Чудеса и неудачи экономического развития: в
advertisement
Чудеса и неудачи экономического развития: в защиту свободной торговли Арвинд Панагарайя1 Торговые барьеры делают устойчивое развитие невозможным. И наоборот – развитие торговли редко приводит к устойчивой стагнации или экономическому упадку. 1 Джагдиш Бхагвати – профессор политической экономики Индии, профессор экономики в Колумбийском университете. Работа над этой статьей началась, когда я был профессором кафедры В.К.Р.В Рао в Институте социальных и экономических реформ в Бангалоре (апрель 2002 – март 2003). Завершая ее, я работал Постоянным исследователем при Международном валютном фонде (сентябрь-декабрь 2003). Выражаю благодарность Джагдишу Вхагвати, Алану Дирдорфу, Дугласу Ирвину, Ашоку Моди, Ратне Сахай и Морису Шифу, которые высказали ценные предложения по доработке первоначального варианта этой статьи. 1 Содержание 1. 2. 3. 4. 5. Несостоятельность доводов противников свободной торговли Экономическая история двух стран – Южной Кореи и Индии «Успешные» и «неуспешные» Увеличение объемом торговли или торговые барьеры? Импортозамещение: являются ли страны Латинской Америки исключением? 6. Дополнительные данные: Индия и Китай 7. Что нам советуют оппоненты свободной торговли? 2 Чудеса и неудачи экономического развития: в защиту свободной торговли Арвинд Панагарайя Сегодня перед развивающимися странами со всей остротой встает вопрос выбора политики внешней торговли, который звучит так: открытость или протекционизм. Опыт последних пятидесяти лет мирового экономического развития дает убедительный ответ в пользу политики экономической открытости. Стремительный рост экономик некоторых развивающихся стран – явление, получившее название «экономическое чудо» -- происходил в условиях, когда правительства устанавливали низкие защитные пошлины или ликвидировали их. Что касается тех немногих примеров, когда экономический рост прекращался или падал, то их можно объяснить устойчивым ростом объемов импорта. Однако, прежде чем обратиться к фактам, целесообразно опровергнуть некоторые широко распространенные стереотипы, имеющие отношение к рассматриваемой теме. 1. Несостоятельность доводов противников свободной торговли Критики свободной торговли часто выдвигают на первый взгляд убедительные доводы, которые при пристальном рассмотрении оказываются весьма далекими от истины. Например: • Иногда пытаясь обосновать необходимость протекционизма как альтернативы либеральной торговой политики приводят примеры стран, которые отказались от торговых ограничений, но так и не сумели обеспечить эффективный рост своих экономик. В других случаях утверждают, что в настоящее время не существуют научно подтвержденные факты, доказывающие причинно-следственную связь между ограничениями торговли и экономическим ростом. Однако и в том, и в другом случае противники свободной торговли упускают из виду одно важное обстоятельство, а именно: при выборе экономической политики важно не то, влияет ли открытость на увеличение темпов роста, а то, способствует ли она устойчивому росту в большей степени, чем протекционизм. Среди сторонников свободной торговли мало кто утверждает, что открытость сама по себе достаточный фактор, обеспечивающий экономическое развитие. Серьезные ученые и экономисты, придерживающиеся либеральных взглядов, безоговорочно признают, что в отсутствие макроэкономической стабильности, предсказуемой политики государства и надежного соблюдения договорных условий мало вероятно, что какое-либо государство сможет обеспечить значительные темпы роста в течение продолжительного периода. Однако, такая политика обеспечивает высокий рост только тогда, когда рынки открыты. • Критики либеральной модели торговой политики утверждают, что в тех случаях, когда устойчивое развитие действительно было обеспечено, причиной тому были альтернативные меры, сыгравшие роль катализатора – например, государственная политика обеспечивала рост спроса на инвестиции или инновации. Однако и в этом случае критики торгового либерализма не видят разницу между начальными стимулами роста и политикой, обеспечивающей устойчивость роста. Даже если в своей начальной фазе экономический рост и 3 стимулируется повышением инвестиционного спроса или инновациями, он вряд ли может стать устойчивым в условиях, когда рынки закрыты –тем более на последующих стадиях. Бесспорно, что открытость рынков, если она превращается в непосредственный стимул развития, является дополнительным преимуществом. Внимательный анализ случаев успешного экономического развития показывает, что независимо от того, что является источником начального стимула, увеличение роста часто приводит к увеличению либерализации торговли и наоборот. Так, недавние примеры успешного экономического развития таких государств как Китай и Индия красноречиво показывают, что процессы развития и движения к открытости усиливают друг друга. Противники либерализации часто приводят примеры тех стран, которым удалось добиться повышения темпов экономического роста, не отказываясь от политики протекционизма, утверждая, что политика защиты экономики протекционистскими барьерами может быть в некоторых случаях эффективна. Действительно, наличие жестких торговых ограничений не препятствуют быстрому первоначальному росту экономики, что подтверждается опытом таких стран как Бразилия, Китай и Индия, располагающих огромными внутренними рынками. Более того, стимулом экономического роста может иногда оказаться постепенная либерализация рынков первоначально защищенных высокими барьерами. Однако, темпы роста сохраняются только в том случае, если государство будет проводить либеральную экономическую политику, обеспечивающую необходимое для такого роста расширение торговли. При этом те данные, которые указывают на то, что экономика развивается быстрыми темпами, оставаясь в условиях изоляции, не могут служить доказательством эффективности протекционизма! Важнее всего другое: что происходит с торговыми барьерами в период быстрого роста – демонтаж или укрепление. • Нам также приводят примеры стран, обеспечивших быстрый экономический рост в период усиления торгового протекционизма. Однако экономисты, придерживающиеся либеральной точки зрения, в ответ на это обычно указывают, что в начальный период развития экономики, в условиях когда торговые барьеры относительно низки, рост протекционизма не является помехой быстрому росту, если интенсивность защиты рынков не очень интенсивна, а ее продолжительность невелика. По мнению Бэла Баласса, экономиста, который одним из первых призывал проводить политику экономической открытости, в экономическом развитии Южной Кореи, Тайваня и Сингапура весьма положительную роль сыграл первый этап развития импортозамещения. Как показал этот ныне покойный исследователь, в этот период развития экономики происходит замещение импорта таких товаров кратковременного пользования как текстиль, одежда, а также заготовок и полуфабрикатов, необходимых для их производства. В контексте сегодняшнего дня это наблюдение имеет чисто экономический смысл, поскольку период начального импортозамещения пройден практически всеми развивающимися странами. • Наконец, необходимость устранения торговых барьеров для обеспечения экономического роста не противоречит политическому курсу на индустриализацию. Оппоненты либерального курса часто приводят пример государственного вмешательства, обеспечившего развитие промышленности в странах Юго-Восточной Азии и Дальнего Востока, для экономик которых были 4 характерны высокие темпы развития. Эффективность собственно промышленной политики является предметом отдельной дискуссии для экономистов, успех активной политики, направленной на развитие промышленного сектора не является доказательством неэффективности политики устранения торговых барьеров. Резко контрастирующие примеры развития экономик Южной Кореи и Индии на протяжении трех десятилетий (1950-1980) – прекрасная иллюстрация положений, изложенных выше. Остановимся на них, но прежде мне бы хотелось высказаться по поводу одного концептуального момента. Реалистичный валютный курс является неотъемлемой частью экономической открытости. Если он завышен, возникает дискриминации сектора импортных товаров – даже в том случае, если формально торговые барьеры (например, тарифы) низки. Снижение обменного курса – не просто благотворный фактор стабильности на макроэкономическом уровне, но также важнейшее условие экономической открытости. 1. Экономическая история двух стран – Южной Кореи и Индии Дэни Родрик (1995) – экономист, работающий в Гарвардском университете, считается ведущим критиком принципа открытости в экономике. Родрик не верит в ведущую роль открытости в развитии южно-корейской экономики в период шестидесятых и семидесятых годов, утверждая, что хозяйство этой страны испытывало быстрый рост благодаря политики государства, которому «удалось обеспечить значительный прирост доходности частного капитала» путем «субсидирования инвестиционных решений и их координации». По мнению Родрика, торговая экспансия Южной Кореи – не более чем результат процесса, ход которому был дан ростом инвестиций, диктовавшим необходимость ввоза в страну оборудования, повышение объемов импорта, в свою очередь, привело к росту экспорта. Несомненно то, что основной посыл Родрика (на котором покоятся его довольно-таки упрощенные рассуждения) вряд ли можно назвать достоверным. В период с 1961 года по восьмидесятые, объем экспорта товаров и услуг из Южной Кореи увеличивался в реальном исчислении на 23,7 % в год. Несмотря на сравнительно скромную стартовую величину соотношения объема экспорта к валовому внутреннему продукту (ВВП) – 5.3% в 1961 году, к 1980 году эта цифра достигла 33.1 %! Резкий рост экспорта, который в основном наблюдался после 1965 года, был скорее следствием активных изменений в экономической политике, чем пассивным откликом на усиление инвестиционного бума, в котором роль государства сводилась к простому координированию. Еще более важно то, что рост экспорта не мог не стать сильным стимулом предельного развития экономики страны. Кроме того первостепенное значение имел рост эффективности промышленного производства; она аккумулировалась в процессе конкурентной борьбы с наиболее эффективными мировыми производителями, ее также обеспечивал открывшийся доступ к самым современным технологиям, приходившим в страну вместе с импортируемыми товарами и оборудованием. 5 Экономисты Ларри Уэстфел и Кван Су Ким (1982), убежденные сторонники эффективной промышленной политики, тщательно изучившие южно-корейский опыт первых трех десятилетий развития экономики этой страны, утверждают, что главным стимулом роста была все-таки активная торговая политика. Так, в заключении к своей фундаментальной работе они пишут: «Рост промышленного экспорта за пятнадцать лет с 1960 по 1975 гг. способствовал индустриальному развитию Южной Кореи по-разному. Расширение экспорта прямо связано с 25-процентным ростом выпуска промышленных товаров, с одной стороны, и с ростом занятости в промышленном секторе в еще большей пропорции. В свою очередь, промышленный сектор обеспечил, по крайней мере, 40% рост как валового национального продукта, так и занятости. Эти цифры не раскрывают в полной мере значения роста экспорта, не отражая его взаимосвязи с внутренним производством полуфабрикатов. На самом деле, мы имеем дело с приумноженным эффектом, обусловленным увеличением потребления товаров и ростом объемов инвестиций (который вызван ростом доходов) или ставшим следствием повышения экономической эффективности, причина которого – выбор стратегии экспорта, соответствующей сравнительным преимуществам этого государства.» Таким образом, Уэстфел и Ким не оставляют и камня на камне от доводов Родрика. Они объясняют рост инвестиций частично ростом экспорта, который, в свою очередь, сопровождался увеличением доходов в экономике. В своей последующей статье Уэстфел (1990) замечает: «Своими промышленными показателями Южная Корея в большой степени обязана государственной политике развития экспорта, а также действиям правительства, которое проводило политику преимущественного развития отраслей промышленности. Экспортная направленность государственной политики была эффективна хотя бы уже потому, что создала редкую для стран третьего мира атмосферу уверенности – промышленники чувствовали себя спокойно, зная, что экономическая система отреагирует на их стремление расширить экспорт, продавать за границу все более качественную и высокотехнологическую продукцию и обеспечит им должное вознаграждение». Таким образом, экспорт из Южной Кореи нельзя рассматривать как простой отклик на рост импорта в условиях инвестиционного бума, он был активным двигателем экономики, обеспечивающим инвестиционную активность. Предположим, что Родрик прав, утверждая, что рост южно-корейской экономики был вызван удачно координируемой инвестиционной политикой государства. Разве это исключает важность открытой торговой политики, которой придерживалось это государство? Иными словами, что бы произошло, если бы Южная Корея поступила иначе, а именно – продолжала возводить торговые барьеры, проходя первую стадию импортозамещения за счет производства своих собственных товаров длительного пользования, использования собственного сырья и оборудования, необходимых для этого? В конце концов, если импортозамещение эффективно на любой стадии развития экономики, а именно так, видимо, считает Родрик, Южная Корея вполне могла развивать собственное машиностроение. 6 Это не досужие рассуждения. В рассматриваемый период Индия также пыталась решить проблему координации инвестиционной политики путем всеохватывающего инвестиционного планирования. Если доводы, которые Родрик использует, анализируя рост экономики Южной Кореи, применить к Индии, то там государственное вмешательство принесло неплохой эффект; сумма инвестиций от величины валового внутреннего продукта выросла с 15,7% в 1960-1961 (в Индии финансовый год начинается 1 апреля и заканчивается 31 марта) до 22,7% в 1980-1981. При этом государственные инвестиции неизменно составляли более 1/3 от общего объема вложений в экономику. Благодаря макроэкономической стабильности, доверию к экономической политике государства, а также наличию правовых институтов, способных обеспечить выполнение договорных обязательств, Индии удалось обеспечить темпы роста валового внутреннего продукта с менее чем 1% в первой половине ХХ века до 3-4% в период с 50-х по 80-е годы. Однако, успехам экономики Индии далеко до сверхвысоких темпов роста, наблюдаемых в Южной Корее в 60-е и 70-е годы. Объяснить это можно тем, что в Индии ставка была сделана на режим протекционизма, при котором к началу 70-х годов любые импортные операции уже должны были проходить процедуру жесткого лицензирования. К середине семидесятых годов торговая практика в Индии превратилась в настолько жесткую систему, что объем импорта (не считая нефть и зерно) упал с и так уже низкого уровня 7% от величины валового внутреннего продукта в 1957-1958 гг. до 3% в 1975-76 гг. Если в Южной Корее понимали необходимость конкуренции с компаниями, относящимися к группе самых эффективных мировых производителей промышленной продукции, а также импортирования самого современного оборудования, в Индии решили спрятать свою экономику за стальной забор протекционизма и самостоятельно производить промышленное оборудование (и даже необходимую для этого сталь!). В результате за период с 1961 по 1980 гг. рост объема валового внутреннего продукта на душу населения достиг в Южной Корее 6,3%, а в Индии – 1,1%. Таким образом, делая вывод о том, что открытость южнокорейской экономики была всего лишь «результатом повышения спроса на импортные товары производственного назначения», Родрик упускает из виду, что на самом деле ее причина – сознательная политика правительства этой страны. Различия в развитии экономики Южной Кореи и Индии, проявившиеся в течении первых трех десятилетий промышленного роста следует рассматривать не только, анализируя показатели результата политики – например, увеличения объема торговли или роста величины ВВП, но и как следствие определенной политики государства в экономической области, а также изменений этой политики. Если Южная Корея сделала сознательный выбор, сравнительно рано отказавшись от импортозамещения в пользу открытости экономических границ, то Индия, наоборот, усиливала режим протекционизма. До 1960 года, Южная Корея проводила политику импортозамещения в секторе потребительских товаров кратковременного пользования и полуфабрикатов, необходимых для их производства. В этот период реальные обменный курс национальной валюты был завышен, широко использовались рычаги валютного контроля, импорт потребительских товаров ограничивался высокими тарифами, а правительство страны все чаще прибегало к 7 количественным ограничениям импорта. В начале шестидесятых, Южная Корея оказалась перед выбором: ей предстояло либо включить в программы импортозамещения производство товаров среднесрочного и длительного использования, либо открыть свои рынки. Выбор был сделан в пользу последнего. Южно-корейская вона была впервые девальвирована в 1961 году до уровня 130 вон за один доллар США, затем еще раз в 1964 – до 256 вон за доллар. В течении 1961-1965 года были введены такие меры, как льготное кредитование компаний-экспортеров, освобождение от уплаты тарифов и косвенных налогов на ресурсы, необходимые для производства экспортных товаров, снижение налога на прибыль, полученную от экспортных операций, налоговая скидка на ускоренную амортизацию основных промышленных фондов в основных экспортных отраслях. В 1962 году была создана даже система целевого управления экспортом. В период с 1966 по 1978 гг. Южная Корея приняла стратегию экспортноориентированной экономики, дополнив ее некоторыми мерами по либерализации импорта товаров из страны. Проводя реформы, правительство постепенно ослабляло количественные ограничения на импортирование товаров, а также снижало импортные тарифы. Кроме того, посредством периодического внесения поправок в номинальный курс обмена и/или незначительных изменений объемов субсидирования экспорта правительство поддерживало реальный валютный курс на уровне 1965 года. Торговая политика Индии, наиболее полно описанная в работах Бхагвати и Десаи (1970) и Бхагвати и Шринивасан (1975), представляет собой полную противоположность торговой политики Южной Кореи. Хотя в период с 1950 по 1956 гг. в Индии была проведена экономическая либерализация в несколько этапов, валютный кризис начала 1957 года прервал попытки либерализации экономики. В стране расширялись количественные ограничения импортных операций, вводилось лицензирование промышленного производства, все шире использовались рычаги валютного контроля. Процесс ужесточения экономической политики продолжался до 1966 года, хотя в 1962 году были предприняты определенные шаги по увеличению субсидирования производства экспортных товаров. Впоследствии расширения поддержки экспорта товаров из страны позволило несколько ослабить дискриминацию этого сектора экономики. Описывая экономический режим в период с 1957 по 1966 гг., Бхагвати и Шринивасан (1975) пишут: «В этот период политика в отношении импорта и валютного контроля имело цель установить полный и прямой контроль над использованием иностранной валюты, поступающей в страну. Любые операции с использованием валютных средств в экономике должны были получать одобрение со стороны государственных органов… В этот период полностью восторжествовала система прямого государственного финансирования». В течение двух лет, с 1966 по 1968 гг., Индия пережила короткий период либерализации экономики. В июне 1966 года произошла девальвация индийской рупии на 57,5%, теперь 1 доллар США стоил уже не 4,7, а 7,5 рупии. Одновременно с девальвацией произошла некоторая либерализация импортного лицензирования, были снижены импортные тарифы и экспортное субсидирование. Поскольку девальвация привела к серьезным политическим 8 последствиям (отчасти из-за широко распространившегося мнения, что она была произведена под давлением со стороны Всемирного банка), процесс либерализация экономики быстро пошел вспять. Согласно Бхагвати и Шринивасана (1975, С. 30), к 1969-1970 гг. последствия либерализации в экономике были в основном устранены; размеры импортной надбавки вернулись к отметке 30-50%. По мере того, как экономика отказывалась от раннее принятых либеральных инициатив, усиливался контроль над импортом. В последующие годы режим государственного контроля в области экономики усиливался, сохранившись в таком виде до начала поэтапной либерализации, предпринятой Индией в конце 70-х годов. 2. «Успешные» и «неуспешные» Опыт экономического развития Кореи нельзя назвать единичным. В настоящее время мы располагаем многочисленными, систематизированными данными, подтверждающими гипотезу о том, что открытость экономики является необходимым условием ее быстрого роста. В частности, база данных о росте Глобальной системы развития содержит данные о темпах экономического роста примерно двухсот стран, охватывающие период в 38 лет – с 1961 по 1999 гг. Хотя в некоторых случаях эти показатели не полные, эта база данных является достаточно эффективным инструментом для проведения систематического анализа рассматриваемой нами проблемы. Поскольку точная периодизация данных здесь не так важна, мы рассматриваем два одинаковых по продолжительности отрезка времени: 19611980 гг. и 1980-1999 гг. Для каждого из этих девятнадцатилетних периода мы выделяем страны, демонстрировавшие экономический рост на душу населения на уровне 3% или выше, обозначая их как «успешные». Страны, в которых темпы экономического роста падали, обозначены нами как «неуспешные». Затем мы рассмотрим, как рост дохода на душу населения коррелировал с ростом экспорта и импорта в странах первой и второй группы. Поскольку объем торговли относится к категории внутрисистемных показателей и чаще всего позитивно реагирует на рост ВВП, этот фактор, по сути, лишь первый аргумент в пользу необходимости открытой экономической политики для обеспечения быстрого устойчивого роста. Позже мы вернемся к рассмотрению взаимозависимости между торговыми политиками и ростом экономики. Таблица 1 показывает все развивающиеся страны (за исключением нефтедобывающих), в которых наблюдался экономический рост на душу населения на уровне 3% или выше в период 1961-1980 гг. в порядке убывания показателя темпов роста. Цифры в 3 и 4 колонках показывают годовые темпы роста экспорта и импорта. В последней колонке – численность населения каждой страны, взятое в начале рассматриваемого периода. Самый важный вывод, который можно сделать, анализируя данные таблицы 1, заключается в том, что практически все страны, в которых зафиксирован быстрый экономический рост, активно расширяли свой экспорт и импорт, хотя рассматриваемый период – 60-е и 70-е годы – совпадает с фазой импортозамещения в экономиках развивающихся стран. Государства этой группы представляют практически все континенты южного полушария, включая, что важно, Латинскую Америку, в которой политика импортозаме- 9 щения проводилась наиболее активно и целенаправленно. Например, Бразилия, экономика которой демонстрировала высокие темпы развития, достигавшие 4,6%, за этот период расширила свой экспорт и импорт на 8,1 и 7,6%, соответственно. Среди стран с темпами роста на душу населения от 3,6% и выше, самый низкий показатель роста объемов импорта – 7,2% зафиксирован в Тунисе, где рост экономики достигал 4%. Даже в конце списка мы найдем только две страны, продемонстрировавшие сравнительно низкие темпы роста импорта – Маврикий и Кения – 3,8 и 3,6%, соответственно. Утверждая, что отсутствие протекционизма не является необходимым фактором роста и открытости экономики, противники свободной торговли утверждают даже, что снятие экономических барьеров является причиной снижения доходов. Разобраться так это или не так, поможет анализ данных, собранных в таблице 2. Здесь перечислены все страны, в которых наблюдался спад темпов роста в период с 1961 по 1980 гг. В рамках этого анализа мы определяем спад темпов роста, используя величину устойчивого снижения дохода на душу населения. Анализ данных показывает, что утверждение о том, что экономические неудачи стран являются следствием открытости торговых рынков не соответствует действительности. Из семи случаев, по которым мы располагаем данными о темпах роста доходов на душу населения, с одной стороны, и динамике торговли, с другой, только два демонстрируют значительный рост объемов импорта. В остальных случаях падение доходов на душу населения сопровождается ростом объемов импорта, темпы которого не достигают и 2%. Эти закономерности проявляются и во втором из рассматриваемых нами периодов – с 1980 по 1999 гг. Таблицы 3 и 4 показывают темпы роста доходов на душу населения и объемов торговли в странах первой и второй групп, соответственно. Как мы уже наблюдали, анализируя данные таблицы 1, «успешные» страны, за редким исключением, продемонстрировали весьма значительный прирост объемов импорта и экспорта (см.таблицу 3). В этот период две самые большие страны в мире, Китай и Индия, вошли в число «успешных» стран, причем для экспорта и импорта обоих государств были характерны высокие темпы роста. В свою очередь, как красноречиво показывает таблица 4, рост объемов импорта в «неуспешных» странах – весьма редкое явление. В категорию «неуспешных» включены 65 стран, и ни в одной из них соответствующий показатель не достигал и 6%. Более того, во многих случаях динамика изменения объемов импорта выражается отрицательной величиной – и весьма немалой в абсолютном выражении. Если мы обратим внимание на количество стран, темпы роста экономики в которых, выраженные в показателе дохода на душу населения равнялись 3 % или выше, то увидим, что в первый период (1961-1980) эта цифра была выше, чем во второй (1980-1999). Если первоначально такие темпы роста наблюдались в 33 странах (не входящих в число стран-экспортеров нефти), то впоследствии их количество сократилось до 26. Если же использовать критерий численности населения, то его прирост в странах, испытывающих быстрый экономический рост, гораздо выше во второй из рассматриваемых нами периодов. Если численность населения стран, экономики которых развивались с темпами роста на уровне 3% и выше, в начале первого периода достигала 356,5 миллиона, во 10 втором периоде эта цифра выросла до 2,1 миллиарда. Таким образом, те кто называют 80-е и 90-е годы «потерянными для развития десятилетиями», видимо, просто не обращают внимания на этот важнейший факт. То, что период с 1980 по 1999 гг. рассматривается как менее благоприятный для развития экономик чем предыдущие два десятилетия – особенно 60-е годы – объясняется просто; для этого периода был характерен рост «экономических неудач», которые затрагивали значительную часть населения мира. Так, в период с 1961-1980 гг. неудачи экономического развития первоначально наблюдались в 14 развивающихся странах, общая численность населения которых достигала 68,6 миллиона. Однако, в период с 1981 по 1999 гг. к категории «неуспешных» относились уже 65 стран, в которых к началу этого периода проживало 621,4 миллиона человек. Неудачный сценарий развития экономики в этот последний период был характерен не только для большой группы маленьких стран Африки, но и для большинства республик бывшего СССР – в группу экономических «неудачников» попали также страны с большой численностью населения. Рост движения антиглобалистов происходило, в частности, из-за совпадения ухудшения динамики экономического развития в этих странах с кризисами финансовых систем в Латинской Америке и Юго-Восточной Азии. В результате, произошел отход от либеральной политики в торговле несмотря на то, что собственно торговля имела мало общего как с экономическими «неудачами», так и валютными кризисами. 4. Увеличение объемом торговли или торговые барьеры? Перед тем, как мы перейдем к анализу развития торговли в отдельных странах, мы бы хотели остановиться на очень важном возражении, сформулированном некоторыми критиками политики свободной торговли (Родригес и Родрик, 1999), которое касается взаимосвязи между экономическим ростом и открытостью экономики. Показывая, что в сопоставительных регрессивных исследованиях не приведены факты, достоверно доказывающие связь между ростом и непосредственными вмешательствами государства в экономику (например, установлениями тарифных или нетарифных барьеров), эти авторы отрицают наличие взаимосвязи между ростом экономики и ее открытостью. Начнем с того, что данные этих сопоставительных исследований гораздо содержат гораздо больше достоверных фактов, доказывающих такую связь, чем кажется этим авторам. Убедительное свидетельство ее существования представили в своей работе Romain Wacziarg и К. Уэлш (2002) (вышедшей уже после исследования Родригеса и Родрика). Любопытно, что в первой ее части авторы подвергают критическому анализу подход Сакса и Уорнера, который также критикуют Родригес и Родрик. В последующей части работы авторы переходят к анализу набора списочных данных, включающих как показатели экономического роста по отдельным странам, так и сравнительные показатели, полученные в разных странах. В этой работе авторы предлагают использовать в качестве показателей открытости экономики дату начала реформы либерализации политики импорта той или иной страны. Рассматривая экономическое развитие стран в период с 1950 по 1998 гг., они приходят к 11 выводу, что в среднем ежегодный рост темпов экономического развития любой страны на 1.5% выше в стадии либерального торгового режима, по сравнению со стадией протекционизма с поправкой на эффекты страны и конкретного года. Поскольку реформы внешней торговли иногда приходятся на периоды макроэкономической нестабильности, авторы предпринимают попытку исключить из анализа трехлетний период, охватывающий реформу, признавая, что данный прием снижает точность полученных ими данных. Однако давайте попробуем на минуту согласиться с оппонентами либеральной торговли, утверждающими, что имеющиеся в настоящее время данные не позволяют говорить о наличии прямой связи между низкими или вообще исчезающими торговыми барьерами, с одной стороны, и экономическим ростом, с другой. Приходится признать, этого утверждения явно недостаточно для того, чтобы поставить под сомнение эффективность открытой экономической политики в целом. Если мы действительно согласимся с тем, что быстрый рост величины ВВП на душу населения находится в жесткой корреляции с высокими темпами роста торговли, тогда отказ признать взаимосвязь снижения или ликвидации торговых барьеров, с одной стороны, и роста доходов на душу населения, с другой, равнозначен отрицанию взаимосвязи между отказом от торговых барьеров и ростом торговли. Можно допустить, что торговые барьеры не являются единственными детерминантами роста торговли. Однако, полностью исключить взаимосвязь нельзя. Вряд ли можно ожидать, что торговля будет развиваться высокими темпами в крайних случаях ограничения торговли – например, когда государство выберет автаркическую или полуавтаркическую модель развития. Яркий тому пример – опыт Индии до конца 70-х годов, который мы рассматривали выше. Вряд ли можно утверждать, что торговля Индии не развивалась высокими темпами из-за отсутствия высоких темпов роста ВВП. В Индии осознанно пошли на снижение темпов роста торговли, введя сверхжесткую политику ограничений. Кроме того, если оппоненты свободной торговли действительно полагают, что темпы торгового роста никак не связаны с высотой торговых барьеров, они, казалось бы, не должны рассматривать последние в качестве сколько-нибудь эффективных экономических инструментов. Однако то, что они верят в эффективность барьеров – иногда даже утверждая, что устранение последних есть причина экономических «неудач». Это указывает на то, что оппоненты, на самом деле, убеждены в существовании причинно-следственной связи между ограничениями торговли и темпами ее роста. В большой степени полемика по поводу данных, указывающих на взаимосвязь между низкими или исчезающими торговыми барьерами, с одной стороны, и ростом доходов на душу населения, с другой – свидетельства того, что мы не в состоянии точно измерить протекционистский эффект любого данного набора торговых ограничений. Проблема измерения эффективности нетарифных ограничений хорошо известна. Например, степень воздействия импортного лицензирования в огромной степени зависит от того, насколько строго оно проводится. Как правило, в развивающихся странах не определяли точно объем импортируемого товара, требующий обязательного лицензирования. Вместо этого вводились условия получения лицензии на импорт. При выдаче такой лицензии учитывались желательный характер использования импортируемого товара или продукции, предполагаемый 12 пользователь, наличие или отсутствие аналога закупаемого товара, производимого в стране, а также наличие иностранной валюты. При таком режиме импорта можно было регулировать объемы импортируемых товаров, не прибегая к формальным изменениям в торговой политике, а просто меняя степень строгости применения уже существующих правил. Даже в тех случаях, когда ограничения торговли происходит с использованием тарифов, очень трудно вычислить их совокупный эффект, выраженным единым показателем, который можно было использовать для сравнительного анализа торговой политики разных стран. Например, 15процентный совокупный тариф дает совершенно иной эффект, чем сложный тариф, при котором одна половина объема импортируемого товара облагается 10-процентным налогом, а вторая – 20-процентным. Однако, если их оценивать по регрессивному методу, то получается, что и в том, и в другом случае ставка налогообложения равна 15%. Как ни странно, но сложный тариф, предусматривающий налогообложение по ставкам 20 и 10%, часто оказывает более сильный протекционистский эффект, чем единый 20-процентный. Так, при установленном 20-процентном тарифе на автомобильные запчасти и автомобили, снижение ставки налога по первой позиции увеличивает эффект защиты рынка от импорта автомобилей. Если объем собственного производства автомобильных запчастей в стране невелик, такая мера, скорее всего, приведет к усилению защиты экономики. Неудивительно, что в своей нашумевшей работе Pritchet (1996) приходит к выводу, что некоторые показатели открытости экономики, применяемые в сравнительном регрессивном анализе темпов роста, на самом деле, демонстрируют отрицательную корреляцию. Это означает, что если один показатель демонстрирует положительную корреляцию между экономическим ростом и наличием торговых барьеров, другой имеет противоположное значение. Другим важным фактором, влияющим на оценку эффекта экономической открытости на развитие экономики, является показатель обменного курса. Даже проводя либеральные реформы в торговле, некоторые страны сохраняют завышенный валютный курс, при этом наблюдается дискриминация импортных товаров. В этом смысле весьма сомнительной кажется критика Родригесом и Родриком некоторых положений, выдвинутых Саксом и Уорнером, которая заключается в том, что если из индекса открытости экономики, предложенного последними, исключить надбавку черного рынка, исчезает взаимосвязь между открытостью экономики и ее ростом. Эта надбавка сама по себе служит показателем завышенности валютного курса и появляющейся в результате этого дискриминации импортируемых товаров, и есть основания полагать, что без нее этот индекс не был бы полностью достоверным. 5. Импортозамещение: являются ли страны Латинской Америки исключением? Исходя из количества стран, испытывающих быстрый экономический рост, Родрик (1999) оценивает период с 1960 по 1973 год как «золотое» время для экономического роста развивающих стран. В тридцати странах этой группы ежегодный прирост доходов на душу населения достигал темпов, равных или превышающих 3-процентную отметку. Для сравнения темпы роста экономики 13 резко возросли в большинстве развивающих стран в течении двух периодов – 1973-1984 гг. и 1984-1994 гг. Отмечая, что в течении периода 1960-1973 гг. в этих странах проводилась политика промышленного развития, имеющая импортозамещающую направленность, а в период 1984-1994 гг. – политика либерализации, Родрик делает вывод о том, что предшествующий им рост темпов экономического развития свидетельствует в пользу эффективности политики импортозамещения. С выводом Родрика трудно согласиться. Уже само по себе сомнительно предположение о том, что в период 1960-1973 гг. экономики развивающихся стран переживали небывалый рост, поскольку оно основано на подсчете количества этих стран. Однако, большинство из них невелики с точки зрения численности их населения и объема ВВП. Как уже было указано выше, если мы будем анализировать количество жителей этих стран, испытавших воздействие быстрого роста экономики, то получим совершенно иную картину. Например, учитывая стремительный рост экономик стран Юго-Восточной Азии в 80-е и 90-е годы, можно утверждать, что именно эти периоды стали «золотым» временем их экономического развития. Нельзя не видеть, что, если мы будем рассматривать развивающиеся страны в совокупности, то темпы роста в это двадцатилетие были выше, чем в период с 1960 по 1973 гг. Далее, остановимся на точке зрения самого Родрика. Как он определяет политику импортозамещения? Родрик не дает никакого определения. В его работе также отсутствуют доказательства того, что в странах с быстрым ростом экономики в период с 1960 по 1973 действительно проводилось импортозамещение -- причем намного более активно, чем в странах, где в тот же период развитие проходило с медленными темпами. Более того, Родрик даже не рассматривает ни показатели темпов роста объемов экспорта и импорта, ни проводимую ими торговую политику. Таким образом, мы должны просто принять на веру то, что во взятый им период в этих странах проводилась индустриализация на базе импортозамещения. Пролить свет на эту проблему помогают обширные данные, полученные с помощью подробного анализа экономик отдельных стран, проведенного за последние тридцать лет. Такие данные были получены в рамках двух крупных исследовательских программ, одна из которых проводилась под руководством Литла Сцитовски и Скотта (1970) в рамках Организации экономического сотрудничества и развития, вторая – Бхагвати и Крюгером (1974) в Национальное бюро экономических исследований. Ученые подробно изучили каким образом в период 60-х и начала 70-х годов был достигнут экономический успех стран, политика которых была направлена на обеспечение открытости экономики, а также что привело к неудаче в тех странах, которые придерживались иного экономического курса. Кроме того, в нашем распоряжении – авторитетная работа, вышедшая в свет под редакцией Балассы (1982). Согласно данным Уэстфела и Кима (1982), в ценах 1970 года темпы роста валового национального продукта в Южной Корее на душу населения в периоды 1955-1960 гг., 1960-1965 гг., 1965-1970 гг. и 1970-1975 гг. достигали 0,7; 3,6; 8,8 и 7,5 процента в год, соответственно. Как мы видим, темпы роста в 14 1955-1960 гг. – период наиболее последовательного проведения политики импортозамещения – не так значительны как можно было себе представить. К 1961 году Южная Корея уже начала продвижение по пути либерализации своей экономики. Схожую картину мы наблюдаем в Сингапуре, где в очень короткий период с 1965 по 1967 гг. проводили политику импортозамещения при сравнительно слабом протекционизме (см. Огастин Тэн и Оу Чин Хок, 1982) и Тайване, экономика которого в 1952-1960, период импортозамещения, продемонстрировала самые лучшие темпы роста, тем не менее, значительно уступающие динамике экономического развития страны в последующий период, когда правительство Тайваня перешло к политике открытости (Т. Ли и Куо Шу Лянь, 1982). Казалось бы в качестве наиболее яркого примера эффективности политики импортозамещения можно взять именно латиноамериканскую модель. Не следует забывать, что именно в Латинской Америке родились и получили подтверждение идеи благотворного влияния политики замещения импорта. Однако при пристальном рассмотрении реальная экономическая практика этих стран не подтверждает доводы Родрика. Так, экономическое развитие Бразилии – крупнейшей страны на латиноамериканском континенте, достигшей блестящих успехов в период с 1960 по 1973 гг., плохо укладывается в классическую схему успешного импортозамещения. В течение этого периода в этой стране объемы экспортно-импортных операций в долларовом эквиваленте по курсу 1995 года демонстрировали годовой прирост в 7,8 и 8,9 процента, соответственно. Импорт в Бразилию быстро замещал местную продукцию, показатель экспорта занимал все большее место в структуре ВВП, следовательно, отнести эту страну к группе стран, которые развивались благодаря импортозамещению, казалось бы нельзя. Однако, и это еще не все. Даже если мы будем рассматривать только экономическую политику государства, обращая меньше внимания на то, как она повлияла на торговлю, опыт экономического роста в Бразилии в период после 1960 года плохо соответствует схеме эффективного импортозамещения. Рассмотрим темпы роста бразильской экономики в течение трех периодов времени: 1961-1968, 1968-1975, 1975-1980. Во время первого из этих периодов средние темпы роста достигали 1,6%, затем в последующие два периода – 8,3 и 3,5 процента, соответственно. Авторитетные эксперты в области торговой политики этой страны, говоря о периоде с 1965 по 1973 гг. называют его временем «осторожной политики либерализации торговли», а период с 1974 по 1980 гг. – «политикой отката к закрытости». В первый из этих двух периодов в Бразилии предприняли ряд мер, целью которых было интегрирование страны в систему глобальной экономики. В области валютного регулирования Бразилия провела несколько девальваций с целью корректировки завышенного курса своей валюты, позже применялась политика «ползущей привязки», которая обеспечивала его стабильность. Кроме того, правительство прибегло к использованию экспортных стимулов, стремясь снизить анти-экспортную направленность экономики страны. Наконец, была снижена средняя величина установленных законом тарифов (включая дополнительные сборы) с 99 до 57 процентов в промышленности и с 53 до 34 процентов – в сельском хозяйстве. 15 Однако все это не дает ответа на вопрос, почему несмотря на значительную либерализацию торговли страны Латинской Америки так и не смогли продемонстрировать экономический рост в 80-е годы. Чтобы найти его мы должны вспомнить, что открытость торговли – необходимый, важный, но не единственный компонент рецепта быстрого роста. Раз так, то все неудачи, которые экономики Латинской Америки испытали в 80-е годы следует приписывать не устойчивому росту импорта, который так и не был обеспечен, а скорее макроэкономической нестабильности, причины которой нужно искать в переливах краткосрочного капитала, которым к тому времени широко пользовались большинство стран континента. В 70-х годах во многих латиноамериканских странах стал расти иностранный долг, на обслуживание которого стало уходить до 30% валютно-экспортной выручки, причем во многих случаях эта цифра возросла к началу 80-х. Положение еще более ухудшилось после того, как в США во время «Эры Волкере» были повышены банковские ставки, после чего поток капитала стал быстро уходить из Латинской Америки, что в свою очередь уничтожило потенциал роста. Однако, развитие экономик латиноамериканских стран в 80-е годы и позже все-таки является примером, подтверждающим гипотезу, согласно которой открытость торговли есть необходимое условие экономического роста. Например, в Чили за последние два десятилетия зарегистрирован устойчивый быстрый рост экономики – пример уникальный для крупной латиноамериканской страны сегодня. Темпы роста ВВП в Чили ежегодно составляли 5,3 и 5,9 в периоды 1981-1991 и 1991-2001, соответственно. В эти периоды объемы экспорта товаров и услуг росли на 8,6 и 9 процентов в год, соответственно, а соотношение объема импорта к ВВП увеличилось с 26,8% в 1981 году до 32,7% в 2001. Подобно многим странам Латинской Америки, Чили сняла все экономические барьеры, отменив тарифы и проведя приватизацию. Однако, отличие чилийских реформ заключалось в том, что здесь по-другому проводили макроэкономическое регулирование. Например, в 80-е годы бюджет страны был в среднем сбалансирован, а в 90-е -- был зафиксирован даже его профицит. Кроме того, введению строгой фискальной дисциплины сопутствовало снижение государственных расходов и ставок налогообложения. Так, если в 1985 году государство расходовало до 32% ВВП, то в 1990 году эта цифра снизилась до 20%, хотя затем выросла до 24. Благодаря умелой финансовой политике, в Чили удалось снизить инфляцию с 21% в 1989 году до 3% в 1999. Наконец, Чили удалось избежать финансового кризиса, связанного с уходом капитала из страны, благодаря двум факторам – созданию доверия инвесторов к экономической политики государства, с одной стороны, и разумному контролю в области размещения капиталов. 6. Дополнительные данные: Индия и Китай Дополнительное подтверждение гипотезы об эффективности политики экономической открытости мы находим в примерах Китая и Индии в 80-х и 90-х годах. Начиная с конца 70-х Китай стал постепенно открывать свою экономику для импорта и инвестиций из-за границы, сочетая это с некоторыми другими политическими мерами. Результаты такой политики оказались весьма 16 внушительными: темпы роста ВВП страны в 80-е и 90-е годы измерялись двузначными числами, а доход на душу населения вырос за два десятилетия более чем в 4 раза. Ежегодный прирост объемов импорта товаров и услуг достигал 10,3% в 80-е годы и 16,3% -- в 90-е, темпы роста объемов экспорта товаров и услуг достигли, соответственно, 12,9 и 15,2 %. Пример Индии несколько более сложен. Как мы уже отмечали в другой работе (2004), в течение 80-х годов в стране прошло несколько этапов либерализации, особенно во второй половине этого периода, это обеспечило более свободный доступ в страну сырья и оборудования из других стран. Расширение заимствования средств из-за рубежа позволило увеличить объемы импорта и инвестиций. Благодаря финансовому стимулированию в стране вырос потребительский спрос, который сочетался со значительным дефицитом. Такая экономическая стратегия привела к увеличению темпов экономического роста, в 80-х годах их ежегодный прирост достигал почти 5,5%, хотя одновременно отмечался неустойчивый рост внешней и внутренней задолженности, который привел к макроэкономическому кризису 1991-го года. Это заставило правительство перейти к политике более последовательных реформ, в частности, провести систематическую либерализацию торговли. В течение десятилетия была практически полностью ликвидирована система импортного лицензирования, ранее охватывавшая почти 80% всех тарифных наименований, при этом максимальная ставка тарифа была снижена с 355% до 30%. В результате, в 90-е годы темпы роста достигли почти 6%, а показатель соотношения внешнего долга к объему ВВП стал быстро снижаться. В 90-х годов реформ проводились более последовательно, однако никакой угрозы макроэкономического кризиса пока не было. 7. Что нам советуют оппоненты свободной торговли? В заключение мы хотели бы отметить, что, несмотря на очевидные расхождения точек зрения, доводы оппонентов и сторонников свободной торговли, по сути, настолько схожи, что заметить какие-либо различия в них практически невозможно. Так, среди противников свободной торговли наиболее значительной фигурой является лауреат Нобелевской премии Джозеф Стиглиц. Однако, в его широко рекламируемой книге «Глобализация и недовольство» (Стиглиц, 2002) нет практически ничего, с чем бы не согласился вдумчивый экономист-либерал. Когда наступает пора изложить свои аргументы на бумаге, скептики пишут оду либеральному рынку! В своей книге Стиглиц отнюдь не подвергает сомнениям необходимость либерализации экономики. Наоборот, он прямо признает ее вклад в устойчивое развитие всех известных нам «успешных» экономик. Однако, при этом Стиглиц делает две важные оговорки: либерализация торговли должна быть постепенной, а богатые страны, внося свой вклад в развитие бедных, должны устранить торговые барьеры на пути тех товаров, экспорт которых важен для развивающихся экономик – особенно сельскохозяйственной продукции, импорту которой препятствуют экспортное субсидирование и поддержка государством местных производителей, что вступает в противоречие с интересами развивающихся стран. 17 Либеральные экономисты уже неоднократно рассматривали оба этих тезиса. Действительно, все либеральные реформы, проводимые после «раунда Кеннеди» под эгидой Генерального соглашения по тарифам и торговле (ГАТТ) и ВТО, носили постепенный характер. Что касается либерализации торговли продукцией сельского хозяйства и промышленного сектора, в которых заинтересованы развивающиеся страны, то эта проблема не нова, ее обсуждают уже в течение нескольких десятилетий. Отсутствие какого-либо прогресса в ее решении объясняется, прежде всего, отсутствием самих развивающихся стран на международных экономических переговорах; они стали появляться там только начиная с «Уругвайского раунда». В отсутствии развивающихся стран, богатые страны вели переговоры, в основном, относительно своих собственных торговых отношений. Когда представители развивающихся стран все-таки приехали на «Уругвайский раунд», появилась возможность достигнуть соглашение о ликвидации квот на импорт текстиля и одежды из развивающихся стран, а в повестку дня переговоров была включена проблема импорта сельскохозяйственной продукции. Вернемся к Стиглицу, точнее к его точке зрения относительно роли либеральной торговой политики в процессе экономического развития. На второй странице первой главы его книги мы сталкиваемся со следующим заявлением (Стиглиц, 2002, С.4): «Открыв двери международной торговле, многие государства стали развиваться гораздо быстрее, чем они смогли бы, оставаясь в изоляции. Международные экономические связи способствуют экономическому развитию, поскольку экспорт – важнейшее условие экономического роста. Рост экономики, ориентированный на экспорт, был главной целью промышленной политики, которая сделала богатыми многие азиатские страны и миллионы их жителей.» Это утверждение не только созвучно всему тому, что мы здесь писали, оно гораздо убедительней. Стиглиц усматривает причинно-следственную связь между ростом экономики, с одной стороны, и снижением или демонтажем торговых барьеров, с другой, и, в отличие от Родрика (1995), экономический успех азиатских стран он объясняет, главным образом, ликвидацией этих барьеров. Ниже в своей работе (С.6), он излагает один из двух основных аргументов против свободной торговли: «Критики глобализации обвиняют страны Запада в лицемерии, и они правы. Запад заставляет бедные страны устранять торговые барьеры, но сохраняет свои собственные, не позволяя развивающемуся миру экспортировать продукцию сельского хозяйства и, тем самым, лишая его остро необходимой экспортной выручки». Когда Стиглиц говорит о том, что развивающиеся страны уже либерализовали свои рынки, а развитые еще не открыли свои, когда он утверждает, что развивающиеся страны ушли по пути либерализации вперед, он не совсем корректно обращается с фактами. В работе, написанной совместно с Бхагавати (2002), мы последовательно и доказательно опровергли эти положения. Однако, когда Стиглиц пишет, что развитым странам необходима 18 дальнейшая либерализация, утверждая, что такая либерализация отвечает интересам развивающихся стран, то большинство экономистов с ним согласятся. Правда, их взгляды расходятся, когда Стиглиц утверждает, что развивающимся странам следовало сохранять высокие торговые барьеры из-за того, что богатые страны не прекращают проводить политику протекционизма, защищая свои сельскохозяйственные рынки. Но разве сам Стиглиц не пишет выше, что восточно-азиатские страны смогли успешно проникнуть на рынки богатых стран, несмотря на проводимую последними протекционистскую политику, благодаря тому, что открыли свои? Далее, в главе 3 Стиглиц, сожалея по поводу безработицы, вызванной либерализацией торговли, приводит в пример страны Восточной Азии, успех которых он объясняет тем, что там либерализация проходила «медленно и последовательно». Действительно, многие экономисты согласятся с тем, что либерализация торговли – как и любая эффективная политическая мера – приводит к перераспределению ресурсов, в процессе которого могут происходить краткосрочные нарушения установленного порядка. Известны два решения этой проблемы: создание программ переподготовки тех, кто потерял работу, и постепенность в изменении политики. Чаще всего развивающиеся страны испытывают недостаток ресурсов, необходимых для проведения таких программ, поэтому единственным способом остается постепенность реформ. Примеры Китая и Индии показывают, что постепенные реформы действительно позволяют осуществить значительную либерализацию экономики сравнительно безболезненно для населения. Стиглиц возвращается к теме постепенности реформирования экономики в главе 7, название которой говорит само за себя – «Лучшие пути к рынку». В том, что касается пункта назначения у этих путей, у Стиглица нет расхождений с экономистами классической школы; все страны в конце концов должны прийти к рыночной экономике. Приводя пример Польши и Китая, он снова ратует за постепенный переход к рынку. Однако в случае с Польшей, он ошибается, утверждая, что эта страна проводила постепенную либерализацию торговли. После того, как Польша отошла от советского блока, в ней достаточно быстро установили очень либеральный торговый режим, а вскоре после этого было заключено соглашения о свободной торговой зоне с Европейским союзом. Большинство развивающихся стран занимались либерализацией торговли значительно дольше, но там сейчас значительно более защищенные торговые режимы, чем в Польше. Таким образом, если политики постепенных реформ пройдет успешную проверку в Польше, значит, она подходит и большинству других развивающихся странах. После внимательного прочтения книги Стиглица становятся понятны его взгляды на торговую политику – они, в основном, совпадают с подходами других видных критиков свободной торговли. Вообще говоря, серьезные экономисты, критикующие глобализацию, редко выступают с жесткой критикой свободной торговли. Их недовольство глобализацией объясняется воспоминаниями о тяжелых финансовых кризисах, вызванных бегством краткосрочных капиталов из стран Латинской Америки и Восточной Азии. Свобода торговли – невинная жертва этого недовольства. 19 Рассмотрим недавнюю статью экономиста из Гарвардского университета Ричарда Фримена (2002), в которой он объясняет почему во всем мире необходимо улучшать условия труда и рассказывает как это сделать. В начале статьи Фримен выражает глубокое восхищение участникам антиглобалистских демонстраций и обрушивается с яростной критикой на любые формы, которые принимает глобализация, включая либерализацию торговли. Вот цитата из его статьи: «Хотя ортодоксальная политика и имеет определенную логику, будучи рассмотрена в рамках простейших моделей макроэкономики и торговли, ее целесообразность в условиях реальной экономической деятельности пока не очевидна. Данные, полученные в разных странах, показывают, что политические меры, так или иначе связанные с открытостью экономики, например, введение или ликвидация тарифов и торговых барьеров, почти не связаны с экономическим ростом.» Однако, затем Фримен предлагает свой собственный перечень мер, направленных на улучшение условий труда в бедных странах, в котором почетное место занимает политика либерализации торговли. Как отмечает Фримен: «Ликвидация тарифов и других ограничительных барьеров на пути товаров из стран третьего мира, особенно сельскохозяйственной продукции, а также облегчение их тяжелого долгового бремени без сомнения более благотворно для большинства людей, чем улучшение условий труда рабочих, занятых в экспортном секторе промышленности и не только в нем.» Можно утверждать, что противники либерализации не поддерживают этот процесс, если он проходит в бедных странах. Их рекомендации сводятся к ликвидации торговых барьеров в богатых странах, препятствующих доступу продукции из третьего мира. Однако такую позицию вряд ли можно назвать логичной. Если оппоненты свободной торговли полагают, что ликвидация торговых барьеров со стороны богатых стран станет стимулом для экспорта товаров из бедных, поскольку он станет более прибыльным, то с их стороны нелогично одновременно утверждать, что либерализация экономик бедных стран, которая также делает их экспорт более выгодным, поскольку при этом снижается относительная цена на импортируемые взаимозаменяемые товары, не служит той же цели. На самом деле, барьеры, воздвигаемые бедными странами, мешают им воспользоваться либерализацией экономик богатых стран. Например, в шестидесятые и семидесятые годы благодаря экономической открытости страны дальневосточного региона смогли в полной мере воспользоваться постепенным процессом ликвидации торговых барьеров богатых стран и расширением их рынков и обеспечить внушительный рост объемов экспорта. Напротив, автаркическая экономика Индии не смогла этим воспользоваться и не увеличила ни объема экспорта, ни объема ВВП. По аналогии, либерализация экономик бедных стран окажется бесплодной, если богатые страны не устранят торговые барьеры. Образно выражаясь, двери бедных стран должны быть открыты для экспорта товаров, двери богатых стран должны быть открыты для импорта товаров. В тех случаях когда приходится делать выбор между либеральной и протекционистской торговой политикой, Родрик готов – по крайней мере, 20 отчасти – признать логику страны, предпринимающей либерализацию экономики. Так, в своей известной работе, написанной совместно с Франциско Родригесом, в которой авторы подвергают критике эконометрические исследования, устанавливающие связь между экономическим ростом и торговлей, он утверждает: «Мы не хотели бы оставить у читателя впечатления, что протекционизм способствует экономическому росту. Нам неизвестны достоверные факты – по крайней мере, относящиеся к периоду после 1945 года – свидетельствующие о том, что торговые ограничения систематически приводили к повышению темпов роста экономики.» И далее: «Эффект либерализации торговли может в конечном итоге быть благотворным с точки зрения стандартной концепции сравнительного преимущество; во всяком случае имеющиеся сегодня данные этому не противоречат. Мы утверждаем, что интеграция в мировую экономику – настолько мощная сила, способствующая экономическому росту, что может эффективно заменять стратегию развития, причем эта точка зрения становится все более и более популярной.» Однако далеко не все экономисты, разбирающиеся в проблемах мировой торговли согласятся с тем, что свободная торговля сама по себе обеспечивает быстрое развитие экономики. Наоборот, большинство из них одновременно -- авторитетные специалисты в области экономики развития и ее приверженцы. В качестве примера их взглядов можно привести уже сравнительно давно вышедшую книгу Бхагвати и Десаи (1970), в которой приводятся аргументы в пользу развития свободной торговли в Индии. В этой работе большинство глав посвящено как раз проблемам внутренней экономической политики и институционных реформ, а не обоснованию необходимости либеральной торговой политики. 21 Таблица 1: Экономические успехи 1961-1980* Темпы экономического роста Государство ВВП (на душу Объем эксОбъем имнаселения) порта порта Ботсвана Мальта Сингапур Гонконг Габон Тайвань Южная Корея Лесото Тринидад и Тобаго Таиланд Бразилия Малайзия Барбадос Израиль Грузия Кот Д’Ивуар Сейшельские о-ва Тунис Бермудские о-ва Эквадор Доминиканская публика Ирландия Египет Индонезия Парагвай Маврикий Мексика Панама Белиз Того Фиджи Мавритания Кения Рес- 8,5 7,3 7,2 6,9 6,6 6,4 6,3 4,8 4,7 4,6 4,6 4,4 4,4 4,2 4,1 4,1 4,0 4,0 4,0 3,7 3,6 3,6 3,5 3,5 3,5 3,5 3,4 3,4 3,4 3,2 3,0 3,0 3,0 10,8 10,6 10,6 12,1 23,7 7,6 3,8 9,3 8,1 6,9 18,0 11,8 9,1 9,6 7,6 7,2 10,8 8,1 7,6 7,9 8,3 7,2 8,2 5,6 8,0 10,6 8,0 5,4 6,5 3,0 2,4 8,6 7,8 8,1 10,2 10,6 3,8 7,8 9,9 7,6 11,3 3,3 8,8 7,7 7,7 3,6 Численность населения (в млн.) на 1961 г. 0,5 0,3 1,5 3,2 0,5 11,0 25,7 0,9 0,9 27,2 75,0 8,4 0,2 2,2 4,2 3,9 0,0 4,3 0,0 4,6 3,3 2,8 26,5 95,9 1,9 0,7 38,1 1,2 0,1 1,5 0,4 1,0 8,6 * Развивающиеся страны, не входящие в группу стран-экспортеров нефти, с темпами роста подушевого ВВП на уровне 3% или выше (Всего 33 страны, с общей численностью населения 356.5 млн. на 1961 год.) Источник: База данных Всемирного банка (GDN). 22 Таблица 2: Экономические неудачи 1961-1980* Темпы экономического роста Государство ВВП (на душу населения) Объем экспорта Объем импорта Численность населения (в млн.) на 1961 г. 1,6 Центрально-Африканская республика Замбия Сомали Мадагаскар Доминиканская республика Гана Гвинея-Биссау Нигер Сенегал Иран Демократическая республика Конго Объединенные Арабские Эмираты Чад Кувейт -0,1 -0,3 -0,4 -0,4 -0,4 1,0 0,4 1,2 1,8 3,2 2,9 5,5 0,1 -0,4 -0,5 -0,5 -0,6 -0,7 -0,9 -2,7 -3,0 3,5 -0,1 7,8 1,2 2,8 5,7 -1,0 -1,9 -3,6 7,1 0,5 3,1 3,3 22,1 15,7 0,1 1,4 0,8 3,1 0,3 * Все развивающиеся страны, с отрицательными темпами роста (Всего 14 стран, с общей численностью населения 68.6 млн. на 1961 год.). Экспорт и импорт включает товары и услуги, объемы торговли выражены в постоянных ценах. Источник: База данных Всемирного банка (GDN). 23 Таблица 3: Экономические успехи 1980-1999* Темпы экономического роста Государство ВВП (на душу Объем эксОбъем имнаселения) порта порта Китая Южная Корея Экваториальная Гвинея Тайвань Сингапур Сент-Киттс и Невис Таиланд Индонезия Ботсвана Гонконг Антигуа и Барбуда Доминиканская республика Бутан Мальта Чили Малайзия Индия Сент-Винсент Сент-Люсия Маврикий Гренада Мальдивские о-ва Вьетнам Шри-Ланка Острова Зеленого мыса Пакистан 8,3 6,6 6,4 6,1 5,9 5,9 5,5 4,7 4,7 4,5 4,4 4,2 4,1 4,1 3,9 3,9 3,8 3,7 3,7 3,7 3,4 3,3 3,2 3,1 3,1 3,0 10,4 12,9 8,0 10,5 2,9 11,9 2,6 2,9 8,0 3,7 11,0 5,4 9,1 10,8 4,8 1,8 7,7 11,1 8,5 4,4 4,0 7,4 6,0 5,5 9,6 6,5 2,6 3,1 6,8 3,8 6,0 5,6 5,8 1,4 Численность населения (в млн.) на 1980 г. 981,2 38,1 0,2 17,6 2,3 0,0 46,7 148,3 0,9 5,09 0,1 0,1 0,5 0,4 11,1 13,8 687,3 0,1 0,1 1,0 0,1 0,2 53,7 14,7 0,3 82,7 * Развивающиеся страны, не входящие в группу стран-экспортеров нефти, с темпами роста подушевого ВВП на уровне 3% или выше (Всего 26 стран, с общей численностью населения 2106.5 млн. на 1980 год.) Источник: База данных Всемирного банка (GDN). 24 Таблица 4: Экономические неудачи 1980-1999* Темпы экономического роста Государство ВВП (на душу Объем эксОбъем импорта населения) порта Афганистан Гамбия Эстония Гватемала Эквадор Самоа Намибия Сальвадор Латвия Габон ЮАР Гондурас Боливия Голландские Антилы Хорватия Того Республика Йемен Сан-Томе и Принсипи Руанда Албания Алжир Суринам Камерун Румыния Мали Сомали Нигерия Вануату Коморские о-ва Литва Микронезия Беларусь Российская Федерация Бахрейн -0,1 -0,1 -0,1 -0,2 -0,2 -0,2 -0,2 -0,3 -0,3 -0,3 -0,4 -0,5 -0,5 -0,5 -0,5 -0,5 -0,6 -0,6 -0,7 -0,7 -0,7 -0,7 -0,7 -0,8 -0,9 -0,9 -0,9 -0,9 -1,0 -1,0 -1,0 -1,0 -1,1 -1,1 Бурунди Венесуэла Узбекистан Центрально-Африканская Республика Ангола Кувейт Замбия Джибути Мадагаскар Никарагуа Киргизия -1,2 -1,2 -1,2 -1,3 -1,4 -1,5 -1,6 -1,6 -1,9 -1,9 -1,9 2,7 -1,1 1,5 4,9 3,4 -1,7 2,5 3,6 2,6 5,7 2,8 2,9 0,8 2,7 0,1 2,5 1,6 4,3 -0,8 0,0 -1,0 5,5 3,5 -5,6 4,8 -2,1 -6,4 4,0 6,9 4,0 0,0 -3,0 11,3 0,1 7,7 3,3 2,6 2,1 -0,1 -2,3 0,8 2,7 -1,9 3,2 Численность населения (в млн.) на 1980 г. 16,0 0,6 1,5 6,8 8,0 0,2 1,0 4,6 2,5 0,7 27,6 3,6 5,4 0,2 4,6 2,6 8,5 0,1 5,2 2,7 18,7 0,4 8,7 22,2 6,6 5,9 71,1 0,1 0,3 3,4 0,1 9,6 139,0 0,3 4,1 15,1 16,0 2,3 7,0 1,4 5,7 0,3 8,9 2,9 3,6 25 Кот Д’Ивуар Либерия Маршалловы о-ва Армения Гаити Объединенные Арабские Эмираты Кирибати Казахстан Саудовская Аравия Нигер Бруней Сьерра-Леоне Молдова Таджикистан Украина Ливия Демократическая республика Конго Грузия Азербайджан Ирак -1,9 -2,0 -2,1 -2,2 -2,2 -2,4 -2,4 -2,5 -2,6 -2,6 -2,8 -2,9 -3,6 -4,1 -4,3 -4,5 -4,5 -4,7 -5,1 -9,5 2,9 0,1 2,7 5,6 0,1 -5,1 -4,8 -5,2 8,2 1,9 0,0 3,1 5,45,4 1,0 0,1 14,9 9,4 5,6 0,2 3,2 4,0 4,0 50,0 3,0 27,0 5,1 6,2 13,0 * Развивающиеся страны, а также страны с переходными экономиками, демонстрирующие отрицательные темпы роста (Всего 65 стран, с общей численностью населения 621.4 млн.). Экспорт и импорт включает товары и услуги, объемы торговли выражены в постоянных ценах. Источник: База данных Всемирного банка (GDN). 26
