Код УДК 34 А.И. Пафнутьев, В.Б. Гонгина, Е.А. Манцурова
advertisement
Код УДК 34 А.И. Пафнутьев, В.Б. Гонгина, Е.А. Манцурова ПОНЯТИЕ ОРГАНА ГОСУДАРСТВА Орган государства – это результат организации (самоорганизации) индивида (индивидов) для осуществления государственной власти, т.е. «первичным материалом» для конструирования понятия «орган государства» является, во-первых, индивид, во-вторых, государственная власть и, в-третьих, организация индивидов с целью осуществления государственной власти*. Некоторые авторы, однако, считают возможным ограничиться в определении органа государства только указанием на то, что он является составной частью государственного аппарата*. Большинство же современных ученых-юристов, хотя и отмечают целый ряд иных качественных признаков органа государства (государственного органа), при определении органа на первое место ставят все же его характеристику в качестве элемента, звена государственного аппарата [см.: 2, с. 299; 25, с. 136] или механизма государства [27, с. 63–64; 10, с. 79]. В целом, конечно, органы государства являются частями (элементами) государственного аппарата или механизма государства*. Однако сам этот аппарат или механизм как «целостная иерархическая система государственных органов и учреждений, практически осуществляющих власть, задачи и функции государства» [28, с. 154], есть, по сути, явление вторичное при характеристике государственной власти, точнее, ее реализации; явлением первого порядка здесь предстают органы государства (государственные органы), которые как раз и создаются для ее осуществления. Можно сказать и так: для того, чтобы механизму государства (государственному аппарату) быть в реальной действительности, а не в дефиниции, нужно, чтобы были в наличии государственные органы и учреждения – структурные части механизма. Государственные органы, здесь, «предшествуют» механизму государства (а не наоборот). Это, во-первых. Во-вторых, если государственный аппарат (механизм государства) определяется как совокупность органов, звеньев, учреждений, которые по своему статусу являются либо не являются органами государства [2, с. 299], то вообще не ясно, почему понятие органа государства нужно «привязывать» к столь неоднозначному структурному явлению. Представляется, что сам механизм государства (государственный аппарат) приобретает качественную определенность в результате именно того, что первичными структурными частями (элементами) его являются органы государства. Государственный аппарат (механизм государства), состоящий, по преимуществу, из государственных органов, можно в силу этого считать системой, в целом осуществляющей государственную власть [11, с. 246]. Далее. В юридической литературе (преимущественно в учебниках по теории государства и права) отмечается, что понятие «механизм государства» в отечественной теории стало применяться только в 20–30-х гг. XX в.; утверждается, что данное понятие оправдано использовать и сейчас «для обогащения понятийного аппарата и отражения специфики государственного развития нашей страны» [29, с. 106]. Не относясь в целом негативно к последнему предложению (об использовании понятия механизм государства), обратим внимание на хронологический аспект данного термина – он сформулирован в сравнительно недавнее время. В отличие от этого, термин орган государства – понятие, по меньшей мере, античной литературы [см. 5, с. 35]. Что касается отечественных ученых, то они пишут об органах государства с момента формирования русского государственного права как науки, т.е. также в относительно давнее время [см. 9, с. 205]*. Можно сделать вывод. Так как государственная власть является элементом (признаком) государства, то понятие органа государства как определенной организации государственной власти, посредством которой эта власть осуществляется, логично рассматривать в системе правовых категорий «государство – государственная власть – орган государства», а не «государство – механизм государства (государственный аппарат) – государственный орган». Отсюда нужно перейти к конкретной характеристике органа государства. При этом следует ответить на два вопроса. Во-первых, что такое государственная власть, каково ее содержание? И, во-вторых, кто и как организует государственную власть? «Внутри» этих вопросов возникают частные вопросы. Например, отчего зависит конкретная характеристика субъекта, определяющего виды органов (ту или иную их наличность)? Какие факторы обусловливают виды государственных органов и их «вхождение» в ту или иную систему? Чем, наконец, предопределен сам порядок организации государственной власти («ее» органов) и последующей деятельности органов государства? Государственная власть является разновидностью власти социальной. Будучи средством социального управления, власть, как общесоциологическая категория, присуща любой в той или иной мере организованной общности людей и действует как в масштабах всего общества, так и в каждой отдельной образующей его части [см. 7]*. * Термин организация может употребляться в нескольких значениях, в том числе как совокупность людей, хотя бы в минимальной степени оформленная, и как деятельность, направленная на создание состояния упорядоченности, т.е. как функция управления. См. [20, с. 449; 1, с. 221]. Нами термин организация употреблен во втором его значении. В результате этой деятельности и появляется, как будет показано ниже, орган государства. Значение терминов индивид и государственная власть также будет раскрыто ниже. Здесь же отметим, что индивид (индивиды) – это преимущественно жители-граждане, подданные того или иного государства. Реже это могут быть люди, пришедшие извне, например варяги, как это было на Руси. * Например, Б.М. Лазарев писал, что для определения «является ли данная организация государственным органом, достаточно знать, входит ли она в состав государственного аппарата». См. [16, с. 45]. Позднее Б.М. Лазарев сформулировал более удачное, на наш взгляд, понятие органа: «Орган Советского государства – это прежде всего определенная государственная институция (установление). Орган учреждается государством, образуется в установленном им порядке... выступает по уполномочию его вовне» [21, с. 38–39]. * Отметим, что «в учебной литературе понятия "механизм и аппарат" государства обычно признаются совпадающими по объему и содержанию». См. [28, с. 154]. Обычно, но не всегда. Так, С.А. Комаров пишет о государственном государственных органов». аппарате Кроме лишь как о государственного «совокупности аппарата, «в структуру механизма государства входят государственные учреждения и государственные предприятия» [10, с. 64]. В настоящей статье соотношение указанных понятий нами подробно не рассматривается. Мы являемся сторонниками иного термина, определяющего системный характер государственного органа, а именно понятия единая система органов государства. * Общую характеристику определений государственного органа в «буржуазной юридической литературе (литературе досоветского периода нашей страны)» см. в [4, с. 50]. О характеристиках органа государства в науке государственного права советского периода («переходного периода») см. там же. * В научной литературе названо много разновидностей социальной общественной власти: см. [31, с. 23–24]. В отечественной политической и правовой литературе в разные периоды развития страны предметом внимания становились как общие вопросы теории власти, так и различные аспекты ее содержания и структуры. Теоретические исследования большинства юристов советского периода, посвященные проблеме власти, основывались на взглядах «классиков марксизма-ленинизма». По мнению М.И. Байтина, наиболее выпукло характеристика власти дана Ф. Энгельсом в статье «Об авторитете» [см. 3, с. 103], где он писал: «Авторитет в том смысле, о котором здесь идет речь (как о субъекте, обладающем властными полномочиями. – А.П., В.Г.), означает навязывание нам чужой воли; с другой стороны, авторитет предполагает подчинение» [19, т. 18, с. 302]. Второй ее атрибутивной чертой (единой с первой) является то обстоятельство, что во властеотношениях предполагается такое соотношение воль, такое отношение одной воли к другой, когда происходит «присвоение чужой воли» [19, т. 46, с. 491] или когда налицо господство одной воли (воли властвующего) над другой (волей подвластного). Навязывание чужой воли, присвоение чужой воли, отмеченные Энгельсом и Марксом, невозможно без принуждения, без подчинения одного человека другому. Социальная власть, следовательно, всегда содержит элемент волевого принуждения (хотя в разных формах), коренящегося в необходимости управления совместной деятельностью людей*. Принуждение является третьей характерной чертой власти. Идеи классиков марксизма присутствуют в определениях власти, сформулированных многими советскими юристами*. В советский период (особенно в период «диктатуры пролетариата») в юридической литературе чрезмерно подчеркивались такие свойства власти, как насилие, стремление к подчинению*. Эта особенность также имеет своим истоком некоторые теоретические взгляды Маркса, Энгельса и Ленина с их обостренным вниманием к вопросам классовой борьбы, подчинением этой идее выстраиваемых ими конструкций. Так, Маркс и Энгельс писали: «Политическая власть в собственном смысле слова – это организованное насилие одного класса для подавления другого» [19, т. 4, с. 447]. В.И. Ленин отмечал, что научное понятие диктатуры пролетариата означает не что иное, как непосредственно на насилие опирающуюся власть [см. 17, т. 41, с. 383]. Трактовка государства и социальной (государственной) власти исключительно с классовых позиций, имеющая место в произведениях Маркса, Энгельса, Ленина и в советской научной литературе, современными авторами признается либо односторонней, либо ошибочной [см. 29, с. 6]. В целом, следует согласиться с мнением В.Е. Чиркина, что «было бы недопустимой ошибкой государствоведение зачеркнуть марксистским все, что было направлением... внесено в Марксистские исследования различных исторических типов государств, переходной государственности, политических режимов, функций государства... стимулировали научный спор и тем самым способствовали поиску истины... Неверные акценты не могут перечеркнуть все это, тем более, что некоторые положения марксистского государствоведения, хотя и посвоему, вошли в арсенал ученых Запада» [см. 30, с. 107–108]. Добавим: и в арсенал современных российских ученых-политологов и юристов*. Работы Маркса, Энгельса, Ленина, характеризуемые в рассматриваемом нами аспекте (власти как научной категории), нуждаются не столько в критическом переосмыслении и уточнении, сколько в более точной расстановке акцентов: одно дело, когда в этих работах речь идет о деятельности государства, направленной на выполнение общих дел, вытекающих из природы всякого общества, другое – когда освещаются специфические классовые функции государства. В первом случае дается характеристика власти как общесоциологической категории, во втором – акцентируется внимание на ее классовой обусловленности. Внимательным прочтением произведений классиков марксизма можно достигнуть научной объективности в их оценке. Можно сказать, что характеристика власти по ее общесоциальным свойствам («господствующая воля, подчинение, принуждение»), данная в марксистской литературе, созвучна, терминологически, с определениями власти, имеющими место в отечественном правоведении – досоветского периода (а также в зарубежной литературе)*. Достаточно привести хотя бы следующие рассуждения Ф.Ф. Кокошкина: «...определение власти, как воли явно несостоятельно. Власть не есть воля, а известное отношение одной воли к другой, господство одной воли над другой... для обеспечения осуществляемой первой волей интереса» [9, с. 190]. В современной научной и учебной литературе определение власти дается, по сути, в тех же категориях, которые были названы предшествующей наукой. «Социальная власть, – пишет В.М. Корельский, – есть организованная сила, обеспечивающая способность той или иной социальной общности – рода, группы, класса, народа (властвующего субъекта) – подчинить своей воле людей (подвластных), используя различные методы, в том числе метод принуждения. Она бывает двух видов – неполитическая и политическая (государственная)» [28, с. 29]. М.И. Байтин общесоциологической предлагает категории следующее понятие (классовой и власти как неклассовой, государственной и негосударственной): «Власть – это соответствующее характеру и уровню общественной жизни средство функционирования всякой социальной общности, заключающееся в отношении подчинения воли отдельных лиц и их объединений руководящей в данном сообществе воле» [27, с. 36]. В.М. Сырых, давая понятие социальной власти, отмечает, кроме того, роль норм в праве индивидуума или органа отдавать властные указания. «Социальная власть, – пишет он, – должна признаваться таковой в силу моральных норм, обычаев или права и направлена на достижение социально-полезного результата» [26, с. 6]. Можно выделить следующий ряд атрибутивных свойств власти как общественного явления. Во-первых, власть в широком смысле – это возможность для реализации воли, по меньшей мере, одного из субъектов властеотношения. Такой характер отношений основан на наличии в них субъектов, обладающих неравными по объему правами и обязанностями. При этом властеотношения могут быть представлены как в виде относительных правоотношений, в которых обе стороны определены социальной нормой (законом) и наделены взаимными правами и обязанностями, так и в виде абсолютных правоотношений, в которых четко определена лишь одна из сторон, а в качестве второй (пассивной стороны) может ограничиваются выступить требованием любое не лицо, обязанности которого нарушать правомочий активной стороны*. Во-вторых, наличие воли одного из субъектов властеотношения предполагает, что субъект наделен сознанием (коллективным или индивидуальным), в том числе способностью к абстрактному мышлению, которое позволяет прогнозировать ход событий и планировать свои действия. Отсюда вытекает программно-целевой характер власти. В- третьих, поскольку возможность осуществления власти ставит стороны властеотношений в неравное положение (в том числе и в правовом отношении), активный субъект побуждает пассивный к совершению каких-либо действий, которые тот должен совершить для обеспечения известного интереса первого субъекта. Очевидно, власть – это реальная возможность обладающего ею субъекта привести общественные отношения в какое-либо новое, заранее определенное и запрограммированное состояние. Это значит, что всякое властное воздействие предопределение используемых экономическая в идеале планируемого в этих целях предполагает конечного методов заинтересованность результата. может объекта сознательное быть Набор разнообразен: властного воздействия, моральный авторитет власти, страх перед ней, физическое или иное принуждение, добровольное согласие исполнять ее решения и т.д. * В полемике с П. Струве, который считал принудительной только государственную власть, В.И. Ленин отмечал, что «принудительная власть есть во всяком человеческом общежитии, и в родовом устройстве, и в семье...». См. [17, т. 1, с. 439]. * Так В.Н. Максимовский определял власть как «всякое отношение господствующего к подчиненному» [33, с. 441]. Аналогичной позиции придерживался М.А. Аржанов, писавший, что «свойством всякой власти является, прежде всего, способность властвующего принудить подвластных следовать его воле» [29, с. 94]. В том же духе высказывался и ряд других авторов. См. [15, с. 114; 13, с. 18]. * Так, утверждалось, что государство (следовательно, государственная власть. – А.П., В.Г.) «выступает по отношению к противникам господствующего класса как орудие подавления и насилия» [22, с. 162]. * О сохранении научного значения работ Маркса, Энгельса и Ленина и об их осмыслении в современной литературе см., напр., [27, с. 35; 26, с. 17; и др.]. * Различие следует проводить не по терминам (воля, государство, принуждение и т.п.), а по их содержанию. Так, Н.М. Коркунов, представитель социальнопсихологической теории происхождения государства и права, писал, что «государственная власть – это сила, обусловленная сознанием зависимости от государства». См. [12, с. 4]. Достаточно подробно позиции отечественных (до 1917 г.) и зарубежных писателей по вопросу власти рассмотрены А.И. Лепешкиным [см. 18, с. 245]. * На наличие во властеотношениях пассивных и активных субъектов указывал Ф.Ф. Кокошкин [см. 9, с. 191]. Изложенная концепция носит обобщенный характер и определяет понятие власти в широком смысле – как социальной власти. Здесь речь идет о власти, действующей повсеместно: в семье, обществе, государстве, общественных объединениях и т.д. Нас же интересует содержание понятия государственной власти. Государственная власть, будучи разновидностью социальной власти, обладает всеми признаками последней. Вместе с тем она имеет немало качественных особенностей. Не ставя задачу подробно рассмотреть все эти особенности, перечислим некоторые ее характеристики. Основное различие между государственной властью и другими видами социальной власти (например, власти общественных объединений) сводится, очевидно, к составу субъектов, формирующих волю той или иной власти (и тем самым свою волю), и характеру, содержанию этой воли и ее обеспечению (характеру полномочий и средств и методов их реализации). Субъектом, атрибутивно обладающим государственной властью (и ее выражающим), является государство и его органы. Само государство не имеет естественной воли в психологическом смысле этого слова, его воля создается из индивидуальных воль отдельных физических лиц путем их взаимодействия. Те физические лица, индивиды, которые участвуют в образовании воли государства, могут быть названы органами государства. Существенный признак органов государства в том, что они не только ему служат, но и участвуют в образовании государственной воли*. Органом государства может называться только тот индивид (или группа, коллектив индивидов), кто совершает известные юридические акты, которые считаются проявлением воли государства в праве, или, по крайней мере, кто участвует в совершении таких актов. Но в чем суть этих юридических актов и в силу каких юридических фактов (действий, событий) физические лица получают возможность совершать юридические акты от лица государства в качестве его органа? В правоведении совокупность тех юридических актов, которые государственный орган может совершить от имени государства, называется государственными властными полномочиями (компетенцией). Их содержание и сущность выражаются, прежде всего: а) в возможности издавать определенные виды правовых государственных актов (нормативных или индивидуально-определенных), обязательных для всех лиц, независимо от их социальной, служебной, партийной и прочей принадлежности; в отличие от этого решения, например, общественной организации обязательны для исполнения лишь членами данной организации; б) в организации исполнения принятых решений (правовых актов) при помощи организационно-правовых средств, методов воспитания, убеждения и поощрения; при этом исполнение материально и финансово обеспечивается за счет фондов государственной собственности и бюджета; общественные организации также организуют исполнение своих решений мерами воспитания, убеждения и воспитания, однако материальной и финансовой базой, обеспечивающей исполнение их решений, является собственность и бюджет (членские взносы) каждой из этих организаций; в) в обладании правом государственного принуждения для обеспечения выполнения правовых актов, изданных государственными органами. Последнее обстоятельство особенно отчетливо выделяет государственные органы, поскольку общественным организациям (как и другим видам социальной власти) не дано право применять меры государственного принуждения. Пока органы власти остаются органами государства, их властные полномочия, выражающиеся, в частности, в праве обеспечивать осуществление своих актов посредством государственного принуждения, являются одним из важнейших признаков понятия государственного органа. Таким образом, следует признать, что орган государства представляет собою такую организацию государственной власти (в виде тех или иных физических лиц, индивидов), которая обладает государственными властными полномочиями. Государственные властные полномочия, компетенция различных органов государства различны по своему характеру и объему. Их конкретное содержание определяется местом (и само определяет «место»), которое занимает тот или иной орган в общей системе государственных органов. Выше дана характеристика государственных властных полномочий как юридического выражения, проявления государственной воли в актах государственных органов (лиц, их составляющих, их представляющих). Нужно еще ответить на поставленный ранее другой вопрос: в силу каких юридических фактов (действий, событий) индивиды, физические лица получают возможность совершать акты от имени государства в качестве его органа? В юридической литературе обычно отмечается, что порядок образования государственных органов, формы и методы их деятельности, их компетенция (а следовательно, порядок призвания физических лиц в качестве органов государства) устанавливаются государством – прежде всего в Конституции [см. 6, с. 209–210]. Конституция, принятые на ее основе нормативно-правовые акты определяют виды государственных органов, порядок их создания, их компетенцию и в нашем государстве – в Российской Федерации [см. 2, с. 291; 25, с. 136]. Утверждение это справедливо для тех государств, которые имеют свою Конституцию. История, в том числе отечественная история государства и права, знает такие периоды в возникновении и развитии государственности, которые побуждают по-иному посмотреть и оценить «порядок организации и деятельности органов государства» (России). Известно, что Россия (Русь, Российское государство в том или ином наименовании) долгое время не имела своей юридической Конституции (Основного Закона)*. Органы государства тем не менее, конечно, были. Кто определял их виды, в каком порядке они создавались, какова была их компетенция? Обратим внимание на интереснейший (для ответа на поставленный вопрос) момент в ее истории – Киевскую Русь (Древнерусское государство)*. Верховная власть в Киевской Руси носила следующие титулы: князь, великий князь. Кто был первым киевским князем и в каком порядке он им стал? Первым киевским князем стал представитель рода Рюриковичей в результате насильственного завоевания верховной государственной власти в Киеве. Последующие князья также были представителями (по крови) этого рода (династии). С середины XI в. носитель верховной власти, князь киевский, назывался «великим князем». Великий – значит старший, старший по возрасту. Он имел значение не сам по себе, не как одинокое лицо, а как представитель княжеского рода, совместно владеющего, т.е. правящего Русской землею как своей отчиной и дединой. Однако как в первом, так и во втором случае (не говоря уже о насильственном приобретении власти) нормативного акта (действия, с позиций характеристики юридического факта), определяющего порядок наследования и точного выявления старшего в роде Рюриковичей, в Киевской Руси не было. Занятие киевского княжеского престола происходило в силу того или иного события: рождения, возраста, предполагаемого или действительного старшинства. Как писал С.М. Соловьев, связь между старшими и младшими членами рода Рюрика в тот период была чисто родовая, а не государственная [см. 24, с. 26]. Переход киевского престола как по очереди старшинства, по ломаной линии (например, от младшего дяди к старшему племяннику – с середины XI в.), так и в порядке поколений от отца к сыну, по прямой линии (IX–X вв.) был, можно сказать, своеобразным родовым обычаем киевской ветви Рюриковичей, так и не ставшим хотя бы обычным правом Киевской Руси. Политическое содержание власти в Киевской Руси нормативным актом также не было определено*. Киевские, а позднее удельные князья, по выражению В.О. Ключевского, практиковали известные верховные права – судили, законодательствовали, правили, назначали местных властителей, им подчиненных (посадников, наместников), без заранее юридически определенного порядка. Иными словами, те или иные физические лица становились органами государства скорее de facto, чем de jure. Компетенция их, полномочия лиц, действовавших в качестве органов государства, зависела, скорее, не от нормативного акта, а от реальной деятельности этих лиц [см. 8, т. 4, с. 140]. * Еллинек писал: «Каждый союз нуждается в единой воле. Этою волею может быть только воля человеческих индивидов. Индивид, воля которого считается волею союза, должен быть рассматриваем – поскольку отношения касаются союза – как орудие воли союза, как орган союза» [5, с. 358]. * В литературе высказано мнение, что лишь Основные законы, принятые (утвержденные Указом Николая II) 23 апреля 1906 г., положили начало конституционному развитию нашей страны. См. [2, с. 43]. * Этот период нами будет освещен на основе работ русских историков С.М. Соловьева и В.О. Ключевского. * Русская Правда, правовой акт Киевской Руси, не содержала норм государственного (конституционного) права – норм, которые бы определили органы государства, порядок их организации и компетенцию. Такую же характеристику создания органов государства (не в порядке, установленном Конституцией, а de facto, в силу событий) следует, по-видимому, распространить на такие социальные явления в жизни той или иной страны, как революция, государственный переворот и т.п. Принимаемая в новом государстве Конституция лишь узаконивает, легитимирует уже имеющиеся органы власти (конечно, она может учредить и другие органы государства). Так, Конституция РСФСР 1918 г., определив в разделе третьем «Конструкция советской власти» организацию центральной власти, конституировала Всероссийский съезд Советов в качестве высшей власти РСФСР. Но в качестве таковой Съезд уже назвал себя в принятом им 26 октября (8 ноября) 1917 г. обращении «Рабочим, солдатам и крестьянам!», т.е. в начале социалистической революции в России*. В этом случае, характеризуя процесс создания органов государства, можно, по нашему мнению, говорить как об организации, так и о самоорганизации государственной власти, государственных органов. По сути, самоорганизация органов государства означала в то же время и процесс создания самого нового государства*. Не то же было и в более близкой для нас истории, в 1993 г., когда в результате событий сентября-октября этого года конституционные государственные органы (Съезд народных депутатов, Верховный Совет) прекратили свою деятельность в силу Указа Президента от 21 сентября 1993 г. №1400 (который следует отнести к неправомерным юридическим актам). Отметим, что сам Президент как орган государства стал другим, по содержанию компетенции, чем был по Конституции того времени: названным Указом Президент возложил на себя отправление функций, полномочий, по Конституции принадлежавших Съезду и Верховному Совету. Конституция Российской Федерации 1993 г., хотя и не полностью восприняла положения Указа №1400, касающиеся правового статуса Президента, тем не менее существенно повысила его конституционный статус (по сравнению с ранее действующей Конституцией): ст. 80 определила, что президент Российской Федерации является главой государства (прежде он был высшим должностным лицом и главой исполнительной власти в РФ). Конституция РФ, кроме того, установила новую систему органов, порядок их организации и деятельности, их компетенцию. Кто же, какое физическое лицо в соответствии с Конституцией Российской Федерации 1993 г. может стать государственным органом? Гражданин (граждане) Российской Федерации – так определила в общей форме Конституция РФ (ст. 32). В более конкретной норме (ст. 81) установлено, что Президентом Российской Федерации может быть избран гражданин Российской Федерации не моложе 35 лет. Статьей 119 Конституции нормировано, что судьями могут быть граждане Российской Федерации, достигшие государственных 25 органов лет. по (Президент, Конституции суды РФ.) – это Другие виды нормы Конституции Российской Федерации и принятые на ее основе нормативноправовые акты, регламентирующие порядок образования государственных органов (о выборах депутатов в Государственную Думу, о выборах в соответствующие органы власти в субъектах Российской Федерации и т.п.), также представляют собой конкретизацию положений ст. 32 Конституции РФ. Анализ литературных источников и Конституции позволяет сделать вывод: орган государства (государственный орган) – это физическое лицо (гражданин РФ) или группа физических лиц (граждан РФ), организованные в установленном законом порядке, наделенные законом государственными осуществления властными государственной полномочиями власти (целей, (компетенцией) задач и для функций государства)*. Литература 1. Афанасьев В.Г. Научное управление обществом. М., 1973. 2. Баглай М.В., Габричидзе Б.Н. Конституционное право Российской Федерации: Учеб. М., 1996. 3. Байтин М.И. Государство и политическая власть. Саратов, 1972. 4. Василенков П.Т. Органы Советского государства на современном этапе. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1967. 5. Еллинек Г. Общее учение о государстве. СПб., 1903. 6. Зиновьев А.В. Конституционное право России. М., 2000. 7. Кейзеров Н.М. Власть и авторитет. М., 1973. 8. Ключевский В.О. Сочинения. М.: Политиздат, 1959. 9. Кокошкин Ф. Лекции по общему государственному праву. М., 1912. 10. Комаров С.А. Общая теория государства и права. М., 1996. 11. Конституционное право: Учеб. М.: БЕК, 1996. 12. Коркунов Н.М. Русское государственное право. Т. 4. СПб., 1901. 13. Королев А.И., Мушкин А.Е. Государство и власть// Правоведение. 1963. №2. 14. Куприц Н.Я. Из истории науки советского государственного права. М., 1971. 15. Курс советского государственнго права. М., 1971. 16. Лазарев Б.М. О компетенции органа Советского государства// Советское государство и право. 1964. №10. 17. Ленин В.И. Полн. собр. соч. 18. Лепешкин А.И. Курс советского государственного права. Т. 1. М., 1961. 19. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. 20. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1995. 21. Органы советского общенародного государства. М., 1979. 22. Основы марксизма-ленинизма. М., 1960. 23. Сборник официальных документов по советскому государственному праву. М., 1964. 24. Соловьев С.М. Чтения и рассказы по истории России. М., 1989. 25. Стрекозов В.Г, Казанчев Ю.Д. Конституционное право России: Учеб. М., 1997. 26. Сырых В.М. Теория государства и права: Учеб. М.: Былина, 1998. 27. Теория государства и права. Саратов, 1995. 28. Теория государства и права: Учеб. М., 1997. 29. Теория государства и права: Учеб. М.: Юристъ, 1999. 30. Чиркин В.Е. Три ипостаси государства// Государство и право. 1993. №8. 31. Он же. Политическая и государственная власть// Советское государство и право. 1988. №1. 32. Он же. Конституционное право зарубежных стран: Учеб. М., 1997. 33. Энциклопедия государства и права/ Под ред. П.И. Стучки. М., 1925. * «Опираясь на совершившееся в Петрограде победоносное восстание рабочих и гарнизона, – говорилось в Обращении, – съезд берет власть в свои руки. Временное правительство низложено» [23, с. 118]. * В литературе высказано несколько иное мнение относительно организации (самоорганизации) государственной власти. Так, В.Е. Чиркин пишет, что предгосударственная политическая власть, существовавшая в течение десятилетий в Красных, Советских районах Китая, с победой Китайской революции, с образованием Китайской Народной Республики переросла в государственную власть [см. 32, с. 123]. Точнее, на наш взгляд, здесь говорить не о перерастании, а о самоперерастании власти и о создании органов государства – как об их самоорганизации, – в процессе создании нового государства (КНР). * Думается, что определения государственного органа непременно должны содержать указание на наличие у него государственного властного полномочия (полномочий), которое и является главным отличительным признаком, специфически присущим органу государства. Что же касается других признаков, например определенной структуры, форм и методов деятельности и т.д., то их не обязательно специально отмечать в определении, так как они присущи всем организациям, как государственным, так и негосударственным, например общественным. Тем не менее вопросы о структуре органов государства, формах их деятельности и т.д. представляют немалый интерес и потому с той или иной полнотой рассматриваются в научной литературе.
