К началу XVII в. старые экономические и политические отно

УДК 323.27 (410)
И. Н. Мележик
канд. юрид. наук, доц., проф. каф. международного и конституционного права
ФЭП МГЛУ, Тел.: 84997669386
ПОЛИТИКО-ПРАВОВЫЕ ИДЕИ
АНГЛИЙСКОЙ БУРЖУАЗНОЙ РЕВОЛЮЦИИ
В статье дан обзор идейных течений и политических движений эпохи
английской буржуазной революции. Приведены наиболее яркие проявления
общественно-политической жизни из числа тех, что оказали заметное влияние на последующую политическую мысль Англии и других стран.
Ключевые слова: английская буржуазная революция; королевский
абсолютизм; революционное движение в Англии; экономические и политические отношения в Англии.
К началу XVII в. старые экономические и политические отношения в Англии вступил в стадию разложения. К этому времени
заметно развились и упрочились как в городе, так и в деревне новые экономические отношения. Старые формы собственности уже
перестали отвечать этим отношениям и превратились в их тормоз.
Во взглядах на государство и на право того периода времени нашло
отражение экономическое и политическое развитие страны.
Результатом изменений в экономической и в социальнополитической структурах Англии к 40-м гг. XVII в. явилось создание предреволюционной ситуации. Отдельные революционные
выступления в Англии наблюдались уже в конце 20-х гг. XVII в.,
но революционной ситуации в ту пору еще не было. Связи между
парламентской оппозицией и широкими слоями населения, которые
были недовольны абсолютистской политикой правительства, были
еще недостаточно прочными.
Одной из задач английской буржуазной революции была ликвидация старых сословных отношений, опирающихся на абсолютную
монархию и на ее наиболее одиозные учреждения, что обеспечивало
бы создание необходимых условий для развития новых экономических отношений и установления прогрессивного для того времени
порядка.
Стюартовский абсолютизм, становившийся всё более реакционным, опирался на старую феодальную знать и на церковь. Противниками этого альянса выступали буржуазия и джентри. На
88
И. Н. Мележик
арену политической борьбы в Англии в этот период времени выходят дворянство, буржуазия, крестьянство и ремесленники в союзе
с представителями зарождающего пролетариата (мануфактурные
рабочие). Среднее и мелкое дворянство выступило как представитель нового общества, оно приняло сторону прогрессивных сил
[5, с. 46–47].
В начале XVII в. ни новое дворянство, ни буржуазию в Англии
уже не мог удовлетворить абсолютизм с его средневековыми привилегиями. Добившись экономического господства, новое дворянство и буржуазия переходят к борьбе за политическую власть с целью подчинения себе государства, финансов и церкви. Из прежних
союзников монархии они становятся в оппозицию королевскому
абсолютизму, выступая в начале с безобидными лозунгами «экономического либерализма» [20, S. 12]. Сближение интересов буржуазии и нового дворянства, при ведущей роли последнего, оказало
существенное влияние на характер и итоги английской буржуазной
революции. Тем не менее известная часть крупной буржуазии и нового дворянства продолжала видеть в королевской власти надежную опору своего существования. Они были сторонниками союза
со старой аристократической знатью, но только уже на новой почве,
без ущемления и вреда своим собственным интересам (патенты на
монополии, таможенные пошлины, налоги и т. п.) [14, p. 25–26].
В начале XVII в. в Англии недовольство абсолютистским режимом и его внутренней политикой резко возросло. Повышение рент,
трансформация держаний по копигольду в держания по лизгольду,
сокращение сроков аренды, огораживание общинных земель, пустошей и болот – все это привело к усилению бедственного положения крестьянства. Народные массы были возмущены свирепым
законодательством о бедных, предусматривавшим жестокое наказание «бродяг» и «здоровых нищих», как их классифицировал закон,
возраставшими государственными налогами, продажностью судей
и королевских чиновников, беспощадным подавлением крестьянских
волнений [2]. В десятилетия, предшествовавшие гражданской войне,
«выступления крестьян расшатали власть крупных землевладельцев,
местной администрации, судов и короны» [26, p. 123]. Решительные
выступления оппозиции против абсолютизма подтолкнули короля
к большему сближению с теми кругами общества, которые были
обречены историей на устранение. К ним относилась значительная
часть дворянства и служители англиканской церкви [5, с. 22].
89
Вестник МГЛУ. Выпуск 15 (594) / 2010
Острота конфликта между противостоящими лагерями, социальная напряженность и всеобщее недовольство народа были последствиями экономической и социальной поляризации [16].
В государственном механизме не всё было благополучно. Даже
в одном из центральных органов государственной власти, призванном помогать королю в управлении страной, Тайном совете, не было
единства. На органы местной администрации, которые играли важную роль в управлении, корона также не могла опираться. Самая
сильная оппозиция королевской власти оформилась в Парламенте
(главным образом в Палате Общин). Об изменении в поведении Парламента довольно подробное описание можно найти у Т. Маколея,
который сравнивает деятельность парламентов периода царствования Якова I и Карла I с парламентами периода правления Тюдоров.
В последних парламентах при Елизавете I, – писал он, – «можно легко
распознать зародыш великих и вечно памятных событий» [7, с. 22].
Неслучайно поэтому с 1629 г. Карл I предпочел править страной
единолично, разогнав последний предреволюционный Парламент.
В этот период времени появляется большое количество памфлетов,
содержащих резкую критику деятельности королевской власти.
Все перипетии, связанные с приближением революции, с ее
началом и ходом, а также с ее завершением, экономические, социальные и политические устремления многочисленных группировок отчетливо отразились в острой идеологической борьбе внутри
английского общества.
Основные направления политической мысли в период английской
буржуазной революции можно, с определенными оговорками, разделить на два прямо противоположных: роялистское, более однородное, которое выражало идеи королевского абсолютизма, и политические взгляды революционной части населения, чей спектр был
очень богат. Концентрированное оформление этих взглядов нашло
отражение в требованиях индепендентов, левеллеров и диггеров.
Яркими представителями теории королевского абсолютизма были
Р. Фильмер (1588–1653) и сам Яков I (1566–1625). В 1642 г. Р. Фильмер написал свой основной трактат «Патриарх, или Естественная
власть королей», который вышел в свет в 1680 г. К моменту прихода к власти (1603) Яков I имел уже сформировавшиеся взгляды на
происхождение и прерогативы королевской власти, которые нашли
отражение в двух его трактатах «Царский дар» (1599) и «Истинный
закон свободной монархии» (1603). В этих трактатах Яков I пытался
90
И. Н. Мележик
доказать незыблемость королевской власти, ее божественное происхождение. По его мнению «король является верховным властителем над всей страной, точно так же, как он является господином над
всяким лицом, которое в ней обитает, имея право жизни и смерти
над каждым из обитателей» [32, p. 400–401].
Речь Якова I в парламенте 21 марта 1610 г. свидетельствовала об
устойчивости его взглядов на божественный характер королевской
власти. Он утверждал, что «монархии принадлежит самое высшее
положение на земле, т. е. короли являются не только заместителями
Бога на Земле и занимающими его трон, но даже самим Богом они
названы Богами... Так как рассуждать о том, что должен делать Бог,
является богохульством, точно также является мятежом со стороны
подданных рассуждать о том, как должен поступать король в соответствии с высотой своей власти» [32, p. 293–295].
В основу своих рассуждений о необходимости сохранения
абсолютной власти короля Р. Фильмер положил патриархальнотеократическую теорию происхождения государства и собственности. Представители патриархально-теократической теории отрицали идею договорного происхождения государства, так как она вела
к выводу о том, что правитель может быть сменяем и подвергнут
наказанию со стороны народа, обладающего таким правом.
Основы собственности и власти Р. Фильмер выводит из абсолютной власти мифического Адама, которая была дана ему от Бога,
а после его смерти перешла в руки его старшего сына. По мнению
Р. Фильмера, источником всякой власти на земле является власть
первого отца над детьми, и «Бог всегда повелевает народом только
через короля» [30, p. 84].
Р. Фильмер выступает против идеи возможности ограничения монархии или ее уничтожения. Поэтому он подвергает резкой критике
теорию естественного права и договорную теорию происхождения
государства. На взгляд Р. Фильмера связь между правителем и Богом
устраняет от участия во власти подданных и не терпит их влияния
на существующую власть. Стремления подданных изменить форму
правления или выбрать правителя, считал он, противоречат воле
Бога, так как именно посредством монархов Бог управляет людьми. Правитель совершенно не должен быть зависим от подданных,
власть его ничем не ограничена, вплоть до решения вопросов их
жизни и смерти. За свои действия правитель отвечает только перед
91
Вестник МГЛУ. Выпуск 15 (594) / 2010
Богом, так как, по мнению Р. Фильмера, «король – превыше законов»
[30, p. 95]. Английский парламент, по мнению Р. Фильмера, является
лишь придатком к королевской власти, с помощью которого король
издает законы.
Как и всем идеологам королевской партии, Р. Фильмеру казались
опасными даже сторонники абсолютной государственной власти,
если они основывали ее, исходя из идей общественного договора.
Если согласиться с договорным происхождением государства, писал
он, то следует принять вывод о том, что народ имеет право сменять
и наказывать правителей. Поэтому Р. Фильмер заявлял, что он согласен с Т. Гоббсом в вопросах о правах существующего правительства,
но расходится в вопросе о происхождении этих прав [30, p. 239].
В Англии теория абсолютизма занимала заметное место, хотя
и не такое значительное, как во Франции. Поэтому нельзя согласиться с высказываниями тех ученых, которые рассматривают данную доктрину как инородную для английской почвы, привнесенную
извне, ничего не имеющую общего с развитием английской политической мысли [22, p. 50; 15]. Так, Д. Моссе полагает, что причиной распространения абсолютистской теории в Англии послужила
континентальная политическая доктрина Ж. Бодена [28, p. 35–62].
«6 книг о республике» Ж. Бодена на английском языке увидели свет
только в 1606 г.
Политическую доктрину абсолютизма проповедала и официальная англиканская церковь.
Но в то же время нельзя рассматривать теории сильной
абсолютистской власти как стоящие лишь на страже интересов короля и его приближенных. Ведь на определенной ступени развития,
в период зарождения и первоначального становления новых экономических отношений, такая власть играла прогрессивную роль и выступала в поддержку зарождающегося нового общества. Например,
в период правления Тюдоров поступательный характер носила идея
абсолютной власти короны.
Теория абсолютизма имела место не только в лагере роялистов.
Ее представители были и в рядах прогрессивно настроенной части
общества. Но, если сторонники короля видели в ней лишь средство
для достижения своего господства и могущества (с вытекающими
отсюда привилегиями лишь для представителей аристократической
знати), то буржуазно настроенные сторонники абсолютизма резко
92
И. Н. Мележик
выступали против сословных привилегий и настаивали на том, чтобы все были равны перед сильной центральной властью. Т. Гоббса
можно отнести именно к этому лагерю. Он был выразителем идей абсолютизма. Но его идея сильной центральной власти ни в коей мере
не может быть приравнена к взглядам на государственную власть
апологетов отжившего старого строя. Основной целью гоббсовский
идеи абсолютизма является победа нового общества над старым.
Выступление буржуазии против торговых и промышленных
монополий и произвола королевской администрации началось
с борьбы, которую поддержало новое дворянство и горожане против англиканской церкви, важнейшей опоры абсолютной монархии.
Однако утверждение Дж. М. Д. Хоуэта о том, что «религия являлась
основной причиной разногласий в Европе» [24, p. 25] слишком преувеличено.
В начале английской революции (1640) высшее духовенство
англиканской церкви, занявшей промежуточное положение между
католической и протестантской церквями, разработало каноны в которых утверждалось, что «верховная власть дается…самим Господом Богом» [12, c. 11]. В канонах говорилось, что выступления подданных, поднявших оружие против своего короля, независимо под
каким-либо предлогом, означает сопротивление власти, предопределенной Богом.
Поэтому неслучайно революционное движение в Англии вначале
приобрело форму борьбы церковных реформаторов-пуритан против
господствовавшей англиканской церкви (пуританизм – национальная разновидность кальвинизма, идеи которого были прогрессивны
для того периода времени).
Четкий методологический подход к решению вопроса о соотношении между социально-политическими конфликтами и религиозной формой, в которую они облекались, характерен для работ
английского историка А. Л. Мортона, который во вводном очерке
работы «Религия и политика в английской революции» писал: «При
решении этой проблемы, – указывает он, – важно не впадать в две
противоположные крайности: не пытаться игнорировать религиозную форму и не принимать религиозные вопросы как чисто религиозные, не замечая их социально-политической подоплеки. И та,
и другая ошибка ведет к тому, что историки «принижают революцию
и оказываются неспособными видеть ее величие и серьезность людей, совершивших ее» [27, p. 9]. Чтобы избежать указанных ошибок,
93
Вестник МГЛУ. Выпуск 15 (594) / 2010
необходимо, во-первых, понять образ мышления людей XVII в., для
которых религия была реальностью и религиозные убеждения основой мировоззрения; во-вторых, определить действительные политические идеи, которыми руководствовались эти люди.
Англиканская церковь в том виде, в каком она была учреждена
в первые годы царствования Елизаветы I, являлась «как и государство, феодальной по содержанию и национальной по форме. На высшем уровне она была подчинена государству, на местах аристократии и джентри» [27, p. 10].
Нельзя не согласиться с утверждением А. Л. Мортона о том, что
«решение вопроса о методах назначения священников, предлагавшиеся представителями англиканской церкви, пресвитерианами,
индепендентами, сектантами, отражали определенные стадии буржуазной демократии» [27, p. 11]. Так, если в англиканской церкви
существовало единоначалие короля и назначение священнослужителей происходило по его воле, то в представлениях пресвитериан
право проповеди предоставлялось любому человеку, услышавшему
«внутренний зов».
Свобода проповеди означала свободу пропаганды демократических и революционных идей [25, p. 12]. Неслучайно люди, подобные Р. Овертону и У. Уолвику, ставшие лидерами левеллеров, первой вполне демократической буржуазной партии в революции, были
первыми и самыми энергичными защитниками свободы проповеди.
О большом значении проповедей в период подготовки революции
говорится в работах У. Халлера, К. Хилл и других [21; 23].
Религиозные вопросы тесно переплетались не только с политическими, но также и с экономическими проблемами. На повестку дня
был поставлен вопрос об отмене десятины, что, конечно, было в интересах беднейших слоев населения, особенно в сельской местности.
Народные массы не могли еще понять, что за пуританскими представления о лучшей жизни на Земле скрываются идеи равенства,
справедливости и демократии, которые были призваны на деле расчистить дорогу новым экономическим и политическим отношениям.
Они способствовали объединению прогрессивных сил в их борьбе
с королевским абсолютизмом, со злоупотреблениями властей, с тиранией епископов, с социальными привилегиями.
Пуританство не было только религиозным движением, открыто
выступавшим с требованием реорганизации церкви в интересах поступательного развития страны. Пуритане выступали с требованиями
94
И. Н. Мележик
переустройства и политической реорганизации общества, хотя и довольно умеренным, но, тем не менее, опасным для абсолютизма.
В 1603 г. Яков I в своей речи, обращенной к Парламенту, говорил,
что пуритане «не столько отличаются от нас религиозными убеждениями, сколько своей решительной политикой и требованием равенства; ведь они всегда недовольны существующим правительством
и не желают терпеть чье бы то ни было превосходство, что делает их
секты невыносимыми ни в каком хорошо управляемом государстве»
[29, p. 982]. В это время именно пуритане наиболее четко выражали
требования стремящегося к власти нового общества, которые были
сформулированы в выступлениях их лидеров – графа Эссекса, графа Манчестера, лорда Брука, лорда Белфорда, Голлиса, Степлтона,
Глинна, Мэйнарда и других [1, с. 169].
Ярким примером этого может служить речь Джона Пима (1584–
1643), одного из лидеров парламентской оппозиции, на открытии
Долгого парламента, которая носила четко выраженный буржуазный
характер и содержала защиту интересов нового дворянства и буржуазии. Основным требованием, которое Пим выдвинул в своей речи,
было, свобода личности, неприкосновенность частной собственности свобода капиталистической конкуренции. И хотя пуританские
религиозные устремления и занимали определенное место в речи
Пима, но они служили лишь прикрытием политическим и экономическим требованиям буржуазии. В политическом плане он выступал
за конституционную монархию.
После казни графа Страффорда (май 1641 г.) произошел раскол
в парламентской оппозиции. Как пишет Г. Холореншоу, «парламентское движение раскололось при обсуждении билля о епископате на
консервативных пресвитериан и радикальных индепендентов».
Пресвитерианство возникло в Англии во второй половине XVI в.
в виде правого крыла широкого религиозного движения – пуританства. Являясь разновидностью кальвинизма, пуританство было не
просто церковным движением, выступавшим за углубление реформации, но представляло собой новую религиозную идеологию, пропитанную чертами буржуазного мировоззрения, и создавало новые
религиозно-политические формы организации, которые содействовали сплочению буржуазии и нового дворянства в борьбе с абсолютизмом [10, с. 58].
Нежелание провести коренные изменения в обществе проявилось у пресвитериан и во время Гражданской войны. Так, в 1647 г.
95
Вестник МГЛУ. Выпуск 15 (594) / 2010
пресвитериане, составлявшие большинство в Палате Общин и Палате Лордов, не соглашались на разрыв с Карлом I, на чем настаивали
индепенденты [1, с. 234].
Пресвитериане особенно боялись углубления революции и из
страха перед народными массами охотно шли на компромисс с королевской властью [1, с. 9]. Они полагали, что победа над Карлом I
приведет к отстранению их от власти. Этим и объясняется поведение
парламентского большинства, когда победа армии Парламента над
роялистами стала вполне очевидной.
С окончанием Гражданской войны пресвитериане начали играть
контрреволюционную роль. В лице индепендентов и левеллеров,
не говоря уже о диггерах, они видели главных своих врагов, рассчитывая договориться с роялистами. Важнейшими документами,
характеризующими политические взгляды пресвитериан, являются «19 предложений», посланных королю в Йорк обеими палатами
Парламента 1 июня 1642 г. Содержание этих документов подчинено
одной идее – необходимости усиления роли Парламента в экономической, политической и духовной сферах. Согласно «19 предложениям» к прерогативе Парламента должно относиться:
а) назначение членов Тайного совета, высших чиновников и государственных министров (пункт 1);
б) все дела, касающиеся народа и подлежащие ведению Парламента, должны обсуждаться, решаться и вводиться в действие Парламентом, а не как-либо иначе (пункт 2);
в) определение перечня высших должностных лиц, которые
должны избираться только с одобрения Парламента.
Большое внимание в этом документе уделено судебной власти.
Она должна была перейти из рук короны к Парламенту и стать независимой от воли короля (пункт 11–14) [19, p. 243–254]. Документ
«Торжественная Лига и Конвенант» главным образом содержит требование полной унификации пресвитерианства, утверждение государственной пресвитерианской церкви. Однако в этом документе говорится и о необходимости охраны прав и привилегий парламентов
и вольностей королевства, а также охраны и защиты личности и власти короля «как блюстителя и защитника истинной религии и вольностей королевства» [19, p. 267–271].
Одним из наиболее значительных идеологов партии пресвитериан выступал Филипп Хантон, который в своем «Трактате о монархии» обосновал политический идеал этой партии крупной буржуазии
96
И. Н. Мележик
и земельной аристократии (т. е. самых богатых представителей союза нового дворянства и буржуазии) в форме ограниченной конституционной монархии.
Таким образом, партия пресвитериан не добивалась каких-либо
радикальных изменений в существующем политическом строе страны, а только желала несколько ограничить власть короля и добиться
своего участия в управлении страной. Заискивающая, раболепная
политика по отношению к королю проявлялась не только в документах Парламента, адресованных королю, но и на поле боя. Пресвитерианское руководство армией старалось всеми силами избежать
решительной победы над королем. На этом было основано обвинение, выдвинутое в октябре 1644 г. Кромвелем против Э. М.-К. Манчестера, являвшегося председателем Палаты Лордов, в котором
говорилось, что граф Манчестер, всегда выражая отрицательное
отношение к сражениям, выступал против окончания войны силой
оружия, был за такой мир, для которого победа была бы нежелательной. В экономической политике также проявлялись половинчатость
и стремление подчинения всей жизни в стране интересам лишь небольшой кучки лиц, что вызвало недовольство со стороны даже более широких кругов нового дворянства и буржуазии, не говоря уже
о народных массах [1, с. 196–197].
Идейная борьба в ходе английской буржуазной революции, диалектика ее развития с неизбежностью вызвала к жизни развитие
новых политических идей и теорий, которые отличались от предшествующих демократизмом и желанием отразить настроения различных групп населения, постепенно, но верно втягивавшихся в революцию. К ним в первую очередь следует отнести идеологию индепендентов, левеллеров и диггеров.
Политической группировкой, пришедшей к власти в ходе
английской буржуазной революции, была партия индепендентов,
возглавляемая О. Кромвелем. Она была выразительницей интересов
не самой крупной части буржуазии и нового дворянства, а средних
слоев этого союза. Двойственный характер этой группировки проявлялся в том, что она, с одной стороны, вела борьбу с абсолютизмом, против старого дворянства и англиканской церкви, а с другой –
боялась доведения преобразований в обществе до конца и выступала
против демократических движений крестьян и городских низов.
Идеологами индепендентов были Мармонт Нидхем, Генри
Айртон, Джон Мильтон, да и сам Оливер Кромвель, лидерство
97
Вестник МГЛУ. Выпуск 15 (594) / 2010
которого способствовало сплочению партии. С некоторыми оговорками в этот список, конечно далеко неполный, можно включить
и Джеймса Гаррингтона.
Основные идеи, которые составляли содержание их программы
и теоретических выводов, касались критики абсолютной власти короля и более разумной, с их точки зрения, организации государственной власти и ее обязанностей по защите собственности и правопорядка в государстве.
Сложность рассмотрения этой проблематики объясняется, по нашему мнению, тем, что у индепендентов по всем этим кардинальным
вопросам общественного и государственного строя в короткий промежуток времени произошла трансформация от более радикальных
требований к умеренным, а затем и к реакционным. Такая трансформация вполне объяснима, ибо индепенденты, выражая и отражая
интересы определенных социальных слоев английского общества,
вынуждены были, с одной стороны, решительно выступать против
абсолютной монархии и институтов и учреждений, поддерживающих ее, а с другой – стремились не допустить решительных преобразований ни в экономической, ни в политической сфере, которых
добивались народные массы.
По вопросу о форме правления у лидеров индепендентов отсутствовала какая-либо стройная концепция. Первоначально они, как
и пуритане, были сторонниками ограниченной монархии. Однако
в годы второй гражданской войны, когда борьба с роялистским лагерем резко обострилась под давлением народных масс, индепенденты
заняли антимонархическую позицию, встав на которую они пришли
к признанию республиканской формы правления.
Так, если в «Ремонстрации армии», составленной Г. Айртоном
в конце 1648 г., ставился лишь вопрос о необходимости изменения
государственного строя в Англии, то уже в начале декабря 1648 г. на
заседании Парламента было высказано предложение Г. Вэна, который был казнен в 1662 г., как «цареубийца», «не обращаться более
с адресами к королю, а приступить к организации правительства без
короля» [29, p. 1145–1146].
Позиция самого Г. Айртона (1611–1651), одного из ближайших
помощников О. Кромвеля, определилась его знаменитым утверждением, что под народом он подразумевал только тех, «кто владеют постоянным интересом в стране» [17, p. 179]. Г. Айртон оставался сторонником ограниченной монархии, которую считал лучшей формой
98
И. Н. Мележик
государственного правления. Ее положительные стороны он видел
в том, что при этой форме уважаются свободы подданных, а также
неприкосновенность их собственности. Г. Айртон утверждал, что
законы должны издаваться выборными лицами (Парламентом) от
тех, «кто имел постоянный интерес в королевстве», т. е. от частных
собственников. По мнению Г. Айртона, если монархия обеспечивает
безопасность собственности и народа, то она законна. В связи с этим
не является неожиданным и сведение им цели революции к ограничению королевской власти.
По утверждению М. Нидхэма (1620–1678), перешедшего из
роялистского лагеря к индепендентам, установление республики
в Англии должно быть принято всеми, как основанное на согласии
народа.
Наиболее последовательное решение вопроса о государственном
устройстве можно найти в работах Джона Мильтона (1608–1674),
убежденного сторонника Кромвеля. В своих наиболее известных политических работах («О власти короля и должностных лиц», «Вторая
защита английского народа») он писал не только о происхождении
государственной власти, но и о порядках и о способе формирования
правительства. Хотя Д. Мильтон и считал, что государство создано
по велению Бога, но вместе с тем он утверждал, что от божественной воли происходит и народная свобода, естественным проявлением которой является избрание народом царей и правителей, власть
которых должна быть ограничена законом. Эта посылка позволила
Д. Мильтону прийти к оригинальному выводу о том, что король не
может свободно распоряжаться государством так же, как отдельные
лица своей собственностью. В силу прирожденного свободным людям права управлять так, как они считают нужным, низвержение
и казнь Карла I, по мнению Д. Мильтона, являются правомерными.
Основные доводы в пользу народной власти Д. Мильтон обосновывает данными людям с момента рождения свободами и правом народа устанавливать у себя тот образ правления, который ему угоден.
По его мнению, всякая власть основана на доверенности, которая
по воле народа может быть отобрана. Верховная власть, по мнению
Д. Мильтона, не может передаваться, так как она находится в руках
народа, что позволяет ему быть свободным от насилия со стороны
правителей.
99
Вестник МГЛУ. Выпуск 15 (594) / 2010
Оценивая взгляды Д. Мильтона на государственную власть, еще
Б. Чичерин верно отмечал, что его учение о народном суверенитете
приводит к тому, что только «республика может считаться правомерным политическим устройством, ибо она одна совместима с прирожденной человеку свободой, которая по этому учению состоит именно
в праве распоряжаться государственным управлением. Общественная власть – вот корень и источник всякой свободы» [13, S. 47].
Индепенденты, захватив власть, стремились создать такой государственный порядок, который исключил бы возможность восстановления власти как роялистов и пресвитериан, так и установление
власти народных масс.
После провозглашения республики индепенденты изменили прогрессивную направленность своей деятельности. О. Кромвель и его
сторонники, опасаясь углубления революции и усиления движения
народа, выдвинули идею разделения властей и их равновесия. Стремясь ограничить полноту власти представительного органа (Парламента), О. Кромвель во время своего протектората часто распускал
Парламент. Свое отрицательное отношение к неограниченной власти Парламента О. Кромвель высказал одному из своих приближенных, автору мемуаров Б. Уайтлоку (1605–1675) еще в 1652 г. Опасаясь концентрации власти в руках Парламента, О. Кромвель считал,
что вредно вручать всю верховную власть нации Парламенту, так как
члены Парламента «не могут удержаться в границах справедливости, закона и благоразумия» [4, с. 161]. Если, по мнению О. Кромвеля, не будет образована «какая-нибудь другая власть и сила столь
могущественная и столь высокопоставленная, чтобы она могла ввести в границы эти крайности и управлять и вести дела в лучшем
порядке, то человеческим силам невозможно будет предотвратить
нашу гибель» [4, с. 161].
Эти рассуждения О. Кромвеля в конечном счете явились обоснованием необходимости впоследствии установления его протектората в 1653 г.
Значительное место идеологи индепендентов уделяли и вопросу собственности. Для всех них является характерным признание
священности и неприкосновенности частной собственности. Наиболее четко эту идею выразил в своих произведениях Г. Айртон,
утверждавший, что основной задачей сильного государства является
100
И. Н. Мележик
защита владения и распоряжения собственностью. На конференции
в Патни он говорил, что представителями, призванными издавать
законы, «которыми управляется английское государство и королевство, могут быть лишь те, кто в своей совокупности представляет
местные интересы английского королевства, т. е. те, в руках которых находится земля, а также те, кто, входя в состав корпораций,
посвящает себя промышленной и торговой деятельности» [4, с. 95].
Принцип формирования высшего законодательного органа страны
только представителями имущих классов Г. Айртон считал основой
стабильного управления страной. По его мнению, если это будет отсутствовать, «мы, – говорил Г. Айртон, – несомненно дойдем до полного управления собственности...» [4, с. 95].
Более радикальная программа преобразования общества была
сформулирована левеллерами (уравнителями), которые «требовали
полного уничтожения королевской власти и демократизации государственного строя» [9, с. 10].
Крупнейшим теоретиком и вождем левеллеров был Джон Лильберн (1618–1657). Видными представителями левеллеров были также У. Уолвин, Т. Принс и Р. Овертон, которые совместно с Д. Лильберном составили «Народное соглашение», где были изложены
основные требования левеллеров. Эти требования «свободных людей
Англии» затем были более детально изложены в работах Д. Лильберна и касались проблем разделения властей, народного суверенитета и других вопросов. Будучи сторонником теории естественного
права, Д. Лильберн выступал за сохранение частной собственности
и неоднократно заявлял, что он не является сторонником уничтожения собственности, уравнения состояния людей и объявления всех
вещей общими [25, p. 288].
Взгляды левеллеров на происхождение государства, государственной власти и на ее организацию нашли отражение во многочисленных памфлетах Д. Лильберна. Являясь убежденным сторонником договорной теории происхождения государства, он утверждал, что люди пользуются властью «по взаимному соглашению или
согласию... для пользы и блага каждого, а не во зло, в ущерб или во
вред кого-либо» [31, p. 317].
Основные положения договорной теории происхождения государства позволили Д. Лильберну считать несправедливым и неразумным присвоение власти в государстве одним человеком, без
101
Вестник МГЛУ. Выпуск 15 (594) / 2010
согласия других людей. Поэтому, по его мнению, всякая власть
исходит от людей населяющих данную территорию. Д. Лильберн
выдвигал идею о том, что только народ, которому принадлежит суверенитет, является источником и носителем государственной власти.
В демократической организации государственной власти левеллеры
видели практическое осуществление народного суверенитета.
Левеллеры были последовательными сторонниками республики
и видели в этой форме правления наиболее справедливую организацию государственной власти, так как именно в этой форме может
быть обеспечено подлинное разделение властей. Это суждение левеллеров стало плодотворной идеей для создания стройных концепций теории разделения властей в развернутом виде, сформулированной Д. Локком и Ш.-Л. Монтескье.
Логика политической борьбы в период английской буржуазной
революции обусловила появление на ее арене наиболее левого течения, вошедшего в историю под названием диггеров (истинных уравнителей), которые были выразителями сельской и городской бедноты. Однако некоторые авторы предпочитают рассматривать это движение как ответвление от буржуазного радикализма.
Идеологи диггеров, используя религиозные доводы, делали из
них революционные выводы. Так, Д. Уинстенли заявлял, что если
бедняк работает весь день за 4 пенса, а священник собирает десятину и провозглашает, что бедные унаследуют землю, и рассчитывает,
что его выражение будет расценено как «внутреннее удовлетворение
души». «Я же говорю вам: “Писание должно осуществляться буквально, на деле”» [11, с. 32].
Одной из особенностей идеологии диггеров является призыв
к мирному пути переустройства общества. «Мы победим любовью
и терпением», – заявлял Д. Уинстенли, и эти его слова были написаны на знамени диггеров, основавших свою колонию близ Кобхэма.
Другой особенностью идеологии социалистов-утопистов Англии
XVII в. было их желание обосновать справедливость притязаний
на изменение общества. Они доказывали, что английское общество было свободным до завоевания его Вильгельмом Завоевателем
(1066) и что это завоевание послужило причиной установления феодальной эксплуатации. В отличие от публицистов и теоретиков Парламента, которые видели в нормандском завоевании лишь истоки королевской прерогативы и тирании, Д. Уинстенли считал его началом
102
И. Н. Мележик
установления государственного строя, в котором лорды и богатые
фригольдеры являются прямыми потомками завоевателей.
С. Р. Гардинер в работе «История республики и протектората»
пишет: «Социалистическое излияние Уинстенли было слишком далеким от действительности» [18, p. 79].
В программе Д. Уинстенли и других «истинных левеллеров» легко можно обнаружить идеи, которые позднее нашли свое отражение
в требованиях английского народа, в борьбе за парламентские реформы и в чартизме [1, с. 17].
Диггеры выдвигали требование замены формального равенства
установлением подлинного равенства. «Истинная свобода, – писал
Д. Уинстенли, – царит там, где каждый человек получает питание
и обеспечение, которое заключается в пользовании землей» [11, с. 39].
В памфлете «Свет сияющий в Бэкингемпшире» в религиозной
форме изложены основные чаяния диггеров: «Честный народ желает
следующего:
1) равной доли в жизни для каждого человека, чтобы никто не
должен был просить или красть из нужды, но каждый жил бы беззаботно;
2) одного закона для всех, основанного на Писании;
3) равных прав для всех людей;
4) правительства из судей, называемых старейшинами и выбираемых народом;
5) республики по заветам Библии...» [11, с. 51–52].
По мнению диггеров, «все блага природы и земля должны находиться в общей собственности, а люди должны пользоваться ими
сообща и свободно» [10, с. 71].
Сочетание примитивно коммунистических и общедемократических устремлений народных низов и неразрывность этой связи определяет огромное историческое значение идеологии диггеров в развитии и в углублении демократического содержания революции на
ее высшем этапе.
Д. Уинстенли наполнил концепцию «естественного права» совершенно новым содержанием, провозгласив землю общей сокровищницей народа [2, с. 222]. Основой всего у Д. Уинстенли является земля. Основу королевской тирании Д. Уинстенли видел в частной собственности на землю, а следовательно, для ликвидации
103
Вестник МГЛУ. Выпуск 15 (594) / 2010
эксплуатации одних другими необходимо было провести коренное
преобразование этого института, т. е. уничтожить частную собственность на землю.
Д. Уинстенли предупреждает о возможности крушения республики. «Если бедные общинники, – писал он, – не получат частной
земли на которой они могли бы жить также свободно, как живут ныне
джентри, республика невозможна, как и невозможно уничтожение
королевской власти до тех пор, пока она оставлена в руках манориальных лордов» [17, p. 218]. Мыслитель выступает за установление
республиканской формы правления, которая, по его мнению, самая
древняя, «ибо существовала до того, как незаметно выросли другие формы государства, основанные на угнетении». Для этого надо
«уничтожить власть лордов-маноров и судей, которыми искажаются
законы» [10, с. 173–174].
Истинная республика, по мысли Д. Уинстенли, строится на основе справедливости и взаимопомощи, на основе превращения земли в
общественную собственность. «Одним словом, «истинная республика» Уинстенли – это «социальная республика», – пишет М. А. Барг
[2, с. 201].
Та республика, которую установил О. Кромвель с помощью
армии, по мнению Д. Уинстенли, является королевской властью во
многих лицах. Правильный вывод делает О. Э. Лейст: «Уинстенли,
что очевидно, не очень рассчитывал на содействие властей Англии
в осуществлении идеалов диггеров, поэтому он включил в «Закон
свободы» почти открытый призыв к продолжению революции силами народа» [10, с. 107; 30].
В. П. Волгин характеризовал Д. Уинстенли как «несомненно,
крупного и совершенно самостоятельного мыслителя» [3, с. 179; 16].
Этой точки зрения придерживался и П. Новгородцев [8, с. 70].
Среди идейных течений эпохи английской буржуазной революции идеология диггеров занимает особое место. Несмотря на некоторую наивность требований диггеров ее отличает последовательный радикализм и демократизм. В период английской буржуазной
революции все то недовольство, которое накопилось в широких народных слоях, искало и все еще находило выход в привычной для
них форме – в языке Библии. Поэтому коммунистическое движение эпохи английской революции было проникнуто религиозным
104
И. Н. Мележик
мистицизмом и религиозным энтузиазмом почти в такой же мере,
как движение анабаптистов в эпоху германской крестьянской войны
XVI в., как движения крестьян под руководством Т. Мюнцера.
Таким образом, в политических движениях периода английской
буржуазной революции нашли отражение настроения большинства
группировок английского общества середины XVII в., которые оказали заметное влияние на последующую политическую мысль Англии
и других стран.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Английская буржуазная революция ХVII века. – Т. 1. – М.: Изд-во АН
СССР, 1954. – 495 с.
2. Барг М. А. Народные низы в английской революции XVII века.
Движение и идеология истинных левеллеров. – М.: Наука, 1967. – 351 с.
3. Волгин В. П. Очерки истории социалистических идей. С древности до
конца XVIII в. – М.: Наука, 1975. – 295 с.
4. Законодательство английской буржуазной революци. – М.–Л.: Изд-во
АН СССР, 1946. – 382 с.
5. Косминский Е. А. Английский абсолютизм. Буржуазная революция
в Англии в XVII веке. – М.: Высшая парт. школа при ЦКВКП (б),
1940. – 71 с.
6. Лейст О. Э. Вопросы государства и права в трудах социалистов-утопистов XVI–XVII веков. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1966. – 130 с.
7. Маколей Т. Полное собрание сочинений. – Т. III. – СПб.: Н. Тиблен,
1862. – 400 р.
8. Новгородцев П. И. Учения нового времени XVI–XVIII в. – М.: Книжное
дело, 1904. – VII. – 188 с., – IV c.
9. Прозорова Н. С. Политические и правовые взгляды Лильберна. – М.:
Госюриздат, 1960. – 54 с.
10. Уинстенли Д. Избранные памфлеты. – М.–Л.: Изд-во АН СССР, 1950. –
381 с.
11. Холореншоу Г. Левеллеры и английская революция. – М.: Изд-во
Иностр. лит-ры, 1947. – 147 с.
12. Хрестоматия по новой истории. – Ч. 1. – М.: Учпедгиз, 1958. – 176 с.
13. Чичерин Б. Н. История политических учений. – Ч. 2. Новое время. –
М.: Типография Грачева и Кº, 1872. – 398 с.
14. Ashley M. Financial and commercial policy under the Cromarllian
protectorate. – L.: Oxford Univers press. Milfolrd, 1934. – 190 р.
15. Carlyle A. J. Political liberty. A history of the conception in the Middle Ages
and modern times. Frank cass. – Cambridge. 1963. – XVI. – 830 p.
105
Вестник МГЛУ. Выпуск 15 (594) / 2010
16. Сlark P., Slack P. English towns in transition 1500–1700. – L.: Oxford univ.
press, 1976. – 167 p.
17. Clarke Papers. Selections from the Papers of William Clark, Secretary to the
Council of the Army, 1647–1649 and to General Monk and the commanders
of the Army… / Ed. by J. C. H. Firth. – V. II. – L., 1894. –XXXVI. – 516 p.
18. Gardiner S. R. History of the Commonwealth and Protectorate (1649–
1656). – L., 1913. – V. 1. – XXII. – 353 p.
19. Gardiner S. R. The Constitutional Documents of the Puritan Revolution
1628–1660. – 3-d ed. – Oxford, 1906. – 548 р.
20. Grzybowski St. Cromwell. I jego wiek. – W-wa «Wiedza powszecha»,
1959, – 262 S.
21. Haller W. Liberty and Reformation in the Puritan revolution. – N. Y.:
Columbia univ. press., 1955. – XV. – 410 p.
22. Harrison W. Conflict and Compromise. History of British political thought.
1593–1900 / By W. Harrison. – N. Y., 1965. – XII. – 269 р.
23. Hill C. Change and continuity in the seventeenth century. – Cambridge:
Harrard univ. press, 1975. – XIV. – 370 p.
24. Howat G. М. D. Stuart and Cromvellian Foreign Policy. – L.: Black, 1974. –
VIII. – 191 р.
25. Leveler Manifestoes of the puritan revolution. – N. Y.: Nelson, 1944. –
XIV. – 440 p.
26. Marning B. The English people and the English revolution 1640–1649. –
L.: Heinemann, 1976. – 240 p.
27. Morton A. L. The world of ranters. Religion radicalism in the English
Revolution. – L.: Wishart, 1970. – 224 р.
28. Mosse G. L. The struggle for sovereignty in England. From the reign of
Queen Elizabeth to the Petition of Right. – N. Y.: Octagon books, 1968. –
VIII. – 191 р.
29. Parliamentary History of England from the earliest period to the year
1803. – L. 1806–1816. – V. 1. – 1240 р.
30. Patriarcha and Other Political Works of Sir Robert Filmer. – Oxford: Basil
Blackwell, 1949. – 148 р.
31. Puritanism and liberty being the army debates (1647–1649) from the Clarke
Manuscripts with Supplementary Documents Select. – L., 1938. – 680 p.
32. Select statutes and other constitutional documents illustrative of the reigns
of Elizabeth and James I. / Ed. by G. M. Prothero. – Oxford: Ciarendon
Press, 1906. – 570 р.
106