Datta V.N. Pangs of the Partition: How Pakistan Came into being / The Tribune (Chandigarh, India), 21 January 2001 // www.tribuneindia.com 213. Hunwick J. African and Islamic Revival: Historical and Contemporary Perspectives // www.uga.edu/islam/hunwick.html 214. Indian Partition and Neo-Colonialism / Coalition to Oppose the Arms Trade magazine, Issue 47 // www.coat.ncf.ca 215. Randle B. History in the Service of Imperialism // Www.cyberistan.org 216. Robinson F. The British Empire and the Muslim World, undated, University of London, Royal Holloway College // http://eprints.rhul.ac.uk 217. The Two-Nation Theory and Partition: A Historical Overview / South Asian History // http://india_resourse.tripod.com 218. Vidino L. Aims and Methods of Europe's Muslim Brotherhood / Current Trends in Islamist Ideology. Vol. 4, 1 November 2006. 162 219. Vidino L. The Muslim Brotherhood's Conquest of Europe // Middle East Quaterly, Winter 2005. 220. Architect who built Omar's complex says Omar did not marry Bin Laden's Daughter // Newsweek, 13 January 2002. 221. Barnett A., Ridley Y., Elam S. British agents helped Iran to make killer gas // Observer, 13 June 1999. 222. Blackhurst C. Government firm, ”broke Iran embargo” // Independent, 17 October 1995 223. Leppard D. MI6 in on deal for Iran missiles // Sunday Times, 4 September 1994; Norton-Taylor R., Raynor D. Jailed “go-between” on UK-Iran arms deals is freed to keep MI6 secrets out of court // Guardian, 6 February 1999. 224. Leppard D., Kesley T. Tory donor charged over Iran defence deal // Sunday Times, 9 February 1997. 225. Loftus J, The Muslim Brotherhood, Nazis and Al-Qaeda // Jewish Community News, 4 October 2004. 226. Marzban O. Gulbuddin Hekmatyar: From Holy Warrior to Wanted Terrorist / Terrorism Monitor, 21 September 2006 // www.jamestown,org. 227. Rashid A. A Warm and charismatic man with little desire // Telegraph, 27 October 2001. 228. Adams C., Khalaf R. Prospects for peace in region "best in years' // Financial Times, 2 March 2005. 229. Al-Zaydi M. History of the Jordanian Muslim Brotherhood, 27 December 2005 //www.awsat.com. 230. Ashley J. Duty bound but lot to keep taking the tablets // Guardian, 28 January 2002. 231. Edelstein M. Foreign Investment, Accumulation and Empire, 18601914 // Floud R., Johnson P. The Cambridge Economic History of Modern Britain, Vol. II. Cambridge: CUP, 2004. 163 232. Hollis R. Great Britain // The Powers in the Middle East: The Ultimate Strategic Arena. New York: Praeger, 1987. PP. 182-184. 233. Hollis R. Gulf Security: No Consensus // Whitehall Paper No. 20. London: RUSI, 1993. PP. 54-55. 234. Hollis R. Struggle Replaces Hope // The World Today, Vol. 60, No. 5. May 2004. 235. Kelly J.B. Ihe British Position in the Persian Gulf // The World Today. - June 1964 236. Malley R., Agha H. Camp David: The Tragedy of Errors // New York Review of Books,48(13), 9 August 2001. 237. Morris H. Tunnels and bridges divide while uniting // Financial Tunes, 6 February 2004. 238. Morris H. War that came from a clear blue sky // Financial Times, 22 July 2006. 239. Stuart M. British Foreign Policy Today // Australian Outlook, Vol. 20, 1966. P. 109. 240. Watt D.C. Britain and the Future of the Persian Gulf States // The World Today. - November 1964. 241. Wolffe R. Bush pressed over Mideast crisis // Financial Times, 17 August 2001. 242. Woodward W., McCarthy R. Blair offers support for a Palestinian coalition // Guardian, 11 September 2006. 243. Ali T. The Colour Khaki // New Left Review, January/ February 2003. P. 6. 244. Bray C. A Note on the Mohammedan Question, March 1917 // J.Priestland (ed.). Islam: Political Impact, 1908-1972, British Documentary Sources, Vol.2. 245. Plowden Report // Miscellaneous Report No. 5, 1964. , Cmnd. 2276. London: Cape, 2004. PP. 2-3. 164 246. Renton T. 17 January 1986, Written Answer // House of Commons Debates, Vol. 89, Col. 735. 247. Watt D.C. Letting the side down // The Times, 5 August 1987 248. Sarila N.S. Creation of Pakistan // Times of India, 17 March 2000 249. Raman B. Jaish-e-Mohammed (JEM) – A Backgrounder, 3 October 2001 // www.saag.org. 250. Grey S. Mint Tea with the Terrorists // New Statesman, 11 April 2005. 251. Demirmen F. Oil in Iraq: The Byzantine Beginnings, 25 April 2003 // www.globalpolicy.org 252. Anderson B. Tough at the Toff // FT Magazine, 29 May 2004. 253. Johnson I. The beachhead // Wall Street Journal, 12 July 2005. 254. Britain sought to discourage shah // BBC News, 30 December 2009. IV. Диссертации и авторефераты диссертаций. 255. Бажан Н.С. Движущие Великобритании в силы Египте: колониальной диссертация ... политики кандидата политических наук: 23.00.04.- Москва, 2010.- 159 с. 256. Исаев Г.Г. Региональные политические процессы на Ближнем Востоке: 1945-1956 гг.: диссертация ... кандидата исторических наук: 07.00.15. – Санкт-Петербург, 2005. – 166 с. 257. Капитонова Н.К. Приоритеты внешней политики Великобритании в период правления консерваторов, 1979-1997 гг.: диссертация ... доктора исторических наук: 07.00.03.Москва, 1999.- 599 с. 258. Курбанов Р.М. Палестинская проблема в политике Англии на Ближнем Востоке: от Декларации Бальфура до отмены мандатной системы: 1917-1947. Автореф. дис. … канд. ист. наук. Махачкала, 2003. 259. Очканов С.А. Роль Великобритании в развитии 165 внешнеполитической и военно-политической интеграции в Западной Европе: 1979 - 1990 гг.: диссертация ... кандидата исторических наук: 07.00.03.- Томск, 2011.- 222 с. 260. Румянцев В.П. Политика США и Великобритании на Ближнем и Среднем Востоке в 1957-1964 гг.: диссертация ... доктора исторических наук: 07.00.03.- Томск, 2003.- 505 с. V. Справочные издания 261. Четвертая мировая война. Информационно-аналитический справочник по негосударственным военизированным системам. М.: ООО Изд-во Астрель, 2003. 262. Колобов А.О. Международные отношения. Краткий словарь современных терминов и понятий. Н.Новгород: ИФ/ИСИ ННГУ, 2000. 263. Хохлышева О.О. Международное миротворчество. Словарь терминов и понятий. Хронология. Научно-справочное издание. Н.Новгород: ИСИ ННГУ, 2002. 264. Hassan W. Lawrence, T.E. // Oxford Encyclopedia of British Literature. OUR: Oxford, 2005. 265. The Middle East and The North Africa, 1973-2007. London: Europe Publ., 1974 – 2008. 266. Price R. Fast Facts on the Middle East. Eugene, Oregon, U.S.A.: Harvest Publ., 2003. 166 ПРИМЕЧАНИЯ Бовин А.Е. Записки ненастоящего посла. М., 2001 – 815 с.; Буш Дж., Скоуквофт Б. Мир стал другим. Пер. С англ. М: Международные отношения, 2004 – 504с.; Вальдхайм К. Единственная в мире должность. М: Международные отношения , 1990352 с.; Громыко А.А. Памятное. В 2-х кн. М.: Политиздат, 1988. - 479 с.; 416 с.; Исраэлян В.Л. Дипломаты лицом к лицу. М.: международные отношения, 1990 – 352 с.; Концельман Г. Ясир Арафат. - Ростов на Дону.: Феникс, 1997. – 486; Пауэлл К. При участии Персико Дж. На пути к американской мечте. Пер. С англ. М.: Мир, 2002 – 675 с.; Примаков Е.М. Ближний Восток на сцене и за кулисами. (вторая половина ХХ века) – М.: Российская газета, 2006. - 384 с.; Carter S. Keeping the Face. Memoirs. - New York, 1981 – 650 p.; Kissinger H. White HouseYears. - Boston/Toronto: Little Brown and Сo., 1979 – 1521 p.; Kissinger H. Observations, Speeches and Essays 1982 – 1984 – Boston/Toronto: Little Brown and, Co., 1985 – 246 p.; Meir G. My Life. - New York. Putnam`s Sons, 1975 – 480 p. 2 Арон Р. История XX века. Антология. – М.: Ладомир, 2007 – 1105 с. ;Бжезинский Зб. Великая шахматная доска. Пер. с англ. – М.: Международные отношения, 2000. – 256 с.; Хомский Н. Гегемония или борьба за выживание. Стремление США к мировому господству. Пер. с англ. – М.: Столица-принт, 2007. – 464 с.; Хомский Н. Несостоятельные штаты. Злоупотребление властью и атака на демократию. Пер. с англ. – М.: Столица-принт, 2007. – 480 с.; Sela Av. The Decline of the Arab-Israeli conflict. Middle East Politics and the Quest For Regional Order. - New York: State University press, 1998. – 423 p. ; Шамир Иср. Каббала власти. – М.: Алгоритм, 2007. – 1 167 541 с. 3 Барышев А.П. Проблемы мира на рубеже 80-х годов. – М.: «Знание», 1979. – 64с.; Блищенко И.П., Кудрявцев В.Л. Агрессия Израиля и международное право. – М.: Международные отношения, 1970. -99с.; Брасс А. Палестинские истоки. – М.: Олма Пресс, 2004. – 347с.; Брасс А. Миссия выполнима. Удары израильского спецназа. – М.: Грифон, 2007. – 320с.; Звягенский И.Д., Карасова Т.А., Федорченко А.В. Государство Израиль. – М.:ИВРАН, 2005. – 560с.; Колобов О.А. (рук. авт. колл.). Ближневосточная политика великих держав и арабо-израильский конфликт. Монография. В 2х тт. – Н.Новгород: ИСИ ННГУ/АГПИ, 2008; Модестов С.А. Геополитика ислама – М.: Молодая гвардия, 2003 – 190 с.; Примаков Е.М. Анатомия ближневосточного конфликта. М.: «Мысль», 1978. – 346с.; Поляков К.И. Арабский Восток и Россия: проблема исламского фундаментализма. – М.: УРСС, 2003. – 160с.; Пырлин Е.Д. 100 лет противоборства. Генезис, эволюция, современное состояние и перспективы решения палестинской проблемы. – М.: МО, 2001 – 455 с.; Хохлышева О.О. Миропонимание, миротворчество, миросохранение: опыт ХХ столетия. Монография. – Н. Новгород:Изд-во ННГУ, 2002. – 549с. 4 Колобов А.О., Колобов О.А., Хохлышева О.О. и др. Ближневосточная политика великих держав и арабо-израильский конфликт. Монография. В 3-х тт. - Н.Новгород: ИСИ ННГУ/АГПИ, 2008; Кулагин В.М. Международная безопасность. М.: Аспектпресс, 2006; Усова Е.Ю., Меламедов Г.А., Носенко Т. Государство Израиль: политика, экономика, общество. – М.: ИВ РАН, 2006; Черновицкий В.М., Запад и Восток: столкновение цивилизаций. – Ростов-на-Дону, 2007; В.С. Овчинский Пять лет войны с терроризмом и новый мировой беспорядок. Аналитический доклад. – М.: ИНФРА, 2006; Капитонов К.А. Террор. Война без правил. Израильско-палестинское противостояние». – М.: АСТ «Восток-Запад», 2006; Лузянин С.Г. Восточная политика Владимира Путина. М.: Изд-во Восток-Запад, 2007; Примаков Е.М. Ближний Восток на сцене и за кулисами. М.: Российская газета, 2006; Соловьев Э.Г. Трансформация террористических организаций в условиях глобализации. – М.: УРСС, 2006; Хомский Н. Гегемония или борьба за выживание. Пер. с англ. – М.: Столица-принт, 2007; Несостоятельные Штаты. Злоупотребления властью и атака на демократию. – Пер. с англ. – М.: Столица, 2007; Сисе Х. Справедливая война? О военной мощи, этике и идеалах. Пер. с норвежского. – М.: Весь мир, 2007; Gold D. The Fight For Jerusalem. Radical Islam, the West and the Future of Holy City. - Washington D.C., U.S.A. 2007; Oren M. Power, Faith and Fantasy. America and the Middle East. 1776 – to the Present. - New York: W.W. Morton, 2007; Mirsheimer J. Volt St. The Israel Lobby and U.S. Foreign Policy. - New York: Farrar, Straus and Giroux, 2007; Эпштейн А. Почему провалилась «дорожная карта?» О причинах прошлых дипломатических неудач и возможных новых инициативах в целях снижения остроты палестино-израильского конфликта. М.: Институт Ближнего Востока, 2006. 5 Румянцев В.П. Политика США и Великобритании на Ближнем и Среднем Востоке в 1957-1964 гг.: диссертация ... доктора исторических наук: 07.00.03.- Томск, 2003.- 505 с. 6 Очканов С.А. Роль Великобритании в развитии внешнеполитической и военнополитической интеграции в Западной Европе: 1979 - 1990 гг.: диссертация ... кандидата исторических наук: 07.00.03.- Томск, 2011.- 222 с. 7 Исаев Г.Г. Региональные политические процессы на Ближнем Востоке: 1945-1956 гг.: диссертация ... кандидата исторических наук: 07.00.15. – Санкт-Петербург, 2005. – 166 с. 8 Капитонова Н.К. Приоритеты внешней политики Великобритании в период правления консерваторов, 1979-1997 гг.: диссертация ... доктора исторических наук: 07.00.03.- Москва, 1999.- 599 с. 168 Бажан Н.С. Движущие силы колониальной политики Великобритании в Египте: диссертация ... кандидата политических наук: 23.00.04.- Москва, 2010.- 159 с. 10 Robinson F. The British Empire and the Muslim World, undated, University of London, Royal Holloway College // http://eprints.rhul.ac.uk 11 Gilbert M. Churchill and the Jews. Pocket Books: London, 2007. P.35. 12 Ibid., pp. 53-4, 115, 120. 13 Robinson F. Op.cit.. 14 Hunwick J. African and Islamic Revival: Historical and Contemporary Perspectives // www.uga.edu/islam/hunwick.html 15 Robinson, ibid. 16 Ibid. 17 'The Two-Nation Theory and Partition: A Historical Overview / South Asian History // http://india_resourse.tripod.com 18 Robinson F. Op.cit. 19 Randle B. History in the Service of Imperialism // Www.cyberistan.org 20 Ibid. 21 French P. Liberty or Death: India's Journey to Indepemdence and Division. Flamingo: London, 1998. P.45. 22 Ibid. P.48. 23 Robinson F. Op.cit. 24 Demirmen F. Oil in Iraq: The Byzantine Beginnings, 25 April 2003 // www.globalpolicy.org 25 Wallach J. Desert Queen: The Extraordinary life of Gertrude Bell. Weidenfeld&Nicolson: London, 2006. P.125. 9 26 Karch E., Islamic Imperialism: A History. Yale University Press, 2007. PP.99-107. An Official Proclamation from the Government of Great Britain to the Natives of Arabia and the Arab Provinces, 4 December 1914 // Public Record Office (PRO), FO141/710/9. 28 Proclamation to the People of Arabia, 27 May 1915 // Public Record Office (PRO), FO141/710/9 29 Government letter to Sheriff of Mecca, November 1914 // Public Record Office (PRO), FO141/710/9 30 The McMahon Letter, 24 October 1915 // Public Record Office (PRO), FO141/710/9 31 Fromkin D. A Peace to End all Peace: Creating the Modern Middle East, 1914-1922 . Penguin: London, 1989. P.145. 32 Ibid. P.96-97. 33 Wallach J. Desert Queen…P.182. 34 Hassan W. Lawrence, T.E. // Oxford Encyclopedia of British Literature. OUR: Oxford, 2005. 35 Allen C. God's Terrorists: The Wahhabi Cult and the Hidden Roots of Modern Jihad . Little Brown: London, 2006. PP. 246-247. 36 Fromkin D. A Peace to End all Peace… P.106. 37 Ibid. P.424. 38 Bray C. A Note on the Mohammedan Question, March 1917 // J.Priestland (ed.). Islam: Political Impact, 1908-1972, British Documentary Sources, Vol.2. 39 Aburish S. The Rise, Corruption and Coming Fall of the House of Saud. Bloomsbury: London, 1994. PP. 9-41. 40 Fromkin D. A Peace to End all Peace… P.506. 41 Gillbert. Op.cit.. P. 67. 42 Louis W.R. The British Empire in the Middle East. OUP: Oxford, 1998. P. 174. 43 Loftus J.,Aarons M. The Secret War Against the Jews: How Western Espionage Betrayed 169 27 the Jewish People. St Martin's Press: New York, 1994. Chapter 1. 44 Al-Alkim H.H. The GCC States in an Unstable World. Saqi: London. P. 37. 45 Kepel G. The War for Muslim Minds: Islam and the West . Harvard University Press, 2004. P. 160. 46 Allen C. God's Terrorists… P.3-5. 47 Moris J. Farewell the Trumpets: An Imperial Retreat. Penguin: London, 1978. P.265. 48 Litvak M. A Failed Manipulation: The British, the Oudh Bequest and the Shia Ulama of Najaf and Karbala // British Journal of Middle Eastern Studies. Vol. 27 No1. P.69. 49 Ibid. P.70. 50 Ibid. 51 Sluglett P. Britain in Iraq: Contriving King and Country. IB Tauris: London, 2007. P.57. 52 Britain's Real Role in the World. - London: Vintage, 2003. - РР.234-235 53 Robinson F. The British Empire… 54 Ibid. 55 Adrich R. The Hidden Hand: Britain, America and Cold war Secret Service Intelligence. – London: John Murray, 2008. - P.263. 56 Подробнее см.: Колобов А.О. Опаленный стан (Палестина: истоки, сущность, развитие, современное состояние и перспективы разрешения ее проблемы с учетом фактора ислама в мировой политике.) Монография / Под. общ. ред. акад. О.А. Колобова. – Н. Новгород: ИД «Медина», 2008. 57 Pappe I. The Making of the Arab-Israeli Conflict, 1947-1951. – London: IB Tauris, 2001. - P.14. 58 Pappe I. The Ethnic Cleansing of Palestine. – Oxford: One World, 2007. - P.31. 59 Pappe I. The Making of the Arab-Israeli Conflict… P.120. 60 Aburish S. A Brutal Friendship: The West and the Arab Elite. - London: Indigo, 1997. P.95. 61 Ibid. P.100. 62 Vidino L. The Muslim Brotherhood's Conquest of Europe // Middle East Quaterly, Winter 2005. 63 Aburish S. A Brutal Friendship… P. 113. 64 Ibid. P.126. 65 См. также: Ближневосточная политика великих держав и арабо-израильский конфликт: Монография; в 2 т. – Н. Новгород: ИСИ ННГУ; изд-во АГПИ им. А.П. Гайдара, 2008. 66 Robinson F. The British Empire… 67 Indian Partition and Neo-Colonialism / Coalition to Oppose the Arms Trade magazine, Issue 47 // www.coat.ncf.ca 68 Datta V.N. Pangs of the Partition: How Pakistan Came into being / The Tribune (Chandigarh, India), 21 January 2001 // www.tribuneindia.com 69 French P. Liberty or Death: India's Journey to Independence and Division. London: Flamingo, 1998. Р.126. 70 Sarila N.S. Creation of Pakistan // Times of India, 17 March 2000 71 Sarila N.S. The Shadow of the Great Game: The Untold Story of India's Partition. London: Constable, 2006. РР.9-12. 72 Ibid. PP. 177, 183, 191 73 Ibid. PP. 192, 208 74 Ibid. PP. 27-28 75 Ibid. 76 French P. Liberty or Death: India's Journey to Independence and Division. London: Flamingo, 1998. P.222. 77 Sarila N.S. The Shadow of the Great Game…PP.211-213. 170 78 Ibid. PP.336, 383 Datta V.N. Pangs of the Partition: How Pakistan Came into being / The Tribune (Chandigarh, India), 21 January 2001 // www.tribuneindia.com 80 http://www.lenta.ru/lib/14163646/ 81 Cabinet Office. Study of Future Policy 1960-1970, note by the Joint Secretaries, 26 October 1959 // PRO, CAB21/3844. 82 Ibid. 83 Loftus J, The Muslim Brotherhood, Nazis and Al-Qaeda // Jewish Community News, 4 October 2004. 84 Labeviere R. Dollars for Terror: The United States and Islam. Algora: New York, 2000. P. 49. 85 Holden D., Johns R. The House of Saud. Pan Books: London, 1982. PP. 192, 197. 86 Aburish A. A Brutal Friendship… P. 238. 87 M. Weir to P. Blaker, 3 February 1962 // PRO, FO371/163009. 88 H. Fletcher to P. Unwin, 8 September 1966 // PRO, FO371/190187. 89 D. Speares to J. Richmond, 12 January 1967 // PRO FO371/190189. 90 P. Unwin, minute, 10 September 1966 // PRO, FO371/190188. 91 Foreign Office. The Limits of the Middle East, 6 November 1964 // PRO, FO371/175547. 92 Kepel G. Jihad… P. 83. 93 Dreyfus A. Devil's Game... PP. 147-148. 94 Adams P. Egypt: the Dawn of Democracy? 28 July 1975 // PRO, FCO93/625. 95 Kepel G. Jihad… P. 83. 96 Ibid. PP. 66-67. 97 Burke J., Al-Qaeda: Casting a Shadow of Terror. IB Tauris: London, 2003. P. 137. 98 Dreyfus A. Devil's Game... PP. 153. 99 Kepel G. The Roots of Radical Islam. Saqi: London. PP. 108, 132. 100 Kepel G. Jihad… P. 83. 101 Dreyfus A. Devil's Game... PP. 162-163. 102 Beinin, 'Political Islam and the New Global Economy', p. 7 103 Ibid. 104 Kepel G. The Roots of Radical Islam….P. 108. 105 Milton-Edwards R. Op.cit. .P. 63. 106 Beinin E. Op.cit. P. 11. 107 FCO - Potential Problems in British Foreign Policy, January 1974 // PRO, FCO 49/499. 108 Kepel G., Jihad… P. 61. 109 Al-Zaydi M. History of the Jordanian Muslim Brotherhood, 27 December 2005 //www.awsat.co. 110 Bar S. The Muslim Brotherhood in Jordan / Moshe Dayan Centre, undated. P.6 // www.taw.ac.il/dayancenter 111 Al-Zaydi M. History of the Jordanian Muslim Brotherhood… 112 FCO - Country Assessment Sheet: Jordan, 1 September 1970 // PRO, FCO17/1067. 113 S. Egerton to Private Secretary, 3 November 1970 // PRO, FCO17/1075. 114 Billy McLean to A. Douglas-Home, 3 November 1970 // PRO, FCO17/1067. 115 British Embassy, Kuwait to FCO, 5 October 1970 // PRO, FCO17/1067. 116 MoD - Training of Jordanian Special Forces in Jordan, March 1971 // PRO, FCO17/1427. 117 P. Laver to Pooley, 26 October 1971; J. Champion to R.Evans, 21 September 1971 // PRO, FCO17/1427. 171 79 118 P. Laver to Evans, 3 March 1971 // PRO, FCO17/1427. 119 Aspin L. The Kovacks Contract. Everest: London, 1975. P. 102. 120 Ibid. P. 106. 121 Ibid. PP. 13, 105. 122 Ibid. PP. 107, 124-126. 123 Loftus and Aarons. Op.cit. PP. 381-386. 124 Vidino L. Aims and Methods of Europe's Muslim Brotherhood / Current Trends in Islamist Ideology. Vol. 4, 1 November 2006. 125 Aburish A. House of Saud… P. 130. 126 M. Man to Foreign Office, 2 November 1964 // PRO FO371/174671. 127 C. Crowe to F. Brenchley, 18 March 1964 // PRO FO371/174671. 128 F. Brenchley to Earl Home, 18 April 1963 // PRO FO 371/168868. 129 Dreyfus A. Op.cit. P.136. 130 Vidino L. The Muslim Brotherhood's Conquest of Europe // Middle East Quarterly, Winter 2005. PP. 151-152. 131 Ibid., pp. 156-7 132 Aburish A. Nasser… P. 303. 133 Dreyfus A. Op.cit. P. 79. 134 Johnson I. The beachhead // Wall Street Journal, 12 July 2005. 135 Aburish A. Nasser… PP. 256-257. 136 Atwan A.-B. The Secret History of Al-Qaida. Saqi:London, 2006. P. 69. 137 Karsh E. Islamic Imperialism: A History. Yale University Press, 2007. P. 217. 138 J. Craig to C. Le Quesne, 27 September 1973 // PRO, FCO93/42. 139 H. Walker, Saudi Arabia: Annual Review for 1974, 2 January 1975 // PRO, FCO 8/2570; P. Wright to A. Rothnie, 25 February 1974 // PRO, FCO8/2332. 140 FCO - Britain in an Altered World: The Outlook for Foreign Policy, 26 February 1974 // PRO, FCO49/507. 141 Heath E. The Course of my Life. Hodder & Stoughton: London. PP. 502-506. 142 Aburish A. A Brutal Friendship… P. 85. 143 Various files in PRO, T317/2142. 144 E. Heath to King Faisal, 15 November 1973 // PRO, FCO8/2105. 145 Aburish A. A Brutal Friendship… P. 86. 146 A. Rothnie to Foreign Secretary, 2 July 1975 // PRO, FCO8/2570. 147 Kepel G. Jihad… PP. 70-75. 148 P. Wright to A. Rothnie, 18 January 1973 // PRO, FCO8/2104. 149 FCO - Brief for the prime minister, 21 February 1973 // PRO, FCO8/2123. 150 Ibid. 151 P. Walker to Prime Minister, 13 December 1973 // PRO, PREM15/2184 152 Rothnie A. Saudi Arabia: Annual Review for 1973, 22 January 1974 // PRO, FCO8/2332 153 FCO - Saudi Arabia: Summary Note of a Meeting with HM Ambassador on 24 January, 31 January 1973 // PRO, FCO8/2107 154 Treasury brief for Chancellor, 27 November 1974 // PRO, T317/1945 155 F. Barratt to S.Cambridge, 14 October 1974 // PRO, FCO8/2342 156 S. Cambridge to A. Rothnie, 26 April 1974 // PRO, FCO8/2342 157 Treasury - Chancellor's Visit to Saudi Arabia', December 1974 // PRO, T277/2880; Mitchell D. Chancellor's Visit to Saudi Arabia, 5 December 1974 // PRO, FCO59/1185 158 A. Rothnie to J.Callaghan, 29 November 1975 // PRO, FCO8/2572 159 Ibid. 160 Treasury - Chancellor's Visit to Saudi Arabia, December 1974 // PRO, 172 T277/2880 161 Chivers C. Saudi Investment Policy, 2 January 1975 // PRO, T317/142 162 Brief by HM Treasury - Visit by Crown Prince Fahd of Saudi Arabia, 15 October 1975 // PRO, FCO8/2605 163 Crown Prince Fahd's Visit, speaking note for PM, 17 October 1975 // PRO, FCO8/2603 164 FCO brief - Chancellor's Visit to Saudi Arabia: Political Brief, November 1974 // PRO, 59/1185 165 D. Allen to A. Parsons, 4 February 1972 // PRO, FCO8/2124 166 Record of a Conversation between Secretary of State for Foreign and Commonwealth Affairs and HRH Prince Saud bin Faisal, 22 October 1975 // PRO, FCO8/2603 167 FCO steering brief - Visit of Crown Prince Fahd of Saudi Arabia, 20-23 October 1975 // PRO, FCO8/2602 168 Aburish A., The Rise, Corruption and Coming Fall… P. 134-135. 169 Brigadier Donaldson’s 'Fifth Report, 16 December 1970 // PRO, FCO8/1755. 170 FCO - Visit of Prince Abdullah bin Adul Aziz: Defence Relations, 2 July 1973 // PRO, CO8/2125. 171 FCO brief - Chancellor's Visit to Saudi Arabia: Political Brief, November 1974 // PRO, FCO59/ 1185 172 Holden and Johns. Op.cit. P. 361. 173 H. Walker to T. Clark, 8 February 1975, containing a translation of a Saudi press statement // PRO, FCO8/2590 174 Ibid. 175 FO brief for HM Queen -Visit of Crown Prince Fahd of Saudi Arabia, 20-23 October 1975 // PRO, FCO8/2603 176 Thatcher M. Speech to the Irano-British Chamber of Commerce, 29 April 1978 // www.margaretthatcher.org 177 Sir John Hunt to Prime Minister, 13 November 1978 // PRO, PREM16/1720 178 Owen D. Time to Declare. Penguin: London, 1992. P. 395. 179 Parsons A. The Pride and the Fall: Iran 1974 to 1979. Johnatan Cape: London, 1984. P. 71 180 Owen D. Time to Declare… P. 398. 181 A. Parsons to FCO, 11 October 1978 // PRO, PREM16/1719 182 B. Cartledge to W. Prendergast, FCO, 30 October 1978 // PRO, PREM16/1719 183 Cabinet conclusion of meeting, 9 November 1979 // PRO, CAB 128/64 184 A. Parsons to FCO, 4 December 1978 // PRO, PREM16/1720 185 Ibid. 186 Owen D. Op.cit. P. 400. 187 Ibid. P. 402. 188 Britain sought to discourage shah // BBC News, 30 December 2009. 189 House of Commons, Hansard, 13 February 1979, Col.956. 190 House of Commons, Hansard, 13 February 1979, Col.312. 191 Sir John Hunt to Prime Minister, 20 March 1979 // PRO, PREM 16/2130. 192 House of Commons, Hansard, 28 January 1980, Cols.935-40. 193 Ibid. 194 Cooley V. Unholy Wars… P. 93. 195 Burke E. Al-Qaeda: Casting a Shadow of Terror… P. 72. 196 D. Slater, minute, 2 February 1973 // PRO, FCO37/1251 197 J. Drinkall to R. O'Neill, 8 December 1975 // PRO, FCO37/1551. 198 Dreyfus A. Devil's Game… P. 263. 173 199 Ibid. P. 250. 200 Ibid. PP. 264-265. 201 Memo from Z. Brzezinski to President Carter, 26 December 1979 // http://edition.cnn.com 202 SCC Meeting on Afghanistan (CIA appreciation of Soviet Intentions), 17 December 1979 // www.margaretthatcher.org 203 Margaret Thatcher, speech to the Foreign Policy Association, 18 December 1979 // www.margaretthatcher.org 204 House of Commons, Hansard, 28 January 1980, Cols.935-40 205 Atwan P. Op.cit. P. 35. 206 Robinson A. Bin Laden: Behind the Mask of the Terrorist. Mainstream: Edinburgh, 2001. P. 97; Bergen P. Holy War: Inside the Secret World of Osama Bin Laden. Phoenix: London, 2002. P. 58. 207 Marzban O. Gulbuddin Hekmatyar: From Holy Warrior to Wanted Terrorist / Terrorism Monitor, 21 September 2006 // www.jamestown,org. 208 Ali T. The Colour Khaki // New Left Review, January/ February 2003. P. 6. 209 Mir A. The True Face of Jehadis: Inside Pakistan's Network of Terror. Roli Books: New Dehli, 2006. P. 2. 210 Kepel G. Op.cit., P. 142. 211 Cooley V. Unholy Wars… P. 55. 212 Napoleoni L. Terror Inc: Tracing the Money Behind Global Terrorism. Penguin: London, 2004. PP. 114, 108. 213 Labeviere F. Dollars for Terror… P. 75. 214 Cooley V. Unholy Wars… P. 81. 215 Crile G. Charlie Wilson's War. Grove Press: New York, 2003. P. 199.. 216 Loftus and Aarons. The Secret War Against the Jews… P. 398. 217 Crile G. Op.cit., P. 197. 218 Urban M. UK Eyes Alpha: The Inside Story of British Intelligence. Faber & Faber: London, 1996. P. 36. 219 Mir A The True Face of Jehadis… P. 2. 220 Ibid. 221 Raman B. Jaish-e-Mohammed (JEM) – A Backgrounder, 3 October 2001 // www.saag.org. 222 Musharraf P., In the Line of Fire: A Memoir. Simon&Schuster: New York, 2006. P. 208. 223 Cooley V. Op.cit. P. 96. 224 Kelly S. Afghanistan – The British Connection // www.solidnet.org 225 Architect who built Omar's complex says Omar did not marry Bin Laden's Daughter // Newsweek, 13 January 2002. 226 Grey S. Mint Tea with the Terrorists // New Statesman, 11 April 2005. 227 Ibid. 228 Dorril C. Silent Conspirancy… P. 392. 229 Rashid A. A Warm and charismatic man with little desire // Telegraph, 27 October 2001. 230 Yousaf M., Adkin M. Afghanistan: The Bear Trap. Casemate: Pennsylvania, 1992. PP. 189-190, 200. 231 Rashid A. Op.cit. 232 Abou Zahab M., Roy O. Islamist Networks: The Afghan-Pakistan Connection. C. Hurst: London, 2004. P.19. 233 Extract from a Foreign Office report from Lahore, 15 January 1957; O. Forster to E. Le Tocq, 30 November 1955 // PRO, DO 35/5154 174 234 Burke W. Op.cit. PP. 77-78. 235 Ibid. PP. 79-80 236 Cook R. The struggle against terrorism cannot be won by military means // Guardian, 8 July 2005. 237 Aburish S. Saddam Hussein: The Politics of Revenge. Bloomsbury: London, 1997. P. 215. 238 Stewart G. Silent Heroes: The Story of the SAS. Michael O'Mara Books: London, 1997. P. 215. 239 Timmerman K. Fanning the Flames: Gins, Greed and Geopolitics in the Gulf War // www.iran.org 240 Blackhurst C. Government firm, ”broke Iran embargo” // Independent, 17 October 1995 241 Timmerman K. Op.cit. 242 Ibid. PP. 420, 422-423. 243 House of Commons, Hansard, 18 April 1995, Col. 6 244 Loftus and Aarons. Op.cit. PP. 405, 440. 245 Ibid. PP. 424, 439, 475. 246 US District Court, Southern District of New York, USA vs. Monzer Al Kassar // http://hosted.ap.org/specials/interactives/_documents/kassar_indicment.pdf 247 Urban M. UK Eyes Alpha… P. 96. 248 Adams J.R., Frantz D. A Full Service Bank: How BCCI Stole Millions Around the World. Simon&Schuster: New York, 2002. P. 135. 249 Ibid. 250 Ibid. 251 Leppard D. MI6 in on deal for Iran missiles // Sunday Times, 4 September 1994; Norton-Taylor R., Raynor D. Jailed “go-between” on UK-Iran arms deals is freed to keep MI6 secrets out of court // Guardian, 6 February 1999. 252 Leppard D., Kesley T. Tory donor charged over Iran defence deal // Sunday Times, 9 February 1997. 253 Barnett A., Ridley Y., Elam S. British agents helped Iran to make killer gas // Observer, 13 June 1999. 254 Loftus and Aarons. Op.cit. P. 436. 255 Rusbridger J. The Intelligence Game: Illusions and Delusions of International Espionage. IB Tauris: London, 1991. P. 150. 175