Энциклопедия оружия

Вендален Бехайм
Энциклопедия оружия
(Руководство по оружиеведению.
Оружейное дело в его историческом развитии
от начала средних веков до конца XVIII в.)
W. Boeheim
Handbuch der Waffenkunde. Das Waffenwesen in seiner
historischen Entwicklung vom Beginn des Mittelalters bis zum
Ende des 18 Jahrhunders
Leipzig
1890
‐ 1 ‐ Knight.by edition Перевод с немецкого:
А.А. Девель, В.В. Демидова, В.А. Кондрашева, М.Ю. Некрасов,
Е.А. Пахомова, Г.В. Пивник, О.И. Серегин, В.В. Фадеев
Ответственный редактор С.В. Еременко
Тираж 10 000 экз.
Санкт-Петербург
АО "Санкт-Петербург оркестр"
1995
‐ 2 ‐ Knight.by edition На обложке и фронтисписе гравюра Г. Букмаера "Император Максимилиан I".
На форзацах гравюры Л. Кранаха Старшего, изображающие групповые турниры.
На шмуцах фрагменты с гравюры А. Дюрера "Триумфальная арка императора Максимилиана I".
‐ 3 ‐ Knight.by edition Содержание
А.Н. Кирпичников. О книге и ее авторе
Введение. Виды оружия и их развитие
5
9
Часть I. Оборонительное оружие и снаряжение
Шлем
Защита шеи
Защита рук
Перчатки
Защита груди
Защита спины
Защита ног
Доспехи воина в комплексе
Щит
Конская сбруя и конский доспех
Шпоры
25
26
55
61
71
78
92
96
104
143
162
181
Часть II. Оружие нападения
188
§ 1. Холодное оружие
Меч
Кривой меч и сабля
Шпага
Кинжал
189
214
221
228
§ 2. Древковое оружие
Копье
Алебарда
Глефа и куза
Рунка и протазан
Спетум, копье с крюком, боевые вилы и боевая коса
238
252
258
262
265
§ 3. Ударное оружие
Булава
Боевой молот и чекан
Боевой топор
270
274
277
§ 4. Комбинированное оружие
285
§ 5. Метательное оружие
Праща
Лук
Арбалет
288
290
298
§ 6. Огнестрельное оружие
Развитие огнестрельного оружия
Ружейный ствол
Ружейный замок
Пистолет
Инструменты и приборы, предназначенные для огнестрельного оружия
Штык
318
348
350
358
361
368
Часть III. Военные атрибуты
Знамена
Музыкальные инструменты
374
380
Часть IV. Турниры. Турнирное вооружение
386
‐ 4 ‐ Knight.by edition Часть V. Коллекционирование оружия
§ 1. Определение подлинности и цены оружия
§ 2. Формирование выставки оружия
§ 3. Несколько слов о хранении оружия
425
432
434
Часть VI. Оружейное дело
439
Часть VII. Крупнейшие собрания оружия
464
Часть VIII. Мастера оружейники
480
Приложения
Музеи, упомянутые автором
Краткий словарь оружеведческих терминов
Технологии, применяемые при изготовлении оружия
Литература, использованная автором
532
536
558
562
О книге и ее авторе
Предлагаемая читателю книга «Энциклопедия оружия» является первым переводом труда
выдающегося австрийского историка Венделина Бехайма «Руководство по оружиеведению.
Оружейное дело в его историческом развитии от начала средних веков до конца XVIII в.» (W.
Boeheim. Handbuch der Waffenkunde. Das Waffenwesen in seiner historischen Entwicklung vom Beginn
des Mittelalters bis zum Ende des 18 Jahrhunders), опубликованного в Лейпциге в 1890 г. Ее автор —
один из признанных в Европе создателей исторического оружиеведения как самостоятельной
исторической дисциплины.
В. Бехайм родился в 1832 г. в г. Винер-Нойштадт под Веной. Он получил военное образование, в
1859 г. участвовал в австро-итало-французской, а в 1866 г. — в австро-прусской войнах. В 1875 г.
вышел в отставку в чине капитана. В 1878 г. был назначен хранителем императорского
оружейного собрания в Вене и создал на его основе Художественно-исторический музей, где стал
первым директором. С 1897 г. был редактором самого авторитетного в Европе «Журнала
исторического оружиеведения» (Zeitschrift fur historische Waffenkunde). Умер в Вене в 1900 г.
Бехайм выдвинулся как автор серьезных сочинений по изучению военной техники и музейному
вещеведению. Его перу принадлежат книги и статьи о старинном вооружении, художественном
ремесле, оружейных мастерах и публикации нескольких интереснейших исторических документов
из городского архива Винер-Нойштадта и Дворцовой библиотеки Вены. Бехайм работал в период
бурного накопления, регистрации и научного осмысления источников, связанных с созданием
науки об истории оружия. Это сказалось на всем его творчестве, отличавшемся точностью и
тщательным анализом изделий военного производства. Публикуемая книга — наиболее
разностороннее, можно сказать, энциклопедическое произведение из числа написанных
австрийским ученым. Еще при жизни автора она стала классической, ею пользовалось не одно
поколение оружиеведов и историков военного дела.
В рассматриваемой работе в систематическом порядке прослежена эволюция практически всех
видов наступательного и защитного вооружения Австрии, Германии, Франции, Испании, Италии,
Венгрии и других стран. Учтены некоторые материалы России. Также привлечены сведения о
‐ 5 ‐ Knight.by edition кавказском, турецком, персидском, индийском, китайском и японском оружии. Автор использовал
внушительный материал, расположил его в хронологическом порядке в рамках IV—XVIII вв.,
изучил крупнейшие частные и государственные собрания, опубликовал сведения о многих
музейных предметах, археологических находках. Все это позволило Бехайму представить не
только отдельные виды вооружения, но и показать развитие всего комплекса боевых средств.
Автор, кроме того, приводит сведения о технике изготовления оружия и его украшениях, способах
реставрации старинных предметов, предостерегает от покупки подделок, советует, как лучше
выставлять и коллекционировать сами вещи, сообщает о главных военно-исторических музеях
Европы. Всем интересующимся книга Бехайма может послужить практическим определителем
оружия, его качеств и художественных достоинств. Этому способствуют рисунки, помещенные в
книге, выполненные с безупречной документальностью.
Австрийский ученый не склонен выяснять общие закономерности военного дела и причины его
технического прогресса. Он предпочитает конкретные оценки и истолкования. Ряд высказанных
Бехаймом наблюдений такого рода частью не являлись полной новостью, однако были
восприняты как авторитетные и надолго определили пути исканий его последователей. Многие
существенные изменения в эволюции европейского вооружения Бехайм объяснял влиянием
Востока, особенно усилившимся в эпоху Крестовых походов. Это соображение подтвердилось
только отчасти, но подтолкнуло исследователей более тщательно заняться мало известным
восточным вооружением. Австрийский ученый верно определил значение тяжелой рыцарской
конницы в эпоху Средневековья и, в то же время, отметил постоянно возрастающую роль
сокрушившей ее пехоты. Автор по достоинству оценил копье как эффективное средство боевой
сшибки кавалеристов и, несмотря на скудность информации, которой он обладал, верно наметил
другие тенденции эволюции средств нападения [5] и защиты. Например, использование боевого
топора, по мнению ученого, к XII в. почти сошло на нет, что теперь хорошо подтверждается
русскими археологическими материалами. Бехайм по достоинству оценил появление
огнестрельного оружия, преобразовавшего традиционные приемы ближнего и дальнего боя. Не
будем продолжать этот перечень, читатель сам оценит достоинства труда австрийского ученого.
Бехайм в своем изложении фактографичен, его сведения отличаются подчас суховатой
деловитостью. При этом ему присуще тонкое понимание описываемых предметов, на первый
взгляд, незначительных деталей их отделки. Читателю открывается особый мир, вмещающий
сотни как простых изделий, так и шедевров оружейного мастерства. Восхищает эрудиция автора,
который точно описал различные типы оружия, музыкальных инструментов, знамен, конской
сбруи, принадлежности турниров и многое другое. При этом приведены даты создания вещей и
отмечены этапы усовершенствования боевых средств.
Одну особенность труда Бехайма стоит отметить особо. Автор смог устоять от столь частых в
истории военной техники национальных преувеличений. Он описывает различные оружейные
школы как интегрированное сообщество, в котором оружейники не только не таили своих
секретов, но часто ими гордились и выставляли напоказ. Мысль справедливая. В древности ничто
не распространялось с такой удивительной быстротой, как новинки боевых средств. Несмотря на
определенные национальные отличия, создавался во многом единый общеевропейский арсенал. В
результате многие виды вооружения изменялись и совершенствовались на просторах Старого
Света практически в единых интернациональных формах.
За 100 лет, истекших с момента выхода книги Бехайма, знания о военном деле древних
значительно умножились. Местами труд австрийского ученого устарел, что отмечено в
редакционных замечаниях. Так, например, не подтвердилось утверждение Бехайма о том, что
огнестрельное оружие изобретено на Востоке. По новым изысканиям установлено, что в его
создание вложили свой труд и европейцы. Фантазией оказалось утверждение о существовании
‐ 6 ‐ Knight.by edition доспеха с нашитыми кольцами. Последние непосредственно скреплялись между собой,
образовывали кольчугу, а не монтировались на ткань или кожу. Ныне определены более точные
даты некоторых нововведений. Так, шпоры со звездочкой появились не в конце ХIII в., а в его
начале. Крюк для натягивания арбалета стал применяться, судя по находкам, не в XIV, а в начале
XIII в. Пистолеты стали применяться не в 1530 г., как писал Бехайм, а во второй половине XIV в.,
причем не только в Италии, но и в других странах. Не мог, естественно, знать австрийский ученый
и о многих новых археологических находках, относящихся к VIII—XIII вв., которые изменили
представления о развитии мечей, сабель, копий, топоров, булав, шлемов и другого вооружения.
Книга Бехайма небесполезна русскому читателю. Такого рода работ у нас публикуется до
обидного мало. Историческое оружиеведение, процветавшее в России в XIX — начале XX вв., в
дальнейшем почти сошло на нет. Деятельность специалистов прерывалась, а их труды не
печатались, коллекционирование старинного оружия было взято под подозрение, шедевры
военного ремесла попали в разряд классово чуждых, сочинения по истории мирового военного
дела не переводились, ибо причислялись к буржуазным. Лишь археологи имели возможность
заниматься оружиеведческими изысканиями. Вследствие этого отечественную военную технику
IX—XIII вв. мы знаем много лучше, чем XV—XVII вв. В этом отношении книга Бехайма
восполняет некоторые забытые научные позиции и запас необходимой информации. Книга с
равным вниманием рассказывает об изделиях разных эпох, сконцентрировавших в себе лучшие
достижения ремесла, металлургии, ювелирно-отделочного искусства.
Книга Бехайма, сложная в переводе и насыщенная специальной терминологией, тщательно
подготовлена издателем. Ее публикация — хорошее начинание. Хотелось бы надеяться, что такого
рода переводная литература, в том числе и более близкая нам по времени своего создания, будет
издаваться на радость читателю и впредь.
Доктор исторических наук, профессор, заслуженный деятель науки России А. Н. Кирпичников
[6]
‐ 7 ‐ Knight.by edition Введение.
‐ 8 ‐ Knight.by edition Виды оружия и их развитие.
«Рыцарь, смерть и дьявол».
Рыцарь облачен в доспехи максимилиановского типа, но вместо шлема типа армет на голове у
него готический салад без подбородника. Доспех имеет другие особенности, характерные для
немецкого снаряжения воинов начала XVI в.; поножи неполные, без наголенников; наручи без
предплечий, функции которых выполняют необыкновенно высокие краги перчаток. Гравюра А.
Дюрера. 1514 г. [8]
‐ 9 ‐ Knight.by edition В начале IV столетия, уничтожая все вокруг, в Италию вторглись гунны. Теснимые этими
свирепыми всадниками, покатились от них германцы, жаждавшие добраться до сокровищ Рима.
Германский народ столетиями имел перед своими глазами как образец высокоразвитую римскую
цивилизацию, но глубокие противоречия в национальных характерах были причиной того, что
римская культурная традиция постоянно оставалась ему чуждой по духу. С древних времен
германский воин был силой, замкнутой в себе. Он и его клан были сами себе государством.
Только когда римляне начали угрожать ему, он почувствовал собственную слабость и вынужден
был объединиться с товарищами по племени и признать одного господином, который бы
руководил им.
Далеко на севере Европы жили народности с замкнутой культурой, сами по себе незначительные и
вследствие недостатка ресурсов обреченные на прозябание. По своему социальному строю они
были похожи на германцев и состояли из отдельных семей, которые сами собой управляли.
Пропитание они большей частью добывали охотой на опасных зверей, поэтому были искусны во
владении своим простым оружием, сильны и мужественны.
Оружие германцев осталось таким же, с каким они еще в III веке до н. э. сражались против
консула Папирия (консул 293 г. до н. э.), до той поры применявшееся ими для охоты на туров и
медведей. К нему добавился лишь щит, заимствованный у римлян. Он был сплетен из ивовых
прутьев и обтянут необработанными шкурами животных, в отличие от римских без металлических
усилений.
Ближе к цивилизации стояли трансальпийские галлы. За столетия тесных контактов с римлянами
они переняли многое из того, что касается внешнего поведения, образа жизни и искусства ведения
войны, но по внутренней своей сути сохраняли своеобразие, присущее варварским племенам.
Во время великого переселения народов (IV—VII вв.) на широком пространстве от Волги до
океана культура сотен разнообразных племен распространялась не так равномерно, как в западных
провинциях Римской империи в конце ее славного периода (I—III вв.). Факты свидетельствуют,
что в те времена существовали различные уровни развития культуры — от примитивного, дикого
до сравнительно высокого у многочисленных групп народов. Если считать в основе правильным
подразделение доисторического периода на каменный, бронзовый и железный века, то в Северной
Европе мы встречаем их все одновременно. Существовали далекие области, где жители не знали
металла, области, где пользовались завезенной в процессе торговли бронзой и, наконец, где не
только знали железо, но сами добывали и обрабатывали его. Многие перемещавшиеся на юг
народы при переходе через Северные Альпы уже там пополняли свое вооружение, начинали поновому смотреть на железо. [9]
Сильные различия в характере вступивших на мировую сцену народов с народами,
принадлежавшими к античной культуре, особенно ощутимы в вооружении. Наступательное
вооружение римлян, византийцев и других народов состояло из тяжелого копья (лат. lancea, или
quiris), метательного копья (лат. hasta, или pilum), короткого меча для ближнего боя, кинжала,
лука, а также пращи — у всех народов, кроме кочевников степи. Оружие понемногу становилось
легче, доспех — тоньше и удобнее, шлем — меньше. Два предмета вооружения римляне позднего
времени заимствовали с Востока — кольчугу и маленький ручной круглый щит. Арсенал северных
народов, в противоположность римлянам, пополнялся несметным количеством видов вооружения
в зависимости от того, насколько сильным было на них влияние Востока. Но среди пестрого
‐ 10 ‐ Knight.by edition беспорядка выделяется некоторая определенность в германском вооружении, что связано с
сильной природой этого племени и его способом вести бой, т. к. на форму оружия варварских
народов, не владевших тактикой больших масс, поначалу решающее влияние оказывал эффект
одиночки: воин принимал в расчет успех только своих собственных действий и не понимал
ценности совместных действий. Это отчетливо проявляется в вооружении физически крепких и
выносливых германских племен. Им оружие римлян казалось игрушками. Они предпочитали
дубину, топор, меч с длинным клинком и копье с толстым древком. К тому же в ранних сказаниях
германцев фигурирует железный молот (ст. нем. mjölnir — размозжитель) бога грома Тора, и нет
оснований сомневаться в том, что он представлял собой оружие древнего германского воина.
Введение в обиход меча уже стало крупным шагом вперед. Еще до соприкосновения с римлянами
германцы имели широкий обоюдоострый меч — спату (лат. spatha). Из обыкновенного ножа
возник короткий меч сакс (лат. sax). Для применения в военном деле он удлинился и получил
значительную прибавку в весе. У бургундцев, алеманов и франков он превратился в лангсакс (лат.
langsax — длинный сакс), а затем в скрамасакс (лат. scramasax), которым действовали двумя
руками, как тяжеловесным ударным топором.
Как северные народы, так и римляне впоследствии заимствовали друг у друга наиболее выгодное.
Так, от германцев длинный меч сначала перешел к галлам, а от них — к римлянам.
Вторжение в IV веке в Европу народов с Ближнего Востока вызвало и некоторые изменения в
вооружении северных народов. С Востока пришел обычай защищать тело от рубящих и колющих
ударов несколько иным образом, чем это делали римляне: не коваными пластинами, а с помощью
курток и штанов из прочной кожи с нашитыми на них кольцами или металлической чешуей. С
Востока в дальнейшем был заимствован остроконечный шлем с бармицей, которые с
незначительными изменениями просуществовали целое тысячелетие. Несомненно, что восточные
народы, пришедшие на Запад, оказали воздействие на культуру германцев. Совершенствовались
как формы вооружений, так и приемы действия оружием, на которое до того германцы смотрели с
пренебрежением. Именно в период IV—V веков появляются первые следы применения у
германских племен шлема, кожаных, усиленных железом доспехов и луков. Таким образом, в
обиход воина вошли элементы снаряжения, обычные для средних веков.
К середине V века территории до Дуная были колонизованы римлянами, и жившие под ними
варварские племена приняли как должное их политическое [10] и военное господство. С падением
Рима среди варваров, вооруженных до этого примерно так же, как и римляне, получило
распространение несколько иное вооружение. Это было хотя и простое, но все же достаточно
мощное наступательное оружие, куда более эффективное, нежели римское. Развитию в Европе
этих видов вооружения способствовал Восток в эпоху переселения народов. Например, франциска
— боевой метательный топор франков, во времена Григория Турского (Георгия Флоренция, около
540—594) бывший оружием каждого воина, применялась все реже и реже, а в VIII веке почти
полностью уступила место длинному мечу. В последующие периоды только часть копьеносцев
была вооружена топорами, которые к XII веку полностью исчезли.
Можно считать установленным, что образование основных форм вооружения как римлян и греков,
так и персов связано с более ранним азиатским влиянием. Достаточно сравнить вооружение
персов на античных памятниках с тем, что существовало на огромной территории Востока в более
позднее время, чтобы убедиться в преемственности форм. Консервативный дух восточных
народов сомкнул еще плотнее границы этой территории, в то время как за пределами ее восточные
изначально формы получают дальнейшее развитие у других народов. Например, конница
Британии в IX веке была уже полностью обучена тактическим приемам мавров и вооружена по их
образцу.
‐ 11 ‐ Knight.by edition При Карле Великом (748—814) германо-франкское государство было на вершине своего
могущества. Этот правитель преобразовывал свое государство в соответствии с потребностями
времени, а чтобы оно было способно сопротивляться внешним силам, он занялся и
совершенствованием военного дела. Он упорядочил организацию масс и их вооружение, создав
таким образом народное ополчение. Все это означало нечто большее, чем обычные
государственные меры предосторожности. Принципы организации войска Карла Великого
привели к полному преобразованию социальных отношений среди германцев. Образовалась новая
сила, вскоре ставшая весьма грозной. Вследствие войн Карла Великого многочисленная часть
населения его империи оказалась в подчинении победоносного предводителя, образовав
социальный слой несвободных (крепостных). Для остававшихся свободными воинов последствия
продолжительных походов в отдаленные земли оказались такими тяжелыми, что они добровольно
подчинились могущественным, состоятельным, которые стали содержать их как свою личную
военную силу. Эти новые господа дали прибившимся к ним людям земельный надел — лен
(феод), передаваемый по наследству. Так появились ленные господа (феодалы) и крепостные. Из
феодалов, которые быстро достигли силы и богатства, в порядке наследования образовалось
дворянство, рыцарство, которое постепенно приобрело большое значение в жизни средневекового
государства.
Для Карла Великого, стремившегося организовать мощную конницу, усиление воина-одиночки не
было залогом военного успеха. Каждый его феодал, каждый свободный должны были являться
для сбора под главным знаменем со своими людьми и лошадьми. Наряду с этим были и пешие —
несвободные и слуги, частично копейщики, частично стрелки. Сложившиеся отношения вызвали к
жизни понятия «знатности», или «благородства», с одной стороны, и «низости», или «подлости», с
другой. Прежде эти понятия для германского народа были, можно сказать, чуждыми. Благодаря
этой [11] привилегированности, доверию властителей своим феодалам и вассалам конница стала
главным родом войск. Всадник или группа всадников видели в самих себе уже не ядро войска, а
само войско. Такая военная организация была в чести до тех пор, пока и народ придерживался
подобного мнения. Эта организация к тому же соответствовала германскому характеру еще и
благодаря самоценности одиночки, что перекликалось со стародавними остатками понятия
героизма.
С выдвижением на передний план конницы наступило полное изменение вооружения. Длинный
меч, которым франки обладали еще со времен Меровингов (конец V — начало VI вв.), стал теперь
главным оружием рыцарства и атрибутом свободного воина. Но наряду с этим приобрело
ценность для всадника и копье. Его значение для первого натиска на врага выросло с необычайной
быстротой. Без большого щита, хотя и неудобного для всадника, при несовершенстве защитного
вооружения воину было еще не обойтись. Шлем, еще полукруглой формы, редко завершающийся
остроконечным навершьем, снабжался бармицей. Кольчужная рубашка простейшего покроя
достигала колен. В таком вооружении немцы в первый раз вышли для сражения с венграми под
Мерзебургом (933 г.), и неожиданная победа над войском, по-восточному вооруженным и
пользующимся восточной тактикой ведения боя, укрепила веру в непобедимость тяжелой
конницы. Это представление, вскоре ставшее всеобщим, не совсем оправдалось в свете горького
опыта крестовых походов.
Для пешего воина не было правил, он пользовался палицей, секирой, копьем с крепким древком,
часто самим изготовленным. Лучников немецкие властители набирали большей частью в других
странах. Так обнаружились первые зачатки наемничества.
В Италии образование рыцарства происходило не так, как в Германии и Франции. Оно во все
времена было тут не столь многочисленно, но несколько сильнее и самостоятельнее. В Венеции и
Генуе господствовали объединения аристократии, в других местах объявлялись могущественные
‐ 12 ‐ Knight.by edition независимые властители, образовывались многочисленные маленькие государства. Народ в
основной своей массе был с древности несвободен и задавлен поборами. При безгранично
честолюбивых устремлениях многочисленных властителей здесь должно было сперва
образоваться наемничество. В раннем средневековье вооружение в Италии еще следовало
античным образцам, хотя заметно было влияние Востока. Потомки римлян, обладавшие живым
характером, вообще стремились сохранить своеобразие своего вооружения, — но при этом
незаметно, чтобы пехота в тогдашней Италии была главным родом войск. Лишь в XII веке
наблюдается стремление перенять немецкий опыт ведения боя, но и тогда пехота как род войск не
приобрела такого значения, как в Германии.
Основной чертой итальянского вооружения была его легкость. Короткий меч, сужающийся к
концу, считался годным также для колющего удара. Острие копья было узкое и нередко
снабжалось крючком, древко длинное и тонкое, щит круглый, небольшого диаметра. Часто воин
имел кинжал. Шлем на манер чепчика укрывал всю голову. Брони в различных видах вооружения
встречаются как чешуйчатые, с наклепанными пластинами или нашитыми кольцами, так и
кованные из мелких колечек, но во всех случаях они короче и легче, чем немецкие. [12]
В Испании только кельт-иберы, населявшие центр и северные области, выходили за античные
рамки вооружения. У них были длинные обоюдоострые мечи, маленькие, сплетенные из ивовых
прутьев щиты и целиком изготовленные из железа дротики с крючками, которыми они владели с
необычайным искусством. Как превосходные стрелки, они противились всякому доспеху и
надевали только бронзовые шлемы.
В Византии появились первые отряды наемников. Их привлечение на службу является симптомом
слабости нации. Но эта система дала начало единообразному вооружению, которое в отмиравшей
Восточной Римской империи подверглось чрезвычайно сильному влиянию Востока. Оружие было
по сути образцовым, предназначенным для покорения мира. И если, несмотря на многочисленные
победы, записанные в скрижалях истории Византии, политический успех оставался далеко позади
гордых устремлений, то причина здесь кроется не в вооружении, а во внутренней слабости самого
государства, которую не могли помочь преодолеть никакие наемники при всех их геройских
действиях.
В развитии европейских видов вооружения нет более важного периода, чем X и XI века. Толчок к
ускорению развития дал северный народ — норманны, которые уже в VIII веке навели страх на
всю Центральную Европу своими набегами. Овладев в 912 году северной частью Франкского
государства, они взяли на себя активную роль в развитии рыцарского дела, оказались первыми
военными специалистами, которые во всем, что касалось войны, средств ее ведения, руководства,
стали служить примером и образцом. Уже в IX веке они пришли в Андалузию, закрепились на
африканском побережье, рассеялись по Италии, и во всех этих странах, покоренных огнем, мечом
и военной ловкостью, они переняли многое, что им казалось полезным. В оружейном деле они
тоже осуществили важные преобразования, считающиеся основополагающими для всего
средневековья, которые соответствовали организации и агрессивной тактике феодального
общества.
Если мы посмотрим на ковер из Байе, на котором представлена картина завоевания Англии (1066),
то заметим в вооружении влияние Востока, хотя и преломленное в соответствии с собственными
национальными взглядами. Впервые наряду с античным дротиком появляются длинная пика
всадника, остроконечный шлем с характерным наносником, латы, тесно прилегающая кольчуга.
Нетрудно увидеть также, что у норманнов, как и у саксов, сохранились их большие щиты и
длинные мечи, которые при тогдашней тактике боя были еще приемлемы. У тяжелой пехоты
наряду с длинными прочными копьями имеются, хотя и в меньшем, чем раньше, количестве,
‐ 13 ‐ Knight.by edition боевые топоры и метательное оружие — луки и пращи. В вооружении конницы и пехоты еще
мало различий. Только щит имеет миндалевидную форму, что оказалось удобнее для воина,
сидящего верхом на лошади. И еще пику стали держать свободной рукой, а меч, по обычаю
восточных народов, использовался уже после вторжения в неприятельскую линию, когда каждый
искал себе противника, чтобы сразиться один на один. Объясняя сильное влияние Востока на
вооружение норманнов, среди прочего молено вспомнить хотя бы о Харальде III Хардероде,
который во время продолжительной борьбы с сарацинами десять лет (1033—1043) служил в
личной охране императора Византии, а в 1046 году стал норвежским королем (1046—1066). [13]
В конце XI века начались крестовые походы. Воинственный дух, старая склонность к
приключенческой жизни стали причиной того, что норманны с восторгом подхватили идею
завоевания Святой Земли и быстро втянули в это дело французов.
Длительные и ожесточенные войны с сельджуками и арабами послужили хорошей школой для
европейских народов. Уже первое соприкосновение с врагом вызвало удивление. Рыцари Европы
увидели перед собой конницу необычайно большой численности, которая расступалась перед
каждым их тяжелым ударом, чтобы снова быстро собраться и напасть с другой стороны. Такая
конница казалась непобедимой. Луки европейцам были давно известны, но такого града стрел со
стороны всадников и пеших отрядов они еще никогда не встречали. Особенно от действия
метательного оружия страдали лошади. С ужасом смотрели крестоносцы на всадников —
подвижных, выносливых, владеющих любым оружием: пиками, палицами, топорами и луками.
Дивились они и пешему войску, которое при мало-мальски благоприятных условиях скорее даст
себя уничтожить, чем отступит. Многие из них владели неизвестным до той поры оружием,
стрелы которого могли пробивать даже кольчугу, — арбалетом.
В Англии и Брабанте пытались перенять восточную тактику ведения боя и уже в 1280 году
сформировали отряды конных лучников. Европейцы многое перенимали как в тактике, так и в
вооружении у гораздо более искусных в военном деле жителей Востока, многое самостоятельно
изменяли, чтобы достойно противостоять противнику. Так, европейцы позаимствовали у народов
Востока кривой меч, легкое копье всадника, усовершенствованный лук и арбалет. Но важнейшим
результатом контактов стало развитие рыцарства в норманнском духе, чему способствовала
возникшая необходимость в тесной сплоченности и достойный подражания пример рыцарских
отношений среди жителей Востока. Рыцарство строилось на уважении личного достоинства
равных друг другу воинов, и эта главная черта его коренится в древних немецких и норманнских
традициях, чтимых и последующими поколениями.
На песчаных равнинах Палестины возникли турниры, в которых французские, немецкие и
норманнские сеньоры имитировали борьбу между отрядами и одиночками. Причиной тому
служило не стремление поупражняться в применении оружия, а соперничество собравшихся здесь
национальных партий, из которых каждая стремилась показать перед другими свои военные
способности, доказать превосходство. Турнир как имитация боя возник не из романского духа.
Еще Тацит (ок. 50 — ок. 120) упоминал о страсти немцев к имитации сражений, а хронист
Нитхард (кон. VIII в. — 50-е гг. IX в.) в 843 году описывал военные игры в войске Людовика
Немецкого, короля Восточно-франкского королевства (817—876). Эта старейшая игра
представляла собой борьбу двух партий рыцарей и называлась бугурт.
Кичливое честолюбие одиночек — бойцов-профессионалов, а также то обстоятельство, что в
более позднее время рыцарь был закован в железо уже полностью, с ног до головы, вызвали
потребность различать друг друга с помощью особых знаков. Так возникла геральдика, которая
поначалу была проста и хорошо продумана, а позднее как искусство оказалась задавленной
пышной символикой и потеряла свой первоначальный характер. [14]
‐ 14 ‐ Knight.by edition До XIV века не существовало различия между турнирным и боевым вооружением. Но с той поры,
как воинские игры приобрели черты светского развлечения, они становятся более
разнообразными, появляется огромное количество типов поединков со специализированным для
них оружием. С этого времени турнир превратился в своеобразную, но пустую, праздную игру по
специальным правилам, которые с военным делом ничего общего не имели. Поначалу в нем
заметно стремление к внешнему эффекту при максимальной безопасности, в конце концов он стал
нарядной комедией, и усилия лучших людей того времени — Гастона де Фуа (1488—1512),
Вильгельма IV Баварского (1504—1550), Альбрехта Бранденбургского (1490—1568),
Максимилиана I (1459—1519) и других — уже никогда не смогли придать турниру прежнего
серьезного значения.
Чрезвычайно примечательны в свете развития военного дела и вооружения крестовые походы.
Против многочисленных отрядов, состоявших из легковооруженных всадников, со свойственными
им приемами боя, европейцам пришлось применять совершенно иную тактику. Уже в Первом
крестовом походе пешему войску пришлось значительно расширить круг своих обычных
действий. Тяжеловооруженные всадники могли достичь успеха только в лобовых атаках. Но уже
при Антиохии (1097) рыцари были вынуждены встретить атаку врага в пешем строю, и при этом
добились необыкновенного успеха. Сто лет спустя, в Третьем крестовом походе (1189—1192),
Ричард I Английский (1157—1199) при Яффе (1192) повторил этот маневр с тем же успехом.
Пеший боевой порядок был позаимствован им из правил грека афинянина Хабриса. С этого
момента в Европе распространилось мнение, что военное искусство после падения Римской
империи оказалось на ложном пути и что вот теперь оно снова должно подняться там, где пришло
в упадок.
Однако общество, в котором господствовали феодальные отношения, глубоко связанные с
военным делом, было еще не готово к изменению старой тактики. К тому же по возвращении в
Европу необходимость в ее изменении чувствовалась меньше. Только в Италии против
развивающихся городских коммун была необходима осторожность, но бушевавшие здесь войны
сводились большей частью лишь к утомительным осадам. В Северной Европе, правда, войны
стали вести только сильной пехотой, как, например, война со штедингами и фризами1), но она
имела слишком малое значение для того, чтобы привлечь всеобщее внимание. Должна была
произойти неожиданная катастрофа, чтобы заставить реорганизовать войско и круто изменить
тактику.
Чем больше рыцарь чувствовал свое значение профессионального бойца-одиночки, тем
настойчивее он пытался утвердить идею ценности и неизменности своего сословия. Эта
преувеличенная самооценка продержалась до времени, когда стали различимы первые признаки
изменения существовавшего до той поры отношения к видам оружия, в частности, к явно
переоцениваемому тяжелому вооружению. Одиночка не только хотел [15] выступать в качестве
героя, он хотел еще и чувствовать себя «абсолютно неуязвимым». Это вело к чрезвычайно
тяжелому снаряжению всадника — шлему в виде горшка и другому защитному вооружению,
которое на восточном театре военных действий совершенно не соответствовало местным
климатическим условиям и своеобразной тактике врага. Эволюция всего комплекса вооружения
пошла по пути постепенного укорочения кольчуги, уменьшения размеров щита, что заставляло
усиливать защиту ног, рук и туловища путем увеличения железных пластин. Казалось, всадник
теперь защищен от ударов врага, но конь его падал под ним от усталости, а сам он был не в
состоянии подняться с земли.
Аналогичным образом и наступательное оружие набирало вес: меч стал тяжелее, копье толще, и с
ним уже было не справиться свободно поднятой рукой. Теперь для нанесения удара копье нужно
было зажимать под мышкой. Это увеличение веса продолжалось до XIII века. При таком
‐ 15 ‐ Knight.by edition вооружении сомкнутый строй сковывал движения, приводил к неэффективному использованию
сил, и сражение становилось подобием рыцарских турниров, где каждый дрался самостоятельно и
только за себя.
Но вот пешее войско, которым до той поры пренебрегали, дало пример сильной тактики
сомкнутых масс, несмотря на разнородное и недостаточное вооружение. Вместе с тем еще долго
даже здравомыслящие властители не вполне представляли себе опасность заблуждения, в которое
впали их вассалы. Правда, Фридрих II (1194—1250) в созданном им войске наряду с немцами
держал и мавров из Сицилии, которые вели сражение совершенно иным способом, нежели
европейское феодальное войско. Римский поход Генриха VII (1310—1313) был последним
триумфальным походом тяжеловооруженного немецкого рыцарства. Некоторое время спустя при
Мооргартене (1315) превосходно вооруженный отряд ленников Габсбургов пал под ударами
дубин жалкой толпы швейцарских крестьян2). Этот успех плохо вооруженного, но морально
сильного войска как удар грома подействовал на самоуверенных рыцарей Германии и Франции.
Столетняя иллюзия была развеяна, но правильной оценки сразу не последовало. Рыцарство не
хотело и не могло отказаться от привилегии сражаться в конном строю, лишь при случае
спешиваясь. Но тщетно! Неповоротливые в своем тяжелом вооружении, не обученные сражаться
пешими, они были способны только на глухую оборону, и битвы под Лаупеном (1339), под
Земпахом (1386), под Нофельсом (1388)3) доказали их полную несостоятельность. Со дня
Мооргартена берет начало столетие славы швейцарской пехоты.
Так зародившийся в народных низах полный переворот в ведении войны помог военному делу
вырваться из застоя. На рыцарство, которое было возвышено лишь благодаря слабости
государственной власти, это оказало деморализующее воздействие. Из страха сражаться в
больших отрядах они стали действовать небольшими отрядами, что требовало большей [16]
подвижности. В результате было облегчено защитное вооружение. Горшковидный шлем исчез, его
место занял чашеобразный шлем — бацинет. Мешковатую кольчугу заменила гибкая, более
соответствовавшая форме тела. Благодаря этому всадники стали, несомненно, подвижнее, но их
процентное содержание в войске все-таки значительно уменьшилось, в то время как количество
пехоты увеличилось. В снаряжении пешего воина чаще встречался шлем салад, копье и меч.
Больше стало арбалетов и луков, они более обдуманно применялись. Около 1330 года в армиях
появились отдельные чужеземцы-кудесники, орудующие трубками, издающими гром.
Задолго до изобретения пороха отсутствие патриотизма, эгоизм и высокомерие вело рыцаря, а с
ним и все его сословие, к упадку. Но последние жалкие остатки рыцарства исчезли лишь тогда,
когда сила и мужество одиночки потеряли всякую ценность, и всадник мог принять смерть
раньше, чем войдет в соприкосновение с противником.
К концу XIV века рыцарство стихийно пало жертвой поначалу глубоко презираемого, но
постепенно достигшего большого значения социального слоя — бюргерства, буржуазии.
Государственная мудрость заставляла правителей все больше защищать этих людей, но не по
велению души, а по необходимости. Принципы рыцарства были так почитаемы, что уничтожить
их, видимо, могли лишь глубокие потрясения. В основе кодекса рыцарской чести значилось: в
войне — никакого коварства, никакой атаки издали, из-за угла. Эти положения никак не вязались с
военным искусством. Необходимо было отказаться от применения чистой силы в сочетании с
героизмом, перестать восхищаться ими. Число изменивших благородным традициям стало
увеличиваться, и рыцари из походов частенько возвращались уже гнуснейшими натурами. Они
сами стихийно сливались с массой разношерстных наемников, отрекаясь от памяти героических
предков.
‐ 16 ‐ Knight.by edition Но в чем же состояла причина делавшей успехи «демократизации» войска? Она отчетливо видна в
повсеместно развивавшейся технике, которая все заметнее влияла на средства нападения и
защиты. Шире стали добываться и применяться природные ресурсы, развивалась обработка
материалов, преимущественно железа. Все больше средств ведения войны входило в оборот.
Порох стал наиболее значительным изобретением, которое полностью перевело военное искусство
на новый путь. Нет надобности раздумывать над тем, когда он был изобретен. Гораздо важнее
знать, когда он нашел широкое применение. Существует много свидетельств тому, что огонь уже в
древности был средством ведения войны. Каллиник из Гелиополиса сообщает тайну изготовления
«греческого огня» при осаде в 668 году Константинополя императором Константином Погонатом.
Это и многое другое указывает на то, что порох возник как зажигательное средство и только
потом уже стал использоваться в качестве взрывчатого вещества, как сила для метания железных
и каменных снарядов. Эта последняя ступень становления пороха была, по всей видимости,
достигнута жителями Востока раньше, нежели Запада. По крайней мере, есть сведения о
применении его татарами в 1241 году под Лигницей. Но широкое применение пороха для
стрельбы началось только столетием позже, и опять-таки жителями Востока, маврами, при защите
Аликанте в 1331 году и под Альхесирасом в 1332 году. Первым сражением, в котором
европейские войска применили [17] артиллерию, была битва под Креси (1346), где англичане
выставили шесть пушек.
С самого начала порох нашел широкое применение. Он использовался для стрельбы как из
маленьких ручниц, так и из тяжелых пушек, которые можно было доставить на нужное место
лишь с помощью десятка лошадей. Первые полевые орудия заряжались с казенной части, с
помощью специальной зарядной каморы. Таким же способом пользовались с древнейших времен
китайцы, что может служить еще одним доказательством восточного происхождения пороха. В
конце XIV века и Восток, и Запад были заняты проблемой повышения эффективности пороха. Это
вело к постепенному увеличению размеров орудий, созданию пушек-монстров, таких, как в
Дарданелльской и других крепостях Турции. Но в Европе изготовлялось еще больше пушекгигантов; их образцы сохранились до наших дней.
Легкие полевые орудия, по-видимому, впервые нашли применение у гуситов в 1420 году, а в 1470
году широко применялись бургундцами. С этого времени артиллерия становится в один ряд с
кавалерией и пехотой. Этот род войск комплектовался целиком из горожан, преимущественно
ремесленников. В армиях они не имели никакой национальной окраски. Напротив, власть имущие
пользовались оружейными мастерами, где бы их ни находили. Так, в Турции служили итальянцы,
греки и венгры, в бургундских землях итальянцы, немцы и т. д. Примерно с 1430 года стволы
орудий стали отливать, и литейщики превратились в оружейных мастеров. Такое положение
вещей сохранялось до конца XVII века.
Ручное огнестрельное оружие распространялось в пехоте крайне медленно. Как ни странно, оно
долгое время применялось только в кавалерии. Лишь с 1370 года появляется ручное оружие на
сошках, служившее скорее для бросания снаряда по навесной траектории, чем для прямого
выстрела. В XV веке пехота вооружилась более легким оружием, которое при стрельбе держали
справа под мышкой. Ложа у ружья появляются только около 1480 года. Однако большая часть
армий почти до 1450 года пользовалась преимущественно луками и арбалетами.
Еще в XV веке рыцари оставались носителями черт феодализма, но их ряды так сильно редели,
что властителям пришлось задуматься над тем, как сохранить свое рыцарство на должном уровне.
Они либо непосредственно сами нанимали на службу бедных дворян, либо поручали вербовку
уважаемым капитанам и возмещали им все расходы.
‐ 17 ‐ Knight.by edition Как уже отмечалось, снаряжение рыцарства в крестовых походах было тяжелее, чем у противника,
бравшего верх не только силой, но и подвижностью. Неповоротливость рыцарей стала следствием
ошибочного мнения о преимуществе полного укрытия от вражеского оружия. Это глубокое
заблуждение укоренилось прежде всего в коннице и продержалось до тех пор, пока картауны,
зингерины и фальки[4] не стали косить целыми рядами закованных в латы всадников. Те же
стремились еще более усилить доспех добавлением новых и увеличением размеров старых его
элементов. [18]
Еще в XIII веке начали покрывать руки и ноги множеством железных пластин, придали
соответствующую форму шлему, так что к 1420 году возник пластинчатый доспех, который
обеспечивал защиту от меча и копья, иногда даже от стрелы арбалета и пули аркебузы. От этого
конница не стала более подвижной и действенной, хотя даже и по истечении времени ее
кажущийся воинственным пластинчатый доспех напоминал о старом рыцарстве. Копье все еще
оставалось главным наступательным оружием всадника. Его вес побудил с середины XV века при
нападении укладывать древко на специальный опорный крюк, располагавшийся на правой стороне
нагрудника. Меч и кинжал, как и горшковидный шлем, с XIII века крепились к кольчуге на
цепочке, чтобы не потерялись в пылу сражения. Это все легко запутывалось, и в начале XV века
цепочки исчезли. Многие из тяжелых всадников с XIII века полагались на сильный меч с длинным
клинком и на ударную силу кинжала.
Уже в начале XIII века в Англии, Испании, Брабанте и в Италии возникли корпуса легкой
кавалерии, состоявшие из наемников. У большинства из них не было копий, но зато были легкие
мечи и луки. Фридрих III Австрийский (1286—1330) воспользовался в 1322 году дружбой с
Венгрией и получил в помощь себе отряд венгерских всадников. К сожалению, он не сумел
использовать их при Мюльдорфе (1322) и был разбит Людовиком IV Баварским (1287—1347). Все
больше возрастал авторитет всадников-итальянцев, продержавшийся до XVII века. Значение
пехоты со времен швейцарских войн постоянно возрастало, соответственно больше внимания
уделялось и ее вооружению. Это выражалось в стремлении не только повысить надежность
оружия нападения, но и усовершенствовать защитное вооружение воина.
Пехотинец, особенно стрелок, стал теперь укрываться большим деревянным щитом, иногда даже
так называемой штурмовой стенкой, которая, конечно, очень затрудняла движение, но все же
давала надежную защиту. Она использовалась до конца XV века. В общем, пехота разделилась на
копейщиков и стрелков. Только испанцы еще долгое время сражались мечами, защищаясь
круглыми щитами — рондашами.
Примерно к 1320 году пехота превратилась в подвижный и морально сильный элемент армии.
Интеллектуальный фактор вырос в военное искусство, развивалась тактика. Продуманные смелые
операции, обходные марши достаточно хорошо это доказывают. Соответственно развивалось и
оружие. Оно стало удобным, пригодным для нескольких целей, например, для укола и рубящего
удара. К чести швейцарцев, их оружие соответствовало способу ведения боя. В XIV веке это
оружие было еще достаточно простым. Оно состояло только из тяжелого щита и копья. Позднее,
отказавшись от щита, они стали пользоваться шлемом и нагрудником, вооружились длинным
копьем, коротким мечом и так называемой швейцарской шпагой. Отдельные сильные воины
сражались огромными мечами или тяжелыми палицами. В способе ведения боя, как и в
вооружении, они стали впоследствии примером для ландскнехтов германского императора
Максимилиана I.
Во Франции, где рано отпала воинская повинность, королям уже в XIII веке пришлось прибегнуть
к помощи наемных отрядов. Большей частью наемники представляли собой пехоту с легким
вооружением. Для них военный поход был средством обогащения, выгодной работой. Как слабую
‐ 18 ‐ Knight.by edition [19] попытку создать национальную армию можно рассматривать образование в 1448 году Карлом
VII (1403—1461) во Франции вольных стрелков. Не лучше французских арманьяков и
нидерландских барбасонов были итальянские наемники-профессионалы кондотьеры, только
вооружение у них было понадежнее, да главной силой служила конница. Позднее они стали
примером для армий XV—XVI столетий в Германии и других странах. Копья, короткие мечи,
шпаги, а также арбалеты повсюду имели итальянские формы.
Аналогичная ситуация сложилась и в армиях восточных стран. Турки, татары и прежде всего
арабы не хотели сражаться пешком, но в искоренении этого предубеждения султаны оказались
намного прогрессивнее европейцев, создав в 1359 году отличную пехоту — янычар. Вооружение
турецкого войска в соответствии с многочисленностью племен самого государства было очень
разнородным и гораздо позднее подверглось европейскому влиянию. На вооружении янычар были
луки и ятаганы; сипахи, тимариоты5), турецкие кавалеристы, набранные из европейцев, были
вооружены длинными прямыми мечами и копьями с тонкими древками. У анатолийцев было
полностью азиатское вооружение: ятаганы, луки, секиры и метательные копья — джериды.
В конце XV века герцогство Бургундское при Карле Смелом (1433—1477) стояло на пороге
реорганизации армии. Проведение ее внешне выглядело достойным удивления, и отдельные
реформы, как, например, организация артиллерии, заслуживают одобрения. Но все огромное
войско было неоднородно, а главное — в нем не было корпоративного духа. Поэтому-то внешне
великолепная и хорошо вооруженная армия оказалась разбита швейцарцами. Точно так же
фанатичные гуситы — темные крестьяне, второпях вооруженные, с успехом противостояли
старому феодальному войску.
На исходе XV века началась эпоха регулярных армий и, соответственно, более единообразного по
форме и качеству вооружения. Во Франции появились жандармы, в Германии — кирасиры как
примеры тяжеловооруженных подразделений конницы. Часто еще укомплектованные
«благородными» господами, они нередко придерживались традиций феодальных войн. Их
снаряжение и вооружение, само по себе очень добротное, для маневренных кавалерийских атак
было все же слишком тяжелым. Люди и лошади были защищены железными латами, оружием
нападения служили копье и кавалерийский меч. У офицеров и капралов были изящные, но почти
бесполезные чеканы, у полковников — полковые жезлы. Отряды легкой кавалерии формировались
по итальянскому образцу. Они носили облегченный доспех, на голове бургиньот, а из оружия
наряду со шпагой имели пистолет и аркебузу — легкое кавалерийское ружье с немецким
колесцовым замком.
Быстрыми темпами развивалась артиллерия. Около 1520 года уже почти все полевые орудия были
из бронзы и даже подчинялись системе определения калибра, предложенной Нюрнбергом. Орудия
разделялись на четыре рода: 48-фунтовые картауны, 24-фунтовые полукартауны, 12-фунтовые
[20] фальки и, наконец, 6-фунтовые кулеврины. Несмотря на существование множества
промежуточных типов, эти можно было считать основными. Метательные орудия для выстрелов
каменными ядрами — мортиры — еще не имели определенного калибра, однако их тоже стали
отливать из бронзы. Они отличались своеобразной формой ствола. Двигалась вперед и баллистика.
Около 1480 года уже был известен квадрант — угольник, установленный на площадке казенной
части орудия для наводки, а около 1500 года появилась буссоль для измерения горизонтальных
углов. Старый, тяжелый лафет уступил место передковому, и ложе, в котором закреплялся ствол
пушки, исчезло. Зато появилось балансирное крепление ствола на цапфах. Пушкари получили
характерный пальник, служивший им как оружием, так и держателем фитиля.
Пехота выглядела еще очень разнородной. Отряды горожан выглядели более единообразно, но и
они имели свои особенности, а для атаки были вооружены явно недостаточно. Главным
‐ 19 ‐ Knight.by edition огнестрельным оружием пехоты были фитильные ружья. Вместе с тем в ее составе еще
существовали копейщики с обыкновенными копьями или алебардами. Защитное вооружение к
этому времени совершенно исчезло. Группы пехотинцев, в которых наряду с дворянами могли
быть и наемники (остатки старой феодальной организации), состояли большей частью из
неповоротливых крестьян с чрезвычайно разнообразным и очень плохим вооружением.
Иначе обстояло дело с элитными отрядами, которыми располагали французы, — их
швейцарскими полками. В них одна часть была вооружена длинными копьями, короткими
мечами, кинжалами, а другая — тяжелыми ружьями на сошках. Вначале значительное число
солдат обладало боевыми мечами, применение которых требовало определенной тренировки.
По образцу швейцарского войска Максимилиан I в 1482 году сформировал ландскнехтов как
опытный отряд национальной армии, ведь его вербовка ограничивалась собственными землями —
Швабией, Альгау, Тиролем и др.6) Ландскнехт, несмотря на низкую дисциплину, был
профессиональным солдатом с собственной, внушающей уважение, тактикой, которой
соответствовало и вооружение. Как и швейцарцы, немецкие ландскнехты тоже могли служить
копейщиками, стрелками или артиллеристами. Копейщики имели на вооружении длинное копье
(pinne, производное от средневекового pennon), меч ландскнехта и короткий кинжал. У некоторых,
как у швейцарцев, были двуручные мечи. Стрелки были вооружены аркебузой, заряжавшейся
заранее приготовленными отмеренными зарядами, что позволило увеличить скорострельность.
В Италии к этому времени было немалое число предводителей наемников — капитанов,
занимавшихся военной службой на профессиональной основе. Они со своими людьми нанимались
к тому, кто больше платил. Вооружены эти отряды были добротно, но по-разному, в зависимости
от воззрений командиров. В некоторых подразделениях сказывалось античное влияние, в других
— восточное. Первенство в организации и вооружении принадлежало венецианцам, временами —
миланцам. На вооружении у них наряду с обычным, не слишком большим копьем были короткий
меч, а [21] позднее шпага. Наряду с легким фитильным ружьем еще долго применялись арбалеты
и луки. От швейцарцев они позаимствовали двуручный меч, а некоторые отряды, подражая
испанцам, вооружались только мечом и круглым щитом.
В Италии и Нидерландах военное дело в конце XVI века подверглось значительным
преобразованиям. Тяжелая кавалерия (прежние кирасиры) отказалась от тяжелых копий и
сражалась исключительно легкими итальянскими мечами. На смену старому рыцарскому доспеху
пришел легкий кавалерийский доспех, без ножных лат и с бургиньотом, что облегчало всаднику
действие клинком. Оставался еще тяжелый нагрудник для защиты от выстрелов, но он стал короче
и легче. Конные аркебузеры и драгуны (последние появились из Франции и были способны вести
бой как в пешем, так и в конном строю) носили легкий трехчетвертной доспех. Аркебузы
уменьшились до карабина, пистолеты стали многоствольными или, нередко, револьверной
системы. Полевая артиллерия значительно сократила свой калибр. На первой линии сражения
находились только кулеврины, но в полевых укреплениях также и полукартауны, объединенные в
батарею, которая придавала всему сражению определенную скованность.
Постепенно изменялась и пехота. Одержало верх убеждение, что все народы могут успешно нести
пехотную службу, и начинается всеобщая вербовка в государствах. Благодаря усилению
дисциплины сгладился характер ландскнехтов, а вскоре вышло из употребления и само их
название. С этого времени под командой полковников появляются полки пехоты, в которые
вербуются испытанные, хорошо вооруженные воины. Еще у ландскнехтов копейщики и стрелки
были сосредоточены в специальных подразделениях, теперь же их даже обучать и формировать
стали раздельно. Копейщики получили длинные, с тонкими древками пики и стали называться
пикинерами. Они еще долго носили легкую кирасу с пристяжными набедренниками, своеобразный
‐ 20 ‐ Knight.by edition шлем кабассет или морион. Стрелки обычно носили только кирасу или плотную кожаную куртку
и такой же, как у пикинеров, пехотный шлем.
Старая аркебуза уступила место фитильному мушкету, который при стрельбе опирался на сошку.
Унтер-офицеры и офицеры были вооружены древковым оружием — алебардами или легкими
копьями. Испанское и нидерландское войска наступали, как правило, мощными колоннами, в
которых первые ряды состояли из солдат с круглыми щитами — рондашами и тяжелыми шпагами.
Подобного рода щитоносцы — рондашьеры, или «круглокожаные», были и у англичан.
Характерно возрастающее значение огнестрельного оружия: число пикинеров постоянно
сокращалось, а мушкетеров — росло.
С таким вооружением, которое сформировалось в нидерландских войнах конца XVI века, немцы
провели Тридцатилетнюю войну (1618—1648). В Италии оно прививалось медленно. Вооружение
итальянцев — щиты, палаши, алебарды и легкие мушкеты — годилось скорее для локальных
стычек, чем для больших сражений. Тем не менее легкое вооружение стрелков повсюду вызывало
подражание, даже в немецких отрядах. Как и во все времена, своеобразным оказалось вооружение
поляков и венгров, носящее черты восточного влияния. Некоторые неожиданные военные успехи
этих наций не придали им особого веса в глазах военачальников. [22]
У поляков на вооружении была смесь европейских и восточных образцов. Высшее дворянство
служило в кавалерии гусарами в пластинчатых доспехах, с копьями и мечами, низшее составляло
отряды легкой конницы — панцирников, полностью защищенных кольчугой. Простой народ
составлял ряды казаков, вооруженных даже в XVII веке саблями и луками. Похожим было и
вооружение венгров, конница которых почти полностью была в кольчужных рубашках и наряду с
легкими копьями и саблями пользовалась ударным оружием. С начала XVI века гайдуков,
венгерских партизан, боялись, потом заинтересовались ими. После 1613 года они служили как
конными, так и пешими, были прекрасно организованы и вооружены: конники — саблями и
щитами, пехотинцы — мушкетами и ударным оружием. Во времена Габсбургов венгерская пехота
не была в почете. С середины XVII века вооружение венгра состояло из легкого мушкета, пики и
кривой сабли.
В многочисленных и разнообразных турецких отрядах можно выделить тяжелую (а с точки зрения
европейца легкую) конницу, которую составляли чебели, т.е. панцирники. Люди и лошади были в
очень легком пластинчатом доспехе. У них были удобные копья, сабли, канчары и булавы. Ядро
конницы составляли сипахи и тимариоты. Они, по старому арабскому обычаю, носили кольчуги и
были вооружены дротиками и луками. Отличающиеся смелостью отряды дели (в переводе с тур.
«одержимые») вербовались в Азии. Совершенно беспорядочными и почти независимыми
конными полчищами были татары во главе со своими ханами.
Вооружение у них было самое разнообразное. О янычарах, турецкой пехоте, мы уже упоминали. В
XVII веке вооруженных луками в их рядах стало меньше, а мушкетами — больше. Около 1680
года мушкеты уже снабжались кремневыми замками и значительно превосходили фитильное
огнестрельное оружие. В XVII веке армии повсюду стали более четко организованы. В коннице
доспех остался лишь у кирасиров, причем шлем заменила железная каска. Только у французских
драгунов остались их нагрудники и шлемы. Еще ощутим был среди офицеров кавалерии остаток
рыцарского духа.
Немецкая артиллерия была в то время в очень запущенном состоянии, а французская и
венецианская — чрезвычайно хорошо оснащены. Однако и повсюду артиллерия еще носила
отпечаток ремесла, пока не стала органичной частью армии. В инфантерии, как стала называться
по испанскому образцу пехота, полным ходом шло перевооружение. В начале XVIII века
‐ 21 ‐ Knight.by edition окончательно ушли в прошлое пики, на смену им пришел сначала багинет, который вставлялся в
ствол ружья, а затем привычный нам штык. Ружья уже повсеместно были снабжены французским
кремневым замком. Довольно поздно штык был принят на вооружение в регулярных венгерских
отрядах. 1750 годом датируется образование легкой полевой артиллерии. В 1772 году на немецкой
земле и во Франции образованы корпуса полковой и крепостной артиллерии. Этим, в принципе,
завершился процесс образования регулярных армий.
В коннице уже с XVII века вошли в обиход подразделения кавалеристов, конных егерей,
аркебузиров и гусар, с XVIII века — уланов, босняков, товаржиков, казаков. Все они, составляя
легкую кавалерию, противостояли кирасирам. Гусары среди них составляли особую группу, [23] т.
к. их тактика походила на восточную. То же можно сказать об уланах (в переводе —
«бдительные») и казаках, которые, как конные копейщики, выступали самостоятельно.
Применение в XVIII веке на европейских театрах конницы с восточной тактикой позволило
оценить по достоинству военное искусство Востока.
С усилением централизованной власти военное дело все больше сосредоточивалось в руках
государей. Когда вербовку заменила воинская обязанность, последние права старой военной элиты
окончательно отпали, а с ними исчезли и остатки прежней, феодальной организации армии. В
руках государя армия приобрела единообразный характер в снаряжении и в вооружении. Как
защитное вооружение, так и оружие нападения развивались вместе с прогрессом техники и
военного искусства, становясь все больше предметами массового производства. Но борьба между
средствами нападения и защиты продолжается. В соответствии с успехами той или иной стороны
в этой борьбе «щита и меча» меняется и тактика. [24]
1)
Штединги (нем. Stedinger — береговой житель) — свободные крестьяне фризского и
саксонского происхождения. Фризы — народность германского происхождения, проживающая на
территории Нидерландов, частично Германии и Дании. В XIII веке штединги были объявлены
еретиками, и против них был организован крестовый поход. В результате они, как и фризы, были
частично истреблены, частично превращены в феодально-зависимых крестьян (прим. ред.).
2)
Причина поражения, нанесенного швейцарцами немецким рыцарям, заключалась в
превосходстве их тактики, которая лучше соответствовала вооружению, чем у их противников.
Только после Мооргартена рыцарство отошло на второй план, что не уменьшило, однако, его
высокомерия (прим. авт.).
3)
Все три сражения связаны с селениями Швейцарии (правда, Нофельс ныне на территории
Австрии). Наиболее значительное — под Земпахом, где пехота швейцарцев, вооруженная мечами,
‐ 22 ‐ Knight.by edition короткими алебардами и топорами, умело пользуясь местностью и применив глубокое
построение, разгромила войско австрийских феодалов (прим. ред.).
4)
Картаун (ист. нем.) — осадная пушка. Многие пушки поначалу имели собственные имена,
которые становились нарицательными. Так зингерина (нем. Săngerin) — певица, фальк (нем. Falk)
— сокол. См. гл. «Огнестрельное оружие» (прим. ред.).
5)
Сипахи — тяжеловооруженная турецкая кавалерия; тимариот — мелкий военный феодал,
держатель тимара, земельного владения, пожалованного за несение военной службы (прим. ред.).
6)
Провинции Австрии и отчасти Баварии. С утверждением автора о том, что ландскнехты
формировались как национальные войска, согласиться трудно. Известно, что первое время их
костяк составляли также швейцарские наемники (прим. ред.).
‐ 23 ‐ Knight.by edition Часть I.
‐ 24 ‐ Knight.by edition Оборонительное оружие и снаряжение
«Святой Георгий».
На гравюре представлен полный рыцарский доспех начала XVI в. с различными съемными
усилениями. Доспех максимилиановского типа без гофрировки. Любопытно, что на нем
отсутствует ожерелье, функция которого перенесена на очень большое подвижное горловое
прикрытие шлема, снабженное к тому же кольчужной бармицей. Сам шлем относится к раннему
типу армета с диском. Усиления с доспеха сняты и лежат на земле у ног рыцаря, слева
представлен дополнительный подбородник, справа — набедренник (левый). В руках у путти
‐ 25 ‐ Knight.by edition цельный наплечник. Все эти усиления крепились на основные подвижные детали доспеха на
штифты с помощью ремней.
Гравюра Л. Кранаха. 1506 г. [26]
Шлем
В течение столетий оружейники пытались противопоставить средствам нападения эффективные
средства защиты и наоборот. Этот процесс постоянно находился под влиянием технических
достижений. На исходе античности казалось, что средства нападения далеко превзошли средства
обороны. Меч германцев, галлов и т. п. был выполнен из более прочного железа, его клинок стал
длиннее, древковое оружие мощнее и эффективнее, ударное — стало общеупотребительным.
Большое значение приобрело метательное оружие — луки, пращи и др. Всему этому страшному
оружию нападения можно было противопоставить весьма скромные средства защиты: маленький
шлем (нем. Helm), который своей формой напоминал римский шлем поздних времен, кожаное
платье, обшитое пластинками или чешуей из железа, бронзы или рога, а также щит, который мог
выдержать удар топора. Усердие, с которым пытались устранить это несоответствие, проявлялось
главным образом в изменениях формы шлема, в период с раннего средневековья до нашего
времени.
Головной убор италийских воинов в начале средневековья состоял из полукруглой тульи,
выполненной из бронзы или листового железа, склепанного из нескольких частей, к нижнему
краю которого прикреплялись горизонтальные узкие поля. Посредине спереди назад проходил
листообразный разукрашенный гребень — смутным напоминанием о шлемах времен процветания
Рима (рис. 1). С незначительными изменениями эта форма шлема существовала с гальштадтского
периода, т. е. с V века до н. э. до великого переселения народов. Намного проще был шлем воина
варварских народностей V века. Он представлял собой низкий колпак конусообразной формы,
изготовленный из ряда пластин, склепанных вместе. К краю его подвешивалась бармица (нем.
Halsbriinne) из кольчуги или кожи, обшитой кольцами, прилегавшая под подбородком к шее.
Древнейшая форма этой бармицы встречается на Востоке.
Только немногие шлемы раннего средневековья, найденные в Германии, имеют этрусские или
азиатские формы, что указывает на незначительность античного влияния на германцев. Герулы и
лонгобарды были первыми, кто стал пользоваться железными шлемами, поскольку оба племени на
южных склонах Альп уже давно занимались производством металла.
У германцев шлемами обладали только знатные особы. Шлемы состояли из медных и, нередко,
роговых пластин, укрепленных на железном каркасе. Один из таких каркасных шлемов был
найден в могильном холме под Монайджешем в Дербишире. Он уже снабжен железным
наносником с серебряным крестом. На макушке шлема укреплена фигурка кабана из железа (рис.
2). Это типичный каркасный шлем, который играл у германцев значительную роль во времена
перехода от язычества к христианству и неоднократно упоминается в балладе о Беовульфе. [27]
Так, в это время стали появляться геральдические знаки7), немецкое происхождение которых здесь
проявляется весьма четко.
‐ 26 ‐ Knight.by edition Рис. 1. Бронзовый шлем. Найден в захоронении под Сесто-Календе (без изображенного здесь
гребня). Датируется прим. IV в. Музей Миланской академии.
Рис. 2. Каркасный шлем, т. н. «кабаний». Железные ленты местами украшены серебром; ребра
каркаса соединены роговыми пластинами; фигурка кабана вырезана из железа, с бронзовыми
глазами. Найден в могильнике под Монайджешем (Дербишир). Германия, VII в.
С V по IX век в итальянских городах-государствах восточное влияние в попытках защищать
голову было еще незначительным. Входит в употребление кольчужный капюшон, соединенный с
хаубертом, а шлем сохраняет черты своего классического, античного происхождения. На
миниатюрах Золотой псалтыри из монастыря Санкт-Галлен (Швейцария) конца VIII века воины
изображены в шлемах с широко выступающими полями и длинным назатыльником. На лбу поля
загнуты вверх и образуют впереди выступ. Простые воины носили шлемы без гребней, знатные —
с гребнями в форме листьев, как это было принято во времена Рима. Такие же изображения
шлемов встречаются на миниатюрах в Библии из собора Св. Павла (Рим), IX века, а также в
Евангелии Лотаря и Библии Карла Лысого из Лувра.
В X веке античное влияние заметно ослабевает, шлемы становятся высокими и островерхими,
снабжаются развитыми затыльниками, нащечниками, которые с обеих сторон защищают уши и
щеки. Эту конусообразную форму, как мы можем видеть в рукописи Аврелия Пруденция8), они
обретают около 1000 года. До этого времени шлем состоял из мягких частей, изготовленных из
кожи, и только полоса, проходившая от лба к затылку, венец и науши были металлическими.
Подобный головной убор не мог обеспечить достаточную защиту от оружия нападения того
времени и среди [28] воинов не пользовался особой популярностью. Так и у германцев на
миниатюрах X века пехота изображена без шлемов, одетая только в хауберт (нем. Haubert)9).
Значительные усовершенствования шлема появляются около середины X века, бесспорно влияние
Востока. На ковре из Байе видны одинаково одетые как англосаксы, так и норманны. На них
‐ 27 ‐ Knight.by edition кожаный панцирь, обшитый металлическими пластинами или кольцами. Голова защищена
хаубертом, поверх которого надет конусный шлем, прообраз более позднего бацинета (см. рис. 17)
с забралом. Древнейшим образцом этой формы является шлем Святого Вацлава в сокровищнице
собора Св. Вацлава в Праге (рис. 3). Он еще склепан из нескольких частей, впереди к краю
прикреплен железный наносник. Эта форма шлема, пришедшая с Востока, сохранилась до XVII
века у арабов, персов и тюркских народов. В XI веке в северных странах и Италии используется
шлем такой же конусообразной формы, чаще всего тоже с наносником (нем. Naseneisen). На
Севере он изготавливался из меди, состоял из двух половин и был украшен бронзой или позолотой
(рис. 4).
Рис. 3. Шлем Святого Вацлава, чешского князя (ок. 907—929). Хранится на внутренней стороне
алтаря Св. Вацлава в соборе Св. Вита в Праге.
Рис. 4. Медный шлем, склепанный из двух половин. Обрамление в виде короны, а также большая
трубка для перьев носят следы золочения. Найден при раскопках в Гице (польск. Геч) в провинции
Позен (Познань) на территории крепости, разрушенной чехами в 1039 г. XII в. Музей любителей
наук в Позене (Познань).
Хотя от ударного оружия такой шлем защищал мало, форма его стала значительным шагом
вперед. Такая форма шлема сохранилась до XII и даже до XIII века (рис. 5). В конце XI века
появляются цельные шлемы, изготовленные из одной пластины (рис. 6). Этот факт доказывает
быстрое развитие кузнечного искусства в то время. Круглому куску чистого железа [29] в
раскаленном состоянии сначала при помощи тяжелого молота придавали вогнутую форму,
которую затем доводили ручными молотами на наковальне. На Востоке этим искусством владели
задолго до X века. Век XII сопровождался лихорадочным стремлением улучшить форму шлема.
Появлялись шлемы яйцеобразные, конусообразные, сферической формы и даже цилиндрические,
с плоским верхом. Дольше всего сохранялась первая форма под названием (хотя и неточным)
норманнский шлем (нем. normanischer Helm).
Всем этим формам был присущ железный наносник, который со временем становился все длиннее
и шире, а в Германии появилась даже прочная заслонка для лица — или наличник (нем. Visier)10).
‐ 28 ‐ Knight.by edition Отчетливее всего видны изделия оружейных мастеров на миниатюрах из коллекции Геррада
Ландсбергского. В этот период широко распространяется обычай украшать шлемы золотом и
драгоценными камнями. Среди всех этих беспорядочных попыток усовершенствовать шлем
практический опыт первого (1095—1099) и второго (1147—1149) крестовых походов сыграл
решающую роль и за удивительно короткое время вызвал значительные изменения в форме
шлема. Появляется цилиндрический или даже полукруглый по форме шлем большого объема,
охватывающий голову полностью, причем обитая изнутри подкладкой макушечная часть его
ложится на кольчужный капюшон.
Рис. 5. Шлем Генриха Льва, герцога Саксонского и Баварского (1129—1195). Коллекция герцога
Камберлендского в Гмундене.
Рис. 6. Шлем, выполненный из одного куска железа. Рубеж XI—XII вв.
Теперь лицо полностью защищено стенкой шлема с вырезами для глаз (нем. Augenlöcher) или
смотровой щелью (нем. Sehspalten). Часто пробиваются также отверстия для доступа воздуха. В
результате появился так называемый горшковый шлем (нем. Topfhelm), служивший в разных
формах головным убором рыцарей с середины XII до XIV века. Своему [30] возникновению
горшковый шлем обязан чрезвычайно опасному действию сарацинских боевых палиц и секир, от
которых неповоротливые крестоносцы сначала вовсе не могли защититься.
‐ 29 ‐ Knight.by edition Рис. 7. Горшковыи шлем с конусообразным верхом. Переходный вариант от норманнского шлема.
Сер. XII в. Церковь в Фавершеме.
Рис. 8. Высокий горшковый шлем с открывающимся забралом и остатками подлинной бармицы.
Из церкви в Норфолке, XII в. дворец Александры.
Рис. 9. Горшковый шлем с откидной лицевой частью. Кон. XII в. Национальная коллекция в
Лондоне.
Рис. 10. Горшковый шлем Эдуарда, Черного принца (1330—1376). С его гробницы в
Кентерберийском соборе.
Первые горшковые шлемы еще прилегали к голове (рис. 7). Забрало, открывающееся как дверка,
было спереди пробито отверстиями для облегчения дыхания, для обзора оно имело смотровую
щель (рис. 8, 9). Горшковые шлемы французов и англичан в первой половине XIII века
изображались с совершенно плоским верхом, в то время как верх немецких шлемов был закруглен
(рис. 10). С появлением горшковых шлемов в рукописях появляются намеки на их крепление к
хауберту при помощи кожаных ремней. На затылке с помощью ремешков привязывались к
кольчужному капюшону и норманнские шлемы, какими мы можем видеть их изображения на
печатях. К концу XIII века макушка шлема становится конусообразной (рис. 11), стенка
становится изогнутой по форме черепа. Отчетливее всего видна принятая около 1340 года форма
горшкового шлема на рисунках из кодекса Балдуина Трирского. Важность этого источника для
истории оружейного дела мы еще подтвердим ниже. [31]
В Италии на горшковых шлемах появляются сначала окна для доступа воздуха в виде
четырехугольных вырезов со стороной примерно 10-12 сантиметров. Окна закрывались при
помощи железной дверки и маленького засова на правой геральдической11) стороне шлема. Это
приспособление также свидетельствует об усилиях обеспечить воину необходимый доступ
свежего воздуха.
‐ 30 ‐ Knight.by edition Рис. 11. Горшковый шлем. Из собора в Херефорде, позже хранился в коллекции Мейрика. XIV в.
Настоящее место хранения неизвестно.
Рис. 12. Горшковый шлем с остатками крепления для геральдической фигуры — вероятно, головы
орла. XIV в. Музей артиллерии в Париже.
Рис. 13. Шлем с геральдической фигурой, принадлежавший Хайме I Завоевателю, королю Арагона
(1208—1276). Выполнен в восточном стиле. Музей Армерия Реаль в Мадриде.
В этот же период все решительнее входит обычай украшать макушку шлема фигурками наподобие
каркасного шлема. Фигурки теперь становятся выше и с большого расстояния бросаются в глаза.
Первоначальная цель их состояла в распознавании своих воинов, одетых в подобные шлемы, т. к.
их лица были закрыты личинами или кольчугой. Чувство собственного достоинства привело к
сохранению этих знаков опознавания и к почтительному отношению к ним. Фигурные
изображения выбирались сначала совершенно произвольно. Позднее они стали постоянным
знаком воина, его рода, и геральдическими фигурами (нем. Wappenfigur, фр. cimier)12), которые
начинают изображать и на щитах (рис. 12, 13). [32]
Эти геральдические фигуры были выполнены из кожи, которой придавалась необходимая форма.
Кожа обклеивалась холстом, на который по меловой грунтовке наносили темперные краски или
золочение (рис. 14). Эти геральдические фигуры, как и легкие деревянные щиты и кожаные
попоны для лошадей, составили особый предмет геральдического искусства. Следы крепления
таких фигур встречаются на старых шлемах — отверстия макушечной части. В первой половине
XIV века оснащение боевых шлемов геральдическими фигурами еще не является общепринятым.
Шлемы с геральдикой используются только на турнирах. В кодексе Балдуина на изображениях
битв геральдические знаки встречаются только на одной гравюре — на листе 34. Если посмотреть
на горшковый шлем с точки зрения его практического использования, то мы должны признать,
что, несмотря на все признаки прогресса, топхельм для воина был крайне обременителен. В
летнюю жару всаднику угрожала опасность задохнуться под своим шлемом. Поэтому обычно его
носил оруженосец, или же он висел на цепи, один конец которой крепился к шлему, а другой на
груди воина. Так был найден выход из положения, но только из одного. Мучение воина привело к
тому, как уже упоминалось выше, что в конце XIII века в передней стенке шлема стали делать
‐ 31 ‐ Knight.by edition отверстия по величине лица и закрывать его забралом, которое откидывалось вбок, как форточка,
на шарнирах или поднималось и опускалось по пазам. В забрале делали вентиляционные
отверстия.
Рис. 14.
а) Горшковый шлем с украшением в виде рогов. Статуэтка всадника, найденная при
раскопках на острове Тексел. Нач. XIV в. Коллекция Сикса в Амстердаме.
b) Вид сзади.
Горшковый шлем носили сначала поверх стеганого колпака из колеи (фр. calotte). Позднее, в
конце XIII века, всадник носил под шлемом низкий колпак в форме чаши — черепник, или
бацинет (нем. Beckenhaube, фр. bacinet), к которому крепилась бармица, свисавшая на плечи.
Самые ранние бармицы еще плотно прилегали к шее, более поздние, с XIV века, спадали
свободно. Последний тип кольчуги имел существенные преимущества, т.к. свободно свисающая
ткань существенно ослабляла удар. На одной стороне передней стенки горшкового шлема, обычно
на правой, реже на обеих, пробивались отверстия в форме креста. Они служили для крепления
цепи (рис. 10). Шлем крепился к броне цепью. [33]
Чтобы не лишать воина преимуществ, предпринималось множество попыток облегчить ему
ношение громоздкого, тяжелого горшкового шлема. Уже во время второго крестового похода
всадники были вынуждены покрывать свои шлемы куском льняного полотна, чтобы немного
уменьшить нагревание железа под солнцем (рис. 15). Эта ткань, ниспадающая по плечам вниз, при
длительном ношении под воздействием погодных условий и походной жизни постепенно
приходила в ветхое состояние: поперечные нити рвались, и по краям свисали грязные лохмотья.
Рваное покрывало для шлема, как и знамя вместе с геральдической фигурой на шлеме, щите и
попоне лошади стали типичными атрибутами рыцарского достоинства. Искусство восприняло эти
свисающие лохмотья как стилистический мотив для своих изображений. Так возник шлемовой
намет (нем. Helmdecke), иначе ламбрекен (фp. lambrequin), каким мы его видим на рисунках
‐ 32 ‐ Knight.by edition гербов XIV века. Традиция настолько прижилась, что в конце концов шлемовые наметы стали
делать не иначе как с вырезанными в форме зубцов, так называемыми фестончатыми краями.
Рис. 15. Горшковый шлем с крылом в качестве геральдической фигуры и наметом. С герба короля
Вацлава Чешского из Манессовой рукописи, XIV в.
В конце XIII века черепник вместе с бармицей мог показаться кому-то достаточным для защиты,
но горшковый шлем времен крестовых походов стал гордостью рыцаря, его постоянным знаком
отличия от простого наемного солдата или оруженосца, носившего простые железные колпаки.
Многие, главным образом пожилые, рыцари носили поверх черепника кожаный горшковый шлем,
усиленный металлическими накладками. Рыцари невыносимо страдали под тяжестью огромного
горшкового шлема и стремились перенести опору с макушки головы на другую точку.
Для более плотного размещения шлема на голове стали делать мягкие кожаные ободки,
крепившиеся изнутри шлема или на черепнике. Это приспособление стали покрывать вышивками
или оплетать цветными шнурами. Иногда такая диадема переносилась на шлем и становилась
чисто декоративным элементом, в исполнении из цветных или полудрагоценных металлов и
богато украшенная (рис. 16).
С начала XIV века горшковый шлем использовался в бою все реже. Через полтора столетия на
первый план снова вышел старый норманнский шлем, которому теперь, в соответствии с
приобретенным опытом, постепенно придавали иную форму. Шлем стал объемнее, так что теперь
он не ограничивался линией лба, а опускался на затылок. Спереди делали аркоподобный вырез,
открывавший лицо до лба, сзади также имелся неглубокий вырез для шеи (рис. 17). По бокам и
нижнему краю располагались скобы, к которым с помощью шнура крепилась бармица. Ее
выполняли из кольчуги, и она спадала спереди и сзади. Спереди она доходила до подбородка, [34]
‐ 33 ‐ Knight.by edition оставляя лицо открытым. Его закрывал широкий металлический наносник, повторяющий форму
носа, снизу прикрепленный к лицевому вырезу бармицы, а верхним краем цепляющийся за
крючок на лбу шлема (рис. 18). Такие носовые стрелки (нем. Nasenband, фр. bretëche) появились в
Германии около 1330 года и исчезли около 1370 года. Широкого применения они не нашли.
Рис. 16. Шлем Георгия Кастриоти, албанского князя, прозванного Скандербег (ок. 1405—1468).
Выполнен в восточном стиле; купол полированный, диадема и геральдическая фигура из меди и
частично позолочены; на диадеме надпись: in*pe*ra*to*re*bt, расшифровывающаяся как Иисус
Назареянин благословляет князя Эматия, короля Албании, ужас Османов, короля Эпира (Лат.
Ihesus Nazarenus*Principi Emathiae*Regi Albaniae*Terrori Osmanorum*Regi Epiri*Benedicat).
Геральдическая фигура в виде козлиной головы указывает на то, что шлем был изготовлен до
XVв.
Рис. 17. Бацинет со скобками для крепления бармицы и носовой стрелки. Италия, сер. XIV в.
Музей Польди-Пеццоли в Милане.
Рис. 18. Бацинет с пристегнутой носовой стрелкой. XIV в.
Самая надежная защита лица была найдена в начале XIV века в виде забрала (нем. Klappvisier)13),
которое стало встречаться все чаще, а примерно с 1400 года применялось уже на всех бацинетах.
Забрало, которое в лобной части укрепляется на шарнире, называется откидным (рис. 19). Если по
бокам оно неподвижно, но его можно снять со штифтов, то забрало называется навесным.
Наконец, забрало, движущееся вокруг [35] боковых осей, называется подъемно-опускающимся. На
надгробном памятнике графа Пемброкского (1323) в Вестминстерском аббатстве можно увидеть
уже полностью сформировавшееся забрало. С середины XIV века бацинеты ради облегчения
дыхания стали снабжаться остроконечными вытянутыми вперед забралами, напоминавшими
морду собаки, и поэтому стали называться «собачьими мордами» (нем. Hundsgugel, рис. 20, 21).
Известна так называемая «Война собачьих морд» 1375 года, в которой Инграм фон Конци с
армией численностью 18 тысяч наемных солдат напал на древнее габсбургское родовое поместье в
Ааргау. Обе стороны были в бацинетах «собачья морда». А в другом источнике 1389 года
записано: «Собачьи морды имели рыцари и солдаты, граждане и вооруженные люди».
‐ 34 ‐ Knight.by edition Рис. 19. Бацинет со скобами для бармицы и откидным забралом, вытянутым в форме собачьей
морды. Нижний край смотровой щели — зубчатый, для затруднения проникновения холодного
оружия. Италия, кон. XIV в. Коллекция Я. Г. фон Хефнер-Альтенека в Мюнхене.
Рис. 20. Бацинет «собачья морда» с подъемным забралом. Швейцария, XIV в.
Рис. 21. Бацинет «собачья морда» с подъемным забралом. Германия, нач. XV в.
К концу XIV века развивается форма шлема с забралом «собачья морда». Корпус шлема
полностью сделан по образцу бацинета, но имел жесткие подбородник и назатыльник, так что
шлем, собственно, сидел на [36] плечах. Это нововведение станет понятным, если учесть, что эти
подбородник и назатыльник заменили кольчужную бармицу. Форма шлема, конечно, итальянская,
и во Франции ошибаются, когда называют ее aguillée. Шлемы этого типа прекратили использовать
в конце XIII века. Называть эти шлемы просто бацинетом неточно, самый подходящий для них
термин — большой бацинет (фр. grand bacinet). Шлемы с забралами, сделанными в форме
«собачья морда», использовались еще примерно до середины XV века, единичные экземпляры
‐ 35 ‐ Knight.by edition встречаются и в более позднее время, например, шлем императора Фердинанда I хранится в
императорской коллекции в Вене. Изготовлен он в Инсбруке в 1530 году Йоргом Зойзенхофером.
Горшковый шлем, хотя и исчез с поля боя, все-таки был важным атрибутом рыцарства и с
незначительными изменениями в форме использовался до XVI века на турнирах. Он превратился в
новый шлем для поединков, «жабья голова» (фр. tête de crapaud), который по своей форме
приближается к закрытому шлему.
Головной убор рыцаря того времени существенно отличался от головного убора простого воина.
Пехотинцы, лучники или арбалетчики с XII века носили более простой головной убор —
железную шляпу (нем. Eisenhaube, ст. нем. iŝenhut, фр. chapel) — в форме глубокого таза с
широкими полями (рис. 22). С XIV века, когда пехота постепенно стала приобретать все большее
значение, дворяне начали заискивать перед наемными солдатами и даже короли иногда носили
железные шляпы, хотя и с подбородником для защиты нижней половины лица (рис. 23).
Рис. 22. Железная шляпа с плоским краем и широкими, низко опущенными полями. Аугсбургская
работа, вторая пол. XV в.
Железная шляпа исчезает только в середине XVI века. На последнем этапе своего существования,
с 1520 года, ее популярность возрастает среди ландскнехтов, форма ее меняется, появляется
простая удобная легкая железная шапка с козырьком от солнца (рис. 24), напоминающая
современную кепку.
Во втором десятилетии XV века у рыцарства вдруг появляется совершенно новой формы
шарообразный шлем или бикокет (фр. bicoquet). Пришедший из Италии, он является собственно
не чем иным, как пригнанным шлемом с большим забралом и вогнутыми стенками для защиты
шеи. Эта форма имела значительное преимущество: шлем опирался на плечи и крепился на груди
и спине с помощью ремней. Голова воина свободно двигалась в этом шлеме, и удары палиц могли
нанести ему лишь небольшой вред. Несмотря на это, такие шлемы исчезли уже в 1470 году,
вероятнее всего из-за своей неуклюжести и в связи с тем, что ударное оружие нападения
постепенно использовалось все реже. [37]
Уже вместе с бацинетом в 1350 году появляется приспособление, защищающее нижнюю часть
лица и называющееся подбородником. Иногда он бывает подъемным. Если это приспособление не
образует составной части шелка, то крепится к груди с помощью ремней, клиньев или крючков.
‐ 36 ‐ Knight.by edition К концу XIV века бацинет теряет остроконечный купол и приближается по форме к шару.
Боковые и затылочные части шлема удлинились, а примерно с 1420 года над макушкой появился
острый гребень. Так возникла совершенно новая форма шлема — салад (ст. нем. schêlern, фр.
salade), которая до конца столетия пользовалась большой популярностью среди рыцарей и
наемных солдат (рис. 25, 26, 27).
Рис. 23. Железная шляпа, в которую был одет император Максимилиан I (1459—1519) во время
въезда в Лютцельбург (1480). Германия.
Рис. 24. Железная шапка, украшенная травлением с золочением. Сменный шлем от доспеха
Конрада фон Бемельберга (1494—1567). Работа Валентина Зибенбюргера, травление Альберта
Глоккендона. Нюрнберг, 1532 г.
Итальянские салады существенно отличаются от немецких. Первые имеют больше форму
римского или греческого шлема, что живо напоминает об античности. Некоторые шлемы с узкими
вырезами для носа и глаз похожи на коринфские шлемы гоплитов, например, венецианский салад.
Немецкий салад на затылке вытянут далеко назад, образуя развитый назатыльник, и иногда имеет
отогнутые в стороны бока. Лицо закрыто подъемным забралом со смотровой щелью, нижний край
которой выступает настолько, что делает невозможным проникновение к глазам ударного оружия.
В 1500 году появляются подвижные назатыльники. Немецкие салады исчезают уже полностью к
1520 году, итальянские сохраняются в течение всего XVI столетия. [38]
Салады не всегда изготавливались из железа. В битве под Азенкуром (1415), по свидетельству
очевидца Сен-Реми, знаменитые английские лучники были оснащены саладами из вареной кожи.
‐ 37 ‐ Knight.by edition Рис. 25. Итальянский, т. н. луккский салад, с чеканными и позолоченными украшениями. Лента,
идущая по шлему, имеет шипы и украшена вытравленными строчными буквами, которые не
образуют слов и имеют чисто декоративное назначение. Кон. XV в. Царскосельский арсенал.
Рис. 26. Немецкий салад с подъемным забралом. Край украшен декоративной латунной полосой;
подбородник прикреплен к нагруднику и снабжен опускающейся деталью, которая слегка видна на
рисунке. От доспеха эрцгерцога Зигмунда Тирольского (1439—1490).
Рис. 27. Салад итальянского пехотинца. Нач. XV в. Музей Польди-Пеццоли в Милане.
‐ 38 ‐ Knight.by edition Существенным дополнением к немецкому саладу был подбородник, прикрепленный к груди
крючками и закрывавший до глаз нижнюю половину лица. Знатные рыцари в городах носили
подбородник, изготовленный из кожи и обтянутый тканью. В 1480 году немецкие рыцари, а также
наемные солдаты носят шлемы, представляющие собой каркас из металлических полей,
обтянутых мехом и имеющих форму салада. В хрониках императора Максимилиана I они
изображены с забралами и без них14). Подобные шлемы [39] зарегистрированы как «решетчатые
колпаки для мозгов» в и инвентарной книге 1519 года оружейного склада в Вене в количестве 400
штук с пометкой «для пехотинца». В иллюстрированной книге дворца Течен на Эльбе такой шлем
носит рыцарь с чертами лица императора Максимилиана (рис. 28).
Рис. 28.
а) Железный остов в форме салада, покрываемый шкурой, с
подъемным
забралом.
b) Шлем в форме салада, обтянутый шкурой мехом наружу. Арсенальные книги
императора Максимилиана, 1514 г. Тирольский арсенал.
Данным источникам не всегда можно доверять в том отношении, что в них под названиями салад
часто упоминались совершенно разные шлемы, поскольку это название было общепринятым.
Салад, как и родственная ему железная шляпа, применялся в отрядах немецких солдат-наемников,
а также нашел широкое применение у швейцарцев в XV веке. Во Франции их носили при Карле
VII (1403—1461) королевские лучники, а начиная с Людовика XI (1423—1483) — легкие
кавалеристы. Часто встречается название «лукканский салад», который в действительности
является итальянским саладом, а «татарский салад» — восточным шишаком. В Италии, а позднее
и во Франции салады для защиты ушей оснащаются по бокам наушами— дискообразными
пластинами. С этим добавлением начинается переход от саладов к бургиньотам, которые мы
рассмотрим чуть позже.
К середине XV века в Италии сформировался шлем, полностью закрывающий голову. Его назвали
армет. Старейшая форма развилась из салада с подбородником и сохранились переходные
формы. Конструкция арметов могла несколько отличаться, но главным было то, что задняя часть
шлема выковывалась по линии шеи, подбородок и щеки закрывались подбородником, состоящим
из двух половин, укрепленных на боках на петлях и застегивающихся спереди. Забрало было
довольно острым, крепилось к корпусу разъемными полупетлями. Верхний край отогнут вперед и
образует смотровую щель, другую сторону которой образует нижний край налобного усиления.
Главным отличием этих шлемов был защитный диск на невысокой стойке, расположенный сзади
на уровне шеи. Существуют мнения, что этот диск предохранял рыцаря при падении на спину или
же служил для крепления намета. В действительности этот диск защищал от перерубания ремень
дополнительного подбородника, который носился с этими шлемами в бою и на турнире. Эти
‐ 39 ‐ Knight.by edition дополнительные подбородники носились со старейшими арметами, которые полностью
назывались — «армет с диском». С привычной бармицей, вернее с ее остатками, трудно было
расстаться (рис. 29). Эта бармица исчезла с появлением ожерелий у доспеха. В начале [40] XVI
века шлемы имели только зачатки гребня, идущего ото лба к затылку, впоследствии этот гребень
стал более массивным. В 1570 году, особенно в Италии, гребень вырос до огромной высоты.
Барочная фантазия привела к появлению гротескных забрал в форме устрашающих образов.
Такие забрала называли «чертовыми масками». Вообще варианты шлемов того времени имели
собственные названия, присваиваемые в зависимости от забрала: «мертвая голова», «обезьянье
забрало» и пр. (рис. 30). Общее название этих шлемов — гротескные шлемы.
Рис. 29.
а) Армет с диском. Старейший образец закрытого шлема со съемным
забралом, пристегивающимся подбородником и диском, защищающим ремень. Шею
закрывает бармица. Италия, ок. 1490. Музей Армерия Реале в Турине.
b) Вид сзади с откинутым нащечником и открытым забралом.
Рис. 30. Бургундский армет с гротескным забралом и крыльями по бокам. Польша, ок. 1510 г.
Музей Армерия Реале в Турине.
Рис. 31. Закрытый шлем от максимилиановского доспеха, с подвижным подбородником и
забралом. Переходная форма от салада к закрывающемуся армету. Изготовлен по проекту
императора Максимилиана. Ок. 1510 г.
С 1500 года конструкция армета значительно упрощается. Теперь подбородник изготавливается
цельным и не откидывается в стороны, а сидит на одной оси с забралом. Забрало вместе с
подбородником, поднятые вместе, открывают достаточный проход для надевания шлема на
голову. Диск исчезает. И к 1530 году выработался армет нового типа. Корпус шлема оттянули
назад. Считают, что этим освободили место для подбитого мехом или холстом колпака. У забрала
было несколько поперечных граней, и оно имело поэтому механоподобный вид. В желобках
пробиты многочисленные вентиляционные отверстия. Забрало далеко заходило на лоб, и поэтому
от лобного усиления отказались. К подбороднику [41] стали прикреплять горловое прикрытие
(рис. 31). Появились и двойные забрала — внешнее имело обычный вид, а внутреннее состояло из
редкой решетки или имело вид сетки.
В начале XVI века появились ожерелья, и почти сразу постарались соединить их со шлемом.
Верхний край ожерелья выполняли в виде выступающего жгута, гладкого или витого. Нижний
край шлема выковывался в виде полого жгута, который схватывал жгут ожерелья, свободно
скользя по нему, не выходя из зацепления. Шлемы с полыми жгутами называли бургундскими
‐ 40 ‐ Knight.by edition арметами. Их не следует путать с бургиньотами, о которых речь пойдет позже. Тогда же
появилось и забрало, которое получило наибольшее распространение. Оно имело гладкие стенки,
острое вертикальное ребро и смотровую щель с защитной отбортовкой (рис. 32).
Рис. 32. Бургундский армет. Полированный с черным травлением. От доспеха короля Венгрии и
Чехии Фердинанда I (1503—1564). Ок. 1530 г.
С 1510 года началось развитие шлема, который с 1530 года принял законченный вид. Общий вид и
забрало не отличались от бургундского, но отсутствовало жесткое скрепление с ожерельем.
Нижний край шлема не имел полого жгута, а переходил в подвижное горловое прикрытие.
Забрало вместе с подбородником насажено на общую ось. Для надевания шлема забрало и
подбородник поднимали вверх.
А для удержания забрала в поднятом положении на правой стороне подбородника размещен
стержень, служащий упором. На многих шлемах, особенно на турнирных, на правой стороне
имелся подпружиненный стопор, удерживающий забрало, а иногда и подбородник в закрытом
положении. Забрало делали из двух частей — верхней со смотровой щелью и нижней, с
вентиляционными отверстиями. Чтобы поднять верхнюю часть, достаточно было потянуть за
кожаный ремешок. А чтобы открыть обе части забрала, надо было освободить стопор и за штырек
поднять его.
Появившаяся в начале XVI века форма забрала с заостренным концом к 1550 году достигла
наибольших размеров. Стенки забрала были слегка вогнуты. Такие изменения не были
случайными. Увеличение размеров создавало большой объем внутри шлема, что облегчало
дыхание воина и упрочняло шлем, но увеличивало его вес.
Остроконечные забрала свойственны шлемам 1530—1560 годов, но после этого стенки забрала
становятся все более вертикальными, тем самым приближая смотровую щель к глазам (рис. 33).
[42]
‐ 41 ‐ Knight.by edition Во второй половине XVI века конструкцию арметов упростили еще больше. Забрало заменили
подъемным козырьком и вертикальной пластиной или решеткой, соединенными вместе. В
нидерландских и английских армиях конные стрелки носили шишаки с подобными козырьками и
решетками, но состоящими только из трех прутьев (рис. 34).
Рис. 33. Армет с низким гребнем, подбородником, забралом и подвижным усилением налобной
части. Воротник из трех полос. От доспеха эрцгерцога Фердинанда II Тирольского (1564—1594)
(«доспех с орлами»). Работа Йорга Зойзенхофера. Инсбрук, 1547 г.
Рис. 34. Кавалерийский шлем, т.н. «бургундская шапка». Нидерландская работа, кон. XVI в.
Коллекция оружия дворца Амбрас в Тироле.
У боевых арметов, бургундских и закрывающихся часто применялись разнообразные усиления. На
некоторых типах турниров эти усиления были необходимы. В первую очередь надо упомянуть
накладной налобник, закрывавший лоб и макушку. Он мог быть двухсторонним или закрывать
только левую сторону. На месте это усиление удерживалось тремя плоскими пружинами,
отходящими сзади. Первые их образцы появились в 1510 году, а с 1540 года их использовали по
большей части как украшение. Другим усилением был дополнительный подбородник, снова
возродившийся у арметов, закрывающий теперь только подбородок, а своими краями — оси
забрала. Снизу к нему крепилось горловое прикрытие. Подбородник стал обычным при ношении
бургиньота. У некоторых боевых, но гораздо чаще у турнирных левый бок шлема и забрала
усиливали. Размеры усилений были разными — самые маленькие закрывали только стенку шлема,
заходя за середину, и крепились ремнем. Более крупные усиления доходили до нагрудника и
крепились к нему винтами. Самые крупные закрывали половину груди, все левое плечо и шлем до
смотровой щели. Эти усиления будут рассмотрены ниже. [43]
С момента своего появления все закрытые шлемы имели один общий недостаток — перегрев
головы под солнцем. С этим попытались бороться путем перфорирования корпуса. Первый из
таких шлемов принадлежал императору Максимилиану I. Такие шлемы выпускали до 1570 года
(рис. 35).
‐ 42 ‐ Knight.by edition В Италии появился, а затем проник через Испанию во Францию и Германию новый тип шлема —
бургиньот. Он, возможно, произошел от итальянского салада, перед которым имел некоторые
преимущества. Бургиньот состоял из сильно вытянутого назад корпуса жесткого или подвижного
назатыльника. Спереди шлем имел чаще всего вытянутый вперед и вверх козырек. Первоначально
низкий гребень постепенно становился преувеличенно высоким. К боковым частям корпуса,
которые имели вырезы, крепились на петлях науши. Для того, чтобы хорошо слышать, они
снабжались отверстиями — слуховыми розетками. На затылке под гребнем находилась гильза для
султана. Если науши доходили только до скул и соединялись на шее ремнями, то шлем назывался
открытым, если они образовывали подбородник, то закрытым бургиньотом (рис. 36).
Рис. 35. Армет с перфорированными нащечниками и забралом. От доспеха императора
Максимилиана I. Ок. 1500 г.
Рис. 36. Бургиньот. От трехчетвертного доспеха рыцаря Ганса Фернбергера фон Ауэра (ум.
1584). Ок. 1550 г.
Итальянские бургиньоты отличаются от германских тем, что имеют более закругленные формы и
схожи с античными шлемами римлян. Они появились как предметы роскоши, оформленные с
фантазией и богато украшенные чеканкой, инкрустацией и золочением. Оружейники Милана,
Флоренции, а позже Болоньи и Рима стали необычайно известны во всех странах [44] своими
пышными бургиньотами (рис. 37). Но и в Германии, преимущественно в Аугсбурге, также
изготавливались богато украшенные бургиньоты.
‐ 43 ‐ Knight.by edition Рис. 37. Венецианский бургиньот. С чеканкой, воронением и позолотой по железу; нащечники
более поздней работы. Ок. 1560 г. Музей Армерия Реале в Турине.
Рис. 38. Бургиньот. С тремя гребнями из полированного железа. Из армии императора Карла V
(1500—1558). Испания, ок. 1530 г.
‐ 44 ‐ Knight.by edition Рис. 39. Немецкий бургиньот. С т. н. «складывающимся» подбородником, крепящимся к
нагруднику. От ландскнехтского доспеха Лазаруса Швенди (1522—1584). Ок. 1560 г.
Первые бургиньоты времен императора Карла V (1500—1558) имели три низких гребня (рис. 38) и
были головным убором только солдат-пехотинцев, но вскоре их стали носить и командующие
войсками ландскнехтов. Уже в 1530 году бургиньот использовался как сменный шлем для латных
доспехов, главным образом на маршах. Во второй половине XVI века его носили всадники легкой
конницы Италии, Германии и Нидерландов. В 1560 году рыцарство надевало с бургиньотами
подбородники, укрепленные на груди, которые имели форму подбородников 1480 года, но больше
выдавались вперед (рис. 39). Чаще всего подбородник бывал пристяжной, подобно забралу
закрывающий лицо, так называемый полевой или боевой подбородник, использовавшийся на
ранних арметах XV века (рис. 40). Германские и нидерландские бургиньоты имели боевые
подбородники с воротниками. Такой подбородник крепился к нащечникам ремнями или
небольшими крючками и придавал всему шлему вид закрывающегося армета (рис. 41). Обычно он
двигался вниз и [45] фиксировался в трех или четырех положениях, что позволяло частично или
полностью открыть лицо. Германские бургиньоты носили до XVII века во всех армиях, далее в
итальянских.
Уже в середине XVI века появились шлемы, которые объединяли старую форму шлема с
устройством бургиньота. Варианты здесь необычайно разнообразны. В конце XVI века
германский бургиньот часто фигурирует под названием пикинерская каска (нем. Pickelhaube, рис.
42).
‐ 45 ‐ Knight.by edition Рис. 40. Бургиньот. Опускной подбородник самостоятельно крепится к бармице, охватывая ее;
бургиньот надевается отдельно сверху. От полудоспеха Франца фон Кастелальто (ум. 1550). Ок.
1525 г.
Рис. 41. Закрытый немецкий бургиньот. Со съемным забралом; верхняя полоса забрала
изображена опущенной. От доспеха императора Фердинанда I, прозван «доспех с лепестками
роз». Предположительно работа Ганса Розенбергера. Дрезден, ок. 1560 г.
Рис. 42. Бургиньот. С подвижным назатыльником, откидным козырьком и подвижным
подбородным ремнем. Нюрнберг. Работа Мерт. Ротшмида (ум. 1597), кон. XVI в. Земельный
цейхгауз в Граце.
Примерно с 1650 года во всех армиях Европы применялся бургиньот восточных, прежде всего
венгерских форм. Поскольку такой шлем носили сначала в Австрии, он назывался австрийским
бургиньотом. Интересно проследить за изменениями, которые этот шлем претерпел на пути с
Востока. Восточным народам с древнейших времен был присущ шлем без лицевого козырька15) и
назатыльника. Он имел вытянуто-конусную закругленную форму и оканчивался острием (рис. 43).
К этим турецким шлемам кулахам (в транскр. с тур. kulâh) спереди была прикреплена короткая,
[46] а сзади более длинная бармица, ниспадающая на броню. Передняя часть, ниспадая на лицо,
заменяла собой забрало. Такими шлемами были оснащены чебели до XVIII столетия. Наряду с
этим в турецкой армии появляется другой тип шлема, по форме похожий на упомянутый выше, но
имеющий некоторые особенности. Его называют турецкий шлем, или шишак. Прежде всего эти
шлемы характеризуются прямым козырьком для глаз. Железный наносник может фиксироваться
под козырьком в любом положении с помощью винта. Тыльная часть шлема защищена
назатыльником, который в XVI веке еще висел на шлеме на коротких цепочках, а позже
соединялся с ним ремнями (рис. 44).
Такие шишаки встречались и у янычар; спереди у них обычно была длинная гильза, из которой
торчал высокий пучок перьев, а иногда и атрибут войск — «ложка». Знатные турки и полководцы
часто носили на поле такие шишаки, чтобы понравиться янычарам.
Такие шлемы появились в начале XVI века как многочисленные трофеи и сохранились в данной
форме до конца XVII века, даже еще дольше, только после им стали придавать более низкую,
‐ 46 ‐ Knight.by edition полукруглую форму. Русские, поляки и венгры, перенявшие турецкий шлем, изменили его
сообразно своему национальному вкусу. Различия в формах шлемов у разных народов
незначительны, но все-таки они, как правило, четко делятся на московитские, польские и
гусарские шишаки. С 1590 года все восточные шлемы фигурируют также под названием «шишак»,
в Европе сохранившимся до XVII века.
Рис. 43. Простой татарский шлем. Состоит из двух грубо склепанных частей и козырька XVI в.
Музей Польди-Пеццоли в Милане.
Рис. 44. Турецкий железный шишак Мехмет-паши Соколлу, великого визиря Османской империи
(1505—1579). С богатыми украшениями в технике инкрустации золотом; козырек и назатыльник
крепятся поворотными штифтами. Ок. 1560 г.
Из Польши шишаки попали в Саксонию, из Венгрии в Австрию и Баварию, а оттуда в другие
армии, в которых претерпевали различные изменения. Так, во второй половине XVII века, когда
вошли в моду мужские [47] парики с длинными локонами, шлемы получили объемистые
назатыльники. Польские всадники носили на этом шлеме украшение, как на шлемах XV века:
крылья из листового железа, которые приклепывались по сторонам шлема (рис. 45). Так возник
новый тип шишака, который на короткое время стал модным во всех армиях. Он встречался как в
пехоте, а именно у воинов, вооруженных пиками, так и у всадников легкой конницы, аркебузьеров
и т. п. и исчез только в конце XVII века (рис. 46).
Турецкий шишак как предмет вооружения применяется не только в турецкой армии. Это в
достаточной степени подтверждается тем, что такая форма шлема встречается у персов, индусов,
черкесов и т. д. Без сомнения, прародиной этой формы шлема является Персия (рис. 47, 48).
‐ 47 ‐ Knight.by edition Рис. 45. Польский бургиньот. Украшен травлением с позолотой. Вторая пол. XVI в.
Царскосельский арсенал.
Рис. 46. Шишак герцога Карла II Лотарингского (1545—1608), рифленый, гравированный, с
вытравленным рисунком, позолоченный и украшенный полудрагоценными камнями. Венгерская
работа, ок. 1580 г.
В коллекциях часто встречаются шлемы различных форм второй половины XVI и XVII столетия, а
также необычно тяжелые бургиньоты. Они не использовались в полевом бою, а применялись
только при осаде крепостей. Каждый полководец наряду со своими полевыми доспехами имел еще
и траншейные доспехи или, по меньшей мере, тяжелый траншейный шлем. Во Франции в
инженерных войсках они использовались вплоть до 1840 года. [48]
В XVII веке, когда во многих странах применение нагрудных лат пошло на убыль,
предпринимались попытки защитить шлемом не только голову, но и шею. Для этого к нижнему
краю на шарнирах крепились стальные полосы, во время похода они откидывались вверх, но во
время боя опускались. Такое устройство встречалось как на шишаках, так и на железных шапках.
Несмотря на оригинальность и простоту, это устройство мало удовлетворяло своему
предназначению и поэтому быстро исчезло (рис. 49).
‐ 48 ‐ Knight.by edition Рис. 47. Индийский шлем, с перфорированным металлическим корпусом на красной подкладке.
Царскосельский арсенал.
Рис. 48. Черкесский шлем. С инкрустированными украшениями и бармицей, обтянутой шелком.
Царскосельский арсенал.
Наряду с бургиньотом в 1520 году появился еще один воинский головной убор, родиной которого
предположительно является Испания. Позже он использовался в пехоте всех армий Западной
Европы, даже был популярен среди рыцарей. Этот головной убор известен под названием морион
(исп. morrion). Возможно, название было заимствовано у мавров или образовано от испанского
morro, что означает «черепок», «черепная крышка», скорее всего, оно является результатом не
военного опыта, а солдатской фантазии. Впервые это название, предположительно для другой
формы шлема, встречается уже в рукописях XIV века. [49]
Нельзя не сказать и о том, что Фроншпергер в своей книге о войне называет мавританских
пехотинцев «морианскими пехотинцами»16). Морион XVI века представлял собой высокий шлем
полукруглой формы с гребнем переменной высоты. Поля шлема подняты впереди и сзади, по
бокам опущены таким образом, что спереди и сзади заканчиваются острием одинаковой формы
(рис. 50). Морионы носили в армии Карла V сначала в пехоте. Позже стрелки его сняли, т. к. на
практике он ничего не давал. В некоторых странах, таких как Италия, морион носили с короткими
подвижными щечными заслонками — нащечниками.
‐ 49 ‐ Knight.by edition Рис. 49. Железная шапка, из вороненого железа, с полосками на шарнирах, опущенными вниз,
применялась в легкой кавалерии. XVII в. Царскосельский арсенал.
Рис. 50. Морион, с травлеными и позолоченными узорами и гербом семьи венецианских патрициев
Да Мула. Италия, сер. XVI в.
Морион, гребень которого постепенно становился необычайно высоким, сохранился до первых
десятилетий XVII века. Воины Пассау были оснащены морионами еще в 1603 году (рис. 51).
Особенно часто он встречался в качестве головного убора стражников и телохранителей при
дворах, а также во многих германских народных ополчениях. Защита головы при помощи
железного шлема казалась всеобщей необходимостью.
Для стрелка, который прижимал свое оружие к щеке, морион, тем более бургиньот, был неудобен.
В результате стрелки в 1550 году получили собственный тип легкого шлема, кабассет (рис. 52).
Он имел много жаргонных названий, часто странных, — «собачья морда», «железный чепец»,
«стрелковый колпак», хотя имел мало общего со старинными шлемами, носившими эти названия.
[50]
Шлем состоял из островерхого корпуса с тонким, невысоким гребнем, часто доходящим только до
верхушки, и очень узкими горизонтальными полями, иногда чуть загнутыми вверх спереди и
сзади. Если сверху такой шлем заострялся и загибался назад, то он назывался грушевидным.
Последние кабассеты исчезли примерно в 1640 году. В XVI веке их носили даже знатные рыцари.
Карл V, король Франциск II (1543—1560), герцог Филипп Эммануил Савойский (1553—1580) и
др. носили такие шлемы. Особенно часто они встречались в итальянской и французской армиях.
‐ 50 ‐ Knight.by edition Рис. 51. Морион, с гладким гребнем, чеканными украшениями и черненым рисунком. Головной убор
младшего командира ополчения Пассау, возглавлявшегося эрцгерцогом Леопольдом V. Германия,
ок. 1603 г.
Рис. 52. Простой кабассет. Кон. XVI в. Цейхгауз в Граце.
И, наконец, нужно упомянуть о так называемых черепниках (нем. Himhauben), которые носили
всадники для защиты головы под войлочными шляпами. Они появились повсеместно в 1640 году
и имели форму полушария с небольшими вырезами для ушей (рис. 53). Первые сведения о
черепниках пришли из Италии в XVI веке, где они появились под названием «cervelliera», а также
«segretta in testa». В итальянских городах-государствах стало обычаем носить под шапками и
беретами железный чепчик полукруглой формы, нередко снабженный пятью или семью
железными зубцами. Один из таких шлемов находится в художественной коллекции оружия
императорского дворца в Вене (рис. 54).
Уже в VIII веке стало обычаем снабжать шлемы декоративными украшениями. До XV века, когда
шлем превратился в составную часть доспехов, он выступал независимо от остального
оборонительного вооружения, с этого времени он находился в соответствии с ним в большинстве
случаев. Украшение старинных шлемов состоит чаще всего в наложении золота или блестящей
бронзы. Орнаменты и фигурные украшения выполнены в еще довольно грубой технике
гравировки, но с большой выразительностью. Изображения такого рода смотрятся как плоские
рельефы. Стремление [51] повысить ценность предмета и впечатление от него украшением
драгоценными камнями заметно уже во времена Каролингов. Сначала рельефной чеканкой
занимались только по меди. Чеканка по железу появилась только в конце средневековья. В XIV
веке часто встречались украшения, выполненные в технике врезки, которые делали из латуни или
золота; это старейший тип инкрустации в Западной Европе, который может рассматриваться как
неуклюжее подражание восточной технике. Золочением занимались преимущественно в Италии и
Испании в XIII веке, до конца средневековья оно считалось секретным искусством. В середине XV
века украшения начинают делать гравировальным резцом.
‐ 51 ‐ Knight.by edition Рис. 53. Простой черепник немецкого кавалериста. Ок. 1640 г. Императорский и королевский
Музей армии в Вене.
Рис. 54. Черепник, с пятью шипами, черненый, с небольшими подвижными нащечниками. Италия,
вторая пол. XVI в.
Только в конце XV века заметны попытки делать украшения способом травления. Искусствоведы
определяют начало этой техники слишком поздно. Углубление надреза грабштихеля травильной
жидкостью можно подтвердить уже на шлемах и другом оборонительном вооружении 1460 года.
Примерно 1500 годом датирован круглый щит Максимилиана I из художественной коллекции
оружия императорского дворца в Вене, демонстрирующий высокое травление, которое
предполагает чрезвычайно искусное владение этой техникой.
Хотя и не сохранилось образцов древнейших времен, все-таки можно предположить, что
окрашивание шлемов было принято уже в середине XII века. Наглядные примеры особенно
хорошо сохранились на образцах турнирных шлемов с XV столетия. Мотивы чаще всего
геральдические. В коллекциях встречаются также шлемы конца XV и XVI веков, украшенные
характерной живописью. О чернении и синении лат и о причинах, вызвавших [52] возникновение
этой техники, мы более подробно расскажем чуть позже.
Уже в XIV столетии, первоначально в Италии, появились обтянутые тканью железные шляпы.
Специально украшать тканью шлемы стали несколько позже; об этом необходимо высказаться
более подробно. Итальянское солнце сильно нагревало металл, и такая эффективная мера была
вполне понятна. Это новшество получило живой отклик в итальянских городах-государствах:
благодаря ему шлему был придан вид гражданского предмета одежды. Так, в коллекциях мы
видим итальянские бацинеты, а позже бургиньоты, которые имели еще подлинную обшивку
бархатом или шелком. В некоторых случаях по сохранившимся на краях отверстиям можно
предположить, что раньше они были обтянуты материалом. Эта практическая мера нашла свое
применение в XVI веке в войсках, особенно в итальянских и испанских, и даже в легкой коннице
Германии, тоже оснащенной такими обтянутыми шлемами в 1570 году.
‐ 52 ‐ Knight.by edition Трудность изготовления шлемов уже в раннем средневековье сделала работу кузнеца очень
почетной. Техника чеканки (выколотки) колоколообразного корпуса шлема с начала XVI века
достигла такого развития, что рабочие-ремесленники чеканили из одного листа не только
макушечные части шлема, но и гребни высотой до 12 сантиметров. И только в XVI столетии этот
навык ослабевает. Большая потребность в шлемах, возрастание ценности человеческого труда
подняли цены чеканных шлемов на недосягаемую высоту. Попытки упростить работу
предпринимались постоянно, и шлемы, бургиньоты, морионы и кабассеты изготавливались из
двух половин, которые потом склепывались или сваривались в одно целое. Предметы такого рода
имеют и для коллекционеров небольшую ценность, т. к. они чеканены не из цельного куска, а из
подготовленной кованой жести.
Прежде чем мы закончим этот раздел, нужно сказать еще несколько слов об обычае украшать
шлемы, в особенности предназначенные для турниров, перьями или украшениями в виде перьев.
До конца XV века прежде всего на турнирных шлемах встречаются объемные геральдические
знаки. К ним часто присоединяются пучки перьев — султан (ит. pennacchio, ucn. penacho). В
военное время, когда получили большое распространение наемные армии, на шлемах и шишаках
носили веточки деревьев17). На шлемах, бургиньотах, морионах и кабассетах ее укрепляли сзади,
на железных шляпах обычно сбоку. Для крепления листвы и перьев приделывалась специальная
гильза. На германских шлемах и колпаках это была украшенная трубка из латуни, на итальянских
— выпуклые орнаментированные пластинки в форме фигурного щита. Во второй половине XVI
века в Италии стало модным при торжественных выездах, на турнирах и т.п. носить на шлемах
огромные пучки перьев метровой высоты. Большей частью они состояли не из настоящих перьев,
а из имитации из шелка или [53] овечьей шерсти. Этот немного барочный обычай
распространился и на германские дворы. Для укрепления этих огромных и тяжелых украшений
шлемы имели особые приспособления на гребнях. Некоторые из этих приспособлений
сохранились еще в коллекциях, но на многих шлемах остались только следы их прежнего
существования. Эта мода исчезла с началом Тридцатилетней войны (рис. 55).
Наряду с этими приспособлениями для украшений на шлемах и бургиньотах, в основном ранних,
примерно до 1520 года, встречаются и другие, заслуживающие упоминания особенности. Это
были отверстия для ремней. Под шлемом носили подкладку в виде колпака из тика или кожи с
набивкой. Чтобы удобнее было подгонять их к голове, расправлять складки и т. п., сзади по бокам
колпака пришивались кожаные ремни, которые можно было продеть через соответствующие
отверстия в шлеме и завязать снаружи. Эти парные отверстия, часто имеющие пистоны из латуни,
встречаются на более поздних жабьих головах, а также на арметах и даже бургиньотах начала XVI
века. Попытки вентилировать голову под шлемом в летнюю жару привели в начале XVI века к
оформлению макушки в виде решетки. Такие шлемы появились уже в 1550 году, но встречались
на пеших турнирах еще до 1570 года.
‐ 53 ‐ Knight.by edition Рис. 55. Приспособление для крепления украшения на армете. Италия, вторая пол. XVI в.
Коллекция К. Баццеро, Милан.
7)
У автора «геральдические знаки», но в V в. геральдики еще не существовало. Она сложилась в
окончательном виде только в XII в. Поэтому в данном случае можно говорить о протогеральдических знаках (прим. ред.).
8)
Пруденций Аврелий Клеменс, ранне-христьянский поэт IV в. Автор, естественно, говорит не об
оригинале, а о копии рукописи, относящейся к X в. (прим. ред.).
9)
Хауберт — пластинчатый или кольчужный панцирь с длинными рукавами и капюшоном, на
кожаной или полотняной подкладке (прим. ред.)
10)
Впоследствии тем же немецким термином обозначается забрало (прим. ред.).
11)
Соответственно со стороны, зрителя с левой стороны (прим. ред.).
12)
Далее автор употребляет французский термин, мы оставляем «геральдические фигуры» (прим.
ред.).
13)
Нем. термин Klappvisier употребляется только для бацинетов (прим. ред.).
14)
Библиотека художественно-исторических коллекций императорского дома, Вена (прим. авт.).
15)
Мусульманин предпочитал носить головной убор, который не мешал ему во время молитвы
касаться лбом земли (прим. авт.).
16)
Fronsperger, Leonhard, Kriegsbuch, Teil 3, 1573, v. CXXXIX (прим. авт.).
17)
Носить на шлемах веточки деревьев — обычай очень древний. Перед сражением полководец
назначал пароль, для того чтобы во время битвы можно было отмечать своих от чужих, иногда для
этой же цели он приказывал прицепить на шлемы ветки какого-либо дерева. Особенно живучим
этот обычай оказался в австрийской армии, даже в первую мировую войну австрийские солдаты
прикрепляли к своим головным уборам ветки дуба (прим. ред.).
‐ 54 ‐ Knight.by edition Защита шеи
Когда вошли в употребление шлемы типа большой бацинет (рис. 159, 160) — приблизительно в
середине XV века, шея защищалась нижней частью шлема, который достигал груди и верхней
части спины. Это доставляло воину значительное неудобство, т. к. он был не в состоянии
поднимать и опускать голову. Данный недостаток, уже обнаруживший себя в практике военных
действий, и обусловил распространение шлема типа салад. Первыми этот относительно удобный
шлем начали использовать итальянские кондотьеры. Теперь шея защищалась крепившимся к
нагруднику [54] подбородником, верхний край которого достигал уровня глаз. Лишь с появлением
бургундского армета существенную роль начинала играть система защиты шеи, которая стала
отныне составной частью доспеха и приспосабливалась под любые виды шлемов. Таким образом,
эта часть доспеха возникла из подбородника. Передняя его часть претерпела изменения, она
защищала теперь только шею, в высоком верхнем крае уже не было надобности, поскольку шлем
сам стал снабжаться подбородником и забралом. Появилась задняя часть, которая крепилась
замковым соединением с передней. Таким образом сформировался латный воротник (нем. Kragen),
самые старые образцы которого крепились поверх грудных лат на крючьях или иным способом
(рис. 56). Но вскоре порядок облачения изменился. Сначала надевали латный воротник, который
теперь получил название ожерелье, а затем уже нагрудник и наспинник. Около 1630 года
вернулись к первоначальному способу, и шейное прикрытие снова стало надеваться поверх
кирасы.
Рис. 56. Воротник, один из старейших образцов доспешного воротника; украшен гравировкой и
позолотой; спереди — знак ордена Золотого Руна; наплечники крепятся ремнями. От доспеха
императора
Максимилиана
I.
Немецкая
работа,
ок.
1508
г.
Рис. 57. Ожерелье, верхний край сделан в форме отложного воротничка. От доспеха, обычно
неправильно приписываемого Альбрехту III Ахиллесу Бранденбургскому (1414—1486). Ок. 1510 г.
Ожерелье состоит из двух больших металлических пластин, накладываемых на грудь и верхнюю
часть спины и точно подгоняемых по фигуре. К этим пластинам на уровне шеи присоединяются
три-четыре подвижные пластины, составляющие горловину. Ее передняя и задняя части
‐ 55 ‐ Knight.by edition разделены, с левой стороны они скрепляются шарнирами, а с правой — посредством запонки (рис.
57).
Необходимо пояснить, что, собственно, следует понимать под горловиной и в чем ее особенность.
Доспех — это система из жестких металлических [55] пластин, настолько сковывающих
движения, что иначе как разделением их на несколько частей не добиться подвижности
защищаемого ими тела. В силу этого и возникли различные части доспеха, предназначенные для
определенных участков тела. Их подвижное взаимодействие достигалось конструкцией из
отдельных пластин металла, так называемых полос, или рядов, которые располагались
горизонтально, слегка перекрывая друг друга. С внутренней стороны они соединялись полосками
сыромятной кожи, прикрепляемыми плоскими заклепками. Нельзя сказать, чтобы кожаное
соединение получило повсеместное распространение, напротив, немало было примеров другого
способа соединения. Например, на одной из полос закрепляли заклепки, а на другой, сопряженной
с ней, под эти заклепки делали вытянутые отверстия со шлицами, В результате полосы получали
возможность смещаться друг относительно друга. Такая конструкция часто встречается в
итальянских доспехах и называется скользящими заклепками (нем. eiserne Geschübe). В силу
минимальных достоинств широкого применения они не получили. В зависимости от того, верхние
полосы перекрывали нижние или наоборот, их именовали полосами верхнего и нижнего шага.
Таким образом обретали подвижность горловина ожерелья, иногда — крылья наплечников,
наручи с налокотником, рукавицы, набрюшник и все, что защищало ноги. Как мы увидим ниже,
нагрудник и наспинник также составлялись полностью или частично посредством подвижных
частей. В конском доспехе они применялись чаще всего в шейном прикрытии. Края рядов или
чешуек для лучшего скольжения подпиливались в виде клинышков и назывались запилами (нем.
Fürfeilen).
Рис. 58. Ожерелье, с пружинными штифтами для крепления наплечников; гравировка выполнена в
стиле верхненемецких миниатюристов. Часть ландскнехтского доспеха Себастьяна Шертлина
Бутренбахского (1495—1577). Ок. 1545 г.
Если ожерелье рассчитано на бургундский армет, то верхняя его полоса отковывалась как полый
жгут (нем. Rand) и служила полозом для пустотелого утолщения нижнего края шлема, который
мог, таким образом, свободно поворачиваться в разные стороны или — как говорили в старину —
«ездить по нашейнику». Все другие формы шлема и доспеха имеют ожерелье с равномерно
‐ 56 ‐ Knight.by edition утолщенным краем, часто откованным в виде витого жгута — так называемый «шнуровой» обод в
отличие от «гладкого» (рис. 58). Нередко на задней части немецких шлемов делали выступы,
соответствующие рельефу ободка ожерелья, предназначенные для соединения шлема с ожерельем.
Поверх ожерелья надеваются сначала нагрудник и наспинник, а затем — наплечники и наручи.
Немаловажное значение ожерелья состояло в том, что к его бокам с помощью пружинных
штифтов или ремней крепились наплечники. Около [56] 1540 года появились такие ожерелья с
подвижными наплечниками. Это было вызвано стремлением уменьшить давление плечевых
ремней18). Такая форма просуществовала до середины XVI века (рис. 59).
Подобного рода соединение с наплечниками обнаруживало свои недостатки в боевых действиях
хотя бы уже тем, что облачение в доспех, состоящий из множества частей, требовало
непозволительно много времени. Необходимость упростить порядок подготовки к бою заставила
ввести в войсках наемников особую форму доспеха, отличную от «рыцарского». Своеобразие
этого так называемого ландскнехтского доспеха (нем. Landsknechtharnisch) состоит прежде всего в
особой форме шейного прикрытия и наручей, что делало его более приспособленным к практике
боя. Доспех носили не только наемные всадники, но во время войны — и рыцарское сословие. Эта
форма широко распространяется в наемных войсках, а от них переходит к итальянской легкой
кавалерии, аркебузьерам, Черным рейтарам и т. д., а затем — и к легкой кавалерии Испании и
Нидерландов. Позднее ее переняли французы и немцы.
Рис. 59. Ожерелье с наплечниками, украшено полосой с травлением и чернением. От полного
доспеха Иоганна Фридриха, курфюрста Саксонского (1503—1554). Возможно, работа немецкого
мастера Матиаса Герунга, ок. 1545 г.
Новшество, начало коему положило видоизменение ожерелья, нельзя недооценивать. Тяжелые
грудная и спинная пластины были облегчены, они стали меньших размеров и теперь своими
утончающимися краями доходили лишь до уровня второго ребра, все равно защищая
значительную часть тела. К обеим сторонам ожерелья крепились наплечники, имеющие свободу
движения из восьми или десяти рядов и лишенные крыльев. Такое устройство оплечий
именовалось шпангрель (нем. Spangrels). Название его происходит от итальянского spalla-gola
(плечо-горло). Наплечники, достигавшие локтевого сустава, не соединялись с наручами. В
большинстве случаев руки защищались просто кольчужными рукавами, а кисти — рукавицами,
краги которых доходили до локтя.
‐ 57 ‐ Knight.by edition Такое изменение боевого доспеха наемника началось примерно в 1530-м и закончилось к 1570
году. Начало ему было положено в Италии, где этот доспех получил название allegiate, во
Франции и Англии — allecrets. [57]
Для удобства одевания шпангреля, ожерелье соединяли с правой стороны с наплечником ремнем,
второй ремень, слева, застегивали уже после того, как доспех был надет, этот ремень с помощью
наконечника продевался в отверстие, находившееся на пластине, прикрывавшей горло. Более
знатные воины носили еще и наручи, которые крепились к наплечникам кожаными ремнями и
кроме того часто подвешивались диски для защиты подмышковых впадин (рис. 60).
С 1570 года ожерелье рыцарского доспеха под влиянием моды несколько видоизменилось: оно
стало более вытянутым вверх. Над его ободком появился сначала узкий, а позднее непомерно
широкий и высокий, белый складчатый воротник из тонкого полотна. В своих крайних формах
такой воротник получил название «мельничного жернова» (нем. «Mühlsteinkragen»). При
рассмотрении нагрудника мы увидим, что ожерелье мыслится не только самостоятельной частью,
но и в комбинации с нагрудником и наспинником.
Рис. 60. Ожерелье, вороненое, украшено травлением с чернением; шейная часть соединяется с
узкими наплечниками, к правому из которых крепится подвижный диск. От трехчетвертного
доспеха полевого полковника Генриха фон Ранцау (1526—1599). Немецкая работа, ок. 1570 г.
‐ 58 ‐ Knight.by edition Рис. 61. Воротник, носился как дополнение к обычному костюму; чеканка по меди, местами — с
позолотой; спереди — изображение Нептуна и Амфитриты с Эротом. Итальянская работа,
нач. XVII в. Царскосельский арсенал.
Рис. 62. Воротник, богато украшен травлением и позолотой. От парадного доспеха графа
Адольфа Шварценберга, имп. генерал-лейтенанта (погиб 1600). Работа миланского мастера
Помпео делла Кьеза, ок. 1590 г.
Уже где-то в 1550 году среди итальянцев благородного происхождения, особенно в городах,
входит в обычай носить не весь доспех, а только ожерелье, видимо, из тех соображений, чтобы
при неожиданном нападении были защищены хотя бы жизненно важные артерии. Появляется так
[58] называемый воротник19). Это обусловило и тягу к особому украшательству, и стремление
добиться гармоничного сочетания цвета и орнамента камзола с украшениями воротника. К 1620
году такой доспех уже не имел подвижных сочленений, еще более опустился на грудь, и
поскольку теперь он весь был на виду, то стал отличаться изящным фасоном (рис. 61, 62). Этот
обычай, зародившийся сначала среди итальянских офицеров, распространился затем во всех
армиях Европы и стал как бы знаком различия. В войсках Морица Оранского, боровшихся за
освобождение Нидерландов, и во время Тридцатилетней войны уже почти все офицеры надевали
воротник поверх кожаного колета (рис. 63). В эпоху рококо, когда изящество и утонченность
ценились превыше всего, доспех лишился собственно шейной не самой удобной части и
превратился в подковообразную нагрудную пластину, офицерский нагрудный знак (рис. 64),
который и по сей день мы можем видеть во многих армиях.
‐ 59 ‐ Knight.by edition Рис. 63. Воротник, узор травленый, с серебрением. От венгерского походного снаряжения
Фердинанда Карла, эрцгерцога Тирольского (1632—1662 г.). 1650 г.
Рис. 64. Нагрудный знак прусского обер-офицера. Являлся элементом униформы и знаком
различия. Ок. 1740 г.
‐ 60 ‐ Knight.by edition Защита рук
К наручам (нем. Armzeug, фр. brassard, англ. brassard, um. bracciale) в пластинчатом доспехе
относятся наплечники (нем. Achseln, фр. épaulières, um. spallaci), трубчатые прикрытия (нем.
Armröhren, фр. canons) и налокотники (нем. Ellenbogenkacheln, фр. cubitières, ит. cubitiere).
Наплечник с примыкающим к нему трубчатым прикрытием [59] составляют верхнюю часть
наруча (нем. Oberarmzeug), а налокотник с нижней трубкой — нижнюю часть наруча (нем.
Unterarmzeug).
Несмотря на то что защита плеч бронзовыми или железными пластинами получила повсеместное
распространение еще в древности, образцы боевых доспехов эпохи раннего средневековья отнюдь
не свидетельствуют о стремлении прикрыть столь уязвимые части корпуса, как плечи.
Ни броня, ни хауберт XIII века не имели ни малейших признаков какого-либо усиления плечевого
прикрытия, так что плечи были совершенно открыты для сокрушительных ударов боевым
топором или мечом. Единственной защитой для плеч вплоть до конца XIII века оставался щит или
кавалерийская его разновидность — тарч. Недостаточность подобной экипировки была осознана
только к 1275 году, т. к. именно в это время во Франции и Англии появляются плечевые щитки
(нем. Achselschilde, фр. ailettes), предназначающиеся для более надежной защиты не только шеи,
но и плеч. Однако сами по себе эти щитки были не столь уж спасительны. Во время боя их могли
сбить, они легко соскальзывали с плеч в ту или иную сторону. Для устранения этого недостатка
уже в то время предпринимались робкие попытки защитить плечи стальными пластинами.
Круглые плечевые диски (нем. Achselscheiben) крепились ремнями к хауберту, но это, разумеется,
далеко не полностью прикрывало плечо. Поэтому к концу XIII века плечи защищают свободно
свисающими пластинками, а вскоре и рядами поперечно набранных на эластичных ремнях полос.
Такого рода прикрытие в последней четверти XIII века именовалось шпалденир (нем. Spaldenier,
от лат. espalderium — «полосчатое»).
Эта немаловажная новация в общем-то совпадает с введением лентнера — безрукавки из прочной
материи20), надевающейся поверх кольчуги. Лентнером пользовались и в XIV столетии, когда
плечи стали прикрывать наплечными дисками, которые сверху примыкали к лентнеру, а снизу —
к наручам. Однако в этом случае выяснялся важный недостаток — поднятая рука открывала
незащищенную подмышку, и уже в первой половине XV века столь серьезное обстоятельство
привело к разрастанию переднего и заднего краев наплечных дисков. Образовались так
называемые передние и задние крылья наплечников (нем. vorderen Flüge, hinteren Flüge). Первые
образцы наплечников состояли из единого куска металла, но через какое-то время крылья их
обретают эластичность, обеспечивая свободу движения рук. Их многорядное устройство дает им
возможность сдвигаться вверх. Передние крылья правого и левого наплечников, шедшие от
середины груди к плечам, были неодинаковы. Правое, как правило, имело особый вырез в области
подмышечной впадины, т. к. всадник должен был держать в этом месте древко копья (рис. 65),
тогда как левое крыло имело обычную конфигурацию.
Из-за выреза подмышечная впадина становилась уязвимой, поэтому ее прикрывали пластинкой,
которая крепилась к наплечникам кожаными [60] ремнями или шнурами. Эти пластины, поначалу
четырехугольные, к началу XV века приобрели круглую форму и получили название подвесного
диска (нем. Schwebescheiben, рис. 66). Они доказали свою практическую целесообразность и
продержались до окончания эпохи полного доспеха — вплоть до конца XVI столетия. Их носили
даже на узких наплечниках (см. ниже). К 1580 году, когда тяжелые копья повсюду вышли из
употребления, переднее правое крыло стали делать уже без выреза. В турнирных доспехах для
‐ 61 ‐ Knight.by edition немецкого пешего боя и более поздних пеших поединков вырезы в передних крыльях также не
встречаются.
Рис. 65. Правый наруч, с перфорированным передним крылом наплечника и привязными
налокотниками в форме полураковины («открытой раковины»). От готического доспеха
эрцгерцога Зигмунда Тирольского. Немецкая работа, ок. 1480 г.
Рис. 66. Правый наплечник с подвижным диском. От доспеха императора Фердинанда I. Ок. 1560
г.
Задние крылья после того, как вышли из употребления кольчужные бармицы шлемов, делали
поначалу очень большими. В итальянском доспехе они нередко доходили даже до
противоположных лопаток, перекрывая друг друга, чтобы усилить весьма ненадежный, имевший
глубокие вырезы наспинник. В итальянских доспехах XV века наплечники либо вовсе лишены
передних крыльев, либо они имеют очень небольшие размеры. Это объясняется субъективной
нетерпимостью итальянцев ко всякого рода скованности и их более естественным способам
фехтования (рис. 67). Не случайно поэтому именно в Италии немецкие ландскнехты приняли
новую форму доспеха, отказавшись от наплечников с затрудняющими движения крыльями, и к
ожерелью стали прикреплять сочленение из полос, прикрывавшее плечо едва ли не до [61] локтя.
‐ 62 ‐ Knight.by edition Такие наплечники в соединении с ожерельем именовались, как мы уже упоминали, шпангрель,
или узкими наплечниками (рис. 68).
Рис. 67. а) Правый наруч. От доспеха Фердинанда II Католика (1452—1516), короля Арагона.
Итальянская работа, ок. 1460 г.
b) Обратная сторона.
Немецкий рыцарский доспех начала XVI века также мог обходиться наплечниками без крыльев.
Именно в это время, когда обозначается заметная разница между рыцарским доспехом и
снаряжением наемного воина, наплечники рыцарского доспеха продолжают видоизменяться
своим собственным путем. Благородные рыцари в качестве противников имеют тоже рыцарей, от
копья и меча которых они должны были себя защитить прежде всего. Мощный удар копьем мог
сорвать наплечники и шлем, а боевым молотом или мечом — проломить пластины наручей. На
лицевой стороне наплечника, вдоль передних крыльев, стали делать высокие или низкие гребни
(нем. Brechränder или Stofskrägen, фр. passe-gards, ит. guarda-goletta, ucn. bufa) и располагать их
так, чтобы удар копья переходил в скольжение, не задевая самих плеч (рис. 69). Во второй
половине XVI столетия они постепенно исчезают, а наплечники доходят до шеи. Начиная с 1560
года и подвижные сочленения доходят до уровня крыльев. Теперь уже различают наплечники с
‐ 63 ‐ Knight.by edition жесткими и подвижными крыльями. Последние примыкают либо к верхнему подвижному
сочленению, либо — к нижнему. [62] Наплечники, как правило, присоединялись к ожерелью, реже
— к металлическим плечевым ремням, еще реже — к наплечным кожаным ремням; крепление
осуществлялось первоначально с помощью пружинных штифтов (которые, однако, имели тот
недостаток, что легко отсекались клинком), а позднее — ремнями.
С середины XV и вплоть до конца XVI века на форму наплечников накладывает весьма заметный
отпечаток стиль готического доспеха периода 1460—1480 годов, когда крылья, как и налокотники,
выковывались в виде раковин и приобретали изысканный ажурный узор.
Рис. 68. Левый наруч, с узкими наплечниками и налокотником-полураковиной. От
ландскнехтского доспеха Каспара фон Фрундсберга. Немецкая работа, прим. 1527 г.
Любопытно, что стремление защитить от ударов внешнюю или внутреннюю сторону руки с
помощью железных пластин возникает за несколько десятилетий до введения плечевых щитков и
наплечников. Уже около 1250 года можно было встретить изображения воинов, носивших в
качестве верхних наручей пристегнутые ремнями узкие железные полоски. К еще более раннему
времени относятся, возможно, так называемые мышки (нем. Mäusel, фр. cubitières) — защита локтя
‐ 64 ‐ Knight.by edition маленькой выпуклой чашкой (рис. 70). Только в начале XIV века тыльная сторона нижней части
руки защищается железной полосой. Видеть в этих примитивных приспособлениях для прикрытия
рук то, что потом стало называться наручами, было бы заблуждением. Подобно тому как
сплошной доспех сформировался путем органического взаимоприспособления разделенных
поначалу элементов, пластины, [63] защищающие руки, тоже существовали как бы порознь, не
образуя единого целого, и каждая сама по себе крепилась к руке ремнями. Французы называли
подобное прикрытие avant- или airrière-bras и отличали его от позднейших наручей. Само понятие
наручей возникло только в XVI веке.
В течение XIV столетия постепенно оформляется вся система защиты руки. Полосы становятся
шире, оголенные места сужаются, наручи обретают свой законченный вид. Верхняя часть руки
облекается цельным трубчатым прикрытием без боковых разрезов (рука просто продевалась в
него). Нижняя трубка была открыта с внутренней стороны и замыкалась уже после надевания на
руку. До 1550 года для этого использовали ремни и пряжки, в дальнейшем — штифты и прорези.
Для того, чтобы рука получала возможность вращения в плечевом суставе, верхний край верхних
наручей снабжается горизонтальными поясками21), которые после 1500 года встречаются все реже,
поскольку в подвижно закрепленных верхних наручах возможность поворота и без того
достигалась
посредством
кожаного
эластичного
соединения.
Даже
после
этого
усовершенствования отдельные части не составили единого целого, и нередко наплечники носят
поверх кольчужных рукавов. Иногда под рукавом наруч крепился к стеганому поддоспешному
жилету, надетому под кольчугу.
‐ 65 ‐ Knight.by edition Рис. 69. Левый наплечник, с подвижным передним крылом и высоким гребнем. От доспеха
императора Фердинанда I (1503—1564). Ок. 1560 г.
Рис. 70. Защита руки с помощью отдельных защитных деталей. Прорисовка с детали надгробия
рыцаря Бэкона в церкви Карлстоуна, сер. XIII в.
Для сгибания руки в локте требовался глубокий вырез в наручах на месте сгиба, представлявший
собой немалую прореху. Ее пытались закрыть круглой пластинкой, которая пристегивалась с
внешней стороны руки. Это оказалось неудобно, да и неэффективно. Вот почему около 1380 года
[64] тыльную сторону руки защищают металлической чашкой, т. е. «мышкой», а уж к ней для
защиты локтевого сгиба крепят широкие локтевые пластины. Так возникли налокотники. В ранних
образцах налокотников встречаются элементы, называемые раковинами (нем. Muscheln). С
наружной стороны они были широкими и, постепенно сужаясь, либо не смыкались на внутренней
стороне и назывались налокотниками с открытой раковиной или полураковиной (рис. 67), либо
кольцом охватывали всю руку, как в наручах XVI века, и назывались налокотниками с закрытой
раковиной или полной раковиной (рис. 71). Однако защита сгибов рук, достигаемая с помощью
налокотников, все менее удовлетворяла мастеров-доспешников. Стремясь к полному
совершенству, они закрыли прореху на локтевом сгибе подвижным сочленением полос, которое
‐ 66 ‐ Knight.by edition до известной степени отвечало поставленной цели, но все же сковывало движение руки. Защита
такого рода именовалась закрытым наручем (нем. geschlossene Armzeug). Отдельные их образцы
встречаются уже около 1480 года, а продержались они вплоть до XVII века, но так и не получили
повсеместного распространения и, надо полагать, использовались разве только в некоторых
турнирных доспехах (рис. 72).
Рис. 71. Левый наруч, с жестким крылом наплечника и налокотником — открытой раковиной.
От ландскнехгского доспеха Лазаруса Швенди, барона фон Гогенландсберга, императорского
полевого капитана. Немецкая работа, ок. 1560 г.
В первой четверти XV века миланские доспешники пришли к простой, но весьма плодотворной
идее соединить наплечник, наручи и налокотник при помощи ременных полос или скользящих
заклепок, расположенных друг за другом, и тем самым не только добиться полного прикрытия
рук, но и упростить утомительный процесс облачения. Благодаря этому изобретению,
сказавшемуся на всем доспехе вплоть до защиты ног, «миланский доспех» снискал особый [65]
авторитет в XV веке. Его вовсю копировали в немецких и бургундских мастерских, хотя еще в
1480 году налокотники порой «привязывали» к трубкам наручей кожаными шнурами с
металлическими наконечниками22). Шнуры эти крепились к поддоспешному жилету на уровне
локтя, они продевались
‐ 67 ‐ Knight.by edition Рис. 72.
а) Левый наруч. От доспеха Филиппа II (1527—1598), короля Испании. Немецкая
работа, датировано прибл. 1546 г. С подвижным наплечником, низким гребнем и налокотникомполураковиной; полностью закрыт,- украшен глубоким травлением и позолотой.
b) Обратная сторона. Заднее крыло — жесткое. [66]
в отверстия, а затем завязывались снаружи (рис. 65). Подобный способ крепления распространен в
доспехах, сработанных нюрнбергскими и аугсбургскими мастерами того времени. Вряд ли наручи
были закрытыми, когда налокотники стали делать очень больших размеров. Это увлечение
величиной началось где-то около 1450-го и закончилось после 1540 года. Мода на огромные
пластины, при изготовлении которых оружейники стремились блеснуть мастерством, не была
всеобщей.
В описях 1580 года наручи, имеющие цельный и завершенный вид от плечевой части до каждой
отдельной детали, снабжаются пометкой: «Все подогнано».
В первые десятилетия XVI века наручи претерпели некоторые изменения. Мышки, которые в
Германии делались поначалу остроконечными, становятся тупыми и даже принимают форму
‐ 68 ‐ Knight.by edition полушария; полураковины постепенно исчезают, а так называемые полные раковины
усиливаются, и верхние наручи зачастую обретают вид подвижного многорядного сочленения.
Наручи на доспехах ландскнехтов и даже на боевых доспехах рыцарей продолжают
совершенствоваться. В походах при сильной жаре доспех для ратника становится невыносимой
обузой. Чтобы хоть как-то облегчить это бремя, уже около 1530 года появляются нижние наручи с
таким множеством отверстий, что и их впору было называть «решетчатыми». Позднее, с 1560
года, трубки наручей уже как бы составляются из четырех сужающихся продольных полос,
скрепляемых маленькими поперечными. Приблизительно с 1570 года появляются наручи и
поножи, в которых пластины, поперечины и раковины имеют фестончатый край (рис. 73).
Рис. 73. Наруч из «чешуйчатых пластинок». Рисунок из альбома «Образцы вооружения для
мастера-доспешника», ок. 1550 г. Наследственная библиотека графов Тун в замке Тэчен.
Усиление наручей посредством двойной защиты (нем. Doppelstücke, фр. pieces de renfont) было
принято, главным образом, на турнирах, но иногда к этому прибегали и при боевых действиях. В
этой связи надо прежде всего назвать дополнительные наплечники (нем. Doppelachsel). Как
правило, дополнительный наплечник был рассчитан на левое, наиболее уязвимое для ударов плечо
и прикрывал собой наплечник подвижной конструкции. Дополнительный наплечник часто
сочетался с высоким гребнем (рис. 74). Правое плечо лишь в редких случаях получало
дополнительное усиление, но в верхних наручах XVI века [67] можно подметить одну
‐ 69 ‐ Knight.by edition своеобразную черту: их передняя часть выгнута наружу, скользящие вверх полоски более круты в
изгибах, и потому удар меча для них был менее страшен. Помимо плечевой части усиливается и
защита локтя. Это усиление достигается с помощью привинчиваемого дополнительного
налокотника типа «гард-бра» (фр. garde-bras, нем. Stechmäusel или Doppelmäusel). Она же образует
крутую дугу до места сгиба и, таким образом, прикрывает, переднюю часть руки. Маленькие
пластины налокотника имели иногда привинчивающиеся накладки, которые служили
единственной цели: увеличить раковину локтевого прикрытия и тем самым обеспечить более
надежную защиту. Так называемые налокотные щитки (нем. großen Stechmäusel), едва ли
достигавшие плеча, равно как и наплечные усиления (нем. Stechachsel), которые иногда называют
боевыми плащами или мантилиями, помимо плеч защищали левую сторону шлема и часть груди,
были употребимы лишь в позднейших турнирных поединках у итальянцев и французов. Иногда на
больших налокотных или плечевых щитках обнаруживают привинченный крюк, служивший, как
предполагал Виолле ле Дюк, для крепления тарча.
Рис. 74. Накладное усиление левого наплечника с высоким гребнем. От доспеха Рупрехта
Пфальцского (ум. 1504). Немецкая работа, ок. 1502 г.
‐ 70 ‐ Knight.by edition Перчатки
Успехи, которых достигли оружейники в защите столь важной части тела, как рука, до XIII века
были очень скромными. В XI веке на руках носили перчатки (нем. Handschuhen) из толстой кожи
с манжетами (нем. Stulpbesätzen) шириной не более 5 см. К началу XIII века, когда в обиход
вошел хауберт, обшитый шнурами с нанизанными на них кольцами, рукава были закрыты спереди
и снизу так, что лишь ладони оставались свободны от защиты. Двигаться отдельно мог только
большой палец, что позволяло держать копье и меч. Во Франции в XIII веке появилась перчатка
под названием «gagnepain». Это усиленная железными пластинками перчатка из дубленой кожи. В
конце века, когда сказался опыт пятого крестового похода (особенно во Франции и Италии),
мешковатое кольчужное прикрытие рук сменилось перчатками из прочной оленьей кожи, с
манжетами. В бою их обычно покрывали сверху куском кожи, который простирался от [68]
первого ряда пальцевых сгибов до локтя и застегивался на внутренней стороне руки. Но такая
защита оказалась недостаточной, поэтому на пясть и на первый сустав большого пальца нашивали
круглые железные пластинки. После XIV века их привязывали к перчатке с помощью кожаных
ремешков, которые протягивались через два отверстия в пластинке. Этот обычай сохранился как
дань традиции уже после того, как стали носить железные перчатки. В этом примитивном
покрытии пясти просматривается образец защитных дисков на стойке, которые встречались
вплоть до 1500 года на многих железных перчатках.
Судя по многочисленным изображениям из Кодекса Балдуина I примерно в 1340 году рыцари
сплошь носили кожаные перчатки с длинными манжетами. Из-за недостаточной защиты, которую
давали железные диски со стороны пясти, пластину увеличили и стали делать по форме руки,
причем стремились закрыть ими также запястье. Так возникли основные части железной перчатки
— пястная пластина и манжета. Пальцы покрывались небольшими чешуйками из железа,
нашитыми на кожаную основу перчатки (рис. 75).
Рис. 75. Чешуйчатая перчатка с железными пластинками, нашитыми в виде чешуи на кожаную
основу. Прорисовка детали с надгробия сэра Ричарда Берлингторпа, ок. 1310 г.
Рис. 76. Железные перчатки. Прорисовка детали гробницы рыцаря из рода Эресби в церкви
Спилсби в Линкольншире, ок. 1410 г.
Во второй половине XIV века на смену обшитой железными пластинками кожаной перчатке
пришла цельножелезная. Самые старые железные перчатки имеют широкие тыльные пластины с
пятью пальцами, включая большой. Манжеты короткие, прямые, с изогнутыми раструбами (рис.
76). Лишь в начале XV века чешуйчатую часть большого пальца стали соединять с перчаткой
‐ 71 ‐ Knight.by edition шарниром. Примерно в это время появляются первые образцы, у которых 4 пальца не разделены, а
образуют одно общее чешуйчатое покрытие; называют рукавицами (нем. Hentzen, фр. mitons). Их
применяли как в бою, так и на турнирах (рис. 77).
Особую конструкцию имели рукавицы, замыкавшиеся после того, как ими брали меч, так что
разоружение становилось невозможным. Ими не разрешали пользоваться во время пешего
турнирного поединка, но все же они встречались на боевых и турнирных доспехах. Смыкание
кулака достигалось следующим образом. Добавлялась дополнительная пластина, имевшая
отверстие со шлицом. Если кулак закрывался, то эта пластина достигала запястья, где находился
поворотный штифт, который вставлялся в отверстие со шлицом и поворотом язычка предотвращал
открывание кулака (рис. 78). [69]
Рис. 77. Рукавица с защитным диском. Подвижный большой палец имеет гнездо для перстня. От
доспеха Федерико Гонзага, маркиза Мантуанского. Италия, ок. 1480 г. Травление по краю
выполнено в XVI в.
Рис. 78. Замыкающаяся рукавица. Украшена травлением с позолотой. От доспеха императора
Фердинанда I, предназначенного для пешего боя. Ок. 1560 г.
‐ 72 ‐ Knight.by edition Как мы уже отмечали, на рукавицах начиная с XV и до начала XVI века на тыльной стороне руки
имелся защитный диск на стойке, причем исключительно на левой рукавице. Если он и
происходит от старых, привязанных к кожаным перчаткам пластин, то его позднейшее появление
лишь на левой рукавице означает, что он служил либо для надежного закрепления уздечки, либо
для прочного упора щита.
К началу XVI века перчатки уже полностью сформировались, но уже около 1510 года
предпринимаются попытки устранить их недостатки. В тот период появляются перфорированные
перчатки, чтобы не так потели руки. Мы приводим здесь такую рукавицу с доспеха императора
Максимилиана I (рис. 79).
В конце XV века (ок. 1470 г.) на нюрнбергских доспехах встречаются перчатки исключительной
красоты в стиле поздней готики. Края многочисленных подвижных пластин изящно
перфорированы и имеют ажурные запилы. Вся работа напоминает кружевную ткань. Суставы
покрыты заостренными железными или латунными наростами с изящным узором. По краям
длинных, заостренных манжет на накладках из латуни изображены лилии. Конец XV века стал
порой расцвета искусства мастеров-доспешников. Это в большой мере проявилось в форме
перчаток (рис. 80).
В XVI веке начался возврат к перчаткам старых форм. Развивается лишь декоративное
оформление. Около 1510 года появились рифленые рукавицы, носившиеся с максимилиановскими
доспехами. Манжеты слегка конической формы опять становятся короткими. Все чаще
употребляются перчатки и все реже — рукавицы (рис. 81). [70]
У перчаток немецкой работы есть одна особенность: маленький бугорок на внешнем суставе
запястья. Это обычай немецких ремесленников, который восходит к XV веку. Итальянские
мастера, изготавливавшие этот суставный бугорок, наверняка когда-то работали в немецких
мастерских. Кстати, на итальянских работах его встречают крайне редко.
‐ 73 ‐ Knight.by edition Рис. 79. Перфорированная рукавица. От доспеха императора Максимилиана I. Ок. 1480 г.
Рис. 80. Правая перчатка, с латунной окантовкой и выступами на суставах, рифленая, с
фестончатой отделкой краев подвижных пластин; большой палец прикреплен на шарнире. От
доспеха эрцгерцога Зигмунда Тирольского. Германия, ок. 1480 г.
Рис. 81. Правая перчатка, полированная, с накладными латунными и позолоченными полосами.
От парадного доспеха императора Карла V. Рисунок выполнен в манере Венцеля Ямницера. Ок.
1550 г.
Примерно в 1530 году, когда влияние ландскнехтов становится очень мощным, возникает
стремление сделать перчатки легче и подвижнее. В эту пору встречаются перчатки с немного
более длинными, часто изогнутыми манжетами, но без пластин для пальцев. Пальцы защищены
полосками из мелких железных колечек, нашитых на верхнюю сторону кожаной [71] перчатки
(рис. 82). Такие перчатки сохраняются вплоть до XVII века. Около 1540 года даже у перчаток с
чешуйчатыми пальцами по крайней мере указательный палец правой руки, которому необходима
подвижность при обращении с копьем и мечом, снаружи закрывается только кольчугой. Во второй
половине XVI века из Италии в обиход попадают легкие и подвижные перчатки с высокими
крагами, изготовленные аналогично карацине: несколько рядов расположенных друг над другом
чешуеобразных пластинок соединяются между собой кольчужным набором. Против ударов
слабых итальянских эспадронов, палашей и рапир эта защита была достаточной (рис. 83). В более
поздних доспехах пеших воинов (после 1570 года), как известно, налокотника вовсе не было.
Плечо и верхнюю часть руки покрывали узкие наплечники, остальную часть — наручи. Для
‐ 74 ‐ Knight.by edition защиты предплечья пользовались перчатками с манжетами, которые доходили до локтя. Такие
перчатки носили пикинеры еще в Тридцатилетнюю войну. Это были последние железные
перчатки, которые вообще применялись в войсках (рис. 84).
Рис. 82. Правая перчатка, с защитой суставов, подвижным большим пальцем и кольчужной
защитой фаланг пальцев; полированная, с поясом черного травления по краю краги. От
ландскнехтского доспеха Каспара фон Фрундсберга. Германия, ок. 1527 г.
Рис. 83. Правая перчатка, из пластинок и кольчужной ткани, т. н. «бригантинная»; украшена
травлением с золочением. Германия, по итальянскому образцу, ок. 1560 г.
Рис. 84. Правая перчатка, с наручем, доходящим до локтя, т. н. «пикинерская»; черненая, с
фестонами из кожи. Италия, ок. 1620 г. [72]
В итальянских мастерских изготавливали правосторонние наручи, связанные с перчаткой с
помощью пластин. Эти боевые перчатки отличаются от остальных тем, что рука с внутренней
стороны закрыта, т. е. полностью облачена в железо. На внутренней стороне большого, среднего
пальца и мизинца наклепаны короткие острые железные шипы. Такие перчатки были полезны в
рукопашном бою после потери оружия, но всеобщего применения они не нашли (рис. 85).
Восточные народы, в бою ставящие во главу угла подвижность, не признавали защитного
вооружения, которое могло каким-то образом эту подвижность ограничить. Они отвергали как
жесткий нагрудник, так и чешуйчатые перчатки. Даже наилучшим образом экипированный
восточный воин носил на правой руке легкий металлический наруч — элван (elwân), который
закрывал все предплечье. Пальцы при этом прикрывали рукавицей, которая с наружной стороны
была обшита кольчугой, а изнутри подбивалась камкой или иным шерстяным материалом (рис.
86).
‐ 75 ‐ Knight.by edition Рис. 85. Правая перчатка, полностью защищает руку; с шипами на пальцах. Италия, ок. 1570 г.
Рис. 86. Турецкий левый наруч, с рукавицей из красной камки; рифленый, богато инкрустирован
золотом; показан в открытом состоянии. Из трофеев, взятых при отступлении турок от Вены
(1529 г.). Принадлежал султану Сулейману I (1495—1566).
Мавры в XV веке носили на левом предплечье наруч, который в сочетании с трезубым лезвием
мог считаться оружием нападения.
Нечто сходное можно усмотреть в испанских и итальянских фехтовальных щитах XVI века,
которые представляют собой комбинацию перчатки, круглого щита и клинков. Мы остановимся
на них подробнее при описании щитов (рис. 201). В конце XVI века отголоски этой конструкции
проявились в перчатках, снабженных 3-4 шипами. Они могли при случае оказаться полезными
лишь в рукопашном бою. [73]
18)
Утверждение автора вызывает сомнение, т. к. основное давление все равно приходилось на
нагрудную и наспинную пластины. Более вероятным является предположение, что эта
конструкция еще более усиливала защиту плеч (прим. ред.).
‐ 76 ‐ Knight.by edition 19)
Ожерелье — не самостоятельная часть доспеха. В отличие от латного воротника носилось под
кирасой и надевалось на тело в первую очередь. Латный воротник носился поверх кирасы или как
самостоятельная защитная деталь отдельно от лат. На некоторых образцах готического доспеха
латный воротник был жестко соединен с нагрудником и наспинником (прим. ред.).
20)
Лентнер часто имел металлический подбой, что сближает его с панцирем типа «бригантина»
(прим. ред.)
21)
По нижнему краю наплечника шла канавка, в которую вставлялся ведущий поясок,
расположенный по верхнему краю трубчатого прикрытия (прим. ред.).
22)
Шнуры эти назывались аксельбантами (прим. ред.).
‐ 77 ‐ Knight.by edition Защита груди
Подобно тому как пластинчатый доспех развивался постепенно и первоначально лишь отдельные
части тела защищались листовым железом, так и важнейшая его часть, защита груди,
образовывалась из отдельных пластин, которые привязывали или наклепывали к лентнеру. Но
обивка кожаной одежды большими или малыми пластинами из железа или иного металла
заклепками еще не дала пластинчатого доспеха, т. к. железные пластинки соединялись мозаично, и
любое растягивающее движение раскрывало щели, в которые могло проникнуть лезвие оружия
противника. Лишь благодаря защите с помощью перекрывающихся вверх или вниз
обручеобразных пластин, так называемого пластинчатого перекрытия, возник собственно
пластинчатый доспех и, вместе с тем, его важнейшая составная часть — нагрудник (нем. Brust).
Теперь железные пластины соединялись изнутри с помощью широких полос из сыромятной кожи,
приклепанной к пластинам. Благодаря своей податливости и эластичности такой доспех создавал
относительную свободу движений. Мастера-доспешники XV века искали и нашли природный
образец новой системы наложения пластин, которая, собственно, и характеризует пластинчатый
доспех. Это та же система покрытия, что и у ракообразных. Сходство, видимо, не случайно, ибо
старые мастера так и называли пластинчатые нагрудники — рак (нем. Krebs) или рачья грудь. В
Италии в 1380-х годах начали укреплять грудную часть лентнера пластиной, которая доходила до
шеи. Позднее, начиная с 1430 года, это усиление состояло по крайней мере из двух частей,
которые соединялись друг с другом с помощью ремней и пряжек. Затем нижняя часть составила
вместе с верхней подвижную конструкцию. В то время нагрудники даже в Италии, на родине
пластинчатого доспеха, были еще большой редкостью. К концу XIV века лентнер уже
повсеместно усиливался горизонтальными, наклепанными на кожу металлическими пластинками
шириной в 10-12 сантиметров, которые, однако, не перекрывали друг друга, а ставились встык.
Форма нагрудника, его профиль и выпуклость позволяют судить о дате его изготовления, а при
внимательном рассмотрении — даже о месте производства. Точно так же как и первые усиленные
лентнеры приблизились к естественной форме груди, так и первые нагрудники повторяли ее
очертания. С 1430 года грудь выпячивается шарообразно, поскольку сферической форме
приписывали наибольшую сопротивляемость ударам. Нагрудники и наспинники 1450-х годов
имели иногда чрезмерные рукавные вырезы: тогда был обычай вместо наручей пользоваться
широкими рукавами, плотно набитыми шерстью. Такие набитые рукава особенно часто носили в
Италии и Франции, а исчезли они лишь к 1480 году.
Нижняя часть накладного нагрудника, к которой примыкает набрюшник или юбка, получила в XV
веке название Bruech (вероятно, искажение фр. [74] braconnière, от ит. brache — кольчужные
штаны). Когда подвижные нагрудники в конце XV века исчезли, название перенесли на
усиливающую деталь нижней части нагрудника. К этому времени в Италии и Бургундии
нагрудник стал более стройным, с острой кромкой, идущей по середине груди. Такие нагрудники,
которые, впрочем, носили не всегда и большей частью только в соединении с подбородником и
саладом, имели красивую, элегантную форму. Обычно их называют готическими, хотя скорее
следует назвать флорентийскими нагрудниками, ибо их форма была заимствована из
флорентийской одежды. Лишь около 1490 года нижняя часть накладного нагрудника постепенно
распространилась вверх, так что верхняя наконец стала совсем ненужной. Верхняя кромка
первоначально мало распахнута и слегка вогнута, иногда даже остро вырезана (рис. 87). В этой
форме нагрудники встречаются до 1500 года, после чего не без влияния
‐ 78 ‐ Knight.by edition Рис. 87. Сборный нагрудник. От доспеха венецианского военачальника Бартоломео Коллеони (ок.
1399—1475). Италия, ок. 1470 г.
Рис. 88. Нагрудник, с ожерельем, юбкой и подвижными набедренниками. От максимилиановского
доспеха Рупрехта Пфальцского (ум. 1504). Германия, ок. 1500 г. [75]
‐ 79 ‐ Knight.by edition Рис. 89. Ландскнехтский полудоспех. Состоит из ожерелья, наплечников с гребнями и
подвижным диском с правой стороны, наручей с налокотниками — полными раковинами,
нагрудника с острым тапулем, юбки и набедренников; нагрудник украшен травленым рисунком.
Германия, ок. 1540 г.
Максимилиана I они претерпевают изменения: становятся короче, более шаровидными,
приобретают на верхней кромке крупный витой шнур и угловатую пройму. Чтобы можно было
свободнее размахивать руками, в вырезах рукавов появились подвижные накладки, которые
пружинили и получили название подмышковой чешуи (нем. bewegliche Einsätze). Почти
одновременно с гладкими шаровидными нагрудниками появляются введенные Максимилианом I
гофрированные или рифленые нагрудники, о которых речь будет позже. Их называют
максимилиановскими, ошибочно также миланскими (рис. 88). Начиная с 1520 года служившие в
Италии ландскнехты преобразуют нагрудники по своему собственному вкусу, и сколь бы мода ни
казалась вычурной, все же она не возникла без всякого расчета. Дело в том, что грудная часть в
середине все больше выдвигалась вперед, так что к 1530 году постепенно сформировалось
характерное острие. Называлось оно manyль (от ит. tappo — бугор). Ландскнехты считали, что
любой удар и любая пуля должны соскальзывать с наклонно направленных сферических стенок.
Эта форма нагрудника сохранялась до 1546 года (рис. 89).
‐ 80 ‐ Knight.by edition В кругах рыцарей этой модой простых солдат не увлекались чрезмерно. В 1520-х годах
нагрудники на рыцарских доспехах даже предводителей ландскнехтов не имели явно выраженного
тапуля, но, с другой стороны, в середине груди постепенно образовывалось ребро, и сама грудь
легкой дугой все сильнее выдвигалась вперед. Проходившая сначала горизонтально верхняя
кромка со временем стала опять доходить до шеи, получив небольшой шейный вырез (рис. 90).
Такими еще в 1550 году были нагрудники работы [76] самых выдающихся мастеров. После этого
выпуклость постепенно сползла вниз и к 1570 году достигла нижней кромки. Такие нагрудник
называются гусиной грудью (нем. Gansbauch, рис. 91). У итальянских нагрудников гусиная грудь
была особенно заострена. К началу XVII века нагрудник постепенно опять становился короче, но
еще сохранял форму гусиной груди, а на нижней кромке образовался выступ. В 1620-х годах
гусиная грудь исчезла, нагрудник со слабо выраженным ребром стал таким коротким, что еле
достирал грудины.
Рис. 90. Нагрудник, с ожерельем, юбкой и подвижными набедренниками; полосы и фигуры
выполнены травлением с золочением; крюк для копья откидной. От доспеха императора Карла V,
который тот носил в 1546 г. под Ингольштадтом. Германия, 1543 г.
Рис. 91. Нагрудник, с гусиной грудью, ожерельем и набедренниками; украшен травлением с
чернением. От боевого доспеха. Германия, ок. 1560 г.
‐ 81 ‐ Knight.by edition Вырез на груди очень глубокий, и в середине XVII века нагрудник соединялся с наспинником уже
на плечах. Две кожаные ленты, покрытые металлическими чешуйками, свисали с него вперед и
застегивались на крючках на груди. Эти короткие нагрудники, достигавшие тем не менее иногда
значительного веса, сохранились до периода рококо. Тут они стали длиннее, но сохранили свои
застежки. Нагрудники кирасиров доходили в середине XVIII века до плеча, поэтому носить их
было легче и надежнее. [77]
В последующих рисунках показано изменение формы нагрудника с 1450 по 1640 год (рис. 92-99).
Рис. 92. Подвижный бочкообразный нагрудник, с юбкой и набедренниками. Италия, ок. 1450 г.
Рис. 93. Подвижный готический нагрудник, с юбкой, подбородником и саладом. Германия, ок.
1480 г.
Рис. 94. Шаровидный нагрудник, с юбкой, набедренниками и гульфиком. Германия, ок. 1510 г.
Уже в начале XV века появляются итальянские нагрудники, состоящие из горизонтально
расположенных, налагаемых снизу вверх полос. Такое расположение предоставляло большую
свободу движения, но за счет снижения надежности, поскольку налагаемые друг на друга
элементы нагрудника обладали меньшей сопротивляемостью удару. Вероятно, по этой причине
такие нагрудники не получили широкого распространения. Лишь к 1520 году подвижные
‐ 82 ‐ Knight.by edition нагрудники стали излюбленными в легкой кавалерии. Хотя их делали в Италии и Германии,
называли венгерскими, потому [78] что там чаще всего носили. Если нагрудник был подвижным
по всей своей поверхности, то его называли цельнорак (нем. ganzer Krebs, рис. 100), если же на
нижней стороне лишь 3 или 4 пластины, то полурак (нем. halber Krebs, рис. 90). У цельного рака
защита шеи всегда связана с грудью, т. е. подвижные планки продолжаются до края воротника.
В жаркое время года нагрудник становился в тягость, и уже в начале XVI века предпринимались
попытки облегчить его ношение. Пытались перфорировать нагрудники и другие части доспеха,
но при этом терялась сопротивляемость удару.
Рис. 95. Нагрудник с тапулем, с юбкой, набедренниками и гульфиком. Германия, ок. 1540 г.
Рис. 96. Нагрудник, с юбкой, набедренниками и гульфиком. Германия, 1547 г.
Рис. 97. Нагрудник с гусиной грудью, с ожерельем и набедренниками; ожерелье сильно вытянуто
вверх. Италия, ок. 1570 г.
В Италии придумали другой способ защиты, который доставлял облегчение по крайней мере на
марше. В итальянской легкой кавалерии около [79] 1560 года появилось особое устройство
нагрудников, которое позволяло открывать их спереди наподобие камзола. На наспиннике для
этого на каждой стороне укреплялось по шарниру, а спереди в случае надобности застегивалось
крючками (рис. 101). Они использовались до 1580 года и у немецкой конницы. Это устройство не
‐ 83 ‐ Knight.by edition было новым изобретением, а лишь возвратом к лентнеру, который тоже застегивался на груди, как
мы увидим позже.
Рис. 98. Нагрудник, с ожерельем и подвижными набедренниками-налядвенниками. Германия, ок.
1626 г.
Рис. 99. Тяжелый нагрудник, с ожерельем и юбкой. Германия, ок. 1640 г.
Пока конница была вооружена копьем, важной деталью нагрудника был опорный крюк (нем.
Rtisthaken, Gerttst, фр. faucre) для копья. Он появился еще на лентнере, как показывают
изображения на надгробиях. Но в Италии до 1460 года опорный крюк еще не получил
распространения на пластинчатых доспехах. Самые старые крюки имели форму рога и
первоначально приклепывались, а потом, чтобы их можно было снять, крепились к нагруднику с
помощью болтов. Около 1480 года их устраивают на шарнире, с тем чтобы можно было при
ненадобности откинуть их вверх. Рогообразные крюки, так называемые «стародавние»,
встречаются к 1500 году и на итальянских бригантинах (рис. 102). [80]
Прямые опорные крюки появились впервые на доспехах императора Максимилиана I около 1510
года. Они состояли из преломленного под углом кронштейна, передний край которого в
большинстве случаев имел зубчики, чтобы предотвратить соскальзывание древка копья. Такие
‐ 84 ‐ Knight.by edition опорные крюки были сперва неподвижными, но впоследствии их стали делать откидывающимися
вверх. В последнем случае укрепленная внизу запорная пружина предотвращала случайный
подъем крюка. Позже мы увидим, почему опорный крюк иногда имел покрытие из свинца или
мягкой древесины (рис. 103). В конце XVI века, когда конница отказалась от копья, крюки с
нагрудников исчезли.
С 1580 года некоторые мастера-доспешники изготовляли нагрудники и наспинники вместе с
воротником, что позволило отказаться от ожерелья. Такой латный воротник делался из двух
частей, передняя из которых крепилась на нагруднике, а задняя на наспиннике.
Рис. 100. Подвижный нагрудник, т. н. «рачья грудь», с подвижными ожерельем, юбкой и
набедренниками-налядвенниками. От трехчетвертного доспеха Никласа III фон Зальм-Нойбурга,
оборонявшего Вену в 1529 г. Германия, 1542 г.
Рис. 101. Кираса, с раскрывающимся спереди нагрудником. От трехчетвертного доспеха дона
Хуана Австрийского (1547—1578). Италия, ок. 1575 г.
Прежде чем обратиться к остальным принадлежащим к нагруднику деталям, упомянем еще об
усилении нагрудника или двойном нагруднике (нем. Doppelbrust). Он надевался на основной и
крепился в [81] центре с помощью клина и ремня вокруг тела (рис. 104). Форма его различна;
иногда он закрывал лишь нижнюю половину (рис. 105), но обычно доходил до верхней кромки
‐ 85 ‐ Knight.by edition груди. На месте опорного крюка имелся вырез (рис. 104). Нередко доспешники изготовляли для
знати доспехи ландскнехтов и в комплексе с ним прилагали усиление нагрудника с находящимся
на нем опорным крюком, с тем чтобы доспех можно было использовать и для конного боя с
копьем. Усиления нагрудников для турниров получали также набрюшники и жесткие
набедренники, чем усиливались нижние однородные детали. Такие дополнительные нагрудники
обычно имели справа наверху, где они примыкали к плечу, отбортовки, называемые низкими
гребнями (нем. Stauchen), назначение которых — отводить удары копья противника от плеч. С
начала XVI века они встречались также и у боевых доспехов. В середине века они встречались все
реже и наконец совсем исчезли.
Рис. 102. Крюк для копья. Ранняя форма, откидывается назад. От Максимилиановского доспеха
графа Айтеля Фридриха фон Цоллерна (ум. 1512).
Рис. 103. Крюк для копья. Поздняя форма, откидывается вверх и фиксируется пружиной. От
трехчетвертного доспеха императора Фердинанда I. Ок. 1560 г.
Непосредственно к нижнему краю нагрудника примыкала передняя часть юбки (нем. Bauchreifen).
Она состояла из набора подвижных железных полос, которые у доспехов XV века доходили до
таза, а у более поздних лишь до верхнего края кости таза и должны были, не снижая подвижности
тела, защищать живот и не мешать всаднику в седле. Следовательно, чем короче был нагрудник,
тем больше подвижных полос имела юбка. Однако эта защита считалась недостаточной, поэтому
по бокам юбки пристегивали с помощью ремней подвижные пластины — набедренники (нем.
Beintaschen), которые первоначально были снизу заострены и напоминали по форме черепицу.
У самых ранних доспехов с наружных сторон висела лишь пара маленьких пластинок (рис. 92).
Более поздние набедренники имели округлую форму и были либо жесткие, либо подвижные.
Нередко набедренники продолжались, примыкая к юбке таким образом, что подвижные пластины
охватывали бедра (рис. 88). Начиная с 1550 года, особенно у французского доспеха, появляются
сильно раздутые юбки. Их делали такими, чтобы оставить место для модных в то время коротких
и пышных испанских штанов, требовавших много места, особенно во Франции.[82]
Около 1520 года в войсках ландскнехтов, чтобы по возможности упростить одевание доспеха,
возникли полные набедренники (нем. Schösse — полы). В этом видно стремление соединить
нагрудник и юбку непосредственно с набедренником. От набрюшника вдоль бедер продолжаются
пластины, достигая либо половины бедра (в этом случае остальную часть бедра покрывал
налядвенник), либо колен, где они завершаются наколенниками (в этом случае необходимость
налядвенника отпадала). Последняя форма уже в начале своего появления нередко встречалась и у
рыцарских доспехов.
‐ 86 ‐ Knight.by edition Рис. 104. Дополнительный нагрудник, с юбкой и жесткими набедренниками; для «новых»
турниров на копьях через барьер. От доспеха графа Андреаса фон Зовненберга (убит 1511).
Работа Дезидериуса Хельмшмида из Нюрнберга, ок. 1505 г.
Рис. 105. Усиление для нагрудника, т. е. «брюхо», с жесткими юбкой и левым набедренником; для
«новых» турниров на копьях через барьер. От максимилиановского доспеха Рупрехта
Пфальцского (ум. 1504). Германия, ок. 1500 г.
У доспехов XV века внутренние края набедренников образовывали широкую дугу, для удобства
размещения в седле. Далее у полных набедренников в районе нижней части живота имелся такой
вырез. На доспехах начала XVI века нижние пластины юбки были выпячены, образовывая бугор,
называвшийся срамной капсулой (нем. Schamkapsel). Позднее, когда эта капсула исчезла, на ее
месте возникла изготовленная из кованого железа своеобразная деталь доспеха, которую следует
расценивать лишь в аспекте истории культуры, гульфик или латц (от лат. latus). Собственно [83]
говоря, гульфик явился результатом вычурного вкуса и вообще не имел практического значения.
И все же он восходит к определенному устройству XV века. В то время кольчуга спереди имела
мешкообразное удлинение, которое уже тогда называлось латц. Ранних латцов сохранилось лишь
несколько экземпляров. Позднее он превратился в колпак из железа, соединяющийся с
набрюшником при помощи одной или нескольких заклепок или иногда крепившийся петлей из
цветных лент (рис. 106). Эта своеобразная мода возникла у швейцарцев, которые таким образом
защищались от немецких ландскнехтов, часто коварно направлявших удары своих копий в
незащищенный пах. Правда, это, возможно, было всего лишь оправданием распущенности.
Однако мода быстро распространилась, и следовали ей не только мужланы, но и франты
придворные, причем с подчеркнутым удовольствием, что позволяет нам оценить время, в котором
‐ 87 ‐ Knight.by edition человеческий дух слишком часто преступал границы приличия. Полностью оформленный
гульфик впервые появился около 1520-го и исчез лишь около 1570 года.
Рис. 106. Гульфики.
a) От ландскнехтского доспеха Вильгельма фон Роггендорфа (ум. 1541). Украшен травлением,
имитирующим прорези. Ок. 1515 г.
b) От ландскнехтского доспеха Конрада фон
Бемельберга (ум. 1567). Отверстия по краям служат для крепления подкладки. Ок. 1532 г.
с) От составленного из разрозненных частей доспеха из коллекции князей Сулковских в замке
Файстриц в Нижней Австрии. Ок. 1540 г. Германский музей в Нюрнберге.
Примерно в 1590 году набедренники выходят из употребления, и их место занимают полные
набедренники. Чем короче становились грудные пластины, тем больших размеров достигали
подвижные пластины полных набедренников. Из-за того что в моду вошли доходившие до колен
шаровары, которые оказывались под полными набедренниками, последние оказались раздутыми и
стали напоминать бочки. Широкий вырез в передней части исчезает полностью, внутренние концы
пластин в районе половых органов смыкаются.
Около 1680 года, когда модными стали длинные камзолы, полные набедренники у знати тоже
вышли из употребления и сохранялись еще несколько десятилетий в кирасирских полках и среди
всадников войск Восточной Европы. В начала XVIII века они исчезли полностью.
В Италии еще в средние века украшали не только оружие нападения, но и другие элементы
снаряжения воина. В XIV веке наддоспешная одежда стала предметом художественного
украшения. Ее обивали шелком и штофом, богато вышивали серебром и золотом, так что
создавалось впечатление богатого костюма. Декоративные мотивы первоначально брались из
геральдики. Когда лентнер усилили более крупными железными пластинами, дворянин не захотел
лишиться эффекта богато украшенной одежды. Поэтому первые такие образцы были
открывающимися спереди, а пластины — [84]
‐ 88 ‐ Knight.by edition Рис. 107. Корацин с бургиньотом Франческо Марии ди Монтефельтро делла Ровере, герцога
Урбино. Работа братьев Филиппе и Джакомо Нигроли, 1532 г.
Рис. 108. Бригантина, обтянута вишнево-красным бархатом. Принадлежала полевому
полковнику Якобу фон Эмбсу (ум. 1512). Вероятно, работа миланского мастера, ок. 1500 г.
обтянуты богатыми тканями, укрепляющимися на металле с помощью позолоченных заклепок. Но
все же жесткий нагрудник, равно как и наспинник для употребления в городе были слишком
неудобными, поэтому то и другое заменили так называемой бригантиной (нем. Brigantine),
которая состояла из системы мелких железных пластинок. Эти пластинки располагались
наподобие черепицы, нашивались на кожу или прочное полотно, а сверху обтягивались бархатом
или шелком. Таким образом, в бригантине защитный металл находится на внутренней стороне.
Если пластинки или чешуйки нашиваются на внешней стороне, то такой доспех называется
корациной (нем. Korazin, ит. corazzino, рис. 107). В Италии и Франции кольчуги, состоящие из
мелких, расплющенных в месте склепывания [85] железных колечек, назывались яцеринами (нем.
Jazerins от ст. ит. ghiazzerino — сеть, кольчуга, рис. 157). Примерно до 1530 года бригантины —
полукостюмы, полудоспехи — кроили так, что закрывались они на середине груди (рис. 108). У
всадников они нередко снабжены «стародавними» опорными крюками. Позже нагрудник и
‐ 89 ‐ Knight.by edition наспинник стали отдельными деталями, которые связывались по бокам. Корацин и бригантина
стали излюбленной «одеждой» знати в Италии, Испании, Франции и всех дворян других наций,
подвергшихся влиянию итальянского Возрождения. В более простом исполнении они широко
использовались лучниками и арбалетчиками указанных стран.
Рис. 109. Зерцало Торгуда-реиса, короля Кайруана (ум. 1565). Работа арабского оружейника Али,
XVI в. a) Нагрудник. b) Наспинник с наплечниками, железные части гравированы и позолочены.
На Востоке защита груди развивалась от кожаной куртки с наклепанными железными колечками
или бляхами до состоящего из сплошных железных пластин нагрудников и наспинников, но
требования восточных народов к их эффективности не простирались так далеко, как у европейцев,
стремившихся к абсолютному прикрытию даже от ручного огнестрельного оружия. Кажется,
индусы, а после них и персы первыми воспользовались нагрудниками и наспинниками,
состоявшими из тонких железных пластинок и чрезвычайно твердой стали и соединенными друг с
другом узкими полосами кольчужного плетения. Эти пластинки, четырехугольные23) у персов и
большей частью круглые24) у индусов и арабов, обычно украшены [86] золотом и снабжены
арабесками и письменами. Восточный доспех (рис. 109) сравнительно легкий, предоставляет,
благодаря качеству материала, надежную защиту от удара и укола и имеет то преимущество,
которое восточный человек ценит больше всего: он не мешает быстрому движению в бою.
‐ 90 ‐ Knight.by edition Рис. 110. Наспинник. От готического доспеха эрцгерцога Зигмунда Тирольского. Германия, ок.
1480 г.
23)
Автор имеет в виду два типа доспехов, носящих в русском языке названия: бахтерец,
состоящий из мелких четырехугольных пластин, соединенных кольчугой, и юшман, состоящий из
более крупных прямоугольных пластин (прим. ред.).
24)
Имеется в виду доспех из пластинок разной формы с центральной круглой пластиной на груди
— зерцало (прим. ред.).
‐ 91 ‐ Knight.by edition Защита спины
Система защиты спины прошла те же фазы развития, что и система защиты груди, дополнением к
которой ее следует рассматривать. Самые ранние наспинники (нем. Rückenstücke) состояли из двух
пластин, застегивавшихся в середине спины, аналогично некоторым видам лентнера. Более
поздние, XV века, собраны из двух-трех частей, аналогично нагрудникам, с краями, украшенными
готическими просечками и накладками. Наспинники готических доспехов обычно имеют на
нижнем краю удлинения, которые по своей форме воспроизводят короткую складчатую полу
флорентийских камзолов (рис. 110). У боевых доспехов XV века ниже спины доспех большей
частью продолжается, образуя заднюю часть юбки (нем. Gesäßschurz), ее подвижные пластины
простираются настолько, чтобы можно было сидеть в седле. В начале XVI века эти юбки большей
частью исчезают, и тогда наспинник завершается просто бедренным обручем (нем. Cesäßreifen,
рис. 111). Соединение нагрудника с наспинником осуществляется через плечи с помощью ремней,
которые застегиваются на передней стороне нагрудника. В переходный период от лентнера к
пластинчатому доспеху, когда последний еще состоял из мелких пластин, наспинник часто
застегивался посередине посредством ремней и пряжек, как видно на статуе Филиппа VI, графа
Голландского (рис. 112). Форма его итальянская. Начиная с XVII века наспинник крепится к
нагруднику чешуйчатыми ремнями на пуговицах по обе стороны груди. [87]
По бокам ниже рук обе части кирасы соединялись друг с другом в середине XVI века посредством
шарниров, впоследствии с помощью крючков и, кроме того, ремнем, который крепился на нижнем
краю наспинника, а спереди, на животе, — застегивался. Лишь начиная с 1540 года появились
соединения маленькими петлями и штифтами с чекой. До середины XVI века форма наспинника
еще мало учитывала анатомическое строение спины, но во второй половине века встречались даже
сильно преувеличенные лопатки.
Форма наспинника у подвижных венгерских доспехов соответствовала нагруднику с
параллельными горизонтальными пластинами. Наспинник доходил до ожерелья и соединялся с
передней частью. Около 1580 года попадаются наспинники, к которым приклепана
соответствующая часть латного воротника, как и у нагрудника (рис. 113).
‐ 92 ‐ Knight.by edition Рис. 111. Наспинник-«полурак». От парадного доспеха, бывшего на эрцгерцоге Фердинанде
Тирольском во время венчания с Анной Катариной Мантуанской (1583). Предположительно
работа тирольского мастера, ок. 1580 г.
Рис. 112. Система застегивания наспинника. Вид сзади деревянной статуэтки Вильгельма
(Виллема) VI, графа Голландского (ум. 1417). Статуэтка выполнена А. Квеллинусом как копия
бронзовой статуи, погибшей при пожаре амстердамской ратуши в 1652 г.
Спина у ранних бригантин, замыкавшихся на груди, представляла собой основную часть доспеха,
и весь набор стальных пластинок производился [88]
‐ 93 ‐ Knight.by edition Рис. 113. Наспинник. От трехчетвертного доспеха («рачья грудь») графа Никласа III фон ЗальмНойбурга (ум. 1550). Германия, 1542 г. (См. рис. 100.)
Рис. 114. Спина бригантины, обтянута вишнево-красным бархатом. Бригантина принадлежала
полевому полковнику Якобу фон Эмбсу (ум. 1512). Италия, ок. 1500 г. (см. рис. 108.)
‐ 94 ‐ Knight.by edition Рис. 115. Внутренняя сторона спины итальянской бригантины, пластинки у шеи и бедер
соединены с кольчугой. Ок. 1510 г.
Рис. 116. Наспинник, с задней частью юбки. От максимилиановского доспеха графа Айтеля
Фридриха фон Цоллерна (ум. 1512). Германия,
ок. 1500 г. [89]
от линии позвоночника в обе стороны до грудного разреза (рис. 114, 115). Такая же монтировка
пластин была на корацинах. Аналогично нагрудникам у доспехов XV века наспинники тоже
нередко обивали тканью, и это имело не только декоративное значение, но и практическое, чтобы
предохранить железо от нагревания солнцем и воздействия непогоды. На доспехах первой
половины XVI века, allecrets и аналогичных форм, у которых верхняя кромка нагрудника идет
горизонтально по прямой линии, кромка спины имеет то же направление, причем из-за того, что
она расположена низко, большая часть ожерелья видна из-под наспинника (рис. 116). У более
поздних форм верхняя кромка нагрудника и наспинника расположена выше и доходит до шеи.
В начале XVII века опять на короткое время наспинник снабдили подвижным нахребетником, по
той причине, что тот еле прикрывал половину спины (рис. 98, 99). С удлинением нагрудника и
наспинника задник исчез навсегда.
‐ 95 ‐ Knight.by edition Защита ног
Полный ножной доспех состоит из налядвенников (нем. Diechlingen, фр. cuissards, ит. cosciali),
прикрывающих бедра, наколенников (нем. Kniebuckel, фр. genouillères, um. ginocchielli),
наголенников (нем. Beinröhren, фр. grêves, ит. schinieri) для защиты голени и, наконец, железных
башмаков (нем. Schuhe, фр. sollerets, ит. scarpe).
Формирование ножных лат как составной части пластинчатого доспеха началась, можно сказать, с
колен: прежде всего закрывали пластинами именно их. Когда в XII веке вошли в употребление
кольчужные чулки, — колени, самую уязвимую часть ног, кольчуга защищала все-таки
недостаточно. Поэтому колено стали закрывать широкой полосой из толстой кожи, на которую
над самой коленной чашечкой пришивали круглую железную пластинку. Эти первые наколенники
появились еще в начале XII века, поскольку у доспеха на гробнице герцога Оксфордского Роберта
де Вере 1221 года мы их обнаруживаем уже хорошо разработанными. Хауберт, тогда еще
достававший до колен, поначалу кое-как прикрывал бедра, но нуждался в совершенствовании. От
широкой кожаной полосы, затруднявшей сгибание ноги в колене, отказались. Появились железные
наколенники — их закрепляли под коленом ремнями и пряжками (рис. 117), и уже в 1270-х годах
к ним добавилась простая подвижная пластина, прикрывавшая часть бедра. С нее начались
налядвенники.
По мере того как хауберт делался короче, что стало заметно уже в начале XIV века, бедро все
больше нуждалось в защите, и в середине XIV века мы уже видим налядвенники, закрывающие
все бедро. Первые налядвенники защищали только наружную часть бедра, т. к. внутренняя должна
была прилегать к седлу. Тем не менее, в 1360-х годах попытались [90] вставить бедро в трубу —
эта форма удержаться не могла. Вернувшись к прежней форме, внешнюю часть налядвенника
снабдили продольной накладкой. Сначала она прикреплялась ремнями, а позже, вплоть до XV
века, эти накладные полосы приклепывались. Забота о наилучшей защите наружной части ноги
вела в первую очередь к тому, что и наколенники стали увеличиваться в размерах. Так в 1390-х
годах возник полный наколенник с раковиной (нем. Muschel) с наружной стороны, в основном
сохранившийся неизменным до XVII века. Еще до появления налядвенников, в середине XIII века,
возникает потребность закрыть пластинами гораздо более уязвимую голень. Сначала на переднюю
часть ноги стали приделывать узкие накладки, понемногу расширявшиеся и все более
охватывавшие ногу. Таким образом в начале XIV века возник наголенник, который, постоянно
совершенствуясь, входил в состав доспехов до конца XVI века. Мы обращаем на него внимание
еще и потому, что каждый доспех, включавший наголенники и башмаки, называется полным, в
отличие от полудоспеха, не имевшего их.
Лентнер XIV века еще прикрывал бедро до половины, соответственно и налядвенники пока не
очень высоко поднимались к бедру. К концу века вошел в моду короткий лентнер. Это
потребовало удлинить налядвенник, сделав сверху надставку. Поскольку в зависимости от
защиты, которую обеспечивала кираса вместе с юбкой и набедренниками, требовалось
регулировать длину налядвенников, их строение из двух частей сохранилось. Позже, в XVI веке,
этому появилась и другая причина. Короткие испанские штаны с буфами могли соседствовать
только с нижней частью налядвенников, а для полного боевого или турнирного вооружения
верхняя часть была необходима.
‐ 96 ‐ Knight.by edition Рис. 117. Кольчужный чулок с наколенником. От доспеха ландграфа Ульриха Эльзасского.
Прорисовка со статуи в церкви Св. Гийома в Страсбурге. 1344 г.
Налядвенник пристегивался двумя ремнями к бедру, а в первой половине XV века его стали
крепить еще и веревками к поясному ремню, чтобы не сползал. Для этой цели к верхнему краю
налядвенника приклепывали кусок кожи с отверстиями, через которые и проходили веревки,
привязывавшие его к поясу. Этот вид крепления просуществовал до конца XVI века (рис. 124).
Верхние части налядвенников в XV веке закрывали не все бедро. Только в готических доспехах
конца века, обыкновенно имевших очень маленькие набедренники и почти без боковых или малых
набедренников (нем. Kleine Beintaschen), они доходили до самого паха. С середины XV века
встречаются итальянские и бургундские доспехи с остроконечными подвижными пластинами под
наколенниками и [91] над ними. Нижняя из этих пластин соединяется с наколенником поворотной
заклепкой (нем. Drehbolzen, фр. goujon-toumiguet). Такое соединение удлиняет либо укорачивает
наколенник (рис. 118). Вскоре после начала XVI века появились подвижные налядвенники,
состоящие из 8-10 поперечных полос. Из них в 1520-х годах образовались полные набедренники,
соединяющие в одно целое налядвенники и наколенники. Все боевые ножные латы, как и латы для
конных турниров, имели открытые суставы в подколенной ямке; только латы для пешего боя, как
правило, и в этой месте закрывались рядами пластин. Но при этом сам налядвенник представлял
собой сплошную трубу.
Форма ножных лат в максимилиановском доспехе лучше всего видна на их изображении; заметим
только, что у рифленых доспехов наголенники всегда нерифленые, гладкие (рис. 131).
‐ 97 ‐ Knight.by edition Рис. 118. Поножи, с налядвенником из двух частей и подвижными пластинами при наколеннике.
От готического боевого доспеха императора Максимилиана I. Ок. 1480 г.
С началом эпохи Возрождения форма доспехов, в том числе и ножных, меняется. Теперь во всех
формах явственно различаются линии нового, стилизованного «под античность». Заостренные
выступы исчезают, округлые, зубчатые края полос становятся прямыми. Новшество, может быть,
и рациональное, но красоты не добавляющее. При изготовлении ножных лат, как и доспехов
вообще, оружейники часто брали за образец тогдашний костюм с прорезями и буфами (рис. 119).
Но еще сильнее влиял на форму доспехов новый подход к военному искусству; его основа —
пехота, среда ландскнехтов. Ландскнехты в 1520-х годах полностью отказались от нижней части
ножных лат, мешавшей им на марше, и удовлетворились простыми налядвенниками либо
полными набедренниками (рис. 120). Так возник полудоспех, вскоре с небольшими изменениями
перенятый и легкой кавалерией как рейтарский или трехчетвертной доспех (нем. Trabhamisch,
рис. 167, 171). Эти формы для наемных войск не касались собственно рыцарского доспеха,
который развивался, так сказать, сам по себе. [92]
С 1550-х годов трехчетвертной доспех встречался в очень многих формах. В это время в его
составе появились даже ножные латы: кавалерист прикрывал голени узкими пластинами,
пристегивая их к икрам (рис. 121).
‐ 98 ‐ Knight.by edition Рис. 119. Поножи, с налядвенником, имеющим узкую верхнюю часть; в налядвеннике заметно
подражание одежде ландскнехтов (имитация прорезей); ступни уже обуты в тяжелые башмаки
«коровьи морды». От доспеха, по легенде принадлежавшего маркграфу Альбрехту Ахиллесу
Бранденбургскому (ум. 1486). Однако на самом деле доспех более новый, он мог быть выкован
приблизительно в 1505 г.
Рис. 120. Кираса, с пристегнутыми полными набедренниками, составляющими одно целое с
налядвенниками. Ок. 1570 г.
Рис. 121. Поножи, с подвижным налядвенником и полунаголенником. Ок. 1560 г.
Рис. 122. Нижняя часть наголенника, в соединении с кольчужным башмаком.
С 1550 года встречается множество форм лат, переходных от рыцарских и ранних кавалерийских к
латам ландскнехтов, или трехчетвертным. В этих формах отражается, с одной стороны,
заигрывание с демократическими вкусами наемников, с другой — влияние все того же принципа
удобства и легкости. Из-за этого с боевыми доспехами для пеших турниров носили не железные, а
кольчужные башмаки, у которых только носки были [93] закрыты железными пластинками, так
называемыми башмачными колпачками (нем. Schuhkappen, рис. 122). К трехчетвертным доспехам
относятся и популярные в Италии легкие латы с пластинами, сплошь прорезными (рис. 123).
В коллекциях встречаются полные доспехи, которые при желании можно носить как полудоспех.
Для них характерен отогнутый край нижней подвижной пластины наколенника.
‐ 99 ‐ Knight.by edition Приблизительно с 1570-х годов часто встречаются наголенники, половины которых соединялись
с внутренней стороны не на шарнирах, а шнуровкой (рис. 124).
Железный башмак (нем. Eisenschuhe, фр. soleret) со второй половины XIV века все время
органически связан с наголенником: наголенник сам составляет часть обуви, доходя до самой
пятки и имея выпуклости на лодыжках. Подвижные пластины идут по подъему ступни вниз до
самого носка.
Латный башмак понемногу образуется только в конце XIII века, когда покрытую кольчугой
переднюю часть ступни накрыли жесткой пластинкой, привязанной к ступне ремнем. В 1290-х
годах эту пластину делают подвижной. В 1390-х годах обувь простого солдата делается еще из
кожи, мозаично расшитой мелкими пластинками. Железные башмаки, начиная с XIV века,
заканчиваются подвижной пластиной с тупым носком (рис. 125) либо удлиняются с помощью так
называемых клювов (нем. Schnabel, фр. a la poulaines, um. scarpe a punta, рис. 118), слегка
изогнутых вниз. Этот носок, по праву считавшийся причудой моды, тем не менее имел, хотя бы
вначале, определенное практическое значение: длинный загнутый носок не давал всаднику
потерять стремя.
Рис. 123. Прорезные поножи, прорези рассчитаны на бархатную подкладку, обувь — кольчужная
или кожаная. Италия, ок. 1580 г. Музей Польди-Пеццолн в Милане.
Рис. 124. Полные поножи, с полными набедренниками; в облегченном виде их также можно было
носить без наголенников и башмаков; наголенники зашнурованы с внутренней стороны;
железный башмак имеет подвижные пластины на подъеме ступни и у носка стопы. Ок. 1560 г.
‐ 100 ‐ Knight.by edition Башмаки, полностью соединенные с ножными латами, появились только во второй половине XIV
века. В 1400-х годах встречались первые образцы съемных длинных носков, благодаря этому
спешенный рыцарь мог [94] свободно передвигаться. Они прикреплялись поворотной заклепкой к
подъему ступни, когда рыцарь уже сидел в седле. В 1430-х годах в Италии появляются башмаки с
длинными (до 3-6 см) деревянными носками, обтянутые кожей и покрытые железной чешуей,
которые насаживались на ногу только когда всадник сидел на коне. Длинный носок использовался
приблизительно до 1490-х годов.
В последние годы XV века начинается движение за реформы, которое, вероятно, не без участия
Максимилиана I и маркграфа Бранденбургского Альбрехта Ахиллеса, выдвинуло принцип
удобства, что сразу же привело к чрезмерным преувеличениям в разработке форм обуви. Вместо
узких готических башмаков с длинными носками появляются чудовищные, ужасно неуклюжие
«медвежьи лапы», или «коровьи морды» (нем. Bärenfüsse и Kuhmäuler, фр. pieds d'ours, рис.119).
Только в 1530-х годах их размер начинает понемногу уменьшаться и форма обуви медленно
приближается к форме стопы. Сначала башмак приобретает острые углы, потом, в 1550-х годах,
его передняя часть округляется и получаются так называемые «утиные клювы» (нем.
Entenschnäbel), и лишь в 1560-х годах обувь окончательно принимает естественную форму ступни
в соответствии с положением пальцев (рис. 126). Заметна лишь слабая тенденция делать носок
остроконечным и, поэтому, узким (рис. 127). С середины XVI века становится заметным
стремление мастеров-доспешников придать подвижность ноге в железном башмаке для езды на
резвых лошадях. Сначала появляются подвижные пластины в подъеме ступни, потом у пальцев
стопы и, наконец, прямо на наголеннике, на лодыжке (ср. рис. 124 и 126).
‐ 101 ‐ Knight.by edition Рис. 125. Полные поножи, с подвижными наколенниками и башмаками. От доспеха Фердинанда
Католика, короля Арагона. Ок. 1480 г.
Рис. 126. Поножи, с широкими полными набедренниками; башмак имеет подвижные пластины не
только в подъеме и у носка ступни, но и у лодыжки. Ок. 1620 г.
В 1570-е годы кое-где снова начали носить железные башмаки, не соединенные с латами, что
доказывает [95] пара такой обуви итальянского происхождения в императорской коллекции
оружия в Вене. Но принадлежали они, по всей видимости, человеку незнатному.
Шпоры к пяткам прикреплялись самыми разными способами. Если наголенник закрывал пятку,
шпора проходила в прорезь в нем и крепилась прямо к башмаку. В 1560-х годах шейку шпоры
приклепывали к пластине на пятке, что доказывают многочисленные примеры. Но в большинстве
случаев шпора пристегивалась к башмаку ремнем.
‐ 102 ‐ Knight.by edition Рис. 127. Формы железных башмаков.
а) 1290—1390. b) 1300—1490. с) 1500—1530. d) 1530—1540. е) 1540—1550. f) 1550—1560. g) 1560—
1590.
‐ 103 ‐ Knight.by edition Доспехи воина в комплексе
Прежде чем приступить к рассмотрению изменений в защитном вооружении, которое воин носил
непосредственно на своем теле и которое известно под общим названием доспех (рис. 128),
следует заметить, что до XIV века он не предстает перед исследователями как единый
законченный комплекс.
Рис. 128 a-b.
А. Шлем (нем. Helm, фр. armet, heaume; ит. celata, англ. helmet).
1. Корпус, колокол (нем. Scheitelstück, фр. timbre, ит. сорро, англ. scull piece).
2. Гребень (нем. Kamm, фр. crete, ит. cresta, англ. crest).
3. Забрало (нем. Visier, фр. visiere, mezail, ит. visiera, англ. visor).
Забрало позднейших шлемов состоит из двух откидных частей. Верхняя часть со смотровой
щелью называется налобником (нем. Stimstulp, фр. frontal, ит. frontale), нижняя — собственно
забралом (нем. Visier, старогерм. schembaxt, фр. ventail, ит. ventaglio).
4. Подбородник (нем. Kinnreif, фр. mentonniere, ит. baviera, англ. beaver).
5. Назатыльник (нем. Nackenschirm, фр. couvre-nuque).
6. Горловая защита (нем. Kehlstück, позже Halsreifen, фр. gorgerin, ит. goletta, англ. gorget).
B. Ожерелье (нем. Kragen, фр. hausse-col, ит. collo, англ. neck collar).
‐ 104 ‐ Knight.by edition 1. Штифты для крепления наплечников (нем. Federzapfen, фр. auberons).
C. Наплечники (нем. Achseln, фр. epaulieres, ит. spallacci, англ. shoulder plates, pauldrons).
1. Передние (лицевые) крылья (нем. Vorderfluge, фр. ailes, ит. ale, lunette).
2. Задние (наспинные) крылья (нем. Hinterfluge, фр. ailes dorsales).
3. Защитные гребни (нем. Brechrander или Stoßkragen, фр. passe-gardes или garde-cols, ит.
guardegolette, англ. pass guards).
D. Наручи (нем. Armzeug, фр. brassards, ит. bracciale, англ. brassards, vambrage).
1. Верхняя защита рук (нем. Oberarmzeug или Oberarmrdhre).
Нижняя защита рук или трубчатое прикрытие (нем. Unterarmzeug или Unterarmrdhre).
2. Налокотники (нем. Armkacheln, фр. cubitieres, ит. cubitiera, англ. centers), состоящие из чашек
(нем. Mauseln) и раковин (нем. ganze Muscheln) или полураковин (нем. halbe Muscheln).
E. Перчатки (нем. Handschuhe, фр. gantelets, ит. manopole, англ. gauntlet), если без пальцев —
рукавицы (нем. Hentzen, фр. mitons, ит. mittene, англ. mitten gauntlets).
1. Краги (нем. Stulpen).
2. Защита суставов (нем. KnOchelreifen).
F. Нагрудник (нем. Brust или Bruststtlck, фр. plastron, ит. corazza, англ. breastplate).
1. Витой шнур (нем. Brustrand).
2. Крюк для копья (нем. Rusthaken, фр. faucre, ит. resta, англ. lance rest).
3. Набрюшник, юбка (нем. Bauchreifen, фр. bracconiere, ит. panziera, англ. great brayette).
4. Срамная капсула (нем. Schamkapsel, фр. brayette).
5. Набедренники (нем. Beintaschen, фр. и англ. tassettes, tuiles, ит. fiancali, scarselloni).
G. Наспинник (нем. Rucken или Ruckenstuck, фр. dossiere, ит. schiena, англ. backplate).
1. Крестцовое или поясничное покрытие, задняя часть юбки (нем. Gesaßreifen или Gesaßschurz, фр.
garde-reins, ит. falda).
Н. Поножи (нем. Beinzeug). Налядвенники с наколенниками по-немецки называются
Oberbeinzeug, наголенники с башмаками — Unterbeinzeug.
1. Верхние части налядвенников (нем. Oberdiechlinge).
2. Нижние части налядвенников (нем. Unterdiechlinge, фр. и англ. cuissards, ит. cosciali).
3. Наколенники (нем. Kniebuckeln, фр. genouilleres, ит. ginocchietti, англ. pobeyns kneecaps) с
раковинами (нем. Muscheln).
4. Наголенники (нем. Beinrohren, фр. greves, ит. schinieri, англ. greaves).
5. Латные башмаки (нем. Schuhe, фр. sollerets, ит. scarpe, англ. goad, solerets, sabatans). [98-99]
‐ 105 ‐ Knight.by edition Чем дальше мы продвинемся в глубь веков, когда на мировую арену вышли бесчисленные
племена и народы, культура которых подвергалась влиянию различных центров, тем меньше
оснований говорить о единой форме воинского снаряжения. Если принять тезис, что народы
Севера имели замкнутую культуру, в то время как народы Востока отличались огромным
разнообразием культуры по уровню и степени развития, и что влияние Востока на античный и
варварский мир имело тысячу нюансов, то тем более не может быть речи о едином внешнем виде
военного снаряжения. Внешний образ сильно зависел от степени развития материальной
культуры, от религиозных обычаев племени и взглядов отдельных выдающихся личностей,
поэтому каждое из бесчисленных племен создавало для [96] себя некий обобщенный тип, который
у отдельных индивидуумов варьировался миллион раз.
Об эпохе великого переселения народов мы до сих пор слишком мало знаем, чтобы судить о
воинском снаряжении. Подлинных экземпляров немного, и они дошли до нас сильно
поврежденными. Изображения того времени крайне редки, т. к. греческое и римское искусство
было в упадке, искусство варваров находилось еще на слишком низкой ступени развития. В
неразберихе времени так мало сохранилось, что до нашего времени не дошли четкие изображения.
Шлемы, щиты, копья, мечи этого периода в Германии, Италии и Франции, обнаруженные при
раскопках, демонстрируют странным образом больше восточного влияния, чем римского. И всетаки они принадлежат, несомненно, к периоду до VIII века, еще до Оттонов, т. е. к тому времени,
когда названные страны господствовали в отношении создания нового воинского снаряжения и
вооружения. Если прямые доказательства незначительности римского влияния отсутствуют, то
благодаря находкам последних десятилетий мы имеем убедительные свидетельства в отношении
восточного влияния на европейский комплекс вооружения.
Одно из них — маленькая бронзовая фигурка всадника, представляющая финского воина, которую
безусловно можно отнести к периоду великого переселения народов, если не более раннему. На
всаднике маленький остроконечный шлем, характерный для восточных и подвергшихся
восточному влиянию народов. Одежда плотно прилегает к телу. Всадник сидит уже в удобном
седле25) (рис. 129).
Еще более важно, даже неоценимо рельефное изображение, находящееся на золотом кувшине из
клада Надьсцентмиклош, так называемые «Сокровища Аттилы».26)
Мы видим всадника, который волочит за волосы пленника. Изображение обычно относят к V веку,
и считается, что на нем представлен сарматский воин,27) с чем, пожалуй, можно согласиться.
Исключительно важно, что их одежда и вооружение несомненно восточного происхождения.
Примерно так, по всей вероятности, выглядели европейские воины вплоть до ХII века. Хотя
появление такого снаряжения относится к античному периоду, позднейший комплекс вооружения
рыцаря: кольчужный хауберт, шлем и т.д. — проник в Европу непосредственно с Востока, а не
через посредничество римлян.
Всадник одет в длинную, предположительно кожаную рубаху с короткими рукавами, покрытую
металлическими круглыми бляхами.28) На нем пояс [97] с металлическими накладками, к которому
мог быть привешен меч. На голове у сармата остроконечный низкий шлем с чешуйчатой
бармицей. Поножи и наручи, по всей видимости, изготовлены из полос толстой кожи, нашитых на
материю. Для усиления они обшиты металлическими бляшками.
Пленник, как нам кажется, облачен в более легкий панцирь, из материи, целиком покрытой
прямоугольными кусками прочной кожи. Этот панцирь имеет длинные рукава и, по всей
‐ 106 ‐ Knight.by edition видимости, предназначался для конных лучников (рис. 130). Такого стрелка из лука,
изображенного без шлема, мы могли видеть на другом рельефе из «Сокровищ Аттилы» (рис. 454).
Рис. 129. Бронзовая статуэтка всадника. Случайная находка в Вятской губернии, V в. Частное
владение.
Рис. 130. Всадник с пленником. Рельеф на золотом сосуде из клада Надьсцентмиклош, т. е.
«сокровища Аттилы», VII—IX вв.
От этих, до сих пор старейших, изображений раннесредневековых воинов до следующих зияет
пробел в триста лет, но мы видим, что за это время комплекс вооружения всадника изменился
незначительно. Шахматные фигуры всадников из слоновой кости, принадлежавшие Карлу
Великому,29) представляют снаряжение воинов VIII века. Голова одного из них покрыта шлемом
круглой формы с бармицей, которая, предположительно, представляет собой кольчугу. Длинный
панцирь, плотно обтягивающий тело, с четырехугольными находящими друг на друга кожаными
чешуйками. Рукава короткие, предплечья обнажены. Голени, по-видимому, одеты в чулки, на
ногах сандалии, на которых укреплены шпоры, с шипом. Другой воин одет в длинный, похожий
на предыдущий панцирь, но без рукавов и покрытый чешуей с закругленным нижним краем. [100]
В Золотой псалтыри из Санкт-Галлена (Швейцария) мы можем увидеть воина в снаряжении,
полностью, в противоположность выше описанному, напоминающем античное. Шлем, похоже,
позднеримский. Панцирь достигает колен и покрыт кожаными чешуйками в виде язычков, рукава
короткие, позволяют видеть складки нижней одежды. Голени покрыты высокими чулками,
достигающими колен. На ногах башмаки. Поверх панциря знать носила плащ. Оружием служило
копье с тонким древком, или дротик (рис. 131). Отчетливо видно не только смешение восточных и
античных форм, но также и то, как мало продвинулось вперед военное дело с V века.
Незначительный прогресс в развитии оборонительного вооружения можно проследить на основе
миниатюр из рукописей. Почти полностью аналогично с предыдущим снаряжением воинов в
‐ 107 ‐ Knight.by edition Библии из собора Св. Павла (Рим), датированной IX веком, а также в Евангелии Лотаря и в
Библии Карла Лысого из Лувра приблизительно того же времени.
Рис. 131. Царь Саул. Золотая псалтырь из монастыря Санкт-Галлен, VIII в.
Рис. 132. Герцог Вильгельм Завоеватель (1027—1087). Ковер из Байе, кон. XI в.
Только в рукописи Аврелия Пруденция, относящейся примерно к 1000 году, появляются
«кеглеобразные» шлемы, близкие по своей форме к шлемам, которые во Франции называли
«норманнскими». Конечно, с начала XI века повсюду заметен значительный прогресс в
вооружении и тактике, исходящий, прежде всего, от норманнов, вожди которых обладали
рациональным взглядом на вооружение и широким кругозором, поскольку во время своих
грабительских походов они посещали самые дальние уголки средневекового мира. Важное
доказательство прогресса оборонительного вооружения в конце XI века составляют изображения
на ковре из Байе. Здесь заметно продолжающееся влияние Востока на европейское военное [101]
дело. Искусная рука ковродела представила англосаксойского воина, снаряженного примерно так
же, как и его противник-норманн. Голову покрывает остроконечный шлем с характерным
наносником, заимствованный с Востока, голова закутана чем-то вроде кольчуги,30) оставляя
открытым только лицо. Туловище защищено броней, составляющей единое целое с рукавами и
поножами, рукава короткие, ноги закрыты до колен. Этот доспех состоял из прочной основы с
приклепанными к ней квадратными или круглыми железными пластинами, заходящими друг на
друга.
У знати броня была позолочена или делалась из бронзы. На груди виден четырехугольный лист,
по углам прикрепленный к броне, который, вероятно, представлял собой усиление груди.31)
Только знатные воины имели этот доспех полностью, т. к. к нему добавлялись чешуйчатые наручи
и наконечники (рис. 132), простые воины их не имели. Вес таких доспехов, видимо, был немалым:
на ковре на изображении высадки Вильгельма в Англию два простых воина несут такую броню на
крепком шесте (рис. 133).
‐ 108 ‐ Knight.by edition Рис. 133. Воины, несущие броню. Ковер из Байе, кон. XI в.
У норманнов структура рыцарского войска уже сформировалась. Это ясно из того малого
значения, которое они придавали пехоте. На ковре из Байе наряду с всадниками покрыты броней
только копьеносцы (рис. 134). В других отрядах, как, например, стрелков из лука, только в
отдельных случаях виден человек в броне, а одежда остальных похожа на одежду воинов VIII века
в позднеримском варианте (рис. 135). Интересно, что изображение герцога Вильгельма на ковре из
Байе сильно отличается от изображения на его печати. На ковре герцог в остроконечном
норманнском шлеме с наносником, в броне из четырехугольных пластин, нашитых на кожаную
или холщовую основу с короткими рукавами (рис. 132). На печати же герцог носит шлем округлой
формы, без бармицы, тело защищено, скорее всего, кольчугой, а ноги не имеют защиты (рис. 136).
[102]
‐ 109 ‐ Knight.by edition Рис. 134. Норманнский пеший воин. Ковер из Байе, кон. XI в.
Рис. 135. Норманнские лучники, один в броне, другой без нее. Ковер из Байе, кон. XI в.
Рис. 136. Герцог Вильгельм Завоеватель на коне. Изображение на большой печати. Отель Субиз,
Париж.
С начала XII века становятся заметны изменения в покрое брони. Появляется так называемый
хауберт (нем. Haubert). Прежде всего оказываются отделенными поножи, и сам доспех становится
значительно длиннее икр. Чтобы в нем можно было сидеть на лошади, сзади, а иногда и по бокам
он имеет разрезы. Рукава достигают запястья. Сначала они широкие, позже их делали узкими.
Доспех становится сложнее и изящнее. Состоит он из железных чешуй, находящих друг на друга,
из железных колечек, связанных друг с другом, или же бляшек, нашитых встык (рис. 137). Этот
хауберт носили поверх длинной, стеганой боевой рубахи (нем. Waffenrock, фр. bliaud), край
которой выглядывал снизу. Такая нижняя поддоспешная одежда становится распространенной
повсеместно более чем через столетие. Кольчуга, похожая по покрою на монашескую рясу, не
только сохранилась, но и была дополнена капюшоном, таким же, как у хауберта. Любопытно, что
иногда меч носили под доспехом и устье ножен выступало из прорези (рис. 138). Очевидно,
чрезмерная тяжесть такого доспеха из плотно состыкованных железных частей привела в XII веке
к стремлению заменить тяжелые пластины роговыми. Такие латы считались непроницаемыми.
Обшитые рогом хауберты носили в войске Генриха V в [103] 1115 году. Они имели богатые
золотые накладки и были украшены драгоценными камнями.32) Около 1150 года, в период, когда
опыт крестовых походов начал приносить осязаемые результаты, мы встречаем в Центральной
Европе кольчужную рубаху (нем. Mußszeug, фр. maillе), которая состояла из переплетенных между
собой железных колечек, свареных и склепанных. Кольчуги применялись еще римлянами и от них
распространились по Северной Европе.
Римская кольчуга в отличном состоянии была найдена при раскопках Торсбергер-Мора и хранится
в музее Киля (предположительно она относится к III веку). Аналогичная кольчуга найдена в
могиле в Швеции (предположительно V век).33)
‐ 110 ‐ Knight.by edition Рис. 137. Различное изображение брони. Ковер из Байе, кон. XI в.
Рис. 138. Воин. С рисунка «Избиение младенцев» во французской рукописи Неро, датированной
1125 г. Библиотека дома Арлеев.
Рис. 139. Строение кольчатой брони, т. н. «кожано-полосчатый» доспех.
Эти ранние находки опровергают мнение о появлении таких кольчуг в результате морских
походов викингов. В XII веке хауберт, как и кольчуга, нашел широкое применение, хотя сначала
только среди военной знати, т. к. основная масса воинов не была в состоянии приобрести этот тип
доспеха. В конце XII века появились новые, своеобразно сделанные брони, называемые
кольчатыми. Сама основа такого доспеха сшивалась из дважды вываренной кожи, на каждую
горизонтально нашивались полоски крепкой кожи с нанизанными на нее колечками. Чтобы
колечки не вставали дыбом, на стыки рядов нашивали сверху полосы кожи. За внешний вид —
выступающие кожаные [104] полосы — этот тип брони был назван, может, не очень удачно —
кожнополосчатый. Их использование продлилось вплоть до XIV века (рис. 139).
Уже к исходу XI века для защиты голеней рыцари нередко носили вместе с броней и кольчужные
штаны (ст. нем. fsenhuse) со штанинами наподобие чулка, для того чтобы одновременно
закрывать и ступни. В XII веке их стали носить с хаубертом (рис. 140, 141). Менее богатые рыцари
закрывали только передние поверхности ног броней, которая завязывалась сзади (рис. 142).
‐ 111 ‐ Knight.by edition Рис. 140. Воины в хаубертах с приклепанными пластинками. Фрагмент миниатюры на
пергаменте нач. XII в. Коллекция фон Хефнер-Альтенека.
Рис. 141. Пеший воин, в кольчужном хауберте, рукавицах и кольчужных штанах с полной
защитой стопы. Ок. 1230 г. Скульптура с портала Реймсского собора.
Так постепенно складывался полный комплекс нового доспеха на основе хауберта, в его развитом
виде чешуйки или кольчуга покрывали почти все тело, слабо защищенными оказались только
ладони рук, ступни, ягодицы и подмышечные впадины.
С ростом значения рыцарства пехота осталась вне поля зрения, на ее оснащение почти не
обращали внимания. Поэтому на миниатюрах XII и XIII [105] веков пехотинцы изображены в
весьма пестром снаряжении и с самым разнообразным оружием в руках. Правда, стрелкам из лука,
а позднее арбалетчикам, уделялось определенное внимание благодаря эффективности их оружия.
Но и они снаряжались произвольно, верные своей традиции презрения к тяжелому доспеху.
Приблизительно к концу XII столетия, с окончанием второго крестового похода, все реже
употреблялся норманнский шлем и все чаще шлем в виде горшка.34) Этот переход связан с
изменением тактики и происходил шаг за шагом.
Английский король Ричард Львиное сердце и Филипп-Август (1165—1223), король Франции,
первыми обзавелись низкими цилиндрическими шлемами, которые доходили до лба и носились
‐ 112 ‐ Knight.by edition поверх кольчужного капюшона. Вместо наносника появляется впервые крепкая личина со
смотровой щелью или отверстиями для глаз. Хауберт достигал колен, под ним, как правило, видна
шелковая или льняная поддоспешная рубашка, которая теперь часто достигала середины голени.
Для этого, как и для прошлых периодов, характерна кольчуга, плотно облегающая шею. Ноги
заключили в железные штаны из кольчужной или кольчатой брони, с заостренными носами. Это
тяжелое вооружение, ставшее «второй кожей» воина, становится неудобоносимым на жарком
солнце Востока. Чтобы уменьшить хоть немного нагрев металла, всадники во время второго
крестового похода носили поверх брони белые накидки без рукавов, с разрезами по бокам от
нижнего края до ягодиц. Шлемы также имели накидку-намет из белого льняного полотна. Поверх
накидки-налатника, которую французы называли гамбизон (фр. gambeson), подвешивался на поясе
меч (рис. 143).
Рис. 142. Воин. Рукопись, кон. XII в., из библиотеки в Гааге.
В восточных странах цилиндрические шлемы редкость, вместо них там использовался обычный
конический шлем.
Примерно с 1170 года, т. е. как раз в то время, когда шлемы закрыли лицо, стали рисовать на щите
и шлемах, позднее на флагах, покровах лошадей, определенные изображения как личные знаки.
Так среди рыцарства развивается геральдика. [106]
‐ 113 ‐ Knight.by edition В течение XIII столетия реформа в военном оснащении движется вперед и находит опору в
техническом прогрессе, который происходит в ремесле вообще и в производстве оружия в
частности. Шлем развивался так, что он стал доходить не только до лба, но и закрыл всю голову;
т. е. появился горшковый шлем; хауберт стал несколько короче — уже около 1200 года он доходил
лишь до середины бедер. Как горшковый шлем, так и меч с кинжалом крепились на груди с
помощью цепочек. Плечи и колени стали закрывать сначала еще очень маленькими железными
дисками. На шлемах укрепляли геральдические фигуры самого различного вида, налатник получал
геральдические цвета своего хозяина. Щит, еще около 1200 года почти во всех странах
норманнский, в течение XIII века становится короче и меньше, по мере того как становятся
прочнее поножи.
Рис. 143. Воин, одет уже в кольчужный хауберт и такие же короткие штаны; поверх хауберта
— холщовая налатная накидка. Рукопись, вторая пол. XIII в., из Королевской библиотеки в
Лондоне.
К концу XIII века ноги если не закрывались кольчужной тканью, то защищались спереди
полосами крепкой проваренной кожи, застегивающимися сзади. Пояс для меча носили большей
частью свободно, так что он сидел не на талии, а на бедрах (рис. 144). Приблизительно с 1274 года
и до середины XIV века рыцари Франции и Англии носили плечевые щитки. В Восточной
Германии они встречаются редко, в Италии их вовсе не было (рис. 145). [107]
‐ 114 ‐ Knight.by edition Рис. 144. Рыцарь сэр Джон д'Эбернон. Медный барельеф с его гробницы в церкви Стоук
д'Эбернон, графство Суррей, 1277 г. Древнейший пример надгробия с изображением усопшего.
В последние десятилетия XIII века заметно улучшилось качество доспеха. Этот период можно
назвать началом пластинчатых лат, которые спустя столетие предстали вполне завершенными.
Предплечье и голень закрывали железными пластинами, которые закреплялись с помощью ремней
поверх хауберта и панцирных штанов. В первой половине XIV века передние поверхности голеней
уже закрывали цельными железными наголенниками, а около 1356 года они стали подвижными.
На необычайно важных для истории вооружения изображениях Кодекса Балдуина Трирского
первой половины XIV века, в которых представлен римский поход императора Генриха VII,35)
видны рыцари в коротких хаубертах с надетыми поверх них длинными накидками. Последние
имели короткие, но широкие рукава и носили девиз владельца или только его геральдические
цвета. Лишь знатные рыцари носили поножи и латные башмаки.
К концу XIII столетия под тяжелым горшковым шлемом носили маленький колпак — черепник,
который имел почти полусферическую форму и надевался поверх кольчужного капюшона. На
черепнике крепился тканевый тюрбан в том месте, где надевался горшковый шлем, чтобы
ослабить давление. Благодаря этому образовалась шлемовая повязка (нем. Helmbinde), или, как ее
еще называли, бурлет, который позднее, когда ушел в прошлое горшковый шлем, имел больше
декоративное, чем практическое значение.
‐ 115 ‐ Knight.by edition Шлем крепился на спине и получил забрало (рис. 146), по форме приблизившись к появившимся
позлее большим бацинетам. Железная шляпа, носимая поверх капюшона, встречается в
единичных экземплярах.
Со второй половины XIV века горшковые шлемы уже почти не применяют в бою. В последние
десятилетия своего боевого использования он претерпел разные попытки усовершенствования.
Чтобы уменьшить [108] давление на голову громадного веса шлема, стенки его удлинили, так что
теперь основная тяжесть передавалась на плечи, а не на голову.
Переднюю стенку сделали откидной, на манер забрала, как уже говорилось выше, но все было
тщетно. Изменение условий боя — сражаться приходилось не только со всадниками, но и с
пехотинцами, что требовало большей мобильности и необходимости смотреть не только вперед,
но и вниз, — привело к тому, что от горшкового шлема пришлось полностью отказаться.
Некоторое время пытались носить под горшковым шлемом бацинет со снятым забралом, но
совместная тяжесть была просто невыносима, и бацинет со второй половины XIV века все чаще
носили как основной шлем.
Первые бацинеты надевались поверх цельного кольчужного капюшона, но теперь его заменила
бармица, подвешиваемая к нижнему краю шлема и закрывающая не только шею, но и
ниспадающая на грудь, спину и плечи (рис. 147).
Пережила существенные изменения в своем покрое и кольчуга. Она становится мало-помалу уже,
опускается клином спереди (рис. 148). Около 1320 года повсеместно распространилась мода
носить пояс, знак рыцарского достоинства, с мечом низко на бедрах. Ко второй половине XIV века
он все более богато украшался. Отдельные экземпляры принадлежат к прекрасным произведениям
искусства золотых дел мастеров. Рыцарский пояс (нем. Dupsing, лат. cingubum militare) носили на
гражданской одежде, но преимущественно с доспехами, он широко употреблялся во Франции и
Англии, часто в Германии, реже в Италии. Его носили до появления цельнопластинчатых лат в
эпоху Возрождения.
‐ 116 ‐ Knight.by edition Рис. 145. Донатор (заказчик рукописи), в геральдической накидке, с наплечными щитками.
Рукопись из библиотеки в Камбре, XIV в. Фландрия.
Около 1330 года с рыцарских доспехов исчезли свободные наложные накидки, или гамбизоны, и
появились плотно прилегающие к телу, украшенные цветным шелком и вышивкой. В середине
XIV века поверх кольчуги стали носить лентнер (нем. Lentner). Сначала он выглядел как плотно
прилегающая верхняя одежда из толстой кожи, застегивающаяся на спине, которую носили поверх
кольчуги. Позднее лентнер стал делаться с фестончатыми полами и застегивающимся на боках.
Кольчужный капюшон стали делать отдельно от кольчуги, теперь он, как раньше, не облегал
плотно голову и шею, а свободно спадал, защищая плечи и верх груди. [109] В этот период уже
повсеместно употреблялись наручи и поножи, сделанные из пластин (рис. 147), хотя наряду с
ними еще долго оставались в употреблении наручи и поножи из кольчужной ткани и далее из
чешуи.
‐ 117 ‐ Knight.by edition Рис. 146. Бой рыцарей. Из Кодекса Балдуина Трирского, описывающего поход императора
Генриха VII на Рим, первая пол. XIV в. Королевский провинциальный архив города Кобленца.
Около 1350 года в моду вошли преувеличенно острые железные башмаки и пояса с бубенчиками.
Они стали характерным началом преувеличенной роскоши всей рыцарской жизни того времени.
Во второй половине столетия исчез наносник, который закрывал лицо и закреплялся на
поверхности шлема. Вместо этого все чаще выступало забрало различных видов. Нередко оно
образовывало острие, напоминающее собачью морду, и от этого в Восточной Германии его так и
называли «собачья морда» (нем. Hundgugel). С XIV столетия рыцари носили также железную
шляпу, часто с широкими полями, соединенную с подбородником. [110]
Приблизительно с 1360 года появляется стремление усилить все же мало противостоящий удару
лентнер36) железными пластинами. Это проявляется в различных формах: похожими на мозаику
рядами накладных снаружи железных бляшек, которые постепенно становились все крупнее, или
накладыванием на грудь большой пластины, на которой крепилась цепь для меча и кинжала. В
результате всех этих усилений образовался как бы еще один слой защиты (рис. 148). Около 1380
года впервые появляется самостоятельный нагрудник полукруглой формы с подвижной верхней
частью, который застегивается над плечами и на животе. Затем появляется и наспинник. Все это
мало изменило общий характер доспеха. Вошли в употребление рукавицы, полностью сделанные
из пластин, с короткими манжетами. Таковы были наиболее значительные нововведения.
‐ 118 ‐ Knight.by edition Рис. 147. Эдуард, принц Уэльский, т. н. Черный принц (1330—1376), сын Эдуарда III.
Изображение по статуе с саркофага в Кентерберииском соборе.
Рис. 148. Рыцарь. Деревянная скульптура в Бамбергском соборе, 1370 г.
Как раз на исходе XIV столетия начались решительные изменения благодаря тому, что постепенно
вышла из употребления кольчужная бармица. Кольчужную рубаху выкраивали теперь с высоким
воротником. Шлем снабжали подбородником и широким назатыльником. [111]
Бурлет остался на шлеме в качестве декоративного придатка. Около 1410 года появились
подвижные наплечники, заходящие на нагрудник и наспинник. К кирасе подвешивается юбка из 35 полос (рис. 149). Подмышечные впадины начинают прикрывать защитными дисками. На локтях
и коленях появились раковины, сначала очень небольших размеров. Наступил период роскошных
накидок — гамбизонов, которые у людей в латах приобрели большое значение при торжественных
случаях. В Италии до конца XV века носили накидку с широкими длинными, складчатыми,
падающими с плеч рукавами, порой достигающими земли. Вообще в Италии того времени входят
в моду короткие до колен гамбизоны, большей частью без рукавов, по талии их подвязывали
кушаком (рис. 150, 151).
Стремление лучше защитить нижнюю часть тела вынудило около 1430 года предпринять сначала
робкую попытку к нижнему краю латной юбки спереди присоединить широкое продолжение, так
чтобы оно не затрудняло посадку на лошадь. Таким образом возникли первые набедренники.
‐ 119 ‐ Knight.by edition Около 1420 года встречались уже первые наплечники с крыльями, с глубоким вырезом с правой
стороны, чтобы можно было поместить копье под мышку. Левый наплечник получил усиление,
которое первоначально привязывалось и имело большие размеры. На левом плече — со стороны
наиболее вероятного удара — появились первые гребни или жгут, чтобы лучше защитить шею.
Рис. 149. Роланд. Одет в сборный нагрудник, еще имеющий форму лентнера. Каменная статуя в
Рагузе (Дубровнике). Италия, 1423 г. Рисунок автора.
Рис. 150. Пеший воин в куртке-налатнике. С алтарного изображения Воскресения Христа, 1476 г.
Художественная коллекция канонического монастыря в Клостернойбурге.
До появления пластинчатых лат основной защитой являлась кольчужная рубаха. До XV века при
изготовлении плетения один ряд колец кузнечно сваривали, другой склепывали, но с XV века все
концы были склепаны. [112] Склепанные кольца легко узнать по головкам заклепок. В XVI веке
кольчужные рубахи, особенно итальянские и испанские, были сделаны необычайно изящно,
собраны сплошь из склепанных колечек (рис. 152).
Определение времени и места производства кольчужной рубахи — трудная задача, тем более что
этому предмету уделяется еще мало внимания. Немецкие рубахи XV века состоят, в общем, из
более крупных колец, чем итальянские и особенно миланские. Находят различия и в способе
плетения колец. Приблизительно с 1420 года в Италии носили две кольчужные рубашки, более
грубая надевалась поверх тонкой. То же можно сказать и о кольчужных штанах, которые
‐ 120 ‐ Knight.by edition достигали колен и заканчивались чашеобразным наколенником. Нередко употребляли тонкие
кольчужные чулки и башмаки. Наконец, доспешники стали подумывать об использовании
кольчужной накидки для покрытия лошади.
Рис. 151. Пеший воин, в кожаном доспехе с железными налокотниками и наколенниками; поверх
доспехов — куртка-налатник. С алтарного изображения Воскресения Христа, 1476 г.
Художественная коллекция канонического монастыря в Клостернойбурге.
В Италии практиковалось кольчужное плетение двух видов. При первом проволоку для колец
получали ковкой, а не волочением, как предполагалось.37) При втором кольца вырубали из листа и
они лежали друг на друге, образовывая сплошное покрытие, подобное чешуе.38) Кольчужные
рубахи, изготовленные таким способом, итальянцы называли яцериновое плетение (ит. maglia
ghiazzerina). Их можно рассматривать как своеобразные «корацины»,39) по поводу которых среди
археологов господствуют различные воззрения (рис. 153). [113]
Рассмотрение старейших кольчужных рубах, пришедших с Востока, позволяет предположить, что
восточные народы значительно раньше, чем европейцы, были знакомы с искусством волочения
проволоки. Колечки их очень малого диаметра часто так безупречно спаяны из волоченой
проволоки, что остается только удивляться умению мастера. Следует упомянуть, что кольчужный
панцирь в позднеантичный период носили преимущественно отряды Восточноримской империи.
В Северную Европу он попадает уже в VI веке как предмет торговли. Арабы, по-видимому,
‐ 121 ‐ Knight.by edition сначала получали кольчужные рубахи из Индии, а во II веке стали делать сами. Древнейшее
сообщение о рубахе встречается в Коране (сура 34 — стих 34), где говорится о том, что Бог
руками Дауда (Давида) размягчал железо и при этом говорил: «Сделай совершенный панцирь из
него и соедини его основательно кольцами». У арабов их называли латами Дауда.
Рис. 152. Кольчужное плетение.
a) Часть колец склепана, часть сварена. XV в.
b) Все кольца склепаны. XVI в.
Рис. 153. Деталь кольчужного плетения. Кольчуга-яцерин. Италия, XV в.
Около 1420 года пластинчатые латы можно рассматривать как полностью сформировавшиеся, все
их последующие изменения являются только частичными усовершенствованиями или причудами
моды, которые постепенно оказывали решительное влияние на вооружение.
Изменения в форме лат оказываются порой очень рациональными, но часто, уже спустя несколько
лет, создают новые разновидности; при этом замечается национальное своеобразие, очень
затрудняющее обзор сущности формы (рис. 154).
Приблизительно к 1450 году шарообразный нагрудник становится несколько рельефнее. Эта
рельефность достигается тем, что нагрудник состоит из двух частей, таким образом появляется
составной нагрудник. В Италии только одну верхнюю часть обтягивали материей, благодаря чему
[114] не было заметно отсутствие нижней части. Затем надевали накидку и только после этого
пристегивали нижнюю часть. Наплечники становятся больше, вместе с ними увеличиваются и
налокотники. Набедренники становятся острыми снизу, возле них по бокам помещают маленькие
пластинки набедреннички. Перчатки получают остроугольные манжеты. Голову покрывает армет
или общеупотребительный салад, носки башмаков вытянулись до 36 сантиметров (рис. 155).
‐ 122 ‐ Knight.by edition Рис. 154. Филипп Добрый, герцог Бургундский (1419—1467). Деревянная скульптура.
Копия погибшей при пожаре 1652 г. статуи конца XV в. из амстердамской ратуши. Работа
Артура Квеллинуса.
И еще около 1450 года рыцарское защитное вооружение представлено на поле боя весьма пестро.
Постоянно встречались устаревшие формы, вплоть до старинных с различными усилениями;
головным убором обычного копьеносца могли быть и старинная железная шапка, и бацинет; еще
до 1480 года носили кольчужную бармицу, которая затем превратилась в популярную среди
ландскнехтов кольчужную мантилью. В Италии лучники и арбалетчики носили определенного
рода панцирь, представлявший собой нечто среднее между матерчатой курткой и пластинчатыми
латами. Происхождение его, несомненно, надо искать в эволюции лентнера, подбитого железными
пластинами. Меченосцы часто были в чешуйчатых панцирях-караценах или только в кольчужных
рубашках. Так, именно в Италии ощущалась постоянно сердечная привязанность к старым
формам и даже наследие античности не раз проявлялось в период Ренессанса, оставаясь неизменно
живым. Наверняка упомянутая карацена произошла от римской «lorica squamata» (лат.
чешуйчатые латы), т. к. расположение чешуи у нее таково, как и у названного римского
бронзового чешуйчатого панциря. То, что у Тацита при упоминании об одежде императора Марка
Сальвия Отона (69) обозначено как «tunica ferrea», несомненно, оказывается похожим на военную
одежду, подбитую металлическими пластинами. Приблизительно с середины XV века размер
пластин на бригантинах начинает варьироваться, на груди и спине крепятся большие пластины, на
подвижные части тела накладываются мелкие. Первые стрелки из огнестрельного оружия стали
‐ 123 ‐ Knight.by edition непримиримыми противниками тяжелого снаряжения. Аркебузьеры носили только кожаные
нагрудники и легкие шлемы. [115]
Головным убором пехоты была шапка с усилением из наклепанных железных бляшек, которая
живо напоминала шлемы древнеримских воинов. Из этого головного убора быстро развивается
затем бургиньот.40)
Рис. 155. Полный доспех Фридриха Победоносного, пфальцграфа Рейнского (1425—1476).
a) Вид спереди.
b) Вид сзади. Работа миланского доспешника Томазо да Миссалья, 1450 г. [116]
С 1450 года начинается новый период развития доспехов, когда окончательно оформляется
своеобразный внешний вид пластинчатых лат. Рыцарство, это сословие, основанное на ленной
системе, остается консервативным во всем своем образе жизни. Рыцари ведут бой верхом в
тяжелых доспехах, как это изображают в начале столетия. Преобразования этого комплекса
вооружения были несущественными. Достаточно уже того, что рыцарь оказался готовым принять
салад, т. к. бацинет стал неудобен. Для защиты лица саладу был добавлен подбородник,
закрывавший лицо до глаз, привинчивающийся к нагруднику и застегивающийся вокруг шеи. Эту
форму приняли преимущественно во Франции и Германии. В Италии, где Ренессанс на столетие
раньше стал влиять на эстетические вкусы, распространяются шлемы другой формы, которые
более напоминают античные (рис. 156).
‐ 124 ‐ Knight.by edition Примерно к 1470 году рыцарские доспехи с саладом по своему внешнему виду являются образцом
элегантности и пропорциональности. Ни раньше, ни позже требования к красоте и изяществу
исполнения не были так высоки, как в это время, которое можно считать пиком развития
пластинчатых лат. Много позднее доспехи вызывают восхищение, но это относится в большей
степени к их удивительному декоративному убранству, а не к доспеху в целом (рис. 157).
Сейчас эти латы называют готическим доспехом, к чему, несомненно, дают повод отдельные
детали, несущие на себе отпечаток готического стиля. Однако сама форма заимствована от
итальянского, особенно флорентийского костюма, которые приблизительно в середине XV века
вошли в моду у придворной знати всей Европы.
Примерно в это время происходит значительное изменение в устройстве войска. Старые
феодальные ополчения постепенно заменяются армией, состоящей из наемных отрядов. Дух
рыцарства первоначально не проникал в среду наемных солдат, но способ формирования,
естественно, должен был привлечь профессионалов, рассматривавших свое оснащение и
вооружение в зависимости от способа сражения, привычек, опыта, а также вкуса. Несмотря на то
что первоначально система вербовки ограничивалась пехотой и артиллерией, моральное
воздействие появления на поле боя громадных толп из «новых» людей было брошено на чашу
весов в вопросе изменения вооружения. В результате появилось два типа доспехов — один для
пехотинцев, другой для рыцарей-кавалеристов. Их различия видны с первого взгляда.
Первые попытки создания чисто пехотных доспехов наблюдаются в Италии уже в XIV веке. Такая
же тенденция характерна для швейцарцев, профессиональное чутье которых было необычайно
развито, а своеобразная тактика глубоких пехотных колонн требовала нового защитного и
наступательного оружия. Вместе с наемными швейцарскими отрядами новая тактика и
вооружение распространились по всей Европе.
Немецкий ландскнехт, бывший наемным профессиональным солдатом в полном смысле слова,
первое время носил полные латы, не отличающиеся существенно от рыцарских.41) Позднее, около
1520 года, он уже был [117] облачен в бургиньот испано-итальянского образца, в кирасу с юбкой и
набедренниками, а также в подвижное ожерелье с короткими подвижными наплечниками,
закрывавшими только верхнюю часть руки.
Под латами он носил кольчугу, а после 1530 года также кольчужную мантилью (нем.
Panzerkragen) на плечах. Так возникли латы ландскнехта, называемые во Франции «allecret», а в
Италии — «armatura alleggiata».
Далее мы рассмотрим их более детально, но заметим, что как раз вовремя рыцарский доспех
претерпевает изменения под влиянием Ренессанса.
Салад сменяется закрытым шлемом-армет, подвижное ожерелье включается теперь в систему
доспеха, появляется почти повсеместно бургундский армет, который в прочном соединении с
ожерельем позволяет свободно двигать головой; нагрудник становится просторным,
шарообразной формы и приобретает горизонтально обрезанный верхний край; поножи также
становятся более просторными. Уже начиная примерно с 1460 года при проведении турниров
входит в употребление крюк для [118]
‐ 125 ‐ Knight.by edition Рис. 156. Полный доспех Роберто ди Сансеверино, графа ди Кайяццо (ум. 1487). С раскрашенным
саладом.
a) Вид спереди. b) Вид сзади.
Работа миланского доспешника Антонио да Миссалья, ок. 1480 г .
копья, который будет целое столетие непременной деталью рыцарского доспеха, т. к. всадник
больше не в состоянии держать под мышкой ставшее тяжелым рыцарское копье. Края
налядвенников достигают паха, наколенники становятся полукруглыми, похожими на раковины.
Значительнейшие изменения претерпевают латные башмаки. Ранее узкие, острые и нередко с
длинными носками, они становятся теперь чрезмерно широкими и неуклюжими и обнаруживают
сходство с тяжелыми туфлями с набивными носками, которые надевали при турнирах Реннеи. Это
изменение наступает столь внезапно, что оно невозможно как результат естественного развития, а
выглядит как определенное реформаторное преобразование, продиктованное чьей-то волей.
Появляются новые виды декорирования: позолота и чернение, которыми обычно украшаются края
деталей. Из Италии приходит обычай чернить латы или натягивать поверх лат черную материю. В
Италии и Испании стали носить поверх латной юбки богато вышитые белые или цветные
тканевые юбочки с широкими складками. Немецкий вкус сохранил привязанность к
естественному виду лат. Главным украшением считалось полированное железо. Под латами чаще
носили богато украшенные жакеты с гофрированными фалдами, которые выступали из-под
наспинника. Позднее, около 1570 года, стали употреблять только одни фалды, застегивающиеся
вокруг корпуса.
‐ 126 ‐ Knight.by edition Рис. 157. Готический доспех императора Максимилиана I (1459—1519). С саладом и
подбородником;
полированный, с медными окантовками. Нюрнберг, ок. 1475 г.
В начале XVI века, в период полного превращения готических лат в ренессансные доспехи,
наблюдается склонность немецкого рыцарства показываться на празднествах, используя
турнирные латы. Тем самым рыцари как бы [119] демонстрировали свое превосходство над
ландскнехтами, расхаживая в турнирных доспехах, в то время как ландскнехты не имели права
участвовать в турнирах.
‐ 127 ‐ Knight.by edition Рис. 158. Максимилиановский доспех Отто Генриха, пфальцграфа Рейнского (1502—1559),
с рифлением, травленным чернью. Германия, 1523 г.
Для парада также используется распашной парадный доспех с полными набедренниками. Чтобы
можно было сесть на коня в турнирных латах,42) у юбки спереди и сзади выкраивались
дугообразные вырезы, которые, если человек спешивался, снова вставлялись в вырез на крючках и
подпружиненных штифтах. Вообще, рыцарство вплоть до 1530 года появлялось на празднествах
охотнее в турнирных латах, чем в боевых. Многие признаки свидетельствуют о том, что на
формирование первых ренессанских доспехов оказал решающее влияние Максимилиан I.
Любопытно отметить, что пехотный доспех во многих составных частях, таких как нагрудник,
наспинник, набрюшник и поножи, оказываются схожими с рыцарскими, следовательно можно
говорить о их параллельном развитии. Около 1500 года мы видим новый тип доспеха, который в
общем по конструкции одинаков с описанным выше, но на всех частях своей поверхности, за
исключением поножей, имеет желобки или рифление. Эти рифленые латы (фр. armure cannellee,
Maximilienne, um. armature spigolata) получили вначале в среде коллекционеров обозначение
«миланский доспех». Название, не опирающееся на какое-либо доказательство, но тем не менее
обоснованное, хотя все имеющиеся налицо такого рода латы немецкие, большей частью
нюрнбергского производства (рис. 158). Они появляются внезапно, так что снова напрашивается
вывод о чьем-то профессиональном реформаторском влиянии. Все обстоятельства указывают на
то, что их можно рассматривать как изобретение Максимилиана I, который благодаря рифлению
задумал усилить латы, не увеличивая их толщины и веса. Сейчас исследователи называют их на
‐ 128 ‐ Knight.by edition этом основании более правильно — «максимилиановский доспех». Безусловно, этот замысел
против укола был [120] оправдан, но не против удара древковым оружием. сверить абзац
Так что небольшое преимущество и значительно более высокая цена были причиной того, что эти
своеобразные формы исчезли начиная с 1530 года. Вариантом максимилиановских доспехов
можно рассматривать так называемый «доспех с пуфами» (нем. Pfeifenharnisch), где рифление
крупное, имитирующее модные в то время пуфы на одежде (рис. 159).
Рис. 159. Костюмный доспех с пуфами или «дутые латы», для мальчика. Изготовлен для принца,
будущего императора Карла V. Работа Ганса Зойзенхофера, Инсбрук, 1511 г. По неизвестным
обстоятельствам остался наполовину незавершенным.
Пластинчатые латы с 1500 года пользовались всеобщей популярностью. Начиная с этого времени
они занимают свое место не только на поле сражения и турнире, но и на праздничных торжествах
и в придворной жизни. В таких обстоятельствах они превращаются в богато украшенную
роскошную «одежду». Прежде всего доспешники стремились таким образом сделать эти латы,
чтобы они не стесняли движений при ходьбе, что было необходимо для различных пеших
турниров. Точно так же, как и для лат ландскнехтов или личной охраны именитых особ, стоящих
на посту в покоях дворца, соображение экономии и стремление сделать доспех универсальным
приводит к тому, что создаются целые доспешные гарнитуры (нем. Harnischgamituren), которые
путем сборки разного рода чередующихся и усилительных частей можно было использовать в
‐ 129 ‐ Knight.by edition различных случаях. Старейший гарнитур такого рода, который видел автор, датируется примерно
1520 годом. Эти гарнитуры пользовались необычайной популярностью. Некоторые из них
стилизовались под ландскнехтский или вообще какой-нибудь модный костюм, как, например,
роскошные латы С. 23 в Артиллерийском музее Парижа или латы Вильгельма Роггендорфа с
широкими пуфами на плечах в Императорском собрании оружия Вены, которые причисляют к
лучшим произведениям мастеров-доспешников (рис. 160). Еще [121] в 1549 году аугсбургский
мастер Маттеус Фрауэнбрайс пополняет «латный гардероб» Максимилиана II доспехом для
итальянского турнира, переделанным из лат для пешего боя, которые долго были без
употребления. С 1500-го приблизительно по 1530 год встречаем мы и шлемы с забралом, которые
имели гротескные личины, так называемые «чертовы шлемы» (нем. Teufelsschembart), в этом
случае немецкий вкус как бы соприкасается со вкусом японцев и китайцев, что не похоже на
европейскую традицию, но это было время легкомысленных нравов немецкого военного люда.
Свобода и распущенность этих людей находили выражение в гульфиках, носимых шаловливым,
грубым ландскнехтом с таким же малым чувством стыда, как и допущенным к турниру рыцарем.
Рис. 160. Костюмный доспех императорского полевого капитана Вильгельма фон Роггендорфа
(1481—1541). Имитирует тогдашнюю одежду с прорезями. Шлем относится к этому периоду,
но не соответствует данному доспеху, к которому полагается ландскнехтский шлем. Германия,
ок. 1515 г.
‐ 130 ‐ Knight.by edition В конце обозначенного выше периода появляется также нагрудник с заострением, тапулем —
форма, бытовавшая больше в доспехе ландскнехта (рис. 161). В нагруднике от рыцарских лат
линия талии постепенно опускается, и приблизительно к 1547 году нижний срез нагрудника
ложится на бедра. Происходят небольшие изменения в шлеме: забрало становится острее, хотя сам
шлем приобретает изящные, закругленные очертания, гребень его постепенно растет ввысь.
Башмаки приближаются к естественной форме ступни (рис. 162, 163).
Примерно в это время оформляется немецкий бургиньот для ландскнехта, который начинают
носить дворяне — отчасти из-за удобства, отчасти потому, что это пришлось по вкусу
пехотинцам. Знать появляется, как правило, в таких латах при взаимодействии с отрядами
ландскнехтов. Этот доспех из-за своего незначительного веса и т. к. он мог использоваться при
верховой езде, называют трехчетвертные латами [122] или латами телохранителей (нем.
Trabharnisch). Эти латы представляют собой нечто среднее между рыцарскими и ландскнехтскими.
Они имели, кроме того, узкие наплечники, на которые нередко помещали подвесные диски, а
также полную защиту руки. Только благодаря бургиньоту, полным набедренникам и отсутствию
копейного крюка они иногда путаются с ландскнехтским доспехом.
С 1547 года наступает конец периода «гигантомании» в доспехах. Отдельные части лат становятся
меньше и соразмернее (рис. 164). Нагрудник теперь значительно длиннее, и тапуль постепенно
сдвигается к нижнему краю. Это нависание над нижним краем нагрудника называют, как уже
упоминалось ранее, «гусиная грудь».
Рис. 161. Трехчетвертной доспех Конрада фон Бемельберга (1494—1567). Полированный, с
‐ 131 ‐ Knight.by edition травленой окантовкой и фигурными эмблемами; ландскнехтская каска, узкие наплечники;
наголенники отсутствуют; нагрудник с тапулем и гульфик. Работа нюрнбергского доспешника
Вильгельма фон Вормса Младшего (ум. 1539) и Валентина Зибенбюргера. Чернение выполнено
Альбертом Глоккендоном ок. 1532 г.
С 1550 года в войсках появляются так называемые рейтарские доспехи и наблюдается тенденция
облегчения кавалерийского доспеха за счет сокращения его составных частей.43) Знатные персоны
появляются, правда, еще в полных латах, а в кавалерии еще остаются кирасиры,44) но, очевидно, с
этого времени они все более отодвигаются на второй план. Упадок доспеха начался с того, что
отказались от железных башмаков, им на смену пришли кольчужные, которые оказались удобнее,
затем отказались от поножей, в результате, [123] полные латы сменил полудоспех. Благодаря
принятию на вооружение бургиньотов, оснащенных теперь еще и забралом, кавалерийский доспех
все
Рис. 162. Полный боевой доспех императора Максимилиана II (1527—1576). Полированный, с
чернеными и позолоченными полосами. Работа доспешника Кунца Лохнера, Нюрнберг, ок. 1547 г.
Рис. 163. Полный боевой доспех эрцгерцога Фердинанда Тирольского (1529—1595). Т. н. «доспех с
орлами». С травлеными и позолоченными полосами и эмблемами; закрытый шлем с
перфорированным усилением; нагрудник типа «гусиная грудь», набедренники, поножи с
подвижными снизу налядвенниками. Работа императорского придворного доспешника Йорга
Зойзенхофера; травление работы художника Ганса Перкхаммера, Инсбрук, 1547 г. [124]
‐ 132 ‐ Knight.by edition больше приближается к доспеху пехоты, защитное вооружение становится все более однородным.
Еще только дворянство гордится превозносимой железной одеждой, но на поле боя доминирует
«черный рейтар» в своем полудоспехе, который с несущественными вариантами носят также
пикинеры-пехотинцы, оснащенные древковым оружием. Примерно в 1590 году тяжелая кавалерия
также отказывается от тяжелого копья, по коей причине исчезает и копейный крюк (рис. 165). Все
кавалеристы носят теперь тяжелые сапоги и примерно с 1600 года также кожаные колеты под
нагрудником, полы которого достигают половины бедра. Несколько ранее уже отказались от
тяжелой кольчуги, которая носилась под латами и защищала открытые места доспеха. Сначала у
легкой кавалерии, позднее у пехоты вводятся венгерские шишаки с наносниками. С 1640 года в
кавалерии реже встречаются арметы и бургиньоты, их вытесняет широкая валлонская шляпа, она
становится всеобщим головным убором с железным черепником под ней, чтобы защищать голову
от ударов. Только императорские кирасиры носили еще очень тяжелое снаряжение, которое
напоминало старые пластинчатые латы, но кирасы становятся совсем короткими, зато нижний
край их расширяется чрезмерно, чтобы закрыть необъятные широкие штаны. Кирасирские латы
неуклюжи, неудобны и в целом некрасивы. При этом они обладают необычайной тяжестью,
которая почти подавляет человека. Несмотря на свою толщину, эти латы продемонстрировали
полную свою бесполезность против все возраставшей мощи огнестрельного оружия.
Рис. 164. Полный боевой доспех, полированный, с широкими полосами, украшенными
инкрустацией, и фигурными изображениями; закрытый шлем, с круто опущенным забралом;
‐ 133 ‐ Knight.by edition широкие подвижные наплечники; нагрудник с низкой «гусиной грудью»; широкие набедренники.
Германия, ок. 1570 г. [125]
Пикинер — последний пехотинец, который в регулярных европейских войсках носил латы. Это
были так называемые полудоспехи, называвшиеся также пикинерскими. Они состояли из
железного шлема, кирасы с короткими поножами и узких наплечников, доходивших до локтевого
сгиба, нижняя часть руки защищалась кожаными перчатками с длинными крагами, которые почти
касались наплечников (рис. 166).
Несмотря на всеобщее распространенное убеждение в незначительной пользе лат, дворянство
расставалось с этой защитой неохотно. До XVIII века они играли романтическую роль
неотъемлемого внешнего признака дворянского достоинства. В то время как хауберт
просуществовал в течение более пяти столетий, пластинчатый доспех сохранял свой характерный
облик на протяжении жизни одного, от силы двух поколений. Но в военных кругах сохранялось
убеждение, будто эти доспехи были всегда обязательным элементом рыцарского снаряжения.
Хотя пластинчатые латы уже давно больше не существовали, еще в XVIII веке дворяне и высшее
офицерство продолжали изображаться на парадных портретах не иначе как в кирасе и шлеме с
забралом, подчеркивая этим как бы древность своего происхождения.
Рис. 165. Полудоспех кардинала Андреаса Австрийского (1558—1600), сына эрцгерцога
Фердинанда Тирольского и Филиппины Вельзер. Вороненый, с процарапанными полосами;
‐ 134 ‐ Knight.by edition бургиньот с опускным забралом; нагрудник типа «гусиная грудь»; широкие громоздкие полные
набедренники. Германия, ок. 1590 г.
В кругу воинов-профессионалов редко какое оружие так сильно переоценивалось со дня своего
появления, как пластинчатые латы. Возникшие в период, когда начало развиваться огнестрельное
оружие, они определенным образом были заранее обречены. Пластинчатый доспех был маленьким
эпизодом в продолжавшемся издревле споре «меча и щита» о преобладании активного или
пассивного в средствах ведения войны. Но история доказала, что необходимость в доспехе отпала
в тот [126] момент, когда огнестрельное оружие достигло определенной эффективности. Долго
еще в рыцарских кругах закрывали глаза на этот факт. В традициях старого героизма живуче было
представление о доспехе как о чем-то совершенно незаменимом и необходимом. Внешний вид и
мужественность этого защитного вооружения способствовали тому, чтобы оно считалось
неразрывно связанным с военным сословием. Для нынешних романтиков эти доспехи являются
предметом необъяснимых мечтаний, для мыслителей они представляют культурно-исторический
предмет изучения, а для ценителя искусств многообразие их прекрасных форм составляет предмет
восхищения и страстного поклонения.
В своих мелких деталях, особенно в формах соединений пластинчатые латы сильно различаются.
Так, итальянские, особенно миланские, латы совсем не похожи на немецкие. Наблюдение также
показывает, что почти каждый из немецких доспехов в формах соединений отличается своим
неповторимым своеобразием. Чтобы построить их классификацию и запечатлеть в памяти эти
многочисленные варианты, необходимо изучить возможно большее количество экземпляров.
Этому изучению может помочь предлагаемая книга путем сравнения собранных автором
изображений. Чем меньше материалов имеется в нашем распоряжении для изучения форм лат, тем
ценнее должен быть для нас каждый новый предмет.
‐ 135 ‐ Knight.by edition Рис. 166. Пикинер английской армии. Из бывшего собрания Л. Мейрика в Гудрич-Корте, XVII в.
Для изучения восточного доспеха чрезвычайно мало материала имеется в распоряжении
исследователя. Подлинные остатки относятся лишь к позднему средневековью, параллельные
изобразительные источники мы имеем только у арабов и турок. Только эмансипированные в
некотором отношении сарацины и мавры средневековья отваживались изготовлять фигуры
животных, в редких случаях изображения людей, да и то в фантастическом обличии. Помогает
нам только одно обстоятельство — Восток с необычайным упорством оставался веками неизменно
консервативным в отношении бытовавших форм. Благодаря этому во многих случаях возможно по
более новым формам реконструировать старые. [127]
В арабо-персидских странах столетиями всеобщей воинской одеждой оставался кафтан,
перехваченный на талии металлическим поясом. Грудь, спина и плечи, реже предплечья, имели
металлические накладки разной величины, которые были нашиты или наклепаны на кафтан и в
большинстве случаев украшены гравировкой или чеканкой (рис. 167). Защите груди уделяли
особое внимание. Накладки на ней всегда были отделаны богаче и даже у самых бедных имели
хотя бы знак тугра (в транскр. с монг. tûghra).45) Религиозное чувство, глубоко проникшее в
‐ 136 ‐ Knight.by edition политическую и гражданскую жизнь, побуждало помещать суры из Корана, призывы, обеты и
тому подобное на предметы вооружения. Благодаря этому арабское и куфическое письмо
превратилось постепенно в средство украшения. Применение надписей в качестве декора в
течение тысячи лет способствовало распространению письма.
Рис. 167. Сопоставление европейских и восточных воинов. Миниатюра из рукописи «Chronica de
Gestis Hungarorum», 1330 г. Императорская и королевская придворная библиотека в Вене.
Один из древнейших элементов восточного снаряжения — шлем. Он появился уже с древности в
своей типичной форме, заостренный наверху, и сохранился таким с несущественными
изменениями вплоть до новейшего времени. Одной из характерных деталей восточного шлема
был наносник, который первоначально изготовлялся вместе со шлемом из одного куска, позднее
отделился и мог перемещаться вверх и вниз. Подвижный наносник был употребляем уже в
средневековье. Из древности пришла кольчужная бармица. Она ниспадала обычно до плеч и
половины груди. У некоторых [128] азиатских народностей, как, например, у арабов и татар,
наносник на шлеме не всегда употреблялся. Арабы первые заменили его, правда, достаточно
бесполезно, лоскутом из кольчуги, который прикрывал лицо до глаз. Заслуживает внимания
характерная особенность восточной войны, связанная с подвижностью воина, в оснащении его
доспехами и оружием, которые не переступали разумных пределов (рис. 168). Восточные
оружейники никогда не шли по пути, по которому блуждали в Европе и прежде всего в Германии,
т. е. попыток добиться от лат абсолютной защиты при нападении. Правда, уже сарацины
использовали чешуйчатый панцирь, принадлежавший в принципе к тяжелым, но их чешуйки были
так тонки и легки, что доспех ни в малейшей мере не стеснял движения и владения оружием.
‐ 137 ‐ Knight.by edition Рис. 168. Византийский солдат. Миниатюра из византийского кодекса, вторая пол. IX в.
Национальная библиотека, Париж.
Рис. 169. Арабо-тюркский воин. XVI в. Царскосельский арсенал.
Доспешники стремились сделать доспех, противостоящий уколу и удару, но тонкий и легкий,
гибкий и надежный. В позднее средневековье панцири [129] турок и арабов состояли из системы
больших и малых пластин, соединенных друг с другом посредством колец, образующих
кольчужное плетение шириной в три, самое большее в пять колец. Из одного куска состояли
наплечники. На груди и спине по одному большому диску, образовывавших центры, вокруг
которых группировались остальные пластины.46) У татар и некоторых тюркских племен, как,
например, у черкесов, нагрудник и наспинник состояли из системы четырехугольных пластин, к
которым снизу прикреплялся кольчужный подол (рис. 169). Иногда также только правая рука
защищалась рукавицей с длинным наручем; левая рука была закрыта круглым щитом. Ноги
оставались сначала незащищенными (рис. 170, 171). Позднее, в XVI веке, у персов, а затем и у
некоторых татарских племен появился вид обуви, состоящий из железных сапог, соединенных
кольчужным плетением.47) Они были так эластичны, что ни в малейшей степени не мешали
движению.
‐ 138 ‐ Knight.by edition Рис. 170. Индийский воин. В старинном доспехе из Кабула. Императорский Царскосельский
арсенал.
Рис. 171. Русский воин. Конец XV в. Царскосельский арсенал. [130]
Арабы, воевавшие во времена Мухаммеда (570—632), в отличие от персов, сражавшихся только
верхом, имели даже до конца VII века в своих войсках не много всадников. Так, в битве при Бадре
в 623 году на лошади сидело по два воина. Позднее число всадников чрезвычайно выросло, и
кавалерия стала главной силой арабского воина. Татарские народы изначально были
приспособлены к тому, чтобы вести войну верхом. У персов традиционно сохранилось стремление
к службе всадником даже после распада древнеперсидского царства. Китайцы с древнейших
времен были не расположены к кавалерии. Их небольшая кавалерия состояла из наемных
татарских племен.
‐ 139 ‐ Knight.by edition Рис. 172. Японский самурай. По рисунку профессора Хуго Штрёля, Вена.
В Японии в древние времена, оказывается, также не существовало кавалерийских отрядов.
Своеобразно защитное вооружение китайцев и японцев, которое от средневековья до нашего
времени в основном осталось неизменным. Латы состоят из широкого шлема с назатыльником,
который напоминает немецкую железную шляпу, впереди наклепан крепкий козырек и маска,
которая представляет собой ухмыляющуюся рожу с клочковатой бородой. Остальная часть лат
набрана из пластинок, подобно рыбьей чешуе, которые связаны с помощью тонко выделанных
тесемок и украшены лакировкой или обтянуты дорогой [131] материей (рис. 172). Только знать
защищала ноги. Рядовые воины не имели на ногах лат, и часто ноги были вообще голые. Имеются
японские латы, которые датируются началом XVI века.48) Они служат доказательством того, как
мало изменилась их форма до нового времени. Первыми несколько десятилетий назад отошли
китайские латы.49)
‐ 140 ‐ Knight.by edition 25)
Место находки статуэтки — Вятская губерния. Подробно о ней сообщается в отчете о Киевском
археологическом конгрессе 1873 года (прим. авт.).
26)
Культурно-историческое собрание Императорского дома в Вене (прим. авт.).
27)
Кувшин датируется VII—IХ веками, а не пятым, как утверждает автор, — соответственно, к
сокровищам Аттилы отношения не имеет. Конный воин, изображенный на кувшине, не сармат, а
авар или тюрок, пленником предположительно является персидский воин. Кувшин, бесспорно,
восточной работы. Клад был найден у озера Надьсцентмиклош (Венгрия) в 1799 г. (прим. ред.).
28)
При внимательном рассмотрении фотографий оригинала можно сделать вывод, что на всаднике
надета обычная кольчуга (прим. ред.). Фотографии фотографиями, но Бехайм, скорей всего,
работал с оригиналом (прим. HF).
29)
Вначале эти шахматные фигуры находились в сокровищнице аббатства Сен-Дени, сейчас в
кабинете медалей Национальной библиотеки в Париже (прим. авт.).
30)
По современным реконструкциям — это отстегивающийся от брони капюшон, чешуйчатый или
кольчужный. Шлем к нему привязывался шнурками, что исключало его потерю в бою (прим. ред.).
31)
А также закрывал шейный вырез, сделанный в доспехе для того, чтобы обеспечить одевание, т.
к. шейная пройма была узкой (прим. ред.).
32)
Очевидно, этим объясняется выражение «рогатый Зигфрид». Упоминание о выложенных рогом
латах сохраняется, впрочем, еще долго. Император Максимилиан I снова в своих поисках
попытался вернуться к ним (прим. aвm.).
33)
J. Mestorf. Die vaterlandischen Altertümer Schleswig-Holsteins O. Montelino Antiquites suèdoises.
Stockholm. 1873—1875 (прим. авт.).
34)
Переход длился долго не случайно. Доспех и оружие передавали от отца к сыну и носили, из-за
немалой цены на новое оружие, нередко еще полстолетия, хотя опыт войны уже диктовал другие
формы. Только знатные и зажиточные люди могли позволить себе постоянно совершенствовать
свое вооружение. Они служили образцом для подражания большинства (прим. ред.).
35)
Провинциальный архив Кобленца (прим. авт.).
36)
Лентнер изнутри подбивался металлическими пластинками, которые пришивали или
приклепывали — в этом случае заклепки были хорошо видны (рис. 148). Позже из него развилась
бригантина (прим. ред.).
37)
Даже после изобретения волочения проволоки кольчужную рубаху еще долго делали не из
волоченой проволоки, как все предполагали, Это было бы против всех правил ремесла. Только к
концу XVI столетия появились легкие кольчужные рубахи из волоченой проволоки, но кольца в
них не клепали, а только сгибали и закаляли (прим. авт.).
38)
Русское наименование такого доспеха — байдана (прим. ред.).
39)
Автор имеет в виду, что кольца яцерины своей склепаной утолщенной стороной создавали
сплошное покрытие, издалека напоминающее чешую (прим. ред.).
‐ 141 ‐ Knight.by edition 40)
Это неверное утверждение (прим. ред.).
41)
Это хорошо видно, если внимательно изучить в хронологическом порядке арсенальные книги
Максимилиана I (прим. авт.).
42)
По всей вероятности, имеется в виду доспех для «старинного немецкого пешего боя». См. гл.
«Турниры» (прим. ред.).
43)
Рейтары — это новый вид наемной кавалерии, ставшей альтернативой тяжеловооруженной
рыцарской коннице. Рейтары очень быстро оценили преимущество огнестрельного оружия и
выработали своеобразную тактику огневого кавалерийского боя, что и вызвало постепенное
отмирание традиционного рыцарского доспеха. Оружие рейтара: шпага и обычно три-четыре
пистолета (прим. ред.).
44)
В XVI веке традиционного рыцарского боя уже не существовало. Рыцари и тяжеловооруженные
всадники объединялись в эскадроны, своеобразные тактические единицы. В Германии их
называли кирасирами, во Франции жандармами, главное наступательное оружие их — рыцарское
копье (прим. ред.).
45)
Монограмма владельца или его родовой знак, иногда содержащая надпись (прим. ред.).
46)
Русское название такого панциря — зерцало (прим. ред.).
47)
Русское название такого типа поножей — бутурлыки (прим. ред.).
48)
В Милане, Мадриде, в замке Амбрас в Тироле и др. (npим. авт.).
49)
Знания европейцев в конце XIX века о восточном оружии были еще недостаточно
систематизированы и обобщены. Например, совершенно ошибочно считалось, что в средние века
армии Японии и Китая состояли из пеших воинов и их вооружение совершенно не менялось в этот
период (прим. ред.).
‐ 142 ‐ Knight.by edition Щит
Потребность воина защищаться от действия оружия противника с помощью переносимого в руках
защитного снаряжения была неизменно тем сильнее, чем значительнее оказывалось это
воздействие и чем менее развитой была тактика и недостаточной защита, которую могла дать
броня.
В начале средневековья, в эпоху стремления к упорядоченным отношениям, варварские племена
рассеялись по Европе. Культура племен отличалась друг от друга, но в целом была недостаточна,
чтобы создать защиту от врага техническими средствами. Варварские народы вынуждены были
постоянно возмещать отсутствие качественного защитного вооружения быстрыми
передвижениями на поле боя.
Поэтому мы и не находим среди сарматских и гуннских конных воинов, которые в IV веке
наводнили Западную Европу, и следа применения щитов.50) Те народности, которые осели на
территории Галлии и усвоили от римлян способы войны, использовали большие овальные щиты,
но они обладали сомнительными защитными свойствами, т. к. были сплетены из ивовых веток и
обтянуты невыделанной кожей животных.
Щиты германцев были еще проще. В общем виде они походили на щиты, применявшиеся в
римских легионах, но при четырехугольной форме были менее выгнуты. Также сделанные из
ивовых прутьев, они были обтянуты мехом, обычно волка. Обтянутые мехом щиты применяли до
XIII века. От этого обычая происходит в средневековье «геральдический мех» (фр. fêh).51)
Впрочем, еще и сегодня находят круглые щиты азиатских народностей, обтянутые мехом
животных. [132]
Легкая кавалерия была не склонна применять щит, он мешал ей в управлении лошадью, не давая
желаемой защиты. Только воину, сражавшемуся пешим, щит казался необходимым: чем быстрее
двигался его противник, тем более обязательным становился щит.
Два обстоятельства привели к совершенствованию оружия народов, осевших в Европе. Во-первых,
отношения, в которые они вступили с Константинополем, где на торговом перекрестке они
получали оружие, и, во-вторых, то, что в своих набегах на Рим они соприкасались со странами, в
которых издавна добывали железо и изготовляли оружие. Те южногерманские народности,
которые в начале императорских времен находились в контакте с Римской империей, по
необходимости приспосабливались к римскому образу ведения войны. Отсюда возникают сначала
заимствованные у римлян, а затем чисто германские, соответствующие национальным
особенностям, формы оружия. Путь, по которому германцы Запада перенимали римские манеры и
обычаи, шел через Милан, пересекая Альпы, к Рейну. В Иберии вестготы застали развитое
железное производство, основанное римлянами, которые сберегли его в собственных интересах.
Они одни снабжали своими изделиями всю империю франков до Мааса вплоть до VIII века.
Несмотря на это, еще во времена Карла Великого (как можно увидеть на шахматах из
сокровищницы Сен-Дени) щиты не были еще из стойкого к сопротивлению материала — железа, а
были большей частью из дерева, обтянутого кожей и усиленного железными полосами. Всадник
имел легкий, деревянный, круглый или заостренный книзу щит с железными полосами на гвоздях.
В центре круглого щита была прикреплена выпуклость — умбон (нем. Schildnabel). Носили щит на
левой руке, за широкий ремень, в который продевалась рука.
‐ 143 ‐ Knight.by edition Пеший воин носил большой миндалевидный, высотой более метра, сильно изогнутый деревянный
щит, который по краям и в середине усиливался перекрещенными и обитыми крепкими гвоздями
железными полосами.
Во время сражения щит упирали острием в землю и, по-видимому, уже в IX веке высокие щиты
стали ставить в ряд, очень плотно друг к другу, образовывая таким образом прочную стену, позади
которой могли укрыться и стоять в готовности к бою лучники. Длинные, заостренные,
приближающиеся к треугольной форме щиты можно считать германскими, тогда как круглые и
овальные встречались главным образом в войсках южной и юго-восточной Европы. В Византии
еще в VIII веке употреблялись круглые щиты таких маленьких размеров, что их вполне можно
отнести к кулачным щитам (нем. Faustschild), дававшим преимущество в защите против
холодного оружия.
Древнейшие изображения щитов, относящиеся к V веку, находятся в Ватиканской библиотеке.
Это круглые щиты с тупыми кеглеобразными умбонами. В Золотой псалтыри из монастыря СанктГаллен даны изображения пешего и конного воина, вооруженных одинаковыми круглыми щитами
романской формы. Щиты имеют диаметр, равный половине человеческого роста, и снабжены
сильно заостренным умбоном. Как и во времена Меровингов, несомненно, они были деревянные,
обтянутые кожей и усиленные радиально расходящимися металлическими полосами, которые
крепили [133] гвоздями (рис. 173, 174). Точно такой же формы щиты можно увидеть в Библии IX
века из собора Св. Павла в Риме. По мере того как уходили в прошлое античные традиции,
германские войска постепенно утрачивали и римское вооружение. Но еще долго в раннем
средневековье наряду с треугольным германским в употреблении оставался круглый щит.
Среди знати еще столетия сохранялся обычай вооружаться по римскому образцу, и первых
немецких королей изображали на печатях вооруженными круглыми римскими щитами. Например,
всадник из шахмат Карла Великого вооружен именно таким щитом. В Италии, естественно,
античные формы щита сохранялись намного дольше. Венецианские солдаты носили круглые
щиты на мозаиках церкви Св. Марка в Венеции (XII век), а также в рукописях XIV века. На ковре
из Байе, правда, в большом количестве видны длинные норманнские щиты (рис. 175), но наряду с
ними употреблялись и сильно выпуклые круглые романские щиты (рис. 173, 174) с заостренными
умбонами. У некоторых англосаксов, сражающихся при Гастингсе (1066), изображены также
бретонские щиты. Такой бронзовый щит еще недавно находился в собрании Мейрика (рис. 176).
Другой, похожей формы, приведен рядом с ковра из Байе... (рис. 177).
‐ 144 ‐ Knight.by edition Рис. 173. Воин с круглым щитом. Золотая псалтырь из монастыря Санкт-Галлен, кон. VIII в.
Рис. 174. Воин с круглым щитом и копьем. Золотая псалтырь из монастыря Санкт-Галлен, кон.
VIII в.
Уже в VI веке щиты, благодаря искусству золотых дел мастеров, стали любимым предметом для
украшения. Григорий Турский упоминает богатый, украшенный золотом и драгоценными
камнями щит, который Брунехаут послал королю Испании. Примечательно, что в X веке, во
времена Харальда II Норвежского (961—970), появляются первые признаки щитов, расписанных
фантастическими устрашающими фигурами. Эти грубые попытки геральдики позволяют сделать
вывод об их восточном происхождении. Норманнский щит из дерева с меловой грунтовкой, узкий,
внизу заостренный, а вверху закругленный, может рассматриваться как прообраз всей позднейшей
формы щитов средневековья (рис. 178). [134]
Большинство кавалерийских щитов существенно отличались от римских. Они вошли в широкое
употребление благодаря норманнам и были необходимы, принимая во внимание примитивное
защитное вооружение. Необходимо было защитить всадника от ударного оружия от ног до плеч.
Щиты XI и XII веков имели поэтому значительную длину. На упомянутом ковре из Байе форма
щитов у кавалеристов и пехотинцев не различается. Они подходят как тем, так и другим.
Пехотинцы стоят плотными рядами так, что их длинные щиты, заходящие друг за друга, образуют
сплошную стену, защищающую от стрел. Забота о крепости щита привела к тому, что его делали
сильно выпуклым и снабжали железными накладками.
Как раз в это время броня существенно улучшилась. Этот значительный результат, вынесенный из
опыта крестовых походов, стал причиной того, что в течение XIII века кавалерийский щит
‐ 145 ‐ Knight.by edition постепенно становился короче. Он теперь закрывал всадника от бедра до подбородка. Боковые
края остались сильно изогнутыми, но верхний край делали все более горизонтальным, т. к. раньше
он служил для защиты лица, а теперь, благодаря новым шлемам, это не было столь необходимым.
Щит становился все более плоским, умбоны и накладки постепенно исчезли.
Рис. 175. Норманнский щит, с черно-красным рисунком на желтовато-белом фоне. По
миниатюре из Библии святого Марциала Лиможского, нач. XII в. Национальная библиотека,
Париж.
Рис. 176. Бретонский бронзовый щит, найденный на р.Уитем, Линкольншир (Англия). X в. Из
бывшего собрания Л. Мейрика в Гудрич-Корте.
В старейших отрывках «Песни о Нибелунгах», которые можно отнести к началу эпохи
миннезингеров52) в XII веке, описываются еще щиты, отделанные [135] драгоценными камнями, а
также ремни для ношения щита через плечо. Многократно упоминается также обивка щита
бронзой.
Живо выступает в «Песне» злободневная тема — «сделать щит широким и толстым». Например, в
главе «Авентюре» при описании состязания с Брунгильдой идет речь о щите, который едва могли
нести «три сильных мужа». Это был период, который предшествовал крестовым походам. За ними
следовало оснащение рыцаря горшковым шлемом и постепенное уменьшение треугольного щита,
‐ 146 ‐ Knight.by edition который, как правило, больше не отделывался камнями, но расписывался избранными
герольдическими эмблемами и цветами.
Любопытно, что щиты пехоты до XIII и даже до XIV века совсем незначительно отличались от
кавалерийских. Причина этого заключается в том, что пехоте придавали небольшое значение в
войне и поэтому не считали нужным задумываться о ее особых потребностях. Так и использовал
пехотинец кавалерийский щит, хотя по своей форме он был рассчитан на защиту при верховой
езде. В пешем положении треугольный щит укрывал человека явно недостаточно. Лишь когда
кавалерийский щит столь уменьшился, что стал полностью неприменим для пехоты, ощутилось
различие в вооружении. Пехотинцы сохранили старые длинные миндалевидные щиты, от которых
отказались кавалеристы (рис. 179, 180).
Рис. 177. Бретонский щит. Ковер из Байе, кон. XI в.
Рис. 178. Изнанка норманнского щита, с шейным и ручными ремнями. Латинская псалтырь, нач.
XIII в. Национальная библиотека, Париж.
Примерно с 1300 года техническое совершенствование доспеха вновь сделало значительный шаг
вперед, и кавалерийский щит еще более теряет значение. Он становится маленьким треугольным
тарчем (нем. Tartsche, фр. petit écu) с прямолинейными краями, который более или менее
закрывал половину груди и левое плечо. Название «тарч» происходит от арабского «dárake», от
которого образовано итальянское «targa», как стали именовать поначалу маленький закругленный
щит (рис. 181). [136]
В конце XIII столетия, приблизительно с 1274-го по 1348 год, в военном оснащении французского
и бургундского войска встречались наплечные щитки (нем. Achselschild) в виде квадратных
пластин. Косо установленный щиток закрывал шею и плечи воина. Их появление станет
понятным, если принять во внимание, что в XIII веке хауберт или бармица еще недостаточно
закрывали шею, и каждый удар меча по этому уязвимому месту мог привести к мгновенной
смерти. Наплечные щитки вышли из употребления около 1348 года. Как и тарчи, они украшались
‐ 147 ‐ Knight.by edition гербом владельца, а у французского дворянства были знаком рыцарского звания. Их укрепление
на хауберте, судя по имеющимся изображениям того времени, было очень простым. На
внутренних сторонах находились кожаные петли, через которые пропускался ремень,
закрепляющийся на плечах. На марше шейный ремень ослабляли так, что щитки свисали по обе
стороны груди спереди или сзади (рис. 182). Пример виден на печати Людовика I Бурбона (1289—
1316), Людовика X (1314—1316) 1300 года.
К концу XIV и в XV веке форма тарчей претерпевает изменения, но скорее не военнотехнического, а стилистического характера. Они становятся снизу полукруглыми, иногда, как в
Англии и Северной Франции, четырехугольными, почти квадратными.
В XVI столетии доспехи стали терять свое значение, и кавалерийский щит, бывший в течение пяти
веков важнейшим оборонительным оружием, тоже потерял права на существование.
Рис. 179. Пеший воин, в горшковом шлеме, с копьем и треугольным щитом, в боевой позиции. Со
статуи в Реймсском соборе. Франция, ок. 1240 г.
Рис. 180. Пеший воин, со щитом, закинутым за спину; поднимается по штурмовой лестнице. С
миниатюры в кодексе Балдуина Трирского, ок. 1340 г.
По мере развития феодальных отношений пехотой все больше пренебрегают и все меньше
обращают внимание на ее вооружение. Если и имеются сведения о применении щитов пехотой, то
‐ 148 ‐ Knight.by edition самых простых и странных форм, в то время как созданию кавалерийских щитов уделялось самое
пристальное внимание. [137]
Благодаря суровому опыту швейцарских войн XIV века, которые оказали мощное влияние на
феодальные способы ведения войны, рыцарство научилось ценить пехоту, и с этого времени
постепенно уделяется все больше внимания соответствующему оснащению пехотинцев. С XIV
века становится все более заметным стремление использовать мощь пехоты и соответственно
оснастить ее. Эти устремления привели снова к древнейшим оборонительным построениям
пехоты, которые использовали с большим успехом еще римляне и часто применяли в раннем
средневековье в Германии53). Прием заключался в создании сплошной стены из плотно
поставленных
Рис. 181. Щит всадника. Вероятно, принадлежал семье Брайенов. Женский монастырь Зеедорф,
кантон Ури (Швейцария). Первая пол. XIII в.
Рис. 182. Всадник с плечевыми щитками и треугольным щитом. Рукопись первой пол. XIV в.
Романское собрание Королевской библиотеки, Лондон.
один к другому щитов, за которыми воины укрывались и могли использовать свое древневековое
оружие. Для этого щит должен быть так велик, чтобы закрыть человека с ног до головы, так
крепок, чтобы стрелы не пробивали его, так легок, чтобы его мог носить без усилий один человек.
Так возник стоячий щит (нем. Setzschild), или большая павеза (нем. große Pavese). Эти щиты были
из дерева и обтягивались кожей, поверх накладывался тонкий меловой грунт, на который
темперной краской наносились эмблемы с надписями, частью геральдическими, частью [138]
‐ 149 ‐ Knight.by edition религиозными, которые содержали большей частью религиозные призывы, а в позднейшие
времена библейские изречения, благословения оружия и т. п. В более поздние времена подобные
надписи мы находим на клинках мечей.54)
Рис. 183. Стоячий щит, т. н. павеза, деревянный, расписанный темперой, с геральдическими
эмблемами: немецкий королевский орел, щит со стропилом и герб Тироля. Из арсенальных книг
императора Максимилиана I (Тирольский арсенал).
Рис. 184. Стоячий щит, т. н. стена-щит, деревянный, со смотровым окном, расписан темперой;
эмблемы с изображением граната символизируют Гранаду. Из арсенальных книг императора
Максимилиана I (Австрийский арсенал).
Форма этих павез представляет собой в целом четырехугольник. По центру идет вертикальный
полый внутри желоб, который на верхнем конце заканчивается выдающимся вперед выступом
(рис. 183). Внутри крепились кожаные ремни для переноски, ниже которых находится ручка. В
некоторых пеших отрядах немецкого войска в начале XV века вместо павез [139] применялись
лучшие защищающие, но тяжело транспортирующиеся штурмовые стенки или штурмовые щиты
(нем. Sturmwande), сохранившиеся доныне в Морском музее. Нередко такие щиты имели сверху
смотровую щель или отверстие для глаз и были снабжены снизу железными шипами (рис. 184).
Часто встречается мнение, что павезы богемского (чешского) происхождения. Это предположение
восходит к Арсенальным книгам Максимилиана I за 1519 год: «Не только в немецких краях
‐ 150 ‐ Knight.by edition испытан этот „райский предмет", но и, по богемскому обычаю, у нас носят большие павезы».
Действительно, богемское национальное войско, как и большинство других, применяло такое
защитное вооружение, но возникновение павезы можно отнести к более раннему времени.
Уже при норманнах встречается щит, называемый «pavois», и кажется вполне естественным, что
происхождение этого слова выводят из названия города Павия, где, как известно, уже в античные
времена находились знаменитые мастерские по производству щитов (рис. 185).
Если большая павеза являлась эффективным оружием в обороне, то неизбежно возникало
стремление предоставить такую же действенную защиту нападающему пехотинцу. Поэтому
возникает ручная павеза (нем. Handschild, kleine Pavese). Она большей частью четырехугольная,
сужающаяся книзу и имеющая характерный желоб, углы которого иногда закруглены. Старейшие
из таких щитов имеют желоб с заостренными краями (рис. 186, 187).
Рис. 185. Стрелки из арбалета, прикрытые павезами, в бою. Рукописи из Королевской
библиотеки, Лондон.
Рис. 186. Ручной тарч, т. н. малая павеза, деревянный, расписан темперой. Из арсенальных книг
императора Максимилиана I (Австрийский арсенал).
Уже в XI веке всадники стремились освободить левую руку от держания щита, чтобы можно было
управлять лошадью. Это привело к тому, что тарч стали вешать на шею и грудь оказывалась
закрытой полностью. Такого рода тарчи, хотя встречаются изготовленные из железа, большей
‐ 151 ‐ Knight.by edition частью были сделаны из дерева и обтянуты кожей, по форме они [140] четырехугольные, с
закругленными углами, в середине имеют остро выступающее ребро. Чтобы не мешать всаднику
действовать копьем, они имели справа глубокую выемку, в которую и помещали древко копья
(рис. 188). На Востоке в это же время наблюдается преобразование формы кавалерийского щита.
Они здесь также большей частью изготовлены из дерева, иногда раскрашены, но чаще с
орнаментальными рельефами, выполненными путем тиснения по коже и золочения. Но в выборе
формы и способе ношения дороги восточных и западных кавалерийских щитов разошлись.
Особый вид тарчей употреблялся в Венгрии XV века. Это трапецевидные щиты, выпуклые, так
что они оказываются прижатыми к груди и закрывают левую часть тела. Эти тарчи нашли
применение не только в Венгрии, но и в других странах, находившихся в той или иной мере под
влиянием Востока: в Польше и Московии. Очевидно, такие кавалерийские щиты носили также
всадники короля Матеуша Корвина (1440—1490) и венгерская гвардия Максимилиана I.
Некоторые экземпляры таких тарчей еще сохранились в Императорских собраниях Вены (рис.
189). Там, где венгры вошли в соприкосновение с немцами, проявлялась тенденция объединить
преимущества немецких щитов с восточными. Здесь тарчи сохраняют с правой стороны выемку
для древка копья. Но в середине XV века в Германии стали повсеместно изготовлять и «венгерские
тарчи».
Рис. 187. Ручной тарч, т. н. малая павеза, деревянный, расписан темперой. Из арсенальных книг
императора Максимилиана I (Австрийский арсенал).
Рис. 188. Нагрудный тарч для боевого доспеха, деревянный, обтянут кожей, с гербом города
Деггендорфа. Первая пол. XV в. Императорский Царскосельский арсенал.
‐ 152 ‐ Knight.by edition Другая форма восточного щита, адарга (исп. adargue от араб. dárake, как и «тарч»), в XIII и XIV
столетии от мавров попала в испанские войска и далее во Францию, Италию и даже в Англию, где
оставалась в употреблении вплоть до XV века. Старая мавританская адагра была из крепкой
жесткой кожи, овальная, в форме сердца или двух обрезанных овалов. Носили ее на ремне через
правое плечо, а слева держали за кулачную [141] ручку. Эти превосходные щиты были
изготовлены в Фесе и использовались до конца XVII века кавалеристами, вооруженными копьями,
в Оране, Мельиле, Сеуте и далее на побережье Гранады. Изображения их можно увидеть на
фресках Альгамбры (рис. 190). Еще в XVIII веке на турнирах испанцев появляется так называемый
альканси (исп. alcancias, рис. 191).
Рис. 189. Венгерский тарч, деревянный; обтянут кожей и раскрашен. Вторая пол. XV в. Из
арсенальных книг императора Максимилиана I (Австрийский арсенал).
‐ 153 ‐ Knight.by edition Рис. 190. Поединок христьянского рыцаря и мавра. Рыцарь вооружен тарчем, мавр адагрой.
Фрески Альгамбры, сер. XIV в., Гренада.
Легкие арабские кавалеристы — дели использовали маленькие круглые щиты, называемые потурецки kalkan, с верхом из рыбьей кожи, которую или оставляли шероховатой, или гладко
отшлифовывали. Такие щиты нередко были из кожи с прекрасными тиснеными орнаментами.
Наконец, существовали щиты из тонких прутьев фигового дерева, которые оформлялись в виде
круга, концентрически, и переплетались серебряной тесьмой или цветными шелковыми нитями
таким образом), что образовывались арабески, выполненные с большим вкусом. Такого рода
круглые щиты диаметром не более 60 см обладали [142] необычайной сопротивляемостью удару
мечом. Сарацины использовали маленькие ручные круглые щиты из рыбьей кожи или шкуры
носорога, которые могли использовать и как кулачные щиты. Их диаметр не превышал 40 см. Они
употреблялись еще в XVII веке и даже позднее (рис. 192).
С введением пластинчатых лат в Западной Европе изменился способ ношения тарчей: их стали
привинчивать к нагруднику.
Упомянем две формы щита XIV и XV веков, которые не предназначались для использования в
бою. Это «старый» фехтовальный щит (нем. Fechtschild), который был распространен в школах
фехтования. Эти очень длинные и узкие щиты делали из дерева, обтягивали кожей и расписывали.
Посередине такого щита проходило высокое ребро, полое внутри, а вдоль него — железный
усиливающий стержень. Сверху и снизу из щита выступали длинные железные острия с
невозвратными крюками или без них. Общая длина щита составляла 2,5 метра. По
происхождению эта форма щита итальянская, как и все искусство фехтования средневековья (рис.
193).
‐ 154 ‐ Knight.by edition Рис. 191. Мавританская адагра (изнанка), кожа с вышитыми арабесками и надписями. Вторая пол.
XV в.
Другой щит употребляется при фехтовании юных дворян в городах Италии на праздниках. Это
итальянский ручной щит длиной около 60 см, такой узкий, что закрывал едва только кисть руки.
Внизу выступало маленькое железное острие. Одна из знаменитейших военных игр с этими
щитами проходила в Пизе (рис. 194).
Как в XI и XII столетиях, так и в начале XVI века, военное оснащение немецкого образца
противопоставлялось романо-итальянскому. Об этом свидетельствует прежде всего воззрение на
значение самого щита. Введение пластинчатых лат по крайней мере поначалу сделало тарчи
излишними, считалось, что усиления, помещенные на самих латах, выполняли значительно
лучшую службу. Постепенно тарчи исчезли из кавалерии. Только князья и знатные господа в
Германии, в которых был жив дух Ренессанса, использовали приличествующий их званию
итальянский круглый щит. Соответственно возрастало значение декорирования щита. [143]
В немецком войске щит также исчез, кавалерия находила его лишним, а ландскнехты не имели
свободных рук для него. Двуручный меч и длинное древко пики держали обеими руками, и воин
не мог отягощаться еще и щитом.
В Арсенальных книгах Максимилиана I о павезах говорится так:
‐ 155 ‐ Knight.by edition Находятся здесь также павезы,
Сильно выделяющиеся своим преимуществом.
В прежние времена много употребляли их,
Прежде чем появились пики.
Рис. 192. Сарацинский кулачный щит пешего воина. Изготовлен из шкуры носорога, окрашен в
красный цвет и расписан золотой краской, с восточными украшениями; внутри — ремни,
зажимаемые в кулак, и упор для костяшек кисти. Лицевая сторона (a), изнанка (b) и разрез (c).
XV в. Найден в развалинах цитадели Алеппо, разрушенной землетрясением в 1822 г.
Рис. 193. Фехтовальный щит. Дерево; обтянут кожей и расписан. XV в. Из арсенальных книг
Максимилиана I.
(В книге показан вертикально, широким концом вверх. HF)
По-другому это происходило в итальянских, французских и испанских войсках. Они еще в XIV
столетии сражались на мечах. Итальянцы следовали традициям кондотьеров, французы следовали
способу сражения grandes companies (большие роты), а у испанцев в борьбе против мавров
оправдали надежды щит и шпага как национальный вид боя. Таким образом, в названных войсках
продолжали применять круглый щит-рондаш. Но он отчасти претерпел изменения в форме.
‐ 156 ‐ Knight.by edition Именно к концу XV века у испанцев, как и у итальянцев, появились виды щита, существенно
отличавшиеся от всех известных до той поры. Левая рука воина со щитом находилась в такой
связи с правой, что обе до некоторой степени составляли одно целое.55) Поэтому [144] щит
постепенно оснащался многими, иногда довольно сложными приспособлениями, существенно
изменившими его прежний характер (рис. 195). Прежде всего, его снабжают остриями и клинками
подчас с пилообразным глубоко насеченным лезвием, так называемым шпаголомом (нем.
Degenbrechern), затем одним или несколькими рядами колец, которые соединялись со щитом
только стойками и составляли так называемые ловушки для клинков (нем. Klingenfänger),
предназначенные для того, чтобы быстрым движением перехватить и удержать в щели клинок
противника.
Наконец, среди этих щитов имелись состоящие из двух отдельных пластин, слегка удаленных друг
от друга. Наружная была снабжена многочисленными щелями и отверстиями, идущими наискось
таким образом, что при уколе клинок противника должен соскользнуть в такое отверстие.
Вращательным движением щита конец клинка мог быть защемлен.
Рис. 194. Итальянский ручной щит для поединков. Дерево; обтянут пергаментом и расписан.
Лицевая сторона (a), изнанка (b). Датирован 1542 г.
Рис 195. Ручной щит с выдвижным клинком. Середина XV в. Из арсенальных книг императора
Максимилиана I (Австрийский арсенал).
Любопытен также тот факт, что испанцы и итальянцы были очень увлечены тактикой ночных
нападений. Нередко при ночных налетах они натягивали поверх лат рубашки, чтобы легче было
узнать друг друга и привести противника в замешательство своим необычным видом. Такого рода
приемы испанцы называли camisaden от испанского camisa — рубашка. Использовались эти
приемы и против турок. Поэтому многие щиты на верхнем крае снабжались круглым отверстием
для размещения потайных фонарей и носили название фонарных щитов (нем. Laternenschild, рис.
196). [145]
У испанцев щиты использовали только первые ряды атакующих. Остальные не имели даже
кулачных щитов, т, к. были вооружены древковым оружием.
‐ 157 ‐ Knight.by edition Рис. 196. Итальянский ручной щит, т. н. фонарный. Лицевая сторона (а) с выдвижным клинком,
кольцом-ловушкой и шпаголомом. Изнанка (b) с перчаткой и оригинальным фонарем.
В течение XVI века применение щитов от испанцев перешло к нидерландцам. Они использовали
при атаке в своих первых рядах круглые щиты обычной формы. С ростом эффективности
огнестрельного оружия щиты [146] становились все крепче и тяжелее. Ни один щит не выпускался
мастером-доспешником без свидетельства о его пуленепробиваемое, для чего делался пробный
выстрел из аркебузы с расстояния ста шагов. Вес отдельных экземпляров щитов достигал девяти и
даже десяти килограмм.
Особый щит, который как по способу ношения, так и по применению существенно отличался от
всех остальных, — это так называемый кулачный щит (нем. Faustschild, фр. boce, bocete, rondelle
de poing, um. brochiero). Как уже было упомянуто, такие щиты встречались в VIII веке у
византийцев, что позволяет предположить их восточное происхождение. Кулачный щит был
рассчитан, главным образом, для единоборства. Он должен был не только пассивно защищать от
вражеского оружия, но и при умелом владении им ломать клинок меча соперника. Изображения
воинов, вооруженных кулачными щитами, появились уже примерно с 1200 года, как, например, на
роге Eye I, а также во французских рукописях, например, в «Молитвеннике любви» второй
половины XIII века и в «Тристане» около 1260 года, из Национальной библиотеки в Париже.
Кулачный щит, распространенный сначала в Италии и Провансе, в XIV веке встречался также в
Германии и Англии, где использовался исключительно при пешем единоборстве. В Италии и во
‐ 158 ‐ Knight.by edition Франции он носился на крюке у пояса, но иногда и на эфесе меча, в этом случае он ручкой
подвешивался на рукоятку. Последний способ ношения изображен в хронике Фруассара из
Национальной библиотеки (примерно 1440 год) и на картине «Распятие» Герарда Давида в
Берлинской галерее (рис. 197).
Рис. 197. Воин в итальянском полудоспехе и подвижном саладе позднейшей формы. Вооружен
кривым тесаком (мальхусом) и кулачным щитом. Фигура с картины темперой, изображающей
распятие, нач. XVI в. Художественная коллекция канонического монастыря в Клостернойбурге.
В XVI столетии, когда повсюду приобрела мощное влияние итальянская школа фехтования,
кулачный щит настолько вошел в моду, что молодые люди того времени везде носили его с собой,
подвешивая к шпажному ремню. Таким мы видим молодого англичанина в произведении Каспара
Руца 1557 года и фехтовальщика из книги Джакомо де Грасси 1570 года (рис. 198, 199).56) К концу
XVI века венецианская школа фехтования отказалась от кулачного боя щита. Левую руку
вооружили дагой — фехтовальным кинжалом для левой руки, который тоже исчез [147] к началу
XVIII века, в фехтовании клинок шпаги стал выполнять как атакующую, так и парирующую роль.
В английском войске еще в начале XVII века употреблялись круглые щиты, оснащаемые в
середине приспособлением для стрельбы. В этом случае колесцовый замок помещался внутри
щита, а короткий ствол выступал из центра. Такой экземпляр сохранился в лондонском Тауэре. С
начала XVIII столетия круглый щит в пехоте мало-помалу вышел из употребления. Только в
немногочисленных по количеству итальянских войсках он использовался еще примерно до 1730
года, во всех же других полностью исчез.
‐ 159 ‐ Knight.by edition В мемуарах Монтекукколи (1609—1680), изданных в 1718 году, упоминается, правда, пехотный
отряд из «30 рондашьеров», но это упоминание относится к более раннему времени57) и к
действиям против турок, для чего еще считалось целесообразным вооружать первую линию
пехоты рондашами.
С каким удивительным искусством итальянские мастера XV и XVI веков, немецкие XVI века
украшали щиты, мы увидим в последующих главах.
Кавалерия также избавилась от щита. Только у московских, венгерских и польских кавалеристов и
у хорватов были маленькие круглые тарчи даже еще в XVIII веке. Сегодня находим их только у
африканских народов, у кочевников-арабов, у индийцев и у народностей, не пришедших еще к
современной культуре.
Рис. 198. Английский кавалер со шпагой и кулачным щитом. Из книги Каспара Руца, 1557 г.
Рис. 199. Фехтовальщик со шпагой и кулачным щитом. Из книги Джакомо ди Грасси, 1570 г. [148]
‐ 160 ‐ Knight.by edition 50)
Щиты у гуннов и сарматов применялись, автор в данном случае ошибается (прим. ред.).
51)
В геральдике известно два основных «меха», имеющих своеобразные рисунки, это «горностай»
и «белка». Герб Бретани — щит, покрытый равномерным рисунком из «горностаевых хвостиков»,
считается самым древним (прим. ред.).
52)
Миннезингер — трубадур. «Эпоха миннезингеров» — период оформления куртуазной
рыцарской поэзии (прим. ред.).
53)
Автор имеет в виду тактику глубоких колонн, применяемую швейцарцами против
тяжеловооруженных рыцарей. Швейцарская пехота, построенная мощным квадратом и
ощетинившаяся копьями, была практически недоступна для атаки кавалерии (прим. ред.). (Сдается
мне, что автор имеет в виду что-то другое. Швейцарцы - не только не "раннее" средневековье, но и
не стена щитов. Прим. HF.)
54)
Среди религиозных надписей на поверхности щитов зачастую находим призывы: «Помоги, дева
Мария!», «Помоги, Святой рыцарь, Святой Георгий», «Помоги твоим вечным словам — телу
здесь, душе там!», также библейское слово «agla», которое является первыми буквами изречения
«Atha Gibbor Leolam, Adonai», что означает: «Ты силен, господин вечности», или резюме
«Thetragramathon», т. е. выражалось это четырьмя Знаками (словами). Наконец, часто встречаются
также имена трех Волхвов (прим. авт.).
55)
То есть кроме пассивной защиты щит начинает играть в фехтовальных приемах все более
активную роль (прим. ред.).
56)
Rutz, Caspar. «Omne pene gentium imagines», 1557. Giac. di Grassi. Ragione di adoprar l'arme, 1570
(прим. авт.).
57)
К концу XVII века Монтекукколи рекомендует ставить рондашьеров в первую линию отряда
пикенеров, так чтобы они своими щитами прикрывали солдат второй линии. Любопытно, что
построение это австрийский генералиссимус советует применять только против турок (прим. ред.).
‐ 161 ‐ Knight.by edition Конская сбруя и конский доспех
Изображения и находки свидетельствуют, что старейший способ взнуздывания лошади
осуществлялся с помощью трензеля (нем. Trense). Раннесредневековая узда (нем. Zäumung)
похожа по форме на узду, распространенную в Више (округ Магдебург), только составные удила
(нем. Gebiß) намного острее и нередко скручены спиралью. Так взнуздывались степные лошади,
которые в V—VI веках завезли в Европу с далекого Востока воины-варвары. Оголовье (нем.
Kopfgestell) с поводьями (нем. Zügelriemen) были совершенно простые, из сыромятной кожи. На
миниатюре в Золотой псалтыри из монастыря Санкт-Галлен (Швейцария), относящейся ко
временам Каролингов (751—987), представлена лошадь, взнузданная только трензелем (рис. 200).
Но уже около 1050 года для англонорманнской и северогерманской пород этого оказалось мало и
потребовалось применение своего рода мундштука (нем. Stange, Kandare, фр. branche), повидимому, еще не дополненного цепью, который как рычаг действовал на нижнюю челюсть
лошади (рис. 201).
Рис. 200. Оголовье лошади с трензелем. Золотая псалтырь из монастыря Санкт-Галлен, IX в.
Рис. 201. Оголовье лошади. Ковер из Байе, кон. XI в.
На печатях примерно 1300 года можно видеть мундштук, связанный посередине ремнем вместо
цепи, что делало управление конем более жестким. Щиты XII столетия были сравнительно легкие,
так что всадник мог одной рукой держать его и управлять лошадью. Так, на ковре из Байе мы
находим изображение норманнов, державших таким образом и щит, и повод (рис. 202). Позднее
щит стали вешать на шею, что облегчило руку, держащую повод. В XII и XIII столетиях поводья
соединялись в кольцо, всадник держал их левой рукой. Реже встречался повод, привязанный узлом
к луке седла (нем. Sattelknopf). Уже около 1250 года пользовались цепным поводом (нем.
Zügelketten), распространенным на Ближнем Востоке вплоть до XVI столетия. С начала XIII века
на снаряжении и системе выездки лошадей начинает сказываться влияние итальянцев. Благодаря
им верховая езда становится искусством в полном смысле слова, и с этого времени отмечаются
значительные изменения как во взнуздании, так и в седловке. Уже в 1380 году появляются
мундштуки современного типа, но с составными удилами и с [149] важнейшей, а может быть, и
гуманнейшей добавкой — челюстной цепью (нем. Kinnkette). В середине XV столетия мундштуки
обладают уже сложной формой. Удила снабжены маленьким железным придатком для давления
на язык, так называемым цунгеншпилунгом (нем. Zungenspielung, рис. 203), или подвязочными
подвесками.
‐ 162 ‐ Knight.by edition Стремление усилить действенность повода объясняется тем, что благородное воинство Германии,
Англии и Франции пользовалось только буйными жеребцами и сесть на лошадь женского пола
считалось позором. В XIII столетии для повышения надежности стали делать двойную узду, в
которой одни поводья связывались с трензелем, а другие с мундштуком. Тогда повод трензеля
(нем. Trensenzügel) был легким, из кожи, но повод мундштука (нем. Stangenzügel) почти всегда из
крепкой цепи. В середине XIV столетия итальянцы доставляли в Германию и во Францию
кастрированных коней, которые как «неполноценные», т. е. более легкие, уже в 1360 году
участвовали в военных действиях. Пристрастие знати к жеребцам сохранилось все же до конца
XVII столетия.
Рис. 202. Рука, держащая щит и поводья. Ковер из Байе, кон. XI в.
Рис. 203. Мундштук, из вороненого железа, с вырубными украшениями, мундштучной цепочкой и
подъязычными подвесками. Кон. XV в.
Искусство украшать уздечки восходит к IX столетию и даже к еще более ранним временам;
первые образцы попали в Европу из Византии, которая еще задолго до тех времен задавала тон в
декоративном искусстве. После Каролингов это искусство приходит в упадок и лишь к XIII
столетию, благодаря крестовым походам, снова достигает совершенства. С этого времени
наивысшей своей точки стремление к красоте вооружения и снаряжения достигает в середине XVI
столетия. Турки, венгры и поляки ревностно берегли традицию украшения уздечки вплоть до
XVIII столетия, но главным образом подчеркивали их ценность, отделывая дорогими камнями и т.
п. Специфически турецким и венгерским добавлением к уздечке являются налобная цепочка (нем.
Stirnketten) и челенг (нем. Dscheleng — транскр. с тур.). Последний навешивался как брелок на
шею лошади. На ремне висел полумесяц или [150] шар с пышной кистью из шерсти яка (bos
grunniens) или даже из женских волос (рис. 204).58)
Буйный нрав жеребцов побудил к применению намордника (нем. Maulkörben). Это добавление к
уздечке впервые встречается в XV столетии, но, несомненно, оно применялось и раньше. Такого
рода намордники предоставляли «шпорному» мастеру59) широкие возможности показать свое
‐ 163 ‐ Knight.by edition искусство. Особенно в XVI столетии встречалось много искуснейшим образом изготовленных
намордников из ажурного железа и накладной желтой меди (рис. 205). На намордниках, а также на
налобниках часто встречается изображение ящерицы как символа чистоты и проворства.
Важное значение имела и седловка лошади. Первые переселенцы V века, вероятно, знали седло
(нем. Sattel), но не пользовались им. Они отдавали предпочтение своего рода попонам из грубой
ткани и не видели необходимости в более удобном снаряжении. Так, сарматский всадник,
изображенный на сосуде из клада Надьсцентмиклош (Венгрия), сидит на неоседланной лошади60)
и без стремян (рис. 130).
Рис. 204. Челенг, шейная подвеска лошади, из позолоченного серебра, украшена крупными
кабаньими клыками; султан — из шерсти яка, от т. н. «венгерского снаряжения» эрцгерцога
Фердинанда Тирольского. Вторая пол. XVI в. [151]
В VIII веке повсеместно стали применять небольшие и богато украшенные седла, появилась
необходимость и в стременах. Однако седло было еще маленьким и состояло из деревянного
основания и очень низких передней и задней лук. На седло укладывалась небольшая подстилка.
Закреплялось седло подбрюшным ремнем, иногда также передним и задним ремнем. Так выглядит
седло в Золотой псалтыри из Санкт-Галлена.
‐ 164 ‐ Knight.by edition Рис. 205. Конский намордник, из луженого железа; местами ажурный, местами из проволочной
сетки; на обруче сделана надпись: «WAS GOT BESCHERT, IST UNERWERT» («Неведомо, что Бог
пошлет»). Венская работа. Вторая пол. XVI в. Коллекция Франца Тилля.
Рис. 206. Оседланный жеребец. Ковер из Байе, кон. XI в.
Рис. 207. Арагонское стремя. Подражание мавританским работам, XIII в. Музей Армерия Реаль в
Мадриде.
В конце XI века образовалась уже типичная форма седла. На ковре из Байе мы видим седла
одинаковой формы и у саксов, и у норманнов. Они имеют почти плоскую спинку с низкой
передней и высокой, загнутой улиткой задней лукой (рис. 206). Стремена умеренной величины,
полукруглой формы.
Седло состоит из следующих частей: передней луки (нем. vordere Sattelbogen), задней луки (нем.
hintere Sattelbogen), седалища (нем. Sitze), крыльев (нем. Seitenblätter), покрышки (нем. Decke),
подпруги (нем. Steigriemen), стремян (нем. Steigbügel), грудного ремня (нем. Stegreifen) или
подперсья (нем. Brustriemen), наконец, пахвенного ремня (нем. Schwanzriemen). [152]
Около 1127 года появилось седло с глубоким седалищем. Передняя лука подана вперед и образует
завиток, задняя обычно поднята выше и сильно загнута назад, покрышка расстилается до нижних
краев и закрепляется с помощью двух ремней. Уже в это время появился унизанный бубенчиками
грудной ремень, или подперсье. Стременам придается бутылкообразная форма (рис. 207). В 1163
году впервые появляются стремена, подвешенные на цепочках. Такая форма седловки сохраняется
до конца 60-х годов XII века, однако еще на печатях 1181 года видны всадники без седел, сидящие
на длинных, развевающихся чепраках.61)
Примерно с 1170 года существенно изменяется задняя часть седла, очевидно из-за стремления
всадника сидеть более надежно. Передняя лука придвигается ближе к холке, а задняя становится
выше и шире, приобретает по бокам приращения — «ясли» (нем. Krippen). Это старейшая форма
ясельного седла (нем. Krippensattel), которое применялось до первого десятилетия XVI века (рис.
208).
‐ 165 ‐ Knight.by edition Рис. 208. Изменения посадки всадника XII—XIV вв. по средневековым печатям.
а) Печать 1170 г. Филиппа Эльзасского, графа Фландрского (1168—1191).
b) Печать 1184 г. Пьера де Куртене.
c) Печать 1315 г. Луи, графа де Невер.
d) Печать 1235 г. Бодуэна, графа де Гине.
Уже на печати Бодуэна, графа де Гине, 1235 года (рис. 208 d) видно, что плоская обратная
поверхность задней луки снабжена изображением герба владельца. Этот обычай продержался
вплоть до XIV столетия. На протяжении XIII века передняя лука постепенно становилась ниже и
уменьшалась в размерах, седло стали снабжать выступом (нем. Knopfe, рис. 209). Крепили седло
так, что соседние ремни под грудью скрещивались. Стремена приобрели абсолютно треугольную
форму. [153]
К 1360 году боковые приращения — ясли приобретают все более ярко выраженную форму, чуть
ли не образуя сплошное кольцо, так что трудно представить себе, как всадник втискивался в эти
ясли между передней и задней лукой (рис. 210).
Рис. 209. Арагонское седло короля Арагона Хайме I (1208—1276). Музей Армерия Реаль, Мадрид.
Рис. 210. Лошадь с «ясельным» седлом и пахвами с подвесными ремнями. По фреске,
изображающей поклонение волхвов, в церкви Велемер в Венгрии. 1378 г.
Рис. 211. «Ясельное» седло императора Максимилиана I. Вторая пол. XV в.
Примерно с 1350 года передняя лука понемногу снова становится выше и сливается с выступом
(рис. 211), в этом видна потребность лучше защищать живот и бедра всадника; образуется
несколько иная форма ясельного седла (рис. 212), которая около 1520 года исчезает. На
роскошных седлах XIV века сохранился лишь намек на эти формы (рис. 213). И вот появляется
тяжелое кирасирское седло (нем. Kürißsattel, рис. 214), с широкими седалищными подушками (нем.
Sitzblatte), высокими передней и задней луками, с прямоугольными крыльями по сторонам.
Характерная особенность этого седла — шенкельные утолщения (нем. Schenkelwülste) в начале
‐ 166 ‐ Knight.by edition задней луки, служившие для того, чтобы всадник мог крепче держаться шенкелями. Переход от
ясельного седла к кирасирскому характеризуется [154] и формой стремени 1523 года. Седельные
луки с внешних сторон стали облицовывать листовым железом, а само седло крепить двумя
отдаленными друг от друга ремнями. Возникновение этой формы седла совпало также с
изменением доспеха всадника и введением чрезвычайно широких железных башмаков —
«медвежьих лап», из-за чего стремя соответственно стало очень широким (рис. 215). Около 1510
года появились закрытые стремена, которые пришли из Италии и поначалу предназначались для
защиты ноги. Им придавали форму башмака и называли стремя-башмак (нем. Bügelschuhe, um.
staffe a gabbia). Позднее ногу стали защищать только решеткой из железного прутка (рис. 216),
чтобы в случае падения воин не остался висеть на стременах. Ганс Крейцбергер в своем труде
1572 года об уздечках и удилах почему-то называет их женскими стременами.
Рис. 212. «Ясельное» седло. Нач. XV в. Бывшее собрание Л. Мейрика.
Рис. 213. Охотничье седло, обтянуто красной кожей, с круглым вышитым чепраком и
металлическими стременами. Южная Франция, XIV в.
Седла стали более громоздкими и тяжелыми, в связи с этим мастера-седельники вынуждены были
усилить подперсье, спереди появилась выпуклая, как правило украшенная, металлическая
пластина, которая изредка встречалась еще в XV веке. Но и этого оказалось недостаточно,
поэтому в XVI веке отличным элементом седла становится хвостовой ремень. [155]
‐ 167 ‐ Knight.by edition Седло в средние века было излюбленным предметом богатого художественного оформления.
Определенные свидетельства этому можно найти в Золотой псалтыри из Санкт-Галлена, а также в
художественных произведениях XII века, как, например, в «Песни о Нибелунгах», где
упоминается седло, украшенное камнями из Индии. О том, с какими значительными затратами
было связано художественное оформление седел в XIII и XIV веках, имеются документы.
Рис. 214. Тяжелое кирасирское седло Отто Генриха, пфальцграфа Рейнского.
Полированное, с травленными чернью полосами. Германия, 1523 г.
Рис. 215. Стремя от тяжелой сбруи. Ок. 1510 г.
Рис. 216. Закрытое стремя, от парадного седла времен императора Максимилиана II.
Например, счет Жоффруа ле Бретона, выписанный коннетаблю французского королевства Раулю
графу д'О, датируемый 1336—1339 годами: «Монсеньора роскошное седло для скачек спереди и
сзади обито накладным украшением из серебра в виде тростника, и по углам этого украшения
обрамление, а на обеих луках — Амур, одетый в золотую парчу, с натуры составленный, руки и
голова из слоновой кости, а крылья из золота. В руке свиток из финифти, и сидит он на скамье из
бархата. При одном из этих Амуров — пастушок, при другом — пастушка, тот и другая одетые в
парчу, головы и руки из слоновой кости, а на лугу видны овцы из слоновой кости, которые
пасутся, и при них собака из слоновой кости. Названный [156] луг усыпан прекрасными
сверкающими цветами».62) Отделывали седло в зависимости от тех денежных средств, которыми
располагал всадник, либо цельными пластинами с плоским рельефом из слоновой кости, либо
отдельными деталями из слоновой кости, вставленными в дерево. Из этих седел, совершенно без
седалищных подушек, некоторые экземпляры еще сохранились в музеях (рис. 217). Наиболее
старые из них относятся к концу XIV века. Большинство из них французские или бургундские, но
на обручах некоторых есть также и нижненемецкие надписи. Стремена ясельных седел
‐ 168 ‐ Knight.by edition позднейшего периода имеют своеобразную форму. Они трапециевидные, очень узкие, из
полосового металла, а широкая подножная пластина, или ступица (нем. Trittplatte), у них имеет
скос наружу (рис. 218).
Рис. 217. Парадное седло, выложено слоновой костью и богато украшено фигурным рельефом;
рисунки на мотивы легенды о святом Георгии. Кон. XIV в. Национальный музей в Будапеште.
Рис. 218. Правое стремя от «ясельного» седла, из кованого железа. Вид спереди и сбоку. Середина
XV в.
Кирасирские седла XVI столетия имеют на облицовке лук декоративные украшения, подобные
уже описанным, на латах. Наиболее богатые из них заказывались в Милане и Испании,
чеканенные украшения связаны с Таузией. Часто бывает, что седло и латы украшались по
согласованному рисунку и технике, составляя гарнитур. В качестве примера приведем большой
гарнитур императора Фердинанда I, во дворцовом собрании оружия [157] Вены, в который входят
и конские латы, в настоящее время хранящиеся в арсенале Берлина.
Около середины XVII столетия появляются совершенно иного вида седла для гражданских целей,
главным образом для пышных выездов. Высокие луки постепенно исчезают, седалищные подушки
набивают волосом и обтягивают бархатом или шелком. Совершенно пропадают выпуклости для
шенкелей, сиденье становится плоским, седалищные подушки украшаются стежкой, обшиваются
сутажом. Седло снова становится значительно меньше, как и покрышка, которая остается
предметом украшения. Первые образцы этих седел доставляли во Францию и Германию из
Испании. Военное седло в то время, главным образом в тяжелой коннице, в основном сохраняло
форму кирасирского седла. Исчезли вследствие совершенствования верховой езды лишь
выпуклости для шенкелей. Однако легкая кавалерия пользовалась уже испанскими седлами.
Ни один предмет военного снаряжения не вызывал появление столь различных форм на Востоке и
Западе, как снаряжение лошади. На Западе в соответствии с господствовавшей тактикой
‐ 169 ‐ Knight.by edition сформировалось тяжелое конское снаряжение, на Востоке — легкое, более подходящее к
конституции тела лошади. Тактика воинов Востока основывалась на подвижности, выносливости
и более на моральном воздействии, чем на физическом сокрушении.63) Факты свидетельствуют,
что арабы в бою использовали не жеребцов, а кобыл, отдавая предпочтение этим послушным,
верным, долго выдерживающим напряжение животным, что связано с природой арабов,
характером их родной земли и вытекающими из этого своеобразными особенностями ведения боя.
В крестовых походах европейцы впервые увидели тактику и снаряжение арабов и, кажется, коечто из этого урока сумели уяснить. Проживающие в Восточной Европе нации — татары, русские,
поляки, народы византийского государства, венгры, до некоторой степени чехи по части военного
снаряжения издавна испытывали влияние Востока.
Через Польшу и Венгрию восточные черты конского снаряжения находят дорогу поначалу в
Германию. Первые отчетливые следы этого обнаруживаются в XIV веке в Австрии, а в XVI
столетии уздечки венгерского образца распространяются уже в Италии.
Восточные седла отличаются от немецких строением основания. Немецкое седло полностью
лежало на спине лошади, восточное — широкими полками (нем. Schiene) на ребрах лошади, тогда
как позвоночник оставался совершенно свободным. При седлании, чтобы не угнетать лошадь,
необходим стал хороший потник из войлока или шерсти.
Большой популярностью в XV и XVI веках, благодаря отличному качеству кожаных деталей,
среди христианского населения пользовались [158] испанские, т. н. галисийские седла (исп.
gallegas). Они отличались тогда от мавританских военных седел — барда (исп. barda).64)
Превосходнейшие мастерские по изготовлению таких седел были в Галисии, мавританские же
седла изготавливались в Кордове и Гранаде. Барда отличалась притуплённой вершиной
приподнятой передней луки и присущей всем арабским седлам высокой, круглой задней лукой
(рис. 219).
Рис. 219. Мавританское седло, с богато вышитой бархатной покрышкой. Вторая пол. XVI в.
Музей Армерия Реаль в Мадриде.
Рис. 220. Арабское седло, передняя и задняя луки украшены изящным лаковым узором; боковые
крылья расписаны золотой краской восточным орнаментом; потник из толстого коричневого
войлока. Трофей похода 1556 г., взятый у турок.
Рис. 221. Турецкое седло, с луками, окованными золотом и серебром, и покрышкой из красного
бархата. Из т. н. «турецкого снаряжения», преподнесенного императорским полевым капитаном
Лазарусом Швенди (1522—1584) эрцгерцогу Фердинанду Тирольскому. Трофей похода 1556 г.,
взятый у турок.
‐ 170 ‐ Knight.by edition Арабское седло ниже, меньше, с узкой, но высокой окованной металлом передней лукой, которая
наверху оканчивается фигурным выступом; седалище короткое и узкое, задняя лука закруглена и
поднята выше передней (рис. 220). У седла знатных арабов и турок всегда имелась богато
вышитая покрышка (в транскр. с араб. apâji). Конструкция и оформление турецкого седла похожи
на арабское, разница только в том, что у турецкого есть свисающие крылья, чем оно напоминает
татарское (рис. 221). [159]
Татарские, а также и московитские седла XV столетия отличаются очень высоким основанием, у
них высокие луки, толстые седалищные подушки, а по сторонам свисают крылья (рис. 222, 223).
Рис. 222. Татарское или старорусское седло, покрыто зеленой камчатной тканью; луки
обтянуты кожей акулы; боковые крылья из яловой кожи расписаны восточным узором. Трофей
похода 1556 г., взятый у турок.
Рис. 223. Черкесское седло, с железными стременами; обтянуто красным сафьяном с
серебряным шитьем; луки из вороненого железа украшены инкрустацией серебром. XVIII в.
Императорский Царскосельский арсенал.
Старинное венгерское седло конца XV века, примером которого служит роскошное седло,
принадлежавшее Максимилиану I, представляет собой нечто среднее между немецким и арабским
седлами. Оно не так высоко поднято, передняя лука узкая, низкая, но верхняя часть ее высокая,
загнута вперед и стиснута с боков. Седалище устроено таким образом, что от вершины задней
луки к передней проходит плавная кривая линия. Задняя лука похожа на арабскую, но значительно
шире (рис. 224). Немецкие всадники в XVI столетии часто пользовались венгерскими седлами, да
‐ 171 ‐ Knight.by edition и вообще венгерскими и польскими седлами пользовались вплоть до новейшего времени. В конце
XVI века в Германии даже стали подражать старому турецкому обычаю окрашивать хвост лошади
в красный (свинцового сурика) [160] цвет. Позднее седла, называемые венгерскими, своей формой
следовали уже не столько старовенгерским образцам, сколько московитским и польским, что
нетрудно установить путем сравнения представленных здесь изображений. Особенностью всех
восточных седел является прикрепленное внизу левого крыла нечто вроде ножен для мечакончара, который, таким образом, тоже относится к конскому снаряжению, как сабля или меч к
вооружению всадника. Такого рода приспособления появлялись время от времени и на немецких
кирасирских седлах в период турецких походов второй половины XVI столетия.
Достоин внимания предмет старовосточного конского снаряжения, который позволяет отчетливее
представить себе тактику конницы Востока: это так называемый ручной барабан (нем. Handpauke,
в транскр. с тур. tabl), который привязывали с правой стороны передней луки седла. Такой
барабан употреблялся во всех армиях Востока, а также у татар и поляков. Корпус его был из
листовой меди или из бронзы. Снизу он заканчивался тупым концом с приклепанным ушком. К
этому ушку, а также к верхнему краю барабана крепился ремень, которым он привязывался к
седлу. Диаметр барабана редко превышал 25 см. Чтобы предохранять от сырости на марше, его
снабжали чехлом из яловой кожи. Многие всадники утверждали, что на их барабанах натянута
человеческая кожа, звук от которой должен был оказывать на врага неодолимое действие (рис.
225).
Ручной барабан был исключительным средством для поднятия морального духа при атаке на
отряд, впервые противостоящий восточной коннице. Мощное войско, постепенно ускоряя аллюр,
под непрерывный бой барабанов стремительно неслось на противника; на близком расстоянии под
те же звуки всадники выхватывали сабли и, размахивая ими, с криками «алла» врубались в ряды
врага.
Рис. 224. Венгерское седло императора Максимилиана I. Седло и чепрак из красной кожи,
расписаны золотой краской в восточном стиле. Нач. XVI в.
‐ 172 ‐ Knight.by edition Прежде чем вернуться к европейскому конному снаряжению, надо вспомнить еще о некоторых
свойственных восточным седлам формах [161] стремян. Как было видно из нескольких
представленных примеров, на Востоке применялись стремена различной формы, были и
деревянные (рис. 226), более или менее напоминавшие европейские. В Турции они назывались
юзеньги (в транскр. с тур üzengî, рис. 227). Арабы, жители пустыни, носили только мягкую обувь
из козлиной кожи и издревле пользовались такого рода стременами, в которых ноге было
совершенно свободно. У них и позаимствовали эти стремена турки, отчего у европейцев они
получили название турецкие стремена (в транскр. с тур. simrikâb). Ни арабы, ни турки, как
правило, не применяли шпор, помощь стремян выражалась в том, что внутренними углами
ступицы давили на бока лошади. Подобного рода стремена встречались в Турции до новейших
времен на роскошных седлах. Серебряные стремена имели только весьма высокопоставленные
лица (рис. 228, 229). Среди мавров в Африке и у испанцев эти формы стремян никогда не
применялись.
По средневековым печатям можно заключить, что в начале XIII столетия лошадь стали защищать
от оружия противника с помощью покрывала из прочного материала. Это покрывало называлось
защитной попоной (нем. Parschen) и изготавливалось оно из толстой лосиной или коровьей кожи,
как и воинский доспех, оснащалось приклепанными к нему кольцами и пластинами; часто, в
особенности у знати, несло изображение герба владельца. В эти же времена лошади особо
высокой знати покрывались попоной из кожаных полос с нанизанными на них кольцами, позднее
даже кольчугой. Это были те же самые материалы, которые применялись для хауберта и
кольчужной рубахи.
Рис. 225. Турецкий ручной барабан. Корпус (котел) сделан из меди и позолочен, крышка — из
металла, обтянута черной кожей и расписана золотой краской; при нем барабанная палочка.
Трофей похода 1556 г., взятый у турок.
Рис. 226. Деревянное стремя, грубо раскрашено; относится к арабскому седлу, изображенному на
рис. 220.
Рис. 227. Старовенгерское стремя из луженого железа.
‐ 173 ‐ Knight.by edition Попона достигала голеностопного сустава, закрывала все животное, так что непокрытыми
оставались только ноздри и челюсть; чтобы лошадь могла видеть, в попоне делали две дырки для
глаз. Ранние попоны не делились на части и покрывали лошадь от [162] головы до крупа, а по
бокам у них были дугообразные вырезы, позволяющие свободно действовать шпорами. Но эта
неудобная форма скоро изменилась, и попона стала делиться на две части: переднюю — форбуг
(нем. Vorbug или Fürbug) и заднюю — галигер (нем. Gelieger). Бока под седлом оставались
незакрытыми.
На печатях 1220-х годов появляются попоны во всю длину, с начала и до конца разрисованные
повторяющимися гербами владельца. Изменения формы попоны были связаны со значительным
укорочением форбуга, поскольку тяжелый материал мешал лошади при прыжках. Почти
одновременно с кожаными попонами появляются и кольчужные, но первоначально в качестве
защиты передней части, потому что старинные кольчуги были еще слишком тяжелые. Только в
XIV столетии появились кольчужные попоны (нем. Panzerzeuge), покрывающие лошадь полностью
(рис. 230).
В середине XIII века возник обычай покрывать попоны, преимущественно кольчужные,
накидками из шелка или полотна, разрисованными гербами, подобно тому как воинскую кольчугу
носили покрытой наддоспешной накидкой со времен крестовых походов (рис. 146).
Около 1267 года на головах лошадей появляется своеобразное навершье, аналогичное украшению
на воинском шлеме, только это не фигуры с герба, а страусовые перья, оленьи рога, звери,
чудовища и т. п.65)
С XIII и до конца XV столетия конскую сбрую, седла часто украшали колокольчиками. Этот
обычай связан с воинскими доспехами, которые таким же образом украшались колокольчиками.
Рис. 228. Арабское стремя из серебра. Середина XVI в.
Рис. 229. Турецкое стремя из позолоченного железа. XVII в.
Перечисленные выше виды кожаных и кольчужных попон оставались общепринятым средством
защиты лошади до середины XIV века, когда наступила эпоха полного пластинчатого доспеха и
‐ 174 ‐ Knight.by edition боевых коней тоже стали защищать железными [163] пластинами — латами. Таким образом
появился конский доспех (нем. Roßharnisch). Становление его потребовало значительного времени.
Первый элемент такого доспеха, пластинчатый налобник (нем. Roßstirn), появился около 1300
года, а к 1360 году уже и шея лошади закрывалась подвижными пластинами. Около 1400 года
добавился новый элемент конского доспеха — пластинчатый форбуг, а немного позднее такой же
гелигер.
Конские доспехи разделяют на тяжелые и легкие, в зависимости от их веса, на полные (сплошные)
и неполные, т. е. состоящие из отдельных деталей. Соответственно первые закрывали все тело
лошади железными латами, вторые состояли из отдельных пластин, лишь частично укрывавших
лошадь.
Рис. 230. Рыцарь в кольчатой броне, лошадь в тяжелом наголовье и в кольчужной попоне,
покрытой сверху кожаной накидкой.
Статуэтка из слоновой кости, кон. XIV в. Коллекция преподобного Дж. Игла.
Рис. 231. Тяжелое наголовье, от максимилиановского конского доспеха; с решетками,
закрывающими отверстия для глаз. Германия, ок. 1515 г.
Еще до того, когда полностью образовался пластинчатый конский доспех, появился так
называемый наголовник (нем. Roßkopf), который, как маска, закрывал голову лошади до шеи.
Примером наголовника XIV века может служить скульптура из слоновой кости (рис. 230). На ней
можно видеть и форму попоны, на кожаных частях которой остается мысленно добавить
геральдические изображения.
‐ 175 ‐ Knight.by edition Тяжелый конский доспех состоял из отдельных частей. Наголовье полностью укрывало со всех
сторон голову до шеи. Для ушей в нем имелись [164]
Рис. 232. Конский доспех Фердинанда (Фернандо), герцога Альбы (1507—1582). Из «Альбома
образцов для аугсбургских травильщиков». Работа доспешника Дезидериуса Кольмана, Аутсбург,
1551 г. Публичная королевская библиотека, Штутгарт.
трубообразные ушные трубки (нем. Muscheln), для глаз — широкие глазные отверстия (нем.
Augenlöcher), большею частью закрытые выпуклыми глазными решетками (нем. Augendächern),
но иногда и открытые (рис. 231). На лбу приклепывался либо шип, либо гербовый щит. К прочной
лобной части прикреплялся сверху широкий ряд пластин, закрывавших шею — латный шарф
(нем. Halssülck) или канц (нем. Kanz). Канц либо покрывал только одну холку и с помощью
специального ремня привязывался к шее, либо укрывал шею широкой подвижной частью
полностью и именовался полный канц (нем. ganzer Kanz). Последним своим рядом он всегда
пристегивался к седлу. Вплотную за ним прикреплялось покрытие груди — форбуг, состоящий из
одной пластины и точно так же прикрепленный к передней луке седла прочным ремнем. По бокам
он часто имел выпуклости или шишки (нем. Streifbuckel), как правило, богато украшенные.66)
Передняя часть нередко украшалась гербом или девизом [165] владельца. Круп лошади укрывался
накрупником — гелигером, который пристегивался к задней части седла. Если гелигер был
цельным, то хвост лошади большей частью оставался под ним, если же составным, из нескольких
‐ 176 ‐ Knight.by edition частей, то хвост выступал наружу. По вершине гелигера, вдоль позвоночника, часто шел выступ,
имевший чисто декоративное значение. Пах и бока оставались, как правило, незакрытыми (рис.
232). Подобная защита лошади носила название тяжелого конского доспеха (нем. geliegertes Roß).
Рис. 233. Легкий конский налобник, с чеканными украшениями на чешуйчатом позолоченном фоне.
Музей Армерия Реаль в Мадриде.
Рис. 234. Парадный конский доспех, с вычеканенными изображениями подвигов Самсона и
Геракла; подбитые бархатом подвижные пластины богато украшены травлением с золочением,
окаймлены бахромой и кистями. Всадник в доспехах — император Максимилиан I. Иллюстрация
из «Альбома образцов для аугсбургских доспешников», ок. 1550 г. Наследственная библиотека
графов Тун в замке Течен, Богемия.
Легкий доспех поначалу применялся больше в обыденной жизни и в торжественных случаях, чем
на поле боя. В этом случае голова лошади прикрывалась только налобником, который не закрывал
всю голову (рис. 233). Канц покрывал только холку, форбуг был уже, а гелигер состоял [166]
только из пластин, к которым по сторонам подвешивались широкие фестоны (рис. 234).
По положению 1515 года, в полках тяжеловооруженных копейщиков кирасиры должны были
ездить на лошадях в тяжелом, а кнехты — на лошадях в легком доспехе.
Даже если конь и не был защищен, обычно на лоб ему пристегивали полуналобник (нем. halbe
Roßtirne), прикрывавший голову до глаз и половины носовой кости (рис. 235). Даже обозные ослы
и мулы обеспечивались железными налобниками, один из которых находится в собрании музея
Вены.
‐ 177 ‐ Knight.by edition Рис. 235. Полуналобник, т. н. «клепперштирн», с травлеными и позолоченными краями; на
лобовом щитке изображен австрийский герб и стоит дата «1549». Из гарнитура доспехов
императора Фердинанда I. Германия, предположительно Аугсбург.
Процесс изготовления в 1480 году аугсбургским мастером Лоренцем Хельмшмидом доспеха,
полностью укрывающего боевого коня «от холки до копыт», оказался таким трудоемким, что
широкого распространения этот доспех не получил.67)
В середине XVI столетия для выездов на праздниках появились особые конская сбруя, снаряжение
и украшения, называемые в совокупности каперацион. Это были расположенные в определенном
порядке железные пластинки и детали, не представлявшие собой конского доспеха, а только
образующие красивые узоры. Отдельные, подвижно соединяемые части часто украшались золотой
или серебряной вышивкой, обшивались золотым или серебряным сутажом (рис. 236).
Характерным добавлением к итальянскому каперациону была «гильза для хвоста» (нем.
Schweifbund). Она представляла собой обтянутую кожей, а зачастую и бархатом, оболочку для
хвоста лошади, которая прошнуровывалась и затягивалась шелковым шнурком (рис. 237). Она
предназначалась для предохранения хвоста от экскрементов. Обычно сбруя лошади в XVI веке
дополнялась еще кольцом для булавы с левой стороны и небольшим бушматом для древка копья
— с правой.
Каперационы в Германию и Францию попадали преимущественно из Милана. Но и попоны, как
кожаные, так и кольчужные, до конца XVI столетия все еще не выходили из употребления.
Чрезвычайно богато оснащенные попоны имели император Карл V, эрцгерцог Карл [167]
Штирийский (1564—1590). До наших дней сохранилась попона XVI века из кожи носорога,
изготовленная по форме железного гелигера (находится в Королевском оружейном музее Турина).
Кожаная, обшитая кольцами попона, принадлежавшая эрцгерцогу Фердинанду Тирольскому,
хранится в Императорском собрании в Вене. Такие попоны до позднего времени отличались тем,
что состояли из многих отдельных частей и коротко подрезались, оставляя ноги животного
полностью открытыми.
‐ 178 ‐ Knight.by edition Рис. 236. Парадный доспех и конское снаряжение эрцгерцога Фердинанда Тирольского. Богато
украшены чеканкой и инкрустацией. Работа мастера Джованни Баттисты Серабальо, Милан,
1560 г. Из альбома XVI в. Художественно-историческое собрание австрийского императорского
дома в Вене.
Рис. 237. Гильза для хвоста из снаряжения коня эрцгерцога Фердинанда Тирольского. (См. рис.
236.)
В начале XVII столетия конский доспех стал понемногу исчезать из армий. Сначала отказались от
применения тяжелого гелигера, потом от канца и форбуга и, наконец, [168] в последнюю очередь
у кирасиров от налобника. От всего конского снаряжения вообще «ничего» не осталось, кроме
грудного и заднего ремней, хотя у лошадей в тяжелой кавалерии еще оставались сбруи из ремней
вместо гелигера, которые охватывали полностью заднюю часть животного. Легкие кони
сохранили грудной ремень и, на крупе, сбрую из узких ремней по старому восточному обычаю,
пришедшему через Венгрию.
В XVIII веке появляется подкладка под седло, большая по размерам, чем потник, чепрак (нем.
Echabraque), ставший главным предметом украшения. В Германии он был чаще прямоугольным, в
Венгрии оканчивался сзади острым углом. Чепраки были разных цветов, большей частью из
бархата или сукна, украшенные богатым золотым или серебряным шитьем.
Защита лошади с помощью кованого железа применялась на Востоке гораздо раньше, чем в
Европе, но жители Востока никогда не допускали таких больших ошибок, применяя доспех, не
‐ 179 ‐ Knight.by edition соответствующий силе лошади и снижающий ее подвижность. Налобники арабского
происхождения, встречающиеся в коллекциях, относятся к XVI веку (рис. 238), однако их
применяли еще на целое столетие раньше (рис. 239). Достойна внимания их изящная форма и
выдержанный стиль украшения. Остальные восточные доспехи состоят большей частью из
небольших тонких, в большинстве случаев богато украшенных позолотой пластин, соединенных
между собой кольчужными полосками. Часто под ними находилась подкладка из ткани, такой как
камчатное полотно, или они были оторочены дорогой материей. Восточные конские доспехи
применялись в войнах еще в начале XVIII столетия.
Рис. 238. Персидский конский налобник, с травлеными и золочеными украшениями и надписями.
Музей Польди-Пеццоли, Милан.
Рис. 239. Арабское конское наголовье, из шести пластин, соединенных полосами кольчужного
плетения. Музей Польди-Пеццоли, Милан. [169]
‐ 180 ‐ Knight.by edition Шпоры
С развитием феодального общества шпоры (нем. Sporn), кроме своего прямого назначения,
являлись еще и знаком рыцарского достоинства, которым обладали только те, кто имел право и
обязанность воевать в седле, в противоположность воинам низкого происхождения.
Хотя шпоры уже были известны во времена Каролингов, они не были еще широко
распространены. По крайней мере на миниатюрах того времени, как, например, в Золотой
псалтыри, их нет. До сих пор считалось, что шпоры имели поначалу заостренные, жалообразные
шейки (нем. Hälsen) и только в XIV столетии приобрели колесики (нем. Rädchen). Вопреки этому
мнению в 1639 году в миланской гробнице Бернгарда, короля Италии (797—818) найдена пара
шпор из желтой меди с колесиками на шейках. Но это, несомненно, был единичный случай, ибо
весь иллюстративный материал свидетельствует о том, что при поздних Каролингах в
употребление вошли шпоры с короткими острыми шейками и что только в конце XIII века стали
появляться шпоры с колесиками, сначала лишь у знати. Шпоры с жалообразным острием были
названы французами «сорочьим клювом» (фр. becs de geai) и появились под этим названием еще в
1335 году, в то же время на большой рыцарской печати Рудольфа IV Австрийского (1358—1365),
около 1358 года этот правитель изображен уже в шпорах с большими колесиками причудливой
формы.
Рис. 240. Стремя и шпора французского рыцаря. Рисунок из рукописи второй пол. XI в.
Национальная библиотека в Париже.
Рис. 241. Шпора. Из гробницы короля Венгрии Белы III (1172—1196) в Штульвайсенбурге.
Рис. 242. Шпора. Из гробницы короля Польши Казимира Великого (1310—1370) в Краковском
соборе. [170]
Показателем возраста жалообразных шпор является форма дужки и ее ременной проушины.
Дужки (нем. Bugel) появились в XI веке еще прямыми или только немного изогнутыми, с
простыми, грубо исполненными проушинами, в то же время уже в начале XII века дужки
‐ 181 ‐ Knight.by edition «взметнулись» кверху, чтобы шейки шпор с шипом (нем. Stachel) на них не задевали землю (рис.
240). С этим и связано стремление загнуть шейки кверху (рис. 241, 242). В тот период, когда ноги
еще защищались латами, шпоры временами приобретали своеобразную форму. Шип
приклепывали на кусок листового железа, которому придавали форму пятки, проделывали в нем
отверстия, через которые крепкой пеньковой ниткой или полосками кожи закрепляли на
закругленном месте доспеха. Такая шпора хранится в собрании В. X. Риггса (рис. 243). В IX веке
шип еще сидел на дужке без шейки, в X столетии шейка и шип уже отчетливо отделяются друг от
друга, и это становится признаком, указывающим на возраст шпоры.
В XIII веке дужка получает над шейкой небольшой отросток, чтобы шейка не ударяла по
ахиллесову сухожилию. Такая форма шпоры сохранялась с небольшими изменениями вплоть до
XVI века.
Уже в первой половине XII века у знати появляется обычай золотить шпоры и даже украшать их
эмалью. С точки зрения художественного оформления шпора вплоть до XVII века занимала
весьма важное место.
На Востоке вплоть до XIV века шпора имела прямую, довольно длинную шейку с шаровидным
отростком или даже с небольшим диском. Особенно была распространена она у мавров. У арабов
и турков она встречается реже, поскольку ее заменяли широкие стремена.
Рис. 243. Шпора-шип, приклепан к перфорированной пластинке, с помощью сухожилий пришитой
к пяточной части кольчужного чулка. Нач. XIII в. Коллекция В. X. Ригтса.
Рис. 244. Шпора. С колесиком, направленным вниз; украшена инкрустацией. Италия, кон. XVI в.
Императорский Царскосельский арсенал.
Рис. 245. Шпора. Из резного железа; частично позолочена. Италия, XVI в.
‐ 182 ‐ Knight.by edition Длина шейки имеет важное значение. Чем длиннее шейка, тем меньше всаднику во время
пришпоривания нужно прижимать икры к бокам лошади. [171] На длину шейки влияет также
форма седла, а начиная с XIII века и защита ноги. По этой причине одетые в кольчужные штаны
воины XIII века, но еще больше всадники в поножах XV и начала XVI веков нуждались в шпорах
с очень длинными шейками, т. к. наколенники допускали лишь ограниченное движение голени.68)
Позже, когда наколенники стали более подвижными и вошли в употребление полудоспехи, шейки
шпор стали опять короткими. В Италии колесики часто сажали вообще вплотную к дужкам, а
шейки нередко были направлены вниз (рис. 244, 245). Шпорные колесики начиная с XIV века в
зависимости от моды приобретали вид зазубренных по краю дисков или звездочек. Однако было
бы ошибочно делать выводы о возрасте шпоры по количеству шипов. Именно в XIV веке
количество шипов весьма различалось. Начиная с середины XV века, к концу готического
периода, характерными стали звездочки с шестью тонкими заострениями (рис. 246). В Бургундии,
во времена Карла Смелого (1433—1477), входит обычай носить на шпорных шейках подвешенные
вырубленные из металла буковки, которые в совокупности передавали какое-нибудь изречение,
девиз или религиозный призыв. Истоком этой моды был более древний обычай носить на
шпорных шейках бубенчики.
Рис. 246. Готическая шпора. Из резного железа; местами перфорированная и луженая. Кон. XV в.
Рис. 247. Шпора. Из ажурного листового железа с вырубными украшениями; на дужке —
надпись: «POMNY NA MYE, >MA MYLA WYERNA PANY» («Помни обо мне, моя дорогая, верная
жена»); на обивке ремешка можно разглядеть готическую монограмму под короной, до сих пор
не расшифрованную.
Начиная с середины XIV века на концах дужек все чаще встречаются шарнирные петли для
ремней, возникновение которых можно отнести еще к XIII веку. С XV века шпоры становятся
более легкими — ажурными, с красивым узором (рис. 247). [172]
‐ 183 ‐ Knight.by edition Начиная с середины XV века шпора нередко связана с латным башмачком на пятке так, что шейка
без дужки приклепывалась к пяточной части наголенника. У большинства таких доспехов в музеях
и собраниях шпоры обломаны, но сохранившиеся заклепочные отверстия указывают на их былое
присутствие.
Начиная с XV века шпора в большинстве случаев крепилась ремешками под латным башмаком.
Для этой цели наголенник имел у пятки глубокие вырезы, из которых торчала шейка шпоры. Во
второй половине XVI века существовали разнообразнейшие способы крепления шпор к одетой в
броне ноге, нередко встречались и шпоры, пристегнутые над латным башмаком.
Система крепления шпоры ремнями включала проходящий под пяткой подшпорный ремень (нем.
Stegriemen) и идущий над подъемом нашпорный ремень (нем. Schnallenriemen) с пряжкой. В XV
веке встречались также двойные подшпорные ремни, даже двойные цепочки с пряжками,
поскольку кожаные ремни легко рвались.
Характерным признаком возраста шпор являются также формы ременных проушин. Старейшие
экземпляры имеют на концах дужек только одну проушину, к которой с помощью колец с
подшпорным ремнем крепился и надшпорный ремень. Начиная с ХШ века встречаются уже две
проушины друг над другом, но чаще одна за другой. Передняя всегда служила для нижнего ремня.
В XV веке ременные отростки выполняли в виде оковок, которые ходили на шарнирах. Для
нижнего ремня у дужки делали свой отросток, часто под углом к дужке.
В XVII веке у московитов и поляков встречались шпоры с двумя-тремя колесиками, но неуклюжей
и некрасивой формы. Впрочем, всадникам они казались достаточно воинственными, и они с
удовольствием ими пользовались (рис. 248).
Рис. 248. Железная шпора. С тремя зубчатыми колесиками, расположенными вертикально друг
над другом.
Польша. XVII в. Императорский Царскосельский арсенал.
‐ 184 ‐ Knight.by edition Рис. 249. Тяжелая форейторская шпора. Из латуни, с тремя шенкелями с колесиками в форме
звездочек. Германия. XVII в.
Когда шпоры начали носить на обычной кожаной обуви, ремень с пряжкой над подъемом стал
шире, чтобы он не натирал ногу. По той же причине надшпорный ремень в XVII веке получил
четырехугольные разрезанные [173] накладки из прочной кожи. Такой способ оснащения ремнями
сохранялся до настоящего времени.
В коллекциях встречаются иногда весьма своеобразно выполненные шпоры, большей частью из
латуни, с двумя и даже тремя шейками и мощными колесиками. Такие шпоры никогда не служили
для применения на войне. Это шпоры ездовых (нем. Kutschenreitersporen), или форейторские
шпоры, которые носили их на тяжелых кучерских сапогах, допускавших лишь очень небольшие
движения ног. Такие шпоры оказывали воздействие на лошадь уже при незначительном нажиме
ноги на ее пах (рис. 249).
Рис. 250. Клеймо семьи Миссалья, мастеров-доспешников. Рельеф во дворе их дома на виа дель
Спаради в Милане, ок. 1380 г.
‐ 185 ‐ Knight.by edition 58)
Челенг был первоначально знаком отличия для проявившего мужество всадника, по
старотурецки kanûn-i-teschrîfât или упрощенно «канон» — знак почета. Его известнейшее
описание относится ко времени Сулеймана Великолепного (нач. XVI в.). В Польше челенг
появился под названием бунчук (знамя), под этим же названием он попал также и в другие
восточные армии (прим. авт.).
59)
Так назывались мастера, изготавливающие седла, сбрую и другие принадлежности для конного
дела (прим. ред.).
60)
Утверждение автора устарело: седло широко было известно у степных народов задолго до
эпохи великого переселения народов. Как мы уже отмечали в примечаниях к главе «Доспехи
воина в комплексе», автор целиком неверно трактует указанную находку (прим. ред.).
61)
Автор неправильно трактует изображение, но на некоторых из них на самом деле не видно
седла, т. к. оно закрыто сверху свободно свисающей попоной (прим. ред.).
62)
Demay G. Le costume au moyen-âge d'après les sceaux. Paris, 1880 (прим. авт.).
63)
За последнее время появилось много исследований, опровергающих сложившуюся в XIX веке
точку зрения о восточном воине исключительно как о легковооруженном. На Востоке издавна
существовали отряды всадников, закованных в броню, которые должны были в рукопашной
схватке сокрушать противника. Мало того, именно Восток теперь считается родиной тяжелой
кавалерии (прим. ред.).
64)
Не исключено, что автор допустил ошибку, термином «барда» обозначается в Испании также
конский доспех (прим. ред.).
65)
Имеются экземпляры и с геральдическими фигурами владельцев, аналогичными шлемовым.
Причем они были распространены не меньше, чем описанные автором. См. рис. 578 (прим. ред.).
66)
Шишки делались для того, чтобы при движении плечи лошади не ударялись о форбуг, изнутри
они снабжались набивными подушечками (прим. ред.).
67)
На небольшой, написанной маслом картине 1480 года, которая находится в королевскоимператорском художественно-историческом собрании в Вене, изображен мастер-оружейник
эрцгерцога Максимилиана, юнкер Альбрехт, едущий на лошади, защищенной такого рода
закрытым доспехом. Leber., Wiens bürgerl. Zeughaus. Jahrbuch d. k. k. kunsthist. Museen, VIII, Band
(прим. авт.).
68)
В большей степени это было связано со специфической рыцарской посадкой в седле, при
которой для мощного таранного удара копьем необходимо было, чтобы ноги имели плотную
опору в стременах и поэтому были вытянуты вперед (прим. ред.).
‐ 186 ‐ Knight.by edition Часть II.
‐ 187 ‐ Knight.by edition Оружие нападения.
Битва.
На первом плане сошлись два отряда наемной пехоты. Первая линия воинов вооружена пиками,
вторая — различным древковым оружием, алебардами и альшписами. У правого отряда охрана
знамен еще не вступила в бой, между пехотинцами изображен капитан, берет которого украшен
перьями. На втором плане отряд тяжелой кавалерии, построенный глубокой колонной, атакует
лучников.
Гравюра А. Дюрера. 1515 г.
‐ 188 ‐ Knight.by edition § 1. Холодное оружие
Меч
(В книге почти все мечи были показаны рукоятью вверх. В электронной версии некоторые
показаны рукоятью влево; нумерация рисунков — сверху вниз. )
Меч — один из самых почитаемых предметов древности. Не располагая сведениями о том, как он
был изобретен, рассмотрим здесь первые средневековые формы меча и их последующие
трансформации.
Меч (нем. Schwert) — вид холодного оружия с прямым клинком (нем. Klinge), однолезвийным или
обоюдоострым, остроконечным или закругленным у острия, предназначенным для рубящего удара
либо удара и укола.69) Рукоять меча обхватывается рукой таким образом, чтобы большой палец
лежал у крестовины, а мизинец — у навершия.
На первый взгляд, можно было бы отнести к мечам и все прямые клинки сабельной монтировки,
например — французские кавалерийские сабли, так называемые палаши и польскую карабелу;
однако такая монтировка все-таки оставляет их в одном ряду с саблями.
В устройстве эфеса (нем. Gefa?) (без последующих добавлений, о которых разговор пойдет ниже)
различают: навершие (нем. Knauf), набалдашник, или яблоко, рукоять (нем. Griffholz) и
крестовину (нем. Parierstange). Рукоять укреплена на хвостовике или черене клинка (нем. Angel)
из более мягкой стали. Клинок бывает обоюдоострым или однолезвийным, острие —
закругленным или остроконечным. Боковые стороны клинка могут быть плоскими, с выпуклостью
или с ребром (нем. Grat — хребет), а также с долом или несколькими узкими желобками — так
называемыми желобками для стока крови (нем. Blutrinnen). Дол (нем. Hohlschliff) — продольная
выемка в сторонах клинка, предназначенная для его облегчения.
При изучении холодного оружия следует учитывать, что территориально его происхождение не
ограничено одним каким-то местом, но существовали, так сказать, два центра, зачастую влиявшие
друг на друга. Так и в истории мечей сосуществовали два культурных потока, один из которых
получил изначальный импульс в Римской империи, а другой — на Востоке.
В первом случае формы оружия отмиравшей культуры были просты, тяжеловесны и лишь через
столетия приобрели утонченный, законченный вид. Во втором случае эволюция приобрела форму
мощного скачка; [177] неожиданно скоро их развитие достигло выдающегося расцвета и повлияло
на весь западный мир.
Развитие клинка зависело от уровня техники. Так, в начале античного периода использовался
только короткий меч, сходный с паразониумом (лат. parazonium) древних (рис. 251). От Италии и
Испании к северу в погребениях IV и V веков обнаружены мечи с очень похожими рукоятями и
короткими клинками. Клинок такого меча в среднем 45 см длиной, чаще всего выпуклый,
обоюдоострый, ко второй трети своей длины расширяется (благодаря чему увеличивалась мощь
удара), а затем снова сужается, заостряясь к концу.
‐ 189 ‐ Knight.by edition Рис. 251. Паразониум, короткий меч, найденный у Сесто-Календе. Галлия домеровингской эпохи.
Археологический музей Миланской академии.
Рис. 252. Древнейшие саксы.
Среди германцев, перенявших меч у римлян, первоначально в ходу был только нож — сакс (нем.
Sax, старонем. — sahs, англ. — seax), служивший в домашнем обиходе, а впоследствии и в бою
(рис. 252). Клинок изогнутой формы позже стал прямым. Без сомнения, такой сакс в сражении
можно было метать. Однако воины считали это оружие маломощным, и, как только кузнецы
научились выковывать изделия большего размера, появился лангсакс (нем. Langsax) с более
длинным и тяжелым клинком, обоюдоострый шириной от 3,5 до 4 см и длиною от 40 до 60 см
(рис. 253). Немного измененной его форма сохраняется в охотничьих ножах. Но и лангсакс
показался германцу слишком легким, малодейственным, и в результате возник однолезвийный
тяжелый короткий меч скрамасакс (нем. Scramasax). Его клинок был от 6,5 см шириной и длиной
от 41 до 76 см, ширина обуха — 6-8 мм. Все эти размеры придавали скрамасаксу небывалую
мощь, поэтому им действовали, обхватив длинную рукоять обеими руками (рис. 254, 255).
Короткий меч из поэмы «Беовульф» был назван брайтсаксом (нем. Breitsax), хотя, вероятнее
всего, это тот же скрамасакс. Особенностью клинка скрамасакса является глубокий желобок «для
стока крови» вблизи обуха. Форма скрамасакса встречается еще в IX и X веках в скульптурах
византийского происхождения, например, на порфирном рельефе церкви Св. Марка в Венеции
(рис. 256) и диптихе собора Хальберштадта. [178]
‐ 190 ‐ Knight.by edition Однолезвийный рубящий меч — изобретение самих германцев, а стальной длинный
обоюдоострый меч, несмотря на то что появился у них очень рано, все-таки перенят от других
народов, хотя его название спата (лат. spatha) — нордического происхождения. В руках
германцев он вырос и стал еще тяжелее. В ранний период его существования только зажиточные
люди могли позволить себе иметь такое дорогое, трудоемкое в изготовлении оружие. Так
продолжалось до того времени, пока у германцев не появились социальные разделения общества
на знать и простонародье. С этих же пор уже у меровингов меч стал оружием только знатных и в
продолжение всей средневековой эпохи оставался принадлежностью исключительно рыцарского
сословия.
Простолюдин эпохи Меровингов носил при себе наряду с разновидностью дротика фрамеей (лат.
framea) и своеобразным метательным топором франциской (лат. francisca) еще и скрамасакс.
Среди всадников мечом мог обладать тоже только знатный человек. Для удобства конного
поединка обоюдоострый клинок изготавливали длиной 60-70 см. Именно такие мечи Меровингов
примерно 580 года принято считать первой формой меча для всадника. Они отличались широким
навершием с приплюснутой верхушкой и небольшой прямой крестовиной. В ножнах с устьем,
обоймицей и наконечником, а также в форме и технике украшений знаменитого меча Хильперика
(539—584) из собрания Лувра узнает восточное влияние (рис. 257).
Рис. 253. Лангсакс.
Рис. 254. Скрамасакс с ножнами.
Рис. 255. Франкский скрамасакс в ножнах. Длина однолезвийного клинка 34 см, ширина 7 см;
рукоять длиной 17,25 см почти целиком разрушена; кожаные ножны со стороны лезвия имеют
лопасть, за которую меч прикреплялся к поясу. Найден при раскопках у крепостных ворот в
Андернахе на Рейне. Рейнский провинциальный музей, Бонн.
Рис. 256. Меч в ножнах. С порфирного рельефа, изображающего обнявшуюся княжескую чету;
рельеф якобы из Птолемея, вероятно — византийский. X в. Церковь Св. Марка в Венеции.
‐ 191 ‐ Knight.by edition Свидетельством непрерывного восточного [179] влияния служит письмо Теодориха Великого
(454—526) своему шурину, королю вандалов Тразамунду (496—523), где он благодарит за
присылку оружия, клинки которого гладки и блестящи, как зеркало, украшены чудесным узором в
виде завитков — «червячков».70) Это и первое свидетельство о дамасских клинках. Несомненно,
оружие изготовлено в мавританских мастерских северного побережья Африки. И позднее поэты
воспевали подобные «червячковые» клинки. Из находки в захоронении короля Хильперика,
относящейся, по-видимому, к VIII веку, следует, что и у лангобардов были в ходу длинные мечи.
Два найденных клинка — широкие, плоские, в среднем 75 см в длину и с тупым острием.
Рукоятки короткие, римской формы.
Что касается рукоятей, то, кроме упомянутой формы, и у северных народов, и у германцев и
франков встречается совсем иная, без сомнения, еще более древняя. Такая рукоять чаще всего из
бронзы, очень короткая, разделена на поперечные звенья, а нижняя часть завершается шайбой.
Подобные мечи, видимо, были обычными в то время. Переход к рукояти с маленькой крестовиной
произошел, предположительно, только в VII веке (рис. 258).
Рис. 257. Меч в ножнах, навершие, крестовина и оковки ножен — из золота, украшены красной
перегородчатой эмалью; длина клинка 48 см. Найден в гробнице короля Хильперика (ум. 584).
Реставрирован современными специалистами. Лувр, Париж.
Рис. 258. Франкский меч, рукоять окована железом; длина клинка 85 см. Найден при раскопках на
горе Кирхберг под Андернахом. Рейнский провинциальный музей, Бонн.
С VI по VII век произошел мощный взлет производства клинков на Востоке. Это доказывается
отличным качеством стали и превосходной выделкой найденных экземпляров, в которых с
настоящим мастерством выбран дол (рис. 259). Примечательно, что большинство клинков с V по
VII век имели закругленные острия — доказательство того, как мало значения в способе борьбы
придавалось уколу. Рукояти VII века еще удивительно короткие, едва рассчитанные на кулак.
Навершие приняло форму полудиска, а крестовина была прямой и короткой. Клинок — 85 см
длиной и более. Такими их можно увидеть в Золотой псалтыри и других рукописях VIII века, а
также и в сохранившихся образцах (рис. 260). Меч возник как орудие нападения, и в его
устройстве на первых порах не предусматривалась защита руки. Поэтому самые ранние мечи если
и имели, то очень [180] короткую крестовину или диск (рис. 261). Только с развитием фехтования
стали думать о способе защиты руки и подходящей для этого форме рукояти, а фехтовальное
искусство, как известно, восточного происхождения и распространилось в Европе только во
времена первого крестового похода.
‐ 192 ‐ Knight.by edition Рис. 259. Меч времен Каролингов, с окованной серебром рукоятью и серебряной овальной
крестовиной; клинок имеет дол по всей длине. Собрание графа Ньюверкерке.
Рис. 260. Меч с ножнами и перевязью. С миниатюры из Библии Карла Лысого (король в 860—875).
Рис. 261. Меч святого Стефана, короля Венгрии (ок. 970/975—1038). Рукоять и полукруглая с
плоским верхом крестовина из слоновой кости украшены раннероманским растительным
орнаментом; на плоском клинке длиной 109 см заметны следы надписи. Нач. XI в. Сокровищница
собора Св. Вита в Праге.
Укрепление германо-галльской государственности при Карле Великом вызвало необычайный
подъем искусств и ремесел, чему немало способствовали и контакты с Востоком. Восточное
влияние делается отчетливым в изготовлении клинков. Приезжавшие из Сирии ремесленники и
кузнецы были столь же усердными, сколь и умелыми мастерами. Сначала они развернули свою
деятельность на побережьях Сицилии и Испании. Заказчики хорошо платили им за работу. В
результате в Европе уже в конце VIII века появились клинки, выполненные с таким искусством,
какое в христианских странах не могли превзойти вплоть до XV столетия. В Национальной
библиотеке Парижа есть миниатюра в рукописи второй половины XI века, изображающая
предводителя франков с мечом (рис. 262). Меч имел рукоять в форме кубка, прямую крестовину и
очень длинный клинок с долом до острия. Внутри дола можно разглядеть линии и точки,
обозначающие, вероятно, отверстия — так называемые «скважины для яда» (нем. Giftzuge, фр.
alemelles a fenetres), до этого встречавшиеся только на мавританских клинках XIV века. На ковре
из Байе видны клинки непомерной длины у знатных особ и короткие, около 60 см, — в руках
простых воинов. Навершия имеют форму полудиска, рукояти снабжены короткими прямыми
крестовинами и сами [181] поразительно коротки (рис. 263, 264). Немного позднее встречаются
дискообразные навершия в сочетании с крестовинами, изогнутыми книзу (рис. 265, 266, 267, 268).
Навершия такой формы предназначалось не только для того, чтобы предотвратить соскальзывание
руки, но и служило противовесом тяжелому длинному клинку. По этой причине они со временем
становятся все массивней и тяжелее. В XII веке меч всадника и оружие пехотинца тоже резко
отличались, поскольку человек низкого звания вообще не имел права обладать мечом. Даже в
Италии, где к простолюдину относились не столь пренебрежительно, он мог вооружаться только
пикой или копьем. Экипировка у венецианской милиции вплоть до XIII века не предусматривала
меча. В конце этого столетия на клинках появляются гравированные клейма, в которые вбито
золото или серебро — простейший вид тауширования.
‐ 193 ‐ Knight.by edition Рис. 262. Меч. Из рукописи второй пол. XI в. Национальная библиотека, Париж.
Рис. 263. Формы мечей, изображенных на ковре из Байе, кон. XI в.
Рис. 264. Рукоять норманнского меча, ковер из Байе, кон. XI в.
Примером переходного времени на границе двух веков — XI и XII — служит так называемый
«меч святого Маврикия» из императорской сокровищницы в Вене. Несмотря на приписанное ему
легендарное происхождение, он датируется эпохой Конрада III (1093—1152 гг.). На другом клинке
с долом тауширован серебром Иерусалимский крест; рукоять из позолоченного серебра, на
грибовидном навершии — латинские надписи. Немецкий церемониальный тронный меч из того
же хранилища изготовлен при Генрихе VI (род. 1165, правил: 1190— 1197) в сицилийских
мастерских (рис. 269). На клинке с плоским долом тауширован золотом крест. Рукоять и
крестовина украшены эмалью и жемчугом, ножны изготовлены так, как об этом говорит монах из
Санкт-Галлена: «Надлежит мечу быть, во-первых, в ножнах (из дерева), во-вторых, обернутым в
кожу, в-третьих — в белейшее, светлым воском навощенное [182] полотно, так, чтобы он, с
блистающим посередине крестиком, надолго был сохранен для уничтожения язычников».
‐ 194 ‐ Knight.by edition Рис. 265. Меч императора Генриха II Святого (1002—1024). По рисунку в его требнике, прежде
находившемся в сокровищнице Бамбергского собора. Королевская библиотека в Мюнхене.
Рис. 266. Меч Вильгельма II Рыжего, короля Англии в 1087—1100. С миниатюры из
Кентерберийской Библии. Библиотека святой Женевьевы.
Рис. 267. Меч Жоффруа I, герцога Нормандского. С изображения на эмалевой пластине, ок. 1150
г. Музей в Ле-Мане, Франция.
Рис. 268. Воин с мечом. Миниатюра из рукописи конца XII в. Королевская библиотека, Гаага.
В XIII веке на клинках часто можно было видеть длинные гравированные или таушированные
надписи готическими и латинскими заглавными [183] буквами, а также клейма с инициалами
мастеров. Надписи содержали молитвенные, религиозные изречения, так называемые
«благословения оружия», или магические заклинания (чаще на мечах из Пассау).
Со времен Каролингов меч имел высокое значение для свободного человека. Ему поклонялись,
окружали романтикой волшебства и магии и давали ему, как живому существу, имя. Меч Роланда,
выкованный кузнецом Мадельгером из Регенсбурга, назывался «Дюрандаль» (Durandel), меч
Карла Великого «Жуайоз» (Joyuse), меч Турпена «Альманс» (Almance), меч Ганелона «Мюлажир»
(Mulagir), меч мавританского короля Палигана «Пресиоз» (Preciose), меч Вильгельма Оранского
‐ 195 ‐ Knight.by edition «Шойс» (Schoyuse, Joyeuse), а меч Зигфрида — «Бальмунг» (Balmung). Главный из мечей,
наделенных именами в легенде о короле Артуре, — его меч Эскалибур (Caliburn). Его изготовили
на острове Аваллон, где владычествовала фея Моргана, и, согласно преданию, им стал владеть
потом Ричард Львиное Сердце.
Рис. 269. Церемониальный меч, из германских коронационных драгоценностей. Изготовлен при
императоре Генрихе VI (1165—1197). Мавританская работа, Сицилия. Навершие более поздней
работы, XIV в. Императорская и королевская сокровищница в Вене.
Чтобы возвысить значение меча для идеи христианства, в головку вправляли святые реликвии, и
этот набожный обычай сохранялся вплоть до XIV века. Не только христиане, но и арабы высоко
почитали свой меч, а у мавров он был настоящим предметом культа.
У арабов почитание меча относится, несомненно, еще к домагометанским временам. Самым
большим богатством пророка Магомета, по арабским источникам, были 10 мечей, среди которых
— знаменитый Зул-Фикар («Пронзающий»), превозносимый больше других. Как рассказывает
Альбуфеда, Магомет добыл его в битве при Бедре с Момбасом аль Хайахи, сыном Альзахамитама.
Каждый из десяти взятых в этой битве мечей был наречен своим именем. Зуль-Фикар имел
удивительным образом раздвоенный клинок, поэтому позднее его обозначали значком Y.+)
В Германии XII века навершия украшали гербами (рис. 270), в Италии и Франции — надписями
или именами, и этот обычай сохранялся до XV века включительно.
В конце XII века рукояти кавалерийских мечей удлиняются (рис. 271). Трудно было действовать
клинком 80-90 см длины одной рукой, поэтому появляются рукояти в полторы руки (нем. zu
anderthalb Hand). Еще редкие в ХIII [184] веке, они становятся характерными для рыцарских мечей
в XIV столетии. Длинные мечи вплоть до этого времени носили без ножен, на ременной перевязи.
Существовало два способа ношения меча всадниками. Рыцарь носил его на поясе слева, а другие
сословия, когда без оружия нельзя было обойтись (например, купец во время пути),
притороченным к седлу справа. С середины XIII столетия появляются мечи, у которых клинок
резко суживается от рукояти к острию, а вместо дола имеет ребро. Как правило, они применялись
сначала в пешем бою, а затем, в Италии, — и всадниками. Заостренная форма клинка говорит об
изменении способа борьбы: стало возможным наносить уколы острием в отверстия доспехов и
открытые участки тела. Ножны в это время — деревянные, с металлическим прибором,
украшенным чеканкой. В XIV веке клинки вслед за доспехами приобрели особую крепость.
Боевые клинки все чаще снабжены ребром вместо дола, а остроугольная их форма позволяет
уменьшить тяжесть оружия. Цели, для которых предназначался меч, определяли форму его
клинка: у мечей парадных и «на каждый день» она была разной. Последние, как правило, были
легкими, удобными, короткими, рассчитанными на поединок на близком расстоянии. Так, в начале
XIV века в Испании и в Италии наряду с дорогим мечом появляется «гражданское оружие» (нем.
Hauswehre), служившее и рыцарю, и горожанину, и крестьянину (рис. 272, 273).
‐ 196 ‐ Knight.by edition Рис. 270. Двуручный меч, рукоять обтянута кожей и железной проволокой; на клинке более
ранней работы, длиной 151,5 см, можно прочесть надпись заглавными буквами, сделанную в XV
в.: «GENANNT HERR DIETRICH VON BERNS SCHWERT» («Меч господина Дитриха из Берна»).
XIV в.
Рис. 271. Меч Конрада Тюрингского, ландграфа Гессенского, рыцаря Немецкого (Тевтонского)
ордена, его надгробия. 1241 г.
Вплоть до XIV века принятая в Германии форма меча встречалась [185] и во Франции, и в Англии.
Но затем усилилось итальянское влияние из-за распространения из Болоньи, Венеции и
Флоренции искусства фехтования, которое очень быстро стало развиваться во Франции и
Германии. Странствующие по Европе последователи итальянских фехтовальных школ — Братства
Марка, Фехтовального братства и др. — определенно повлияли на изменение облика меча. В 1350
году мастера фехтования перечислены среди «гладиаторов» в немецких городах. В 1380 году их
стали называть Fechter — поединщиками, откуда и произошло слово — фехтование (Fechten), а
император Фридрих III (1425—1493) даровал им в 1487 году привилегию именоваться «мастерами
меча». Серьезнейшие показательные бои (вплоть до пролития крови) назывались «Bluet-RuerFechten». Странствующих мастеров принято было называть свободными поединщиками (нем.
Freifechter). В XVI веке появляются фехтовальщики (нем. Federfechter), у которых вместо меча в
руках уже шпага и дага. Во Франции, где изготовление оружия сосредоточилось в руках
итальянцев, поэтому обычно в XIV веке в ходу был меч с коротким заостренным клинком,
имеющим ребро, и длинной рукояткой. Такие мечи называли бордоскими, по месту их
изготовления. Наряду с этим сохранялся длинный немецкий кавалерийский меч, рукоять которого
видоизменялась по итальянскому образцу (рис. 274, 275, 276, 277).
‐ 197 ‐ Knight.by edition Рис. 272. Венецианский гражданский меч, клинок длиной 78 см с именем Кальмана Книжника,
короля Венгрии в 1095—1114, работы XIV в.; рукоять из слоновой кости, вырезанная в форме
бивня нарвала, и металлическое позолоченное навершие в восточном стиле — кон. XV в.
Рис. 273. Меч с «кольцом для цепочки», рукоять из рога окрашена в зеленый цвет, с заклепками в
качестве украшения; клинок длиной 91 см; пятка клинка украшена золочением под цвет сангины с
изображением герба Хоэнэмбсов; ножны из тисненой кожи, с гнездом для ножа. Италия. Сер.
XIV в.
Так сформировались навершия «лапчатой» формы, а изогнутые, тонко члененные крестовины и
приборы ножен выполнялись уже вполне в духе раннего Ренессанса (рис. 278).
В оружейном производстве, где до сих пор доминировал Восток, теперь на первые места
выступают Толедо, Пассау и Брешиа. Если Толедо обязан своей славой маврам, то Пассау,[186]
оружейный центр послеримской эпохи, возвысился благодаря искусству немецких оружейников.
Брешия, ковавшая оружие еще этрусскам, в позднеримское время находилась под началом
Департамента вооружений (лат. decurio armamentarii), которому подчинялись мастерские Фриули,
Штирии и Каринтии и откуда снабжались оружием легионеры на Рейне, на Дунае, в Паннонии. В
XIII столетии Брешия благодаря своим поразительным успехам могла претендовать в оружейном
деле на первое место.
‐ 198 ‐ Knight.by edition Рис. 274. Кавалерийский меч, эфес с защитными кольцами и дугами по итальянскому образцу; на
клинке длиной 108 см высечены украшения. Германия. Ок. 1530 г.
Рис. 275. Кавалерийский меч, эфес с защитными кольцами и перекрестными дужками; клинок и
оправа миланской работы — длиной 112 см. Оружие кавалериста из армии курфюрста
Альбрехта Баварского, как явствует из герба, выбитого на клинке. Ок. 1540 г.
Рис. 276. Легкий кавалерийский меч, гарда снабжена простым защитным кольцом с пластинкой и
колечком для большого пальца; клинок изготовлен в Брешии, его длина — 107 см. Италия. Ок.
1510 г.
Рис. 277. Итальянский кавалерийский меч, с «лапчатым» навершием и S-образной крестовиной.
Кон. XV в. [187]
Несмотря на то, что меч с VII века и даже раньше был излюбленным предметом художественного
украшения, это касалось единичных экземпляров. Основная масса мечей была сработана
неуклюже даже в тех случаях, когда отличные клинки заслуживали более тщательной отделки. И
только в XIV веке, благодаря итальянцам, рукояти приобретают более тонкую, совершенную
форму. Навершия радуют глаз красотой и разнообразием, сама рукоять обтягивается проволокой
или оплетается сеткой из шелкового шнура; крестовина чаще изогнута. В конце столетия в
Испании появилось добавление в виде пальцевых дуг — т. н. «ослиная подкова» (нем. Eselshuf, фр.
pas d’ane), достигшая затем у испанцев и итальянцев чрезмерной величины. Кожаные ножны
сохранили металлический прибор, наконечник их иногда имел V-образную форму. Металлические
‐ 199 ‐ Knight.by edition устья на ножнах в это время делались только на Востоке. Для защиты клинка от сырости верхний
край ножен часто вырезался в виде клапана (рис. 279).
Рис. 278. Парадный меч Филиппа Красивого, короля Кастилии (1478—1506). Рукоять из
позолоченной латуни, местами ажурная и обтянутая красным бархатом; остроконечный клинок
длиной 74 см; на нем позолоченная гравировка — герб и эмблемы папы Юлия II (Джулиано делла
Ровере, 1443—1513). Римская работа. Нач. XVI в.
Рис. 279. Меч в ножнах и с перевязью «рыцаря Лебедей» из рукописи миннезингеров. Сер. XIV в.
Национальная библиотека, Париж.
Рис. 280. Меч в ножнах и с перевязью, времен короля Иоанна II Французского (1350—1364).
Первая форма перевязи с петлей, на итальянский манер. С барельефа церкви Сен-Ле, Париж.
Подвеска из узких ремней, соединяющих ножны с поясом, обычно была без оковок и часто
снабжалась пряжкой. Прикреплялся меч на первых порах очень просто: широкий ремень
портупеи, суженный на одном конце, пропускался через прорези и завязывался. Но это было
таким долгим и неудобным процессом, что воины предпочитали [188] накручивать ремни на руку
и так нести меч.71) Когда в XIII веке в употребление вошли низко сидящие рыцарские пояса, мечи
стали носить подвешенными к ним за кольца. В XIV веке ремни крепили с помощью пряжек,
крючков, а ножны привязывали (рис. 280). В начале XVI века входят в употребление, появившись
из Италии, шпажная лопасть (нем. Taschen, ит. pallette) в виде «сумки», в которую вставлялись
ножны. К середине столетия перевязи состояли из узких ремней от двух до шести, застегнутых
‐ 200 ‐ Knight.by edition пряжками и подвешенных на крючке к поясу. От них узкий ремень протягивался спереди до пояса,
чтобы вся эта конструкция не болталась при движении (рис. 328). Такой вид подвески сохранялся
приблизительно до XVII века, а затем стал принят французский способ ношения оружия на
перевязи через плечо. Лопасть сначала сохраняла свой облик, а потом, к концу столетия,
превратилась в так называемый шпажный карман (нем. Steckkuppel).
С XII века, как мы уже говорили, стало очевидным, что меч, предназначенный только для удара,
— малодейственное оружие. Поэтому клинки начали делать с заостренным концом, колющими.
Однако когда в XIV веке плечи, нижняя часть груди и суставы рук были усилены металлическими
пластинками, это изменение формы клинков стало недостаточным: они были все-таки слишком
широки, чтобы проникнуть в щели доспеха. В результате в конце XIV века появился «мечпротыкатель» (нем. Bohrschwert, Porschwert, старонем. perswerte, pratspiesse, рис. 281). Он имел
вид длинного, трех- или четырехгранного шила с тупыми гранями и предназначался только для
укола. Острие таких клинков имело, как правило, невероятную твердость. Форма «протыкателя»
видоизменилась в XVI веке в облегченный колющий меч кончар — «протыкатель доспехов»
(нем. Panzerstecher), исчезнувший в Западной Европе во второй половине XVI века. Его место
заняла вошедшая в моду испанская колющая шпага (нем. Sto?degen). В этот период колющее
оружие существенно потеснило оружие рубящее. Даже итальянская пехота около 1560 года имела
кончары наряду с двуручными боевыми мечами, кстати, тоже двуручные и порой громадного
размера. В Турции, Венгрии и Польше, где еще до конца XVIII века носили кольчужные доспехи,
часть конницы вооружалась кончарами, которые подвешивались на левой стороне седла между
сумками и составляли часть конного снаряжения. Кроме того, всадники имели сабли.
Немецкое рыцарство, невзирая на быстрое (благодаря итальянскому и испанскому влияниям)
изменение видов оружия, сначала строго придерживалось формы старого кавалерийского меча с
полутораручной рукоятью, с длинным и в меру широким клинком в стиле поздней готики (рис.
282). Рукояти с замечательным мастерством покрывались резьбой и иными средствами
декоративного украшения: эмалью, финифтью, гравировкой. Все чаще в отделке мечей
принимают участие золотых и серебряных дел мастера, резчики по слоновой кости и т. п. На
кавалерийском мече появляется [189]
Рис. 281. Колющий меч, клинок граненый, в готическом стиле; рукоять обтянута кожей;
крестовина повреждена. Германия, ок. 1500 г.
‐ 201 ‐ Knight.by edition Рис. 282. Полутораручный меч императора Максимилиана I. Итальянский клинок длиной 92 см,
относящийся к XIV в., позднее украшен изображением герба (стропило в поле щита),
выполненным в технике позолоты; рукоять из рога, с позолоченными оковками и щитком,
обитым листовым металлом; кожаные ножны венгерского типа, с позолоченным прибором.
серединный щиток (нем. Mitteleisen) — кусок кожи, разделенный на два широких лепестка. В
отверстие в центре вставлялась рукоять таким образом, чтобы лепестки с обеих сторон покрывали
пятку на клинке у хвостовика. Внешние стороны лепестков часто украшались латунными
гвоздиками или полностью обивались латунью. Щиток предохранял хвостовик от сырости и
ржавчины (рис. 282). Эту деталь можно встретить и в XIV, и в XVI веке. Клинки украшались
разнообразной гравировкой, таушировались золотом, серебром, медью или латунью и были
позолочены. Около пятки принято было ставить клейма мастерских, иногда встречались имена
или монограммы отдельных мастеров. Одним из старейших клейм на клинках, известным уже в
XIV веке, было клеймо «волк» из Пассау, громкая слава которого простиралась даже на Восток. К
сожалению, «волк» многократно подделывался (рис. 283). Обычай выбивать личное клеймо
мастера появился сначала в Толедо, затем в Брешии, а потом и в Нюрнберге. Пассау примкнул к
ним позднее. К 1500 году таушировка личных клейм, и то в виде исключения, применялась лишь
на золингенских клинках. Знак «волк» происходит от герба города Пассау, где «волк»,
поднявшийся на [190] задние лапы, изображен серебром в красном поле. В отрывке из старой
хроники, приведенной Лебером в своем труде «Императорский цейхгауз в Вене», сообщается, что
городские кузнецы получили знак волка от Альбрехта II Хромого (1298—1358). Фактически нет
более ранних упоминаний этого знака. Но для маркировки клинков изображением герба не
требовалось разрешения владельца данной земли, и знаком пользовались другие мастерские,
прежде всего Золинген. Фигура волка выбивалась очень характерно, и ее легко можно было
отличить от подделок. Епископские мастерские Пассау на своих клинках кроме волка выбивали
изображение епископского посоха. Уже в XIV веке мастера Пассау умели окружить свои изделия
мистическим ореолом, сопровождали изготовление клинка таинственными церемониями, чтобы
он не только обладал смертоносной силой, но и делал своего хозяина неуязвимым. Этому служили
вырезанные на нем изречения, заклинания религиозного и кабалистического содержания.
Аналогичны случаи использования суеверий у оружейников Индии, Китая и Японии. «Волчьи»
клинки и их таинственная сила были известны туркам, необычайно ценили это оружие и
итальянские воины, очень склонные к такого рода поверьям.
Рис. 283. Образцы клейма «волк» из Пассау, выгравированы и инкрустированы латунью. XIV—XV
вв.
(В книге — сверху вниз, здесь — слева направо. OCR)
Теперь рассмотрим изготовление клинков на Востоке, повлиявшее в эпоху средневековья на
западных мастеров. Во времена раннего ислама славились мечи индийские и йеменские, во
времена крестовых походов — сирийские и дамасские. В XV веке слава и значение этих
старинных оружейных центров померкли, зато возвысились Египет, Марокко, Испания —
последние были знамениты уже ко времени господства вандалов.
Начиная с IX века высоко ценились хорассанские клинки из черной стали. В Толедо производство
клинков возникло в раннем средневековье благодаря маврам. Абд-ар-Рахман II основал там это
ремесло в 822—852 годах с небывалым успехом. Рядом с Толедо блистали в позднем
‐ 202 ‐ Knight.by edition средневековье Альмерия, Мурсия, Гранада и, прежде всего, Севилья, а в XV веке — Валенсия,
Сарагоса, Барселона и Куэльяр в провинции Сеговия.
Самое раннее из известных испано-мавританских оружий не старше XV века. Красивейшие
экземпляры принадлежат Королевскому оружейному музею (рис. 284) и собранию маркиза
Вильясекка в Мадриде; в последнем хранится оружие Боабдиля. Среди известных испанских
оружейников следует отметить мавра Хулиана дель Рея. До 1492 года он служил последнему
мавританскому королю Боабдиля, позже принял христианство и был обласкан милостью своего
крестного отца, короля Фердинанда II Католика (1452—1516). На его клейме можно разглядеть
изображение, напоминающее собачку, поэтому его еще называют «perillo», однако некоторые
испанские ученые сомневаются в этой версии и склоняются к тому, что [191] знак этот был не
столько знаком Хулиана, сколько обыкновенным «волчком» из Пассау. Хулиан дель Рей работал
сначала в Гранаде, потом в Сарагосе и, наконец, в Толедо, которому принес славу.
В Японии изготовление клинков имеет великое и славное прошлое. С древнейших времен мастероружейник отдавал клинок заказчику без монтировки, оправу делали каждому отдельно, согласно
его пожеланиям. Длинный меч катана,72) пронзающий доспехи кэн,73) короткий меч —
вакидзаси74) передавались хранимыми в ножнах из ствола белого дерева кири, а черен клинка
вкладывался в ручку стручкообразной формы. Вытащив два деревянных гвоздика, скрепляющих
обкладки рукояти, и освободив хвостовик, можно было рассмотреть на нем клеймо мастера. К
японским мечам мы еще вернемся в разделе о кривых мечах.
Искусство владения мечом постоянно усложнялось и совершенствовалось, и благодаря
постепенным добавлениям приспособлений для защиты руки менялся облик всего эфеса. В
старейших мечах клинок отделялся от руки короткой перекладиной, потом она выросла в
крестовину. Наконец, появилось боковое защитное кольцо (нем. Faustschutzbugel), загнутая от
центра крестовина вниз, сначала на одной внешней стороне, а впоследствии — с обеих сторон.
Чтобы рукоять кавалерийского меча не выскальзывала из железной латной перчатки, ее сделали
более узкой и ребристой (рис. 285). В Италии впервые появилась защитная рукоятная дуга (нем.
Griffbugel), выросшая из крестовины к навершию, и на первых порах (до 1560 года) не
соединявшаяся с ним (рис. 286). Впервые с середине XVI века благодаря итальянскому влиянию
появились мечи с двойными боковыми кольцами под крестовиной — одна под другой, для
задержки клинка неприятеля при выпаде. Вслед за этим были изобретены для защиты запястья
дужки, образующие как бы корзинку (нем. Korbbugel, Spangenkorbe) на эфесе.75) Первые подобные
эфесы появились в Испании, но особенный облик приобрели в Милане. В массовом количестве их
изготовляли в Брешии, потом по всей Германии. Защитные пластинки (нем. Stichblatter)
встречаются реже, да и то только на итальянских мечах. На Востоке их предпочитали делать
дискообразной формы.
К концу XV века появляется разновидность мечей, называемых «кабаньими» (нем.
Schweinschwerter). Они представлены во многих собраниях. Служили они, как явствует из
названия, для кабаньей охоты и своим возникновением обязаны большому специалисту в
охотничьем деле — императору Максимилиану I. [192]
Рукоять кабаньего меча сходна с рукоятью кавалерийских мечей, а клинок приблизительно на три
четверти длины имеет вид стержня, затем резко расширяется, превращаясь в полосу, и
заканчивается острием. Очень часто поперек клинка вставляли железный рог, загнутый концами к
острию, чтобы препятствовать слишком глубокому проникновению в пасть зверя. Такого рода
мечи во множестве изготовляли вплоть до середины XVI века в Германии и Испании (рис. 287,
288).
‐ 203 ‐ Knight.by edition Рис. 284. Мавританский меч дона Хуана Австрийского. XV в. Музей Армерия Реаль в Мадриде.
Рис. 285. Полутораручный меч, эфес с защитными кольцами и продольно-ребристой рукоятью.
Италия. Кон. XV в.
Рис. 286. Меч, известный под названием «меча с геммами». Рукоять с защитными дугами —
итальянской работы; прекрасный клинок с «канавками для яда» в трех долах — испанской
работы, имеет клеймо известного оружейника Себастьяна Эрнандеса из Толедо.
В эпоху средневековья незаметна разница между охотничьими и боевыми мечами. Глядя на
миниатюры, можно констатировать лишь то, что для охоты на медведей, кабанов, рысей и т. п.
брали, как правило, длинные мечи, а во всех остальных случаях, особенно на соколиной охоте,
предпочитали короткое, заостренное итальянское оружие. Только в 1470 году в Бургундии входят
в моду длинные, особенной формы охотничьи мечи (нем. Jagdschwerter). Рукояти охотничьих
мечей времен Максимилиана I не имели защитных дужек, были полутораручными, иногда
навершие имело форму клюва. Клинок, обязательно однолезвийный, в среднем имел длину 85 см.
Характерными [193]
‐ 204 ‐ Knight.by edition Рис. 287. Кабаний меч. Эфес украшен травлением и позолотой; рукоять и ножны оплетены
шнуром; клинок длиной 85,7 см, без крюка, имеет долы, в которых вытравлены и позолочены
строки молитв Богоматери. Нач. XVI в.
Рис. 288. Кабаний меч. Железный эфес с защитными кольцами; рукоять украшена вставками из
дерева и кости в шахматном порядке; в клинок вставлен вывинчивающийся металлический крюк.
Меч принадлежал императору Максимилиану I. Германия. Ок. 1510 г.
для охотничьего меча были ножны с гнездами, где хранились инструменты — нож режущий, нож
для разделки туши, шило для отделения жил. Дополнительные отделения в ножнах с XIV века
появляются и на ножнах боевых мечей, включая гнезда для столовых приборов.
В начале XVI века охотничий меч претерпел быструю метаморфозу: клинок укоротился, стал
легче, превратившись в конце концов в охотничий нож (нем. Jagdmesser) XVII века и олений меч
(нем. Hirschfanger, рис. 289). Как уже отмечалось, в начале XIV столетия одна из форм меча
появилась из необходимости личной защиты в повседневной жизни — гражданский или, как его
еще называли, крестьянский меч (нем. Bauernwehren). Он удобен для схватки на близком
расстоянии, часто очень короток; клинок его предвещает переход к сабельному. В разорванной на
враждующие партии Италии XIV века аналогичное гражданское оружие называлось «воловий
язык» (нем. Ochsenzungen, англ. anelace, фр. langue de boeuf, um. pistos). Этот отголосок
позднеантичного паразониума сформировался в Венеции и Флоренции и поразительно быстро
распространился по всей Италии, Франции, Бургундии, а затем полюбился жителям немецких
городов. В XV веке Верона стала главным местом изготовления «воловьих языков». В ней и в
Венеции они назывались еще «пять [194] пальцев» (ит. cinque dita), т. к. ширина клинка у пятки
точно соответствовала ширине ладони (рис. 290).
‐ 205 ‐ Knight.by edition Рис. 289. Охотничий меч, с перевязью, охотничьим рогом, поводком
для собаки и ягдташем для мелкой дичи; железные части меча
украшены изысканной резьбой и частично позолочены; перевязь из
зеленого бархата носилась через плечо. Вторая пол. XVII в.
Рукоятка с навершием в форме диска сделаны из одного куска,
крестовина изогнута дугой к очень широкому клинку длиной 35 см,
который резко сужался к острию и имел долы. До некоторой
степени «воловий язык» напоминает кинжал. Подобную форму
имели и самые простые, топорно сработанные, и утонченно и
богато отделанные экземпляры.
Временами встречаются формы клинков, родившиеся скорее из
фантастических видений, нежели из практических соображений. Их
датируют концом XV века и называют «пламенеющими» (нем.
geflammten Klingen). Впрочем, происхождение их более раннее. В
захоронении дохристианской эпохи у Менсбруха в Гессене в 1885
году был найден немецкий меч с подобным клинком.76) Так что при
поверхностном взгляде на эту находку можно сказать, что она
идентична поздним формам, которые в этом случае нельзя
рассматривать как результат сложной эволюции. Применение
«пламенеющего» меча в раннесредневековое время было
соответственно столь же широко, как и в XVII веке, хотя в войсках
ландскнехтов им отдавалось предпочтение, особенно — двуручным.
Наемники-ландскнехты считали «пламенеющий» меч воплощением
воинственности.
С появлением двойных боковых защитных колец происходит
некоторое изменение в конструкции клинка. Часть его — от
крестовины до нижней дуги — оказалась закрытой. Поэтому этот
участок клинка не нуждался в затычке, в этом месте он был сужен и
получил название рикасо (ит. ricasso) или пятка (нем. Fehlscharfe).
Пятка была тем самым местом, где мастера [195] выбивали свои клейма. Первые клинки такого
типа появились в конце XVI века из Испании, а потом их стали изготавливать повсеместно,
особенно много — в Милане, Брешии и Беллуно (рис. 291). Как мы увидим дальше, эти пятки
гораздо более присущи шпагам, нежели мечам.
‐ 206 ‐ Knight.by edition Рис. 290. «Воловий язык», или анелас. Рукоять из позолоченной латуни с резьбой и
полудрагоценными камнями; на клинке — вытравленное и позолоченное изображение Геркулеса;
на приборе ножен и клинке — французский герб, окруженный трофеями. Конец XVI в.
Царскосельский арсенал.
Рис. 291. Хвостовик и пятка клинка со скважинами в «желобке для стока крови» и выбитым
клеймом Хуана Мартинеса из Толедо. Кон. XVI в.
В вооружении простых воинов XV и XVI веков, кроме испанских и итальянских, меч не играл
главной роли. У швейцарцев, французов и немцев на первом месте было древковое оружие. В
редких случаях, когда пиками неудобно было биться в тесной схватке, итальянцы и французы
брались за короткие мечи (иногда с клинками сабельной формы), а швейцарцы — за тяжелые
рубящие ножи, или использовали так называемое «короткое оружие» (нем. kurze Wehren) или
«швейцарские шпаги» (нем. Schweizerdegen). В армии ландскнехтов в начале XVI века для этой
цели сформировался меч ландскнехта (нем. Landsknechtschwert). Он имел короткую рукоятку с
веерообразно расширенным навершием, длинная крестовина была изогнута в виде горизонтальной
буквы «s», концы которой завершались шишечками. Иногда такой меч снабжался защитной дугой,
изогнутой к навершию. Клинок его — широкий, 50-54 см длиной, большей частью с закругленным
острием. Кожаные ножны нередко имели отделения для ножей и принадлежностей (рис. 292).77)
Ландскнехт носил свой меч на поясе слева, а с правой стороны сзади — кинжал. С 1570 года под
итальянским влиянием в немецкой императорской армии сформировался тип меча с
вытянувшимся клинком и ажурным корзинчатым эфесом. В венецианской пехоте, набранной по
большей части из далматских славян, появляется меч скьявона (ит. schiavona — славянский). Он
получил широчайшее распространение в других армиях к 1580 году, поступая из Брешии и
Серавалле. [196] Скьявона с длинным клинком была принята конницей, и при Фердинанде II —
кирасирами (рис. 293).
‐ 207 ‐ Knight.by edition Рис. 292. Ландскнехтский меч императорского полевого полковника Ульриха фон Шелленберга
(ок. 1487—1558). Латунная рукоять позолочена; кожаные ножны имеют гнезда для восьми
ножей и шила; на рукоятках ножей выгравированы миннешпрухи (любовные изречения).
Германия. Ок. 1520 г.
Рис. 293. Итальянский меч, т. н. скьявона. Эфес с двойной корзинкой и скобкой — переход к
сабельному; клинок без пятки, имеет длину 85 см, сделан в Брешии; кожаные ножны с железным
наконечником без устья — венгерской формы.
В полках ландскнехтов имелось характерное оружие — двуручный меч (нем. Bidenhander,
Schlachtschwert), который по величине и тяжести требовал немалых проворства и силы от своего
хозяина. Этот меч — развитие швейцарского боевого пехотного меча XIV века. Швейцарцы
сумели внушить такое почтение к этому оружию, что другие государства желали, дабы не отстать,
иметь подобное. Самые старые немецкие мечи такого типа принадлежат к XV веку (Мейрик
относит их появление к концу правления Генриха V (1387—1422), т.е. около 1420 года). В полках
ландскнехтов они приобрели свой типичный вид. Рукояти с одним или двумя поясками достигали
в среднем 60 см длины. Железные крестовины нередко богато украшены, закручены на концах в
виде улиток и с обеих сторон снабжены мощными кольцами для защиты пальцев, иногда с
пластинками между ними.
‐ 208 ‐ Knight.by edition «Двуручники» почти никогда не имели ножен, ландскнехты носили их на плече с открытыми
клинками, поэтому участок клинка от защитных крюков до крестовины обтягивали кожей (рис.
294).78)
Число ландскнехтов, вооруженных двуручными мечами, в полку было ограничено. Они
специально обучались владеть таким оружием и после этого получали звание «Мастер [197]
длинного меча» и двойное жалованье. Этим испытанным людям доверялась охрана знамени и
полковника. О достоинствах знаменитого меча военные люди и даже писатели той эпохи были
высокого мнения, и все же успех его был ниже ожидаемого из-за его громоздкости и неудобства
применения в сутолоке схватки. Тем не менее выглядевшие устрашающе ландскнехты с
двуручными мечами составляли гордость полков вплоть до конца XVI века. Меч этот получил
некоторое распространение и в Италии (через Швейцарию) в виде двуручного колющего меча.
Рис. 294. Двуручный меч. Клинок (длиной 127 см) такой формы называется «пламенеющим»;
пятка его обтянута кожей и снабжена защитными крюками; рукоять обтянута плюшем и
украшена (оторочена) шерстяной бахромой и помпонами; навершие, крестовина и защитные
кольца сделаны из кованого нешлифованного железа. Ок. 1570 г.
Простой кавалерийский меч еще при императоре Максимилиане I очень скоро приобрел новый
вид в коннице наемников: эфесы получили защитные дужки, клинки стали уже и легче.
Итальянский тип меча также стал широко применяться в немецких войсках, мастерские Фриули и
Брешии не успевали удовлетворять массовый спрос. Необходимость массового производства стала
первой причиной перехода к однотипному вооружению войска79) (рис. 295, 296). У французских
кавалеристов после 1550 года можно видеть эфес в виде прорезной тонкометаллической чащи;
делали такие эфесы, чаще всего, итальянцы в Южной Франции. В шотландских и английских
войсках в ходу были клейморы (англ. claymore, glaymore) — полутораручные мечи с узкими
обоюдоострыми клинками длиной около 90 см и рукоятями с прямыми ветвями крестовин,
опущенными книзу от центра. Появилась клеймора в позднем средневековье, а исчезла только в
начале XVII века. Поскольку в это время шотландские всадники были вооружены похожими на
скьявону мечами, которые они, заметим, носят и по сей день, клейморы заменили на скъявону. У
шотландцев она снабжена тяжелой ажурной «корзинкой» из железа, выстланной изнутри кожей
(рис. 297). В двадцатые годы XVI [199] века, в ту эпоху, когда война стала явлением привычным,
обыденным, появилась тенденция использовать клинки в несколько других целях, кроме боевых.
Например, уже около 1520 года всадники использовали меч, у которого одна из граней
превращена в пилу и могла применяться для распиливания дерева. У других клинков на обеих
гранях был вырезан календарь, они так и назывались — календарные. Попадались клинки,
обладавшие округлыми выемками различной формы80) — вероятно для того, чтобы ночью
‐ 209 ‐ Knight.by edition определять на ощупь очередность чтения молитв, как по четкам; их называли мечи с клинками
«Отче наш».
Рис. 295 Меч венецианского лучника. Эфес железный, с дужкой, отходящей от крестовины, и
защитным крюком; длина клинка 70 см. Работа Серавалле. Ок. 1520 г. Арсенал Венеции.
Рис. 296. Итальянский пехотный меч. Эфес железный, с зищитной дутой и ветвями; длина
клинка 78 см. Работа Андреа Феррары из Беллуно. Ок. 1530 г. Арсенал Венеции.
Рис. 297. Шотландские мечи.
a) Клеймор с железной рукоятью. XVI в.
b) Шотландский палаш с железным эфесом. XVIII в.
В итальянской и французской пехоте приблизительно к середине XV века приняты короткие
боевые мечи с клинками, [199] сходными с клинками меча ландскнехта (рис. 298), только рукояти
и способ ношения этих мечей были иными. По большей части они лишены «S»-образной
крестовины и имеют защитную дугу, загнутую к навершию. Морские солдаты вооружались
особым видом короткого меча (чаще венецианцы, чем генуэзцы), клинок которого был широким и
плоским не более 60 см в длину (рис. 299). У гарды щиток был только с одной стороны. Эта форма
меча сохранилась с несущественными изменениями вплоть до XVIII века, и похожую на нее
можно видеть еще и сегодня на стенах батарей* наших военных кораблей.
‐ 210 ‐ Knight.by edition Пришло время вспомнить и так называемый меч правосудия (нем. Richtschwert), который, хотя и
не служил военным целям, все же относится к оружейной теме и нередко встречается в
коллекциях. Старейшие мечи этого назначения, известные нам, датируются концом XIII века. Они
принадлежали городским общинам, вершившим правосудие. Форма клинка осталась неизменной
до XVIII века. Он очень широкий, ровновыпуклый, закругленный у острия, где временами
делалось отверстие, служившее для того, чтобы вешать меч на стену.81) По сообщениям некоторых
специалистов, палачи вкладывали в это отверстие свинцовую пулю и увеличивали тем самым силу
и тяжесть удара. Эти сведения относятся, правда, только к XVIII веку. Более ранние авторы
сообщают о мечах правосудия, снабженных полостью, до половины заполненной ртутью. При
ударе ртуть с силой стремилась к острию и значительно повышала его мощь (автору среди
множества виденных мечей правосудия такой ни разу не попадался).
Большинство мечей правосудия несли на себе надписи и символы, сообщавшие об их печальном
предназначении. На клинках изображали виселицу, колесо для четвертования, распятие,
страдающую Богоматерь, Святую Екатерину и прочие. Нередко писали имя палача с датой, потом
подходящие цитаты из Библии и вирши с моралью, например:
Если я сей меч подымаю,
То грешнику вечной жизни желаю;
Смертельным ударом моим поражен,
В небесное царство отправится он.
Или:
Нашедший это
потеряет прежде, чем найдет.
Купивший это
ограблен будет прежде, чем купит.
Тот, кто умрет
еще прежде, чем состарится.
И т. п.
Рукоять такого меча была на два полных захвата, в ранних экземплярах иногда снабжалась
бубенчиками. Если меч правосудия имел ножны (что было далеко не всегда), то к ним
прилагались дополнительные отделения, [200] содержащие 2-3 ножа, которые служили для
особых способов смертной казни.
Как и у остальных видов наступательного оружия, у мечей и шпаг во второй половине XVI
столетия прибавляется огнестрельное приспособление. Колесный замок лежал на пятке клинка. В
сражениях их использовали редко, а вот на празднествах, турнирах и т. п. они очень кстати
прибавляли шуму.
В «Книге турниров» Ганса Франколина Младшего, вышедшей в Вене в 1560 году, есть описание
праздника, устроенного в тот год императором Фердинандом I (1503—1564), и на таблице IV
изображен художником Гансом Лаутензаком конный латник, разряжающий во время перестрелки
свой огнестрельный меч.
К концу XVI века у немецких кавалеристов появились мечи с необычно короткими и широкими
клинками, в то время как в руках итальянцев были длинные мечи с «корзинчатым» эфесом, что
‐ 211 ‐ Knight.by edition говорит, уже о переходе к шпаге. Немецкая пехота тех времен довольствовалась узкими мечами,
рубящими шпагами с клинками непомерной длины.
Рис. 298. Итальянский пехотный меч. Эфес с защитной дугой и одним защитным кольцом.
Вторая пол. XVI в.
Рис. 299. Меч с рукоятью кинжального типа. Рукоять из латуни; короткая крестовина
оканчивается бубенчиками; на рукояти — грубо гравированное изображение святой Екатерины и
дата — «1401»; на клинке выгравированы виселица и колесо. Германия.
Рис. 300. Персидский меч, с джирадом (дротиком), в кожаных ножнах; клинок из тонкой
хорасанской стали. Форма меча указывает на XVI в.
В отделке клинков с начала XVI столетия появилось существенное новшество — техника
травления металла. До этого встречались только гравированные клинки. Способ воронения и
украшения золотой финифтью был заимствован из Италии. Кроме того, применялось термическое
окрашивание клинков в красный и фиолетовый цвета, а также вбивная и набивная таушировка.
[201]
Во время Тридцатилетней войны в императорской коннице использовались довольно длинные
мечи с рукоятями, сходными с рукоятью чиавоны. С началом турецких войн в кавалерийском
снаряжении все более сказывалось венгерское влияние. Теперь в руках немецкого кавалериста был
прямой клинок с эфесом, форма которого заимствована у старинных венгерских сабель. Для нее
характерно то, что рукоять загнута вперед и укреплена сзади оковкой — спинкой; остальные
элементы — это крестовина, чашка, у самых старых экземпляров на внутренней стороне — кольцо
для пальца (скобка) и, наконец, защитная дужка, часто соединенная с корзинкой. Клинки с таким
же эфесом были приняты и во французской армии. Пехота вооружалась по французскому образцу
коротким клинком со шпажным эфесом. После всех этих метаморфоз меч в своем характерном
виде из войска исчезает.
Персам, индийцам и арабам в древности служил меч с прямым клинком, как на Западе. Разница
заключалась только в форме рукояти и декоративной отделке (рис. 300). С IX века обычным
оружием жителей Востока стал кривой меч, как, например, у туркменов в начале средних веков.
Только мавры упорно придерживались старой формы (рис. 291). Со времен Гаруна-ар-Рашида
(763—809), т.е. с начала IX века, растет слава клинков из Хорассана, сначала на Востоке, затем и
по всему миру. Еще до XVI века купцы в огромном количестве привозили их через Венецию и
‐ 212 ‐ Knight.by edition Геную. Хорасанские клинки был темно-серого цвета и таушировались золотыми и серебряными
узорами с изображениями журавлей и других птиц. Начиная с XVII века Западная Европа стала
получать только сабельные клинки, главным образом из Дамаска.
69)
Автор нечетко определяет меч. В оружиеведении сейчас принято другое обозначение: меч —
наступательное оружие с обоюдоострым прямым клинком длиной более 60 см, предназначенное
прежде всего для рубки. Различают короткий меч 60-70 см, пригодный в основном для пешего
боя; длинный меч 70-90 см, как для конного, так и для пешего воина, и кавалерийский меч 90 см.
Однолезвенный, длинный, прямой клинок имеет палаш (прим. ред.).
70)
Cassiod., Variar. lib. V. Epist. I. Gayv. Clossaire archeol. Alemelle (прим. авт.).
+)
В «оригинале» меч имел два лезвия, т.е. двойную заточку. Затем кто-то написал «два клинка», и
пошло... В исламском мире известны сабли с раздвоенным концом клинка — иногда раздваивается
обух сабли, иногда плоскость. HF.
71)
Всадники на самом деле предпочитали снимать меч, когда спешивались, но это делалось для
того, чтобы меч не мешал при ходьбе (прим. ред.).
72)
Катана носилась с гражданской одеждой, с доспехами носился другой меч — тати, катана и
вакидзаси были парными мечами, набор этот имел название дайеё (прим. ред.).
73)
Меч кэн не японского происхождения, а китайского. Это прямой обоюдоострый меч, иногда
расширяющийся к острию (прим. ред.).
74)
Вакидзаси — переводится как «воткнутый сбоку», что имеет двойное значение: его носили за
поясом на боку и использовали для харакири (прим. ред.).
75)
Вся система защитных дуг и колец, вместе с крестовиной, но без рукоятки, в оружиеведении
обозначается термином гарда (прим. ред.).
76)
Zentralbiatter des hist. Vereins fur Gro?erzogtum Hessen 1855, 4 (прим. авт.).
77)
Ножны таких мечей часто обтягивались кошачьими шкурами, поэтому их называли «кошачьи
мечи» (прим. ред.).
78)
При фехтовании двуручным мечом за это место брались левой рукой для нанесения укола
(прим. ред.).
79)
Потребность в однотипном вооружении была вызвана оформлением новой тактики (спаянных
тактических единиц, будь то терция пикинеров или эскадрон рейтаров), которая заменила
рыцарский способ одиночного боя, соответственно это вызвало потребность в массовом
производстве (прим. ред.).
80)
*)
Эти выемки называются ложками (прим. ред.).
Так. OCR.
81)
Следует добавить, что конец меча мог быть тупым, т.к. его назначение не предусматривало
использование для колющих ударов (прим. ред.).
‐ 213 ‐ Knight.by edition Кривой меч и сабля {В книге почти все сабли были показаны рукоятью вверх. В электронной версии некоторые
показаны в горизонтальном положении, лезвием вниз; нумерация рисунков — сверху вниз. OCR}
С точки зрения эффекта проникающего действия появление кривого однолезвийного меча стало
шагом вперед в военном деле. Меч с прямым клинком при сильном ударе разрубает, раздробляет
твердые тела, однако его проникающая способность в мягкие ткани удивительно мала. Изогнутый
клинок, напротив, действует не перпендикулярно месту приложения удара, т. е. не столько дробит,
сколько разрезает, проникая глубоко внутрь, поскольку форма его вторит полукружию размаха.
Кривой меч акинак (лат. acinaces) с древности был национальным оружием персов.82) Только в
эпоху господства Селевкидов (312—369), с IV века до н. э. в Персии появляется греческий прямой
меч. Это новшество ввел Дарий III Кодоман (336—330 до н.э.) при большом [202] сопротивлении
народа, и именно по этой причине халдейские мудрецы предсказали падение Персидского царства
Ахеменидов (330 г.). Невзирая на частые военные стычки с Востоком, особенно с началом
крестовых походов, кривой меч не был распространен среди рыцарства Западной Европы в
середине века. На Западе все-таки больше ценили боевые качества прямых клинков.
И все же на миниатюрах времен третьего крестового похода можно увидеть рыцарей с кривыми
мечами.
С IV века сначала в Италии, затем у франков короткий кривой меч становится излюбленным
оружием пехотинцев, не имевших, как мы знаем, достаточно эффективного защитного
вооружения. Во Франции около середины ХШ века, встречался косарь (фр. fauchon) — тип ножа с
расширяющимся к острию и косо срезанным от обуха клинком, т. е. вполне восточной формы. Под
таким названием (оно, несомненно, происходит от слова faux — коса) это оружие существовало до
конца XIV века. Затем клинок его стал длиннее и причудливее и получил название баделер (фр.
badelaire). Он сохранялся до XVII века, хотя всегда рассматривался как нож и все меньше ценился.
Очень тяжелое, однолезвийное, обоюдоострое кривое рубящее оружие называлось в Англии и
Франции кракемарт (фр. craquemarts). Оно появилось наряду с баделером в XIV веке и служило
морским солдатам. Его разновидность с более изогнутым, расширенным у острия и срезанным под
углом клинком в позднем средневековье стали называть малкус (ит. malchus). Короткий кривой
меч с клинком, подобным клинку ножа, был под различными названиями до конца XVI века
обычным оружием немецкого крестьянина. Встречался он в XIV и XV веках и в пехоте. В XIV
веке им нередко пользовались вместе со щитом, как это изобразил Герар Давид на картине с
сюжетом распятия Христа, находящейся в Берлинской галерее, или как явствует из
художественного собрания института Клостернойбурга (рис. 197).
Свой особый вид кривого меча существовал у венецианских морских солдат XVI века — это так
называемый меч-пила (нем. Sägeschwert) с «зубастым» клинком длиной от 45 см, сужающимся к
острию. Рукоять снабжена крестовиной с замкнутой дужкой и коротким защитным крюком. Этот
меч имел преимущество в скоротечном абордажном бою, т. к. даже неприцельными ударами
быстро выводил из строя врагов. Все мечи такого типа ковали в мастерских Беллуно (рис. 301).
Древнейший из азиатских кривых мечей — скимитар (лат. scymitar, вероятно, от персид.
schemschir, chimichir — меч, у французов оно превратилось в sauveterre и cimeterre). Его нельзя
спутать с «косарем», поскольку клинок этого меча достигал 70 см в длину, т. е. был длиннее и
‐ 214 ‐ Knight.by edition более вытянутой формы. У турков кривой меч со слабо изогнутым клинком назывался сейф (seif),
а сильно изогнутый, т. е. сабельного типа, — килич (kilidsch).
Художники средневековья и раннего Ренессанса часто преувеличивали размеры мечей на
миниатюрах. На гравюрах Бургмайера, Йоста Аммана и других мастеров можно видеть
совершенно невероятной формы мечи, в действительности никогда не существовавшие. [203]
Рис. 301. Венецианский абордажный меч, лезвие пилообразное; железный эфес имеет крестовину,
изогнутый крюк-скобку и дужку. Ок. 1515.
Рис. 302. Кортелас. Эфес из резного железа, позолочен и инкрустирован золотом; тяжелый
клинок также украшен резным ленточным орнаментом, инкрустированным золотом и серебром.
Италия. 1565 г.
Рис. 303. Двуручная фехтовальная сабля. Клинок относится к XIV в.; на нем — выдавленный
орнамент и клеймо «волк» Пассау; оправа относится к XV в. Считается, что эта сабля
принадлежала албанскому князю Георгию Кастриоти Скандербегу (1405—1468). Германия.
В Италии, а именно в Генуе и Венеции, состоявших в мирном или враждебном, но постоянном
контакте с Востоком, мы находим меч под названием кортелас (ит. cortelas, coltelaccio), что
означает «большой нож» (рис. 302), применявшийся как боевой. В Германии он появляется под
искаженным названием корделач (нем. Kordelatsch) или кордалеч (нем. Kordalätsch). Поскольку
Венеция до XVII века была активной посредницей между Востоком и Западом, ее фехтовальные
школы Братства Марка выбрали себе в XIV веке кортелач в качестве оружия для фехтования,
причем не только одноручный, но и двуручный виды. Загнутая в виде клюва головка рукояти и
поперечная защитная надставка в форме раковины вполне характеризуют восточное
происхождение такой двуручной фехтовальной сабли (рис.303). В XV веке он стал излюбленным
оружием немецких горожан, бывших всегда последователями и учениками странствующих [204]
итальянских учителей фехтования. А в XV веке кортелач появился в сухопутных венецианских,
папских, а затем и во французских войсках, навербованных в Албании, — страдиотов.83)
В вооружении итальянской конницы около 1570 года кортелач используется в сочетании с
обычным мечом. В войсках пограничных с Востоком государств — Венгрии, Польши, Московии
— восточное влияние в типах вооружения всегда перевешивало западное, более того, очень
трудно отличить турецко-арабскую форму кривого меча и, позднее, сабли от венгерской.
Восточное влияние узнается и в так называемом дюссаке (фр. dusak), представляющем собою
железный однолезвийный клинок, несильно изогнутый. У верхнего конца выпилено удлиненное
‐ 215 ‐ Knight.by edition отверстие для захвата четырьмя пальцами. До сих пор корни его названия искали в Богемии, но
оно может также происходить от старонемецкого tusic — «тупой», или от twoseax, что означает
«двойной нож». В пользу первого предположения говорит то обстоятельство, что это неуклюжее
орудие редко применялось как боевое, главным образом — в школах фехтования (рис. 304).
Рис. 304. Дюссак, грубой ковки. XV в.
Рис. 305. Турецкая сабля графа Николая Цриния, бана Хорватии (погиб 1566). Образец турецкой
сабли архаической формы с короткой рукоятью, длинной крестовиной и перекрестьем
ромбовидной формы; рукоять имеет колпачок из позолоченного серебра, на котором
выгравирован герб Цриния, наверху — отверстие для темляка; ножны обтянуты черным
бархатом и имеют кольца для подвязки к поясу. Ок. 1540 г.
Турецкая сабля, вопреки незыблемости восточных традиций и косности форм, непрерывно меняла
свой облик. Например, в XVI веке она не имела навершия, а в XVII столетии навершие
представляло собой широкое [205] окончание в виде раковины улитки. Клинок первоначально был
изогнут слегка, а позднее — чрезмерно и временами становился исключительно узок.
Рукоять старинной восточной сабли интересна нам и потому, что явилась прообразом
современных сабельных рукоятей. Ее характернейшими чертами является навершие — колпачок
(нем. Карре), поставленное параллельно крестовине, на которой имеется перекрестье (нем.
Mitteleisen). Впоследствии колпачок удлиняется, выступая над спинкой рукояти, а передняя часть
крестовины загибается в дужку. Перекрестье можно видеть и на пехотной сабле начала XIX века.
Способ носить саблю — тоже целиком восточного происхождения; он был принят на Востоке в
XV веке, если не раньше. Сабля Николая Цриния (рис. 305) служит подтверждением нашего
описания.
Примечательно, что восточные кривые мечи, кроме арабских, не имеют дужек. У венгерских
сабель дужка заменена цепочкой, которая, собственно, бесполезна. Зачастую колпачок имел
отверстие для темляка, который во время сражения надевался на руку, что тоже нашло
подражание в Европе.
‐ 216 ‐ Knight.by edition Несмотря на то что кузнечное дело в Дамаске с начала XV века пошло на спад, все же дамасским
клинкам удалось почти вытеснить персидские с западных рынков, так что около 1550 года
хорассанские изделия находили себе дорогу в Европу только через Грецию и Венецию. Начиная с
XVI века мастерские Дамаска замкнулись на производстве, главным образом, сабельных и
кинжальных клинков и наводнили ими весь Восток. Все товары дамасского производства были
великолепного качества. Способ изготовления клинков, пришедший когда-то из Индии,84) мастера
тщательно хранили в тайне, передавая только от отца к сыну. Этим способом изготовляли с XVI
века знаменитую дамасскую сталь, ценимую очень высоко в клинках и оружейных стволах. Она
узнается по волнистому блеску, линиям и спиралям, отсвечивающим на поверхности. Способ этот
многократно пробовали имитировать, особенно во Франции85) с XVIII века. Наиболее
характерными из примерно семи видов этой стали были полосатый (линии следуют полосами),
очень ценимый, но, кстати, более простой в изготовлении, и спиральный (линии спиральной
формы).
Слава восточных клинков принадлежит им по праву. Особое восхищение своими качествами и
отделкой вызывают индийские, среди которых есть такие, что способ их изготовления прямо-таки
необъясним. Например, вдоль клинка индийской сабли сделан сквозной желоб, куда помещен
подвижно ряд жемчужин (рис. 306). Каким же образом их можно было вставить, не повредив ни
одной? Точно так же восхищают сабли из Дамаска, украшенные подобными вставками и
оправленные кораллами и бирюзой (рис. 307, 308, 309, 310). [206]
Ножны кривых восточных сабель отличаются от европейских своеобразным устройством:
навершие ножен для предохранения от ударов о стремя продолжалось вверх по переднему их
краю, а обоймы состоят из 2-3 или 5-6 узких колен. У ножен для очень изогнутых клинков узкая
задняя сторона устроена таким образом, чтобы пружинить при вынимании клинка. Для обтяжки
ножен применяли чаще всего шагреневую кожу или рыбью кожу. Практичное устройство
восточных ножен было перенято в Европе уже в XV веке, если не ранее. Особенно часто оно
встречается у мечей, изготовленных на востоке Германии, а также в Венгрии и пограничных с нею
странах.
В арабо-тюркских странах сформировался вид холодного оружия, составляющий нечто среднее
между саблей и кинжалом — ханджар. Большой ханджар имел заостренный клинок с
волнообразным изгибом. Маленький ханджар обычно называли ятаганом,86) а происходит он из
Ост-Индии. Его клинок заточен как у ножа и слегка изогнут. Рукоять ятагана первоначально
делалась из окончания трубчатой кости — прообраз характерной двудольной рукояти (рис. 311).
‐ 217 ‐ Knight.by edition Рис. 306. Индийская сабля. Рукоять из железа почти целиком покрыта орнаментом,
инкрустированным золотом; клинок с «прорезным» долом, внутрь которого вставлен ряд
жемчужин таким образом, чтобы они могли перекатываться вверх-вниз. Коллекция правящего
князя Лихтенштейнского Иоганна.
Рис. 307. Турецкая сабля. Рукоять позднейшей формы, с шарообразным навершием, из черного
рога. XVIII
Клинок заклинивался в рукояти, крестовина отсутствовала. Клинок украшали таушированными
узорами, надписями, изречениями из [208] Корана. Ножны, обычно овального сечения, были
обтянуты кожей или материей, украшены чеканкой из серебра. Ханджары носили за поясом.
Ко второй половине XVI века благодаря своим превосходным качествам кривой меч
распространился по всему европейскому континенту, включая Голландию с ее устрашающей
конницей.
К концу XVII века отделка кривого меча и форма его рукояти всюду претерпела изменения,
благодаря которым он, собственно, и стал саблей (нем. Säbel). Слово «сабля» происходит от
славянского sabla, форма ее родилась в Венгрии. Характерный тип сабельной рукояти
сформировался в немецких и французских войсках. Для нее характерна спинка (нем.
Klingenrücken) — оковка задней стороны клинка. Если в венгерских саблях еще можно встретить
крестовину (чаще «S»-образную), то у западных она полностью отсутствует и заменена чашкой с
дужкой либо литой латунной или железной гардой. Сабли со слабо изогнутыми или прямыми
клинками называются палашами (нем. Palasche).87) Сабли австрийских и прусских гусаров имели
более изогнутые клинки.
‐ 218 ‐ Knight.by edition Рис. 308. Персидская сабля шаха Султана Хусейна (правил 1700—1722). Рукоять из слоновой
кости; чудесный дамасский клинок с инкрустацией. Работа оружейника Эсседуллы (Ассад-Уллы)
из
Исфагана.
Рис. 309. Персидская сабля. Рукоять из слоновой кости с полудрагоценными камнями.
Современная работа.
В отделке европейских клинков ясно выражен дух и вкус эпохи. В XVI столетии в травленом
орнаменте [208] олицетворена благородная красота Ренессанса. В XVII веке постепенно блекнет
художественная сторона оформления, и в изображениях нередко присутствует неуклюжий
солдатский юмор. Во времена турецких войн часты довольно примитивные изображения солнца,
луны, руки с мечом, высунутой из-за облаков, турецкого всадника и т. п. Нередко находим клинки
с буквами FRINGIA, что означает: FRIDERICUS (III) * REX (Hyngarie) INL * GERMANIA *
IMPERATOR * AUGUSTUS, т. е. Фридрих (III) * Король
(Венгрии) * Германии * Император * Август. Эти клинки ценились выше остальных в Венгрии,
многократно подделывались и часто по ошибке вместо FRINGIA ставилось FRINA, FRIMIA и т.д.
На клинках венгерских гусаров можно найти знак с немецкого императорского орла или девиз:
«Vivat Maria Theresia». Такие же клинки штирийской работы ценились самими турками и имели
девизы: «Vivat Franciscus» (Ракоци) или «Vivat Pandur» и т.д., напоминающие моменты венгерской
истории.
К кривым мечам, как уже было сказано, принадлежит и японский меч. В нем различают рукоять
— цука и ножны — сайя (рис. 312). Плоские дискообразные эфесы — цуба имеют отверстия для
ножа — кодзука и иглы — когаи. Клейма выбиты на хвостовике клинка. Лучшие клинки
Масамуно сделаны в 1326 году.88)
‐ 219 ‐ Knight.by edition Рис. 310. Польская карабела, рукоять отделана пластинками из черепахового панциря и
оправлена в серебро. XVII в.
Рис. 311. Турецкий ятаган. Рукоять из слоновой кости с серебром и резными кораллами.
Принадлежал князю Милошу Обреновичу (1780—1860). Современная работа.
Рис. 312. Японский меч (тати). Рукоять оплетена шнуром; ножны деревянные, покрытые лаком.
Современная работа. [209]
‐ 220 ‐ Knight.by edition Шпага Шпага, собственно говоря, лишь разновидность меча, отличающаяся от него более узким клинком,
рассчитанным скорее на укол, чем на рубящий удар. Название шпага (нем. Degen), как у глефы и
других видов оружия, перенесено с другого колющего оружия, которое с течением времени
получило иное наименование. Уже с XII века в Германии под названием «degen» появляется
длинный кинжал, который носили дворяне. И сегодня кинжал по-французски называют «dague»,
по-итальянски и по-испански «daga». Ни в одном из западных языков, кроме немецкого, для этого
вида оружия, особой формы колющей шпаги (исключая французское estoc — длинная шпага и
итальянское stocco — кинжал), не существует особого термина, и его повсюду называют мечом.
Поэтому остается предположить, что немцы, воспринявшие это оружие только в начале XVI века
из Испании, переняли вместе с ним и провинциальное слово «dagon», что значит «длинный
кинжал».
Действительно, клинки первых шпаг были не очень длинными, и часто трудно было сказать, что
считать длинным кинжалом, а что уже мечом. Хотя шпага и появилась в Германии благодаря
придворным Карла V и Фердинанда I, место возникновения этого вида холодного оружия надо
искать в стране, где зародилось искусство фехтования, — в Италии, ибо никакое другое оружие по
удобству владения им не сравнится со шпагой. По этой же причине и защите руки у шпаги
уделено гораздо бóльшее [210] внимание, чем у меча. Испания, Италия, а позднее Голландия и
Франция в XVI и XVII столетиях соперничали в конструировании столь же сложных, сколь
изысканных приспособлений для наиболее полной защиты руки. Первые эфесы в XV столетии
имели простые гарды с длинными, прямыми крестовинами, вначале с одним наружным защитным
кольцом, а позже с двумя, по обе стороны клинка. Затем к ним добавили дужки и нижние
защитные кольца (фр. pas d'âne), которые выступали далеко вниз, чтобы обеспечить лучшую
защиту руки при парировании удара. С такими конструкциями связаны гарды из дужек наподобие
«корзины», часто имеющие причудливые формы. Только с середины XVI столетия и поначалу
только у итальянских придворных шпаг появились пальцевые дужки, а вместе с ними так
называемые колющие листки, односторонние, а чаще двусторонние, которые были более
распространены в Италии. Во всех этих формах, порой очень отличающихся друг от друга,
мастер-оружейник демонстрировал тщательный учет возможных случайностей поединка.
Формы эфесов шпаг XVI и XVII столетий так разнообразны, к тому же некоторые так сложны, что
стоит привести наиболее часто встречающиеся названия и названия отдельных частей:
1. Шпага с простой крестовиной.
2. Шпага с защитными дужками в виде двух изогнутых ветвей, направленных вниз, к клинку
(переход к защитным кольцам).
3. Шпага с одно- или двусторонним верхним защитным кольцом, расположенным с внешней
стороны или по обе стороны от пятки клинка. Кольцо предназначалось для того, чтобы перевести
удар на крестовину.
4. Шпага с одно- или двусторонним средним защитным кольцом, образованным за счет
соединения ветвей верхнего защитного кольца с изогнутой дужкой. Назначение его — парировать
удар на достаточном удалении от руки (рис. 313).
5. Шпага с одно- или двусторонним средним и нижним защитными кольцами, одно защитное
кольцо перед другим (редко встречающаяся форма).
‐ 221 ‐ Knight.by edition 6. Шпага с пальцевой дужкой.
7. Шпага с пальцевой дужкой и соединяющими ветвями (переход к «корзине»).
8. Шпага с защитными кольцами и соединительными дужками, «S»-образно изогнутая ветвь,
обычно лишь с внешней стороны, косо опускающаяся от дужки к защитному кольцу.
9. Шпага с гардой, имеющей один или два защитных крюка — выступа, которые несколько
отгибаются наверх и вперед от крестовины или защитных дужек и служат для защиты сгиба
пальцев. Эта форма родилась в Милане (рис. 314, 315).
10. Шпага с раковиной, прикрепленной к верхнему защитному кольцу (простейшая мера для
защиты от укола, рис. 316).
11. Шпага с колющим листком в нижнем защитном кольце. Обычно это ажурный железный щиток
овальной формы, который крепится на нижней части кольца и отгибается наверх. Его назначение
— остановить укол на достаточном удалении от руки. [211]
12. Шпага с одно- или двусторонней (полной) гардой. Гарда из дужек, ажурная из железа или
проволочная. Круглые, тарелкообразные гарды отличают от дисковых (нем. Scheibenkorb) и
изогнутых.
Если теперь учесть всевозможные комбинации этих приспособлений, то лишь по приведенной
здесь краткой схеме можно получить бесчисленные варианты форм эфесов.
Рис. 313. Шпага, эфес из резной стали, частично позолочен и инкрустирован; он имеет
крестовину, верхнее защитное кольцо, среднее защитное кольцо и изогнутую пальцевую дужку.
Императорский Царскосельский арсенал.
Рис. 314. Шпага Карла V, эфес из резной стали с инкрустацией золотом имеет изогнутую
крестовину, переходящую в пальцевую дужку, защитную дужку и один защитный крюк; плоский
клинок отделан в технике высокого травления, на нем нанесен календарь 1530 г., а также
надпись: «CAROLUS ROMANORUM SEMPER ULTRA. 1530. AMBROSIO GEMLICH DE MONACO
ETC.» («Карл Римский — всегда вперед. 1530. (Амброзиус Гемлих из Мюнхена и т. д.»).
‐ 222 ‐ Knight.by edition В начале XV века шпага появилась впервые при дворе испанских и некоторых итальянских
князей, где она вообще заменила кинжал. Много позже, в XVI столетии, в виде палаша она вошла
в экипировку легких испанских и итальянских кавалерийских формирований. Здесь ее клинок
зачастую имел преувеличенную длину. [212]
Если клинок шпаги однолезвийный и лишь на конце обоюдоострый, его называют рубящим
клинком (нем. Haudegenklinge), а если он двух-, трех- или четырехгранный — колющим (нем.
Stoßdegenklinge). В одном из вызовов Ханса фон Дегенфельда (1464) появляется название
«pratspieß»; при этом, собственно, имеется в виду не шпага, а «меч-протыкатель»; из которого
потом развился кончар.
Рис. 315. Шпага. Эфес из резного железа, богато позолочен, имеет изогнутую крестовину,
переходящую в пальцевую дужку, защитные дужки и два защитных крюка. Италия. Вторая пол.
XVI в. Королевский Исторический музей в Дрездене.
Рис. 316. Шпага, эфес из резного железа, имеет колющий листок в защитном кольце и два
защитных крюка. Италия. Вторая пол. XVI в. Королевский Исторический музей в Дрездене.
Шпаги с более широкими обоюдоострыми клинками иногда, хотя и не совсем точно, называют
палашами. Очень узкие, похожие на шило клинки, мало или даже вовсе не упругие, называли
колющими клинками (Stecherklinge); очень гибкие, особенно те, на которые устанавливали
широкие чашевидные гарды, — рапирными. Итальянцы вначале называли такие колющие шпаги,
у которых были совершенно негнущиеся клинки, словом stocco, в противоположность гибким
клинкам, которые они называли puma (пружина). Смысловое содержание последнего названия
перешло [214] и в немецкий язык, где профессиональных дуэлянтов стали называть Federfechter
(пружинный боец). В более позднее время значение итальянского слова stocco и французского
estoc расширилось, оно распространилось на все разновидности шпаги. После 1560 года ношение
‐ 223 ‐ Knight.by edition шпаги становится обычным в пехоте. Вскоре во всей южной Европе шпага становится оружием
придворных, а также неразлучной спутницей всех рыцарей удачи, искателей приключений и
забияк. В этой сфере она приобретает характерную форму дуэльной шпаги (нем. Raufdegen) с
короткой рукоятью, ажурной железной гардой в форме чаши и крестовиной. Подобные шпаги в
большом числе делали в Севилье и Брешиа (рис. 317). При этом во время фехтования
пользовались еще так называемым парирующим кинжалом для левой руки — дагой. Его держали
в левой руке и использовали главным образом для парирования выпада противника.89) Такой
кинжал мы опишем в соответствующем месте. В Испании дуэльная шпага преобразовалась в так
называемую шпагу матадора, используемую только на арене для боя быков. В этом народном
развлечении она служит и поныне с длинным, негнущимся колющим клинком, короткой
рукоятью, длинной крестовиной и защитной дужкой, обвитой красной материей.
Рис. 317. Фехтовальная шпага. Эфес из резного и ажурного железа имеет длинную крестовину,
защитную дужку и полную (чашеобразную) корзину. Италия. XVII в.
Несмотря на эти особые виды практического применения, шпага в конце концов стала
принадлежностью придворного туалета и постепенно в этом качестве потеряла свое значение как
оружие. Она стала атрибутом достоинства, отличительным знаком высшего сословия. Став
предметом украшения, она должна оцениваться только с точки зрения истории искусства.
У шпаг XVI века, с выступающими вниз защитными кольцами (рис. 318) пятка клинка имела
такую длину, что доходила до нижнего защитного кольца. Эту видимую часть клинка, как уже
упоминалось в разделе «Меч», использовали для выбивания на ней клейма мастера и знака
официальной приемки. Именно с пятки клинка надо начинать исследование шпаги с точки зрения
ее происхождения. В те времена лучшие клинки делали в Толедо, Севилье, Милане, Серравалле,
Брешии и Золингене. Образцы официальных [214] клейм, а также самые известные клейма
мастеров представлены в конце этой книги. Чем меньше сечение клинка, тем большая
тщательность требуется при его изготовлении. В этом отношении вначале особенно славились
клинки из Толедо. Для демонстрации непревзойденной гибкости клинков их поставляли в
продажу согнутыми в кольцо. Но в конце столетия мастера из Беллуно и Брешии догнали и даже
отчасти опередили своих соперников в отношении качества клинков. Теперь уже они изготовляли
совершенные клинки, при этом такие сказочно легкие, будто они сделаны из дерева. Известные
оружейники Феррара из Беллуно после 1560 года также поставляли клинки в согнутом виде.
‐ 224 ‐ Knight.by edition Рис. 318. Шпага. Эфес из резного железа, частично позолочен; имеет прямую крестовину,
пальцевую дужку, вырастающую из верхнего защитного кольца, среднее и нижнее защитные
кольца (фр. pas d'âne).
Стали знаменитыми клинки шпаг со скважинами для яда, изготовлением которых вначале мавры,
а позже испанцы демонстрировали свое невероятное мастерство в ковке железа. Как известно, еще
в XI столетии обнаружилась явная тенденция облегчить клинок, проделывая в нем отверстия.90)
Теперь же это искусство развивалось с виртуозностью, вызывающей удивление. Клинки делали с
глубокими долами и высокими острыми ребрами, при этом не только ребра, но и долы пробивали
множеством отверстий, так что клинок на просвет казался прозрачным. Мастера из Милана и
Брешии быстро переняли у испанцев и эти искусные приемы. После 1560 года они также делали
высокохудожественные клинки со скважинами для яда. В такой технике часто изготовляли и
клинки кинжалов. Уже на самых старых клинках шпаг, чаще всего в кровостоках, встречаются
имена мастеров, написанные на латыни и выбитые очень своеобразным готическим шрифтом.
Неспециалисту часто трудно или даже невозможно было их прочесть, тем более что нередко
встречались перестановки букв. Декоративные завершения таких надписей на клинках, обычно
[215] в виде фигуры, похожей на якорь, часто, но ошибочно принимают за клеймо мастера. Рядом
с именем мастера помещали и изречения вроде: IN·DIO·SPERAVI (уповаю на Бога), VIVE·LE·ROY
(да здравствует король) и т. п. На более поздних французских клинках XVII века часто
встречались надписи в духе эпохи. Например: «Без повода меня не вынимай, не отстояв чести, не
вкладывай» и т. д.
Шпага как парадное оружие всегда была излюбленным предметом для художественного
украшения. Сохранились образцы самых высоких достижений в этом виде прикладного искусства.
‐ 225 ‐ Knight.by edition Среди художников и мастеров, создававших эскизы шпаг, были такие известные, как Ганс Милих,
Полидоро да Караваджо или Пьер Вёйрио из Лотарингии, создавший в 1555 году серию гравюр на
меди.
Прекрасно декорированные эфесы шпаг с ажурной резьбой, отделанные эмалью и таушированные,
поставляла Испания, но самые лучшие — Милан и Флоренция.
Еще в конце XVII столетия появлялись парадные шпаги высокохудожественного исполнения с
эфесами ажурной резной работы (рис. 319, 320). К тому времени, однако, сформировался шаблон,
который, начиная с Франции, распространился затем во всех странах. Этот новый вариант
достаточно прост: рукоять из литой латуни с овальными щитком и пальцевой дужкой.
Рис. 319. Парадная шпага. Рукоять из горного хрусталя; оправа из золоченого серебра, украшена
драгоценными камнями. XVII в.
Рис. 320. Парадная шпага. Использовалась также в качестве декоративного оружия на охоте.
Рукоять инкрустирована перламутром; оправа из золоченой бронзы; на клинке тонкое травление.
Франция. XVII в.
(В книге показаны рукоятями вверх. HF.).
В XVIII столетии, полном стремления к изящному, появляются придворные шпаги из
полированной блестящей стали. Простую огранку без особенных художественных достоинств,
относительно красивую, делали в Париже. В такой форме, а также в виде тускло-синей траурной
шпаги (нем. Trauerdegen), этот вид оружия себя изживает.
Подобно мечу, шпагу в XVI веке носили на поясе, на узком ремне, с правой стороны которого на
кольце крепилась так называемая лопасть треугольной формы из набора ремней и пряжек, в
который вкладывали оружие. Дополнительным узким ремешком лопасть крепилась к поясу
спереди, так что шпага висела в косом положении (рис. 321). Только в XVII веке появились
перевязи, которые носили надетыми через правое плечо. Оружие первоначально [216] вкладывали
в точно такую же лопасть, прикрепленную к широкому ремню перевязи.
‐ 226 ‐ Knight.by edition Рис. 321. Подвеска шпаги. Пояс с лопастью из расшитого бархата и накладками из позолоченного
железа. Конец XVI в. Королевский Исторический музей в Дрездене.
Шпага никогда не была распространена на Востоке. Из старого «меча-протыкателя» XIV и XV
столетий, который был предназначен для пробивания плетения кольчуги, развился кончар и
облегченный колющий меч кончар с шилообразным, но очень длинным клинком. Его в известной
мере можно считать предшественником шпаги, которая, впрочем, намного легче. Самостоятельно
развивался восточный кончар (рис. 322), который отличался главным образом своим
оформлением, но имел то же назначение.
Рис. 322. Восточный кончар. Рукоять в оправе из золоченой латуни, отделана нефритом.
Императорский Царскосельский арсенал.
(В книге показан вертикально, рукоятью вверх. HF).
Восточный кончар, встречавшийся у арабов, персов и турок вплоть до XVII века, всегда был
частью снаряжения всадника и крепился за левым крылом седла. Кроме того, всадник имел саблю.
[217]
‐ 227 ‐ Knight.by edition Кинжал Кинжал (нем. Dolch, от лат. dolequinus, фр. poignard, dague, англ. dagger, um. pugnale от лат.
pugione) — это холодное оружие с коротким клинком, рассчитанное лишь на колющий удар. Судя
по имеющимся находкам, время его появления можно отнести к каменному веку. У разных
народов он имел различные названия, к тому же нередко менявшиеся. Немцы до XVI века
называли его Degen (вероятно, от франкского daga), с XIV века Gnadgott (перевод um. misericordia
— милосердие, т. е. напоминание о древнем Божьем суде).91) Только в XVI столетии это оружие в
Германии стали называть Dolch. Под влиянием поздних итальянцев названия кинжала,
бытовавшие в Германии и Франции, частично переводили, частично они вошли в обращение на
чужом языке.
В северных странах кинжал образовался из обыкновенного ножа, который сам по себе подходил
для схватки. Так, тесак, или сакс, германцев был не чем иным, как разновидностью широкого
ножа.
Рис. 323. Кинжал милосердия. Рукоять из черного рога; четырехгранный клинок с вогнутыми
‐ 228 ‐ Knight.by edition гранями украшен гравированными арабесками; ножны поврежденные, из тисненой кожи, имеют
два дополнительных гнезда для ножа и шила. Германия, XV в.
Кинжал — оружие для тесной схватки и по своему действию рассчитан на короткие, быстрые
движения. Нередко им пользовались с большой хитростью. В средние века он стал
вспомогательным оружием, используемым для того, чтобы окончательно добить противника,
выведенного из строя другим оружием. Такое предназначение породило название для самого
оружия — кинжал милосердия (нем. Gnadgott), и в немецком языке выражение «удар милосердия»
(нем. Gnadenstoß) для его использования. Таким кинжалом можно было проникнуть между
стыками пластин лентнера и даже проколоть плетение кольчуги (рис. 323). [218]
В противоположность всем другим видам холодного оружия кинжал, как правило, держат в руке
так, что мизинец лежит на крестовине или основании клинка, а большой палец — на головке
рукояти.92)
Рис. 324. Кинжалы.
a) Прорисовка с каменного надгробия. Германия. Вторая пол. XIII в.
b) Прорисовка с каменного надгробия в монастыре Циммерн, близ Нёрдлингена. Германия, кон.
XIII в.
Рис. 325. Способы ношения кинжала.
a) Бронзовое надгробие сэра Николаса Дэгворта Бликлингского. Кинжал висит на правой стороне
рыцарского пояса. Церковь в Норфолке. Англия, 1401 г.
b) Бронзовое надгробие сэра Джона Уилкотса. К рыцарскому поясу поверх доспешной юбки
подвешены меч и кинжал. Церковь в Грейт Тью, Оксфордшир. Англия, 1410 г.
Хотя кинжал, как уже упоминалось, с древнейших времен был в употреблении в северных странах
и на Востоке, систематическое использование его в качестве определенного предмета снаряжения
началось только в ХIII веке. С этого времени в первую очередь знатные особы наряду с мечом
стали носить и кинжал. Так он превратился в общепринятый предмет вооружения. Кинжал носят
‐ 229 ‐ Knight.by edition на правом боку подвешенным на цепи, которая укреплена сверху на правой стороне груди, чтобы
не потерять оружие в рукопашной схватке (рис. 324). Его не всегда носили в ножнах, особенно в
тех случаях, когда цепь была укреплена на головке рукояти. После 1340 года, когда феодалы стали
носить на бедрах широкий пояс, который считался знаком достоинства рыцарского сословия,
кинжал стали подвешивать [219] к нему (рис. 325). В XV столетии рыцари вначале носили кинжал
на правой стороне юбки подвешенным на прочных железных кольцах, а позже с той же стороны
висящим на поясе. В городах было принято, чтобы кинжал не болтался; его носили вставленным в
обычную кожаную сумку (рис. 326); в Германии и Бургундии этот обычай был широко
распространен. С XIV века в Италии кинжал стал неразлучным спутником мужчины, его носили
на ремне на правом боку или спереди. Из Испании в конце XV столетия распространился обычай
носить кинжал за спиной рукоятью вниз. Эту моду переняли немецкие ландскнехты и швейцарцы.
Рис. 326. Способ ношения кинжала. На рыцарском поясе — кожаная
сумка, в которую вставлен кинжал. С надгробия в кафедральном соборе
в Невшателе. Швейцария, сер. XIV в.
Длинный кинжал отличался формой клинка от тех кинжалов с
короткими клинками, которые были особенно модны в Италии и своими
размерами скорее напоминали игрушку, предмет кокетства. Примером
могут служить «дамский кинжал» (ит. stiletto — стилет) и «пробиватель
кольчуг» (ит. fussetto). Сечения клинков демонстрируют все
вообразимые формы; они бывают как круглыми, так и трех- и
четырехгранными, имеющими форму листа, с гребнями, ребрами, с
кровостоками, скважинами для яда и сложными вогнутостями. Древние
кинжалы, которые находят в земле в северных странах, по большей
части имеют широкие, в форме листа, клинки, утолщенные к пяте (рис.
327). Кинжалы с однолезвийным, похожим на нож клинком называют
обычно кинжал-нож (фр. couteau — нож, рис. 328, 329). Искусство
ковки проявилось в клинках кинжалов не менее, чем в клинках иного
холодного оружия. Так, встречаются клинки кинжалов со скважинами
для яда необычайно тонкой работы. На Востоке чаще всего именно
клинок кинжала был предметом тщательной художественной отделки,
которая в некоторых случаях достигала совершенства.
В Индии впервые появились дамасские клинки,93) которые при сильной
текстуре кажутся совершенно черными. Там же и в Персии появились
клинки, украшенные таушировкой. На них можно встретить фигуры
животных, выполненные серебром и золотом с использованием черной
эмали. Из Дамаска, Багдада и с сирийского побережья в Европу попали
прекрасные клинки из дамасской стали с плоскими рельефами и
таушировкой на пяте, в которые иногда вправлены небольшие кораллы.
Этот вид украшения часто встречался также на ханджарах [220] и
ятаганах (рис. 330, 331). Достойную удивления технику демонстрируют
индийские клинки, которые прорезаны вдоль гребня и в прорезь
вставлен ряд драгоценных жемчужин; жемчужины укреплены так, что
они видны с обеих сторон. Эту чудесную технику можно встретить и на
клинках сабель. Изображение такой сабли приведено выше (рис. 306).
На Западе обычно употребляли только кинжал с прямым клинком, или
однолезвийный кинжал-нож, который
‐ 230 ‐ Knight.by edition Рис. 327. Клинок франкского кинжала, длина 13 см. Найден при раскопках на горе Кирхберг под
Андернахом. Рейнский провинциальный музей в Бонне.
Рис. 328. Однолезвийный кинжал, рукоять из бронзы с накладками из эмалированного серебра и
надписью: «VICES. DVRANT» («Стоек к превратностям судьбы»). Найден на дне Сены. Франция,
нач. XIV в. Коллекция Рессмана.
Рис. 329. Однолезвийный кинжал с дисками. Рукоять из кости, с «сучками», ограничена дисками;
клинок имеет форму ножа, пятка его гравирована и позолочена. Оправа немецкая, клинок
итальянский. Вторая пол. XV в.
Рис. 330. Турецкий кривой кинжал. Оправа из золоченого серебра венгерской работы. Ок. 1543 г.
Рис. 331. Восточный прямой кинжал. Рукоять из слоновой кости украшена бирюзой и рубинами;
клинок имеет «канавки для яда». [221]
во Франции в XV веке носили в пехоте, откуда и происходит его название coustilliers. С XV
столетия встречаются кинжалы с пламенеющими клинками. Для особого применения были
предназначены ломатели клинков, которые распространились в начале XVI столетия из Испании.
Их клинки с одной стороны имели глубокие прорези, образующие ряд зубьев. На концах зубьев
укреплены маленькие подвижные зубцы, которые не давали шпаге противника при попадании в
прорезь выскочить из нее (рис. 332). Кинжалы XIV и XV веков имели большей частью трех- или
четырехгранные прочные клинки.
‐ 231 ‐ Knight.by edition Рис. 332. Ломатель клинков, имеет двенадцать зубцов; эфес железный. Кон. XVI в.
Рис. 333. Кинжал в ножнах. Рукоять и ножны из резной слоновой кости с серебряными
накладками; среди орнаментов — герб вестфальского рода фон Грес. Архив города Косфельда.
Вестфалия (Германия).
Рис. 334. Длинный кинжал. Рукоять и диск из горного хрусталя с красиво гравированными
накладками из золоченого серебра; на полированном клинке золотом гравированы надписи.
Бургундия. Ок. 1480 г. [222]
Ножны в те времена делали из слоновой кости или дерева и обтягивали кожей с тиснением или
резными узорами красивых готических образцов. На многих ножнах имеется отделение для
маленького ножа, а иногда и для шила. В средние века особо ценились богато украшенные
кинжалы (рис. 333, 334). У кинжалов ландскнехтов клинки длинные, узкие, но прочные. Рукояти и
ножны часто, хотя и грубо, украшали накладками из слоновой кости или оленьего рога (рис. 335,
336). В Италии вначале носили маленькие кинжалы. Такие кинжалы тончайшей работы можно
встретить уже в XIV столетии. В XIV и XV веках большой славой пользовались маленькие
кинжалы, так называемые бордолисы (фр. bordelaise — бордоские), которые делали в Бордо. Они,
однако, едва ли чем-либо отличались от обычных итальянских форм. Своеобразная разновидность
кинжалов с трехгранными клинками, очень длинными рукоятями и круглыми защитными
‐ 232 ‐ Knight.by edition кольцами была известна в XV столетии под названием «сиенского кинжала» (нем. Sieneser).
Кинжалы для венецианского рынка в большом количестве изготовляли в Беллуно, а для
французского в Брешии. Из Брешии в Венецию поставляли так называемые фусети, на клинках
которых была выбита цифровая шкала. Эти кинжалы были оружием венецианских морских
бомбардиров; цифровая шкала должна была представлять калибры, но на самом деле была
фиктивной. Благодаря этой добавке оружие становилось артиллерийским прибором, и
бомбардиры могли беспрепятственно щеголять с ним в Венеции, где никто не имел права носить
оружие. В XVI веке в Испании на поединках впервые начинают держать дуэльную шпагу в правой
руке для выпадов, а кинжал острием вниз в левой для парирования. Кинжалы такого назначения
появились под названием «левая рука» или дага (исп. mano izquierda) и отличались клинком,
похожим на клинок рапиры, короткой рукоятью, длинной крестовиной и, в особенности, своей
треугольной, иногда ажурной гардой с внешней стороны. С середины столетия их в большом
количестве производили в Италии (рис.337).
Рис. 335. Кинжал ландскнехта. Рукоять и ножны отделаны грушевым деревом с грубыми
фигурными вставками из кости. Германия, ок. 1540 г.
Рис. 336. Кавалерийский кинжал. Рукоять железная; длинная крестовина с простым защитным
кольцом. Италия, ок. 1560 г. [223]
Как и в древковом оружии, в кинжалах используют так называемые разбрасывающиеся клинки.
По обе стороны клинка имелись две отделяющиеся части, укрепленные на шарнирах. При нажатии
‐ 233 ‐ Knight.by edition на кнопку, находящуюся на рукояти, эти части под действием пружины выбрасывались в стороны.
Разбрасывающиеся клинки были предназначены для расширения раны. После нанесения удара
нажимали на пружину и быстро выдергивали клинок в открытом положении из раны.94)
Множество подобных клинков уже в первой половине XVI века появилось в Италии (рис. 338).
Рис. 337. Дага — кинжал для левой руки. Гарда железная, изящного ажурного рисунка. Италия,
ок. 1580 г. Парную к нему фехтовальную шпагу см. рис. 317.
Рис. 338. Кинжал с разбрасывающимися клинками. Рукоять из резного железа, позолоченная.
Вторая пол. XVI в. Королевский Исторический музей в Дрездене.
Рис. 339. Персидско-арабская кама. Рукоять из слоновой кости; на укороченной крестовине —
сделанная золотом арабская надпись; на резном клинке — орнамент в технике плоского рельефа;
ножны из черного бархата с тонкими чеканными накладками из золоченого серебра. Коллекция
правящего князя Лихтенштейнского Иоганна.
Рис. 340. Малайский крис, на рукояти, вырезанной из дерева и раскрашенной, изображен человек,
вспарывающий себе живот.
На Востоке со времени раннего средневековья в обращении были кинжалы пале как с прямым, так
и с изогнутым клинком. Персидские кинжалы — камы чаще всего делали с прямыми, широкими
клинками, имеющими форму листа (рис. 339). У турецкого кинжала, как и у арабского, [224]
клинок кривой; из Йемена происходят также кинжалы с пламенеющими клинками. Особой
формой отличались малайские кинжалы, крисы (рис. 340), которые в большинстве случаев также
имели сильно изогнутые95) клинки, за исключением тех, которые известны под названием
индийский куттар. У этих кинжалов клинки короткие, широкие, почти треугольной формы, а
металлические рукояти имеют форму вилки. Приемы владения ими очень своеобразны (рис. 341).
‐ 234 ‐ Knight.by edition Рукояти кинжалов, как и мечей, имели самую разнообразную форму. У древних кинжалов либо
совсем нет крестовин, либо только небольшие, но чаще они имеют прочные диски. Только в XIV
веке рукояти кинжалов стали делать похожими на рукояти мечей, вначале с короткими, загнутыми
вниз крестовинами, а позже с длинными прямыми крестовинами и с простыми или двойными
защитными кольцами. Защитное кольцо иногда ошибочно считают кольцом для большого
пальца.96) Двукрылое яблоко арабской рукояти (pommeaux à oreilles, фр. яблоко с ушами), которое
мы видим на ханджарах, пользовалось успехом и в Италии, и во Франции, где такие рукояти
делали вплоть до XVI столетия (рис. 342).
Рис. 341. Индийские куттары. Царскосельский арсенал.
a) Обычный, рукоять из бронзы; лезвие полированное, имеет форму листа.
b) двойной куттар, рукоять из латуни; клинок украшен вырубным орнаментом.
Рис. 342. Кинжал. Рукоять с двухчастным навершием инкрустирована золотом; клинок с
инкрустацией украшен надписями. Мавританская работа, XIX в. Коллекция маркиза де ВильяСекка.
(В книге показан рукоятью вверх. HF)
‐ 235 ‐ Knight.by edition Стоит проследить, как рукоять восточных кинжалов изменялась и развивалась от самых грубых,
однотипных видов, до образцов богатейшего оформления. Так, рукоять простого турецкого
кинжала могла быть вырезана из куска дерева, мавританского — из трубчатой кости, индийского
— из бамбуковой трубки и т.д.
У восточных кинжалов рукояти и ножны обычно имели одинаковое или хотя бы похожее
декоративное оформление, [225] а существующий издревле на Востоке высокий уровень развития
декоративного искусства объясняет использование разнообразных материалов. Для рукоятей часто
использовали слоновую кость или зуб нарвала, так называемой рыбы-единорога, а также рог
носорога. Ножны обтягивали тканями, кожей, змеиной и рыбьей кожей. Кожу использовали как
шлифованную, так и нешлифованную. Чаще всего на ножнах кинжалов встречается облицовка из
тонкого серебряного листа с золочением и чеканным орнаментом, которая часто, но не всегда
была украшена эмалью. Это древняя техника, зародившаяся в Византии. Очень часто на Востоке
кинжалы украшали драгоценными камнями. Среди других и гораздо более ценных камней чаще
всего встречались зеленоватая восточная бирюза и гранат. Надо отметить, что на Востоке
драгоценные камни за редким исключением помещали в оправу нешлифованными, «округлыми».
Даже в европейских странах бриллиантовое гранение стало широко распространяться только в
конце XVII столетия. Поэтому граненые камни на восточных образцах, датируемых до XVIII века,
надо считать по меньшей мере поздними добавками. На европейском оружии они появились не
ранее 1650 года.
В западных странах с развитием военного дела кинжал исчез как не соответствующий тактике.
Только в итальянской и, в особенности, венецианской артиллерии его носили еще в XVIII веке. В
морском флоте кинжал (кортик) в прошлом был и до сих пор является предметом парадного
обмундирования.
Среди застывших форм жизни Востока кинжал сохранился и по сей день, по крайней мере у
населения и в нерегулярных отрядах. Однако в новейшее время он чаще служит лишь в роли
кинжала-ножа, который соседствует на поясе с современным револьвером. Старое восточное
оружие мало-помалу исчезло, уступив место более эффективному европейскому. Пройдет еще
немного времени, и оно будет принадлежать лишь истории искусства.
‐ 236 ‐ Knight.by edition 82)
Акинак не кривой, а прямой короткий меч, с сужающимся лезвием. Форма эта была широко
распространена среди азиатских кочевников. Прямые мечи на Востоке известны издавна, поэтому
приведенный далее автором рассказ имеет легендарную основу (прим. ред.).
83)
Особый вид национальной легкой кавалерии (прим. ред.).
84)
Автор путает дамасскую и булатную сталь. Индийский булат — литая сталь, Дамаск — особый
способ ковки (прим. ред.).
85)
Речь идет о дамаскированных клинках, т. е. подделанных под дамасский узор. Такие подделки в
большом количестве изготавливали в Германии (прим. ред.).
86)
Автор ошибается, ханджар — кинжал с коротким лезвием; ятаган — рубище-колющее оружие с
достаточно длинным, волнообразным лезвием. То, что автор пишет о «большом ханджаре»,
относится к ятагану (прим. ред.).
87)
См. примечание на с. 177 (прим. ред.).
88)
Основополагающим трудом обо всех видах японского оружия является «Сенкеа-Кайитсон»,
автора Кику-ду Ё-сан из Киото. 20 томов с иллюстрациями (прим. авт.).
89)
За неимением парирующего кинжала испанец на поединке мог также обернуть левую руку
плащом и защищаться им (прим. авт.).
90)
Считается, что назначение этих отверстий — удерживать и сохранять действенность ядовитого
вещества, в которое был погружен клинок. Это утверждение, по крайней мере в военном
отношении, ничем не доказано. Большинство рассказов об отравленных клинках принадлежит к
области романтики (прим. авт.).
91)
Непонятно, что имеется в виду, может быть то, что побежденный во время судебного поединка
тут же добивался ударом кинжала? Но это ошибочная трактовка, поскольку в данной ситуации
побежденный признавался виновным и должен был быть подвергнут казни (прим. ред.).
92)
Так называемый обратный хват (прим. ред.).
93)
См. прим. на стр. 439 (прим. ред.).
94)
Эти клинки имели в большей степени психологическое воздействие. Сама идея
разбрасывающегося клинка связана с мыслью, что он должен был поймать оружие противника, а
не с желанием сделать кинжал невозвратимым (прим. ред.).
95)
Все крисы имели прямые, ровные или волнистые клинки (прим. ред.).
96)
Автор ошибается, это не защитное кольцо, а действительно кольцо для большого пальца (прим.
ред.).
‐ 237 ‐ Knight.by edition § 2. Древковое оружие Копье Копье (лат. espietus, spedus, lancea; нем. Spieß; фр. epieu; англ. spit; ит. spiedo, lancia, asta) —
простейшее и древнейшее древковое оружие, которое со времен античности в своей форме и
тактическом применении не изменялось вплоть до XII века. В период поздней Римской империи
копье распространилось повсеместно, даже у варварских народов, в виде колющего оружия с
длинным и узким наконечником. Всадники и пехотинцы употребляли одинаковые копья,97)
которые различались только по длине [226] древка: например, кавалерийское копье имело длину
вместе с наконечником от 3,5 до 4 м, а метательное копье — пилум легионера — от 2 до 2,25 м.
Среди германцев поначалу копье было самым распространенным оружием, позднее почтение к
нему так возросло, что только свободному человеку дозволялось носить его. Такое отношение к
копью сохранялось до IX века. Равным образом в войнах Меровингов копье было наиболее
распространенным оружием. Старинное слово «scaftlegi», дословно означающее «положить на
копье», являлось синонимом выражения «поддерживать мир на силе копий».
У галлов наряду с луком обнаруживается еще один вид копья, mataris, которое бросали рукой, в
отличие от другого, cateja, которое метали с помощью ременной петли.
Среди многих форм копья имеются два, распространенные во многих странах Севера, и оба
являются метательными. В Британии и на побережье Немецкого моря появилось вначале копье,
сделанное по образцу римского пилума и получившее название ангон. Это легкий тонкий дротик,
почти метровой длины, иногда заканчивавшийся втоком. Наконечник ангона имел перо с
невозвратными зубцами и длинную тонкую расходящуюся книзу втулку — насад.
Ангоны сохранились почти в неизменном виде в Северной Европе и использовались затем только
как гарпуны на охоте. Среди германцев свободный общинник носил фрамею (лат. framea) —
метательное копье, которое могло использоваться и для ближнего боя, что в случае с ангоном
было невозможно (рис. 343, 344, 345).
‐ 238 ‐ Knight.by edition Рис. 343. Наконечник франкского копья (фрагмент), длина 49 см. Найден при раскопках на горе
Кирхберг под Андернахом. Рейнский провинциальный музей в Бонне.
Рис. 344. «Невозвратный» наконечник копья ангон. IX в.
Рис. 345. Копьеносец со щитом. Миниатюра из Библии рубежа IХ—X вв. из библиотеки
Мазарини.
Способ применения копья всадником доказывает его восточное происхождение. Например, в
описанном Прокопием [227] Кесарийским (490/507 — после 562) сражении при Тагине (552)
Тотила, король готов, показывает перед битвой византийцам свое искусство владения копьем; все
исполняемые им перед строем упражнения очень напоминают восточные боевые приемы владения
копьем, которые у арабов и индусов сохранялись до новейших времен.
В качестве искусных метателей дротиков прославились лангобардские всадники. Искусны в
обращении с этим оружием были готы и вандалы в V—VI веках.
Не ранее VIII века появились дальнейшие разновидности метательного копья — дарт (нем.
Darde). Это был легкий дротик с плоским острым наконечником и с оперением, подобно стреле.
Несомненно, что название его произошло от арабского джирид (djerid — дротик). Вероятно, дарт
был заимствован у мавров во время походов Каролингов в Испании, как это можно предположить
из иногда встречающегося написания algier. Дротик впервые упоминается в «Песни о Роланде».98)
Начиная с XII века это название распространилось на обычные пехотные копья и сохранилось в
этом значении до XVII века. Обозначение, связанное с различными метательными копьями,
встречается в инвентарных книгах цейхгаузов вплоть до 1647 года (рис. 346).
В руках пехотинца копье для ближнего боя должно быть крепче в древке и наконечнике. Такое
усиление впервые встречается у германцев. С IX века появляется копье, которое можно назвать по
‐ 239 ‐ Knight.by edition форме наконечника копье с крыльцами (нем. Knebelspieß). Образцы древнейших форм этих
наконечников сохранились в большом количестве экземпляров. Среди них священные реликвии в
Риме, Бордо, Мальмсбери и др.
Рис. 346. Копьеносец. Миниатюра из Библии рубежа IX—X вв. из библиотеки Мазарини.
Особенно важен сохранившийся наконечник, который если и не такой древний, как утверждает
легенда, то, несомненно, может быть признан старейшим образцом средневековья. Это так
называемое копье Св. Маврикия в сокровищнице австрийского императорского дворца в Вене.
Если отбросить ореол святости, которым окутали набожные люди эту реликвию, то перед нами
предстанет обыкновенное копье с двумя крыльцами у нижнего конца и короткой втулкой (рис.
347). Оно ничем не напоминает форму римского копья, среди обычных находок, относящихся к
античности, нет ничего похожего. Зато в деталях этого наконечника легко узнается предок всех
средневековых копий с крыльцами вплоть до XV века. В этих наконечниках видна специфическая
форма, которая на древних миниатюрах, таких как Золотая [228] псалтырь, обозначена лишь
нечеткой линией (рис. 348). Второй экземпляр копья этой формы несколько моложе первого, это
копье из краковского Кафедрального собора (рис. 349).
В IX веке формы копий стали более разнообразными, например ромбовидными, как в Библии
Карла Лысого из Лувра. Прослеживается стремление украшать их пестрыми лентами.
Если крыльца и яблоко предназначались для того, чтобы копье не слишком глубоко проникало в
тело и легче было вытащить его, то пестрые ленты, так называемый вымпел (нем. Wimpel),
служили для того, чтобы легче было узнать копьеносца в сумятице боя и увидеть направление
атаки (рис. 350).
‐ 240 ‐ Knight.by edition Рис. 347. Копье с крыльцами, называемое копьем святого Маврикия. IX в. Сокровищница
Краковского собора.
Рис. 348. Формы наконечников копий из Золотой псалтыри, кон. VIII в.
Рис. 349. Копье святого Маврикия (убит 286), изображено без позднейших прорезей в
наконечнике. Сокровищница императорского дома в Вене.
Рис. 350. Копье и круглый щит, с миниатюры из Библии Карла Лысого (843—877). Лувр. Париж.
В X веке формы копья изменились мало и, по-видимому, только в части усиления наконечника и
древка (рис. 351). В XI столетии появляются новые формы копья у норманнов и саксов. Они имели
длинные ланцетовидные наконечники с яблоком и значительно усиленные древки. Затем у них
появились невозвратные крючья наконечников. Такие копья в большом количестве видны на
ковре из Байе наряду со старыми формами (рис. 352). [229] Данные формы наконечников ведут
начало от восточных образцов и обязаны своим введением у норманнов, вероятно, Харальду III.
Тенденция к украшению тонкого древка заметна уже по находкам, относящимся к VIII веку.
Техника украшения очень близка к восточной и состоит большей частью в обкладках тонким
листовым серебром или плотной обивке серебряными гвоздиками. С XI века эта техника
постепенно приходит в упадок (рис. 353).
С глубокой древности часто встречаются закрепленные на копье флаги или фражки+). В эпоху
развивающегося рыцарства копье с помощью прикрепленного к нему знамени, его величины и
украшения, говорило о ранге и родовитости владельца (рис. 354).
‐ 241 ‐ Knight.by edition Рис. 351. Наконечник копья, с инкрустациями из золота и серебра и изображением креста.
Найден при раскопках под Ульмом.
Рис. 352. Формы наконечников копий, с ковра из Байе, кон. XI в.
Рис. 353. Франкское копье, с древком, обитым серебряной фольгой; наконечник имеет сильно
выступающие ребра; длина наконечника 22 см. Найдено при раскопках на горе Кирхберг под
Андернахом. Рейнский провинциальный музей в Бонне.
В середине XII века, когда опыт крестовых походов обрел осязаемую форму, изменилась форма
древкового оружия и, соответственно, способ его применения. Прежде всего постепенно исчезли
из войск Германии и Франции метательные копья. Только итальянцы, от природы искусные и
ловкие, еще долго пользовались ими, и не без успеха. Главной и единственной ударной силой в
бою стала кавалерия, поэтому стремились повысить прежде всего эффективность кавалерийского
копья. Начался процесс удлинения и усиления древка. Если до сих пор они имели в среднем
диаметр 3,3 см и длину не более 4 м, то теперь появились копья диаметром 4,5 см и длиной до 5 м.
Наконечники стали длинными и острыми, изменилась форма насадов.
Значительное увеличение веса, вызванное этими преобразованиями, побудило к изменению
способов владения копьем. Если раньше всадник держал копье одной рукой, подняв над головой,
то теперь он вынужден был брать копье «наперевес», т. е. зажимать его под мышкой и
производить удар массой своего тела. [230]
Еще более значительные изменения произошли в древковом оружии пехоты в течение XII века.
Старое копье одинаковой формы для всадника и пехотинца оказалось слишком хрупким для
пехоты и из-за своей большой длины ненадежным в употреблении. Поэтому усилили древко до
4,75 и даже до 5 см и укоротили его столь значительно, что оно лишь немногим превышало рост
человека (рис. 355). Тем самым возобновилась старинная форма так называемого «обычного
копья», которое оставалось в употреблении с незначительными вариациями до XVII века.
‐ 242 ‐ Knight.by edition Рис. 354. Рыцарский бой. Рукопись XIII в.
Рис. 355. Копьеносец с кулачным щитом. Рукопись 1294 г. Национальная библиотека в Париже.
Стремление повысить универсальность оружия привело еще в XII веке к новым
усовершенствованиям. Копье пытались преобразовать таким образом, чтобы оно могло служить
не только для укола, но и для рубки и раздробления. Его также снабдили крюком, чтобы
стаскивать противника с седла. Из этих комбинаций постепенно возникли глефы, алебарды и
прочие формы древкового оружия. В древковом оружии пехоты появилось еще одно новшество,
так называемые древковые усиления — прожилины (нем. Schaftfedern),99) это полосы металла,
отходившие от втулки наконечника и идущие до трети или половины древка, они врезались в
древко и стягивались между собой заклепками. Предназначались эти усиления [231] для того,
чтобы древко не сломалось или не было перерублено противником. Общая форма пехотного копья
оставалась неизменной вплоть до XV века. В качестве новшества приблизительно в середине XIV
века из Италии пришла мода на украшение оружия. С этого времени появились разнообразно
отделанные копья.
Наконечники парадного оружия дворцовой стражи имели тонкую гравировку, часто даже
позолоту, нанесением амальгамы. Древки обтягивали тканью, отделывали металлическими, а
часто и позолоченными гвоздиками. Позднее, в XVI веке, прежде всего на втулке укрепляли
кисти, а место удержания рукой обтягивали бархатом, который по краям отделывался бахромой.
На нижнем конце приделывали вток (нем. Spießhose, дословно «штаны копья»), который иногда
заостряли.
‐ 243 ‐ Knight.by edition Рис. 356. Кавалерийское копье. Вторая пол. XV в.
Рис. 357. Тяжелый наконечник копья с «крыльями». Оружие личной охраны Фридриха IV, позже
императора; гравировка со следами позолоты и надписью: «DUX FEDERIC, DUX AUSTRIE»
(Фридрих, герцог Австрийский). Нач. XV в.
Рис. 358. Альшпис. Наконечник длиной 83 см; на нем выбито клеймо города Вены; грубой работы.
Германия, ок. 1470 г.
Рис. 359. Арабское копье всадника, с гравировкой, украшено в технике вырубки. Собственность
автора.
С начала XVI века повсюду увеличилось количество роскошного оружия. Наконечники богато
украшались путем травления, таушировки, нередко также искусной резьбой по металлу.
Приблизительно к середине столетия появились древки с насечкой или наколкой. Способ их
изготовления своеобразен: ствол живого дерева местами освобождали от коры, Затем на
поверхность древесины ножом равномерно или неравномерно наносили разрезы, после чего снова
закрывали корой. Спустя некоторое время надрезанные места вздувались. Когда желваки
достигали желаемых размеров, дерево срубали и тщательно высушивали. [233] Особо изящным
считалось нанести узоры, это делали с помощью специального чекана, на бойке которого были
вырезаны звезды, полумесяцы и т. п. В основе способа лежит желание сделать таким образом
древко шероховатым, чтобы оно не выскальзывало из рук.
‐ 244 ‐ Knight.by edition Из копий XV века можно отметить обычное кавалерийское копье (нем. Reißspieß, рис. 356), копье с
крыльцами для пехотинца (рис. 357), которое следует образцу VIII века, но более тяжелое и
неуклюжее, и альшпис (нем. Ahlspieß) — оружие, впервые появившееся в Швейцарии и Верхней
Бургундии и которому позднее отдавали предпочтение чехи (рис. 358).
Восточные пехотинцы употребляли легкие копья со слабым, но, как
правило, длинным древком с грубо изготовленным наконечником
шиловидной формы с двумя шипами, которые иногда называют
«невозвратными». Всадники применяли длинные копья (пики) с
тонкими (до 15 мм) древками длиной от 4 до 4,5 метра. На шейке втулки
находились опирающиеся на нее и направленные назад зазубрины,
вокруг которых развевались разноцветные шнуры из верблюжьей
шерсти (рис. 359).
Рис. 360. Турецкое копье, с посеребренным древком, украшенным
насечкой в виде ромбической сетки; полная длина 2,5 м. XVI в.
Рис. 361. Черкесское копье. Длина 3,16 м; древко из перцовой трубки с
резным корневым клубнем на нижней части. XVII в. Царскосельский
арсенал.
Рис. 362. Туркменское копье. Длина 4,74 м; древко из ствола бамбука,
наконечник черненый. XVII в. Царскосельский арсенал.
Кавалерийское копье с древком тонким, но коротким (до 3 м), с
длинным наконечником, который впервые стал применяться у турок в
XV веке, носит название capie (рис. 360). Несомненно, данный вид копья
и под этим же названием употреблялся еще народами Восточноримской империи. Название произошло от греческого χοπις, слова,
обозначавшего ударное оружие азиатских народов, а позднее все виды
древкового оружия. Термин capie применялся затем в XVI веке в
Италии, Испании и в славянских странах. В Турции сипаи
кавалерийское копье называют sünü. Все азиатские народы
пользовались тонкодревковым кавалерийским копьем. Древки делали из
той породы [233] деревьев, которые встречались в данной местности и
могли служить для этой цели, нередко также использовались трубки
перечного дерева, бамбука и т.п. (рис. 361, 362).
Восточные народы ценили преимущественно легкие копья, поэтому
нередко древки своих копий искусно пробуравливали, чтобы они были
полыми.
С древних времен восточные народы обращали пристальное внимание
на форму и украшение копья. Не только кузнец покрывал копье
орнаментами в таушировке или позолоте, но и сам владелец навешивал
на свое оружие плетение, кисточки из шерсти яка и шелка. Особой
любовью пользовались джериды. В древности пожалование копья являлось знаком высшей
милости султана и всегда расценивалось как драгоценный подарок. Знатные арабы и турки носили
на копьях золотые шнуры с длинными кистями и плоский футляр, в котором помещался Коран,
записанный на маленьких листочках (рис. 363).
В XVI веке копья, отчасти новой формы, стали основным оружием пехоты. Тактика ландскнехтов
требовала длинного, но при этом легкого оружия, предназначенного для того, чтобы наносить
‐ 245 ‐ Knight.by edition первый удар по противнику. Для ближнего боя предназначался короткий меч. Такая тактика
требовала преобладающего числа копьеносцев, вооруженных специальными ландскнехтскими
копьями, так называемыми пиннами (нем. Pinne, искаженное средневековое pennon). Копья
ландскнехтов не следует путать с пиками XVII столетия. Они имели листообразные наконечники с
коротким пером, древко длиной в среднем 4,5 м, в середине толще, чем на
концах (рис. 364).100)
Рис. 363. Копье, с железным наконечником длиной 7,6 см, гравированным
и инкрустированным золотом; с богато украшенным древком длиной
2,28 м; на золотом шнуре с тяжелой кистью — золотой футляр, в
котором некогда хранился Коран, записанный на маленьких листочках.
Принадлежало Туман-бею, последнему султану египетских мамелюков
(убит 1517). Царскосельский арсенал.
Рис. 364. Пика ландскнехтов, общая длина 4,5 м. Германия, нач. XVI в.
[234]
Эти формы копий отчетливо видны на многих страницах Арсенальных
книг Максимилиана I, начиная с 1514 года, и описаны Николаусом
Глокендоном. Отдельные образцы ландскнехтских копий можно
встретить у швейцарцев, но обычно они предпочитали свои собственные.
Еще в XV веке они были не длиннее 3 метров. В войсках ландскнехтов
они выросли в длину до 4,5-5 метров, и это привело к тому, что человек
мог выпустить древко позади себя едва более, чем на 1 метр. Швейцарцы
при наступлении держали копье большей частью за середину. Офицеры
ландскнехтов носили короткодревковые легкие копья с листовидными
наконечниками более как знак своего звания, чем оружие. Они
изображены на гравюрах Николаса Мельдемана, Ганса Гульденмунда,
Давида де Некера и Иеронимуса Формшнейдера, на которых
представлены ландскнехты 1520 года. Как знак достоинства носили
легкие копья с коротким тонким древком высокопоставленные персоны,
например Карл V на знаменитой картине Тициана в Галерее Мадрида.101)
Необходимо заметить, что этот обычай — не что
иное, как возврат к ранним временам, когда копье
само по себе являлось принадлежностью только
знати.
Рис. 365. Большая рогатина, внутри полая. Нач.
XVI в.
Рис. 366. Малая рогатина, внутри полая. XVI в.
Рис. 367. Пехотная пика, общая длина 5,11 м. Германия, XVII в.
Своеобразное метательное копье использовалось у ранних ландскнехтов.
Это шефлин (нем. Schefflin). Оно имело длинный широкий, но пустотелый
наконечник с короткой втулкой. Такой наконечник был чрезвычайно
легким, крепился на тонком, длиной 1,7 м древке. К нижнему концу
древка крепилось оперение, как у стрелы (рис. 365, 366). Название
«шефлин» происходит от javelin, javelot, также gabelo, что, вероятно,
имеет корень в германском ger. Шефлином в дальнейшем стали именовать
‐ 246 ‐ Knight.by edition один из типов метательного копья, употребление которого известно с раннего средневековья. Он
упоминается уже в «Песни о Роланде». [235]
В 1320 году дротики попали под запрет.102) В Лондоне носители метательных дротиков входили в
свиту шерифа, когда тот направлялся ко двору.
По утверждению Хевита, дротики изображены в Орлеанской рукописи, датированной 1480 годом.
И это не последнее свидетельство их применения, т.к. они фигурируют еще в Арсенальных книгах
Максимилиана I с 1514 года и использовались немецкими ландскнехтами вплоть до 1520 года.
При постепенном преобразовании ландскнехтских войск по-новому организованный полк
претерпел изменения в вооружении и, соответственно, способе ведения боя. Длинное копье с
несущественными изменениями осталось основным оружием пехотинца, хотя теперь оно стало
называться пикой (нем. Pike, фр. pigue от piguer — втыкать). Она появляется в испанских войсках
Карла V под названием picas и распространяется через Нидерланды в остальные страны Европы,
пока не исчезает в последнее
десятилетие XVII века, уступив
место штыку (рис. 367).
Рис. 368. Копье артиллериста.
Италия, XVII в.
Рис. 369. Пальник. XVII в.
Рис. 370. Богато украшенный
пальник, из железа и латуни.
Вторая пол. XVI в. Оружейное
собрание монастыря в
Клостернойбурге. [236]
В пору всеобщего распространения
пик вооруженных ими солдат в
немецких
полках
называли
пикинерами (нем. Pikenier). В этот
период ландскнехтские пехотные
унтер-офицеры
(фельдфебель,
профос, ротмистр) используют
алебарды, а офицеры от полковника
до лейтенанта вместо копий —
протазаны. Пика состоит из
маленького
ромбовидного
наконечника с короткой втулкой и
прожилинами, а также древка
цилиндрической
формы,
изготовлявшегося большей частью
из ольхи, обожженной дочерна.
‐ 247 ‐ Knight.by edition В артиллерии использовались своеобразные пальники-копья (нем.
Luntenspieße) с дополнительными ответвлениями, на которые
наматывался фитиль. Это наполовину оружие, наполовину
приспособление для стрельбы (рис. 368, 369, 370).
В большинстве случаев придворная стража была вооружена
древковым оружием, обычно это копья, но, как правило, богато
украшенные и весьма разнообразных, даже странных форм.
Безграничная фантазия господствовала особенно при итальянских
дворах (рис. 371, 372).
Рис. 371. Копье. С защитным отводящим крюком; украшено
травленым рисунком и девизом Виктора Амедея, герцога Савойского
(1630—1637).
Рис. 372. Копье стражника, с молотом. Италия, кон. XVI в.
Царскосельский арсенал.
В кавалерии до XIV столетия все больше прослеживается стремление
усилить древко, особенно там, где его держали рукой. Уже около 1360
года предпринимаются первые попытки предохранять от ран руку,
державшую древко, с помощью плоского металлического диска.
Потом ему придали форму конуса. Так возник защитный диск (нем.
Brechscheibe, рис. 373). Усиление нижней части древка привело к
утоньшению того места, где лежит рука, откуда возникла форма,
которую можно видеть у обычных кавалерийских боевых и турнирных
копий и которая сохранилась традиционно у древков кавалерийских
штандартов XVIII века. По этому признаку отличают [237] копье
всадника от копья пехотинца, а позднее ландскнехта и пикинера.
В течение XV века постоянно происходило увеличение веса
кавалерийского копья. Поэтому древко копья, хотя и изменилось
значительно в диаметре, обрело желобки (рис. 374), иногда
значительной глубины, благодаря чему оно стало, на наш взгляд,
более эстетично. Эту моду можно видеть на прекрасной гравюре
Дюрера «Всадник, смерть и дьявол» и в Арсенальных книгах
Максимилиана I, исключительно важных для изучения вооружения
того времени (рис. 375).
Рис. 373. Нижняя часть древка копья, с прикрепленным защитным
диском, украшенным травлением. Германия, ок. 1560 г.
Рис. 374. Древко копья с канавками. Германия, ок. 1570 г.
Рис. 375. Наконечник кавалерийского копья, украшен лисьим
хвостом. Ок. 1480 г.
‐ 248 ‐ Knight.by edition Кавалерийское копье в германоговорящих странах носило название «Schürzer».
Длина его в среднем доходила до 3,5 м. Перед атакой копье приводилось в
горизонтальное положение и ложилось на опорный крюк, закрепленный на
нагруднике так, что рука оказывалась перед крюком. Этот способ имел
недостаток: при ударе копье могло податься назад и зажать кисть руки
всадника между зарубкой на рукояти и крюком на нагруднике, [238] или между
защитным диском и крюком, при этом копье нередко соскальзывало с крюка.
Во избежание этого на рукоятке устанавливали муфту, состоящую из 4-5 рядов
колец стальных шариков, стянутых между собой шнурами или проволокой.
Крюк для копья имел накладку из дерева или свинца. Всадник брал копье и
укладывал его на крюк таким образом, чтобы тот плотно вошел в муфту. При
ударе стальные шары сильно давили на накладку крюка и образовывали с ним
одно целое (рис. 376).103)
Если копье в XV столетии зачастую не имело защитного диска, то в кавалерии
XVI века он использовался почти без исключения, причем сохранился и на
древних кавалерийских штандартах.
К концу XVI века, когда распространился опыт ведения войны в Нидерландах,
кавалерийское копье все больше и больше теряет свое значение,
распространяются и становятся популярны итальянские теории ведения войны,
которые считают тяжелую кавалерию, вооруженную копьями, и базирующийся
на этом старый рыцарский способ боя малоэффективными. Все это привело к
стремлению повысить подвижность кавалерии. Уже в XVI веке появились
конные аркебузиры и драгуны, которые могли сражаться как пешими, так и
конными, постепенно их пропорция в войсках увеличивалась, в то время как
число кирасиров, имевших только копья, постепенно сокращалось. Кирасиры
оказались слишком неповоротливы, а их тяжелые копья противоречили
требованию подвижности.104)
Рис. 376. Кавалерийское копье, без защитного диска, с муфтой из стальных
шариков на рукояти. Наконечник и рукоять увеличены; точка «а» показывает,
где копье укладывается на крюк кирасы. XV в. [239]
Вместе с тем появляется кавалерийский меч и палаш, снова вошедший в моду в
кавалерии. Только в Восточной Европе у венгров, которые, по восточным
традициям, были консервативны в искусстве ведения войны, легкое восточное
копье под неправильно принятым названием пика сохранилось вплоть до XVIII
века; у поляков оно оставалось излюбленным оружием кавалерии до
новейшего времени.
В немецкой и французской кавалерии латы с 1580 года больше не оснащались крюком для копья.
Только отдельные знатные рыцари носили, почитая старые обычаи, на кавалерийских латах давно
уже больше не употреблявшиеся опорные крюки.
‐ 249 ‐ Knight.by edition Рис. 377. Рогатки, или «испанский всадник». XVIII в. Земельный цейхгауз в
Граце.
Рис. 378. Рогатина — «кабанье копье», с травленым и позолоченным
украшением и оригинальным оформлением древка. Исторический музей в
Дрездене. [241]
С 1580 года кавалерия, а с 1700 года пехота отложили пику, хотя она не исчезла
из войск полностью и в XIX веке стала возвращаться в кавалерию. Любопытно,
что перерыв в использовании копья привел к тому, что современная пика не
претерпела в своей характерной форме никаких изменений по сравнению со
старинной.
В нидерландских освободительных войсках появляется своеобразный вид сошки
— шпрингштек (нем. Springsteck — «трость для прыжков»). Он состоит из
тонкого, длиной почти 2 м древка, снабженного на обоих концах простыми
ромбовидными железными наконечниками. Шпрингштек стал применяться в
изрезанной многочисленными каналами стране; стрелки перепрыгивали с его
помощью через неширокие канавы. Кроме того, он использовался аналогично
мушкетной сошке, для чего на середине древка имелся специальный крюк.
Шпрингштек просуществовал в различных формах до конца XVIII века.
В Австрии, например, во время турецких войн XVII века они служили для
образования своеобразного заграждения — «испанского [240] всадника» (нем.
spanischer Reiter). Рогатки эти, служившие для защиты от нападения кавалерии,
состояли из шпрингштеков и четырехугольного возившегося специально для
этой цели в обозе. Бревно имело множество отверстий на небольших
расстояниях друг от друга, в которые вставлялись шпрингштеки пехотинцев,
называемые в этом случае особым образом — «свиная щетина» (нем.
Schweinsfedern). В результате получались своего рода козлы. Согласно
регламенту 1720 года в имперских войсках шпрингштоки оставались на
‐ 250 ‐ Knight.by edition вооружении только у прапорщиков (рис. 377).
Особый тип копья со времен средневековья использовался при охоте на медведя и кабана. Он так
и назывался — медвежье копье, свиное или кабанье копье, в зависимости от того, для поражения
какого дикого животного оно предназначалось. Соответственно своему опасному применению
копье делалось очень мощным, чтобы выдержать вес пораженного животного и не сломаться.
Наконечник был широкий, листовидный, с очень острыми краями. Более поздние экземпляры
имели на втулке специальный рог, который привязывался крепким кожаным ремнем. Этот рог
препятствовал более глубокому, чем до втулки, проникновению наконечника в тело. Особенно
крепкое древко длиной до 2 метров на большей части своей длины обматывалось узким кожаным
ремнем и обивалось гвоздями, чтобы предотвратить выскальзывание древка из руки.
Начиная с XVI века вошли в употребление кабаньи копья с устройствами для стрельбы. Медвежьи
копья исчезли уже в XV веке, кабаньи сохранялись еще до XVII, а при некоторых европейских
дворах и до XVIII века. Они еще и сегодня являются экспонатами княжеских охотничьих комнат
(рис. 378).105)
‐ 251 ‐ Knight.by edition Алебарда Название этого оригинального оружия Helmbarte, по всей видимости, произошло от немецких
слов: Helm (шлем) и Barte (бородка топора), но затем это слово попало в другие языки и было
искажено (фр. hallebarde, англ. halbert, лат., hellemparta, ит. allabarda). В XVI—XVII веках при
обратном переводе на немецкий оно стало писаться как «Hellebarte».
Согласно исследованиям Квирина фон Лейтнера106) относительно происхождения этого слова, оно
встречается уже в последней четверти XIII столетия в форме Helmbarte в средневерхненемецком
рифмованном рассказе «Герцог Эрнст», а также в «Людвиге крестоносце», и таким образом уже в
начале XIV века оно вошло в обиход в современном написании. Достоверно известно, что
алебарды107) имелись у швейцарцев в бою при Моргартене (1315) и при Земпахе (1386). Это
оружие родилось в то время, когда стали появляться первые пластинчатые доспехи. В такую
форму вылилось стремление противопоставить новому оборонительному средству
соответствующее наступательное оружие, поскольку меч не в состоянии был проникнуть сквозь
пластинчатые латы, их можно было сокрушить только ударом топора на длинном древке. Первые
алебарды, которые в оригиналах почти до нас не дошли, можно видеть на документальных
изображениях. Они имели простую форму, рассчитанную на проникновение между пластинами
лат и их разрушение. Так, алебарду можно видеть в руке жандарма времен короля Иоанна I+)
(1350—1364) на барельефе церкви Св. Льва в Париже. Вместо крюка она снабжена молотом (рис.
379).
Рис. 379. Воин с алебардой времен короля Иоанна I. XIV в. Барельеф церкви Сен-Ле. Париж.
‐ 252 ‐ Knight.by edition Вследствие совершенствования огнестрельного оружия алебарда постепенно претерпевала
изменения. Ее главное назначение быть эффективным ударным оружием отходило на второй план,
поэтому топор на ней уменьшился в размерах, а второй ее элемент, крюк, начинал играть
значительную роль и соответственно становился все более массивным. Фактически, форма топора
и наклон его лезвия, как правило, являются достоверным признаком времени изготовления этого
оружия. Не останавливаясь на частностях, покажем здесь изображения алебард в хронологическом
порядке. На них можно отчетливо проследить постепенное изменение формы этого оружия вплоть
до XVII века (рис. 380). [242]
Рис. 380. Развитие формы немецкой алебарды с XV в.:
a) Немецкая алебарда. Ок. 1480 г.
b) Тирольская алебарда. 1490 г.
c) Алебарда времен Максимилиана I. Ок. 1500 г.
d) Алебарда времен Максимилиана I. Ок. 1510 г.
e) Баварская алебарда. Ок. 1515 г.
f) Парадная алебарда личной охраны Фердинанда I с вытравленным императорским орлом,
буквами «К. F.» (Kaiser Ferdinand) и датой — 1563 г.
g) Алебарда времен Фердинанда I.
В XIV и XV столетиях алебарда была самым распространенным оружием пехоты, но с конца XV
века в связи с изменением комплекса вооружения, когда ландскнехты получили длинное копье,
алебарда применялась только опытными воинами и младшими офицерами. На долгое время она
стала оружием избранных и оставалось таковым на протяжении всего XVI столетия, а в XVII веке
почти полностью исчезла из войск. В XVIII веке [243] унтер-офицер пехоты еще имел маленькую
алебарду, так называемое унтер-офицерское короткое оружие (нем Unteroffizierskurzgewehr).
В Италии и Франции словом «алебарда» называли также древковое оружие, которое по форме
было так не похоже на немецкое, что едва ли могло быть отнесено к этому виду. Подобного рода
оружие обычно так и различали; соответственно — немецкая и итальянская алебарды.
‐ 253 ‐ Knight.by edition Рис. 380. h) Парадная алебарда унтер-офицера с травлением. Ок. 1570 г.
i) Парадная алебарда с травлением. Нидерланды. Кон. XVI в. Коллекция Нейта.
к) Парадная алебарда личной охраны с травленым рисунком и вензелем императора Фердинанда
II, а также его девизом: «LEGITIME CERTANTIBUS». XVII в.
l) Парадная алебарда личной охраны времен императора Леопольда I. Датирована 1660 г.
Как в мирное время, так и на войне, алебарда являлась оружием лейбгвардии при австрийском
императорском дворе. Так, она изображена на гравюрах из книги Иеронима Формшнейдера,
изданной в 1539 году, которая [244] содержит описание похода против турок. Наиболее
любопытная гравюра изображает смотр войск императором Карлом V. Во второй половине XVI
века алебардами была вооружена также швейцарская гвардия при французском дворе.
‐ 254 ‐ Knight.by edition Рис. 381. Разновидности немецких алебард:
a) Алебарда с прорезными топором и крюком, т. н. «нидерландская». Кон. XVI в.
b) Алебарда с прорезными топором и крюком и длинной колющей частью. Нач. XVII в.
c) Алебарда с пробитыми круглыми отверстиями на топоре и крюке. Нидерланды. Нач. XVII в.
Коллекция Ван Зейлена.
d) Алебарда с прорезными топором и крюком, украшенная кистью. XVII в. Коллекция Дельпье.
[245]
‐ 255 ‐ Knight.by edition Рис. 381. е) Алебарда немецкой формы, но итальянской работы, с молотом. XVII в.
f) Алебарда с вилами и молотом. Италия. XVII в.
д) Алебарда с топором и крюком в стиле барокко. Италия. XVII в.
h) Парадная алебарда патрицианской семьи Вельзер. XVII в.
i) Парадная алебарда с двойным топором и наконечником, собирающимся из трех частей. XVII в.
Поскольку алебарда с течением времени становится все более непригодной для боевого
применения, то ее лезвие и крюк получают под влиянием эпохи Возрождения идеальные,
барочные формы. В конце XVI века появляются очень длинные наконечники в виде шила, в то
время как остальные части значительно уменьшаются. Несколько характерных образцов алебарды,
в том числе подражание немецкой форме, вышедших из итальянских мастерских, приведены на
рис. 381. Алебарды немецкой формы [246] с прорезными лезвиями и крюками были изготовлены
во Фриулии, Серавалле и Брепши, но большинство пришло из Нидерландов, преимущественно из
Льежа и Антверпена.
‐ 256 ‐ Knight.by edition Рис. 382. Разновидности итальянских алебард:
a) Середина XVI в. Бывшее собрание Л. Мейрика.
b) Алебарда стражника. Кон. XV в. Бывшее собрание Л. Мейрика.
c) Первая пол. XVI в.
d) Середина XVI в.
e) Алебарда со старинным миланским клеймом «Скорпион». Кон. XV в. Алебарда В. Г. Риггса.
Итальянская алебарда была совсем не похожа на немецкую (рис. 382). Имея общего предка с
немецкой алебардой, итальянская развивалась своим путем. Их отчетливые изображения
содержатся на створках алтаря, выполненного живописцем Николо Семитеколо (сер. XIV в.),
хранящегося в Венецианской академии. В XV и в первой половине XVI века алебарда являлась
распространенным оружием в Италии, Франции и Швейцарии. Ее назначением было с помощью
острия и шипа поражать не закрытые латами части тела, стаскивать всадника с лошади с помощью
серповидного окончания лезвия топора и подрубать незащищенные сухожилья ног боевых [247]
коней. Итальянцы любили длинные древки, поэтому в среднем длина древка итальянской
алебарды составляла 2,14 м. Специальные формы алебард представлены на рис. 383 и 384, первые
немецкого происхождения, вторые итальянского.
‐ 257 ‐ Knight.by edition Глефа и куза Глефа (нем. Glefe, фр. vouge), неправильно называемая иногда «боевой косой» (нем. Streitsense)
или «пробивателем» (нем. Breschmesser), представляет собой наконечник в форме ножа, который
крепится к длинному древку с помощью втулки и прожилин. У нижнего конца клинка находятся
острые отростки, так называемые отводящие крюки (нем. Parierhaken), как у итальянских алебард.
На обухе располагался или прямой, выдающийся вперед, также для отвода удара, или
направленный вверх крюк — так называемый «острый палец» (нем. Klingenfänger). Древнейшие
глефы могли применяться как для укола, так и для рубки.
Вооруженного глефой итальянского воина можно видеть уже в рукописи XIV века из
Амброзианской библиотеки (рис. 385). К концу этого столетия она использовалась постоянно. В
XV веке глефа становится оружием пехотинцев, а в Бургундии она полюбилась арбалетчикам.
Карл Смелый требовал, чтобы из солдат, которые должны быть поставлены в ряд перед
стрелками, по меньшей мере один, если не два, были вооружены мечом, кинжалом и глефой. Еще
в конце XV века каждого из пехотинцев, которых приводил с собой рыцарь, называли «глефами»
по их оружию. Из числа таких глефов и формировались первые большие отряды пехоты.
Рис. 383. Немецкая алебарда, с саблевидной колющей частью. Кон. XVI в. Княжеский
Гогенцоллернский музей в Зигмарингене.
Рис. 384. Швейцарская алебарда, с вертикальным острием на топоре; переходная форма от
алебарды к боевому топору. Нач. XVI в. Земельный цейхгауз в Граце.
В первой половине XVI века глефа в своеобразной форме была оружием саксонской пехоты.
После роковой битвы при Мюльберге (1547) имперские войска оставили на поле боя огромное
количество их, но некоторые из этих глеф еще и в настоящее время [248] хранятся в Королевском
дворцовом оружейном собрании Вены. Позднее они были сняты с вооружения из-за своей
относительно малой эффективности. Тем не менее глефа сохранилась как оружие придворной
стражи вплоть до XVIII столетия. По этой причине в собраниях столь часто встречаются глефы,
богато украшенные золочением и чернением. Весьма популярны они были в XV и XVI веках при
итальянских дворах, особенно во Флоренции, Мантуе и Венеции, а временами и при французском
‐ 258 ‐ Knight.by edition дворе (рис. 386). Примечательно, что в таком качестве глефа мало-помалу теряла свою
пригодность для удара и постепенно превращалась в богато разукрашенную игрушку. Например, в
Венеции, где глефами была вооружена славянская лейб-гвардия дожей, это оружие приобретало
импозантный, преувеличенный вид.
Глефа преобразовалась здесь в широкий, изогнутый назад нож, на тыльной стороне которого
находится причудливо вырезанная насадка. Чрезмерно длинное древко (свыше 2,5 м) было
рассчитано на то, чтобы повысить зрелищный эффект. При саксонском дворе глефа в
своеобразном виде использовалась уже в XV веке как оружие трабантов. Она отличалась от
итальянской и французской тем, что кривой нож, имеющий форму топора, крепился на древке с
помощью втулок, а сильно изогнутый заостренный крюк сидел на торцевой части древка,
снабженного, кроме того, защитным диском. Все такого рода глефы богато украшены золочением
и
Рис. 385. Итальянские солдаты. Рукопись, XIV в. Библиотека Амброзиана.
Рис. 386. Развитие форм итальянских глеф в XVI в.: a) Итальянская глефа. Нач. XVI в.
b) Итальянская глефа. Первая пол. XVI в.
c) Глефа личной охраны ректора республики Рагуза (Дубровник). Ок. 1540 г. [249]
‐ 259 ‐ Knight.by edition Рис. 386. d) Глефа личной охраны дожа Венеции Франческо Веньера (1554—1556).
e) Венецианская глефа. Ок. 1550 г.
f) Французская глефа. Вторая пол. XVI в.
Рис. 387. Саксонская глефа, времен Августа I; богато украшена травлением и позолотой, с
гербом курфюрста и надписью: «DIE HOFFNUNG HAT MICH OFFT ERNERDT, SONST НАТТ
MICH UNFALL LENGST VERZERRT» («Меня часто питает надежда, не то меня давно бы
поразило несчастье»).
Рис. 388. Куза придворной стражи, времен правления эрцгерцога Фердинанда, впоследствии
императора. Ок. 1530 г.
имеют гербы саксонских курфюрстов. Длина их древков достигала в среднем 146 см (рис. 387).
В XVII веке, когда глефа стала употребляться при польском дворе тамошними телохранителями,
ее стали называть куза (польск. kosa, фр. couse). Куза имела наконечник в форме ножа, который
насаживался на древко с помощью втулки и соединялся с ним длинными железными
прожилинами и заклепками. В отдельных случаях на древке ниже втулки находился диск для
защиты руки. Из конструкции явствует, что кузу применяли скорее для рубки, чем для укола, и
что она совсем несущественно [250] отличалась от глефы. Она рассчитана на то, чтобы
посредством мощного удара прорубить латы противника, особенно лентнер.
‐ 260 ‐ Knight.by edition Рис. 389. Куза, полированная с алебардным крюком. Работа Петера Шрекайзена из Нойкирхена,
Штирия. Датировано 1581 г.
Рис. 390. Куза придворной стражи императора Рудольфа II (1552—1612). Украшена травлением
с чернением; имеет изображения герба императора, его вензеля, девиза AD. SIT (лат. Да будет...)
и даты — «1577».
Рис. 391. Куза придворной стражи императора Леопольда I, украшена травлением с чернением;
имеет изображения вензеля императора и даты — «1666».
Уже в начале XV века куза встречается во Франции и после битвы при монастыре Св. Якоба
начинает пользоваться такой популярностью, что швейцарцы, служившие французскому королю,
стали вооружаться ими поголовно. Так, кузы появляются на миниатюре XV века Жана Фуке из
собрания Бретано во Франкфурте и изображенные в lit de justice Карла XII Вандомского 1458 года.
Другой пример их употребления встречается в рукописи XV века Jouvencel из Национальной
библиотеки в Париже. В начале XVI века в Испании куза становится оружием лейб-гвардии
Филиппа I. С этого времени они беспрерывно используются при габсбургском и большинстве
немецких дворов (рис. 388). Одно из старейших изображений кузы как оружия телохранителей
содержится на фреске Доменико Брузазорчи в Каза Ридольфи (Верона), изображающей
торжественный въезд Карла V и Климента VII (папа, 1523—1534) в Болонию в 1530 году. Ее
отгравировал на меди Лукас Кранах. В собрании оружия императорского дома в Вене хранятся
экземпляры куз всех императоров от Фердинанда I до Иосифа II, а также некоторых правящих
эрцгерцогов (рис. 389, 390, 391). Иосиф II (1741—1790) был последним императором,
телохранители которого носили кузы. Позже, правда, их использовали еще баварские
телохранители.108) [251]
‐ 261 ‐ Knight.by edition Рунка и протазан Рунка (нем. Wolfseisen, фр. roncie, ronsard, ranseur) отличается от обычного копья только тем, что у
нее между втулкой и наконечником имеются два отростка в форме полумесяца. Она предстает
только как оружие пехоты на изображениях XV века, но на деле оказывается значительно древнее.
Рунка была распространена больше при испанском и итальянском дворах, через которые попала в
Германию, но широкого применения так и не нашла. Определенные данные об этом оружии,
применяемом в начале XVI века, содержатся в книге у Пьетро Монти.109) В качестве боевого
оружия рунка сохранилась до второй половины XVI столетия, подчас в причудливых формах и
нередко с далеко отстоящими по обе стороны заостренными отростками, с помощью которых
намеревались затруднить прорыв фронта пехоты, вооруженной ими (рис. 392).
Рис. 392. Разновидности рунок:
a) Рунка. Нач. XVI в.
b) Рунка с далеко отстоящими крыльями-лезвиями. Нач. XVI в.
c) Рунка в форме боевых, или штурмовых, вил. Первая пол. XVI в.
d) Рунка «летучая мышь». Италия, сер. XVI в.
‐ 262 ‐ Knight.by edition Вероятно, в первой половине XVI века рунка стала оружием лейб-гвардии Карла V. В оружейном
собрании императорского [252] дворца в Вене, как и в королевском оружейном музее в Мадриде,
хранятся полностью идентичные по форме рунки, которые, очевидно, принадлежали лейбгвардии. Их клинки богато украшены и позолочены, древки обтянуты шелком. Они были
устроены так, что отроги откидывались на шарнирах, а древко перегибалось в середине для
удобства хранения (рис. 393).110)
Рис. 393. Рунка, частично позолочена, богато украшена травлением; со сдвижными крыльями;
складное четырехгранное древко длиной 1,78 м имеет два шарнира. Испания, ок. 1530 г.
Рис. 394. Протазан, с укороченными отростками. Кон. XV в.
Рис. 395. Венецианский протазан, украшен травлением с золочением. Первая пол. XVI в.
Рис. 396. Протазан телохранителей баварского курфюрста Фердинанда Марии; с травлением.
Датирован 1677 г. Царскосельский арсенал.
‐ 263 ‐ Knight.by edition Протазан111) (нем. Partisane), собственно говоря, не что иное, как рунка с короткими отростками.
Его можно встретить и до XVI века, когда он стал широко применяться в ландскнехтских войсках
как командирское древкое оружие. Протазан оставался еще и в XVII веке популярным в Германии
и Нидерландах, где стал постепенно оружием высших офицеров. В XVIII веке [253] в немецких
войсках полковник, подполковник, капитан, старший лейтенант и лейтенант носили маленький
протазан — эспонтон (т.е. копье, лат.espietus, spedus, spentum; непосредственно от Spetum
раннего Ренессанса).
Около 1770 года они повсюду были сняты с вооружения.112)
Ранние протазаны обладали также широким и длинным
наконечником (рис. 394, 395), который позже уменьшился.
Как оружие лейб-гвардии при некоторых немецких, особенно
баварском и саксонском дворах, наконечники были богато
декорированы гравировкой по металлу и позолотой (рис.
396). Использовались протазаны в Саксонии в гвардии
курфюрста, а позднее в швейцарской гвардии вплоть до ее
ликвидации в 1814 году, а также в польской шляхетской
гвардии. Однако в войсках он был скорее не оружием, а
знаком воинского звания, в соответствии с которым и
украшался (рис. 397, 398).
В XVII веке протазаны, сделанные точно по образцу
старейших саксонских, носили охранники храмов в
некоторых восточно-индийских штатах. Такие экземпляры,
приобретенные курфюрстом Августом Саксонским в 1771
году, богато украшены гравировкой по железу. Они хранятся
в Королевском Историческом музее в Дрездене.
Рис. 397. Австрийский полковничий протазан времен
императора Карла VI (1685—1740).
Рис. 398. Прусский офицерский протазан времен короля
Фридриха II (1740—1786). Императорский и королевский
музей армии в Вене.
‐ 264 ‐ Knight.by edition Спетум, копье с крюком, боевые вилы и боевая коса Среди особых форм древкового оружия прежде всего следует упомянуть копье спетум (нем.
Spetum), называемое также фриульским копьем (нем. Friaulerspieß), благодаря чему достаточно
точно обозначено место его происхождения. Оно представляет собой длинное копье, у которого на
нижнем конце наконечника втулки прикреплены отроги, образующие крюки, сильно
выступающие в стороны и загнутые вниз. Старейшие [254] спетумы ведут начало с середины XV
века, а исчезает это оружие в начале XVI века. Его название происходит, как уже отмечалось, от
латинского слова spendum — копье (рис. 399, 400, 401).
Рис. 399. Спетум (фриульское копье). Кон. XV в.
Рис. 400. Спетум. Нач. XVI в.
Рис. 401. Спетум. Италия, нач. XVI в.
Одним из видов древкового оружия, появившегося среди итальянских банд113) в начале XIV века,
были копья с крюком (нем. HakenspieB). Фактически это был спетум с одним отрогом,
превратившимся в крюк. Крюк служил для того, чтобы зацепить им и схватить противника. Такое
оружие довольно часто встречалось в XV веке у итальянцев и швейцарцев, реже у французов и
немцев. Воин, вооруженный им, изображен на рис. 395.
‐ 265 ‐ Knight.by edition В Италии, стране, где в XIV веке встречается разнообразнейшее ручное оружие, впервые
появились боевые вилы (нем. Kriegsgabel) своеобразной формы. Они состояли из двух или, реже,
трех зубцов на тонкой металлической втулке, надевавшейся на древко. Боевые вилы, назначением
которых было пронзить противника, хотя и оказались слабым оружием, однако встречались часто
вплоть до XV века, особенно у ополченцев, которые должны были сами заботиться о своем
вооружении. В XVI веке их можно было еще встретить только в Италии (рис. 413).
В XIV веке в Европе применялась специфическая [255] разновидность боевой косы (нем.
Sturmsensen). Наконечник этого оружия состоял из косы, на обухе которой имелся шиловидный
отросток, направленный вверх (вперед). Изначально боевые косы изготавливались из обычных
крестьянских кос, прикованных к втулке и надетых на древко, потом их стали выковывать
специально. Это оружие имеет еще одно название — гизарма114) (фр. guisarme), происхождение
его недостаточно ясно. Имеются сведения, что похожее оружие появилось в Англии XII века, но
специалисты до сих пор не могут определить, куда его отнести, в одних монографиях его
причисляют к глефам, в других называют гизармой (т. е. боевая коса с шиловидным отростком).
Такой признанный авторитет, как Виолле ле Дюк, называет это оружие «боевые вилы» со ссылкой
на старое употребление термина «гизарма», но это название, как он сам утверждает, ошибочно, т.
к. нет изображений этой формы оружия во Франции, в то время как его применение в Англии
доказано. Напротив, гизармы XII века были, по-видимому, промежуточным оружием между
глефой и кузой и, собственно говоря, представляли собой нож, который наверху переходил в пику
(глефа-гизарма).
Рис. 402. Боевые вилы с двумя топорами. XVI в. Музей Польди-Пеццоли, Милан.
Рис. 403. Боевая коса, иногда почему-то называемая гизармой. XIV в. Коллекция В. Г. Риггса.
‐ 266 ‐ Knight.by edition Обычные косы появились в большом количестве как оружие при массовых крестьянских
волнениях в Тироле в первой половине XVI века, хотя в незначительных количествах они, должно
быть, применялись швейцарцами в бургундских войнах. Боевая коса совершенно не подходила для
нанесения укола и еще была менее действенна, чем принято считать, для рубящего удара, все же
это оружие применялось во всех бунтах, поскольку соответствовало возможностям крестьянина.
Так, оно интенсивно применялось в крестьянских войнах начала XVI века, в Тирольских
восстаниях 1703, 1805 и 1809 годов, наконец в польских восстаниях 1830 и 1849 годов.
Во времена осады Вены турками в 1683 году защитники использовали особый тип оружия, не
похожий на другие, которое удачно применялось при боях в брешах. Оно состояло из плоского
клинка длиной 90 см на коротком древке. Прямо перед втулкой размещались два дополнительных
клинка, [256] направленных заточенной стороной вверх. Концы их отстояли от основного клинка
на 80 см. Почти в середине боковых клинков проделаны четырехугольные отверстия,
предназначенные для того, чтобы можно было соединить с помощью болтов в целый ряд эти
своеобразные «рунки», так что получалось до некоторой степени единое оружие (рис. 404). Для
прикрытия бреши необходимое число «рунок» составляли вместе, солдаты брались за древки и
бросались в пролом, как бы «скованные одной цепью». Это часто применявшееся оружие казалось
туркам столь ужасным, что они горько жаловались на «плохую военную манеру» защитников.
Применение такого рода систем в то время не было новинкой. Уже Максимилиан I в своих
арсеналах хранил так называемые военные тележки, которые были оборудованы копьями, косами
и даже пищалями.
Рис. 404. Рунки, соединенные вместе для отражения атаки. 1683 г. Императорский и
королевский музей армии в Вене.
В XVIII веке на кораблях Дунайской военной флотилии имелись выставленные по бортам боевые
косы (нем. Czaikisten), чтобы препятствовать абордажу.
‐ 267 ‐ Knight.by edition 97)
Утверждение автора не совсем верно, различия в конструкции копий могут быть достаточно
большими. (прим. ред.).
98)
+)
Правда, норманнский поэт Вильгельм Гийярд в 1302 году говорит о dars'e (прим. авт.).
Так. HF.
99)
Иногда их называют усы или полосы (прим. ред.)
100)
Древковое оружие, называемое ландскнехтскими копьями, в различных музеях оружия, как,
например, в Музее артиллерии в Париже, представляет собой обычные пики XVII века. Настоящие
ландскнехтские копья крайне редки. В значительном количестве они еще имеются в музее
Зальцбурга (прим. авт.).
101)
Такого рода легкие копья в форме дротиков использовались господами большей частью на
охоте, особо на праздниках, реже с полным доспехом. Карл V изображен на упомянутой картине
1548 г. только в полудоспехе (прим. авт.).
102)
Автор, по всей видимости, имеет в виду многочисленные в Англии запреты на охоту с
помощью дротиков и лука (прим. ред.).
103)
Belleval M. R. «Du costume militaire des Francais en 1446». Примечание 58-63 к двум анонимным
рукописям, одна из которых в Национальной библиотеке, другая во владении господина Бельваля.
Автору это устройство показалось подходящим, но ни одного экземпляра такого устройства он не
видел. Также и в немецкой литературе об этом не сообщают. По-видимому, он употреблялся
только во Франции, а в Германии пользовались для этой цели свинцовыми муфтами (Bandringe)
(прим. авт.).
104)
Отказ от копья был вызван несколько другими причинами. В кавалерии стал применяться
пистолет, который по своей смертоносной эффективности не уступал копью, а освоение этого
оружия требовало гораздо меньшего упражнения. На базе широкого использования пистолета
возникла новая тактика рейтарских эскадронов, при которой всадники строились глубокой
колонной, соответственно пикой имело смысл вооружить только первую линию. Но колонна
рейтаров и без этого прорывала своей массой линию латников, вооруженных пиками, а во время
свалки пистолет давал неоспоримое преимущество (прим. ред.).
105)
Данный тип охотничьего копья в русском языке называется рогатиной (прим. ред.).
106)
Quirin Leitner, «Die Waffensammlung des österreichischen Kaiserhauses im k. u k. ArtillerieMuseum in Wien». 1866—1870 (прим. авт.).
107)
Русское название этого оружия, по всей видимости, заимствовано из итальянского языка (прим.
ред.).
+)
Иоанн II Добрый, король Франции. HF.
108)
Сейчас кузы используют служители Тауэра и папские гвардейцы (прим. ред.).
109)
Monti Pietro. «Exercitiorum atque artis miiitaris collectanea». Mediolani, 1509 (прим. авт.).
‐ 268 ‐ Knight.by edition 110)
Конные телохранители императора, имевшие на вооружении богато декорированные складные
рунки, при переездах в Дворцовый лагерь и из него перевозили свое оружие на телегах (прим.
авт.).
111)
Попытка вывести название «протазан» из французского pertus (дыра) несостоятельна. Скорее
всего, оно произошло от оружия «соратников» или «партизан» (нем. Partisan), как в XV и XVI в.
обычно называли некоторое количество воинов по числу шлемов или копий (прим. авт.).
112)
Автор ошибается, протазаны продолжали оставаться оружием офицеров в ряде европейских
армий. Например, в России еще при Павле I (прим. ред.).
113)
Бандами назывались наемные отряды в Италии, затем это слово вместе с институтом
наемничества распространилось по Европе. Наиболее известна «Черная банда», состоящая из 5000
нижнегерманских наемников на испанской службе и целиком уничтоженная в битве при Павии
(1525) (прим. ред.).
114)
Гизармой обычно называют итальянскую алебарду. В Германии этот термин почти не
употребляется (прим. ред.).
‐ 269 ‐ Knight.by edition § 3. Ударное оружие Булава Прообразом булавы (нем. Streitkolben, лат. macia, фр. mace, macue, macuete, tinel, англ. mace, ит.
mazza, исп. maza, herrada) является древнейшее и простейшее оружие человека — дубина.
Удивительно, что оружие, которым пользовались первоначально только варвары, в раннем
средневековье получает высокую оценку, служит главным образом выдающимся личностям, став
прообразом будущего жезла полководца. На ковре из Байе епископ Одо и герцог Вильгельм в
битве при Гастингсе (1028—1087) [257] держат в руках палицы (лат. baculus — палка). Это
дубина длиной около 70-80 см, на конце которой угадывается грубо вырезанное изображение
зверя (рис. 405). Среди бегущих англосаксов видны люди, вооруженные некой разновидностью
булавы с навершием в виде розетки и рукоятью длиной около 50 см. Она, вероятно, довольно
тяжела, поскольку ее несут на плече (рис. 406). О том, каким признанием пользовалось у искусных
воинов это простое и, безусловно, эффективное оружие, можно судить по французскому роману
«Алискан» середины XIII столетия. Герой романа Ренвар отвергает даже предложенный ему меч и
побеждает сарацинов своей 15-футовой булавой. Виолле ле Дюк приводит изображение воина,
вооруженного простой грубой булавой, из манускрипта Тристана, относящегося приблизительно к
1250 году.
Рис. 405. Герцог Вильгельм Завоеватель в битве при Гастингсе, с палицей. Ковер из Байе, кон. XI
в.
Рис. 406. Сакс, спасающийся бегством, вооруженный булавой. Ковер из Байе, кон. XI в.
Дубина была скорее оружием крестьянина, чем пехотинца, поэтому ее применяли во всех
крестьянских войнах. С XIV века она становится необычайно распространенным оружием в
кавалерии. В это время всадника прямо-таки невозможно представить себе без булавы. Булавой,
боевым молотом или топором всадник мог разбить шлем противника или так разорвать его
хауберт, чтобы можно было проникнуть сквозь него мечом. Ударом булавы можно было сломать
руку, даже хорошо защищенную латами. Не спасали от этого и наплечники, только щит мог
некоторое время противостоять ударам. Вплоть до XV века в пехоте используется самая
примитивная форма этого оружия — палица (рис. 407). Для того, чтобы прорвать хауберт, булаву
уже около 1280 года снабжали тупыми шипами. Солдатский юмор дал такой булаве название
моргенштерн — «Утренняя звезда» (нем. Morgenstern, рис. 408). [258] На рукояти длиной не более
метра с прочным кожаным темляком укреплялось цилиндрическое или шарообразное навершие из
свинца или железа, оснащенное шипами. Форма металлических наверший в деталях различалась,
‐ 270 ‐ Knight.by edition но наилучшим образом показали себя цилиндрические навершия. В конце XIV века почти без
исключений применялась именно эта форма, поскольку у такой булавы значительно больше
ударная поверхность и навершие надежнее крепится на рукояти при помощи железных шин (рис.
409, 410, 411, 412, 413). В начале XV века в кавалерии появляется очень своеобразная
разновидность булавы, известная под названием «палица латника» (старонем. Kürißbengel) или
кулачная булава (нем. Faustkolben). Уже в XIV веке булаву иногда оснащали ребрами, так
называемыми перьями (нем. Schlagblätten, фр. gradrelle), радиально расходящимися в стороны от
навершия.115) Оформление этого оружия приобрело явно выраженные черты готического стиля.
Рукоять стали делать железной, в результате чего булава приобрела внушительный вес. Такой шаг
был вызван стремлением противопоставить соответствующее оружие нападения стойким
пластинчатым доспехам. Знатный рыцарь предпочитал шестопер другим видам оружия, он
представлялся ему более благородным, чем боевой топор наемника, тем более что уже давно
вошло в обычай ношение булавы военачальниками, а могущественные властители и даже
императоры использовали в качестве символа своего достоинства предмет, похожий на булаву, —
скипетр (рис. 414). В начале XVI века описываемое оружие употреблялось повсеместно.
Приблизительно с 1540 года булава встречается в армиях реже, подобно алебарде она
уменьшается в размерах: обе они отжили свой век, когда в кавалерии начали распространяться
пистолеты. Однако еще долго отдельные всадники подвешивали шестопер к седлу, а вельможу
вплоть до XVII века невозможно было представить без булавы или [259]
Рис. 407. Пеший воин, одет в хауберт, броню и боевую накидку; вооружен щитом и палицей.
Рис. 408. Бронзовая булава. Найдена при раскопках близ Тарнува. XII в.
шестопера в руке. Именно это обстоятельство побуждало мастеров богато украшать данное
оружие; нередко встречались прекрасно отделанные булавы. В этом искусстве особенного успеха
достигли итальянцы, и в первую очередь мастера из Милана (рис. 415).
‐ 271 ‐ Knight.by edition Рис. 409. Железная булава, с деревянной рукоятью. Рукопись «Роман об Александре», датируемая
приблизительно 1280 г. Национальная библиотека в Париже.
Рис. 410. Железная булава, цилиндрической формы, с лопастями и шипами. Кон. XIV в.
Археологический музей замка Пьерфон.
Рис. 411. Железный моргенштерн («утренняя звезда»), с деревянной сучковатой рукоятью. XV в.
Королевский цейхгауз в Берлине.
Рис. 412. Боевая булава, с грушевидным навершием с длинными железными шипами; крестьянское
оружие. XV в. Королевский цейхгауз в Берлине.
Рис. 413. Тяжелая боевая булава, с навершием в форме бруса, с шипами; рукоять обтянута
материей и обита гвоздями. Италия, XV в. Королевский цейхгауз в Берлине.
С течением времени во Франции чаще, чем в других странах, булава используется просто как
символ достоинства. Во времена Генриха IV булава у парижских стражей ворот, так называемых
[260] швейцаров, как и у привратников церквей, была скорее знаком достоинства, чем оружием. В
народе стражей ворот называли sergants massiers. Позже церковные привратники вооружались
алебардой, а булава сохранилась у швейцаров и преобразовалась в жезл портье.
‐ 272 ‐ Knight.by edition Рис. 414. Парадный шестопер императора Фридриха III, имеет форму обычного шестопера
немецких тяжеловооруженных всадников; позолоченная латунь, тонкая работа в готическом
стиле. Германия, сер. XVI в.
Рис. 415. Боевой шестопер, с восемью лопастями из железа; частично позолочен. Италия, XVI в.
Королевский цейхгауз в Берлине.
Рис. 416. Турецкая булава, из позолоченного серебра, украшена драгоценными камнями. XVII в.
На Востоке булава, по происхождению оружие татарское, использовалась, по-видимому, еще до
начала XIII века. Она хорошо подходила для борьбы с тяжеловооруженными всадниками.
Жуанвиль в своей «Истории Людовика Святого» многократно упоминает, что турки были
вооружены булавами. Турецкая булава чаще всего была изготовлена целиком из металла и имела
шарообразное или грушевидное навершие (рис. 416). Встречаются также шестоперы, но они
всегда оформлены в восточном стиле. От турок и татар булаву переняли венгры, и уже в XV веке
булава восточных форм встречалась у хорватов и жителей Чехии. Еще в XVI веке ни один
венгерский дворянин появлялся при дворе только с булавой за поясом. В Венгрии и в особенности
в Польше булава оставалась в употреблении вплоть до XVIII века и в конце концов также стала
символом достоинства офицера и военачальника. [261]
Еще и сегодня булаву можно увидеть в экипировке папских гвардейцев на параде Ватиканской
гвардии.
‐ 273 ‐ Knight.by edition Боевой молот и чекан Боевой молот (нем. Streithammer, лат. molleus, фр. marteau d'armes, maillotin, cassetête, англ.
polehammer, um. martello, ucn. hachuela de mano, martillo) — древнейшее оружие германцев.
Народные сказания вкладывают его в руку верховного божества. С течением времени германцы
переняли у соседних народов и научились использовать другие, более искусно созданные виды
оружия, но от молота они полностью никогда не отказывались, напротив, в средние века молот
вновь нашел широкое применение. До самого XI века им пользовались главным образом немцы,
более широкое распространение молота, особенно в кавалерии, приходится только на XIII век.
Если до этого времени всадник обходился лишь мечом и копьем, пехотинец — луком, арбалетом,
копьем и мечом, то против тяжеловооруженного противника такого оружия оказалось
недостаточно. Ударом же тяжелого молота, булавы, топора можно было не только разбить
хауберт, шлем или даже пластинчатый доспех, но при хорошей сноровке оглушить противника,
лишить его способности к сопротивлению. Как бы ни был молот формой и приемами владения
похож на булаву, он все-таки имеет перед ней преимущества: он тяжелее, у него выгоднее
распределен вес, и при хорошей, сильной хватке он всегда эффективнее булавы.
С XIV столетия боевой молот становится для пехотинца тем более необходимым, т. к. все больше
распространяется пластинчатый доспех. В определенных воинских корпорациях этому оружию
даже отдавали предпочтение. Так, во время восстания 1381 года парижские горожане производили
устрашающее впечатление своим оружием — похожими на кузнечные свинцовыми молотами на
длинных деревянных рукоятях (фр. mailles, рис. 417). Известен существовавший уже с 1367 года
Союз молотобойцев (нем. Schläglerbund) или, как их еще называли, «зимородков» — политическая
организация швабского рыцарства, целью которой была защита от посягательств императора и
имперских городов. В их рядах молот был оружием прежде всего кавалерийским. Первые боевые
молоты пехотинцев еще недостаточно соответствовали вышеназванной цели: боек и клюв молота
были слишком короткими. Однако вскоре в конструкцию молота добавили копьецо и шипы по
бокам. Боевые молоты с такими усовершенствованиями (фр. picois) появились на вооружении
французских пехотинцев уже с середины XIV века (рис. 418).
Почти в то же время в пехоте появляются разнообразные формы боевых молотов, по которым
можно оценить, как настойчиво занимались их совершенствованием. Прежде всего отказались от
изготовления молота из свинца, поскольку при ударе он деформировался. Молот стали делать из
железа и придавали ему такие форму и пропорции, чтобы им можно было [262] долго
пользоваться в сражениях. Преобразованный таким образом молот стал древковым оружием,
сближающим его с алебардой, что улучшило ее боевые возможности. Так появились люцернские
молоты, именуемые также «соколиный клюв» (нем. Falkenschnabel). Этот вид оружия, с длинным
древком и весом около 14 кг, использовали только в пехоте (рис. 419). Забота о повышении
эффективности ударного оружия объясняется тем, что в середине XIV века все более
совершенными становились пластинчатые доспехи.
‐ 274 ‐ Knight.by edition Рис. 417. Простейший боевой молот, изготовленный из свинца, с деревянной рукоятью, усиленной
железными полосами; длина около 150 см. Франция. Из книги Тита Ливия, датированной
приблизительно 1395 г. Национальная библиотека в Париже.
Рис. 418. Боевой молот. Франция, ок. 1350 г.
Рис. 419. Люцернский молот с клювом и пикой. Кон. XIV в.
То же самое стремление к большей эффективности, правда, несколько позже, привело к тому, что
всадники начали использовать в бою молот с короткой рукоятью. Рыцарство долго пренебрегало
презренным оружием горожан, торгашей и грубых крестьян, но суровая необходимость не
оставила выбора. Так получилось, что к середине XV века боевой молот повсюду применяли в
кавалерии и стали называть его кавалерийским молотом (нем. Fausthammer, Reiterhammer, фр.
marteau d'armes de cavalier, англ. horsman-hammer).116) Немцы и французы возили его на передней
луке седла, итальянцы носили на поясе, поэтому итальянский кавалерийский молот всегда имел
поясной крюк. Навершия некоторых чеканов формой за это их называли «клюв попугая» или
просто [263] напоминали клюв птицы, «попугай» (нем. Papagey, рис. 420). Во второй половине XV
века появляется обычай сидя в седле держать молот правой рукой так, чтобы конец рукояти
упирался в край налядвенника, а навершие молота служило опорой для руки. В кирасирских
полках Максимилиана I ротмистры в качестве оружия и символа своего звания носили молоты с
чрезвычайно длинными клювами. Этот обычай сохранялся до начала правления Фердинанда I
(рис. 421). В XVI веке в итальянской кавалерии каждый всадник вплоть до полковника имел
небольшой чекан с железной рукоятью, который носил на поясе (рис. 422). Следует упомянуть
‐ 275 ‐ Knight.by edition еще одну любопытную деталь: появившийся в XV веке обычай снабжать боек молота
четырехгранными пирамидками-шипами, разнообразными фигурками и даже монограммами.
Рожденный стремлением сделать удар молота более опасным, этот обычай привел к неуклюжему
бахвальству, выраженному в намерении запечатлеть
Рис. 420. Чекан, т. н. «попугай». Кон. XV в.
Рис. 421. Чекан ротмистра кирасирского полка времен Максимилиана I; клюв длиной 48 см, общая
длина 115 см. Германия, ок. 1510 г.
Рис. 422. Кавалерийский чекан, маленький, цельножелезный; принадлежал Франческо Марии ди
Монтефельтро делла Ровере, герцогу Урбино (1491—1538). Италия, ок. 1580 г. [264]
имя героя на теле побежденного. С повсеместным распространением пистолетов чекан везде
вышел из употребления. В единичных случаях он появлялся еще в XVII веке в венгерских
войсках, где сохранялся до введения штыка. В это время в Венгрии его используют в виде своего
рода трости (Czâkan) и часто возят с собой в странствиях для защиты от разбойных нападений.
‐ 276 ‐ Knight.by edition Боевой топор Среди находок каменного и раннего бронзового веков боевой топор (нем. Streitaxt, лат. acha,
pasticucium, bipennis, polaxis, фр. hache d'armes, англ. battle-axe, pole-axe, ит. azza, исп. hacha de
armas) является предметом настолько часто встречающимся и примечательным, что его возраст
можно отнести далеко в глубь времен. Но где бы мы ни находили его следы, в большинстве
случаев обстоятельства указывают на то, что раньше всего в военных целях его начали применять
северные народы. Уже на колонне Траяна (114 г.) можно видеть боевой топор в руках
сражающихся варваров. И в раскопках более позднего меровингского времени, например, в
могильнике Парфондеваль (Франция), почти повсюду наряду со скрамасаксом находили
франциску, похожее на обычный топор оружие с короткой рукоятью, которое, как сообщают
Сидоний Аполлинарий (430-е — 483?) и Прокопий Кесарийский, уже в V веке стало
национальным оружием германцев.
Рис. 423. Пеший англосаксонский воин с боевым топором. Ковер из Байе, кон. XI в.
Наряду с этими бесспорными свидетельствами боевой топор изображен на средневековых
рисунках еще до XI столетия. На ковре из Байе им вооружены англосаксонские воины, причем
изображение настолько отчетливо, что позволяет даже представить боевые приемы владения
топором (рис. 423). Если во времена Меровингов маленький боевой топор, франциска, был
метательным оружием, которое бросали в ряды врагов с расстояния в 10-12 метров, то топор с
длинной рукоятью и выпуклым лезвием применялся как рубящее оружие, которое передовой воин
пускал в ход, врываясь в ряды врагов. Только после того, как в строю противника топорами были
«прорублены» бреши, в бой вступали воины со щитами, которые развивали успех, орудуя копьями
и мечами (рис. 424). [265]
Хотя изначально боевой топор был оружием пехоты, недостаточная эффективность копья и меча
против все более прочных доспехов постепенно привела к тому, что топором стали пользоваться и
всадники. Такое изменение в вооружении кавалерии становится заметным уже в первом крестовом
походе, и весьма вероятно, что толчком для этого послужил пример Востока, где кавалерийский
топор появился очень рано.
‐ 277 ‐ Knight.by edition Рис. 424. Наступающий отряд англосаксов. Передовой воин с боевым топором, остальные
вооружены копьями. Ковер из Байе, кон. XI в.
Однако решающее значение топор сохранил лишь как оружие пехоты и только у северных
народов. Это отразилось даже в своеобразии форм, появившихся у разных народов, таких как
лохаберская секира (нем. Lochaberaxt) у горцев Шотландии (рис. 425); датские, шведские,
швейцарские топоры; топоры поляков и русских и т. д.
В начале XIII столетия, когда путем добавления топора и крюка начали расширять боевые
возможности обычного копья и оно превратилось в алебарду, аналогичным образом стали
модернизировать пехотный топор. К его обуху добавили молот, острый шип или крюк,
клювообразной формы. В конце XIV века топор дополнили копьецом. Таким образом, формы
слились, так что иногда трудно классифицировать оба вида оружия по их форме, потому что
отдельные образцы с равным правом могут быть отнесены как к одному, так и к другому виду.
Так, например, боевой топор, в конце XIII века использовавшийся в пехоте во Фландрии и на
языке солдатского юмора получивший название «годендаг» (нижненем. «добрый день»), формой
близок к алебарде, хотя по очертанию лезвия и по приемам применения его следует отнести к
боевым топорам (рис. 426).
Эта же форма, только без копьеца, была распространена в XV и XVI веках у всех северных
народов от Швеции до России (рис. 427). Такие топоры были у телохранителей шведских регентов
Стуре (1440—1503) и короля Густава Вазы (1496—1560), как можно видеть на фресках
надгробной [266] часовни короля в соборе в Упсала. До конца XVIII века они были также оружием
стрельцов, которые называли их бердыш; слово восходит, вероятно, к немецкому Barte —
‐ 278 ‐ Knight.by edition разновидность боевого топора (рис. 428). Топор с особой, похожей на турецкую, формой лезвия в
Венгрии носили для личной безопасности. Там испокон веков существовал обычай у всадников
возить «походный топор» (нем. Griesbeil, венгр, buzogány, тур. bozdoghân) подвешенным к седлу,
а пеший путник пользовался таким топором как тростью. Боевые топоры, щедро украшенные
травлением, около 1530 года носили и венгерские телохранители [276]
Рис. 425. Лохаберская секира. XV в. Бывшее собрание Л. Мейрика.
Рис. 426. Топоры — «годендаги». По стихотворному описанию из учебника фехтования Гийома
Гиара. Датируются приблизительно 1298 г.
Рис. 427. Легкие бердыши пеших воинов. Россия, XVI в. Царскосельский арсенал.
королей Фердинанда I и Карла III Испанского (впоследствии император Карл VI, 1685—1740). Эти
боевые топоры были богато украшены серебром (рис. 429). Тяжелый двуручный топор в средние
века кавалеристы использовали лишь в особых случаях, широко распространен он не был никогда.
Единичный пример можно найти на миниатюре, датированной приблизительно 1250 годом из
рукописи «Роман о Круглом столе», хранящейся в фондах Национальной библиотеки в Париже.
‐ 279 ‐ Knight.by edition Рис. 428. Тяжелый бердыш придворной стражи, с лезвием имеет длину 70 см. Россия, кон. XV в.
Царскосельский арсенал.
Рис. 429. Топорик венгерской стражи Фердинанда I. Украшен травленым с чернением гербом
Габсбургов и изображением ордена Золотого Руна. Германия, предположительно Аутсбург, ок.
1530 г. Собственность городского магистрата Мэриш-Нойштадта (чешек. Уничов).
Рис. 430. Немецкий боевой топорик всадника времен Максимилиана I. Ок. 1500 г. Рукоять
реставрирована в XVI в.
В XV столетии тяжеловооруженные рыцари, а также их оруженосцы, позже немецкие
тяжеловооруженные всадники и французские жандармы (дворянская тяжелая кавалерия)
использовали разновидность топора, рассчитанную прежде всего на то, чтобы разбивать доспехи
противника. Такие топоры не имели острого лезвия, они были клинообразными и отличались
большой прочностью и весом. У них были короткие, обычно не более 60 см, рукояти, их возили
подвешенными к седлу на прочном темляке (рис. 430). Знать предпочитала топорам чеканы, а
булава, гораздо более распространенная на Востоке, в западных странах была особым символом
достоинства (рис. 431, 432). [268]
‐ 280 ‐ Knight.by edition Рис. 431. Парадный топорик телохранителей Августа I, курфюрста Саксонского (1553—1586).
Топор и рукоять железные, украшены травлением; на лезвии изображены саксонский и датский
гербы; длина рукояти 73 см. Королевский Исторический музей в Дрездене.
Рис. 432. Польский топорик, с т. н. «бородой» и грубым украшением на лезвии; рукоять длиной 83
см оканчивается посеребренной ручкой с яблоком в итальянском стиле. Нач. XVII в. Королевский
Исторический музей в Дрездене.
С XIV столетия итальянские кавалерийские топоры становятся узкими и легкими; рукояти
большинства из них были металлическими, характерным признаком [269] был крюк на навершии.
Такие топоры носили не на луке седла, а на поясе. Итальянские топоры часто имели своеобразные
ручки, снабженные защитными дисками (рис. 433, 434).
Примечательно, что уже в начале XIII века встречались топоры с широким лезвием, этот факт с
учетом большой длины лезвий лохаберских секир, шведских топоров и русских бердышей дает
представление о высоком уровне мастерства кузнецов-оружейников.
‐ 281 ‐ Knight.by edition Рис. 433. Боевой топорик, в итальянском стиле; лезвие прорезное, с изображением звезды; все
железные части имеют фигурные украшения, отделанные позолотой по синему вороненому
фону; рукоять обтянута кожей. Германия, ок. 1500 г. Принадлежал Рупрехту Пфальцскому (ум.
1504).
Рис. 434. Итальянский топорик, с поясным крюком; инкрустирован серебром; с фигурными
эмблемами, сделанными травлением с золочением. Ок. 1530 г.
В пехоте Франции, Германии и Швейцарии наибольшее распространение получили широкие
боевые топоры, у которых навершие дополнительно крепилось к рукояти шнуром или винтами. На
самой рукояти обычно имелись два кольца, к которым пристегивали ремень. На марше топор
носили за плечами. Стремление увеличить силу удара уже в XIV веке привело к значительному
удлинению рукояти. В результате этого изменения, а также дополнения копьецом и крюком,
боевой топор превратился в своего рода алебарду. Таким топором с длинным древком в сражении
в пешем строю пользовались даже особы рыцарского сословия. Интересный экземпляр оружия
такого рода хранится в богатой коллекции В. X. Риггса. У этого топора вместо крюка молот, на
бойке молота четырехгранные пирамидки-шипы и насмешливая надпись: «de bon» (фр. «от
доброго сердца») (рис. 435). Во [270]
‐ 282 ‐ Knight.by edition Рис. 435. Боевой топор пешего воина, с пикой и молотом; имеет ряд алмазных граней на бойке и
надпись между ними. Нач. XV в. Коллекция В. X. Риггса.
Рис. 436. Египетский боевой топор. Лезвие с бренчащими кольцами имеет прорезную надпись
куфическими знаками с именем владельца; как лезвие, так и полая железная рукоять
инкрустированы золотом. Принадлежал султану мамелюков Мухаммеду Бен Кант-бею (ум.
1499).
Рис. 437. Египетский боевой топор. На лезвии вырезан всадник, охотящийся на зайца; все
железные части инкрустированы золотом. Принадлежал последнему султану мамелюков Туманбею (убит 1517). Царскосельский арсенал. [271]
второй половине XVI века и в этом виде оружия проявляется желание добиться дальнодействия
путем объединения его с огнестрельным устройством. Такого рода боевые комбинированные
топоры с пистолетом около 1570 года в больших количествах производили в Нюрнберге и
Брешии, чаще всего они снабжались богатым художественным оформлением — травлением и
таушировкой. Вообще, этот период характеризуется появлением богато украшенного оружия.
Рукояти обтягивали дорогими тканями и сетчатой вязкой (филе) и отделывали тонкой золотой или
узорной тесьмой. Особую разновидность топоров, представлявших собой наполовину оружие,
наполовину знак профессиональной принадлежности, являются топоры горняков (нем.
Bergmannsbarten), форма которых восходит к польским боевым топорам. Во время праздничных
шествий горняки носят их и поныне. Наряду со Швецией, Данией, Польшей, Венгрией и Россией к
‐ 283 ‐ Knight.by edition числу стран, в которых боевые топоры до конца XVI века использовали в вооружении
телохранителей, принадлежит также Саксония.
Рис. 438. Арабский двойной топор с пикой. Кон. XVII в. Императорский и королевский музей
армии в Вене.
Рис. 439. Мексиканский боевой топор из сиенита, лезвие привязано шерстяными шнурами к
длинному древку. Принадлежал Мотекусоме II, правителю государства ацтеков (1466—1520).
На Востоке боевой топор, несомненно, появился задолго до Мухаммеда. Он имел форму либо
полумесяца с почти круглым выпуклым лезвием, вогнутыми боковыми поверхностями; либо
совершенно прямой верхний обрез и нижнюю часть лезвия, срезанную бородатой, хотя чаще всего
она оканчивалась острием. Для привлечения внимания в битве воины имели топоры, украшенные
колокольчиками. Образцы обеих характерных форм, принадлежавшие выдающимся историческим
личностям, приведены на рис. 436 и 437. В XVII веке у младших командиров в турецкой
кавалерии были топоры с двумя лезвиями, копьецом или без него, очень похожие на топоры,
представленные в античных изображениях [272] битв амазонок. Двухлезвенные топоры с
копьецом чаще украшены таушировкой, вероятно, они принадлежали командирам более высокого
ранга (рис. 438).
Древний мексиканский боевой топор представлен на рис. 439.
‐ 284 ‐ Knight.by edition § 4. Комбинированное оружие Рис. 440. Копье с откидными клинками и пистолетом. Германия, вторая пол. XVI в.
Рис. 441. Алебарда стражника с двумя пистолетами, богато украшена травлением с чернением.
Германия, вторая пол. XVI в.
Рис. 442. Охотничья рогатина с двумя пистолетами. Широкое листовидное перо наконечника
покрыто
богатой
резьбой
и
позолочено.
Сер.
XVII
в.
Рис. 443. Кавалерийский меч, комбинированный с пистолетом. Меч с крестовиной и простыми
защитными дугами; оправа из синего вороненого железа. Первая пол. XVI в.
Рис. 444. Шпага с пистолетом. Эфес из резного железа, богато позолочен; на клинке,
украшенном травлением с чернением, — колесцовый пистолет. Сер. XVI в. Королевский
Исторический музей в Дрездене. [274]
Почти все формы комбинированного оружия появились примерно в середине XVI века, в связи с
прогрессом огнестрельного оружия. Древковое оружие иногда снабжалось одним пистолетным
стволом, гораздо чаще их было два, с обеих сторон древка. Оно было почти без исключения
богато украшенным. Это доказывает, что на войне оно или не применялось вообще или
применялось редко и принадлежало, вероятно, дворцовой страже. Такого рода оружие имело,
несомненно, большое преимущество для несения караульной службы. Стражник благодаря ему
‐ 285 ‐ Knight.by edition Рис.
445.
Топор
с
пистолетом
итальянского типа. Рукоять служит
стволом; ее наконечник отвинчивается
перед выстрелом; все железные части
богато
украшены
травлением
с
чернением.
Вторая
пол.
XVI
в.
Королевский Исторический музей в
Дрездене.
Рис.
446.
Топор
с
пистолетом
итальянского типа. Рукоять служит
стволом; все железные части украшены
травлением с чернением. Вторая пол. XVI
в. Королевский Исторический музей в
Дрездене.
обладал не только холодным оружием, но
и мог поразить противника издали и
одновременно поднять тревогу. Но в
начале XVIII века это комбинированное
оружие
дворцовой
гвардии
почти
внезапно исчезло (рис. 440, 441).
Вскоре после возникновения колесцового
замка
появились
также
охотничьи
рогатины с огнестрельными устройствами.
Применялись они обычно в охоте на
кабана и имели большую эффективность.
Просуществовали эти «свиные» копья до
середины XVII века (рис. 442). [273]
У трабантов протазаны, алебарды и т.д. оснащались огнестрельными устройствами с двух сторон.
Оба ствола были не длиннее 20 см и крепились к соответствующим выступам на втулке. Клинок
пики вместо ребра имел посередине желобки для свободного полета пули. Колесцовые замки
располагались по обе стороны древка за стволами. Выстрел производился с помощью тяги,
проходящей по скрытому желобу вдоль древка до последней его трети. Нередко с огнестрельным
оружием была связана система откидных клинков, также управляемых с помощью тяги с
последней трети древка.
Глефы и кузы имели, как правило, только простое огнестрельное устройство. Ствол находился
здесь позади клинка и по этой причине бывал иногда несколько длиннее. Колесцовый замок
обычно располагался справа от клинка.
Об огнестрельных приспособлениях на мечах и шпагах мы рассказывали в соответствующих
главах. Здесь приводим в связи с этим только несколько примеров (рис. 443, 444).
Огнестрельные устройства появились и на ударном оружии в XVI и XVII веках, особенно на [275]
шестоперах (рис. 445, 446, 447). Одна из форм оружия — так называемый моргенштерн, или
«кропитель святой водой» — внутри навершия имел много стволиков, запальные отверстия
которых выходили на древко. Изобретение это, по-видимому, английское, т. к. такое оружие чаще
‐ 286 ‐ Knight.by edition всего встречается в английских собраниях, а во Франции и Германии его много меньше.
Древнейшие принадлежат к середине XVI века (рис. 448).
Рис. 447. Кавалерийский топор, т. н.
«шисхаккель», с колесцовым пистолетом.
Рукоять, похожая на пистолетное ложе,
отделана костью. Германия, вторая пол. XVI в.
Царскосельский арсенал.
Рис. 448. Моргенштерн с огнестрельным
устройством, т. н. «кропитель святой водой».
Как рукоять, так и навершие деревянные и
украшены грубыми костяными накладками;
навершие имеет железную оковку с шипами; когда
верхняя крышка откидывается при нажатии на
пружину, появляются четыре ствола, запальные
отверстия которых находятся в нижней части и
закрываются задвижками. Англия, кон. XVI в.
115) Русское название этого оружия шестопер или
пернач, далее мы следуем этому названию (прим.
ред.).
116) В русской терминологии это оружие носит
название «чекан» или «клевец». В дальнейшем мы
будем употреблять термин «чекан», хотя
некоторые
исследователи
настаивают
на
термине «клевец» (прим. ред.).
‐ 287 ‐ Knight.by edition § 5. Метательное оружие Праща Праща как боевое оружие встречается за тысячу лет до нашей эры еще в Египте времен фараонов.
Поэтому неудивительно, что она выступает на первый план уже в раннем средневековье. Простота
этого оружия позволяет предполагать, что оно применялось всеми народами, исключая, возможно,
только германцев и народы Севера. Приобретение 444 рижских свинцовых ядер для пращей
Берлинским музеем в 1875 году дало толчок к более подробному изучению средневековых
пращей.
Рис. 449. Пращник. Нижняя кромка ковра из Байе, кон. XI в.
Рис. 450. Праща.
Праща (нем. Schleuder, фр. fronde, старофр. fonde, англ. slinger, ит. fromba, ucn. honda) часто
применялась начиная с крестовых походов до XV века, особенно итальянцами и горными
жителями Швейцарии. Она никогда не была оружием аристократов. Напротив, вплоть до времен
французских религиозных войн, ею всегда были вооружены низшие классы. На ковре из Байе мы
видим метателя из пращи — пращника (нем. Schleuderer). Изображение дано настолько ясное и
простое, что не оставляет желать ничего лучшего по четкости (рис. 449). В XIII веке метатели из
пращи обычно назывались eslingur (англ. slinger). В XIII веке различали пращу обычную и пращубич (нем. Stockschleuder, англ. gibet). Изображение последней встречается в Библии X века в
Национальной библиотеке в Париже. В то время праща-бич применялась преимущественно на
флоте и при осадах. В дальнейшем она нашла широкое применение во французских войсках. [277]
Праща состояла из петли, в середине которой находилось гнездо из кожи, куда вкладывалось
каменное или свинцовое ядро или пуля (рис. 450). При метании пращник быстро раскручивал
пращу дважды или трижды и в подходящий момент выпускал конец петли из рук. При
употреблении пращи-бича нужно было при замахе освободить петлю, надетую на конец палки, что
достигалось только при особой ловкости. Праща-бич в руках тренированного человека была
страшным оружием117) (рис. 451). Ее бесспорное преимущество признавалось и в XVII веке, т. к.
она часто использовалась для метания ручных гранат. Еще в XIV веке пращники, которые из
своего искусства сделали ремесло, вербовались во все войска так же охотно, как и лучники.
Невзрачные и даже внешне опустившиеся, они при этом были еще плохо дисциплинированы.
Пращники сопровождали рыцарей императора Генриха VII в Италию (рис. 452).
‐ 288 ‐ Knight.by edition Рис. 451. Воины на борту корабля. Среди них один с луком, другой — с пращой-бичом. Миниатюра
из рукописи Матвея Парижского, XIII в. Библиотека Бенет-колледжа, Кембридж.
В XV веке праща все больше использовалась наемниками. Превосходное метательное оружие
было в сборном войске, которое вел на Белград Иоанн Капистран (1386—1456). Славой самых
ловких пращников пользовались жители Балеарских островов, служившие в испанских войсках.
Меткость балеарского или критского пращника была такая, что он поражал человека на
расстоянии 120-160 шагов. Можно предположить, что венгерский король Матьяш Корвин (1458—
1490), будучи поклонником римского способа ведения войны, держал в своем войске пращников:
в ценном собрании графа Ганса Вильчека хранится маленькое свинцовое ядро, на котором
возле нечеткого герба написано имя «Матьяш».
Свинцовые ядра средневековья имели форму финика, такую же, как в древности, однако они
большей частью не были отлиты, а отбивались из кусочков свинца. Некоторые из них имеют
клейма, выбитые большей частью рядом с надписями, которые обозначали (в отличие от римских
ядер, где были выбиты обращения к врагу типа «возьми», «ешь», «тебе» и т.д.) большей частью
имена владельцев и городов, таких как Милан, Бицтом, Хотелин и др. [278]
До сих пор найдены только немецкие и североитальянские ядра. В других странах еще мало
обращают внимания на этот предмет. Очень большое количество свинцовых ядер имелось в
коллекции Ганса Вильчека (Вена). Делали их в замках вблизи города Тревизо (Италия, рис. 453).
Доказательства того, что пращу использовал в сражениях император Фридрих III (1415—1493),
найдены в инвентарной книге Венского цейхгауза от 1519 года, в которой обозначены тридцать
две пращи как хранящиеся в «Арсенале». Они хранились там, несомненно, многие десятилетия, не
являясь более предметом вооружения.
‐ 289 ‐ Knight.by edition Рис. 452. Пращник. Миниатюра из кодекса Балдуина Трирского, сер. XIV в.
Рис. 453. Свинцовые пули для пращи. Из замков в окрестностях Тревизо, нач. XV в.
Лук Происхождение лука (нем. Bogen, фр. arc, англ. bow, ит. и исп. arco, лат. arcus) уходит в
доисторические времена: среди археологических находок наконечники стрел — не редкость. Это
обычно превосходное оружие встречается уже на ранних изображениях средневековья. Великое
переселение народов повлекло за собой крупное изменение тактики, в результате чего лук
приобрел большее значение, чем в античности. Дикие полчища, нахлынувшие с Востока,
столкнулись с сомкнутыми рядами пехоты, вооруженной копьями и щитами, а также лучниками,
завязывающими бой и прикрывающими фланги. Ядром войска и его решающей силой была
конница. Это шло вразрез с римской тактикой, но в истории не раз случалось, что полное
изменение в тактике ведения боя вводилось самыми необразованными людьми. Во времена
великого переселения народов [279] эффективное использование луков в коннице и пехоте того
времени вызывает восхищение и служит доказательством успеха новой тактики.
Легкие всадники стали первыми конными лучниками, но по сути они являлись полной
противоположностью тяжеловооруженному феодалу. Сила их была в массе, но европейское
средневековье не дает примеров такого их использования после великого переселения народов.
Один или несколько лучников не могли противостоять закованному в железо всаднику, поэтому
быстро стали играть вспомогательную роль. Рыцарь обычно имел несколько стрелков в своей
свите. Их задачей стало больше обслуживать своего господина, чем стрелять. Этим объясняется
пренебрежение, которое выказывали рыцари к своим лучникам.
Сочетание в луке эффективности с простотой конструкции делает его выгоднейшим оружием:
гибкая ветка, к концам которой привязана тетива (нем. Sehne), да легкая стрела (нем. Pfeil),
летевшая на 200, а то и на 250 шагов с большой точностью, — Вот и весь секрет этого оружия,
который принес ему славу в веках.
Золотой кувшин из уже не раз упоминавшихся «Сокровищ Аттилы»118) имеет рельеф, на котором
изображен сарматский всадник (?). Обернувшись назад, он собирается пустить стрелу из своего
маленького лука. По-видимому, это древнейшее из сохранившихся изображение лучника раннего
средневековья (рис. 454).
‐ 290 ‐ Knight.by edition Рис. 454. Конный лучник. Рельеф из золотого клада Надьсцентмиклош, VII—IX вв.
Рис. 455. Лучник, рядом стоит колчан для стрел. Ковер из Байе, кон. XI в.
Несмотря на важность лука, он был оружием низших слоев общества, составлявших пехоту. На
ковре из Байе лучники составляют особый отряд. Согласно традиции, они изображены
значительно меньшими, чем благородные воины. Их начальник в латах, стрелки — в более легкой
экипировке, вооружены луками длиной примерно 1,5 метра.
Отчетливо видна форма колчана (нем. Кöcher, рис. 455). Конные стрелки принадлежали к более
высоким слоям общества, как можно видеть на миниатюре из рукописи второй половины XI века,
на которой представлен [280] сам король,119) стреляющий из лука (рис. 456). Жуанвиль
утверждает, что луки применялись в крестовых походах. Во Франции знатные рыцари отвергали
это оружие и пренебрегали им, употребляя очень редко (рис. 457), но зато оно использовалось в
Брабанте и Англии, и там были созданы первые регулярные отряды стрелков, прославившиеся
благодаря своим исключительным способностям. Английский лучник презирал того, кто не мог в
минуту выпустить 10-12 стрел и при этом хотя бы одной стрелой не попадал в цель, удаленную на
100 шагов.
‐ 291 ‐ Knight.by edition Рис. 456. Французский король, стреляющий из лука. Из рукописи второй пол. XI в. Национальная
библиотека, Париж.
Рис. 457. Рыцарь, стреляющий из лука. Миниатюра из французской рукописи, датированной
приблизительно 1310 г.
В XIII веке лук был введен повсеместно в войсках Германии и даже Италии. Во Франции впервые
в 1356 году в битве при Пуатье были выставлены специально сформированные отряды лучников.
И хотя уже около 1300 года в войсках имелись конные стрелки, впервые только с 1450 года стали
обычными постоянные наемные отряды конных лучников.
Что касается формы и действенности этого оружия, то в средние века непревзойденным образцом
оставался английский лук. Французские луки в XIII столетии имели длину приблизительно 130 см,
в то время как английские имели длину до 2 метров (рис. 458). Материалом [281] для них служил
тис или клен, длина стрелы была немного меньше метра, тетиву делали из скрученной пеньки или
шелка.
Превосходные качества английского лука объяснялись тем, что эластичность древесины
использовалась полностью и тем самым достигалась большая длина натяжения. От последней,
заметим, зависела и длина стрелы. По сравнению с пращником и арбалетчиком лучник повсюду
был легче оснащен. В XV веке пешие лучники носили бригантины, корацены или облегченные
кольчуги. Оснащение венецианского лучника в конце XV века можно видеть на картинах
Витторе Карпаччо и Джованни Беллини из Академии в Венеции (рис. 459).
‐ 292 ‐ Knight.by edition Рис. 458. Ландскнехт с английским луком. Ок. 1510 г. Из арсенальных книг императора
Максимилиана I (Тирольский арсенал).
Рис. 459. Венецианский лучник. С картины Витторе Карпаччо, 1493 г. Галерея Венецианской
академии.
Имеется крайне мало ранних изображений, касающихся употребления лука на Востоке. Правда, на
персидской парадной посуде довольно часто встречаются изображения луков, однако на их основе
нельзя сделать вывод о деталях. [282]
Впервые в начале XV века появляются некоторые скудные сведения в рукописях, согласно
которым как форма, так и применение лука на Востоке долгое время оставались традиционными.
В начале XVI века описания лука становятся более отчетливыми и подробными. С этого времени
сохранились и подлинные луки, что облегчает их всестороннее изучение.
Арабский лук отличался от турецкого большей длиной, он больше похож на греческий, татарский
или валашский. Критяне имели составные луки с двойным изгибом. В некоторых областях луки
делали из рога горного козла, а на острове Кандии — из рога буйвола. Турецкие луки были
относительно небольшими по размерам, но очень упругими. Большой лук называется по-турецки
perwâné kemân — «бабочка», а маленький — jaj.
‐ 293 ‐ Knight.by edition Рис. 460. Железная крага. Для левого предплечья лучника; украшена травлением с чернением.
Англия, ок. 1570 г. Бывшее собрание Л. Мейрика.
Рис. 461. Арабский лук без тетивы, украшен изящными арабесками из золота по зеленому
лакированному грунту; все части раскрашены. Трофей, взятый в походе против турок — 1556
или 1566 г.
Восточные лучники не носили краг (рис. 460) и перчаток. В отличие от северных народов,
длинные деревянные луки которых со слабо натянутой тетивой могли легко отклоняться в
сторону, у восточных тетива цеплялась кольцом со специальным выступом и натягивалась
большим пальцем правой руки. Это кольцо в соответствии с возможностями владельца
изготавливалось из бычьего рога, слоновой кости, серебра или золота и украшалось драгоценными
камнями. Таков был XVI век, откуда до нас донеслось впервые: «Никакой новой моды, все
возвращается на круги своя».120)
В императорском собрании Вены хранится значительное количество восточных луков, которые
стали трофеями походов 1556 и 1566 годов эрцгерцога Фердинанда Тирольского (1564—1595). Из
всего собрания здесь приведены большие арабские или татарские луки, а также маленькие —
турецкие. Эти примеры достаточны, чтобы заметить различия в конструкции восточных луков
(рис. 461, 462). Если мы посмотрим на турецкий лук без тетивы (рис. 462), то увидим, что он
сильно выгнут наружу (а). При установке тетивы лук должен [283] сильно изогнуться внутрь (а'),
после чего он готов к использованию.
При натягивании тетивы рога лука должны еще больше отойти назад до положения (а"), благодаря
чему и без того сильное натяжение увеличивается еще больше, до предела упругости материалов,
из которых лук сделан. Только благодаря рациональной комбинации используемых материалов
можно было достичь столь высокой эффективности восточных луков (дальность и точность) при
их незначительных размерах. Даже самые простые восточные луки были украшены снаружи и на
рукоятках лакировкой и восхитительным орнаментом. Тетива восточного лука состоит из 5 или 6
крепких нитей, свитых из овечьей шерсти, которые крепко перетянуты скрученными шелковыми
нитями разного цвета.
‐ 294 ‐ Knight.by edition Рис. 462. Турецкий лук из рога буйвола, украшен изящными золотыми арабесками по красному
лакированному грунту; плечи и спина лука — снаружи, рукоятка — с внутренней стороны
расписаны. Изображен: а — без тетивы; а' — с тетивой; а" — в натянутом положении. Трофей,
взятый в походе против турок — 1556 или 1566 г. [284]
Стрелы норманнов, англичан и французов XI века были длиной не более 70 см, что
соответствовало длине лука. По-видимому, они имели оперение и разные наконечники:
невозвратные, ланцетовидные и шиловидные.
Английские, французские и немецкие стрелы с XV века имели длину до 110 см, диаметр 1,5-1,8
см. Оперение для боевых стрел изготавливалось из пергамента, окрашенного в яркие цвета.
Наконечники были ланцетовидной формы с короткими втулками. Попытки выявить центр тяжести
этих стрел не предпринимались, т. к. в собрании не нашлось ни одной целой подлинной немецкой
или английской стрелы.
Восточные стрелы имеют длину в среднем 75 см при диаметре не более 7 мм. Оперение, как
правило, состоит из трех перьев птиц разного вида. Наконечники исключительно тонкие и
вставлены черенком в древко, которое на верхнем конце изящно оплетено и иногда оклеено
исключительно тонким лыком. Некоторые виды стрел имеют сразу же под наконечником широкое
кольцо из металла. На задней стороне у богато отделанных стрел помещается костяное ушко с
выемкой для тетивы на конце. Обычные стрелы без таких насадок все также имели тщательно
изготовленные выемки для тетивы. Центр тяжести находился обычно только в нескольких
сантиметрах от середины ближе к наконечнику. Почти каждая из представленных восточных
стрел украшена прекрасными узорами, выполненными росписью лаком, с позолотой, реже —
инкрустацией, еще реже — резьбой (рис. 463).
‐ 295 ‐ Knight.by edition Рис. 463. Разновидности восточных стрел:
a) Татарская. XVI в.
b) Турецкая, с оперением, древко украшено тонким лаком. XVI в.
с), d), e) Арабские. XVI в.
f) Турецкая. Кон. XVII в.
Рис. 464. Татарский колчан, подвешивался на поясе; сделан из кожи косули и украшен
аппликациями из цветной козьей кожи и позолоченными металлическими накладками. Сер. XVI в.
Восточные народы обычно хранили свои луки в футлярах. Различают футляры для луков —
налучи и футляры для стрел — колчаны.121) Эти футляры давали возможность восточным
ремесленникам проявить свой талант в украшении их поверхности. Колчаны [285] XV века
являются удивительными образцами восточного искусства, особенно в работах по коже и
вышивках с изумительно красивыми узорами (рис. 464, 465). Колчаны XVII века свидетельствуют
уже об упадке этого восточного искусства: при всей красоте рисунка он выполнен с помощью
более дешевых средств — золочения или серебрения обшивки.
‐ 296 ‐ Knight.by edition Рис. 465. Турецкий саадак: a) Налуч. b) Колчан. Оба из зеленой кожи — кордуана, шитого
серебром и цветным шелком, и с оковками, украшенными в технике холодного эмалирования. Сер.
XVI в.
Рис. 466. Колчан для стрел, обтянутый мехом, т. н. меховой колчан; входил в вооружение
императорских лучников. Ок. 1510 г. Из арсенальных книг императора Максимилиана I
(Тирольский арсенал).
Рис. 467. Колчан венецианского лучника, из резного дерева, украшен позолоченными арабесками на
красном фоне. Первая пол. XVI в. Императорский Царскосельский арсенал.
В европейских войсках луки не хранились в налучах.122) При дождливой погоде только тетива, как
правило, хранилась в сумке. Стрелы помещались в длинные деревянные колчаны в форме кегли
или призмы, которые покрывали резьбой или обертывали пергаментом и раскрашивали (рис. 466,
467). Встречаются и плоские колчаны, как, например, флорентийские, имеющие некоторое
сходство с восточными (рис. 459). [286]
117)
С применением рычага увеличивалась мощность оружия, вес ядра и дальность поражения, но
уменьшалась меткость (прим. ред.).
118)
См. сноску на с. 97 к главе «Доспехи воина в комплексе» (прим. ред.).
119)
Изображение короля явно относится к мирной жизни, возможно, это охота, поэтому к
утверждению автора: «конные стрелки принадлежали к более высоким слоям» — никакого
отношения не имеет (прим. ред).
120)
Belon Singularites 155. 1, 2. Кар. 89 Gaye V. Gloss, archeol. Ars. (прим. авт.).
121)
Набор из налуча и колчана назывался саадак (прим. ред.).
122)
Луки обматывали материей или помещали в длинный мешок из кожи или ткани (прим. ред.).
‐ 297 ‐ Knight.by edition Арбалет (В книге все арбалеты показаны дугой вверх. В электронной версии, для компактности, многие
рисунки повернуты на 90° и арбалеты показаны "в рабочем положении", вверх желобом - HF).
Механический принцип, на котором основана конструкция арбалета (нем. Armrust, фр. arbalète,
англ. cross-bow, arbalist, ит. balestra, исп. ballesta, лат. arcubalista, arbalista), восходит к
метательным машинам древности, довольно подробно описанным Витрувием в его сочинении «Об
архитектуре». Принцип тяжелых осадных машин был реализован в легком ручном оружии еще в
конце античности. Уже в IV веке Вегеций в своем трактате о военном деле пишет об аркабалистах
не как о тяжелой машине, а как о легком, всем известном ручном оружии отрядов стрелков.
На двух барельефах в музее Пуи, сделанных, несомненно, ранее IV века, можно отчетливо видеть
арбалеты с их характерными признаками. Первое изображение обнаружено на колонне (рис. 468).
Второе изображение имеется на фрагменте фриза из развалин виллы Пуи.
Рис. 468. Рельеф с колонны. Найдена в Солиньяке-на-Луаре. IV в.
Первоначальное немецкое название арбалета — «Armrüstung» (оружие для рук) состояло из двух
слов — «Arm» (рука) и «Rüstung» (оружие). Термин «armrust» появляется уже в XII веке. В конце
XV века слово «Armrust» приобретает новое написание, при котором к «m» прибавляется «b».
Таким образом, название оружия превратилось в «Armbrust». Но после того, как в современном
языке это неблагозвучное сочетание звуков было повсюду уничтожено, снова вернулись к
правильному, первоначальному написанию.
С V по X века мы не имеем сведений об арбалетах в Европе, поэтому можно предположить, что
если в этот период они и не были полностью преданы забвению, то употреблялись редко. И,
действительно, арбалеты снова появились на миниатюре латинского манускрипта времен
Людовика IV (936—954) «Ультрамарин» примерно 937 года. На миниатюре из Библии конца X
века, принадлежащей аббатству Сен-Жермен и находящейся сейчас в Национальной библиотеке
Парижа, можно видеть двух пеших стрелков, которые стреляют по стенам Тира явно из арбалетов
(рис. 469). Анна Комнина (1083 — ок. 1155), ученая дочь византийского императора Алексея,
(1048—1118), в своем сочинении «Алексиада»+) при описании первого крестового похода
упоминает луки нового типа, которые она называет «tzagrae». Она пишет, что «tzagra — это луки,
которые нам незнакомы». [287] Это, видимо, позволяет сделать вывод, что арбалеты, не известные
на Востоке, были оружием, изобретенным в западногерманском государстве, известным и
применяемым только в Западной Европе.123)
‐ 298 ‐ Knight.by edition Впервые арбалеты получили всеобщее и широкое распространение в XII веке, особенно в Англии
и Франции. Второй Латеранский собор в 1139 году запретил употребление арбалетов против
христиан как смертоносного оружия и разрешил применять их только против неверных. Тем не
менее около 1190 года арбалеты употребляли в войсках короля Ричарда I Английского и ФилиппаАвгуста Французского. В это же время появились первые отряды пеших и конных арбалетчиков,
что дало повод папе Иннокентию III (1160—1216) возобновить запрещение Собора. Несмотря на
строгий запрет, оружие приобретало все большее значение. Командующий арбалетчиками во
Франции получил титул «Гроссмейстер арбалетчиков» и позднее был приравнен к маршалам
Французского королевства. В Германии в XII веке арбалеты употреблялись довольно часто. Тому
имеются два свидетельства, принадлежащие почти к одному и тому же времени. Это стенные
росписи в Домском соборе Брауншвейга времен Генриха Льва (1129—1195) и надгробная стелла
Генриха фон Фельдеке, на которой это оружие впервые названо «арбалетом».
Рис. 469. Осада Тира. Миниатюра из Библии конца X в. Национальная библиотека, Париж.
Среди немецкого рыцарства арбалет сначала рассматривался как коварное и нерыцарское оружие
и отвергался. Только горожане с удовольствием использовали его в схватках с рыцарями. В
немецких и нидерландских городах, главным образом, в городах Ганзы, создавались так
называемые гильдии стрелков под покровительством св. Себастьяна, св. Морица и др. Уже в XIII
веке арбалеты широко применяются на охоте, потеснив пращи и луки. Они сохранили свою
популярность даже тогда, когда огнестрельное оружие стало весьма эффективным, т. к. охотничьи
арбалеты не вспугивали дичь звуком выстрела и вспышкой. По сравнению с луком арбалет
обладал большей мощностью и точностью стрельбы. Но при этом арбалетчик выпускал две стрелы
в минуту, а ловкий лучник, за это же время, выпускал семь. [288]
В XIV веке неразлучным спутником арбалетчика стал щитоносец, хотя во Франции арбалетчик
сам защищался павезой. Когда вошли в употребление пластинчатые латы, арбалетчики отвергли
ту новую неудобную воинскую одежду, т. к. она мешала им при использовании оружия. Вместо
этого арбалетчик носил в Германии кожаную куртку с нашитыми металлическими пластинками,
во Франции и Италии — корацену или бригантину. Изготовление арбалетов достигло своего
высшего развития в XV и XVI веках в Испании, Нидерландах и Германии. Лучшие стальные луки
получали из Италии, тончайшие и прочнейшие тетивы изготавливались в Антверпене. Самыми
меткими арбалетчиками в XIV и XV веках были генуэзцы. Стрелок носил при себе 12 стрел,
которыми мог поразить цель с расстояния в 200 шагов.
Арбалет состоит из ложа (нем. Säule, фр. arbrier), лука (нем. Bogen, фр. arc), тетивы (нем. Sehne,
фр. corbe), натяжного устройства (нем. Spannvorrichtung) и спускового устройства (нем.
‐ 299 ‐ Knight.by edition Abzugsvorrichtung). По размерам различают станковые и ручные арбалеты. Станковые
представляют собой нечто среднее между осадными машинами и ручным оружием.
По способу натяжения различают арбалеты с ручным натяжением (фр. arbalète à main), арбалет
с блоком (фр. arbalète a tour, или à moufle), арбалет с воротом (фр. arbalete a eric или a cranequin)
и, наконец, арбалет с козьей ногой (фр. arbalète à pied-de-biche).
В отношении выпускаемых снарядов различают обычные арбалеты, метавшие болты (нем. Bolzen,
фр. guarels, viretons), баллестры (нем. Balläster), стрелявшие металлическими пулями, камнями, а
на охоте глиняными шариками. В конце XVI века появляются арбалеты легкого типа — шнепперы
(нем. Schnepper).
Материалом для лука служило дерево, которое, в силу малой упругости, употреблялось только для
простого оружия,124) а также сталь и рог. Стальные луки, несмотря на большую упругость, имели
тот недостаток, что при холоде легко разламывались. Поэтому зимой охотнее использовали луки
из многослойных пластин оленьего рога, обернутые ликом и обтянутые пергаментом.
Прочное соединение лука с ложем — существенное условие для применения арбалета.
Осуществлялось оно первоначально с помощью шнуров или кожаных ремней, которые не только
охватывали ложе и лук, но и удерживали кольцеобразное стальное стремя (в старые времена оно
было необходимо для натяжения арбалета, а позднее стало предметом украшения).125) В конце XV
столетия в Испании и Италии лук стали крепить с помощью двух металлических петель,
расположенных по обеим сторонам ложа, и пары клиньев, идущих навстречу друг другу через
отверстия в ложе. Клинья позволяли намертво прижать лук к основанию ложа. В [289]
маломощных охотничьих арбалетах лук расклинивался непосредственно в отверстии ложа.
‐ 300 ‐ Knight.by edition Рис. 470. Охотничий арбалет Людовика XII, короля Франции. Лук стальной, покрыт травлением
и позолотой; на кленовом ложе — узорные накладки из кости, рисованные изображения гербов
Франции и Милана, рельефные накладки с орденом Дикобраза и геральдической фигурой с герба
Анны Бретонской — горностаевый хвостик в сердце, а также знак вдовства — витой шнур; орех
не закреплен, тетивы нет.
На виде сбоку показано крепление лука и спусковое устройство. Франция, ок. 1490 г.
‐ 301 ‐ Knight.by edition У некоторых арбалетов к металлическим петлям или просто с нижней стороны ложа крепился
крюк, на котором оружие подвешивали к поясу или седлу (рис. 470, G). На приведенном рисунке
видно, что плоскость (D) лука расположена не перпендикулярно направляющей ложа, а косо, так,
что ось лука (NL) проходит через зацеп (нем. Rast) для тетивы на орехе (нем. Nuß). Подвижные
петли (В) для крепления лука с помощью клиньев притягивают лук к ложу через отверстие в нем
(Е). На других экземплярах петли крепятся к ложу, а зажим лука производится клиньями выше
него (в точке С).
Стальные луки, обладающие при незначительной толщине довольно большой упругостью, не
нуждаются в значительном натяжении, тогда как у деревянных и костяных луков ход тетивы
должен быть значительным. Для надевания тетивы на мощный стальной лук деформировать его
нужно было весьма незначительно, а менее мощные и деревянные луки необходимо было сначала
изогнуть из нейтрального положения в рабочее (рис. 471). При надетой тетиве лук уже наполовину
использовал возможную для него деформацию. Лук из [290] выгнутого положения переводят в
прямое, а затем в боевое. У сложных луков тетива должна быть гораздо крепче, чем у стальных, т.
к. она постоянно испытывает значительное усилие растяжения.
Рис. 471. Тяжелый арбалет, с роговым луком и упорами для немецкого ворота; лук длиной 1 м
обтянут пергаментом и раскрашен; ложе длиной 110 см имеет простое спусковое устройство
(а) с орехом, закрепленным нитью; в нижней части его — герб штирийского рыцаря Андреаса
Баумкирхера (обезглавлен 1471). Ок. 1450 г.
‐ 302 ‐ Knight.by edition Спусковое устройство претерпело существенные изменения, от самых простейших до самых
хитроумных форм, хотя почти все эти системы постоянно возвращались к первоначальной схеме.
Старейшее устройство представляет из себя гнездо, вырезанное в ложе, в котором размещена
костяная шайбочка (изготовленная из копыт или рога оленя), выступающая над поверхностью
ложа менее чем наполовину, так что она может совершать лишь вращательное движение в гнезде.
Эта шайба, называемая орех, в выступающей части снабжена зацепом для тетивы, а напротив
имеется зарубка для спускового рычага. В ранних арбалетах орех не имел крепления, а был
«свободно плавающим» (нем. freischwebend). В середине XV века его стали крепить к ложу с
помощью шнуров, проходящих через ось и огибающих ложе (рис. 471, а). На первый взгляд, ложе
арбалета кажется обмотанным шнуром, и такую систему называли «орех, вращающийся на нити»
(нем. Nuß, im Faden laufend). Выстрел производится спусковым рычагом (нем. Bügel, рис. 470, R),
который представляет собой двуплечевой рычаг, имеющий ось (М). Более короткое плечо
упирается в зарубку ореха, пружина (S) давит на длинное плечо, удерживая его во взведенном
положении. В ранних арбалетах этой [291] пружины не было, поэтому стрелок должен был при
натяжении установить орех в соответствующее положение, надавливая на спусковой рычаг, пока
короткое плечо не заскакивало в зарубку ореха, тем самым предотвращая произвольный спуск.
Дальнейшее усовершенствование спускового устройства относится ко времени императора
Максимилиана I (примерно 1500 г.), который, согласно свидетельству Тойерданка, чуть было не
погиб из-за неожиданного спуска стрелы. Новое спусковое устройство (рис. 472) состоит из
предохранительного рычага (нем. Sperrhebel, рис. 472. С), который удерживает спусковой рычаг
от поворота до тех пор, пока нет необходимости выстрелить. Перед выстрелом
предохранительный рычаг поворачивался и освобождал спусковую скобу.
Рис. 472. Арбалет императора Максимилиана I. Лук стальной, покрыт травлением и позолотой;
ложе красное, лакированное, украшено изречениями императора, написанными золотыми
буквами; натяжение тетивы производится воротом; орех не закреплен; спуск производится
шнеллером (с). Испания. Ок. 1500 г.
После натяжения лука болт (в старину называвшийся в немецкой пехоте Hauspfeil) помещали на
ложе перед орехом. У многих арбалетов, особенно не немецких, для этой цели на верхней
поверхности ложа имелся желобок, в который вкладывалась стрела. Немецкие арбалеты обычно
‐ 303 ‐ Knight.by edition не имели желобка, и поверхность ложа у них гладкая. Болт же фиксировался роговым зажимом
(нем. Bolzenklemmer), который закреплялся позади ореха.126) Чтобы зажим не мешал при [292]
натяжении, его отворачивали влево (рис. 473, с). Между тем, обратившись к описанию различных
натяжных устройств на музейных экспонатах, нетрудно заметить, что сохранившиеся в собраниях
арбалеты относятся к тому времени, когда метательное оружие уже стало вытесняться
огнестрельным. Старейшие арбалеты, сохранившиеся в музеях, относятся к XV веку.
До XII века арбалетчики натягивали арбалеты без механических средств, обеими руками. Поэтому
мощность арбалета должна была соответствовать силе рук стрелка. За этим простейшим способом
в XIV веке последовал немного более сложный, с помощью натяжных крюков (нем. Spannhaken,
фр. crochet). Они сохранились до начала XV столетия. Натяжной крюк был двойным и носился на
широком поясе на бедрах. Арбалет при натяжении ставили луком на землю. Стрелок приседал,
наступал ногой в стремя, цепляя крюк за тетиву, и, выпрямляясь, натягивал ее. Разгибался он до
тех пор, пока тетива не попадала в орех. Стрелок должен был отжать спусковую скобу от ложа для
того, чтобы ее «носик» вошел в зарубку ореха. Такой натяжной крюк можно увидеть в Музее
артиллерии в Париже (рис. 474). Этот способ «заряжания» арбалета был во всех отношениях более
прогрессивным, чем натяжение голыми руками, что позволяло увеличить мощность лука.
Рис. 473. Удержание болта зажимом (с).
Рис. 474. Натяжной крюк. Нач. XIV в. Бывшее собрание замка Пьерфон.
Постоянно возрастающее значение дальнобойного метательного оружия толкало к неуклонному
совершенствованию арбалета: приходилось делать луки все более мощными. Одной мускульной
силы для натяжения было уже недостаточно, поэтому появились механические приспособления,
чтобы увеличить эту силу. Однако из старейших средств натяжения лука арбалета — английский
ворот (нем. englische Winde), названный по месту его первого применения. Он представлял собой
в сущности не что иное, как обычный блок с двумя, реже с тремя роликами. Благодаря этому
достигалось двойное или тройное увеличение силы рук. Устройство механизма простое, как видно
на примере двухроликового ворота (рис. 475). За крюком располагался ролик (В), позади которого
за отросток крепился конец тросика. Гнездо (D) натяжного устройства надевалось на конец ложа
[293] арбалета. Натяжение производилось лебедкой, вал (F), который приводился в движение
двумя ручками (К). Специальным крюком (J) ворот цеплялся за пояс при выстреле или на марше.
‐ 304 ‐ Knight.by edition Рис. 475. Английский арбалет Людовика XII (см. рис. 470). Железные части ворота позолочены;
трос подлинный.
Немецкие арбалеты со стальными или роговыми луками уже в конце XIV века натягивались так
называемым немецким воротом (нем. deutsche Winde, рис. 476). Этот способ оказался настолько
простым и практичным, что уже к середине XV столетия вошел в употребление за пределами
Священной Римской империи. Арбалетчики, оснащенные немецкими воротами, назывались во
Франции cranequinieurs.
Механизм такого ворота с зубчатой рейкой, изображенный на рис. 477, крайне прост. Ручкой (К)
вращают рукоятку (Н) с укрепленным на ней червяком (D), который входит в зацепление с
зубьями колеса (В), имеющего ось вращения (А). В это колесо запрессовано три штифта (С),
которые и приводят в движение зубчатую рейку (Е). Зубцы расположены сверху зубчатой рейки.
Чаще использовали не червячную, а зубчатую передачу. При этом зубцы рейки располагались с
правой стороны, а рукоятка вращала маленькую шестеренку, которая находилась в зацеплении с
большой шестеренкой. Штифты последней двигали рейку. Рукоятка вращалась в ту же сторону,
что и у червячного ворота. Крючья (F), расположенные на верхнем [294]
‐ 305 ‐ Knight.by edition Рис. 476. Немецкий ворот. От охотничьего арбалета; с железным кольцом для закрепления на
ложе. Ок. 1560 г.
Рис. 477. Механизм немецкого ворота. От арбалета эрцгерцога Карла Штирийского. Датирован
1563 г.
Рис. 478. Охотничий арбалет. С готовым к натяжению воротом; штифты показывают, что
арбалет можно было взводить и «козьей ногой».
конце рейки, служили для зацепления тетивы. Крюк (М), расположенный на противоположном
конце зубчатой рейки, служил для подвешивания ворота к поясу. На изученном нами музейном
экземпляре он утерян, но на рис. 477*) реконструирован. Редуктор заключен в металлический
корпус со скобой (L) снизу, в которую вставлялась крепкая петля (нем. [295] Windfaden) из
пеньковых нитей. Перед натяжением арбалета на ложе сзади надевалась эта петля, так, чтобы она
уперлась в штифты. Затем крючьями рейки цепляли за тетиву и вращением рукоятки натягивали
лук127) (рис. 478).
Между 1550 и 1560 годами от Нюрнберга до Аугсбурга появляются первые арбалеты с более
сложным спусковым механизмом, который доказал свое преимущество, особенно при стрельбе в
цель и на охоте. Эти немецкие арбалеты получили столь высокую оценку, что вывозились в
большом количестве во все страны. Поэтому арбалеты с таким спусковым механизмом имеются во
всех сколько-нибудь крупных собраниях оружия. Их легко узнать по раздутому ложу в месте
спускового устройства.
‐ 306 ‐ Knight.by edition Рис. 479. Механизм охотничьего арбалета в разрезе. 1560 г.
На рис. 479#) приведена схема подобного спускового устройства. Снизу ложа, под орехом, имеется
наклонная скважина (X), за которой в корпусе видна плоская металлическая пластина с рычажком.
Сверху за орехом имеется вторая скважина (R), уходящая вертикально вниз. Спусковая скоба (Н)
служит исключительно для защиты спускового крючка (F) от случайного нажатия. Спусковой
крючок имеет шарнир (S), благодаря которому он при необходимости может сложиться. Для
взведения промежуточного рычага (В) используется шило (V), проходящее через скважину (X).
Носик рычага (В) заскакивает за зарубку (L) на двуплечном рычаге (С). Чтобы он не мог
повернуться, рычажок (Р) поворачивают и этим его фиксируют. Натяжение арбалета производится
с помощью немецкого ворота. Когда тетива (К) приводит орех (А) в боевое положение, через
скважину (R) иглой (W) взводят рычажок (D) до зацепления зарубки спускового рычага (Е) его
конца. Для приготовления к спуску остается вернуть рычажок (Р) в начальное положение, и
спусковое устройство будет готово к выстрелу. [296]
Уже к середине XVI века и далее раньше существовали немецкие арбалеты, спусковое устройство,
а позже и крепеж которых обернуты тканью и украшены помпонами. К XVII столетию луки также
стали украшать шелковыми и золотыми кисточками.
Для арбалета с маломощным луком128) существовала простейшая натяжная машина — козья нога
(нем. Geißfuß). Она представляла собой не что иное, как одноплечевой рычаг (рис. 480). Точка
опоры рычага находилась на штифте (Е), ближе к ореху, чем в арбалетах с немецким воротом.
Натяжение тетивы производилось с помощью крючков (CD), шарнирно закрепленных на рычаге
(А) с рукояткой (G), на верхнем конце которой находится вращающийся крюк для подвески к
поясу.
К началу XVI века арбалеты, особенно баллестры, стрелявшие пулями, были оборудованы козьей
ногой, закрепленной на ложе жестко (рис. 481). Это устройство в Германии называлось «рычагколонна» (нем. Säulenhebel), а во Франции arbalète à jalet. Существовали различные формы такого
рода устройств. Особого внимания заслуживают натяжные устройства наверху или внутри ложа.
Здесь описаны самые характерные конструкции, по которым можно легко судить о вариантах.
‐ 307 ‐ Knight.by edition Рис. 480. Арбалет с «козьей ногой». Франция, кон. XV в. [297]
Рис. 481. Баллестр императора Максимилиана I. Лук покрыт травлением и позолотой, ложе —
ярко-красным лаком и украшено орнаментами из сусального золота и бургундским гербом;
стальной «рычаг-колонна» (с) наполовину взведен. Схема изображает натяжное и спусковое
устройства баллестра. Полностью идентичен работе Пуэбласа из Мадрида. Ок. 1510 г.
Испанские баллестры обладают остроумно сконструированными натяжными и спусковыми
устройствами (рис. 481).
Это устройство состоит из длинного плечевого рычага (А), который соединен с ложем и может
быть зафиксирован в ложе стопором (D). У оси расположен храповик, за который цепляется
‐ 308 ‐ Knight.by edition собачка (g), чтобы предотвратить соскакивание рычага во время натяжения. Ползун (В), который
при подъеме рычага (А) выдвигается вперед и автоматически зацепляет тетиву, имеет в себе орех
(d), который при опускании рычага (А) натягивает тетиву. Спуск осуществляется левой рукой
путем нажатия пальцем на кнопку спускового рычага (b). Баллестр с вышеописанным
приспособлением предназначен не просто для выстрела, а для меткого выстрела, соответственно
должно было появиться и прицельное приспособление. Оно состояло из подвижной части (с),
расположенной на ползуне за орехом, и из вилки (d), находящейся перед луком. Обе стойки вилки
сверху соединены нитями или тонкой проволокой с надетой на них бусинкой, которая служила
мушкой. Изображенный экземпляр утратил это приспособление, так же как и тетиву. Последняя
состояла из двух раздельных [298] шнуров, которые соединялись петлями на концах. В
разведенном положении их удерживали две стойки из слоновой кости. Орех цеплялся за петлю,
расположенную сзади гнезда для пули (рис. 482). Хотя выстрел (скорее бросок) из баллестра был
малоэффективен, все-таки баллестры сохранялись как охотничье оружие весь XVI век, пользуясь
постоянной популярностью, т. к. требовали от стрелка мастерства в оценке дистанции.
Приоритетное положение, которого достигла Испания в XV веке в изготовлении арбалетов и
баллестров, продлило еще на несколько десятилетий существование мавританского стиля. Еще
Фердинанд I в 1523 году заказывал свои арбалеты мастерам из Сарагосы и Барбастры.
Итальянские баллестры по форме и конструкции отличались от испанских и назывались
шнепперами (рис. 483). Они натягивались вручную или с помощью натяжного приспособления
(рис. 484), представляющего собой два крюка с устройством для удержания рукой (боковые ручки,
скобы и петли). Старейшие шнепперы такого рода появились около 1550 года. Спусковое
устройство их было самым простым.
Рис. 482. Баллестр с натяжным механизмом, помещенным в паз ложа и состоящим из зубчатой
рейки, приводимой в движение с помощью коленчатой рукоятки на прикладе; баллестр имеет
комплектную тетиву: двойную, с распорками и с гнездом под пулю; прицельная вилка
(«кораблик») изогнута. Ок. 1580 г.
Главным признаком итальянских шнепперов было ложе изогнутой формы между спуском и
луком, несомненно служащее для защиты левой руки от движущейся тетивы. Ложа тонкая,
сужающаяся к концу, на которой помещалась шайба. Спусковое устройство состоит из двух
рычагов: передний двуплечий, на котором находится крюк для тетивы, опускающейся назад и
‐ 309 ‐ Knight.by edition фиксирующейся за свой длинный конец, который образует с крючком для тетивы угол. Крючок
отходит под прямым углом от спускового рычага. При надавливании на спусковой рычаг крючок
выходит из зацепления [299] с длинным плечом спускового крюка, который под действием тетивы
поворачивается и освобождает ее. Прицельное устройство аналогично описанному выше.
Рис. 483. Итальянский шнеппер для охоты на птиц. Железные части отполированы и украшены
инкрустацией
золотом;
ложе
резное.
Ок.
1590
г.
Рис. 484. Ручка для натяжения баллестра с поясным крюком. Ок. 1580 г.
Итальянские шнепперы были исключительно популярным метательным оружием и
использовались для охоты во второй половине XVI и в начале XVII века. На иллюстрациях
Иоганна Страдана, особенно в его серии «Venatio», отгравированной Рафаэлем Задлером, а также
на иллюстрациях 1578 года, посвященных Козимо Медичи (1519—1574) и отгравированных
Филиппом Галле, изображено много таких шнепперов. Особого рода шнепперы, которые
неоднократно обозначались в документах как «немецкие», производились в Италии и в Греции,
откуда продавались на север. В отличие от всех прочих арбалетов, ложа у них делались
цельножелезной, кроме приклада. Подобные шнепперы по своим размерам отличались от
обычного арбалета. Самый маленький из них имел длину ложа всего 35 см. Такой арбалет обычно
применялся на охоте верхом (рис. 485) и имел обычно «рычаг-колонну» испанского образца.
Определенное внешнее сходство с [301] немецким имеет итальянский шнеппер конца XVI века.
Эти шнепперы также имеют цельнометаллическое ложе с изгибом, описанным выше, и круглый
деревянный приклад. Большинство из них не имело натяжного устройства и натягивалось
вручную или с помощью ручек.
Около 1530 года в Италии появились совсем крошечные арбалеты, которые носили под одеждой.
Они находились под строгим запретом правительства. Сенат Венеции в 1542 году установил
большой штраф за использование такого оружия. Прекрасный экземпляр его хранится в музее
Коррер в Венеции.
‐ 310 ‐ Knight.by edition Рис. 485. Маленький немецкий шнеппер. Приклад деревянный; тетива подлинная. Коллекция
оружия в каноническом монастыре в Клостернойбурге.
К концу XVI века, когда возрастает ценность огнестрельного оружия для охоты, снова находят
применение баллестры, комбинированные с пистолетами. Они назывались в Италии баллестринопистола (ит. ballestrino-pistola). Здесь различали две конструктивные системы. Если баллестр
имел рычаг наверху ложи, то пистолет был снизу и колесцовый замок на правой стороне, а если
рычаг снизу, то замок на левой стороне. Первый тип более распространен и широко известен. Мы
приводим пример последнего, реже встречающегося. Это богато украшенный немецкий баллестр с
пулевой чашкой (нем. Kugelschale) или тележкой для пуль, относящийся к 1580 году, из оружейной
коллекции императорского двора в Вене. На рис. 486 представлено устройство баллестра с
глубокой инкрустацией слоновой костью на ложе из грушевого дерева, а также принципиальная
схема колесцового замка и (отчасти) натяжного механизма стального лука. При опускании рычага
(F) спусковой механизм с орехом выдвигается до зацепления с штифтами тележки (А), в которой
закреплена тетива (а). Рейкой (g) при этом взводится боевая пружина колесцового замка. Курок (d)
с кремнем откинут вверх. Для выстрела давят на спусковой крючок (r), который освобождает тягу
(p) с помощью рычага (k), соединенного с боевой пружиной, которая заставляет вращаться
колесцо. Вне боевой обстановки ствол затыкался пробкой (n). [301]
Арбалетные болты, предназначавшиеся как для войны, так и для охоты, были весьма
разнообразны. Некоторые из них просты и чаще всего грубого изготовления. Другие, как правило,
из лучшего материала, тщательной работы и имеют неисчислимое множество различных форм.
Однако в любом случае при изготовлении болтов заботились о весе и расположении центра
тяжести.
‐ 311 ‐ Knight.by edition Рис. 486. Комбинированный баллестр с пистолетом. Схема представляет натяжной и спусковой
механизмы лука и замок пистолета. Германия, предположительно Аугсбург, ок. 1580 г. Из
коллекции эрцгерцога Фердинанда Тирольского.
Болт состоит из наконечника (нем. Eisen), древка (нем. Schafte), которое иногда оснащалось
оперением (нем. Zain). Форма и вес болта всегда основывались на точном расчете. Длина древка
зависела от мощности лука. Для дальнобойности важнейшим требованием было правильное
расположение центра тяжести. У короткого болта с длиной древка до 35 см центр тяжести, как
[302] правило, располагался точно на расстоянии 1/3 от наконечника, при большей длине —
обычно на расстоянии 1/4. Центр тяжести проверялся на каждом экземпляре и подгонялся путем
подрезания нижнего конца древка. Вот почему большинство боевых болтов встречаются с
обрезанным концом. Обычно болты имели грубо кованные наконечники четырехгранного сечения
и были втульчатыми или черешковыми. В последнем случае древко сверху обвязывалось
крепкими нитками для того, чтобы помешать его раскалыванию черешком (рис. 488, b). Наличие
оперения зависело от взглядов эпохи.
‐ 312 ‐ Knight.by edition Рис. 487. Баллестр с рис. 486 в изометрической проекции, со взведенным курком и готовой к
натяжению тетивы «козьей ногой».
Часто болты, даже очень тяжелые, не имели оперения. Изготавливали его из различного
материала: для обычных боевых болтов — из грубой деревянной стружки, в Швейцарии и Тироле
— из кожи, во Франции — из пергамента (его использовали также чехи в гуситских войнах).
Аристократы обычно использовали для охоты болты с оперением из тонких пластин слоновой
кости или лебединых перьев.
Направление оперения было или прямое, или спиральное, под углом к оси древка приблизительно
15°, благодаря чему стрела получала в полете [303] вращение, что повышало точность выстрела.
Французы, применявшие уже в XIV веке болты с таким оперением, называли их viretons.
‐ 313 ‐ Knight.by edition Рис. 488. Наиболее распространенные типы боевых арбалетных болтов:
a) «Домашняя» стрела с прямо расположенным деревянным оперением; длина 33,5 см.
b) «Домашняя» стрела с втульчатым наконечником без оперения, длина 35 см. Тироль. XV в.
Рис. 489. Зажигательные болты:
a) Болт с деревянным оперением двушипный. XV в.
b) Болт с односторонним шипом. Арсенальные книги императора Максимилиана I.
Особый вид среди болтов для военного применения — зажигательные стрелы, так называемые
фаларики129) (лат. falarigues).
Они были оснащены зажигательными шарами и имели наконечники с одним или двумя
невозвратными шипами (рис. 489). Если у боевых болтов формы, в общем, мало различаются, то у
охотничьих, в зависимости от величины и вида дичи, применялись самые разнообразные формы
наконечников. По форме различают колющие болты (рис. 490, а) с железными легкими
наконечниками, применявшиеся для охоты на крупную пернатую дичь, а также тяжелые и острые,
исключительно для поражения крупных копытных животных и для охоты на медведя.
Наконечники болтов с невозвратными шипами (рис. 491, b) применялись как зажигательные
снаряды и на охоте в раннее средневековье мало употреблялись. Они впервые появились в
Испании, куда попали от мавров. В Англии при раскопках найдено большое количество
аналогичных наконечников, но в основном от стрел лука. Плоские или слегка закругленные
наконечники предназначались для того, чтобы не убивать дичь, а только оглушить и тем самым не
повредить дорогой мех. Их использовали также и для мелкой пернатой дичи. Разновидностью
плоских наконечников были корончатые (рис. 490, d). Они служили преимущественно для охоты
на орлов и коршунов. Болты вилкообразной формы (рис. 491, d) были популярны благодаря
своему эффективному воздействию при охоте на серн. Но в полете они были неустойчивы. [304]
Наконец, упомянем еще долотовидные болты (рис. 490, е). С широким, в виде полумесяца,
наконечником (рис. 491, с), их применяли при охоте на крупную дичь. Легкие болты с
долотовидным наконечником использовали преимущественно на утиной охоте, т. к. при полете
они производили совсем незначительный шум.130)
‐ 314 ‐ Knight.by edition Следует заметить, что для особо точных выстрелов к наконечникам приделывали маленькую
шишечку, служившую мушкой (рис. 490, в, с).
Футляры для болтов, колчаны, изготавливали нередко из металла, но большей частью все же из
дерева, и обтягивали кожей или шкурой. В Германии был обычай обтягивать щиты и колчаны
мехом. Такого рода колчаны называли меховыми колчанами (нем. Rauchköcher).
Старейшие из известных форм колчана можно увидеть на барельефе IV века (рис. 468).
Изображение позволяет сделать вывод, что его форма в последующие столетия изменилась
незначительно (рис. 492).
Рис. 490. Типы охотничьих болтов:
a) Остроконечный без оперения. XVI в.
b) Остроконечный со следами спиралевидного оперения из лебединых перьев. XVI в.
c) Остроконечный со следами спиралевидного оперения. XVI в.
d) Корончатый без оперения. XV в.
e) Долотовидный. Милан. Кон. XV в.
Рис. 491. Типы наконечников арбалетных болтов:
a) Остроконечный.
b) Большой с двумя шипами.
c) Долотовидный.
d) Вилообразный. Королевский цейхгауз в Берлине.
[305]
‐ 315 ‐ Knight.by edition Рис. 492. Типы колчанов для арбалетных болтов.
a) Обычный из тисненой кожи.
b) Обычный деревянный, обтянут свиной кожей и отделан тисненым опойком. XV в.
c) Охотничий деревянный, обтянут свиной кожей; крышка и отделка — кожаные; с поясным
ремнем. XV в.
+)
В книге «Александриада». HF.
123)
Уместно отметить, что приведенный автором перевод отрывка не точен. Другие переводчики
придают этому абзацу прямо противоположный смысл. По их мнению, речь идет о том, что
арбалет или самострел, применявшийся византийцами, был совершенно незнаком крестоносцам и
наводил на них ужас (прим. ред.). Но, поскольку (как выше отмечает автор) арбалеты в Европе
были известны за сотню лет до рождения Анны Комниной, их мнением по данному вопросу
можно и нужно пренебречь (HF).
124)
Деревянные луки были дешевые, и в полевых условиях их можно было оперативней заменить
или починить (прим. ред.).
125)
За стремя арбалет подвешивали на стену, поэтому оно не исчезло, а стало предметом
декоративного украшения (прим. ред.).
126)
Эти зажимы для стрел большей частью отсутствуют у арбалетов, представленных в музеях.
Однако у них нетрудно заметить точку, в которой зажимы были закреплены (прим. ред.).
*)
В книге пропечатано «рис. 491». HF.
127)
В собрании оружия императорского дворца в Вене хранится также балластер, в котором
зубчатая рейка связана с ложем, и механизм взводится с помощью ключа (прим. авт.).
#)
В книге пропечатано «рис. 493». HF.
‐ 316 ‐ Knight.by edition 128)
Для арбалетов с маломощными луками вошла в употребление натяжная машина, которая
состоит из небольшого вала, оплетенного ремнем, на конце которого был крюк. Эффективность
такого приспособления была столь незначительна, что здесь оно упомянуто лишь мимоходом
(прим. авт.).
129)
Название взято из античности. Фаларика (falarigues) — иберийский дротик с длинным
железным наконечником с невозвратными крючьями, который иногда обматывали паклей и
использовали как зажигательный снаряд (прим. ред.).
130)
Короткие болты с толстыми грушевидными наконечниками применялись при отстрелах птиц, в
частности попугаев (прим. авт.).
‐ 317 ‐ Knight.by edition § 6. Огнестрельное оружие Развитие огнестрельного оружия Прошли века, прежде чем давно известная взрывная сила пороха стала использоваться для
военных целей, а глубокое предубеждение к огнестрельному оружию воина, который до тех пор
героически защищал себя собственной физической силой и ловкостью, было преодолено силой
обстоятельств.
Взрывная сила пороха вначале не нашла поклонников, и весть о ней робко ютилась в
лабораториях ученых и в монашеских кельях, где сохранялась до середины ХIII века как секрет
алхимиков. Характерно, что в [306] Европе порох для военных целей впервые применил не
западный народ, а азиатский — татары, у которых понятие о геройстве существенно отличалось от
западного. Сознавая свою слабость, они стремились уравнять диспропорцию сил за счет роста
действенности своего оружия и, таким образом, невольно дали импульс для подлинного
переворота в ведении войны. Любопытно, что точно такой же барьер предубеждения когда-то
вынуждены были преодолеть воины по отношению к луку, а впоследствии и арбалету. Это оружие
тоже находилось в противоречии с понятием геройства, рыцарства, распространенным у знати
средневековья. Тем не менее преимущества новых средств борьбы оказались слишком
соблазнительны как для слабого, так и для сильного, когда задача состояла в том, чтобы спасти
свое существование или навязать враждебному соседу свою волю. Так что постепенно от старых
принципов пришлось отказаться.
В качестве одного из наиболее ранних примеров применения орудий в Европе приводят битву под
Кьоджей (1381) в Италии. Однако известен сенатский декрет Венеции 1324 года, в котором
правительство поручает гонфалоньеру и двенадцати доверенным лицам заготовить «cannoni», т. е.
пушки, и «eiserne» (железные) ядра для защиты города.131)
Первые шаги в развитии огнестрельного оружия до сих пор еще недостаточно изучены, но, судя
по кратким указаниям летописцев, можно сделать вывод, что сначала появились громоздкие
огнестрельные приспособления, которые очень медленно и с большим трудом приходилось
перетаскивать за войсками во время похода. Поэтому данное оружие можно было рассматривать
лишь как позиционное.
Огнестрельное оружие принято разделять на две категории: орудия (нем. Geschfüz), которые
покоятся на земле и их можно передвигать с помощью человеческой или лошадиной тяги, и
ручное огнестрельное оружие (нем. Handfeuerwaffe), которое переносит и обслуживает один
стрелок.
Из свидетельств источников следует, что с развитием техники и военного искусства огнестрельное
оружие становилось все легче, подвижней, удобнее, пока его передвижение и обслуживание не
было возложено на одного стрелка. Этот путь, когда открытие пороха окончательно пробило себе
дорогу, был проделан за сравнительно короткий срок. Первые упоминания об употреблении
пороха — татарами под предводительством Бату-хана под Легницей против поляков и силезцев —
относятся к 1241 году, но уже около 1320 года каждый крупный город имел орудия, а с 1350 года
изготавливал их сам. Примерно в 1360 году встречаются ручные ружья «длиною в одну пядь», а в
1380 году — отлитые из бронзы стволы. Первые орудия были из железа, кованные на оправке, и
состояли из нескольких слоев. Внутренний слой делали из довольно толстой железной пластины,
которую сгибали вокруг оправки, сваривали и проковывали в трубу. Поверх него обычно
укладывали слой продольных шин, которые схватывались несколькими натянутыми в
‐ 318 ‐ Knight.by edition раскаленном состоянии кольцами. [307] Хотя первые орудия и были очень громоздкими и
тяжелыми, стволы они имели относительно короткие. Лишь в конце XIV века мастера старались
превзойти друг друга длиной стволов.
До сих пор неизвестно, служили ли первые орудия для прямого выстрела. Наиболее вероятно, что
вначале они были устроены лишь для метания, т. е. стрельбы по навесной траектории. Снарядами
сначала служили большие необработанные камни, позже, около середины XIV века, шаровидно
обтесанные камни, а для орудий меньших калибров стали использовать железные ядра, которые,
конечно, не отливали, а ковали. С этого времени начинается, хотя поначалу и бессистемное,
определение калибра (нем. Kaliber) — внутреннего размера ствола в свету (рис. 493).
Рис. 493. Железная бомбарда, т. н. орудие главного калибра, прозванная «бешеной Гретой». Гент
(Фландрия), XIV в.
Первые известия о применении огнестрельного оружия попали в Европу с Востока, однако
фактически оно проникло на континент через Испанию, где уже в развитой форме его
употребляли мавры. Медленно оно распространялось по Франции и Англии, где традиции
рыцарства были еще слишком живучи, и гораздо быстрее по Италии, жители которой, активно
занимавшиеся торговлей, были более предрасположены к восприятию полезного.
Около 1360 года крупным орудиям стали давать личные имена. До тех пор они имели различные
произвольно выбранные названия типа «огненные машины» и т. п. В счетах из Валансьена от 1363
года городские орудия называются «Bombardes de la ville». Несомненно, это название происходит
из Италии и восходит к греческому слову «bombos», что означает «гуделка». Название бомбарда
(нем. Bombarde) орудия сохранили во Франции, Испании, Италии и Нидерландах до конца XV
века; лишь в Германии со старых времен принято название Büchse, в различных вариантах
сохранявшееся [308] до XVII века, по крайней мере, как общее понятие. Мелкие бомбарды
появляются во Франции под названием «bombardelles», но уже около 1300 года как «canons» (в
переводе с греческого — трубка). Первоначально это слово относилось ко всем малым калибрам
вплоть до ручного огнестрельного оружия. Для тяжелого метательного орудия в конце XV века
возникает название mortier (мортира).
Термин артиллерия (нем. Artillerie) возник в Бургундии и Франции в XIV веке в отношении
всякого орудия, независимо от того, предназначалось оно для метания или прямого выстрела.
Более распространенным этот термин стал в XV веке. В Германию он попал искаженным и,
вероятно, неправильно производился от «аrcо» — лук. Изготовителей луков и арбалетов называли
‐ 319 ‐ Knight.by edition «артилёр», что значит «художник». Отсюда произошли и некоторые фамилии, например Жан
л'Артийёр, изготовитель луков в Брюсселе в начале XV века. Позднее все стрелковое оружие
объединили под понятием артиллерия, но в конечном счете его стали относить только к пушкам.
Все остальные обозначения в немецком, как например «Arkelei», «Arkolèi» и т. д., являются
искажением слова.
Уже около 1305 года в Италии упоминается «пушка из металла», но в Германии литые орудия
крупных размеров появляются в значительном количестве лишь в конце XIV века. Они не были
сверлеными, т. е. ствол получался готовым после отливки. По мере накопления опыта пытались
отливать все большие по размерам орудия. Так возникли самые крупные орудия, называемые
«главным калибром». Помимо этого еще до конца XV века ковали из железа орудия меньшего
калибра и большей длины ствола.
Ближайшими по величине к орудиям главного калибра были мецы (нем. Metze) и шарфмецы (нем.
Scharfmetze). Грубый солдатский юмор тут же позволил сравнить неуклюжее оружие с женщиной
легкого поведения.132) Ход мысли при этом специфически верхненемецкий. Само же название,
вероятно, происходит от итальянского mezza-bombarda (средняя бомбарда). Из старых книг,
посвященных пиротехнике, известно, что уже в XIV веке началось активное совершенствование
орудийного дела как в конструктивном отношении, так и в части состава пороха. Один проект
обгонял другой, один ружейный мастер старался превзойти другого. Неудивительно поэтому, что
в разных странах возникали разнообразные и весьма своеобразные формы орудий с
бесчисленными названиями, так что привести этот хаос в систему просто невозможно.
Бомбарда, или пумхарт (pumhart), как она сначала называлась в немецких землях, на первых
порах не имела никакого лафета. Ее просто укладывали на тяжелые брусья, по возможности
направляли в сторону цели и после длительного заряжания производили выстрел. При этом
выявился большой недостаток — отдача орудия, которая в большинстве случаев сбрасывала ствол
с брусьев. Пробовали вкапывать в землю позади ствола [309] мощные балки — рикошетники, но
это помогало бороться с отдачей лишь в малой мере, поскольку, как сообщает нюрнбергская
хроника, такое устройство приходилось восстанавливать каждые три-четыре дня. Некоторые
оружейники стремились «утопить» ствол как можно глубже в землю. При осаде орудие укрывали
от глаз врага дощатым щитом, который поднимался перед выстрелом (рис. 494).
Лишь в начале XV века ствол стали укладывать на выдолбленную балку (ложе), которая имела
сзади наклоненный вниз хвостовик, чтобы отдачу направить также вниз. Ложе устанавливалось на
низких, напоминающих скамью козлах. Это был первый шаг к классическому лафету (нем.
Lafette), который своим задним концом (хвостом) покоился на земле (рис. 495). В XVII веке
стволы располагались еще очень низко, и передки имели при малом лафетном угле большую
длину. По конструкции различают лафеты из боковин (нем. Wandlafette) и колодообразные (нем.
Blocklafette).133) Первые представляли собой две параллельные станины, соединенные друг с
другом ригелями, вторые — клинообразный, сужающийся назад деревянный сухарь. Лафет из
боковин возник из колодообразного; он применялся Мартином Мерцем около 1490 года и был
распространен в Германии, в то время как во Франции и в Италии применяли преимущественно
колодообразный лафет.
‐ 320 ‐ Knight.by edition Рис. 494. Осадное орудие на позиции. Ствол глубоко вкопан в землю, снабжен рикошетником и
защитным экраном. XIV в.
На галерах крупные орудия покоились на орудийных станках, которые могли перемещаться на
четырех колесиках. Здесь отдача амортизировалась с помощью противооткатных канатов,
привязанных к рамам, закрепленным на бортовых стенках. Мелкие стволы покоились на так
называемых поворотных вилках (нем. Drehbasse). В морской артиллерии среди европейских
государств тон задавала Венеция.
Как уже упоминалось, в первой половине XIV века орудийные стволы стали отливать из бронзы. В
1346 году оловянщик Петер Бригге изготовил в Турции маленькое бронзовое орудие под
двухфунтовые свинцовые ядра, [310] а в 1370 (1372?) году Петер Аарау отлил в Аугсбурге уже
двадцать бронзовых орудийных стволов. В Венеции их отливку ввел в 1376 году немецкий мастер.
Тамошняя литейная мастерская долгое время была единственной в Италии.
Метание града камней вскоре оказалось недостаточным средством нападения. Пытались делать
бомбарды меньшего размера, чтобы метать меньше камней, но с большей точностью. Так
возникла гаубица (нем. Haufnitze)134) — легкое орудие, которое успешно применялось еще в
бургундских войнах (1474—1477). Но желаемая точность стрельбы была достигнута тогда, когда
калибр каменных или железных ядер стали точно подгонять под размер стволов, чтобы между
ними имелся лишь небольшой зазор. Одновременно пытались удлинить стволы, считая, что при
этом увеличится дальнобойность. Таким образом появляется новый вид орудий — кулеврины (ит.
coulevrine от фр. couleuvre — уж). В Германии такие орудия известны под названием шланга (нем.
Schlange — змея), в Италии серпантины (ит. serpentina),135) в Испании — кулебрины (ит.
culebrina). Появилось оно примерно в 1400 году. Из мелких орудий этого типа стреляли
свинцовыми ядрами (рис. 496). Если бомбарды были тяжелыми орудиями, то кулеврины
различных размеров составляли легкую полевую артиллерию. С их введением приобрел значение
выстрел прямой наводкой. Орудия этого типа нашли очень полезными, и вскоре стали
‐ 321 ‐ Knight.by edition изготавливать даже кулеврины таких малых размеров, что их мог носить и обслуживать один
человек.
Рис. 495. Пятифунтовая пушка, в ложе и на козлах. XV в.
Ручные кулеврины, или ручницы, получили всеобщее признание и стали первым огнестрельным
оружием пехоты. Уже в 1420 году встречались кулеврины, заряжаемые с казенной части, с
помощью вставной зарядной каморы (нем. Ladekammer). В большинстве случаев стволы [311]
кулеврин ковали из железа по описанной выше технологии, и лишь орудия малого калибра
отливали в XV веке из бронзы. В конце столетия появились и более крупные кулеврины из
бронзы, самые красивые — из Венеции.
Для разрушения укреплений даже бомбарды главного калибра оказались слишком слабы.
Прицельная стрельба на более или менее приличное расстояние из них была почти невозможна.
Бороться с этим недостатком стали путем увеличения силы заряда, чтобы придать снаряду
большую начальную скорость, а также веса ядра для более эффективного разрушительного
воздействия. В результате появилась мортира (нем. Мörser) с большой дальностью полета ядра,
чего добились с помощью специально прикованной каморы (нем. Kammer). Старейший и
крупнейший экземпляр этого орудия — «большой камнемет из Штайра» (рис. 497).
Таким образом, уже около 1450 года появились основанные непосредственно на практике
элементы будущей упорядоченной системы орудий. Окончательно эта система сложилась лишь к
началу XVI века одновременно в Германии и Италии.
Рис. 496. Корабельная кулеврина, из кованого железа. XV в. Императорский и королевский музей
армии в Вене. (В книге показана вертикально. HF.)
В старейших пиротехнических трактатах, которые в списках были широко распространены среди
оружейников, уделялось внимание и устройствам для повышения скорострельности. Многие из
предложенных проектов оказались невыполнимыми, как, например, «локтевое орудие» (нем.
Ellenbogengeschütz). Но встречаются и конструкции, которые наверняка использовались на
практике. К ним относятся установки в виде покоящихся на поворотных дисках сдвоенных или
строенных стволов, мортирки, укрепленные на вертикальных дисках. Около середины XV века
появляются так называемые «органы смерти» (нем. Totenorgel), или «громобойки» (нем.
‐ 322 ‐ Knight.by edition Hagelstück), которые имелись в арсеналах еще при императоре Максимилиане I. У такого орудия
до сорока соединенных вместе стволов, установленных на двухколесной тележке (рис. 498).
Впоследствии количество и расположение стволов при той же системе различались: они
группировались либо по рядам, либо пачками. Выстрел производился с помощью общей затравки
или по отдельности, посредством фитиля. Использование органов было ограниченным и уже в XV
веке получило правильную оценку. В кодексе 1488 года говорится: «...и ими следует пользоваться
около ворот и там, где неприятель готовится к штурму, они полезны также в вагенбурге».136) Столь
соблазнительная система органа [312] в течение четырех веков не давала покоя прожектерам,
трансформируясь в разные виды, пока наконец во второй половине XIX века не появилась
митральеза.
До конца XV века лафеты были сложны и необычайно громоздки. Как уже отмечалось, стволы
крепили в выдолбленных колодах (нем. Lade, фр. chantier), которые в свою очередь устанавливали
на тяжелые колеса. Такой лафет допускал лишь незначительный угол возвышения. У гаубиц,
коротких метательных орудий, лафет был более легким и подвижным. То обстоятельство, что при
выстреле силой отдачи ствол срывало с лафета, заставило около 1450 года добавить к нему четыре
цапфы, предотвращавшие движение ствола назад. Большинство старинных больших бомбард
императора Максимилиана I еще снабжено такими цапфами (рис. 499). Кроме деревянных лафетов
в течение всего XV века на флоте и в полевой артиллерии встречались покоившиеся на железных
поворотных вилках малые кулеврины, заряжаемые обычно с казенной части.
Рис. 497. Мортира. Ствол из кованого железа с прикованной зарядной камерой; калибр 88,2 см;
т. н. «большой камнемет из Штайра». Ок. 1350 г. Императорский и королевский музей армии в
Вене.
Лишь около 1490 года появились первые орудия с простыми вертлюгами (нем. Schildzapfen). Это
балки, к которым на скобах крепились стволы. Балки устанавливались на осях в лафетах, что
позволяло простейшим способом получить нужный угол возвышения ствола. Изобретены
вертлюги, вероятно, при Карле VIII в лагере Понт д'Арк. Это простое устройство можно отнести к
важнейшим усовершенствованиям в артиллерийском деле.
Самым большим недостатком артиллерии еще в конце XV века было совершенно бессистемное
многообразие стволов, что не только мешало оценке эффективности, но и создавало большие
трудности при снабжении боеприпасами. В Италии, особенно в Венеции и Генуе, а также во
‐ 323 ‐ Knight.by edition Франции пытались устранить этот недочет, но результат не оправдал ожиданий. Позднее, около
1498 года, император Максимилиан провел обширную [313] реорганизацию своей артиллерии.
Система Максимилиана, внедрение которой осуществил его цейхмейстер137) Бартоломеус
Фрайслебен, изложена в упомянутых ранее арсенальных книгах. Сколь остроумной она ни
казалась, ее быстро свело на нет наступившее в начале XVI века полное преобразование всего
военного дела и тактики войн. Согласно арсенальным книгам, орудийный парк Максимилиана I
состоял из разнообразных типов орудий, разделяемых на группы по тем боевым задачам, которые
они могли выполнять, т. е. с учетом веса выбрасываемых снарядов, дальнобойности и др.
Рис. 498. Сорокаствольный орган. Кон. XV в. Из арсенальных книг императора Максимилиана I за
1514 г.
Рис. 499. Осадная пушка, отлита из бронзы, снабжена двумя парами цапф; прозвана: «Хорошо
настроенная засадная дудка». Инсбрукская литейня, XV в. По модели в оружейном собрании
императорского дома в Вене.
Осадные орудия главного калибра предназначались для разрушения крепостных стен. К ним
относились бомбарды, среди которых было немало трофейных; средние бомбарды или шарфмецы
(рис. 500); василиски (нем. Basilisken); четвертные пушки (нем. Viertelbüchsen); зингерины (нем.
Singerinen — «певица»).
Полевая артиллерия, предназначенная для установки на позицию, включала в себя большие
кулеврины (рис. 501), кулеврины, полукулеврины, гаубицы.
Наиболее разнообразной была легкая артиллерия, использовавшаяся для быстрого
маневрирования на поле сражения. Это были большие фальконеты (рис. 502), перевозившиеся
лошадьми на специальном легком лафете и имевшие вертлюг для придания стволу нужного угла
возвышения; [314] каморные кулеврины, заряжающиеся с казенной части и укрепленные на
поворотной вилке; малые орудия дорндрелы (нем. Dorndrell, um. tornarello), называвшиеся также
терас — ружья (от исп. terasca, teraxa — тараск, чудовище).
Среди мортир, которые имели разнообразные размеры и форму, различали большие (рис, 503) и
малые мортиры лерхлейны (нем. Lerchlein), со звездчатым сечением канала ствола. Калибры не
указаны, на основании акварелей их можно оценить лишь приближенно.
‐ 324 ‐ Knight.by edition Рис. 500. Средняя бомбарда на блочном лафете, XV в. Из арсенальных книг императора
Максимилиана I (Австрийский арсенал).
Рис. 501. Большая кулеврина на т. н. бургундском лафете. XV в. Из арсенальных книг императора
Максимилиана I.
При императоре Максимилиане I стволы начали сверлить с помощью тяжелых сверл, которые
вращались в кабестанах, но это была еще трудоемкая и ненадежная работа, с неточной
центровкой. В XVI веке вносилось много других усовершенствований, но большинство
орудийных стволов отливали по-прежнему с готовым каналом. Лишь в начале XVIII века Й.
Маритц изобрел в Берне токарный станок для расточки стволов, который обеспечивал довольно
точную центровку. При императоре Карле V была введена система классификации орудий по
калибрам, которую с незначительными [315] изменениями переняли во Франции и в основных
итальянских городах. Изобретателем этой системы, основанной на отношении диаметра канала
ствола к весу ядра, был викарий церкви Св. Зебальда в Нюрнберге Георг Хартманн (1489—1564), а
создателем соответствующего ряда орудий — гениальный пушечный литейщик Грегор Леффлер.
Новая система сохранила, в общем, прежние обозначения орудий, разделив их по весовым
соотношениям на три группы: пушки (нем. Kanonen), кулеврины и фальки (нем. Falk — сокол).
Арсенал Карла V состоял из 40- и 12-фунтовых пушек, 24-, 12- и 6-фунтовых кулеврин и 6 1/2- и
3-фунтовых фальков. Вес был рассчитан по каменным ядрам138) и сохранен даже после того, как
около 1520 года повсюду перешли на применение железных ядер — сначала кованых, а затем и
литых. 40-фунтовые пушки назывались обычно картаунами (от ит. quartana, а вернее qarantana).
Точно так же кулеврины делили на «целые», «половинные» и «четвертные». Мелкие
разновидности фальков именовали фальконетами (нем. Falkonet).
‐ 325 ‐ Knight.by edition Рис. 502. Фальконет на легком лафете, XV в. Из арсенальных книг императора Максимилиана I
(Австрийский арсенал).
Итальянская артиллерия еще в 1480 году составляла чрезвычайно многообразный арсенал орудий.
В нее входили бомбарды калибром до 300 фунтов, мортиры — от небольших 2-фунтовых до
тяжелых осадных 300-фунтовых, 50-фунтовые орудия (ит. comuna), 60—100-фунтовые орудия
(ит. cortana), стрелявшие железо-свинцовыми ядрами 16-фунтовые орудия (ит. passa volante), 20фунтовые василиски для стрельбы бронзовыми и железными ядрами, 2-3-фунтовые мелкие орудия
(ит. cerbatana) и, наконец, стрелявшие 10-15-фунтовыми каменными ядрами спингарды (ит.
espingarde).139) [316]
Во Франции эту систему примерно в 1550 году до крайности упростили. Полевые орудия
включали тогда пушки по 33 фунта, большие кулеврины по 15, средние по 7, промежуточные по 2
фунта, фальки по 1 фунту и фальконеты по 14 унций каменного веса. Нетрудно видеть, что
французская система ближе всего к немецкой, лишь калибр был, как правило, значительно меньше
с тех пор, как около 1540 года из арсеналов исключили василиски по 66 французских фунтов и
тяжелые серпантины.
Между тем по-прежнему существовало неимоверное количество видов орудий (особенно во
Франции и Италии), которым часто лишь солдатская смекалка давала какие-либо наименования.
‐ 326 ‐ Knight.by edition Рис. 503. Крупнокалиберная бронзовая мортира, оснащенная цапфами. XV в. Из арсенальных книг
императора Максимилиана I.
Своеобразен возникший в XVI веке обычай присваивать орудиям собственные имена. Впервые он
стал проявляться в XV веке в Германии и объясняется склонностью воинов персонифицировать
оружие и воспринимать его как живое существо. Часто эти имена были нецензурными. Данный
обычай исчез в Германии лишь к 1710 году.
Во Франции имена орудиям присваивали не всегда. При Людовике XII встречается повсеместно
только «Дикобраз» (символ короля), а при Франциске I «Саламандра». Более поздняя французская
артиллерия имела в своем составе такие орудия, как «Непобедимое», «Чудовище», «Орел»,
«Дракон» и т. п., но названия в данном случае играли не столько аллегорическую, сколь
практическую роль. В Италии начиная с XIV века встречаются мифологические имена орудий.
Этот обычай связан со стремлением все стилизовать в духе времени, следуя нормам античного
искусства.
Порох первоначально изготавливали в виде порошка, путем смешивания растертых веществ.
Лишь в середине XV века его начали зернить, а также, судя по документальным сообщениям,
разделять на пушечный и ружейный порох. Выстрел осуществлялся первоначально с помощью
раскаленного уголька, который клали на чашеобразную планку запального отверстия. [317] Позже
планку заполняли порохом и воспламеняли его раскаленным с одного конца железным прутом.
Лишь в конце XIV века для этой цели стали применять трут, а также труху различных пород
дерева, например бука. Название «трут» сохранялось применительно к веревочному фитилю
вплоть до XVI века. Примерно в 1420 году был изобретен фитиль (фр. mèche) из пеньковой
веревки толщиной с палец, пропитанной селитрой, что придавало ей способность тлеть после
поджигания.
Мортиры первоначально имели большие размеры и были рассчитаны на метание крупных камней.
В XV веке они становятся значительно меньше. Камора, поначалу слишком малая для приема
порохового заряда, постепенно приобрела лучшее соотношение с дульной частью. Мортирой
пользовались для метания каменных ядер, а также ядер из глины, которые заполняли
‐ 327 ‐ Knight.by edition зажигательной или взрывчатой смесью и опутывали сеткой из железной проволоки. Для метания
пиротехнических средств (ракет) в начале XVI века пользовались малыми мортирами со
звездчатым сечением канала ствола для доступа воздуха к зажженному в дуле воспламеняющему
веществу.
В нидерландской войне XVI века впервые появляются малые мортиры для 7-фунтовых полых
ядер, прекрасно зарекомендовавшие себя в траншеях благодаря своей мобильности. Позднее они
стали известны под названием кухернская мортира (Coehornscher Mörser по имени
нидерландского генерала, с 1688 года часто ее применявшего).
Начиная с XIV века появляются сведения о применении кожаных орудий (нем. ledeme Geschütze).
Предположительно это новшество основывалось на эластичности и малом весе материала.
Маленькая кожаная мортира в арсенале Венеции использовалась якобы в 1379 и 1380 годах под
Кьоджей в войсках Витторио Пизани и Карло Дзено. Маленькая кожаная пушка XVI века с гербом
Медичи хранится в венском собрании Модена. Известно, что взбунтовавшиеся зальцбуржцы в
1525 году осаждали своего суверена, архиепископа Маттеуса Ланга в его замке с применением
пушек, изготовленных из толстой кожи. В шведской армии кожаные пушки были введены в 1626
году английским баронетом Робертом Скотом, который поступил с 200 воинами на службу к
Густаву-Адольфу (1594—1632). Однако эти пушки сняли с вооружения в 1631 году, поскольку
они плохо оправдали себя в битве под Лейпцигом. Последняя кожаная пушка находится в
Венском императорском военном музее. Она поступила туда в 1702 году как подарок города
Аугсбурга австрийскому государю Иосифу I (1678—1711) и по сути является лишь
демонстрационной моделью.
Следует упомянуть и еще одну артиллерийскую «адскую машину» — петарду (Petarde). Она
изобретена в XVI веке в Нидерландах для подрыва крепостных ворот, частоколов и других
преград. Петарда состоит из отлитого металлического котла, который своим отверстием навинчен
на квадратный брус — мадрильную доску (нем. Madrillbrett). Воспламеняющее устройство
находится на дне котла. Перед употреблением петарду заряжали специально замешанным
«крутым» порохом. С двумя помощниками, которые несли котел, петардист приближался к
взрываемым воротам и прибивал или привинчивал крюк к одной из створок. На него вешали [319]
петарду за кольцо на мадрильной доске и немедленно поджигали. Петарду использовали в 1579
году гугеноты под Сент-Эмилионом, но особенно успешно — при взятии Рааба (Дьёра) в 1598
году.
Ручное огнестрельное оружие упоминается уже в 1364 году, Город Перуджа поручил изготовить
500 ручниц длиной в одну пядь, которые можно было носить в руке и пули которых могли бы
пробить любой доспех. В 1381 году аугсбургский Совет поставил для войны с франкским и
швабским дворянством 30 стрелков из ручниц. В 1388 году Нюрнберг тоже насчитывал 48
стрелков, умевших обращаться с ручным огнестрельным оружием, а в 1399 году оно применялось
при осаде замка Танненберг в Гессене.
Первые употреблявшиеся пехотой ручницы — «огневые трубки» (нем. Feuerrohr) — по сути были
переходным видом от орудия к ручному оружию. Они обслуживались двумя воинами, а
перевозили их на легких колесных парах. У этих орудий появились уже первые признаки ложи:
ствол был закреплен на длинном шесте. Этим шестом один человек удерживал ствол в нужном
направлений, в то время как другой производил выстрел.
‐ 328 ‐ Knight.by edition Рис. 504. Скопитус. «Рукопись Св. Павла», из библиотеки Ришелье. 1460 г.
Первое ручное оружие было ненадежным, малоэффективным в бою, но все же от него не хотели
отказываться в надежде постепенно усовершенствовать. И эта надежда действительно
оправдалась, ибо в течение XV века одно толковое новшество сменялось другим.
Около 1460 года итальянские легкие кавалеристы, а впоследствии и французские, были
вооружены скопитусом (лат. scopitus — прут, розга) — стволом длиною в пядь, который сзади
оканчивался шестом с кольцом на конце. Конник носил это оружие на ремне вокруг шеи и ставил
его для выстрела на вилку, укрепленную на передней луке седла. Эти скопиты (от них возникло
более позднее название escopette для коротких кавалерийских винтовок) употребляли во Франции
с разными усовершенствованиями еще долго, и там от обычая приставлять их к нагруднику они
получили название петринал (фр. petrinal, от poitrine — грудь). Выстрел из этого оружия
производился с помощью фитиля (рис. 504).
Большим недостатком первых ручниц была сильная отдача. Ее пытались перенести на другой,
неподвижный предмет. Для этой цели ствол под дулом снабдили крюком, который во время
выстрела упирался в стены или [319] столб. От этого крюка происходит несомненно более позднее
аркебуза (нем. Hakenbüchse).140)
‐ 329 ‐ Knight.by edition Рис. 505. Гаковница, со сверленым бронзовым стволом и полкой; замок отсутствует,
первоначально был ударно-фитильным; спуск происходил при нажатии рычажка, после чего
отодвигался штифт и освобождался ударный курок; общая длина 160 см.; на стволе —
нюрнбергское клеймо. Ок. 1520 г.
Рис. 506. Крепостное ружье. Ствол латунный, длиной 123 см, имеет диоптрический прицел;
приклад сзади изогнут в форме рога для упора в плечо; за полкой укреплен защитный экран из
кожи. Италия, ок. 1515 г.
(В книге показаны вертикально, стволами вверх. HF.)
Предметом усиленной заботы была необходимая для обращения со стволом ложа. Первые
ручницы не имели деревянной ложи, а вместо этого оканчивались сзади шестом — хвостовиком.
Впоследствии к хвостовику снизу приделывали острый шип, который заправлялся в
продолговатый, призматический кусок дерева — приклад (нем. Kolben). Лишь около 1470 года
ствол стали укреплять в канавку цельной деревянной ложи. У первых лож приклады были
прямыми, а ствол крепился с помощью штифтов. Эта старинная форма стала предтечей немецкой
ложи (рис. 505). В Италии и Франции встречаются иные формы ложи, в особенности на участке
приклада. [320] Появляются фигурные приклады, а также заканчивающиеся наподобие крюка,
чтобы дать упор плечу (рис. 506), и, наконец, отогнутые вниз. Все эти изменения привели
впоследствии к определенным национальным формам лож, о которых речь пойдет ниже.
Воспламенение пороха примитивным способом, от руки (рис. 507), очень затрудняло
прицеливание, поскольку глазом нужно было следить за трутом или фитилем. Поэтому начались
поиски способа, позволявшего воспламенить порох механическим путем.
‐ 330 ‐ Knight.by edition Рис. 507. Стрелок, производящий выстрел из «огневой трубки». Данное орудие происходит, по
всей видимости, от арабской модфы. Из рукописи в университетской библиотеке в Геттингене.
1405 г.
Вскоре после 1420 года возникли первые зачатки фитильного замка. Сначала он состоял из
двуплечего рычага, на конце которого в щель втискивали трут (рис. 508).141) Нажатие на нижнее
плечо рычага (спуска) пальцем вызывало опускание верхнего плеча (курка), и трут падал на полку,
Способ имел свои крупные недостатки, поскольку трут или фитиль часто задувался или
выбрасывался из крепления давлением, возникавшим при сгорании затравного пороха.
Тогда связали рычаг-спуск с нажимной пружиной, благодаря чему фитильный курок (нем.
Luntenhahn, фр. chieh, ит. cane, исп. gatillo) после воспламенения пороха возвращался в прежнее
положение. Это был первый трутовый замок (нем. Schwammschloss), как его называли в XV веке.
Позднее эта конструкция получила название плавающий замок, вместо трута мог использоваться
фитиль (рис. 509). Около 1530 года в этом замковом механизме возникает новое важное
усовершенствование — поворотная крышка полки (нем. Pfannendeckel, рис. 510).
Между 1480 и 1500 годами фитильный замок (нем. Luntenschloß) развивался дальше, и курок
снабдили второй пружиной — ударной. После срабатывания спуска курок теперь одним ударом
опускался на полку. Эти замки, принятые, впрочем, не всюду, к XVII веку полностью исчезли.
[321]
Называли их ударными курками (нем. Schnapphähne, рис. 511). Этим же словом стали называть
мародерствующий сброд из распускаемых после войн наемников во второй половине XVI века,
скитавшийся с таким оружием по дорогам в поисках добычи. В новом оружейном деле данные
курки стали называть, в отличие от более поздних испанских и нидерландских ударно-кремневых
замков, ударно-фитильными замками.
‐ 331 ‐ Knight.by edition Рис. 508. Ручница с трутовым замком. Рядом — обитый железом деревянный шомпол (забойник)
и несколько кусков нарезанного трута. Ок. 1500 г. Из арсенальных книг императора
Максимилиана I.
Рис. 509. Ручница. Бронзовый ствол имеет целик; немецкая ложа выполнена из липы; фитильный
курок (к сожалению, поврежденный) приводится в движение нажатием большого пальца на
пружину. Германия, ок. 1510 г.
Рис. 510. Фитильный замок. Со спусковым рычагом и крышкой для валки. Италия, ок. 1530 г. [322]
В начале XVI века (по общему мнению, в 1515 г.)142) появляется колесцовый замок (нем.
Radschloß). Данные хроник о его изобретении очень сомнительны. Эта система, по всей
видимости, окончательно сформировалась в Нюрнберге, но отдельные конструктивные элементы,
ее составляющие, существовали и раньше. Наверняка колесцовый замок обязан своим
происхождением все более широкому использованию огнива (нем. Feuerstahl).143) В своем
окончательном виде колесцовый замок состоит из плоского колесика с насечками по краю,
укрепленного на оси. Колесико снабжено пружиной и выступает над верхним краем полки. С
‐ 332 ‐ Knight.by edition помощью ключа механизм затягивали так, чтобы колесико взвелось на три четверти оборота.
Перед выстрелом курок, в губках которого закреплен кусок пирита (железного колчедана), таким
образом прижимался к полке, что пирит садился на край колесика. Нажатие на спусковой курок
освобождало пружину, и колесико быстро вращалось. При трении его о пирит возникала искра,
воспламеняющая затравочный порох (рис. 512, 513).
На первых стадиях освоения принципа трения колесика в механизме зажигания еще не было.
Первоначально трение создавалось небольшим бруском с грубой насечкой, который двигался от
руки, а впоследствии перемещался силой пружины. Этот принцип существовал параллельно с
колесцовым, и еще в XVII веке ружейники то и дело возвращались к нему в своих конструкциях.
Рис. 511. Ударно-фитильный замок. Полка оснащена поворотной крышкой. Италия, ок. 1500 г.
(в книге показан вертикально, стволом вверх. HF.)
Идея колесцового замка считалась прогрессивной, однако замок имел множество недостатков,
чтобы им можно было пользоваться во время войны. Механизм его был слишком сложен,
колесико часто забивалось остатками пороха, и ружье давало осечку. Несмотря на то что в
коннице колесцовый замок использовался с большим успехом, да и в пехоте признавали его
пригодность при ночных нападениях, для всеобщего вооружения пехоты до конца XVII века
применяли фитильный замок. В конце XVI века в роте мушкетеров только десять человек были
вооружены колесцовыми мушкетами. [323]
Рис. 512. Немецкий колесцовый замок с ажурным экраном колеса; подкурковая пружина
обвивается вокруг колеса; полка открывается нажатием на пружину; оснащен шнеллером для
взведения спуска. Первая пол. XVI в.
‐ 333 ‐ Knight.by edition Рис. 513. Немецкий колесцовый замок с незакрытым колесом и курком, опущенным на открытую
полку. Кон. XVI в.
Начиная со второй половины XVI века стал внедряться (причем в первую очередь в испанских
войсках) род оружейных замков, которые следует рассматривать как прототип более позднего
кремневого замка. Это испанский замок с ударным курком. В общих чертах его механика не
отличалась от кремневого замка, только отсутствовала лодыжка с шепталом и большая часть
механизма находилась снаружи. Курок, прообраз которого можно увидеть в старом фитильноударном курке, бьет своим кремнем по огниву, от трения появляются искры. Одновременно от
удара огниво вместе с крышкой полки откидывается вверх, порох на полке [324] открывается и
воспламеняется под действием попавших на него искр. Происходит выстрел (рис. 514). Эта
конструкция замка часто встречалась вплоть до XVIII века у ружей восточного происхождения.144)
Рис. 514. Испанский кремневый замок. Работа мастера Франсиско Лопеса. Мадрид, нач. XVIII в.
Нидерландский замок с ударным курком, несомненно, возник из испанского и основан на той же
системе. Он обладает тем преимуществом, что механизм укреплен на внутренней стороне
замковой доски, и тем недостатком, что огниво не объединено с крышкой полки — это не
обеспечивало закрывание затравочного пороха перед выстрелом (рис. 515).
‐ 334 ‐ Knight.by edition Рис. 515. Нидерландский кремневый замок от пистолета. Работа оружейника Армана Бонгарда.
Дюссельдорф, ок. 1680 г.
Следует упомянуть также особое механическое устройство — шнеллер (нем. Stechschloß), которое,
однако, является не отдельным механизмом, а лишь приспособлением, чтобы облегчить спуск с
помощью язычка у любого вида замков. Это приспособление применялось в арбалетах еще в 1550
году. Аналогичные приспособления встречались в ударно-фитильных замках, изготовленных в
Нюрнберге и других немецких городах. [325]
Если не принимать во внимание первые образцы ручного огнестрельного оружия XIV века, то до
конца XV века оно делилось на два вида: обслуживаемые одним человеком — ручницы и двумя —
двойные гаковницы (нем. Doppelhaken). Последние имели длину почти 2 м и вес до 30 кг, стреляли
пулями весом до 116 г и укладывались при этом на козлы (рис. 516). Обычная гаковница имела
длину 1 м и более, вес около 15 кг и стреляла пулями весом 40 г.
Около 1499 года Максимилиан I часть ландскнехтов снабдил ручным оружием и сформировал
подразделения стрелков. Их ручницы имели малую длину и вес (они были даже легче, чем
последующие мушкеты) и назывались полугаковницами (нем. Halbnaken). Стволы полугаковниц
были уже высверлены.145)
‐ 335 ‐ Knight.by edition Рис. 516. Ландскнехты, стреляющие из двойной гаковницы, установленной на козлах. Ок. 1514 г.
Из арсенальных книг императора Максимилиана I.
Все эти виды ружей имели до 1510 года еще фитильные курки, действовавшие от нажима пальца
на пружину. Любопытно, что многие полугаковницы имели левый приклад. Примерно с 1470 года
ложа ручниц была уже приспособлена для крепления деревянного, обитого жестью шомпола (нем.
Ladestock, рис. 517).146) [326]
Но эта система имела серьезный недостаток: тяжелые стволы необходимо было опирать при
выстреле на какой-нибудь предмет. Еще Максимилиан I понял это и велел сделать козлы для
двойных и обычных гаковниц складными (рис. 516*)). Они состояли из четырех частей, которые
попарно несли два человека. Собрать на выбранной позиции их можно было за одну минуту.
Ручные стволы имели такое слабое действие, что их пули на малых расстояниях не всегда могли
даже пробить панцирь.
Около 1520 года в Испании появилось новое стрелковое оружие — мушкет (нем. Muskete, фр.
mousquete, ит. moscheta). Он имел более длинный ствол, так что длина всего ружья составляла
около 1,5 м. Стенки ствола были довольно тонкие, крюк отсутствовал (рис. 518). Для выстрела
мушкет клали на сошку (нем. Gewehrgabel). Его обслуживание стало более простым, поскольку
мушкетер (нем. Musketier, фр. mousquetaire, ит. moschettiere) заряжал свое оружие необходимым
количеством пороха в деревянной патронной гильзе, в то время как стрелок из гаковницы
вынужден был насыпать порох из кожаной пороховницы.
‐ 336 ‐ Knight.by edition Рис. 517. Ландскнехт, стреляющий из аркебузы. На спине видна натруска. Ок. 1514 г. Из
арсенальных книг императора Максимилиана 1 (Австрийский арсенал).
Благодаря этому важному усовершенствованию стрелок становился более независимым, мог
маневрировать на поле боя, что позволяло организовать огнестрельный бой. Появился новый
тактический прием: колонны пикинеров составляют опору боевого порядка, а мушкетеры
поддерживают их атаку своим огнем, при опасности прячась в их рядах. Эта тактика применялась
повсюду и, вероятно, обусловила название оружия и нового вида пехоты — мушкетеров,
сравниваемых в данном случае с назойливыми испанскими москитами (mosquitos). Помимо этого
многие другие названия в военном деле обязаны своим происхождением солдатскому юмору.
Из Испании мушкет быстро попал во Францию и в Нидерланды, позже и в Германию. В
отношении его конструкции следует отметить, что у него впервые появился полностью
фитильный замок со стержневым спуском. [327]
Легкая кавалерия первоначально была вооружена только пистолетами с колесцовым замком.
Оружие это было малоэффективным, т. к. из него невозможно было вести прицельный огонь, и
использовалось только для стрельбы в упор, что побуждало все больше удлинять стволы. В
результате возник тип коротких и легких кавалерийских ружей, которые тоже называли
аркебузами, хотя они существенно отличались от настоящих аркебуз пехоты. В 1588 году во
французской армии для этих кавалерийских ружей возникло название карабин147) (фр. carabine),
‐ 337 ‐ Knight.by edition сохранявшееся вплоть до нового времени почти во всех армиях. Первые роты всадниковаркебузиров появились в Италии. Нидерландские и немецкие всадники носили свои ружья на
перевязях — бандельерах (нем. Bandelieren), которые перекидывали через левое плечо, поэтому их
повсюду так и называли — бандельерами.
В испанском войске при Карле V (ок. 1530) отдельные стрелки были вооружены короткими, но
тяжелыми ружьями. Их стволы около дула имели воронкообразное расширение круглой или
поперечно-овальной формы. По сходству с сигнальной трубой (trompa) эти ружья назывались
тромблонами (нем. Tromblon) или тромбонами (нем. Trombon). Около 1570 года венецианцы
ввели их на галерах, в это же время легкий тип тромбонов появился в итальянской легкой
кавалерии (по-видимому, из-за ненадежной стрельбы верхом). Отдельные экземпляры этих ружей
встречались еще в XVII веке. Их заряжали рубленым свинцом, и на небольших расстояниях они
были довольно эффективны (рис. 519).
По мере роста качества огнестрельного оружия разнообразнее становится его применения.
Соответственно появились и новые его типы. Толчком для выработки особых форм оружия в
зависимости от назначения послужила охота. Сыграло свою роль и распространившееся в конце
XV века в немецких и нидерландских городах увлечение стрельбой по мишеням. В XVI веке
появляются многочисленные виды ружей, ранее совершенно неизвестных. Прежде всего
разделяются формы ружей для войны, для охоты и для стрельбы в цель. Возникают охотничье
ружье и спортивное, которые, в свою очередь, распадаются на ряд специальных типов (здесь
приведены лишь наиболее характерные).
Из Нюрнберга и Аугсбурга входят в употребление первые двустволки с расположенными друг над
другом стволами (нем. Bockgewehre), несколько позже с горизонтально расположенными
стволами (нем. Doppellaufbüchse). Такое новшество привело к сложным системам колесцовых
замков — двукратным, трехкратным и т. п. Особенно плодотворным в этом отношении был
период последних двух десятилетий XVI и начала XVII веков. После 1550 года неожиданно
появляется род оружия очень малого калибра, с сильно опущенным прикладом, обычно богато
украшенным инкрустацией. Они служили для охоты на птиц и назывались чинка (нем. Tschinke,
рис. 520). Происхождение их еще не определено, но все указывает на славянские земли северовосточной Европы, о чем говорит и название, ибо teska означает по-чешски «пороховница». В
своем большинстве чинки имели колесцовые замки, механика которых расположена снаружи
[328] (по-видимому, из-за малых размеров средней части ложи). Данная конструкция, кстати,
встречавшаяся уже у ранних колесцовых замков, числится
‐ 338 ‐ Knight.by edition Рис. 518. Мушкет с фитильным замком. Полка закрывается крышкой; на ложе — богатая
инкрустация костью и перламутром; рядом — ружейная сошка. Ок. 1620 г.
Рис. 519. Тромбон с французским прикладом и испанским кремневым замком. Кон. XVII в.
Рис. 520. Чинка с богатой инкрустацией на ложе. Сер. XVII в. [329]
в описях королевской оружейной галереи в Дрездене под названием курляндской, что тоже
указывает на северо-восток.148) Самая старая чинка, встретившаяся автору, находится в оружейной
палате Эмдена; на ней указан 1558 год.
В середине XVII века появляются короткоствольные охотничьи ружья, которые из-за
своеобразной конструкции замка получили название ружья с «дымоходом». Их особенность
состояла в том, что на полку была насажена трубка — пламеукрыватель (нем. Rauchfang —
дымоход).149) Служили эти ружья преимущественно для охоты на уток, а трубка предназначалась
для того, чтобы укрыть от пугливой дичи вспышку затравочного пороха. Такие ружья сохранились
в основном в австрийских собраниях (рис. 521).
‐ 339 ‐ Knight.by edition Рис. 521. Колесцовый замок с «дымоходом». Колесо его механизма находится внутри замочной
доски; «дымоход»-пламеукрыватель закреплен на шарнире и опускается вперед. Работа
ружейного мастера Кристиана Байера, ок. 1640 г.
Уже в середине XVI века встречаются те системы, которые мы сегодня называем револьверами
(нем. Revolver). По своей конструкции они, собственно, относятся к описанным ранее поворотным
системам орудий и наивысшего совершенства достигли в XVII веке. Лишь неподходящим
методом воспламенения пороха объясняется тот факт, что все эти системы возникали
эпизодически и широкого распространения не получили. Музей оружия в Турине хранит
револьверный пистолет с гербом и девизом Карла V: «Plus ultra» (лат. «Еще далее»). Это
старейшее из известных оружие револьверной конструкции.
До появления кремневого замка французского типа около 1650 года форма ложи и особенно
приклад претерпели во всех странах характерные изменения. Как известно, из старейших прямых
лож без приклада образовалась так называемая «немецкая ложа» с прямым, иногда сужающимся
назад прикладом. В начале XVI века испанские, а впоследствии нидерландские и французские
аркебузиры имели ружья с отогнутым вниз прикладом (рис. 522). Позже из Италии поступают
ружья с прямыми прикладами, заканчивающимися сзади спиралью [330] (рис. 523). Эта форма
быстро распространилась в Германии. Однако приклады этой и подобных форм не позволяли
прикладывать оружие к плечу. Тогда около 1560 года, по-видимому, из Италии, появляются
старые мушкетные приклады, уже имевшие несколько отогнутую вниз шейку и упор для
большого пальца правой руки. Кроме того, сзади приклад уплощен, чтобы его легче было
приложить к плечу (рис. 524, 525). Эта форма приклада около 1570 года распространилась по всем
войскам и сохранялась до середины XVII века, а у некоторых северных армий продержалась еще
дольше.
Соединение ствола с ложей с давних пор осуществлялось штифтами, закрепленными в цевье.
Обнаруженное к концу XVI века на восточных ружьях соединение с помощью так называемых
скользящих колец (нем. Laufringe) появилось в Западной Европе лишь в середине следующего
века, сперва в Италии, затем во Франции и Нидерландах.
Следует также упомянуть ружья для стрельбы ручными гранатами — так называемые «кошачьи
головы» (нем. Katzenköpfe).150) Их ствол обычно был изготовлен из бронзы и, как правило, длиной
был не более 30 см. Калибр 6-7 см, ложа и замок мушкетные. Впервые их использовали во второй
‐ 340 ‐ Knight.by edition половине XVI века в нидерландской освободительной войне. При осадах крепостей они
применялись в XVII и начале XVIII века (рис. 526).
Рис. 522. Аркебуза со старым испанским прикладом и фитильным замком; ложа инкрустирована
костью; ствол нюрнбергской работы. Ок. 1560 г.
Рис. 523. Мушкет с итальянским прикладом и ложей, отделанной костью; замок
комбинированный.
(В книге показаны вертикально, стволами вверх. HF.)
Прежде чем перейти к периоду кремневого замка, ставшему важным этапом в истории
огнестрельного оружия, рассмотрим кратко его развитие на Востоке.
Несмотря на то, что порох колесцово-фитильный. Германия, 1571 г. пришел в Европу с Востока,
через Татарию и Аравию, огнестрельное оружие медленно распространялось среди восточных
народов. Более того, в XV веке турки вынуждены были [331] пользоваться услугами немецких,
итальянских и греческих ружейников и пушкарей. Основной упор на Востоке всегда делался на
увеличение разрушительного эффекта, поэтому появлялись чудовищные орудия, с которыми
турки отправлялись в завоевательные походы и которые оснащали свои крепости. Лишь в XVII
веке они стали понемногу вводить европейские системы орудий, но тоже с чужой помощью и
довольно бессистемно, колеблясь между имперским и французским оружием.
‐ 341 ‐ Knight.by edition Рис. 524. Мушкет с итальянским прикладом и комбинированным фитильно-колесцовым замком.
Италия, ок. 1620 г.
Рис. 525. Мушкет с итальянским прикладом (переходная форма к французскому) и колесцовым
замком с двумя курками. Работа мастера Антонио Франчини. Брешия, ок. 1600 г.
Рис. 526. Ручная мортирка для стрельбы гранатами, т. н. «кошачья голова»; ствол отлит из
металла, камора просверлена. Германия, ок. 1620 г.
(В книге показаны вертикально, стволами вверх. HF.) [332]
Артиллерийское дело, хотя на него и тратились огромные суммы, было плохо поставлено в
турецкой армии. В то же время ручное огнестрельное оружие развивалось там отлично по
сравнению с Западом. Это было обусловлено успехами кузнечного ремесла, позволявшего
создавать основную часть ружья — ствол — куда лучшего качества и формы, чем на Западе. Уже
в XVI веке восточные народы имели наилучшие дамасские стволы, да и по украшению, изящным
формам они далеко превосходили западные образцы. Для отделки применялись гравировка по
стали, серебряная и золотая таушировка, а часто инкрустация камнями и кораллами. Правда,
турецкие ружья были еще тяжелыми и неуклюжими, однако отдельные их детали доказывают
поразительное знание принципов баллистики (например, постоянные прицельные насадки на
стволах XVI века) и техники изготовления (сверление канала ствола было безупречным).
В отношении конструкции замка, за исключением единичных случаев, турки почти полностью
игнорировали колесцовый замок и перешли от фитильного замка непосредственно к ударному.
Благодаря этому турки в XVII веке далеко превзошли европейскую пехоту с ее фитильными
мушкетами.
‐ 342 ‐ Knight.by edition А теперь перейдем к чрезвычайно важному периоду в истории огнестрельного оружия — к эре
кремневого замка (Flintenschloss). В специальной литературе иногда еще пишут, что
изобретателем французского батарейного кремневого замка был гениальный французский маршал
Вобан (1633—1707). Это неверно потому, что кремневый замок в своей окончательной
конструкции изготовлялся парижскими ружейниками уже в 1648 году,151) когда Вобану было
только 15 лет. Поводом для этого ошибочного утверждения стало, пожалуй, то обстоятельство,
что Вобан действительно внедрил кремневый замок во всю французскую армию, правда лишь в
1692 году, в то время как полк королевских фузилеров152) существовал уже с 1671 года.
Уже в старых ударных замках часто применяли вместо пирита кремень, который благодаря своей
твердости больше соответствовал назначению. От него кремневый замок получил свое
название.153) Обработанные кремни первоначально поступали, вероятно, из Нидерландов. А
первые винтовки, предназначенные [333] в качестве предметов роскоши для охоты, изготовлялись
в Париже. Поэтому, если уж искать имя изобретателя или, скорее, модернизатора ударного замка,
следовало бы поточнее поинтересоваться деятельностью ружейников не позднее 1648 года.
Обратимся к фактам. Неоспоримо, что парижанин Филипп Кордье д'Обевиль (1635—1665) в своих
гравюрах 1654 года уже приводит изображение кремневого замка.154)
Однако можно указать на еще более старый, существующий в оригинале замок. В венском
собрании по истории искусства находится маленькое, легкое кавалерийское ружье с латунным
стволом и черненой ложей (рис. 527), все детали кремневого замка которого расположены внутри:
замковая доска сделана из латуни и гравирована, курок и батарея155) из полированной стали. На
стволе надпись: «Феликс Вердер, изобретатель из Цюриха 1652». Таким образом, мы имеем дело с
цюрихским мастером, изготовителем старейшего ружья. Является ли он также изобретателем
кремневого замка, неизвестно, ибо слово «изобретатель» в надписи относится наверняка только к
изготовлению, а не к самой конструкции замка. Далее, развитая форма курка позволяет заключить,
что система уже преодолела известную ступень развития. Во всяком случае эта маленькая
винтовка является ценным вкладом в историю кремневого замка.
Рис. 527. Кремневый замок от кавалерийского карабина. Один из старейших кремневых замков.
Работа Феликса Вердера. Цюрих, 1652 г.
Введение французского батарейного замка привело к полному изменению прежней формы ружья,
в первую очередь ложи, которую теперь [334] нужно было приспособить к новому, компактному
механизму. Образовалась шейка приклада, а сам он стал еще более отогнут, что облегчило
‐ 343 ‐ Knight.by edition прицеливание. Эту форму приклада, которая в основном сохранилась до наших дней, принято
называть французским прикладом (рис. 528). В его конструкцию входит также немецкая
прикладная выемка — хранилище со съемной крышкой на правой стороне приклада, где хранили
принадлежности по уходу за оружием (отвертка, пробойник, запасной кремень и др.).
Искусство индийских и арабских мастеров привело к созданию длинных и тонких стволов (рис.
529, 530), которые из-за значительной легкости и приписываемой им точности боя нашли широкое
применение среди племен бедуинов и высоко ценились.
Рис. 528. Ружье с французским прикладом. Ствол имеет богатую резьбу. Ствол работы
Ладзарино Коминаццо, ок. 1700 г.
Рис. 529. Японское ружье с коричневой лакированной ложей и фитильным замком. XVIII в.
Королевский Исторический музей в Дрездене.
Рис. 530. Индийское ружье с фитильным замком. Лахор (Индия). Царскосельский арсенал.
(В книге показаны вертикально, стволами вверх. HF.)
Снабженные такими стволами ружья имели ложи с загнутыми, сплющенными на концах
прикладами (рис. 531) и маленькие фитильные, а впоследствии кремневые замки (рис. 532). Они
вышли из обихода, когда сыновья пустыни научились ценить ружья, заряжающиеся с казенной
части.
К концу XVII века в Албании и Черногории встречалась своеобразная форма ружья, которая в
XVIII веке быстро распространилась [335] по европейской части Турции. Это так называемое
арнаутское ружъе156) (рис. 533). Оно имело очень длинный тонкий ствол и своеобразную ложу,
украшенную большей частью серебряными накладками, вставками и инкрустациями из камней и
кораллов. Самые старые образцы снабжены ударным замком, а с XVIII века — кремневым.
Кремневый замок благодаря простой конструкции допускает применение различных средств для
ускорения огня. Так возникли многочисленные системы заряжания с казенной части и даже
многозарядные системы, ибо они тоже являются изобретением этого периода.
‐ 344 ‐ Knight.by edition Рис. 531. Турецкое ружье с турецким ударным замком; ложа богато инкрустирована слоновой
костью. XVII в.
Рис. 532. Турецкое ружье. На ложе — латунные инкрустации. XVIII в.
Рис. 533. Арнаутское ружье. Турецкий ударный замок; на ложе — богатая инкрустация
металлом. Черногория. Царскосельский арсенал.
(В книге показаны вертикально, стволами вверх. HF.)
С появлением огнестрельного оружия возникает и стремление к их художественному украшению,
в первую очередь охотничьих ружей. Италия здесь опять оказалась впереди. В других странах этот
импульс исходил из придворных кругов (в Бургундии и во Франции). Вплоть до XVI века
украшенные фитильные ружья называли «старофранкскими». В Италии стальные части украшали
гравировкой и позолотой, ложи — резьбой. В [337] Бургундии ложи обтягивали бархатом, на
который набивали изящные позолоченные серебряные гвоздики.
В Германии уже в начале XVI века возник своеобразный способ украшения, который, если
отвлечься от стилистических разновидностей, продержался до конца XVII века. Это инкрустация
слоновой костью, оленьим рогом, деревом, а позже перламутром и металлом (интарсия).
Инкрустация немецких мастеров была бесподобной по рисунку и по технике исполнения.
В то же время, начиная с XVI века, у миланских и флорентийских декорированных ружей
встречалась гравировка по стали и таушировка. Позже, около 1560 года, брешианские ружейники
тоже достигли удивительных результатов в гравировке по стали, а начиная примерно с 1590 года в
художественном оформлении ружей на первое место выходит Франция, где лидировал Париж,
оттеснив всех прочих на задний план. Гравировка и рельефная чеканка французов далеко
превосходит по рисунку и изяществу исполнения прежнюю работу итальянцев. То же можно
сказать о металлических вставках. Последние ружья с колесцовым замком, изготовленные в
Германии, отличаются оригинальной резьбой на ложах и гравюрами, блестяще исполненными
опытными мастерами. Новое поколение, начиная с 1680 года, создавало свои ружья полностью по
французским образцам, но многие молодые кадры мастеров превзошли своих учителей. К
сожалению, в настоящее время приходится говорить лишь о фабричном качестве ружей, а не об их
художественном оформлении.
131)
Gelcich, G. «Die Erzgießer der Republik Ragusa». Mitt. der k. k. Zentr.-Kommission, 1890 (прим.
авт.).
‐ 345 ‐ Knight.by edition 132)
Нем. Metze — девка, Scharfmetze — решительная девка, «крутая» девка (прим. ред.)
133)
Позднее эти типы лафетов стали называться двустанинным и одностанинным лафетом
соответственно (прим. ред.).
134)
Славянское происхождение этого термина подтверждается тем, что первые гаубицы
применялись в войске гуситов. Слава Чехии как страны самых искусных артиллеристов восходит
к гуситским войнам (1419—1437) (прим. авт.).
135)
Из итальянской serpentinelle в XVI в. в немецких войсках возник Scharfeutindl, что означает
маленькую, или четвертную, кулеврину (прим. авт.).
136)
Вагенбург — полевое укрепление из специально оснащенных повозок. Войско обычно в нем
разбивало лагерь (прим. ред.).
137)
Смотритель артиллерии, впоследствии воинский чин (прим. ред.).
138)
Так называемый нюрнбергский, или каменный, вес применялся в Германии приблизительно до
1860 года. Железные ядра в этой системе получают наименования каменных, совпадающих с ними
по размерам, хотя реальный вес железного ядра мог отличаться от каменного (прим. авт.).
139)
В скобках даны итальянские названия в немецкой транскрипции, как в оригинале (прим. ред.).
140)
Название «аркебуза» произошло не от крюкообразного курка фитильного замка, ибо слово
arcubusari встречается задолго до изобретения фитильного замка, в 1417 г. в комментариях Фр.
Карпезани. Ср. Gay, Glossaire, pag. 73 (прим. авт.).
Точка зрения автора не разделяется в современном оружиеведении. Принято тяжелые ружья для
стрельбы с упора, с упомянутым автором крюком, обозначать термином гаковница (нем.
Hakenbüchse), а легкие пехотные или кавалерийские ружья для стрельбы с рук без сошки —
термином аркебуза (нем. Arkebuse). В дальнейшем мы будем придерживаться этой системы. Что
касается раннего употребления итальянского термина arcubusari, обозначающего арбалетчиков, то
оно только подтверждает гипотезу происхождения слова «аркебуза» от крюкообразного курка.
Курки ранних аркебуз внешне и по конструкции действительно очень похожи на курок арбалета
(прим. ред.).
141)
В арсенальных книгах Максимилиана I встречается, а именно в разделе «Остервитц в Крайне»,
изображение трута и способа его нарезания ножом. Но на других изображениях в качестве
воспламенителя виден также веревочный фитиль (прим. авт.).
142)
Существует несколько предположений о времени изобретения колесцового замка, самый
старый экземпляр которого относится к 1504 г. (на аркебузе из Музея армии, Париж). Место его
изготовления Нюрнберг. Считается также, что честь изобретения колесцового замка принадлежит
Леонардо да Винчи (1452—1519), в его альбомах, относящихся к 1500 годам можно видеть эскиз
такого замка (прим. ред.).
143)
«Кремневая огневица», состоящая из кремня, кресала и шнеппера, стала символом
учрежденного в 1429 г. ордена Золотого руна (прим. авт.).
144)
В XVII веке турки свои ружейные замки получали в больших количествах из Европы. Сбыт
осуществляли с большой прибылью греческие и венецианские купцы (прим, авт.).
‐ 346 ‐ Knight.by edition 145)
«Отлито и хорошо просверлено», — говорится в арсенальных книгах императора
Максимилиана I (прим. авт.).
146)
Поскольку автор не разделяет понятий «гаковница» и «аркебуза», на рисунке он привел не
полугаковницу, а обычную аркебузу несколько более позднего периода, т. е. ружье для стрельбы
без упора. Весь текст ниже относится к гаковницам (прим. ред.).
*) В книге — “рис. 534”. HF.
147)
Название произошло от бокового крюка на ружье, позволявшего всаднику носить свое оружие
на перевязи через плечо (прим. ред.).
148)
Нередко чинки ошибочно называют турецкими ружьями по той причине, что рисунок
инкрустаций на ложе имеет чужеродный, деревенский стиль, который казался тем, кто не искушен
в художественных стилях, восточным. В более широком смысле это не противоречит истине,
поскольку славянские мотивы подверглись сильному восточному влиянию (прим. авт.).
149)
Данное устройство служило для скрытия от дичи вспышки затравочного пороха, поэтому мы
вводим термин пламеукрыватель, который не совпадает с немецким (прим. ред.).
150)
Обычно их называют ручными мортирками (прим. ред.).
151)
Как становится понятно из дальнейшего текста, автор определяет эту дату приблизительно,
взяв старейший из известных ему образцов кремневого замка (1652) и оценив примерно в 3-4 года
время, необходимое для того, чтобы новшество получило распространение. Но возможно, что эта
дата точно определена в статье автора, на которую он ссылается. Последнее время большинство
исследователей склоняются к тому, что французский батарейный замок появился в первой
половине XVII века и изобретателем его был оружейник Марэн ле Буржуа (прим. ред.).
152)
Пехотное ружье с кремневым замком получило название фузея, соответственно солдат,
вооруженный фузеей, стал называться фузелером (прим. ред.).
153)
Не вызывает сомнений то, что испанцы и арабы, равно как и нидерландцы, давно пользовались
кремнем и пиритом у своих ружей с ударным курком. Испанцы и арабы находили для этого
прекрасный материал на восточном побережье Африки, а нидерландцы отлично владели техникой
обработки твердых материалов и наверняка сумели приспособить для этой цели твердый кварц.
Обработка кремня, по сути, забытое искусство, ушедшее в забвение за ненадобностью (прим.
авт.).
154)
О развитии французского ружейного искусства см. статью автора в «Blattera fur Kunstgewerbe»,
Wien, Waldheim, 1866, Heft VII u. VIII: «Die Luxusgewehrfabrikation in Frankreich im 17. und 18.
Jahrhundert» (прим. авт.).
155)
Батарея — огниво, объединенное с крышкой полки и укрепленное на одной с ней оси. Хотя
новый французский кремневый замок и назывался батарейным, это не было его основным
отличием от ранних замков. В испанском ударном замке огниво и крышка полки также
соединялись в виде батареи (прим. ред.).
156)
Это албанский тип ружья. Слово «arnavut» по-турецки означает «Албания» (прим. ред.).
‐ 347 ‐ Knight.by edition Ружейный ствол Ружейные стволы прошли сложный путь до своего полного оформления. Правда, еще в XIV веке
отливали стволы из бронзы, но очень малой длины, поскольку сверлить тогда еще не умели и
приходилось отливать ствол вместе с внутренним отверстием. Необходимость в дополнительном
сверлении создавала трудности.
Потребность в более длинных стволах и необходимость сокращения расхода бронзы привели к
изготовлению стальных стволов. Для этого брали плоские куски железа и ковали на оправке
открытые с обоих концов трубки. Для образования заглушки в раскаленную тыльную часть
загоняли железный клин. Запальное отверстие было первоначально наверху, но в XV веке оно
постепенно смещалось к правой стороне ствола. Для насыпания затравочного пороха
предназначалась чаша у запального отверстия,157) которая в конце концов приняла форму полки.
Такие стволы, как правило, были призматическими. [337]
Прицельное приспособление у обычных стволов можно обнаружить лишь в середине XV века. К
концу столетия встречаются первые попытки замкнуть ствол с помощью винта — казенника (нем.
Schwanzschraube). Его изобретение следует рассматривать как существенное усовершенствование,
поскольку появилась возможность лучше прочищать внутренность ствола и он стал более
надежным. Кроме того, ствол можно было с помощью штифта прочно соединить с ложей.158)
Вскоре появилась необходимость усилить ствол, т. к. в некоторых случаях сварной шов при
выстреле лопался. Такие усиления встречались еще в середине XVI века. Важным новшеством
стало начавшееся в XVI веке в Испании или Италии сверление стволов. Теперь можно было
изготовлять ствол из лучшей стали и вытягивать (волочить) его по оправе. Некоторые признаки
указывают на то, что арабы раньше европейцев сверлили ружейные стволы. Постепенно
мастерство сверления настолько возросло, что уже около 1570 года удавалось изготовить
чрезвычайно тонкие и длинные стволы. В коллекции оружия императорского дома в Вене
хранится ружье с колесцовым замком примерно 1590 года, ствол которого при длине 1,95 м имеет
диаметр сверления 19 мм. Другой ружейный ствол из той же коллекции еще больше вызывает
удивление. Он имеет длину 275,5 см с отверстием всего 14 мм диаметром159) и датируется
примерно 1620 годом. Совершенствование ствола дало первый импульс к появлению мушкета,
ибо снизился вес оружия и появилась возможность отказаться от крюка, с помощью которого
оружие опирали на подставку.160) Даже самые старые мушкеты имели высверленный ствол.
Единичные прицельные приспособления имелись уже на стволах второй половины XV века. В
начале XVI века уже повсеместно встречалась мушка (нем. Korn), а на месте сегодняшнего
диоптра — вертикальная пластинка с отверстием, так называемый дионтр (нем. Visierrohr). Это
доказывает, что траекторию полета пули в то время представляли себе смутно, по-видимому куда
более настильной, чем это было в действительности. Стрелки из баллестров (камнеметов) и
арбалетов приобрели значительно быстрее практический опыт в отношении траектории полета и
успешно его применяли.
Обращает на себя внимание отсутствие какого-либо насадочного приспособления на
огнестрельном оружии. Даже когда основы баллистики уже стали общим достоянием, прицельная
насадка на малых дистанциях у [338] военных ружей почти не применялась. Тем удивительнее,
что она встречается на восточных стволах уже в XVII веке. Насадки неподвижно укреплены на
стволе и имеют в вертикальном направлении ряд отверстий, соответствующих разным
расстояниям. Вероятно, и в этой области Восток опередил Европу (рис. 534).
‐ 348 ‐ Knight.by edition Первые нарезные стволы были изготовлены скорее всего в Нюрнберге, причем сначала их
использовали лишь для стрельбы по мишеням. Это изобретение следует отнести к середине XVI
века. Первые стволы такого рода имели лишь прямоидущие нарезы и были немногим лучше
гладких стволов с применением калиброванных пуль (нем. Paßkugeln). Около 1560 года нарезы
внутри ствола стали иметь спиральное направление. Встречались различные формы поперечного
сечения нарезов, варьировалось и их направление.
В конце XVI века Августинус Коттер из Аугсбурга (ум. после 1635) изготовил первые так
называемые винтовые нарезы (нем. Haarzüge, рис. 535). Однако для военных целей нарезные
ружья в то время применялись чрезвычайно редко, в основном лишь при защите укрепленных
позиций. В XVIII веке уже целые подразделения стрелков снабжались нарезными ружьями. В
конце XVI века мастерские Брешии прославились прекрасно сработанными стволами для ружей и
пистолетов. Такие выдающиеся мастера, как Франчино и Коминацци, требовали за свои стволы
баснословные деньги и рассылали их покупателям в кожаных футлярах, как готовальни или
золотые украшения. Нехотя, но не без успеха, они обратились к изготовлению нарезных стволов,
оказавшись умнее испанцев, которые долго оставались приверженцами гладких стволов.
В XVI веке многократно совершенствовалось особое устройство на стволе — запальное отверстие,
или шпур, размеры, форма и направление которого постоянно менялись. Большим недостатком
стало выгорание шпура, который из-за этого становился все шире. Чтобы исключить выгорание,
испанские мастера в конце XVII века вставляли туда затравки из чистого золота. Они встречаются
у испанских, а иногда и французских охотничьих ружей вплоть до конца XVIII века. В
предыдущем столетии сложились разные формы и названия стволов в зависимости от назначения:
нарезной ствол для стрельбы в цель и для охоты на тяге,161) гладкий для войны и для охоты в
открытом поле.162) Сюда следует добавить и другие модификации ружья, такие, как двустволка с
рядом лежащими и сваренными друг с другом стволами для охоты в поле, двустволка со стволами,
расположенными друг над другом, из которых часто один нарезной, а другой гладкий, большей
частью для охоты на тяге, очень длинные гладкие стволы для охоты на водоплавающую дичь,
откуда их название «утиные» стволы [339] (нем. Entenläufe). Наконец, существовали еще
револьверные ружья самой разнообразной конструкции. Они служили только для охоты.
Некоторые имели барабан на 3-5 зарядов с таким же количеством одновременно
поворачивающихся полок с батареями. Лишь немногие из этих конструкций можно считать
целесообразными (рис. 536).
Следует сказать несколько слов об устройстве стволов для заряжания с казенной части. Самое
старое из таких устройств (ок. 1550) имеет съемную камору, точно такую же, как у орудий XV
века. Такую систему особенно ценили, видимо, всадники, которые могли возить с собой некоторое
количество заряженных камор, чтобы перед каждым выстрелом вставлять в приемное устройство
казенной части ствола. Лишь в XVII веке появляется система, похожая на систему Лефоше,163) с
переламывающимся вниз прикладом, а в течение XVIII века множатся проекты по зарядке с
казенной части, и в их конструкциях проглядывают зачатки почти всех современных систем, по
крайней мере по своим основным идеям.
‐ 349 ‐ Knight.by edition Рис. 534. Турецкий ствол с фиксированными визирными отверстиями. XVII в.
Рис. 535. Сечения нарезных стволов:
a) Клиновидная нарезка.
b) Призматическая нарезка.
c) Нитевидная (мелкая) нарезка.
Рис. 536. Револьверное ружье с пятью полками, связанными с барабаном, и батарейными
крышками; полуложа с французским прикладом. XVIII в.
(В книге показаны вертикально, дулом вверх. HF.)
Иногда трудно распознать происхождение ствола, и требуется большой навык, чтобы усвоить все
незначительные особенности различных мастерских. [340] Примерно до 1520 года не было
надежных клейм, позволяющих определить происхождение ствола, да и после этого времени они
имелись лишь в немногих мастерских Германий. Самое старинное клеймо встречается на
нюрнбергских стволах. Первоначально это буква N, позже, начиная примерно с 1570 года, клеймо
представляет собой раздельный нюрнбергский герб. В Аугсбурге выбивали «Stadtpyr». Испанские
стволы лишь в XVII веке получили клейма в виде выбитых лилий, в XVIII веке они встречаются
на неаполитанских стволах. Когда были основаны фабрики в Зуле графства Хеннеберг, они ввели
маленькое клеймо со словом SVL. Миланские стволы одно время имели клеймо в виде креста, в
Брешии обходились без клейма, так что ствол оттуда можно было узнать только по имени мастера
или его монограмме, точно так же, как штирийские стволы и стволы Ферлаха в Каритнии.
Ружейный замок Вплоть до XV века воспламенение заряда производилось, как мы знаем, вручную от горящего
куска или пенькового фитиля. Когда запальное отверстие стали располагать сбоку, то появилась
пороховая полка. Необходимость производить выстрел одновременно с прицеливанием послужила
поводом для разработки фитильного курка и фитильного замка.
Первое механическое приспособление для произведения выстрела еще не было фитильным
замком, ибо весь аппарат состоял из рычажка — жагры, который был укреплен на ложе с
помощью гвоздя. Спереди его размещалась щель, в которую впихивали трут или фитиль.
Воспламенение производилось движением пальца, причем курок опускался на полку под
‐ 350 ‐ Knight.by edition действием собственной тяжести. Мы встречаем такой механизм зажигания еще у ручниц,
показанных в арсенальных книгах Максимилиана I.
В последующее время курок выполняли как двуплечный рычаг, причем заднее плечо облегчало
его движение. Именно эта конструкция послужила основой к спуску посредством спускового
курка (нем. Luntenhahn). Важным добавлением была плоская пружина, регулировавшая движение
курка; с этим связывали еще т.н. спусковой рычаг (нем. Luntenschloß), аналогичный арбалетному.
Курок, пружина и спусковой рычаг теперь образовывали уже механическую систему, которая
объединялась с помощью замочной доски, первоначально состоявшей лишь из длинной тонкой
пластинки металла. Так возник первый фитильный замок. Спусковой крючок появляется в XVI
веке лишь на самом дорогом, выполняемом на заказ оружии, на военных образцах мы его видим
только в конце XVII века. Хотя во многих случаях еще остается в употреблении спусковой рычаг.
Приспособление на жагре для приема воспламеняющего средства состояло либо из щели, обе
губки которой впоследствии снабжали винтом, чтобы прочнее защемить фитиль, либо из
укрепленной спереди трубочки, через [341] которую протягивался фитиль. Чтобы при дождливой
погоде затравочный порох не отсыревал, добавили так называемую крышку полки, которая
сохранилась еще и в колесцовом замке.
Дальнейшим шагом механического прогресса была фитильный замок с ударным курком; он
требовал уже двойного пружинного действия — с одной стороны посредством боевой пружины, а
с другой стороны посредством спусковой пружины, которая освобождала боевую пружину путем
оттягивания штифта. Это изобретение, хотя позже оно и привело к конструкции замка с ударным
курком и кремневого замка, не оправдало себя для фитильного зажигания, поскольку курок при
воспламенении оставался опущенным на полку, и вспыхивающий затравочный порох часто
задувал фитиль.
Рис. 537. «Монашеское ружье». Восточная работа. Королевский Исторический музей в Дрездене.
Считается, что колесцовый замок изобретен в Нюрнберге около 1515 года; в отношении общей
конструкции это может быть и верно, но не относится к открытию самого принципа
воспламенения путем трения пирита о железную деталь с насечкой. Доказательство этого мы
видим в так называемом «монашеском ружье» в Королевском Историческом музее Дрездена,
которую следует датировать не позднее XV века. Украшения на стволе явно выполнены в
арабском стиле, что вновь указывает на то, что важнейшими изобретениями мы обязаны Востоку
(рис. 537).
Детальная конструкция колесцового замка испытала с момента своего появления вплоть до его
исчезновения разнообразнейшие изменения, каждое из которых имело своей целью какое-то
улучшение. Рассмотрим сперва колесо. Старейшие колеса прилегают открыто к механизму; но
открытое колесо легко загрязнялось, пылилось, что оказывало отрицательное действие на его
функционирование. В дождь оно намокало и тем самым не давало искры. Поэтому колесо
снабжали чашеобразным кожухом; который иногда выполняли ажурным (прорезным), что, правда,
противоречило его назначению. Этот кожух колеса становится излюбленным объектом декора, он
выполнен большей частью из позолоченного металла и покрыт изящными гравированными или
‐ 351 ‐ Knight.by edition травлеными рисунками. Поэтому различают в первую очередь колесцовые замки с открытым и с
закрытым колесом. В [342] течение XVI века возникали различнейшие конструкции в части
положения колеса. Нередко оно находилось на внутренней стороне; но такое расположение имеет
множество недостатков. Колесо насаживали на ось, лодыжку, и нередко оказывалось, что
подкурковая пружина располагалась вокруг нижней половины колеса. У самых старых замков
колесо выполняет при спуске полный оборот. В более поздних оно делает лишь пол, а то и
четверть оборота. Вскоре после изобретения колесцового замка возникает, для предотвращения
несвоевременного срабатывания оружия, предохранитель (нем. Hahnsperre). Существовало
множество запорных систем. В самой простой и наиболее распространенной плечо шептала
удлиняется и торчит своим концом из пропила в замочной доске, шарнирный предохранитель же
располагается так, что язычок его головки упирается в спусковой рычаг, исключая тем самым
произвольное срабатывание механизма. Старейшие колесцовые замки имеют узкие крышки колка,
которые закрывали большим пальцем. В более поздних системах, особенно у охотничьих ружей,
имеются уже крышки полки, которые быстро закрываются при нажатии на кнопку, приводящую в
действие внутреннюю пружину крышки.
Рис. 538. Курляндский, т. н. чинковый, колесцовый замок. Нач. XVII в.
Среди колесцовых замков особый вид составляют курляндские. Предположительно это вообще
древнейший вид. Особенность этого замка состоит в том, что боевая пружина с колесом и
цепочкой расположены снаружи; над ними дугой проложена колесцовая накладка. Курок с особой
пружиной расположен перед полкой. Спусковой крючок действует внутри снизу на переднее
плечо шептала (рис. 538).
Особой конструкцией обладают так называемые самовзводные замки (нем. Selbstspanner). В то
время как любой обычный колесцовый замок заводится специальным ключом, надевающимся на
вал колеса, у [343] самовзводных ружей взведение осуществляется через движение, которое курок
производит при опускании на полку, так что ношение специального ключа становится ненужным.
Конструкции этого вида столь разнообразны, что здесь трудно было перечислить далее самые
употребительные. Внимательный любитель в каждом встречающемся случае выявит такую
комбинацию и легко уяснит себе ее систему.
‐ 352 ‐ Knight.by edition Рис. 539. Колесцовый замок с двумя курками и одной полкой. Брешия (Италия), XVII в.
Форма курка в течение времени испытала изменения, так что возможно с первого взгляда
отличить более поздние от ранних. Самые старые курки очень просты и состоят только из
круглого или прямоугольно опиленного стерженька ножки, губки курка узкие и угловатые,
направляющий стержень короткий, а то и вообще отсутствует. Позже курок более изогнут, ножка
становится шире, стержень своей косицей стремится крутой дугой вверх и образует порой кольцо.
Впоследствии курки становятся широкими и неуклюжими и снабжены разными надпилами. Но
они всегда гравированы, причем иногда довольно мастерски. Многие именитые граверы (на меди),
преимущественно из Аугсбурга, уделяли внимание гравировке и украшению колесцовых замков.
Итальянские колесцовые замки, особенно из Брешии и Гардоне, обычно выполнены очень изящно,
а форма курков часто фантастическая: драконы, змеи и т.д., что доказывает прекрасную
художественную школу изготовителей.
У более старых ружей с колесцовым замком курок опускается по направлению к дулу, позже его
движение становится прямо противоположным. Малое доверие, с которым повсюду относились к
колесцовым замкам, [344] привело к различным комбинациям, в основе которых лежало
намерение не поставить стрелка в безвыходное положение на тот случай, когда замок не
сработает. Поэтому вплоть до XVII века к колесцовому замку часто добавляется фитильный
курок, это практиковалось особенно у военных образцов. У охотничьих ружей часто встречаются
колесцовые замки с двумя курками, которые могут поочередно опускаться на полку (рис. 539). Но
эта предосторожность вряд ли полностью отвечала своему назначению, поскольку большинство
осечек было обусловлено заскакиванием колесика. Неудобство, связанное с необходимостью
заводить колесо после каждого выстрела, побудило еще около 1570 года к попыткам
сконструировать замок, который при одноразовом заводе позволил бы сделать несколько
выстрелов. Нацеленные на это системы чрезвычайно разнообразны.
‐ 353 ‐ Knight.by edition Рис. 540. Двойной замок ружья с двумя полками. Ок. 1680 г.
Особенно интересны ружья с двойными или тройными колесцовыми или кремневыми замками
(рис. 540). Два или три замка расположены один за другим и каждый имеет свою собственную
полку с запальным отверстием. Эта конструкция продиктована желанием избежать заряжания
после каждого выстрела. В зависимости от числа замков ружье заряжали 2-3 заряда друг за
другом, и между каждым зарядом помещался большой пыж. Это устройство нельзя считать
удачным.
Начиная с середины XVI века немецкие мастера усиленно работают над усовершенствованием
колесцового замка, который по праву стали называть немецким замком. Не было оружейника,
который бы не создал собственную систему. Поэтому вплоть до XVII века мы встречаем
различнейшие варианты колесцовых замков, среди которых было немало весьма полезных и
оригинальных конструкций. [345]
Правда, нередко встречаются и своеобразные курьезы (рис. 541). Собрание ружейных замков в
Императорской коллекции оружия Вены весьма показательно в том отношении, что там имеется,
между прочим, чудный колесцовый замок весом 3,8 кг с замочной доской длиной более 44 см —
это забавное заблуждение мастера: как будто для воспламенения большего количества пороха
нужно больше искр, чем для воспламенения меньшего количества.
Переходя к рассмотрению систем ударного замка следует отметить, что непонятно, почему
испанский кремневый замок с ударным курком, который наверняка появился почти одновременно
с колесцовым, не получил равного с ним распространения. При всех конструктивных недостатках
преимущество этой системы было настолько очевидно, что нам лишь приходится удивляться
длительности применения фитильных и колесцовых замков. Мы называем старейшую
конструкцию с ударным курком испанской, потому что она постепенно распространялась из
Испании через Францию и Нидерланды. Но не подлежит сомнению, что происходит она от
мавров; ибо ее гораздо чаще встречаешь на арабских и турецких ружьях, чем на европейских XVI
века (рис. 542). В некоторых трудах она называется также азиатским кремневым замком.
Вероятнее всего, она является мавро-арабским изобретением второй половины XV века.
‐ 354 ‐ Knight.by edition Рис. 541. Колесцовый замок с ключом. Позднейшая форма колесцового замка. Охотничье ружье
работы Августинуса Коттера по прозвищу Шпарр, Нюрнберг. Гравировка выполнена
Вильгельмом Вейером, Вена. Коллекция графа Владимира Миттровски, замок Пернштайн в
Моравии.
У этих замков пружинная система находится на внешней стороне замочной доски, и это
несомненный недостаток. Лодыжки нет в конструкции взвода, движение курка происходит вместо
этого нажатием боевой пружины на хвост курка. Спуск осуществляется путем втягивания
отростков [346] шептала, которые проходили через замочную доску и удерживали курок во
взведенном положении. Но самое важное и гениальное устройство состоит в объединении огнива
с крышкой полка вместе в батарею (нем. Batterie), вследствие чего полка открывается в то
мгновение, когда происходит удар.164) Поэтому совершенно непонятно, почему нидерландские
мастера, которые около 1560 года переняли и развили дальше ударный замок, отвергли самое
выгодное устройство — батарею, сохранив крышку полки от колесцового замка и создав огниво
на стойке, похожее на молоток на рукоятке.165) Эти замки применялись французами и
нидерландцами еще до 1680 года (рис. 515). Несомненное улучшение нидерландского ударного
замка состоит в том, что пружинный механизм расположен внутри. В некоторых случаях заметны
уже попытки улучшить систему.
Курок по своей форме тоже приближается уже к позднейшему. Следует отметить, что на турецких
ружьях с ударным замком мы, начиная с начала XVII века, встречаем предохранитель. Здесь мы
тоже видим, что наилучшие устройства куда старее, чем мы до сих пор предполагали, и восходят к
Востоку. Наконец упомянем, что старейшее известное нидерландское кремневое ружье в
Историческом музее Дрездена датировано 1598 годом.
‐ 355 ‐ Knight.by edition Рис. 542. Испанский ударный замок. Работа Франсиско Лопеса. Мадрид, XVIII в. [347]
Французский кремневый замок можно рассматривать как одно из важнейших усовершенствований
в оружейном деле. Тем самым была создана система, соответствовавшая всем требованиям для
надежной и быстрой стрельбы. Хотя она и встретила недоверие в консервативных кругах
французских военных, до конца XVII века фитильный замок оставался основным для вооружения
пехоты.
Рис. 543. Ружейный замок. Богато украшен резьбой по стали; от ружья с рис. 528. Ок. 1700 г.
У кремневого замка, за исключением курка (нем. Hahn), полки (нем. Pfanne) с батарейным огнивом
(нем. Batteriedeckel), подогнивной пружины (нем. Deckelfeder), весь механизм состоял из лодыжки
(нем. Nuß), боевой пружины (нем. Schlagfeder), лодыжной накладки, перки (нем. Studel) и шептала
(нем. Stange) с внутренней стороны замочной доски (нем. Schloßplatte). У старейших французских
кремневых замков крышки полки огнива были разделены, что кажется доказательством того, что
французские оружейники, создающие кремневые замки, взяли за образец нидерландский замок.
Крышка полки открывалась еще посредством тяги. Это неудобство парижские мастера сумели
устранить, соединив крышку полки с курком посредством толкателя, так что крышка при взводе
‐ 356 ‐ Knight.by edition открывалась. Существенным и характерным новшеством являлся курок с двумя взводами; но
лишь после многочисленных попыток он приобрел законченную форму. Примерно до 1660 года
мы часто встречаем еще рифленые ударные поверхности огнива для пирита, а впоследствии
только гладкие. К этому же времени исчезают раздельные огниво и полка, которые незаслуженно
так долго оставались в употреблении. Начиная с возникновения этого батарейного кремневого
замка отмечается расцвет [348] французских оружейных мастерских, чем они были обязаны
покровительству министра финансов Кольбера. Их изделиям присуща красота и элегантность,
которые заслуживают всяческой похвалы. На украшение замков и стволов оказывали влияние
лучшие декораторы Франции: Лебрен, Верен, Брисвиль и многие другие (рис. 543). Лишь
постепенно немецкие оружейники решились отказаться от своего излюбленного колесцового
замка и перейти к производству кремневых при отличных профессиональных навыках в XVIII
веке. Им удалось составить ощутимую конкуренцию французам и бельгийцам: такие мастера, как
Ульрих Менц в Брауншвейге, С. Чаушка в Вольфенбюттеле, Андреас Кухенройтер в Рогенсбурге,
Л. Бехер в Карлсбаде, Георг Кайзер в Вене и другие вскоре превзошли французов по красоте и
качеству своих изделий.
Простота и компактность конструкции механизма обеспечила без каких-либо затруднений
преобразование кремневого замка в капсюльный. Такие замки встречаются уже в начале XVIII
веке почти в той же форме, что и век спустя.
‐ 357 ‐ Knight.by edition Пистолет Мы уже ранее упоминали, что пистолет возник из ручницы в XIV веке. Всадник производит
выстрел из этого приспособления, опираясь сошкой на седельную луку (см. рис. 504). Ручницыскопитусы имели сзади стержнеобразный отросток, который при прицеливании упирался в
нагрудник. Из этих неуклюжих и тяжелых приспособлений, после того как удалось снизить вес
ствола, возникли петринеллы, которые, правда, все еще приходилось упирать в грудь, но которым
уже не требовалась сошка. Эти петринеллы имеют уже деревянную ложу, для усиления густо
усеянную гвоздиками. Выстрел производился с помощью фитиля; для всадника это было очень
обременительно и даже опасно. Около 1530 года в Германии появляются первые пистолеты,
выстрел из которых производился вытянутой рукой. Результатом этого было преобразование в
вооружении всадников. Дело в том, что пистолет оказался прекрасным оружием в ближнем бою,
ударные виды оружия вроде булавы, молота и секиры оказались лишними. Они стали исчезать из
обихода конницы. Лишь в Венгрии, Польше, России и странах Востока, жители которых были
исключительно привержены к традиционному военному устройству, ударное оружие оставалось в
употреблении вплоть до XVII века. В армиях же Южной и Западной Европы всадники отбросили
свои булавы и чеканы, которые в последнее время играли роль знаков отличия командующего
каким-либо подразделением. Зато каждый кавалерист получил пару пистолетов, которые носились
в кобурах, ольстрах на передней седельной луке. Длина этих пистолетов была разная. Короткий
назывался обычно пуффером (нем. Puffer) и годился лишь для самой короткой дистанции. Им
пользовались лишь в [349] рукопашном бою, где он после разрядки служил нередко как палица.
Длинный пистолет мог на 50-80 шагов поразить цель с достаточной эффективностью.166) У этого
оружия колесцовый замок оказался чрезвычайно удобным, поскольку всадник мог для
производства выстрела пользоваться только одной рукой.
Рис. 544. Короткий пистолет, т. н. пуффер. С немецкой ложей, инкрустированной костью, и
шаровидным набалдашником. Нюрнберг, клеймо «гроздь винограда», ок. 1560 г.
Рис. 545. Длинный пистолет с тройным колесцовым замком; колеса закрыты, передний затвор
показан открытым; ореховая ложа внизу инкрустирована гравированной слоновой костью.
Италия, предположительно Брешия. Без марки, ок. 1570 г.
Рис. 546. Двуствольный пистолет с двумя расположенными друг над другом стволами длиной по
51 см и двумя колесцовыми замками; ложа богато инкрустирована слоновой костью и
перламутром. Италия, ок. 1570 г.
(В книге показаны вертикально, дулом вверх. HF.)
‐ 358 ‐ Knight.by edition Старейшие пистолеты с колесцовыми замками, если провести аналогию с формой ложи,
образовались из петринелл, т. к. у них еще прямая и лишь незначительно опущенная вниз
рукоятка, на конце которой находится шарообразное навершие, так называемое яблоко (нем.
Afterkugel). Около 1560 года рукоятка на немецких пистолетах все больше опускалась вниз, так
что он с осью ствола образовывал угол в 50-60° (рис. 545). Из Испании около 1550 года вошли в
обиход формы рукоятки, которые были изогнуты и сужались книзу. Итальянцы применяли
формы, схожие с немецкими, только рукоятки были длинными, тонкими, почти прямыми и
оканчивались яйцевидным или шаровидным яблоком (рис. 546). Схожие формы изготовляются
начиная с 1580 года в Германии и Нидерландах. Прицельные приспособления встречаются очень
редко, равно как и нарезные стволы. У колесцовых замков пистолетов очень рано появляются
предохранители. Стремление по возможности облегчить заряжание привело еще около 1540 года к
изготовлению пистолетов с казнозарядным [350] устройством. Старейшие из известных основаны
на системе сменной каморы с боковым шарнирным запором. Около 1560 года в обиход вошли
очень изящные двуствольные пистолеты или двойные фаустеры (нем. Doppelfaustrohre или
Doppelfauster). Первые из них попадают в Германию из Италии. Стволы расположены раздельно
друг над другом и соприкасаются только у дул; на каждом стволе находится колесцовый замок,
яблоко находится прямо по оси оружия, так что пистолет достаточно повернуть, чтобы произвести
второй выстрел (рис. 546). Около 1580 года, а может быть и раньше, входят в обиход первые
револьверы, большинство из которых оборудовано шестизарядным барабаном. Нет возможности
указать, какому народу следует приписать это остроумное изобретение; те образцы, которые
попадались автору, имеют, правда, ложи итальянской формы, изготовлены, однако, немецкими
ремесленниками, в основном из Нюрнберга (рис. 547).
В ходе Тридцатилетней войны форма ложи пистолетов изменяется в том смысле, что
шарообразное яблоко исчезает, рукоятка становится несколько изогнутой и оканчивается
умеренных размеров яблоком, обитым металлическим набалдашником. Начиная примерно с 1650
года все больше сказывается французское влияние в формообразовании, современный пистолет
обязан своим возникновением этой тенденции, с того же времени становится все популярнее
название «пистолет» (фр. pistole), которое в конце концов становится всеобщим. То, что название
образовалось от провинции Пистойя, столь же мало обосновано, как имя «байонет» от города
Байонна. Испанец называет словом pistoresa, происходящим, вероятно, от «piston», что обозначало
любое короткое, сподручное оружие, такое как короткий кинжал и пр., а итальянец обозначает
через «pistolesa» — короткую саблю; таким образом, название оружия часто является
производным от названия сходного предмета.167)
В XVIII веке по своему назначению различают три вида пистолетов: кавалерийский пистолет
(нем. Reiterpistole, рис. 548) для боевых действий с длинным стволом и малого калибра, охотничий
пиcmолет (нем. Jagdpistole) большого калибра, иногда также с тромбонным стволом для заряда
дробью; целевой пистолет (нем. Scheibenpistole) малого калибра, капсюльным замком и нередко
даже с нарезным стволом. Дуэльный пистолет (нем. Duellpistole), как правило, имеет форму
кавалерийского пистолета. В этот период распространяются двуствольные пистолеты, первые
образцы которых изготавливались во Франции. Преимущества кремневого замка для пистолета
быстро стало ясным; мы видим часто также применение куркового предохранителя. Специальное
назначение имеют маленькие пистолеты — терцероле (ит. terzerolle, pistolese) и, наконец, так
называемые карманные пистолеты (нем. Taschenpuffer), которые следует уже рассматривать как
своего рода игрушки. Кремневый замок допускал у пистолетов не только систему с 3-4поворотными стволами, но также револьверную систему. [351]
Пистолет сразу после своего введения стал любимым оружием знатного всадника, который всегда
возил с собой во время своих поездок пару пистолетов. Обычные пистолеты возились, как и
сегодня, в ольстрах на передней седельной луке, которые большей частью были обиты бархатом.
‐ 359 ‐ Knight.by edition В XVII и XVIII веках эти ольстры снабжались большими чехлами, обрамляемыми бахромой,
украшенными эмблемами или монограммами. Длинные пистолеты, которые по своей величине
были переходной формой к кавалерийской аркебузе и далее к карабину, носили также на правой
стороне у задней седельной луки в тяжелой ольстре.
Кавалерийские пистолеты знати уже в первой половине XVI века стали излюбленным предметом
художественной отделки, причем немцы отличались своими чрезвычайно тонкими и красивыми
инкрустациями из слоновой кости, итальянцы — своей пышной резьбой по стали, также своим
изумительным декором в технике таушировки.
Рис. 547. Пистолет револьверной системы с колесцовым замком и шестизарядным барабаном,
украшенным ажурными латунными накладками с изображениями чешского льва. Германия, ок.
1590 г.
Рис. 548. Кавалерийский пистолет с резными стволом и замком; ложе инкрустировано
перламутром. Работа Ла Марра, Париж, ок. 1730 г. (В книге показаны вертикально, дулом вверх.
HF.)
В XVIII веке, периоде кремневого замка, украшение ложи отступает на второй план, зато
приобретает первостепенное значение декор стволов, замков и накладок (рис. 548). Мы
сталкиваемся здесь с чудесной резьбой и гравировкой, которые иногда являются подлинными
произведениями искусства. Золочение и чернение, травление, которые некогда были очень
излюблены, встречаются все реже и наконец [352] совсем исчезают. Ложи теперь редко имеют
металлические накладки, их украшают плоской резьбой, и вообще им предпочитали оставлять
натуральную окраску дерева или обрабатывать их темной морилкой.
На Востоке в XVI веке пистолеты имелись только у знати и большее распространение они
получили лишь в XVII веке, но тогда уж начали цениться так высоко, что наравне с кинжалом
стали неразлучными спутниками любого воина. В отличие от стран Запада, его носили не в
кобуре, а всегда за поясом воина. Стволы чрезвычайно тонкие и имели малый калибр, замки
большей частью европейские, маленькие, ложа чаще всего обита металлом и украшена
драгоценными камнями. Лишь более старые восточные пистолеты представляют собой
художественную ценность; более новые хоть и имеют богатый декор, но стилистически не
выдерживают критики.
‐ 360 ‐ Knight.by edition Инструменты и приборы, предназначенные для огнестрельного оружия В старое время устройства, состоявшие на службе огнестрельного оружия, были совершенно
неоднородными. Орудийное дело первоначально развивалось в каждой армии самостоятельно,
поэтому возникло большое разнообразие устройств, обладающих общими свойствами,
придуманных разными изобретателями независимо друг от друга. Когда из орудий стреляли еще
без лафетов, прямо с брусков, самым главным инструментом артиллериста был обыкновенный
плотничий топор; помимо этого применяли шуфлу (нем. Ladeschaufel, рис. 549), с помощью
которой порох засыпался в ствол, банник (нем. Wischer), забойник (нем. Ladestock), ваги (нем.
Hebebäume), козьи ножки, называемые также кусачками (нем. Beißer); артиллерийский мастер
носил пальник (нем. Luntenstock), своего рода копье, от лезвия которого по бокам отходили
отростки, на которые наматывали фитиль. Пальник являлся одновременно знаком достоинства
мастера (рис. 369, 370, 550). Уже в первой половине XV века для наведения орудий применялся
простой квадрант (нем. Quadrant), как это видно в манускрипте из библиотеки
искусствоведческой коллекции Вены, датированном около 1440 года.
По мере того как орудия приобретали более совершенные и стандартные лафеты, проще и более
специализированным становится инструментарий. Топор на полевых позициях целиком исчезает,
зато появляются очень остроумно задуманные и легкотранспортабельные подъемные устройства и
другие усовершенствования. Когда около 1680 года постепенно стали вводить картузы (нем.
Hebezeuge), из обихода полностью исчезли также шуфлы.168) Обслуживание орудия становится
более деликатным, орудийная [353] прислуга снабжается более тонким инструментом.
Артиллерист получает так называемый набор (нем. Besteck), который, помимо раздвижного
калибра (нем. Kaliberstab) и кинжала в ножнах, содержит также протравник (нем. Raumnadel),
бурав (нем. Bohrpfriemen), напильник (нем. Feile) и циркуль (нем. Zirkel). Схожее, хотя и более
простое снаряжение имели итальянские артиллеристы второй половины XVI века. Для
определения силы пороха в XVII веке изобрели очень остроумный инструмент под названием
«пороховой пробник» (нем. Pulverprobe). Имеется несколько различных механических систем, из
которых в то время самой лучшей была стержневая проба по Фуртенбаху 1642 года, экземпляр
которой находится в Императорской коллекции в Вене (рис. 551, 552).
‐ 361 ‐ Knight.by edition Рис. 549. Шуфла, или загрузочная ложка. Из арсенальных книг императора Максимилиана I.
Рис. 550. Прусский пальник. 1720—1740 гг. Королевский Цейхгауз в Берлине.
Рис. 551. Пороховая проба, т. н. стержневая проба по Фуртенбаху. 1642 г.
Рис. 552. Пороховая проба с рычагом и храповиком. Ок. 1750 г.
Для артиллерии и ручного огнестрельного оружия в старые времена не существовало
единообразных технологических принадлежностей. Лишь в последние годы XIV века в Италии
заметны попытки ввести однообразие в оснащение стрелка экипировкой. Самая старая экипировка
всадника, вооружейного скопитусом, достаточно проста (рис. 552): она состояла из стволика на
седельную луку, железного шомпола, сошки для укладывания кожаной пороховницы и мешочка
для пуль. Пехотинец около 1400 года [354] вгонял вилку в землю, на него он клал свой ствол (рис.
507). Но уже около 1420 года мы встречаемся с применением сошки, которое, однако, вскоре
прекращается. Около второй половины XV века, когда всеобщее распространение получил
пластинчатый доспех, считалось, что лишь с помощью ружей большого калибра возможно
преодолеть это защитное вооружение, которое, кстати, всегда переоценивалось. Так возникли
гаковница на штативах; их обслуживали два человека, из которых один носил штатив, а другой
гаковницу (рис. 516).
В войсках ландскнехтов самого первого периода (1490—1520) мы впервые сталкиваемся с
пороховницей, причем у всех стрелков из ручного огнестрельного оружия они довольно схожей
формы. Она имеет форму диска, диаметром не более 10 см, имеет трубку и носится на шнурке на
спине; спереди же, на груди, висит маленький рожок для затравки, или натруска (рис. 517). Вид
такой круглой пороховницы для военных и охотничьих целей сохраняют до конца XVIII века (рис.
553, 554).
‐ 362 ‐ Knight.by edition Рис. 553. Пороховница с пружинным затвором, из рога, с серебряными накладками; с одной
стороны на корпусе находятся часы, с другой — компас. Саксония, ок. 1580 г. Коллекция графини
Циротин, замок Блауда в Моравии.
Рис. 554. Пороховница, из слоновой кости, с пружинным затвором и светло-голубыми кистями; в
середине дисков с обеих сторон находятся медальоны: на одной стороне — с рельефным
портретом графа Эрнста Рюдигера фон Штаремберга (1638—1701), возглавлявшего оборону
Вены в 1683 г., с другой — с видом Вены. Ок. 1690 г.
Около 1510 года применяется уже штопор для пуль (нем. Kugelbohrer) и скребло (нем. Krätzer),
чтобы вытаскивать заряды из ствола — как мы видим из арсенальных книг Максимилиана I. С
ростом искусства стрельбы пороховницы, сохраняя дискообразную форму, постепенно становятся
крупнее, так что в немецких войсках достигают уже диаметра в 15 см. Итальянцы первые около
1560 года ввели на нидерландском [355] театре военных действий окантованные металлом
пороховницы. Они имели трапецевидную форму с вогнутыми краями толщиной 6-7 см. Корпус
‐ 363 ‐ Knight.by edition Рис. 555. Мушкетерская пороховница (a) и натруска (b), с пружинными затворами, из ажурного
железа, на подкладке из желтого бархата, украшены золеными кистями. Италия, ок. 1570 г.
Рис. 556. Венецианский артиллерийский пороховой рожок, кожаный, украшен тиснением. Ок.
1580 г.
Рис. 557. Пороховница из тисненой кожи, монтированной на листовом железе. Италия, ок. 1570
г.
Рис: 558. Сошка эрцгерцога Леопольда V Тирольского (1586—1632). Трость богато
инкрустирована слоновой костью, наверху — изображение доброго пастыря со словами: «EGO
SUM PASTOR BONUS» («Аз есмь добрый пастырь»). Германия, ок. 1628 г. [356]
был выполнен из дерева и обит прорезным железом. Такую пороховницу украшали шнурками с
кистями и носили сзади на правом боку, в то время как схожий сосуд, но значительно меньшего
размера, — натруска для затравки носилась на той же стороне, но спереди (рис. 555). В странах
Севера эти сосуды часто полировали, правда форму иногда изменяли. Нередко можно увидеть
пороховницы в виде усеченного конуса, сплющенные сзади; трубка оставалась при этом без
изменений. В Италии их изготавливали из различных материалов, но особенно часто из тисненой
кожи (рис. 556, 557). Одновременно с мушкетом появилась сошка, которая до конца XVII века
оставалась характерным атрибутом мушкетера (рис. 558). Для Нидерландов характерным являлся
пороховой рог (нем. Pulverhorn, рис. 559). Оттуда он вошел в употребление и в других местах.
Состоял он из плоско спрессованного коровьего рога, широкий конец которого был закрыт
жестью и образовывал дно, в то время как на тонком конце находилась трубка с пороховым
‐ 364 ‐ Knight.by edition затвором (нем. Pulversperre). Обычно рог носился на шнурке через плечо или, как в
нидерландской кавалерии, на крючке у пояса, на котором укреплялись пороховница, ключ и
мешок для пуль.
Рис. 559. Рожок для пороха. Украшен грубой гравировкой. Нидерланды, ок. 1580 г.
Натруски в начале XVII века были различными. Охотники носили преимущественно натруски,
изготовленные из оленьих рогов, причем для этого использовался участок, где рога разветвляются.
Во второй половине XVI века, когда у легкой кавалерии и преимущественно у аркебузеров входит
в употребление патрон, появляются патронташи (нем. Patronbüchse), которые пристегивались к
поясу. Рядовые всадники императорского войска носили в нем 10-15 патронов (рис. 560), у
офицеров они были, как правило, меньше и часто богато украшены. Они изготовлены из
листового железа, покрытого травлением. По форме эти патронташи напоминали колчан для
болтов, но были гораздо ниже. В XVII веке немецкая дискообразная пороховница кое-где еще
находилась в употреблении, причем чаще всего ее точили из дерева. У восточных народов, в
европейской Турции, в польской и венгерской национальных армиях рядовой воин часто
пользовался так называемой горлянкой (нем. Flaschenkürbis), которая у жерла снабжалась
примитивной трубкой.
Пороховница имела тот недостаток, что стрелок не имел возможности точно отмерить
необходимое для выстрела количество пороха и мог впопыхах засыпать его гораздо больше, что
приводило к разрыву ствола.
Чтобы устранить этот недостаток, мушкетера снабжали деревянными точеными патронными
гильзами (нем. Patronenhülsen), или «берендейками», в которых находилось точно отмеренное для
выстрела [357] количество пороха. Эти берендейки, которых было 11-12 штук, подвешивались с
помощью плетеных ремешков на перевязи средней ширины, которую носили через левое плечо
(рис. 561). На этой перевязи — бандельере висел также мешочек для пуль и тряпка, а также
натруска, кроме того, вокруг нее еще навивали запас фитиля. Эти бандельеры появились впервые,
по-видимому, в Саксонии в конце XVI веке; в начале XVII века они уже встречались в
большинстве европейских армий. В Италию они проникли позже всего. Недостаток бандельер
заключался в том, что при движении берендейки создавали дребезжащий шум, который выдавал
подход подразделения при скрытном нападении.
‐ 365 ‐ Knight.by edition Рис. 560. Патронташ императорского аркебузира; на тринадцать патронов, железный,
полированный, украшен травлением с чернением. Германия, ок. 1570 г.
Рис. 561. Бандельера — патронная перевязь мушкетера; с мешочком для пуль и натруской.
С введением бумажных патронов (нем. Papierpatrone) в конце XVII века пехота отказалась от
бандельеров и получила подсумки (нем. Patrontasche), которые носили сперва на правом боку, а
позднее за спиной.169) [358] Но натруска сохранялась дольше, пока у патронов затравка не
становится частью начинки патрона.170) У стрелков и охотников, которые были вооружены
нарезным оружием или так называемыми штуцерами (нем. Stutzen) — нарезными короткими
винтовками, натруски с заправкой были в употреблении еще до второй половины XIX века.
‐ 366 ‐ Knight.by edition Рис. 562. Прусская фитильная коробка. По картине маслом из королевского Цейхгауза в Берлине.
Ок. 1720 г.
Рис. 563. Ключи от колесцовых замков.
a) От охотничьего ружья императора Рудольфа II, объединен с отверткой; из резного железа,
частично позолочен. Аугсбург, ок. 1605 г.
b) Объединен с пороховой мерой; вороненая сталь. Германия, XVII в.
Рис. 564. Способы ношения ключа от колесцового замка.
a) Пороховой рожок натруска, для затравочного пороха, без порохового затвора, роговой, с
накладками из гравированной латуни, с квадратным отверстием для ключа от колесцового
замка. Германия, XVII в.
b) Лопасть, для хранения пуль в мешочке, натруски с затравочным порохом и ключа.
Неудобство ситуации для мушкетера, когда он должен постоянно держать между пальцами
зажженный фитиль, побудило ввести еще в XVII веке коробку для фитилей (нем. Luntenberger).
Они изготовлялись из листового железа или латуни в виде цилиндра, который сверху закрывался
конусообразной или плоской крышкой. Коробка имела отверстия по всей поверхности; ее носили
на груди, прикрепленной к перевязи подсумка. [360] В XVIII веке этим приспособлением широко
пользовались гренадеры, последние пехотинцы, еще применявшие фитиль171) (рис. 562).
Характерное для ружья с колесцовым замком приспособление — ключ (нем. Radschloßspanner, рис.
563), с помощью которого взводили колесико замка. Этот ключ всадники на рубеже XVI века
носили на специальной подвеске или на поясе (рис. 564).
‐ 367 ‐ Knight.by edition Штык Штык нельзя рассматривать просто как принадлежность огнестрельного оружия. Это дополнение,
которое в известном смысле меняет назначение ружья, превратив его в колющее оружие. Мы
видели, что еще с начала XVI века, а в отдельных случаях и с XIV века, пытались создать
комбинированное оружие: колюще-рубящее и одновременно стреляющее. Главной целью
считалось создание универсального оружия, которое допускало бы любое применение.
К концу XVI века в нидерландских войсках постепенно меняется способ борьбы, огневой бой все
больше распространяется и тактика все больше отходит от средневековых традиций. С огневым
боем преобладающее значение приобретает пехотное ружье. Но при атаке противника все же
нельзя было полностью отказаться от колющего оружия, поэтому пика, наряду с мушкетом, еще
целый век оставалась необходимым оружием.
Судя по сохранившемуся письму некоего Хотмана к Якобу Капеллусу в Седане от 1575 года,
штык уже тогда был известен в качестве оружия, ибо в письме речь идет о позолоченном кинжале:
«Они называют его байонет...» По крайней мере, в то время существовало уже слово, а вероятно, и
сегодняшнее применение обозначенного им оружия, поскольку старейший штык представлял
собой просто длинный кинжал, рукоятку которого всовывали в дуло, превращая тем самым ружье
в колющее оружие. Уже на этой стадии развития судьба копья была предрешена, оно стало
лишним и исчезло из войск.
Однако из текста упомянутого письма можно заключить, что первоначально название байонет
(нем. Bajonett) (или багинет) означало изготовленную в Байонне форму кинжала и лишь позже по
аналогии было перенесено на «ружейное копье».
Полковник М. Тирбах отметил в своем превосходном труде «Историческое развитие ручного
огнестрельного оружия», что багинет впервые применялся, по-видимому, на охоте, в качестве
рогатины. Это предположение в известной степени обосновано, ибо в коллекции оружия
Императорского дома Вены действительно хранится вставляемый в дуло типичный охотничий
[361] кинжал — багинет (рис. 565). Он относится к концу XVII века. Но идея превратить
стрелковое оружие указанным способом в колющее возникла намного раньше. Так, в упомянутой
коллекции хранятся два длинных пистолета, датируемых примерно 1580 годом, имеющие вместо
шомполов пазы, из которых можно вытянуть острые шилообразные лезвия и фиксировать их с
помощью запорных пружинок. Это самые ранние зачатки штыка (рис. 566).
Первое упоминание о багинете как о «ноже при мушкете» мы находим в актах главного арсенала
в Дрездене в 1669 году.
‐ 368 ‐ Knight.by edition Рис. 565. Багинет, с латунной оправой и деревянной ручкой-пробкой. Кон. XVII в.
Рис. 566. Багинеты. Англия. XVII в. Из бывшего собрания Л. Мейрика.
Рис. 567. Французский втулочный штык. 1724 г.
Рис. 568. Французский штык системы Дельвиня, образец 1840 г., т. н. ятаган.
Недостаток штыков-багинетов состоял в том, что при стрельбе их надо было снимать, поэтому
возникли попытки установить его немного сбоку с помощью втулки. Первые образцы такого рода
имеют втулки со шлицом, пружинисто охватывающие ствол. Чтобы отвести лезвие от
траектории [360] пули и дать возможность стрелять при насаженном штыке (нем. Dillen-Bajonett),
его снабдили так называемой шейкой (рис. 567). Этот способ крепления во многом оставлял
желать лучшего, поэтому нередко при стрельбе штыки падали и в рукопашном бою легко могли
быть «стянуты». Лишь около 1740 года во Франции добились более солидного крепления тем, что
втулка получила пропиленный «Г»-образный паз, по которого направлялась мушка или
приваренный к стволу выступ. Насаженный штык удерживался пружиной. Первые багинеты
имели прямые лезвия и напоминали короткие мечи, нередко с зазубринами для употребления на
привале в качестве пилы. Позже, с XVIII вплоть до XIX веков, штыки становятся все короче и
больше напоминают ножи. В XVIII веке саксонская пехота имела также штыки с сабельной
рукояткой, которые укреплялись сбоку на стволе. Во Франции появились трехгранные,
шилообразные штыки, распространившиеся затем в других армиях. Их изготавливали в больших
количествах в Льеже, этой крупнейшей оружейной мастерской. Впоследствии лезвие приобрело
большую длину и четырехгранное сечение с вогнутыми поверхностями. Шейка штыка в начале
XIX века стала цилиндрической и отогнутой, лезвие, для предохранения от пули, вылетающей из
ствола, получило небольшой уклон в сторону. Лишь около 1840 года встречаются первые рубящие
штыки без втулок, похожие на старые саксонские, но с ятаганоподобными лезвиями по системе
Дельвиня, которыми сперва были вооружены орлеанские стрелки (рис. 568).
‐ 369 ‐ Knight.by edition 157)
Сначала эта чаша выковывалась вместе со стволом из наплыва металла, потом ее стали делать
отдельно, таким образом появилась полка (прим. ред.).
158)
В оружейной коллекции августиновского монастыря в Клостернойбурге под Веной хранится
большое количество кованых стволов начала XV— конца XVI века. По этой коллекции можно
четко проследить постепенное их совершенствование (прим. авт.).
159)
Сделал его мастер Ганс Фридрих фон Дипендаль. Но это еще не предельное достижение.
Ружейник Петрини в своем манускрипте 1642 года (библиотека Мальябеч) сообщает о мастере
Маффеи в Пистоне, который изготавливал стволы длиной 10 аршин (локтей), правда, очень
тяжелые (прим. авт.).
160)
Гаковницы были слишком неповоротливы и тяжелы, аркебузы оказались малоэффективны
даже на средних дистанциях. Должен был появиться промежуточный тип оружия, соединивший в
себе дальнобойность гаковницы с удобством аркебузы. Таким оружием и стал мушкет. Из
мушкета стреляли с упора сошки (из гаковницы с козел, из аркебузы без упора) (прим. ред.).
161)
Вид охоты на вальдшнепа. Весной на закате солнца самец начинает «тянуть» — кружить над
лесом в поисках пары. Охотник занимает удобную позицию и бьет птицу влет. Автор ошибается,
утверждая, что для этой цели применялись нарезные стволы. Для охоты на птиц и мелкую дичь
использовались гладкоствольные ружья-дробовики, стрелявшие зарядом дроби. На крупного зверя
(кабана, медведя, оленя и др.) охотились с нарезными винтовками, обладавшими для этого всеми
достоинствами: точностью боя, убойной силой, хорошей дальностью стрельбы (прим. ред.).
162)
Охота на птиц и мелкого зверя, например зайца (прим. ред.).
163)
Имеется в виду лишь наличие откидных («переламывающихся» вниз) стволов, но не
унитарный патрон шпилечной системы Лефоше, появившийся в начале XIX в. (прим. ред.).
164)
Пока еще применялся пирит, ударную поверхность приходилось снабжать направленным вниз
рифлением для сбережения камня; у кремня эта предосторожность была уже излишней (прим.
авт.).
165)
Причина, вероятно, состояла в том, что нидерландские ружейники находились под слишком
большим влиянием немецких и были слишком высокого мнения о сдвигающейся крышке полки
колесцового замка (прим. авт.).
166)
Дистанция эффективной стрельбы автором сильно преувеличена. Точность стрельбы из этого
оружия вряд ли могла быть возможна на дистанции более 15 м.
167)
Как правило, местные производные обозначений в оружейном деле следует воспринимать с
осторожностью. Почти все сводятся к звукоподражанию, которая лишена всякого исторического
основания (прим. авт.).
168)
Картуз содержал стандартный заряд пороха, необходимый для выстрела, что сократило время
заряжания, но шуфлы вовсе не исчезли для более тонкой стрельбы, например в осадной войне они
применялись довольно долго (прим. ред.).
169)
Всеобщее введение бумажного патрона и подсумка следует отнести примерно к 1670 г. В
очень интересном произведении Франческо Матцоли, Болонья, 1673 г., пикинеры показаны уже с
торчащим за поясом пистолетом с кремневым замком и небольшими патронташами. Автор
‐ 370 ‐ Knight.by edition предлагает и для мушкетеров патронташи с 12 жестяными гильзами, а в них бумажные патроны с
пулями (прим. авт.).
170)
После этого нововведения достаточно было подкусить патрон и из него насыпать порох на
полку (прим. ред.).
171)
Он необходим был гренадерам для того, чтобы поджигать запалы ручных гранат, которые
находились на вооружении данного вида пехоты (прим. ред.).
‐ 371 ‐ Knight.by edition Часть III. ‐ 372 ‐ Knight.by edition Военные атрибуты Три рыцаря на параде со своими знаменами.
Всадник и кони в полном тяжелом вооружении. Доспехи роскошно украшены, относятся к типу
парадных.
Гравюра из турнирной книги Г. Букмаера. 1515 г.
‐ 373 ‐ Knight.by edition Знамена Знамена (нем. Fahne) в сухопутных армиях известны с древнейших времен.172) Их основное
практическое назначение состояло в обозначении места сосредоточения войск и командного
центра. Знамена и штандарты (нем. Feldzeichen) имели еще и моральное значение для
боеспособности армии или отдельного отряда. Этим целям знамена и штандарты служили и в
средние века, а формы и назначение их были унаследованы другими народами от Римской
империи. Маленькие флажки на копьях всадников имели сарматские воины во времена великого
переселения народов в V веке. Аналогичные флажки появились позже у вассалов, получивших от
своих сеньоров ленные наделы. Так, на золотом кувшине из клада Надьсцентмиклош (Венгрия)
изображен всадник с таким флажком (рис. 130). Он был четырехугольным, верхний край разрезан
на две косицы. Более распространена форма полотнища, полностью совпадавшая с появившимися
спустя много веков знаменами, которые заканчивались одной длинной косицей, а ниже имели
прямоугольную форму (рис. 575). Подобными штандартами пользовались и мусульманские
народы с самого начала своей истории. Впоследствии они переняли некоторое своеобразие форм
знамен и штандартов от византийцев и даже от крестоносцев.
Знамена короля остготов Теодориха Великого и его противника Одоакра, начальника одного из
наемных германских отрядов на римской службе, — один из старейших примеров использования
знамен на исходе античности, в конце V века. Знамя Теодориха было бело-золотое, Одоакра —
трехцветное, черное, золотое и зеленое. Оба знамени были обильно увешаны большими
бубенцами, звон которых позволял распознать в темноте на слух их местонахождение. На
протяжении многих столетий знамена во время битвы окружались с целью их защиты самыми
сильными и надежными воинами, а также музыкантами. До IX века знамя представляло собой
кусок ткани на поперечине, привязанной к копьевидному древку шнурами. Таким же способом
прикреплялся к поперечине и древнеримский значок вексиллум (лат. vexillum).
Такое знамя Карла Великого можно увидеть на мозаике, украшающей дворец римского папы. И
только при византийском императоре Льве V полотнище стало прикрепляться непосредственно к
древку.
В Золотой псалтыри знамя изображено только один раз; оно красного цвета, разрезано на три
косицы и прикреплено к древку большими кольцами [365] (рис. 569). В истории знамен
значительное место занимает боевое знамя французских королей, орифламма (старофр. auri
flamma — золотое пламя), которое развевалось впереди французского войска с 1124 по 1415 год.
Первоначально оно было боевым знаменем аббатства Сен-Дени и напоминало по форме штандарт
римского императора Константина Великого (ок. 285—337). Знамя представляло собой полотнище
из красного шелка, которое заканчивалось пятью косицами и по краям было отделано зеленой
бахромой. Таким оно изображено на витраже XIII века в соборе города Шартр (Франция, рис.
570). С постепенным распространением и усилением феодализма формы знамен становятся
разнообразными как по размеру, так и по значению. К главному знамени, императорскому или
королевскому, добавляются знамена крупных феодалов и рыцарей с их отрядами, которые с XI
века носили при себе постоянные знаки отличия. Во времена первых крестовых походов впереди
христианского войска развевалось боевое знамя из красного шелка с белым крестом.
‐ 374 ‐ Knight.by edition Рис. 569. Кавалерийский значок. Золотая псалтырь из монастыря Санкт-Галлен, кон. VIII в.
Рис. 570. Генрих де Мец с орифламмой (боевым знаменем королей Франции). По витражу в
Шартрском соборе, XIII в.
Самое древнее германское имперское знамя было красного цвета с изображением архангела
Михаила, и только начиная с короля Сигизмунда на нем стали изображать имперского орла. В
Милане впервые появилась четырехколесная повозка, карроччо, запряженная волами или быками,
на которой к вертикальной мачте прикреплялось знамя. Эта повозка вошла в употребление у
воевавших между собой итальянских городов-государств, в Англии и даже у сарацинов.
Некоторым образом она символизировала боеготовность войска и постоянно сопровождалась
группой отборных воинов и музыкантов.
Еще при римских императорах у отдельных небольших отрядов встречались знамена,
выделяющиеся своей особой формой. Это разукрашенные и позолоченные гибкие фигурки
драконов, прикрепленные к длинному древку (рис. 571).
Изображение такого дракона появилось и на колонне Траяна как боевой символ отряда даков. Эти
драконы в качестве кавалерийских значков сохранялись в армиях на протяжении многих веков, их
можно увидеть и в Золотой псалтыри, и на ковре из Байе,173) т. е. до конца XI века (рис. 572, 573,
574). Согласно дошедшим до нас письменным источникам, [367] подобные изображения драконов
имели на поле боя в X веке языческие племена саксов. О языческих драконах, отделанных золотом
и драгоценными камнями, упоминается и в «Песни о Роланде». На христианских же знаменах
были изображены религиозные символы.
‐ 375 ‐ Knight.by edition Рис. 571. Значок-дракон. Рельеф на колонне Траяна, II в. н. э.
Рис. 572. Кавалерийский значок-дракон. Золотая псалтырь из монастыря Санкт-Галлен, кон. VIII
в.
Рис. 573. Значок-дракон. Ковер из Байе, кон. XI в.
Рис. 574. Раненый воин со значком-драконом. Ковер из Байе, кон. XI в.
В более поздние времена существовали разнообразные формы знамен. С XIII века популярен был
тип, аналогичный изображенному на рис. 575. Такое геральдическое знамя было сильно натянуто,
что позволяло быстрее распознать герб на полотнище. Но чаще всего на печатях XI и XII веков
видны знамена, напоминающие орифламму. Полотнище знамени было разрезано на две или
четыре косицы (рис. 576). Персональные знамена рыцарей и отрядов наемников были чаще всего
маленькие, имели квадратную или прямоугольную форму, в последнем случае прикреплялись к
древку длинной стороной (рис. 577). Позже для таких знамен появилось название скаковое знамя
(нем. Rennfahne), которое употреблялось еще и при [367] Максимилиане I. В XIII и XIV веках
такие знамена нередко встречались во Франции и Бургундии, имели жесткое полотнище и
отличались сначала только цветом, а потом уже стали наносить и гербы.
Нередко знамя имело треугольную форму и называлось пеннон (лат. pennons, рис. 578). Для
сравнения приведем германское скаковое знамя, принадлежавшее рыцарю Дерингу
Эптингенскому и захваченное в качестве трофея на поле битвы при Земпахе в 1386 году (рис. 579).
Знамя украшено накладной вышивкой и находится в цейхгаузе города Люцерн (Швейцария).
Простые ленники и вассалы, как и рыцари благородного происхождения, вместо скаковых знамен
очень часто имели только цветные вымпелы с разрезанным на конце узким длинным полотнищем.
На протяжении всего средневековья так и не появилась определенная форма знамени, поэтому в
различных армиях встречались самые разнообразные формы; деревянное древко оставалось
тонким и цилиндрическим до XV века.
‐ 376 ‐ Knight.by edition Рис. 575. Геральдическое знамя с косицей. XIII в.
Рис. 576. Герцог Леопольд Добродетельный (1157—1194) с флагом лена. Печать в архиве
монастыря Святого Креста.
Рис. 577. Отокар, король Чехии, герцог Австрийский (1230—1278) со скаковым знаменем.
Изображение на печати. Императорский и королевский архив в Вене. [368]
Рис. 578. Луи I Бурбон (1339—1384) с треугольным рыцарским значком-пенноном. Изображение
на печати. Архив в Париже.
Рис. 579. Скаковое знамя рыцаря Дёринга фон Эптингена. Найдено на поле битвы под Земпахом.
1386 г.
С появлением при Максимилиане I и Людовике XII наемных постоянных армий изменилась и
организация всего военного дела, вследствие чего знамена претерпели значительные изменения в
своей форме и распределении. Конница, с упорством сохраняя старые традиции, оставалась
преданной старым формам знамен. Полк, состоявший из знатных и тяжеловооруженных
всадников, делился на три-четыре отряда. Перед каждым отрядом скакал его капитан, рядом
‐ 377 ‐ Knight.by edition корнет (comet — знаменосец), несший скаковое знамя. В пехоте, у ландскнехтов и швейцарцев,
появилась собственная организация. Административной единицей был полк, он делился на роты с
капитаном во главе. Полк имел главное знамя, в каждой роте тоже имелось свое небольшое знамя
— прапор. Полковое знамя несли впереди рядом с полковником. В пехотных полках, к тому
времени почувствовавших свою важность, были склонны к преувеличениям, и полотнища их
знамен достигали иногда удивительных размеров. Короткое древко снизу выступало настолько,
что прапорщик (знаменосец в пехоте) мог держать его только двумя руками. Без [369] длительной
тренировки было невозможно нести знамя и размахивать им в бою. Каждое знамя окружала
группа специально выбранных солдат, вооруженных мощными двуручными мечами. Впереди них
шагали барабанщики и музыканты, так называемая «полевая игра» (нем. Feldspiel, рис. 580).
Рис. 580. Ландскнехт-знаменосец со знаменем
Фраменберга, рыцаря Священной Римской империи.
Нач. XVI в.
В турецких войсках организационная структура была в
то время настолько разнообразна, что в формах и
распределении знамен по войскам существовали
большие различия. Не касаясь знамен и штандартов,
применявшихся у союзников Османской империи,
ограничимся описанием тех, что имелись в войсках
главной армии с XV до XVIII века.
Алем, названный в народе кровавым знаменем, был
символом военачальника. Полотнище знамени из
камчатной ткани красного цвета, длиной 4-5 метров,
шириной 3 метра, сужалось книзу и висело на
поперечном древке подобно вексилуму римлян. На
полотнище были вытканы золотом религиозные
изречения и символы: сначала символ веры, потом
отдельные стихи 48-й суры корана (сура победы),
далее очертания руки мести халифа Али, его меча ЗулФикар с двумя клинками. Реже встречаются изречения
из 61-й суры Корана. Одним из самых великолепных
экземпляров является алем главнокомандующего турецкими войсками Сулейман Паши, взятого в
качестве трофея герцогом Карлом Лотарингским в битве при Гамзабеге вблизи Офена 22 июля
1684 года.
Санджак174) — знамя наместника провинции, похожее на шлем, но меньшее по размеру, украшено
проще, и на полотнище чаще всего один или два стиха суры победы. [370]
Байрак — знамя легкой конницы дели («сорвиголов»). Дели состояла из добровольцев,
завербованных в Азии. Знамя было чаще всего треугольным из красного или желтого холста;
буквы надписей были вырезаны из красного или белого войлока и нашиты на полотнище, как и
рука мести Али и меч зульфакар.
‐ 378 ‐ Knight.by edition Рис. 581. Бунчук с распущенными прядями. Древко полое,
длиной 3,5 м, раскрашено, в верхней части обтянуто
плетением из конского волоса. Трофей венгерского похода
против
турок
1566
г.
Рис. 582. Бунчук со сплетенными прядями. Древко длиной 3,64
м, выше хвоста обтянуто плетением из конского волоса;
навершие металлическое, позолоченное. Трофей венгерского
похода против турок 1566 г.
Туг, или бунчук, — конский хвост, укрепленный на
цилиндрическом, полом внутри и поэтому необычайно легком
древке из мягкого дерева; древко украшалось восточными
орнаментами. Верхний конец древка заканчивался чаще всего
металлическим шаром, а иногда полумесяцем. Ниже крепился
простой или заплетенный в косы конский хвост,
покрашенный в синий, красный и черный цвета.. На месте
крепления хвоста древко было обтянуто тканью из конского и
верблюжьего волоса. Волос был выкрашен в различные цвета,
и иногда составлял очень красивый узор. Бунчуки,
изображенные на рис. 581 и 582, использовались в середине
XVI века и были взяты герцогом Фердинандом Тирольским
предположительно в походе 1556 года.
Количество конских хвостов на бунчуке было признаком
звания. Три конских хвоста имели паши в ранге визиря, два
хвоста — беглебеги, или наместники, один имел санджакбег,
т. е. губернатор санджака. Бунчуки носили силихдары
(оруженосцы), которых в этом случае называли тугджи.
В Тридцатилетнюю войну формы знамен в европейских
армиях изменились мало. В конных полках было только одно
знамя, называемое [371] штандартом, скаковое знамя отрядов
полностью вышло из употребления. В пехотных полках каждая рота солдат, как и ранее, имела
прапор. Для его защиты на поле битвы пользовались уже не двуручными мечами, а коротким
оружием, под которым, в отличие от длинных пик, понималась алебарда.
В XVIII веке во всех армиях, в последнюю очередь во французской, размеры пехотных знамен
значительно уменьшились. Особыми были так называемые орлы, знамена французской армии
времен наполеоновских войн. Такое название они получили из-за того, что, подражая римлянам,
Наполеон I ввел навершие в виде орла с распростертыми крыльями.
‐ 379 ‐ Knight.by edition Музыкальные инструменты Военная музыка, которая, как мы видели, уже в древности была связана со знаменами, по мере
развития культуры и военного дела претерпела значительные изменения. Она, можно сказать,
проделала долгий путь от примитивного уровня до высочайшего художественного совершенства,
и в это ее развитие внесли свой вклад как Восток, так и Запад.
Музыка в армии выполняла различные задачи: она звучала для поддержания храбрости в
сражении, для поднятия духа на марше. Наконец, ее использовали, в особенности в кавалерии, в
качестве сигнала, ведь с помощью музыки даже в шуме сражения можно было передавать приказы
на большие расстояния.
Древнейшим инструментом, который мы встречаем в западных армиях в эпоху переселения
народов, является рог (лат. horn). Хотя рог, изготовленный из меди, формой напоминает рога
римлян, однако представляется, что многие воинственные народы того времени унаследовали этот
инструмент от византийцев, который под названием тромбон (лат. posaune) упоминается уже в
книге Иисуса Навина, гл. 6, ст. 4 и 19. В военных отрядах менее развитых народов, например у
швейцарцев XIV века, встречался рог из природных материалов, воловьи или коровьи рога.
В начале средневековья рог превратился в более легкую трубу, ее громкий звук был лучше
слышен в гуле сражения. Впрочем, вплоть до XIII века такие трубы имели простейшую форму и
состояли лишь из прямой трубки с прикрепленными к ней раструбом и мундштуком (рис. 583). В
конце XIV века ее форма усложнилась; трубка получила двойной изгиб. В то же время впервые к
трубе начинают прикреплять кусок ткани, «флаг трубы» (нем. Trompetenfahne) или занавес, на
котором нарисована или вышита эмблема военачальника или вассала (рис. 584). Такие занавеси на
трубах сохранялись в армиях до XVIII века. Только во второй половине [372] XV века появилась
форма трубы, представленная на рис. 585, которая в основных чертах сохранилась и по сей день.
К числу наиболее часто используемых в армии инструментов принадлежат литавры (нем. Pauke) и
барабан (нем. Trommel). В обоих инструментах для извлечения звука ударяют деревянной палкой,
колотушкой по натянутой мембране из телячьей шкуры.
Несмотря на древнее происхождение этих инструментов, нет никаких свидетельств, позволяющих
говорить о повсеместном их применении в первые столетия средневековья. В манускриптах XII
века встречаются многочисленные изображения всех видов этих ударных инструментов —
тамбурин, литавры, большой и малый барабаны. Данное обстоятельство доказывает, что Запад
перенял эти инструменты у Востока во времена крестовых походов.
‐ 380 ‐ Knight.by edition Рис. 583. Труба. С миниатюры в Апокалипсисе XIII в. Прежде находилась в коллекции Делессера.
Рис. 584. Труба с занавесью. Рукопись из библиотеки в Труа.
В XII веке рядом с барабанщиком или литавристом появляется трубач или флейтист, и с тех пор
литавры и труба в кавалерии, барабан и флейта у пехотинцев составляют вместе военный оркестр.
В этом составе мы встречаем их также в XV веке у французов и бургундцев.
Большое значение придавалось военной музыке в наемных армиях. Игра на барабане стала там
настоящим искусством, и там же впервые появились простые и прелестные мелодии для флейты,
которые частично сохранились и поныне.
В отрядах ландскнехтов барабан был еще довольно неуклюжим, с большими мембранами из
шкуры. Корпус барабана («гроб») делали из дерева и раскрашивали в цвета герба полковника. В
XVI веке в кавалерии, [373] как правило, лишь кирасиры наряду с трубами имели литавры. Уже
тогда их драпировали богато расшитыми тканями — занавесями или «покровами для литавр»
(нем. Paukendecken), которые в похожих формах были распространены вплоть до XVIII века (рис.
586).
‐ 381 ‐ Knight.by edition Рис. 585. Труба с занавесью. Из «Книги турниров» короля Рене, XV в.
Рис. 586. Литавры с занавесями австрийского кирасирского полка. Драпировка из зеленой камки,
расшитая золотом, с тяжелой бахромой; в центре — изображение императорского орла с
гербом лотарингских Габсбургов на щите сердцевидной формы. Ок. 1750 г. Императорский и
королевский музей армии в Вене.
В турецкой армии литаврам и барабанам придавали большое значение уже потому, что шум был
боевым приемом. В XVI веке и, предположительно, намного раньше в кавалерии, каждый человек
имел на передней луке седла с правой стороны небольшой ручной [374] барабан, в который били
чаще всего при сближении с врагом. Только в непосредственной близости от атакуемого
противника кавалеристы с криком вынимали сабли.
Такие ручные литавры вплоть до XVII века встречались также у московитов, в польских и
венгерских кавалерийских отрядах, столетиями составлявших свое военное снаряжение по
восточным образцам.
На рис. 233 представлен турецкий ручной барабан, в 1556 году добытый в бою Лазарусом
Швенди+).
Во времена Тридцатилетней войны диаметр пехотных барабанов уменьшается, зато они
становятся длиннее и остаются такими до XVIII века.
‐ 382 ‐ Knight.by edition Рис. 587. Полный ротный оркестр. Нач. XVII в.
Так называемые большие барабаны в военной музыке уже в XVII столетии использовали янычары,
через хорватские полки в 1743 году они попали в австрийскую армию, а оттуда во все другие. А
вместе с ними и тарелки — чинелли (нем. Tschinellen), составляющие неотделимое дополнение
барабана.
Столетием раньше, и также по турецкому образцу, барабан и флейту в пехоте дополнили так
называемым ансамблем бубенчиков (нем. [375] Schellenspiel), своего рода бунчуком,
полутораметровым шестом с укрепленными наверху колокольчиками и бубенчиками. Играют на
нем, легко встряхивая его в такт музыке. Таких инструментов сохранилось очень немного, Один
экземпляр начала XVII века хранится в коллекции оружия императорского дворца в Амбрасе под
Инсбруком, еще один, первой половины XIX столетия, находится в императорском военном музее
в Вене. На рис. 587 представлен полный оркестр (нем. Spiel), состоящий из барабанщика,
флейтиста и музыканта с бунчуком, по гравюре на дереве из иллюстрированной книги сражений,
изданной в 1612 году Якобом Сутором из Бадена.
Наконец, следует упомянуть еще один своеобразный инструмент, волынку, которая, появившись в
давние времена в войсках Верхней Шотландии, сохранилась там и до настоящего времени.
‐ 383 ‐ Knight.by edition Герб гильдии венецианских мечников. Барельеф на стене мастерской по изготовлению мечей. Кон.
XIV в.
172)
«Сыны Израилевы должны каждый ставить стан свой при знамени своем, при знаках семейств
своих; пред скиниею собрания вокруг должны ставить стан свой». Четвертая книга Моисея, гл. 2.
Ст. 2 (прим. авт.).
173)
На изображениях ковра из Байе встречаются уже отряды всадников со знаменами, формы
которых отличаются друг от друга (прим. авт.).
174)
Санджак — основная административно-территориальная единица в Османской империи
(составная часть вилайета) (прим. ред.).
+)
Так в книге. Но на рис. 233 изображено совсем не то и рисунка турецкого барабана в книге нет
(HF).
‐ 384 ‐ Knight.by edition Часть IV. ‐ 385 ‐ Knight.by edition Турниры. Турнирное вооружение Рыцари на параде перед турниром.
Всадники облачены в турнирный доспех штехцойг, шлемы украшены геральдическими фигурами.
Накидки коней также расписаны геральдическими знаками с девизами. В руках у всадников копья
с корончатыми наконечниками.
Гравюра из турнирной книги Г.Букмаера. 1515 г.
Турнирное вооружение Сегодня под словом «турнир» мы понимаем нечто иное, чем то, что заключалось в этом слове в
давние времена. В течение веков значение слова изменялось. В наше время турнир (фр. turney) —
это поединок рыцарей в мирных условиях, военная игра. Точнее, с одной стороны, это настоящий
бой отдельных лиц, так называемый Божий суд (нем. Gottesgericht), а с другой — рыцарский
поединок по определенным правилам, где было не столь важно подвергнуть соперника опасности,
сколько наглядно показать свое собственное искусство владения оружием.
Источники — «Германия» Тацита, героический эпос «Беовульф» и обе «Эдды» — содержат
упоминания об увлечении германцев зрелищами, имитирующими сражения. Эта страсть
‐ 386 ‐ Knight.by edition германцев побудила римских императоров к проведению состязаний гладиаторов.175) Этому
воинственному духу древних германцев и обязаны своим происхождением военные игры в
средние века. Нейтхарт, племянник Карла Великого, рассказывает, как в 844 году свита Людовика
Германского и его брата Карла разделилась на одинаковые по численности отряды и разыграла
показательное сражение, причем оба принца сами участвовали в схватке во главе молодых воинов.
Готфрид из Прейи (умер в 1066) был, якобы, первым составителем специальных правил для этой
игры. Вначале она получила название «Buhurt», и лишь в XII веке у французов появилось слово
«турнир» для военной игры в отрядах, а от них перешло в другие языки. С того времени
первоначальные немецкие термины в искусстве турнирного состязания исчезают, и вместо них
становятся общепринятыми французские, а позже и итальянские.
Немцы задавали тон при дальнейшем усовершенствовании рыцарских поединков, в развитии
правил церемониала и разработке снаряжения для турниров. Как частную разновидность более
общего понятия «турнир» следует рассматривать поединок на копьях (нем. Gestech, фр. joute,
juxta), когда встречаются только два противника, чтобы продемонстрировать искусство владения
оружием. Вероятнее всего, поединок, как вообще все виды турниров, был придуман, чтобы
тренировать юношей придворной знати в искусстве владения оружием и верховой езды.
В источниках нет никаких сведений о турнирных призах или о материальном вознаграждении для
победителя; рыцарю было достаточно лишь [379] доказать свое умение и превосходство. Позднее,
в XIII веке, когда в рыцарстве все больше и больше проявлялось стремление к благородным
манерам и почитание женщин знатного рода становилось долгом, добиться на турнире
расположения дамы являлось наивысшей наградой для победителя. С этой переменой связано
появление изобилующего излишествами церемониала, обучением которому занимались знатоки
этого дела — герольды (нем. Herolden).
Для правильного понимания турнирного состязания необходимо знать снаряжение и правила
проведения боя. Этими знаниями овладеть нелегко: с течением времени военные игры у разных
народов стали приобретать самые разнообразные формы. Так, например, в конце XI века не везде
применялась конная атака на противника с копьем наперевес. Ковер из Байе показывает, что почти
все всадники в схватках держат длинные тонкие копья в поднятых руках так же, как античные
воины держали свои дротики.
До XIV века в турнирах использовалось то же снаряжение и вооружение, что и в боевых условиях.
В «Песни о Нибелунгах» при описании поединка с Брунгильдой поэт следующим образом рисует
нам облачение воина: боевая рубаха из ливийского шелка (вероятнее всего, испанского); прочная
броня из железных пластин (старонем. stahelzein), нашитых на основу; шлем завязывается под
подбородком; ремень щита (старонем. schildvezzel) украшен каменьями; большой широкий щит с
золотым орнаментом по краям имеет толщину в три пальца под умбоном. Любопытно, что
описанный щит оказался громоздким и непрочным, т. к. он не выдерживал удары при сшибке. В
поэме часто упоминаются пронзенные насквозь щиты или даже щиты с застрявшими в них
наконечниками копий. К древковому остроконечному оружию раннего периода следует отнести
копья и дротики. Седла украшены драгоценными камнями и золотыми колокольчиками. Все эти
особые приметы указывают скорее на середину XII века, чем на начало XIII века, когда поэма
была записана и отредактирована, потому что к этому времени рыцари носили уже более легкий
щит и не применяли больше дротиков, только лишь копья. Кстати, копья в «Песни о Нибелунгах»
еще слишком слабы, чтобы с их помощью при сшибке можно было выбить противника из седла,
поэтому в первых частях поэмы нигде не описаны такие случаи на турнире. Чаще всего в воздух
взлетали обломки от древков копий. Только в последней части (Авентюре, XXVI) мимоходом
дается описание поединка176) между Гельпфратом и Хагеном, в котором последний едва не был
‐ 387 ‐ Knight.by edition выбит из седла, а первый хоть и удержался в седле во время сшибки, но не справился с лошадью, и
она его сбросила. При этом мы читаем достойные внимания стихи:
Кто удержится на коне,
Это мне неизвестно. [380]
Эти строчки как бы подчеркивают неопределенность такой сшибки, и, основываясь на них, можно
предположить, что обычай иметь при себе во время турнира специальных слуг не был пустой
прихотью. Задача их заключалась в том, чтобы на скаку мгновенно удержать коня и подстраховать
рыцаря, выбитого из седла.177) В книгах о турнирах стремились все же обходить молчанием эту
важную услугу, которую поручали особым образом обученным кнехтам — турнирным
стражникам (нем. Grieswartel). Без этих помощников поединки XV и XVI веков были бы намного
опасней для жизни. Более профессионально подготовленным оказывается турнир, описанный в
таком отличном источнике для изучения рыцарских забав, как «Поклонение Даме» Ульриха фон
Лихтенштейна. Здесь различаются поединок двух участников и турнир в собственном смысле
слова, когда противники сходятся для состязания в многочисленных отрядах. Снаряжение и
вооружение отличаются лишь в очень незначительной степени от общепринятого на войне.
Надетая поверх доспеха гербовая накидка, как и конская попона, были выделаны из кожи,
обтянуты разноцветным бархатом и обшиты железными бляхами. Щит треугольной формы,
возможно, немного меньше, чем применявшийся на войне. Тяжелый горшковый шлем рыцарь
надевает на голову в самый последний момент перед поединком. Копье уже имеет небольшие
упорные диски, которые называются в книге копейными кольцами (старонем. speerscheiben).
Любопытны упомянутые приемы обращения с копьем. Например, во время поединка в Тарвисе
сошлись в схватке Рейнпрехт фон Мурек и Ульрих фон Лихтенштейн: один взял копье под мышку
— самый распространенный прием, другой приложил копье низко к бедру.
К началу XIII века определилась и точно выработалась цель военной игры. Намерение обеих
сторон состояло в том, чтобы по всем правилам турнирного искусства ударить при сшибке копьем
в щит, висящий на левом плече противника, так, чтобы сломать древко копья или же сбросить
противника с лошади. В первом случае всадники демонстрировали свое умение выдержать удар
копья средней тяжести, не упав с коня, для этого выбиралась короткая дистанция до места
сшибки. Во втором каждый участник намеревался дать почувствовать противнику свою силу и
ловкость, опозорить его, поэтому занимал дальнюю дистанцию и выбивал его искусным ударом из
седла, причем копья обоих противников обычно ломались на мелкие куски. Именно по этой
причине начиная с XII века копья становятся все прочнее. Однако они по-прежнему имели
диаметр не более 6,5 см и оставались такими легкими и удобными, что могли удерживаться под
мышкой без упорных крюков. Каждый оруженосец Ульриха фон Лихтенштейна во время
торжественных турниров удерживал в одной руке по 3 связанных вместе копья.
В XIII веке различали уже два вида турниров: походный и назначаемый. Походный турнир (нем.
Wanderturnier) — это случайная или преднамеренная [381] встреча двух рыцарей в пути, которая
каждый раз не обходилась без боя на копьях. Один располагался у дороги и вызывал другого на
рыцарский поединок, чаще всего с помощью напыщенных речей и славословий.178) В таком случае
он назывался зачинщиком (фр. aventurier). Другой, который должен был принять вызов, назывался
мантенадором (фр. mantenador). «Поклонение Даме» повествует о таком турнире. На дороге за
Клемюном рыцарь Матье разбил свой шатер на пути следования Ульриха, чтобы вызвать его на
бой. Здесь он сразился с одиннадцатью рыцарями, на земле валялись обломки копий и щитов.
Огромная толпа свиты и привлеченного зрелищем народа заставила Ульриха специально
отгородить место для турнира. Углы прямоугольной площадки были обозначены четырьмя
воткнутыми в землю знаменами. Соединяли из 200 копий с флажками одного цвета со щитом
Ульриха. По торцам площадки в середине имелся проход, через который не должен был проезжать
‐ 388 ‐ Knight.by edition тот, кто не участвовал в турнире. В те времена устройство такого ристалища было новинкой,
которая сделала известным самого Ульриха фон Лихтенштейна.
Рис. 588. Поединок на копьях. Рыцари облачены в боевые доспехи, имеют нагрудные тарчи; копья
турнирные, с корончатыми наконечниками. Кодекс Балдуина Трирского, ок. 1330 г.
Такая разбивка походного лагеря в стиле рыцаря-разбойника продолжалась до конца XIV века, а в
Германии даже до XV века. При поединках употреблялось только такое вооружение, которое
применялось в боевых сражениях. Примером могут служить деревянные нагрудные тарчи (ср. рис.
181, 188 и 588). [382]
Назначаемый турнир (нем. Gausgeschriebene Tumier), как это следует уже из названия, проводился
на заранее определенном месте по особому приглашению рыцарей. За много месяцев до
назначенного срока гонцы объезжали дальние страны и оповещали предпочтительно знатных
претендентов о месте, времени и поводе намеченного турнира. Такой характер турниры сохранили
до конца XIV века, снаряжение их участников точно соответствовало всем новшествам, которые
возникали во время военных походов. Только приблизительно к 1350 году или немного раньше
виды турнирного снаряжения начали отличаться от боевых. Эта необходимость во всех новых
видах вооружения и снаряжения объясняется стремлением рыцарей показать себя храбрым и
мужественным в турнире, произвести должный эффект на зрительские трибуны, но не получить
при этом серьезных ран. В последующем изложении мы постараемся подробно рассказать об этом.
‐ 389 ‐ Knight.by edition Рис. 589. Турнирный меч (а) и булава (b). Турнирная книга короля Рене (1408—1480).
В XIV веке в групповом турнире (фр. buhurt) в южной Франции и Италии были введены новые
правила: рыцари наносили друг другу только один удар копьем, после чего брались за тупые мечи,
с громким воинственным кличем «Wicha herre, wicha wich», атакуя противников до тех пор, пока
под натиском горячей схватки одна из противоборствующих сторон не объявляла себя
побежденной, отпуская на свободу плененных рыцарей.179)
В начале XV столетия в Германии появился так называемый турнир на булавах (нем.
Kolbenturnier), который проводился между двумя партиями рыцарей. Вооружение в этом типе
турниров состояло из тупого, но тяжелого меча и булавы (рис. 589), изготовленной [383] из
твердых пород дерева, длиной до 80 см. Рукоять булавы имела шаровидную головку и защитный
диск из листового железа, или нодус (нем. Nodus, рис. 589b), для защиты руки от удара. Сама
булава имела многогранное сечение и постепенно утолщалась кверху. Это сильнодействующее
оружие послужило в дальнейшем поводом к изменению формы шлема, т. к. удар такой булавой по
обычному горшковому шлему, сидящему вплотную к темени, мог быть опасным для жизни.
Новый шлем имел сферическую форму и был такого объема, что голова человека с ним не
соприкасалась. Шлем опирался только на плечи и на грудь. Кроме всего этого, голова рыцаря
была защищена подшлемным колпаком с толстой прокладкой из войлока. Впервые у шлемов
появилась защита шеи и затылка. Из множества разнообразных форм сферических шлемов
самыми подходящими явились шлемы, состоящие из железного каркаса, обшитого прочной
вываренной воловьей кожей (рис. 590, 591). Лицо в шлеме защищено решеткой из толстых
железных прутков. Шлем был обтянут полотном, покрытым меловой грунтовкой, по которой
нанесены темперными красками гербовые эмблемы владельца. Он включает железные пластины,
защищающие шею, частично грудь и спину рыцаря. Крепление шлема к груди, а также к спине
доспеха производилось кожаными ремнями, которые продевались в соответствующие скобы или с
помощью специальных приспособлений.
‐ 390 ‐ Knight.by edition Рис. 590. Шлем для турнира на булавах. Шлем состоит из стального каркаса, обтянутого
вываренной бычьей кожей, расписанной темперой; передняя часть представляет собой решетку
из железных прутков и проволоки. Ок. 1480 г. Коллекция Майерфиша, Зигмаринген (Германия).
Рис. 591. Шлем для конного турнира на булавах. На макушке хорошо видно гнездо для крепления
геральдического украшения. Ок. 1480 г. [384]
Шлемы XII и XIII веков украшались на макушке так называемыми шлемными украшениями.
Фасоны шлемных украшений изменялись в зависимости от вкуса и настроения владельца. Иногда
они представляли собой объемные геральдические фигуры, но чаще — причудливые фигуры с
намеком на какой-нибудь талисман своей возлюбленной дамы, как-то: перчатки, платки, вуаль и т.
п. Вот почему на сохранившихся старых шлемах находят приспособления для крепления шлемных
украшений, состоящие из гильзы или железного штыря. Шлемные украшения, щиты, а также
защитное снаряжение лошади (накидки, налобники, конские маски и т. п.) обычно
разрисовывались, и их изготовление относилось к особой области искусства. Использование
шлемных украшений в турнире на булавах объясняется не только стремлением произвести
наибольший эффект на зрителей, но и тем, что победа в таком поединке присуждалась тому
рыцарю, который искусным ударом сбивал украшение со шлема противника.
Другой тип сферического шлема выковывался из цельного куска железа. Этот шлем имел такую
же шаровидную форму, но был снабжен широким открывающимся забралом, иногда в виде
выпуклой решетки. Для защиты от солнечных лучей такие шлемы, как правило, покрывались
накидками — наметами, закрепленными под украшением и ниспадавшими сзади на спину. Эти
наметы, часто применявшиеся на горшковых шлемах уже в XIII веке, были шелковыми, с зубчатой
каймой или из тонкого полотна одного цвета с гербом рыцаря. Кираса из толстой вываренной
бычьей кожи для турнира на булавах имела прочные железные кольца на каждом боку. На левом
боку с помощью пенькового шнура подвязывался тупой меч, а на правом — булава. Позднее,
приблизительно к 1440 году, когда вошел в моду составной пластинчатый доспех, на его передней
и задней части стали пробивать вентиляционные отверстия.180) К спине и груди прикреплялись
подвижные пластины, а сзади крепился короткий нахребетник.
Наручи имели различную форму, в зависимости от того, из какого материала они были
изготовлены: из кожи или металла. Кожаные наплечники были шаровидной формы и соединялись
‐ 391 ‐ Knight.by edition с наручами и налокотниками с помощью крепких пеньковых веревок, и все это вместе составляло
единую подвижную систему. Рукавицы из толстой воловьей кожи не были разделены по пальцам,
а левая чаще всего была защищена круглыми железными пластинками, которые накладывались на
тыльную сторону ладони и на крагу. Такие пластинки стали прототипом защитных пластинок,
появившихся в конце XV века.
Довольно часто турниру на булавах предшествовал поединок на копьях, целью которого было
«преломить копье». В этом случае на левый бок рыцаря181) надевали щит, так что его ремень
проходил через правое плечо. Типы щитов были различными: большей частью треугольные, позже
и четырехугольные, как правило, вогнутые. Стремление к улучшению боевых качеств всегда
сочеталось с заботой об украшении оружия. Щиты либо разрисовывались геральдической
символикой, либо обтягивались [385] материалом. По желанию заказчика щиты изготавливались
из дерева, обтянутого кожей, или из металла. Часто участники турнира надевали поверх доспеха
рубаху из шелка или тонкого полотна, окрашенную в геральдические цвета. Вначале ноги
защищались латами. В XIV веке колени, так же как и остроносые башмаки, предохранялись от
ударов железными накладками. Позднее защита ног состояла из дильжей, или наколенных краг.
Снаряжение для лошади в турнирных поединках несколько отличалось от снаряжения боевого.
Уже в турнирах на булавах стали применяться седла с высокими сиденьями (нем. Sattel im hohen
Zeug). Они предназначались для того, чтобы рыцарю при манипуляции оружием не мешала
лошадь (рис. 592). При такой конструкции седла всадник почти стоял в стременах (рис. 593).
Окованная железом передняя лука для защиты ног и бедер рыцаря уходила очень высоко вверх и
охватывала их по бокам. В верхней части такой луки находилась прочная железная скоба, за
которую рыцарь держался левой рукой, чтобы не вылететь из седла во время поединка. Задняя
лука охватывала корпус рыцаря, исключая возможность падения с лошади. Остальная часть
конного снаряжения была такой же, как и ранее описанное снаряжение, используемое при боевых
действиях. В дополнение следует отметить, что лошадь всегда была покрыта попоной из прочной
кожи, на которую сверху накладывалась накидка, разрисованная геральдическими эмблемами.
Турнир на булавах к концу XV века стал выходить из моды.
Рис. 592. Турнирное высокое седло. Вторая пол. XV в. Германский Национальный музей, Нюрнберг.
‐ 392 ‐ Knight.by edition Уже в раннем средневековье наряду с описанными видами турниров, при почти одинаковом
ритуале, появился еще один, отличающийся существенным образом от первых. Его сначала
называли просто «бой» (нем. Kampf), позднее, в XV веке, этот поединок получил более
напыщенное название: «старинный немецкий пеший бой». Происхождение этого пешего боя
между двумя рыцарями следует искать в древнегерманском Божьем суде,182) где поверженный в
бою расплачивался своей [386]
Рис. 593. Снаряжение для турнира на булавах. Герцог Георг Баварский и Ландсхутский (1455—
1503) во время турнира 18 августа 1482 г. в Гейдельберге. Из турнирной книги Ганса Бургкмаиера
Младшего. Акварель дат. ок. 1554 г. Из коллекции князя фон Гогенцоллерн-Зигмарингена.
жизнью. Более поздние поединки такого рода утеряли свое религиозное начало и превратились в
военные игры, не направленные на уничтожение противника. Скорее наоборот, целью их стало
получение всеобщего признания в искусстве владения оружием и на завоевание благосклонности
прекрасных дам. На самом деле возвращение к старым традициям, какими их в средневековье
представляло противоборство пеших рыцарей, не имело никакой другой цели, кроме как
изобретение все более разнообразных форм турнирного состязания. Поскольку рыцарство с
достойным уважением относилось ко всем старинным обрядам, «пеший бой» с самого начала
проводился с чрезвычайной торжественностью и при соблюдении строгих правил. Изменения в
форме состязаний привели и к существенному изменению защитного вооружения, в связи с чем
стали изменяться доспехи. На снаряжение, церемониал и манеру фехтования оказали значительное
влияние старинные мастера фехтовального искусства, рыцари ордена Святого Марка, о чем
свидетельствует старинное руководство по фехтованию. Со временем стали отходить от этих
формальностей, изменяя практику ведения турниров. Рисунок швейцарской Манесской рукописи
(около 1300) представляет двух воинов во время поединка, который происходит в присутствий
дам, одобряющих своих рыцарей хлопанием в ладоши. На этом рисунке представляет особый
‐ 393 ‐ Knight.by edition интерес только оружие и одежда. Что касается одежды, то в раннем средневековье традиционной
считалась длинная рубаха, одеваемая позже поверх доспеха. Она выходит из моды только к
середине XV века. Оружием состязающихся [387] являются тупые мечи. Здесь же обнаруживается
пример применения кулачных щитов (рис. 594). Иное можно увидеть в иллюстрациях из кодекса
«Церемонии поединков»,183) где оба рыцаря облачены в пластинчатые доспехи, на головах у них
турнирные арметы; поверх доспехов надеты традиционные рубахи, разрисованные
геральдическими фигурами каждого владельца. Это напоминает обряды, совершаемые при
Божьем суде. Оружие участников поединка состоит из короткого альшписа с двумя дисками на
рукояти и тонким, колющимся клинком (рис. 595).
К середине XV века снаряжение «старинного пешего немецкого боя» претерпело значительное
изменение. В первую очередь, появилось множество различных видов оружия. Как видно из книги
о турнирах императора Максимилиана I, участники турнира сражаются не только мечами, но и
булавами, альшписами, кузами, топорами, обычными пиками, кинжалами, палицами, дюссаками,
секирами и даже боевыми цепами.
Рис. 594. Фехтование на мечах. Изображен один из поединков миннезингера Вильгельма фон
Шарфенберга; над ним изображен его щит с гербом. Миниатюра из Манесской (Большой
Гейдельбергской) рукописи, нач. XIV в.
Рис. 595. Поединок на альшписах. Миниатюра из иллюстрированного кодекса «Церемонии
поединков», нач. XV в. Парижская Национальная библиотека.
Доспех приобретает форму, специально рассчитанную для этого вида турнирного поединка. Шлем
— типа турнирный армет с широким забралом, сферической формы и чрезвычайно большой по
объему, привинчивается или плотно привязывается ремнями к нагруднику и наспиннику. Этим
усовершенствованием мастера-шлемники предусмотрели защиту головы рыцаря от ударов
булавой, т. к. голова в этом случае не соприкасается непосредственно со шлемом. [388]
Нагрудник из двух пластин соединяется внизу с доходящей до колен юбкой так называемым
«боевым фартуком», состоящим из набора смещающихся относительно друг друга пластин.
Наплечники тоже подвижные, защищают подмышки и доходят до середины груди. Наручи
обычной формы, как у доспехов того времени. Перчатки с остроконечными крагами также
соответствуют перчаткам данной эпохи. Поножи не отличаются от прежних форм, но
налядвенники достаточно высокие. Коленные суставы защищены наколенниками. Башмаки без
‐ 394 ‐ Knight.by edition шпор были уже к 1480 году с широкими и тупыми носами и наподобие грубых крестьянских
башмаков.
Рис. 596. Доспех для пешего боя Клода де Волре, камергера герцога Бургундского Карла Смелого; в
этом доспехе он принимал участие в состязании с императором Максимилианом I во время
празднеств на рейхстаге в Вормсе (1495). Изготовлен ок. 1490 г.
Точно таким мы видим боевой доспех бургундского рыцаря Клода де Водре, советника и
камергера герцога Карла Смелого. В этом доспехе он был побежден в Вормсе в 1495 году самим
императором Максимилианом I (рис. 596). Иллюстрация поединка рыцарей, вооруженных
топорами, приводится в турнирном кодексе императора Максимилиана I.184) На рисунке мы видим
юбку из материала, надетую поверх доспеха, на нем — рыцарский пояс, старинный символ
рыцарского звания, который мы часто обнаруживаем в рыцарском одеянии XIV века. При
рассмотрении формы доспеха легко убедиться, что движение рук участников турнира специально
ограничено с целью уменьшения риска, но без снижения, однако, зрелищного эффекта.
К вооружению рукопашного боя, широко применявшемуся в фехтовальных упражнениях и
единоборствах, относится прежде всего кулачный щит (рис. 597). Приведенный нами на рисунке
щит имеет диаметр 32 см. [389] Вблизи от края по наружной стороне щита проходит стальной
обруч, закрепленный штифтами в нескольких местах. Это так называемая ловушка для клинка. Ее
назначение состоит в том, чтобы при удачном движении щитом заклинить острие альшписа или
‐ 395 ‐ Knight.by edition клинок меча в зазоре между обручем и щитом так, чтобы противник не смог вытащить оружие
обратно. На кулачных щитах такого типа часто крепили от 3 до 6 и более таких ловушек. Умбон
щита (b) выпуклый, покрыт рельефными украшениями в готическом стиле. Внутри умбона
находится скоба (А) для захвата левой рукой; в верхней части расположен длинный крюк (В), с
помощью которого можно носить щит на перевязи.
Рис. 597. Фехтовальный кулачный щит с ловушками для клинка. Италия.
a) Вид спереди.
b) Разрез.
Рис. 598. Турнирный армет, из гарнитура немецкого доспеха для пешего поединка; шлем исполнен
из полированной стали с травлеными и позолоченными полосами и эмблемами. Вероятно,
Аугсбург, ок. 1560 г. Музей Армерия Реале, Турин.
Наряду с кулачными щитами в состязаниях, где не применялись копья, использовали деревянные
ручные тарчи, обтянутые полотном и раскрашенные в геральдические цвета владельца. В XVI
веке «немецкий пеший бой» постепенно утратил свое значение. Вместо него завоевал
популярность более эффектный пеший турнир, похожий немного на старинный групповой турнир.
Отличие его заключалось только в том, что он проводился через барьер.
При фанатическом увлечении рыцарей старинными обычаями каждый из членов владетельной
знати считал своим долгом иметь по меньшей мере один турнирный доспех в своем арсенале,
чтобы при возможном вызове достойным образом предстать перед соперником. Приблизительно к
[390] 1510 году мастера оружейного дела стали изготавливать доспехи гарнитурами таким
образом, чтобы один и тот же доспех путем замены отдельных сменных деталей можно было
использовать как в сражении, так и на турнире, а примерно с 1560 года в таком же доспехе можно
было выступить и в пешем поединке. Сохранилось много боевых доспехов, хранящихся ныне в
музеях. Среди них доспехи Альбрехта Ахиллеса, маркграфа Бранденбургского, Карла V,
Фердинанда I и эрцгерцога Фердинанда Тирольского. В особо торжественных случаях монархи
являлись в роскошно украшенных доспехах. Так, например, император Максимилиан I
присутствовал на празднествах в таких доспехах, о чем свидетельствуют гравюры художника
Бургкмайера. Подобные доспешные гарнитуры можно было носить и в конных турнирах, с этой
целью на металлической юбке делали передние и задние дугообразные вырезы (см. рис. 163).
‐ 396 ‐ Knight.by edition Отличительным признаком доспеха для пешего поединка через барьер были подвижные широкие
наплечники, металлическая колоколообразная юбка и отсутствие опорного крюка для копья; в
остальном форма этого доспеха копирует обычный доспех той эпохи.
На иллюстрациях часто встречается бургундский армет, а также турнирный армет,
привинчиваемый к нагруднику (рис. 598). Там же видно, что как локтевые, так и коленные
суставы защищены налокотниками и наколенниками. Дополнительными накладками защищены
обычно только плечи (рис. 599).
Рис. 599. Турнирный доспех для немецкого пешего боя, с закрытыми наручами и поножами и с
бургундским арметом. Из гарнитура эрцгерцога Фердинанда Тирольского. 1547 г.
Как уже раньше упоминалось, снаряжение для поединка на копьях не отличалось первоначально
от боевого снаряжения. Только в XIV веке были усовершенствованы конструкции шлемов и
тарчей с учетом особой цели турнира. Это видно на шлеме дворянского рода Пранков середины
XIV века (рис. 600): левая сторона шлема защищена дополнительной стальной [391] пластиной на
заклепках и изнутри снабжена войлочной прокладкой. В начале XV века доспех, предназначенный
для поединка на копьях, был полностью модифицирован. Забота о безопасности состязавшихся
рыцарей, постоянное стремление к внешнему эффекту стали причиной использования особенно
тяжелого, специально изготовленного доcпеха. Поединки на копьях получили специальное
обозначение — гештех (нем. Gestech от нем. stechen — колоть). Новый доспех получил
общепринятое название штехцойг (нем. Stechzeug). Изменения этого доспеха проходили у разных
народов не в одно и то же время, хотя типы доспехов в основном имели некоторое сходство.
Принципиально различают два характерных типа: немецкий и итальянский штехцойг.
‐ 397 ‐ Knight.by edition Немецкий штехцойг (рис. 601) состоит из нескольких частей. Шлем, образно названный жабьей
головой, напоминает форму старых горшковых шлемов. Нижняя часть шлема закрывает лицо до
глаз, затылок и шею, теменная часть приплюснута, лицевая сторона сильно вытянута вперед, а на
уровне глаз сделана узкая щель. Как на темени, так и по обеим сторонам шлема имеются парные
отверстия; одни служат для крепления шлемного украшения, другие — для кожаных ремешков,
стягивающих подшлемный колпак.
Рис. 600. Горшковый шлем. Принадлежал рыцарю из штирийского рода Пранков; шлем
предназначен для поединка на копьях, поэтому усилен дополнительной защитой с левой стороны.
Сер. XIV в. Кожаная позолоченная геральдическая фигура (рога) — более позднего изготовления,
относится к началу XV в.
Кираса короткая, спереди имеет подвижный нагрудник. Левый бок кирасы выпуклый, а правый,
где расположен крюк для копья — плоский. Спина имеет обычную форму. Шлем крепится на
груди тремя винтами или специальным зажимом. Соединение шлема с кирасой на спине
осуществляется с помощью вертикально расположенного шлемного болта. На груди кирасы с
правой стороны укреплен массивный крюк для копья и кронштейн для фиксации задней части
копья. На левой стороне кирасы находятся два отверстия, а иногда массивное кольцо, через
которое продернута пеньковая веревка для крепления тарча к груди. К нагруднику крепится
набрюшник. К нему присоединяются дугообразные металлические полосы, переходящие в
эластичные или жесткие набедренники. К наспиннику прикреплен нахребетник, нижней своей
частью опирающийся на седло и удерживающий на себе тяжесть всего доспеха.
Наплечники присоединяются к кирасе с помощью подпружиненных шрифтов. Спереди они имеют
очень маленькие (или вообще не имеют) крылья, а сзади — значительные. Подмышковые [392]
вырезы закрыты большими дисками, свободно висящими на ремнях. На правом предплечье для
защиты локтевого сгиба имеется широкий чашеобразный налокотник, на левом предплечье —
неподвижная накладка, оканчивающаяся рукавицей. На правом плече часто имеется держатель
копья, поскольку рыцари при выходе на ристалище несут копье на плече.
‐ 398 ‐ Knight.by edition Рис. 601. Доспех-штехцойг императора Максимилиана I.
a) Вид спереди. Доспех полированный, рифленый, с ажурной готической кромкой;
вентиляционные отверстия в готическом стиле на правой стороне шлема выполнены на
итальянский манер.
b) Вид сзади. Примечательны тщательно отделанный штырь для крепления украшения на шлеме,
кронштейн для удержания конца копья и гофрированный нахребетник, защищающий низ спины.
Ок. 1490 г. [393]
Следует заметить, что на штехцойг, как правило, надевают юбку из ткани, лежащую глубокими
складками и украшенную роскошной вышивкой. Этот доспех считается тем старше, чем отвеснее
стенки шлема, и тем новее, чем они плотнее прилегают к шее. К снаряжению доспеха относятся
также тарч и копье. Тарч имеет четырехугольную форму, внизу закруглен, нижний край слегка
выгнуг вперед (рис. 602). Ширина его около 40 см, длина около 35 см. Тарч изготавливался из
твердых пород дерева и был облицован снаружи костяными пластинками. Эти пластинки из
оленьих копыт или рогов должны были предохранять тарч от поломки при ударе копьем. Весь щит
был обтянут кожей. В центре находились два отверстия, через которые продевался шнур для
крепления тарча к груди кирасы. Перед поединком тарч покрывался тканью одинакового цвета и
рисунка с накидкой лошади.
Копье (рис. 603), изготовленное из мягких пород дерева, стандартной длины 370 см и диаметром
приблизительно 9 см, имеет корончатый наконечник (нем. Krönlein). Коронка состоит из короткой
гильзы, увенчанной тремя-четырьмя зубцами185) (а). Через нижний узкий конец копья продевают
защитный диск (с), который крепится на винтах к железному кольцу (в), установленному на
древке копья.
К комплектующим частям снаряжения следует причислить подшлемный колпак, сшитый из
тиковой материи с двойной простеганной прокладкой из войлока. По бокам колпака имеются
кожаные ремешки. Они продергиваются через отверстия шлема и связывают крепко подшлемный
‐ 399 ‐ Knight.by edition колпак со шлемом (рис. 604). На рисунке 605 изображена старинная отвертка, необходимый
инструмент для снаряжения рыцарских турниров.
В заключение хочется упомянуть еще о шпорах. Они имели одинаковую конструкцию для всех
разновидностей турниров. Делали их из железа, наружную поверхность иногда покрывали
латунью. Шейки шпор длиной в 20 см. параллельны боковым сторонам скобы, охватывающей
каблук башмака. Такая форма шпор позволяет всаднику во время состязаний легко управлять
лошадью (рис. 637).
Итальянский штехцойг, предназначенный для так называемого романского турнира на копьях,
претерпел примечательные изменения в своей конструкции. Во-первых, шлем крепился к
нагруднику и наспиннику особой скобой на винтах. По верхней кромке стенок шлема проходил
иногда железный хомутик — застежка. На правой стороне шлема имелась широкая прямоугольная
дверца, своеобразная форточка для доступа свежего воздуха. Во-вторых, правый бок кирасы был
не плоский, а выпуклый. В-третьих, кирасу обычно спереди обтягивали тончайшим камчатным
полотном, расшитым геральдическими эмблемами. Далее, на левом боку кирасы имелось
массивное кольцо для привязи четырехугольного тарча. На правом боку кирасы, на поясе, был
приклепан кожаный стакан, обтянутый материей. В этот стакан перед выходом на турнир
вставляли [394]
Рис. 602. Турнирный тарч от штехцойга. Кожаная обшивка отсутствует; обкладка тарча
костяная. Кон. XV в.
Рис. 603. Турнирное копье, с корончатым наконечником и защитным диском. Кон. XV в.
Рис. 604. Подшлемный колпак. Предназначен для защиты головы от ударов о шлем. XV в.
Рис. 605. Отвертка. XV в.
‐ 400 ‐ Knight.by edition копье, которое было намного легче копья, применяемого в немецком турнире. Поэтому доспех не
имел заднего массивного кронштейна для поддержки копья; справа находился массивный крюк,
закрепленный в зажимной колодке. Наспинник также был обтянут материей, пройма плеча сильно
вырезана. Подвижные наплечники не имели спереди и сзади крыльев. [395]
Правый наруч аналогичен по фасону наручу немецкого доспеха, однако левый имел подвижную
конструкцию, а не жесткую.
В качестве примера может служить итальянский штехцойг (рис. 606), экспонируемый в
Королевском военном музее Мадрида, ошибочно приписываемый Карлу V.
Французский штехцойг идентичен итальянскому. Отличие состояло в том, что шлем был меньше
по высоте и крепился спереди к нагруднику посредством скобы, а сзади — с помощью ремней,
стягивающихся на затылке пряжками.
Английский штехцойг почти не претерпел никаких изменений, он имел большое сходство с
боевыми и турнирными доспехами XIV века, потому что в Англии, как в никакой другой стране,
процесс обновления рыцарского снаряжения проходил очень медленно.
Рис. 606. Итальянский штехцойг для т. н. романского турнира. Из полированной стали, частично
позолочен; кираса обтянута генуэзской парчой. Из цейхгауза доспехов Карла V.
Предположительно принадлежал Фердинанду Католику. Рубеж XV—XVI вв. Музей Армерия
Реаль в Мадриде.
‐ 401 ‐ Knight.by edition К началу XV века в Германии появился новый вид конного поединка на копьях, который завоевал
большую популярность, — реннен (нем. Rennen — «скачки»). Если верить Людвигу фон Эйбу,
гофмейстеру Альбрехта-Августа, маркграфа Бранденбургского, то последний принял большое
участие во внедрении турнира типа реннен. Фон Эйб пишет: «Он, Альбрехт, создал и открыл свету
реннен с копьем, ведь раньше это применялось редко; он со своим вассалом Генрихом
Дондорфером создал реннен, при котором точным ударом нужно было сбить с соперника тарч,
которого раньше не было; а также реннен с закрепленным тарчем. Он приспособил доспех для
копийного боя — штехцойг с перемычками на наплечных пластинах, на которых должен был
покоиться шлем. Он также закрепил штифтами пластины, которые раньше соединялись рамками
— чтобы части доспеха держались прочнее».186) [396]
Цель поединка осталась та же: «преломить копье» или выбить противника из седла, но стали
уделять больше внимания эффектному искусству управления конем, поэтому поединок
превратился в серию периодических атак, на полном разгоне лошади, с заменой копий «на
ходу».187)
Рис. 607. Доспех-реннцойг, с тарчем, привинченным к кирасе. а) Вид спереди. b) Вид сзади. Кон.
XV в. [397]
Если доспех штехцойг был создам на основе старых доспехов с горшковыми шлемами, то доспех
реннцойг (нем. Rennzeug) заимствовал свою форму от готического доспеха XV века. Головной
убор реннцойга (рис. 607) представлял собой шлем — салад без забрала, но со смотровой щелью.
‐ 402 ‐ Knight.by edition Две накладки, закрепленные на шпонках, защищали лобную часть турнирного салада, на нем
имелись отверстия для более простого шлемного украшения — султана из перьев. Нагрудник, как
и у штехцойга, был снабжен крюком и кронштейном с упором для копья. К груди привинчивался
металлический подбородник, закрывавший нижнюю часть лица. Спереди к поясу кирасы
присоединялся боевой фартук из подвижных пластинчатых полос, переходящий в подвижные
набедренники. Спина доспеха, сильно вырезанная по бокам, в затылке и у пояса, напоминает
форму креста. Нахребетник, как у штехцойга, защищает низ спины. Это описание реннцойга
является общим для всех разновидностей состязаний на копьях с полным разгоном лошади.
Рис. 608. Реннтарч для поединка «точный» реннен. Из дерева, обтянут кожей, усилен железными
пластинами. Кон. XV в.
Рис. 609. Наконечники турнирных копий.
К доспеху реннцойг относится специальный тарч или реннтарч (нем. Renntartsche, рис. 608). Он
изготовлен из дерева и обтянут телячьей, крашенной в черный цвет кожей с железной оковкой по
краям. Ради удобства крепления к кирасе реннтарч, плотно прилегая к телу, повторял форму груди
и левого плеча всадника, и лишь в нижней своей части немного был выгнут вперед. Размер
реннтарча зависел от разновидности турнира реннен.188) В «точном» реннене и бундреннен он
имел размеры от пояса до шеи, а в «жестком» реннене — от середины бедра до смотровой щели
шлема. Во всех разновидностях турнира реннен, где тарч не имел особого [398] механического
приспособления, он обтягивался тканью с нанесенными на ней геральдическими эмблемами
владельца.
Теперь рассмотрим копье, применяемое при конной атаке в реннене. Оно обычно легче копья,
применяемого в сшибке без полного разгона лошади, изготовлено из мягких пород дерева, имеет
длину около 380 см, диаметр 7 см и вес около 14 кг, наконечник острый. Самые распространенные
формы наконечников приведены на рис. 609. Остальные элементы копья остались без изменений,
только вместо защитного диска на копье надевался так называемый защитный щиток
воронкообразной формы (рис. 610). При установке копья в опорный кронштейн этот щиток
прикрывал всю правую руку от запястья до плеча. Рыцарь во время турнира правой рукой
управлял копьем с помощью крюка, установленного на внутренней стороне этого щитка.
Подшлемный колпак, такой же, как у штехцойга, крепился на голове ремнями. На него одевался
турнирный салад и привязывался с помощью дополнительных маленьких ремешков вплотную к
колпаку.
‐ 403 ‐ Knight.by edition Рис. 610. Защитный щиток копья для поединков рениен. Полированный и рифленый.
a) Лицевая сторона.
b) Внутренняя сторона с крепежным крюком.
c) Вид сбоку, крепление защитного щитка на копье.
Рис. 611. Незастегиваемое зарукавье, для правой руки участника поединка реннен.
На многих турнирах всадник надевал на правую руку, а чаще на обе, короткие зарукавья (нем.
Handstutze) для защиты запястья (рис. 611).
К более поздним видам турниров XV и XVI веков относится полевой турнир (нем. Feldturnier),
который ведет свое начало от древней игры, имитирующей сражение.189) Полевой турнир
проводили по тем же правилам: [399] конные рыцари вступали в единоборство на ристалище в
линейном порядке, разделившись на отряды. Основное отличие заключается в доспехе,
претерпевшем сильное изменение с течением времени. В этом турнире рыцари носили обычные
боевые доспехи с той разницей, что на них привинчивались жесткие подбородники, доходившие
до смотровой щели на шлеме. Кроме того, по желанию участника турнира к доспеху крепились
дополнительные защитные приспособления: усиление наплечника и подбородника, или гард-бра
(фр. garde-bras). Турнирный доспех можно отличить по тому, что у верхней кромки нагрудника не
было утолщения и имелись 2-3 отверстия для винтов для крепления подбородника. Вооружение
всадника состояло из турнирного копья, похожего на боевое, только немного короче и толще, с
наконечником более удлиненной формы (рис. 612).
‐ 404 ‐ Knight.by edition Рис. 612. Наконечники турнирных копий.
Рис. 613. Мундштук с латунными рельефными дисками от турнирного снаряжения. XV в.
Рис. 614. Конский глухой налобник, без смотровых отверстий; с гербом Габсбургов. Принадлежал
императору Фердинанду I. Работа аугсбургского доспешника Лоренца Хельмшмида, ок. 1510 г.
Для некоторых разновидностей турнира использовалось конное снаряжение, применяемое на
войне. Но для турниров штехен и реннен употреблялось одинаковое и специально
предназначенное для этого конное снаряжение. Отличие заключалось в формах седел. Поводья,
самые простые, изготовленные из сырых пеньковых веревок, были обшиты различного рода
лентами одной расцветки с конской накидкой. Если во время схватки рвались удила (рис. 613), то
всадник, как правило, управлял лошадью с помощью копья.
Лошадь от шеи до холки покрывалась кожаной попоной, сверху настилали полотняную накидку,
закрывающую круп, шею и голову лошади до ноздрей. На морду лошади надевался стальной
глухой налобник (нем. [400] Blendstirne, рис. 614) без смотровых отверстий. Применение такого
налобника, закрывающего глаза лошади, служило мерой предосторожности от ее
непредсказуемого поведения при столкновении двух всадников: неожиданный подъем на дыбы
или внезапный скачок в сторону делали невозможным точное попадание копьем в надлежащую
цель.
‐ 405 ‐ Knight.by edition Рис. 615. Гештех «высоких седел». Император Максимилиан I в поединке с графом Иоганном фон
Верденбергом (не показан).
Самое раннее изображение конского налобника без смотровых отверстий нашел Г. Демей в
гербовой печати Иоанна I Лотарингского около 1367 года.190)
Далее рассмотрим три основных вида немецкого турнира типа гештех: «высоких седел»,
«общенемецкий» и «закованных в броню». [401]
Рыцарь, участвующий в гештехе «высоких седел» (нем. Gestech im hohen Zeug), был одет в
штехцойг. Ноги защищены латами, обуты в тяжелые низкие кожаные башмаки с войлочными
утолщениями на носу и лодыжках. Такие башмаки рыцари носили и в состязаниях реннен, где не
нужна была защита ног. Самым существенным отличием снаряжения в этом виде поединка
является седло с высокими луками, которое уже упоминалось в описании турнира на булавах.
Сиденье такого седла находится значительно выше, чем у всех остальных седел. Деревянные
передние луки, обшитые по краям железом, доходили до груди и закрывали обе ноги. Прочный
железный пояс на передних луках охватывал туловище всадника таким образом, что полностью
исключал его падение с лошади (рис. 615). На передней луке некоторых из этих седел сверху
имелись поручни для опоры на случай потери равновесия от удара копьем. Такие седла хранятся в
германском музее Нюрнберга, в княжеском музее Гогенцоллеров в Зигмарингене и в Лондонском
Тауэре. Лошадь, облаченная в кожаную попону, покрывалась сверху разрисованной накидкой,
‐ 406 ‐ Knight.by edition которая закрывала ноги всадника и закреплялась на передней луке села. Концы кожаной попоны
пристегивались на ремнях также к передней луке. На лошади был надет стальной глухой
налобник. Целью поединка на высоких седлах являлось сломать собственное копье о щит
противника. Падение всадника с лошади исключалось благодаря форме седла.
Рис. 616. Седло для «общенемецкого» гештеха, без задней луки. Нач. XVI в.
Рис. 617. Конский нагрудник для «общенемецкого» гештеха. Находился в замке Амбрас под
Инсбруком. Из гарнитура императора Максимилиана I. Кон. XV в. [402]
В «общенемецком» гештехе (нем. gemeindeutsche Gestech) всадник одет в штехцойг, ноги не
защищены броней. У лошадей только холка покрыта кожаной попоной. Седло без задней луки
(рис. 616). Согласно рекомендации императора Максимилиана I, с целью лучшей защиты лошади,
на грудь одевался своеобразный нагрудник — подушка из грубого полотна, набитая соломой.
Концы подушки затягивались ремнями под передней частью седла (рис. 617). Поверх лошади
набрасывалась накидка, украшенная рисунками (рис. 618). Цель рыцарей в этом поединке —
сбросить противника с лошади удачным ударом копья о тарч.
‐ 407 ‐ Knight.by edition Рис. 618. Снаряжение для «общенемецкого» гештеха. Из гарнитура императора Максимилиана I.
Гештех «закованных в броню» (нем. Gestech im Beinharnisch) отличался от двух предыдущих тем,
что рыцарь на ристалище кроме кирасы и шлема носил еще стальные поножи, защищающие ноги
от ударов. Здесь также существовали различные варианты конного снаряжения: скаковые седла с
задними луками или седла, применяемые на «общенемецком» гештехе. Для победы в этом
поединке необходимо либо сломать свое копье о тарч противника, либо вышибить противника из
седла. [403]
Для итальянского поединка старого типа всадник надевал итальянский доспех или немецкий
штехцойг. Ноги могли быть закрыты латами. В конском снаряжении использовались боевые седла
с задней спинкой, попоны и накидки с рисунком. На голове лошади не всегда был надет глухой
налобник или чаще — со стальной сеткой на глазах (см. рис. 231).
Итальянский поединок отличался от остальных тем, что бой происходил через деревянный барьер.
Противники сшибались, повернувшись левым боком к барьеру (рис. 619), с целью сломать свое
собственное копье о тарч противника.
‐ 408 ‐ Knight.by edition Рис. 619. «Старый» итальянский поединок через барьер. Император Максимилиан I в схватке с
графом Энгельбрехтом фон Нассау.
«Я преуспел в этом поединке, тогда же я расщепил, разломал много своих копий...» — пишет
Максимилиан I Зигмунду фон Прюшенку 4 февраля 1478 года.
Следует упомянуть еще о довольно своеобразном турнире, который пользовался большой
популярностью в Австрии и в восточной Германии около 1550 года. В этом так называемом
венгерском турнире военная игра совмещалась с костюмированными маскарадами средневековья.
Если в литературном памятнике XIII века «Поклонение Даме» отмечено [404] доведенное до грани
безвкусицы стремление рыцарей скрыть свое лицо под шлемом-маской в соответствии с
итальянскими традициями, то и далее тяготение к театральности военных игр также сохраняется.
На вооружение эти костюмированные турниры оказали мало влияния. На венгерских турнирах,
проведенных эрцгерцогом Фердинандом Тирольским в Чехии и курфюрстом Августом I в
Дрездене около 1550 года, применялись вместо немецких тарчей венгерские, а также венгерские
сабли, служившие только украшением, и даже венгерские шпоры, чрезвычайно громоздкие и
тяжелые (рис. 620). Если в поединках принимали участие члены самых знатных дворянских семей,
то участники турниров не допускали никаких существенных изменений в правилах старинного
кодекса. При более позднем виде реннена все выглядело совсем по-другому. Для увеличения
зрелищного эффекта и в зависимости от вкуса и настроения участники турнира стремились
изменить снаряжение и правила поединка. При разных королевских дворах существовало такое
количество вариантов проведения турниров, что полное их перечисление займет очень много
времени и не внесет какой-либо ясности в этот вопрос. Поэтому мы ограничимся описанием
снаряжения и разновидности реннена, которые содержатся в лучшей книге о турнирах того
времени «Фрейдаль». Согласно авторитетному кодексу немецкого турнирного искусства,
датированному приблизительно 1480 годом, турнир типа реннен подразделяется на следующие
‐ 409 ‐ Knight.by edition отдельные виды: «механический» реннен; «точный» реннен; бундреннен; «жесткий» реннен;
«смешанный» реннен или реннен с корончатым копьем; «полевой» реннен.
Рис. 620. Шпора для венгерского турнира. Сер. XVI в.
175)
Автор ошибается, гладиаторские игры проводились в Риме еще во времена республики,
происхождением своим они обязаны древнему погребальному обряду; на могиле умершего воина
либо приносили в жертву пленников, либо заставляли их сражаться друг с другом. Ни о каком
германском влиянии здесь не может быть и речи (прим. ред.).
176)
Этот поединок происходит не на турнире, а во время настоящего сражения (прим. ред.).
177)
Слуга скакал рядом на четверть лошадиного корпуса позади своего сеньора (прим. ред).
178)
Поводом могло быть право проезда первым или требования зачинщика, чтобы вызываемый
рыцарь вернулся обратно для того, чтобы рассказать даме сердца зачинщика о его подвигах.
Сюжет весьма распространенный в рыцарских романах (прим. ред.).
179)
Автор немного идеализирует турнир, ранее он упоминал, что наградой участнику турнира
было только расположение дамы, но на самом деле на турнир распространялось полностью право
войны. Потерпевший поражение рыцарь лишался коня и вооружения, которые забирал
победитель. За пленных, взятых в групповом турнире, брали выкуп, что было выгодным
предприятием. Это особенно характерно для ранних турниров (прим. peд.).
180)
Отверстия делались, скорее всего, для облегчения турнирного доспеха (прим. ред.).
181)
Автор не упоминает, что описанный выше доспех для турнира на булавах не применялся при
поединках на копьях, в таких случаях сначала использовали боевой доспех, затем специальный.
См. ниже (прим. ред.).
182)
Название не имеет ничего общего с христианством, это пережиток старого варварского
судебного права. При спорных вопросах судьи назначали «судебный поединок», отдавая тем
самым на волю богов принятие решения. Проигравший судебный поединок считался виновным. С
введением христианства эта форма суда, несмотря на то, что церковь неоднократно против нее
выступала, сохранялась довольно долго (прим. ред.).
183)
Lacroix, P. «Vie militaire et religieuse au Moyen-age». Paris, 1873 (прим. авт.).
‐ 410 ‐ Knight.by edition 184)
Иллюстрированный кодекс из библиотеки историко-художественных коллекций Австрийского
императорского двора в Вене. Leitner, Freydal. «Des Kaisers Maximilians I. Turniere und
Mummereien». Wien. 1880—1882 (прим. авт.).
185)
Такой наконечник делался специально для большей безопасности, по трем зубцам равномерно
распределялась нагрузка от удара (прим. ред.).
186)
Jul. v. Minutoli: «Das keis. Buch des Markgrafeu Albrecht Achilles». Berlin, 1850. В этой книге
есть и другие ценные сведения о турнирах, достоверно подтверждающие, что в развитии поздних
форм турнира XV в. наряду с Альбрехтом Ахилесом большие заслуги принадлежат Максимилиану
I (прим. авт.).
187)
В гештехе рыцари после сшибки осаживали лошадей и возвращались на то место ристалища,
откуда начинали атаку, чтобы поправить снаряжение и взять новое копье. Так что после каждой
сшибки была пауза. Нововведение в поединках типа реннен заключалось в том, что рыцари
разгоняли коней, сшибались, «преламливая копья», в том же темпе проскакивали на
противоположный конец ристалища, разворачивали лошадей, брали «на ходу» новые копья и, как
бы меняясь местами, шли в том же темпе в новую атаку. Таких периодических сшибок могло быть
три или больше. Может быть, как раз от этого нововведения немецкие турниры и получили
наименование «скачки» (прим. ред.).
188)
Описание разновидностей турниров реннен см. ниже (прим. ред.).
189)
Т.е. тех состязаний между двумя партнерами, которые раньше и обозначали термином
«турнир» (прим. ред.).
190)
G. Deniay. «Le costume au moyen-age d'apres le sceaux». Pans, 1880 (прим. авт.).
‐ 411 ‐ Knight.by edition Разновидности турниров: I. «Механический» реннен (нем. Geschiftrennen)
Всадник одет в реннцойг, под доспехом — толстая ватная куртка — вамс с рукавами-буфами на
упругой подкладке, заменяющими наручи. Ноги зачастую не имеют поножей. Защитой бедра
служат ребристые набедерные щитки (нем. Streiftartschen, рис. 621) или дильже (рис. 622) на
ремнях, перекинутых или продернутых через седло. Легкие реннен седла (ит. silla rasa) не имеют
передних и задних лук (рис. 623). Лошадь покрыта кожаной попоной, голова защищена глухим
налобником. В этом виде поединков было две разновидности. [405]
1. «Механический» реннен с тарчем (нем. Geschifttartschenrennen)
При этом виде турнира удачный удар по тарчу противника позволял оторвать его от кирасы
вместе со множеством металлических крепежных деталей и выбросить тарч за голову всадника
высоко в воздух. Этот эффект был вызван пружинным механизмом, установленным по центру
нагрудника кирасы и соединенным с тарчем посредством штыря. Штырь проходил через
отверстие в тарче и заклинивался снаружи металлической шайбой. Между тарчем и пружинным
механизмом зажаты концентрические клинья таким образом, что они своим давлением на тарч
удерживали пружину механизма, который своим усилием прижимал клинья.
Рис. 621. Набедренный щиток, для защиты бедра от удара о барьер. Кон. XVI в.
Рис. 622. Дильже для правой ноги. Кон. XV в.
Рис. 623. Легкое седло для турнира реннен. Кон. XV в.
Если в результате удачного удара копья о тарч пружина еще более сжималась, клинья
освобождали тарч, а два рычага выталкивали его высоко вверх, три других, малых, рычажка
освобождали клинья из своего гнезда, и они под действием силы пружины разлетались в разные
стороны. Расчет был на то, чтобы по возможности усилить зрелищный эффект выступления.
‐ 412 ‐ Knight.by edition Единственное сохранившееся изображение такого механизма находится в иллюстрированном
кодексе, датированном примерно 1544 годом, в музее Армерия Реаль в Мадриде. [406]
2. «Механический» реннен с нагрудной мишенью (нем. Geschiftscheibenrennen)
Техника проведения этого вида турнира аналогична предыдущему, но пружинный механизм был
более простой конструкции. На этот механизм, закрепленный на груди кирасы, накладывалась
большая металлическая пластина, закрывавшая всю грудь всадника. Эта мишень зажималась
коническими штифтами. При удачном попадании копья в мишень, пружинный механизм
срабатывал, она оставалась висеть на груди, а клинья, конические штифты, приводимые в
движение усилием освобожденной от напряжения пружины, разлетались в разные стороны.
Полный комплект такой кирасы с пружинным механизмом и стальным диском имелся в
королевской музейной коллекции в Вене, но был, к сожалению, утрачен. Поэтому здесь приведен
лишь его набросок (рис. 624).
Рис. 624. Каркас нагрудника для поединка «механический» реннен. С откидывающейся нагрудной
мишенью; съемные части отсутствуют. Кон. XV в.
В обоих видах «механического» реннена целью было главным образом привести пружинный
механизм в действие. В торжественном описании победы Максимилиана I отмечалось: «Если
попадал в тарчи, то их обломки высоко взмывали в воздух». Если в таком турнире всадник,
получив мощный удар, не мог удержаться в седле, т. е. «высидеть» удар, то такого всадника
отстраняли от дальнейшего участия в турнире.
‐ 413 ‐ Knight.by edition II. «Точный» реннен (нем. Schart- или Schweifrennen)
Всадник, облаченный в реннцойг, редко или в исключительных случаях надевал наручи и поножи.
На лошадь надевали глухой стальной налобник. Сверху кожаной попоны лошадь покрывалась
большой тканой накидкой.
В этом виде конного поединка, требовавшего полного разгона лошади и состоящего из нескольких
заездов-атак, рыцарь должен был выбить изогнутый тарч противника из удерживающих его
крюков, закрепленных на кирасе. После этого противник считался побежденным и снимался с
турнира (рис. 625). [407]
Рис. 625. Снаряжение для «точного» реннена. Зигмунд фон Вельсперг на турнире в Инсбруке в
1497 г. во время католического праздника «Белое воскресенье» (воскресенье после Пасхи). Из
турнирной книги Ганса Бургкмайра Младшего. Ок. 1554 г. княжеский музей Гогенцоллернов в
Зигмарингене.
III. Бундреннен (нем. Bundrennen)
‐ 414 ‐ Knight.by edition При этом виде турнира, самом опасном, реннцойг оснащался специальным нагрудником — бунд,
на нем был установлен специальный механизм, который при удачном попадании копьем
«выстреливал» укрепленный на нем тарч, словно из пращи, высоко над головой. При этом он еще
разлетался на множество сегментов.191) Поскольку при таком турнире всадник не имел под тарчем
подбородника, то при малейшей неточности возникала смертельная опасность. При резком
срабатывании пружины механизм тарча отскакивал от кирасы и скользил своей верхней частью по
двум направляющим, проходящим от груди доспеха до турнирного салада.
В литературном памятнике «Король-поэт» записаны следующие строчки: «Он (Максимилиан)
много раз также выступал в бунд-кирасе в схватках на турнире Бундреннен. Когда в сшибке
взлетали высоко вверх щиты, [408] весело было на это смотреть, однако доставляло беспокойство
и озабоченность». В венской королевской коллекции хранится неполный комплект механизма для
этого турнира.
IV. «Жесткий» реннен (нем. Anzogenrennen)
На ристалище готовый к турниру рыцарь появлялся в реннцойге, но без наручей, тарч
привинчивался одним или двумя винтами к нагруднику. На попону лошади набрасывалась
накидка, на морду надевали глухой стальной налобник. В этом виде реннена необходимо было
сломать свое копье о тарч противника и тем самым снять его с дальнейшего состязания (рис. 626).
V. «Смешанный» реннен (нем. Kronlrennen)
Этот вид поединка, как вариант предыдущего, был разработан специально для развлечения
публики, присутствующей на трибунах. На ристалище в схватке встречались два рыцаря. Один
был облачен в штехцойг и вооружен копьем с корончатым наконечником. Другой рыцарь был
одет в доспех реннцойг и вооружен копьем с простым наконечником. Конное снаряжение
соответствовало каждому типу доспеха. Оба рыцаря стремились сломать свое копье и вышибить
противника из седла.
VI. «Полевой» реннен (нем. Feldrennen)
Всадник на ристалище появлялся в реннцойге, в наручах и поножах (как на поле сражения). На
лошадей надевали седла без задних лук, кожаные попоны и иногда глухие налобники. Основная
цель турнира — сломать копья. На рисунке 627 приведено изображение шпор, применяемых в
этих турнирах. Существовали и другие разновидности турниров.
‐ 415 ‐ Knight.by edition Полевой турнир (нем. Feldtumier)
Противники делились на две группы в линейном порядке и выступали друг против друга,
имитируя настоящую конную атаку, как на поле брани. Для этого каждый рыцарь появлялся в
боевом доспехе на коне, закованном в броню, с обыкновенным копьем в руке, В большинстве
случаев участники турнира преследовали в схватке лишь одну цель — «преломить копье»,
поэтому они появлялись без мечей. Однако иногда правила были сложнее, [409] и после того, как
в схватке ломались копья, рыцари часто переходили в атаку с тупыми мечами. В одном полевом
турнире, описанном герцогом Баварским Вильгельмом IV в книге о турнирах, каждый рыцарь был
вооружен даже двумя мечами.
Рис. 626. Снаряжение для «жесткого» реннена. Герцог Вильгельм IV Баварский на турнире 1512
г., в среду после дня Св. Павла. Из турнирной книги герцога Вильгельма IV Баварского.
Причисляемый к более древним видам пеший турнир, проводимый еще во времена правления
императора Максимилиана I, стал приобретать новое значение. В этом турнире противники,
‐ 416 ‐ Knight.by edition вооруженные обычными боевыми копьями, выходят на ристалище в боевых доспехах. Ноги в
большинстве случаев не защищены латами. Они выступали, разделившись на две партии,
сражаясь через деревянный барьер, целью было сломать копье соперника. Каждый, наподобие
ландскнехта, держал копье обеими руками. Участнику турнира разрешалось сломать в бою от пяти
до шести копий. При этом проводился строгий контроль за тем, чтобы никто из участников
турнира не наносил удары копьем противнику ниже пояса. Перед началом турниров штехен и
реннен, как правило, устраивали оживленный пеший турнир, чтобы предоставить рыцарям
достаточно времени на подготовку [410] снаряжения к последующему выходу для конных
состязаний. По окончании пешего турнира очищалась площадь ристалища, и только тогда
начинались настоящие конные рыцарские игры. К середине XVI века, хотя и находились сильные
и ловкие рыцари, которые любили участвовать в турнирах штехен и реннен в соответствующих
доспехах и рассматривали это как единственно достойное рыцарское занятие, старое турнирное
снаряжение все же постепенно стало выходить из употребления.
Итальянское влияние, усиливающееся в эпоху Ренессанса, отразилось также и на турнирном
искусстве. Итальянцы давно были неблагосклонны к громоздким формам снаряжения немецкого
турнира и неохотно следовали этой рыцарской моде. Поэтому немецкий турнир вытеснялся и
заменялся исключительно турнирами по итальянским правилам. Так, в середине XVI века
получили распространение, собственно говоря, лишь два вида турниров: свободный турнир,
называемый также «свободный» реннен (нем. Freirennen), и поединок через барьер, разделяющий
противников.
Для свободного турнира (нем. Freitumier) всегда использовался обычный боевой доспех с
некоторыми дополнительными защитными элементами.
Для поединка через барьер (нем. Gestech fiber das Dill), как уже упоминалось, вначале применяли
доспехи штехцойг, которые постепенно заменялись облегченными доспехами, приближающимися
по форме к боевым.
Рис. 627. Турнирные шпоры для доспехов штехцойг и реннцойг.
a) Длиной 21 см.
b) Длиной 17 см.
Приблизительно к 1550 году доспех для этого «нового» поединка через барьер отличался от
боевого доспеха тем, что нагрудник не имел отбортовки наверху у шеи и к нему привинчивался
новый шлем, своей формой лишь слегка напоминавший «жабью голову». Он был больше похож
‐ 417 ‐ Knight.by edition на обычный армет. Однако стараниями немецких мастеров-оружейников, снабдивших этот доспех
тяжелыми защитными приспособлениями, он был превращен в громоздкую неуклюжую гору
металла, которая оказалась более тяжелой, чем самый массивный штехцойг. Вес этого нового
доспеха приходился большей частью на туловище всадника (рис. 628) и не переносился на корпус
лошади, как у штехцойга. [411]
Двойной левый наплечник защищал верхнюю часть руки, плечо, часть груди и левую сторону
шлема и представлял собой громоздкое приспособление. Кроме того, другой, не менее громоздкой
деталью была жесткая конструкция защиты левой руки. Она соединялась с перчаткой, доходила до
левого локтя и заканчивалась широким большим раструбом (рис. 629).
Рис. 628. Снаряжение для «нового» итальянского поединка через барьер. Знатный рыцарь
Андреас Вельзер на свадебном турнире в Аугсбурге 9 января 1553 г. Из турнирной книги Ганса
Бургкмайра Младшего. Ок. 1554 г.
Немецкие знатные дворяне, зрители и участники итальянских турниров постепенно отказывались
от тяжелого немецкого снаряжения и все чаще использовали обычные боевые доспехи,
оснащенные различными защитными приспособлениями, которые находили широкое применение
уже в Италии. Эти доспехи, предназначенные и для свободного турнира, и для поединка через
‐ 418 ‐ Knight.by edition барьер, получили широкое распространение в Германии.192) Как правило, они выглядели
следующим образом (рис. 630). На голове одет бургундский шлем армет, иногда с левосторонним
усилением забрала. К левому плечу привинчен так называемый стальной немецкий штех-тарч
(нем. Stechtartsche), доходивший до середины груди и выгнутый немного [412] снизу. Этот боевой
плащ служил целью для копья и был дополнительно укреплен толстой ромбовидной решеткой из
стальных стрежней. Такая конструкция должна была препятствовать скольжению корончатого
наконечника копья по его поверхности (рис. 631).
Еще одним элементом защитного снаряжения служили наручи гард-бра и подвижные
набедренники.
Для защиты от ударов о барьер ноги были обуты в неповоротливые и тяжелые железные башмаки,
одетые на обычную обувь (рис. 632). В целом доспех производил впечатление облегченной
конструкции.
Рис. 629. Полированный доспех для «нового» итальянского поединка через барьер. Принадлежал
Карлу Шурфу фон Шёнверту (ум. ок. 1628). Инсбрук, ок. 1580 г.
Во второй половине XVI века, преимущественно при дворах саксонской знати, появился
своеобразный вид турнирных доспехов, которые представляют собой некоторый смешанный
‐ 419 ‐ Knight.by edition вариант, объединивший в себе два типа доспехов — штехцойг и реннцойг. Как дополнение к
основной форме доспеха, предназначенного для поединка через барьер, следует отнести опятьтаки турнирный салад, который крепился к спине доспеха с помощью специального кронштейна,
препятствующего сбрасыванию его с головы в результате удара копьем противника. Подобные
доспехи, которые в большом количестве можно найти в некоторых музеях северной Германии и в
Дрездене, обязаны своим появлением изобретательности мастера оружейного дела при дворе
курфюрста Августа I. Некоторое время они были, по-видимому, очень популярны. Для более
четкого отличия от других типов доспехов их называют саксонские турнирные доспехи (рис. 633,
634, 635). Они были предназначены для свободного турнира, т. к. известно, что, когда к 1590 году
саксонский доспех вышел из моды, в последующие десятилетия практиковались еще схватки двух
отрядов, воссоздающие картину сражения.
Из Италии в Германию пришла тогда же другая рыцарская игра, напоминающая полузабытую
старинную игру «скачки за кольцом» (ит. corso all’annello). Он [413] выглядел следующим
образом: разряженные в фантастические одежды всадники стараются пронзить длинными копьями
высоко подвешенное на шнурах кольцо (рис. 636). В Дрезденской конюшне в настоящее время
можно еще увидеть изящные бронзовые столбы, между которыми в давние времена на шнурах
подвешивались кольца. Приблизительно в 1770 году это рыцарское состязание также перестало
существовать, и старинный конный театрализованный турнир средневековья завершил свое
существование.
‐ 420 ‐ Knight.by edition Рис. 630. Боевой доспех, оснащенный для турнира. Украшен чеканкой, травлеными и золочеными
украшениями. Принадлежал императору Карлу V в юности. Работа оружейника Коломана
Хельмшмида, Аугсбург, 1516 г. Музей Армерия Реаль в Мадриде.
Рис. 631. Тарч для турниров в боевых доспехах; поверхность украшена травленым с чернением
рисунком в клетках выступающей ромбической решетки. Германия. Ок. 1550 г.
Чтобы исключить ошибочное представление о турнирах, в заключение стоит упомянуть о так
называемой квинтане (нем. Quintana, фр. guintaine, англ. guintain), что означает «столб с мишенью
для удара копьем». Это не форма турнира в нашем понимании, а лишь тренировка для участия в
дальнейших турнирах гештех или реннен. Для него не требовалось [414] специального
вооружения. Тренировочное упражнение заключалось в том, чтобы рыцарь сумел попасть копьем
точно в центр щита-мишени на груди манекена, который крепился к столбу и мог вращаться
вокруг него. На вытянутой правой руке куклы висел полотняный мешок, наполненный песком.
Если рыцарю, скачущему галопом по левую сторону от манекена, удавалось попасть по центру
щита копьем и сломать древко, то он становился
‐ 421 ‐ Knight.by edition Рис. 632. Турнирный башмак для защиты ступни от удара о барьер; имитация формы кожаного
ботинка. Италия. Ок. 1570 г. Музей Польди-Пеццоли, Милан.
Рис. 633. Саксонский турнирный доспех. Полированный, без украшений, в комплекте с турнирным
саладом, подбородником и боевым плащом.
a) Вид сбоку слева. b) Вид сбоку справа; показан кронштейн для крепления шлема к наспиннику.
Рис. 634. Подбородник от саксонского турнирного доспеха.
Рис. 635. Боевой плащ для саксонского турнирного доспеха, с привинченным крюком. [415]
победителем квинтаны. Если рыцарь чуть-чуть промахивался, то манекен резко поворачивался
вокруг столба, и подвешенный на его руке тяжелый мешок со всего размаха ударял рыцаря по
спине, что вызывало среди зрителей взрывы смеха. Такое тренировочное состязание проводилось
с XII века и, вероятно, зародилось во Франции. В Англии оно просуществовало до конца XVI века.
Еще Шекспир в своих произведениях упоминал этот особый вид тренировки рыцарей. В XVII веке
вместо квинтаны появилась другая игра, карусель, цель которой заключалась в удачном попадании
копьем в картонную или деревянную голову мавра или турка, установленную в качестве мишени
на столбе.
‐ 422 ‐ Knight.by edition Рис. 636. Наконечник копья для «скачек за кольцом». Нач. XVII в.
191)
Может быть, от этого и появился термин «Bund» — от нем. связка, пучок, который
разваливается в разные стороны после того, как его развязать (прим. ред.).
192)
Новую форму доспеха упомянул Йорг Зойзенгофер, мастер-доспешник при дворе Фердинанда
I в Инсбруке при расчете за изготовление такого доспеха по заказу Тирольского эрцгерцога
Фердинанда в 1547 г. (прим. авт.).
‐ 423 ‐ Knight.by edition Часть V ‐ 424 ‐ Knight.by edition Коллекционирование оружия Император Максимилиан I со свитой.
Воины в полном рыцарском вооружении имеют полутораручные мечи. Поверх доспехов одета
характерная для этого периода налатная одежда, в частности юбки.
Гравюра Г. Букмаера. 1515 г.
§ 1. Определение подлинности и цены оружия Определение подлинности оружия — одна из самых сложных задач для коллекционера. Это
требует, наряду с хорошим знанием истории, изучения колоссального количества форм,
свободной ориентации в бесчисленных вариантах стилей и хорошего знания старинных способов
производства. При этом у эксперта должен быть «верный глаз» — достоинство, которым может
похвастаться не каждый, кто считает, что овладел всем вышесказанным. Несомненно, длительным
практическим упражнением можно развить в себе способность точной и верной оценки, но многие
так никогда и не достигают полной безошибочности в оценке старинных вещей — им недостает
природных способностей к этому. Собиратель чаще имеет культурно-историческое, чем
профессиональное образование, что, хоть и служит ему подспорьем, «верного глаза» не дает, а
‐ 425 ‐ Knight.by edition торговец, зачастую совсем необразованный и руководствующийся чутьем, умеет приобрести этот
«верный глаз» при многолетней продаже старинных произведений искусства. Оба часто бывают
обмануты, но у собирателя, как правило, подделка остается лежать как бесполезный хлам, в то
время как торговец умеет ловко от нее отделаться. Каждый год за дешевые фальшивки платят немыслимые суммы, и притом люди, считающие себя тонкими знатоками. То же самое происходит и
при определении цены вещи, коль скоро речь идет не о цене самой по себе как pretium affectionis, а
в зависимости от редкости или художественной ценности предмета. Верного критерия
определения цены в нашем деле не существует. Еще и сегодня опытный собиратель может
приобрести драгоценнейшую вещь за несколько золотых, а за многие предметы весьма
посредственной ценности запрашивают и, увы, дают неимоверные деньги.
В пользу класса людей, занимающихся ремеслом фальсификатора, надо сказать, что многих из них
на безнравственный путь толкает сама публика. Подавляющее большинство покупателей берет
лучшие, самые красивые имитации старых произведений искусства только если их выдают за
«старинные». Что же остается делать изготовителю? На этот малопривлекательный подход автору
уже жаловались многие талантливые ремесленники. Надежным средством не обмануться, когда
тебя уверяют в подлинности предмета, всегда остается вопрос: не возражает ли продавец против
того, чтобы письменно удостоверить его подлинность.
Изложение науки оценки подлинности и определения цены, безусловно необходимой, не может
входить в задачу автора. Внимательный читатель многое найдет в других главах этой книги, чтобы
расширить свои познания на этот предмет; но по желанию публики надо привести основные
принципы, на основании которых, зная предмет, можно научиться распознавать [419] подделки,
оценивать конкретные вещи и преодолевать нынешнюю неопределенность в назначении цен.
Начав с оценки подлинности предмета как первого условия для определения цены, прежде всего
признаем: если затраты на изготовление данной вещи современными средствами не соответствуют
запрашиваемой цене, то вещь может быть подлинной. Таким образом, совершенно ясно: человек,
берущийся за ремесло фальсификатора, хочет заработать гораздо больше, чем было бы возможно
честным путем. Будь это недостижимо, работать честно было бы выгоднее, чем обманывать. Если
цена выше стоимости работы, вы имеете право использовать все меры предосторожности. Чтобы
обнаружить приемы фальсификаторов, нужно принять во внимание совершенно бесчисленные
обстоятельства; мы здесь приведем самые примечательные.
Прежде всего, форма в целом должна соответствовать эпохе, особенно если предмет связывают с
определенным историческим лицом или значительным событием. Добавления декоративного
характера, надписи, гербы не должны вызывать подозрений: дело в том, что их часто наносят даже
на подлинные вещи, чтобы поднять цену. У любой эпохи есть свой стиль в шрифте и рисунке и
собственная техника их исполнения. Если на оружии есть надписи, стихи и т.д., не надо забывать,
что каждый период времени имеет свою форму выражения мыслей и свое конкретное направление
в поэзии. Конкретные изречения связаны с конкретными эпохами, именно здесь чаще всего
ошибаются фальсификаторы: обычно в своем ремесле они более компетентны, чем в филологии
или истории культуры. Некоторые фальшивки можно разоблачить, просто прочитав надпись;
тогда отпадает нужда в дальнейших исследованиях.
Что касается общей формы, то и тут самому талантливому фальсификатору трудно обмануть
знатока: часто даже линия ребра, если она сделана на подлинной вещи с определенным чувством и
по правилам ремесла, выдает современную руку человека, незнакомого со старинной техникой.
Человеческая натура непроизвольно побуждает фальсификатора сделать «правильнее», чем старые
мастера, и это превосходство как раз его и выдает. Рассматривая пластинчатые доспехи, надо
помнить: старинный доспех делался из кованого листа; этот лист получали, расплющивая кузнеч‐ 426 ‐ Knight.by edition ным молотом кусок кричного железа, а потом придавали ему нужную форму, обрабатывая
плоскими молотками, причем местами он был раскаленным, а местами просто горячим. Поэтому
на неотполированной обратной стороне должны быть следы молотков. Современный прокатный
лист легко отличить по продольным рискам: достаточно посмотреть через увеличительное стекло,
и сразу станет видно, если прокат, чтобы он выглядел кованым листом, задним числом обработали
молотками.
Самая трудная и невыгодная работа для фальсификаторов — во-первых, нагрудник доспеха (он
должен выглядеть не куском жести, а прессованной стальной пластиной) и, во-вторых, — шлем, в
особенности шлем XVI века, точное изготовление которого по старинной технологии свело бы
прибыль к минимуму. Поэтому часто находят старинные шлемы и нагрудники, заново [420]
делают остальное и так собирают полный доспех. Спекуляция такого рода, как правило,
оправдывает себя, но ее легко выявить — надо только сравнить цвет металла на разных частях
доспеха. Но даже если все сделано безукоризненно — чаще всего выдадут заклепки: раньше их
делали вручную, а сейчас — на станках, и разница видна простым глазом. В Париже есть
несколько мастерских, производящих на первый взгляд безупречные по форме доспехи, но шлемы
у них — из жести, и нагрудники тоже. Как бы дорого не оценивали они свои изделия,
изготовление их по старинной технологии и из металла нужной толщины у них бы не окупилось.
Контуры старинных шлемов связаны с уровнем развития ремесла; фальсификатору это учесть
сложно. С 1530 года стали делать шлемы со все более высоким гребнем, изготовлявшимся из
одного куска металла с теменной частью шлема. За какую цену надо продать сегодня шлем, чтобы
окупить такую работу? Поэтому пытаются, делая его из двух половин, тщательно сварить их по
кромке гребня. Этот прием можно обнаружить, внимательно осмотрев шлем изнутри. Впрочем, с
1580-х годов действительно встречались шлемы, сделанные из двух половин; например, знаменитые морионы с лилиями (рис. 51) всегда состоят из двух частей. Наконец, пусть в самом доспехе
ничего не вызывает подозрений — все равно фальсификатор споткнется на воспроизведении
выпушек и ремней. Старинный бархат и старинный шелк знаток опознает с первого взгляда по
цвету и фактуре, а современное производство квасцовой кожи сильно отличается от старинного
способа.
Как патина на бронзе, так ржавчина на железе кажется признаком возраста — достаточное
основание для фальсификаторов, чтобы использовать это примитивное средство для обмана
зеленых дилетантов, не знающих, что это вовсе не доказательство древности, что есть железные
изделия без единого ржавого пятнышка, которым по четыреста и более лет. Как же, старое железо
— да без ржавчины; и ее искусственно создают, обрабатывая металл серной и соляной кислотами
и другими едкими растворами. Впрочем, у каждого торговца антиквариатом, не брезгующего
подобными махинациями, есть собственный апробированный рецепт. Кто подвешивает изделие в
дымовой трубе, кто-то зарывает в землю; а ржавчина — гость вежливый, она не заставляет себя
ждать. Особенно подозрительна ржавчина ярко-рыжего цвета, стирающаяся пальцем, а также
находящаяся не в углублениях или изломах, а на ровных открытых местах.
На старинных доспехах часто встречаются повреждения — следы ударов оружием. Такие следы
очень любят имитировать фальсификаторы, рассчитывая сделать свою работу более достоверной.
Поэтому надо как следует разобраться, действительно ли эти повреждения могут появиться в тех
местах, где они имеются; часто углубления и вмятины оказываются там, где их никак не может
быть, например, в углубленных местах по соседству с совершенно нетронутыми выступами.
Особенно приглядываться надо к краям. Они изнашиваются от употребления и получают удары
оружия только в определенных местах. Прогибы и изломы от ударов могут возникнуть только там,
где под металлом находится твердая поверхность, [421] на которую натыкается оружие при ударе.
Автор недавно своими глазами видел горшковый шлем, у которого на теменной части сзади — на
‐ 427 ‐ Knight.by edition самой толстой части — была глубокая вмятина, а стенки и нижние края шлема, более тонкие и
самые уязвимые, остались неповрежденными. Это сразу же вызвало сомнения в подлинности
шлема, и подробное его изучение вполне их подтвердило: были обнаружены недочеты во
внутренней части и ие вызвало доверия само его происхождение.
Но все-таки лишь неопытному новичку фальсификатор рискнет подсунуть в качестве старинного
и подлинного совершенно новый доспех. Обычно он берет подлинную деталь старинного доспеха
и дополняет недостающими частями и украшениями, чтобы она выглядела более ценной. Очень
часто старинный гладкий доспех подвергают травлению с чернением или даже с позолотой. Если
вы сразу не ощутите несоответствия новенького украшения самому доспеху, вам следует
всмотреться в рисунок для определения его стиля и техники. Оценка стиля требует
искусствоведческого анализа. Фальсификатор часто копирует хорошие старинные образцы, так
что здесь нужна особая осмотрительность. Проверить древность техники не так сложно. Тут нам
поможет невежество современного ремесленника. В старину граверы, нанося на грунт рисунок,
процарапывали его деревянными или костяными инструментами и крайне редко — железными.
Поэтому современную работу всегда можно отличить по тонким линиям, как будто проведенным
иголкой без нажима и размаха. К высокому травлению фальсификатор особенно не любит
обращаться. Кроме того, старинный гравер готовил удивительно эффективные травильные
составы: подлинное травление оказывается глубже поддельного. Современные работы обычно
травят по 3-4 раза. Этот прием — травление на гладких старинных доспехах — кормит тьму
народа. Такими подделками занимаются в Париже, Нюрнберге, Мюнхене и Штутгарте. Очень
плохие работы подобного рода делаются в Венеции, но их все равно покупают в Греции и Турции.
Современное золочение узнать нетрудно. Если позолота нанесена тонким слоем, чтобы выглядеть
старой, то она оказывается неравномерной; если она толстая, как ее делали старые мастера, —
фальсификатор не может ее так безукоризненно затереть, чтобы не было видно следов этой
работы.
Из Испании, Франции и Италии приходят изделия с поддельной инкрустацией золотом и
серебром, которые запросто могут обмануть дилетанта: они в самом деле выполнены тщательно и
на совесть. Рассмотрим саму технику инкрустирования (оценка по остальным моментам — та же,
что и для травления). Средневековые инкрустаторы зачеканивали в основу рисунка кусочки
золота, отделяемые грабштихелем от плоского куска; эти кусочки получались короткими и с
многоугольным сечением. В современных инкрустациях в основу зачеканивают золотую
проволоку, ее кусочки длиннее и легко отделяются. Под увеличительным стеклом видно, как
слабо соединена с основанием цилиндрическая проволока, наглядные примеры встречал сам
автор. Но самое трудное для фальсификатора — придать железу серый тон, характерный для
восточных и миланских инкрустаций, которые чаще всего копируются. Нередко имитаторы
довольствуются [422] воронением металла или окраской его в красноватый цвет сангиной, часто
ложащейся пятнами. Самые неумелые чернят предмет, нагревая его в золе.
Обширное поле деятельности для фальсификаторов представляют чеканные работы и вообще
рельеф на металле. Необыкновенный технический прогресс, характерный для нашего времени,
предоставляет технические средства для детального воспроизведения оригинала. За чеканку
выдают отливки из мягкого железа, только доработанные чеканом. Правда, при первой же
проверке подделку выдает лишний вес изделия. Кроме того, отливку легко узнать по острым
кромкам, так что удивительно, что кого-то и в самом деле ловят на такой прием. Труднее отличить
от оригинала гальванопластическую копию, особенно если нельзя осмотреть ее обратную сторону.
Если же обратная сторона видна, опознать гальванопластические отложения нетрудно: ее
поверхность имеет сероватый тон и покрыта бугорками-дендритами, которые крайне трудно
удалить. Если для обозрения открыта только лицевая сторона, то надо помнить, что гальванически
откладывающийся металл обладает высокой степенью твердости и определенной хрупкостью и
‐ 428 ‐ Knight.by edition гуще откладывается на выступающих частях, чем на углублениях. Часто делают доливку частей
эфесов, а также серебряных оковок восточных сабель, копировать пытаются даже эмаль. Когда
речь идет о прозрачной эмали, обман затруднен: старинная эмаль — не очень чистая и местами
тусклая. Непрозрачные белые эмали изготовить несложно, но в старых есть крошечные следы
пузырей, отсутствующих в новейших. Надломы на старой эмали, как известно, не восстановить
обычной горячей обработкой; мастер вынужден использовать так называемую холодную эмаль —
смолистую массу, которую в умеренно нагретом состоянии вмазывают в щели. Такая реставрация
заметна даже простым глазом. На Востоке и в России нередко пытаются копировать старинное
чернение (ниелло), но обычно бросается в глаза слишком правильный рисунок; помимо того,
благодаря современной технике чернь равномерно плавится и вообще глубже по тону.
Старая масляная краска отличается от современной по оттенку, напоминающему чистое льняное
масло. Толстый слой лака с добавкой смолистых веществ стали применять только в XVIII веке.
В отношении подлинности оправ для драгоценных камней мы уже имели возможность высказать
свои замечания. Искусство гранить драгоценные камни проникло в страны Востока только в конце
прошлого века,193) и даже в современных восточных работах еще попадаются неограненные
камни. Хотя уже в 1385 году упоминаются полировщики алмазов в Нюрнберге, [423] а в 1456
Людвиг фон Беркан изобрел способ шлифовки алмаза алмазным порошком, однако известно, что
только в 1650-х годах кардинал Мазарини приказал огранить первые алмазы в форму
бриллиантов, а широко они стали встречаться только в конце XVII века.
Последнее время часто продают поддельные эфесы мечей и сабель, ножны и т. п., отделанные
гравированным нефритом (Nephrit, Beilstein, Punamustein — нефрит из Новой Зеландии).
Фальсификаторы пользуются распространенным мнением, что необработанные куски нефрита в
Европе не поступают в продажу. Между тем этот полудрагоценный камень, известный уже в
древности и часто использовавшийся в средние века на Востоке для украшения оружия, еще в
первой половине прошлого века был привезен в Европу Иоганном Форстером и с тех пор
применяется в основном для подделок. При оценке украшенного им оружия решающее значение
имеют форма камня и вид его обработки.
При оценке древности и подлинности резной работы в первую очередь важны стилистические
особенности, обусловленные вкусами времени. На работах из слоновой кости видны следы
инструмента — сейчас он другой, чем использовался раньше. Старые мастера крайне редко
использовали напильник и обходились инструментом типа рубанка и ножами, следы которых и
можно обнаружить. Рассматривая раскрашенные изделия, надо не забывать, что в старину
применяли растительные краски. На подобные же соображения можно опираться и при оценке
резьбы по дереву. Определенно высказаться о ее возрасте с художественно-технической точки
зрения тем сложнее, что имитаторы, поставившие свое дело в Германии на промышленную
основу, используют для этого старое, источенное червями дерево, повсюду скупая его в этих
целях.194) Но, несмотря на все ухищрения, обман можно при известной наблюдательности
раскрыть. Древоточец никогда не грызет вдоль резьбы — в некоторых местах он вылезает на
воздух. Он никогда не уходит вглубь, а делает длинные поперечные ходы.
Если говорить о холодном оружии, то здесь часто встречается объединение в одно целое
разнородных частей, в чем виновны не только продавцы, но и собиратели. Иному кажется, что без
эфеса и ножен клинок — не клинок, и он стремится раздобыть любые, не заботясь, подходят они к
его клинку или нет. А ведь надо учитывать как стилистический, так и исторический фактор. Очень
немногие умеют определить ценность и возраст клинка; часто первостепенное значение придается
гибкости, хотя качество и пригодность клинка иногда определяет именно негибкость. Мало кто
может по форме клинка определить мастера, хотя это исходная точка для выяснения ценности
‐ 429 ‐ Knight.by edition оружия. Поэтому неправильно оценивают и возраст клинка, и пишут к нему пояснение, вовсе для
него неподходящее. Здесь встречаются совершенно чудовищные ошибки. [424]
Что касается ружей, то их чаще всего непрофессионально и неквалифицированно чинят; не
обходится опять-таки без нелепых сочетаний старинных и современных деталей. Механизмы,
врезаемые в ложи, подделывают очень редко (чем они сложнее, тем реже). Это стоит труда и
времени и не окупается.
В ходе своей деятельности автор неоднократно встречал старинные ружья, у которых механизм,
врезанный в ложи, либо дополнялся (т. е. «улучшался»), либо делался заново и выдавался за
старинный (т. е. это были подделки уже в полном смысле слова). Техническое исполнение таких
имитаций далеко от старинного. Сегодняшнему фальсификатору не хватает ни времени, ни
умения так тонко вырезать детали, чтобы при сборке между ними не оставалось ни малейшего
зазора. И он заполняет зазор, возникший из-за небрежности работы, мастикой; при использовании
мореного в черный цвет дерева к мастике подмешивают угольную пыль. Если повернуть предмет
к свету и посмотреть на матовые края, то у мастики никогда не будет маслянистого блеска дерева,
а если ей придать блеск, подмешав графит, то она приобретает серый оттенок. Можно также
осмотреть гравировку на деталях из слоновой кости: они чаще всего оказываются покрытыми
масляным лаком, из-за чего края приобретают маслянистый блеск.195)
Наконец, тем собирателям и любителям, кто не полностью доверяет своим профессиональным
знаниям и своему глазу, настоятельно рекомендуем осведомиться о том, какие центры подделки
старинных произведений искусства пользуются самой дурной славой. На верный след можно
выйти и по этому простому пути. Зная самые подозрительные мастерские, можно
квалифицированно расспросить продавца о происхождении вещи. Бывает забавно видеть, как
лукавый продавец придумывает самые невероятные аргументы. Тут, как на суде, в ход идут и
таинственные незнакомцы, вынужденные продать предмет, высокопоставленные лица, которых
называть нельзя, и тонкие намеки, что предмет происходит из крупного — но обязательно очень
далекого — собрания, и т. д. Наконец, когда названо место, откуда скорее всего произошла данная
вещь, завязанный ложью узел распутывается; теперь вы на реальной почве, откуда можно с
уверенностью идти дальше. И понемногу всплывает имя, зная которое можно либо сразу сделать
вывод, либо быстро навести справки. Некоторые собиратели из осторожности выпрашивают вещь
на короткое время, чтобы показать признанному знатоку. На это торговцы обычно мягко
возражают, что якобы не в их привычке выпускать вещь из рук, а иные рискуют дать, в надежде,
[425]
‐ 430 ‐ Knight.by edition Позиция осадной артиллерии XVII в.
Пушки стоят на платформах, позиция прикрыта турами с песком. Видны различные прицельные
приспособления, для измерения вертикальных углов применяется бусоль, для горизонтальных —
двойные прицельные рамы.
Гравюра из руководства по осадному искусству XVII в. [426]
что обманется и знаток. Ведь нередко мелкие торговцы предлагают хорошо сделанные фальшивки
на отзыв музейным служащим, чтобы использовать благоприятное мнение при обращении с
покупателями.
Что касается определения цены оружия, если установлена его подлинность, то прежде всего надо
выяснить историческую ценность, достоверную связь данного оружия с историческим лицом или
историческим фактом; далее следует вопрос о мастере, о редкости изделия, о художественной
ценности работы, наконец, о комплектности. То, что не представляет интереса ни с одной из
упомянутых точек зрения, — малоценная вещь, которая, правда, может находиться в
общественных собраниях в качестве наглядного материала, но обладает военно-историческим
значением только в сочетании с другими экспонатами. Только указанные здесь критерии должны
бы стать главными при определении цены как для продавца, так и для покупателя. Тем не менее
этого не происходит: пока что наши исторические знания слишком скудны, чтобы заложить
прочную основу для правильного нормирования в каждом конкретном случае.
‐ 431 ‐ Knight.by edition Пробелы в наших культурно-исторических познаниях позволяют выявить мастера-изготовителя
лишь в немногих случаях, но значение этой информации чаще всего недооценивается. Автору
представляется, например, что простой эспадрон с относящимся к нему клинком испанца Алопсо
де Саагуна или итальянца Андреа Феррара более ценен, чем более нарядный клинок без
маркировки; что доспех с маркой Маттеуса Фрауэнбрайса из Аутсбурга куда дороже, чем с маркой
его современника Мерта Ротшмида из Нюрнберга; что аркебуз со стволом работы старого мастера
из Брешии Ладзаро Коминаццо гораздо желанней, чем даже более художественно выполненное
оружие — его младшего соотечественника Джованни Фрапчино, и т. д. Знанию имен мастеров и
их марок еще не придается значения при торговле оружием, потому и принципы определения цен
выглядят крайне зыбкими. Может быть, наши высказывания и приведенный в конце книги список
имен и марок оружейников, в основном составленный на основе собственных изысканий автора,
будет способствовать созданию более верных критериев определения цены старинного оружия.
§ 2. Формирование выставки оружия Расположение оружия в коллекции определяется целью, для которой коллекция предназначена.
Если она принадлежит государству, провинции, общине и является общественной, то
расположение предметов должно строго соответствовать просветительским целям. Здесь нельзя
допускать дилетантизма или внешней декоративности, под которой так часто скрывается
невежество. Экспозиция должна укреплять историческое мышление, демонстрировать развитие
оружейного дела и вообще давать иллюстративный материал для политической истории и для
истории культуры. Следовательно, [427] расположение должно быть хронологическим —
«начинаться с самых старых предметов и кончаться самыми новыми». Общественные коллекции,
построенные на других принципах, не соответствуют целям научного познания, и подобная
экспозиция, существующая более для «восхищения», чем для «просвещения», кажется нам
безответственным разбазариванием общественного добра, допускать которого нельзя.
Если мы будем придерживаться хронологически-синхронистического принципа расстановки, то
самый простой экспонат в качестве составного элемента сможет получить такое же значение, как
и самые ценные и редкие вещи. Отсюда следует, что каждый предмет должен быть в логической, а
не в декоративной связи с другими.
Ниже мы изложим некоторые принципы экспонирования оружейной коллекции в соответствии с
упомянутыми принципами.
Пластинчатые доспехи надо крепить на стойках самой простой формы. Избегайте приделывать к
ним резные или восковые лица и руки, которые придадут коллекции вид кабинета восковых
фигур. Также нецелесообразно сажать доспехи на деревянных лошадей: от этого становятся хуже
видны и преждевременно изнашиваются седла. Доспехи для лошадей укладывают на козлы.
Полудоспехи вешаются на крестообразные стойки. Нельзя выставлять доспех, соединенный с
каким-либо наступательным или защитным оружием. Доспех — это не более чем доспех, и не
нужно, чтобы он ассоциировался у зрителя с одетым в железо человеком, с неким героем
древности с обнаженным мечом и т. д. Это просто романтическое баловство. Чтобы было лучше
видно самое интересное по исторической ценности и по форме наступательное оружие, надо
поставить для него стойки на пол. Дубликаты и менее важные предметы, мечи, шпаги, копья с не
полностью сохранившимися древками и т. д. можно, в случае нехватки места, сгруппировать на
стендах и вывесить для обзора на стены; но каждый предмет должен быть укреплен так, чтоб при
необходимости его можно было легко и быстро вынуть. Знамена должны крепиться полностью
развернутыми на стенах или вешаться в центре зала. Драпировок надо избегать. Предметы
небольших размеров, но значительной художественной ценности, редкие и хрупкие надо
‐ 432 ‐ Knight.by edition выставлять в стеклянных отдельно стоящих ящиках, чтобы предмет можно было осмотреть со
всех сторон. Располагать эти ящики надо так, чтобы свет из окон не отражался от стекол.
К государственным и общественным коллекциям предъявлять эти требования надо обязательно;
но частные собрания — это другое дело. В этом случае, само собой, любые требования
бессмысленны, ведь каждый имеет право размещать свое имущество как хочет. Так что нам
следовало бы частные коллекции обойти молчанием. Если же мы все-таки позволяем себе дать
кое-какие советы в отношении порядка расстановки предметов в частных коллекциях, то
побуждает нас к этому тот факт, что немалое число обладателей ценных коллекций, открывших их
по самым гуманным соображениям для публики, не возражают против того, чтобы по
возможности согласовать свои вкусы с потребностями просвещения. Тем более, что мы
убедились: почти любой собиратель оружия охотно прислушивается к дельным [428] мнениям по
поводу его экспонирования, даже когда речь идет о следовании отдельным советам.
Любой частный коллекционер ведет поиски в определенном направлении, и поэтому у каждой
коллекции оружия есть свой характер. Многие собиратели намереваются создать за счет
старинного оружия декоративный эффект. К этому примешиваются неясные романтические
чувства, мечты о прошлом настоящему. Это, конечно, страсти, с которыми здесь нам считаться не
следует, мы можем только дать советы, как, предаваясь этим страстям, не причинить вреда самому
их предмету — оружию. Прежде всего надо избегать соединения с доспехом другого оружия,
принадлежащего к другому времени и не соответствующего данной вещи. Так, часто можно
увидеть, что в перчатке рыцарского доспеха зажат двуручный меч, которым были вооружены, как
мы видели, лишь простые пешие воины. То на бедре турнирного доспеха XVI века висит изящная
итальянская «городская» шпага с двойным «ослиным копытом», а то в монолитные беспалые
перчатки тяжелого штехцойга сунута алебарда. Такие противоречия встречаются сплошь и рядом.
Далее, совершенно ненужное расточительство — прибивать высоко на стену сгруппированное в
так называемые «трофеи» ценное оружие, если абсолютно того же эффекта можно добиться,
использовав самое простое оружие в коллекции. А ценное оружие гораздо лучше будет смотреться
подвешенным низко на стене или положенным на столы или ящики. Выставления ниспадающих
складками знамен надо избегать. Их надо, как делали и в старину, вешать под сводом на
горизонтальных древках, чтобы полотнища были расправлены. Турнирное оружие по возможности нужно пространственно отделять от боевого; то же относится к охотничьему и спортивному
оружию, а также к восточному, представляющему отдельную область культуры.
Важное место в коллекционировании занимает дополнение некомплектных экспонатов. В
общественных коллекциях такие вещи, как дополнение, недопустимы. Вместо того, чтобы чем-то
дополнять поврежденный предмет, лучше выставить хорошую картинку, даже имитацию, а также
показать на рисунке использование этого предмета; однако сам поврежденный предмет должен
оставаться как есть, — в большинстве случаев любое современное добавление равносильно
повреждению экспоната. Конечно, стремление собирателей иметь нечто законченное слишком
велико, чтобы не дополнять все, что только можно, но ведь глаз знатока они не обманут. Чего
только не насмотришься в таких коллекциях! Доспехи дополняются папье-маше и жестью, для
копий и алебард делают новые древки, дыры в знаменах заклеивают тканью и грубо замазывают
краской. В рукояти мечей и шпаг вставляют стальные полосы, которые издали кажутся
прекрасными клинками. Нередко из двух неполных предметов делают один, и владелец не
нарадуется якобы удачному результату. Такой подход мы настоятельно не рекомендуем.
Обладателю коллекции часто и в голову не приходит, какой вред он причиняет ценному, пусть
даже неполному оружию ради вящего декоративного эффекта. Тогда уж разумней купить за
несколько сот марок превосходно выполненные литые копии декоративного оружия, [429]
выпускаемые металлургическим заводом Штольберга в Ильзенбурге, или же хорошие
гальванопластические копии Хааса из Вены — в качестве декораций они вполне сгодятся.
‐ 433 ‐ Knight.by edition Многие владельцы замков держат в своих наследственных имениях множество оружия, не
купленного у антикваров и старьевщиков, а передающегося из поколения в поколение. Такие
материалы требуют к себе уважения, их почитают и хранят в неприкосновенности. Но этот самый
пиетет часто ведет как раз к самым ощутимым потерям в ценнейших коллекциях — ведь часто
здесь неограниченно царят разрушительная ржавчина, ярь-медянка и гниение. Нередко
хранящиеся под сырыми сводами, прекраснейшие произведения искусства приходят в негодность
намного раньше срока. Именно такие коллекции мы бы рекомендовали переселять в светлые,
сухие помещения и устраивать их выставку в хронологическом порядке: ведь пиетет выражается
не только в вещественных доказательствах, но и в заботе о сохранении, и в показе публике — он
столь же почетен, сколь и целесообразен. Эту работу можно распределить и на несколько лет.
Опять-таки советуем отказаться от намерений представить вместо доспехов — людей в доспехах,
вместо конской сбруи — оседланных лошадей и т. д. Это стоит много денег и отвлекает внимание
от самого предмета, а он ведь может обладать немалой ценностью и быть тесно связанным с
историей замка, где находится.
Тому, кто владеет лишь несколькими предметами в этом роде, но ценными в художественном
отношении, прекрасными или редкими, лучше не выставлять их соединенными и вообще не
группировать. Пусть он, если предметы это допускают, положит их на столы, этажерки и комоды
у себя в комнатах, поставит доспехи на стойки, повесит на стены широкие знамена и гобелены;
этим он украсит свое жилье и вызовет восхищение знатока, пришедшего к нему в гости.
§ 3. Несколько слов о хранении оружия Для сохранения оружия в состоянии, которое исключило бы его преждевременное разрушение, в
первую очередь нужно правильно выбрать помещение, где оно будет храниться. Основной
материал, из которого делается оружие, — железо, но оно часто бывает плохо очищенным от
шлаков, нечистым и с примесями других элементов, прежде всего серы. Поэтому место для
хранения надо подбирать особенно тщательно. Помещение, разумеется, должно быть сухим и по
возможности находиться не на солнечной стороне. Кроме того, недопустимо, чтобы внешняя
температура непосредственно влияла на температуру в помещении. Это особенно важно весной,
когда начинаются первые теплые, солнечные дни; тогда надо принять меры, чтобы холодный
воздух в комнатах нагревался обязательно [430] понемногу и возможно медленнее; ведь из
ворвавшегося в холодное помещение потока теплого воздуха мгновенно конденсируется влага.
Если это главное условие выполнено, т. е. температура в помещении для оружия зимой и летом
поддерживается приблизительно одинаковая, то находящееся здесь, предварительно хорошо
вычищенное оружие будет находиться в нормальном состоянии, и лишь иногда придется делать
подробный осмотр, чтобы, увлажняя металл маслом, удалять ржавчину, которая в основном в виде
крохотных ржавых пятен может иногда появляться на железе из-за естественной влажности стен.
При этом надо соблюдать принцип: ржавчину удалять при первом же появлении.
Второе обязательное условие, чтобы на оружии не появлялась ржавчина: не касаться его голыми
руками, а если коснулись, то сразу же вытереть сухой мягкой тряпкой. Можно не напоминать, что
не следует входить в помещение с коллекцией в мокрой одежде или мыть полы водой.
Еще в XVII веке предметы в оружейной камере покрывали тонким слоем олифы, чтобы защитить
от ржавчины. Это придает железу безобразный вид и приносит мало пользы. Смазывание оружия
тоже скорей вредно, чем полезно: любая смазка через некоторое время разлагается и образует
кислоты, которые как раз способствуют возникновению ржавчины. В помещении с равномерной
температурой железо можно ничем не покрывать.
‐ 434 ‐ Knight.by edition Любую вновь приобретенную вещь надо как можно внимательней обследовать; помещать ее в
коллекцию можно только тогда, когда она будет полностью очищена от ржавчины.
Удаление ржавчины с железа, если оно производится по всем правилам и без повреждения
металла. — совсем не простое дело, оно требует особой тщательности и прежде всего терпения.
Что зачастую скапливалось веками, с тем не управиться за несколько минут. Прежде всего надо
оценить, проникла ли ржавчина вглубь и насколько или она только незначительно затронула
поверхность. Надо обязательно удалять любую ржавчину, иначе она продолжит свое
разрушительное действие.
Средства для удаления ржавчины просты и общеизвестны, менее известны методы. Ржавое место
обильно смачивают свежим и чистым растительным или минеральным маслом, безо всякого
трения и без применения наждака. Любая ржавчина постепенно растворяется в масле; поэтому
нужно просто вытереть его через несколько дней, нанести новое и так терпеливо ждать до тех пор,
пока ржаво-коричневая корка полностью не растворится и не будет удалена. Если под ней
окажется черное пятно, какие бывают в углублениях, — это уже не ржавчина, а повреждение,
вызванное окисью. Такие пятна удаляются только наждачной бумагой; но прежде чем прибегнуть
к этому средству, которое действует и на сам предмет, надо как следует взвесить, не будет ли этим
нанесен непоправимый вред археологической или художественной ценности предмета.
Чистить клинки, как правило, легче, труднее — щиты, имеющие подкладку, которую для чистки
внутренней стороны надо отклепывать; но сложнее всего — доспехи, потому что трудно
добраться до ржавчины между параллельными пластинками, и в крайнем случае приходится [431]
разбирать их и ставить новые кожаные полоски (ремни). Поэтому обладателям больших
коллекций полезно всегда иметь в запасе несколько пакетов заклепок с желтыми и белыми
головками и разной величины; ведь нередко у сильно поврежденных доспехов заклепки
выскакивают при изменении температуры, особенно если они были сильно напряжены.
Безусловно, на гладких поверхностях без украшений для удаления ржавчины можно использовать
керосин, кроме мест, украшенных травлением с чернением — керосин разъедает лежащую в
углублениях чернь. Даже при обработке обычным древесным маслом в этих случаях необходима
исключительная осторожность, чтобы чернь не вымылась.
Любой полированный доспех надо содержать в безукоризненной чистоте, он должен быть самым
тщательным образом начищен или, по старинному профессиональному выражению, «протерт»
(gewischt). «Протирание» доспехов тоже требует навыка. Хорошие «протиральщики доспехов»
стали высоко цениться сразу, как только вошел в употребление пластинчатый доспех. На хорошо
протертом доспехе риски от чистки должны идти строго параллельно и нигде не пересекаться.
Очень хрупкий и почти рассыпавшийся от многих неумелых чисток доспех лучше не протирать, а
просто вымыть обычным мылом. Чересчур усердные слуги нередко совершают просто
преступление — полируют доспехи, щиты, рукояти мечей, стволы и т. д. Это надо им строго
запретить. Предмет, с которым так варварски обошлись, не стоит и половины от первоначальной
цены.
Пятна от ржавчины на вороненом доспехе, т. е. синего, коричневого или черного (получаемого
при обжиге в горячей золе) цвета, не удалить, не повредив в большей или меньшей степени
окраску. Нужно либо оставить поврежденное место светлым, либо удалить всю краску и заменить
новой. Но для предметов, имеющих археологическую ценность, второй вариант всегда крайне
сомнителен, ибо он обязательно нанесет ущерб ценности вещи: ведь любая новая окраска легко
заметна для специалиста.
‐ 435 ‐ Knight.by edition Внутреннюю поверхность стволов осматривают, опуская отполированную до блеска стальную
пластинку в форме диска, «зеркало», в дуло ствола до его основания и поворачивая ствол дулом к
свету. Отраженный зеркалом свет так осветит весь ствол, что станет заметно любое ржавое пятнышко.
За исключением золота, все используемые в оружейном деле металлы окисляются. Есть два вида
окисления: один из них полезен и обладает консервирующим действием, другой безусловно
вреден и не должен допускаться.
Бронза, в зависимости от ее состава, при действии кислорода воздуха меняет цвет по мере
образования на ее поверхности гидроксикарбоната меди; сначала она становится коричневатой, а
потом, сохраняя гладкую поверхность, приобретает темно-зеленую окраску. Эта тонкая корочка,
защищающая металл от разрушительного действия воздуха, — ценимая уже в древности patina
antiqua. На предметы, где эта патина образовалась естественным образом, знатоки смотрят с
интересом, а то и с немалым восхищением. Чтобы не помешать образованию патины, бронзовые
[432] предметы не нужно вытирать тряпкой, а пыль удалять исключительно волосяной кисточкой
или птичьим крылом.
Другое дело — окись, образующаяся в отдельных местах, преимущественно в узких углублениях,
и распространяющаяся оттуда, понемногу разрушая предмет. В отличие от патины, она имеет
светло-зеленый цвет, наподобие швейнфуртской зелени, и напоминает известку; эту уксуснокислую окись меди, «ярь-медянку», удалять надо непременно, если вы хотите сохранить предмет.
Этот враг опасен и для других металлов — меди, латуни и всех сплавов меди. И здесь лучшим
средством для удаления повреждений остается масло. Конечно, надежнее и быстрее всего
действуют уксус и виннокаменная кислота, они удалят окисел мгновенно; но даже после самой
тщательной очистки обработанных мест кислотой вызвали бы образование новых окислов.
Поэтому рекомендуем ограничиться древесным маслом или керосином; при необходимости
можно разрыхлять корку деревянной щепкой.
Серебро при воздействии сероводорода воздуха теряет блеск, покрываясь закисью, и изменяет
цвет на темно-серый, местами на коричневатый. Серый тон называется «старым серебром».
Достоинство этой корки, улучшающей и внешний вид, в том, что она, как и патина, оказывает
консервирующее действие, поэтому ее можно не удалять. Коричневатый налет, как правило,
удаляют, слегка потерев предмет мылом и смыв его через несколько часов чистой водой.
Органические материалы, такие, как дерево, рог, кость и т. д., для своего сохранения нуждаются в
свежем, но не влажном воздухе. В деревянных предметах сырое гниение встречается довольно
редко, чаще — так называемая «сухая гниль», превращающая материал в мучнистую субстанцию.
Здесь нет иного средства, кроме как пропитать дерево жидкостями, препятствующими гниению;
концентрированным рассолом, морской водой, квасцами и т. п. Остерегайтесь только покрывать
предмет кремнекислым натром, т. н. растворимым стеклом; сухую гниль вызывает именно
недостаток воздуха, а растворимое стекло доступ воздуха почти прекращает.
Опасный враг некоторых сортов дерева, особенно смолистых, — древоточец; из них в коллекциях
встречается обычно один вид, Anobium striatum — точильщик обыкновенный. Чтобы его
уничтожить, ходы заливают бензином, а потом замазывают воском, чтобы было видно, если
появятся новые дырки; в этом случае операцию повторяют. В изделиях из рога тоже нередко
появляются жуки-точильщики; их легко истребить с помощью терпентинового масла.
‐ 436 ‐ Knight.by edition Слоновая кость обладает неприятным свойством приобретать с течением времени коричневатый
цвет; его можно удалить надежно и без вреда для материала, поместив предмет под стеклянным
колпаком или между стеклами окна на солнечный свет, под действием которого он постепенно
целиком посветлеет. Другое, более быстрое средство — увлажнение мыльной водой или бензином
и последующая чистка поверхности известковой пылью, втираемой мягкой щеткой. Пожелтевшую
от старости слоновую кость тоже увлажняют терпентиновым маслом и на длительный срок [433]
выставляют на солнце. Если желтоватая окраска не исчезает, можно использовать разбавленную
сернистую кислоту; но это последнее и самое сильное средство можно применять только в
крайнем случае и с большой осторожностью.
Самое трудное — это хранение текстильных изделий: чепраков, подкладок, знамен и т. п.
Заклятый враг шерстяных и льняных материалов — так называемая платяная моль Tinea sarcitella,
которую можно уничтожить, лишь посыпав ткань мышьяковистым ангидридом или известными
порошками от насекомых. Очень рекомендуется постоянное проветривание; для яиц этих
насекомых вредно также сильное солнечное и печное тепло.
Знамена — речь идет о расписанных — нельзя хранить собранными в мелкие складки, поскольку
каждый резкий изгиб может привести к разрушению. Реставрация полотнищ застрачиванием
применяется только при мелких повреждениях. Исправление больших дыр способом аппликации
недопустимо. В некоторых коллекциях такие дефекты материи заполняют сеткой из однотонных
шелковых нитей с квадратами стороной примерно 0,5 см. Дыры в седельных подушках заполняют
подкладкой из чистой шелковой материи или лучше кожи — так, чтобы подкладка не выпадала.
[434]
193)
Оправа для драгоценных камней пришла тоже с Востока. Уже в самом
раннем средневековье встречались драгоценные камни, отшлифованные
до приобретения геометрически правильной формы, а также с
отверстиями. Способы обработки драгоценных камней описал Теофил в
своей книге «Scheduia fliversarium arlium» («Заметки о различных
искусствах» — лат.). Простая огранка и даже дублированные камни
известны еще в XV веке, но эти случаи одиночны и так редки, что, если
вам предлагают такие камни, рекомендуем проявить крайнюю
осторожность. Драгоценные камни в форме бриллиантов и плоских
бриллиантов нам во множестве попадаются и ювелирных листках Виргиля Солиса и др. (прим.
авт.).
194)
Торговец антиквариатом Шпенгель демонстрировал на выставке произведений искусства и
художественных промыслов в Мюнхене в 1876 году дерево из старых потолочных балок,
служащее ему материалом для имитации старинной резьбы. Редкий случай откровенности (прим.
авт.).
195)
Тем, кто хочет подробнее разобраться в методах многочисленных махинаторов в сфере
старинного искусства, рекомендуем книгу Поля Эделя (Eudel) «Le Truquage». Автор вложил в нее
много труда и свой богатый опыт. Значительным недостатком книги является ее художественнотехническая сторона, т. к. автор явно несведущ в некоторых видах процессов. Тем не менее
читатель найдет в ней ряд полезных советов. Еще более достойно внимания немецкое издание
«Die Fälscherkünste», издатель которого, Б. Бухер (Bucher), превосходит профессиональными
знаниями автора настоящей книги и неоднократно имел повод исправить его ошибочные
утверждения и предоставить ему справку по сложным вопросам (прим. авт.).
‐ 437 ‐ Knight.by edition Часть VI. ‐ 438 ‐ Knight.by edition Оружейное дело Император Максимилиан I в доспешной мастерской.
На столе хорошо видны инструменты. На втором плане кузнечный горн и наковальня. На стене
висят готовые доспехи различных типов. Любопытно, что доспех ренцойг и рентарч
предназначаются для левши, о чем свидетельствует крюк на кирасе с левой стороны.
Гравюра Г. Букмаера. 1514 г.
Искусство и техника оружейного дела Когда мощное движение восточных народов на запад и юг Европы в IX веке закончилось, весь
континент оказался под властью варваров. Античная культура отступила, съежилась; то, что от
нее осталось, вызывало у иноземных завоевателей с их смутными воспоминаниями о былом
величии Римской империи уважение лишь к внешней стороне. Но, когда завоеватели прочно осели
в бывших римских провинциях, то благодаря собственным силам народа, при поддержке
сохранившихся автохтонных элементов, чуть ли не из самых грубых начал стала проклевываться
новая культура, которая, несмотря на бесконечные препятствия, медленно, но неуклонно
вырастала в могучее дерево. Путь от варварства к цивилизации был здесь точно таким же, как и
‐ 439 ‐ Knight.by edition повсюду, где народы мучительно пробивались к культурному развитию. И здесь тоже стремление
к безопасности жизни и имущества естественным образом преобладало над тягой к комфорту и
более благоустроенной жизни, так что самыми настоятельными были требования
совершенствования оружия.
Если мы хотим проследить путь, которым пошли искусство и техника оружейного дела с момента
его возрождения в начале средневековья, нам нельзя упускать из виду, что в народах-пришельцах
еще во многом были живы культурные традиции Востока, что они осели в местностях, где, с
одной стороны, еще не совсем отмерла античная культура, а с другой — в остатках старого
автохтонного населения коренилась своя, пусть еще не развитая, но уже цельная и устоявшаяся
традиция. Только постоянно помня об этих важных обстоятельствах, мы сможем ясно понять те
изменения, которые претерпела техника оружейного дела и тот миротворческий элемент в ней, что
был ориентирован на красоту.
Оружейник — это прежде всего работа железом, от его умения обрабатывать твердый металл и
придавать ему форму зависит качество оружия. Еще в древности человек Востока, прежде всего
индиец, значительно превосходил в этом западные нации, и это превосходство сохранилось до сих
пор: ведь и сегодня при самых гигантских расходах в Европе не могут сделать клинок, равный по
качеству индийскому, персидскому или японскому.
О заготовке железа на Востоке в древнейшие времена известно крайне мало. В Европе выработка
железа долгое время была исключительно примитивной. Допотопное измельчение в ступе и
просеивание были унаследованы от древности средневековьем, и только в 1519 году в
Иоахимстале, в Рудных горах, была основана первая толчея с сырой обработкой руды. В раннем
средневековье изготовление клинка представляло для оружейника величайшую трудность,
поэтому хорошие мечи окружали восторженным преклонением и нередко приписывали им
чудесные свойства. Старинный [437] хауберт, броня и более поздний лентнер делались всего лишь
из кусочков железа и кованой проволоки, щит — из нескольких кусков жести, последовательно
соединяемых заклепками; даже шлем состоял из нескольких прокованных кусков, но изготовление
клинка, особенно большой длины, да при высоких требованиях к его эффективности, — это была
одна из сложнейших задач, чем и объясняется, что первые оружейники стремились окутать свои
методы завесой глубочайшей секретности. Сарацинские мастерские Сицилии и мавританские в
Испании отправляли в IX веке свои непревзойденные клинки в Европу в огромных количествах.
Позже, в XI веке, начался значительный ввоз оружия из Дамаска через Византию в Венецию, а
также из Индии через Геную.
Исключительного мастерства, необыкновенной осторожности и терпения требовала ковка клинка
для меча, сваривание его основы с боковыми частями — лезвиями из «крепкой»196) стали. Эта
сложная технология, для которой обязательно нужен падающий молот, пришла с Востока.
Кельто-иберы и другие горные народы изготавливали свои клинки, закапывая железные заготовки
в сырую землю и оставляя их там, пока ржавчина не съедала самые слабые, худшие части. Из
сохранившихся, самых крепких, кусков они ковали свои клинки, считавшиеся превосходными.
Способ не кажется неправдоподобным, коль скоро мы знаем, что ржавчина поражает сталь
гораздо в меньшей степени, чем железо; чем оно менее чистое, тем скорее оно разложится, так что
сохранятся лучшие части. Сходный способ наблюдался у японцев.
В Японии мастер мечей принадлежал к самым почитаемым ремесленникам; положение обязывало
его и его близких ко многому, прежде всего к чистоте нравов и занятиям благотворительностью.
Завершение процесса изготовления меча происходило в богато убранной мастерской, причем
мастер исполнял работу в полном должностном облачении в присутствии своей семьи и заказчика.
‐ 440 ‐ Knight.by edition Еще лет двадцать назад для мужчины из военной касты, самурая, было позорным поступком
продать свой меч: он скорее позволил бы убить себя. Клинки выдающихся мастеров стоили по
пять, даже по шесть тысяч гульденов. В соответствующем месте мы приведем список самых
знаменитых мастеров мечей в Японии с I по XVII век.
Хороший клинок определялся не только качеством железа, но также остротой и правильностью
заточки и тонкостью полировки. Техника заточки, несомненно, заимствована с Востока; но уже в
VIII веке в ней достигли удивительного мастерства и европейцы. Заточка производилась
полностью механическим способом на так называемых шлифовальных мельницах, приводимых в
движение с помощью энергии воды. Только этим можно объяснить поразительно равномерную
«полую» заточку, грани которой идеально прямые или состоят из одинаковых повторяющихся дуг.
Высочайшего совершенства достигают в XIV веке миланцы. На улице Мулино делле арми на
канале у Порта Тичинезе мельницы стояли в ряд, и еще в XVII веке отсюда выходили те самые
вожделенные для многих клинки с прерывными долами, клинки «Патер ностер» и т. п. [438]
В начале XI века более серьезные задачи встали перед оружейниками при выпуске защитного
оружия. Раньше теменную часть шлема всегда делали из одного куска металла, эта техника очень
мастерски применялась на Востоке уже многие столетия. Для этого куску железа нужной толщины
в форме диска, раскаленному докрасна, придавали чашеобразную форму тяжелым падающим
молотом и только после этого обрабатывали начисто молотком и зубилом. Как мы упоминали в
разделе «Шлем», кузнецы шлемов в XVI веке достигли такого уровня мастерства, что к концу
века, в 1580-е годы, умели выковать из одного куска не только теменную часть, но и гребень
высотой до 12 см — для ручной работы результат невероятно высокий. Уже в начале XI века из
одного куска делали итальянские круглые щиты-рондаши, но это свидетельствует не столько о
мастерстве ремесленника, сколько о размере обрабатываемых кусков железа. С развитием техники
обработки металла возникла и соответствующая гильдия — кузнецов шлемов (нем. Helmschmiede),
только к концу XV века постепенно растворившаяся в гильдии доспешников (нем. Plattner),
занимавшихся изготовлением полных пластинчатых доспехов. Из XII века до нас дошли известия,
что производством шлемов была знаменита Павия. Но шлемное производство там гораздо старше,
средневековье унаследовало его еще от римских времен. Новые сложности возникли в 1560-х
годах у итальянских доспешников в связи с необходимостью изготовления новейших турнирных
доспехов для копийного поединка через барьер, на которых отдельные усиления достигали
колоссальных размеров.
Не менее авторитетную гильдию с раннего средневековья составили кольчужники (нем. Brunner,
старонем. prûner, или Sarwurcher, старонем. sarburner) — изготовители панцирей из колец,
переплетенных различными способами. Она возникла с появлением доспехов из кожаных ремней
с нанизанными кольцами; когда они устарели, стала выпускать так называемые кольчуги
(кольчужную ткань Panzer- или Mußzeug, позже собственно кольчуги — Panzerhemden). Кольца
для них делали из кованых, похожих на сплющенную проволоку кусков железа, соединяемых в
кольцо холодной клепкой. В позднейших кольчугах XIV и XV веков одно кольцо спаивали, другое
заклепывали. Позже кольца только заклепывали. Тянутую проволоку даже в XVI веке ни в
кольчугах, ни в воротниках никогда не применяли. В 1570-х годах кольчуги окончательно вышли
из употребления, и с ними исчезла некогда высокочтимое ремесло.
С Востока в конце XVI века дошел в Европу вид обработки железа, дающий струящуюся текстуру
поверхности металла; это так называемое изготовление дамасской стали (нем. Damaszierang).
Название происходит от города Дамаск, где этот вид выделки железа197) главным образом [439]
для клинков, существовал еще в древности. Но зародился этот способ в древнейших в мире очагах
железоделательного ремесла, на южных склонах Гималаев. Мы располагаем сегодня старинными
индийскими клинками мечей и кинжалов, изготовленными тем же способом. Узорчатые клинки
‐ 441 ‐ Knight.by edition упоминаются уже в европейских источниках VI века, но эти клинки, конечно, вышли из
восточных мастерских.
Своеобразная текстура подлинной булатной стали — не внешнее украшение, она
распространяется не только на поверхность изделия, но и на весь массив. Эта текстура образуется
в результате внутренней кристаллизации, которую претерпевают частицы наполовину
расплавленной стали при ее медленном затвердевании. Поэтому мы не можем относить ее к
украшениям на металле и тем более, как это часто делается, смешивать с действительно чисто
внешней отделкой, такой, как «имитированный дамаск», «матовое травление» или даже
«инкрустация», «ниелло» и т. п.
Способ изготовления булатной стали еще до конца неясен, хотя за последние сорок лет благодаря
опытам Клуэ, Кривелли, Бреана и в особенности Аносова мы продвинулись так далеко, что можем
получить сталь, почти неотличимую от подлинной индийской. В принципе булатная сталь
изготавливается сплавлением нескольких пластин из высокоуглеродистой стали либо сплавлением
проволоки различных сортов и крайне медленным охлаждением сплава. Различные формы
получаются вследствие разного вращения и движения частиц стали.198) Своеобразную текстуру
дает и обработка кислотами, также по-разному действующими на разные частицы железа.
На Востоке из видов булатной199) стали различают: шам; табан; каратабан (черный табан);
хорасан; карахорасан (черный хорасан); гинди; кумгинди и нейрис. Мы в основном различаем
струящийся дамаск, ленточный (струнчатый), спиральный (волосяной), розовый (сетчатый), и,
наконец, редко встречающийся мозаичный (коленчатый) с различными правильно
чередующимися узорами. Имитированный дамаск получают травлением поверхности металла, и,
если лучше приглядеться, его легко узнать.
В пластинчатых доспехах XV века особое значение придавали закалке нагрудника, и наибольших
успехов в этом достигли, бесспорно, миланцы. К 1480-м годам способ закалки был, по-видимому,
забыт, поскольку Максимилиан I приложил много усилий, чтобы открыть его заново; и ему это
якобы удалось.
Инструменты, которые доспешники использовали в своей работе, нам известны по нескольким
инвентарным спискам XVI века. Как обрабатывали доспех, прежде чем отшлифовать на
шлифовальной мельнице и протереть, [440] сделав его блестящим, — нам показывает детский
доспех Карла V от 1511 года, который мы привели на рис. 165. Он не завершен и обработан только
молотком, так что каждый след молотка и зубила на нем отчетливо виден.
Прежде чем перейти к видам украшения, бегло упомянем разные виды окрашивания железа. Если
обойти молчанием окраску с использованием красок, то начать надо с синеватого воронения (нем.
Blauanlaufen). Оно производилось в огнеупорных раскаленных древесных углях, и оружейники,
особенно итальянские, достигли в нем такого мастерства, что могли не только получать
равномерную окраску на самых крупных изделиях, но и выдержать любой оттенок. Ценился
фиолетовый и особенно красный (сангина). Способ придания железу нарядного серого тона,
которым отличаются самые известные инкрустированные миланские доспехи и современное им
арабское защитное оружие, пока заново не открыт. Известно черное воронение (нем.
Schwarzanlaufen), которое получается, если обжигать изделия в горячей золе; часто используемое в
настоящее время коричневое воронение (нем. Brunieren) — вошло в употребление в Милане еще в
1530-е годы.
‐ 442 ‐ Knight.by edition Средства украшения оружия столь многочисленны и разнообразны, что описание их всех намного
превысило бы объем нашей книги. Поэтому нам придется ограничиться упоминанием только
общеприменимых либо тех, на которые существуют ошибочные взгляды.
Когда старинные способы украшения, пришедшие в раннем средневековье в Европу с Востока
через Византию, — такие, как эмаль, накладки из чеканной золотой фольги и т. д., — вышли из
употребления, то понемногу возникли, в первую очередь в Италии, всевозможные эффективные
методы, применявшиеся поначалу грубо и неискусно, но со временем достигшие удивительного
расцвета. Нет области прикладного искусства, превышающей по количеству и многообразию
требований к мастеру изготовления художественного оружия. Поэтому оценка художественной
отделки требует обширных познаний в области средств и способов украшения.
В середине XV века в Италии для доспехов, щитов и т. д. стали использовать гравирование,
которое с 1580-х годов нередко сочетали с золочением. Это золочение было химическим,
посредством золотой амальгамы, в которую при нагреве до кипения добавляли ртуть. Позолота на
всем защитном оружии, клинках и т. д. сделана именно этим способом — огневого золочения.
Поскольку техника работы была примитивной, способ был небезопасен для мастера — из-за
действия паров ртути. Прочной и красивой позолотой отличаются миланские доспехи работы
Фиджино, сделанные в 1560-х годах.
К концу XV века доспехи, щиты и т. д. стали украшать окантовками, полосами и эмблемами,
сделанными травлением. Хоть применявшийся в то время способ в целом и известен, но
подробностей мы не знаем, и современные подделки пока что очень легко отличить. Различают
высокое травление и глубокое травление, в зависимости от того, является ли изображение
выпуклым, а фон соответственно углубленным, или наоборот. В первом случае изображение
представляет собой очень плоский рельеф, во втором — приближается к технике гравюры по
меди. По цвету мы [441] различаем травление с чернением и травление с золочением. При
травлении с чернением в углубления втирается чернь и едкое минеральное масло, после чего
изделие прокаливают, чтобы масло испарилось и чернь соединилась с основой. При травлении с
золочением, нередко сочетаемым с чернением, способ тот же, что и при гравировании с
золочением.
В принципе способ травления состоял в том, что на поверхность железа или стали наносилась в
нагретом состоянии паста, основными ингредиентами которой были воск, битум и древесная
смола (однако каждый мастер имел для нее свой рецепт); потом палочкой из дерева, кости или
стали либо иглой дикобраза выполнялся рисунок, переведенный с кальки в слабых линиях, причем
слой воска процарапывался до металла. После этого вокруг рисунка делали утолщенную рамку из
воска и в получившуюся ванночку наливали травитель. Травитель представлял собой смесь
уксусной и азотной кислот и спирта. Рецепт этой смеси каждый мастер тоже хранил в секрете.
Впрочем, от нее зависела в основном едкость, а момент удаления травителя, чтобы кислота не
разъедала сталь слишком глубоко или рисунок не получился нечетким, определялся по опыту. К
повторному протравливанию прибегали весьма редко — только если не была достигнута нужная
резкость изображения.
Для отделки немецких доспехов в начале XVI века начали применять очень своеобразные
способы. Прежде всего упомянем рисунок на синем вороненом металле. Способ крайне прост.
Вороненая поверхность покрывается воском и, как при гравировании на меди, деревянной
палочкой на ней процарапывается рисунок — так, чтоб был виден металл. После этого достаточно
окунуть обработанное изделие в крепкий уксус, чтобы с очищенных мест сошло воронение.
Теперь только надо терпентинным маслом удалить грунт, и остается светлый рисунок на синем
‐ 443 ‐ Knight.by edition фоне. Рисунок на синем вороненом железе нередко и выскабливали. Эту технику мы встречаем
еще среди работ XVII столетия.
Другой способ, украшение золотым расплавом (нем. Goldschmelz), в противоположность своему
названию представляет собой не более чем вид плакировки золотой фольгой. Украшаемое изделие
изготавливают из металла высокой чистоты и нагревают до температуры, когда он начинает
менять цвет. Тогда накладывают на поверхность листок фольги и проглаживают полировочным
инструментом из стали, благодаря чему фольга прочно сцепляется с основой. На некоторых
прекрасных аугсбургских доспехах 1510-х годов мы обнаруживаем украшения, сделанные этим
способом.
Один из древнейших способов в отделке металлов — чернение, или ниелло (нем. Niello). Бринкман
отмечает, что уже Плиний говорит о подобных египетских работах; этот способ описывает и
пресвитер Теофил в своих «Diversarum artium schedula», — столь же полно и даже подробнее, чем
Челлини в своих трактатах. Под чернением (ниеллированием) понимают рисунок,
выгравированный на золоте, серебре или другом металле и заполненный темной массой похожего
на серу сплава металлов — чернью, «нигеллумом» древних. Эта техника и поныне используется в
крупных центрах прикладного искусства, а также, хотя, возможно, с более низким качеством, — в
Туле под Москвой. Чернь состоит из смеси самых чистых [442] серебра, меди и свинца и
пропорции 1:2:3. Этот темно-серый сплав в рисунке на светлом фоне выглядит очень впечатляюще
и благородно. Техника ниелло, несомненно, пришла с Востока (где она существует и сейчас,
например в Персии) в Италию, откуда в самом раннем средневековье благодаря монахам попала в
Германию. Ее можно найти на рукояти и ножнах мечей, вообще на ручном оружии, реже — на
защитном. Только на Востоке мы встречаем украшенные чернением шлемы и панцири. В средние
века в Европе этой техникой пользовались преимущественно одни итальянцы; в XVI веке ее
применение сильно сократилось.
Теперь обратимся к другой декоративной технике, заслуживающей глубокого уважения как за ее
не менее древний возраст, так и за огромный художественный эффект, — к инкрустации, или
таушировке. Инкрустирование (нем. Tausia или Tauschierarbeit, ит. и лат. tausia, tarsia, англ.
empaistic work) состоит в укладывании золота или серебра в железо или сталь. Некоторые авторы
называют ее Damaszierung; это название, аналогичное которому уже многие века применяется во
Франции (фр. damasquinage), — неверно и может привести только к путанице. В Италии она
появилась в XVI веке как «lavoro all'Azzimina» или «alla Gemina» — оба понятия имеют арабское
происхождение. Техника была известна на Западе еще в античные времена и широко
использовалась для колец, пряжек, застежек и т. д. Не была она неведома и германцам, и при
Меровингах, у которых, правда, не было оригинального искусства, ее применяли часто и с очень
большим мастерством. Позже в Европе она была забыта и существовала только у индийцев,
персов и арабов; у последних ей вновь научились испанцы и итальянцы. С начала XVI века
технику инкрустации с чрезвычайным успехом разрабатывали в Толедо, Флоренции и Милане,
откуда инкрустированное оружие распространялось по всей Европе, всюду вызывая восхищение.
Способ состоит в том, что на железной пластине резцом гравируется любой орнамент и в
сделанные углубления молоточком с плоским бойком забивают маленькие кусочки золота или
серебра. Поднутрения канавки, необходимого, как думают многие, для лучшего закрепления
инкрустации, в этом случае не делают, потому что пластина с готовым рисунком впоследствии
прокаливается и инкрустация прочно соединяется с основой. Различают два вида инкрустации:
плоская, находящаяся на одном уровне с поверхностью пластины, и рельефная, при которой
инкрустационный материал выступает над поверхностью изображения, создавая плоский рельеф.
Последняя, встречающаяся в основном в Испании, гораздо сложней, потому что выступающие
части требуют дополнительной обработки, в то время как плоскую инкрустацию достаточно
отшлифовать и отполировать, прежде чем подвергать железо серой или синей окраске. Следует
‐ 444 ‐ Knight.by edition отметить, что применение способа инкрустирования всегда ограничивается относительно тонкими
линиями и участками небольшой площади, а золочение более обширных поверхностей
производится золотой фольгой, которая потом разглаживается полировочным стальным
инструментом.
Во второй половине XV века в употребление входит декоративная техника, совершенно новая для
оружейного дела, — чеканка по железу (нем. Treibarbeit, фр. repoussé). Правда, чеканка по золоту
существовала у [443] разных народов, даже на Крайнем Севере, еще в бронзовом веке
(миниатюры, посуда), а в эпоху расцвета Византии она была главной отраслью прикладного
искусства, позже чеканные работы по серебру встречаются на шлемах, щитах и т. д. у варварских
народов, находящихся под влиянием античной культуры; но характерная для железа твердость до
сих пор препятствовала его пластической обработке таким способом. Только с появлением
пластинчатого доспеха искусство оружейников доросло до чеканки по железу, причем в этой
технике они сумели создать самые изысканные произведения.
Чеканкой (выколоткой) в узком смысле называют сегодня создание рельефного рисунка на
металлической пластине (жести) с помощью различных молотков и чеканов. Это трудная техника,
когда дело касается именно железа, потому что заготовку приходится обрабатывать в более или
менее нагретом состоянии. Работа всегда начинается с обратной стороны выколоткой общей
пластической формы, тонкая обработка производится впоследствии то с лицевой, то с обратной
стороны, откуда и французское слово «repoussé» — «противотолкание». Самые знаменитые
чеканные работы дали Милан, Флоренция и Аугсбург.
Другая техника, имеющая много сходства с чеканкой, — резьба по железу. Если та состоит в
художественной обработке жести, то здесь заготовка — это массивный кусок металла, которому
придают форму теми же инструментами, а также с помощью грабштихеля и резца. Для других
металлов эта техника тоже называется резьбой. Италия и здесь в XVI веке обогнала все остальные
страны. Но в XVII веке уже появляются французские и немецкие мастера, превосходящие
итальянцев в красоте изделий. В соответствии с природой обрабатываемого предмета чеканка
встречается в основном на защитном оружии, которое делают из листового металла, в то время как
резьба по железу и металлам используется в рукоятях мечей, шпаг и кинжалов, ружейных замках,
стволах, стременах, конских мундштуках и т. д. Как чеканка, так и резьба по железу чаще
появляются прежде всего в Милане, Флоренции, Венеции, а еще позже в Аугсбурге и Мюнхене —
в сочетании с инкрустацией и золочением. Этому соединению мы обязаны великолепными
доспехами, щитами и шлемами, которые нас восхищают и сегодня в богатейших коллекциях
оружия.
В Испании на доспехах, щитах и т. д. начала XVII века мы находим чеканку в сочетании с
позолотой, причем мотивы орнаментов небогаты, так что целое производит скорее впечатление
инкрустации; такая техника ясно свидетельствует о начале упадка прикладного искусства.
Эмаль как украшение на металле появляется еще в раннем средневековье и много применяется и в
ювелирном деле, и в оружейном, Ее развитие мы можем проследить на всех стадиях, от эмали
«клуазонне» до совершенных живописных эмалевых полотен. В самом раннем средневековье
перегородчатая эмаль, преимущественно для мечей и щитов, выемчатая эмаль для седел и конской
сбруи, а также прозрачная рельефная эмаль, впоследствии часто используемая для отделки эфесов
мечей и шпаг, а также обкладки ножен, производились в основном во Франции (Лимож) и Италии
(Флоренция). Художественная эмаль в XVII веке шла в основном на украшение прикладов для
богато отделанных ружей, пороховницы и т. п. [444]
‐ 445 ‐ Knight.by edition Император Максимилиан I, посещающий орудийную мастерскую.
Мастер с напильником обрабатывает мушку готового орудия. На земле разбросаны гаковницы и
ядра, на переднем плане небольшая мортира. Справа виден орудийный ствол, на котором еще
отсутствуют цапфы, но имеется скоба, с помощью которой он крепится в вертлюге.
Гравюра Г. Букмаера. 1514 г. [445]
Слоновая кость, резная или гравированная, в более давние времена применялась главным образом
для отделки седел, эфесов мечей и кинжалов, в более новых — также для прикладов, пороховниц.
Резьбой занимались резчики по кости, многие из которых имели вкус и к украшению оружия.
Особое ремесло представляло собой гравирование по слоновой кости, ибо эта техника требовала
повышенного мастерства: резать поперек волокон кости — это нелегкое дело. Поэтому таким
способом выполняли только мелкие работы по слоновой кости. После завершения гравировки в
нее втирали черную или какую-то другую краску, подскабливали и полировали, чтобы цветным
оставался только рисунок. Инкрустацию по слоновой кости делали редко, и образцы ее не
относятся к шедеврам.
Намного легче поддается обработке дерево, ведь в оружии очень часто встречаются деревянные
детали. Это отличный материал и для резьбы. Но еще более сильное впечатление производит
инкрустация по дереву, интарсия (нем. Tarsia или Intarsia), в которой главным образом итальянцы,
а впоследствии также немцы создали непревзойденные шедевры. Удивительно, каких
‐ 446 ‐ Knight.by edition разнообразных эффектов достигает эта техника в зависимости от выбора и состава материала и
насколько богатая гамма цветов может быть при этом получена. В основу, которой здесь всегда
является дерево, укладывают кусочки других сортов дерева, но чаще — слоновой кости, оленьего
рога, позднее также перламутра, черепахового панциря и даже металла, чтобы они лежали на
одном уровне с фоном. Слоновую кость и рог нередко искусно гравируют. Во многих случаях
различные инкрустационные материалы сочетаются. Самое пристальное внимание мастер должен
уделить укладыванию частиц в основу, настолько точному, чтобы не оставалось малейшего
видимого зазора. Попытки исправить некачественную работу, заполнив зазоры мастикой, видны с
первого взгляда, если предмет повернуть к свету: у мастики не бывает блеска материала, она
всегда матовая.
Существуют похожие работы, приблизительно 1560-х годов, встречающиеся в основном на
прикладах ружей и рукоятках пистолетов, которые выглядят как интарсия на черном мореном
дереве, но с таким удивительно тонким рисунком, что изготовление их в этой технике кажется
невозможным. Собственно основу у этих интарсии образует действительно не дерево, а битумная
масса, в которую запрессованы кусочки слоновой кости. Самые тщательные исследования
показали: эти кусочки вдавливают в черную битумную массу, когда ее в горячем состоянии
укладывают на дерево. После охлаждения поверхность выскабливают, слегка полируют и наконец
на слоновой кости делают гравировку. Выполненные в этой технике приклады есть во многих
коллекциях, но на них до сих пор нигде не обращали внимания. Автор их встречал только на
немецких изделиях.
От самого раннего средневековья до нашего времени дошли лишь немногие образцы оружия,
которые можно счесть произведениями искусства. Но и эти немногие предметы в сочетании с
многочисленными упоминаниями в хрониках и рукописях позволяют нам понять, что и в тот
период, когда культурные силы еще только собирались заново, в кругах благородных [446] людей
умели ценить красивое оружие и многие мастера были заняты искусной и богатой отделкой
серьезного инструмента войны.
В ходе изложения мы эскизно описали различные образцы богато украшенного оружия с начала
до конца средних веков, мы неоднократно имели возможность процитировать характерные места
рукописей, где упоминается драгоценное оружие; но когда мы начинаем изучать мастеров,
прославившихся изготовлением художественного оружия, то до конца XIII века попадаются
только отдельные имена, многие из которых сомнительны уже потому, что упоминаются в стихах,
и ничего не дают, поскольку мы не можем связать их с известными фактами. В средние века
мастер умирал в своем произведении; лишь изредка о нем напоминает марка, и то ее значение за
многие века забылось, а имя — почти никогда, да если и есть, то художественно-исторического
значения в основном не имеет.
Только Возрождение в Италии в XIV веке изменило прежнее отношение мастера к своему
творению; мастер стал требовать к себе большего внимания и поэтому сам сделался более
осязаемым. На произведении все больше знаков, чьей руке оно принадлежит; все чаще художники
пишут здесь свое имя — не для чего другого, как для собственной славы и чести.
Северные страны еще находились под властью средневековых взглядов, когда в Италии мастера
искусств уже гордо хвалились своими произведениями. В городах Северной Италии гремели
имена оружейников, значение которых мы теперь можем оценить только по достоверным
сообщениям о их мастерстве да по кое-каким работам, которым посчастливилось сохраниться до
наших дней.
‐ 447 ‐ Knight.by edition Флоренция, город ювелиров, первой, судя по документам, прославилась как место производства
парадного оружия. В начале XV века за ней последовали Милан и Брешия, где оружейный
промысел процветал еще в XIII веке, а позже — Болонья и Рим.
Рассматривая развитие оружейного дела в Италии в целом, мы не можем начать с другого города,
кроме Брешии — старейшего, еще с античных времен, очага этого ремесла. Естественными
условиями для возникновения и развития брешианского оружейного промысла были близость
богатых железом гор Монте-Преальба и Монте-Конке, простирающихся до Гардоне и Кайно, а
также полноводные потоки Мелле и Гарца. Если до XVI века предприятия занимались только
производством клинков и наконечников копий, то с того времени, и с большим успехом, —
изготовлением огнестрельного оружия. В первом обессмертил свое имя Пьетро Кайно, в
последнем не меньшей славы добились Коминаццо, отец и сын, Ладзарино и Джованни Франчино.
Еще в XIII веке за исключительную продуктивность Брешия получила прозвище «вооруженная»
(ит. armata).
Сегодня забыты некогда столь замечательные очаги оружейного производства, как Беллуно и
Серавалле в провинции Фриули, где Венецианская республика вплоть до XVI века заказывала все
свое оружие. Еще Максимилиан I вооружил большую часть своих всадников и ландскнехтов
фриульским оружием, а до него здесь же приобретали оружие своим отрядам наемников
император Фридрих III и эрцгерцог Зигмунд Тирольский. Об [447] этих местах напоминает и еще
один вид оружия — фриульское копье, спетум. Из Беллуно происходят и необъяснимо легкие
клинки, которые были так популярны в XVI веке и которые еще и сегодня высоко ценятся
знатоками. Это изобретение Витторе Камелио, получившего на них в 1509 году от венецианского
сената привилегию на пять лет. Еще в 1740-х годах в Беллуно делали пистолеты легкие, как будто
они были из мягкого дерева.200) Знаменитые клинки из Фриули носили названия Исус-Мария
(Jesus-Maria) и Ангон (Angone). Из многих отличных мастеров больше всех прославили свои
имена для будущих поколений братья Андреа и Джандонато Феррара из Фонцазо близ Беллуно.
Флоренция, как и Венеция, славилась не масштабом оружейного производства, как, например,
Брешия; она была знаменита своим парадным оружием. Предполагают, что к разработкам эскизов
украшений приложили руку величайшие скульпторы Кватроченто: Донателло (это, впрочем,
доказано), Бенедетто да Маджано и др. Однако причислять к оружейникам Бенвенуто Челлини —
заблуждение. Ни в своей «Жизни», ни в своих «Трактатах» он ни разу не упоминает, что делал
оружие; только однажды мимоходом у него говорится о ножнах для кинжала. Правда, его ученики
впоследствии могли заняться производством оружия.
Искусство оружейников Флоренции полностью находится под влиянием великих орнаменталистов
Италии, прежде всего Рафаэля. Свои фантастические арабески и гротески флорентийские мастера
заимствовали из бесчисленных гравюр, издаваемых в первую очередь римскими торговцами
художественными изделиями — такими, как Лафрери, Росси (Рубейс) и др. Благодаря этим листам
итальянский орнаментальный стиль проник в Германию и Нидерланды, где сразу же в массовом
количестве появились подобные гравюры, но с преобразованием полученных образцов по
национальному вкусу; так что с тех пор мы можем говорить о нидерландском и немецком
орнаментальных стилях.
Во Флоренции в XVI веке жили очень значительные мастера. Гаспаро Мола, Пифанио Пирипе,
прозванный Тачито, француз Гильельмо Леметр, Алуиджи Лани и т. д. — все они были не только
отличными чеканщиками, но и инкрустаторами. Петрини говорит в своем манускрипте об
оружейниках также про некоего Репу, якобы непревзойденного в этом деле.201)
‐ 448 ‐ Knight.by edition Можно с полным правом сказать, что с XIII века первое место в производстве любого оружия,
начиная с изделий широкого потребления и до высочайших образцов декоративного искусства,
занимает Милан. Слава его изделий распространилась далеко за пределы Европы, его доспехи и
другое оружие покупали как на западноафриканском побережье, так и в Египте и даже Аравии и
Персии. Властители Англии и Франции, как, например, Генрих IV Английский, стремились
заманить к себе миланских [448] оружейников, чтобы создать столь же высокоразвитое
отечественное производство. Карл VI Французский основал их колонию в Лионе, Людовик XI — в
Париже, Карл VII — в Бордо. Император Максимилиан I тоже пригласил двух замечательных
мастеров, Мерате, в Арбуа во Фландрию.
Мы уже знаем именитых миланских мастеров XIII века; но свое мировое значение город приобрел
только тогда, когда его стены стали покидать первые полные пластинчатые доспехи — для коней
и рыцарей. С этого момента начался подъем оружейного ремесла, не имеющий себе равных;
миланский доспех во всем мире стал синонимом «наилучшего» по форме и качеству.
Наибольший вклад в этот беспримерный успех внес Петроло да Миссалья из семьи Нигроли.
После его смерти в начале XV века его дело перешло к его сыну Томазо, поднявшему его на еще
большую высоту. Когда Томазо в 1468 году умер, он оставил своему сыну Антонио одну из самых
великолепных мастерских мира, мануфактуру с гигантским объемом производства. Город Милан
показал венецианскому посланнику Джордже Контарини, в 1492 году по пути в Германию
проезжавшему через этот город, мастерскую Миссалья как одну из достопримечательностей, и
Контарини был вне себя от восхищения ее размерами и производительностью.202) Сырье
миланские мастерские получали из близлежащих рудников Валассины, Вальзассины, рудника
близ Преманы и т. д.
Не меньшими, чем в производстве простых товаров, были достижения в изготовлении парадного
оружия — ведь Милан превзошел в этом не только искусную Флоренцию, но и соперничающие
испанские мастерские. В сфере прикладного искусства миланцы создавали в основном рукояти
мечей и шпаг с изящной чеканкой, инкрустированные наконечники копий, но помимо этого —
великолепно выделанные и инкрустированные доспехи, матово-серый тон и богатые золотые
украшения которых не имели себе равных в мире.
При взгляде на перечень миланских ремесленников, работавших в XVI веке по художественному
оружию, удивишься их численности: непонятно, откуда они брались, если учесть, как много
миланских мастеров работало в других итальянских городах, даже во Франции и в Англии, и что
почти не было двора, где бы не числился миланский «золотильщик оружия».
Из огромного количества мастеров назовем только самых выдающихся, таких, как Пьетро
Кантони, братья Нигроли, Бартоломео Кампи, Лючио Пиччинино, Джованни Баттиста Серабальо,
работы которых находятся отчасти в Мадриде, отчасти в Вене; кроме того, Джованни Пьетро
Фиджино, Антонио Ромеро, Бартоломео Пьятти, Мартино, прозванный иль Гинелло. Другие
упомянуты среди оружейников в конце книги.
Рисунок на оружии миланцы делали как по листам с гравированными орнаментами, так и по
наброскам Карадоссо, Агостино Бусти, а также Джованни Баггисты Мантуано (Гизи, прозванного
также Бертано), которого [449] можно причислить и к самым искусным чеканщикам, поскольку
известен роскошный щит, сделанный им собственными руками.
Как уже отмечалось, Милан имел многочисленные и прекрасные мастерские по производству
клинков. Удивительно, что эти клинки делались по образцу испанских с «желобками для яда».
‐ 449 ‐ Knight.by edition Исключительными мастерами миланцы считались по заточке клинков. Самыми знаменитыми
мастерами клинков были Антонио Пиччинино и его сын Федериго.
Необыкновенный в то время спрос, а также большой талант итальянцев в ручной работе вызвали к
жизни появление, помимо названных, множества мастерских в маленьких городках; некоторые из
этих мастерских со временем сделались значительными. Так произошло в Лукке — старинном
городе железоделательного промысла, в Неаполе, в Пистойе, где производили в основном
ружейные стволы. В этом ремесле выдвинулись Маффиа и Бастиано да Пистойя, работы которых
и сегодня можно встретить в различных местах. Из достойных внимания оружейников из других
городов можно еще выделить Джеронимо Спачини в Болонье, Каремоло в Мантуе, Серафино
Брешано в Брешии.
Уже с начала XVI века многочисленные оружейники стали собираться в Риме, где при папах
Юлии II и Льве X это искусство также достигло заметного расцвета. Его подтверждают многие
прекрасные образцы оружия, в частности, освященные мечи, которые папы имели обыкновение
жаловать королям и князьям.
Мастера художественного оружия Италии вращались в кругах великих художников Возрождения,
гуманистов и поэтов, и находились под их прямым влиянием; иначе обстояло дело с
оружейниками Испании, произведения которых также отличаются уровнем техники и украшений.
Прекрасное художественное оружие Испании не связано с именами мифологических героев, как
итальянское; художественная жизнь Испании, более уравновешенная сама по себе, накладывала
отпечаток однообразия и на прикладное искусство, в котором можно уловить только
реминисценции мавританского стиля и сильное влияние итальянцев, особенно миланцев.
Испанская оружейная промышленность концентрировалась со средних веков, как почти везде,
вокруг центров добычи самого главного для нее материала, железа, и здесь мы видим три
основных области: одна — вдоль Тахо, от гор Толедо до склонов Сьерры де Сан-Мемеде; вторая
— на побережье Бискайского залива, от Гипускоа до Леонской низменности. Наконец, область
Мурсии, простирающаяся к северу до Альбасете, к югу — до Альмерии. Главным центром
промышленности первой области был Толедо, второй — Бильбао, Мондрагон и Саагун, третьей —
Альбасете и Альмерия. Отдаленным от мест добычи был только один крупный центр — Севилья.
Если оба южных центра, Толедо и Альбасете, достигли огромного значения благодаря мастерству
мавров, то Бильбао представляет собой древнейший очаг оружейного промысла, начало которого
восходит к временам иберов и который щадили даже римляне и галлы. Но производство имело
самый примитивный уровень и не менялось с незапамятных времен. В регионе Мурсии в первую
очередь осели мавры после их вступления в [450] Испанию. Аль-Маккари сообщает в своей
«Истории мусульманского владычества в Испании», что в королевстве Мурсия находились самые
знаменитые фабрики кольчуг, художественных доспехов и инкрустированного золотом стального
оружия.204) С продвижением арабов вперед промышленность распространялась вдоль Тахо. К
сожалению, с того времени до нас дошло не много дат, но мы все же знаем, что Абд ар-Рахман II
(822—852) реформировал тамошнее производство оружия и что Аль-Хаким II около 965 года
сделал королю дону Санчо Леонскому богатый подарок толедской работы. Лучше известна нам
промышленность Толедо только с момента, когда этот край оказывается под властью христиан
(1492). С этим связано имя его нового основателя Хулиана дель Рея, мавра и вассала Боабдиля,
который, попав в плен, принял христианство. Его крестным отцом якобы был Фердинанд Католик.
Знаком Хулиана (возможно, идентичного мавританскому оружейнику Редуану) было некое
четвероногое животное, возможно — подражание «Волку» мастерских Пассау, которое испанцы
принимали за собачку — «perrillo». Тем не менее самые знаменитые клинковые мастера Испании
относятся только ко второй половине XVI и к XVII веку: это Хуан Мартинес из семьи Менчака,
‐ 450 ‐ Knight.by edition работавший в Лиссабоне, потом в Севилье и Мадриде в 1560-х годах; Хуан де ла Орта (ок. 1545),
Хуан де Альман (ок. 1550), Мигель Кантеро (ок. 1564), Люпус Агуадо (ок. 1567), Алонсо де
Саагун Старший (ок. 1570), Младший, Луис (ок. 1620), Ортуно де Агирре (ок. 1604), оба
Франсиско Руиса, отец и сын (1580—1617), Томас де Айяла, изготовитель знаменитых
«томасовских клинков» (ок. 1625), наконец, оба Себастьяна Эрнандеса, отец и сын, относящиеся к
XVII веку. Вскоре после этого местная промышленность так быстро пошла на спад, что, к
примеру, при Карле III в 1760-х годах не нашлось ни одного мастера клинков, которому можно
было доверить руководство вновь создаваемой государством клинковой фабрикой. Наконец его
поручили 70-летнему Луису Калисто, которому эта промышленность и обязана своим
возрождением.
Производство огнестрельного оружия было освоено Испанией только в конце XVI века, первые
стволы еще выписывали из Германии.206) В XVII веке и приблизительно до 1780-х годов оно
удивительно быстро развивалось. Список лучших ружейных мастеров мы приведем в конце.
Причина ее последующего упадка состоит в том, что испанцы не захотели приспособиться к
выпуску ружей с нарезными стволами и постепенно утратили влияние на рынке. Мельчиор
Альварес в 1780-х годах был первым, кто стал выпускать нарезные и двуствольные ружья.
Если мы еще упомянем отличные кольчуги, которые рассылались по всем градам и весям,
изготовление превосходных седел в Галисии и Кордове, наконец, авторитетные мастерские
арбалетов в Сарагосе, то мы опишем в общих чертах оружейную промышленность Испании. [451]
Если мы наконец зададимся вопросом — что дала Испания в сфере искусства в оружейном деле,
то мы сможем обнаружить множество замечательных произведений, достойных высокой оценки
прежде всего с технической точки зрения. Ни у одного из мастеров, которых мы знаем, нет столь
же высокой славы, как у итальянцев, творивших в тесной связи с первыми величинами в мире
искусства. И все-таки пусть не отдельные мастера, но испанское оружейное дело (по
свидетельству самих испанцев) так высоко ценилось при немецких и других дворах, что испанские
«золотильщики оружия» конкурировали там с итальянскими.
Французское производство оружия, начиная со средних веков и вплоть до XVII века, до сих пор
считалось незначительным — может быть, потому, что ни один автор не мог указать относительно
известных мастерских и серьезных мастеров. Однако эта низкая оценка не соответствует
результатам новейших исследований. Уже в раннем средневековье относительно высокая
культура Южной Франции создает предпосылки для неплохого развития оружейного промысла;
предполагают также, что влияние итальянской и испанской культур не обошло стороной и
Прованс. В XIII веке все носили маленькие шлемы Монтобана, и поэты с необыкновенными
похвалами упоминают в конце XIII века доспехи Монсегюра, в начале XIV — оружие
Мортамера.207) В XV и XVI веках также нельзя пожаловаться на отсутствие значительных
оружейников, в том числе и таких, кто в состоянии поставлять свои искусные работы двору. Мы
упомянем из них только некоторых, таких, как Жеан де Бонн, придворный доспешник короля Рене
(ок. 1450), придворный доспешник Томассен Беньо (ок, 1456), знаменитые оружейники из Тура
Жак Мервиль (ок. 1510) и Сен-Реми Фаран (ок. 1568), выдающиеся инкрустаторы Роклен Деу (ок.
1561), Жермен Пилон (ок. 1550) и изготовитель исключительно богато украшенных кинжалов
Тевенен Мартино.
Однако всех этих, бесспорно, достойных мастеров оружейного искусства Франции было крайне
мало для честолюбивых планов французских королей, стремившихся сделать Францию первой
культурной державой Европы. В изготовлении как парадного, так и обычного оружия Франция
чувствовала себя еще слишком зависимой от Милана — отсюда постоянные, начиная с конца XIV
века, попытки французских королей привлечь в страну миланских оружейников, чтобы создать
‐ 451 ‐ Knight.by edition здесь школу. Совершенно так же короли действовали по отношению к более высоким искусствам,
создавая школу в Фонтенбло. Значительный подъем с 1410-х годов пережила школа в Лионе при
Карле VI, самыми выдающимися мастерами которой были миланцы Мартин де Трас (1410—1435),
инкрустатор Франсуа Форча (ок. 1537) и братья Баптист и Цезарь Гамбео (1543—1549).208)
Людовик XI в 1466 году вновь попытался завлечь к себе миланских мастеров. Карл VIII основал в
1490 году в Бордо новое поселение оружейников, в [452] основном из миланцев, среди которых
большого почета и богатства достиг Амбруаз Карон. Тем временем в 1540-е годы большого
расцвета достигло оружейное искусство Германии, и Франциск I тут же бросился вербовать во
Францию немецких, а именно тирольских и аугсбургских оружейников. Эти старания королей
принесли неплохие результаты: в XVI веке мы видим многочисленных французов, работающих в
качестве мастеров прикладного искусства в Испании, Италии и Германии.
В 1640-х годах во Франции происходит мощный подъем в сфере прикладных искусств, а стало
быть, в том числе, в производстве парадного оружия, особенно огнестрельного, шпаг и т. д.
Французские оружейники стали задавать тон в то время, когда немецкому прикладному искусству
угрожал застой, а итальянское и испанское, хоть еще и располагали громкими именами, но уже
заметно шли на спад. Лучшими мастерами считаются ружейные мастера Бертран Пироб (ок. 1670),
Адриан Ренье, прозванный ле Олландэ (ок. 1724), и Луи Ренар, прозванный Сен-Мало (ок. 1643).
Но первым надо бы поставить названного ранее Филиппа Кордье д'Обиньи (1635—1665), работы
которого относятся к наилучшим произведениям того времени и который был близок к
изобретению кремневого замка.
В Нидерландах вплоть до конца XIV века уровень оружейного дела представляется не более
значительным, чем, например, в Северной Германии, однако здесь обучали цеховых мастеров,
которых вполне можно счесть умелыми и способными. Как вообще все искусства и ремесла при
власти бургундцев испытали колоссальный подъем, так и оружейный промысел в 1400-х годах
при поддержке двора достиг небывалого расцвета. Первый толчок дали многочисленные турниры,
получившие в это время особую популярность; любовь к роскоши обоих бургундских герцогов —
Филиппа и Карла — давала не меньший повод к художественной отделке оружия. Растущее с
начала XV века значение нидерландских оружейников характеризуется тем, что имена более
значительных мастеров мы встречаем в документах: это Лодекен Юг в Брюсселе (ок. 1407), Жеан
Виссерон в Брюсселе (ок. 1423), придворный доспешник Массен де Фромон (ок. 1438). Около
1462 года работает знаменитый оружейник Амбруаз Рюфен, а около 1468-го — придворный
оружейник Карла Смелого Ланселот де Жендерталь, сравнимый по продуктивности со своим
современником Томазо Миссалья из Милана. В это же время сильно выдвигаются цеха
арбалетных мастеров, которые впоследствии будут использовать для лож в основном заморские
сорта дерева. Знаменитым из них около 1469 года был Дюк де Мюльдр.
При Филиппе Добром было основано литье орудий в Мехелене. Карл V возобновил его в 1520
году, в чем большая заслуга императорского ружейного мастера Ганса Поппенридера. Последним
значительным литейщиком в Мехелене был в 1760-х годах П. Ф. Дитрих.
С кончиной Карла Смелого в 1477 году оружейное ремесло в Брюсселе, Валансьене, Мехелене и т.
д. начинает идти на спад. Единственным крупным доспешником в 1480-х годах был Франсис
Скро. Снижается и количественная продуктивность. В 1495 году король Максимилиан I [453]
‐ 452 ‐ Knight.by edition Орудийный парк времен императора Максимилиана I.
Служители проверяют состояние оружия. Орудия поставлены на одностанинные колесные
лафеты и относятся, по всей видимости, к полевой артиллерии. Слева видна крупная мортира на
характерном станке, на заднем плане многоствольное орудие «Орган Смерти», луки и арбалеты
с колчанами.
Гравюра Г. Букмаера. 1514 г. [454]
приглашает миланских оружейников Габриэля и Франческо Мерате в Нидерланды и поселяет их в
Арбуа.
В течение XVI века в этих краях царит кипучая деятельность по производству оружия, но считать
ее значительной можно только с технической точки зрения. Можно, конечно, сказать много
хороших слов о нидерландской оружейной школе второй половины века, но художественные
достоинства ее работ очень значительно уступают произведениям времен Филиппа Доброго и
Карла Смелого. Почти одновременно с французским ружейным производством в 1640-х годах
началось и нидерландское, достигнув уровня французского также и в художественном
оформлении благодаря нидерландским орнаменталистам, чей стиль уже с конца XVI века царит в
нидерландском прикладном искусстве. Соединенной с Нидерландами географически, но
отделенной политически была область Льежа. Значительный центр кузнечного производства, он
имеет генетически много сходства с Пассау: находящийся в месте слияния Урта и Мааса Льеж
‐ 453 ‐ Knight.by edition тоже обязан своим значением своим властителям-епископам. Если железоделательная
промышленность там активно развивалась с IX века, то производство пушек и холодного, а
особенно огнестрельного оружия поднялось на невиданную высоту во время нидерландской
освободительной войны XVI века. В то время Льеж снабжал оружием испанские, а также
императорские войска. Часто иностранные властители пытались освоить здешний способ
производства у себя и привлечь к себе отсюда работников. Огромный объем продукции был в
1809—1814 годах произведен ими для Наполеона.
Англию с начала средних веков можно считать выдающейся страной по производству оружия,
если смотреть на дело с технической стороны. Со времен Ричарда I здесь сложились в доспехах и
другом оружии своеобразные национальные формы, что всегда считается признаком
определенной независимости вкусов. С начала XVI века любовь двора и дворянства к роскоши до
определенной степени способствовали и росту художественного мастерства лондонских
оружейников, В XVII веке зарождается отличная промышленность огнестрельного оружия,
которая отличается безукоризненным качеством металла и достойной восхищения работой. На
континент оружейная промышленность Англии вплоть до XVIII века имела лишь временное и
преходящее влияние.
Чтобы обзорно описать оружейную промышленность Германии, нам придется вернуться в раннее
средневековье, в эпоху Карла Великого, когда большой известностью во всей империи
пользовались богато украшенные мечи из Кельна. Насколько мы можем судить по образцам и
описаниям оружия, этот старейший центр оружейного дела находился под восточным влиянием.
Сарацинские работы с северного побережья Африки, арабские, идущие через Византию, — все
они давно нашли дорогу в Германию, где их технике подражали, особенно ювелиры. Менее
искусной, чем кельнская, и более ориентированной на массы была оружейная промышленность
Пассау. После переноса епископства Лорх, которому угрожали авары, в VIII веке в Пассау сюда из
сегодняшних районов Северной Штирии и [455] Австрии переселились за своими духовными
пастырями многочисленные рабочие-металлисты и основали в указанном городе
промышленность, вскорости достигшую высокой степени развития и в течение всех средних веков
пользовавшуюся всемирной известностью. Мастерские, отчасти зависевшие от епископа,
изображали на своих изделиях — в основном клинках мечей — начиная с XIII века епископский
герб, «Волка», а иногда и епископский посох. Знаменитый издревле знак в позднем средневековье
многократно подделывали. Одна хроника сообщает, что якобы герцог Альбрехт в 1349 году
даровал мастерским Пассау знак волка; но это апокриф. Достоверны однако данные, что
император Карл IV дал ножовщику Георгу Шпрингельклее герб для его цеха, изображавший
корону, среди зубцов которой торчали три обнаженных меча. В определенных контактах с Пассау
находилось производство мечей Регенсбурга. В «Песни о Роланде» в качестве изготовителя меча
Роланда (Дюрандаля) упоминается кузнец Мадельгер из Регенсбурга.209) Жители Пассау умели
окружить свои изделия ореолом сверхъестественности. Пассауский клинок мог тебя сделать
«прочным», т. е. неуязвимым, и еще «Искусство Пассау» якобы пользовалось бесчисленным
множеством таинственных средств. Это благочестивое надувательство длилось до самого
Вестфальского мира.
К XII веку восходит начало оружейной промышленности Золингена. По одной традиции, его
основал в 1147 году Адольф IV Бергский, по другой гипотезе — только в 1290 году
перебравшиеся туда ремесленники-металлисты из Штирии; своим быстрым подъемом он обязан
мощному движению крестовых походов. В XVI веке многочисленные мастерские обращались в
основном к изготовлению шпаг и рапир, в чем их и сегодня не превзошла даже английская
продукция. Клинки золингенских шпаг XVI и XVII веков имели большое сходство с
современными им испанскими, впрочем, доказано, что многие мастера мечей из Золингена какоето время работали в Испании. Главным центром оружейного производства был Зуль в Тюрингии:
‐ 454 ‐ Knight.by edition тамошняя оружейная промышленность возникла еще до 1380 года, и он снабжал своими
доспехами и мечами немецкое рыцарство. В 1563 году последний граф фон Хеннеберг основал
там крупное производство огнестрельного оружия, с которым очень считаются и по сей день.
Немалый вклад в славу Зуля внесла семья ружейных мастеров Клетт.
Необычайной производительностью в изготовлении оружия славились не только эти крупные
центры, но и многие другие города Германии. Уже в раннем средневековье обратил на себя
внимание Нюрнберг. Один из старейших нюрнбергских цехов, цех ножовщиков, существовал с
1285 года. В XIV веке, когда мастерские Нюрнберга уже считались первыми в Германии, на
ремесло здесь стало все больше влиять искусство. Тем не менее оружейная промышленность
Нюрнберга только в конце XV века достигла действительно блестящих результатов в
художественном оформлении [456] оружия, и мы относим это за счет мастеров, чьи имена
навсегда оттиснуты в истории искусства: это доспешники Ганс Груневальт, Вильгельмы
Вормские, отец и сын, Конрад Лохнер, Валентин Зибенбюргер, литейщики ружей Зебальд Бехайм,
Андреасы Пегницеры, отец и сын, и многие другие. Как в Италии, так и в Германии связи между
ремеслом и искусством становились все тесней. Первый толчок к этому также дала Италия, но
могучая духовная сила нации за удивительно короткое время преобразовала чуждые элементы на
свой лад, и стальной колонной возвышается в промышленности Германии великий немецкий
художник Альбрехт Дюрер. Он, крупнейший мастер, оказывал влияние на всю культурную жизнь
нации, до мельчайших деталей; ему ничего не стоило перебраться из-за мольберта за стол, чтобы
сделать эскиз прибора. Император в 1517 году желает получить рисунок серебряного доспеха, и он
рисует этот доспех во всех подробностях. Доспех был выполнен знаменитым Кольманом
Хельшмидом и считался бы, если бы сохранился, произведением непревзойденной красоты, судя
по дошедшим до нас наброскам. Не только Дюрер, но и современные ему художники, и его
последователи с успехом занимались оружейным делом. Так, в альбоме эскизов Ганса Бальдунга
Грюна мы видим рисунки образцов доспехов; мы знаем, что эскизами оружия занимались оба
Бургкмайра и Альбрехт Альтдорфер. В декоративной области выделяется прежде всего А.
Альдегревер из франконской школы, давший свое направление в орнаментальном искусстве; а
сколь значительное воздействие на украшение оружия оказали Л. Кранах старший, А. Хирсфогель,
Виргиль Солис и ювелиры Ямницеры.
В XVI веке против могучего Нюрнберга выступил стойкий соперник — Аугсбург. Издавна здесь
были хорошие, пусть и не ведущие мастерские; но только народное швабское искусство дало
толчок для такого их развития, что их слава обогнала нюрнбергскую. Число доспешников в
древней Аугусте Винделикорум постоянно росло. В самых первых их рядах мы видим Кольманов
Хельмшмидов («шлемников»), деятельность которых можно проследить до 1440-х годов.
Старейшему из известных нам отпрысков рода, Георгу, наследовал его сын Лоренц (ум. в 1516),
тому — знаменитый внук Коломан (ум. в 1532), а ему, в свою очередь, правнук Дезидериус,
успехи которого затмили даже итальянцев. Дальше следует назвать талантливого Вильгельма
Зойзенхофера из Инсбрука, Маттеуса Фрауэнбриса, Антона Пфеффенхаузера и бесчисленных
других. В литье пушек особо выделяется Грегор Леффлер из Форарльберга; имя Аугсбурга стало
нарицательным благодаря его великолепным пушкам.
Если мы зададимся вопросом, какие мастера оставили свой след в художественном оформлении
оружия и подняли оружейное дело Германии на высочайший уровень, — то увидим среди них не
только художников, но и скульпторов, ювелиров и даже простых граверов-травильщиков. Рядом с
художниками Нюрнберга и обоими Бургкмайрами здесь следует упомянуть Ганса Гольбейна
Младшего, который даже вдали от родины оказывал заметное влияние на декоративное искусство
оружейников Аугсбурга. Поскольку Аугсбург вступил в борьбу позже, состязание пришлось вести
в [457] ином виде искусства. Город начал понемногу отказываться от набросков живописцев и
нашел для себя орнаменталистов среди бесчисленных ювелиров, эмальеров и граверов, которые,
‐ 455 ‐ Knight.by edition как Йорг Зорг, Маркварт, Кристоф Ленкер, Шантернелль, Аттемштеттер, а также многие другие,
были авторами превосходных работ. Промышленность могла также воспользоваться
многочисленными орнаментальными гравюрами издательства Вайгеля и прекрасными образцами
орнаментов работы Иеронимуса Кока из Нидерландов. Среди прочих мы назовем Теодора де Бри,
Мишеля ле Блона, Корнелиса Флориса и Иоганна Вредемана Вриса. Дезидериуса Кольмана можно
уличить даже в использовании итальянских оригиналов.
Не меньшее значение для развития оружейного дела имело влияние на него некоторых дворов в
Германии. В Баварии герцог Альбрехт IV основал в 1492 году в Мюнхене литейную мастерскую
для пушек на Глоккенбахе, значительное участие в работе которой приняло семейство Эрнст. В
Ландсхуте была своя доспешная мастерская, самым выдающимся ее мастером был Франц
Гросшедль. В Саксонии с 1460 года работала знаменитая семья литейщиков пушек Хильгеров из
Дрездена, там же прославились в своем деле доспешники Ганс и Зигмунд Розенбергеры, а в
Аннаберге заслуженным почетом пользовалась семья фон Шпейер.210)
В декоративном оформлении работ этих мастеров, живущих далеко от центров искусства
Германии, нельзя заметить влияния какой-то определенной школы. Они заимствовали для себя
образцы всюду, даже у французов, например, у Жака Дюсерсо.
Впрочем, орнаменталисты постепенно появляются даже в самых маленьких городках, где только
существует прикладное искусство. Особенно многочисленны они, по-видимому, были в Мюнхене,
как можно заключить из опубликованных Хефнер-Альтенеком рисунков из Мюнхенского
королевского кабинета гравюр. При этом крупнейшим мастером орнаментального искусства
представляется Ганс Милих, делавший эскизы доспехов для Франциска I и Генриха II
Французских, далее — Кристоф Шварц из Ингольштадта, разработавший доспех для Рудольфа II.
Заслуженным уважением, по этой публикации, пользовались также Ганс Боль и Ганс Боксбергер.
С появлением огнестрельного оружия Германия приобрела новую отрасль оружейной
промышленности, где и задавала тон в течение многих десятков лет. Ведь в производстве такого
изделия, как немецкий, или колесный, замок, даже соперники из Брешии не смогли добиться
большего успеха. Своеобразной и достойной удивления была врезная техника немецких
ложевщиков, которая принесла им громкую славу во всем мире. Даже после изобретения
кремневого замка в Германии еще были именитые мастера, отказавшиеся, правда, от
отечественного стиля: Арман Бонгарде в Дюссельдорфе, Ульрих Менц в Брауншвейге, З. Хаушка
в Вольфенбюттеле, И. А. Кухенройтер в Регенсбурге и др. Тогда же возникла немецкая литература
по ружейному делу, по образцу французской; из нее назовем [458] только издания Петера Шенка в
Амстердаме (1692) и Кристофа Вайгеля в Нюрнберге.
В наследственных австрийских землях мы находим оружейный промысел, восходящий еще к
древности и началу железного века. Об этом сообщают нам римские писатели: Плиний упоминает
высокое качество норийских сталей, а Тацит — оживленное производство оружия в этих краях.
Эту промышленность до конца не уничтожили даже потрясения переселения народов. Создана она
не римлянами, а иллирийскими кельтами; мы делаем такой вывод, во-первых, потому, что это
племя занималось горным делом, а во-вторых, потому, что семьи, бежавшие от аваров, ушли не на
юг, а вверх по течению Дуная. Металлургия и связанный с ней оружейный промысел Норика
существовали не только в границах сегодняшней Штирии — они занимали территорию от Дуная
до Каринтии и от Энса, Анисуса древних, до склонов Венского леса и до Рабы. Часть
изготовленного здесь оружия уходила в Италию и провинции Паннонии, часть — вверх по Дунаю,
пока влияние на регионы Севера не перешло к мастерским Пассау. По-видимому, в период
крестовых походов оружейная промышленность Штирии получила широкое признание и
значительно выросла в объеме. Это следует из интенсивного роста самосознания корпораций и из
‐ 456 ‐ Knight.by edition полученных повсюду в XII—XIII веках привилегий. В это же время множатся мастерские в
крупнейших городах Венгрии и Богемии, осваивая немалую в этих краях выработку железа и
стали.
В период гуситских войн отдельные округа Богемии, слывшие металлургическими еще с раннего
средневековья, — Бероун, Кутна-Гора — на время приобрели большое значение. При короле
Подебраде также делались попытки уменьшить зависимость страны от ввоза оружия; но они
потерпели поражение, натолкнувшись на непобедимую конкуренцию Пассау.
Как ни велика была производительность средневековых кузнечных мастерских, их продукция
сильно страдала неупорядоченностью форм, — обстоятельство, побудившее некоторых
правителей в XIV веке установить контроль над формами. Правда, результаты этой реформы,
выраженной в законодательных предписаниях, стали заметны только в XV веке. В Тироле дать
единое регулярное вооружение своей рати попытался Фридрих С Пустой Сумой, взяв для начала в
свои руки пушечное литье. Его преемник Сигизмунд рьяно продолжил его усилия. Он-то и
считается подлинным создателем знаменитой школы пушечного литья, нашедшей широкое
практическое применение при Максимилиане I. При Сигизмунде начали свою деятельность Йорг
Эндорфер, Петер Лаймингер, Ганс Прайн, Линхарт Перингер и др. Остальное оружие в
зависимости от политических обстоятельств выписывали из Италии или Пассау. После вступления
на престол Максимилиана I все оружейное дело наследных австрийских земель и Германии
испытало неслыханный подъем. Этот монарх прежде всего создал законченную систему
вооружения армии и при ее внедрении особо выделил продукцию наследных земель. Теперь
литейное производство Инсбрука стало задавать тон, и здешние мастера по одаренности
превзошли аугсбургских и нюрнбергских: это были Ганс Зеелос, Штефан Годль, Ганс Дуринг и
прежде всего знаменитый сын Петера Лаймингера — Грегор Леффлер. Нормы устанавливались не
только для артиллерии, но и для других видов [459]
‐ 457 ‐ Knight.by edition Осада города.
На переднем плане резервы, готовые прийти на помощь штурмующим; слева отряд наемной
пехоты с павезами и разнообразным холодным древковым оружием; далее колонна ландскнехтов,
вооруженных пиками, и отряд тяжелой кавалерии. На втором плане видны ландскнехты,
атакующие стену с помощью лестниц, и типичная позиция осадной артиллерии, подкрепленная
легкими пушками, поставленными на колесные лафеты.
Гравюра А. Дюрера. 1515 г. [460]
наступательного оружия: копий, мечей, арбалетов, с 1500-х годов — также для ручного
огнестрельного оружия в соответствии с новой организацией армии. Копья и мечи поступали из
Леобена, отчасти из Беллуно, арбалеты — из Тироля и долины Дуная, аркебузы — из
Мюрццушлага и Штирии. Особое внимание обращали на совершенствование боеприпасов для
артиллерии. При императоре Максимилиане I организация австрийской армии стала образцом для
всех остальных стран, не исключая и Францию. Максимилиан I при проведении реформ опирался
на Бартоломеуса Фрейстлебена, исключительно одаренного человека, начавшего свою карьеру
простым слесарем и потом развернувшего благодаря полному доверию императора, свои
организаторские таланты. Неоднократно упомянутые арсенальные книги Максимилиана I, важный
источник знаний об оружейном деле начала XVI века, были созданы под его руководством. Как
одного из художников, привлеченных императором к разработке эскизов оружия, назовем мастера
шрифтов Николауса Глоккендона.
‐ 458 ‐ Knight.by edition Тироль был средоточием не только литья, но и доспешного дела Австрии. Когда вошел в
употребление полный пластинчатый доспех, в Инсбруке работала семья доспешников Трейц; она
продавала отличные доспехи, которые повсюду охотно брали. Тирольское производство доспехов
выросло, по-видимому, под влиянием миланской школы. В мастерских Трейцев начинал работу
прославленный Ганс Зойзенхофер, придворный доспешник Максимилиана I. Ему наследовал в
Инсбруке его сын Йорг Зойзенхофер, братом которого был знаменитый Вильгельм Зойзенхофер из
Нюрнберга, которого мы уже упоминали.
При Фердинанде I значение чисто австрийской оружейной промышленности несколько снизилось;
во всяком случае, за оружием теперь чаще обращались к мастерским имперских земель, таких, как
Аугсбург, Пассау, потом Милан, Брешия и даже в Испанию. С этого времени на немецкое
оружейное дело все больше влияют венгерско-восточные формы оружия, что впоследствии
докатилось и до итальянских мастерских. Немецкие граверы, украшая шишаки, ножны сабель и т.
д. характерным ренессансным орнаментом, нередко пытались подражать и восточному стилю, что
время от времени им великолепно удавалось. С конца XVI и весь XVII век большой
популярностью пользовались клинки с травлением, в том числе для охотничьих мечей. В
последнем столетии своеобразная сельская промышленность травления клинков возникла в
Альгеу, Шварцвальде и Брегенцервальде; она производила хоть и грубо выделанные, но
чрезвычайно характерные изделия. Фердинанд I в 1558 году основал авторитетное и по сей день
производство огнестрельного оружия в Ферлахе, в Каринтии. Он пригласил для этого рабочих из
Нидерландов. Железо для изготовления стволов привозили из ближайшей окрестности, отверстия
сверлили непосредственно на месте. Здешние ружья прославились исключительно точной
сборкой. При императоре Рудольфе основную массу оружия производили итальянские
промышленные города, но и в Пассау было много мастерских, работавших на курфюрста
Максимилиана Баварского. Приблизительно с 1600-х годов на австрийских наследных землях
растет производство огнестрельного оружия. В 165 7 году император Фердинанд III основал очень
знаменитую впоследствии фабрику огнестрельного оружия в Винер-[462]Нойштадте, первыми
работниками которой тоже стали голландцы. Однако в 1750 году ее закрыли. В Тироле, в Богемии
появились замечательные мастера резных ружейных лож и лож с врезанным механизмом,
колесных замков и т. д. Позже в этой же отрасли выдвигаются венские мастера,
контактировавшие, по-видимому, с оружейниками Аугсбурга, но стремившиеся достигнуть и
уровня брешианцев. Всем этим стараниям был положен конец изобретением кремневого замка и
переделкой ложи на французский лад. Но поскольку в Западной Германии и австрийские мастера
поспешили освоить новые формы ружей, то всего через несколько десятков лет, в 1680-х годах,
они уже делали охотничьи ружья, пистолеты и т. д., не уступающие по качеству французским, а по
рисунку украшений нередко их даже превосходящие. К самым выдающимся мастерам мы относим
З. Хаушку и Нойрайтера в Праге, Л. Бехера в Карлсбаде, Г. Кайзера в Вене, Г. Дюнкля в Шваце и
др.
Под конец мы обратимся к Востоку — все же он считается колыбелью оружейного искусства. Со
снежных склонов Гималаев в середине второго тысячелетия до н. э. в Пенджаб спустились первые
кузнецы, в его долинах вырос мощный оружейный промысел, и оттуда переработка железа в
оружие распространилась, с одной стороны, в Индокитай, Сиам, Китай, Японию, с другой — в
Персию, Аравию и Финикию. Во времена Александра Великого индийская сталь, которой уже
тогда торговали как сырьем, чрезвычайно высоко ценилась. За тонкую полировку, какую можно
было на нем сделать, древние назвали индийское железо (ferrum candidum). Самые знаменитые
клинки поставлял регион Бухары, но сталь для них шла туда из Майсура, Лахора, отчасти также из
Куча и с Синих Гор. Индийское оружие в огромных количествах вывозилось в Европу, отчасти
через Адолу, современный Аден; не менее значительная часть шла на рынок в Дамаск. Вслед за
Индией большой славы в производстве клинков достигла Персия, хотя и здесь использовали в
основном индийскую сталь. Большим уважением пользовались мастерские Хорасана, в основном
‐ 459 ‐ Knight.by edition сосредоточенные в городе Мешхеде; не менее ценились клинки из Кермана, Шираза и Исфахана.
В средние века очень отличали также панцири из Самарканда и клинки из Герата.
Классической областью изготовления оружия с древности была Армения. Ее слава началась с
древнейшей семьи оружейников, семи братьев Еди-Кардаш. Со средних веков выделялись своими
изделиями мастерские Эрзерума, Тифлиса и Ахлата, работы которых проникали даже на
дамасский рынок.
Самый значительный город в истории оружия — это Дамаск в Сирии. Прекраснейший,
славнейший и, по мнению жителей Востока, также и старейший, на рынке которого собирались
самые драгоценные сокровища Индии и Персии. Кто хотел приобрести драгоценный меч,
отправлялся в Дамаск. Его клинки вошли в пословицу, и хоть не все купленные там клинки там и
сделаны — ведь лучшие происходят из Персии и Тифлиса, — но все-таки самыми знаменитыми
клинковыми мастерами считаются мастера Дамаска. Первые и богатейшие инкрустации пришли
из Индии и Сиама, но поскольку дорогу в мир им открыл колоссальный дамасский базар, повсюду
их называют «дамасской работой» (нем. Damaszenerarbeiten). Во [462] время крестовых походов,
когда резко возрос спрос на оружие, объем оружейного производства в Дамаске вырос настолько,
что оно постепенно вытеснило с рынка персидские и армянские товары, хоть те и превосходили
качеством местную продукцию. Не раз при завоевании города победители уводили отсюда
ремесленников-металлистов; так поступил Навуходоносор, а в конце XIV века — Тамерлан.
По-своему оружейное искусство развивалось у арабов. Арабы были в основном кочевым народом,
но их немногие поселения на Красном море относятся к древнейшим временам. Еще в 3000 году
до н. э. они захватили рудники Синая, и разработке их необычайно способствовала склонность
арабов к торговле. С Синая, из Узала, современной Саны, оружие из стали с точнейшей
обработкой достигло Тира, а из него — Европы.
Арабские оружейники нигде не оседали: они странствовали с кочевыми племенами и имели
привычку, прибыв на место, никогда не указывать день своего отъезда, поэтому их заверениям
никогда нельзя было верить. Их ненадежность стала нарицательной, Самыми знаменитыми из
арабских мечей были «ханифитские», по имени изготовившего их мастера — Альханафа бенКайса. С большим почтением упоминаются в письменных источниках и клинки оружейника
Зорайджа. Не менее знамениты были арабские кольчуги, нередко носившие собственные имена.
Лучшие кольчуги шли из Солука в Йемене. Без сомнения, арабское оружейное искусство
испытало в своем развитии персидское влияние.
К прикладным искусствам как таковым у индийцев, персов и арабов относились в основном
инкрустация, чернь и резьба. Развитие стиля, как и повсюду на Востоке, происходило под
сильным воздействием религиозных догматов, ставивших его в очень тесные рамки. Индийцы
избегали изображать фигуры, под которыми они всегда понимали богов, на предметах светского
назначения. Арабам мусульманский закон напрямую запрещал воспроизводить человеческую
фигуру и животный мир. Несомненно, до Мухаммеда арабы использовали в декоративных целях
фигурные мотивы, но оружие тех давних времен до нас не дошло. Поэтому восточный арсенал
сюжетов по необходимости ограничивается сферой ботаники. Стилистическое оформление
растительного мира у арабов имеет поразительное сходство с древнейшей культурой Северной
Европы, старославянских регионов и т. д. Использовать в декоративных целях письмо арабы
начали приблизительно в 1000 году н. э.; после них такую попытку предприняли персы, которые,
впрочем, не находили, будучи шиитами, ничего предосудительного в фигурных изображениях.
Поэтому орнамент с вплетенными животными — если его стиль не указывает на другие регионы,
например, Индию, Сиам, Китай и т. д. (что легко различить), — следует считать персидским, даже
если в нем встречаются арабские формы. Сарацины и мавры в Сицилии и Испании не всегда
‐ 460 ‐ Knight.by edition строго соблюдали мусульманский закон, и мы получили от них многочисленные орнаментальные
полотна с фигурами животных и даже людей. Монументальное доказательство игнорирования
этих религиозных норм — Львиный дворец в Альгамбре. Необычайное искусство проявляют все
восточные народы в цветовом решении орнаментов; этому научились от них византийцы.
Чрезмерное использование драгоценных камней для украшения изделий, которое мы замечаем с
[463] VII века на арабском, а потом и на византийском оружии, означает упадок декоративного
искусства. Использовалась в основном бирюза, которую покупали в Персии, в Нишапуре под
Мешхедом.
Как ни были искусны во всех ручных ремеслах китайцы и как ни давним было их знакомство с
железом, в производстве оружия они всегда отставали не только от своих западных соседей,
сиамцев и индийцев, но и от своих братьев — японцев. Старейшие железоделательные
предприятия Китая находились в Шаньси и Чилили в провинции Хо и в Хайшане на юго-западе;
из производимых там сортов стали выделывали мечи, наконечники копий и ножи.
Намного совершеннее выработка железа и стали, а также оружейная промышленность в Японии.
Железо получали в различных местах, в первую очередь там, где соединяются три провинции:
Мимесака, Бицпи и Бизен. Японские клинки так превосходно сделаны, что дамасские им
уступают; правда, за них заламывают неимоверные цены. Заготовка стали хранится в тайне; по
Сведенборгу,211) из железа выковывают бруски, зарывают их в землю в определенных болотистых
местах и оставляют там до тех пор, пока большую их часть не съест ржавчина; тогда их
выкапывают, перековывают и зарывают снова. Так металл обрабатывают 8-10 лет, т. е. пока соли
болотной воды не уничтожат все менее ценные части. Оставшееся — чистейшая сталь.
Ремесло мастера мечей относилось в Японии к самым почетным, и даже принцы, как, например,
Идзуми (ок. 1350), не считали для себя зазорным ковать клинки. Перечень знаменитых мастеров
мечей Японии охватывает 800 лет; старейший из известных нам мастеров — Юкимицу, его клинки
уже встречаются только в храмах как священные дары; но самый прославленный — это Масамунэ.
На клинках этого мастера нет никаких знаков. Самурай, говорил он, достойный носить его клинок,
должен узнать его и без надписи.
‐ 461 ‐ Knight.by edition 196)
Среднеуглеродистой 0,6-0,8 % углерода. Основа клинка состояла из «мягкой» стали,
содержащей меньшее количество углерода (прим. ред.).
197)
Автор не различает понятия дамасская и булатная сталь, весь текст ниже относится к булатной,
или индийской, стали, которая делается литой высокоуглеродистой сталью (от 1,2-1,7 %
углерода), обладает естественным узором и необыкновенными свойствами. Дамаск — это
скованные особым способом несколько полос стали, узор его получается от скручивания при
ковке полос, хотя он тоже обладает высокими качествами, но не может идти ни в какое сравнение
с булатом. Данный способ обработки металла на самом деле широко применялся в Дамаске,
оттуда и получил название (прим. ред.).
198)
Автор совершенно неправильно описывает способ приготовления булата, верно указано лишь
на одно условие — медленное охлаждение тигля (прим. ред.).
199)
Классификация автора неточна, см. Аносов П. П. Собрание сочинений. М., 1954. Авторский
текст мы оставляем без комментария. В скобках указана русская терминология. Отметим только,
что оценка булата проходит по четырем параметрам: узору, размеру узора, цвету узора и звону.
Самыми лучшими считаются клинки со сложным коленчатым, крупным узором, золотистого
отлива, четко выступающие на темном фоне, с чистым долгим звоном (прим. ред.).
200)
Urbani de Gheltof. «Jes arts industriels a Venise etc. Venise». 1885 (прим. авт.).
201)
Petrini, Antonio. «Arte fabrile ovvero Armeria universale dove si contengono tutta la gualita e natura
del ferro ecc», 1642. Рукопись из библ. Magliabecchiana (Cl. XIX, 16). Сообщение из: Е. Plon,
«Benvenuto Cellini» (прим. авт.).
202)
«Ifinerario di Germania». Рукопись из Библиотеки Тривульциана (прим. авт.).
205)
Riano, J. «The industrial Arts in Spain». London, 1879 (прим. авт.).
206)
Martinez de Espinar Alonso, «Arte de Ballesteria у Monteria». Madrid, 1644 (прим. авт.).
207)
Gay, V. «Glossaire archeologique» (прим. авт.).
208)
Rondot, Natalis. «Jes artistes et les maftres des metiers etrangers ayant travaille a Lyon». Gazette de
Beaux-Arts, 1883 (прим. авт.).
209)
Примечательно, что на староверхнегерманском языке madalgêr, на средневерхнегерманском
madelger называется горечавка крестовидная (Gentiana cruciata), играющая немалозначащую роль в
мифологии северных народов. Она получила свое название от Мадельгера, отца Хеймира (Grimm,
«Mythologie») (прим. авт.).
210)
Gurlitt, Corn. «Deutsche Turniere, Rüstungen und Plattner im 16. Jahrhundert». Dresden, 1889
(прим. авт.).
211)
Swedenborgius. «De Ferro», 1794. P. 194 (прим. авт.).
‐ 462 ‐ Knight.by edition Часть VII. ‐ 463 ‐ Knight.by edition Крупнейшие собрания оружия Оружейный цейхгауз.
На гравюре представлена обычная оружейная коллекция XVIII века. Оружие размещено не в
хронологическом порядке и не систематизировано. В экспозиции превалируют эстетические
принципы, присутствует много однотипных предметов, доспехи расставлены в бравых позах, с
оружием, не связанным с ними по времени и стилю. Традиция подобного размещения коллекций
сохранилась в XIX и даже в XX вв. Примером могут служить оружейные коллекции Тауэра и
Цюриха.
Немецкая гравюра XVIII в.
‐ 464 ‐ Knight.by edition 1. Королевский цейхгауз в Берлине При всей грандиозности и значительности собрания оружия королевского цейхгауза в Берлине —
это создание самого последнего времени, возникшее под влиянием великих немецких побед как
воплощение величия и мощи германской нации и ее деяний в истории.
Собрание оружия цейхгауза значительно не столько с технической, сколько с исторической точки
зрения. Оно лишь побочно освещает историю оружейного дела, главная его ценность —
материалы по истории армии: экспозиция начинается с предметов, напоминающих о первой
силезской войне, и кончается трофеями последней войны с Францией.
Коллекция занимает все помещения королевского цейхгауза на Шлоссбрюкке (Дворцовом мосту),
вплоть до 1835 года частично использовавшегося и для практических целей — хранения
армейского имущества. Строительство самого здания, архитектурного произведения высшего
класса, было, как известно, начато в 1695 году архитектором Нерингом, своими пластическими
украшениями оно обязано знаменитому Шлютеру, возможно, принимавшему участие и в
проектировании здания. Позже руководство строительством было поручено Мартину Грюнбергу,
в 1705 году Иоганн де Бодт завершил постройку. Но только в 1730 году здание было заселено.
22 марта 1875 года император Вильгельм I приказал прусскому государственному министерству
внести в ландтаг законопроект о выделении средств на переоборудование этого дома в Зал славы в
сочетании с коллекцией оружия. Этот проект 22 марта получил силу закона и немедленно начал
выполняться. Большой вклад в строительство внес тайный советник Хитциг, в создание новой
коллекции — фон Изинг, тогда подполковник, и тайный советник Вайс.
Коллекция разделена на экспозиции верхнего и нижнего этажей. На верхнем этаже находятся
собрания: 1) западного и восточного оружия с XV по XIX век, 2) образцов и 3) отдельно
выставленная коллекция принца Карла Прусского, купленная у него. На нижнем этаже —
коллекции пушек, инженерного снаряжения и моделей.
Собрание насчитывает порядка 8000 экспонатов, не считая коллекции принца Карла из 1883
предметов; оно состоит в основном из военных форм и снаряжения, планов, моделей, а также
исторических вещей, не относящихся к оружейному делу как таковому, но необходимых в связи с
историческим характером экспозиции.
2. Оружейный музей в Брюсселе Двор герцогов Бургундских в XV веке славился во всей Европе пышностью своего облика и
особенно красотой, количеством и богатством своего оружия. Антуан Бургундский в 1406 году
начал собирать старинное [467] оружие в замке Кауденберг в Брюсселе; в правление Филиппа
Доброго и Карла Смелого эта коллекция, под названием «Королевский арсенал», получила богатое
пополнение, но, к сожалению, большая часть ее погибла во время последних бургундских войн.
При Максимилиане I и Карле V потери Арсенала были с лихвой возмещены, так что он стал одним
из прекраснейших и богатейших в мире. Поступления в него продолжались при Альбрехте VII и
Изабелле, а также при эрцгерцоге Леопольде-Вильгельме. При последнем в Арсенале оказался
знаменитый меч Хильперика, который, однако, потом попал во Францию и теперь находится в
Париже.
‐ 465 ‐ Knight.by edition После неоднократного изменения местонахождения коллекция разместилась в здании на Рю-дела-Пей, где во время потрясений войны 1794 года была почти полностью уничтожена.
Сегодняшняя коллекция возникла только в 1835 году; в ней, правда, еще есть предметы из старой,
но ее главное нынешнее богатство состоит из ряда удачных приобретений: коллекции графа
Хомпеша, части старинного арсенала константинопольских султанов и т. д. В 184 7 году все
музейное дело было реорганизовано, основан «Королевский музей древностей и оружия» (Musee
Royal d'Antiquites et d'Armures) и размещен в единственной сохранившейся от старинных
укреплений Брюсселя башне «Порт де Аль», построенной в 1381 году. Размещение выставки в
этом здании нельзя счесть удачным: почти во всех помещениях не хватает света.
Организация музея в Брюсселе полностью сходна с организацией Музея артиллерии в Париже;
поэтому здесь выставлены, наряду с этнологической коллекцией, образцы современного оружия.
Можно отметить, что среди старинного оружия есть драгоценные экземпляры, имеющиеся в
считанных коллекциях. Восточный отдел, правда, мал, но считается одним из лучших и ценных и
постоянно пополняется.
Музей насчитывает, за вычетом предметов, не относящихся к оружию, 2400 экспонатов.
3. Королевский исторический музей и королевская ружейная галерея в Дрездене Основателем исторического музея в Дрездене был курфюрст Август I Саксонский, собравший за
время своего более чем тридцатилетнего правления (1553—1586) множество произведений
искусства, редкостей, старинного оружия и т. д. и выставивший это в 1556 году в замке курфюрста
под названием: «Палата искусств и редкостей» (Kunst-und Raritätenkammer). При его преемнике,
Христиане I, коллекция переселилась в роскошное здание конюшни, построенной по его
повелению в 1586 году. Усердного покровителя позже она нашла в курфюрсте Августе II
Сильном, который распорядился перевести ее в построенный в 1711 году Пеппельманом замок
Цвингер. Этот монарх был и основателем ружейной галереи, находившейся с момента ее
возникновения в королевском замке. Свою современную организацию коллекция получила в
правление короля Антона в [468] 1833 году, когда она разместилась в Иоаннеуме в девяти залах и
длинных галереях в приблизительно хронологическом порядке. С этого времени она носит
название «Исторический музей».
Музей содержит не только оружие и охотничье снаряжение, но и утварь, мебель и сосуды времен
итальянского и немецкого Возрождения, а также интересные с исторической точки зрения
предметы, не имеющие ничего общего с оружейным делом.
В отношении оружия собрание Исторического музея в Дрездене относится к самым ценным и
богатым в Европе. Предметы, за исключением немногих, не старше XVI века, но их роскошь и
красота доказывают хороший вкус тогдашних саксонских монархов. Самыми красивыми
изделиями XVII и начала XVIII века музей обязан собирательскому рвению Августа II. Некоторые
предметы приписываются определенным лицам. Некоторые из этих легенд подтверждаются
документально, другие хоть и опираются только на традицию, но представляются
правдоподобными, если предмет первоначально принадлежал к курфюршеской коллекции.
Большое значение имеет коллекция турецкого и персидского оружия и военного снаряжения,
собранная большей частью Августом II. Ее дополняет ценное этнографическое собрание,
‐ 466 ‐ Knight.by edition постоянно увеличивающееся. По старинным, художественно украшенным седлам и сбруе музей
принадлежит к самым богатым в мире.
Королевская ружейная галерея, основанная в 1730 году,212) содержит более 2000 экспонатов —
самые роскошно отделанные охотничьи ружья, в основном французской и немецкой работы. Ее
следует считать одним из самых обширных и показательных собраний огнестрельного оружия
XVIII века.
Оценивая собрание Исторического музея, трудно количественно определить долю именно оружия.
Общее число составляет порядка 30 000 экспонатов. По приблизительной оценке оружие может
составлять от силы половину указанного числа.
. Оружейная палата города Эмдена 4
Разнообразное собрание оружия города Эмдена в Восточной Фрисландии не свезено, как это
обычно бывает, из самых разных мест, но почти исключительно состоит из оружия,
приобретенного городом с конца XVI вплоть до XVIII века. На это указывает и старинное, еще
употребительное название — «Оружейная палата» (нем. Rüstkammer). Однако первоначальный
характер она, как и палаты Вены, Граца и т. д., понемногу утратила и стала чисто музейным
учреждением. Отдельные красивые изделия могли попадать сюда в качестве подарков, но и они
происходят из окрестностей города. [469]
В эмденской Оружейной палате нет ни одного экземпляра оружия, сделанного раньше XVI века.
Но начиная с этого момента она предлагает очень наглядную картину развития местного
вооружения. Очень богата она также красивым и интересным огнестрельным оружием.
Собрание и в наше время размещается в первоначально предназначенных для него помещениях —
в длинном зале на верхнем этаже построенной, в 1576 году ратуши; в новейшее время, в 1839
году, оно было инвентаризовано на основе самых старых каталогов и выставлено заново. Оно
насчитывает порядка 2400 предметов оружия.
5. Коллекция графа Эрбаха в замке Эрбах В коллекциях графа Эрбаха отдельные разделы образуют военное и охотничье оружие; за свою
техническую и художественную ценность, а также за численность и многообразие экспонатов они
пользуются всемирной известностью.
Основатель коллекций — прадед нынешнего владельца, граф Франц цу Эрбах-Эрбах, создавший в
1820-х годах коллекцию из маленького арсенала, обнаруженного им в замке. Собрание оружия
выставлено в так называемом Рыцарском зале, в Ружейной палате и в Оленьей галерее. Коллекции
насчитывают около 1100 предметов, из которых охотничьего оружия только 650 штук.
6. Земельный цейхгауз в Граце Цейхгауз со всем имуществом и неповрежденным оборудованием первой половины XVII века —
явление уникальное в мире. Уже поэтому земельный цейхгауз в Граце не может не вызывать
величайшего интереса любителей оружия.
‐ 467 ‐ Knight.by edition Хотя, по-видимому, оружейная палата земли всегда находилась в загородном доме, стоящем на
этом самом месте с XIV века, но какие-то данные о хранившемся там оружии мы имеем только с
1547 года.
Современный цейхгауз построен в 1642 году: это четырехэтажное здание, хранившееся там
оружие и складское оборудование удивительным образом сохранились с XVII века. Кроме
немногих предметов, относящихся еще к XV веку, содержимое состоит из простого пехотного
оружия конца XVI века и всего XVII века, но в необыкновенно большом количестве, при
разнообразии и полноте, вызывающих удивление. Цейхгауз Граца очень подходит для изучения
оружейного дела с технической и исторической точек зрения. Запас необычайно велик: он
достигает 26 000 штук, среди которых, правда, находятся массы одинаковых предметов. Так,
насчитывается не меньше 1000 капканов и т. д., но, с другой стороны, имеются и предметы,
которые можно встретить только здесь. [470]
7. Историческая коллекция оружия в Копенгагене Начало исторической коллекции оружия в цейхгаузе восходит к 1604 году, когда король Христиан
IV собрал в здании королевской библиотеки оружие времен еще Фридриха II и свез сюда же
запасы оружия из отдельных городов. В прошлом веке коллекцию переместили на ее нынешнее
место в цейхгауз, где пушки расположились во дворе, а остальные предметы — на двух этажах.
Историческая коллекция оружия и здесь только частично соответствует своему названию: это по
составу и размещению скорее музей военной истории Дании, поскольку оружие выступает здесь
не само по себе, а как свидетель истории, а на его собственное развитие внимание обращается
лишь во вторую очередь. Тем не менее данное собрание оружия тоже относится к самым ценным
и представительным в мире. Оно включает коллекцию пушек, коллекцию ручного огнестрельного
оружия, холодного оружия, защитного вооружения, наконец, коллекцию различных предметов
снаряжения, знамен, военных игр и т. д. Собрание насчитывает приблизительно 3000 экспонатов.
8. Собрание оружия Тауэра в Лондоне Представительное и ценное благодаря имеющимся редким предметам собрание оружия в
лондонском Тауэре первоначально служило чисто практическим целям. Оно произошло от
арсеналов короля и его вассалов. Как таковое оно могло возникнуть уже при Вильгельме
Завоевателе, построившем в 1078 году самую старую часть Тауэра — Белую башню. Правда, ни
один экспонат из сегодняшней коллекции не восходит к тому времени. Самое раннее упоминание
о королевском арсенале мы находим только в правлении Эдуарда VI — в 1547 году.
Такой характер одной из оружейных палат, находящихся в ведении королевских конюших, Тауэр
сохраняет до конца XVII века, и только Карл II преобразует его в музейное учреждение, заново
разместив его содержимое в старом Конском арсенале, пристроенном к Белой башне, органически
соединив с ним собрание ружей в Малом арсенале и открыв их для публики. В 1841 году
коллекция ружей сгорела, при этом погибло не меньше 150 000 старинных ружей. В 1882 и 1883
годах старый Конский арсенал на южной стороне был снесен и тем самым обнажена старинная
башня, но оружие перенесли на третий этаж Белой башни, где оно сейчас и располагается в так
называемой Палате Совета и примыкающей комнате.
В 1885 году на лестнице, ведущей из часовни Сент-Джон в собрание оружия, произошел
знаменитый взрыв динамитного заряда, но коллекции он нанес лишь незначительный ущерб. [471]
‐ 468 ‐ Knight.by edition «Ландскнехты, дама и смерть».
Левый ландскнехт вооружен двуручным мечом, на левом плече у него кожаная подушечка,
предназначенная для переноски этого меча. Это старый опытный воин, по всей видимости, из
группы охраняющих знамя. Любопытно, что короткий ландскнехтский меч с особым шиком
подвешен у него на поясе в левую сторону. Второй воин молодой, вооружен обычной пикой, мечом
и кинжалом, это рядовой ланскнехт из первой линии боевого построения. Выбор таких
персонажей тесно связан с темой гравюры, говорящей, что пути к любви и славе ограничены
смертью.
Гравюра У. Графа. 1524 г. [472]
‐ 469 ‐ Knight.by edition Собрание оружия Тауэра относится, как уже упоминалось, к самым обширным и ценным. Как
музейное учреждение его оценили благодаря Ллелевину Мейрику, однако его экспозиция все еще
сделана по романтическому принципу — в нее включены посторонние культурно-исторические
предметы, такие, как орудия пыток и т. д. Большое значение коллекция имеет благодаря
многочисленным доспехам и оружию XV века; но и XVI век представлен красивыми и
интересными изделиями. Не менее заслуживает упоминания восточное оружие — специальная
коллекция, которую превосходит только императорское собрание в Царском Селе; далее —
коллекция старинных пушек, выставленная за стенами Белой башни.
О количестве экспонатов данных нет, но можно предположить, что оно составляет не более 6000
штук, включая, правда, кое-что ненужное, а также современное оружие. Организатор попытался
представить картину развития военного костюма от Эдуарда I (1272!) вплоть до Иакова II (1688)
— идея, которая не могла обойтись без использования копий и не привести к ряду искусственных
сочетаний предметов. Легенды о принадлежности оружия определенным лицам устанавливаются
только по внешним признакам, поэтому, при всей художественной и исторической ценности
предметов, эти легенды не всегда несомненны. Для исследований коллекция Тауэра представляет
обширное и очень мало возделанное поле и не должна избегнуть тщательного изучения со
стороны любителей оружия.
9. Королевский арсенал (Армерия Реаль) в Мадриде Арсенал Армерия Реаль, как и дворцовое собрание оружия в Вене, вырос не из простого склада
оружия, а из оружейной палаты монархов Габсбургского дома. Его костяк составляют доспехи и
оружие Карла V, часть которых хранится также в Симанкасе и Вальядолиде. Больной император
взял с собой в монастырь Сан-Юсте четырнадцать лучших доспехов и множество изысканнейшего
оружия.
В 1565 году король Филипп II распорядился перенести все оружие из этого монастыря в Мадрид и
приказал архитектору Гаспаро де Вега построить для его размещения большое здание конюшен
(las caballerizas) напротив королевского дворца, на месте старинного алькасара. В дальнейшем
собрание Армерии выросло за счет оружия, передаваемого последующими монархами, и
понемногу предназначенная для военных целей оружейная палата превратилась в музей.
Если не принимать во внимание грабеж, которому Армерия подверглась во время наполеоновских
войн, ее фонд сохранился до наших дней. Как почитаемый памятник славной истории Испании
она во все времена считалась гордостью нации, и все партии проявляли исключительную заботу,
чтобы она не потерпела ущерб даже во время революционных восстаний. [473]
Несмотря на все обстоятельства, благоприятствовавшие ее сохранению, несколько лет назад она
попала в катастрофу, едва не уничтожившую ее целиком. 9 июля 1884 года в здании возник пожар,
с неимоверной быстротой распространившийся во все стороны. Только самообладание покойного
короля Альфонса XII дало возможность хотя бы спасти значительную часть содержимого. Он
проник в горящее здание, выхватил из огня первый попавшийся предмет и тем побудил
многочисленное окружение сделать то же самое. С энтузиазмом и отвагой присутствующие
последовали королевскому примеру.
Армерия была и все еще остается самым ценным оружейным собранием Европы. Она содержит
колоссальное число как мавританского, так и христианского оружия XIII—XV веков, какого
больше нет нигде. В доспехах и оружии Карла V и Филиппа II самые знаменитые оружейники
Испании, Германии и Италии постарались проявить все свое мастерство. Ее фонд в целом
‐ 470 ‐ Knight.by edition обладает необыкновенной исторической ценностью, и если даже многие из исторических данных,
относящихся к отдельным предметам, основаны только на традиции, то более тщательное
изучение архива в Симанкасе могло бы выявить множество важных и интересных документов по
истории коллекции. Важным, просто неоценимым документом по ней, основой для ее
исследования является сохранившийся рисованный кодекс времен начала правления Филиппа П.
До пожара 1884 года Армерия насчитывала немногим менее 2700 экспонатов; о ее нынешнем,
несколько уменьшившемся фонде автор до сих пор не имеет достоверных сведений.
10. Баварский национальный музей в Мюнхене Если даже выставленная коллекция Баварского национального музея не настолько связана с
оружием, как хотелось бы, тем не менее она достаточно богата старинными и ценными вещами,
чтобы ее можно было настоятельно рекомендовать для осмотра и изучения любому любителю
истории.
Баварский национальный музей был создан в ноябре 1853 года по инициативе барона фон
Аретина. Строительство здания по проектам Э. Риделя велось преимущественно на личные
средства короля Максимилиана П. Основа богатого собрания образовалась за счет того, что были
ликвидированы бывшие «Объединенные коллекций» и вывезено из королевских дворов все
пригодное для музея. Немалый взнос в коллекцию составил личный дар короля Людвига I. Фонд
музея также значительно вырос в результате приобретения других коллекций: Айнмиллера,
Мартиненго, Райдера, благодаря подаркам, например, от Эрлангенского университета и др.
Оружие располагается среди предметов домашнего обихода, на втором этаже выставлены
экспонаты XIII—XV веков, на третьем — с XVI века по новое время. Отдельные интереснейшие
предметы выставлены также как украшения для лестничных площадок. [474]
11. Королевский баварский Музей армии в Мюнхене Фактическим основателем нынешнего Музея армии считается герцог Максимилиан, велевший
вознести за Новой крепостью цейхгауз. Часть его еще долго служила для хранения трофеев. В
1864 году после сноса цейхгауза свидетели славы баварского войска были перенесены в новый,
воздвигнутый Глезером Главный цейхгауз на Штаатсштрассе в Дахау. В это время значительное
количество оружия поступает в другие музеи страны. Чтобы сохранить фонд и исторический
характер собрания, тогдашний военный министр решил присоединить к нему старинные предметы
из разных цейхгаузов и военных учреждений и сделать из него Исторический музей баварских
вооруженных сил. В 1879 году началось его формирование, и 25 августа 1881 года он смог
открыться.
Баварский Музей армии — не коллекция оружия в обычном смысле, т. к. включает другие
относящиеся к военному делу вещи, полотна и т. д. Тем не менее он представляет знатокам и
любителям оружейного искусства богатую возможность изучить развитие оружия, особенно XVII
и XVIII веков. Музей насчитывает, если считать все предметы, около 7000 экспонатов.213)
. Оружейное собрание Германского музея в Нюрнберге 12
Оружейное собрание составляет только малую часть этого удивительного по грандиозности и
разнообразию музея естественной истории и истории культуры. Тем не менее оно и само по себе,
‐ 471 ‐ Knight.by edition благодаря последним значительным приобретениям, относится к самым представительным и
ценным в Европе и содержит уникальные экспонаты неисчислимой ценности.
Этот музей был основан на проведенном в 1852 году в Дрездене собрании немецких ученых —
исследователей истории и старины. Ядро музея составила частная коллекция барона Ганса фон
унд цу Ауфзесса, ставшего и первым директором новообразованного института. Средства на
содержание и умножение поступают в виде добровольных пожертвований — как от правительств,
так и со стороны монархов и народа. В качестве его местонахождения с самого начала был выбран
Нюрнберг, где он в первые годы размещался в башне у ворот зоопарка. В 1856 году за счет
покупки здания картезианского монастыря площадь музея увеличилась, но вскорости ее снова
стало не хватать, так что опять пришлось думать о ее расширении. Это произошло благодаря
приобретению и разборке [475] старинного готического монастыря августинцев, который точно в
таком же виде был построен заново рядом с картезианским. Сейчас и этих обширных помещений
недостаточно для быстро растущих коллекций; поэтому рядом с прежним комплексом в
ближайшее время приступят к постройке нового здания, для которого имеется достаточно места.
Костяк коллекции образует собрание оружия Ауфзесса, купленное в 1864 году. Значительный
прирост получила она за счет другой коллекции, приобретенной для музея Союзом немецких
корпораций. С этого времени она росла благодаря приобретению отдельных предметов, иногда
очень ценных. Последним исключительно удачным пополнением собрания была покупка
ценнейшей части богатой и бесценной коллекции оружия князя Сулковского во дворце Файштриц
в Нижней Австрии, основанной в конце прошлого века в Вене банкиром бароном Йозефом фон
Дитрихом. Вместе с этим значительным приобретением, от которого особенно выиграла
коллекция турнирного оружия, оружейное собрание стало насчитывать порядка 2000 экспонатов.
13. Музей артиллерии в Париже Музей артиллерии, выделяющийся среди оружейных собраний числом и ценностью своих
экспонатов, своим возникновением в 1684 году обязан командующему артиллерией маршалу
герцогу д'Юмьеру. Это первое собрание старинного оружия и военных моделей,
предназначавшееся для обучения молодых артиллерийских офицеров, разместилось в залах
«Королевского магазина» в Бастилии. В 1755 году генерал-лейтенант де Вайер увеличил собрание
на несколько экземпляров старинного оружия, привезенных в Париж из разных арсеналов в
провинции, и распорядился выставить еще имеющийся инвентарь.
По инициативе знаменитого генерала Грибоваля собрание в 1788 году было перевезено в новое
здание Музея артиллерии, в просторные и красивые залы. Его первоначальное живое развитие
было резко прервано революцией. Здание 14 июля 1789 года было разрушено, а собрание
расхищено.
Различные попытки (1791—1794) воссоздания подобной коллекции поначалу терпели неудачу, но
понемногу удалось из оружия, отобранного при реквизициях, выбрать старинное и сделать из него
основу для нового оружейного музея. Декретом Директории от 4 фримера 1796 года было
предписано сдавать все достойное сохранения оружие государству. Выполнение этого декрета не
обходилось без сопротивления. Так, Страсбург передал свое старинное оружие только в 1799 году,
а добиться выполнения декрета от города Седана удалось только Бонапарту в 1804 году. Немалое
количество оружия музей получил из дворца Шантийи. В 1814 году собрание было размещено в
библиотеке Старого конвента и реорганизовано. В 1815—1830 годах музей получил значительные
пополнения. 28 июля 1830 года, во время Июльской революции, несмотря на ожесточенное [476]
сопротивление швейцарцев и хранителя Карпеньи, он был опустошен, но население Парижа
‐ 472 ‐ Knight.by edition позаботилось, чтобы уже в ближайшие дни большая часть похищенного вернулась. Недостающая
часть была отчасти восполнена приобретением коллекции герцога де Реджо. В 1848-м, а также в
1871 году музей не потерпел урона. Наполеон III создал в 1852 году в Лувре Музей государей,
вследствие чего все оружие, имеющее отношение к монархам, в том числе пять доспехов, было
отдано туда, но после закрытия этого музея в 1872 году возвращено. В 1879 году богатое собрание
оружия Наполеона III в Пьерфоне было передано в собственность государства и присоединено к
Музею артиллерии.214) В настоящее время музей располагается в переднем крыле Дома Инвалидов
напротив эспланады на первом и втором этажах, причем экспонаты размещены довольно плотно.
Как видно уже по способу создания и судьбам этого музея, он страдает неполнотой своих
экспонатов. Он хранит оружие из всех стран, и все-таки ни одна нация, и меньше всего
французская, не представлена достаточно, чтобы была ясна картина своеобразия ее достижений.
Почти произвольная расстановка также не способствует изучению. Однако он все-таки обладает
одной из лучших коллекций античного оружия и самой богатой, после венской и нюрнбергской,
коллекцией турнирного оружия. В любом отношении лучше всего представлен XVI век.
Значительной следует назвать коллекцию огнестрельного оружия, а многочисленные уникальные
экспонаты составляют гордость музея. Для легенд о принадлежности определенным лицам в
основном не используется иных доказательств, кроме внешних признаков, гербов, девизов и т. д.,
либо по традиции.
Музей артиллерии не является, по нашим понятиям, чисто оружейным собранием: он содержит,
кроме оружия, этнографические экспонаты, предметы, напоминающие о военной славе Франции,
знаки отличия, трофеи, современное оружие и модели, а также рисунки французской военной
формы и т. д. Это, таким образом, больше похоже на культурно-историческую коллекцию на
военную тему. За вычетом предметов, не имеющих отношения к историческому оружию, по
каталогу Пангийи л'Аридона музей насчитывает с учетом новых известных приобретений до 5000
экспонатов. Пушек и артиллерийского оборудования вышеупомянутый каталог отмечает
приблизительно 1419 штук.
14. Музей Клюни в Париже Старинный Отель Клюни в Париже, построенный в 1340 году на месте античных императорских
терм древней Лютеции, содержит богатую [477] коллекцию предметов старины, и хоть
хранящееся здесь оружие численно очень невелико, едва ли превышая сто штук, но все же оно так
значительно по исторической и художественной ценности, что мы не можем обойти молчанием
этот музей.
Начало собрания в 1833 году положил Александр де Соммерар (1779— 1842), известный как
исследователь старины; он купил строения женского монастыря, переданные после революции в
частные руки, и заполнил их остатками трудов старых мастеров. После его смерти обширное
здание вместе с коллекциями было в 1843 году куплено государством и носит с тех пор
официальное название: «Музей терм и отеля Клюни» (Musèe des thermes et de I'hôtel de Cluny). С
тех пор собрание значительно выросло как за счет государственных закупок, так и за счет частных
завещаний и подарков.215)
15. Княжеский Гогенцоллернский музей в Зигмарингене Знаменитый Гогенцоллернский музей, включающий произведения искусства и художественного
ремесла всех жанров, происходит от фамильного владения княжеского дома. Современную
‐ 473 ‐ Knight.by edition структуру из шестнадцати отделов придал ему князь Карл Антон фон Гогенцоллерн, благодаря
любви к искусству и собирательскому рвению которого музей приобрел большую ценность. Он
открылся в 1867 году в специально построенном для него здании. Одиннадцатый отдел — это
коллекция оружия. Она содержит редчайшие и исключительно искусно выполненные вещи. При
ее высокой ценности для истории культуры и особенно для оружиеведения, очень жаль, что она до
сих пор не имеет каталога. Коллекция оружия содержит около 2500 экспонатов.
16. Музеи оружия и исторического костюма в Стокгольме Старейшие предметы оружия в этом богатом музее восходят ко времени первых королей из
династии Васа; королевский гардероб тех времен, к сожалению, утерян. Только при королеве
Христине с возникновением музея начали собирать историческое оружие. Великий канцлер
Аксель Оксеншерна составил в 1633 году план большого музея современного типа, где были
выставлены предметы, напоминающие о победах шведских властителей. Замысел остался
нереализованным, и старинное оружие и трофеи, остатки старой оружейной палаты, остались в
королевском дворце, образуя часть арсенала. С середины XVII века эти сокровища стали [478]
доступны для народа, а с тех пор, как к ним добавились предметы, связанные с Густавом
Адольфом, оружейный кабинет стал пользоваться у шведов особым уважением. В 1691 году
собрание, все еще относящееся к арсеналу, перевели во дворец, прежде принадлежавший графу
Магнусу Габриэлю де ла Гарди, и оно оставалось там до 1793 года, когда этот дворец превратили в
театр. Тогда оно попало во дворец Фредриксхоф, а через десять лет — в старинную оранжерею
королевского парка. Через несколько лет содержимое коллекции странным образом рассеялось:
исторические предметы оказались в 1817 году в церкви Риддархольмена, драгоценное оружие — в
королевском дворце, оружие для карусельных турниров короля Густава III — в замке Грипсхольм,
остальное — в кладовых театра и т. д. Только в 1850 году все было вновь собрано в Стокгольме и
размещено во дворце кронпринца. С 1856 года собрание хранилось в снятом для него частном
доме, до тех пор, пока его в 1865 году не смогли перевести в Национальный музей. Поскольку он
был предназначен для прикладного искусства, король Оскар II в 1884 году дал указание
разместить собрание в королевском дворце, в северо-западном флигеле, где оно заняло на первом
этаже помещения бывшей королевской библиотеки и галерею, на антресолях — другую галерею и
зал, где прежде помещался музей скульптуры. В этом расположении музей был открыт 31 июля
1885 года.
С середины нашего века собрание выросло за счет примечательных приобретений и завещаний: в
их число входит дар камергера И. О. де Бломстедта в 1858 году, завещание барона Э. М.
Виллебранда от 1859 года, покупка коллекции барона Г. Флитвуда в 1862 году, потом завещание
Карла XV от 1872 года, в основном включающее коллекцию М. А. Л. Солдина, которую король
забрал себе, завещание графа Акселя Бьельке и т. д.
В музее; считающемся одним из крупнейших в Европе, множество доспехов и оружия в искусном
и богатом исполнении. Это богатый источник для изучения старинного производства оружия
Швеции и Дании. Не имеет себе равных коллекция исторических костюмов, которая, хоть и не
относится к нашей теме, тем не менее за свою необыкновенную ценность достойна упоминания.
Музей насчитывает приблизительно 5700 экспонатов.216)
17. Императорское оружейное собрание в Царском Селе Императорское оружейное собрание располагается в похожем на дворец, выдержанном в
современном неоготическом стиле здании в парке летней императорской резиденции Царское
‐ 474 ‐ Knight.by edition Село. Раньше здесь стоял [479] маленький охотничий дворец императрицы Екатерины II в стиле
Трианона. Император Александр I распорядился в 1801 году его снести и выстроить здесь
современное здание для хранения многочисленного купленного им самим в разных странах и
приобретенного другими путями оружия. Уже при Александре I был принят ориентир на сбор
восточных изделий, потом программа расширилась и включила также индийское и древнерусское
оружие из областей, входящих к тому времени в империю. В соответствии с занятыми
помещениями коллекция имеет шесть отделов. Она делится на первый этаж, кабинет ружей,
большой зал, турецкий кабинет, индо-мусульманский и русский кабинеты. Кроме того,
многочисленное оружие выставлено также на лестнице. В собрании хранятся почти
исключительно отборные по своему художественному исполнению изделия; в отношении способа
приобретения надо добавить, что многие вещи попали сюда из других больших коллекций —
Парижа, Вены и т. д. Многие из ценнейших изделий приобрел император Александр в Париже и
во Флоренции. Восточный отдел — самый богатый и полный в Европе, и он по сей день
пополняется по систематическому плану. Коллекция насчитывает до 5000 экспонатов.217)
18. Королевский арсенал (Армерия Реале) в Турине Основатель ценного собрания Армерия Реале в Турине — Карл Эммануил I Савойский. Подобно
Вильгельму V Баварскому, Августу I Саксонскому, эрцгерцогу Фердинанду Тирольскому, этот
монарх — любитель искусства стремился собирать выдающиеся произведения искусства и
предметы, связанные с памятью знаменитых людей. Здание, где прежде размещалось собрание,
было разрушено пожаром. Это было поводом для переноса его в арсенал, где граф Витторио ди
Сейссель д'Экс заново скомпоновал его. Его повторное открытие состоялось весной 1837 года.
После разрушения старого арсенала король Виктор Эммануил распорядился перевести собрание в
королевский дворец, где его разместили в восточном крыле напротив Палаццо Мадама в большом
зале наподобие галереи и еще одном поменьше. Королевская Армерия содержит много предметов,
которые, строго говоря, не имеют отношения к оружию: это, в частности, многочисленные
подарки от князей, коммун и т. д. Основная часть Армерии состоит из настолько изысканных,
отчасти — исторически важных, отчасти — искусно сделанных предметов оружия, что, несмотря
на ее [480] небольшой объем, ее следует отнести к самым ценным собраниям. Очень богата она
парадным оружием XVI века, а что касается ее фонда XV века, то в этом она могла бы потягаться
с некоторыми более крупными коллекциями. Легенды о принадлежности определенным лицам
базируются на внешних признаках самих предметов. В настоящее время в ней под руководством
ее директора, генерал-лейтенанта и сенатора графа Раффаэле Кадорна, производится
реорганизация. Армерия насчитывает приблизительно 2500 единиц оружия.
19. Собрание Арсенала в Венеции Собрание расположено на первом этаже выдвинутого вперед флигеля Арсенала, строительство
которого было начато в 1304 году, и занимает всего один, но обширный зал. Для нужд государства
уже в XIV веке в Арсенале были накоплены значительные запасы. Но исторические предметы до
XVIII века собирались во Дворце дожей. Таким образом, собрание образовалось из цейхгауза,
содержимое которого, правда, за века было в основном утрачено: за малым исключением,
старейшие экспонаты принадлежат второй половине XV века, а не меньше из более поздних —
XVI веку. Хотя вооружение венецианцев с XVI века в основном можно изучать только здесь, но
все-таки собрание относительно небогато экспонатами, связанными с многообразной историей
Республики. Большая часть была разграблена в угаре революции 1797 года. Кроме того, при
военном руководстве исторические традиции, связанные с этими предметами, были преданы
забвению, из-за чего безусловно очень ценная коллекция имеет скорее оружейно-технический, чем
‐ 475 ‐ Knight.by edition исторический характер. Выделяются в художественном и техническом отношениях лишь
единичные, но изысканные экспонаты. Каталога не существует. По поверхностной оценке,
собрание может насчитывать до 2000 экспонатов.
20. Оружейное собрание Императорского дома в Вене Основу оружейного собрания императорского дома в некоторой степени образует наследие
Максимилиана I (ум. в 1519) и Фердинанда I (ум. в 1564). После кончины последнего оружие из
его наследства было разделено между его тремя сыновьями. Часть Максимилиана II осталась в
Вене, в так называемом Зальцбургском дворце, впоследствии перестроенном и сделанном
императорским цейхгаузом, часть Фердинанда Тирольского попала в Прагу и далее — в Инсбрук,
в замок Амбрас, часть Карла Штирийского — в Грац. После смерти Карла, в 1599 году, его часть
вновь досталась представителям основной ветви, но в Вену была перевезена только в 1765 году.
Фердинанд к унаследованному владению добавил коллекцию [481] оружия знаменитых людей
прошлого и настоящего и создал таким образом уникальное по историческому и художественному
значению собрание. После смерти ее гениального основателя в 1595 году коллекция досталась его
старшему сыну, Карлу фон Бургау, у которого ее выкупили в личную собственность императора.
Собрание до 1806 года оставалось в замке Амбрас, когда оно из-за войны было переведено в Вену.
Хотя теперь оба собрания оказались в Вене, они до сих пор пространственно разделены. Ранее
упомянутое императорское оружейное собрание в 1856 году перебралось из старого цейхгауза в
построенное заново здание артиллерийского арсенала. Бывшее владение эрцгерцога Фердинанда
под названием «Амбрасского собрания» вместе с остальными произведениями искусства из этой
коллекции разместилось в нижнем бельведере.
В настоящий момент все музейные сокровища искусства императорского дома переводятся в
новый художественно-исторический придворный музей на улице Бургринг. Таким образом
объединяются оба собрания — из арсенала и «Амбрасское», т. е. в рамках размещения всего фонда
решается задача создания отдела оружия.
Высокая ценность этого относящегося к самым выдающимся в мире собрания состоит не только в
богатстве предметами, отличающимися искусством художественного оформления, не в очень
интересных формах оружия с точки зрения оружиеведения, но в первую очередь — в его
историческом значении: оно хранит колоссальное число доспехов и оружия знаменитых людей.
Верность относящихся к ним легенд подтверждается многочисленными инвентарными записями,
начинающимися с 1580 года, и не в меньшей степени — скульптурами XVI века.
Собрание содержит в основном оружие со средних веков до начала Тридцатилетней войны; только
охотничье оружие захватывает и начало нашего века. Его фонд в целом превышает 5000
экземпляров. Единственным в своем роде является оно по подбору турнирного оружия, среди
которого встречаются уникальные экспонаты; с точки зрения истории культуры, его богатство и
разнообразие форм также не имеет себе равных.
Важным дополнением для этой уникальной коллекции можно считать библиотеку художественноисторического
собрания
императорского
дома,
содержащую
исторически
ценные
иллюстрированные рукописи и печатные издания по военному и турнирному делу, искусству
фехтования и верховой езды и т. д.
‐ 476 ‐ Knight.by edition 21. Оружейное собрание города Вены Оружейное собрание города Вены происходит от возникшей еще в XV веке городской оружейной
камеры, около 1445 года находившейся на старом мясном рынке у церкви Св. Лаврентия. В 1562
году город выстроил во дворе новый цейхгауз, а в 1732 году его перестроили и сделали новый
фасад по проекту Антона Оспельса. В 1873 году хранитель Ляйтнер по случаю Всемирной
выставки расположил коллекцию в хронологическом [482] порядке. В 1885 и 1886 годах община
приняла решение о ее переносе в новое здание ратуши и органичном присоединении к
Историческому музею города, где она становится IV отделом.
Собрание, помимо очень значительного числа тарчей, обладает немалым количеством оружия XV
и начала XVI века. Однако необычайно богато оно и предметами, сделанными позже 1540 года,
пусть простыми, но исторически чрезвычайно интересными. Достойны внимания коллекция
турецкого оружия — трофеи 1683 года, а также оружие городского ополчения с начала XVIII века
по 1848 год. Собрание насчитывает приблизительно 1500 экспонатов.
Кроме упомянутых выше крупных общественных собраний оружия, известно в Европе просто
неимоверное количество коллекций, находящихся в частном владении. Во Франции к самым
ценным надо отнести собрания Ароза, Спицера и В. X. Риггса; они славятся во всем мире своим
бесценным художественным оружием. В Англии еще Лебер в 1840 году относил к самым
значительным до 20 частных собраний, например, коллекцию Кристи в Лондоне, коллекцию в
замке Уорик и коллекцию Невилла в Андлей-Энде и т. д. Одно из крупнейших — оружейное
собрание королевы в Виндзоре. В Бельгии и Нидерландах выделяются коллекции М. Нейта,
Дельпье и Ван Зейлена в Брюсселе и собрание Й. П. Сикса в Амстердаме. В Италии отметим
Музео Филанджьери в Палаццо Комо в Неаполе, собрание Польди-Пеццоли и Карло Баццеро в
Милане и собрание Рауля Ричардса в Риме, к сожалению, недавно пошедшее с молотка. В
Испании самым выдающимся можно считать собрание маркиза де Вилья-Секка в Мадриде.
Не менее богата крупными частными коллекциями и Германия. Назовем собрания князя ФуггерБабенхаузена и фон Зетера в Аугсбурге, Франца Липперхайде в Берлине, барона Ротшильда во
Франкфурте-на-Майне, Ренне в Констанце, Шпенгеля и Хефнер-Альтенека в Мюнхене,
Техтермана во Фрайбурге, Виттмана в Гайзенхайме, Фляйшхауэра в Кольмаре, Форшера в
Хауценбюхере и Лилиенталя в Эльберфельде. Собрание во дворце Монбижу в Берлине и в замке
Левенбург на холме Вильгельмсхее под Касселем, Клемма в Дрездене и т. д. В Швеции следует
отметить собрание, основанное фельдмаршалом Густавом Врангелем в замке Скоклостер на озере
Меларзее; в настоящий момент оно принадлежит графу фон Брахе. Здесь же упомянем музеи
Христиании, короля Карла XV в Стокгольме, а также коллекцию Хаммера.
В Швейцарии почти каждая столица кантона имеет свою маленькую, но ценную коллекцию
оружия: Женева, Люцерн, Золотурн, Шаффхаузен и гимназия в Муртене. В России выделим
Оружейную палату в Москве.
В Австро-Венгерской монархии большое количество старинного оружия хранится еще с давних
времен. Особенно примечательные собрания мы еще можем найти в отдельных замках Тироля как
остатки прежних оружейных палат; самыми ценными из них считаются коллекции графа Траппа
[483] в Хурбурге и графа Энценберга в замке Трацберг в долине нижнего Инна. Достойные
внимания коллекции мы находим также в Богемии, Австрии и Штирии: это собрания города
Эгера, графа Бройнера в Графенегге, графа X. Вильчека в Зеебарне в Нижней Австрии, Аца в
‐ 477 ‐ Knight.by edition Линце, князя Лобковица в Рауднице и т. д. Не менее ценными являются коллекция князя Иоганна
Лихтенштейна в Зебенштайне и Фельдсберге, коллекция во Фрауэнберге в Богемии,
принадлежащая князю Адольфу Шварценбергу, коллекция графа Аттема в Граце и т. д. Оружием,
не имеющим равных по красоте и искусности отделки, владеет барон Натанаэль Ротшильд в Вене.
Единственна в своем роде и богата драгоценным итальянским парадным оружием коллекция
Модены в Вене, в настоящее время принадлежащая эрцгерцогу фон Эстеррайх-Эсте. В Венгрии,
где вообще богатые запасы старинного оружия, оставшиеся в основном от турецких войн,
разбросаны по многочисленным замкам, самым обширным и интересным следует считать
собрание князя Эстерхази в Форхтенштайне. [484]
212)
С 1733 года она выставлена в галерее королевской конюшни (прим. авт.).
213)
Würdinger, J. «Das königl. bayr. Armeemuseum etc.». 1882 (прим. авт.).
214)
Коллекция замка Пьерфон была основана Наполеоном III в 1861 году. Она состояла большей
частью из коллекции, купленной у князя Салтыкова, далее — из удачных приобретений
императора, наконец, из предметов, принадлежавших музею Лувра, — это уже сфера компетенции
государства. Каталог Пангийи л'Аридона 1867 года в продаже не появлялся (прим. авт.).
215)
Е. du Sommerard. «Catalogue du Musèe de Cluny». Paris, 1877.
216)
В соответствии с очень хорошо сделанным путеводителем хранителя К. А. Офсбара.
Стокгольм, 1889 (прим. авт.).
217)
Коллекция Царскосельского арсенала складывалась из разного рода приобретений, в том числе
и посольских даров, в 1886, 1894 и 1907 гг. передавалась в Императорский Эрмитаж, Музей
Императорской Академии наук, Дирекцию Императорских театров, в Артиллерийский музей и
Музей Императора Александра III. Оставшиеся предметы частью были проданы в результате
распродаж, практиковавшихся в 20—30-е гг. XX в. Отдельные предметы из собрания арсенала
представлены в Азиатской комнате императора Александра II в Екатерининском дворце-музее и
частью в фондах дворца (прим. ред.).
‐ 478 ‐ Knight.by edition Часть VIII. ‐ 479 ‐ Knight.by edition Мастера­оружейники. Лавка оружейника.
Покупаель приобретает седельный пистолет и расплачивается с мастером. На прилавке
разложены образцы оружия и оружейных принадлежностей, на втором плане отображен
подмастерье у горна.
Гравюра XVI в. [486]
‐ 480 ‐ Knight.by edition Цеховые клейма, марки оружейников В большинстве старинных центров оружейного дела корпорация мастеров имела жесткую
цеховую организацию. Старейшие уставы подобных объединений относятся еще к началу XIII
века, но их происхождение, несомненно, уходит гораздо дальше в глубь средневековья. Прообраз
организации людей этой профессии с весьма суровыми правилами мы находим в Византии, среди
сарацинских ремесленников в Сицилии и мавританских — в Испании. Большие достижения
восточных мастеров были прямым поводом для копирования общих принципов их организации.
Законы, действовавшие в этих объединениях, относились прежде всего к дисциплине членов
товариществ, а также к строгому контролю качества их изделий. Каждая вещь, сделанная в артели,
проверялась выбранными опытными мастерами (нем. Beschaumeister), и после их положительного
заключения на нее ставили специальный знак (нем. Beschauzeichen); в средние века его
гравировали и таушировали золотом или латунью на железных изделиях, а позже выбивали в виде
клейма. Формами этих клейм исследователи занимались еще слишком мало. Можно привести
список важнейших из них, хотя отметим, что с течением времени сохранялась лишь общая форма,
но не детали, и по этим отклонениям довольно легко определить возраст вещи. Мы здесь,
разумеется, не можем входить в такие тонкости и предоставляем это будущим исследователям.
Древним была чужда потребность указывать на ремесленном изделии имя или заменяющий его
знак изготовителя, и в произведениях античности встречаются лишь единичные обозначения
такого рода.
Поначалу этого не знало и средневековье; ведь, по христианским понятиям, все существующее
рассматривается как творение Бога. Только с пробуждением гуманистического духа в XIV веке
мастер отважился претендовать на то, чтобы оценили его личность и его работу. Дольше всего
средневековые традиции сохранялись в мастерских Пассау, поэтому известны лишь немногие
имена тамошних мастеров. Если до того на произведения, в основном на клинки, ставили только
клеймо крупной корпорации, то теперь к нему стали добавлять имя или марку мастера. Изучение
этих марок представляет большую важность для истории оружия и, в частности, для определения
стоимости оружия: ведь там, где мы не можем проверить качество оружия на практике, знание
имени мастера дает критерий оценки, в том числе с чисто художественной и декоративной точки
зрения.
Легко догадаться, что известные марки — «Волк», «Епископский посох», «Голова мавра»,
«Голова епископа», некоторые испанские: «Эспадеро дель Рей», «Саагун», «Толедо», «Айяла» и т.
д., как и некоторые итальянские: «Пиччинино», «Кайно», «Феррара», «Коминацци», — довольно
часто подделывались. Распознать такие подражания не всегда легко, и этому учит лишь
долголетний опыт. [487]
Впрочем, понятие подделки в отношении клинков чрезвычайно растяжимо, и подходить к нему
можно с разных точек зрения. Вплоть до позднего средневековья марка служила родом рекламы,
шла откровенная спекуляция на доверии покупателя. Так, например, сарацинские оружейники в
Сицилии в IX веке ставили на своих клинках ненавистный крест, поскольку их клиентура в Европе
была почти исключительно христианской. Эта марка, обладавшая высоким авторитетом, потом
использовалась итальянскими мастерскими совершенно в той же форме вплоть до XIV века. Им не
оставалось ничего другого: каждый покупатель требовал эту марку, клинки с другой маркировкой
сбыть было невозможно. Подобный случай был и на севере. «Волк» мастерских Пассау был так
знаменит, что другим мастерским пришлось из коммерческих соображений делать клинки с
«Волком», чтобы не разориться. Любая прославившаяся марка затрудняла сбыт товаров с другими
марками, и оружейники пытались выйти из затруднительного положения, ставя на свои изделия
‐ 481 ‐ Knight.by edition знаменитые марки. Не всегда это надо считать подделкой в полном смысле слова: на многих
клинках рядом с чужой маркой мастер ставил свое имя, свою собственную марку и нередко даже
место изготовления. Этим объясняется появление множества клинков, на которых были
обозначения «Феррара», «Пиччинино» и т. д., испанский полумесяц или марка мастеров Саагуна и
т.д., но выкованных по большей части в Германии. Золинген первоначально ставил на своих
изделиях «Волка», не имея на это права, — эти клейма, попутно заметим, в XV веке подделывали
и в Испании, — а в XVI веке он стал использовать марки, разительно схожие с испанскими.
Именно в это время испанские мастерские наводнили своими шпажными клинками всю Европу.
В списке мы, в частности, приведем и те марки испанских оружейников, которые даются в книге
Юбиналя «J'Armeria Real de Madrid». Правда, сравнение с подлинными марками на оружии
показывает, что художник, по неискусности, сумел передать только общий характер марок, но
факсимильным воспроизведением это назвать нельзя. Поэтому мы в некоторых случаях
публикуем в этих местах более точные изображения.
Надо также отметить, что французы XVII века ставили на своих клинках и огнестрельном оружии,
как правило, не марки, а полные имена, часто и место изготовления.
В отношении списка марок и мастеров заметим, что составитель ни в малейшей степени не
претендует на его полноту. При выборе их из числа, превышающего приведенное здесь более чем
в десять раз, он руководствовался только намерениями познакомить читателя с первыми и
лучшими, на его взгляд, мастерами. Среди приблизительно 700 имен, приведенных нами здесь,
есть некоторые, доселе неизвестные или привлекавшие мало внимания.
Некоторые имена мастеров взяты из архивов, но большую часть мы даем по предметам,
сохранившимся в собраниях, и для исследователей указываем также места, где они находятся,
вовсе не считая при этом список исчерпанным. Эти места у нас обозначаются:
А. — Амбрас; Аг. — Аугсбург; Бл. — Берлин; Бр. — Брюссель; В. — Вена; Вн. — Венеция; Втб.
— Вартбург; Г. — Грац; Дармшт. — Дармштадт; Дрд. —Дрезден; Зг. — Зигмаринген; Зл. —
Золинген; Зц. — Зальцбург; Кап. — Каподимонте; Коп. — Копенгаген; Л. — Лондон; Лп. —
Лейпциг; [488] Мдр. — Мадрид; Млн. — Милан; Мх. — Мюнхен; Н. — Нюрнберг; П. — Париж;
Пр. — Прага; Рг. — Регенсбург; Сток. — Стокгольм; Т. — Турин; Фл. — Флоренция; Фр. —
Франкфурт-на-Майне; Э. — Эмден; Эрб. — Эрбах.
Имена самых знаменитых мастеров выделены полужирным шрифтом.
По этим спискам можно, без сомнения, найти любой предмет из оружейных собраний.
Перечислять всех художников, делавших эскизы для оружия, представляется невозможным, т. к.
этим занимались почти все мастера Среднего и Высокого Возрождения в Италии и очень многие
— в Нидерландах и Германии. Мы ограничимся тем, что назовем орнаментистов, в творчестве
которых эскизы оружия занимали особо важное место.
‐ 482 ‐ Knight.by edition 1. Германия и наследственные владения Габсбургов 1. Аарау (Aarau) Иоганн фон. Предположительно первый известный
литейщик пушек. Аг., 1375—1378.
2. Агент (Agent) Й. Ф., клинковый мастер. Зл., ок. 1712.
3. Айзенхойт (Eisenhoit) Антон, чеканщик. Р. 1554. Мюнстер.
4. Алляйтнер (Alleitner) Якоб, гравер по клинкам; школа гравировщиков
крестьянского стиля из Альгеу, Шварцвальда, Брегенцервальда. Ок. 1668. 5. Альгиэйер (Algyeyer) Мартин, гравер по календарным клинкам. Зл.,
XVIII в. Дрд.
6. Альдегревер (Aldegrever) Генрих, художник, гравер. Зост, р. 1502, ум.
1558, делает эскизы оружия.
7. Анцинус (Ancinus) Петрус, клинковый мастер. Рг., ок. 1660. П.
8. Аппенцеллер (Appenzeller или Appetzeller) Ганс, литейщик ружей.
Инсбрук. Работает для Максимилиана I и Карла Бургундского, 1490—
1499.
9. Арбе (Arbe) Джованни Б., из семьи делла Толле, литейщик ружей.
Рагуза, ум. 1540. В., Н.
10. Армгердт (Armgerdt) Михель, ружейный мастер. Дрд., ок. 1588.
Работает также в Лп.
11. Арнольд (Arnold) Фридрих, литейщик ружей. Фульда, ок. 1630.
12. Аттемштеттер (Attemstetter) Давид, эмальер. Аг. Выполняет некоторые
работы по украшению оружия для императора Рудольфа II. Ум. 1617.
Монограмма: D.A. или D.A.F. [489]
13. Ахен (Achen) Иоганн ван, художник. Кельн, Вн„ В., Пр. Ум. 1600.
Делает эскизы украшений для оружия.
14. Бальдунг (Baldung) Ганс, прозванный Зеленым; художник,
рисовальщик эскизов оружия. Страсбург, р. 1470 или 1476, ум. 1545.
Марка:
а также год.
15. Б аур (Baur) Вильгельм, мастер-ложевщик. Эльванген, ок. 1690. Мх.
16. Бебинкхорн (Bebinckhorn, тж. Bebickenhom и Bebickhorn) Вольф,
доспешник. Дрд. Приезжает из Касселя, 1577—1591.
17. Бёль (Boel) Августин, клинковый мастер. Зл., ок. 1550. В.
18. Беннинк (Benninck), семья литейщиков ружей. Любек.
Альберт; Любек, Бр. Ум. 1690. В., Бл., Коп.
Рейнгольд, магистратский литейщик. Ум. ок. 1617.
19. Бернс (Berns) Арнольд, клинковый мастер. Зл., кон. XVI века. Бл.
20. Бернс (Berns) Иоганнес, клинковый мастер. Зл., нач. XVII в.
21. Бернс (Berns) Мевес, клинковый мастер. Зл., нач. XVII в. В. Его марка
— олень:
‐ 483 ‐ Knight.by edition 22. Бертольт (Bertholt) Николаус, мастер мечей. Н., потом Дрд. Ок. 1530.
Позже был придворным оружейником при саксонском дворе.
23. Бехайм (Behaim) Зебальд, литейщик ружей. Н. Ум. 1534.
24. Бехер (Becher) Ганс, доспешник. Н. Ум. 1589. В.
25. Бехер (Becher) Леопольд, ружейный мастер. Карлсбад. В., Коп.
26. Боксбергер (Boxberger, тж. Bocksberger) Иоганн, художник. Резчик
формы. Зц., Аг., Ландсхут, Мх. Делает эскизы украшений для оружия. 2-я
пол. XVI в.
27.Бонгард (Bongarde) Арман, ружейный мастер, резчик по железу.
Дюссельдорф, ок. 1700. П., В., Дрд.
28. Брабентер (Brabenter) Вильгельм, доспешник. Зл. (?), конец XVI в. Л.
29. Брабентер (Brabenter) Генрих, клинковый мастер. Зл., нач. XVII в. Бл.
30. Брас (Bras) Петер из Майгена, клинковый мастер. XVII в. В. Марка:
[490] 31. Брентель (Brentel) Фридрих, художник, рисовальщик эскизов
декоративного оружия. Страсбург, р. 1580, ум. 1651.
32. Бри (Вгу) Теодор де, ювелир, рисовальщик эскизов декоративного
оружия, накладок и т.д. Фр. Р. 1528, ум. 1598.
33. Броннауэр (Bronnauer) Георг, художник-гравер. Н., ок. 1610. А.
34. Бульф (Bulff, тж. Wulff), доспешник, «vecino de Lancuete» («сосед из
Ланкуэте» — исп.). Вблизи Ландсхута. До сих пор неизвестный мастер,
много и искусно работавший (1550—1551) для Филиппа II Испанского.
35. Бургкмайр (Burgkmair) Ганс Старший, художник. Аг. Р. 1473, ум.
1531. Делал украшения для доспехов императорам Максимилиану I и
Карлу V.
36. Вайнхольд (Weinhold) Иоганн Готфрид, литейщик орудий. Дрд. Ок.
1740. В.
37. Вайс (WeiB), X. Ружейный мастер. Зуль. XVIII в. Л.
38. Байт (Veit), доспешник. Н. Кон. XV в. Н., В. Марка:
39. Вальтер (Walther) (из Арля?), литейщик ружей. Аг. Отливает здесь
ружья уже в 1373г.
40. Вейдиц (Weyditz) Кристоф, резчик по слоновой кости. Аг. Ок. 1560.
41. Вейер (Weyer) Франц Вильгельм, ружейный мастер. Н., потом работает в Вене. Отличный гравер. Нач. XVIII в. П., Эмд., Дрд.
‐ 484 ‐ Knight.by edition 42. Венгер (Wenger) Максимилиан, ружейный мастер и ствольщик. Сер.
XVII в. Знак: МАХ. W — Сток.
43. Вердер (Werder) Феликс, ружейный мастер. Цюрих. Изготовитель
самого старого из датированных ружейного замка, 1652. В.
44. Веттер (Wetter) Отмар, ножовщик, резчик по железу. Мх. и Дрд.
Делает роскошные эфесы для мечей и шпаг. Ок. 1590. Дрд. Марка: W,
выложенное золотом.
45. Вечги (Wetschgi) Андреас, ружейный мастер. Аг. Сер. XVIII в. Коп.,
В., Сток.
46. Видерштайн (Widerstein), литейщик ружей. Н., 1449— 1450. Отливает
орудия, известные под названием видерштайновских.
47. Вильдеман (Wildemann) Маркс, ружейный мастер. Дрд. Работает для
саксонского двора до 1587.
48. Вильчински (Wilczinski) Лукас, клинковый мастер. Позен [491] (?), ок.
1610. Делает календарные клинки. Бл.
49. Винзанг (Wynsang, тж. Wynnfang) Ганс, литейщик ружей. Пассау.
Поставщик короля Фердинанда I. 1544. В.
50. Винфанг — см. Винзанг.
51. Вирсберг (Wirsberg) Вильгельм, клинковый мастер. Зл. Бургомистр
этого города в 1573. Ок. 1540. Мдр., П., Дрд., Сток. Марка — половина
колеса.
52. Вирсберг (Wirsberg) Вольф Эрнст, клинковый мастер. В. Оружейник
императора Максимилиана II, ок. 1565.
53. Вирсберг (Wirsberg) Петер, клинковый мастер. Зл. Бургомистр этого
города в 1611 —1617. Ок. 1580. X., Мх., П., В.
54. Воллер (Woller) Клеменс, клинковый мастер. Зл. Кон. XVII в. В.
Марка: петух.
55. Вормс (Worms) фон, семья доспешников. Н.
Вильгельм Старший, умер в 1539.
Вильгельм Младший, сын вышеназванного, придворный доспешник
Карла V.
Марка:
56. Вундес (Wundes) Иоганнес, клинковый мастер. Зл. Работает: 1560—
1610. Марки: «Голова короля» и «Держава». П., В., Сток.
57. Гёбельн (Göbeln) Стефан, литейщик ружей. Фр. Ок. 1522.
‐ 485 ‐ Knight.by edition 58. Гемлих (Gemlich) Амброзиус, клинковый мастер. Мх. Ок. 1530.
Работает для Карла V. В.
59. Гзелль (Gsell) Эгидиус, ружейный мастер. Арцберг, ок. 1650. В., Коп.
60. Глоккендон (Glockendon), семья художников. Н.
Альберт, брат Николауса, художник по шрифтам и украшениям для
доспехов. Его марка имеется на доспехах с красивым травлением,
сделанных для Конрада фон Бемельберга, ок. 1532. В.
Николаус, художник по шрифтам. Ему приписываются рисунки в
арсенальных книгах Максимилиана I 1514г.
61. Годль (Godl), семья ружейных мастеров. Инсбрук.
Михель, ок. 1486.
Стефан, ружейный мастер Зигмунда Тирольского, 1508—1529. [492]
62. Голь (Gol) Энрико, клинковый мастер. Зл. Немец, работавший также в
Испании. Подписывается также «Spadero del Rey» и «En Alemania fecit»,
далее: «Mi sinnal Santismo Crucificio». XVII в. В., Мдр., П.
63. Гольбейн (Holbein) Ганс, художник. Аг., Базель, Л. Р. 1498, ум. 1554.
Делает эскизы оружия.
64. Гринвальт (Grienwalt) Михель, ружейный мастер. Аг. (?). Ок. 1664.
Работает для Людовика XIV.
65. Грифзер (Griefser) Георг, мастер-ложевщик, Аг. (?). В 1567—1569 —
при дворе Максимилиана П.
66. Гросшедль(Großschedl) Франц, доспешник. Ландсхут. Ок. 1568.
Работает для баварского и тирольского дворов. Ему предположительно
принадлежит следующая марка:
(см. также под заголовком «Монограммисты»).
67. Грюневальд (Grünewald) Ганс, доспешник. Н. Ум. 1503. Марка:
68. Гулль (Gull) Михель, ружейный мастер. Германия. XVII в. В.
69. Гутер (Guter), ружейный мастер, изобретатель духового ружья. Н., ок.
1560.
70. Дакс (Dax) Иоганн Георг, ружейный мастер. Мх. XVIII в., начало. П.,
В.
71. Даннер (Danner) Вольф, мастер-стволыцик. Н. Ум. 1552.
72. Даннер (Danner) Рудольф, мастер-стволыцик. Н. Ум. 1625.
73. Дингер (Dinger) Клементе, мастер клинков. Вероятно, родом из Зл.
Работал также в Испании. Подпись: «Clemente Dinger espadero Misignal
parajo (на этом месте — исп.). Anno 1667». П.
74. Динкельмайер (Dinckelmayer) Иоганн Лукас, литейщик ружей,
писатель. Н. 1590—1608. В.
75. Дитрих (Dietrich), мастер арбалетов. В., ок. 1392.
76. Дрейхслер (Drechsler, тж. DreBler, Trechsel, Tresseler), выдающаяся
‐ 486 ‐ Knight.by edition семья ружейных мастеров.
Бальтазар, ружейный мастер. Дрд. Ок. 1580.
Кристоф, брат вышеназванного, ружейный мастер, механик. Дрд. Р. ок.
1550. Работает приблизительно до 1624. Подписывается: СТ, или CTMD.,
или CTDEM, или же полным именем. [493]
Лоренц, ружейный мастер, отец вышеназванных. Дрд. Появлется впервые
в 1558, умирает ок. 1579.
77. Дюрер (Dürer) Альбрехт, художник, рисовальщик образцов оружия. Н.
Р. 1471, ум. 1532. В 1517 делает для Максимилиана I эскизы для
серебряных доспехов. Известная марка:
78. Заделер (Sadeler) Иоганн, рисовальщик орудий.
79. Замич (Samitsch) Даниэль, ружейный мастер. Германия. Поставщик
короля Фердинанда I. 1544.
80. Зандер (Sander) Ян, ружейный мастер и мастер арбалетов. Ганновер,
ок. 1669. П.
81. Заруба (Zaruba) Андреас, ружейный мастер. Зц. Ок.1700. П., В.
82. Зеелос (Seelos), собственно Ройтер (Reuter), семья ружейных мастеров.
Инсбрук.
Ганс, работает для Е. В. Сигизмунда и для императора Максимилиана I.
Ок. 1480.
Йорг, ок. 1518.
83. Зибенбюргер (Siebenbürger) Валентин, доспешник. Стал мастером в
1531, ум. после 1547. В., Бл., Дармшт., Эрб., П., Зг. Марка:
84. Зиглинг (Siegling) Валентин, ружейный мастер. Фр., XVIII в. П.
85. Зигман (Sigmann) Георг, ювелир, чеканщик. Германия. Л.
86. Зойзенхофер (Seusenhofer), семья доспешников. Инсбрук.
Ганс, в 1515 становится герольдмейстером в Инсбруке, р. 1475, ум. 1555.
Йорг, сын вышеназванного, работает для французского, испанского
императорского дворов, до 1558 и далее. В., Бл., П. Марка:
Конрад, работает для Максимилиана I, для Арагона, Бранденбурга и т.д.
1502, ум. 1518.
87. Зойзенхофер (Seusenhofer) Вильгельм, доспешник. Аг. Ум. 1547. [494]
88. Золис (Solis) Виргиль, художник, орнаменталист, рисовальщик эскизов
роскошных доспехов. Н. Р. 1514, ум. 1562.
89. Зоммер (Sommer) Иоганн, ружейный мастер. Бамберг, ок. 1680.
‐ 487 ‐ Knight.by edition 90. Зорг (Sorg) Йорг, художник, гравер. Аугсбург. Своему шурину,
доспешнику Коломану Хельмшмиду, и его сыну Дезидериусу делает ок.
1560 эскизы доспехов, в том числе для Максимилиана II. Мдр., Бл.
91. Зуссебеккер (Sussebecker) Мартин, ружейный мастер. Дрд. Ок. 1640.
Э., Коп.
92. Зустрис (Sustris) Фридрих, художник. Амстердам, Мх. Делает эскизы
украшений для доспехов. XVII в.
93. Илль (Jll) Лоренц, ружейный мастер. Аг. Вт. пол. XVII в. П.
94. Кайзер (Keiser) Георг, ружейный мастер. Вена. Р. 1647, ум. после 1732.
Работает для императорского двора. В., Дрд., Коп., П.
95. Кайзер (Keiser) Каспар, ружейный мастер. Эгер, ок. 1660. В.
96. Кайндт (Keindt) Иоганнес, клинковый мастер. Зл. Перв. пол. XVI в. П.
97. Квалек (Qualek.) Мартин, ружейный мастер. Ок. 1670. В.
98. Кёстер (Köster) Герардус, литейщик ружей. Эмден, ок. 1619. Э.
99. Киниг (Kinig, тж. Chinig, возможно, и König) Матиас, мастер
украшений для доспехов. Инсбрук. Ок. 1560.
100. Кирсбаум (Kirsbaum) Иоганнес, клинковый мастер. Зл. Нач. XVI в.
Бл.
101. Кифус (Kiefuß) Иоганн, ружейный мастер. Считается изобретателем
колесного замка. Н, 1517.
102. Клётер (Cloeter), П. и С, ружейные мастера. Мангейм. XVII в. Сток.,
Коп.
103. Клетт (Klett), многочисленная семья ружейных мастеров:
Ганс — в Оттенсене. Подпись: Н.К. Коп.
Стефан и Валентин — в Зуле. Ок. 1586. П., В., Дрд.
Зигмунд, ок. 1650.
J. С. — в Потсдаме, кон. XVIII в.
104. Кляйн (Klein) Вайльм., клинковый мастер. Зл. XVI в. Мх., В., Сток.
[495] 105. Койлер (Keuller) Клеменс, клинковый мастер. Зл. Кон. XVI в. Бл.
106. Копп (Корр) Зебальд, литейщик ружей. Вюрцбург. Ум. после 1683.
107. Коттер (Kotter) Августинус, прозванный Шпарр (Sparr), ружейный
мастер. Н. Ум. после 1635. В., Бл., Э., П., Дрд.
108. Краус (Kraus) Ганс, мастер-ложевщик. В. В 1569 — в придворном
штате Максимилиана II.
109. Кренге (Krenge) Герман, мастер-ложевщик. Дрд. Родом из
Вольфенбюттеля. Ум. 1580.
110. Кулер (Kuler (Woller?)) Клеменс, клинковый мастер. Зл. «Clemens
Kuler en Alemania. Mi sinnal es el navio». (См. также раздел
‐ 488 ‐ Knight.by edition «Монограммисты»). Мдр.
111. Кухенройтер (Kuchenreuter), семья ружейных мастеров.
Иоганн Андреас, Регенсбург, начало XVIII в. П., В., Дрд.
Кристоф. Регенсбург. Нач. XVIII в. Сток.
112. Ламарре (Lamarre) Генрих (?), ружейный мастер. В. XIX в. В., П.
113. Лейгебе (Leygebe) Готфрид, резчик по железу. Н. Р. 1630, ум. 1683.
Дрд., Мх.
114. Лёфлер (Lüfler), семья литейщиков пушек. Инсбрук.
Кристоф из Бюксенхаузена, сын Ганса Кристофа. Ружейный мастер
Рудольфа II в Праге. В 1568—1593 состоит на императорской службе. Ум.
1623.
Грегор, сын Петера. Ум. 1565. Инсбрук, Аугсбург. Ружейный мастер
Карла V.
Ганс Кристоф, сын Грегора, работает также в Граце. В.
Петер, прозванный Лаймингер (Layminger), из Святого Креста. Брегенц,
позднее Инсбрук. Ружейный мастер Максимилиана I. Ум. ок. 1520.
Венцель, брат вышеназванного. Ум. 1528.
115. Линхарт (Lienhart) Пауль, ружейный мастер (ложевщик?). Мх., П.
116. Лобеншрод (Lobenschrod) Конрад, клинковый мастер. Н. Ум. ок. 1592.
117. Лойтнер (Leuthner), прозванный Поллак (Pollak), Ганс, доспешник.
Дрд. В 1551 становится оружейником курфюрста; работает для
саксонского, бранденбургского и шведского дворов до 1560. [496]
118. Лохнер (Lochner) Зебальд, доспешник. Н. Ум. 1550.
119. Лохнер (Lochner) Кунц, резчик по железу, доспешник. Н. Ум. 1567.
Работал для эрцгерцога Максимилиана Австрийского. Марка:
вздыбленный лев о двух хвостах на щите в форме тарча. В., Втб., Сток.,
Бл., Эрб.
120. Майр (Мауг) Конрад, мастер-ложевщик. Пр. В 1570 работает для
Максимилина II.
121. Майснер (MeiBner) Ганс, литейщик ружей. Ландсхут. Пер. пол. XVIв.
Ок. 1540. Мх.
122. Майштеттер (Maystetter) Ганс, доспешник. Аг., Грац. В 1520 получает
заказы от Максимилиана I.
123. Маркварт (Marckwart) Бартоломеус, ружейный мастер. Аг. Ум. 1532.
124. Маркварт (Marquart) Мартин, ювелир, доспешник. Аг. Ок. 1568.
Работает для императора Максимилиана П.
125. Матль (Matl, тж. Mätl) Матеус, ружейный мастер. Германия. Ок. 1661.
П., В.
126. Матценкопф (Matzenkopf) Франц, ружейный мастер, гравер. Пр. XVII
в.
‐ 489 ‐ Knight.by edition 127. Маухер (Maucher) Иоганн Михель мастер-ложевщик. ШвебишГмюнд, позднее Вюрцбург. 1670—1693. Мх.
126. Маухер (Maucher) Кристоф, мастер-ложевщик. Швебиш-Гмюнд, ок.
1700.
127. Маухер (Maucher) Онуфриус, мастер-ложевщик. Швебиш-Гмюнд, ок.
1670.
130. Мемминген (Memmingen) Абрахам фон, литейщик ружей, писатель.
Мемминген. Ок. 1414. Его книга о фейерверках неоднократно
копировалась в XVb.
131. Ментель (Mentel) Ганс, ружейный мастер, художник-гравер. Пр. Ок.
1650. В., Сток.
132. Менц (Mänz) Ульрих, ружейный мастер. Брауншвейг. Работает для
императора Карла VI, ок. 1708. В.
133. Мерц (Mertz) Мартин, литейщик ружей, писатель. Амберг. В 1425—
1476 — на службе у курфюрста Фридриха Победоносного. Ум. 1501.
134. Милих (Mielich или Muelich) Ганс, рисовальщик эскизов оружия. Мх.
Ум. 1572. [497]
135. Милотта (Milotta), ружейный мастер. Дрд. Ок. 1750. Дрд., В.
136. Моралес (Morales) Якоб де, позолотчик оружия. Регенсбург. Испанец;
в 1546 — при дворе короля Фердинанда I.
137. Моргенрот (Morgenroth) Ганс, ружейный мастер. Н., ок. 1600. П.
138. Моум (Mourn) Ганс, клинковый мастер. Золинген. 1600—1625.
Подпись: «Hans Moum me fecit Solingen. Soli Deo Gloria»; марка — два
маленьких «s», а также
139. Муних (Munich) Петер, клинковый мастер. Зл. Кон. XVI в. Марка:
голова епископа, сделанная глубокой штамповкой. Эмд., Бл.
140. Мунстен (Munsten) Андреас. Предположительно работал в Толедо и
Калатайеле. См. Мунестен в разделе «Испания».
‐ 490 ‐ Knight.by edition 141. Мунстен (Munsten) Петер, клинковый мастер. Брат выше названного.
Зл., позднее Л. Ок. 1595. Марки на его клинках: иногда — «дикарь»,
иногда — волк. Бл., Зг., П., Дрд., Сток.
142. Мюльнер (Müllner) Паулюс, мастер-ложевщик. Н. Ум. в 1598.
143. Найдхардт (Neidhardt) Вольфганг, литейщик. Ульм. Ум. 1598.
144. Нерон (Neron) Лоренц де, мастер эфесов мечей (позолотчик). Пр. В
придворном штате РудольфаП в 1568—1581.
145. Нойрайтер (Neureiter) Иоганн, ружейный мастер. Зц. XVII в., П., В.
146. Обераккер (Oberacker) Никлас, литейщик ружей. Аугсбург. Ок. 1500.
147. Оберлендер (Oberländer) Иоганн, ружейный мастер. Н. Р. 1640, ум.
1714. Изобретатель духовых ружей. [498]
148. Обреш (Obresch, или Obrist) Генрих, доспешник, мастер панцирей.
Грац. Ок. 1590. Марка:
149. Олиг (Olig) Ганс, клинковый мастер. Зл., ок. 1640. В.
150. Парас (Paras) Альберг (Альберт?), ружейный мастер. Германия. Ок.
1640. Марка: А.Р.
151. Патер (Pater) Генрих, клинковый мастер. Зл. Ок. 1580. Марка:
152. Паулюс (Paulus), клинковый мастер. Зл. Ок. 1600.
153. Паулюс (Paulus) M., мастер-ложевщик, резчик. Эльванген, ок. 1697.
Мх.
154. Пегницер (Pegnitzer), семья литейщиков ружей, Н.
Андреас Старший. Н. В 1543 отправляется в Кульмбах.
Андpeaс Младший. Н. Ум. 1549.
155. Перингер (Peringer), семья литейщиков ружей. Ландсхут.
Эрхарт, ученик Зеб. Хирдера (см.). Ок. 1550. Мх.
Леонхарт, ок. 1566. В.
156. Поэтер (Poëter) Клеменс, клинковый мастер. Зл. XVII в. П.
157. Пеффенхаузер(Peffenhauser, тж. Pellenhauser, Pfeffenhauser) Антон,
доспешник. Аг. 1566—1594. Работает для императорского, саксонского и
испанского дворов. Мдр., В., Дрд. Марка:
158. Пех (Pech) Петер, ружейный мастер. Мх; Ок. 1540. Работает для
испанского двора.
159. Пистер (Pister), ружейный мастер. Шмалькальден. XVIII в. Эрб.
160. Польхаммер (Polhammer, тж. Polhaimer мл.) Ганс, мастер по
украшениям доспехов. Инсбрук. 1547—1564. В., Бл., П.
‐ 491 ‐ Knight.by edition 161. Прой (Preu) Леонхарт, мастер-ложевщик. Н. Ум. 1596.
162. Райг (Reig) Медардус, литейщик ружей. Грац. 1682—1688. В.
163. Райсер (Reißer) Герман, клинковый мастер. Пассау. Нач. XVII в.
164. Рек (Reck, тж. Regk) Георг, ружейный мастер. Мангейм. 1782—1796.
Э., П. [499]
165. Рекнагель (Recknagel) Каспар, ружейный мастер. Н. Ум. 1632.
166. Рён (Roen) Францискус, литейщик ружей. Глюкштадт. Ок. 1660. Коп.
167. Ринглер (Ringler) Ганс, доспешник. Н. Ок. 1560. В.
168. Рис (Ris) Кристоф, ружейный мастер. В. Ок. 1750. В.
169. Рихтер (Richter) Конрад, доспешник. Аг. Ок. 1550. Работает для
императорского и тирольского дворов.
170. Роггенбергер (Roggenberger) Генрих, литейщик ружей. Пассау. В 1436
переезжает в Аг.
171. Роккенбергер (Rockenberger, тж. Rosenberger), семья доспешников.
Дрд.
Ганс, в 1543 получает права жителя города; работает для дворов
императора, Рейнского Пфальца, Саксонии и Мекленбурга; его работы
появляются до 1570.
Зигмунд, 1554 становится придворным доспешником. 1554—1572.
172. Ротшмид (Rotschmied) Март., доспешник. Н. Ум. 1597. В. Г.
173. Рохер (Rocher), ружейныймастер. Карлсбад. XVIII в. Сток., В.
174. Рюккер (Rücker, тж. Rucker, Ruckarth и Rückert) Томас, мастер мечей,
резчик по железу, механик. Аугсбург. Ок. 1575 работает для саксонского
двора и для императора Рудольфа II. Дрд.
175. Рюф (Ruef) Франц, мастер-ствольщик. Эльванген. Ок. 1680. Мх., П.
176. Трейц (Treytz), многочисленная семья доспешников. Инсбрук.
Адриан, 1469—1517. Марка:
Христиан, ок. 1484, ум. 1517.
Иорг, 1469—1478. Конрад, ум. до 1469.
177. Ундойч (Undeutsch) Ганс, доспешник. Дрд. Ок. 1560.
178. Файль (Feil) Ганс, ружейный мастер и доспешник. Дрд. 1576—1592.
179. Фер (Fehr) Георг, ружейный мастер. Дрд. Ок. 1650. Коп.
180. Фихтнер (Fichtner) Николаус, ружейный мастер. Дрд. Ок. 1650. Коп.
181. Фойгт (Voigt) Каспар, литейщик пушек. Дрд. Ок. 1549. [500]
‐ 492 ‐ Knight.by edition 182. Фрауэнбрайс (Frauenbreis, Frauenpreiß) Маттеус Старший,
доспешник. Аугсбург. Ум. 1549. Марка:
183. Фрауэнбрайс (Frauenbreis) Маттеус, сын вышеназванного,
доспешник. Аугсбург. Работает с 1549 приблизительно по 1575. Марка —
такая же, как у отца. В., Мдр.
184. Фрей (Frey), многочисленная семья литейщиков ружей. Мх.
Мартин, литейщик ружей, ум. 1605.
185. Фройнд (Freund), семья ружейных мастеров. Георг Карл и Кристоф
Вильгельм. Фюрстенау и Мюнхен, XVIII в. Много работали для
эрбахского двора. П., Эрб.
186. Хайнцбергер (Heintzberger) Конрад, литейщик ружей. Фр. Ок. 1373.
Городской ружейный мастер. Ум. до 1378.
187. Хайсхаупт (Heishaupt) Даниэль, ружейный мастер. Ульм. Ок. 1780. П.
188. Халиль (Наш) Леопольд, литейщик орудий. В. 1716—1750. В.
189. Хамерль (Hamerl) Йозеф, ружейный мастер. Вена. XVIII в. П., В.
190. Ханс (Hans) мастер, доспешник. Аг., ок. 1551. Работает для Филиппа
II Испанского.
191. Хартель (Hartel, или Harrtel) Иоганнес, гравер. Германия. XVII в.
Гравирует бляхи ружейных замков. В.
192. Хаушка (Hauschka) С, ружейный мастер. Вольфенбюттель, Прага.
Ок. 1710. Работает для императорского двора. В.
193. Хауэр (Hauer) Антон, художник-гравер. Н. Ок. 1612. В.
194. Хейдер (Heyder) Николаус, мастер-ложевщик. Н. Ум. в нач. XVII в.
195. Хельмшмид (Helmschmied), настоящая фамилия Кольман (Kolman),
семья доспешников. Аг.
Коломан, р. 1470, ум. 1532. Работает для императорского и испанского
дворов. Марка:
Дезидериус, его сын. Работает для императорского и испанского дворов.
Ок. 1552. Марка та же, что у Коломана.
Лоренц, 1490. Дед вышеназванного. Придворный доспешник [501]
Максимилиана I. Ум. 1516. Марка:
196. Хенкель (Henkel) Петер, клинковый мастер. Зл. Ок. 1624.
197. Херль (Hörl) Ганнс, ружейный мастер. Н. Вт. пол. XVI в. Знак: Н.Н.
198. Херман (Hermann) Валентин, мастер-ложевщик. Н. Ум. 1598.
199. Херольд (Herold), обширная семья мастеров художественного литья.
Н.
Андреас, Н, Дрд. Бальтазар Старший.
Бальтазар Младший. В. Р. 1625, ум. 1683. В., П., Б.
‐ 493 ‐ Knight.by edition Вольф Иеронимус. Ум. 1693.
200. Херольд (Herold), знаменитая семья ружейных мастеров. Дрд.
Бальтазар. Ок. 1690. Коп.
Христиан, ок. 1670. Дрд.
201. Хильгер (Hilger), первоначально прозванные Каннегисер
(Kannegießer), многочисленная семья литейщиков орудий.
Мартин I. Фрайберг. Р. 1484, ум. 1544.
Мартин II. Фрайберг, Грац, Дрд. Р. 1538, ум. 1601.
Вольф, сын Мартина I. Фрайберг и Дрд. Р, 1511, ум. 1577.
202. Хинтерхойзель (Hinterhäusel) Фридрих, литейщик орудий. Нюрнберг.
Ум. 1708.
203. Хирдер (Hirder), семья литейщиков орудий. Н.
Зебальд, ученик М. Мерца (см.). Ум. 1563. На службе Фридриха,
курфюрста Баварского Пфальца.
204. Хиршфогель (Hirschvogel) Августин, художник-гравер. Н., В. Р. в Н.
1503, ум. в Вене 1553. Работает для города.
205. Хойман (Heumann) Георг, ножовщик, рисовальщик эскизов
роскошных доспехов. Н. Нач. XVII в.
206. Хопп (Норр) Иоганн, клинковый мастер. Зл. Нач. XVI в. П.
207. Хопфер (Hopfer) Даниэль, художник, гравер. Аг. В 1566 вместе с
братом Георгом работает для Максимилиана II и для испанского двора.
Ум. 1598. Мдр.
208. Хорн (Horn, тж. Horum) Клеменс, клинковый мастер. Зл.
Нач. XVI в. В 1625 еще жив.В., П., Бл. Марка: единорог, часто вместе с
полным именем и латинским изречением. Но [502] встречаются на его
клинках и другие марки: «Волк», 3 глубоко штампованные головы мавров,
брешианские марки и т. п.
209. Цельнер (Zellner), семья ружейных мастеров. Зц, В.
Кайетан, XVIIIb.
Каспар, В. XVIIIв. В.
Франц X. Зц. XVIIIв.
Иоганн Георг. Зц. XVIIIb.
Килиан. Работает ок. 1720 в Вене для архиепископа Зальцбургского.
Маркус. Зц. Нач. XVIII в.
210. Цилли (Zilli) Маркус, ружейный мастер, ствольщик. Мемминген.
1670—1690. Мх.
‐ 494 ‐ Knight.by edition 211. Цоллер (Zoller) Мельхиор, клинковый мастер. Аг. Ок. 1600. Мх.
212. Цюндт (Zündt) (?) Маттиас. По моногр. Наглера, IV, 1971 — ювелир,
рисовальщик эскизов роскошных доспехов. Н. Вт. пол. XVI в.
213. Шварц (Schwarz) Кристоф, художник. Ингольштадт. Придворный
художник герцога Вильгельма V Баварского. Ум. в 1594. Рисовальщик
эскизов украшений для доспехов. В.
214. Швенк (Schwenck) Иоганн, ружейный мастер. Винер-Нойштадт. XVII
в. Коп.
215. Шенк (Schenk) Петер, гравер по меди, рисовальщик эскизов для
роскошных доспехов. Амстердам. Р. в Эльберфельде в 1645, ум. ок. 1715. 216. Шенк (Schenckh) Иоганн Каспар, резчик по слоновой кости. В. Ок.
1665 много работает для императорского двора над роскошным оружием и
охотничьим снаряжением. Ум. 1674. В.
217. Шин цель (Schinzel) Элиас, ружейный мастер. Бл. Ок. 1680. Коп., Бл.
218. Шнее (Schnee) Ганс, литейщик ружей. Инсбрук, Верона. Ум. 1517.
219. Шпацирер (Spazierer), ружейный мастер. Пр. XVIIIb. П.
220. Шпейер (Speyer) фон, многочисленная семья доспешников. Аннаберг
и Дрд. [503]
Петер Старший. Аннаберг. Ок. 1560 работает для саксонского,
бранденбургского и датского дворов. Бл. Марка:
Вольф Старший. Аннаберг и Дрд. Работает саксонским придворным
доспешником, а также для тирольского двора. Ум. 1580.
221. Шпрингенклее (Springenklee) Георг, ножовщик, клинковый мастер.
Пассау. Позже получает от императора Карла IV собственный герб.
222. Штайгентеш (Steigentesch) Георг, клинковый мастер. Зл. Ок. 1630. Э.
223. Штайнвег (Sleinweg) Иоганн, ружейный мастер. Мх. Ок. 1690. Мх.
224. Штенгель (Stengel) Й.С., гравер. В? Конец XVI в. Мх.
225. Штифтер (Stifter) Ганс Кристоф, ружейный мастер. Пр. Работает ок.
1660, после 1684 еще работает. Марка: лев. Дрд., В., Сток., А., П.
226. Штокман (Stockmann) Ганс, ружейный мастер. Дрд. Ок. 1590—1621.
Подпись: H.S.
227. Штокмар (Stockmar) Й.Л., ружейный мастер. Хайдерсбах под Зулем.
XVIII в. Дрд.
228. Штокмар (Stockmar) Иоганн Николаус, ружейный мастер.
Хайдерсбах. Ок. 1740. Дрд.
229. Штрамайр (Stramayr, или Strohmayer) Ганс, художник-гравер. В. Ок.
1580. Работает для эрцгерцога Эрнста.
230. Эберхарт (Eberharrt) Якоб, ружейный мастер. Зуль. Ок. 1590.
231. Эккехардус (Eckehardus), ювелир и оружейный мастер. Германия. Его
имя имеется на кинжале с бронзовой рукоятью X в. в собрании X. Гарте в ‐ 495 ‐ Knight.by edition Кельне.
232. Эльзессер (Elsesser) Бернхард, ружейный мастер. Инсбрук. В 1574—
1582 работает для императорского двора. Подпись: Е.В. В.
233. Эльзессер (Elsesser) Вигелио, брат вышеназванного, ружейный
мастер. Инсбрук. В 157-4 работает для императорского двора.
234. Эмер (Ehmer, тж. Eimer) Франц, столяр и мастер-ложевщик. Хемниц.
Ок. 1570. Работает для курфюрста Христиана I Саксонского.
239. Эндорфер (Endorfer) Йорг, литейщик ружей из Ага. Инсбрук. 1480—
1494.
236. Энцингер (Entzinger)Иоганн, ружейный мастер. Баден. Ок. 1660. В.,
П.
237. Эрнст (Ernst), семья ружейных мастеров. Мх. Работают: 1492—1740.
Эрнст, А. Б., [504] ружейный мастер. Ок. 1730. Мх.
238. Эртель (Erttel) Иоганн Георг, ружейный мастер. Дрд. Ок.1680. Дрд.,
В.
239. Эшер (Escher) X. Каспар, ружейный мастер. Лп. Ок. 1660.
240. Якоби (Jacobi) Иоганн, литейщик орудий. Бл. Ок. 1700. П., Бл.
2. Англия, Швеция, Дания 1. Барс (Bars) Давид, ружейный мастер. Сток. Ок. 1730. Дрд.
2. Бейт (Bate), ружейный мастер. Л. Конец XVIII в. П.
3. Буртинг (Burting) П., литейщик ружей. Фоссум Ернаверк. Норвегия. Ок. 1690. Коп.
4. Дам (Dam) Клаус, литейщик орудий. Коп. Ок. 1620. Коп.
5. Кальтхофф (Kalthoff) Лосен Маттиас, ружейный мастер. Дания. 1652—1679. Коп.
6. Кальтхофф (Kalthoff) Петер, ружейный мастер. Дания. Ок. 1646. Коп.
7. Капелль (Kapell) Генрих, ружейный мастер. Коп. XVII в. Сток.
8. Кларк (Clark), ружейный мастер. Л. XVIII в. П.
9. Коль (Kohl) Каспар, клинковый мастер. Гарпстремен и Вира в Швеции. XVII в. Сток.
10. Коль (Kohl) Давид, сын вышеназванного, клинковый мастер. Вира, Сток. Р. 1628, ум.
1685. Сток.
11. Костер (Koster) Ассюрус ван дер Харт, литейщик орудий. Коп. Ок. 1680. Коп.
12. Кох (Koch) Иоганн, ружейный мастер и часовщик. Сток, ок. 1670. Сток.
13. Мард (Mard) Б., ружейный мастер. Сток (?). Нач. XVIII в. Сток.
14. Матиас (Mathias) из Н., литейщик орудий. Коп. Ок. 1559. Коп.
15. Мердок (Murdoch) X., ружейный мастер. Шотландия. XVII в. Мдр.
16. Мецгер (Metzger) Иоганн Георг и Михель, ружейные мастера. Сток. Ок. 1750. Сток.
17. Найдхарт (Neidhart) Андреас, ружейный мастер. Коп. 1636— 1650. Подпись: A.N. Коп.
18. Нусбаум (Nusbaum) Й., ружейный мастер. Сток. Ок. 1780. Сток. [505]
19. Нусбаум (Nusbaum) Маттиас Винсенц, ружейный мастер. Бреслау.
‐ 496 ‐ Knight.by edition 20. Нусбаум (Nusbaum) Мориц Фридрих, ружейный мастер. Сток. Ок. 1747.
21. Остерман (Ostermann) Фридрих, ружейный мастер. Коп. Нач. XVIII в. Сток. Марка:
22. Росенхелль (Rosenhell) Й., ружейный мастер. Норртельге, Швеция. Ок. 1790. Сток.
23. Рундберг (Rundberg), братья, ружейные мастера. Ёнкёппинг, Швеция, позже П. XVIII
в., кон. Сток.
24. Старбус (Starbus) Петер, ружейный мастер. Амстердам, позже в Сток. Кон. XVII в.
Сток., Коп.
25. Стифен (Stephean), ружейный мастер. Л. Конец XVIII в. П.
26. Томмер (Tommer), ружейный мастер. Коп. 1612—1631, поставщик датского двора.
Коп.
27. Тоннер (Tonner) А., мастер-ложевщик. Коп. Ок. 1610—1630. Коп.
28. Уилсон (Wilson), ружейный мастер. Л. XVIII в. Сток.
29. Фримен (Freeman) Джеймс, ружейный мастер. Л. XVIII в. Дрд.
30. Фрумен (Froomen) Питер, ружейный мастер. Ёнкёппинг. Швеция. Кон. XVIII в. Сток.
31. Циммерман (Zimmermann) Ганс, ружейный мастер. Коп. Кон. XVII в. Сток.
32. Энтфельдер (Endtfelder) Ханс Вольф, литейщик орудий. Коп. Ок. 1600. Коп.
3. Франция 1. Абер (Haber), ружейный мастер. Нанси. Ок. 1690 работает для Людовика
XIV.
2. Артен (Artein) Жан Батист д', шевалье. Литейщик орудий. Автор книг по
специальности. Страсбург. 1760—1797. В.
3. Барнабо (Barnabo), мастер. Оружейник. П. Ок. 1400.
4. Беранже (Berenger) де Фализ, литейщик орудий. Дуэ. 1694 — ок. 1730.
5. Беранже (Berenger) Ж., литейщик орудий. Дуэ. 1759—1801.
6. Берен (Berain) Жан Старший. Мастер орнаментов на огнестрельном
оружии. Писатель. П. Р. 1639, ум. 1711. П., Сток. [506]
Верен (Berain) Жан Младший. Мастер орнаментов на огнестрельном оружии.
Писатель. П.
7. Берже (Berger), правильно Бержье (Bergier) Пьер, часовщик и ружейный
мастер. Гренобль. Ок. 1634. Работал для Людовика XIV.
8. Беркан (Bercan, тж. Berquen) Жак, литейщик орудий. Лион. Ок. 1790.
Работает вместе с братом Бальтазаром. В.
9. Бернар (Bernard), мастер мечей. П. У черной головы на воротах СенМишель. Знак — «к солнцу». Ок. 1750.
10. Беро (Bereau) Антуан де, литейщик орудий. Страсбург. 1714—1734. В.
11. Бизуар (Bizouard), ружейный мастер. Марсель. Ок. 1850. Работает для
тунисского бея.
12. Бинаго (Binago) Антони де, оружейник. Лион. 1482. Ум. между 1494 и
1498.
‐ 497 ‐ Knight.by edition 13. Блеттери (Bletterie) де ла, ружейный мастер. П. Мастер по оружию и лукам
короля и принцев. Ок. 1785.
14. Брезен (Brézin), литейщик орудий. П. Ок. 1790 — ок. 1812. В., П.
15. Бриссевиль (Brisseville) Анри, слесарь, рисовальщик эскизов оружия,
автор книг по специальности. П. Ок. 1663.
16. Буржуа (Bourgeois), ружейный мастер. Лизье. Ок. 1690. Работает для
Людовика XIV.
17. Буте (Boutet), директор оружейной мануфактуры Версаля. Ок. 1800. П.,
Сток.
18. Бутифар (Boutifar), мастер мечей. П. XVIII в. В.
19. Вёйрио (Woeiriot) Пьер, тж. Пьер Вейрио де Бузей (de Bouzey), скульптор,
рисовальщик эскизов эфесов для мечей и шпаг. Лион. Р. 1532. Подпись: P.
Woieriot Lotharingus.
20. Вийекен (Villequin) Пьер, ножовщик. П. Ок. 1380. Поставщик короля.
21. Гамбео (Gambeo), семья художников-таушировщиков. Млн, Лион, П.
Батиста, работает вместе с братом Чезаре. Делает в основном эфесы для шпаг.
В 1549 оба покидают Лион и поступают на службу к королю. Чезаре. Ок. 1550 работает для Генриха II.
22. Глер (Glerd) H.L., мастер. П. XVIII в. ружейный
23. Гор (Gor) Ж., генеральный комиссар литейных мастерских. П. Ок. 1740. П.
24. Грюше (Gruche), ружейный мастер. П. Нач. XVIII в. Работает для короля
Карла VI. В., Коп.
25. Гуле (Goulet) Жак де, ружейный мастер. Витре. Ок. 1680. Работает для
Людовика XIV. [507]
Гуле (Goulet) Жан де, брат вышеназванного, ружейный мастер. Витре. Ок.
1680. Работает для Людовика XIV.
26. Декаплен (Decaplein), правильно Ле Шаплен (Le Chapelain) Ж., ружейный
мастер. Шербур. Ок. 1624. Работает для Людовика XIV.
27. Десен (Deseines), тж. Де Сент (De Saintes), ружейный мастер. П.
Ординарный ружейный мастер короля. Ок. 1763. В.
28. Дюкло (Duclos) Франсуа, ружейный мастер. П. С 1636 располагается в
Лувре вместе с Пьером Буллем (Boulle), токарем и столяром короля (вероятно,
дедом знаменитого Андре Булля).
29. Дюмениль (Dumesnil), прозванный Нормандцем (lе Normand), Робер,
мастер арбалетов. П. Ок. 1528.
30. Дюпон (Dupont) Франсуа, королевский литейщик орудий. Алжир. Ок.
1840.
31. Дютревиль (Dutrevil), ружейный мастер. П. Ок. 1710. Дрд.
32. Жаккар (Jacquard) Антуан, ружейный мастер, гравер по меди,
рисовальщик. Пуатье. 1619—1630.
33. Жюнкьер (Junquyères) Гитар, доспешник. Бордо. Ок. 1375.
34. Кайовель (Caillovel) Жан, ружейный мастер. П (?). Ок. 1680. Работает для
Людовика XIV.
‐ 498 ‐ Knight.by edition 35. Карон (Caron) Амбруаз, из Млн. Оружейник, доспешник. Бордо. Сер. XVI
в.
36. Келлер (Keller), литейщик орудий. Дуэ. Ок. 1688. В., П.
37. Кола (Colas) Никола, ружейный мастер. П (?). Ок. 1690. Работает для
Людовика XIV.
38. Колломб (Collombe) де ла, ружейный мастер, рисовальщик, автор книг по
специальности. П. Ок. 1702. П.
39. Коломбо (Colombo), мастер-ствольщик. Франция. Ок. 1680.
40. Коль (Col), ружейный мастер, «оружейник для малых забав короля». Ок.
1754.
41. Кордье (Cordier) Жан, гравер по составным частям ружей. П. Ок. 1690.
42. Кормье (Cormier) Тома, мастер арбалетов. Анжье. Ок. 1465.
43. Крюси (Crucy), литейщик орудий. Страсбург. Ок. 1809. В.
44. Лаколломб (Lacollombe), ружейный мастер, гравер. П. Ок. 1702.
45. Лангедок (Languedoc) Ж., ружейный мастер. П. XVIII в. Дрд. Подпись:
[508]
46. ЛаРош (La Roche), ружейный мастер. П. Ум. 1769. Работает в галерее
Лувра. Дрд., В.
47. Ларшье (Larchier) Гийемен, литейщик орудий. «Артиллерист короля».
1396.
48. Ле Конт (Le Conte), ружейный мастер. П. Работает после Жана Берена
(см.). Сток.
49. Лекуррёр (Lecourreur) Франсуа, ружейный мастер. П. Сначала
располагается в Лувре, с 1653 — в Пале-Рояль. Ум. 1658.
Лекуррёр (Lecourreur) Жан, сын вышеназванного, ружейный мастер. П. С 1658
располагается в Пале-Рояль.
Лекуррёр (Lecourreur) Филипп, внук Франсуа, ружейный мастер. П. Тж.
располагается в Пале-Рояль.
50. Лелуп (Leloup), тж. Ле Луп (Le Loupe) Гийом, мастер арбалетов. Лион.
1418—1421.
51. Лемуан (Lemoyne) Жеан, клинковый мастер. Франция. Ок. 1600. «Мастер
коронной шпаги».
52. Лепаж (Lepage) M.H. ружейный мастер. П. Сер. XVIII в. П., В.
53. Лоррен (Lorraine) ле, ружейный мастер. Баланс. XIII в. Дрд.
54. Мазю (Mazue) Мартен, ружейный мастер. Витре. Ок. 1612. «Оружейник
короля».
55. Мариц (Maritz), семья литейщиков орудий из Берна:
Старший. Страсбург. Изобретатель сверлильного станка для орудий. Ок. 1710.
Иоганн (Младший) Дуэ. 1730—1778. Позже — в Гааге, ок. 1785. В., П., Коп.
56. Марку (Marcou) Франсуа, ружейный мастер, автор книг по специальности.
П. Королевский ружейный мастер. Р. 1595, ум. после 1660.
‐ 499 ‐ Knight.by edition 57. Массон (Masson) Александр, резчик по железу. П. Кон. XVII в. Сток.
58. Массон (Masson) Антуан, резчик по железу. Орлеан. Ум. 1684. П.
59. Мениль (Mesnil) Робер дю, мастер арбалетов. П (?). Ок. 1529.
60. Мерман дю Перри (Merment du Perry), оружейник. Экс. Ок. 1448.
61. Мессонье (Meissonnier) Орел, рисовальщик эскизов оружия. П.
Придворный художник. Ум. ок. 1740.
62. Мишле (Michelet), мастер луков. Ножан. Ок. 1400.
63. Ноли (Noli) Жан, клинковый мастер. Тур. Ок. 1488. Поставщик двора.
64. Обиньи (Aubigny) Филипп Кордье д', гравер по меди, рисовальщик
эскизов роскошного оружия. П. 1633—1665. [509]
65. Оланде (Holandais) ле, собственно Адриан Ренье (Reynier), королевский
ружейный мастер, автор книг по специальности. С 1724 располагается в
галерее. Лувра. П. Дрд, Коп. Сын, носящий то же имя, также королевский
ружейный мастер в Лувре. Ум. в 1743. Иногда подписываются совместно: Лез
Оланде (Les Holandais).
66. Ошер (Haucher) Пьер, мастер арбалетов. П. Ок. 1488.
67. Паж (Page) ле, ружейный мастер. П. Ок. 1800. Дрд., П.
68. Пелуз (Pelouse), ружейный мастер, оружейник, П. Ок. 1760 работает для
Людовика XV.
69. Перье (Périer), братья, литейщики орудий. П. Ок. 1790. В.
70. Пессонно ((Pessonneau) Старший, ружейный мастер. Лион. XVIII в.
71. Пилон (Pilon) Жермен, оружейник, таушировщик. П. Сер. XIV в. П.
72. Пироб (Piraube) Бертран, ружейный мастер. П. В 1670 обосновывается в
галерее Лувра. В., Дрд., Л., Сток., Виндз., Вольв., В.
73. Превото (Prevoteau), оружейник, мастер мечей. П. Ок. 1790. Изготавливает
призы для народных праздников Республики.
74. Рауль (Raoult), ружейный мастер. Версаль, Лион. XVIII в. Мх.
75. Ренар (Renard) Луи, прозванный Сен-Мало (Saint-Malo), ружейный
мастер. П. «Оружейник и хранитель королевского кабинета оружия». С 1643
располагается в Лувре. Ученик своего отца Пьера Ера.
76. Ренье (Renier) Жан, ружейный мастер. П. XVIII в. П.
77. Ренье (Renier) H., ружейный мастер. П. XVIII в. П.
78. Селье (Selier) Г. де, ружейный мастер. П. XVIII в. П.
79. Селье (Selier) Филипп, ружейный мастер. П. XVIII в. П., В., Э.
80. Симонен (Simonin) Жан, ружейный мастер. Люневиль. Ок. 1620. П.
81. Спинелли (Spinelli) Николо, тж. Никола из Флоренции (Nicolas de Florence)
или Николо ди Форцоре (Nicolò di Forzore), ювелир. Лион. Делает
драгоценные эфесы для шпаг. Ок. 1485. Ум. 1499.
82. Тома (Thomas) Клод, ружейный мастер. Эпиналь. Ок. 1620. Э.
83. Томас (Thomas) из Млн., доспешник. Лион. В 1466—1471 работает для
Людовика XI.
84. Тондё (Tondeux) Жеан, ле, мастер арбалетов. П (?). Ок. 1480. Поставщик
‐ 500 ‐ Knight.by edition Людовика XI. [510]
85. Требюше (Trébuchet), в качестве оружейника упоминается в «Парсивале».
86. Тюренн (Thurenne, или Thuraine) де, королевский ружейный мастер, автор
книг по специальности. П. Ок. 1660. Поставщик французского двора. Дрд., П.
Иногда подписывается вместе с сыном: Les Thuraines. Kon.
88. Фрержан (Frerejean), литейщик орудий. Пон-де-Во. Ок. 1780. В.
89. Шазо (Des Chasaux) де, ружейный мастер. П. Ок. 1790. Работает для
консула Бонапарта.
90. Шато (Chateau, или Chasteau), ружейный мастер. П. Ок. 1750. В., Д., Э.
87. Форча (Forcia) Франческо, оружейник, таушировщик. Лион. В 1537—1538
работает для Франциска I.
91. Шевалье (Chevalier) Никола, резчик. Франция. Ок. 1720. В., П.
4. Бельгия, Нидерланды 1. Аи (Науе) Луи де ла, мастер арбалетов. Брюгге. Ок. 1440.
2. Александр (Alexandre) Жеан, мастер арбалетов. Бр. 1520—1530.
3. Анри (Henry), слесарь. Мастер арбалетов. Бр. Ок. 1304.
4. Артийёр (Artilleur) Жан л', мастер луков. Бургундия. 1400.
5. Басе (Basse) Жюльен, ружейный мастер. Бр. Ок. 1620.
6. Бёген (Beugen) Питер ван, ружейный мастер. Утрехт. XVII в. Сток.
7. Боль (Bol) Ханс, художник. Мехелен, Антверпен, Амстердам. Ум. 1583. Делает
эскизы украшений для оружия.
8. Бретон (Breton) Пьер ле, мастер луков. Льеж. Ок. 1538.
9. Брюгман (Brugman) Юг, клинковый мастер. Бр. Ок. 1490.
10. Вамбе (Wambaix) Пьер, доспешник. Бр. Ок. 1496 работает для Максимилиана
I.
11. Ватт (Watt) Жеан, доспешник. Бр. Ок. 1496 работает для герцога.
12. Весталь (Vestale) Ланселот де, доспешник. Бр. Ок. 1460 — придворный
доспешник.
13. Вик (Wyk) Жеан де, ружейный мастер. Утрехт. XVIIIb. Коп. [511]
14. Виссерон (Wisseron) Жеан, доспешник, Бр. В 1423—1440 работает для
герцога.
15. Вуа (Voys) Жак, доспешник. Бр. Работает для Филиппа Красивого. Мдр., В.
Марка:
16. Гейн (Gheyn) Якоб де, художник, орнаменталист, рисовальщик эскизов
парадного оружия. Антверпен. Р. 1565, ум. 1615.
17. Год (God) Жеан, мастер мечей. Бр. Ок. 1460.
‐ 501 ‐ Knight.by edition 18. Давид (David), ружейный мастер. Льеж:. XVIII в. Сток.
19. Жиаммо (Giamrao) Ж., ружейный мастер из Фландрии, работает в Англии.
XVI в. Марка — гвоздь.
20. Жендерталь (Gindertale) Ланселот де, придворный доспешник герцога. Бр. Ок.
1460.
21. Кант (Cant, тж. Kant) Корнелис, ружейный мастер. Амстердам. XVII в. Коп.,
П.
22. Корне (Coкrnet) дю, семья доспешников. Брюгге, Валансьен.
Бальтазар с 1468 по 1470 работает в Брюгге для герцога.
Валентин ок. 1468 работает в Валансьене придворным доспешником.
23. Костер (Coster) Корнелис, ружейный мастер. Утрехт. XVIII в. В., Э.
24. Ла Пьер (La Pierre), ружейный мастер. Маастрихт. Конец XVII в.
25. Леблон (Leblon), тж. Ле Блон (Le Blon) Мишель, ювелир, рисовальщик эскизов
парадного оружия, фурнитуры и т. д. Амстердам. Р. 1587, ум. 1656.
26. Лодекен (Lodequin) Юг, оружейник. Бр. В 1407—1409 — поставщик Антона
Брабантского.
27. Малерб (Malherbe) Оскар, ружейный мастер. Льеж. Изготавливал чинки. XVIII
в. Дрд.
28. Meо (Mehault) Ж., мастер луков. Аррас. Ок. 1419.
29. Мерате (Merate), семья доспешников. Млн — Арбуа. Габриэль с братом
Франческо в 1495 отправляются на службу к Максимилиану I. До 1509 работают в
Арбуа (Фландрия). Марка:
30. Мервей (Merveilles) Жак, доспешник. Тур. Ок. 1510.
31. Мерсье (Mercier) Ф., ружейный мастер. Льеж. XVIII в. Бл.
32. Моньо (Moniot) Венсан де, доспешник, Намюр. Ум. ок. 1632.
33. Мюльдр (Muldre) Люка де, мастер арбалетов. Бр. Ок. 1469. [[512]
34. Нике (Niquet) Клод, ружейный мастер. Льеж. XVIII в. П.
35. Пентерман (Penlermann), ружейный мастер. Утрехт. Нач. XVIII в. Э., В.
36. Риккер (Rycker) Мартин де, копейный мастер. Брюгге. 1520—1530. Работал
для Карла V.
37. Рюфен (Ruphin) Амбруаз, доспешник. Бр. Ок. 1470.
38. Сёль (Ceule) Жан, ружейный мастер. Утрехт. XVIII в. Коп.
39. Сент-Катрин (St. Catherine) Пьерон де, художник. Лилль. Художник по лукам.
Ок. 1335.
40. Скро (Scroo) Франсис, доспешник. Бр. В 1480—1496 — придворный
доспешник Максимилиана I.
41. Солинген (Sohlingen) Питер ван, ружейный мастер. Утрехт, Ок. 1760. Дрд.
42. Таннер (Tanner) M.CD., сын, ружейный мастер. Льеж. Ок. 1760. Поставщик
ганноверского и брауншвейгского дворов. П., Э.
‐ 502 ‐ Knight.by edition 43. Томсон и сыновья (Tomson & Zoonen), ружейные мастера. Роттердам.
Поставщики Наполеона I. П.
44. Фурбиссёр (Fourbisseur) Матье де, оружейник. Бр. Ок. 1400.
45. Фромон (Fromont) Массен де, доспешник. Бр (?). Придворный доспешник
герцога. 1438—1440.
46. Хогворст (Hogvorst) Жеан ван, мастер арбалетов. Мехелен. В 1501 —
поставщик Филиппа Красивого.
47. Шастель (Chastel) Тьерри, доспешник. Бр. Придворный доспешник Филиппа
Доброго. 1432—1433.
48. Эйно (Haynau) Жерар де, оружейник Филиппа Доброго. Бр. Ок. 1444.
49. Эттор (Ettor, или Hector?), оружейник. Фландрия. Считается изобретателем
колесного замка. XVI в. (?) (См. тж. Этторе в статье «Италия».)
50. Ягере (Jaghere) Жиль де, клинковый мастер. Гент. Ок. 1540.
5. Италия 1. Альберготти (Allbergotti) Франческо, мастерствольщик. Брешия. XVII в. Подпись: F.A.
2. Альберджети (Albergeti), тж. Альбергетти
(Alberghetti), семья литейщиков орудий. Происходит
из Масса-Фискалии. [513]
Антонио Орацио, литейщик орудий Венецианской
Республики. Р. там же. XVII в. П.
Баттиста, прозванный Дзуанне (Zuanne), литейщик
орудий. Фл. Сын Джулио. На службе у Фердинанда II
Тосканского. Тж. работает вместе с Джан да Болонья.
Конец XVI в.
Джованни Баттиста, литейщик орудий. Вн. Внук
Сигизмондо. XVII в.
Джулио, Вн. XVI в. литейщик орудий.
Сигизмондо Старший, литейщик орудий. Вн. Сын
старого Альберджети. В 1487 получает заказ от Сената
и работает здесь до 1524. Потом отправляется в МассаФискалию под Феррарой. В 1530 еще жив.
Сигизмондо, литейщик орудий. Вн. Работает тж. в
Англии. Вн.
3. Аривель (Harivel), литейщик орудий. Модена. Ок.
1750. В.
4. Бадиле (Badile) Маффео, ружейный мастер. Брешия.
Конец XVII в. П.
5. Бартоломео да Кремона (Bartolomeo da Cremona),
литейщик орудий. Вн. Ум. 1487.
6. Бастиано да Пистойя (Bastiano da Pistoja), мастерствольщик. Пистойя. XVII в. Подпись: В.Р.
7. Бернардино д'Антонио ди Милано (Миссалья?)
(Bernardino d'Antonio di Milano (Missaglia?)), литейщик
орудий Республики Флоренция в 1497—1512.
‐ 503 ‐ Knight.by edition 8. Бойя (il Boia, «палач») М. иль, ружейный мастер.
Брешия. XVII в. Марка: медвежья лапа с буквами М.В.
9. Бонизоло (Bonisolo) Антонио, ружейный мастер.
Брешия (?). XVII в. П.
10. Боукверо (Bouquero), литейщик орудий. Т. Ок.
1810. П., В.
11. Бьянкарди (Biancardi) Младший Антонио,
доспешник. Млн. XVI в.
12. Валерио (Valerio) Винченцо, таушировщик. Рим.
Ок. 1520 работает для мантуанского двора.
13. Веназоло (Venasolo) Антонио, ружейный мастер.
Брешия. Кон. XVI в. Мдр.
14. Вердиани (Verdiani) Рафаэле, ружейный мастер.
Фл. Согласно Петрини, был учеником Антонио
Медичи. XVII в.
15. Визин (Visin) Ренальдо де, мастер арбалетов.
Азоло. Ок. 1560. Вн.
16. Гаваччоло (Gavacciolo) Джованни Антонио,
ружейный мастер, резчик по железу. Брешия. XVII в.
Ученик Паратичи (см.). Марка: сначала — G.A.G.,
потом — освещенный солнцем орел с надписью по
кругу: «Sole, Sole gaudet».
17. Гаджардо (Gajardo) Джакомело, мастер арбалетов.
Вн. Ок. 1400. [514]
18. Гизи (Ghisi) Джованни Баттиста, прозванный
Мантуано (Mantuano), а также Бертано (Bertano),
скульптор, чеканщик. Мантуя. Р. в Мантуе в 1503. Ум.
там же в 1575. Его руке принадлежит знаменитый
художественный щит.
19. Гинелло (Ghinello) Мартино иль, таушировщик.
Млн. Ок. 1580.
20. Гуяно (Guiano) Лоренцо (возможно, Гуайна
(Guaina)); вероятно, брат Анкизе из Мантуи, носящего
ту же фамилию, доспешник. Брешия. ок. 1550. П.
21. Дезандри (Desandri) Джуан, клинковый мастер.
Брешия (?). Подписывается словом «Scacchi»
(«шахматы»). Бл.
22. Джорджутти (Giorgutti) Джорджо, клинковый
мастер. Беллуно. XVI в.
23. Дзоппо (Zoppo), клинковый мастер. Пиза. Нач.
XVII в.
‐ 504 ‐ Knight.by edition 24. Диомеде (Diomede), ружейный мастер. Брешия.
XVII в. П.
25. Донателло (Donatello) Донато ди Бетто Барди по
прозвищу, скульптор, ювелир. Фл. Р. 1383, ум. 1466.
Делает также эфесы для мечей и шпаг.
26. Кайно (Caino) Пьетро, клинковый мастер. Млн.
Кон. XVI в. Разные марки: кроме собственного имени
— три буквы P.S.M. друг под другом; клеймо,
изображенное на рисунке; полумесяц. Клинки его
работы часто подделывали. П., В., Сток., Бл.
27. Камелио (Camelio) Витторе, оружейник. Вн,
Брешия. Ок. 1500. Изобретает легкий стальной сплав.
28. Кампи (Campi) Бартоломео, ювелир, чеканщик,
военный инженер. Млн. Родом из Пезаро, [515] по
другим источникам — из Кремоны. Служит
Венецианской Республике и герцогу Гвидобальду II
Урбинскому, потом — Генриху II Французскому. На
службе у Филиппа II Испанского под началом герцога
Альбы, умирает под Гарлемом в 1573. Известен щит с
чеканным рисунком его работы, сделанный ок. 1550
для Карла V. Подписывается: B.C.F. и G.G. Мдр.
29. Кани (Cani) Вентура, ружейный мастер. Брешия
(?). Ок. 1630. П.
30. Кантони (Cantoni) Бернардино, доспешник. Млн.
Ок. 1500 работает для императора Максимилиана I.
Мдр.
31. Караваджо (Caravaggio), или Кальдара (Caldara)
Полидоре де, художник. Неаполь. Ученик Рафаэля. Ок.
1530 сделал много эскизов для эфесов шпаг.
32. Каремоло ди Модроне (Caremolo di Modrone),
доспешник. Мантуя. Работает для испанского и
мантуанского дворов. Р. 1489, ум. 1543.
33. Каффи (Caffi) Лоренцо, ружейный мастер. Италия.
Ок. 1620. Работает для Людовика XIV.
34. Коминаццо (Cominazzo) Анджело Ладзарино,
мастер-ствольщик. Гардоне. XVI в. Мдр.
35. Коминаццо (Cominazzo) Бартоло, мастерствольщик. Брешия. Ок. 1804. Мдр.
36. Коминаццо (Cominazzo), знаменитая семья
ствольщиков. Брешия, Гардоне.
Ладзарино, Младший. Подписывался: Lazarino
Cominazzo. Ум. в 1696 в Гардоне. В., Бл., П., Дрд., Вн.,
Мдр., Мх., Сток., Э., Коп.
‐ 505 ‐ Knight.by edition Ладзаро Старший. Подписывался: Lazari Cominaz. Ок.
1620. В.
37. Конти (Conti) Николо де, литейщик орудий. Вн.
Ок. 1570.
38. Кьеза (Chiesa) Помпео делла, королевский
доспешник, чеканщик, таушировщик. Млн. Ок. 1590
работает для испанского двора. Т., В.
39. Ладзарино (Lazarino) - см. Коминаццо.
40. Ладзарино (Lazarino) Ладзаро, мастер-ствольщик.
Брешия. Подпись: «Zaro Zarino». Кон. XVII в. В., П.
41. Лани (Lani), братья, чеканщики, таушировщики.
Фл. Адриано, ок. 1530. Алуиджи.
42. Леметр (Lemaitre) Гульельмо, по происхождению
француз, прозванный «великий мастер» («il gran
Maestro»), резчик по железу в оружейном деле. Фл.
Нач. XVII в. Работает для Козимо II Медичи.
43. Лерме (Lerme), ружейный мастер. Брешия. XVIII в.
В. [516]
44. Лопес (Lopez) Франсиско, клинковый мастер.
Неаполь. Кон. XVI в. Коп.
45. Лоренцони (Lorenzoni) Микеле, ружейный мастер.
Фл. Нач. XVIII в. Знаменитый конструктор. В., Коп.
46. Мадзароли (Mazzaroli) Джованни Младший,
ружейный мастер. Вн. Ок. 1708. Коп.
47. Мадзароли (Mazzaroli) Франческо Старший,
ружейный мастер. Вн. Ок. 1670. В., Царек., Коп.
48. Маркетти (Marchetti) Филиппо, мастер-ствольщик.
Брешия. Конец XVI в. Подписывается собственным
именем.
49. Матинни Антанни (Matinni Antanni), клинковый
мастер. Италия. Мастер Антонио Мартини или
Мартино Антани. Работает ок. 1550. Марка — голова
мавра в короне, В.
50. Маффео (Maffeo), ружейный мастер. Брешия. XVII
в. П.
51. Маффиа (Maffia), мастер-ствольщик. Пистойя. Ок.
1590. Известен своими длинными стволами (до 10
локтей). Подпись: М.Р.
52. Микеланьоло (Michelagnolo) Вивиани, доспешник.
Фл. Работает для Джулиано Медичи. Кон. XV в.
‐ 506 ‐ Knight.by edition 53. Миссалья (Missaglia) да, собственно Негроли
(Negroli), семья оружейников. Млн:
Антонио, сын Томазо. Придворный додпешник
герцога. Ум. после 1492. Марки:
Петраджоло, придворный доспешник герцога. Ок.
1390. Марки:
Томазо, придворный доспешник герцога. Умер,
вероятно, в 1468. Марки похожи на марки
Петраджоло. Работает для пфальцского двора.
54. Митиано (Mitiano), клинковый мастер. Ареццо.
Нач. XVII в. Его клинки считаются одними из лучших
клинков итальянского производства.
55. Мола (Mola) Гаспаро, ювелир, медальер,
оружейник. Млн. Родился в Брельо. Работает для
савойского и флорентийского дворов. Ум. 1640 в Риме. Подпись: G.M.F. Фл. [517]
56. Мотта (Motta) Джованни, клинковый мастер.
Неаполь (?). Сер. XVI в. Коп.
57. Мутти (Mutti) G.J.F., мастер-ствольщик. Италия.
Марки: жираф, звезды и другие знаки. Дрд.
58. Мутто (Mutto) Джеронимо, ружейный мастер.
Италия. XVIII в. П.
59. Негроли (Negroli), семья оружейников. Из семьи
Миссалья. Млн.
Франческо работает для императорского и
мантуанского дворов. Состоит в придворном штате
императора. 1549—1551. Мдр.
Джакомо, брат вышеназванного. Марка — как у
Филиппа, с полным именем.
Филипп, брат вышеназванных. Работает для
императорского двора, для Франции и для герцогов
Савойского и Урбинского. В основном — вместе с
братом Джакомо. 1530—1590. Мдр., В.
60. Нерон (Neron) Дамианус де, оружейник,
таушировщик. Вн. Ок. 1550. Так молено расшифровать
имя мастера по надписи на шпаге: DAMIANVS.DE
NERVE. В.
61. Парас (Paras) Альберг (Альберт), нидерландец.
Согласно Петрини — выдающийся клинковый мастер.
Фл (?). XVI в. Подпись: А.Р.
‐ 507 ‐ Knight.by edition 62. Паратичи (Paratici) Баттистино, ружейный мастер.
Брешия. Работал также во Флоренции. Нач. XVII в.
Марка:
63. Париджино (Parigino) Джан, ружейный мастер.
Флоренция. Конец XVI в. Марка — лилия; на щите
также буквы G.P.
64. Патролаус (Patrolaus), клинковый мастер. Италия
(?). XV в. Бл.
65. Педро ди Наполи (Pedro di Napoli), клинковый
мастер. Неаполь. Кон. XVI в. Коп.
66. Петрини (Petrini) Джузеппе, оружейник. Фл.
Придворный художник Козимо II Медичи. Перв. пол.
XVII в.
67. Пизано (Pisano) Витторе, скульптор, архитектор.
Пиза, Фл, Вн. Рисует модели пушек. Ум. 1345. [518]
68. Пиллидзоне (Pillizone), собственно Пеллидзони
(Pellizoni), Франческо, прозванный иль Бассо (il Basso,
«низкий»), таушировщик. Млн. XVI в.
69. Пирипе (Piripe), позже Пифанио (Pifanio),
Стефано, прозванный Тачито (Tacito, «молчаливый»),
чеканщик. Ок. 1550 работает для флорентийского
двора и для Урбино. Царек.
70. Пиччинино (Piccinino), семья оружейников. Млн.
Антонио, клинковый мастер. Р. 1509, ум. 1589. В., П.,
Мх., Мдр., Вн., Бл., Л.
Клеймо отца
Клеймо сына
Фредериго, сын вышеназванного, клинковый мастер.
После 1600 еще работает. П., Дрд., X. Марки:
Лючио, младший брат вышеназванного, оружейник,
чеканщик, таушировщик. Млн. Сын Антонио. В
1550—1570 работает для Карла V и Алессандро
Фарнезе. В., Бл., Царек.
‐ 508 ‐ Knight.by edition 71. Пьерус (Pierus), клинковый мастер. Рим (?). Ок.
1446. Работает для папы Евгения IV. Клеймо: «Pierus
ne fece».
72. Пьятти (Piatti) Бартоломео, таушировщик. Млн. Ок.
1560.
73. Репа (Repa), чеканщик по оружию. Фл. Работает
для Гвидобальда II Урбинского. Согласно Петрини,
сын Нумы Бабилонико (?).
74. Ривольта (Rivolta) H., клинковый мастер. Млн.
Подпись: «Je Rivolta di Milano alia Corona».
75. Риццо (Rizzo) Паоло, встречается также под
именем Паоло Адзимина (Paolo Azzimina),
таушировщик. Вн. Ок. 1580. Вн. [519]
76. Ромеро (Romero) Антонио, доспешник. Млн. Ок.
1590. Работает для Альфонсо д'Эсте, герцога
Феррарского.
77. Серабалья (Serabaglia) Джованни Б., из семьи
Бусти (Busti), оружейник, таушировщик. Млн. Ок.
1560. Работает для эрцгерцога Фердинанда
Тирольского.
78. Серафино (Serafino), прозванный Брешано
(Bresciano), оружейник, таушировщик. Брешия. Ок.
1540 работает для Франциска I Французского.
79. Сиррико (Sirrico) Пирро (Пьетро), оружейник. Фл.
Ок. 1550 работает для Карла V.
80. Спачини (Spacini) Иеронимус, чеканщик. Млн.,
болонец. Ок. 1550 работает для Карла V.
81. Турконе (Turcone) Помпео, чеканщик. Млн. Ок.
1580.
82. Фелличано (Felliciano) ружейный мастер. Верона.
Согласно Петрини, отличный мастер. Знак — солнце.
Конец XVI в.
83. Ферамоска (Feramosca) Цезарь, ювелир. Италия.
Делает богато украшенный меч для Карла V в 1524.
84. Ферранте (Ferrante) Беллино, чеканщик,
таушировщик. Млн. Ок. 1570.
85. Феррара (Ferrara) Андреа, клинковый мастер.
Беллуно. Р. ок. 1530, ум. после 1583. В., Дрд., П., Сток.
86. Феррара (Ferrara) Джандонато, брат
вышеназванного. Беллуно. 1560. Подпись: Zandona. В.,
Дрд., Бл., Сток.
87. Фиджино (Figino) Джованни Пьетро,
таушировщик. Млн. Ок. 1540. Согласно Morigia
Nobilita di Milano — изобретатель (!) искусства
таушировки.
‐ 509 ‐ Knight.by edition 88. Франчини (Francini) Бартолин, ружейный мастер.
Фл. XVII в. Француз. Подпись — B.F. и изображение
феникса на щите.
89. Франчино (Francino), знаменитая семья
ствольщиков. Брешия. Алессандро. XVIIIb. Дрд.
Клаудио, клинковый мастер. Брешия. Нач. XVIIIb.
Джеронимо. XVIII в. Дрд.
Джованни. Подпись: G.F. Ок. 1640. В., Амбр., Мдр., П.
90. Фурмигано (Furmigano) Формикано (Formicano?)
Пьетро Антонио, клинковый мастер. Падуя. Ок. 1570.
Использовал марку Хуана Мартинеса Старшего. В.
91. Ченни (Cenni) Козимо, литейщик орудий. Фл.
Служит Козимо Медичи во Флоренции, где и
развивает обширную деятельность. Один из лучших
литейщиков орудий того времени. Работает ок. 1630.
Фл.
92. Чензори (Censori), выдающаяся семья литейщиков
орудий. [520]
Анкизе, сын Орацио. Родился в Болонье. Ок. 1550
работает в Модене.
Джованн и Баттиста. Ок. 1630 работает в Ферраре.
Орацио. Родился в Болонье. Рим. Вт. пол. XVI в.
93. Чиво (Civo) Бернардо, доспешник. Млн. Ученик
Бьянкарди (см.). Ок. 1560.
94. Чинальти (Cinalti) Старший, клинковый мастер.
Пиза. Кон. XVI в.
95. Этторе (Ettore), ружейный мастер. Брешия.
Согласно Петрини, немец. За свои знаменитые
колесные замки прозван il gran Maestro da Brescia
(«великий мастер из Брешии»). Кон. XVI в. Подпись:
Н.Т.
6. Испания. Португалия 1. Авила (Avila) Фабианус де, таушировщик. Испания.
Придворный художник Карла V. 1547— 1548.
2. Агирре (Aguirre) Доминго, сын Николаса Старшего (см.
ниже), использовал его марки, а также феникса.
3. Агирре (Aguirre) Ортуно де, Николас, Старший,
клинковый мастер. Толедо. Ок. 1580.
4. Агирре (Aguirre) Ортуно де, Николас, Младший,
‐ 510 ‐ Knight.by edition клинковый мастер. Толедо. Ок. 1630. Бл., Мдр., В., Сток.
5. Агуадо (Aguado) Люпус, сын Хуана Мутело, клинковый
мастер. Толедо, Сан-Клементе. Ок. 1560. Мдр.
6. Айяла (Ayala) Томас, клинковый мастер. Толедо. Первая
пол. XVII в. Предположительно работал в 1615—1625. В.,
П., Дрд., Бл., Т. Марки:
7. Алькадо (Alcado) К., клинковый мастер. Толедо. Работал
тж. в Куэлье и Бадахосе. Нач. XVII в. [522]
8. Альман (Alman) Хиль де, вероятно де Алеманиа, брат
Хуана (см. ниже), клинковый мастер. Толедо. Ок. 1560.
Марка, как у ниженазванного.
9. Альман (Alman) Хуан де, вероятно де Алеманиа,
клинковый мастер. Толедо. Ок. 1550. Марка — две звезды:
10. Алькасес (Alcazes) Франсиско де. Клинковый мастер.
Толедо. Работал также в Мдр. Кон. XVI в.
11. Аречига (Arechiga), Ачега (Achega) Педро де, клинковый
мастер. Толедо. Нач. XVII в. Вместе с толедским клеймом
ставил следующую марку:
12. Армента (Armenta) Xoce де, ружейный мастер. Сьюдад
де лос Анхелос (Мексика). Ок. 1705. Мдр.
13. Аскойтиа (Azcoitia), семья мастеров арбалетов. Мдр (?).
Старый. Ок. 1550.
Кристобаль, де. Ок. 1590.
Хуан.
14. Бальбастро (Balbastro), мастер арбалетов. Монсон
(Арагон). Ок. 1530.
15. Бальестерос (Ballesteros) Франсиско, литейщик орудий.
Мдр. Ок. 1620. Мдр.
16. Белен (Belen) Хуан, ружейный мастер. Мдр. Ок. 1680.
Мдр.
17. Белен (Belen) Хуан, ружейный мастер. Барселона. Ок.
1690. Работает для Карла II. Марка: лев на задних лапах.
‐ 511 ‐ Knight.by edition 18. Бис (Bis) Николас, ружейный мастер. Мдр. Ок. 1730.
Мдр., Дрд. Марки: крест, держава, четыре золотых листка, а
также:
19. Бис (Bis) Франсиско, ружейный мастер. Мдр. Ок. 1730.
Согласно Маркези, немец. Мдр.
20. Бланко (Blanco) Хуан Старший, мастер арбалетов.
Испания. Ок. 1550.
21. Бустиндуй (Bustindui) Сантос, ружейный мастер.
Валенсия. Мдр. [522]
22. Бустиндуй (Bustindui) Хуан Эстебан, ружейный мастер.
Эйбар. Ок. 1800. П., В., Мдр.
23. Бустиндуй (Bustindiui) Xyceпе, ружейный мастер.
Валенсия. В. Марка:
24. Вельмонте (Velmonjte) Луис де, сын Педро, клинковый
мастер. Толедо. XVII в. Использует марку отца.
25. Вельмонте (Velmonte) Педро де, клинковый мастер.
Толедо. В.
‐ 512 ‐ Knight.by edition 26. Вентура (Ventura) Диего, ружейный мастер. Мдр. Ок.
1720. В., Дрд. Марки: собака, крест и девять лилий.
27. Гайя (Gaya) Томас, клинковый мастер. Толедо. Нач.
XVII в. Вероятно, правильнее — Томас Айяла (см.).
28. Гомес (Gomez) Франсиско, клинковый мастер. Толедо.
Кон. XVI в.
29. Гомес (Gomez) Хусепе, сын Франсиско, клинковый
мастер. Толедо. Нач. XVII в.
30. Гонсало (Gonzalo) Симон, клинковый мастер. Толедо.
Ок. 1617. Марка — щит с буквой «G»:
31. Делаорта (Delaorta) Хоаннес, также дела Орта (dela
Horta), клинковый мастер. Испания. Ок. 1545. П.
32. Марка мастера с тем же именем, работавшего тогда же:
33. Доминго (Domingo) Старший, клинковый мастер.
Толедо. Вт. пол. XVI в. [523]
34. Доминго (Domingo) Младший. Клинковый мастер.
Толедо. Нач. XVII в.
35. Калисто (Calisto) Луис, клинковый мастер. Толедо. Сер.
XVIII в. Род. ок. 1690. Возродил клинковое ремесло в
Толедо. 1760.
36. Кано (Сапо) Хосе, ружейный мастер. Мдр. 1730—1750.
‐ 513 ‐ Knight.by edition 37. Кантеро (Cantero) Мигель, клинковый мастер. Толедо
(?). Ок. 1560. Подписывается иногда: «Opus laudat
Artificium. Miguel Cantero». Мдр., Сток.
38. Кламаде (Clamade) Доминго Санчес, прозванный эль
Тихереро (el Tigerero), клинковый мастер. Толедо. Ок. 1590.
Марка — ножницы:
39. Кламаде (Clamade) Микеле Санчес, его брат. Работает
также в Лиссабоне. Та же марка.
40. Кома (Coma), возможно, Антонио Комас (Comas),
знаменитый испанский мастер-ствольщик, работы которого
использовали первые ружейные мастера. XVIII в. Дрд.
41. Корриентес (Comentes) Дионисио, клинковый мастер.
Толедо.
42. Корриентес (Comentes) Доминго, клинковый мастер.
Толедо. Работает тж. в Мдр. Кон. XVI в.
D:\!Рыцарст во\В
производст ве\Behay m\behay
m22_files\isp 42_1.jpg
43. Кристобаль (Cristobal) Бартоломео, литейщик орудий.
Малага.
44. Кристобаль (Cristobal) Франческо, литейщик орудий.
Малага. Оба работают для Христофора Колумба. Кон. XV в.
45. Ласама (Lazama) Педро де, клинковый мастер. Толедо,
Севилья. Сер. XVI в. В.
46. Ласонетта (Lazonetta) Педро де, клинковый мастер,
Толедо. Работает тж. в Бильбао. [524]
47. Лафра (Lafra) Адриано де, клинковый мастер. Толедо.
Работал также в Сан-Клементе. Кон. XVI в.
48. Лечуга (Lechuga) Кристобаль, автор моделей пушек и
книг по специальности. Баэса. Конец XVI в. Мдр.
49. Лопес (Lopez) Франсиско, ружейный мастер. Мдр, Ок.
1760. Один из лучших мастеров. Работает для Карла III.
50. Маркварте (Marcuarte), семья клинковых мастеров.
Испания.
Фелипе, брат Симона Младшего.
Педро, его брат. Работают для Филиппа III и Филиппа IV.
Симон Старший, ок. 1660.
Симон Младший.
‐ 514 ‐ Knight.by edition Марка — щит с изображением серпа.
51. Мартинес (Martinez) Хуан Старший, клинковый мдстер.
Толедо. Клинковый мастер короля (espadero del Rey). Сер.
XVI в. Девиз: «In te Domine speravi non». Знак эспадеро —
лилия в короне, а также полумесяц. Марки, применявшиеся
в Паломаресе, на его клинках не обнаружены. Мдр., В.
52. Мартинес (Martinez) Хуан Младший, клинковый мастер.
Толедо. Вт. пол. XVI в. Девиз: «In te Domine speravi». Мдр.,
В.
53. Мартинес (Martinez) Хуан, из семьи Менчака
(Menchaca), клинковый мастер. Толедо. Нач. XVIII в.
Работает тж. в Лиссабоне.
54. Мигель (Miguel), мастер арбалетов. Сарагоса. Ок. 1533.
55. Мисергильо (Micerguillo), ружейный мастер. Мдр, СанКлементе (?). Вт. пол. XVI в. Мдр.
56. Монте (Monte) Педро дель, клинковый мастер. Испания,
Толедо (?). XVIII в. Марка — полумесяц. Дрд.
57. Myнестен (Munesten) Андреас, клинковый мастер.
Толедо, Калатайель. Вероятно, немец Андреас Мунстен из
Зл. (см.). Нач. XVII в.
58. Мунос (Munos) Педро, прозванный Толедано (el
Toledano), ружейный мастер. Севилья. Ок. 1600.
Подписывается полным именем. [525]
59. Оренго (Orengo) Хуан, клинковый мастер. Тортоса. XV
в. Марка неизвестна.
60. Ороско (Orozco) Доминго де, клинковый мастер. Толедо.
Кон. XVI в.
61. Ороско (Orozco) Педро де, клинковый мастер.
Предположительно брат вышеназванного. Использует марку
Доминго и следующую:
62. Паласиос (Palacios) Педро, ружейный мастер. Испания.
Кон. XVI в. Мдр.
63. Пуэблас (Pueblas), мастер арбалетов. Мдр. Ок. 1560. Л.
64. Редуан (Reduan), оружейник Боабдиля. Толедо, Севилья
(?). Вторая пол. XV в. Вероятно, идентичен позднейшему
Хулиану дель Рею (см.).
‐ 515 ‐ Knight.by edition 65. Рей (Rey) Хулиан дель, клинковый мастер. Гранада,
Сарагоса и Толедо. Мавр. Ок. 14 95 принял христианство,
причем его крестным отцом был Фердинанд Католик. Его
марка — фигура, напоминающая собаку:
Впрочем, может быть, это подражание «Волку» мастерских
Пассау. Имя Хулиана до обращения предположительно
было Редуан (см.). Видимо, использовал и другие марки,
кроме показанной здесь, в частности — полумесяц. Позже
работает для Карла V. Мдр., Вн.
66. Рейна (Reyna) де ла, ружейный мастер. Мдр. Ок. 1750.
67. Риос (Rios) Алонсо де лос, клинковый мастер. Толедо.
Работал также в Кордове. Кон. XVI в.
68. Руис (Ruiz) Антонио Старший, клинковый мастер.
Толедо, Мдр. Ок. 1520.
69. Руис (Ruiz) Себастьян, рапирный мастер императора
Максимилиана II, ок. 1568—1570. В последний год
возвращается в Испанию.
70. Руис (Ruiz) Франсиско Старший, клинковый мастер.
Толедо. Ок. 1617. Бл., Дрд. [526]
71. Руис (Ruiz) Фраисиско Младший, клинковый мастер.
Толедо. Первая пол. XVII в. Сток.
72. Руис (Ruiz) Хуан. Ок. 1590.
73. Саагун (Sahagun) Алонсо де, Старший, клинковый
мастер. Толедо. Ок. 1570. Фамилия Саагун происходит от
названия города в королевстве Леон. Марка: S с которой
наверху, иногда — глубокое клеймо с двуглавым орлом. П.,
В.
74. Саагун (Sahagun) Алонсо Луис де, Младший. Толедо.
Марка — S с короной наверху, как у предыдущего. В., Сток.
‐ 516 ‐ Knight.by edition 75. Саагун (Sahagun) Луис де, клинковый мастер. Сын
Алонсо Старшего (см.). Толедо. Использует марку отца.
76. Саагун (Sahagun) Луис де, сын Алонсо Младшего (см.).
Использует марку отца.
77. Сабала (Zabala) Андреас Мартинес де Гарсиа,
прозванный Сабала Молодой. Клинковый мастер. Толедо.
78. Сабала (Sabala) Хуан Мартинес де Гарсиа, прозванный
Сабала Старый. Клинковый мастер. Толедо. Ок. 1550.
79. Саладо (Salado) Хуан, ружейный мастер. Работает в
разных местах, последнее — Саламанка. Ок. 1580, Марка —
лошадь.
80. Сальседо (Salcedo) Хуан де, клинковый мастер. Толедо.
Работал тж в Вальядолиде. Кон. XVI в.
81. Самора (Zamora) Франсиско де, клинковый мастер.
Толедо. Работал тж в Севилье. Кон. XVI в. [527]
82. Сутиль (Sutil) Мануэль, ружейный мастер. Мдр. Ок.
1735. Мдр.
83. Торо (Toro) Педро де, клинковый мастер. Толедо. Кон.
XVI в.
84. Торо (Toro) Хуан де, сын Педро (см.), клинковый мастер.
Толедо. Нач. XVII в.
85. Фернандес (Fernandez) G., мастер-ствольщик. Испания.
XVIII в. Дрд. Марка: лошадь и шесть звезд.
86. Фернандес (Fernandez) Каспар, ружейный мастер.
Саламанка. Один из лучших мастеров. Работал для короля
Фердинанда.
87. Фернандес (Fernandez) Хуан, мастер арбалетов. Испания.
1550. Мдр.
88. Фернандес (Fernandez) Хуан, мастер-ствольщик.
‐ 517 ‐ Knight.by edition Испания. Конец XVIII в. Дрд., В. Марка: орел со скипетром
и державой и три лилии.
89. Фернандес (Fernandez) Хуан, ружейный мастер. Мдр.
Ок. 1720. Мдр.
90. Фрислева (Frisleva) Фрейслебен (Freysleben?)
Кристобаль, мастер-ствольщик. Рикла. Ок. 1560. Мдр.
Марка: X.
91. Хоаннес (Joannes), клинковый мастер. Толедо, Валенсия.
Перв. пол. XVI в. Работал для императора Карла V. Мдр.
92. Хуанес (Juanes), прозванный Старым, клинковый мастер.
Толедо. XVI в.
93. Хуани (Juani), тж. Иванни (Ilvanni), клинковый мастер.
Испания. Ок. 1554. Марка — полумесяц, как у Хуана
Мартинеса Старшего; вероятно, идентичен ему. В.
94. Эра (Нега) Хусепе де ла, клинковый мастер. Под этим
именем известно четыре мастера, от Старого до Правнука.
Марка обоих старших — щит с буквой G, под которой буква
S, перечеркнутая вдоль; девиз обоих младших — «La
misma» («Та же»).
95. Эрнандес (Hernandez) Педро, клинковый мастер. Толедо.
Перв. пол. XVII в. П., Дрд. Марки:
96. Эрнандес (Hernandez) Себастьян Старший, клинковый
[528] мастер. Толедо. Ок. 1570. Мдр. Бл., В., Дрд. Марки:
97. Эрнандес (Hernandez) Себастьян Младший. Толедо. Ок.
1630. Работает также в Севилье, Марка — «Дикарь». В.
‐ 518 ‐ Knight.by edition 98. Эскивель (Esquivel) Диего, ружейный мастер. Мдр. Ок.
1720. Мдр. Марки: олень, крест и четыре золотых граната.
7. Россия и Восток 1. Али (Ali) Абу Аби (Abu Abi), ружейный мастер. Аржель. XVIII в. Мдр.
Подпись:
2. Али (Ali), оружейник. Ок. 1550. Африка.
3. Аристотель (Aristoteles) из Болоньи, литейщик ружей. Москва. Ок. 1460.
4. Баскат (Bascat) Али Мустафа, ружейный мастер. Турция. XVIII в. Мдр.
5. Исмаэль (Ismael), литейщик орудий. Константинополь. Ок. 1201 года
хиджры.
6. Караихи (Karaihi), Осман, ружейный мастер, ствольщик. Турция. XIII в.
Мдр.
7. Комай (Komai), таушировщик. Токио, Япония. XVI в..
8. Кунахару218) (Kuniharu), клинковый мастер. Провинция Яната. Его клинки
были очень популярны. Работал также для [529] знаменитого полководца
Сигенюри из Нагато
9. Кючук (Kütschük) Али, мастер-ствольщик. Турция. XVIII в.
10. Масамунэ (Masamune), клинковый мастер. Япония, провинция Сосин. Ок.
1150. Марки не имел. Ремесло долгое время передавалось в семье по
наследству, так что подлинные клинки упомянутого здесь, мастера, старшего в роде и самого известного, можно отличить только по легкости клинка и
‐ 519 ‐ Knight.by edition тонкости резьбы. Много подделок.
11. Мурамасса (Muramassa), клинковый мастер. Япония, провинция Сосин. Ок.
1300. Для некоторых семей, в том числе для императорской, его клинки
считались приносящими несчастье; перед ними испытывали суеверный страх.
Сталь его клинков обладала своеобразным темным блеском. Сами клинки
были исключительно острыми.
12. Садамунэ (Sadamune), клинковый мастер. Япония, провинция Сосин. Ок.
1260. Приемный сын и ученик Масамунэ (см.). Его клинки, особенно «кен»
для вскрытия панцирей, высоко ценятся. На стержне клинка нет марки, только своеобразный знак на клинке.
13. Садаюки (Sadajuki), клинковый мастер. Провинция Ямато в Японии. Ок.
1200.
14. Хёдер (Höder) Мартин X., ружейный мастер. Москва. Ок. 1690. Э.
15. Эсседулла (Essedullah), клинковый мастер. Исфаган. Ок. 1839. В.
16. Юкимицу (Jukimitzu), старейший и самый известный клинковый мастер
Японии. Провинция Сосин. Ок. 1000 н. э. Отец и учитель знаменитого
клинкового мастера Масамунэ (см.). Его клинки, необычайно редкие,
встречаются почти исключительно в храмах в качестве пожертвований. Его
марку мы можем определить только по следам, сравнивая ее с маркой [530] на
других подлинных клинках его работы.
17. Ясацуна (Jasatzuna), клинковый мастер. Япония, провинция Эхисен. Ок.
1500 работал для семьи Ёкугава, из которой происходит теперешний
император; марка — его герб.
8. Монограммисты Сарацинская марка XIII в. с инкрустацией золотом на
клинке меча, по легенде принадлежавшего Сиду. Мдр.
‐ 520 ‐ Knight.by edition Марка немецкого клинкового мастера XIVb. В.
Марки немецких клинковых маcтеров XIV в., сделаны
насечкой. В.
Знак клинкового мастера XIII в., инкрустированный
латунью; в XIV и XV вв. встречается много
подражаний ему. Италия. В.
Неизвестный, вероятно, испанский доспешник, мастер
«штехцойгов», ок. 1520 работающий для Карла V.
Мдр.
Неизвестный, возможно, нидерландский доспешник
конца XV в. Мдр. [531]
Неизвестный испанский доспешник XVI в. Мдр.
Неизвестный доспешник конца XV в. Итальянец,
возможно, миланец. В., Мдр.
Марка на мече святого Маврикия. Сарацинская работа.
Начало XII в.
Знак клинковых мастеров из Лиона (по Хилтлю), Сер.
XVI в.
‐ 521 ‐ Knight.by edition Знак оружейников из Аббевиля.
«Осмотровая» марка оружейников Аугсбурга. Шишка
пинии, так называемый «Stadtpyr».
Марка на церемониальном мече Римско-Германской
империи, инкрустированная золотом. Конец XII в. В.
Марка королевской доспешной мастерской в Арбуа
(Бургундия), основанной Максимилианом I и
руководимой миланскими доспешниками Габриэлем и
Франческо Мерате, 1498—1509. В.
Марка, так называемый «скорпион», плодовитого
миланского оружейника. Встречается также с буквой
М. Нач. XVI в. В., Бл. Дрд.
Неизвестный немецкий, возможно, аугсбургский
доспешник нач. [532] XVI в., работающий для Карла V.
В.
‐ 522 ‐ Knight.by edition Неизвестный аугсбургский доспешник. Ок. 1490. В.
«Осмотровая» марка нюрнбергских оружейников.
Нюрнбергский герб из двух частей. Нач. XVI в.
Знак клинкового мастера на мече Карла IV. Мастер
XIV в. из Беллуно. Дрд.
Неизвестный немецкий доспешник и клинковый
мастер. Ок, 1500, работает для Максимилиана I и
Филиппа Красивого. В.
Марка меча святого Фердинанда. XIII в. Мдр.
Монограмма выдающегося немецкого гравера. Ок.
1500. В.
Марка на мече Фердинанда Католика. Инкрустирована
медью. XV в. Предположительно миланская работа.
Мдр.
Марка на клинке из Брешии. XVI в. В., Дрд., П., Бл.
«Осмотровая» марка миланских клинковых мастеров.
XVI в. В., Бл., Дрд., Мдр.
Неизвестный аугсбургский доспешник. Ок. 1500. В.
Знак неизвестного клинкового мастера XVI в.,
предположительно из Брешии. В., Дрд., Бл., Вн.
‐ 523 ‐ Knight.by edition Часто встречающаяся марка итальянского клинкового
мастера; какой-то мастер, использовавший эту марку,
ок. 1530 работал для Карла V, но ее же до XVII в.
включительно использовали золингенские мастера.
[533]
Неизвестный миланский клинковый мастер. XVI в. В.,
Дрд., Бл., Вн., Мдр.
Марка на клинках из Валенсии. XVI в. Дрд.
Неизвестный итальянский клинковый мастер. Ок. 1510.
Бл.
Знак французского клинкового мастера времен
Людовика XII. Конец XV в.
Французский клинковый мастер XVI в. Бл.
Знак клинкового мастера из Реймса (по Хилтлю). Бл.
Французский клинковый мастер времен Франциска I.
XVI в. Бл.
Неизвестный итальянский, возможно, миланский,
доспешник конца XV в. В.
‐ 524 ‐ Knight.by edition Официальная «осмотровая» марка на клинках Толедо.
XVI в.
Знак «эспадеро дель Рей», или королевского мастера
мечей, в Испании. XVI в.
Марка «рыбы» — марка знаменитого турецкого
клинкового мастера.
Марка знаменитого турецкого клинкового мастера.
Марка знаменитого турецкого клинкового мастера.
[534]
Часто встречающийся на древнеарабских клинках знак
— «зульфакар».
Индо-арабские марки из Горки в Непале. Царск.
Миланский клинковый мастер. Ок. 1540. В.
Миланский клинковый мастер. Ок. 1560. В.
‐ 525 ‐ Knight.by edition Официальная «осмотровая» марка клинков Венеции.
Нач. XVI в.
Марка итальянского клинкового мастера. Ок. 1500.
Марка итальянского клинкового мастера. Ок. 1500.
«Осмотровая» марка доспешников и клинковых
мастеров Вены XV и XVI вв. В.
Марка на клинках мечей ландскнехтов. Нач. XVI в.
Знак, выбиваемый на прикладах из настоящего
эбенового дерева у аугсбургских ружей. Конец XVI в.
Неизвестный немецкий гравер-травилыцик. Нач. XVI
в., возможно, Михель Гемлих.
Неизвестный аугсбургский доспешник мастер
«штехцойгов». Конец XV в.
Неизвестный аугсбургский доспешник, мастер
«штехцойгов». Конец XV в. [535]
Неизвестный доспешник, мастер «штехцойгов»,
возможно, Meрате. Конец XV в.
‐ 526 ‐ Knight.by edition Знак на миланских клинках XVI в.
Знак зульских мастеров-ствольщиков XVII в.
Знак неизвестного клинкового мастера, возможно,
Трейца (см.) из Инсбрука.
Знак неизвестного итальянского клинкового мастера.
XVI в.
Марка на стволах ружей из Пистойи. XVIII в.
Марка мастерских Бильбао.
Неизвестный нидерландский доспешник, работающий
для короля Филиппа IV Испанского. XVII в.
Сделанная насечкой марка на штирийских клинках
XVII в., которую часто неправильно оценивают.
Неизвестный ландсхутский доспешник, мастер
«гатехцойгов» конца XV в., возможно, Франц
Гросшедль (см.).
Арбалет со львом святого Марка. Часто встречающаяся
почтенная марка клинкового мастера из Беллуно,
работающего для Венецианской республики.
Корабль. Почтенная марка оружейника из Беллуно на
венецианских клинках, которую, однако, как мы
отмечали, копировали золингенские мастерские,
например, мастерская Клеменса Кулера.
‐ 527 ‐ Knight.by edition Итальянская марка испанской формы,
предположительно из Брешии. XVI в. [536]
Так называемая малая луна. Марка из Брешии XVI в.
Очки — верхнеитальянская марка первой половины
XVI в.
Неизвестный итальянский мастер, работающий под
испанским знаком «эспадеро дель Рей». XVII в.
Неизвестный мастер, возможно, Хуан дела Орта.
Знаменитый ружейный мастер из Нюрнберга, «А. К»
со знаком «гроздь винограда». XVI в.
Знаменитый аугсбургский мастер колесных замков «I.
Н» со знаком «кисть руки». XVI в.
Знаменитый мастер колесных замков из Нюрнберга,
возможно, Петер Даннер, со знаком «кисть руки». Нач.
XVII в.
Неизвестный клинковый мастер со знаком «свечные
щипцы» на клинках; кроме этого инкрустацией
делаются волк и держава.
Немецкий ружейный мастер со знаком «змея», 1562.
В., Бл.
‐ 528 ‐ Knight.by edition Миланский клинковый мастер, клинки которого
использовал Дамианус де Нерон. В.
Знак королевской оружейной фабрики в Неаполе при
Карле III. XVIII в.
Марка немецкого мастера, использующего толедское
клеймо и знак «эспадеро дель Рей». XVII в. [537]
Нюрнбергский мастер-ствольщик начала XVII в.,
изготавливавший отличные нарезные стволы.
Превосходный ружейный мастер, делавпшй пистолеты
исключительно красивой работы. Им сделан в 1556
пистолет саксонского генерала Тойфеля. Бл.
Уважаемый нюрнбергский ружейный мастер конца
XVI в.
Выдающийся мастер-ствольщик, вероятно, из
Аугсбурга, имевший также знак «шпора». Конец XVI
в. Бл.
‐ 529 ‐ Knight.by edition Герб гильдии нюрнбергских доспешников. 1524 г.
218)
Мы указываем здесь несколько имен из числа самых знаменитых и самых старых клинковых
мастеров Японии, работы которых находятся в единственной в своем роде коллекции ножей
императорско-королевского исследовательского института черной металлургии и
сталеплавильной промышленности в Штайре в Верхней Австрии. Основатель и хранитель этого
собрания Й. Петермандль любезно предоставил не только данные о них, но и хорошие оттиски
марок. Японские клинки попали в эту коллекцию как наследство умершего в 1884 г. д-ра
Альбрехта фон Рореца, долгое время работавшего профессором и госпитальным врачом в
Нангойне под Токио. Он же собрал и приведенные здесь данные. {Подробнее о японских кузнецах
мечей см.: Баженов А.Г. История японского меча. СПб., 2001; он же. Экспертиза японского меча.
СПб., 2003. HF}
‐ 530 ‐ Knight.by edition Приложения ‐ 531 ‐ Knight.by edition Музеи, упомянутые автором в тексте Карикатура на ландскнехта.
Ландскнехт вооружен обычным коротким мечом и двуручным, который несет на плече. На
клинке надпись: «ТЫ МОЙ ЕДИНСТВЕННЫЙ НАПАРНИК».
Гравюра У. Графа. 1529 г.
Австрия 1. Оружейное собрание императорского дома в Вене (Waffensammlung des österreichisches
Kaiserhauses) — в настоящее время входит в фонд Художественно-исторического музея Вены
(Kunsthistorisches Museum).
2. Художественно-историческое собрание императорского дома — там же.
‐ 532 ‐ Knight.by edition 3. Императорская и королевская сокровищница (k. k. Schatzkammer) — в составе указанного музея,
филиал во дворце Хофбург.
4. Коллекция Фердинанда Тирольского в замке Амбрас — филиал указанного музея, коллекция
оружия в замке Амбрас (под Инсбруком).
5. {В книге пропущен — OCR}
6. Оружейное собрание города Вены (Waffensammlung der Stadt Wien) — в составе Исторического
музея города (Historisches Museum der Stadt).
7. Императорский и королевский музей армии (k.k. Heeresmuseum) — в настоящее время Военноисторический музей (Heeresgeschichtliches Museum).
8. Земельный цейхгауз в Граце — существует (Цейхгауз) (Zeughaus).
9. Художественная коллекция монастыря в Клостернойбурге — существует.
Германия 1. Германский национальный музей в Нюрнберге (Germanisches Nationalmuseum) — существует.
2. Королевский цейхгауз в Берлине (Königliches Zeughaus in Berlin) — в настоящее время Музей
немецкой истории (Museum der Deutsche Geschichte).
3. Королевский исторический музей в Дрездене (Königlicheshistorisches Museum zu Drezden) — в
настоящее время Исторический музей.
4. Княжеский Гогенцоллернский музей в Зигмарингене (Fürstlich [541] Hohenzollernsches Museum)
— существует как «Княжеские Гогенцоллернские коллекции» (Fürstlich Hohenzollernsche
Sammlungen).
5. Баварский национальный музей (Bayrisches Nationalmuseum) в Мюнхене — существует.
6. Королевский Баварский музей армии (Königlich Bayrisches Armeemuseum) — существует как
Баварский военный музей в Мюнхене.
7. Коллекция графа Эрбаха в замке Эрбах — существует как замок-музей Эрбах (Schloßmuseum
Erbach), земля Баден-Вюртемберг.
8. Оружейная палата города Эмдена (Rüstkaminer der Stadt Emden) — существует.
9. Рейнский провинциальный музей в Бонне (Rheinisches Provinzialmuseum in Bonn) — существует
как Музей земли Рейнланд (Rheinisches Landesmuseum).
Франция 1. Музей артиллерии в Париже (Musée d 'Artillerie) — в настоящее время Музей армии (Musée de
l'Armée) во Дворце инвалидов.
‐ 533 ‐ Knight.by edition 2. Музей Клюни в Париже (Musée de Cluny) — существует.
3. Музей в Лувре (Le Louvre) — существует.
4. Музей изящных искусств в Ле-Мане (Musée des Beaux-Arts) — существует.
5. Ковер из Байё хранится в Музее королевы Матильды (Байё).
6. Музей раскопок в замке Пьерфон (Musée des rouilles).
Италия 1. Музей Армерия Реале (Armeria Reale) в Турине — существует (в советских источниках —
Королевская оружейная палата).
2. Музей Польди-Пеццоли (Museo Poldi Pezzoli) в Милане — существует.
3. Археологический музей Миланской академии — существует как Археологический музей
(Civico Museo Archeologico) в Милане.
4. Галерея Академии (Gallerie dell'Accademia) в Венеции — существует.
5. Арсенал в Венеции (l'Arsenale di Venezia) — ? [542]
Великобритания Оружейная палата Лондонского Тауэра (National Museum of Arms and Armour, Tower of London) —
существует.
Россия Царскосельский Арсенал — как музей не существует. В 1885 году коллекция передана Эрмитажу.
Испания Музей «Реаль Армерия» (Real Armeria) в Мадриде — существует.
Польша Музей Познанского общества друзей наук — существует как Археологический музей (Muzeum
archeologiczne) в Познани.
Швеция Музей оружия и исторического костюма в Стокгольме — в настоящее время в составе
Королевского Арсенала (Zivrustkammaren) в королевском дворце.
‐ 534 ‐ Knight.by edition Дания Историческая коллекция оружия в Копенгагене — существует как Королевский музей оружия.
[543]
Бельгия Музей оружия и доспехов (Musée d'Armures) в Брюсселе — существует.
Венгрия Национальный музей в Будапеште — существует.
Нидерланды Собрание Сикса в Амстердаме — существует.
Лихтенштейн Собрание правящих князей Лихтенштейнских — существует. [544]
‐ 535 ‐ Knight.by edition Краткий словарь оружиеведческих терминов Меч
МЕЧ — это рубяще-колющее холодное оружие с длинным,
прямым, обоюдоострым клинком и простым эфесом.
Клинок состоит из полосы (1) и хвостовика (2). Расширение
при переходе от хвостовика к полосе называется плечиками
(3), служит для упора крестовины. Заточенные грани полосы
называются лезвиями (4); сходясь на конце, они образуют
острие (5). Полоса клинка может иметь долы (6), ребра (7).
Эфес (8) меча был обычно простым и образовался из:
крестовины (9) с срединным щитком (10), рукояти (11) в
виде трубки, насаженной на хвостовик, и навершия (12), на
пуговке (13) которого расклепывался кончик хвостовика.
Меч носился в ножнах из дерева или кожи, которые могли
иметь окованное металлом устье (14), нижний наконечник
(15) и ремень для ношения (16) — портупею или перевязь.
Мечи были ручные — для действия одной рукой,
полутораручные, которыми можно было драться как одной
рукой, так и обоими, и двуручные, предназначенные только
для действия двумя руками. Мечами были обычно вооружены
привилегированные воины, всадники.
‐ 536 ‐ Knight.by edition Сабля
Сабля — рубящее или рубяще-колющее длинноклинковое
холодное оружие, с изогнутым однолезвийным клинком и
ПРОСТЫМ эфесом, иногда дополненным дужками.
Сабля состоит из клинка и эфеса (защитного приспособления —
гарды и рукоятки). Сам клинок состоит из полосы (1) и
хвостовика (2). Расширение при переходе от хвостовика к
полосе называется плечиками (3) и служит для упора гарды.
Незаточенная часть полосы у хвостовика называется пятой или
пяткой (4). Заточенная часть — лезвие (5), противолежащая ему
незаточенная часть — обух, или тупье (6). Обух и лезвие,
сходясь на конце, образуют острие (7). Конец клинка может
быть обоюдоострым, а расширение его образует елмань (8),
служащую для смещения центра тяжести и нанесения обратных
ударов. Наибольшее расстояние от обуха до линии,
соединяющей острие и плечики, называется кривизной клинка
(9). Клинок мог иметь долы (10) и ребра (11).
Саблю носили в деревянных или металлических ножнах,
имевших верхний наконечник или устье (12), нижний
наконечник (13) с гребнем или башмаком (14) и кольца или
гайки (15) с колечками для пасовых, портупейных ремней.
Эфес мог быть открытым — только с простой крестовиной (16)
и перекрестьем (17), а также рукояткой (18), насаженной или
наклепанной на хвостовик, в таком случае пара щечек рукоятки
(19) несколькими заклёпками (20) приклёпывались к плоскому
хвостовику. Навершие, или головка (21), могло иметь
металлическую оковку — колпачек
Закрытый эфес имел защитную или пальцевую дужку (22) или
несколько дополнительных дужек (23). В этом случае рукоятка
насаживалась на хвостовик, кончик которого расклепывался или
закручивался гайкой на головке рукоятки, которая могла иметь
спинку (24). Для затруднения выбивания оружия из руки на
перекрестье
делали
пальцевое
кольцо
(25).
‐ 537 ‐ Knight.by edition Шпага
ШПАГА — колюще-рубящее холодное оружие с длинным, прямым,
обоюдоострым клинком и развитым эфесом (1).
Клинок состоит из полосы (2) и хвостовика (3). Расширение при
переходе от хвостовика к полосе называлось плечиками (4) и
служило для упора крестовины. Отрезок клинка, находившийся
внутри гарды и обычно не имевший заточки, назывался пяткой (5).
Заточенные грани клинка назывались лезвиями (6); сходясь на конце,
они образуют остриё (7). Клинок мог иметь долы (8), рёбра (9). У
поздних шпаг клинок мог быть однолезвиевым. Эфес (1) был
сложным и состоял из нескольких элементов. Основу конструкции
составляла крестовина (10), в которой, если шпагу держат
вертикально вверх перед собой, выделяют переднюю (11),
направленную на противника, и заднюю (12), обращенную к
фехтовальщику, части. В месте их соединения крестовина была
усилена щитком (13) или экюссоном, от которого к клинку идут две
полукруглые ветви или дуги (14). От передней части крестовины
отходила защитная дужка (15), закрывавшая пальцы. Если ее не
было, эфес назывался открытым, если она достигала навершия —
закрытым, если не соединялась с навершием — полуоткрытым.
С наружной стороны эфеса, обращенной при ношении шпаги от
бедра, нижние концы ветвей были соединены защитными кольцами,
которых могло быть несколько: нижнее (16), среднее, верхнее (17).
От верхнего защитного кольца к защитной дужке (15) могла
отходить соединительная ветвь, или дуга (18). От нижних же концов
ветвей (14), но с внутренней (обращенной к бедру) стороны отходили
3-4 прутка (19), выше сходящихся вместе, образуя противозащиту
(20), подходящую к защитной дужке (15).
Ручка (21) — деревянная трубка с прямыми или винтовыми
желобками, имела нижнюю оплётку (22), обмотку крученой
проволокой (23) и верхнюю оплетку (24). Завершался эфес
навершием (25) с утоньшением — шейкой (26) и пуговкой (27), на
которой расклепывался конец хвостовика (28).
Шпагу носили в кожаных ножнах с фигурным устьем и нижним
наконечником. Ножны вставлялись в петли шпажной лопасти,
которая привешивалась к поясу или перевязи.
‐ 538 ‐ Knight.by edition Шпага была боевым и дуэльным оружием, носилась с военной одеждой и дворянами с обычным
выходным платьем. Большинство придворных шпаг относятся к рапирам — колющему оружию,
которые могли иметь и шпажный эфес — корзину, и рапирный эфес — чашку, который у шпаг
никогда не применялся.
Фехтовальный кинжал
ДАГА, или КИНЖАЛ ДЛЯ ЛЕВОЙ РУКИ, в отличие от
универсального боевого кинжала, используемого и как
оружие, и как бытовой инструмент, применялся с сер. XVI до
нач. XVII в., предназначен был исключительно для
фехтования на дуэлях и поединках. Кинжал состоял из
клинка (1) и эфеса (2). Клинок имел чисто колющее остриё
(3), лезвие (4) и обух (5), клиновидное сечение с
обоюдоострым концом (6); пятка (7) клинка очень
массивная с изрезанным краем и со специальными крюкамиклинколомами (8) для захвата оружия противника. Эфес
состоит из: крестовины (9) со щитком (10), снабженным
крепкой отбортовкои (11); ручки (12) с проволочной
оплеткой, верхним и нижним кольцом (13) и навершия (14) с
пуговкой (15), на которой расклепывали хвостовик клинка.
[548]
‐ 539 ‐ Knight.by edition Топор боевой
ТОПОР является универсальным оружием, используемым и по непосредственному назначению, и
как хозяйственный инструмент. Топор состоит из железки (1), насаженной на древко — топорище
(2). В зависимости от размеров топором могли действовать как одной, так и двумя руками.
Небольшие топорики использовались как метательное оружие — франциска, томагаук (томагавк).
Кавалерийские топоры средних размеров иногда назывались секирами. Пехотные боевые топоры
были обычно двуручными и могли иметь носок (3), вытянутый в пику, например, как бердыша.
Лезвие (4) топора могло быть прямым, выпуклым и вогнутым. Нижний край мог быть вытянут в
бороду (5). Плоскость топора — полотно (6), могла быть гладкой, украшенной или иметь
отверстия. Сужение полотна в месте соединения с проушиной называлось шейкой (7). Сама
проушина (8) сначала была круглой формы, но позже стала делаться треугольной. Для большей
безопасности топор мог иметь усы, прожилины, обеспечивающие более прочную насадку
топорища. Нижний край топора, оттянутый до топорища, назывался косицей, такая форма железки
встречается у бердышей или шотландских секир. Обух (9) мог быть гладким, завершаться
молотком, крюком или шипами. Топорище пехотных топоров имело снизу оковку — вток для
втыкания в землю. Восточные боевые топоры часто имели древко из металлической трубки с
ввинченным в него кинжалом. [549]
‐ 540 ‐ Knight.by edition Короткое древнее оружие всадников
Усиление защитного вооружения привело к необходимости не пробивать доспех, а наносить
раздробляющие удары, поэтому в кавалерии вновь стало популярным короткое древковое оружие.
Древняя форма булав была усовершенствована, головка (1) для нанесения концентрированного
удара получила перья (2) с остриями, превратившись, если перьев было шесть, в пернач или
шестопёр (А). Древко (3) было обычно металлическим с рукояткой (4), ограниченной сверху и
снизу защитными дисками (5).
Сверху головку удерживало навершие головки (6) на резьбе. Кавалерийские боевые молоты —
чеканы (Б), на Руси — клевцы имели аналогичное устройство, но вместо головки стоял клюв (7) с
молоточком (8) на обухе. Для ношения имелся специальный крюк для подвески (9). Вместо
нижнего диска часто было навершие рукоятки (10). Топорики всадников (В) отличались только
навершием в виде топора (11) с клювом или молоточком на обухе. [550]
Копьё
КОПЬЕ — древнейшее древковое оружие, состоявшее из наконечника (1) и древка (5).
Наконечник выполнялся первоначально из разных материалов — камень, кость, медь, позже
железо и сталь. В зависимости от назначения копий наконечники имели различную форму.
Древнейшие наконечники имели черешок для втыкания в древко, но позже их стали насаживать на
древко с помощью втулки (2) — конусной трубки, соединявшейся с пером (3) шейкой (4), иногда с
шаровидным утолщением, яблоком.
‐ 541 ‐ Knight.by edition Древко было самой разной длины — от 1,5 до 7 м. В нерегулярных армиях пехотные копья почти
не отличались от кавалерийских, но в армиях, где упор делался на кавалерию, копья всадников
были более развиты. Место, за которое держали древко рукой, называлось перехват (6) и могло
иметь петлю для руки (7). Нижний конец мог иметь наконечник — вток (8) и петлю для ноги (9),
одевавшуюся при езде с вертикально поднятым копьем на ступню.
Кавалерийские копья, предназначенные не для колющего удара, а для таранного, могли иметь
защитные устройства для предохранения руки и тела — защитные диски и щитки.
Копья регулярной пехоты, например ландскнехтов, имели значительную длину и снабжались
прожилинами или усами, крепившими наконечник к древку и предотвращавшими перерубание
древка противником. Громаднейшее разнообразие копий и их названий приводят к постоянной
путанице. [551]
‐ 542 ‐ Knight.by edition Кистень
КИСТЕНЬ — ударное оружие, состоявшее из
короткого древка (1), длинной гибкой связи (2)
и округлого ударного элемента — била,
«гирьки» (3). Для предотвращения потери в
бою мог иметь темляк (4).
Лук
ЛУК — метательное оружие, использующее
мускульную силу стрелка, основанное на
упругости материала, из которого лук
изготавливался; состоит из двух рогов,
верхнего (1) и нижнего (2) и тетивы (8).
Наружная сторона лука называется спинкой
(3), внутренняя — брюшком (4). В месте
соединения рогов размещалась рукоятка (5). У
простых луков рога заканчивались костяными
наконечниками (6) с зарубками (7) для тетивы.
У сложных луков, склеенных из разных
материалов, концы рогов были негнущимися.
Изнутри крепились кости (9), в которые
упирались съемные петли (10) тетивы.
Стрела
СТРЕЛА
—
метательный
снаряд,
используемый для стрельбы из луков и
арбалетов. Состоит из: древка (1); наконечника
(2),
втулкового
или
черешкового,
изготовленного из твердых материалов —
[552] камня,
кости,
металла;
оперения
(3),
изготовленного из маховых перьев или
пергамента, прямого или спирального, прорези
для упора тетивы — ушка (4). Длина стрелы
лука зависела от хода тетивы.
Кольцо лучника
КОЛЬЦО ЛУЧНИКА — приспособление,
надеваемое на большой палец лучника, с
помощью которого захватывали тетиву
восточного лука.
Японские доспехи
‐ 543 ‐ Knight.by edition КЛАССИЧЕСКИЙ
ЯПОНСКИЙ
ДОСПЕХ
выработался к X в. Основным отличием его была
исключительная декоративность и подвижность.
В своих основных чертах он оставался
неизменным до XIX в. Все доспехи относились к
ламенарнам,+) т. е. набранным из отдельных
пластинок в полосы, которые собирались в детали
доспеха. В середине XVI в. после знакомства с
европейским защитным вооружением появились
новые типы доспехов, состоявшие из цельных
металлических деталей — кирас и шлемов, не
связанных, а склепанных. Подобные новые
доспехи стали именовать гузоку. С XVII в.
доспехи упрощались, приобретали все более
декоративное значение.
Японская кольчуга отличалась от европейской и
восточной способом плетения, а также тем, что
всегда нашивалась на основу.
Доспех состоял из кирасы — до (1). Первые
кирасы состояли из двух раздельных частей —
нагрудника с боковиной и наспинника, а также
боковой части, закрывавшей только правый бок.
Доспех такого типа назывался о-ёрои (большой
доспех). Позже появились доспехи типа до-мару
(вокруг тела), в котором нагрудник и наспинник
соединялись на боках, и харимаки, который
застегивался на спине. К низу кирасы крепилась
юбка из четырех, девяти секций — кусадзури (2).
Под юбкой носился передник — хайдате (3).
Ноги защищали наколенники — татеаге (4) и
наголенники — сунеame (5), а также башмаки —
когаке (6). Плечи защищали наплечники — содэ
(7).
Руки
защищали
кольчужные
с
металлическими вставками рукава — котэ (8) с
рукавицами — тэкко (9). На голову надевали
шлем — кабуто (10) с корпусом — хаси (11). [553] Шлем имел козырек — мабесаси (12), боковые
отвороты — фукикаёси (13) и назатыльник —
сикоро (14). На шлеме были украшения: рога —
вакидате (15) и налобное украшение — маедате
(16). Лицо закрывала маска — мэмпо (17), горло
— горловое прикрытие — ёдарекаке (18). Шлем
крепился на голове шейным ремнем — сипобе-ноо (19).
Японское клинковое оружие
‐ 544 ‐ Knight.by edition Первые японские мечи имели клинки, привезенные из Китая, — прямые обоюдоострые. Мечи
этого типа назывались КЭН (1). Позже мечи стали делать прямыми с односторонней заточкой и с
X в. появились классические японские мечи с легкой кривизной и односторонней заточкой
выгнутой кромки. Меч носился подвешенным к поясу горизонтально лезвием вниз. Эти мечи —
ТАТИ (2) были боевыми, придворными и церемониальными. Длина полосы клинка от 70 до 90 см,
общая длина от 100 до 120 см. В бою за поясом носили кинжал (вернее нож) ТЭНТО (7) с
маленькой гардой и клинком длиной около 30 см. С XV в. с гражданской одеждой стали носить
пару [554] мечей. Этот набор назывался дайсё и включал в себя длинный меч катана (3) с полосой
клинка длиной более 60 см и короткий меч вакидзаси (4) с полосой клинка длиной около 45 см.
Мечи дайсё носили заткнутыми за пояс лезвиями вверх. В ножнах вакидзаси всегда имелось два
подсобных инструмента: ножик — кодзука (5) и игла — когай (6). У катаны первоначально также
были эти вкладные инструменты, но от них быстро отказались, и напоминанием о них остались
отверстия в гарде, которые имелись у всех мечей.
Старые самураи, не носившие более мечей, имели за поясом кинжал айкути (8), бывший
несколько короче тэнто и не имевший гарды. Это оружие было, пожалуй, более атрибутом
костюма, чем боевым. Настоящие кинжалы — прямые и обоюдоострые, назывались кайкэн и были
уменьшенной копией меча кэн.
Все детали японских мечей выполнялись с высоким художественным мастерством. Рукоятка
называлась цука, гарда — цуба, ножны — сая (сайя).
Кинжал, похожий на тэнто, но с полукруглыми вырезами по бокам цуба, назывался хамидаси.
‐ 545 ‐ Knight.by edition Щит
Размеры и форма ЩИТА изменялись со
временем в зависимости от способа боя и
вооружения,
а
также
культурной
традиции. Чем более надежны доспехи,
тем меньшее значение имел щит.
Наружная поверхность щита могла иметь
по краю усиления: заклепки, гвозди, а
также колющие шипы, она же, как
правило, украшалась личными эмблемами
или гербом патрона. Центральная часть
щита усилилась умбоном.
Внутренняя поверхность обычно имела
кожаную или тканевую обивку (1), в
центре — щитовую подушку (2),
гасившую удары. Кулачные щиты имели
одну рукоятку, которую зажимали в
кулаке.
Некоторые
рукоятки,
как
например, на мавританском щите адагре,
состояли из двух половин, стягивая
которые кулаком, достигали более
надежного удержания. Ручной щит имел
кроме рукоятки (3) ручной ремень или
петлю (4), в которую продевали [555] предплечье руки. Шейный ремень (5)
служил для облегчения ношения щита.
При необходимости на нем можно было
откинуть щит за спину.
Турнирные щиты могли крепиться к
нагруднику или к наплечнику намертво.
Лафет
‐ 546 ‐ Knight.by edition ЛАФЕТ — часть артиллерийского орудия, предназначенная для транспортировки и наведения,
принимающая на себя отдачу при выстреле.
Первые лафеты представляли из себя цельнодеревянную колоду, в которую до половины врезали
орудийный ствол. При прицеливании колоду поднимали на подкладках. Для использования
артиллерии в полевых сражениях колоду помещали на колеса, а подкладки стали располагать под
ее конец, упиравшийся в землю. Позже колоду со стволом на станине укрепили на шарнирах;
такое устройство получило название вертлюга, но вскоре ствол снабдили специальными
приспособлениями — цапфами, [556] позволяющими перемещать его в вертикальной плоскости. С
этого момента лафет принял классический вид (А).
Станина (1) образована двумя лафетными досками (2), имеет переднюю часть (3) и заднюю —
хобот (4). Хобот лежал на земле, передняя часть опиралась на ось колес. Ствол орудия помещался
между досками, опираясь на цапфовые гнезда (5). Между собой доски соединяются подушками —
передней (6), подклиновыми (7) и хоботовой (8), а также осью колес (9). Подклиновые подушки
служили опорой подъемного устройства, клинового или винтового, хоботовая имела гнездо (10)
для правила, с помощью которого обеспечивали горизонтальное наведение. Края досок обиты
оковками (11) и для прочности имеют стяжки (12). Пара колес, для устойчивости достаточно
широко расставлены. В колесе выделяют следующие части: ступицы (13), спицы (14), обод (15),
стянутый шиной (16) с обоймами (17).
На лафете размещали орудийные принадлежности — банник, шуфлу, ведра и пр. Во время
транспортировки хобот помещали на колесный передок (Б), в который запрягали лошади.
Мортирный лафет был намного проще и часто вообще не имел подъёмных приспособлений. Не
имея колес, он перевозился на телеге.
Корабельные лафеты так же были проще и имели как правило четыре небольших колеса, лафеты
крепостной артиллерии напоминали морские.
Орудийный ствол
‐ 547 ‐ Knight.by edition СТВОЛ — основная часть артиллерийского орудия, служащая для выстреливания снаряда,
представляла собой металлическую трубу, кованую, литую или точеную.
Ствол состоял из казенной (1), вертлюжной (2) и дульной (3) частей. Он завершается дульным
срезом (4) с одной стороны и виноградом (5) с тарелью (6) с другой. Для прочности и красоты на
теле ствола размещали пояски — казенный (7), вертлюжные (8) и дульный (9). Канал (10) ствола,
имеющий одинаковый диаметр, называется калибром. Воспламенение порохового заряда
производилось через запальное отверстие (11). Для подъёма и погрузки ствола служили
фигурные петли — дельфины (12). Цапфы (13) размещались в цапфовых гнездах лафета.
Артиллерия была гордостью любого государства, поэтому средств на изготовление стволов не
жалели. До XVIII в. каждое орудие имело собственное имя, связанное с изображениями на стволе.
[557]
Приборы управления артиллерийским огнем
‐ 548 ‐ Knight.by edition КВАДРАНТ — прибор для вертикальной наводки орудий, изобретен в сер. XVI в. итальянским
математиком из Брешии Николо Тартали (Заика) (1506—1559). Квадрант представлял собой
деревянный угольник с отвесом и дугой с градусным делением. Длинная планка вставлялась в
ствол орудия, отвес указывал угол наклона ствола. Более совершенный квардант — платформа со
стойками, отвесом и градуированной дугой. Его ставили на площадку винограда, цапф или на
казенной части, параллельную оси канала ствола. Для пушек с винтовым подъемным устройством
применяли квадранты с подвижной линейкой, на которой крепился водяной уровень. В России
квардант был введен в 1805 г. генералом А. А. Аракчеевым.
БУСОЛЬ — артиллерийский прибор для измерения горизонтальных углов наводки и расстояния
до недоступной цели. Использовался только при осадах. Представлял собой точно выставленную
горизонтальную площадку с делениями и рамку с зарубками, вращавшуюся на вертикальной оси.
Замер угла между неподвижным ориентиром и искомой целью производился в нескольких точках,
по вычислениям или по геометрическому подобию получали расстояние до цели. Подобные
инструменты используются и до сих пор, применяются в геодезии. [558]
Ружье
‐ 549 ‐ Knight.by edition РУЖЬЕ — длинноствольное огнестрельное оружие, предназначенное для стрельбы обеими
руками, использовалось главным образом пехотинцами. Название разных типов ружей зависели от
способа воспламенения порохового заряда, калибра, длины ствола, наличия или отсутствия
нарезки, а также от традиции.
Ружье состоит из ствола, ложи с оружейными принадлежностями и оружейного замка. Ствол (1)
— железная трубка с мушкой (2) и целиком (3), служившими для прицеливания. Пороховой заряд
размещался в казенной части, в каморе, запиравшейся казенным винтом с хвостовиком (4). К
ложу ствол крепился ложевыми кольцами (5) или с помощью ушек (на стволе) и задвижек
(штифтов) (6). Казенная часть крепилась, казенным шурупом (7), проходившим через хвостовик.
У дульного среза обычно снизу располагался штыковой целик (8) для крепления штыка. Сам ствол
до половины врезался в переднюю часть ложа — цевьё (9), которое спереди усиливалось
наконечником цевья (10). Для шомпола имелся шомпольный желоб (11) и шомпольные трубочки.
Сам шомпол (12) имел головку (13) для прибивания заряда на одном конце и нарезку под
шомпольный штопор на другом. Для ношения применялся ремень, крепившийся в антабки (14).
С правой стороны у запального отверстия в ложе врезался оружейный замок (15), крепившийся
замочными винтами (16), пронизавшими ложе насквозь и упиравшимися своими головками с
левой стороны в накладку под замочные винты или змейку. Выстрел производился спусковым
крючком (17). Для защиты пальцев служила спусковая скоба (18) со спусковой дичинкой (19). При
выстреле стрелок упирал в плечо затылок (20) приклада (21), часто для большего удобства при
прицеливании имевшего щеку (22) с левой стороны, а для принадлежностей — специальный
ящичек с крышкой (23). Сужение приклада, предназначенное для захвата ладонью, называлось
шейкой (24). [559]
Пистолет
‐ 550 ‐ Knight.by edition ПИСТОЛЕТ — короткоствольное ручное огнестрельное оружие, предназначенное для стрельбы
одной рукой, в основном оружие кавалеристов и привилегированных частей. Первоначально это
оружие имело множество названий: «огнестрельные устройства», «стволики», «ручные ружья» и
т. д. Современное название пистолет, скорее всего, произошло от итальянского г. Пистойя.
Пистолет состоит из ствола, ложа и оружейного замка.
Ствол (1), имевший обычно граненую казенную часть с каморой, закрытой казенным винтом,
заканчивался хвостовиком. Ствол утапливался в ложе (2) до середины и крепился обычно ушками
с штифтами (3) и хвостовым шурупом, проходившим через хвостовик. Мушка (4) на первых
пистолетах не применялась, а появилась только со второй половины XVII в. Ложе могло иметь
шомпольный желоб (5) или гнездо с шомпольной трубкой (6), на конце ложа для усиления
помещали наконечник (7). С правой стороны напротив запального отверстия врезался замок (8),
крепившийся замочными винтами, упиравшимися с противоложной стороны в накладку под
замочные винты — змейку. Выстрел производился нажатием на спусковой крючок (9),
защищенный спусковой скобой (10). Ложе завершалось рукояткой (11) с яблоком (12), часто
обложенным металлической накладкой-наболдашником (13) с усами.
Сверху на шейке рукояти имелся щиток (14) с гербом или вензелем.
Кавалеристы носили пистолеты в специальных седельных кобурах — ольстрах, обычно пару или
две. [560]
Ствол ручного огнестрельного оружия
СТВОЛЫ РУЧНОГО ОГНЕСТРЕЛЬНОГО ОРУЖИЯ выковывали из металлических листов или
полос на оправке с последующей рассверловкой и обработкой. Заканчивался ствол дульным
срезом (1) с одной стороны и казенным винтом (2) с хвостовиком (3) с другой. Казенный винт
вкручивался на резьбе в казенную часть, которая часто была граненой (для красоты и прочности),
или заделывался в ней кузнечной сваркой. Хвостовик служил для крепления ствола в ложе с
помощью казенного шурупа. Ствол крепился так же с помощью ушек (4), входивших в вырезы в
ложе и закрепленных штифтами или ложевыми кольцами, нагонявшимися на ствол и цевьё.
Зажигание порохового заряда, находившегося в каморе, производилось через запальное
отверстие (5). Прицеливались через целик (6) и мушку (7). У ранних стволов запальное отверстие
располагалось сверху, что не давало возможности произвести прицельный выстрел, поэтому его
перенесли вбок, пороховая полка в начале приделывалась непосредственно к стволу.
‐ 551 ‐ Knight.by edition Патрон
ПАТРОН — гильза, свернутая из куска бумаги, с закатанной пулей или без нее (холостой патрон)
и точно отмеренной порцией пороха. Сначала заряд хранили в деревянных гильзах —
берендейках, носившихся на перевязи — бандельере. Несколько позже появились кожаные и
бумажные патроны, носившиеся в патронной сумке или патронташе. Равные дозы пороха
обеспечивали единообразие стрельбы [561] и соответственно улучшали меткость. Ги