- - Региональный экологический центр

Экологический альманах. Переведен из пейджмейкера. При этом потеряна
разметка разделов и номера страниц. Значки - вместо кавычек.
Ташкентский инфоцентр <Среда обитания>
ПРОСТО ПИШЕМ
О СРЕДЕ
Экологический альманах
(третий выпуск)
Ташкент
<Янги аср авлоди>
2005
Руководитель проекта
Н.В.ШУЛЕПИНА
Экологический альманах <Просто пишем о среде> (третий выпуск) - проект
Ташкентского инфоцентра <Среда обитания>. Проект выполнен в партнерстве с
редакцией газеты <Правда Востока> и Государственным комитетом Республики
Узбекистан по охране природы.
Альманах издан при поддержке Регионального экологического центра
Центральной Азии (РЭЦ ЦА).
Альманах <Просто пишем о среде> (третий выпуск) составлен из публикаций
журналистов и экологов Узбекистана. Как и в предыдущих книжках Ташкентского
инфоцентра <Среда обитания> <Под знаком Арала> (2003г.) и <Просто пишем о среде>
(2004г.) авторы стремились излагать суть экологических рисков доступно, объективно,
достоверно.
ISBN
c Экологический альманах <Просто пишем о среде> (третий выпуск) Ташкентского
инфоцентра <Среда обитания>. <Янги аср авлоди>. 2005 год.
СЛОВО К ЧИТАТЕЛЯМ
Авторы альманаха стремились максимально просто рассказать о существующих
экологических рисках. Задача эта не из легких, ведь проблемы окружающей среды
представляют собой смесь экономических, социальных и политических аспектов, каждый
из которых сложен.
Граждане настаивают на доступе к информации. А получив ее, нередко теряются.
Надо знать про озон и фреон, международные конвенции и протоколы, кажущиеся
смешными уху непосвященного, но представляющие для страны огромную головную боль
шламонакопители. А еще надо знать про биоразнообразие, которое важно сохранить,
экспертизу, которую обязаны обеспечить, дренаж, который должны наладить! А вот
словечки, которыми играючи оперируют профессионалы и без которых многое в новостях
кажется непонятным: МКВК, МКУР, ПДК, ПДВ, ЗВОС, ОВОС, АВП... Впрочем, не так
уж страшны эти аббревиатуры после небольшого ликбеза.
Сначала его прошли журналисты на тренингах и «круглых столах», посвященных
«главным темам СМИ» в 2003 и 2004 годах в Ташкенте и Нукусе. Они проводились в
тандеме с профессиональными экологами. А на основе сделанных презентаций в СМИ
потом появились публикации, посвященные сохранению биоразнообразия, проблеме
отходов, отслеживанию изменений в окружающей среде, использованию водных
ресурсов, опустыниванию и многим-многим другим актуальным темам.
Журналисты и экологи стремились донести до читателей информацию об
экологической ситуации в Узбекистане. Из таких публикаций и составлен альманах.
Надеемся, что он попадет в библиотеки школ и вузов, его станут читать и перечитывать,
давать друзьям и коллегам, а какие-то разделы ксерокопировать, и тогда читателей
прибавится. Если есть проблема, надо в ней получше разобраться. Когда осмыслишь ищешь решение.
Редакторы
МАСС-МЕДИА И УСТОЙЧИВОЕ РАЗВИТИЕ
ШАНСЫ СМИ СООБЩАТЬ ЯРКО,
ЯСНО И ИСЧЕРПЫВАЮЩЕ
о выполнении глобальных экологических конвенций
В Узбекистане выполняется международный проект «Национальная
самооценка потенциала страны по выполнению глобальных экологических
конвенций ООН». Проводится инвентаризация того, что сделано по выполнению
Конвенции о биоразнообразии, Рамочной конвенции ООН об изменении климата,
Конвенции по борьбе с опустыниванием и засухой, рассматриваются и
пересекающиеся проблемы. Впрочем, проект и конвенции заслуживают отдельного
разговора. А мы сейчас о другом: как журналисты доносят информацию до
общества, как СМИ продвигаются по нелегкой стезе экологического просвещения?
В рамках проекта эксперты рассмотрели и эти вопросы, как оказалось, тоже
«пересекающиеся». Предлагаем их точку зрения. Может быть, она не бесспорна, но
это тот редкий случай, когда не журналисты оценивают, как сработали экологи, а
наоборот.
Упор на периодику
Мы хотели убедиться, что пресса Узбекистана успешно освещает выполнение
конвенций, но при этом выявить плюсы и минусы информационных кампаний по этим
направлениям. Затем мы планировали дать предложения, как развивать их на следующих
этапах проекта. Периодика - самый доступный и масштабный способ экологического
образования. В отличие от радио и телевидения, печатное слово - тот материал, который
может быть использован многократно. Он нужен пропагандистам экологических знаний в
махаллях, школах, вузах, колледжах. Исходя из этого и решили сделать акцент на
печатные издания.
Между тем, листая подшивки, еще на начальном этапе предположили, что о
целенаправленном освещении вопросов в связи с глобальными конвенциями говорить не
приходится. Единичны упоминания о Рамочной конвенции ООН об изменении климата,
Конвенции о биоразнообразии, Конвенции по борьбе с опустыниванием и засухой. В
целом экологическая тематика представлена на страницах республиканской и местной
печати отрывочно, бессистемно. Оценивая ситуацию в масс-медиа, мы стремились
определить потенциал количественный и качественный, интерес к теме журналистов,
стимулы для их творчества, возможности, предоставляемые законодательством, реальный
доступ к информации, отношение к теме руководства редакций, учредителей. Кроме того,
интересовало, как конкурируют СМИ и кто их аудитории, какие экологические
направления продвигаются наиболее успешно.
Ретроспектива
На рубеже восьмидесятых-девяностых годов, накануне распада Союза,
республиканская газета на узбекском языке «Совет Узбекистони» выходила тиражом 600
тысяч экземпляров пять раз в неделю. Республиканская газета на русском языке «Правда
Востока» выходила тиражом 300 тысяч экземпляров с той же периодичностью. Детская
республиканская газета на узбекском языке имела тираж свыше миллиона экземпляров.
Помимо этих были другие популярные СМИ - ведомственные, молодежные, детские,
областные, районные, городские, вузовские и заводские. Многие из них выходили трипять раз в неделю.
Пресса распространялась в основном по подписке. Почтальоны доставляли ее на
дом. Но немало газет и журналов продавалось в розницу. Огромные тиражи были
обусловлены доступностью периодики - в конце восьмидесятых годовая подписка на
ежедневную газету стоила десять рублей при средней зарплате работника бюджетной
сферы в двести.
В девяностые произошел резкий скачок цен на издания. Распад большой страны,
остановка предприятий целлюлозно-бумажной промышленности, введение национальных
валют и таможенных барьеров, продажа бумаги через посредников, рост цен на
транспортные услуги - все это привело к ее многократному удорожанию. Выросли цены
на типографские услуги. При падении тиражей это ощутимо отразилось на себестоимости.
Монопольно высокие цены устанавливались и при доставке газет.
В итоге население Узбекистана практически перестало получать прессу на дому.
Подписка на ежедневную газету на 2005 год равнялась зарплате бюджетника за месяц и
составляла 30-36 тысяч сумов. Ведомственная подписка стала для большинства изданий
основным способом распространения. Им пользуются чиновники, лица, принимающие
решения. Часть населения приобретает газеты в розницу.
Экологическая информация является важной для большинства читателей. В
государстве, столкнувшемся с Аральским кризисом, сохраняется гражданский интерес к
вопросам охраны окружающей среды. Опустынивание, засоление земель, изменение
климата, загрязнение атмосферного воздуха, сокращение биоразнообразия, нехватка
водных ресурсов и их загрязнение - эти и многие другие проблемы весьма заметны. В
обществе есть потребность в их объективном и последовательном освещении.
Потенциал СМИ огромен
По данным Узбекского агентства по печати и информации, в стране издаются
полторы тысячи газет, полтораста журналов, есть около ста электронных изданий, более
четырех десятков телестудий, десятки радиоканалов, три активно работающие
информационные агентства.
Газеты условно можно подразделить на ежедневные республиканские, партийные,
местных органов власти, ведомственные, молодежные и детские, коммерческие,
рекламно-информационные, развлекательные.
Ежедневные республиканские выходят пять раз в неделю. Их в республике три.
Старейшая в стране газета, основанная в 1917 году, - «Правда Востока». Сейчас ее
учредитель - Кабинет Министров. Выходит на русском языке. Тираж в начале 2005 года
составлял около девяти тысяч экземпляров. Две другие ежедневные республиканские
газеты – «Халк сузи» и «Народное слово» - учреждены в 1991 году Олий Мажлисом и
Кабинетом Министров с общей редакцией. Тиражи этих газет, выходящих на узбекском и
русском, - 32,6 и 8,5 тысячи. Таким образом, общий тираж ежедневных газет - в пределах
полусотни тысяч экземпляров.
Партийные издаются всеми пятью партиями страны. Наиболее авторитетная –
«Узбекистон овози» (учредитель НДПУ). Газета является преемницей «Совет
Узбекистони», имеет профессиональный коллектив журналистов, выходит три раза в
неделю тиражом 12,5 тысячи экземпляров. «Голос Узбекистана» - печатный орган этой же
партии, издается на русском языке. Другие партийные газеты: «Адолат», «Миллий
тикланиш», «Фидокор» и «Аср-XXI». Выходят раз в неделю, тиражи во время
предвыборной кампании в двухпалатный парламент в декабре 2004 года достигали
десяти-двенадцати тысяч.
Ведомственные учреждены соответствующими ведомствами. Так, учредителем
газеты «Кишлок хаети» является Минсельводхоз. Ее основная целевая группа - сельские
труженики, их в республике 60 процентов населения. Газета выходит два раза в неделю
тиражом около пятнадцати тысяч экземпляров.
Наибольшие тиражи в несколько десятков тысяч имеют издания Министерства
внутренних дел Узбекистана «Постда» и «На посту», выходящие на узбекском и русском
языках. «Ватанпарвар» - газета Министерства обороны - издается на узбекском языке с
вкладышем на русском. Свои газеты есть у Министерства юстиции и прокуратуры,
железнодорожной, автомобильной и авиакомпаний Узбекистана. Выходит профсоюзная
газета «Ишонч». Особо стоит выделить газеты Министерства народного образования –
«Маърифат» и «Учитель Узбекистана». Они предназначены для учителей и могут играть
особую роль в пропаганде экологических знаний. Тираж газеты «Учитель Узбекистана»,
выходящей на русском языке раз в неделю, - 16,7 тысячи экземпляров, тираж газеты
«Маърифат», издающейся на узбекском языке два раза в неделю, - 35,6 тысячи.
Экологические издания. Единственная экологическая газета в стране – «Таббият
хабаршысы» - издается Госкомитетом по охране природы Каракалпакстана при участии
каракалпакского филиала МФСА раз в месяц тиражом в пятьсот экземпляров.
Единственный экологический журнал – «Экологический вестник Узбекистана» - издается
Госкомитетом Республики Узбекистан по охране природы. Его тираж - полторы тысячи
экземпляров, периодичность: раз в два месяца. Газета «Новый день» не является
специальным экологическим изданием. Но одним из ее учредителей является
Международный фонд спасения Арала. В каждом номере «Нового дня» публикуются
материалы по экологической тематике. Тираж у этой региональной газеты, по словам ее
сотрудников, пять тысяч экземпляров, по тысяче на республику. Периодичность
колеблется, в среднем выходит раз в два месяца. Распространяется бесплатно.
Областные и городские газеты. В большинстве областей произошло слияние
редакций газет, выходящих на русском и узбекском языках. Их общие тиражи не
превышают двух-трех тысяч экземпляров. Газеты в Каракалпакстане «Вести
Каракалпакстана» на русском языке и «Еркин Каракалпакстан» на каракалпакском
выходят по 500-1000 экземпляров при периодичности один-два раза в неделю (население
Каракалпакстана - полтора миллиона человек). В столице Узбекистана (более двух
миллионов человек) - две вечерние газеты: «Тошкент окшоми» и «Вечерний Ташкент».
Они печатаются пять раз в неделю на русском и узбекском языках, тиражи - около пяти
тысяч экземпляров. Малотиражными являются городские газеты Ангрена, Чирчика,
Навои.
Молодежные и детские газеты. «Туркистон» и «Молодежь Узбекистана»
учреждены молодежной организацией «Камолот». Выходят на узбекском и русском
языках. Детские газеты на узбекском и русском языках – «Юлдуз тонг» и «Класс» - также
являются республиканскими. Тиражи - 50 тысяч и 6 тысяч.
Коммерческая пресса представлена еженедельниками. Аудитория еженедельника
«Налоговые и таможенные вести» - экономисты, бухгалтеры, руководители предприятий.
Тираж на русском языке - 10,8 тысячи, на узбекском - около тридцати. «Бизнес-вестник
Востока» выходит тиражом в десять тысяч и предназначен для представителей деловых
кругов. Есть своя аудитория у еженедельников «Эко» и «Оптовик», их тиражи около трех
тысяч.
Рекламно-информационные и развлекательные газеты. Максимальное число
русскоязычных читателей имеет рекламно-информационный еженедельник «Тасвир»,
тираж - 74 тысячи. Его объем - 14 печатных листов. Здесь размещаются реклама,
объявления, программа ТВ и дайджест из российских газет. Все это раскупается,
несмотря на цену в 325 сумов(0,3$). В этой газете практически отсутствует национальная
журналистика. Узбекское издание «Тасвира» выходит тиражом 30 тысяч. Тираж
еженедельника «Даракчи» (и здесь в основном публикуется зарубежный дайджест, но есть
и местные публикации) на русском языке достигает 28 тысяч экземпляров. А среди
узбекской прессы это рекордсмен - тираж около двухсот тысяч. Издается ряд
развлекательных газет форматом А-4. В них много кроссвордов и сканвордов,
обсуждаются «жизнь звезд эстрады», «все о любви», «все о здоровье» в расчете на
нетребовательный вкус.
Таким образом, число периодических изданий в Узбекистане для распространения
экологической информации довольно значительно. В большинстве своем, кроме
развлекательных и рекламных, они малотиражные. Но практически всех их можно
рассматривать как потенциальных участников экологических кампаний.
СМИ и экология
Анализ показывает, что эта сфера освещается в прессе от случая к случаю и
достаточно поверхностно. Наибольшую популярность экотемы имели во второй половине
восьмидесятых годов, что было связано как с критическими уровнями загрязнения
окружающей среды, так и с новыми возможностями СМИ, открывшимися в период
перестройки.
В девяностые годы в Узбекистане произошел отток профессионалов из средств
массовой информации. Причины разные, одна из них - несоответствие квалификации и
оплаты труда. Оплата не стимулировала глубокое изучение темы, подготовку
журналистских расследований, поисковых материалов. Труд репортера потерял
престижность. Редакционные коллективы стали преимущественно женскими с
преобладанием сотрудников старших возрастов. Экологическая специализация,
требующая больших затрат времени на подготовку публикаций, в большинстве изданий
не привилась.
Не сумела завоевать читателя и выжить учрежденная в девяностых годах
Госкомитетом Республики Узбекистан по охране природы специальная экологическая
газета, столкнувшаяся с общими трудностями: высокими ценами на полиграфию,
высокими себестоимостью и ценой, низким качеством публикаций.
Заметно выделялись на общем фоне упадка СМИ в переходный период
коммерческие газеты. Здесь сравнительно высоко оплачивался журналистский труд. Они
отличались формой подачи материалов, дизайном. Сюда подтягивались молодежь и
профессионалы со стажем, специализирующиеся в сфере экономики. Из этого ряда
еженедельников – «Бизнес-вестник Востока» («БВВ», «ЭКО», «Налоговые и таможенные
вести», сумевшие в начале девяностых завоевать своего читателя. Экологическая тема
также находила отражение на их страницах. Так, информация о том, что у Ташкентского
ботанического сада незаконно изымается часть территории для размещения нового
зоопарка, была опубликована только в «БВВ».
Однако в большинстве изданий редакторы не только не поощряли журналистов к
подготовке публикаций о проблемах окружающей среды, но и предостерегали их от
<увлечения экологией>. Выход аналитических статей сопровождался дополнительными
сложностями для редакционных коллективов, нарушением технологии. Система
прохождения через специальные кабинеты полос всех газет нивелировала отличия между
государственными и негосударственными, ограничивала творческий поиск, сужала
тематику, сглаживала подачу, в том числе материалов об окружающей среде.
Между тем в этот период экологические вопросы стали приоритетными во всем
мире. В 1992 году на конференции ООН в Рио-де-Жанейро принята «Повестка дня на XXI
век». В девяностые годы Узбекистан присоединился к конвенциям ООН о
биоразнообразии, об опустынивании, об изменении климата, ряду других. В Узбекистане
в этот период разработаны и приняты Национальная стратегия устойчивого развития
Республики Узбекистан (1999), Национальный план действий по охране окружающей
среды (1999), Повестка дня на XXI век для Республики Узбекистан (2002). Но пресса
Узбекистана практически этого не заметила. Не оценила их важности для страны, не
отслеживала ход выполнения принятых Узбекистаном международных обязательств.
Как пишет Центральноазиатский медиа-бюллетень в 2002 году в специальном
выпуске «Природные ресурсы в СМИ Центральной Азии» (статья «Проблема
водопользования и позиция СМИ Узбекистана»): «Исследование этой темы требует
кропотливой работы, принципиальности и гражданского мужества». В разделе «СМИ
предпочитают помалкивать» говорится о множестве неиспользованных возможностей по
освещению природоохранных проблем. «На первый взгляд может показаться, что все дело
в цензуре, действовавшей до 14 мая 2002 года. Однако часто ограничения исходят от
самих руководителей СМИ», - отмечается в статье. Приводится пример, когда один из
таких руководителей запретил подчиненному касаться темы маловодья: «На вопрос
корреспондента: «Разве у нас нет маловодья?» он ответил категоричным: «Нет».
Не в полной мере выполняют свои функции поставщиков оперативных новостей
агентства. Старейшее из них - Узбекское информационное агентство (УзА) - помимо
официальных передает в СМИ тематические журналистские материалы. В них
сообщается о прошедших семинарах, встречах, конференциях, в том числе по поводу
«международных природоохранных дней». Они публикуются многими
республиканскими, областными, городскими газетами. Однако журналисты УзА
практически не готовят аналитических статей по конкретным направлениям, таким как
опустынивание, деградация земель, изменение климата, сохранение биоразнообразия и
другим пересекающимся проблемам.
Созданные после провозглашения независимости агентства «Жахон» и
«Туркистон-пресс» альтернативными не стали. При слабой конкуренции качественного
роста не происходит. Однако в перспективе их материалы могут ощутимо влиять на
насыщение СМИ, как печатных, так и электронных, полноценными экологическими
новостями.
Правовое поле
«Выполняя требования Закона «О средствах массовой информации» (ст.25), многие
газеты, зачастую, лишь перепечатывают официальные сообщения>, - констатировалось в
«Докладе о человеческом развитии - Узбекистан,1998». В аналогичном докладе за 1999
год предлагалось изменить законы «О средствах массовой информации» и «О гарантиях и
свободе доступа к информации» с тем, чтобы «расширить права и возможности
журналистов иметь доступ к информации, имеющей общественное значение».
Именно эти законы, а также Закон «О защите профессиональной деятельности
журналиста», первыми появились на правовом поле масс-медиа. Они приняты Олий
Мажлисом в 1997 году. Сильная их сторона - во внимании государства к проблеме и
стремлении обеспечить доступ к информации. Недостаток - им свойственна
декларативность, не предусмотрены гарантии исполнения.
Доступ к экологической информации подкреплен законами «О защите
государственных секретов» (1993), «О радиационной безопасности» (2001), в которых
сказано о том, что информация не может быть закрытой, если касается здоровья и
безопасности людей. Особый интерес представляет статья 6 Закона «О принципах и
гарантиях свободы информации», принятого в декабре 2002 года. В ней говорится, что
информация должна быть открытой и гласной, за исключением конфиденциальной. «К
конфиденциальной информации не относятся: сведения об экологической,
метеорологической, демографической, санитарно-эпидемиологической, чрезвычайной
ситуациях и другая информация, необходимая для обеспечения безопасности населенных
пунктов, производственных объектов и коммуникаций».
Хотя Узбекистан не подписал международную Орхусскую конвенцию (1998) о
доступе к экологической информации, но национальное законодательство его
предусматривает. Согласно ему экологическая информация должна быть открытой и
гласной. Экологическая - любая информация о состоянии элементов окружающей среды,
таких, как воздух и атмосфера, вода, почва, земля, ландшафт и природные объекты,
биологическое разнообразие и его компоненты. А еще - информация об энергии, шуме и
излучении, а также меры, включая соглашения в области окружающей среды, политику,
законодательство, планы и программы. Сюда же относятся данные о состоянии здоровья и
безопасности людей, условиях жизни. Эта расшифровка дана в преамбуле к конвенции.
Но на пути к экологической информации случаются внешние препятствия в виде
чиновничьих запретов, не допускающих к ней из чисто ведомственных интересов.
Нежелание экологов сотрудничать с журналистами вызвано и тем, что предоставленные
данные в изложении нередко перестают быть достоверными. Сложность для журналистов
состоит в том, что экологическую информацию трудно получить, трудно понять, трудно
изложить и при этом легко ошибиться. Часто первый опыт на этой стезе надолго отбивает
охоту писать о главном приоритете устойчивого развития.
Между тем, в последнее время наметился определенный интерес к экологии в
журналистской среде. В значительной степени это связано с реализацией в стране
различных международных проектов, стремящихся привлечь СМИ для формирования
общественного мнения. Это тот случай, когда информацию получить легко. Но
журналисты по-прежнему испытывают большие трудности в понимании и изложении
специфических вопросов, таких, как Механизм чистого развития, предложенный в
развитие Рамочной конвенции об изменении климата, создание ассоциаций
водопользователей, интегрированное управление водными ресурсами, опустынивание,
связанное с деградацией почв:
Как рождается «экопрофиль»
Наиболее последовательно из всех республиканских СМИ проблемы окружающей
среды освещаются в газете «Правда Востока». Сохранение биоразнообразия, борьба с
опустыниванием, выполнение Узбекистаном соответствующих конвенций - все эти
вопросы находят отражение на ее страницах в виде отдельных публикаций журналистов и
экологов, а также в выпусках «Среда обитания», «Человек и биосфера».
Таких специальных выпусков, состоящих из двух полос формата А-3, за 2003-2004
годы было опубликовано около двадцати. Однако выпуск их не анонсировался ни в самой
газете, ни на радио или ТВ. Не велась работа с потенциальными читателями, например, с
вузами, специализированными колледжами по приобретению спецвыпусков в розницу.
Они не готовились и не реализовывались в республиканские Дни экологии и здоровья. Не
организовывались читательские конференции. Словом, эти выпуски никак не
продвигались.
При возможности ксерокопирования любой статьи фактическая аудитория
экологической публикации выше тиражного числа. Но ксерокопирование экономически
никак не поддерживает газету. Электронная версия газеты доступна в Интернете. Но и
она, обеспечивая доступ пользователям сети к информации, экономически не
стимулирует.
Схожие тенденции наблюдаются в вечерних столичных газетах «Вечерний
Ташкент» и «Тошкент ошкоми» и областных – «Ташкентская правда» и «Тошкент
хакикати». Но в этих изданиях продвижение экологической информации к читателям
взяли на себя городской и областной комитеты по охране природы, представляющие для
печати материалы своих сотрудников и делающие небольшие взносы в редакционные
бюджеты. Из тех газет, что последовательно ведут тему охраны окружающей среды,
можно также назвать «Кишлок хаети». Но, как газета Минсельводхоза, она делает упор на
две темы: использование водных ресурсов и состояние почв.
Аналитики в «Докладе о человеческом развитии - Узбекистан, 1998», назвав
важной причиной слабого развития масс-медиа «острый дефицит профессиональной
квалификации и опыта», предложили «сформировать эффективно действующую и
соответствующую мировым стандартам национальную систему подготовки и воспитания
кадров журналистов». К сожалению, на факультетах журналистики это направление слабо
поддерживается и спустя несколько лет после издания доклада c рекомендациями.
Обучение журналистов - важное условие того, что проблемы осознает и общество.
Журналистов готовит ряд вузов страны. Преподается предмет «Экологическая
журналистика». Но, к примеру, в Национальном университете это происходит на первом
курсе, число часов ограничено. В итоге выпускники не владеют темой.
Свой вклад в обучение журналистов-практиков вносят международные проекты.
Им свойственна тщательная подготовка пресс-релизов. Регулярно распространяет
информационные бюллетени Научно-информационный центр Межгосударственной
координационной водохозяйственной комиссии (НИЦ МКВК). Последовательно готовят
пресс-релизы о разных этапах работы Программа ЮСАИД по совершенствованию
управления природными ресурсами в Центральной Азии, другие проекты. Пресс-релизы
готовятся и в связи с семинарами и конференциями. Это весьма важный элемент в
образовании журналистов. От того, насколько содержателен и доходчив пресс-релиз,
зависит, что в итоге дойдет до населения. Очень часто журналисты идут по линии
наименьшего сопротивления, копируя содержимое в свои заметки.
Для аналитических материалов необходимы более глубокие знания. Первые
попытки обучения экологической тематике были предприняты в Узбекистане в конце
девяностых годов. Тогда на базе Центра по переподготовке журналистов и в
Национальном университете провели тренинг репортеры из Великобритании (BBC). Еще
один тренинг в Республиканском центре образования при Министерстве народного
образования провели специалисты из Германии. Эти встречи давали представление о
работе коллег за рубежом. Слабой их стороной являлось незнание ситуации в Узбекистане
и национальной журналистики.
С 2001 года регулярно проводятся пятидневные образовательные программы в
тренинговом центре НИЦ МКВК. Предназначены они для водников, а журналисты
приглашаются для освещения и имеют возможность вместе с водниками вникнуть в
проблему. Но длительным обучением по одной теме представители СМИ в силу
специфики работы практически не воспользовались.
Проведение двухдневных тренингов и <круглых столов> с участием
профессиональных журналистов и экологов - форма образования, которая была
опробована в 2003-2004 годах в Ташкенте и Нукусе. Инициатива их проведения
принадлежит NGO Ташкентский инфоцентр «Среда обитания». Они проводились в
партнерстве с Госкомитетом Республики Узбекистан по охране природы и редакцией
газеты «Правда Востока» с целью объединить усилия экологов и журналистов страны в
информировании общества. Представители масс-медиа получали доклады экспертов,
выслушивали их сообщения и имели возможность задать вопросы. Здесь же
распространялись пресс-релизы по международным проектам, реализуемым в стране,
выполнению Узбекистаном обязательств по глобальным конвенциям ООН.
Экспедиции - еще одна форма образования журналистов. Их было за последние
три-четыре года несколько. Госкомприрода организовала выезд группы журналистов в
Гиссарский заповедник, ЮСАИД - поездку журналистов в Сурхандарьинскую область и
Ферганскую долину, Узбекистанское агентство GEF-МФСА провело экспедицию в
Каракалпакстан на объекты в рамках проекта по созданию локальных водоемов. Также в
Каракалпакстан была профинансирована поездка журналистов Региональным
экологическим центром Центральной Азии. Этим же центром была профинансирована
однодневная экспедиция большой группы ташкентских журналистов на объекты
Ахангаранской долины для ознакомления с проблемой размещения и хранения
промышленных отходов в Ташкентской области.
После каждой экспедиции, как и после тренингов, «круглых столов» в печати
появлялся ряд публикаций, радиожурналисты готовили передачи для радио. Таким
образом, форма обучения, когда журналисты общаются с экологами по конкретным
темам, оказалась успешной и результативной.
О том, что растет качество и количество экологических материалов в СМИ,
свидетельствуют конкурсы на лучший экологический материал. Они в определенной
степени стимулируют журналистов к написанию материалов по теме, позволяют оценить
вклад масс-медиа в информирование общественности. Такие конкурсы в последнее
десятилетие проводились в Узбекистане эпизодически. В 2000 - 2004 годы их
инициировали неправительственные организации «Экосан» и «Логос» при поддержке
Госкомприроды и ряда международных организаций.
Электронные СМИ
Мы не рассматривали специально, как радио и телевидение информируют
население по экологической тематике и, в частности, о глобальных конвенциях ООН. Их
возможности в формировании общественного сознания весьма обширны. Препятствия для
электронных СМИ в информировании аудитории, в основном те же, что и для прессы.
Есть специальные передачи, есть отдельные сюжеты в новостных программах, но нет
системной работы.
Мощным источником для информирования общественности становится в стране
Интернет. Хотя компьютеры еще редки в домах узбекистанцев, но к сети подключаются
организации, вузы, школы, открываются по всей республике многочисленные Интернеткафе. Можно воспользоваться экологическими публикациями, размещенными на сайтах
газет Узбекистана.
Кроме того, создан ряд сайтов, посвященных экологии Узбекистана, в том числе
есть сайт рефератов по этой теме. Следует отметить, что сайты природоохранных
структур пока не дают читателям исчерпывающей информации по разным направлениям
природоохранной деятельности. Ряд сайтов неправительственных организаций вызывает
сомнения в достоверности материалов. Очевидно, что достоверность и простота
изложения будут главными факторами, влияющими на востребованность того или иного
экологического сайта.
С учетом темпов роста компьютерной грамотности распространение экологических
знаний через Интернет может стать одним из самых быстрых способов получения
экологической информации практически неограниченной аудиторией. Сайты,
подготовленные профессиональными журналистами и экологами, могут обеспечить
заинтересованной аудитории доступ к достоверным данным, стать полноценными
средствами массовой информации.
Выводы и предложения
В стране имеется большое число печатных изданий. Их тиражи невелики за
исключением рекламных и развлекательных. Основные читатели деловой прессы - лица,
принимающие решения, чиновники. Развлекательные издания состоят в основном из
зарубежного дайджеста. Экологическая тематика представлена в СМИ Узбекистана
отрывочно и бессистемно. Во многих редакциях нет специализации по этой теме.
Руководители большинства редакций не считают ее приоритетной и обязательной для
освещения.
В то же время в стране есть издания и есть журналисты, заинтересованные в
глубоком и целенаправленном освещении экологической тематики. Однако из-за
недостаточной квалификации нередки ошибки и неточности. Экологи опасаются идти на
контакты с представителями СМИ. У журналистов возникают сложности с доступом к
информации как в связи с недостаточной профессиональной подготовкой, так и из-за
нарушения законодательства лицами и ведомствами, располагающими важной
экологической информацией.
В последние годы накоплен определенный опыт по экологическому образованию
журналистов-практиков, укреплению контактов журналистов и экологов. Конкурсы по
экологической журналистике повышают интерес к теме. Интерес к ней растет и в связи с
тем, что такие явления как изменение климата, сокращение биоразнообразия,
опустынивание и засуха становятся более заметными.
СМИ, включая прессу, Интернет, радио, телевидение, имеют огромные
возможности в информировании населения о том, что делается в Узбекистане по
сдерживанию этих явлений. Практически все журналистские коллективы можно
рассматривать как потенциальных участников различных экологических кампаний.
Национальный план действий по выполнению глобальных экологических конвенций и его
реализация позволят сконцентрировать внимание средств массовой информации и
общества на выполнении Узбекистаном принятых в рамках конвенций международных
обязательств. Для более успешной работы в этом направлении предлагается:
•
Проведение для журналистов тренингов, «круглых столов» по конвенциям и
вопросам, связанным с исполнением Узбекистаном международных обязательств
•
Организация экспедиций журналистов
•
Проведение тренингов для пресс-секретарей международных проектов,
природоохранных организаций Узбекистана, ННО по подготовке пресс-релизов и работе
со СМИ
•
Организация для студентов факультетов журналистики встреч с
журналистами и экологами
•
Усиление курса экологической журналистики на журфаках
•
Подготовка и издание памятки для экспертов и журналистов о критериях
экологической информации
•
Создание Ресурсного центра журналистов-экологов
•
Введение специализации в редакциях по экологической тематике
•
Ведение в газетах специальных рубрик
•
Подготовка и издание в газетах специальных выпусков (полоса, разворот,
вкладыш) с предварительными анонсами и увеличенными тиражами для продажи в
розницу
•
Размещение экологической рекламы в печатных и электронных СМИ
•
Подготовка и издание экологических альманахов (сборников), включающих
лучшие статьи журналистов и экологов, опубликованные в прессе, с тиражированием
электронной версии для распространения в вузах, школах, ННО, среди лиц, принимающих
решения, журналистов и экологов
•
Увеличение эфирного времени для тематических радио- и телепередач
•
Увеличение экологических сюжетов в информационных программах радио
и телевидения
•
Пополнение веб-сайтов природоохранных структур, журналистских вебсайтов
•
Организация конкурсов на лучшую журналистскую работу, на лучшую
статью профессионального эколога, а также по номинациям: радио, телевидение,
кинопродукция, лучшая фотография (цикл фотографий), экологическая реклама в СМИ
•
Организация фотовыставок «Узбекистан: среда обитания»
•
Организация конкурса экологических сайтов страны.
Очевидно, возможны и иные предложения, в том числе с учетом международного
опыта.
Обзор подготовлен в рамках
проекта «Национальная самооценка
потенциала страны по выполнению
глобальных экологических конвенций»
МОНИТОРИНГ
ДЕВЯНОСТО ОДНА ОТМЕТКА
для окружающей среды
Именно столько отметок-индикаторов позволят отслеживать экологическое
самочувствие страны. Они определены в рамках проекта «Экологические
индикаторы для мониторинга состояния окружающей среды в Узбекистане».
Компактная информация станет основой для принятия решений как на локальном,
так и на государственном уровне.
До сих пор оценка ситуации была затруднена из-за отсутствия системы. Хотя ряд
ведомств отслеживал и отслеживает изменения, накапливая горы бумаг и компьютерные
данные, но воспользоваться ими непросто. Самих показателей больше двухсот, к тому же
информация рассеяна по разным структурам. Осложняет дело и то, что нет единого
подхода к сбору, обработке и хранению информации.
Первые шаги, чтобы исправить ситуацию во исполнение закона «Об охране
природы», были предприняты в 1999 году. Правительство утвердило «Программу
действий по охране окружающей среды в Республике Узбекистан на 1999-2005 годы», а в
ней поставило задачу: создать надежные системы мониторинга и информации. На основе
подготовленных предложений в апреле 2002 правительством принимается «Положение о
Государственном мониторинге окружающей природной среды в Республике Узбекистан».
Здесь определены цели и задачи, функции министерств и ведомств, а координация работ
возложена на Госкомитет по охране природы. В январе 2003 года появился еще один
подзаконный акт, утвержденный Кабинетом Министров, - «Об утверждении Программы
мониторинга окружающей природной среды Республики Узбекистан на 2003 - 2005
годы».
Но у исполнителей есть вопросы: что делать, чтобы система мониторинга
заработала, информация была достоверной, индикаторы просты для понимания и
пригодны для отслеживания изменений и принятия решений? Это же волнует и
зарубежных коллег. В мире вводится практика подготовки государственных докладов о
состоянии и охране окружающей среды. Основой для них являются экологические
индикаторы, которые содержат важнейшую количественную информацию в упрощенной
форме.
В 1993 году Комиссия по устойчивому развитию ООН призвала страны ввести
такие индикаторы, которые давали бы объективную оценку состояния окружающей
среды. ООН насчитала в мире три с половиной сотни учитываемых экологических
индикаторов и предложила их для рассмотрения странам Восточной Европы, Кавказа и
Центральной Азии (ВЕКЦА). Эксперты, а среди них и узбекистанцы, отобрали более ста,
определив на международном уровне, что является полноценным индикатором, а что просто набором данных. Тогда же были выделены основные экологические проблемы:
изменение климата, качество атмосферного воздуха, водные ресурсы, земельные ресурсы
и почвы, биоразнообразие, отходы.
Теперь ориентиры стали ясней. А Программа развития ООН заявила о поддержке
стран, заинтересованных в определении «своих» индикаторов и создании систем
мониторинга. Проект, инициированный Госкомитетом по охране природы, был одобрен
ПРООН и в 2004 году стал частью программы правительства по охране окружающей
среды «Атроф-Мухит».
«Ваши предложения?» С этого вопроса, направленного в разные ведомства, по
сути, и начал работу проект. Кому как не специалистам знать, какие «отметки» для
отслеживания изменений наиболее показательны в Узбекистане. Главные «объекты» для
наблюдений, определенные для стран ВЕКЦА, известны. А дополнительно наши
специалисты выделяют Аральское море, здоровье населения, некоторые аспекты
атмосферного воздуха, водных и земельных ресурсов.
Среди ведомств, куда направлены вопросники, оказались не только постоянно
ведущие мониторинг изменений в природе вроде Госкомприроды и Узгидромета, но и
такие сугубо экономические структуры, как Минсельводхоз, Госкомстат,
Госкомземгеодезкадастр, Госкомгеология, а также Минздрав. И это объяснимо:
индикаторы для отслеживания изменений окружающей среды важны не только экологам
или медикам. Любая хозяйственная деятельность должна быть основана на объективной и
достоверной информации. Лишь владея ею, можно оценить воздействие на окружающую
среду, планировать регулирующие меры. Эти ведомства названы в «Положении о
государственном мониторинге окружающей природной среды в Республике Узбекистан»
2002 года. Но механизм выполнения не был достаточно отработан, не увязан в единую
систему.
В рамках проекта надо определить наиболее значимые экологические индикаторы.
Разъясняется, что это показатели, с помощью которых можно судить о состоянии среды,
воздействии на нее человека и о последствиях воздействия, а также о том, какие
природоохранные меры были приняты и насколько эффективны. А вот еще подсказка:
«Можно рассматривать загрязняющие вещества, выбрасываемые в атмосферу
предприятиями и транспортом, запасы пресной воды, загрязнение поверхностных и
подземных вод, загрязнение почв пестицидами, засоление орошаемых земель,
образование отходов, потребление возобновляемой энергии, уровень воды в Арале,
общую заболеваемость населения...»
Сложность в том, чтобы выбранные индикаторы отражали национальные
экологические приоритеты и в то же время соответствовали международной экополитике.
Они должны быть измеряемыми ряд лет, предсказывать результативность принимаемых
мер, ведь одна из задач - помочь ответственным лицам в принятии решений. Еще одно
очень важное условие: эти «отметки» должны быть понятны и массам - ученым,
студентам, предпринимателям, членам неправительственных организаций, журналистам.
И вот такой набор из 91 индикатора определен. Часть взята из международного
списка стран ВЕКЦА, и более двух десятков характеризуют специфические условия
Узбекистана. С их помощью можно районировать территорию республики, определяя
участки с наиболее напряженной экологической обстановкой.
Далее готовятся «Руководящие принципы» для мониторинга. Здесь описывается
каждый индикатор: даются его краткое определение, единицы измерения, стандарты и
нормативы, требования к мониторингу и сбору данных, трудности и ограничения, наличие
баз данных.
Все это как бы прелюдия к главному достижению - созданию базы данных и
программного обеспечения к ней. Для этого Госкомприрода и ведомства-владельцы
экологической информации подписывают совместный документ об обмене данными по
экологическим индикаторам. Сведения будут поступать в Госкомитет по охране природы
и размещаться на сайте. Очевидно, что отладка механизма потребует некоторого времени,
да и предоставление информации должно быть доведено до автоматизма. Но очевидны
громадные преимущества, которые получит страна.
Халилулла ШЕРИМБЕТОВ,
кандидат технических наук,
Людмила АКСЕНОВА,
кандидат химических наук
ГРЯЗНАЯ ДЮЖИНА
«Токсичны даже в чрезвычайно малых дозах» - это сказано о стойких
органических загрязнителях. СОЗам присущи некоторые общие свойства:
способность накапливаться в тканях живых организмов и длительное время
сохраняться в окружающей среде. Они вызывают поражения всех защитных систем
организма - нервной, эндокринной, иммунной. Самые известные - пестициды.
Сложившуюся ситуацию комментирует начальник Государственной
специализированной инспекции аналитического контроля Госкомприроды Нариман
УМАРОВ:
- Запрет на производство и использование в стране более двадцати наименований
опасных химических веществ, включая пестициды, утвержден Кабинетом Министров
Узбекистана.
В республике создана законодательная база и приняты нормативные акты,
регулирующие производство, экспорт и импорт пестицидов, пестицидных составов и
промышленных химикатов. Статьи, посвященные СОЗам, содержатся в законах «О
защите сельскохозяйственных растений от вредителей, болезней и сорняков», «Об
отходах». Для контроля очень важны постановления правительства «О вопросах
организации и деятельности Госхимкомиссии по средствам химизации и защиты
растений» и «О регулировании ввоза в Республику Узбекистан и вывоза с ее территории
экологически опасной продукции и отходов». В стране налажена система контроля при
регистрации, использовании импортных и отечественных опасных химических веществ.
Толчком для усиления контроля послужил региональный семинар «Стойкие
токсические соединения: загрязнение окружающей среды и восстановительные
технологии в центральноазиатских странах», организованный в 2000 году Госкомитетом
Республики Узбекистан по охране природы совместно с ЮНИДО (Организацией ООН по
промышленному развитию). Международные эксперты показали пути внедрения
современных технологий по уничтожению устаревших пестицидов и восстановлению
загрязненных территорий. Отмечалась острая необходимость в инвентаризации
устаревших и невостребованных пестицидов.
Инвентаризация сельхозаэродромов и выборочная проверка складов бывшей
«Узсельхозхимии» были проведены в нашей стране в 2001-2002 годах. Из выявленных 461
сельхозаэродрома десятки загрязнены и включены в программу ежегодного мониторинга.
В ходе проверки хранения пестицидов на крупных складах трех областей Узбекистана
выявлены серьезные нарушения.
Чем опасны стойкие органические загрязнители? Они накапливаются в жировых
тканях животных, достигая концентраций, в семьдесят тысяч раз превышающих фоновые
уровни. Они вызывают врожденные пороки развития, образование раковых опухолей,
нарушение иммунной и репродуктивной систем. Воздействие СОЗов на человека крайне
схоже с воздействием на животных. Особенно подвержены воздействию новорожденные,
получающие их с молоком матери или через плаценту.
Запрет на производство токсикантов, уничтожение запасов и источников
приветствуется в большинстве стран мира. Свою решимость избавиться от этих опасных
химикатов они подтвердили, разработав Стокгольмскую конвенцию о стойких
органических загрязнителях, принятую в мае 2001 года. Конвенция требует от
правительств принятия мер по СОЗам путем сокращения или прекращения их
производства, импорта, экспорта, утилизации и применения.
Программа ООН по окружающей среде определила двенадцать СОЗов в качестве
первоначального списка химических веществ, подлежащих глобальной ликвидации либо
ограничению в производстве и применении. Эти двенадцать, называемые также «грязная
дюжина», включают пестициды - альдрин, хлордан, ДДТ, дильдрин, эндрин,
гексахлорбензол, гептахлор, мирекс и токсофен. В это же число включены промышленные
химические вещества - полихлорбифенилы и гексахлорбензол, а также побочные
продукты - полихлордибензопарадиоксины и полихлордибензофураны. За исключением
двух, все перечисленные пестициды применялись в сельском хозяйстве в Узбекистане до
восьмидесятых годов прошлого столетия, причем масштабно. Они до сих пор
обнаруживаются в почвах, в воде, ими загрязнены территории бывших аэродромов
сельхозавиации.
Исследования беременных женщин в Каракалпакстане показали высокий уровень
хлорорганических пестицидов в сыворотке крови. Нам были представлены данные
международной организации «Врачи без границ». Ее эксперты провели исследования
пищевых продуктов животного и растительного происхождения, продаваемых на базарах
городов Каракалпакстана. В образцах говяжьего и бараньего жира, рыбы, курицы, яиц,
молочных продуктов, хлопкового масла, хлеба, лука, картофеля, риса анализы показали
остатки нескольких хлорорганических пестицидов и диоксины.
Про диоксины стоит сказать особо. Они - побочные продукты многих процессов
производства и горения, связанных с использованием, производством и утилизацией
хлорсодержащих химических веществ. Уровень некоторых обнаруженных диоксинов
превышает в 10-20 раз пределы, установленные Всемирной организацией
здравоохранения. В пище животного происхождения отмечался особо высокий их
уровень. Виды диоксинов позволяют предположить, что источниками загрязнения
являлись остатки гербицидов.
Один из этапов реальной оценки ситуации - проведение комплексного мониторинга
источников загрязнения объектов окружающей среды. Регулярные наблюдения
проводятся несколькими ведомствами - Узгидрометом, Госкомземом, Госкомгеологией,
Минсельводхозом и Госкомприродой. Объектами мониторинга источников загрязнения,
проводимого Госкомприродой, являются бывшие аэродромы сельхозавиации, склады
минеральных удобрений и ядохимикатов, ядомогильники, нефтебазы, промышленные
предприятия, а также прилегающие к ним территории, используемые в народном
хозяйстве. Сокращение и ликвидация воздействия стойких органических загрязнителей на
объекты окружающей среды - одно из направлений Национальной программы
мониторинга.
За десятилетие изменилась политика использования пестицидов, их ежегодное
применение в Узбекистане сократилось в шесть раз. На рынок привлечены пестициды
нового поколения с высокой степенью эффективности, быстро разлагающиеся в
окружающей среде, с малыми дозами применения и с минимальной опасностью для
здоровья населения и окружающей среды.
В Законе «О защите сельскохозяйственных растений от вредителей, болезней и
сорняков» предусматривается процедура контроля и управления химическими средствами
защиты сельскохозяйственных растений. Эти функции выполняет специально
уполномоченный правительством орган - Госхимкомиссия совместно с Минсельводхозом,
Минздравом, Госкомприродой.
Госхимкомиссия ведет Государственный реестр запрещенных и ограниченных в
применении средств защиты растений. Госкомприрода регулярно представляет
информацию о наиболее опасных для окружающей среды и здоровья населения
соединениях для рассмотрения и включения в реестр. В него уже включены шесть
соединений из класса стойких органических загрязнителей, отмеченных Стокгольмской
конвенцией.
Но с запрещением и ограничением обостряется другая проблема - накопления
устарелых, невостребованных пестицидов. Как указано в отчете об инвентаризации,
общее количество устаревших пестицидов, хранящихся на складах республики,
составляет 1432,7 тонны. Из них стойкие органические пестициды составляют 118 тонн.
Около 15 тысяч тонн пестицидов, а среди них есть и СОЗы, хранятся в специально
подготовленных ядомогильниках. Их на территории Узбекистана насчитывается
тринадцать. Но размещение устаревших, запрещенных пестицидов и тары из-под них в
ядомогильниках - лишь временная мера. Построенные более 30 лет назад, сейчас эти
ядомогильники представляют реальную угрозу для окружающей среды и населения.
В последнее время часто можно встретить случаи свободной продажи на рынках
городов и поселков страны дуста, используемого для бытовых целей. Между тем, это тоже
стойкий органический загрязнитель, завезенный контрабандно. Нелегальный завоз СОЗов
на территорию республики требует серьезного внимания.
Международным правовым механизмом по стойким органическим загрязнителям
является Стокгольмская конвенция, цель которой - охрана здоровья населения и
окружающей среды от воздействия СОЗов. 17 мая 2004 года эта конвенция вступила в
силу - ее подписало 151 государство мира и ратифицировали 59 стран. Это
международное соглашение вступило в силу всего через три года после принятия - страны
оказались единодушны в вопросах прекращения производства, использования и
дальнейшего уничтожения двенадцати наиболее опасных химических веществ.
Стокгольмская конвенция является первым международным инструментом,
обязывающим правительства принимать меры для ликвидации этих загрязнителей. Более
ста стран, подписавших и ратифицировавших конвенцию, уже получили средства по
линии Глобального экологического фонда и приступили к подготовке Национальных
планов по ее выполнению. Очевидно, есть необходимость в присоединении к этой
конвенции и Узбекистана. Очень важно сконцентрировать усилия на химической
безопасности.
КАКИЕ ОНИ, ПРИРОДНЫЕ СРЕДЫ УЗБЕКИСТАНА?
Экологами и врачами определены предельно допустимые концентрации
(ПДК) загрязнения атмосферного воздуха, воды, почвы, безвредные для здоровья. Ну
а если концентрации выше, это сигнал, что надо принимать меры по их снижению.
Вот данные наблюдений за 2004 год службы мониторинга загрязнения атмосферы,
поверхностных вод и почвы Узгидромета.
Воздух
Наблюдения за загрязнением атмосферного воздуха проводились в 32 городах и
населенных пунктах страны и на одной станции фонового мониторинга. Работало 60
стационарных постов, наблюдения также велись под факелами промышленных
предприятий в Алмалыке. Контролировалось содержание в атмосферном воздухе 14
газовых примесей, 5 тяжелых металлов и бензапирена. В столице отобрано и
проанализировано более 51 тысячи проб атмосферного воздуха, по сети - свыше 173
тысяч. На основании проведенного мониторинга можно сделать заключение о том, что
качество атмосферного воздуха по республике в целом в 2004 году по сравнению с 2003-м
не претерпело резких изменений.
Ташкентская область. В Алмалыке, Ангрене, Янгиюле и Чирчике содержание пыли
осталось на уровне 2003 года. В Ташкенте предельно допустимые концентрации
превышены в 1,3 раза. В пределах нормы диоксид серы и оксид углерода. Содержание
диоксида азота не изменилось в Нурабаде, Янгиюле и Чирчике и не превысило предельно
допустимых норм. Повысилось его содержание в Ангрене - с 0,8 до 1, снизилось в
Алмалыке и Бекабаде - с 1 до 0,8 и в Ташкенте - с 2,3 до 1,8 ПДК.
Увеличилось содержание озона в Ангрене с 2,5 до 2,9 и в Ташкенте - с 2,1 до 3,1
ПДК. Снизилась его концентрация в Алмалыке - с 0,9 до 0,6, в Бекабаде - с 2,9 до 2,6 и в
Чирчике - с 2,8 до 2 ПДК. Не изменилась концентрация фенола в Алмалыке и Ангрене,
составив 0,3 и 1,7 ПДК. Наблюдалось его снижение в Ташкенте с 0,7 до 0,3 и в Чирчике - с
1 до 0,7 ПДК. Содержание аммиака в Алмалыке осталось на уровне 2003 года и не
превысило санитарных норм. В Ангрене, Чирчике, Бекабаде и Ташкенте его концентрация
снизилась до 0,8, 0,5 и 0,3 ПДК. Содержание твердых фторидов, фтористого водорода,
хлора и сероводорода в городах области находилось в пределах установленных
санитарных норм.
Ферганская, Андижанская, Наманганская области. По сравнению с 2003 годом,
содержание пыли осталось без изменений в Фергане и Намангане - 0,7, увеличилось в
Коканде - с 1,3 до 2, в Андижане в районе поста № 3, где строилась автострада, - с 0 до
3,3, причем наибольшие концентрации наблюдались с мая по октябрь: 2,7 - 9,3 ПДК.
Концентрации диоксида серы и оксида углерода в городах Ферганской долины
практически не изменились и не превысили предельно допустимых норм. Не изменилась
концентрация диоксида азота в Коканде - 1,3, Намангане - 0,8 и Фергане - 1,3 ПДК. В
Андижане его содержание повысилось с 0,5 до 0,8 ПДК. Концентрация оксида азота
осталась на уровне 2003 года и не превысила предельно допустимых значений.
Увеличилось содержание озона в Фергане с 1,6 до 2,6 ПДК. Концентрация фенола в
Фергане осталась на уровне прошлого года и составила 1 ПДК. Снизилась концентрация
аммиака в Фергане с 1,3 до 1 и Андижане - с 1,3 до 0,8 ПДК. Содержание твердых
фторидов, фтористого водорода и фурфурола не превысило предельно допустимых
значений.
Бухарская область. В среднем содержание пыли в Бухаре в 2004 году превысило
санитарные нормы в 1,3 раза, в Кагане концентрация увеличилась с 1,3 до 2 ПДК.
Концентрации диоксида серы, оксида углерода, диоксида азота, оксида азота, аммиака и
фенола не превысили предельно допустимых значений.
Самаркандская область. По сравнению с 2003 годом не изменились концентрации
пыли, диоксида серы, оксида углерода, диоксида и оксида азота, фенола, твердых
фторидов, фтористого водорода и хлора и не превысили предельно допустимых значений.
Повысилось содержание аммиака в Самарканде с 0,8 до 1 и диоксида азота в Мубареке - с
0,3 до 0,5 ПДК.
Сариасийский район Сурхандарьинской области. Остались на уровне прошлого
года и не превысили предельно допустимые значения концентрации пыли, диоксида серы,
оксида углерода и диоксида азота. В Сариасие содержание фтористого водорода
повысилось с 0,6 до 0,8 ПДК, а в Денау осталось без изменений - 0,4 ПДК.
Навоийская область. В Навои увеличилось содержание пыли с 0,7 до 1,3, диоксида
азота - с 1,3 до 1,5, оксида азота - с 0,7 до 0,8 ПДК. Снизилось содержание озона с 1,1 до
0,9 и аммиака с 2,3 до 1,8 ПДК. Не изменились и не превысили предельно допустимых
значений концентрации оксида углерода и фенола.
Республика Каракалпакстан. В Нукусе не изменились концентрации пыли - 2,
оксида углерода - 0,7, диоксида азота - 0,8, оксида азота - 0,3 ПДК. Снизилось содержание
озона с 2 до 1 и фенола с 1,3 до 1 ПДК.
Кашкадарьинская, Сырдарьинская, Хорезмская области. Концентрации
определяемых ингредиентов находились в пределах санитарных норм.
Качество поверхностных вод
Наблюдения за состоянием поверхностных вод проводились на 58 объектах, 86
пунктах, 107 створах. Загрязнение контролировалось по 55 ингредиентам. Водотоки
Ташкента и Ташкентской области по-прежнему несут наибольшую антропогенную
нагрузку.
В Ташкенте в канале Салар ниже сбросов Саларской станции аэрации содержание
азота нитритного превышает предельно допустимые нормы в 4,8 раза, что в полтора раза
ниже уровня 2003 года. Максимальная концентрация этой примеси наблюдалась в июне и
составила 13,5 ПДК. Концентрация соединений шестивалентного хрома в этом створе
незначительно снизилась и составила 0,4 ПДК, меди возросла от 1,8 до 3 ПДК. Снизилось
среднее содержание нефтепродуктов с 1,4 до 1 и фенолов с 2 до 1 ПДК.
Загрязненным участком Салара продолжает оставаться участок ниже Янгиюля. В
канале фиксируется содержание биогенных и органических веществ, азота нитритного 6,8 ПДК. Влияют сточные воды Янгиюльского биохимического завода и Саларской
станции аэрации. Соли шестивалентного хрома предельно допустимых концентраций не
превышали, концентрации соединений меди составили 3 ПДК. По сравнению с
предыдущим годом загрязненность канала нитритами снизилась в полтора раза, солями
меди, напротив, возросла в 2,3 раза, другими компонентами - существенно не изменилась.
Содержание шестивалентного хрома в канале Карасу (правобережный) не
изменилось и составило 0,8 ПДК. Уровень загрязнения канала медью вырос с 1,5 до 2,7,
азотом нитритным до 1,1 ПДК.
Уровень загрязнения реки Чирчик нитритным азотом повысился с 1,2 до 1,7 ПДК.
Наиболее загрязнена нитритами река у Чиназа - 4,9 ПДК. Следует отметить, что в створе
ниже Чиназа было отмечено три случая высокого загрязнения азотом нитритным: 18,3,
21,2 и 16,8 ПДК.
Содержание основных загрязняющих веществ в остальных водотоках
Ташкентской области (реках Сырдарье, Ахангаран, сельхозколлекторах) таково: фенолов
1-9, нефтепродуктов 0,2-2, нитритов 0-4,7, меди 0-5, хрома 0-1,5 ПДК. В коллекторе
Шурузяк ежемесячно отмечались повышенные концентрации минеральных солей, в
среднем 1,9 против 2,1 ПДК в предыдущем году.
Уровень загрязнения приоритетными загрязняющими веществами водотоков
Ферганской долины (реки Исфайрамсай, Маргилансай, Кокандсай, Южно-Ферганский
канал и Северобагдадский коллектор) соответствует концентрациям: фенолы - 1-6,
нефтепродукты - 0-0,9, азот нитритный - 0,1-9, медь - 0-4, хром - 0-3,6 ПДК. Лишь в
Северобагдадском коллекторе отмечено повышенное содержание минеральных солей - 1,4
и сульфатов - 7,6 ПДК.
На качество воды Амударьи основное влияние оказывают коллекторно-дренажные
воды, что проявляется в увеличении минерализации. Концентрация солей возрастает от
0,3 ПДК (271 мг/л) в районе Термеза до 1,4 ПДК у Нукуса (кишлак Саманбай). В среднем
по реке минерализация составила 695 мг/л против 799 мг/л в предшествующем году.
Концентрации хлорорганических пестицидов фиксировались в пределах 0-0,6 ПДК.
Уровень загрязнения реки Зеравшан по сравнению с 2003 годом существенно не
изменился и составил: фенолы - 0-2, нефтепродукты - 0,2-3, азот нитритный - 0-4,6, медь 0-4, хром - 0-2,7 ПДК. Наиболее загрязнена нитритами вода реки в створе ниже
коллектора Сиаб, в среднем 6,5 ПДК. Наибольшее содержание минеральных солей
зафиксировано в створе ниже Бухары - 2,8 ПДК. Присутствие в воде реки
хлорорганических пестицидов ниже предельно допустимых концентраций.
В наиболее крупных реках бассейна Амударьи Сурхандарье и Кашкадарье
содержание приоритетных загрязняющих веществ на уровне 1-6, по фенолам 0-3, по
нефтепродуктам 0-6,6, по азоту нитритному 0,1-3,4, по меди - 0-3 ПДК. Концентрация
хлорорганических пестицидов в отдельные месяцы отмечалась на уровне 0,3-0,6 ПДК.
Загрязнение рек по сравнению с предшествующим годом существенно не изменилось.
Почвы
Наблюдения за загрязнением почв токсикантами сельскохозяйственного
применения проводились в основных сельскохозяйственных областях Узбекистана.
На содержание хлорорганических пестицидов обследовано 12 областей и
Республика Каракалпакстан. На содержание гербицидов и дефолиантов обследовались
хозяйства Андижанской, Наманганской, Кашкадарьинской и Навоийской областей. Всего
определяли десять ингредиентов, а также рН и гумус. На токсиканты промышленного
происхождения обследованы почвы вокруг городов Бекабад, Наманган и Андижан.
Уровень загрязнения определялся по двадцати показателям. Всего отобрано 606 проб.
Средний уровень загрязнения остаточными количествами суммы ДДТ снизился с
1,1 до 0,85 ПДК. По-прежнему самый высокий уровень загрязнения почв остаточными
количествами суммы ДДТ наблюдается в Ферганской области - 3,4, в Андижанской - 1,5 и
Сурхандарьинской области - 1,2, в Бухарской области - 1,4 ПДК. В остальных областях
загрязнение почв остаточными количествами суммы ДДТ находится на уровне ниже ПДК,
в Республике Каракалпакстан - в следовых количествах. Загрязнение почв остаточными
количествами суммы ГХЦГ во всех областях по сравнению с 2003 годом не изменилось и
находится в следовых количествах. Превышение ПДК не наблюдалось.
На содержание инсектицидов, гербицидов и дефолиантов обследованы почвы
Андижанской, Наманганской, Кашкадарьинской и Навоийской областей. Остаточные
количества фозалона, фосфамида, тиодана и трефлана в почвах обследованных областей
не обнаружены.
Обследование почв на содержание токсикантов промышленного происхождения
показывает, что приоритетными загрязнителями для Бекабада являются
кислоторастворимые формы свинца и цинка, для Намангана - кислоторастворимая форма
цинка и сульфаты, для Андижана - кислоторастворимые формы цинка.
Средние значения содержания кислоторастворимых, подвижных и
водорастворимых форм металлов, ртути, мышьяка, нефтепродуктов, сульфатов, нитратов,
азота аммиачного, фтора валового и водорастворимого для почв вокруг Бекабада,
Намангана и Андижана не превышают ПДК.
В ПРОВИНЦИИ И МЕГАПОЛИСЕ
ТАМ, ГДЕ В ПЕСКАХ ИСЧЕЗАЕТ ЗЕРАВШАН
В Бухарской области выполнен пилотный проект, цель которого - помочь
людям, страдающим от опустынивания и засухи. У него длинное название:
«Стабилизация системы землепользования и повышение уровня жизни сельского
населения в Бухарской области при поддержке создания системы раннего
предупреждения засухи» и очень конкретные результаты. Главное - жители ширката
«Узбекистан» получили питьевую воду. Многие годы пользовались или
высокоминерализованной из реки Зеравшан или, кому позволял карман, привозной.
Проблема решена в рамках Субрегиональной программы действий по борьбе с
опустыниванием в бассейне Аральского моря (СРПД-Арал) при финансовой
поддержке Германского общества по техническому содействию. С узбекской стороны
в проекте участвовали Центр гидрометеорологической службы при Кабинете
Министров (Узгидромет) и Научно-исследовательский гидрометеорологический
институт (НИГМИ).
Международная помощь, которая до сих пор оказывалась населению Приаралья,
страдающему от засухи и маловодья, преимущественно направлялась в Каракалпакстан.
Между тем, когда встал вопрос о реализации пилотных проектов в рамках СРПД-Арал,
мы обратили внимание партнеров на Бухарскую область, где завершает свое течение река
Зеравшан.
Совместно с представителями консультационной германской фирмы ЭКО, местных
властей, населения в июне 2002 года было проведено обследование в наиболее
неблагополучных районах. Тогда и пришли к заключению, что ширкатное хозяйство
«Узбекистан» Джондорского района находится в особо неблагоприятных условиях. Оно
дальше всех от областного центра, расположено в самом конце реки между пустынями
Каракумы и Кызылкум. Границей между освоенными землями и пустыней часто служат
автодороги или коллекторы. Здесь реальна угроза непоправимой деградации земель при
засухе и маловодье. Речная вода имеет повышенную минерализацию из-за сбросов
коллекторно-дренажных вод с орошаемых массивов, расположенных выше по течению.
Но в период маловодья и засухи и эта вода не доходит. Все перечисленные факторы
определили выбор проектного региона.
Очень важной мы считали работу с общественностью. Для населения важно
осознать необходимость водосбережения и щадящего обращения с водными и
земельными ресурсами. Был прочитан ряд лекций. А еще в рамках проекта проводились
опросы населения и тренинги по снижению последствий засухи на основе системы
раннего предупреждения.
Теперь о том, как решалась приоритетная проблема - острой нехватки воды для
питьевых и хозяйственно-бытовых нужд. Для выбора места расположения скважины
анализировались гидрогеологические карты распределения минерализации грунтовых вод
на глубинах до трехсот метров. Но карты были составлены по материалам наблюдений до
1990 года и существовал риск при бурении попасть в слой минерализованных вод.
Дальнейшие исследования грунтовых вод позволили сделать вывод, что рост
минерализации происходит при удалении от реки Зеравшан, а пресные воды горизонта от
60 до 150 м приурочены к древнему руслу реки. Это подтвердило предположение, что
скважину для пресной воды необходимо устанавливать ближе к руслу, хотя река и имеет
повышенную минерализацию. Скважина была пробурена. Пробы воды брались с разной
глубины, оказалось, что наиболее пресная вода находится на 80 метрах. На этой глубине и
установлен насос.
Пробурили и мелкие скважины - от 6 до 20 метров, дающие солоноватую, но
чистую, не мутную воду. Ее можно использовать для полива приусадебных участков и
других бытовых нужд.
Эти работы выполнены в конце 2002 года. А в апреле следующего медики
центральной врачебной амбулатории кишлака зафиксировали изменения заболеваемости.
Она определялась и накануне проекта. Как оказалось, качественная вода даже за полгода
привела к положительным сдвигам. В обоих исследованиях медиков поучаствовало 814
жителей. Если в первом случае диффузионный зоб отмечался у 131 человека, то во втором
- у половины от этого числа. Примерно в той же пропорции сократилось число таких
распространенных здесь заболеваний, как хронический гастрит, энтероколит, болезни
желудка.
Но это еще не было финалом проекта. Скважина - в километре от кишлака. Нужен
водопровод. И он был проложен. Финансирование и на этот раз обеспечило Германское
общество по техническому содействию. Очевидно, следует разъяснить, чем вызван
интерес Германии к проекту. ФРГ является одним из 175 государств, подписавших
Конвенцию ООН по борьбе с опустыниванием и засухой. С 1999 года начат большой
проект Германского общества по техническому содействию этой конвенции. В его задачи
входит «способствовать закреплению принципов конвенции в процессе двустороннего и
многостороннего сотрудничества, проводимого Германией за счет оказания поддержки
процессу реализации конвенции в странах, наиболее подверженных процессам
опустынивания и засухи».
Узбекистаном конвенция ратифицирована в 1995 году. И наша страна с полным
основанием участвует в Субрегиональной программе действий по борьбе с
опустыниванием в бассейне Аральского моря. Выполненный в ее рамках пилотный проект
в Бухарской области не только обеспечил водой конкретный ширкат, но и предложил
систему раннего предупреждения засухи.
Первые результаты позволяют надеяться на успешное продолжение работы, на
распространение приобретенного опыта в других районах.
Сергей МЯГКОВ,
заместитель директора
НИГМИ Узгидромета
МЕЖ ЭТИХ ГОР МЫ МОЖЕМ ПОТЕРЯТЬСЯ
Прекратить деградацию экосистем на территории Ташкентской области
непросто - только промышленных отходов здесь накоплено около ста миллионов
тонн. Что делается и что предстоит сделать, чтобы отходов стало меньше?
Отношения в сфере обращения с отходами регулируются в Узбекистане Законом
«Об отходах», действующим с апреля 2002 года. Определены специально
уполномоченные государственные органы - Госкомитет по охране природы, Минздрав,
агентства «Узкоммунхизмат» и «Саноатконтехназорат». На территории области
осуществляет госконтроль за соблюдением требований законодательства, координирует
деятельность специально уполномоченных органов Ташоблкомприрода. Она же ведет
государственный кадастр захоронения и утилизации отходов, проводит экологическую
экспертизу проектно-сметной документации, а также согласовывает нормативы
образования отходов и объекты их размещения, утверждает лимиты размещения.
В ходе инвентаризации выяснилось: в столичной области накоплено 97,7 млн тонн
промышленных отходов, из них 69,4 млн тонн токсичных. Отходов первого класса
опасности - ртутных ламп - установлено 84 тысячи штук, из них в 2003 году переработано
34 тысячи штук методом демеркуризации. Отходы второго класса опасности - шламы
завода «Капролактам», их 5482 тонны. Остальные отходы завода «Капролактам», а их
свыше 90 тысяч тонн, третьего класса опасности. К четвертому относятся фосфогипс,
золошлакоотвалы. Их накоплено свыше 69,2 млн тонн. Неприглядные горы создал
человек.
В 2003 году обезврежено 929 тонн токсичных отходов, передано на другие
предприятия 143,1 тысячи тонн, в частности, золошлакоотходы - цементному комбинату,
и захоронено 203 тонны.
Многие работы выполняются в рамках утвержденной Кабинетом Министров
Программы действий по охране окружающей среды Республики Узбекистан на 1999-2005
годы. Так, на ПО «Аммофос» внедрена технология нового удобрения «уфакс», и выход
фосфогипса снижается на 30-40 процентов. В Ангрене построено предприятие по
производству каолина, который прежде выбрасывался в отвал вместе со вскрышными
породами АО «Уголь». Здесь же, на АО «Промкартонторг» налажено изготовление
картонно-тарной продукции из макулатуры. А в Янгиюле на частной фирме «АвестоШамс» выпускаются пластмассовые трубы, упаковочные ящики из использованной
полиэтиленовой пленки.
Очевидно, что внедрение технологий по утилизации и обезвреживанию
производственных отходов требует немалых средств. Но ощутимы и результаты.
Действующая на Алмалыкском горно-металлургическом комбинате первая очередь
кислородно-факельной плавки позволяет утилизировать образующийся в процессе
производства сернистый газ с получением серной кислоты в 360 тысяч тонн в год. Но этой
технологией охвачена лишь половина выбрасываемого сернистого ангидрида. Вторая
очередь позволит утилизировать сернистый газ полностью. Но ее строительство
растянулось на долгие годы из-за трудностей с финансированием. Программа действий по
охране окружающей среды предусматривала окончание строительства в 2005 году.
Однако комбинат обратился в правительство с просьбой о переносе срока завершения
работ на пять лет.
Срываются и работы по дезактивации и рекультивации поверхности на участках
радиоактивного загрязнения и скопления радиоактивных отходов в Янгиабаде.
Особого внимания заслуживает проблема фосфогипса. Этим отходом производства
фосфорного удобрения «аммофос» в Ташкентской области занято 268 гектаров поливных
земель. Под воздействием солнца, ветра, атмосферных осадков фосфогипс загрязняет
атмосферу, воду, землю. Можно ли найти ему применение? Он является
кальцийсодержащим удобрением и химическим мелиорантом засоленных почв.
Применяется в России, США, Канаде, Украине.
В Узбекистане более 1,2 млн гектаров трудномелиорируемых земель, а применение
фосфогипса позволит существенно улучшить плодородие почв. Его у нас достаточно не
только для удовлетворения потребностей страны, но и для экспорта. Потребность только
государств Центральной Азии ориентировочно составляет около ста миллионов тонн.
Кроме того, его можно использовать в дорожном строительстве, при получении сульфата
аммония. Известно и об использовании фосфогипса в производстве строительных
материалов и специальных видов цементов - безусадочных, напрягающих,
высокопрочных, солестойких и так далее. В лаборатории «Химия силикатов» Института
химии Академии наук разработан способ использования фосфогипса как добавки при
помоле к портландцементному клинкеру взамен дефицитного и дорогостоящего
привозного гипса из Исфары и Кагана.
В 2004 году подготовлена программа мер по использованию фосфогипса в
народном хозяйстве страны. В ней учтены предложения, определены исполнители, сроки
реализации. Общая стоимость проектов по использованию фосфогипса - 390 млн сумов.
Источниками финансирования станут средства предприятий ГАК «Узкимесаноат»,
Агентства по науке и технике при Кабинете Министров, финансами также помогут
«Узавтойул», Минсельводхоз, Узстройматериалы, а также Республиканский фонд охраны
природы. Срок окончания проектов - 2008 год. Программа одобрена Премьер-министром
страны, даны поручения обеспечить ее исполнение.
В Ташкентской области приобрела остроту еще одна проблема. Встал вопрос об
увеличении доли бурого угля в общем балансе Новоангренской ГРЭС и снижении доли
природного газа. Между тем зольность ангренского угля достигла 35 процентов. Это ведет
к резкому увеличению объема золошлакоотвалов. Старый отвал уже переполнен, а новый
еще не построен. Где размещать - на поливных землях? Другая забота: электрофильтры не
смогут справиться с уловом повышенных объемов золы. Необходимо срочно проводить
реконструкцию участка электрофильтров, наращивать его мощность.
Не меньше тревожат утилизация и переработка бытового мусора. Надо признать территория области превращается в огромную мусорную свалку. Свою долю вносит в это
столица. Согласно санитарным нормам на каждого жителя образуется около двух
килограммов бытового мусора в день. Если учесть, что в Ташкентской области и
Ташкенте проживают около пяти миллионов человек, то ежедневно образуется около
десяти тысяч тонн мусора. Не все отходы доходят до свалок, часть стихийно сваливается
вдоль дорог, рек, водоемов, а часть остается лежать у жилых домов, создавая
антисанитарные условия. Что делать с мусором? Мы научились его захоранивать. Но
утилизация его отдельных составляющих находится в зачаточном состоянии.
Единственный в Ташкенте и во всей стране мусороперерабатывающий завод уже
несколько лет простаивает, не идет технология: получаемый там компост был
некондиционный и не находил потребителя. Предлагаемые сегодня западными фирмами
технологии требуют больших первоначальных затрат.
Разработка технологий ведется и в Узбекистане. В 2004 году Госкомприрода сочла
возможным профинансировать в размере 20 млн сумов за счет Республиканского и
областного фондов охраны природы изготовление в Ангрене опытно-промышленной
установки для переработки органических отходов из бытового мусора с получением
биогаза и органических удобрений. У экологов есть замечания к предложенной
технологии, ведь автор предлагает разделять бытовой мусор на фракции в водной среде.
Но рассчитываем, что в процессе действия установки в полупромышленном масштабе она
будет доработана.
Кроме того, экологами рассматривается альтернативная технология разделения
бытового мусора на отдельные составляющие в зависимости от удельного веса.
Технологию предложили сотрудники НТЦ «Komposit» Узбекского республиканского
научно-технического комплекса «Фан ва таракиет». Она была рассмотрена на совместном
научно-техническом совете в Госкомприроде и получила положительную оценку. А для
кардинального решения проблемы отходов необходимо решение на уровне правительства
с определением источников финансирования и исполнителей. Это касается и
строительства мусороперерабатывающего завода по переработке твердых отходов
Янгиюля. 2,5 миллиона сумов выделил Ташкентский областной комитет из местного
фонда охраны природы на благоустройство свалок этого города. Но завод требует
капитальных вложений.
Природа очень ранима, и реакция ее на пренебрежительное отношение адекватна.
На Западе действует система, обязывающая предприятия, производящие отходы, платить
тем, кто их утилизирует. В Узбекистане законодательно пока не стимулируется
утилизация отходов. «Кнут» в виде платежей и штрафов предусмотрен. Очевидно, нужен
и «пряник».
Иван КУЛЬБАЦКИЙ,
заместитель председателя
Ташкентского областного комитета
по охране природы
ЕДЕМ В АХАНГАРАНСКУЮ ДОЛИНУ НА ОТВАЛЫ
Идея организовать экспедицию для журналистов в Ахангаранскую долину
родилась в рамках проекта «Просто пишем о среде». Сначала журналисты собрались
за «круглым столом» в Госкомприроде. Темой были «промышленные отходы», и
специалисты постарались объяснить про них на примере Ахангаранской долины в
надежде, что все поймем. Звучало много цифр и мудреных слов: пульпа,
золошлакоотвалы, земельный отвод, шламонакопитель, вскрыша. Вроде нет
иностранных, но такой тарабарщиной кажутся с непривычки. Разве можно об этом
писать просто? Да и нужно ли: кому мешают 60 миллионов тонн фосфогипса?
«Своими бы глазами посмотреть...»
«Так поехали!»
От редакционного здания поутру отправляется автобус. Нас больше тридцати - в
основном пишущие журналисты и радийщики. Нормальные герои, которые всегда идут в
обход, ни за какие деньги на отвалы не поедут, чтобы нюхать всякую заразу и пачкаться о
золу. Но мы же журналисты: надо, и на зуб попробуем. Экологи сообщают о программе:
«Смотрим золошлакоотвалы Ангренской и Новоангренской ГРЭС, отвалы вскрыши
Ангренского угольного разреза, а в Алмалыке – фосфогипса».
Поначалу экспедиция напоминает экскурсию. «Посмотрите направо: вы видите
отроги Кураминского хребта, а слева Чаткальский хребет. Ахангаранская долина по
форме напоминает рог. В верховьях, там, где угольный разрез, долина всего в полтора-два
километра, у Алмалыка она расширяется до двадцати, а при впадении реки Ахангаран в
Сырдарью - до полусотни».
Автору этих строк приходилось бывать в Ахангаранской долине в пору
строительства первых блоков Новоангренской ГРЭС. Помнится, с восторгом готовила
заметку о монтаже котла с трехэтажный дом. Кроме котла тогда поразили градирни. Над
этими сооружениями, похожими на громадные шахматные фигуры, курились облака.
«Дым?» «Пар». В нынешнюю поездку многие из коллег тоже об этом спрашивают. А им
объясняют: «Градирни, чтобы охлаждать воду, используемую по технологии, а дым идет
из труб, когда сжигается уголь».
Пока едем в автобусе, нам говорят о дыме, а заодно и о других вредных выбросах в
атмосферу. Для промышленной области они - проблема. В Ахангаранской долине особая, так как выбросы здесь не рассеиваются. Из-за горно-долинной циркуляции
выбросы гуляют: днем ветер тянет их вверх, ночью вниз. Ну а если вдруг штиль, то все,
что вылетает из труб, висит пеленой. «Когда строили, об этом не думали». С сороковых
годов прошлого века тут возводили предприятие за предприятием. Поистине гигант Алмалыкский горно-металлургический комбинат. Там же, в Алмалыке, - «Аммофос»,
выше по долине - Ахангаранский цементный, еще дальше, в Ангрене, - керамическое и
резинотехническое производства. У каждого по букету выбросов, загрязненные стоки и
твердые отходы.
В восьмидесятые о качестве среды уже забеспокоились. Хотя работа
Новоангренской электростанции планировалась на угле, протянули к ней две нитки
газопровода. И мы тогда тоже об этом радостно писали. «Нет дыма над ее трубами,
значит, работает на газе. 60 процентов топлива для станции – газ». Мы смотрим на ее
трубы - нет дыма. Здорово, что на газе: воздух чистый. С другой стороны, узбекский газ ценное химическое сырье, которое и самим сгодится, и от экспорта валюта. Но если
отказаться от газа, что взамен? «Уголь», - отвечают на станции.
Чаши с золой и шлаками
Группа специалистов-энергетиков, встречающая журналистов, готова ответить на
вопросы, даже на дилетантские. А журналисты и есть дилетанты в энергетике, и тут без
обид. Нас не волнует, в какой очередности работают семь блоков и как конкретно
турбины производят хлеб промышленности. Есть энергия и ладно. Но как при этом
минимизировать ущерб для среды? Наверняка с отказом от газа, а это дело решенное, он
возрастет. «Золу куда девать будете?»
Зольность ангренского угля изначально являлась высокой, куда выше, скажем,
ачинского. С расчетом на ачинский и проектировалась станция. Отказались от сибирского
завоза, подтянули газ. Как второе топливо стали использовать ангренский уголек. Но с
годами его зольность увеличилась с 12 до 35 процентов. В итоге те емкости, что
строились для размещения золошлаков на долгую-долгую перспективу, уже заполнены.
Нам показывают чашу, которая якобы озеро, а на самом деле - золошлакоотвал № 1, в
котором пять миллионов кубов. Золошлаки поступают из тех котлов, что с трехэтажный
дом, транспортируются сюда водой по трубам. А прикрывает их водное зеркало, чтобы не
разносило ветром.
«Если чаша переполнена, дамбу может прорвать?» Специалисты объясняют, что
дамба наращивается с внутренней стороны чаши, она надежна, есть в ней и пленка, и
щебенка, как положено. Но уже ведется строительство нового золошлакоотвала. Согласия
на него добивались в Госкомприроде лет шесть. Сначала просили 80 гектаров земли, а изза растущей зольности угля пришлось переделывать проект на 104 гектара. Наконец он
одобрен, и хокимият оформил отвод земли.
Сто гектаров - это много. Лет через десять еще сто гектаров понадобятся под
отвалы? Когда видишь их, начинаешь понимать, что они природу не украшают. Тут золошлакоотвалы, а по правому борту реки Ахангаран мы только что видели отвалы
вскрышных пород с угольного разреза. Когда-то была ровная терраса над рекой, теперь на
ней протянулась нескончаемая череда курганов. По Закону «Об отходах» все эти курганы
должны быть приведены в божеский вид, или, как говорят экологи, рекультивированы. Но
и вскрыша требует денег, и рекультивация. Нет на это денег - карьер уходит все глубже в
недра. А чем глубже, тем выше зольность добываемого угля, ниже калорийность, и все
больше отходов из котлов отправляется в отвалы.
«Разрешите вопрос, - мы опять напрягаем сотрудников Новоангренской ГРЭС, если экологи не дадут разрешения или хокимият не сделает земельный отвод под третий
золошлакоотвал, что будет со станцией?» «Она остановится». Ой, вряд ли. В трудную
минуту, предполагаем, упрямых экологов спросят, а не устали ли они работать? Но лучше,
чтобы вопрос об отводе вовсе не возникал.
Снижение зольности зависит от угольщиков с разреза. Очень вдохновляет, что на
карьере ведется реконструкция. По программе развития угольной промышленности на
2002-2010 добыча угля возрастет с 2,7 до 9,4 миллиона тонн. А в выработке
электроэнергии его доля увеличится с 4,7 до 15 процентов. Вскрыша вырастет более чем в
пять раз. Уголь удастся брать ближе к поверхности, лучшего качества. Но золошлаки
будут и так, и эдак.
Оглядимся с дамбы
Наш журналистский корпус топчет ногами дамбу, чтобы убедиться, как она
прочна. Дует ветер, и серая пена пузырится у берега. Разглядывая водную рябь,
представляем себя местными жителями, которые на новом земельном отводе, может быть,
еще вчера скот пасли, а скоро будут с опаской поглядывать, как плещет второе серое
озеро, в котором ни искупаться, ни скотину напоить. Затем входим в положение
энергетиков.
По большому счету они не виноваты в том, что топливо такое. За размещение
отходов, а образуется их за год до четырехсот тысяч тонн, они платят деньги, за выбросы
в атмосферу тоже. Впрочем, есть долг в сорок миллионов сумов. Если экологи разрешат
направить эти деньги на замену электрофильтров, энергетики смогут сократить выбросы в
атмосферу. К сухой золе есть интерес у потенциальных покупателей. Она уже
используется как добавка в стройиндустрии, но реально использовать ее и как сырье, ведь
содержит соединения ванадия, хрома, молибдена.
Варианты изучаются, заключены необходимые договоры, проводятся
эксперименты и внешняя экспертиза золы. В общем, есть шанс снизить сбросы в чашу,
превратив отход в товар. А именно это и требуется по закону: «максимально
утилизировать».
Журналисты продолжают входить в положение энергетиков и спрашивают про
деньги. «Много зарабатываете на продаже энергии?» Судя по всему, здесь только учатся
считать доходы. В 2001 году государственная региональная электростанция стала
дочерней акционерной компанией, с недавних пор преобразована в унитарное
предприятие. Поэтому и вывеску сменили: оно теперь не ГРЭС, как именуют по
привычке, а ТЭС. Нам называют прибыль за год. Но на эти деньги технологию, чтобы
мечты стали былью, не внедрить. А чтобы привлечь частные инвестиции, надо
акционироваться. Эта процедура запланирована. Верим и все же просим на станции
телефоны: «Хотим держать руку на пульсе».
Где нетронутые ландшафты?
К угольному разрезу автобус подкатил совсем ненадолго. Заглядываем за
железнодорожные пути в глубь карьера, пытаясь сориентироваться, как будет
расширяться и откуда повезут вскрышу в новые отвалы. Что еще интересного? Экологи
показывают на край плотины Ахангаранского водохранилища: «Ее построили, чтобы
защитить разрез от затоплений. Такое случалось в катастрофические паводки полвека
назад».
Речка уже много лет течет в теле плотины по туннелю. В паводки она насыщает
подземные воды, которые и питают промышленные предприятия, ведь речной не хватает:
«Ледников на хребтах, обрамляющих долину, нет, паводки скоротечны, зато засушливый
период длителен». Выходит, по всем экологическим статьям тут напряженка, и с водой
тоже. Но отвлекаться не станем, водообеспечение - тема отдельного разговора. А у нас по
программе Ангренская ГРЭС, также переименованная в ТЭС.
Одним из источников топлива для нее многие годы был газ, получаемый от
сжигания угля в недрах. Происходило это по соседству на объекте, называемом
«Подземгаз». По заданию редакции мне приходилось на нем бывать в конце
восьмидесятых годов. О том, что под ногами в угольном пласте разожжен газогенератор,
не догадаться. Ландшафт открывался от конторы первозданный: отработали участок,
вытащили из земли трубы, и все, как было.
Но и на склоне между скважинами, в которые закачивали воздух, и другими, из
которых выходил подземный газ, росли трава и цветы. Куда ни глянь - глаз отдыхает.
Здесь получали из недр полтора миллиарда кубометров газа, что в пересчете на
ангренский уголь равнялось 350 тысячам тонн. Планировали построить еще три объекта
подземной газификации, чтобы подавать энергетикам четверть, треть, половину всего
топлива, не загромождая перспективные площади отвалами. Может быть, время тогда не
пришло для исполнения желаний. Непривычный товар подавался в котлы, рассчитанные
на уголь. Следовало и на тепловой электростанции, и на «Подземгазе» обновить
оборудование, снизить себестоимость, повысить качество, увеличить добычу. Угас огонь
в пластах.
А на Ангренской ТЭС всего одна ступень очистки. Подъезжая к ней, видим, как
дымит. Ее специалисты объясняют, что электрофильтры улавливают 98 процентов
угольной пыли. Если сжигается миллион тонн, сколько ж золы вылетает в небо... «Вы
следите за состоянием электрофильтров? - спрашиваем экологов. - Энергетики
утверждают, что степень улавливания почти стопроцентная, вы подтверждаете?» Это они
подтвердить или опровергнуть не могут.
В странной ситуации пребывают природоохранные службы. Призваны
контролировать исполнение природоохранного законодательства. Но выявить нарушения
на предприятии могут раз в несколько лет, когда проводится по разрешению
Координационного совета комплексная проверка. Если предприятие в списке опасных, раз
в месяц сюда придут лаборанты замерить выбросы и сбросы. Если выявлены грубые
нарушения, экологи вправе добиться разрешения на внеочередную проверку. Авария исключительный случай. Не понимаем, зачем ждать аварий, и как быть сейчас: верить - не
верить?
Мониторинг по заказу
Пешком идем на отвалы, расположенные вблизи. Тут все сухо и серо. Лишь
желтый экскаватор замер в котловане, прорезанном автомобильными шинами. Рябит на
пригорках зола. Она причесана ветром, как песок в пустыне. И по этим пригоркам три
пацана печатают свои следы. Что они тут делают - прибежали поглазеть на приезжих?
Фоном для унылых просторов служит Кураминская гряда. И тут, как там, когда-то
ликовала природа, а пацаны об этом даже не догадываются, сжившись с отвалами, местом
мальчишеских забав. Чаши тут нет, вместо нее - котлован, а в нем тонна плюсуется к
тонне. Мокрые золошлаки подсыхают и доступны всем ветрам. До нас доходит, что это
цена за хлеб промышленности. Дополнительная цена - за низкий ее КПД и транжирство
энергии.
«Быстрей в автобус, - торопят журналистов. - У нас программа!» Автобус мчит по
долине вниз, а мы отслеживаем, как она расширяется. За окнами мелькают белые будки.
Они в программу не вмещаются. Но это то позитивное, говорят, с чем надо поподробнее
познакомиться в будущем. С их помощью ведется мониторинг за хвостохранилищем
Алмалыкского горно-металлургического комбината.
Хвостохранилище - на склоне. Слово кажется смешным. Выслушиваем еще совсем
немного дополнительной информации и перестаем смеяться. Хвосты - это термин,
обозначающий отходы горнорудной промышленности. Как бы и вовсе не смешно, если их
сюда по пульповоду уже больше сорока лет сбрасывают. А скважины, которых полсотни,
замеряют степень утечек-протечек. Внизу же поселки, люди в них пользуются колодцами
и скважинами питьевого назначения. Надо знать. «Кто знает?» Межотраслевая
лаборатория водных ресурсов Национального университета. Впрочем, и она сейчас знает
далеко не все, поскольку экологический мониторинг - дорогое удовольствие. В начале
девяностых его заказывали семнадцать предприятий, сейчас только АГМК.
Надо попробовать
Автобус мчит к «Аммофосу». Его 60 миллионов тонн фосфогипса нам покоя не
дают. Из автобуса видно сперва одну длинную-длинную гору, потом вторую, третью,
четвертую. Все из фосфогипса, ну и пейзаж.
Журналисты с самого начала экспедиции намеревались его понюхать и пощупать,
мол, что за «чудо» такое. Но чем больше информации, тем с большей опаской
рассматриваем горы. Сырье, поступающее в Алмалык с Кызылкумского фосфоритного
комбината, фонит. Радиоактивный фон добавился к тому негативу, что имели фосфориты
с казахстанского месторождения Каратау. На тонну аммофоса образуется от двух до
четырех тонн отходов. Как с тем углем получилось: от родного сырья отходов больше. В
процессе производства выделяется агрессивный хлор, летит оборудование, которое надо
каждые полгода капитально ремонтировать, и эти расходы накладываются на
себестоимость. Удорожает себестоимость и плата в фонд охраны природы за размещение
отходов. Сейчас, вместе с испарителями и шламонакопителями, отходы занимают
площадь в двести шестьдесят гектаров.
Дорога на отвалы такая мрачная, что кажется дорогой в никуда. Но оттуда мчит
навстречу оранжевый «БелАЗ» - он уже опорожнил на одной из гор свой двадцатитонный
кузов. Мы забираемся, чтоб не рисковать, на насыпь вдоль дороги, кстати, из фосфогипса.
Слегка тонем в мягкой коричневатой породе, вдыхаем специфически-химические запахи.
Не знаем, насколько фонит, но есть ощущение, что шестьдесят миллионов тонн
фосфогипса тут лишние.
Наталия ШУЛЕПИНА
СОЛНЦЕ И ВЕТЕР В «УПРЯЖКЕ»
Энергию воды, ветра и Солнца человек использует давно. Ветряные
двигатели для орошения полей и размола зерна применялись в Древнем Египте еще
за 3600 лет до нашей эры. Сегодня во многих развитых европейских странах к
возобновляемой энергетике обращены взоры как науки, так и производства, она
стала частью стратегии, направленной на экономию твердого топлива, газа, мазута.
Какие шаги в этом направлении делаются в Узбекистане?
Апробация фотоэлектрических станций и гелиоустановок для нагрева воды
выполнена в рамках проектов Программы развития ООН. Подтверждена
целесообразность применения таких устройств в Узбекистане, особенно в отдаленных и
труднодоступных населенных пунктах. Две импортные фотоэлектрические станции,
установленные в Караузякском и Тахтакупырском районах Каракалпакстана, и 45
установок, произведенных ташкентским ОАО «Фотон», установленные в поселке
Коструба, сделали более привлекательным быт местных жителей и облегчили им труд по
добыче питьевой воды. Теперь люди, используя аппаратуру, преобразующую энергию
Солнца в электрическую, могут без проблем смотреть телевизор, слушать радиоприемник
и качать воду с помощью насосов с глубины более 20 метров.
Реализация первой фазы проекта позволила увидеть перспективы. Но пока
коэффициент использования энергии Солнца в республике мизерный - всего 0,3 процента.
По мнению экспертов, причин, тормозящих широкое внедрение в повседневную
жизнь фотоэлектрических станций и гелиоустановок, много. Это недостаток технологий,
несовершенство законодательной базы, неосведомленность общественности, а самое
главное - отсутствие стимулов как для производителей таких устройств, так и для
потребителей. Во многих странах предприятия, освоившие выпуск ветро- и
гелиоустановок, фотоэлектрических станций, имеют льготы по налогообложению,
таможенным сборам на ввозимые в страну комплектующие и запасные части.
Потребителям предоставляются ссуды и кредиты с минимальными процентами, а при
строительстве новых жилых и административных зданий обязательны установка и
использование таких устройств.
Несмотря на трудности, первые шаги в использовании возобновляемых источников
энергии в Узбекистане сделаны. За три года иностранные инвесторы вложили в
реализацию различных проектов в рамках Программы развития ООН свыше пяти
миллионов долларов. Часть этих инвестиций использована на создание производств по
выпуску оборудования.
Основным производителем фотоэлектрических станций и абсорберов для
преобразования энергии Солнца в тепловую на тендерной основе стало ОАО «Фотон».
Реализация этого проекта общей стоимостью 350 тысяч долларов, выделенных
правительством Дании, начата в августе 2003 года. На «Фотоне» смонтирована
современная импортная линия по производству комплектующих для абсорберов. Здесь же
освоен выпуск 60 процентов деталей, узлов и комплектующих для фотоэлектрических
станций с фотоприемником из аморфного кремния. Их удалось модернизировать. Если
первый образец весил около 80 килограммов, что тяжеловато для индивидуального
использования, то теперь станция полегчала до 27 килограммов за счет использования
легких металлов и сплавов при изготовлении корпуса фотоприемной части.
Эта технология использования энергии Солнца проста и надежна, говорят
производственники, но «начинка» фотоприемника производится в США. С учетом
налоговых и таможенных пошлин стоимость фотоэлектрической станции может возрасти
с 950 тысяч сумов до полутора миллионов и более. Для освоения самостоятельного
выпуска этих изделий потребуются создание нового производства, большие финансовые
затраты. Поэтому вместе с учеными кафедры полупроводниковых приборов и
микроэлементов Ташкентского технического университета заводчане прорабатывают
варианты, которые позволят довести коэффициент локализации производства до 80
процентов и снизить себестоимость фотоэлектрических станций.
Но при изучении потребительского спроса выявилась еще одна проблема: из-за
разных условий эксплуатации очень сложно подвести фотоэлектрические станции к
общему стандарту. Одним заказчикам, например, нужны мощные установки, другим послабее, третьим - совершенно с другим напряжением. Так, акционерной компании
«Трансгаз» для обеспечения питания аппаратуры управления всевозможных газовых
систем, расположенных в отдаленных местах, необходимы станции напряжением не 12, а
18 вольт. Пришлось «Фотону» начать разработку специального контроллера под нужное
напряжение.
Здесь, видимо, есть смысл пояснить читателям, что представляет собой установка
по преобразованию солнечной энергии в электрическую. Устройство достаточно надежно,
долговечно и состоит всего из трех компонентов: фотоэлектрической панели,
аккумуляторной батареи для обеспечения энергией в темное время суток и контроллера
(электронного блока), предназначенного для формирования величины тока зарядки
аккумуляторной батареи, отключения системы при перегрузке и разрядке аккумулятора. В
случаях, когда потребителю необходимо получить переменный ток частотой 50 герц и
напряжением 220 вольт, фотоэлектрическая станция комплектуется инвекторомпреобразователем напряжения.
Более сложны в техническом плане гелиоустановки для нагрева воды и
теплоснабжения. Однако затраты на их приобретение, как показывает мировая практика,
окупаются сполна и довольно быстро. Созданная в рамках демонстрационного проекта
гелиостанция на ташкентском массиве «Водник» позволяет экономить до 30 процентов
«голубого топлива», сжигаемого при нагреве воды. Целесообразность внедрения
гелиоустановок в индивидуальное пользование подтвердил пилотный проект,
проводимый на базе одного из жилых многоквартирных домов, расположенных в столице
на улице Чехова. В ближайшее время гелиоустановки, абсорберы, которые монтирует и
сдает «под ключ» предприятие «Гелиокурилишсервис», будут апробированы на
социально-бытовых объектах, в административных зданиях, а затем и в котельных.
В положительных результатах предстоящих экспериментов специалисты не
сомневаются. Больше всего их тревожит, насколько широко будет использоваться в
обозримом будущем энергия Солнца, получит ли это направление поддержку со стороны
правительства и одобрение со стороны общественности. От положительного решения этих
вопросов и будет зависеть широкомасштабное внедрение гелиоустановок и
фотоэлектрических станций.
В северных регионах Узбекистана перспективна и ветроэнергетика. Скажем, ветер
пригодится для подъема воды из скважин и колодцев с помощью ветронасосных агрегатов
и для получения электроэнергии. Проблемы, сдерживающие развитие ветроэнергетики,
аналогичны проблемам в использовании энергии Солнца.
Сергей ЛЕВЧЕНКО
ПУТЕШЕСТВИЕ ВДОЛЬ КАНАЛА САЛАР
от чистого истока до мутного далека
Когда-то он протекал, как река. Чтобы переплыть с одного берега на другой,
надо было хорошо помахать руками. О тех легендарных временах помнят старики.
Остальные ташкентцы привыкли видеть городской канал иным - засоренным и
далеко не многоводным.
У истока
Он начинается примерно в трех километрах от ташкентской кольцевой дороги, в
поселке СаларГЭС, где от полноводного русла Боз-су ответвляется небольшой рукав.
Вода в него практически не попадает, так как перегорожен плотной земляной насыпью. За
ней высится железный шлюз, наглухо закрытый. Но из-под шлюза просачивается тонкая
струйка воды. Это и есть исток Салара. Вначале он ручеек. Глубина его чуть больше
спичечного коробка. Таким маленьким, почти незаметным он и течет первые несколько
сот метров, скрываясь из виду меж теснящихся частных домов. Пешеходу здесь не
пробраться, приходится обходить.
Дорога идет вдоль сияющей на солнце поверхности канала Боз-су. Какой контраст
между этой массой лазурной воды и жалкой бесцветной протокой Салара. Берега Боз-су место престижное, что подтверждается огромным количеством двухэтажных особняков.
Большинство домов только сооружается. Практически каждый имеет выход на берег,
превращенный в частный пляж. Иные любители роскоши устроили площадки для
купания. С такой площадки можно прыгать в воду, а можно просто сидеть на ней с пиалой
чая, размышляя о бренности бытия.
Впрочем, незанятые участки берега еще остались. Они довольно плотно усыпаны
телами загорающих. Однако, если «приватизация» продолжится, через несколько лет
берег полностью застроят. Разумеется, ни о какой водоохранной полосе нет и речи, ведь
соблюдение экологических норм прибыли не приносит, иное дело - торговля земельными
участками… Строящиеся на берегу Боз-су здания - не просто жилье. Это обиталища
современных буржуев. Стены отделаны дорогими материалами, окна забраны стальными
решетками, почти на каждой крыше торчит «параболка», а вокруг усадьбы - обязательный
бетонный забор. Берега же Салара, расположенные в сотне метров отсюда, желания
селиться у богачей не вызывают - большие дома здесь единичны. Отношение их хозяев к
каналу сугубо практическое. Вот, например, стоит крепкое строение, обнесенное
трехметровыми стенами. Прямо в Салар из него выходит труба, из которой течет что-то
вязкое. Комментарии, как говорится, излишни.
Водный поток продолжает свой путь, с одной стороны ограниченный задворками
невзрачных домишек, с другой - длинным бетонным забором, отделяющим его от полей.
Берега канала поросли камышом, по которым неспешно гуляют коровы. Улавливаю
характерный шум водопада. Выясняется, что его издает поток воды, исторгающийся из
довольно толстой трубы. Поскольку объем прибывающей жидкости не меньше, чем все
содержимое канала, общее количество воды в канале удваивается. Далее берег покрывают
большие мусорные свалки. И уже в километре от истока руки в водице лучше не мыть.
А в целом здесь достаточно славно. Зеленеет трава. На ней пасутся лошадки. Двое
хануриков, отдыхающих на лоне природы, миролюбиво обсуждают, поспел ли тутовник.
Идиллия. Но вот бетонный забор заканчивается. Встречный прохожий разъясняет, что
поля, расположенные за ним, относятся к сельхозинституту. Стоки с полей сливаются в
Салар. Впрочем, на некоторых обитателей канала сей факт особенного влияния не
оказывает: окрестности оглашает мощный хор лягушек.
Возле небольшого мостика взгляд натыкается на скопление пластмассовых
баклажек, которые сгрудились в кучу у водного препятствия. Их множество - десятки,
сотни. Сколько таких куч я встречу дальше! Метров за триста от «бетонки» берега
принимают более-менее благообразный вид - начинается бетонная облицовка. На
«бетонном» участке я с удивлением обнаруживаю несколько диких уток - они беспечно
плещутся в канале, но, увидев человека, мгновенно прячутся в маленьком камышовом
островке. Что до облицовки, то она ради показухи: как только канал перестает быть виден
с дороги, панели исчезают, и берега сразу становятся глинистыми и убогими. Трех
километров вполне хватает, чтобы понять: Салар выполняет роль сточной канавы. На этом
отрезке пути его объем увеличился в несколько раз.
Тут бегали лисы
Преодолев кольцевую дорогу, вступаю в границы города. Солнце уже поднялось
достаточно высоко и жарит вовсю. Еще немного и мозги начнут закипать. А ведь день
только начинается. На правом берегу экскаватор зачем-то набирает землю и ссыпает ее в
кучу. Цель этих действий так и осталась для меня загадкой. А чуть дальше я увидел, как
какой-то очень грязный человек решительно разделся и вошел в воду. «Постой, безумный,
- хотел сказать ему. - Подумай о своих родных, о детях. Уж не хочешь ли ты осиротить
их»? Но чумазый жестом фокусника достал кусок мыла и моментально намылил голову.
Поздно читать ему лекцию о вреде пребывания в потоке.
Несмотря на то, что теперь Салар протекает по городской территории, его облик
почти не изменился. Скоплений мусора, выходящих прямо в воду, меньше не стало.
Изучая, как их содержание обогащает воду канала, я добрался до территории автопарка,
точнее, «автоколонны 25/15». В тени деревьев коротала время компания шоферов. Узнав,
зачем я пришел, водители стали возмущаться тем, что разорена их зона отдыха. То ли
районные, то ли городские власти решили выпрямить ложе канала, перенеся его на
десяток метров в сторону. То есть именно туда, где находилась зеленая зона. Там стояли
десятки скамеек, столов, беседки. Все было снесено. На этом «перестройка» и
завершилась.
- Записывай! - яростно кричал мне водитель, вызвавшийся показать разрушения,
нанесенные необдуманным решением начальства. - Здесь был такой парк! А теперь все
разломали, разбомбили. Яблони, урючины, сливы срубили. Сейчас ничего не сажают:
посадишь, а они придут, сломают. - Продолжая изливать гнев, он довел меня до
лимонария, тоже попадавшего под снос, но в последний миг избегшего этой участи, а
также теплиц, где выращивали зелень. По его словам, раньше каждому водителю на
Новый год бесплатно выдавали килограмм лимонов. А теперь нет. Еще закрыты
лепешечный цех и автомойка. Последняя располагалась в двух-трех метрах от Салара,
куда и стекала грязная вода. Мои предположения о том, что мойку закрыли не
безосновательно, водитель категорически отверг.
- Какая грязь? Все здесь оставалось. А в канал чистая вода текла.
Я выразил сочувствие по поводу произведенных бесчинств, но насчет мойки не
согласился - правильно, мол, сделали, что ее закрыли. Провожатый бросил на меня
испепеляющий взгляд, как на предателя, и, буркнув что-то под нос, повернул назад.
На протяжении следующей пары километров канал ничем не запоминается. Кроме
того, что часто сворачивает в сторону, временами уходит под асфальт, и снова выбирается
наружу. Это район рабочей окраины - тихих улочек, небольших домов, перед которыми
растут яблони и вишни. Берега Салара тоже обросли деревьями, камышом, ежевикой.
Иногда попадаются трубы с неизвестными стоками. Но в целом ничего примечательного я
здесь не встретил, не считая двух пьяных, погрузившихся в воду до пояса, видимо,
спасаясь от жары. В обездвиженных позах, периодически издавая непечатные реплики,
они и пребывали на протяжении всего времени, что я проходил мимо.
Наконец канал выводит меня к задней части Ташкентского кабельного завода.
Типичная картина: местный житель гонит два десятка баранов. Обогнав их, сворачиваю в
сторону. Глупые животные, видимо, приняв меня за своего вожака, поворачивают следом,
пока взбешенный пастырь пинками и криками не возвращает их на путь истинный.
Перехожу канал по толстой трубе, и по узкой дорожке иду вдоль русла. Мы с
Саларом оказываемся зажаты меж двух стен - кабельного завода и Ботанического сада. В
середине лишь сама речка да ряд ветхих домиков, огородами выходящих к воде. Если
воды прибавится, то часть их обязательно затопит. Глядя на кроны Ботанического, мне
вспомнился недавний разговор с одним из его сотрудников, который утверждал, что еще
несколько лет назад в саду было полно лис. Он объяснил, что лисы спокойно доходили
сюда по течению Салара, скрываясь в кустах от посторонних глаз.
Наконец нескончаемая стена кабельного завода обрывается, и водный поток снова
выходит на открытое пространство. Перед автомобильно-железнодорожным мостом
содержимое канала точнейшим образом вливается в аккуратный бетонный желоб. Сразу
за мостом находится несколько многоэтажных домов. Салар здесь протекает, с точки
зрения местной детворы, просто идеально - прямо во дворе, под окнами одной из
пятиэтажек. Пацаны с великой радостью предаются водным процедурам. Поскольку воды
в канале уже довольно много, отважные ныряльщики прыгают в него прямо с бортика,
вздымая кучу брызг, и рискуя разбить голову о бетонное дно.
Тупики
Закованное в панцирь русло нацеливается влево, обходя следующую группу
многоэтажек стороной. Впрочем, эти дома почти сразу заканчиваются, и впереди вновь
видны жилища так называемого частного сектора. Но это уже не те обветшалые хибары,
что попадались до этого. Здесь правый берег Салара застраивается огромными
двухэтажными особняками. Один из них достигал таких размеров, что я решил, было, что
это здание какого-нибудь посольства. Но кативший тачку разнорабочий весело сообщил,
что нет, это частный дом. А чуть поодаль возводился еще один «замок» из кирпича и
бетона.
Бытовые условия, в которых трудятся наемные рабочие, тут самые
непритязательные. На правом берегу Салара, отделенный от воды лишь бортиком, стоит
одинокий сортир, собранный из листов ржавого железа. На всю округу от него
распространяется несусветная вонь. Метров через пятьдесят виднеется еще один, а за ним
- еще. По этим «зданиям» легко подсчитать количество прибрежных новостроек.
Огромный пустырь на другом берегу канала целиком превращен в свалку строительных
отходов. В этом месте бетонный желоб обрывается, и ложе вновь становится земляным.
Дорога вдоль канала исчезает, а сам он ужимается, втискивается между какими-то
строениями и устремляется в сторону стадиона «Старт», ныне переименованного в
«НБУ». Вдоль берега нет ни дорожки, ни тропинки, поэтому приходится обходить этот
участок стороной, ожидая, когда вновь возникнет убежавшее течение.
Оно возникает под мостом, по которому проносятся поезда метро на открытом
участке между станциями Хамида Алимджана и Пушкинская. Спускаюсь под мост, и
первое, что обнаруживаю - трубу, под напором сбрасывающую в канал сточную воду.
Хотя в этом месте, как и возле каждого моста, берег Салара облицован бетоном, чистили
его, видимо, давно, поскольку он основательно зарос. Здесь канал похож на настоящую
реку - его ширина составляет метров шесть.
Иду налево, в сторону стадиона. Через полсотни метров бетонная облицовка, как
водится, исчезает, а русло вновь оказывается сжатым одноэтажными строениями. Из-под
одного из них в воду отведен капитальный забетонированный арык. Что по нему вытекает
- Бог весть. Вскоре я упираюсь в настоящие джунгли, образованные непроходимыми
переплетениями деревьев, камыша и ежевики. Над водой трассируют синие стрекозы.
Приходится продираться сквозь камышовую чащу, раздвигая ее руками. Пространство с
моей стороны ограничивается глухой стеной стадиона, справа - каналом. Наклонив
голову, втискиваюсь в узкий, невесть кем протоптанный коридор в зеленых дебрях.
Стебли камыша здесь вымахали в высоту метра на четыре. Растут себе спокойно,
покачивают метелками. Как жаль, что у меня нет мачете!
От воды немного попахивает. Противоположный берег заставлен какими-то
обветшалыми хижинами. От потопа их отделяют какие-то тридцать-сорок сантиметров.
Но вот тропинка упирается в непреодолимое препятствие. Река перегорожена железной
балкой с натянутой сверху сеткой. Здесь водный поток выбирается с территории стадиона
«НБУ». Ограждение установили, видимо, как защиту от безбилетников. Идти назад через
заросли мне не хочется, поэтому осторожно перелезаю по балке на другой берег в поисках
выхода. Однако его нет. Стучусь в калитку выходящего на берег дома, но ее не
открывают. Чувствую себя обманутым. Но делать нечего, приходится выбираться той же
дорогой.
Маринка любит чистоту
Возвратясь к цивилизации, отряхиваю с себя листья и бодро пересекаю мост, что на
улице Пушкина. На другой стороне дороги делаю вынужденную покупку - две баклажки
холодной воды. Одну почти всю выпиваю, а остатки выливаю на голову, вторую тащу с
собой. Не из Салара же пить… Немного придя в себя, осматриваюсь по сторонам. За
левым берегом канала - военное училище, правый берег плотно застроен многоэтажками.
В этих местах Салар почему-то кажется грустным и заброшенным. Он как бы упрекает
людей: «Смотрите, какие ухоженные ваши дворы. А про меня совсем забыли…» Берега
канала тут напоминают тугаи - так сильно они заросли. И это несмотря на то, что
находятся в десятке метров от домов, можно сказать, почти под окнами. Но мне нравится
этот кусочек природы. Например, то, как он выглядит возле НПО «Технолог»: крутые
обрывистые берега, покрытые деревьями и камышом, и река, вновь уходящая в
неизвестность.
Перед обособленно стоящим девятиэтажным домом - несколько десятков гаражей.
Подменный дежурный гаражного городка Михаил отозвался о чистоте протекающего
рядом с гаражами Салара следующим образом:
- Водопроводных кранов здесь нет, поэтому, чтобы протереть машину, мы берем
воду из канала. Ну, тряпочку намочить. Но иногда где-то сверху происходит сброс - и
вода идет коричневая. Наверное, это лакокрасочный завод воду спускает. Последний раз
такое было недели две-три назад. Тут рыбаки вот такую маринку ловят (разводит руки
почти на полметра), а она ведь чистую воду любит. Сосед пошел протереть машину: «Уй,
- говорит, - грязная».
- Неужели, действительно, такая большая рыба водится? - спрашиваю.
- Я сам ловил маринку в сорок один сантиметр. А после последнего сброса ничего
нет. Вообще непрозрачная вода идет. И запах от нее такой:
- Да, - присоединяется к разговору второй дежурный, - ребята посидели, винчик
попили и все, ничего не поймали.
Любовь слепа
В очередной раз Салар появляется на свет божий из-под железной перегородки, что
отделяет парк Тельмана, позднее переименованный в парк Боги Эрам, а затем - в парк
Мирзо Улугбека, от улицы богатых домов. Канал вплотную приближается к одному из
корпусов Ташкентского мединститута. Я не поленился и посмотрел, что там. Зрелище не
для слабонервных: к воде спускалась огромная куча выброшенного медицинского мусора
- шприцов, банок, ваты, флаконов и так далее. Видимо, месяцами и годами санитарки
ленились донести отходы до мусорных ящиков и бросали вниз, надеясь, что течение все
унесет.
Парк пополняет протекающий по его территории Салар сливами из четырех труб и
пары ручейков. Впрочем, они достаточно чистые: поступают из детских бассейнов,
разбавляя, таким образом, не слишком чистое содержимое канала. На границе парка
водоток уходит под землю, проходит под двумя дорожными полосами Малой кольцевой,
каждая из которых в ширину достигает тридцати метров, и выбирается на свободу возле
рукотворного озера, появившегося на месте бывшего зоопарка.
Это озеро - поистине райский уголок, сулящий спасение от нестерпимой жары. Его
берега отделаны камнем и снабжены многочисленными лестницами, услужливо
ведущими в воду. Вокруг разбиты газоны, оснащенные распылителями. Мимо, по трассе,
проносятся автомобили. А впереди поднимается величественное здание костела, с ярко
горящими на солнце медными крестами. Вокруг озера слоняются сотни, если не тысячи
людей. Посреди него островок, на который ведет горбатый мостик, облепленный
гроздьями купальщиков. Для полного счастья не хватает самой малости - туалетов. Хотя
бы одного. А так - совершенный рай.
Мое внимание привлекает парочка, медленно покачивающаяся на надувном
баллоне. Двое молча смотрят друг на друга, почти не шевелятся. Пребывают в любовном
томлении, так сказать. Романтическое зрелище. Подобную сцену можно было бы
использовать в кино. Хотя, вроде что-то такое уже было. Салар, протекающий в пяти
метрах от озера, заключен в добротный бетонный желоб и снабжен изящной
металлической оградкой. Кстати, куда бы вы думали, сбрасывается вода из этого озера?
Правильно, именно туда. А вот еще один сток - на этот раз труба идет со стороны
мединститута. Наконец дохожу до костела. Это самый известный в Ташкенте долгострой:
его начали возводить в 1913 году, затем строительство бросили и довели до конца лишь
несколько лет назад. Возле костела неожиданно возникают горы срезанной экскаватором
земли, куски взломанного асфальта. Рядом валяются вывернутые из земли бетонные
глыбы. Результат этого строительства - новенькое бетонное обрамление канала.
Под храмовой стеной расхаживает рыболов. Примеряется, как лучше закинуть
удочку. Но он с другой стороны канала, а кричать мне не хочется. Поэтому я просто
разглядываю бетонный желоб. Его ширина - метров пять. Высота до края борта, пожалуй,
метра два с половиной. А водою он наполнен максимум на метр. Несколько сот метров от
костела, и Салар снова уходит под землю, устремляясь в три тоннеля, заставленных
решетками. Тут снова грандиозное скопище палок, досок и баклажек (непотопляемое
изобретение). Но, видно, что время от времени их кто-то убирает, иначе их было бы
гораздо больше.
Разыскивая место, где течение снова вылезает наверх, иду по трассе вдоль
длиннейшей стены винзавода. Асфальт на дороге идеальный. Это образцовопоказательная дорога - повсюду клумбы с цветами, висят яркие плакаты, расставлены
доблестные менты. Однако объяснить мне, где река вылезает наружу, они не в состоянии:
они откуда-то из области, и ничего тут не знают. Пытаюсь выяснить это у прохожих, но
этого не знают и они. По крайней мере, те, что попадаются навстречу. Неподалеку от
проходной винзавода - скопление алкашей. К слову, примерно к середине своего
маршрута я обнаружил, что они принимают меня за своего. Когда я, с всклокоченными
волосами и обгоревшим лицом, случайно встречался взглядом с очередным выпивалой, в
его глазах появлялся немой вопрос: «Ну что, может, скинемся?» Так что мое появление
вызвало шевеление в рядах постоянной тусовки. Но я лишь разузнал, где, и поспешил
удалиться. Салар - за перекрестком.
Берега и русло густо покрывает камыш, и на удивление много рыбаков - и
взрослых, и стариков, и детей. Ловят на хлеб, на красный тутовник. Что ж, азарту все
возрасты покорны. На другой стороне реки размещается музей железнодорожной техники
- старинные паровозы, тепловозы и прочие исторические агрегаты. А возле моста, по
которому со стороны вокзала проходит трамвай, в канал выходит труба, из которой с
мощью Ниагарского водопада извергается толстая струя. Когда-то я читал книжку
«Орлята Октября». В ней описывалось, как перед революцией хорошие пролетарские
ребята разбрасывали листовки, дрались с плохими гимназистами, и так далее. События
книги разворачивались в районе Салара, а главный герой именовался «атаман саларских
мальчишек». Реку они преодолевали вплавь, причем вода была холодная и прозрачная. На
ней даже был остров, где они прятали украденные винтовки. Судя по описаниям, все это
происходило примерно здесь - недалеко от вокзала и музея паровозов.
Ташкентцы на берегах канала предпочитают находиться, как я заметил, в
облегченном варианте одежды: в шортах. Признали все-таки! А ведь не так давно эта
часть гардероба у нас воспринималась не иначе, как подрыв устоев и моральная диверсия.
С тех пор прошло немного времени. Как же все изменилось! Наверное, вот так же
пробивали себе дорогу шампунь, мыло, джинсы и другие полезные вещи. Кстати, насчет
джинсов. Весь день передо мной мельтешили ноги и зады, плотно ими обтянутые, пока у
меня в голове не вызрело четкое психологическое наблюдение - если впереди идет
женщина в юбке, то при взгляде на нее на ум приходит слово «стан». А если в
обтягивающих джинсах, то слово «ж…».
Буруны за Тезиковкой
У Госпитального базара в Салар втекает вода подземного канала-клоаки Чаули, в
который поступают сбросы с метрополитена. Деревья, торчащие из расселин облицовки,
вымахали довольно большие. А слева тянется новая широкая трасса.
Вдоль трассы на протяжении многих километров тянется декоративный бетонный
забор, ограждающий людей от созерцания неприглядных халуп. Салар течет сразу за
забором. Сквозь щели видно, что некоторые дворы находятся почти вровень с
поверхностью воды. Кое-где даже ниже этого уровня. От неизбежного затопления их
спасают лишь самодельные дамбы-насыпи. Как мне говорили в Ташкентском городском
комитете по охране природы, угроза затопления большого числа частных домов - главная
причина, по которой нельзя промыть русло. Чтобы отселить жителей, надо дать им новое
полноценное жилье, но на это нужны средства.
Я добираюсь до Тезиковки, некогда самой известной толкучки в Средней Азии. О
ней уважительно отзывался даже Солженицын в своем романе «В круге первом». Но
сегодня все, что от нее осталось - двухэтажное здание с колоннами и надписью «Хаммомбаня», да винный магазин. Бывшие торговые площади поросли бурьяном. Тезиковку
нынче не узнать.
- Неужели это и есть Тезиковка? - на всякий случай спрашиваю встречного.
- Она самая, - подтверждает тот.
В этом районе улочки буквально утопают в зелени. Через заборы домов
свешиваются молодые побеги винограда, алеют гроздья вишен, прямо на асфальт роняет
созревшие плоды тутовник. И повсюду играют дети. Это их мирок. Салар, наверно,
представляется им большой полноводной рекой. Приглядываюсь: а он уже и есть такой!
Быстрое течение, пенящиеся буруны. Камыши тут настолько разрослись, что образуют
совершенно непреодолимую трехметровую стену, причем заполнили собой полреки. Это
самые заросшие места на всем протяжении канала. В зарослях все время раздаются
грубые крики каких-то птиц. Орет целый хор. По-видимому, у них вечерняя перекличка.
По набережной, вдоль сплошной стены камыша, совершают променад жители
окрестных домов. Перехожу еще одну дорогу (сколько же их было за день!) и вижу
забавную картину: айван, установленный прямо на середине потока. На нем наличествует
полный антураж сладкой жизни - ковер, ваза с бананами и целая батарея бутылок.
Компания пирующих, человек восемь молодых парней, горделиво поглядывает по
сторонам. Извечная восточная мечта о прохладном месте, где во время зноя можно
спокойно кайфовать, наконец-то воплотилась в действительность. Не хватает лишь гурий.
Обследуя закоулки и изгибы речки, внезапно натыкаюсь на тщательно
замаскированные, сочные кусты конопли, любовно высаженные неизвестным
«агрономом». Где именно, не скажу: зачем портить человеку праздник. Но вот наступает
момент заката. Зажигаются фары проносящихся авто. Я выхожу к какому-то
железнодорожному мосту, где до этого никогда не был. Под ним плавно поворачивается
круг чигиря, черпая воду канала. Слева пруд, из которого раздается самозабвенное
кваканье. Как сказал поэт Гумеров: лягушки поют о любви на своем языке.
Это уже вкрапление села в город. На берег выходят глинобитные мазанки, возле
которых разгуливают куры, гуси, индюки. И тут у домов самодельные дамбы, в два-три
ряда укладываются шины, и засыпаются землей. В одном дворе земля совсем свежая - ее
не успели даже разровнять. Наступает темнота. В воздухе отчетливо ощущается запах
махры. Дорогу освещают лишь огни в огородах - своеобразные путеводные звезды.
Слышится музыка. Вскоре я выхожу к Южному вокзалу.
В конце маршрута
Утром я снова здесь, далее находится Саларская станция аэрации. Аэрация - это
обогащение воды кислородом. Именно так, по названию процесса, красиво именуется
станция очистки сточных вод и канализации, куда подается вода примерно с половины
Ташкента.
- Руки помыл, в туалет сходил, воду смыл: это все сюда поступает, - поясняет
главный инженер. Саларская станция в Ташкенте не единственная, есть еще две такие
станции - Бозсуйская и Бектемирская. Но эта - самая большая. По словам главного
инженера, проектная мощность Саларской станции аэрации - очистка миллиона кубов
воды в сутки. А в данный момент поступает 720-750 тысяч кубометров. «Ее открыли в
исторический день - 12 апреля 1961 года, когда Гагарин полетел в космос».
Из-под земли выходят четыре толстые трубы метрового диаметра. В цехе
механической очистки от жидкости отделяются твердые частицы. Вода проходит сквозь
несколько решеток и по распределительным каналам поступает в ряд небольших
бассейнов - первичные отстойники. Здесь вода отстаивается полтора часа. Вопреки
распространенному мнению, что отходы жизнедеятельности организма якобы не тонут,
они именно тонут, образуя так называемый сырой осадок. Его убирают два раза в сутки - в
иловую камеру. А жидкость из отстойников подается в аэротенк. Так называется бассейн,
куда по специальным трубам подается воздух. Вода бурлит, и в ней бурно размножаются
микроорганизмы, поедающие частицы отходов. После нескольких часов активной
биологической очистки жирная, маслянистая жидкость подается во вторичные
отстойники. Ил сгребается с помощью специального устройства, а вода отстаивается, тихо
переливается через край отстойника и поступает на последнюю стадию очистки. В цехе
обеззараживания ее <хлорируют> гипохлоритом натрия. Считается, что для
микроорганизмов он смертелен. На этом процесс очистки завершен. Обеззараженная вода
устремляется в жерло трубы, выведенной непосредственно в русло.
Общее воздействие станции аэрации таково: каждую секунду к десяти кубометрам
водотока прибавляется еще восемь кубометров «очищенной» воды из канализации.
На соседней улочке без труда отыскиваю трубу, выходящую со станции аэрации:
она высовывается из-под заплаточного железного забора, вода из трубы бьет с огромным
напором, порождая бурлящий водоворот. Над ней склоняет ветви поэтичная ивушка.
Через сотню метров от трубы Салар снова теряется. Материализуется возле какогото холма с вышкой на вершине. Берега опять покрыты разросшимся камышом. Стайка
детей лет десяти с воодушевлением плещется в воде. Они кидают в нее кусок пенопласта,
затем бросаются на него животом и так проплывают метров сто. Потом достают
пенопласт, возвращаются на исходную позицию, и все повторяется снова.
- Дураки, - презрительно отзывается о них стоящий на берегу пацан. - Тут везде
туалеты на берегу стоят, а из них проведены канавы прямо в воду.
Вскоре наблюдаю процесс бурного воссоединения Салара с Боз-су. Мощный
клокочущий поток врывается, пенится, и все разливается, образуя небольшое озеро Джун-Саларский вододелитель. На берегу, неподвижно склонясь над удочками, сидят
рыболовы. Купаются дети (девочка - в платье). От реки явственно веет прохладой. Цвет ее
вновь становится лазурно-зеленым. А через несколько сот метров она разделяется на два
рукава. Здесь граница города. Канал течет еще несколько десятков километров, пока не
впадает в Чирчик, пополняя его коктейлем миазмов. Что происходит с водой за городом отдельная история.
Алексей ВОЛОСЕВИЧ
ВОДНЫЕ РЕСУРСЫ И СОЦИУМ
ЕСЛИ ОЛЕДЕНЕНИЕ МЕНЬШЕ...
Гляциологи решают задачку со многими неизвестными, определяя состояние
ледников в верховьях притоков Амударьи и Сырдарьи
Полная инвентаризация ледников бывшего СССР, в том числе и Средней Азии,
выполнялась на материалах аэрофотосъемок и топографических карт середины сороковых
- середины пятидесятых годов ХХ века. Для некоторых районов она была повторена по
материалам конца семидесятых годов. Однако темпы сокращения оледенения весьма
велики, и, очевидно, эти данные тоже устарели. Потому так важна повторная
инвентаризация оледенения бассейна реки Пскем - единственного в Узбекистане,
имеющего значительное оледенение, на основе максимально свежих материалов. Для ее
проведения в Научно-исследовательском гидрометеорологическом институте были
использованы данные сканерных изображений со специализированного спутника ASTER.
Они и позволили сравнить: в 1957 году площадь оледенения в бассейне Пскема
составляла 127,8 км2, в 1978 году - 106,1 км2, а в начале XXI века она сократилась до 79,8
км2. Аналогичные расчеты для бассейна второй крупной составляющей реки Чирчик Чаткала дали следующие результаты: в 1957 году ледники занимали 51 км2, в 1978 году 40,7 км2, 2001 год - 30,6 км2.
А теперь о прогнозе будущих изменений оледенения исходя из существующих
тенденций.
Учитывая, что ледниковые системы весьма инерционны, можно принять в первом
приближении, что темп сокращения оледенения бассейнов рек Пскем и Чаткал в
ближайшие годы сохранится таким же, как и в период между 1978 и 2001 годами. В этом
случае можно дать простейший инерционный прогноз: площадь оледенения бассейна реки
Пскем к 2010 году сократится до 69,5 км2, а в бассейне Чаткала - до 26,6 км2. Таким
образом, за период с 1957 по 2010 годы оледенение первого бассейна уменьшится на 46
процентов, а второго - на 48 процентов. Судя по имеющимся данным, такова же скорость
сокращения ледников - до одного процента в год - и в других горных районах
Центральной Азии.
Быстрое сокращение оледенения привело и будет приводить к образованию
многочисленных моренных озер разного размера, что мы и видим, отслеживая их с
вертолета во время летних экспедиций. Очевидно, возрастет опасность образования
прорывных паводков и вызванных ими селей, аналогичных прошедшему по реке
Шахимардан в 1998 году. Беспокоит и другое: уменьшение оледенения ведет к
уменьшению пресных водных ресурсов.
Глеб ГЛАЗЫРИН,
доктор географических наук
ОТ АРАЛА ДО АРНАСАЯ
Озера Узбекистана сегодня
Впервые за последние 35 лет замедлилось падение уровня воды в Арале.
Вторая особенность гидрометеорологического состояния крупнейших озер: весной
2005 года зафиксирован наивысший уровень воды в Айдар-Арнасайской озерной
системе. Состояние большинства других крупных водоемов, отмечают ученые,
находится в пределах многолетних изменений.
Исследования озер Узбекистана начаты более ста лет назад. Первые
инструментальные карты и комплексные географические экспедиции позволили
отслеживать изменение озер и составлять их каталоги, а еще проводить биологические,
лимнологические и гидрометеорологические исследования. В конце 60-х годов прошлого
века в САНИГМИ (ныне Научно-исследовательский гидрометеорологический институт
Узгидромета) была создана лаборатория озер и водохранилищ, и эти работы
активизировались.
Сейчас сотрудники лаборатории трудятся над проектом «Дать прогноз водного и
гидрохимического режима Арнасайской водной системы на среднесрочную и
долгосрочную перспективу и варианты ее регулирования». Он выполняется по госзаказу
за счет средств, выделенных Центром по науке и технологиям при Кабинете Министров.
Не остаются без внимания проблемы Аральского моря и оценка водных ресурсов озер
республики.
При сравнении карт за столетие поражает высокая изменчивость озер, особенно в
поймах и дельтах рек. Крупнейшее в XIX веке озеро Денгизкуль в низовьях Зеравшана
успело за этот период высохнуть, превратиться в солончак и снова наполниться более чем
на 20-метровую высоту. В результате реконструкции коллекторно-дренажной сети это
озеро вновь уменьшается в размерах.
Другой яркий пример - озеро Судочье в Каракалпакстане, образовавшееся в
двадцатых годах прошлого века. Дважды - в середине 60-х и 2001 году - оно почти
полностью высыхало. Но последние снимки из космоса показывают, что уровень озера
стабилизировался и его биоресурсы восстанавливаются. Это связано с реализацией
проекта Агентства GEF - Международного фонда спасения Арала по созданию малых
водоемов для реабилитации дельты Амударьи. Что касается режима средних и малых
озер, то он очень изменчив, и картографический материал практически не успевает за
изменениями.
Космические снимки и специализированные экспедиции - вот основные источники
информации на рубеже веков. Судя по снимкам за 2000 год, из трех тысяч озер бассейна
Аральского моря на территории Узбекистана находится 770 водоемов. 500 озер
расположены в бассейне Амударьи и 270 в бассейне Сырдарьи. Их общая площадь (без
Арала) - около 6,6 тысячи км2. В большинстве своем это очень малые водоемы, с
площадью зеркала менее квадратного километра. На их долю приходится 95 процентов
общего числа озер страны и лишь немногим более трех процентов площади зеркала.
Основные же запасы озерных вод сосредоточены в Аральском море, озерах Айдар,
Сарыкамыш, Денгизкуль.
Если в распределении горных озер в последние годы не происходило
существенных изменений, то для равнинной территории характерна коренная перестройка
озерной сети. Она вызвана изменением основных источников питания. Всем хорошо
известна трагедия Аральского моря. Менее известны, хотя их последствия также
значительны, проблемы, связанные с деградацией озер в Приаралье и затоплением
огромных территорий в районе Арнасайских озер. Сокращаются и исчезают озера,
питающиеся пресной речной водой, но больше стало питающихся коллекторными водами.
Возникли ирригационно-сбросовые водоемы и озера на осушенном дне моря.
Современное состояние и проблемы, связанные с изменением режима озер, можно
проследить на примере Арала и Арнасая.
Аральское море, некогда четвертое по величине озеро в мире, усыхает в течение
четырех десятилетий. По спутниковым снимкам прослеживается разделение его на три
части - Малое море, восточную мелководную и западную глубоководную части Большого
моря. К 2005 году Арал потерял четыре пятых своего объема, площадь поверхности
сократилась более чем на две трети, уровень воды упал на 22 метра, а соленость воды
возросла в 6-12 раз. Море отступило от берегов на 100-150 километров, оставляя за собой
свыше 45 тыс. км2 бывшего дна. Выдуваются и выносятся далеко за его пределы более ста
млн тонн соленой пыли в год.
В маловодье реки не доходят до нынешнего побережья. Но, несмотря на
происшедшие колоссальные изменения, Арал по-прежнему остается крупнейшим
водоемом региона и сейчас занимает двадцатую строчку в списке крупнейших озер мира.
Начало тысячелетия - подходящее время для количественной оценки сложившейся
ситуации, определения «точки отсчета» для последующих изменений. Но есть сложности,
связанные с сокращением наблюдательной гидрометеорологической сети. Последняя
гидрохимическая съемка, проведенная на акватории моря в пунктах вековых наблюдений,
была выполнена в 1992 году, а с 1994 года прекращены наблюдения за уровнем и
температурой воды на береговых постах.
В последние годы гидрометеорологическая сеть в районе Арала постепенно
восстанавливается. В дополнение к действующим метеорологическим станциям Муйнак и
Аральск с осени 1999 года ведутся наблюдения на гидрометеорологической станции
Актумсык, что на западном побережье Большого моря. С 2002 года на Малом море открыт
пост Тостубек. Реконструированы гидрологические посты в устьях Амударьи и Сырдарьи,
что повышает достоверность данных о притоке воды. При финансовой поддержке
международных организаций активизировались экспедиционные наблюдения.
После затяжного маловодья 2000-2001 годов водность рек бассейна Аральского
моря в 2003-м была несколько выше многолетней. В мае-июле через Междуреченское
водохранилище и систему озер Думалак в Арал поступило 6,3 кубокилометра
амударьинских вод. По Сырдарье в Малое море притекло 9 кубокилометров, из них 7,3 по
проливу Берга ушло на обводнение Большого моря. Многолетние данные по притоку
речных вод показывают, что доля водных ресурсов Сырдарьи, поступающих в Арал, в
последние годы постепенно растет. Увеличить приток воды в море можно, повысив
пропускную способность русла Сырдарьи и регулируя зимние сбросы в Арнасайское
понижение.
Впервые за многие годы уровень Большого моря приостановил свое падение - этот
вывод сделан на основе гидрометданных, собранных экспедициями в 2003 году. Годовые
колебания уровня не превысили десяти сантиметров, при этом соленость в западной
котловине Большого моря также стабилизировалась - 82-90 граммов на литр, характерных
для 2002 года. Площадь его водной поверхности с учетом территории, обводняемой за
счет сбросов из Малого моря, составляет 17687 км2, объем - 109 км3.
Среднегодовой уровень Малого моря в 2003 году был на девять метров выше
уровня воды в Большом. При годовой амплитуде колебания 25 сантиметров площадь
Малого моря - 3092 км2, объем - 21,8 км3. Соленость воды, поступающей по проливу
Берга из Малого моря в Большое, согласно данным экспедиции Международного фонда
спасения Арала, составляла 1,8 грамма на литр.
На конец ХХ - начало XXI века приходится период наибольших изменений на
Арале, и очень важно для оценки водных ресурсов расширить натурные наблюдения.
Арнасайская озерная система является вторым после Арала озером Узбекистана.
Но, в отличие от усыхающего Арала, этот водоем постоянно увеличивает свои размеры.
Водная поверхность озер Айдар и Тузкан простирается с запада на восток более
чем на 180 километров, а примыкающая к ним цепочка Арнасайских озер вытянута с
севера на юг более чем на 70 километров. Но так было не всегда. В 50-е годы прошлого
века, до начала освоения Голодной и Джизакской степей и строительства Шардаринского
водохранилища, на месте озер находился солончак, и только в котловине Тузкан,
подпитываемой рекой Клы, располагалось мелководное соленое озеро. Образование озер
произошло в катастрофически многоводном 1969 году в результате сброса 21
кубокилометра сырдарьинских вод из Шардаринского водохранилища. Площадь озерной
системы достигла 2000 км2, соленость воды - 2-4 грамма на литр.
В следующее десятилетие происходило падение уровня воды в озерах и ухудшение
ее качества. К 1978 году глубины уменьшились с 25 до 20 метров, а соленость возросла до
7-8 граммов на литр. Для сохранения биологического потенциала водоемов в этот период
были построены дамба и водовыпуск между озерами Айдар и Тузкан, начато
строительство подпитывающего канала. В дальнейшем постепенное увеличение
коллекторно-дренажного притока привело к подъему уровня воды, и к началу 90-х годов
он поднялся на два метра.
Возобновившиеся с 1993 года сбросы из Шардаринского водохранилища вызвали
коренную перестройку Арнасайских озер. Подъем уровня привел к разрушению дамбы и
водослива между Айдаром и Тузканом, разрушению автодорожного моста через
Восточно-Арнасайские озера, затоплению колодцев, кошар, автомобильных дорог,
рыболовецких станов.
За 1994-2000 годы максимальное приращение площадей произошло в северной и
северо-восточной частях водоема. Возобновился свободный ветровой обмен. В этот
период из-за несогласованных сбросов были затоплены 118 тысяч гектаров обустроенных
пастбищ, возникла реальная угроза урожайности прилегающих орошаемых территорий
Голодной степи. Это не было благом и для озер: оказались затоплены прибрежные
заросли влаголюбивой растительности и водорослей, что снизило самоочищающую
способность и подорвало кормовую базу травоядных видов рыб, снизилась численность
диких животных.
В июле 2004 года сотрудники Научно-исследовательского
гидрометеорологического института побывали в экспедиции на Айдар-Арнасайской
озерной системе. В экспедиции также приняли участие специалисты Госбиоконтроля
Госкомприроды и Швейцарской миссии в бассейне Аральского моря. Главная задача
выезда - оценить современное состояние качества воды в различных ее частях.
Во время экспедиции наряду с традиционными методами гидрологических и
гидрохимических наблюдений было опробовано и новое оборудование, позволяющее
проводить прямые измерения на различных глубинах с записью на компьютер семи
параметров качества воды. Это значительно облегчило и ускорило проведение полевых
работ. После детального лабораторного анализа гидрохимических показателей состояния
водных масс озер по пробам, отобранным в различных частях озерной системы, можно
сделать определенные выводы. Соленость воды в различных ее частях по сравнению с
девяностыми годами понизилась почти в два раза, изменяясь от 1,5 до 7 граммов на литр,
что удовлетворительно для бессточной озерной системы, питаемой коллекторнодренажными и сбросными водами. Сравним: минерализация воды в Аральском море в его
лучшие годы составляла 9-10 граммов на литр.
На большей части акватории Айдара и Арнасая, находящихся под влиянием
попусков пресных речных вод, концентрации большинства загрязняющих веществ не
превышают предельно допустимых. Однако на части акватории в придонных слоях
отмечены бескислородные зоны и очаги сероводородного загрязнения. При неправильной
эксплуатации озерной системы качество воды в ней может быстро ухудшиться.
Каким быть Арнасаю в будущем? Как показывают расчеты, управлять водным и
гидрохимическим режимом на краткосрочную и среднесрочную перспективу возможно
попусками из Шардаринского водохранилища. Для длительного сохранения сложившихся
условий в озерной системе необходимы ежегодные попуски в 1,5-3,5 кубокилометра.
Поступление речных вод в таком объеме благоприятно скажется на гидроэкологической
ситуации, включая развитие рыбного хозяйства и поддержание биологического
разнообразия. Если же санитарных и экологических попусков не будет, то это станет
причиной падения уровня воды, засоления водоема и его берегов, в общем, получим то,
что уже проходили на Арале.
Нужна комплексная стратегия управления режимом всего комплекса озер с
созданием проточных систем и регулированием внутреннего водообмена. Стратегия
должна разрабатываться на основе общей концепции рационального использования
водных ресурсов всего бассейна Аральского моря, с учетом возможных воздействий на
окружающую территорию и необходимости поддержания благоприятных экологических
условий крупнейшей озерной системы региона.
Николай ГОРЕЛКИН,
руководитель проекта
НИГМИ Узгидромета
КАТЕРОК НА ПРИАРАЛЬСКИХ ПЛЕСАХ
...Со старого муйнакского причала видны металлические скелеты катеров на
пустынном дне отступившего моря. Грустное зрелище, но вдали виднеется водная
гладь. Это не Арал, теперь он отсюда очень далеко, но символичным кажется
небольшой ржавый катерок на плаву. Вода заполняет заливы и водопонижения.
Делается это в рамках проектов Агентства GEF-МФСА, направленных на то, чтобы
снизить остроту экологических последствий от высыхания моря, усмирить соляные
бури, сохранить биоразнообразие.
Лечу в Нукус в самый пик жары. Давно здесь не был. Что изменилось, как живут
люди, оказавшиеся в эпицентре экологического бедствия? Начинаю к ним приглядываться
еще в самолете. Вот беззаботная шумная компания детишек, возвращающихся домой
после отдыха в предгорьях Ташкентской области. Эти дети родились, когда Аральское
море уже ушло. Теперь они только в книжках могут прочесть про суда и промысловое
рыболовство.
Самолет идет на снижение. Внизу блестят, как стекляшки, бесчисленные озерца,
словно жирным фломастером проведены нити каналов. А вот и Амударья, когда-то
уверенно добегавшая до Арала. Говорили о ней: своенравная, бурная. Сейчас река
притихшая, словно понимает, как много от нее зависит. С ее помощью люди хотят создать
«ожерелье, дарующее жизнь». Конечно, это поэтический образ, но здесь его часто
используют, ведь создается система водоемов. А начаты работы с озера Судочье.
Оно и стало первым пунктом в маршруте по Приаралью. Вместе с участниками
проекта выезжаем из Нукуса с восходом солнца, минуя Кунград, поднимаемся на плато
Устюрт. Об Устюрте, его суровой, но неповторимой красоте, о подземных кладовых
многое известно. Геологи, газовики, нефтяники давно прописались здесь. Не раз
доводилось слышать о романтике их работы. Но из машины, несущейся по бездорожью,
сколько ж видно свидетельств грубого насилия над природой! Брошенные куски ржавого
металла, остатки какого-то промышленного мусора, а главное, как шрамы на теле,
повсюду без разбора - автомобильные колеи. Невольно задумаешься, почему так?
Конечно, Устюрт осваивать надо, но делать это цивилизованно.
Впереди показалась огромная водная гладь с зелеными островками. Это и есть
Судочье. С плато открывается фантастическая панорама, чем-то напоминающая кадры из
фильмов об африканском континенте. Ее украшают пеликаны, цапли, лебеди,
всевозможные утки, в общем, птичье царство. В период осенних перелетов, говорят, птиц
тут бывает много больше, ведь озеро расположено на западно-азиатском перелетном пути.
Множество птиц, летящих осенью на юг, а весной на север, отдыхает именно тут, а
некоторые виды и зимуют.
Восстановление этой озерной системы стало началом реализации большого
проекта под названием «Создание малых водоемов для реабилитации дельты Амударьи».
Прежде река уходила к стремительно высыхающему морю. В этом неблизком пути
зеркало текущей воды становилось все тоньше и тоньше, испаряясь, она практически моря
не достигала. Но при этом уходила от людей. Специалисты предложили удержать ее в
естественных озерах и искусственных водоемах поближе к людям, восстановить оазисы,
растительность, живность.
Идея искусственного обводнения в дельте Амударьи оказалась весьма
плодотворной. Между тем специалисты хорошо понимали, что она дорогостояща, требует
привлечения огромных ресурсов. Потому проблема и была вынесена на уровень глав
государств региона. Программа бассейна Аральского моря, одобренная главами
государств Центральной Азии в 1994 году, включала в себя семь программ и 19
подпрограмм. Следовало, в частности, «провести исследования и оценить существующие
инженерные сооружения, подготовить проекты и создать искусственно обводненные
ландшафтные экосистемы в дельтах рек Амударья и Сырдарья и на осушенном дне
Аральского моря».
Сейчас, когда на Судочьем выполнены большие работы, уровень воды в нем достиг
отметки 52 метра. По проекту надо поднять еще на метр. Но результаты заполнения озера
уже очень заметны. Вот что говорится в отчетах биологов: «После восстановления озера
за счет создания стабильного экологического режима сохранено место обитания редких
видов птиц, таких, как розовый пеликан, малая белая цапля, колпица, каравайка, лебедьшипун, внесенных в Красную книгу. Также сохранены кудрявый пеликан, малый баклан,
белоголовая савка, внесенные в Международную Красную книгу, и фламинго из списка
особо охраняемых видов Международного союза охраны природы». А ведь несколько лет
назад здесь почти не было воды, погибла рыба, высохла растительность, улетели птицы.
Едем дальше, машина прыгает на ухабах. Дорогу время от времени неожиданно
преграждают песчаные валы. «Аралкум наступает», - говорит водитель. Нам повезло, мы
проскочили их. Но тут, случается, даже «джипы» увязают так, что их приходится
буквально откапывать, вырывая из объятий песков.
Спутники рассказывают, что в развитие мероприятий по спасению Судочьего была
продолжена разработка технико-экономического обоснования проекта по созданию малых
локальных водоемов по береговой линии как буферных зон. Институт
«Узгипромелиоводхоз» подготовил технико-экономическое обоснование. На тендерной
основе определен подрядчик – «Муйнак суу курылысы». Основные работы - это
укрепление северной дамбы Междуреченского водохранилища, строительство
водовыпусков, укрепление северной дамбы Рыбачьего, строительство водовыпуска на
северной дамбе Жылтырбаса, а также реконструкция западной дамбы Муйнакского
залива. За год выполнены огромные объемы земляных, каменных и других работ. А в
итоге площадь водного зеркала в низовьях превысила полтораста тысяч гектаров. Это, по
мнению специалистов, позволит в ближайшие годы восстановить биологическое
разнообразие, улучшить социально-экономическое положение населения в дельте.
Рыба для местных жителей - важнейший продукт. На одном из водовыпусков долго
не можем оторваться от зрелища, как рыба косяками преодолевает барьер. Чайки кружат
над этим местом, карауля мелюзгу, крупные рыбины время от времени выпрыгивают из
воды, показывая серебристые бока. Подумалось, регион сможет со временем вернуть себе
славу рыбной житницы Узбекистана. Даже после длительной засухи в 2000-2001 годы,
приведшей к полному высыханию водоемов, в 2003 году в Судочьем было выловлено
более 30 тонн рыбы, а на других водоемах дельты - 70 тонн. Сейчас ситуация меняется
буквально на глазах. Рыбаки уже довозят улов до рынков Навои и Бухары.
Благодаря влаге возрождаются кормовые угодья - значит, будет развиваться
животноводство. Еще один немаловажный факт: благодаря созданию локальных водоемов
на треть выросла занятость населения.
Смотришь на карту - кажется, что водоемы размещены произвольно. Но этот
порядок размещения водоемов - оптимальный, - утверждают специалисты. Используются
естественные впадины, есть возможность увеличить площадь земель, которые
превращаются в оазисы. Водники строят дамбы и специальные водовыпуски.
Перебрасывают воду из одного водоема в другой. Она должна быть «живая», то есть
двигаться. Поэтому не только принимается в водоемы, но и через выпуски понемногу
сбрасывается. Излишки люди направят в Большой Арал. Небольшое течение позволяет
активно развиваться водной растительности, рыбе. Непросто восстановить нарушенную
экосистему. Но постепенно формируется биологическая среда.
В маршруте по Приаралью - Муйнакское и Рыбачье водохранилища, озеро
Жылтырбас. Вместе с водой сюда вернулись растительность, птицы и рыбы. У тех людей,
кто не уехал, появилась надежда на возвращение нормальной жизни. Появилась она и у
муйнакцев. Когда-то Муйнак на Аральском берегу был одним из главных городов. Сейчас
об этом напоминает лишь эмблема города с чайками и волнами. За причалом - высохшее
дно.
Как усмирить Аралкум?
Сделать это ничуть не проще, а может быть, и сложнее, чем создать локальные
водоемы. На проект по закреплению песков возлагаются большие надежды. Высохшее
дно Арала - это миллионы гектаров. Лесопосадки уменьшат ветровую эрозию, закрепят
движущиеся пески. Нередкие здесь бури ежегодно поднимают в атмосферу более ста
миллионов тонн песка и пыли. В лесопосадках на аральской осушке есть и хозяйственный
расчет - появление растительности позволит развивать здесь животноводство.
В лесопитомнике Чимбайского района мы рассматриваем нежные ростки саксаула,
выращиваемые из семян. Над землей они поднялись на двадцать сантиметров, но уже
имеют полуметровые корни. Мои спутники из Агентства GEF-МФСА объясняют, что с
осени и до глубокой зимы эти сеянцы будут высаживаться гектар за гектаром на
пустынных просторах. Если хотя бы половина приживется, лесники будут довольны.
Высаживают и сами семена, но в этом случае всхожесть намного меньше. Впрочем, какие
леса на высохшем дне Арала, мы скоро увидим.
Наша машина долго идет по бездорожью. Трудно представить себе, что раньше тут
плескалось море. Объезжаем где плотные, а где редкие кустарники саксаула, черкеза,
кандыма. Чем дальше, тем беднее растительность. И тем удивительнее смена пейзажа: вот
небольшое поле с недавно скошенной травой, по краям растут молодые деревья, здесь же
пасутся лошади. Неподалеку рабочие возводят дом из сырца. Это не мираж, а база
лесников, выращивающих на бывшем дне будущий лес. Невдалеке землянка, а теперь вот
здесь строят капитальный дом, обустраиваются, ведь дел много.
Оазис возник благодаря трехсотметровой скважине, из которой бьет горячая
минеральная вода. Пробуем на вкус, напоминает ташкентскую. «Таких бы скважин
побольше...», - говорят работающие тут. Мы с удовольствием умываемся, а некоторые из
нас и купаются. Можно представить, с каким удовольствием делают это лесники,
возвращаясь с саксаульных плантаций.
К ним на лесопосадки мы и направляемся. Специалисты внимательно
рассматривают кусты белого саксаула, разминают в пальцах семена: «Вот и прижились,
дальше начнется естественное распространение». Чем дальше углубляемся в пустыню,
тем растительность становится мельче, больше становится пролысин, а чуть дальше волна
за волной лежат барханы. С гребней тянет поземка. Где-то там, в глубине песков, море, а
мы идем по остаткам - россыпям ракушек.
У тележки, доверху наполненной камышом, встречаем группу людей. Они готовят
новые участки земли для осенних посадок. Ровными рядами выкладывают небольшие
вязанки камыша и засыпают песком. Камыш поможет сохранить сеянцы, да и движению
песка препятствует. Условия здесь суровые, труд тяжелый. Под впечатлением увиденного
молодая коллега из группы журналистов не сдержалась: «Я бы ни за какие деньги здесь не
стала работать». В ответ услышала: «Это наша земля, мы здесь живем и хотим, чтобы
вновь наш край как когда-то стал благодатным».
Присаживаюсь на песок в тени небольшого саксаула, в его ветвях гудит ветер то
нарастая, то стихая, будто тоскуя по водной глади. Вокруг пересвистываются птицы,
занятые своими нехитрыми заботами, маленький варанчик на песке замер с закрытыми
глазами. Оживает земля.
Деньги в кредит на коня и верблюдицу
Создание водоемов, лесопосадки на осушенном дне моря - все это во благо людей,
живущих в Приаралье. В этом ряду и проект по социальной адаптации людей.
Поначалу в рамках проекта людям просто давали деньги, безвозмездно. Но их
проедали, пропивали, словом, растворялись, как вода в песке. Тогда и было принято
решение давать людям, пусть с небольшими, льготными процентами, но кредиты. На
предметы роскоши - машину или новый ковер, конечно, они не предусматривались.
Только для дела. Получателю кредита помогали обосновать, на какие цели берет деньги,
как будет их возвращать, объясняли: деньги должны работать. Что из этого получается,
мы увидели, проехав по хозяйствам.
У Тутигуль Оразбаевой, что живет в Муйнакском районе, несколько дойных коров,
шесть телят. Два года назад ничего этого не было, дочери и зять не могли найти работу.
Выручил кредит в 750 тысяч сумов. На эти деньги купила корову, затем бычка. Сейчас
семья вернула кредит, а домашняя ферма прирастает.
Клара Казкенова также получила в конце 2002 года кредит в 750 тысяч сумов. Но
деньги предназначались для мужа-инвалида. Оразбай большой мастер на всякие поделки.
На полученные деньги купила ему инструмент, краски, доски, другой необходимый
материал. Теперь домочадцы выносят на продажу на рынок табуретки, стулья, столики,
деревянные карнизы, рамки для фотографий, сувениры из тыквы. Нередко заказчики
находят мастера дома, просят изготовить что-то персонально.
Расул Дуйсенбаев и его семья арендуют 17 гектаров земли. Требовался
первоначальный капитал, который и был получен в рамках проекта социальной
адаптации. Теперь семья выращивает зерно, рис, купила скотину, разводит птицу. Скоро
отдаст остаток долга и сможет самостоятельно развивать свое хозяйство. В семье Марата
Казанбаева пробуем экзотический для горожан напиток - шубат, верблюжье молоко. И
вкусно, и целебно. А хозяйка показывает на двух верблюдиц - их купили на деньги,
полученные в кредит. Уже есть приплод, маленький верблюжонок на привязи трубит,
требуя пустить к маме. Но у семьи есть и кони. Хозяин деловито объясняет, как их завел,
как из Ташкента привез несколько баранов на расплод, решив животноводство поставить
на широкую ногу: «Земля есть, кормов хватает».
Воодушевленные журналисты на обратной дороге в Нукус фантазируют: вот бы
приобрести небольшую линию, да наладить расфасовку шубата в стеклянные или
пластиковые бутылки. Обязательно был бы спрос в городах. Но представители агентства
умерили наши мечты: «В рамках проекта выдаются только микрокредиты. А на такие
планы надо искать других инвесторов». «Что делаете со средствами, которые возвращают
кредиторы?» - спрашиваю руководителя Нукусского филиала исполкома МФСА
Уббинияза Аширбекова. Отвечает: <Деньги идут новым адресатам, расширяя число
кредитополучателей>, - а затем рассказывает, что проект социального содействия
населению в адаптации к рыночным условиям в зоне экологического кризиса реализуется
с 1998 года. Цель - улучшить условия жизни в Приаралье. По проекту населению
оказывается помощь в создании новых и развитии действующих малых и средних
производств.
А вот как организована деятельность районных экспертов по реализации проекта.
Они предварительно изучают обстановку, вместе с представителем местного органа
власти готовят необходимые рекомендации. В последующем ведут мониторинг, попутно
оказывая консультативную и организационную помощь.
Сейчас в Каракалпакстане действуют четыре филиала Фонда социального
содействия. Финансируется проект за счет взносов Республики Узбекистан в
Международный фонд спасения Арала. Кредиты выдаются под развитие животноводства,
растениеводства, на производство потребительских товаров и оказание платных услуг,
развитие национальных и традиционных промыслов. Желающих участвовать в проекте
становится все больше. Стартовав в рамках проекта, люди стремятся к более серьезному
бизнесу, ведь после выплаты кредита получают чистую прибыль. Нам называют цифры,
сколько произведено пшеницы, муки, шерсти, овощей и бахчевых, сколько выпущено
швейных и столярных изделий, оказано услуг по ремонту и обслуживанию бытовой и
сельхозтехники, транспортных средств...
Командировка заканчивается. За окнами машины мелькают пригороды Нукуса. А я
думаю о том, как много говорится о сложившейся в Приаралье ситуации и куда меньше о практических действиях. Вспоминаю в который раз скелеты катеров, которые видел с
муйнакского причала. Они впечатляют и могут быть привлекательны для экотуристов.
Может быть, и ржавый катерок, который сейчас на плаву, станет объектом
туристического бизнеса, а его охрана - предметом нового проекта муйнакцев.
Бахтиер ХАСАНОВ
ДВА ГОДА ПОСЛЕ ЗАСУХИ
Большая вода после страшной засухи, которой начался новый век, пришла в
Приаралье по Амударье в июне 2002 года. К этому времени дно озер представляло
собой соль и гарь. Соль лежала, как снег. Камыш горел то там, то тут многие
месяцы, и столбы дыма, достающие облака, примелькались как часть пейзажа. Не
стало рыбы, ондатры, и совсем немного птиц залетало издалека. Пеликаны и
розовые фламинго на мелкоте озера Судочье казались странными упрямцами. Я
видела их в удручающем безводьем апреле, а в июне они праздновали - вместе с
водой по Аму скатывались в низовья мальки. То Приаралье весной 2002-го
запомнилось базарами, где стиральный порошок продавали стаканами, как семечки,
не от хорошей жизни, а еще беззубыми женщинами и насосами-качалками. У
качалок собирались очереди из взрослых и детей с флягами, канистрами, ведрами.
Женщины же, прикрывая рот, улыбались: «Все пройдет». Журналистские путидороги вновь привели сюда осенью 2004-го.
Рай и кущи
Порошок стаканами продавать перестали, очередей у насосов-качалок нет. Ну а
стеснительные женщины по-прежнему прикрывают рот рукой: «На зубы не хватает».
Казахдарьинцы зубы не столько лечат, сколько рвут. Ехать из аула до райцентра лечиться
- целая история. А вода из протоки, ею пользуется большинство жителей Казахдарьи,
соленая и разрушает не только зубы.
В Нукусе вода бежит из кранов. Водопроводная есть и в Тахтакупыре. Сюда
протянута та же труба, что наполняется из Туямуюнского водохранилища, точнее, из
Капарасского - одного из нескольких водохранилищ Туямуюна. В отличие от руслового
вода в нем отстаивается и считается осветленной. Но разборчивые итальянцы, за
которыми мне довелось понаблюдать в нукусской гостинице, не хотели ее в кофе и
требовали от поваров: «Кипятите минералку!»
А вот муйнакцы завидуют тем, к кому приходит вода по трубе. Ну что ж, что
посуда от воды коричневеет, но она лучше, чем в канале. В маловодье и канал пересох.
Тогда спасением стали насосы-качалки, поднимающие влагу из пресных подземных линз.
И тогда же началось строительство водопровода из Кунграда. В темпе протянули шесть
километров из ста, ну а затем стройку посчитали дорогой, финансирование прекратилось.
Хорошо, что сейчас канал наполнен. Это повод для радости. У тех же, кто пьет воду из
Капарасского водохранилища, с точки зрения муйнакцев или казахдарьинцев, просто
райские условия.
Туристы-итальянцы этого не понимают. Да и прибыли они в Приаралье не для
того, чтобы пробовать воду, а знакомиться с архитектурными памятниками. Наверное, их
и после краткой поездки на родине сочтут экстремалами, а они поймут, что живут в раю.
В общем, все относительно. Мне за время командировки тоже не раз казалось, что в
Ташкенте - райские кущи. Проблемы, которые дома видятся с гору, если обозреть их с
движущихся на поселки барханов, мелкие. Есть чему всем нам поучиться у здешних
жителей. В Каракалпакстане люди довольны оттого, что теперь лучше, чем пару лет назад.
Они работают, они строят планы. Строя планы и вообще строя, надеются: «Если будет
вода...»
Взлетная полоса Междуречья
От Нукуса до объектов Междуречья двести шестьдесят километров. Туда и обратно
- больше полутысячи. За день КамАЗ делает один рейс. Мы едем как раз в КамАЗе, и наш
путь - туда. А про километры и рейсы объясняет водитель. С мая возит арматуру, бетон,
плиты. Машин семь, таких, как его, ежедневно доставляют груз в район Порлытау. Здесь
возводится водосбросное сооружение. В Междуреченском водохранилище оно не первое,
но самое крупное - сможет пропускать 360 кубов в секунду.
Мы с коллегой устроились на курпаче на «втором этаже», а места рядом с
водителем занимают наши спутники до Порлытау - дед, похожий на Хоттабыча, и его
взрослый племянник. Дед - в прошлом моряк, а племянник - крановщик, и для него, когда
начался проект по созданию локальных водоемов в дельте Аму, появилась работа. В
самую засуху он строил длинную и плоскую, как взлетная полоса, дамбу,
отгораживающую Междуречье от низовий. «Вот подъедем к Порлытау, увидите».
Подъезжаем, и с камазовского высока восхищаемся просторами водохранилища.
Дамба позволила создать его емкостью в 200 миллионов кубометров и с водным
зеркалом в 25 тысяч гектаров. А я вспоминаю, как оказалась на стройке два года назад.
Посреди степи одиноко блестело под весенним дождем бетонное полотно. Рабочие,
наращивая его, крепили новые плиты. По наивности тогда спросила: «Тут самолеты будут
садиться?» «Да нет, это дамба, она плоская, с небольшим уклоном, чтобы большая вода не
разбила». «Большая вода?» Амударья на ту пору текла мелкой речушкой, которую, не
напрягаясь, перебредала скотина.
Теперь для экстренного случая готовится капитальное водосбросное сооружение. А
Амударья, ее мы проехали часа три назад, течет широко. Хотя, судя по песчаным отмелям,
может быть куда шире и мощнее.
Делимая
Каждый квартал реку делит Межгосударственная координационная
водохозяйственная комиссия. Она собирается попеременно то в одной стране Аральского
бассейна, то в другой. Для каракалпаков не важно, где делят, важно, что остается.
В маловодье МКВК делила по справедливости. Весной 2000 года, исходя из
прогноза водности, установила каждой стране лимит водозабора на период вегетации.
Документ от республик подписали ответственные лица. Согласились страны и с
приложением: «При изменении водности бассейна Амударьи лимиты водозаборов будут
соответственно скорректированы». А вот это не получилось: Таджикистан использовал от
лимита 84,2 процента, Туркменистан - 68,6 процента, Узбекистан - 63,8 процента. При
этом в Узбекистане верховья брали под сто, а Каракалпакстану досталось меньше
половины. Следующий год - опять сушь, а в нее разве что подсолнечник удался.
И сейчас его на полях много. Есть и хлопок. Хотя нет хлопкоуборочных комбайнов
и приходится собирать вручную, все равно, считают в Каракалпакстане, он может быть
выгодной культурой. А про пшеницу говорят с сомнением: «Из-за нее изменился режим
водохранилищ». Раньше с сентября по январь вода земледельцам не требовалась. В это
время водохранилища ее спускали. На дно загонялась техника, шла очистка русел и
ремонт сооружений. А Амударья прямым ходом неслась в Арал. Теперь из-за осенних
поливов озимых водохранилища не опорожняются. Но если их не чистить, через
несколько лет сравняются с землей. То же случится и с Туямуюнским русловым. Это один
аспект, из-за которого волнуются в низовьях.
Заболачивание земель в Сурхандарье, Кашкадарье, Джизаке из-за поливов
пшеницы особо низовья не беспокоит, не их проблема. Но тут не забыли, что именно из-за
пшеницы, риса по-своему делили Аму верхние соседи в засуху.
Если в будущем делить по справедливости, глядишь, вспомнит наш попутчикморяк молодость, ведь в Междуречье уже ловят рыбу. У Порлытау мы с ним прощаемся.
Теперь до объекта остаются считанные километры ухабистой дороги. Машину
подбрасывает, и тут замечаем, что берега обнажены, уровень низкий. «Эх, моряк..» «Не
грустите,- шутит водитель, - воду сбросили, чтобы достроить объект, иначе основание
сильно подтапливает - бетонные работы не выполнить. Вот закончим водовыпуск,
сделаем, что там еще положено по проекту, и емкость увеличим до 450 миллионов кубов».
Озерная цепь
Инженеры на объекте тоже оптимистичны. Вместе спускаемся с перемычки на
стройплощадку. Под ногами скрипит песок пополам с глиной. Впереди - ворота
водовыпуска, до поры лежачий затвор от шлюза, а за ними протока Акдарья. «Перемычку
уберем, - говорят инженеры, - когда достроим сооружение. Тогда вода из водохранилища
начнет поступать в протоку. Воду будем спускать в Махпалколь, оттуда в Рыбачье... Из
всей озерной системы, которую воссоздаем в дельте, лишь Междуречье – искусственное».
Все остальные озера или сообщались с Аралом или были его заливами.
Водохранилище будет использоваться для центральной озерной системы как аккумулятор
и регулятор. Для этого и строятся водовыпуски и дамбы. А финансируется проект из
взносов Узбекистана в Международный фонд спасения Арала. Генеральный подрядчик выигравшее тендер АО «Муйнак суу курылысы». Работы и сейчас на Междуреченском
водовыпуске ведутся круглосуточно. А скоро и техники прибавится, и людей: «Как только
завершим опалубку...»
Заглядываем сверху туда, где готовится основание. В него будет бить вода. А пока
люди работают метров на 12 ниже горизонта, и она сюда просачивается. Поэтому
решающие инструменты - совковая лопата и ковш экскаватора. Сначала надо осушить
участок, далее уложить грунт и щебень определенной толщины, затем тонкий бетон...
Инженеры объясняют про водоскат и водобой, про опасность гидравлического прыжка, а
еще про надзор и контроль за исполнением, дабы не волноваться потом за 360 кубов в
секунду.
Это очень большая вода. А в целом требования всех озер дельты с тремя ее зонами
- западной, центральной и восточной - оцениваются в 5,8 кубокилометра. Благодаря
проекту только в одном Муйнакском районе дополнительный улов рыбы составит 1200
тонн. Общая годовая выгода от реализации проекта в виде дополнительной продукции в
Приаралье достигнет в ценах 1991 года 4,6 млн рублей.
Когда это будет? Создание локальных водоемов в дельте Аму предусматривалось
Программой конкретных действий по улучшению экологической и социальной
обстановки в бассейне Аральского моря, утвержденной в 1994 году главами государств
региона. Уже тогда все понимали, что Арал, ушедший за полтораста километров, а где-то
и далее, не вернуть. Локальные водоемы - как буфер. Они смягчат климат, сдержат
солепылеперенос, опустынивание, обеспечат условия для размножения и отдыха
болотных и водоплавающих птиц, развития тугаев. Но до маловодья этот пункт
программы буксовал.
В 1999 году Глобальный экологический фонд поддержал пилотный проект по
восстановлению водно-болотных угодий озера Судочье. В 2001-м на средства Всемирного
банка и правительства Узбекистана он начат. Ну а зимой в спешном порядке - маловодье
не давало отсрочки - был начат и проект в Междуречье. «С 2004 года по 2008-й
выполняется его вторая очередь», - говорят инженеры. Так и хочется взять с них честное
слово, что будет вода в озерах Махпалколь и Жылтырбас, Рыбачьем и Муйнакском
заливах, а по-новому, в водохранилищах.
Впрочем, стоп. Они этого и сами хотят. Другое дело, что региональной и
национальной водных стратегий нет. «Стратегическое планирование и управление
развитием водных ресурсов в Центральной Азии» только в проекте. А пустыня наступает.
Где водятся верблюды?
Мы увидели их на дороге у Кунграда, и попутчики отметили: «Вот бегут
миллионы. Каждый верблюд - целое состояние». «Тогда чего же их в Муйнаке не
выращивают? Была бы аральской рыбе замена». Не знаю, что ответил бы наш знакомый
моряк, но попутчики рассмеялись: «Скажете тоже. То рыба, а то - верблюд, там - водная
стихия, тут - пески и колючки».
И в самом деле, с причала, как и два года назад, ни одного корабля пустыни до
самого горизонта не видно. Зато есть вышки, а осушенное дно прорезано колеями
автомашин. Местные жители объясняют, что в двадцати километрах от бывшего
портового города обнаружена нефть. О промышленной добыче разведчики пока речь не
ведут, но люди смотрят в их сторону с надеждой. Соседний Учсайский газопромысел уже
дал местным работу. Десять скважин качают газ на экспорт, конденсат отправляют на
переработку в Кунград. «Еще б и нефть!»
«Что до верблюдов, то они здесь не приживаются - оводы донимают, - разъясняют
муйнакцы. - А вообще-то психология после маловодья сильно изменилась. Люди стали
заводить скотину. Сейчас в районе в каждом ауле по три-четыре стада». Точно, по пути
мы видели такие стада - и коров, и овец. А уж сколько коз... Но число коз - не лучший
показатель благосостояния, их заводят, чтобы выжить.
Что еще заводят? Яблоневый сад поднялся на десяти гектарах близ райцентра. Он
радует. В маловодье по району установили двести насосов-качалок. Но из них
действующих осталось немногим больше половины, и это огорчает. По-прежнему
основной источник для муйнакцев - канал Талдык, пролегающий за сотню километров.
Оттуда досюда - другой канал, транспортирующий воду для поливов, скота и на
внутригородские водозаборные сооружения. Начатый да брошенный из-за безденежья
водовод - из несбывшегося. Спрашиваю про выручку за газ с конденсатом: «Ее бы и
вложили в водовод. На что тратите?» «Не получаем».
Спрашиваю про артемию. Пожалуй, и она из несбывшегося, хотя с этим рачком,
обнаруженным в соленом Арале, связывалось много ожиданий, в том числе и валютных.
Два конкурирующих совместных предприятия завезли холодильное оборудование,
промывочные машины и мотоциклы «Хонда», чтобы по бездорожью до моря доезжать. И
даже доехали, собрав за зимний сезон двенадцать тонн, но не стали реализовывать. Опять
нет дохода.
Про отсутствующую выручку, если б не спросила, не сказали. Все-таки восхищает
в здешних людях умение жить надеждами и радоваться малому. Нефтегазодобытчики
пообещали построить детский сад. Здорово! Мужчины, когда-то занятые на
рыбоконсервном заводе, теперь стали работать на буровых и получать зарплату. И это
здорово! Иностранцы вкладывают деньги в закрепление песков на аральской осушке отлично! Из тех проектов, что только начинаются, муйнакцы называют американский. За
два с половиной года саксаулом, черкезом, кандымом намечено укрепить около десятка
тысяч гектаров. Из жителей района на бывшем дне моря получат работу в дополнение к
тем, кто уже занят в немецком и французском проектах, еще до трехсот человек.
Едем в Казахдарью
Казахдарья от Муйнака находится в девяноста километрах, но добираемся за
триста пятьдесят. Не потому, что «нормальные герои всегда идут в обход». Просто
другого не дано. Вот уже несколько лет, как размыло короткую трассу, и теперь связь аула
с райцентром затруднена. А самолеты не летают. Рассказы дедов про железных птиц,
делавших с сельского аэродрома в день несколько рейсов в Муйнак и Нукус, внуки
слушают, как сказку. Мы с коллегой топчем пески за околицей и тоже, как и внуки, не
совсем понимаем: зачем они туда-сюда летали?
Песок после ночного дождя удерживает хрупкая корка. Наступаешь - лопается.
Такая у нас с ним игра. А казахдарьинцы, вместе с которыми вышли за аул, чтобы
убедиться в близости пустыни, ободряют: «Вам везет, ветер с Арала еще не повеял». До
движущихся барханов идти не советуют: «Поверьте на слово, они наступают». Верим. В
прошлую командировку я созерцала этот процесс на осушке. Песок, который несло с
барханных макушек, напоминал снежные флаги. Мне доводилось видеть белые,
сдуваемые с горных ребер. А тут песок в полете, и у «флагов» серо-желтые хвосты. И те, и
другие надувы впечатляют. Но долго их не вынести.
Вот и казахдарьинцев достали: «Когда море находилось вблизи, совсем другой
климат был. Летом температура воздуха поднималась до 35, теперь жарит под пятьдесят.
Арал отступил лет тридцать назад. Но ветер по-прежнему дует с севера, и гонит он к аулу
не волны – барханы».
Жить тут или не жить? В ауле население около трех тысяч человек, а дворов свыше четырехсот. Жмется к одному из них на непомерно просторной улице
растопыренный скелет баркаса, видно, частная собственность. От обшивки давно никаких
воспоминаний не осталось, и то сказать - это ж не памятник. Просто однажды на зиму его
из протоки вытащили, а обратно тащить оказалось некуда - Арал ушел. Рыбный промысел
на море закончился в 1983-м, а в маловодье и протока высохла. Днище баркаса засыпано
песком и запорошено соломой, как и вся улица: ветер растрепал летние заготовки.
Нам рассказывают, что во времена аральского промысла все вокруг кипело. Улов
возили на Муйнакский рыбоконсервный по короткому пути. Самолеты тоже находились
при деле. Ловилась рыба и в Жылтырбасе. Но в засуху оно тоже усохло. «А если снова
станет промысловым?» В округе знают про проект Агентства GEF-МФСА по созданию
локальных водоемов. Здесь запланировано восстановить и реконструировать
тридцатикилометровую дамбу, укрепить старые и построить новые гидротехнические
сооружения. Впрочем, водоем уже наполнен и сдан в аренду на десять лет акционерам из
ООО «Казахдарья балык». Что делать с рыбой - их забота. Лишь бы она ловилась, и лучше
- большая.
Рыбацкий выбор
«Арендаторы все выловят подчистую и бросят», - так многие в Каракалпакстане
оценивают то, что происходит со сдачей водоемов в аренду.
Почему «подчистую»? Особо ловить нечего - этим ныне отличаются озера
Приаралья. После того, как в августе 2003 года ликвидированы «Узбалык» и
«Каракалпакбалык», развитие рыбоводства доверено хокимиятам. Они и сдают водоемы
на конкурсной основе тем, кто больше заплатит за гектар. Среди победителей немало
«варягов», подставных лиц и тех, кто о рыбном хозяйстве понятия не имеет. Полсотни
тысяч гектаров озер и водохранилищ к сентябрю 2004 года переданы в аренду. И только в
Муйнакском районе выдвигалось требование: конкурс - для местных. ООО «Казахдарья»,
а в нем 45 рыбаков, получило в аренду пятнадцать тысяч гектаров Жылтырбаса.
Теоретически арендаторы всех водоемов должны заниматься не только ловлей, но
и охраной, воспроизводством, спасением молоди. Так сказано в условиях аренды, иначе
водоемы отберут. Но проконтролировать выполнение условий практически невозможно.
В Минсельводхозе Каракалпакстана, курирующем вопрос, всего один специалист по рыбе.
Проверки на пять лет запрещены, он может только наблюдать. Госкомприрода, до августа
2003 года устанавливающая квоты на вылов согласно рекомендациям ученых из
Академии наук, теперь не причем: квоты отменены, а с ними и надзорные функции.
По рекомендациям ученых в 2002 году план добычи рыбы был сокращен в
Приаралье до двухсот тонн, ведь рыбные запасы подорваны. Они и в 2004-м подорваны,
молодь едва подросла, но ограничений на лов больше нет. Ученые привлекались при
раздаче водоемов к составлению паспортов и провели исследования их состояния. В
общем, знают, о чем говорят. Нужны ограничения, чтобы мелочь подросла, нужно
обеспечить рыбе покой в период нереста, нужны питомники, где арендаторы могли бы
приобретать молодь промысловых видов, а на самих водоемах нужна рыбохозяйственная
мелиорация, нужно поддерживать естественные кормовые ресурсы и использовать
дополнительные искусственные корма и делать это по науке!
Ой, столько нужно, а ведь это дополнительные средства. За аренду Жылтырбаса
казахдарьинцы внесли годовую плату в пятнадцать миллионов сумов. Они готовы
действовать по науке, но если вдруг в очередной маловодный год верховья поделят воду
«по-своему» и арендованные гектары высохнут, то рыбаки обанкротятся. Ситуация
такова, что никто арендаторам подачу воды не гарантирует. Никто не гарантирует, что
подкормленная рыба не уплывет на соседский участок, ведь есть озера, поделенные между
несколькими предпринимателями. Никто не поручится, что она не уплывет при
водоспуске вообще на другой водоем озерной цепи. «Варяги» не хотят рисковать
вложенными деньгами. Они за тотальный отлов.
Казахдарьинцы против. Нам рассказывают, что раньше за год ловили 200-250 тонн,
в маловодье - ничего, в 2003-м - двадцать тонн. «В Порлытау восстанавливаются
инкубационные пруды, и благодаря им станет возможным искусственное зарыбление.
Если будет вода».
Ива, лох, веник
Двигаясь по берегу Казахдарьи, видишь то один остов катера, то другой, то
присыпанные песком останки лодки. Это ретроспектива и, как принято говорить, образец
неумелого хозяйствования. Однотонный пейзаж уныл, разнообразят его лишь извивы
протоки. Она питает Жылтырбас, и без нее нет перспектив ни для рыбы, ни для человека,
ведь четыре пятых населения аула пьют ее воду.
Из трех опреснительных установок «Экос», установленных еще в советские
времена, работает одна, а для других нет запчастей. Вода качается из скважины глубиной
почти в полкилометра, опресняется и направляется к потребителям, один из которых местная больница. Сюда ее подают на два часа, закачивая в емкости. Кажется, везет
больным. Вот и садик перед ней. Что тут? Ива, лох, веник, а еще есть тополек и урючное
деревце.
Врач Назарбаев за веник извиняется, «но так хорошо растет!» И в самом деле,
веник тут - услада глаз. Окна больнички-невелички смотрят в пустыню, да и вокруг нее
понадут песок вперемешку с солью. «В дожди такое месиво. Вот и устроили садик. Пару
лет назад купили с медсестрами вскладчину насос, прорыли канаву, по ней и поднимаем
воду из Казахдарьи для полива». «Можно посмотреть?» Идем вдоль канавы до дощатой
будки, где хранится насос, потом обратно. Попутно выясняем, что, кроме Назарбаева, в
больнице нет врачей: молодежь приезжает и месяца через два-три уезжает. Я спрашиваю
про платную медицину, как стимул для них, и понимаю, что задаю глупый вопрос.
В ауле зарплата - по ведомости, а расчет идет в магазине продуктами. Туго с
наличкой, но дело даже не в ней. Нет условий, на которые рассчитывает молодежь. «А вы
что же?» «Как я уеду? Кто-то должен людей лечить». Утесин Назарбаев - главврач, но он
же терапевт, педиатр и гинеколог. Он же принимает роды, рвет зубы и лечит
аллергические, респираторные заболевания и туберкулез. Работает тут больше тридцати
лет.
Про него я услышала на одном из совещаний в Нукусе: «Просит рентгеновский
аппарат для диагностики туберкулеза». Уточняю: «Когда получите?» «Пока не дают,
стоит два миллиона сумов. А рентгенологи уже года три не приезжали». Нет аппарата
ультразвуковой диагностики. Нет кювезы для недоношенных младенцев. Нет
стоматологического кресла. В больнице есть необходимый минимум лекарств. Но нужна в
ауле аптека, и ее пока нет: не хватает средств на лицензию. Будет промысел на
Жылтырбасе, вот тогда... На рыбу главная надежда.
Надежды
Вообще-то их много. Прежде всего это дети. Их восемьсот, и учатся они в двух
сельских школах. К одной из них мы как раз и направляемся вдоль протоки. Ошибиться
невозможно - навстречу идет столько ребятни. А вот и одноэтажная школа. Гидказахдарьинец с гордостью сообщает: «Я был в первом выпуске 1968 года». Он стал
рыбаком. Кем станут нынешние ее ученики - рыбаками, швеями, трактористами?
На швей и трактористов учат. И десяток компьютеров тоже для них. «Пентиумы», показал технику директор школы Жолмурза Заримов. «А к Интернету подключены?»
Чувствую, опять задаю не лучший вопрос, ведь уже слышала, что нет в ауле телефонной
связи - линия давно вышла из строя, провода провисли. Но у директора есть надежда, что
скоро в школе будет Интернет: обещают подтянуть новую радиорелейную линию. Тогда и
национальные телевизионные программы появятся. Да и школа скоро будет новая, дети
станут учиться в одну смену - стройка запланирована на будущий год.
Какие еще надежды? Учителя, которых больше сорока, и дети, которых больше
четырехсот, надеются, что у новой школы будет своя котельная. В старой классы
отапливают свыше трех десятков печек, и с топливом, как и с самой топкой, много
мороки. Старшеклассники надеются, что учебники будут у каждого, а не как сейчас учебников с латинской графикой по одному на пять-шесть человек. Из очень важных для
старшеклассников надежд: <Можно поехать в город и выучиться на врача или аптекаря>,
<Можно выучиться на птицевода и выращивать аргентинских мускусных уток>. Про уток
разъясняют: в рамках проекта Германского общества по техническому сотрудничеству
неподалеку от аула построены две фермы и там уже тысячи этих птиц. <А еще можно
выучиться на лесовода и научиться стабилизировать пески>.
Многие мечтают остановить барханы. Знают о проекте, подготовленном
Программой развития ООН. Казахдарья выбрана как пилотный участок для стабилизации
песков на осушенном дне моря. Сейчас проект рассматривается в Глобальном
экологическом фонде. Деньги запрашиваются немалые. Не предусмотрены средства на
аптеку или газификацию аула, на то, чтобы протянуть сюда телефонную линию,
построить телевизионный ретранслятор. Но когда Глобальный экологический фонд
одобрит предложения ПРООН, удастся освоить стогектарный участок пустыни.
Чем он привлекателен для жителей? Стабильной работой и зарплатой на пять лет,
созданием общинных пастбищ и лесов. В отличие от международных проектов, уже
реализуемых на осушке, тут хотят скомбинировать старые и новые методы, чтобы
растения не только скрепляли корнями песок, но и давали плоды. Сперва на одном
участке, потом на втором и так далее.
Тугайный сухостой
Чем богаты тугаи? Топливом. Они дают его казахдарьинцам, да и не только им. У
нас есть шанс рассмотреть это самое топливо в одном из дворов. Двор типичный, и лично
у меня от его масштабов захватывает дух. Столько земли! Сушняк, складированный где-то
у забора, просто теряется в этом пространстве. По двору бродят штук восемь кур, и мы с
коллегой переглядываемся: что они умудряются клевать, бродя по периметру от забора до
забора, где ни травинки, ни былинки, а под ногами - то ли глина, то ль песок?
Хозяина расспрашиваем о топливе, ведь осенний день располагает к мыслям о зиме
и холодах. К тому же нам известно, какая это головная боль для аульной школы с ее
бесчисленными печками. Про сушняк хозяин двора объясняет, что ездят за ним в пойму
Амударьи. Семье хватает на зиму три-четыре тракторные тележки сухостоя. Раньше
уголь, за раз пятьсот тонн, доставляла по воде баржа, теперь уголь завозится машинами из
Чимбая по три-пять тонн, и он не всем по карману. В двух десятках километров находится
поселок Шейхаман, где есть «голубое топливо». Но «почти рядом» никого не греет, вот и
жгут сельские жители сухостой.
Из-за маловодья его стало больше. Никто сейчас не назовет точно площадь тугаев в
пойме, даже сотрудники лесоохотничьего хозяйства «Казахдарья». У хозяйства гигантская территория в 402 тысячи гектаров, в основном это пустыня, но и тугаи. Они
съеживаются, встречаясь в виде узких лесополос и рощ. Трактор - туда, трактор - обратно,
четыре тележки на двор, умножим на четыреста дворов только одного аула. Это сколько ж
кубометров вывозится из тугаев ежегодно... Вообще-то у нас тема разговора другая. Мы
хотели поговорить про птичек певчих в тугаях, про больших и малых животных - что они
значат для жизни местного населения. Но рубка деревьев настолько приметна и в
Ташкенте - на глазах исчезают полноценные стволы под видом изъятия сухостоя, что
арифметикой в пойме занимаешься по инерции.
Волки достали!
В маловодье дичь почти исчезла, сообщают собеседники из лесоохотничьего
хозяйства, и два года охота была запрещена. Хатки ондатр оказались на суше, и зверьки
стали легкой добычей лисиц, шакалов и волков. Сколько их сейчас? Ондатра, которую в
былые годы в Приаралье добывали до полутора миллионов, почти на нуле, а хищники
расплодились так, что спасу нет. Волки задрали несколько коров казахдарьинцев и
нападали на людей.
«И вы это терпите? Взяли бы да отстреляли! На них ведь охота разрешена». Мне в
момент беседы вспомнился фильм из детства про охотников на волков. Борьба велась
упорная. Волки были хитрые и сильные, и, как в известной песне Высоцкого, стремились
за красные флажки. Но доблестный охотник победил самого хитрого и наглого и принес
его шкуру в приемо-сдаточный пункт. «Какие проблемы?!»
Между прочим, одна из них - отсутствие этих самых приемо-сдаточных пунктов.
Собеседники утверждают, что охотой на волка семью не прокормишь. В лучшем случае за
его шкуру стрелок получит как за шкуру собаки. Когда-то награждали бараном, на
премию выдавали дефицитные товары. Потом премии упразднили, и бороться с волками
перестали. Сейчас, когда они наступают, можно собрать бригаду. Но потребуется
специальное стрелковое оружие и патроны к нему, нужны крупные капканы.
Не понятно, как все-таки в хозяйстве собираются бороться с волками, если даже
охотничьих патронов нет. По большому счету в Казахдарье нарушают постановление
правительства, принятое в 1996 году: «О мерах по усилению борьбы с заболеваниями
бешенством людей и животных в Республике Узбекистан». В одном из его пунктов
сказано о мероприятиях для поддержания в охотничьих угодьях оптимальной
численности лисиц, шакалов и волков. Оптимальная - одна-две особи на десять
квадратных километров.
Судя по последнему учету, их здесь перебор. Но в ходе учета выявлена и
настоящая дичь: зайцев - 12 тысяч, уток - 50 тысяч, кабанов - 70, фазанов - 350. Зайцев без
ущерба для популяции можно отстреливать до половины, фазанов на четверть от общего
числа, кабанов на треть. А лис, которых несколько сот, обязательно надо отстреливать для
их же здоровья и здоровья других животных, ведь они переносчицы чесоточного зудня.
Но желающих мало. То ли потому, что лицензии для охотников стоят одинаково
близ городов и в захолустье, и цена не стимулирует, то ли само лесоохотничье хозяйство
мало заинтересовано, поскольку в его бюджет от продажи лицензий не поступает ничего.
Наверное, это тема для разговора в столице. Наверное, тут знают ответ и на вопрос: как
поддерживать оптимальную численность волков.
А мы едем в заповедник Бадай-Тугай, предвкушая прогулки среди туранги и
немного опасаясь волчьих следов в лесу. Заповедник знаменит бухарскими оленями хангулами, как они тут?
От туранги до солончаков
Первые три хангула были завезены из Таджикистана в 1973 году. Через пару лет
еще пять. До сих пор мы видели бухарского оленя только в зоопарке. Вообще-то это
исконный для Узбекистана вид. Но был истреблен. Теперь включен в Красную книгу и
обитает на особо охраняемых природных территориях. Каких-нибудь триста километров
от Казахдарьи в сторону Хорезма, и мы на базе заповедника.
Об истории его возникновения еще в Ташкенте нам рассказал его создатель и
первый директор Виктор Лим. На этом участке тугаи в начале семидесятых сохранились
лучше всего. Другие уже осваивались под хлопок, а здесь Турткульский лесхоз еще валил
лес, заготавливая турангу тысячами кубов. Вопрос о заповеднике был рассмотрен в 1971
году, и руководители Каракалпакии решили, что нужен и хлопок, и фазан, и тугай. А еще
хангул: «Когда-то он водился в этих местах…»
Статус равнинно-тугайного заповедника получили 6462 гектара. Заготовку
древесины на них прекратили. Комитет лесного хозяйства выделил деньги на вольер и
оленей. Тот самый вольер до сих пор служит жилищем для маточного поголовья. А в
пустующие щитовые дома Самаркандской геологической партии довоенной постройки
въехали сотрудники заповедника. Эти постройки и сегодня «база», но, по меньшей мере,
дважды в год случаются ураганы, сдувая шифер, и они малопрезентабельны. Несколько
семей сотрудников заповедника в них все еще живут. Латают крыши и одновременно
борются с термитами, а эта угроза - хуже ураганов.
Термитов по моей просьбе показал оленевод Мурат, отколупнув от стены кусок
штукатурки. Сказал, что уезжать отсюда не намерен - надо бы построить жилье для семьи
из жженого кирпича. «Старые стены могут рухнуть?» «Могут, но не знаю, когда. Да что
это вы все про термитов, вы же из-за оленей приехали». О них он знает много
интересного: «Подходя к вольеру, не шуми, не кричи, не маши руками, ярко не одевайся».
Воспримем это как инструкцию к предстоящей экскурсии. Она нам обещана директором
заповедника Максудом Ходжибаевым. Вместе с ним нас и пропускают за шлагбаум.
Запоминаем, как разителен контраст: с той стороны шлагбаума - пустыня, а по
другую что только не зеленеет. А вот и туранга. Меж ней встречаются кустарники, земля
же под деревьями усеяна мелкими сухими ветками. Много чего растет, да туранга сохнет.
Пьет и напиться не может. В амударьинской протоке Кокдарья есть вода, и мы ее
пробуем: «Ой, она ж соленая!»
Кокдарья станет пресной
На берегу много следов животных. Можно считать, что они пьют дренажные стоки,
не морщась. И туранга выносливая - выдерживает засоление почв до 16 процентов. Но без
паводковых затоплений минерализация растет. А паводков нет - протока много лет назад
превращена в Берунийский коллектор. По протоке-коллектору транзитом через
заповедник коллекторно-дренажные воды с хлопковых полей и по сей день сбрасываются
в Амударью. В итоге две с половиной тысячи гектаров Бадай-Тугая - уже солончаки. Если
и дальше так, есть перспективы?
Есть. Кокдарья, говорят, скоро станет пресной. Сейчас в заповеднике все живут в
ожидании совместного проекта правительства Узбекистана и Всемирного банка по
реконструкции дренажа. Чтобы отвести коллекторно-дренажные стоки от Амударьи,
будет изменена трасса Главного южного коллектора. Вместе с рекой выиграет и
заповедник. Разворот Берунийского коллектора на 180 градусов позволит снизить
минерализацию грунтовых вод и засоленность почв. Старое русло Кокдарьи будет
соединено с Амударьей. Продуманы и запасные варианты, чтобы сымитировать паводки,
например, орошение тугаев с помощью насосной станции в течение нескольких недель
ежегодно.
Мы ходим по заповеднику, очевидно, выверенным маршрутом: туранга, солончаки,
протока. То тут, то там попадаются оленьи следы. Сколько их? В питомнике восемнадцать, а на воле обитает около двухсот хангулов. Для тех и других на
восьмигектарном поле выращиваются корма. Конечно, их недостаточно, но недавно
Берунийский хокимият выделил для заповедника под корма еще сто гектаров. А в планах
помимо старого и довольно ветхого вольера сделать еще один. Также в планах - обновить
технику, увеличить штат хотя бы человек до тридцати, заняться хозяйственной
деятельностью, иначе как заработать на жженый кирпич...
Идем к вольерам по одному, чтобы не испугать оленей. На чужих они косятся, а к
оленеводу льнут, трутся о рукав. «Знаете, - спрашиваем сотрудников заповедника, - что
предполагается расселение хангулов в пойме? Мы об этом слышали в Ташкенте». Они
догадываются, ведь олени прижились, и сами понемногу осваивают соседние, не
заповедные тугаи. Те, кто их пестовал, беспокоятся, чтобы охоту не разрешили на
краснокнижных красавцев, пусть даже за валюту. В этом случае быстро найдутся и
карабины, и патроны. Лучше стрелять в волков, а хангулами - гордиться.
Вид на низовья сверху
Снова шлагбаум. Позади лес, впереди пустыня. Справа и слева возвышаются два
горных хребта, мелькают карьер, ветка железной дороги. Проезжаем их, и снова глазу не
за что зацепиться, разве что за сигнальную башню - Чылпык. Чылпык, по преданию,
сохранился с зороастризма. Вид с него, должно быть, потрясающий. Проверим.
От трассы сворачиваем на одну из дорог, которыми исчерчена пустыня. У
подножия начинается тропинка, взбираемся по ней. А наверху - люди. Мы знакомимся с
группой врачей, и понимаем, что они тут не для постановки диагноза, а тоже из
любопытства: «Ехали мимо, захотели оглядеться. Сами из этих мест, но можно прожить
жизнь и не увидеть этой красоты, простора, перспективы». Оглядываем вместе
окрестности. Амударья с ее разливами и отмелями прекрасна и под пасмурным небом. От
нее разбегаются голубые стрелки каналов. Рядом с ней полосой протянуты
жизнерадостные квадраты полей, а за полосой - коричневая голь. Ну да, все та же
пустыня.
Наталия ШУЛЕПИНА
ПРИАРАЛЬСКАЯ ЗАГРАНИЦА
Одна группа отправляется из Душанбе, другая из Ташкента, а встречаемся в
Бухаре. Конечный пункт экспедиции в Приаралье, организованной Международным
фондом спасения Арала, - туркменский Дашогуз. Среди участников - члены
исполкома МФСА, его сотрудники, водники пяти стран, метеорологи, есть и
журналисты. Цель - ознакомиться с ситуацией в низовьях Амударьи. Время - разгар
зимы, вероятно, оно не самое комфортное для путешествий по великим пустыням.
Тут дуют пронизывающие ветры и, как утверждают знатоки, находится полюс
холода в Центральноазиатском регионе. Но и лето в песках не подарок. В общем,
едем.
«А про это не пишите»
В дороге эта фраза звучала неоднократно и как бы в шутку. Но иногда казалось, что
коллеги-водники всерьез считают, что о каких-то явлениях благоразумней промолчать. За
годы независимости своих стран они стали дипломатами. У одних появились самые
настоящие дипломатические паспорта, другие получили от МФСА специальные пропуска,
в идеале обеспечивающие беспрепятственное пересечение границ в регионе.
Еще до отъезда автору этих строк стало ясно, что беспрепятственное пересечение
границы по долгу службы - для водников желаемое, но не действительное. Мы на равных
отстояли очередь за въездными визами, и точно так же на равных потом пересекали
границу пешим ходом. «Почему так? - допытывалась я у членов исполкома МФСА. Пограничники и таможенники не знают о деятельности международной организации,
учрежденной президентами пяти стран в 1993 году?» «Наверное, не знают, но вы про это
не пишите».
Опять пошутили. А ведь о деятельности Международного фонда спасения Арала
население по разные стороны границы и впрямь мало осведомлено. Скажем, о
скандальных выборах в Украине кого ни спроси, все слыхали, а еще о чужеземных
цунами, землетрясениях и прочих катаклизмах...
Когда президенты Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана и
Узбекистана учреждали МФСА, в средствах массовой информации изрядно сообщалось и
об экологическом кризисе в Приаралье, и о новой международной организации,
призванной изменить ситуацию. В январе 1994 года в Нукусе президенты утвердили
Программу конкретных действий по улучшению экологической обстановки в бассейне
Аральского моря на ближайшие три-пять лет. И снова случился информационный бум. Но
когда это было! Неудивительно, что пограничник не помнит - то ж пора его детства. С тех
пор столько воды утекло.
Сколько?
Мы проезжаем Амударью близ Бухары, а если точнее - за Алатом. Река здесь
широко разлилась по руслу. Специалисты на глаз определяют, что проходит в ее створе
тысяча кубов в секунду. Они удовлетворенно щелкают фотоаппаратами. Но тут же
прикидывают, сколько воды заберут водохранилища ниже по течению, делая запасы на
лето. Еще прикидывают, сколько разбежится по каналам вправо и влево от реки на
промывные поливы.
Один такой канал мы только что проехали. От Амударьи он отходит самотеком. А
потом воду поднимает метров на сорок насосная станция. Всего у Аму-Бухарского канала
две ступени подъема. До тех пределов, до каких поднимается по ступенькам вода, и
распространяется поливное земледелие в Бухарском оазисе.
Канал начинается на туркменской территории. В советское время граница была
прозрачна. После встречи президентов в конце 2004 года в Бухаре началась демаркация.
Водники и раньше границу не нарушали, подчиняясь пограничникам, и теперь под
колючую проволоку не полезут. Но призрачной стала прозрачность. Скажем, туркмены
знают, сколько забирают воды узбеки по Аму-Бухарскому каналу, а сколько забирают
туркмены? В ходе экспедиции рассчитываем побольше узнать и увидеть.
А многое уже увидели. По пути из Ташкента в Бухару - брошенные из-за засоления
поливные земли в Джизакской и Сырдарьинской областях. Видели берега реки Зеравшан,
превращенные в свалку. Это негатив. А позитив - поля в ожидании весны. Их бы
тщательней промыть от солей! По данным МФСА, в Центральноазиатском регионе
площадь орошаемых земель составляет около восьми миллионов гектаров, из них более
пяти миллионов подвержены засолению и другим эрозионным процессам. Потому-то так
ласкали взор полноводные Сырдарья у Чиназа и Амударья у Алата. Так сколько воды
сегодня в реках, какой прогноз на завтра, на месяц вперед, на квартал? Как ее делить,
чтобы всем хватило?
Первым пунктом Программы конкретных действий в бассейне Аральского моря
было «выработать общую стратегию вододеления, рационального водопользования и
охраны водных ресурсов». То, что общая стратегия не принята и не реализуется, можно,
колеся по дорогам, и не зная, догадаться. В той же программе ставилась задача:
«разработать и внедрить единую для бассейна Аральского моря унифицированную
систему учета водных ресурсов и их использования». И эта задача не выполнена. Потому
и нет учета, а прогнозы водности часто - на глазок.
В августе 2003 года уже не президенты стран, а их доверенные лица из правления
МФСА подписали в Душанбе вторую Программу конкретных действий в бассейне
Аральского моря - ПБАМ-2. Но упал к ней интерес первых лиц, и наши народы это
событие не заметили.
Затянувшийся переезд экспедиции через Амударью по длинному-длинному мосту
располагает к размышлениям, например, о том, сколь важны у моста пролеты, а у
программы - приоритеты. У новой их четырнадцать, есть среди них и «совершенствование
систем мониторинга окружающей среды». Без мониторинга никак нельзя, утверждают
водники, если совсем просто, то мониторинг и есть учет. О нем мы начали говорить еще в
Бухаре и, судя по программе, он будет детально обсуждаться в Дашогузе.
Впрочем, сейчас важнее видеть, чем слышать. Мост через Аму остается позади, и
мы с любопытством всматриваемся в окраинные улочки Туркменабада (бывший
Чарджоу), лозунги и цитаты, в то ли золотые, то ли бронзовые под золото памятники.
Железнодорожный вокзал, как везде, кипит жизнью. Отсюда, по словам местных, рукой
подать до Ашгабата - всего шестьсот километров по хорошей трассе. И столько же до
Дашогуза. «Тоже рукой подать?»
Не утонуть в песках
Отбываем из города в пять вечера. Водитель Бяшим обещает доставить в Дашогуз
часам к пяти утра. Кажется, что и он шутит. Он обещает четырехметровый саксаул на
обочинах, барханы и песок на полотне.
Рытвины да пески заставляют задуматься, какая нелегкая понесла в несусветную
даль. Позади около полутора тысяч километров и сутки пути. Вторые проводим на
центральноазиатском полюсе холода, где средняя январская температура - минус четыре.
Поначалу машины экспедиции передвигались по отличной трассе в компании с
газовозами, транспортирующими туркменский сжиженный газ в Иран. Но они ехали за
товаром, и дороги разошлись. Наша по-прежнему шла вдоль Аму, и то ли пограничные, то
ли таможенные посты тормозили ежечасно для проверки. Наверное, постовые в пустыне
скучали, а тут свежие люди. Мы разминались на колючем ветру, рассуждая, что факелы
Газ-Ачака мы давно миновали. Кого же здесь выявляют - контрабандистов, террористов?
Под черным небом шаг вправо, шаг влево от полотна - и тонешь в песке.
Мы злились на барханы, из-за которых авто катились еле-еле. Но зато накрепко
усваивали аксиому о едином экологическом пространстве в бассейне Аральского моря. По
ту сторону Аму наступают пески Кызылкумов на узбекские кишлаки, по эту Каракумы
засыпают туркменские поля. Еще мы радовались, что повезло, и едем не в пыльную бурю.
За год их в Туркменистане регистрируют от трех десятков до семи, и то сказать:
Каракумы занимают восемьдесят процентов площади страны. А в декабре 1985-го был
день, когда на каждый гектар в Ашгабате, по подсчетам метеорологов, осело около 15
тонн пыли. Столько потому, что в туркменской столице действуют еще и <пришельцы> из
афганских, иранских, аравийских пустынь. Принимаем это к сведению. Но мы едем в
другом направлении, и чем ниже по течению реки, тем острее проблема воды.
Бяшим предлагает определить стоимость стакана минералки. Теряемся в догадках,
ведь деньги - манаты. Он подсказывает: «Литр бензина дешевле в несколько раз!» В
пересчете на зеленые сотня литров бензина стоит чуть больше доллара. Туркменский
бензин дешев, а вот чистое питье поискать надо. Амударья приходит в низовья
загрязненная, сильно сдобренная дренажными стоками. В Дашогузской области с
населением более миллиона лишь треть пользуется водопроводом, несколько десятков
тысяч человек пользуются не везде чистой колодезной водой. Сотни тысяч сельских
жителей туркменской части Приаралья берут ее для питья из арыков и каналов. Это очень
похоже на заграницу по ту сторону Аму.
Ближе к рассвету никто не спорит, где лучше, где хуже. В шестом часу утра
экспедиция въезжает в Дашогуз.
Неформально
Эта экспедиция в Приаралье третья. Первые две состоялись в 2003 и 2004 годах, и
обе - по казахстанской части Сырдарьи. Тогда в два этапа специалисты-водники пяти
стран преодолели расстояние от Кызылорды до Аральска и от Чардаринского
водохранилища до Кызылорды. Побывали и на строительстве дамбы, отсекающей Малое
море от Большого, взяли в Арале пробы воды. В этот раз мы до него не доедем. Не доедем
и до Сарыкамыша: сроки у экспедиции сжатые и планы другие.
Намечены официальное заседание, поездки на завод по изготовлению чистой
питьевой воды, на гидротехнические сооружения, в диагностический центр... Но
экспедиция замечательна тем, что при ограниченном времени между ее участниками идет
неформальный обмен информацией. И по Сарыкамышу тоже.
Он представляет интерес для всех стран региона. Когда полвека назад мелиораторы
направили в Сарыкамышскую впадину дренажные стоки левобережья, два коллектора Дарьялык и Озерный, сливаясь, водопадом падали с тридцатиметровой высоты. Сейчас
водопада нет и в помине. Коллекторы из года в год несли сверхплановые стоки. Впадина
заполнена с верхом и занимает 4000 квадратных километров. Предположительно в ней
плещутся 46 кубокилометров. Такой же мощный водоем был здесь в XV-XVI веках, когда
Амударья меняла русло, отклоняясь на запад. Нынешний одним боком относится к
Туркменистану, другим выпучился на узбекскую территорию и по объему раза в полтора
перегнал Малый Арал. А по качеству воды?
Водники легко оперируют цифрами. Называют результаты замеров прошлых
экспедиций: в Малом море 12 граммов на литр, а в проливе Берга соленость составляла 2
грамма на литр. А какова минерализация в Сарыкамыше, сколько в нем пестицидов,
тяжелых металлов? Туркменские водники обещают привезти пробы, а специалисты
Узгидромета - проанализировать их в ташкентской лаборатории. Это для всех очень
важные сведения. А неважных тут нет.
Туркмены говорят о том, что коллекторные воды подтапливают пастбища,
сокращая их площадь и продуктивность. За год с узбекских и туркменских полей
отводится пять кубокилометров. Ими пополняются Сарыкамыш и низины пустынь, но
часть стоков сбрасывается в Амударью. Казахстанцы сообщают о ходе работ в проливе
Берга: близка к завершению тринадцатикилометровая дамба с водовыпуском. «С
помощью дамбы Малый Арал удастся спасти».
А узбекистанцы неожиданно ставят вопрос о необходимости спасать Арнасай.
Тоже ведь была впадина с пастбищами и небольшими озерками. А сейчас площадь
водоема в ней - 3450 квадратных километров, объем - более 40 кубокилометров. По
габаритам он занимает в регионе третье место после Большого Арала с его 109
кубокилометрами и Сарыкамыша. Арнасайская впадина заполнена аварийными сбросами
из Чардаринского водохранилища. Но с расширением русла Сырдарьи в казахстанских
низовьях и возможностью пропуска больших объемов воды потребность в аварийных
зимних сбросах в Арнасай отпадет. Он станет нуждаться в ежегодных плановых попусках
в полтора-два кубокилометра - иначе усохнет, и получат братские страны аналог
осушенного морского дна.
Таджики в неформальных разговорах не раз упомянули <шоколад> в
водопроводных кранах Душанбе, а еще горные сели и оползни, истощение ледников и
зимние ограничения на подачу электроэнергии из-за скромных возможностей
водохранилищ. Кыргызы посетовали, что в их верховьях вырубаются ель, сосна, не
регулируется выпас скота на горных склонах. Всего же на территории верхнего водосбора
утеряно до половины лесного покрова, эрозия почв принимает угрожающие размеры.
Хватает проблем. А ведь это только вершки.
Многие были обозначены в ПБАМ-1. За десятилетие какие-то решены, какие-то
нет. Зарубежные спонсоры выделили лишь малую толику из обещанных средств. Сами же
страны-партнеры в эти годы отказались от идеи общего банка. Им показалось честнее
договориться о долях от дохода, которые направят на реализацию своих обязательств в
рамках МФСА. Составляя вторую Программу конкретных действий по улучшению
экологической и санитарно-эпидемиологической обстановки в бассейне Аральского моря
в 2003-2010 годы, водники стремились быть реалистами.
Приметные приметы
Искусственная елка у отеля - приятный символ Нового года. В отеле - чистейшая
вода, горячие батареи и, само собой, уют. То, что в Дашогузе есть филиал МФСА, тоже
вроде бы здорово. Такой же есть и в Нукусе. Но где попало филиалы не создавали, и,
несмотря на чудные гостиничные условия, мы находимся в зоне экологического бедствия.
Как тут реализуются приоритеты ПБАМ-2?
Между прочим, предыстория ее такова. Когда миновал один, а потом и второй срок
для выполнения задач, намеченных в начале девяностых в ПБАМ-1, когда появились
сомнения в эффективности Международного фонда спасения Арала, тогда президенты
пяти стран в октябре 2002 года собрались в Душанбе, чтобы определить, быть этой
международной организации или не быть.
Президенты говорили о ее достоинствах и недостатках. Вот кратко, что о
достоинствах. Усилиями МФСА поддерживаются диалог, взаимопонимание, решаются
практические задачи. Фонду удалось привлечь внимание мировой общественности - ряд
проектов поддержали Всемирный банк, Азиатский банк развития, Европейский союз,
Глобальный экологический фонд, международные организации и отдельные страны. Но
президенты также отметили, что проекты нацелены в основном на борьбу с
последствиями Аральского кризиса и не дают желаемых результатов в устранении его
причин.
Тем не менее есть стремление сообща и совместными усилиями преодолеть
последствия кризиса и обеспечить экологическую стабильность в регионе. Главы
государств региона отметили острейшие проблемы, с которыми в одиночку не справиться,
и приняли решение об основных направлениях новой программы действий. Разработать ее
поручили Исполкому МФСА совместно с Межгосударственной координационной
водохозяйственной комиссией и Межгосударственной комиссией по устойчивому
развитию по согласованию с правительствами.
Поступило на рассмотрение свыше трехсот проектов. Их просеяли сквозь сито
рабочих групп. В итоге в ПБАМ-2 вошло 14 приоритетов, в каждом - от одного до
одиннадцати проектов, с указанием финансовых затрат. За них теперь и отвечают страны
по своим обязательствам. А в деньгах обязательства составляют для одних 0,3 процента от
доходной части бюджета, для других - 0,1 процента. Впрочем, могут вложить куда
больше, а если нечего, то меньше.
Цена возвратных вод
В манатах ориентироваться трудно. У менял на рынке манат стоит одну
двадцатипятитысячную доллара, точнее доллар продается за 25 тысяч. В банке - в два с
половиной раза дешевле, но такие ставки не для рядовых обывателей. На заседании, где
идет анализ приоритетов ПБАМ-2, туркменская сторона все просчитывает в миллионах и
миллиардах манатов. Только по созданию Туркменского озера Золотого века подсчеты
ведет в валюте.
Этот проект оценен в два миллиарда долларов и относится к приоритету
«Рационализация использования коллекторно-дренажных вод». Помимо туркменского
дренажного озера к этому же приоритету относится и региональный проект «Управление
трансграничными возвратными водами». Его предварительная стоимость - три миллиарда
долларов. Теперь посчитаем: два плюс три. На пять миллиардов тянет в Программе
конкретных действий-2 упорядочение стоков с орошаемых полей.
В Центральной Азии их за год образуется 35-36 кубокилометров. Еще в советское
время принималось решение о строительстве левобережного и правобережного
коллекторов вдоль Аму, чтобы до низовий река доходила чистой. Эти тракты шли бы
параллельно и собирали то, что стекает с полей. Ввиду распада Союза и
умопомрачительной цены они так и не построены. А возвратные воды стали
трансграничными, что означает: формируются в одних государствах, а транзит, сброс и
загрязнение рек и водоемов, затопление земель происходит в других.
Туркмены еще в 2000 году решили из «лимона» сделать «лимонад»: собрать и
направить их в Каракумы. Общая протяженность коллекторов составит 2650 километров.
Озеро по площади чуть перекроет нынешний Арнасай, а по объему - Большой Арал.
Ожидаемые результаты - улучшение экологической ситуации, повышение
продуктивности двух миллионов гектаров орошаемых земель, возвращение в
сельхозоборот затапливаемых пустынных пастбищ. Есть расчет на развитие прудовых
хозяйств и рост биоразнообразия. Часть водоводов и головных сооружений уже
построена, еще год-другой и потечет поток в зону нового озера по пионерному открытому
тракту.
Другой проект этого приоритета экспедиция практически не обсуждала. Очевидно,
нет заметных подвижек. Дорого. Вообще-то все, что касается ирригации, дорого. Водники
признают, что она в бассейне Аральского моря неэффективна. По их подсчетам, полное
обновление ирригационной системы на шести миллионах гектаров позволит экономить
ежегодно до 12 кубокилометров речной воды. Значит, заметно поубавится и дренажных
стоков. Но этот проект стоит шестнадцать миллиардов долларов. Если реформировать
ирригационную сеть по израильской модели, то можно достичь экономии в 28
кубокилометров. Но обойдется дороже. Жаль, нет таких средств у региона.
Большой и Малый
Экспедицию МФСА в Приаралье профинансировала Программа Европейского
союза ТАСИС, за что ей спасибо. А вообще-то интерес доноров к проблеме Арала за
десятилетие заметно поубавился. Первая программа действий принималась на гребне их
интереса. Три-пять лет отводилось на подготовительный этап, и затраты должны были
составить 30 миллионов долларов. Затраты второго этапа, основного, в десять-пятнадцать
лет, оценивались в 500-750 миллионов. Доноры обещали поддержку, и цель - сократить
водозабор из Амударьи и Сырдарьи на пятнадцать процентов - казалась реальной.
Не оказали - не сократили. Как поднялся регион в шестидесятые-девяностые годы
до забора воды из рек с 63 до 117 кубокилометров, так и забирает по максимуму. За эти
годы треть орошаемых земель засолена. И на треть упала урожайность. А население
растет: в Узбекистане ежегодный прирост в последнее десятилетие составлял выше двух
процентов, в Туркменистане - три с половиной. Требуется больше сеять, промывать,
поливать. В общем, прощай, Большой Арал.
Чтобы стабилизировать его уровень на тридцатиметровой отметке января 2003
года, надо подавать до 17-18 кубокилометров воды. Для сравнения: предыдущие
пятнадцать лет средний ежегодный сток оставался в два с половиной раза меньше.
Реалисты, компонуя Программу действий на 2003-2010 годы, Большой в нее не включили.
А вот у Малого есть перспективы. Всемирный банк выделил кредит в 84 миллиона
долларов: на строительство дамбы в проливе Берга с водопропускным устройством и
каналом из Малого в Большой, на укрепление Чардаринской плотины и расчистку русла
Сырдарьи, чтобы вся вода реки (и та, что много зим подряд сбрасывалась в Арнасайское
понижение) шла в море. Как раз ход этих работ и наблюдали предыдущие экспедиции
МФСА в казахстанское Приаралье.
После того, как море в конце восьмидесятых разделилось на два водоема, Сырдарья
по-прежнему стабильно подпитывает малую чашу. Ожидается, что в 2010-м уровень ее
повысится до отметки в 45 метров, площадь увеличится до четырех тысяч квадратных
километров, соленость снизится до 15 граммов на литр. Улучшатся условия жизни в
низовьях Сырдарьи.
В ПБАМ-2 несколько приоритетов и проектов нацелены на низовья Аму. Наша
экспедиция хочет убедиться в том, что тут делается для жизни.
Пять литров на душу
Для жизни в Туркменистане запрещено курение в общественных местах. Нас
предупредили об этом в день приезда: «Не рискуйте». Борьба с курением к приоритетам
Программы действий в бассейне Арала не относится, но и такие шаги любопытны. Еще
любопытней объект, куда мчат машины экспедиции. Едем на завод питьевой воды.
Построен, чтобы не рисковали ни старцы, ни младенцы. На всю Дашогузскую область
единственный крупный, обслуживает район с населением в 130 тысяч человек.
«Каждому - пять литров на сутки» - такой порядок. Мы еще не подъехали к заводу,
но уже полны эмоций, сомнений, ожиданий. Ожидание, что это будет махина, не
оправдывается. Видим два синих ангара, причем один из них склад. Никаких внешних
излишеств. Заправка водовозок тоже элементарна. Две то ли колонны, то ли трубы, уходят
в бетонированную площадку. Их «клювы» водители опускают в баки. Вот и вся процедура
заправки. Нам объясняют, что специальных машин по району крутится больше трех
десятков. Две американские, остальные - российские. И водовозки, и сам завод - подарок.
Он построен на грант ЮСАИД, и затраты составили три с половиной миллиона долларов.
Заходим внутрь завода-ангара, и тут нет никаких излишеств, разве что много труб.
Про технологию объясняет директор, гидрогеолог с большим стажем.
Высокоминерализованное «сырье» - два-четыре грамма солей на литр - качается из
скважин с тридцатиметровой глубины. Всего скважин у завода шесть: самая ближняя
находится в четырехстах метрах, а дальняя - в восьмистах. «Сырье» для питья не годится,
но, проходя через фильтры, обработку химикатами, очищается от солей до 0,3-0,4
миллиграмма на литр. «Попробуйте». Пробуем продукт - вода чистая и вкусная, как в
отеле. Но отель обслуживает крохотный частный заводик. А тут иные масштабы, и мы
выкладываем собеседникам свои сомнения, включая и меркантильные: «Сколько стоит
литр?»
«Себестоимость литра - 72 цента, но эта вода не продается. Жителям этрапа имени
Сапармурада Туркменбаши она доставляется бесплатно>. <А как же рыночная
экономика?» В зоне экологического бедствия этот вопрос звучит почти бестактно. Ну не
торгуют здесь питьевой водой. Заводские насосы выкачивают в сутки до 670 кубометров,
что позволяет обеспечивать зимой каждому жителю по пять литров питьевой воды, а
летом по семь. Ночью вода закачивается в бетонный сардоб. Так что всегда имеется запас.
На наших глазах водовозки подъезжают и отъезжают, как заведенные. А у нас не
кончаются вопросы. «Есть ли отходы производства?» Есть. Это высокоминерализованные
стоки с солями в семь граммов на литр. Сбрасываются в коллектор. «Каков заводской
штат?» При сменной работе всего двенадцать человек. «Каковы перспективы?» В
ближайшее время будут построены такие же заводы в каждом районе-этрапе и два в
Дашогузе.
Можно ли использовать чужой опыт в узбекистанских низовьях? Это уже наш
вопрос самим себе. И попытка ответа: если завод строить на свои кровные, вода
неизбежно станет платной. Себестоимость литра мы помним, приплюсуем транспортные
расходы на доставку при рыночной цене бензина, заложим деньги на покупку мемран,
которые положено менять каждый год, на фильтры, которые покупать каждые три года, на
химикаты... Где вы, доноры?
Сам не плошай
В туркменском Приаралье участники экспедиции почти не говорят о помощи со
стороны. Готовя ПБАМ-2, исполком МФСА активно искал доноров. В декабре 2002 года
прошла их первая встреча, в июне следующего года - вторая. В ноябре 2004 года они
приглашаются вновь. Реальных доноров - пять-семь.
В основном новая программа действий реализуется на кредиты и собственные
средства. Так и в отношении проектов по созданию благоприятных условий для жизни
людей в Приаралье. А начиналась эта работа в рамках первой программы действий.
Уточним: проект «Управление водными ресурсами и окружающей средой в бассейне
Аральского моря» был поддержан Глобальным экологическим фондом и
профинансирован Всемирным банком в сумме свыше двадцати миллионов долларов. В
итоге восстановлена озерная система Судочье. По две плотины в каждой из пяти стран
изучены и обеспечены необходимой контрольно-измерительной аппаратурой. Для
трансграничного мониторинга в пяти странах установлено 25 гидрологических постов. А
еще проводились конкурсы по водосбережению среди фермеров, велась работа по
формированию общественного мнения.
По приоритетам второй программы действий Узбекистан на собственные средства
реализует проекты в Приаралье по лесопосадкам на аральской осушке, созданию системы
ветландов, микрокредитованию населения, по обеспечению безопасности плотин еще
двух водохранилищ. На заемные средства будет вестись реконструкция Каршинского
канала.
Как в других странах региона с финансированием? Кыргызстан взял займ в десятки
миллионов на проект предотвращения чрезвычайных ситуаций и проект поддержки
местных потребителей воды. Проект санитарии и гигиены - опять заемные средства.
Несколько проектов экономического характера выполняются за счет республиканского
бюджета.
Общая позиция: «Надо больше рассчитывать на себя. Растут долги? Но мы
работаем, если не будем работать..»> Коллеги цитируют материалы МФСА:
«Экономические потери, связанные с изменением климата, ухудшением качества воды,
сокращением рыбного промысла в Арале, деградацией земель в регионе и утратой
биоразнообразия, составляют несколько миллиардов долларов в год». Ничего себе!
Сколько ж мы потеряли и продолжаем терять.
Приграничный забор
Туркменские поля похожи на узбекские не только из-за того, что рядом. Несмотря
на холодную погоду, глядишь, и тут, и там люди при деле. Для всех земля - кормилица.
«Какие урожаи?»
Мы направляемся на объект, который очень влияет на урожайность, это гидроузел
на Туркмендарье. Отсюда вода подается в дашогузские оазисы. Про оазисы нам известно,
что с 1996 по 1999 годы использование земель и насаждений здесь снизилось на десять
процентов. Урожаи невысокие, земледелие малорентабельно, но альтернативы ему
сегодня нет. Чтобы прокормить население, занять его, надо поддержать земледельцев,
прибавив поливной воды. Нас не познакомили с цифрами за последние годы по посевным
площадям, но то, что увеличены возможности по забору из Амударьи, это факт.
Прежде левобережье питалось через систему каналов Упрадик. Начиналась она на
узбекской территории, пролегала через Хорезм, Ташауз-Дашогуз и выходила в
Каракалпакстан. По договоренности две союзные республики воду из Туямуюнского
водохранилища по ташаузской ветке брали пятьдесят на пятьдесят. Обретя политическую
независимость, соседние страны стали стремиться и к водной. Как раз с таким примером
нас и знакомят.
Слово «Туркмендарья» созвучно Аму, но это не река, а отвод от нее, хоть и очень
длинный - до истока свыше полутораста километров. Землеройная техника прошагала их
в девяностые годы, плавно обогнув узбекский Хорезм. Канал независим, но не
безупречен. Он самотечный, забетонированы лишь двадцатикилометровые быстротоки.
Чтобы вода не замерзла, зимой ее каждый час поднимают и опускают. Гидроузел,
который осматриваем, введен в 1998 году, и тут от Туркмендарьи разбегаются несколько
каналов. Специалисты утверждают, что к ним подвешено более двухсот тысяч гектаров.
Сейчас пропускается по Туркмендарье 250 кубов в секунду, но будет строиться вторая
очередь, и мощность гидросооружений возрастет едва ли не вдвое.
Вечереет. Глаз не отвести от рукотворной артерии - в ней отражаются облака,
разрывающее их солнце. Но это лирика, а участников экспедиции беспокоит, что и этот
тракт - открытый, русло не изолировано и неизбежны утечки. Интересно, насколько будет
увеличена площадь подвешенных площадей? Не станет ли независимый приграничный
водозабор одной страной в убыток другой?
Который раз участники экспедиции вспоминают про мониторинг: «Справедливое
распределение водных ресурсов невозможно без надлежащего учета стока воды, оценки
качества, постоянного контроля за использованием». Учет, оценка, контроль
предусмотрены приоритетом «Совершенствование систем мониторинга окружающей
среды» Программы действий в бассейне Аральского моря на 2003-2010 годы.
Сколько соли в стакане?
Горожанину, вроде автора этих строк, ближе и понятней тема воды в связи с
водопроводом. Пусть учет, пусть контроль, но чтоб была. И обязательно нужна оценка
качества, а то нахлебаешься пестицидов с солями...
Мы идем вдоль канала Шават и считаем скважины. Их на балансе у местного
водоканала семь десятков, но не все функционируют. Действующие как раз и решают
задачу откачки подземных вод и водопроводного обеспечения. Спрашиваем про состав.
<Солей - от 0,8 до 1,1 грамма на литр, а очистка - естественная фильтрация и
хлорирование>. Значит, питьевая вода соленая и не очень стандартная. Но и такой не
достает: подается она три раза в день по два часа. Хотели тянуть воду из Амударьи, но
раздумали - она и там минерализованная. Вот и пьет Дашогуз воду из скважин,
прижимающихся к каналу. Но начато строительство нового водозабора, который в
основном потребности покроет. Запланировано и опреснение.
«Что за границей в узбекском Приаралье?» - спрашивают нас. Отвечаем, что
опреснительных заводов нет, но Нукус пьет воду из Капарасского водохранилища, и она
много лучше, чем в Аму у Нукуса. Муйнак пьет воду из амударьинского канала. В
маловодье в Каракалпакстане появилось много скважин с насосами-качалками. В рамках
МФСА начат проект по обеспечению районных больниц Каракалпакстана чистой
питьевой водой, и скоро каждый их пациент будет обеспечен пятью литрами в сутки.
Кстати, нам тоже представляется шанс почувствовать себя пациентами в новеньком
с иголочки диагностическом центре Дашогуза. Построен он на многомиллионный кредит,
оборудование германской фирмы «Сименс». Все супер, лечись - не хочу. Но, наверное, не
хотят многие, так как настоящих пациентов мало. И то сказать, диагностический центр хозрасчетный. Нечем платить? Если бы была полноценная речная вода, и было ее
вдоволь...
Вода приходит с ледников
Нехватку стока обсуждаем с Бухары, где начался совместный путь участников
экспедиции. А толчком стал разговор о прогнозах погоды и урожайности в Бухарском
областном управлении Узгидромета.
Сперва мы задали дежурный вопрос: «Как работается, коллеги?» Узнали, что есть
один компьютер, полученный в рамках проекта по опустыниванию, на четыре
метеостанции есть три рации. Первичная информация отправляется в Навои, где
находится кустовой информационный центр, а уже оттуда в Ташкент. Климатическая
собирается каждые три часа, и все метеостанции ведут ежесуточный мониторинг сухих
осадков. Благодаря ему известно, что солей выпадает и по составу, и по количеству
больше, чем прежде. Загрязнение окружающей среды фиксируется по девяти
ингредиентам три раза в день, а вот автоматические станции - пока мечта.
Такими были ответы на расспросы членов экспедиции. Но очень скоро бухарские
метеорологи сами приступили к вопросам с пристрастием: «Коллеги, когда начнете давать
информацию из верховий?!» Казалось бы, где Бухара, а где ледники. Но вода стекает с
гор. Область целиком находится на машинном орошении. По Аму-Бухарскому каналу
наполняются Куямузарское питьевое водохранилище и Тудакульское водохранилище для
производственных нужд. Если знать состояние ледников, снегозапасы, можно предвидеть
сток Аму и объемы для местных земледельцев. В начале июля агрометеорологи выдают
предварительный прогноз урожайности и рекомендации, что делать. Но как управлять
водохранилищами в пик жары, не зная, что в верховьях?
Про ледники речь ведется и в Дашогузе. Здесь тоже водники составляют прогнозы.
Многие помнят, что в недалеком прошлом было две метеостанции, ведущие мониторинг
ледников в бассейне Аральского моря: в Таджикистане на леднике Федченко и в
Кыргызстане на леднике Абрамова. Но одна закрыта в период гражданской войны в
Таджикистане, другая взорвана экстремистами. Потому-то при подготовке ПБАМ-2 на ура
прошел, получив всеобщее одобрение, проект «Восстановление и развитие
специализированных наблюдений на высокогорных станциях ледников Абрамова и
Федченко».
Сейчас гидрометеорологи ориентируются на данные исследований об оледенении
региона аж восьмидесятых годов. С тех пор ледники основательно подтаяли. Проектом
предусмотрено восстановление наблюдений за снежно-ледовыми ресурсами, оснащение
станций, обучение персонала. Ожидаемые результаты: объективная информация для
расчетов и прогнозов стока рек, сбор информации для оценки климатических условий.
Выполнение стоит свыше пяти миллионов долларов.
Проект замечательный. Но если у МФСА нет банка, то кто заплатит? Пока страны
не определились, Агентство США по международному развитию (ЮСАИД) заплатило за
оборудование, работающее в автоматическом режиме, для установки на леднике
Федченко. Не проектный вариант, но уже идет сбор и передача информации в
Региональный центр гидрологии. Когда бухарцы и дашогузцы получат к ней доступ?
Обмен
Легкий снег ложится на дороги. Такой прогноз и обещали накануне экспедиции
специалисты: «Будьте готовы к холоду и снегу». Они не ошиблись. Дети играют в снежки,
машины разбрызгивают снежную массу. В составе экспедиции МФСА есть метеорологи и
гидрологи, и мы ими гордимся. Наверняка, читатель, и ты испытаешь чувство гордости за
метеослужбу, узнав, что плотность сети в регионе всего 0,1 - 0,9 пункта на тысячу
квадратных километров. Прогноз во многом обязан высокому профессионализму. Сеть
разорвана. После распада Союза только Узбекистану удалось в основном сохранить
метеостанции и гидропосты. Потери других стран в среднем до половины, оборудование
преимущественно старое.
Новое поступало в рамках проекта Глобального экологического фонда. Проект
вписывался в ПБАМ-1, а конкретно в приоритет «Оказание помощи гидрометслужбам» и
предусматривал создание наблюдательной сети в Центральной Азии на современном
уровне. Сперва намечалось построить и оснастить 25 гидрологических постов на
трансграничных реках, потом еще двенадцать, а в перспективе - довести их число до 105.
Предполагалось, что вся информация будет доступна всем пяти странам.
На тот момент обмен информацией осуществлялся на уровне двусторонних
соглашений между гидрометами. Но лучше иметь одну структуру - Региональный центр
гидрологии, куда бы стекалась вся информация. Эту идею высказывали представители
всех пяти гидрометов. А поддержала ее Швейцарская миссия в бассейне Аральского моря,
начавшая работу в регионе в 1996 году.
Далее по совместному проекту «Повышение качества прогнозов» создается
таджикский филиал центра с техническим оснащением по обработке гидрологической
информации верховий, составлению краткосрочных прогнозов и долгосрочного по
бассейну Пянджа. В это же время оборудуются девять метеорологических станций на
Памире и восстанавливаются несколько гидрологических постов, предоставляется
оснащение для снегомерных съемок, включая одежду.
Потом швейцарский проект кооперируется с проектом ЮСАИД. Это агентство
закупает несколько автоматических метеостанций для верховий, и прогресс в составлении
прогнозов по стоку становится заметней. В это же время Узгидромет получает при
поддержке ЮСАИД станцию, принимающую спутниковые снимки. Их обработка дает
информацию о заснеженности бассейнов рек, состоянии пастбищной растительности в
пустынях, площадях горных озер. В Узбекистане же создается в рамках Швейцарской
миссии центр по обработке гидрологической информации и разработке методов прогнозов
стока.
Аргументы для доноров
В августе 2003 года правление Международного фонда спасения Арала, оценив
сделанное, постановило создать Региональный центр гидрологии при исполкоме МФСА с
филиалами в каждой стране региона. Первые филиалы уже созданы в Казахстане,
Таджикистане, Узбекистане. В ноябре 2004 проходит первое заседание координационного
совета, на котором Швейцарская миссия выразила готовность поддержать вторую фазу
проекта по созданию Регионального центра гидрологии с организацией филиалов в
Кыргызстане и Туркменистане.
Отличное решение. В Дашогузе члены экспедиции признают необходимость
компьютерной системы связи и обмена информацией. Вообще-то соглашение об обмене
уже подписано. Но не зря низовья обижаются - ее пока не хватает: «Давайте оперативней
и полнее!» Будет полнее, если удастся выполнить еще один проект ПБАМ-2 –
«Восстановление и развитие сети гидрометеорологических наблюдений в бассейне
Аральского моря». Но реализация тянет на двадцать пять миллионов долларов. Сделаны
шаги по их поиску: координационный совет Регионального центра гидрологии обратился
к генеральному секретарю Всемирной метеорологической организации с просьбой
устроить встречу доноров.
Эксперты не знают, как на этот раз отреагируют. Но они ищут аргументы: вопервых, создание центра уменьшает риски для вложения средств, во-вторых, согласно
опыту развитых стран мониторинг природных объектов и явлений в сотни раз
оправдывает вложенные средства, в-третьих, проекты этого ряда нацелены не на борьбу с
последствиями Аральского кризиса, а на устранение его причин.
...Ну вот, дебаты позади, машины у подъезда. Экспедиция отправляется в обратный
путь. Туркменские поля за границей сменяются узбекскими. Как похожи.
Наталия ШУЛЕПИНА
ЗИМНИЙ ПАВОДОК НА СЫРДАРЬЕ
Первый зимний паводок случился в 1993-м и казался невероятным: из
Токтогульского водохранилища спускалась «летняя» вода. А потом зимние паводки
стали ежегодными. Топило речные террасы в Ферганской долине. Затем мощный
поток прорезал Кайраккумское водохранилище и мчал еще полсотни километров по
таджикской земле. От Бекабада Дарья неслась сотню километров опять по
Узбекистану, продолжая полнеть от бокового притока рек и речек. Дальше граница, а впритык к ней - Чардаринское водохранилище и казахская территория до
самого Арала. Зима 2005 года отличалась от предшественниц заполненными
водохранилищами и затяжными морозами. В семи-восьми днях ходу вниз от
Чардары русло затянул полуметровый лед. Пойдет паводок верхом - смоет города и
веси. Вариант прошлых лет: открыть шлюзы катастрофического сброса
Чардаринской плотины и направить «лишнюю воду» в Арнасайское понижение.
Накануне аврала
Главная неожиданность зимы 2005 года - объем паводка на Сырдарье. Вообще-то к
зимним половодьям уже привыкли, несмотря на всю их «ненормальность». Вот и на
заседании Межгосударственной координационной водохозяйственной комиссии (МКВК),
состоявшемся в августе 2004-го в Бишкеке, шла речь о них. Представители пяти стран,
рассмотрев прогноз работы каскадов водохранилищ по Сырдарье и Амударье в
межвегетационный период, приняли протокольное решение «Об ожидаемой ситуации в
низовьях Сырдарьи».
В документе говорилось, что Токтогульское водохранилище заполнено до предела,
в нем 19,2 кубокилометра. До срока наполнено Кайраккумское водохранилище, и воды в
нем на полкубокилометра больше, чем обычно. В Арнасайском понижении уровень
горизонта воды достиг критических отметок в 246,5 метра. «В этих условиях при
возможных сильных морозах в среднем и нижнем течении реки Сырдарьи может
возникнуть чрезвычайная ситуация с опасными последствиями».
Что делать? Соблюдать режим работы Нарын-Сырдарьинского каскада в осеннезимний период. Предполагалось, что обсудит и утвердит рекомендованный режим
Межправительственная рабочая группа на встрече в сентябре. В принципе раньше МКВК
сама принимала решения, на то уполномочена межгосударственным соглашением 1992
года «О сотрудничестве в области совместного управления водными ресурсами
межгосударственных водных источников». Но уровень представительства в ней снизился
с министров до замминистров, а иной раз и ниже.
В начале 2004 года странами была предпринята попытка создать новую структуру
«по водным и энергетическим вопросам по бассейну Сырдарьи» - Межправительственную
рабочую группу. Но в сентябре она не собралась. В обычном порядке протокол о режиме
работы каскадов и лимитах водозаборов намечалось согласовать в ноябре на заседании
МКВК в Душанбе. Но и члены МКВК на очередную встречу не собрались. Минул ноябрь,
потом декабрь, а также и январь...
Весь январь Токтогульское водохранилище срабатывало 720-750 кубов в секунду,
что много больше ставших привычными за последние зимы шестьсот кубов. В начале
февраля морозы усилились, потребность в энергии для обогрева Кыргызской республики
выросла, и ее энергетики довели расход воды до восьмисот кубов с гаком. К середине
февраля Кайраккумское, заполненное на всю проектную емкость в 3,4 кубокилометра,
сколько принимало, столько и сбрасывало - 1190 кубометров в секунду. К Чардаринскому
водохранилищу Сырдарья, полнея от бокового притока, несла уже 1600 кубов в секунду.
По счастью, воду из него казахстанцы и без протокола предусмотрительно осенью
спустили и смогли принять резкий паводок. Кстати оказалось и завершение строительства
нового гидроузла близ Кызылорды, пропускная способность которого наполовину
превышает прежнюю. К нему по ледяной трубе из Чардаринского водохранилища мчит
поток в 650 кубов в секунду. А вода из верховий продолжает прибывать. Растет угроза
плотине. До абсолютной отметки над уровнем моря остается метров пять, до полной
проектной мощности в 5,4 кубокилометра есть еще запас в половину кубокилометра. Но
грядет таяние снега, которого, по данным гидрометеорологов, в долинах и горах выпало
на треть больше нормы. При резком потеплении держись, плотина!
В ответ на просьбу Казахстана в Узбекистане в середине февраля принимается
решение принять сбросы из Чардаринского водохранилища в Арнасайское понижение. Но
и тут резерв невелик. Уровень арнасайских озер, ставших одним большим Айдаркулем, предельный, объем - более 41 кубокилометра. Имеется минимум в полтора кубокилометра
до отметок прошлого года. Но при этом подтапливаются пастбища, дороги, линия
электропередачи и два поселка.
Чудны дела твои, создатель
Гидрологический пост «Западный Арнасай» делает замеры каждые два часа. Сорок
сантиметров до уровня прошлого года, тридцать пять, тридцать... Очень много воды.
А до середины прошлого века Арнасайская впадина представляла собой солончаки.
От реки к ним спускался сухой лог. Как утверждают ученые, когда-то здесь Дарья гуляла.
По весне во впадине серебрилось озеро-эфемер Тузкан, высыхая в жару. Осваивая
Голодную степь, мелиораторы направили сюда коллекторные воды - и Тузкан стал озером
непересыхающим. Тогда же протянули до впадины Центрально-голодностепский
коллектор - и появилась цепочка Восточноарнасайских озер.
В начале шестидесятых гидростроители приступили к возведению Чардаринской
плотины на Сырдарье. Строилась она для создания запасов влаги южным рисо- и
хлопкосеющим районам Казахстана. Никто и предположить не мог, что по соседству с
водохранилищем, которое подопрет плотина, возникнет одно из самых крупных озер
Центральной Азии. Это тот случай, когда про человека хочется сказать: <Чудны дела
твои, господи>. В плотине он устроил аварийные шлюзы для катастрофических паводков,
какие случаются на Сырдарье раз в сто лет. И этот самый «раз» выпал на 1969 год.
Начавшись в феврале, сброс в понижение продолжался до следующего февраля.
Почти 60 процентов годового стока Сырдарьи - 21 кубокилометр - был направлен по тому
самому логу из водохранилища во впадину. Над солончаком Айдар заплескалось озеро
Айдаркуль. А всю систему озер площадью в 2824 квадратных километра стали называть
Айдар-Арнасайской.
Новый водоем представлялся даром свыше - берега усеяли зоны отдыха, тут
радовали охота и рыбалка. Экспедиция Научно-исследовательского института
Узгидромета свидетельствовала, что в Тузкане минерализация четыре грамма на литр, а в
новой, западной части водоема, всего два. Затем последовали заиление, выпаривание
воды, ухудшение ее качества и падение уровня. Чтобы поддерживать его, требовались
новые сбросы. Пару лет незначительные были, а десятилетия - ничего: «Вода - для
низовий». Чтобы спасти хотя бы часть водоема, между Тузканом и Айдаркулем в 1980
возводится перемычка с водовыпуском, и в Тузкан направляются все коллекторные стоки
с близлежащих казахских и узбекских полей. Постепенно уровень этого озера
стабилизируется, соленость снижается, в то время как в Айдаркуле минерализация
составляет уже 9-10 граммов на литр, в концевых частях достигает 14, и рыба не
нерестится.
Когда идет катастрофический сброс из Чардары, кому-то воспоминания о
выпаривании могут показаться неуместными. И в самом деле, с 1993 года, когда
Кыргызстан перешел от ирригационного режима эксплуатации Токтогульского
водохранилища к энергетическому, зимние паводки следуют один за другим. В 1994-м
сбрасываются в Арнасайское понижение более девяти кубокилометров. Тогда и пастбища
были затоплены, и колодцы, и зоны отдыха, и рыболовецкие станы, разрушен мост через
Арнасайскую протоку, размыта перемычка между Айдаркулем и Тузканом. Сбросы в
последующие годы привели к тому, что имеем в 2005-м.
Третье среди больших озер
Айдаркуль по объему стал третьим озером в бассейне двух великих рек. Самое
крупное по-прежнему Большой Арал, в нем 109 кубокилометров. Затем Сарыкамыш - 46 и
почти догнал его водоем в Арнасайской впадине. К началу последних зимних сбросов
площадь занял в три с половиной тысячи квадратных километров. Негарантированный
уровень - минус. А плюс - улучшилось качество воды: даже в самой дальней, западной
части солей в два раза меньше, чем в период выпаривания. Сохраним столько и такого
качества на долгую перспективу - сбережем изумительный оазис в полутораста
километрах от Ташкента.
Технически защититься тут от зимних паводков реально. Со школы помнятся
опыты с сообщающимися сосудами: если в них жидкость на одном уровне, то перетока
нет. В 2003-м в двух километрах от Чардаринской плотины возведена плотина такой же
высоты с небольшим резервным водохранилищем. Узбекистан защитился от сбросов без
спроса. Ниже на полутораста квадратных километрах раскинулось Арнасайское
водохранилище с тремя десятками дамб, боковой и нижней плотинами. Они для того,
чтобы вода не разбежалась по низинам и не стекла в Айдаркуль. В этой перекрытой
дамбами и плотинами чаше с критическим объемом в 0,6 кубокилометра аккумулируется
сырдарьинская вода. В 2004-м делается попытка поднимать ее насосами по машинному
каналу на северо-запад Голодной степи. По замыслу эта вода в близком и далеком
будущем станет подпитывать основные ирригационные каналы.
Есть еще один замысел - построить стокилометровый канал от западного края
Айдаркуля до впадины Молалы. Тогда и застойная часть водоема окажется проточной.
Ему перестанут угрожать чрезмерное засоление и образование мертвых сероводородных
куполов. Удерживая уровень на абсолютной отметке в 245 метров, компенсируем для себя
высыхающий Арал. Условие: нужны ежегодные сбросы из Сырдарьи в полтора-два
кубокилометра.
Технико-экономическое обоснование отводящего канала до солончаков Молалы
практически готово. Стоимость просчитана: первая очередь с покрытием всех ущербов,
вроде прокладки дороги и покупки техники, тянет на 60 млрд сумов, сам канал в
открытом грунте - вполовину дешевле. Пройдет по ячеистым пескам над месторождением
пресных реликтовых вод, что находится метров в двадцать в глубину с толщей до трехсот
метров. Влага в колодцах животноводов как раз оттуда. Однако запасы его сравнительно
невелики - восемь кубокилометров и, как утверждают гидрогеологи, не возобновляемы.
Со временем разделит его соленый коридор. В общем, дорого обходится перевод
Токтогульского водохранилища с ирригационного режима на энергетический.
Бартер против сбросов
Гидрологический пост Узгидромета продолжает фиксировать мощные сбросы:
через шлюзы Чардаринской плотины и водовыпуски Верхнеарнасайской прорываются
шестьсот кубов в секунду. А ниже поток переливается в Айдаркуль и растекается по
низинам. Население поселков Баймурат и Кошкудук эвакуируется. Это узбекская
территория. Под угрозой затопления и около трех десятков населенных пунктов
Кызылординской области Казахстана. Здесь ущерб от разлива реки уже оценивают в
миллионы долларов. Обращение к Кыргызстану с просьбой снизить попуски особого
результата не дает: морозы в верховьях трескучие, люди замерзают. Энергетика, поддай
жару!
При Союзе каскады водохранилищ строили, чтобы застраховаться от маловодья.
Верхнее, Токтогульское, было самым емким - многолетнего регулирования. Зимой воду
накапливало, весной и летом спускало на поливы. За десятилетия население застроило,
зажало в тиски пойму Сырдарьи, она ведь стала управляемой.
И в самом деле, управление осечки не давало. Между республиками действовал
бартер: топливо в обмен на воду. А подкрепляли соглашение субсидии из центра,
делавшие соглашение устойчивым. После распада СССР в 1991 году министры водного
хозяйства новых независимых государств заявили о сохранении существующего режима
работы каскада. В 1992-м, напомним, в регионе создана новая управленческая структура МКВК, которой подчинены действующие с советских времен бассейновые водные
объединения «Амударья» и «Сырдарья». При Межгосударственной координационной
водохозяйственной комиссии создан научно-информационный центр. В январе 1993-го
президенты, собравшись в Нукусе, учреждают еще более значимый и авторитетный орган
- Международный фонд спасения Арала, подчинив ему МКВК.
Но вслед за встречей президентов в низовьях в тянь-шаньских горах привычно
ударили морозы, соглашение по бартеру дало осечку, и кыргызы, открыв шлюзы
Токтогула, начали выработку электроэнергии. К низовьям помчался первый зимний
паводок.
Какими бывают волны
На Айдаркуле, как на море. А в случае прорыва Чардаринской плотины может
образоваться 20-метровая волна, которая смоет часть Южно-Казахстанской и
Кызылординской областей. Очень беспокоит, что вода продолжает прибывать. Февраль
2005-го закончился, звенит капелью март, солнце топит снег. У дехканина от запахов
земли душа поет, у гидротехников - кошки скребут: <Какой прогноз>?
Его впервые просчитывают в Узгидромете для Айдаркуля. Если Токтогул в марте
будет сбрасывать не более пятисот кубов в секунду (уже ж потеплело), если водозаборы
будут на уровне прошлого года, то приток в Чардаринское водохранилище будет
нарастать от семисот в начале месяца до 1100 кубов в секунду на финише. При сбросе в
Арнасайскую впадину пяти кубокилометров Айдаркуль догонит и перегонит Сарыкамыш.
Площадь вырастет более чем на триста квадратных километров.
Вместе с водным валом ширится информационный вал. Много «уток», но и
обоснованных тревог много, в том числе и по надежности плотин и дамб Арнасайского
водохранилища. Строились с листа, без достаточного технико-экономического
обоснования. Хотя государственная приемка состоялась, но как бы не совсем по Закону
«О безопасности гидротехнических сооружений». Государственная инспекция по
контролю и надзору за техническим состоянием и безопасностью работы крупных и особо
важных водохозяйственных объектов о стройке не информировалась, к контролю за
качеством, приемке в эксплуатацию водохранилища и его гидротехнических сооружений
не привлекалась. В кадастре Госводхознадзора объекта нет. Считается, что дамбы - в
процессе строительства, так как то в одной, то в другой бреши. А с другой стороны, чего
ждать от большой воды, она ж - стихия.
Трудный консенсус
Как всегда, рядом две новости: одна - хорошая, другая - плохая. Хорошая та, что в
марте участники МКВК встречаются в Ташкенте. Плохая - страны все еще не готовы к
«совершенствованию юридических и технических основ Соглашения об использовании
водно-энергетических ресурсов в бассейне реки Сырдарья от 1998 г».
Шаги, как всерьез заняться совершенствованием, наметила на последнем
августовском заседании МКВК. А до того подготовить <Проект соглашений и правил
управления водными ресурсами бассейна Сырдарьи с учетом интересов всех
потребителей и многолетнего регулирования стока> наметила вторая Программа действий
в бассейне Аральского моря. Она инициирована президентами, утверждена правлением
МФСА в 2003 году. Азиатский банк развития в 2004-м выделил крупную сумму для
финансирования проекта. Странам надо определиться с составом национальных и
региональной рабочих групп. Но не определились, не встретились, не начали работу.
Соглашение 1998 года между Кыргызстаном, Узбекистаном и Казахстаном само по
себе очень достойное. Стороны обязались не предпринимать действий, нарушающих
согласованный режим водопользования и поставок энергоресурсов. Электроэнергия,
выработанная в вегетацию сверх нужд Кыргызстана, передается поровну Казахстану и
Узбекистану. Они взамен поставляют уголь, газ, топочный мазут, электроэнергию,
рассчитываются другой продукцией, услугами или деньгами по единым тарифам. Режим
работы водохранилищ, объемы перетоков электроэнергии, поставки энергоносителей
утверждаются ежегодными межправительственными соглашениями. Стороны
согласились совместно рассматривать вопросы строительства новых гидроэнергетических
объектов и водохранилищ или альтернативных источников в регионе, обеспечения
безопасной эксплуатации гидротехнических сооружений, расположенных в бассейне
Сырдарьи. Обязательства согласуются с Международным водным правом.
Работай это Соглашение, не оказалось бы Токтогульское водохранилище весной
2002 года пустым. В свое время оно предназначалось для накопления и попуска девяти
кубокилометров. Шесть намечалось спускать в вегетацию, и три - зимой. Объема в
девятнадцать кубокилометров, полагали, хватит и на маловодные годы. Но в новейшей
истории только в 1994 и 2000 годах сток в вегетационный период достиг шести. Разные у
стран интересы.
По расчетам НИЦ МКВК, компенсация Кыргызстану со стороны Узбекистана и
Казахстана оценивается в 2 млрд кВч.ч в энергетическом эквиваленте, если перевести
Токтогул в ирригационно-энергетический режим. Расчеты были выполнены при
проработке идеи создания водно-энергетического консорциума, также оговоренной в
Соглашении 1998 года.
Но время идет, идея консорциума плотью не обрастает. Каждая страна начинает
искать свой выход из кризиса. Кыргызстан договаривается с россиянами о строительстве
двух Камбаратинских ГЭС на реке Нарын выше Токтогула, предполагая экспортировать
электроэнергию в Россию. Казахстан расчищает русло Сырдарьи, рассчитывая принять
весь паводок, с той же целью планирует ниже Чардары строительство Коксарайского
водохранилища. Узбекистан готовит ирригационные компенсаторы: Арнасайское уже
наполнено, в Ферганской долине строится Резаксайское водохранилище с плотиной в сто
пять метров.
Какой прогноз?
Любопытствующий может прочесть его в Интернете за несколько дней до нужной
даты. Что там обещают - дождь, снег, солнце? Часто совпадает. Но достоверные
гидрологические прогнозы по спутниковым картам не составить. Нужны данные по
запасам снега в горах и учет стока. К сожалению, с 1991 года метеорологическая и
гидрологическая сеть в Центральной Азии резко сократилась, особенно в кыргызских и
таджикских верховьях. Метеорологи рады бы выполнять свои обещания об обмене
информацией, но приборы старые, давно не поверялись. Есть планы по развитию сети.
Но то планы, а к середине марта 2005-го все водохранилища по Сырдарье полны:
Андижанское, Кайраккумское, Чардаринское, Арнасайское. У Резаксайского насыпана
плотина в десять метров, но и при проектном росте ощутимо не сможет выручать емкость небольшая. Лед на Сырдарье сойдет к концу месяца...
Тут впору философски заметить, что и половодье переживем, как пережили засуху.
К сожалению, обе ситуации экстремальны. А специалисты отмечают, что происходит
нарастание экстремальных явлений по стоку рек: за последние 10-12 лет было три резко
многоводных года и два резко маловодных. Сырдарья объединяет четыре страны. Если
совершенствовать систему прогнозирования, систему управления и использования вод
потребителями, если действовать согласованно, любой прогноз - со знаком плюс.
Наталия ШУЛЕПИНА
СОХРАНЕНИЕ БИОРАЗНООБРАЗИЯ
ПРИНЯТ НОВЫЙ ЗАКОН
Начал действовать Закон «Об охраняемых природных территориях». Каковы
его основные положения, в чем преимущества по сравнению со старым
законодательством? Комментирует исполняющий обязанности председателя
Государственного комитета Республики Узбекистан по охране природы Борий
АЛИХАНОВ:
- Разработка и принятие закона «Об охраняемых природных территориях» Олий
Мажлисом в конце 2004 года явились результатом анализа практики применения
законодательства в стране и современных международных подходов к охраняемым
природным территориям.
Узбекистан в 1995 году присоединился к международной конвенции «О
биологическом разнообразии», а в 1998 году международные обязательства по этой
конвенции были сформулированы в Национальной стратегии и Плане действий по
сохранению биоразнообразия. Эти документы были одобрены Кабинетом Министров, и
Госкомприрода приступила к их выполнению. Первый приоритет в Плане действий система охраняемых природных территорий и совершенствование законодательства в
данной сфере. Реализуя эти установки, экологи и подготовили новый закон.
Прежний – «Об особо охраняемых природных территориях» - был принят в 1993
году. Но уже при принятии он не соответствовал ряду теоретических и практических
аспектов. Со временем появились дополнительные трудности с его реализацией. Назрела
необходимость пересмотра закона.
Из названия исключено слово «особо». Этот термин в связи с концептуальными
изменениями не может использоваться. В прежнем законе «особо охраняемыми»
признавались только государственные заповедники, в которых установлен абсолютный
режим охраны с запрещением любого вмешательства в естественные природные
процессы. Само название ориентировало природоохранные усилия на государственные
заповедники, оставляя без внимания остальные категории. Система охраняемых
природных территорий не развивалась, и республика в аналитическом отчете Всемирного
банка (2003г.) по этому показателю стоит на третьем месте с конца.
В мире давно используются категории, которые подразумевают использование
природных ресурсов и одновременно обеспечение их воспроизводства. В нашей стране
были такие категории, где допускалось использование, существовал определенный
охранный режим. Это лесохозяйственные предприятия, в просторечии лесхозы, и
охотничьи хозяйства. Теперь они включены в состав охраняемых природных территорий,
что резко увеличит площадь всей системы, а также повысит природоохранный статус этих
объектов.
Наиболее ярким примером являются биосферные резерваты. В прежнем законе они
были объединены с государственными заповедниками, хотя имели во многом
диаметрально противоположные цели. Основные международные правовые документы по
биосферным резерватам, на которые ориентируется новый закон - Севильская стратегия
для биосферных резерватов и Положение о всемирной сети биосферных резерватов,
утвержденные ЮНЕСКО в 1995 году, - трактуют понятие «биосферный резерват» совсем
иначе. Биосферные резерваты в этих документах представлены как объекты, призванные
объединить охрану природы с устойчивым развитием, дать возможность населению
грамотно управлять природными ресурсами.
Госкомприрода с участием причастных министерств и ведомств, при поддержке
Программы развития ООН и Глобального экологического фонда на протяжении ряда лет
ведут работу по организации биосферного резервата на территории трех областей Навоийской, Джизакской и Самаркандской. Природные условия этого региона,
моделирующие на небольшой территории практически всю территорию страны с
многообразием природоохранных проблем, позволяют создать уникальный объект.
Подготовительная работа в основном завершена, и мы надеемся, что принятие нового
закона послужит подспорьем в организации Нуратау-Кызылкумского биосферного
резервата.
Взаимоотношение местного населения и охраняемых природных территорий всегда
были достаточно напряженными, отсутствовал механизм, позволяющий учитывать
насущные потребности людей. В новом законе предусмотрена возможность диалога с
населением, для чего введено понятие «консультативные комиссии». Такие комиссии,
создаваемые решением местных органов государственного управления, призваны
работать с населением и охраняемыми природными территориями. Районные и областные
хокимияты таким образом будут непосредственно связаны с повседневной деятельностью
охраняемых природных территорий. Прежняя их роль заключалась лишь в участии по
образованию этих объектов, и жизнь показала, что этого далеко не достаточно.
Созданы возможности создания частных заказников и питомников. Это не означает
приватизацию охраняемых природных территорий. Земельные участки и другие
природные объекты предоставляются юридическим и физическим лицам только в
пользование. Это позволит привлечь средства негосударственных юридических и
физических лиц, включая финансы различных отечественных и зарубежных
природоохранных организаций, для сохранения, воспроизводства и восстановления
природных объектов и комплексов.
Наша страна богата уникальными и привлекательными природными объектами и
комплексами. Умелое использование охраняемых природных территорий в туристскоэкскурсионных целях, с соблюдением экологических требований, станет источником
значительных финансовых поступлений, которые пойдут на обеспечение режима
охраняемых природных территорий.
В новом законе применена международная классификация, разработанная
Международным союзом охраны природы в 1994 году. Она группирует виды охраняемых
природных территорий в категории по их целевому предназначению. В прежнем Законе
категории и виды охраняемых природных территорий составляли бессистемный перечень.
Введение этой классификации позволяет приблизить наше законодательство к
международным нормам и стандартам, систематизировать структуру охраняемых
природных территорий, вычленить формы, которые у нас практически не развивались, и
уделить им внимание, а также ввести ряд новых категорий, которые являются ключевыми
в определенных направлениях. С другой стороны, благодаря введению международной
классификации мы вывели из состава охраняемых природных территорий зоологические и
ботанические сады, дендропарки, представляющие собой искусственные коллекции,
составленные из растений и животных различных фаун и флор.
Новый Закон «Об охраняемых природных территориях» начинает действовать,
открывая возможности для дальнейшего развития системы охраняемых природных
территорий страны.
СУРОК ИЗ ОКРУЖЕНИЯ СНЕЖНОГО БАРСА
Снежный барс - исчезающий вид животных, занесен в Красную книгу
Узбекистана. В Гиссарском заповеднике проведены исследования, связанные с его
обитанием. В поле зрения ученых находились и виды, которыми он кормится, архар, козел, сурок.
По латыни сурка называют мармота. Этот грызун семейства беличьих обитает в
зоне высокогорных альпийских лугов на задернованных земляных склонах и ровных
платообразных участках с богатым альпийским разнотравьем. В теплый период сурки
являются излюбленной добычей барса. Но полакомиться ими барсу все сложнее.
Численность сурков падает.
Причины? Прежде всего ухудшение кормовой ценности местообитаний из-за
перевыпаса домашнего скота. Многочисленные стада, выпасаемые на горных лугах
Памиро-Алая и Тянь-Шаня, составляют мощную пищевую конкуренцию не только диким
копытным, но и суркам. Сопровождающие отары собаки не менее опасны, чем
естественные враги зверька. В местах выпаса домашних копытных он подвергается
серьезному стрессу из-за постоянного беспокойства. В некоторых случаях ему удается
приспособиться, переходя с кормежки в дневное время на вечерние часы, снижая
интенсивность звуковой вокализации. Но если к этим угрозам прибавить браконьерскую
охоту ради ценного меха и целебного жира, то легко представить, сколько факторов
работает против выживания и успешного существования местных популяций красного
сурка, а также редчайшего эндемика Тянь-Шаня сурка Мензбира.
Красный сурок является типичным обитателем высокогорных лугов, встречаясь
также в арчовых и пойменных лесах. На Кызылсуйском участке заповедника
зафиксирована нижняя граница расселения вида начиная с высоты 2000 метров над
уровнем моря. Он распространен в среднем и верхнем течении Кызылдарьи и ее притоков.
Средняя плотность населения красного сурка в пойме этой реки составляет 3,5 особи на
гектар.
Многие любители горных походов наверняка видели характерные земляные
выбросы - бутаны, но на высоте они в большинстве случаев отсутствуют. Об опасности
сурки предупреждают друг друга громким свистом, причем не меньше чем за полтораста
метров до нее. Сотрудниками Гиссарского заповедника и Института зоологии Академии
наук был обследован и пограничный с заповедником изолированный участок на левом
берегу реки Каласай на высоте 3500 метров над уровнем моря, населенный красным
сурком. Поселения располагались на площади в 25 га. Но численность составляла менее
двух особей на гектар. Неудивительно, если учесть перевыпас скота. Ученые наблюдали
за передвижением отар овец, находили потерянные капканы у нор, многочисленные
охотничьи скрадки из камней, разрушения нор мармота.
Елена КРЕЙЦБЕРГ-МУХИНА,
кандидат биологических наук
СПОРЫ ВОКРУГ ЗАПОВЕДНИКОВ
Они ведутся который год. Хозяев у девяти заповедников страны - четыре. А
должен быть один согласно Национальной стратегии по сохранению
биоразнообразия. Насколько успешно удается сохранять биоразнообразие?
Анализирует ситуацию и.о.начальника Госбиоконтроля Александр ГРИГОРЬЯНЦ.
Заповедники относятся к Госкомприроде, Главному управлению лесного хозяйства
Минсельводхоза, Госкомгеологии и Ташкентскому областному хокимияту. До сих пор
действовали они каждый в своем - как лебедь, рак да щука - без всякой согласованности.
По новому Закону «Об охраняемых природных территориях> принадлежность
заповедников определяется правительством. Мы рассчитываем на изменение
существующего порядка, но пока сохраняется многоначалие.
В Узбекистане биоразнообразие достаточно велико: животных и растений - более
27 тысяч видов, из них животных - более 15 тысяч, растений - более 11 тысяч. Но многие
мы теряем. В Красную книгу страны внесено 184 вида животных и 301 вид растений. Из
животных это леопард, снежный барс, туркестанская рысь, бухарский олень, баран
Северцова, беркут, шахин, балобан и другие виды.
В мире забили тревогу по поводу утери биоразнообразия еще четверть века назад.
В 1988 году Программа ООН по окружающей среде (ЮНЕП) организовала специальную
комиссию экспертов для выработки международной конвенции. На Всемирном саммите
ООН в Рио-де-Жанейро в 1992 году был оглашен текст Конвенции о сохранении
биологического разнообразия, и она была единогласно принята конференцией ООН. К
сегодняшнему дню ее подписали около двухсот стран. Узбекистан присоединился в 1995
году.
В рамках принятых обязательств началась разработка Национальной стратегии по
сохранению биоразнообразия, а первого апреля 1998 года она была подписана
руководством страны. В ней обобщены все сведения по этой теме, включая запасы,
использование, списки животных и растений, охраняемые территории, экотуризм и так
далее. Определены и стратегические задачи: развитие сети охраняемых природных
территорий, информирование общества, образование и участие населения в сохранении
биоразнообразия, устойчивое использование природных ресурсов, разработка
региональных планов действий.
Развитие сети охраняемых природных территорий - важнейшая из задач. На
момент принятия Национальной стратегии в республике имелись 9 заповедников, 2
национальных парка, 12 государственных заказников и целый ряд памятников природы.
Общая площадь охраняемых территорий составляла 4,6 процента от общей площади
республики. Согласно взятым обязательствам по выполнению конвенции охраняемые
природные территории должны составлять не менее десяти процентов от всей площади
страны. К сожалению, за последние годы эти территории ни на один метр не прибавились
и даже потеряли несколько тысяч гектаров.
Но ожидаются перемены. Подготовлены документы для создания ЦентральноКызылкумского заповедника, находятся на согласовании в различных министерствах и
ведомствах материалы по организации Нуратау-Кызылкумского биосферного резервата.
Центрально-Кызылкумский будет представлять собой первый в стране пустынный
заповедник. Участок для него находится в северо-восточной части Навоийской области и
центре пустыни Кызылкум. Площадь - около пятисот тысяч гектаров. Под охрану попадут
эталонные участки песчаной пустыни, редкие и исчезающие виды рептилий, птиц,
млекопитающих, многие из которых являются эндемиками и занесены в Красную книгу.
Бараны Северцова, некогда населявшие все возвышенности Кызылкумов, могут исчезнуть
в ближайшее время без организации охраны заповедника. Сейчас в горах Центральных
Кызылкумов осталось несколько десятков этих животных. Могут исчезнуть манул и
каракал - редчайшие представители кошачьих, как уже потерянные нами туранский тигр и
азиатский гепард.
Госкомитет по охране природы и его Навоийский областной комитет провели
подготовительную работу по организации заповедника. А хокимият Навоийской области,
понимая необходимость охраны пустынных комплексов, поддержал, приняв решение о
выделении земельного участка. Это первый и наиболее значительный вклад местных
органов власти в реализацию Национальной стратегии. Принятие решения
правительством позволит обеспечить пустынные экосистемы надлежащей охраной.
Что касается Нуратау-Кызылкумского резервата, то это новое для нашей
республики понятие. Оно предполагает устойчивое развитие и сохранение природных
комплексов, экосистем, культурного наследия на всей территории резервата. На его
территории должно быть три зоны - заповедная, буферная и зона устойчивого развития.
Заповедная зона - всего 57 тысяч гектаров, в то время как вся территория резервата - более
одного миллиона гектаров.
Вторая задача Национальной стратегии - информированность общества. С
удовлетворением могу отметить, что средства массовой информации уделяют все больше
внимания проблемам экологии, сохранению биоразнообразия и охране окружающей
среды. Яркий пример тому – «круглые столы», проводимые в Госкомприроде с
представителями средств массовой информации. Однако к журналистам у экологов есть
просьба: не старайтесь срочно выдать «жареные факты», где-то услышанные краем уха,
непроверенные, недостоверные.
Такая информация может и навредить природе. К примеру, по радио слышу
информацию, что на границе России и Беларуси задержана автомашина, а в ней - четыре
сокола балобана. Корреспондент, искренне возмущаясь этим преступлением (а это
действительно преступление), говорит о том, что каждая птица в арабских странах стоит
до 50 тысяч долларов. Не трудно представить реакцию обывателя, не имеющего средств к
нормальному существованию. Да он бросится как угорелый на поиски этой птицы.
Новость разошлась по всему пространству СНГ. А ведь журналист не объяснил, а скорее
всего и не удосужился узнать, что таких денег стоит одна птица из тысяч птиц, лучшая,
которую выберет специалист по натаске. В общем, слышал звон...
Что в итоге? Мы на узбекской таможне задерживаем людей, которые пытаются
вывезти самых различных птиц - грифов, стервятников, пустельгу, ястребов, но
убежденных, что это - соколы. Эти люди решили заняться «бизнесом», вылавливая птиц,
вдохновленные недостоверным сообщением в СМИ. Между тем крайне важно участие
населения в сохранении биоразнообразия. А для этого нужна объективная, взвешенная
информация о проблемах, задачах и способах решения.
Третья задача Национальной стратегии - устойчивое использование природных
ресурсов, неистощительное и рациональное. Возьмем пользование природными ресурсами
для получения экономических выгод. Это и охота, спортивная и промысловая, заготовка
лекарственно-технического сырья, сбор ягод, грибов, различных плодов... «Пользование»
не должно подрывать численность животных и возможности их естественного прироста,
не должно вести к уничтожению всех запасов лекарственно-технического сырья, ягод,
грибов.
Показательна ситуация с сайгаками. В 1918 году их оставалось несколько десятков
голов. Декретом Советской власти охота на сайгака была запрещена и строго
наказывалась. Численность его к пятидесятым годам достигла почти двух миллионов
голов, и тогда была разрешена промысловая охота. Только в нашей республике в
восьмидесятые годы заготавливалось 130-150 тонн мяса. Но сейчас сайгак вновь
находится на грани исчезновения. На него ведется полномасштабная браконьерская охота.
К сожалению, сотрудникам Госбиоконтроля, а их на всю республику около двухсот, не
всегда удается пресекать браконьерство.
Биологическое разнообразие охраняется не только Конвенцией о сохранении
биологического разнообразия, но и рядом других, которые подписаны нашей
республикой. Это - Рамсарская конвенция о водно-болотных угодьях, имеющих
международное значение, главным образом как местообитание водоплавающих птиц;
Боннская конвенция об охране мигрирующих видов животных; Вашингтонская конвенция
о международной торговле видами дикой фауны и флоры, находящимися под угрозой
исчезновения (СИТЕС). О последней скажу несколько подробнее.
По подсчетам экспертов, объем незаконной торговли представителями дикой
фауны и флоры в мире составляет от шести до восьми миллиардов долларов. Узбекистан
не является центром такой торговли, и все же достаточно большое количество животных
переправляется через нашу границу. Это различные виды птиц, пресмыкающихся,
охотничьи трофеи, а однажды даже слон. Многие представители животного мира ввозятся
нелегально, в основном - попугаи и рыбки. Практически все виды попугаев внесены в
приложения СИТЕС и не могут быть перевезены через границу без соответствующих
документов. Что касается рыбок, ввозятся различные экзотические, но среди них есть и
опасные и неизвестно, как поведут себя они в наших реках и озерах, если попадут в
подходящие условия.
Заострю внимание читателей на основных угрозах. Опаснее всего разрушение
экосистем, мест обитания животных и произрастания растений. В республике уничтожены
практически все тугайные леса, и вместе с ними исчез туранский тигр, на грани
исчезновения бухарский олень (хангул), различные подвиды фазана. Мы не можем сейчас
определить, сколько видов беспозвоночных исчезли вместе с тугайными лесами.
Распахиваются новые земли и исчезают обитавшие там животные, произраставшие
растения. Никто не сможет сказать, насколько могли бы быть полезными в будущем виды,
которые сейчас пренебрежительно называем сорняками или вредными животными.
Вторая угроза - прямое уничтожение. Уже говорилось о бедственном положении
сайгака, хотя лет пятнадцать назад об этом никто не думал. Не менее опасна интродукция
чужеродных видов. Известен пример майны, вот уж точно ее назвали - <летающая
крыса>. Многие зоологи обращают внимание на расселение американской норки, которая
разводилась в зверохозяйствах. Попав на волю, она наносит большой урон околоводным
видам птиц. Подобных примеров можно привести множество.
Извечный вопрос - что делать? Развивать сеть охраняемых территорий, усилить
нормативную базу, а также ответственность за нарушения природоохранного
законодательства, разработать механизмы управления пастбищами и отгонным
животноводством, улучшить охрану исчезающих видов, усовершенствовать таможенный
контроль, обеспечить экологическое образование...
Важно решить и кадровый вопрос. Во многих вузах, при различных кафедрах
открылись отделения, есть факультеты экологии. Как будто специалистов готовят. Но
выпускники вузов - не специалисты для природоохранных организаций. Для наших
структур необходимо готовить вполне определенные кадры, ведь мы, инспекторы,
занимаемся предупреждением и пресечением правонарушений. Несколько лет назад
разработан проект создания Центра подготовки инспекторов по охране природы, но, к
сожалению, он пока остается проектом.
СКОТУ – МАСЛЕНИЦА…
По правому берегу реки Зеравшан, от проступающей вдали горной гряды и
почти до самого Самарканда, тянется массив лесных зарослей. Это Зарафшанский
государственный заповедник, самый маленький из девяти заповедников,
существующих в Узбекистане.
Зеленая лента вдоль берега
В непроходимой чаще трубит высокорогий бухарский олень. Временами оттуда же
доносится рык туранского тигра, а с наступлением сумерек начинается перекличка
полосатых гиен и шакалов. Огромные шатры переплетенных между собой растений
образуют непролазные дебри, населенные мириадами живых существ. И на десятки, сотни
километров - бесконечный тугайный лес…
К сожалению, нарисованная картина относится к временам давно минувшим.
Здешние места выглядели так примерно сто лет назад. С тех пор природа осваивалась
столь интенсивно, что к началу семидесятых стало очевидно: если не принять срочных
мер, то через несколько лет от тугайных лесов останутся одни воспоминания. Так в 1975
году и появился Зарафшанский долинно-тугайный заповедник. Основная его задача сохранить уцелевший участок тугайного леса, а также спасти от вымирания золотистого
зарафшанского фазана, который только здесь и обитает.
Сегодня вид заповедного ландшафта одновременно и восхищает и удручает.
Внешне это очень красивое зрелище: настоящие джунгли высотой в два-три человеческих
роста, состоящие из зарослей облепихи, сплошь обсыпанной янтарными бусинками,
источающей сладковатый аромат джиды, остролистых эриантусов, камыша, туранги. И
все это опутано, перевито, стянуто воедино цепко-колючими побегами ежевики. С
деревьев то и дело спархивает вяхирь - крупный лесной голубь, птица предгорий,
обживающая ныне эти равнинные места. Из травы с шумом взлетает фазан. А еще здесь
водятся лисы, барсуки, зайцы, шакалы, дикобразы. В камышах живет дикий степной кот.
Но больше всего в заповеднике птиц - около двухсот видов.
Однако если пройтись по дороге, проложенной сквозь лес, замечаешь нечто
странное. Время от времени из кустов выпрыгивают пацаны и, увидев тебя, опрометью
кидаются обратно. Из зарослей периодически доносится рев, схожий с голосами
доисторических ящеров. Вскоре все разъясняется: в заповедной зоне кормится стадо
коров. Порой они отрываются от жевания и громко извещают о том, что здесь хорошо и
сытно. Откуда-то из чащи вторят их рогатые собратья. Такая же картина наблюдается и
дальше, пока мы, два журналиста, продвигаемся по территории заповедника.
Немного погодя натыкаемся на здоровущего быка, который пасется прямо на
лесной дороге, преграждая путь. Решаем внести свою лепту в природоохранную
деятельность и, вооружившись палкой, изгоняем его с заповедной территории. Это
несложно: в этом месте ширина заповедника от берега до полей кукурузы, возделываемых
местными фермерами, не превышает нескольких сот метров. Такова особенность
Зарафшанского заповедника: хоть в длину он тянется на десятки километров, зато ширина
его колеблется от трехсот метров до полутора километров. По сути, это просто лесополоса
вдоль речного берега в соседстве с поселками. Вдоль границ заповедника находятся
примерно двадцать кишлаков, а через реку - еще тридцать. Заповедник примерно на две
равные части делится большим кишлаком Карапчи. Неудивительно, что давно уже нет в
нем ни оленей, ни туранских тигров, ни гиен.
Заповедник ощущает постоянный прессинг со стороны местного населения,
которое воспринимает его территорию исключительно как место для ведения
хозяйственной деятельности. Сюда загоняют стада коров и баранов, которые
протаптывают его насквозь. Домашние животные обгладывают и вытаптывают
растительный покров, оставляя после себя участки совершенно голой поверхности. В
большинстве окружающих кишлаков нет газа, поэтому заповедник подвергается также
нашествию заготовителей дров, вырубающих все, что подвернется под руку, особенно в
зимнее время.
К сожалению, сами сотрудники Зарафшанского заповедника как-либо изменить эту
ситуацию не в состоянии. Согласно законодательству, корова, забредшая на хлопковое
или пшеничное поле, изымается - такое наказание предусмотрено за потраву
сельхозугодий. Однако за ту же корову, зашедшую в заповедник, максимальное наказание
- штраф в виде одной минимальной зарплаты. Как говорится, почувствуйте разницу.
Впрочем, возможно, штрафные санкции и могли бы подействовать, если бы
применялись. В реальности система наказаний лишь на бумаге. Инспекторы охраны
природы ловят нарушителей, составляют протокол о нарушении и передают судебным
исполнителям в ближайшие районные суды. Однако те вовсе не горят желанием
взыскивать указанные суммы с местных жителей. Каждый второй в этих поселках сосед
или родственник. Причем, у каждого наготове отговорка: «Денег нет, отдам, когда будут».
По закону в таком случае у нарушителей надо изъять что-либо ценное - для возмещения
ущерба и в назидание другим. Но если в прошлом году судебные исполнители
поднатужились и изъяли один телевизор, два паласа и несколько мешков зерна, то в этом
вообще ничего. Контроля над деятельностью судебных исполнителей нет никакого.
Подобное необязательное отношение к взысканию штрафов порождает полнейший
пофигизм. Все нарушители прекрасно осведомлены, что орудие преступления, то бишь
корова, конфисковано не будет.
- Забираем мы, допустим, коров, - объясняет ситуацию Наталья Мармазинская,
заместитель директора заповедника. - Приходят пастухи, дети, начинают плакать: «Денег
нет, отпустите, это не повторится». Начинаем их ругать, а они жалуются: «А что нам
делать, корова - наша кормилица, наш капитал». Люди говорят, что выпасать скотину
негде, поэтому гонят в заповедник. С другой стороны, по десять коров они держат только
потому, что рядом заповедник - бесплатное пастбище. А выписанные штрафы судебные
исполнители не рассматривают.
В какой-то степени местное население можно понять. Работы в окрестных
кишлаках нет. Наиболее предприимчивые фермеры арендовали большую часть земли,
другим же ее не осталось вовсе. Поэтому значительная часть жителей находится на
заработках в России или Казахстане. Даже в соседнем Самарканде почти каждый
четвертый трудится во благо бывшей метрополии. В таких условиях лишь содержание
домашних животных позволяет заработать какие-то деньги. Но ведь не за счет же
заповедника!
Возвращение бухарского оленя
Несмотря на то, что ученым приходится ежедневно вести борьбу с нарушителями,
в последние годы в Зарафшанском заповеднике воплощается достаточно амбициозный
проект «Поддержка сохранения бухарского оленя в местах естественного обитания».
Когда-то это животное было типичным обитателем тугайных лесов, но к концу прошлого
века во всем мире их осталось лишь несколько сотен. Когда спохватились, то оленей
стали разводить сразу в нескольких странах региона - Узбекистане, Таджикистане,
Казахстане и Туркменистане.
В нашей стране этим занимаются в заповедниках Бадай-Тугай и Кызылкумском,
где до сих пор существуют дикие популяции бухарских оленей. В Бадай-Тугае
насчитывается более двухсот особей, в Кызылкумском заповеднике - около сотни. В
последнем проблем с местным населением почти нет, поскольку нет и самого местного
населения - ближайший поселок находится в пятнадцати километрах от заповедника. А
Бадай-Тугай медленно сохнет.
Из этих двух заповедников в конце девяностых годов и попали в Зарафшанский
заповедник шесть первых переселенцев. На новом месте, в вольере площадью пятнадцать
гектаров, олени почувствовали себя хорошо. С тех пор их численность значительно
возросла, их уже двадцать три. Олени с удовольствием едят комбикорм, который здесь же
и изготавливается, а некоторые даже подходят вплотную к сетке вольера, чтобы
выпросить у посетителей веточки туранги - азиатского тополя.
Суть проекта, осуществляемого под эгидой Всемирного фонда дикой природы
(WWF), заключается в том, чтобы при достижении поголовья оленей некоего устойчивого
уровня, потихоньку начать выпускать их в самые заросшие места заповедника. Пусть
обитают не только в вольере, но и на воле. Задача сотрудников заповедника - подготовить
оленей для создания естественной популяции.
- Леса здесь достаточно много, чтобы олень укрылся. Он же ночное животное, если
его не беспокоить, то он из зарослей не выйдет, - говорит Мармазинская.
Тем не менее, способность бухарского оленя выжить на практически неохраняемой
территории вызывает большие сомнения. На всю длину 47-километрового заповедника
приходится всего девять инспекторов. Да и те заняты преимущественно отражением
вторжения скотоводов. Для браконьера олень может стать легкой добычей. Тем более что
браконьеры здесь по-прежнему не перевелись, хоть их и стало меньше в связи с
дороговизной боеприпасов.
Всемирный фонд дикой природы выделяет средства на содержание оленей и
содействует сохранению биоразнообразия всего заповедника. В рамках проекта выдан
сотрудникам автомобиль «Нива». На нем инспекторы ежедневно объезжают вверенную
территорию. Пойманных коров сгоняют в специальные загоны, которые имеются на
каждом из семи участков заповедника, а на хозяев составляют протокол о нарушении. И
хотя штраф те платят редко, все же подобные меры начали приносить какие-то плоды. По
словам биологов, если раньше они могли контролировать только первые два участка
заповедника, то сегодня в пределах досягаемости все участки. И если раньше нарушители
спорили и вступали в дискуссии, то сейчас просто бегут врассыпную. В результате
количество коров на территории заповедника сократилось, а участки голой земли стали
зарастать травой.
Правда, даже после получения автомобиля дела еще долго шли не самым лучшим
образом. Привыкшие, что вдали от конторы территория практически не охраняется,
скотоводы воспринимали биологов и инспекторов, как досадную помеху. Когда же
появилась машина, а усилия ученых стали настойчивее, нарушители открыли против них
настоящие военные действия. Нам продемонстрировали палку, густо утыканную ржавыми
гвоздями. Подобные «игрушки» нарушители стали подкладывать на пути следования
машины. После того, как «Нива» несколько раз проткнула шины, и водитель стал
внимательнее, нарушители изменили тактику и стали засовывать палки с гвоздями в
многочисленные лужи на лесной дороге. На такую палку напоролся и проткнул пятку
старший инспектор. Тогда по своим каналам сотрудники выяснили, кто именно этим
занимается и применили в его отношении убедительный метод физического воздействия.
После этого все прекратилось - мордобитие оказалось наиболее эффективным способом
борьбы с браконьерством.
«Охота» на буренок
Часов в десять утра вместе с сотрудниками заповедника выезжаем на «охоту».
«Нива», украшенная эмблемой «WWF», не спеша пробирается сквозь джунгли. И слева, и
справа сплошная стена плотной зелени. Неожиданно водитель резко тормозит - возле
дороги пасется десяток коров. Выскакиваем из машины и бросаемся в погоню за их
хозяином - мальчишкой лет двенадцати, тут же задающим драпака. Но разве в этих кустах
его поймаешь...
Пока инспектора гонят коров к специальному «коралю» - загону, где они будут
дожидаться хозяев, к нам спешно приближается их взрослый владелец, до которого
малолетний пастух уже донес неприятную весть об аресте коров. Он начинает упрашивать
вернуть скот обратно: мол, это в первый раз и больше не повторится. Предложение
предъявить паспорт он отклоняет, пояснив на смеси узбекского и русского, что тот в
паспортном столе.
Однако протокол составляется. Нарушитель забирает своих коров и, ворча, уходит.
А с другой стороны к загону уже торопится женщина, коровы которой также были
задержаны. Как выясняется, уже не в первый раз. На вопрос о паспорте она, не
слышавшая предыдущего человека, самым убедительным голосом тоже начинает врать,
что сдала его в паспортный стол. Протокол все же составлен, надежды, что ущерб
заповеднику будет оплачен, - почти никакой. Чтобы инспектора были материально
заинтересованы ловить нарушителей, им полагается 30 процентов от суммы штрафа. Но
денег они не получают. Усмехаются: «Выполняйся этот порядок, мы бы давно уже были
миллионерами. Ведь каждый день по десятку коров отлавливаем».
Очередную разгуливающую по заповеднику буренку приходится привязать к
бамперу веревкой и транспортировать в сторону загона в таком виде. Бедная животина, не
привыкшая к родео, после километра рысистого бега начинает тяжело дышать и пускать
изо рта пену, так что во избежание летального исхода ее приходится отпустить.
Разумеется, говорить о том, что машина серьезным образом изменила обстановку в
заповеднике, не приходится. Если в нем и наблюдаются некоторые изменения к лучшему,
то благодаря напряженной работе кучки энтузиастов. К сожалению, в то время как WWF и
другие международные организации делают что-то реальное для спасения уголка дикой
природы в далеком для них Узбекистане, наше родное государство активности не
проявляет. Разве что выдает зарплату десятку инспекторов, да и ту - мизерную.
Тугайные леса исчезают
На сегодняшний день общая ситуация с сохранением лесных угодий в Узбекистане
такова: леса составляют лишь один процент от территории страны. Площадь тугайных
лесов за последние сорок лет, по официальным данным, сократилась в десять раз. За
последние семнадцать лет в Узбекистане не только не был создан ни один заповедник, но
даже утратил свой статус один из двух участков Сурханского заповедника - АралПайгамбар. В 1992 году на этот остров, расположенный на Амударье между Узбекистаном
и Афганистаном, проникли предприимчивые афганцы и стали хозяйничать, как у себя
дома, вырубая тугайный лес и переправляя его на понтонах на свою сторону. В дело
вмешался спецназ и изгнал «интервентов», а остров был передан пограничникам.
Это не единственное убавление заповедных территорий. Любой заповедник, в том
числе Зарафшанский, - национальное достояние. Если этот островок живой природы
будет потерян, ущерб ничем не восполнить.
Алексей ВОЛОСЕВИЧ
НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ В РЕЗЕРВАТЕ
Западная часть Джизакской области - место, где на сравнительно небольшой
территории собрались все ландшафты Средней Азии. Обрывистые скальные горы
плавно перетекают в степь, степь - в пустыню, а вдоль пустыни изогнулся длинный
полумесяц озера Айдаркуль. Благодаря столь уникальному сочетанию здесь
планируется организовать участок мирного сосуществования человека и природы Нуратау-Кызылкумский биосферный резерват.
Зона борьбы со сверхэксплуатацией
Чем биорезерват отличается, скажем, от заповедника, заказника или национального
парка и есть ли вообще необходимость придумывать новое название для создающейся
природоохранной зоны? Биосферный резерват - это территория, на которой позволено
вести только такую хозяйственную деятельность, которая не разрушает окружающую
природную среду. В различных странах действует несколько десятков биорезерватов,
объединенных в единую сеть.
Как правило, на территории создающегося резервата выделяется одно или
несколько ядер - заповедные зоны, в которых любая хозяйственная деятельность
запрещена. Вокруг заповедников располагаются буферные зоны - заниматься хозяйством
там можно, но лишь в определенных пределах. И, наконец, вся остальная территория
биорезервата - так называемая зона устойчивого развития. Здесь разрешено заниматься
любой хозяйственной деятельностью, если при этом не происходит разрушения или
истощения природных ресурсов, деградации экосистемы в целом.
Основой деятельности резервата является детально проработанный план
управления, согласованный с его дирекцией, органами власти и местными общинами.
Кстати, без добровольного участия местных жителей в управлении резерватом решить
существующие проблемы невозможно. А изменить сложившийся образ жизни,
сформированное на протяжении веков потребительское отношение к природе, невероятно
сложно.
Нуратау-Кызылкумский биосферный резерват создается при участии Глобального
экологического фонда, Программы развития ООН в Узбекистане и правительства
республики. Уже составлен подробный план управления этой территорией и
подготовлены необходимые документы, которые находятся на рассмотрении
правительства.
В создаваемый биорезерват войдут участки Джизакской, Навоийской и
Самаркандской областей. А здесь есть разные ландшафты - Нуратинские горы, степь,
часть пустыни Кызылкум и Айдар-Арнасайская озерная система. Заповедными зонами
(ядрами резервата) станут Нуратинский горный заповедник, участок озера Тузкан и
участок пустыни Кызылкум. Общая площадь резервата составит более миллиона гектаров.
Озеро Тузкан
Общественный транспорт до Тузкана не ходит. Поэтому в Джизаке, недалеко от
памятника Хамиду Алимджану, поразительно смахивающему на Пушкина, нам пришлось
договариваться с таксистом-частником. Нам - это трем ташкентским журналистам,
представляющим разные СМИ. Узнав о цели поездки (осмотр озера), водитель по имени
Володя заехал домой и прихватил рыболовные снасти. Минут через сорок, вдоволь
попетляв по запутанным дорогам бывших колхозов и совхозов, машина выехала в степь,
поросшую сухими колючками да редкими кустиками травы исрык, которую цыганкилюли жгут в ковшиках для отпугивания злых духов.
Тузкан начинается как-то сразу. Едешь-едешь по степи - и вдруг ослепительная
синева бьет в глаза, противоположный берег не видно совсем - он где-то за линией
горизонта, а на наш неспешно накатывают волны прибоя, вздымая барашки пены.
Перед взором расстилается блестящая под солнцем неохватная водная даль
посреди пыльных азиатских степей. С левой стороны сквозь голубую дымку
вырисовываются очертания горной гряды, а справа виднеются какие-то острова, да еще в
воду уходят столбы линии электропередачи, исчезающие где-то вдалеке. Все говорит о
том, что вода наступает - новые заливы, новые острова. Одни возвышаются над водой
гордыми утесами, другие едва заметны, а есть и такие, от которых на поверхности
остались только верхушки растений или даже просто расплывчатые зеленые пятна. Берега
почти голые - вся растительность ушла под воду.
Расположившись возле оставленной кем-то на берегу железной лодки, мы подняли
в воздух стаю птиц. Здесь самый настоящий птичий рай - неимоверное множество чаек,
цапель, бакланов, проносятся какие-то ярко-синие птицы, а иногда попадаются большие,
как пароходы, пеликаны. Береговая линия покрыта причудливыми глиняными фигурками,
выточенными водой.
Решаем искупаться и неожиданно проваливаемся в размягченную глину. Отплыв от
коварной топи, медленно качаемся на волнах. Они слегка солоноваты на вкус. В общем,
мы погрузились в новое море, поражающее размерами, но ввиду отдаленности от
столицы, остающееся неизвестным широким народным массам. Еще недавно здесь было
два крупных озера - Тузкан и вытянувшийся на полтораста километров вдоль
казахстанской границы Айдаркуль. Друг с другом их соединяла узкая протока. Однако
сегодня Айдар-Арнасайская водная система столь стремительно расширяет свои границы,
что эта протока раздалась до ширины в десятки километров, а озера Айдаркуль и Тузкан
слились в единое целое.
Пока шофер Володя налаживает удочку и устраивается для рыбалки, мы решаем
предпринять небольшую экспедицию вдоль берега, по направлению к
просматривающимся слева горам. Хребет Писталитау переводится на русский как
«фисташковые горы». Еще несколько десятилетий назад их покрывали леса, состоящие из
фисташковых деревьев. В наши дни на склонах произрастают трава да низкорослый
кустарник.
На побережье царит полнейшее безлюдье. Тем не менее, следы человеческого
присутствия встречаются повсюду. Неподалеку от грунтовой дороги находим кучу
разбитых вдребезги бетонных блоков. Кому понадобилось вывозить тяжелые
железобетонные плиты в степь, а потом раскалывать их? Володя позже просветил нас:
старые административные здания нередко разбирают ради арматуры. Плиты отвозят в
какое-нибудь укромное место, разбивают кувалдами и извлекают из них железо. Стоит
этот каторжный труд по вторичной добыче металла сущие гроши - за одну арматурину
примерно полдоллара.
В десятке метров от берега виднеется полуразрушенное строение, напоминающее
заброшенный колхозный коровник. Оно - единственное, увиденное нами на побережье.
Все мало-мальски пригодное для хозяйства из него выломано и эвакуировано, так что
теперь остается только наблюдать, как оно доживает свои последние дни - вода
подобралась к нему почти вплотную.
Во время экскурсии мы обнаружили странную закономерность. Примерно через
каждый километр нам попадались брошенная на берегу лодка и стоящий возле нее
мотоцикл «Урал» с коляской. И так на протяжении пяти-шести километров, которые мы
успели отмахать. По-видимому, весь берег поделен на участки рыболовецкими бригадами.
Транспортные средства они оставляют на берегу, зная, что чужие здесь не ходят. Вскоре
мы действительно заметили лодку и двух рыбаков, аккуратно вытягивающих и
осматривающих свои сети, тянущиеся на сотни метров. Они устремили на нас тревожные
взгляды, когда мы приблизились к их мотоциклу, но, заметив, что проходим мимо,
вернулись к своему занятию.
Когда мы вернулись к нашему лагерю, Володя на свою удочку с двумя крючками
наловил целое ведро плотвы. Такой рыбалки я не видывал: Володя закидывает удочку,
проходит тридцать секунд - и вытаскивает из воды трепещущую рыбку. Затем меняет
наживку, закидывает, тридцать секунд - и снова вытаскивает, но уже по рыбке на каждом
из двух крючков! Его однообразные движения напоминают автоматический механизм:
наклон, взмах, поворот - рыбка. Тем не менее, во время обеда Володя выразил сожаление,
что времена уже не те: уловы уменьшились. По его мнению, в этом виноваты браконьеры
с электроудочками. Впрочем, рыбацкие лодки и километры сетей, расставленные вдоль
берега, прямо указывают на основную причину «безрыбья».
Немного позже обнаружились хозяева лежащей на берегу лодки. Кивнув нам, они
сели за весла и погребли на промысел. А часа через два прибыл еще один гость: верхом на
ишаке подъехал молодой парень. Не слезая с длинноухого друга, он долго следил за
процессом ловли рыбы на удочку, будто сроду ничего подобного не видывал. Затем
покачал головой, поцокал языком (куда, мол, катится этот мир) и отбыл восвояси.
О том, как в степь пришла вода
Сегодня, глядя на простирающуюся до горизонта водную гладь, трудно
представить, что несколько десятилетий назад ничего этого не было. Не было ни
огромного озера Айдаркуль, ни рыболовецких бригад, а была лишь длинная бессточная
низменность, да неподалеку посреди обширного солончака располагалось маленькое
соленое озерцо Тузкан. В пятидесятые годы, в период интенсивного освоения Голодной
степи, в Арнасайскую впадину стали сбрасывать коллекторные стоки. А в
катастрофически многоводном 1969 году из Чардаринского водохранилища сюда был
сброшен рекордный объем, в результате чего появилось озеро Айдаркуль, и было
положено начало новой водной системе, которая сегодня растянулась в длину уже на
двести пятьдесят километров.
Регулярные сбросы во впадину ведутся с 1993 года, когда Токтогульское
водохранилище перешло с ирригационного на энергетический режим работы и основной
сброс воды происходит теперь зимой. По Сырдарье вода поступает в Чардаринское
водохранилище. Но ввиду того, что зимой вода полям не нужна, а Сырдарья из-за
ледостава в низовьях может пропустить лишь ограниченное количество воды, то излишки
сбрасываются в Арнасайскую впадину. Таким образом, эта водная система в последнее
десятилетие стала своеобразным антиподом Аральского моря - чем меньше воды
поступает в Арал, тем больше ее становится в Айдаркуле. При создании биосферного
резервата на части приозерной территории планируется образовать заповедную зону
Тузкан. Но если ситуация со сбросами не изменится, то ей грозит судьба Атлантиды.
...День на побережье близится к концу. Пастухи прогоняют вдоль берега стада
коров и баранов. Тихо наступают сумерки. Мы погружаемся в машину и медленно
отчаливаем в сторону гор.
Горные кишлаки
Административный центр создающегося биорезервата - городок Янгикишлак.
Внешне он выглядит как «хлопково-глинобитное захолустье». По сравнению с ним даже
Джизак кажется оплотом мировой цивилизации. Тем не менее, здесь есть несколько
вполне современных зданий, а жители приезжим почти не удивляются - в связи с
созданием биорезервата сюда и иностранцы приезжают довольно часто.
Под руководством начальника районного отделения Госкомприроды, одобрившего
наши намерения осмотреть окрестности Нуратинского заповедника, мы втискиваемся в
нанятую машину и берем курс на нависающую над равниной горную гряду. Через полчаса
степь обрывается, и мы оказываемся посреди суровых отрогов хребта Нуратау.
Асфальтовое покрытие исчезает, и дорога превращается в донельзя раздолбанную
грунтовую полосу, край которой завершается весьма живописным обрывом. Вокруг
высокие безлесные горы. Разбросанные по склонам нагромождения скал подчеркивают их
величие. Приглядевшись, замечаем, что к склонам противоположной горы лепятся
каменные домики, издали похожие на ульи. А вскоре наш автомобиль проезжает вблизи
подобных строений, сложенных из неотесанного камня. Больше всего они напоминают
кавказские сакли. Время словно отступило лет на двести. Кажется, что ничего не
связывает эти глухие горные кишлаки с днем настоящим.
Скопления таких домов возникают и исчезают на протяжении всего времени, пока
авто, кряхтя и плюясь выхлопными газами, взбирается по покрытой щебнем дороге.
Периодически навстречу попадается какой-нибудь местный житель, задумчиво ведущий
ишака, еле видного под огромными вязанками хвороста.
Еще не доехав до места назначения, обнаруживаем, что люди здесь ведут себя
иначе, чем на равнине. Встречные обязательно кивают нам, и в знак приветствия
прикладывают к животу левую руку, несмотря на то, что мы им совершенно незнакомы.
Чтоб не ударить в грязь лицом, тоже принимаемся что есть силы кивать и трясти
головами.
Наконец наша машина преодолевает очередной подъем и въезжает в Ухум,
большой таджикский кишлак, расположенный на границе Нуратинского заповедника.
Останавливаемся у бывшего старшего егеря, а ныне пенсионера Бахрома Касымова, чей
дом находится в исключительно приятном месте - в тени разросшихся деревьев, возле
гипнотически журчащего сая. Прибавку к пенсии наш хозяин обеспечивает тем, что
снабжает население кишлака свежепомолотой мукой. Недалеко от его дома стоит
маленькое невзрачное строеньице - водяная мельница, единственный жернов которой
крутит вода горного ручья. До того, как переквалифицироваться в мельника, Касымов не
один десяток лет прослужил в охране заповедника.
Главной бедой окружающих кишлаков, по его словам, является повальная
безработица. Способов заработать всего два: либо уехать куда-нибудь на заработки, либо
держать скотину. Поэтому многие спускаются на равнину и разводят там стада баранов.
Другие держат скот здесь, в основном, коз, которые легко лазают по горам и сами
добывают себе пищу.
Вторая проблема - отсутствие газа. Уголь сельчанам не по карману, к тому же его
надо привозить из Джизака. Зимой часто отключают свет, становится очень холодно.
- Как в этом холодильнике жить, если дров нет? - восклицает бывший егерь. Любой вам скажет: «Я знаю, что в заповеднике нельзя дрова рубить, но ведь у меня пять
детей, а сейчас зима. Если я дров не принесу, то ни кушать приготовить, ни чай согреть,
ни дом натопить. Куда мне деваться? Закон говорит: не руби. А жизнь подсказывает:
«Давай, руби…»
Еще одна трудность - отсутствие кормовой базы. Если хозяин не может
прокормить свою скотину в окрестных горах, то опять идет в заповедник. По мнению
Касымова, чтобы как-то разрядить обстановку, внизу, на равнине, следует бурить
скважины и создавать запасы воды, чтобы жители горных поселков могли выращивать
там фураж для животных. Но дело это очень затратное и по силам только государству нужно устанавливать насосы, проводить воду и так далее.
Как человек, причастный к экологическому движению, хозяин поведал, что хотел
бы установить у себя во дворе устройство по выработке биогаза, о котором слышал на
природоохранном семинаре. Провести газ по трубам в каждый горный кишлак сложно, а
биогаз - это практически чистый метан. Производится он так. В большую емкость
бросают листья, навоз и прочие отходы, затем добавляется какая-то бактерия. Вся эта
смесь некоторое время бродит, и потом оттуда через трубку начинает выходить биогаз, на
котором можно готовить еду. Такое безотходное производство активно внедряется в
Киргизии. В Ухуме подобных установок нет, но Бахром-ака согласен стать пионером в
этом деле. Однако заказать себе подобную установку пока не решился - дороговата.
Домашней скотины Бахром-ака не имеет. Зато держит громадную собаку по кличке
Вулкан. «Не светите фонариком в глаза Вулкану, если ночью понадобится выйти, предупредил он нас. - Он этого не любит». Светить в глаза клыкастому псу, похожему на
собаку Баскервилей - такое не могло придти нам в голову и в страшном сне. Поэтому,
выйдя в темноте во двор, я чуть было не наступил на эту зверюгу, мирно дрыхнущую за
порогом нашего жилища.
Нуратинский заповедник
На следующий день мы отправились осматривать заповедник. В проводники
хозяин дал своего сына Кучкара, учащегося девятого класса. Тот немного понимал порусски, но говорить стеснялся - не было практики. Кроме родного таджикского языка он
говорит на узбекском, а иногда вставляет в речь английские и немецкие слова последствия общения с заезжими экологами.
Пока мы топали по кишлаку, я не переставал дивиться основательности, с которой
укрепились местные жители. Дома, длинные стены, ограды, даже небольшой магазинчик все здесь было выстроено из кусков скальной породы.
- А это что? - спросил я Кучкара, указывая на циклопическое каменное сооружение
близ дороги. Оказалось, что это всего лишь общественный туалет. Некоторые дома стоят
совершенно пустые. Вокруг них никого нет - ни людей, ни собак, ни домашних животных.
Кажется, что они заброшены. Но Кучкар поясняет, что это зимние жилища. Летом их
хозяева перебираются в летние дома - к ручью, под тень деревьев. А зимой, когда там
становится холодно, переезжают обратно, на горные склоны. Вид этого квартала
совершенно пустых строений чем-то напоминает осиные соты, покинутые обитателями.
Дальнейший наш маршрут пролегал через горный перевал, к расположенному
неподалёку кишлаку Хаят. Взобравшись на вершину горы, мы залюбовались открывшейся
панорамой. Отсюда хорошо видна равнина, а вдали - длинная и немного расплывчатая
синяя полоса: Айдаркуль. Вчера наш хозяин говорил, что когда-то на месте этого озера
стояла двадцатиметровая вышка. Он с отцом туда приходил и какой-то геолог предсказал
им, что она уйдет под воду. Так и произошло.
Соседний кишлак Хаят примечателен тем, что в нем есть вольер для охраняемых в
заповеднике баранов Северцова. Звучит слово «вольер», и сразу представляешь: тесная
клетка, откуда на тебя с укором глядит несчастное животное. Но здесь все иначе. Вверх от
дороги уходит маленькое ущельице, прямо посреди которого поднимается большое
скальное образование, естественная груда глыб. Это возвышение и вся прилегающая к
нему территория, радиусом метров в двести, огорожены железной сеткой. Там и обитает
стадо горных баранов или, как их еще называют, архаров. Вольер находится на отшибе, и
возле него нет ни единого человека.
Создан вольер в 1987 году. Его построили, чтобы изучать архаров, а также
возможность их размножения в неволе. Если в начале эксперимента за загородкой обитала
лишь пара горных баранов, то сегодня их насчитывается одиннадцать штук. Увеличилась
и площадь самого вольера - с одного до восьми гектаров. Краснокнижных баранов
Северцова в вольере было бы больше, однако трех из них забрали для украшения дачи
начальства, где те и погибли зимой.
За сеткой виднеются небольшая рощица и несколько домиков-укрытий, тоже
каменных. Пока я пытаюсь сфотографировать архаров, передвигаясь вдоль сетки,
пугливые самки с детенышами перебегают на другую сторону скалы. Встревоженные
появлением незнакомца, из домиков выходят два самца с огромными рогами и замирают,
настороженно вглядываясь в мою сторону. Чего, мол, ожидать от этого типа?..
В Хаяте нам удалось встретиться с заместителем директора Нуратинского
заповедника по науке Натальей Бешко, которая рассказала, как обстоят дела на вверенной
ей территории.
Несколько столетий назад здесь были разреженные арчовые леса. Всю арчу
вырубили. Ее заменил миндаль бухарский. Но скот не дает ему возобновляться, съедает и
вытаптывает все побеги. Дикие бараны тоже их поедают. Согласно учету, проведенному
весной, их осталось тысяча семьсот. Не исключено, что инспекторы приписывают, и
баранов стало меньше. Зато много шакалов. Есть волки. Браконьерства сейчас меньше,
чем в конце советского времени - ружей мало, патроны дорогие. Нарушителей
задерживается мало: единицы. Судебные органы на такие дела не обращают внимания,
они зависают. Инспектора своих тридцати процентов, положенных от суммы штрафа, не
получают. Если бы они их получали, как сторожевые псы бегали бы. Материальной
заинтересованности у них нет - маленькая зарплата.
У людей здесь только одна мысль, как деньги заработать: развести побольше скота
да продать его. У них понятия такие - архара увидел - надо его убить, а мясо съесть.
Причем, охотятся и на самок, и в сезон размножения. Недавно возле кишлака чабан убил
горного барана. В заповеднике хоть и ненадежные инспектора, но все же есть, а тут
никого нет. За пределами заповедников вообще нет никакого учета численности
животных. Охотятся на все подряд. Для мусульман кабан и дикобраз - считается «харам»,
нечистое животное, есть нельзя. Но некоторые рассуждают, что сало - это как бы
лекарство, поэтому - не «харам».
- Как, по-вашему, на практике биосферный резерват будет действовать? спрашиваю Наталью.
- Это красивый проект - жаль, если он останется только на бумаге.
Под предводительством Кучкара мы, наконец, выходим к ветхой ограде и, открыв
калитку, проникаем на территорию заповедника. В справочниках он именуется горным
орехово-плодным, поскольку большую часть его насаждений составляют фруктовые
деревья, посаженные предками местных жителей. Это настоящий лес, где вперемешку
растут яблони, миндаль, джида, фисташка, шиповник, боярышник, кизильник и так далее.
Он располагается в низине ущелья, протянувшись на несколько километров вдоль
животворного горного ручья. Но стоит отклониться немного в сторону, и зеленые заросли
мгновенно заканчиваются - вверх уходят почти безжизненные склоны, покрытые сухой
травой.
Заповедный лес порождал и порождает массу конфликтов между дирекцией
заповедника и местными жителями. Поскольку некогда все это было посажено их
предками, они предъявляют претензии, требуя, чтобы им разрешали собирать здесь орехи
и плоды.
Срывая на ходу и жуя невероятно сладкие яблоки, джиду, боярышник и прочие
дары природы, мы неспешно пробираемся по заповедному лесу, вернее, заповедному
саду. Никаких животных мы здесь не заметили, кроме нескольких коров. Не будучи
следопытом, могу сказать, что скот здесь - явление постоянное: вся земля усыпана свежим
и засохшим навозом. Сай, из которого вода поступает в нижележащие кишлаки, тоже
сильно засорен. Поэтому, чтобы набрать чистой воды, жителям приходится вставать рано
утром, часа в четыре, пока односельчане не выгнали пастись скотину.
Продвинувшись по одичавшему саду на несколько километров, обнаруживаем, что
постепенно зеленая полоса сужается, а вскоре и вовсе заканчивается. Дальше
поднимаются каменистые склоны, за которыми видны мощные скалы да обрывистые
места. Где-то там архары и скрываются от охотников. Кучкар сообщает нам, что ночью
оттуда спускаются кабаны.
Не хочу, чтобы у кого-либо складывалось впечатление, что заповедник не имеет
особого значения, поскольку местные жители все равно пасут в нем скот и рубят деревья.
То, что мы видели - лишь малый кусочек заповедной территории, большая часть которой
располагается далеко в горах. Напротив, только благодаря существованию этой
охраняемой зоны до наших дней смогли сохраниться и архары, и этот лес. Если статус
заповедника ликвидировать, то через два-три года на его месте останется безжизненное
пространство.
Ухумцы и их будущее
Вечером, во время длительного чаепития, Бахром-ака значительно расширяет наши
познания об окружающем мире и Нуратинском заповеднике. «Ловить нарушителей - дело
нелегкое. Встретишь такого в заповеднике, а он ружье уже спрятал и говорит: корову или
козу ищу. Охотники - это такие азартные люди. У них все есть - корова, бараны, но им
просто нравится охотиться. А если кого и поймаешь, то на суде придираются к каждому
слову протокола: тут не так, здесь свидетеля нет. А откуда я возьму свидетеля в горах?
Только егеря могу с собой таскать. Закон по охране природы не очень строгий…»
Касымов рассказал историю из тех времен, когда он еще работал егерем. Ночью
вместе с напарником они задержали двух браконьеров, охотившихся на краснокнижного
барана. Один из нарушителей почти в упор выстрелил в Бахрома из ружья. Только ночь да
счастливый случай спасли ему жизнь. Одежда осталась продырявленной в двух местах. А
сейчас тот, кто в него стрелял, «перестроился», заделался муллой и на всех торжествах
восседает на самом почетном месте. «Не верю я, что он стал истинно верующим, ведь был
мошенником». Разговор переключается на жизнь ухумцев, и хозяин сообщает, что
новейшие достижения технического прогресса не обошли стороной и их края. Так,
местной поликлинике по гранту выдали японскую диагностическую аппаратуру. Правда,
здешний медперсонал не знает, как ею пользоваться, поэтому всю аппаратуру от греха
подальше заперли в одном из помещений. Такая же история произошла и в школе, где
учится Кучкар. Школе выделили компьютеры. Все бы хорошо, да никто не умеет на них
работать. Результат тот же - класс стоит закрытым.
Непременным атрибутом обучения ухумских школьников является их
обязательный ежегодный призыв на сбор хлопка. Например, в прошлом году забрали
девятые, десятые и одиннадцатые классы. Говорили, что на месяц, а вышло на два. А
потом за питание деньги высчитали. Ничего дети не заработали.
Неудивительно, что наиболее прибыльным занятием в Джизакской области
остается скотоводство, поскольку оно приносит реальные доходы. В день, когда мы
уезжали, в Ухуме готовились сыграть большую свадьбу. Той устраивал богатый фермер,
который развел на равнине неисчислимые стада. У него есть машина «Нексия», трактор
«Беларусь», пятьдесят лошадей, тысячи баранов и коз. За сотни долларов из столицы
пригласили эстрадную звезду. Предполагалось, что грядущее торжество затмит своим
великолепием все предыдущие пиршества и прославит имя фермера в веках. Когда мы
возвращались обратно, навстречу нам двигалась длинная череда людей, вышагивающих
по дороге многие километры, чтобы хоть краем глаза увидеть знаменитого певца.
Священное дерево
«Афганистан», - гордо объявил наш водитель, когда автомобиль, осторожно
пробираясь по грунтовой дороге, въехал в кишлак Маджрум, и мы с удивлением начали
его разглядывать. Такое впечатление, что нас ненароком занесло в соседнее государство.
Этот населенный пункт далеко в стороне от Ухума, и чтобы попасть в него, надо сначала
выехать на равнину, затем вырулить на другую дорогу и снова углубиться в горы, но уже
с другой стороны.
Здесь, в этом небольшом, затерявшемся в горах селении, еще продолжается
каменный век. Из камня тут сделано абсолютно все - и дома, и заборы, и магазинчик, и
отхожие места во дворах. Я подозреваю, что мебель, если она у кого-либо имеется, тоже
сделана из камня. Здесь это проявляется гораздо ярче, чем в многолюдном Ухуме. По
обеим сторонам единственной в кишлаке проезжей дороги на сотни метров тянутся
невысокие, но протяженные каменные стены. Как и во времена раннего средневековья,
обломки скал остаются тут самым распространенным и доступным стройматериалом.
Для местных мы оказались далеко не обыденным зрелищем. И если взрослые,
завидев нас, степенно кивали и прикладывали руку к животу, то дети изумленно таращили
глаза, а некоторые от удивления даже забывали закрыть рот. В Маджруме, как и в других
близлежащих горных кишлаках, проживают этнические таджики. Ниже, возле отрогов
гор, начинаются узбекские поселки, а ближе к озеру - казахские. И в каждом поселке свой
уклад жизни, свои обычаи. Многие старики еще помнят предания о кровавых
междоусобных столкновениях, о набегах. Для ученого-этнографа тут - непаханая целина.
Единственным транспортным средством в этих местах является ишак. На этом
выносливом животном сельчане перевозят дрова, сучья, камни, а также ездят друг к другу
в гости. Справедливости ради следует заметить, что у четвероногого «такси» имеется ряд
преимуществ: во-первых, это внедорожник, во-вторых, он не потребляет бензин, а втретьих, экологически чистый.
Но вот границы кишлака заканчиваются, а с ними кончается и проезжая дорога.
Дальше в горы ведет широкая, вьющаяся по камням тропка. За одним из поворотов перед
нами предстает причудливая картина: склон горы, сплошь усыпанный заброшенными
домами-крепостями. Каменные стены частично осыпались, и полуобвалившиеся
сооружения имеют вид древних руин, остатков таинственного города. Увы, причина,
побудившая людей бросить свои жилища, осталась нам неизвестной.
Возле развалин мечети зеленеет исполинская арча, наполняя всю округу
устойчивым ароматом хвои. Правильное ее название - биота восточная. Диаметр ствола
составляет примерно три метра. Такие кряжистые, огромные деревья встречаются
нечасто. Вполне очевидно, что возраст этого осколка далекой эпохи исчисляется веками.
Кто-то из присутствующих высказывает гипотезу, что дерево посадил Александр
Македонский, больше, дескать, некому. Но ему возражают, и он не настаивает на своей
версии.
Толстые изогнутые ветви дерева бережно подперты пирамидками камней - чтоб не
сломались от собственной тяжести. Молодые веточки обвязаны разноцветными платками
и косынками. Согласно поверью, надо загадать желание и повязать тряпочку: пройдет
время и оно сбудется.
Когда-то арчовыми лесами были покрыты все окружающие горы, и тысячелетнее
дерево тогда не считалось диковинкой. Однако затем за горами южного Нуратау нашли
золото, и древесный уголь срочно понадобился на плавильных шахтах. Сегодня на горных
склонах растут только трава да редкий кустарник. Вокруг не осталось ни единой арчи, во
всех Нуратинских горах всего около полтораста деревьев. Каким же чудом этому дереву
удалось не только уцелеть, но и превратиться в великана?
Наверное, оно действительно очень старо, раз его пощадили. Видимо, оно уже
сотни лет назад изумляло людей своими размерами, было своеобразной
достопримечательностью, священным деревом. Если ничего не случится, древняя арча
переживет и наше поколение, и следующее.
…А теперь об общих впечатлениях от поездки. Увиденное оптимизма не вызывает.
На территории будущего резервата природа истребляется очень высокими темпами.
Трудно судить, насколько положение дел изменится после того, как биорезерват будет
создан - уж слишком сложная, запущенная сложилась тут ситуация. На высокое сознание
местных жителей рассчитывать не стоит. Про то, что «нельзя», здесь все знают. Но реалии
диктуют иное.
Алексей ВОЛОСЕВИЧ
КТО ПОМОЖЕТ МНОГОДЕТНОЙ ЛИЗКЕ?
Лизка - змея. Но не подколодная, поскольку родилась в цивилизованных
условиях и жила в просторном вольере террариума «Сазаган». Но прописку
пришлось сменить. Из центрального городского парка Самарканда, где занимала
свой уголок экзотическая выставка змей, ее попросили. Как раз накануне переезда и
стала Лизка многодетной, произведя на свет шестнадцать малышей.
С дальним прицелом был устроен медовый месяц ей и редкому в змеином царстве
питону-альбиносу: Лизка «работает» на обменный фонд террариума. Не без ее участия
значительно возросло число его обитателей. Так, в коллекции появились две семейные
пары игуан. Они такие же кривляки, как обезьянки, шустрые, доверчивые, игривые. И на
американских змейках из семейства королевских глаз отдыхает - очень красивы. Их окрас
кожи - в строгой гармонии желтого, черного, красного.
А вот еще соседи Лизки по террариуму: из разряда экзотических очень редкая
разновидность австралийских питонов чени, а также синеязыкий сцинк, маисовые полозы,
ковровая змея. Многие самаркандцы приходили в террариум полюбоваться
калифорнийскими змейками, нильским вараном и, конечно же, крокодильчиком Васькой,
который за год хорошей жизни заметно прибавил в весе и росте. А теперь и ему впору
проливать крокодиловы слезы по поводу утраченного комфорта.
Под снос пошло прежнее помещение террариума. Всю коллекцию - а это 98 особей,
представляющих 31 вид местной и мировой герпетофауны, - ее обладателю, «змеиному»
фанату и энтузиасту Владимиру Ефанову пришлось в спешном порядке эвакуировать в
обычный жилой дом. А вскоре ребром встал вопрос: как долго оставаться неприкаянным
«Ноеву ковчегу» с его вынужденным причалом на самаркандской улочке? В крайне
стесненных условиях оказались редкие представители фауны. К тому же орава рептилий,
отлученная от зрителей, перестала зарабатывать на собственное пропитание.
На первый взгляд, все складывается как нельзя лучше. Пришвартоваться «Ноеву
ковчегу» предложили в отличном месте - детском парке «Согдиана». Когда строилась эта
замечательная зона отдыха, предусматривался и мини-зоопарк. Только не прижились в
нем пернатые и млекопитающие, потому что условия здесь оказались для них
неприемлемы. Вкладывая немалые деньги в строительство мини-зоопарка, устроители
сэкономили на консультациях со специалистами, знакомыми с содержанием диких
животных в неволе. Бетонные полы в вольерах есть, а жизни на них нет. Так вот, все это
малоприспособленное хозяйство предложили в аренду общественному экологическому
центру «Терра», созданному на базе «Сазагана».
Ефанову уже приходилось лет семь назад начинать почти с нуля. И тогда самым
сложным было избавиться от хронической тесноты, не позволявшей террариуму
развиваться, обогащать коллекцию. Но удалось доказать значимость террариума для
города, он довольно быстро перерос рамки выставки змей, куда приходят просто
созерцать экзотику.
Ежегодно здесь проводилось более ста уроков для учащихся школ, лицеев,
колледжей, воспитанников детских домов. Прививалась (как обидно звучит этот глагол в
прошедшем времени!) любовь к природе, формировались понятия об условиях обитания
рептилий как компонентов экосистем, нуждающихся в защите.
Отдельно можно рассказывать о Ефанове как о докторе Айболите. Каких только
зверушек и пернатых не приходилось ему врачевать! Долгое время бегало по его
домашнему двору колючее существо. Дик - так окрестили дикобраза - совсем не боялся
людей. Его вытащили из волчьего капкана и принесли изнемогающим от боли. Ефанов
вылечил, выходил, а затем ставшего совсем ручным передал в цирк. Горожане,
наслышанные об «Айболите», приносят ему на реабилитацию больных и ослабленных
дичков, ибо нет в Самарканде иного места, где им бы был обеспечен надежный приют и
уход. Благо, рядом мама Владимира, врач-реаниматолог с многолетним стажем работы.
Помогая сыну, разделяя с ним не всем понятную «зацикленность» на ползучих, бегающих
и порхающих, она не только зоотерапию освоила, но и хирургические операции.
Реабилитацию в семье Ефановых успешно прошли лисы и шакалы, волки и дикобразы,
серый варан, среднеазиатская кобра, вернулись на волю в природу цапли, кеклики,
фазаны.
Неизвестно, какая бы участь ожидала пуховичка-беркута, не окажись на рынке
Ефанов. Обитателя фаришских гор пытался реализовать приезжий паренек. Что делать?
Выгреб все, что было в кармане, и вместо корма для змей приобрел уже порядком
измученного птенца. Если со временем откроется в Самарканде зоопарк, то беркут будет в
нем не последней птицей.
Не без гордости констатирует Владимир тот факт, что многие из посетителей
террариума стали сами проявлять неподдельный интерес к природе края, его
биоразнообразию. Почитателей и экскурсантов заметно прибавил цикл передач местного
телевидения по экологическому воспитанию, подготовленный с участием коллекции
рептилий. Среди наиболее активных друзей - студенты биологического факультета
университета, обобщающие свои наблюдения за рептилиями в курсовых и научных
студенческих работах. Когда коллекция оказалась в сложной ситуации, они первыми
предложили помощь. Кто взял змеек и водяных черепах на временное проживание, кто
кормами пытался подсобить. Совместно с «Камолотом» будущие биологи организовали
благотворительный концерт по сбору средств для террариума.
Болеют душой за коллекцию и те самаркандцы, кто успел усмотреть в общении со
змеями, ящерицами, крокодилом Васькой один из самых действенных способов
релаксации, снятия «напряга». Наверное, нелишними были сто тысяч сумов для семейного
бюджета одного из верных друзей центра «Терра», но пожертвовал их на содержание
животных. Впрочем, он поступил так и ради собственных детей, часто заглядывающих в
террариум. Для них коллекция - удивительный мир. Без внимания к ней взрослых
обеднеет детвора, и без того не избалованная контактами с природой.
Проблема в том, что у малочисленного коллектива общественного центра «Терра»
нет средств, чтобы освоить новое место. Сделали все, что могли, своими силами,
распродав часть личного имущества. В итоге вложили два миллиона сумов, чтобы начать
реконструкцию помещения под террариум, доставшегося без окон - без дверей. Провели
автономное отопление, газовую линию, выполнили часть других работ. Чтобы создать
соответствующую среду обитания для безропотных питомцев, нужно вложить в
обустройство помещения в детском парке еще порядка девяти миллионов. На прокорм
живности, что ютится на частной квартире, ежемесячно требуется свыше трехсот тысяч
сумов. «Не вовремя устроили Лизке медовый месяц, - сокрушается Ефанов, - более 60
тысяч сумов «съедают» только ее детки. Да и тесно им уже вместе, каждому требуется
отдельный вольер». Террариум находится на той опасной грани, когда есть риск потерять
то, что еще несколько месяцев назад было городской достопримечательностью.
Предприимчивый народец быстро смекнул, что к чему. Как-то пожаловали ходоки
из дальней области. Под маркой инвестиций в будущий мини-зоопарк долго морочили
голову «Айболиту». Тот, отличаясь редкой доверчивостью, воспрянул духом. А
напоследок заезжие доброхоты обозначили истинную цель своего визита, предложив
отдать коллекцию в аренду: «Поселим ее в вагончики, будем путешествовать по городам и
весям». Безусловно, коллекция востребована, спрос на нее велик, есть поистине редкие
экземпляры, которые сослужат службу циркам и зоопаркам, не говоря уже о «бродячих»
циркачах. Но разве самаркандцы в ней меньше нуждаются?
На просторной базе детского парка можно создать экзотарий по аналогии с
дружественными московским и тульским, с которыми Ефановы и их детище «Терра»
тесно сотрудничают. Дополнением станет аквариум. Намерен содействовать в
пополнении мини-зоопарка животными Всемирный фонд дикой природы. После
реконструкции вольеров здесь получат прописку бухарские олени, джейраны, возможно, и
другие представители богатой фауны Узбекистана. Возможно. Если Лизка, ее потомство,
другие рептилии из коллекции дождутся окончания реконструкции мини-зоопарка и
нормальных змеиных условий.
Наталья ШАКИРОВА
МЕЖДУНАРОДНАЯ ЖИЗНЬ
ДЕТИ СОЛНЦА
ПОД МЕЛКИМ БОННСКИМ ДОЖДЕМ
Обменяться опытом и сделать шаг вперед в использовании энергии солнца,
ветра, воды, биогаза - такова цель международной конференции «Возобновляемая
энергия-2004», состоявшейся в Бонне. Ее инициатором выступил канцлер ФРГ
Шредер. А Институт Гете пригласил поучаствовать журналистов из стран Африки,
Северной и Южной Америки, Азии. Итак, июнь, Конгресс-центр - здание, где до
недавнего переезда в столицу объединенной Германии заседал Бундестаг, около
полутора тысяч представителей свыше полутораста стран, политики, ученые,
практики. И такое впечатление, что все поголовно - энтузиасты.
Суп - в солнечном приемнике
Суп варил на подходах к Бундесхаузу пожилой господин. Его кастрюля млела в
сверкающей пластинчатой полусфере. Он охотно поднимал крышку и демонстрировал
любопытным вырывающийся пар, мол, даже в паузах между дождем наше дело правое.
Дождь ничуть не смущал и «детей солнца», как они себя называли. Они то ли
пикетировали, то ли демонстрировали все четыре дня конференции перед Бундесхаузом так по привычке называют здесь Конгресс-центр. Молодежные организации Германии
выступали с подзабытыми у нас речевками и транспарантами: «Мы - солнечное
поколение! Мы не хотим ходить с мокрыми ногами! Когда на глазах меняется климат, не
будьте старомодны! Ускорьте переход к возобновляемым источникам энергии!»
Вообще-то посыл про «мокрые ноги» узбекистанцам не совсем понятен. За
столетие среднегодовую прибавку в 0,6 градуса почти не заметили. Но в нашем регионе
ученые обещают потепление от 0,8 до 3,9 градуса в ближайшие три десятилетия. Тогда
солнечное поколение Узбекистана в полной мере прочувствует перегрев. А прибрежные
страны дождями заливает сегодня, и моря, и океаны, уровень которых за прошлое
столетие поднялся на 15-20 сантиметров, накатывают.
Короче, эти молодые ребята накануне взрослой конференции в Бонне провели
свою. Проштудировали международные соглашения по этому поводу - Рамочную
конвенцию ООН об изменении климата 1992 года, Киотский протокол 1998-го,
предусматривающий сокращение выбросов в атмосферу от сжигания углеводородного
сырья. Наверное, и им не все было понятно, как не все понятно нам. Но они не хотят
ходить с мокрыми ногами. Решили, что их солнечное поколение должно нажать на лиц,
принимающих решения. Разбив лагерь перед Бундесхаузом, парни и девушки призывали
меньше сжигать угля, газа, нефти, вызывающих парниковый эффект, больше использовать
возобновляемые источники энергии - солнце, ветер, термальные воды, биогаз.
И пожилой господин с кастрюлями, и молодежь, прячущаяся от дождя под крышей
из солнечных батарей, пара-тройка электромобилей, производство солнечных
приемников, организованное тут же, а еще навороченные резиновые конструкции с
пузатым самолетом, для которого пока еще не приспособлены чистые источники энергии,
- все это привлекало как журналистов, так и куда более продвинутых участников.
«Извините, секьюрити…»
У своих коллег из США я интересуюсь, насколько они продвинуты. Время для
разговоров есть. Мы устроились на галерее для прессы. Под нами в основном зале
занимают места делегации.
Эми из Массачусетса - радийщица, Сэм тоже работает на небольшой радиостанции,
но в Лос-Анджелесе, Сэра работает в Белом доме в комитете по охране окружающей
среды, Дженифер и Крис - тоже в нашей группе, но и они не представляют центральные
СМИ страны. Сэм объясняет, как попал в Бонн: нашел в Интернете анкету для участия в
конференции, заполнил и напрочь об этом забыл, а через пару месяцев получил
приглашение из Института Гете. Примерно тем же путем попали сюда и остальные.
Кроме нашей американо-узбекской, есть еще несколько групп журналистов, а в них
представлены Бразилия, Аргентина, Южная Корея, Япония, Таиланд, Южная Африка...
Мы обсуждаем с коллегами здешний энтузиазм, в том числе и Института Гете, по поводу
возобновляемых источников энергии. Очевидно, этот гуманитарный институт оценил
нашу приверженность теме. Что касается государств, то, как считает Эми, «Штаты этим
не очень озабочены - богаты. А Узбекистан - развивающаяся страна. Наверное, вам это
надо?»
Ответить не успеваю. Внизу ажиотаж достигает пика. Фото- и тележурналисты
снимают организаторов встречи. С галереи эти «стенка на стенку» фотографируем и мы.
Наконец, президиум на месте. Еще не остыв от улыбок, он искренне признает: «Задержали
открытие из-за секьюрити». И точно, были в этот, а потом и в другие дни конференции на
входе длинные очереди. Ради безопасности участники звенели ключами и мелочью в
электронных воротах, поднимали руки перед металлоискателями, просвечивали личные
вещи.
Наконец, начинаем работу. Президиум очень плавно от секьюрити конференции
переходит к безопасности земного существования: «Мало того, что солнце и ветер, другие
возобновляемые источники энергии ничем не угрожают климату. На них не могут
покуситься террористы!» Их объекты - крупные нефте- и газопромыслы, трубопроводы,
угольные шахты и разрезы, крупные тепловые, атомные и гидростанции, водохранилища.
Что касается солнечных батарей, ветряков, установок по производству биогаза отдельно
взятой семьи - ой, ну это для бойцов несерьезно. Ни воевать, ни драться за точечный
источник энергии никто не станет - это ж не иракская нефть. Вот и надо ослабить
зависимость от нее.
Затем выступающие упоминают еще один аргумент: «Два миллиарда людей на
планете не имеют доступа к современным источникам энергии». Нет энергии - нет
перспектив. Я помню вопрос Эми: «Вам это надо?» В Узбекистане, по статистике, около
полутора тысяч кишлаков не электрифицированы. Стоят на отшибе или забрались высоко
в горы - не дотащить до них линии электропередачи. Где-то жители используют
дизельные установки, а где-то - ничего. Ни тебе холодильника, ни тебе телевизора и света
в доме вечерами.
Еще об одной опасности говорят ораторы - истощении запасов нефти, газа, угля.
Как раз накануне Боннской конференции в Ташкенте состоялась международная выставка
«Нефть и газ в Узбекистане». На ней демонстрировались достижения и указывались
перспективы: увеличение экспорта газа из Узбекистана в Россию с 2,5 миллиарда
кубометров в год до 10 миллиардов кубометров. В проект, а им предусмотрена и разведка
новых месторождений, будут вложены немалые средства.
Но отмечались и проблемы. Хотя в минувшем году «Узбекнефтегаз» единственная в стране компания по добыче, переработке и транспортировке
углеводородов - добыла 57,48 миллиарда кубометров природного газа, 4,39 миллиона
тонн нефти и 2,75 миллиона тонн газового конденсата, тем не менее Ферганский и
Бухарский нефтеперерабатывающие заводы остаются недогруженными. Прогноз
Всемирного банка: при нынешнем уровне добычи Узбекистану утвержденных запасов
природного газа хватит примерно на 33 года, а нефти - на 11 лет. По заключениям
экспертов компании «Бритиш петролиум», мировых запасов нефти при современных
технологиях и темпах добычи хватит на 41 год.
Вот и ответ на вопрос: «Вам это надо?» Многие энтузиасты на конференции
утверждают, что мировое сообщество может полностью перейти на возобновляемые
источники энергии к середине третьего тысячелетия.
«Ждать», «догонять» и другие варианты
Эти немцы - большие чудаки. Они как бы извиняются за то, что оказались впереди
планеты всей, и стараются объяснить, почему, будучи явными лидерами в использовании
возобновляемых источников энергии, инициировали первую международную
конференцию такого уровня. Уровень у нее и в самом деле высокий - здесь свыше 120
глав государств и министров, а еще участвует элита ООН, Всемирного банка, Глобального
экологического фонда, парламентов, неправительственных организаций. Собраться
предложил Герхард Шредер, находясь на конференции ООН по устойчивому развитию в
Йоханнесбурге в 2002 году.
...С трибуны нам опять говорят о том, что возобновляемая энергия - условие
устойчивого развития. Связи между странами позволяют использовать позитивный опыт.
А еще подчеркивается роль гражданского общества - парламентов, неправительственных
организаций - в борьбе с финансовыми интересами.
Для особо непонятливых объясняют члены неправительственных организаций из
Азии и Африки. Они молоды. У филиппинки в руках подсолнух. «Успех этой
конференции будет виден через два-три десятилетия. Изменение климата - реальность.
Крупные компании не хотят отказываться от использования углеводородного сырья и
сокращать вредные выбросы в атмосферу». Следующая делегатка - из Южной Африки, а
рядом группа поддержки, парни, одетые демонстративно просто. Один даже босиком, в
разрезанной на животе футболке. Делегатка говорит об опасности ядерной энергетики, но
«когда у развивающихся стран нет альтернатив, они вынуждены строить атомные
станции». И дальше: «Помните, ваши решения важны для нас». А парни поддерживают ее
криком: «Проснитесь!»
Очевидно, что в Германии проснулись еще во время энергетического кризиса
семидесятых. Во многих странах в то время вечера проводили без света. Немцы занялись
для получения света и тепла разработкой ветровых установок, солнечных батарей,
развитием малой гидроэнергетики, использованием биомассы... Сейчас в этой стране доля
ветровой энергии в общей энергосистеме превышает двадцать процентов.
Как здесь борются против «финансовых интересов» и за устойчивое развитие?
Законодательно. Об это сказала мэр Бонна: «Вы находитесь в зале, где парламент страны
принимал законы для развития возобновляемых источников энергии. Развитие новых
технологий позволяет создавать новые рабочие места. Внедрение новых технологий
приносит простым жителям - а на уровне дома этим занимаются миллионы немцев дополнительный доход».
Красиво звучит, но журналистам всегда хочется конкретики. Организаторы
конференции включили в программу для журналистов поездки на объекты: «Вы все
увидите!» У нас есть шанс многое увидеть и на экспозиции, развернутой в фойе. «Вот
будет перерыв...» Ничего подобного, репортеры его не ждут. Да и никто не ждет.
Пленарные заседания идут своим чередом. Параллельно работает экспозиция,
параллельно заседает международный форум неправительственных организаций,
параллельно проходит также в другом здании бизнес-форум, в то же время идут
различные заседания по секциям, организуются пресс-конференции. В общем, надо
выбирать: ты куда? Этот демократизм не может не нравиться.
Но перед приездом в Бундесхауз канцлера Германии Герхарда Шредера за окнами
снова моросит мелкий дождь, и секьюрити отбирает у входящих с улицы зонты. Народ
посмеивается: «Зонтики стреляют?» Впрочем, каждый делает свою работу. А главный зал
конференции опять набивается битком. Всем интересно: к чему призовет канцлер?
Продвинемся!
Легче тем, кто продвинут. Мы, журналисты, даже немножко завидуем в этом
канцлеру. Он-то знает суть - не случайно секретариат Рамочной конвенции ООН об
изменении климата находится в Бонне. А участники конференции набирают в фойе на
информационных развалах массу брошюр, буклетов, пресс-релизов, где и как
используются возобновляемые источники энергии. Все это кладется на пол в зале и
галереях Бундесхауза у кресел, листается, изучается. Канцлера в зале пока еще нет.
Я только что совершила второй или третий заход в непальский отсек экспозиции и
изучаю буклет с фотографией исполнительного директора проекта. Непалец пошутил, что
если будут еще вопросы, то вот его фотография, вот - электронная почта и веб-сайт
проекта по внедрению биогазовых установок в непальских деревнях. Всего их в Непале с
1992 года установлено сто пятнадцать тысяч. Потому подходила к стенду Непала не раз,
что цифра поражала: «Неужели?» «В самом деле!», - убеждали непалец и его немецкий
коллега.
Открывает буклет пестрая карта. Бордовым выделены участки, где биогазовых
установок работает до девяти тысяч, голубым выделены земли, где их от двух тысяч до
пяти. Есть еще на карте зеленый и желтый цвета, что означает: и здесь есть биогаз.
Примерно четверть территории незакрашена. Если по такому же принципу размечать
карту Узбекистана, то будет одно большое белое пятно.
Почему у них пестрит от биоустановок, а у нас нет? С одной стороны, рассуждаю,
Узбекистану и не надо, ведь реализуется государственная программа по обеспечению
населения природным газом, и процентов двадцать населения живет в его ожидании. С
другой стороны, в отдаленных кишлаках его могут никогда и не дождаться. Это как с
линиями электропередачи - тянуть в медвежьи углы нецелесообразно. Огонь там
поддерживают кизяками и вырубленным лесом. Пожалуй, им бы биоустановки
пригодились. Они пригодились бы и в Ферганской долине, куда, особенно зимой, газ
подается с перебоями. А если экономить природный газ для химической
промышленности, ведь ресурс этот невозобновляемый, то биоустановки можно
использовать везде, где образуется биомасса. «Сколько стоит?»
Об этом же спрашивала дома участников трансграничного проекта, реализуемого в
Центральной Азии, по сохранению биоразнообразия Западного Тянь-Шаня. Население
могло в рамках проекта получать малые гранты на биоустановки - это было приоритетной
позицией в проекте. В Казахстане и Кыргызстане сделали таких несколько в буферных
зонах заповедников, у нас ни одной. Экологи предлагали ее экологам же - егерям
Бошкызылсайского участка Чаткальского заповедника. В их конюшнях содержится
несколько десятков лошадей, а стоки идут в заповедную в реку. Не заинтересовались.
Может, потому, что и в самом деле дорого. В казахстанских заповедниках в это дело
вложено по шесть тысяч долларов на каждую биоустановку. Под навесом устроено три
цементных емкости, они заполняются по очереди и сильно пахнут.
Непалец сказал, что их установка - в земле, к ней подведены трубы от туалета и
стойла, достаточно двух коров. Владельцам важно не забывать подливать воду для
поддержания процесса и открывать кран, чтоб пользоваться конфоркой. Газ - голубой,
похож на природный. Обходится семье это удовольствие в двести долларов плюс участие
в постройке, еще сто долларов - вклад правительства. «Как пришла идея?» «Однажды
услышал про внедрение таких установок в Китае. Обратился к производителям Германии
и Дании. Те предложили создать неправительственную организацию, с которой бы могли
сотрудничать, а потом доработали агрегат с учетом местных условий».
Фантастика. Материалы - цемент, трубы, кран. Гарантийный срок - больше
пятидесяти лет. Экономия керосина - свыше четырех миллионов литров в год. И свыше
трехсот тысяч тонн древесины сберегается в Непале от сжигания. Есть и другие выгоды
вроде санитарии и гигиены. Вот только какой интерес заниматься этим в дальних странах
немцам и датчанам? А также и норвежцам? В соседнем отсеке экспозиции был перечень
более десятка стран, которым Норвегия помогает внедрять ветроустановки. Тут и
латиноамериканские, и африканские, и азиатские страны. «Почему в Узбекистане не
работаете?» «А нас об этом не просили». «Вы - альтруисты?»
И альтруисты тоже, но есть и практическая выгода. Это понимаю, когда на
конференции слово берет канцлер Германии Шредер. Развитые страны, помогая другим,
помогают и себе: распространяя новые технологии, расширяют рынок сбыта. Новые
рабочие места создаются и там, и тут. Сейчас налицо мощная миграционная волна из
развивающихся стран в развитые - люди ищут, где лучше. Если помочь бедным, то
сохранится баланс. А еще Шредер призывает развивающиеся страны почувствовать свою
ответственность. Если тратить природные ресурсы, как сейчас, то скоро иссякнут.
Но без денег бедным все равно далеко не продвинуться. Где взять? Шредер
напоминает, что Киотский протокол предусматривает механизм финансирования.
Согласно ему, промышленные державы, трубы которых пыхтят в полную мощь, вызывая
парниковый эффект, начиная с 2008 года должны сократить выбросы. А чтобы уложиться
в квоты, могут покупать у аграрных государств их невыброшенные газы, расплачиваясь
экологичными технологиями. Этот Механизм чистого развития еще не заработал, такие
мощные загрязнители как США и Россия Киотский договор не подписали. Но, отмечает
Шредер, Россия заявила, что скоро подпишет. Зал рад, он аплодирует.
Погоди, поток придет
Расположившись в синих креслах галереи для прессы, коллеги строчат сообщения
на экранах ноутбуков: что сказал канцлер, как отреагировал зал, и тут же отправляют в
свои масс-медиа. Завидую, что у них есть такие компьютеры, которые взял под мышку и
вперед. А еще больше восхищает, что в их странах ловят каждое слово международного
диалога.
С другой стороны, одергиваю себя, конечно, канцлер Германии - уважаемый
человек, но он нам не указ. В странах СНГ - свой менталитет. Мы привыкли все делать в
гигантских масштабах. А тут проповедуют точечные источники энергии. Может, поэтому
и нет особого интереса к конференции? Делегации от стран Содружества представлены, в
основном, как узбекистанская, двумя-тремя сотрудниками посольств. Список участников
я нашла на сайте конференции в пресс-центре, отчаявшись услышать в Бонне русскую или
тюркскую речь. Наших так мало, что растворились в общем котле.
На трибуне сменяются министры энергетики, коммуникаций, иностранных дел,
окружающей среды, премьер-министры и вице-президенты. Представляют достижения
Китая, Уганды, Мозамбика, Индии, Ирландии, Словении, каких-то островов, затерянных в
океане... Одним ухом слушаю, а в материалах конференции ищу информацию о
Центральной Азии. Наталкиваюсь на сообщение о «биогазовом» образовательном центре,
создаваемом в казахстанской Караганде местной неправительственной организацией.
Кто поддерживает проект? Датчане. После первой конференции по устойчивому
развитию, состоявшейся в Рио-де-Жанейро в 1992 году, прониклись ее идеями и создали
Международную сеть НПО по устойчивой энергетике. Участвует в проекте и
биоэнергетический факультет одного из датских университетов. На 80 процентов
финансирует создание центра по обучению и распространению технологий Европейское
сообщество, а оставшиеся 20 предоставляют члены сети, в том числе и из Норвегии. В
сентябре 2005 года в Казахстане на базе центра планируется международная конференция
с участием центральноазиатских стран для распространения передового опыта в
биоэнергетике. Здорово! К этому времени будет свой опыт и у узбекистанцев. Как ни худо
у нас с биогазом, но подвижки есть. Госкомприрода из Фонда охраны природы выделила в
2004 году 20 миллионов сумов, если перевести в доллары, то порядка 20 тысяч для
утилизации бытовых отходов в Ангрене с получением биогаза.
А в зале выступает профсоюзный лидер из Германии. Он говорит о том, что в его
стране создана коалиция из тридцати организаций в поддержку возобновляемых
источников энергии. В нее вошли профессиональные союзы, молодежные и женские,
участвует католическая церковь. «Надо создать международную структуру по
возобновляемым источникам энергии, которая бы вдохновляла правительства». Все
знают, что на этой конференции такой структуры создано не будет. И кто-то в связи с
этим крайне разочарован. Но, как говорят китайцы: «Погоди. Поток придет».
Ветряки - по ветру
Забавно, что в Германии используют китайские поговорки. Одну из них цитируют
в компании по ветровому тестированию: «Если ветер меняет направление, одни строят
стену, другие – мельницу». Эта фраза - на экране. А мы, журналисты, на экскурсии.
Обещали же организаторы прессе «конкретику» и показали, разделив по трем
направлениям. Кто-то поехал в солнечную деревню, биохозяйство, а наш англоговорящий
автобус с интернациональной публикой прибыл в компанию, для которой ветер - бизнес.
Молодой парень, лектор, обещает прислать свою речь, кому интересна история
ветроэнергетики: «Вы ж сидели в потемках и ничего не записывали». А он
демонстрировал диаграммы с ростом КПД от мельниц к ветрякам, но вообще-то, сказал,
как и коллеги, занимается практическими задачами. «Сейчас поедем к ветроустановкам,
посмотрите, послушаете».
Шумят ли, гибнут ли из-за них птицы, какая сила ветра нужна ветряку, почему так
много ветровых установок на частной земле? Куда идет вырабатываемая ветром энергия?
Мы приготовили вопросы. А в поле под ветром прогибаются пшеница и люцерна.
Прижимаются к земле и тучи. Но, кажется, именно ветряки тормозят их на высоте своего
стометрового, или чуть меньше - чуть больше роста. Длинные ножки с лопастями видны
за несколько километров. Они выстроились одна за одной, но линия изгибается. «Мы
изучали направление и силу ветра, и такое расположение оптимально».
Научное обоснование - одна из функций компании по ветровому тестированию. Ей
- шесть лет. Массовое внедрение ветряков началось в восьмидесятые годы, а сейчас
настоящий бум. Для фермеров, чьи доходы невысоки, ветряк - хорошее подспорье. Хотя
ветровая энергия дороже традиционной, но государство развивает природоохранное
законодательство, и, согласно ему, вся выработанная энергия принимается в единую
энергосистему. Идет на это, хотя ветровая энергия довольно дорогая, но «она дешевле
аварий на атомных станциях».
В единую энергосистему - согласно Акту о возобновляемой энергии, принятом
Бундестагом в 2000 году,- поступает и энергия от фотопанелей, установленных на крышах
домов. Про то, какую прибыль приносят фотопанели, мне объяснил один из участников
конференции на личном примере. Он взял в банке кредит на десять лет на установку.
Гасит кредит, продавая государству электроэнергию. До окончания гарантийного срока, а
это еще десять лет, будет получать от продажи электроэнергии чистый доход в пять тысяч
евро ежегодно. Но крыша послужит дольше. Как и ветряки.
«Шумят? Первые образцы шумели очень, эти модификации - новые и их почти не
слышно. Птицы под лопасти не летят. Они ж тоже жить хотят».
Рядом с Рейном и Рахатом
Солнечные панели у Рейна мы едва окидываем взглядом и укрываемся от дождя в
автобусе. Теперь журналистам предстоит экскурсия в научный центр Дуисбурга, а по
дороге обсуждаем: «Есть толк от них, если часто моросит?» Панели - экспериментальные,
вырабатывают энергию и при рассеянном солнечном свете. Тут стремятся увеличить
коэффициент полезного действия. Да и не только тут.
Мы уже выслушали доклад на конференции об использовании энергии солнца на
атоллах островного государства Кирибати и до сих пор под впечатлением. Кирибати
находится на экваторе и одержимо идеей электрификации. Но только богатые, десять
процентов населения, могут позволить себе покупку традиционных источников энергии.
А небогатые? В 1992 году здесь начало проект по солнечной энергетике японское
агентство международного сотрудничества, установив первые полсотни солнечных
систем. Еще через два года 250 систем установила на атоллах международная
«Европейская инициатива». К началу тысячелетия при ее содействии еще около сотни
систем получили деревенские общины и 1700 семей - электричество. К 2010 году
пользоваться солнечной энергией здесь будет более сорока процентов населения.
Должностные лица с атоллов похвалились тем, что расходы невелики, при этом
сократилась миграция, развивается производство. За Кирибати - радостно, но и у нас в
Узбекистане солнце жарит куда сильнее, чем на берегах Рейна. А коммунальщики за
горячую воду и отопление берут, будто живем на полюсе.
Один мой ташкентский знакомый как-то рассказывал, что в пору его юношеского
увлечения спортом вода в душевые стадиона «Мехнат» подавалась благодаря солнечным
панелям. А другой припомнил, что в Бурчмуллинской зоне отдыха еще лет двадцать назад
они обеспечивали подогрев воды для столовой. Стояли на земле лицом к светилу. Зимой
мальчишки их использовали как мишени. К летнему сезону битые менялись на целые. Но
в итоге пацаны победили. Прошли годы, и по соседству с ташкентским озером Рахат пару
лет назад создан полигон в рамках международного проекта ТАСИС. Он огорожен
забором, панели ловят солнечные лучи весь световой день и обеспечивают горячей водой
жилой массив «Водник». Но и в них умудряются пацаны швырять камни...
Мои знакомые считают, что для детей надо писать стихи про экономию энергии и с
малолетства воспитывать трепетное отношение к окружающей среде. Про воспитание
трудно не согласиться. По журналистской работе мне часто приходится общаться с
читателями. Звонят: «Пустили в Самарканд замечательную скоростную электричку, но
проводники - молодые парни и девушки - мусор в окно выбрасывают».
«Реконструировали один из столичных парков, устроив озерцо с катамаранами. Но
юноши, обслуживающие катамараны, сплевывают в воду. Не дело это. Напишите!»
Пишем. Но лучше объяснять простые истины, когда дитя пешком под стол ходит, так - в
Германии и Израиле.
Версия для Каракалпакстана
Едем дальше, за окном мелькают то поля, то промышленные трубы. А в голове
мешанина из иностранных слов и сюжетов - то отечественных, то тутошних, с
конференции. Последний косвенно связан с Израилем.
Перед отправкой автобуса я еще раз прошлась по экспозиции, и представитель
германской «Мюних Ре групп», вербуя меня в союзники («сейчас вам некогда, дома
внимательно посмотрите»), вручил иллюстрированный журнал «Убедительные
технологии будущего». Где только фирма не работает, изучая перспективы и внедряя эти
самые убедительные технологии. Запечатлен и небольшой солнечный завод в
Калифорнии, вырабатывающий энергию в десять мегаватт. Он похож на плоский стадион
среди пустыни. «Наш завод прост, много проще атомной станции. Выбор - за страной.
Штаб-квартира компании есть в Москве, если Узбекистан заинтересуется...»
Может быть. А меня заинтересовал его рассказ о посещении Испании и Израиля:
«В Испании нет солнечных батарей, а в Израиле - на каждой крыше. Это - особая страна.
Она хотела энергетической независимости и достигла ее».
Узбекистан достиг энергетической независимости благодаря газу и нефти, но
коэффициент полезного действия котлоагрегатов на большинстве котельных не
дотягивает до пятидесяти процентов. Вот и коптят небо, сжигая половину топлива без
толку. Мы вносим свой вклад в глобальное потепление, хотя Рамочную конвенцию об
изменении климата Узбекистан подписал. Вот-вот начнет действовать Киотский
протокол, и тогда страна сможет продавать промышленным странам «невыброшенные
выбросы» в атмосферу. Пока еще есть зазор между тем, что разрешено выбрасывать, и
фактом. Но может статься, нам скажут: «Вы так коптите небо, что в собственные
обязательства не укладываетесь». Использование возобновляемых источников дает шанс
снизить выбросы и больше продавать.
Между прочим, на массиве «Водник» около двухсот панелей, преобразующих
солнечную энергию в тепло для трех девятиэтажек, за год позволили сэкономить 180
тысяч кубометров газа.
На этом полигоне с подачи ТАСИС опробывается шесть типов панелей для
Узбекистана. В ближайшие месяцы здесь появятся еще двести панелей. Эти - в рамках
проекта Программы развития ООН и гранта датского правительства. Датчане выделили на
проект 350 тысяч долларов. И Узбекистан от демонстрационных проектов перейдет к
выпуску: произведет панели по датской технологии сам. Производить комплектующие
будет завод «Фотон», собирать - научно-производственное предприятие «Энком»>. Часть
комплектующих - так называемые стрипы - поставит Дания. Дания это может, ведь
гелиосистемы в этой северной стране на потоке - занимают пространство в три миллиона
квадратных метров.
Кто мог бы стать, а вероятно и станет, конкурентом датчан, так это ташкентский
производитель гелиосистем – «Курилишгелиосервис». С момента создания в 2000 году,
отпочковавшись от института «Физика-солнце», освоил восемь модификаций из
отечественных материалов. Мне приходилось общаться с его руководителем. Подчеркнул:
«С каждым годом предприятие наращивает объемы на четверть. А недавно сделало
сезонную установку для Акташа - она без стекол, небьющаяся». Я в ответ на этот штрих
вспомнила про пацанов: а ведь они могут проиграть... Как основной негатив наш
производитель отметил медленно растущий спрос и старую психологию. «Как так?» - не
поняла. «Гелиосистема меняет отношение к горячей воде». Сделали такую для одной из
больниц. А нянечки по привычке откроют кран и забудут. Какая норма на Западе?
Пятьдесят литров воды на человека. У нас сто, видимо, из расчета, что сливаем, забывая
про краны.
За отопление с потребителей берут по максимуму, потому что теплоизоляция в
домах никакая. Получается, жжем топливо, чтобы греть ветер. Азиатский банк развития
решил реализовать проект в Ферганской долине. После того, как его эксперты проверили
состояние теплоизоляции домов, стоимость работ подскочила в два с половиной раза.
Допустим, в рамках этого проекта обеспечат дома теплоизоляцией, сколько будет стоить
отечественная солнечная панель для них?
«Фотон» в рамках проекта, финансируемого датчанами, выпустит комплектующие
для четырехсот панелей. Если не будет государственной поддержки, не будет льгот,
дальше образцов дело не пойдет. К тому же панель в одиночку не работает. К ней нужен
котел, насос, теплообменник...
В рамках другого проекта (ПРООН) «Чистая энергетика для сельских общин
Каракалпакстана» заводом «Фотон» уже выпущено 25 фотоэлектрических систем
бытового назначения и водоподъемных мощностью в шестьсот ватт каждая. Стоят в
пределах двух-трех тысяч долларов. Было бы поточное производство, тогда б подешевели.
В поселке животноводов Коструба, что в Тахтакупырском районе, до 2003 года
электричества не было - расположен на отшибе, до райцентра почти двести километров. И
вот в 15 из 23 домов Кострубы установили фотоэлектрические станции, каждая из
которых доукомплектована черно-белым телевизором, магнитолой и осветительной
лампой с малым энергопотреблением. Столько было радости в поселке, когда включили в
домах свет и телевизоры.
В лабораториях Дуисбурга
В лабораториях Дуисбурга журналистская братия много смеялась. В основном над
собой. В разных вариациях мы задавали принимавшим нас ученым один и тот же вопрос
про топливные ячейки. А ведь сначала они прочитали о новаторской идее лекцию,
роздали брошюры и показали опытные модели. Видом модели напоминают бытовые
масляные обогреватели, разве что пошире и в комплекте с компактным баллоном. Но
электроэнергия, чтобы вырабатывать тепло и свет, им не нужна. Сами ее вырабатывают
благодаря топливным ячейкам. В очередной раз звучит вопрос под хохот коллег «про
ячейки», ученые обещают, что сейчас мы все сами поймем, и продолжают водить по
лабораториям.
На финише в головах что-то щелкнуло, но я даже не буду пытаться объяснить, как
все это работает, тем более что на рынок модель попадет лет через пять. Производят
энергию топливные ячейки плюс водород. Чтобы найти им применение, и был создан в
2001 году Центр технологии топливных ячеек в Дуисбурге. Он представляет собой
кооперацию вузов Северной Рейн-Вестфалии, по которой мы вот уже несколько часов
путешествуем. А деньги на постройку четырехэтажного корпуса и оснащение
лабораторий выделили администрация земли (эту структуру можно приравнять к нашему
областному хокимияту) и Европейский Союз. По замыслу, центр - вроде моста между
университетской фундаментальной наукой и требованиями промышленности.
«Мы пока не знаем, какое применение найдет научным изысканиям
промышленность», - отвечают ученые, когда мы расспрашиваем их о потребностях рынка.
Но репортеры уже смекнули, что эту модель можно без напряга поместить в багажник
машины и быть энергонезависимым как на лоне природы, так и в собственном доме,
офисе.
Посещение энергетически малоемкого офиса высотой в сорок этажей нам обещано
на вечер. А пока снова автобус, обратная дорога в Бонн и фиксация наблюдений. Сосед по
автобусу не отрывается от ноут-бука, а я строчу в записной книжке, о чем оповещает в
микрофон гид: земля Северная Рейн-Вестфалия потребляет тридцать процентов всей
электроэнергии Германии, производит энергии на три процента больше. Безработица в
стране растет и достигла восьми-десяти процентов, а в угольной индустрии потерял
работу каждый пятый. Развитие новой отрасли, для нее создан и поддерживается центр в
Дуисбурге, приведет к созданию рабочих мест в промышленности, причем на качественно
ином уровне.
Обед Всемирного банка
Вместо «обед» так и хочется сказать «обет», ведь на Боннской конференции многие
ждали особых обещаний банкиров. Всемирный банк со своей стороны изъявил желание
заслушать сообщения о реализуемых проектах по возобновляемым источникам энергии в
развивающихся странах и поставил вопрос о международной кооперации.
Говорят, у финансовых воротил принято решать сложные проблемы за едой.
Участники конференции имели шанс в этом убедиться. Обед Всемирного банка был
одним из шести десятков параллельных событий, проходивших за пределами Конгрессцентра. К слову, народ постоянно перемещался в пространстве между несколькими
зданиями в округе. Куда идти, подсказывали стрелки на улицах. В нашем конкретном
случае на пути к «параллельному событию» вместе с надвигающимся аппетитом росло
желание узнать: чем завершится встреча?
Банк не разочаровал. Изысканная сервировка столов, бордовые салфетки, на входе
- разноцветные буклеты, сообщающие о поддержке банком проектов по теме
конференции... У стульев все это складируется и изучается. Народ погружен в бумаги. Но
банк стремится минимизировать барьеры между теми, кто дает деньги, и теми, кто
рассчитывает их получить. И потому организаторы предлагают присутствующим поднять
руки: «Кто из Африки, кто из Азии, Латинской Америки, кто - из Всемирного банка?» Мы
убеждаемся, что за столами все перемешаны. Нам предлагают общаться.
Впрочем, сперва слушаем, что сообщают докладчики о ветровом парке в Китае, о
развитии малой гидроэнергетики в Индии, об объектах в Марокко. На экране попутно
демонстрируется ролик, снятый в этой африканской стране. Крестьяне пашут на ослах и
лошадях, разбрасывают семена рукой и вручную обрабатывают кожи животных.
Примитивно. В зале с яствами это кажется диким. «А как у вас в Узбекистане?» спрашивают соседи по столу. Хочется выглядеть в лучшем свете, и я говорю о высоком
уровне образования в нашей стране, а потом о преобразованиях: «На месте колхозов и
совхозов создано уже сто тысяч фермерских хозяйств!» Но, увы, и у нас все заметней
расслоение.
А за трибуной приводится статистика: восемьдесят процентов всей энергии,
производимой на планете, потребляют двадцать процентов населения. Если
развивающиеся страны начнут потреблять ее хотя бы чуть больше, то вырастут цены на
энергоносители. Тогда для наращивания добычи нефти и газа потребуются
дополнительные инвестиции. В итоге бедные станут беднее, поскольку вздорожавшие
энергоносители станут менее доступны. Выбросы же парниковых газов увеличатся, при
этом прогадают и бедные, и богатые. Что делать?
Всемирный банк объявляет о своем решении существенно увеличить объемы
финансирования проектов по возобновляемым источникам энергии. Представители
Европейского инвестиционного банка и Глобального экологического фонда объявили о
предоставлении 510 миллионов и ста миллионов долларов соответственно для реализации
проектов как в промышленных, так и в развивающихся странах. Эту инициативу
поддерживает правительство Германии, заявив о намерении выделить дополнительные
500 миллионов евро на развитие альтернативной энергетики в развивающихся странах.
Ожидается поддержка других финансовых структур. Все признают, что необходима
максимальная прозрачность подобных проектов. Кажется, обед удался!
Тень на потолке
Максимальная прозрачность достигнута при строительстве стеклянного дома. Это
сверкающее на солнце чудо или, наоборот, утопающее в облаках, приковывает взоры. На
Боннской конференции постоянно подчеркивали, что мало перейти на возобновляемые
источники энергии, надо еще и экономить энергию. Так вот, с точки зрения экономии
стеклянный дом уникален. Гигант в 162 метра представляет собой по сути две прозрачные
махины, прижавшиеся друг к другу. В полный рост они заслонены стеклом, защищающим
от шума, ветра, холода и перегрева.
В ожидании острых ощущений, ведь хозяева пообещали поднять на самый верх, в
конференц-зале стеклянного дома мы заслушиваем очередную лекцию о достижениях.
Фундамент был заложен в августе 2000 года. Через два с половиной года сюда
въехали две тысячи сотрудников центрального офиса компании «Немецкая почтовая
всемирная сеть». Затевая проект «Здание для будущего», компания хотела обрисовать
перспективы. На тот момент перебрался из Бонна в Берлин Бундестаг, и многим
горожанам взгрустнулось: «Город перестал быть столицей». «Станем экономическим и
политическим центром, у нас все впереди!» Строить решили по соседству с опустевшим
Бундесхаузом. Конкурс выиграл архитектор Гельмут Жан, американец немецкого
происхождения, он и довел замысел прозрачности и экономичности до абсолюта.
Вы когда-нибудь видели тень на потолке? Это один из здешних «приколов». Где-то
этаже на двадцатом нам предложили сделать остановку и обозреть окрестности.
Окрестности под мелким сеющим дождем замечательные, но не они задерживали
внимание. Чего мы никогда не видели, так это теней на потолке. Над нами ходили люди, и
мы, задрав головы, рассматривали их тени.
Организаторы экскурсии были довольны: «Вот видите, везде принцип
прозрачности! В здании нет ни одной стены или перекрытия в привычном понимании.
Только стекло - прозрачное или матовое. На внутренний фасад ушло четыре тысячи
стеклянных панелей, а на внешний - на пятьсот больше. Полутораметровое пространство
между ними служит разным целям, в том числе и теплоизоляции. Пригодился и подпор
подземных вод - обеспечивает микроклимат. Трубы для охлаждения и отопления
протянулись более чем на двести километров»...
Ой, сколько ж все это стоит? Много дешевле, чем традиционное строительство.
Много дешевле и эксплуатация. Нам приводят цифры, но куда убедительнее обиходный
водопроводный кран на сороковом этаже. Поднесешь к нему руки - бежит водица, ну а
закончил мытье - иссяк родник. Это восхищает, как тень на потолке.
Бери и внедряй!
Снова - галерея для прессы. А внизу в зале идет пленарное заседание, выступает
премьер-министр Нигерии. Про Нигерию я мало что знаю, надо послушать. <Когда мы
получили независимость, - отмечает премьер-министр, - наши амбиции были так же
велики, как и наши надежды. Но баррель нефти стоит более сорока долларов! Только
возобновляемые источники дают нам шанс участвовать в мировом рынке. Сейчас
благодаря Германии солнечная энергия используется для работы телевизоров, Канада
оказывает содействие во внедрении ветровых установок, Дания - в очистке питьевой
воды. Я призываю ученых всего мира к разработке чистых и экономичных технологий!>
Интересно, а Нигерия может построить стеклянный дом? Я думаю о том, как
эффектен он был бы в Ташкенте. Вообще многое из увиденного и услышанного на
конференции хотелось бы материализовать в родной стране. Мини-турбины, например.
Они вовсю внедряются в Африке. Построили в глухомани госпиталь, но нет
электроэнергии. Мы бы установили движок на солярке, они сделали на речке отвод.
Небольшого перепада воды достаточно, чтобы крутить турбину в 10 квт/час. В Германии
мини-турбины тоже очень популярны. Какие процедуры необходимо здесь выполнить,
чтобы производить энергию? Получить разрешение, сделать отвод от реки, взять в банке
кредит на покупку турбины. Через два года кредит гасится продажей электроэнергии,
далее владельцу идет чистый доход.
Все «за». И потому никто не мешает молодежи все дни конференции скандировать
свои лозунги. Потому перед ратушей, ожидая приема высокопоставленных участников
конференции, «зеленые» беспрепятственно расстилают матерчатые призывы к широкому
использованию возобновляемых источников энергии. Потому на соседней площади у
собора всю неделю в честь саммита эта энергия производится. Зеваки бродят между
павильонами, коровами, биоустановками, солнечными панелями, передвижными
ветряками...
Я тоже немного побродила утром перед работой и помечтала. А потом отправилась
к метро. Нет пассажиров - эскалатор стоит, но стрелка на полу подсказывает: смелей! Шаг
вперед - и транспортер ожил. Кончился поток пассажиров - опять замер. Немцы экономят
даже на открывании дверей в подземке. Если пассажиров мало, зря тратить энергию на их
открытие-закрытие машинист поезда не станет: «Когда надо, нажми кнопку». В общем
много есть апробированных технологий. Бери и внедряй.
Барьеры для Севера и Юга
В Бундесхаузе идет доработка основных документов конференции. По мере
готовности на входе в зал участникам раздают новые варианты Политической декларации,
Международной программы действий и Политических рекомендаций. С галереи
любопытно наблюдать, как работают в зале продвинутые капиталисты. Им мало указать
цели в Международной программе действий. Им обязательно еще и барьеры надо
выявить, мешающие исполнению желаний.
На четвертый день конференции работа над документами завершена, и министры
окружающей среды и федерального развития Германии объявляют о полном успехе
конференции. Решено продвигать возобновляемые источники энергии во имя устойчивого
развития, имея в виду сокращение бедности и изменение климата. Политическая
декларация указывает ряд препятствий. Зато Международная программа действий
правительств, международных организаций и заинтересованных групп включает свыше
полутораста проектов и программ. А Политические рекомендации содержат практические
советы для Севера и Юга по развитию рынка возобновляемых источников энергии.
Учтет ли их Узбекистан? Мы можем с ними в чем-то не согласиться. Но
конференция подчеркнула: «Вышеуказанные документы являются не окончательными и
открыты для внесения соответствующих изменений».
Наталия ШУЛЕПИНА
МЕЖДУНАРОДНЫЕ ПРОЕКТЫ И ПРОГРАММЫ
В этом разделе представляется ряд проектов и программ, реализуемых при
поддержке зарубежных доноров. Хотя это далеко не полный комплект, тем не менее
читатель может составить представление о широком спектре тем, в разработке
которых узбекистанцев поддерживает мировое сообщество.
Национальная самооценка
потенциала страны по выполнению глобальных
экологических конвенций
Проект нацелен на развитие по выполнению трех конвенций ООН: Конвенции о
биоразнообразии, Рамочной конвенции ООН об изменении климата, Конвенции по борьбе
с опустыниванием и засухой. Инициирован Глобальным экологическим фондом. В
Узбекистане поддерживается Программой развития ООН. Национальное исполнительное
агентство - Узгидромет. Выполняется под руководством Координационного Совета, в
составе которого представители ряда заинтересованных ведомств, национальные
координаторы по взаимодействию с каждой из трех конвенций и ГЭФ.
Глобальный экологический фонд оказывает содействие странам в соответствии с
решением Совета ГЭФ «инициировать процессы, способствующие незамедлительному
началу проведения оценки потребностей в наращивании потенциала». Воздух,
биоресурсы, земельные и водные ресурсы - эти жизненно важные природные среды между
собой взаимосвязаны. Так, уменьшение биоразнообразия и, в частности, вырубка лесов,
ведут к деградации земель, опустыниванию, изменению климата. Поэтому неслучайно в
один проект по «национальной самооценке» включены три конвенции.
На первом этапе проведена инвентаризация того, что делается по каждой из
конвенций, а также сделан анализ пересекающихся проблем. Подготовлены оценочные
отчеты по трем конвенциям, в которых подтверждены или пересмотрены приоритеты по
каждому из направлений, сформулированы факторы и причины, сдерживающие рост и
развитие потенциала и определены общие направления развития потенциала.
Следующий этап - подготовка Национального плана действий. В него войдут
конкретные проекты и инициативы с указанием сроков, ответственных, объемов и
источников финансирования. Далее последует процедура утверждения Национального
плана действий по наращиванию потенциала правительством Узбекистана. Утверждение
плана является условием его финансирования Глобальным экологическим фондом и
другими структурами. Затем предстоят выполнение плана и мониторинг. Сроки проекта:
2004-2005 годы.
Подготовка второго национального
сообщения по Рамочной конвенции ООН
об изменении климата
Первое Национальное сообщение было доложено пятой конференции Сторон в
1999 году. Второе Национальное сообщение Узбекистана будет представлено
четырнадцатой конференции Сторон. Исполнительное агентство - Узгидромет. Проект
поддержан ГЭФ-ЮНЕП. Сроки: 2005-2008.
На основе более совершенных методологий будут рассмотрены:
детализированный климатический сценарий уязвимости водных ресурсов
как в зоне их формирования, так и в зоне рассеяния стока
оценка агроклиматических ресурсов и продуктивности различных
сельскохозяйственных культур в условиях изменения климата, включая анализ
воздействий климатической изменчивости и экстремальных погодных условий
оценка воздействия изменений климата, включая экстремальные погодные
явления, на продуктивность животноводства
оценка влияния изменения климата, включая изменения экстремальных
погодных условий, на здоровье населения
оценка воздействия изменения климата на естественные экосистемы,
различные виды растительности и животных и процессы опустынивания.
Оценка уязвимости завершится разработкой Национальной стратегии адаптации к
изменениям климата.
Деятельность, связанная с программами, содержащими меры по смягчению
последствий изменения климата, будет отражена в Национальной стратегии смягчения
изменения климата. При этом будут подготовлены проекты, нацеленные на снижение
эмиссий парниковых газов с учетом программ развития ключевых отраслей экономики.
Это позволит интегрировать вопросы изменения климата в социальную, экономическую и
экологическую политику страны с целью обеспечения устойчивого развития.
«Aтроф-Мухит» Программа по окружающей среде
правительства Узбекистана,
осуществляемая при поддержке ПРООН
Цель: оказание содействия Узбекистану в осуществлении международных
конвенций по охране окружающей среды путем расширения портфеля проектов,
поддерживаемых Глобальным экологическим фондом, а также долгосрочной
консультативной поддержки правительству Узбекистана для обеспечения эффективного
участия в природоохранных инициативах международного уровня.
Сроки: 2001 - 2005.
Доноры: ПРООН/АТНС (Программа развития ООН - Азиатско-Тихоокеанская
научная сеть).
Экологические индикаторы для мониторинга
состояния окружающей среды в Узбекистане
Проект является компонентом Программы правительства Узбекистана по охране
окружающей среды <Атроф-Мухит>, поддерживаемой ПРООН.
Цель - разработать систему национальных индикаторов для усовершенствования
системы мониторинга состояния окружающей природной среды в Узбекистане. Это будет
способствовать принятию обоснованных управленческих решений в области охраны
окружающей среды, рациональному использованию природных ресурсов и выполнению
природоохранных мероприятий.
Разрабатываемая система включает в себя набор национальных экологических
индикаторов, по которым будет проводиться мониторинг состояния природной среды,
управляемую базу данных для их обработки, хранения и передачи и руководящие
принципы для мониторинга выбранных экологических индикаторов.
В рамках Проекта на основе инвентаризации всех существующих в республике баз
и наборов данных по окружающей природной среде, а также анализа опыта зарубежных
стран по разработке и применению системы индикаторов качества окружающей
природной среды разработан набор национальных экологических индикаторов. Всего
отобран 91 индикатор. Подготовлено программное обеспечение для базы данных. По
большинству экологических индикаторов она доступна всем заинтересованным
пользователям. Формирование базы данных и ее пополнение ведет Госкомприрода. Сроки
проекта: 2004-2005 годы.
Центральноазиатский трансграничный проект
по сохранению биоразнообразия Западного Тянь-Шаня
Реализуется в соответствии с соглашением, подписанным в 1999 году между
Казахстаном, Кыргызстаном, Узбекистаном и Международным банком реконструкции и
развития, выступающим в качестве исполнительного органа Глобального экологического
Фонда. Проект финансируется ГЭФ на территории трех стран в размере десяти миллионов
долларов.
Основные цели - оказание поддержки уязвимой и уникальной биологической среде
в регионе Западного Тянь-Шаня и предоставление помощи трем странам в усилении и
координации национальной политики, нормативной базы и институционального развития
в области сохранения биоразнообразия. Завершение проекта предусмотрено в 2006 году.
Помощь предоставляется четырем ключевым заповедникам: Беш-Арал, СарыЧелек, Аксу-Джабаглы и Чаткальский. Помимо мероприятий на национальном уровне
проект предусматривает поддержку тесного регионального сотрудничества, включая
разработку основ законопроектов об охраняемых территориях и заключение
межгосударственного соглашения по созданию трансграничной охраняемой территории
между тремя странами.
Также предусматривается составление биорегионального плана для управления
биоразнообразием Западного Тянь-Шаня, включая укрепление охраняемых территорий,
обустройство и управление экологическими коридорами, природными ресурсами,
создание стимулов для местных сообществ.
В Узбекистане в рамках проекта восстановлена инфраструктура Чаткальского
заповедника, укреплена его материально-техническая база. Предоставлены малые гранты
проживающим в буферных зонах сообществам и организациям сообществ для
организации устойчивого сельского хозяйства, развития альтернативных источников
доходов - сбор меда, культивация лекарственных растений, посадка сада и др. Проведены
серии семинаров, тренинги и учебные туры, конкурсы, выпущен ряд книг и бюллетеней.
Исполнительное агентство - Госкомприрода.
Институциональное управление
и повышение организационного уровня.
Создание офиса по управлению замещением
озоноразрушающих веществ
Цель: осуществление координации действий по Национальной программе по
прекращению использования ОРВ и проектам, предусмотренным данной программой.
Исполнительное агентство - Госкомприрода. В рамках этого проекта реализуется
<Программа обучения таможенных служащих> для правильного распознаванию ОРВ с
целью прекращения импорта отдельных видов озоно-разрушающих веществ. Также
реализуется обучающая программа по повышению квалификации в сфере охлаждения. Ее
задачи: сокращение выбросов озоноразрушающих веществ в атмосферу на 15,5 тонны и
улучшение качества обслуживания холодильной техники и установок кондиционирования
воздуха.
Чистая энергия для сельских общин Каракалпакстана
Цель: установка 25 энергетических установок на фотоэлементах в отдаленных
сельских районах Республики Каракалпакстан. Проект реализован в рамках программы
<Атроф-Мухит>.
Сроки: 2003 - 2004.
Доноры: ПРООН (Программа развития ООН).
Разработка национальной стратегии
по управлению отходами
Цель: формулирование и принятие Национальной стратегии по управлению
отходами в Узбекистане и разработка первого пятилетнего Плана действий по
управлению отходами. Проект реализуется в рамках программы <Атроф-Мухит>.
Сроки: 2004 - 2005.
Доноры: NZAID (Новозеландское агентство международного развития).
Повышение экономической производительности
и улучшение выполнения экологических требований
в промышленности Узбекистана путем основания Центра
Более Чистого Производства (БЧП)
Цель: создание в Узбекистане Центра по внедрению БЧП и действий по созданию
проектов БЧП на промышленных предприятиях Узбекистана.
Сроки: 2001 - 2006.
Доноры: ЮНИДО (Организация ООН по промышленному развитию).
Создание Нуратау-Кызылкумского биосферного
резервата в качестве модели сохранения
биоразнообразия в Узбекистане
Проект финансируется Глобальным экологическим фондом, Программой развития
ООН, Союзом охраны природы Германии и правительством Узбекистана. Начат в 2001
году. Предполагаемое окончание: 31 декабря 2006 года. Исполнительным агентством
является Госкомитет по охране природы в лице Государственной инспекции по охране
растительного и животного мира. Реализуется в пяти районах Джизакской,
Самаркандской и Навоийской областей.
Цель: создать модель развития охраняемых территорий в Узбекистане, выработать
рекомендации для правительства по вопросам сохранения на территории горного хребта
Нуратау и прилегающей пустыни Кызылкум биоразнообразия, ландшафтов и культурных
ценностей общемирового значения.
В рамках проекта учреждается биосферный резерват как юридическая и
административная структура, обеспечивающая охрану биоразнообразия и поддержание
устойчивого развития на проектной территории. Среди решаемых задач - подготовка
долгосрочного плана управления биосферным резерватом; повышение уровня
информированности местных органов власти и сельских жителей по вопросам
биоразнообразия и устойчивого развития; привлечение местного населения к
планированию, управлению природными ресурсами, формированию устойчивых доходов.
Ожидается сокращение землепользования с отрицательными последствиями для
экосистем. Опыт, полученный в ходе реализации проекта будет распространен среди
национальных и региональных заинтересованных сторон и участников.
Границы и зоны планируемого биосферного резервата определены согласно
подходам и критериям, изложенным в Севильской стратегии для биосферных резерватов и
Положении о биосферных резерватах. При этом учитывались экологические и социальноэкономические условия на проектной территории.
В рамках проекта реализуются такие субкомпоненты как <общинное ведение
лесоводства и восстановление леса>, <животноводство и управление природными
пастбищами>, <экологический туризм и охота>, <информирование общественности>.
Неотложные меры сохранения
биоразнообразия Центральной Азии
Этот проект Всемирным фондом дикой природы (WWF) был начат в 1996 году при
финансовой поддержке Фонда Макартуров (США) на основе анализа степени деградации
и изученности природных сообществ региона. В 1997 году были подготовлены пакеты
инвестиционных предложений для каждой из пяти стран, а в 1998 - региональный пакет, в
котором было собрано более двухсот программ, представленных учеными и
специалистами.
С 1999 года на территории Казахстана, Таджикистана, Туркменистана, Узбекистана
при поддержке правительства Голландии и WWF Голландии развивается деятельность по
программе «Содействие сохранению популяций бухарского оленя и леопарда в местах
естественного обитания».
Основной причиной выбора этой программы послужило катастрофическое падение
численности этих животных в последнем десятилетии XX века. Предусмотрены действия
в нескольких направлениях: мониторинг состояния и численности оленей в
существующих популяциях; заключение между странами, где обитают олени, соглашений
и договоров об охране этих животных; адресная помощь заповедникам; создание и
поддержка инспекторской группы, защищающей оленей от браконьеров вне заповедных
территорий; поддержка действий по воспроизводству и реинтродукции оленей в долине
реки Зеравшан; создание пропагандистских материалов для широких слоев населения;
взаимодействие с общественными объединениями, NGO и школьными экоклубами.
В результате реализации программы олень включен в список животных-мигрантов,
под патронажем Боннской конвенции подписан уполномоченными представителями стран
региона «Меморандум об охране бухарского оленя». За 1999-2003 годы заповедниками
Бадай-Тугай, Зарафшанский и Кызылкумский получено на корма вольерным группам
животных и строительство, на приобретение обмундирования, горюче-смазочных
материалов, ремонт парка автомашин, оснащение оперативной связью и другие
неотложные нужды свыше 30 тысяч долларов. Активно ведется работа с населением
вокруг заповедников. Амударьинская государственная бассейновая инспекция, созданная
при Госбиоконтроле и оснащенная на средства программы, во время рейдов
ликвидировала браконьерские очаги вокруг заповедника Бадай-Тугай, останавливает
вырубки тугайного леса в среднем течении Амударьи.
Всемирный фонд дикой природы оказал содействие в подготовке и издании
юбилейной брошюры и буклета заповедникам Зарафшанскому и Бадай-Тугай, сборника
научных трудов сотрудников заповедников. Создан учебный фильм «Под пологом
тугайного леса» и клипы. Издан ряд буклетов и пособий. Активно работают в программе
школьные экологические клубы.
Развитие экосети как базы для долгосрочного
сохранения экосистем Центральной Азии
Этот проект Глобального экологического фонда, Программы ООН по окружающей
среде и Всемирного фонда дикой природы начат в апреле 2003 года при поддержке
правительств стран региона и Межгосударственной комиссии по устойчивому развитию
Центральной Азии.
Основные задачи проекта: приведение в единую систему всех возможных данных
по биоразнообразию региона с использованием различных доступных источников
информации; разработка предложений по устойчивому развитию ключевых ландшафтов;
создание долговременной программы развития охраняемых природных территорий
различного статуса и согласование ее на уровнях отдельных государств и Центральной
Азии в целом.
Пять национальных команд экспертов разных специальностей, включая зоологов,
ботаников, географов, экономистов, компьютерщиков, юристов, собирают и
обрабатывают огромные массивы информации по каждой стране, пытаясь определить
наиболее оптимальные варианты объединения уже существующих и только
проектируемых охраняемых природных территорий в единую сеть. Ожидается, что эта
сеть сможет, обеспечив долгосрочное сохранение уникальной природы, объединить всю
Центральную Азию, а в перспективе - через развивающуюся параллельно российскую
систему - войти в единую экологическую сеть от Атлантики до Тихого океана.
Эксперты должны изучить историю заповедного дела и сделать анализ всех
предложений, выявить границы экосистем и ареалы наиболее важных видов фауны и
флоры, оценить основные риски для их существования и перспективы сохранения, увязать
все это с планами экономического развития и освоения новых территорий. Необходимо
учесть не только существующие и планируемые охраняемые природные территории
разного ранга, но также особенности законодательства каждой страны региона и
действующие в сфере охраны окружающей среды международные соглашения и
конвенции. Все это далее должно быть объединено на региональном уровне и
представлено на рассмотрение правительств всех пяти государств.
Таким образом, создается основа для принятия решений и практических действий,
а также система межгосударственной координации действий для сохранения и развития
биоразнообразия. Работа по формированию сети должна быть завершена в течение трех
лет.
Программа по совершенствованию управления
природными ресурсами в Центральной Азии (NRMP), финансируемая
Агентством США по международному развитию (USAID)
Поддержка ассоциаций водопользователей в Узбекистане. Поддерживаются шесть
АВП и два демонстрационных участка. Также поддерживается развитие ряда
показательных ферм в различных зонах орошения. Проект включает внедрение более
совершенных методов измерения расхода воды и управления водными ресурсами, новой
конструкции гидроузлов в распределительной системе, упрощенные способы измерения
влажности почвы, продуктивные методы подготовки почвы, а также внедрение
усовершенствованной техники орошения на внутрихозяйственном уровне. Общей целью
является увеличение экономических преимуществ фермерских хозяйств посредством
хорошо организованного и открытого управления оросительной системой. USAID обучает
фермеров представительскому принятию решений и гласности в вопросах управления,
финансов и распределения воды.
Усовершенствование каналов в основном заключается в восстановлении шлюзов
или установке новых сооружений, предоставлении новых автоматических устройств для
пропорционального распределения воды и установке водомерных сооружений. На каждом
показательном участке устанавливаются устройства для правильного измерения уровня
воды, сифоны для отпуска отмеренного количества воды в борозды, производится
боронование тяжелыми дисковыми боронами для сохранения подпахотного слоя почвы и
планировки полей.
Методы улучшения внутрихозяйственного водопользования демонстрируются на
11 показательных участках, охватывающих площадь более 20 тысяч гектаров с
населением более 40 тысяч человек. Прямая польза от проведения демонстрационных
проектов выражается в сбережении 25 - 30 процентов воды.
Совершенствование систем сбора, передачи и обработки гидрометеорологических
данных в бассейнах рек Сырдарья и Амударья. Поддерживая развитие международного
сотрудничества в сфере гидрометеорологии в Центральной Азии, USAID оказывает
ключевую техническую помощь. Установил две наземные станции в Ташкенте и Алматы
для приема спутниковых снимков высокой разрешающей способности и 22 новые
автоматические метеостанции (включая станцию на леднике Федченко на высоте свыше
4000 метров над уровнем моря и станцию на западном берегу Аральского моря). Это
позволило улучшить наземную сеть сбора данных для составления прогнозов погоды и
талого стока рек в странах региона. Размещенные на метеостанциях в горах, эти станции
автоматически собирают и с помощью системы метеорной связи передают эти
метеорологические данные. Проводится обучение технического персонала гидрометов
пяти республик установке, использованию и содержанию оборудования автоматических
станций.
В рамках проекта модернизированы центры коммутации сообщений гидрометов
Кыргызстана, Казахстана, Таджикистана и Узбекистана, и теперь они могут быстрее
собирать данные со своих удаленных станций и анализировать их. При помощи нового
оборудования метеорологическая и гидрологическая информация со станций сбора
данных передается в центры коммутации сообщений для обработки, анализа и передачи
заинтересованным пользователям. Повышены скорость и качество передачи оперативной
информации из гидрометеорологической сети в центры обработки данных. Для
дальнейшего улучшения обмена, обработки и хранения данных профинансированы
закупка компьютеров и монтаж локальных компьютерных сетей в каждом из гидрометов.
Это привело к существенному улучшению возможностей обмена данными и повышению
качества прогнозов во всем регионе.
АББРЕВИАТУРЫ
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
АВП - ассоциация водопользователей
Госкомприрода - Государственный комитет Республики Узбекистан по охране
природы
ГЭФ (GEF) - Глобальный экологический фонд (структура ООН)
ГЭС - гидроэлектростанция
ВЕКЦА - страны Восточной Европы, Кавказа и Центральной Азии
ЗВОС - Заявление о воздействии на окружающую среду
МКУР - Межгосударственная комиссия по устойчивому развитию стран
Центральной Азии
МКВК - Межгосударственная координационная водохозяйственная комиссия стран
Центральной Азии
МФСА - Международный фонд спасения Арала
НИЦ МКВК - Научно-информационный центр МКВК
ННО - негосударственная некоммерческая организация
NRMP - Программа по совершенствованию управления природными ресурсами в
Центральной Азии (финансируется ЮСАИД)
ОБСЕ - Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе
ОВОС - Оценка воздействия на окружающую среду
ПБАМ - Программа конкретных действий по улучшению экологической и
санитарно-эпидемиологической обстановки в бассейне Аральского моря
ПДВ - предельно допустимые выбросы
ПДК - предельно допустимая концентрация
ПРООН - Программа развития ООН
РЭЦ ЦА - Региональный экологический центр Центральной Азии
СМИ - средства массовой информации
Узгидромет - Центр гидрометеорологической службы при Кабинете Министров
Республики Узбекистан
ЮНЕП - Программа ООН по окружающей среде
ЮНИДО - Организация ООН по промышленному развитию
ЮСАИД (USAID) - Агентство США по международному развитию
WWF - Всемирный фонд дикой природы
О НАС
Ташкентский инфоцентр «Среда обитания»
Инфоцентр - негосударственная некоммерческая организация. Учрежден
журналистами и экологами; зарегистрирован в Управлении юстиции Ташкента 25 марта
2002г. Основное направление деятельности - экоинформация.
Гласность и законность - приоритеты деятельности.
Цели и задачи - повышение качественного уровня среды обитания; расширение
информационного пространства; рост экологической грамотности населения;
сотрудничество и взаимопомощь женщин; воспитание физически крепкого
подрастающего поколения.
Партнеры - редакция газеты «Правда Востока», Государственный комитет
Республики Узбекистан по охране природы, ведомства и организации, предоставляющие
информацию об окружающей среде и факторах, влияющих на здоровье, ННО.
Достижения. В январе-апреле 2003 года совместно с «Правдой Востока»
реализован проект по выпуску в газете экологических полос «Среда обитания»; при
поддержке IREX в феврале 2003 года открыт веб-сайт, обеспечивающий свободный
доступ к экологической информации (адрес в Интернете - http://sreda.freenet.uz). В апреле
2003 года при поддержке Регионального экологического центра и Агентства по охране
окружающей среды США издан экологический альманах «Под знаком Арала» (первый
выпуск).
В апреле 2003 года при поддержке Центра ОБСЕ в Ташкенте проведен
двухдневный тренинг по экологической журналистике. В июне 2003 года при поддержке
Регионального экологического центра проведен выездной двухдневный тренинг по
экологической журналистике. В марте 2004 года при поддержке Центра ОБСЕ в Ташкенте
издан экологический альманах «Просто пишем о среде» (второй выпуск).
В мае 2004 года при поддержке NRMP в партнерстве с Госкомприродой и
редакцией газеты «Правда Востока» проведен «круглый стол» для журналистов и
экологов в Ташкенте. В июле, августе и сентябре 2004 года, январе 2005 года такие же
«круглые столы» проведены в рамках проекта «Просто пишем о среде», поддержанного
Региональным экологическим центром Центральной Азии и Еврокомиссией, в Ташкенте и
Нукусе. В рамках этого же проекта организована ознакомительная поездка журналистов
на промобъекты Ахангаранской долины (Ташкентская область).
E-mail: ecology@freenet.uz, habitat@uzsci.net тел.: (99871)133-58-61.
АВТОРЫ АЛЬМАНАХА
В создании альманаха приняли участие профессиональные журналисты и
экологи.
Публикации раздела <Международные проекты и программы> подготовлены на
основе материалов, предоставленных проектами.
Хочется особо отметить авторов фотоиллюстраций, поддержавших издание
экологического альманаха.
На обложке использованы рисунки участников молодежной студии Центра
<Гендер: инновации и развитие>.
СОДЕРЖАНИЕ
Слово к читателям 3
Масс-медиа и устойчивое развитие
Проект НСОП. Шансы СМИ сообщать ярко,
ясно и исчерпывающе
4
Мониторинг
Х.Шеримбетов, Л.Аксенова. Девяносто одна отметка для
окружающей среды 19
Н.Умаров. Грязная дюжина
22
По сообщениям Узгидромета. Какие они, природные среды
Узбекистана? 26
В провинции и мегаполисе
С.Мягков. Там, где в песках исчезает Зеравшан 31
И.Кульбацкий. Меж этих гор мы можем потеряться 33
Н.Шулепина. Едем в Ахангаранскую долину на отвалы
С.Левченко. Солнце и ветер в <упряжке>
44
А.Волосевич. Путешествие вдоль канала Салар 47
Водные ресурсы и социум
Г.Глазырин. Если оледенение меньше 59
Н.Горелкин. От Арала до Арнасая 60
Б.Хасанов. Катерок на приаральских плесах
66
Н.Шулепина. Два года после засухи
73
Н.Шулепина. Приаральская заграница 88
Н.Шулепина Зимний паводок на Сырдарье
105
Сохранение биоразнообразия
Б.Алиханов. Принят новый закон 114
Е.Крейцберг-Мухина. Сурок из окружения снежного барса
А.Григорьянц. Споры вокруг заповедников
118
А.Волосевич. Скоту - масленица 123
А.Волосевич. Несколько дней в резервате
129
Н.Шакирова. Кто поможет многодетной Лизке? 142
Международная жизнь
Н.Шулепина. Дети солнца под мелким Боннским дождем
Международные проекты и программы 164
Аббревиатуры
175
О нас 176
Научно-популярное издание
ПРОСТО ПИШЕМ О СРЕДЕ
Экологический альманах
(третий выпуск)
Распространяется Ташкентским инфоцентром
<Среда обитания>.
37
117
146
Тел. в Ташкенте: (99871) 133-58-61
e-mail:ecology@freenet.uz
Интернет:http://sreda.freenet.uz
Составитель Н.Шулепина
Редакторы Н.Шулепина, Б.Хасанов
Дизайн обложки
Б.Базаров
Компьютерная верстка
Е.Назарова
ИБ № 0000
Подписано в печать 22.03.2005 г. Формат 60x84 1/16.
Печ. л. 11,5. + вкл. 1,0. Условн. печ. л. 0,00. + вкл. 0,00.
Тираж 1000 экз. Заказ № 00.
Распространяется бесплатно.
Отпечатано в типографии Издательско-полиграфического
-?-ва_ <?-?Ё _ба _ў<R¤Ё>.
700113. ?. '_иЄ?-в, -Ё<_-§_а - 8, г<Ёж_ ?_в_ав_<, 60.