Пряников Б. П.

F. П. Пряников
СФЕРА ВЫСОКИХ ТЕХНОЛОГИЙ:
ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЕ СОДЕРЖАНИЯ ПОНЯТИЯ
И МЕТОДОЛОГИИ ИССЛЕДОВАНИЯ
Предлагается новый системно-синергетический подход к проблеме
переосмысления содержательного наполнения понятия «высокие техно­
логии» (high-tech) и методологии проведения исследований в сфере высо­
ких технологий применительно к условиям «информационной экономики»
и «экономики знания».
Прошло около трех десятилетий, как на страницах технических, деловых, а
затем и социально-экономических изданий всего мира появился во многом зага­
дочный термин «высокие технологии» (high-tech). За все это время — сначала на
Западе, а затем и в нашем отечестве — предпринято много попыток нащупать
родовые корци и концептуально определить позитивное содержание данного фе­
номена новейшей истории человечества.
Усилиями многонациональной и междисциплинарной когорты теоретиков,
исследователей и практиков сферы high-tech родилось множество подходов к
терминологическому определению одноименного понятия, толкованию его по­
зитивного содержания и методологии проведения целенаправленных системати­
ческих исследований этой сферы.
Учитывая тесные рамки статьи, автору прежде всего следовало бы очертить
контуры исследуемого предмета — «сферы high-tech). Затем попытаться при­
дать некую определенность тем причинно-следственным связям, благодаря
которым эта сфера интегрируется с другими жизненно важными сферами «ин­
формационной экономики» и «экономики знания», придавая их развитию устой­
чиво высокий динамизм, недоступный ни одному из предшествующих им типов
хозяйственных систем.
Начиная с конца 1970-х годов, когда главным образом в США, а затем и на
всем индустриальном Западе слово high-tech попало в зону пристального внима­
ния исследователей, и по сей день, когда интерес к этому феномену постиндуст­
риального будущего всего человечества оживился и в нашем отечестве,— боль­
шинство попыток концептуально осмыслить и терминологически определить
позитивное содержание понятия «сфера high-tech» исходит из постулата о клю­
чевом значении взаимосвязи собственной эволюции этой сферы с процессом
становления и развития технико-технологической инфраструктуры предприни­
мательской экономики постиндустриального типа.
Между тем позитивное видение, адекватное понимание и правильное тол­
кование содержательного наполнения одноименного понятия крайне затруд­
нены догматической приверженностью большинства зарубежных и отечест­
венных исследователей этого феномена к представлениям и ценностям техно­
логической и управленческой культур малого риска времен индустриального
общества.
31
Главную причину такого положения мы усматриваем в тенденциозной фик­
сации внимания большинства исследователей этой сферы на изучении природы
и механизма ее причинно-следственных связей лишь с одной только сферой
промышленного производства. В их упорном нежелании считаться с реальным
потенциалом влияния процесса диффузии разнообразного продукта этой сферы
в гораздо более широкий — вплоть до социокультурного — контекст повседнев­
ной жизни постиндустриальных социумов.
Архаика подобной методологии обрекает весь цех исследователей феномена
high-tech на неизбежную схоластику амбициозных споров, уводящих их науч­
ный поиск в тупик бесплодных попыток дать ему исчерпывающее определение.
Весь этот цех, с известной дозой условности, можно подразделить на два
крыла: «метафизики» и «эмпирики». Метанаучные изыскания первых нацелены
на поиск единственно правильной концепции для терминологического опреде­
ления позитивного содержания понятия «сфера high~tech». Вторые в своих суж­
дениях и линиях поведения больше полагаются на те логические экстракции,
которые добыты ими методом логической индукции из груды собственных мно­
голетних наблюдений: а) за разнообразными реалиями самой сферы high-tech;
б) позитивом воздействия этих реалий на ускорение процессов развития эконо­
мической и социальной сфер жизни западных социумов.
С конца 1980-х годов видным представителем первого направления слывет
Р. Макартур, а второго — П. Ф. Драккер.
Р. Макартур внес ясность в терминологическую путаницу произвольных оп­
ределений сферы high-tech, царившую среди «метафизиков» до выхода в свет в
1990 году его фундаментальной работы [1], в которой им был предложен «аль­
тернативный подход» к терминологическому определению сущности сферы
high-tech.
П. Ф. Драккер в ряде своих нашумевших работ отдает предпочтение эмпири­
ческим исследованиям организационной составляющей сферы high-tech, прово­
димым с точки зрения извлечения разнообразных выгод и преимуществ от «им­
плантации» в нее управленческой культуры высокого стиля — «антрепренерской
модели инновационного менеджмента», характерной в основном для «венчурно­
го» бизнеса начинающих предприятий технологического авангарда [2—4].
Среди ранних подходов западных «метафизиков» к определению позитивно­
го содержания понятия «high-techy> периода 1970-х годов во многом типична
субъективная концепция Боллинджера, которую постулирует выдвинутый им
тезис: в США существует избыток компаний-разработчиков технологических
новшеств, базирующих собственное производство на новейших технологиях и
помогающих в этом другим компаниям.
Но в этом тезисе нет даже намека на какой-либо критерий включения таких
компаний в категорию высокотехнологичных. Между тем отсутствие такового
обрекает подобные подходы на бесплодное движение по замкнутому кругу
«смысловой зацикленности» и в конечном счете ведет к их полной неспособнос­
ти методологически обозначить правильное направление поиска позитивного
содержания этого базового понятия и, тем самым, уберечь соответствующую
терминологию от «ловушек переходящего смысла».
32
Последовавшие за концепцией 'Бол линджера попытки западных «метафизи­
ков» систематизировать все появившиеся к концу 1980-х годов частные опреде­
ления «сферы high-tech» в контексте взаимосвязи продукт —^ процесс были дви­
жимы стремлением устранить дефект их «смыслового зацикливания».
Весьма показательной в этой связи выглядит предпринятая Макгуэйдом по­
пытка терминологического уточнения содержания понятия «высокотехнологич­
ные достижения» в поисках методологии разграничения первоначальных про­
дуцентов высокотехнологичных изделий как наиболее новаторских и всех пос­
ледующих пользователей плодов их капитализации. Однако ее тоже нельзя счи­
тать верхом концептуального совершенства, так как она плодит множество «без­
донных» определений, способных вместить чуть ли не всю промышленность.
Предложенный им же принцип вычленения «сферы high-tech» из отраслевой
структуры экономики неизбежно сужает рамки практической значимости одно­
именного термина как показателя предрасположенности промышленных компа­
ний к нововведениям по двум соображениям.
Во-первых, хотя новейшие технологии и являются плодами прямого сотруд­
ничества по линии изготовитель — потребитель новой техники, все же на деле
нередко оказывается, что первоначально они разрабатывались пользователем и
только потом попадали к изготовителю технических новинок. Поэтому нет до­
статочных оснований для априорных утверждений о том, что изготовители но­
вейших типов производственного и любого другого оборудования являются бо­
лее новаторскими, чем их пользователи.
Во-вторых, если подходить к понятию «high-tech» как к свободно определяе­
мой категории, то, в принципе, невозможно здраво разграничить высокотехно­
логичные инновации ни по продукту, ни по процессу, не принизив при этом их
практической значимости. Поэтому более конструктивными нам представляют­
ся те подходы к проблеме дефиниций «сферы high-tech», авторы которых дают
определение высокотехнологичным отраслям, опираясь на комплекс синтети­
ческих критериев, разработанных на базе поддающихся концептуальному ос­
мыслению и позитивному толкованию качественных характеристик их функци­
онирования, как-то: «наукоемкость» продукта, измеряемая процентной долей
фондов финансирования исследований и разработок в его чистых продажах; ин­
тенсивность нововведений по отношению к чистым продажам; интенсивность
появления технических новшеств, запатентованных в США [1].
В этой связи выглядят пока преждевременными доводы видных сторонников
данного подхода — Холла и Маркузе о возможности конструирования «исчер­
пывающего и в полной мере сопоставимого» определения высокотехнологичных
отраслей на основе единственного показателя, характеризующего «профессио­
нально-квалификационный состав занятого там персонала». Целиком основан­
ный на данных промышленной статистики занятости США, данный подход в
лучшем случае может претендовать на выражение специфики чисто американс­
кой —- корпоративно-агентской — модели инновационного процесса [5], но ни­
как не на повсеместную применимость.
Металогические конструкции терминологического определения содержания
• понятия «high-tech отрасль», разработанные позже Бучартом, Брегини и Макгу33
эйдом, представляют собой попытку объединения отраслевых измерителей ин­
тенсивности проведения исследований и разработок с процентной долей персо­
нала исследователей и экспериментаторов в общей численности занятых.
Согласно принципу классификации «high-tech отраслей»,, разработанному в
рамках данного подхода, «линия среза», отделяющая высокотехнологичные от­
расли от прочих промышленных отраслей, определяется исходя из усредненных
по массиву обследуемых стран величин вышеназванных показателей. Соответс­
твенно, те сектора промышленности, которые заполнили разряды выше этого
срединного уровня, можно квалифицировать как «высокотехнологичные». И на­
оборот, все отрасли, расположившиеся ниже этого уровня, квалифицируются
как «обычные» или «традиционные».
Подводя итог общей позиции западных «метафизиков» по проблеме терми­
нологических дефиниций «сферы high-tech», считаю целесообразным заострить
внимание моих коллег на следующих принципиальных моментах.
Весьма представительная когорта западных «метафизиков» — Боллинджер,
Брегини, Гласмейер, Дорфан, Кук, Макгуэйд, Маркузе, Ноу, Секстиниэн — ус­
матривают возможность преодоления концептуальной слабости рассмотренных
выше металогических конструкций на путях углубления анализа совместности
технического прогресса high-tech отраслей, равно как и особенностей их органи­
зационных компоновок и пространственного размещения, весомости их вклада
в развитие экономики регионов отдельно взятой страны, региональных интегра­
ционных группировок и мирового хозяйства в целом.
Концептуальные преимущества альтернативного подхода Р. Макартура
представляются нам вполне убедительными. Он удачно синтезирует позитив­
ное содержание множества прежних и новых частных определений сущности
«сферы high-tech» и адекватно выражает характер ее влияний на процесс ин­
формационно-технологической реконструкции (постиндустриальной транс­
формации) всех жизненно важных элементов хозяйственной системы современ­
ного капитализма элементов. Причем выражает он это в неразрывной взаимо­
связи с главными векторами социально-экономического прогресса социумов
современного Запада.
Опираясь на концептуальные преимущества своего «альтернативного под­
хода» к терминологическому определению сущности сферы high-tech, этот автор
настаивает на том, что никакая концепция не может быть признана методологи­
чески адекватной до тех пор, пока основным принципом ее конструирования
остается выделение неких атрибутивных признаков этой сферы, не представля­
ющих дихотомии ее родовых свойств. Таковая может быть выявлена, концепту­
ально осмыслена и терминологически определена лишь благодаря системати­
ческому анализу процесса рыночной диффузии продукта, воплощающего техно­
логические инновации, и оценке степени влияния последних на основные пара­
метры функционирования национальных экономик.
Без учета влияния рыночной диффузии содержащих high-tech товаров на ход
макроэкономического процесса любые анализы и классификации авангардных
технологий будут низведены до уровня конкретных секторов, а. последние —
вырваны из контекста «сферы high-tech» как таковой.
34
Вышеизложенные соображения, дают нам основание прийти к следующему
заключению:
1. «Альтернативный подход» к терминологическому определению сущности
«сферы high'-tech», предложенный Р. Макартуром, перекидывает мостик взаимо­
понимания между сообществами «метафизиков» и «эмпириков», базирующих
свои представления на новых реалиях информационной экономики, в условиях
которой «технологический прогресс» уподобляется «биологическому процессу»,
протекающему внутри живого организма. Внутри него, в отличие от физичес­
ких тел неживой природы, главным звеном организации всех процессов служит
не энергия в чисто физическом смысле, а информация.
2. Конвергентный синтез «металогического» и «эмпирического» начал
в позитивном понимании потаенной сути «сферы high~tech», в принципе, возмо­
жен на позициях общей системно-синергетической методологии исследования
поведения «больших инклузивных систем» антропогенной (биосоциальной)
природы.
Список
литературы
1. McArthur, R. Replacing the concept of high technology : Towards a diffusion-based approach /
R. McArthur //Environment and planning. 1990. Vol. 22, № 6. P. 811—815.
2. Drucker, P. F. Innovation and Entrepreneurship: Practice and Principles / P. F. Drucker. N.Y.C.:
Harper Collings Publishers Inc., 1993.277 p.
3. Drucker, P. F. Managing for the Future 1990s and Beyond / P. F. Drucker. N.Y.C. : Truman
Talley Books / Plume, 1993.369 p.
4. Drucker, P. F. Post-capitalist Society / P. F. Drucker. N.Y.C.: Harper Business, 1993.
5. Пряников, Б. П. США: рискокапитал в новой модели инновационного процесса /
Б. П. Пряников // Проблемы теории и практики управления. 1993. № 5. С. 45—49.
35