Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования
advertisement
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Санкт-Петербургский государственный университет» На правах рукописи Киприянова Наталия Владимировна Социокультурный облик провинциального российского купечества второй половины XVIII в. (по материалам Уложенной комиссии Екатерины II) 07.00.02. – Отечественная история Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук Т.I. Научный консультант: Морозан В.В., доктор исторических наук, профессор Санкт-Петербург, 2015 2 Социокультурный облик провинциального российского купечества второй половины XVIII в. (по материалам Уложенной комиссии Екатерины II) Оглавление Введение………………………………………………………………………… 5 Глава 1. Наказы городов в Уложенную комиссию как источник по изучению социокультурного облика российского купечества......................... 59 1.1. Выборы депутатов и составление наказов в Уложенную комиссию………………………………………………………………………… 59 1.2. Депутатские наказы купечества как исторический источник…………………………………………………………………………. 81 1.3. Методика работы с депутатскими наказами……………………………… 99 Глава 2. Статистический анализ требований городских купеческих наказов…………………………………………………………………………… 118 2.1. Иерархия ценностных ориентиров российского купечества…………… 118 2.2. Региональные особенности требований купеческого сословия………… 134 Глава 3. Социокультурные проблемы организации предпринимательской деятельности российского купечества………………………………………… 165 3.1. Борьба купечества за монополию в сфере предпринимательства как проявление сословной активности……………………………………………. 165 3.2. Вопрос о применении рабочей силы в купеческом предпринимательстве…………………………………………………………… 185 3.3. Проблемы кредитования и банкротства купеческого капитала………… 210 3.4. Поземельные отношения в городах и представления купечества о собственности……………………………………………………………………. 222 Глава 4. Социально-правовое пространство российского купечества……… 249 4.1. Социальный статус и представления купцов о своем сословноправовом положении……………………………………………………………. 249 4.2. Специфика политической культуры купечества…………………………. 273 3 4.3. Правовая культура………………………………………………………….. 298 Глава 5. Самоидентификация и культурные запросы купечества………….. 320 5.1. Самоидентификация купечества…………………………………………... 320 5.2. Отношение купцов к образованию………………………………………… 343 5.3. Некоторые черты менталитета купечества……………………………….. 362 Глава 6. Реализация требований купечества во второй половине XVIII – первой половине XIX в. ………………………………………………. 389 6.1. Законодательное оформление социального статуса купечества……… 389 6.2. Роль купечества в становлении культуры городского самоуправления………………………………………………………………… 409 Заключение……………………………………………………………………. 432 Список сокращений и условных обозначений……………………………. 443 Источники и литература……………………………………………………… 444 Приложения. Рисунок 1. Гистограмма частоты встречаемости укрупненных категорий… 121 Рисунок 2. Гистограмма коррелированности требований…………………. 133 Рисунок 3. Гистограмма 1 р. Требования купечества Центрально-Промышленного района………………………………………….. 136 Рисунок 4. Гистограмма 2р. Требования купечества Северного района….. 136 Рисунок 5. Гистограмма 3 р. Требования купечества Северо-Западного района…………………………………………………..…. 141 Рисунок 6. Гистограмма 4 р. Требования купечества Западного района…… 141 Рисунок 7. Гистограмма 5 р. Требования купечества Малороссии………… 144 Рисунок 8. Гистограмма 6 р. Требования купечества Центрально-Земледельческого района……………………………………… 144 Рисунок 9. Гистограмма 7 р. Требования купечества Восточно-Земледельческого района…………………………………………. 146 Рисунок 10. Гистограмма 8 р. Требования купечества Южного промыслово-скотоводческого района…………............................... 146 Рисунок 11. Гистограмма 9 р. Требования купечества Сибири…………… 152 4 Рисунок 12. Гистограмма 10 р. Требования купечества Южного Уральского района…………………………………………………… 152 Рисунок 13. Гистограмма 11 г. Требования купечества городов 1 группы……………………………………………………………….. 155 Рисунок 13. Гистограмма 11 г. Требования купечества городов 1 группы……………………………………………………………….. 155 Рисунок 14. Гистограмма 12 г. Требования купечества городов 2 группы………………………………………………………………. 156 Рисунок 15. Гистограмма 13 г. Требования купечества городов 3 группы……………………………………………………………….. 158 Рисунок 16. Гистограмма 14 г. Требования купечества городов 4 группы………………………………………………………………. 160 Рисунок 17. Гистограмма 15 г. Требования купечества городов 5 группы………………………………………………………………... 161 Том II. Приложения. Оглавление……………………………………………………………………… 2 Приложение I. Список населенных пунктов и депутатов Уложенной комиссии………………………………………………………………………… 3 Приложение II. Общий категорийный ряд…………………………………... 14 Приложение III. Таблица укрупненных категорий…………………………. 175 Приложение IV.Участие купечества Владимирской губернии в системе городского самоуправления……………………………………………………. 193 5 ВВЕДЕНИЕ Период зарождения противоречивое время капитализма становления в России рыночных – неоднозначное отношений. и Изменения, происходившие на данном этапе в стране, затрагивали экономический, политический, социальный, культурный, психологический сегменты общественной жизни. В центре интенсификации процессов первоначального накопления стояло российское купечество. К истории предпринимательства в России отечественные исследователи в последние десятилетия проявляют неизменно высокий интерес. Интенсивно изучается деловая активность третьего сословия, его общественно полезная, особенно благотворительная деятельность. Проводятся комплексные исследования по истории региональных групп предпринимателей1. Все большее внимание ученых привлекают социокультурные характеристики купечества. Чаще косвенным или специальным предметом изучения являются проблема менталитета, особенности социальной психологии формирующейся буржуазии, вопросы домашнего уклада жизни. Актуальным остается вопрос становления сословий и роли государства в данном процессе2. Российское купечество Нового времени было порождением петровских реформ3. К началу XVIII столетия социальная структура России представляла собой размытое и неопределенное образование4. В период преобразований первой четверти XVIII в. в соответствии с Регламентом Главного магистрата купцы входили в разряд «регулярных граждан» и делились на две гильдии. К первой из 1 Барышников М.Н. Деловой мир России: историко-биографический справочник. СПб., 1998: Бойко В. П. Томское купечество в конце XVIII – XIX вв.: из истории формирования сибирской буржуазии. Томск, 1998; Галимова, Л.М. Очерки истории симбирского купечества: монография. Ульяновск, 2011; Михалков А.В. Очерки из истории московского купечества. М., 1996; Кусова И.Г. Рязанское купечество: очерки истории XV – нач. XX в. Рязань, 1996; Овсянкин, Е.И. Архангельск купеческий. Архангельск, 2000; Османов А.И. Петербургское купечество в последней четверти XVIII – начале XX в. СПб., 2005; Разгон В.Н. Сибирское купечество в XVIII – первой половине XIX в.: региональный аспект предпринимательства традиционного типа. Барнаул, 1999 и др. 2 См.: Банникова Е.В. Повседневная жизнь провинциального купечества (на материалах губерний Урала дореформенного периода). СПб, 2014; Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи: (XVIII – нач. XX в.). Т. 1, 2. СПб.,1999. 3 Судакова О.Н. Ценностный мир русского купечества Нового времени (культурологический анализ). Улан-Удэ, 2001. С. 29. 4 Комиссаренко С.С. Культурные традиции русского общества. СПб. 2003. С. 34. 6 них относились банкиры и «знатные купцы», ведущие крупную торговлю. Мелкие торговцы были включены во вторую гильдию. Остальные жители посада определялись как «подлые люди, обретающиеся в наймах и в черных работах»5. Учрежденные в это время гильдии не были собственно купеческими, если под «купечеством» понимать посадских людей, занимавшихся торговлей6. Вместе с торговцами и банкирами в них входили «городские докторы, аптекари, лекари, шкиперы купеческих кораблей», а также «золотари, серебренники, иконники, портные, сапожники, кузнецы, токари, плотники и сим подобные» – т. е. посадское население практически всех ремесленных специальностей. Представители старинных допетровских привилегированных корпораций торговых людей – гости и гостиная сотня – первоначально не были включены в состав гильдий. Лишь с 1728 г. указом Сената было определено «гостям и гостиной сотне быть во всех городах в подушном окладе и в службе с прочими посадскими наряду и верстаться собой по богатству обще, а не особо»7. Это означало, что старинные высшие торговые разряды отныне пополнили состав купцов первой и второй гильдий. С 1724 г. посадское торгово-промышленное население Москвы было разделено на 3 гильдии (три статьи) по имущественному признаку. В соответствии с Инструкцией московского купечества старшинам, старостам и их товарищам от 19 января 1742 г. это деление было подтверждено, и «подлые люди», ранее не принадлежавшие к регулярным гражданам, но находившиеся в ведении магистратов, были переименованы в купцов третьей гильдии8. Таким образом, в первой половине XVIII столетия купечество не вычленялось из общей массы посадских людей. Запись в гильдии была формальной, записывались все, кто хотел. В результате по разным городам в купечестве числилось от 60 % до 80 % всего городского населения9. Не существовало и монополии на торгово-предпринимательскую деятельность. 5 ПСЗ – I. Т. VI. № 3708. Гл. 7. Козлова Н. В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII веке (20-е–начало 60-х годов). М., 1999. С. 7. 7 ПСЗ-I. Т. VIII. № 5300. 8 ПСЗ-I. Т. XI. № 8504. 9 Судакова О. Н. Указ. соч. С. 31. 6 7 Разделение на гильдии не было подкреплено соответствующими «преимуществами», не устанавливались правила торговли. Для различных групп населения ограничения на право занятия торговлей были введены указом от 13 февраля 1747 г. Главным условием зачисления крестьян в посад, как и прежде, являлось наличие у них торгов и промыслов на сумму в 300 – 500 руб.10 Этот признак – наличие торгов и промыслов указанной величины – по мнению государства и являлся обязательной характеристикой купечества для первой половины XVIII в.. Не случайно в проекте закона устанавливалось, что «под общим именем купцов разумеются все те, которые всякого звания торг производят»11, а в депутатских наказах в Уложенную комиссию «купецкое право» было определено, как «право покупать и продавать»12. В силу особенностей формирования купечества в его состав на разных этапах включались экономически активные представители практически всех социальных слоев российского общества. Это обеспечило высокую мобильность данной социальной группы и определило некоторые черты ее самосознания. Оформление купечества как сословия неизбежно стимулировало возникновение присущей ему культуры экономической деятельности, «культуры участия» в общественно-политической жизни, культуры социального общения. В его среде вырабатывалась своя система ценностей и предпринимательской этики. Только компетентность купца, его личный опыт и умение адекватно оценивать экономическую и социальную ситуацию позволяли ему ориентироваться в том начавшемся процессе трансформации, который переживала Россия. В конце XVIII – первой половине XIX в. в составе городского населения численность купечества не превышала 2-3 %. Однако его значение определялось не количественной, а качественной характеристикой: постепенно возрастающей ролью в системе складывающихся общественно-экономических отношений, 10 ПСЗ-I. Т. XII. № 9372. Права купцов: проект закона о правах среднего рода государственных жителей // Сб. РИО. Т. 36. С. 202. 12 В современной литературе также существует точка зрения, что купечество - это «объединение людей, для которых торговля и промышленность являлись профессиональными занятиями, образом жизни». – См.: Судакова О.Н. Указ. соч. С. 3. 11 8 определенным местом в городской жизни, а также усилением влияния на развитие культуры, в том числе посредством благотворительности и меценатства. В рамках проблемы «социокультурный облик российского купечества» выбраны два основных направления. Во-первых, это проблема формирования самого сословия и представления купечества о своем социальном статусе, который подразделяется на предписанный – установленный законом и достигаемый – достигнутый индивидуально или в составе своей страты, своего общественного слоя. Во-вторых, выявление духовной характеристики торговопредпринимательского сословия, элементов менталитета (отношение к своей основной социальной функции, образованию, религии, государству и власти), а также некоторых черт бытовой культуры. При исследовании социокультурного облика основное внимание уделено купечеству провинции. Именно провинциальные купцы обслуживали большую часть всероссийского рынка и являлись основой формирования крупнейших предпринимательских династий. Актуальность темы исследования, помимо всего перечисленного, обусловлена также возросшим интересом отечественной науки к осмыслению формирования социальной культуры российского общества, к социальной истории в целом. Однако до настоящего времени отсутствует комплексный подход к рассмотрению социокультурных явлений. В последние десятилетия вследствие внутренней логики развития науки усилилось формирование нового взгляда на историю и культуру общества. Для исследователя важно не только знание экономических и политических факторов, но и понимание психологической основы, мотивов поведения различных социальных групп и отдельных людей на разных этапах исторического развития. Сами психологические установки формируются под влиянием социальной практики, но в то же время они могут реально влиять на систему общественных отношений, в том числе в такой важнейшей сфере, как отношение власти и общества. Не менее важным является и изучение микроистории, истории семьи, повседневности, народной религиозности и т. д. Современная наука активно применяет междисциплинарный подход к изучению исторических фактов, явлений и 9 процессов. Результатом данного поиска явилось становление направления, которое можно определить как «антропологически ориентированная история» или «социальная история». Использование антропологического подхода позволяет осветить культуру купечества как бы изнутри, с точки зрения людей, составлявших данную социальную общность, являвшихся носителями сложившихся социальных ценностей и представлений. В сферу интересов социальной истории входят такие вопросы, как человек и его положение в обществе, проблемы духовной жизни в широком плане. Стали активно исследоваться и аспекты формирования общественного сознания, история ментальностей, влияние социальной психологии на процесс общественного развития. С этой точки зрения представляется закономерным реконструировать социально-психологический, культурный и хозяйственный облик одного из основных слоев российского общества конца XVIII столетия. Дополнительный фактор, обусловивший актуальность избранной темы, связан с реалиями современного состояния России. Предпринимательство относится к категории важнейших факторов устойчивого экономического развития и достижения нормального уровня жизнеобеспечения любой страны. Опыт предпринимательства является «реальным стратегическим ресурсом»13. За последнее время наше общество осознало необходимость возрождения некоторых исторических и культурных традиций, в том числе и традиций хозяйствования. Таким образом, объектом исследования является российское купечество второй половины XVIII в., а именно провинциальное купечество, послужившее основой формирования торгово-промышленной буржуазии. Реальное воплощение основных положений законодательных актов в отношении купечества последней четверти XVIII – первой половины XIX в. изучалось на основе российского законодательства. Полученные результаты сопоставлялись с имеющимися в литературе выводами по различным регионам. 13 Старцев А. В. История российского предпринимательства: проблемы теории и методологии // Предприниматели и предпринимательство в Сибири. Вып. 3. Барнаул, 2001. С. 6. 10 Период середины – конца XVIII в., по признанию большинства исследователей, – это время сословного и хозяйственного самоопределения купечества. Важнейшую роль в данном процессе играли формальные (правовые) институты, с помощью которых регулировались как отношения в среде самого купечества, так и деятельность торгово-промышленного сословия на внутреннем и внешнем рынках. Мероприятия власти в этих условиях были направлены на оформление и последующую консолидацию сословия предпринимателей. Основным методом консолидации стало выделение из общей массы части купечества, обладающего определенным капиталом и способного подтверждать свой статус совершением соответствующих по объему и характеру сделок. Проводя законодательное оформление предпринимательского сословия, власть преследовала несколько целей. Стратификация посадского населения на отдельные социальные группы должна была способствовать более полному его учету и результативной выплате налогов и несению соответствующих повинностей. представлялась государству стабилизация Не менее важной хозяйственной и социально- политической обстановки в стране. Главная забота власти состояла в обеспечении торгово-промышленного развития, для чего требовалось вовлечь в хозяйственную жизнь представителей самых разных слоев населения. Для некоторых из них различные направления предпринимательства становились основным видом деятельности. Вследствие этого возникали определенные трудности с идентификацией самого субъекта предпринимательства. Н.В. Козлова обратила внимание на тот факт, что по мере развития рыночного хозяйства, мануфактурных форм производства исследователям не всегда было просто определить, кто же являлся в середине XVIII в. подлинным предпринимателем, например, в торговой сфере14. Законодательные акты последней четверти XVIII в. не просто провозглашали регламентировали 14 «свободу профессиональную предпринимательства». деятельность, в результате Они чего См.: Козлова Н.В. Некоторые аспекты торговой деятельности в России в XVIII веке (из истории разработки правовых документов) // Купечество в России. XV – первая половина XIX в. М., 1997. С. 194-218. 11 правительство ограничивало основные параметры сословий, в том числе и членов гильдий. В то же время идентификация и самоидентификация купечества устанавливала его основные социокультурные границы. Предмет исследования – основные черты социокультурного облика провинциального российского купечества. Определение предмета исследования требует уточнения понятия «социокультурный облик». В настоящее время термин «социокультурный» широко используется в различных гуманитарных науках – истории, социологии, культурологии, социальной и исторической психологии, культурной и социальной антропологии. Само общество рассматривается как социокультурная система, вследствие чего исследователи все чаще ориентируются на применение междисциплинарного синтеза. Понятие «социокультурная система» употребляют в качестве альтернативы определениям «социальная система» и «культурная система»15. В данном контексте социальное и культурное начала взаимообусловлены. Социальный опыт рассматривается как важнейшая составляющая часть культуры. Неразрывная связь социального и культурного признается исследователями разных научных направлений и школ. М. Вебер, чья теория в настоящее время активно применяется в различных сферах гуманитарных знаний, отмечал, что всю совокупность явлений культуры нельзя считать прямым следствием материальных интересов или их функцией. Вместе с тем, «история хозяйства образует почву, без познания которой немыслимо плодотворное исследование ни одной из областей культуры»16. Поэтому изучение социокультурного облика купечества должно опираться и на реалии его экономической практики, и на понимание самим купечеством своего места и роли в хозяйственной жизни страны. Необходимость совершенствования методологии исторических исследований на современном этапе потребовала опоры на достижения всех общественных наук. Важный вклад в этот процесс был внесен историками- 15 16 Культурология: энциклопедия. В 2 т. Т. 2. – М., 2007. С. 547. Вебер М. История хозяйства. Очерк всеобщей социально-экономической истории. Пг., 1924. С. 16. 12 антропологами. Историческая антропология предложила историкам то, что не смогла предложить даже школа «Анналов» в своем изучении ментальности – связную концепцию культуры17. По мнению американского историка Р. Дарнтона, все межличностные отношения имеют культурную природу, в том числе и те, которые мы традиционно воспринимаем как экономические или социальные18. Подобный подход и предопределил необходимость изучения социокультурной составляющей общественного развития. В том значении, которое является наиболее адекватным предмету историкоантропологических исследований, культуру можно определить как систему ценностей, которые приняты членами общества, норм, которым следуют люди, и материальных артефактов, которые они создают. Однако культура – это еще и технологии, общество, способ эпоху. деятельности, Это характеризующий собирательное социальную наименование группу, «символических, приобретенных, внебиологических аспектов функционирования человеческого общества, включая язык, политико-правовые и нравственные регуляторы, способы трудовых операций, обычаи и условности (соглашения, договоренности), по которым человеческое поведение может отличаться от поведения других приматов»19. Следовательно, в структуре культуры выделяются такие функциональные блоки, как: аспекты социальной организации (хозяйственная, политическая, правовая культура), социально значимое знание (религиозная, художественная, научная культура), передача социально значимого опыта (образование, просвещение, массовая культура)20. Исходя из этого, «социокультурный облик» сословия выступает как система ценностных свойств (качеств), принадлежащих данному социуму и приобретенных им в ходе социальной практики. Под обликом следует понимать самую обобщенную характеристику, включающую в себя политические взгляды, 17 Цит. по: Chartier R. Cultural history. Between Practices and Representations. Ithaca, New York, 1988. P. 97. Darnton R. The Greate Cat Massacre and Other Episodes in French Cultural History. New York, 1984. P. 258. 19 Смирнова Е.Р., Шапкина Н.В. Человек в контексте культуры: введение в социокультурную антропологию: учеб. пособие для студентов гуманитарных специальностей. Саратов, 1997. С. 10. 20 Социология: учебник для вузов. 3-е изд. М., 2008. С. 194–199. 18 13 формы взаимодействия в системе экономической практики, психологию, мораль, культурно-бытовой уклад и семейные отношения. С учетом характера проблемы и степени ее разработанности автором поставлены следующие задачи: - разработать методику междисциплинарного исследования массового исторического источника – городских депутатских наказов в Уложенную комиссию 1767 г. – для выявления основных элементов социокультурного облика купечества; - проследить особенности внутригородской борьбы на этапе выборов депутатов; - провести статистический анализ требований купечества, изложенных в городских наказах; - выявить иерархию ценностных ориентиров и региональные особенности требований купечества; - раскрыть социокультурные проблемы предпринимательской деятельности; - охарактеризовать социально-правовое пространство российского купечества; - проанализировать процесс самоидентификации купечества и некоторые черты его менталитета; - изучить реализацию требований купечества в законодательстве конца XVIII – первой половины XIX вв. Хронологические рамки исследования – вторая половина XVIII в. – охватывают самостоятельный исторически целостный период, который характеризуется законодательным оформлением гильдейского купечества. Научная новизна работы заключается: - в комплексном подходе к изучению феномена социокультурного облика купечества, которое включает в себя не только традиционную сферу духовности (воспитание, образование, религиозность), но и культурные аспекты организации предпринимательской деятельности, вопросы политической, правовой, бытовой культуры; 14 - в комплексном анализе механизма формирования элементов сословного статуса купечества «изнутри», глазами самого сословия; - в установлении трансформации социума в тот переломный момент, когда закладывалась юридическая основа сословного статуса купечества; - в привлечении впервые как единого комплекса источников для изучения социокультурного облика всех, а не выборочно, как до настоящего времени было принято в историографии, так называемые малых депутатских наказов, представленные в Уложенную комиссию Екатерины II жителями 214 городов; - в разработке методики формализации и генерализации требований городских депутатских наказов, что способствовало более полному выявлению ментальности формирующегося сословия; - впервые анализ требований был произведен с помощью контент-анализа, установлена корреляционная зависимость между различными группами - определена иерархия ценностей формирующегося сословия, показаны требований; региональные отличия в запросах купечества. - сопоставление представленных в Уложенную комиссию требований купцов с их реализацией в последней четверти XVIII – начале XIX в. позволило установить степень «сословной сформированности» купечества, как особой группы общества и эволюцию отдельных социокультурных характеристик. Теоретическая использования его значимость положений исследования для состоит выявления общих в возможности закономерностей формирования социокультурного облика других страт российского общества – дворянства, крестьянства, казачества. Изучение социокультурной характеристики купечества не является самоцелью. Полученные результаты позволяют более объемно представить комплекс социальных и культурных проблем, существовавших во второй половине XVIII в. в России. Наставления депутатам демонстрируют высокую степень дифференциации социума, который полагал себя «купечеством». Эти различия проявлялись не 15 столько в материальном положении «первостатейных» и «меньшеплатежных», сколько в способе мышления, отношении к своей основной социальной функции, понимании перспектив развития. Сопоставление региональных требований позволило сделать вывод, что в указанный период не было купечества «вообще», некоего усредненного варианта торговца-предпринимателя. Изложенные в наказах предложения наряду с «общепрофессиональными» демонстрируют значительную разницу интересов жителей отдельных территорий. Анализ всех изложенных в депутатских наказах требований показывает, что степень общественного разделения труда в конце 60-х гг. XVIII в. в целом в российской экономике не позволяла купечеству существовать только за счет торгово-предпринимательской деятельности. Об этом свидетельствуют постоянные требования земли для обеспечения домашнего подсобного хозяйства, а не для предпринимательства. Данный факт не нашел должного отражения в отечественной историографии. Политико-правовая культура купечества отличалась незрелостью и была преимущественно ориентирована на прошлое, на законодательные образцы первой половины XVIII в. Это особенно ярко проявилось в представлениях купцов о структурах городского управления. Практическая значимость исследования состоит в возможности использования полученных научных результатов при разработке общих и специальных лекционных курсов по истории России, истории предпринимательства, предпринимательской этики, социальной истории. Отдельные положения работы могут найти применение в учебных пособиях и научных трудах, посвященных социокультурной характеристике различных сословий. Выводы диссертации позволяют расширить понимание формирования городской культуры, воссоздать состояние городского социума и историкокультурный облик российского города в середине – второй половине XVIII в. 16 Методологическая основа исследования базируется на ряде системообразующих принципов. Исходными являются социокультурный принцип и принцип объективности, реализация которых обеспечена использованием социально-антропологического и культурологического подходов. Первый из них позволил представить социокультурных купца как преобразований, культурно-исторического носителя специфической субъекта социальной культурности. Второй помог через отношение к различным проявлениям культуры понять особенности восприятия купечеством окружающего мира, элементов государственной политики и своей роли в обществе. Принцип объективности предусматривает тщательный сравнительный анализ источников, требует изучения конкретных действий, поступков, повседневных практик предмета исследования. Принцип историзма позволяет рассмотреть положение купечества в динамике и в конкретно-исторических условиях середины – второй половины XVIII в. Принцип всесторонности применен для максимально широкого, многопланового познания предмета исследования в многообразии купеческих практик и ментальности. В соответствии с принципом системности в изучении предмета исследования учитывается взаимосвязь всех его элементов, а также рассматриваются отношения с другими социумами. В исследовании применялись разнообразные общенаучные методы: историко-сравнительный, статистического и логического анализа, обобщения. Значительная часть источниковой базы обработана с помощью контент-анализа. В работе применен междисциплинарный подход. Синтез ряда дисциплин – истории, социологии, культурологии – предоставляет необходимые возможности для изучения социокультурного облика, в том числе повседневной истории, быта и менталитета купечества. Степень достоверности и апробация результатов: Достоверность исследования достигается в ходе комплексного анализа всей информации источников, сопоставления и перепроверки количественных данных, полученных из исследований по данной теме. 17 Основные положения и результаты исследования использованы в докладах на региональных, общероссийских и международных научных конференциях: - «Запад и Восток: традиции, взаимодействие, инновации». Международная научная конференция. Владимир, 2000. - «Свеча – 2002: Истоки: Север-Центр». Международная конференция на средства гранта Секретариата Баренцева региона. Архангельск, 2002. - «Человек и культура в культурно-историческом пространстве России». Международная научная конференция. Кострома, 2002. - «Российская провинция в динамике исторического развития: взгляд из XXI века». Межрегиональная научная конференция. Кострома, 2004. - «Социальная психология XXI столетия». Всероссийский симпозиум по проблемам психологических наук. Ярославль, 2004. - «Предприниматель и культура». Всероссийская научно-практическая конференция. Челябинск, 2005. - «Древняя столица: история и современность». Международная научная конференция. Владимир, 2006. - Первый Всероссийский съезд историков-регионоведов. Санкт-Петербург, 2007. - «Динамика исследования - 2008». Материали за IV Международна практична научна конференция. София, 2008. - «Российская благотворительность и меценатство: история и современное развитие традиций». Всероссийская научная конференция. Орехово-Зуево, 2008. - «Уваровские чтения-VII: Семья в традиционной культуре и современноммире». Всероссийская научная конференция. Муром, 2008. - «Архивы и история Российской государственности». Всероссийские научные конференции. Санкт-Петербург, 2012, 2013, 2014 гг. Результаты исследования использовались диссертантом при разработке и чтении курса «Отечественная история». Содержание, основные положения и результаты исследования нашли отражение в двух монографиях: «Повседневная жизнь провинциального города 18 Владимира в последней трети XVIII – первой половине XIX в.» (в соавт.). 2009, 16 п. л.; «Социокультурный облик российского купечества (по материалам Уложенной комиссии 1767 г.)». 2011, 39 п. л., а также в 42 статьях, в том числе 15 статей в изданиях, входящих в список ВАК. * * * Историография вопроса очень неоднородна. По степени внимания к социокультурным проблемам, характеру конкретных исследовательских задач, особенностям источниковой и методологической базы в историографии можно выделить ряд блоков. Во-первых, это труды, посвященные анализу социального статуса самого купечества, оформления его в сословие. Во-вторых, сочинения по истории культуры, общественного сознания и социально-психологической характеристике отдельных групп российского общества, в том числе и купечества. В-третьих, исследования, касающиеся работы Уложенной комиссии 1767 г. и городских депутатских наказов. Работы, относящиеся к первому блоку, характеризуют неоднозначный и противоречивый процесс становления сословий в России. Одна из первых самостоятельных попыток купечества осмыслить свою роль в экономике и общественной жизни страны была предпринята во второй половине XVIII в. В центре внимания М.Д. Чулкова – служащего Коммерц-коллегии, а также историка, этнографа и писателя – находились не только проблемы развития торговли, промышленности и промыслов и влияния на них государства. Его интересовало отношение самих предпринимателей к данным процессам. Одна из актуальных проблем, поднятых автором – противостояние купечества и крестьянства в торгово-промысловой деятельности21. В этом противостоянии купечества, полагавшего торговлю и занятие промыслами и торговлей своей монополией, и крестьянства, втягивавшегося в рыночные отношения, прослеживается борьба за установление границ социальной (в данном случае профессиональной) функции сословий. 21 Чулков М.Д. Историческое описание российской коммерции. В 7 т. М., 1781 – 1787. 19 Активное исследование отечественными историками процесса законодательного оформления сословного статуса купечества проводилось в середине XIX – начале XX вв. Первоначально этот вопрос изучался на основе законодательных актов преимущественно в контексте развития города и городской жизни. Вследствие этого основное внимание уделялось становлению органов городского функционировании. самоуправления Исследователи и участию пришли к купечества выводу, что в их государство рассматривало посадских людей преимущественно как объект налогообложения22, чем и определялся их статус. Позиция самого купечества в указанных работах не прослеживалась. В конце XIX - начале XX в. при изучении положения купечества, помимо законодательных актов, историки стали активно использовать и другие источники. Определенную роль здесь сыграло начало публикации Русским историческим обществом материалов Уложенной комиссии, особенно городских депутатских наказов23. Так называемые малые наказы были изданы под названием «Исторические сведения о Екатерининской комиссии для сочинения проекта Нового Уложения». В наказах городов подавляющее большинство составляли требования торгово-промышленного населения. Они позволили выявить мнения самих горожан по самым разным вопросам общественного и хозяйственного развития и их представления о своем социальном статусе. В дальнейшем значительное расширение источниковой базы (прежде всего за счет материалов делопроизводства и документов личного происхождения купечества) позволило показать реальную тяжесть государственных податей и служб, приходившихся на долю посадских людей. На конкретном историческом материале были подтверждены выводы исследователей 50–70-х гг. XIX в. о «фискальной» точке зрения государственной власти на посад. Последующий анализ Городового положения Екатерины II 1785 г. показал, какие затруднения на 22 Плошинский Л.О. Городское или среднее состояние русского народа в его историческом развитии от начала Руси до новейших времен. СПб., 1852; Пригара А.П. Опыт истории состояния городских обывателей при Петре Великом // Журнал Министерства народного просвещения. 1867. Т. 135 – 136; Дитятин И.И. Устройство и управление городов России. Т. 1. Города России в XVIII столетии. СПб., 1875. 23 Сб. РИО. Т. 4. СПб., 1869; Т. 93, 107, 123, 134, 144, 147. СПб., 1894 – Пг., 1915. 20 практике встретила реализация данного закона. В частности, донесения специальных сенатских комиссий свидетельствовали, что во многих вновь «назначенных» городах невозможно было открыть думы, т.к. «там большей частью обитают крестьяне, в земледелии упражняющиеся»24. Преобладание крестьянского населения в городах оказывало значительное влияние на мировоззрение и образ жизни, весь социокультурный облик городских жителей. Были изучены также основания и сущность гильдейской сословной структуры купечества25. Заслуга вышеуказанного этапа развития историографии состоит в том, что предметом научного исследования был юридически-правовой аспект жизни предпринимателей, который характеризует нормативное оформление сословного статуса. К этому же времени относится и постановка вопроса о процессе «образования буржуазии в недрах крепостного быта»26, что придавало ей определенные специфические черты. На рубеже XIX–XX вв. в отечественной историографии разрабатывалась и общая концепция формирования социальной структуры в России. Одним из первых фундаментальный труд по истории российских сословий создал В.О. Ключевский. По его мнению «сословия – термин государственного права и обозначает известный ряд политических учреждений. Сословиями мы называем классы, на которые делится общество по правам и обязанностям. Права дает либо утверждает, а обязанности возлагает государственная верховная власть, выражающая свою волю в законе»27. Понятия «класс» и «сословие» в данном контексте употреблены как синонимы – как большая социальная группа. Следовательно, критерием деления общества на сословия, по мнению автора, являлся юридический признак – законодательно установленное различие прав и обязанностей. Экономические выгоды различных сословий власть также «закрепляла» законом. 24 Кизеветтер А.А. Посадская община в России XVIII столетия. М., 1903; Кизеветтер А. А. Городовое положение Екатерины II 1785 г. Опыт исторического комментария. М., 1909. С. 328. 25 Варадинов Н.В. Гильдии // ЖМВД. 1861. № 9. 26 Берлин П.А. Русская буржуазия в старое и новое время. М., 1922. С. 89. 27 Ключевский, В.О. История сословий в России. // Ключевский В.О. Соч. в 9 т. Т. 6. М., 1989. С. 225. 21 Исключительно важным представляется наблюдение историков конца XIX в. о том, что социальная структура русского общества формировалась на «основе эффективности власти, а не эффективности собственности». Сословное деление проводилось по инициативе государства и в его интересах в период Нового времени28. При этом российские сословия возникали не естественным путем, как это происходило в Западной Европе, а искусственным, исходя из государственной необходимости29. Решающая роль здесь принадлежала государственному принуждению – тяглу. Вследствие этого городские сословия рассматривались как продукт деятельности верховной власти, направленной на обеспечение ее финансовых нужд. Подобная точка зрения получила значительное распространение30. Политические и экономические факторы, оказавшие влияние на возникновение сословий в России, состояли в «военных финансовых потребностях правительства» и «постоянной прямой подати»31. Таким образом, решающая роль в формировании сословий – законодательное установление налогообложения – отводилась государству. Также было высказано предположение, что Россия пыталась перенять западноевропейскую структуру общества. Однако российское купечество с его корпоративной организацией не являлось отдельной социальной группой32. Занятие торговлей считалась некоторым видом государственной службы33, поэтому купцы представлялись как «служилое» сословие. Наконец, в указанный период сформировалось представление о том, что появление сословий в России было не результатом исторического развития или инициативой государства, а вынужденным актом. Частные лица с одинаковым родом занятий объединялись и стремились как можно больше расширить круг 28 Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Ростов н/Д., 1995. С. 241; Шершеневич ГФ. Курс гражданского права. Тула, 2000. С. 113. 29 Трансформация социальной структуры и стратификация российского общества. М., 1996. С. .26. 30 Градовский А.Д. История местного управления в России// Градовский А.Д. Собр. соч. В 3 т.. СПб., 1899. Т. 2. С. 239; Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. В. 3. т. Спб., 1905. Т. 1. С. 106. 31 Милюков П.Н. Указ. соч. С. 106, 167. 32 Милюков П.Н. Указ. соч. С. 225, 228, 233-235; Владимирский-Буданов М Ф. Обзор истории русского права.. С. 241. 33 Градовский А.Д. Начало русского государственного права // Градовский А.Д. Собр. соч. СПб., 1901. Т. 3. С. 186 – 188. 22 своих прав и привилегий. Государственная власть лишь решала вопрос об объеме этих прав34. Таким образом, к концу XIX – началу XX в. в отечественной историографии были высказаны три основных точки зрения по вопросу формирования сословий (включая купечество): 1) существование сословий – результат целенаправленной деятельности государства; 2) сословия образуются «снизу», по инициативе населения; 3) сословия – продукт заимствования западноевропейской общественной структуры. Следует отметить, что важнейшим признаком сословия считалась наследственность прав и обязанностей. Исследователи отмечали, что «сословия в полном значении этого слова» образуются только в период правления Екатерины II, т. к. до XVIII в. население делилось на «разряды», чьи права и повинности не переходили по наследству35. Поэтому личных дворян, например, нельзя признать сословием, поскольку их статус не передавался потомкам по рождению36. Советские историки в течение долгого времени сравнительно мало уделяли внимания проблемам социальной истории и формирования городских сословий. Эти вопросы попадали в поле зрения исследователей преимущественно при изучении ранних этапов предпринимательства в России37, а также развития классовой борьбы и противоречий, возникавших внутри общества38. Интерес к становлению сословия российских предпринимателей усилился в связи с началом дискуссии о генезисе капитализма в России подняты проблемы социального 34 статуса 39 . Вновь были горожан второй половины XVIII – Лаппо-Данилевский А.С. Очерк внутренней политики Екатерины II. СПб., 1898. С. 17. Шершеневич Г.Ф. Курс гражданского права. С. 113. 36 См.: Комиссаренко С.С. Культурные традиции русского общества. СПб., 2000. С. 41. 37 См. например: Бахрушин С.В. Торги гостя Никитина в Сибири и Китае // Бахрушин С.В. Научные труды. М., 1955. Т. 3, ч. 1; Звягинцев Е.А. Московский купец-промышленник Михайла Гусятников и его род // Московский край в его прошлом. М., 1928; Базилевич К.В. Крупное торговое предприятие в Московском государстве в первой половине XVII в. М., 1933; Сыроечковский В.Е. Гости-сурожане. М.; Л., 1935 и др. 38 Кулишер И. История русской торговли до XIX в. СПб., 1923; Кулишер И. Истории русского народного хозяйства. Т. 2. М., 1925; Рожков Н.А. Русская история в сравнительно-историческом освещении: (основы социальной динамики). Пг., 1922 – 1924. 39 Яковцевский В. Н. Купеческий капитал в феодально-крепостнической России. М., 1959; Полянский Ф.Я. Первоначальное накопление капитала в России. М., 1958. 35 23 первой половины XIX в.40, а также проведено комплексное исследование истории дореформенного купечества41. непосредственно социально-экономическим Однако основное вопросам: внимание уделялось развитию торговли, промышленности, использованию рабочей силы, юридическому определению круга прав, обязанностей и повинностей горожан. В 50-е гг. XX в. в советской историографии утвердилось мнение, что в середине XVIII столетия купечество оформилось в «отдельный класс», отличавшийся от остальных социальных групп экономически, юридически и организационно 42. Данная точка зрения базировалась на признании наличия у купечества единой сферы деятельности (торгово-предпринимательской), законодательно оформленных самоуправления. Однако пересматривается, в прав сегодня в определенной и обязанностей, исторической степени науке происходит структур этот взгляд возврат к дореволюционной постановке проблемы. Своеобразный итог данному периоду историографии подвела Исабель де Мадариага: «Исследования, касающиеся сословных институтов в России в целом, носят слишком общий характер, а многие из них устарели»43. Начало современного этапа в исследовании истории купечества можно отнести ко второй половине 70-х гг. XX в., когда в отечественной науке наметились новые направления и подходы к рассмотрению проблем истории сословий, классов и предпринимательства Российского государства44. В ряде работ в последнее десятилетие XX в. было проведено обобщение результатов 40 Клокман Ю. Р. Социально-экономическая история русского города: вторая половина XVIII века. М., 1967. Рындзюнский П. Г. Городское гражданство дореформенной России. М., 1958. 42 Боровой С.Я. Кредит и банки России (сердина XVIII в. – 1861 г.). – М., 1958. – С.81; Яковцевский В. Указ. соч. С. 49. 43 Мадариага, Исабель де. Россия в эпоху Екатерины Великой. М., 2002. С. 482. 44 См.: Громыко М. М. К характеристике социальной психологии сибирского купечества XVIII в. // История СССР. 1978. № 3. С. 58–71; Кабузан В. М. Заселение Новороссии в XVIII – первой половине XIX века. М., 1976; Миронов Б. Н. Русский город в 1740 – 1860-е годы: демографическое, социальное и экономическое развитие. Л., 1990; он же:Внутренний рынок России во второй половине XVIII – первой половине XIX в. Л., 1981; он же: Историк и социология. Л., 1984. 41 24 изучения истории предпринимательства и предпринимателей в России, полученных в 1970 – 1990-е гг.45 Напомним, что большая часть дореволюционных исследователей, как историков, так и историков права (С.М. Соловьев, В.О. Ключевский, М.Ф. Владимирский-Буданов, Г.Ф .Шершеневич и др.) отмечали отсутствие сословной системы в России в XVI – XVII вв., так как права и повинности населения не переходили по наследству46. Этот принцип наследования для большинства исследователей является определяющим при выделении сословия. Процесс становления сословий именно в XVIII в. напрямую связан со знаменитым «окном в Европу», а точнее – с активной вестернизацией всех сторон российской жизни. С этой точки зрения можно признать заимствование Россией сословных порядков Западной Европы. В настоящее время по-прежнему неоднозначно в научной литературе решается проблема становления и консолидации купеческого сословия. Началом консолидации крупного купечества некоторые исследователи полагают существование в течение почти двух столетий корпораций гостей и гостиной сотни. Их деятельность является отдельной темой советской историографии47. Эти работы объективно показывают специфику раннего этапа предпринимательской деятельности в России и формирования торгового сословия. В частности, было обращено внимание на отсутствие у гостей крупных 45 1000 лет русского предпринимательства: из истории купеческих родов. М., 1995; Барышников М. Н. История делового мира России. М., 1994; он же. Деловой мир России: историко-биогр. справочник. СПб., 1998; Примаченко П.А. Русский торгово-промышленный мир. М., 1993; Кузьмичев А., Петров Р. Русские миллионщики: семейные хроники. М., 1993; Хорькова Е.П. История предпринимательства и меценатства в России. М., 1998; История предпринимательства в России. Т. 1, 2. М., 1999; Предпринимательство и предприниматели в России от истоков до начала XX в. М., 1997 и др. 46 Шершеневич Г.Ф. Курс гражданского права. – Тула, 2000. – С. 113. 47 См.:Базилевич К.В. Крупное торговое предприятие в Московском государстве в первой половине XVI в. М., 1933; Звягинцев Е.А. Московский купец-компанейщик Михайла Гусятников и его род // Московский край в его прошлом. Очерки по социальной и экономической истории XVI – XIX вв. – М., 1928. С. 61 – 74; Сыроечковский В.Е..Гости-сурожане. М.-Л., 1935; Заозерская Е.И. Торги и промыслы гостиной сотни Среднего Поволжья на рубеже XVII – XVIII вв. // Петр Великий. М.-Л., 1945; Бахрушин С.В. Торги новгородцев Кошкиных: Промышленные предприятия русской торговых людей в XVIII в. // Бахрушин С.В. Научные труды. 3 т. / Ред. коллегия А.А. Зимин и др. Т. 2. - М., 1954. – 380 с 25 накоплений, на широкое распространение оборота денег, взятых взаймы или в качестве аванса48. Недостаток капиталов приводил к социальной неустойчивости. Через предоставление льгот с целью укрепления своих позиций и влияния в городе верховная власть последовательно выделяла привилегированные группы посадского населения, наделяя их комплексом привилегий.49. Данное мнение примыкает к точке зрения о целенаправленной деятельности государства по формированию сословий, причем начало этого процесса относится не к XVIII, а к XVI столетию. Завершение юридического оформления сословий в России большинство исследователей относят к концу XVIII – первой половине XIX в.50. В ходе этого процесса часть посадского населения постепенно приобретала важнейшие сословные признаки, включая сословный менталитет и право участия в представительном учреждении51. Определенную роль в данном процессе сыграла и деятельность Комиссии о коммерции, члены которой на основе поданных горожанами предложений считали необходимым повысить социальный статус 48 Заозерская Е. И. Торги и промыслы гостиной сотни Среднего Поволжья на рубеже XVII – XVIII вв. С. 214, 221 – 232, 244. 49 Голикова Н. Б. Привилегированные купеческие корпорации России XVI – первой четверти XVIII в. Т. 1. М., 1998. С 13, 24, 452. 50 См.: Аксенов А. И. Генеалогия московского купечества XVIII в. (Из истории формирования русской буржуазии). М, 1988; Аксенов, А. И. Очерки генеалогии уездного купечества XVIII в. М, 1993; Банникова Е. В. Дореформенное купечество Южного Урала: повседневная жизнь в городской среде. Оренбург, 2009; Бойко В. П. Купечество Западной Сибири в конце XVIII – XIX в.: Очерки социальной, отраслевой, бытовой и ментальной истории. Томск 2007; Брянцев М. В. Культура русского купечества. Воспитание и образование. Брянск, 1999; Иванова, Н.А., Желтова В.П. Сословное общество Российской империи (XVIII – начало XX века). М., 2010; Козлова Н. В. Гильдейское купечество в России и некоторые черты его самосознания в XVIII в. // Торговля и предпринимательство в феодальной России. М, 1994. – С. 28–42. Комлева Е. В. Енисейское купечество (последняя четверть XVIII – первая половина XIX в.). М., 2006; . Кусова, И. Г. Рязанское купечество. Очерки истории XVI – начала XX в. Рязань, 1996; Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII – начало XX в.). Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства. В 2-х т. Т. 1. СПб, 1999; Овсянкин Е. И. Архангельск купеческий. Архангельск, 2000; Османов, А. И. Петербургское купечество в последней четверти XVIII – начале XX в. СПб, 2005; Разгон В. Н. Сибирское купечество в XVIII – первой половине XIX в. Региональный аспект предпринимательства традиционного типа. Барнаул, 1998; Резун Д. Я. Очерки изучения истории сибирского города XVIII в. Новосибирск, 1991; Смирнов С. Н. Социальная стратификация и проблема правосубъективности в России в XVII - XVIII веках // Границы в пространстве прошлого: социальные, культурные, идейные аспекты: Сб. статей участников Всероссийской научной конференции молодых исследователей, посвященной 35-летию Тверского гос. унивепситета. Тверь, 23 – 26 апреля 2006 г. В 3 т ./Отв. ред. А. В. Винник. Тверь, 2007. Т. 1. С.35–46;Судовиков М. С. Купеческое сословие ВятскоКамского региона в конце XVIII - начале XX в. Киров, 2009; Щукин И. А. История купечества Восточной Сибири в XIX в.: формирование и социальное положение. Автореф. дис. … канд. ист. наук. М., 2000. 51 Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи: (XVIII – нач. XX вв.). Т. 1.. С. 111. 26 купечества, выделить его из общей массы посадского населения, пересмотреть налогообложение52. Однако процесс консолидации протекал неравномерно. В Европейской части страны консолидация купечества на основе возрастания его экономического значения и влияния, формирования общих черт сознания и усиления общесословной борьбы за возвышение своего социального статуса завершилась уже во второй половине XVIII в.53. В Сибири у купцов в это время наблюдалось отсутствие устойчивого осознания общности своих интересов, сознательного противопоставления себя как единой социальной группы внешней среде54. Только в XIX в. у сибирского купечества усиливался корпоративный дух и начинался процесс противопоставления «купеческих ценностей официальной дворянскобюрократической идеологии»55. В настоящее время в отечественной исторической науке нашло признание использования ряда признаков, характеризующих сословия российского общества: 1. наличие специфических прав и социальных функций, которые закреплены юридически в обычае или законе; 2. передача сословных прав по наследству, следовательно, приобретение их по рождению; 3. объединение представителей сословий в сословные организации или корпорации; 4. наличие специфического менталитета и сознания; 5. наличие права на самоуправление и участие в местном управлении или центральном государственном управлении (в сословно-представвительных учреждениях); 6. наличие внешних признаков сословной принадлежности – одежды, причесок, особых украшений и т. п.56 Использование данных признаков позволяет не только стратифицировать общество, отделять одно сословие от другого, но и выявлять их социокультурные характеристики, особенности менталитета и социальной психологии. В этой характеристике следует также обратить внимание на тот факт, что права и 52 См.: Молодцова Н. В. Комиссия о коммерции. 1763 – 1796. Автореферат дисс. … канд ист. наук. М., 1995. С. 9. Козлова Н. В. Гильдейское купечество в России и некоторые черты его самосознания в XVIII в. С. 228. 54 Громыко М. М. К характеристике социальной психологии сибирского купечества XVIII в. С. 71. 55 Бойко В. П. Купечество Западной Сибири в в конце XVIII – XIX в. С. 355. 56 Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII – начало XX в.). Т. 1.. С. 76. 53 27 социальные функции могут быть закреплены за сословием не только в законе, но и в обычае. Роль государства в таком случае сводится к минимуму. Таким образом, для современных исследователей при решении вопроса о становлении и консолидации купечества важны не только формально-правовые признаки сословия, но и региональные отличия самого процесса, и наличие «корпоративного духа», «купеческих ценностей», осознания купечеством общности своих интересов. В ряде исследований отмечено, что «сословия не рассматривались в русском обществе как закрытые социальные системы. Они обладали определенной подвижностью, позволяя человеку переходить из одной социальной позиции в другую и менять культурную среду». В соответствии с этим вертикальная социальная мобильность (т.е. передвижение из одной социальной группы в другую с повышением социального статуса) рассматривается как один из «качественных признаков российских культурных традиций»57. Данное положение подтверждает признание отечественными исследователями тесной связи между культурными и социальными явлениями. Подвижность социальной структуры, процесс перманентного размывания внутрисоциальных границ неизбежно приводил к появлению целого ряда пограничных социальных групп, которые могли влиться в то или иное сословие58. На этой основе существенные разногласия в настоящее время сохраняются в понимании самого термина «сословие». В справочных изданиях в определениях сословия обязательно присутствуют две качественные характеристики: 1) наличие особого правового статуса, 2) передача прав и обязанностей по наследству59. На этих признаках настаивали и все дореволюционные исследователи. В современной научной литературе высказывалось мнение, что наследственность статуса не может быть главной характеристикой сословия. 57 Комиссаренко С. С. Культурные традиции русского общкства. СПб., 2003. С. 38. Макарьева Н. В. Категория «дети» в социальной структуре России XVI – XVIII вв. // Уваровские чтения-VI. Граница и пограничье в истории и культуре: Материалы научной конференции. Муром, 16 – 18 мая 2005 г. Муром, 2006. С. 304. 59 Брокгауз Ф. А. и Ефрон И. А. Сословия // Энциклопедический словарь. В 80 т. СПб., 1900. Т. XXX-а. С. 911; Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. 4-е изд. М., 2003. С. 750; Советская историческая энциклопедия. В 16 т. М., 1971. Т. XIII. С. 347; Большая советская энциклопедия. В 52 т. Изд. 3. М., 1976. Т. 24. С. 199. 58 28 Ключевыми должны быть юридическое оформление принадлежности к сословию и соответственно наличие определенной процедуры вхождения в сословие и выхода из него60. Вряд ли можно согласиться с данной точкой зрения. Подобные представления возникают в тех случаях, когда исследование опирается в большей степени на законодательные акты и не учитывает реальную практику их осуществления61. Подобный подход возвращает нас к позиции рубежа XIX – начала XX в. о безусловном приоритете государства в установлении законом формально-правовых признаков сословного статуса. Вместе с тем, как уже отмечалось, сословие – не только юридическая категория, но и общность духовного и материального бытия, профессиональная деятельность индивида и принадлежность к определенной культуре62. Современное понимание сословия невозможно без рассмотрения вопроса о формировании самосознания и внутренней сплоченности купечества, его самоидентификации. Сословные идеи, проникшие в Россию во второй половине XVIII в., в силу особенностей русских гражданско-правовых традиций развивались иначе, чем в Западной Европе. И отечественные, и зарубежные исследователи неоднократно обращали внимание на тот факт, что в России не было такой категории населения, которую можно было бы отнести к «третьему чину» - третьему сословию в западноевропейском смысле этого понятия63. Данная особенность исторического развития России стала основой для широко распространенного мнения о том, что этот «недостаток» (по определению И. Ширле – Н.К.) государство исправляло в соответствии с западными образцами, так как отсутствие третьего сословия в России придавало правлению Екатерины II деспотический характер. Следовательно, «средний род» – категория населения, которую императрице только предстояло создать64, чтобы исправить «недостатки» социальной стратификации.. Отсюда – прочно закрепившееся в историографии мнение, что 60 Смирнов С. Н. Указ. соч. С. 38 – 39. См.: Иванова Н. А., Желтова В. П. Сословное общество Российской империи (XVIII - начало XX века). М., 2010. 62 Куприянов А. И. Русский горожанин конца XVIII – первой половины XIX в. (по материалам дневников) // Человек в мире чувств. Очерки по истории частной жизни в Европе и некоторых странах Азии до начала Нового времени. М., 2000. С. 127. 63 Ширле И. Третий чин или средний род: история поиска понятия и слов в XVIII веке // «Понятия о России»: К исторической семантике имперского периода. Т. 1. М., 2012. С. 225. 64 Ширле И. Указ. соч. С. 26, 241. 61 29 сословия в России (в том числе и купечество) создавались государством, и создавались они под влиянием сословной структуры, существовавшей в Европе. Пожалуй, наиболее последовательно эта позиция отстаивается в настоящее время Н.А. Ивановой и В.П. Желтовой65. В их монографии на основе законодательства подробно проанализированы все аспекты становления формально-правовых признаков сословной структуры российского общества на протяжении двух столетий. Вновь, вслед за М.Ф. Владимирским-Будановым, делается упор на отличие от Западной Европы, где сословия возникали на основе поземельных отношений. В России, по мнению авторов, такой основой стали отношения различных социальных групп с государством. Более того, роль российского государства в данном процессе заключалась не в признании складывающихся различий отдельных социальных слоев и в санкционировании этих различий законодательством. Государственная власть, по мнению авторов, по своей только воле, а подчас совершенно произвольно, формировала новые сословия, исходя лишь из собственных интересов – фискальных, военных, административных, экономических и пр. Сословная структура во многом определялась задачами, стоявшими перед русским самодержавием. Под давлением обстоятельств и в соответствии со своими представлениями о необходимости преобразования страны оно обновляло сословную систему вплоть до начала XX в. Сословные корпоративные организации также создавались государством, хотя и на основе исторически предшествовавших социальных форм66. Подобная позиция вполне закономерна, если рассматривать процесс становления сословий только на основе законодательства. Естественно, лишь государственная власть имеет право закрепить статус социальной группы в законе, лишь государство может установить законодательные границы прав, привилегий и обязанностей того или иного социума. Однако сословие, как уже отмечалось, определяется не только формально-правовыми признаками. 65 Иванова Н.А., Желтова В.П. Сословное общество Российской империи (XVIII – начало XX века). – М., 2010 Эту точку зрения разделяет и В.В. Керов. – См.: Керов В.В. Рецензия на книгу: Иванова Н.А., Желтова В.П. Сословное общество Российской империи (XVIII – начало XX века). – М: Новый хронограф, 2010 // Российская история. – 2010. - № 6. – С. 183. 66 30 Следует иметь в виду, что в XVIII в. в целом и первой половине XIX в. российские города развивались как аграрные. Исходя из этого и применительно к городскому населению с его преимущественно «аграрной» ориентированностью речь должна идти в первую очередь о создании «третьего» или «среднего» рода жителей, а не только о купечестве как таковом. Поскольку «среднего рода» в стране не было, не было и исторических традиций обособления торгового и гражданского права, что было принципиально важно для купечества. По оценкам Г.Ф. Шершеневича, это проявилось в отсутствии разработки специальной юрисдикции для «торгового класса», в исключительно фискальном характере разделения на гильдии67. В результате купечество было неспособно получить юридическую самостоятельность в качестве социальной категории. Р. Пайпс также полагал, что российское самодержавие не признавало за своими подданными права на собственность и предпринимательскую инициативу. Вследствие этого в России не могло сформироваться буржуазии в период мануфактур и свободной конкуренции68. Здесь уместно еще раз обратить внимание на понятие «купечество». Первоначальное представление Екатерины II о купечестве как всех тех, «которые всякого звания торг производят»69, не было закреплено в законе. Как уже отмечалось, «всякого звания торг» в России второй половины XVIII в. производили чуть ли не все группы населения, а для купечествующих крестьян торговля, как и для городского торгово-предпринимательского слоя, являлась часто основной социальной функцией. Поэтому «купечество» как социальная группа являлось для законодателя частью более широкой проблемы, которая и была обозначена как «создание третьего рода жителей». И. Ширле, проведя семантический анализ терминов, встречающихся в законодательстве, «Наказе» Екатерины II и проектах о создании третьего сословия, сделала ряд интересных наблюдений. Известно, что в русском языке не было эквивалента западноевропейского понятия «сословие». Данный факт – не .67 Шершеневич, Г.Ф. Учебник торгового права (по изданию 1914 г.). – М., 1994. – С.36. 68 Пайпс Р. Россия при старом режиме. – М., 1993. – С. 271. 69 Права купцов. Проект закона о правах среднего рода государственных жителей // Сб. РИО. Т. 36. С. 202. 31 просто сложности перевода и соотнесения понятий. Это свидетельствовало об ином понимании социальной действительности. Употреблявшиеся в российских источниках для обозначения статуса человека термины «род», «состояние», «достоинство», «чин», «звание» не были взаимозаменяемы, но и не соответствовали европейскому «сословию». И. Ширле пришла к выводу, что «состояние» служило для обозначения статуса подданных вообще. При этом основой для различных «состояний» были различные области деятельности людей. «Чин» применялся ко всем категориям населения для выявления специфических прав. Социальную функцию и деятельность каждого чина передавало «звание». «Достоинство» подчеркивало заслуги и применялось преимущественно (но не только) по отношению к дворянству в качестве объяснения его привилегированного положения. «Род» («род вещей») применялся для обозначения части, группы – «род дворянства» или «средний род» людей70. Следовательно, если принять российское состояние аналогичным или эквивалентным европейскому сословию, то можно определить и основные его параметры. Состояние (сословие) – часть общества со своей сферой деятельности, социальной функцией, правами и привилегиями. Именно этими признаками в научной и справочной литературе обычно и характеризуют сословие. Однако в российских чинах и званиях отсутствует указание на наследственность статуса. Между тем, практически все исследователи выделяют наследование прав, обязанностей и социальной функции как необходимый признак сословия. Современные отечественные историки, в основном поддерживая позицию Г.Ф. Шершеневича об отсутствии юридической самостоятельности купечества в качестве социальной категор, все-таки выходят на проблему определения социального статуса купца. Так, авторы монографии «Предпринимательство и предприниматели России от истоков до начала XX века» указывают на фактическое закрепление Манифестом 1775 г. имущественной цены получения права записи в «купеческое звание» 71. Следствием этого является точка зрения о 70 71 См.: Ширле И. Указ. соч. С. 228, 235, 240-241. Предпринимательство и предприниматели России от истоков до начала XX века. – М., 1997. – С. 38. 32 том, что налог на купеческий капитал – это установленный государством ежегодный сбор за право принадлежности к определенной гильдии 72. Таким образом, в современной литературе присутствует мнение о том, что купцы свой статус покупали в соответствии с ценой, предложенной государством. Данный факт подчеркивает роль государства и никак не согласуется ни с наследованием прав, ни с закреплением их в обычае. Точке зрения о том, что купечество обрело статус сословия на основе законодательства Екатерины II последней четверти XVIII в. противостоит мнение о структурировании «российского общества на сословной основе не менее двух столетий»73. Современные историки большое внимание уделяют выявлению факторов, которые влияли на становление сословий в России и определяли особенности их развития. По мнению исследователей, к таким «факторам влияния» следует отнести природно-климатические условия, исторические традиции, государственную политику, крепостничество. Природно-географические условия оказывали воздействие главным образом на развитие профессиональной деятельности купечества и – опосредованно – на формирование его самосознания. Суровый климат, холодные зимы, короткое лето, невозможность выращивания ряда овощных, фруктовых, ягодных культур, низкое плодородие почв ограничивало получение высоких доходов от предпринимательства в сельском хозяйстве74. Неблагоприятные климатические условия способствовали населения. Это в устойчивости свою очередь общинной консервировало организации сельского патриархальный быт, ограничивало частную инициативу, в целом тормозило развитие капитализма в деревне. Приоритет общих или групповых интересов перед индивидуальными (вследствие консервации общинного устройства), коллективная взаимозависимость в отношениях с государством, совместная собственность и 72 Бессолицин А.А. Экономическая история России: Очерки развития предпринимательства: учеб. пособие для вузов / А.А. Бессолицин, А.Д. Кузмичев. М., 2005 . С. 84; Захаров В. Н., Петров Ю. А., Шацилло М. К. История налогов в России: IX – начало XX в. М., 2006. С. 112. 73 См. Иванова Н.А., Желтова В.П. Указ. соч. С. 12. 74 Предпринимательство и предприниматели России. От истоков до начала XX века. М., 1997. С. 9 – 11; История предпринимательства в России. Кн. 1. От средневековья до середины XIX в. М., 2000. С. 9. 33 крепостничество сдерживали развитие частного предпринимательства75. Это являлось тормозом в становлении самосознания купечества. Климат оказывал влияние и на общественное разделение труда. В зависимости от региона земледелием можно было заниматься от 4 до 6 мес. в году, в остальное время крестьяне вовлекались в различные неземледельческие занятия: отходничество, промыслы, торговлю76. Это способствовало переходу крестьян в город и также влияло на формирование купечества. На процесс становления купеческого сословия воздействовала сильная государственная власть с ее всеобъемлющим вмешательством в экономическую, общественную, корпоративную и частную жизнь, особая идеология абсолютизма с ее приоритетом государственного интереса, система контроля за общественной жизнью. В результате в России сложился особый тип отношений между властью и населением, для которого была характерна вполне легитимная тотальная регламентация со стороны государства прав, обязанностей и жизнедеятельности в целом различных слоев населения, включая купечество77. При изучении купечества как части социальной системы, следует учитывать, что в проходивших социальных процессах сочетались инерционные и направленные тенденции. В социологической литературе отмечается, что динамика инерционных социальных (параметрами), присущими процессов определяется свойствами самому процессу, а динамика направленных процессов – активным вмешательством одного из участников78. Издание государством законодательных актов, определявших круг прав и обязанностей, «выгоды» и «преимущества» сословий, являлись именно таким «вмешательством». 75 Милов Л. В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. М., 1998. С. 418-434, 556; Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII – начало XX в.). Т. 1.. С . 429 – 486. Овсянкин, Е. И. Архангельск купеческий. Архангельск, 2000. С. 406 – 407; Судовиков М. С. Купеческое сословие Вятско-Камского региона в конце XVIII - начале XX в. Киров, 2009. С. 32 – 40. 76 Бугвнов А. И., Преображенский А. А., Тихонов Ю. А. Эволюция феодализма в России. Социальноэкономические проблемы. М., 1980. С. 261 – 263. 77 Белявский М. Т. Сословия и сословный строй // Очерки русской культуры XVIII в. Ч. 2. М., 1987. С. 21 – 43;Козлова Н. В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII веке. М., 1999: Судовиков М. С. Указ. соч. С. 39 – 40. 78 Рой О. М. Исследование социально-экономических и политических процессов. Учебник для вузов. СПб., 2004. С. 25. 34 Данной проблемой занимались и западные ученые, которые во многом находились под влиянием российских либеральных историков конца XIX в. В истории становления сословий в России большое внимание уделялось созданию именно «среднего рода», или «третьего сословия» в европейском понимании этого термина, а не купечества. Вновь повторилась точка зрения, что русские сословия возникли не ранее XVIII в., что они представляли собой порождение «абсолютистского государства» (а не наследия феодального прошлого), что им не хватало корпоративной жизнеспособности, характерной для европейских сословий79. Их появление было преждевременным (даже в XVIII в.!), поскольку они не являлись «подлинными». *** Работы второго блока, посвященные изучению собственно социокультурного облика российского купечества, появились, по мнению Н.В. Козловой, с 40-х гг. XVIII в.80 В них нашло отражение признание общественной роли купечества в экономическом развитии страны, обогащении и процветании государства81. В сочинениях по вопросам коммерции содержались некоторые замечания, которые позволяют судить о складывавшемся в представлениях современников образе «совершенного купца». Речь шла преимущественно о личностных качествах, необходимых навыках, кругозоре и объеме знаний, обеспечивавших успех предпринимательской деятельности. Характерно, что этот опыт купцы стремились передать молодому поколению82. Таким образом, первыми признаками в социокультурной характеристике, на которые было 79 См.: Raeff, Marc. The Well-Ordered Police State: Social and Institutional Change through Low in the Germanies and Russia. 1600 – 1800 (New Haven, Conn., 1983). P. 238 – 239; Blum, Jerom. «Russia». European Landed Elites in the Nineteenth Century. Md., Baltimore, 1977. P. 71; Freez, G/ Soslovie (Estate Paradigm) and Russian Social History // American Historical Review 1986. Vol. 91. P/ 11 – 36. – Перевод статьи см.: Фриз Гр. Сословная парадигма и социальная история России // Американская русистика: вехи историографии последних лет. Императорский период: антология / эвид-Фокс М. (сост.). Самара, 2000. С. 127. 80 Козлова Н. В. Некоторые черты личностного образа купца XVIII века: (к вопросу о менталитете российского купечества) // Менталитет и культура предпринимателей России XVII – XIX в. М., 1996. 81 Чулков М. Д. Историческое описание российской коммерции. В 7 т. М., 1781 – 1787; Крестинин В. В. Краткая история о городе Архангельском. СПб., 1792; Болтин И. Н. Критические замечания на историю древния и нынешния России г. Леклерка. СПб., 1788. 82 Козлова Н. В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII в.: 20-е – начало 60-х годов. М., 1999. С. 15; см. также: Чулков М. Наставление необходимо нужное для российских купцов, а более для молодых людей. М., 1791; Фомин А. Письмо к приятелю с приложением описания о купеческом звании вообще и о принадлежащих купцам навыках // Новые ежемесячные сочинения. СПб., 1788. Ч. XXIV. С. 3 - 34. 35 обращено внимание, стали элементы социальной психологии купечества, его профессиональные навыки и уровень образования. В конце XVIII – первой половине XIX в. появились многочисленные справочные издания: словари, топографические описания наместничеств, губерний и городов. В них, помимо сведений о численности купечества по регионам империи и его роли в городской жизни, содержалась также информация о культурных запросах предпринимателей83. В это же время была создана целая серия работ о русском быте с описанием социально-бытовых традиций, верований, жилища, одежды, предметов обихода купцов. Рассматривались также их культурные представления. Проводилось активное накопление фактического материала по истории культуры предпринимателей и частично его осмысление84. Эта линия была продолжена комплексом исследований середины XIX– начала XX вв. В данный период наметился интерес к истории купеческих династий. Появились работы, посвященные биографиям отдельных представителей торгово-промышленного мира. В них наряду с данными о предпринимательской деятельности содержались сведения, рисующие общественные связи и семейный быт, культурные запросы в купеческой среде, личные и деловые качества купцов, их понимание «купеческой чести». Купцы часто изображались как люди благочестивые, а их благотворительная деятельность представлялась как естественная потребность истинно русской натуры85. Это позволило пополнить 83 См.: Максимович Л. М., Щекатов А. Географический словарь Российского государства, сочиненный в настоящем оного виде. Ч. 1 – 7. М., 1801 – 1809; Миллер Г.Ф. История Смбири. / Пер. с нем. М.- Л., 1941; Полунин Ф.А. Географический лексикон Российского государства. М., 1773; Лядов И. Топографическое описание Владимирской, Суздальской, Переславской-Залесской и Юрьев-Польской провинции городов в 1760 годах // Ежегодник Владимирского губернского статистического комитета. Владимир, 1880. Т. III. С. 1–25; Топографическое описание Владимирской губернии, составленное в 1784 г. с приложением одного рисунка // Изд. Владимирской Ученой архивной комиссии / под ред. Г.А. Ряжского. Владимир, 1906; Богданов А., Рубан В. Историческое, географическое и топографическое описание Санкт-Петербурга от начала его заведения с 1703 по 1751. СПб., 1779; Георги И. Г. Описание всех обитающих в Российском государстве народов. СПб., 1799; Петров П. Н. История Санкт-Петербурга с основания города до введения в действие выборного городского управления по учреждениям о губерниях . (Включая Примечания). 1703 – 1782. СПб., 1885. 84 Авдеева В. А. Полная хозяйственная книга. Ч. 1, 2, 3, 4. СПб., 1851; она же. Записки о старом и новом русском быте. СПб., 1842;Вишняков Н. Сведения о купеческом роде Вишняковых. Ч. 1, 2, 3. М., 1905 – 1911; Ертов И. Д. Картина просвещения россиян перед началом XIX в. СПб., 1799; Терещенко А. Быт русского народа. Т. 1–7. СПб., 1848; Наше купечество и торговля с серьезной и карикатурной стороны. Вып. 1, 2, 3. М., 1865 – 1867. 85 Вагин В. И. Сороковые годы в Иркутске // Записки иркутских жителей. Иркутск, 1990. С. 451 – 510; Беляев, Н.С. Купеческие родословные как исторический источник. М., 1900; Благовещенский, И. А. Мануфактур-советник московский купец Т. В. Прохоров. М., 1860; Добряков Т.С. Сказание о московском первой гильдии купце С. П. 36 социокультурную характеристику проблемами семьи, быта, повседневности. Предметом исследования стало отношение купцов к просвещению, воспитанию и обучению своих детей, идеалы и взгляды на задачи и содержание образования, в том числе профессионального. Отдельные работы выходили к юбилейным датам коммерческих училищ Москвы и Петербурга. Кроме того, как и ранее, внимание исследователей привлекала социальная психология сословия и общественное сознание купцов86. Авторы выделяли те качества представителей купеческого сословия, которые в наибольшей степени заслуживали уважения и подражания: предусмотрительность, способность идти на риск и не отчаиваться при неудачах, умение довольствоваться малым в повседневной жизни. Таким образом, в досоветский период в историографии шло накопление фактического материала по проблемам основных культурных характеристик купечества XVIII – XIX вв. Авторами были обозначены проблемы роли купечества не только в социально-экономическом, но и культурном развитии государства, отношения купцов к образованию, об особенностях образа жизни предпринимателей. С внедрением в отечественную историческую науку социально- экономической концепции марксизма произошел поворот в сторону изучения проблем классовой борьбы, истории пролетариата, становления новых органов государственной власти. Наметившееся на рубеже XIX–XX вв. направление исследования истории культуры повседневности, семейных отношений было почти забыто. Васильеве, сообщ. И. А. Благовещенским // Душеполезное чтение. 1860. № 8. С. 473 – 482 Иваск У. Г Суконные фабриканты Бабкины. – М., 1910; Терентьев П. Н. Материалы к истории Прохоровской Трехгорной мануфактуры и торгово-промышленной деятельности семьи Прохоровых: 1799 – 1915. М., 1915; Ушаков А. С. Из купеческого быта. Повести и очерки. М., 1862. 86 Бочкарев В. Культурные запросы русского общества начала царствования Екатерины II по материалам законодательной комиссии 1767 года. Пг., 1915; Вышеградский Н. А. Краткий очерк истории коммерческого училища. СПб., 1849; Виноградов Н.И. Московское коммерческое училище. Сто лет жизни. М., 1904;. Глебов И.Ф , Иванов Д.П. История московской практической академии коммерческих наук, составленной к 50-летнему ее юбилею (1810 - 1860). М., 1860; Скуратов Д. Причины и последствия необразованностикупеческого и промышленного класса. СПб., 1866; Кизеветтер А. А. Школьные вопросы нашего времени в документах прошлого века // Образование. Педагогический и науч.-попул. журнал. 1899. Февраль. С. 98 - 99; Чечулин Н. Русское провинциальное общество во второй половине XVIII века: ист. очерк. СПб., 1889; Тимофеев А. Г. История СанктПетербургского коммерческого училища. Т. 1. СПб., 1901; Ушаков А.С. Наше купечество и торговля с серьезной и карикатурной стороны. Вып. 1 – 3. М., 1865 – 1867 37 Между тем, в 20-30-е гг. XX в. в советской исторической науке существовали работы, авторы которых несколько отступали от официального направления советской историографии. В частности, рассматривались элементы социальной психологии купечества. Было отмечено, что русская буржуазия была лишена «чувства личности» и «вместо прямой борьбы за поднятие личного достоинства своего класса», за расширение его имущественных и личных прав она сворачивала на «извилистую тропинку выслуживания и выпрашивания чинов и дворянства»87. Вторым отступлением от официальной историографии было обращение к купеческим мемуарам. Записки и воспоминания купцов рассматривались как ценный исторический источник, свидетельствующий о росте самосознания купечества. В мемуарах нашли отражение черты быта торговопредпринимательского сословия и его культурная эволюция на протяжении XIX столетия88. Было также отмечено разнообразие бытового уклада купечества – от простого крестьянского до подражания образу жизни дворянства. Важное значение придавалось и конфессиональным характеристикам. Бытовой уклад купечества XVIII – XIX вв. характеризовался как религиозно-благочестивый, а православие и староверие рассматривались как религиозная основа мировоззрения русских купцов89. В контексте исследования быта и нравов различных сословий русской провинции конца XVIII в. был сделан вывод о том, что купцы не помышляли учить детей чему-либо, кроме грамоты, т. к. не видели практической применимости «книжной мудрости»90. Основная цель воспитания купеческих детей – оказание помощи родителям в практической торговой деятельности. Проблемы влияния психологии предпринимателей на процесс социальноэкономического развития впервые были подняты в советской историографии в 40-х гг. XX в. Высказывалось предположение, что замедленный процесс 87 Берлин П.А. Русская буржуазия в старое и новое время. М., 1922. С. 24, 31. Кафенгауз Б.Б. Купеческие мемуары // Московский край в его прошлом. М., 1928. Вып. 1. С. 105 – 128. 89 Корш Е. Быт купечества и мещанства // Из эпохи крепостного хозяйства. М., 1926. С. 23 – 34; Корш Е., Рустик О. Старообрядческое Преображенское кладбище //Борьба классов. 1934. № 7; Приселков М. Купеческий бытовой портрет XVIII – XX вв. Л., 1925.. 90 Чечулин Н.Д. Русская провинция во второй половине XVIII в. СПб, 2010. С. 286. 88 38 перераспределения торгового капитала в промышленность связан с особенностями самого российского купечества. Оно не желало «вступать на малоизведанный путь промышленного предпринимательства», т. к. обладало «трусливой душонкой»91. Однако среди историков тезис о «трусливости» и «нерешительности» русской буржуазии не получил однозначной поддержки. Исследователи отмечали, что российские купцы были исключительно предприимчивы и энергичны. Они бесстрашно двигались в Китай, Сибирь, Индию и не только торговали, но и открывали новые острова. Что касается общественных явлений, то объяснение их «психологическими причинами, желанием или страхом, может быть, и является в некоторых случаях удобным», но не может быть исчерпывающим. Только борьба за прибыль заставляла купечество проявлять свои деловые качества92. Идеи комплексного изучения культуры не только рабочего класса и крестьянства, но и формирующейся буржуазии утвердились в отечественной историографии с середины 50-х гг. В многотомных исследованиях по истории Москвы и Ленинграда, а также Сибири содержались разделы, посвященные вопросам культуры российского купечества, как одной из социальных групп. Эти разделы невелики по объему и схематичны. Однако их важность состояла в том, что было признано наличие культуры собственно купечества; к тому же в них ставилась задача показа традиционных и новых черт культуры купеческого сословия93. В конце 60-х – начале 70-х гг. наметилось формирование новых направлений в гуманитарных науках в России, первоначально в литературоведении, социологии, позже – в истории. Большую роль в становлении новаторских подходов сыграли лингвисты и литературоведы, обратившиеся к изучению истории культуры дворянства. Детали одежды и «поэтика бытового поведения» позволили авторам «расшифровать» скрытый за ними культурный код 91 Покровский С.А. Внешняя торговая политика и внешняя торговля России. М., 1947. С. 94. Яковцевский В.Н. Указ. соч. С. 174 – 175. 93 История Москвы. В 6 т. М.: Изд-во АН СССР, 1951 – 1986. Т. 3. С. 40-43, 55-77, 292-311; История Сибири. В 5 т. Л.: «Наука», 1968. Т. 3. С. 323-357, 481-503; Очерки истории Ленинграда. В. 5 т. М.-Л.: Изд. АН СССР, 1957 – 1961. Т. 1. С. 163-250, 294-320, 389-446. 92 39 и тем самым понять общественную позицию людей94. В исторической науке новые искания затронули прежде всего медиевистов. В их исследованиях подняты практически все основные вопросы и проблемы, с которыми неизбежно сталкивается историк, изучающий проблемы социокультурного развития. Особое внимание стало уделяться историко-психологическим, историко- демографическим, историко-культурным сюжетам, аналитическому изучению истории человека как субъекта истории. Не осталась без внимания ментальная составляющая, в которой выделены общие представления о нормальном, общепринятом, а также принудительная сила массовых культурных ориентиров и т. д.95 В середине 60-х гг. XX в. в отечественной исторической науке появились единичные новаторские для своего времени работы. Новаторство проявлялось как в плане подхода к изучаемым явлениям (с использованием социальной психологии, генеалогии, биографического жанра), так и в подборе источников и методов их интерпретации, отходе от жестко регламентированных рамок советской исторической науки. Получил распространение социально- психологический аспект исторического видения. Под его влиянием при исследовании этапов становления самосознания различных общностей историки стали учитывать социальную психологию отдельных общественных групп96. На примере сибирского купечества было показано поведение большой социальной группы в реальных условиях ее существования. Итогом исследования стал вывод о «незавершенности формирования купеческого сословия» Сибири во второй половине XVIII в. В качестве одного из элементов самосознания купечества был 94 Лотман Ю.М. Статьи по типологии культуры. Тарту, 1973; Лотман Ю.М., Успенский Б.А. Миф – имя – культура // Труды по знаковым системам. III. Тарту, 1973; Лотман Ю.М. Избранные статьи. В 3-х т. Таллинн, 1992. Т. 1. С. 248-268, 296-336. 95 Гуревич А.Я. Социальная психология и история. Источниковедческий аспект // Источниковедение. Теоретические и методологические проблемы. М.,1969; он же. Категории средневековой культуры. М., 1972; он же. Проблемы средневековой народной культуры. М., 1981; Пушкарева Н. Л. Частная жизнь и проблема повседневности глазами историка // Города Европейской России конца XV – первой половины XIX в.: Материалы международной научной конференции 25 – 28 апреля 2002 г., Тверь – Кашин – Калязин. В 2 ч. Ч. 1. Тверь, 2002. С. 26–54 96 Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. М.,1979; он же. Феодализм и народные массы. М., 1964. 40 отмечен «дух беспощадности и фальши» на грани жульничества, что не считалось грехом97. В историографии поднимались также вопросы о методах работы с источниками, содержащими информацию по социальной психологии прошлого98. Значительное влияние на всплеск исследовательского интереса к социокультурным характеристикам в последние десятилетия XX в. оказали труды по общей истории культуры99. В результате изучения культурной жизни России первой половины XVIII в. был сделан вывод о том, что быт городского населения занимал нечеткое промежуточное положение между бытом дворянства и крестьян100. Возвращение к проблемам повседневности в отечественной историографии произошло под влиянием работ историков школы «Анналов»101. Ими была показана тесная связь между образом жизни людей, их бытом и их ментальным складом102. Появились фундаментальные исследования, освещающие различные аспекты общественной и домашней жизни городских сословий на общем фоне городского бытия. Был поставлен вопрос об эволюции бытовой культуры купечества, связанной с влиянием начавшегося процесса урбанизации103. В настоящее время разрабатываются методологические аспекты изучения истории повседневности. Исследователи полагают, что повседневность – это нечто, конструирующее стиль и образ жизни, включая эмоциональные реакции на 97 Громыко М.М. К истории социальной психологии сибирского купечества в XVIII в. // История СССР. 1971. № 3. С. 61, 66. 98 Гуревич А.Я. Некоторые аспекты изучения социальной истории: (общественно-историческая психология) // Вопросы истории. 1964. № 10. 99 Краснобаев Б.И. Очерки истории русской культуры XVIII в. М., 1972; он же: Основные черты новой русской культуры //Вопросы истории. 1976. № 9; он же: Некоторые проблемы становления истории культуры как научной дисциплины // История СССР. 1979. № 6; он же: Русская культура второй половины XVII – первой половины XIX в. М., 1983. См. также: Ворожбитова, М.В. Повседневный уклад жизни московского населения середины XVIII в. (по материалам Канцелярии конфискации): Автореф. дис. … канд. наук: Исторические науки: 07.00.02/ Москва, 2004. 100 См.: Семенова Л.Н. Очерки истории быта и культурной жизни России первой половины XVIII в. Л., 1982. 101 Квакин А.В. Общее и особенное в изучении повседневности // Историки размышляют: сборник статей. М., 2003. Вып. 6. С. 30. 102 Пушкарева Н.Л. Частная жизнь и проблема повседневности глазами историка // Города Европейской России конца XV – первой половины XIX в.: Материалы международной научной конференции 25 – 28 апреля 2002 г., Тверь – Кашин – Калязин. В 2 ч. Ч. 1. Тверь, 2002. С. 26–54. 103 Рабинович М.Г. Очерки этнографии русского феодального города. М., 1978. С. 13 – 14; он же. Очерки материальной культуры русского феодального города. М., 1988; Тыдман Л.В. Изба, дом, дворец. М., 2000; Урбанизация в формировании социокультурного пространства. М., 1999; Урбанизация в России в XVIII – начале XX вв. Тамбов, 2008. 41 жизненные события и мотивы поведения, это условие и детерминанта социального существования, это совокупность повседневных социальных взаимодействий, укладов жизни, правил обихода104. Частью социокультурного облика купечества признаны ментальные характеристики. Характеристика менталитета той или иной социальной группы должна включать в себя способы видения мира, его истолкования, основные черты умонастроений, мировоззренческих представлений, интеллектуальных и духовных возможностей (потенций) как отдельных представителей изучаемого социума, так и доминирующих в этом социуме качеств. Безусловно, они вырабатываются под влиянием условий, в которых протекает деятельность людей, но этот процесс опосредован через формирование у них мотивации деятельности и поступков на поведенческом уровне, т. е. через механизм социальной психологии105. В современной научной литературе выделены такие ментальные характеристики купечества, как религиозность, морально-этические императивы деятельности, консолидация в единый социум, вера в приметы, надежда на «фарт», тяга к показной, буйной роскоши, приверженность православным традициям и отсутствие культа богатства (с чем можно поспорить), уровень образованности, включенность в контекст национальной и мировой культуры, знакомство с достижениями науки, литературы и искусства106. 104 Пушкарева Н.Л. «История повседневности» и «История частной жизни»: содержание и соотношение понятий// Социальная история. 2004. М., 2004. С. 9, 13. 105 См.: Бойко В.П. Купечество Западной Сибири в конце XVIII – XIX в.: очерки социальной, отраслевой, бытовой и ментальной истории. Томск, 2007. С. 338. 106 См.: Бойко В.П. Указ. соч. С. 342; Брянцев М.В. Культура русского купечества. Воспитание и образование. Брянск, 1999; Козлова Н.В. Организация коммерческого образования в России в XVIII веке// Исторические записки. Т. 117. М., 1989. С. 288 – 315; она же. Некоторые черты личностного образа купца XVIII в. (квопросу о менталитете российского купечества) //Менталитет и культура предпринимателей России XVII–XX вв. Сб. статей. М., 1996. С. 43 – 57; она же: Представления о труде и богатстве в менталитете русского купечества XVIII в. // Проблемы социальной и политической истории России: Сб. науч. статкй. М., 2009. С. 212 - 218; Копцева Т. В. Купец в представлении русского народа //Культурное наследие Азиатской России. Материалы 1 СибироУральского исторического конгрксса (25 – 27 ноября 1997 г. Тобольск). Тобольск, 1997. С. 87 - 91; Разгон В.Н. Менталитет сибирского купечества в XVIII – первой половине XIX в. // Предпринимательство в Сибири. Барнаул, 1994. С. 10–16; Сапоговская Л.В. Частная золотопромышленность России на рубеже XIX – XX вв. (Урал и Сибирь – модели развития). Автореф. дисс. д-ра наук: Исторические науки: 07.00.02. Екатеринбург, 1998; Щукин И.А. История купечества Восточной Сибири в XIX в.: формирование и социальное положение. Автореф. дис. … канд. наук: Исторические науки: 07.00.02. М., 2000. 42 Важнейшим аспектом социокультурной характеристики предпринимателя является мотивация предпринимательской деятельности. По наблюдениям исследователей наивысшей ценностью для купцов являлась возможность собственного обогащения, предпринимательстве своих самовыражения сил и через капиталов107. приложение Помимо в стремления к материальному благополучию, престижному потреблению, увеличению прибыли, исследователи отмечали и «нематериальные составляющие» хозяйствования, их нормативно-ценностное обоснование в общей социокультурной системе общества108. Вопросы взаимосвязи предпринимательской деятельности и религиозности, формирования специфической этики в среде купечества под влиянием религиозных установок рассматривались и в советский период109, но особенно активно исследовались в последние десятилетия XX в. В настоящее время они также находятся в центре внимания историков. При этом отмечается сохранение религиозности и твердости в вере православных предпринимателей, осознававших в процессе деловой практики «греховность своего занятия»110. Как элемент мотивации трудовой деятельности в купеческой среде рассматривается посредством стремление своего к достижению предпринимательского «общественной успеха. пользы»111 Кроме того, «предпринимательская духовность» староверов выступает как «альтернативная модель российской модернизации»112. Религиозность понимается исследователями как «социально предписанная роль», оказывающая влияние на формирование самосознания. При этом отмечается, что развитие самосознания зависит от богатства общественных связей индивида, интенсивности общения. 107 Бойко В.П. Купечество Западной Сибири в конце XVIII – XIX в.: Очерки социальной, отраслевой, бытовой и ментальной истории. С. 337. 108 Леонтьев А.Н. Потребности, мотивы и эмоции. М., 1971; Радаев В. Внеэкономические мотивы предпринимательской деятельности: (по материалам эмпирических исследований) // Вопросы экономики. 1994. № 7; Зарубина Н.Н. Социально-культурные основы хозяйства и предпринимательства. М., 1998; Шкаратан О.И. Русская культура труда и управления // Общественные науки и современность. 2003. № 1. 109 Рындзюнский П.Г. Старообрядческая организация в условиях развития промышленного капитализма // Вопросы истории религии и атеизма. М., 1950. 110 История предпринимательства в России. Т. 1. С. 433 – 440; Т. 2. С. 449 – 453. 111 Козлова Н В. Представление о труде и богатстве в менталитете русского купечества XVIII века. С. 217. 112 См.: Керов В.В. Конфессионально-этическая мотивация хозяйствования староверов в XVIII – XIX веках // Отечественная история. 2001. № 4. 43 Вместе с тем, в период феодализма почти вся жизнь личности протекала в рамках одной общности (деревенская община, городской цех, купеческие гильдии), что накладывало определенный отпечаток на всю культуру общественной группы113. Следует отметить, что в современной научной литературе прозвучало предупреждение по поводу некритичного использования работ «модных» социологов и экономистов – М. Вебера, В. Зомбарта, Ф. Броделя, А. Тойнби. Стремление провести аналогию между влиянием протестантизма на процесс формирования западноевропейского капитализма и выработкой мотивации хозяйственной деятельности в православной России в значительной степени идеализирует реальную хозяйственную практику и облик российских предпринимателей114. В работах последних лет, содержащих социокультурную характеристику купечества конца XVIII в., помимо традиционных проблем, значительно большее внимание стало уделяться личностным отношениям, как в среде самого купечества, так и контактам предпринимателей с другими слоями городского и сельского населения115. Возникающие в городской среде конфликты можно рассматривать как цепь казусов, однако в совокупности на примерах разных городов они позволяют представить довольно объемную картину ценностных установок, мотивов поведения и особенностей бытового уклада купечества «изнутри», глазами участников событий116. Вследствие разнородности составляющих, характеризующих понятие «социокультурный облик», до последнего времени в отечественной историографии отсутствовали работы обобщающего плана. В серии трудов о купечестве в целом, а также по истории России и русской культуры затрагивались 113 Белявский И.Г., Шкуратов В.А. Проблемы исторической психологии. Ростов н/Дону, 1982. С. 161. Старцев А.В. История российского предпринимательства: проблемы теории и методологии // Предприниматели и предпринимательство в Сибири. Барнаул, 2001. Вып. 3. С. 9 – 10. 115 Банникова Е.В. Повседневная жизнь провинциального купечества (на материалах губерний Урала дореформенного периода). СПб, 2014. 116 Куприянов А.И. Городская культура русской провинции. Конец XVIII – первая половина XIX в. М., 2007; Он же. Культура городского самоуправления русской провинции 1780 – 1860-е годы. М., 2009; Каменский А. Б. Повседневность русских городских обывателей: Исторические анекдоты из провинциальной жизни XVIII в. М.. 2006; Шулус И.И. и др. Указ. соч.; Середа Н.В. Указ. соч. 114 44 отдельные стороны проблемы117. Освещались некоторые черты идеологии московского купечества, связь ее с социальным происхождением представителей этого слоя, рассматривалась меценатская деятельность118. В рамках «городоведческого» направления рассматривается целая серия вопросов социокультурной направленности: правовая культура горожан, их отношение к участию в деятельности органов городского самоуправления, взаимодействие гильдейского купечества и других слоев городского населения119. Важным представляется вывод о том, что участие купцов в выборных органах городского самоуправления часто зависело от родовой принадлежности предпринимателя, а не материального достатка, как предписывалось законом120. Отдельно следует отметить работу А.Л. Рогачевского, который впервые провел классификацию городов с действовавшим магдебургским правом, а также проанализировал все правовые акты, подтверждавшие действие этого права в городах, вошедших в состав Российской империи121. Большое значение для понимания социокультурного облика приобрели исследования по генеалогии купечества XVIII в. Изучение истории купеческих родов позволило сделать вывод о меньшей их устойчивости по сравнению с дворянскими. Подобная нестабильность объяснялась целым спектром причин – от глобальных (неразвитость капитализма) до личностных (личные качества предпринимателя)122. 117 Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII в. С. 28, 334 - 362; см. также: Артамонова Л. М. Общество, власть и просвещение в русской провинции XVIII – начала XIX в. Самара, 2001; Ващенко А. А., Шилина Е.В. Развитие и реформирование образования в России: X – XIX вв. Волгоград, 2006; Беловинский Л. В. Культура русской повседневности: учеб. пособие. М., 2009. 118 См.: Гавлин М.Л. Социальный состав крупной московской буржуазии во второй половине XIX в. // Проблемы отечественной истории. М., 1973. Вып. 1. С. 246 - 259; он же. Роль центра и окраин Российской империи в формировании крупной московской буржуазии в пореформенный период // Исторические записки. М., 1973. Т. 92. С. 336 - 356] 119 Куприянов А.И. Куприянов А. И. Русский город в первой половине XIX века: общественный быт и культура горожан Западной Сибири. М., 1995;он же: Культура городского самоуправления русской провинции: 1780 – 1860е годы. М., 2009. Кошман Л.В. Город и городская жизнь в России XIX столетия: социальные и культурные аспекты. М., 2008; Рабцевич В.В. Сибирский город в дореформенной системе управления. Новосибирск, 1984; Середа Н.В. Реформа управления Екатерины II: источниковедческое исследование. М., 2004; Четырина Н.А. Сергиевский посад в конце XVIII – начале XIX в.: (посад как тип городского поселения). М., 2006. 120 Громыко М.М. Западная Сибирь в XVIII в. Новосибирск, 1965. С. 62, 73. 121 Rogatschewski A. Das Magdeburg Recht auf dem heutigen territorium Russlands: Forschungsstand und Forschungsperspektiven./A. Rogatschewski. – Leipzig – Stuttgart, 2007. 122 Аксенов А.И. Генеалогия московского купечества. М., 1988; Аксенов А. И. Очерки генеалогии уездного купечества XVIII в. М., 1993; Предпринимательство и предприниматели России. От истоков до начала XX века. 45 Генеалогические изыскания принципиально важны и для понимания преемственности купеческих капиталов123, и особенностей формирования менталитета предпринимателей. Исследователи неоднократно отмечали, что для становления менталитета необходимо «время длительной протяженности», «время большой длительности»124, поэтому за два–три поколения устойчивая система ценностей у социума сформироваться не может. Этот вывод позволяет более объективно представить особенности становления самосознания и социокультурных характеристик купечества. Следует обратить внимание на то, что Ж. Дюби, один из творцов понятия «ментальность», подчеркивал, что ее носителем «выступает система образования». При этом даже не важно, будет ли система «человеческих представлений о мире и о своем месте в этом мире» называться «ментальностью», «культурой» или как-нибудь иначе125. Важно, что «ментальность» и «культура» могут оказывать мощное воздействие и на поступки отдельных людей, и на общественные отношения. В трудах по истории отдельных аспектов культуры торгово-промышленного сословия (преимущественно воспитания и образования) отмечается двойственность положения купечества в российском обществе – «на перепутье», между традиционной русской и западной (дворянской) культурой126. При подобной постановке вопроса купечеству изначально отказывается в способности выработать свои культурные нормы и идеалы, что представляется не вполне корректным. М., 1997. С. 9 – 11; История предпринимательства в России. Кн. 1. От средневековья до середины XIX в. М., 2000. С. 9; Овсянкин Е.И. Архангельск купеческий. Архангельск, 2000. С. 406 – 407; Судовиков М.С. Купеческое сословие Вятско-Камского региона в конце XVIII - начале XX в .Киров, 2009. С. 32 – 40.. 123 Демкин А. В. Русское купечество XVII – XVIII вв.: города Верхневолжья. М., 1990. 124 Всеобщая история: дискуссии, новые подходы. Вып. I. М., 1989; Сокращенная стенограмма международной научной конференции «Менталитет и аграрное развитие России» // Менталитет и аграрное развитие России. М., 1996. С. 251; Киприянова Н. В. Некоторые вопросы изучения менталитета в отечественной историографии // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 2: История. 2006. Вып. 2. С. 63 – 69. 125 См.: Дюби Ж. Развитие исторических исследований во Франции после 1950 года // Одиссей. Человек в истории. 1991. М., 1991. С. 52, 56 – 57; См. также: Артамонова Л. М. Просвещение, власть и общество в русской провинции конца XVIII - начала XIX в.: Юго-восточные губернии Европейской России: Дисс. … докт. историч. наук: 07.00.02. Самара, 2002. С. 12. 126 Брянцев М. В. Культура русского купечества. Воспитание и образование. Брянск, 1999. С. 7. 46 Попыткой представить обобщенный социокультурный облик московских предпринимателей является исследование, выполненное группой авторов в виде серии очерков о различных аспектах повседневной жизни формирующейся буржуазии. В очерках отмечена замкнутость купеческого быта, представлено отношение купечества к богатству, характеризуются положение женщины в купеческой семье, религиозные традиции, проведение досуга и т. п. Авторы очерков пришли к выводу об определенной социальной изолированности купечества. Сама купеческая культура «была призвана сохранить средневековый, патриархальный уклад» вплоть до эпохи Великих реформ127. Изучение социокультурного облика купечества, как и предпринимательства в целом, не избежало влияния своеобразного феномена. Традиционно представление о социуме формируется по преимуществу на основе изучения не всего объекта, а его части128. Критерий для ее выделения выбирается, как правило, в зависимости от задач исследования. Затем полученные результаты переносятся на всю социальную группу, без учета существующих внутри нее различий. Поэтому в одних исследованиях можно встретить утверждение, что благотворительность является чуть ли не определяющей характеристикой купечества, а в других – что дух наживы невозможно удержать никакими моральными и этическими рамками. Во избежание подобных перекосов следует по возможности использовать массовые источники, дающие возможность наиболее полно охарактеризовать весь социум. Не менее важным представляется учет региональных отличий. Отдельные территории России традиционно различались природно-географическими условиями, социально-экономическим развитием, а также политическими судьбами. Все эти факторы оказывали значительное влияние на социальный облик предпринимателя. Отразить эту историческую реальность в едином усредненном образе невозможно129. 127 Купеческая Москва: образы ушедшей российской буржуазии. М., 2007. С. 209 – 210. См.: Шацилло М. К. Социальный состав буржуазии в России в конце XIX в. М., 2004. С. 11 – 12. 129 Беспаленок Е. Д. Купечество в условиях западнорусского города в XVII – XVIII веках // Столичные и периферийные города Руси и России в средние века и раннее новое время (XI – XVIII вв.). Доклады Второй 128 47 Таким образом, в современных гуманитарных науках, включая историю, содержание социокультурных характеристик рассматривается как неразрывное единство и взаимообусловленность социального (общественной практики) и культурного. Само понятие «социокультурный облик» включает в себя и традиционные представления об элементах культуры (образование, религия, художественное восприятие), и вопросы культурных аспектов социальной организации (хозяйственная, политическая, правовая культура), и элементы социальной психологии, внутрисемейные отношения, предметно-бытовую среду обитания. * * * В третий блок исследований выделены работы по истории деятельности Уложенной комиссии. Необходимость подобного шага определяется тем, что городские депутатские наказы являются корпусом массовых источников, чье содержание легло в основу анализа социокультурных характеристик купечества накануне преобразований Екатерины II. Поэтому знание условий и обстоятельств, в которых составлялись наставления депутатам, необходимо для объективной оценки их содержания. Изучение деятельности Уложенной комиссии началось с середины XIX в. По подсчетам О.А. Омельченко, к настоящему времени общее число работ, специально посвященных данной теме, превышает 200 наименований книг и статей130. Значительную роль в этом вопросе сыграла публикация Русским историческим обществом ее материалов, и в первую очередь – депутатских наказов. Среди поднятых историками проблем при изучении работы Уложенной комиссии для данного исследования несомненный интерес представляют те, которые касаются выборов депутатов от городов и отдельных регионов131, научной конференции (Москва, 7-8 декабря 1999 г). М., 2001. С.97; Козлова Н. В. Государственная власть и частный капитал в XVIII в. // Отечественная история. – М., 1998. - № 6. – С. 13. 130 Омельченко О. А. Власть и закон в России XVIII века: исследования и очерки. М., 2004. С. 284. 131 Багалей Д. И. К истории Екатерининской комиссии для составления проекта нового Уложения. Киев, 1885; Головачев П. М. Сибирь в Екатерининской комиссии: этюд из истории Сибири XVIII века. М., 1889; Маркевич А. И. Предположение о созыве Комиссии для составления проекта нового Уложения // Записки Одесского общества истории и древностей. Одесса, 1897. Т. XX; Липинский М. А. Новые данные для истории Екатерининской 48 собственно состава городского представительства, выступления купцов на заседаниях Большого собрания Комиссии132, происхождения и содержания городских наказов133 и методики работы с «наставлениями» депутатам134. В процессе выборов в Уложенную комиссию представителей от городов исследователями отмечены две взаимоисключающие тенденции: явное желание со стороны кандидатов в депутаты избежать этой «высокой чести» и стремление любой ценой получить звание депутата. Первая ситуация традиционно объясняется тем, что горожане рассматривали участие в Уложенной комиссии как новую повинность и не торопились исполнять ее. В регионах, относительно недавно включенных в состав Российской империи – Малороссии, Прибалтике, – настороженное отношение к выборам было вызвано намерением сохранить в неприкосновенности местные законы и традиции управления. Случаи комиссии о сочинении проекта нового Уложения // ЖМНП. 1887. № 6; Кизеветтер А. А. Происхождение городских депутатских наказов в Екатерининскую комиссию 1767 г. // Кизеветтер А. А. Исторические очерки. М., 1912; Латкин В. Н. Законодательные комиссии в России в XVIII ст.: историко-юридич. исследование. Т. 1. СПб., 1887; Семенов Д. Н. Городское представительство в Екатерининскую эпоху: (по материалам Комиссии 1767 г.) // Русское богатство. 1898. № 1; Флоровский В. В. Состав законодательной комиссии: 1767 – 1774 гг. Одесса, 1915; Зутис Я. Остзейский вопрос в XVIII веке. Рига, 1946. 132 Сергеевич В. И. Откуда неудачи екатерининской законодательной комиссии? // Вестник Европы. 1878. Т. 69, № 1; Семенов Д. Н. Указ. соч.; Бочкарев В. Н. Вопросы политики в русском парламенте XVIII века: (опыт изучения политической идеологии XVIII века по материалам Законодательной комиссии 1767 – 1768 гг.). Тверь, 1923: Белявский М.Т. Крестьянский вопрос в России накануне восстания Е. И. Пугачева: (формирование антикрепостнической мысли). М., 1965; Иванов А. Г. Русское купечество провинциальных городов среднего Поволжья в середине XVIII века // Столичные и периферийные города Руси и России в средние века и раннее Новое время: доклады второй науч. конф. (Москва, 2 дек. 1999 г.). М., 2001. 133 Бочкарев В. Культурные запросы русского общества начала царствования Екатерины II: по материалам Законодательной комиссии 1767 г. Пг., 1915. С. 37; Белявский М.Т. Указ. соч.; Борисов А.М. Борьба формирующейся русской буржуазии за развитие промышленности и торговли во второй половине XVIII в. М., 1949. (На правах рукописи); Вознесенский С.В. Городские депутатские наказы в Екатерининскую комиссию 1767 г. // ЖМНП. Ч. 24 (нов. сер.). 1909. Ноябрь, дек.; Демкин А. В. Купеческие наказы 1767 года в Уложенную комиссию // Купечество России XV – середины XIX в.: сборник статей. М., 1997; Иванов А.Г. Предпринимательство купечества уездных городов среднего Поволжья в середине XVIII века // Предпринимательство Поволжья: итоги, традиции проблемы и тенденции развития. Чебоксары, 1998; Кизеветтер А.А. Происхождение городских депутатских наказов в Екатерининскую комиссию 1767 г. М., 1912; Латкин В. Н. Учебник истории русского права периода империи: (XVIII и XIX вв.). М., 2004; Латкин В.Н. Наказ города Архангельска // Юридический вестник. 1886. № 11; Максимович Г.А. Выборы и наказы в Малороссии в Законодательную комиссию 1767 г. Ч. 1. Нежин, 1917.; Мигунова Т. Л. Российское общество накануне реформы Екатерины Великой: (аспект правового сознания). М., 2002; Недосекин В.И. Материалы законодательной комиссии 1767 года по Воронежской губернии как исторический источник // Ученые записки / Балашов. гос. пед. ин-т. Балашов, 1956. Т. 1; Омельченко О. А. Законная монархия Екатерины II: просвещенный абсолютизм в России. М., 1993; Пчелин Н.Н. Екатерининская комиссия «О сочинении проекта Нового Уложения» и современное ей русское законодательство. М., 1913; Сивков К. В. Наказ жителей Москвы депутату комиссии 1767 г. и законодательная деятельность императрицы Екатерины II в 60 – 80-е годы XVIII в. // Ученые записки / Моск. гос. пед. ин-т им. В. И. Ленина. М., 1949. Т. 60, вып. 2. 134 Медушевский А.Н. Наказы в Уложенную комиссию 1767 – 1769 гг. как источник изучения социальных противоречий эпохи // Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода. М., 1987; Недосекин В.И. Об изучении наказов в законодательную комиссию 1767 г. // Источниковедение отечественной истории. М., 1980; Покровская И.М. Наказы от городов Сибири в Уложенную комиссию 1767 года как исторический источник // Археографический ежегодник за 1961 год. М., 1962. 49 «непреодолимого желания» принять участие в работе Комиссии были единичны, и материалы дел не дают возможности однозначно их интерпретировать. Противники этих несостоявшихся депутатов объясняли их позицию «корыстью»135. В выступлениях на заседаниях Уложенной комиссии и в содержании городских депутатских наказов исследователи единодушно отмечали стремление купечества к сословному ограничению, установлению четких и «ненарушимых» границ своих прав и облегчению обязанностей. Именно с этой точки зрения рассматривались основные требования купцов – обеспечить монополию на торгово-предпринимательскую деятельность, отменить или урегулировать основные повинности, обеспечить четкое функционирование сословного суда, создать систему образования для купеческих детей и проч.136 Исключительно мало внимания уделено в литературе и социокультурным характеристикам. «Культурные запросы» русского общества рассматривались лишь с точки зрения грамотности населения различных регионов страны, учреждения школ и развития просвещения137. Таким образом, исследователи неоднократно обращались к купеческим наказам в Уложенную комиссию. Однако разбор требований представляет либо анализ какой-то одной проблемы, поднимаемой горожанами, либо характеристику региональных пожеланий, либо обобщенную оценку содержания наказов. Имеется лишь одна работа, в которой предпринята частичная систематизация наказов от 97 городов и поселений городского типа пяти губерний138. Автором были выделены экономические, сословные и политические требования и сделан вывод о робости и непоследовательности выражения сословных требований и невысоком уровне политического мышления предпринимателей. Рассмотрения 135 Липинский М. А. Указ. соч. С. 259 – 287; Флоровский А.В. Указ. соч. С. 351, 358, 391; Зутис Я. Указ. соч. С. 363 – 364. 136 Бочкарев В. Указ. соч. С. 37; Белявский М.Т. Указ. соч. С. 95; Демкин А.В. Купеческие наказы 1767 г. в Уложенную комиссию. С. 220 – 223. Латкин В.Н. Законодательные комиссии в России в XVIII ст. С. 429, 432; Сергеевич В.И. Вводная статья // Сб. РИО. Т. 93. С. II; Шашков С. С. Опыты законодательных собраний в России // Дело. 1870. № 5. С. 8, 14; Недосекин В.И. Материалы Законодательной Комиссии 1767 г. по Воронежской губернии. С. 238. 137 Бочкарев В. Культурные запросы русского общества начала царствования Екатерины II: по материалам Законодательной комиссии 1767 . Пг., 1915. С. 3, 8, 13. 138 Демкин А.В. Купеческие наказы 1767 г. в Уложенную комиссию. С. 219. 50 всей совокупности городских наставлений депутатам как массового источника в отечественной исторической литературе не производилось. Исходя из этого, в настоящей работе предполагается на основе контент-анализа выявить иерархию ценностных ориентиров купечества, проследить региональные отличия в требованиях депутатских наказов, определить социокультурные проблемы организации предпринимательской деятельности, а также показать отношение купечества к власти и закону, охарактеризовать основные черты его менталитета и бытового уклада. Для решения этих и других вопросов необходимо проведение комплексного анализа архивных источников и опубликованных материалов, содержащих необходимую информацию. Социокультурная характеристика купечества предполагает, прежде всего, определение места, которое занимало данное сословие в общественной иерархии, установление его социального статуса. Изучение правового положения предпринимателей данного периода невозможно без анализа нормативных актов и обращения к Полному собранию законов Российской империи. Законодательные акты характеризуют сословные рамки деятельности купечества (торговля, промышленность, промыслы), круг прав и обязанностей, процедуру записи в купеческое сословие, размер налогообложения, участие в городском самоуправлении. В начале 30-х гг. XIX в. проводилась систематизация действующих российских законов, вследствие чего появился общий Свод законов. На протяжении XIX в. Свод пересматривался и дополнялся. Для нас представляют особый интерес «Законы о состояниях людей в государстве» (Т. IX), «Законы гражданские» (Т. X) и Торговый устав, устав о векселях и торговой несостоятельности (Т. XI)139. Своеобразным дополнением к законодательным актам можно считать практические руководства, в которых приводились разъяснения и комментарии к 139 Свод законов Российской империи. Т. IX. Законы о состоянии людей в государстве. Т. X. Законы гражданские. СПб, 1842. 51 законам. Эти работы были рассчитаны, прежде всего, на самих предпринимателей. Их издание было вызвано громоздкостью законодательства и преследовало цель облегчить освоение правовых норм купечеством140. Небольшая публикация «Собрание законов о купцах, мещанах, посадских, цеховых» содержит различные нормативные акты, определяющие социальный статус горожан, их права и привилегии. Издание ее было связано с необходимостью предоставить местным органам управления справочных материалов, необходимых в повседневной управленческой практике141. Основной объем информации для выявления социокультурного облика купечества накануне преобразований Екатерины II был извлечен с помощью контент-анализа из городских депутатских наказов в Уложенную комиссию и, частично, различных делопроизводственных материалов названной комиссии. Подробно методика исследования и характеристика этого корпуса источников изложена в Главе I настоящей работы. Делопроизводственная документация представлена материалами высших, центральных и местных учреждений России. Из Российского государственного архива древних актов привлечены документы Комиссии о коммерции (Ф. 397), Кабинета Екатерины II (Ф. 10), Комиссии для составления нового Уложения (Ф. 342), Сената (Ф. 248), Госархива (Ф. 16), ряда городовых и провинциальных магистратов. В Российском государственном историческом архиве (РГИА) исследовались материалы Департамента разных податей и сборов (Ф. 571), Департамента полиции исполнительной МВД (Ф. 1286), Хозяйственного департамента МВД (Ф. 1287), пятого (уголовного) Департамента Сената (Ф. 1345). Значительный по объему массив неопубликованных материалов делопроизводства содержится в фондах местных учреждений – воеводских и 140 Иванов П.И. Обозрение прав и обязанностей российского купечества и вообще всего среднего сословия, с присовокуплением изложенных постановлений. М.,1826; Леонгард А. Российские законы о торговле и промышленности. Руководство для торгующих сословий. СПб.-Берлин, 1855; О значении для России гильдейского положения как податного устройства. СПб., 1861; Ротшильд А. Книга торговли, географии и практическое руководство для купцов, их приказчиков, конторщиков. СПб., 1865. 141 Собрание законов о купцах, мещанах, посадских, цеховых. СПб., 1823. 52 провинциальных канцелярий, городовых магистратов и ратуш, созданных в ходе реформ Екатерины II органов местного управления142. Деятельность Комиссии о коммерции рассматривалась в современной литературе143. Основной целью ее исследования было изучение взаимоотношений верховной власти и купечества через определение государственной политики по отношению к купечеству и торговле и характер функционирования учреждений, посредством которых эта политика осуществлялась. Отдельный аспект этой проблемы – формирование социальной психологии купечества под влиянием конкретных правительственных мероприятий, – рассматривается и в настоящей работе. Поэтому нас в представленных исследованиях и в материалах Комиссии о коммерции прежде всего интересовали жалобы купечества на «тягости и изнеможения», которые можно считать пассивной критикой проводимой государством политики144. Множество дел, характеризующих социальный статус купечества, сохранилось в фонде Кабинета Екатерины II. Это различные обращения, прошения, жалобы купцов на конкретные злоупотребления органов власти и высших чиновников. Выявление причин недовольства характеризует не только деятельность властных структур, но и определенную степень доверия к «матушке-императрице», надежду на ее заступничество, веру в силу закона145. Эти прошения позволяют проследить эволюцию отношения купечества к власти. В фондах Кабинета Екатерины II и Комиссии о коммерции содержится серия записок виднейших сановников и государственных деятелей второй половины XVIII в. – А.Р. Воронцова, А.П. Шувалова, П. Завадовского, Г. Теплова о развитии торговли, об учреждении в городах банков, о вексельном курсе и т. 142 РГАДА. Ф. 450 (Угличская провинциальная канцелярия), Ф. 441 (Свияжская провинциальная канцелярия), Ф. 566 (Ряжская воеводская канцелярия), Ф. 713 (Брянскпя ратуша и городовой магистрат), Ф. 717 (Вологодский городовой магистрат), Ф. 768 (Саратовский городовой магистрат).; в Государственном архиве Владимирской области (ГАВО) дела из фондов Владимирского губернского правления, губернского магистрата, казенной палаты, приказа общественного призрения, городских дум. 143 Козлова Н. В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII веке. М., 1999; Молодцова Н. В. Комиссияо коммерции. 1763 – 1796. Автореферат дисс. … канд. ист. наук. М., 1995.. 144 РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 441. Л. 104 об. – 209. 145 РГАДА. Ф. 10. Оп. 1. Д. 659, 669, 670; Ф. 10. Оп. 3. Д. 62, 63. 53 п.146 Некоторые положения этих записок и по смыслу, и текстуально совпадают с предложениями купеческих депутатских наказов. В дворянских записках для целей настоящего исследования важны отдельные замечания и оценочные суждения, которые помогают понять представления знати о купечестве и провести перекрестную идентификацию. Материалы делопроизводства высших и центральных органов власти (уголовного Департамента Сената, хозяйственного Департамента и исполнительной полиции МВД, а также материалы сенаторских ревизий, предпринятых на рубеже XVIII-XIX вв.) дают интересный материал для сравнения. От Уложенной комиссии их отделяет промежуток времени в 30 – 80 лет. За это время в социально-экономическом и политическом развитии страны наметились важнейшие изменения: начался промышленный переворот, в значительной степени активизировалась общественно-политическая мысль. Между тем, и в отчетах губернаторов, и в отдельных судебных делах, и в личных прошениях звучат все те же «тягости и изнеможения», большая часть которых уже была озвучена купечеством и в Комиссиях о коммерции, и в Уложенной комиссии. Это жалобы на конкуренцию крестьян в торговле и промысловой деятельности, просьбы учредить в городах ярмарки, конфликты с отдельными представителями или структурами местной власти, недовольство постойной повинностью, недостаток основного средства производства – земли и т. д.147 Социальную мобильность купечества частично можно проследить по так называемым Придворным спискам. Придворный список – книга учета всех лиц, принимаемых на службу в императорский дворец. В списках обязательно указывались сроки службы, происхождение, причины ухода, переход с должности на должность, размер оклада и надбавки, дата смерти148. Делопроизводственная высокой 146 степенью документация достоверности и местных учреждений информативности. обладает Подробнейшее РГАДА. Ф. 10. Оп. 3. Д. 70, 91, 92, 93; Ф. 397. Оп. 1. Д. 32, 37. РГИА. Ф. 1286. Оп. 1. 1805 г. Д. 51; РГИА Ф. 1286. Оп. 1. 1808 г. Д. 279; РГИА Ф. 1287. Оп. 5. Д. 460; РГИА. Ф. 1287. Оп. 6. Д. 857; РГИА. Ф. 1345. Оп. 99. Д. 293; РГИА. Ф. 1345. Оп. 98. Д. 105; РГИА. Ф. 1375. Оп. 1. Д.д. 1, 30, 31 и др. 148 РГИА. Ф. 469. Оп. 14. Д. 5, 11, 21. 147 54 источниковедческое исследование данного массива источников проведено на примере городов Тверской губернии149. Внутри корпуса делопроизводственной документации местных органов власти своей многоплановой информацией выделяются журналы магистратов. Анализ конфликтных ситуаций по защите достоинства, разбирательство которых производилось в этой судебной инстанции, позволяет проследить не только рост самосознания купечества, но и отношение его к власти и закону, которые должны это достоинство защищать. Важнейшее значение для выявления процессов, происходивших в купеческой семье, имеют документы демографической статистики. Они включают в себя материалы ревизий, обывательские книги, капитальные и окладные книги, метрические документы. Наиболее информативным массовым источником являются материалы ревизий150. Материалы переписи содержат ценнейшую информацию о составе купеческих семей, в том числе и о женской их половине, динамике перехода в другие сословия или из других сословий, перемещении в другие города, роде занятий купца (в V ревизии). Эти сведения позволяют проследить как устойчивость династий гильдейского купечества, так и эволюцию купеческой семьи. Другим важнейшим массовым источником по истории купеческой семьи являются городовые обывательские книги. Составлялись книги в трѐх экземплярах: один оставался в городском архиве, второй отправлялся в губернские правления, третий – в губернскую Казенную палату151. Несмотря на такое дублирование, сохранность обывательских книг невысока. По отдельным городам книги вообще отсутствуют. Исследователи полагают, что данные обывательских книг можно считать достаточно точными. Составляли эти книги сами горожане, а в пределах города трудно было скрыть или существенно 149 Середа Н.В. Реформа управления Екатерины 11: источниковедческое исследование. М, 2004; Середа Н.В. К характеристике журналов магистратов. По материалам Государственного архива Тверской области./ Проблемы социально-политической истории России.- Тверь, 1999; Середа Н.В. Журналы заседаний магистратов и методика их изучения.// Города Европейской России конца ХУ – первой половины Х1Х в. Материалы международной научно-практической конференции 25-28 апреля 2002г. Тверь - Кашин – Калязин.- Тверь, 2002. 150 Государственный архив Владимирской области (Далее: ГАВО). Ф. 301. Оп. 5. Дд. 204, 371, 470, 764, 236, 273, 513, 174, 246, 312, 411, 443, 682; Ф. 400. Оп. 1. Д. 3, 12. 151 Собрание законов о купцах... С. 15, 19-20. 55 исказить положение дел152. Обывательские книги - один из немногих официальных документов, составляемых городским обществом, сведения которых должны были проверяться. Если сама книга фиксировала сведения по семи различным статьям, то ее проверка требовала «доказательств» по 26 статьям. Размер купеческого капитала должен был подтверждаться «гильдейским листом с подписью гильдейского старосты и двух свидетелей» - для обывательской книги, при вступлении же в гильдию купец объявлял капитал «по совести и чести»153. Дополнением к обывательским книгам и ревизским сказкам могут являться «капитальные» книги, «книги окладных сборов с купечества». Служили они исключительно фискальным целям и составлялись магистратами ежегодно в течение декабря. За это время купец должен был успеть «объявить капитал» на следующий год для учета по той или иной гильдии. Обязательным для всех капитальных книг было указание на величину капитала (для определения вхождения в гильдию) и размер процентного сбора с него. Обе величины устанавливались законодательными актами и неоднократно изменялись на протяжении изучаемого периода. Отдельные ведомости перечисляют полностью всех членов семьи мужского и женского пола, отмечают их возраст и указывают, когда и из каких социальных слоев вышел тот или иной купец154, что также позволяет проследить социальную мобильность. Важным дополнением к перечисленным источникам являются исповедальные ведомости. В них регистрировались жители прихода, пришедшие (или не пришедшие по каким-либо причинам) на положенную по закону ежегодную исповедь и причастие. Регулярное (в течение нескольких лет) отсутствие на исповеди являлось косвенным доказательством принадлежности того или иного человека к староверам155. Вероисповедание рассматривается как одна из составляющих социокультурных характеристик купечества. 152 Сметанин С.И. Маклерские и обывательские книги городов как источник по социально-экономической истории России (по материалам городов Урала !800-1861 гг.).// Археографический ежегодник за 1967 год. М., 1969. С.167. 153 ПСЗ-I. Т. XXII. №16188; Копылов Д.И. Источники по истории городской промышленности Сибири ХУ111 в.// Источниковедение городов Сибири конца XVI – начала ХХ вв. Новосибирск., 1983. С. 93 154 ГАВО. Ф. 400. Оп. 1. Д. 3. Л.л. 17 об., 29 об., 37 об.; Ф. 400. Оп. 2. Д. 4 а, 77; Ф. 17. Оп.1. Д. 371 и др. 155 ГАВО. Ф. 556. Оп. 1. Дд. 1373, 1374. 56 Среди источников личного происхождения следует обратить внимание на духовные завещания купечества. Значимость их для изучения внутрисемейных отношений, ценностных приоритетов, внутреннего мира человека была показана Н.В. Козловой в публикации семейно-правовых актов купцов и разночинцев Москвы XVIII в.156 К сожалению, завещания купечества мелких провинциальных городов менее эмоциональны и подробны, чем аналогичные документы московского купечества. Тем не менее, они также позволяют проследить отношение человека к жизни и смерти, к Богу, к окружающему миру, своим родным и близким. Завещания регистрировались в специальных книгах Гражданской палатой157. Большое значение для раскрытия темы имеют купеческие дневники, характеризующие повседневную жизнь купеческой семьи, особенности общественного быта, личные качества предпринимателей158. Состав данного корпуса документов в последние годы значительно расширился за счет вновь открытых и опубликованных источников159. По мнению исследователей, дневники сами по себе превращаются в факт общественного сознания160. Они демонстрируют становление человеческой личности с внесословными ценностями и моралью, освоение нового комплекса идей и понятий161. В этих сочинениях сильна традиционная религиозная тематика, широко присутствует семейно-бытовой аспект, отражаются монархические настроения. Таким образом, источниковая база настоящего исследования является достаточно репрезентативной и позволяет выяснить основные социокультурные характеристики российского купечества второй половины XVIII в. 156 Городская семья XVIII века. Семейно-правовые акты купцов и разночинцев Москвы / Составление, вводная статья и комментарии Н.В. Козловой. М., 2002. 157 ГАВО. Ф. 92. Оп. 1. Д. 1855; Ф. 92. Оп. 1. Т. 3. Д. 3789; Ф. 92. Оп. 6. Д. 178. 158 Вишняков Н. Сведения о купеческом роде Вишняковых. Ч. 1-3. М., 1905-1911; Березин А.П. Сокращенная жизнь покойного санкт-петербургского купца первой гильдии Александра Петровича Березина, писанная по его воле незадолго до кончины // Русский архив. 1879. Кн. I. Вып. 2; Журнал или записка жизни и приключений Ивана Алексеевича Толченова. М., 1974. 159 Дневник купца Балуева // Андреев Н.И. Гороховецкая историческая хроника. Владимир, 2008; Купеческие дневники и мемуары конца XVIII – первой половины XIX в. М., 2007. 160 Купеческие дневники и мемуары конца XVIII – первой половины XIX в. С. 3 161 Семенова, А.В. Купеческие дневники и воспоминания конца XVIII - середины XIX вв. как источник для изучения культуры формирующейся русской буржуазии // Города Европейской России конца XV – первой половины XIX в.: Материалы международной научной конференции 25 – 28 апреля 2002 г., Тверь – Кашин – Калязин. В 2 ч. Ч. 2. – Тверь: Твер. гос ун-т, 2002. - С. 489.. 57 На защиту выносятся следующие основные положения: 1. Подавляющее большинство посадского населения к началу работы Уложенной комиссии 1767 г осознавало себя купечеством на основе ведущей социальной функции – «купецкого права», «права покупать и продавать», что нашло отражение в наставлениях депутатам. Эта разнородная в социальном плане группа обладала некоторыми признаками сословия, но не имела четко очерченной законодательством социальной ниши. Данное купечество было дифференцировано не только по роду занятий, зажиточности, материальному положению, но и по степени осознания реалий и перспектив развития собственной профессиональной деятельности. 2. Роль государства в становлении купечества как сословия неоднозначна. На основе пожеланий депутатских наказов государство посредством законодательных актов установило в последней четверти XVIII – первой половине XIX в. основные права и обязанности купечества. Это способствовало созданию формально-правовой основы для развития сословия. Подавляющее число положений, вошедших в законодательные акты этого времени, были изложены в качестве требований в депутатских наказах. Таким образом, государство законодательно оформило те нормы, которые уже сложились в обществе и приходили в противоречие с устаревшими законами. С этой точки зрения определяющей силой в формировании сословия можно считать само купечество. 3. В отдельных вопросах верховная власть значительно опередила запросы купцов. С этих позиций можно полагать, что государство являлось активной силой в формировании купечества. Однако формально-правовая база не тождественна самому сословию. «Размытость» границ гильдий, предусмотренное законом право свободного «входа» в гильдии и «выхода» из них приводили к высокой межсословной мобильности. Это ограничивало самоидентификацию, развитие самосознания и собственного менталитета купечества. С этой точки зрения политика государства тормозила становление сословия. Только небольшая 58 часть купеческих фамилий, образовывавших династии, в полном объеме обладала признаками сословия. 4. Основные элементы социокультурной характеристики (деловая, политико-правовая, бытовая культура и т. д.) купечества нашли отражение в городских депутатских наказах и претерпели определенную эволюцию. В становлении деловой культуры прослеживается значительное влияние крепостного права и одновременно стремление к развитию более цивилизованных форм деловых отношений (привлечение государства в качестве гаранта договорных обязательств, усовершенствование кредитной системы, регулирование отношений работодатель – работник). Вместе с тем в деловой этике сохранялись элементы криминала, обусловленные стремлением к наживе любой ценой. 5. Политическая культура купечества в указанный период являлась «периферийным» элементом социокультурного облика, находилась на начальной стадии формирования. Купцы воспринимали преимущественно те элементы политической жизни, которые касались непосредственно их интересов. Вместе с тем городские органы самоуправления находились в основном под контролем купечества. В городах шло формирование управленческой «элиты» из узкого круга «династических» фамилий. В правовой культуре явно прослеживается инертность, стремление опереться на законодательные нормы прошлого. Вместе с тем вера в верховенство закона свидетельствует о влиянии идей Просвещения. 6. Самоидентификация купечества базировалась на его представлениях о сословной структуре общества. Установление границ своего «звания», наличие своих защищенных внутрисословного законом единства прав («я являлось подобен основой тебе») при и определении при дуальном противопоставлении «свой – чужой». Одновременно купцы стремились к повышению своего статуса путем защиты «чести», личного достоинства. 59 Глава I. Наказы городов в Уложенную комиссию как источник по изучению социокультурного облика российского купечества 1.1. Выборы депутатов и составление наказов в Уложенную комиссию Деятельность Комиссии для составления проекта нового Уложения являлась одним из самых выдающихся мероприятий периода правления Екатерины II. Оно сыграло значительную роль во всей дальнейшей политике государства и с самого начала было призвано помочь правительству выявить «умоначертания народа». Идея представительства от сословий, разных территориальных коллективов, не связанного с замещением государственных должностей, неоднократно возникала в императорской России. Формирование важного для всех слоев общества решения путем привлечения «общественности» было естественно порожденной формой исторического бытия российского народа1. Сама императрица предполагала с помощью разработанных комиссией законов навести порядок в стране, ликвидировать «великое помешательство в суде и расправе, следовательно, и в правосудии»2. Уложенная комиссия должна была, прежде всего, рассмотреть привезенные депутатами наказы от разных сословий. Что хотела услышать Екатерина II от своих подданных, что предполагала и в конечном результате услышала – это предмет отдельного исследования. Сам факт созыва столь представительной комиссии, обращение правительства к населению с целью выяснения его мнения свидетельствуют о попытке установления диалога между верховной властью и обществом. Некоторые аспекты этого диалога нашли отражение в наказах купечества. Открытие работы Комиссии было назначено на 30 июля 1767 г.3 1 Юртаева Е.А. История законотворчества в России (XVIII - начало XX в.). М., 2012. С. 173 - 174. ПСЗ – I. Т. XVII. № 12801. 3 ПСЗ – I. Т. XVIII. № 12945. 2 60 Учреждение Уложенной комиссии регламентировалось целой серией законодательных актов, изданных 14 декабря 1766 г. Один из этих актов устанавливал обряд выбора депутатов от дворян, городских жителей и государственных крестьян4. В окончательной редакции «Положения, откуда депутатов прислать», указывалось, что жители каждого города избирают по одному представителю. Величина города не имела значения, устанавливалось только минимальное количество жителей. Если в населенном пункте было менее 50 дворов, то выборы представителя в Уложенную комиссию по усмотрению членов посада могли не проводиться. В результате такие крупные города, как Москва или Калуга, имеющие более 5 тыс. душ м. п., отправляли по одному депутату наравне, например, с Вельским или Кольским посадом, в которых насчитывалось по 40–50 дворов. Подобная ситуация снижала качество представительства. Вопрос о выборе городских депутатов имеет принципиальное значение. Их сословная принадлежность и степень социальной ответственности во многом определяли, чьи интересы будут отстаиваться в Уложенной комиссии, и насколько активно они будут защищаться. В черновых вариантах «Манифеста» предполагалось, что депутаты должны быть избраны от купечества, а не от городов5. Следовательно, Екатерина II изначально собиралась услышать голос торгового сословия, заменив впоследствии представительство от купечества бессословным представительством от городского населения в целом6. В соответствии с законодательными актами избирательное право предоставлялось каждому хозяину, имеющему в городе «дом, или дом и торг, или 4 Серия законодательных актов включает в себя: Именной указ, данный Сенату «Об учреждении в Москве Комиссии для сочинения проекта нового Уложения и о выборе в оную депутатов»; «Манифест»; «Положение откуда депутатов прислать в силу Манифеста к сочинению проэкта новаго Уложения»; «Обряд выбора депутатов» от дворян, городских жителей, государственных крестьян и «Указ губернаторам всех губерний нашея империи». – См.: ПСЗ – I. Т. XVII. № 12801. 5 Сергеевич В.И. Откуда неудачи екатерининской Законодательной комиссии?// Вестник Европы. 1878. Т. 7. 6 Вопрос о сословности или всесословности городских выборов 1767 г. неоднозначно рассматривался в научной литературе. В.И. Сергеевич полагал, что выборы были сословными, за исключением обеих столиц. В них в избрании депутатов приняли участие все сословия, что, по мнению ученого, являлось отступлением от норм «Обряда выборов». И.И. Дитятин считал, что городские депутаты являлись представителями определенной территориальной единицы – города. Этой же точки зрения придерживался М.А. Липинский. В.Н. Латкин, первоначально поддерживавший точку зрения Сергеевича, впоследствии отказался от нее, признав весомость аргументов Липинского. – См.: Латкин В.Н. Учебник истории русского права периода империи: (XVIII и XIX вв.). М., 2004. С. 57. 61 дом и ремесло, или дом и промысел». Сама эта формулировка положения закона заключала в себе некоторое противоречие. Социальный статус владельца дома не оговаривался. Таким образом, наличие собственного жилья в городе независимо от звания и рода деятельности давало каждому жителю право участвовать в выборах городского депутата и быть избранным для представительства в Уложенную комиссию. Однако по формальным признакам дворянин, чиновник или священнослужитель не могли быть депутатами. Они не «город», не несут общегородских повинностей, Следовательно, интересы соприкосновения для не большей всех платят налогов в части горожан им городских жителей городскую чужды. являлись казну. Точками проблемы благоустройства, противопожарной безопасности, снижения преступности на городских улицах, здравоохранения и проч., но не сословные интересы. Согласно «Обряду выборов», необходимо было составить списки «всем наличным в том городе имеющим домы» и передать их «начальнику от магистрата, ратуши или полиции»7. Только после этого можно было начинать выборы. Представителям городской «бездомовной» мелкоты место в Уложенной комиссии не предусматривалось. Правительство желало слышать голос лишь «крепких» хозяев. Однако в городских посадских семьях в силу ряда причин разделы производились нечасто. Достаточно зажиточные купцы, проживающие с отцами и братьями «не в разделе», в одном доме, формально не имеющие собственного жилья, также могли «выпасть» из состава избирателей. Так, в Сольвычегодске в список выборщиков было занесено 128 домовладельцевпосадских из общего числа купечества в 453 чел.8 В этот период в городах, помимо торгово-промышленного населения, в своих домах могли проживать дворяне, представители духовенства, различного рода приказные служители, «старых служеб служилые люди», крестьяне. В отдельных случаях отсутствие во время процедуры избрания депутатов представителей дворян, приказных служителей и других городских обывателей 7 8 ПСЗ – I. Т. XVII. № 12801. Флоровский А..В. Состав законодательной комиссии 1767 – 1774 гг. Одесса, 1915. С. 387. 62 могло послужить поводом к отмене выборов. Так, были признаны недействительными выборы в Веневе (Московская губ.). Основанием послужил тот факт, что в указанном городе кроме купечества «живут домами дворяне, а под данным депутату полномочием и наказом никто из них не подписался и при выборе депутата не был»9. Впоследствии Сенат отправил домой депутатов-купцов Светушкина от Епифани, Коростелева от Каширы, Иконникова от Зарайска, Юдина от Калуги, Чикина от Обояни, Есеновского от Белгорода и Дитятева от Тамбова с требованием исправить «ошибку», допущенную при выборах. Вероятно, список «непризнанных» депутатов был больше. Подобная практика могла дезорганизовать работу Уложенной комиссии. После ряда совещаний Сенат все-таки постановил признать полномочия депутатов, избранных от одного купечества, так как происходило это «более по недовольному разумению силы манифеста, нежели от какого-либо несогласия»10. На практике в подавляющем большинстве городов выборы происходили при участии только торговопромышленного населения. Об этом свидетельствуют подписи под депутатскими наказами. Лишь небольшое количество наставлений наряду с купцами и мещанами было подписано дворянами, приказными служителями, казаками и духовными лицами. Это было характерно преимущественно для наказов южных городов России, а также Москвы и Санкт-Петербурга. Сами выборы были довольно длительной процедурой и включали в себя несколько этапов. Предварительно следовало избрать городского голову. Это была вновь учрежденная в соответствии с «Обрядом выборов» должность. Именно на голову возлагалось руководство выборами депутатов и составлением наказов. С момента его избрания никакие другие органы власти в процесс выдвижения депутатов и сочинения посланий горожан не имели права «мешаться». Этот факт специально оговаривался в законе. 9 Цит. по: Липинский М.А. Юридическая библиография, издаваемая Демидовским юридическим лицеем. 1889. № 11. С. 12. 10 РГАДА. Ф. 248. Оп. 44. Кн. 3770. Л. 269, 308; Ф. 248. Оп. 44. Кн. 3771. Л. 259 – 260; Ф. 248. Оп. 44. Кн. 3772. Л. 298 – 299, 303 – 304. 63 Сроки выборов обычно устанавливали губернаторы или воеводы. В назначенный день в соответствии с «Обрядом выборов» всем купцам предписывалось находиться в данном городе, «никуда не отлучаясь». Те, кто не мог в этот день присутствовать, заранее писали «уведомление» и давали «расписку» о подаче ими голоса за конкретную кандидатуру на должность городского головы. На практике же возникало множество непредвиденных ситуаций. Торговые дела часто заставляли купцов отлучаться из города для участия в ярмарках или по другим поводам на неопределенное время, поэтому установленные без учета специфики ведения торговли сроки выборов постоянно нарушались. Как правило, в подобных случаях магистраты обращались к воеводам с просьбой о перенесении даты избирательного собрания, чтобы подавляющая часть купцов, особенно первостатейных, успела вернуться и участвовать в процедуре выборов. В заявлениях об отсрочке выборов иногда указывалось, что в данный момент в городе нет «достойных» и подходящих для избрания людей. Подобные случаи были отмечены в Алатыре, Путивле, Обояни, Кашире, Епифани, Вязниковской слободе и других местах. В Риге из 136 избирателей лично присутствовали 122 чел., остальные прислали письменно свои голоса11. Перед началом процедуры выдвижения депутатов избирателей следовало привести к присяге в церкви12, затем они в определенном порядке под предводительством головы шли в приказную избу и с «чинностию» рассаживались вдоль стен на лавки. Каждому избирателю выдавался шарик, который следовало при голосовании опустить в специальный ящик, разделенный перегородкой на две части: «выбираю – не выбираю». По каждой фамилии голосование проводилось отдельно. К кандидатам предъявлялись традиционные требования: они должны быть «не банкрутные», «в явных пороках не бывалые, добрые совести и незазорного поведения». После процедуры голосования подсчитывались 11 шарики и записывалось количество баллов. Кандидат, Флоровский А.В. Состав законодательной комиссии 1767 – 1774 гг. Одесса, 1915. С. 379 – 380. Об этом требовалось специальное донесение воевод. Когда в рапорте Юрьев-Польской провинциальной канцелярии данное обстоятельство было опущено, губернатор потребовал дополнительного донесения. 12 64 набравший большее число баллов, становился депутатом. Далее законом предписывалось избирателям поздравить избранного, а ему в ответ поблагодарить избирателей13. Известны случаи, когда протесты губернаторов или воевод приводили к отклонению той или иной кандидатуры. Так, от Новгорода предполагалось направить в Уложенную комиссию купца В. Брюхова. Между тем за время пребывания в губернском магистрате Брюхов целых три раза был оштрафован по распоряжению губернатора Я. Сиверса. Его имущество было описано за вексельный долг, лавка опечатана по решению словесного суда, но купец самовольно снял печати14. «Банкрутность» послужила основанием для отказа утверждения полномочий депутата. Вместо него интересы граждан Великого Новгорода стал представлять действительный статский советник директор императорской шпалерной мануфактуры А.И. Дебресан. Данный факт объясняется тем, что Новгород являлся губернским городом, поэтому за соблюдением «обряда» здесь следили довольно тщательно. Аналогично разворачивались события в Устюжне Железопольской, где избиратели выдвинули кандидатом М. Солодовникова, который не только не имел в городе дома, но и был вообще исключен из купечества15. Это не помешало ему выступать на заседаниях комиссии16. Вся процедура выборов баллотированием (с помощью шариков) была абсолютно новой в практике посадской общины. Мы останавливаемся на ней так подробно потому, что в депутатских наказах впоследствии появились требования распространить данный принцип на выборы всех должностных лиц в системе городского управления. Скурпулезнейшая регламентация относительно несложной процедуры (вплоть до чинного рассаживания по лавкам, поклонов и поздравлений) позволяет сделать как минимум три предположения: 1) в процедуре выборов отразилась 13 ПСЗ – I. Т. XVII. № 12801. РГАДА. Ф. 248. Оп. 44. Кн. 3772. Л. 54 – 55. 15 Там же. Кн. 3772. Л. 374, 383. Депутатом от города стал купец И. Г. Серебряков. 16 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 154. Л. 29–35. 14 65 характерная для Нового времени вера во всесилие закона, представления о регулярном государстве с его детальной регламентацией всей жизни общества; 2) верховная власть считала граждан неспособными провести выборы, если законодательно не расписать буквально каждый шаг; 3) верховная власть опасалась «ненужной» инициативы, которая могла бы привести к непредсказуемым результатам. Каждая из рассмотренных ситуаций предполагает элемент недоверия власти к обществу. В организации выборов значительная роль отводилась магистратам и городовым старостам. В частности, в Каргополе старосте было поручено каждую неделю «читать со всякой внятностью» «Манифест» и приложения к нему для «разумения и истолкования» горожанам. В наставлении магистрата Путивля гражданскому старосте Курдюмову предписывалось обойти все купеческие дворы и «каждому объявить, чтоб они неотменно без всяких отговорок явились в магистрат» к определенному сроку для проведения выборов. «Ослушникам» грозили различные наказания. В касимовском магистрате первостатейные и среднестатейные купцы «общегласно» приговорили поручить старосте взыскание штрафа с сорока купцов, не явившихся на выборы после неоднократных предупреждений. В случае, если бы кто-то из них не в состоянии был заплатить штраф, старосте предписывалось наказать их «телесно батожьем, дабы и впредь так чинить не отваживались»17. Таким образом, магистраты, возможно, не без «понуждения» воевод, отнеслись к проведению выборов достаточно ответственно. Во всяком случае организационная работа – ознакомление населения с необходимыми законами, оповещение граждан о сроках проведения избирательных собраний – осуществлялась весьма активно. Важнейшей особенностью процедуры выборов являлась независимость их от коронной администрации. Закон предписывал губернаторам и воеводам «к тем 17 Флоровский А. В. Состав законодательной комиссии. С. 376 – 378. 66 выборам ни под каким видом не приступать и ни в чем не мешаться»18. И действительно, губернаторы в определенном смысле «не мешались». В этом плане показательная ситуация сложилась в Борисоглебской слободе. Там депутатом был избран купец, давно уже уехавший в Выборг и в слободе не проживавший. И. Дитятин, изучавший деятельность Уложенной комиссии, полагал, что борисоглебцы просто решили насолить «отщепенцу», так как смотрели на депутатство как на новую государственную повинность, отрывавшую их от собственных торгов и промыслов. Сам купец не хотел принимать участие в работе представительного органа. Сенат, несмотря на поданную избранным депутатом жалобу, также признал выборы действительными, не задумываясь о нарушении закона19. Яркой иллюстрацией непонимания задач Уложенной комиссии были выборы депутата в Енисейске. Когда в город был доставлен указ о присылке в Москву депутата, жители посада «сильно струсили», вообразив, что и сам представитель, и те, кто подпишет данное ему наставление, попадут в опалу. Поэтому депутатом был избран купец Стефан Антонов сын Самойлов, которого горожане «терпеть не могли». После долгих отказов и препирательств С. Самойлов согласился принять полномочия, однако жители города отказались ставить подписи под данной ему инструкцией. Только после длительных переговоров были разрешены все формальности. Под наказом подписались 156 чел.20, а магистрат выделил депутату на дорогу и проживание в Москве целых 100 руб.21 Кстати, в комиссии С. Самойлов дважды подавал «голос» при обсуждении «прав благородных» и выступал со своим мнением о положении купечества22. Данную ситуацию (опасение участия в работе комиссии) можно было бы считать еще одним курьезным фактом «непонимания», «неразвитости сознания» купечества и т. д., если бы не один нюанс. В 60-е гг. XVIII в. была издана целая 18 ПСЗ – I. Т. XV. № 11335. Дитятин И. И. Екатерининская комиссия 1767 года «О сочинении проекта нового Уложения» // Юридический вестник. 1879. № 3. С. 288. 20 Сб. РИО. Т. 134. С. 283–294. 21 С. Самойлов оставался в Комиссии до 8 января 1769 г., после чего передал свои полномочия олонецкому депутату Ф. Попову. – См.: Головачев П. Сибирь в Екатерининской комиссии. С. 19 – 20. 22 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 154. Л. 21, 29, 44 об. 19 67 серия законодательных актов, которые заслуженно считаются высшим проявлением крепостнических отношений в России. Указы 1763, 1765, 1767 гг. превратили крепостных крестьян в совершенно не защищенную от произвола помещиков категорию населения. Формально к посадским людям эти законы не имели отношения. Однако их содержание, касающееся наказания «ослушников», запрещения подавать жалобу на своего господина, которая отныне могла рассматриваться как ложный донос, в представлении купечества могло иметь четкую параллель с практикой подачи коллективных челобитий, принятых в среде горожан. Любое челобитье – это не только жалоба, но и критика существующего закона или, наоборот, беззакония власти. Если наставление депутату рассматривалось как такое коллективное челобитье, то в свете указов в отношении крестьянства горожане действительно могли «струсить». Интересная история с выбором представителя в Уложенную комиссию произошла в Гороховце. В целом она повторяет сюжет с выборами в Борисоглебской слободе, но итог ее оказался совершенно иным. В марте 1767 г. депутатом от города большинством голосов был избран купец И.Я. Молявинский. Как и было предписано, после выборов он явился в Сенат, где был зарегистрирован в качестве депутата. Однако один из избирателей, купец Е.А. Ширяев, стоявший по списку городских хозяев на первом месте, обратился к городскому голове с заявлением о незаконности выборов. По сведениям посадской общины И. Молявинский долгое время проживал в Москве, поэтому наличие у него «явных пороков» и «добрые совести» избиратели проверить не могли. Городской голова купец Е.Д. Судоплатов отказался принять заявление на основании окончания срока выборов. Тогда Ширяев обратился к воеводе, а тот направил его к губернатору. Протест Ширяева поддержали и другие купцы. По настоянию московского губернатора И.И. Юшкова воевода предложил Судоплатову написать объяснение о явных нарушениях в процедуре выборов, но тот отказался. Свой отказ голова объяснил тем, что челобитчики хотят остановить выборы якобы «для своей корысти». Губернатор распорядился организовать 68 новые выборы, но Судоплатов «несколько в шумстве» потребовал объяснить, на каком основании назначены перевыборы. Более того, городской голова даже отказался зайти в канцелярию, ссылаясь на то, что он у воеводы «под командою» не состоит (выделено авт. – Н.К.). Между обвинения тем губернатор в незаконности решил проверить, насколько выборов. Выяснилось, что обоснованны Молявинский «с малолетства» жил в Москве в услужении у купцов, к моменту избрания являлся сидельцем в питейных погребах у московского купца первой гильдии Малыгина и получал за работу два рубля в год. В Гороховце у Молявинского на огороженной земле находился сад, амбар и погреб «пустые, малые и ветхие». Дома и промыслов в городе у него не было. Следовательно, требованиям закона Молявинский не соответствовал. Более того, он вообще не значился в списке кандидатов, представленном магистратом. По настоянию губернатора Сенат избрание Молявинского отменил, а голове предписал вынести выговор. Судоплатов новые выборы провести отказался. Свой отказ он аргументировал ссылкой на законодательные акты от 14 декабря 1766 г., заявив, что выдвижение кандидатуры депутата «принадлежит до него, степенного головы Судоплатова» (выделено авт. – Н.К.), и ни магистрат, ни воевода вмешиваться в этот вопрос не вправе. Данный в столь резком тоне ответ еще раз подчеркивает конфликтность отношений коронных и выборных властей. Тем не менее, Сенат настоял на своем решении: несмотря на нарушения, семь месяцев спустя – в октябре 1767 г. – выборы были утверждены повторно23. Сам депутат на процедуре выборов не присутствовал. В «Книге расходной на купеческие надобности» гороховецкого городового магистрата за 1767 г. сохранилась запись о выделении «на пропитание» купцу М. Пономареву 1 руб. 50 коп. Он был направлен в Москву «к выбранному от здешнего города депутату Ивану Молявинскому с полномочием и наказом»24. Неприязненное отношение со стороны «первостатейных» купцов не помешало депутату активно участвовать в 23 Липинский М. А. Новые данные для истории Екатерининской комиссии о сочинении проекта нового Уложения // ЖМНП. 1887. № 6. С. 283 – 287. 24 РГАДА. Ф. 723. Оп. 1. Д. 95. Л. 4 об. 69 работе комиссии. В специальном реестре его выступления при обсуждении разных проектов были зафиксированы 8 раз25. К сожалению, материалы дел не позволяют выяснить, на каком основании столь настойчиво избиратели выдвигали и поддерживали кандидатуры людей, не проживавших в городе. Естественно, такие депутаты не стали бы защищать интересы посада. Если горожане воспринимали участие в работе Уложенной комиссии как разновидность повинности, то могла иметь место примитивная месть члену посадской общины, за которого горожанам приходилось платить различные подати. Скорее всего, во всех рассмотренных случаях горожане просто стремились избавиться от члена посада, который только числился в посадской общине, но не разделял вместе со всеми необходимые «тягости». Ситуация с выборами в Гороховце показала, что среди купцов были честолюбивые люди, для которых участие в работе государственного органа власти являлось занятием престижным, даже имелся элемент «корысти». Городской голова также в полной мере воспользовался предоставленными ему законом полномочиями. Откровенное игнорирование распоряжений и губернатора, и Сената он сумел вполне грамотно обосновать положением закона о независимости выборов от коронной администрации. Некоторая суета и отсутствие порядка при выдвижении и отклонении кандидатов в депутаты на начальном этапе были вполне естественными, так как само мероприятие являлось беспрецедентным. Верховная власть была заинтересована, прежде всего, в прибытии депутатов и своевременном начале работы Уложенной комиссии, поэтому в некоторых случаях не обращала внимания на несоблюдение отдельных формальностей, таких как: выяснение личных качеств депутата, проживание его на посаде, состав избирательного собрания. В соответствии с «Обрядом выбора» единственной законной причиной отказа от избрания депутата являлось наличие в городе менее 50 дворов26. При 25 26 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 154. Л. 12, 43, 44 об., 177 об., 178, 182. ПСЗ – I. Т. XVII. № 12801. П. 3. 70 этом закон не оговаривал, чьи это должны быть дворы. Однако представители администрации часто признавали невозможным проведение выборов из-за малого числа купцов или полного их отсутствия. Именно по этой причине в ряде городов выборы не состоялись или даже не были назначены. О «малоимении» купечества и гражданства в отдельных небольших городках сообщали воеводы Московской, Новгородской, Архангелогородской губерний. В Тарусе (Московская губ.) нашлось 38 купеческих домов, но среди их обитателей не оказалось ни одного грамотного, кто бы мог «выбраться» в депутаты. Белгородский губернатор отправил в обоянскую провинциальную канцелярию список из 10 городов, в которых купечества числилось мало (до 30 дворов) или не было вообще. Проведение выборов в таких условиях напрямую зависело от желания жителей. Ни один из этих городов не направил своего представителя в Уложенную комиссию27. Отказались прислать депутатов и жители ряда посадов Архангелогородской губернии, ссылаясь на то, что «депутатов и голов избрать не из кого»28. Между тем архангелогородский губернатор Е. Головцын специально направил в посады обер-офицера для сбора информации о количестве граждан. По полученным сведениям, в Холмогорском посаде числилось 464 души м. п.29, в Келонском – 120, в Луцком – 127, в Ненокоцком – 405, в Унском – 225, в Верховажском – 119 купцов30. Только Холмогорский и Ненокоцкий посады прислали депутатов в Уложенную комиссию, хотя во всех населенных пунктах количество жителей было достаточным для проведения выборов. Следует полагать, что стремление участвовать в деятельности представительного органа на самом высоком уровне у этого купечества отсутствовало. Однако и в более крупных торгово-промышленных центрах купечество не проявляло высокой активности. В Костроме в выборах участвовало около 28 % избирателей, в Темникове – около 17,5 %, в Юрьеве-Польском – немногим более 27 Это города Вольнов, Карпов, Короча, Мирополье, Новый Оскол, Салтов, Суджа, Хотмыжск, Чугуев, Яблонов. – См.: Флоровский А. В. Состав законодательной комиссии. С. 349 – 351. 28 Сб. РИО. Т. 123. С. 522, 526, 527. 29 Как подчеркнуто в наказе, «настоящих» купцов. – См.: Сб. РИО. Т. 123. С. 440. 30 Флоровский А. В. Указ. соч. С. 351. 71 7 %31. По городам Сибирской и Иркутской губерний явка составляла от 1,8 до 30 % избирателей, причем самый низкий процент был отмечен в губернских городах: Тобольске – 1,8 %, Иркутске – 1,9 %32. Особенностью Сибири были большие расстояния и плохие пути сообщения, что затрудняло рассылку «Манифеста» в отдаленные населенные пункты. Города, приславшие депутатов и наказы, были расположены в большинстве случаев по так называемому Сибирскому, или Московскому, тракту. Его начали строить в 30-е гг. XVIII в. и прокладывали из Москвы через Казань и Екатеринбург в Тюмень, Тобольск, Тару, Колывань, Томск, Красноярск, Иркутск и далее на Кяхту. Часть городов, расположенных на реках и оказавшихся несколько в стороне от нового тракта, потеряли свое былое значение33. Однако не это было основной причиной отсутствия депутатов и наказов. Истинная причина заключалась в том, насколько «торговые люди» понимали важность проводимого правительством мероприятия и осознавали возможность своего влияния на выработку законодательства. К сожалению, нельзя сопоставить количество домовладельцев и выборщиков по всем городам. Следует также учитывать, что на момент выборов часть купцов могла находиться в отъезде по торговым делам. Но даже при этом условии необходимо признать, что высокой степени политической культуры, гражданской ответственности купцы не демонстрировали. Непростая ситуация с выборами депутатов и составлением наказов складывалась на окраинах Российской империи. Прежде всего, это касалось Эстляндии, Лифляндии, Малороссии, Слободской Украины, Новороссийской губернии и части районов Смоленщины. Екатерина II не скрывала провинциями, унифицировать их своего намерения усилить контроль над устройство. В тайной инструкции А. Вяземскому она откровенно писала, что население провинций необходимо любыми «удобными способами привести к тому, чтобы они обрусели и перестали 31 Подсчеты произведены при сопоставлении данных Приложения I.1 и сведений, приведенных А. В. Флоровским. – См.: Флоровский А.В. Состав законодательной комиссии. С. 389. 32 Покровская И.М. Наказы от городов Сибири в Уложенную комиссию 1767 года как исторический источник // Археографический ежегодник за 1961 год. М., 1962. С. 92. 33 Покровская И.М. Указ. соч. С. 85. 72 б смотреть, как волки, в лес»34. По мнению императрицы, государственное управление должно было базироваться на универсальных принципах, поэтому законы и институты должны быть одинаковыми для всех подданных империи, вне зависимости от места проживания – в Москве, Сибири, Прибалтике или Малороссии. Для этого необходимо произвести инкорпорацию в социальноэкономическое и особенно политико-правовое пространство России включенных в Российскую империю территорий. Национальные отличия, с точки зрения правительницы, отражали лишь степень общественного развития и по мере административной унификации должны были отмирать. Со временем во всем государстве предполагалось установление общего уровня экономических, социальных и культурных стандартов. Уложенная комиссия 1767 г., помимо прочего, являлась и значительным шагом вперед в этой административной интеграции35. В остзейских губерниях догадывались о планах правительства и особенно опасались распространения на Прибалтику общероссийского законодательства. Во избежание подобной опасности городовые магистраты предпочитали воздерживаться от участия в законодательных комиссиях в течение всей первой половины XVIII в., включая и елизаветинскую комиссию 1754 г. Правительство в этот период также не торопилось заниматься проблемами провинций, что нашло отражение в звконах. Указы Сената 1722 и 1725 гг. о созыве уложенных комиссий не предусматривали представительство от всех губерний36, а распоряжение Верховного Тайного совета от 14 мая 1728 г. предписывало прислать в Москву «добрых и знающих людей из каждой губернии, кроме Эстляндии, Лифляндии и Сибири».37 В черновых набросках проекта «Манифеста» Екатерина II предполагала оставить «десять лет на старом основании» для тех окраин, которые не пришлют 34 Инструкция Екатерины II А. Вяземскому // Чтения ОИДР. 1885. № 1. С. 104. Зутис Я. Остзейский вопрос в XVIII веке. Рига, 1946. С. 360; История Украины: научно-популярные очерки. М., 2008. С. 323. 36 Латкин В.Н. Законодательные комиссии в России в XVIII ст. Т. I. СПб., 1887. С. 26 – 27, 42 – 44. 37 ПСЗ – I. Т. VIII. № 5287. 35 73 своих представителей38. Однако в указе от 14 декабря 1766 г. уже не было никаких оговорок на случай неприсылки депутатов. Это «умолчание» не являлось, по мнению А.В. Флоровского, игнорированием особенностей окраин. Отсутствие упоминания о них в законодательных актах демонстрировало включение их в общий круг государственных территорий, нуждающихся в новом законодательном кодексе39. Более того, императрица была намерена воспользоваться возможностью объединить империю под управлением общих институтов, сплотить окраинные провинции с центром40. Долгое время в историографии преобладало мнение, будто все остзейские сословия, «начиная с рыцарства и кончая малыми городами», были объединены общим желанием остаться при своих прежних законах, добиться подтверждения исторических «прав» и «обыкновений»41. В действительности уже во время выборов депутатов и составления наказов обнаружились сильные расхождения во мнениях. В частности, в городских сословиях появились оппозиционные группировки, выражавшие недовольство существующими порядками. Они не имели большого влияния, но пользовались поддержкой со стороны правительства. К тому же лифляндский генерал-губернатор, назначенный русскими властями, и не позволил бы уклониться от проведения выборов42. В прибалтийских губерниях, как и в центральных регионах России, ответственность за проведение выборов была возложена на магистраты. Однако именно магистраты выступали здесь за сохранение старинных привилегий, «немецких средневековых порядков». Более того, между магистратами и городским мещанством порой возникали конфликты, которые приходилось разрешать с помощью специальных примирительных комиссий. Отголоском одного такого конфликта стало одновременное составление двух отдельных 38 Флоровский А.В. Состав законодательной комиссии. С. 29. Там же. С. 55. 40 Мадариага, И., де Россия в эпоху Екатерины Великой. М., 2002. С. 242. 41 См.: Зутис Я. Остзейский вопрос. С. 362; Флоровский А. В. Состав законодательной комиссии. С. 358. 42 Мадариага, И., де. Указ. соч. С. 242. 39 74 наказов в комиссию от Пернова (Пернау) – от магистрата и «мещан гильдии Св. Магдалины»43. Стремление «остаться при своих прежних законах» способствовало возникновению различных задержек, отсрочек, отговорок в проведении выборов. Наиболее распространенным поводом для отказа участия в работе Уложенной комиссии были постоянные ссылки на «бедность» и «малоимение» жителей. В частности, магистрат Пернова без ведома оппозиционно настроенного гражданства отправил просьбу на имя императрицы об освобождении города от присылки депутата в Москву. Помимо рассуждений о том, что в городе «обывательских домов не великое число имеется», члены магистрата отметили большие расходы, которые понесла городская казна в связи с присутствием городской делегации на торжествах по случаю коронации Екатерины II. Примерно такие же аргументы выдвигал магистрат Дерпта, хотя в это время в городе насчитывалось не менее 200 дворов. По свидетельству городских властей, здесь находились дома «весьма бедных обывателей», городская казна была истощена из-за расходов на постройку мельницы, еще требовалось найти средства для строительства новой ратуши вместо разваливающейся старой, и т. д.44. Сопротивление представителей магистратов отдельных городов было настолько сильным, что рижский губернатор Ю. Броун был вынужден представить их прошения на рассмотрение Сената. Однако Сенат магистратским доводам не внял и потребовал поступить «по точной силе и разуму манифеста и обряда»45. В результате и в Дерпте, и в Пернове выборы были произведены. От Пернова депутатом Уложенной комиссии стал ратсгер портной Ф.И. Ганф46, от Дерпта – синдик Ф.К. Гадебуш47. Еще в одном городе Лифляндской губернии – 43 Сб. РИО. Т. 147. С. 278, 281. Флоровский А.В. Состав законодательной комиссии. С. 358 – 360. 45 РГАДА. Ф. 248. Оп. 44. Кн. 3769. Л. 20 – 21, 33 – 34. 46 После избрания депутатом Уложенной комиссии Ф. Ганф направил Броуну пространное письмо с просьбой освободить его от почетной должности. При этом он ссылался на незнание русского языка, непонимание юридических терминов, а также на потерю клиентов на пошив одежды. 47 Синдик – представитель какого-либо учреждения или корпорации, уполномоченный на ведение дел; синдиком также называли старшину гильдии или цеха. Ф.К. Гадебуш, скорее всего, занимал в магистрате должность архивариуса или нотариуса. Пытаясь уберечь его от участия в работе Уложенной комиссии, члены магистрата 44 75 Вендене – депутат В. Гассинг был избран в апреле 1767 г., но магистрат долго не хотел посылать его в Москву. Вместо этого была предпринята попытка использовать рижского депутата в качестве представителя города. Полномочия В. Гассингу были подписаны только в конце сентября. Таким образом, от Лифляндской губернии в Уложенной комиссии были представлены депутаты от Риги, Дерпта48, Пернова и Вендена49. В Эстляндской и Выборгской губерниях выборы проходили относительно спокойно. Небольшие города Нейшлот и Вильманстранд самостоятельно депутатов не отправляли, а поручили представлять их интересы депутату от Фридрихсгама, что и было зафиксировано в наказе50. Непростая ситуация складывалась и в Малороссии. В первой половине XVIII в. значительно усилилось давление казацкой старшины на городское самоуправление, функционировавшее на основе Магдебургского права. Сотники и полковые урядники часто избивали горожан, лишали их крепости на землю, отбирали сеновалы и грунты и постепенно превращали мещан в «подсуседков», назначали в магистраты угодных старшинам горожан. В административнополитическом отношении мещане находились под двойным гнетом: казацкостаршинской администрации и царского правительства51. Несмотря на это, мещане ощущали себя единым сословием и продолжали отстаивать свои права, и прежде всего – самоуправление магистратов. В 1741 – 1746 гг. Елизавета Петровна издала серию указов52, подтверждающих восстановление судебных функций городских органов, возврат части магистратских земельных владений и защиту горожан от произвола казацкой старшины. Этому способствовала и политика, направленная Великороссии. Указом на 1743 возобновление г. деятельности магистраты «на магистратов прежних в основаниях уверяли, что без синдика неминуемо замедлится решение судебных дел, к тому же чрезвычайно сложно будет получать справки из архива. – См.: Флоровский А.В. Состав законодательной комиссии. С. 361. 48 Ф.К. Гадебуш передал впоследствии свои полномочия профессору Дерптского университета Иакову Урсинусу. 49 Сб. РИО. Т. 147. С. 257 – 293. 50 Сб. РИО. Т. 147. С. 337. 51 Бирюков С.Н. Социально-экономическое развитие городов Стародубья в XVIII в.: Автореферат … кандидата исторических наук: 07.00.02. СПб., 2014. С. 19 - 20. 52 Лазаревский А.М. Описание старой Малороссии. Т. I. Стародубский полк. Киев, 1888. С. 112-137, 237-242, 333336. 76 независимости от местной коронной администрации» были переданы в подчинение непосредственно Сенату53. За три года до начала работы Уложенной комиссии манифестом от 10 ноября 1764 г. Екатерина II упразднила институт гетманства. В ходе проведения административных реформ, протянувшихся до конца 1760-х гг., была полностью уничтожена старая система управления. Все центральные органы гетманской власти – Генеральная войсковая канцелярия, Генеральный войсковой суд и прочее – были включены в качестве департаментов во вновь созданную Малороссийскую коллегию. В 1766 г. была окончательно ликвидирована выборность местных урядников. Эти мероприятия были неодобрительно встречены местными жителями. Специфическими особенностями Малороссии являлись состав ее населения и наличие большого количества местечек и мелких городков, которые имели очень мало общего с великороссийскими городами. В городах и местечках проживали преимущественно казаки и войсковые обыватели. Занятие промыслами и торговлей в 60-е гг. XVIII в. не выделяло их в особую общественную группу. По Деулинскому перемирию территория Стародубья была включена в состав Речи Посполитой. В это время часть городских жителей получила статус мещан. Количество мещан было невелико54. Казацкая старшина и казаки подторговывали солью (вопреки установленной государственной монополии), шинковали, содержали мельницы и харчевни – т. е. вели нормальную предпринимательскую деятельность. Все это нашло отражение в депутатских наказах55. Подобная ситуация наблюдалась в Слободско-Украинской и Новороссийской губерниях. Состав населения, а также наличие «вольностей», «привилегий», элементов магдебургского права оказывали значительное влияние 53 Иванова Н.А., Желтова В.П. Сословное общество Российской империи (XVIII – начало XX в.). М., 2010. С.356. Здесь не учитываются великороссийские купцы, которые вели на территории губерний постоянную торговлю и даже обзаводились своими домами. 55 См., например: Сб. РИО. Т. 144. С. 109 – 117 (Козелец), С. 99 – 109 (Остр). 54 77 на выборы депутатов и содержание наказов. Своего депутата было позволено выбирать и староверам гетманства Малороссийского56. «Манифест» от 14 декабря 1766 г. не вызвал в Малороссии большого энтузиазма. Граф П.А. Румянцев, бывший в это время малороссийским генералгубернатором, указывал на определенную «сдержанность» в отношении самой идеи Уложенной комиссии. «Многие истинно вошли во вкус своевольства, что им всякий закон и указ государский кажется быть нарушением их прав и вольностей», – отмечал он57. Поэтому выборы происходили достаточно спокойно, но вяло, с задержками, с постоянным выяснением вопроса «а зачем бы нам там (в Уложенной комиссии – Н.К.) и быть?». Разве только «искать прав и привилегий подтверждения». Явка избирателей составляла 10–15 %. В Прилуках при выборах депутата баллотировку пришлось проводить четыре раза58. В Стародубе городской наказ подписали 144 чел., около 60 % из них составляли мещане и примерно 30 % - казаки59. В Погаре в выборах принимали участие всего 124 из 539 мещан. Остальные «из воинского звания и многие разночинцы» «зделались во всем противны» и отказались принимать присягу и подписывать полномочия депутату И. Грабарю60. Более того, когда городской голова Д. Привалов с пятью представителями горожан, избранными для написания наказа, прибыли в магистрат, войт (глава магистрата) просто выгнал их. Затем войт Г. Покас стал призывать погарцев «не слушать новизны и склоняться к ней», потому что «новизна того, что в старину сделано, поправить не может»61. Городской голова обратился к П.А. Румянцеву с жалобой на различные нарушения и «обиды» со стороны сотенного уряда. В своем послании он подчеркнул, что проведению выборов и составлению наказа препятствовали все те, кто чинил «мещанам всекрайнейшие обиды, разорения, утеснения отнятием торгов, шинковых корыстей, ремесел разных» и отбирал дворы, огороды, 56 Мадариага, И., де. Указ. соч. С. 244. Цит. по: Флоровский А. В. Состав законодательной комиссии. С. 494 – 495. 58 Там же. С. 349. 59 Сб. РИО. Т. 144. С. 96–97. 60 Выборы в городе Погаре. Донесение о городских выборах. // Киевская старина. Киев, 1889. Т. 24, № 1-3. С. 223. 61 Соловьев С.М. Сочинения в 20 кн. Кн. XIV. Т. 27. История России с древнейших времен. М., 1991. С. 46. 57 78 покосы62. Эти «оппозиционеры», желая «самими быть выбранными», потребовали избрать другого главу. По их уверениям, Д. Привалов был выбран мещанами «самыми простыми и неграмотными», и как городской глава он был «недостаточным»63. Дело получило широкий резонанс. После проведенного расследования П.А. Румянцев сообщил в Сенат, что войт Г. Покас «умышлял… вперять отвращение ко всякой перемене, касаясь толковать и рассуждать дерзостно прямо, коль в отношении новых законов мало пользы ожидать надлежит»64. Таким образом, конфликт в Стародубском крае возник не столько из-за «новизны» (введения российских законов), сколько из-за нежелания казацкой старшины, фактически захватившей власть в городах, терять свое положение. В Слободской значительный процент Украине даже составляли в относительно отставные сотники крупных и городах подпрапорные расформированных слободских полков. В Харькове, где торгово-промысловой деятельностью занималась большая часть населения, депутатом в комиссию был избран отставной сотник Илья Черкес. Выборы прошли без всяких затруднений, однако после составления наказа несколько горожан подали губернатору жалобу, в которой заявили, что наставление депутату было подписано под давлением «подлых и безразсудных людей», внесших туда «неподходящие» пункты. Губернатор Щербинин приказал исключить из наказа «неприличные» для губернии положения. Следовательно, и в Малороссии, и в Слободской Украине налицо был конфликт между мещанами с одной стороны, и мещанской верхушкой и казацкой старшиной – с другой В Сумах депутатом от города был избран войсковой обыватель С. Перекрастов, в Ахтырке – отставной каптенармус И. Дзюба, в Изюме – казенный обыватель И. Веприцкий, в Острогожске – сотник Д. Синельников. Таким образом, интересы торгово-промышленного населения пяти городов губернии 62 Выборы в г. Погаре. С. 225. Там же. С. 221 – 222. 64 Соловьев С.М. Указ. соч. С. 47. 63 79 должны были представлять два сотника, один каптенармус и двое войсковых обывателей65. С полной определенностью выявить причины выдвижения того или иного депутата не представляется возможным, так как источники не позволяют этого сделать. Во вводной части городских наказов содержатся самые разные объяснения принятым решениям. Например, жители Каширы нашли в своем представителе «такие качества, каковы в том обряде (обряде выборов – Н.К.) предписаны»66. У вязниковцев избранный депутат вызывал безусловное доверие: «Мы тебе, Москвину, вручаем и верим, и уповаем, что ты во всем будешь поступать по долгу присяги»67. В Стародубе бурмистра магистрата Д. Рогинского выдвинули «при полном доверии как уважаемого человека»68. Избиратели Серпейска выражали надежду, что их представитель будет заботиться о пользе «всего города жителей»69. Подобные формулировки – «забота о пользе жителей» были наиболее распространенными. Более широко, можно сказать с государственных позиций, смотрели на функции депутата граждане Норской слободы. Их «наставление» является небольшим политическим трактатом. Избранный в Уложенную комиссию депутат был облечен полномочиями, «яко верный сын Отечества». Его основная обязанность – стараться, «чтобы все утвержденные правы, елико возможно, на том утвердить основании, чтоб к частым переменам не могли подвергнуты быть, дабы тем благополучием, которое надеемся от благоволения нашей щедрой монархини получить, могли да и дальнейшие наши потомки пользоваться»70. В этих рассуждениях кроются и трепетно-благоговейное отношение к императрице («благоволение щедрой монархини»), и надежда на получение привилегий («утвержденные правы»), и стремление к социальной стабильности («к частым переменам не могли подвергнуты быть»), и забота о благополучии потомков. 65 Багалей Д. К истории Екатерининской комиссии для составления проэкта нового Уложения. Киев, 1885. С. 7. См. также: Приложение I. 66 В «Обряде выборов» (Н.К.) – Сб. РИО. Т. 93. С. 447. 67 Сб. РИО. Т. 93. С. 424. 68 Сб. РИО. Т. 144. С. 97. 69 Сб. РИО. Т. 107. С. 157. 70 Сб. РИО. Т. 93. С. 302. 80 Решить эти проблемы горожане надеялись с помощью своего представителя. При таком понимании полномочий депутат не мог быть лицом случайным, и тем более человеком, давно порвавшим связи с данной посадской общиной. Следовательно, ситуация с выборами в Енисейске, Гороховце и Борисоглебской слободе – скорее исключение, чем правило. Рассмотрение состава представителей в Уложенную комиссию по всем населенным пунктам позволяет сделать вывод, что подавляющее число избранных депутатов принадлежало к торгово-промышленному сословию71. Городские головы и депутаты нередко избирались из состава магистрата – бургомистров и ратманов, что было обусловлено их влиянием на посадскую общину. Этот факт может свидетельствовать также о доверии граждан к уже известным, проверенным, зарекомендовавшим себя членам посада72. К тому же магистратские «присутствующие» реально представляли себе проблемы города. Городскими головами члены магистратов избирались более двадцати раз73, депутатами – 30 раз (14,0 %)74. Среди общего количества городских депутатов следует отметить еще одну группу – купцов первой гильдии и купцов-«фабрикантов» (заводчиков), в совокупности 13,55 %75. Незначительная часть городов прислала в Уложенную комиссию дворян, чиновников и военнослужащих – 10,28 %, четыре города – крестьян и войсковых обывателей. В основной массе депутаты обозначены просто как «купец» или «из купечества». Нередко в наказах при имени депутата нет никакого указания на его сословную принадлежность, и только по содержанию 71 См.: Приложение I. В Прибалтике и южных губерниях члены магистрата могли быть из разных слоев населения, не обязательно представителями купечества или цеховых. В частности, депутат от Пернова, член городского совета (ратсгер) Ф. И. Ганф, был портным, во Фридрихсгаме полномочия депутата были даны бургомистру А. Вульферту, коллежскому асессору. – См.: Сб. РИО. Т. 147. С. 278, 333. 73 В городах: Руза, Романов, Крапивна, Мещовск, Михайлов, Киев, Белозерск, Псков, Каргополь, Саранск, Чухлома, Галич, Нижний Новгород, Смоленск, Черный Яр, Нерчинск, Св. Дмитрия крепость, Бахмут, Севск, Дерпт, Новгород Северский, Стародуб, Чернигов. – См.: Сб. РИО. Т. 93. С. 380, 415, 504; Т. 107. С. 121, 148, 201, 252, 403, 424, 621; Т. 123. С. 361, 295; Т. 134. С. 11, 80, 239, 466; Т. 144. С. 67, 96, 118, 153, 281, 370. 74 См.: Приложение I. Здесь также учтен депутат г. Нежина И. Костевич, писарь магистрата. 75 Купцы первой гильдии: А. И. Толченов (Дмитров), И. Д. Зябрев (Тула), И .Д. Мещанинов (Коломна), Т. И. Золотарев (Алексин), А. Ярославцев (Ярославль), В. А. Зеленой (Одоев), А. Н. Третьяков (Нерехта), В. П. Богданов (Мосальск), И. Я. Юдин (Калуга), М. В. Паншин (Мещовск), Н. А. Свешников (Архангельск), В. И. Юрьев (Лальский посад), И. Пискарев (Смоленск), Д. П. Киселев (Мценск), А .К. Захаров (Брянск), В. Ломакин (Великие Луки). Заводчиков и «фабрикантов» – 13 чел. – См. Приложение I. 72 81 наказа и составу подписавшихся под ним лиц можно определить, что избран именно купец. Представители «из купечества» составляли около 63,56 %. Таким образом, 12,15 % депутатов городского населения76 в Уложенной комиссии не входили в состав посадской общины (дворяне, чиновники, военнослужащие, крестьяне). Причины, по которым предпочтение было отдано именно этим депутатам, могли быть самыми различными. Избрание «первогильдейцев» и «фабриканов» может быть объяснено как значительным влиянием их в городе вообще, так и на посадском сходе в частности. Не следует также забывать, что участие в работе комиссии, проживание в чужом городе, несмотря на наличие установленного для депутатов жалованья (для купцов относительно приличного – 122 руб. в год), было связано с определенными затратами. И установка власти – избирать только домовладельцев, следовательно, людей «добрых» и «пожиточных» – предопределяла в значительной степени состав кандидатов. Казусы с выборами в Борисоглебской слободе и Гороховце, где большинством голосов предпочтение было отдано людям, давно порвавшим связи со своими согражданами, можно объяснить нежеланием посадской общины лишаться на неизвестное время надежных плательщиков. К тому же у этих избранников не оставалось в городе никаких родственников, следовательно, от «общества» не требовалось никакой «подмоги». Несомненное преобладание в депутатском корпусе купечества позволяет сделать вывод, что в подавляющем большинстве при составлении наказов в них вносились требования, отражающие интересы именно купцов. 1.2. Депутатские наказы купечества как исторический источник Современная историческая наука при анализе исторического источника базируется 76 на методологическом принципе «признания чужой О представителях 24 населенных пунктов нет информации. В наказе отмечено «выбрать не из кого» или нет возможности установить сословную принадлежность депутата (в совокупности 11,21 %). 82 одушевленности»77. По замыслу императрицы каждый депутат Уложенной комиссии должен был привезти с собой «наставление и полномочие», в которых отражались бы «нужды и недостатки каждого места»78. Эти «наставления» и составили комплекс документов, получивших название депутатских наказов. Они представляют собой исключительно интересный и репрезентативный, но достаточно специфичный вид источников. Работа с ними требует применения специальных методов и серьезного анализа. Любой текст, написанный конкретным человеком, несет отпечаток его личности. С этой точки зрения городские послания в Уложенную комиссию являются уникальным корпусом массовых источников, отражающих интересы купечества подавляющего большинства населенных пунктов России. Не случайно В.О. Ключевский полагал, что «самой важной новизной Комиссии 1767 г. были наказы, какими избиратели были обязаны снабдить своих депутатов»79. Основная масса наказов в Уложенную комиссию должна была поступить от дворянства, различных категорий государственных крестьян и жителей городов. На протяжении XVIII–первой половины XIX вв. количество и состав городских поселений постоянно изменялись. По словам Б.Н. Миронова, эти изменения носили «пульсирующий» характер80. Даже официальные сведения в значительной степени отличались друг от друга. В «Географическом атласе России», изданном Академией наук в 1745 г., было зафиксировано 394 городских поселения; по данным Синода, который вел счет городам для церковных нужд, в 1741 г. насчитывалось 397 городов81. К.И. Арсеньев на 1766 г. выделил 294 уездных города82. В.М. Кабузан, анализируя итоги переписей, полагал, что число городов на 1767 г. равнялось 33783. Эта «пульсация», наряду с другими причинами, во 77 Медушевская О.М. Теория исторического познания: избранные произведения. – СПб., 2010. – С. 175. ПСЗ – I. Т. XVII. № 12801. 79 Ключевский В.О. Сочинения. В 9 т. Т.V. Курс русской истории. – М., 1989. – С. 79. 80 Миронов Б.Н. Русский город в 1740 – 1860 годы: демографическое, социальное и экономическое развитие. – Л., 1990. – C. 19. 81 Там же. С. 20. 82 Арсеньев К.И. Статистические очерки России. – СПб., 1848. – С. 83 – 88. 83 Кабузан В.М. Народонаселение России в XVIII – первой половине XIX в. – М., 1963. – С. 180 – 192. 78 83 многом была обусловлена нечеткостью градации: критерий разделения поселений на городские и сельские не был постоянным. В сборниках РИО Д.В. Поленовым, В.И. Сергеевичем, Н.Д. Чечулиным опубликованы документы, озаглавленные как «наказы городов» или «наказы городских жителей»84. В «Обряде выборов», как уже отмечалось, речь шла об избрании представителя в Уложенную комиссию от города в целом, а не отдельных групп городского населения. Соответственно и наказ, данный депутату, рассматривался как «городской». Принято считать, что городских наказов было 21085. Таким образом, свои послания в Уложенную комиссию направили примерно 62–70 % населенных пунктов, т. е. наказы от городов являются репрезентативным источником. В списке поселений, представивших наказы, встречаются слободы (Рыбная слобода, Борисоглебская слобода)86, посады (Холмский посад, Холмогорский посад)87, пригороды и пристани (пригород Нерехта, Гжатская пристань)88, заводы (Барнаульский завод)89, крепости (крепость Св. Димитрия)90. К началу работы Уложенной комиссии эти населенные пункты формально не носили названия «город»91. Возможно, прав М.Г. Рабинович, предложивший считать городами «те поселения, которые признавали городами современники»92. При невозможности применения иных критериев данный признак имеет смысл. Для настоящего исследования не принципиально, как обозначался в документах тот или иной населенный пункт. Гораздо более важно не формальное определение «посад», 84 См.: Сб. РИО. Т. 93, 107, 123, 134, 144. 147. Недосекин В.И. Об изучении наказов в законодательную комиссию 1767 г. // Источниковедение отечественной истории: сборник статей. – М., 1980. – С. 192; Латкин В.Н. Учебник истории русского права периода империи: (XVIII и XIX вв). – М., 2004. – С. 59. 86 Сб. РИО. Т. 107. С. 133, 171. 87 Сб. РИО. Т. 107. С. 352; Т. 123. С. 440. 88 Сб. РИО. Т. 93. С. 223, 514. 89 Сб. РИО. Т. 134. С. 345. 90 Сб. РИО. Т. 144. С. 141. 91 Дискуссия о содержании понятия «город» имеет длительную историю. В данной работе нет необходимости поддерживать или отвергать высказанные в ходе полемики мнения. Споры о том, «что есть город, а что – негород» современным исследователям представляются бесперспективными до тех пор, пока не будут четко определены содержательные границы самого этого понятия. – См.: Пелипенко А. А., Яковенко И.Г. Город в пространстве культуры и в процессе урбанизации: методологические аспекты // Урбанизация в формировании социокультурного пространства. М., 1999. С. 125. 92 Рабинович М.Г. К определению понятия «город»: (в целях этнографического изучения) // Советская этнография. – 1983. – № 3. – С. 19. 85 84 «слобода» и прочее, а наличие в них купцов и отражение купеческих требований в наставлениях депутатам. Именно этот признак лег в основу отбора депутатских наказов и составления на их основе категорийного ряда первичных элементов. Отсутствие предложений, отражающих интересы купечества, привело к исключению из исследования в данной работе наказов ряда поселений Новороссийской губернии: городов Старый и Новый Санжаров, Китайгород, нескольких слобод, местечка Орел и проч.93 В то же время послания слобод Вязниковская, Сеитова и других, а также многих посадов были использованы при проведении контент-анализа. Всего для исследования были взяты депутатские наказы от 214 населенных пунктов. Процедура составления «полномочий» и наказов депутатам также отражена в законе. Прежде всего, из среды домовладельцев следовало избрать пять человек, которым под присмотром городского головы поручалась столь ответственная миссия. Сюда, вероятно, входили люди наиболее образованные, способные грамотно изложить высказывания избирателей. Упоминания о составителях исключительно редки, но весьма выразительны. Так, в Чухломе были выбраны купцы В.П. Голоушин, А.И. Голоушин, И. В. Нелюбов, Д. И. Июдин, А.П. Нелюбов. Городской голова – Я. К. Июдин, депутат – А. И. Июдин94. В городе в это время проживало более 250 купцов95, из которых высоким доверием были облечены представители лишь трех фамилий. Передача полномочий для решения кардинальных вопросов городской жизни в руки исключительно узкого круга лиц свидетельствует о возникновении клановости в системе городского управления. Избранные доверенные лица в течение трех дней «упражнялись выслушиванием от своих собратий рассуждений о сочинении прошений», записывали их, а потом сочиняли наказ96. В самих наставлениях депутатам почти нет указаний, как они составлялись, насколько активны были жители и каким образом «собратья» вносили свои предложения. 93 См.: Приложение II. Сб. РИО. Т. 123. С. 361. 95 См.: Приложение I. 96 ПСЗ – I. Т. XVII. № 12801. 94 85 Встречались и отклонения от узаконенной процедуры. Купечество Дмитрова сообщало, что составление наказа продолжалось «не только в те первые три дня, в которых упражняться должны были выслушанием от своих собратьев рассуждений о сочинении прошений, но и в последние»97. Итог этих «рассуждений» впечатляет. Наказ содержал всего два пункта: 1) никаких общих нужд не имеем представить; 2) принять тебе, депутату, наказ с полномочием. Подписи под этим шедевром поставили более 200 чел.98 Трудно поверить, что горожане не имели «никаких общих нужд». Просто жители Дмитрова продемонстрировали свою степень активности и социальной ответственности. Кстати, депутатом от города был избран купец А.И. Толченов, сын которого впоследствии оставил прекрасные мемуары99. В Соли Галицкой представителей для написания наказа не избирали, а купцы «в земской избе во общем собрании» все основные требования «дружно приговорили»100. По мнению И.М. Покровской, изучавшей наказы от городов Сибири, на составление посланий фактически уходило не шесть дней, а по крайней мере месяц и больше. Отсчет времени следует начинать с того момента, когда в городе объявляли «Манифест об учреждении в Москве Комиссии для сочинения проекта нового Уложения». Именно с этого времени становилось известно, что жители городов могут отправить депутатов с наказами и гражданам было дано право совершенно официально высказывать свои предложения 101 . После завершения процесса составления послания следовало вновь собрать домовладельцев и прочитать им подготовленный документ. Затем все присутствующие должны были подписать его, а городской голова – скрепить своей подписью каждый лист или пункт наказа. В ходе чтения уже готового наказа некоторые домовладельцы могли высказывать несогласие с отдельными его положениями или целыми пунктами. В 97 Сб. РИО. Т. 93. С. 91. Сб. РИО. Т. 93. С. 92 – 94. 99 Толченов И.А. Журнал или записка жизни и приключений Ивана Алексеевича Толченова. М., 1974. 100 Сб. РИО. Т. 123. С. 355. 101 Покровская И. М. Наказы от городов Сибири в Уложенную комиссию 1767 года как исторический источник // Археографический ежегодник за 1961 год. М., 1962. – С. 89. 98 86 таких случаях в тексте появлялись исправления и вставки на полях, над строчками, между абзацами, т. е. там, где было свободное место. Иногда дополнения были незначительными. Например, в небольшом по объему (всего 5 пунктов) наказе от жителей Якутска много пропущенных слов, которые не меняли основного содержания текста. В частности, жалоба на якутов, которые «сенные покосы захватили», сопровождается сетованиями на дороговизну сена. На поля вынесено выражение «до рубля», а над строкой вписано «на девяносто на пять с половиной копеек»102. В наказе купцов Воронежа вставлен дополнительный 27-й пункт по настоянию торговцев уже после того, как суконные «фабриканты» Горденин, Тулинов и Сахаров скрепили текст своими подписями. Цвет чернил дополнения и наказа резко отличается. Содержание внесенного пункта направлено против предпринимателей освобожденных привилегий – от наиболее «фабрикантов», многочисленных зажиточной поставляющих «тягостей». части городских сукно казне Купечество и требовало равноправия в «службах» и в суде («фабрикантам судимым быть в магистратах»), если владельцы промышленных предприятий будут заниматься розничной торговлей103. Видимо, во время «выслушивания» требование купцов-торговцев не было учтено, что и вызвало необходимость дополнения. Подобные вставки свидетельствуют о наличии серьезных противоречий между группами посадского населения. При публикации наказов в сборниках РИО поправки не оговариваются, что снижает качество информации. Не существует единого мнения о происхождении наказов, а также об их источниках. А.А. Кизеветтер полагал, что в основе городских посланий лежали посадские челобитья104. Н.Л. Рубинштейн видел сходство между наказами депутатам 1767 г. и городскими анкетами 60-х гг. XVIII в.105. И.М. Покровская, проведя источниковедческое исследование наказов от городов Сибири, отвергла 102 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 103. Л. 59, 61 об. РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 109, ч. IX. Л. 68 об. 104 Кизеветтер А.А. Происхождение городских депутатских наказов в Екатерининскую комиссию 1767 г. // Кизеветтер А.А. Исторические очерки. М., 1912. С. 219, 234–236, 241. 105 Об анкетных обследованиях, проведенных Сенатом, ВЭО, Академией наук и Шляхетским кадетским корпусом в 1760-е гг. см.: Греков Б.Д. Опыт обследования хозяйственных анкет XVIII века // Летопись занятий Археографической комиссии за 1927 – 1928 годы. Л., 1929. Вып. 35. 103 87 обе эти точки зрения. По ее мнению, сибирские наказы не могли быть связаны с «посадскими челобитьями» хотя бы потому, что в Сибири, в отличие от старинных русских городов, посад с самого начала не играл заметной роли. Анкеты же составлялись официальными лицами как ответы на конкретные вопросы и не могли представить весь спектр мнений городских жителей. Но и анкеты, и наказы могли иметь общую основу – материалы об экономике города106. Данная проблема не является чисто академической. Внесение собственных рекомендаций или использование каких-либо «образцов», «эталонов», способность внятно изложить «тягости» и наметить пути их преодоления, стремление «отмахнуться» от предложенной верховной властью возможности заявить о себе или активное выражение позиции свидетельствуют о становлении социальной психологии, формировании менталитета, что, в свою очередь, характеризует степень зрелости сословия. Нам представляется, что радикально отвергать точки зрения А.А. Кизеветтера и Н.Л. Рубинштейна об источниках городских депутатских наказов не следует. Да, утвержденного образца или официальной программы для составления наказов не существовало. Не было их, кстати, и в «Обряде выборов». Влияние анкет прослеживается в структуре наказов. Не случайно значительная их часть начиналась с характеристики города. В нее могут быть включены сведения о месте расположения населенного пункта («Город Устюг Великий положение свое имеет по берегу немалой реки Сухоны»), о благоустройстве («По берегу построены каменные здания, немалые по обширности»107), о количестве купцов и цеховых108, об основных промышленных заведениях и наличии ярмарки. В понятие «общественные отягощения и нужды» данная информация не вписывалась, но при составлении анкет всегда требовалась. Кроме того, депутат от Енисейска, например, собираясь в Москву для участия в работе Уложенной комиссии, просил составить для него статистическое описание города109. Ни в 106 Там же. С. 96. Сб. РИО. Т. 123. С. 407, 408. 108 Сб. РИО. Т. 123. С. 445. 109 Головачев П. Указ. соч. С. 19. 107 88 одном законодательном акте об учреждении Комиссии и представительстве депутатов подобного требования не содержалось. Относительно мирских челобитий А.А. Кизеветтер отмечал, что их «непрерывная практика» создавала «стереотипный, традиционный текст», который мог воспроизводиться из года в год. По мере возникновения новых проблем в него добавлялись соответствующие пункты. Использование такого текста при составлении городского наказа в Уложенную комиссию было вполне естественным. Это тем более вероятно, что закон требовал изложить в наставлении депутату «тягости и изнеможения». Таким образом, государство фактически предлагало горожанам отправить со своим представителем очередное челобитье. Следует отметить, что во время подготовки работы Уложенной комиссии функционировал еще один орган – Комиссия о коммерции и о пошлинах. Как показало исследование Н.В. Козловой, на протяжении первой половины XVIII в. посадские люди неоднократно направляли в различные органы власти прошения, иногда и коллективные – до 18 городов одновременно110. По мнению американского историка Грегори Л. Фриза, «коллективные заявления» (челобитья средневековья и петиции Нового времени) являются неотъемлемой частью политической культуры России111. Тексты этих прошений хранились в магистратах и ратушах. В 1764 г. в Комиссию о коммерции от 69 населенных пунктов, в том числе и из Сибири, были присланы специальные «Ведомости о купечестве»112. Помимо информации о численности купцов и объемах торговли, ведомости содержали перечисления традиционных «тягостей и изнеможений». По содержанию внесенные в ведомости пункты очень напоминали посадские челобитья первой половины XVIII в. Нет оснований считать, что составление этих документов было произведено впопыхах, специально для Комиссии о коммерции. Тексты содержащихся в них статей не только тематически, но и дословно повторяются 110 Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII веке. С. 304 – 334. См.: Freeze G.L. From Supplication to Revolution: A Documentary Social History of Imperial Russia. New York; Oxford, 1988. P. 4 – 5. 112 РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 445/1 – 445/69. 111 89 затем в депутатских наказах в Уложенную комиссию 1767 г. В частности, пять пунктов из ведомости о купечестве Шуи полностью включены в 1767 г. в наказ шуйскому депутату113. Таким образом, посадские челобитья, несомненно, были одним из источников депутатских наказов. Источником депутатских наставлений являлись также предложения и «прожекты», подготовленные купечеством для Комиссии о коммерции. Жители Архангельска в своем наказе прямо отмечали, что в 1764 г. архангелогородское гражданство представило в нее свои соображения об учреждении школы для купеческих детей. Эти предложения затем были внесены в депутатский наказ 1767 г.114 Третьей группой источников можно считать демографическую статистику. Подавляющее число наказов содержало информацию о количестве купцов и цеховых по городам. Подобный учет велся постоянно в каждом населенном пункте и был необходим для раскладки податей. В отдельных случаях специально отмечалось, что сведения о количестве жителей приводятся «по последней ревизии». Избиратели Ряжска (Воронежская губ.) продемонстрировали даже свою осведомленность об общих итогах переписи, упомянув в послании двести «с лишним тысяч российского купечества»115. Четвертая группа – делопроизводственные материалы местных органов власти. «Обряд выборов» подчеркивал, что никаких «партикулярных» дел в наказах содержаться не должно. Однако соблюдать это условие не удавалось. Купечество в полной мере воспользовалось возможностью высказать свои претензии в адрес местных властей и сделало это с предельной откровенностью. В наказах часто включались описания конфликтов в городах и их разбирательство в судебных органах. Эти жалобы сопровождались ссылками на решения посадских сходов и магистратов116. 113 Ср.: РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 445/66. Л. 5 – 6 об.; РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 96, ч. 2. Л. 248 – 252. Сб. РИО. Т. 123. С. 464. 115 Сб. РИО. Т. 144. С. 244. 116 Сб. РИО. Т. 123. С. 437; Покровская И.М. Указ. соч. С. 96. 114 90 Пятую группу источников составляют высказывания отдельных лиц, как устные, так и письменные. Их использование подтверждается процедурой составления наказов, во время которой специально избранные представители «упражнялись в выслушании» мнений своих сограждан и записывали их. Имеется единичное краткое указание на то, что «о общих наших нуждах и недостатках употребляли разговоры и записки»117. Шестая группа источников представлена законодательством. В преамбулах к наказам нередко содержится краткое изложение «Манифеста» от 14 декабря 1766 г. В текстах городских посланий сделаны ссылки на большое количество законодательных актов как общероссийского, так и местного значения. Это косвенно свидетельствует о длительности подготовки наказа, хотя записать его могли в течение нескольких дней. Избиратели часто цитировали законы, чтобы подтвердить обоснованность своих требований. Наказы наглядно демонстрируют противоречия между юридическим и фактическим положением горожан. Таким образом, депутатские наказы – новый, совершенно оригинальный вид исторического источника, возникший в 60-е гг. XVIII в. Они оригинальны по происхождению (официальный запрос правительства), форме составления (выбор специальных представителей для оформления требования), назначению (предоставление правительству информации о положении сословия). Единообразия в форме наставлений не было. В «Обряде выборов» не указывалось точное название документа, который должен был даваться депутату, в большинстве случаев он назывался наказом. Иногда так обозначалась лишь та часть всего послания, которая носила описательный характер со ссылками на соответствующие законодательные акты или иные документы. Требования в таком случае излагались отдельно и имели название «Прошение»118 или «Челобитная»119. Расплывчатая и слишком общая формулировка законодательных актов о посылке депутатов непосредственно на местах истолковывалась по-своему. В 117 Покровская И. М. Указ. соч. С. 90. Сб. РИО. Т. 134. С. 412. 119 Сб. РИО. Т. 144. С. 63, 117. 118 91 тексты посланий разных городов были включены пункты о положении купечества, приказных (Симбирск120), служителей цеховых (Свияжск и Саранск121), канцеляристов и подканцеляристов (Пенза122), «прежних служеб служилых людей» (Ядрин)123, ямщиков124 и других проживающих в городах социальных групп. В отдельных случаях указывалось, что наказ подан от имени купцов и цеховых. Такая практика наблюдалась преимущественно в городах Сибири, где количество купцов, за редким исключением, было невелико125. Несмотря на это, преобладающими в посланиях являлись требования торгово-промышленного населения и просьбы, касающиеся горожан в целом. Доказательством тому служат подписи избирателей. Сами наставления нередко озаглавливались как наказы от купечества. Поэтому в отечественной литературе утвердилась точка зрения о том, что есть достаточные основания говорить именно о купеческих наказах как основной части наказов городских126. Структура привезенных депутатами в Уложенную комиссию документов была примерно одинакова. Все наказы начинались с преамбулы, которая являлась наиболее стабильной и единообразной частью. Именно этот «образец полномочий» приводился в «Обряде выбора»127. В содержании преамбулы указывалось: от кого избран депутат (от купечества, купечества и цеховых, от граждан или жителей города); кто избран (названо конкретное имя), куда и с какой целью депутат направлен («а для присылки в Комиссию для сочинения проекта нового обоснование Уложения»). проведения Кроме выборов того, («во преамбула исполнение также содержала: обнародованного Ея Императорскаго Величества декабря 14 дня 1766 г. манифеста»), процедуру 120 Сб. РИО. Т. 107. С. 555-556. Cб. РИО. Т. 107. С. 601, 621. 122 Сб. РИО. Т. 107. С. 476 – 481. 123 Сб. РИО. Т. 134. С. 58. 124 Сб. РИО. Т. 93. С. 483, 478. 125 См.: Сб. РИО. Т. 134. Наказы городов Енисейск, Тара, Красноярск, Верхотурье, Кяхта и проч. 126 Демкин А.В. Купеческие наказы 1767 г. в Уложенную комиссию // Купечество в России XV – середины XIX века: сборник статей. М., 1997; Покровская И.М. Наказы от городов Сибири в Уложенную комиссию 1767 года как исторический источник // Археографический ежегодник за 1961 год. М., 1962. 127 ПСЗ – I. Т. XVII. № 12801. «Буква Г.» 121 92 выбора («во общем собрании»), дату составления наказа, «экстракт» содержания («о происходимых навсегда здешнему усольскому купечеству и об общих нуждах»). Завершалась преамбула указанием, кому адресовано послание («в наимилостивейшее рассмотрение»). Отступления от этой структуры были, но, как правило, незначительные, и вызванные разными обстоятельствами. Так, в ряде наказов не было указано имя депутата или его социальный статус. В некоторых случаях подчеркивалось, что «избрать не из кого», либо вообще отсутствовали всякие объяснения128. Дата составления могла быть помещена в конец преамбулы либо в конец наказа. Во многих наставлениях дата отсутствовала или приводилась не полностью (например, «мая … дня», число не указано – Н.К.). Как правило, подобные отступления встречались в наказах-компиляциях и наказах, содержащих прямые заимствования текста из посланий других городов. Крайне редко в наставлениях были названы и «сочинители» текста (Архангельск, Чухлома, Иркутск, Нерчинск). Содержащаяся в преамбулах информация в совокупности дает много интересных сведений. Так, сословный статус депутата и упоминание о том, от каких групп населения представлен данный наказ, свидетельствуют о степени влияния купечества в городе. Сопоставление дат написания наказов помогает представить, насколько самостоятельным является каждое послание (соответственно, насколько активна посадская община). Упоминание фамилий составителей дает возможность выявить наиболее влиятельных в посадской общине людей. После преамбулы шел основной текст с изложением «тягостей и изнеможений» купечества. Как правило, он был разбит на пункты (параграфы), каждый пункт нумеровался. Количество пунктов колебалось от 1–2 (Луцкий посад, Дмитров, Ревель) до 62 (Архангельск). В Малороссийской и Белгородской губерниях вся описательная часть в ряде наказов носит название «Пункты»: 128 См.: Приложение I. 93 «пункты магистратские и мещанские», «пункты от купечества»129. Обстоятельный наказ архангелогородцев дополнительно был разделен на части и главы, имеющие самостоятельные заголовки, например: «Глава вторая. В ней описывается прошение о поправлении нашего гражданства способами отвращающими скудость капиталов»130. Каждый пункт наказа мог касаться как одного вопроса, так и целого комплекса вопросов, связанных с определенной группой населения или какой-то проблемой. Например, в наказе тульского купечества в п. 28 предлагалось «во всей Российской империи никаких промыслов и товаров, хотя б оно и было казенное, в монополию отдачи не чинить, а повелено б тому быть в волности купечеству». То есть один пункт – и одно локальное требование. Параграф 21 того же послания содержал целых пять предложений об ограничении прав «заводчиков и мануфактурных всякого звания фабрикантов»: о несении служб наряду с купечеством, о подсудности заводчиков магистратам, о продаже произведенных на мануфактурах товаров только оптом, об «употреблении» фабричных крестьян только в фабричные работы, о запрещении отпуска заводских крестьян «для исправления торгов»131. В некоторых наказах требования внутри одного пункта могли не объединяться общей идеей, а быть изложены совершенно бессистемно. Так, жители Боровска в п. 3 сначала отстаивали монополию купечества на торговлю, затем просили проводить судебные разбирательства в магистратах, после этого высказывали предложение об отмене телесных наказаний для купцов, настаивали на разрешении покупки крепостных, вновь возвращались к вопросу о монополии на торговлю, но уже в виде жалобы на заведение крестьянами заводов и т. д. – всего 22 требования132. Подобная беспорядочность в изложении материала, вероятно, свидетельствует о том, что составители наказов просто записывали «на 129 Сб. РИО. Т. 144. С. 22, 410. Сб. РИО. Т. 123. С. 467. 131 Сб. РИО. Т. 93. С. 103, 105. 132 Сб. РИО. Т. 93. С. 182 – 186. 130 94 слух» отдельные высказывания избирателей, подбирали требования по своему усмотрению и не всегда их систематизировали. Количество пунктов в «наставлении» не всегда указывает на социальную активность избирателей. О последней можно судить лишь по числу требований (смысловых единиц) в наказе. Завершались наставления обычно коротким заключением, где подтверждались права, данные избирателями депутату, и ему самому дозволялось «егда что в пунктах некоторое иногда сумнительство окажется… решить к лучшему по своему разбиранию»133. Таким образом, представители городов должны были не просто довезти до Уложенной комиссии наказ, но и активно отстаивать интересы сограждан, иметь собственное мнение по высказываемым вопросам. К проблеме происхождения наказов тесно примыкает вопрос о совпадениях наставлений (полных или частичных). Исследователи неоднократно отмечали, что купеческие требования сходны не только по сути, но и по форме, а также могут быть тождественны текстуально. Больше всего совпадений в текстах наказов наблюдается в Московской губернии. Были выделены производились оригинальные, заимствования. «образцовые» Чаще всего послания, использовались из которых положения костромского наказа, отдельные пункты из которого были просто перенесены в послания семи городов134. Такими же «образцовыми» внутри губерний являлись наказы Ярославля, Тулы, Новгорода Великого, Тюмени, Верхотурья135. Среди сходных друг с другом наказов наиболее обстоятельными являются те, которые датированы ранее кратких136. Исследователями были составлены даже своеобразные «генеалогические древа», позволяющие проследить, в каких 133 Сб. РИО. Т. 134. С. 427. См. также с. 342, 370, 386, 404, 481. Вознесенский С.В. Городские депутатские наказы в Екатерининскую комиссию 1767 г. // ЖМНП. – 1909. – № 11. С. 78. 135 И.М. Покровская пришла к выводу, что в наказах сибирских городов текстологического заимствования не было. Однако отдельные пункты посланий жителей Тюмени, Туринска, Верхотурья, Томска совпадают частично или полностью. Имеется даже совпадение пунктов в трех городах сразу: Тюмень – п. 15, Туринск – п. 9, Верхотурье – п. 9. – См.: Сб. РИО. Т. 134. С. 342, 370, 374. 136 Вознесенский С В. Указ. соч. С. 89 – 119. 134 95 городах наставления составлялись самостоятельно, в каких – заимствовались частично, в каких – просто переписывались полностью. Предположение А.А. Кизеветтера о включении в депутатские наказы мирских челобитий позволяет утверждать, что тождество требований (не по смыслу, а именно текстуально) связано с этими прошениями. Это тем более вероятно, так как практика составления коллективных челобитий от нескольких городов одновременно была достаточно распространена. Не случайно заимствования в наказах наблюдались преимущественно внутри одной губернии и даже внутри провинции. Традиция хранения документов в провинциальных магистратах позволяла жителям близлежащих городов использовать готовые тексты для нужд своих населенных пунктов. Однако есть примеры и другого рода. В качестве иллюстрации ниже приведены отдельные пункты посланий Рославля (Смоленская губ., п. 10) и Тобольска (Сибирская губ., п. 11). Наказ г. Рославля (п. 10)137 Если кто от мотовства и тому подобного, или мотовством и умышленно впадет в банкротство и неоплату, таковых, буде истцы пожелают, определять в казенную работу, зачитывая по двадцати по четыре рубли на год, и из оных половину отдавать истцам, а другую отдавать ему на пропитание. А дабы никакого не было умыслу и воровства, коих по течению времени премножество оказалось, того ради осужденным в работу работать самим, не нанимая вместо себя других. Если ж кто его выкупить пожелает, оное позволить, только с тем, чтобы заплатить тому, кто выкупит, вдруг всю сумму, чем оный должен, а не по части, или как согласится в том с истцом. Буде ж кто по законным причинам и по попущению Божескому придет в неоплату, что явно и известно будет многим честным людям, и в том засвидетельствуют, то таковых не почитать за банкротов и такового истязания им не чинить. Ежели ж под прикрытием законного несчастья, от которого на небольшую сумму он убыток понес и имеет, 137 Сб. РИО. Т. 134. С. 125 – 126. 96 а покажет, что он от того разорился, с таковым поступать так же, как с умышленными банкротами. Наказ г. Тобольска (п. 11)138 Если кто из купцов, взяв заимообразно или под векселя деньги, сам от мотовства и тому подобного или плутовски и умышленно впадет в банкротство и неоплату, кроме законных причин, таковых, буде и истцы пожелают, определять в казенную работу, зачитая по двадцати по четыре рубли на год, и из оных половину отдавать истцам, а другую оставлять ему на пропитание, ибо многие из них такие безсовестные в разсуждениях своих есть, что имея у себя на отдачу деньги, а не платят за тем, что за то в работу посылать не велено, и дабы никакова не было умыслу и воровства, то б тем неплательщикам в работе работать самим, не нанимая вместо себя других. А если кто их выкупать пожелает, те б имели за таковых заплатить заимодавцу вдруг всю ту сумму, чем оный должен, а не по части, или как согласится в том со истцом. Буде же кто по законным причинам и по попущению Божескому придет в неоплату, что явно известно будет многим честным людям, и в том засвидетельствуют, то таковых не почитать за банкрутов и такового истязания им не чинить, а ежели ж под прикрытием законного несчастия от которого на небольшую сумму он убытку понес больше и от того разорился, с таковыми поступать так же, как с умышленными банкрутами. Подобное текстуальное совпадение не может быть случайным. Трудно даже предположить, что существовала возможность обмена мнениями между посадами Рославля и Тобольска, разделенными не одной тысячей верст. Еще более нелепой выглядит версия, согласно которой купцы, отправляясь по торговым делам в столь дальние края, прихватывали с собой тексты решений посадского схода или посадских челобитий для ознакомления с ними граждан других городов. Зато значительная часть приведенных пунктов во многом совпадает с неконфирмованным Уставом о банкротах 1753 г., который неоднократно 138 Сб. РИО. Т. 134. С. 307 – 308. 97 рассматривался на заседаниях Комиссии о коммерции в 1761 – 1764 гг. и был знаком купечеству139. Кроме того, данный пример еще раз доказывает, что купцы были знакомы не только с законодательными актами, которые правительство доводило до их сведения, но и с проектами законов, а материалы Комиссии о коммерции являлись одним из источников городских депутатских наказов. Помимо наставлений, составленных коллективно, многие купцы представляли в Уложенную комиссию свои индивидуальные предложения. Кроме того, выступления депутатов на заседаниях также могли содержать мнения, не внесенные в общий текст. Сохранился «Реестр голосов депутатов в комиссиях», датированный 1767–1796 гг., в котором учтено почти 3,5 тыс. предложений140. Правда, «Реестр» не содержал полных текстов «голосов», «мнений», «изъяснений», «записок» и т.д. Чаще всего просто фиксировался факт подачи документа, кратко отмечалось его содержание и указывалось, куда передано данное предложение (например, в комиссию о правосудии вообще или в комиссию о размножении народа, земледелия и домостроительства)141. «Реестр» интересен тем, что позволяет выяснить активность депутатов, их заинтересованность в рассмотрении тех или иных вопросов. Правда, обычно поданные «голоса» укладывались в рамки представленных депутатских наказов, однако купцы активно обсуждали и «права благородных», особенно в тех пунктах, где интересы купечества и дворянства пересекались. Так, Иаков Урсинус по данным вопросам подавал свой «голос» более 40 раз!142 Активно выступали депутаты от Астрахани, Хлынова, Симбирска и др. Таким образом, купеческие наказы в Уложенную комиссию 1767 г. являются уникальным корпусом массовых источников, отражающим запросы купечества большинства городских населенных пунктов России. Несомненное преимущество наказов состоит в том, что они не только позволяют представить 139 Подробнее об истории разработки Устава о банкротах см.: Козлова Н. В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII в. С. 220 – 224. См. также: РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 495. Л. 187 об., 311 об. – 314. 140 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 154. 141 Там же. Л. 183, 207. 142 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 154. Лл. 12, 17, 29, 44 об., 164 – 166, 171 – 180. 98 целый комплекс отношений экономического, политического, межсословного характера, свойственных российскому обществу на этапе генезиса капитализма, но и определить место и роль купечества в данных процессах, выявить его социокультурные характеристики. Требования, изложенные в наказах, – это своего рода моментальный срез запросов купечества в конкретное время. Как уже отмечалось, перед началом работы Уложенной комиссии правительство не рассылало специальных анкет, которые могли бы послужить образцом для составления наказов. Однако указ и «Манифест» от 14 декабря 1766 г., по сути, содержали основные вопросы, интересующие верховную власть: «нужды и чувствительные недостатки» населения (сословия или социальной группы), местные проблемы конкретных регионов («во всех нашей империи пределах»), возможные пути решения этих проблем («каким бы лучшим способом достигнути Совокупность желаемого»), обоснование представленных предложений143. высказанных депутатских наказов А.Н. Медушевский предлагает рассматривать как «своего рода социологическое обследование», проведенное с целью выработки правительственной политики. Информация, содержащаяся в наказах, исключительно многообразна. Она дает представление предпринимательской об отношении деятельности, кредитования. Целая серия сюжетов купечества средствам к своей торгово- производства, практике позволяет судить о межсословных и внутрисословных взаимосвязях, понимании купечеством своего места в обществе, его отношении к власти, Богу, духовным ценностям. Наказы – это живая мозаика, характеризующая социокультурный облик российского купечества второй половины XVIII в. 143 ПСЗ – I. Т. XVII. № 12801. 99 1.3. Методика работы с депутатскими наказами Классификация и систематизация содержащейся в наказах информации представляет определенную сложность, связанную с рядом объективных факторов. Во-первых, наказы – это нарративный источник описательного характера. Авторы (составители) наказов относятся к одной социальной группе (жители посада, купечество) с установленным законодательно объемом прав и обязанностей перед государством. Однако отношение каждого конкретного человека или каждой конкретной посадской общины к одинаковым проблемам не может быть абсолютно идентичным. Вследствие этого неизбежно возникает множественность вариантов формулировок одних и тех же положений. Вовторых, «нужды и изнеможения» купцов Сибири, Прибалтики, Нечерноземья или Малороссии имели много общего. Вместе с тем особенности социального, экономического и политического развития каждого из регионов накладывали свой отпечаток на оценочные суждения и предложения по решению возникающих проблем. В-третьих, отсутствие формуляра (образца) наказов, безусловно, позволило составителям в определенной степени проявить инициативу, расширяя или сужая тематику требований, что сделало содержание наказов многоплановым и слабосопоставимым. Необходимо также учесть, что заинтересованные лица для защиты своих интересов при составлении наказов могли несколько преувеличивать «тягости и изнеможения». Подобное сгущение красок, соответствующее характеру подачи материала, не искажало реальные факты, т. к. сами проблемы оставались. Просто при работе с данными документами требуется учитывать их тенденциозность. Однако тенденциозность сама по себе является источником для выявления столкновений интересов и свидетельствует об острой идеологической борьбе между дворянством, купцами и государственными крестьянами144, а также 144 Недосекин В.И. Об изучении наказов в Законодательную комиссию 1767 г. // Источниковедение отечественной истории: сборник статей. М., 1980. С. 195. 100 характеризует особенности социальной психологии сословия. Во избежание субъективной оценки необходимо использовать выступления представителей всех участвовавших в работе Уложенной комиссии слоев населения и государственных учреждений. Это поможет оценить, насколько адекватно воспринимало купечество протекавшие социально-экономические процессы и свое место в системе общественных отношений. В источниковедческих исследованиях депутатских наказов в Уложенную комиссию содержащаяся в источнике информация обычно объединяется в несколько крупных блоков: материальное производство (включая развитие промышленности, торговли, транспорта и связи, борьбу за крепостной труд, землю и природные межсословные (отношения и богатства); социальные внутрисословные); сословий с отношения (в государственно-правовые государством и характер том числе отношения противоречий, совершенствование государственного управления, отношение к существующему законодательству, требование правовой защиты)145. А.Н. Медушевский поставил задачу произвести «системный анализ совокупности наказов… всех классов, сословий и социальных групп по стране в целом». С этой целью он предложил производить группировку материала по специально разработанной табличной схеме, в которой четыре основных части подразделяются на более мелкие (всего 45 показателей). Эти четыре части включают в себя: характеристику наказа как исторического источника (7 рубрик), констатацию реального положения сословия (31 рубрика), предложения по изменению ситуации (4 рубрики) и мотивировку предложений (3 рубрики)146. Подобная классификация отвечает поставленным исследователем задачам: рассмотрение социальных противоречий эпохи, выявление особенностей социально-экономического развития России на этапе генезиса капитализма. Вместе с тем она имеет существенный недостаток: 145 Сивков КВ. Указ. соч. С. 193–222; Недосекин В.И. Материалы Законодательной Комиссии 1767 года по Воронежской губернии как исторический источник // Ученые записки / Балашов. гос. пед. ин-т. Балашов, 1956. Т. I. Историко-филолог. серия. С. 232–297; Покровская И.М. Наказы от городов Сибири в Уложенную комиссию 1767 года как исторический источник // Археографический ежегодник за 1961. М., 1962. С. 82 – 98; Медушевский А. Н. Указ. соч. С. 147–181; Демкин А.В. Купеческие наказы 1767 г. в Уложенную комиссию // Купечество в России XV – середины XIX века: сборник статей. М., 1997. С. 219 – 231. 146 Медушевский А.Н. Указ. соч. С. 149 – 150. 101 требования, не соответствующие данным рубрикам, не могут быть учтены. В результате почти полностью вне поля зрения историков остались культурные запросы, вопросы социальной психологии, идеологии сословий и их мировоззрения. Эта линия в исследовании купеческих депутатских наказов частично прослежена в работах В.Н. Бочкарева, М.Т. Белявского и в уже упоминавшейся статье А.Н. Медушевского 147. Традиционный подход к изучению купеческих депутатских наказов, состоящий в «индивидуализированном» анализе содержания каждого отдельного источника или даже групп требований, не только не позволяет в полной мере использовать заключенную в них информацию, но и может привести к ошибочным суждениям. Так, Т.Л. Мигунова, исследуя наказы отдельной совокупности городов, пришла к выводу, что общественное сознание в период работы Уложенной комиссии не имело ничего общего с гражданско-буржуазными идеалами западноевропейского Просвещения. Общественные институты России и их оценка различными группами населения еще не выходили за традиционные, веками сложившиеся границы феодальных способов и форм существования148. Однако ряд наказов, пусть и в ограниченном объеме, явно указывает на характерную для идеологии Просвещения веру в верховенство закона, стремление защитить человеческое достоинство и права собственности. Для работы с массовыми документами гораздо более продуктивными представляются математические методы исследования. С их помощью можно максимально использовать заложенную в источниках информацию, а не ограничиваться просто иллюстративно-потребительским подходом. Математические методы успешно применялись для решения различных историкоэкономических, историко-социальных, историко-демографических проблем, а также при рассмотрении отдельных вопросов в археологии и этнографии. Гораздо 147 Бочкарев В.Н. Вопросы политики в русском парламенте XVIII в.: опыт изучения политической идеологии XVIII в. М., 1923; Белявский М.Т. Крестьянский вопрос в России накануне восстания Е.И. Пугачева: (формирование антикрепостнической мысли). М., 1965; Медушевский А.Н. Указ. соч. С. 152. 148 Мигунова Т.Л. Российское общество накануне реформ Екатерины Великой: (аспект правового сознания). М., 2002. С. 114. 102 реже они используются в историко-культурных исследованиях149. Это вызвано тем, что различные элементы, признаки, символы культурного развития меньше поддаются формализации и статистической обработке. Следует иметь в виду, что методы количественного исследования, несмотря на все их достоинства, не являются абсолютными и не могут заменить другие методы. Полученные на их основе количественные характеристики явлений и процессов «могут углубить наши знания о прошлом лишь при органическом сочетании формально-количественного и сущностно-содержательного, качественного их анализа»150. Ограниченность формализованного подхода заключается в том, что аналитическое разложение явлений на сумму структурнотипологических аспектов с неизбежностью разрушает образ целого и может привести к элементаризму. Далеко не все богатство содержания документа удается измерить с помощью формальных показателей. В таких случаях следует использовать сочетание традиционного и количественного подходов. Существенно различаясь, они, тем не менее, взаимно дополняют друг друга, позволяя компенсировать имеющиеся в каждом недостатки. В данном исследовании наряду с традиционными был применен один из методов многомерного статистического анализа – контент-анализ, или «анализ содержания». Сущность метода контент-анализа состоит в выделении путем формализации и последующем измерении таких качественных, атрибутивных признаков общественного явления, которые отражали бы наиболее существенные стороны его содержания151. Этот метод особенно эффективен при обработке больших по объему и разнообразных по содержанию видов или комплексов 149 Брагина Л.М. Опыт исследования философского трактата XV века методом количественного анализа // Математические методы в исторических исследованиях. М., 1972; Ковальченко И.Д., Селунская Н.Б., Литваков Б. М. Социально-экономический строй помещичьего хозяйства Европейской России в эпоху капитализма. М., 1982; Количественные методы в гуманитарных науках. М., 1981; Количественные методы в советской и американской историографии. М., 1983; Математические методы в социально-экономических и археологических исследованиях. М., 1981; Массовые источники по социально-экономической истории России периода капитализма. М., 1979; Массовые источники по социально-экономической истории советского общества. М., 1979; Миронов Б.Н. Историк и социология. Л., 1984; он же. Статистическая обработка ответов на сенатскую анкету 1767 г. о причинах роста хлебных цен // Математические методы в исторических исследованиях. М., 1972; он же. Внутренний рынок России во второй половине XVIII – первой половине XIX в. Л., 1981. 150 Ковальченко И.Д., Тишков В.А. Итоги и перспективы применения количественных методов в советской и американской историографии / Количественные методы в советской и американской историографии. М., 1983. С. 9. 151 Бородкин Л.И. Многомерный статистический анализ в исторических исследованиях. М., 1986. С. 139. 103 нарративных исторических источников, материал которых не систематизирован. Это могут быть периодические издания, различного рода описания и записки, всевозможные анкеты и подобные им документы. В нашем случае – это наказы, поданные представителями городов в Уложенную комиссию Екатерины II. Ценность контент-анализа определяется, прежде всего, тем, что он позволяет выявить и более тонко интерпретировать косвенно присутствующую в тексте источника информацию. Эта скрытая информация преимуществу в тех случаях, когда авторы текстов стремятся возникает по умышленно завуалировать свои истинные цели, намерения, убеждения152. В первичном виде материалы наказов не поддаются статистической обработке из-за их расплывчатого характера и неоднородности содержания. Основной причиной подобной «нечеткости» является отсутствие ясно и однозначно сформулированных вопросов, предполагающих однотипные ответы. Между тем применение контент-анализа зависит от возможности выделить в анализируемых текстах повторяющиеся составляющие, которые становятся затем единицами анализа153. Поэтому первым этапом исследования стала формализация текста, вычленение из него простейших элементов. Это самая трудоемкая (вследствие особенностей грамматики русского языка XVIII в. и значительного объема материала), самая уязвимая (вследствие определенной субъективности отбора первичных единиц-элементов) и самая ответственная (потому что полученные данные являются основой для выводов) часть работы. Для составления общего ряда признаков (символов, первичных понятий) были отобраны все встречающиеся в наказах варианты просьб, требований, пожеланий, изложенные купечеством по различным вопросам. На начальной стадии этой операции были выделены смысловые единицы, представляющие классы символов. На их основе составлен общий ряд первичных элементов154. 152 Миронов Б.Н. Историк и социология. Л., 1984. С. 101 – 102. Никонова В.М. Контент-анализ при изучении дворянских наказов в Уложенную комиссию 1767 – 1768 гг. // Вестник МГУ. Сер. 8. 1991. № 2. С. 42 – 62. 154 См.: Приложение II. 153 104 Например, подавляющее число наказов в той или иной форме содержат жалобы на недостаток выгонных земель, отведенных городским жителям по Соборному уложению. Потребность в расширении площади городского выгона может быть представлена в различных выражениях: «выгонной земли самое малое число», «выгон поныне не отведен», «выгонной земли нет ни единого сажня», «для выгона скота отвести пристойные места», «для скотиного выпуску земли не имеется» и т. д. Все многообразие формулировок можно обобщить, выделив ведущий признак – недостаток выгонной земли. Эта категория и становится единицей общего ряда первичных элементов. Формулировка такой единицы по мере возможности приближена к тексту источника. Для более полного анализа наказов требуется не только общий количественный состав ряда признаков, но и дополнительный разбор информации по отдельным регионам. Миропонимание купечества имеет свои особенности, связанные с экономическим и географическим положением того или иного города и района в целом. Уклад жизни людей обусловлен не только их культурой, но и вызовами, возможностями и ограничениями, налагаемыми климатом, топографией, флорой и фауной, другими естественными ресурсами. Именно поэтому, кроме общего изучения содержания наказов с целью получения данных о социокультурном облике купечества, необходимо учитывать региональные особенности. Реальные условия жизни формируют сознание, менталитет, что находит отражение в наказах. В свою очередь содержание наказа влияет на состав ряда признаков. Географический фактор был использован при выделении первичных символов, так как каждый наказ отражал интересы отдельного города. Наряду с частотой повторяемости смысловых единиц существенную роль в контент-анализе играют частота их связанности, а также отношение респондентов к этим смысловым единицам (так называемый знак высказывания – одобрение, порицание или нейтральная фиксация факта). Купцы всегда достаточно подробно описывали свои нужды и интересы, но не всегда заканчивали эти описания конкретной программой действий. Так, жители Одоева (Московская губ.) в одном из пунктов просто посетовали на захват 105 принадлежавших городу сенных покосов и леса «разных фамилий помещиками» и перешли к следующей проблеме155. В этом стиль городских наказов часто совпадает с крестьянскими. Исследователи давно обратили внимание, что наказы государственных крестьян «напоминают обычные челобитные»156. По форме изложения – «ведать о наших общественных нуждах и недостатках, о чем нижайшие наши общия челобитья», «со всеподданнейшим нашим рабским нижайшим прошением», «всеуниженно интересы изъяснить» – купеческие наказы действительно часто представляют собой лишь жалобы и не всегда содержат позитивную программу решения той или иной проблемы157. Даже высказанные предложения часто носят пассивный характер и направлены обычно на возвращение ситуации к какому-то исходному положению. Так, одной из наиболее распространенных является жалоба на запрещение «обязывать векселями» крестьян при заключении сделок в соответствии с указом от 14 февраля 1761 г.158 Предложение купечества сводится к просьбе это право восстановить159. Или, например, при захвате городской выгонной земли экономическими крестьянами и какими-то другими категориями населения следует просьба «всемилостивейшее решение учинить» о возвращении угодий 160. Другие варианты решения проблемы встречаются крайне редко. Метод составления категорийного ряда признаков с целью последующего анализа подробно рассмотрим на примере депутатского наказа от купечества Шуи, объясняя принцип выделения каждого элемента. Шуйский наказ – один из наиболее типичных для городов Нечерноземного центра. Наказ разделен на девять глав (параграфов). В первом содержалась подробная и многословная жалоба на действия помещичьих и монастырских крестьян. Купцов раздражало, что крестьяне вели торговлю «поблизости», на расстоянии 15–40 верст от Шуи. Вторая претензия к крестьянам состояла в том, 155 Сб. РИО. Т. 93. С. 512. Архангельский П.Г. Погостные наказы 1767 г. как исторический источник. Казань, 1916. С. 43; Павленко В.И. Екатерина Великая. М., 1999. С. 125 – 126. 157 Сб. РИО. Т. 93. С. 84, 259, 315 – 316. 158 ПСЗ – I. Т. XV. № 11204. С. 649. 159 Сб. РИО. Т. 107. С. 307. 160 Cб. РИО. Т. 107. С. 31. 156 106 что они торгуют «разными неуказными российскими и иностранными товарами», не являющимися продукцией их собственных хозяйств. Далее следовала жалоба на отсутствие «смотрения» за торговлей крестьян. Четвертым был упрек в торговле «не точию в лавках, но и в разнос». Пятая претензия касалась основания крестьянами многочисленных заводов – «юфотных, сальных, скорняшных, выбойчатных, свешных и платочных». Недовольство купцов вызывала и отправка крестьянами товаров «под неизвестными именами к портам, в Малую Россию, в Сибирь», т. е. активное проникновение на отдаленные рынки. Далее купцы сетовали, что в близлежащих (17–40 верст) к Шуе селах проводятся еженедельные торги. Восьмая жалоба заключалась в том, что крестьяне «запрещенными товарами торгуют без всякой опасности». Девятый пункт претензий относился к деятельности крестьян по скупке различных товаров: «собирая перекупкою, скапливая в одни руки, в продаже возвышают цену». Десятый упрек крестьянам касался порчи ими товара: «делают в коже фальши, намачивают в воде, а мясники обливают кровью, припускают к кожам лбы и рога для беззаконного в весу прибытка… в топленое сало заливают кирпичи и каменья». В качестве одиннадцатого пункта можно отметить недовольство купцов отсутствием государственного налогообложения крестьянских лавок: «в казенный оклад не положены, яко состоящие в дачах тех сел владельцев». И, наконец, завершает этот ряд жалоба на противодействие со стороны крестьян в производстве купцами закупочных операций: «купцов к покупке сала и кож в розницу одних не допускают». При рассмотрении первого параграфа наказа шуйского купечества можно сразу отметить, что изложенные в нем претензии почти не систематизированы, хотя и объединены общей идеей – конкуренцией крестьян в сфере торговли и промышленности. Частично дублируется информация о крестьянском торге «поблизости» от Шуи – 15–40 верст (пп. 1 и 7), а также об отсутствии «смотрения» за предпринимательской деятельностью крестьян (пп. 3 и 8). В целом по форме изложения параграф производит впечатление записи под диктовку спонтанно высказываемых на посадском сходе «рассуждений», что 107 вполне соответствует законодательно утвержденному порядку составления наказов. В заключительной части параграфа дается оценка деятельности крестьян: «от крестьянских для торгов разъездов хлебопашество весьма умалилось», что привело к повышению цен на продовольствие. Затем следует изложение мер, необходимых, по мнению купечества, для исправления ситуации: пресечение крестьянской торговли «запрещенными» товарами, уничтожение крестьянских заводов, разрешение на торговлю только «одними крестьянскими необходимо потребными к содержанию их домов товарами», установление «надлежащего в селах смотрения» за крестьянской торговлей c помощью специальных «команд». В отличие от многословных жалоб в данном наказе требования изложены лаконично и исключительно конкретно. Завершается параграф обоснованием необходимости столь радикальных мер – «как купечество, так и крестьянство остатся имеют каждый в границах звания своего», вследствие чего «всеобщая государственная польза воспоследует»161. Таким образом, в данной главе купцы излагают свои нужды, связанные с осуществлением основной для них формы предпринимательской деятельности – торговли. Эту заинтересованность купечества в торговле российскими и иностранными товарами мы можем положить в основу составления категорийного ряда. Для купцов важно быстрее произвести торг, чтобы ускорить оборот капитала. При наличии активных конкурентов (крестьян) и насыщенности рынка реализация товаров затрудняется, поэтому в качестве потребности выделяется необходимость запрета на «неуказную» крестьянскую торговлю. Дополнительно вносится требование установления за ней контроля с помощью специальных «команд». В наказе данные потребности выражены следующим образом: «запрещенные торги крестьян пресечь», «учредить надлежащее в селах смотрение». Их можно рассматривать как первые два признака категорийного ряда. Аналогично складывается ситуация и с промышленными предприятиями. Купцы заинтересованы в развитии собственного производства, в связи с этим важнейшей потребностью для них становится закрытие конкурирующих 161 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 96, ч. II. Л. 248 об.–249 об. 108 (крестьянских) заводов. Данное требование – «крестьянские заводы уничтожить» – можно выделить в качестве третьего признака. Четвертый признак – стремление закрепиться «в границах звания своего» – является логическим продолжением первых двух, так как «граница звания» для крестьян – это занятие земледелием, где они никак не составляют конкуренции купечеству. Вместе с тем указание на разграничение рода деятельности отдельных социальных групп свидетельствует о потребности купечества сохранить стабильность общественных отношений, неизменность существующего сословного строя. Данная потребность помогает выявить отношение купечества к государству и социальной системе. Следует также отметить, что обоснование своих требований купечество увязывало со «всеобщей государственной пользой», фактически отождествляя свои интересы с интересами государственными. Во втором параграфе наказа шуйские купцы сообщали о местном (в Шуе) еженедельном торге «кожей, золою, дехтем, известью, салом говяжьим и ворванным, харчевыми всякими припасами». Часть товаров доставлялась по реке Тезе, на которой экономическими крестьянами были выстроены две мельницы. В результате возведенные на реке плотины нарушили нормальное судоходство, и доставка товара стала невозможной. Кроме того, по Тезе, Клязьме, Оке и Волге «струговой и лотошный ход» шел до Макарьевской ярмарки и далее – к Астрахани, к порту, что давало возможность участия во внешней торговле. В данном контексте интерес к торговле обусловил потребность в восстановлении водного пути, для чего вновь предлагается радикальное решение – уничтожение мельниц, которые «в окладах состоят небольших»162. В качестве обоснования купцы вновь ссылались на государственные интересы: восстановление судоходства не только для «купецкой коммерции», но и для «казенной прибыли» является исключительно полезным. Таким образом, в рассмотренном пункте признаком для категорийного ряда является требование «мельницы сломать, водную коммуникацию учредить свободною». 162 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 96, ч II. Л. 250 – 251. 109 В третьей главе купечество вновь вернулось к вопросу о крестьянских мыловаренных заводах. Шуя традиционно славилась производством качественного мыла. Его изображение впоследствии даже было включено в герб города в ходе проведения губернской реформы Екатерины II. В данном параграфе говорилось, что купцы терпят убытки от незаконной деятельности крестьян. В этой связи было внесено предложение «крестьянские мыловаренные заводы уничтожить»163. Уничтожение конкурирующих предприятий является потребностью, обеспечивающей получение максимальной прибыли. Обоснованием служит ссылка на «прежде состоявшиеся государственные законы». Данное требование становится следующим признаком в составлении категорийного ряда. Четвертый параграф наказа касался одного из самых болезненных для купечества вопросов – проблемы рабочей силы. Основная жалоба сводилась к тому, что купечеству, кроме «фабрикантов», запрещено покупать к предприятиям крепостных, поэтому приходится нанимать «монастырских и помещиковых» крестьян. Однако наемные работники, по утверждению купцов, оказываются «ослушны», «к хранению хозяйского капитала нерачительны», забрав часть «рядных» денег уходят до окончания срока договора, а призвать их к ответу через владельцев или «канцелярскую команду» невозможно. Поэтому купцы внесли предложение все конфликтные ситуации с наемными работниками разбирать в магистрате. Кроме того, в период сельскохозяйственных работ «и за двойную плату к найму работников не сыскивается», вследствие чего купцы также несут «великие убытки». Выходом из положения могло стать, по мнению купцов, разрешение на покупку крепостных в соответствии с размерами производства. Заинтересованность в нормальном развитии и расширении собственного дела порождала потребность в привлечении дополнительного труда. Для занесения в категорийный ряд данный признак можно обозначить как «разрешить покупать 163 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 96, ч. II. Л. 251 об. 110 крестьян сколько повелено будет по гильдиям». Дополнительным признаком является предложение «работникам быть судом и росправою в магистрате»164. В пятой главе наказа рассматривалась служба купцов «по выборам при казенных сборах». Данная обязанность являлась одной из самых обременительных, так как была сопряжена с материальной ответственностью и долгими отъездами из города. Окончательные расчеты по сборам осуществлялись в той организации, куда избирался купец – Соляная контора, Коллегия экономии, Камор-коллегия и т. п., и выборным приходилось находиться «под щетом» иногда до полутора и более лет. Возмещение убытков по казенным сборам обычно возлагалось на «щетчиков» и целовальников, хотя причины недостачи могли быть вызваны различными обстоятельствами. Купцы просили все расчеты по казенным сборам производить только через магистрат, а «не в канцелярской команде». При необходимости воеводская канцелярия должна была требовать нужные ей сведения непосредственно от магистрата, «яко от присутственнаго места». Таким образом, потребностью купечества, выраженной в данном пункте наказа, является заинтересованность в посредничестве магистрата между различными государственными структурами и купцами для защиты их от произвола со стороны многочисленных чиновников. В качестве признака категорийного ряда по данному разделу можно выделить пожелание «под щетом и у сборов ведомством быть в магистрате». В шестой главе наказа, частично повторяя предшествующую, купцы писали о двух видах иногородних служб. Обязанности ларечных и целовальников в других городах по соляным сборам и винным подрядам предприниматели исполняли в течение 2–3 лет «своим коштом». В это время они не могли заниматься собственным делом и «приходили в несостояние». Иногда членов магистрата приглашали в другие города «для следственных дел в комиссии», что также отрывало их от собственной предпринимательской деятельности. Несение иногородних служб было одной из причин разорения купцов, поэтому они предлагали назначать выборным лицам «казенное жалование», «если случится 164 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 96, ч. II. Л. 252. 111 дело казенное», и устанавливать содержание от городов, «если дело партикулярное». В качестве обоснования требования выдвигался довод о нанесении ущерба не только каждому конкретному выборному, но и всему городскому «обществу». За каждого своего члена, находящегося на иногородних службах, посадская община была вынуждена платить подати и нести все городские повинности. В качестве элементов для категорийного ряда можно назвать «отягощение от иногородних служб» и «назначить жалованье за иногородние службы». При расшифровке данных категорий следует помнить, что «отягощение от иногородних служб» приводит в упадок купеческое хозяйство, а назначение жалованья помогает сохранить торговлю и предпринимательство, к чему и стремились купцы. В седьмом параграфе своего наказа шуйские купцы касались вопроса о староверах. Вязниковский, Гороховецкий, Судогодский и Шуйский уезды традиционно считались оплотом раскола. Основная претензия купцов состояла в том, что в соответствии с именным указом от 7 июля 1725 г. «раскольщики» освобождались от многочисленных городских служб, которые распределялись между остальными членами посадской общины165. Купцы просили разрешения привлекать старообрядцев «в гражданские службы», чтобы «все купечество имели пользоваться в равенство всеобщественно». Заинтересованность во «всеобщественном равенстве», т. е. равном распределении обязанностей по выполнению городских повинностей, вызывала потребность в отмене указа о «раскольщиках». В категорийный ряд можно внести два признака: «разрешить выбирать раскольников в гражданские службы» и «пользоваться в равенство всеобщественно»166. В восьмом параграфе наказа купцы выражали заинтересованность в урегулировании деятельности магистрата. В законодательстве срок пребывания на выборных должностях в магистрате не был установлен, что создавало определенные проблемы для купцов. Поэтому они предлагали «узаконоположить 165 166 ПСЗ – I. Т. VII. № 4759. РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 96, ч. II. Л. 252 об. – 253. 112 служение бургомистрам и ратманам», производить выборы ежегодно, итоги выборов не утверждать в главном магистрате («не описываяся главному магистрату»). В данном случае потребность купцов состоит в ограничении срока магистратской службы. Следовательно, признак для составления категорийного ряда можно обозначить как «служба в магистрате по году» (или какой-то фиксированный срок). Девятая, заключительная, глава шуйского наказа касалась оформления купчих, закладных, договоров, контрактов и прочих документов. «Всякого рода крепости» следовало оформлять в воеводской канцелярии, что сопровождалось потерей времени, традиционной волокитой и как следствие убытками в торгах. Интерес к данному вопросу был вызван неповоротливой системой делопроизводства и многочисленными поборами со стороны канцелярских служителей. Потребность в своевременном и правильном составлении документов была вызвана интересами предпринимательской деятельности купцов. Категорийный признак – «крепости писать в магистрате с обыкновенною указною пошлиною». Для обеспечения сохранности документов купцы дополнительно предлагали «иметь на записку шнурозапечатанныя погодно книги»167. Таким образом, из девяти глав (параграфов) наказа купцов г. Шуи можно составить следующий общий ряд первичных элементов: 1. запрещенные торги крестьян пресечь 2. учредить надлежащее в селах смотрение за крестьянской торговлей 3. крестьянские заводы уничтожить 4. крестьянам и купечеству оставаться в границах звания своего 5. мельницы сломать, водную коммуникацию учредить свободною 6. крестьянские мыловаренные заводы уничтожить 7. разрешить покупать крестьян сколько повелено будет по гильдиям 8. работникам быть судом и росправою в магистрате 9. под щетом и у сборов ведомством быть в магистрате 167 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 96, ч. II. Л. 254. 113 10.отягощение от иногородних служб 11.назначить жалованье за иногородние службы 12.разрешить выбирать раскольников в гражданские службы 13.пользоваться в равенство всеобщественно 14.служба в магистрате по году 15.крепости писать в магистрате с обыкновенною указною пошлиною 16.иметь на записку шнурозапечатанныя погодно книги Сразу можно отметить, что признаки 3 и 6-й фактически дублируют друг друга. Мыловарение для Шуи было одним из важнейших видов предпринимательской деятельности, и в наказе явно отразились интересы заводчиков. Между тем данные признаки можно объединить без ущерба для общего категорийного ряда, так как предметом внимания в них являются крестьянские заводы в целом, вне зависимости от специализации. Близки по значению признаки 9, 10, 11-й, касающиеся иногородних служб купечества, однако 10-й содержит просто констатацию факта – «отягощение», а 9 и 11-й предлагают разные варианты решения проблемы, поэтому возможность их объединения следует рассмотреть при сравнении с аналогичными признаками категорийного ряда из наказов других городов. Шуя находилась в центре российского Нечерноземья, одном из наиболее развитых в промышленном отношении районов в XVIII в. Региональные особенности экономики и, прежде всего, высокий уровень крестьянского предпринимательства, отразились на характере купеческих требований. Для сравнения можно проследить, как отличались потребности, выраженные в наказе купечества Астрахани – города, чья экономика в значительно мере базировалась на рыбных промыслах и внешней торговле, – от потребностей шуйского купечества. Наказ астраханского купечества был более объемным и включал в себя 19 пунктов (параграфов). Для выделения признаков общего категорийного ряда подробно, как в шуйском наказе, рассматривать все пункты нет необходимости. 114 Из 19 пунктов наказа астраханского купечества выделено 36 элементов. Аналогично были обработаны все остальные наказы. В результате был составлен общий категорийный ряд признаков, включающий в себя 7654 первичных элемента (Приложение I. 2). Далее была произведена группировка первичных элементов по частоте повторяемости. Поскольку компьютерной обработке выделенные признаки, сформулированные в наказах, не поддаются, то первоначально следовало выявить опорные слова (понятия) и провести предварительную группировку элементов на этой основе. Например, со словом «магистрат» соотносятся понятия «бургомистры и ратманы», «присудствующие» («присутствующие»), «быть в ведении магистрата», «судьи в магистрате», «ратуша» и т. д. Затем из группы элементов были сформированы смысловые блоки: «бургомистров и ратманов выбирать погодно» ( или на два года, на три года, на пять лет). Для нас эти отличия – от года до пяти лет – принципиального значения не имеют. Смысл указанного требования сводился к ограничению срока службы, так как данный вопрос в законодательстве проработан не был. Поэтому требования, предлагающие установить конкретное время отбывания службы в магистрате, можно объединить. Второй этап – генерализация, обобщение содержания наказов в числовых показателях. Был произведен подсчет объектов (категорий), находящихся в определенных сочетаниях. Признаки были закодированы, т. е. получили условное числовое значение. В итоге описательная информация приобрела формализованный характер. В свою очередь, численные значения можно свести в различного рода таблицы, т. е. придать им наглядный и сжатый вид, удобный для последующей обработки. На основе формализованных элементов были составлены укрупненные категории. Принципом такого укрупнения является смысловое совпадение, схожесть выделенных элементов по роду деятельности или области жизненно важных интересов купечества. Для демонстрации данного этапа работы проведем 115 сопоставление выявленных рядов признаков из наказов Шуи и Астрахани (табл. I). Таблица I* Общий ряд элементов, составленный по наказам Шуи и Астрахани № Ряд первичных элементов наказа Шуи п/п 1 запрещенные торги крестьян пресечь № п/п 1 2 учредить надлежащее в селах смотрение за торговлей крестьян 2 3 крестьянские заводы уничтожить 3 4 крестьянам и купечеству оставаться в границах звания своего мельницы сломать, водную коммуникацию учинить свободною крестьянские мыловаренные заводы уничтожить разрешить покупать крестьян сколько повелено будет по гильдиям 4 наемным работникам быть судом и расправою в магистрате под щетом и у сборов ведомством быть в магистрате отягощение от иногородних служб назначить жалованье за иногородние службы разрешить выбирать раскольников в гражданские службы пользоваться в равенство всеобщественно служба в магистрате по году 8 крепости писать в магистрате с обыкновенною указною пошлиною иметь на записку шнурозапечатанныя погодно книги 15 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 5 6 7 9 10 11 12 13 14 16 17 18 19 20 21 22 Ряд первичных элементов наказа Астрахани к приему казенных питий астраханское купечество не употреблять избавить купечество от взыскания за долги кабацких сборщиков и приемщиков вина Взыскивать долги по питейным сборам по истинности, а не по цене Взыскивать долги в течение всего года, а не вдруг увеличить нормы усышки и утечки вина в иногородние службы купечество не употреблять в иногородние службы определять с жалованьем казенным из служилых людей или отставных за рекрут отдавать деньгами оставить казенные учуги за купечеством и потомством навечно оставить учуги по прежним окладам излишнюю прибыль от учугов оставлять в магистрате излишнюю прибыль купечеству делить по себе сохранить при учугах переведенцев определить в астраханское купечество сходцов из верховых городов, имеющих в Астрахани домы с капиталы судовой промысел иметь одному астраханскому купечеству уменьшить указную пошлину с отпуску российских товаров в Персию постойную повинность отменить для постоя построить дома для офицеров и казармы для солдат привлечь к постойной повинности татар и армян строить дома для офицеров и казармы для солдат вместе с татарами и армянами на частных торговых судах оставить наемных лоцманов векселедавцов за долги отдавать в работы посторонним людям или в казенные работы 116 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 вдов и детей векселедавцов под караулом не держать вмущество векселедавцов за долги продать увеличить срок кредита из банка до 3 – 5 лет ревизовать каждые три года амбары, лавки, прилавки, лари калашные сборы за торги и промыслы с католиков, армян и татар оставлять в магистрате иностранцев, которые живут в городе давно, причислить к казенным службам списать приборные деньги (недоимки по таможенным сборам) разрешить покупать дворовых людей для домовых нужд и в работу до 30 д.м.п. купцам первой статьи, а средней – по 15 душ м.п. публиковать во все государство для вызова желающих для поселения по Волге между Царицыным и Астраханью жалованье губернскому доктору и архитектору платить казенное жалованье губернскому доктору и архитектору платить вместе с армянами и татарами уменьшить цену на соль соль брать с озер своим коштом красноярским купцам рыбным промыслом по близости Астрахани не заниматься *Сб. РИО. Т. 93. С. 357–369; Т. 134. С. 131–158. Элементы приведены в порядке их изложения. Даже на первый взгляд заметно, что совпадений в наказах двух городов очень мало. Астраханский наказ значительно превосходит «наставление» купечества Шуи не только по объему требований, но и по количеству выдвинутых проблем. Различия во многом обусловлены особенностями экономического развития, связанного, в свою очередь, с расположением каждого города. Шуйских купцов больше беспокоит конкуренция со стороны крестьян (судя по тому, что жалобы на их действия высказаны в первом параграфе) и государственноправовое регулирование управления и судопроизводства в городе – каждому из вопросов отведено приблизительно по 31,2 % (по 5–6 предложений). Для астраханских купцов первостепенное значение имеют вопросы промыслов, внешней торговли, судоходства – 27,8 % (10 элементов). рыбных 117 Прямым смысловым совпадением в наказах является требование разрешения на покупку дворовых людей (Астрахань) или крепостных крестьян (Шуя). В данном случае для нас не принципиально различие в социальном статусе – дворовые люди или крепостные крестьяне, так как основным в указанном вопросе является право использования принудительного труда. Именно эта укрупненная категория – «дозволить людей покупать», «купечеству в людях нужда состоит» – становится элементом категорийного ряда. Второе смысловое совпадение связано с иногородними службами. Указано несколько видов служб. Варианты решения проблемы предлагаются различные – полная отмена, введение оплаты за службы или привлечение к их исполнению других категорий населения. Общим остается тезис об «отягощениях», поэтому в качестве укрупненной категории можно выделить «отягощение от иногородних служб». Частичное смысловое совпадение прослеживается в претензиях шуйских купцов к крестьянам и астраханских купцов к армянам и татарам. Виды предпринимательской деятельности у крестьян Нечерноземья и инородцев Юга России различны, но объединяет их возможность конкуренции с купечеством. Укрупненную категорию можно обозначить как «ликвидировать конкуренцию в предпринимательстве со стороны других социальных групп». Подобным образом были обработаны все городские наказы, и после объединения идентичных признаков составлен Ряд укрупненных категорий, на основе которого и проводился количественный анализ. 118 Глава 2. Статистический анализ требований в городских купеческих наказах 2.1. Иерархия ценностных ориентиров российского купечества Совокупность определенную требований целостность городских мировосприятия посланий купечества, демонстрирует его внутреннюю самостоятельность и относительную автономность. Из всех элементов, выделенных из купеческих депутатских наказов, был составлен Ряд укрупненных категорий1. При его формировании учитывалось два основных критерия отбора. Первый критерий можно обозначить как «область жизнедеятельности», о которой в своих наказах писали купцы. Здесь в одну категорию могут попасть только те признаки, которые так или иначе связаны с какой-то стороной жизни (правовая защита, обеспечение условий предпринимательской деятельности, семейные отношения и др.). Второй критерий – сходство ситуации. В данном случае категорию составляют признаки, касающиеся только одного вопроса конкретной сферы деятельности (например, торговли). Так, достаточно распространенной являлась жалоба купцов на конкуренцию в торговле. Конкурентами в разных регионах могли быть крестьяне (помещичьи, экономические, однодворцы и др.), а также разночинцы, казаки, иностранцы и т. п. Конкуренция была возможна при насыщенности рынка одними и теми же товарами (сало, кожи, пряжа, зерно, скот и проч. – в зависимости от территории) и при появлении поблизости от города большого количества сельских торгов. Таким образом, категория «конкуренция в торговле» включает в себя и социальный состав конкурентов, и виды конкурирующих товаров, и наличие множественности мест проведения торговли. 1 Приложение III. 119 Каждый из этих элементов добавляет значимости укрупненной категории, частью которой он является. Весь комплекс групп признаков был расположен по убыванию частоты повторяемости. Для каждой группы подсчитаны проценты, чтобы представить, какое место в общем объеме требований занимает тот или иной признак. Цель количественного анализа заключается в выявлении частоты встречаемости признаков. Только после этого возможно говорить об определении сферы жизненно важных интересов купечества, его социокультурных запросах и формирующейся системе ценностей, особенностях менталитета. Всего из купеческих наказов было выделено 7654 первичных элемента, которые затрагивают практически все сферы жизнедеятельности купечества: организацию торговли и промышленного предпринимательства, отношения с другими сословиями, отношения с властью, межличностные контакты, семейное право, вопросы вероисповедания, проблемы образования, личные отношения и многое другое. Далеко не все запросы и предложения выражены равномерно. Многие из них не подлежат включению в укрупненные категории. Например, жители Фридрихсгама просили «пожаловать двадцать льготных лет от платежа податей»2, так как город был сильно разорен в ходе русско-шведской войны. Встречаются и единичные, весьма необычные просьбы. Так, граждане Томска хлопотали, чтобы «скот с улицы в полицию не забирали»3, если хозяева вечером не загоняют его домой. Избиратели Ряжска предлагали, «кто из купечества в питейный дом или корчму войдет, того наказывать»4. Жители Иркутска считали, что «купечеству иноверцев к подданству Е. И. В. склонять» следует5. Всего в ряду укрупненных категорий содержится 647 элементов, из них 501 – с частотой повторяемости 1–3. Подобные предложения отражают, как правило, местную специфику или уникальные черты отдельной личности, чья просьба попала в депутатский наказ. Их рассмотрение дает возможность 2 Сб. РИО. Т. 147. С. 339. Сб. РИО. Т. 134. С. 326. 4 Сб. РИО. Т. 144. С. 250. 5 Сб. РИО. Т. 134. С. 396. 3 выявить отдельные 120 особенности, нюансы мировоззрения купечества, но не дает оснований для обобщений и полноценных выводов. Первые десять требований, сгруппированных в укрупненные категории, объединяют 49,095 % всех первичных элементов категорийного ряда. К ним относятся следующие запросы купечества: 1. Установление монополии на предпринимательскую деятельность, устранение из этой сферы других категорий населения – 9,656 %6. Данное предложение в депутатских наказах выражалось в следующих словосочетаниях: «всеми торгами, промыслами, подрядами пользоваться одному купечеству», «крестьяне немецкими и неуказными товарами торгуют», «крестьяне кожевенные, салотопенные и мыловаренные заводы имеют», «разночинцы промыслы имеют», «у крестьян и разночинцев товары конфисковывать» и проч. Совокупность данных требований характеризует стремление купечества четко очертить свою социальную нишу и оградить свое право на предпринимательскую деятельность от покушений со стороны других социальных групп. Попытки представителей других сословий получить право занятий предпринимательством воспринимаются как покушение на основную социальную функцию. Почти во всех требованиях содержатся предложения о запрещении другим сословиям вести торг наравне с купечеством и заниматься другими видами предпринимательства без платежа соответствующих податей и несения повинностей. В этом вопросе купечество всегда апеллирует к государству, требует государственно-правового вмешательства и ссылается на разнообразные правовые документы7. 6 Далее все цифры приводятся по Приложению III. На Гистограмме частоты встречаемости признаков указанный пункт – устранение конкуренции в сфере предпринимательства (XXIV) – резко выделяется среди всех предложений. Если имеются сомнения в мотивации данного требования, достаточно обратить внимание на п. XXX-2. Ведущим, подавляющим, определяющим мотивом борьбы за монополию в сфере предпринимательства купцы называют личную выгоду. – См.: Рис. 1. Гистограмма частоты встречаемости признаков. 7 121 122 2. Добавить (или пожаловать) городу земельные владения и угодья – выгонные земли, сенные покосы, пашню, рыбные ловли – 8,126 %. Эта категория, безусловно, касается всего городского населения. Тем не менее, «купеческая» составляющая в ней занимает основное место, о чем свидетельствуют формулировки требований: «земли экономического ведомства между купецких дач», «дачам с рыбными ловлями и лесными угодьями быть за купечеством», «однодворцы купечеству земли продают, а затем озорничеством отнимают назад», «купечество на пашне живет» и проч. Наличие этого комплекса требований говорит о том, что одного предпринимательства для обеспечения жизнедеятельности торгово-промышленного населения городов было явно недостаточно: степень общественного разделения труда в указанный период не позволяла жить только торговлей. В данном случае речь не идет об аграрных городах. Проблемы городского земельного фонда нашли отражение в наказах 85 % населенных пунктов. Считая торговлю и промыслы своим основным занятием, купцы не торопились (или не могли) полностью отказаться от аграрной поддержки своего домашнего хозяйства8. Превращение земельных угодий в объект острейших разногласий между купечеством и другими сословиями, а также между купечеством и государством можно считать симптомом начала земельного кризиса, связанного как с ростом городского населения, так и со стремлением верховной власти полностью контролировать обращение земли. 3. Предоставление права приобретения крепостных и дворовых людей – 6,598 %. Большую часть элементов этой укрупненной категории составляли два сюжета: ненадежность наемной рабочей силы и ограниченность возможности найма. Чаще всего купцы жаловались на то, что «наемных работников ни за какие деньги сыскать невозможно», «наемным работникам помещики до срока служить запрещают». В то же время «наемные работники работы неохотно исправляют», а определяющим мотивом борьбы за монополию в сфере предпринимательства купцы называют личную выгоду. – См.: Рис. 1. Гистограмма частоты встречаемости укрупненных категорий.. 8 В данном случае речь не идет об аграрном предпринимательстве – выращивании тутовых деревьев, разведении скота на продажу и т. п. Эта категория – требование земли для развития предпринимательской деятельности – занимает лишь 27 место. – См.: Приложение III. 123 купечество «без своих крестьян фабрик и заводов размножать» не может. Поэтому купечеству в покупных людях «прекрайняя нужда состоит», как уверяли депутатские наказы. Использовать крепостных купцы предполагали практически во всех сферах жизни: в торгово-предпринимательской деятельности («купечеству люди нужны для торговых промыслов», «купечеству при фабриках людей оставить»), в домашнем хозяйстве («купленные люди для охранения домов нужны», «для домовых работ дворовых людей покупать»), для отправления некоторых городских повинностей («купечеству для полицейской должности люди нужны»), для несения рекрутской повинности («купечеству людей для отдачи в рекруты покупать»). 4. Тягости от иногородних служб – 6,428 %. Иногородние, или «отъезжие», службы составляли преимущественно повинности по соляным сборам и винным подрядам. Чаще всего купечество привлекалось в качестве «ларешных», целовальников или счетчиков. Купцы отмечали свои материальные потери за время выполнения повинности: «иногородние службы трактуются своим коштом», «за время служб купцы от промысла отрываются». Большую проблему по завершении срока службы представляли расчеты с казной – «купцы под щетом по три года волочатся». В случае недостачи убытки взыскивались как с самих «щетчиков», так и с выборщиков – членов посадской общины, что вызывало массовое недовольство («купечество за недоимки под караулом содержат», «за доимки на выборщиках взыскивают»). В таких условиях естественно выдвигались следующие требования: «купечеству служить только в своем городе», «купечество от иногородних служб освободить». 5. Отягощение от постоя – 6,123 %. Постойная повинность являлась наиболее тяжелой формой натуральной повинности. Заключалась она в расквартировании воинских частей, офицеров и чиновников коронной администрации в домах горожан. Постояльцы, как правило, занимали лучшие дома купцов, где нередко чувствовали себя хозяевами. Насколько тяжела была эта 124 повинность, видно из того, что купечество предпочитало за свой счет строить «для постою особые дворы»9, лишь бы не впускать в свой дом посторонних людей. 6. «Купечеству быть в ведении магистрата» – 3,462 %. Данная группа требований отражает стремление торгово-промышленного сословия создать свой судебно-административный орган, с помощью которого можно было бы надеяться на защиту от произвола со стороны многочисленных «команд», чиновников и просто лиц, имеющих более высокий социальный статус. Возлагались на магистрат и хозяйственные функции. Бургомистров и ратманов следовало избирать из купечества. При выдвижении предложений купцы постоянно обращались к законодательству Петра I. Недолгий опыт функционирования петровских магистратов в ретроспективном восприятии в значительной степени идеализировался. «Городское гражданство» было склонно считать, что все «благосостояние» купечества напрямую зависит от «благоосновательного земского магистратского правления». Поэтому основной задачей магистратов являлось «охранение и защищение» в полном объеме интересов купцов. 7. «Наемные работники причиняют хозяевам убытки» – 2,431%. Эта категория является своего рода дополнением п. 3 о покупке купечеством крепостных. Основной смысл требований состоит в том, что практика составления контрактов с установлением обязательств сторон при найме была развита исключительно слабо, обычно ограничивались устной договоренностью. По этой причине в критических ситуациях купцы воздействовать на своих работников часто просто не имели возможности. Следствием подобного положения и стали жалобы: «люди из найму товары у фабрикантов на фабриках портят», «наемные извощики товары до места не довозят», «наемные работники забрав наперед деньги сходят» и даже «наемные работники хозяев убивают». 9 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 109, ч. IX. Л. 53. 125 Данная категория характеризует не только особенности отношений хозяев и наемных работников, но и демонстрирует уровень предпринимательской культуры. 8. «Купечеству за бесчестье прибавить» – 2,221 %. Штраф «за бесчестье» (оскорбление личности) для посадского населения был установлен Соборным уложением 1649 г. и составлял 5–7 руб., что купцы считали совершенно недостаточным. Основные предложения сводились к увеличению штрафа до 25– 200 руб. (в зависимости от гильдии) или установлению в случае избиения или получения увечья правила отмщения обидчику в духе «Русской правды» Ярослава Мудрого. Норма закона должна была распространяться на всех: «за увечье, не исключая и дворян, положена б была рана за рану». Особенно обижало купцов прозвище «мужик сорокаалтынный», поэтому в наказах звучало предложение «купца мужиком не называть», а называть «господин купец». Подобным образом купцы стремились в границах своего предписанного статуса несколько подняться по иерархической лестнице, достигнуть более высокого (с их точки зрения) социального положения. 9. «Иногородним купцам свои товары продавать оптом» – 2,038 %. Особое беспокойство у любого торговца вызывает вопрос о наличии сильных конкурентов. В данном случае конкурентами друг для друга выступали сами купцы. Ограничение торговых операций для иногороднего купечества преследовало цель не только отвоевать социальное пространство у других сословий, но и узаконить собственную экономическую территорию. Установление правил ведения оптовой и розничной торговли могло стать неким подобием разделения сфер влияния для территориальных корпораций купечества10. Данный комплекс требований отражает внутренние противоречия в купеческой среде, борьбу за рынок. 10 В данную укрупненную категорию не входят требования о регулировании торговли иностранных купцов. 126 10. Жалобы на утесненность городского строительства – 2,012 %: «под купечеством земли малое число под дворами», «купечество землю под дворы нанимает», «однодворцы на купеческих землях дворы строят», «пахотных солдат из города вывести». Эти требования, как и пункт 2, также отражают интересы всей посадской общины и демонстрируют ее рост за счет притока «негородских» сословий. Таким образом, основные запросы, составляющие приблизительно половину всех изложенных в наказах требований купечества, четко укладываются в социальную сферу: обеспечение профессиональной деятельности, налаживание функционирования собственных сословных органов суда и управления, повышение социального статуса (защита прав личности, облегчение натуральных повинностей) и урегулирование проблемы землепользования. Этот перечень проблем находился в кругу повседневных, обычных забот, сопровождающих деятельность торгово-промышленного сословия. Сочетание первых двух групп требований – ликвидация конкурентов и увеличение земельных владений городов для обеспечения домашнего хозяйства – заставляет предположить, что в основном уровень доходов купечества был невелик. Следующие по величине укрупненные категории свидетельствуют о внимании купцов к проблеме банкротства (прежде всего ложного) – 1,86 %, расширения компетенции словесного суда – 1,84 %, записи в купечество торгующих крестьян и разночинцев – 1,24 %, строительства казарм – 0,988 %, а также функциям и правилам деятельности магистратов, отмене мелочных сборов, статусу полиции, и возможности приобретения земель в собственность. Эти группы требований укладываются в интервал 2–1 %11. Такие налаживание важные для развития цивилизованных форм предпринимательства кредита вопросы, как: торгово-производственной деятельности (82 и 85-е места), приобретение земли в собственность или использование ее в промысловых целях (18 и 27-е места), распространение общего и профессионального образования, без которого невозможен успех «дела» 11 См.: Приложение III. 127 (73-е место), не входили в число приоритетов российского купечества 60-х гг. XVIII в.12 Такое пренебрежительное отношение к принципиальным проблемам «профессиональной» деятельности свидетельствует о том, что в депутатских наказах прозвучал голос преимущественно мелкого купечества. Для него «постановка российской коммерции на правильных основаниях», применение вексельного права, разработка новых тарифов и создание внешнеторговых компаний – целый комплекс вопросов, обсуждавшихся в Комиссии о коммерции13, не имел первостепенной важности. Помимо этого, стремление сохранить привычные отношения (например, кредитование у ростовщиков, домашнее обучение), свидетельствует об определенной инерции мышления. Использование укрупненных категорий позволяет представить самую общую картину запросов купечества по всей территории России в конце 60-х гг. XVIII в. Для более детальной характеристики необходимо изучение отдельных составляющих этих укрупненных категорий. Однако, как уже отмечалось, «индивидуализированное» рассмотрение наказов может привести к неточностям в выводах. Поэтому для обработки всей имеющейся в купеческих депутатских наказах информации была дополнительно разработана программа. Все первичные элементы общего категорийного ряда были внесены в специальную таблицу14. Основные вопросы (графы) таблицы выделялись в соответствии с задачами исследования и конкретным содержанием источников. В каждую графу включено несколько вариантов ответов, содержащихся в наказах. 12 См.: Там же. См.: Молодцова Н. В. Комиссия о коммерции. 1763 – 1796. Автореферат дисс. … канд. ист. наук. М., 1995. С. 11, 14. 14 Часть единичных требований, которые невозможно было классифицировать и отнести к какому-либо разделу, из таблицы была исключена. В то же время добавлены графы мотивации требований, формы выражения (просьба, простая фиксация факта, пожелание), одобрение или критика законодательных актов различных периодов. Эти элементы не могут быть единицами категорийного ряда, так как не содержат конкретной просьбы, поэтому в контент-анализе они не учитывались. С этим связано различие в количестве элементов: 7654 в ряду первичных элементов и 7540 в таблице. 13 128 Графы с I по VIII содержат информацию об источнике. I. Номер населенного пункта, от которого прислан наказ. В тексте они все условно названы городами (см. разд. I.1 настоящей работы). Для удобства обработки все населенные пункты расположены в алфавитном порядке, общий список включает в себя 214 единиц. II. Номер губернии. На момент предоставления депутатских наказов в России существовало 20 губерний (вместе с Сибирью, уже присоединенными территориями Прибалтики, Новороссии, Малороссии). В отдельном списке их названия также размещены в алфавитном порядке. III. Номер региона. Для середины XVIII в. границы регионов окончательно еще не установились. Выделено 10 регионов. IV. Количество торгово-промышленного населения. Число душ м. п. приводится, прежде всего, по самим депутатским наказам. В тех случаях, когда в наказе сведения отсутствовали, привлекались данные сравнительных перечневых ведомостей III и IV ревизий, сохранившиеся в фонде ревизской экспедиции Сената15. Все приведенные сведения о количестве населения весьма относительны. Это связано с тем, что даже в уточненных данных, которые отправлялись в Сенат, в одних городах указывалось количество «состоящих в 40алтынном окладе купцов», в других – «купечества и приписных к оным в цех из крестьян», в третьих – «купечества и их людей»16. На территории Прибалтики III общая ревизия вообще не производилась, и численность населения пришлось восстанавливать приблизительно по более поздним сведениям. В этой графе выделены (1) «торгующие к портам», (2) «питающиеся работою»17. Указание на эти категории помогает проследить дифференциацию «купечества». В свою очередь это помогает понять обоснованность и степень распространенности тех или иных требований. 15 РГАДА. Ф. 248. Оп. 42. Кн. 3629, 3630; Ф. 248. Оп. 58. Кн. 4338 – 4342. В «Сводной ведомости купечества по 3-й ревизии» в г. Нарва в 1767 г. указано всего 3 купца, что вызывает очень сильные сомнения. – См.: РГАДА. Ф. 248. Кн. 3630. Л. 15, 38; Ф. 248. Кн. 3875. Л. 130. 17 РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 441. Л. 10 – 14, 102 – 218. 16 129 V. Имя и статус депутата: (1) купец, в том числе купцы-заводчики и «фабриканты», (2) должностные лица выборных городских органов управления, (3) другое18. VI. Дата составления наказа. VII. Наличие совпадений с другими наказами: (1) заимствования, (2) оригинальный текст. VIII. Общее количество требований. Графы IX–XXXII заключают в себе основную формализованную информацию требований наказов. IX. Участие купечества в государственных органах управления. X. Сохранение или учреждение вновь в населенном пункте магистрата (ратуши). XI. Источники финансирования магистрата: (1) городское хозяйство, местные доходы, (2) государственные средства, (3) «откуда назначить изволят». XII. Состав магистрата и порядок его работы: (1) способ комплектования магистрата, (2) состав магистрата, (3) срок службы по выборам, (4) статус магистрата. XIII. Предоставление привилегий членам магистрата и первостатейному купечеству. XIV. Функции магистрата: (1) судебные, (2) административно-полицейские, (3) хозяйственные, (4) финансовые, (5) социальное попечительство, (6) развитие образования. XV. Учредить (восстановить) словесный суд. XVI. Усовершенствовать порядок судопроизводства. XVII. Повысить социальный статус купечества: (1) увеличить компенсацию за бесчестье, (2) установить неприкосновенность жилища, (3) отменить телесные наказания, (4) установить неприкосновенность имущества, (5) жалобы на оскорбления со стороны дворянства, военнослужащих, других сословий, (6) издать специальный закон о защите купечества. 18 Первые пять граф таблицы соcтавляют Приложение I. 130 XVIII. Изменить налогообложение: (1) заменить подушную подать налогом на капитал, (2) отменить мелочные сборы, (3) отменить двойное налогообложение для вновь записавшихся в купечество, (4) отменить сборы за умерших, больных, малолетних и проч. XIX. Урегулировать городские службы: (1) привлечь к несению городских повинностей «фабрикантов», иностранцев, живущих в своих домах, разночинцев, (2) отменить несение городских служб. XX. Иногородние службы: (1) не отсылать купцов для несения иногородних служб, (2) привлекать к несению иногородних служб другие категории населения, (3) установить жалованье за иногородние службы, (4) расчеты по службам производить в магистратах. XXI. Постойная повинность: (1) отменить постойную повинность, (2) урегулировать постой, (3) заменить постойную повинность денежным взносом, (4) отменить или урегулировать подводную повинность. XXII. Рекрутская повинность: (1) отменить, (2) заменить денежным взносом, (3) разрешить покупку рекрутов, (4) другое. XXIII. Рабочая сила: (1) разрешить покупку крепостных и дворовых, (2) жалобы на наемных работников, (3) нанимать работников, (4) крестьян и разночинцев к торговому делу не привлекать, (5) установить ответственность хозяина за необоснованный иск к работнику. XXIV. Устранить конкуренцию в торговле со стороны: (1) крестьян и разночинцев, (2) иногородних купцов, (3) иностранных купцов, (4) других категорий населения, (5) «фабрикантов», (6) закрыть местные сельские торжки, (7) установить наказание за незаконную торговлю. XXV. Организация торговли: (1) устранить препятствия при прогоне скота, (2) обеспечить свободу судового хода, (3) учредить ярмарку (торг), (4) снизить (отменить) таможенные пошлины, (5) учредить таможенные пункты, (6) упорядочить внутригородскую торговлю, (7) наладить учет в торговле (завести специальные книги), (8) урегулировать торговлю хлебом, (9) отменить 131 административное регулирование цен, (10) урегулировать обращение медных и серебряных денег. XXVI. Вексельное право: (1) усовершенствовать вексельный и банкротский уставы, (2) узаконить регистрацию векселя, (3) установить наказание за просрочку и мошенничество с кредитами, (4) освобождать от наказания неумышленных банкротов, (5) усовершенствовать выкуп банкрота, (6) запретить наем в казенные работы вместо себя, (7) разрешить выдавать вексели крестьянам и разночинцам, (8) установить ответственность родственников и поручителей за погашение долга. XXVII. Развивать кредитование предпринимательской деятельности: (1) из центральных банков, (2) учредить местные банки. XXVIII. Отношение к средствам производства: (1) наделить сенокосом, выгоном, пашней, лесом для домашних нужд, (2) разрешить промысловое использование земельных и водных угодий, (3) увеличить внутригородскую территорию, (4) установить право собственности на землю для купечества. XXIX. Форма выражения требования: (1) просьба, (2) фиксация факта, (3) настойчивое пожелание. XXX. Обоснование просьбы: (1) общее благо, (2) личная выгода, (3) другое. XXXI. Отношение к законодательству: (1) XVII в. положительное, (2) XVII в. отрицательное, (3) первой четверти XVIII в. положительное, (4) первой четверти XVIII в. отрицательное, (5) середины XVIII в. положительное, (6) середины XVIII в. отрицательное. XXXII. Отмена монополий. Таким образом, формализованная и представленная в виде таблицы информация купеческих депутатских наказов позволяет конкретизировать содержание укрупненных категорий, выделенных для контент-анализа. Поскольку сама таблица включает в себя более 20 тыс. ячеек, для более наглядного представления полученных количественных результатов были составлены гистограммы требований по регионам и группам городов. 132 Между различными смысловыми единицами, выделенными из депутатских наказов, существуют скрытые, неочевидные связи. Их обнаружение возможно в результате вычисления коэффициента сопряженности (корреляции). С этой целью последовательно между данными, расположенными в столбцах (графах) таблицы, производилось вычисление коэффициента линейной корреляции19. Сопоставление полученных результатов показывает, что в сознании купечества слабо отражалась связь между различными требованиями20. Запросы купцов были объединены в крупные блоки, которые условно можно обозначить как группы экономических, социальных и государственноправовых требований. Установление сопряженности продемонстрировало, что с ростом общего количества высказанных пожеланий в первую очередь увеличивалось количество требований экономического характера (коэффициент корреляции составляет (+) 0,91), за ними следовали требования государственноправовые (коэффициент корреляции (+) 0,86), далее – требования, отражающие социальный статус (коэффициент корреляции (+) 0,78). Следовательно, вопросы участия в структурах власти и регулирования законодательства для купцов обладали большим приоритетом, чем положение в обществе. x n 19 Коэффициент корреляции вычислялся по формуле: rxy i 1 x n i 1 20 См.: Рис. 2. Гистограмма коррелированности требований. i i x yi y x y 2 n i 1 i y 2 . 133 134 2.2. Региональные особенности требований купечества Колоссальность пространства, которое занимала Россия в середине XVIII в., предопределила своеобразие природных и экономических условий развития ее регионов. Часть районов была включена в состав Российской империи относительно недавно, в XVII – первой половине XVIII вв., сохранив особенности своего исторического прошлого. Эти отличия (географические, экономические, исторические) оказали определенное воздействие на формирование образа жизни, мировоззрения и мировосприятия купечества, проживающего на данных территориях. Выявление региональных характеристик социокультурного облика купечества поможет наполнить конкретно-историческим содержанием процесс становления сословия и позволяет реально представить тот комплекс проблем и противоречий, которые способствовали его консолидации, или, наоборот, задерживали. Выделение купечества как отдельной сферы деятельности и как сословия21 характеризует общественное разделение труда. Территориальное разделение означает хозяйственную специализацию районов. В научной литературе утвердилась точка зрения, что именно в XVIII в., особенно во второй его половине, произошел качественный скачок, в результате чего экономическая специализация стала более четкой и определенной22. Однако, к 60-м гг. XVIII в. границы районов еще не установились окончательно. Отечественные исследователи много сделали для выяснения специфики отдельных регионов и для экономического районирования России в целом23. Как правило, они опираются на предложения, выдвинутые в свое время известными исследователями – К.И. Арсеньевым и П.П. Семеновым-Тян-Шанским24. В 21 См.: Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII веке. С. 6–7. Миронов Б.Н. Внутренний рынок России во второй половине XVIII – первой половине XIX в. Л., 1981. С. 95. 23 Вольская Б.А. Обзор опытов районирования России с конца XVIII в. по 1861 г. // Вопросы географии. М., 1950. Сб. 17. С. 139 –301; Истомина Э.Г. Экономическое районирование // Экономическая история России с древнейших времен до 1917 г.: энциклопедия. М., 2009. Т. 2. С. 1245 – 1248. 24 Подавляющее большинство работ, в которых производится сравнение хозяйственных регионов, посвящено проблемам генезиса капитализма и хронологически охватывает период второй половины XVIII в. – первой 22 135 настоящей работе учтено 10 регионов, которые традиционно выделяются для этого времени: I. Центрально-промышленный; II. Северный; III. СевероЗападный25; IV. Западный; V. Малороссия; VI. Центрально-земледельческий; VII. Восточно-земледельческий26; VIII. Южный промыслово-скотоводческий (включая Нижнее Поволжье): IX. Сибирь, X. Уральский промышленный. Для наглядности вся совокупность требований по каждому региону представлена в виде гистограмм 1 р – 10 р.27 («р» - региональные). Выделенные районы значительно различаются по площади, количеству городов и численности учтенных жителей посада. Естественно, что территории, где купечества было больше, могли предоставить и большее количество требований, и состав этих требований был разнообразнее, чем в регионах с небольшим количеством городов и малым количеством торгово-промышленного населения. Относительная сопоставимость региональных требований купечества возможна лишь при учете соотношения общего количества выдвинутых требований и общего количества зафиксированного населения. Для этого нами был введен условный «индекс сопоставимости» – отношение количества требований в регионе к численности торгово-посадского населения. В результате произведенных подсчетов было установлено, что наибольшую активность проявило купечество Уральского промышленного района. Здесь на одного жителя приходилось 0,07 половины XIX в. Поэтому авторы учитывают территориальные изменения, произошедшие в ходе осуществления губернской реформы 1775 г. Следует иметь в виду, что в 1767 г. еще не было разделов Польши, России только предстояло одержать победу в Русско-турецкой войне 1768–1774 гг. и присоединить ряд новых территорий. Вследствие этого границы районов, выделенных в данной работе, на западе, юго-востоке, юге в значительной степени условны. Не полностью совпадают и границы между районами. – См.: Истомина Э.Г. Указ. соч.; Милов Л.В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. М., 1998; Кабузан В.М. Изменения в размещении населения России в XVIII – первой половине XIX в.: (по материалам ревизий). М., 1971; Миронов Б.Н. Внутренний рынок России во второй половине XVIII – первой половине XIX в. Л., 1981; он же. Формализация и генерализация содержания массовых исторических источников: (по материалам анкеты о ярмарках 1779 г.) // Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1982. Т. XIII. С. 209 – 223; Дробижев В.З., Ковальченко И.Д., Муравьев А.В. Историческая география СССР. М., 1973. С. 167 – 262. 25 В него входили и территории, выделенные впоследствии в самостоятельный район Прибалтики. 26 В него включалась и часть Среднего Поволжья. 27 См.: Гистограммы 1 р – 10 р. В гистограммах по горизонтали указаны номера признаков по Общей таблице требований, по вертикали – доля требований в процентах указанного региона от количества данных требований по всем регионам. 136 137 требования. Активность купечества остальных регионов выглядела следующим образом: Малороссия и Северный район – 0,05; Центрально-промышленный, Северо-Западный и Западный – 0,04; Центрально-земледельческий, Восточноземледельческий, Южный промыслово-скотоводческий – 0,03; Сибирь – 0,02. Таким образом, купечество районов с явно выраженной аграрной специализацией было несколько пассивнее, чем в регионах, где преобладала торгово- промысловая и промышленная деятельность. Наибольшее количество требований в Уложенную комиссию было представлено от Центрально-промышленного, Северо-Западного и Восточноземледельческого регионов. Это были наиболее развитые в экономическом отношении районы, на территории которых проживало около 67 % учтенного городского населения. Центрально-промышленный район (Центральное Нечерноземье) – один из наиболее плотно и давно заселенных регионов с развитой городской жизнью и специализированной промышленностью. Здесь было зафиксировано около 38 % торгово-промышленного населения, отсюда в Уложенную комиссию в городских наказах поступило приблизительно 40 % всех требований купечества. Причем некоторые предложения прозвучали только в посланиях Нечерноземья. Среди них: предоставление купечеству права участия в государственных органах управления (п. IX), обеспечение неприкосновенности имущества купца (п. XVII4), замена постойной повинности денежным взносом (п. XXI-3), отмена административного регулирования цен (п. XXV-9) и установление ответственности хозяина за необоснованное взимание штрафа и претензии к наемному работнику (п. XXIII-5)28. В первую очередь привлекает внимание намерение купцов участвовать в государственном управлении, что может свидетельствовать о степени политической зрелости купечества. Предполагалось, что интересы «для общей всего государства купецкой пользы» в важнейших центральных учреждениях – Коммерц- и Мануфактур- коллегиях – будут защищать выборные представители 28 См.: Рис. 3. Гистограмма 1 р. Требования купечества Центрально-промышленного района. П. IX. 138 от городов. Эту идею высказали всего три населенных пункта – Волок Ламский, Звенигород, Нерехта. Однако, как показывают расчеты, купцы не связывали свое присутствие в государственных структурах власти ни со своим социальным статусом, ни с развитием городского управления и судопроизводства, ни с возможностью оказывать предпринимательства29. влияние Это на политику предложение, хотя государства и в сфере свидетельствовало о произошедшем сдвиге в купеческом сознании, тем не менее еще не означало, что на данном этапе купцы осознавали необходимость изменения основ государственного устройства. Между тем, сам факт присутствия данного предложения в депутатских наказах является принципиально важным. Целая группа пожеланий купечества указанного региона связана с необходимостью повышения социального статуса торгово-промышленного сословия. Сюда относятся требования об установлении неприкосновенности имущества и неприкосновенности жилища, отмене телесных наказаний, а также замене постойной повинности денежным взносом30. Постой – это не просто значительные материальные затраты для купечества, но и целый комплекс непростых отношений горожан с постояльцами. Жалобы на «обиды» от солдат и офицеров в депутатских наказах встречаются постоянно. Возникновение представлений о защите прав личности, в том числе права собственности, свидетельствует о росте самосознания купечества. Стремление к установлению ответственности перед законом нанимателя за необоснованные обвинения и претензии к наемным работникам отражает, скорее всего, интересы купеческой «мелкоты», которой приходилось наниматься к крупным 29 предпринимателям. В рассматриваемом регионе зафиксировано Зависимость между участием в деятельности центральных органов власти (п. IX) и социальным статусом купечества (п. XVII) имеет коэффициент корреляции (+) 0,04, с предложением удалить конкурентов из сферы торгово-предпринимательской деятельности (п. XXIV) – (+) 0,21, с деятельностью городских магистратов – (+) 0,21. Такая слабая сопряженность показывает, что купечество даже в перспективе не видело реальной возможности воздействовать на государственную политику через центральные органы управления. 30 См.: Рис. 3. Гистограмма 1 р. Требования купечества Центрально-промыщленного района. П. XVII – 2, 3, 4; П. XXI-3. 139 немногим более 40 % населения, которое числится «купечеством», но «живет работою»31. Интересным является и предложение об отмене государственного регулирования цен (прежде всего на хлеб и скот). Безусловно, подобный шаг позволил бы купечеству диктовать свои цены на рынке, т. е. само требование – это вполне либеральное отражение стремления к прибыли, основного смысла торгово-предпринимательской деятельности. Его можно рассматривать именно как проявление «экономического либерализма», о котором неоднократно заявляла императрица. Купечество, как будет показано ниже, было знакомо с некоторыми распространенными в то время экономическими теориями. Таким образом, особенностью мировоззрения купечества наиболее развитого в торгово-промышленном отношении региона являлись повышенное внимание к правам и достоинству личности, а также стремление повысить свой социальный статус. Вместе с тем купцы пока до конца не осознавали, что доступ к власти, участие в деятельности государственных структур – это совершенно новый элемент статуса, возможность не частично, а кардинально изменить свое положение. Северо-Западный район, в котором проживало около 11 % учтенного городского населения, также принадлежал к регионам старого заселения с торгово-промысловой и промышленной специализацией. Его особенностью были близость границы и наличие небольших приморских городков, что способствовало развитию внешней торговли. Не случайно предложения о создании новых таможенных пунктов, содержащиеся в наказах данного района, составляют 55 %. Усиливают это требование просьбы об отмене или снижении таможенных пошлин и урегулировании обращения медных и серебряных денег. Немаловажную роль в наличии указанного предложения сыграло и относительно большое (13 %) количество купцов, ведущих зарубежную торговлю32. Проживающее здесь население на первый взгляд значительно уступает в 31 См.: Рис. 3. Гистограмма 1 р. П. IV-1. Эти данные подтверждаются и сведениями Комиссии о коммерции. – См.: РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 441. Л. 10 – 14, 102 – 230. 32 См.: Рис. 5. Гистограмма 3 р. Требования купечества Северо-Западного района. П. XXV-4, 5, 10; П. IV-1. 140 социальной активности купечеству Центрально-промышленного района. Это проявляется как в общем объеме требований (основная их масса расположена в диапазоне от 0 до 17–18 %), так и в большом количестве полностью отсутствующих пожеланий33. Однако соотношение количества выдвинутых требований к количеству жителей и в Центрально-промышленном, и в СевероЗападном районах одинаково – 0,05. Для характеристики особенностей взглядов купечества Северо-Западного района следует сопоставить отдельные группы требований депутатских наказов. Например, ни один из 27 городов данного края не поставил вопрос об учреждении магистрата (п. X). Необходимо помнить, что на этой территории находились Санкт-Петербург, Новгородская губерния, присоединенные в начале XVIII в. города Прибалтики (Нарва, Пернов и др.), где магистраты функционировали, и традиции городской жизни были достаточно устойчивы. В то же время все пункты, касающиеся деятельности этого выборного органа (пп. XI–XV) представлены очень ровно (10–18 %), а предложения о его составе даже доходят до 33 %. Следовательно, представления купечества о городском самоуправлении не исчерпывались самим фактом наличия магистрата. Купцов не устраивала его практическая деятельность, роль в регулировании городской жизни. Источники финансирования, порядок работы, функции, привилегии выборных членов магистрата – это были животрепещущие вопросы, которые требовали обсуждения и корректировки, тем более, что в некоторых прибалтийских 33 См.: Рис. 5. Гистограмма 3 р. Требования купечества Северо-Западного района. П. IX, X, XVII-4, 6; П. XVIII и др. 141 142 городах существовали конфликтные отношения между «немецкими» магистратами и населением. Значительный интерес вызывали у жителей указанной территории вопросы социального попечительства и развития образования в городах (пп. XIV-5, XIV-6), что также является следствием развитых городских отношений. Северный район – регион старого заселения с преобладающей промысловой и животноводческой специализацией. Количество учтенного населения невелико – около 4,5 %34, но на данной территории находился один из крупнейших торговых центров – Архангельск, имевший длительную практику морской зарубежной торговли. Вследствие этого в регионе при относительно небольшом количестве городских жителей купцов, «торгующих к портам» или за рубежом, было 12 %. Во время контактов с иностранными торговцами российские предприниматели имели возможность сопоставлять их социальный статус со своим. Это способствовало повышению чувства собственного достоинства, что выразилось в требовании отмены телесных наказаний (п. XVII-3) – 22 %. Участие в зарубежной торговле предопределило внимание к школьному образованию (п. XIV-6) – 42 %. Знание иностранного языка, основ торгового права, особенностей вексельного обращения и прочее были необходимы любому торговцу при ведении операций с иностранцами. Относительно небольшое количество купцов в данном районе вызвало потребность в привлечении к торговой деятельности крестьян и разночинцев. Купечество Севера использовало их в качестве торговых агентов и настаивало на праве выдачи векселей, несмотря на запрет законодательства (п. XXVI-7, приблизительно 26 %). Северный район находился на втором месте по количеству требований о праве приобретения купечеством земли в собственность (п. XXVIII-4). Постановка данного вопроса была вполне закономерна. Основное сельское население здесь составляли государственные крестьяне, в среде которых купляпродажа земельных участков была широко развита. В своих наказах купцы 34 См.: Рис. 4. Гистограмма 2 р. Требования купечества Северного района. 143 Яренска, Сольвычегодска, Устюга Великого неоднократно отмечали, что часть посадских людей в городах не проживает, а занимается обработкой пашни и животноводством в расположенных поблизости селах. Практика обращения земли, принятая в крестьянской среде, была воспринята и купечеством. Такие «деревенские владельцы» активно использовали в своих хозяйствах труд половников. Приобретение земельных угодий в собственность для них являлось необходимым условием развития сельскохозяйственного предпринимательства. В наказах купечества Восточно-земледельческого района35, в котором преобладала аграрная специализация, большое место занимают вопросы вексельного обращения (п. XXVI). Общее количество требований по этой проблеме (14 %) свидетельствует, что дефицит средств приводил к распространению среди купечества взаимного кредитования (ростовщичества). В то же время идея организации местных кредитных учреждений с финансированием из казны или из городских доходов в данном регионе совершенно не получила поддержки (всего 2 % от общего объема аналогичных просьб). Для прояснения ситуации следует обратить внимание на то, что данная территория относилась к районам старой колонизации, но была в значительной степени удалена от столиц. Здесь развивалось не только торгово-промысловая, но и земледельческая специализация, и городская жизнь была развита слабее, чем в Центральном Нечерноземье или на Северо-Западе. Процесс кредитования купцы данного региона предпочитали проводить как в старину, без новшеств, в отличие от более развитых промышленных районов, где предложения о создании местных банков составляли соответственно 32 % и 19 %. Об относительной слабости городских бюджетов свидетельствует настойчивое пожелание изыскивать средства для магистрата из казны, а не из местных доходов (п. XI-2, 40 %). 35 См.: Рис. 9. Гистограмма 7 р. Требования купечества Восточно-земледельческого района. 144 145 Как и на Севере, в Восточно-земледельческом районе выделяется просьба о разрешении обязывать векселями крестьян (п. XXVI-7, 42 %). Данное требование следует рассматривать в совокупности с предложениями по организации торговли (п. XXV), где на первом месте оказывается п. XXV-1 (устранение препятствий при прогоне скота). В районе с ярко выраженной сельскохозяйственной специализацией крестьяне были нужны купцам не только в качестве торговых агентов, но и гуртовщиков. С этой же потребностью связано пожелание расширения практики найма работников (п. XXIII-3, 27 %), несмотря на огромное количество жалоб на их недобросовестность (XXIII-2, 25 %). Из всех проблем по организации торговли купечество данного региона было заинтересовано в разрешении только трех вопросов. Это уже упоминавшаяся возможность без искусственных задержек перегонять скот в отдаленные крупные города, прежде всего Санкт-Петербург и Москву, снятие ограничений на торговлю хлебом (17 %) и свобода судового хода (освобождение рек от многочисленных плотин для беспрепятственного прохода судов с товарами и прекращение разбоя и вымогательства со стороны местных жителей во время аварии судна – 16 %). Ни учреждение новых ярмарок, ни снижение таможенных пошлин и организация новых таможен, ни внутригородская торговля не вызывали у местного купечества интереса. Следовательно, в 60-е гг. XVIII в. купцы Восточно-земледельческого региона были ориентированы преимущественно на внутренний рынок и перепродажу сельскохозяйственной продукции более крупным купцам-перекупщикам. Преобладание в районе сельскохозяйственного производства неизбежно вызывало постановку купечеством вопроса об использовании земельных ресурсов. Это объясняет повышенный интерес к приобретению земли с целью развития предпринимательства (п. XXVIII-2, 27 %). В отличие от Севера купечество черноземной зоны меньше рассчитывало на приобретение земли в собственность (12 %), вероятно, вследствие развитого на данной территории помещичьего землевладения. 146 147 Требования купечества Сибири имели свою специфику, связанную преимущественно с географическим положением и особенностями исторического развития и колонизации. Огромные расстояния между городами создавали серьезные проблемы при несении посадскими людьми иногородних служб. Купцы жаловались, что им приходится уезжать не только за 500–1000, но и за 2000 верст от дома. П. Головачев, исследовавший депутатские наказы сибирских городов, образно отмечал, что в Сибири расстояния измеряются не верстами, а «неделями и месяцами пути»36. Это обстоятельство предопределило большое количество требований (в совокупности 42 %) «платить жалованье за иногородние службы», «расчеты по службам производить в магистрате» (п. XX-3, 4). Что характерно, предложения «привлекать к иногородним службам другие категории населения» (п. XXI-2) в наказах не содержится – купцы проявляли законопослушание и готовы были исполнять эту повинность при условии некоторого ее облегчения. Просьбы «не отсылать для несения служб в другие города» составляли всего 14 % (п. XXI-1)37. Самыми животрепещущими для сибирских купцов были проблемы приграничной торговли – снижение таможенных пошлин (38%) и учреждение новых таможенных пунктов (пп. XXV-4, XXV-5). Это объясняется как географическим фактором (близость границы), так и местной спецификой. Так, сборы по Семипалатинской и Ямышевской таможням в 1764 г. составляли от 500 до 1500 руб., а в таможне при Железнинской крепости за 18 лет было собрано всего 518 руб.38 Эти данные таможенных сборов явно не отражали всего объема провозимых через границу товаров, что указывало на распространение контрабанды, которой обычно занималось живущее по границе казачество. Не случайно в наказах сибирских городов звучали протесты против торговли казаков, в отличие от центральных и северных районов России, где конкуренцию предпринимателям составляли преимущественно крестьяне и разночинцы. Купечество, 36 вероятно, тоже занималось Головачев П. Сибирь в Екатерининской комиссии. С. 56. См.: Рис .11. Гистограмма 9 р. Требования купечества Сибири. 38 Головачев П. Указ. соч. С. 38. 37 контрабандой, но этот вид 148 «предпринимательства» был весьма опасен. В связи с этим создание новых таможенных пунктов и снижение пошлин позволило бы купцам ускорить оборот капиталов в приграничной торговле. В полном объеме конкурировать с великороссийскими купцами сибирские торговцы не могли – не хватало средств, о чем они открыто говорили в своих наказах. Центрально-земледельческий район, имеющий большое сходство в экономическом развитии с Восточно-земледельческим, несколько отличается от него по требованиям. Центральное Черноземье было представлено в Комиссии наказами из 17 городов, в которых было учтено 7 % посадского населения. Количество просьб, касающихся собственно городской жизни, по региону было невелико и располагалось в интервале преимущественно от 3 до 8 %39. Среди функций магистрата больше всего внимания уделялось созданию школ для обучения купеческих детей (п. XIV-6, 17 %). Предложения о финансировании выборного органа управления посадом «откуда назначить изволят» (п. XI-3, 25 %) в сочетании с пожеланием отмены городских служб (п. XIX-2, 25 %) также свидетельствуют о слабом интересе купечества к жизни города. Зато все проблемы, связанные с землепользованием (пп. XXVIII-1, 2, 3, 4), в том числе и с развитием сельскохозяйственного предпринимательства, занимают нишу от 8 до 15 %. В вопросах кредитования и вексельного обращения у купечества данного региона много общего с аналогичными предложениями, содержащимися в наказах Восточно-земледельческого района. Прежде всего, это стремление наладить контроль за выдачей векселей (п. XXVI-2) и усилить ответственность за махинации с кредитами (п. XXVI-3). Повышенное внимание к данным вопросам (от 8 до 31 %) говорит о том, что купечество указанных регионов постоянно испытывало дефицит в средствах. Определенное сходство между данными районами наблюдается и по поводу защиты прав личности. Оба региона, в отличие от районов с торгово-промышленной специализацией, не уделяют 39 См.: Рис. 8. Гистограмма 6 р. Требования купечества Центрально-земледельческого района.. 149 внимания отмене телесных наказаний и неприкосновенности имущества (п. XVII3, 4). В наказах купечества Западного района, где зафиксировано около 6 % горожан, выделяется требование об учреждении новых ярмарок (п. XXV-3, 23 %)40. Это предложение было вполне естественным, если учитывать географическое положение района и его аграрно-промысловую специализацию. Дополнением к указанной просьбе служит комплекс вопросов, касающихся вексельного обращения (п. XXVI-3–6, от 10 до 17 %) и развития кредитования купечества через учреждение местных банков (п. XXVII-2, 15 %). Как и в Центрально-земледельческом районе с преобладающей аграрной специализацией, купцы данного региона испытывали недостаток в оборотных средствах, что было связано с цикличностью сельскохозяйственного производства. Купечество Южного промыслово-скотоводческого района и Малороссии было в меньшей степени вовлечено в функционирование внутреннего рынка, чем предприниматели других регионов. Об этом свидетельствует почти полное отсутствие требований, связанных с проблемами организации торговли и вексельного обращения (пп. XXIV– XXVI)41. В наказах Малороссии просьбы урегулирования обращения медных и серебряных денег, вывоз которых из России был запрещен, составляют 57 % (п. XXV-10). Пожелания об учреждении новых ярмарок, открытии таможенных пунктов и о снижении пошлин находятся в интервале от 8 до 11 % (п. XXV-3–5) при общем количестве учтенного населения около 3 %. Сочетание этих требований свидетельствует о том, что Малороссия была ориентирована преимущественно на приграничную торговлю с Польшей. Данное предположение подтверждается и наличием 13 % пожеланий ликвидации конкуренции со стороны иностранных купцов (п. XXIV-3). Малороссийское купечество активно обсуждало и проблемы городского управления, внутригородской жизни, особенно функции магистрата (пп. X–XIV). 40 См.: Рис. 6. Гистограмма 4 р. Требования купечества Западного района. См.: Рис. 7. Гистограмма 5 р. Требования купечества Малороссии; Рис. 10. Гистограмма 8 р. Требования купечества Южного промыслово-скотоводческого района. 41 150 Это объясняется тем, что сама городская жизнь в Малороссии, вследствие особенностей исторического развития и сохранившихся до середины XVIII в. «привилегий, пожалованных королями польскими», имела свою специфику. Эту специфику Екатерина II стремилась полностью ликвидировать. Еще в начале своего правления она поставила цель Малороссию «легчайшими способами привести к тому, чтобы она обрусела».42 Действие Магдебургского права к концу 60-х гг. XVIII в. имело уже скорее символическое значение. На протяжении первой половины XVIII в. происходило наступление казачьей старшины на права городских магистратов, наблюдался процесс консолидации мещанской верхушки и казацкой старшины, все активнее стремившихся к нобилитации43. В городке Мглине часть горожан была просто отдана «в подданство» полковому судье А. Рубцу44.Поэтому в наказах большое внимание уделено выборам войта (главы магистрата). С 1757 г. войтов стали назначать «из казачьих чинов», а не из мещан, что являлось прямым нарушением Магдебургского права45. В этих условиях выяснение вопросов, чем и на какие средства должен заниматься городовой магистрат, находилось в противоречии с активным нежеланием подавляющего числа населения выполнять городские повинности. В наказах, присланных от городов Малороссии, содержится 50 % требований отмены городских служб (п. XIX-2), в то время как количество зарегистрированного городского населения составляет всего 3 %. Подобная социальная пассивность наглядно характеризует неразвитость городской жизни. Среди требований Южного промыслово-скотоводческого региона ведущее место занимает пожелание развивать кредитование предпринимателей на средства, предоставленные государством (п. XXVII-1, 50 %). Стремление использовать для получения кредитов казенные деньги можно объяснить слабой развитостью и малой доходностью городского хозяйства, что зафиксировано в п. X–XIV. Кроме значительного количества требований учреждения магистратов 42 Пархоменко В.А. Конец старой Малороссии (1732 – 1788 гг) Киев, 1906. С. 5. Бирюков С.Н. Социально-экономическое развитие городов Стародубья в XVIII в.: Автореферат … кандидата исторических наук: 07.00.02. СПб., 2014. С. 20-21. 44 Лазаревский А.М. Описание старой Малороссии. Т.1. Стародубский полк. Киев, 1888. 45 Сб. РИО. Т. 144. С. 80-81. 43 151 или ратуш в районе (п. X, 13 %), все остальные проблемы городской жизни почти не нашли отражения в депутатских наказах. Исключение составляют пожелания возложить на магистраты ответственность за хозяйственную жизнь в городе, придать им хозяйственно-финансовые функции (п. XIV-3,4, соответственно 9 и 6 %). Из остальных вопросов выделяется группа требований, связанных с землепользованием: расширить промысловое использование земель, увеличить площадь городских земельных угодий, позволить приобретать земли в собственность (п. XXVIII), что вполне объясняется специализацией района. В Уральском промышленном районе на конец 60-х гг. XVIII в. зафиксирован всего 1 % посадского населения. Требования, изложенные в депутатских наказах данного региона, представлены крайне неравномерно46. Вопросы учреждения и функционирования магистрата (пп. X и XIV) составляют от 1 до 3 %, что свидетельствует о несколько пренебрежительном отношении к проблемам внутригородской жизни. В то же время местное купечество уделяло значительное внимание своему социальному положению. Однако, в отличие от других районов с выраженной промышленной специализацией, местные предприниматели были больше обеспокоены «материальной» составляющей своего статуса – налогообложением, урегулированием городских и иногородних служб (пп. XVIII–XX). Особенно выделяется пожелание отмены сборов за умерших, престарелых и больных (п. XVIII-4, 14 %). Возможно, определенную роль здесь сыграла неблагоприятная экологическая обстановка47. Следует также обратить внимание на сочетание предложений наладить грамотный учет в торговле с помощью специальных «шнурозапечатанных книг» (п. XXV-7, 11 %) и запретить нанимать «в казенные работы» вместо обанкротившихся купцов посторонних лиц (п. XXVI-6, 10 %), что свидетельствует о становлении предпринимательской культуры. 46 См.: Рис. 12. Гистограмма 10 р. Требования купечества Уральского промышленного района. В Сибири требование отменить подать за умерших, престарелых, больных и проч. также составляет 14 %. Однако количество зарегистрированного городского населения здесь составляет 8 % в отличие от 1 % Уральского промышленного района. 47 152 153 Региональные особенности требований купечества можно дополнить характеристикой наказов по группам городов. В Регламенте Главного магистрата было установлено разделение населенных пунктов на пять групп по количеству дворов. Первую группу составляли «малые города и слободы, где какие обретаются», в которых насчитывалось до 250 дворов. Во вторую группу входили «городы небольшие», в каждом из которых было от 250 до 500 дворов. В третью группу объединялись «внутренние города и к ним малые приморские города, яко Пернов и тому подобные» – от 500 до 1000 дворов. Четвертая группа состояла из «внутренних городов» и «средних приморских» – по 1000–2000 дворов. В пятую группу входили «большие главнейшие города», в которых насчитывалось более 2 тыс. дворов48. Б.Н. Миронов в своих исследованиях использовал принцип разделения населенных пунктов в зависимости от преобладавшего в них вида торговли. На основе хозяйственных анкет 50–60-х гг. XVIII в. он выделил также пять групп городов. К наиболее значимым отнесены крупные центры, где существовала постоянная (оптовая и розничная) торговля, производимая в торговых рядах, гостиных дворах, лавках. В число таких «важных» городов входили Москва, Петербург, Нижний Новгород, Ярославль, Калуга, Орел, Астрахань, Симбирск, Енисейск, Тобольск, Харьков и др.49 Состав этой группы преимущественно совпал с выделенными «большими главнейшими городами» в соответствии с указом Петра I. В настоящей работе сохранено разделение населенных пунктов по числу жителей. При составлении гистограмм вместо количества дворов использованы данные о количестве купцов50. Сопоставление сведений по группам городов о количестве купечества и требований, зафиксированных в депутатских посланиях, показывает, что более активными оказались жители малых городов (см. табл. 2.) 48 ПСЗ – I. Т. VI. № 3708. Гл. 5. Миронов Б.Н. Внутренний рынок России во второй половине XVIII – первой половине XIX в. С. 58. 50 См.: Приложение I. 49 154 Таблица 2* Распределение требований купечества по группам городов № гр Количество городов Количество купцов у п п всего ед. % ы Количество требований «торгующи «живущие е к портам» работой» чел. % чел. % чел. % Индекс ак- ед. % тив ности 1 42 20,1 5736 3 113 4 130 1 1096 15 5,2 2 41 19,5 14586 7 330 11 987 4 996 13 1,9 3 58 27,8 44060 21 587 20 4382 18 2376 32 1,5 4 43 20,6 64650 31 867 29 7885 33 1795 24 0,8 5 25 12,0 79864 38 1105 36 10670 44 1277 16 0,4 209 100 208896 100 3002 100 24054 100 7540 100 И то го * Таблица составлена на основе данных Общей таблицы требований Это подтверждается и структурой требований. В городах 1 и 2-й группы, где проживало всего около 10 % населения, содержится 75 % пожеланий отмены городских служб и 50 % предложений по введению оплаты за иногородние службы51. Повышенный интерес к развитию кредитования за счет средств казны и проблемам вексельного обращения (пп. XXVI и XXVII) свидетельствует о финансовых затруднениях и стремлении к развитию «коммерции». 51 См.: Рис. 13 и Рис. 14. Гистограммы 11 г. и 12 г. П. XIX-2 и XX-3; («г» - городские). 155 156 157 Вместе с тем в изложении «тягостей» преобладает простая фиксация факта (п. XXIX-2), что указывает на робость и неуверенность позиции в отношении к власти. Купечество средних городов (3-я группа) было в значительной степени озабочено своим социальным статусом. Для него ведущим стало требование защиты личных прав: неприкосновенность имущества (100 % всех требований), неприкосновенность жилища (50 % при 21 % населения), отмена телесных наказаний (56 %). Решить данные вопросы купцы собирались с помощью введения своего сословного представительства в центральные государственные органы (75 %) и активного участия в деятельности магистратов 52. Для торгово-предпринимательского сословия крупных городов, где зарегистрировано 65 % всех «торгующих к портам», приоритетными являлись экономические проблемы «профессионального» направления: конкурентная борьба с иностранными купцами и «фабрикантами», отмена государственного регулирования цен на хлеб, устранение препятствий при прогоне скота, снижение таможенных пошлин, кредитование, вексельное обращение53. Эти города, как правило, являлись крупными складочными местами для товаров, обращавшихся на внутреннем рынке, и транзитными пунктами для экспортных товаров. Кроме того, в большинстве случаев они либо служили местом для проведения крупных ярмарок (например, Нижний Новгород, Енисейск, Иркутск, Тобольск, Харьков), либо являлись крупными портами или пограничными сухопутными таможнями (Петербург, Астрахань, Архангельск). Купечество этих городов занимало ведущее положение на внутреннем рынке и контролировало практически всю оптовую торговлю. 52 53 См.: Рис. 15. Гистограмма 13 г. П. XVII-2, 3, 4; П. XII – XIV. См.: Рис. 16 и Рис. 17. Гистограммы 14 г. и 15 г. П. XXIV-3, 5; XXV-1, 9; XXVI-2, 8. 158 159 Таким образом, рассмотрение городских депутатских наказов по регионам позволяет сделать ряд выводов. Безусловное влияние на состав требований оказывала хозяйственная специализация районов и их географическое положение. Осуществление основной социальной функции купечества – торгово-предпринимательской деятельности – нашло отражение в нескольких группах пп. XXIII–XXVIII (установление монополии в сфере торговли и промышленности, организация самого процесса торговли, использование рабочей силы, финансирование предпринимательства). В требованиях районов с преобладанием промышленной и торговопромысловой специализации (Центрально-промышленный, Северный, СевероЗападный, Западный) большое внимание было уделено внутригородской торговли. Это объясняется урегулированию непрерывным характером промышленного производства и потребностью в постоянном сбыте продукции, что возможно только при отлаженной стационарной продаже. Требования наладить в городах нормальное функционирование лавок и базаров в этих районах составляли 95 %54. В учреждении новых таможенных пунктов, снижении или отмене таможенных сборов и урегулировании обращения серебряных денег выражало заинтересованность купечество районов, имевших давние традиции приграничного обмена (Сибирь, Малороссия, Северо-Западный, Западный). Районы с выраженной аграрной специализацией (Центрально- земледельческий, Восточно-земледельческий, Малороссия, Южный промысловоскотоводческий) высказывали пожелания преимущественно о налаживании организации транспортировки их продукции: беспрепятственной перегонке скота и установлении свободного судового хода (в сумме 75 %). Этим же регионам принадлежит значительная часть требований об усовершенствовании торговли хлебом. 54 См.: Рис. 3–6. Гистограммы 1 р – 4 р. 160 161 162 Отношение купечества к вопросам кредитования и вексельного обращения в данный период было несколько настороженным. Созданная правительством система предоставления кредитов через Купеческий банк являлась неэффективной и не доступной подавляющему числу торговцев. Множество нареканий вызывал и Вексельный устав. Поэтому кредитование торговопредпринимательской деятельности преимущественно являлось делом самих купцов. Осознание необходимости кардинально решать проблему, совершенствовать законодательство в данном направлении продемонстрировали купцы наиболее развитых районов (Центрально-промышленный и Восточноземледельческий). Для всех остальных приоритетными оказались частные вопросы практики: наказание за мошенничество с кредитами, ответственность родственников и поручителей по займу, «выкуп» банкрота и проч. Аналогичным образом рассматривалось и предложение об обращении за кредитами к государству. Сотрудничество с властью в финансовых вопросах, возможность получения ссуды из средств казны приветствовало купечество региона с наиболее развитой городской жизнью – Центрально-промышленного. Поддержал его и Южный промыслово-скотоводческий район. Однако здесь ситуация была несколько иная. При малой населенности региона в целом и малочисленности купечества в частности, получение денег в долг было затруднительным. Поэтому возможность кредитования из государственных средств, через вновь созданные местные банки, рассматривалась благосклонно. Принципиально важный для организации предпринимательской деятельности вопрос – использование рабочей силы – в купеческих наказах выглядит несколько иначе, чем традиционно принято считать в отечественной научной литературе. Безусловно, в абсолютном выражении требование «купечеству в людях нужда состоит» в четыре раза превышает пожелание нанимать работников55, что очень выразительно характеризует позицию предпринимателей и состояние рынка наемной рабочей силы. В наказах практически всех городов, за редким исключением, содержится просьба о 55 См.: Рис. 1. Гистограмма частоты встречаемости признаков. П. XXIII-1 и XXIII-3. 163 покупке купечеством крепостных и дворовых людей. Однако в значительной части требований выражено намерение покупать людей «для домовых нужд», т. е использовать их как прислугу в хозяйстве. Вопрос о найме также поднимается всеми регионами, несмотря на стабильно высокое количество жалоб на недобросовестность наемной рабочей силы. Предприниматели Восточно-земледельческого и Южного промыслово- скотоводческого районов даже считали наем работников предпочтительнее использования принудительного труда56. Почти поровну распределились голоса и в Центрально-промышленном районе (38 % – покупка и 35 % – использование наемной рабочей силы)57. Обязательным условием купечество считало заключение договора, чтобы иметь возможность потребовать с работника выполнение возложенных на него обязанностей. Вопрос о своих обязательствах по отношению к наемным работникам купцы деликатно обходили стороной. Постановка вопроса об использовании наемной рабочей силы и обеспечении условий найма свидетельствует о том, что передовая часть купечества понимала перспективы отказа от принудительного труда и интуитивно осознавала ход исторического развития. Намерение привлекать к «делу» наемных людей со стороны означало не просто отказ от традиционного представления о сословном делении общества, но и разрушение патриархальности сознания, свойственной эпохе феодализма. Требования о повышении социального статуса купечества с точки зрения уважения к правам личности в основном содержались в наказах регионов с наиболее развитой городской жизнью (Центрально-промышленный, СевероЗападный)58. Резкое неудовольствие купцов вызывали оскорбления со стороны дворянства, военнослужащих и других категорий населения, практика телесных наказаний, невозможность добиться «правды» в суде, отсутствие законов, устанавливающих неприкосновенность личности и имущества купца. Постановка данных проблем свидетельствует о более быстром, по сравнению с другими 56 См.: Рис. 9. Гистограмма 7 р. Требования купечества Восточно-земледельческого района и Рис. 10. Гистограмма 8 р. Требования купечества Южного промыслово-скотоводческого района. П. XXIII-1 и XXIII-3. 57 См.: Рис. 3. Гистограмма I р. Требования купечества Центрально-промышленного района. 58 См.: Рис. 3. Гистограмма 1 р. и Рис. 5. Гистограмма 3 р. П. XVII-1, 2, 3, 5. 164 регионами, росте самосознания формирующейся буржуазии, понимании своего места и роли в общественной жизни. Анализ предложений по группам городов показывает, что купечество малых населенных пунктов было озабочено двумя проблемами: «где раздобыть денег» и «как избавиться от служб», чтобы иметь возможность заниматься своим предпринимательством. Для них постоянное «отягощение» натуральными повинностями могло привести к полной потере «коммерции». Для жителей средних городов приоритетным стало требование защиты личных прав, прав собственности, чтобы почувствовать себя «купечеством», а не «самой подлостью». Только купечество крупных городов наиболее последовательно выдвигало так называемые профессиональные требования: снижение таможенных пошлин, совершенствование кредитования и вексельного обращения, удаление конкурентов из торгово-промысловой деятельности, а также перевод тяжелой натуральной постойной повинности в денежную. 165 Глава 3. Социокультурные проблемы организации предпринимательской деятельности российского купечества 3.1. Борьба купечества за монополию в сфере предпринимательства как проявление сословной активности Основной проблемой в организации предпринимательской деятельности купечества являлось промышленности. установление Среди монополии укрупненных категорий в сфере этот блок торговли и требований депутатских наказов – 9,66 %1 – является самым массовым. Для того, чтобы занять лидирующие позиции в торговой и производственной сферах, купечеству следовало обладать многими специфическими свойствами. Формирование человека в социуме предполагает не только соответствие установкам общества, его идеалам, ценностям, культуре, но и способность к выходу за рамки требований настоящего времени. Подобный выход особенно важен для купечества, чья предпринимательская деятельность по факту должна быть мобильной, энергичной, направленной на постоянный поиск оптимальных решений. Современные исследователи полагают, что в России, несмотря на ряд отступлений, сословный принцип в торговле был доминирующим в политике правительства. Торговля крестьян, начиная с Соборного Уложения и практически до конца XVIII в., в городах ограничивалась оптовым торгом продуктами своего хозяйства и производства при обязательном посредническом участии местного купечества. Непременным условием лавочной торговли в городах для крестьян была приписка к посадскому тяглу2. Торговля не состоящих в посадской общине 1 См.: Приложение III. П. 1. См.: Козлова Н.В. Роль таможенного и торгового законодательства в регулировании сбыта сельскохозяйственной продукции на внутреннем рынке России в XVIII веке // Динамика и темпы аграрного развития России: инфраструктура и рынок. XXIX сессия Симпозиума по аграрной истории Восточной Европы: Тезисы докладов и сообщений: Орел, 21-25 сентября 2004 г. М, 2004. С. 3 - 4. 2 166 крестьян по указу Елизаветы Петровны от 19 августа 1745 г. была ограничена «мелочным числом» и только теми товарами, которые производились в деревне. В селах и слободах, расположенных поблизости от городов, крестьянам торговать вообще запрещалось, «дабы купечеству обиды и в торгах их умаления не было»3. Это была идеальная модель «сословной» торговли, которую законодательно очерчивало правительство и к которой стремилось купечество. На практике дела обстояли совершенно иначе. Судя по данным депутатских наказов, к 60-м годам XVIII столетия в России торговали все: простые помещики, высокопоставленные вельможи, офицеры и солдаты, казаки, государственные, экономические и владельческие крестьяне, однодворцы, разночинцы, священнослужители, староверы, татары, армяне, якуты, бухарцы и т. д. Активно проникали на внутренний рынок России и иностранные купцы. Вопреки законодательству XVII и первой четверти XVIII в. в 1731 г. правительство серьезно отступило от протекционистской политики, разрешив иноземцам привозить свои товары в Москву и другие внутренние города, заплатив только 5%-ю проезжую пошлину. Особенно досаждала российскому купечеству практика иностранных купцов в обход всех запретов вести торговлю в частных домах4. Между тем горожане считали торговлю своей главной сословной привилегией, входящей в «права и вольности», и требовали безусловного закрепления этого права только за собой. В своих наказах они отмечали, что российское купечество «с крайнею прискорбностью во внутренней коммерции претерпевает обиду и помешательство от всякого рода разночинцев, которые ныне всеми купеческими правами во всем с купечеством наряду пользуются, что все то обращается купечеству во вред и убыток»5. В это время купцы не имели возможности экономически противостоять подобной конкуренции, поэтому для решения своих проблем обращались за помощью к государству. 3 ПСЗ – I. Т. XII. № 9201. См.: Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII в. С. 160 – 161. 5 Сб. РИО. Т. 144. С. 238. 4 167 Купцы полагали, что сочиняемый Уложенной комиссией «вечный» закон должен гарантировать им незыблемость и неприкосновенность их прав вообще и особенно монопольного права в области промышленности и торговли. Подобная гарантия, по мнению авторов наказов, могла привести к тому, что российское купечество, «избыв своей бедности и стыда от европейских купцов и пользуясь благополучием, могло бы любезному Отечеству полезный приносить плод»6. Больше всего нареканий вызывала торгово-предпринимательская деятельность крестьян и разночинцев (около 9 %)7. Следует отметить, что термин «разночинец» купцы употребляли исключительно широко. В наказах можно встретить словосочетания «крестьяне и прочие разночинцы», а также «дворяне и прочие разночинцы». В данном контексте следует понимать, видимо, что «разночинец» – это «не купец». Употребление таких формулировок, как «крестьянам перекупными товарами торговать запретить», «разночинцам не торговать», «крестьянам и разночинцам не торговать», не позволяет выделить долю конкуренции в количественном выражении каждого из сословий. Поэтому в данном разделе рассматривается вопрос о конкуренции в сфере торговли со стороны всех групп населения. Исключительно негативное отношение в своих наказах и выступлениях в Уложенной комиссии купцы выражали в первую очередь к торговле крестьян. Еще М.Д. Чулков в свое время отмечал, что купцы вели как открытую, так и тайную борьбу против торгующих крестьян, хотя и могли привлекать их для выполнения функций приказчиков или торговых агентов8. Вопрос о крестьянской торговле – наиболее устойчивый в обращениях купцов к власти. Он неоднократно рассматривался в Комиссии о коммерции, вокруг него велась дискуссия. Отношение к торговой деятельности крестьян в правительственных 6 кругах было неоднозначным. Отстаивая Сб. РИО. Т. 144. С. 239. Расчеты выполнены по Приложению II. 8 Чулков М.Д. Историческое описание российской коммерции. В 7 т. М., 1781 – 1787. 7 свободу 168 крестьянского торга, статс-секретарь Екатерины II Г. Теплов подчеркивал, что запреты на торговлю со времен Алексея Михайловича ни к чему не привели9. Бурный рост торговых сел повсеместно вызывал жалобы купечества на то, что из-за крестьян «происходит в торгах замешательство». Объясняется это тем, что мелкая торговля сельского населения, особенно продуктами питания, имела большое значение на внутреннем рынке. Значительную роль играла и крестьянская торговля хлебом. В 20–50-е гг. из всего привозимого в Москву зерна на долю крестьян приходилось от 48 до 63 %, и продавали они его в среднем на 7 % дешевле, чем купцы10. Купечество не просто считало крестьянский торг нарушением своих собственных прав в соответствии с представлениями о сословном делении общества. Постоянная конкуренция со стороны крестьян вследствие ограниченности неустойчивости капиталов совокупного представляла прибавочного продукта11 и реальную опасность материальному положению купечества. Практически во всех регионах в расположенных поблизости от городов населенных пунктах постоянно функционировали местные торжки. Особенно активно крестьянская торговля развивалась в нечерноземной зоне. Жалобы на засилье крестьян содержали наказы большинства городов Московской губернии12. На территории Владимирского края, по подсчетам А. М. Разгона, к 60-м гг. XVIII в. более 100 сел и слобод имели недельные торги или ярмарки. Во многих из них торговля превращалась в один из основных видов хозяйственной деятельности населения13. В условиях роста товарности сельского хозяйства и все большего участия крестьян в торгово-предпринимательской деятельности это смещение центра торговли из города в сельскую местность ограничивало «поле 9 См.: Полянский Ф.Я. Первоначальное накопление капитала в России. М., 1958. С. 82. Полянский Ф.Я. Первоначальное накопление капитала в России. С. 78. 11 См.: Козлова Н.В. Роль таможенного и торгового законодательства в ссельскохозяйственной продукции на внутреннем рынке России в XVIII веке. С. 5. 12 Сб. РИО. Т. 107. С. 16, 73, 76, 86, 118, 131 и др. 13 Разгон А.М. Указ. соч.. С. 155. 10 регулировании сбыта 169 деятельности» купечества. Ему приходилось бороться за возвышение городского рынка над сельским14. Как правило, в различных селах торги происходили последовательно по дням недели. Жители Шуи в своем наказе даже привели график недельных сельских торгов, действовавших недалеко от города: по понедельникам торговля производилась в селах Васильевском и Всегодичах, находящихся соответственно в 16 и 30 верстах от Шуи; по вторникам – в с. Фелисове (40 верст), в среду – в Палехе (30 верст), в «четверток» – одновременно в селах Лежневе, Иванове и Острецове (каждое на расстоянии 30 верст); по пятницам торжок функционировал в Дунилове (15 верст); в субботу – в Холуйской слободе и Кохме (30 и 12 верст соответственно)15. Строго говоря, наличие подобных сельских торжков никаких купеческих прав не нарушало. В соответствии с законом торг в «знатных селах» мог производиться на расстоянии не менее 5 верст от города. Однако купцов возмущало, что крестьяне «сами делаются купцами»16. Это так называемые торговые, или «купечествующие» крестьяне, под которыми в отечественной литературе на основе положений законодательства и делопроизводственной практики подразумевались селяне, сделавшие торговлю главным видом своих занятий. По мнению исследователей процент таких «купечествующих» крестьян в общей массе сельского населения был невелик и не шел ни в какое сравнение с городским купечеством17. Однако для самих купцов, судя по данным наказов, не только «торговые», но и «торгующие» крестьяне являлись реальными конкурентами. В торговые дни в селах собирались «большие съезды», где крестьянство, «сидя в лавках и на рынках, торгует без всякой опасности»18. Для уменьшения конкуренции со стороны сельских жителей горожане предлагали 14 См.: Козлова Н.В. Роль торгового и таможенного законодательства в регулировании сбыта сельскохозяйственной продукции на внутреннем рынке России в XVIII веке. С. 4. 15 Сб. РИО. Т. 93. С. 358. 16 Сб. РИО. Т. 107. С. 76. 17 Тарловская В.Р. Указ. соч. С. 3, 157; Козлова Н.В. Роль торгового и таможенного законодательства в регулировании сбыта сельскохозяйственной продукции на внутреннем рынке России в XVIII веке. С. 4. 18 Сб. РИО. Т. 93. С. 357 – 358, 421, 535; Т. 107. С. 73. 170 оставить в крупных селах только годовые ярмарки или торги в дни храмовых праздников19. Торговля в сельской местности доставляла купечеству массу неприятностей. Крестьяне тоже не хотели видеть конкурентов на своей территории. Депутатские наказы свидетельствуют, что сельские жители постоянно устраивали различные «напатки» купцам: требовали с них оплаты за право торговли на «необрочных», «пустых» местах, запрещали торговать, не позволяли закупать товары и просто избивали20. Аналогичная картина наблюдалась и в Черноземном центре России. В своих наказах купцы жаловались, что в Воронежском крае появилось множество торговых сел. Жители Касимова с досадой писали о с. Ерахтуры, расположенном на р. Оке, где издревле существовал ежедневный торг. Постепенно все купеческие промыслы перешли к жителям села. Они построили лавки, амбары, погреба, харчевни, кузницы, которыми и пользовались, «яко купцы». Особое негодование городских торговцев вызывал тот факт, что крестьяне владели всем этим «без платежа оброка». Касимовские купцы с возмущением отмечали, что они от столь энергичной торговой деятельности селян терпят «подрыв и обиды», поэтому просили предпринимательскую деятельность крестьян запретить. Разрешение строить «партикулярно» в селе те же самые лавки, погреба и т. д. без платежа оброка и поземельных денег должно было получать только купечество21. Тамбовские жители в своем стремлении освоить уездные рынки предлагали впредь в близлежащих селах возводить различные промысловые объекты «казенным коштом» и оставлять их «в смотрении магистратов и ратуш»22. Несколько иная ситуация складывалась в северных регионах Европейской России. В ряде волостей Архангелогородской губернии вследствие неблагоприятных климатических условий крестьяне занимались не земледелием, а рыбной ловлей и различными промыслами. Купцы вели активную посредническую торговлю, «куртом» скупая свежую и вяленую рыбу и отправляя 19 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 96, ч. III. Л. 8. Сб. РИО. Т. 93. С. 359, 465. 21 Сб. РИО. Т. 144. С. 173. 22 Сб. РИО. Т. 144. С. 217. 20 171 ее в отдаленные провинции – Вологодскую, Устюжскую, Вятскую23. В этой ситуации, судя по крестьянским наказам, взаимные претензии возникали нечасто. Столкновение интересов прослеживалось при занятиях крестьян кустарным кожевенным промыслом, который купцы всемерно стремились ограничить. Дело в том, что на Севере предпочитали кожаную обувь, а не лапти. Поэтому «кожевенные избы с толчеями» были во многих крестьянских хозяйствах, часто являясь основным и даже единственным источником доходов. В наказах крестьян ряда волостей Двинского уезда прослеживается определенная агрессивность со стороны купечества, которое полагало кожевенный промысел своей сословной привилегией. Крестьяне жаловались, что холмогорские купцы и торговлю кожаной обувью рассматривали как «якобы им принадлежащий промысел»24. Жалобы на чрезмерную предпринимательскую активность сельских жителей содержатся в посланиях более 80 % городов. Для пресечения торговой деятельности крестьян в сельской местности купцы предполагали использовать типично полицейские методы. Сотские и десятские должны были «за торговлей крестьян смотреть», а со всей деревни, где крестьяне торгуют, брать штраф25. Критику купечества вызывали положения указа от 20 декабря 1753 г. об отмене внутренних таможенных пошлин. Подобная мера должна была отвечать интересам купечества, облегчить внутреннюю торговлю, способствовала развитию национального рынка. Однако ликвидация внутренних сборов делала практически бесконтрольной крестьянскую торговлю, не позволяла учитывать ее объемы. Данный факт был отмечен Н.В. Козловой, которая полагает, что ликвидация внутренних таможен в 1754 г. «разрушила защитный механизм обеспечения торговых привилегий городского купечества»26. Крестьяне этой возможностью активно пользовались. Купцы правомерно связывали обострение конкуренции в торгово-промышленной сфере с ослаблением надзора со стороны властей за исполнением законодательных норм. Представитель барнаульского 23 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 107. Лл. 83, 133, 137, 157. Сб. РИО. Т. 123. С. 13. 25 Сб. РИО. Т. 107. С. 76. 26 Козлова Н.В. Роль торгового и таможенного законодательства в регулировании сбыта сельскохозяйственной продукции на внутреннем рынке России в XVIII в. С. 5. 24 172 купечества И. Карышев даже доказывал, что в случае восстановления таможенного контроля и «государев интерес получил бы свою прибыль», и купечество получило бы выгоду от прекращения покушений на торговлю 27. Данная позиция противоречила здравому коммерческому расчету: восстановление таможен неизбежно повысило бы расходы и самих купцов. В этом предложении прослеживается определенная инерция мышления – возврат к уже известной норме. Купцы выражали свое недовольство и предпринимательством крестьян, живущих в городах. В фонде Кабинета Екатерины II сохранилась записка о российской коммерции, составленная в 1767 г. купцом И. Фредериксом. Он считал совершенно непростительным, что селяне «по городам в мелкую продажу вкрались». Подобная практика имела «весьма вредительные следствия»: разорение мещан, запустение земледелия, малолюдье в деревнях и регулярную отлучку крестьян на долгие годы от своих семей28. По сведениям депутатских наказов, многие сельские жители в городах не только торговали, но и вступали в откупа и подряды, заводили в своих домах лавки, строили для промысловых целей амбары и погреба, содержали заводы и «фабрики». Эта деятельность с точки зрения купечества являлась «преступлением», так как противоречила существующему законодательству. Не случайно депутатские наказы предлагали ее запретить и установить наказание, как и за любое другое преступление29. Спектр наказаний был довольно широким. Чаще всего встречалось требование о конфискации «незаконного» имущества (товаров, строений, заводов), как правило, «в казну Ея И. В.». Жители Кадуя, Судиславля и некоторых других городов полагали производить изъятие товаров «на гошпиталь», а звенигородцы не забывали и о своих интересах: по их мнению, половину «конфиската» должен получить доноситель30. Предполагалось, кроме того, 27 Головачев П. Указ. соч. С. 32. РГАДА. Ф. 10. Оп. 3. Д. 70. Л. 2 об. 29 Сб. РИО. Т. 107. С. 150. 30 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 96, ч. II. Л. 220, 226; Ф. 342. Оп. 1. Д. 96, ч. III. Л. 112. 28 173 постоянно торгующих в городах крестьян штрафовать и даже применять телесные наказания – наказывать «батожьем» или «на теле»31. Крестьянская торговля развивалась настолько успешно, что в ряде городов в результате конкуренции купечество разорялось, а на его место приходили «капиталистые» крестьяне. Жители Скопина, например, в своем наказе отмечали, что у них всеми торгами завладели крестьяне близлежащих сел, которые купцов «толь тяжко разоряют, что иному и пропитания себе отыскать неможно»32. Нет оснований полагать, что купцы слишком преувеличивали трудности своего положения. Подтверждение «тягостям и изнеможениям» содержится в донесении тамбовского воеводы в Сенат от 14 сентября 1767 г. Он сообщал, что в городе по III ревизии числилось 633 купца. Из них примерно четвертая часть разорилась, большинство же купцов «бывают в найме, а некоторые превратились в агентов по скупке хлеба для приезжих промышленников»33. В качестве одного из вариантов решения данной проблемы, помимо различных наказаний, купцы называли возможность перевода крестьян, «чьи бы они ни были», в состав посадской общины. Требование «торгующих крестьян и разночинцев записывать в купечество вечно» составляет 1,241 %34. Тем самым горожане поддерживали возможность определенной социальной (вертикальной) мобильности. Запись торгующих крестьян в посад была установлена указом от 13 апреля 1722 г., а затем подтверждена Елизаветой Петровной 13 февраля 1747 г. Для зачисления крестьян в посад требовалось наличие у них торгов и промыслов на сумму 300–500 руб., согласие владельца и уплата податей по двум состояниям – купечеству и крестьянству35. Горожане были заинтересованы в том, чтобы в посадской общине увеличивалось число лиц, отправляющих казенные повинности и участвующих в раскладке податей. Поэтому принимать в посад «малопожиточных» купцы не собирались. Депутатские наказы, повторяя положение закона, устанавливали для 31 Сб. РИО. Т. 107. С. 150, 249; РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 96, ч. III. Л. 7. РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 109, ч. IX. Л. 184 – 184об. 33 Недосекин В.И. Указ. соч. С. 240. 34 См. Приложение III. П. 14. 35 ПСЗ – I. Т. XII. № 9372. 32 174 записи свой имущественный ценз в 300 руб. Кроме того, для новых членов предполагалось устраивать своеобразные «смотрины». Зачисление должно было производиться не только по желанию самих кандидатов, но и «по усмотрению магистратскому, если явятся способны»36. В конкурентной борьбе крестьян и купцов за монополию в торговле постоянно присутствовала «третья сила» – дворянство. Отечественные историки давно пришли к выводу, что помещики, заинтересованные в увеличении оброка, приветствовали торгово-предпринимательскую деятельность своих крестьян. Отсюда и ревностная защита со стороны дворянства большей свободы крестьянской торговли и предпринимательства. В условиях сохранения крепостного права свобода крестьянской торговли имела вполне определенные экономические последствия, прежде всего – уменьшение торговой прибыли городских торговцев и перераспределение части прибыли в пользу торгующих крестьян и их владельцев. Эта точка зрения прочно утвердилась в отечественной литературе37. Вместе с тем, и в среде дворянства, и в правительственных кругах не было единства по вопросу развития крестьянской торговли, что проявилось при обсуждении проблемы и при работе над проектом нового Уложения в 1754 – 1766 гг., и в третьей Комиссии о коммерции в 1765 г., и в Уложенной комиссии 1767 г. Суть разногласий была подробно изучена С.М. Троицким38. По его мнению, большинство членов Комиссии о коммерции считало возможным развитие крестьянской торговли только при условии официальной записи крестьян в посад 36 Сб. РИО. Т. 107. С. 338. См.: Витчевский В. Торговая, таможенная и промышленная политика России со времен Петра Великого до наших дней. СПб., 1909; Недосекин В. И. Материалы законодательной комиссии 1767 г. по Воронежской губернии как исторический источник // Балашовский государственный педагогический институт. Уч. записки. Т. 1. Балашов, 1956. С. 237 – 248; Молодцова Н.В. Комиссия о коммерции. 1763 – 1796. Автореферат дисс. … канд. ист. наук. М., 1995; Полянский Ф.Я. Указ. соч. С. 78 – 86; Троицкий С.М. Записка И. И. Бибикова о торгующих крестьянах. (Из истории борьбы помещиков за сохранение вотчинной власти над крестьянами в 20-х гг. XVIII в.) // Археографический ежегодник за 1961 год. М., 1962. С. 387 – 392; Разгон А.М. Промышленные и торговые слободы и села Владимирской губернии во второй половине XVIII в. // Исторические записки. Т. 32. С. 133 – 172; Тарловская В. Р. Торговля России периода позднего феодализма: торговые крестьяне во второй половине XVII – начале XVIII в.М., 1988 и др. 38 Троицкий С.М. Обсуждение вопроса о крестьянской торговле в Комиссии о коммерции в середине 60-х гг. XVIII в. // Дворянство и крепостной строй России XVI – XVIII вв. М., 1975. С. 227 – 239; ое же. Записка И.И. Бибикова о торгующих крестьянах. (Из истории борьбы помещиков за сохранение вотчинной власти над крестьянами в 20-х гг. XVIII в.) // Археографический ежегодник за 1961 год. М., 1962. С. 387 – 392. 37 175 с согласия помещиков и сохранения за ними владельческих платежей. Двойное налогообложение было средством удержания оттока крестьян в города. Эта точка зрения в основном совпадала с позицией верхушки купечества. Однако Г.П. Теплов и Э. Миних (председатель Комиссии), признавая необходимость согласия помещиков для записи крестьян в посад, возражали против торговой монополии городского купечества. Запрещение крестьянской торговли было бы невыгодно государству39. По мнению Г. Теплова, следовало увеличить социальную мобильность населения, свободу межсословного и внутрисословного перемещения. Н. Панин в своей записке также критиковал монополистские устремления верхушки российского купечества во внутренней торговле и отмечал необходимость активизировать их деятельность во внешней торговле, а на внутреннем рынке усилить конкуренцию40. Несмотря на введенные законом ограничения, крестьяне, помимо мелочной, занимались и оптовой торговлей. С этой целью они активно скупали «неуказные» товары (иностранные шелковые и парчевые ткани «под золотом и серебром», высококачественные сукна, сибирские меха и др.)41 В депутатских наказах содержались бесконечные жалобы на селян, которые перекупали практически весь ассортимент продуктов и изделий мелкой промышленности, обращающихся на внутреннем рынке. Сюда входили: мука «оржаная» и пшеничная, овес, ячмень, крупы «всякие», горох, семя льняное, лук, чеснок, масло коровье, яйца «курячьи», сало, рыба, куры «русские и индейские», птица, «всякая скотина», мед, кожи, холсты, нити и проч. Суммы сделок доходили до 50 тыс. руб.42 Партии товаров были настолько крупными, что их отправляли по рекам «в барках и других судах» целыми караванами. Массовая перекупка крестьянами различной продукции приводила к «возвышению цен», что наносило ущерб купцам и являлось дополнительным фактором противостояния. Самым простым и радикальным способом убрать конкурентов с рынка купечество 39 считало законодательное запрещение См.: Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII в. С. 319–320. Молодцова Н.В.Указ. соч. С. 10. 41 Сб. РИО. Т. 93. С. 358. 42 Сб. РИО. Т. 93. С. 463 – 464. 40 торговли крестьян и 176 разночинцев и неукоснительное соблюдение этой законодательной нормы. В качестве обоснования подобной меры купцы говорили не только об ущемлении своих интересов, но и об ущербе для государства вследствие развития крестьянской торговли. Вслед за И. Фредериксом, жители Углича и Коломны обращали внимание на то, что крестьяне для занятий торгово-промысловой деятельностью оставляли «потребное для общества хлебопашество». Вследствие этого сокращалось производство зерна, происходило повышение цен, что вызывало «всенародное отягощение»43. Подобная попытка замаскировать стремление к наживе заботой об «общенародной пользе» не могла ввести в заблуждение окружающих. Крестьяне тоже говорили об «общем благе», но со своей точки зрения. Депутат от однодворцев Елецкой провинции М. Давыдов заявил, что «требования о запрещении разночинцам продавать добытые ими самими продукты клонятся ни к чему иному, как только к тому, чтобы всякий разночинец свои земельные произведения и собственные свои рукоделия продавал купцам дешевою ценою, а сие последние, получа все то в одни свои руки, продавали бы, кому что требуется, дорогою ценою, по своему произволу. Но через это может произойти немалый вред всему обществу». Далее депутат предложил разрешить «людям всякого звания» беспрепятственно вести мелкую торговлю, а крупную оставить за купечеством. Представитель Ельца купец В. Ростовцев считал возможным предоставить право торговли разночинцам в тех городах, где нет купечества, при обязательной записи их в купеческое сословие44. Сопоставление этих точек зрения – купечества и однодворцев – демонстрирует знание особенностей функционирования рынка обеими сторонами. Основные проблемы – право на оптовую и розничную торговлю, монополия на посредническую торговлю, величина прибавочной стоимости, роль конкуренции, соотношение интересов личности и общества – были предметом ожесточенных споров в Уложенной комиссии. Вместе с тем позиция однодворцев 43 44 Сб. РИО. Т. 93. С. 139, 548. Сб. РИО. Т. 8. С. 86, 87. 177 в данном вопросе выглядит более взвешенной. Безусловно, каждая из сторон отстаивала свои интересы. Однако если однодворцы искали возможность компромисса с целью разделения сфер предпринимательства, то купцы откровенно стремились убрать конкурентов с рынка силовыми методами с помощью государства. Купечество признавало за крестьянами право торговли, но только в соответствии с законом. Правомерной считалась лишь продажа продуктов «от собственной экономии». Жители Порхова подчеркивали, что сельские жители должны торговать исключительно продукцией деревенских промыслов, куда входило «деревянное рукоделие», рогожи и «всякие лапти», мочала и веревки, горшки глиняные и прочая «деревенского дела посуда», телеги, сани, дровни, колеса, деревенские холсты и сукна простые, а также продукты питания. Кроме того, торговать крестьяне могли лишь в тех местах, где они «жительства имеют»45. Между тем, сельские жители из нечерноземной зоны совершали торговые операции и в Малороссии, и в Сибири46. Горожан Черноземного центра возмущало, что селяне отвозят продукты в крупные промышленные города, в порты и на ярмарки, где «торги производят властно, как купцы, на знатную сумму»47. Эта «знатная сумма», ушедшая в крестьянский карман, больше всего задевала купечество. Жители Ржева и Зубцова писали, что «во многих местах по уездам покупка купцам пресекается тамошних мест от крестьян, называемых прасолов, кои сверх своего урожая на многия суммы у посторонних закупают и купцам от себя перепродажу чинят, и от того купечеству крайнее притеснение»48. В связи с этим требования – «крестьянам и разночинцам продажу к портам и другим городам отставить», «крестьянам хлеб барками не отправлять», «крестьянам и разночинцам товары перекупать запретить» – встречаются в наказах постоянно49. 45 Сб. РИО. Т. 107. С. 283. Сб. РИО. Т. 93. С. 358; Т. 107. С. 16. 47 Сб. РИО. Т. 144. С. 184. 48 Сб. РИО. Т. 107. С. 295, 412. 49 См. Приложение II. 46 178 На заседаниях Уложенной комиссии неоднократно озвучивалась и позиция самих дворян. Они полагали, что для повышения доходов помещичьего хозяйства следовало всем «домашним произведениям» предоставить беспрепятственный доступ всюду, где производились торги. Нерационально «вечно» записывать в купечество крестьян. При наличии «увольнения» от помещика им можно будет дать права вольных торговцев «от одного до десяти лет, а не больше»50. Ведение торговых операций от имени господина (продажа продукции вотчинного хозяйства, «от домашней экономии») осуществлялось при наличии специальных «верющих писем». Наиболее предприимчивые крестьяне использовали их как прикрытие при продаже перекупных товаров. Делали они это совершенно безбоязненно, так как всегда рассчитывали на помощь своих помещиков – и получали ее. Купцы с досадой отмечали в наказах, что «помещики своим именем позволяют крестьянам торговать», «крестьяне на своих помещиков надеются», «крестьяне под именем помещиков торгуют», «помещики крестьянскую торговлю защищают» и проч. Практику выдачи дворянами «ложных аттестатов» своим крестьянам отмечал в специальной записке, поданной в Комиссию о коммерции, граф Б.Х. Миних. По его мнению, за подобные действия следовало «определить денежный штраф»51. Купечество же надеялось преодолеть мошенничество дворян с ложными аттестатами с помощью магистратов. Для установления контроля над крестьянской торговлей горожане предлагали «помещичьим крестьянам дворянские запасы для торга объявлять в магистрате», «крестьянам на дворянский запас в магистрате брать выписи»52. Подобная мера имела бы смысл в том случае, если магистрат был полноправным органом, чья компетенция позволяла бы контролировать не только крестьянскую, но и помещичью торговлю. Это, однако, было маловероятно. Горожане в своих наказах жаловались на бесчинства помещиков, которые часто не допускали их до покупки хлеба в селах и розничной продажи съестных 50 Недосекин А. В. Указ. соч. С. 241. РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 32. Л. 45. 52 Сб. РИО. Т. 93. С. 528. 51 179 припасов. Эти сведения подтверждаются и другими источниками. Накануне созыва Уложенной комиссии воронежский губернатор Маслов рапортовал императрице о шацком помещике и содержателе винокуренных заводов Бахметеве. Через специальных «рассыльных людей» тот не позволял купцам покупать хлеб в ряде городов Шацкой провинции. Темниковская ратуша сообщала в уездную канцелярию, что не только в Темникове, но и на «сельских торгах приставленные от Бахметева офицеры к покупке хлеба купечество не допускают». Крестьяне, имевшие излишки зерна, объясняли, что «по запрещению Бахметева хлеб продавать купцам не смеют». Словесный суд Наровчат доносил, что офицеры с командой Бахметева, приезжая во время торгов покупать рожь и овес, «купцам в покупке чинили запрещение»53. Предпринимательство самих дворян купцы воспринимали так же негативно, как и торговлю крестьян. Помещики тоже говорили о «видах общественной пользы» для обоснования своей торгово-предпринимательской деятельности. Исключительно ради «общественных интересов» они требовали для себя разрешения торговать, «иметь заводы, откупа мельниц и харчевен в городах и по торгам». Конкуренция дворянства с купечеством в сфере промышленности значительно обострилась в 40–60-е гг XVIII в. В это время высшее титулованное дворянство начинает активно устраивать в своих усадьбах заводы, конкурировать с купечеством как в получении государственных заказов, так и в розничном распространении производимой продукции54. В данной ситуации исключительно эффективным инструментом устранения конкурентов стал принцип монопольного дворянского права на землевладение. При этом никакого вреда купеческой торговле и промышленности, полагало дворянство, это не могло нанести. Купцам, по мнению дворян, было вполне достаточно покупать и продавать товары с «фабрик» (преимущественно дворянских), привозить из-за границы дорогие сукна, шелковые ткани, виноградные «знатные» вина, цветные металлы, изделия из золота и серебра, а также жемчуг, фарфоровую, хрустальную 53 Недосекин А.В. Указ. соч. С. 238. Анисимов Е.В. Россия в середине XVIII века. Борьба за наследие Петра // В борьбе за власть. Страницы политической истории России XVIII в. М.: Мысль, 1988. С.87-88. 54 180 и жестяную посуду55. Подобный ассортимент товаров на внутреннем рынке служил для удовлетворения исключительно «барских» потребностей, а продажа купцами продукции дворянских мануфактур обеспечивала бы устойчивый доход помещичьему хозяйству. Таким образом, купечество, в представлении дворянства, должно было обслуживать его интересы. Предложенные дворянскими депутатами ограничения совершенно не устраивали горожан. Если купечеству начнут устанавливать ограничения в ассортименте товаров, то это не только будет «не полезно, но и вредно, ибо купец должен торговать всем тем, от чего он может найти прибыль, и вся купеческая торговля требует вольности»56. Купечество полагало, что сохранение неизменных правил и свободы торговли является прямой задачей власти. Для защиты своих интересов от произвола дворян купцы обращались к такому авторитетному источнику, как «Наказ» Екатерины II. Депутат от Томска С. Фомин подчеркивал принцип разделения жителей государства по сословиям. Каждому сословию, по его мнению, следует заниматься тем, что определено для него в «Наказе», и каждому пользоваться своим «званием», «а один к другому причисляться не должны»57. Предложение о запрещении для дворян вести торговые операции, заниматься подрядами и откупами, владеть мануфактурами, лавками, амбарами, мастерскими и т. д. купцы обосновывали совершенно логично: дворяне уже имеют «свое право, снабденное великими преимуществами». Основными из этих преимуществ являлись «вольность» и возможность владеть деревнями58. По аналогии с наказанием за торговлю крестьян, купцы требовали и у дворян «то все перекупное, мануфактуры и фабрики со всеми капиталы, а по подрядам и откупам подрядных вещей и откупной суммы конфисковать в пользу российского купечества». Тем самым купцы фактически отказывали дворянству в праве на предпринимательскую деятельность. Дополнительно, чтобы предложенное наказание не показалось слишком легким, таких «преступников» 55 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 223, ч. IV. Л. 547. Сб. РИО. Т. 8. С. 315 – 316. 57 Сб. РИО. Т. 8. С. 268. 58 Сб. РИО. Т. 8. С. 314. 56 181 следовало штрафовать «по тысяче рублев с каждой персоны на госпиталь»59. Кроме того, купцы предлагали, чтобы за торговлей помещиков следила полиция60, а дворян в купечество записывали61 так же, как крестьян и разночинцев. Конкуренцию купцам в торговле составляли и военнослужащие. Снабжение армии продовольствием, фуражом и «амуничными товарами» осуществлялось как через купеческие подряды, так и напрямую – специальными воинскими командами. Второй способ для армии был выгоднее (дешевле), но совершенно не устраивал купечество. Жалобы на полковые команды, которые «фураж и продовольствие покупают силою», «купцам хлеб покупать не дают», присутствуют в ряде наказов Московской и Белгородской губерний62. Горожане активно отстаивали свое право на посредническую торговлю и предлагали все товары для армии «в лавках у купцов покупать». Особое внимание купцы обращали на «бизнес» военнослужащих, которые закупали пеньку якобы «на государственных лошадей», а затем тюками перепродавали ее по выгодной цене63. Таким образом, в конкурентной борьбе купечество не делало различий между дворянством, крестьянством, разночинцами и проч. Все сословия, занимающиеся торговлей, были для него конкурентами. Для обеспечения своей основной социальной функции – предпринимательства – купцам необходимо было вытеснить их с рынка. Методы борьбы с представителями различных сословных групп предлагались одинаковые: неуклонное соблюдение закона, контроль со стороны административных органов и полиции, штрафные санкции, конфискация «незаконных» товаров и объектов, запись торговцев-не-купцов в посады. Исключение составляло применение телесных наказаний, которое не распространялось на дворянство. Проблемы внешней торговли в купеческих наказах обсуждались редко. Отдельными городами было выдвинуто по 1–3 требования об уменьшении (или даже полной отмене) таможенных пошлин на отдельные виды товаров, 59 Сб. РИО. Т. 144. С. 238 – 239. Сб. РИО. Т. 147. С. 272. 61 Сб. РИО. Т. 107. С. 18. 62 Сб. РИО. Т. 144. С. 326, 374, 413, 434. 63 Сб. РИО. Т. 144. С. 386. 60 182 облегчении условий приграничной торговли, о разрешении свободного обращения серебряных и золотых денег, об учреждении новых таможен (таможенных пунктов), обеспечении защиты российских купцов за границей64. Меры правительства по активизации российской внешней торговли, возможности создания внешнеторговых компаний, организации консульств и торговых представительств за рубежом на основе поданных купцами «прожектов»65 обсуждались в Комиссиях о коммерции. Был поднят вопрос и о структуре импорта и экспорта66. Ход обсуждения показывает, что крупных купцов, способных вести успешную зарубежную торговлю, конкурировать с иностранцами в середине – второй половине XVIII в. было очень немного. Для создания, например, в 1765 г. компании для Средиземноморской торговли предлагалось «собрать охотников во всем государстве»67. Предложения о развитии внешней торговли могли быть выдвинуты только крупным и частично средним купечеством. Целая серия вопросов, касающихся улучшения российской коммерции, была предложена «верхушкой московского и петербургского купечества», а также иногородними купцами, тесно связанными с поставкой товаров в Петербург и их заморским отпуском68. Подавляющее же большинство торговцев данные вопросы просто не интересовали. Следовательно, депутатские наказы в Уложенную комиссию – это голос преимущественно «среднестатейных» и мелких торговцев. «Пожиточные», «первостатейные» купцы имели возможность отстаивать свои интересы в Комиссии о коммерции, что не мешало им одновременно присоединиться и к общим требованиям всего российского купечества. Внешняя торговля предоставляла еще одну возможность незаконного «прибытка» за счет продажи контрабанды. Проблема эта в течение длительного времени являлась головной болью для правительства. Тайный провоз через польскую границу «неявленных» (не учтенных на таможне – Н. К.) товаров 64 См.: Приложение III. Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII веке. С. 287 – 292; Молодцова Н. В. Комиссия о коммерции: 1763 – 1796 гг.: автореф. дис. … канд. ист. наук. М., 1995. С. 14 – 15. 66 РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 269. Л. 40–40 об., 90, 101–101 об., 113. 67 РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 269. Л. 87. 68 Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII в. С. 201 – 202. 65 183 осуществлялся как внутрь страны, так и за ее пределы. Организация специальных застав на больших дорогах и лесных завалов по малым дорогам помогала мало69. К тому же выборные служители таможен могли пойти на сговор и брать взятки, «не замечая» контрабанды. По окончании срока службы служитель таможни и контрабандист могли и поменяться местами. Для предотвращения подобного сговора за поимку контрабандистов таможенным служителям полагалась награда70. Контрабанду провозили «потаенными дорогами», в специальных тайниках, оборудованных на приходящих из-за границы морских судах, прятали в крупных партиях других товаров. Мелкие предметы размещали под двойным дном в сундуках, корзинах с провизией, в выдолбленных прикладах ружей и даже в бочках с дегтем. Рапорты с таможен сообщали о «зашитых в платье» золотых монетах, спрятанных «в двух штанах» перстнях, золотых часах, драгоценных камнях. У одного лавочного сидельца были «усмотрены под камзолом оберченные и веревками обвязанные каламенки два куска»71. Купцы проявляли исключительную изобретательность, пытаясь утаить часть товаров от налогообложения. Способов мошенничества было множество. Чаще всего для продажи привезенной «потаенными путями» продукции использовали поддельные таможенные печати. Их можно было либо купить у соответствующих сургучные умельцев, клейма с либо товаров, изготовить прошедших самостоятельно, таможенный используя досмотр. Такие «неявленные» товары затем перемешивали с небольшим количеством «явленных» и благополучно продавали в гостиных дворах. Подобным образом «легализовали» провезенные в обход таможни шелковые ткани, бархат, дорогие сукна, золотые кружева и проч. Провоз контрабандных товаров мог обернуться большими убытками, однако купечество шло на этот риск. Таким образом, в конкурентной борьбе за установление монополии на торгово-промышленную 69 деятельность купечество постоянно стремилось См.:Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII в. С. 162 – 164. Наседкин Е.Н. Казенные службы московского купечества в 20-е – 30-е гг. XVIII в.: Автореф. дис. … канд. наук. Исторические науки: 07.00.02. М.: 2011. С. 15, 17. 71 РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 454. Л. 8 об. 70 184 заручиться государственной поддержкой. Однако нет достаточных оснований для обвинения его в пассивности, инертности, нерешительности. Такая позиция купечества была обусловлена объективными обстоятельствами. Соборное уложение 1649 г. юридически обеспечивало сословные привилегии посадского населения, способствуя его оформлению в особое сословие. Официально провозглашенное исключительное право посадских людей на занятия торговлей и промыслами в реальной практике постоянно нарушалось. Законодательное закрепление купеческих привилегий в значительной степени, по признанию исследователей, имело декларативный характер72. Основными причинами, как совершенно справедливо отмечали купцы в своих наказах, были вовлечение крестьян в неземледельческие промыслы и желание представителей других сословий «перетянуть» на себя право получения торговой прибыли. К середине XVIII в. купечество непоследовательной в полной политики мере испытало правительства в на себе отношении результаты соблюдения монопольных прав городских жителей на занятия торговлей. Определенную роль сыграло и стремление правительства учесть в законодательстве интересы различных сословий российского общества, что явно противоречило интересам купечества. Не случайно Екатерина II на одной из челобитных воронежских купцов о запрещении крестьянской торговли, уже после роспуска Комиссии, написала: «Отказывается, ибо торг есть дело вольное»73. Купцы стремились к установлению той идеальной модели «сословного характера торговли», которую с середины XVII в. правительство создавало законодательно. Однако речь шла не просто о «возвышении городского рынка над сельским». Купечество намеревалось установить свой контроль не только над городским, но и сельским рынком, возводить в селах различные промысловые объекты под контролем магистратов, реально, на практике превратить торговопредпринимательскую деятельность в основную социальную функцию, присущую только своей социальной группе. 72 См.: Козлова Н.В. Роль торгового и таможенного законодательства в регулировании сбыта сельскохозяйственной продукции на внутреннем рынке России в XVIII в. С. 5. 73 Цит. по : Недосекин В.И. Материалы законодательной комиссии 1767 г. по Воронежской губернии как исторический источник. С. 244. 185 В условиях, когда законом устанавливались границы деятельности каждого сословия, а сами законы не соблюдались, у купечества было не слишком много возможностей отстаивать свои права. Законодательные рамки предписывали личности определенные границы, нормы поведения. Выход за эти границы означал противостояние с государственной властью. Купечество не было к этому готово. Практика общения с властями формировала тип личности «просящей». Это поведение было своего рода программой, заданной состоянием общества. Постоянный призыв к ужесточению наказаний для нарушителей купеческой монополии в торговле – «конфисковать товары», «наказывать на теле», штрафовать – свидетельствует о том, что других позитивных решений купечество не видело, а общество не было к ним готово. 3. 2. Вопрос о применении рабочей силы в купеческом предпринимательстве Успех предпринимательской деятельности купцов во многом зависел от деловой культуры, которой они обладали. Деловая культура – это комплекс знаний, норм и ценностей, регулирующих профессиональную деятельность той или иной социальной группы. Сюда включаются также конкретные формы и методы взаимодействия людей при решении деловых вопросов74. К важнейшим социокультурным аспектам предпринимательской деятельности относят также совершенствование производства путем внедрения технических достижений. Использование технических новинок зависело и от материальных возможностей купца, и от его личных предпринимательских качеств. Использование рабочей силы в различных сферах хозяйствования, применения принудительного или вольнонаемного труда традиционно считают социально-экономической 74 проблемой. Социокультурный аспект данных Сутягина О.А. Деловой и социокультурный облик сибирского купечества в XIX в.: Автореф. дис… канд. наук: Исторические науки: 07.00.02. Томск, 2010. С. 18. 186 экономических процессов выделяется лишь как их часть, которая может атрибутироваться в качестве явлений культуры. Такой культурной составляющей выступают формы и способы взаимоотношений работника и хозяина (нанимателя), стандарты трудовых операций, принципы трудовой морали, а также возможность воздействия этих факторов на нравственный потенциал общества. Отношения предпринимателей и работников в России середины – второй половины XVIII в. строились в непростых условиях, когда при сохранении крепостничества объективно возникали элементы капиталистического уклада. Участникам процесса требовалось определенное время, чтобы осознать новые реалии, в том числе – и систему общественных отношений в сфере производства, частью которых становился «рабочий вопрос». Применительно ко второй половине XVIII в. о «рабочем вопросе» можно говорить лишь условно. Основной проблемой и для правительства, и для предпринимателей являлось обеспечение промышленных заведений рабочей силой. Долгое время культура производства не рассматривалась в исследовательской литературе. В ряде дореволюционных работ был поставлен вопрос о положении рабочих в дореформенной России75, но он никак не связывался с зарождением общественных противоречий. В условиях перехода от феодализма к капиталистическому производству вопрос о рабочей силе, роли и значении наемного труда, кадрах наемных работников для всех участников производственного процесса приобрел первостепенное значение. В дореволюционной историографии историки и правоведы основное внимание уделяли преимущественно юридическим аспектам личного найма, не касаясь его экономических и социокультурных характеристик76. Из трудов дореволюционных авторов следует выделить работу М. И. Туган-Барановского, в которую включены точки зрения по вопросам 75 См.: Туган-Барановский М. Русская фабрика в прошлом и настоящем. М., 1934; Балицкий Г. Фабричное законодательство в России. М., 1906: Быков, А.Н. Фабричное законодательство и развитие его в России. СПб., 1909. 76 Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Ростов н/Д, 1995; Латкин В.Н. Учебник истории русского права периода империи: (XVIII и XIX ст.). СПб., 1909; Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М., 1915; он же. Учебник торгового права. М., 1994; см. также: Предпринимательское право в рыночной экономике. М., 2004. С. 11–20. 187 развития производства самих российских предпринимателей. Эти оценочные суждения помогают понять, как воспринималась правительственная политика предпринимателями77. Для советских историков центральной проблемой стала история формирования и борьбы пролетариата78. В некоторых случаях прослеживалась даже определенная идеализация законоположений правительства по «рабочему вопросу»79. Отдельно проводилось изучение положения работных людей на мануфактурах в XVII–XVIII вв., а также роли наемного труда на казенных и частных предприятиях80. Кроме того, предметом исследования являлись проблемы борьбы за рабочие руки между дворянством и купечеством81, вопросы применения наемного труда в кустарной промышленности и на транспорте 82. Комплекс проблем формирования торгово-промышленного законодательства Российской империи нашел отражение в исследованиях Ю.А. Рыбакова83 и И.В. Поткиной84.В представленных работах изучались конкретно-исторические и историко-правовые вопросы, и почти не затрагивались те изменения, которые происходили во взглядах предпринимателей по использованию рабочей силы. Ряд исследований посвящен жилищным и материальным условиям жизни рабочих, попыткам правительства юридически оформить отношения между наемными 77 Туган-Барановский М И. Русская фабрика в прошлом и настоящем. Т. 1. Историческое развитие русской фабрики в XIX в. – СПб., 1907. 78 См.: Пажитнов К.А. Положение рабочего класса в России. М., 1924: Балабанов М. Очерки по истории рабочего класса в России. В 2 ч. Ч. 1. М., 1926: Рашин А. Г. Формирование промышленного пролетариата в России. М., 1940. 79 См.: Пажитнов К. А. Указ. соч. С. 267. 80 Заозерская Е. И. Рабочая сила и классовая борьба на текстильных мануфактурах в 20 – 60-х годах XVIII в. М., 1960; она же. Легкая промышленность Москвы в первой четверти XVIII в. М., 1959; Глаголева А.П. Олонецкие заводы в первой четверти XVIII века. М., 1957; Кафенгауз Б.Б. История хозяйства Демидовых в XVIII – XIX вв. М., 1940; Павленко Н.И. Развитие металлургической промышленности России в первой половине XVIII в. М., 1953; Полянский Ф.Я. Первоначальное накопление капитала в России. М., 1958; Струмилин С.Г. История черной металлургии в СССР. М., 1954. 81 Белявский М.Т. Крестьянский вопрос в России накануне восстания Е.И. Пугачева. М., 1965; Недосекин В.И. Материалы законодательной комиссии 1767 г. по Воронежской губернии как исторический источник // Ученые записки / Балашов. гос. пед. ин-т. Балашов, 1956. Т. I. 82 Голикова Н.Б. Наемный труд в городах Поволжья в первой четверти XVIII века. М., 1965; Истомина Э Г. Водные пути России во второй половине XVIII – начале XIX в. М., 1982; О первоначальном накоплении капитала в России XVII – XVIII вв. М., 1958; Прядеина И.Е. К характеристике рынка труда в последней четверти XVIII – первой половине XIX в. // Проблемы социально-политической истории России: сборник науч. трудов. Тверь, 2006. Вып. 4. 83 Рыбаков Ю.А. Промышленное законодательство России первой половины XIX в.: (источниковед. очерки). М., 1986. С. 197, 198. 84 Поткина И.В . Правовое регулирование предпринимательской деятельности в России: XIX – первая четверть XX в. М., 2009. 188 работниками и хозяевами предприятий85. Было предпринято также комплексное рассмотрение всех мероприятий царизма в области промышленности в 20 – 50-е гг. XIX в. (создание Мануфактурного и Коммерческого советов, проведение промышленных выставок, издание специальных газет и журналов, открытие технических заведений)86, учебных которые объективно способствовали повышению культуры профессиональной деятельности предпринимателей. К середине 60-х г. XVIII в. вопрос о крепостных отношениях был окончательно решен в пользу дворянства. Его монопольное право на владение крепостными крестьянами и дворовыми людьми, использование принудительного труда во всех отраслях хозяйства неоднократно провозглашалось как неотъемлемая привилегия сословия и неукоснительно защищалось государством. Несмотря на это, в Уложенной комиссии во время обсуждения законов о купечестве был поднят вопрос о возможности использования труда крепостных лицами недворянского происхождения. Дискуссия продолжалась в течение мая 1768 г. Множество требований было изложено в депутатских наказах. В споре о праве на подневольный труд приняли участие 172 оратора, в том числе 70 депутатов от городов87. Только от Воронежской губернии было подано 17 «мнений» и «предложений» по данному вопросу88. В обсуждении проблемы с разной степенью интенсивности приняли участие представители заинтересованных сословий – дворянства, купечества, крестьянства, казачества. Не остались равнодушными и представители государственного аппарата. С. Меженинов, представитель Коммерц-коллегии, выступал шесть раз. В одном из своих выступлений он даже посочувствовал купечеству89. В поданных в Уложенную комиссию предложениях постоянно подчеркивалось, что «купечеству прекрайняя нужда в людях состоит». Такой элемент категорийного ряда, как «крепостные» (или «дворовые люди», или 85 См. Казанцев Б.Н. Источники по разработке законов о наемном и промышленном труде в крепостной России // Проблемы источниковедения. Вып. 8. М., 1959; Яцунский В.К. Материалы о положении рабочих Петерберга в 40-х годах XIX в. // Проблемы источниковедения. Вып. 8. М., 1959. 86 Киняпина Н С. Политика русского самодержавия в области промышленности (20 – 50-е годы XIX в.). М., 1968. 87 Белявский М.Т. Крестьянский вопрос в России накануне восстания Е.И. Пугачева. С. 194. 88 Недосекин В.И. Указ. соч. С. 253. 89 Сб. РИО. Т. 8. С. 49; Белявский М.Т. Крестьянский вопрос в России накануне восстания Е.И. Пугачева. С. 194. 189 просто «люди»), встречается в большинстве городских депутатских наказов. Не выдвигали требования покупки крепостных практически все города Прибалтики, значительное число населенных пунктов Малороссии и Сибири, а также Москва и Санкт-Петербург – в общей сложности 79 городов. В общем объеме требование разрешить купцам покупку людей занимает 6,60 %90, что свидетельствует о его безусловной значимости для предпринимателей. Социальный статус крепостных (как и дворовых) во второй половине XVIII в. позволял использование их в качестве несвободной рабочей силы на основе внеэкономического принуждения. Именно в таком контексте в исторических исследованиях рассматривается вопрос о приобретении «людей» промышленниками и торговцами. Вместе с тем спектр применения принудительного труда в депутатских наказах довольно многообразен (табл. III). Таблица 3. * Основные требования по использованию рабочей силы № п/п Номер первич ного элемента Общий категорийный ряд дозволить купцам иметь безземельных крестьян, купечеству в 1 1942 людях нужда состоит дозволить покупать мужеска (определенное число) душ, женска 2 1753 по тому ж купечеству людей покупать мужеска 3 1164 и женска пола для домовых нужд купечеству для полицейских служб 4 1094 дозволить людей покупать дозволить для отдачи в рекруты 5 55 людей покупать лавочных сидельцев брать из 6 304 купецких людей людей покупать для посылок за 7 963 купечеством купцам на свои имена дворовых 8 6511 людей покупать дозволить купечеству к заводам людей 9 3322 покупать * Таблица составлена на основе Приложения II. 90 См.: Приложение III. П. 3. Частота повторяемости кол-во % раз 97 1,269 96 1,254 72 0,941 57 0,745 51 0,666 39 0,510 39 0,510 29 0,379 25 0,327 190 Как видно из табл. 3, в первую очередь купцы желали бы приобрести крепостных «для домовых нужд», для отбывания полицейских служб и отдачи в рекруты. В условиях традиционных семейных форм предпринимательства это позволяло купечеству высвободить время для своего «дела». Возможность покупки людей собственно для профессиональной деятельности – с целью помощи в торговле и работы на промышленных предприятиях – отнесена в конец, на 7 и 9-е места. Следовательно, расширять предпринимательство за счет использования принудительного труда намеревалась лишь незначительная часть купечества. Скорее всего, это были наиболее зажиточные купцы, которые имели достаточно средств для покупки крепостных. Требование «лавочных сидельцев брать из купецких людей» (п. 6) отражает интересы беднейшей части купечества. Эти жители посада часто не имели своего торга, а работали у более богатых сограждан. Таким образом, «крайняя нужда» в приобретении «людишек» охватывает все сферы жизнедеятельности купечества: частную (охрана дома и ведение домашнего хозяйства), профессиональную (сидельцы в лавках, приказчики, торговые агенты, работники на промышленных предприятиях и в сельском хозяйстве), общественно-государственную (исполнение полицейских функций по выбору, рекрутская повинность). Обращает на себя внимание тот факт, что частота повторяемости требования о покупке людей для работы на промышленных предприятиях была незначительной – всего 0,327 % . Это позволяет еще раз предположить, что основная масса горожан, излагавших свои требования в депутатских наказах, принадлежала к мелкому и среднему купечеству, голос крупных промышленников терялся в общем объеме требований. Для того, чтобы добиться права использовать принудительный труд, предприниматели выдвигали два основных аргумента: невозможность найти необходимое работников. количество вольнонаемных и недобросовестность наемных 191 В начале второй половины XVIII столетия купеческая промышленность в своем развитии переживала большие трудности, вызванные конкуренцией со стороны дворянской и мелкокрестьянской промышленности, а также отменой права покупки крепостного люда. Поэтому торгово-промышленные круги воспользовались вновь представившейся возможностью обратиться за помощью к правительству, надеясь получить от него новое покровительственное законодательство в области промышленности. Дворянская мануфактура имела неограниченные возможности в привлечении крепостного труда, в то время как купечество в соответствии с указом от 29 марта 1762 г. было лишено права покупки крепостных крестьян. В условиях слабо развивающегося рынка наемной рабочей силы это обстоятельство значительно подрывало экономическое состояние купечества. Наемные работники состояли в основном из крестьян-отходников. На мануфактуры они нанимались на короткое время, и найм для купечества представлялся дорогим. По словам В. Витчевского, помещики правильно уяснили, что в их руках находится основной рычаг национальной индустрии: человеческая рабочая сила91. Мануфактурист платил за работника авансом оброк, подати, покупал рекрутские квитанции и проч.92 Не случайно требование о восстановлении права покупки крепостных людей встречается в большинстве городских наказов. Поскольку смысл этого требования во всех депутатских посланиях одинаков, то можно рассмотреть содержание лишь двух типов наказов – собственно купечества (торговцев) и промышленников («фабриканов»). Наемные работные люди рекрутировались из различных категорий крестьян, однодворцев, разорившихся ремесленников, мастеровых. Владельцы «фабрик» и заводов утверждали, что вольнонаемных рабочих «по их вольности» ни за какую плату принудить к работе не представляется возможным. Разумеется, в вопросе о размере заработной платы прослеживалась определенная доля лукавства. В 1769 г. при выполнении казенных работ были установлены расценки: 91 Витчевский В. Торговая, таможенная и промышленная политика России со времен Петра Великого до наших дней. С. 19. 92 См.: Полянский Ф.Я. Первоначальное накопление капитала в России. С. 186–187. 192 по 7 коп. в день плотникам, по 10 коп. – возчикам и по 5 коп. – пешим работникам93. Подобные расценки существовали и на частновладельческих «фабриках». В летнее время на «фабриках», по утверждению купечества, «и половинной работы не происходит за отлучкою крестьян на свои крестьянские работы», на мануфактурах резко сокращалась производственная деятельность. Эта жалоба звучала в наказах предпринимателей преимущественно нечерноземной полосы. Один из крупнейших «фабрикантов» Ярославля И. Затрапезнов даже подал в Мануфактур-коллегию челобитную, в которой просил уменьшить взимание подати за ткацкие станы, так как несколько месяцев в году значительная часть их простаивала из-за отсутствия работников94. Проблема не решалась и в XIX в. В 1803 г. владелец крупного полотняного предприятия (151 стан, 236 наемных работников) вязниковский купец И.В. Водовозов сообщал в Мануфактурколлегию, что его заведение простаивало 4–5 мес. в году «в сенокосное время»95. К концу 30-х гг. XIX в. «Журнал мануфактур и торговли» вновь отмечал, что крупные предприятия делались безлюдными с мая по август, «ибо в эти месяцы работники расходятся по деревням»96. Постоянные вынужденные остановки производства в значительной степени тормозили развитие предпринимательской культуры. Владельцы предприятий были вынуждены постоянно заниматься поисками рабочей силы, которая не имела необходимых производственных навыков. Костромские предприниматели жаловались, что купеческие полотняные «фабрики» постоянно «размножаются», и рабочей силы для них не хватает97. Переломить ситуацию в свою пользу купечество не могло. В отдельных регионах невозможность нанять работников на предприятия была вызвана слабой заселенностью самого края и малочисленностью сельского населения. Это относилось, например, к некоторым районам Новгородской губернии, Сибири, 93 РГАДА. Ф. 259. Оп. 1. Кн. 3800. Л. 381. Полянский Ф.Я. Указ. соч. С. 267. 95 Демкин А.В. Полотняное производство в России на рубеже XVIII – XIX вв. С. 34. 96 Цит. по: Полянский Ф.Я. Указ. соч. С. 267. 97 Сб. РИО. Т. 93. С. 174. 94 193 Нижнего Поволжья. В своем наказе псковские купцы писали, что людей «к найму с великой нуждою сыскать невозможно», «людей имеется весьма недостаточно»98. Астраханское купечество даже предлагало «публиковать во все государство указами для вызова желающих для поселения» в низовьях Волги99. Жители Тары, Томска, Туринска, Верхотурья единодушно утверждали, что «наймать сыскать некого», «в работы нанимать не обыскиваются»100. Дополнительно можно отметить, что паспорта («покормежные письма») крестьянам-отходникам выдавались на непродолжительный срок, иногда всего на восемь месяцев, из которых половина уходила на дорогу. Нанимать таких работников на промышленные предприятия, где требуются определенные навыки, купцы считали нерациональным («в наймах держать невозможно»)101. Доводом в пользу использования постоянного крепостного труда, с точки зрения купечества, служила необходимость обучения работников: купец открывает наемным работникам секреты производства, а они после обучения могут перейти к другому хозяину или завести собственное дело, что нанесет купцу значительный ущерб102. Не нравилась предпринимателям и необходимость оплачивать наемный труд: «знатная плата» рабочим повышала издержки производства103, что ставило купеческие мануфактуры в менее выгодное положение по сравнению с дворянскими104. Во избежание этой конкуренции, купцы просили часть предприятий – «металловых, минеральных и стеклянных» – оставить в их монопольном владении, так как эти предприятия «в начале купцами разведены и размножены были»105. 98 Сб. РИО. Т. 107. С. 382. Сб. РИО. Т. 134. С. 152. 100 Сб. РИО. Т. 134. С. 316, 334, 341, 369. 101 Сб. РИО. Т. 134. С. 151. 102 Сб. РИО. Т. 8. С. 94. 103 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 109, ч. IX. Л. 58 об. 104 Ситуацию с размером заработной платы можно оценить по-разному. Оплату труда в 7 коп. в день нельзя считать «знатной». В то же время, по данным Мануфактур-коллегии на ряде купеческих «фабрик» в различное время отпускная цена продукции была выше продажной. Это означает, что предприятия работали в убыток. Произведя закупку сырья и выпустив готовую продукцию, в условиях отсутствия технического прогресса купцы могли сэкономить только на одном – заработной плате своих работников. – См.: Демкин А.В. Полотняное производство в России на рубеже XVIII – XIX вв. – М., 2008. С. 34–35. 105 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 109, ч. IX. Л. 128 об. 99 194 Таким образом, из высказанных «фабриканами» причин о необходимости приобретения крепостных крестьян неразвитость рынка труда представляется весьма убедительной. Спрос на вольнонаемных рабочих значительно опережал предложение. В соответствии с предшествующим законодательством к одной доменной печи разрешалось покупать до 100 душ м. п.106, а на один стан, в зависимости от отрасли, – от 12 до 42 душ м. п.107 Это тот минимум работников, который позволял наладить нормальное функционирование производства. Такое число наемных, особенно в районах, где существовала высокая концентрация промышленных заведений, в условиях крепостничества найти было довольно сложно. Поэтому владельцы крупных предприятий из разных регионов просили разрешить «для исправления работ на фабриках и заводах» покупать крепостных «без излишеств», по «препорции печей и станов»108. Владельцы костромских полотняных «фабрик» даже были согласны приобретать крестьян «и не по прежней препорции, а по необходимости» – по 3 души м. п. к полотняному стану, а женского – «сколько при них обретаться будет»109. Потребность в рабочей силе была настолько велика, что А. Бекишев, депутат Тары, даже предложил передавать купцам «на воспитание» незаконнорожденных детей и оставлять их у хозяев «без платежа подушного оклада», а также использовать труд военнопленных110. Оренбургская провинциальная канцелярия неоднократно сообщала в Сенат, что военные сибирские отряды совершали набеги на киргизские улусы «без нужды» с одной целью – добыть рабов. Работорговля существовала практически открыто. В районе Березова на полулегальном рынке мальчиков покупали за 25 коп., девочек – за 20 коп.111 Свой вклад в этот процесс вносили и инородцы – захваченных во время стычек пленных они продавали. Указом от 9 января 1757 г. разрешалось «привозимых 106 ПСЗ – I. Т. IX. № 6559. ПСЗ – I. Т. XIII. № 9954. 108 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 109, ч. IX. Л. 128 об.; Сб. РИО. Т. 8. С. 40. 109 Сб. РИО. Т. 93. С. 174. 110 Сб. РИО. Т. 32. С. 100. 111 Головачев П. Сибирь в Екатерининской комиссии. С. 47. 107 195 киргизами разных наций пленников всякого звания людям… покупать и на товары выменивать»112. Тем самым правительство как бы легализовало работорговлю. С приходом к власти Екатерины II указ был отменен. Однако тарский депутат настаивал на разрешении «по прежним законам» купли- продажи военнопленных «всех родов», которых следовало крестить и держать у себя «без подушного оклада»113. Требование предпринимателей о предоставлении им права покупки в собственность крепостных людей для использования их в качестве рабочей силы объяснялось тем, что на данном этапе купцы были не в состоянии противостоять вотчинной мануфактуре. Другим выходом из создавшегося положения они считали перевод дворянского предпринимательства на вольнонаемный труд. Так как дворяне не собирались отказываться от права заведения собственных промышленных предприятий, купечество выдвигало требование создать для всех равные условия: «Если же повелено будет, – говорил Родион Глинков, депутат от Серпейска, – в силу именного указа императора Петра Великого строить и размножать фабрики людям всякого чина, то следует постановить, чтобы оные строились на одинаковом основании как купцами, так и дворянами, т. е. не своими крестьянами, которые отнимаются от хлебопашества, а по найму, с уплатою за произведенные работы наличными деньгами»114. Отсюда следует, что купечество было готово перевести свои предприятия на вольнонаемный труд, но при условии, что таким же образом поступит и дворянство. Эту позицию наиболее активно поддерживало купечество Московской губернии, где конкуренция в сфере промышленности и торговли между купцами и помещиками была особенно сильна. В такой постановке вопрос о применении наемной рабочей силы в мануфактурной промышленности, по существу, предполагает если не отмену, то значительное ограничение сферы распространения крепостничества, хотя вряд ли купцы полностью отдавали себе отчет в последствиях своего предложения. К 112 Цит. по: Головачев П. Указ. соч. С. 39. Сб. РИО. Т. 32. С. 50. 114 Сб. РИО. Т. 8. С. 94. 113 196 тому же для них было проще и бесхлопотнее вернуться к «прежним законам», получив «по препорции» или «сколько повелено будет» необходимое число работников. Покупка людей должна была сопровождаться покупкой земли, но не для занятий земледелием, а для строительства новых предприятий и жилья для работников. Существовала еще одна проблема. Уже действующие «фабрики» и заводы, принадлежавшие купечеству вместе с крепостными крестьянами, следовало закрепить за их владельцами: «тем купцам, которые уже имеют фабрики и заводы, и при оных крестьян, оставить их за ними и за их потомками»115. Таким образом, крупнейшие предприниматели претендовали на гарантированную законодательную защиту имущественных прав и уравнение своего статуса со статусом дворянства в важнейшем вопросе – владении землей и бесплатной рабочей силой. Наиболее полно притязания крупных промышленников выразил депутат Афанасий Бекишев. По его мнению, тех, кто «к славе России» может основать новую «фабрику» или завод, следует жаловать «дачею земель»116. Подобные притязания характерны для 15 % купечества. Предприниматели в очередной раз подчеркнули свое значение для страны, утверждая, что их деятельность не менее важна для славы Отечества, чем военная или дипломатическая служба дворян. О втором аспекте основания новых «фабрик» и заводов – личной выгоде – купечество предпочитало умалчивать. Дворянство активно выступало против любых попыток купцов нарушить их монопольное право на крепостной труд. Ярче всего это противостояние выразилось в выступлениях князя М. Щербатова. Покупка купцами людей к мануфактурам, по его мнению, была недопустима. При продаже купеческих предприятий работных людей следовало продавать только дворянам117. Принципиальных возражений по поводу покупки земель для купеческих заводов Щербатов не выдвигал, хотя и предупреждал, чтобы купленные земли 115 Сб. РИО. Т. 8. С. 40. Сб. РИО. Т. 8. С. 49. 117 Сб. РИО. Т. 8. С. 58 – 60. 116 197 использовались именно для нужд заводов, а не для других целей, и чтобы купцы ни в коем случае не «одворянивались», не превращались в крупных землевладельцев. Таким образом, в выступлениях Щербатова были четко очерчены границы экономического функционирования купечества: создавать «фабрики» и заводы разрешается, владение землей возможно только на условном праве (для обеспечения деятельности предприятий), владение крепостными недопустимо. С небольшими вариациями эта точка зрения высказывалась всеми дворянскими депутатами. Как показала практика, основания для опасений по поводу «одворянивания» купцов имелись. На русских мануфактурах XVIII в. существовал значительный разрыв между количеством купленных к предприятиям крепостных и числом крестьян, реально занятых в производстве. Например, за промышленными предприятиями Москвы в 1769 г. числилось 7760 покупных и вотчинных рабочих, но из них в производстве реально было занято только 5104 чел., т. е. не более двух третей118. Следовательно, часть купленных крестьян использовалась «не по назначению» – в домашнем хозяйстве, в аграрном секторе. Такое положение фактически уравнивало крупнейших промышленников с дворянами. Свое нежелание расширить права купцов дворяне обосновывали государственными интересами. Никифор Толмачев, депутат от дворянства Любимского уезда, предложил, чтобы государство «отписало от фабрик» закрепленных за предприятиями казенных людей, если «от них извлекают пользу одни фабриканты». Этим разночинцам следует разрешить по свободному найму работать там, «где они сами пожелают по свободному договору» 119. Таким образом, низкая рентабельность купеческого предприятия, с точки зрения дворянства, была основанием для своеобразной карательной санкции. Изыскивая возможности ограничить купеческое предпринимательство, дворяне даже допускали возможность создания рынка рабочей силы из «казенных людей». Условием функционирования этого рынка являлось использование наемной 118 119 РГАДА. Ф. 259. Оп. 1. Кн. 375 / 3946. Л. 215. Сб. РИО. Т. 8. С. 90 – 91. 198 рабочей силы только на купеческих мануфактурах, сами помещики предпочитали ориентироваться на труд своих крепостных, исходя из «законного права». Таким образом, по вопросу использования трудовых ресурсов точка зрения купечества не была однозначной. Основные претензии к власти преимущественно касались вопроса о количестве рабочей силы, а не о ее происхождении. Владельцы крупных заводов, для которых требовалось большое количество рабочих, безусловно, стремились раз и навсегда решить вопрос путем приобретения людей для своих предприятий. В условиях господства крепостнических отношений применение принудительного труда казалось наиболее доступным и привычным. Помимо прочих факторов, определенную роль здесь играла и инерция мышления. Вместе с тем часть купечества при создании равных условий с дворянством была готова перейти и на вольнонаемный труд. Это требование «равенства» – в данном случае законодательного равенства с дворянством в обеспечении промышленных предприятий рабочей силой – можно рассматривать как одно из проявлений просветительской идеологии. Данная позиция была характерна в основном для районов, где была сильна конкуренция дворянской мануфактуры. Второй сферой применения купечеством подневольного труда являлось сельскохозяйственное производство. На севере Европейской России, особенно в Архангелогородской губернии, из массы государственных крестьян постепенно выделилась категория половников. Среди владельцев половников назывались посадские люди и купцы. Как писали сами крестьяне в своих наказах, в результате потери земель их отцами, дедами и прадедами они в настоящее время «имеют жительство в половничестве, а урожай всякий делят пополам со своими владельцами»120. Купечество данного региона отстаивало право сохранить за собой попавших к ним в зависимость крестьян. В сельскохозяйственном производстве в большинстве регионов России купечество не могло соперничать с дворянами прежде всего из-за отсутствия собственной земли и прав на ее приобретение. В северных 120 Сб. РИО. Т. 123. С. 195, 218. губерниях при 199 относительно невысоком развитии дворянского землевладения шел стихийный процесс мобилизации земли, концентрации ее в руках «деревенских владельцев» из посадских людей и купцов. Здесь вопрос решался однозначно: закрепление половников за новыми землевладельцами с правом передачи их по наследству. Юридически половники оставались государственными крестьянами, но фактически находились на положении крепостных. Таким образом, новоявленные «владельцы» явно стремились получить важнейшие права и привилегии дворянства – право собственности на землю, право собственности на зависимое население. Б.Н. Миронов отмечает, что это типичный пример превращения договорных отношений в крепостнические вследствие того, что в России земельная собственность и власть были нерасторжимы121. В Сибири при наличии свободных земель часть купцов высказывала намерение заняться «размножением хлебопашества», жить в деревнях «своими домами». В то же время они стремились сохранить свой купеческий статус, «остаться в ведении магистратском». При небольшой заселенности территории и, в частности, относительной малочисленности крестьянского населения эти купцы-хлебопашцы имели мало шансов превратиться в «деревенских владельцев» и обзавестись своими крепостными. Борьба за рабочую силу приобретала исключительно острую форму. Столкновения происходили как между предпринимателями, так и между предпринимателями и дворянами-помещиками. Дворяне Ряжского уезда (Воронежская губ.) в своем наказе прямо обвиняли содержателей суконных фабрик и железоделательных заводов в использовании на промышленных предприятиях труда «беглых дворянских людей и крестьян», которых предприниматели «держат безопасно». Поэтому соседство «фабрикантов» помещики считали просто вредным для своего хозяйства. Более того, вернуть беглого крестьянина от «фабриканта» было практически невозможно, так как владельцы крупных предприятий были неподсудны местным властям. Начинать против них тяжбу в Берг- или Мануфактур-коллегии было невыгодно, так как 121 Миронов Б.Н. Социальная история России. Т. 1. С. 375. 200 расходы на отыскание сбежавшего крестьянина могли превысить стоимость покупки нового крепостного122. В результате заводчики еще больше «наглели», подговаривали крестьян, уводили и увозили их на свои предприятия, «не почитая таких крестьян за беглых»123. Крупные заводовладельцы даже не останавливались перед прямым захватом крестьян у мелкопоместных дворян, принуждая их к работе на своих заводах. Не являлось редкостью и переманивание предпринимателями друг у друга работных людей. Конфликт между владельцами двух стекольных фабрик в Судогодском уезде Владимирской губернии – купцом С.Вороновым и «дворяншей» М. Мальцовой – произошел из-за того, что Мальцова обнаружила на заводе Воронова трех бывших своих крепостных, сбежавших некоторое время назад вместе с семьями. Попытка вернуть крестьян закончилась колоссальной дракой, в которой приняли участие около 40 человек – мастеровые, сотские, судебный заседатель и даже священник124. Запрет на покупку крепостных125 и нехватка рабочей силы вызывали стремление «обойти» закон. Так возникла практика своеобразной «аренды» крепостных. Схема была довольно простой. Дворяне в счет своих долгов или просто по договору отдавали «в работы» купцам своих крестьян или дворовых, иногда целыми семьями. Отдавали «на завод» и детей. При «отдаче» заключался контракт, в котором оговаривалась оплата за произведенную работу и ряд дополнительных условий. Деньги за работника (обычно 100 – 120 руб. в год за человека) получал владелец крестьян, за ребенка родители получали от 12 до 18 руб. Переданные «в работу» находились на содержании нанимателя126. По условиям договора работнику предписывалось «жить при заводе неотлучно», «быть во всем послушну», не воровать и «с воровскими людьми не знатца», «в карты не играть». Уже перечисление этих условий характеризует качество 122 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 109, ч. IX. Л. 283 – 285, 289 – 290. Недосекин В.И. Указ. соч. С. 261. 124 Киприянова Н.В. Особенности правосознания провинциального купечества в XVIII в. // Провинциальный анекдот: Чтения по региональной казуальной истории. Вып. IV. Шуя, 2004. С. 62. 125 Государство восстановило право покупки крепостных к мануфактурам в 1798 г. 126 ГАВО. Ф. 92. Оп. 6. Д. 177. Л. 1. 123 201 рабочей силы, которую использовали купцы. В случае причинения нанимателю ущерба наемного работника могли отдать «в зажив»127. Таким образом, не имея возможности покупать крепостных, купцы фактически арендовали работников для своих предприятий. Претензии в адрес наемных приказчиков, извозчиков, сидельцев составляют в совокупности 2,3 %128. Депутат от однодворцев Елецкой провинции М. Давыдов прямо указывал, что незнакомые извозчики, «приметя, что у купца есть деньги», могут оставить его «коварным образом на дороге, случается, что других и умерщвляют»129. Наиболее полную картину злоупотреблений в своем «мнении», поданном на 32-м заседании комиссии, представил член Коммерцколлегии С. Меженинов. «Своевольство» извозчиков доходило до того, что полученные у хозяина товары они сгружали «на дороге у своих сообщников крестьян», не доезжая до места назначения. Крестьяне же, «расхитив не малую часть оных», не возвращали оставшиеся товары до тех пор, пока купцы не заплатят все, что от них потребуют130. «Бедные купцы» (определение С. Меженинова. – Н. К.) не только несли прямые убытки, но и должны были отвечать за не поставленные в срок товары, невыполнение контрактов. Данная ситуация также была связана с неразвитостью рынка труда: найти необходимое количество подвод в короткий срок (сроки диктовались обычно началом работы ярмарок) с надежным поручительством или письменными обязательствами было довольно сложно. В связи с этим купцам приходилось рисковать, что часто оборачивалось серьезным ущербом. Практика подобных «беспорядков» была результатом отсутствия четкого законодательства, вследствие чего купцы даже не могли потребовать со своих бывших извозчиков возмещения убытков. Жалобы на кражу извозчиками товаров в Уложенную комиссию подали представители 117 городов131, что свидетельствует о массовости данного явления. Не случайно 127 РГАДА. Ф. 745. Оп. 1. Д. 59. Л. 4 об. См.: Приложение I.3. 129 Сб. РИО. Т. 8. С. 86 – 87. 130 Сб. РИО. Т. 8. С. 49. 131 См.: Приложение I.2. 128 202 требование судить наемных работников «словесным судом» или в магистрате составляет примерно 0,8 %132. Устойчивость данной ситуации обусловливалась как несовершенством законодательства, так и слабым развитием транспортных услуг, особенностями ярмарочной торговли и низким уровнем торгово- предпринимательской культуры. Только в наказе жителей Санкт-Петербурга было выдвинуто предложение о создании некоего подобия транспортного агентства из наемных карет и извозчиков. Требование «брать с наемных извощиков своеручные письма», чтобы частично оградить купцов от мошенничества с их стороны, составляет всего 0,209 %133. Просьба о приобретении людей «во услужение» включает в себя не только вопрос о домашней прислуге, но и об использовании крепостных в торговой деятельности – «к порядочному содержанию и к способному произвождению разных торгов, как в домах, так и в отъезд». Эта идея неоднократно высказывалась купечеством на протяжении всего XVIII в., что уже было отмечено Н.В. Козловой134. Купцы опасались доверять свое торговое предприятие вольнонаемным работникам. Претензии к приказчикам и торговым агентам были примерно такими же, как к извозчикам. Наиболее полно позиция купцов по данному вопросу была выражена в наказе жителей Опочки (Псковская провинция). На первом месте среди ожидаемых неприятностей от наемных работников стояло воровство, от которого невозможно было уберечься. Пересылка в другой город с наемным приказчиком денег могла закончиться их полной потерей из-за его «мотовства» или пьянства. Такой работник, «что в свои руки ни примет, то уже почитает своим», – жаловались купцы135. Получение компенсации за украденный товар или деньги, как и в случае с извозчиками, становилось проблематичным из-за сложной системы судопроизводства. Определенную роль играл и статус самого купца. В «отыскании удовольствия в судебных местах» купец сталкивался не только с крестьянином, 132 Данное требование включено в п. 12 Таблицы укрупненных категорий. – См.: Приложение III. Приложение III. П. 70 134 Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII веке. С. 328. 135 Сб. РИО. Т. 107. С. 277. 133 203 который совершенно не собирался сознаваться в воровстве. Помещичьи крестьяне могли рассчитывать на поддержку со стороны своих хозяев, а за дворцовыми или государственными крестьянами стояли различные «команды», соперничать с которыми купец не мог136. Поэтому «домашния малыя воровства» чаще всего оставались без последствий. Купцы в наказах совершенно определенно писали, что наказывать наемных работников не смеют, «боясь их владельцов». Неоднократно воровство сопровождалось убийством «неверными работниками» своих хозяев. Недовольство вызывало и отношение приказчиков к порученному делу, которое они исполняли «неохотно», «с понуждением». Третьим поводом для критики в адрес наемных работников было их отношение к самим работодателям. Купцов оскорбляло, что в ответ на замечания в свой адрес приказчики «делаются ослушными», «так переговаривают и ругают, что и слышать стыдно». Когда же хозяин своего работника «за продерзости побьет» (надо полагать, в воспитательных целях), то «наемщик» просто уходит. Выплаченные ему вперед деньги вернуть также не представлялось возможным. Подобное поведение, полагали купцы, основывалось на твердом убеждении, что «у хозяев не век жить», и наемные работники не имеют «такого страха, как должно рабу»137. Вместе с тем в некоторых выступлениях купечества высказывалась и противоположная точка зрения. Депутат Астрахани П. Самарский отмечал, что в Российской империи «есть довольно таких неверных прикащиков», которые растрачивают хозяйский капитал. Однако есть и «безрассудные хозяева», которые по окончании срока найма стараются удержать работника самым простым способом, не выдавая ему паспорт и заработанные деньги138. Предложение установить наказание (штраф) за ложные начеты на наемных работников в депутатских наказах высказывалось всего три раза139. В случае обращения в суд купец и его наемный работник оказывались в неравном положении. С приказчика суд мог потребовать возмещения причиненного ущерба, но, как правило, «наемщики» просто не обладали такими 136 См.: Приложение II. № 2279, 3062, 4957, 5074, 5201, 7243. Сб. РИО. Т. 107. С. 277, 355; Т. 144. С. 341. 138 Сб. РИО. Т. 14. С. 163. 139 См.: Приложение II. № 74, 760, 1306. 137 204 средствами, поэтому даже продажа с аукциона их имущества не давала возможности «удовольствовать» купца. Вместе с тем при обращении наемного работника в суд, «присутственное место», вызвав хозяина, требовало произвести немедленный расчет с приказчиком. Во избежание подобных взаимных претензий П. Самарский предлагал предусмотреть в новом законодательстве наказания как для нечестных приказчиков, так и для злоупотреблявших своим положением хозяев. За задержку расчета купец за каждый месяц работы должен был выдать двойную плату, а недобросовестный приказчик в возмещение ущерба не только лишался своего имущества, но и подвергался публичному наказанию плетьми. В случае недостатка денег для полной уплаты долга в соответствии с указом от 19 июня 1736 г. должника следовало отдать «в зажив»140. Как предполагал П. Самарский, опасаясь наказания, приказчики «перестанут разорять своих хозяев»141. Требование покупки крепостных купечество обосновывало также необходимостью отъезда в другие города по своим торговым делам. Постоянно подчеркивалось, что оставлять семьи без присмотра «верного человека» опасно, да и мужские работы в доме должны выполняться. Кроме того, наиболее обременительные городские службы, в том числе рогаточные караулы, тоже могли бы взять на себя купленные крепостные крестьяне142. Таким образом, один из основных вопросов осуществления социальной функции купечества – обеспечение производственной деятельности рабочей силой – требовал безусловного вмешательства верховной власти. Это в равной степени относилось как к использованию крепостного труда, так и законодательному оформлению отношений найма. В целях преодоления недостатка в рабочей силе государство стало применять насильственную мобилизацию. Предлогом для такой мобилизации служили отсутствие паспорта, определенного места жительства или «пропитания», мелкие правонарушения, внебрачное происхождение, «дурная 140 ПСЗ – I. Т. IX. № 7013. Сб. РИО. Т. 14. С. 162. 142 Сб. РИО. Т. 93. С. 86. 141 205 слава» и т. д. Указом от 18 января 1721 г. «винных баб и девок» предписывалось отправлять в распоряжение владельцев мануфактур143. Такая политика сохранялась на протяжении всего столетия. Законы 50–60-х гг. XVIII в. позволяли навечно отдавать «в работу» на мануфактуры людей, за которыми не числилось особых преступлений: «шатающихся по миру» разночинцев, «баб и малых ребят» из богаделен, «праздношатающихся» солдатских вдов144. Во второй половине 1760-х гг. Мануфактур-коллегия массово отправляла на мануфактуры пауперов по самым разным основаниям. Это могли быть проторговавшиеся купцы (на срок до семи лет), женщины (за побеги от мужей и воровство), солдатские жены. Купцы в подаваемых челобитных требовали от полицейских властей проведения специальных облав на нищих и солдатских жен, чтобы затем в принудительном порядке направлять их на предприятия. Даже на рубеже XVIII–XIX вв. были зафиксированы случаи принудительного направления женщин на купеческие мануфактуры145. Второй возможностью восполнить недостаток рабочей силы правительство считало использование труда малолетних. В городских депутатских наказах зафиксировано всего два предложения о продаже купцам «странствующих сирот Коллегии экономии»146. С 1744 г. Сенатом было разрешено отдавать «навечно» владельцам фабрик и заводов детей, которые не имеют никаких родственников и «лишены пропитания»147. Судя по отчетам воспитательных домов, и в начале XIX в. их подопечные в большом количестве отправлялись на мануфактуры148. Об использовании технических достижений в производстве как факторе предпринимательской культуры во второй половине XVIII в. говорить фактически не приходится. Одной из традиционных и повсеместно распространенных отраслей промышленности для купечества было кожевенное производство. До середины XVIII в. производимая на предприятиях юфть пользовалась высоким спросом и носила название «русской кожи». Через Санкт-Петербург ее в больших 143 ПСЗ – I. Т. VI. № 3808. ПСЗ – I. Т. XV. №. 11485. 145 Полянский Ф.Я. Указ. соч. С. 284, 285. 146 Сб. РИО. Т. 144. С. 357. 147 ПСЗ – I. Т. XII. № 8989. 148 Полянский Ф.Я. Указ. соч. С. 287. 144 206 количествах отправляли за рубеж, особенно в Англию149. Прибыль от ее продажи составляла приблизительно 22 %, и это был третий по прибыльности товар после железа и полотна150. Возможно, именно стабильно высокие доходы не стимулировали купцов усовершенствовать производство. Подавляющее большинство заводов были мелкими заведениями, где в процессе выделки кож принимали участие и сами хозяева, и члены их семей. Наемных работников было обычно немного – от 1 до 7 чел.151 К середине XIX столетия отрасль дошла до плачевного состояния, экспорт юфти сократился более чем в четыре раза152. «Русская кожа» все больше уступала по качеству зарубежной. Правительство разрешило выпуск за границу сырых кож. Иностранным торговцам было выгоднее покупать по более низкой цене невыделанную кожу и поставлять ее собственным промышленникам, тем самым поддерживая своего производителя. Таким образом, одно из требований депутатских наказов153 – преобладающее развитие обрабатывающей промышленности вместо поставок за границу сырья – правительство в данном случае проигнорировало. Технология выделки кож на мелких предприятиях практически не изменялась столетиями. Сами купцы не торопились вкладывать дополнительные капиталы в производство, в том числе – для внедрения технических усовершенствований. В середине XIX в. современники отмечали, что способы обработки кожи «и поныне остаются в первобытном состоянии, упорно чуждаясь всех улучшений»154. Даже в самой передовой текстильной промышленности технические новинки появились лишь в XIX в. Вязниковский купец Г.С. Елизаров первым в России ввел на своем предприятии механическое прядение льна, для чего из Англии были выписаны и установлены специальные машины. Впоследствии он 149 Лядов И. Топографическое описание Владимирской, Суздальской, Переславской-Залесской и Юрьев-Польской провинции городов в 1760 годах // Ежегодник Владимирского губернского статистического комитета. Владимир, 1880. Т. III. С. 1-25. 150 Яковцевский В.Н. Купеческий капитал в феодально-крепостнической России. С. 71. 151 Демкин А.В. Обрабатывающая промышленность России в конце XVIII - начале XIX в. С. 182. 152 Семенов А. Изучение исторических сведений о российской внешней торговле. СПб., 1858. С. 478. 153 См. Главу V.1 настоящей работы. 154 Исторический взгляд на промышленность города Суздаля и его уезда // ВГВ. 1867. № 15 (часть неоф.). 207 механизировал и полотняные фабрики, на которых стали использовать механические ткацкие станки и паровую машину155. Это помогло ему в период кризиса полотняной промышленности не только сохранить экономические позиции, но и расширить производство. Следовательно, активного стремления к усовершенствованию производства в рассматриваемый период купцы не проявляли. Это было связано не только с определенной инертностью мышления, привычкой действовать «как отцы и деды», но и с нехваткой средств: внедрение новых технологий, закупка машин требовали денег, которых у подавляющей массы купечества не было. Свою роль сыграло и настороженное отношение купечества к образованию. Таким образом, в последней трети XVIII в. купцы столкнулись с тремя серьезными проблемами: узостью рынка труда, качеством работы, выполняемой наемными работниками, и неразработанностью законодательной базы, что заставляло купечество искать любые возможности для обеспечения своей производственной деятельности. Восприятие купечеством проблемы характера используемой на своих предприятиях рабочей силы в последней трети XVIII в. было неоднозначным. В депутатских наказах в Уложенную комиссию преобладало требование восстановить для купцов право использовать принудительный труд. Такая форма труда была привычной, к тому же работник полностью зависел от своего хозяина. Лишь в отдельных случаях, как правило, не в наказах, а в выступлениях депутатов, говорилось о возможности применения наемного труда при создании равных условий с дворянством. Купечество ни в коей мере не стремилось к отмене крепостного права, хотя реализация их предложений могла несколько сузить сферу приложения подневольного труда. Подавляющая часть купечества понимала, что не обладает теми правами на владение крепостными, какие были у дворянства. В связи с этим основной проблемой для купцов было ограждение своих предприятий от острейшей конкуренции со мануфактуры. 155 Вязниковские купцы и промышленники // Торговая площадь. 2008. № 1. С. 2. стороны вотчинной 208 Привлечение наемных работников на промышленные предприятия осложнялось особенностями миграции крестьян. Только широкое развитие оброчной системы делало экономически необходимым отход крепостных на «сторонние» работы по найму, что позволяло использовать их труд на купеческих «фабриках». Однако привлечение крестьян-отходников ставило развитие производства в зависимость от сезонности сельскохозяйственных работ. Это приводило к резкому сокращению деятельности на мануфактурах в летнее время. Подобная вынужденная «цикличность» производства, невозможность рассчитать объемы выпускаемой необходимость продукции, обучения вновь постоянные нанимаемых поиски рабочей работников силы, заставляли предпринимателей просить о восстановлении для себя права покупки крепостных. Однако в данном вопросе правительство в течение длительного времени не шло ни на малейшие уступки. Единственное, чего смогли добиться купцы, это сохранить уже имеющихся крепостных рабочих за своими предприятиями. Вопрос о рабочей силе, как и о праве собственности на средства производства, являлся базовым. Без его решения купечество не могло выполнять одну из основных своих социальных функций – осуществление процесса производства. Обращение за помощью к верховной власти в конце 60-х гг. XVIII в. было вполне естественным. Не только купцы, но и дворяне признавали, что «лишних людей» для найма на мануфактуры в России на данном этапе слишком мало. Привлечение труда пауперов и малолетних (по аналогии с Англией) проблемы рабочей силы не решало. Правительство заняло совершенно однозначную позицию – право на принудительный труд и личность работника принадлежит только дворянству. Исключение составили лишь те крепостные, которые уже числились за купеческими мануфактурами. Поэтому купечеству приходилось исходить из тех жестких ограничительных рамок, в которые его поместило государство. Второй большой проблемой, помимо неразвитости рынка рабочей силы, являлось качество труда наемных работников. Отсутствие зафиксированных обязательств, как с одной, так и с другой стороны, позволяло использовать 209 работника в разных сферах (в «услужении» и «работах») и не заботиться об ограничении количества выполняемой работы. Крестьяне, нанимавшиеся на мануфактуры, рассматривали эту сферу деятельности как дополнительную, работать на предприятии их заставляли объективные условия малоземелья и низкой доходности собственного хозяйства. К тому же характер трудовой деятельности значительно отличался от привычного цикла сельскохозяйственных работ. Поэтому сам наем в определенной степени также можно рассматривать как принуждение, что в сочетании с мизерной оплатой труда вызывало и соответствующее к нему отношение. Кроме того, проблемы предпринимателей по поводу не выполненных в срок заказов, приостановки торговой деятельности и понесенных вследствие этого убытков наемных работников напрямую не касались. Данную проблему купечество также пыталось решить с помощью государства, так как требовалось законодательное оформление схемы «предприниматель – наемный работник». Установление договорных отношений предполагало юридическое равноправие субъектов, определение на основе соглашения прав и обязанностей каждой стороны. Промышленное и торговое законодательство безнадежно отставало от реальной ситуации. Анализ требований купцов, поданных в Уложенную комиссию, в сравнении с практикой показывает, что в указанный период культура предпринимательской деятельности была низкой. Это проявлялось и в отсутствии грамотно поставленного учета выполненной работы, и в отношении предпринимателей к работникам, как к «рабам», которые должны «страх иметь». В этом контексте предложение о введении договоров найма можно рассматривать как осознание купечеством необходимости перехода на новый уровень отношений, где работодатель и работник выступают как партнеры. 210 3.3. Проблемы кредитования и банкротства купеческого капитала Обеспечение торгово-предпринимательской деятельности купечества во многом зависело от наличия свободных средств, которые можно было вложить в дело. В условиях низкого уровня жизни подавляющей массы населения покупательная способность была невысокой, что замедляло оборот капитала. Поэтому особенностью профессиональной деятельности российского купечества являлось «ничтожное количество капиталов» и недостаток кредита156. Торговые операции приходилось осуществлять не только на собственные средства, но часто и на заемные деньги157. Потребность в кредите испытывали все купцы, но особенно те, кто занимался отъезжим торгом. В современной литературе отмечалось, что полученные в кредит средства составляли от 30 до 80 % оборотного капитала купца. Таким образом, кредитные сделки не имели случайного характера, а органически включались в процесс организации торговой деятельности крупного купечества158. Проблема заключалась в том, что до середины XVIII в. в России не было никаких форм организованного кредита. Единственным носителем ссудного капитала были ростовщики, а на первом месте по числу получаемы ссуд находилось купечество159. В исследованиях С.Я. Борового со ссылками на французские источники XVIII в. приведены процентные ставки тех лет. Они составляли от 20–30 % до 52 % в год (по 1 % в неделю)160. По сведениям Н.Б. Голиковой величина ростовщического процента при краткосрочном кредите могла доходить до 5 % в месяц (60 % годовых)161. Высокие проценты приводили к тому, что у купцов, прибегавших к кредиту, темпы роста собственного торгового 156 Мигулин П.П. Экономический рост Русского государства за 300 лет. М., 2012. С. 75. См.: Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII веке. С. 192. 158 Голикова Н.Б. Кредит и его роль в деятельности русского купечества в начале XVIII в. // Русский город (исследования и материалы). Вып 2. М., 1979. С. 169. 159 Голикова Н.Б. Ростовщичество в России начала XVIII в. и его некоторые особенности // Проблемы генезиса капитализма. К Международному конгрессу экономической истории в Ленинграде в 1970 г. Сб. статей. М., 1970. С. 250. 160 Боровой С Я. Кредит и банки в России: (середина XVIII в. – 1861 г.). М., 1958. С. 93. 161 Голикова Н.Б. Ростовщичество в России начала XVIII в. и его некоторые особенности. С. 264 – 268. 157 211 капитала были исключительно низкими. В свою очередь замедленные темпы роста тормозили процесс естественного и устойчивого соединения торгового капитала с производством162. Это мешало развитию торговли и экономическому развитию страны в целом, создавало дополнительные сложности в осуществлении предпринимательской деятельности купечеством. Часто ссужали друг друга и сами купцы, при этом многие из них выступали одновременно и как кредиторы, и как должники. По мнению исследователей, необходимость не только прибегать к кредиту, но и давать в кредит диктовалась прежде всего типичным для всякой торговой деятельности стремлением ускорить оборот капитала и избежать замораживания средств, избавиться от «лежалых» денег163. Проблема кредитования была тесно связана с проблемой банкротства. Само купечество этот вопрос интересовал прежде всего с точки зрения обеспечения их прав в связи с потерей состоятельности «от огня или от другого какого несщастия». Однако законодательство первой трети XVIII в. было обеспокоено не столько судьбой должника, сколько способами выколачивания из него денег164. В начале 60-х гг. существовало уже 4 редакции Устава о банкротах. Для работы над ним привлекались как российские купцы, «разумные, знающие коммерцию», так и фабриканты. Комиссию о коммерции интересовало также мнение и иностранных купцов, ведущих торговлю в России165. Купечество неоднократно вносило предложения о разграничении степени ответственности банкротов «от обманства» и «без вины». Этот вопрос был исключительно актуальным для купцов. Несмотря на активное обсуждение, разработка устава затянулась до самого конца XVIII в. В литературе высказывалось мнение, что принятие столь важного для купечества закона стало возможным 162162 после того, как в нем оказались заинтересованы дворянско- Голикова Н.Б. Кредит и его роль в деятельности русского купечества в начале XVIII в. С. 193 – 196. См.: Голикова Н.Б. Кредит и его роль в деятельности русского купечества в начале XVIII в. С. 191 – 192. 164164 См.: Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII веке. С. 192 – 197. 165 РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 495. Л. 14, 49. 163 212 чиновничьи слои общества, и была разработана касающаяся их собственности часть Устава166. Деятельность созданных в 50–60-е гг. XVIII в. Государственного заемного банка, Медного и Астраханского банков вопросов кредитования купечества не решала167. Современники отмечали, что всем требуется «совершенная и твердая вера о непоколебимости на всегдашнее время» действующих банков168. На неудовлетворительную ситуацию с кредитами для купцов обращали внимание и высшие сановники. Так, губернатор Астрахани в рапорте, поданном в Сенат, писал: «Душою в торговле почитать должно кредит, которого здесь один к другому не имеют, а те, кои сделали доверие, почти всегда сопровождаются тяжбою и ябедою так, что та или другая сторона бывает обманута»169. Упомянутые «тяжбы», «ябеды» и обманы характеризуют отношение купечества к кредитным операциям. Ситуация в Астрахани осложнялась тем, что со второй половины XVII в. торговля с Востоком здесь была монополизирована армянскими купцами. Н.Я. Озерецковский в своем «Путешествии по России» отмечал, что в Астрахани даже функционировали армянский и индийский гостиные дворы. Не записываясь в состав российского купечества, иностранные купцы проживали в городе по 10–20 лет170, занимаясь торговлей и ростовщичеством составляя серьезную конкуренцию российским купцам. Отсутствие дешевого и доступного кредита стало предметом обсуждения в Уложенной комиссии. С.Я. Боровой полагал, что купеческие наказы совершенно не затрагивали проблему банковского кредитования171. Этот вывод не совсем обоснован. Действительно, в депутатских наказах вопрос о создании кредитных 166 См.: Козлова Н.В. Там же. С. 200–221; Лаппо-Данилевский А.С. Отзыв о сочинении Н.Н. Фирсова «Правительство и общество в их отношении к внешней торговле России в царствование императрицы Екатерины II». СПб., 1906, С. 18. 167 Боровой С.Я. Банки в России в первое десятилетие их существования // Сборник трудов Одесского кредитноэкономического института. Одесса, 1940. Т. I. С. 35 – 50; он же. Банки в России в последней четверти XVIII в. // Сборник трудов Одесского кредитно-экономического института. Одесса, 1947. Т. II. С. 93 – 110; он же. Вопросы кредитования торговли и промышленности в экономической политике России XVIII в. // Исторические записки. М., 1950. Т. 33. С. 92–123; он же. Кредит и банки в России: (середина XVIII в.–1861 г.). М., 1958; Яковцевский В.Н. Указ. соч. С. 46. – В последние годы к данной теме обратился Морозан В.В. См.: Морозан В. В. История банковского дела в России: (вторая половина XVIII – первая половина XIX в.). СПб., 2004. 168 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 197. С. 26. 169 Цит. по: Морозан В.В. Указ. соч. С. 52. 170 Озерецковский Н.Я. Путешествие по России, 1782 – 1783: дневник. СПб., 1996. С. 125. 171 Боровой С.Я. Кредит и банки России. С. 93. 213 учреждений прозвучал довольно робко. В общем объеме первичных элементов категорийного ряда это составляет всего 30 признаков (0,392 %), которые можно разделить на четыре группы: учредить в городе банк, снабдить его определенной суммой, поручить магистрату или ратуше контролировать выдачу кредитов, установить для ссуд определенный процентный сбор. Всего 14 городов Московской, Санкт-Петербургской, Лифляндской, Архангелогородской, Новгородской, Смоленской и Сибирской губерний просили разрешения «учредить по городам банки» («учредить в городе казенную банку»)172. В основном это были города, связанные с портовой торговлей, или расположенные поблизости от пограничных таможен. Предложения об учреждении местных банков «для распространения внутренней коммерции» высказывались и в отдельных «голосах», «мнениях», поданных купцами самостоятельно, вне депутатского наказа, а также в выступлениях на заседаниях Уложенной комиссии. Общий смысл представленных предложений по банкам перекликался с содержанием «прожектов» в Комиссии о коммерции и о пошлинах. Купцы были готовы сами, «в складчину», собрать необходимый капитал для своего кредитования. Для этого предлагалось с первостатейных купцов получить по 300 руб., с купцов второй статьи – по 100, с меньшеплатежных – по 30 руб.173 Банки следовало учредить при городских воеводских канцеляриях или магистратах174. Банкира и бухгалтера предполагалось избрать из купечества и вести «верные записные книги» для учета выданных кредитов175.Принимая во внимание, что основная масса купечества к 60-м гг. XVIII в. относилась к «меньшеплатежным», следует предположить, что подобные учреждения не могли стать полноценными кредитными организациями. К процентным ставкам по кредитам купцы предлагали подходить дифференцированно, «по тонкой справедливости». В отдельных случаях 172 Сб. РИО. Т. 93. С. 468. РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 253. Л. 362. 174 Сопряженность между требованиями развития кредитования и учреждения местных кредитных организаций выражается коэффициентом (+) 0,99. Это демонстрирует явное недоверие купечества к государственной централизованной кредитной политике и стремление «приблизить» кредит к себе. 175 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 253. Л.362. 173 214 допускался беспроцентный кредит – решение о нем следовало принимать «сообща всего купечества совету». Для «бедных но прилежных» можно было установить 2 %, для «ленивых» – 3, а богатым – до 5 %. Размер кредита не должен был превышать 100 руб.176 Эти предложения были изложены в анонимной записке, без указания фамилии автора и даже города. Здесь явно пытались защитить интересы беднейшей части купечества. Об этом же свидетельствует и максимальный размер кредита – 100 руб. Наиболее распространенные мнения по величине процентной ставки сводились от 4 до 8 % в год177. Выдачу кредитов из городских банков должен был контролировать магистрат с обязательным поручительством доверенных лиц. Жители Бежецкого Верха даже предлагали снабжать купцов специальными магистратскими «аттестатами» о кредитоспособности178. В этом случае ответственность за неуплату долга ложилась бы и на членов городской общины. Лишь немногие наказы содержали предложения получить начальный капитал для кредитования из казны. Размер его колебался от 5 тыс. руб. (Рославль, Смоленская губ.) до 100 тыс. руб. (Псков, Новгородская губ.)179. Столь небольшой объем предложений по созданию условий для кредитования внутренней торговли был обусловлен, возможно, традициями, сложившимися в среде горожан в предшествующее время. Обращение предпринимателя к государственному или частному кредиту могло рассматриваться в купеческой среде как признание слабости и плохого состояния дел, как основа для распространения нежелательных слухов о возникших трудностях180. Успех сделки во многом зависел от того, доверяют ли партнеры деловой репутации. Составители многих наказов отмечали, что «купечество обыкновенно имеет между собой корреспонденцию, через которую покупают 176 РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 452. Л. 2 об.–3. РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 253. Л. 362. 178 Сб. РИО. Т. 107. С. 50 – 71. 179 Города Углич, Кашин, Кашира, Бежецкий Верх (Московская губ.), Рославль, Дорогобуж, Белый (Смоленская губ.), Архангельск (Архангелогородская губ.), Шлиссельбург (Санкт-Петербургская губ.), Псков, Каргополь, Устюжна-Железопольская (Новгородская губ.), Пернов (Лифляндская губ.) и Томск (Сибирская губ.). – См.: Сб. РИО. Т. 93, 107, 123, 134, 147. 180 См.: Полянский Ф.Я. Первоначальное накопление капитала в России. С. 91 – 92. 177 215 товары и деньги отдают по векселям, письмам и распискам»181. Практика взаимного кредитования была вполне устойчивым явлением182. О создании или расширении деятельности центральных кредитных учреждений в наказах не говорилось. Сама проблема, между тем, не была решена. Особенно страдали от недостатка средств купцы, связанные с внешней торговлей. Иностранцы, устанавливая высокие ставки по кредитам для русских купцов, оправдывали свои действия тем, что «миллионы денег разных народов потеряны в России нарушением кредита»183. Русские купцы придерживались иной точки зрения. Так, В. Крестинин, представитель архангелогородского купечества, доказывал, что русским купцам приходилось нести гораздо больше убытков от банкротства иностранцев184, и для поправления дел купцам всегда требовались дополнительные средства. Проблема банкротства в целом и все связанные с ней вопросы были весьма актуальны. Особое неудовольствие купцов вызывало ложное (умышленное) банкротство, жертвой которого мог стать любой предприниматель185. Подобное мошенничество было распространенным явлением, так как в общем категорийном ряду этот признак составляет 1,855 %. Негодование купцов было направлено против тех, кто набирал по векселям значительные суммы денег, уже изначально не собираясь расплачиваться. Часто кредит брался «для распространения коммерции», но фактически использовался для покупки дорогих вещей для личного пользования186. Затем должники производили распродажу имущества подставным лицам, «подложно». Распродавалось все, включая дом, различную 181 Сб. РИО. Т. 107. С. 34, 166. Махинации с кредитами также не являлись редкостью. В делах Кабинета Екатерины II сохранилось прошение, датированное 1790 г., московского городского головы Губина. Он жаловался, что некий московский купец Нот Хаймов, «прозываемый Нотка», сумел собрать «у многих купцов в долг товаров» на сумму 500 тыс. руб. и скрылся из Москвы. В результате его «деятельности» один из пострадавших, Иконников, «преждевременно умер», второй, А. Шошин, «впал в болезни и более года находился без движения, а многие лишились невинно честного имяни». – См.: РГАДА. Ф. 10. Оп. 3. Д. 581. Л. 13 – 13 об. – Для сравнения можно напомнить, что для записи в первую гильдию по указу от 21 апреля 1785 г. купцу было достаточно 10 тыс. руб. – См.: ПСЗ – 1. Т. XXII. № 16188. 183 Боровой С.Я. Кредит и банки в России. С. 93. 184 Крестинин В. Исторические примечания о коммерческом кредите, внешния торговли по делам прошедшего века российских купцов вообще // Новые ежемесячные сочинения. 1792. Ч. XXVI, октябрь. С. 4. 185 Об этом же свидетельствует и коэффициент корреляции. Сопряженность между группами требований о вексельном обращении и наказании за мошенничество с кредитами выражается коэффициентом (+) 0,77. 186 РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 470. Л. 2. 182 216 утварь и мелкие «пожитки»187. Подобное «душевредство» было довольно трудно выявить. Уже в Комиссии о коммерции звучали предложения подобных «злодеев и вредителей российской коммерции» наказывать таким образом, чтобы удержать их от злых умыслов188. В наказах в Уложенную комиссию купцы предлагали ввести против ложных банкротов самые суровые меры: штрафовать «втрое», расспрашивать «с пристрастием» (т. е. под пытками), отправлять на каторгу и даже «смертию казнить»189. Подобная суровость в требовании наказания была вызвана тем, что от ложного банкротства могли пострадать многие лица как напрямую, так и через институт поручительства. В наказах особо подчеркивалась необходимость неотвратимости наказания. Но даже в этой ситуации отдельные предприниматели находили возможность для мошенничества. В соответствии с указом от 19 июля 1736 г.190 «банкруты» направлялись либо на различные казенные работы, либо на работы к частным лицам – «искупителям». Эта практика получила название «зажив» и оставалась неизменной до октября 1834 г.191 «Зажив» – форма работы должника на кредитора или какое-либо лицо до тех пор, пока должник своей работой не погасит суммы долга с процентами. Процедура отдачи в «зажив» начиналась с публикации магистратом объявления о вызове желающих принять должника «в партикулярную работу». Известны случаи, когда разорившийся купец сам «приискивал» себе человека, готового взять его «к себе в житье и во услужение»192. Если желающих не находилось, должник находился под стражей до вынесения решения и мог быть отдан в «казенную работу» – обычно в работный дом на территории губернии. При передаче частному лицу должник не имел права уйти от своего хозяина, иначе мог оказаться на каторге. Законом устанавливалось, что в течение года человек, поступивший в «зажив», мог отработать всего 24 руб., 187 Сб. РИО. Т. 134. С. 342. См.: Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII в. С. 194. 189 См.: Приложение I.2. № 6358 (Ряжск). 190 ПСЗ – I. Т. IX. № 7013. 191 ПСЗ – II. Т. IX. Отд. 2. № 7443. 192 РГАДА. Ф. 691. Оп. 1. Д. 3350. Л. 19 – 21. 188 217 из которых лишь половина шла на погашение долга, вторая часть – на личное содержание и уплату податей. Хозяин отданного в «партикулярную работу» разорившегося торговца был обязан ежегодно вносить в магистрат по 12 руб., которые находились на хранении для возвращения истцу193. Передача в «зажив» применялась как к мужчинам, так и к женщинам, если они в качестве главы семьи объявляли капитал и не могли расплатиться с долгами194. Современники хорошо осознавали недостатки указанной системы удовлетворения кредиторов. Я.Е. Сиверс подчеркивал, что между купцами нет доверия, потому что «самый первый обманщик и банкрут, хотя по законам на каторгу и посылается, себя за 24 руб. откупить может и под другим именем торговать с тем капиталом, который от кредиторов утаил»195. Между тем, с течением времени «цена вещам и работам» увеличивалась, а сумма ежегодных выплат оставалась неизменной196. Если сумма долга равнялась 1500 руб., то должнику пришлось бы работать 125 лет, что совершенно нереально. «Зажив» превращался в форму долгового рабства197. К тому же возвращение долга такими микроскопическими долями мало удовлетворяла купечество. В «партикулярную работу» должника могли забрать и родственники. Тогда «зажив» превращался в формальность, особенно если должнику по просьбе «искупителя» выдавался паспорт для отхода на заработки198. Известны случаи, когда у «искупителя» работало сразу несколько человек199. Таким образом, сама практика «зажива» являлась скорее вариантом решения проблемы рабочей силы, на недостаток которой постоянно жаловались купцы, а не гарантией возвращения растраченных средств. 193 ГАВО. Ф. 17. Оп. 1. Д. 280. Л. 58, 331, 372; Ф. 17. Оп. 1. Д. 280. Л. 15, 410 об. Середа Н.В. Указ. соч. С. 273. 195 Сиверс Я.Е. Доклад о состоянии Новгородской губернии // Русский архив. 1892. Кн. 3. № 10. С. 195. 196 РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 470. Л. 3. 197 См.: Кушева Е.Н. Одна из форм кабальной зависимости в России XVIII в. // Академику Борису Дмитриевичу Грекову ко дню семидесятилетия. Сб. статей. М.. 1952. С. 250 – 251. 198 ГАВО. Ф. 17. Оп. 1. Д. 280. Л. 331; Ф. 17. Оп. 268. Л. 388. 199 ГАВО. Ф. 17. Оп. 1. Д. 280. Л. 372. 194 218 Купцы отмечали, что существовала практика передачи должника «искупителем» в работу какому-либо третьему лицу за более высокую плату (помимо 12 руб.). Поэтому в наказах неоднократно повторялись требования о том, чтобы «в казенную работу вместо себя никого не нанимать», или устанавливать наказание именно в форме каторги, чтобы другим не было соблазнов к подобным «шалостям»200. Высказывалась мысль и о необходимости конфискации имущества для удовлетворения кредиторов, невзирая на имущественное положение членов семьи должника201. Тех, кто разорился «от мотовства», также предлагалось наказывать достаточно строго. В депутатских наказах содержится явное осуждение за неумеренность в тратах. Воронежские купцы очень эмоционально описывали, как некоторые торговцы «возымеют неумеренные расходы, похочат сделать от больших денег дома и домовную утварь, платья и прочее тому подобное». В результате оказывался растраченным не только личный капитал, но и все кредиты202. Так как деловая репутация предпринимателя значила очень много, для особо расточительных торговцев предлагалась специальная форма наказания – «о долгах от мотовства публиковать»203. Особо купцы подчеркивали, что у умышленных банкротов должен «увеличиться их стыд»204. Подобная мера не могла помочь в возвращении долгов кредиторам, но уберегала других предпринимателей от недобросовестных партнеров. Отдельно следует остановиться на отношении купечества к кредиту. Капиталистический кредит – это ссуда денег как капитала. Пользование кредитом предполагает, что заемщик должен выплатить процент кредитору (доход на денежный капитал) и получить свой предпринимательский доход (доход, полученный после уплаты займа и процента). Купец должен изначально предвидеть, просчитывать свой предполагаемый доход, бороться за него. В противном случае кредит просто приведет к разорению. Купечество не одобряло 200 Сб. РИО. Т. 144. С. 376 – 377. РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 470. Л. 4. 202 Сб. РИО. Т. 144. С. 181. 203 Сб. РИО. Т. 93. С. 232. 204 РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 470. Л. 2 об. 201 219 бессмысленные траты, «мотовство», погоню за «домовной утварью» и «платьем», т. е. бесхозяйственную растрату полученных в долг средств. С этой точки зрения можно говорить об «обуржуазивании» экономического поведения части предпринимателей, о становлении буржуазного отношения к собственности. «Законных» банкротов, т. е. пришедших «в несостояние» по уважительным причинам (например, вследствие пожара), купцы просили строго не наказывать и «мучительства не чинить». Иногда упадок купеческого хозяйства был связан с институтом поручителей, в роли которых купцы оказывались довольно часто. Поручительство во многих случаях связывало своеобразной круговой порукой целые группы купцов, систематически ручавшихся друг за друга. Но в таких обстоятельствах провал операций даже одного купца мог тяжелым бременем лечь и на поручителей205. Купцы, занимавшиеся ростовщичеством, не упускали возможности воспользоваться безвыходным положением должника. Некоторые из них в целях получения больших процентов за неустойку сознательно задерживали предъявление векселя к протесту и тем самым ставили должника и поручителя в неизбежную от себя зависимость206. В случае несостоятельности купец также мог попасть на каторгу. Подобная практика вызывала протест городской общины, которой приходилось за каторжан «платить подушные деньги». Одной из причин банкротства купцы называли низкую культуру торговопредпринимательской деятельности. В ряде наказов отмечалось, что многие купцы торги ведут «неосторожно», пренебрегают элементарным учетом и даже не имеют специальных «записных книг». Такие недобросовестные купцы «набирают не только противу своего капитала вдвое, но и вдесятеро». Для понимания психологии подавляющей массы купечества показательны предложения, выдвинутые для предотвращения банкротства. Во-первых, следовало узаконить, чтобы «каждый купец торговал с осторожностию». Вовторых, необходимо установить законом «всегда себя ежегодно считать», «иметь 205 206 См.: Голикова Н.Б. Кредит и его роль в деятельности русского купечества в начале XVIII в. С. 194. Сб. РИО. Т. 107. С. 426 – 428. 220 на все верные записки», т. е. обязательно вести специальные торговые книги, где должны быть отмечены все доходы и расходы. В-третьих, размер ссуды не должен более чем вдвое превышать размер реального купеческого капитала. (Кстати, никаких форм контроля за размерами своего капитала купцы не предлагали.) И, наконец, необходимо всех купцов познакомить с банкротским уставом207, «во всем государстве» его обнародовать208. Наряду со вполне рациональным предложением – обязательное ознакомление с законом – купечество проявляло удивительную наивность, полагая, что законодательное установление «торговать с осторожностию» сможет остановить различного рода авантюристов и мошенников. Не менее наивным выглядит и другое предложение – проторговавшийся купец должен давать «знать в магистрат и своим кредиторам, что, мол, приходит в несостояние». Этот шаг преследовал лишь одну цель – чтобы кредиторы «убытку избегнуть» могли. Как и в большинстве других ситуаций, купечество объясняло свои предложения исключительно государственными интересами: «российская коммерция в цветущее состояние притти никак не может, потому что купцы единственно друг друга разоряют»209. В качестве отдельного вопроса в проблеме регулирования кредитных отношений выделялась ответственность родственников в случае смерти должника. Большая часть наказов предполагала «детей, матерей и жен, не получивших наследство, от долгов уволить». Такое предложение было вполне рациональным, однако не все купцы придерживались этой точки зрения. Жители Пскова, Вологды, Орла и ряда других городов настаивали, чтобы все долги взыскивались с членов семьи банкрота «без отговорок». Аргументировалась данная позиция тем, что ближайшие родственники «тем забранным обще пользовались»210. В наказе горожан Путивля содержится пространное рассуждение о том, что отдельные купцы уверены в безнаказанности своих 207 Разработка нового банкротского устава проводилась по инициативе Комиссии о коммерции. В 1753 г. он был представлен на подпись императрице, но не был конфирмован. – См.: Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество. С. 220 – 224. 208 Сб. РИО. Т. 107. С. 257 – 258; Т. 144. С. 181. 209 Сб. РИО. Т. 144. С. 181 – 182. 210 Сб. РИО. Т. 107. С. 367 – 404. 221 поступков, зная, что «на детях и жене взыскания не будет». Такой торговец, набрав кредитов, «сам между тем умрет» (наверное, специально), и заимодавец останется «без удовольствия»211. Об ответственности поручителей за долги по векселям почти не упоминалось (всего 6 предложений)212. В 1764 г. по городовым магистратам был разослан указ «О неопределении из купецких людей в военную службу без ведома Главного магистрата»213. Закон был издан в связи с тем, что купцы часто отправляли своих проторговавшихся сыновей в армию, стремясь избежать уплаты долгов по векселям. Отныне Военной коллегии запрещалось записывать в рекруты «по прошениям купецких людей», чтобы не разорять кредиторов. Таким образом, основные запросы купечества, изложенные в городских наказах, в области урегулирования кредитных отношений сводились прежде всего к обеспечению интересов кредиторов. Данный факт свидетельствует о том, что среди купцов-составителей наказов многие занимались ростовщическими операциями. И развитие торговли, и развитие мануфактур без финансовой поддержки подтверждала было этот невозможно. факт со Практическая всей деятельность очевидностью, однако купечества требования к правительству о расширении государственного кредитования высказывала лишь незначительная группа предпринимателей. К развитию частного кредитования приводили опасение за свою репутацию, стремление скрыть финансовые трудности и недоверие к деятельности государственных банков. Самым распространенным было предложение «приблизить» кредит к купечеству путем создания местных, пусть и небольших, кредитных организаций. Для подавляющего числа купцов кредит не стал «душой торговли». Отсутствие учета, неспособность или нежелание рассчитать расходы, элементарное незнание закона свидетельствовали о низкой культуре пользования кредитом. Это же подтверждают «тяжбы» и «обманы», возникавшие между 211 Сб. РИО. Т. 144. С. 342. Малоярославец, Верея, Тверь, Одоев, Тула, Углич. 213 РГАДА. Ф. 691. Оп. 1. 1764. Д. 1698. Л. 1 – 2. 212 222 кредиторами и заемщиками, а также непонимание ответственности поручителей по кредиту. По сравнению с предложениями, выдвинутыми купечеством в первой половине – середине XVIII в. в Комиссии о коммерции, в депутатских наказах в Уложенную комиссию прослеживается тенденция повышения ответственности должника за кредит: предписание «торговать с осторожностию», разумное ограничение размеров ссуды, ответственность родственников умершего должника за возвращение долга, обнародование информации о недобросовестных заемщиках. 3.4. Поземельные отношения в городах и представления купечества о собственности Городская земельная собственность является одной из своеобразных форм землевладения в России. Земельный вопрос играл существенную роль во взаимоотношениях феодального государства с населением посадов. Земля и различные угодья постоянно упоминаются в городских наказах. Пашня, выгон, сенные покосы, лес, бортные ухожаи, рыбные ловли, а также дворовые места и другие земли внутри городской черты, которыми пользовались горожане, являлись предметом бесконечных разногласий. Эта проблема почти полностью выпала из поля зрения историков. Вместе с тем исследователи, изучавшие купеческие наказы неоднократно и отмечали выступления остроту депутатов столкновений в Уложенной интересов по комиссии, вопросам землевладения городских сообществ c дворянством, а также c различными категориями 214 крестьян214. Лишь незначительное число работ посвящено Латкин В. Н. Законодательные комиссии в России в XVIII ст.: историко-юридич. исследование. Т. 1. СПб., 1887; Пчелин Н.Н. Екатерининская комиссия «О сочинении проекта Нового Уложения» и современное ей русское законодательство. М., 1913. С. 11; Сивков К.В. Наказ жителей Москвы депутату комиссии 1767 г. и законодательная деятельность императрицы Екатерины II в 60 – 80-е годы XVIII века // Ученые записки / Моск. гос. пед. ин-т им. В. И. Ленина. М., 1949. Т. 60, вып. 2. С. 219; Недосекин В.И. Материалы законодательной 223 некоторым аспектам поземельной политики государства в отношении купечества, в том числе в городе215. Одно из таких направлений – землевладение членов привилегированных корпораций гостей и гостиной сотни, чьи права на землю отличались от прав основной массы купечества216. Изучение данного вопроса – отношение купечества к земле – позволяет представить, как у этого сословия складывалось понятие «собственность», какое место она занимала в системе ценностей формирующейся буржуазии. Господство аграрной экономики в России вплоть до второй половины XIX в. является общепризнанным фактом в отечественной исторической науке. Длительное время город и деревня не были отделены друг от друга, а представляли собой единое административное, социальное, экономическое и культурное пространство217. По данным Г.Ф. Блюменфельда, во второй половине XVII в. в городах Нечерноземного центра производился передел пахотных земель в окрестностях городов по аналогии с крестьянскими общинными переделами 218. «Замедленное развитие русского города» исследователи объясняют длительным господством феодально-крепостнического строя и серией правительственных мер, ограничивавших становление системы местного самоуправления219. Предметом внимания правительства в правах городского землевладения были: закрепление за городами приобретенных ими земель, отвод казенных земель под городские комиссии 1767 г. по Воронежской губернии как исторический источник // Ученые записки / Балашов. гос. пед. инт. Балашов, 1956. Т. I. С. 264; Белявский М.Т. Крестьянский вопрос в России накануне восстания Е .И. Пугачева: (формирование антикрепостнической мысли). М., 1965. С. 95 – 96, 116 – 123; Клокман Ю.Р. Социальноэкономическая история русского города: вторая половина XVIII века. М., 1967. С. 56 – 61; Медушевский А.Н. Наказы в Уложенную комиссию 1767 – 1769 гг. как источник изучения социальных противоречий эпохи // Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода: сборник статей. М., 1987. С. 156; Демкин А.В. Купеческие наказы 1767 г. в Уложенную комиссию // Купечество в России: XV – середина XIX века: сборник статей. М., 1997. С. 227. 215 Блюменфельд Г.Ф. О формах землевладения в Древней России. Одесса, 1884; Готье Ю.В. Очерк истории землевладения в России. Сергиев Посад, 1915; Ковальчук А.А., Рудин С.Д. Межевое законодательство и деятельность межевой части в России за 150 лет. Пг., 1915; Тесля А.А. Земельная собственность в России: правовые и исторические аспекты (XVIII – первая половина XIX в.) Хабаровск, 2004; Сухорукова А. С. Общественное муниципальное землевладение (городские земли) русских городов XIX – начала XX. в. // Проблемы исторического регионоведения: сборник науч. трудов. СПб., 2009; Якушкин В.Е. Очерки по истории русской поземельной политики в XVIII и XIX вв. Вып. I. XVIII век. М., 1890. С. 121 – 122 216 Голикова Н. Б. Формы землевладения и землепользования гостей и гостиной сотни в конце XVI - начале XVIII в. // Торговля и предпринимательство в феодальной России. К юбилею профессора русской истории Нины Борисовны Голиковой. М., 1994. С. 23 – 56. 217 Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи: (XVIII – начало XX в.). Т. I. СПб., 1999. С. 282; Сб. РИО. Т. 107. С. V. 218 Блюменфельд Г.Ф. Указ. соч. С. 329–333. 219 Клокман Ю. Р. Указ. соч. С. 56. 224 выгоны и отмежевание городских выгонных земель от смежных владений220. Совокупность данных факторов не просто задерживала выделение города как самостоятельного социального организма, но и консервировала у городских жителей специфические черты самосознания, во многом сближавшие их с крестьянством. В 1764 г. на основе сведений, представленных от 209 российских городов, в Комиссии о коммерции была составлена специальная ведомость. В соответствии с ней примерно 11 % населения, записанного как «купечество», имело «пропитание от хлебопашества»221. Процесс размежевания города и деревни, который проявлялся в нарастании различий между ними, занял длительный период. Это нашло отражение и в наказах, привезенных депутатами от городов в Уложенную комиссию. В частности, в наказе жителей Каргополя (Новгородская губ.) отмечалось, что многие посадские люди даже «купечества и в городе домов не имеют, а живут для пашни в тех своих деревенских участках яко крестьяне». Аналогичная картина наблюдалась в Казанской222, Сибирской223, Московской и других губерниях224. Даже двадцать лет спустя, в 1785 г., во время экспедиции по берегам озер Ладожского и Онежского, академик Н.Я. Озерецковский отмечал, что в Олонце непосредственно в городе проживало 174 купца, а «в деревнях для хлебопашества» – 446 чел. Это были купцы, которые являлись олонецкими гражданами, платили все городские налоги, и между тем «пахотные земли и покосы вовсе откупили у крестьян»225. Земледельческий характер имела экономика многих городов юга страны. В нечерноземной полосе торговое огородничество и садоводство составляли основу хозяйственной деятельности значительной части городов226. В конце XVIII в. аграрных городов в России было 220220 Рудин С.Д. Указ. соч. С.65. РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 441. Л. 10–14, 102–230. 222 Сб. РИО. Т. 107. С. 417, 524. 223 РГАДА. Ф. 248. Оп. 53. Кн. 304/ 3875. 224 Сб. РИО. Т. 93. С. 152. 225 Озерецковский Н.Я. Путешествие по озерам Ладожскому и Онежскому. Петрозаводск, 1989. С. 92. 226 Милов Л.В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. М., 1998. С. 257 –289. 221 225 54 %. Только к середине XIX в. земледелие утратило свое доминирующее значение в городской экономике, и доля аграрных городов понизилась до 22 % 227. Для городов как социальных структур владение землей было давней и устойчивой традицией. Развернутый юридический статус городские земельные владения в российском законодательстве получили в Соборном уложении 1649 г.228 По мнению В.Е. Якушкина, внимание власти к земельным владениям города было вызвано чисто финансовой заинтересованностью, так как горожане «уже почти не имели отношения к служебным интересам государства»229. О «неслужилом землевладении» горожан говорил и Ю.В. Готье230. Подобная точка зрения не вполне правомерна. Горожане выполняли множество обязанностей, которые носили название «службы», и в XVII231, и в XVIII в. К началу работы Уложенной комиссии эти службы по-прежнему существовали, о чем свидетельствуют и записки купцов, поданные в Комиссию о коммерции232, и депутатские наказы Уложенной комиссии. Вместе с тем в постановке вопроса В.Е. Якушкиным о городском земельном фонде содержится рациональная идея: не существовало прямой зависимости между несением служб горожанами и наделением их земельными угодьями. Государство выделяло земли городам вне зависимости от того, сколько жителей посада выполняли государственные службы, и какие именно службы. В этой ситуации земельные угодья обеспечивали хозяйственный быт горожан. Члены посадской общины превращались в корпорацию владельцев государевой земли, обязанных государству различными податями и повинностями. 227 Миронов Б.Н. Русский город в 1740 – 1860-е годы. Л., 1990. С. 201, 206. Соборное Уложение 1649 г.: текст, комментарии. Л., 1987. Гл. XIX. Ст. 6, 10. С. 99, 100. – В соответствии с законом размер выгона для Москвы устанавливался в две версты во все стороны от Земляного города. Для провинциальных городов отвод земли должен был производиться «по старине», как было «при прежних государех». При этом не учитывался целый комплекс факторов, оказывавших серьезное влияние на обеспеченность горожан земельными угодьями: площадь, занятая непосредственно поселением, его местонахождение (наличие удобных для сенокоса и выгона скота мест вокруг городской территории), количество жителей, а также особенности развития (расположение на торговых путях или вдали от них, преобладающие занятия населения). 229 Якушкин В.Е. Указ. соч. С. 121 – 122. 230 См.; Готье Ю.В. Указ. соч. С. 94. 231 Булгаков Б.М. Государственные службы посадских людей в XVII веке. М., 2004. 232 РГАДА. Ф. 397. Оп.1. Д. 441. Л. 104 об. – 105, 118 об. – 120, 128, 180 об. 228 226 Некоторые отличия в землепользовании имелись у гостей и членов гостиной сотни в период существования этих корпораций. Они могли покупать порозжие земли, однако их права были непрочными. Члены гостиной сотни не имели официальной возможности владеть землей на основе вотчинного права. На практике, тем не менее, они землей владели, передавали ее по наследству, продавали, покупали, закладывали, дарили. Больше всего имений гостей находилось в районе торгового пути из Москвы к Белому морю. В центральных уездах государства их было немного, как «редкое исключение» – в окрестностях Москвы233. Н.Б. Голикова отмечала, что их владения не относились не только к числу крупных, но даже и средних, не могли занимать сколько-нибудь заметного места в торговом хозяйстве и являлись, скорее всего, просто загородными имениями семейного пользования. Организовывать на своих малых участках даже мелкое товарное хозяйство члены гостиной сотни и не пытались234. Наделение городов выгонной землей происходило и в XVII, и в XVIII столетии235. Во вновь присоединенных районах учитывались особенности землепользования «по королевским привилегиям»236. Нужно отметить, что государство стремилось защитить городские земли от захватов. Позиция власти вполне соответствовала духу Соборного уложения: 1) земли для городского выгона отводились в непосредственной близости от поселения; 2) если угодья были захвачены частными лицами, их конфисковывали даже у «знатных владельцев» и возвращали горожанам; 3) при необходимости взамен отчужденных участков выделялись государственные «порозжие» земли. В этом контекста горожане были субъектом правовых отношений и полностью зависели от государства. Межевая инструкция 1754 г. для городов, «у которых прежде выгона не учинено», предписывала отмежевать на каждую тысячу душ м. п., положенных в 233 Готье Ю.В. Указ. соч. С. 95. Голикова Н.Б. Формы землевладения и землепользования гостей и гостиной сотни в конце XVI - начале XVIII в. С. 31 – 47. 235 Сб. РИО. Т. 107. С. 289; Якушкин В.Е. Указ. соч. Приложение. С. 28 – 31. 236 ПСЗ – I. Т. II. № 1299. 234 227 подушный оклад, по 200 десятин, т. е. по 480 кв. саж. на 1 душу м. п. (из расчета 1 дес. = 2400 кв. саж.)237. С 25 мая 1766 г. основным законодательным актом, окончательно оформившим городское землевладение, стала Инструкция межевым губернским канцеляриям и провинциальным конторам. В соответствии с ней основой для отведения городских выгонов служили писцовые книги, жалованные грамоты и «всякие крепости». Отдельно отмечалось, что в состав выгона входят также земли, купленные купечеством «от разных владельцев не на имена каждого особо, а ко всему городу». Таким образом, государство фактически закрепило за горожанами статус корпоративного владельца земли. Как и раньше, запрещалось использовать выгонные земли под пашню238. Впоследствии межевая инструкция была дополнена специальными статьями о выделении ряду городов дополнительного выгона, так как их жители «по большей части промысел имеют скотоводством»239. На протяжении XVII–первой половины XVIII вв. политика государства в отношении земельной собственности городов оставалась практически неизменной. Во-первых, отведенные городу за пределами городской черты земли имели целевое назначение – «для выпуску скота» – и законом запрещалось использовать их как-либо иначе. Во-вторых, жители городов рассматривались государством как корпоративные владельцы угодий. В-третьих, размер выгона регулировался законодательно. В-четвертых, правительство стремилось оградить городской земельный фонд от расхищения, вплоть до конфискации захваченных участков. В-пятых, в отдельных случаях допускался выкуп земли владельцами 237 ПСЗ – I. Т. XIV. № 10237. Гл. III, V, VIII. ПСЗ – I. Т. XVII. № 12659. Гл. VIII. П. 3, 11, 13, 15, 16. – В инструкции 1766 г. появился параграф о выстроенных на выгонных посадских землях церквях. Их, естественно, сносить не следовало. Более того, из городских владений «безденежно» предписывалось выделить участки для дворов священников и церковнослужителей, а также территорию под кладбище. Оговаривался вопрос и о кирпичных заводах. В подавляющем числе русских городов преобладали деревянные постройки, что создавало постоянную пожарную опасность. Это вынуждало правительство развивать каменное строительство, и кирпичные заводы должны были обеспечить городское население строительным материалом. Поэтому инструкция предусматривала для «строения сараев» и добычи глины отводить специальные места, но не более, «сколько градская надобность дозволять может». 239 ПСЗ – I. Т. XXIV. № 18625. Ст. 20, 21, 26. 238 228 кирпичных заводов, необходимых горожанам. В-шестых, значительно выросла стоимость земли. Это была законодательно закрепленная «идеальная модель» поземельных отношений государства и города как социально-экономической структуры. На практике дела обстояли иначе. Важно также подчеркнуть, что в межевой инструкции 1766 г. ничего не говорится о возможном наказании за захват выгонных земель дворянами или другими сословиями, не принадлежащими к посадской общине. Около 85 % купеческих наказов в Уложенную комиссию в той или иной форме касались проблемы городского земельного фонда. В отдельных наставлениях депутатам вопрос о дополнительной территории и различных угодьях для города поднимался неоднократно240. В 118 наказах (51 %) вопрос о земле и различных угодьях для города входит в число первых пяти требований, что также свидетельствует о значении, которое придавалось горожанами высказанных купечеством просьб данной проблеме. В общем объеме вопрос о городских земельных владениях занимает приблизительно 8 %. В составе признаков категорийного ряда о поземельных отношениях в городе по купеческим наказам можно выделить несколько аспектов: 1) недостаток выгонной земли вокруг города – 3,2 %; 2) теснота застройки внутри посада – 2,01 %; 3) недоступность лесных угодий – 1,71 %; 4) установление права собственности на купленные купечеством земли – 1,1 %; 5) отсутствие или недостаток площади для хозяйственно-промышленных строений (складов, амбаров, заводов, пристаней и т.п.) – 0,78 %; 6) невозможность пользоваться рыбными ловлями – 0,29 %; 7) отсутствие, а также малое количество или неудобное расположение сенных покосов (в наказах выгон и сенокос часто упоминаются отдельно) – 0,27 %; 8) отсутствие или недостаток пахотных земель – 0,17 %; 9) свободное обращение земель – 0,13 %; 10) сохранение сел и деревень в ведении магистратов и ратуш по «королевским привилегиям» (для Слободско240 Сб. РИО. Т. 134. С. 33–34, 41–42, 60–61, 78, 190–193, 435, 438, 450; Т. 93. С. 157, 163; Т. 144. С. 157–163. 229 Украинской, Малороссийской и Новороссийской губерний, а также для Смоленска и Воронежа) – 0,11 %241. Анализ выделенных элементов категорийного ряда показывает, что в требованиях купечества абсолютно преобладает стремление увеличить размеры земельных угодий для города (пункты 1, 2, 3, 7, 8). В том числе вопрос о площади для хозяйственно-промышленных строений, необходимых для осуществления торгового и промышленного предпринимательства, составляет всего 0,78 %. Данный факт свидетельствует о том, что подавляющее большинство городских жителей рассматривало землю как один из источников жизнеобеспечения, а не как капитал, обязанный приносить прибыль. Как уже отмечалось, на протяжении второй половины XVII–первой половины XVIII вв. правительству чаще всего приходилось решать вопрос с городским выгоном. Жалобы на нехватку земель «для прокормления в летнее время городского скота»242 имели как объективную, так и субъективную основу. Во-первых, сохранившаяся с XVII в. норма отведения городского выгона – две версты по окружности города – была очень неопределенной, так как территория самих городов не была одинаковой. Во-вторых, на одной и той же площади при различной плотности застройки находилось разное количество дворов. Следовательно, размер выгона на один двор (или одну душу м. п.) мог колебаться в значительных пределах. В-третьих, на протяжении столетия количество населения в каждом городе увеличивалось, в то время как дополнительных земель за исключением отдельных случаев к городам не отводилось. Традиционная жалоба горожан на то, что по межевым книгам или жалованным грамотам выгонных земель имеется «самая малая дача»243, в целом подтверждается данными источников. К сожалению, лишь единичные наказы содержат конкретные сведения одновременно и о площади земельных угодий, и о количестве населения. Жители Трубчевска (Белгородская губ.) утверждали, что у них «выпуску ни единого сажня не имеется». У граждан Орла «и по половине 241 Подсчет производился по Общему ряду первичных элементов (см.: Приложение II). Сб. РИО. Т. 107. С. 286. 243 Сб. РИО. Т. 107. С. 585. 242 230 сажени на душу не достает», а у касимовских горожан, «состоящих в окладе и разного чина людей», на одну душу м. п. приходилось около 125 кв. саж., но и этого, по мнению составителей наказа, тоже было недостаточно244. Напомним, что по инструкции 1754 г. на каждую душу м. п. требовалось отвести по 480 кв. саж. Переход городских выгонных земель в частные руки происходил различными путями. Чаще всего (29,5 % случаев) это был примитивный захват. Среди «захватчиков» фигурировали: «разные помещики», «вотчинники»245, различные категории государственных крестьян246, «розсыльщики», бывшие пушкари, однодворцы, а также казаки247 и даже архиерей (Тверь)248, т. е. практически все категории населения. Много претензий горожане предъявляли и к крупным предпринимателям, которые возводили свои промышленные заведения на городских выгонах249. Как вариант расхищения угодий, выделенных верховной властью горожанам для ведения хозяйства, можно рассматривать и злоупотребления местной администрации. Жалобы на ее действия зафиксированы в наказах Центрально-промышленного района, Поволжья, Сибири, Малороссии. Выгонную землю и луга «по проискам воеводы» и провинциальных канцелярий передавали дворцовым и «ясашным» крестьянам, а также дворянам, казакам и «протчим чинам»250. В ходе Генерального межевания помещики присоединяли к своим владениям городские луга, утверждая, что размежевание производится «полюбовно». В частности, купечество Епифани потеряло почти 200 дес. земли, которые было вынуждено арендовать впоследствии у местной воеводской канцелярии251. По поводу массовой бесхозяйственной растраты городского земельного фонда официальным лицам приходилось давать объяснения и даже защищать 244 Сб. РИО. Т. 144. С. 167, 442, 383. Сб. РИО. Т. 123. С. 398; Т. 144. С. 159; Т. 147. С. 21. 246 Сб. РИО. Т. 107. С. 268, 299, 522. 247 Бирюков С.Н. Социально-экономическое развитие городов Стародубья в XVIII в.: Автореферат … канд. ист. наук: 07.0002./ Спб., 2014. С.19. 248 Сб. РИО. Т. 107. С. 289, 428; Т. 123. С. 358; Т. 144. С. 25, 159, 372. 249 Сб. РИО. Т. 107. С. 541; Т. 123. С. 389; Т. 134. С. 33, 34. 250 Сб. РИО. Т. 107. С. 359, 461, 559; Т. 134. С. 337; Т. 144. С. 16. 251 Сб. РИО. Т. 107. С. 161. 245 231 позицию горожан. Так, комендант Кизлярской крепости был вынужден признать, что генерал-майор Черкасский захватил более 1880 дес., и в результате необходимо было вновь провести межевание «по числу народа»252. (Вопрос об изъятии захваченных земель не ставился.) Таким образом, несмотря на существующие законодательные нормы, государство не могло остановить захват городских общественных земель частными лицами. Повсеместное расхищение земельного фонда происходило при прямом попустительстве или даже участии представителей коронной администрации на местах. В сложившейся ситуации купечество не имело иных реальных рычагов воздействия на власть, кроме подачи челобитий. Захваты выгонных земель приводили к многочисленным столкновениям. «Вражбы и тяжбы», «немалые ссоры» и даже «смертные убийства» были распространенным явлением253. Часто помещичьи земли, расположенные на выгонной земле, перекрывали дорогу к водопою. Пользуясь этим, помещики захватывали скот горожан, а затем заставляли его выкупать254. Купечество предлагало несколько вариантов решения данной проблемы. Самый радикальный из них вполне соответствовал нормам Соборного уложения: отобрать земли у тех, кто их когда-то захватил, и возвратить городу255. Как правило, в этих случаях для подтверждения своей правоты купцы ссылались на писцовые книги XVII в. Однако подобные требования встречаются относительно редко. В подавляющем большинстве высказывались просьбы: «дабы благоволено было писцовую дачу отмежевать», «просим о даче купечеству выгонной земли», «всевысочайше отвести по тем жалованным грамотам», «нарезать» земли в соответствии с межевой инструкцией и т. п.256 Во всех указанных выше ситуациях предусматривалось обеспечение выгоном горожан. Просьбы о расширении угодий для развития промысловой деятельности выдвинули всего 4,3 % городов. Они исходили в основном от 252 Сб. РИО. Т. 134. С. 193 – 214. Сб. РИО. Т. 107. С. 4 , 96; Т. 134. С. 52. 254 Сб. РИО. Т. 107. С. 92, 93. 255 Сб. РИО. Т. 93. С. 180, 418, 565; Т. 107. С. 115; Т. 123. С. 398; Т. 134. С. 78, 90. 256 Сб. РИО. Т. 93. С. 136, 373, 394; Т. 134. С. 41. 253 232 жителей Центрально-земледельческого и Восточно-земледельческого районов. Увеличение площади выгонов требовалось для «прокормления скупного скота», который купцы отгоняли в Москву, Санкт-Петербург и другие города «к народному удовольствию»257. Дополнительные земли были необходимы и для разведения садов, огородов, бахчей, тутовых деревьев, устройства «пчелиных заводов»258. В единичных случаях (зафиксировано всего три раза) купцы просили увеличить площадь городского выгона до трех верст в окружности. При этом они ссылались на необходимость фуражирования войсковых лошадей и выделения территории под временные лагеря «для марширующих полков»259. Эти просьбы исходили от купечества Нерехты (Московская губ.), Вязьмы и Белого (Смоленская губ.). Помимо многочисленных просьб и предложений «дать», «причислить», «вернуть» выгоны городам, были наказы с диаметрально противоположными требованиями – разрешить застройку выгонных земель. Обосновывалась эта позиция той же нехваткой земли, но уже непосредственно в городе, где невозможно было найти место для строительства кожевенных, салотопенных, крупяных, воскобойных, кирпичных и прочих заводов, хотя купцы «имели охоту» к их «размножению»260. На тесноту городской застройки, нехватку земли под жилище жаловались многие города261. Основные организационно-структурные и композиционные черты купеческих городских усадеб сформировались уже к концу XVII в. Обычно усадьба занимала компактную территорию, изолированную от городского пространства глухим забором – тыном или заплотом. Внутри усадьбы, в зависимости от ее назначения, могли находиться различные хозяйственные постройки. Небольшие промышленные усадьбы в городе могли включать в себя 257 Сб. РИО. Т. 107. С. 4; Т. 144. С. 148, 186, 214. Сб. РИО. Т. 134. С. 190; Т. 144. С. 214, 240, 268. 259 Сб. РИО. Т. 93. С. 526; Т. 134. С. 81, 90. 260 РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 445/35. Л. 6, 12; Сб. РИО. Т. 8. С. 186 – 187; Т. 93. С. 475; Т. 107. С. 4, 96. 495; Клокман Ю.Р. Указ. соч. С. 57. 261 Сб. РИО. Т. 93. С. 105 – 106. 258 233 солодовню, житницы, «сушила», «хрена-толченный завод» с конным или ручным приводом, «бойный амбар»262 и т. п. Непременной составной частью торговых усадеб были лавки, торговые и складские палатки, трактиры, харчевни. Наиболее типичной постройкой торговой усадьбы была одноэтажная деревянная «лавочка з затвором в ней» с выходящим на улицу торцевым фасадом263. Усадьбы-домохозяйства предназначались для повседневной жизни владельца. Для мелких предпринимателей их небольшие усадьбы служили источником дохода: иногда 1 – 2 комнаты в доме или флигель сдавались внаем264. Практически во всех купеческих владениях находились «сарай скотный», «сарай с курятником», «сарай лошадиный» и многочисленные «анбары» и «амбарчики». За жилыми купеческими хоромами на заднем дворе располагались поварня, погреба, мыльня (баня) и колодец. К заднему двору часто примыкали огороды и сады265. Подобная купеческая усадьба традиционного типа вплоть до конца XVIII столетия сохраняла свои основные черты266. По данным депутатских наказов размеры дворовых участков колебались от 15 до 40 кв. саж.267 (приблизительно 70-190 кв. м.). На таких небольших площадях разместить постройки, традиционные для городской усадьбы середины XVIII в., было невозможно. Неудивительно, что в городе «стена с стеною и крыша с крышею» соприкасались. Между тем указом от 7 августа 1722 г. размер городского двора был установлен не менее 90 кв. саж.268 (приблизительно 420 кв. м). Кроме того, теснота в городах возникала и в результате проживания на городской территории различных категорий населения, не входящих в посадскую общину. Чаще всего это были экономические, казенные, частновладельческие 262 ГАВО. Ф. 92. Оп. 1, т. 2. Д. 2262. Л. 1; ГАВО. Ф. 551. Оп. 1. Д. 640. Л. 19. ГАВО. Ф. 549. Оп. 2. Д. 35. Л. 4 об. 264 ГАВО. Ф. 556. Оп. 1. Д. 1637. Л. 3 – 3 об. 265 ГАВО. Ф. 551. Оп. 1. Д. 487. Л. 25. 266 Помимо городских, у купечества могли быть и загородные усадьбы – как правило у тех, кто жил «на пашне». – См.: Сазонова Е.И. Материальная культура и быт русского провинциального города конца XVIII – начала XX в. (на примере городов Владимирской и Ярославской губерний): Автореферат дисс… канд. наук. Исторические науки: 07.00.02.- Ярославль, 2000. С. 13. 267 Сб. РИО. Т. 144. С. 268: «длины от пяти и до осьми сажен, а ширины от трех и до пяти трехаршинных сажени». 268 ПСЗ – I. Т. VI. № 4070. 263 234 крестьяне. Они могли составлять от 30 до 50 % проживающего в городах податного населения269. Плотная городская застройка повышала пожароопасность. В наказах постоянно встречались жалобы на «пожарное разорение» и неоднократные «великие пожары»270. В Торжке незадолго до начала работы Уложенной комиссии выгорели купеческие лавки, амбары с припасами, а также здания магистрата и словесного суда271. В Вятке сгорел провинциальный магистрат272. Городская администрация была вынуждена искать компромиссные решения. В Пензе после двух больших пожаров 1751 и 1767 гг., когда выгорело множество стоявших слишком близко друг к другу домов, погорельцам было разрешено ставить новое жилье на выгонных землях. Однако пахотные солдаты, «называя оный выгон своею крепостною землею», просто не разрешили жителям посада вести там строительство273. Для предотвращения пожаров депутат от Дорогобужа П. Кладухин в выступлении на заседании Уложенной комиссии предложил установить размер двора в «25 саженей поперег и 40 саженей в длину» (примерно 455 кв. м), а богатым мещанам предписать строить каменные здания 274. Вследствие роста населения – «умножения купечества» – в городах широкое распространение получила аренда земли. Купцам приходилось не только свои дома и хозяйственные постройки ставить на наемной земле, но и арендовать территорию у однодворцев, пахотных солдат и даже у «попа с причетники» для постройки магистрата и устройства торговой площади275. Процедура аренды нередко осложнялась «корыствованием» владельцев городской земли. В купеческих наказах Орла и Тамбова описывались случаи, когда однодворцы не желали продлевать договоры найма «ни за какую цену». В таких случаях приходилось «хоромное строение» переносить с места на место, ломать амбары и 269 РГАДА. Ф. 16 (Госархив, р. XVI). Оп. 1. Д. 636. Л. 10–11; Сб. РИО. Т. 93. С. 475, 479; Кизеветтер А.А. Посадская община в России XVIII ст. М., 1903. С. 106; Клокман Ю.Р. Указ. соч. С. 59. 270 Сб. РИО. Т. 107. С. 264, 353, 357, 431, 440, 475; Т. 123. С. 451; Т. 134. С. 115, 261. 271 Сб. РИО. Т. 107. С. 328. 272 Сб. РИО. Т. 107. С. 581. 273 Сб. РИО. Т. 107. С. 475. 274 Поленов Д.И. Исторические сведения о Екатерининской комиссии для сочинения проекта нового Уложения. Ч. 2. СПб., 1871. С. 168. 275 Сб. РИО. Т. 93. С. 179, 161, 316. 513; Т. 107. С. 88; Т. 144. С. 214, 266, 287. 235 лавки «с великим убытком» 276 , продолжая платить оброк за уже сломанные постройки. Реальным решением проблемы внутригородского малоземелья купцы считали выселение из города в отдельные слободы «беломестцев» (этот термин употребляется во многих наказах)277. Их дворы предлагалось передать купечеству. Обоснованием данного требования было не только стремление освободить городскую территорию под дворовую застройку, но и избавиться от возможных конкурентов: «дабы они ничем с купечеством мешаться не могли»278. Жалобы купечества на нехватку сенных покосов аналогичны просьбам в отношении городских выгонов. Высказывались те же претензии к городским властям о незаконной передаче угодий различным категориям государственных крестьян, иноземцам, казакам и т. злоупотреблениях в ходе Генерального придавали и природные явления. п., захвате земель помещиками, межевания279. Остроту ситуации Неоднократно сенные покосы размывались весенними паводками, но, несмотря на это, местные канцелярии требовали бездоимочного внесения «окладных сумм», что вызывало общее недовольство. Страдали сенные покосы и от бурлаков, которые вытаптывали луга вдоль берегов рек «для судового ходу»280. Особое место среди угодий, предоставляемых в пользование горожанам, занимал лес. С середины XVIII в. правительство активизировало политику по сохранению лесных ресурсов в Центральном районе. В соответствии с указом от 30 августа 1754 г. были «генерально уничтожены» на расстоянии 200 верст от Москвы «стеклянные, хрустальные и железные заводы»281. Некоторые предприниматели перенесли свою деятельность в другие районы282. Интересы предпринимателей в использовании лесных ресурсов постоянно сталкивались с 276 Сб. РИО. Т. 144. С. 214, 444. Сб. РИО. Т. 93. С. 475, 479; Т. 107. С. 585; Т. 144. С. 159, 214, 266, 383. 278 Клокман Ю.Р. Указ. соч. С. 59. 279 Сб. РИО. Т. 93. С. 450, 512; Т. 107. С. 164, 459, 474; Т. 144. С. 144. 280 Сб. РИО. Т. 144. С. 167. 281 ПСЗ – I. Т. XIV. № 10285. 282 Козлова Н.В., Кошман Л.В., Тарловская В.Р. Культура промышленного производства // Очерки русской культуры XVIII века. Ч. I. М., 1985. С. 181. 277 236 интересами местного населения, что нашло отражение в депутатских наказах в Уложенную комиссию. Жалобы на «фабриканов», «заводчиков», «разных партикулярных людей» звучали в наказах городов Московской, Казанской, Воронежской губерний283. Жители Тулы выдвинули более радикальное, по сравнению с законодательством, предложение: уничтожить заводы на расстоянии 400 верст от Москвы 284. Калужане вообще настаивали на устройстве различных «железных», «стеклянных», винных заводов и поташных «фабрик» только в Сибири, так как на территории Европейской России «лес пришел в немалое опустошение»285. В качестве «истребителей лесов» назывались крупнейшие промышленники того времени: А.Р. Баташев (в касимовском наказе он назван Поташев), Демидовы, Осокины. Вместе с тем купечество понимало, что государство заинтересовано в развитии крупной промышленности, и вследствие этого интересы заводчиков правительство всегда будет ставить выше просьб простых граждан. Поэтому купцы свои устремления пытались завуалировать, сделав акцент на том, что происходит истребление «безвременно государственного сокровища»286. Активную борьбу за лесные угодья вели все сословия. Примерно 44 % депутатских наказов, отражающих просьбы горожан урегулировать их права на использование леса для различных хозяйственных нужд, содержат жалобы на захват лесов, принадлежащих городским жителям287. «Малое число» или отсутствие лесных угодий вблизи городов заставляло горожан либо «кортомить» лес, либо возить его издалека – за 15 и даже 50 верст288. Покупная цена была высокой, так как крестьяне, помимо древесины «на хоромное строение», поставляли лес на нужды купеческих кожевенных и мыловаренных заводов из «дальних лесных дач». К тому же подобные крестьянские обозы также не были защищены от произвола. Их вылавливали на 283 Сб. РИО. Т. 93. С. 124, 280; Т. 107. С. 84, 101–102, 525; Т. 144. С. 168, 179. Сб. РИО. Т. 93. С. 108. 285 Сб. РИО. Т. 107. С. 101–102. 286 Сб. РИО. Т. 93. С. 280. 287 Сб. РИО. Т. 107. С. 371; Т. 147. С. 7. 288 Сб. РИО. Т. 134. С. 116; Т. 147. С. 217. 284 237 дорогах, отбирали лесоматериалы и лошадей, подвергали ослушников телесным наказаниям и штрафам289. Не менее важную роль в жизни горожан играли водные ресурсы. В отдельных городах жители, «выключая рыбной ловли, не имели никакого ремесла»290. Для повседневного потребления рыбу ловили повсеместно. При этом подчеркивалось, что рыбные ухожаи числятся за ратушами или магистратами «по жалованным грамотам», «по межевым книгам», «пожалованы издавна» и являются общим владением «всего купечества»291. Если рыбных ловель «в дачах» не имелось, высказывались традиционные просьбы «дозволить ловление» или «разрешить в реке рыбными ловлями пользоваться»292. Вместе с тем, выделялись отдельные зоны, где ловля рыбы имела промысловое значение293. С начала XVIII в. специальным указом Петра I рыбные угодья были переданы в государственную собственность. Это вызвало рыбопромышленников. Купцы-предприниматели Красного Яра недовольство в своем депутатском наказе жаловались, что их предки пользовались рыбными ловлями безоброчно, а с 1704 г. ухожаи «были взяты в Астрахань рыбною конторою», и с тех пор состояли «на откупах с платежом оброка»294. Государство придавало большое значение рыболовным угодьям. Об этом свидетельствует факт выделения в 1743 г. жителям Фридрихсгама и крепости Нейшлот рыбных ухожаев по Абоскому мирному договору295. В XVIII в. все крупные рыбные угодья находились под контролем казны или дворцового ведомства. Свободные рыбные ловли, не положенные в оброк, следовало передавать предприимчивым людям по принципу «кто больше даст». Государство стремилось регулировать даже качество производимого продукта. 289 Иванов А.Г. Предпринимательство купечества уездных городов Среднего Поволжья в середине XVIII в. // Предпринимательство Поволжья: истоки, традиции, проблемы и тенденции развития: материалы науч. конф., Чебоксары, 23 – 24 июня 1997 г. Чебоксары, 1998. С. 6 – 7. 290 Озерецковский Н.Я. Путешествие по России, 1782 – 1783: дневник. СПб., 1996. С. 69. 291 Сб. РИО. Т. 93. С. 84, 247; Т. 107. С. 95; Т. 134. С. 254; Т. 144. С. 112, 283. 292 Сб. РИО. Т. 134. С. 36; Т. 147. С. 181. 293 Паллас П.С. Путешествия по разным провинциям Российской империи. Ч. 1. СПб., 1773. С. 199. 294 Сб. РИО. Т. 134. С. 254. 295 Сб. РИО. Т. 147. С. 366. 238 Например, икру следовало солить «самою доброю чистою солью, что была сочна и вкусна, и впредь прочна»296. Рыбные промыслы как основное занятие горожан были широко распространены в Поволжье. По свидетельству современников, астраханские купцы даже пренебрегали лавочным торгом, так как «рыбные их промыслы были велики и прибыточны»297. Для управления учугами в Астрахани и других городах были созданы рыбные конторы. Н. Озерецковский с иронией отмечал, что в астраханскую контору избираются, «или лучше сказать, втираются, сильнейшие и проворнейшие купцы». Контора отдавала астраханским купцам воды на оброк сроком на пять лет и собирала все деньги, получаемые от промыслов298. В ее деятельности было много злоупотреблений. «Сильнейшие и проворнейшие» купцы заботились в первую очередь о своем личном обогащении. От «несказанно прибыточного владения учугами» контора была вынуждена взять кредит на 20 тыс. руб., чтобы рассчитаться с казной. «От сего обиходу с деньгами сильные купцы веселятся, маломощные сетуют, а приписные работники стонают»,– заключил Н. Озерецковский299. Несмотря на обилие рыбы, рядовым обывателям приходилось покупать ее в купеческих лавках «по нарочито высокой цене», так как контора ввела практику «даром довольствовать рыбою всех тамошних чиновных людей». Подобным образом «сильнейшие и проворнейшие» обеспечивали себе благоприятные условия аренды. Передача промысловых угодий рыбным конторам на оброк по принципу «кто больше даст» вызывала недовольство купцов. Они требовали оставить рыбные угодья за магистратами и ратушами, уничтожить рыбные откупа, защитить интересы горожан300. На одном из заседаний Уложенной комиссии саратовские крестьяне Коллегии экономии просили закрепить за ними из оброка рыбные ловли на Волге. Депутат от Черного Яра сразу представил свои 296 Цит. по: Мизис Ю.А. Формирование рынка Центрального Черноземья во второй половине XVII – первой половине XVIII в. Тамбов, 2006. С. 431. 297 Озерецковский Н.Я. Описание Колы и Астрахани. СПб., 1804. С. 107. 298 Озерецковский Н.Я. Описание Колы и Астрахани. С. 112 – 114. 299 Озерецковский Н.Я. Описание Колы и Астрахани. С. 119 – 120. 300 Сб. РИО. Т. 107. С. 569, 606; Т. 134. С. 137, 237, 429. 239 «возражения», сославшись на указ Камер-коллегии 1762 г.301 о передаче всех ухожаев купечеству. Если же крестьянам так необходимы рыбные ловли, они могут обратиться в Саратовскую рыбную контору, которая, с согласия всего купеческого общества, может дозволить им ловлю рыбы в тех местах, которые считаются свободными. (выделено авт. – Н.К.) При этом депутат от купечества не преминул подчеркнуть, что крестьянам заниматься рыбной ловлей «непристойно», так как они «оставляют свое хлебопашество»302. Таким образом, и казна, и купечество прекрасно понимали ценность рыбных угодий и возможность получения прибыли от их эксплуатации. При этом купцы стремились освободиться от государственной опеки и подчеркивали право корпоративной собственности – «всего купеческого общества» – и на рыбные угодья Отдельные регионы Российской империи имели некоторые особенности исторического развития, что отразилось на характере поземельных отношений в городах. Это касается севера Европейской России, Смоленской, Казанской и Воронежской губерний, а также Малороссии. В Архангелогородской и Новгородской губерниях отчетливо проявлялось право верховной собственности государства на землю. Ряд указов значительно ограничивал права крестьян по распоряжению своими землями. В соответствии с межевой инструкцией от 25 мая 1766 г. всем группам государственных крестьян запрещалось продавать, отдавать в заем или в заклад земельные участки как посторонним людям, так и между собой; разрешалась лишь сдача земель на один год в аренду303. В наказах государственных крестьян нашло отражение традиционное для данного региона представление о земельной собственности, в которой сами крестьяне выделяли «родовую» (наследственную) и «крепостную» (обычно покупную, приобретенную с составлением крепостных актов)304. 301 В ПСЗ–I этого указа нет. Поленов Д.И. Исторические сведения о Екатерининской комиссии для сочинения проекта нового Уложения. Ч. I. СПб., 1869. С. 120 – 121. 303 ПСЗ-I. Т XVII. № 12659. Гл. XX. П. 4. 304 Сб. РИО. Т. 123. С. 200. 302 240 Межевая инструкция предусматривала возвращение проданных и заложенных посадским людям земельных участков государственных крестьян к «общественным всего жительства селениям»305. Однако значительная часть крестьянских земель сохранялась в руках купечества. В.И. Семевский очень эмоционально описывал этот процесс: обходя запрещение приобретать на свое имя земли, они (купцы) сначала брали ее в аренду на несколько лет, «а как уже остепенятся, то всячески однодворцев уговоря, купят дачу и напишут дачу на родственника своего, имеющегося в положенном однодворческом окладе, и тако по той купчей, имея особые дворы, пашут землю и насевают хлебом, и разводят на ней всякий скот, притом косят сено, имеют же и пчелиный завод» 306. В Вологодской губернии владение местным купечеством «тяглыми деревнями» отмечается с середины XVIII в.307 «Родовые, покупные и закладные от крестьян земли» упоминаются в наказах Яренска, Устюга Великого, Сольвычегодска, Тотьмы, Ненокоцкого и Лальского посадов и др. Приобретали их купцы часто за бесценок, «за доимки и прочие вины»308. Для крестьян обычной становилась практика «забираться у посторонних деньгами в будущий год малою ценою, а не настоящею»309. Крестьяне жаловались, что купцы и посадские люди захватили за долги не только пашню, но и сенные покосы, притом «самые лучшие и добрые»310. Такие купцы, сосредоточившие в своих руках значительное количество крестьянских участков путем прямой покупки или в силу непогашения крестьянами займа по закладной, назывались в наказах «деревенскими владельцами». Большая часть разорившихся крестьян, оставшись без земли или с минимальными наделами, превращалась в половников, обрабатывая землю уже не на себя, а на своих хозяев. В Устюжской провинции число крестьян, сидевших на купеческих землях, составляло около 5 305 ПСЗ-I. Т XVII. № 12659. Гл. XX. П. 3. Семевский В.И. Крестьяне в царствование императрицы Екатерины II. Т. 2. СПб., 1901. С. 738. 307 Ковальчук М.А., Тесля А.А. Указ. соч. С. 77. 308 Сб. РИО. Т. 123. С. 375, 377, 392, 433, 499, 504. 309 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 108. Л. 255 об., 304. 310 Сб. РИО. Т. 123. С. 197, 198, 201. 306 241 тыс. душ м.п., в Олонецком уезде за деревенскими владельцами числилось 4430 душ.311 Таким образом, в северных регионах, скупая или захватывая земли государственных крестьян, часть купечества постепенно превращалась в крупных землевладельцев. Многие купцы покинули города, забросив ремесло и торговлю, и поселились в деревнях. Они жили за счет доходов с земли, развивали товарное хозяйство. Тем не менее, характер торгово-предпринимательской деятельности таких купцов не имел элементов капиталистического предпринимательства. Их отношение к отношения312. половникам укладывалось в типичные крепостнические В своих наказах это купечество требовало приобретенные у крестьян земли «оставить купцам и посацким людям навсегда неотъемлемо»313. Отношения между купечеством и крестьянством, аналогичные тем, которые сформировались на северных черносошных землях, наблюдались также в Воронежской и Казанской губерниях. Здесь упоминания о «своих селах» встречаются реже. Хлыновские купцы в своем наказе отмечали, что по всем трем ревизиям за ними были записаны из государственных черносошных крестьян половники, за которых купечество подушные «и всякие государственные подати» платило регулярно314. Были сведения и о купеческих хуторах315. Регионами, имевшими особенности городского землепользования, были Малороссийская, Киевская и Смоленская губернии, где сохранились элементы магдебургского права. От Малороссийской губернии в Уложенную комиссию было прислано 11 городских наказов, из них в 9 содержались предложения по землевладению и землепользованию. «По привилегиям королей польских» не только «сеножать», но и целые села «с подданными людьми» были закреплены за ратушами и магистратами «на общие городовые потребы»316. В наказах разных 311 Ковальчук М.А., Тесля А.А. Указ. соч. С. 76. См.: Гл. 3..2 настоящей работы. 313 Сб. РИО. Т. 123. С. 90, 122, 218, 377. 314 Сб. РИО. Т. 107. С. 583-584. 315 Эти хутора служили перевалочными пунктами, где содержался предназначенный для продажи в крупных городах скот. – См.; Сб. РИО. Т. 144. С. 162. 316 Сб. РИО. Т. 107. С.183; Т. 134. С. 60; Т. 144. С. 15, 26. 312 242 городов упоминалось от 4 до 17 сел и деревень, а также 8 «рыбных местных озер», которые граждане считали своей собственностью317. В отличие от Поморья, где купцы – «деревенские владельцы» – сами получали доход от эксплуатации половников, в Малороссии хлебные «помоги» и различные денежные сборы с сел и деревень использовались на городские нужды. Часть средств предназначалась «к отправлению городовых повинностей» и для благоустройства («украшения») городов. Отдельно оговаривалось содержание членов магистрата («урядников магистратских»), которые вследствие исполнения служебных обязанностей по выборным должностям «продовольствовать себя крайне не могут»318. Купечество Малороссии, как и купцы северных регионов, стремилось сохранить за собой право владения населенными землями. В наказах отмечалось, что эта привилегия, данная польскими королями горожанам, была неоднократно подтверждена впоследствии российскими царями и императорами, поэтому должна сохраняться «вечно»319. Однако граждане Изюма (Слободско-Украинская губ.) находились «в сумнительстве», что Екатерина II подтвердит права на землю, пожалованную их «прадедам, дедам, отцам»320. Следует отметить, что в посланиях Малороссийской, Новороссийской, Киевской и Смоленской губерний не встречались понятия «государственные», «государевы» или «казенные» земли. Купцы постоянно подчеркивали, что жители пользуются «своими сенокосами», в распоряжении городов состоят «те наши земли – лесной грунт и угодья», и чтобы никто «в то наше владение не мешался»321. В связи с этим отдельно следует рассмотреть представления купечества о статусе земельных угодий, принадлежавших городу. Законодательство XVII– XVIII в. утверждало, что город стоит на государевой земле, которая дана по жалованным 317 грамотам, которой Сб. РИО. Т. 144. С. 15, 77, 70, 111, 105, 106. Сб. РИО. Т. 144. С. 7, 89, 111. 319 Сб. РИО. Т. 144. С. 25. 320 Сб. РИО. Т. 147. С. 4. 321 Сб. РИО. Т. 144. С. 8; Т. 147. С. 103, 109. 318 позволено пользоваться по межевым 243 инструкциям. Это не собственность. (выделено авт. – Н.К.) Распоряжаться ею можно лишь в границах, обозначенных законом. Эти границы купечество усвоило хорошо. Купцы Яренска и Устюга Великого отмечали, что «здесь все единственно государственные земли состоят»; жители Галича полагали, что их выгон находится «на государевой градской земле»; «казенные места» для выгона и «государеву землю к насаждению овоща» просили отвести к их городам купцы Ельца и Козлова (Воронежская губ.)322. Данная позиция господствовала в подавляющем большинстве наказов (за исключением уже отмечавшихся губерний). С этих позиций взгляды купечества очень четко укладываются в нормы законодательных актов, начиная с Соборного уложения: городская посадская община является корпоративным владельцем государственной (государевой, казенной) земли. Приобретение земель происходило в результате акта пожалования главой государства («по жалованным грамотам») и закреплялось впоследствии при валовых описаниях в писцовых книгах. Нарушение городских владельческих прав в форме захватов угодий посторонними лицами или передачи земли различным категориям населения, не являющимся членами посадской общины, могло привести к местным столкновениям и «смертным убийствам», а также подаче челобитий. Реальное распоряжение городскими угодьями, как полагали купцы, должно осуществляться магистратами и ратушами, т. е. выборными городскими структурами. «За одним магистратским присмотром» следовало оставить «сенокосные луга с рыболовлею», «выгонные и прочие гражданские земли», лес «для построения» и участки «к размножению купеческих заводов и дворов»323. В наказах ряда городов было выдвинуто предложение об отводе земельных участков и угодий посадским людям «по совету гражданскому»324. 322 Сб. РИО. Т. 123. С. 377, 398, 419; Т. 144. С. 266, 268. Сб. РИО. Т. 107. С. 115, 342, 495; Т. 144. С. 356. 324 Сб. РИО. Т.107. С. 96. 323 244 Таким образом, право пользования и распоряжения городским земельным фондом, пожалованным верховной властью, купечество стремилось сохранить за собой, отстранив местные государственные учреждения. В отдельных случаях купцы были готовы выкупать у помещиков и «смежных владельцев» выгонные земли за счет посадских денег, «из хозяйственного нашего капиталу». При этом постоянно подчеркивалось, что купленная на средства купцов земля «именоваться будет не собственная, но единственно государева». Приобретение ее должно производиться «ко всему обществу, а не каждому по-персонно». Особо отмечалось, что купечество не намерено сравниться в поземельных правах с дворянством. Все вновь приобретаемые земли также следовало «отдать на магистрат»325. Покупка земли – это вынужденная мера, «яко защищение от обид»326. Сходные идеи о городском землепользовании представил депутат от Нарвы Л. Штральборн. По его мнению, во владении города должна была состоять вся занимаемая им территория, а также находящиеся в недрах и на поверхности земли богатства. Все вместе это должно было составить фонд городского имущества. Данное общегородское достояние Штральборн предлагал разделить на три части. К первой относилось то, что предназначалось на содержание городского управления. Вторую часть должно было составить общее имущество всего мещанства. В третью часть входила собственность отдельных союзов граждан (компаний) и собственность отдельных горожан327. Следовательно, в представлении Л. Штральборна в городе существовало как бы три вида земельной собственности: муниципальная (общегородская), корпоративная (внутригородских корпораций) как часть городской и частная собственность городских жителей. Иначе представлял права купечества на землю депутат от Дерпта И. Урсинус. Прежде всего, он отметил, что «домостроительство» требует определенных навыков и прилежания, как и любая другая служба. Поэтому тем, 325 Сб. РИО. Т. 107. С. 569. Сб. РИО. Т. 107. С. 94, 290, 405. 327 Кизеветтер А.А. Городовое положение Екатерины II 1785 г.: опыт исторического комментария. М., 1909. С. 295. 326 245 кто с малых лет приучается к ведению хозяйства, следует дозволить покупать землю, даже если они не принадлежат к дворянству. Для сравнения Урсинус напомнил о тех, кто обучает детей «танцованию», и в качестве награды, не имея никакого отношения к дворянскому сословию, получает земли328. В позиции И. Урсинуса по вопросу землевладения следует обратить внимание на следующий аспект. В результате реформ Петра I была разорвана многовековая связь «земля – служба». На смену понятию «служба с земли» пришла обязанность службы ради «государственного блага». Однако в общественном сознании, в том числе и в представлениях купечества, эта связь сохранялась. И Урсинус подчеркивал, что не имеющие права покупки земель «достойные люди не имеют быть допущены к службе Отечества». Тем самым предпринимательская деятельность купцов приравнивалась к государственной службе. Эта мысль в различных вариантах неоднократно высказывалась в депутатских наказах. Однако в это время правительство не поддерживало идею свободной куплипродажи земель купечеством. Жители Выборга в своем наказе пожаловались на действия Камер-коллегии, которая в течение нескольких лет не оформляла право собственности на их земельные участки. По местным законам и «экономическим обрядам» население имело право выкупить коронный геймат (участок земли), заплатив оброчные деньги за шесть лет. Горожане внесли так называемую шкатную сумму, но Камер-коллегия остановила оформление документов. По мнению граждан Выборга, верховная власть «до той покупки допущать» их не намерена, искусственно затягивая решение вопроса329. Желание приобрести землю в собственность, а не «к магистрату», высказывалось купечеством разных регионов. Доля этих пожеланий составляет всего 1,1 %. Жители Смоленска отстаивали свое право покупать у помещиков земли для строительства домов и «складовых амбаров». В то же время продажу выгонных земель с построенными на них заводами и фабриками они считали 328 329 Сб. РИО. Т. 36. С. 319 – 320. Сб. РИО. Т. 147. С. 308. 246 возможным производить только «из рук в руки своей же братьи мещанам». То есть покупка угодий купцами могла производиться у других сословий, но продажа – только внутри своего. Тем самым смоленское купечество оставалось на позициях корпоративной собственности330, частично ограничивая обращение земли и построенных на ней промышленных заведений. В наказах Томска и Верхотурья подчеркивалось, что купцы «покупали» сенные и луговые места «по крепостям» и передавали их «законным наследникам»331. Аналогичной позиции придерживались и жители Иркутска, Тамбова, Ряжска и ряда других городов. По их мнению, «покупные по прежним купчим» места должны оставаться «в вечном потомстве» с правом свободной продажи и заклада332. Даже столь малочисленные и непоследовательные предложения купечества о предоставлении им права собственности на землю вызвали противодействие со стороны представителей других сословий. И. Чупров, депутат от черносошных крестьян Архангелогородской провинции, полагал, что купцам можно дозволить владеть землями, но только «порозжими» и «впусте лежащими». Обработка их должна производиться вольными людьми, а не половниками. Соответственно и налог купечество должно платить «с земли, а не с душ»333. Это мнение можно считать типично буржуазным представлением о земельной собственности, но оно не отвечало запросам большей части купечества. Депутат от дворянства Любимского уезда Н. Толмачев предложил более радикальное решение для предпринимателей, пытающихся завести фермерское хозяйство: в Сибири земель довольно, а земледельцев недостаточно, следовательно, купцы могут там заниматься хлебопашеством, только купцов этих следует сразу причислить к земледельцам, а из купечества отчислить. В качестве обоснования данной позиции был приведен довод, типичный для сословного характера мышления того времени: людям «одного рода находиться при двух должностях, то есть при 330 Сб. РИО. Т. 134. С. 60 – 61. Сб. РИО. Т. 134. С. 317, 370. 332 Сб. РИО. Т. 134. С. 397; Т. 144. С. 214, 240, 442; Т. 147. С. 36. 333 Поленов Д.И. Указ. соч. Ч. 2. С. 188. 331 247 торговле и земледелии», следует признать невозможным334. Этот аргумент использовался депутатами Уложенной комиссии неоднократно, только каждое сословие стремилось трактовать его в свою пользу. Таким образом, к началу работы Уложенной комиссии, по данным депутатских наказов, городские жители сохраняли очень тесную связь с землей. Требования «вернуть», «дать», «прирезать» к городам выгонные земли и пашни свидетельствуют о том, что даже крупные торгово-промышленные центры не могли позволить себе обойтись без подсобного хозяйства в виде содержания скота и домашних огородов. Подобное сочетание торгово-промышленной деятельности с элементами сельского хозяйства в городах свидетельствовало о недостаточном уровне общественного разделения труда. Вследствие этого у купечества сохранялся и своеобразный «переходный» тип сознания с элементами крестьянской психологии. Этот «переход», «зависание между…» проявлялось, прежде всего, в самом отношении к земле, понимании ее сущности как средства производства. Это – важнейший аспект экономического поведения. Не только государство, но и купечество в середине XVIII в. рассматривало себя как корпорацию, коллективного владельца государственных земель. Это относилось, прежде всего, к загородным владениям. Исключение составляли районы Поморья и Черноземья. В черноземной зоне развивалось товарное земледелие, и различные угодья являлись его базой, основным средством производства. В Поморье при относительно слабом развитии помещичьего традиционно преобладало черное крестьянское землевладение, что оказывало влияние на весь характер землепользования в данном регионе. «Деревенские владельцы» Поморья, активно приобретавшие пашню и сенокосные угодья у государственных крестьян, и купцы черноземной зоны, владевшие хуторами, в равной степени были заинтересованы в сохранении собственности на землю, являвшейся основой их производственно-хозяйственной деятельности. Для купца-торговца обработка земли не являлась основным источником существования. Его кредо – «дешево купить, чтобы дорого продать»335 для 334 Поленов Д.И. Указ. соч. Ч. 2. С. 170. 248 получения торговой прибыли на основе неэквивалентного обмена. В этом контексте отношение к земле может быть либо буржуазным, либо патриархальным. В первом случае земля как собственность должна быть источником богатства, приносить прибыль, «работать» на хозяина, быть в обороте. Ее можно свободно приобретать и отчуждать. Для патриархального отношения характерен потребительский подход. Земля предназначена для того, чтобы помочь прокормиться, обеспечить выживание, если основная – торгово-предпринимательская – деятельность не дает желаемых результатов. Патриархально-потребительское отношение горожан к земле закреплялось законодательно и традициями общинного городского землепользования. Требования об отводе земли под объекты промышленного назначения или для заведения садов, виноградников и прочее с целью развития торгового предпринимательства были редки и составили 0,78 %. Для подавляющего числа горожан обеспечение существования за счет натурального хозяйства являлось более привычным. Вместе с тем в купеческих наказах появляется и представление о земле как о собственности буржуазного типа. Угодья, купленные «к магистрату» или «обществу», отличаются от купленных «партикулярно». О возникновении элементов «буржуазного» мышления свидетельствуют не только предложения разрешить приобретение земли в собственность для развития предпринимательства. Д.И. Фонвизин утверждал, что «величайшее благо» государств и народов базируется на двух понятиях: вольность и собственность336. Напомним, что в наказах Московской и Новгородской губерний «собственная» земля рассматривалась «яко защищение от обид», а представление о собственности как о гарантии свободы личности – типичная черта мировоззрения буржуа. 335 Маркс К. Капитал. Т. 3. М., 1950. С. 341. Фонвизин Д.И. Рассуждение о непременных государственных законах // Русская философия собственности (XVIII – XX вв.) СПб., 1993. – С. 49. 336 249 Глава 4. Социально-правовое пространство российского купечества 4.1. Социальный статус и представления купцов о своем сословно- правовом положении Основы социального статуса купечества были заложены городскими реформами Петра I. В период их осуществления решались четыре взаимосвязанные задачи: 1) фискальная, направленная на упорядочение казенных сборов с торгово-промышленного населения; 2) экономическая, нацеленная на развитие торговли, ремесел и мануфактурного производства; 3) социальная, предполагавшая обособление торгово-промышленного сословия и определение его прав и 4) политическая, выражавшаяся в централизации управления городским населением и его деятельностью1. Каждое из этих направлений в дальнейшем стало одним из факторов влияния на положение в обществе посадских жителей. Предписанный, т. е. установленный законом, статус купечества состоял из комплекса обязанностей (уплата налогов, выполнение натуральных повинностей), определения места на иерархической лестнице (включая отношения с другими сословиями), «профессиональных» прав (занятие торгово-предпринимательской деятельностью) и возможности участия в деятельности местных органов самоуправления2. В данном параграфе внимание сосредоточено на вопросах сословного неполноправия, как его понимали сами купцы. Свой низкий статус они связывали со слабой законодательной защитой прав личности и множеством обременительных «служб». 1 Иванова Н.А., Желтова В.П. Сословное общество Российской империи: (XVIII – начало XX века). С. 333. Социокультурные проблемы организации предпринимательской деятельности и отношение купечества к местному управлению рассмотрены в других разделах данной работы. – См.: Глава III и IV данной работы. 2 250 В конце XVI – XVII вв. верхушка городского населения – гости – уже имели целую серию привилегий, выделявших их из состава основной массы посадских жителей. Эти привилегии включали в себя: 1) судебные льготы 2) налоговые льготы и льготы, связанные с выполнением натуральных повинностей (постой) 3) льготы, защищающие от произвола низовой администрации 4) некоторые бытовые привилегии 5) охрану чести и достоинства (штраф за бесчестье до 20 руб.). При этом купеческий капитал должен был непременно сочетаться с финансово-экономической службой, увеличивавшей поступления в царскую казну (таможня, сбор налогов, управление казенными промыслами, закупка товаров для казны). Эта деятельность признавалась нужной и полезной государству3. Привилегии гостей еще существовали в период реформ Петра I, но в 1728 г. были ликвидированы. Одно из направлений социальной политики Петра I касалось вопросов более четкой стратификации городского населения в целом. В 1719 г. российские города были распределены на пять категорий по числу жителей. Одновременно самих жителей разделили на несколько групп. Купечество входило в разряд «регулярных граждан» и составляло две гильдии. И «первостатейные», и «второгильдейцы» отличались от другого «подлого гражданства» различными привилегиями и преимуществами4. В связи с введением подушной подати было принято решение положить посадских людей в сорокаалтынный оклад, «а им верстаться между собою городами по богатству, а рекрут давать деньгами»5. Закон предусматривал уплату подушного сбора в соответствии с состоятельностью того или иного лица. При раскладке соблюдался принцип, чтобы «пожиточные и несемейные облегчены, а средние и бедные и семьянистые отягчены не были»6. Помимо подушной подати, посадские платили множество косвенных сборов: питейный (кабацкий), соляной, канцелярский, с постоялых дворов, 3 См.:Голикова Н.Б. К вопросу о правовом положении городского населения России конца XVI – XVII вв. // Русский город. Вып. 9. М., 1979. С. 225 - 227. 4 ПСЗ – I. Т. VI. № 3708. Гл. 7. 5 ПСЗ – I. Т. VI. № 3983. В основных чертах эти положения были повторены в Высочайшей резолюции на магистратские докладные пункты от 27 сентября 1723 г. – ПСЗ – I. Т. VII. № 4312. 6 ПСЗ – I. Т. VII. № 4624. 251 мельниц, мостов и гатей, перевозов, рыбных ловель и др.7 Собирались средства и на мирские городские расходы: санитарную часть, общественное призрение, ремонт мостовых и проч.8 Раскладка податей производилась самой общиной, «по совету со всеми гражданами». Недовольство купцов размером подушной подати и порядком исчисления посадского оклада было зафиксировано уже в первой Комиссии о коммерции, созданной в 1727 г. От магистратов и отдельных купцов поступали многочисленные предложения по данному вопросу9. В то время Комиссия предпочла отстраниться от рассмотрения возникшей проблемы10. В современных исследованиях отмечено, что в записках купцов, подаваемых в Комиссию о коммерции начала 60-х гг., в отношении подушной подати появились новые мотивы. За счет изменения налогообложения купцы предлагали выплачивать жалованье магистратским служителям, построить казармы, чтобы освободить купцов от тяжелейшей постойной повинности, отменить казенную монополию на соляной торг, чтобы избавить купечество от соляных служб и штрафов11. Все эти вопросы затем поднимались в Уложенной комиссии. Прозвище «мужик сорокаалтынный», которым дворянство часто награждало торговых людей, было не просто оскорбительно. Подушная подать как бы уравнивала купечество с крепостными крестьянами и воспринималась городской верхушкой как порочащий их достоинство и престиж фактор. Купцы считали унизительным «на одной линии с земледельцами» числиться12. «Словесное поносительное обезчествование», побои и увечья от «разного звания людей», телесные наказания, мизерность платы за «безчестье»13 лишь подчеркивали низкий социальный статус купца. 7 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 253. Л. 359. Иванова Н.А., Желтова В.П. Указ. соч. С. 347 – 348. 9 См.: Троицкий С М. Борьба посадов против фискальной политики русского абсолютизма в 20-х годах XVIII века // Города феодальной России. М., 1966. С. 432 – 436. 10 Подробнее см.: Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII веке. С. 198. 11 См.: Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII в. С. 305. 12 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 253. Л. 361 об. 13 Сб. РИО. Т. 107. С. 520; Т. 134. С. 118, 122. 8 252 Представитель Тихвина на заседании Уложенной комиссии в своем выступлении отмечал, что благодаря купцам в казну «доходит сумма более трех миллионов в каждый год торговых пошлин». Многие предприниматели, «торгующие к портам», имеют годовой оборот в тысячи и даже десятки тысяч рублей, но их статус остается в «самой подлости». Современники неоднократно подчеркивали, «сколь чувствительно купцам сравнение их с крестьянами»14. Я.Е. Сиверс, назначенный губернатором Новгородской губернии, после объезда вверенной ему территории отмечал, что «купцы, быв именованы в подушном окладе наравне с крестьянами, вольного духу коммерции» не имеют15. Более того, подушная подать купечества составляла 1 руб. 20 коп., а подать государственных крестьян – 1 руб. 70 коп., из чего был сделан вывод, что «купечество земледельцев подлее»16. Вследствие этого, как отмечалось в одной из записок, поданных в Комиссию о коммерции, «не только многие торговать к портам, но и в люди себя казать стыдятся»17. Весьма феодальные обременительными повинности. для «гражданства» Многочисленные «службы» были натуральные подразделялись на городские, уездные и «отъезжие» (дальние иногородние). Осуществляли их по выбору на безвозмездной, тяглой, основе. Привлечение посадских людей к несению различного рода государевых, государственных, городских служб являлось устойчивой политикой верховной власти. Такие традиции посадской общины, как выборность, отчетность и подконтрольность выборных лиц, поручительство «мира» за их деятельность позволяли государству использовать горожан, не опасаясь нанесения ущерба казенным интересам. Уже в XVII в. значительно усилилась «загрузка» посадских людей чисто государственными делами в качестве счетчиков, оценщиков и браковщиков, службой при таможнях, при казенной продаже некоторых товаров и т. д.18 14 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 253. Л. 351. Сиверс Я.Е. Доклад о состоянии Новгородской губернии // Русский архив. 1892. Кн. 3. № 10. С. 195. 16 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 233. Л.127, 132. 17 Торговля и предпринимательство в феодальной России. М., 1994. С. 224. 18 См. Булгаков М.Б. Государственные службы посадских людей в XVII в. М., 2004. 15 253 В XVIII в. по мере строительства государственного аппарата объем служб еще более расширился. Купцы старались не упускать ни одной возможности донести до верховной власти свои «тягости», связанные с увеличением различных повинностей и мешавшие нормальному развитию торговли. После создания первой Комиссии о коммерции купечество направляло в нее предложения и донесения, в которых поднимался широкий круг экономических, социальнополитических и общественно-культурных вопросов. Магистраты некоторых городов, не доверяя местной администрации, чуть ли не в полном составе намеревались лично представить в Комиссию о коммерции свои прошения. Подобная практика сохранялась на протяжении всей первой половины XVIII в. Несмотря на отдельные и порой противоречащие друг другу попытки правительства облегчить бремя посадских служб, на практике все оставалось неизменным19. К 60-м гг. XVIII в. купцы по-прежнему выражали протест против предписанных законом элементов статуса в виде повинностей20. В третьей Комиссии о коммерции сохранились представленные горожанами в 1764 г. прошения, в которых очень подробно излагались разнообразные «изнеможения». Главный комиссариат, Главная дворцовая канцелярия, Канцелярия конфискации, Коллегия экономии, т. е. все многочисленные вновь созданные органы власти, постоянно использовали посадских людей в своих целях. Даже исполнение обязанности торгового агента России за границей рассматривалось как разновидность выборной службы21. К началу работы Уложенной комиссии называлось от 30 до 39 видов различных повинностей22. К этому добавлялись службы при городской торговой и общей полиции, многочисленных казенных сборах с посадского населения, во вновь созданных органах городского самоуправления и проч. А.А. Кизеветтер образно сравнивал административные учреждения с насосами, которые приставлены к «источникам народного благосостояния и 19 См.: Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII веке. С. 197, 265. См.: Приложение III. П. 4, 5 и др. 21 См.:. Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII веке. С. 214. 22 См.: Чечулин Н.Д. Русская провинция во второй половине XVIII в. СПб., 2010. С. 290; РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 441. Л. 104 об.–105, 118–119 об. 20 254 выкачивают материальные ресурсы народа на пополнение государевой казны»23. Отечественные историки неоднократно отмечали, что функционирование основных сфер государственной экономики при помощи выборных служб наносило вред развитию торговли и ремесла. Их осуществление являлось формой безвозмездного отчуждения не только рабочего времени, но и денежных средств горожан. Именно за их счет возмещались все убытки казны. Поэтому отношение к выборным службам было негативным, как к обременительному и назойливому тяглу. Даже представители администрации отмечали, что выборные службы для купцов – «великая помеха к торгу»24. Не случайно в депутатских наказах горожане дружно протестовали против подобного бесцеремонного использования их сил и материальных ресурсов. В некоторых городах купечество даже «в казенные крестьяне переписывается, ища от служеб облегчение»25. Особую неприязнь у купечества вызывали иногородние службы26. На отправление этих повинностей купцам приходилось тратить очень много времени, а вопрос времени для формирующейся городской буржуазии был вопросом денег. Службы были сопряжены с материальной ответственностью, что часто приводило к разорению купцов. Им приходилось служить при соляных и питейных сборах, приеме вина и денег у откупщиков на кружечных дворах, счете, отвозе и сдаче казенных денег, по охране соли, пороха и другого казенного имущества, сопровождать колодников. Чтобы избежать разорительных иногородних служб, купцы часто нанимали вместо себя посторонних лиц27. Продажа соли являлась государственной монополией, и для организации этой торговли было создано специальное ведомство – Соляная контора. Добыча соли велась как частными солепромышленниками, так и на казенных промыслах. Вся добытая соль направлялась на казенные склады (магазины), откуда рассылалась в разные места и продавалась в специальных казенных лавках, 23 Кизеветтер А А. Местное самоуправление в России: IX – XIX ст. М., 2004. С. 128. Сиверс Я Е. Доклад о состоянии Новгородской губернии С. 195. 25 См.: Приложение II. № 5779. 26 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 253. Л. 361 об. См. также: Рис. 1. Гистограмма частоты встречаемости укрупненных категорий. П. XX. 1 – 4. 27 РГАДА. Ф. 691. Оп. 1. Д. 3509. Л. 8. 24 255 называемых «стойками»28. Учетом, продажей и охраной этой соли как раз и занимались купцы. Вопрос о соляной торговле имел давнюю историю. После создания Комиссии о коммерции ей были переданы поступившие ранее в Сенат проекты купцов о преимуществах вольной торговли солью. Отмена данной казенной монополии, с точки зрения купечества, имела сразу несколько преимуществ: купцы освобождались от принудительных обременительных служб, получали возможность расширить сферу своих торгов, пошлинный сбор в казну мог увеличиться за счет роста отпуска соли в свободной продаже, а бедный люд мог бы приобретать соль «безденежно» путем обмена ее на продукты и изделия домашнего производства. После кратковременной отмены соляной монополии казна вновь вернулась к ней, защищая собственные фискальные интересы в ущерб одному из наиболее острых запросов купечества29. Продажа спиртных напитков также была монополизирована государством. Простое, так называемое зеленое, вино производилось на казенных предприятиях или частными лицами по договоренности с казной. Специальным указом 1754 г. было предписано сломать все винокуренные заводы, принадлежавшие купцам и лицам других сословий, а в казну принимать вино только у помещиков. Торговля вином была организована по откупной системе. Общие принципы этой системы устанавливались манифестом от 1 августа 1766 г. и вводились в действие с 1767 г.30 Как и соль, все вино поступало в казенные магазины и уже оттуда его получали откупщики для последующей продажи. Откупщиками могли быть как зажиточные купцы, так и группы купцов. Для «принятия и провозу» вина избирались члены посадской общины. Горожане всеми силами стремились избежать этой повинности. Так, жители Владимира в 1767 г. просто «отреклись от выбору», отговариваясь тем, что в город не был доставлен специальный указ из Главного магистрата31. 28 Захаров В.Н., Петров Ю.А., Шацилло М.К. История налогов в России: IX – начало XX в. М., 2006. С. 116. Подробнее см.: Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII веке. С. 165. 30 Там же. С. 114. 31 РГАДА. Ф. 291. Оп. 1. Ч. IV. Д. 14541. Л. 6. 29 256 Жалобы купечества, изложенные в депутатских наказах, хотя и выражены с разной степенью подробности и эмоциональности, но по смыслу очень похожи. Наиболее часто встречаются сетования на то, что за время исполнения служб в других городах купечество «всякого торгового промысла» лишается. При этом за счетчиков, ларешных и целовальников оставшиеся члены посадской общины обязаны были платить все подати. Эти дополнительные «отягощения» были весьма существенными, так как выборных из города могло быть довольно много. Например, жители Ельца жаловались, что из 284 торговцев «по расписанию воронежского губернского магистрата» ежегодно выбиралось 164 чел.32 По мнению исследователей, к выполнению различного рода служб привлекалось от 20 до 50 % всего наличного, способного к несению повинности посадского населения33. В 1731 г. в связи с прошением российских купцов, поданным в Сенат, Анна Иоанновна подписала специальный указ «О службе купцов по разным должностям и о выборах к оным»34, где упорядочивалось несение купечеством многочисленных служб. Именно на этот закон чаще всего ссылались купцы в депутатских наказах, предлагая облегчить свои «изнеможения». Указ предусматривал выборы из купеческой среды достойных и знающих людей для службы в ратушах сроком на три года, при таможенных и кабацких сборах «погодно с переменами», счетчиков при таможнях и кабаках, канцеляриях губернаторов и воевод на полгода. Были определены и оклады выборным служащим. Особо подчеркивалось, что в бургомистры и бурмистры должны избираться первостатейные и люди средней статьи, и чтобы они с младшей статьей «не мешались». Однако установленные указом нормы не выполнялись. Причина этого, как отмечено исследователями, состояла в том, что в Главный магистрат и Сенат в 40х гг. от посадов поступали представления и ходатайства, в которых тяглое население не настаивало однозначно на полной отмене отъезжих служб. Купцы 32 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 109, ч. IX. Л. 155 – 155 об. Иванова Н.А., Желтова В.П. Указ. соч. С. 346. 34 ПСЗ – I. Т. VIII. № 5794. 33 257 предлагали переложить «тягости» на другие посадские общества35. Кроме того, достаточно распространенной была практика отправки в службы вместо первостатейных и пожиточных наемных членов посада36. Подобные замены оформлялись решением посадских сходов. Вследствие этого практика несения службы в отдаленных городах продолжалась. Так, воронежских купцов могли направить в Москву или Новороссийскую губернию37. Если в Европейской части России отъезд для несения службы даже на 70–100 верст вызывал недовольство, то в Сибири приходилось ехать за полторы – две тысячи верст от дома38. Выборы лиц для несения иногородних служб приводили к серьезным трениям внутри посада. Никто не выражал желания добровольно записаться в «ларешные», «щетчики», целовальники и проч. К тому же «отдаленным служителям» посадская община собирала «подмогу для пропитания». Ее размер составлял 50–70 руб. на человека, что само по себе было весьма обременительно. Необходимо было поддерживать и семью отправленного «в службы» купца. Жители Вязьмы утверждали, что собирают «подмоги до 1000 рублев»39. Продолжительность служб составляла от полугода до трех лет. Сибирские купцы в так называемом китайском караване находились до десяти лет, «а многие и померли»40. Помимо содержания самого купца, требовались средства на свечи, дрова, бумагу, чернила и даже мешки «для складки казенных денег». Даже бочки, в которых находилось казенное вино, «обратно в казну или куда надлежит» не принимали, а взыскивали их стоимость с купечества41. По окончании соответствующими службы инстанциями. купец Для был обязан отчитаться этого следовало вести перед сложное делопроизводство и отчетность, выполнять комплекс требующих особой квалификации служебных обязанностей. 35 См.: Кизеветтер А.А. Посадская община в России XVIII ст. С. 288 – 290: Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII в. С. 307 – 308. 36 РГАДА. Ф. 713. Оп. 1. Д. 436. Л. 2. 37 Недосекин В.И. Материалы законодательной комиссии 1767 года по Воронежской губернии как исторический источник. С. 266. 38 Сб. РИО. Т. 134. С. 343; Приложение II. № 5614. 39 См.: Приложение II. № 5092. 40 Сб. РИО. Т. 134. С. 303, 333. 41 Сб. РИО. Т. 134. С. 315. 258 Казна обычно применяла ряд методов, с помощью которых стремилась компенсировать значительные финансовые недоимки по сборам. Иногда эти недоимки носили искусственный характер. Зачастую выборный служитель не мог выполнить норму по вверенным ему сборам по объективным причинам, и оказывался обвиненным в недоимке. Это происходило потому, что суммы окладов были как правило изначально завышены, поскольку они определялись по лучшим годам, а впоследствии могли неоднократно повышаться «наддачами» откупщиков42 «Волочиться под щетом» порой приходилось дольше, чем продолжалась сама повинность. Для составления отчетов («щетов») купцы нанимали за собственные средства подъячих в тех городах, где находились на службе. Нередко купцы жаловались на откупщиков, которые «напрасные приметки делают». Дело в том, что «усышки и утечки» вина и соли могли происходить и по не зависящим от купцов причинам, поэтому горожане предлагали, чтобы подобные потери компенсировали откупщики, а не члены посада. В наказах неоднократно встречались жалобы на «худые сосновые бочки», лопающиеся обручи, вследствие чего «великие недостатки вина бывают»43. Порой в бочках оставалось лишь половина первоначального объема44. Нападения разбойников, которые «берут питье безденежно» и «грабят денежную казну»45, примитивное воровство вина с заводов46 заставляли купцов просить отправлять для охраны транспортируемых товаров и денег «штатные команды». Однако, вне зависимости от степени вины, все недоимки взыскивались с выбранных в службы граждан. В суздальском наказе отмечалось, что «не одна тысяча капитальных купцов пришла от того во всеконечное разорение»47. Выборных за недоимки содержали под караулом, сажали в холодные темные 42 Наседкин Е.Н. Казенные службы московского купечества в 20-е – 30-е гг. XVIII в.: Автореф. дис. … канд. наук: Исторические науки: 07.00.02/М.: 2011. С. 20. 43 Сб. РИО. Т. 134. С. 302, 335. 44 РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 269. Л. 65 об. 45 Сб. РИО. Т. 107. С. 464. 46 РГАДА. Ф. 717. Оп. 1. Д. 855. Л. 9. 47 Сб. РИО. Т. 107. С. 18 – 19. 259 подвалы и «морили голодною смертию»48, их имущество описывали и продавали, а в случае необходимости взимали долги со всех «выборщиков», т. е. членов посадской общины. В такой ситуации совершенно очевидно, что купечеству было выгодно освободиться от обременительных казенных служб. Требование отмены повинности не было совершенно однозначным. Его доля составляла 1,97 % в общем категорийном ряду. Также выдвигались предложения значительно реорганизовать службы49. Существенным облегчением для себя горожане считали передачу расчетов по питейным и соляным сборам в магистраты50. В качестве рационализации этих повинностей депутат от Воронежа предлагал также продажу казенной соли производить непосредственно в тех местах, где она добывалась. Богатым купцам, желающим вести соляную торговлю, было бы позволено покупать соль у государства, как за наличный расчет, так и в кредит. Основное достоинство данного предложения состояло в том, что расходы на перевозку соли перекладывались на продавца51. Часто в наказах содержалось предложение определить ко всем казенным сборам и службам постоянных людей из отставных обер-офицеров, «инвалидных команд» или зажиточных крестьян с выплатой им жалованья «из прибылой суммы». «Великое отягощение» вызывали у купцов и многочисленные повинности по содержанию города. Для различных городских нужд «по надобности» периодически собирались деньги52. Выполнение «гражданской полицейской службы» требовало избрания ежегодно нескольких человек, которые должны были находиться в распоряжении городской полиции. К этому добавлялись 48 РГАДА. Ф. 566. Оп. 1. Д. 13. Л. 1. Коэффициент корреляции между общим количеством требований, касающихся иногородних служб, и предложением «не отсылать купечество для несения службы в другие города» составляет (+) 0,83. Столь тесная связь означает, что при любых обстоятельствах стремление к отмене иногородних служб будет преобладать над всеми остальными требованиями в данной группе. 50 См.: Приложение II. №№ 1023, 2485, 2708, 3366, 5546, 6371 и др. 51 Сб. РИО. Т. 8. С. 165. 52 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 253. Л. 359. 49 260 еженедельные наряды по несению караульных служб у «рогаток» – застав при въезде в город и на больших городских улицах53. Полицейские службы в городах были возложены на ратуши в соответствии с законодательными актами 1728 и 1737 гг. Законодатель совершенно откровенно объяснял, что привлечение к выполнению полицейских обязанностей «особых офицеров и дворян», о чем неоднократно просили купцы, нежелательно. Им «надлежит давать жалованье», а это повлечет за собой «казенный убыток»54. Использование посадских тяглецов казну ни к чему не обязывало. Злоупотребления чиновников по отношению к выборным лицам были постоянными. Так, жители Воронежа сетовали, что местный полицмейстер постоянно привлекал «в собственныя свои партикулярныя домовыя работы» избранных обществом десятников, пятидесятников и сотников. Вместо городских служб он отправлял их «на сенные покосы», не забывая при этом вымогать «к лакомству взятки»55. Подобные «службы» еще больше раздражали купцов, вызывая жалобы на «всеконечное разорение». Поэтому вместо «тягостей полицейских» купцы стремились установить уравнительный денежный сбор56. Не случайно одним из постоянных требований депутатских наказов было «полицию оставить в ведении магистрата». Только в этом случае полиция для горожан могла стать «подпорой», а ее деятельность характеризоваться «через три слова: безопасность, дешевизну и чистоту»57. Наиболее тяжелой формой натуральной повинности являлся постой. Требования отменить или урегулировать постойную повинность составляли 6,12 %58. Не случайно купечество заостряло внимание на том, что испытывает от него 53 По отношению к городским службам купечество было более лояльно, чем к иногородним. Сопряженность группы требований «урегулирование городских служб» и предложения «привлекать к несению городских служб фабрикантов, разночинцев, иностранцев, живущих своими домами» составляет (+) 0,99. Купцы не отказывались от обязанностей по охране порядка в городе, лишь просили распространить службы на все категории городского населения. Это свидетельствует о понимании своей роли в организации городского социального пространства. 54 См.: Козлова Н. В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII веке. С. 307; ПСЗ-1. Т. VIII. № 5333; Т. X. № 7211. 55 РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 481. Л. 14об. 56 См.: Приложение III. П. 365. 57 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 253. Л. 376 об. 58 См.: Приложение III. П. 5. 261 «крайнее отягощение». Особенно тяжелой постойная повинность стала для горожан после того, как в города из уездов в 1727 г. были выведены полки. Первоначально для них предполагалось строить особые слободы, однако вскоре их строительство было прекращено59. Попытки Комиссии о коммерции и Сената несколько урегулировать постой, в частности, разместить воевод и «прочих управителей» в казенных и наемных дворах, ни к чему не привели. На постой размещались как воинские, так и гражданские чины60. В Ладоге из-за ветхости здания воеводской канцелярии губернатор распорядился «вывесть ее в обывательский дом взамен постою»61. Жители Ладоги роптали, что «воевода и его товарыщ» заняли лучшие купеческие квартиры, вместо того, чтобы «своим коштом» построить себе жилье62. В домах горожан останавливались и чиновники, а также различные следственные комиссии, присланные для выяснения обстоятельств каких-либо преступлений63. Представители коронной власти не стеснялись злоупотреблять своим служебным положением. От «сыскных команд», писали горожане, купечество претерпевало «немалыя притеснения, обиды и напатки»64. Своеобразной иллюстрацией отношений купцов со своими постояльцами является небольшое происшествие в Переяславле-Залесском. Прокурор Переяславль-Залесской провинции, Ф.Ф. Смольянинов, проживая в доме купца И. Куманина, сбил замки с хозяйских чуланов, «уграживал» жене купца, когда она сделала ему замечание, и даже приказал ей «из дому выбраться вон»65. Подобное поведение позволял себе человек, по долгу службы обязанный следить за соблюдением законности. Правда, Марфа Куманина подала в магистрат челобитье на поведение прокурора. Ф. Смольянинов охарактеризовал его как «письменное 59 Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII веке. С. 308. Следует отметить, что постойная повинность была всеобщей, и избежать ее если и удавалось, то только могущественнейшим вельможам империи, да и то только в столичных особняках. – См: Калашников Г. В. К вопросу о квартировании войск в городах России в первой половине XVIII в. //Города Европейской России конца XV – первой половины XIX в. Материалы международной научной конференции 25 – 28 апреля 2002 г. Тверь – Кашин – Калязин. Ч 1. – Тверь, 2002.С. 154. 61 См.: Сиверс Я.Е.Указ. соч.. С. 170. 62 Сб. РИО. Т. 107. С. 246. 63 Сб. РИО. Т. 107. С. 85. 64 Сб. РИО. Т. 107. С. 305. 65 РГАДА. Ф. 691. Оп. 1. Д. 3129. Л. 1 – 16. 60 262 бесчестье». Итог разбирательства легко предвидеть – делу умышленно не дали ход. Следует признать, что таких понятий, как «неприкосновенность личности» и «неприкосновенность жилища» купцов в правосознании государственных чиновников просто не существовало. Это было вызвано низким социальным статусом посадских людей, напрямую связанного с их податным состоянием. Подобный произвол, как считали жители Селенгинска, являлся следствием «нехранения целости прав гражданских»66. Размещение в городах воинских частей формально не должно было быть для горожан слишком обременительным. Предполагалось, что солдаты будут квартировать 1 год, после чего данное жилье освобождалось от постоя на 2 года. Хозяева были обязаны предоставить постояльцам только помещение с печью, питьевую воду, уборную и «место для сушения солдатских пожитков». На практике этим дело не ограничивалось. В большинстве посадских домов имелось только одно отапливаемое помещение, что вызывало необходимость производить перепланировку дома. Готовить солдаты могли только на хозяйской кухне. Это часто приводило к тому, что стол хозяев и постояльцев становился общим. Обывателям под принуждением полковых офицеров приходилось обеспечивать солдат мебелью и бельем, примитивным бытовым инвентарем (ведрами, посудой, полотенцами и проч.). Для многих обывателей эти расходы были обременительны. Дополнительные сложности возникали, когда на постой размещались артиллерийские части. Вместе с артиллерийским орудием на двор ставилась его запряжка (от 4 до 12 лошадей), забота о которых ложилась во многом на плечи хозяина двора. К тому же пушку полагалось держать под крышей, т.е. под навесом или в сарае, откуда хозяйские вещи выбрасывались. Для охраны орудия устанавливался караул, и хозяин подчас не имел возможности свободно перемещаться по собственному двору. Расположенные на постой офицеры, которые должны были по установленным расценкам платить за проживание, часто отказывались это делать67. 66 67 Сб. РИО. Т. 134. С. 464. (Приложение II. № 5791). См.: Калашников Г.В. Указ. соч. С. 155 – 157. 263 Поэтому отношения купцов с расквартированными в их домах воинскими частями складывались исключительно непросто. В наказах содержится самый настоящий обвал жалоб на поведение солдат и офицеров. Чаще всего купцы сетовали на то, что «квартирующие полки» проживали у них годами, вместо положенного по закону срока. В частности, в Воронеже от бывшего здесь на постое Яицкого полка остался один батальон, который находился в городе более тридцати лет! «По обжитию издавна» офицеры имели и свои дома, но «распродав оные», предпочитали жить по купеческим дворам68. Самим купцам приходилось переселяться в «людские избы» и подклеты. Горожане жаловались, что «офицеры хозяев из покоев выбивают вон»69. Постояльцы, между тем, совершенно не стеснялись и чувствовали себя свободно. Они перестраивали купеческие дома, требовали «по своим прихотям немалого пристрою» новых жилых помещений, разводили для себя птицу и домашний скот, содержали охотничьих собак, заставляли купцов строить для своих лошадей конюшни или занимали под них «юфтяные амбары» и сараи, целыми днями топили печи, постоянно требовали свечи для освещения и даже в комнатах «обучали солдат экзерциции»70. Нередко купцам приходилось и кормить военнослужащих за свой счет. Подробно напряженность во взаимоотношениях городской общины и военных была исследована на примере жизни Бежецка. Жалобы на горожан о «нанесении обиды» и «неуважении звания» военнослужащих, «произнесении неприличных до чести офицерской грубых слов» и т. п. появлялись, когда купцы – содержатели постоялого двора или «трактирного заведения» – требовали с офицеров деньги за квартирование или питание71. Такие ситуации, хотя и наносили ущерб благосостоянию купечества, но были относительно безобидны. В депутатских посланиях описывается множество случаев самого настоящего хулиганства («ротные офицеры, если кушанье не понравится, выливают хозяевам на голову»), мародерства («унтер-офицеры шубы 68 Недосекин В.И. Материалы законодательной комиссии 1767 г. по Воронежской губернии как исторический источник. С. 268. 69 Сб. РИО. Т. 107. С. 510 – 521, 532 – 542. 70 См. Приложение II. №№ 393-395, 3134, 3375, 5033, 5037, 5043. 71 Каменский А.Б. Повседневность русских городских обывателей. М., 2006. С. 182. 264 и кафтаны хозяйские носят», «офицеры битьем кнутами деньги и вексели вымучивают», «солдаты товар из лавок забирают»), издевательств и даже убийств («военные командиры купечество бьют и увечат», «военные командиры купечество в зимнее время к возам привязывают», «некоторые первостатейное купечество от побоев померли»)72. Найти управу на распоясавшихся постояльцев в «военных командах» купцы не могли. Данная проблема была повсеместной, но правительство пыталось сделать вид, что ее не существует. Генерал-фельдмаршал П.С. Салтыков в 1765 г. писал в Военную коллегию о «чинимых якобы непорядках», происходящих по вине военнослужащих. Тон записки не вызывает сомнений, чьи интересы должны были быть защищены в первую очередь. Все недоразумения, по мнению Салтыкова, происходили «от ненависти обывателей» из-за «самых безделиц». Эти «безделицы» достаточно полно отражены в депутатских наказах. Горожанам предписывалось проявлять «пристойную ласковость и дружелюбие, отнюдь не делая ни малейшего воинским чинам огорчения»73. Дополнительные обиды возникали у купечества, когда «военнослужители» самовольно косили для своих нужд сено на городском выгоне или возводили на пахотных землях, принадлежащих купцам, свои постройки74. В совокупности приведенные примеры напоминают отношения населения с оккупационной армией75. Купечество предлагало различные варианты решения этой проблемы. Самый радикальный из них – отменить постойную повинность. В качестве альтернативы было внесено предложение о расквартировании полков в уездах76 (т. е. возвращение к положению до указа 1727 г.). Жители Болхова даже считали вероятным размещать воинские части в «опустевших монастырях»77. Требование ликвидации постойной повинности, хотя и оптимально отвечало интересам 72 См.: Приложение II. №№ 2853, 5035, 5038, 5039, 5042, 5045, 5778, 5788. РГАДА. Ф. 691. Оп. 1. Д. 2973. Л. 3 – 3 об. 74 Сб. РИО. Т. 134. С. 262. 75 В XIX в. «воинский постой натурою» был признан одним из основных факторов, способствовавших упадку городов в России. – См.: РГИА. Ф. 1287. Оп. 8. Д. 343. Л. 1 об. 76 См.: Приложение II. №№ 2600, 3321, 3635, 5338, 5842, 7350, 7627, 2385, 5945, 7009, 7585 и др. 77 Сб. РИО. Т. 144. С. 472 – 486. 73 265 купечества, составляло всего 1,03 %. Предложения строительства казарм («дворов», «покоев», «особливых светлиц» и проч.)78, как возможности избавиться от постоя, не превышали 1,0 %. Возводить их предполагалось либо «своим коштом», либо «казенным», за счет средств государства. Жители Нарвы просили выдать городу для этой цели беспроцентный кредит в 50 тыс. руб. на 10 лет79. Очень неуверенно (три случая) прозвучало предложение о переводе натуральной повинности в денежную. Для этого предлагалось собирать специальные «поквартирные деньги» не только с городских, но и с сельских жителей, и отправлять их полковым казначеям для оплаты жилья80. Большая часть внимания купцов была сосредоточена на урегулировании постоя, наведении порядка в распределении постояльцев (5,06%)81. Именно в этом вопросе отмечались значительные злоупотребления со стороны «квартирмистров» и полиции. Пользуясь своей властью и бесконтрольностью, местные чиновники и военные чины размещали постояльцев по своему произволу. Это размещение могло происходить часто «с излишеством», не «по числу покоев», постоянно в одних и тех же дворах, а за взятки – «с убавкою»82. Да и сами офицеры, вопреки положению Воинского устава, по собственному усмотрению переходили с квартиры на квартиру, выбирая самое удобное жилье. Поэтому купцы были единодушны в своих требованиях предоставить право решать вопрос о размещении военнослужащих городовым магистратам, строго соблюдать очередь и учредить для каждого городского жителя специальные «постойные билеты»83. 78 Демкин А.В. Купеческие наказы 1767 г. в Уложенную комиссию. С. 225 – 226; см. также: Приложение I.2. №№ 134, 359, 2386, 5524, 6913, 7629. 79 Сб. РИО. Т. 147. С. 240. 80 См.: Приложение II. №№ 136, 6597, 7223, 7528, 3537. 81 См.: Рис.1. Гистограмма частоты встречаемости укрупненных категорий. П. XXI-2. 82 Иванов А.Г. Запросы и предложения русских купцов города Казани в Уложенную комиссию 1767 – 1768 гг. // Поволжье в системе всероссийского рынка: история и современность: материалы науч. конф., Чебоксары, 5 – 6 окт. 1999 г. Чебоксары, 2000. С. 23. 83 См.: Приложение II. №№ 484, 1771, 2402, 3139, 5030-5032, 5713, 7529, 6850. – Как показала дальнейшая практика, предоставление права самим купцам регулировать постойную повинность (после проведения городской реформы на основе Жалованной грамоты городам) всех проблем не решало. Просто злоупотребления переместились на уровень магистратов и квартирных комиссий, а постойные билеты могли выдаваться вне очереди. Так, владимирский купец И. Бабушкин даже разломал деревянную избу, в которой в соответствии с постойным билетом, выданным ему квартирной комиссией, следовало разместить караульную для солдат. – См.: РГИА. Ф. 1345. Оп. 102. Д. 81. Л. 3–9. 266 Свою неполноправность по сравнению с военнослужащими купечество ощущало постоянно. Солдаты, возможно, вчерашние «купецкие сыновья», могли безнаказанно купцам «уграживать», воровать их скот и пожитки, отбирать конскую упряжь. Так, жители Пскова жаловались, что «воинские служители» просто грабят их на улицах города. Служба по охране общественного порядка – «рогаточные караульные» – опасались защищать горожан, «чтоб и самим не быть изувеченным»84. Жалобы на избиение купцов военнослужащими поступали и из других городов85. Подобная безнаказанность была обусловлена тем, что командиры в конфликтах всегда защищали своих подчиненных, в то время как купцы не могли реально рассчитывать на чью-либо поддержку86. Даже солдатские «жонки», нанимаясь в услужение к купцам, могли позволить себе «лаять» хозяевам: «Ты мужик, а я солдатка, и тем тебя честнее»87. Это высказывание на бытовом уровне совершенно четко определяло, что статус солдата (и солдатки) выше, чем статус купца, поэтому прислуга и может себе позволить на хозяина «лаять». «Мужик», одетый в военную форму, находился в самом низу воинской иерархической лестницы. Но он был на государственной службе. Именно статус государственной службы (а не «тягости») давал ему определенное преимущество перед лицами «подлых» состояний, к которым относилось и купечество. Жалобы купцов в Уложенную комиссию подтвердили вывод современных исследователей о том, что «низкий сословный статус купца, связанный с их тяглым состоянием, не обеспечивал защиты их капиталов, жилища, благосостояния в целом, а также здоровья и даже жизни»88. Следует учесть и тот факт, что к 60-м гг. XVIII в. положение военнослужащих в обществе, даже рядовых чинов, имело свои особенности. Примером тому может служить история с купцом Г.Л. Гейтманом, который в течение 18 лет содержался в заключении за неплатеж по векселям. Общая сумма 84 Сб. РИО. Т. 107. С. 370. РГАДА. Ф. 713. Оп. 1. Д. 437. Л. 24. 86 Сб. РИО. Т. 134. С. 459, 463. 87 Цит. по: Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII веке. С. 329. 88 Козлова Н.В. Некоторые аспекты торговой деятельности в России в XVIII веке. (Из истории разработки правовых документов) // Купечество в России. XV - середина XIX в. М., 1997. С 204. 85 267 долга составляла около 7 тыс. руб. В письме, адресованном Екатерине II, Гейтман объяснил причину своего банкротства. Он долгое время поставлял казне дорогое виноградное вино, которое хранил в частных погребах. В 1762 г. во время «всерадостного возшествия Вашего Императорского Величества на всероссийский престол», писал торговец, бутылки были растащены «военными командами». В результате поставщик оказался и без денег, и без товара. В течение всего периода своего заключения купец просил погасить его долг за счет казны, а самого его выпустить, чтобы получить возможность вновь заняться торговлей и постепенно рассчитаться с государством. Все просьбы неизменно оставались без ответа. Наконец Сенат вынес по-чиновничьи мудрое решение: так как казна не отдавала распоряжения грабить, то «по справедливости» нет оснований, чтобы она и расплачивалась по долгам89. Разумеется, казна не приказывала опустошать винные погреба, но кто бы посмел в 1762 г. в день «всерадостного возшествия на престол» сделать замечание «военным командам»? И кто бы посмел потребовать с них возмещения ущерба 18 лет спустя? К обременительным натуральным повинностям относилась также поставка подвод. В подавляющем числе случаев они были необходимы военнослужащим для транспортировки полковых припасов и артиллерии. Помимо этого подводы требовались во время «шествия Е. И. В.», для курьеров, перевозки колодников и денежной казны, на почтовые прогоны90. Многие купцы вообще не имели лошадей, поэтому им приходилось не только терять время на доставку различных казенных грузов, но и нанимать подводы за свой счет91. Разумеется, горожане просили освободить их от данной обязанности и переложить ее полностью на плечи крестьян. Недовольство вызывал не только сам факт подводной повинности, но и то, что она уравнивала купечество с крестьянами. Выше уже отмечалось, что купцы стремились освободиться и от рекрутчины. По сравнению с критикой постоя и иногородних служб протесты 89 РГАДА. Ф. 22. Оп. 1. Д. 184. Л. 1 – 8. См.: Приложение II. №№ 2295, 2305, 3098, 4950, 5095, 5195, 5774, 5751, 7198, 7349. 91 См.: Приложение II. № 567, 1498, 2319, 4099, 5807. 90 268 против рекрутской повинности были не столь многочисленны (1,85 %)92. Возможно, это связано с тем, что в армию отправляли «нерадивых от мотовства», «в купечестве неспособного», «худых поступков людей по купеческому приговору»93. По аналогии с законодательством в отношении крестьян, купцы просили и «ссылаемых в каторгу зачитать в рекруты»94. Посад старался отдать в армию наиболее бесполезных для общины лиц или же тех, кто был оппозиционно настроен к его привилегированной части. В такой форме проявлялось стремление общества защитить себя от живущих рядом беспокойных людей. «Непожиточные», должники по налогам и векселям, пьяницы, мелкие преступники – все те, кто не мог себя реализовать в гражданской жизни, были плохо управляемы, т. е. не подчинялись приказам местных властей, попадали в армию95. Государственному военному аппарату требовались именно такие люди – с невысоким уровнем интеллектуального развития и в то же время бесстрашные. Подобная практика приводила к тому, что эти «нерадивые» и «неспособные» по мере возможности старались отомстить своим бывшим согражданам. Жители Углича в депутатском наказе описывали ситуации, когда находящиеся на военной службе посадские люди, а «особливо в полках лейбгвардии», избивали приезжающих в Санкт-Петербург торговцев, вымогали у них деньги «рубля по два, по три и до десяти рублев и более». Искать справедливости «в военных командах» купцы опасались, поэтому просили отправлять своих обидчиков в дальние пограничные гарнизоны96. В этом состояла одна из причин неприязненного отношения купечества и солдат-постояльцев друг к другу. С точки зрения купечества, солдаты – антисоциальные элементы, которых городское «общество» отторгло. Но в то же время 92 даже солдат купца «честнее», может назвать его «мужиком См.: Рис. 1. Гистограмма частоты встречаемости признаков. П. XXII. См.: Приложение II. №№ 1165, 1863, 1234, 1445, 1284, 6585 и др. 94 См.: Приложение II. №№ 1550, 2187, 6364, 7461. 95 Новиков М.А. Рекрутская повинность как социальное явление в Ржевском уезде Тверской губернии во второй половине XVIII в. // Проблемы социально-политической истории России: сборник науч. трудов. Тверь, 2006. Вып. 4. С. 85 – 89. 96 Сб. РИО. Т. 93. С. 568 – 569. 93 269 сорокаалтынным», унизить, ограбить. Отсюда – чувство оскорбленного достоинства: солдаты «хуже» купцов, но смеют измываться над ними, солдаты «неспособны к купечеству», но в конфликтных ситуациях их будут защищать их «команды». Купцам приходилось не просто терпеть оскорбления, но и обслуживать своих постояльцев, обслуживать тех, кто «хуже». Для разрешения проблемы рекрутской повинности купцы чаще всего просили вновь восстановить право покупать людей для отдачи в рекруты (0,70 %). Эта позиция обосновывалась «немалой пользой» для помещиков: они за каждого проданного крепостного якобы смогут получить от купечества такую «знатную цену», что затем получат возможность приобретать себе крестьян «целыми дворами с большим против отданных преимуществом»97. Подобная щедрость вызывает сомнение, однако недовольство указом 1766 г. о запрещении покупать людей для отдачи в рекруты в депутатских наказах звучало постоянно98. На втором месте находилась просьба перевода натуральной повинности в денежную (0,38 %). Купцы были готовы вносить за рекрута по 150–200 руб. в казну99. Вопреки принятому в литературе мнению, требования отменить постойную повинность встречались в 2,5 раза реже, чем просьбы урегулировать ее. Идея полной отмены рекрутской повинности находилась лишь на третьем месте (0,18 %)100. Состояние неполноправности, приниженности, ущербности купечества подчеркивалось на повседневном уровне. Повсеместной являлась практика, когда дворяне «забывали» заплатить за приобретенный у купцов товар101. Торговцы страдали от того, что разных чинов люди забирали у них из лавок «на немалую сумму товаров» и просили прийти за деньгами домой. Заканчивалось это тем, что «бедной купец с щетом ходит день за днем, неделя за неделю, когда не время, когда дома нет, и полгода, и год, и более таскаются; наконец, услышит, что щет написан неверен, я не помню, когда это у тебя брал, или другия каковыя 97 Сб. РИО. Т. 107. С. 162. Сб. РИО. Т. 93. С. 468; Т. 107. С. 29, 401, 455. 99 См.: Приложение II. №№ 585, 1597, 3132. 100 См.: Рис. 1. Гистограмма частоты встречаемости признаков. П. XXII – 1, 2, 3. 101 ГАВО. Ф.17. Оп. 1. Д. 268, Л. 649, 659–660. 98 270 обстоятельства»102. Нередко особо настойчивых купцов избивали, когда они пытались получить свои деньги. «Кто только ни захочет, тот и может купца обидеть», - констатировал в своем выступлении на заседании депутат от Смоленска И. Пескарев103. Подобная бесцеремонность была вызвана тем, что городовые магистраты, находясь в полной зависимости от коронных чиновников, не спешили защищать купечество. Только проявлением беспомощности и беззащитности перед разными «командами» можно объяснить жалобу купечества Селенгинска на то, что «такого истязания как простолюдинам, нигде в государственных правах не указано». Те же граждане Селенгинска критиковали губернаторов, которые по долгу службы должны «утесненных людей оборонять и защищать». Причиной бездеятельности чиновников, по мнению горожан, являлось взяточничество – «мзда и дарове, которые ослепляют и премудрых очи»104. Первым шагом к исключению из «подлости» купечество считало повышение в несколько десятков раз штрафа за «бесчестье», т. е. оскорбление действием (побои) или словом105. В различных депутатских наказах размер компенсации колебался от 30–50 руб. для купцов третьей гильдии до 100 – 200 руб. для первогильдейцев106. В условиях низких доходов купцов данные суммы казались внушительными. Подобное наказание, полагали горожане, должно препятствовать «наглым образом купца не только ударить, но ниже бранить непристойным словом»107. Однако, как справедливо отмечали граждане Казани, деньги остаются деньгами, а «человеческое здравие никаким денежным штрафом заплачено быть не может»108. 102 Сб. РИО. Т. 107. С. 386. РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 253. Л. 360. 104 Сб. РИО. Т. 134. С. 464. 105 Рост требований группы «социальный статус» приводит к преимущественному возрастанию предложения «увеличение компенсации за бесчестье». Коэффициент корреляции между ними равен (+) 0,75. Устойчивая тенденция роста требований защиты достоинства личности свидетельствует об активном формировании самосознания. 106 См.: Приложение II. №№ 59, 744, 1290, 1577, 5079, 5206. 107 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 253. Л. 365об. 108 Сб. РИО. Т. 107. С. 520. 103 271 Вторым шагом продвижения по иерархической лестнице должно было стать ношение шпаги109. Этой детали придавалось огромное значение. Иностранцы считали для себя унизительным разговаривать с русским купцом, потому что он «без шпаги и, следовательно, не имеет чести»110. Шпага должна была стать своеобразным пропуском к «высочайшему ея величества двору в публичные торжественные дни»111. Для российского дворянина «честь» – это служба Отечеству, служба монарху и в то же время внутренний регулятор поведения, этическая норма, близкая к понятиям «чистота души», нравственность112. Для купца «честь» – синоним «достоинства», уважения личности. Третьим важнейшим признаком изменения социального статуса купцы считали ликвидацию подушного оклада, который сближал их с крестьянством113. Если ты не хочешь в сорокаалтынным», лишенным глазах окружающих «чести», необходимо оставаться «мужиком от «стыда платежа» избавиться. Сбор денег с купцов в казну следовало именовать «гражданской податью»114. Наконец, введение штрафа вместо унизительных телесных наказаний также повышало, с точки зрения купцов, их положение в обществе115. Таким образом, линия государственной политики, направленная на выделение в городах XVI – первой четверти XVIII в. привилегированной верхушки, была прервана после включения торговых корпораций гостей и гостиной сотни в состав «регулярных граждан» и фактического уравнивания их с основной массой посадского люда. Существовавшие в то время гильдии интересы собственно торгово-промышленного населения не защищали вследствие разнородности состава самих гильдий и нестабильности внутренней политики. На протяжении 30-х – 60-х гг. XVIII в. наиболее активная часть купечества (преимущественно столичного и крупных торговых центров) через различные 109 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 253. Л. 353. Сб. РИО. Т. 8. С. 95. 111 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 253. Л. 127. 112 Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1980. С. 93. 113 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 253. Л. 352 об. 114 Сб. РИО. Т. 134. С. 99, 122. 115 РГАДА. Ф. 342. Оп.1. Д. 253. Л. 376. 110 272 структуры управления и комиссии о коммерции пыталось не только довести до верховной власти свои «тягости и изнеможения», но и предлагало конкретные меры по улучшению своего положения. Это свидетельствовало о становлении внутреннего единства, осознания общности интересов. Купечество выражало недовольство всеми элементами статуса, предписанными ему государственной властью. Критике подвергались обилие служб, вводимых государством по мере возникновения потребности, необходимость дальних отлучек от места жительства, практика компенсации материальных затрат казны за счет членов посадской общины. Это отвлекало купцов от хозяйственной деятельности, приводило к разорению. Помимо «упадка в коммерции» и «крайнего отягощения», купцы были вынуждены терпеть бесконечные «напатки» и «великие обиды» от представителей власти, «разных чинов людей» и даже собственной прислуги. Сложившиеся в обществе отношения говорили о том, что статус государственной службы (даже солдатской) выше «купечества» (т.е. занятия торговлей). С такой ситуацией купцы были совершенно не согласны, что давало им основание поставить вопрос перед властями о защите своих сословных прав, о повышении социального статуса. В депутатских наказах в Уложенную комиссию требование защиты достоинства купечества, исключения из «подлости» выражалось активнее по сравнению с первой половиной XVIII в. Одним из способов повышения статуса купцы считали освобождение от многочисленных натуральных повинностей или такую их реорганизацию, которая предотвращала бы всевозможные «напатки» и «бесчестья». В связи с этим купечество в своих наказах отводило значительную роль магистрату, который должен был контролировать распределение постояльцев через «постойные билеты» и защищать горожан при расчетах по питейным и соляным сборам. 273 4.2. Специфика политической культуры купечества Важнейшим показателем социального статуса общественной группы или отдельного человека является его возможность доступа к реальному участию в деятельности органов власти разных уровней. В этом состоит одно из проявлений политической культуры общества. Восприятие отдельными лицами или социальными группами различных властных институтов, оценка этих институтов, престиж власти как выражение доверия со стороны населения и согласия ей подчиняться, взаимоотношения между властью и населением составляют важнейшие аспекты социокультурных представлений о власти116. Для купечества в контексте особенностей политического строя и сословной стратификации России в 60–70-е гг. XVIII в. участие в политическом управлении могло реализовываться только на уровне местных – выборных – органов городского самоуправления и суда. Соответственно и представления купцов о власти, о политике правительства по выработке новых принципов городского управления, о городе как социокультурном пространстве отражали преимущественно их взгляды на роль и задачи городских административносудебных структур. Именно с ними купечеству приходилось взаимодействовать в своей повседневной жизни117. Отличительной чертой политической истории России в современных исследованиях общественными. называется Со приоритет времени государственных образования русского интересов над централизованного государства гиперцентрализация была постоянным спутником российской государственности. Это приводило к тому, что центральная власть (царь, император) могла ограничивать инициативу снизу и самостоятельно проводить 116 См.: Бессмертный Ю.Л. Некоторые соображения об изучении феномена власти и о концепциях постмодернизма и микроистории // Одиссей. Человек в истории, 1995. М., 1995. С. 16; Куприянов А.И. Культура городского самоуправления русской провинции: 1780 – 1860-е годы / Ин-т российск. истории РАН. М., 2009. С. 3 – 5. 117 Об актуальности данного вопроса для купечества свидетельствует сопряженность ряда признаков. Коэффициент корреляции между общим количеством учтенного населения и группой государственно-правовых требований составляет (+) 0,32, а между общим количеством требований и государственно-правовыми требованиями равняется (+) 0,86. Это означает, что вне зависимости от количества торгово-промышленного населения у купечества сохраняется устойчивая тенденция роста заинтересованности в разрешении вопросов суда и управления. Это относится не только к работе Уложенной комиссии, но и к последующим периодам. 274 преобразования общественной жизни, в том числе местного самоуправления. Местное самоуправление часто создавалось государством, центральной государственной властью118. Основные черты системы управления городом в Великороссии начали формироваться на рубеже XVII – XVIII вв. в ходе городской реформы. Как отмечено в современной литературе, уже во второй половине XVII в. посадские люди активно противодействовали стремлению царской администрации вмешиваться во внутрипосадские дела. Преобразования 1699–1700 гг. являлись итогом борьбы посадов за изъятие их из-под власти воевод119. Посадское население впервые было передано в ведение бурмистров – должностных лиц, избираемых из состава самих городских тяглецов. Они входили в состав земских изб, непосредственно подчиняясь образованной в Москве в 1699 г. Бурмистерской палате, или Ратуше120. Новые учреждения создавались «для ведомства всяких расправных дел» между гостями, посадскими и торговыми людьми. Тем самым началось формирование централизованной системы управления и сословного суда для членов посада. Непосредственно для купечества это означало создание элементов правовой защиты от произвола чиновников на местах. С первой четверти XVIII в. в российских городах начали функционировать магистраты121. Статус, принцип комплектования и функции магистратов были определены Регламентом или Уставом Главного магистрата 1721 г. и Инструкцией магистратам 1724 г. По замыслу законодателя городовой магистрат «глава и начальство есть всему гражданству». Следовательно, изначально государство определяло магистрат не как орган «для» отстаивания интересов посадского населения, а как структуру, стоящую «над» ним. Эта установка и определяла отношение государственной власти к выборным органам на местах. Между тем политическая культура проявляется прежде всего в отношении 118 Маркова М.Ф., Гайдук М.А. Становление и развитие местного самоуправления в России: исторический аспект: Монография. Смоленск, 2011. С. 4 –5. 119 См.: Преображенский А.А. К изучению самосознания русского купечества XVII в. // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1987 г. М., 1989. С. 212; Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII в. С. 311. 120 ПСЗ – 1. Т. III. № 1674, 1675, 1718. 121 ПСЗ – 1. Т. VI. № 3520. 275 «человек – власть». В этом контексте государство должно выступать в качестве необходимого инструмента организации жизни общества, чтобы чиновничество любого ранга осознавало и проявляло себя не начальством, а наемными служащими, которых можно уволить, если они плохо работают. У этих «начальников» должно быть такое качество, как ответственность перед людьми. Правительство возлагало на магистраты многочисленные и исключительно разнообразные обязанности, исходя преимущественно из своих интересов. По подсчетам Н.В. Козловой, в инструкции 1724 г. 22 пункта из 49 были посвящены податно-полицейским обязанностям, и только 8 направлены на развитие городской экономики122. Новой структуре городского управления предписывалось «судити» граждан и рассматривать апелляции в отношении посадского населения, оповещать посадскую общину о тех или иных государственных указах и распоряжениях, следить за деятельностью посадского мира и понуждать его к выполнению этих указов, сообщать в соответствующие правительствующие учреждения обо всех нарушениях, происходящих в посадской общине, выдавать паспорта. Магистраты были обязаны контролировать выполнение гражданами натуральных повинностей, через специально избранных «квартирмистров» распределять на постой чиновников и военнослужащих. Особо оговаривалась необходимость содержать «в смотрении» полицию, поддерживать порядок и безопасность в городе, обеспечивать пожарное «охранение» и чистоту улиц. Финансово-хозяйственная деятельность магистратов состояла в обязанности контролировать раскладку и сбор некоторых видов учреждении податей и пошлин, городской «экономии», включая «купечество, всякое ремесло, художество и прочее»123. Следовательно, законодательно с самого предписывалось начала функционирования совмещать магистратам административно-судебные, полицейские и хозяйственные функции. Важнейшее значение имело и положение о том, что городовые магистраты «губернаторам и воеводам не должны 122 123 См.: Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII в. С. 228. ПСЗ – 1. Т. VI. № 3708. Гл. 9, 10, 11, 12, 13, 14, 17 – 22. 276 подчинены быть» в вопросах суда и организации городского хозяйства124. Эта установка сближала новые органы власти с органами городского самоуправления. Однако каких-либо средств для развития городской жизни, кроме выморочных имений, инструкция не предусматривала. По мнению исследователей, отсутствие гарантированных законом источников доходов превращало характер обязанностей магистратов в декларативные125. Возможно, подобная постановка проблемы не совсем корректна. Верховная власть и не должна заботиться о финансировании местного самоуправления, когда не хватало средств на содержание вновь создаваемой бюрократии126. Штаты городовых магистратов комплектовались на выборных началах. Избирать и быть избранными на должности президентов, бургомистров и ратманов можно было только из числа «лучших и дельных и в купечестве искусных»127. Широкий круг полномочий, предоставленный законом магистрату, делал его не просто «начальством всему гражданству», но и на первый взгляд фактическим хозяином города. Возможность оказывать влияние на все важнейшие стороны городской жизни должна была привлечь к управлению людей предприимчивых и честолюбивых. Однако на практике дела обстояли несколько иначе. Выборная служба для посадских людей носила обязательный, тяглый характер128. В ряде наказов купцы отмечали, что они пребывают на выборных должностях не по собственному желанию, а по принуждению, и настаивали на том, чтобы в ратуши и магистраты присутствующие определялись «по собственной воли»129. Срок службы не был законодательно ограничен. К тому же финансовая база магистратов была явно недостаточной для осуществления их деятельности в полном объеме, что понимали и сами горожане130. Выборные 124 Там же. Гл. 14. Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII в. С. 229. 126 См.: Пайпс Р. Россия при старом режиме. М., 1993. С. 370. 127 ПСЗ – 1. Т. VI. № 3708. Гл. 6. 128 Кизеветтер А.А. Местное самоуправление в России: IX – XIX столетия. С. 128; Иванова Н.А., Желтова В.П. Указ. соч. С. 356. 129 Сб. РИО. Т. 107. С. 26, 41. 130 Козлова Н.В. Городское самоуправление и городская администрация в России XVIII века // Управление городами: история и современность: материалы науч. конф. Тверь, 2001. С. 104. 125 277 должностные лица не несли никакой ответственности перед избравшим их посадским сходом, находясь в подчинении непосредственно у Главного магистрата. Это в значительной степени отдаляло от горожан выборные городские учреждения, умаляло их значение. Правда, закон предусматривал замену магистратских присутствующих, если кто-нибудь из них «впадет в какое важное погрешение», но механизм отзыва ратмана или бургомистра конкретно не определялся131. Этот же сюжет – отзыв «за непорядочные поступки» –повторялся и в депутатских наказах, и также без предложения конкретной процедуры132. Уже в 1727 г. был издан указ о переподчинении магистратов губернаторам и воеводам133. Впоследствии магистраты были заменены ратушами, функции которых ограничивались судебными и финансовыми вопросами. В плане «защищения» прав купечества деятельность ратуш сами купцы характеризовали как «безгласие». На протяжении конца 20-х – 30-х гг. важнейшим требованием купечества было возобновление функционирования магистратов, независимых от административной власти. Их реальные дела должны были быть направлены на развертывание городской жизни134. Однако городовые магистраты и Главный магистрат на принципах петровского регламента 1721 г. были восстановлены только в 1743 г. В отечественной научной литературе прочно утвердилось мнение, что созданные Петром I магистраты не являлись органами городского самоуправления и не представляли интересы торгово-промышленного населения. Выбор должностных лиц из состава купечества для выполнения ими судебных и административных функций являлся лишь традиционным для Российского государства использованием знаний и опыта горожан в аппарате местного управления в условиях нехватки подготовленных правительственных чиновников. Исследователи определяют магистраты то как правительственные структуры135, 131 ПСЗ – I. Т. VI. № 3708. Гл. 6. Сб. РИО. Т. 107. С. 159. 133 Главный магистрат, несмотря на протесты купечества, был ликвидирован. 134 Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII в. С. 313. 135 Дитятин И.И. Столетие Санкт-Петербургского городского общества. С. 7. 132 278 то как специфический элемент системы государственных учреждений136. Для одних историков магистраты являются типично-бюрократическими137 или государственно-бюрократическими138 органами, для других – сословно- бюрократическими139. Н.А. Иванова и В.П. Желтова вслед за А.А. Кизеветтером представляли их как правительственные учреждения, новые по форме, но построенные на старой выборной (тяглой) основе140. Большинство исследователей полагают, что магистраты лишь проводили в жизнь политику государственной власти по отношению к городскому тяглому населению и контролировали процесс передвижения части денежных средств по стране141. «Двойственный характер» городовых магистратов был вполне предсказуем. Традиционные органы городского самоуправления – посадские сходы – базировались на обычном праве, их деятельность не регламентировалась законодательно. Магистраты, хотя и возникли под давлением «снизу», были законодательно оформлены «сверху». Их функции изначально определялись законом. Вполне естественно, что государство стремилась максимально учесть свои интересы. Следовательно, служебной отчетностью магистраты действительно «были обязаны только перед центральной властью»142, которая не могла позволить себе в условиях становления абсолютизма оставить без контроля происходящие на местах (в городах) процессы. Необходимо также учесть, что за краткий период своего начального существования в 20-е гг. XVIII в. магистраты не могли играть существенной роли. В условиях «притирки» новой структуры к реалиям городской жизни требовалось время для осознания ее значимости. Даже после восстановления в 1743 г. Главного магистрата и появления указа «об отрешении 136 купечества от ведомства воеводского»143 продолжалось Рабцевич В.В. Указ. соч. С. 129. Анисимов Е.В. Государственные преобразования и самодержавие Петра Великого. СПб., 1997. С. 136. 138 Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII веке. С. 230. 139 Писарькова Л.Ф. Развитие местного самоуправления в России. С. 20. 140 Иванова Н.А., Желтова В.П. Сословное общество Российской империи: (XVIII – начало XX века). С. 359. 141 См.: Кизеветтер А.А. Посадская община в России XVIII ст. М., 1903. С. 620 - 622; Недосекин В. И. Указ. соч. С. 275; Козлова Н.В. Городское самоуправление и городская администрация в России XVIII века. С. 103; Середа Н. В. Городское сообщество: основные вехи развития // Управление городами: история и современность: материалы науч. конф. Тверь, 2001. С. 112. 142 См.: Козлова Н.В. Городское самоуправление и городская администрация в России XVIII века. С. 103. 143 Там же. С. 105. 137 279 противостояние посада и местной администрации, что и нашло отражение в депутатских наказах. Вместе с тем с появлением магистратской системы в городах усилился процесс формирования единого социокультурного пространства. В нем при посредничестве магистратов протекало активное взаимодействие и взаимовлияние самых различных категорий населения (лично свободных и крепостных, богатых и бедных, дворян, военнослужащих, торговцев, чиновников, разночинцев, крестьян и проч.)144. Купечество, объективно «вписанное» в городскую структуру, занимало свою нишу в этом комплексе административных, экономических, социальных, культурных отношений. Указанные исследователями особенности функционирования магистратов петровской эпохи – оторванность их «яко начальства» непосредственно от «гражданства», бюрократизация, слабая финансовая база145, отсутствие должной самостоятельности и властных функций, бессрочность службы бургомистров и ратманов – не умаляли достоинств новых учреждений в глазах купечества. Посадские люди в целом с одобрением встретили появление в городе собственной сословной структуры управления. В депутатских наказах в Уложенную комиссию положительную оценку Регламенту Главного магистрата дали более 60 % городов146. При этом, по выражению Т.Л. Мигуновой, купцы «благодарственно пели гимн Петру I от лица торгового люда»147. В частности, псковское купечество отмечало, что во время пребывания в европейских государствах Петр «усмотрел благосостояние тамошнего купечества». Основу этого «благосостояния» жители Пскова совершенно определенно связывали с «достаточными и полезными учреждениями», под которыми понималось «благоосновательное земскаго магистратскаго правления преимущество». Основной задачей «полезных учреждений», по мнению псковичей, являлось «охранение и защищение» 144 Середа Н.В. Городское сообщество: основные вехи развития. С. 115. Судя по ведомостям, сохранившимся в Главном магистрате, даже в 60-х гг. XVIII в. «в приходе» за год городских магистратов (в зависимости от величины города) от пошлин печатных, крепостных, за гербовую бумагу, щтрафных могло быть от 250 до 1500 руб. – См.: РГАДА. Ф. 291. Оп. 1, ч. IV. Д. 15127. Л. 48 об. – 73 об. 146 См.: Приложение II. 147 Мигунова Т.Л. Российское общество накануне реформ Екатерины Великой: (аспект правового сознания). М., 2002. С. 68. 145 280 интересов купечества от злоупотреблений со стороны различных должностных лиц 148 . Это наивное представление о целях создания магистратов наиболее ясно иллюстрирует типичный монархизм сознания – добрый батюшка-царь и «плохие» воеводы. В депутатских наказах не содержится развернутой характеристики города как основного места проживания купечества. В своих посланиях купцы лишь констатировали наличие категорий населения, с которыми поддерживали отношения в повседневной практике городской жизни. «Чиновные особи» и «благородные» могли купцов оскорбить или избить149, крестьяне, разночинцы, дворяне, иностранные и предпринимательской иногородние деятельности150, купцы являлись представители конкурентами «духовного в чина» занимались винокурением и скупали земли151, чужестранцы, имеющие свои дома в городе, не желали нести «тягости градские»152 и т. д. Отношения купцов с другими социальными группами в городском пространстве предстают бесконечной цепью мелких и крупных конфликтов. Эти противоречия были спровоцированы как несоблюдением закона, так и недостаточной четкостью в определении прав и обязанностей проживающего на территории города населения. Программу устройства городской жизни предложил депутат Нарвы Лоренц Штральборн. По количеству рассматриваемых вопросов, по степени их осмысления и продуманности решений проект Штральборна значительно превосходит отрывочные и в основном бессистемные предложения, содержащиеся в городских наказах. В своей записке, поданной в частную комиссию «О городах», депутат выделил основные признаки города и подчеркнул, что город – это не «деревня с каменной оградой». Далее он вычленил основные группы городских жителей и остановился на характеристике их прав в соответствии с «чином» и «состоянием». 148 Сб. РИО. Т. 107. С. 383. См.: Приложение II. №№ 1868, 1971, 3154, 5728. 150 См.: Приложение II. №№ 2998, 4759, 7111, 5675, 6062, 6264, 4765, 7541. 151 См.: Приложение II. №№ 7233, 7275, 7325, 7232, 7324. 152 См.: Приложение II. №№ 188, 2813. 149 281 По мнению депутата, в городах могли проживать различные категории населения. Они должны быть подвластны «городскому правительству», но одновременно составлять самостоятельные союзы, различаясь «по имуществу и промыслам», «чести и достоинству», налогам и повинностям. Исходя из этого, Штральборн выделял четыре группы городских жителей: горожане «в собственном смысле»; лица, только проживающие в городе; служащие в городах; приезжие иностранцы. Их статус в городском социальном пространстве, степень участия в городской жизни и влияние на нее были различными, но все они являлись членами городской общины. Торгово-ремесленное население города Штральборн именует «мещанами» или «гражданами». «Действительный мещанин» должен быть членом городского общества, находиться в ведении «городского правительства», отправлять соответствующие повинности и платить установленные налоги. Мещане обладали двумя категориями прав. Так называемые общественные, или публичные, права предполагали участие мещанина в управлении, которое предоставлялось городу государем. Проявлением публичных прав являлась возможность участия в деятельности высших государственных учреждений на основе городских выборов или по представлению мещанского общества. Оказанное обществом доверие предоставляло мещанину право голоса при выборе «правящих особ» и участии в составлении законов. Помимо указанных публичных, каждый мещанин мог иметь «приватные права», или «права состояния». Они подразумевали занятия городскими промыслами и осуществление другой деятельности, «способствующей процветанию города». К «приватным» относилось и право владения недвижимостью в городской черте153. Политический строй, который мог бы сложиться в результате реализации данного проекта, особенно участие горожан в законотворчестве, никак не 153 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 223. Л. 338 – 355. 282 соответствовал характеру государственной власти России второй половины XVIII в.154 О «публичных» правах мещан (по терминологии Штральборна) говорилось в наказах жителей Нерехты и Волока Ламского, которые вышли за рамки локальных городских интересов и обратились в Уложенную комиссию с просьбой ввести в штаты наиболее важных центральных магистрата, Коммерц-коллегии и учреждений – Главного Мануфактур-коллегии – выборных представителей от купечества разных городов. Данное представительство предполагалось не как постоянная чиновничья деятельность, а как традиционная служба по выбору в течение трех лет, но с выплатой жалованья155. Специальные выборные депутаты должны были постоянно присутствовать в Москве и СанктПетербурге, иметь доступ в Сенат, Синод, различные коллегии. Пожелания и рекомендации этих депутатов правительству следовало бы учитывать при принятии важнейших решений, касающихся купечества156. Сама идея создания института постоянных представителей в центральных государственных органах имела свою историю. Купечество прекрасно понимало, какое место оно занимает в социальной иерархии, и признавало высший авторитет власти чиновного дворянства. В связи с этим, по мнению купцов, в целях повышения значимости Главного магистрата во главе его, как и других центральных органов, следовало поставить «высоких персон» из дворян, желательно «ранга полного генерала». Эти «персоны» могли бы представлять интересы купечества на всех уровнях, включая обращение к императрице157. Однако со временем стало понятно, что чиновники-дворяне не торопятся защищать собственно купеческие интересы, поэтому в депутатских наказах и прозвучало пожелание введения купеческого представительства. Права городских жителей должны были уравновешиваться комплексом обязанностей, которые состояли «частию в разных личных должностях и службах, 154 По мнению А.А. Кизеветтера, Штральборн был не вполне самостоятелен в своих суждениях. Он использовал общие идеи из популярных произведений современных ему общественных деятелей. – См.: Кизеветтер А.А. Городовое положение Екатерины II 1785 г.: опыт исторического комментария. С. 296. 155 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 96, ч. II. Л. 141 об. 156 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 96, ч. II. Л. 169 –169 об. 157 Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII веке. С. 317. 283 частию же в различных податях и налогах». Совокупность служб, податей и налогов не должна была превышать физические и имущественные возможности гражданина158. Мещанин не сможет увеличивать свой достаток, если значительная часть его времени и сил будет расходоваться на выполнение обязанностей, «приличествующих крестьянам и однодворцам». В частности, Штральборн полагал, что «совершенно противно состоянию градского мещанина принуждать его без крайней нужды к отправлению солдатской службы». Вопрос о системе органов местного управления Л. Штральборн решал исходя из анализа особенностей городской экономики. Управление городом должно осуществляться, по мнению автора проекта, посредством «особых городских учреждений» во главе с «градоначальством». «Градоначальство имеет долг» защищать права города и городского общества159. Основные обязанности органов управления состояли в установлении «точных правил относительно времени, места и порядка отправления различных городских промыслов» и обеспечении «достодолжного надзора» за соблюдением этих правил. Кроме того, город должен был «обладать кредитом» у казны и частных лиц для расширения торговых оборотов и доставлять «не малый доход» государственной казне. Городские доходы должны были комплектоваться из двух частей. Вопервых, из недвижимых имений, «жалованных от государя градскому обществу». Сюда относились все земельные угодья, которые можно было сдавать на оброк частным лицам. Высказанное предложение было результатом особого положения остзейских городов, вошедших в состав России. Их магистраты сохранили статьи доходов и содержания, которые существовали в то время, пока прибалтийские территории находились под властью шведского короля160. Частью этих доходных статей являлись закрепленные за городами земли со всеми угодьями161. Отдельной статьей выделялся поземельный налог – за «данное каждому жителю место под жилище, фабрики, лавки». Во-вторых, городская казна могла 158 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 259. Л. 4 об.–5, 6. РГАДА. Ф. 342. Оп. 1 Д. 223, ч. II. Л. 341. 160 Козлова Н.В. Городское самоуправление о городская администрация в России XVIII в. С. 104. 161 С аналогичными требованиями сохранения в распоряжении города земельных и водных угодий, а также сел «с жителями» выступали в Уложенной комиссии представители городов Малороссии, Киевской и Смоленской губерний, долгое время находившиеся под властью Польши. – См.: Гл. 3.4. настоящей работы. 159 284 пополняться за счет подати, «которую обязан платить проживающий в городе постоянно или временно» гражданин. Налоги на наследство, с продаж имущества, выморочных имений, а также пени, «или денежные наказания за некоторыя погрешности»162, являлись еще одним источником доходов. Дополнительные средства городу могли приносить и устроенные при магистрате погреба, харчевни, лавки, отдаваемые на оброк163. Таким образом, Л. Штральборн предполагал установление фактического самообеспечения города. Никаких дополнительных источников доходов из государственных средств не предусматривалось. Лишь в исключительных случаях – «для расширения и укрепления различных городских предприятий» – можно было обратиться к помощи казны. Все городское имущество подразделялось на «приносящее доход» и «служащее удовлетворению различных общественных потребностей». К этим потребностям были отнесены: содержание «некоторых градоначальников и судей», сооружение и обслуживание общественных зданий, заведение училищ и учреждений для содержания бедных, исправительных домов и общественных запасных амбаров, благоустройство городских улиц и проездных дорог, «чищение» рек, приобретение орудий для тушения пожаров. Исключительно подробно Л. Штральборн рассматривал деятельность городской полиции. Она должна быть подчинена магистрату. В круг ее обязанностей входило наблюдение за «внешним и внутренним» благосостоянием города. К «внутреннему благосостоянию» относилось «хранение» здоровья и имущества горожан, «исправление нравов» городского населения, содействие учреждениям по призрению нищих, вдов и сирот, обучение их с последующим привлечением к торговой и ремесленной деятельности. «Внешнее благосостояние» предполагало установление контроля за порядком в городе, 162 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 223, ч. II. Л. 338 – 339. Значительная часть предложений Штральборна о доходных статьях города нашла впоследствии отражение в Городовам положении Екатерины II: принадлежащие городу земли со всеми угодьями – ст. 2 Жалованной грамоты городам, доходы с оброчных статей, находящихся в городских дачах – ст. 149, сборы с жителей (мещан) – ст. 42, выморочные имения – ст. 148, пени и штрафы – ст. 150. – См.: ПСЗ – I. Т. XXII. № 16188. 163 285 поведением жителей, «украшение» города, поддержание в нем чистоты и «пристойного вида». Таким образом, в предложенном проекте город – основное место проживания большей части купечества – предстает как самодостаточная административная единица со своей «экономией» (хозяйством), системой управления, социальной градацией, с определенными законом довольно широкими правами каждой категории жителей. В записке Л. Штральборна следует обратить внимание на несколько сюжетов. 1. Права управления городом жителям предоставлялись государем. 2. Содержание городских органов власти, социальное попечительство и благоустройство городского пространства должны осуществляться за счет средств, полученных от местной «экономии». 3. Город не был собственником земли. Она являлась «пожалованием от государя», которое дозволялось использовать для получения дохода для городских нужд. 4. «Публичные права» городского населения (в случае реализации предложенного проекта) могли со временем оказать влияние на политическую систему России. Первые три сюжета, хотя и не столь систематизированно выраженные, присутствовали в значительной части депутатских наказов. Частная комиссия «О городах» ознакомилась с работой Штральборна. В «дневных записках» сохранились указания на то, что проект был доложен членам Уложенной комиссии, которые «имели рассуждение» по отдельным положениям. Каких-либо подробностей о конкретных замечаниях или предложениях, внесенных участниками заседаний, в записках не содержится164. Не имеется также сведений и о реакции императрицы на данный проект. Однако некоторые из высказанных автором идей позднее были воплощены в Жалованной грамоте городам: это признание всей совокупности городских 164 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 126. Кн. 6. Л. 33, 49; Ф. 342. Оп. 1. Д. 126. Кн. 7. Л. 59. 286 жителей единым сообществом, состоящим из ряда отдельных корпораций; выделение определяющего признака «гражданства» – владение недвижимостью; право города на земельные угодья; основные источники финансирования165. Депутатские наказы, демонстрировавшие гораздо более низкую, чем у Л. Штральборна, политическую культуру, в вопросах городского управления основное внимание уделяли магистратам. Ни один город не разработал цельной, комплексной программы, регулирующей структуру и деятельность выборных органов. Лишь небольшая часть городских посланий – от Воронежа, Вязьмы, Ряжска, Архангельска и некоторых других – содержит одновременно несколько предложений, касающихся функционирования магистрата166. В подавляющем большинстве случаев предложения о работе выборного органа расположены по всему тексту наказов. Следует отметить, что пожелания купцов о развитии городской жизни вообще и городском самоуправлении во многом перекликались с нормами Магдебургского права, действовавшего к этому времени в отдельных районах Российской империи. Всю совокупность требований купечества в этом отношении можно разделить на несколько групп: 1. Учредить в городе магистрат или ратушу (или сохранить уже действующие) – 0,21 %. 2. Указать источники финансирования магистрата – 0,93 %. 3. Установить порядок его работы и определить состав – 0,89 %. 4. Предоставить привилегии членам магистрата – 0,84 %. 5. Конкретизировать функции магистрата – 11,11 %167. Необходимость учреждения магистрата (ратуши) в наказах обычно обосновывалась потребностью «наблюдения лучшего между гражданами порядка», введения суда «для купеческих расправ» или для «купецких дел»168. Часто в качестве подтверждения своей просьбы посадские жители жаловались на произвол со стороны всевозможных «канцелярий», «команд», «правительств», 165 ПСЗ – I. Т. XXII. № 16188. Ст. 2, 19, 29. Сб. РИО. Т. 134. С. 87 – 109. 167 Расчеты выполнены на основе Приложения II. 168 Сб. РИО. Т. 144. С. 66, 101; Т. 147. С. 36. 166 287 «сотенного правления» и т. д.169 Эти органы «чинили напатки», без всяких оснований содержали купцов под стражей, их чиновники занимались вымогательством и т. п. «Во всех обидах» именно от магистратов и ратуш купечество ожидало защиты170. Следовательно, горожане изначально рассматривали магистрат как сословный171 орган («для купецких дел») и как своеобразный буфер между купечеством и местными властными структурами разных уровней. Изложенные в наставлениях депутатам факты в целом подтверждали отмеченные в литературе особенности отношений местной администрации и магистратских учреждений: магистраты не могли обеспечить реальную защиту посадских людей вследствие отсутствия необходимых для осуществления этой функции механизмов172. В соответствии с петровским законодательством, городовые магистраты должны были находиться в ведении Главного магистрата, ему же «представлять о нуждах». Это положение нашло отражение и в наказах. Вместе с тем купцы просили разрешения не отправлять избранных на местах бургомистров и ратманов в столицу для утверждения – слишком дорого обходилось подобное путешествие. Да и в «раскладках, выборах и внутренних делах мещанства» горожане также предпочитали обходиться без Главного магистрата. Особо оговаривалось невмешательство в выборы и внутригородские дела представителей различных органов власти на местах. Губернаторам, воеводам «и прочим управителям» жители Ряжска рекомендовали «до выборов ничем и никак не касаться, других выбирать не принуждать»173. Таким образом, купечество стремилось не только обособить свои, сословные, управленческие структуры, но и сделать их относительно самостоятельными и независимыми органами самоуправления. 169 Сб. РИО. Т. 134. С. 433; Т. 144. С. 131. РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 205, ч. 2. Л. 27об. 171 Иванова Н.А. и Желтова В.П. не считают магистраты «ни сословными, ни представительными органами». – См.: Иванова Н. А., Желтова В. П. Указ. соч. С. 359. 172 См.: Козлова Н. В. Городское самоуправление и городская администрация в России XVIII в. С. 105. 173 Сб. РИО. Т. 134. С. 449; Т. 144. С. 245 – 246. 170 288 Комплектование происходить на «присутствующим» магистратов, выборной в по данным основе. основном наказов, Требования совпадали с к должно было магистратским положениями петровского законодательства. Купцы полагали, что «начальство» следовало избирать исключительно из своей среды, людей первостатейных, пожиточных, честных, достойных и умных174. Граждане Симбирска предлагали по мере необходимости приглашать в «присутствие» дворян, для которых построить «особливые покои»175. Это предложение является единичным. В подавляющем большинстве наказов магистрат рассматривался как орган «гражданства», членов посадской общины. Дворяне подпадали под юрисдикцию магистрата в тех случаях, когда у них возникали какие-либо разногласия с членами посада. В составе магистрата предполагалось оставить по 1–2 бургомистра и ратмана, а также канцеляристов, подканцеляристов, копиистов и рассыльщиков176. Кроме того, при магистрате должны были находиться капрал, солдаты и сторожа. Всем им следовало выплачивать жалованье177. Отдельно выдвигалось пожелание, чтобы «судьи в магистратах знали юридическое искусство»178. Выборы должностных лиц были исключительно ответственным мероприятием. А.А. Кизеветтер, подробно изучивший жизнь посадской общины в XVIII столетии, показал, насколько остро разворачивалась борьба на посадских сходах. По мнению исследователя, «до дикости резкие» формы противостояния являлись следствием антагонизма различных группировок, не желавших уступать друг другу монополию магистратской службы179. Суть борьбы – стремление «воротил» захватить власть на посаде, поработить «мир» и диктовать решения мирскому сходу180. Однако «олигархический» характер выборов был заложен в законе: избирать следовало людей «пожиточных». 174 Сб. РИО. Т. 93. С. 248. См.: Приложение II. № 4039. 176 Сб. РИО. Т. 107. С. 258, 308. 177 РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 452. Л. 5. 178 Сб. РИО. Т. 144. С. 247. 179 Кизеветтер А.А. Посадские избирательные сходы. [Б.м.: б.и.]. С. 43. 180 Там же. С. 47. 175 289 Во избежание столкновений во время выборов магистратских «присутствующих» в ряде наказов выдвигалось предложение использовать процедуру «болотирования» по аналогии с «Обрядом выбора» городского головы181. Тот, кому больше достанется голосов, полагало купечество Болхова, сможет исполнять обязанности «по счастию и по люблению общества». Вследствие этого среди купцов «ни вражды, ни зависти, а паче, как прежде бывало, непреодолимых споров и препятствий быть не может»182. Тенденция к выделению на посаде немногочисленной группы надежных, «добротных» (по словам Регламента) людей, на которых можно опираться при проведении правительственной политики, отвечала и интересам государства. Следует отметить, что в основном поставленная цель была достигнута: к 60-м гг. XVIII столетия в городах сформировались группы богатых купцов, подчинявших своему влиянию остальную массу жителей посадов. В наказах не просто высказывалось пожелание избирать в местные органы наиболее зажиточных представителей купечества. Купцы постоянно подчеркивали, что во властных структурах люди «меньшей статьи» с первостатейными и среднестатейными не должны «мешаться»183. По данным, например, воронежского наказа, во главе выборного городского управления стояли фабриканты Горденины, Тулиновы и небольшая группа первостатейных купцов. Именно они при выборах на должности по отправлению казенных служб «первые голоса дают и к выборам руки прикладывают»184. В Переяславль-Залесском значительное влияние на дела посада оказывал многочисленный клан торговцев Темериных. В него входили: первостатейный купец Василий Темерин, его брат, сын, зять, два свата и четыре человека, которые названы просто «ближние родственники». В случае принятия неугодного решения Темерины просто блокировали решение схода – «рук не прикладывали»185. Подтверждение прямого влияния представителей отдельных фамилий на дела посадской общины находим и в наказе жителей Ряжска. Здесь 181 РГАДА. Ф. 342. Оп.1. Д. 96, ч. II. Л. 4. Сб. РИО. Т. 144. С. 476. 183 Сб. РИО. Т. 144. С. 245. 184 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 109, ч. IX. Л. 68. 185 РГАДА. Ф. 691. Оп. 1. Д. 1628. Л. 1 – 1 об. 182 290 первостатейное и среднее купечество пыталось отклонять не угодные ему кандидатуры бургомистров и ратманов, выдвинутые сходом. Более того, ряжские купцы открыто обвиняли своих сограждан в стремлении оказать давление на посадский сход во время выборов: «а прежде бывшим магистратским членам и их товарищам, коих переменяют, и их детям, родственникам и свойственникам в то время, как на их места выбирают, отнюдь не быть, и как оговаривают, не входить и к выборам новых рук не прикладывать, дабы ничем не могли общество к выбору самих себя или кто им надобен принудить»186 (выделено авт. – Н. К.). Следовательно, воздействие на членов посадской общины со стороны наиболее зажиточной и влиятельной части купечества с целью выработки необходимого решения было вполне обыденным явлением. «Принуждение» схода к избранию «надобных» лиц свидетельствует о том, что определенные группы посадского мира на местах прекрасно понимали, насколько участие в выборных органах самоуправления может быть выгодным и при раскладке податей, и при верстании в различные земские, казенные, местные и иногородние службы. Одна из привилегий для магистратских присутствующих была закреплена Регламентом Главного магистрата – бургомистры и ратманы освобождались от несения всех гражданских служб187. «Олигархический характер» посадского самоуправления А.А. Кизеветтер связывал с традициями круговой поруки. Наиболее зажиточные члены посада несли реальную финансовую ответственность за всю общину, так как платили за малоимущих ее членов. Тем самым обеспечивались интересы казны, интересы государственной власти в целом. Вполне естественно, что основные плательщики стремились и полновластно распоряжаться на мирском сходе, принимавшем актуальные для «мира» решения188. Однако следует иметь в виду, что указанная тенденция – постепенная концентрация власти на посаде в руках «пожиточных», «первостатейных», 186 Сб. РИО. Т. 144. С. 246. ПСЗ – 1. Т. VI. № 3708. Гл. 6. 188 Кизеветтер А.А. Посадская община в России XVIII столетия. С. 798; он же. Посадские избирательные сходы. С. 40. 187 291 «добрых» граждан – являлась в значительной степени следствием и тяглого, безвозмездного характера служб, и позиции части посадского люда. В подавляющем большинстве наказов купечества в Уложенную комиссию содержатся жалобы на «отягощения» от продолжительного пребывания на выборных городских должностях. Вследствие этого магистратские присутствующие «от торгов и промыслов отстать могут и тем лишатся своего прибытка, а иногда и пропитания». К тому же депутаты постоянно подчеркивали, что, несмотря на законодательство, члены магистрата не имели перед остальными посадскими людьми никаких преимуществ, «от постоя никогда уволены не бывают» и «все гражданские надобности» вынуждены выполнять наравне со всеми189. Во избежание подобных ситуаций «по такой необходимой нужде» малопожиточные купцы просто предпочитали переложить «тягости» выборной службы на плечи более состоятельных граждан190. Дополнительным фактором, побуждавшим меньшеплатежных купцов избирать в магистраты и ратуши представителей наиболее зажиточной части посада, являлась система «понуждения» выборных должностных лиц к своевременному и точному исполнению распоряжений со стороны государственной власти. Членов магистрата могли оштрафовать за опоздание с присылкой щетчиков к приему и отдаче денежной казны, за невыборы целовальников к соляной продаже, за несвоевременное исполнение какого-либо указа, за «происходимые в выборах противности» и т.п. Так, членов брянского магистрата, включая бургомистра, на протяжении 1766 г. оштрафовали четыре раза, в общей сложности на 34 руб.191 Подобная практика еще более усиливала «тягости и изнеможения» от выборных служб. Нерациональная (с точки зрения купечества) трата времени на отправление обязанностей по выборным должностям приводила к тому, что в «присутствие» выборные должностные лица особенно не торопились. Так, из рапорта «О присутствии членов магистрата», поданного от Переяславля-Залесского, следует, 189 Сб. РИО. Т. 107. С. 338. Сб. РИО. Т. 107. С. 159. 191 РГАДА. Ф. 713. Оп. 1. Д. 411. Л. 4–4 об. 190 292 что на протяжении целого года в течение каждого месяца магистрат не функционировал от 8 до 18 дней192. С точки зрения купечества сокращение сроков службы в городских органах самоуправления могло бы значительно улучшить их положение. Однако, по мнению Главного магистрата, никаких «отягощений» и «помешательства в коммерции» от несения службы быть не могло, так как избирались обычно люди «семьянистые и пожиточные». От всех других обязанностей их освобождали, а в случае необходимости, «за особым прошением», предоставляли отпуск. Если же определить «урочное время», то магистратские присутствующие будут больше озабочены тем, чтобы побыстрее отбыть свой срок, а не заботиться о поддержании порядка. И наконец, «срочная» служба поставит членов магистрата в большую зависимость от купцов, что станет препятствием при исполнении ими своих обязанностей193. Подобная позиция учитывала интересы власти, а не посадского мира, которому приходилось выполнять все городские повинности за членов магистратов и платить им «подмогу» до 60 руб. в год194. Установление обязательного жалованья для магистратских присутствующих могло бы сделать участие в выборных органах местного управления привлекательным для купечества. Указом от 2 марта 1725 г. предписывалось оплачивать деятельность бургомистров и ратманов городовых магистратов из сумм, получаемых от ведения судебных дел195. Однако это положение на практике не соблюдалось196, поэтому горожане и настаивали на том, чтобы магистратские присутствующие получали вознаграждение за службу. Хотя в наказах не был указан предпочтительный размер жалованья, между тем купцы отмечали, что оно должно быть «пристойным» и «казенным», т. е. «из казенных денег, а не с купечества»197. 192 РГАДА. Ф. 691. Оп. 1. Д. 3081. Л. 2–18. Кизеветтер А.А. Посадские избирательные сходы XVIII столетия. Ч. 2. С. 64 – 65. 194 Там же. С. 64. 195 ПСЗ – 1. Т. VII. № 4674. П. 7. 196 Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII веке. С. 367. 197 Сб. РИО. Т. 107. С. 308; Т. 134. С. 112; Т. 144. С. 395; Т. 147. С. 330. 193 293 Помимо жалованья, купцы полагали необходимым установить для выборных членов магистратов целый комплекс привилегий как материального, так и морального плана. Эта проблема также являлась актуальной и требовала решения правительства. Не остался в стороне от обсуждения и Главный магистрат. Его президент, Григорий Протасов, в записке, датированной 1765 г., предлагал «добропорядочным» магистратским судьям через 12 лет в соответствии с Табелью о рангах присваивать чины «вечно» и за «бесчестье» платить по рангам. Правда, этим новым чиновникам полагалось «состоять в окладе», во всем прочем пользоваться «купеческим правом» и из купечества «навсегда исключенным не быть»198. Неясно, как бы определялся сословный статус такого купца-чиновника. Как ни странно, но в общем объеме требований депутатских наказов вопрос о правах и привилегиях выборных должностных лиц не занимает много места и составляет 0,875 %199. Основное преимущество, которое хотели бы получить купцы, было освобождение домов магистратских присутствующих от тяжелейшей натуральной повинности – постойной. Жители Переяславля (Малороссийская губ.) предлагали полностью снять с «переменных урядников» все «общенародные» повинности и подати200. В этом отношении претензии купцов не распространялись дальше положений законодательства Петра I. Финансировать деятельность магистратов и ратуш купцы намеревались либо за счет местных доходов, либо из государственной казны. Местными традиционно являлись налоги на лавки, амбары, бани, кузницы и т. п., «сборы с граждан», в том числе с промышленников, и различного рода указные пошлины. «На потребу ратушскую» от местной «экономии» предполагалось оставлять налог на торговлю («торговые от всяких вещей привозных»), конские сборы («тако ж от коней»), «померное от хлеба», налог «со всяких ремесленников, смотря по мастерству»201. Жители Астрахани просили сохранить за магистратом «учужную прибыль», а также деньги, собираемые с армян, татар, католиков, и налог на 198 РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 452. Л. 39 об. См. Приложение III. 200 Сб. РИО. Т. 144. С. 13. 201 Сб. РИО. Т. 144. С.29. 199 294 торговлю и промыслы202. Города Малороссийской губернии стремились «в согласии королевских привилеев и гетманских универсалов» оставить за собой «деревни и прочие угодья, в магистрате имеющиеся». На полученные с них доходы предполагалось выдавать жалованье бургомистрам и ратманам и производить «исправление городское»: ремонтировать вал, острог, мостить улицы203. Отдельно оговаривалось право получения магистратом подушных денег за покупных людей (если бы государство разрешило купечеству приобретать крепостных или дворовых)204. Таким образом, купечество намеревалось значительно увеличить возможное финансирование своих местных сословных органов. На средства казны претендовала лишь небольшая часть городов. «Переборные» деньги по таможенным, кабацким и канцелярским сборам, а также «питейные и протчие суммы» жители Тары (Сибирская губ.) намеревались использовать на постройку гостинного двора, приюта, на содержание магистрата, словесного суда и земской избы. Часть средств предназначалась «на платеж за неимущие и умершие души»205. По совокупности высказанных предложений можно сделать вывод, что в организации городской жизни купечество предпочитало рассчитывать на свои возможности, пополняя городскую казну за счет местных сборов. В наказах явно прослеживается стремление к получению законодательной гарантии стабильности источников финансирования городского самоуправления. В депутатских наказах часто содержались жалобы на непрестижность выборной службы в магистратах. Бургомистры и ратманы, отмечали купцы, перед «прочими присутствующими местами унижаемы» бывают, «в неприсудствии» никаких преимуществ перед остальными гражданами не имеют, а «многие как служащие, так и неслужащие дворяне за судей их не почитают». Для повышения статуса членов магистрата предлагалось пожаловать бургомистров и ратманов на время выполнения обязанностей чинами, «какие Ея И. В. самодержавной властью 202 Сб. РИО. Т. 134. С. 136 – 137, 148 – 149. Сб. РИО. Т. 144. С. 7, 40. 204 См. Приложение II. 205 Сб. РИО. Т. 134. С. 334. 203 295 постановить изволит». Представители Серпейска считали достаточным награждение чинами «за верныя и беспорочныя службы сходственно с штатскими служащими», а великолукские купцы предпочитали иметь ранги офицерские: президент магистрата – майор, бургомистр – капитан, ратман – поручик общеармейского полка. Одновременно следовало «против рангов» увеличить плату за «бесчестье». Честолюбивым стремлением возвыситься над согражданами, внешне отличиться от остальных купцов была продиктована просьба разрешить членам магистрата в период исполнения должностных обязанностей носить шпаги. Само участие в деятельности магистратов купцы рассматривали как службу государственную, «при делах Ея И. В.»206. Необходимость получения привилегий на время выполнения должностных обязанностей купечество считало важнейшим стимулом для того, чтобы магистратские присутствующие «имели ревность» в делах и «скорейшее чинили правосудие». Депутат от Белозерска Д. Шоленинов в специальной записке подчеркивал, что предоставление особых прав и внешних знаков отличия выделит бургомистров и ратманов из массы посадского люда. Подобное возвышение выборных лиц будет способствовать «вящему усердию в исполнении государственных и гражданских дел», а купечество будет проявлять к ним «большее почтение и послушание»207. Следовательно, добросовестное выполнение возлагаемых на магистратских присутствующих обязанностей ставилось в прямую зависимость от готовности государства поощрять деятельность представителей новой администрации. В наказе жителей Архангельска магистрат предстает как судебноадминистративный орган, имеющий внутреннюю структуру. Все магистратские дела предлагалось разделить на четыре направления, которыми заведовали бы соответствующие «экспедиции»: 1) экономическая («управление и надзирание над всей коммерциею городскою»); 2) судебная (быть «судебным делам до решительного приговора, также вексельным делам и словесному суду»); 3) 206 207 Сб. РИО. Т. 107. С. 158, 338; Т. 144. С. 395. Поленов Д И. Указ. соч. Ч. 2. С. 214. 296 финансовая («ведать казенные сборы, подушные и протчее»); 4) полицейская («по полицейским делам»). Четвертое направление включало в себя не только охрану порядка, борьбу с преступностью («должность во искоренение воров поручить магистрату»)208 и противопожарную безопасность, но и типично хозяйственные и социальные вопросы: контроль за торговыми операциями иногородних купцов «к истреблению оторговщиков», наблюдение за порядком торговли в городских рядах и лавках, проверку деятельности школ и сиропитательных домов. Подобное разделение функций позволило бы упорядочить работу магистрата, а всем его членам иметь четко установленные обязанности, не испытывать «тягости» и располагать временем для собственных промыслов. Необременительность магистратских дел, по мнению купечества, приведет к тому, что все присутствующие «усерднее понесут службу Ея Императорскаго Величества к соблюдению общаго добра»209. В своих предложениях купечество исходило из нужд и потребностей, с которыми сталкивалось постоянно. В рамках «учреждения всей экономии города» выборным органам вменялась функция защиты торговых интересов городского гражданства. Для этого следовало: «учинить смотрение» за торговлей приезжающих иногородних купцов и крестьян, регистрировать привозимые ими «запасы» и проверять качество товара; установить своеобразную специализацию торговых рядов («в каких рядах каким товаром торговать») и отвести особое место для продажи «легко загорающихся вещей»; контролировать содержание и ремонт гостинных дворов; выдавать «аттестаты» своим купцам при отпуске ими товаров на ярмарки; осматривать прогоняемый на продажу скот; производить клеймение весов и мер; регистрировать все «до купечества касающиеся» крепости; выдавать разрешение на открытие небольших фабрик; контролировать прибытие и отбытие торговых судов; назначать лоцманов; пересмотреть лихтерный устав; выделять средства для содержания подвод для выполнения 208 209 Сб. РИО. Т. 107. С. 306. Сб. РИО. Т. 123. С. 467. 297 гражданами подводной повинности; установить «за плотами смотрение» (в тех местах, где производился сплав леса). Часть предложений касалась благоустройства городов. Магистратам следовало покупать пожарные инструменты и устанавливать по улицам фонари; «присматривать» за строительством и починкой зданий в городе. Особое внимание уделялось кладке печей – она должна была производиться «под смотрением» специально назначенных мастеров. Весь комплекс перечисленных обязанностей должен был способствовать выполнению основной задачи – «о благосостоянии граждан иметь попечение». Важная роль отводилась магистратским присутствующим и в урегулировании постойной повинности210. Исключительно скромно обозначены функции магистратов в сфере социального попечительства. Менее 15 % городов поднимали этот вопрос. В общем объеме ряда первичных элементов вопросы социальной защиты как обязанности магистрата составляют всего 0,626 %211. Совершенно законодательстве, новым, было не имевшим предложение аналогов предоставить в предшествующем магистратам право кредитования купцов. Капиталы для этой операции следовало получить из казны и выдавать их под 4–6% годовых. При этом каждый заемщик был обязан предъявить поручительство доверенных лиц. Жители Бежецкого Верха предлагали самим магистратам снабжать купцов специальными «аттестатами» о кредитоспособности. В таком случае ответственность за неуплату долга ложилась бы и на членов городской общины212 (вследствие практики круговой поруки). Приобретение же выборными органами подобной функции превращало их в самые настоящие банки. Таким образом, депутатские наказы продемонстрировали в основном негативное отношение купечества к той системе органов власти на местах, которая существовала на момент начала работы Уложенной комиссии. Недовольство было вызвано низким статусом магистрата как учреждения 210 См. Приложение II. См.: Приложение III. №№ 45, 144, 118, 186, 227, 262, 302, 362, 364, 489, 520, 565. 212 Сб. РИО. Т. 107. С. 70 – 71. 211 298 сословного управления, его слабым влиянием на городскую жизнь. Верховная власть, требуя неукоснительного и точного выполнения от ратуш и магистратов своих распоряжений, не слишком заботилась о создании нормальных условий функционирования выборных органов. Не случайно основная масса предложений, содержащихся в наказах по данному вопросу, касалась именно функций выборного органа и выполнения им обязанности попечения «о благосостоянии граждан». Взгляды купечества укладывались преимущественно (за небольшим исключением) в ту концепцию магистрата, которая была предложена законодательством Петра I. Свое участие в работе органов городского самоуправления купцы считали совершенно необходимым, чтобы придать его деятельности конкретную направленность – защита собственных интересов213. Особенностью политической культуры купечества являлось смешение двух принципов службы в административных органах. С одной стороны предлагалась традиционная ограниченная по времени служба по выбору в центральных учреждениях, вырабатывающих политику в отношении купечества, сменяемость. С другой – выплата жалованья избранным должностным лицам как штатным чиновникам, постоянное присутствие. Выплата жалованья – не только стремление компенсировать упущенную выгоду из-за временного отхода от «дел», но и стремление подчеркнуть статус деятельности - служба, а не повинность. Постоянное присутствие представителей – выборных членов посадского мира, находящихся на жалованьи, это уже не эпизодическое участие в деятельности различных комиссий, а реальное присутствие во власти, тем более, что рекомендации депутатов могли стать законом. 213 Зависимость между общим количеством требований и требованиями об определении функций магистрата выражается коэффициентом корреляции (+) 0,70, между общим количеством и определением состава и порядка работы магистрата – (+) 0,71. Совокупность этих показателей демонстрирует тенденцию к усилению заинтересованности купечества в организации деятельности своего сословного органа. 299 4.3. Правовая культура Правовая культура является частью духовной культуры общества. Через отношение к закону проявляются коренные интересы различных социальных групп. В понятие правовой культуры входит оценка уровня знания и понимания правовых норм, осознание своих прав и обязанностей, степень веры в право, развитость чувства права и законности214. Элементы правовой культуры проявляются не только через понимание закона, но и через представление о категориях справедливости и несправедливости, через отношения граждан и государства в лице его представителей, через разрешение конфликтных ситуаций с помощью судебных органов. Выписки из депутатских наказов по уголовным преступлениям свидетельствуют, что практическими проблемами поиска и поимки преступников были больше озабочены местные власти (воеводские канцелярии), полиция и Юстиц-коллегия. В их посланиях содержалось множество предложений о порядке сыска, установлении доказательств совершенного преступления, мере наказания. Спектр совершаемых преступлений, нашедших отражение в наказах, характеризует нравственное состояние общества, частью которого были купцы. Много внимания уделялось отношениям детей и престарелых родителей. В посланиях депутатов отмечалась недопустимость грубых речей, судебных исков и клеветы в адрес родителей, «разграбление животов», а также «некормление» отца или матери в старости215. Особое внимание уделено таким экзотическим видам преступлений, как кража чужих писем («для каких интриг»), и клевета. Более того, лицемеры, льстецы и обманщики были определены как «опаснейшие», и наказывать их следовало изгнанием из общества, а «иногда и тюрьмою»216. Подготовительные документы Уложенной комиссии (реестр выписок из городских депутатских наказов) демонстрируют интерес купечества к более понятным и близким проблемам судопроизводства. Горожане обсуждали правила 214 Алексеев С.С. Общая теория права. Т. 1. М., 1981. С. 214. РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 208. Л. 11–11 об. 216 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 208. Л. 25–26, 44, 98. 215 300 подачи исковых и явочных челобитен, порядок вызова в суд и деятельность третейского и словесного судов, роль свидетелей, использование поручных писем и т.д.217 Обеспечение судебной защиты граждан купечество считало важнейшей задачей магистрата. В требованиях наказов об усовершенствовании порядка городского судопроизводства можно выделить два направления: повышение роли самих магистратов как судебных органов и учреждение (или восстановление) при магистрате словесного суда218. Основными недостатками городского судопроизводства купцы совершенно обоснованно считали взяточничество судебных чиновников и бесконечную волокиту. Особое внимание купцы уделяли справедливости в судопроизводстве, которая понималась как равенство всех сословий перед законом. Купечество было твердо уверено, что закон должен смотреть не на лица (социальный статус подсудимого), а «единственно на правду». Реальная судебная практика демонстрировала явное преимущество в судебном процессе «сильных» людей, т.е. находящихся на более высокой социальной ступеньке. В одном из «голосов» в Комиссии о правосудии купеческое представление о равенстве перед законом выражалось предельно просто: «Вор всегда вор, хотя подлой, хотя благородной»219. Обязанность «ведать всех купецких людей судом»220 была возложена на магистраты Регламентом 1721 г. После смерти Петра I указами Сената 1727 и 1728 гг. магистраты были заменены ратушами, подчиненными губернаторам и воеводам221. При этом за местными сословными учреждениями сохранялись судебные функции, но статус городского суда был в значительной степени принижен. Даже после восстановления магистратов Елизаветой Петровной в 1743 217 РГАДА. Ф. 370. Оп. 1. Д. 41. Л. 45; Ф. 370. Оп. 1. Л. 43. Л. 3.. Депутат от Малороссийской коллегии внес предложение о назначении адвокатов, которые ложны обладать определенной квалификацией – в Академии наук «прослушать юриспруденцию» для качественной защиты своего доверителя. Купеческие наказы не упоминают об институте адвокатуры. – См.: РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 253. Л. 392. 219 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 109/Iа. Л. 182. 220 ПСЗ – I. Т. VI. № 3708. 221 ПСЗ – I. Т. VII. № 5142; Т. VIII. № 5302. 218 301 г. и подчинении их непосредственно Сенату222 купцы с обидой отмечали, что «военные и другие рангованные люди» судей магистрата «почитают за подлость и называют мужиками». Постоянно звучали сетования на низкий статус самих магистратов: «магистрат состоит не в силах», находится «в презрении», «от многих начальников магистраты и ратуши пришли в безсилие надлежащей им власти»223 и т. п. «Весьма неудовлетворительным» в депутатских наказах признавался и судейский персонал224. Особенно остро проблемы судопроизводства стояли в наказах от регионов, где с XVII в. существовало Магдебургское право. Граждане требовали введения дополнительных судебных статей, которые сокращали бы сроки вызова в суд, запрещали отчуждение (захват) мещанских земель, увеличивали штрафы для «притеснителей»225 Резкое недовольство купечества вызвало известное «Наставление губернаторам», которое было разослано на места Екатериной II в 1765 г. Магистраты и ратуши, отмечали купцы, «яко хозяину подчинены оным господам губернаторам, да и все полицейские дела, что до купечества касаются, состоят в ведомстве коменданта и плац-майора»226. Передача функций «хозяина всему гражданству» от магистратов «господам губернаторам» значительно понижала степень правовой защищенности горожан. Формальная опека Сената над выборными судебно-административными городскими органами не пресекала произвол чиновников. Исправить ситуацию торгово-ремесленное население городов стремилось с помощью нового законодательства и изменения порядка судопроизводства. Основное требование депутатских наказов состояло в восстановлении подсудности купечества исключительно магистратам: «купечеству быть в ведении магистрата», «купечество оставить под ведомством магистратов и 222 ПСЗ – I. Т. XI. № 8734. РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 205, ч. 2. Л. 32; Сб. РИО. Т. 134. С. 332. 224 См.: Чечулин Н.Д. Русская провинция во второй половине XVIII в. С. 260. 225 Бирюков С. Н. Социально-экономическое развитие городов Стародубья в XVIII в. С. 22. 226 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 109, ч. IX. Л. 68. 223 302 словесных судов»227. Стремление судиться только в «своем» суде, быть подсудными судьям «равного себе состояния»228 граждане объясняли тем, что они «состоят в безгласии и к знанию приказных дел необыкновенны».229 Арестовывать купцов следовало тоже только с ведома магистрата. Если горожан задерживали за драку, убийство, воровство представители других органов власти, то в течение суток преступника следовало переправить в магистрат или ратушу230. При этом купцы постоянно ссылались на Регламент Главного магистрата и подчеркивали, что данное положение «после того многими указами» было подтверждено231. Смысл идеи сводился к тому, чтобы ни коронные чиновники, ни военные начальники не имели права вызывать торговоремесленное население городов к своему суду в воеводские или провинциальные канцелярии: «ни в котором месте не задерживать, штрафов не чинить, имений не конфисковывать»232. Купцы были намерены судиться единственно в городских, провинциальных, губернских магистратах и ратушах. Причина устойчивой неприязни посадского населения к «другим командам» откровенно отражена в наказах ряда городов. Без ведома магистрата купцов часто вызывали в различные присутственные места, где им приходилось «нападения и волокиты терпеть»233. Жители Опочки (Новгородская губ.) жаловались, что в канцелярии их забирают не для уплаты штрафа за совершенные проступки или преступления, а «для излишнего изнурения и приметок», «ради ненасытной корысти», «по злобе». Обращались с купцами при задержании, «яко с сущими злодеями», избивали и проводили «с пристрастием распросы». Нередко в результате подобных действий, когда «честному человеку в глаза смерть покажется», купцы были готовы «что есть все отдать» ради освобождения234. Под 227 См.: Приложение III. П. 6. РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. .253. Л. 373 об. 229 Сб. РИО. Т. 144. С. 463. 230 Сб. РИО. Т. 107. С. 312; Т. 43. С. 240. 231 Сб. РИО. Т. 107. С. 312. 232 Сб. РИО. Т. 107. С. 72. 233 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 109, ч. IX. Л. 68 об. 234 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 205, ч. II. Л. 40 об. 228 303 стражу часто брали не только купцов, но и их жен, требуя взятки за освобождение235. В наказах купцы заявляли, что подчинение магистратов губернаторам и воеводам наносит серьезный ущерб не только имуществу и чести горожан, но и всей торгово-предпринимательской деятельности. Поэтому создание сословных судебно-административных органов, не зависящих от коронных чиновников, было одним из наиболее распространенных требований депутатских наказов. Особое внимание Уложенной комиссии купцы обращали на то, что постоянное несоблюдение норм Регламента со стороны всевозможных «команд» должно быть наказуемо, как и любое другое преступление. Напоминанием чиновничеству о необходимости соблюдения закона может быть штраф «на госпиталь за каждый день по пяти рублей, дабы опасались купецких людей напрасно долговременно удерживать»236. Представления о магистрате как о «заступнике», «защитнике» купечества были свойственны и высшим чиновникам государства. Президент Главного магистрата Григорий Протасов в своей записке от 1765 г. даже отмечал, что городовые магистраты должны охранять «врученную им паству от разных команд и правительств в случае каковых приметок». Надо полагать, что и для Главного магистрата всевозможные «приметки» не являлись чем-то неожиданным. Одной из причин низкой эффективности деятельности городовых магистратов Г. Протасов считал выбор в магистраты людей «неспособных», в то время, как «способных и надежных» горожане по разным причинам не избирали237. Скорее всего, «способные и надежные» не торопились занимать выборные должности. Магистратскому суду должны были быть подвластны все, кто имел с купечеством деловые контакты: «из воинских, штатских, духовных и иных чинов, также и крестьян», заводчиков и «фабрикантов», иностранцев – по торговым делам, а также извозчики и различного рода работники – по условиям найма. 235 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 109, ч. IX. Л. 72. Сб. РИО. Т. 107. С. 312. 237 РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 452. Л. 19. 236 304 Большинство наказов подчеркивало принцип равенства перед законом. Это требование было тем более актуальным, что в судебном процессе с дворянами в воеводской канцелярии купцы не имели реальной возможности отстоять свою правоту. Стороны в суде – истцы и ответчики – традиционно различались «силой» – имуществом, общественным положением или «ябедническою ловкостью» и дружбою судей. Чтобы кто-нибудь решился нарушить права человека «сильного» – это было явлением исключительным238. Граждане Болхова даже полагали, что лучше терпеть убытки, чем судиться с дворянином239. Рассмотрение конфликтов между купцами и представителями «другого звания людей» следовало производить в присутствии специальных депутатов от данных сословий. Однако участие подобного депутата в заседаниях суда купцы допускали лишь в том случае, если «магистрат даст ему знать, что есть дело, до него принадлежащее». Во всех других ситуациях, подчеркивали жители Ряжска, купечество «ни малой нужды в оных депутатах не имеет», и «мешаться» во все другие дела депутату следует запретить240. Компетенцию суда купцы предлагали распространить как на ссоры, драки и «великие обиды», так и на торговые дела, имущественные споры и обязательства по векселям, «равно же и по записным и купеческим книгам и счетам»241. Дело в том, что книги купцов рассматривались лишь как частичное доказательство. Сомнение в доказательственной ценности торговых книг было вполне оправданным. Записи велись самим купцом, обычно не контролировались и никакими государственными органами не регистрировались. Проверить их истинность было довольно сложно. Однако закон не позволял суду самому разбираться и оценивать доказательную силу этого документа. Депутат от Симбирска А. Ларионов в «собственном мнении», поданном в Уложенную комиссию, подробно объяснил причину исключительной настойчивости купцов, которые предлагали рассматривать книги для регистрации отпускаемых из лавок товаров в качестве неоспоримого доказательства на суде. «Обыкновенно у нас 238 Чечулин Н.Д. Русская провинция во второй половине XVIII в. С. 242. Сб. РИО. Т. 144. С. 478. 240 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 109, ч. IX. Л. 132 об. 241 Сб. РИО. Т. 107. С. 230. 239 305 отдаются из лавок разные товары более на кредит, причем покупатели упрашивают отсрочки платежа на неделю, другие до выезда в свои вотчины, а служащие в полках откладывают уплату до жалованья. Таким образом, неотдача денег вместо недели продолжается иногда целый год и более, а иногда эти деньги и совсем пропадают»242. Следует отметить, что и сами купцы, занимавшие выборные должности, могли злоупотреблять своим положением. Так, на угличского бурмистра Первухина было заведено уголовное дело о «взятии из кабаков без денег вина»243. Подобная «необязательность» покупателей в значительной степени замедляла торговый оборот, что препятствовало нормальному развитию торговли и приводило к падению доходов купцов. Доказательством в суде должны были стать и расписки хозяев жилья, где останавливались иногородние купцы и оставляли на хранение свои товары244. Одним из наиболее распространенных видов конфликтов являлись вексельные претензии, поэтому купцы особо подчеркивали, чтобы «ответчиковы всякого звания люди в делах помешательства не чинили». Если же они не желают «быть под судом ведомства магистратского», то и не имеют права обязываться векселями245. Высказывалась и более радикальная идея – «учредить ныне, по случаю сочинения проекта Новаго Уложения, один суд, равный для всех без изъятия (выделено авт. – Н. К.), и которому бы все были покорны без всяких отговорок»246. Значительные хлопоты жителям посада доставляли останавливающиеся в городах «проходящие» полки. Купечество обвиняло «военных служителей» в том, что они перед уходом из города стремятся «наглость сделать». Привычка военнослужащих брать деньги в долг и «забывать» их возвращать была достаточно устойчивой, что вызывало постоянные нарекания купцов. Современники дружно отмечали, что ситуация, когда «все жители, мещане и 242 Сб. РИО. Т. 14. С. 182. РГАДА. Ф. 450. Оп. 3. Д. 199. 244 Сб. РИО. Т. 134. С. 100. 245 См.: Приложение III; Сб. РИО. Т. 107. С. 36. 246 Сб. РИО. Т. 14. С. 182. 243 306 военные, тутошние и полевые между собою очень согласны и никаких ссор и крамол не имеют» являлась величайшей редкостью247. Нередко происходили конфликты военнослужащих с купцами и мещанами на почве «оскорбления мундира». Подобные ситуации неоднократно упоминались как в депутатских наказах в Уложенную комиссию, так и в материалах делопроизводства. Так, напряженность во взаимоотношениях городской купеческой общины и военных была постоянным элементом жизни Бежецка 248. Жалобы на горожан о «нанесении обиды» и «неуважении звания» военнослужащих, «произнесении неприличных до чести офицерской грубых слов» и т. п. появлялись, когда купцы и мещане – содержатели постоялого двора или «трактирного заведения» – требовали с офицеров деньги за квартирование или питание. Военнослужащие во многих случаях стремились уклониться от оплаты предоставленных услуг. Командиры воинских команд в таких случаях подавали соответствующие рапорты, чтобы воздействовать на суд силой авторитета, высокого социального статуса. Как правило, суд в таких случаях освобождал купцов от ответственности, либо прекращал дело «по миролюбивому прошению». К сожалению, в делах отсутствует информация, кто и каким образом взимал долги с господ офицеров249. Чтобы обезопасить свои интересы, горожане выдвигали предложение командованию полков заблаговременно сообщать в магистраты о времени отбытия частей из города. В этом случае появлялась возможность выяснить, «не должны ли кому воинские люди», и принять меры по разрешению вексельных претензий. Если военнослужащие уходили, не расплатившись, купцы полагали, что магистрат должен «неоплаченные воинскими людьми долги взыскивать с командиров»250. Разумеется, подобное предложение было чистейшей утопией. В подобных случаях в конфликт должны были вмешаться «градоначальники, яко то: воевода или комендант». Обращение к суду представителей коронной власти 247 Чечулин Н.Д. Русская провинция во второй половине XVIII в. С. 212. Каменский А.Б. Повседневность русских городских обывателей. С. 182. 249 ГАВО. Ф. 17. Оп. 1. Д. 268. Л. 496; Д. 575. Л. 33 об., 34, 85, 124 об., 413–413об. 250 Сб. РИО. Т. 93. С. 225; Т. 107. С. 35. 248 307 было вынужденной мерой, так как статус магистратского суда не позволял задерживать военнослужащих251. Самым серьезным недостатком магистратского суда являлось бюрократическое затягивание решения дел. Оно было явлением постоянным, обусловленным как объективными, Объективным фактором являлся так сам и субъективными порядок причинами. судопроизводства, осуществлявшийся на основании известного указа Петра I от 5 ноября 1723 г. «О форме суда»252. Этот закон неоднократно рассматривался в отечественной научной литературе, поэтому в рамках настоящей работы нет необходимости подробно его освещать. Напомним лишь, что в основу судопроизводства был положен принцип так называемого судоговорения, при котором каждая из сторон – истец и ответчик – поочередно излагала свои доводы, которые записывались в специальные журналы. В одном журнале фиксировались аргументы истца, в другом – аргументы ответчика. После изложения истцом обвинения ответчику давалось время для подготовки контраргументов (в законе срок для этого не оговаривался). Затем в «присутствии» ответчик излагал доводы в свое оправдание, и уже истцу требовалось дополнительное время, чтобы их опровергнуть. Затем процедура повторялась. Каждый раз «говорение» истца и ответчика фиксировалось в журналах. Только этот процесс – запись показаний – длился иногда до двух лет, а рассмотрение всего спорного вопроса, как отмечалось в наказах, могло продолжаться по 10 и более лет. Современники отмечали, что в середине XVIII в. немного можно было встретить людей, которые «не имели дела в судах в качестве ли истца, в качестве ли ответчика». Процессы, тянувшиеся годами и десятилетиями, были обычным явлением253. Никакой пользы купечеству подобный «суд по форме» не приносил, так как в разрешении конфликта «конца достигнуть не можно»254. Поэтому купцы предлагали прежний порядок судопроизводства отменить, а суд производить «следствием, а не формою». 251 Сб. РИО. Т. 107. С. 371. ПСЗ – I. Т. VII. № 4344. 253 См.: Чечулин Н.Д. Русская провинция во второй половине XVIII в. С. 212. 254 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 109, ч. IX. Л. 54 об. 252 308 Субъективным фактором, способствовавшим развитию судебного бюрократизма, являлась позиция самих судей. Депутат от Тобольска Яков Медведев исключительно эмоционально в «собственном мнении» описывал их недобросовестное отношение к делу. По его словам, судьи в положенное время в «присутствие» не являются, ставят свои домашние нужды выше судебных обязанностей, без всяких оснований переносят время заседаний, заставляя истцов и ответчиков каждый раз приходить напрасно и зря терять время, и т. д. По закону при отсутствии одного из судей процесс судоговорения начинать было нельзя, что создавало дополнительные возможности для задержек255. Широко распространенным явлением было и «ненасытное лихоимство», что неоднократно отмечалось в наказах. Купцы безоговорочно полагали, что брать и давать взятки – это преступление256. Судьи, чинившие «во всяких делах судящимся волокиты и притеснения», оставались, как правило, безнаказанными. Лица, вынужденные по разным причинам давать «подношения», не хотели вступать в «почти бесконечные суды» и навлекать на себя «напрасные гонения». Причиной «лихоимственных преступлений» депутатские наказы однозначно называли отсутствие «достаточного жалованья»257. Справедливости ради следует отметить, что указанные недостатки не являлись «привилегией» только магистратского суда. Депутаты от дворян также жаловались в своих наказах на судейский бюрократизм и недобросовестность. Живущим в своих поместьях дворянам приходилось неоднократно ездить в город для получения «экстракта», т. е. выписки из дела, которая часто оказывалась простой отпиской. Ее требовалось переделывать, снова ехать в город, нести новые расходы – и так неоднократно258. Таким образом, вся судебная система к этому времени нуждалась в радикальных реформах. Отличную от основной массы мнений позицию по данному вопросу занял депутат от Симбирска Афанасий Ларионов. По его мнению, судебная волокита во 255 Сб. РИО. Т. 14. С. 153. Сб. РИО. Т. 8. С. 282. 257 Сб. РИО. Т. 14. С. 84. 258 Сб. РИО. Т. 14. С. 155, 183. 256 309 многом происходила от отсутствия правового образования, «от невежества и от неучения» заинтересованных сторон259. Для нормализации деятельности суда купцы предлагали в первую очередь повысить ответственность участников процесса. Это касалось судей, недобросовестно относящихся к своим обязанностям. Дела следовало по законам решать «в указный срок»260. Если судья затягивал процесс, для него предусматривался довольно высокий штраф – по 10 руб. в день. Иногда купцам приходилось судиться не в своем городе, что повышало издержки. При длительности процесса свыше месяца «проести» взыскивать предлагалось с судей и секретарей261. В равной степени предполагалось «дисциплинировать» и истцов с ответчиками, которые могли в случае неблагоприятного для себя разбирательства сознательно продлевать рассмотрение дела. Один из способов затянуть процесс – «говорить лишния и к делу не принадлежащия речи»262. За подобное нарушение также следовало установить штраф. Если ответчик «бегал» от суда, не являлся на заседания, его следовало признать виновным без проведения расследования263. Совершенно нетерпимо относились купцы ко лжесвидетельству. За ложные показания как истца, так и ответчика следовало сечь плетьми264. Контроль за порядком судопроизводства купцы намеревались поручить «в канцеляриях прокурорам, а в магистратах и ратушах для того определить из отставных унтерофицеров, знающих грамоте, дав им от высшаго правительства инструкцию». Судебные заседания для рассмотрения партикулярных дел должны были проходить 2–3 раза в неделю265. Определенные требования предъявлялись и к самим судьям. Прежде всего, им предписывалось иметь профессиональную подготовку, знать «юридическое искусство, 259 гражданские права». Сб. РИО. Т. 14. С. 201. См.: Приложение II. № 509, 3211, 7299, 7301. 261 См.: Приложение II. № 3212. 262 Сб. РИО. Т. 14. С. 136. 263 Сб. РИО. Т. 14. С. 51, 55; Т. 32. С. 351. 264 См.: Приложение II. № 1690, 2130. 265 Сб. РИО. Т. 14. С. 154. 260 Вторым качеством называлось быть 310 «разумеющим правду». Купцы совершенно справедливо считали, что «не разумеющий правду не может рассудить ее»266. Скорее всего, речь шла именно о беспристрастном, «правдивом» суде, перед которым все должны быть равны. В помощь судьям, «для лутчаго суда», выдвигалось также предложение учредить «зерцало настольное» – наставление (инструкцию) по судебному процессу267. Второй возможностью улучшения состояния судопроизводства купцы называли более активное применение словесных судов. Они были учреждены при магистратах и ратушах в первой половине XVIII в. как суды торговые указами от 26 августа 1727 г., 5 мая 1754 г. и Таможенным уставом от 1 декабря 1755 г.268 Процесс в них начинался «по словесным просьбам купеческих людей» для рассмотрения «ссор, или долгов по векселям, или по партикулярным письмам или без писем, и по купеческим книгам и щетам». Требования, изложенные купцами в отношении деятельности словесных судов, были аналогичны тем, которые предъявлялись к магистратским судам в целом. Суд должен был производиться «скоро», обычно в течение трех дней, и «без всяких от разных чинов ослушностей или презрения»269. Подобное пожелание имело под собой веское основание, так как «полковых и находящихся в штатской службе штабс и обер офицеров» было запрещено приглашать в словесный суд. Описать их имущество за долги магистраты самостоятельно не имели права, а в переписке с канцеляриями и «другими командами» по вопросам долговых обязательств постоянно происходило «немалое продолжение». Чаще всего чиновники и военные вообще отказывались участвовать в словесном суде, требуя производства «суда по форме»270. Не менее важным купцы считали требование, «чтоб просители были справедливые» и вовремя представляли все необходимые доказательства своей правоты. В наказе Серпейска с обидой подчеркивалось, что некоторые истцы «из самой подлости, а просят на знатных купцов», возможно, с целью дискредитации 266 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 109, ч. IX. Л. 31. Сб. РИО. Т. 107. С. 231. 268 ПСЗ – I. Т. VII. № 5145; Т. XIV. № 10222; № 10486, гл. 8. 269 Сб. РИО. Т. 107. С. 231. 270 Сб. РИО. Т. 107. С. 453. 267 311 деловой репутации своих конкурентов. Пока ложно обвиненный купец находился под караулом, могла сорваться какая-либо торговая сделка или подорван кредит, поэтому за такое «ложное прошение» также необходимо установить наказание271. Таким образом, магистратский суд должен был отстаивать прежде всего интересы купцов и производиться без задержек, в сжатые сроки. Принципиально важно, чтобы статус суда позволял за нарушение купеческих прав привлекать к ответственности представителей любых сословий, иначе «при слабом правосудии боязнь наказания гибнет»272. Культура права и правосудия предполагает реализацию такой ценности, как милосердие. С этой точки зрения представляет интерес отношение купечества к наказанию. Наказание в представлении купцов было необходимым условием восстановления справедливости. Его следовало применять ко всем, вне зависимости от статуса нарушителя закона. Выбранная купцами форма наказания может характеризовать (в глазах купечества) степень тяжести совершенного преступления. Следует отметить, что об ответственности за наиболее тяжкие преступления – убийство, разбой – в своих наказах купцы не упоминают, хотя проезд с товарами по глухим дорогам был небезопасным делом. «Воры весьма умножаются», отмечал С. Любавцев, депутат от Пензы273. Отношение к этим видам преступлений депутаты излагали на заседаниях Уложенной комиссии. Граждане Цивильска рассуждали о тенденции к либерализации наказания, вследствие чего «ворам» полагалось «чинить через священников в признании их злодейства увещание». В случае осознания вины таких раскаявшихся разбойников «по милосердному указу, не чиня им пыток, по одному наказанию кнутом, а иногда и плетми», могли освободить. Купцы полагали, что раскаяние это ложное, и преступники, «нечувственные высочайшаго милосердия, как народ, состоящий в подлости», провинциальной 271 вновь будут заниматься канцелярии отмечалось, Сб. РИО. Т. 107. С. 160. Сб. РИО. Т. 123. С. 453. 273 Сб. РИО. Т. 32. С. 161. 272 грабежами. что В наказе Вятской совершившие преступление 312 предпочитали получить наказание плетьми или кнутом, но не отправку на поселение в Сибирь или на военную службу в качестве рекрута274. Возникновению рецидивов (повторного совершения преступлений), с точки зрения купечества, способствовали два обстоятельства: страх обывателей перед преступниками и их практическая безнаказанность. Население опасалось «вящего злодейства», поэтому не только не сообщало властям о появившихся разбойничьих шайках, но и помогало им прятаться. У правительства, в свою очередь, не было достаточно «команд» для ликвидации разбойников. Сами же преступники в случае поимки «по увещанию» сознаются лишь в незначительных преступлениях, а «протчее множественно учиненное ими злодейство закрыто бывает, потому что более увещания им быть не может»275. Таким образом, полагали купцы, отказ от применения пыток во время дознания не позволяет раскрыть все преступления. Следовательно, и покарать за их совершение невозможно, что влечет за собой вседозволенность. В этом рассуждении «о преступлении и наказании» купечество Цивильска высказало одну интересную мысль. «Состоящие в подлости» преступники ведут себя вызывающе, потому что общество их не осуждает, «от своей братьи, что они худые по наказании люди, ни от кого того не слышат»276. Таким образом, факт наказания – это позор, это стыдно. В то же время позорным считается лишь наказание, а не совершение преступления. В Комиссии сводов отдельно выделены наказания, наносящие стыд и бесчестье. Это и «шельмование», и ссылка в Сибирь или на галеры, заключение в тюрьму от недели и «до указа», церковное покаяние и проч.277 При обсуждении наказаний за грабежи и убийства депутат от Симбирска выдвинул предложение карать не только само преступление, но и подстрекательство к нему. За «продерзостные слова: ударь его в рожу, бей как собаку, ножом по боку» следовало «положить пеню». Подобную снисходительность трудно объяснить, тем более, что возможность смертной казни 274 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 208. Л. 7. Сб. РИО. Т. 107. С. 506. 276 Сб. РИО. Т. 107. С. 505. 277 РГАДА. Ф. 370. Оп. 1. Д. 54. Л. 9–9 об. 275 313 купцы предусматривали за более массовое, но гораздо менее серьезное правонарушение – ложное банкротство. Для предотвращения преступлений А. Ларионов предлагал повысить гражданскую активность нпселения: «Где кого бьют, то надлежит каждому мимоходящему человеку того немощного из убийственных рук высвободить». И потенциального убийцу, и его жертву после этого следовало передать «гражданскому словесному суду»278. Таким образом, в обязанности словесного суда должно было входить не только рассмотрение имущественных споров, но и серьезных криминальных преступлений. Однако само предложение о задержании преступника «мимоходящим человеком» можно рассматривать как благое пожелание, так как даже рогаточные караулы не всегда могли защитить купцов от насилия в дневное время на улицах городов. Тщательное расследование предлагалось проводить в отношении скупщиков краденого (допросы, очные ставки, «повальные обыски»)279. Отдельно выделялась проблема домашних (внутрисемейных) краж, когда жена воровала вещи у мужа или муж у жены280. В депутатских посланиях и выступлениях купцов на заседаниях комиссии подчеркивалось, что следует различать преступления «случайные» и «неслучайные». Степень наказания для тех, кто стал преступником в силу стечения обстоятельств или предумышленно должна быть различной. Самая суровая кара – смертная казнь или каторга – ожидала ложных банкротов281. Для выявления злого умысла банкрота полагалось «о пожитках спрашивать с пристрастием» (т. е. под пытками, хотя в это время пытки уже были официально запрещены)282. В то же время купцов, потерявших товары «по власти Божией» – вследствие наводнения или пожара, следовало признать «законными» банкротами. Им в случае согласия кредиторов можно было предоставить отсрочку в уплате долга и «истязания не чинить»283. 278 Сб. РИО. Т. 32. С. 105. Сб. РИО. Т. 32. С. 106; РГАДА. Ф. 342. Оп. 1 Д. 208. Л. 22 280 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1 Д. 208. Л. 19. 281 См.: Приложение II. №№ 2670, 3209, 5107. 282 См.: Приложение II. №№ 2670, 3209, 5107. 283 Сб. РИО. Т. 134. С. 101–102. 279 314 Телесные наказания (плетью или батогами, иногда просто «наказывать на теле») купечество предлагало применять за причинение «бесчестья», неправый суд, различные насильственные действия (без смертельного исхода)284. Как правило, этот вид наказания предусматривался для крестьян и разночинцев. Жители ряда городов полагали, что для дворян, в случае нанесения ими купцам увечья, можно ввести принцип «рана за рану»285, чтобы обидчик на себе прочувствовал побои: «господа дворяне и офицеры многие, приговаривая и уграживая купечеству побоями, что де как годно высечь плетми или батоги, а заплатить де ему только одно бесчестье»286. Чаще всего в качестве наказания купцы предлагали применять штраф. Штрафовать следовало дворян, крестьян, разночинцев и всех прочих, кто не имеет права на ведение торговли, но занимается ею. Штраф предусматривался за подачу неоправданной жалобы на словесных судей. Штрафные санкции предполагались по отношению к участникам судебного процесса в случае предумышленной его задержки. Чиновники различных уровней также должны были быть оштрафованы, если они без всяких оснований забирали купцов в свои «команды» и содержали их под стражей. Оштрафовать следовало жителей целой городской улицы, где обнаруживали спрятавшегося вора287 (норма, близкая по смыслу положениям Русской правды князя Ярослава, когда вся сельская община несла ответственность за найденный на ее территории труп). Таким образом, сами купцы не стремились к неоправданному ужесточению наказания. Должен был существовать определенный баланс между тяжестью совершенного преступления и наказанием. Наиболее суровые его формы (смертная казнь и каторга) предполагалось установить за убийство, разбой и покушение на право собственности в форме умышленного банкротства, что могло привести к полному разорению купца. За «бесчестье», оскорбление, ущемление в суде прав личности следовало применять телесные наказания, как наиболее 284 Сб. РИО. Т. 93. С. 277, 278. Сб. РИО, Т. 93. С. 85. 286 Сб. РИО. Т. 107. С. 520. 287 Сб. РИО. Т. 93. С. 97, 220, 276, 400, 567; Т. 107. С. 36, 63. 132, 228, 387, 621; Т. 123. С. 380, 424, 169; Т. 134. С. 62, 118, 305, 430. 285 315 унизительные. Остальные правонарушения можно было карать штрафом. Использование пыток и дознание «с пристрастием» купцы предлагали не в силу своей жестокости, а вследствие недоверия к раскаянию преступников в результате «увещевания», что не позволяло полностью раскрыть преступление. Отсутствие «страха наказания» приводило к «умножению неправды»288. Определенный гуманизм проявляли купцы и по отношению к заключенным. Для тюрем предлагалось построить новые здания и занимать колодников делом, а не морить их в сырых и гнилых помещениях. Не следовало улучшать лишь содержание в заключении убийц289. Для них вообще следовало устанавливать смертную казнь, особенно если преступление совершалось из корыстных побуждений (завладение имуществом) в семье: муж убивал жену или жена убивала мужа290. Многие из этих пожеланий были впоследствии учтены при проведении Екатериной II городской реформы291. Правосознание купцов характеризуется их отношением к закону. В одном из «голосов», поданных в Комиссию о правосудии, отмечалось, что законы «те истинные, которые основаны на правде и согласны священным и естественным законам»292. При рассмотрении особенностей правосознания социальной группы принято выделять три основных аспекта: 1) знание действующего в государстве законодательства, объем и степень информированности о нем; 2) отношение к законодательному материалу, отразившемуся в источнике (в данном случае – в наказах); 3) представления о правомерности или неправомерности норм, закрепленных в государственных законах293. 288 Сб. РИО. Т. 123. С. 453. Сб. РИО. Т. 32. С. 148. 290 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 208. Л. 17. 291 Отдельные купцы вносили средства на содержание арестантов и ремонт тюремных помещений, закупали для арестантов одежду и постельные принадлежности, устраивали при тюрьмах столярные, сапожные, портные, слесарные и проч. мастерские и даже способствовали разведению садов, в которых также работали заключенные. – См.: ГАВО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 5301. Л. 17 об; ГАВО. Ф. 90. Оп. 10. Д. 285. Л. 33; ГАВО. Ф. 90. Оп. 10. Д. 229. Л. 17 – 18; Д. 254, Л. 20. 292 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 109/Iа. Л. 182. 293 См.: Камкин А.В. Некоторые черты правосознания государственных крестьян в XVIII веке // Социальнополитическое и правовое положение крестьянства в дореволюционной России. Воронеж, 1983. С. 97. 289 316 Объем отразившегося в депутатских посланиях законодательного материала не поддается точному учету. Известно, что основные законодательные акты рассылались верховной властью на места и хранились в воеводских канцеляриях или магистратах. Граждане Галича в своем наказе упомянули 14 жалованных грамот, подтверждающих передачу рыбных ловель галицкому купечеству. Первый из этих документов датирован 23 марта 7014 г. (1506 г.), последний – 1727 г. (приговор Сената)294. Целая серия указов фиксирует привилегии территорий, присоединенных к России в ходе войн во второй половине XVII– первой половине XVIII вв. В наказах купечества Малороссии упоминаются «королевские привилеи» Сигизмунда III, Владислава IV, универсалы гетмана Скоропадского295. Некоторые указы имели частный характер. В одних закреплялись права малороссийских городов на земельные владения – «ратушные села»296, в других разрешалось производить суд по магдебургскому праву297. Не всегда купцы в наказах давали точные ссылки на законы. Так, часто встречаются следующие формулировки: «по силе указа…», «а по состоявшимся узаконениям…». Лишь в отдельных случаях по содержанию можно установить, о каких законодательных актах идет речь. Например, «а указом 1723 г. повелено давать суд по форме», или «по малости дворовых мест стена с стеной сходятся»298 и проч. Полностью установленным можно считать упоминание 67 законодательных актов, начиная с Новоторгового устава 1667 г. и заканчивая пакетом распоряжений от 14 декабря 1766 г. о созыве Уложенной комиссии. По тематике среди них преобладают законы, регулирующие торгово-промысловую деятельность купечества, а также объем его «служб» и повинностей; по хронологии чаще всего упоминаются указы 50–60-х гг. XVIII в. и первой четверти XVIII в.299 Всего ссылки на законы имеются в 151 наказе (около 70 % посланий). В 41 из них упоминания о законодательных актах единичны. Самое активное 294 Сб. РИО. Т. 123. С. 401. Сб. РИО. Т. 144. С. 8, 16, 25, 111. 296 Сб. РИО. Т. 144. С. 71, 77. 297 Сб. РИО. Т. 144. С. 25. 298 Сб. РИО. Т. 144. С. 459. – См.: ПСЗ–I. Т. VII. № 4344; Сб. РИО. Т. 144. С. 268. – См.: ПСЗ–1. Т. VI. № 4070. 299 См.: Рис. 1. Гистограмма частоты встречаемости признаков. П. XXXI - 1–6. 295 317 знакомство с законодательством продемонстрировали жители Костромы (16 упоминаний). Наказ этого города является «модельным», «образцовым» для целого ряда населенных пунктов300. По 8–11 ссылок на законы содержится в наказах городов Московской губернии (Зарайск, Серпухов, Гжатская пристань, Любим, Мосальск), а также крупных торговых центров (Нежин, Астрахань, Воронеж, Ряжск). В основном обращение к законодательству ограничивается 3–6 ссылками. Купечество прекрасно осознавало роль законов, которые провозглашали права горожан, а также должны были обеспечивать социальный порядок. Не случайно в наказах постоянно повторяются предложения: «повелено б было указом», «чтобы повелено было законом исполнить», «подтвердить наистрожайшим повелением»301 и проч. Само наличие закона, с точки зрения купцов, могло улучшить их положение, так как «купечество безгласное и заступления для себя кроме одного только закона не имеет»302. Эта мысль дополнительно подчеркивает, насколько купечество надеялось на покровительство со стороны верховной власти, на «безмерное милосердие и щедроты» императрицы303. Для этого законы должны быть «правильные». Эта надежда на «правду», вера во всесилие закона порой приобретала наивный оттенок. В частности, жители Тулы и Борисова просили «издать закон, чтобы каждый купец торговал с осторожностию»304. В ряде наказов встречались требования «наикрепчайше запретить похищения и грабежи», «утвердить законом, чтобы купечеству при проезде грабеж не чинить», «купечеству уграживание запретить», издать закон, чтобы крестьяне у напившихся купцов «по слабому их состоянию» не брали вексели305. Рассмотрение совокупности городских депутатских наказов показывает, что купечество в это время в большей степени было ориентировано на прошлое, на использование старого опыта во всех сферах жизни. Подобный способ 300 См.: Гл. I. 2 данной работы. Сб. РИО. Т. 93. С. 97, 549; Т. 107. С. 128. 302 Сб. РИО. Т. 32. С. 522. 303 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 109/7. Л. 26. 304 Сб. РИО. Т. 93. С. 132, 133, 313. 305 См. Приложение II. №№ 373, 6121, 6255. 301 318 жизнедеятельности опирался преимущественно на традиции, стремился найти в прошлом ту основу, которую можно использовать не только в настоящем, но и в будущем. Законодательство являлось одним из таких «факторов устойчивости». Далеко не все законы и не все положения законов вызывали одобрение купечества. Например, редкий наказ обходился без ссылок на Соборное уложение 1649 г. Купцы постоянно обращались к его гл. XIX для обоснования своего монопольного права на торгово-промысловую деятельность. В то же время установленные в гл. X (ст. 94) ставки штрафа за «бесчестье» вызывали постоянную критику. Таким образом, один и тот же закон мог получить и негативную, и позитивную оценку. С одобрением относились купцы практически ко всему законодательству периода правления Петра I и вообще ко всем законодательным актам, которые предоставляли им какие-либо, даже незначительные, привилегии. Например, право замены рекрутской повинности денежным взносом (1724 г.), или отмена рублевого налога на баню с горожан, у которых «пожитков меньше 50 руб.» (1725 г.), или запрещение заводчикам производить розничную торговлю (1722 г.), а также право нести службы только в своем городе (1728 г.) и проч. Сопоставление упоминаемых законодательных актов в депутатских наказах свидетельствует в целом о преобладании положительного отношения к нормативным документам. Больше критики вызывали мероприятия, проводимые правительством в 50–60-е гг. XVIII в. В соответствии с законами этого периода купцам запрещалось покупать крепостных крестьян (для любых целей, 1762 г.), приобретать в собственность земли (1763 г.), заниматься винокурением (1753 г.); магистраты были подчинены «господам губернаторам» (1765 г.), а за подачу исковых челобитий был установлен высокий сбор – 3 руб. (1764 г.)306. Законодательство последних десятилетий перед началом работы Уложенной комиссии в значительной степени ограничивало те купеческие права, без которых затруднялась сама традиционная предпринимательская деятельность. Эти законы принимались не с целью затормозить развитие купеческого предпринимательства, 306 См.: Гистограмма частоты встречаемости признаков. П. XXXI – отношение к законам (1 – 6). 319 но установить баланс интересов купцов, дворян и государства, исходя из тех социально-экономических реалий, которые существовали в обществе. Поэтому купцы не просто просили, например, вернуть им право покупки крепостных и дворовых людей или запретить заниматься торговлей крестьянам, разночинцам и различным другим сословиям, они постоянно стремились подвести под все требования фундамент законодательной базы, придать легитимность своим просьбам. Эта попытка опереться на закон, найти в прошлом точку опоры была одной из особенностей купеческих депутатских наказов и мировоззрения купечества в целом. Важно отметить, что во всей совокупности депутатских наставлений прослеживается следующая характерная закономерность. По мнению купечества, те законодательные акты, в которых ущемлялись их права, выполнялись неукоснительно. Если же указ защищал права купцов, то его постоянно нарушали. Так, в наказе жителей Тобольска перечислялось десять постановлений, первое из которых относилось к 1667 г. («торговый устав 175 году»), а последнее датировано ноябрем 1760 г. Содержание актов практически одинаково: «разночинцам, крестьянам, отставным солдатам, казакам, дворянам и другим, кроме купечества, кои в посад не запишутся, торговать в рядах, лавок, амбаров, погребов, кожевенных и мыльных промыслов не иметь»307. И тем не менее основным требованием посланий от горожан, озвученных в Уложенной комиссии, осталось устранение конкурентов из сферы предпринимательства – тех самых «не записавшихся в посад» крестьян, казаков, разночинцев и проч. Следовательно, столь необходимый купечеству закон «не работал», оставался мертвой буквой. Таким образом, в своих депутатских посланиях в целом купцы продемонстрировали определенное знакомство с законодательными актами и понимание основных правовых норм. Чувство права проявилось, в частности, в обостренном представлении о справедливости, которая подразумевала и возможность разрешения конфликтных ситуаций с представителями разных сословий через суд, и требование равной ответственности за несоблюдение 307 Сб. РИО. Т. 134. С. 304. 320 закона, и правовую защищенность от «сильных» людей, и представление о «правильном» законе. Одной из особенностей правосознания купечества являлась вера во всесилие закона, порой на грани наивности. Апеллируя к выгодным для них указам, ссылаясь на авторитет «блаженныя памяти» того или иного правителя, купцы невольно критиковали современную им власть. Эта критика редко носила конструктивный характер, поскольку рациональных предложений, свободных от традиционных представлений, выходящих за рамки существовавших законов, в наказах содержалось очень немного. 320 Глава 5. Самоидентификация и культурные запросы купечества 5.1. Самоидентификация купечества Анализ всей совокупности городских депутатских наказов позволяет сделать вывод, что к 60-м гг. XVIII в. купечество воспринимало себя как относительно единую общность, отделенную от других социальных групп. Это означает, что в данном социуме происходило формирование группового самосознания, лежащего в основе самоидентификации. Самоидентификация является выражением духовной и эмоциональной устойчивости, наличия общих ценностей, осознания своей причастности к конкретному обществу, государству. Помимо социально-профессионального, выделяют и иные уровни – религиозноидеологические, семейно-клановые, национально-территориальные и т. д.1 В наказах купцы подчеркивали, что посылают депутатов в Уложенную комиссию с высокой целью – «толь милосердным намерениям соответствовать, яко члены общества России, и представляя в особливой части общество купеческое»2. (выделено авт. – Н.К.) В социальной психологии принято выделять три этапа формирования самосознания. Первый этап базируется на осознании подобия членов социальной группы по принципу «я подобен тебе, ты подобен мне» 3. Сами горожане определяли это подобие наличием так называемого купецкого права, которое в депутатских наказах определено лаконично и исключительно емко: «Купеческое право есть покупать и продавать»4. При этом купцы постоянно ссылались на нормы Соборного уложения, которые воспринимались как данность. На протяжении XVIII в. слово «купечество» употреблялось и для обозначения людей – торгующих горожан при противопоставлении их 1 См.: Банникова Е.В. Дореформенное купечество Южного Урала: повседневная жизнь в городской среде. Оренбург, 2009. С. 111. 2 Сб. РИО. Т. 93. С. 336. 3 Существует даже образное сравнение конкретного сообщества с мешком картошки, где каждый элемент (картофелина) подобен другому. – См.: Дилигинский Г.Г. Некоторые методологические проблемы исследования психологии больших социальных групп // Методологические проблемы социальной психологии. М., 1975. С. 198. 4 Сб. РИО. Т. 107. С. 270. 321 «цеховым», и для обозначения самой торгово-предпринимательской деятельности5. В значительной части депутатских посланий в Уложенную комиссию присутствовало требование «купцам своего права никому ни за что не продавать», «купеческое право только для купцов»6. Тем самым купечество подчеркивало свою социально-профессиональную идентичность. Во второй половине XVIII в. первый этап развития самосознания – установление «подобия» по признаку социальной функции – был уже в основном пройден. Вместе с тем купцы не были совершенно однородной массой. В своих наказах, вольно или невольно, они неоднократно сообщали о значительной социальной дифференциации, характерной для посадского люда как внутри населенных пунктов, так и между отдельными городами. В начале 60-х гг. XVIII в. правительство, изучая специальные анкеты. состояние экономики, разослало по городам На основе полученных с мест «ответных известий» составлялись «Топографические описания» отдельных провинций. Картина была исключительно пестрой. Так, во Владимире «из купечества некоторые в рядах сидят и торгуют мелочными товарами… другие упражняются в кузнечном, голичном и портном мастерствах, а по большей части в пахатной, огородной и полевой чорной работе». В Муроме «купцов первостатейных, кои торгуют валовыми товарами, находится небольшое число»; «суздальское купечество богатством средственно, а больше убого»; «некоторые из юрьевского купечества промышляют юфтью, а прочие мелочными товарами и огородною работою»7. В городах Стародубья среди мещан лишь единицы относились к «малому купеческому промыслу», остальные – к «малогрунтовым», «нищетным» и даже «крайне нищетным»8. Ф. Бродель отмечал, что никогда, ни в какую эпоху не было страны, где все торговцы находились бы на одном и том же уровне. Никогда они не были равны 5 См.: Брянцев М.В. Культура русского купечества. Брянск, 1999. С. 5; Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII в.: 20-е – начало 60-х годов. М., 1999. 6 Сб. РИО. Т. 134. С. 326. 7 Лядов, И.И. Топографическое описание Владимирской, Суздальской, Переславской-Залесской и Юрьев-Польской провинции городов в 1760 годах // Ежегодник Владимирского губернского статистического комитета. Владимир, 1880. Т. III. С. 62, 67, 71, 83. 8 Бирюков С.Н. Социально-экономическое развитие городов Стародубья в XVIII в. С. 20. 322 между собой и как бы взаимозаменяемы. Сложилась даже специфическая иерархия сообщества торговцев: негоциант (обычно хозяин товара, оптовый торговец), розничный торговец, владелец ссудного капитала, комиссионер, перекупщик, «жалкие коробейники»9. Эти названия были не просто словами, а выражали вполне определенные социальные отличия. В России к середине XVIII в. «купцами» называли себя и «первостатейные» торговцы, и владельцы промышленных предприятий, и «меньшеплатежные» жители посада, имевшие годовой оборот по 50 коп., и приказчики, и даже «живущие чорною работою». В своем сочинении о российской коммерции И. Фредерикс отмечал, что в стране много «лавочников, которых здесь совершенно необоснованно зовут купцами»10. Напоминаем, что для российского горожанина основным признаком купца являлась именно торговля вне зависимости от объема. В одной из анонимных записок, поданных в Комиссию о коммерции в 1760 г., было отмечено, что российское купечество не имеет «между себя в торгах своих разделения», а многие «недостаточны в капитале»11. Наиболее зажиточная часть купечества старалась отмежеваться от «меньшеплатежных». Стремление городской торговой верхушки обособиться от остальной части посадского люда проявилось в предложении по созданию общества «настоящих купцов». Это желание, как полагает Н.В. Козлова, было вызвано практикой мирской раскладки общепосадских податей, которая сдерживала процесс накопления капиталов. Зажиточные купцы стремились «избыть» бремя податей за меньшеплатежную часть посада. Один из неизвестных авторов в своей записке настаивал на жесткой стратификации горожан. По его мнению, прежде, чем предпринимать какие-либо меры по развитию коммерции, необходимо «постараться о заведении кем оное делать». «Делать» коммерцию могли только купцы, имевшие определенный вид промысла и размер капитала не менее 500 руб. Эта норма уже существовала в законодательстве. Далее автор предлагал освободить «настоящих купцов» от рекрутчины, подушной подати, 9 Бродель Ф. Материальная цивилизация: экономика и капитализм: XV – XVIII вв. Т. 2. Игры обмена. М., 1988. С. 371 – 373. 10 РГАДА. Ф. 10. Оп. 3. Д. 70. Л. 2 об. 11 РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Л. 37 об. – 38. 323 казенных служб и других повинностей и наделить их исключительным правом торговли. Всем остальным «маломощным» предлагалось «впредь не писаться купцами, но посадскими и остаться в нынешнем положенном на них окладе»12. Безусловно, стремление к стратификации имело материальную составляющую в виде освобождения от многочисленных податей, облегчения накопления капитала и т.п. Однако не менее важным представлялся и фактор социального статуса, Первостатейное престижности, купечество, подъем ведущее по социальной зарубежную торговлю, лестнице. считало унизительным, что они не отделены от тех «купцов, которые на приморских дворах пруды и каналы роют»13. Материалы Уложенной комиссии свидетельствуют дифференциации российских торговцев. Представитель города о заметной Романова Е. Демидов в выступлении на заседании Уложенной комиссии подчеркнул, что в составе купеческого сообщества имеются три основных группы: «знатные» (крупные), средние и «иные» (мелкие) торговцы. Место и значение каждой из этих групп Демидов определил следующим образом. «Знатные» – торгуют при портах и «в пограничных местах, платя с отвозных и привозных товаров в казну пошлины». Среднее купечество ведет торговлю в своих городах разными лавочными товарами, но «большею частию оно производит свой торг, отъезжая в те города, где нет купечества, а также продавая свои товары в селах и деревнях». В отношении мелких торговцев было сказано, что они разъезжают по городам, селам и деревням «с деньгами для закупки разного рода деревенских продуктов, привозя оные в город, перепродают их капиталистым купцам и от этих оборотов имеют свое пропитание»14. Граждане Архангельска предлагали в своем наказе всю торговлю разделить на «валовую» (оптовую), «мелочную» (розничную разносную) и лавочную (стационарную). В соответствии с этим делением требовалось, чтобы и купцы имели право «особенное», «а знали бы каждый свое дело под узаконенным от 12 См.:Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII веке. С. 305, 318. РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 253. Л. 351. 14 Сб. РИО. Т. 8. С. 313 – 314. 13 324 магистрата штрафом»15. Подобное разграничение сфер деятельности могло снизить конкуренцию внутри самого сословия. Внутрисословная дифференциация была отмечена и в Комиссии о коммерции. В записке Я. Шаховского предлагалось разделить купечество на классы и создать привилегированную прослойку из числа крупных купцов, однако окончательного решения принято не было из-за отсутствия мнений о предложенном проекте со стороны провинциальных магистратов и разногласий внутри самой Комиссии16. Особенно резко в купеческой массе выделялись «фабриканы», чей социальный статус регулировался отдельными законами. Во многих наказах описывались острейшие конфликты, по которым можно судить о степени социальной напряженности внутри посадской общины. Причины противостояния могли быть самыми различными, например, борьба за материальные ресурсы, за рабочую силу. В одном городе, «в близости от жила», на посадских выгонных землях предприимчивые купцы ущемляло интересы всех «насильством» строили «фабрики», что горожан17. В другом месте владелец железоделательного завода принуждал купцов работать на себя «по усилию своему», а непокорных приковывал цепями к стене18. О злоупотреблениях богатых купцов сообщали наказы жителей Воронежа, Ряжска, Архангельска, Балахны и других городов. Подобные конфликты, безусловно, приводили к разобщенности и даже противостоянию отдельных групп купечества. В их основе лежало внутрисословное неравенство «богатые – бедные». Не способствовал сплочению торгово-предпринимательского сословия и сам характер деятельности, предусматривавший конкурентную борьбу. Законы рынка требовали каждому купцу друг за другом «иметь смотрение для уравнительной цены» и проверять, чтобы конкуренты «пронырством своим без платежа таможенных пошлин оставаться не могли»19, не получали преимуществ перед другими. 15 Сб. РИО. Т. 123. С. 470. Молодцова Н.В. Указ. соч. С. 10. 17 Сб. РИО. Т. 107. С. 140 – 141. 18 Сб. РИО. Т. 107. С. 615. 19 Сб. РИО. Т. 144. С. 58, 60. 16 325 Горожане признавали, что «пожиточных», «добрых» в их среде не так-то и много. Жители Ряжска (Воронежская губ.) подчеркивали, что из двухсот с лишним тысяч российского купечества «достаточных» купцов не найдется и 10 тыс.20 Это количество – 214–225 тыс. горожан – было первоначально зарегистрировано в России по III ревизии21. Кстати, сам факт знакомства с ее итогами свидетельствует об определенном кругозоре городских жителей. Обитатели Ненокоцкого посада (Архангелогородская губ.) сетовали, что они только «написаны посацкими», но на самом деле никакой торговли и промыслов не имеют22. Им вторили жители Солигалича, жалуясь, что в здешних местах и первостатейные купцы небогаты, даже до 200 руб. не имеют23. В то же время граждане Тобольска (Сибирская губ.) выражали неудовольствие в адрес «великороссийских купцов», которые торг ведут «тысяч по 50 и более»24. Противостояние «первостатейных» с остальным посадским миром проявлялось в различных формах. В наказах явно прослеживается стремление городской верхушки отмежеваться от «малопожиточных». Для этого, по мнению купцов, следовало не просто разделить купечество по гильдиям. Было необходимо специально на законодательном уровне выделить, отметить первостатейных и «лучших» людей, удостоить их «особливым почтением» 25. Депутат от Смоленска И. Пескарев специально подчеркивал, что для купечества непременно следует установить «друг против друга различие в чести и почтении»26. Свидетельствами такого «почтения» купцы считали право ношения шпаги, «дабы чрез то подать куражу в торгу»27, и значительное повышение штрафа «за бесчестье»28. Городские богачи также требовали, чтобы и в органах управления посадом люди «меньшей статьи» со «среднестатейными» и 20 Сб. РИО. Т. 144. С. 244. РГАДА. Ф. 248. Оп. 42. Кн. 304 / 3875. Л. 130; Ф. 397. Оп. 1. Д. 29. Л. 37; Итоги ревизии уточнялись вплоть до 80-х гг. XVIII в. 22 Сб. РИО. Т. 123. С. 433. 23 Сб. РИО. Т. 123. С. 359. 24 Сб. РИО. Т. 134. С. 307. 25 Сб. РИО. Т. 144. С. 463. 26 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 253. Л. 363. 27 РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 8. Л. 53. 28 Сб. РИО. Т. 107. С. 332; Т. 134. С. 79. 21 326 «первостатейными» «не мешались»29. И рекрутскую повинность должны исполнять «к купечеству неспособные», чтобы «пожиточных торговых людей» не отвлекать от их «дела»30. Показательно в этом плане рассуждение избирателей Опочки. Они считали, что купцы, «торгующие к портам» или имеющие «знатные торги» внутри страны, никак не могут быть уравнены с «прочими малоимущими». Во всех документах, во всех «списках и подписках» первостатейное купечество следует называть «купцами», а всех остальных горожан – просто «посацкими». Основной довод в пользу этой позиции состоял в том, что человек «не может из подлых называться также, что и я тоже купец»31. Это предложение прямо перекликалось с запиской анонимного автора о создании «общества настоящих купцов». Однако акцентирование внимания на моральном удовлетворении состояло не просто в получении более высокого статуса, а именно в отмежевании от «прочих малоимущих», от «подлых». Таким образом, профессиональная самоидентификация купечества включала в себя такие аспекты, как определенный уровень материального благополучия и строго обозначенное юридически поле деятельности32. В период работы Уложенной комиссии формально величина подушной подати и для первостатейных, и для малоимущих была одинакова – 40 алтын. И величина «бесчестья», установленная еще Соборным уложением, дифференцировалась слабо. На первое место в представлениях купечества выходил не просто формальный, предписанный статус, а то положение, которого человек смог достичь в результате своей деятельности. И мерилом этого положения и этой «чести» становились деньги. Положение купечества в обществе демонстрирует один из проектов, содержащих предложения об улучшении состояния российского купечества. Автор записки сокрушался, что некоторые купцы были столь «малодушны», что стремились стать директорами «фабрик» и заводов с одной единственной целью – 29 Сб. РИО. Т. 144. С. 245. Сб. РИО. Т. 134. С. 80; Т. 144. С. 270, 330. 31 Сб. РИО. Т. 107. С. 276. 32 Банникова Е.В. Дореформенное купечество Южного Урала: повседневная жизнь в городской среде. С. 54. 30 327 «от честнаго названия избавиться», словно лучше быть управителем, а не купцом. Более того, подобные родители стремились, чтобы и их дети получили хоть какую-нибудь должность, но «звания купца не носили»33. Непрестижность купеческого звания заставляла горожан искать другие, порой неожиданные, социальные ниши. Так, в штате императорского двора на разных должностях находились выходцы из купечества. Наиболее распространенной для них была практика найма в так называемые ливрейные придворные чины, в частности – в придворные лакеи. Придворные лакеи отвечали за сохранность и обслуживание помещений императорского дворца, могли выполнять определенные функции при обслуживании императорского стола (но не императорских особ) и участвовать в ливрейном сопровождении торжественных выходов. Впервые штат ливрейных выходов был сформирован в 1724 г. при коронации Екатерины I. В первой половине XVIII в. эта должность была дворянской, в середине столетия в числе лакеев появились представители купеческого сословия34. По списку двора 1756 г. из общего штата лакеев около 60 чел. 15 являлись выходцами из купеческой среды. Среди них было 7 москвичей (в том числе купцов 1–2-й гильдий) и 8 – из других городов России (Венев, Великий Устюг, Переяславль-Рязанский, Бежецк, Ярославль, Пенза, Нижний Новгород). В лакеи устраивались даже дети «фабрикантов» – сын директора московской бумажной «фабрики» Ис. Коротков и сын содержателя Красносельской Ярославской «фабрики» М. Нечаев35. Стремление попасть в ряды придворных лакеев можно объяснить тем, что через несколько лет можно было надеяться на получение ранга, что давало возможность продвижения по службе, а в перспективе – получения дворянского звания. Вместе с тем, при дворце выходцы из купечества были в Придворной конторе (копиист В. Федоров), в составе работников для повседневной чистки «ходячего серебра», кастрюльница (посудомойка), изготовитель колбас и др. 33 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 253. Л. 351 об.–352. См.: Агеева О.Г. Императорский дом России в 1700 – 1796 гг. М., 2008. С. 54. 35 РГИА. Ф. 469. Оп. 14. Д. 5. Лл. 76 об.–83,.86 об.-89, 93 об.–95. 34 328 копченостей (шлахтер), придворные матросы и гребцы36. Должности далеко не престижные, но с твердым жалованьем. Голос купеческой «мелкоты» в депутатских наказах звучал в следующих требованиях: «крестьян и разночинцев в лавки не сажать», «лавочных сидельцев нанимать из купечества», «крестьян и разночинцев в посылки с товарами не отправлять»37 . Для этой группы «скудных и живущих в услужении» горожан исполнение обязанностей «лавочных сидельцев» и приказчиков часто являлось основным источником существования. Уступать его представителям других сословий они не собирались. Не способствовал консолидации купечества и постоянный приток в город крестьян, которые всеми силами стремились записаться в ряды мещанства, сменить свой социальный статус. Интересы этих новоявленных торговцев отчетливо прослеживались в таких требованиях, как «от двойного оклада освободить», «в купечество записавшимся единственно быть в сорокаалтынном окладе»38 (всего 0,3 % от общего категорийного ряда). Значительная разобщенность в среде предпринимателей наблюдалась и на региональном уровне. Особенно заметно она проявлялась между купцами центральных районов России и губерниями Прибалтики, Сибири, Малороссии. Сибиряки даже называли торговцев центра европейской части России просто «российскими» купцами, как будто сами они гражданами России не являлись. Для ослабления конкуренции между купечеством разных городов вносились предложения о том, чтобы иногородним продавать свои товары только местным купцам (не крестьянам и не разночинцам!) и только оптом39. Вместе с тем, несмотря на определенные разногласия, в основном требовании – удалить конкурентов из сферы предпринимательства – купцы и меньшеплатежные, и первостатейные были единодушны. 36 РГИА. Ф. 469. Оп. 14. Д. 5. Лл. 258 об .–259, 280 об.–281; РГИА. Ф. 469. Оп. 14. Д. 11. Лл. 10 об.–12; РГИА. Ф. 469. Оп. 14. Д. 21. Л. 89 об. – 90. 37 Сб. РИО. Т. 93. С. 329, 390; Т. 107. С. 253, 349. 38 Сб. РИО. Т. 123. С. 497; Т. 134. С. 38, 41. 39 Сб. РИО. Т. 107. С. 349. 329 Второй этап становления социально-психологической общности отражается в категориях противопоставления типа «мы» – «они», или «свой» – «чужой»40. «Мы» – это купечество, «они» – это все остальные: дворяне, «фабриканы», крестьяне владельческие и государственные, однодворцы, разночинцы, казаки и казацкая старшина, раскольники, католики, армяне, якуты, «юртовские бухарцы», татары и мурзы, «волохи, турки и поляки, не записавшиеся в российское купечество», всевозможные «мадамы» и иноземная прислуга из богатых дворянских домов и проч. В разряд «они» попали даже «командиры» и «полковые команды», которые потихоньку приторговывали амуничным товаром и «насильством» скупали в обход купцов продовольствие и фураж для воинских частей. «Они» – это все, кто торгует, не имея на это «законных» – закрепленных в законе – оснований. В данном вопросе купцы проявляли своеобразную корпоративную бдительность. Намерение отстоять свое, исконное право «покупать и продавать» приводило купечество к психологическому обоснованию коренных устоев сословного строя. Городские наказы исходили из требования «узаконить, чтоб каждый чин по собственному званию своему свою должность исправлял и в право купеческое ни под каким образом не вступал». Это относилось по преимуществу к крестьянам и разночинцам, которые «в торге своем открыли двери». Выражалось недовольство и дворянами, которые устраивали в «домах своих для промыслов амбары, лавки и погреба», а также владели промышленными предприятиями41. В свою очередь и купцам следовало «в своих правах состоять и в другие не мешаться»42. По мнению купцов, каждому сословию должен быть отведен «присущий ему род деятельности и ни одно из них не должно касаться других и делать им помешательства». Необходимость установления подобного порядка подкреплялась доводами двоякого рода. Первый аргумент состоял в том, что покушение на основную социальную функцию купечества наносит ущерб репутации самих сословий. Крестьяне и разночинцы вмешивались «в не 40 Дилигинский Г.Г. Некоторые методологические проблемы исследования психологии больших социальных групп. С. 199. 41 Сб. РИО. Т. 144. С. 262. 42 Сб. РИО. Т. 123. С. 470. 330 приличное званию дело»43, дворяне вели «торг не пристойной своему благородству»44. Второй аргумент касался уже не отдельных социальных групп и их статуса, а всего общества. Вследствие занятий предпринимательством, не оговоренным законом, дворяне и крестьяне подрывали «общее благо», наносили ущерб «общенародной пользе». Подобные упреки в первую очередь касались высоких цен на продовольственные товары, особенно на хлеб. В связи с этим вопрос об учреждении дворянами промышленных заведений приобрел особую остроту. «Все верноподданные» от повышения цен на «съестные припасы» испытывали «великое отягощение». Депутаты-купцы от Яранска, Дерпта, Твери, Астрахани полагали, что помещикам можно разрешить владеть заводами и «фабриками», но только на своей земле и с привлечением своих крепостных. По мнению купцов, цены на продовольствие росли вследствие того, что крестьяне при найме на мануфактуры оставляли «полезное для общества хлебопашество»45. Помещичьи же крестьяне, работая на помещичьих же предприятиях, не будут отвлекаться от земледелия46. В наказе жителей Ряжска даже высказывалось пожелание «принудить» хлебопашцев сеять лен, коноплю, посконь, табак, увеличивать поголовье скота, птицы, заводить пасеки. От этого, безусловно, «всем вообще польза быть может»47. В первую очередь имелась в виду купеческая выгода, так как указанные продукты повсеместно являлись предметом куплипродажи как на внутреннем, так и на внешнем рынке. Подобное принуждение не могло решить проблемы нехватки продовольствия. К 60-м гг. XVIII в. в аграрном секторе России сложилась непростая ситуация. Мелкое крестьянское хозяйство переживало трудности, связанные прежде всего с общим состоянием феодальной системы. Следует также помнить, что приблизительно с 1763 г. в течение пяти лет на огромных пространствах 43 Нечерноземья Сб. РИО. Т. 93. С. 89. Сб. РИО. Т. 107. С. 123. 45 Сб. РИО. Т. 93. С. 548. 46 Сб. РИО. Т. 32. С. 252, 253, 255. 47 Сб. РИО. Т. 144. С. 251. 44 сохранялась исключительно неблагоприятная 331 метеорологическая ситуация. В результате стремительно поднялись цены на хлеб, зерновые продукты и «съестные припасы»48. Указанные факторы купечество просто игнорировало. Основной его задачей на данном этапе являлось удаление конкурентов с помощью государства, а для этого требовалось доказать, что право на предпринимательскую деятельность имеют только купцы. В соответствии с законами экономики дворяне также стремились потеснить своих конкурентов на рынке. С этой целью применялся простой и исключительно эффективный метод: помещики запрещали своим крестьянам продавать купечеству произведенную продукцию, а торговлю разрешали вести «немалыми суммами» от имени своего господина49. В наказах Малороссии большое внимание уделялось праву заниматься винокурением и иметь шинки. Этот вид деятельности был запрещен мещанам гетманом К.Г. Разумовским в 1761 г., что вызвало недовольство всех слоев населения50. Требования и жалобы депутатских наказов – «крестьянам и разночинцам торговать запретить», «дворянству торговать и фабрик иметь не дозволять», «фабрикантам торгами не пользоваться», «раскольников в подряды не допускать», «якуты здешнее купечество к торгам не допускают», «иностранным камердинерам, учителям, мадамам и прочим не торговать» – преследовали цель вытеснить «чужаков» из сферы «своей» деятельности. Таким образом, купцы считали занятие предпринимательством своей основной социальной функцией, которая и является базовым, объединяющим признаком сословия. В своих требованиях они исходили из положений гл. XIX Соборного уложения, закрепивших за посадскими людьми монополию на торгово-предпринимательскую деятельность. стороны других категорий населения Защита ее от покушений со отражала не только борьбу за исключительное право на предпринимательство, но и стремление прочно утвердиться в своей социальной нише. Обосновывая данную позицию, купцы 48 Милов Л.В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. М., 1998. С. 175. Недосекин А.В. Материалы Законодательной Комиссии 1767 года по Воронежской губернии как исторический источник. С. 238; Сб. РИО. Т. 107. С. 397. 50 Сб. РИО. Т. 144. С. 82-83, 93, 95. 49 332 отмечали, что только они «распространением коммерции» действуют «во славу любезного Отечества», что только купечество может осуществлять торговлю с наибольшей пользой для государства. Крестьяне же торгуют «для себя и для помещика, а не для государственной пользы»51. Все остальные категории населения, занимаясь предпринимательством, просто «корыстуются»52. Мотив нужности, полезности, государственной необходимости собственной деятельности присутствует в значительной части купеческих депутатских наказов. Подобная идея высказывалась и в Комиссии о коммерции. Забота «сколько можно больше» о собственной пользе должна соединяться с «пользой нашего Отечества». В этом состоит возможность «заслужить себе славу»53. Именно с этих позиций горожане стремились обосновать все свои требования, чтобы они выглядели как общественно значимые. Так, пожелание «крестьянам пеньку трепать запретить» преследовало цель вернуть земледельцев на пашню, от чего могла возрасти «всенародная польза»54; освобождение горожан от различного рода служб должно было привести к «ревностному усердию» в торговле не только для себя, но и для «казенной и народной пользы»55 и т. д. Порой ссылки на общее благо имели совершенно курьезный характер. Например, требование разрешить покупку для своих нужд крестьян и дворовых купцы обосновывали не только личной выгодой. Они считали, что от оформления крепостей и сбора пошлин будет «немалое приращение Высочайшего интереса»56. Похожие доводы приводились и для обоснования отмены так называемых мелочных сборов, в том числе обложения купеческих домовых бань. Освобождение их от рублевого налога должно было способствовать, по мнению горожан, увеличению «государственной пользы», так как купечество смогло бы завести больше маслобоен, а это в свою очередь привело бы к «приращению Ея Императорского Величества интереса»57. 51 Сб. РИО. Т. 93. С. 297. Сб. РИО. Т. 107. С. 517. 53 РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 269. Л. 65. 54 Сб. РИО. Т. 93. С. 251. 55 Сб. РИО. Т. 123. С. 384. 56 Сб. РИО. Т. 107. С. 118. 57 Сб. РИО. Т. 93. С. 419. 52 333 Эти рассуждения об «общенародной пользе» и «приращении государственного интереса», брали начало, возможно, в положении гостей, чья финансовая служба действительно пополняла казну и являлась основой для освобождения от общепосадских повинностей и предоставления ряда привилегий. Подобные ссылки на государственный интерес, общенародное благо и прочее явно имели оттенок личной заинтересованности, маскировали узкосословные притязания. Для подтверждения данного положения следует еще раз обратиться к Гистограмме частоты встречаемости признаков. Пункт XXX-2 (мотив личной выгоды в обосновании просьбы) более чем в 10 раз превышает п. XXX-1 (обоснование просьбы общественным благом)58. Однако встречались примеры и другого плана. В постоянной критике дворян за наличие у них в собственности «фабрик», амбаров, лавок и других объектов, «не приличных» их состоянию, горожане усматривали отсутствие должного «рачения». Купцы вкладывают в промышленность «немалой свой капитал», подчеркивал депутат от Симбирска Афанасий Ларионов, в то время как помещиками ни одного предприятия «в лучшее состояние не приведено»59. Более того, господин «фабрику как содержать секрет не знает»60, и оттого разоряется. В наказе жителей Пскова содержатся подробные рассуждения о необходимости изготовления в России полотен высокого качества. Суть вопроса состояла в том, что большое количество льна и пеньки отправлялось на экспорт. За границей «российский продукт» перерабатывался «по тамошней манере» в различные «знатные товары», а затем вывозился обратно к российским портам. Цена изделий из переработанного российского сырья возрастала «едва не в двадцать раз», а при продаже внутри Росси «еще и свыше того». Подобная ситуация, по мнению купцов, ущемляла государственные интересы, ибо тот капитал, который иностранцы «в прибыток себе получают, действительно оставался бы в России». Однако «правящие экономию» помещики, имея в своем распоряжении леса, земли и собственную 58 Рис. 1. Гистограмма I. Частота встречаемости признаков. Сб. РИО. Т. 32. С. 253. 60 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 233. Л. 84 об. 59 334 бесплатную рабочую силу, не стремились производить продукцию высокого качества. Они предпочитали, «яко действительные купцы», заниматься торговлей, причем продавать преимущественно сырье61. Подобная постановка купечеством вопроса – преобладающее развитие обрабатывающей промышленности вместо поставок за границу сырья – свидетельствовала о действительно рациональном подходе к государственным интересам. При этом, продавая продукцию дворянских мануфактур, купцы получали свою долю прибыли и одновременно удаляли дворянство из «своей» – торговой – экономической ниши. Общественной пользой обосновывалось и предложение устроить на мелководных реках «казенным коштом слюзы», потому что от «засыпей» бывает «общенародная неполезность»62. Данная мера в значительной степени способствовала бы улучшению судоходства. Для славы Отечества предприниматели занимались и «приискиванием» новых островов на выстроенных «своим коштом» морских судах63. Корыстные мотивы, безусловно, присутствовали и здесь, так как купечество на этих островах было намерено «морского и островного зверя бить». Однако подобные экспедиции были связаны не только с материальными затратами, но и со вполне определенной опасностью. В данном случае ссылка на «славу Отечества» была вполне обоснованной. Прекрасно осознавали купцы и роль торгового капитала в экономическом развитии страны, в формировании всероссийского рынка. Закупка «неделанных и зделанных» товаров через торговых агентов; переработка сырья на своих заводах; доставка отечественной продукции в города Европейской России, в Сибирь, «даже и до Камчатки»; торговля с иностранными купцами в приграничной зоне или непосредственно в портах – Архангельске, Санкт-Петербурге, Риге, Ревеле; строительство морских судов; зарубежная торговля «на российских и иностранных кораблях»; приобретение товаров за границей и продажа их во внутренних российских городах – вот неполный перечень осуществляемых в ходе 61 Сб. РИО. Т. 107. С. 396. Сб. РИО. Т. 144. С. 461 – 462. 63 Сб. РИО. Т. 123. С. 384. 62 335 торгового предпринимательства операций. Все это приносило, как с гордостью утверждали купцы, «немалую общенародную пользу, равномерно и казенную»64. Не менее красочно расписаны в городских наказах заслуги «гражданства» в пополнении государственного бюджета. Среди всех сословий, которые платили подушную подать, именно купцы, по их мнению, приносили в казну «излишнее». Сюда входил целый комплекс денежных и натуральных повинностей: подушные и «протчие» сборы, налоги с торговли и торгово-промышленных заведений – лавок, харчевен, постоялых дворов и т. д., содержание городских лекарей и пробирных мастеров с учениками, распределение на постой в своих домах «случающихся военных команд», выполнение различных «казенных служб» без государственного жалованья, благоустройство городов и «полицейская должность». Все это «купечеством и исправляется», подчеркивали жители Борисоглебской слободы65. При этом в наказе явно звучала обида на то, что эта разнообразная деятельность купцов не оценена государством по достоинству. Замечательное понимание модных во второй половине XVIII в. концепций меркантилизма и протекционизма продемонстрировали горожане Ряжска. В своем наказе они исключительно обоснованно доказывали, что выпуск и продажа «здешняго продукту» должны превышать привоз в страну иностранных товаров. Это позволит «деньги в государство получать, отчего всякая земля богатеет». Для защиты собственного производителя и развития производства купцы предлагали «чужой работы вещей» из других государств не привозить, а торговлю вести только отечественной продукцией. Для нарушителей данного порядка предусматривалось наказание – конфискация товара и штраф в размере 50 % от его стоимости66. Эти предложения в определенной степени перекликались с содержанием анонимной недатированной записки, сохранившейся в бумагах графа А.И. Остермана, относящихся к 1730–1740-м гг. Ряд положений записки позволяет предположить, что автором ее являлся купец. Правда, записка обращена не к 64 Сб. РИО. Т. 123. С. 384, 424. Сб. РИО. Т. 107. С. 172. 66 Сб. РИО. Т. 144. С. 253. 65 336 купечеству, а к дворянству, как сословию, обеспеченному постоянным доходом на основе владения недвижимостью. По мнению автора, дворяне также должны были принять участие в восстановлении активного торгового баланса страны. Для этого им следовало воздержаться от злоупотребления своим «господским правом». Эта идея, характерная для просветительской идеологии второй половины XVIII в., раскрывалась в виде требования тратить получаемые доходы не на «мзду иностранных рукоделий», а на «ободрение всяких собственных изделий»67. Таким образом, купечество без ложной скромности демонстрировало свои заслуги перед государством, не стесняясь давать им высокую оценку. В целях завоевания общественного признания и в условиях низкого социального статуса данная позиция была оправданной. Этой же цели служило и сравнение собственных действий с позицией дворянства. В частности, в городских депутатских наказах отрицательный отзыв получил указ 1762 г., предоставивший помещикам право в любое время покидать государственную службу или не служить вообще. «Услуги дворянства еще надобны Отечеству нашему», утверждал Иаков Урсинус, представитель от Дерпта68. Те, кто пожелал уединиться в своих усадьбах для занятий домашней «экономией», не приносят пользы обществу. Вопрос этот, казалось бы, не затрагивал непосредственно интересы купцов. Но им было необходимо любой ценой доказать свою значимость, способность приносить государственную пользу. Только это давало им возможность потребовать от правительства уважительного к себе отношения, повышения социального статуса, определенных льгот и привилегий. Для обоснования своей позиции купцы вновь ссылались на законодательство Петра I. Они подчеркивали, что вотчины были пожалованы монархами с целью обеспечения государственной службы, а не для содержания «Отечеству бесполезных потомков». Следовательно, если дворяне не желают 67 68 Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII в. С. 322 – 323. Сб. РИО. Т. 36. С. 301. 337 оправдать службой предоставленную им привилегию, их надо просто лишать дворянского звания. Это мнение И. Антонова, депутата от Яранска, было поддержано представителями 22 городов69. Кроме того, многие помещики, освободившись от служебных обязанностей, надолго уезжали за границу. Их проживание в чужих краях обходилось недешево. В связи с этим купцы утверждали, что подобный нерациональный вывоз капитала не соответствует «государственной пользе»70. Осуждало купечество и «излишнюю роскошь», свойственную дворянам71. Правда, при случае сами купцы считали возможным продемонстрировать свое богатство, выставляя на показ в парадной комнате стулья, обитые позолоченной кожей72. Часто нелестным образом купцы характеризовали и крестьян. Горожане не скупились на обвинения в мошенничестве в их адрес, поскольку нередко, с целью увеличения наживы, торгующие крестьяне применяли примитивное жульничество. В наказе жителей Шуи подробно описаны способы «беззаконного прибытка». Невыделанные кожи – один из наиболее распространенных предметов крестьянской торговли – обычно продавались на вес, а не поштучно. Для увеличения их массы крестьяне «припускают к кожам лбы и рога», вымачивают их и обливают кровью. Подобные «операции» проделывались и с другими товарами. Так, недобросовестные торговцы в сало-сырец добавляли «кишки и прочие гнусности», а в топленое сало заливали «кирпичи и каменья»73. Купцы утверждали, что данные манипуляции компрометируют купеческую торговлю, вызывают недоверие к купечеству в целом, а это – потеря «прибытка», основного смысла предпринимательской деятельности. «Прибыток» купцы стремились получить и при эксплуатации половников. В наказе жителей Устюга Великого отношения между купечеством и половниками выглядели идеально. Во-первых, половничество представлялось как дело добровольное. «Половников на тех землях содержим по добровольному их 69 Сб. РИО. Т. 32. С. 211. Сб. РИО. Т. 36. С. 306 – 308. 71 Сб. РИО. Т. 144. С. 253. 72 РГАДА. Ф. 340. Оп. 1. Ч. 2. Д. 5092. Л. 26. 73 Сб. РИО. Т. 93. С. 258 – 259. 70 338 желанию», – утверждали купцы (выделено авт. – Н.К.). Во-вторых, за половников «бездоимочно» вносились подушные деньги, которые собирались с деревенских владельцев74. Это, безусловно, соответствовало «государственной пользе». Втретьих, купечество охотно ссужало половников «на покупку лошадей и скота деньгами, и хлебом в насев», не забывая забирать при этом половину урожая75. Сами половники придерживались иной точки зрения. Крестьяне Рождественского погоста, работавшие на устюжского купца И. Челбышева, жаловались на размеры повинностей, установленные новыми землевладельцами: «хлеб молотим, а по вымолоте с ними, владельцами, делим пополам»; «на них же хозяев женский пол на пашнях лен сеют, вырывают, стелят, сушат, мнут, треплят, чешут, прядут, ткут и по выткании холст белят»; «возим навоз на пашенные земли из Устюга Великого по пятьдесят возов на своих конях»; «на строения домовые и мельницы леса рубили и на своих конях те леса возили». Все работы, отмечали крестьяне, выполнялись «со своим хлебом», без оплаты76. Яренское купечество, между тем, считало, что крестьяне «работать ленятся и более живут праздно… и хлеб едят втуне»77. Купцы даже отдавали половников в рекруты. Сами половники оценивали свое положение «яко самых настоящих крепостных людей»78. С этой точкой зрения был согласен архангелогородский генерал-губернатор А. Головцын. В своем представлении в Уложенную комиссию он отмечал, что половники совершенно бесправны, хозяева их «без указного суда увечат самосудством своим», поэтому половников необходимо отобрать у купцов79. И. Чупров, депутат от черносошных крестьян, добавил, что обществу не будет никакой пользы от купечества, которое для получения себе «прибытка» станет «отнимать у хлебопашцев свободу»80. Таким образом, критические выпады в адрес практически всех социальных групп российского общества со стороны купечества свидетельствуют о 74 РГАДА. Ф. 407. Оп. 1. Д. 862. Л. 8–8 об. Сб. РИО. Т. 123. С. 420. 76 Сб. РИО. Т. 123. С. 90 – 94, 97 – 100. 77 Сб. РИО. Т. 123. С. 375. 78 Сб. РИО. Т. 123. С. 90, 218. 79 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 246. Л. 137 – 138. 80 Сб. РИО. Т. 8. С. 105. 75 339 консолидации данного сословия, его обособлении, формировании у него собственной картины мира. В этом мировосприятии явно идеализируется образ купца, который заботится о «всенародной пользе», и преувеличиваются недостатки других категорий населения. Между тем, сами купцы не были столь безгрешны, как хотели выглядеть. В борьбе за прибыль они использовали не совсем честные и откровенно мошеннические методы. В крестьянских наказах Двинского уезда описывается довольно распространенная ситуация. Купцы-перекупщики долго выжидали, когда у крестьян, торгующих пригнанным «на ногах скотом», заканчивался корм, и вынуждали крестьян распродавать скот по самой низкой цене81. Более того, иногороднее купечество, которое было готово дать «цену довольную», местные купцы просто захватывали, «чинили привязки», не допускали к торгу 82. Не гнушались купцы и примитивной скупкой краденого, что неоднократно фиксировалось в материалах делопроизводства. Для некоторых подобная деятельность даже становилась одним из постоянных источников дохода83. Частым явлением, по признанию депутатских наказов, было использование в торговле фальшивых мер длины или веса. На ярмарках предприимчивые мошенники выдавали «стекло за алмаз, глину за фарфор, куницу за соболя, медь за золото». Жители Соли Большой и Суздаля предлагали установить наказания для торговцев-мошенников за продажу подделок. Подобных «предпринимателей» предполагалось штрафовать, сечь публично плетьми и взыскивать в казну тройную цену, «чего та вещь стоит». Потерпевшему же причиталась компенсация, но только в том случае, если он мог представить свидетеля данного мошенничества: «А без свидетеля не верить, ибо многие ложно то будут делать» (т. е. требовать возмещение ущерба – Н. К.)84. Предлагая строгие наказания за обман в торговле, купцы все же прибегали к некоторым уловкам, оставляя себе небольшую лазеечку для жульничества. Так, 81 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 107. Л. 49 об., 51, 54. Сб. РИО. Т. 123. С. 65, 72, 229. 83 РГИА. Ф. 1345. Оп. 104. Д. 419. Л. 2 об.–3 об.; ГАВО. Ф. 1136. Оп. 1. Д. 276. Л. 10, 95–95 об.: ГАВО. Ф. 1136. Оп. 1. Д. 288. Л. 9 –15, 16 об. 84 Сб. РИО. Т. 107. С. 20. 82 340 если клиент обнаруживал, что товар был поврежден «от долгого лежания», «в пятнах» и «с пробоинами», то хозяина не следовало считать мошенником, поскольку покупатель сам должен «прилежно смотреть, что покупает»85. Приведенные примеры явно демонстрируют одну из особенностей социальной психологии купечества – норму двойных стандартов. Жулики и мошенники – это крестьяне, которые не только составляют конкуренцию, но и своими нечестными действиями подрывают доверие к купеческой торговле в целом. Если же купец сам продает некачественный товар, то он не виноват, а виноват покупатель. Половники, вынужденные работать на своих хозяев вследствие утраты права на свой земельный участок, «хлеб едят втуне», а «деревенские владельцы», забравшие земли у крестьян за разные «вины», действовали исключительно ради «государственной пользы». Критика «не приносящих славы Отечеству», бесполезно расходующих свои средства помещиков не мешала купечеству добиваться статуса дворянина. Со свойственным своему сословию рационализмом купцы внесли конкретное предложение: в качестве эксперимента дозволить «пожелавшим» вместо подушного оклада внести в казну по 1000 руб. и получить за это дворянское звание. «Неужели не сыщется тысяч двух таковых, которые оным пользоваться пожелают?» – спрашивал неизвестный автор данного проекта. Тогда государственная казна без всяких усилий со стороны государства пополнилась бы на 2 млн. руб.86 Здесь опять демонстрируется «купецкое право» - «право покупать и продавать». Только предметом торговли является высокий социальный статус, к которому так стремилась наиболее зажиточная часть посада. Дворянином можно было бы стать и «за свои заслуги», как утверждали граждане Рузы87. Выборных членов магистрата – бургомистров и ратманов – за службу следовало наградить шляхетством, считали жители Смоленска и 85 Сб. РИО. Т. 107. С. 45 – 48. Для сравнения: в это время работоспособный крестьянин в возрасте от 18 до 35 лет мог быть продан по цене от 100 до 130 руб.; курица стоила 5 коп., десятина пахотной земли в нечерноземной зоне – 5 руб. – См.: ГАВО. Ф. 40. Оп. 1. Д. 3. Л. 6 – 6 об. 87 Сб. РИО. Т. 4. С. 214. 86 341 Рославля88. В этих предложениях явно прослеживается влияние Табели о рангах. Однако купцы пошли дальше законодательства Петра I, разработав целую программу использования дворянского звания в качестве поощрения для продвижения по службе. В купеческих проектах «достоинство дворянина», приобретенное выслугой, не должно было беспрекословно распространяться на все последующие поколения, а только до правнуков. Право быть дворянином следовало постоянно подтверждать. За совершенное преступление и «небрежение» к должности следовало лишение «высшей степени чести». Потомственным, «всегдашним», дворянство могло стать лишь при наличии «ревности» при исполнении служебных обязанностей89. Вместе с тем купцы прекрасно понимали, что никакие служебные заслуги, никакие «ревности» и «рачения» не могли поставить их на одну ступень иерархической лестницы с потомственной знатью. По образному выражению купца И. Смирнова, депутата от Рузы, дворяне, родовитые и получившие звание за службу, составляли «одно тело, разорванное на разные противоборствующие одна другой части»90. Разногласия внутри дворянского сословия – это отдельный вопрос. Купцов гораздо больше беспокоило отношение к ним выходцев «из купечества-ж и из однодворцев, и от самой подлости и крестьянства». Получив за службу обер-офицерские «и прочие чины», эти новоявленные дворяне позволяли себе не только откровенное чиновничье хамство, но и различные «не безвинныя озорничества, побои и грабительства». Свое собственное прошлое «из самой подлости» быстро предавалось забвению. Дело доходило до того, что у некоторых горожан «и жизнь отнимают». Например, жители Орла с обидой писали в своем наказе, что «титло дворянское» такие люди присваивают себе напрасно и сохранить его не в состоянии. Получение дворянского статуса не делает человека дворянином. Те, кто приобрел звание по выслуге, отличаются от природного 88 Сб. РИО. Т. 134. С. 62, 118. Сб. РИО. Т. 4. С. 214 – 215. 90 Сб. РИО. Т. 4. С. 215. 89 342 дворянства. У них не те «привычки» и «воспитание»91. В качестве компенсации за низкий социальный статус купцы могли опуститься и до мелочных уколов, назвав, например, прилюдно проходящую мимо дворянку «дурой»92. Следовательно, купцы оставляли за собой право выйти за границы своего предписанного статуса, подняться по иерархической лестнице путем перехода в другое – дворянское – сословие. Однако подобные переходы представлялись скорее исключением, чем постоянной практикой. В рамках сословной иерархии государства купцы стремились занять место после дворянства93. Стратификационная мобильность – проникновение крестьянства в ряды купечества и возможность перехода купцов в дворянство – ослабляла и в значительной степени замедляла формирование предпринимательского слоя и рост его самосознания. Данный факт прекрасно осознавали иностранцы. Жозеф де Местр, философ и дипломат, проживший 14 лет в России, сравнивал ее историю с историей Запада. Он отмечал появление через выслугу на основе петровского законодательства «новой аристократии». «Если человек через посредство чинов может достичь всего, ему нет никакого смысла ниспровергнуть существующий порядок», – писал он94. Подобная приманка – «достичь всего» с помощью рутинной службы с постоянным жалованьем – требовала, безусловно, лояльного отношения к власти. Это накладывало определенный отпечаток на мировоззрение формирующегося предпринимательского сословия. Таким образом, купеческие депутатские наказы в Уложенную комиссию демонстрируют становление самосознания купечества. Несмотря на все внутренние противоречия, внутрисословную неоднородность, купцы четко противопоставляли себя другим социальным группам. Основой этого противопоставления являлась борьба за свою основную социальную привилегию, пожалованную верховной властью еще в XVII в. – монопольное право на занятия промыслами и торговлей. Борьба велась в пассивной форме – через 91 Сб. РИО. Т. 144. С. 462. РГАДА. Ф. 717. Оп. 1. Д. 827. Л. 1–3. 93 Демкин А.В. Купеческие наказы 1767 г. в Уложенную комиссию. С. 220. 94 Цит. по: Хренов Н.А. Российская урбанизация: некоторые историко-методологич. проблемы // Урбанизация в формировании социокультурного пространства. М., 1999. С. 184. 92 343 предоставленное верховной властью право изложить свои «тягости и изнеможения» в депутатских наказах. Особенно последовательно самоидентификация проявлялась у верхушки посада, которой для нормального протекания процесса первоначального накопления капитала требовалось выделить себя из общей массы «малопожиточных», которых и купцами-то называть не следовало. Это обособление необходимо было произвести либо через предоставление комплекса социальных привилегий, либо через переход в более высокую социальную группу. Для того, чтобы повысить свою значимость в глазах власти, отстоять прежние привилегии и добиться новых, купечество постоянно подчеркивало, как оно заботится об «общенародной пользе», «государственном благе», «приращении казенного интереса» в то время, как другие сословия лишь «корыстуются» и проводят время в праздности. Тем самым купцы подчеркивали свою причастность к делам государства. Между тем старание отмежеваться от «самой подлости» и настойчивое стремление к социальному возвышению сочеталось у купечества с представлениями о себе как о «покорных рабах», всецело зависящих от «матернего благоволения». 5. 2. Отношение купцов к образованию Важнейшим элементом социокультурной характеристики любого сообщества является образование, основная функция которого состоит в социализации человека. Социализация – это процесс, развивающий в человеке качества, необходимые ему для успешной деятельности в обществе, в котором он проживает. Социализация обеспечивает преемственность культуры, ее передачу от поколения к поколению. Первичная социализация человека (ребенка) происходит в семье и во многом носит стихийный, самопроизвольный характер. 344 Система образования дает возможность упорядочить этот процесс, направить его в необходимое русло. Составной частью образования является приобретение профессиональных навыков. Возросшая роль торговли в экономике страны в XVIII в., расширение масштабов торговли, появление ее новых форм, выход России на европейские и азиатские рынки требовали от купцов специальных знаний95. Для успешного ведения торговых операций купечеству следовало грамотно оценивать конъюнктуру рынка, рассчитывать издержки и прибыль, постигать механизм кредитных сделок и проч. В наказе Сената недвусмысленно отмечалось, что российские купцы лишь недавно «в такую коммерцию вступили» и производят торговлю чаще «наудачю». Поэтому для «приведения купечества в лучшее состояние» необходимо повысить уровень его образования, для чего требовалось, прежде всего, обучать купеческих детей96. Однако приобретение этих знаний затруднялось тем, что российское общество и в XVIII в. сохраняло свою традиционную «школобоязнь»97, точнее, «школонеприязнь». Эту особенность образовательного процесса в России отмечали как современники, так и многие исследователи98. Одной из главных причин долгого отсутствия в купеческой среде потребности в массовом школьном систематизированном образовании являлось непонимание того, для чего, собственно, Возможность нужна «книжная изменения мудрость» социального небогатому статуса купеческому вследствие сыну. приобретения образования купцы в основном не видели. Напротив, на данном этапе они стремились «окуклиться» в рамках своего сословия. Практическая сиюминутная «неприменимость» образования удерживала купечество как от посылки своих 95 См.: Козлова Н.В. Организация коммерческого образования в России в XVIII в. // Исторические записки. Т. 117. М., 1989. С. 288. 96 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 217. Л. 5 об. 97 Кизеветтер А.А. Школьные вопросы нашего времени в документах XVIII века // Кизеветтер А.А. Исторические очерки. М., 2006. С. 103. 98 См.: Винский Г.С. Мое время. Записки. СПб., б/г. С. 16-19: Сиверс, Я.Е. Доклад о состоянии Новгородской губернии // Русский архив. 1892. Кн. 3. № 10. С. 195 – 196; Артамонова Л.М. Общество, власть и просвещение в русской провинции XVIII начала XIX вв. (Юго-восточные губернии Европейской России). Самара, 2001. С. 4; Бойко В.П. Купечество Западной Сибири в конце XVIII – XIX в.: Очерки социальной, отраслевой, бытовой и ментальной истории. Томск, 2007. С. 346; Ващенко А.А., Шилина Е.В. Развитие и реформирование образования в России X – XX вв. Волгоград, 2006. С. 9 – 10; Чечулин Н.Д. Русская провинция во второй половине XVIII в. СПб., 2010. С. 286; 345 детей для обучения за границей, так даже и от посещения ими немногочисленных городских школ99. Немаловажным фактором являлось отсутствие необходимых средств как у государства, так и у частных лиц, хотя к середине XVIII в. нехватка полноценных учебных заведений в сфере коммерческого образования ощущалась все острее100. По данным ряда исследователей грамотность торговых людей в первой половине – середине XVIII в. составляла в среднем 12,5 % - 19 %, а среди приезжавших на ярмарки доходила до 40 %101. Вместе с тем, было выдвинуто обоснованное предположение, что число грамотных в среде купечества не достигало 10 %, а колебалось преимущественно между 4 % и 6 %102. Даже среди «первостатейных» купцов не было стопроцентной грамотности. Противоречивость данных связана как с различными методиками подсчета, так и с состоянием источниковой базы. Правительство, общественные и политические деятели России во второй половине XVIII в. прекрасно понимали значение образования в повышении экономического, политического, социального, культурного потенциала развития общества103. Проблема развития образования была тесно связана с важнейшей задачей, которую собиралось в это время решать государство – создание «среднего рода» жителей. По мнению одного из ближайших сподвижников Екатерины II, И.И. Бецкого, «Россия нуждалась в людях третьего чина» для своего развития, а «произвести их до сего времени не смогла». Таких людей нельзя было просто взять «из простого звания» и «сделать» социальными двигателями прогресса. В этом вопросе И. Бецкой полагался на образование и воспитание104. 99 Например, во Владимире открытая в 1722 г. цифирная школа закрылась уже в 1727 г. из-за отсутствия учеников. - См.: История Владимирского края с древнейших времен до конца XVIII в. Владимир, 1997. С. 170. 100 См.: Ващенко А.А., Шилина Е.В. Указ. соч. С. 25; Козлова Н В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII веке. С. 342–343; Овсянкин Е.И. Архангельск купеческий. Архангельск, 2000. С. 407; 101 См.: Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII веке. С. 336–340. 102 Чечулин Н.Д. Русская провинция во второй половине XVIII в. С. 287. 103 В одной из записок 1773 г. об учреждении народных училищ необходимость распространения образования обосновывалась тем, «чтоб природная глупость и леность заблаговременно истребляема была». – См.: РГАДА. Ф. 17. Оп. 1. Д. 70. Л. 2. 104 См.: Виноградов Н. Московское коммерческое училище. Сто лет жизни. 1804–1904. М.,1904. С. 4; Костриков С.П. Становление и развитие коммерческого и управленческого образования в России. Конец XVIII – начало XX вв.: Автореф. дис. … докт.. наук: Исторические науки: 07.00.02/М.: 2012. С. 28. 346 Государственная власть стала уделять пристальное внимание общественнокультурным процессам в период утверждения абсолютизма. Екатерина II в своем «Наказе» отмечала, что для введения лучших законов необходимо «умы людские к тому приуготовить», «законоположение должно применять к народному умствованию»105. Следовательно, законы должны соответствовать уровню культурного развития населения, которое обязано эти законы знать и понимать. Только в этом случае законодательная деятельность будет целесообразной. В то же время Сенат в наказе, поданном в Уложенную комиссию, утверждал, что «большая половина людей в отдаленных от столиц провинциях и доныне пребывает еще во тьме невежества». Основной причиной столь бедственного состояния Сенат полагал отсутствие «по городам и губерниям порядочных школ». Вследствие этого подрастающее поколение не имело возможности обучаться «благопристойным для каждого звания наукам и художествам»106. О необходимости создания училищ для купечества и других жителей городов говорилось в наказах Главного магистрата, Синода и других органов управления107. Учреждение образовательных заведений для посадского населения в соответствии с Регламентом Главного магистрата с 1721 г. первоначально было возложено на городовые магистраты. Однако средств на данное мероприятие местной власти не выделялось. Вследствие этого Главный магистрат в послании в Уложенную комиссию признавал, что школ «по тому положению ни в одном городе» не было108. Только жители ряда городов Прибалтики отмечали, что юношество обучается языкам и «наукам»109. Академия наук в своем наказе с грустью сообщала, что от существующих в России училищ «по сии поры плодов не видно таких, какими чужестранныя государства от своих пользуются»110. Таким образом, к началу работы Уложенной комиссии образовательных 105 Наказ ее императорского величества Екатерины Вторыя самодержицы всероссийской, данный Комиссии о сочинении проекта нового Уложения. СПб., 1907. С. 57, 58. 106 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 217. Л. 5–5 об. 107 Артамонова Л.М. Общество, власть и просвещение в русской провинции XVIII - начала XIX вв. С. 54. 108 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 217. Л. 6. 109 Сб. РИО. Т. 147. С. 323. 110 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 217. Л. 7. 347 учреждений для горожан в России было явно недостаточно, а функционирующие школы были малоэффективны. Вместе с тем на заседаниях Уложенной комиссии о развитии образования говорилось лишь в рамках выяснения прав и преимуществ того или иного сословия. За полтора года существования Большого собрания из 204 его заседаний только на 16 ораторы касались проблем школьного обучения. Среди «собственных мнений», поданных депутатами, купцам принадлежало 4 (Енисейск, Симбирск, Юрьев-Повольский и Пенза)111. В общем объеме требований все пожелания о приобретении купеческими детьми необходимых знаний и навыков путем обучения в школе составляют всего 0,427 %. Упоминания о школах и других образовательных учреждениях содержатся в наказах 10 городов112. Причину такого невнимания к наиболее значимому средству социального воспроизводства в свое время назвал А.А. Кизеветтер. По его мнению, история распространения русского просвещения укладывается в весьма несложную схему: с одной стороны, принудительные мероприятия правительства по насаждению официальной школы, с другой стороны, усиленные попытки общества избежать этой школьной тяготы, которая рассматривалась населением то как непонятное и ненужное новшество, то как один из видов государственного тягла. Подобная точка зрения господствовала в среде городского населения на протяжении всего XVIII в. Сама государственная школа в петровскую эпоху представляла собой лабораторию «для искусственного разведения техников и офицеров», которую затем сменила екатерининская «теплица для выращивания нежных зародышей новой людской породы»113. Депутатские наказы в Уложенную комиссию вскрыли недостатки системы образования, сложившейся 111 в 20–50-е гг. XVIII в. В Бочкарев В. Культурные запросы русского общества начала царствования Екатерины II. Пг., 1915. С. 8. Архангельск, Дерпт, Вязьма, Нарва, Пернов, Ряжск, Сердоболь, Соликамск, Св. Елизаветы крепость, Тверь. Сюда не входят четыре города, депутаты которых подали в комиссию «собственные» мнения. Отдельные предложения по развитию образования для купцов вносили и воеводские канцелярии. – См.: РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 217.Лл. 15–15 об., 18. 113 Кизеветтер А А. Школьные вопросы нашего времени в документах XVIII века // Кизеветтер А.А. Исторические очерки. М., 2006. С. 103. 112 348 городских посланиях отразились те идеи, которые купечество хотело бы реализовать в обновленной школе. Прежде всего это касалось развития специального образования, которое дает не только знание, но и профессию. В российском обществе, как и на Западе, существовало мнение, что образование для различных слоев населения должно быть дифференцированным, соответствующим социальной функции данного социума. Некий «господин Зульцер из Берлина» в специальной записке отмечал, что «… преподавание простому народу высших наук не приносит ни малейшей пользы… школьный учитель обязан учеников своих наставлять вкратце общественному закону и господствующей в государстве вере… преподавание нравствия есть первый его долг»114. Обучение купеческих недорослей грамоте и письму в первой половине XVIII в. производили по преимуществу местные священники115. Наиболее зажиточное купечество могло себе позволить нанять домашних учителейиностранцев, которые, однако, приносили «более вреда, нежели пользы»116. Распространенное в купеческой среде домашнее образование было невысокого качества. И.А. Толченов, сын дмитровского купца-депутата Уложенной комиссии, в своей «Записке жизни и приключений» вспоминал о начальном этапе своего приобщения к культурному наследию. «На пятом году от рождения моего начали меня учить русской грамоте, – писал он, – учился дома без надзирания настоящего учителя»117. Результатом подобной системы домашнего обучения была низкая грамотность городского населения. Часть купцов осознавала несовершенство подобной образовательной традиции. Архангелогородцы подчеркивали, что купечество «недостаток ощущает в первых детских обучениях, то есть грамоте и христианскому благочестию»118. Однако лишь немногие купцы полагали, что обучение в школе является «нужным и 114 РГАДА. Ф. 17. Оп. 1. Д. 70. Л. 5 об. Козлова Н.В. Организация коммерческого образования в России в XVIII веке // Исторические записки. Т. 117. С. 288 – 315; она же. Российский абсолютизм и купечество в XVIII веке. С. 335. 116 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 217. Л. 7 об. 117 Толченов И.А. Журнал или записка жизни и приключений Ивана Алексеевича Толченова. М., 1974. С. 29, 30. 118 Сб. РИО. Т. 123. С. 463. 115 349 благоугодным делом, которое человека совершенным и государству полезным делает»119. Государство несло ощутимые убытки от малообразованности, характерной для большей части торговцев. В наказе жителей Архангельска прямо говорилось, что «коммерция лишается искусных негоциантов, каковыми просвещенная Европа, наполнена будучи, всегда умеет верх одерживать в своих прибытках». Далее купцы приводили образное сравнение: Россия подобна «мануфактуре, которая, имея хорошие материалы, а неисправные инструменты, не может достигнуть совершенства»120. «Хорошим материалом» было предприимчивое, энергичное купечество, а «неисправными инструментами» – несовершенное образование, не позволяющее купцам чувствовать себя равными своим зарубежным коллегам. Автором идеи профессиональной коммерческой школы был В.В. Крестинин (1729 – 1795). Именно на его разработки впоследствии опирался И.И. Бецкой при составлении своего проекта121. В представлениях купечества образование было тесно связано с воспитанием. В данном единстве заключена двоякая функция социализации – передача культурных традиций и развитие личности. По существу, различие между этими двумя видами формирования личности состоит в том, что в процессе воспитания человек познает нормы, правила и ценности обыденного поведения и взаимодействия с другими людьми на примерах ситуаций из повседневной жизни. В данном процессе ведущая роль принадлежит родителям. «Воспитание одно есть отличительная принадлежность человека, – отмечал Г.С. Винский. – Сия важная должность от самыя природы назначена родителям»122. В процессе получения общего образования человек усваивает в принципе то же самое, но на более обширном материале исторического опыта человечества. Для этого необходимо изучение гражданской истории, религии, правоведения и проч. В одном из проектов организации училища для купечества требование 119 Сб. РИО. Т. 144. С. 251. Там же. С. 464. 121 Костриков С.П. Указ. соч. С. 28. 122 Винский Г.С. . Мое время. Записки. С. 19. 120 350 изучения истории обосновывалось именно необходимостью «вложения в сердца юношей добрых нравов и гражданских добродетелей» на основе примеров из истории123. Тесная связь образования и воспитания была популярна во второй половине XVIII в. в идеологии Просвещения. На этой основе предполагалось формировать «новую породу людей»124. Граждане Ряжска в своем наказе предлагали «о воспитании детей прилагать всевозможное старание, дабы они обучены были»125 (выделено авт. – Н. К.). Сами купцы собственный культурный и образовательный уровень оценивали не очень высоко. Изначальной причиной низкой образованности и «худого» воспитания они считали «непросвещенность» отцов и матерей126. «Скудость» и «предуверения» (предубеждения – Н. К.) часто не позволяли купцам учить своих детей грамоте. Это осознавали и современники. Не случайно Я.Е. Сиверс после ознакомления с состоянием вверенной ему Новгородской губернии отмечал, что «купцы, как сами без воспитания были, так и детей своих не воспитывают»127. Подросшие купеческие сыновья, вступая в самостоятельную жизнь, не торопились отправлять своих детей в школы. Получался замкнутый круг. В исторической литературе неоднократно отмечалось, что грамотность была больше распространена среди наиболее состоятельной части посадских людей, первостатейных и среднестатейных купцов128. Объяснялось это тем, что основная масса «малопожиточных» и «меньшеплатежных» горожан не имела никакой необходимости в овладении даже начальной ступенью обучения. Среди купцов 3й гильдии – а они составляли большинство в купеческой среде – преобладали лица, не имевшие собственного «дела». Они работали по найму или кормились «чорною работою» – землепашеством или огородничеством129. Часто уровень доходов просто не позволял им выделять средства на обучение детей. Эта 123 РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 451. Л. 13 об. Артамонова Л.М. Общество, власть и просвещение в русской провинции XVIII – начала XIX вв. Самара, 2001. С. 56. 125 Сб. РИО. Т. 144. С. 251. 126 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 217. Л. 34. 127 Сиверс Я. Е. Доклад о состоянии Новгородской губернии. С. 195. 128 Козлова Н. В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII веке. С. 337 – 338. 129 Кизеветттер А.А. Посадская община в России в XVIII ст. С. 132 – 142, 158 – 162. 124 351 «скудость» материальных возможностей была отмечена и в Уложенной комиссии130. Содержание депутатских наказов показывает, что некоторые горожане осознавали связь между образованием и успехами в торговой деятельности. Жители Вязьмы, настаивая на развитии коммерческого образования, прямо говорили о том, что купеческие сыновья, «не умеющие грамоте», ходят по миру131. Более того, образование позволяло приумножить и сохранить прибыль, что приносило Отечеству пользу132. Во время обсуждения в Уложенной комиссии законов о купечестве в ходе дискуссии был затронут вопрос о «нерадении» и мошенничестве приказчиков. Представитель Симбирска купец Ларионов, обосновывая необходимость расширения сети школ для горожан, утверждал, что ложь и обман, характерные для торгово-промышленной среды, «происходят от невежества и неучения». С данным тезисом можно не согласиться, поскольку мошенничество как способ ведения дел не является следствием только низкого уровня образования. Вместе с тем определенная связь между профессиональной подготовленностью и традициями предпринимательства существует. Хорошая профессиональная подготовка позволяла понять, что честное ведение дел гораздо выгоднее мелкого жульничества и обманов. В своем выступлении Ларионов постоянно подчеркивал, «как необходимо быть у купечества училищу», и «какое великое дело, чтобы купеческия дети были ученыя»133. Проблема обучения купеческих детей являлась частью вопроса культурного развития страны в целом. Положением дел была обеспокоена даже высшая бюрократия государства. Новгородский губернатор полагал необходимым учредить во всех городах школы, в которых купеческие дети могли бы изучать «основания механики, фабрик и мануфактур», иметь представления о «звании продуктов Российского государства»134. 130 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 217. Л. 34 об. Сб. РИО. Т. 134. С. 105. 132 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 217. Л. 18 об. 133 Сб. РИО. Т. 14. С. 201. 134 Сиверс Я.Е. Доклад о состоянии Новгородской губернии. С. 196. 131 352 Главная полиция в своем послании в Уложенную комиссию, как и купечество, также тесно связывала обучение с воспитанием. «Доброе воспитание детей сколь нужно, что резоны описывать за излишнее находится», – говорилось в ее наказе135. Основным воспитательным средством являлась школа. Вместе с ней огромное значение придавалось книгам. Необходимость их удешевления в целях развития образования полиция подчеркивала особо: «Церковных и учебных книг, то ж и законов военных и гражданских, дорогою ценою продавать запретить». Стоимость книг должна была лишь возмещать типографские расходы, «дабы каждый за дешевую цену мог те необходимо нужные книги иметь» 136. Коммерцколлегия полагала, что книги являются фактором хозяйственного и культурного развития страны, и предлагала специально для купечества учредить библиотеку. Для покупки книг и перевода из них «полезных для российской коммерции сведений» следовало выделять до 1 тыс. руб. в год из таможенных доходов137. В наказах купцы продемонстрировали некоторую начитанность. Граждане Орла, настаивая на снижении налога на домовые бани, ссылались на «изданный Христианом Пекеном, медицины доктором и коллежским советником, а по апробации государственной медицинской коллегии переведенный Алексеем Протасовым домашний лечебник». В этом сочинении на 25-м листе говорилось о пользе бани «ко исцелению от всякой болезни»138. Однако ни наказы, ни предложенные проекты не дают цельной картины возможного обучения купечества. В большинстве случаев трудно понять, какую школу для своих детей хотели видеть купцы. Исключением является депутатский наказ жителей Архангельска, где изложена подробная программа школьного образования. К ее разработке приступили еще до начала работы Уложенной комиссии. В 1764 г. архангелогородское гражданство представляло свои соображения об учреждении специальной школы в Комиссию о коммерции. Эти предложения были включены затем в депутатский наказ 1767 г. Отдельные высказывания по данному вопросу в посланиях других городов и поданные 135 Сб. РИО. Т. 43. С. 350. РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 217. Л. 4. 137 Сб. РИО. Т. 43. С. 199. 138 Сб. РИО. Т. 144. С. 465. 136 353 отдельно «голоса» дополняют общую картину. Более систематизированными были предложения, вышедшие из частной «Комиссии об училищах и призрения требующих», функционировавшей с мая 1768 по октябрь 1771 г. Совокупность следующую всех картину. высказанных Системе предложений обучения придавался позволяет выявить преимущественно принудительный характер. Ни один «купеческий и цеховой сын» не должен был остаться «не умеющим грамоте», считали жители Вязьмы139. Достичь такого всеобщего образования ряжское купечество предлагало с помощью крутых и решительных мер. К ученикам, кто «со школы сойдет без воли и отпуску главного учителя», предполагалось вновь применять именной указ 1714 г. о запрещении жениться до получения образования. Если же детей своих «укрывать и в школы не отдавать» захотели бы сами родители, с них следовало брать штраф на содержание этих школ140. Архангелогородский наказ также строжайшим образом предписывал всем гражданам «детей своих обоего пола без всякого изъятия под чувствительными штрафами российской грамоте и катехизма» учить. Хотя составители наказа и предполагали производить обучение «по желанию отцов», но в то же время делали оговорку, что «оное желание вперять магистрат обязан»141. Подобные высказывания свидетельствуют о том, что само купечество не испытывало никаких иллюзий по поводу стремления своих недорослей к школьному образованию. Школьный возраст купеческих детей предполагалось установить с пяти до пятнадцати лет. Данное предложение обосновывалось тем, что они в этот период «имеют праздное время, которое наиболее проводят в играх»142. Фактически первую ступень обучения (чтение, письмо и счет) дети купцов проходили с 5 до 10 лет. В дальнейшем они уже «вступали в купечество», помогали родителям в торговле. Отвлекаться от этой деятельности для продолжения образования они уже не могли, да и не хотели143. 139 Сб. РИО. Т. 134. С. 105. РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 217. Л. 32–32 об. 141 Сб. РИО. Т. 123. С. 480. 142 Сб. РИО. Т. 14. С. 201. 143 Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII веке. С. 335. 140 354 Некоторые городские наказы представляли систему школьного образования двухступенчатой. Эти ступени специализированное условно образование. можно Общее определить образование как общее и преимущественно преследует цель инкультурации личности, т. е. усвоения культурных ценностей и традиций данного сообщества. Поэтому оно тесно связано с воспитанием. Специализированное образование направлено на передачу человеку знаний, умений и навыков в рамках его социальной функции в общественном разделении труда. Первой ступенью в системе образования, по мнению купцов, должны были стать училища, или «малые школы» для мещан. В их программы предполагалось включать русскую грамоту, «изъяснение государственных законов» и популярное изложение Ветхого и Нового завета. Для того, чтобы переработать для детского восприятия Священное Писание, жители Архангельска предлагали привлечь «лучших в своем роде авторов». Знание Закона Божия, полагали купцы, «в хорошее воспитание входит». Да и «самая торговля основывается на страхе Божии»144. В купеческой среде одним из мерил достоинства человека считалось именно религиозное поведение, поэтому «обучение детей христианскому исповеданию» должно было стать составной частью начального образовательного процесса. Для этой цели следовало выделять больше средств. При обучении следовало учитывать возрастную дифференциацию. «На разные классы, смотря по количеству лет детских», предполагалось создавать свои учебники145 и снабжать ими все школы. Несколько неожиданным является предложение о включении в программу обучения начальных школ преподавание законоведения – «изъяснение государственных законов». Маловероятно, чтобы дети 7–10 лет могли осознать степень социальной ответственности, закрепленную в законодательстве. Озабоченность данной проблемой со стороны Главной полиции была понятна. 144 145 РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 451. Л. 10 об. Сб. РИО. Т. 123. С. 464. 355 Знание законов, «дабы с младенчества каждому умеющему грамоте все правы известны были»146, позволило бы снизить уровень преступности. В купеческих наказах и выступлениях депутатов предлагалось включить в начальное образование ознакомление с «гражданскими и военными законами обще с законами о вере», что свидетельствует о стремлении сформировать у учащихся определенную гражданскую позицию, с ранних лет привить общие понятия о правах и обязанностях. Здесь, безусловно, прослеживается влияние идей Просвещения. Вместе с тем характер образования имеет важное значение для самого общества. Функция передачи культуры через образовательный процесс ярче проявляется в обществах с исторически ориентированным самосознанием, где существует тенденция к сохранению традиционных ценностей. Реализация этой функции образования находит свое выражение в поощрении дисциплин гуманитарного цикла – гражданской истории, языка, географии, основ религии и философии. Второй ступенью «для купецких людей и для способных из бедности» должна была стать «большая школа», или коммерческое училище. Даже высказывалось предложение учредить нечто вроде интерната. При наличии «потребного числа жилых покоев» посещать занятия в таких школах могли бы позволить себе дети иногородних купцов. Учебные программы данных заведений свидетельствовали о стремлении купечества к получению профессионального образования. Курс обучения должен был включать в себя «принадлежащие до коммерции науки»147. Прежде всего каждому купцу предлагалось освоить делопроизводство («правописание и штиль купеческих писем») и иностранные языки. Знание языков «тех областей и земель», с которыми производилась торговля, было залогом успеха148. Чаще всего упоминались немецкий, французский и польский языки. Без этого невозможно было вести переписку с 146 Сб. РИО. Т. 32. С. 398. Сб. РИО. Т. 8. С. 36; Т. 134. С. 105; Т. 144. С. 251. 148 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 217. Л. 18 об. 147 356 заграничными фирмами, заниматься активной зарубежной торговлей и приходилось прибегать к весьма недешевым услугам посредников. Купцы не только отправляли за рубеж парусину, пеньку, холст, кожу 149 и проч. «Дети русскаго купечества уже выписывают из Европы разные товары»150, – отмечал депутат Ларионов. Торговля с другими странами требовала знаний «о весах и мерах других государств». Отправляя свою продукцию на зарубежные рынки или выписывая иноземные товары, купцы должны были «счислять иностранные и притом разные монеты, тамошние меры и вес». Таким образом, образованное купечество должно было познакомиться и с метрологией. Важнейшей частью коммерческого образования являлось изучение основ бухгалтерского учета151. Незнание бухгалтерии часто приводило купцов в «яму банкрутства». Не менее важным считали купцы и знакомство с «купеческой географией». «Географическое невежество» заставляло торговцев принимать на веру расчеты «бессовестных комиссионеров» за фрахт судов, что часто влекло за собой значительные убытки. Завершался этот перечень необходимых купечеству учебных предметов основами торгового права, внутреннего и международного. Каждый горожанин, организуя свое «дело», должен знать «права, до купечества принадлежащие, как российския, так и иностранныя»152. В наказах разных городов предлагалось включить в этот ряд еще навигацию153. Депутаты высказывали мнение о том, что купечеству «навигация весьма полезна», так как на Тихом океане открылись новые порты, а купечеством «отысканы острова»154. Не было забыто и практическое обучение. Естественной формой овладения специальными торговыми знаниями было приобщение к ним в ходе самой торговой деятельности. В наказе жителей Вязьмы выдвигалось предложение отдавать детей от 12 до 20 лет после окончания магистратской школы для 149 РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 269. Л. 101. Сб. РИО. Т. 14. С. 201. 151 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 217. Л. 25. 152 Сб. РИО. Т. 123. С. 464. 153 Сб. РИО. Т. 8. С. 161. 154 Сб. РИО. Т. 14. С. 201. 150 357 дополнительного профессионального обучения в конторщики, лавочные сидельцы, в цеховые работы «с заплатою»155. В этом выборе и обосновании программы обучения можно выявить элементы социальной психологии купечества: практичность, рационализм, прагматизм. Образование не следует загружать различными излишествами – художественными, эстетическими и прочими изысками. Включение в программу обучения рисования должно было способствовать развитию вкуса «для рисования разных узоров, нужных мануфактурам», занятие танцами позволило бы «иметь некую благопристойную осанку, которою хорошего воспитания люди от других отличаются»156. Все изучаемые предметы должны были соответствовать одному требованию: служить достижению максимального успеха в исполнении своей социальной функции. Поэтому и сама школа должна быть сословной. «А тем школам… быть только ж для одного купечества, а не для какого другого звания людей», – писали в своем наказе городские избиратели Соликамска157. Подобным образом высказывались и жители Ряжска158. Купеческий практицизм присутствовал и в тверском наказе. Обучать детей «на российском языке» грамматике, арифметике, географии, «философии с юриспруденциею» граждане Твери предлагали «таким способом, который бы званию купца соответствовал, то есть был бы для купца и доволен, и не требовал бы весьма долгаго времени»159. Проще говоря, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Очень робко прозвучало в наказах предложение о получении образования девочками из городских, и особенно купеческих, семей. Женщины после замужества должны были заниматься воспитанием детей и «домашней экономией», поэтому для успешного ведения хозяйства и привития собственным чадам стремления к обучению им необходимы были хотя бы первичные знания 160. Депутат от Енисейска полагал, что купеческих девочек-сирот следовало отдавать 155 Сб. РИО. Т. 134. С. 105. РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 451. Л. 11. 13 об. 157 Сб. РИО. Т. 107. С. 537. 158 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 217. Л. 32–32 об. 159 Сб. РИО. Т. 107. С. 432. 160 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 217. Л. 36. 156 358 в «порядочные» дома, где бы их обучали Закону Божию и различным «рукоделиям»161. Правительство несколько шире поставило вопрос об основании специализированных учебных заведений для торгово-промышленного сословия. Представитель Коммерц-коллегии Меженинов выступил с предложением учредить при Адмиралтействе специальную штурманскую школу. В нее предполагалось принимать детей бедных купцов. По завершении обучения их следовало направлять к купцам-кораблевладельцам, ведущим торг с другими государствами162. Тем самым могла быть решена проблема подготовки капитанов и штурманов для нужд торгового мореплавания. По вопросу финансирования школ для купеческих детей в депутатских наказах не было единой точки зрения. В соответствии с Регламентом Главного магистрата 1721 г. организация школьного обучения посадского населения возлагалась на городовые магистраты. Однако, как уже отмечалось, к началу работы Уложенной комиссии школ для тяглых городских сословий создано не было. Одной из причин столь бедственного состояния являлась мизерность средств, находящихся в распоряжении посадской общины. Следует отметить, что в депутатских наказах горожане проявили определенную сдержанность в выборе источников финансирования учебных заведений. Жители ряда городов ходатайствовали о передаче выморочных мещанских имений на содержание городских училищ, а не только госпиталей, как это было определено законом163. Наряду с выморочными имениями некоторые из городских избирателей предлагали содержать школы на средства, полученные посадской общиной от сдачи в аренду каких-нибудь угодий или других доходных статей. Это могла быть часть доходов от соляных промыслов164 или доля «из гражданских доходов и экономии»165. В наказе архангелогородцев упор делался на частные поступления – «положенные с достаточных учеников платежи» и 161 Сб. РИО. Т. 8. С. 161. Сб. РИО. Т. 8. С. 73. 163 Сб. РИО. Т 93. С. 133; Т. 107. С. 225, 238. 164 Сб. РИО. Т. 107. С. 535. 165 Сб. РИО. Т. 134. С. 105. 162 359 штрафы с родителей, не желающих отправлять своих детей учиться166. Даже штрафы за укрывательство беглых в размере 50 руб. в месяц предприимчивые купцы считали возможным использовать на содержание школ167. Содержание школ и издание учебников за государственный счет предлагали жители Ряжска, Твери, Белгорода168. Воеводские канцелярии полагали, что финансирование учебных заведений можно переложить на плечи самого купечества, установив для этого дополнительный сбор по 50 коп. с души169. Купеческие депутатские наказы не обошли вниманием и детей бедных горожан, а также детей, оставшихся без попечения родителей. Избиратели Вологды и Тотьмы предлагали возложить на магистрат обязанность давать образование сиротам, «хоша и не по их желанию, но по истинному об их испопечению»170. Содержание таких учеников предполагалось исключительно скромным – «на возможном хлебом и платьем удовольствии»171. Обучение их «купечеству необходимым наукам» следовало производить за счет городского купеческого общества172. Значительное внимание в наказах уделялось учителям – «школьным исправным мастерам». Учителя, «искусные» сразу в нескольких науках, были редкостью173. Качество педагогических кадров современники оценивали невысоко, полагая, что «несправедливо было бы требовать от школ и учителей полезнейшаго научения юношества; они сами не имели ни малейших по сей части сведений»174. Поэтому учителя должны были быть «благообучены» и каждые полгода представлять сведения о своих учениках в магистрат175. Вследствие мизерных зарплат учителей было «недостаточное число». Для того, чтобы поправить положение, жители Архангельска предлагали установить повременную оплату труда – «таксу за учение по времени», чтобы «оныя учителя 166 Сб. РИО. Т. 123. С. 481. Сб. РИО. Т. 8. С. 36. 168 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 217. Л. 24, 32, 33. 169 Там же. Л. 19. 170 Там же. Л. 23, 24 об., 33 об. 171 Сб. РИО. Т. 134. С. 105. 172 Сб. РИО. Т. 93. С. 134: Т. 8. С. 36; Т. 123. С. 480. 173 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 217. Л. 15. 174 Винский Г.С. Указ. соч. С. 19. 175 Сб. РИО. Т. 123. С. 464. 167 360 за недостаток содержания в другия промыслы не входили». Эту фиксированную плату разрешалось дополнять платежами «с достаточных учеников»176. Правда, жители Сердоболя полагали, что их город учителей жалованьем «достаточно снабдевает»177. Государство, обеспокоенное не слишком высоким уровнем образованности городского населения, неоднократно предлагало отправлять молодежь для обучения за границу. Однако подобные предложения наталкивались на упорное сопротивление. Купечество применяло все доступные ему формы протеста: укрывательство недорослей родителями, отказ от проведения выборов, подача челобитий178. На одном из заседаний Большого собрания Уложенной комиссии депутат Коммерц-коллегии Меженинов вновь выдвинул предложение посылать купеческих детей «по желанию их отцов в чужие края»179. Эта идея в купеческих кругах снова не встретила одобрения. В наказе жителей Пернова (Лифляндская губ.) откровенно указывалось, что «купечество опасается отпускать своих детей» для обучения в другие государства. Одной из причин этого «опасения» являлись большие затраты. В среднем на учебу за границей уходило по 20–30 тыс. руб. в год180, а срок обучения составлял не менее трех лет. Позволить себе «безвозвратно», по определению купцов, выделить 60–90 тыс. руб. могли только очень состоятельные предприниматели. Таких в России второй половины XVIII в. насчитывались единицы. К тому же реальная отдача от вложенных в образование средств могла последовать лишь через несколько лет. Следовательно, выделенные средства на учебу детей за границей долгое время «не работали», не приносили прибыли. Купеческий прагматизм не позволял подобного расточительства. Дополнительным доводом нежелания тратить большие деньги на образование была излюбленная ссылка на 176 Сб. РИО. Т. 123. С. 463 – 464, 480. Сб. РИО. Т. 147. С. 329. 178 Козлова Н.В. Организация коммерческого образования в России в XVIII веке. С. 290. 179 Сб. РИО. Т. 8. С. 73. 180 Сб. РИО. Т. 147. С. 282. 177 361 «всенародную пользу», т.к. эти деньги не были бы потеряны «безвозвратно», а остались бы в государстве181. Второй причиной являлись соображения нравственности. Родители опасались, что уехавшие в чужие края недоросли «время в лености и роскоши проводят», портят нравы и «подрывают здравие», а затем «негодными сочленами общества становятся».Следует отметить, что по мнению купцов испорченные за границей нравы наносят стыд купеческой фамилии182. Вместо подобной бессмысленной траты средств купцы предлагали восстановить один из старейших в Европе Дерптский университет, переведенный в Пернов и не функционировавший после русско-шведской войны. Тогда, под родительским присмотром, «гораздо бы больше нашлось охотников обучать своих детей наукам»183. Таким образом, вследствие отсутствия массового спроса и нехватки средств к 60-м гг. XVIII в., как и в первой половине столетия, в России не сложилось систематизированного коммерческого образования. Это не означает, что купечество оставалось неграмотным. Помимо домашнего обучения существовала «практическая школа» торговли. Однако эти формы обучения воспроизводили в новых поколениях традиционное общество и культуру, которые с трудом поддавались изменениям. Несмотря на силу культурной инерции в Комиссию о коммерции и в Уложенную комиссию отдельные купцы представили ряд предложений, по совокупности которых можно составить общее представление о системе школьного образования, которое купечество считало для себя приемлемым. Эти предложения по сути были социальным заказом, реализация которого позволила бы купцам чувствовать себя увереннее в организации торгово- предпринимательской деятельности. Прежде всего, обучение – дело «благоугодное», поэтому должно быть всеобщим. Качественное образование необходимо для достижения большего 181 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 217. Л. 27. Там же. Л. 26 об.–27. 183 Сб. РИО. Т. 147. С. 282. 182 362 успеха в коммерции. Нежелание родителей отдавать детей в школу или отсутствие средств не может служить здесь препятствием. В случае необходимости следует использовать принуждение в виде внушительного штрафа или запрещения «неучам» вступать в брак. Обязательной частью обучения является воспитание. Под воспитанием подразумевалось не приобретение светских манер, а формирование на основе христианского благочестия «добрых граждан», полезных Отечеству. Само обучение включает в себя две ступени. Первая – общеобразовательная, вторая служит для приобретения профессиональных навыков. Не исключается и высшее – университетское – образование, но особого стремления к нему купцы не испытывали. Круг выбранных для изучения предметов носит черты характерного для предпринимателей прагматизма: ничего лишнего, только то, что может способствовать достижению максимальной выгоды. Несколько неожиданным является постановка вопроса о финансировании школ. Купечество явно не рассчитывало на значительную помощь со стороны государства и предпочитало изыскивать средства на обучение детей из городских доходов. Следует учитывать, что вопрос о развитии образования не попадал в категорию первостепенных «тягостей и изнеможений», поэтому и не получил в наказах подробного освещения. Однако сам факт обращения к данной проблеме свидетельствовал о том, что хотя бы часть купечества не замыкалась в узком кругу самых насущных нужд и понимала, какие перспективы может открыть для них образование. 5.3. Некоторые черты менталитета купечества В последние десятилетия для описания социокультурных факторов развития общества активно используется понятие «менталитет». Появилась целая серия исследований, специально или частично посвященных менталитету различных 363 общественных слоев в различные исторические эпохи184. Уже неоднократно подчеркивалось, что адекватный перевод французского слова «mentalite» невозможен; этот феномен проще описать, чем определить185. Л.Н. Пушкарев совершенно справедливо отмечал, что каждый исследователь употребляет понятие «менталитет» «…в том виде и смысле, который кажется ему наиболее приемлемым и удобным»186. Это «расплывчато-неопределенное», «размытое» понятие находится на стыке ряда гуманитарных наук. Серия проведенных в нашей стране на рубеже XX – XXI вв. дискуссий и «круглых столов» позволила установить основные параметры данного явления187. Несмотря на то, что философы, психологи, социологи, культурологи, историки предлагают свои варианты определения менталитета, почти в каждом из них присутствуют слова «манера понимания мира», «совокупность», «иерархия ценностей», «ценностные ориентиры», но не в форме механически соединенных частей, а в качестве 184 Бойко В.П. Купечество Западной Сибири в конце XVIII – XIX в.: Очерки социальной, отраслевой, бытовой и ментальной истории. Томск:, 2007; Будницкий О.В. Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология. М., 2000; Булдаков В.П. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. М., 1997; Горский А.А. От языческого мировосприятия к христианскому: резкая ломка или плавный переход // Мировосприятие и самосознание русского общества (XI – XX вв.). Сб. статей. Вып.. 4. Менталитет в эпохи потрясений и преобразований. М., 2003. С. 3 - 10; Громыко М.М. Мир русской деревни. М., 1991; Гуревич А.Я. Средневековый мир :культура безмолствующего большинства. М., 1990; Зима В.Ф. Менталитет народов России в войне 1941 – 1945 гг. М., 2000; Козлова Н.В. Представления о труде и богатстве в менталитете русского купечества XVIII в. // Проблемы социальной и политической истории России Сб. науч. статей. М., 2009. С. 213 – 218; Лобачева Г.В. Самодержец и Россия; образ царя вмссовом сознании россиян (конец XIX - начало XX вв.). Саратов, 1999; Менталитет и аграрное развитие России. Материалы международной конференции. Москва, 14 – 15 мая 1994 г. М., 1996; Менталитете и культура предпринимателей России XVII – XIX вв. М., 1996; Миронов Б Н. Социальная история России периода империи (XVIII – начало XX в.). Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства. В 2-х т. СПб., 1999. Москвина И.К. Столица и усадьба: ментальность русского дворянства XVII - начала XIX в. // Психология Петербурга и петербуржцев за три столетия: материалы российск. науч. конф., Москва, 14 – 15 мая 1999 г. СПб., 1999. С. 31 – 34; Рабочий класс и интеллигенция России в эпоху реформ и революций. 1861 – февраль 1917 г. СПб., 1997; Семенова А.В. Национально-православные традиции в менталитете купечества в период становления российского предпринимательства // Купечество в России: XV–середина XIX века. Сб. статей.- М., 1997. С. 91–98; Сенчакова Л.Т. Приговоры и наказы российского крестьянства 1905 – 1907 гг. Ч. 1 – 2. М., 1994; Ус Л.Б. Влияние модернизационных процессов на формирование менталитета сибирского горожанина // Сибирское общество в контексте модернизации XVIII – XX вв. Сб. материалов конференции / Под ред В.А. Ламина. Новосибирск, 2003. С. 58 - 67 и др. . 185 Полежаев Д.В. Ментальность и менталитет как часть и целое // Психология Петербурга и петербуржцев за три столетия. С. 138. 186 Пушкарев Л.Н. Что такое менталитет? // Отечественная история. 1995. № 3. С. 162. 187 Актуальные теоретические проблемы современной исторической науки// Вопросы истории. 1992. № 8, 9; Споры о главном. Дискуссия о настоящем и будущем исторической науки вокруг французской школы «Анналов» // Вопросы истории. 1994. № 6.; Мировосприятие и самосознание русского общества (XI – XX вв.). Сб. статей. Вып. 1. М., 1994; Русская история: проблемы менталитета. Тезисы докладов научной конференции. М., 1994; Менталитет и аграрное развитие России. Материалы международной конференции. М. 1994; Психология Петербурга и петербуржцев за три столетия. Материалы Российской научной конференции 25 мая 1999 г. СПб., 1999; Проблемы социально-политической истории России. Сб. науч. трудов. Тверь, 1999; Мировосприятие и самосознание русского общества (XI – XX вв.). Сб. статей. Вып.. 4. Менталитет в эпохи потрясений и преобразований. М., 2003 364 системы взаимосвязанных элементов188. «Манера понимания мира», «ценностные ориентиры», «установки сознания» проявляются в конкретных действиях, диктуют человеку (и социуму) определенные стереотипы поведения и оказывают непосредственное влияние на экономические, социальные и политические отношения189. С этой точки зрения можно считать, что менталитет является активным фактором социокультурного развития. Элементы менталитета образуют несколько блоков – подсистем: 1. Духовное. Сюда следует отнести знания и верования, которыми обладает изучаемая общность, а также художественные ценности, эстетические представления и проч. В совокупности они составляют представления об окружающем мире. 2. Социальное – это доминирующие потребности и иерархия ценностей, профессиональная деятельность, деловая и общественная активность, семья, отношение к власти и проч. Именно здесь формируются нормы, эталоны, играющие важную роль в регуляции поведения. Иерархия ценностей отражает некоторые единые для представителей данной общности убеждения, обеспечивающие готовность действовать определенным образом. 3. Психологическое: «коллективное бессознательное», к которому психологи относят «неосознаваемые языковые, культурные, идеологические и иные схематизмы, мифы и нормы, определяющие мировосприятие людей»190. 4. Биологическое191. 188 Дубов И.Г. Феномен менталитета: психологический анализ // Вопросы психологии. 1993. № 5. С. 20 – 30. Филд Д. История менталитета в зарубежной исторической литературе // Менталитет и аграрное развитие России. С. 8. 190 Данный элемент при помощи современных методов научного исследования практически не поддается изучению. Его проявления опосредованно можно обнаружить в трех других блоках системы. 191 Носителем менталитета является социум – человеческая общность определенного типа. Социум состоит из отдельных индивидов, обладающих вполне конкретными характеристиками – пол, возраст, темперамент, цвет глаз и волос, телосложение, – которые закладываются на генетическом уровне и почти не поддаются изменению. Учесть индивидуальные особенности каждого конкретного человека в социуме невозможно, но имеются закономерности, на которые необходимо обращать внимание. Психологи отмечают, что определенная система ценностей у человека складывается в возрасте от 17 до 25 лет. Следовательно, в зависимости от демографической ситуации в социуме можно ожидать преобладание тех или иных поведенческих стереотипов. Например, склонность к принятию радикальных, даже авантюрных решений, если в обществе преобладает молодежь, или приверженность традициям, стремление к спокойному течению жизни при преобладающем количестве людей среднего и пожилого возраста. Внешние данные – цвет глаз, волос, телосложение – в различные периоды являются эталонами внешней красоты, которая может указывать на эстетические воззрения социума. В депутатских наказах эстетические представления купечества, в том числе эталоны женской красоты, никак не представлены, поэтому данный вопрос рассматриваться не может. – См.: Клейман Н.Б., Лепорская М.А. Влияние традиции на 189 365 Таким образом, менталитет включает в себя основные («базовые») представления человека о себе, своем месте в обществе, его представления о природе и Боге как творце всего сущего192 и выступает уже не просто совокупностью, содержание которой можно произвольно, в зависимости от цели исследования, уменьшить или увеличить, но вполне логичной системой, включающей в себя четко определяемые сферы: психологическую, социальную, духовную, биологическую. При подобном подходе к структуре менталитета все требования, пожелания, запросы купечества находят свое место. Менталитет как элемент социокультурной характеристики формируется в результате длительного воздействия реальных условий жизни. Эти условия – не сиюминутные, преходящие, а устойчивые, основательные, как и отношение к ним купечества, – отражены в депутатских наказах горожан. Для изучения менталитета социума предпочтительнее использование массовых источников, а не единичных высказываний по тому или иному вопросу. Особое место в картине мира, свойственной купечеству, занимала власть, и отношение к ней было неоднозначным. О.А. Омельченко отмечал, что в России в официальной государственной теории в соответствии с догматами христианского вероучения монархи получают власть прямо и непосредственно «из рук Божиих». Жители Выборга полагали, что Бог должен благословить «тяжкое бремя правительства»193 (управления – Н.К.) императрицы. Следовательно, «установленная от Бога» верховная власть религиозно освящена, хотя и не наделена религиозным содержанием. В купеческих наказах ссылки на «промысел Божий» в отношении власти отсутствуют, но пожелания типа «Всевышний Бог да продлит дражайшую жизнь Вашего Императорского Величества» встречаются регулярно194. Императрица – формирование ценностных ориентаций молодежи в современном российском обществе // Проблемы психологии и эргономики. 2000. № 4. С. 15; Бессознательное // Большой психологический словарь / сост. Б. Мещеряков. СПб., 2004. С. 57; Киприянова Н.В. Некоторые вопросы изучения менталитета в отечественной историографии // Вестник Санкт-Петербургского государственного университета. Серия 2: История. 2006. Вып. 2. С. 63 – 69. 192 См.: Пушкарева Л.Н. Рецензия на книгу «Европейская история менталитета» // Вопросы истории. 1995. №. 8. С. 168. 193 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 109/5. Л. 25 об. 194 Сб. РИО. Т. 147. С. 314. 366 «славнейшая под солнцем во всех пределах»195. О вотчинном патернализме196, еще одном важнейшем принципе официальной политической теории, напоминает застывший официально-идеологический оборот – «матернее милосердие», «матерняя милость»197. «Материнския щедроты», «беспримерная милость», «милосердныя намерения» императрицы постоянно превозносились в депутатских наказах. И хотя «нижеподданные рабы Е. И. В.» «раболепно просили»198 и «в знак всеподданнейшего всеподданнейшим послушания» рабским обращались нижайшим к Екатерине прошением»199, II вполне «со земные, материальные интересы заставляли купцов напомнить «Матери Отечества» о задолженности «высоких лиц». Речь шла о традиционных «шествиях» представителей царствующего дома по территории государства. Это могли быть путешествия «к марцыальным водам», или «шествие со всем двором» из Петербурга в Москву и обратно, или поездки императорских особ с целью ознакомления с положением в стране. Для подобных «шествий» требовалось единовременно до 5 тыс. лошадей «самых хороших с прочной и надежной упряжкой»200. Купцы городов, через которые проходили эти «шествия», скурпулезно подсчитывали, сколько было выделено подвод, сколько посадских людей со своими лошадьми стояло на станциях, сколько «издержано кошту», а затем просили «удовольствие учинить» в качестве компенсации за понесенные расходы201. Звучали в наказах и требования возместить затраты купечества на военные нужды. «На швецкую войну», по подсчетам жителей Олонца, ими было истрачено более 200 тыс. руб.202 «Божественная сущность» власти в глазах купцов не защищала ее от материальной ответственности. Следует отметить, что в схеме «верноподданные рабы», «рабское послушание» и «всемилостивейшая государыня и покровительница», ведающая о 195 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 109/7. Л. 70. Омельченко О.А. Власть и закон в России XVIII века: исследования и очерки. М., 2004. С. 58. 197 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 109/7. Л. 158. 198 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 97, ч. 2. Л. 176. 199 Сб. РИО. Т. 93. С. 85, 186, 259. 200 РГАДА. Ф. 713. Оп. 1. Д. 431. Л. 1, 2. 201 Сб. РИО. Т. 107. С. 447; Т. 134. С. 100. 202 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 97, ч. 2. Л. 325–325 об. 196 367 «нуждах и недостатках» народа, имеется одно логическое противоречие. Не может власть, рассматривающая своих подданных как рабов, беспокоиться об их «благе». В данном контексте «благо» – это милость, подачка, но не реальная забота об интересах сословия. Подобное противоречие присутствует и в обращениях «сын Отечества» и «гражданин». Купцы Вереи и Можайска, вручая наставления своим депутатам, выражали надежду, что «господин депутат» будет «верным рабом Е. И. В.», и в то же время – «усердным сыном Отечества и согражданином»203. Раб, даже «верный», «сыном Отечества» быть не может. Не случайно Я.Б. Княжнин задавал вопрос: «Или Отечество быть может у рабов?»204. Подобное смешение понятий возможно лишь в том случае, когда власть персонифицирована в монархе, а «Отечество» является отражением этой персонификации205. В представлеиях купечества монарх, власть и Отечество составляли единое целое, что и приводило к сохранению вотчинного патернализма. Купцы не видели различий между законом и волей монарха, справедливостью и волей монарха, общественным благом и волей монарха. Такие представления устраивали прежде всего власть. Государь, государство, Отечество и в последующий период выступали в государственной идеологии как нечто единое, тождественное, нерасчленимое206. Купцы, безусловно, считали себя патриотами. Об этом свидетельствует не только неоднократно встречающаяся в анонимных проектах и записках купцов подпись «патриот»207. «Каждому любезно свое Отечество», – утверждали граждане Архангельска208. Проявлением патриотизма можно считать постоянное акцентирование своей роли в увеличении «всеобщего блага», «всенародной пользы», «казенного интереса». Не менее важной являлась 203 лояльность по Сб. РИО. Т. 93. С. 247, 382. Цит. по: Вдовина Л.Н. Понятия «Отечество», «патриот», «сын Отечества», «гражданин» в национальном самосознании XVIII века // Проблемы социальной и политической истории России: сборник науч. статей / под общ. ред. Р. Г. Пихои. М., 2009. С. 199. 205 Подобные представления имели в российском государстве устойчивую традицию. В XVI – XVII вв. фигура царя традиционно символизировала владельца, хранителя и защитника страны. Царь и государство были неразрывно связаны друг с другом. – См.: Агеева О. Г. К вопросу о патриотическом сознании в России первой четверти XVIII в. // Мировосприятие и самосознание русского общества (XI – XX вв.). Сб. статей. Вып. 1. С. 42. 206 Агеева О.Г. Указ. соч. С. 42. 207 Козлова Н.В. Представления о труде и богатстве в менталитете российского купечества XVIII века. С. 218. 208 Сб. РИО. Т. 123. С. 466. 204 368 отношению к верховной власти. Дело не в том, что «верноподданнейшие рабы с искренним усердием повиноваться должны»209. Это безусловное «повиновение» было «тем желаемым, которое так хотелось выдать за действительное». Не случайно Екатерина II в своем ответе на вопрос Д.И. Фонвизина: «В чем наш национальный характер?», – особо подчеркнула: «В послушании»210. Купечество ни в коей мере не оспаривало саму монархическую форму правления. Предложения отдельных городов о введении постоянного представительства купцов в центральных органах власти не затрагивало идеи монархизма, да и вряд ли купцы осознавали в полной мере последствия своего предложения. Лишь со временем постоянное выборное представительство могло оказать влияние на политическую системы. На момент же работы Уложенной комиссии даже в записке Л. Штральборна, наиболее радикальной в политическом отношении, подчеркивалось, что права управления городом предоставлены монархом, как и право на городскую земельную собственность также пожаловано монархом211. Власть в представлениях купечества имела определенные обязательства перед подданными. В частности, Петр I «проницательным своим оком» не просто обнаружил у «искусных коммерции народов полезные порядки», но и стремился «всему тому подданных своих обучать»212. «Безмерное милосердие и материнския щедроты» Екатерины II распространялись на весь народ Российской империи213. «Дерзаем под всемилостивейше распростертый покров в призрение прибегнуть», – писали в своем наказе жители Нежина214. В этих заявлениях выражено представление о том, что одна из основных функций власти – забота о состоянии общества, способствование его процветанию. В определенной степени эти взгляды отражали одно из положений теории общественного договора, что также было характерно для идеологии Просвещения. 209 Сб. РИО. Т. 134. С. 465. См.: Вдовина Л.Н. Указ. соч. С. 200. 211 См. Глава IV.2 данной работы. 212 Сб. РИО. Т. 107. С. 17. 213 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 109/7. Л. 26. 214 Сб. РИО. Т. 144. С. 42–43. 210 369 Идея служения самого монарха Родине (России, государственному благу, народу) внедряется в русскую общественную мысль в начале XVIII в.215 Надежда на покровительство при обращении к правительству для купцов имела смысл лишь в том случае, если имелось убеждение в ответственности власти за их положение. С этой точки зрения представления купечества о власти можно охарактеризовать как патриархально-подданнические. Данное утверждение не противоречит тому факту, что изложение «тягостей и изнеможений» в наказах неизбежно содержало критику, как законодательства, так и реальной практики функционирования власти. Выражая недовольство произволом чиновников, неудовлетворительным состоянием судебной системы, пренебрежительным отношением к себе «высоких персон», купцы обращались к опыту прошлого. Первое впечатление после изучения массы депутатских наказов – купечество находится в состоянии катастрофы, «коммерция» гибнет. Однако в совокупности высказанное в депутатских посланиях положительное отношение к законам почти в 6 раз превышает негативную их оценку216. Объясняется это тем, что для решения своих проблем купечество стремилось воспользоваться положительным опытом прошлого. В результате никаких кардинальных изменений в своем положении купцы не предусматривали. В этом смысле их представления можно считать традиционалистскими. Вопросы, связанные с верой, религией, отношением к церкви и Богу в депутатских наказах в силу особенностей источника отражены слабо. В наказах выражены преимущественно взгляды православных купцов, что естественно. Высказывания представителей других конфессий крайне редки. В середине – второй половине XVIII в., несмотря на влияние идей Просвещения и ориентацию на «источники разума», одной из основных категорий, доминировавших в самосознании населения, оставалась религия. Именно через призму религиозных норм общество воспринимало свое существование. Купечество, являясь частью российского общества, в этом смысле не выделялось из него. 215 216 См. :Агеева О.Г. Указ. соч. С. 43. См: Рис. 1. Гистограмма частоты встречаемости признаков. 370 Купцы-христиане полагали, что «христианское благочестие» должно прививаться с детства. Для этого в школьные программы следовало включить доступное детскому восприятию популярное изложение Священного Писания217. Идея воспитания «школьным учением и христианскою правдою» высказывалась еще И.Т. Посошковым218. Необходимость формирования религиозного мировоззрения с ранних лет, невзирая на пол ребенка, была общей для всего купечества. Ее признавали как православные купцы, так и приверженцы «евангелического вероисповедания» городов Прибалтики219, и «мухаммедане» Поволжья, имевшие в городах свои учебные заведения. По сведениям Н.П. Рычкова220 толкованию «священного Алкорана» в Казанской губернии обучались как мальчики, так и девочки221. Значительная часть событий в жизни купечества была сопряжена с «промыслом Божиим». «Божеским милосердным промыслом»222 можно было объяснить любое событие. Граждане Тулы полагали, что их общество «провидением Всевышняго о умножении человеческого рода незабвенно»223. Жители Мещовска и Болхова считали, что их города находились «во изобилии торгами издревле по благодати Всевышняго»224. Купечество Архангельска было уверено, что «города изобилие» наступает не только при Божией помощи, но и при «доброй полиции»225. В отдельных случаях купцы цитировали Священное Писание для обоснования своих требований. В наказе избирателей Селенгинска содержится целый трактат о правосудии и нарушении законодательства чиновниками различных уровней власти. Упрекая губернатора в попустительстве взяточникам, жители города отмечали, что «по словеси Божественному мзда и дарове 217 Сб. РИО. Т. 123. С. 464. См.: Козлова Н.В. Представления о труде и богатстве в менталитете российского купечества XVIII века. С. 213. 219 См.: Приложение I.2. №№ 4558, 7517, 7609. 220 Рычков Николай Петрович (1746 – 1784), известный этнограф и историк, происходил из рода вологодских купцов, разорившихся в 20-е гг. XVIII в. В качестве адъюнкта Академии наук участвовал в научных экспедициях. С 1772 г. управлял казенными шелковыми заводами, расположенными вблизи Астрахани. 221 Рычков Н.П. Журнал или дневные записки путешествия по разным провинциям Российского государства в 1769 и 1770 гг. Т. 1. СПб., 1770. С. 5. 222 РГАДА. Ф. 342. Оп.1. Д. 109/7. Л. 278. 223 Сб. РИО. Т. 107. С. 96. 224 Сб. РИО. Т. 107. С. 115; Т. 144. С. 472. 225 Сб. РИО. Т. 123. С. 467. 218 371 ослепляют и премудрых очи». У купцов были основания не доверять местной администрации. Один из современников привел совершенно убийственную характеристику провинциального чиновничества второй половины XVIII в.: среди них 80 % были «плуты, невежи, нерадивы, моты, слабы, несведущи, подлы, буяны, 10 % терпимы и 10 % - годны»226. Не доверяя власти на местах, для ликвидации многочисленных злоупотреблений купцы предлагали разрешить им обращаться с жалобами в «высшие правительства» вплоть до Сената. Рассмотрение конфликтов «местными командами» производилось слишком долго, что доставляло новые «тягости». Купцы воспринимали их философски: «А Священный закон гласит: сильные сильнее и испытаны будут»227. Таким образом, в представлениях купечества прослеживается провинденционализм. В многонациональной России при государственном православной церкви неизбежно должны были возникать межконфессиональных отношений. Требований господстве проблемы в сфере горожан по вопросам вероисповедания было немного. Так, татары просили разрешить им свободное осуществление обрядов, отпускать молиться в Мекку, строить мечети в каждом селении. Мусульмане особенно настаивали на том, чтобы их не отождествляли с язычниками и не называли «иноверцами»228. Особую (отдельную) церковь просили построить для себя греки, проживающие в крепости Св. Елизаветы; сохранить «вольное и свободное евангелического закона отправление» ходатайствовали жители Сердоболя (Выборгская губ.)229. Межконфессиональные разногласия в наказах не отражены. Много жалоб в депутатских посланиях содержалось в отношении раскольников. В 1763 г. по данным Сената во всей России насчитывалось всего 2578 купцов-раскольников (1134 муж. и 1444 жен.)230, что явно не соответствовало действительности. В соответствии с требованиями Регламента 226 Цит. по: Чечулин Н.Д. Русская провинция во второй половине XVIII в. С. 268. Сб. РИО. Т. 134. С. 464, 465. 228 Сб. РИО. Т. 134. С. 182,189, 376, 377, 380. 229 См.: Приложение II. №№ 7367, 7609. 230 РГАДА. Ф. 248. Оп. 42. Кн. 3631. Л. 4. 227 372 Духовной коллегии (Синода) с 1721 г. староверам запрещалось занимать даже самые низшие административные должности. Вызвано это было невозможностью для старообрядцев принимать участие в церемонии принесения присяги, которая включала в себя церковный обряд целования креста. Поэтому староверы официально были освобождены от многих обременительных выборных служб, в первую очередь от длительных иногородних питейных и соляных сборов. Подобная ситуация вызывала резкое недовольство «правоверных» купцов. Претензии в данном случае находились не в сфере вероисповедания, а в сфере экономических интересов. На «экономическую составляющую» записи «в раскол» прямо указывали в своих наказах купцы Вязниковской слободы, Шуи, Зарайска, Тихвина, Ржева, Ярославля, Чебоксар, Балахны, Тобольска и других городов. «Многие сверх суеверного своего мудрования и записываются с тем, чтобы им под покровом раскола не отправлять службы и свободнее исправлять свои торги», – писали вязниковцы231. Запись купцов «в раскол» на материалах тверского магистрата исследовал А.В. Демкин. Он пришел к выводу, что обращение к старообрядчеству было в значительной мере стремлением избавиться от гражданских «тягостей», а не фанатичной приверженностью старой вере. Это подтверждалось, в частности, тем, что «в расколе» чаще всего состоял глава купеческой семьи, а остальные ее члены оставались в православии232. По отношению к самому староверию как одному из течений христианства купцы были совершенно лояльны. Между старообрядцами и «состоящими в правоверии» заключались браки. Даже священники Православной церкви могли зарегистрировать такой брак, что вызывало острое недовольство духовных консисторий, но воспринималось самими купцами совершенно спокойно233. Православные даже могли зайти во время службы в старообрядческий храм234, 231 Сб. РИО. Т. 93. С. 420. Демкин А.В. Запись купцов «в раскол» как форма социального протеста (60-е гг. XVIII в.) // Социальная структура и классовая борьба в России XVI – XVIII вв. М., 1988. С. 129 – 131. 233 РГАДА. Ф. 745. Оп. 1. Д. 36. Л. 1, 12, 16. 234 Строить свои храмы или вести службу «по старым книгам» староверам было разрешено в 80-е гг. XVIII в. 232 373 отметив при этом, что «сей храм великолепно убран и расписан самою лучшею греческой живописью»235. Данные факты заставляют высказать еще как минимум два предположения. Во-первых, для определенной части купечества на бытовом, повседневном уровне различия между «староверием» и «правоверием» не имели принципиального значения, поскольку и те, и другие сосуществовали в рамках одной семьи. Возможно, для них было важно имя Бога, а не форма обрядовости. Во-вторых, отмеченный приоритет экономических интересов над формой вероисповедания заставляет поставить под сомнение широко распространенное в литературе мнение об исключительной религиозности купечества. Безусловно, существовала практика смены веры по расчету, ради получения выгоды. Подобные действия можно определить как абсолютную беспринципность, готовность отречься от святынь ради материального благополучия. Примеры подобного рода (переход старообрядцев в ортодоксальную церковь) встречаются и в более поздний период236. Вместе с тем представляется не совсем корректным распространение данного вывода на все купечество. Раскольники в депутатских наказах предстают преимущественно как конкуренты купечества в торгово-предпринимательской деятельности. Купцы Тобольска выражали недовольство беспошлинной торговлей староверов и наличием у них свободного капитала237. Купечество требовало активнее «употреблять» раскольников в службы «с прочими купцами наряду», в «рекрутских и лошадиных складках» брать с них вдвое «по состоянию их в двойном окладе» и даже выселять из города238. Наиболее радикальными оказались купцы Ярославля, которые предложили полностью запретить старообрядцам заниматься торговлей239. 235 Дневник купца Балуева // Андреев Н.И. Гороховецкая историческая хроника. С. 49. См.: ГАВО. Ф. 556. Оп. 1 Д. 1568. Лл.183–254; ГАВО. Ф. 556. Оп. 1 Д. 1646. Лл. 1–1 об. 237 Сб. РИО. Т. 134. С. 310 – 311. 238 Сб. РИО. Т. 93. С. 420, 441, 542 – 544: Т. 107. С. 49, 412; Т. 134. С. 10, 35, 311. 239 Сб. РИО. Т. 93. С. 343, 366. – Это предложение было осуществлено почти через 100 лет, в 1855 г. Долгое время после раскола РПЦ позиция государства по отношению к старообрядцам отличалась крайней нетерпимостью. Открытое противостояние на протяжении многих десятилетий показало, что от конфронтации не выигрывает никто. В оппозиции официальной церкви (и, следовательно, государству) оказались многие представители 236 374 Постоянные гонения со стороны правительства вынуждали староверов консолидироваться, поддерживая друг друга. В условиях «государственного прессинга» старообрядцы не только сохранили свою веру, но и проявили заметную экономическую предприимчивость. П.И. Мельников-Печерский, в XIX в. по поручению правительства занимавшийся борьбой с «расколом» староверов, отмечал, что в разных местах, в том числе во Владимирской и Ярославской губерниях, «то и дело появлялись фабрики, и все раскольничьи»240. Предприятия, принадлежавшие раскольникам, представляли собой нечто вроде религиозных общин, формой поддержки единоверцев. Пользовалась известностью основанная в 1755 г. полотняная «фабрика» шуйского старообрядца Я. Игумнова. Он был исключительно влиятельным в городе человеком. Только этим можно объяснить тот скандальный с точки зрения духовной консистории факт, что в дом этого «записного раскольника» по его просьбе была доставлена из собора чудотворная икона Смоленской Пресвятой Богородицы. разбирательства в консистории241. Это событие стало предметом В начале 60-х гг. XVIII в. в «потаенном расколе» был заподозрен известный промышленник Аким Мальцов. В ходе расследования в особой молельне было обнаружено более пятидесяти купечества. Формирующаяся буржуазия постепенно становилась экономически влиятельной силой, и власти приходилось учитывать данное обстоятельство в поисках компромисса. Поворотным пунктом в истории старообрядчества стало утверждение Павлом I 27 октября 1800 г. так называемого Единоверия. В самом общем плане Единоверие можно рассматривать как вариант воссоединения части староверов с официальной церковью, в результате чего они получили право совершать богослужения и таинства по старопечатным, дониконовским книгам при условии подчиненности Православной Церкви. Таким образом, Единоверие заняло промежуточное положение между Православием и старообрядчеством. Однако подавляющее число старообрядцев не захотело подчиняться господствующей церкви. Так как методы неявного принуждения не давали желаемых результатов, правительство решило нанести удар по наиболее состоятельной части староверов – купцам. В декабре 1854 г. было объявлено, что с 1 января 1855 г. они лишаются права получать торговое свидетельство и вести предпринимательскую деятельность. Это распоряжение произвело громадный переполох среди старообрядцев-промышленников и торговцев. Время было выбрано не случайно: 31 декабря – последний день регистрации капиталов для записи в гильдии на следующий год. Свидетельствами о принадлежности к РПЦ могли быть выписки из метрических или исповедных книг. Выдавать их имела право только духовная консистория. Поэтому среди объявивших капитал в декабре 1854 г. оказалось значительное количество приверженцев Единоверия, причем заявления (прошения) о смене вероисповедания они подавали непосредственно в декабре 1854 г. Отказ от смены веры мог привести не только к невозможности заниматься торгово-предпринимательской деятельностью, но и к потере всех сословных привилегий, смене социального статуса. Это свидетельствует о вынужденном отказе от староверия, вызванным очередным административным натиском государства – См.: ПСЗ-I. Т. XXVI. № 19621; Старообрядчество: Люди, предметы, события, символы. М. С. 97; ГАВО. Ф. 556. Оп. 1. Д. 1568. Лл. 1-2, 183-254. 240 См.: Шахов М.О. Философские аспекты староверия. М., 1977. С. 16. 241 Хронологическая опись дел о расколе, хранящихся в архивах губернского города Владимира. Ч. 1. С. 25– 26. 375 старопечатных книг, «святых мощей разных частиц с лишком до 60-ти». Дело тянулось около трех лет, но никаких серьезных последствий не имело – авторитет и деньги промышленника помогли прекратить расследование242. Собственно вера старообрядцев подвергалась критике лишь в немногих наказах. Резкий выпад в адрес староверов по поводу совершения обрядов, образа жизни и быта содержался в послании граждан Вереи. Здесь присутствовали и обвинения в толковании веры греческого исповедания «развратными разновымышленными образами единственно для богомерзкой раскольнической ереси», и порицание за отказ от исповеди («грехов своих никогда не исповедают»), и упрек в «плотском угождении прелюбодеянием и блудодеянием»243. В своем наказе избиратели Вереи сокрушались не только по поводу записи в раскол «пожиточных» купцов, но и подчеркивали, что «храмы во время служеб часто бывают пусты», христиане от церкви «удаляться стали с отвращением», «церкви в запустение приходят»244, а за «совращение в раскол» предлагали сурово наказывать245. Терминология данной статьи позволяет предположить, что ее положения были сформулированы не без участия православного духовенства. Сами староверы очень сдержанно высказывали свои требования. Жители раскольнических слобод Киевской губернии напомнили, что по указу Петра I их слободы были описаны в «казенное содержание». Вследствие притеснений старообрядцы бежали в Польшу и Турцию. Указом от 29 января 1762 г. Петр III приказал запретить преследования инаковерующих. Им было разрешено вернуться в Россию и поселиться в приграничных районах или в Сибири и жить по 242 своим обычаям. Поэтому староверы просили разрешения «на Гавлин М.Л. Российские предприниматели и меценаты. М., 2005. С. 233 – 234; Малиновский И.В. Потаенный раскол содержателя гусевской хрустальной фабрики близь с. Селимова Владимирской губернии купца Якима Васильева Мальцова (1761 – 1763 гг.) // Труды ВУАК. Т. V. Владимир, 1903. С. 213 – 211. 243 Сб. РИО. Т. 4. С. 375. – Речь идет о запрещении венчать староверов в православных церквях, вследствие чего браки старообрядцев в глазах официальной церкви были «прелюбодеянием». 244 См.: Приложение II. №№ 663 – 667. 245 Сб. РИО. Т. 93. С. 542–544; Т. 107. С. 49, 600. 376 молитвослужение и впредь собираться безвозбранно» и вести службы «по старопечатным московским книгам»246. Таким образом, по немногочисленным упоминаниям в наказах можно сделать вывод, что религия для купцов являлась фактором повседневной жизни. Вероучение с детства должно было стать основой формирования и воспитания личности. От «воли Божией» зависел успех в торговле. Межконфессиональных конфликтов на бытовом уровне источники не зафиксировали. Пожелание «купечеству иноверцев к подданству Ея Императорскаго Величества склонять» можно было бы рассматривать как проявление имперских амбиций, однако купцы просили «новокрещенов» «за труды их крепить в крестьянство и писать за собой»247 (т. е. искали способ получить рабочую силу). Граждане Якутска, жалуясь на конкуренцию якутов в рыбном промысле, называли их «якутские идололяторы» (идолопоклонники – Н. К.), которые не знают «закона в своей идололяторской вере»248. Наиболее напряженными у купечества были отношения со старообрядцами, но они имели в большей степени экономический, а не религиозный характер. Аналогичные претензии в конкуренции купцы предъявляли к татарам Поволжья, армянам Астрахани, католикам, проживавшим в западных регионах России. Важной составной частью социальной психологии купечества является его социальная ориентация. Она включает в себя следующие черты: сплоченность отдельных членов рассматриваемой сословной группы в единое целое, степень ее самостоятельности и обособленности, влияние купечества на другие слои населения и внешнее воздействие на купцов дворян, чиновников, крестьян249. Депутатские наказы в силу своей заданности изложить «тягости и изнеможения» не предусматривали возможности создания развернутой характеристики купечества. Она складывается из описания реальных ситуаций, 246 Сб. РИО. Т. 107. С. 205. Сб. РИО. Т. 134. С. 396; Т. 144. С. 279. 248 Сб. РИО. Т. 134. С. 430. 249 Бойко В.П..Купечество Западной Сибири в конце XVIII – XIX в.: Очерки социальной, отраслевой, бытовой и ментальной истории. – Томск, 2007. – С. 312. 247 377 поступков купцов, их оценочных суждений, часто методом «от противного». Здесь прослеживается самое причудливое сочетание разнородных элементов. Верховная власть стремилась «подкорректировать» миропонимание своих подданных. В 16-й главе «Наказа» Екатерина II людей «среднего рода» ориентировала на такие ценности, как добронравие, трудолюбие и честность 250. Подобные качества личности не имели социальной окраски и являлись скорее общечеловеческими, а не специфически «купеческими». Сами же купцы, вследствие «свойственного человеку желания улучшить собственное состояние», стремились «более взять, нежели дать»251. Основные черты личности купца-предпринимателя, которые определялись как ценностные категории в купеческой среде, воплощались в образе «совершенного купца». Это – трудолюбие, энергичность, предприимчивость, бережливость и рачительность, скромность в личных расходах, простота в быту, честность и добросовестность с партнерами, дополняемые профессиональными навыками и знаниями. Однако этот образ в условиях неустойчивости, неразвитости внутреннего рынка являлся неким идеальным образцом, воспринимался как идеал для подражания, и не имел «многочисленных примеров реального воплощения»252. Напротив, Р. Пайпс полагает, что в практической деятельности у российского купечества было мало капиталистической этики с ее упором на честность, предприимчивость и бережливость. Вследствие этого русская коммерция тяготела к обогащению через сомнительные с точки зрения нравственности методы253. Ведущим, определяющим мотивом деятельности купечества являлась выгода, извлечение прибыли: «стараться всегда о исправлении своего состояния», «дабы более обращаться при торгах своих», «для выгоды купеческой». Для наглядного подтверждения можно еще раз обратиться к Гистограмме частоты встречаемости признаков (п. XXX-2). Преобладание стремления к личной выгоде 250 См.: Екатерина II, имп. Наказ императрицы Екатерины II, данный комиссии о сочинении проекта нового Уложения. С. 360; Комиссаренко С. С. Указ. соч. С. 37. 251 Болтин В. Рассуждение о происхождении купеческаго состояния в России, о переменах во оном со времени императора Петра I и о правах и повинностях онаго ныне. М. 1827. С. 5.. 252 Козлова Н. В. Представления о труде и богатстве в менталитете русского купечества XVIII века. С. 214. 253 Пайпс Р. Россия при старом режиме. М., 1993. С. 271. 378 над другими мотивами несомненно. Мощным стимулом развития предпринимательской деятельности для получения «прибытка» являлась забота о благосостоянии семьи. «Я живу не для себя, а для семейства, и по этому самому для меня ощутительнее все выгоды и невыгоды», – писал в своем дневнике гороховецкий купец Н. Балуев254. Пути получения прибыли, действительно, не всегда отличались высокой нравственностью. Уже упоминавшийся Фредерикс за счет казенных поставок в период русско-турецкой войны 1768-1774 гг. значительно улучшил свое благосостояние. При этом он неоднократно повторял ставшее впоследствии широко распространенным положение: «Война кормит, мир истощает». Курский купец Фалеев, состоявший при Г.А. Потемкине поставщиком для армии и флота, брал с казны за свои товары тройную цену255. Хорошо известно, что перекачка казенных средств в собственный карман путем завышения цен при получения подрядов была одним из средств обогащения. О патриотизме и «всенародной пользе» в этих ситуациях купцы стыдливо умалчивали. Выгода, по представлениям купечества, должна была последовать не когдато в будущем, а непосредственно в результате совершаемых действий. Об этом свидетельствуют сдержанное отношение купцов к участию в работе Уложенной комиссии, неспособность представить возможные последствия этой деятельности – влияние на законодательство, а также нежелание купечества просчитать отдаленные перспективы получения ими не узкоспециализированного, а более широкого образования. А.Н. Бенуа, историк искусства, писал, что в купеческой среде даже «искусство было средством добывать деньги»256. Не случайно в одном из проектов школы для купеческих детей обучение рисованию предполагалось для приобретения навыков создания «разных узоров, нужных мануфактурам»257. Прагматизм, расчетливость, намерение избегать лишних хлопот и расходов проявлялись в стремлении переложить часть своих обязанностей (особенно 254 Дневник купца Балуева. С. 48 – 52, 55, 62. См.: Карнович В. П. Замечательные богатства частных лиц в России. СПб., 1874. С. 358 – 359. 256 Цит. по: Бойко В. Купечество Западной Сибири в конце XVIII – XIX в.: Очерки социальной, отраслевой, бытовой и ментальной истории. Томск, 2007. С. 274. 257 См.: Глава 5.2 данной работы. 255 379 иногородние службы) на плечи других категорий населения. Этот же прагматизм прослеживался и в желании увеличить число членов купеческого общества за счет записи в посад разбогатевших крестьян. Подобная практика существовала и ранее. Крестьянские наказы ряда волостей Устюжского уезда свидетельствуют о вступлении разбогатевших черносошных крестьян в купечество258. Купцы предпочитали видеть в посаде новых членов желательно с капиталом в 500 руб. и больше259. Яркой иллюстрацией данного положения является наказ граждан Белого. «Многих здешних купцов крайней скудости и по неимению торгу имеется подушной доимки немалое число, – жаловались горожане. – И оных неимущих, которые в несостоянии к платежу доимок и к произвождению купеческаго промыслу… не повелено ль будет таких свесть, куда главным разсмотрением разсуждено будет, а в здешнем городе купечество оставить только таких, которые торги свои производить и казенныя подати платить могут» 260 (выделено авт. – Н.К.). Такой вот «синдром Дракулы». В характеристике купечества большую роль играет этика деловых отношений. Ее оценки в источниках, в том числе и свидетельствах современников, подчас диаметрально противоположны. Даже в одном и том же сочинении можно встретить взаимоисключающие утверждения. Достижение успеха в торгово-предпринимательской деятельности, по мнению И.Т. Посошкова, возможно с помощью христианского благочестия и «между себя с истинною любовию и неколебимым постоянством яко в благочестивой христианской вере, тако и во всяких делех». Однако купцы «друг друга обманывают» и «вместо добрых продают худые» товары, а «цену берут непрямую и между собою союзства ни малого не имеют, друг друга ядят…»261 (выделено авт. – Н. К.). Отсутствие «союзства» и «ядение» друг друга было прямым следствием конкуренции. Мошенничество же по отношению друг к другу могло проявляться не только в форме продажи «худых» товаров, но и в виде 258 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 108. Л. 37–48. Сб. РИО. Т. 93. С. 480. 260 Сб. РИО. Т. 134. С. 84. 261 Посошков И.Т. Книга о скудости и богатстве / Редакция, вступительная статья, примечания Б. Б. Кафенгауза. М., 1937. С. 103, 205-206; см. также: Козлова Н.В. Представления о труде и богатстве в менталитете русского купечества XVIII века. С. 215. 259 380 ложного банкротства, т. е. преднамеренного уклонения от уплаты долга. Это часто приводило кредитора к потере самого статуса купца и вызывало однозначное осуждение: «многие из них такие безсовестные», «доводят честных и капиталистых людей до банкрутства»262. Ситуация усугублялась тем, что купцы часто оказывали друг другу услуги поручителей, что связывало своеобразной круговой порукой целые группы торговцев, систематически ручавшихся друг за друга. Но в таких обстоятельствах провал операций даже одного купца мог тяжелым бременем лечь и на поручителей263. Однако этими «безсовестными банкрутами» являлись сами купцы. Следовательно, определенная часть купечества не упускала возможности смошенничать в деловых отношениях. Об этом откровенно писали жители Белева: «Между купцами происходят брани и безчестия в неотдаче за товары денег»264. Многочисленные примеры коммерческой недобросовестности купцов приводят в своих исследованиях многие историки. В.Н. Разгон отмечает, что основными корыстными преступлениями были нарушения законов в торговле вином (откупа), несоблюдение договорных обязательств и хищение чужих товаров, доведение до банкротства своих конкурентов. Нередки были случаи обсчета в свою пользу нанимаемых купцами приказчиков доверенных лиц и привлекаемых рабочих. По его мнению, «большое количество нарушений торгово-промышленного законодательства во многом объяснялось наличием в нем многочисленный ограничений и регламентаций, сдерживающих частную инициативу»265. В.П. Бойко вслед за англо-американскими авторами трудов по экономической истории России полагает, что одной из определяющих причин низкого уровня коммерческой честности купечества следует считать неразвитость гильдейско-цеховых организаций, которые в европейских странах играли решающую роль в формировании и распространении морально-этических норм 262 Сб. РИО. Т. 134. С. 304; Т. 144. С. 342, 376. См.: Голикова Н.Б. Кредит и его роль в деятельности русского купечества в начале XVIII. С. 194 – 195.. 264 Сб. РИО. Т. 144. С. 424. 265 Разгон В.Н. Сибирское купечество в XVIII – первой половине XIX в. Региональный аспект предпринимательства традиционного типа. – Барнаул, 1998. – С.634–635. 263 381 предпринимательства266. К этому следует добавить, что в России созданные Петром I гильдии были «открыты» и не являлись собственно купеческими. Логика двойных стандартов наиболее ярко проявлялась в отношении купечества к крестьянам. Мошенничество, к которому прибегали крестьяне при торговле, купцы осуждали, но для себя считали возможным обмануть покупателя при сбыте залежалого товара – «покупатель сам должен смотреть, что покупает». Видимо, время, когда, по выражению В. Зомбарта, становилось выгодным «культивировать известные добродетели, или хоть по крайней мере носить их напоказ…»267, для значительной части купечества еще не настало. Двуличие наблюдалось также и в оценках статуса. Пространные рассуждения о том, что труд пахаря имеет огромное значение для государства, служит «всенародной пользе», не мешали купечеству относиться к крестьянам с долей пренебрежения: крестьяне живут «чорною работою», они «из самой подлости». Несомненным своим достоинством купцы считали трудолюбие, о чем свидетельствует осуждение ими роскоши, мотовства, примитивной лени. Уже И.Т. Посошков подчеркивал, что купцу «надобно не парчами себя украшати», а «христианскою правдою»268. Тем не менее в реальной жизни между добропорядочными встречаются ленивые», – «в купечестве полагали граждане Кашина269. Именно «встречаются», как исключение. К числу «пристойных добродетелей» купцы относили щедрость, верность данному слову, «воздержание от злобы и запальчивости». Купец обязан был «содержать душу в здравии», «быть кротким, склонным к снисхождению», «кормить нищих и дряхлых»270. Отношение к социально незащищенным слоям населения – инвалидам, престарелым, сиротам – является показателем зрелости и гуманизма общества в целом и отдельных его слоев, важнейшей социокультурной его характеристикой. Этот вопрос лишь вскользь затронут в депутатских наказах. 266 Бойко В.П. Купечество Западной Сибири в конце XVIII – XIX в.: Очерки социальной, отраслевой, бытовой и ментальной истории. – Томск, 2007. – С.283. 267 Зомбарт В. Буржуа: пер. с нем. – М., 1999. – С. 99. 268 Посошков И. Т. Указ. соч. С. 206. 269 Сб. РИО. Т. 93. С. 470. 270 РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 451. Л. 20–20 об. 382 В современной литературе высказывается мнение, что забота о бедных, больных и дряхлых, подаяние нищим является проявлением христианского милосердия, прямым выражением любви к ближнему. Другим важным стимулом нищелюбия для православных в Российском государстве была забота об устроении собственной души во имя ее спасения271. Из этого следует, что благотворительность в форме поддержки социально незащищенных слоев населения, освященная религиозно-нравственными идеями, составляла «естественный элемент повседневной жизни православного человека»272. Однако в реальной городской жизни XVIII в. данная идеальная предпосылка подвергалась значительной корректировке. Юстиц-коллегия в своем наказе привела уникальный пример. Сын высек свою мать плетьми, а та подала челобитье, чтобы сына не наказывали273. Вряд ли эта ситуация отражала норму отношений, но это нюансы реальности положения лиц, нуждавшихся в защите. Социальное призрение, попечение о лицах, не имевших «собственных ресурсов для полноценного функционирования»274, могло принимать различные формы. Основная забота ложилась на плечи родственников и складывалась из обязанности уплаты подушной подати и мирских взносов, содержания престарелых и больных до их смерти, а затем – погребения тела и поминовения души. Вторая форма призрения – предоставление приюта социально незащищенным лицам в собственных домах. Об этом свидетельствуют, в частности, упоминания в материалах переписей разных лет проживавших во дворах московских тяглецов нищих вдов или нищих и увечных, престарелых людей, живших у них «за скудостию», «без найму». В данном случае речь идет именно о Москве, куда, по свидетельствам современников, стремились наиболее предприимчивые и зажиточные купцы. С начала XVIII в. государственная власть поощряла частную инициативу в организации учреждений призрения. Петр I, запретив раздачу ручной милостыни, допускал передачу денег а богадельни, 271 Козлова Н.В. Люди дряхлые, больные, убогие в Москве XVIII века. М., 2010. С. 299. Там же. С. 322. 273 РГАДА. Ф. 342. Оп.. 1. Д. 208. Л. 11–11 об. 274 Фомин Э.А. Благотворительность: дискуссионное поле и исследовательские задачи // Благотворительность в России: социальные и исторические исследования. СПб., 2001. С. 23. 272 383 «гошпитали и другия таковыя места». Затем указ 1764 г. дозволял учреждать и содержать тем, кто пожелает, «на своем коште» богадельни. Строить их следовало «по разсмотрению полиции» и принимать для призрения людей с дозволения Духовных консисторий.275 По мнению Н.В. Козловой, именно милосердие частных лиц и являлось той реальной формой призрения по отношению к престарелым, больным и увечным одиноким людям, лишенным поддержки родственников, которая носила массовый характер. Участие же общества в становлении системы государственного призрения предполагалось в виде заботы разных сословий и мирских структур о своих людях 276. Обеспечение призрения для нищих и увечных стало исключительно актуальным после проведения секуляризации монастырских имений. До второй половины XVIII в. данная проблема находилась преимущественно в ведении церкви, которая не могла справиться с данной проблемой. В наказах отмечалось, что люди, «различными болезнями одержимы на публичных площадях и больших улицах в запустительстве крайнем лежат»277. Однако этот вопрос, как показала дальнейшая практика, в большей степени волновал правительство, чем горожан. Послания значительной части воеводских канцелярий содержат предложения об устройстве богаделен и госпиталей, ибо «беспомощным подать руку помощи есть долг человечества»278. Жители Воронежа, Калуги, Москвы, Санкт-Петербурга, Серпухова, Соликамска – всего 0,235 % – высказывали в своих наказах предложения о создании в городах воспитательных и сиропитательных домов. В качестве источников их финансирования предлагалось «с извозчиков и хозяев брать по копейке с воза» (Серпухов), выделять средства из соляных доходов (Соликамск), перечислять половину собираемых магистратом различного рода штрафных денег, в том числе из штрафов за «бесчестье» (Калуга, Воронеж). Вместе с тем в ряде наказов (10 городов) купцы предлагали «престарелых, слепых, дряхлых, увечных из окладу выключить». Вряд ли стоит упрекать их в черствости или излишней жестокости. При относительно низких доходах и 275 ПСЗ-I. Т. XVI. №. 12060. П. 20. См.: Козлова Н.В. Люди дряхлые, больные, убогие в Москве XVIII века. С. 305 – 321. 277 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 217. Л. 57. 278 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 217. Л. 55, 57–57 об., 61, 65, 67. 276 384 мизерной доле прибыли (8–10 %)279 купцы стремились всемерно сократить объем податей, которые выплачивало городское население. Содержание «престарелых, слепых, дряхлых» – это тоже «тягости». Ни один город не внес предложения об использовании окладов «за престарелых и увечных» для создания и содержания сиропитательных домов. Тем самым содержание неработоспособных граждан либо должно было решаться по-старинке (за счет милостыни, содержания в немногочисленных богадельнях), либо перекладывалось на плечи государственной власти. Правительство несколько иначе подошло к данной проблеме. В ходе осуществления губернской реформы (1775 г.) учреждались Приказы общественного призрения, которым наряду с другими обязанностями вменялось и содержание социально не защищенных категорий городских жителей280. Немногочисленными были в наказах и предложения по опеке купеческих сирот и вдов (0,353 %). В обычной практике жизни посада было принято распределять купеческих детей старше 6-ти лет, оставшихся без кормильца, в другие купеческие семьи «для призрения и воспитания добраго». Это не обязательно могли быть сироты. Опека устанавливалась и над детьми, чьих отцов отправляли «на вечное жительство». Передача детей на воспитание обязательно фиксировалась в специальных «билетах». При этом за приемышей следовало выплачивать подушную подать, обучать их чтению и письму и «купеческому порядку»281. Дети до 6 лет обычно оставались с матерью. В подобных случаях основные требования по опеке сводились к назначению «душеприказчиков» или опекунов к малолетним, содержанию опекаемых «в добром призрении» и заботе об оставшемся имуществе. Однако известны случаи, когда пятилетних детей оставляли «при магистрате для письма», а восьмилетние сироты находились «на своем пропитании»282. 279 См.:Козлова Н.В. Представления о труде и богатстве в менталитете русского купечества XVIII века. С. 216. Аналогичная мера была предпринята и в отношении дворовых и крепостных крестьян: указом от 2 декабря 1782 г. дворянам было запрещено отпускать на волю престарелых и увечных. – См.: ПСЗ – 1. Т. XXI. № 15603. 281 РГАДА. Ф. 768. Оп. 1. Д. 223. Л. 1 об.–3, 7–8 об. 282 РГАДА. Ф. 768. Оп. 1. Д. 223 . Л. 7 об.–8. 280 385 Таким образом, естественное стремление оказать помощь тем, кто в ней нуждался, наталкивалось на систематическую нехватку средств, которые можно было использовать в данной сфере. Слабо отражены в наказах вопросы повседневной бытовой культуры, что вполне объяснимо, так как они не являлись «нуждами», «тягостями» и проч. Тем не менее, один вопрос в депутатских посланиях все же был затронут, он касался проблемы пьянства. Имеющаяся информация не дает оснований говорить о поголовном пристрастии купечества к алкоголю. Однако А. Обресков, российский резидент в Турции, выдвигая кандидатуру черкасского купца Еремея Пирожкова на должность торгового агента в Константинополе, счел необходимым отметить, что выдвигаемый им кандидат «трезв и поведения честнаго, к тому же порядочен и опрятен»283 (выделено авт. – Н.К.). Купцы также полагали, что достоинство должно происходить от «честнаго, трезваго, воздержнаго поведения»284. Неразвитость культурных потребностей способствовала частому посещению купцами кабаков и других питейных заведений. Это нередко приводило к пьянству и мотовству. Подобная «слабость» вызывала сожаление у родственников285. К «загульному» проведению досуга провоцировала купцов своеобразная «повседневная закрепощенность», т. е. жизнь по строгим патриархальным канонам. Кроме того, торговля спиртным была выгодна. В 1746 году появилось положение о трактирах, которые стали называться «гербергами» (от немецкого «die Herberge» – постоялый двор). В них (в зависимости от стоимости аренды) предоставлялись постели, столы с кушаньями, кофе, чай, бильярд, табак, виноградные вина и французская водка286. Такие места служили не просто местом для «приема пищи» или горячительных напитков, но и для «светского» времяпрепровождения, – задушевных бесед и игр в бильярд. 283 Цит. по: Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII в. С. 215. РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 269. Л. 65. 285 Дневник купца Балуева. С. 49. 286 В 1770 г. все герберги и трактиры были разбиты на четыре категории-номера. Заведения первого номера с оплатой акциза в 200 руб. предоставляли «стол, ночлег, продажу вейновой водки, виноградного вина, английского пива, легкого полпива, кофе, чая, шоколада, курительного табака». Вторая категория с акцизом в 150 руб. отличалась от предыдущей отсутствием ночлега. Третий номер давал ночлег и стол, продажу всех напитков, кроме водок. Четвертый номер мог продавать все напитки, но не предоставлял ночлег и стол. – См.: Курукин И.В. Повседневная жизнь русского кабака от Ивана Грозного до Бориса Ельцина. М., 2007. С. 186 284 386 Можно было просто посидеть «напиться чаю» и «покурить трубочку», которую вместе с табаком мог предоставить хозяин заведения287. В герберге могли быть бильярдный зал и буфетная комната288. Надо заметить, что власти строго следили за функционированием питейных домов. Так, в герберги не допускался «подлый люд» – крестьяне и дворовые. Нарушение подобного контракта грозило закрытием заведения. Ряд формулировок депутатских наказов позволяет предположить, что пьянство в купеческой среде не было большой редкостью. Так, жители Романова, Углича, Мологи жаловались, что крестьяне спаивают купцов, приезжающих на сельские торжки, и «по тому их слабому состоянию» берут подложные вексели за якобы купленные товары. Более того, селяне устроили из этого свой «бизнес». Полученный обманным образом вексель предприимчивые крестьяне могли затем предъявить любому постороннему купцу, заехавшему в село. Дело часто заканчивалось тем, что у «неповинных» купцов отбирали товар, а их самих содержали под караулом на господском дворе. Подобные ситуации очень красочно описывались в наказах, поэтому и появилось в посланиях избирателей требование «за чужие долги товар не забирать». Для этого матушке-императрице следовало лишь издать закон, запрещающий спаивать купцов и мошенническим путем получать от них долговые расписки289. Это предложение было в высшей степени наивным, так как никакие законы не могли остановить пристрастие к алкоголю. Между тем сами купцы в пьянстве видели реальное зло, полагая, что от него «купечество и с ним купно коммерция до основания легко может разориться»290. Привычка к регулярной выпивке могла стать поводом для высылки злостных выпивох в Сибирь на поселение вместе с семьями. Так, мирской сход Переславля-Залесского «со общего согласия» только одним решением приговорил к отправке в Нерчинск сразу 6 чел. в возрасте 39 – 45 лет. В донесении купеческого старосты Б. Темерина было отмечено, что высылали купцов за 287 См.: Кострикина О. А. Указ. соч.. С. 139.. ГАВО. Ф. 1136. Оп. 2. Д. 1304. Л. 2. 289 Сб. РИО. Т. 93. С. 394. 290 Сб. РИО. Т. 144. С. 250. 288 387 «чинимое пьянство», «непристойные поступки» и «неплатеж по купечеству денег и податей»291 (выделено авт. – Н. К.). Случалось, что подобных переселенцев, которые были «всем корпусом слабы», возвращали обратно. На каждого переселенца с общества собирались деньги: 5 руб. на ребенка, 15 руб. – на жену ссыльного и 20 – на взрослого мужчину. Жены с детьми «от посылки» старались уклониться292. Указание на задолженности по различным сборам в приговорах об отправке купцов на поселение демонстрирует откровенное стремление общества избавиться в первую очередь от неплатежеспособных членов. Нарушение общественного спокойствия, даже без драк и нанесения материального ущерба, также осуждалось. Не приветствовали купцы и появление в нетрезвом виде в общественных местах. Москвичи предлагали «бесчувственно напившихся и на улице найденных» забирать в полицию и на неделю «определять в казенную работу»293. Это предложение впоследствии нашло отражение в законодательстве Екатерины II. Тех, кто «шатался на площади» и «в пьяном образе произносил всякие непотребные бранные слова», неделю «выдерживали» в смирительном доме294. Купцов, которые «пив вино на собрание» приходили, предполагалось штрафовать для предотвращения «шумствования» на посадских сходах. Как итог этих рассуждений о вреде пьянства прозвучало заключение жителей Ряжска: «Купечество обыкновенно мир и тишину с покоем больше всего любит»295. Таким образом, в менталитете российского купечества 60-х гг. XVIII в. прослеживаются самые разнородные представления об окружающем мире. В отношении к верховной власти благополучно сочетались элементы государственной политической доктрины (патернализм) с типично буржуазным рационализмом и не вполне осознанным стремлением «подправить», усовершенствовать власть с помощью своего, купеческого представительства. В 291 РГАДА. Ф. 691. Оп. 1. Д. 1553. Л. 1–7. РГАДА. Ф. 691. Оп. 1. Д. 1557. Л. 1–11. 293 См.: Приложение II. № 168. 294 ГАВО. Ф. 17. Оп. 1. Д. 268. Л. 432, 454. 295 Сб. РИО. Т. 144. С. 250. 292 388 сословных представлениях высокогражданственные понятия «сын Отечества» и «господин купец» сочетались вероисповедании оборачивались «идололяторами», католиками, добродетели – расчетливость, с «верноподданным конкурентной армянами, борьбой татарами. умеренность, рабом». со в староверами, Типично прилежание, Различия мещанские трудолюбие – сосуществовали в единстве с «роскошами», мотовством, пьянством, а осуждение мошенничества не мешало практике двойных стандартов. Подобные логические несоответствия были вполне закономерны. К XVIII в. относится и становление российского предпринимательства, и формирование личности его участников296. Реальные условия социально-экономического и политического развития страны не позволяли воплотить в жизнь «совершенный образ», «идеальную модель» купца, черты личности которого могли быть примером для подражания. Не способствовала этой реализации и практика предпринимательской деятельности, основанная на конкуренции «выдавливании» конкурентов не всегда законными и чистоплотными методами. 296 Козлова Н.В. Представления о труде и богатстве в менталитете русского купечества XVIII века. С. 212. и 389 Глава 6. Реализация требований купечества во второй половине XVIII – первой половине XIX вв. 6.1. Законодательное оформление социального статуса купечества Предложения и «прожекты», поданные купцами в Комиссии о коммерции, а также требования городских депутатских наказов послужили основой для разработки целой серии законодательных актов конца XVIII – первой половины XIX в. Это законодательство в значительной степени изменило положение купечества в обществе, более четко определив его права и обязанности. Тем не менее, вопрос о социальном статусе купцов в указанный период, оформлении сословия был и остается спорным до настоящего времени1. При анализе стратификации общества следует обратить внимание на конституирование той или иной формы социальной структуры. Прежде всего, необходимо учесть два обстоятельства: 1) официальное признание факта наличия или отсутствия сословного деления или факта правового равенства или неравенства жителей страны 2) реальное закрепление в законодательных или подзаконных актах правового статуса людей2. Данные обстоятельства позволяют определить степень участия государства в стратификации общества. Официальная позиция государства по вопросу о правовом статусе его жителей изложена в правовых актах. * * * К середине XVIII в., как и в начале столетия, понятие «купечество» не имело четко определенных границ. «Купечеством» обозначали посадских людей 1 См.: Введение к данной работе. См.: Смирнов С.Н. Социальная стратификация и проблема правосубъективности в России в XVII – XVIII веках // Границы в пространстве прошлого: социальные, культурные, идейные аспекты: Сб. статей участников Всероссийской научной конференции молодых ученых, посвященной 35-летию Тверского гос. университета. Тверь, 23 – 26 апреля 2006 г. Тверь, 2007. С. 39. 2 390 определенной состоятельности3. Эта категория населения имела слабо выраженные черты сословного обособления. В депутатских наказах в Уложенную комиссию жители городов настаивали на более четкой законодательной дифференциации как городского населения вообще, так и купечества в частности. Шаг в этом направлении был сделан с изданием манифеста Екатерины II о высочайше дарованных различным сословиям милостях по случаю заключения мира с Турцией 17 марта 1775 г. Ст. 46 манифеста разрешала всем отпущенным помещиками на волю записываться при ревизии в купеческое «состояние» по городам (при наличии определенных средств). Ст. 47 предписывала городским жителям с капиталом менее 500 руб. «впредь не называться купцами». За ними было закреплено название «мещане». Обанкротившихся купцов также следовало вписывать в мещане, а мещан-торговцев, которые «капитал свой умножат свыше 500 руб.», вписывать в купечество. Тем самым купечество получило первую формальную границу сословного определения – степень состоятельности. Купцы разделялись на три гильдии. Отныне подушная подать с них не взималась, а вместо нее и ряда платежей вносился 1 % с объявленного «по совести» капитала4. Следовательно, для государства при определении статуса купца решающим являлся не род деятельности (определявший основную социальную функцию), а уровень состоятельности. Для купцов же это положение закона было шагом к повышению их статуса – избавление от «стыда платежа» и прозвища «мужик сорокаалтынный». В результате был вычленен второй сословный признак – способ налогообложения. Дальнейшая регламентация статуса затрагивала комплекс повинностей и была произведена указом Сената от 25 мая 1775 г. В нем подтверждалось положение об освобождении купечества от подушного оклада. Закон также устанавливал пределы купеческих гильдий в соответствии с объявленным капиталом от 500 руб. до 10 тыс. руб.5 Следующим шагом стало решение вопроса о рекрутах. Именным указом от 19 сентября 1776 г. рекрутская повинность для 3 Предпринимательство и предприниматели России от истоков до начала XX века. М., 1997. С. 38. ПСЗ-I. Т. XX. № 14275. 5 ПСЗ-I. Т. XX. № 14327. 4 391 купцов заменялась денежным взносом в сумме 360 руб. В 1783 г. сбор был увеличен до 500 руб. за рекрута6. Тем самым была ликвидирована одна из тяжелейших натуральных повинностей податного населения. Одновременно проводилась более четкая стратификация горожан, чтобы и «из самой подлости не считали, что тоже купец». В результате принятия этих законодательных актов численность купечества значительно сократилась. По данным Комиссии о коммерции и о пошлинах 60-х гг. XVIII в. на долю купцов первой-второй гильдий приходилось около 32 % их общего количества. Окончательные итоги III ревизии, по сведениям В.М. Кабузана, были подведены только в начале 80-х гг. XVIII в. К этому времени было учтено около 322 тыс. душ м. п. граждан7. Следовательно, в состав гильдейского купечества могло быть включено примерно 110 тыс. душ м. п. Исследователи полагают, что на посадах отсутствовало единообразие (до 1775 г.) оценки степени состоятельности тяглецов. Вследствие этого в состав гильдейцев не попала часть высших разрядов купечества8. Напомним, что сами купцы полагали, что среди них «достаточных» не найдется и 10 тыс.9 Разница между 10 тыс. и 110 тыс. душ м. п. существенна. В конце XVIII в. в России проживало около 72 млн. чел. Следовательно, даже в оптимальном варианте выделенная в гильдии посадская верхушка составляла всего 0,153 %. Именно эту незначительную часть населения верховная власть намеревалась превратить в свою опору в городах, предоставив серию льгот. Таким образом, в законодательных актах 70-х гг. XVIII в. были зафиксированы сразу четыре пожелания, высказанные купцами на протяжении 20-х–60-х гг. XVIII столетия: проведена стратификация посадского населения путем его разделения на купцов и мещан, купечество выведено из подушного оклада, 6 установлена четкая грань между купеческими гильдиями по ПСЗ-I. Т. XX. № 14509; Т. XXI. № 15721. См.: Кабузан В.М. Народонаселение России в XVIII – первой половине XIX в. (по материалам ревизий). М., 1963. С. 128; он же. Изменение в размещении населения России в XVIII – первой половине XIX в. М., 1971. С. 70, 94. 8 Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII веке. С. 7. 9 Сб. РИО. Т. 144. С. 244. 7 392 имущественному положению, натуральная повинность – поставка рекрутов – заменена денежным взносом. Эти мероприятия повысили статус купечества и улучшили его положение. Все категории населения, если они собирались заниматься в городе торговопромышленной деятельностью, должны были записываться в мещанство или приобретать гильдейское торговое свидетельство10. Тем самым воплотилось в законе многократно повторенное в депутатских наказах требование «купецкое право никому не продавать», «торгующих крестьян и разночинцев записывать в посад». Положение о гильдиях было дополнено отдельными пунктами Жалованной грамоты городам. Записаться в гильдию мог любой человек, объявив за собой капитал «выше 1000 рублей до 50000 рублей». При этом пол, возраст, наличие торга, промысла, ремесла значения не имели (выделено авт. – Н.К.). Следовательно, единой социальной функции – одного из признаков сословия – для гильдейцев законодатель не устанавливал. Данную стратификацию следует рассматривать как шаг на пути создания «третьего чина» Определяющим фактором являлась готовность претендента на членство в гильдии вносить в казну процентный сбор с капитала. Тем самым государство продолжало политику выделения представителей зажиточной верхушки посада и объединения их в гильдии вне зависимости от начального рода деятельности (и социального статуса). Границы гильдий в социальном плане оставались открытыми, значение имела только состоятельность. Для записи в гильдии в период с 1 по 31 декабря ежегодно следовало внести специальный платеж, равный 1 % с объявленного капитала, размер которого никем не контролировался. Лицо, вносившее данный платеж, становилось «начальником капитала». Уплата однопроцентного сбора заменяла подушный оклад и ряд платежей и податей. Члены семьи и дети записавшихся в гильдии вносились в гильдейские свидетельства и также освобождались от подушной подати. 10 ПСЗ-I. Т. XXII. № 16188. Ст. 6, 10, 11. 393 В соответствии с Жалованной грамотой городам гильдейское купечество теперь не привлекали к исполнению различных обязанностей – счетчиков по присутственным местам, ларечных, целовальников, караульщиков при продаже соли, вина или иных казенных товаров, а также заготовителей съестных припасов для царского двора (ст. 101). Таким образом, требования избирателей в Уложенную комиссию «купечество от иногородних служб освободить», «купечество в иногородние службы не избирать» были оформлены законодательно. Для каждой гильдии провозглашались особые права. В определенной степени они перекликались с проектом создания общества «настоящих купцов» и с депутатскими наказами жителей Архангельска, Опочки и др. Первогильдейцам разрешалось вести торговлю как внутри страны, так и за рубежом, иметь заводы, «фабрики» и морские суда. Купцы 1-й гильдии освобождались от телесных наказаний. Им было позволено ездить по городу в карете, запряженной парой лошадей (ст. 102–107)11. Записавшимся во вторую гильдию разрешалось производить торговлю только внутри империи по городам и ярмаркам. Они могли строить заводы, «фабрики» и речные суда. Купцы 2-й гильдии освобождались от телесного наказания и получали право ездить по городу в коляске, запряженной парой лошадей (ст. 108–113). Для купцов 3-й гильдии оставалось право заниматься только мелочными торгами по городу и уезду, развозить товар по сельским торжкам. Кроме того, они могли заводить станы, «производить рукоделия», содержать трактиры, герберги, торговые бани, постоялые дворы, строить малые речные суда. Освобождения от телесных наказаний они не получали, так же, как и права ездить по городу в карете и впрягать более одной лошади (ст. 114- 119). 11 В 70-х гг. XVIII в. в Сенате разрабатывался «План о выгодах и должностях купечества и мещанства». В соответствии с ним для первогильдейцев предусматривался целый ряд отличий внешнего порядка. При объявлении капитала в 80 тыс. руб. купец «в употреблении экипажа» уравнивался с восьмым классом Табели о рангах, а тот, кто в течение 5 лет вел заграничную торговлю не менее чем на 50 тыс. руб., получал звание «торгового гостя» и в «почестях» приравнивался к седьмому классу. – См.: Клокман Ю.Р. Социальноэкономическая история русского города (вторая половина XVIII в.). С. 111. Эти положения не вошли в окончательную редакцию закона, показавшись, вероятно, слишком радикальными 394 Таким образом, род деятельности, установленный правительством для членов гильдий, можно определить как торгово-промышленное предпринимательство. Внутренняя стратификация в гильдиях определялась законодательно размерами капитала и зависимым от него объемом различных форм торгово-предпринимательской деятельности. Практика реализации законоположений значительно отличалась от идеальной модели закона. Так, в конце XVIII в. от 25 до 65 % купеческих капиталов в городах Владимирской губернии принадлежали людям, не занимавшимся, по сути, предпринимательской деятельностью. Они жили «работою своею», занимались иконописанием, кузнечным, бондарным, плотничьим ремеслом, нанимались чернорабочими на «фабрики», осваивали «ремесло учителя детей российской грамоте»12. Это не противоречило Городовому положению, так как основным условием записи в гильдии являлось «объявление» капитала. Все остальные факторы – состояние, торг, промысел, «рукоделие» и проч.– на право вхождения в гильдии не влияли. Вместе с тем, в законе отмечалось, что в отдельных городах «капиталов в гильдиях нет» (ст. 50). Тем самым власть признавала, что городские обыватели «не дотягивают» до купеческого звания (по правительственным нормам) по степени материальной обеспеченности. На данный факт купцы обращали внимание в своих наказах в Уложенную комиссию. Некоторые законодательные установки входили в противоречие с провозглашенными Городовым положением гильдейскими правами. В частности, возможность осуществлять торги по всей стране в значительной степени ограничивалась прикреплением горожан к посадам. Со времени начала составления ревизских сказок посадским людям и разночинцам13 было предписано «пришлых» людей из купечества высылать на прежние места 12 ГАВО. Ф. 301. Оп. 5. Д. 375. Л. 1 – 64; Ф. 403. Оп. 1. Д. 108; Ф. 405. Оп. 1. Д. 52; Ф. 422. Оп. 1. Д. 18. Л. 13 об.; Ф. 400. Оп. 1. Д. 2. Л. 1 – 50; Ф. 400. Оп. 3. Д. 64. Л. 83 – 114. См. также: Киприянова Н.В. Купечекие роды г. Владимира конца XVIII – первой половины XIX в. // Материалы областной краеведческой конференции (14 апреля 2006 года). В 2-х томах. Т. 2. Владимир, 2007. С. 148 – 149. 13 ПСЗ-I. Т. VI. № 3747, 3898, 3983. 395 жительства14. С 1744 г. указом Сената переходы с посада на посад могли осуществляться в зависимости от разрешения Главного магистрата15. Порой длительная отлучка по делам или переезд в другой город могли рассматриваться как нарушение паспортного режима16. Размер объявленного капитала для записи в гильдии не оставался неизменным. За право считаться купцом государство неоднократно законодательно требовало повышения финансовой состоятельности. В результате первоначальная граница перехода в разряд купечества в 500 руб. (1775 г.) в 1807 г. выросла в 16 раз (до 8 тыс. руб.)17. Процентный сбор с капитала с 1 % в 1818 г. увеличился до 5,2 %18. Историки отмечали, что повышение ставок за право принадлежности к купеческой гильдии было единственной для правительства возможностью увеличить доходы с прямого налогообложения. Денежные сборы этим не ограничивались, так как к государственным присоединялись так называемые общественные сборы. Их размер устанавливался приговором купеческого общества19. Увеличение ставок способствовало еще большему расслоению внутри купечества. По мнению современных исследователей, купеческое звание было производным от мещанского, поскольку приобреталось при наличии капитала путем ежегодной покупки гильдейского свидетельства и утрачивалось, если его не возобновляли20. Мещанство в этой ситуации являлось некой подвижной массой, подпитывавшей нижнюю границу купеческого статуса. Новой привилегией для купечества стало учреждение звания «именитых граждан». В соответствии с Жалованной грамотой к ним относилось семь категорий лиц: 1. те, кто с «похвалою» исполнял обязанности по выборным должностям заседателей совестного суда, бургомистров, городского головы и 14 ПСЗ-I. Т. VI. № 4026; Т. VII. № 4312. ПСЗ-I. Т. XII. № 9001. 16 См.: Новицкая Т.Е. Правовое регулирование имущественных отношений в России во второй половине XVIII века. С. 163; Рындзюнский П.Г. Городское гражданство дореформенной России. С. 47. 17 Планка вступления в 3 гильдию поднялась наиболее значительно, что свидетельствовало о стремлении власти к обособлению прежде всего богатых горожан -. См.: Брянцев М.В. Правовое положение купечества в России в конце XVIII в. // Города Европейской России конца XV – первой половины XIX в. Ч. 1. – Тверь, 2002. С. 199. 18 См.: ПСЗ-I. Т. XXIX. № 22678; Т. XXXV. № 27314. 19 См.: Рындзюнский П.Г. Городское гражданство дореформенной России. С. 43. 20 Иванова Н.А., Желтова В.П. Указ соч. С. 368. 15 396 получил название «степенных»; 2. банкиры, «кои деньги переводят» и объявят капитал от 100 до 200 тыс. руб.; 3. всякого звания «капиталисты», имеющие доход 50 тыс. руб. и более; 4. «кораблехозяева», отправляющие свои суда «за море»; 5. оптовые торговцы; 6. ученые; 7. художники и композиторы. Таким образом, за исключением ученых, художников и композиторов, в категорию именитых граждан была выделена наиболее зажиточная часть купечества, та, которая занимала в системе городского управления выборные должности и по требованиям депутатских наказов должна была получить «особливое покровительство». Выделенная социальная группа еще более стратифицировала городское население, отделяя от общей массы наиболее зажиточную его часть, но признаками сословия не обладала: торговопредпринимательскую, финансовую, научную и художественную деятельность трудно объединить в рамках единой социальной функции. К тому же состоятельность художников, композиторов и ученых вряд ли была сопоставима с состоятельностью оптовых торговцев и банкиров. Основные права именитых граждан совпадали с правами купцов 1-й гильдии. Дополнительной привилегией, которой не обладала ни одна группа купечества, являлось разрешение иметь в собственности земли за пределами города – дворы и сады (ст. 67, 132). Лишь в 1801 г. право приобретения незаселенных земель за городской чертой было предоставлено всем категориям городских обывателей21. Тем самым был сделан шаг по пути ликвидации сословного характера купеческого землевладения. Указ 1798 г. только разрешал лицам купеческого состояния вновь приобретать населенные имения к «фабрикам» и заводам; теперь купцам было также дозволено приобретать любые незаселенные земли и использовать их по своему усмотрению. В требованиях депутатских наказов приобретение земли для развития предпринимательства занимало лишь 26 место22. Однако право самостоятельного распоряжения землей 21 22 ПСЗ-I. Т. XXVI. № 20075. Указ был подтвержден в 1814 г. – См.: ПСЗ-I. Т. XXXII. № 25737. См. Приложение III данной работы. 397 как средством производства способствовало формированию чувства собственника, что было важнейшим фактором становления самосознания. Тенденция выделения из массы купечества наиболее зажиточной группы населения прослеживалась и в первой половине XIX в. В этом смысле государство продолжало практику создания на посаде привилегированной верхушки. 27 марта 1800 г. указом Павла I было введено почетное звание «коммерции советник», которое уравнивалось с VIII классом статской службы23. Манифестом от 1 ноября 1810 г. для купцов-«фабрикантов», поставлявших сукно в казну, даровалось еще одно звание – «мануфактур-советника»24. Обладатели этих званий могли быть привлечены правительством к совещаниям по делам торговли и промышленности. Подобное право на участие в деятельности государственных структур можно рассматривать как отголосок требований купечества Волоколамска и Нерехты о защите купечеством своих прав через центральные учреждения25. Таким образом, в последней четверти XVIII– начале XIX в. государство посредством закона вычленило в составе городского населения социальную группу, которая обладала как минимум двумя признаками сословия – единой социальной функцией (торгово-предпринимательской) и правом объединения в рамках корпорации (гильдии). Однако объем прав членов гильдий различался не только в профессиональной сфере (по возможности осуществлять ту или иную предпринимательскую деятельность), но и затрагивал личное достоинство (сохранение телесных наказаний для купцов 3 гильдии). Значительное внимание Жалованная грамота уделяла защите личных прав купцов. Им разрешалось приобретать в собственность недвижимое имущество в пределах городской черты (ст. 4, 20). Запрещалось без решения суда разорять их имение или отбирать его, лишать купца «добраго имяни» или жизни. Таким образом, частично реализовывались требования депутатских наказов «купечество 23 ПСЗ-I. Т. XXVI. № 19347. ПСЗ-I. Т. XXXI. № 24403. 25 См.: Приложение II. №№ 1482, 1645, 2221, 2222. 24 398 под караул не брать», «у купечества имениев не конфисковывать». Как и у дворян, у купцов закон делал различие между приобретенным и наследственным имуществом. Приобретенное подлежало свободному отчуждению (продажа, дарение, завещание, передача в приданое,), а наследственным имением разрешалось распоряжаться только по закону (ст. 88). Жалованная грамота городам защищала уже принадлежащее купцам имущество, но право приобретения крепостных к заводам и фабрикам было временно восстановлено лишь в 1798 г. В указе подчеркивалось, что многие купцы-«фабриканты» покупали к заводам крестьян «под дворянскими именами»26. Однако к началу XIX в. покупка крепостных уже не имела широкого масштаба. Указом от 31 июля 1802 г. допускалось приобретение крепостных у помещиков для вновь образуемых мануфактур только из соседних местностей и без лишения крестьян земли, прежней оседлости27. Это значительно ограничивало права мануфактуристов. Кроме того, право приобретения деревень и крестьян предоставлялось владельцу мануфактуры только лично и не давало «никакого действительного дворянского достоинства». Когда в 1804 г. купцы, имевшие чины VIII класса, обратились к Александру I с прошением о пожаловании им грамот на дворянское звание, то получили отказ. По указу 18 октября 1804 г. купцы имели право сохранять за собой населенные имения на всю жизнь, но не могли передавать их потомству28. Указ от 15 марта 1807 г. разрешал покупать крестьян только вместе с семьями29. Наконец, в 1816 г. закон, разрешавший покупку крепостных не-дворянами, был окончательно отменен. Подтверждение указа относится к 1823 г. Важнейшим условием существования купечества являлась возможность накопления и функционирования капитала. Эта проблема напрямую связана с вопросом устойчивости социального положения лиц, записавшихся в гильдии. В связи с этим исключительное значение в купеческой среде приобретали семейноимущественные отношения. В соответствии с законодательством только 26 ПСЗ – I. Т. XXV. № 18442. ПСЗ – I. Т. XXVII. № 20352. 28 Желтова В.П., Иванова Н.А. Указ. соч. С. 392. 29 ПСЗ – I. Т. XXIX. № 22498. 27 399 «начальник капитала» именовался купцом, и только он имел право в полном объеме распоряжаться семейным капиталом. Всех остальных членов семьи закон сухо именовал в соответствии со степенью родства «купеческая жена (вдова)», «купеческий сын», «купеческая дочь», «купеческий внук» и т. д. Возраст купеческих сыновей и дочерей не имел значения. Они могли иметь своих детей и даже внуков, но без самостоятельного объявления капитала имели статус ниже, чем глава семьи. В депутатских наказах содержалось относительно мало требований по вопросу имущественных отношений. Лишь представители двух городов посетовали, что нет развернутых узаконений о порядке наследования в купеческомещанской среде30. Остальные предложения в основном касались выморочных имений. Предлагалось либо брать выморочные дворы в посад (0,039 %), продавать их с публичного торга (0,013 %), либо просто передавать их «с общего согласия» представителям «чужого роду» (0,013 %). В случае смерти одного из родителей право распоряжения имуществом следовало сохранить за женой «с детьми после мужа», либо за «мужем с детьми» после жены (0,105 %). Совершенно архаичным, в духе Соборного Уложения, выглядит предложение купеческим вдовам «при выходе замуж за других чинов» продать лавки, дворы и заводы «в купечество» (0,052 %)31. Это можно считать отголоском противостояния беломестцев и черной посадской общины, что свидетельствует об инертности сознания. Почти не затрагивались в купеческих депутатских наказах вопросы семьи и внутрисемейных отношений. Это вполне объяснимо, так как по замыслу императрицы население должно было представить в Уложенную комиссию свои «тягости и изнеможения». Семейные отношения под эту категорию не попадали. Факт семейственности и преемственности купеческих капиталов признается всеми исследователями. Под семейственностью в данном случае понимается участие в торгово-промышленной деятельности всей купеческой семьи и передача по наследству не только капиталов, но и самого рода деятельности (выделено авт. 30 31 Приложение II. № 191 (Москва), 2818 (Санкт-Петербург). См.: Приложение III. 400 – Н.К.). На этой основе возникали династии. Данный вопрос имеет непосредственное отношение к процессу формирования сословия. В современной исторической литературе утвердилось мнение, что купеческие династии в XVIII – первой половине XIX в. были крайне неустойчивы. Их активная жизнь в сословно-профессиональном качестве длилась не более одного-двух, реже – трех-пяти поколений32. Тем не менее, исследователи стремятся выделить наиболее стабильные региональные группы купеческих фамилий33. Связано это с тем, что именно данные – устойчивые – роды чаще всего играли наиболее значительную роль в социально - экономической жизни региона. По мнению А.И. Аксенова, фамильная преемственность купеческих родов была обусловлена как феодальными, так и капиталистическими факторами. Новые купеческие фамилии, появлявшиеся на рубеже XVIII – XIX вв., часто меняли социальный статус. Их нестабильность была обусловлена не только психологическими явлениями. Следует говорить в целом о неразвитости капиталистических отношений, несформированности рынка, что не позволяло предпринимателям прочно закрепиться в своем социальном статусе34. Еще один аспект истории становления купечества как сословия тесно связан с социальной мобильностью. Часть купечества в силу непрочного материального положения могла временно переходить в мещанство и снова возвращаться в состав гильдий. Как свидетельствуют данные обывательских и капитальных книг, колебания в количестве записавшихся в гильдии по разным городам могли составлять от 20 % до 50 % душ м. п. (30 – 50 % капиталов) ежегодно35. В первую очередь это касалось, безусловно, купцов 3-й гильдии, в составе которой часто находились люди, которые вообще не занимались торгово-предпринимательской 32 Аксенов А.И. Очерки генеалогии уездного купечества XVIII века. С. 56. Аксенов А.И. Генеалогия московского купечества XVIII в. Из истории формирования русской буржуазии. М., 1988; Бойко В.П. Томское купечество в конце XVIII – XIX вв. Из истории формирования сибирской буржуазии. Томск, 1966; Зуева А.А. Русская купеческая семья в Сибири конца XVIII – первой половины XIX в. Новосибирск, 2002; Кусова И.Г. Рязанское купечество: Очерки истории XVI - начала XX в. Рязань, 1996. 34 Аксенов А.И. Генеалогия московского купечества XVIII в. М., 1988. С. 143; он же. Очерки генеалогии уездного купечества XVIII в. М., 1993. 35 См.: ГАВО. Ф. 405. Оп. 1. Д. 119. Л. 3; Ф. 405. Оп. 1. Д. 338. Л. 2, 117; Ф. 405. Оп. 1. Д. 52: Ф. 405. Оп. 1. Д. 523; 405. Оп. 1. Д. 717; Ф. 405. Оп. 2. Д. 2. Л. 1; Ф. 402. Оп. 1. Д. 18. Л. 13 об.; Ф. 403. Оп. 1. Д. 104; Ф. 403. Оп.. 1. Д. 108; Ф. 400. Оп. 3. Д. 64. Лл. 83 –114. 33 401 деятельностью. Именно им прежде всего приходилось доказывать свое право называться купцами (и пользоваться определенными привилегиями). «Открытость» границ и наличие ряда привилегий привлекали в состав гильдий людей различных «лет, или состояния, или торга, или рукоделия» и проч. Это делало состав гильдий рыхлым, неустойчивым, приводило к социальным подвижкам как между гильдиями, так и между гильдейцами и остальными жителями города. Социальная мобильность, как изменение отдельным человеком или общественной группой своего места (статуса) в структуре общества, характерна для разных исторических периодов. Перемещение личности (или группы лиц) без изменения статуса и социальной значимости, а также перемещение в пространстве (например, из города в город), называют горизонтальной мобильностью. Передвижение личности по ступеням социальной иерархии, связанное с повышением или понижением статуса, называется вертикальной мобильностью36. Любое социальное передвижение происходит вместе с системами ценностей, норм поведения, культурных образцов, присущих данной личности. Таким образом, социальная мобильность способствует взаимовлиянию, взаимопроникновению, «перемешиванию» элементов культуры различных страт общества. Данный фактор необходимо учитывать при выяснении вопроса о складывании династий. Стабильность социального положения лиц, вписавшихся в гильдии, сохранение их статуса гильдейского купечества способствовало преемственности капиталов, становлению самосознания, определенного типа предпринимательского мышления, образа жизни, без которых невозможно формирование самого сословия37. Социальная психология и стереотипы поведения формируются в течение длительного времени. Ф. Бродель отмечал, что «ментальность – это темницы, в которых заключено время большой длительности»38. О тесной связи менталитета 36 Миронов Б.Н. Историк и социология. Л., 1984. С. 47. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи. Т. 1. С. 76. 38 Всеобщая история: дискуссии, новые подходы. Вып. I. М., 1989. С. 47. 37 402 «со временем длительной протяженности» говорил Д. Филд39. И западноевропейские герольды накануне состязаний не случайно проверяли родословные участников рыцарских турниров. На арену состязаний мог выходить только тот рыцарь, четыре поколения предков которого были свободными людьми40. Таким образом, для формирования сословного менталитета требуется определенный временной (и социальный) интервал. Следовательно, вновь записавшиеся и «фиктивные» купцы не могут являться носителями собственно купеческого образа жизни, купеческого менталитета. Однако в исследованиях, посвященных истории купеческой семьи, при анализе эволюции ее структуры и численности «принимались во внимание только семьи купцов в формальноюридическом смысле, т. е. записанных в одну из купеческих гильдий»41. Другими словами, факторы длительности состояния семьи в купечестве, ее профессиональной деятельности не учитывались. Итак, внутри купечества по особенностям социально-психологического склада следует различать как минимум две группы. Первая – группа семей, которые сохраняли свой статус на протяжении длительного времени, т.е. образовывали династии. Вторая группа – вновь «приписавшиеся». Исследования по выявлению местных купеческих династий показывают приблизительно одинаковую картину. Вне зависимости от региона (Южный Урал, Восточная и Западная Сибирь, север Европейской России, ЦентральноПромышленный район, Поволжье), вне зависимости от особенностей развития отдельных отраслей промышленности, от рыночной конъюнктуры и внешнеполитических факторов (война, таможенные тарифы) на протяжении последней четверти XVIII – первой половины XIX в. в составе гильдий удерживалось от 10 до 20 % семей, объявлявших капитал после стратификации 39 Сокращенная стенограмма Международной научной конференции «Менталитет и аграрное развитие России» // Менталитет и аграрное развитие России. М. 1996. С. 251. 40 Драчук В.С. Рассказывает геральдика. М., 1997. С. 36. 41 Гончаров Ю.М. Купеческая семья второй половины XIX - начала XX в. Москва, 1998. С. 4. 403 гильдий42. Это свидетельствовало о высокой степени социальной мобильности и слабости формирования специфического, присущего именно купечеству, менталитета. Следовательно, политика правительства, а также законодательно оформленные условия записи в купечество не позволяли сформироваться одному из основных признаков сословия – наследование социального статуса. Гильдии, учрежденные как структуры наиболее зажиточной части городского посадского населения, не являлись сословными объединениями торгово-промышленной части горожан. Относительно свободный доступ в гильдии, покупка права вхождения в них и необходимость ежегодного подтверждения своей состоятельности при постоянном повышении процентного сбора способствовали «размыванию» гильдий, ежегодному обновлению их состава. Одновременно существовало множество факторов, способствовавших выходу из них, что не позволяло сформироваться значительному по размеру устойчивому социуму. Подавляющее большинство семей выбывало из гильдий в мещане часто даже при жизни начальника капитала. Таким образом, к концу XVIII – началу XIX в. правительство удовлетворило значительную часть запросов, изложенных в депутатских наказах в Уложенную комиссию. Прежде всего, купечество было вычленено в самостоятельную социальную группу путем проведения более четкого разделения городского населения и «отсечения» от купцов торговой «мелкоты» путем записи в гильдии по имущественному принципу. Законодательные акты более определенно обозначили основные права купцов, повысили их социальный статус, что выразилось в отмене ряда повинностей, подушной подати, телесных наказаний. 42 Аксенов, А.И. Генеалогия московского купечества XVIII в. (Из истории формирования русской буржуазии). М.:, 1988:. Он же. Московские купцы – выходцы из Суздаля // Суздаль в истории России: Материалы Всероссийской научной конференции, посвященной Дню народного единства. 30-31 октября 2007 г. – Владимир, 2008;он же. Очерки генеалогии уездного купечества XVIII в. – М., 1993; Банникова Е.В. Дореформенное купечество Южного Урала: повседневная жизнь в городской среде Оренбург, 2009; Бойко, В.П. Купечество Западной Сибири в конце XVIII – XIX в.: Очерки социальной, отраслевой, бытовой и ментальной истории. Томск, 2007; Журов Ф.Г. Исторический очерк г. Шуи. Владимир, 1892; Киприянова Н.В Купеческие роды г. Владимира конца XVIII – первой половины XIX в..// Материалы областной краеведческой конференции (14 апреля 2006 г.). В 2-х т. Т. 2. Владимир, 2007; Комлева Евг. Владисл. Енисейское купечество (последняя четверть XVIII – первая половина XIX в.). М., 2006; Кусова И.Г. Рязанское купечество. Очерки истории XVI – XX вв. Рязань, 1996; Овсянкин Е.И. Архангельск купеческий. Архангельск, 2000; Судовиков, М. С. Численность и состав купечества Вятской губернии в конце XVIII - начале XX в. // Российская история. 2011. № 5. С. 112 – 120 и др. 404 Основным критерием принадлежности к сословию стала уплата процентного сбора с капитала определенной величины. В законах была закреплена и внутренняя стратификация купечества на отдельные группы со своим набором прав и привилегий. Выделенная как «купечество» законодательными актами 1775 – 1785 гг. социальная группа в значительной степени отличалась от той разнородной, аморфной массы, которая называла себя «купечеством» в период Уложенной комиссии 1767 г. В определенной степени это было другое купечество, обладавшее основными формальными признаками сословия. Вместе с тем, предпринимательского базовые, сословия принципиально вопросы – важные право для торгово- использования принудительного труда, установление монополии на торговую и промысловую деятельность – решены не были. В законодательстве были предприняты шаги по ограничению прав торговли отдельных социальных групп. Сенатский указ от 26 октября 1790 г. запрещал дворянам записываться в гильдии и пользоваться выгодами, присвоенными одним купцам43. Крестьянам, «кои торгуют в лавках», занимаются отъезжими торгами, имеют в домах кожевенные или иные промыслы, запрещалось заниматься этими видами деятельности, если они не хотели записываться в посад44. Однако данные меры не решали проблемы конкуренции. Законодательство конца XVIII – первой трети XIX в. подтверждало и дополняло ранее принятые правовые акты, многие из которых опирались на купеческие депутатские наказы. В 1800 г. появился Устав о банкротстве, разработка которого началась еще в первой половине XVIII в. в соответствии с требованиями купцов в Комиссии о коммерции, и на введении которого настаивали граждане Тулы, Зубцова, Москвы, Чернигова и других городов45. Предоставленные привилегии все более отделяли купцов от мещан. В связи с этим становился актуальным вопрос о сближении и одновременно об 43 ПСЗ-I. Т.XXIII. № 16914. ПСЗ-I. Т. XX. № 14632. 45 См.: Приложение II. №№ 81, 209, 2849, 3147, 3546, 6020. 44 405 ограничении купечества от основного привилегированного сословия – дворянства. Со времени правления Петра I монархи могли жаловать купцам чины за особые заслуги в области торговой и промышленной деятельности, а «не по порядку службы». Эта практика была подтверждена указом от 16 декабря 1790 г.46 В то же время купцам, пожалованным в «классные чины», предписывалось платить равные с остальным купечеством подати, «дабы оставшееся купечество в отправлении служб отягощений не несло»47. Право на получение потомственного дворянского звания выходцам не из дворян (в том числе и купечеству) с 1790 г. давало пожалование орденом48. Однако с 1816 г. эта норма была ограничена. Получить право на потомственное дворянство стало возможным только при награждении орденом, находясь на действительной службе49. В соответствии с этим лица купеческого звания, будучи пожалованными российскими орденами, стали признаваться личными дворянами. Эта практика продолжалась до 1832 г., когда был издан манифест об учреждении сословия почетных граждан. Отныне купцы за орденские отличия стали получать почетное потомственное гражданство50. Наиболее значительными мероприятиями первой трети XIX в. в отношении оформления российской буржуазии исследователи считают гильдейскую реформу 1824 г., разработанную при непосредственном участии министра финансов Е.Ф. Канкрина, и введение с 1832 г. звания «почетных граждан». В результате осуществления гильдейской реформы произошли изменения в процедуре налогообложения в предпринимательстве, и в значительной мере расширился круг лиц, не принадлежавших к купечеству, но получивших законное право заниматься торговлей и заводить промышленные предприятия51. Отныне предприниматели должны были покупать патенты (гильдейские свидетельства), стоимость которых зависела от принадлежности к определенной гильдии. 46 ПСЗ-I. Т.XXIII. № 16930. Ст. 6. ПСЗ-I. Т. XXIII. № 16838. 48 ПСЗ-I. Т. XXIV. № 17881. 49 ПСЗ-I. Т. XXXIII. №. 26497. 50 ПСЗ-II. Т. I. № 640; Т. VII. № 5284. § 9. 51 См.: Желтова В.П., Иванова Н. А. Указ. соч. С. 388; Рындзюнский П.Г. Гильдейская реформа Канкрина 1824 года // Исторические записки. Т. 40. / Отв. ред. Б. Д. Греков. М., 1952. С. 110 – 139; Шацилло М.К. Социальный состав буржуазии в России в конце XIX века. М., 2004. С.23 – 25. 47 406 В результате этих изменений налог из процентного сбора с объявляемых капиталов был преобразован в постоянный оклад. Это означало, что для торговопромышленных слоев города был отменен сословный принцип налогообложения. Мещане и ремесленники, выкупив патент, не становились купцами юридически, но получали звание «торгующих мещан и ремесленников». Была легализована предпринимательская деятельность крестьянства. Они при уплате налога переходили в разряд «торгующих крестьян». Кроме того, «Дополнительное постановление об устройстве гильдий и о торговле прочих состояний» от 14 ноября 1824 г. при получении гильдейского или торгового свидетельства предоставляло право открывать промышленные предприятия представителям всех сословий52. Для купечества данный шаг правительства в сторону свободы предпринимательства означал полную ликвидацию преимущественного права занятия торгово-предпринимательской деятельностью и появление новых конкурентов. Торговое и промышленное предпринимательство, определявшие источник существования, профессиональную деятельность и основную социальную функцию купцов, были окончательно «растащены» между теми, кто пожелал бы (и смог) купить соответствующее свидетельство. Это увеличивало число лиц, обслуживавших внутренний рынок, и отвечало требованиям развития экономики, но не интересам купцов. Одновременно государство, заинтересованное в развитии промышленности, в XIX в., стало рассматривать именно купечество как потенциальных промышленников. Указом от 27 июня 1823 г. предписывалось купцам-владельцам заводов и фабрик «немедленно вступать в 1-ю или 2-ю гильдию»53. Между тем, Манифест от 14 ноября 1824 г. содержал широкий перечень категорий промышленных предприятий, владельцами которых могли являться купцы 3-й гильдии54. В их числе были и наиболее популярные среди купечества поташные, кожевенные, салотопенные, мыловаренные и свечные заводы (т.е. те, которые не 52 ПСЗ-I. Т. XXXIX. № 30115. ПСЗ-I. Т. XXXVIII. № 29518. 54 ПСЗ-I. Т. XXXIX. № 30115. 53 407 требовали начальных крупных вложений). При этом, в соответствии с Манифестом, купцы 3-й гильдии не могли задействовать в своем производстве более 32 чел.55 Подготовку манифеста о почетных гражданах также связывают с именем Е.Ф. Канкрина, который в 1826 г. выступил с проектом образования высшего городского сословия, наделенного особыми правами. В историографии причины принятия манифеста объясняют обычно стремлением правительства поддержать знатное купечество и одновременно отгородить дворянство от проникновения в его ряды представителей других сословий56. В преамбуле манифеста от 10 апреля 1832 г. необходимость его издания объяснялась желанием «новыми отличиями более привязать городских обывателей к состоянию их, от процветания коего зависят и успехи торговли и промышленности»57 (выделено авт. – Н.К.). В данном контексте «привязывание к состоянию» – это не только стремление установить верхнюю сословную границу, но и намерение сохранить от размывания социальную группу, от непосредственной деятельности которой зависит успешное развитие экономики. П.Г. Рындзюнский кроме того полагал, что выделение верхушки городского гражданства означало шаг по пути ликвидации монополии дворянства на обладание гражданскими правами58. Звание почетного гражданина можно было получить по рождению (для детей личных дворян и самих почетных граждан) или по аттестату университетов и Академии художеств. Лицам купеческого звания потомственное почетное гражданство предоставлялось в случае, когда купец был пожалован в звание коммерции- или мануфактур-советника, награжден одним из орденов, а также, если купеческое семейство состояло 10 лет подряд в 1-й гильдии или 20 лет во 2-й гильдии (§ 5, 6, 9, 10). 55 Там же. См. также: Банникова, Е.В. Дореформенное купечество Южного Урала: повседневная жизнь в городской среде. Оренбург,, 2009. С. 79. 56 Желтова В.П., Иванова Н.А. Указ. соч. С. 399. 57 ПСЗ-II. Т. VII. № 5284. 58 Рындзюнский П.Г. Городское гражданство дореформенной России. С. 168. 408 Преимущества почетного гражданства состояли в освобождении от подушной подати и от рекрутской повинности, от телесных наказаний по суду в случае совершения преступления. Всеми этими правами купцы обладали и раньше. Реальное значение имело то обстоятельство, что права эти более не зависели от пребывания того или иного лица в гильдии. Это была своеобразная гарантия для купца, что он более уже не перейдет на положение мещанина и не лишится своих привилегий. (выделено авт. – Н.К.) Закрепление статуса по рождению, вне зависимости от объявленного капитала придавало почетным гражданам-купцам возможность сформироваться в сословие. Не менее важным являлось право называть себя во всех актах «почетным гражданином». К подобным внешним почестям и привилегиям купцы были неравнодушны. Таким образом, на протяжении последней четверти XVIII – первой трети XIX в. в политике правительства прослеживается тенденция, направленная на законодательное (формальное) выделение в составе городского населения особой социальной группы. Начало процесса консолидации верхушки торговых людей некоторые исследователи относят к значительно более раннему времени, к периоду существования объединений гостей и гостиной сотни. Однако эта точка зрения нуждается в корректировке. Гости и люди гостиной сотни были не только купцами (= торговцами), но и должностными лицами достаточно высокого служебного положения. Именно эта служба и их материальная состоятельность и предоставляла им значительные привилегии59. Поэтому параллель между политикой государства по консолидации верхушки посада конца XVI – XVII вв. и второй половины XVIII в. в значительной степени условна. Законодательство последней четверти XVIII – первой половины XIX в. отделило гильдейское купечество как от дворянства, так и от различных страт городского населения, сходных с ним по образу жизни и характеру деятельности. Мещане в 1775 г., с одной стороны, и почетные граждане в 1832 г. – с другой, стали барьерами социальной мобильности. Это в определенной степени 59 См.: Иванова Н.А., Желтова В.П. Указ. соч. С. 330. 409 закрепляло структуру городского общества60. В результате купцы приобрели целый ряд признаков, характеризующих сословие: возможность корпоративного объединения (гильдии), оформление специфических прав и привилегий, обеспечивавших выполнение основной социальной функции и даже передачу этих прав по наследству (частично). 6.2. Роль купечества в становлении культуры городского самоуправления Одним из ведущих факторов социально-экономического развития России XVIII в. был рост городов. Правительство не могло игнорировать этот вопрос. Для нас принципиально важно, что городская культура создает свой собственный менталитет61. Город – это «среда обитания» купечества, тот «материальный контекст эпохи», который был привычен и доступен ежедневно. Его эволюция демонстрирует происходившие в течение ХVIII – середины ХIХ вв. коренные изменения, затронувшие мировосприятие и мировоззрение, духовные потребности и культурные запросы – т. е. незаметные для стороннего наблюдателя сдвиги в наиболее консервативной области человеческого существования62. Интенсивность этих перемен и их связь с изменениями в экономической и социальной жизни в целом позволяет судить о степени преодоления устоявшихся стереотипов и формировании иного мировоззрения. Горожане видели город «изнутри», применительно к своим интересам и потребностям. Это нашло отражение в депутатских наказах в Уложенную комиссию. В них не поднимались вопросы о благоустройстве и внешнем виде города, и в этом требования наказов расходились с представлениями власти. «Тягости» купечества состояли в недостатке внутригородской и выгонной земли, 60 См.: Лавринович М.Б. Формирование городского сословия в XVIII веке: тенденции и результаты // Города Европейской России конца XV – первой половины XIX в. Ч. 1. - Тверь, 2002. С. 179. 61 Смирнов Ю.М. Город в аспекте культурологи // Столичные и периферийные города Руси и России в средние века и раннее новое время (XI – XVIII вв.): Проблемы культуры и культурного наследия. Доклады Третьей научной конференции. (Муром, 17 – 20 мая 2000 г.) / Сб. статей. – М.., 2003. – С. 342. 62 См.: Ворожбитова М.В. Светская живопись в повседневном быту московских обывателей середины XVIII в. // Города Европейской России конца XV – первой половины XIX в.: Материалы международной научной конференции 25 – 28 апреля 2002 г., Тверь – Кашин – Калязин. В 2 ч. Ч. 2. Тверь, 2002. С. 323. 410 привычке различного рода чиновников и военнослужащих занимать лучшие дома, не считаясь с их владельцами, в организации хозяйственной жизни, повышенной пожароопасности63. В то же время государство понимало растущую экономическую (прежде всего) и общественную роль города. Связь между населением и городом была двусторонней. Город во многом определял образ жизни горожан, с другой стороны, следовало сделать удобным и безопасным окружающее их пространство. По свидетельствам современников, во второй половине XVIII в. провинциальные русские города не отличались благоустройством. «Белозерск беден и на деревню похож», – писал в своем докладе Я. Сиверс64. В Уфимском наместничестве один город состоял из двух частей, лежавших друг от друга на расстоянии 9 верст. В обеих частях насчитывалось 70 дворов. «Грязь, топь, нечистоты» – слова, постоянно встречавшиеся в описании городов. Многие из них были расположены на совершенно неудобных местах, вследствие чего каждую весну часть городской территории уходила под воду. Подобная ситуация наблюдалась в Воронеже, Астрахани, Черкасах, Уфе, Ярославле65. В Муроме, по свидетельству Палласа, берег Оки так осыпался, что требовалась «отменная храбрость», чтобы жить в некоторых домах66. Иностранцы, посещавшие в это время Россию, отмечали, что между домами встречались большие пустыри, заросшие бурьяном, пустоши и прогалины, ни улиц, ни площадей различить было невозможно. Внутри города находились «луга и поля»67. У. Кокс, английский историк, побывавший в России в 1778 и 1785 гг., писал, что русские города – это «смесь деревянных зданий и церквей вперемежку с огородами и лугами»68. По мнению И. Ширле, предметами рассмотрения комиссий и законотворчества во второй половине XVIII в. являлись не только состав третьего 63 См.: Приложение III. Сиверс, Я.Е. Доклад о состоянии Новгородской губернии // Русский архив. 1892. Кн. 3. № 10. С. 187. 65 Чечулин Н.Д. Русская провинция во второй половине XVIII в. СПб., 2010. С. 70 - 73. 66 Паллас П.С. Путешествия по разным провинциям Российской империи. В 2 ч. СПб., 1773. Ч. I. С. 160; Ч. II, кн. 1. С. 4.. 67 См.: Чечулин Н.Д. Русская провинция во второй половине XVIII в. С. 71. 68 Кокс У. Россия сто лет тому назад, 1778 // Русская старина. – 1877. – Т. 18. - № 2. – С. 314. 64 411 сословия, но и способы организации города как пространства для обитания этого сословия69. При подготовке к работе Уложенной комиссии Екатерина II поставила задачу определить, «что есть город, кто в оном почитается жителем и кто составляет общество того города»70. Таким образом, для верховной власти принципиально важно было обозначить среду обитания и категорию городских жителей, которые в силу принадлежности к городу должны были платить городские налоги и нести повинности. Важнейшим показателем уровня экономического развития города становилось количество промышленных предприятий, расположенных в нем. По словам Н.А. Рожкова, для городских центров исключительно важен был «… постепенный переход от города, как исключительно торгового центра, к городу, как центру торгово-промышленному. В этом – залог дальнейшего преуспеяния городского строя, а следовательно, большего значения городской промышленности, с чем неразлучно и более широкое распространение денежнохозяйственной системы со всеми ея необходимыми последствиями в области социальных и политических отношений»71. Горожане несколько иначе подходили к данному вопросу. В депутатских наказах они почти не затрагивали социально-правовое пространство, в котором им предстояло действовать. Их в большей степени интересовали собственные права. Город и его функции как социального организма находились преимущественно вне поля их зрения72. Основным законодательным актом, определившим жизнь города и детализировавшим права и обязанности купцов, стала Грамота на права и выгоды городам Российской империи73. Статья 2 Жалованной грамоты городам устанавливала право города на земли, сады, поля, луга, «пастьбы», реки, рыбные ловли, леса, рощи, кустарники, пустые места, принадлежащие ему «по межевой инструкции или инако законно». Тем самым город был отделен территориально 69 Ширле И. Указ. соч. С. 225. ПСЗ-I. Т. XVIII. № 12949. П. 393. 71 Рожков Н.А. Город и деревня в русской истории (Краткий очерк экономической истории России). – М., 1913. – С. 94. 72 Исключение составляет записка Лоренца Штральборна. – См.: Гл. 4.2 данной работы. 73 ПСЗ-I. Т. XXII. № 16188. 70 412 от прилегающих уездных земель. Право «ненарушимо иметь» перечисленные угодья соответствовало положению о наделении земельными владениями города в записке Л. Штральборна. Вторым важнейшим положением Жалованной грамоты было выделение города в самостоятельную административную единицу путем определения городского гражданства и учреждения соответствующих управленческих структур. Ко времени издания Городового положения Екатерины II 21 апреля 1785 г. купечество уже имело свою правовую нишу в социальном пространстве города. Утвержденная грамотой структура городского населения сохранялась в своей основе на протяжении конца XVIII – начала XX вв. Законодательством устанавливались две социальные группы городских обывателей в «широком» и «узком» смысле слова, что перекликалось с предложениями Л. Штральборна.. Городскими обывателями в «широком» смысле слова, или «городскими обывателями вообще» считались все жители города, в том числе и купцы. Это положение было закреплено впоследствии и в Своде законов 1832 г. со ссылкой на 77 ст. Жалованной грамоты городам: «Городовыми обывателями считаются все те, кто в городе или старожилы, или родились, или поселились, или дома или иное строение, или место, или землю, или в гильдии или в цех записаны, или службу городскую отправляли, или в оклад записаны и по городу носят службу или тягость»74. В составе городских «обывателей вообще» в соответствии с «Наказом» Екатерины II «средний род людей» был обозначен как «городские обыватели в особенности», или городские обыватели «в тесном значении сего слова». Именно в эту категорию вошло гильдейское купечество, а также мещане, ремесленники и почетные граждане75. Таким образом, государство не ставило знака равенства между «средним родом людей» и купечеством. 74 ПСЗ-I. Т. XXII. № 16188. Ст. 55, 77; Свод законов 1832 г. Т. IX. Законы о состояниях. Ст. 240. ПСЗ-I. Т. XXII. № 16188. Ст. 52, 53, 80–91; Свод законов 1832 г. Т. IX. Ст. 241, 246. – Не считались «действительными гражданами» все те представители городских обывателей, несмотря на проживание в городе и наличие собственности, которые сохраняли свое особое «состояние» и сословные права. Сюда относились дворяне, 75 413 Гораздо более тщательно, чем в требованиях городовых наказов, в законодательстве конца XVIII – первой половины XIX в. был разработан вопрос о городском управлении. Сохранялась должность городского главы, введенная первоначально с единственной целью – «для улучшения между собою порядка» при выборах депутатов в Уложенную комиссию76. Существование данной должности подтверждалось законодательными актами 1768, 1770 и 1771 гг.77. Окончательно она была закреплена законодательным актом «Учреждения для управления губерний Всероссийския империи» 1775 г.78 Вопрос о городском самоуправлении79 на основе реформ Екатерины II также является дискуссионным. По признанию современных исследователей, пожалуй, самым большим «белым пятном» является период между введением Жалованной грамоты городам 1785 г. и Городовым положением 1870 г.80 Как полагает Б.Н. Миронов, «в самом абсолютистском государстве Европы практически все взрослое мужское население города по очереди участвовало в его управлении»81. Этот вывод Н.В. Козлова считает «крайне спорным», противоречащим тому богатейшему документальному материалу, который был накоплен историографией конца XIX – начала XX в. Для разрешения этих противоречий необходимо дальнейшее изучение реального функционирования «всех звеньев системы городского управления в России в XVIII в.»82. Важнейшей структурой городского самоуправления, введенного Жалованной грамотой городам, являлось вновь созданное «общество градское» (ст. 29). «Для совещаний по общественным делам» градское общество получало право проводить собрания (ст. 29, 171). Они могли быть или для всего общества, или отдельно по купечеству, мещанству, «цеховым», а также по частям города (ст. 123, 156, 163). В статье 72 «Грамоты на права и выгоды городам Российской духовенство, крестьяне, лица, находящиеся на постоянной военной или гражданской службе, статские и отставные воинские служители и проч. 76 ПСЗ-I. Т. XVII. № 12801. «Обряд выбора». Ст. 6, 16. 77 ПСЗ-I. Т. XVIII. № 13119; Т. XIX. № 13600, 13661. 78 ПСЗ-I. Т. XX. № 14392. Ст. 72. 79 Это право существовало и раньше, просто при Екатерине II оно стало четко регламентировано. 80 Куприянов А.И. Культура городского самоуправления русской провинции 1780 – 1860-е годы. М., 2009. С. 3. 81 Миронов Б.Н. Спорные и малоизученные вопросы истории русского позднефеодального города в современной советской историографии // Генезис развития феодализма в России. Проблемы историографии. Л., 1983. С. 169. 82 Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII веке. С. 27; см. также Приложение IV. 414 империи» собрания названы «сходом»83. Н.А. Иванова и В.П. Желтова усматривают в этом генетическую связь между традиционным посадским сходом и собранием градского общества84. Вместе с тем, отождествлять их нельзя. Вопервых, общее собрание градского общества созывалось по распоряжению губернатора или генерал-губернатора, чего не требовалось для посадских сходов, которые собирались по мере необходимости85. Во-вторых, Грамота устанавливала имущественный (капитал не менее 5 тыс. руб.) и возрастной (25 лет) цензы для того, чтобы получить право голоса в собрании (ст. 49–51). Градское общество получало право составлять «особливую казну» из добровольных взносов и расходовать ее по общему согласию86. При этом важнейшие общегородские дела не включались в круг деятельности градского общества. В соответствии с Городовым положением Екатерины II в городах было создано сразу несколько структур городского самоуправления, в которых купечество принимало участие на выборной основе87. Это городская и шестигласная думы, которые призваны были заниматься делами города. В их функции входили важнейшие вопросы – распоряжение городскими землями и городское хозяйство. Они имели свою печать и должны были собираться в доме градского общества: общая дума раз в три года, шестигласная – раз в неделю88. В ведении городских дум находились городские доходы и расходы. Доходы складывались из отчислений от таможенных и питейных сборов, налогов на торговлю и промыслы, налогов с продаж и на наследство, из доходов с отдаваемых на оброк земельных угодий, мельниц, рыбных ловель, из штрафных денег, собираемых с купцов и мещан, а также из выморочных имений (ст. 149– 83 ПСЗ-I. Т. XXII. №. 16188. Желтова В.П., Иванова Н.А. Указ. соч. С. 377. 85 ПСЗ-I. Т. XX. Т. 14816. Ст. 25. 86 ПСЗ-I. Т. XXII. № 16188. Ст. 42. 87 В данном случае рассматриваются только те органы городского управления, в деятельности которых непосредственно принимало участие купечество. Вся система органов власти в городах, как коронной, так и выборной, не является предметом рассмотрения в данном разделе. 88 ПСЗ-I. Т. XXII. № 16188. Ст. 167 – 168. 84 415 150)89. В этой части правительство также учло предложения основной массы депутатских наказов (не считая требований от территорий, на которых действовало Магдебургское право). Расходовать полученные средства думы имели право на содержание магистратов и лиц, которым было определено жалованье за несение городской службы; на содержание школ и различных заведений, подведомственных приказу общественного призрения; на строительство и ремонт городских зданий и других объектов (ст. 152). Одной из наиболее влиятельных фигур в городском самоуправлении, представлявший интересы города в целом, был городской глава. Главу избирали «через всякие три года». В обязанности городского главы входило: контроль за составлением городовой обывательской книги, в которой фиксировались права собственности горожан на недвижимое имущество; председательство в городском сиротском суде; доведение до сиротского суда информации «о вдовах и осиротевших малолетних детях всякого звания городовых жителей»90; председательство в общей градской и шестигласной думах; руководство выборами судей, заседателей, бургомистров и пр. Городской глава обязан был приводить депутатов к присяге. Как отмечал А.И. Куприянов, по «современным меркам» городской глава формально исполнял не самые значительные функции. Однако именно он был наделен представительскими правами: во время приезда почетных гостей глава подносил хлеб-соль и приветствовал их от имени города. Главы губернских городов приглашались на коронацию государей91. Возможность лично присутствовать на коронации, увидеть императора в значительной степени повышала престиж должности. Ряд вновь созданных в городе выборных должностей стали «рангованными», т. е. приравнивались к соответствующим классам (рангам) Табели о рангах. Это – глава города, бургомистры магистратов, ратманы, заседатели, судьи словесного суда и старосты. Правда, по Табели о рангах это 89 За исключением отчислений от питейных и таможенных сборов все остальные источники городских доходов были предложены в записке Л. Штральборна. – См.: Глава IV.2, Примечание 36 данной работы. 90 Учреждения для управления губерний. Ст. 294, 295, 296. С. 236-237; Жалованная грамота городам. Ст. 74. С.84 91 Куприянов А.И. Городская культура русской провинции. С. 220. 416 были лишь должности XIV – XI классов, но они придавали некое «благородство» выборным должностным лицам, что было чрезвычайно важно для купцов. В данном вопросе законодатель учел пожелания купечества в уравнивании формального статуса государственных чиновников и лиц выборного городского самоуправления на время исполнения ими должностных обязанностей. Купцы просили сделать это с целью повышения престижа магистратов и магистратских служителей. В отношении других выборных должностей административного и судебного характера способ подачи голосов в законе не оговаривался. Судиться купечество было должно в своем сословном суде. Судебные функции в отношении купечества, мещан и цеховых были возложены на губернские и городовые магистраты (ст. 45–48, 84–87)92. Это полностью отвечало требованиям депутатских наказов: «купечеству быть в ведении магистратов», «в другие команды без ведома магистрата не брать»93. Штаты магистратов – бургомистры и ратманы – комплектовались на выборной основе из состава наиболее зажиточных купцов сроком на три года. Данное положение также опиралось на наказы избирателей94. Бургомистру городового магистрата губернского города «за уряд» присуждался одиннадцатый класс 95 . Должность бургомистра была довольно хлопотной: ежедневные заседания в магистрате, ознакомление с указами и распоряжениями губернских органов – наместнического правления или губернского правления, казенной палаты; прием и запись в особый журнал различных заявлений и объяснений от купцов, мещан, мелких чиновников, иногородних купцов о просроченных векселях, мелких кражах, драках, махинациях с наследством, попытках захвата недвижимости (садов, огородов, пожен). По мере необходимости информацию передавали в другие инстанции – 92 Реально функции магистратов не ограничивались только судебными делами. Подробнее этот вопрос см. Середа Н.В. Изучение функций магистратов в отечественной историографии. К проблеме «историк и источник» // Отечественная культура и историческая наука XVIII – XX веков. Сб. статей. Брянск, 1996; Киприянова Н. В. Участие купечества в городском управлении в конце XVIII – первой половине XIX в. // Закон и право. 2010. № 9. С. 49–58. 93 См.: Приложение III. № 6. 94 См.: Приложение III. № 18. 95 ПСЗ – I. Т. XX. № 14392. Ст. 54. С. 177. 417 палаты гражданского и уголовного суда, уездные суды, полицию и т. д.96 Бургомистров избирали сразу двоих – первого и второго. Делалось это для того, чтобы в случае отсутствия одного из них по болезни или «для дел» работа магистрата не останавливалась. Ратманам (помощникам, советникам бургомистра) на время исполнения функций в выборной должности полагался двенадцатый класс. Они, как и бургомистры, должны были ежедневно (кроме праздничных дней) присутствовать в магистрате и рассматривать все повседневные дела, совместно принимая решения. Помимо участия в работе магистрата, их могли привлекать для заседаний в сиротском суде97. За «неправое решение» какого-либо дела на бургомистров и ратманов налагался штраф. Его размер зависел от величины причиненного ущерба 98. Иногда выборные должностные лица для уплаты штрафа были вынуждены продавать или закладывать свое имущество99. Впоследствии рядом указов 1796, 1801 и 1802 гг. было подтверждено, что городские обыватели в исках между собой и уголовных преступлениях судятся своим судом. Судьи первой ступени этого суда состояли из лиц, принадлежащих к городским сословиям100. Специальным законодательным актом, еще раз возвращаясь к Жалованной грамоте, дополнительно подчеркивалось, что городской обыватель не может быть лишен прав состояния, доброго имени и чести без суда101. Совершенно новым судебным органом в городе стал совестный суд. Он создавался как общесословный, поэтому среди его заседателей были по два представителя дворян, крестьян и купечества102. Образцом для него послужил английский суд лорда-канцлера, где решения выносились на основе так 96 ГАВО. Ф. 17, Оп. 1..Д..21, Лл. 7-7 об, 17, 19, 171 и др. – Подробнее см.: Киприянова Н.В. Год из жизни Владимирского городового магистрата // Материалы межрегиональной краеведческой конференции (28 апреля 2008 г.). Владимир, 2009. С. 42-46. 97 ГАВО. Ф. 399. Оп. 1. Д. 1. Л. 15. 98 ГАВО. Ф. 17. Оп. 1. Д. 21. Л. 129 об. 99 ГАВО. Ф. 17. Оп. 1. Д. 280. Л. 335 об., 460, 561; ГАВО. Ф. 400. Оп. 3. Д. 64. Л. 84. 100 ПСЗ-I. Т. XXIV. № 17702; Т. XXVI. № 20004. Ст. 7.п.3; Т. XXVII. № 20284. Ст. 1, 3. 101 ПСЗ-I. Т. XXXII. № 25349. 102 ПСЗ-I. Т. XX. № 14392. Ст. 40. 418 называемого «права справедливости», когда нормы права приходили в противоречие с нормами справедливости. Особенность совестных судов состояла в том, что в решении дела стороны полагались на совесть судьи и исходили из понятия равенства сторон, «принимая во внимание действующие законы»103. Совестному суду передавались также дела о колдовстве и суевериях. Государство обратило внимание и на социальную защиту горожан. Органами попечительства в городах для торгово-промышленного населения стали приказ общественного призрения104 и сиротский суд105. О подобных структурах купечество в наставлениях депутатам не упоминало, в данном вопросе правительство пошло дальше наказов избирателей. В 1782 г. был принят «Устав благочиния или полицейской»106, в соответствии с которым в городах вводилась «хорошая и честная полиция». В данном случае правительство не полностью учло пожелания депутатских наказов «полиции быть в ведении магистратов», «полицейскую должность исполнять купцам и разночинцам»107. Возглавлял полицию городничий или полицмейстер (в столице). Назначение производилось Сенатом обычно из числа отставных офицеровдворян108. Помимо уголовных дел и охраны порядка, полиции вменялось в обязанность контролировать противопожарную безопасность (пожарная полиция), наблюдать за соблюдением правил торговли (торговая полиция) и санитарным состоянием города (санитарная и медицинская полиция)109. В соответствии с Уставом Благочиния в ряду выборной городской администрации появилась еще одна должность – квартальный, или квартальный надзиратель. Квартал (по Уставу Благочиния) – часть города, в которую входило от 50 до 100 домов. Квартальному надзирателю предписывалось каждое утро – «в семь часов 103 Каррер д’Анкосс Э. Екатерина II. Золотой век в истории России. М., 2006. С. 214. Приказ общественного призрения помимо функций социального попечительства еще играл роль ссудного учреждения, т.к. имел право выдавать некоторые суммы в долг. Выдача денег «в рост» являлась одним из источников дохода приказа. Первоначально ссуды выдавались только дворянам. 105 Там же. Ст. 20, 30, 38. 106 ПСЗ-I. Т. XXI. № 15379. 107 См.: Приложение III. П. 20. 108 ПСЗ-I. Т. XXI. № 15379. Ст. 2 – 4, 21. 109 Устав Благочиния или полицейский//Российское законодательство. Т.5.–С. 324-387. (Далее: Устав Благочиния ). 104 419 за полночь» – информировать городские власти обо всех происшествиях в квартале за сутки. Ему полагалось хорошо знать, кто проживает в данном квартале, кто приезжает «на житье или уезжает», а также разнимать «малые ссоры и споры» и следить, чтобы все жители оставались «в законопредписанном порядке», слуги и служанки повиновались своим хозяевам. Вновь создаваемая полиция не подчинялась ни городским думам, ни магистратам, деятельность которых контролировалась купцами. «Граждане», чаще всего купцы, могли исполнять обязанности ратманов в управе благочиния и словесных судей во вновь создаваемых в каждой части города словесных судах110. На их действии специально настаивало купечество, стремясь заменить «суд по форме» ускоренным судопроизводством. Продолжали функционировать и торговые словесные суды при магистратах и ратушах111. Все выборные должности в системе самоуправления городом становились срочными, т. е. выполнялись в течение определенного ограниченного законом времени. Голосование во время выборов осуществлялось посредством баллотирования, что также предусматривалось законом: «… городской глава, бургомистры и ратманы выбираются … через всякие три года по балам; старосты же и судьи словесного суда выбираются … всякой год по балам». Аналогично избирались заседатели губернского магистрата и совестного суда112. Избрание «по баллам» было введено «Обрядом выбора» в 1766 г. Купцы просили сохранить данную процедуру, чтобы при выборах должностных лиц на посаде не возникало лишних конфликтов. Одной из обязанностей членов «общества градского» было составление городовой обывательской книги. Обывательская книга являлась основным документом, закреплявшим сословную принадлежность горожан, на ее основе передавалось «достояние от отца к сыну, внуку, правнуку и их наследию». В соответствии с законом составлять городовую обывательскую книгу требовалось каждые три года, однако указанные сроки редко выдерживались. Процесс этот 110 Там же. Ст. 2, 8. Словесные суды существовали в соответствии с указами от 26 августа 1727 г., 5 мая 1754 г. и Таможенным уставом 1 декабря 1755 г. - См.: ПСЗ-I. Т. VII. № 5145; Т. XIV. № 10222; № 10486. Гл. VIII. 111 См.: Приложение III. № 12. 112 ПСЗ-I. Т. XXII. № 16188. Ст. 31, 32. 420 был исключительно трудоемким: необходимо было обойти все дворы, записать сведения о семье (состав, возраст, род деятельности, выполняемые градские службы) и зафиксировать всю принадлежащую семье недвижимость. В Жалованной грамоте городам подчеркивалось, что «настоящим городовым обывателем» и, следовательно, членом общества градского, может быть только тот, кто «в том городе дом или иное строение, или место, или землю» имеет113. Поэтому составлению обывательских книг правительство придавало большое значение. Эта обязанность возлагалась на специальные комиссии в каждой части города в составе старост или «старшин» и двух – четырех депутатов из купечества. Комиссия, строго говоря, не являлась органом управления, но она проверяла права гражданства. Имеющиеся материалы не дают возможности определить, требовалось ли во время составления книги предъявлять документы на право владения недвижимостью. Полученная комиссией информация рассматривалась представителями от каждой части города, затем обсуждалась на собрании «общества градского». На собрании любой обыватель мог выступить в защиту своих прав114. К обывательской книге обращались, прежде всего, в тех случаях, когда требовалось установить платежеспособность горожанина или произвести опись имущества должника115. В Жалованной грамоте городам содержится образец («форма списка») для составления городовой обывательской книги. В ней выделена специальная графа – «в каких градских или иных службах был или есть» каждый городовой обыватель. Следовательно, при проведении городской реформы государство изначально предполагало массовую вовлеченность горожан, в первую очередь купечества, в решение различных городских проблем, что подтверждает точку зрения Б.Н. Миронова. Вовлеченность в участие в городском самоуправлении зависела от разных факторов. Так, с конца XVIII до середины XIX в. во Владимире в разные годы не 113 ПСЗ – I. Т. XXII. № 16188. Ст. 63. С. 81. См.: Сметанин С.И. Маклерские и обывательские книги городов как источник по социально-экономической истории России.// Археографический ежегодник за 1967г. / В.И. Шунков. М.: 1969.- С.149-177; Рабцевич В.В. Указ. соч. С. 91, 92, 137 115 ГАВО. Ф. 17. Оп.1. Д. 280. Л. 443 об.-444 об. 114 421 занимали выборных должностей от 6,5 до 34,5 % купцов, получавших свидетельство116. гильдейское Среди «не служивших» были не только представители беднейших слоев, но и купцы 2–3 гильдий, ведущие крупную торговлю и владеющие мануфактурами.117 Как правило, горожане, не участвовавшие в выборных службах, – это «приписавшиеся», «поселившиеся», «родившиеся» – то есть все те, кто стал членом градского общества в период между ревизиями. В подавляющем большинстве случаев они на момент объявления капитала еще не имели и собственного жилья. После очередной ревизии таких купцов уже привлекали к выполнению многочисленных обязанностей по городскому самоуправлению118. Если капитал для получения торгового свидетельства объявляла вдова купца, службу несли ее сыновья. По материалам городовых обывательских книг и журналов заседаний различных органов городского управления119 выявлено более двадцати должностей, на которые избирались представители купечества. Из них наиболее престижные, «возвышенные» чином «за уряд» – это городской голова, заседатели I и II департаментов губернского магистрата (впоследствии заседатели палаты уголовных дел и палаты гражданских дел), заседатели совестного суда, бургомистры и ратманы городового магистрата, судьи словесного суда, городские старосты. Не получили рангового статуса следующие должности: староста купецкий, староста мещанский (часто избирался из купцов), гласный городской или шестигласной думы, квартальный надзиратель, десятские и сотские (низшие выборные должности в полиции120), старосты и депутаты при составлении городовой обывательской книги, заседатели приказа общественного призрения, раскладчики земских повинностей, квартирмейстеры или члены квартирной 116 Все подсчеты выполнены по городовым обывательским книгам и книгам (ведомостям) объявления капиталов. См.: ГАВО. Ф. 400. Оп. 1. Д. 2, 3; Ф. 400. Оп. 2. Дд. 48, 77; Ф. 400. Оп. 3. Дд. 2, 64; Ф. 17. Оп.1. Д. 371.- См. Приложение IV. 117 ГАВО. Ф. 400. Оп. 1. Лл. 2 об.-3, 40, 45 об.-46. 118 ГАВО. Ф. 400. Оп. 3. Д. 2. Л. 122; Ф. 400. Оп. 3. Д. 64. Л. 112. 119 ГАВО. Ф. Ф. 400. Оп. 1. Д. 2, 3; Ф. 400. Оп. 2. Дд. 48, 77; Ф. 400. Оп. 3. Дд. 2, 64; Ф. 17. Оп.1. Д. 371; Ф. 403. Оп. 1. Д. 108; Ф. 405. Оп. 1. Д. 52, 717; Ф. 402. Оп. 1. Д. 18. - См. Приложение IV. 120 Их часто использовали «для посылок» в магистрате или словесном суде. – См.: РГАДА. Ф. 745. Оп. 1. Д. 302. Л. 1. 422 комиссии, ценовщики, сборщики «с купецких бань и лавок», сборщики окладных, подушных, харчевых денег (отдельно), рассыльщики, сторожи, добросовестные свидетели, смотрители за торговыми промыслами. Избирались даже специальные старосты «для наблюдательства над мясным рядом и над лавочными сидельцами чистоты»121 и «отдатчики мещан на поселение Количество выборных должностей, которые мог занимать купец в течение жизни, не регламентировалось. Известны случаи, когда за 26 лет своего пребывания в «обществе градском» купцы сменили 14 служб (от квартального надзирателя до городского главы), срок исполнения которых составлял от 1 года до 3 лет123. Оплата части выборных должностей из местного бюджета была предусмотрена законом. В Жалованной грамоте городам расписаны «законные городовые разходы», в число которых входит и «содержание магистратов и прочих людей, коим по городской службе жалованье определено»124. В «Общем своде штатов наместничеств и губерний» определены размеры жалованья: мещанским заседателям совестного суда и заседателям губернского магистрата по 200 руб. в год (для губерний первого разряда), публичному нотариусу полагалось 150 руб., столько же – бургомистрам городового магистрата губернского города, ратманам определено по 120 руб.125 Тем самым государство учло еще одно пожелание депутатских наказов – оплату деятельности в системе самоуправления, вследствие чего «тягость» (безвозмездная работа) приближалась по смыслу к государственной службе. По поводу оплаты остальных выборных купеческомещанских должностей информации нет. Кроме жалованья, за участие в деятельности выборной городской администрации предполагалось и моральное поощрение, одним из видов которого являлось награждение купцов медалями. «за долговременное служение». Медаль могла быть серебряной или золотой (в зависимости от заслуг). Носили медали на 121 РГАДА. Ф. 745. Оп. 1. Д. 104. Л. 2. ГАВО. Ф. 405. Оп. 1. Д. 52. Л. 203 об., 280. 123 ГАВО. Ф. 400. Оп. 1. Д. 2. Л. 36 об. – 37. 124 ПСЗ - I. Т. XXII. № 16188. Ст. 152. 125 ПСЗ - 1. Т. XLIV. Ч. 2. № 17494. 122 423 шее на соответствующей ленте: «аннинской» – красной одноцветной или «владимирской» – чередующиеся две черные и красная полосы. Награждение медалями могло быть неоднократным.126. Продолжительная и успешная служба, а также благотворительная деятельность купцов могли быть удостоены «монаршего благоволения» или «высочайшего рескрипта о совершенном удовольствии»127. Эта форма устного поощрения появилась в конце XVIII в. Сначала из губернии в Сенат (впоследствии – в министерство внутренних дел) отправлялся подробный рапорт о служебных заслугах или крупном пожертвовании, cделанном купцом. Затем среди прочих вопросов данная информация доводилась до сведения императора. Следовало «высочайшее» распоряжение. На имя губернатора приходило сообщение о том, что «государь император повелеть соизволил» выразить «удовольствие» или «благоволение». Полученное таким образом «благоволение» публично объявлялось (в устной форме) купцу. Несмотря на то, что в наказах в Уложенную комиссию купцы настаивали на своем присутствии в органах городского самоуправления, на практике отношение к городским выборным службам и в XVIII, и в XIX вв. было неоднозначным. Участие в самоуправлении – это не личное «дело», от которого зависит достаток в семье. Каждое учреждение имело свои обязательные «присутственные» дни и часы. В магистрате заседания должны были проводиться ежедневно, совестный суд собирался «когда дело есть», шестигласная дума заседала один раз в неделю, старостам и городскому главе каждый день приходилось решать текущие вопросы и т. д. Размер вознаграждения за службу никак не соотносился с количеством рассмотренных дел и количеством затраченного на это времени. Поэтому большого рвения на данном поприще купцы не проявляли и часто упорно уклонялись от выборов и несения служб в городских учреждениях128. 126 ГАВО. Ф.400. Оп. 1. Д. 2. Лл. 2, 3, 4, 16, 17, 22, 36, 38, 43. ГАВО. Ф.400. Оп. 1. Д. 2. Л. 14. 128 Так, в 1822 г. вязниковский купец 3-й гильдии И.Ф. Мошенский отказался занимать должность десятского, мотивировав свой поступок тем, что внес на лазарет 500 руб с условием, чтобы «три года быть свободным». – См.: ГАВО. Ф. 401. Оп. 1. Д. 106. Л. 72. 127 424 Порой при проведении выборов приходилось даже применять определенное насилие. Так, в 1787 г. суздальские купцы и мещане никак не могли договориться о выборах из своей среды сотских и десятских. Городской глава просто закрыл участников собрания на двое суток в «каморе», пока решение не было принято129. Подобные меры, естественно, не вызывали энтузиазма по несению городских служб130. Однако в этом сюжете отражается еще одна особенность купечества; настаивая на праве самоуправления, они тут же стремились переложить его на своих соседей. Чтобы обладать «активным правом избрания», претенденты на выборные должности, а также сами выборщики должны были соответствовать определенным требованиям. Как правило, в историографии вслед за И.И. Дитятиным было принято отмечать два критерия: установленное имущественное положение и возраст131. Кроме названных, существовал еще целый ряд признаков, которые также можно рассматривать в качестве цензов. Имущественный ценз на момент принятия закона совпадал с имущественным цензом купца второй гильдии. Следовательно, законодатель с самого начала предполагал, что в решении значительных для города вопросов могла участвовать только купеческая элита. Данная норма лишь подтверждала тот факт, что государство искало себе опору в городе среди наиболее зажиточной части населения. Тенденция, отмеченная горожанами при составлении депутатских наказов о значительном влиянии на посадах «первостатейных», которые первыми везде подписи ставят и могут заблокировать любое решение, была, несомненно, выгодна государству. 129 ГАВО. Ф. 1136. Оп. 1. Д. 203. Л. 3 об., 406. Это явление, несмотря на все меры правительства, сохранялось на протяжении всего XVIII в. Несомненно, определенную роль здесь сыграла и позиция дворянства, которое в силу своего «достоинства» законом освобождалось от несения городской службы и открыто презирало ее. И во второй половине XVIII в. «социальный и культурный снобизм» благородного сословия привел к тому, что в системе городского управления преобладало купечество. – См.: Дитятин И.И. Устройство и управление городов России. Т. 2. Городское самоуправление до 1870 г. – Ярославль, 1877. – С. 244, 246; Куприянов А.И. Городская культура русской провинции. С. 214. 131 См: Дитятин И.И. Екатерининская комиссия 1767 года «О сочинении проэкта нового Уложения» // Юридический вестник. 1879. № 3. С. 276. 130 425 При отсутствии необходимого количества соответствующих «капиталов» допускалось привлекать к выборам и менее зажиточных купцов. Избрание должностных лиц производилось на «мирском совете» – посадском сходе132. В числе постоянных требований для получения права избрания было гражданство. По закону лицо, не приносившее присягу, не имело права голоса133 при выборе должностных лиц. Кроме того, быть избранным на административную или судебную должность мог только член общества градского данного города, занесенный в избирательные списки. Составление подобных списков (как регистрация избирателей) с 1767 г. стало постоянной практикой 134. Это можно считать территориальным цензом. Следует добавить, что «отсутствующие из города» не имели права принимать участие в выборах135. Дееспособность в законодательных актах (как ограничительная норма) не фигурировала. Ее определяли из практики. Например, смоленские купцы жаловалось на невозможность проведения полноценных выборов из-за «малолюдства». Они полагали, что из 2028 ревизских душ следовало бы исключить «безумных 20 … слепых и престарелых 130, малолетних 150»136. Гендерное ограничение совершенно четко было обозначено в «Обряде выбора». Статья 9 правил избрания депутатов в Уложенную комиссию от городов предусматривала, что «… женщины не имеют в сем выборе участия»137. Образовательный ценз был официально зафиксирован в «Учреждениях для управления губерний». Так, судьи совестного суда должны были быть «законы знающие и учение имеющие»138. Подобное пожелание высказывалось и в депутатских наказах. Отдельно следует отметить требования к нравственному облику избирателей и кандидатов на выборные должности. В соответствии с Жалованной 132 ГАВО. Ф. 17. Оп. 3. Д. 3. Л. 7; ГАВО. Ф. 399. Оп. 1. Д. 1. Л. 1; ГАВО. Ф. 400. Оп.3. Д. 60. Л. 3. ПСЗ-I. Т. XXII. № 15961. 134 Минникес И.В. Выборы в истории Российского государства в IX – начале XIX века. СПб., 2010. С. 343. 135 ПСЗ-I. Т. XVII. № 12801. Буква Г., п. 9. 136 ПСЗ-I. Т. X. № 7166. 137 Ущемление в правах по половому признаку является типично феодальным признаком, уходящим корнями в обычное право. Однако в отличие от женщин-горожанок женщины-дворянки, владеющие деревнями, могли подать свой голос в письменном виде. – См.: ПСЗ-I. Т. XVII. № 12801. Буква В., п. 7; Буква Г., п. 9. 138 ПСЗ-I. Т. XX. № 14392. Ст. 396. 133 426 грамотой городам, если гражданин был «опорочен судом», т. е. осужден за нарушение закона, общество градское получало право исключить его из своего состава. Наличие судимости лишало человека права голоса и участия в выборах. Даже не реально принятое судебное решение, а простая огласка «явного порока», который стал известен окружающим, могла стать основанием для исключения139. Не случайно Комиссия сводов, рассматривая выделенные из наказов предложения, отдельно отметила «наказания, наносящие стыд и бесчестье»140. Требование, чтобы все члены собрания не были опорочены судом и не имели явного порока, было впоследствии закреплено в Законах о состояниях 141 . Все избранные при вступлении в должность приводились к присяге142. По наблюдениям исследователей, иногда в процессе выборов свою роль играл «ценз доверия» населения к избраннику143. Уже в Регламенте Главного магистрата 1721 г. предписывалось избирать людей не просто «пожиточных», но и «умных» (гл. 6). Тем самым предполагалось, что избранник обладает необходимым опытом, знанием, деловыми качествами, что он пригоден к выполнению определенных задач. В своих депутатских наказах в Уложенную комиссию купцы прямо отмечали, что они своему избраннику «верят», на него «уповают» и надеются, что он будет защищать интересы «всего города жителей»144. Следует отметить, что «ценз доверия» был исключительно субъективной составляющей, которая в разных ситуациях определялась поразному. Эти личностные отношения слабо отражены в источниках. Так, гороховецкий купец Н. Балуев, неоднократно избиравшийся бургомистром, отмечал, что друзья часто просили его «чего-нибудь разрешить», т. к. считали человеком «справедливым в своих предприятиях»145. Деловые качества подразумевались и при ограничении права выборов для банкротов. В соответствии с указом 1773 г. предписывалось проторговавшихся 139 ПСЗ-I. Т. XXII. № 16188. Ст. 52. РГАДА. Ф. 370. Оп. 1. Д. 54. Л. 9. 141 Свод законов. 1832. Т. IX. Законы о состояниях. Ст. 299. 142 ГАВО. Ф. 549. Оп. 1. Д. 43. Л. 10. 143 См.: Минникес И.В. Указ. соч. С. 416 – 455. 144 Сб. РИО. Т. 93. С. 424; Т. 107. С. 157. 145 Дневник купца Балуева. С. 65. 140 427 купцов и банкротов «не только не выбирать, но и к выбору не допускать». Участие в данной процедуре дозволялось только «действительно торгующим» купцам и «фабрикантам»146. Таким образом, постепенно в законе формировалась совокупность предъявляемых к выборным лицам требований, в которой отражались социальные ожидания как горожан, так и верховной власти. Высокие требования к кандидатам значительно сужали их круг. Правительство законодательно фиксировало то, что было принципиально важно для него. Определенный уровень материального благосостояния предполагал, что выборное лицо, во-первых, социально устойчиво, во-вторых, будет стремиться к стабильности, сохранению этой устойчивости. С данной точки зрения такой человек мог являться опорой власти. Возрастной ценз и образованность предполагали наличие жизненного опыта и знаний, которые требовались для принятия ответственных и нерадикальных решений. Отсутствие «явных пороков» и судимости должно было повысить «ценз доверия» избирателей и демонстрировало надежность избранного лица в глазах власти. Однако на практике выборы в городские структуры сталкивались с неожиданными сложностями. При проведении губернской реформы, затем в период реализации положений Жалованной грамоты городам Екатерина II придала значительному числу населенных пунктов (слободы, дворцовые и экономические села) статус городов. Так, при открытии Владимирской губернии 6 городов из 13 были «назначены» из бывших сельских поселений. Избирать в органы городского самоуправления было просто не из кого – состав сельского населения не предусматривал наличие купцов и мещан. Поэтому владимирский генерал-губернатор распорядился, чтобы «на первый случай за неимением купечества и мещанства» в «назначенные» города бургомистров, ратманов, словесных судей и старост избрали из представителей других городов147. В этой 146 147 ПСЗ-I. Т. XIX. № 14079. РГАДА. Ф. 691. Оп. 1. Д. 3509. Л. 1. 428 ситуации выборные лица никак не могли защищать интересы доверенных их управлению граждан. Не всегда выдерживались и цензы-требования к избираемым лицам. Известны случаи, когда кандидаты на выборные должности являлись фигурантами самых разных уголовных дел (о поджоге бани, о нанесении обиды бывшему регистратору «в натягивании на глаза шапки и в ударении по зубам» и о «похищении хомута с лошади»). Более того, даже во время судебных процессов их участники могли быть выдвинуты на выборы, а при занятии должности продолжали воровать148. Сами горожане также достаточно лояльно относились к «порочному» прошлому представителей выборной администрации. Губернский магистрат мог признать «скверную брань» и «дранье волос» в драке, а также непристойные крики на мирских сходах как «самомалейшие вины». Таких купцов можно было «почитать за ошельмованных», а так как они «состояния хорошего, включить их в общество» и разрешить исполнять обязанности ратманов149. Таким образом, «ценз доверия» и, видимо, «хорошее состояние», порой оказывались выше предписаний закона о недопустимости избрания людей с «явными пороками» и судимостью. Подводя итоги, можно отметить, что законодательные акты последней четверти XVIII в. стали основой для упорядочения деятельности выборных органов управления на местах и привлечения купеческого сословия к решению городских проблем, что позволило формировать культуру городского управления. Как следует из данных городовых обывательских книг ряда городов и материалов делопроизводства городских структур самоуправления150, наиболее престижные выборные должности в последней четверти XVIII – первой половине XIX в. занимали представители ограниченного числа купеческих фамилий151. 148 ГАВО. Ф. 1136. Оп. 1. Д. 288. Л. 4, 6, 82. ГАВО. Ф. 1136. Оп. 1. Д. 296. Л. 13–14. 150 См.: Киприянова Н.В. Участие купечества в городском управлении в конце XVIII – первой половине XIX в. (по материалам г. Владимира) // Закон и право. - 2010. - № 9. – С. 49 – 59. 151 См.; Приложение IV. В зависимости от размера города – от 7 до 50. – См.: ГАВО. Ф. 405. Оп. 1. Д. 52. Л. 186 об. – 273; Ф. 405. Оп. 1. Д. 717. Л. 3 – 86 об.; ГАВО. Ф. 399. Оп. 1. Д. 1. Л. 1 – 15; Ф. 399. Оп. 2. Д. 8. Л. 1 – 7.; ГАВО. Ф. 403. Оп. 1. . Д. 108. Л. 54 – 99 об. 149 429 П.Г. Рындзюнский предполагал, что управление городом постепенно «захватывалось» верхушкой формирующейся буржуазии. Наверное, не следует рассматривать данный вопрос столь прямолинейно. Избрание в органы самоуправления наиболее зажиточных представителей купечества было предусмотрено законодательно. «Жалованная грамота городам» совершенно определенно устанавливала приоритеты: «Кто объявит более капитал, тому дается место пред тем, кто менее объявил капитала»152. Тем самым государственная власть определила свое отношение к деньгам и их обладателям, предпочитая видеть в системе управления людей более оборотистых, инициативных и – богатых. Помимо этих официальных установок существовали множественные внутригородские отношения, вследствие чего в органы власти могли избираться не самые зажиточные, но авторитетные и уважаемые люди. Привлечению деятельности купцов должно было к не свойственной способствовать и им административной моральное поощрение, «возвышение» выборных должностей в соответствии с Табелью о рангах. С помощью подобного «возвышения» власть стремилась также преодолеть абсентеизм (уклонение избирателей от участия в выборах). Присвоение «чина» на время пребывания в должности отвечало честолюбивым запросам купечества, прозвучавшим в депутатских наказах в Уложенную комиссию153. Разрабатывая проекты реформ, Екатерина II намеревалась «ввести добрый порядок в государстве, поддерживать общество и заставлять его соблюдать законы». Выделенную на местах «элиту» власть воспитывала порой совершенно драконовскими методами. Установление жесткой материальной ответственности за халатное исполнение обязанностей на выборных должностях подталкивало горожан вручать власть тем, кто богаче. Это было своеобразной «защитной реакцией» городского общества от возможной расплаты за совершенные выборными лицами ошибки. Поэтому речь должна идти не только о захвате, но и 152 153 Жалованная грамота городам. Ст. 103, 109, 115. С. 92-94. Сб. РИО. Т. 107. С.338, 363. 430 о делегировании полномочий. Со временем стало приходить осознание того, что участие во власти может быть выгодным. Первоначальное укрепление во властных структурах экономически устойчивых фамилий стало основой для возникновения семейственности. Уступать свои позиции «чужакам» «элита» не торопилась. С другой стороны, постоянное, из поколения в поколение, привлечение представителей одних и тех же фамилий к управлению формировало иной способ мышления, заставляло купечество отступать от узкосословных интересов и мыслить более широко. Исполнение общественных служб в итоге формировало у купечества ценностные представления о законе, наделяло их опытом управленческой деятельности, подталкивало к осознанию необходимости образования154. 154 См.: Банникова Е. В. Дореформенное купечество Южного Урала: повседневная жизнь в городской среде. Оренбург, 2009. С. 146. 431 ЗАКЛЮЧЕНИЕ В результате созыва Комиссии для составления проекта нового уложения российское купечество в 1767 г. получило официальную возможность изложить верховной власти свои «тягости и изнеможения». Инициированное Екатериной II составление депутатских наказов придало деятельности Уложенной комиссии форму диалога между государством и различными группами населения. Разрешением обратиться к правительству воспользовалось примерно 60– 70 % городов. Факт представления в комиссию купеческих наказов по форме напоминает продолжение традиции подачи горожанами коллективных челобитий, которые рассматриваются как воплощение народного представительства и обеспечение связи между монархом и народом155. Наставления депутатам в полной мере выражают коллективную ментальность торгово-предпринимательского сословия, следовательно, отражают присущую ему картину мира. Отношение городского населения к данному мероприятию верховной власти было неоднозначным. Купечество не всегда осознавало смысл и назначение Уложенной комиссии, свою роль в ее деятельности, возможность влияния на разработку новых законов, в том числе по изменению своего положения. Социальный статус купечества был заложен реформами первой четверти XVIII в. Он определялся наличием сословной корпорации (гильдий), законодательно закрепленной системой налогообложения, комплексом натуральных повинностей, правом участия во вновь созданных органах городского самоуправления. Таким образом, купечество уже обладало рядом сословных признаков, однако каждый из этих признаков не был окончательно сформирован, что вызывало постоянные нарекания. Право занятия торговлей и промыслами, определявшим основную социальную функцию, находилось под постоянным «законным» и «незаконным» давлением со стороны различных слоев населения. Вследствие этого усиливалась неустойчивость купеческих капиталов. Созданные Петром I гильдии не являлись корпорациями собственно «представителей сословий», так как вобрали в себя посадское население самого разного рода деятельности, не обладавшее единой социальной функцией. Отсутствие наследования прав усиливало сословную неустойчивость и внутреннюю дифференциацию гильдий. Предоставленное правительством право на самоуправление в форме участия в деятельности ратуш и магистратов не могло быть воплощено в полном объеме: бессрочная и неоплачиваемая служба в качестве ратманов и бургомистров превращалась в «тягость», разоряла, лишала возможности заниматься своим «делом». Мизерность городского 155 См.: Куприянов А.И. Культура городского самоуправления русской провинции. С. 38. 432 бюджета и низкий статус самих магистратов не позволял им исполнять основную функцию – функцию «защищения» городского гражданства. К началу работы Уложенной комиссии негативную оценку купечества вызывали практически все предписанные элементы статуса. В депутатских наказах купцами изложена целая программа по изменению их положения в обществе. Важнейшей частью этой программы являлась защита собственного достоинства: неприкосновенность жилища и имущества в целом, неприкосновенность личности и отмена телесных наказаний, отмена подушной подати, ликвидация или урегулирование многочисленных натуральных повинностей, увеличение штрафа за «бесчестье», введение внешнего знака отличия – права на ношение шпаги. Самоидентификация купечества базировалась прежде всего на его представлениях о структуре общества. Купечество в наказах постоянно подчеркивало, что никто не должен выходить за границы своего «звания» и присваивать чужие права. Это не просто «неприлично», но и «неполезно» для общества. Только размещение всех групп общества по «своим» социальным нишам может способствовать «общенародной пользе». Основой своей социальной идентичности купцы считали принадлежащее только им «купецкое право». Этот признак являлся определяющим и при установлении внутрисословного единства («я подобен тебе»), и при дуальном противопоставлении «свой – чужой». Свою роль в развитии этой «общенародной пользы» купцы не стеснялись постоянно подчеркивать, причем совсем не бескорыстно. Деятельность «во славу любезного Отечества», для «приращения Высочайшего интереса» должна вознаграждаться. Применение математических методов анализа при обработке данных депутатских наказов позволяет сделать вывод, что основные пожелания купечества были сосредоточены в зоне их профессиональной деятельности, обеспечивавшей само существование торговопромышленного сословия. За право беспрепятственно «покупать и продавать» купцы должны были бороться. Определяющая социальная функция – монополия на торгово- предпринимательскую деятельность – была закреплена за купечеством еще в XVII в. Однако в экономических реалиях XVIII столетия в российском обществе cуществовало множество представителей самых разных социальных групп, которые самовольно присваивали, «перетягивали на себя» «купецкое право». Изложенные в депутатских наказах предложения можно условно обозначить как «обеспечение жизнедеятельности вообще» и «обеспечение условий для профессиональной деятельности». На период 60-х гг. XVIII в. преобладали требования первой группы, находившиеся в кругу повседневных, обычных забот, сопровождавших деятельность купечества. 433 Значительное место в депутатских наказах уделено требованию обеспечения материальными ресурсами домашнего хозяйства горожан (выгонные земли, сенокосные угодья, рыбные ловли, лес). Данный факт свидетельствует не только об аграрном характере экономики основной массы русских городов и недостаточной степени общественного разделения труда, но и о невысоком уровне доходов от торговли и промысловой деятельности большей части российского купечества. Об этом же говорили и сами купцы, отмечая, что даже «первостатейные» порой «и двухсот рублев не имеют». Аграрный характер экономики и наличие системы землепользования, близкой по форме к крестьянскому землевладению, способствовали сохранению в менталитете купечества элементов, присущих крестьянству: патернализм, традиционализм, неприятие радикальных изменений. Купцы воспринимали себя как единый социум, отделенный от других общественных групп. Это представление воплощалось в определенной агрессивности по отношению к другим группам населения и своеобразной профессиональной солидарности. В то же время это был достаточно разнородный социум со значительной внутренней дифференциацией. Вследствие практики записи в посад представителей различных социальных групп, преимущественно крестьянства, происходило «размывание» торгово-промышленного населения, что тормозило становление сословия. Ведущим условием для проникновения в ряды купечества стало наличие капитала, размер которого произвольно устанавливался государством. Этот факт был закреплен законодательно. Поэтому стремление к обогащению для купцов было не просто элементом менталитета, особенностью мышления. Богатство было необходимым фактором выживания, возможностью удержаться в социальных границах. Внутренняя дифференциация купечества проявлялась не только в роде занятий, степени зажиточности «первостатейных» и «малоплатежных». Основные различия состояли в осознания реалий и перспектив развития собственной профессиональной деятельности и самого купеческого сословия, перспектив экономического развития государства. Все купечество было недовольно низким социальным статусом, системой налогообложения, конкуренцией в торговле и промышленности со стороны других социальных групп, малоземельем и т. д. Однако лишь незначительная часть купцов вносила предложения, отвечавшие коренным интересам сословия. Деловая активность купцов была ориентирована не столько на перспективу развития (совершенствование форм торговли, организация доступного кредита, создание компаний для ведения зарубежной торговых операций, основание собственных представительств за границей), сколько на вытеснение конкурентов из повседневной деловой практики. Основным рычагом «выдавливания» конкурентов, по мнению купцов, должно являться государство. Подобные представления характеризуют узость кругозора, инертность, несформированность 434 понимания большинством купцов своей общественной значимости, своей роли в жизни общества. Отличия в требованиях купечества различных регионов во многом связаны с географическим фактором, величиной населенных пунктов и особенностями исторического развития.. Для гражданства малых городов с преобладанием «меньшеплатехных» особенно остро стояла проблема тяжести натуральных повинностей и выживания (сохранения своего статуса). Купечество крупных населенных пунктов, где была сосредоточена основная часть оптовиков и ведущих торговлю с другими государствами, имело более высокий уровень деловой культуры. Для них преобладающее значение имели проблемы таможенных пошлин, кредитования, невмешательства государства в процесс ценообразования – т.е. все то, что собственно и обеспечивало профессиональную деятельность купцов, а не «мелких лавочников, которые совершенно неоправданно называют себя купцами». Именно это купечество должно было составить костяк формирующейся буржуазии. Вся совокупность требований горожан по «материальной» составляющей их статуса (натуральные повинности и налоги) показывает, что основная масса купечества, которая участвовала в составлении депутатских наказов, обладала «феодальным» сознанием и в основном принимала «тяглый» (обязательный и безвозмездный) характер своих отношений с государством. Другое дело – «бесчестье». Помимо получения права на ношение шпаги, что должно повысить их «честь», купцы стремились к ужесточению законодательства по защите своих прав, своего достоинства. Требования «запретить купечеству уграживать», «купечество мужиком под штрафом не называть», «купечество во всех присутственных местах от обид должно быть защищено», «за увечье не исключая и дворян положена б рана за рану»156 свидетельствуют не просто о честолюбивых стремлениях подняться по социальной лестнице, но и не чувствовать ущемленности от общении с теми, кто по статусу «выше». Границы статуса не были одинаково неподвижны. Определяя свое место между дворянами и крестьянами, купцы стремились прежде всего отгородиться от «самой подлости», от «мужика сорокаалтынного». Верхнюю границу – в сторону дворянства – купечество предпочитало держать открытой, оставляя за собой право выйти за пределы предписанного социального положения. Перейти в разряд дворянства купцы предполагали двумя способами. Первый состоял в элементарной покупке дворянского звания за 1 тыс. руб., что характеризует способ мышления купечества. В предложенном проекте подчеркивалось, что государева казна от данного мероприятия получит большой «прибыток». Второй способ повторял идею, предложенную государством в Табели о рангах: получение дворянства было наградой за 156 См.: Приложение II №№ 623, 626, 4330, 4590, 1703, 3459, 2051, 4914, 5907. 435 добросовестную службу во благо Отечества. Вместе с тем купечество понимало, что получение дворянского статуса (через покупку или службу) еще не делает человека дворянином. «Природное» дворянство отличается от всех остальных «привычками», воспитанием. Это осознание своего отличия (культурного, ментального) от дворянства заставляло купцов подражать дворянским образцам Помимо внешних, сиюминутных, повседневных проявлений социального статуса, большое значение для укрепления положения купечества и повышения собственной значимости и в глазах общества, и в собственных представлениях, имело право доступа к деятельности органов управления, к власти. Участие в работе городовых магистратов купечество воспринимало как причастность «к делам Ея Императорского Величества» и испытывало определенную гордость по этому поводу. В данной сфере торгово-промышленное население стремилась добиться некоторой самостоятельности, права решать свои проблемы без вмешательства всевозможных «команд». Все основные вопросы городской жизни –развитие экономики, охрана порядка, противопожарная безопасность, учет населения, благоустройство, социальное попечительство, суд – должны были находиться в ведении магистрата. Создания каких-либо других органов городского самоуправления купечество не предусматривало. Магистрату следовало сдерживать нападки на купечество «снаружи», т. е. со стороны губернатора, воеводы, полицмейстера и других чиновников, а также регулировать всю жизнь купеческого мира «изнутри». Достичь этого можно было при непосредственном участии в формировании состава магистрата и в его деятельности, на чем и настаивали купцы. Нерасчлененность функций единственного, по сути, органа власти, с которым купечество намеревалось иметь дело в своей повседневной жизни, свидетельствует об определенной узости политического мышления. Анализ совокупности городских депутатских наказов позволяет сделать вывод о том, что купечество в это время было в большей степени ориентировано на прошлое, на использование уже опробованного положительного опыта во всех сферах жизни. Подобный способ жизнедеятельности свидетельствует об узости социального и правового кругозора, связанного с невысоким уровнем образования. Он опирается преимущественно на традиции, стремится найти в прошлом ту основу, которую можно использовать не только в настоящем, но и в будущем. Законодательство являлось одним из таких «факторов устойчивости». Следует обратить внимание и на отношение купечества к образованию. Степень образованности в научной литературе не рассматривается как сословный признак. Вместе с тем ни купец, ни вообще предприниматель не могут обойтись без принятия рациональных решений в своей повседневной профессиональной практике. Оптимальность этих решений зависит не только от делового «чутья», интуиции, оборотистости, т.е. личных качеств, но и от наличия 436 деловой информации и от способности анализировать ее. Следовательно, купец объективно, вследствие своей деятельности, должен быть нацелен на получение знаний, которые могут способствовать его успеху. Наставления депутатам показывают, что российское купечество в 60-х гг. XVIII столетия начинало осознавать, насколько уровень образования связан с его социальным положением. Это мнение еще не стало общим убеждением, но такая тенденция уже наметилась. Городские депутатские наказы в Уложенную комиссию, а также «прожекты» и предложения купцов, поданные в комиссии о коммерции, позволяют сделать вывод о том, что купечество не было абсолютно безгласной, инертной массой, которая покорно ожидала, когда государство закончит формировать из него сословие. На протяжении 20–60-х гг. XVIII в. купцы боролись за свои права, в первую очередь за те, которые составляли основу жизнедеятельности и частично были утрачены в силу особенностей государственной политики, направленной на защиту интересов дворянства. Не случайно в изложении требований в депутатских наказах преобладало «настойчивое пожелание»157, выражающееся следующим образом: «требуем милостивого разсмотрения», «надлежит постановить такое правило», «за нужное считаем» и проч. В законодательстве последней четверти XVIII–первой половины XIX в. было учтено подавляющее большинство предложений, внесенных в Комиссию для составления нового уложения. Данный факт позволяет утверждать, что процесс формирования сословного статуса купечества был двусторонним. Государство вместе с купечеством искало социальные границы, объем прав и привилегий, определявшие положение купечества в обществе. Следует учесть, что в этих поисках задачи государства и купечества совпадали не полностью. Забота государства – создание «третьего чина», «третьего сословия». Забота купечества – создание общества «настоящих купцов». Вследствие этого возникал определенный «зазор» во взглядах на социальный статус и перспективы развития. Верховной власти было необходимо очертить границы «среднего рода жителей», частью которого должно было стать купечество. При этом следовало избежать прямого столкновения интересов в торгово-предпринимательской и социальной сферах других групп населения – разночинцев, крестьян, дворянства. Государство намеревалось не просто выделить торговопромышленную группу горожан, а полностью стратифицировать городское общество, разделить его на отдельные социумы со всем комплексом прав и обязанностей. Разумеется, свои интересы, в том числе и фискальные, государство не забывало. Цели купечества были более локальны: обеспечить свои собственные права и защитить личные и профессиональные интересы. Поэтому рассуждения о «всенародном благе», которое непременно воспоследует, 157 См.: Рис. 1. Гистограмма частоты встречаемости признаков. П. XXIX-3. 437 если отстоять свое «купецкое право», в большинстве случаев замыкались на необходимости получить государственную поддержку и новые привилегии. Тем не менее, это был совместный поиск, а не «назначение сословия» по своей только воле или по своему произволу. Поэтому следует признать, что нет оснований противопоставлять точки зрения «сословия формирует государство», «сословия заимствованы из Европы», «сословия формируются сами, а государство лишь закрепляет этот факт в законе». В исторической действительности России XVIII – первой половины XIX в. сочетались все три процесса. Стратификация посадского населения путем разделения его на купцов и мещан и установление грани между гильдиями по имущественному положению способствовало повышению статуса купечества. Отныне слово «купец» стало синонимом слова «гильдеец» (член гильдии). Вне гильдий купечество не существовало. Однако понятие «гильдеец» не стало синонимом слова «купец». Екатерина II совершенно определенно подчеркнула, что необходимо создавать условия для развития торговли, а не торговцев. Верховная власть постоянно позволяла представителям самых разных «состояний» вторгаться в область торговопредпринимательской деятельности, что в значительной мере усиливало конкуренцию и подрывало материальное положение купцов, переводя их в разряд мещан. Требование закона постоянного подтверждения и повышения финансовой состоятельности как основного признака принадлежности к купечеству приводило к проникновению в состав гильдий лиц самых разных социальных групп. Объявив за собой капитал, эти купцы не всегда удерживались в составе гильдии, выбывая в мещанство. Исследования, проведенные по различным регионам, показывают, что ежегодное обновление состава гильдий составляло 30–50 %, а династии в 3–4 поколения образовывали лишь 10 – 20 % купцов, объявивших капитал. Поэтому законодательное отделение купечества от мелких торговцев и «самой подлости» не привело к завершению «окукливания», замыканию в сословных границах. Законом не предусматривалась реализация одного из важнейших признаков сословия – передачи прав «состояния» по наследству. Исключение составляли почетные потомственные граждане (с 1832 г.), чей статус передавался по наследству, но их удельный вес в общей массе купечества был исключительно мал. Новых требований, выходящих за рамки известного и привычного, в депутатских наказах содержится немного. Самое радикальное из них – предоставление права создания постоянного сословного представительства в центральных государственных органах на выборной основе (0,052 %), что указывает на зародышевое состояние развития политической культуры. 438 Принципиально важным является и пожелание уравнять права промышленников-купцов и промышленников-дворян путем создания равных условий в использовании на предприятиях наемных работников, предложения о создании местных банковских учреждений. Эти шаги могли способствовать не только повышению деловой культуры, но и начать процесс отмены сословных привилегий. Новым можно считать и предложение по созданию специальной школы для купеческих детей. Сословные учебные заведения в России существовали, но предложенная в депутатских наказах программа профессионального купеческого обучения выходила за круг традиционных представлений. Осознание необходимости образования для купеческих детей создавало основу для повышения общего культурного уровня. В отдельных вопросах государство вводило нормы, которые не были предусмотрены в депутатских наказах. Гораздо более развернутая система городского самоуправления, в деятельность которой активно вовлекалось купечество, способствовала расширению общественного кругозора, осознанию возможности своей деятельности «на благо Отечества». Одним из показателей изменения социального статуса купечества было введение «рангованных» должностей, соответствующих чинам Табели о рангах. В городах постепенно формировался относительно узкий круг фамилий, представители которых из поколения в поколение занимали выборные должности в городском управлении. Эти фамилии составляли местную управленческую элиту, которая осознавала важность участия во власти. Таким образом, в депутатских наказах в Уложенную комиссию российское купечество позицировало себя как социальную группу, объединенную условиями жизнедеятельности, общностью интересов и потребностей, обладающую признаками собственной культуры. Открытые сословные границы, возможность перехода из одной социальной группы в другую задерживали формирование самосознания купечества и становления сословия. Этот процесс происходил во многом не благодаря, а вопреки политике правительства. 439 Список сокращений и условных обозначений АЕ - Археографический ежегодник ВГВ - Владимирские губернские ведомости ВИ - Вопросы истории ВЭ - Вопросы экономики ГАВО - Государственный архив Владимирской области ЖМВД - Журнал Министерства внутренних дел ЖМНП - Журнал Министерства народного просвещения ПСЗ - Полное собрание законов Российской империи РГАДА - Российский государственный архив древних актов РГИА - Российский государственный исторический архив РИО - Русское историческое общество ЧОИДР - Чтения в Обществе истории и древностей российских при Московском университете 444 ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА Источники Архивные материалы: Российский государственный архив древних актов (РГАДА) 1. Ф. 10. Госархив. Разряд X. (Кабинет Екатерины II). Оп. 1. Д. 659; 669; 670; Оп. 3. Д. 70; 91; 92; 93. 2. Ф. 16. Госархив. Разряд XVI. (Внутреннее управление). Оп. 1.Д. 636; 638, ч. I. 3. Ф. 17. Госархив. Разряд XVII. (Наука, литература и искусство; коллекция). Оп. 1. Д. 70. 4. Ф. 22 (Дела судные). Оп. 1. Д. 184. 5. Ф. 248 (Сенат и сенатские учреждения). Оп. 42. Д. 3629, 3631; Оп. 43. Д. 3769; 3770; 3771; 3772; 3875; Оп. 53. Д. 304/3875; Оп. 55. Д. 4338; 4339; 4340; 4341; 4342. 6. Ф. 291 (Главный магистрат). Оп. 1, ч. IV. Д. 14541, 15127, 16227, 20097. 7. Ф. 342 (Новоуложенные комиссии). Оп. 1. Д. 96, ч. II, ч. III; Д. 97, ч.II; Д. 103; Д. 107; Д. 108; Д. 109/Iа; Д. 109/5; Д. 109/7; Д. 109, ч. IX; Д. 126, кн. 6, кн. 7; Д. 154; Д. 197, 198; Д. 205, ч. II; Д. 217; Д. 223, ч. II, ч. IV; Д. 233; Д. 246; Д. 253; Д. 259. 8. Ф. 370 (Дела, относящиеся до образования различных государственных учреждений). Оп. 1. Д. 37; 41; 44; 47; 54. 9. Ф. 397 (Комиссия о коммерции и о пошлинах). Оп. 1. Д. 8; 29; 32; 37; 269; 441; 445/1; 445/66; 451; 452; 454; 470; 481; 495. 10. Ф. 407 (Казанская губернская канцелярия). Оп. 1. Д. 839, 862. 11. Ф. 450 (Угличская провинциальная канцелярия). Оп. 3. Д. 177, 199. 12. Ф. 566 (Ряжская воеводская канцелярия). Оп. 1. Д. 1. 13. Ф. 691 (Переславль-Залесская земская изба и городовой магистрат). Оп. 1. Д. 1553; 1557; 1628; 1698; 2973; 3081; 3114; 3129; 3350; 3509. 14. Ф. 717 (Вологодский городовой магистрат). Оп. 1. Д. 827, 855. 445 15. Ф. 713 (Брянская ратуша и городовой магистрат). Оп. 1. Д.411, 431, 436, 437. 16. Ф. 723 (Гороховецкий городовой магистрат). Оп. 1. Д. 46; 55; 95. 17. Ф. 745 (Муромские земские старосты, земская изба, городовой магистрат). Оп. 1. Д. 36; 39; 59; 317; 334; 339; 346. 18. Ф. 768 (Саратовская ратуша и городовой магистрат). Оп. 1. Д. 213, 223. 19. Ф. 778 (Суздальский провинциальный магистрат). Оп. 1. Д. 291; 292; 332. 20. Ф. 1355 (Экономические примечания к Генеральному межеванию). Оп. 1. Д. 57, 74. 21. Ф. 1356 (Проектные планы городов). Оп. 1/1. Д. 246, 289, 290, 297. Российский государственный исторический архив (РГИА) 22. Ф. 469 (Придворные списки) Оп. 14. Дд. 5, 11, 21. 23. Ф. 1286 (Департамент полиции исполнительной МВД). Оп. 1.1805 г. Д. 51; Оп. 1.1806 г. Д. 149; Оп. 1.1808 г. Д. 279. 24. Ф. 1287 (Хозяйственный департамент МВД). Оп. 5. Д. 460; Оп. 6. Д. 366; 857; Оп. 8. Д. 132; 343; 611. 25. Ф. 1345 (Пятый (уголовный) департамент Сената). Оп. 98. Д. 98; Оп. 99. Д. 291; 293; 434; Оп. 102. Д. 20; 81; 135; 312; Оп. 104. Д. 370; 419. 26. Ф. 1375 (Фонды сенаторских ревизий). Оп. 1. Д. 1; 26; 27; 30; 31. Государственный архив Владимирской области (ГАВО). 27. Ф. 14 (Фонд канцелярии владимирского губернатора). Оп. 1. Д. 2647; 3841; 5301; Оп. 2. Д. 417. 28. Ф. 15 (Фонд Владимирского наместнического правления). Оп. 10. Д. 1761; Оп. 11. Д. 268; Оп. 19. Д. 728; 730; 731. 29. Ф. 17. (Фонд Владимирского городового магистрата). Оп. 1. Д. 21; 251; 268, 280; 371; 383; 539; 575; Оп. 3. Д. 3; 97. 446 30. Ф. 18. (Фонд Вязниковского городового магистрата). Оп. 1. Д. 62. 31. Ф. 22. (Фонд Муромского городового магистрата). Оп. 1. Д. 37; 49; 68; 82; 114; 134; 139; Оп. 2. Д. 1; 5; 8; 15; Оп. 3. Д. 39; 46; 58; 73; 77; 433. 32. Ф. 26 (Фонд Суздальского городового магистрата). Оп. 2. Д. 105; 106; 112; 133. 33. Ф. 28 (Фонд Юрьев-Польского городового магистрата). Оп. 3. Д. 67; 80. 34. Ф. 84 (Фонд Владимирской градской полиции). Оп. 1. Д. 4; 26. 35. Ф. 90 (Фонд Владимирского губернского комитета общества попечительного о тюрьмах). Оп. 10. Д. 139; 229; 254; 285. 36. Ф. 92 (Фонд Владимирской палаты гражданского суда). Оп. 1, т. 2. Д. 1855; 2128; 2137; 2262; Оп. 1, т. 3. Д. 3779; 3789; Оп. 2. Д. 35; 96; 103; 129; 185; 628; Оп. 6. Д. 21; 92; 122; 128; 177; 178; 215. 37. Ф. 93 (Фонд Владимирской палаты уголовного суда). Оп. 1. Д. 792; Оп. 1, т. 2. Д. 1284. 38. Ф. 121 (Фонд Владимирского совестного суда). Оп. 1. Д. 1; 6; 7; 18; 19; 21; 42; Оп. 2. Д. 5; 11; 12; 40. 39. Ф. 122 (Фонд Владимирского словесного суда). Оп. 1. Д. 1. 40. Ф. 301 (Фонд Владимирской казенной палаты). Оп. 1. Д. 38; Оп. 3. Д. 27; 231; Оп. 4. Д. 214; Оп. 5. Д. 104; 204; 231; 363; 375; 470; 614. 41. Ф. 399 (Фонд Александровской городской думы). Оп. 1. Д. 1; Оп. 2. Д. 8. 42. Ф. 400 (Фонд Владимирской городской думы). Оп. 1. Д. 1; 2; 3; 24; 64; Оп. 2. Д. 7; 8; 22; 48; 49; 77; Оп. 3. Д. 2; 3; 38; 45; 52; 60; 64. 43. Ф. 401 (Фонд Вязниковской городской думы). Оп. 1. Д. 10; 106. 44. Ф. 402 (Фонд Киржачской городской думы). Оп. 1. Д. 18. 45. Ф. 403 (Фонд Муромской городской думы). Оп. 1. Д. 108. 46. Ф. 405 (Фонд Суздальской городской думы). Оп. 1. Д. 12; 13; 18; 52; 108; 119; 323; 338; 448; 453; 522; 535; 653; Оп. 2. Д. 2; 15. 47. Ф. 406 (Фонд Юрьев-Польской городской думы). Оп. 2. Д. 8. 447 48. Ф. 417 (Фонд Владимирской губернской межевой канцелярии). Оп. 4. Д. 585. 49. 431 (Фонд Владимирского губернского статистического комитета). Оп. 1. Д. 370. 50. Ф. 494 (Фонд Владимирской городской больницы в г. Владимире). Оп. 2. Д. 10. 51. Ф. 538 (Фонд Владимирского приказа общественного призрения). Оп. 2. Д. 1; 43; 58; 141; 333; 374; 427. 52. Ф. 540 (Фонд Владимирского губернского попечительства о детских приютах Владимирской губернии). Оп. 1. Д. 31; 39; 124; 198; 269. 53. Ф. 549 (Фонд Владимирского сиротского суда). Оп. 1. Д. 25; 31; 39; 41; 43; 44; 45; 55; 58; 60; 68; 111; 117; 122; 123; 126; 204; 214; 269; 301; Оп. 2. Д. 31; 35, 39, 42, 53. 54. Ф. 550 (Фонд Вязниковского сиротского суда). Оп. 1. Д. 6; 24; 142. 55. Ф. 551 (Фонд Муромского сиротского суда ) Оп. 1. Д. 93; 217; 252; 270; 287; 295; 487; 493; 637; 639; 640; 725. 56. Ф. 556 (Фонд Владимирской духовной консистории). Оп. 1. Д. 742; 970, 1373; 1374; 1567; 1568; 1586; 1593; 1637. 57. Ф. 665 (Фонд Владимирской квартирной комиссии) Оп. 1. Д. 780; Оп. 2. Д. 4. 58. Ф. 1136 (Фонд Владимирского губернского магистрата). Оп. 1. Д. 203; 276; 288; 296; 301; Оп. 2. Д. 133; 1304. I.2. Опубликованные источники Нормативные и законодательные акты Полное собрание законов Российской империи. Изд-е 1-е с 1649 по 1825 г. В 45 т. СПб., 1830: 1. Т. II. № 1299; 2. Т. III. № 1674, 1675, 1718; 448 3. Т. VI. № 3520, 3708, 3747, 3808, 3898, 3983, 4026, 4070; 4. Т. VII. № 4312, 4344, 4624, 4674, 4759, 5142, 5145; 5. Т. VIII. №. 5287, 5302, 5794; 6. Т. IX. № 6559, 7013, 7443, 8734; 7. Т. X. № 7166; 8. Т. XI. № 8504; 9. Т. XII. № 8989, 9001, 9201, 9372; 10. Т. XIII. № 9954; 11. Т. XIV. № 10222, 10237, 10285, 10486; 12. Т. XV. № 11204, 11335, 11485; 13. Т. XVII. № 12801, 12659; 14. Т. XVIII. № 12945, 12949, 13119; 15. Т. XIX. № 13600, 13661, 14079; 16. Т. XX. № 14275, 14327, 14392, 14509, 14632, 14816; 17. Т. XXI. № 15379, 15578, 15603; 15721. 18. Т. XXII. № 15961, 16188; 19. Т. XXIII. № 16838, 16914, 16930; 20. Т. XXIV. № 17695, 17702, 17881, 18213, 18442, 18625; 21. Т. XXVI. № 19347, 19576, 20004, 20075; 22. Т. XXVII. № 20284, 20352; 23. Т. XXVIII. № 21484; 24. Т. XXIX. № 22678, 22495; 25. Т. XXXI. № 24403; 26. Т. XXXII. № 25349, 25737; 27. Т. XXXIII. № 26497, 26992; 28. Т. XXXV. № 27314; 29. Т. XXXIX. № 30115. 30. Полное собрание законов Российской империи. Изд-е 2-е с 1825 по 1881 г. В 55 т. СПб., 1881: 449 31. Т. I. № 640; 32. Т. VI. № 5284. 33. Свод законов Российской империи Повелением Государя Императора Николая Павловича составленный. В 16 т. – Т. IX. Законы о состояниях людей в государстве. СПб., 1842; Т. X. Законы гражданские. СПб, 1842. 34. Собрание законов о купцах, мещанах, посадских, цеховых. – СПб., 1823. 35. Собрание постановлений по части раскола, состоявшихся по ведомству Святейшего Синода. В 4-х кн. – Кн. 1. – СПб., 1860. Воспоминания и мемуары 36. Березин А.П. Сокращенная жизнь покойного санкт-петербургского купца первой гильдии Александра Петровича Березина, писанная по его воле незадолго до кончины// Русский архив. – СПб., 1879. – Кн. I. Вып. 2. – С. 227– 235. 37. Болотов А. Т. Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков, 1738 – 1793. В 4 т. / вступ. ст. М. Семевского. – СПб., 1870 – 1873. 38. Вигель Ф.Ф. Воспоминания. В 7 ч. – М., 1864 – 1865. 39. Винский Г.С. Мое время. Записки. – СПб., 1914. – 159 с. 40. Вишняков Н. Сведения о купеческом роде Вишняковых (1762 – 1841 гг.), собранные Н. Вишняковым. В 3-х ч. Ч. 2. – М., 1905. – 210 с. 41. Городская семья XVIII века. Семейно-правовые акты купцов и разночинцев Москвы / Составление, вводная статья и комментарии Н.В. Козловой. – М.:Изд-во Моск. ун-та, 2002. – 608 с. 42. Дневник купца Балуева // Андреев Н.И. Гороховецкая историческая хроника. Сб. краеведческих статей. Вып. 3. Владимир, 2010. – С. 44 – 77. 43. Добрынин Г.И. Истинное повествование, или Жизнь Гавриила Добрынина, (прожившего72 года 2 месяца 20 дней), им самим писанная в Могилеве и Витебске, 1752 – 1823. . Изд. 2-е. – СПб,. 1872. – 380 с. 450 44. Долгоруков И.М. Капище моего сердца, или словарь всех тех лиц, с коими я был в разных отношениях в течение моей жизни. – Ковров: изд- во«БЭСТ – В», 1997. – 576 с. 45. Долгоруков И.М. Повесть о рождении моем, происхождении и всей жизни… В 2 т. – СПб. : Наука, 2005. – Т. 1. – 816 с.; Т. 2. – 728 с. 46. Екатерина II, имп. Наказ императрицы Екатерины II, данный Комиссии о сочинении проекта нового Уложения / Под ред. Н. Д. Чечулина. СПб. : Тип. Лебедева, 1907. – 576 с. 47. Кокс У. Россия сто лет тому назад, 1778 // Русская старина. – СПб., 1877. – Т. 18. – № 2. – С. 309 – 324; Т. 19. – № 5. С. 23 – 52. 48. Кокс У. Тюрьмы и госпитали в России в XVIII в. по наблюдения Уильяма Кокса // Русская старина. – СПб., 1907. – Т.131. – № 7. – С.24–44. 49. Крестовников Н.К. Семейная хроника Крестовниковых. – М., 1903– 1904. – Т. 1 – 3. 50. Купеческие дневники и мемуары конца XVIII – первой половины XIX в. М.: РОССПЭН, 2007. – 469 с. 51. Лепехин И.И. Дневныя записки путешествия доктора и Академии наук адъюнкта Ивана Лепехина по разным провинциям Российского государства. – СПб.: Император. Акад. Наук, 1771 – 1805. – Ч. 1. – 537 с. 52. Озерецковский Н.Я. Описание Колы и Астрахани. – Спб., 1804. – 126 с. 53. Озерецковский Н.Я. Путешествие по России. 1782 – 1783. Дневник. – СПб., «Лики России» 1996. – 148 с. 54. Паллас П. С. Путешествия по разным провинциям Российской империи. В 2 ч. Ч. I, II. – СПб., 1773. 55. Русский быт по воспоминаниям современников XVIII века. – М., 1914 – 1919. – Ч. 1–2. 56. Сиверс Я.Е. Доклад о состоянии Новгородской губернии // Русский архив. – СПб., 1892. – Кн. 3. – № 10. – С. 169 – 198. 451 57. Толченов И.А. Журнал, или записка жизни и приключений Ивана Алексеевича Толченова. – М., 1974. 58. Челищев П.И. Путешествие по Северу России в 1791 г. : Дневник П.И. Челищева. – СПб., 1886. – 118 с. Материалы Екатерининской Законодательной комиссии 59. Материалы Екатерининской Законодательной комиссии. Ч. I. // Сборник Русского исторического общества (Далее: Сб. РИО). Под наблюдением Д.В. Поленова. – СПб.: Тип. Лебедева. 1869. – Т. 4. 60. Материалы Екатерининской Законодательной комиссии. Ч. II. //Сб. РИО. Предисловие Д.В. Поленова. – СПб.: Тип. Лебедева. 1871. – Т. 8. 61. Материалы Екатерининской Законодательной комиссии. Ч. III. // Сб.РИО. Предисловие Д.В. Поленова. – СПб.: Тип. Лебедева. 1875. – Т. 14. 62. Материалы Екатерининской Законодательной комиссии. Ч. IV. // Сб. РИО. Под наблюдением В.И. Сергеевича. – СПб.: Тип. Лебедева. 1881. – Т. 32. 63. Материалы Екатерининской Законодательной комиссии. Ч. V. // Сб. РИО. Под редакцией В.И. Сергеевича. – СПб.: Тип. Лебедева. 1882. – Т. 36. 64. Материалы Екатерининской Законодательной комиссии. Ч. VI. // Сб. РИО. Под наблюдением В.И. Сергеевича. – СПб.: Тип. Лебедева. 1885. – Т. 43. 65. Материалы Екатерининской Законодательной комиссии. Ч. VII. // Сб. РИО. Под наблюдением В.И. Сергеевича. – СПб.: Тип. Лебедева. 1889. – Т. 68. 66. Материалы Екатерининской Законодательной комиссии. Ч. VIII. // Сб. РИО. Под наблюдением В.И. Сергеевича. – СПб.: Тип. Лебедева. 1894. – Т. 93. 67. Материалы Екатерининской Законодательной комиссии. Ч. IX. // Сб. РИО. Под редакцией В.И. Сергеевича. – СПб.: Тип. Лебедева. 1900. – Т. 107. 68. Материалы Екатерининской Законодательной комиссии. Ч. XI. // Сб. РИО. Под наблюдением В.И. Сергеевича. – СПб.: Тип. Лебедева. 1907. – Т. 123. 69. Материалы Екатерининской Законодательной комиссии. Ч. XII. // Сб. РИО. Под наблюдением Н.Д. Чечулина. – СПб.: Тип. Лебедева. 1911. – Т. 134. 452 70. Материалы Екатерининской Законодательной комиссии. Ч. XIII. // Сб. РИО. Под наблюдением Н.Д. Чечулина. – СПб.: Тип. Лебедева. 1914. – Т. 144. 71. Материалы Екатерининской Законодательной комиссии. Ч. XIV. // Сб. РИО. Под наблюдением Н.Д. Чечулина. – Пг.: Тип. Лебедева. 1915. – Т. 147. I.3. Статистические публикации: 1. Арсеньев К. Статистические очерки России. – СПб., 1848. – 143 с. 2. Военно-статистическое обозрение Российской империи, издаваемое по высочайшему повелению при 1-м отделении департамента Генерального штаба. – СПб.: Тип. департамента Генерального штаба, 1852. – Ч. 2. – 319 с. 3. Город Муром: Статистика // Владимирские губернские ведомости (часть неоф.). – Владимир, 1848. – № 2–3. 4. Ден В.Э. Население России по пятой ревизии. Подушная подать в XVIII в. и статистика населения в конце XVIII в. Т. 1. М., 1902. – 376 с. 5. Исторический взгляд на промышленность г. Суздаля и его уезд // Владимирские губернские ведомости (часть неоф.). – Владимир, 1867. – № 15. 6. Лядов И.И. Топографическое описание Владимирской, Суздальской, Переславской-Залесской и Юрьев-Польской провинции городов в 1760 годах // Ежегодник Владимирского губернского статистического комитета. – Владимир: Тип. губерн. правления, 1880. Т. III. – С. 1–25. 7. Материалы для статистики Российской империи. Т. 1. – СПб., 1839. – 81 с; Т. 2. – СПб., 1841. – 371 с. 8. О количестве фабрик и заводов, находящихся во Владимирской губернии // Владимирские губернские ведомости (часть неоф.). – Вдадимир, 1840. – № 45, 47. 9. О состоянии народной промышленности города Вязники // Владимирские губернские ведомости (часть неоф.). – Владимир, 1838. – № 3. 10. Обозрение фабрик и заводов Владимирской губернии // Владимирские губернские ведомости (часть неоф.). – Владимир, 1848. – № 2–3. 453 11. Памятная книжка Владимирской губернии на 1862 г. – Владимир: Тип. губерн. правления, 1864. – 125 с. 12. Памятная книжка Владимирской губернии на 1864 г. – Владимир: Тип. губерн. правления, 1866. – 347 с. 13. Рашин А.Г. Население России за 100 лет (1811 – 1913 гг.). Статистические очерки. / Под ред. акад. С. Г. Струмилина. – М.: Росстатиздат, 1956. – 326 с. 14. Список фабрикантам и заводчикам Российской империи. 1832 г. – СПб., 1833. С. 80–99. 15. Статистика города Меленки // Владимирские губернские ведомости (часть неоф.). – Владимир, 1838. – № 35. 16. Статистика города Шуи // Владимирские губернские ведомости (часть неоф.). – Вдадимир, 1838. – № 31. 17. Статистическое обозрение состояния Владимирской губернии в 1817 г. // Владимирские губернские ведомости (часть неоф.). – Владимир, 1857. – № 8–18. 18. Статистическое описание города Гороховца // Владимирские губернские ведомости (часть неоф.). – Владимир, 1838. – № 20. 19. Статистическое описание города Суздаля // Владимирские губернские ведомости (часть неоф.). – Владимир, 1838. – № 43. 20. Статистическое описание города Юрьева-Польского // Владимирские губернские ведомости (часть неоф.). – Владимир, 1838. – № 44. 21. Титов А.А. Историческое описание города Мурома. – Владимир, 1900. – 176 с. 22. Титов А.А. Статистическое обозрение г. Мурома // Памятная книжка Владимирской губернии на 1900 г. – В Тип. губерн. правления, 1900. – 125 с. 23. Топографическое описание Владимирской губернии, составленное в 1784 г. с приложением одного рисунка // Изд. Владимирской Ученой архивной комиссии / под ред. Г. А. Ряжского. – Владимир, 1906. – 133 с. 454 24. Хронологическая опись дел о расколе, хранящихся в архивах губернского города Владимира. В. 2-х ч./Сост. Ф.К. Сахаров. – Ч. I. – Владимир: Тип. Владимир. губерн. правления, 1905.- 56 с. 25. Экономическое состояние городских поселений 1861–1862 года. – СПб., 1863. – 276 с. II. Литература II.1. Общая литература 1. Авдеева. В.А. Записки о старом и новом русском быте. – СПб.: Тип. Штаба военноучебных заведений, 1842. – 153 с. 2. Авдеева В.А. Полная хозяйственная книга. Ч. 1 – 4. – СПб, 1851. 3. Агеева О.Г. К вопросу о патриотическом сознании в России первой четверти XVIII в. // Мировосприятие и самосознание русского общества. Вып. 1. – М .: ИРИ РАН, 1998. – С. 37–52. 4. Аксенов А.И. Генеалогия московского купечества XVIII в. (Из истории формирования русской буржуазии). – М.: Наука, 1988. – 189 с. 5. Аксенов А.И. Московские купцы – выходцы из Суздаля // Суздаль в истории России: Материалы Всероссийской научной конференции, посвященной Дню народного единства. 30-31 октября 2007 г. – Владимир, 2008. – С. 26-33. 6. Аксенов А.И. Очерки генеалогии уездного купечества XVIII в. – М.: Наука, 1993. – 207 с. 7. Алеврас Н.Н. Челябинское купечество в первой половине XIX в. // Челябинск неизвестный: краеведческий сб. Вып. I. – Челябинск: Центр историкокультурного наследия г. Челябинска, 1996. – С. 11 – 16. 8. Александрова О.В. Купеческий портрет как пограничное явление религиозной и светской культур // Уваровские чтения-VI. Граница и пограничье в истории и культуре: Материалы научной конференции. – Муром, 16 – 18 мая 2005 г. – Муром, 2006. С. 244 – 248. 455 9. Алешина Т.С. Городская одежда средних классов в России // «Для памяти потомству своему…». Народный бытовой портрет в России. – М.: Галактика Арт, 1993. – С. 46–53. a. Амбарцумян К.Р. Современная отечественная историография о положении женщины в городской семье // Уваровские чтения-VII: семья в традиционной культуре в современном мире: материалы всероссийской научной конференции. Муром. 29 апреля – 1 мая 2008 г. – Владимир: Транзит ИКС. 2011. – С. 174 – 176. 10. Ананьич Б.В. Банкирские дома в России. 1860 – 1914 г. Очерки истории частного предпринимательства. – Л.: Наука, 1991. – 196 с. 11. Ананян Ж.А. Армянское купечество в России (1660 – 1830) // Купечество в России. XV – середина XIX в. – М.: ИРИ РАН, 1997. – С. 232 – 251. 12. Андюсев Б.Е. Опыт реконструкции особенностей менталитета старожилов Сибири // Культурное наследие Азиатской России. Материалы 1 Сибиро-Уральского исторического конгресса (25–27 нояб. 1997 г., г. Тобольск). Тобольск, 1997. С. 85 – 87; 13. Анкос, Элен Каррер, д. Екатерина II. Золотой век в истории России / Пер. с фр. – М.: РОССПЭН, 2006. – 448 с. 14. Анохина Л.А., Шмелева М.Н. Быт городского населения средней полосы РСФСР в прошлом и настоящем: на примерах городов Калуга, Елец, Ефремов. – М.: Наука, 1977. – 359 с. 15. Анциферов Н.П. Пути изучения города как социального организма. – Л.: Книгоизд-во «Сеятель» Е.В. Высоцкого, 1925-1926. – 148 с. 16. Аронов А.А. Золотой век русского меценатства. – М.: Изд-во МГУК, 1995. –112 с. 17. Арсентьев Н.М., Кузьмина С.В. Влияние предпринимательской инициативы на развитие металлургической промышленности России в XVIII – первой половине XIX в. // Индустриальное наследие: Материалы международной научной конференции. – Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2005. – С. 177 – 185. 456 18. Артамонова Л.М. Общество, власть и просвещение в русской провинции XVIII – начала XIX вв. (юго-восточные губернии Европейской России). – Самара: Изд. Самарского научного центра РАН, 2001. – 392 с. 19. Афонасенко И.М., Ломако, Е.Л. Русский провинциальный город екатерининской эпохи: Коломна во второй половине XVIII века. – М.: ВЕК, 2010. – 375 с 20. Ахиезер А.С. Социокультурный механизм переходных процессов // Цивилизации. Вып. 8.: Социокультурные процессы в переходные и кризисные эпохи / отв. ред. А. О. Чубарьян. – М.: Наука, 2008. – С. 33 – 56. 21. Ахиезер, А. История России: конец или новое начало?/ А. Ахиезер, И. Клямкин, И. Яковенко. – М.: Новое изд-во, 2005 – [Электронный ресурс]. URL: http:// ist.p16g48.firstvds.ru/ahcontent.html. 22. Ахиезер А. С. Россия: критика исторического опыта. Социокультурная динамика России: От прошлого к будущему. – Новосибирск: Сибирский хронограф, 1991. – 801 с. 23. Бабнева М.И. Социальные нормы как объект психологического исследования // Методологические проблемы социальной психологии. – М.: Наука, 1975. – С. 221–240. 24. Багалей Д. К истории Екатерининской комиссии для составления проэкта нового Уложения. – [Б.и., б.м.]. – 30 с. 25. Багалей Д.И. Магдебургское право в городах Левобережной Малороссии ./ Д.И. Багалей // ЖМНП. Ч. CCLXXX. – СПб., 1892. 26. Багалей Д.И. Генеральная опись Малороссии// Киевская старина. № 11. – Киев, 1883. 27. Базилевич К.В. Крупное торговое предприятие в Московском государстве в первой половине XVI в. - М., Соцэкгиз, 1933. – 219 с. 28. Балина Л.Ф. Методология исследования социокультурного пространства Тюменского региона // Социокультурная динамика и экономическое 457 развитие Тюменского региона XX в. – Тобольск: Изд-во ТГПИ им. Д. И. Менделеева, 2004. – 186 с. 29. Балицкий Г.В. Купечество // Москва в ее прошлом и настоящем. – М., 1911. –Вып. 10. – С. 83 – 97. 30. Балицкий Г.В. Фабричное законодательство в России. –М., 1906.–247 с. 31. Банникова Е.В. Дореформенное купечество Южного Урала: повседневная жизнь в городской среде – Оренбург, Изд-во Оренбургского ГПУ, 2009. – 238 с. 32. Банникова Е. В. Источники формирования оренбургского купечества // Вестник Оренбургского пед. ун-та. – 2000. - № 2. – С. 26 – 30. 33. Банникова Е.К. Повседневная жизнь провинциального купечества (на материалах губерний Урала дореформенного периода). – СПб.: Полторак, 2014. – 440 с. 34. Барашев, М.А. Быт и повседневная жизнь русского купечества (конец XVII – начало XX в.) // История российского предпринимательства: монография / под ред. Гуляевой В. В. – Владимир: ВлГУ, 2001. – С. 238–283. 35. Барышников М. Н. История делового мира России. – М.: Аспект-пресс, 1994. – 224 с. 36. Барышников М. Н. Деловой мир России: историко-биогр. справочник. – СПБ.: Искусство, LOGOS, 1998. – 446 с. 37. Бахрушин С.В. Торги новгородцев Кошкиных: Промышленные предприятия русской торговых людей в XVI в. // Бахрушин С. В. Научные труды. 3 т. / Ред. коллегия А. А. Зимин и др. Т. 2.- М.: АН СССР, 1954.–380 с. 38. Беловинский Л.В. Культура русской повседневности: Учебное пособие. – М.: Высшая школа, 2009. – 767 с. 39. Белова А.В. «Четыре возраста женщины». Повседневная жизнь русской провинциальной дворянки XVIII - середина XIX в. – СПб.: Алетейя, 2010. – 480 с. 40. Белогорская Р.М., Ефимова Л.В. Одежда // Очерки русской культуры XVIII в. В 4 т. Ч. 4. – М.: Изд-во МГУ, 1988. – 361 с 458 41. Белявский М.Т. Школа и образование // Очерки русской культуры XVIII в. В 4 т. Ч. 2. / Гл. ред. Б. А. Рыбаков. – М.: Изд-во МГУ, 1987. – 406 с. 42. Белявский М.Т. Сословия и сословный строй // Очерки русской культуры XVIIIв. Ч. 2. М.: Изд.во МГУ, 1987. – С. 21 – 43. 43. Белявский М.Т. Крестьянский вопрос в России накануне восстания Е.И. Пугачева (формирование антикрепостнической мысли). – М.: Изд-во Московского университета, 1965. – 382 с. 44. Белявский М.Т. Однодворцы Черноземья (по их наказам в Уложенную комиссию 1767 – 1768 гг.) – М.: Изд-во Московского ун-та, 1984. – 271 с. 45. Белявский И.Г., Шкуратов, В.А. Проблемы исторической психологии. – Ростов-на-Дону: Изд. Ростовского университета, 1982. – 224 с. 46. Бензин В.М. Церковно-приходская благотворительность на Руси. СПб., 1907. – 132 с. 47. Берлин П.А. Русская буржуазия в старое и новое время. – М.: Книга, 1922. – 308 с. 48. Беспленок Е.Д. Купечество в условиях западнорусского города в XVII – XVIII веках // Столичные и периферийные города Руси и России в средние века и раннее новое время (XI – XVIII вв.). Материалы Второй научной конференции. (Москва, 7- 8 декабря 1999 г.). – М.: ИРИ РАН, 2001. – С. 97 – 10.1 49. Беспалов, Ю.М. Ценностные ориентации в культуре западносибирского предпринимательства во второй половине XIX - начале XX вв. – Тюмень: ТГУ, 1998. – 218 с. 50. Благовещенский И.А. Мануфактур-советник московский купец Т.В. Прохоров. – М., 1860. – 75 с. 51. Бирюкова А.Б. Повседневная жизнь Поволжских городов в первой половине XIX в.: (По архивным и опубликованным источникам) // Документ. Архив. История. Современность.: Сб. науч. тр. – Екатеринбург, 2009. – Вып. 10. – 178 – 186. 459 52. Блюменфельд Г.Ф. О формах землевладения в древней России. – Одесса, тип. П.А. Зеленаго, 1884. – 346 с. 53. Бобович И.М. Экономическая история России. 1861–1914. – СПб.: изд. СПб. ун-та экономики и финансов, 1995. – 135 с. 54. Бобович Р.Е. Территориальное общественное самоуправление: История становления. Законодательная основа. – М.: Акад. самоуправления, 1999. – 269 с. 55. Богословский М.М. Учреждение об управлении губерний и жалованные грамоты Екатерины II // Богословский, М.М. Российский XVIII век. Кн. вторая. – М.: Новый хронограф, 2010. – С. 231 – 247. 56. Бойко В.П. О менталитете западно-сибирского купечества в конце XVIII – XIX вв. // Историческая наука на рубеже веков: матер. всерос. науч. конф., посвященной 120-летию Томского гос. ун-та. – Томск: Изд. Томского ун-та, 1999. – Т. 2. – С. 66 – 69. 57. Бойко В.П. Купечество Западной Сибири в конце XVIII – XIX в.: Очерки социальной, отраслевой, бытовой и ментальной истории. – Томск: Изд-во Том. ун-та, 2007. – 424 с. 58. Бойко В.П. Томское купечество в конце XVIII – XIX в.: из истории формирования сибирской буржуазии. – Томск: Водолей, 1996. – 309 с. 59. Боровой С.Я. Кредит и банки в России (середина XVII – 1861 г.). – М.: Госфиниздат, 1958. – 288 с. 60. Болтин В. Разсуждение о происхождении купеческаго состояния в России, о переменах во оном со времени императора Петра I и о правах и повинностях онаго ныне. – М.: Тип. Решетникова, 1827. – 72 с. 61. Боровой С.Я. Кредит и банки России (середина XVIII в. – 1861 г.). – М.: Госфиниздат, 1958. – 211 с. 62. Бородкин Л.И. Многомерный статистический анализ в исторических исследованиях: Монография. – М.: Изд. Моск. ун-та. 1986. – 185 с. 63. Боханов А.Н. Деловая элита России. - М.: ИРИ РАН, 1994. – 280 с. 460 64. Боханов А.Н. Коллекционеры и меценаты в России. – М.: Наука, 1989.– 279 с. 65. Бочкарев В.Н. Вопросы политики в русском парламенте XVIII в. Опыт изучения политической идеологии XVIII в. – М.: Изд-во «Октябрь», 1923.– 67 с. 66. Бочкарев В.Н. Культурные запросы русского общества начала царствования Екатерины II: по материалам Законодательной комиссии 1767 г.– Пг., 1915. – 75 с. 67. Бочкарев В. Н. Врачебное дело и народное призрение в России XVIII в. по материалам Законодательной комиссии 1767 г. // Сборник статей в честь М.К. Любавского. – Пг., 1917. – С. 442 – 489. 68. Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика, капитализм. XV – XVIII вв. В 3 т. Т. 1. Структуры повседневности: возможное и невозможное. – М. : Прогресс, 1986. – 622 с. 69. Брянцев М.В. Культура русского купечества. Воспитание и образование. – Брянск: Курсив, 1999. – 201 с. 70. Брянцев М.В. Культурный дворянский образец и русское купечество в конце XVIII и в XIX в. // Бартеневские чтения. – Липецк, 2000. – С. 104 – 107. 71. Брянцев М.В. Правовое положение купечества в России в конце XVIII века // Города Европейской России конца XV – первой половины XIX в.: Материалы международной научной конференции 25 – 28 апреля 2002 г., Тверь – Кашин – Калязин. В 2 ч. Ч. 1. – Тверь: Твер. гос ун-т, 2002. - С. 199 - 203. 72. Брянцев М.В. Предметно-пространственное окружение провинциального купечества XVIII в. // Страницы прошлого Брянского края: сборник научных трудов. – Брянск: Курсив, 1998. – С. 49 – 58. 73. Брянцев М.В., Дубровский, А.М. Предметный мир провинциального купечества // Теоретическая культурология и проблемы истории отечественной культуры. – Брянск: Курсив, 1994. – 208 с. 74. Брянцев М.В. Религиозно-этические основы предпринимательства в России (XIX в.) – М.: Компания Спутник, 2000. – 97 с. 461 75. Буганов А.И., Преображенский А.А., Тихонов Ю.А. Эволюция феодализма в России. Социально-экономические проблемы. М.: Наука, 1980. – 327 с. 76. Будина О. Р., Шмелева, М.Н. Город и народные традиции русских: по материалам Центрального района РСФСР. – М.: Наука, 1989. – 256 с. 77. Бурышкин П.А. Москва купеческая. – М.: Столица, 1990. – 352 с. 78. Буховец О.Г. Ментальность и социальное поведение крестьян // Менталитет и аграрное развитие России. Материалы международной конференции. Москва, 14 – 15 июля 1994 г. – М.: РОССПЭН. 1996. – С. 236 – 247. 79. Быков А.Н. Фабричное законодательство и развитие его в России. – СПб, 1909. – 187 с. 80. Валиахметова А.А. Исторические предпосылки развития частной собственности на землю в России (XV – первая половина XIX века) // Материалы межвузовской научно-практической конференции (20 декабря 2001 г.). – Уфа. Восточный университет, 2003. – С. 19–23. 81. Васильев И.П. Краткая история Старообрядческой Церкви. – Ниж. Новгород: Типо-Литография И. М. Машистова, 1907. – 143 с. 82. Васильева А.М. Курганское купечество (конец XVIII - начало XX вв.) – Курган: Шумиха, 2010. Т. 1. – 383 с.; Т. 2. – 319 с. 83. Ващенко А.А., Шилина, Е.В. Развитие и реформирование образования в России. X – XX вв.: Монография. – Волгоград: Прин Терра, 2006. – 240 с. 84. Вдовина Л.Н. Понятия «Отечество», «патриот», «сын Отечества», «гражданин» в национальном самосознании XVIII в. // Проблемы социальной и политической истории России: Сб. науч. статей / Под общ. ред. Р.Г. Пихои. – М.: изд-во РАГС, 2009. – С. 193–202. 85. Вдовина Л.Н. Повседневность городской жизни русской провинции // Русская провинция. Культура XVIII – XIX вв. М.: РАН, 1993. – С. 43–47. 86. Вебер, М. Избранные произведения. – М.: Прогресс, 1990. – 764 с 462 87. Витчевский В. Торговая, таможенная и промышленная политика России со времен Петра Великого до наших дней / Пер. с нем. А. В. Брауде. – СПб.: Казицкий – Филиппов, 1909. – 362 с. 88. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права – Ростов н/Д, 1995. – 657 с. 89. Водарский Я.Е. Исследования по истории русского города: факты, обобщения, аспекты. – М.: РАН, 2006. - 415 c. 90. Водарский Я.Е Население России в конце XVII – начале XVIII в. – М.: Наука, 1977. – 247 с. 91. Волков М.Я. Таможенная реформа 1753 – 1757 гг. // Исторические записки. Т. 71. – М.: Изд-во АН СССР, 1962. – С. 134–157. 92. Волков М.Я. Формирование городской буржуазии в России XVII – XVIII вв. // Города феодальной России – М.: АН СССР, 1966. – С. 146 – 167. 93. Ворожбитова М.В. Светская живопись в повседневном быту московских обывателей середины XVIII в. // Города Европейской России конца XV – первой половины XIX в.: Материалы международной научной конференции 25 – 28 апреля 2002 г., Тверь – Кашин – Калязин. В 2 ч. Ч. 2. – Тверь: Твер. гос унт, 2002. - С. 322- 329. 94. Ворожбитова М.В. К характеристике религиозного сознания московских обывателей XVIII в. (на основе состава домовых икон) // Столичные и периферийные города Руси и России в средние века и раннее новое время (XI – XVIII вв.): Проблемы культуры и культурного наследия. Доклады Третьей научной конференции. (Муром, 17 – 20 мая 2000 г.) / Сб. статей. – М.: «Древлехранилище», 2003. – С. 249 - 259. 95. Воротанов Г.Л. Купечество и торгующее крестьянство центральной части Европейской России во второй половине XVIII в. // Ленинградский государственный педагогический институт им. А. И. Герцена. Ученые записки. – Ленинград, 1962. – Т. 229. – 227 с. 463 96. Гавлин М.Л. Российские предприниматели и меценаты. – М.: Дрофа, 2005. – 430 с. 97. Галаган А.А. История российского предпринимательства. Теоретический курс авторизованного изложения. – М.. 1993. 98. Галимова Л.Н. Очерки истории симбирского купечества: монография. – Ульяновск: УлГПУ, 2011. – 135 с. 99. Гневковская Е.В. Понимание «родного» и «чужого» в старообрядческой среде [на примере дилогии П.И. Мельникова (Андрея Печерского) «В лесах» и «На горах»] // Уваровские чтения-VI. Граница и пограничье в истории и культуре: Материалы научной конференции. Муром, 16 – 18 мая 2005 г. – Муром, 2006. – С. 401 – 403. 100. Голикова Н.Б. Привилегированные купеческие корпорации России XVI – первой четверти XVIII в. Т. 1 –М.: Памятники исторической мысли, 1998.–524 с. 101. Голикова Н.Б. К вопросу о правовом положении городского населения России конца XVI – XVII в. // Русский город. Вып. 9. – М.: Изд-во МГУ, 1990. – С. 202 – 227. 102. Голикова Н.Б. К вопросу о составе русского купечества во второй половине XVII – первой четверти XVIII в. // Русский город. Вып 3. - М.: Изд-во МГУ, 1980. – С. 37 – 65. 103. Голикова Н.Б. Кредит и его роль в деятельности русского купечества в начале XVIII в.// Русский город (исследования и материалы). Вып. 2. – М.: Изд-во МГУ, 1979. – С. 161 – 197. 104. Голикова Н.Б. Ростовщичество в России начала XVIII в. и его некоторые особенности // Проблемы генезиса капитализма. К Международному конгрессу экономической истории в Ленинграде в 1970 г. Сб. статей. – М.: «Наука», 1970. – С. 242 – 290 105. Голикова Н.Б. Формы землевладения и землепользования гостей и гостиной сотни в конце XVI – начале XVIII в. // Торговля и предпринимательство 464 в феодальной России. К юбилею профессора русской истории Нины Борисовны Голиковой.- М.: Археографический центр, 1994. – С. 23 – 56. 106. Голикова, Н.Б., Кислягина Л.Г. Система государственного управления // Очерки русской культуры XVIII в. В 4 т. Т. 2. / Гл. ред. Б. А. Рыбаков. – М.: Изд-во МГУ, 1987. – 406 с. 107. Головачев П. Сибирь в Екатерининской комиссии. Этюд по истории Сибири XVIII века. – М., 1889. – 127 с. 108. Головщиков К.Д. История города Ярославля. – Ярославль, 1889.– 279 с. 109. Гольцев В.А. Законодательство и нравы в России XVIII в. – М., 1886.– 140 с. 110. Гончаров Ю. М. Купеческая семья второй половины XIX - начала XX в. – Барнаул: изд-во Алтайского ун-та, 2002. – 323 с. 111. Гончаров Ю.М. Русское купечество как социально-половой тип (к вопросу о социальной специфике гендерного порядка) // Гендерная история: pro et contra. – СПб.: Дмитрий Буланин, 2000. – С. 51–62. 112. Гончаров Ю.М. Сибирское купечество середины XIX - начала XX в. в представлениях современников // Предприниматели и предпринимательство в Сибири. Вып. 3. – Барнаул: изд-во Алтайского ун-та, 2001 –С. 210 – 227. 113. Готье Ю.В. История областного управления в России от Петра I до Екатерины II. Т. 1. – М., 1913. – 472 с. 114. Готье Ю. В. Очерк истории землевладения в России. – Сергиев Посад, тип. И.И. Иванова, 1915. – 207 с. 115. Готье Ю. Следственные комиссии по злоупотреблениям областных властей в XVIII в. // Сборник статей, посвященных Василию Осиповичу Ключевскому. – М., 1903. – С. 103 – 152. 116. Градовский А.Д. История местного управления в России. Т. 1. – СПб., 1868. – 384 с. 117. Григорьев В. Реформа местного управления при Екатерине II. – СПб.: Рус. скоропеч., 1910. – 387 с. 465 118. Громыко М.М. Западная Сибирь в XVIII в. – Новосибирск: изд. Сиб. отд. АН СССР, 1965. – 326 с. 119. Громыко М.М. Сибирские купцы Корнильевы // Изд. Сиб. отд. АН СССР. Сер. Общественные науки. 1972. Вып. 2, № 6. С. 23 – 28. 120. Громыко М.М. Социально-экономические аспекты изучения генеалогии непривилегированных сословий феодальной Сибири // История и генеалогия. – М.: «Наука», 1977. – С. 197–236. 121. Громыко М.М., Буганов, А. В. О воззрениях русского народа –М.: Паломник, 2000. – 541 с. 122. Гуревич, А.Я. Проблемы средневековой народной культуры. – М.: Искусство, 1981. – 369 с. 123. Гуреви, А.Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. - М.: Искусство, 1990. – 396 с. 124. Демиховский К.К. Приокские металлургические заводы и торговый капитал в первой половине XIX в. // Исторические записки. Т. 108. – М.: Наука, 1982. – С. 242 – 259. 125. Демкин А.В. Русское купечество XVII – XVIII вв.: города Верхневолжья. – М.: Наука, 1990. – 240 с. 126. Демкин А.В. Купечество и городской рынок в России во второй четверти XVIII в. – М.: ИРИ РАН, 1999. – 216 с. 127. Демкин А.В. Обрабатывающая промышленность России в конце XVIII – начале XIX в. – М.: ИРИ РАН, 2008. – 294 с. 128. Демкин А.В. Полотняное производство в России на рубеже XVIII – XIX вв. – М.: ИРИ РАН, 2004. – 258 с. 129. Демкин А.В. Запись купцов «в раскол» как форма социального протеста (60 гг. XVIII в.) //Социальная структура и классовая борьба в России XVI – XVIII вв. – М., 1988. – С. 129 – 133. 466 130. Демкин А.В. Купеческие наказы 1767 г. в Уложенную комиссию // Купечество в России XV – середины XIX в. Сб. статей. – М.: ИРИ РАН, 1997. – С. 219 – 231. 131. Дилигинский Г.Г. Некоторые методологические проблемы исследования психологии больших социальных групп // Методологические проблемы социальной психологии. – М.: Наука, 1975. – С. 196 – 205. 132. Дилигинский Г.Г. Социально-политическая психология / Уч. пособие для высших уч. заведений. – М.: Наука, 1994. – 304 с. 133. Дитятин И.И. Столетие С.-Петербургского городского общества, 1785 – 1885. – СПб., 1885. – 403 с. 134. Дитятин И.И. Устройство и управление городов России. Города России в XVIII столетии. – Т. 1. – СПб.: Тип. В. В. Меркульева, 1875. – 600 с. 135. Дитятин И.И. Городское самоуправление в России. – Ярославль, 1877. – 230 с. 136. Дитятин И.И. Екатерининская комиссия 1767 г. «О сочинении проэкта нового уложения». – Ростов-на-Дону, 1904. – 94 с. 137. Дворянская и купеческая сельская усадьба в России XVI – XX вв. Исторические очерки / Л. В. Иванова, Я. В. Водарский, Э. Г. Истомина и др. – М.: ИРИ РАН, 2001. – 782 с. 138. Дробижев В.З., Ковальченко, И.Д., Муравьев, А.В. Историческая география СССР. – М.: Высшая школа, 1973. – 317 с. 139. Думенко О.Е. Сиротский суд города Твери в системе местного управления конца XVIII – начала XIX в. (По материалам журналов заседаний тверского сиротского суда) // Границы в пространстве прошлого: социальные, культурные, идейные аспекты: Сб. статей участников Всероссийской научной конференции молодых исследователей, посвященной 35-летию Тверского гос. университета. Тверь, 23 – 26 апреля 2006 г. В 3 т./Отв. ред. А. В. Винник. – Тверь.: ТвГУ, 2007. – Т. 1. – С. 55 – 60. 467 140. Думенко О.Е. Функционирование капитала в семьях осиротевших граждан в последней четверти XVIII века: к вопросу об источниках изучения проблемы// Уваровские чтения-VII: семья в традиционной культуре в современном мире: материалы всероссийской научной конференции. Муром. 29 апреля – 1 мая 2008 г. – Владимир: Транзит ИКС. 2011. – С. 156 – 158. 141. Ефимов Н.И. Советский образ жизни. – М.: Изд. АПН, 1982. – 214 с. 142. Жирнова Г.В. Брак и свадьба русских горожан в прошлом и настоящем (по материалам городов средней полосы РСФСР). – М.: Наука, 1980. – 342 с. 143. Заозерская Е.И. Торги и промыслы гостиной сотни Среднего Поволжья на рубеже XVII – XVIII вв. // Петр Великий – М. -Л. : АН СССР, 1947. – С. 56 -71. 144. Зарубина Н.Н. Социально-культурные основы хозяйства и предпринимательства. – М.: ИЧП «Издательство Магистр», 1998. – 360 с. 145. Захаров В.Н. Вступление немецких купцов в московское купечество в 40– 70-х гг. XVIII в. // Немецкие предприниматели в Москве. – М.: 1999. – С. 100 – 121. 146. Захаров В.Н. Западноевропейские купцы в России. Эпоха Петра I. – М.: РОССПЭН, 1996. = 344 с. 147. Захаров В.Н., Петров Ю.А., Шацилло М.К. История налогов в России. – М., 2006. – 218 с. 148. Захарова Е.Ю. Астраханские купцы и благотворители XIX в. // Перекрестки истории: Актуал. пробл. ист. науки. – Астрахань, 2010. – С. 128–132 149. Звягинцев Е.А. Московский купец-компанейщик Михайла Гусятников и его род // Московский край в его прошлом. Очерки по социальной и экономической истории XVI – XIX вв. – М., 1928. – С. 61–74. 150. Золотцева Е.С. Повседневная жизнь калязинцев: по материалам журнала заседаний городового магистрата 1786 г. // Города Европейской России конца XV – первой половины XIX в.: Материалы международной научной конференции 25 – 28 апреля 2002 г., Тверь – Кашин – Калязин. В 2 ч. Ч. 2. – Тверь: Твер. гос ун-т, 2002. - С. 552 - 557. 468 151. Зомбарт В. Буржуа: Этюды по истории духовного развития современного экономического человека. – М.: Госуд. изд-во, 1924. – 230 с. 152. Зорин А.В. Крепостные купцов // Малые города России: Материалы Второй Всероссийской научной практической конференции. – Курск.; Рыльск, 2000. – С. 32–34. 153. Зорин А.Н. Население и пространство провинциальных городов России: опыт и итоги государственной реформации // Культуры городов Российской империи на рубеже XIX – XX вв. – СПб., 2009. – С. 17–192. 154. Зотова О.И., Бабнева М.И. Ценностные ориентации и механизмы социальной регуляции поведения // Методологические проблемы социальной психологии. – М.: Наука, 1975. – С. 241–255. 155. Зудина Л.С. Категории землевладения в России во второй половине XVIII в. // Власть и народ: проблемы взаимодействия (XVII – начало XX в.). – Липецк, 2010. – С. 129 – 138. 156. Зуева Е.А. Русская купеческая семья в Сибири конца XVIII – первой половины XIX в. – Новосибирск, 2007. – 220 с. 157. Зуева Е.А. Вопросы общественно-семейного быта сибирского купечества XVIII - середины XIX в.// Изучение Сибири в советскую эпоху: Бахрушинские чтения 1987 г. – Новосибирск, 1987. – С. 142 – 148. 158. Зуева Е.А. Размеры и структурно-поколенный состав семьи тобольского купечества по данным 3-й ревизии // Материалы XXVI Всесоюзной научной студенческой конференции: История. – Новосибирск, 1988. С. 24 – 28. 159. Зутис Я. Остзейский вопрос в XVIII веке.– Рига: АН Латв. ССР, 1946.–654 с. 160. Иванов А.Г. Запросы и предложения русских купцов города Казани в Уложенную комиссию 1767 – 1768 гг. // Поволжье в системе российского рынка: история и современность: Материалы научной конференции. – Чебоксары, 2000. – С. 21 – 30. 469 161. Иванов А.Г Предпринимательство купечества уездных городов Среднего Поволжья в середине XVIII в. // Предпринимательство Поволжья: истоки, традиции, проблемы и тенденции развития: Материалы научной конференции. – Чебоксары, 1998.. – С. 5 – 31. 162. Иванов А.Г Взаимоотношения сословных групп и чиновничества в Казанской губернии в середине XVIII в. // Сословия, институты и государственная власть в России (Средние века и раннее Новое время): Сб. статей памяти акад. Л. В. Черепнина. – М.: Языки славянских культур, 2010. – С. 793 – 808. 163. Иванов П. Обозрение прав и обязанностей российского купечества и вообще всего средняго сословия. – М.: Универ. типогр., 1826. Ч. 1. – 189 с. 164. Иванов Ю.А. Шуйские раскольники.– Шуя, Шуйский гос. ун-т., 1997. – 61 с. 165. Иванова Н.А., Желтова В.П. Сословное общество Российской империи (XVIII – начало XX века). – М.: Новый Хронограф, 2010. – 752 с. 166. Иваск У.Г. Суконные фабриканты Бабкины. – М., 1910. – 111 с. 167. Илизаров С.С. Русский город глазами историков XVIII в. // Русский город: историко-методологический сборник. – М.: Изд-во МГУ, 1976. – С. 139 – 164. 168. Инюшкин Н.М. Провинциальная культура: взгляд изнутри. – Пенза, 2004. – 440 с. 169. Исаев И.А. История России: правовые традиции. М.: Изд. «ЮКИС», 1995. – 329 с. 170. История России в современной зарубежной науке: Сборник обзоров и рефератов. Ч. 2 / РАН ИНИОН. – М., 2010. – 138 с. 171. Исупов К., Савкин, И. Русская философия собственности (XVIII – XX вв.) – СПб.: СП «Ганза», 1993. – 511 с. 172. К вопросу о первоначальном накоплении в России (XVII – XVIII вв.) Сб. статей. – М.: АН СССР, 1958. – 427 с. 470 173. Кабузан В.М. Изменения в размещении населения России в XVIII – первой половине XIX в. – М.: Наука, 1971. – 189 с. 174. Кабузан В.М. Народонаселение России в XVIII – первой половине XIX в. (по материалам ревизий). – М.: Изд-во АН СССР, 1963. – 190 с. 175. Калашников Г.В. К вопросу о квартировании войск в городах России в первой половине XVIII в. //Города Европейской России конца XV – первой половины XIX вв. Материалы международной научной конференции 25 – 28 апреля 2002 г. Тверь – Кашин – Калязин. В 2 ч. – Тверь, Твер. Гос. ун-т. 2002. Ч. 1. – С. 152 – 163. 176. Каменская Н.М. История костюма. – М.: Искусство. – 1977. – 281 с. 177. Каменский А.Б. Повседневность русских городовых обывателей: Исторические анекдоты из провинциальной жизни XVIII в. – М.: Рос. гум. гос. унт., 2006. – 403 с. 1992. – 448 с. 178. Каменский А. Б. «Под сению Екатерины…» Вторая половина XVIII в. – СПб.: Лениздат, . 1992. – 448 с. 179. Каменский А.Б. Российская империя в XVIII в.: традиции и модернизация. – М.: Новое лит. обозрение, 1999. – 328 с. 180. 180. Камкин А.В. Некоторые черты правосознания государственных крестьян в XVIII веке // Социально-политическое и правовое положение крестьянства в дореволюционной России. – Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1989. – С. 96–103. 181. Карнович В.П. Замечательные богатства частных лиц в России. – СПб., Тип. В. В. Меркульева, 1874. – 458 с. 182. Карнович В.П. История сословий в России. – М., 1913. – 167 с. 183. Карсавин Л.П. Философия истории. – Берлин, 1923. – 289 с. 184. Кафенгауз Б.Б. Купеческие мемуары // Московский край в его прошлом. – М., 1928. – С. 105 – 107. 185. Керов В.В. История российской деловой культуры: проблемы, источники и исследовательские подходы // Индустриальное наследие: Материалы 471 международной научной конференции. – Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2005. С. 293 – 301. 186. Кизеветтер А.А. Городовое положение Екатерины II 1785 г. Опыт исторического комментария. – М., 1909. – 473 с. 187. Кизеветтер А.А. Исторические очерки. – М. : изд. дом «Территория будущего», 2006. – 448 с. 188. Кизеветтер А.А. Местное самоуправление в России X – XIX в.–М.: Русская мысль, 1910. – 155 с. 189. Кизеветтер А.А. Посадская община в России XVIII столетия. – М.. 1903. – 810 с. 190. Кизеветтер А.А. Русское общество в XVIII столетии. Изд. 2-е. – Ростов-на-Дону, 1905. – 48 с. 191. Кизеветтер А.А. Гильдии московского купечества: исторический очерк.– М., 1915. – 133 с. 192. Киняпина Н.С. Политика русского самодержавия в области промышленности. – М.: Изд-во МГУ, 1968. – 453 с. 193. Клокман Ю.Р. Социально-экономическая история русского города. Вторая половина XVIII века. – М.: Наука, 1967. – 324 с. 194. Ключевский В.О. История сословий в России. // Соч. в 9 т.Т. 6. – М.: Мысль, 1989. – 428 с. 195. Ковалевский М.М. Очерки по истории политических учреждений России. – М. : «Территория будущего», 2007. – 240 с. 196. Ковальчук М.А., Тесля А.А. Земельная собственность в России: правовые и исторические аспекты (XVIII – первая половина XIX вв.) . – Хабаровск : Изд-во ДВГУПС, 2004. – 190 с. 197. Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII в.: 20-е – начало 60-х годов. – М. : Археографический центр, 1999. – 384 с. 472 198. Козлов, Н.В. Городское самоуправление и городская администрация в России XVIII века. // Управление городами: история и современность. Материалы научной конференции. – Тверь, 2001. С. 100 – 108 199. Козлова Н.В. «На чьей опеке … должны быть воспитаны» Опека и попечительство в среде московских купцов в XVIII веке // От Древней Руси к России нового времени: Сб. статей: К 70-летию Анны Леонидовны Хорошкевич / Сост. А. В. Юрасов; отв. Ред. В. Л. Янин. – М. : Наука, 2003. С. 341 – 358. 200. Козлова Н.В. Некоторые аспекты торговой деятельности в России в XVIII в. (Из истории разработки правовых документов) // Купечество в России. XV - середина XIX в. М. : ИРИ РАН, 1997. С. 194 – 218. 201. Козлова Н.В. Некоторые черты личностного образа купца XVIII в. (к вопросу о менталитете российского купечества) // Менталитет и культура предпринимателей России XVII – XIX вв.Сб. статей. – М.: ИРИ РАН, 1996. – С. 43 – 57. 202. Козлова Н.В. Гильдейское купечество в России и некоторые черты его самосознания в XVIII в. // Торговля и предпринимательство в феодальной России. – М . : Археограф. центр, 1994. – С. 28 – 42. 203. Козлова Н.В. Представления о труде и богатстве в менталитете русского купечества XVIII в. // Проблемы социальной и политической истории России: Сб. науч. статей / Под общ. ред. Р. Г. Пихои. – М. : изд-во РАГС, 2009. – С. 212–218. 204. Козлова Н.В. Организация коммерческого образования в России в XVIII веке // Исторические записки. Т. 117. – М.: Наука, 1989. – С. 288 – 315. 205. Козлова Н.В. Роль торгового и таможенного законодательства в регулировании сбыта сельскохозяйственной продукции на внутреннем рынке России в XVIII веке // Динамика и темпы аграрного развития России: инфраструктура и рынок. XXIX сессия Симпозиума по аграрной истории Восточной Европы: Тезисы докладов и сообщений: Орел, 21-25 сентября 2004 г. – М. : ИРИ РАН, 2004. – С. 3–6. 473 206. Козлова Н.В. Хозяйственная активность и предпринимательская деятельность купеческих жен и вдов Москвы в XVIII в. // Торговля, купечество и таможенное дело в России в XVI – XVIII вв.: Сб. материалов международной научной конференции. – СПБ.: Изд-во С-Петер. Ун-та, 2001. – С. 139 – 144. 207. Козлова Н.В. Имущественное право и положение женщины в купеческой семье Москвы XVIII в. // Столичные и периферийные города Руси и России в средние века и раннее новое время (XI – XVIII вв.): Проблемы культуры и культурного наследия. Доклады Третьей научной конференции. (Муром, 17 – 20 мая 2000 г.) / Сб. статей. – М.: «Древлехранилище», 2003. – С. 259 - 276. 208. Козлова Н.В. Люди дряхлые, больные, убогие в Москве XVIII века. – М.: РОССПЭН, 2010. – 359 с. 209. Козлова Н.В. Кошман, Л.В., Тарловская, В.Р. Культура промышленного производства // Очерки русской культуры XVIII века. Ч. I. М.: изд-во МГУ, 1985 – С. 148 – 212. 210. Козлова Н.В., Тарловская В.Р. Торговля // Очерки русской культуры XVIII века. Ч.I . М.: изд-во МГУ, 1985 – С. 213 – 256 211. Коковин Н.Н. Кинешемские купцы Коковины и их родственное окружение. – М.: Старая Басманная, 2010. – 421 с. 212. Колганов, М.В. Собственность. Докапиталистические формации. – М.: изд. Социально-экономической литературы, 1962. – 494 с. 213. Колесникова В.С. Русские православные праздники. – М.: Крон-Пресс. 1996. – 336 с. 214. Комиссаренко С.С. Культурные традиции русского общества. – СПб.: СПбГУП, 2003. – 304 с. 215. Комлева Е.В. Енисейское купечество (последняя четверть XVIII – первая половина XIX в.). – М.: Academia, 2006. – 384 с. //Города феодальной России. – М.: 1966. 216. Компан Е.С., Маркина В.А. О некоторых особенностях социальноэкономического развития городов Левобережной и Правобережной Украины в 474 XVII – XVIII вв./Е.С. Компан, В.А. Маркина. //Города феодальной России. – М.: 1966. 217. Кормин Н.А. Культура российского предпринимательства. – М.: 1997. 218. Корш Е. Быт купечества и мещанства // Из эпохи крепостного хозяйства XVIII и XIX веков. Город, деревня, двор. – М.: ГИМ, 1926. – С. 23–34. 219. Костомаров Н.И, Забелин И.Е. О жизни, о быте и нравах русского народа. – М.: Просвещение, 1996. – 574 с. 220. Кострикина О.А. Повседневный досуг провинциального горожанина в первой половине XIX века (на примере малых и средних городов Ярославской губернии) // Уваровские чтения-VII: семья в традиционной культуре в современном мире: материалы всероссийской научной конференции. Муром. 29 апреля – 1 мая 2008 г. – Владимир: Транзит ИКС. 2011. – С. 138–142. 221. Кошман Л.В. Город и городская жизнь в России XIX столетия: социальные и культурные аспекты. – М.: РОССПЭН, 2008. - 448 с. 222. Краско,А.В. Петербургское купечество: Страницы семейных историй. – СПб.: МиМ-Дельта, 2010. – 415 с. 223. Краснобаев Б.И. Русская культура второй половины XVIII – начала XIX века: учебное пособие. – M.: Изд-во Моск. ун-та, 1983. – 224 с. 224. Кривенко А.В., Цветкова М.В. Государственная власть в России: исторические традиции в контексте современного реформирования // Проблемы социально-политической истории России. Сб. науч. трудов. Вып. 1. – Тверь, ТГУ, 1999. – С. 31–38. 225. Кром М.М. Историческая антропология. – СПб.: Дмитрий Буланин, 2000. – 77 с. 226. Крылов М. П. Региональная идентичность в Европейской России. – М.: Новый хронограф, 2010. – 240 с. 227. Кудряшов П. Отношение населения к выборам в Екатерининскую комиссию // Институт выборов в истории России. Источники, свидетельства 475 современников. XIX – начало XX в. / Под ред. А.А. Вешнякова. – М.: изд. НОРМА, 2007. – С. 307 – 334. 228. Кузмичев А.Д., Шапкин И.П. Отечественные предприниматели. Очерки истории. – М.: Прогресс-Академия, 1995. – 185 с.. 229. Кузмичев А., Петров, Р. Русские миллионщики: семейные хроники. – М. : Прогресс-Академия, 1993. – 67 с. 230. Кулишер И.М. Очерки истории русской торговли. – Пг., 1923. – 113 с. 231. Купеческая Москва: образы ушедшей российской буржуазии. / Перевод с англ. / Отв. ред. Дж. Уэст, Ю. А. Петров. – М. : РОССПЭН. 2007. – 248 с. 232. Куприянов А. И. Городская культура русской провинции. Конец XVIII– первая половина XIX в. – М. : Новый хронограф, 2007. – 480 с. 233. Куприянов, А.И. Культура городского самоуправления русской провинции 1870 – 1860-е гг. – М. : Изд. центр Института Российской истории РАН, 2009. – 336 с. 234. Куприянов А.И. Русский город в первой половине XIX века: общественный быт и культура горожан Западной Сибири. – М.: «Аиро - XX», 1995. – 160 с. 235. Куприянов А.И. Труд, власть и культурные стереотипы в зеркале конфликта 1840 г. вокруг тулупа, подпоясанного кушаком // Города Европейской России конца XV – первой половины XIX в.: Материалы международной научной конференции 25 – 28 апреля 2002 г., Тверь – Кашин – Калязин. В 2 ч. Ч.2. – Тверь : Твер. гос. ун-т, 2002. - С. 395 – 401. 236. Куприянов А.И. Представления о труде и богатстве русского купечества дореформенной эпохи // Менталитет и культура предпринимателей России XVII – XIX вв. – М. : ИРИ РАН, 1990. – С. 83 – 93. 237. Куприянов А.И. Русский горожанин конца XVIII – первой половины XIX в. (по материалам дневников) // Человек в мире чувств. Очерки по истории частной жизни в Европе и некоторых странах Азии до начала Нового времени. – М., 2000. – С. 120 – 149. 476 238. Курукин И.В. Повседневная жизнь русского кабака от Ивана Грозного до Бориса Ельцина. – М. : Молодая гвардия, 2007. – 519 с. 239. Кусова И.Г. Рязанское купечество. Очерки истории XVI – начала XX в. – Рязань, Март, 1996. – 159 с. 240. Куфтин Б.А. Материальная культура русской Мещеры. Женская одежда: рубаха, понева, сарафан. – М., 1926. – 98 с. 241. Кушева Е.Н. Одна из форм кабальной зависимости в России XVIII в.// Академику Б. Д. Грекову ко дню семидесятилетия. Сб. статей. – М., 1952. – С. 249 – 260. 242. Лаврентьева Л. С. О платке // Женщина и вещественный мир культуры у народов Европы и России. – СПб.: Наука, 1999. – С. 38 – 44. 243. Лавринович М.Б. Формирование городского сословия в XVIII веке: тенденции и результаты // Города Европейской России конца XV – первой половины XIX в.: Материалы международной научной конференции 25 – 28 апреля 2002 г., Тверь – Кашин – Калязин. В 2 ч. Ч. 1. – Тверь: Твер. гос ун-т, 2002. - С. 171 - 180. 244. Лазаревский А.М. Описание старой Малороссии. Т.I. Стародубский полк. – Киев, 1888. 245. Латкин В.Н. Законодательные комиссии в России в XVIII ст. – Т. 1. – СПб., 1887. – 521 с. 246. Латкин В.Н. Учебник истории русского права периода империи (XVIII и XIX вв.) / Под ред. и с предисловием В. Томсинова. – М. : Зерцало, 2004–576 с. 247. Лебедев Н.А. Исторический взгляд на учреждение училищ, школ, учебных заведений и обществ, послуживших к образованию русского народа с 1025 по 1855 г. – СПб., 1875. 248. Лебедев С.К. Купцы-банкиры в России XVIII в. // Торговля, купечество и таможенное дело в России в XVI – XVIII вв.: Сб. материалов международной научной конференции. – СПБ. : Изд-во С-Петер. ун-та, 2001. – С. 213 – 218. 477 249. Леонтьев А.Н. Потребности, мотивы и эмоции. Конспект лекций. – М.: МГУ, 1971. - 40 c. 250. Лодыженски, К. История русского таможенного тарифа. – СПб., 1886. – 392 с. 251. Лопырева Т.А. Образ жизни и быт курского купечества // Уваровские чтения-VII: семья в традиционной культуре в современном мире: материалы всероссийской научной конференции. Муром. 29 апреля – 1 мая 2008 г. – Владимир: Транзит ИКС. 2011. – С. 133 – 134. 252. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII – начало XIX вв.). – СПб. : Искусство, 1994. – 455 с. 253. Мадариага, Исабель де. Россия в эпоху Екатерины Великой. Пер. с англ. Н. Л. Лужецкой. – М. : Новое лит. обозрение, 2002. – 976 с. 254. Мазур, Л.Д. Трансформация градостроительной ткани в системе землевладений русского города в XVII – XVIII веках (Владимир, Суздаль, Переславль-Залесский) // Столичные и периферийные города Руси и России в средние века и раннее новое время (XI – XVIII вв). Доклады Второй научной конференции (Москва, 7 - 8 декабря 1999 г.). - М. : ИРИ РАН, 2001. – С. 55 – 63. 255. Макарьева Н.В. Категория «дети» в социальной структуре России XVI – XVIII вв. // Уваровские чтения-VI. Граница и пограничье в истории и культуре: Материалы научной конференции. Муром, 16 – 18 мая 2005 г. – Муром, 2006. – С. 304 – 305. 256. Малова А.П. Кашинское купечество конца XVIII – первой половины XIX в. // Города Европейской России конца XV – первой половины XIX в.: Материалы международной научной конференции 25 – 28 апреля 2002 г., Тверь – Кашин – Калязин. В 2 ч. Ч. 2. – Тверь: Твер. гос ун-т, 2002. - С.517– 523. 257. Марасинова Е.Н. Вотчинник или помещик? // Менталитет и аграрное развитие России. Материалы международной конференции. Москва, 14 – 15 июля 1994 г. – М.: РОССПЭН. 1996. – С. 135–143. 478 258. Марасинова Е.Н. Образ императора в сознании элиты российского дворянства последней трети XVIII в. (по материалам эпистолярных источников) // Царь и царство в русском общественном сознании. Мировосприятие и самосознание русского общества. Вып. 2. - М.: ИРИ РАН, 1999. С. 141 – 177. 259. Маркова М.Ф., Гайдук М.А. Становление и развитие местного самоуправления в России: исторический аспект: Монография. – Смоленск : ООО «Маджента», 2011. – 270 с. 260. Медушевский А.Н. Землевладельческое право в уложенных комиссиях XVIII в. // Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода. Сб. статей. – М.: Ин-т истории АН СССР, 1988. – С. 114 – 127. 261. Медушевсктй А.Н. Наказы в Уложенную комиссию 1767 – 1769 гг. как источник изучения социальных противоречий эпохи // Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода. Сб. статей. – М.: Ин-т истории АН СССР, 1987. – С. 147 – 181. 262. Ментальность в эпохи потрясений и преобразований. Мировосприятие и самосознание русского общества. Вып.4/Сб. статей. – М.: ИРИ РАН, 2003–173 с. 263. Мерцалова М.Н. История костюма. – М.: Искусство, 1972. – 197 с. 264. Мигулин П.П. Экономический рост Российского государства за 300 лет. – М.: Гос. публ. ист. б-ка, 2012. – 255 с. 265. Мигунова Т.Л. Российское общество накануне реформ Екатерины Великой (аспект правового сознания). – М.: Водолей – XXI век, 2002. – 156 с. 266. Милов Л.В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. – М.: Изд. Моск. гос. ун-та, 1998. – 426 с. 267. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. В 3-х ч. Ч. 1. Население, экономический, государственный и сословный строй. – СПб.: Тип. И. Н. Скороходова, 1904. – 424 с. 268. Миненко Н.А. Городская семья Западной Сибири на рубеже XVII – XVIII вв. // История городов Сибири досоветского периода. – Новосибирск, 1977. – С. 175 – 195. 479 269. Миненко Н.А. Повседневная жизнь уральского города в XVIII–начале XX в. – М.: Наука, 2006. – 384 с. 270. Минникес И.В. Выборы в истории Российского государства в IX – начале XIX в. – СПб.: изд-во «Юридический центр Пресс», 2010. – 538 с. 271. Миронов Б.Н. Внутренний рынок России во второй половине XVIII – первой половине XIX в. – Л.: Наука, 1981. – 257 с. 272. Миронов Б.Н. Историк и социология. – Л.: Наука, 1984. – 174 с. 273. Миронов Б.Н. История в цифрах. – Л.: Наука, 1991. – 165 с. 274. Миронов Б.Н. Русский город в 1740–1860-е годы: демография, социальное и экономическое развитие. – Л.: Наука, 1990. – 271 с. 275. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII – начало XX в.). Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства. В 2-х т. Т. 1. – СПб., Дмитрий Буланин, 1999. – 548 с. 276. Миронов Б.Н. Благосостояние населения и революции в имперской России: XVIII – начало XX в. – М.: РОССПЭН, 2010. – 683 с. 277. Миронов Б.Н. Формализация и генерализация содержания массовых исторических источников (по материалам анкет о ярмарках 1779 г.) // Вспомогательные исторические дисциплины. Т. XIII. – Л.: Наука, 1982. – С. 209– 223. 278. Миронов Б.Н. Спорные и малоизученные вопросы русского позднефеодального города в современной советской историографии // Проблемы отечественной и всеобщей истории. Вып. 7. – Л.: Наука, 1983. – С. 176–189. 279. Михневич В.О. Русская женщина XVIII столетия. – М.: Панорама, 1990. – 402 с. 280. Морозан В.В. История банковского дела в России (вторая половина XVIII – первая половина XIX в.) – СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университета, 2001. – 388 с. 281. Морякова О.В. Система местного управления России при Николае I. М., изд-во МГУ, 1998. – 272 с. 480 282. Мякотин В. Очерки социальной истории Украины XVII – XVIII вв. /В. Мякотин. – Прага, 1924. 283. Наумов, Г.Р. Русская фабрика (Проблема источниковедения). – М., 1998. – 263 с. 284. Неволин К.А. История российских гражданских законов // Неволин К. А. Полное собрание сочинений. Т. IV. – СПб., 1857. – 446 с. 285. Недосекин В.И. Материалы законодательной комиссии 1767 г. по Воронежской губернии как исторический источник // Балашовский госуд. педагогической ин-т. Ученые записки. Т. 1. – Балашов, 1956. – С. 232 – 287. 286. Недосекин Н.И. Об изучении наказов в законодательную комиссию 1767 г. // Источниковедение отечественной истории. Сб. статей. М.: Наука, 1980. – С. 192–205. 287. Некрылова А. Русские городские народные праздники, увеселения и зрелища. Конец XVIII – начало XX века. – СПб.: Азбука-классика, 2004. – 256 с. 288. Нефедов Т. Благоустройство городов и сельской местности. Деревня в городе // Город и деревня Европейской России: сто лет перемен. – М.: О.Г.И., 2001. – С. 400–414. 289. Николаева Е.В. Социокультурные метафоры в пространстве повседневности рубежной эпохи // Уваровские чтения-VI. Граница и пограничье в истории и культуре: Материалы научной конференции. Муром, 16 – 18 мая 2005 г. – Муром, 2006. – С. 401 – 403. 290. Нилова О.Е. Вопросы культурного облика московского купечества конца XVIII – начала XIX в. в дореволюционной историографии // Вопросы истории русской культуры в отечественной и зарубежной историографии. – М.: 1986. – С. 84 – 96. 291. Нилова О.Е. Московское купечество конца XVIII – первой четверти XIX в.: социальные аспекты мировосприятия и самосознания. – М.: ИРИ РАН, 2002. – 252 с. 481 292. Нисселович Л.Н. История заводско-промышленного законодательства Российской империи. В 2 ч. – СПб.: Скоропечатня Георга Гюнтца, 1883 – 1884. – Ч. 1. – 149 с.; Ч. 2. – 160 с. 293. Новиков Н.А. Рекрутская повинность как социальное явление в Ржевском уезде Тверской губернии во второй половине XVIII в. // Проблемы социально-политической истории России: Сб. науч. трудов. – Тверь, Твер. гос. унт, 2006. Вып. 4. – 156 с. 294. Новицкая Т.Е. Правовое регулирование имущественных отношений в России во второй половине XVIII в. – М., 2005. – 568 с. 295. Овсянкин Е.И. Архангельск купеческий. – Архангельск: Архконсалт, 2000. – 528 с. 296. Оглы Б.И. Формирование планировки и застройки городов Сибири в конце XVIII первой половине XIX в. // Города Сибири. Новосибирск: изд. Новосибирского ун-та, 1978. С. 257 - 269. 297. Озеров Ю.Н. Курское купечество в середине XIX в.–Курск: 2002–214 с. 298. Омельченко О.А. Власть и закон в России XVIII в. Исследования и очерки. – М.: МГИУ, 2004. – 604 с. 299. Османов А.И. Петербургское купечество в последней четверти XVIII – начале XX в. – СПб. : изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2005. – 363 с. 300. Оссовская М. Рыцарь и буржуа. Исследование по истории морали. / Пер. с польского. – М. : Прогресс, 1987. – 528 с. 301. Павленко Н.И. О некоторых сторонах первоначального накопления капитала // Исторические записки. Кн. 54. – М.: Изд-во АН СССР, 1955. – С. 85 – 112. 302. Павленко Н.И. Из истории социально-экономических требований русской буржуазии во второй половине XVIII в. // Исторические записки. Кн. 59. – М. : АН СССР, 1957. – С. 328 – 331. 482 303. Павлова-Сильванская М.П. Учреждения о губерниях 1775 г. и его классовая сущность // Абсолютизм в России XVII – XVIII вв. – М. : Наука, 1964. – С. 425–457. 304. Пажитнов К.А. Положение рабочего класса в России –М.,1924 – 287 с. 305. Пайпс Р. Россия при старом режиме. - М. : Захаров, 2004. – 496 с. 306. Пархоменко В.А. Конец старой Малороссии (1732 - 1788). – Киев, 1906. 307. Певзнер И.В. Суконная промышленность России на рубеже XVIII и XIX вв. и экономическая политика правительства // Исторические записки. Т. 102. – М.: Наука, 1978. – С. 223 – 245. 308. Пекарский П.П.. Введение в историю просвещения в России XVIII столетия. – СПб.: Тип. т-ва «Общественная польза», 1862. – 584с. 309. Перхавко В.Б. Купечество и власть в средневековой Руси // Доклады Института Российской истории РАН, 1995–1996.– М.: ИРИ РАН, 1997.– С. 63– 13. 310. Плошинский О.Л. Городовое или среднее состояние русского народа в его историческом развитии от начала Руси до новейших времен. – СПб. : Тип. Э. Веймара, 1852. – 286 с. 311. Погодин М. Несколько слов о значении русской одежды в сравнении с европейской. – Б/и, б/г. – 12 с. 312. Погребинский А.П. Очерки истории финансов дореволюционной России. – М. : Госфиниздат, 1954. – 319 с. 313. Поликарпов В.С. История нравов России. От Алексея Тишайшего до Николая Второго. – Ростов-на-Дону.: Феникс, 1995. – 575 с. 314. Полянский Ф.Я. Первоначальное накопление капитала в России. – М.: изд-во социально-экономической литературы, 1958. – 416 с. 315. Полянский Ф.Я. Товарное производство в условиях феодализма. – М.: АН СССР. 1969. – 347 с. 316. Поршнева О.С. Междисциплинарные методы в историко- антропологических исследованиях. Изд. 2-е., доп. – Екатеринбург: УГТУ– УПИ, 2009. – 210 с. 483 317. Постовой Н.В. Местное самоуправление: история, теория, практика. – М.: Рекламно-изд. центр «Федоров», 1995. – 188 с. 318. Право собственности в русской и западной традиции: история и современность: Материалы всероссийской научно-теоретической конференции / Кубан. Гос. ун-тю Краснодар, 2001. – 171 с. 319. Предприниматели России: в 5 т. – М.: Терра, 1996. 320. Предпринимательство и предприниматели России от истоков до начала XX в. /ред. В.И. Бовыкин и др. – М.: РОССПЭН. 1997. – 344 с. 321. Преображенский А.А. К изучению самосознания русского купечества XVII в. // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1987 г -. М.: Наука, 1989. – С. 207 – 218. 322. Преображенский А.А. Сословия и собственность (по материалам Соборного Уложения 1649 г.) // Представления о собственности в российском обществе XV – XVIII вв. Проблемы собственности в общественном сознании и правовой мысли феодальной эпохи. – М.: ИРИ РАН, 1998. С. 87–149. 323. Прошу детей моих жить в мире и согласии: [О Н. П. Пастухове] / Сост. Аниськина Н.П., Ваганова И.В. – Ярославль, 2011.- 223 с. 324. Приселков М.Д. Купеческий бытовой портрет XVIII – XIX вв. (Первая отчетная выставка историко-бытового отдела Русского музея по работе над экспозицией «Труд и капитал накануне революции»). – Л., 1925 .– 132 с. 325. Прянишников Н.Е. Культура и этика в становлении купеческих династий России // Прохоровские чтения. – М., 1999. – С. 151 – 158. 326. Путро А.П. Левобережная Украина в составе Российского государства во второй половине XVIII в. – Киев : Наукова Думка, 1986. 327. Пушкарева Н.Л. История повседневности: предмет и методы // Социальная история. Ежегодник, 2007.– М.: РОССПЭН, 2008. – С. 9–54. 328. Пушкарева Н.Л. Частная жизнь русской женщины: невеста, жена, любовница (X – начало XIX в.). – М. : Ладомир, 1997. – 381 с. 484 329. Пушкарева Н.Л. Частная жизнь и проблема повседневности глазами историка // Города Европейской России конца XV – первой половины XIX в.: Материалы международной научной конференции 25 – 28 апреля 2002 г., Тверь– Кашин–Калязин. В 2 ч. Ч. 1.–Тверь: Твер. гос. ун-т, 2002. – С. 26–54. 330. Пчелин Н.Н. Екатерининская комиссия «О сочинении проекта нового Уложения» и современное ей русское законодательство. -М.: 1913.–144 с. 331. Рабинович М.Г. Город и городской образ жизни // Очерки русской культуры XVIII века. / Под общ. ред. Б. А. Рыбакова. – Ч. 4. – М. : Изд-во МГУ, 1990. – С. 255–280. 332. Рабинович М.Г. Очерки материальной культуры русского феодального города. – М. : Наука. 1988. – 309 с. 333. Рабинович М.Г. Очерки этнографии русского феодального города. Горожане, их общественный и домашний быт. – М.: Наука, 1978. – 327 с. 334. Рабцевич В.В. Сибирский город в дореформенной системе управления. – Новосибирск: Наука, 1984. – 197 с. 335. Развитие русского права второй половины XVII – XVIII вв. / Штамм С.И., Исаев И.А. и др. – М. : Наука, 1992. – 312 с. 336. Разгон А.М. Промышленные и торговые слободы и села Владимирской губернии во второй половине XVIII в. // Исторические записки. Т. 32. – М.: изд. АН СССР. 1950. – С. 133 – 172. 337. Разгон В.Н. Менталитет сибирского купечества в XVIII – первой половине XIX в. // Предпринимательство в Сибири. – Барнаул, 1994. С. 10- 16. 338. Разгон В.Н. Отстаивание сибирским купечеством сословных привилегий в торгово-промышленном предпринимательстве (XVIII – первая половина XIX в.) // Предприниматели и предпринимательство в Сибири. Вып. 3. – Барнаул: изд. Алт. ун-та, 2001. – С. 22 – 42. 339. Разгон В.Н. Сибирское купечество в XVIII – первой половине XIX в. Региональный аспект предпринимательства традиционного типа. Барнаул: изд-во Алт. ун-та, 1998. – 660 с 485 340. Разгон В.Н. Современная американская буржуазная историография о социально-экономическом развитии Сибири эпохи капитализма // Вопросы социально-экономического развития Сибири в период капитализма. – Барнаул: изд-во Алт. ун-та, 1984. – С. 194 – 205. 341. Разгон В.Н. Современная американская и английская историография российской буржуазии: учеб. пособие. – Барнаул: : изд-во Апт. ун-та, 1988.–204 с. 342. Рашин Г.А. Население России за 100 лет (1811 – 1913 гг.). Статистические отчеты. – М.: Наука, 1956. – 389 с. 343. Резун Д.Я. Очерки изучения истории сибирского города XVIII в. – Новосибирск.: Наука, Сиб. отд., 1991. – 208 с. 344. Резун Д.Я. Родословия сибирских фамилий: история Сибири в биографиях и родословных.– Новосибирск: Наука, Сиб. отд., 1993. –250 с. 345. Резун Д.Я. Исторические корни менталитета российского предпринимательства // Проблемы менталитета в истории и культуре России. – Новосибирск: Наука, Сиб. отд., 1999. – С. 31–36. 346. Ремнев А.В. Самодержавие и Сибирь. Административная политика в первой половине XIX в. – Омск: ОмГУ, 1995. – 252 с. 347. Реформы в России XVIII – XX в.: опыт и уроки: Учеб. пособие / под ред. проф. Я. А. Пляйса. – М: Вузовский учебник, 2009. – 493 с. 348. Рожков Н.А. Город и деревня в русской истории. (Краткий очерк экономической истории России) – М.: Гос. изд., 1920. – 103 с. 349. Российская провинция: среда, культура, социум. Очерки истории города Сергиева Посада. Конец XVIII – XX век. – М.: РОССПЭН, 2011. – 496 с. 350. Рудин С.Д. Межевое законодательство и деятельность межевой части в России за 150 лет. 19 сентября 1765 – 1915 г. – Петроград, тип. В.Ф. Киршбаума, 1915. – 546 с. 351. Рукавишников В.О. Население города (социальный состав, расселение, оценка городской среды). – М.: Наука, 1980. – 234 с. 486 352. Русская философия собственности. XVIII–XX вв. / Авторы-составители К. Исупов, И. Савкин. – СПб.: Ганза, 1993. – 511 с. 353. Рыбаков Ю.Я. Промышленное законодательство России первой половины XIX в. – М.: Наука, 1986. – 213 с. 354. Рыбаков Ю.Я. Промышленная статистика России XIX в. – М. : «Наука», 1976. – 277 с. 355. Рындзюнский П. Г. Городское гражданство дореформенной России. – М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1958. – 559 с. 356. Рындзюнский П.Г. Гильдейская реформа Канкрина 1824 г. // Исторические записки. Т. 40. / Отв. ред. Б. Д. Греков. – М.: Изд-во АН СССР, 1952. – С. 110 – 139. 357. Рябушинский В.П. Старообрядчество и русское религиозное чувство / Вступит. слово и коммент. М.Л. Гринберга –М.; Иерусалим: Мосты, 1994.–239 с. 358. Рябушинский В.П. Старообрядчество и русское религиозное чувство. – М.: Мосты культуры, 2010. – 450 с. 359. Сайко Э.В. Переход как фактор исторического развития // Цивилизации. Вып. 8.: Социокультурные процессы в переходные и кризисные эпохи / отв. ред. А.О. Чубарьян. – М.: Наука, 2008. – С. 9–33. 360. Семенов А. Изучение исторических сведений о российской внешней торговле и промышленности с середины XVII столетия по 1858 г. Ч.1. – СПб,. 1858 г. 361. Семенова А.В Купеческие дневники и воспоминания конца XVIII середины XIX в. как источник для изучения культуры формирующейся русской буржуазии // Города Европейской России конца XV – первой половины XIX в.: Материалы международной научной конференции 25 – 28 апреля 2002 г., Тверь – Кашин – Калязин. В 2 ч. Ч. 2. – Тверь: Твер. гос ун-т, 2002. - С. 488 - 493. 362. Семенова А.В. Национально-православные традиции в менталитете купечества в период становления российского предпринимательства // Купечество в России: XV–середина XIX века. Сб. статей.– М., 1997. С. 96–111.350. 487 363. Семенов-Тян-Шанский В.П. Город и деревня в Европейской России. Очерки по экономической географии. – СПб. : 1910. – 270 с. 364. Сергеевич В.И. Лекции по истории русского права. – СПб., 1890.–708 с. 365. Середа Н.В. Реформа управления Екатерины Второй: источниковедческое исследование. – М.: Памятники истор. мысли, 2004. – 445 с. 366. Середа Н.В. История семей и династий в контексте современной историографической ситуации // Традиции династий Верхневолжья: Материалы региональной научно-практической конференции. – Тверь: изд. ТГУ, 2004 – С. 10– 19. 367. Середа Н.В. Городское сообщество: основные вехи развития // Управление городами: история и современность. Материалы научной конференции. – Тверь, 2001. – С. 109 – 119. 368. Середа Н.В. Полиция и городовые магистраты в XVIII в.: к вопросу о разделении функций // Столичные и периферийные города Руси и России в средние века и раннее Новое время (XI – XVIII вв.). – М.: ИРИ РАН, 1996. С. 197–200. 369. Смирнов С.Н. Социальная стратификация и проблема правосубъективности в России в XVII - XVIII веках // Границы в пространстве прошлого: социальные, культурные, идейные аспекты: Сб. статей участников Всероссийской научной конференции молодых исследователей, посвященной 35летию Тверского гос. университета. Тверь, 23 – 26 апреля 2006 г. В 3 ./Отв. Ред. А. В. Винник. – Тверь. : ТвГУ, 2007. Т. 1. С.35–46. 370. Собственность в России: Средневековье и раннее новое время. – М.: Наука, 2001. – 283 с. 371. Смирнов Ю.М. Город в аспекте культурологии // Столичные и периферийные города Руси и России в средние века и раннее новое время (XI – XVIII вв.): Проблемы культуры и культурного наследия. Доклады Третьей научной конференции. (Муром, 17 – 20 мая 2000 г.) / Сб. статей. – М. : «Древлехранилище», 2003. – С. 339 - 345. 488 372. Соколов А.Р. Благотворительность в России как механизм взаимодействия общества и государства (начало XVIII – конец XIX в.): научное издание. – СПб. : Лики России, 2006. – 648 с. 373. Соловьев И.М. Школа Екатерининской эпохи // Три века. Россия от Смуты до нашего времени. В 6 т. Т. 3. – М.: ГИС. 1992. – 575 с. 374. Споры о главном: Дискуссия о настоящем и будущем исторической науки вокруг французской школы «Анналов». – М.: Наука, 1999. – 207 с. 375. Старообрядчество: светское и церковное законодательство. XVII – XVIII вв. – Арзамас : АГПИ, 2001. – 187 с. 376. Старцев А.В. История российского предпринимательства: проблемы теории и методологии // Предприниматели и предпринимательство в Сибири. Вып. 3. – Барнаул: изд. Алт. ун-та, 2001. – С. 5–21. 377. Судакова О.Н. Ценностный мир русского купечества Нового времени (культурологический анализ). – Улан-Удэ: Изд.-полиграф. комплекс ВСГАКИ, 2001 – 190 с. 378. Судовиков М.С. Купеческое сословие Вятско-Камского региона в конце XVIII - начале XX в. – Киров, Изд-во ВятГГУ, 2009. – 342 с. 379. Судовиков М.С. Кодекс чести российского предпринимателя: история и современность // Проблемы повышения деловой культуры в России: Сб. материалов Межрег. науч.-практ. конф. (3 – 4 октября 2002 г.). – Киров, 2003. – С. 32 – 37. 380. Сурмина И.О., Усова, Ю. В. Самые знаменитые династии России. – М.: Вече, 2002. – 432 с. 381. Сухорукова А.С. Общественное (городские земли) русских городов XIX - муниципальное землевладение начала XX в.// Проблемы исторического регионоведения: Сб. науч. трудов / Отв. Ред. Ю. В. Кривошеев. – СПб: изд. «Скифия-принт», 2009. – С. 211 – 223. 489 382. Сухорукова А.С. Необходимое вмешательство: муниципальная власть и архитектурный облик города // Культуры городов Российской империи на рубеже XIX – XX вв. – СПб., 2009. – С. 162 –173. 383. Сыроечковский В.Е. Гости-сурожане. – М.-Л.: Соцэкгиз, 1935. – 68 с. 384. Тарловская В.Р. Торговля России периода позднего феодализма: торговые крестьяне во второй половине XVII– начале XVIII в. – М.: МГУ, 1988 – 163 с. 385. Терещенко А. Быт русского народа. В 7 ч. – Ч. 1. – М.: Русская книга, 1997. – 288 с. 386. Тимошина Л.А. К вопросу о самосознании купечества России второй половины XVII в. // Русская история: проблемы менталитета. Тезисы докладов науч. конф. – М.: 1994. – С. 84 – 88. 387. Тишков В.А. Единство и многообразие культур // Очерки городского быта дореволюционного Поволжья. – Ульяновск, 2000. – С. 235 – 243. 388. Толстой Д.А. Городские училища в царствование императрицы Екатерины II // Сборник отделения русского языка и словесности. 1886. Т. 41. № 2. – С. 1 – 214. 389. Трансформация социальной структуры и стратификация российского общества. – М. : РАН, Институт социологии, 1996. – 478 с. 390. Троицкий, С.М. Борьба посадов против фискальной политики русского абсолютизма в 20-х годах XVIII века // Города феодальной России. М., «Наука», 1966. С. 428 – 443. 391. Туган-Барановский М. Русская фабрика в прошлом и настоящем. – М., 1934. – 419 с. 392. Ульянова Г.Н. Благотворительность в Российской империи. XIX начало XX вв. – М.: Наука, 2005. – 415 с. 393. Ульянова Г.Н. Изучение социальных аномалий, благотворительности и общественного призрения в России // Исторические исследования в России. Тенденции последних лет. - М.: АИРО – XX, 1996. С. 405 – 427. 490 394. Ус Л.Б. Влияние модернизационных процессов на формирование менталитета сибирского горожанина // Сибирское общество в контексте модернизации XVIII – XX вв. Сб. материалов конференции / Под ред В. А. Ламина. – Новосибирск: Новосибирский гос. университет, 2003. - С. 58 – 67. 395. Усенко О.Г. К определению понятия «менталитет» // Русская история: проблемы менталитета. Тезисы докладов науч. конф.–М.: 1994. – С. 3–8. 396. Ушаков А.С. Наше купечество и торговля с серьезной и карикатурной стороны. Вып. 1 - 3. – М., 1865 – 1867. 397. Федоров И.Н., Ямщиков, С.В. Ярославские портреты XVIII – XIX веков. – М.: Искусство, 1984. – 198 с. 398. Филд Д. История менталитета в зарубежной исторической литературе // Менталитет и аграрное развитие России. Материалы международной конференции. Москва, 14 – 15 июля 1994 г. – М.: РОССПЭН. 1996. – С. 8–19. 399. Фомин Э.А. Благотворительность: дискуссионное поле и исследовательские задачи // Благотворительность в России: Социальные и исторические исследования. СПб.: Лики России, 2001. С. 22 - 36. 400. Фомина О.В. Демографическое поведение московских купцов в 60-е гг. XVIII в. // Торговля, купечество и таможенное дело в России в XVI – XVIII вв.: Сб. материалов международной научной конференции. – СПБ.: Изд-во С-Петер. ун-та, 2001. – С. 145 - 150. 401. Фомина О.В. Рождаемость и смертность в среде московских купцов в последней четверти XVIII в. // Города Европейской России конца XV – первой половины XIX в.: Материалы международной научной конференции 25 – 28 апреля 2002 г., Тверь – Кашин – Калязин. В 2 ч. Ч. 1. – Тверь: Твер. гос ун-т, 2002. - С. 382 – 295. 402. Фомина О.В. Структура и поколенный состав московской купеческой семьи в 60-е гг. XVIII в. // Столичные и периферийные города Руси и России в средние века и раннее новое время (XI – XVIII вв.). Материалы Второй научной конференции. (Москва, 7- 8 декабря 1999 г.). – М.: ИРИ РАН, 2001. – С. 160-171. 491 403. Фомина О.В. Характер брачных связей московских купцов по материалам третьей ревизии (1763 - 1767) // Столичные и периферийные города Руси и России в средние века и раннее новое время (XI – XVIII вв.): Проблемы культуры и культурного наследия. Доклады Третьей научной конференции. (Муром, 17 – 20 мая 2000 г.) / Сб. статей. – М.: «Древлехранилище», 2003. – С. 276-290. 404. Ханенко А.И. Город Погары: историко-статистический очерк. – Чернигов, 1871. 405. Хомутова О.Ю. Калужское гильдейское купечество. Очерки из истории предпринимательства XVIII – первой половины XIX в. – Калуга: Фридгельм, 2008. – 248 с. 406. Четырина Н.А. Сергиевский посад в конце XVIII – начале XIX в. (Посад как тип городского поселения). – М.: АИРО – XXI, 2006. – 320 с. 407. Чернуха В.Г. Паспорт в России. 1719 – 1917. – СПб.: «Лики России», 2007. – 259 с. 408. Чечулин Н. Русское провинциальное общество во второй половине XVIII в. – СПб.: Тип. В. С. Балашева, 1889. – 115 с. 409. Чечулин Н.Д. Русская провинция во второй половине XVIII века. – СПб. : Изд. РНБ, 2010. – 835 с. 410. Чувилова И.В. Художественная жизнь провинциального города: формирование среды обитания // Тропининский вестник. Материалы научной конференции. 2001. – М., 2002. – С.132–139. 411. Шахов, М.О. Философские аспекты староверия. – М. : Изд. дом «Третий Рим», 1977. – 205 с. 412. Шацилло М.К. Сословный строй Российской империи и предпринимательство // Цивилизации. Вып. 8.: Социокультурные процессы в переходные и кризисные эпохи / отв. ред. А. О. Чубарьян. – М. : Наука, 2008. – С. 264–301. 492 413. Шацилло М.К. Социальный состав буржуазии в России в конце XIX века. – М. : ИРИ РАН, 2004. – 267 с. 414. Шершеневич Г.Ф. Учебник торгового права / по изд. 1914 г./ «СПАРК», 1994. – 335 с. 415. Шершеневич Г.Ф. Курс гражданского права. – Тула, 2000. – 376 с. 416. Шестопал Е.Б. Очерки политической психологии. – М.: ИНИОН АН СССР, 1990. – 140 с. 417. Шибутани Т. Социальная психология. / Пер. с анг. В. Б. Ольшанского. – Ростов-на-Дону : изд. «Феникс». – 544 с. 418. Шкредов В.П. Экономика и право. – М. : Экономика, 1990. – 271 с. 419. Щапов Я.Н. Благотворительность в дореволюционной России. Национальный опыт и вклад в цивилизацию //Россия в XX веке: Историки мира спорят. – М., 1994. – С. 81 – 93. 420. Юртаева Е.А. История законотворчества в России (XVIII - начало XX в.): монография. – М.: Юрлитинформ, 2012. – 728 с. 421. Яковцевский В.Н. Купеческий капитал в феодально-крепостнической России. – М.: изд. АН СССР, 1953. – 203 с. 422. Якушкин В.Е. Очерки по истории русской поземельной политики в XVIII и XIX в. Вып. I. XVIII век. – М., 1890. – 263 с. 423. Волошин Ю. Розкольницькi слободи на территорiï Пiвиiчноï Гетьманщини у XVIII столiттi /Ю.Волошин. – Полтава, 2005. 424. Blum, Jerom. «Russia». European Landed Elites in the Nineteenth Century. Md., Baltimore, 1977. 425. Chartier R. Cultural history. Between Practices and Representations. Ithaca, New York, 1988. 426. Darnton R. The Greate Cat Massacre and Other Episodes in French Cultural History. New York, 1984. 427. Freez G. Soslovie (Estate Paradigm) and Russian Social History// American Historical Review 1986. Vol. 91. P. 11–36. 493 428. Freez G.L. From Supplication to Revolution: A Documentary Social History of Imperial Russia. New York; Oxford, 1988. 429. Rogatschewski A. Das Magdeburg Recht auf dem heutigen territorium Russlands: Forschungsstand und Forschungsperspektiven./A.Rogatschewski. – Leipzig – Stuttgart, 2007. 430. Raeff Marc. He Well-Ordered Police State: Social and Institutional Change through Low in the Germanies and Russia. 1600 – 1800 (New Haven, Conn., 1893). II.2. Словари и справочники 442. Большая советская энциклопедия. В 52 т. Изд. 3. М., 1976. Т. 24. С. 199. 443. Брокгауз Ф.А. и Ефрон И.А. Энциклопедический словарь. В 80 т. СПб., 1900. Т. XXX-а. С. 911. 444. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1980. С. 93. 445. Максимович Л.М., Щекатов А. Географический словарь Российского государства, сочиненный в настоящем оного виде. Ч. 1 – 7. М., 1801 – 1809; 446. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. 4-е изд. М., 2003. С. 750 447. Советская историческая энциклопедия. В 16 т. М., 1971. Т. XIII. С. 347. 448. Экономическая история России с древнейших времен до 1917 г.: энциклопедия. М., 2009. Т. 2. С. 1245–1248. II.3. Краеведческая литература 449. Андреев Н.И. Гороховецкий край: очерки прошлого.–Гороховец, 1995.– 84 с. 450. Артамонова Л.М. Школьная реформа Екатерины II и народные училища Владимирской губернии в конце XVIII в. // Материалы 494 Межрегиональной краеведческой конференции (28 апреля 2008 г.).–Владимир, 2009.– С. 10–16. 451. Балдин К.Е. Ковровские купцы Дербеневы // Рождественский сборник. Вып. III. Материалы конференции «Российская провинция: история, традиции, современность» / Ред. Монякова О. А. – Ковров: «Маштекс», 1996. – С. 40 – 44. 452. Белов Ю.В. Путешествие графа Д.И. Хвостова по городам Владимирской губернии // Рождественский сборник. Вып. XIV. Материалы конференции «Российская провинция: история, традиции, современность» / Ред. Монякова О.А. – Ковров: «Маштекс», 2007. – С. 40 – 44. 453. Белов Ю.В. Высочайшие посещения Владимирской губернии императором Александром II // Рождественский сборник. Вып. XV. Материалы конференции «Российская провинция: история, традиции, современность» / Ред. Монякова О.А. – Ковров: «Маштекс», 2007. – С. 96 – 101. 454. Борисов В.А. Описание города Шуи и окрестностей. – М., 1851. – 74 с. 455. Веселовский К. Город Вязники. – Владимир, 1871. – 56 с. 456. Добрынкин В. Муром прежде и теперь. – М., 1903. – 86 с. 457. Добычина Т.А. Благотворительная деятельность купцов Поповых Покровской церкви г. Шуи // Рождественский сборник. Вып. XIV /Ред. Монякова О.А. – Ковров: «Маштекс», 2007. – С. 65 – 69. 458. Зубов В.П. Семейная хроника Полежаевых-Зубовых // Зубовские чтения. – Вып. 1. – Владимир: 2002. С.33-47. 459. Иванов Ю.А. Шуйские раскольники. – Шуя: Шуйский гос. пед. университет, 1997.- 61 с. 460. Киприянова Н.В. Купеческая семья г. Владимира и ее предметнобытовое окружение (конец XVIII – середина XIX вв.) // Уваровские чтения-VII: семья в традиционной культуре в современном мире: материалы всероссийской научной конференции. Муром. 29 апреля – 1 мая 2008 г. – Владимир: Транзит ИКС. 2011. – С. 126–133. 495 461. Кожан А.А. Предпринимательская деятельность купцов Барановых // Рождественский сборник. Вып. 3. – Ковров, 1998. - С.103-107. 462. Копылов Д.И. Мелкая промышленность города Владимира в конце XVIII –первой половине XIX века // Мелкая промышленность нечерноземного центра России в конце XVIII – первой половине XIX века: Межвузовский сборник. Владимир. 1981. С.37–57 463. Копылов Д.И. Социальный состав населения г. Владимира в последней четверти XVIII – начале XIX вв. // Вопросы социально-экономической истории Владимирского края периода феодализма. Владимир 1979. С. 96-130. 464. Корнилов А.Ю. Кожевеннные заводы во Владимирской губернии в XVIII – XIX вв // Материалы Межрегиональной краеведческой конференции (28 апреля 2008 г.). – Владимир, 2009. – С. 69–74. 465. Кукина Т.В Из истории александровского купеческого рода Зубовых // Зубовские чтения Вып. 1. – Владимир 2002. – С.26-32. 466. Малиновский И.В. Потаенный раскол содержателя Гусевской хрустальной фабрики близь села Селимова Владимирской губернии купца Якима Васильева Мальцова // Труды Владимирской ученой архивной комиссии. Кн. V. – Владимир: Типо-Литография Губ. правления, 1903. – С. 211 – 222. 467. Митюшина Т.Л., Антонов, В.А. «Поставщик двора Его Императорского Величества» (из истории стекольного дела купцов Костеревых во Владимирской губернии) // Материалы Межрегиональной краеведческой конференции (28 апреля 2008 г.). – Владимир, 2009. – С. 35 – 41. 468. Монякова О.А. Из истории купеческого рода Дунаевых // Рождественские чтения. Вып.1. Материалы конференции «Российская провинция: история, традиции современность» /Ред. Монякова О. А. – Ковров: «Маштекс», 1994. – С. 47-54. 469. Монякова О.А., Фролов Н.В. Из истории городского самоуправления до 1917 г. // Рождественский сборник. Вып.1. Материалы конференции 496 «Российская провинция: история, традиции современность» /Ред. Монякова О.А.. – Ковров: «Маштекс», 1994. – С. 92 –114. 470. Насонов, Н.В. Купцы Гундобины из Мурома и их потомки// Уваровские чтения-VII: семья в традиционной культуре в современном мире: материалы всероссийской научной конференции. Муром. 29 апреля – 1 мая 2008 г. – Владимир: Транзит ИКС. 2011. – С. 280 – 284. 471. Петина Н.Н. Суздальские купцы Лихонины // Материалы Белиных.// Материалы исследований. Вып. 13. – Владимир: ВСМЗ, 2007. - С. 52-56. 472. Петрова Е.П. Суздальский род купцов исследований. – Владимир: ВСМЗ, 1998. С. 60-65. 473. Попова М.П. Из истории владимирской купеческой династии Столетовых // Рождественский сборник. Вып. X. Материалы конференции «Российская провинция: история, традиции современность» /Ред. Монякова О. А. – Ковров: «Маштекс», 2003. – С. 59–64. 474. Попова М.П. На благо Владимирского края: социокультурная деятельность предпринимателей Владимирской губернии (2-я половина XIX – начало XX в.). – Владимир: Транзит-Икс, 2011. – 192 с. 475. Сазонова Е.И. Человек в мире чувств: дневник муромского мещанина Александра Ивановича Гладкова. 1851 – 1865. Рождественский сборник. Вып. XVII. Материалы конференции «Российская провинция: история, традиции современность» /Ред. Монякова О. А.. – Ковров: «Маштекс», 2010.– С. 180 –186. 476. Сазонова Е.И. Костюм русского горожанина XIX – начала XX в.:традиции и новации // Уваровские чтения-VI. Граница и пограничье в истории и культуре: Материалы научной конференции. Муром, 16 – 18 мая 2005 г. – Муром, 2006. С. 171 - 178. 477. Суслина О.Н. Купеческая семья Столетовых в дневниках детей Александра и Анны //Уваровские чтения-VII: семья в традиционной культуре в современном мире: материалы всероссийской научной конференции. Муром. 29 апреля – 1 мая 2008 г. – Владимир: Транзит ИКС. 2011. – С. 269 – 274. 497 478. Тельчаров А.Д. Вязники. – Владимир: Посад, 1999. – 140 с. 479. Шадунц Е.К. Строительные подряды в Переславле-Залесском конца XVIII – начала XIX вв. // Материалы Межрегиональной краеведческой конференции (28 апреля 2008 г.). – Владимир, 2009. – С. 192 – 198. 480. Шулус И.И., Киприянова, Н.В. Мягтина, Н.В. Черничкина, В.А. Повседневная жизнь провинциального города Владимира в последней трети XVIII – первой половине XIX в. – Владимир: Изд. Влад. гос. ун-та, 2009. – 70 с. II.4. Статьи в периодических изданиях 481. Аверникова И.П. Истоки благотворительности в России // Вопросы истории. –М., 2010. - № 6. – С. 159 – 165. 482. Алеврас Н.Н. Специфика провинциального социума дореволюционного Урала в ракурсе социокультурных процессов XVIII – начала XX вв. // Вестн. Челябин. Гос. ун-та. История.–Челябинск, 2009. – Вып. 32, № 16.– С. 26–37. 483. Банникова Е.В. Уральское купечество в 30-е гг. XIX в.: социографические характеристики и облик семьи // Вестник Челябин. Гос. ун-та. История. – Челябинск, 2008. – № 24. Вып. 26. С. 32 – 41. 484. Барг М.А. О природе феодальной собственности // Вопросы истории. – М., 1978. - № 7. – С. 84–104. 485. Бирюков С.Н. Мещане городов Стародубья в первой половине XVIII в.// Вестник Санкт-Петербургского государственного университета. Сер. 2. История. – 2011. – Вып. 4. – С. 74–81. 486. Бирюков С.Н. Наказы и выборы депутатов в комиссию по составлении. «Нового Уложения» 1767 г. как отражение социально-экономических противоречий между городами Стародубья // Клио: журнал для ученых. СПб., 2013. - № 9. – С. 74 – 77. 487. Богословский А. Управление промышленностью мануфактурною, горнозаводскою и торговою в России от Петра Великого до настоящего времени 498 (Историческая записка) // Юридический вестник. – СПб., 1872. – Кн. 6–7. Июнь и июль. 488. Боханов А.Н. Савва Мамонтов. // Вопросы истории. – М., 1989. - № 6. – С. 11–16. 489. Боханов А.Н. Российское купечество в конце XIX – начале XX вв. // История СССР. – М., 1985. – № 4. – С. 106–108. 490. Боханов А. Н. Савва Морозов // Вопросы истории. – М., 1989.- № 4 – С. 69–84. 491. Варадинов Н.В. Гильдии // Журнал Министерства внутренних дел. – СПб., 1861. - № 9. – С. 67-81. 492. Велиховский Л.Н. Купеческие жены: от попечительства до участия в национальных историко-культурных проектах // Вестн. Рос. ун-та дружбы народов. Сер.: История России. – М., 2009. – № 6. – С. 77–84. 493. Владимирский-Буданов М.Ф. Государство и народное образование в России XVIII в.: Система профессионального образования (От Петра I до Екатерины II). – Ярославль, 1874. (Отд. отт. из Журнала Министерства народного просвещения. – СПб., 1873. - № 11; 1874. - № 4, 5. – 142 с.) 494. Воробьев Ю.Л., Кругликов, С.Ю. Социокультурные аспекты формирования деловой активности личности. // Вопросы культурологии. – М., 2008.- № 6.– С. 37–39. 495. Голубев В.В. В пользу бедных (О благотворительности в России) // Родина. – М., 1991.. – № 3. – С. 79 – 90. 496. Громыко М.М. К характеристике социальной психологии сибирского купечества XVIII в. // История СССР. - М., 1978. - № 3. – С. 58 – 71. 497. Данилов А.Г. Опыт единоличной власти в России в XVI – XX вв. // Вопросы истории. – М., 2009. - № 1. – С. 61 – 66. 498. де Пуле М.Ф. Очерк культурно-исторической хроники (Второв) // Русский вестник. – М., 1875. - № 4. – С. 494 – 544. 499 499. Дитятин И. Екатерининская комиссия 1767 года «О сочинении проэкта нового Уложения» // Юридический вестник. – СПб., 1879. – № 3. – С. 269–303. 500. Долгих Е.В. Городская повседневность рубежа XIX – XX вв.: структура общественного быта // Вестн. Моск. Ун-та. Сер. 8. История. – М., 2010. – № 1. – С. 49–64. 501. Ефименко Т.П. К истории городского землеустройства времени Екатерины II // ЖМНП. – М., 1914. – Т. 54. – № 12. – С. 280–315. 502. Жукова Л.А. Российское купечество: Статус и социокультурные черты // Преподавание истории в школе. – М., 2011. - № 2.- С. 26 – 31. 503. Зубкова Е.Ю., Куприянов А.И. Ментальное измерение истории: поиски метода // Вопросы истории. – М., 1995. – № 7. – С. 153–160. 504. Керов В.В. Конфессионально-этическая мотивация хозяйствования староверов в XVIII–XIX вв. // Отечественная история.– М.,2001. - № 4.–С. 18–40. 505. Козлова Н.В. Некоторые аспекты культурно-исторической характеристики русского купечества XVIII в. // Вестник Московского ун-та. – М., 1989. – Сер. 8. История. - № 4. - С. 27 – 41. 506. Козлова Н.В. Государственная власть и частный капитал в XVIII в. // Отечественная история. – М., 1998. - № 6. – С. 13. 507. Козлова Н.В. Купцы-старообрядцы в городах Европейской России в середине XVIII в. (К истории российского предпринимательства) // Отечественная история.– М. 1999. - № 4.– С. 3 – 14. 508. Кошман Л.В. Русская дореформенная буржуазия. Постановка вопроса и историографическая проблема //История СССР. – М., 1974.- № 6.- С. 87–94. 509. Лучицкая С.И. Власть как социальная практика. Исторические и социально-антропологические исследования // Вопросы истории. – М., 1993. - № 6. – С. 174 – 175. 510. Милов Л.В. О так называемых аграрных городах России XVIII в. // Вопросы истории. – М., 1968. - № 6. – С. 29–39. 500 511. Павленко Н.И. Одворянивание русской буржуазии в XVIII в. // История СССР. – М., 1961. - № 2. С. 3–14. 512. Пажитнов К.А. Очерки развития буржуазии в России // Образование. – СПб., 1907. - № 2/3. – С. 23–40. 513. Прокофьева А.Ю. Российская семья XVIII – XIX веков: анализ историографии // Российская история. – М., 2011. - № 4. - С. 184 – 197. 514. Пушкарев Л.Н. Что такое менталитет? // Отечественная история. – М., 1995. - № 3. – С 158–164. 515. Рабинович М. Г. Русская городская семья в начале XVIII в. // Советская этнография.. – М., 1978. - № 5. – С. 63 – 82. 516. Рабинович М.Г. К определению понятия «город» (в целях этнографического изучения) // Советская этнография. – М., 1983. - № 3. – С. 24 – 29. 517. Решетников С.Ю. Теория культуры (Логико-методологические подходы) // Общественные науки и современность. – М., 2007. - №. 2. – С. 158– 162. 518. Смирнова М.А. Мемуары и дневники петербургских купцов конца XVIII – начала XX вв.: Методы источниковедческого анализа // Вестн. С.Петербургского ун-та. Сер. 2: История. – СПб., 2011. –Вып. 2. – С. 53 – 59. 519. Семенова А.В. Менталитет купечества в период становления российского предпринимательства // Отечественная история. – М., 1998. - №. 6. С. 21–24. 520. Соколов А.Р. Российская благотворительность в XVIII – XIX веках (к вопросу о периодизации и понятийном аппарате) // Отечественная история.- М., 2003.- № 6.- С. 147–157. 521. Судовиков М.С. Численность и состав купечества Вятской губернии в конце XVIII - начале XX в. // Российская история. – М., 2011. - № 5. - С. 112–120. 522. Тимофеев Д.В. «Гражданин» и «государство» в России первой четверти XIX в.: к истории понятий // Вопросы истории. – М., 2009 - № 5. – С. 98 – 107. 501 523. Тимофеев Д.И. Понятие «собственность» в России первой четверти XIX в.: опыт реконструкции смыслов // Российская история. – М.,2009. - № 1. – С 165 – 180. 524. Шкаратан О.И. Русская культура труда и управления // Общественные науки и современность. – М., 2003. - № 1. – С. 34 – 45. 525. Яцунский В.К. Промышленный переворот в России (К проблеме взаимодействия производительных сил и производственных отношений) // Вопросы истории. – М., 1952. - № 12. – С. 56 – 61. II.5. Авторефераты и диссертации 526. Бирюков С.Н. Социально-экономическое развитие городов Стародубья в XVIII в.: Автореф. дис. канд. … наук: Исторические науки: 07.00.02/СПб., 2014. 527. Ворожбитова М. В. Повседневный уклад жизни московского населения середины XVIII в. (по материалам Канцелярии конфискации): Автореф. дис. канд. … наук: Исторические науки: 07.00.02/ Москва, 2004. – 27 с. 528. Егорова Г.С. Предпринимательская деятельность династий купцовстарообрядцев Владимирской губернии (вторая половина XVIII – 1917 г.): Автореф. дис. … канд. наук: Исторические науки: 07.00.02/Владимир, 2012.–26 с. 529. Исаева А.А. Купечество в системе городского самоуправления во второй половине XIX - начале XX века (на материалах Самарской и Симбирской губерний).: Автореф. дисс. … канд. наук; Исторические науки: 07.00.02/ Оренбург, 2010. – 34 с. 530. Копцева Т.В. Духовная культура купечества Зауралья (вторая половина XVIII – первая половина XIX в.): Автореф. дисс. … канд. наук: Исторические науки: 07.00.02/Екатеринбург, 1998. – 19 с. 531. Кузнецов В.В. Купечество малых волжских городов Саратовской губернии в конце XVIII – первой половине XIX в.: Автореф. дисс. … канд. наук: Исторические науки: 07.00.02/Саратов, 2007. – 23 с. 502 532. Лукина Н.С. Тверские жители Коняевы в пространстве города. XVII – начало XX в. / Автореф. дис. … канд. наук; Исторические науки: 07.00.02 / Тамб. Гос. ун-т им. Г. Р. Державина. – Тамбов, 2010. – 21 с. 533. Семин О.В. Становление государственного призрения в России в XVII в.: историко -социальный аспект: Автореф. дисс. … канд. наук: Исторические науки : 07.00.02/ М., 2005. – 23 с. 534. Судакова О.Н. Культура русского купечества (20-е гг. XVIII – начало 60-х гг XIX в.): Автореф. дис… канд. наук: Исторические науки: 07.00.02 / СПб., 1998. – 21 с. 535. Сутягина О.А. Деловой и социокультурный облик сибирского купечества в XIX в.: Автореф. дис… канд. наук; Исторические науки: 07.00.02 / Том. гос. ун-т. – Томск, 2010. – 30 с. Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Санкт-Петербургский государственный университет» На правах рукописи Киприянова Наталия Владимировна Социокультурный облик провинциального российского купечества второй половины XVIII в. (по материалам Уложенной комиссии Екатерины II) Том 2. Приложения. 07.00.02. – Отечественная история Диссертация на степень доктора исторических наук Научный консультант: Морозан В.В., доктор исторических наук, профессор Санкт-Петербург, 2015 2 Социокультурный облик провинциального российского купечества второй половины XVIII в. (по материалам Уложенной комиссии Екатерины II) Оглавление Приложение I. Список населенных пунктов и депутатов Уложенной комиссии . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .3 Приложение II. Общий категорийный ряд . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . .. . . . .14 Приложение III. Таблица укрупненных категорий . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 175 Приложение IV.Участие купечества Владимирской губернии в системе . . . . . городского самоуправления. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . .193 Приложение I. 3 17 2 Алексин 11 I 215 0 3 3 4 5 6 Арзамас Архангельск Астрахань Ахтырка 12 1 2 18 VII II VIII VIII 2194 993 1217 780 12 14 4 616 107 1007 7 Балахна 12 I 1378 0 8 Барнаульский завод 17 IX 628 9 10 11 12 Бахмут Бежецкий Верх Белгород Белев 4 11 3 3 VI I VII VII 205 633 1757 2331 0 1 0 23 0 10 100 300 Володимиров Филипп Золотарев Тимофей Иванов Корнилов Борис Свешников Николай Самарский Петр Дзюба Иван Щепетильников Сергей Петров Карышев Иван Васильев Селиванов Василий Лесников Иван Ильинский Андрей Леонов Яков Никитин 13 Белозерск 13 III 900 6 91 Шоленинов Дмитрий 14 Белый 19 IV 934 67 Другое 311 Член органов городского самоуправле ния VII Купец, купецфабрикант 12 ФИО депутата Количество жителей города Количество «торгующих к портам» Количество «живущих своею работою» № региона Алатырь № города 1 К К К К К каптенармус К нотариус Канцелярист Губерн. секретарь Кф президент пров. магистр. Зеленой Федор Васильев Таблица составлена на основе данных Ведомости из фонда Комиссии о коммерции РГАДА Ф.397. Оп.1. Д.441. Л.10-14, 102-211;РГАДА. Ф. 259. Оп. 42. Кн. 3629, 3630; Ф. 248. Кн. 3875 Сб. РИО. Т.93,107,123,134,144,147. 3 1 Социальный и профессиональный состав депутатов № губернии Название города Список населенных пунктов и депутатов1 Болхов 3 VII 3922 8 1013 16 Борисоглебская слобода 11 I 711 0 141 17 Боровск 11 I 1965 5 43 18 Брянск 3 VII 1523 4 236 19 Буй 11 I 133 0 0 20 Василь 7 VII 337 0 3 21 Великие Луки 13 III 606 23 82 22 Великий Новгород 13 III 1836 23 24 25 26 27 28 29 Велский посад Венден Венев Верея Верховажский посад Верхотурье Владимир 1 9 11 11 1 17 11 II III I I II IX I 39 32 1135 1870 119 723 1053 0 14 7 0 3 27 124 10 71 304 30 Вологда 1 II 1439 87 557 31 Волок-Ламский 11 I 546 165 0 32 Воронеж 4 VII 1642 36 86 33 34 Воротынск Выборг Вязниковская слобода 11 5 I III 538 41 11 I 886 35 19 197 Синицын Степан Васильев Еболдин Семен Никитич Щукин Лука Стефанов Захаров Алексей Климов Дружинин Михаил Степанов Телнов Максим Васильев Ламакин Яков Васильев Дебресан Александр Иванович Выбрать не из кого Гассинг Ф. Стефанов Михаил Самуйлов Иван К К К К К К К действ. статс. советник ратсгер 4 15 К К Глазунов Андрей Докукин Дмитрий Блазнов Андрей Сергеев Устинов Сергей Никифоров Севастьянов Семен Абрамов Карасев Афанасий Торкель К Москвин Петр Иванов К бургомистр К К бургомистр К губ. секретарь 36 Вязьма 19 IV 3321 0 0 37 Галич 1 I 1431 10 122 38 39 Гжатская пристань Глухов 11 10 I VII 583 360 66 19 40 Гороховец 11 I 618 4 41 Дерпт 9 III 200 129 VI 125 1 0 2 11 VIII I 169 1312 29 39 45 Дорогобуж 19 IV 1910 0 634 46 Екатеринбург 17 X 394 14 39 47 Елатьма 4 VI 1874 0 51 48 Елец 4 VII 2276 0 498 49 Елизаветы Св. крепость 14 VIII 50 Енисейск 17 IX 3013 49 324 51 Епифань 11 VII 182 0 5 52 Зарайск 11 I 1821 0 179 53 Звенигород 11 I 394 0 0 54 Зубцов 13 I 265 0 0 55 Изюм 18 VIII 1800 Белезлый Михайло Самойлов Стефан Антонов Светушкин Александр Артемонов Иконников Иван Гринорьев Стариченков Андрей Ефремов Некрасов Гаврила канцелярист К есаул К синдик ратман бургомистр К бургомистр К 5 4 43 44 Димитрия Св. крепость Дмитриевск Дмитров 42 Платонов Петр Иванов Коптев Федор Скоропадский Иван Молявинский Иван Яковлев Гадебуш Фредерик Конрад Никитин Антон Потапов Горбунов Е. Толченов Алексей Кладухин Петр Васильев Дубровин Иван Дмитриев Щукин Иван Ростовцев Григорий Федоров К К К К К К К войсковой обыватель Изюмской провинции слободы 18 VIII 57 Инсара 4 VI 321 0 0 58 Иркутск 6 IX 1546 57 187 59 Кадом 4 VI 1170 0 65 60 Кадуй 11 I 242 0 0 61 62 Казань Калуга 7 11 VII I 853 6806 23 99 70 633 63 Карачев 3 VII 1158 0 53 64 Каргополь 13 III 1304 2 111 65 Касимов 4 I 1185 12 38 66 Кашин 11 I 1063 12 74 67 Кашира 11 I 560 0 21 68 69 Кексгольм Келонский посад 5 1 III II 48 70 Киев 8 V 236 71 Кизлярская крепость 2 VIII 24 72 Кинешма 11 I 793 73 Козелец 10 V 250 74 Козельск 11 I 611 4 0 75 Козлов 4 VI 1068 0 197 Бабин Иван Иванов Сибиряков Алексей Афанасьев Рожнов Григорий Семенов Некрасов Семен Осипов Кобелев Иван Иванов Юдин Иван Яковлев Микулин Яков Михайлов Белоусов Иван Матвеев Попов Иван Осекин Василий Иванов Крастелев Николай Евстигнеев бургомистр К К К Кз К К К К 6 56 К К Выбрать некого 75 12 0 283 Гудим Иосиф Васильев Ростомов Маркос Потапов Федор Иванов Котеринич Семен Гурьянов Федор Иванов Баженов Федор бурмистр К Полковой писарь К К Козмодемьянск 7 VII 959 0 55 77 Коломна 11 I 1884 57 55 78 Кольский посад 1 II 54 79 Кострома 11 I 2257 32 230 80 Крапивна 11 I 158 0 11 81 Красноярск 17 IX 1767 2 18 82 83 84 Красный Яр Кронштадт Кунгур 2 16 7 VIII III VII 249 320 2304 0 0 3 1806 85 Курмыш 12 VII 78 0 4 86 Курск 3 VI 3282 87 Кяхта 6 IX 368 88 Лалский посад 1 II 531 89 Лихвин 11 I 289 0 0 90 Лух 11 I 436 0 3 91 Луцкий посад 1 II 127 92 Любим 11 I 689 0 31 93 Малоярославец 11 I 715 0 47 94 Мещовск 11 I 535 1 17 95 Михайлов 11 I 367 0 40 260 0 Юхнев Егор Иванов Малюгин Иван Иванов Скорняков Иван Трофимов Овсянкин Антон Юрьев Василий Иванов Всесвяцкий Илья Осипов Мельников Сила Васильев Выбрать некого Микулин Иван Федоров Гаврилов Григорий Паншин Михаил Васильев Батраков Егор К К Кф староста К бургомистр К бургомистр 7 76 Петров Замятин Афанасий Иванов Мещанинов Иван Демидов Выбрать не из кого Стригалев Василий Иванов Тычинин Иван Игнатьев Ерлыков Иван Григорьев Займинцов Илья К К К К К К К К Можайск 11 I 650 0 24 97 Молога 11 I 759 0 54 98 Мосальск 11 I 512 36 0 99 Москва 11 I 6984 93 494 100 Муром 11 I 1628 20 215 101 Мценск 3 VII 1069 0 44 102 Нарва 20 III 72 103 Нежин 10 V 600 104 Ненокоцкий посад 1 II 405 105 Нерехта 11 I 601 1 67 106 Нерчинск 6 IX 464 0 64 107 Нижний Новгород 12 I 1305 27 91 Бедарев Григорий 108 Новая Ладога 13 III 589 1 22 109 Новгород Северский 10 V 1224 1 131 110 Норская слобода 11 I 214 0 0 111 Обоянь 3 VI 695 0 48 112 Одоев 11 I 693 3 28 113 Олонец 13 III 1891 150 0 114 Опочки 13 III 248 11 0 115 Орел 3 VII 4133 2 142 бургомистр К К князь К К ратсгер писарь магист. К К Князь К Михайловский Иван Угрюмов Иван Михайлов Чикин Сидор Саввин Зеленой Василий Афанасьев Попов Борзов Афонасий Аврамов Мальцев Аким 8 96 Дементьев Неугодов Григорий Андреев Попов Федор Богданов Василий Петров Голицын А-р Мих Лихонин Иван Федоров Киселев Дмитрий Павлов Штральборн Лоренц Костевич Иван Андреев Коковин Семен Иванов Третьяков Андрей Нестеров Гантимуров П. бурмистр К К К К К Кф 15 13 VIII III 70 2203 118 Остр 10 V 250 119 Острогожск 18 IV 18 IV 4 VI 120 Острогожской провинции слободы 121 Павловск 12 138 17 130 Коченев Илья Резвой Козьма Иванов Пенский Иван Васильев Синельников Дмитрий Петров К К Писарь Сотник Водарской Иван Иванов 347 0 19 Калашников Петр Попов Иван Афанасьев 122 Парфеньев 1 II 152 0 0 123 Пенза 7 VII 645 1 29 124 Перемышль 11 I 320 0 6 125 Переяславль Переяславль126 Залесский Переяславль127 Рязанский 10 V 620 11 I 969 6 119 11 I 1178 2 282 128 Пернов 9 III 3500 129 Погары 10 V 85 130 Погорелое городище 13 I 308 0 0 131 Полтава 132 Порхов 10 13 V III 750 538 0 12 133 Псков 13 III 541 134 Путивль 3 VII 853 Любавцов Степан Степанов Хилин Иван Дмитриев Сазонович Сергей Сотник К секретарь воевод. канц. Из подъяческих .детей К К Атаман, шляхтич Каменев Иван Иванов Канцелярист Протопопов Иван Борисов Ганф Иоганн Фридрих канцелярист ратсгер, портной урядник магистрата Грабарь Иван 10 29 Голенев Алексей Яковлев Афонасьев Сава Трубинский Семен Иванов Рожнов Василий бургомистр К К Кз 9 116 Оренбург 117 Осташков 8 V 428 Щалов Иван Петров 20 13 III I 360 2500 138 Рига 9 III 5100 139 Романов 140 Романов 141 Рославль 11 4 19 I VI IV 470 801 1198 4 12 73 0 167 149 Фрезе Андриан Филатов Дмитрий Шварц Иоган Христофор Юрин Иван Васильев Раков Семен Саввин 142 Ростов 11 I 975 26 14 143 Руза 11 I 813 1 15 144 Рыбная слобода 11 I 562 3 0 145 Рыльск 3 VI 862 15 33 146 Ряжск 4 VI 184 0 7 147 Самара 7 VIII 223 1 146 148 Санкт-Петербург 16 III 1868 8 295 149 Саранск 7 VII 752 0 527 150 Саратов 2 VIII 1190 0 388 151 Свияжск 7 VII 241 0 12 152 Севск 3 VI 992 0 227 15 VIII 6 IX 153 Сеитова татарская слобода 154 Селенгинск 1419 63 63 0 89 Серебряников Михаил Васильев Смирнов Иван Михайлов Филимонов Федор Петров Елфимов Иван Аврамович Рукавкин Данила Орлов Алексей Григорьевич Котельников Иван Степанов Портнов Иван Васильев Афанасьев Петр Петров Зайцев Матвей Васильев Обыватель синдик К ратсгер К К 10 Раскольнические слободы 136 Ревель 137 Ржев 135 Кф Кф К К К Граф ратман К Колл. регистратор Кф Палатаев Мансур К Григорий Михайлов Кандаков К 5 III 60 156 Серпейск 11 I 334 0 7 157 Серпухов 11 I 2133 24 138 158 Симбирск 7 VII 1957 0 273 159 Скопин 4 VI 800 0 117 160 Слободской 7 VII 963 6 425 161 Смоленск 19 IV 1900 53 0 162 Солигалицк 1 I 961 7 67 163 Соликамск 7 X 1354 2 15 164 Соль Большая 11 I 165 Сольвычегодск 166 Ставрополь 1 15 II VIII 453 152 8 0 111 5 167 Старая Русса 13 III 2042 20 189 168 Старица 169 Стародуб 13 10 I V 842 320 0 110 170 Судиславль 11 I 232 5 30 171 Суздаль 11 I 1476 6 620 18 VI 173 Сумы 18 VI 720 174 Сызрань 175 Тамбов 7 4 VII VII 806 555 172 Сумской провинции слободы 0 2 309 15 Глинков Родион Андриянов Плотников Александр Иванов Ларионов Афанасий Овчинников Федор Петров Песьяков Леонид Иванов Пискарев Иван Трекин Андрей Иванов Евдокимов Иван Петров Сорокин Осип Алексеев Заикин Петр Иванов Куприянов Афанасий Сусельников Федор Иванов Залтарский Василий Рачинский Данило Бардин Григорий Федоров Бибанов Матвей Иванов Никифоров Федор Петров Перекристов Степан Григорьев Попов Петр Дитятев Ф К К К К 11 155 Сердоболь К К К К К К К К бурмистр К К войсковой обыватель войсковой обыватель К 17 13 IX I 403 2800 13 89 96 567 178 Темников 4 VI 1217 0 33 179 Тихвин 13 III 905 40 3 180 Тобольск 17 IX 2827 53 480 181 Томск 182 Торжок Торопец и 183 Холмский посад 17 13 IX III 2804 2964 26 1399 13 IV 2103 45 275 184 Тотьма 1 II 932 59 139 185 Трубчевск 3 VII 958 0 190 186 Тула 11 I 3300 199 184 187 Туринск 17 IX 474 0 107 188 Тюмень 189 Углич 17 11 IX I 1579 1700 12 0 379 394 190 Унский посад 1 II 225 0 0 191 Устюг Великий 1 II 1893 193 221 13 III 982 2 38 193 Уфа 15 X 318 0 31 194 Фридрихсгам 5 III 120 Вульферт Антон 195 Харьков 196 Хлынов 18 7 VIII VII 3545 1399 Черкес Илья Злыгостев Петр 192 УстюжнаЖелезопольская 10 449 Вагин Михайло Алексеев Тараканов Михайло Солодовников Самоил Дмитриев Корнильев Василий Яковлев К Елизаров Андрей Гундоров Федор Федоров Мясников Петр Тимофеев Шленской Афанасий Аверкиев Зябрев Иван Давыдов Каряков Иван Матвеев Серебряников Петр Сухопрудский Иван Деп. выбрать не из кого Плотников Андрей Александров Серебренников Иван Гаврилов Подъячев Алексей Матвеев к К К к 12 176 Тара 177 Тверь к к к к к к к кз к к бургомистр, колл. ассес. Сотник к 1 II 484 3 86 198 Царицын 2 VIII 306 0 0 199 Цивильск 7 VII 223 2 0 200 Чебоксары 7 VII 991 7 46 201 Челябинск 15 X 109 0 3 202 Чернигов 10 V 750 203 Черный Яр 2 VIII 82 0 5 204 Чухлома 1 II 267 0 99 205 Шенкурский посад 206 Шлиссельбург 1 16 II III 59 129 207 Шуя 11 I 479 18 75 Юрьевец Поволжский 12 I 876 0 137 209 Юрьев-Польский 11 I 770 11 0 210 Ядрин 12 VII 416 0 11 211 Якутск 6 IX 204 0 18 212 Яранск 7 VII 275 2 4 213 Яренск 1 II 302 4 23 214 Ярославль 11 I 5105 40 695 208 Крутень Иван Самонов Сережников Семен Июдин Алексей Иванов Потапов Феодор Белозеров Матвей Воинов Дмитрий Федоров Неуструев Петр Иванов Овчинников Михаил Тимофеев Овчинников Андрей Петров Данилов Алексей Антонов Иван Максимов Антипин Павел Афанасьев Ярославцев Алексей Иванович к бургомистр к к 13 197 Холмогорский посад Романов Рякшин Гаврила Ильин Оловенишников Афанасий Полстовалов Федор Иванов Ядринцев Евдоким Артемьев бурмистр к к староста кф кф к к к Дворянин к к кф 14 Приложение II. Общий категорийный ряд порядковый номер номер в наказе 1 2 3 4 5 6 1 2 3 4 5 6 7 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 37 39 40 41 номер требования Ряд первичных элементов Московская губерния Малоярославец (Сб. РИО Т.93 СПб., 1894. С.83-91) 1 рыбным ловлям, лесным угодьям быть по-прежнему за городом 2 земли экономического ведомства между купецких дач в прогоне скота остановка за порубленый крестьянами лес взыскивать земли причислить к нам за земли заплатить из собственного нашего капитала всеми торгами, промыслами, подрядами пользоваться одному 3 купечеству купечество во всех присутственных местах должно быть защищено суд на дворян был бы кротчайше, а не формально купечеству за бесчестье прибавить купечество под караул не брать купечество телесно не наказывать купечеству в долгах брать поруки вместо телесного наказания брать денежный штраф в другие команды без ведома магистрата не брать за увечье не выключая и дворян положено б рана за рану 4 позволить купить у помещиков крестьян и людей положить купленых людей в сорокоалтынный оклад 5 касающиеся до купечества крепости писать в магистрате 6 присутствующим в ратушах и магистратах быть по три года в магистраты обществу выбирать болотированием 7 щетчики, соляные сборщики разоряются напрасно купечество от щетов и соляных сборов избавить поручить збор денег на инвалидную команду и на отставных солдат 8 разрешить покупать людей у дворян для рекруцких наборов 9 в лесе и дровах недостаток за построением заводов и мельничных прудов водяного ходу не имеется на прудах зделать спуски и пропускать лес безостановочно 10 крестьяне скупают хлеб, пеньку, масло и съестные припасы крестьяне в розницу торгуют крестьяне в ценах делают возвышение крестьянам перекупку товаров запретить крестьянам продавать свой товар купечеству оптом крестьяне продуктов своих в город не привозят крестьяне продают все в селах на торжках крестьяне товар портят 11 все имеющиеся в селах торжки уничтожить 12 не надлежит быть в городе помещиковым людям помещиковым людям для мастерства жить у грацких жителей харчевни, промыслы, кузницы помещиковым людям в городе не иметь 13 в покражах ссорах, драках и в безчестии разбирать в ратушах словесно 15 42 43 1 2 1 2 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 1 57 14 5 58 15 6 59 16 60 61 62 63 64 17 18 19 20 21 65 22 66 67 23 24 68 25 69 70 71 72 73 26 27 28 29 30 74 31 75 32 76 33 77 78 79 80 81 82 34 35 36 37 38 39 83 40 15 84 41 16 85 42 2 3 4 7 8 9 10 11 12 13 14 Дмитров (Сб. РИО. Т.93. СПб.,1894. С.91-95) никаких общих нужд не имеем представить принять тебе депутату наказ с полномочием Тула (Сб. РИО. Т.93. СПб.,1894. С.95-119) купечество оставить под ведомством магистратов и словесных судов ни в какой иной суд купечество не вызывать в магистратах судьям быть из купечества бургомистра и ратмана избирать болотированием бургомистра и ратмана избирать на два года в бургомистры и ратманы избирать достойных и пожиточных в претензиях разбирательство узаконить словесным судом в подаваемых прошениях ясно писать доказательства и улики истцу и ответчику давать к суду такой срок, какой сами избирут рекрутов из купечества отдавать не принуждать вместо рекрутов брать от магистратов деньгами по 120 руб. дозволить для отдачи в рекруты людей покупать с домовых бань рублевый сбор повелеть сложить из оружейников в тульское купечество выпущенных из двойного сбора исключить за бой и безчестье оклад повелеть умножить за безчестье первой гильдии купцу по сту рублев, второй по пятьдесят, третьей по тридцети рублев на излечение платить особливо за умышление нападателя наказывать на теле полиции быть в ведомстве магистратов служителей полиции определять по избранию купечества весьма потребно для домовых нужд иметь крепостных дозволить покупать по три человека мужеска пола, а женска по препорции на крепостных людей купцам крепости писать на свое имя покупным людям ведомством судом и расправою быть в магистратах повелено б неудобных людей в рекруты отдавать а вместо них покупать иных разного звания крепости писать в магистратах указные пошлины брать в магистратах крепостям писанным без дозволения команд быть недействительным прикащики не дают своим хозяевам отчетов повелеть прикащиков спрашивать под битьем плетьми с хозяина прикащика за несправедливое взыскание взыскать сумму иска питейные и прочие зборы отдать магистратам вечно или сколько пожелают прибор с питейных сборов определять на общие градские необходимости от выбора щетчиков к приему денежной казны уволить прием и продажу казенной соли препоручить канцеляриям с протестованных векселей осьмипроцентный сбор велеть уничтожить узаконить, чтобы всякий купец торговал с осторожностию банкрутский устав во всем государстве обнародовать иметь порядочные записные домовые торговые книги с поручителей по векселям платеж взыскивать за неисправностию векселедавца повелеть, чтобы братья, живущие не в разделе, по обязательству одного платили все кто без ведома братьев одолжается, без кредитов должен платить один 16 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 97 54 98 55 19 99 56 20 100 57 101 58 102 59 103 60 104 61 105 62 106 63 22 107 108 64 65 23 24 109 66 25 110 67 111 68 112 69 113 70 27 114 71 28 115 116 117 118 119 120 72 73 74 75 76 77 29 30 121 78 31 122 123 79 80 32 124 81 33 125 82 34 17 18 21 26 по разделу братьев долги платить всем обще извощики причиняют хозяевам убытки извощики товары продают самовольно извощикам быть в ведомстве магистратском и словеского суда с извощиков убытки взыскивать притеснения от крестьян в прогоне скота дорогою для продаж крестьяне скотопаственные места откупают в одни руки мясники долгое время скот не покупают,скот изнуряют крестьянам и помещикам луга для прогона скота откупать запретить скот для продажи кормить давать отдыхать без всякой платы в городах воеводам под видом смотрения скот не останавливать позволить в Москве и Санкт-Петербурге скот продавать оптом купцам из других городов по берегам рек оставлять до пятидесяти сажен для разгрузки судов в случае разбития фабрики, в городах лавки и постоялые дворы иметь одному купечеству у разночинцев промышленные строения и товары повелеть конфисковать всем горным заводчикам и всякого звания фабрикантам в службах и общих тягостях с купечеством быть наряду заводчиков и фабрикантов судом ведать в магистратах и словесных судах фабрикантам и заводчикам свои товары продавать оптом имеющихся на фабриках крестьян употреблять только на фабричные работы фабричных крестьян к торговым делам не употреблять крестьян и разночинцев, записавшихся в купечество, из двойного оклада исключить наймывающихся крестьян в поденной работе за беглых не почитать отпуск хлеба в соседние государства ограничить иностранным купцам, не записанным в российское купечество, торг производить только при портах и пограничных местах иностранцев в торговых делах судить в магистратах при Оренбурге и астраханском порте росценку товаров губернаторами отставить при китай
