В.Н. Седых. Северо-Запад России и страны Северной Европы в
advertisement
В. Н. Седых СЕВЕРОЗАПАД РОССИИ И СТРАНЫ СЕВЕРНОЙ ЕВРОПЫ В ЭПОХУ ВИКИНГОВ (ПО АРХЕОЛОГИЧЕСКИМ И НУМИЗМАТИЧЕСКИМ ДАННЫМ) Связи СевероЗапада России и региона СанктПетербурга как его составной части со странами Северной Европы много гранны. В исторический период их объединяют периоды войн и союзнических отношений, экономические, политические и культурные связи и многое другое. Попытаемся на некоторых конкретных примерах, основанных на археологических и ну мизматических данных, показать уровень и разнообразие свя зей СевероЗапада России со странами Северной Европы в раннегосударственный период. Связи населения стран Северной Европы со своими вос точными соседями отмечаются исследователями, начиная с эпохи бронзы. Не прерывались они и в последующие периоды. Так, уже в первой половине VIII века фиксируются сакрально культурные связи двух субконтинентов, простирающихся от Приуралья на востоке до Швеции на западе. В частности, на этом пространстве зафиксированы находки поясов так назы ваемого неволинского типа, характерного для погребений Прикамья конца VII — первой половины VIII в. (Южная Фин ляндия, Эстония, Центральная Швеция). Но особенно отчет ливо эти связи проявились в конце I — начале II тыс. н. э. Практически все пункты, отражающие характер русскоскан динавских контактов раннего периода, сосредоточены в инте 1 ресующем нас регионе. Материалы этого времени были най дены при раскопках Ладоги, Рюрикова городища, Гнездова, Сарского городища, Тимерева и некоторых других. По терри тории СевероЗападной России, а в то время — Верхней или Северной Руси — проходили трассы важнейших евразийских магистральных торговых путей раннего Средневековья — ВолжскоБалтийского и Днепровского. Именно Волга стала той магистралью, по которой в Русь, в страны Балтики и Се верной Европы поступало монетное серебро — главный пред мет восточного импорта в Восточную Европу, лишенную соб ственных рудных запасов. К рубежу VIII—IX вв. арабское серебро из государств Средней Азии и Переднего Востока че рез Северный Кавказ, Хазарию и Булгар по Волге стало актив но поступать в пределы Северной Руси. Функционирование Великого Волжского пути, по мнению исследователей, явилось наряду с расселением восточных сла вян в лесной зоне Восточной Европы одним из основных фак торов, способствовавших образованию Древнерусского госу дарства 1. В районе Ладоги система восточноевропейских речных ма гистралей смыкалась с западной ветвью морских торговых путей, сформировавшихся в VII—VIII вв., здесь же пересека лись оба упомянутых торговых пути Древней Руси — это и определило особую роль Ладоги в первые века русской исто рии. Возникший в середине VIII века полиэтничный торгово ремесленный поселок Ладога стал «воротами», через которые проходило движение арабского серебра в Балтийский реги он 2. О роли, которую играло поселение в низовьях Волхова в европейской торговле серебром, говорит тот факт, что после пожара, происшедшего около 860 г. и зафиксированного на стыке горизонтов Е2—Е1 Ладоги, одновременно, примерно на десятилетие, прерывается поступление серебра в Швецию и на о. Готланд 3. Во второй половине IX века число находок во сточных монет на о. Готланд и в Швеции возросло в 8 раз по сравнению с предшествующим периодом (800—849 гг.), что свидетельствует об установлении прочных торговоэкономи ческих связей между Северной Русью и Скандинавией 4. Без сомнения, основная часть монетного серебра прошла через Ладогу — крупнейший транзитноэкспортный центр Восточ 2 ной Европы того времени. При этом необходимо отметить определенные черты сходства в экономическом развитии Скандинавских стран и Руси, в их денежном обращении. Это прежде всего отсутствие собственных источников серебра, основные разновидности иностранных монет, использовав шихся в обращении, близкие метрологические системы и т. п. Состав находок куфических монет в кладах Швеции и Восточ ной Европы, в первую очередь Северной Руси, свидетельству ет не только о сходстве в составе д. о., но и о существовании тесных русскоскандинавских связей 5. Практически одновре менно Древняя Русь и страны Северной Европы начали чека нить собственную монету. Становление торговых связей со странами Востока нача лось в 70—80е гг. VIII в. и определялось потребностью насе ления Восточной и Северной Европы в серебряной монете и серебряном сырье для ремесленной деятельности. Первые клады восточных монет появляются практически одновре менно на территории Северной Руси и Северной Европы. В районе Старой Ладоги находится одно из трех скоплений ранних монетных кладов — четыре клада VIII—IX вв. Древ нейший клад Восточной Европы, обнаруженный в Ладоге, да тируется 786 г. и отражает начало регулярного притока куфи ческих монет на континент. Практически одновременно, в 783 г., в Северной Европе «оседает» первый клад восточных монет (Хаммарс, о. Готланд). В древнейшем ярусе построек горизонта Е3 Ладоги найден и самый ранний дирхам чеканки 699/700 г., который фиксирует время поступления арабского серебра в пределы Северной Руси — 50—60е гг. VIII века 6. Всего в Ладоге зафиксировано 11 находок ранних умайядских и аббасидских монет 738—788 гг. чеканки. Уже в первый период обращения дирхамов (до 833 г.) ко личество кладов, обнаруженных преимущественно на терри тории будущей Новгородской земли, т. е. на территории Севе роЗапада России, значительно превышает число кладов в Скандинавии (всего 3), что свидетельствует об ориентации на внутренние потребности Руси в серебряной монете, а не о транзитном характере ввоза дирхемов в этот период 7. «Восточноевропейские вики» — открытые торговоремес ленные поселения, такие как Ладога в низовьях Волхова, Рю 3 риково городище под Новгородом, Гнездово близ Смоленска, Тимерево под Ярославлем и др., составляли единую систему торговых центров и международных путей и входили в особое североевропейское полиэтничное культурноэкономическое сообщество, объединявшее в VIII—XI вв. страны Балтийского моря 8. В рамках данной Балтийской цивилизации раннего Средневековья налаживается устойчивый товарообмен, осно ванный на единой системе средств денежного обращения: на раннем этапе — стеклянные бусы, затем — арабские серебря ные монеты, позднее — немецкие и английские серебряные монеты. Анализ структуры и материалов протогородских цен тров Древней Руси, перечисленных выше, показал продук тивность предложенной на сопоставлении Гнездова и Бирки модели «восточноевропейского вика» — аналога западноевро пейской «викструктуре» 9. Процесс градообразования в Древ ней Руси стадиально и исторически был связан с североевро пейским, скандинавским 10. В «виках» начинается на Севере проповедь христианства, присутствуют христианские общи ны. Первым археологическим свидетельством проникновения христианства в район Ладоги является находка фризского кувшина типа «Татингер» с изображением креста в погребении скандинавского могильника в урочище Плакун, расположен ного на правом берегу Волхова, напротив Староладожской крепости. Ближайшие аналогии таким кувшинам известны в некрополе шведского города викингов — Бирке. Их находки связывают с деятельностью первых христианских миссионе ров в Северной Европе. Предгородские и раннегородские центры играли основную роль в распространении среди местного населения предметов восточного импорта, прежде всего монетного. Нумизматиче ский материал, полученный в результате раскопок памятни ков эпохи раннего Средневековья, позволяет сделать вывод о более широком распространении монетного серебра на терри тории Древней Руси, чем об этом свидетельствуют материалы кладов. Для русского денежного обращения характерна тесная связь внутреннего обмена с внешней торговлей — источником поступления общего для Восточной и Северной Европы сред ства платежа и обмена. Попадая компактными массами на торговоремесленные и военноадминистративные поселения, 4 монеты затем перемещались на отдаленные рынки в резуль тате местного или территориального обмена — путем посте пенного перехода от одного местного рынка к другому. Па мятниками таких интенсивных и многоступенчатых торговых операций являются клады длительного накопления, в том числе денежновещевые. В эти операции было втянуто разно языкое население территорий, по которым пролегали торговые пути. Результатом таких торговых операций было распределе ние в памятниках различных видов артефактов, связанных с торговлей или функционированием торговоремесленных по селений с полиэтничным населением. Вклад скандинавов в формирование материальной и ду ховной культуры Северной и шире — Древней Руси — обще признан. В литературе достаточно обоснованно разработана периодизация этапов развития русскоскандинавских отноше ний 11, начиная с первых контактов в середине VIII в., фикси руемых в материалах Ладоги, до XIII столетия, характеризую щегося внешнеполитическими столкновениями феодальных государств. Ранние контакты происходили прежде всего в дружинной среде и засвидетельствованы погребальными па мятниками Ладоги, Гнездова, Тимерева и Киева. Археологи ческие материалы фиксируют скандинавов и их семьи в числе постоянных жителей торговоремесленных и военноадмини стративных центров Руси. Происходивший в них торговый и торговоремесленный обмен включал в себя различные виды продукции: керамику, ремесленный инструментарий, украше ния, оружие и пр. Обмен на этом уровне начинается уже в се редине VIII в. (Ладога), достигая максимума к середине Х в. При этом различаются уровни трансляции культурных дости жений, имевшие конечной целью взаимовлияния и взаимо обогащения культур Древней Руси и ее непосредственных соседей — стран Прибалтики и Скандинавии. Необходимо от метить, что большинство техникотехнологических заимство ваний, фиксирующихся на торговоремесленных поселениях и в древнерусских городах, было следствием непосредственно го общения русских ремесленников и купцов с живыми носи телями иных культурных традиций. Результатом таких контак тов являются известные уже в значительном числе находки «вещейгибридов», представляющих собой орнаментально и 5 конструктивно сплав мотивов и элементов Севера, Запада и Востока. На всех перечисленных выше крупных поселениях найдены клады арабского серебра и другой восточный им порт, предметы общебалтийского круга древностей и сканди навского происхождения. На многих из них скандинавы были в числе постоянных обитателей, на которых были возложены обязанности по обеспечению нормального функциониро вания определенных участков БалтийскоВолжского пути. В свою очередь, сами поселения возникали у наиболее слож ных, ключевых участков водного пути (пороги, волоки, места раздвоения рек на рукава и т. п.), чтобы обеспечить их безо пасность и контроль над ними. Появившись в Ладоге в сере дине VIII в., т. е. с самого начала становления торговых путей в Северной Руси, скандинавы на протяжении почти трех сто летий принимали активное участие в международной торгов ле, поставив целью продвижение и закрепление вдоль основ ных водных артерий, которые вели к источникам серебра и местным пушным рынкам. Постепенно скандинавы проникли в глубь территории Руси вплоть до ВолгоОкского междуре чья, где их присутствие зафиксировано уже в начале IX в. Факты постоянного присутствия скандинавов среди насе ления Древней Руси подтверждаются антропологическими данными 12. На территории Земляного городища Старой Ладо ги исследован грунтовый могильник XI—XII вв., принадле жавший обособленной в этническом и социальном отношении группе населения. Он содержал погребения в строгом соответ ствии с христианским обрядом, без вещей. Регулярная плани ровка могильника, погребения молодых рослых мужчин, мальчиковподростков и отсутствие женских захоронений на раннем этапе функционирования могильника свидетельству ют о том, что некрополь был основан как кладбище для по гибших воиновдружинников, и лишь позже превратился в место упокоения постоянно живущих в Ладоге скандинавов. Существовал могильник до 1153 г., когда был заложен глав ный храм Ладоги — собор Святого Климента. Еще одна серия мужских черепов скандинавского облика происходит из кур ганного могильника второй половины XII — первой полови ны XIII в. Куреваниха2 в бассейне р. Мологи, где ранее были 6 исследованы курганные древности со скандинавскими веще выми комплексами конца X—XI вв. Одной из интереснейших категорий находок, отражающих повседневную, бытовую сторону жизни выходцев из Сканди навии, является посуда. В настоящее время среди разнообраз ной посуды комплексов, определяемых как скандинавские, к последним однозначно могут быть отнесены глиняные сосуды определенной формы и сосуды из жировика. Находки фраг ментов сосудов из стеатита (жировика), происходящие из материалов Гнездова, Старой Ладоги и Киева, является свое образным «норвежским вкладом» в формирование набора по суды Руси эпохи викингов. Отличительной особенностью выявленных на древнерус ских материалах скандинавских керамических сосудов явля ется загнутый внутрь округлый венчик. Эти сосуды соответ ствуют группе керамики местного производства (einheimische Keramik), найденной на территории Швеции (тип AIV) 13. Эта группа местной керамики имеет наибольшее распространение в период с четвертой четверти IX столетия до 1000 г. 14 Этим же временем датируются эти сосуды на Руси. Кроме Швеции, аналогичные сосуды происходят из курганов на Аландских островах 15, поселений Дании, Германии и др. 16 Впервые сосуды этого вида были обнаружены при исследо вании Тимерёвского поселения под Ярославлем. В настоящее время такие сосуды выявлены в материалах ярославских мо гильников (Тимерёвский, Михайловский, Петровский) и дру гих памятников Древней Руси. Из погребальных комплексов необходимо назвать оятские курганы юговосточного Прила дожья — комплекс кургана № 4 у д. Гайгово, датирующийся X — началом XI в., могильника Плакун в Старой Ладоге, кур ган № 77 Лесной группы (раскопки Д. А. Авдусина) Гнездов ского археологического комплекса. Из поселений, где встрече на такая посуда, кроме упомянутого Тимерёва, следует назвать Ладогу, где эта керамика представлена единичными экземпля рами в древнейших слоях Земляного городища — в горизон тах Е31 (1я треть IX в.) и Е1 (2я пол. IX в. — 1я четверть X в.) и в слоях 1й половины и 3й четверти X в. в раскопе на Варяжской улице, на Сарском и Рюриковом городищах 17. Со суды рассматриваемой формы в целом немногочисленны в ке 7 рамических комплексах памятников Древней Руси. Встречены они, как было показано выше, в торговоремесленных, воен ноадминистративных центрах и в древнейших городах Руси, причем датируются они в основном Х столетием, то есть перио дом, когда скандинавы стали проживать в означенных цент рах постоянно, т. е. семьями. Таким образом, к числу важных показателей теснейших русскоскандинавских экономических и культурных связей следует отнести и такой элемент сканди навской женской субкультуры, как керамика. Увеличение торговой и политической активности сканди навов в IX—X вв. засвидетельствовано письменными источ никами — русскими летописями, сообщениями восточных ав торов (Ахмед ИбнФадлан, алБалхи и др.) и скандинавскими сагами, а также археологическими и нумизматическими дан ными. Археологические исследования последних десятилетий обогатили отечественную науку рядом новых категорий ис точников — берестяные грамоты, клинковая эпиграфика, ве дущим специалистом по которой является А. Н. Кирпичников, а также новая категория, имеющая археологонумизматиче ское происхождение — граффити на монетах, преимуществен но на куфических. Впервые в значительном числе они были зафиксированы на монетах крупнейшего клада IX столетия для всей Северной и Восточной Европы — Тимерёвского под Ярославлем. Эта находка послужила толчком для активизации изучения монетного материала в стране. В настоящее время граффити на монетах происходят из погребений VIII—XI вв., в том числе из погребений X в. Гнездовского и Киевского не крополей, а также из материалов крупнейших археологиче ских комплексов (Новгород, Гнездово, Тимерёво) и кладов арабского серебра IX—XI вв. Результатом изучения отечест венных граффити на монетах стала монография, подготовлен ная в содружестве нумизматом И. Г. Добровольским, археоло гом И. В. Дубовым и рунологом Ю. К. Кузьменко в 1991 г. 18 На Западе, в Скандинавских странах, изучением монет с граффити успешно занималась шведский нумизмат Улла Лин дер Велин, которая составила сводку граффити на основе кла дов континентальной Швеции, Готланда и частично Финлян дии. Оставляя в стороне причины появления и назначение граффити, отметим, что все граффити на восточных монетах 8 делятся на рунические и изображения предметов вооружения, соответствующие ранней и поздней стадиям периода нанесе ния граффити на монеты. Следует отметить, что основные типы выявленных граф фити на восточных монетах представлены в материалах Древ ней Руси, преимущественно из района БалтийскоВолжского пути, и Скандинавии, являясь общим достоянием североевро пейской культуры и показателями теснейших русскосканди навских экономических и культурных связей эпохи раннего Средневековья. Однако на Руси мы не знаем ни одного досто верного изображения молота Тора — символа скандинавского языческого бога. В Скандинавии же подавляющее большин ство граффити на восточных монетах связаны с культом Тора — либо это изображения молотов Тора, либо заклинания и посвящения этому богу. Но в целом скандинавский массив источников более однообразен, нежели древнерусский. Если граффити в виде восточных и рунических надписей, некоторые предметные изображения известны не только в на ших материалах, но и скандинавских, то знаки Рюриковичей, прорисованные на куфических монетах, характерны только для территории Древней Руси. Наибольшее количество монет с граффити (20) происхо дит из Петергофского клада, обнаруженного летом 1941 г. Младшая монета клада датируется 804/805 г. Клад запечатлел весь спектр связей этого региона, на монетах клада «расписа лись» все известные участники внешних связей Древней Руси — варяги и хазары, взимавшие дани со славян и финно угров, византийцы и арабы — активные и ведущие торговые партнеры русов и славян IX—X вв. 19 Среди граффити — един ственная известная надпись на греческом языке — библейско христианское имя «Захариас» (Захария), скандинавские руны, в том числе скандинавские рунические надписи — имя Убби и прилагательное «полновесный, ценный», тюркские (хазарские) руны и, наконец, собственно арабские надписи (помимо над писей монетного чекана), в том числе надпись «Хвала Алла ху!». Кроме Петергофского, в акватории Финского залива из вестен еще один клад, относящийся к первому периоду обращения дирхамов (до 833 г.) — клад из Галерной гавани Васильевского острова, обнаруженный в конце XVIII в. Оба 9 «петербургских» клада выделяются своим «приморским» по ложением среди остальных кладов этого периода, сосредото ченных вдоль больших и малых речных путей Восточной Ев ропы. В целом эти находки характерны для огромной террито рии Северной Европы. Граффити на монетах — явление ин тернациональное, значение их многообразно, и надо ожидать пополнения этой новой категории источников в будущем. С открытием нового вида источников — граффити на мо нетах — получило дополнительное обоснование высказанное мною в 1994 г. предположение об использовании монет в ка честве религиозных символов. Речь идет о монетах, которые использовались в качестве христианских символов, а их по явление было связано с проникновением христианства в древ нерусское общество 20. К этой группе монет отнесены в первую очередь кресты, вырезанные из дирхамов и западноевропейских динариев, кото рые суммарно датируются концом X—XI вв. Это самые ранние находки крестов, вырезанных из монет, известные на терри тории Древней Руси. Богатый и разнообразный инвентарь по гребений с христианскими древностями свидетельствует о распространении новой религии прежде всего среди предста вителей высших слоев общества Древней Руси, в которых был значителен скандинавский элемент. В числе первых предметов христианского культа были и византийские монеты, центральным изображением которых является крест. Это предположение подтверждается материа лами раскопок могильника эпохи викингов МаскуХумиккала в Финляндии, где в мужских и женских погребениях встрече ны подвески, состоящие только из одной монеты, которая в пяти случаях из девяти является милиарисием императора Василия II (976—1025) или его подражанием 21. По мнению финского нумизмата Туукка Тальвио, популярность византий ских монетподвесок — это следствие их религиозной симво лики. Среди граффити на восточных монетах зафиксированы изображения в виде крестов. Прежде всего необходимо назвать находку дирхама в срубном детском погребении в усадьбе Де сятинной церкви Киева. Монета имеет два круглых отверстия 10 для ношения, на ее поверхности процарапан крест с тремя пе рекладинами. Уже в 1910 г. один из участников раскопок, С. П. Вельмин, предположил, что этот дирхам носился как иконка. Это мнение было поддержано Б. В. Фармаковским. В качестве христианского символа рассматривается эта моне та и современными исследователями, нумизматами и истори ками 22. Наше предположение подтверждается многочисленными материалами кладов, в составе которых зафиксированы изоб ражения крестов. Монеты, на которых два одинаковых креста нанесены на обеих сторонах, известны из памятников за пре делами Древней Руси, в частности, из материковой Швеции и с о. Готланд (№ 257 и 425) 23. Следует отметить также изобра жения так называемых «полных крестов» — греческих, латин ских, парадных — на монетах из Скандинавии (№ 401, 240, 354, 379, 361). Одна из находок с о. Готланд (№ 361) пред ставляет собой монетупривеску из милиарисия чеканки 945— 959 гг., на которой изображен десятиконечный («голгоф ский») крест. Изображение мальтийского креста размером во весь дирхам известно на одной из монет Клейменовского кла да. Как справедливо отмечают исследователи, изображение креста становится в X веке одним из ведущих типов граффити на монетах. В технике граффити выполнены и монограммы «Иисус Хри стос», выявленные на двух монетах из собрания Государ ственного Эрмитажа (№ 151 и 111?). Наконец, из собрания бывшего Азиатского музея происхо дит монета, на лицевой стороне которой процарапана над пись, как бы повторяющая арабскую круговую легенду. В пе реводе с древнегрузинского она означает «христианство». Аналогичная по смыслу надпись, дословно означающая «бла гочестивая христианская легенда», нанесенная на куфическую монету, известна из Скандинавии. Появление таких надписей на мусульманских монетах, очевидно, свидетельствует о возрастающем влиянии христи анства в среде населения Северной и Восточной Европы. Таким образом, очевидно, что рассмотренные выше выре занные из монет кресты, византийские, западноевропейские, возможно, древнерусские монеты с изображением креста 11 и/или христианских правителей, превращенные в привески, монеты с граффити, на которых зафиксированы изображения различных видов крестов, монограммы «Иисус Христос», рав но как и христианские надписиграффити, являются ценней шими источниками по истории христианизации Древней Руси и сопредельных государств Северной Европы. Этот процесс на ранних этапах затронул прежде всего представителей высших ступеней социальной лестницы древнерусского государства, среди которых был значителен скандинавский этнический компонент — вспомним летописную фразу: «Мнози бо беша варязи христиане» — что нашло свое отражение в погребени ях дружинных кругов X—XI вв. В заключение еще один сюжет, связанный с ранней рус ской историей и рассматриваемыми нами археологонумиз матическими данными. Согласно письменным источникам, подтвержденным и дополненным данными археологии, после непродолжительного периода, сопровождавшегося выплатой дани заморским варягам, конфедерацией северных племен, был приглашен на княжение Рюрик. По сведениям древней ших авторитетных и нередактированных списков летописей, «сел» Рюрик в Ладоге, которая, очевидно, уже была столицей некоего раннегосударственного образования в северной части Восточной Европы в предшествующий период и где находи лась резиденция «хакана» народа «рос» франкских Бертин ских анналов. Призванный князь укрепляет Ладогу, затем, вскоре, переносит столицу зарождающегося государства к ис токам Волхова, на Городище. Одновременно ведется борьба за обладание торговыми путями, строительство крупных воен ноторговых поселений. При этом, очевидно, была разрушена установившаяся в предшествующий период система даней и торговли. Все эти события и деяния сопровождались дестаби лизацией обстановки в государстве, которая нашла, как пред ставляется, свое отражение в нумизматическом материале. На территории Восточной Европы известно значительное число кладов восточных монет — дирхамов, которые являются, по мнению исследователей, достаточно чуткими показателями интенсивности, направлений и уровня связей Руси с внешним миром. 12 Монетные клады — памятники, отражающие состав де нежного обращения, направление экономических, политиче ских, культурных связей определенной страны в определенный период, являются своеобразными регуляторами нормального функционирования товарного рынка, где монетная масса — количество монет (денег) — зависит от двух основных состав ляющих рынка: от общей суммы цен обращающихся товаров (суммы товарных цен) и от интенсивности торговых опера ций, т. е. скорости обращения денег 24. Возникновение син хронных или близких по времени «резервных фондов», пере ход обращающейся монеты в неподвижное сокровище можно объяснить, при наличии иных причин, двумя основными: сильные общественные потрясения (войны, междоусобицы, народные восстания, вражеские нашествия), имевшие следст вием этих потрясений захирение экономической жизни госу дарства (уменьшение количества товаров, замедление скорос ти их обращения, упадок деятельности рынка и потребности его в деньгах) и, напротив, оживление деятельности рынка, развитие товарноденежных отношений. Значительное внимание проблеме восточноевропейских кладов восточных монет уделено в исследованиях Т. С. Ну нана 25. Ссылаясь на опубликованные Т. Нунаном данные, А. Н. Кирпичников в ряде статей характеризует период 860— 880х гг. как время роста торговой активности и расширения международной торговли 26. Приведенные сопоставления, по мнению автора, говорят о неуклонном росте монетных по ступлений на территорию Восточной Европы в период, совпа дающий с деятельностью основателя новой династии князя Рюрика, свидетельством чего являются многочисленные кла ды арабских монет этого периода. Действительно, в период 860—879 гг. количество выпавших кладов значительно увели чилось: именно в эти годы было захоронено более половины всех дирхамов, зарытых в Восточной Европе в период между 780 и 899 гг. Однако анализ композиций кладов этого периода показывает, что многие из дирхамов, импортированных в Во сточную Европу до времени правления Рюрика, еще долго оста вались в обращении. Так, в кладах этого периода почти все эти старшие дирхамы были импортированы в Восточную Ев ропу до эпохи Рюрика 27. Сравнение состава восточноевропей 13 ских кладов этого периода с составом кладов с Ближнего Вос тока с убедительностью показывает, что они различны. Так, известный клад 878/79 гг. из Сузы (Иран) содержал 90% дир хамов, отчеканенных в 860—870х гг. То есть в 860—870е гг. на Ближнем Востоке обращалось совсем немного старых дир хамов. Таким образом, большинство старых дирхамов, быв ших в обращении в Восточной Европе во времена Рюрика, по пали туда до 860 г., в период предшествующих интенсивных русскоисламских торговых связей. Как считает В. Н. Рябцевич, «упадок экономики на опреде ленной территории может иметь своим выражением резкое увеличение числа монетных захоронений только в том случае, если территория эта о б л а д а л а р а н е е достаточно развитыми товарноденежными отношениями» (разрядка наша. — В. С.) 28. Именно эти, скопившиеся ранее сокровища, в период экономического упадка помещались в землю «до лучших времен». Очевидно, что накопленные в Восточной Европе в пред шествующий призванию Рюрика период богатства в виде се ребряных дирхамов и привлекали викингов в русские земли. Основной целью проникавших в глубь восточноевропейской территории групп викингов было подчинение местного насе ления, обложение его регулярной данью, контроль над участ ками Великого Волжского пути — основной магистрали по ступления восточного серебра, т. е. борьба за доминирующее положение в русскоисламской торговле. Военнополитиче ская нестабильность в эпоху Рюрика способствовала тому, что накопленные ранее дирхамы стали попадать в землю. Клады этого периода зафиксированы на основной государственной территории того времени, в столицах — Новгород (864 г.), два клада Рюрикова городища 860х гг., Ладога (см. ниже), на пу тях, контролировавшихся, очевидно, сторонниками Рюрика (Панкино, 863 г., Иловец, 864 г., Потерпильцы, 866 г., Москва, 866 г., Супруты, 866 г., торопецкая округа — 867 г., Шумило во, 871 г., Кузнецкое, 870е гг., и др.), в военноторговых и во енноадминистративных центрах, основанных в этот период (три тимерёвских клада 860х гг.). Кроме того, учитывая су ществовавшую в Восточной Европе традицию помещения се ребра в землю с целью сбережения сокровищ, можно предпо 14 ложить, что в число кладов, отражающих следствие этих бур ных событий, должны быть включены сбережения, не вос требованные, не изъятые изза тревожной обстановки, но спрятанные в землю до ее наступления, т. е. в период, предше ствующий событиям 860х гг. К таким кладам, очевидно, при мыкают клады, обнаруженные на Западной Двине — Даугаве, датируемые по младшей монете временем до призвания Рю рика — Ахремцы, 852 г., Гробин, 853 г., Соболево, 857 г. — и эпохой Рюрика — Лучёсы, 862 г., Витебская губ., 866 г., Лиф ляндская губ. 872 г. 29 Как и «среднеокский» сгусток кладов (Растовец, 864 г., Борки, 867 и 869 гг., Мишнево, 869 г., Гручи но, 860е гг., Острогов, 870 г., Хитровка, 873 г., Железницы, 878 г.), клады по этой водной магистрали — Западная Двина— Даугава — обязаны своим появлением, вероятно, поискам но вых вариантов торговых путей зарождающегося государства. Упомянутый выше ладожский клад дирхамов с младшей монетой 847 г., исходя из стратиграфического анализа, был спрятан, по данным О. И. Давидан, очевидно, не ранее чем с уровня горизонта Е1, т. е. начиная с 870х гг. 30 Вспышкой военных действий, «которые нарушали картину нормального, равномерного и довольно редкого невостребо вания кладов», объясняют В. А. Булкин и Д. А. Мачинский появление двух «сгустков» кладов (волгобалтского и средне окского) в период 862—878 гг. 31 Неспокойное время отрази лось, очевидно, и в другом виде памятников — в погребаль ных древностях. Таким образом, очевидно, правы те исследователи 32, кото рые считают начальный период становления древнерусского государства — эпоху Рюрика — временем обращения огром ного количества дирхамов, поступивших в пределы Восточ ной Европы до 860 г., скромного уровня коммерческих отно шений с Востоком и интенсивных столкновений в землях, включаемых в состав молодого государственного образова ния. 1 Дубов И. В. Великий Волжский путь в истории Древней Руси // Меж дународные связи, торговые пути и города Среднего Поволжья IX—XII веков. Материалы Международного симпозиума. Казань, 1999. С. 88—93; Мельнико ва Е. А. БалтийскоВолжский путь в ранней истории Восточной Европы // 15 Международные связи, торговые пути и города Среднего Поволжья IX—XII ве ков. Материалы Международного симпозиума. С. 80—87; Носов Е. Н. Речная сеть Восточной Европы и ее роль в образовании городских центров Северной Руси // Великий Новгород в истории средневековой Европы. М., 1999. С. 157— 170; и др. 2 Мачинский Д. А. Ладога — древнейшая столица Руси и ее «ворота в Ев ропу» // Старая Ладога — древняя столица Руси. Каталог выставки. СПб., 2003. С. 11—35. 3 Потин В. М. Древняя Русь и европейские государства в X—XIII вв. Ис ториконумизматический очерк. Л., 1968. 4 Noonan T. S. The Vikings in the East: Coins and Commerce // Birka Stu dies. Vol. 3. Stockholm, 1994. P. 225—226. 5 Потин В. М. Русскоскандинавские связи по нумизматическим дан ным (IX—XII вв.) // Исторические связи Скандинавии и России. IX—XX вв. Л., 1970. С. 65—66. 6 Седых В. Н. Монетные находки в Старой Ладоге и возможности архео логонумизматического исследования // Международная конференция, по священная 100летию со дня рождения профессора В. И. Равдоникаса. Тезисы докладов. СПб., 1994. С. 46—47. 7 Янин В. Л. Русские денежные системы IX—XV вв. // Древняя Русь. Го род, замок, село. М., 1985. С. 364—375. 8 Лебедев Г. С. Скандобалтика и Русь в историкокультурном процессе раннего средневековья Европы (VIII—XI вв.) // Европа — Азия: Проблемы эт нокультурных контактов. К 300летию СанктПетербурга. СПб., 2002. С. 7—23. 9 Булкин В. А., Лебедев Г. С. Гнездово и Бирка (к проблеме становления города) // Культура средневековой Руси. К 70летию М. К. Каргера. Л., 1974. С. 11—17. 10 Куза А. В. Древнерусские поселения // Древняя Русь. Город, замок, село. С. 39—104. 11 Лебедев Г. С. Эпоха викингов в Северной Европе. Историкоархеоло гические очерки. Л., 1985. 12 Санкина С. Л. Скандинавские группы на Руси // Европа — Азия: Про блемы этнокультурных контактов. К 300летию СанктПетербурга. СПб., 2002. С. 139—143. 13 Седых В. Н. Об одной группе лепной керамики на памятниках Древней Руси // Тверской археологический сборник. Тверь, 2001. Вып. 4, т. II. С. 153— 158. 14 Selling D. Wikingerzeitlische und fruhmittelalterliche Keramik in Schweden. Stockholm, 1955. S. 166—174, 226. 15 Гакман А. Археологические раскопки в Аландии летом 1901 г. // ИАК. № 38. СПб., 1901; Kivikoski E. Kvarnbacken. Ein Graberfeld der jungeren Eisenzeit auf Aland. Helsinki, 1963; Kivikoski E. Langangsbacken. Ett gravfalt fran yngre jar naldern pa Aland // SMYA. № 80. Helsingfors, 1980. 16 Madsen H. J. Keramik // Andersen H. H., Crabb P. J., Madsen H. J. Arhus Søndervold en byarkaeologisk undersøgelse. København, 1971; Knudsen B. M., Schiørring O. Fra grubehus til grillbar. Horsens i 1000 ar. Horsens, 1992; Meier D. Winning — Eine wikingerzeitliche Siedlung am Ufer der inneren Schlei // Studien 16 zur Archaologie des Ostseeraumes. Von der Eisenzeit zum Mittelalter. Neumunster, 1998. 17 Седых В. Н. Об одной группе лепной керамики на памятниках Древней Руси. С. 156. 18 Добровольский И. Г., Дубов И. В., Кузьменко Ю. К. Граффити на восточ ных монетах. Древняя Русь и сопредельные страны. Л., 1991. 19 Лебедев Г. С. Петергофский клад начала IX века как источник по ран ней истории Руси // Клады: состав, хронология, интерпретация. Материалы тематической научной конференции. СПб., 2002. С. 21—35. 20 Седых В. Н. О функциях монет в погребениях Древней Руси // Девятая Всероссийская нумизматическая конференция. Великий Новгород, 16—21 ап реля 2001 г. Тезисы докладов и сообщений. СПб., 2001. С. 106—108. 21 Талвио Т. Монеты из захоронений эпох викингов и крестовых походов в Финляндии // Новое в археологии СССР и Финляндии. Л., 1984. С. 177. 22 Добровольский И. Г., Дубов И. В., Кузьменко Ю. К. Граффити на восточ ных монетах. Древняя Русь и сопредельные страны. С. 77. 23 Здесь и далее номера даны по каталогу монет с граффити, изданному И. Г. Добровольским, И. В. Дубовым и Ю. К. Кузьменко в 1991 году. 24 Рябцевич В. Н. Некоторые вопросы тезаврации сокровищ // Вопросы истории древнего мира и средних веков. Минск, 1970. 25 Noonan T. S. Ninth century dirham hoards from European Russia: A preli minary analysis // VikingAge Coinage in the Northern Lands / Ed. by M. A. S. Black burn and D. M. Metcalf. Oxford: BAR, 1981. Р. 47—117; Noonan T. S. The first ma jor silver crisis in Russia and the Baltic // Hikuin. 1985. N 11. Р. 41—50; Noonan T. S. Fluctuations in Islamic trade with Eastern Europe during the Viking Age // Harvard Ukrainian Studies. 1992. N 16. P. 237—259; Noonan T. S. VikingAge dirham hoards from Eastern and Northern Europe // A Surve of numismatic research. 1990— 1995 / Ed. by Cecile Morrisson and Bernd Kluge. Berlin: International Numismatic Comission, 1997. P. 751—759; Noonan T. S. The impact of the Islamic trade upon urbanization in the Rus’ lands: the tenth and early eleventh centuries // Les centres protourbains russes entre Scandinavie, Byzance et Orient [Actes du Colloque Inter national tenu au Colle`ge de France en octobre 1997 / E´dite´s par M. Kazanski, A. Nercessian et C. Zuckerman (Re´alite´s byzantines 7). Paris: Lethielleux, 2000. Р. 379—393; Нунан Т. С., Ковалев Р. К. Клад 873/74 гг. из Любыни: войны и за хоронение кладов в эпоху Рюрика // Клады: состав, хронология, интерпрета ция. Материалы тематической научной конференции. СанктПетербург, 26— 29 ноября 2002 г. СПб., 2002. С. 152—156; и др. 26 Кирпичников А. Н. Великий Волжский путь, его историческое и между народное значение // Великий Волжский путь. Материалы Круглого стола «Великий Волжский путь» и Международного научного семинара «Историко культурное наследие Великого Волжского пути». Казань, 28—29 августа 2000 г. Казань, 2001. С. 9—35; Кирпичников А. Н. Великий Волжский путь и эпоха торговой революции // Великий Волжский путь: история формирования и развития. Материалы Круглого стола «Великий Волжский путь и Волжская Болгария» и Международной научнопрактической конференции «Великий Волжский путь». Казань, 2002. Ч. II. С. 188—217. 17 27 Седых В. Н. Верхнее Поволжье в системе Великого Волжского пути (по археологонумизматическим данным) // Великий Волжский путь. Материалы II этапа Международной научнопрактической конференции «Великий Волж ский путь», СанктПетербург — Стокгольм — СанктПетербург, 5—14 августа 2002 г. Казань, 2003. Ч. II. С. 137—145. 28 Рябцевич В. Н. Некоторые вопросы тезаврации сокровищ. С. 161. 29 Марков А. Топография кладов восточных монет (сасанидских и куфи ческих). СПб., 1910; Янин В. Л. Денежновесовые системы русского средневе ковья. Домонгольский период. М., 1956. 30 Мачинский Д. А. Почему и в каком смысле Ладогу следует считать пер вой столицей Руси // Ладога и Северная Евразия от Байкала до ЛаМанша. Связующие пути и организующие центры. Шестые чтения памяти Анны Ма чинской. Сборник статей. СПб., 2002. С. 5—38. 31 Булкин В. А., Мачинский Д. А. Русь конца VIII — начала X вв. на балто волжском и балтодонском путях // Финноугры и славяне (Проблемы исто рикокультурных контактов). Сыктывкар, 1986. С. 14. 32 См., например: Нунан Т. С., Ковалев Р. К. Клад 873/74 гг. из Любыни: войны и захоронение кладов в эпоху Рюрика. С. 152—156 и др.