г.н. андреева социально ориентированная рыночная модель

Г.Н. АНДРЕЕВА
СОЦИАЛЬНО ОРИЕНТИРОВАННАЯ РЫНОЧНАЯ МОДЕЛЬ
ЭКОНОМИЧЕСКОЙ КОНСТИТУЦИИ: ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ <1>
-------------------------------<1> В данной научной работе использованы результаты, полученные в ходе выполнения проекта
"Конституционные пределы приватизации" (N 11-04-0033), выполненного в рамках Программы "Научный
фонд ГУ-ВШЭ" в 2011 году.
Понятие экономической конституции многозначно <1>. В данной статье понятие экономической
конституции используется в нормативном значении, в узком, т.е. конституционно-правовом смысле, как
совокупность определенным образом взаимосвязанных конституционных институтов, принципов и норм,
регулирующих экономические отношения. В зарубежной научной литературе существуют различные
классификации моделей экономической конституции, и одной из наиболее детально исследованных
является модель социально ориентированной рыночной экономической конституции. В данной статье она
будет проанализирована на основе положений конституций европейских стран с достаточно давно
сформировавшейся рыночной экономикой.
-------------------------------<1> Андреева Г.Н. К вопросу о понятии экономической конституции // Конституционное и
муниципальное право. М., 2010. N 7. С. 9 - 13.
I. Общая характеристика социально ориентированной
рыночной модели экономической конституции
Развитие рыночной экономики в Европе пришло к настоящему моменту к модели социально
ориентированной рыночной экономики. Данному этапу развития рыночной экономики соответствует
определенная модель экономической конституции, характерной чертой которой, по сравнению с "чистой"
либерально-рыночной моделью экономической конституции, является наличие значительного числа норм,
посвященных роли государства в экономике. Можно сказать, что в данной модели преодолен недостаток
"чистой" либерально-рыночной модели, который состоял в игнорировании объективно существующей и
необходимой роли государства как создателя системы регуляторов общественных отношений. В
нормативном плане эта модель может быть выражена различным образом, с использованием разных форм и
методов. Однако, поскольку суть юридической конструкции экономической конституции состоит в
связанности государства правом, конституционно-правовое регулирование экономических отношений
включает систему принципов и норм, обеспечивающих эту связанность. Исходя из этого конституционные
принципы и нормы, регулирующие экономические отношения, можно разделить соответственно на две
группы: относящиеся к государству и относящиеся к гражданам и юридическим лицам, участвующим в
экономической деятельности.
Другой особенностью, отличающей данную модель от "чистой" либерально-рыночной модели,
является мощная социальная составляющая конституционного регулирования экономических отношений,
получившая выражение в формуле о социальном характере государства, социальной функции
собственности и нередко в социальной функции предпринимательской деятельности. Социальная
составляющая сближает эту модель с социалистической моделью конституционного регулирования
экономических отношений, однако между ними имеются серьезные содержательные отличия.
Третьей особенностью экономической конституции стран с социально ориентированной рыночной
экономикой является выработка и конституционное оформление взаимосвязанных механизмов
регулирования экономических отношений и контроля за их осуществлением, включая конституционный
контроль. Конституционный контроль придал новое измерение экономической конституции. Любое
положение в конституциях стран с социально ориентированной рыночной экономикой рассматривается не
как действующее само по себе, а в системе сложившихся взаимосвязей норм и институтов. Если в первых
конституциях, относящихся к "чистой" либерально-рыночной модели, эти взаимосвязи были только
намечены и было неизвестно, получат ли они дальнейшее развитие или исчезнут со временем, а если будут
развиваться, то какие формы реализации приобретут, то в современной конституционной модели социально
ориентированной рыночной экономической конституции все элементы правового регулирования являются
его прочно связанными друг с другом "кирпичиками" с четко определенным местом, функцией,
назначением. Так, например, если в Конституции Финляндии 1999 г. содержится положение о том, что
"власть должна содействовать обеспечению развития здоровой окружающей среды и обеспечить каждому
право для принятия решений по вопросам, которые касаются его собственной жизненной среды", то оно
определенным образом организует все конституционное регулирование в сфере защиты окружающей среды,
определяет характер использования демократических институтов для принятия решений в указанной сфере,
необходимость обеспечения транспарентности решений по вопросам окружающей среды, а также
воздействует на регулирование экономических отношений. В частности, применительно к экономике данное
конституционное
положение
означает
создание
системы
ограничений
собственности
и
предпринимательской деятельности с точки зрения требований охраны окружающей среды. Благодаря
взаимосвязи конституционных норм, положения экономического характера оказываются погруженными в
"густую сеть" различных по содержанию (в том числе неэкономических) конституционных положений.
Кроме того, конституционная защита окружающей среды создает возможность проведения
общественностью альтернативных экспертиз по проектам экономического характера, обращения в спорных
случаях в органы конституционного контроля, в европейские институты и т.д. Поскольку данное
конституционное положение задействует и институты гражданского общества, во всяком случае, открывает
возможность их участия в решении вопросов экономического характера, затрагивающих окружающую
среду, экономическая деятельность оказывается под контролем разнообразных институтов, причем не
только государственных. Эта модель, хотя она тоже, разумеется, не идеальна, тем не менее опирается в
гораздо большей степени, чем предшествующие, на институты гражданского общества и на широкую
основу правового государства, которое, в свою очередь, выступает необходимым условием экономической
конституции.
Таким образом, конституционное регулирование экономических отношений в странах с социально
ориентированной рыночной экономикой представляет собой сложную систему, в которую вовлечено
множество конституционных институтов и правовых средств, которые в самой конституции могут быть
прямо не увязаны с экономикой, но которые учитываются при решении вопроса о конституционности того
или иного положения. Преимущества этой модели определяются тем, что она опирается на широкую
институциональную базу социального и правового государства, которое выступает необходимым условием
существования экономической конституции.
II. Конституционные принципы социально ориентированной
рыночной модели
В западных системах права большое значение придается основным правовым принципам. Основные
правовые принципы не обязательно прямо зафиксированы в конституции и законе, нередко это - неписаные
начала, пронизывающие правовую систему, своего рода аксиомы, которые настолько очевидны, что их даже
специально не закрепляют в законах исходя из того, что их подсказывает здравый смысл и сама логика
данной правовой системы. Например, высшие органы судебной власти ФРГ в целом ряде решений заявляли,
что конституционное право не ограничено текстом Основного закона, а включает "некоторые общие
принципы, которые законодатель не конкретизировал в позитивной форме", что существует так называемое
надпозитивное право, которое связывает даже учредительную власть <1>. С помощью основных правовых
принципов обеспечивается целостность правовой системы. Таким образом, конституционные принципы
экономической конституции должны пониматься и трактоваться в контексте этих основных правовых
принципов.
-------------------------------<1> См. об этом: Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. М.,
2003. С. 110 - 111.
Для западных систем права не характерно выведение принципов на уровень прямого регулирования
правовыми нормами ради системности или из каких-то других соображений общего характера, не связанных
с сущностью регулируемых отношений. Говоря иначе, объективирование принципов в виде конкретных
норм в западных системах права должно иметь серьезные причины, относящиеся к самой сути
регулируемых отношений. Поскольку право в западной системе инструментально, формулирование
принципа в виде нормы тоже должно служить инструментом решения какой-то задачи, которая понимается
широко: от собственно урегулирования каких-то конкретных особо значимых для данной страны или какойто социальной группы общественных отношений до поиска такой формы урегулирования общественных
отношений, которая устроила бы участников политической жизни. В этом плане нормы-принципы,
создающие простор для трактовки, часто бывают незаменимыми. В литературе подчеркивается адекватность
ориентирования на принципы современного состояния права. Эти идеи подробно обосновал, например, Г.
Загребельски в своей работе "Текучесть права. Закон, права, юстиция" <1>. Развивая его идеи, Х. Карденас
Грасиа отмечает, что "присутствие принципов означает наличие у права ясной, открытой текстуры.
Принципы не только не закрыты, не только неопределенны и нуждаются в обозначении, которое не может
быть определено априори, но они и должны быть конкретизированы в свете требований частного случая...
Конституционные принципы и ценности открыты для экономического, социального и политического
контекстов" <2>.
-------------------------------<1> Zagrebelsky G. El derecho ductil. Ley, derechos, justicia. Madrid: Trotta, 1995. P. 17 - 44.
<2> Cardenas Gracia J. Hacia im cambio en la Cultura juridica nacional // Boletin Mexicano de Derecho
Comparado. Nueva serie. Ano XL. Mexico, 2007. N 119. P. 312.
2
Экономическая конституция стран с социально ориентированной рыночной экономикой (как и
собственно конституция в целом) отличается релятивизмом принципов, особенно на уровне принципов
общего характера. Сложившиеся на базе чистой либерально-рыночной модели принципы были существенно
скорректированы как социальным характером государства, так и по мере формирования правовых и
институциональных ограничений государственной деятельности. В результате к настоящему моменту
каждый принцип может быть сформулирован только с многочисленными оговорками, что как раз
свидетельствует о его относительности, связанности с другими принципами. Принципы воспринимаются и
законодателем, и правоприменителем как некое единство, совокупность, пронизанная разнообразными
связями, которые существенно влияют на понимание каждого принципа в отдельности.
Отсюда в зарубежной научной литературе возникла традиция и в отношении зафиксированных в
конституции принципов экономической конституции выделять принципы, непосредственно относящиеся к
экономической конституции, и принципы, связанные с экономической конституцией (т.е. прямо не
сформулированные как относящиеся к ней, но имеющие для ее толкования большое значение).
В строго научном плане, исходя из целей данной статьи, как представляется, классификация
принципов конституционного регулирования экономических отношений должна быть более жестко
привязана к экономической материи в конституции. Для наглядности особенностей конституционного
регулирования данной модели экономической конституции можно предложить следующую систему общих
принципов экономической конституции социально ориентированной рыночной модели, включающую:
1) принцип сочетания возможности государственного вмешательства с его институциональным и
правовым ограничением, прежде всего требованиями обеспечения социального характера государства;
2) принцип гарантированности и защиты частной собственности в сочетании с ограничением ее
социальной функцией;
3) принцип единого экономического пространства внутри страны, не исключающий возможности
различных форм поддержки отдельных регионов страны с целью выравнивания уровня экономического
развития;
4) принцип открытости рынка в сочетании с защитой и поддержкой национального производителя;
5) принцип равенства субъектов в экономической сфере в сочетании с особым статусом государства
при осуществлении им государственных функций (государственные монополии, резервирование
определенных сфер экономической жизни за государством и т.д.).
Поскольку экономическая конституция стран с социально ориентированной рыночной экономикой
включает регулирование двух больших блоков отношений (отношений с участием государства и отношений
между гражданами и юридическими лицами), можно, помимо вышеуказанных общих принципов, выделить
две группы специальных принципов, относящихся к конституционному регулированию экономических
отношений: принципы, распространяющиеся на деятельность государства и его органов, и принципы,
относящиеся к деятельности граждан и юридических лиц в экономической сфере.
К принципам, распространяющимся на деятельность государственных органов в сфере экономики,
могут быть отнесены следующие базовые принципы:
1) принцип недопустимости совмещения в одном органе функций регулятора экономических
отношений и их участника (частный случай приложения принципа разделения властей к экономической
сфере), который проявляется прежде всего в создании специальных органов, в т.ч. корпораций публичного
права;
2) принцип допущения участия государства в экономической деятельности и вмешательства
государства в нее только в той мере, в которой это необходимо для выполнения государственных функций;
3) принцип установления особого статуса для государственной собственности в связи с ее публичной
функцией, конституционности приобретения государством только того имущества, которое предназначено
для выполнения государством его конституционно установленных функций (принцип связи наличия у
государства определенного имущества с выполнением государством его функций) <1>;
-------------------------------<1> По своей сути это принцип, сформулированный в предыдущем абзаце, но конкретизированный
применительно к таким важным отношениям, как отношения государственной собственности.
4) принцип субсидиарности (государство не может выполнять экономические функции, которые с
успехом выполняют частные лица);
5) принцип поддержки конкуренции, ограничения монополии;
6) принцип защиты участников национального рынка в условиях открытой рыночной экономики;
7) принцип транспарентности деятельности государства в сфере экономики <1>.
-------------------------------<1> Один из сравнительно недавно сформулированных в основном судебными органами принципов,
быстро ставший популярным. См., в частности: Filos A. Die neue griechische Verfassun // Zeitschrift fur
auslandisches offentliches Recht imd Volkerrecht. Stuttgart/Heidelberg. 2002. N 62/4. S. 1012 - 1016.
3
Принципы, относящиеся к участию в экономической деятельности физических и юридических лиц,
можно сформулировать следующим образом:
1) принцип свободы экономической деятельности, свободного перемещения товаров, услуг,
финансов; свободы договоров в сочетании с защитой конституционно установленного общего интереса;
2) принцип защиты права частной собственности при обеспечении ее социальной функции;
3) принцип равенства в разных его аспектах, а именно: равного уважения и соблюдения прав всех
участников экономических отношений; равенства в налоговом режиме; равенства в экспортно-импортных
возможностях;
4) принцип недопустимости привилегий и преимуществ в регулировании секторов экономики,
отдельных предприятий в сочетании с компенсацией недостатков рынка для отдельных секторов экономики.
III. Конституционные нормы и институты <1>
-------------------------------<1> Особенность конституционных норм, регулирующих экономические отношения, состоит в том,
что они часто формулируются как основные права человека, однако при этом являются и фундаментальным
институтом экономической конституции и установленного правопорядка в целом. В Германии разработана в
связи с этим концепция институциональных гарантий собственности. См.: Badura P. Eigentum in
Verfassungsrechr der Gegenwart // Verhandlungen des 49. Deutschen Juristentages. Munchen: C.H. Beck, 1972. Bd.
II, S. 317. Об особенностях швейцарской концепции см.: Richli P. Griunriss der schweizerischen
Wirtschaftsverfassungsrechts. Bern: Stampfli, 2007. S. 32 - 33. В Италии положение ст. 42 Конституции
рассматривается как регулирование института, см.: Paladin L. Diritto costituzionale. Padova: Cedam, 1998. P.
689 - 690.
3.1. Общая характеристика конституционных норм
Для конституционного регулирования экономических отношений европейских стран с рыночной
экономикой с точки зрения происхождения норм характерна черта, которую можно определить как
"многослойность", т.е. присутствие в современном конституционном регулировании разных по времени и
источникам происхождения норм.
С этой точки зрения конституционные нормы об экономике в современных конституциях можно
разделить на две большие группы: "традиционные", появившиеся на заре конституционализма, и
"современные" нормы, отражающие "социализацию" государства и усиление разнообразия его воздействия
на экономическую жизнь, а также новые реалии из области экономики, неизвестные классическому
конституционализму.
Можно выделить несколько групп "традиционных" норм <1>.
-------------------------------<1> Подробный анализ этих норм дан в работе: Андреева Г.Н. Экономическая конституция в
зарубежных странах. М.: Наука, 2006. С. 147 - 162. Далее представлены основные выводы из проведенного
анализа.
Во-первых, это нормы, которые были включены в первые конституции, составили "ядро"
конституционного регулирования экономических отношений (право собственности, право на выбор работы,
свобода ремесла, торговли, запрет принудительного труда, антифеодальные нормы и т.д.). Многие из них
сохранились в прежнем виде, особенно в сохраняющих действие старых актах, например, к ним относятся
конституционные формулировки об изъятии собственности, "прототипом" которых является положение ст.
17 французской Декларации прав человека и гражданина 1789 г., которая во Франции остается составной
частью действующей Конституции. В Австрии продолжает действовать Основной закон государства от 21
декабря 1867 г. "Об общих правах граждан для королевств и земель, представленных в рейхсрате", который,
в частности, регулирует отношения собственности, свободу передвижения имущества, вопросы о пошлинах
на вывозимое имущество и некоторые другие отношения по большей части в прежних формулировках <1>.
-------------------------------<1> Частично его формулировки модернизированы.
Во-вторых, исторически ранний слой конституционного регулирования составляют также нормы,
направленные против возрождения феодальных отношений. Ранее они были достаточно широко
распространены, потом постепенно исчезли из большинства конституций западных демократий и
сохранились только в немногих из них (ст. 7 австрийского Федерального конституционного закона 1920 г.,
ст. 10 Конституции Бельгии 1994 г., § 108 Конституции Норвегии 1814 г., ст. 84 Конституции Дании 1953
г.). Представляется, что сохранение данных положений в действующих европейских конституциях стран с
развитой рыночной экономикой - скорее дань традиции, чем нечто, отвечающее реальным современным
4
потребностям конституционного регулирования, поскольку в данной группе стран реальной опасности
возрождения феодальных отношений давно уже не существует.
В-третьих, это нормы, охраняющие обычное право (как, например, первое дополнительное положение
Конституции Испании 1978 г. <1>). Сохранение и даже конституционное санкционирование обычного
права, предшествующего конституционному регулированию, в современных конституциях европейских
стран с рыночной экономикой имеет не одну, а несколько причин. В социальной реальности современного
мира обычное право нередко выступает как дополнительное, а иногда и последнее средство защиты прав
человека <2>. Вместе с тем правовой плюрализм может иметь и экономическую подоплеку: не во всех
случаях современное национальное право является гарантией экономического развития, в определенных
ситуациях и поддержание экономического порядка, и стимулирование экономического развития лучше
реализуются в рамках обычного права <3>.
-------------------------------<1> Данное положение гласит: "Конституция оказывает покровительство и уважение историческим
правам национальных территорий". Подробнее об исторических правах и содержании данного
конституционного положения см.: Razquin Lizarraga J.A. La doctrina constitucional sobre los derechos historicos
de los territorios forales: de la negacion al reconocimiento // Revista de Administration Publica. Madrid, 1991. N
124. P. 263 - 297; VV.AA. Foralismos, derechos historicos y democracia. Madrid, Fundacion BBVA, 1998; Ramon
Recalde J. Constitucion y derechos historicos// Claves de la Razon Practica. 1998. N 86. P. 22 - 30; Blanco
Gonzalez A. La evolution de los derechos forales: desde la codification hasta la Constitucion de 1978: especial
referencia al derecho gallego. Santiago de Compostela: Torculo, 2002. На русском языке см.: Андреева Г.Н.
Экономическая конституция в зарубежных странах... С. 148 - 149; Андреева Г.Н. Конституционное право
зарубежных стран: Учебник. М.: Эксмо, 2005. С. 478 - 479.
<2> Известный специалист по юридической антропологии К. фон Бенда-Бекман пишет: "Когда люди
не согласны с предложениями или распоряжениями своего правительства, они часто прибегают к одному из
немногих имеющихся в их распоряжении законных и приемлемых доводов против государственного
вмешательства, указывая на то, что такое вмешательство противоречит их традиционному праву. Настоящие
причины протеста могут быть совсем другие, например недоверие, которое вызывают коррумпированные
чиновники, или расхождения в оценке экономической целесообразности предложенных правительством
планов". См.: Бенда-Бекман фон К. Правовой плюрализм // Человек и право: Книга о летней школе по
юридической антропологии. М.: Стратегия, 1999. С. 10.
<3> О теоретической стороне этого вопроса см., в частности: Бенда-Бекман фон К. Указ. соч. С. 8 - 25.
В-четвертых, к этой группе норм относятся и немногочисленные нормы об отмене рабства. Такая
формулировка содержится в п. 1 ст. 10 Конституции Кипра 1960 г.: "Никто не может находиться в
состоянии рабства или кабалы".
В целом наблюдается тенденция освобождения европейских конституций от старого
конституционного материала, однако эта тенденция носит разноскоростной характер: в одних странах
очищение конституционного материала происходит быстрее, в других оно растянуто на длительный период,
причем иногда даже более чем на столетие. Кроме того, следует отметить, что гражданско-правовое
законодательство, с которым корреспондируют конституционные нормы, во многих европейских странах
имеет глубокие исторические корни и с трудом поддается обновлению. Это создает основу для сохранения
архаичных норм на конституционном уровне. С другой стороны, именно проработанность соответствующих
положений на уровне текущего законодательства способствует минимизации конституционных положений.
Например, в Нидерландах многие положения о собственности нового ГК восходят к римскому
голландскому праву <1>, при этом само право собственности в Кодексе урегулировано чрезвычайно
детально и сложно <2>. В результате на конституционном уровне отсутствует норма, констатирующая или
гарантирующая право собственности, а при обновлении Конституции в 1983 г. конституционный
законодатель включил в ст. 14 только положения о гарантиях в случае изъятия собственности.
-------------------------------<1> Шраге Э. Дж. Х. Новый голландский Гражданский кодекс: немного новый, немного старый //
Голландская правовая культура. М.: Легат, 1998. С. 342 - 343.
<2> Голландский ученый Е.Х. Хондиус отмечает, что в новом ГК нет таких загадочных положений,
которые встречались в старом ГК (например, наподобие такого положения: "Когда имеется личная
собственность, владение считается полным правом собственности"). Тем не менее "новый Гражданский
кодекс почти столь же труден для понимания". Хондиус Е.Х. Рекодификация права в Нидерландах. Опыт
нового Гражданского кодекса // Голландская правовая культура. М.: Легат, 1998. С. 322.
"Современные" нормы связаны с явлениями современного конституционализма, отражающего
активную роль государства по отношению к экономике. В нем также несколько "слоев".
Более ранние (относящиеся по происхождению главным образом, хотя и не исключительно, к
послевоенному регулированию) нормы посвящены возможности проведения аграрной реформы,
национализации, планирования и т.д. Они привносят (несмотря на нередко декларируемую нейтральность
5
конституций по отношению к экономике) вполне определенный порядок в экономику или даже являются
открыто интервенционистскими. К этой же группе можно отнести и положения о макрорегулировании в
сфере экономики, затрагивающие производственную собственность (например, запрещающие или
ограничивающие монополии).
Век информационных технологий выдвинул на первый план вопросы интеллектуальной
собственности и защиты авторских прав от нарушения с помощью новейших технологий. Это напрямую
затрагивает и сферу экономики. Конституционное регулирование этих вопросов в большинстве конституций
обеспечивается путем распространения на информационные технологии традиционных формулировок о
праве собственности и других правах, в то же время в ряде стран ведется поиск новых формулировок (с
упоминанием баз данных ЭВМ, как, например, в § 3 гл. 2 шведской Формы правления). Наиболее
современный слой конституционного регулирования экономических отношений составляют нормы,
являющиеся ответом на вызовы современности, такие, например, как положения швейцарской Конституции
1999 г. и Конституции Греции 1975 г. в редакции 2001 г., касающиеся материалов и продуктов таких
современных направлений, как трансплантационная медицина и генная инженерия, включая
наследственный материал человека, растений, животных и других организмов <1>.
-------------------------------<1> См. об этом: Андреева Г.Н. Права человека и гражданина в новой Конституции Швейцарии: ответ
на вызовы настоящего или основной закон будущего? // Право и жизнь. 2000. N 26. С. 239; Filos A. Die neue
griechische Verfassung // Zeitschrift fur auslandisches, offentliches Recht und Volkerrecht. Stuttgart, Heidelberg,
2002. N 362/4. S. 1001 - 1002.
Процессы глобализации и усиления экологических проблем пока, в силу некоторого отставания
конституционной материи, не заняли то место в конституционном регулировании европейских стран,
которого они действительно заслуживают (за исключением Франции), тем не менее в последние годы
наблюдается усиление этого аспекта конституционного регулирования, которое означает формирование
новой и мощной (если это регулирование станет действенным и комплексным) системы ограничителей
экономической деятельности и деятельности самого государства в отношении особо ценных для
человечества в экологическом отношении объектов, которые все больше нуждаются не только в
конституционной, но и в международной защите <1>.
-------------------------------<1> См. об этом: Андреева Г.Н. Объекты права собственности в конституциях зарубежных стран:
ретроспективный взгляд // Конституционное и муниципальное право. 2007. N 2. С. 7; Андреева Г.Н.
Институт собственности в конституциях зарубежных стран и Конституции Российской Федерации. М.:
НОРМА, 2009. С. 180 - 181.
Приведенная выше классификация норм на традиционные и новые позволяет увидеть тенденции и
перспективу конституционного регулирования и не смешивать при исследовании конституционной материи
нормы, содержащие ответ на вызовы времени, с нормами, регулирующими отношения, связанные с уже не
столь актуальными потребностями общества. Особенно это важно для аргументированного использования
зарубежного конституционного опыта в качестве основного или дополнительного довода для включения
того или иного положения в Конституцию РФ.
Вместе с тем необходимо отметить, что эта классификация достаточно условна, поскольку в
большинстве европейских конституций "традиционные" нормы модернизированы, прежде всего социальной
функцией и иными конституционными ограничениями. Она скорее отражает тот факт, что предыстория
многих "современных" норм корнями уходит в акты XIX и даже XVIII в.
Если отрешиться от разнообразия формулировок и подходов к конституционному регулированию
экономических отношений в странах с социально ориентированной рыночной экономикой, то можно
выделить некую идеальную модель, которая будет включать сравнительно небольшое число ключевых
норм, регулирующих экономические отношения. Эти нормы можно разделить на две группы: нормы,
относящиеся к гражданам, и нормы, относящиеся к государству. Разумеется, эта классификация условна,
поскольку конкретные конституционные формулировки могут быть обращены одновременно к двум
адресатам. Так, нормы о защите собственности, с одной стороны, устанавливают право гражданина,
гарантии этого права, с другой стороны, определяют границы возможных действий государства в этой
сфере.
3.2. Свобода экономической
(предпринимательской) деятельности
Свобода экономической (предпринимательской) деятельности передается в современных
конституциях разными терминами, в данном случае приведенный термин используется как обобщающий.
Доктрина конституционного права рассматривает свободу экономической (предпринимательской)
деятельности в качестве важнейшего элемента экономической конституции социально ориентированной
6
рыночной экономики. Так, по мнению испанского ученого М. Эрреро де Миньона, именно ст. 38
Конституции Испании 1978 г., в которой признается свобода предпринимательства, является "краеугольным
камнем испанской экономической конституции" <1>.
-------------------------------<1> Herrero de Minon M. La constitucion economia: desde la ambiguedad a la integration // Revista espanola
de Derecho Constitutional. Madrid, 1999. N 57. P. 14.
Что касается природы норм, устанавливающих свободу экономической (предпринимательской)
деятельности, то, как отмечается в научной литературе, она многообразна: нормы о свободе
предпринимательской деятельности могут в зависимости от формулировок и контекста рассматриваться и
как фундаментальное право, и (одновременно) как институциональная гарантия, и как декларация общего
характера <1>.
-------------------------------<1> Menendez A. Constitution, sistema economico y Derecho mercantil. Madrid, 1982. P. 31.
В конституциях стран с рыночной экономикой встречается три основные группы норм,
регулирующих свободу экономической (предпринимательской) деятельности.
Во-первых, это нормы, которые по своим формулировкам восходят к первым конституциям.
Например, ст. 36 Конституции Лихтенштейна 1921 г. гласит: "Ремесла, торговля и промышленность
свободны в установленных законом рамках; исключительные привилегии в этой области на определенный
период допускаются только на основании закона" <1>. Связь с привилегиями и термин "ремесла" прямо
свидетельствуют об архаичности этой нормы. Вместе с тем в ней имеется отсылка к закону как
определенная гарантия предпринимательской деятельности. Близкая по формулировкам и смыслу статья
содержится в Конституции Люксембурга 1868 г.: "Закон гарантирует свободу торговли, занятие свободной
профессией и сельскохозяйственным трудом, с ограничениями, которые могут быть установлены
законодательной властью" (ст. 11). Особенность такого рода формулировок состоит, однако, не только в их
архаичности. В них отражен либеральный подход к регулированию экономической свободы, и в этом
смысле они сохраняют свое значение. Автор данной статьи не считает допустимой какую-либо
абсолютизацию архаичности этих формулировок, вне контекста их сохранения. Более того, обращение к
истории конституционного регулирования показывает, что в определенных условиях возврат к ним
возможен и в более поздних конституциях. Так, для Основного закона ФРГ 1949 г. была избрана очень
приземленная, конкретная (не обобщающая материю, как это делает термин "свобода экономической
(предпринимательской) деятельности" или даже просто "предпринимательство") и близкая к традиционным
формулировка. Статья 12 Основного закона ФРГ гласит: "Все немцы имеют право свободно выбирать
профессию, место работы и учебы". Использование устоявшейся традиционной формулировки в условиях
послевоенной Германии было не только огромным шагом вперед по сравнению с периодом
государственного директивного управления экономикой времен национал-социалистической диктатуры, но
и "прорывом" в решении проблем возрождения экономики Германии, необходимым звеном в
осуществлении "германского чуда" <2>. В конституционно-правовом плане эта норма свидетельствовала о
возврате к либеральным подходам к конституционному регулированию.
-------------------------------<19> Здесь и далее за исключением прямо оговоренных случаев современные конституции
цитируются по изданию: Конституции государств Европы: В 3 т. / Под общей редакцией и со вступительной
статьей директора Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве
Российской Федерации Л.А. Окунькова. М.: НОРМА, 2001.
<2> Включение данной формулировки в Основной закон ФРГ было результатом острой политической
борьбы за реформу и против недоверия к ее успеху, а также опасений относительно последствий возврата к
рынку после многих лет централизованного государственного дирижизма. Драматическая история
"германского чуда" со счастливым концом изложена в работе: Эрхард Л. Благосостояние для всех: Репринт.
воспроизведение / Пер. с нем. М.: Начала-Пресс, 1991. С. 122 - 129.
Во-вторых, в конституциях европейских стран с рыночной экономикой распространены нормы с
более современными формулировками, в которых идет речь о хозяйственной деятельности или о
предпринимательстве. Так, в Конституции Португалии 1976 г. свобода предпринимательской организации и
инициатив в рамках смешанной экономики отнесена к основополагающим принципам экономической
организации общества (ст. 80). О предпринимательстве (с упоминанием ремесленничества, как и в первой
группе) говорится и в § 18 Конституции Финляндии 1999 г.: "Каждый имеет право в соответствии с законом
получать свой доход путем найма на работу, ремесленничества или предпринимательства, которые он
свободно выбирает". В Конституции Испании 1978 г. содержится положение о том, что "признается свобода
предпринимательства в рамках рыночной экономики. Органы власти гарантируют и охраняют ее
осуществление, а также обеспечивают защиту производства в соответствии с общими экономическими
требованиями, включая планирование".
7
В-третьих, в ряде европейских стран применяются более широкие формулировки данного права как
свободы. Так, ст. 41 Конституции Италии гласит, что "частная хозяйственная инициатива свободна".
Экономическая свобода является одним из ключевых понятий экономической Конституции Швейцарии.
Статья 27 Конституции Швейцарии 1999 г. гласит: "Экономическая свобода гарантируется". Эта же
формулировка повторена в ст. 94 данной Конституции: "Союз и кантоны придерживаются принципа
экономической свободы". Вместе с тем в ряде статей данной Конституции предусмотрена возможность
"отклонения от принципа экономической свободы": в связи с мероприятиями, направленными против
конкуренции (ст. 94), против вредных в народно-хозяйственном или социальном отношении воздействий
картелей (ст. 96), в отношении конъюнктуры во внешнеэкономической политике (ст. 101), для обеспечения
снабжения страны жизненно важными товарами и услугами на случай угрозы насилия или войны, а также
тяжелых состояний дефицита, с которыми экономика не может сама справиться (ст. 102), для обеспечения
структурной экономической политики (ст. 103) и в некоторых других случаях. Если говорить о
терминологии, то очевидно, что швейцарский законодатель стремился к максимально широкому
регулированию данного права, приближая его по формулировке к общему принципу свободы <1>.
Возможно, в этом состоит одна из современных тенденций, которая в дальнейшем получит развитие в
странах с рыночной экономикой, поскольку Швейцария во многих отношениях находится в авангарде
правового регулирования.
-------------------------------<1> Этой же линии придерживается и Федеральный суд Швейцарии, который в своих решениях
сформулировал ряд принципов применения конституционных положений об "отклонении от принципа
экономической свободы", создающих основу для их узкой трактовки. См. об этом: Richli P. Op. cit. S. 891 893. В частности, он указал в своем решении, что не всякий публичный интерес является основанием для
применения ограничений экономической свободы, а только прямо установленный конституцией. Ibid. S. 92.
Анализируя нормы о свободе предпринимательской деятельности с точки зрения установления
конституционных ограничений, можно выделить две группы норм. В одной группе окажутся те
конституции, в которых свобода предпринимательства просто провозглашается по либеральному варианту.
Это не означает отсутствия ограничений данного права, просто они осуществляются не через данные
конституционные нормы, а другими конституционно-правовыми средствами. В другой - конституции с
разнообразными ограничениями в рамках рыночной экономики, социальной функцией и т.д. При этом в
нормах конституций второй группы либеральные формулировки нередко сочетаются с
социализированными, что порождает сложности в их трактовке. Приведем в качестве примера ст. 41
Конституции Италии 1947 г. Первая часть этой статьи носит вполне либеральный характер. В ней
устанавливается, что "частная хозяйственная инициатива свободна". Поскольку эта статья находится в части
1 Конституции ("Права и обязанности граждан"), речь вроде бы идет о праве гражданина. Во второй части
устанавливаются ограничения данной свободы, поскольку она "не может осуществляться в противоречии с
общественной пользой или с ущербом для безопасности, свободы и человеческого достоинства". Эта часть
уже может трактоваться не только как регулирующая права гражданина, что находится в некотором
противоречии с первой частью. Но завершается статья частью третьей, в которой уже мало что остается от
провозглашенной в части первой статьи свободы хозяйственной инициативы как права гражданина: "Закон
определяет программы мероприятий и контроль, с помощью которых публичная и частная экономическая
деятельность может направляться и координироваться в социальных целях". Оценивая данную
формулировку свободы хозяйственной инициативы, итальянские авторы высказывают различные
критические суждения, которые были подытожены Д. Фариасом, написавшим, что это - "одна из худших
двусмысленных норм нашей Конституции" <1>. В дальнейшем потребовались значительные усилия
законодателя и многочисленные решения Конституционного суда Италии, чтобы установить границы
реализации части 3 ст. 41 и увязать все три части ст. 41 в сравнительно согласованную картину <2>.
Завершило этот процесс и придало ему иное измерение вступление Италии в ЕС, что позволило профессору
юридического факультета Римского университета С. Кассесе назвать свой лекционный курс по Италии
"Новая экономическая конституция" <3>.
-------------------------------<1> Farias D. Idealita indetemiinatezza del principi costitucionali. Milan: Ciuffre, 1981. P. 111.
<2> См.: Commentario breve alia Costituzione. Padova: CEDAM, 2008. P. 403 - 430.
<3> Cassese C. La nuova costituzione economica. Ban (Italy): Laterza, 2007. 370 p.
Что касается целей включения в конституции свободы экономической (предпринимательской)
деятельности в странах с рыночной экономикой, то они достаточно четко просматриваются в приведенных
примерах. Как правило, законодатель не ограничивается простой констатацией наличия такого права, а как
минимум отсылает к ограничивающему его закону. Таким образом, законодатель резервирует за
государством возможность урегулировать и в случае необходимости ограничить в установленных
конституцией пределах свободу предпринимательской деятельности на уровне текущего законодательства.
В таких странах, как Испания, Португалия, Греция, и некоторых других нормы о свободе экономической
8
(предпринимательской) деятельности сопровождаются положениями о ее защите и поддержке со стороны
государства. Очевидно, что включение данных положений связано с потребностью обозначить позицию
государства в этом вопросе.
Таким образом, конституционное регулирование свободы экономической (предпринимательской)
деятельности в конституциях стран с социально ориентированной рыночной экономикой имеет более
вариативный характер по сравнению с чистой либерально-рыночной моделью и включает как прежнее
регулирование (в прежнем или осовремененном виде), так и поиски новых конституционных формулировок
более обобщенного характера.
3.3. Нормы о частной собственности
А. Содержание норм о частной собственности в конституциях зарубежных стран.
В современных конституциях стран с рыночной экономикой можно выделить три группы наиболее
фундаментальных норм о частной собственности:
1) частная собственность рассматривается как важнейший принцип экономической организации
общества;
2) частная собственность выступает как одно из важнейших прав человека и гражданина;
3) нейтральные формулировки о частной собственности.
Фундаментальные характеристики частной собственности в конституциях зарубежных стран носят
ценностный характер и отражают ее реальное значение как для экономической организации общества в
целом, так и для статуса человека и гражданина, таким образом они отражают разные стороны данного
явления. Ценностный подход к собственности особенно ярко выражен в тех конституциях, где право
собственности сформулировано как важнейший принцип общего характера, ценность, на которой
базируется устройство общества и государства. Практикой конституционного регулирования в зарубежных
странах выработано два способа обозначения такого основополагающего характера собственности: через
обозначение ее неприкосновенности и через придание ей естественного характера. Конституционные
нормы, устанавливающие неприкосновенность собственности, имеются как в старых, так и в новейших
конституциях, но "генетически" они восходят к нормам первых конституций. Представления о праве
собственности как "естественном праве и атрибуте самой личности... и как наиболее удобном и
продуктивном средстве для деятельности, исходя из экономических интересов" <1> восходят к периоду
либерального конституционализма. Юридический фундамент такого рода норм был заложен французской
Декларацией прав человека и гражданина 1789 г. При этом если Франция предпочла сохранить
историческую характеристику собственности во всей ее полноте (то есть и священная, и неприкосновенная),
то в Австрии, Исландии, Монако и некоторых других странах констатируется только ее
неприкосновенность. Упоминания о естественном характере права собственности в конституциях
современных стран с рыночной экономимой единичны <2>.
-------------------------------<1> Bassols Coma M. Constitucion y sistema economico. Segunda ed. Madrid: Editorial Tecnos, 1985. P.
112.
<2> Помимо сохраняющей свое действие французской Декларации прав человека и гражданина 1789
г., оно встречается в ст. 43 Конституции Ирландии 1937 г., где содержится не просто констатирующее, а
обосновывающее данный тезис положение: "Государство признает, что человек, в силу того что он разумное
существо, имеет естественное, предшествующее позитивному праву, право частной собственности на
внешние блага".
Частная собственность, формулируемая как право гражданина, обычно излагается "в стиле"
формулировок других конституционных прав, и нередко предельно кратко, как это сделано, например, в ст.
33 Конституции Испании 1978 г., которая включена в отдел 2 "О правах и обязанностях граждан" главы 2
раздела первого ("признается право на частную собственность и ее наследование"). Такого рода "скромные"
и эмоционально не окрашенные (в отличие от ценностных) формулировки призваны прежде всего
сигнализировать законодателю о том, что на данное право распространяется общий режим защиты,
применяемый к конституционным правам. Более пространная версия формулирования права собственности
с использованием гражданско-правового "инструментария" содержится в ст. 23 Конституции Кипра 1960 г.:
"Каждый самостоятельно или совместно с другими имеет право приобретать, быть собственником, владеть,
пользоваться и распоряжаться любой движимой или недвижимой собственностью, а также имеет право
требовать уважения такого своего права". Использование расширенной гражданско-правовой триады
правомочий собственника на первый взгляд придает этой формулировке большую "приземленность".
Однако в западной доктрине независимо от того, как сформулировано право частной собственности - в виде
ценностной характеристики или в виде права, применительно к странам с социально-ориентированной
рыночной экономикой оно рассматривается как конституционный принцип.
Третью группу норм составляют формулировки нейтрального характера, не имеющие ценностной
окраски. К ним можно отнести, например, положения о гарантированности собственности (Лихтенштейн,
9
Сан-Марино, ФРГ, Швейцария и др.). Статья 10 Конституции Сан-Марино 1974 г. содержит следующее
положение: "Собственность и частная экономическая инициатива гарантируются". Статья 26 Конституции
Швейцарии 1999 г. гласит: "Собственность гарантируется". Согласно ст. 34 Конституции Лихтенштейна
1921 г. "гарантируется неприкосновенность частной собственности". Положительной стороной такого рода
формулировок является их максимально широкий характер, позволяющий их трактовать и как право, и как
ценность, и как институт.
Как представляется, общее, можно сказать, магистральное направление эволюции конституционного
регулирования собственности в европейских странах с социально ориентированной рыночной экономикой
состоит в снятии пафосных формулировок, в отказе от придания ей "священного характера", в устранении
ценностного аспекта ее характеристики. По мере формирования удовлетворительной модели защиты
собственности на уровне текущего законодательства конституционные формулировки приобретают деловой
и даже, можно сказать, "сухой" характер, что, в свою очередь, косвенно свидетельствует об отсутствии
потребности в повышенной конституционной защите данной сферы общественных отношений. Ценностный
подход к собственности характерен прежде всего для ярко выраженных переходных состояний экономики и
общества, особенно если собственность рассматривается как ключевое звено экономической
трансформации, то возникает потенциальная вероятность придания ей нового ценностного измерения.
Однако при этом ценностные характеристики собственности способны длительное время сохраняться в
конституционной материи, о чем свидетельствует опыт указанных выше европейских стран.
Б. Изъятие частной собственности в общественных интересах.
В конституциях стран с социально ориентированной рыночной экономикой повсеместно встречаются
нормы, защищающие частную собственность от незаконного изъятия в общественных интересах, которые
детализируются в соответствующих законах. Здесь мы только отметим, что, определяя условия, при
которых является допустимым изъятие частной собственности в общественных интересах,
конституционный законодатель создает определенное правовое пространство, в котором собственность
защищена, а ее изъятие в общественных интересах рассматривается как исключение из этого общего режима
защищенности.
Современный конституционно-правовой институт изъятия собственности в общественных интересах
имеет более чем двухсотлетнюю историю развития, и за это время был детально теоретически осмыслен с
точки зрения баланса соблюдения прав граждан и обеспечения интересов общества. В силу этого, он
является чрезвычайно сложным институтом, имеющим свои особенности в каждой стране с рыночной
экономикой. Кроме того, в результате деятельности национальных конституционных судов и Европейского
суда по правам человека современная судебная практика в европейских странах обогатилась целым рядом
принципов, касающихся изъятия собственности, которые приобрели универсальный характер.
Сформировалась тенденция учета совокупности принципов. Сами судебные дела по вопросам изъятия
собственности чрезвычайно усложнились, как в силу возрастающей сложности экономических отношений,
так и в силу различных политических факторов. Например, в ФРГ в результате распада социалистической
системы и вхождения ГДР в состав ФРГ приходится учитывать и "вписывать" в германскую доктрину учет
реалий социализма <1>. В результате доктринальные концепции изъятия собственности, активно
развивавшиеся в XIX в., получили серьезное дополнение, а практика интерпретации и реализации
конституционных положений об изъятии собственности существенно обогатилась. Естественно, раскрыть
все особенности конституционного регулирования изъятия собственности и его интерпретации в данной
статье не представляется возможным. Целью изложения вопроса в данном случае является определение
общих контуров некой идеальной модели, от которой, естественно, в каждом конкретном случае могут быть
отклонения.
-------------------------------<1> Так, например, в деле о "новых фермерах", получивших землю в 1945 г. в ГДР в результате
земельной реформы и лишившихся ее в ФРГ, Федеральный конституционный суд ФРГ и Европейский суд
по правам человека ориентировались на принципы учета общественного интереса, соблюдения баланса
между общими интересами общества и соблюдением индивидуальных прав, пропорциональности
вмешательства государства в право собственности, законности целей изъятия. Они решали вопрос о том,
имело ли место лишение собственности в этом случае, с учетом того обстоятельства, что в ГДР законы не
соблюдались (существенного в данном случае), о допустимой специфике законодательства переходного
периода от социалистической экономики к капиталистической, о границах демократической легитимации
законодательства ГДР в правовой системе ФРГ по Договору об объединении и целый ряд других
теоретических вопросов, которые в данном деле приобрели практическое значение и потребовали
выработки правовой позиции. Deutsch U. Expropriation without compensation - the European Court of Human
Rights sanctions German legislation expropriating the heir of "new farmers" // German law journal. B., 2005. N 10.
P. 1367 - 1380.
В современном конституционном регулировании изъятия собственности сохраняется "ядро"
конституционного регулирования, заложенное в ст. 17 французской Декларации прав человека и
гражданина 1789 г. <1>. Вместе с тем и в самом конституционном регулировании, и в трактовке
10
конституционных норм произошли определенные изменения, вызванные усложнением экономической
жизни и другими причинами. Можно выделить два основных аспекта, значимых для понимания
современного конституционного регулирования изъятия собственности в странах с рыночной экономикой.
Во-первых, на основе конституционных норм в странах с рыночной экономикой сложилось текущее
законодательство, в котором были "проработаны" и проверены на соответствие конституции различные
аспекты процедуры изъятия, включая вопросы информирования общественности и формы ее участия на
всех стадиях данной процедуры. При этом в некоторых странах сформировалась традиция
дифференцированного регулирования изъятия собственности с помощью ряда законов, как, например, в
ФРГ <2>. Это позволяет "минимизировать" конституционное регулирование, сделать его более абстрактным
и обобщенным. Во-вторых, решение об изъятии может быть обосновано только общественным интересом. В
данном случае понятие "общественный интерес" используется как обобщающий термин. Конституционные
формулировки в этом плане разнообразны (от общего блага до общественных нужд <3>), при этом
характерно, что в современных конституциях европейских стран с рыночной экономикой они связаны с
обществом и его потребностями, но не с государством.
-------------------------------<1> Статья 17 французской Декларации прав человека и гражданина 1789 г. гласит: "Так как
собственность есть право неприкосновенное и священное, то никто не может быть лишен ее иначе, как в
случае установленной законом несомненной общественной необходимости и при условии справедливого и
предварительного возмещения".
<2> О сложной системе законодательства об изъятии собственности в ФРГ см.: Демин Е.А. Указ. соч.;
Герасин С.И. Изъятие земельных участков в общественных интересах по законодательству Германии //
Государство и право. М., 2005. N 2. С. 59 - 66.
<3> Так, в Основном законе ФРГ 1949 г. говорится об отчуждении "в целях общего блага" (ст. 14), в
Декларации прав граждан и основных принципов устройства Сан-Марино 1974 г. - "из соображений
общественной пользы" (ст. 10), в Конституции Кипра 1962 г. - "в общественных целях" (ст. 23), в
Конституции Исландии 1944 г., Конституции Турции 1982 г., Конституции Португалии 1976 г. - "в
общественных интересах" (соответственно ст. 31, ст. 23 и ст. 62), в Конституции Лихтенштейна 1921 г. и
Конституции Италии 1947 г. - "в общих интересах" (соответственно ст. 35 и ст. 43), в Конституции Дании
1953 г. - если этого требует "общественная необходимость" (разд. 73), в Конституции Испании 1978 г. - "по
оправданной причине, связанной с общественной целесообразностью или социальными интересами" (ст.
33), в Конституции Финляндии 1999 г. - для "общественных нужд" (§ 15).
В советской литературе формулировки об общественном благе оценивались как "расплывчатые",
"туманные" в отличие от такой адресной формулировки, как, например, "интересы государства" <1>.
Возникает вопрос о том, действительно ли эти формулировки являются "туманными". Конечно, в отличие от
таких используемых в конституциях понятий, как "парламент", "правительство", "налоги" и т.д., "общие
интересы" или "общественная необходимость" сами по себе выглядят на первый взгляд не слишком
определенными. Однако, во-первых, конституционный законодатель имеет в виду не любой, а, как
отмечается в зарубежной литературе, конституционно установленный в качестве существенного общий
интерес <2>. На это обращают внимание и некоторые российские авторы. Так, С.И. Герасин пишет, что
"именно общественный, а не государственный интерес лежит в основе изъятия. Не каждый публичный
интерес идентичен общественному благу, только существенный общественный интерес может быть
достаточным основанием для изъятия. Как указано в решении Конституционного суда ФРГ от 16 декабря
1986 г., для изъятия недостаточно какого-нибудь общественного интереса; такая функция собственности,
как защита свободы, требует в противовес особенно веские, неотложные публичные интересы; только для
их исполнения можно ограничить частные права <3>. Во-вторых, очевидно, что конституция, как акт
высокой степени абстрактности, не обязательно должна содержать конкретные положения даже по самым
социально значимым вопросам. Поскольку вопрос об отчуждении собственности относился к
животрепещущим на момент принятия первых конституций, идеи "целесообразности", "необходимости",
"пользы" и т.д. были наполнены вполне конкретным содержанием уже в первых законах, принятых для
детализации этих норм конституций. Такая же традиция сохраняется и в настоящее время. Как было
отмечено в решении Федерального конституционного суда ФРГ от 18 декабря 1968 г., "абстрактное
правовое понятие "общее благо" охватывает множество отношений и целей; в связи с этим в конкретном
случае оно нуждается в уточнении. Для этого в законах об изъятии собственности определяется, при каких
обстоятельствах и каким образом допустимо изъятие собственности. Эти законы фиксируют понятие
общего блага в конкретных отношениях" <4>.
-------------------------------<1> Маклаков В.В. Эволюция конституционных прав и свобод в странах Западной Европы. М., 1991.
С. 25, 26.
<2> Richli P. Op. cit. S. 84.
<3> Герасин С.И. Изъятие земельных участков в общественных интересах по законодательству
Германии // Государство и право. 2005. N 2. С. 59.
11
<4> Решение Федерального конституционного суда ФРГ от 18 декабря 1968 г. N 28. Цит. по: Демин
Е.А. Конституционно-правовые гарантии и ограничения права собственности в Германии //
Законодательство. 2003. N 5. С. 83.
Какой бы абстрактной, размытой и неопределенной ни казалась на первый взгляд формулировка
изъятия собственности в общественных интересах в конституции, ее правовое содержание очень конкретно
и является результатом поисков оптимального правового наполнения политическими силами,
представленными в парламенте и не заинтересованными в массовых, бессмысленных или чрезмерных
ограничениях прав собственников.
Тем не менее встречаются европейские конституции с детальным регулированием вопросов изъятия,
хотя в целом это не характерно для стран с рыночной экономикой <1>. Обычно детальное регулирование
вопросов изъятия свидетельствует о проблемах в данной области, недостаточной защищенности
собственников. Такой пример содержится в п. 4 ст. 23 Конституции Кипра 1960 г., согласно которому
допускается изъятие частной собственности "в пользу образовательных, религиозных, благотворительных и
иных организаций и учреждений" в следующих случаях:
-------------------------------<1> На "детализацию процессуальных отношений изъятия частной собственности в общественных
интересах" обращено внимание, в частности, в диссертации А.В. Бесштанько, однако в ней приведен пример
только Конституции Греции 1975 г. и он никак не прокомментирован. Бесштанько А.В. Конституционноправовые основы частной собственности в Российской Федерации: Дис. ... канд. юрид. наук. Омск, 2002. С.
64.
"а) в общественных целях, конкретно определенных общим законом о принудительной
экспроприации, который должен быть утвержден в течение года со дня вступления в силу настоящей
конституции;
б) при конкретном определении таких целей обоснованным решением экспроприирующей власти,
вынесенным согласно этому закону и содержащим ясный перечень причин, вынуждающих к такой
экспроприации". Таким образом, конституционный законодатель не только определил сроки принятия этого
закона, но и указал, что общественные цели должны быть конкретными как в законе, так и при принятии
решений исполнительной властью.
В теоретическом плане в зарубежной литературе существует три основные концепции общественного
интереса и защищающего его права, которые интерпретируют его, в том числе применительно к
конституции, различным образом: социальная, доктринальная и философская. Социальная концепция
исходит из идеи необходимости защиты интересов бедных и незащищенных слоев населения в порядке
частичной компенсации преобладания интересов экономически мощных субъектов. Доктринальная
концепция связывает общественный интерес с дискреционной судебной или исполнительной властью. При
этом общественный интерес рассматривается в качестве критерия для обжалования. Третья концепция философская - связана с понятием публичной сферы. Философская концепция видит сущность
гражданского общества в возникновении ассоциаций, институционализирующих дискуссии об
общественном интересе в рамках организованной публичной сферы <1>.
-------------------------------<1> Рекош Е. Кой определя обществения интерес // Правна мисъл. София, 2001. бр. 2. С. 86 - 96.
Следует также отметить, что имеются европейские страны, в конституциях которых нет ссылки на
общественный интерес в нормах об изъятии собственности. Так, в Конституции Швейцарии 1999 г. об
общественном интересе не упоминается: в ст. 26, посвященной регулированию права собственности,
говорится только о том, что право собственности гарантируется, а лишение собственности и ограничение,
равнозначное лишению, возмещаются полностью.
Проблема компенсации изъятой собственности в конституциях стран с рыночной экономикой также
решается по-разному. В настоящее время наблюдается значительное разнообразие в формулировках этой
стороны отношений по изъятию собственности. Их анализ показывает следующее. Далеко не во всех
европейских конституциях непосредственно в тексте урегулированы вопросы компенсации. Например, § 18
шведской Формы правления 1974 г. просто отсылает к текущему законодательству <1>. Что касается
конституций, в которых вопрос о компенсации урегулирован хотя бы в общем виде на конституционном
уровне, то их положения далеко не одинаковы. В некоторых европейских конституциях сохранились
классические формулировки по вопросу об изъятии собственности, и в них говорится, как во французской
Декларации прав человека и гражданина о "справедливом и предварительном возмещении" (в ст. 16
Конституции Люксембурга 1868 г., ст. 24 Конституции Монако 1962 г.), близкими к ним по смыслу
являются формулировки ст. 23 Конституции Кипра 1960 г. о предоставленном "в предварительном
порядке... справедливом и разумном возмещении" и ст. 46 Конституции Турции 1982 г. о компенсации
"наличными и предварительно". Однако в настоящее время эти формулировки являются для стран с
рыночной экономикой не самым распространенным вариантом.
12
-------------------------------<1> Параграф 18 шведской Формы правления 1974 г. гласит: "Собственность каждого гражданина
защищается таким образом, чтобы никто не мог быть принужден к отказу от нее вследствие общей или
какой-либо индивидуальной экспроприации или любого иного распоряжения".
Для упрощения анализа конституции, в которых урегулирован вопрос о компенсации, могут быть
разбиты по двум параметрам: с точки зрения сроков уплаты и с точки зрения размеров компенсации.
С точки зрения сроков уплаты компенсации можно выделить две группы конституций. В
значительной части современных конституций стран с социально ориентированной рыночной экономикой о
предварительности уплаты компенсации не упоминается. Представляется, что этой проблемы как проблемы
конституционного уровня больше не существует в государствах, где сложилась традиция предварительного
возмещения на основе развитого и детального текущего законодательства. С другой стороны, существует в
качестве исключения из этой общей тенденции негативный опыт Швеции, который был изменен только
решением Европейского суда по правам человека <1>. Сжатое конституционное регулирование вопросов
изъятия собственности оказалось недостаточным для эффективной защиты прав граждан этой страны.
-------------------------------<1> Опыт Швеции показывает, что даже в развитых демократиях простая отсылка к закону может не
создавать достаточных гарантий защиты права частной собственности. Европейский суд по правам человека
рассматривал дела об изъятии собственности, которые возникли в результате отсутствия в текущем
законодательстве Швеции (вплоть до 1972 г.) указаний о сроках возмещения. По рассматриваемым делам
разрешение на отчуждение для властей действовало соответственно 23 года и 10 лет, в течение которых не
была произведена компенсация. См.: дело "Спорронг и Лоннрот против Швеции" // Европейский суд по
правам человека: Избранные решения. В 2-х т. Т. 1. М.: НОРМА, 2000. С. 395 - 409.
Сохранение положений о предварительной компенсации в конституциях Франции, Люксембурга,
Монако, Нидерландов является продолжением старой традиции. Что же касается Кипра и Турции, то для
них вопросы защиты интересов собственников при изъятии собственности остаются злободневными, и
поэтому в них они урегулированы с максимальной полнотой.
С точки зрения размеров возмещения можно выделить три группы конституций: конституции, в
которых в большей или меньшей степени конкретизирован вопрос о размерах возмещения; конституции, в
которых устанавливаются общие принципы определения размеров возмещения в соответствующем законе,
и конституции, в которых содержатся положения о возмещении без каких-либо его характеристик.
К первой группе относятся Конституции Испании, Лихтенштейна, Мальты, Исландии, Дании и
некоторых других стран. В ст. 33 Конституции Испании 1978 г. содержится требование "соответствующей
компенсации", в ст. 35 Конституции Лихтенштейна 1921 г. об "уплате соответствующего возмещения", в ст.
37 Конституции Мальты 1964 г. об "адекватной компенсации", в ст. 72 Конституции Исландии 1944 г., ст. 73
Конституции Дании 1953 г., § 15 Конституции Финляндии 1999 г. о "полной компенсации", в ст. 14
Конституции Нидерландов 1983 г. о "предварительной гарантии полной компенсации" <1>, в ст. 62
Конституции Португалии 1976 г. о "справедливом вознаграждении", в ст. 10 Декларации прав граждан и
основных принципов устройства Сан-Марино 1974 г. о "соответствующей компенсации".
-------------------------------<1> Согласно пункту 2 ст. 14 Конституции Нидерландов 1983 г. "предварительная гарантия полной
компенсации не предоставляется, если в силу чрезвычайных обстоятельств требуется незамедлительная
экспроприация".
Во вторую группу входят конституции, содержащие по вопросу о размерах компенсации отсылку к
закону. Так, ст. 14 Основного закона ФРГ гласит: "характер и размеры возмещения определяет закон". При
этом установлен принцип "справедливого учета интересов общества и затронутых лиц", т.е., в отличие от
ситуации с первой группой норм, законодатель стремится подчеркнуть баланс общественных и частных
интересов. Согласно § 18 Формы правления Швеции 1974 г. "возмещение осуществляется согласно
принципам, установленным в законе". В Турции вопрос о компенсации оказался настолько сложным (в
частности, из-за разницы в оценках стоимости по налоговым декларациям и по рыночной стоимости,
большом объеме недостроенной недвижимости, находящейся в процессе строительства, что дает
значительные налоговые льготы собственнику и т.д.), что дать какое-либо обобщающее определение его не
представлялось возможным, поэтому законодатель также ограничился указанием на необходимость
компенсации на основании закона, оговорив обстоятельства, которые должны при этом учитываться
(согласно ст. 46 Конституции Турции 1982 г. принимается во внимание декларация об уплате налогов,
действительная ценность имущества, установленная официальными органами во время изъятия, стоимость
единицы имущества, затраты на строительство недвижимого имущества и учитываются другие объективные
критерии).
Третья группа представлена Конституцией Италии 1947 г.; в этом акте говорится просто о
компенсации без каких-либо определений с точки зрения справедливости, полноты компенсации или
13
отсылок к закону <1>. В Италии этот вопрос урегулирован на уровне текущего законодательства и в
решениях Конституционного суда.
-------------------------------<1> Статья Конституции Италии 1947 г. гласит: "В предусмотренных законом случаях частная
собственность может быть отчуждена в общих интересах при условии выплаты компенсации". Здесь в
конституционном регулировании законодательное регулирование связывается с установлением случаев
возможного отчуждения, но не с размерами компенсации.
В современном конституционном праве и в теории, и в судебной практике проводится различие
между разными видами изъятий собственности, проводимыми в общественных интересах. Одни из них
влекут в обязательном порядке компенсацию, а по другим она не производится. Критерием разграничения
служит наличие или отсутствие перехода имущества к государству: при изъятии собственности в
общественных интересах имущество переходит в собственность государства для обеспечения общественных
интересов, в этом случае общественный интерес выступает и одним из критериев легальности изъятия
(именно невозможность удовлетворения общих интересов, решения общественных проблем другим
способом заставляет прибегнуть к изъятию); в других случаях изъятия такого перехода имущества к
государству не происходит (чаще всего имущество уничтожается). Такое изъятие имеет, например, место
тогда, когда государство берет на себя осуществление задач и реализацию обязанностей, возлагаемых
законодательством на собственника, если последний в силу каких-либо причин или обстоятельств не может
или не желает их выполнять <1>.
-------------------------------<1> Иллюстрирующим этот подход примером может служить известное решение Федерального
конституционного суда ФРГ от 17 ноября 1966 г. Суть дела состояла в том, что законодательством земли
Гессен (в соответствии с федеральным законодательством) был предусмотрен отстрел больных бешенством
животных без выплаты возмещения. Хозяин двух собак, которые имели контакт с бешеной лисой и были
убиты представителями соответствующих органов, оспорил отказ в выплате возмещения. Федеральный суд
поддержал решение государственных органов об отказе в возмещении, указав в своем решении следующее:
"Поскольку государство не заинтересовано в этой собственности, оно не нуждается в ней и не хочет
использовать ее экономическим либо иным способом. Оно действует оборонительно: оно идет против
собственности только для того, чтобы защитить от опасности правовые блага общества и самого
собственника. Оно действует не для изъятия собственности, а выполняет функцию защиты общества от
опасности. То, что при этом требуется уничтожить собственность, - это в принципе нежелательное, но
необходимое побочное действие. Государство делает в этом случае то, что должен был бы сделать сам
сознательный собственник, как только он узнает, что его собственность представляет опасность для
общества". См.: Демин Е.А. Конституционно-правовые гарантии и ограничения права собственности в
Германии // Законодательство. 2003. N 5. С. 81.
3.4. Социальное государство и рыночная экономика
Концепция социального государства <1> получила воплощение на конституционном уровне сначала в
Основном законе ФРГ 1949 г. <2>, а затем в других конституциях. Характеристика государства как
социального распространяется и на регулирование экономических отношений, придавая воздействию
государства на экономику социально-целевую направленность.
-------------------------------<1> См. об этом подробнее: Комкова Г. Социальное государство и преодоление социального
неравенства: опыт западных стран и России // Модернизация местных администраций: Сб. научн. трудов.
Саратов, 2005. С. 94 - 104.
<2> Часть 1 ст. 20 Основного закона ФРГ гласит: "Федеративная Республика Германия является
демократическим и социальным федеративным государством".
В странах с рыночной экономикой, как правило, преобладает негативное отношение к идее включения
в конституцию социально-экономических прав и свобод. Обосновывается это в первую очередь природой
данных прав: достаточно очевидно, что нельзя устанавливать в конституции, например, право на труд в том
же смысле и с тем же уровнем конституционной защиты, как и личные права, поскольку в условиях
рыночной (и не только) экономики существует безработица. Западные юристы отмечают, что включение в
конституцию социально-экономических прав наравне с личными правами, относительно которых действие
конституционных норм можно обеспечить непосредственно, нарушает и концепцию, и общий строй
конституции. В социалистических государствах, где эти права были провозглашены в конституции, такой
проблемы не возникало, поскольку конституционные нормы о правах и свободах не имели прямого
действия. В западной доктрине провозглашение на конституционном уровне норм, которые обеспечиваются
только частично на уровне текущего законодательства и не подлежат защите обычными конституционными
средствами, рассматривается как популистское "засорение" конституции.
14
Вместе с тем включение в конституции характеристики государства как социального обязывает
законодателя связать эту характеристику с другими нормами, в том числе применительно к экономике. С
точки зрения экономической конституции вопрос о конституционном регулировании социального
государства связан с включением в конституции глав или разделов о социальных целях государства.
Западным демократиям свойственно посильное принятие на себя задач в экономической и социальной
области. В отличие от социалистического государства, государство с социально ориентированной рыночной
экономикой не берет на себя те полномочия по осуществлению социальной функции, с которыми
справляются частные лица, а также те, которые государство не в состоянии исполнять лучше (по
финансовым или иным причинам), даже если осуществление их частными лицами вызывает критику.
Для этого в конституциях стран с рыночной экономикой найдена такая форма, как провозглашение
социальных целей. В них, как правило, устанавливается связь между экономической конституцией и
социальным государством. Так, например, в Конституции Швейцарии 1999 г. глава 3 "Социальные цели"
содержит ст. 41, согласно которой Союз и кантоны "в дополнение к личной ответственности и частной
инициативе" (таким образом подчеркивается, что данная деятельность государства является
дополнительной, а не основной в социальной сфере) выступают за то, чтобы "каждое лицо участвовало в
системе социальной защищенности", "каждое лицо получало заботу о его здоровье", "трудоспособные могли
покрывать свои расходы на жизнь благодаря труду на соразмерных условиях" и т.д. Однако при этом в ч. 2
оговаривается источник осуществления данных социальных целей: союз и кантоны "стремятся к
достижению социальных целей в рамках своей компетенции и имеющихся у них средств". Это означает, что
данные положения обязывают государство отводить определенную часть средств бюджета на данные цели,
однако отчисления могут быть разными и, строго говоря, не обязательно значительными, хотя возможность
достижения указанных целей выделенными средствами тоже может являться предметом обсуждения. Кроме
того, в ч. 4 этой статьи говорится о том, что "из социальных целей не могут выводиться никакие
непосредственные претензии на социальные услуги". Это означает, что социальные цели не подлежат
судебной защите, подобной защите прав, никто не может потребовать на основании их конституционного
регулирования, например, получения жилища, но государство в целом должно проводить адекватную целям
социальную политику. Говоря иначе, в западных демократиях вопрос о социальном государстве и его
конституционном регулировании справедливо переведен в материальную сферу. Если государство не может
обеспечить социальные цели, оно должно к ним стремиться, но при этом не стоит девальвировать
конституцию включением реально не гарантированных социальных прав.
Если сравнивать по этому параметру, например, бывшие социалистические страны и страны с
социально ориентированной рыночной экономикой, то получится, что многочисленные социальные
положения в социалистическом государстве, во всяком случае, в странах Восточной Европы были в
определенном смысле обеспечены, однако за таким обеспечением стоял уравнительно-невысокий уровень
жизни, (по сравнению со средним уровнем жизни в странах с рыночной экономикой), даже с учетом
переноса части денежной части оплаты труда не в денежную, а в натуральную форму.
3.5. Особенности конституционного регулирования
деятельности государства в сфере экономики
в европейских странах с социально ориентированной
рыночной экономикой
Можно выделить два основных варианта конституционного регулирования роли государства в
социально ориентированной рыночной экономике. Первый вариант предусматривает различные задачи
государства по обеспечению солидарности, экономического равновесия и т.д., но при этом не включает
положений о прямом вмешательстве государства в экономику в виде "социализации", т.е. возможности
национализации целых отраслей. К этой группе относится большинство стран с социально ориентированной
рыночной экономикой. Напротив, например, в отношении стран-членов ЕС более актуальна оптимизация
публичной собственности за счет приватизации части государственного имущества.
Другой вариант (более интервенционистский) предусматривает такой инструмент государственного
вмешательства в экономику, как национализация (ФРГ, Италия, Испания, Португалия). Поскольку первый
вариант требует отдельного тонкого и детального анализа конституционных положений, который выходит
за рамки данной статьи, остановимся на этом втором, "брутальном" варианте, который иллюстрирует
данный аспект "с другой стороны". Одним из первых послевоенных конституционных актов, включивших
такого рода положения, стал Основной закон ФРГ. Конституционный законодатель сохранил формулировку
Веймарской конституции, хотя и в смягченном виде. Согласно ст. 15 Основного закона ФРГ 1949 г. "земля и
недра, естественные ресурсы и средства производства могут быть в целях обобществления переведены в
общественную собственность или в другие формы общественного хозяйства согласно закону,
регулирующему виды и размеры возмещения". Статья 43 Конституции Италии 1947 г. (по содержанию
занимающая промежуточное положение между Веймарской конституцией и Основным законом ФРГ)
установила: "В целях общественной пользы закон может первоначально закрепить или же посредством
возмездного отчуждения передать государству, общественным учреждениям, объединениям трудящихся
15
или потребителей определенные предприятия или категории предприятий, относящиеся к основным
публичным службам или к источникам энергии или обладающие монопольным положением и
составляющие предмет важных общественных интересов". Не менее решительные меры были
предусмотрены в Конституции Италии 1947 г. в отношении земельной собственности: "В целях достижения
рациональной эксплуатации земли и установления справедливых социальных отношений закон налагает
обязательства на частную земельную собственность, устанавливает предельные размеры этой собственности
соответственно по областям и сельскохозяйственным зонам, содействует улучшению земель,
преобразованию крупных землевладений и реконструкции сельскохозяйственных единиц, поддерживает
мелкую и среднюю собственность" (ст. 44). Таким образом, на основании данной статьи государство
получало возможность проведения целенаправленной земельной политики для "рациональной эксплуатации
земли и установления справедливых социальных отношений", а соответственно, эта политика должна была
иметь социализированный, подчиненный достижению социальной справедливости характер. В еще большем
объеме такие возможности воздействия государства на экономические процессы и национализации были
урегулированы в Конституции Испании 1978 г. Статья 128 предусмотрела не только возможность
резервировать за государственным сектором важнейшие ресурсы и услуги, но и "разрешать участие в
управлении предприятиями, когда этого требуют общие интересы". Но особенно ярко оказалась выражена
идея государственного вмешательства в экономическую сферу в Конституции Португалии 1976 г. Эта
Конституция на момент принятия в качестве задачи государства установила переход к социализму (ст. 2). В
порядке реализации данной целевой установки ст. 80 этой Конституции гласила: "Социально-экономическая
организация Португальской Республики основывается на развитии социалистических производственных
отношений посредством обобществления основных средств производства, земель и природных ресурсов и
осуществления демократических принципов власти трудящихся классов" <1>. Таким образом, данная
Конституция содержала положение о варианте национализации, достаточно удаленном от рыночных
отношений, по существу переходный к социализму.
-------------------------------<1> Португалия. Конституция и законодательные акты. М.: Прогресс, 1979. С. 106.
Оценивая место и значение подобного рода норм в современном конституционном регулировании
экономических отношений, необходимо отметить, что, хотя в Конституциях Италии, Испании, ФРГ
указанные нормы сохранились в неизменном виде, их реальное содержание и наполнение на уровне
текущего законодательства создало систему гарантий на случай национализации. Что касается Португалии,
то в ней к власти пришли иные политические силы, стремление к переходу к социализму сменилось иными
политическими ориентирами и современные формулировки ст. 2 и ст. 80 существенно отличаются от
первоначальных. Согласно ст. 2 Конституции "Португальская республика - демократическое правовое
государство, основывающееся на народном суверенитете, на многообразии демократических мнений и
демократическом политическом плюрализме, на уважении и на гарантиях осуществления основных прав и
свобод, на разделении власти и взаимозависимости ветвей власти и имеющее целью претворение
демократических принципов в экономической, социальной и культурной жизни и демократии участия".
Исходя из этой статьи, главной задачей государства в сфере экономики стала реализация демократических
принципов в экономической жизни. Эти принципы перечислены в ст. 80 Конституции: подчинение
экономической власти демократической политической власти; сосуществование государственного сектора,
частного сектора и кооперативного и общественного сектора, основанных на соответствующих формах
собственности на средства производства; свобода предпринимательской организации и инициативы в
рамках смешанной экономики; обобществление средств производства и земель, а также природных ресурсов
в соответствии с общественными интересами; демократическое планирование социально-экономического
развития; защита кооперативной и общественной собственности на средства производства; участие
организаций, представляющих трудящихся, и организаций, представляющих экономически активных лиц, в
определении главных социально-экономических мер. Таким образом, от радикальных формулировок 70-х
годов к настоящему времени остались: во-первых, конституционное оформление возможности
"обобществления средств производства и земель, а также природных ресурсов в соответствии с
общественными интересами" (п. "d"), планирование (п. "e") и участие организаций трудящихся и
предпринимателей в определении экономической политики государства ("главных социальноэкономических мер").
Что же касается конституций других стран с рыночной экономикой, то в них подобного рода
положения встречаются редко. Так, согласно ст. 32 Конституции Андорры 1993 г. "государство может
вмешиваться в организацию экономической, коммерческой, финансовой и трудовой жизни для обеспечения
в рамках рыночной экономики сбалансированного развития общества, а также общего благосостояния". Как
известно, княжество Андорра находится между Испанией и Францией и управляется в качестве
Соправителей епископом Урхельским и Президентом Франции (ст. 43 Конституции Андорры 1993 г.). При
подготовке Конституции в данном государстве, естественно, воспользовались опытом обеих государств и
воспроизвели данное резервное средство для вмешательства государства в экономику Андорры.
16
Начиная с послевоенного периода и до конца 70-х годов, в научной литературе активно обсуждалась
проблема подобного рода государственного вмешательства в сферу экономики и таящихся в нем
опасностей. Однако следует отметить, что даже самые ярые критики этих положений были обеспокоены не
столько появлением таких норм, сколько (как представлялось в тот момент) недостаточностью гарантий
защищенности граждан. В условиях, когда левые имели сильные позиции и существовала реальная
возможность их прихода к власти, возможность национализации не казалась только потенциальной. В
центре внимания ученых была несоразмерность введенных в конституции возможностей государства и
традиционных методов и гарантий защиты прав граждан. Как показала практика, опасность
злоупотребления данным правом со стороны государства для экономики оказалась не столь велика, как это
представлялось ученым и политикам в XX веке. Активность обсуждения указанных норм значительно
снизилась. С юридической точки зрения значение этих норм определяется тем обстоятельством, что во всех
перечисленных конституциях данные положения являются возможностью, но не обязанностью
государственных органов. С экономической точки зрения они носят характер резервного средства,
применение которого в условиях доминирования массовых приватизаций невелико. Данный факт отмечают
и юристы <1>.
-------------------------------<1> Maurer H. Statsrecht I. 4 Aufl. Munchen: Beck, 2005. S. 259.
Нельзя не отметить, что аналогичные интервенционалистские нормы получили большую
популярность в развивающихся странах, поскольку включение в конституцию положений о возможности
широкомасштабного обобществления или резервирования за государством целых отраслей хозяйства
позволяет им вернуть национальные богатства, находящиеся в частной собственности или разрабатываемые
по концессии иностранными кампаниями, и таким образом изыскать новые ресурсы для бюджетных
поступлений и решения национальных проблем. Кроме того, сама возможность национализации отраслей
(обычно добывающих и перерабатывающих) может служить способом давления на международное
сообщество (правда, возможна и ответная реакция со стороны международных корпораций). Использование
требования национализации как средства лоббирования своих интересов возможно и со стороны
работников. В ситуациях, когда экономика испытывает серьезные затруднения и происходят массовые
банкротства в частном секторе, нередко трудящиеся требуют от правительства решительных мер, в том
числе и национализации предприятий-банкротов.
IV. Подходы, способы и законодательно-технические приемы
конституционного регулирования
С точки зрения подхода к конституционному регулированию социально ориентированная рыночная
модель экономической конституции в целом сохранила характерную для "чистой" либеральной модели
приверженность к "естественному" подходу.
По способам правового регулирования в модели социально ориентированной рыночной
экономической конституции преобладает способ управомочивания. На втором месте находится обязывание,
которое применяется как к органам государства, так и к физическим лицам. Что же касается запретов, то они
не так распространены. В этом смысле данная модель отличается от "чистой" либерально-рыночной модели,
в которой запреты играли значительную роль, препятствуя возрождению феодальных отношений.
Социально ориентированная рыночная модель экономической конституции использует многие
законодательно-технические приемы, сложившиеся ранее в рамках "чистой" либеральной модели, включая
эволюционные конституции. Собственно говоря, в "распоряжении" этой модели находится весь арсенал
законодательно-технических средств, выработанных ранее, поскольку большая их часть хорошо
адаптирована к обслуживанию рыночной экономики. При этом можно выделить некоторые наиболее
характерные приемы.
Во-первых, в силу того, что принципы конституционного регулирования социально ориентированной
рыночной модели отличаются относительностью, в рамках этой модели получила развитие, серьезную
теоретическую проработку и разнообразное конституционное воплощение законодательная оговорка.
Применяется как генеральная клаузула, так и оговорки применительно к отдельным видам отношений
(например, о социальной функции собственности). Этот законодательно-технический прием позволяет,
устанавливая общий принцип регулирования и правовой режим в целом, обеспечивать соблюдение и других
(обычно общих) прав и интересов.
Во-вторых, в данной модели почти не применяются, так же как и в "чистой" либерально-рыночной
модели, нормы-определения. Редкие исключения относятся к случаям использования определений права
собственности, что, как средство обеспечения полноты данного права, иногда использовалось и в первых
конституциях <1>. Что же касается глобальных характеристик экономической системы или полной и
всеохватывающей системы принципов, то они не присущи конституционному регулированию социально
ориентированной рыночной экономики, так же как и "чистой" либерально-рыночной модели.
--------------------------------
17
<1> Андреева Г.Н. О влиянии теорий собственности на ее конституционное регулирование // Журнал
российского права. М., 2008. N 10. С. 124 - 131.
Показательно в этом смысле отсутствие термина "рыночная экономика" в большинстве европейских
конституций. При этом тем не менее рыночная экономика в этих странах получает достаточное
конституционное оформление. Для этого выработан следующий прием, который применяется в
большинстве стран с рыночной экономикой и состоит в том, что конституции "нейтральны" по отношению к
экономике, т.е. термин "рыночная экономика" в них не упоминается, однако важнейшие составляющие
рыночной экономики конституционно обозначены (свобода, распространяющаяся и на экономическую
сферу, защита собственности, возможность заниматься любой профессией (деятельностью), а нередко и
задачи государства в социальной сфере) и "гарантируют рыночный путь для фактического экономического
порядка" <1>.
-------------------------------<1> Ohlinger Th. Verfassungsrecht. 8 Aufl. Wien: Facultas, 2009. S. 61.
В некоторых европейских странах конституционный законодатель пошел другим путем. Он
использовал термин "рыночная экономика". Однако следует сразу оговорить, что упоминание о рыночной
экономике имеет место в единичных случаях <1> и сделано "мимоходом" в конституционных нормах,
которые посвящены регулированию конкретных отношений (например, свободы предпринимательства,
полномочий государства). Упоминание о таких фундаментальных понятиях, как "рыночная экономика", как
бы "подкрепляет" регулирование этих отношений, но сами по себе они не являются центральным предметом
регулирования. Таким образом, термин "рыночная экономика" в современных конституциях европейских
стран с рыночной экономикой используется либо в связи с регулированием деятельности государства, либо
в связи со свободой предпринимательской деятельности. Ни в одной из приведенных конституций не
содержится норм-определений экономики государства.
-------------------------------<1> В п. "c" ст. 80 Конституции Португалии 1976 г. говорится о "смешанной экономике" (свобода
предпринимательской организации инициативы в рамках смешанной экономики"). Кроме того, в п. "e" ст.
81 этой Конституции включено в число "первоочередных обязанностей государства" обеспечение
"эффективного функционирования рынка с тем, чтобы гарантировать здоровую конкуренцию между
предприятиями, препятствовать различным формам создания монополий и не допускать злоупотребления
господствующим положением и любых действий, направленных против общих интересов". Статья 38
Конституции Испании 1978 г. гласит: "Признается свобода предпринимательства в рамках рыночной
экономики". В ст. 28 Конституции Андорры 1993 г. рыночная экономика упоминается в связи с
предпринимательской деятельностью: "Свободное предпринимательство признается в рамках рыночной
экономики и осуществляется с соблюдением законодательства", а в ст. 32 в связи с возможностью
вмешательства государства в экономику: "Государство может вмешиваться в организацию экономической,
коммерческой, финансовой и трудовой жизни для обеспечения в рамках рыночной экономики
сбалансированного развития общества, а также общего благосостояния". В двух конституциях говорится не
о рыночной экономике, а просто о рынке (ст. 167 Конституции Турции 1982 г. и ст. 104 Конституции
Швейцарии 1999 г. ("Союз заботится о том, чтобы сельское хозяйство устойчивым и ориентированным на
рынок производством вносило существенный вклад...")).
Тем не менее сам термин "рыночная экономика" носит дефинитивный характер, в какую бы главу
конституции его ни включили. Его появление в конституции влечет в дальнейшем трактовку остальных
положений экономической конституции и социального характера государства, а также всех экономических
прав и свобод в контексте этого понятия. Однако, поскольку сам этот ключевой термин является достаточно
неопределенным, "расплывчатым", он может интерпретироваться по-разному. Например, если взять
формулировку ст. 38 Конституции Испании 1978 г., то она появилась в результате компромиссного решения
между разными вариантами, на одном полюсе которых находились предельно короткие формулировки,
устанавливавшие свободу предпринимательства в рамках закона, а на другом - предельно широкие
формулировки, устанавливающие свободу предпринимательства в контексте взаимоотношений труда и
капитала, принципов рациональности и производительности, защиты производства и т.д. <1>. Таким
образом, предложенные варианты отражали разные экономические модели и даже подчас разные, плохо
совместимые экономические системы. Включенный в ст. 38 Конституции Испании 1978 г. вариант оказался
компромиссным вариантом, устроившим в целом всех. Если проанализировать высказывания политиков
периода подготовки Конституции, то можно предположить, что именно неопределенность понятия
"рыночная экономика" в конечном счете послужила (неявно) главным аргументом в пользу включения его в
Конституцию. Вероятно, каждый политический актор рассчитывал в случае необходимости воспользоваться
этой неопределенностью понятия для достижения своих целей <2>.
--------------------------------
18
<1> Дебаты по этому вопросу приведены в работе: Bassols Coma M. Constitucion y sistema economico.
2-a ed. Madrid: Editorial Tecnos, 1985. P. 82 - 90.
<2> Подробнее об этом см.: Андреева Г.Н. Экономическая конституция в зарубежных странах. М.:
Наука, 2006. С. 156 - 158.
Понятие рыночной экономики не имеет четких юридических контуров, и не только юридических:
экономисты также ведут по его поводу споры. Соответственно включение неопределенного термина резко
осложняет работу законодателя по созданию текущего законодательства и интерпретацию экономической
конституции органом конституционного контроля. Однако следует отметить, что проблемы толкования,
возникающие из-за неоднозначности положений конституции, характерны не только для тех немногих
стран, которые используют термин "рыночная экономика", но и вообще для "социализированных"
конституций.
Таким образом, во-первых, в большинстве европейских стран на конституционном уровне находят
отражение реальные механизмы и инструменты рыночной экономики, а нормы-определения рыночной
экономики и даже упоминания о ней в конституции не включаются.
Во-вторых, редкие упоминания о рыночной экономике встречаются в основном в конституциях
европейских стран, принятых вскоре после освобождения от авторитарных режимов. Эти упоминания не
носят характер определений экономики, они делаются попутно в связи с регулированием конкретных
экономических отношений.
При расположении норм в конституции используются также различные варианты, которые являются
сами по себе законодательно-техническими приемами, обеспечивающими соответствующее "окружение"
нормам, регулирующим экономические отношения.
В европейских странах с рыночной экономикой положения, составляющие экономическую
конституцию данной страны, всегда включены в главы или разделы, посвященные правовому статусу
человека и гражданина (право собственности, свобода предпринимательства, труд и др.).
Первые главы или разделы, которые обычно носят общий характер и в которых сформулированы либо
основные положения, относящиеся к характеристике государства ("О государстве", "О республике"), либо
основные конституционные принципы ("Общие положения", "Основные положения" и т.д.) положения
экономического характера, как правило, не содержат.
В первые главы, посвященные характеристике государства, их не включают, поскольку это нарушило
бы логику конституции (исключение составляют только нормы о собственности государства, которые
вполне вписываются в этот материал как экономическая составляющая характеристики государства).
Например, в Конституции Бельгии 1994 г. часть I называется "О Бельгийской федерации, ее составных
частях и территории". Естественно, что такое название части обязывает: прежде всего, законодатель
стремился обозначить в Конституции структуру Федерации как результат долгого переговорного процесса и
трансформации государства из унитарного в федеративное. Эти общественные отношения применительно к
государству представлялись ему наиболее социально значимыми, а другие (как неравнопоставленные) излишними. Отсутствуют такие положения и в соответствующих главах в конституциях Греции, Дании,
Исландии, Люксембурга, Монако, Норвегии и других стран Западной Европы.
Однако из этого общего правила имеются исключения. Они появились по разным причинам и носят
разный характер.
Во-первых, в Конституции Ирландии 1937 г. в первой по порядку части (в этой Конституции нет
нумерации и названия элементов структуры) "Народ" утверждается принцип национального суверенитета, в
том числе в экономическом аспекте <1>. В следующей части "Государство" содержится ст. 10 "Об
исключительной государственной собственности" и ст. 11 "О доходах государства", что вполне логично,
поскольку законодатель хотел дать комплексную характеристику государства и его публичной
собственности.
-------------------------------<1> "Ирландский народ настоящим утверждает свое неотъемлемое, неотчуждаемое и суверенное
право... развивать свою политическую, экономическую и культурную жизнь в соответствии с его
собственными склонностями и традициями" (ст. 1).
Во-вторых, в некоторых конституциях, где первые главы посвящены оформлению конституционных
принципов, содержатся положения экономического характера. Однако, с одной стороны, таких конституций
немного, с другой - включаемые принципы немногочисленны. Один из таких примеров - Конституция
Мальты 1964 г. В главе I "Мальтийская республика" положений экономического характера нет, но в
следующей главе II "Декларация принципов" содержатся положения о труде (ст. ст. 7, 12 - 16), частной
экономической деятельности (ст. 18), торговле (ст. 19), кооперативах (ст. 20). Соответственно аналогичные
статьи в главе IV "Основные права и свободы личности" немногочисленны (ст. ст. 35, 37 и 38). Кроме того, в
этой Конституции, как указывалось ранее, имеется глава "Финансы". Таким образом, конституционное
регулирование в данном акте распределено между тремя главами с перевесом в главах о принципах и
финансах. Определяющую роль в такой организации конституционной материи, как представляется,
19
сыграло активное участие левых сил в подготовке этой Конституции и то обстоятельство, что это
государство относится к англосаксонской системе права, для которой характерно подобное регулирование.
Название "Основные принципы" в Конституции Португалии 1976 г. дано части (без нумерации), стоящей
между преамбулой и частью I "Основные права и обязанности". В ней содержится очень важная, с точки
зрения регулирования экономических отношений, ст. 9 "Основные задачи государства" с достаточно
подробными положениями в экономической области, в том числе о воздействии "посредством
преобразования и модернизации экономических и социальных структур". В этой Конституции нормативный
материал также распределен по трем частям, однако в отличие от предыдущего примера с перевесом (по
количеству статей) на часть I "Основные права человека" и часть II "Экономическая организация общества".
В Конституции Италии 1947 г. во вводной части под названием "Основные принципы" содержатся
положения принципиального характера о роли труда (ст. 1 и ст. 4), а также о принципе "политической,
экономической и социальной солидарности" (ст. 2). Часть I "Общие принципы" имеется и в Конституции
Турции 1982 г. Содержащаяся в ней ст. 5 о целях и обязанностях государства включает и положения,
относящиеся к экономической сфере. В этой Конституции положения экономического характера
сконцентрированы в трех частях (часть 1 "Общие принципы", часть 2 "Основные права и обязанности",
часть 4 "Финансовые и экономические положения"). Во "Вводном разделе" Конституции Испании 1978 г.
содержатся достаточно разнородные нормы: характеристика государства как правового, демократического и
социального; принцип единства испанской нации и признании права на автономию, положения о
государственном языке, государственном флаге, столице, Вооруженных силах, т.е. нормы, относящиеся к
государству. Наряду с ними в этот раздел включены статьи о политических партиях и профсоюзах, а также
об обязанности соблюдать конституцию.
В российской литературе по понятным причинам особое внимание уделяется тем европейским
конституциям, которые содержат специальные главы или разделы, посвященные регулированию
экономических отношений <1>. При этом вопрос о том, насколько распространена такая практика, остается
открытым. Некоторые авторы отмечают, что экономическое регулирование как функция государства
закрепляется только "в некоторых основных законах", и в подтверждение этого приводят примеры стран, в
конституциях которых имеются специальные главы об экономике <2>. Однако и при этом остается
неясным, с чем связано наличие специальных глав или разделов, какие еще существуют варианты
расположения конституционных норм об экономике и какие цели стремился достичь таким расположением
конституционных норм конституционный законодатель.
-------------------------------<1> Чиркин В.Е. Конституционное право зарубежных стран. М.: Юристъ, 2005. С. 113 - 114.
<2> Конституционное право зарубежных стран: Учебник для вузов / Под общей ред. чл.-корр. РАН,
проф. М.В. Баглая, д.ю.н., проф. Ю.И. Лейбо, д.ю.н., проф. Л.М. Энтина. 2-е изд., перераб. М.: Норма, 2005.
С. 86.
Если оценивать практику европейских стран с рыночной экономикой, то можно отметить следующее.
Для них в целом не характерно выделение специальных глав или разделов, посвященных
регулированию экономических отношений. В 20-е годы XX века целый ряд европейских государств под
влиянием Веймарской конституции, в которой имелся такой раздел, также включили специальные разделы
об экономике. Однако, поскольку опыт Веймарской республики после Второй мировой войны был
критически переосмыслен и германский законодатель, в частности, отказался от специальной главы,
регулирующей экономические отношения, другие страны также подходят к этому вопросу достаточно
осторожно при подготовке своих новых конституционных актов <1>.
-------------------------------<1> В российской литературе высказано предположение, что выделение экономических вопросов "в
отдельный раздел не является типичным, и в большей степени присуще конституциям, принимавшимся
после Второй мировой войны на волне расцвета кейнсианства и интереса к "социальному рыночному
государству". Олимпиев А.Ю. Конституционно-правовые основы и практика законодательного
регулирования рыночных отношений в Российской Федерации (опыт сравнительного исследования): Дис. ...
канд. юрид. наук. М., 2001. С. 82. С этим никак нельзя согласиться, поскольку, во-первых, такое выделение
отдельных глав возникло не после Второй, а после Первой мировой войны, и, следовательно, во-вторых, не
имеет никакого отношения ни к кейнсианству, ни к социальному рыночному государству.
Из послевоенных конституций специальные части или разделы об экономике были включены в
Конституцию Португалии 1976 г. (часть II "Экономическая организация общества", охватывающая четыре
раздела), Конституцию Испании 1978 г. (раздел седьмой "Экономика и финансы") и Конституцию Турции
1982 г. (часть 4 "Финансовые и экономические положения", состоящая из двух разделов).
Эти конституции создавались в условиях переходного периода и большого влияния левых сил, они
фиксировали результаты достигнутого в условиях освобождения от диктатуры компромисса <1> и поэтому
включали большое количество норм, посвященных экономике. Необходимость каким-то образом их
"скомпоновать" в конституции привела к появлению специальных глав или разделов. Подобные
20
законодательно-технические решения применялись почти во всех странах, переходивших от диктатуры к
демократии, за исключением Германии <2>. В Конституции Италии 1947 г. законодатель пошел по пути
разбивки прав и свобод в части I "Права и обязанности граждан" по сферам общественных отношений, в
результате глава II посвящена этико-социальным отношениям, глава III - экономическим отношениям, а
глава IV - политическим отношениям. Однако "конституционная классификация" прав и свобод по сферам
общественной жизни, с выделением экономических отношений, весьма неоднозначно оценивается в Италии.
Итальянский исследователь У Романьоли отметил, что даже сами основатели конституции считали главу III
неудачным компромиссом вследствие ошибочного следования методу, "состоящему в работе не над идеями
и принципами... а исключительно над словами" <3>.
-------------------------------<1> О компромиссном характере указанных конституций см.: Predieri A. Regimen economico y social
en la Constitucion Italiana // Constitucion y Economia. La Ordenacion del sistema economico en las Constituciones
occidentales. Madrid: Centro de Estudios y Communication Economica S.A., 1978. P. 21; Bassols Coma M.
Constitucion y sistema economico. 2-a ed. Madrid: Editorial Tecnos, 1985. P. 82 - 90.
<2> Как отмечает немецкий ученый Н. Михельс, "Основной закон есть сознательная историческая
реакция на государство Гитлера и Веймарскую эпоху" (Михельс Н. Основной закон Федеративной
Республики Германии - краткая характеристика // Иностранное право: Сборник научных статей и
сообщений / Под ред. Н.Е. Крыловой, А.В. Серебренниковой. М.: МАКС Пресс, 2005. Вып. 5. С. 33.). При
создании Основного закона отказались от многих идей Веймарской конституции, в том числе и от
выделения норм об экономике в отдельную главу.
<3> Romagnoli U. Il sistema economico nella Costituzione // Trattato di diritto commerciale e di diritto
pubblico dell'economia. Padua, 1977. P. 140 - 141.
В Конституции Греции 1975 г., также создававшейся после падения авторитарного режима,
законодатель нашел иное решение проблемы помещения статей об экономике. В этой Конституции
некоторые принципиальные положения экономического характера: о деятельности государства в сфере
экономики (ст. 106), действии законодательства об охране иностранных капиталов (ст. 107), заботе
государства о проживающих за границей греков (ст. 108), завещании имущества государству или
благотворительным организациям (ст. 109) - включены в раздел I "Специальные положения" части
четвертой "Специальные, заключительные и переходные положения". Поскольку в данном разделе, а точнее
в ст. 106, содержатся разнообразные законодательные новеллы, касающиеся деятельности государства в
сфере экономики, которые носят интервенционный характер, очевидно, законодатель испытывал
определенные затруднения с выбором названия, которое бы не слишком привлекало внимание и в то же
время адекватно отражало бы содержание правовых норм. Выделение "специальных" положений
показывает, что речь идет не о магистральном пути развития экономики и не об основной ее
характеристике, а о неких специальных мерах, предпринимаемых государством "с целью укрепления
социального мира и защиты общих интересов" (ст. 106).
В Конституции Франции 1958 г. имеется раздел XII "Экономический и социальный совет" (ст. ст. 69 71), однако его выделение не имеет прямого отношения к регулированию экономических отношений (хотя
данный государственный орган занимается экономическими вопросами): в этой Конституции в отдельные
разделы выделены положения о различных государственных органах (например, в разделе IV содержатся
нормы о парламенте, в разделе VII "Конституционный совет", соответственно, об этом органе
конституционного контроля и т.д.).
Следует упомянуть еще об одном варианте законодательно-технического выделения положений
экономического характера. В Конституции Монако 1962 г. имеется титул IV "Публичное достояние и
публичные финансы". Как это видно уже из названия титула, речь идет только об одном аспекте
экономических отношений, а именно о публичной сфере. В тексте статей данного титула действительно не
содержится каких-либо положений, выходящих за рамки, очерченные его названием. В статьях с 33 по 42
урегулированы вопросы статуса публичного достояния, имущества Короны, отчуждения частной
собственности в пользу государства, национального бюджета, цивильного листа и контроля за финансовой
деятельностью государства.
Традиция выделения в отдельные главы положений, отражающих финансовый аспект экономической
деятельности государства в европейских странах с рыночной экономикой, наоборот, сохраняется. Такие
главы или разделы включены в действующую редакцию Конституции Люксембурга 1868 г. (глава VIII "О
финансах"), в Конституцию Мальты 1964 г. (глава IX "Финансы"), Конституцию Финляндии 1999 г. (глава 7
"Государственные финансы"), Форму правления Швеции 1974 г. (глава 9 "Финансовая власть"), в
Конституцию Бельгии 1994 г. (часть V "О финансах"), в Основной закон ФРГ (глава X "Финансы").
В немецкоязычных странах (Австрии, Швейцарии, Германии) сложилась традиция детального
разграничения компетенции разных уровней власти, прежде всего в экономической сфере. Это связано, с
одной стороны, с федеративным характером государства в этих странах, с другой стороны, значительным
влиянием германского права и германских правовых школ.
21
Нетрудно заметить, что большая часть структурных особенностей, связанных с регулированием
экономических отношений, в приведенных выше примерах приходится на такие страны, как Греция,
Италия, Испания, Португалия и Турция. Таким образом, когда мы говорим о выделении глав, посвященных
экономике, речь идет главным образом о конституциях, принятых в переходный период от авторитарного
режима к демократическому. Эти конституции, с одной стороны, были объективно ориентированы на
демократизацию экономической сферы, с другой - носили ярко выраженный компромиссный характер, и
участвовавшие в конституционном процессе политические силы, придерживавшиеся нередко диаметрально
противоположных позиций, стремились зафиксировать детали достигнутых соглашений на
конституционном уровне. Отсюда появление значительного числа норм, регулирующих экономические
отношения, что и вызвало потребность собрать их в одной главе. Кроме того, эти конституции возникли в
момент высокой активности и значительного влияния левых сил, ориентированных на опыт
социалистических стран, с характерным для них подробным регулированием экономических отношений на
конституционном уровне, т.е. опять-таки с особенностью конкретного исторического периода. В связи с
этим на Западе вопрос о характере и перспективах этих особенностей считается нерешенным: носят ли они
характер долгосрочной тенденции правового регулирования, характерной для конституционного
регулирования вообще или обречены на исчезновение. В российской литературе советского периода эти
особенности были восприняты в контексте марксистской теории как тенденция, характерная для
империалистической стадии.
Однако новые конституции европейских стран с рыночной экономимой, не носящие ярко
выраженного переходного характера, не следуют опыту указанных стран.
В Конституции Финляндии 1999 г. выделена только глава о финансах (глава 7). В Конституции
Швейцарии 1999 г. раздел 7 "Экономика" находится в главе 2 "Компетенция" части 3 "Союз, кантоны и
общины", и хотя в нем содержится немало положений принципиального характера относительно
регулирования экономических отношений, его структурное выделение предназначено для четкого
обозначения компетенции Союза и кантонов. Это подчеркивается и тем, что положения экономического
характера содержатся и в других разделах этой главы: разделе 4 "Окружающая среда и пространственное
планирование", разделе 5 "Публичные работы и транспорт", разделе 6 "Энергетика и коммуникации" и др.
Таким образом, в этой Конституции развивается другая, характерная для ряда стран германской системы
права тенденция - подробного разграничения полномочий между федерацией и субъектами на
конституционном уровне.
В связи с изложенным возникает вопрос: какая же тенденция конституционного регулирования
характерна для европейских стран с рыночной экономикой в плане изменения структуры конституций:
включение в разные части конституции отдельных норм, насыщение конституционными экономическими
принципами первых глав, выделение специальных глав или разделов, посвященных регулированию
экономических отношений, или все перечисленные изменения?
В современной российской литературе эта проблема не обсуждается. Между тем она не является
абстрактной и ее решение позволяет определить направление эволюции конституционного регулирования.
Это прямо относится к использованию зарубежного опыта постсоциалистическими странами. Поскольку
многие постсоциалистические страны ориентировались на новейшие тенденции в конституционном
регулировании экономических отношений, они обращали внимание прежде всего на послевоенные
конституции <1>. Естественен их интерес к конституциям переходного периода от авторитаризма к
демократии. Отсюда применительно к постсоциалистическим конституциям возникает тот же вопрос, что и
к конституциям Испании, Италии, Португалии, т.е. вопрос о перспективах сохранения глав и разделов об
экономике и вообще обширного регулирования экономики и конституционных принципов, относящихся к
экономическим отношениям.
-------------------------------<1> В некоторых странах политические и государственные деятели прямо заявляли об этом.
Например, в Туркмении Председатель комитета по законодательству Г.К. Подалинский назвал в числе
"крестных отцов" Конституции Туркменистана 1992 г. Конституцию Италии. См.: Bachmann T. Die neue
turkmenische Verfassung von 18. Mai 1992 // Jahrbuch des offentlichen Rechts der Gegenwart. Tubingen, 1994. Bd.
42. S. 669.
Как представляется, с учетом опыта подготовки проекта Конституции Европейского союза и других
аналогичных по содержанию европейских документов, можно сделать вывод, что выделение глав и
разделов, посвященных регулированию экономических отношений, носит в странах с социально
ориентированной рыночной экономикой инструментальный характер, поскольку позволяет сгруппировать
данные нормы. Данный законодательно-технический прием применяется там, где таких норм в конституции
много. Как правило, они многочисленны в переходных конституциях (Испания, Италия, Португалия).
Включение же большого числа норм в известный (не получивший одобрения) проект Конституции ЕС
определяется не только и не столько ее переходным характером (хотя и это имеет место), сколько тем, что
главной целью ЕС является экономическая интеграция.
22
В заключение, говоря о конституционном регулировании экономических отношений с точки зрения
структурного расположения их в актах, нельзя не упомянуть не укладывающийся в описанные схемы опыт
конституционного регулирования страны, которая стояла у истоков конституционного движения, Франции. В ст. 1 Конституции 1958 г. содержится принципиально важное для экономической конституции
положение о социальном государстве. Вместе с тем сохраняют свое действие Декларация прав человека и
гражданина 1789 г. (и знаменитая ст. 17 о собственности, послужившая образцом нормы для огромного
числа конституций), а также Преамбула Конституции 1946 г., содержащая целый ряд социальноэкономических прав. Новая система ограничителей в сфере экономики введена включением в число
конституционных документов Хартии об экологических правах 2004 г.
Обобщая особенности конституционного регулирования экономических отношений в европейских
странах с рыночной экономикой с точки зрения структурной организации конституций можно отметить
следующее.
Во-первых, в большинстве конституций европейских стран с рыночной экономикой норм об
экономике сравнительно немного и касаются они в основном прав и свобод человека и гражданина в
экономической области.
Во-вторых, имеется сравнительно небольшая группа конституций, которые были приняты в
переходный период от авторитарного режима к демократическому, содержащие значительное число норм, в
результате чего они выделены в особые главы или разделы. Природа и перспективы этих норм и
соответственно глав или разделов остаются неясными для западных исследователей и обычно связываются с
проблемой длительности переходного периода.
В-третьих, для ряда федеративных государств характерно детальное разграничение полномочий в
экономической сфере между федерацией и субъектами.
В-четвертых, объективно существуют различия в конституционном опыте стран, переживших
авторитарные режимы, и стран, не прошедших через такой период.
V. Заключение
Анализ социально ориентированной рыночной модели экономической конституции показывает
следующее.
1. Социально ориентированная рыночная модель экономической конституции представляет собой
"продвинутый" вариант чистой либерально-рыночной модели, скорректированный в соответствии с новыми
социальными потребностями и приоритетами.
2. Данная модель неоднородна и многовариантна по сравнению с чистой либерально-рыночной
моделью, причем разнообразие наблюдается даже в рамках западноевропейского варианта. Это связано
прежде всего с социальным компонентом конституционного регулирования, который может быть выражен в
разной степени и различными конституционно-правовыми средствами.
3. Естественный характер формирования конституционной материи в данной модели в значительной
степени сохраняется, в том числе и как преемственность в отношении чистой либерально-рыночной модели,
составляющей "ядро" социально ориентированной рыночной модели, а также в силу традиции
регулирования наиболее социально значимых на данном этапе аспектов общественных отношений, которые
выявляются посредством демократических институтов. Вместе с тем, в силу разработанности и
распространенности в европейской науке концепции экономической конституции, она оказывает обратное
действие на конституционное регулирование, задавая определенные параметры при принятии новых
конституций (как, например, в Швейцарии) или изменении принятых в послевоенный период
конституционных актов. Таким образом, предложения проходят через "сито" концепции "экономической
конституции" и в этом смысле их "естественность" юридически скорректирована по сравнению с чистой
либерально-рыночной моделью.
4. Социальное государство, получившее конституционное оформление в современных конституциях,
выступает как цель и основание для активизации роли государства по отношению к экономике,
предопределяющее параметры государственного воздействия и границы вмешательства государства в сферу
экономики, что придает модели социально ориентированной рыночной экономики значительное
своеобразие по сравнению с чистой либерально-рыночной моделью.
5. Роль государства по отношению к экономике в рамках социально ориентированной рыночной
модели по сравнению с чистой либерально-рыночной моделью трансформирована:
а) государство посредством правового регулирования и совершенствования экономических методов
воздействия на экономику перешло к макрорегулированию, при этом прямое вмешательство
минимизировано и ограничено сложившимися правовыми рамками, традициями деятельности
государственных органов и их законодательно установленными полномочиями в условиях правового
государства;
б) в основном теми же средствами государство участвует в компенсации "провалов" рынка, хотя в
этом случае возрастает вероятность использования конституционно предусмотренных инструментов
прямого вмешательства в экономику;
23
в) возможности прямого вмешательства в экономику в рамках социально ориентированной рыночной
модели потенциально расширены по сравнению с чистой либерально-рыночной моделью за счет института
национализации (предусмотренного в ряде европейских конституций). Однако на практике, в условиях
характерного для последних десятилетий доминирования "больших волн" приватизации в европейских
странах с рыночной экономикой он играет роль "спящего" конституционно-правового института.
24