Г. М. ФАДЕЕВА «ЛЕКСИКОН – ТЕКСТ – ДИСКУРС» С ПОЗИЦИЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ ПРАКТИКИ

УДК 811.112
Г. М. ФАДЕЕВА
«ЛЕКСИКОН – ТЕКСТ – ДИСКУРС»
С ПОЗИЦИЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ ПРАКТИКИ
В статье рассматриваются понятия «дискурс» и «текст», а также проблемы
дискурс-анализа. На основании анализа немецкого медиадискурса Atomdiskussion автор доказывает плодотворность разработанных немецкими
лингвистами Д. Буссе, В. Тойбертом, М. Юнгом подходов к дискурсу как к виртуальному корпусу тематически связанных высказываний, реализуемых в текстах. Такой подход позволяет отобрать для исследования корпус текстов, репрезентирующих дискурс, но не накладывает ограничений, связанных с типами
текстов.
Ключевые слова: дискурс-анализ; виды дискурсов; виртуальный корпус текстов;
модель дискурса; частные дискурсы; изотопические цепочки; изотопические
сетки; семантическая изотопия; тематическая когерентность (связность)
дискурса.
Несмотря на многочисленные серьезные публикации последних
лет по проблемам дискурса и дискурсивного анализа [1–3] многие
вопросы остаются открытыми, в том числе определение самого понятия дискурс, его соотношение с текстом, а также подход к дискурсанализу с точки зрения исследовательской практики.
Дискурс-анализ понимается в настоящее время как широкое междисциплинарное направление, возникшее на основе синтеза достижений и методов многих лингвистических и социальных дисциплин.
Главной тенденцией развития современного дискурс-анализа является его общая интерпретативная направленность при главенстве
функционального подхода [3. C. 118] (выделено нами. – Г. Ф.).
Все больше внимания в области дискурсивного анализа уделяется
проблемам дискурса как использованию языка в реальном (текущем)
времени в коммуникации [2. С. 42].
Оставляя в стороне многочисленные возможные подходы к этой
проблематике, подробно рассмотренные в монографии М. Л. Макарова «Основы теории дискурса» [3], остановимся на тех взглядах,
которые представляются на данном этапе наиболее продуктивными
в практическом исследовании разных видах не художественных
дискурсов с позиций современной лингвистики.
Речь в статье пойдет о работах немецких лингвистов Д. Буссе,
В. Тойберта [7] и М. Юнга [9], которые, к сожалению, до сих пор не
привлекли должного внимания российских ученых, хотя были
90
Г. М. Фадеева
опубликованы в 90-е гг. ХХ в. В частности, этих имен нет в обширном списке литературы к монографии М. Л. Макарова.
Для практического лингвистического исследования различных
дискурсов наиболее перспективным представляется взгляд на дискурс
как виртуальный корпус тематически (содержательно) связанных между
собой текстов. Понятие «дискурс» в этом широком смысле стало
«модным словом», которое восходит к инспирированному М. Фуко
(1969) французскому analyse du discours и получило распространение
в дискуссиях вокруг интертекстуальности в Германии 1990-х гг. благодаря работам по проблемам исторической семантики [8. C. 172].
Вопрос о том, идет ли речь в дискурс-анализе о лингвистическом
или, скорее, социологическом анализе, зависит от понимания предмета
конкретным исследователем. При этом следует подчеркнуть, что
несмотря на междисциплинарный и открытый характер дискурсанализа существует его специфическая лингвистическая перспектива,
да и в исследованиях дискурса с других точек зрения, как показывают
многочисленные примеры, не обходится без лингвистических характеристик. Таким образом, оставляя за рамками статьи философское понимание дискурса (М. Фуко, Ю. Хабермас), рассмотрим концепции
названных выше немецких лингвистов.
Заслугой Д. Буссе и В. Тойберта является предложенный ими
перспективный подход к лингвистической операционализации дискурса и их дефиниция дискурса с позиций практического исследования.
Они рассматривают дискурс как виртуальное множество текстов,
которые имеют следующие общие признаки:
1) рассматривают определенную тему, предмет, комплекс знаний
или концепт;
2) обнаруживают между собой семантические связи либо находятся в общем коммуникативном, функциональном, целевом и другом контексте;
3) удовлетворяют ограничениям, задаваемым целями исследования, в частности таким параметрам, как временнûе и пространственные рамки, ареал, сфера коммуникации, тип текста и др.;
4) реферируют друг к другу, либо образуют интертекстуальную
взаимосвязанность благодаря эксплицитным или имплицитным ссылкам, выявляемым с помощью анализа текста и контекста.
Чрезвычайно важным представляется замечание авторов о том,
что из этого виртуального корпуса текстов исследователь изымает
лишь часть (Teilmenge), определяемую им самим, и в объеме, который
91
Вестник МГЛУ. Выпуск 559
может быть им проанализирован, т. е. доступен для анализа. При
этом важно указывать на принадлежность исследуемого сегмента
(части дискурса) к целому [7. C. 14]. Разумеется, их подход может
вызвать ряд критических замечаний, которые мы и находим в
работах М. Юнга. Однако, в целом, М. Юнг опирается на теорию
Д. Буссе и В. Тойберта (1994), развивая и уточняя ее (1996). По его
мнению, понимание корпуса в дефиниции Д. Буссе и В. Тойберта
прежде всего содержательное и качественное, при котором историкополитический контекст исследуемых текстов включается (вовлекается) в лингвистический анализ [9. C. 454]. Корпус при таком подходе
может составить один тип текста, к тому же ограниченный во времени, тематически или иначе ограниченный. Например, новогодние
обращения канцлеров ФРГ за определенный период времени, т. е.
это могут быть как «закрытые» корпусы текстов, которые позволяют
решать данные конкретные задачи по отношению к данному языковому
материалу, так и «открытые», составляемые исследователем по его
усмотрению, например из наиболее значимых по оценке исследователя
для данного дискурса текстов.
М. Юнг считает подобный подход к понятию корпус неперспективным. Рассматривая критерии, положенные Д. Буссе и В. Тойбертом
в основу дефиниции дискурса, он отмечает, что если строго придерживаться данных критериев, то из того или иного дискурса будут
исключены тексты, которые, например, не удовлетворяют условию
эксплицитных или имплицитных ссылок друг на друга. Hа наш взгляд,
М. Юнг противоречит себе, утверждая, что фактически не существует
текстов, посвященных общественно значимым темам, которые не
реферировали бы к предшествующим авторитетным текстам / претекстам (prominente Vorgänger-Texte) на ту же или близкую тематику.
Эти авторитетные пре-тексты так хорошо известны участникам коммуникации, что нет необходимости в эксплицитных ссылках на них
(это, в частности, очень характерно для сферы СМИ. – Г. Ф.).
Возражения М. Юнга вызывают и другие ограничения, перечисленные в критериях Д. Буссе и В. Тойберта. Однако он признает,
что в конкретном исследовании эти критерии, в том числе ограничения, методически оправданы, так как авторы подходят к дискурсу
с позиций исследовательской практики [9. C. 456]. М. Юнг предлагает
рассматривать дискурс как широкое / родовое понятие (Oberbegriff),
т. е. как наиболее крупную вышестоящую единицу в классификации,
92
Г. М. Фадеева
а спецификации Д. Буссе и В. Тойберта применять по отношению
к частным дискурсам, входящим в него как составляющие. Мы присоединяемся к этому мнению и не видим принципиального противоречия с позицией Д. Буссе и В. Тойберта.
М. Юнг считает также более целесообразным определять дискурс
не как совокупность текстов, объединяемых вышеперечисленными
признаками, и прежде всего тематической общностью, а как совокупность высказываний, сделанных в рамках текстов. Данная точка
зрения представляется чрезвычайно перспективной. М. Юнг убедительно аргументирует ее следующим образом: основной критерий
дискурса по Д. Буссе и В. Тойберту – общность темы / концепта, однако
текст редко бывает монотематичным, т. е. текст, посвященный одной
теме, может содержать и высказывания на другие темы, а следовательно, быть элементом сразу нескольких дискурсов.
Таким образом, в предлагаемой статье под дискурсом понимается
виртуальный, постоянно развертывающийся во времени и в пространстве корпус высказываний на определенную тему, реализуемых
в текстах.
В качестве конституентов вышестоящей единицы, как правило,
рассматривается следующая по величине, более мелкая единица.
Первая из моделей дискурса, разработанных М. Юнгом с учетом
предложений других немецких исследователей, представляет дискурс
как корпус высказываний на определенную тему, реализуемых в текстах.
Дискурс А – совокупность высказываний на тему А (А1, А2,
А3, А..., Аn), содержащихся в текстах (Text1, Text2, Text3... Textn).
Однако эти же тексты содержат высказывания на темы B, C, D,
E, F, G (B1, B2, C1, C2, D1, D2, E1, E2, F1, F2, G1, G2...), что позволяет
относить их также и к дискурсам B, C, D, E, F, G [9. C. 460].
Вторая модель М. Юнга – куб – наглядно демонстрирует внутреннюю дифференциацию дискурса по трем признакам:
1. Дифференциация по содержанию предполагает, что в рамках
одного «общего» дискурса на определенную тему можно выделить
частные дискурсы (inhaltlich abgrenzbare Teildiskurse), посвященные
отдельным вопросам в русле данной темы. В качестве примера приведем так называемый общественный (публичный) дискурс (öffentlicher
Diskurs) как вышестоящую единицу (Gesamtdiskurs Dn). В нем наряду
с многочисленными иными дискурсами выделим частный дискурс
охрана окружающей среды (Teildiskurs B1 = umweltpolitischer Diskurs),
93
Вестник МГЛУ. Выпуск 559
в котором выделим более мелкие частные дискурсы, в том числе,
например, дискурс использование атомной энергии, который в свою
очередь можно разделить на дискурсы сторонников и противников
атомной энергии, и т. д.
Мы можем выстроить и другую модель, где вышестоящей единицей будет дискурс охрана окружающей среды (Gesamtdiskurs Dn
= umweltpolitischer Diskurs).
2. Дифференциация по сферам коммуникации (Kommunikationsbereiche A1, A2... An) предполагает, что высказывания, относящиеся
тематически к одному дискурсу, могут реализовываться в различных
сферах общения, например в устной или письменной коммуникации
специалистов, политических групп и т. д.
3. Дифференциация по типам текстов (Textsorten) предполагает,
что высказывания, принадлежащие к данному дискурсу, могут реализовываться в разных типах текстов [9. C.457]. Для нашего примера это
могут быть различные типы текстов (С1, С2… Сn) в прессе, на телевидении, выступления в парламенте (от речи до реплики с места),
различные виды интервью, объединенные темой дискурса охрана
окружающей среды (Dn) или частного дискурса использование атомной энергии (B1).
Textsorten
Gesamtdiskurs Dn
C1
C2
C3
C...
Cn
А11
А
Kommunikationsbereiche
А2
А3
А...
B1
B2
B3
B...
Bn
Teildiskurse
Аn
Нельзя не согласиться с мнением М. Юнга, что дискурсы, в отличие от слов или текстов, находятся в постоянном развитии (im Fluss),
развертываются во времени и не имеют определенных границ (об
этом же пишет и Л. Г. Лузина [2]). Границы устанавливаются ученым,
94
Г. М. Фадеева
который для практических целей своего исследования ограничивает рамки исследуемого материала, «извлекая» из виртуального
корпуса (дискурса) реальный корпус, который и служит материалом
исследования.
Примечательно, что дефиниция дискурса в немецкой «Энциклопедии языкознания» (2002) включает обе точки зрения, т. е. допускает
понимание дискурса и как корпуса содержательно связанных текстов,
и как корпуса высказываний:
Im Zusammenhang mit Intertextualität bezeichnet Diskurs eine Menge
von inhaltlich zusammenhängenden Texten oder Äußerungen, die nicht wie
im Diskurs (1) in einer realen Gesprächssituation verknüpft sind, sondern
ein intertextuelles «Gespräch» in einer Kommunikationsgemeinschaft bilden.
Die Äußerungen des Diskurses konstituieren und differenzieren gemeinsam
ein globales Thema und sind verknüpft durch thematische und begriffliche
Beziehungen, durch gemeinsame Werthaltungen oder auch konkret durch
Zitate und andere Formen der Reformulierung. In den zentralen Konzepten
und Argumentationsmustern der verschiedenen Diskurse spiegeln sich die
aktuellen Interessen und das topische Wissen einer Gesellschaft. Den Einzeltext
in seinen vielfältigen Sinnbezügen kann man wiederum als «interdiskursive»
Schnittstelle unterschiedlicher Diskurse auffassen [8. C. 172].
Отметим близость подходов цитируемых немецких ученых к понятиям дискурс / дискурс-анализ и некоторых принципов той стройной
системы иерархических отношений, которые разработала и представила в 1976 г. Э. Г. Ризель в статье «К вопросу об иерархии стилистических систем и основных текстологических единиц» [4]. Здесь было
намечено решение проблемы классификации в системе функциональный стиль – подстиль – жанровый стиль – класс текстов – тип текста.
При этом система каждого конкретного функционального стиля рассматривалась как обобщение экстра- и интралингвистических закономерностей на высшей ступени иерархической лестницы. Связь лингвостилистики Э. Г. Ризель с современными исследованиями в области
дискурса и с когнитивно-дискурсивной лингвистической парадигмой
очевидна [5], поскольу к отличительным чертам когнитивно-дискурсивной парадигмы относятся «учет и синтез идей когнитивного направления, ориентированного на постижение деятельности человеческого
разума в его связи с языком, с идеями коммуникативной или
функциональной лингвистики (лингвистики прагматически
ориентированной и дискурсивной), а также с идеями семиотического порядка» [2. С. 43] (выделено нами. – Г. Ф.).
95
Вестник МГЛУ. Выпуск 559
Возвращаясь к рассматриваемым в данной статье работам немецких лингвистов, следует подчеркнуть значительный вклад М. Юнга
в развитие теории дискурса и дискурс-анализа. Однако, на наш взгляд,
он иногда слишком узко толкует понятие языковедческие исследования,
отграничивая их от экстралингвистических факторов, без учета которых невозможно говорить о лингвистическом анализе дискурса
в свете современных парадигм научного знания.
Чрезвычайно важно, что немецкие лингвисты разработали эксплицитные методологические приемы и продемонстрировали их действенность применительно к разным видам дискурса.
В ряде диссертаций и дипломных работ по изучению дискурса,
подготовленных в последние годы на кафедре лексикологии и стилистики немецкого языка МГЛУ, было доказано, что методика дискурсанализа, предложенная Д. Буссе и В. Тойбертом и развитая М. Юнгом,
может успешно использоваться в анализе и в интерпретации различных видов нехудожественных дискурсов.
Проведенные на разном эмпирическом материале (современный немецкий музыкально-теоретический дискурс, предвыборный
дискурс 2005 г. в прессе ФРГ, дискурс атомная энергетика в прессе
ФРГ 2005–2007 гг.) исследования подтвердили плодотворность подхода к дискурсу как к виртуальному корпусу тематически (содержательно) связанных высказываний, реализуемых в текстах. Такой подход
позволяет отобрать корпус текстов на интересующую тему, репрезентирующих дискурс, но не накладывает жестких ограничений на
материал в том, что касается типов текста.
Исследование материала с когнитивно-дискурсивных позиций
предполагает, в частности, установление изотопических цепочек
и изотопических сеток, которые позволяют говорить о тематической
связности и выделении по этому признаку того или иного дискурса.
Под семантической изотопией (термин А. Греймаса) дискурса
понимается повторяемость в дискурсе определенных мотивов, тем,
слов, в результате чего могут создаваться изотопические цепочки.
Изотопические цепочки и их соединение в изотопическую сетку является лексическим выражением семантической когеренции дискурса
[8]. В частности, семантическую связность частного дискурса «Atomdiskussion» обеспечивают тематические, в том числе ключевые для
данного дискурса лексические единицы, из которых и состоит его
лексикон. Именно они образуют в текстах изотопические цепочки
и сетки. Этот лексикон можно подразделить:
96
Г. М. Фадеева
– на термины:
angereichertes Uran, Brennelementlager, Brennstäbe, Entsorgungssystem für flüssige Nuklearabfälle, Kernschmelzstörfall, nukleare Kettenreaktion, Strahlenschutzverordnung и др.;
– профессионализмы / полутермины, т. е. нестандартизированные выражения, не имеющие строгой дефиниции:
Atomtransporte, Reaktorunglück, Ökostrom, Liquidatoren, Castoren,
Castortransport, havarierter Reaktor и др.;
– профессиональные жаргонизмы с ярко выраженной оценочностью:
abgebrühte Atomiker, Atomfan, Atomfuchs, Atomklo, Atomkicker,
Atommanager, Castorkicker, strahlende Gräber и др.;
– единицы данного дискурса, вошедшие в общеупотребительный словарь (общенациональный язык):
Apokalypse, atomare Katastrophe, atomare Zukunft, Anti-AtomBewegung и др.1
Следует особо подчеркнуть, что границы между названными разделами лексикона во многих случаях условны. Они пересекаются между собой, тесно взаимодействуют и присваивают часть словаря пересекающихся областей. Это естественные процессы в век «терминологического взрыва» и «интеллектуализации лексики», особенно, когда
речь идет о таких актуальных общественно-политических сферах жизни,
как охрана окружающей среды и использование атомной энергии.
В рамках частного дискурса «Atomdiskussion» можно выделить:
– вокабуляр (и дискурс) сторонников использования атомной
энергии;
– вокабуляр (и дискурс) противников использования атомной
энергии;
– общий для всего данного дискурса вокабуляр, которым пользуются обе противоборствующие стороны.
В противовес традиционным характеристикам, принятым в языкознании, термины данного дискурса под влиянием экстралингвистических факторов часто приобретают экспрессивную окраску, они
«идеологически заряжены», оценочны, поскольку речь идет о конф1
Примеры взяты из дипломной работы А.-Н. К. Шастиной [6].
97
Вестник МГЛУ. Выпуск 559
ликте интересов, острых дискуссиях по проблемам окружающей среды
и использования атомной энергии. Они часто применяются в целях
манипуляции общественным мнением, выступают в качестве эвфемизмов, затушевывая истинное положение дел, реальную угрозу. Денотативный аспект может отходить на задний план, уступая место коннотативным, оценочным компонентам. В первой группе встречаются так
называемые «слова-фантомы», выступающие как средство введения
в заблуждение, манипуляции.
Во вторую группу входит лексика противников атомной энергетики, в которую входят экспрессивные дублеты терминов, профессиональные жаргонизмы, эмоционально окрашенные, с ярко выраженным апеллятивным характером.
Третью группу составляют нейтральные слова, используемые
обеими сторонами. Однако в контексте дискуссии они также приобретают новые коннотации.
Такое разделение лексикона дискурса «Atomdiskussion» позволяет
на базе изотопических цепочек и сеток выделить в рамках исследуемого материала более частные дискурсы сторонников и противников использования атомной энергии как конституенты вышестоящей
единицы, т. е. дискурса «Atomdiskussion».
Тематическая когерентность дискурса «Atomdiskussion» формируется вокруг его глобальной темы. Это качество дискурса особенно
наглядно проявляется не в коротких фрагментах, а в более или менее
значительных по объему текстах и выражается «в повторении определенных ‘мотивов’ и ‘тем’: ключевых объектов, фактов, верований,
когнитивных структур, социальных представлений, эксплицитно или
имплицитно выраженных в дискурсе. Все они входят в семантическую
макроструктуру глобальной темы дискурса…» [3. C. 196–197].
В заключение следует подчеркнуть, что есть все основания говорить о надежности и действенности рассмотренных в статье подходов
к практическому анализу нехудожественных дискурсов. Возможность
применения методов Д. Буссе, В. Тойберта и М. Юнга к художественному дискурсу требует специального исследования.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Кубрякова Е. С. О понятиях дискурса и дискурсивного анализа в современной лингвистике (обзор) // Дискурс, речь, речевая деятельность: функциональные и структурные аспекты. – М.: РАН ИНИОН, 2000. – С. 7–25.
98
Г. М. Фадеева
2. Лузина Л. Г. О когнитивно-дискурсивной парадигме лингвистического
знания // Социолингвистика вчера и сегодня: Сб. обзоров. Серия «Теория
и история языкознания». – М.: РАН ИНИОН, 2004. – С. 41–50.
3. Макаров М. Л. Основы теории дискурса. – М.: Гнозис, 2003. – 280 с.
4. Ризель Э. Г. К вопросу об иерархии стилистических систем и основных
текстологических единиц // Из научного наследия профессора Э.Г. Ризель.
К 100-летию со дня рождения. – М.: МГЛУ, 2006. – С. 67–81.
5. Фадеева Г. М. Эвристический потенциал стилистики проф. Э.Г. Ризель //
Лингвостилистика и парадигмы современного научного знания. – М.:
МГЛУ. – С. 40–54 (Вестн. Моск. гос. лингвист. ун-та; вып. 555).
6. Шастина А.-Н. К. Дискурс «атомная энергетика» в печатных СМИ ФРГ
(лексические проблемы): Дипломная работа. – М.: МГЛУ, 2008. – 50 с.
7. Busse D., Teubert W. Ist Diskurs ein sprachwissenschaftliches Objekt? Zur
Methodenfrage der historischen Semantik // Begriffsgeschichte und Diskursgeschichte. Methodenfragen und Forschungsergebnisse der historischen
Semantik / ed. D. Busse et al. – Opladen, 1994. – S. 10–28.
8. Bußmann H. Lexikon der Sprachwissenschaft. – Stuttgart: Kröner, 2002. –
783 S.
9. Jung M. Linguistische Diskursgeschichte // Öffentlicher Sprachgebrauch.
Praktische und historische Perspektiven. Georg Stölzel zum 60. Geburtstag
gewidmet / K. Böke, M. Jung, M. Wengeler (Hrsg.) – Westdeutscher Verlag,
1996. – S. 453–463.
99