ЭКОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ОБРАЗА ЖИЗНИ: ОСНОВНЫЕ

© 2015 г.
Л.Г. ТИТАРЕНКО
ЭКОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ОБРАЗА ЖИЗНИ:
ОСНОВНЫЕ ЦЕННОСТИ И ТИПЫ ПОВЕДЕНИЯ
ТИТАРЕНКО Лариса Григорьевна – доктор социологических наук, профессор
кафедры социологии БГУ (Беларусь) (E-mail: larissa@bsu.bly).
Аннотация. В статье рассматриваются проблемы формирования экологически
ориентированного образа жизни населения Минска в современных условиях. На
материалах эмпирического исследования 2010–2014 гг., автор анализирует уровень
экологических знаний, информированности групп горожан по проблемам экологии,
выявляет приоритетные экологические ценности и сопоставляет их с типами поведения в повседневной жизни. Делается вывод о низком уровне развития экологического активизма среди населения.
Ключевые слова: экологически ориентированный образ жизни • типы экологического поведения • экологические ценности • городское население • экоцентризм •
экологический активизм
Экологически ориентированный образ жизни. В рамках концепции устойчивого развития, гармонично соединяющей экономический и социальный прогресс с ответственностью человечества за окружающую среду, экологическая составляющая
занимает важное место. Она ориентирует общество на поддержание своей жизнеспособности, в связи с чем защита окружающей среды и формирование экологически
ориентированного образа жизни населения, наряду с глубоким осмыслением экологических проблем и угроз, а также отказом от потребительски-утилитарного отношения
к среде обитания, становятся экологическими императивами современности [Гвишиани, 2004; Медоуз, 2007]. Это особенно важно в современном обществе, которое разные авторы заслуженно называют “обществом риска” [Beck, 1992] и даже “обществом
всеобщего риска” [Яницкий, 2013: 50]. Поэтому распространение в массовом сознании граждан экологических ценностей, перестройка образа жизни, активная защита
окружающей среды, формирование экологической культуры – необходимые условия
дальнейшего существования общества [Гирусов, 2009; Яницкий, 2014]. В то же время
это и обязательное условие качества жизни населения.
Образ жизни, характеризующийся приоритетом экологических ценностей, поддержанием пригодности для жизни окружающей среды как важнейшего условия
человеческого существования и соответствующего поведения людей, – одно из ключевых понятий экоцентристского подхода к развитию современного общества. Оно
предполагает стремление к гармонии человека с природой, отказ от расточительства, бережное отношение к природным ресурсам, контроль за эффективностью их
использования, а также активное осмысленное участие в действиях, благодаря которым могут быть цели устойчивого развития общества [Устойчивое…, 2011: 78]. Сегодня, когда изменения климата, загрязнение среды обитания и другие экологические
проблемы вышли на уровень глобальных вызовов современности, ни одна страна не
может оставаться в стороне от их осмысления и попыток решения. Поэтому формирование образа жизни “дружественного” по отношению к природе, ориентированного
на экологические ценности и их практическое воплощение в повседневной жизни,
является весьма актуальной проблемой.
106
Решение этой задачи связано с организацией процесса информирования для того,
чтобы обеспечить население научно обоснованными знаниями и рекомендациями экологического характера. Его целью является достижение такого уровня экологических
знаний, который бы соответствовал уровню экологической культуры, адекватному (с
точки зрения современной науки) для понимания важности проблем, и помогал выбору
адекватных действий как в масштабах общества, группы, территориального сообщества, так и на индивидуальном уровне. Процесс информирования должен стать частью
государственной политики, предполагающей наличие программы действий, выработанной совместно с организациями гражданского общества [Яницкий, 2011: 5].
Тот факт, что экоцентристский подход обусловливает набор гуманистических
ценностей, имеющих коллективную природу, поддержание которых предполагает участие в коллективных действиях, не отменяет необходимости активных экологически
ориентированных действий отдельного индивида. Поэтому на поведенческом уровне
экологически ориентированный образ жизни в качестве эмпирических индикаторов
имеет как индивидуальные акты поведения (например, использование энергосберегающих технологий в собственном доме), так и участие граждан в коллективных действиях (подписание коллективных петиций экологического характера, совместные
акции экологического характера и пр.).
В целом, модель экологически ориентированного образа жизни населения базируется на фундаменте экологических ценностей, превалирование которых над потребительскими ориентациями может служить основанием для определения такого образа
жизни как экологически ориентированного [Титаренко, 2011: 158]. Однако такое определение будет недостаточным. Для полноты описания экологического образа жизни
необходим учет не только ценностных ориентаций, знаний, но и конкретных практических действий граждан по защите окружающей среды, природосбережению, учет
уровня понимания и готовности осознанного личного участия в их решении. Поэтому
для выделения тех или иных типов поведения, соответствующих экологически ориентированному образу жизни, на эмпирическом уровне социологу нужно комбинировать
несколько показателей: уровень знаний граждан (информированность), степень осознания ими актуальности экологических проблем (понимание), внутренней готовности
к их решению (мотивация), а также индивидуальные действия, соответствующие экологическим ценностям, участие в коллективных действиях (или хотя бы готовность к
участию). Конструирование различных типов поведения осуществлялось, исходя из
того, что его рациональные типы будут характеризоваться высоким уровнем развития
всех составляющих образа жизни [Гирусов, 2009: 92].
Методология исследования. Для белорусского общества изучение экологически
ориентированного образа жизни населения является новой проблемой, хотя анализ
экологического сознания, экологических ценностей и культуры включена в сферу интересов научного сообщества [Экологическая…, 2007; Карако, 2011; Зеленков, 2003;
Водопьянов, 1980]. Поскольку три четверти населения страны живут в городах, где
проблемы экологии ощущаются более остро, особую актуальность приобретает её исследование в городе. В рамках социологического изучения экологического сознания
и поведения населения крупнейшего города страны, Минска нами была разработана
методология замера экологических ценностей, уровня информированности, самооценка степени экологичности собственного образа жизни, форм индивидуального
и коллективного поведения. Поскольку население Минска имеет высокий уровень
образования (в городе практически все взрослые имеют как минимум среднее образование), для получения эмпирических данных нами были взяты две группы горожан,
типичных для Минска: студенчество (молодое поколение) и среднее поколение (лица
40–59 лет с высшим и средним/средним специальным образованием). Условно эти две
группы, репрезентирующие молодое поколение минчан (родившиеся после 1991 г.,
обучающиеся на 3–4 курсах вузов) и среднее поколение (граждане, социализированные в условиях СССР). Сравнение этих двух групп позволяет проследить, является
ли молодое поколение более ориентированным на приоритеты экологии, чем среднее
поколение. Иначе говоря, можно ли ожидать, что молодое поколение будет способно
107
совершить радикальный “эко-поворот”, необходимость которого осознается учеными и
гражданским обществом России [Яницкий, 2011: 10], и без которого, вполне вероятно,
невозможна реализация проекта модернизации и устойчивого развития общества.
Первичная социологическая информация была получена в ходе массового опроса указанных двух групп населения Минска в пять этапов, осуществленных в 2010–
2014 гг. по единому инструментарию. Выборки имели целевой характер, каждая
возрастная группа состояла из примерно равного числа женщин и мужчин. Студенты
3–4 курсов репрезентировали пять вузов Минска технической, естественнонаучной и
гуманитарной направленности обучения. В опросе среднего поколения были сбалансированы три признака: пол, возраст, образование. В результате каждая возрастная
выборка составила 1000 чел., что позволило нам сравнивать поколенческие группы
между собой, а также сконструировать типы экологически ориентированного поведения, характерные для каждой возрастной группы.
Исследовательская гипотеза состояла в том, что если группа населения ориентирована на экологические ценности, осознает экологически ориентированный
образ жизни как приоритетный, то эти элементы сознания стимулируют внедрение
экологического образа жизни в повседневную практику. При этом мы полагали, что
две группы могут различаться уровнями знаний: молодежь будет более информированной в силу получения научных знаний в настоящее время, а не в прошлом, как
среднее поколение минчан. В то же время предполагалось, что различия в знаниях
и ценностях между поколениями не будут велики, так как условия жизни в большом
городе сглаживают различия, а высокий уровень образования обеих групп позволяет
сознательно формировать свой образ жизни. Ожидалось, что достаточно большое
число молодежи будет включено в экологические групповые практики, а среднее
поколение – в индивидуальные действия. В целом, студенчество рассматривалось
нами как потенциальный агент нового типа социальной активности в социально-экологической сфере, поскольку молодое поколение на постсоветском пространстве
получает в вузе научные знания, соответствующие экоцентрическому мировоззрению и ориентированные на концепцию устойчивого развития общества [Двойнев,
2007: 134].
Экологические приоритеты и ценности двух поколений. Важным показателем
сформированности экологического сознания граждан является уровень знаний. Информированность является основой формирования экологической культуры и ценностных ориентаций горожан.
Нашим исследованием не было выявлено существенных различий в уровне знаний
экологических проблем и угроз у двух поколений. Поскольку он замерялся в форме
самооценки, возможно, старшее поколение более скромно оценило свои знания экологических проблем, чем молодежь. Возможно и другое: знания студенчества были
несколько выше, чем знания представителей поколения “родителей”, так как они были
получены недавно (на первых курсах обучения в вузе). Оба поколения практически
одинаково критически оценили важность различных экологических проблем Минска
(прежде всего, загрязнение воздуха выхлопными газами), республики (радиоактивное
загрязнение, загрязнение сточных вод и т.п.).
Уровень информированности обоих поколений минчан можно считать одинаковым
(средним), однако приоритетность источников информации у них разная: у студентов
на первом месте – Интернет, затем – вуз и школа, у среднего поколения – телевидение, затем школа и вуз, чуть меньше остальные СМИ. Очевидно, оба поколения
потребляют не только объективную информацию при обучении в школе и вузе, но
имеют расхожие стереотипы массового сознания, транслируемые в СМИ и Интернете.
Вместе с тем, разделить реальные знания, базирующиеся на научных данных, и массовые стереотипы (например, порожденные чернобыльским синдромом) в исследовании
не представлялось возможным1.
1 
Вывод о нехватке у населения экологических знаний был сделан и авторами белорусского
исследования, проведенного ранее (см.: [Устойчивое… 2011: 258]).
108
Недостаточно высокий уровень знаний свидетельствует о низкой эффективности
мер экологического просвещения и низких качественных и/или количественных характеристиках распространяемой массовой информации, либо о немотивированности населения на усвоение экологических знаний [Аргунова, 2009: 5]. Поэтому улучшение информированности населения по проблемам экологии (увеличение числа статей в СМИ,
регулярная публикация материалов на вебсайтах, воспитательная работе) – задачи
первой необходимости и с точки зрения рационализации общественного мнения по проблемам экологии, и с точки зрения включения в экологические действия (сначала хотя
бы на уровне своего двора, квартиры, учебного заведения, а затем и района, города).
Выявленные в исследовании показатели уровня экологических знаний не способствуют формированию зрелого экологического сознания, они недостаточны также для
воспитания сознательного отношения населения к окружающей среде и для практического их воплощения в повседневную практику. Значительная часть респондентов
не задумывается, в каком обществе они бы хотели жить, и какими средствами можно
достичь роста качества жизни горожан. Действительно, в опросе лишь половина представителей обоих поколений согласилась, что дружественное отношение к природе,
признание её условием гармонического развития личности и средой обитания человека является “очень важным” или “важным” для них. Остальные 50% (с преобладанием
среди них представителей молодого поколения) в первую очередь характеризовали
природу как часть национального богатства, источник благ и экономических ресурсов
общества, т.е. рассматривали природу по-мичурински – прежде всего, как объект
человеческого воздействия. Такое отношение типично для антропоцентричного подхода, который в целом соответствует приоритету социально-экономических императивов в развитии общества, ориентации на материальные показатели научно-технического прогресса и рациональность, характерных для индустриализма. Сегодня, в
эпоху глобальных экологических угроз и осознания нехватки ресурсов природы для
удовлетворения постоянно возрастающих человеческих потребностей, этот подход
стимулирует потребительство, порождает иллюзии о возможном росте благосостояния без учета ограниченности природных ресурсов и поэтому не помогает в решении
экологических проблем и утверждении соответствующего образа жизни2.
Из экологических ценностей самое высокое место заняли “благоприятные экологические условия жизни” (45%), чуть ниже – “забота об окружающей среде” (40%).
Однако аналогичная ценность “сохранение природы” была отмечена лишь каждого
третьего, а участие в конкретных экологических действиях – 30% студентов и менее
10% лиц среднего поколения. В целом, экологические ценности значительно уступали
материальным и антропоцентристским приоритетам респондентов. Можно сказать,
что ценностные приоритеты горожан не соответствуют принципам экоцентризма; они
лишь подтверждают, что, во-первых, уровень экологических знаний населения и принятия ответственности за окружающую среду недостаточно высок, во-вторых, знания
далеко не всегда мотивируют горожан на действия, соответствующие этим знаниям, и
поэтому не всегда оказывают влияние на их повседневные практики. Однако даже на
фоне недостаточно высокого уровня экологических знаний и ориентаций было выявлено противоречие между знаниями людей и конкретными действиями, поступками.
Так, представления горожан о том, каким является экологический образ жизни, были
достаточно адекватны лишь у 20–25% опрошенных. На открытый вопрос о том, какое
поведение соответствует экологическому образу жизни, лишь менее пятой части указали, что надо “не загрязнять среду”, “бережно относиться к природе”, “экономить ресурсы” и т.п. В то же время свой собственный образ жизни оценили как экологически
ориентированный 50% студентов и 70% “родителей”. На каком основании была сделана эта оценка неясно, скорее всего, здесь могло проявиться желание соответствовать
(хотя бы на словах) нынешнему массовому стереотипу, согласно которому современный образ жизни должен быть экологически ориентированным. Таким образом, часть
2
 Если сравнить ситуации с Россией, там положение еще острее: по мнению О. Яницкого,
уже “достигнут лимит несущей способности среды” [Яницкий, 2013: 51].
109
опрошенных выдавала желаемое (экологический образ жизни) за действительное
(реальная недооценка важности экологических ценностей и поступков).
В какой-то мере данное предположение подтверждается ответами на вопрос: хотели бы они изменить свой образ жизни на более “дружественный” к природе (т.е. на
экологически ориентированный). Половина студентов и 75% лиц среднего поколения
ответили утвердительно. Практически почти то же число опрошенных, которые признавали свой образ жизни экологическим, высказали желание сделать его таковым,
видимо, осознавая, что на самом деле их образ жизни таковым пока не является, и
заявляя тем самым о неудовлетворенности этим.
Есть ли здесь некое противоречие? В принципе, информация, полученная методом
опроса, не гарантирует того, что респонденты отвечают именно так, как они думают
или действуют: любому социологу-практику известно, что всегда имеет место расхождение между тем, что люди думают, что они говорят (как отвечают в опросе), и как
поступают (см., напр.: [Кравченко, 2010]). Поэтому полученные данные можно интерпретировать, скорее, как тенденцию высоко оценивать экологический образ жизни.
Интересно отметить, что на вопрос, считают ли респонденты свой уровень знаний
достаточным для того, чтобы сделать образ жизни более экологически ориентированным, половина ответила утвердительно. Лишь пятая часть признала свой уровень
знаний недостаточным. Значит, дефицит таких знаний не только существует, но и
осознается. И все же не в недостатке знаний кроется проблема. На вопрос о том, что
мешает людям перестроить жизнь на более экологический лад, на первом месте оказались отнюдь не низкие знания, а отсутствие собственной инициативы. Для среднего
поколения этот показатель был равен чуть 50%, для студентов – чуть ниже. Иначе
говоря, пассивность практическое безразличие к проблемам экологии (не только на
уровне района, города, но и зачастую на уровне собственной жизни) – главный тормоз
на пути практической экологизации образа жизни. Вторым по важности и по ранжиру
препятствием экологизации образа жизни было названо отсутствие поддержки и конкретных мер со стороны государства (25% опрошенных). Вряд ли это означает, что белорусское государство ничего не предпринимает для защиты окружающей среды (по
крайней мере, ни масштабных экологических катастроф, ни гневных статей в СМИ,
ни протестных действий в Беларуси нет). Однако в глазах населения, социализированного в условиях государственного патернализма, именно этот институт должен
взять на себя инициативу даже в том, чтобы заставить (или мотивировать) граждан
перестроить их собственную жизнь на экологический лад.
Эти два препятствия соответственно отражают внутренний и внешний локус контроля поведения горожан: с одной стороны, они видят причину невозможности перехода к более экологичному образу жизни в самих себе, своих собственных действиях
(вернее, их отсутствии), а с другой – привычно перекладывают ответственность на
государство. На наш взгляд, именно отсутствие личной инициативы вкупе с патерналистской политикой государства, является существенной причиной недостаточно
высокого уровня экологических знаний, низкой мотивированности на их получение,
необходимых для переориентации в жизненной практике.
Несмотря на выявленную значительную пассивность, можно допустить, что несмотря на реальное стремление к изменению образа жизни, нет необходимой для
такого изменения знаниевой базы и сильной мотивации к практической деятельности.
В последнем случае государству необходимо формировать рычаги воздействия на
граждан, разрабатывать конкретные меры по поощрению экологического поведения
с целью его закрепления как социально желаемой практики. В обществе, ориентированном на модель устойчивого развития, не только социально-экологические движения и организации, но и государство через подчиненные ему СМИ должны постоянно
доводить до населения объективную информацию экологического мониторинга экологического состояния среды обитания (в нашем случае – города Минска), рассказывать
о долгосрочных (не сиюминутных) последствиях перехода к экологическому образу
жизни. Такая информация должна появляться в СМИ постоянно, в разных стилевых
формах, включая рекламу.
110
Типы экологического поведения. Как уже отмечалось, более половины респондентов на прямой вопрос анкеты ответили, что считают свой образ жизни в той или
иной мере экологически ориентированным. Около пятой части указали, что за последние пять лет их собственный образ жизни изменился в сторону более экологического.
Однако эти самооценки не совпадают с ответами на конкретные вопросы о том, какого
рода практики у них преобладают: ориентированные на сохранение среды обитания,
бережное расходование ресурсов, или расточительство и потребительское отношение
к природе. Исходя из полученных ответов, был рассчитан интегральный показатель
экологического поведения: он составил для обоих поколений менее 4 баллов из 6 возможных. При этом показатель поведения молодежи оказался ниже, чем “родителей”,
прежде всего за счет низкого процента ответов на вопрос о приобретении товаров в
упаковке из переработанных материалов. Так или иначе, по интегральному показателю поколение “родителей” несколько “обогнало” поколение “детей” (т.е. наша гипотеза
не подтвердилась), хотя обе группы не достигли высокого уровня по этому показателю.
Этот результат (средний уровень индивидуальных экологически ориентированных повседневных поступков) может быть обусловлен невысоким уровнем информированности населения и, как следствие, отсутствием инициативы.
Говоря об участии в экологически ориентированных акциях на уровне города
(например, голосование за кандидата в депутаты с программой по защите окружающей среды, обращение в органы власти с заявлением, жалобой по поводу нарушения
природоохранного законодательства, вложение средств в акцию по поддержке окружающей среды), либо в коллективных акциях (уборка территории, посадка деревьев),
отметим, что общий уровень активности обеих групп горожан оказался ниже 10%, а
по отдельным видам действий – вообще почти на нуле3. При этом на вопрос, предпринимали ли граждане какие-либо конкретные действия для решения экологических
проблем, 18–19% ответили положительно. Такой ответ может оказаться правдивым
лишь в случае, если предположить, что все респонденты принимали участие в разных
видах акций, т.к. сумма ответов на все предложенные варианты как раз и дает эту
цифру. Если же это были одни и те же активисты, тогда их число не должно было превысить 7–8%. Возможно, правдивая информация будет где-то посредине, т.е. между
7–8% и 18–19%. Эта часть может быть нами оценена как экологические активисты;
она составляет примерно 11–12%. В Беларуси вообще низок уровень социально-экологической активности населения. На участие в экологических демонстрациях указали 1% в Беларуси, 2% в России и около 3% на Украине, а на пожертвования денег
экологическим организациям – соответственно 7,9%, 3,7% и 5,2%.4
Что касается остальных респондентов, которые не попали в группу активных,
нельзя рассматривать их как “общую пассивную группу”: корреляция ответов об
уровне знаний, мотивированности на экологические действия и участии в конкретных действиях позволяет выделить, кроме уже упомянутого активного типа, собственно пассивный и два промежуточных типа поведения горожан: (а) лица, имеющие
достаточный уровень знаний и понимающие важность экологических проблем, но не
предпринимающие личных действий экологического характера (48–50%), (б) лица,
плохо информированные по проблемам экологии, но желающие приобрести больше
знаний и перестроить свой образ жизни на более экологический (10–11%). Что касается респондентов пассивного типа поведения, они отличаются низким уровнем
экологических знаний и понимания экологических проблем, у них нет мотивации к
конкретным действиям по перестройке своего образа жизни или же они вообще безразличны к этим проблемам (25–28%). Конкретные цифры, свидетельствующие о том
или ином типе поведения, год от года не были одинаковыми (между поколениями
также фиксировались некоторые различия то в одну, то в другую сторону), но общая
3
 Вопрос о протестных экологических действиях не задавался.
См. подробнее: World Values Survey. Data and documentation. URL: http://www.worldvaluessurvey.
org (дата обращения: 03.06.2014). Результаты исследований российских авторов подтверждают
низкий уровень экологического активизма в стране [Усачева, 2011].
4 
111
тенденция преобладания промежуточного типа при минимальной представленности в
обществе экологических активистов сохранялась и в поколении студентов, и в поколении “родителей”. Не было зафиксировано значимой разницы и в типах поведения
представителей двух поколений.
Говоря об экологической активности респондентов и тех мерах и шагах, которые
принимаются ими в ответ на возникающие проблемы окружающей среды, необходимо
констатировать общую низкую экологическую вовлеченность в конкретные практики.
И если на групповом уровне это можно объяснить общей социальной пассивностью
белорусского населения (во всем, что не касается его кошелька), то на уровне индивидуальных действий главная причина кроется в сознании и культуре людей. Очевидно, большинство населения (включая студентов) остается на созерцательно-пассивном, т.е. самом низком уровне экологического поведения: люди знают о наличии
экологических проблем, хотели бы сделать свой образ жизни более экологичным, но
не мотивированы принимать деятельное участие в решении реальных проблем, а их
поведение не выходит за рамки повседневных практик.
Таким образом, наше изначальное предположение о том, что студенчество как наиболее образованная часть молодежи выражает заинтересованность в изменении образа
жизни на экологически ориентированный и служит некой моделью, не оправдалось. Поведение студенчества, судя по его практической вовлеченности в экологические акции,
свидетельствует о высоком уровне экологического безразличия. Однако, поскольку
студенчество выражает заинтересованность в изменении своего образа жизни на экологически ориентированный, государство должно обеспечить комплекс мотивационных
мероприятий (включая экологическое просвещение и образование), помочь перевести
данный процесс с уровня намерений на уровень конкретных действий.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Аргунова М.В. Экология и устойчивое развитие в системе образования // Наука и школа. 2009.
№ 2. С. 4–7.
Водопьянов П.А. Экологические последствия научно-технического прогресса. Минск, 1980.
Гвишиани Д.М. Мосты в будущее. Институт системного анализа. М.: УРСС, 2004.
Гирусов Э.В. Экологическая культура как высшая форма гуманизма // Философия и общество.
2009. № 4. С. 74–92.
Двойнев В.В. Экологическое сознание студентов: актуальность изучения // Высшее образование
в России. 2007. № 5. С. 134–136.
Зеленков А.И., Ротман Д.Г. Особенности влияния трансформационных процессов на образ жизни, условия жизни и здоровье населения современной Беларуси // Образ жизни и здоровье
населения новых независимых государств : сб. науч. ст. Минск., 2003. С. 110–122.
Карако П.С. Социальная экология : экологическое сознание. Минск : Экоперспектива, 2011.
Кравченко А.И. Социология. Учебник для вузов. М.: Академический проект, 2010.
Медоуз Д., Рандерс Й., Медоуз Д. Пределы роста. 30 лет спустя. М.: Академкнига, 2007.
Титаренко Л.Г. Экологически ориентированный образ жизни как составляющая высокого качества жизни населения и устойчивого развития общества // Социологический альманах.
Минск: ИС НАН, 2011. Вып. 2. С. 157–164.
Усачева О.А. Экологический активизм в постсоветской России и западном мире (сравнительный
анализ) // Социологические исследования. 2011. № 3. С. 23–31.
Устойчивое развитие и социально-экологические параметры качества жизни / Под ред. А.И. Зеленкова. Деп. в БелИСА. Минск: БГУ, 2011.
Экологическая безопасность в динамике социокультурного развития / Н.Е. Захарова, С.П. Онуприенко, В.И. Галь, Н.А. Лазаревич / Под ред. Д.И. Широканова. Минск: Белорусская наука,
2007.
Яницкий О.Н. Пожары 2010 г. в России: экосоциологический анализ // Социологические исследования. 2011. № 3. С. 3–12.
Яницкий О.Н. Социальные движения в современном обществе: вопросы теории // Социологические исследования. 2013. № 3. С. 50–59.
Яницкий О.Н. К вопросу о концепции экосоциального знания // Социологические исследования.
2014. № 4. С. 3–13.
Beck U. Risk Society. Toward a New Modernity. London: SAGE, 1992.
World Values Survey. Data and documentation. URL: http://www.worldvaluessurvey.org (дата обращения: 03.06.2014).
112