Франция: перспективы экономического и политического развития
advertisement
Франция: перспективы экономического и политического развития на ближайшие годы и среднесрочную перспективу 1. Экономика Франция прошла через самый острый этап мирового экономического кризиса 2008-2010 гг. со сравнительно меньшими издержками, чем страны южноевропейской периферии (Италия, Испания, Португалия, Греция). Она остаётся пока второй экономикой Евросоюза после Германии. Вместе с тем её отставание от партнёра по былому франко-германскому тандему неуклонно усугубляется, создавая предпосылки для существенной перебалансировки сил в Евросоюзе в целом – не только экономических, но и политических. Темпы роста ВВП Франции за последние годы приобрели черты хронического застоя, так и не вернувшись на предкризисный уровень. В 2014 г. они не превысят 0,5 – 0,7 %, причём по всем прогнозам шансов на более высокую траекторию роста не просматриваются до 2020 г. Системные изъяны французской модели связаны с теми самыми факторами, которые позволили прорыв стране в совершить первое впечатляющий послевоенное "славное тридцатилетие". Это, прежде всего, значительная роль государства в экономике, обеспечившая коренное обновление инфраструктуры на этапе превращения Франции в одну из ведущих индустриально-аграрных держав Европы и мира. Однако уже с 70-х гг. ХХ в. эти факторы из позитивных условиях превратились перехода на в негативные. В постиндустриальную стадию развития, информационной революции, глобализации мировой экономики французская государственно-монополистическая модель стала тормозом дальнейшего развития страны. Госбюджет достигает 47% ВВП, совокупные общественные расходы (с местным самоуправлением) - 54%. С середины 70-х он сводится с хроническим дефицитом. Госдолг вырос за последние 10 лет вдвое, достигая 95% ВВП. Обслуживание его стало второй статьёй расходной части бюджета. Франции сократить Обязательство дефицит до 3% в соответствии с требованиями Пакта стабильности и роста ЕС вряд ли будет выполнено в 2015 г., несмотря на предоставленный Брюсселем льготный срок на два года. Результатом оказывается высокая доля налогового бремени, ещё более увеличившегося в 2012-2014 гг. при правлении социалистов. К нему добавляется щедрая, но крайне дорогостоящая система социальной защиты, хронический дефицит которой покрывается из бюджета. Высокий уровень обязательных отчислений от прибылей предприятий в фонды соцстраха (пенсионный, здравоохранения, для многосемейных) и жесткое административное регулирование трудового законодательства, затрудняющее увольнения и наем рабочей силы, ухудшают деловой климат, ведут к утечке капиталов, кадров и переводу предприятий за рубеж. Доля Франции в мировой торговле за последнее десятилетие сократилась с 4,7 до 3,2 %, тогда как Германия сохранила свой прежний, вдвое более высокий уровень – 7,7 %. Устойчивой тенденцией стала деиндустриализация французской экономики – за последние 30 лет удельный вес обрабатывающей промышленности в ВВП снизился вдвое, едва достигая 14% (в Германии он вдвое выше). Расходы на трудовую составляющую в себестоимости единицы продукции выросли во Франции с 2000 по 2012 гг. на 23 %, тогда как в среднем по ЕС на 19 %, а в Германии на 4%. Следствием падение оказываются систематическое конкурентоспособности французского экспорта - с 2004 г. торговый баланс страны сводится со значительным пассивом порядка 70 млрд евро в год (в Германии его актив вдвое больше). Негативный усугубляется платёжный завышенным курсом баланс евро в отношении доллара США. Самой острой социальной проблемой страны остаётся хроническая безработица, охватывающая 3,2 млн человек (10,2% самодеятельного населения, а молодёжи 24,5%). Из них более 1 млн. ищут работу более года, после чего их пособия резко сокращаются. Попытки президента-социалиста Ф. Олланда найти выход путём налаживания диалога между социальными партнёрами - предпринимателями и профсоюзами (придание большей трудовому законодательству, социальных отчислений, гибкости ограничение налоговые льготы предпринимателям в обмен на гарантии занятости ("Пакт солидарности») не приносят решения проблемам. Профсоюзы работников госсектора, особенно транспорта, отвечают забастовками, парализующими и без того стагнирующую экономическую активность. Обострению способствует социального перенос акцента климата бюджетно- финансовой политики правительства с увеличения налогов, которое уперлось в тупик, на жесткую экономию расходов государства, которая должна составить до 2017 г. внушительную сумму порядка 50 млрд евро, что чревато торможением и без того почти нулевого роста ВВП. Большинство экспертов МВФ, ВБ, ОЭСР считают, что проблемы экономики Франции потребуют непопулярных принятия мер весьма по ее жёстких структурной модернизации, которая займёт не менее 10-15 лет. На протяжении этого периода страна останется второй по масштабу экономикой ЕС, но по степени модернизации перейдёт из "первой лиги" (Германия, Нидерланды, Скандинавские государства) во "вторую" (Италия, Испания, Португалия, Греция). В мировом масштабе она рискует отодвинуться с 5-года на 6-7 место по объему ВВП. 2. Внутренняя политика Спецификой Франции среди 28 государствчленов ЕС является тесное социально-экономических глубоким кризисом переплетение проблем с самым партийно-политической системы Пятой республики за все ее полувековое существование. Сама структура государственных институтов, созданных генералом де Голлем, функционирует по-прежнему достаточно стабильно и эффективно. Основная президента, власть сосредоточена избираемого всеобщим в руках прямым голосованием на 5 лет с правом переизбрания. Он назначает премьер-министра и правительство, руководит вооруженными силами, располагает широкими возможностями проведения через парламент (при наличии в нем политически созвучного большинства) инициатором которых законопроектов, является в основном кабинет. Однако пришедший в 2012 г. в Елисейский дворец после 10-летнего господства правых лидер соцпартии Франсуа Олланд испытывает при реализации своих полномочий все большие трудности. Обещанная им в ходе предвыборной кампании программа стимулирования преодоление приоритетного экономического безработицы по роста сути и дела провалилась. Крутой поворот главы государства к "социал-либерализму" по образцу германских социал-демократов или британских лейбористов вызвал глубокий раскол в рядах правящей соцпартии, от которой грозит отколоться ее левое крыло. Этому способствует стиль правления Олланда, отличающийся нерешительностью, колебаниями, разнобоем между министрами и т.д. Рейтинг главы государства упал до исторического минимума (18%). Во Франции результаты выборов в Европарламент 25 мая 2014 г. оказались крупным событием не столько в международном, сколько во внутриполитическом плане. Беспрецедентный прорыв ультраправого Национального фронта, список кандидатов которого вышел на первое место, получив выглядит 24,95% особенно поданных впечатляющим голосов, на фоне разгрома двух системообразующих партий правящих социалистов (13,98%) и оппозиционного правоцентристского Союза за народное движение (20,73%). Хотя показатели французских евроскептиков вполне сравнимы с успехами их единомышленников в Великобритании или Дании, во Франции они восприняты как свидетельство глубокого кризиса всей партийно-политической системы, сложившейся в Пятой республике за полвека её существования. В марте 2014 г. социалисты уже потерпели тяжёлое поражение на муниципальных выборах, потеряв большинство в советах и посты мэров в 155 городах с населением свыше 10 тыс. человек, в том числе в крупных агломерациях, которые они контролировали нередко на протяжении десятков лет. В таких условиях перспектива утраты левыми власти на следующих президентских и парламентских выборах 2017 г. становится более чем реальной, особенно в том случае, если её кандидатом будет снова выдвинут нынешний обитатель Елисейского дворца. В парламентских фракциях партии усиливается недовольство - 41 депутат-социалист из левого крыла отказались голосовать в Национальном собрании за программу жёсткой экономии, представленной новым премьер-министром Мануэлем Вальсом. Его личная популярность, репутация энергичного, волевого политика, не смогли подавить эту фронду. Олланду пришлось сменить не только главу правительства, но и первого ceкретаря партии, генсека и обоих ведущих советников Елисейского дворца. Между тем умеренная правая оппозиция партия СНД и центристы не смогли использовать трудности соперников к своей пользе. Воспоминания об их пребывании у власти в 20022012 гг. (а в Елисейском дворце - даже с 1995 г.) не внушали энтузиазма, толкая разочарованных избирателей ультраправому на крайне правый Национальному фланг, фронту. к Эту тенденцию усугубляет глубокий раскол верхушки СНД. На лидерство в ней претендуют бывший президент Саркози, мечтающий взять реванш за поражение 2012 г., и его соперники - бывшие премьер-министры Фийон, Жюппе и Раффарен, а также представители младшего поколения, успевшие побывать на министерских постах. Созданная президентскими Ж. Шираком выборами 2002 перед г., СНД объединяла два основных течения умеренно правых - неоголлистов и либералов. Утратив власть в 2012 г., эти течения столкнулись не только по идеологическим предпочтениям, но и при выборе оптимальной стратегии: неоголлисты, тяготеют к консервативным позициям, способным привлечь справа протестный электорат ФН, либералы - к центристам с их традиционным европейским уклоном. Положение усугубила серия громких скандалов, связанных с нарушениями закона при финансировании президентской кампании Саркози в 2012 г., вынудивших близкого к нему председателя партии Копе уйти в отставку. Вопрос о его преемнике отложен до съезда СНД в октябре 2014г., а временный контроль над партаппаратом поручен трём бывшим премьерам. Впрочем, не менее широкий резонанс получили скандалы, связанные с финансовыми злоупотреблениями министров-социалистов, том числе бывшего министра бюджета в Ж. Каюзака, уличённого в уходе от налогов. Кризис обеих системообразующих партий, сменявшихся у власти на протяжении более, чем трёх десятилетий, играет на руку ультраправому Национальному фронту (НФ), оказавшемуся центром притяжения протестного электората, особенно экономически уязвимых социальных слоёв - рабочих и молодёжи. Сохранив пропагандистский багаж основателя НФ ЖанаМари Ле Пена (ксенофобия в отношении иммигрантов, особенно мусульман, требования ужесточить борьбу с преступностью и т.д.), его дочь Марин сумела на посту лидера смягчить наиболее экстремистские лозунги отца, придав партии более привлекательный облик за счёт социал-популистских и патерналистских лозунгов, игры на опасениях французов перед вызовами глобализации, их недовольстве бюрократией Евросоюза. Тем не менее успех НФ на выборах 25 мая 2014 г. не следует преувеличивать. В голосовании приняли участие лишь 43,5%, т.е. менее половины избирателей. К тому же выборы в Европарламент проводятся в один тур при пропорциональной системе, тогда как все другие - президентские, парламентские, муниципальные по мажоритарной в два тура. В первом побеждают кандидаты, получившие абсолютное большинство, а среди остальных во второй проходят только те, кто собрал более 12,5% голосов в первом. Между турами левые и правые партии заключают сделки о взаимном снятии кандидатов в пользу того, кто имеет наибольшие шансы победить противоположный лагерь. В таких условиях НФ оказывается обычно в невыгодном положении аутсайдера. До сих пор максимального успеха ультраправых удалось добиться на президентских выборах 2002 г., когда кандидат социалистов премьер-министр Жоспен не прошёл во второй тур, уступив Жан-Мари Ле Пену. В результате его противник, тогдашний президент Жак Ширак был избран подавляющим большинством - 82% голосов как умеренно правых, так и левых избирателей. Не исключено, что подобная ситуация может повториться в 2017 г., где Марин Ле Пен могла бы получить заметно большее число голосов, чем её отец, но отнюдь не абсолютное большинство. К тому же пока ей не удалось создать в новом составе Европарламента, где у НФ 20 мандатов, самостоятельную группу ввиду отказа ряда других евроскептиков, прежде всего британских, от сотрудничества с французскими ультраправыми. В то же время президенту Олланду удалось выступить в роли объединителя левых евродепутатов, представляющих 7 стран-членов ЕС, где они у власти. Лидером «евролевых» при поддержке Парижа стал премьер-министр Италии М. Ренци, который осуществляет очередное председательство кандидатуру в Совете ЕС. люксембургского Поддержав консерватора- европеиста Ж.-К. Юнкера на пост председателя Еврокомиссии вопреки упорному сопротивлению британского премьера Д. Кэмерона, Олланд прочит на пост его заместителя французского социалиста – бывшего министра финансов П. Московиси. Таким образом, президенту удалось если компенсировать тяжёлое французскому не полностью внутриполитическое поражение 25 мая 2014 г., то хотя бы ограничить его последствия. Можно ожидать, что Олланд останется на своём посту вплоть до истечения своего 5-летнего мандата, т.е. до 2017 г., но практически не имеет шансов на переизбрание. Сомнительным выглядит и вариант его замены в качестве кандидата от соцпартии на следующих президентских выборах нынешним премьером М. Вальсом - слишком глубока дискредитация левых сил. С другой стороны, лидер Национального фронта М. Ле Пен вряд ли может рассчитывать на победу во втором туре, где против неё, как и в 2002 г., сомкнутся избиратели левых и умеренно правых партий. За ближайшие три года главное внимание в политической жизни Франции будет привлекать борьба вокруг центра, переформатирования колеблющегося между правого либерал- центристами и Национальным фронтом. За роль лидера соперничают, помимо Саркози, бывшие премьеры Жюппе и Фийон. Итогом их борьбы могло бы стать выдвижение представителя младшего поколения 40-летних "модернистов" из числа бывших соратников Саркози, уже занимавших при нем министерские посты. В ближайшие два-три года до выборов основное внимание правительства будет сосредоточено на нескольких важных реформах местного самоуправления - резкое сокращение числа регионов (с 22 до 14), упразднение основного на протяжении 200 лет департамент кого звена, запрет совместительства местных выборных мандатов с национальными и т.д., а главное – на попытках стимулирования экономического роста и борьбы с безработицей в рамках «Пакта солидарности». 3. Внешняя политика Кризис прежней социально-экономической модели и двухполюсной партийно-политической системы может существенно отразиться на целях, системе приоритетов политики Франции. и методах внешней В Евросоюзе, где изменение баланса между Германией и Францией в ущерб последней выбило почву из-под прежнего тандема Меркель – Саркози, Париж лавирует между сохранением все менее равноправного партнерства с Берлином и сближением с "проблемными" средиземноморскими странами Южной Европы, в том числе Италией, чей молодой левоцентристский премьер Ренци претендует на более видную роль. Противоречиво выглядят и перспективы франко-британских отношений. После возврата Франции в интегрированные структуры НАТО Лондон остается основным военно-политическим партнёром Франции в ЕС на базе Ланкастерских соглашений 2010 г. В то же время "евроскептическая" линия Лондона, враждебная углублению интеграции по федеративному, наднациоанальному пути, отвергается Парижем, который твёрдо намерен играть активную роль в повышении эффективности интегрированных институтов союза. Диалог с США, начатый при Саркози и продолженный продолжиться, Олландом, несмотря имеет на шансы существенные расхождения в связи с провозглашением Обамой "поворота" в сторону АТР и его требованиями к европейским партнёрам по НАТО увеличить их вклад в расходы альянса в Европе и на Ближнем Востоке. Важнейшим этапом дальнейшей эволюции франко-американских переговоры по проекту торгово-инвестиционного Франция занимает отношений станут Трансатлантического партнерства, довольно где жёсткие оборонительные позиции. Резкое обострение кризиса на Украине было использовано Вашингтоном для усиления своего влияния на политику Франции в отношении РФ. Концентрированным выражением этого стала проблема санкций против России, обвинявшейся в аннексии Крыма и в дестабилизации юго- восточных областей Украины (Донбасс). Она особенно чувствительно касалась Франции в связи с контрактом по поставке России двух вертолётоносцев «Мистраль». Дело дошло до публичных призывов президента США Б. Обамы и британского премьер-министра Д. Кэмерона к французом отказаться от контракта. В качестве средства воздействия на Париж был пущен в ход прямой шантаж – решение американского суда взыскать крупный штраф с французских банков, обвинённых в нарушениях эмбарго на Иран и Судан. После долгих колебаний президент Олланд сохранил контракт на поставку первого корабля, связав судьбу второго с поисками выхода из украинского кризиса. Заметны различия в подходах Франции и США к ближневосточным проблемам. Париж обвиняет Обаму в капитуляции перед режимом Асада в Сирии (отказ США от бомбардировок в обмен на ликвидацию Сирией химоружия), Франция отличается более жёстким, чем США подходом к переговорам по иранскому ядерному досье в рамках "шестерки". Расхождения во франко-американских подходах к ближневосточным делам во многом обусловлен сближением Парижа с суннитскими нефтяными монархиями Персидского залива (Саудовская Аравия, Катар), противостоящими шиитскому Ирану, особенно после революций "арабской весны". Французы, как и саудовцы, не говоря уже проектам об Израиле, резко американо-иранского враждебны сближения, способного изменить весь политический пейзаж Ближнего Востока. Особенности политики Франции в отношении евростроительства и ближневосточных дел (Ливия, Сирия) нанесли заметный ущерб её традиционному партнерству с Россией. Эти негативные тенденции ещё более усугубились в ходе кризиса на Украине, где Франция совместно с Германией и Польшей стремилась поддерживать прозападные силы. Тем не менее по мере углубления кризисной обстановки правящие круги Парижа постепенно корректируют свои подходы, пытаясь найти основы для компромиссных решений. Это во многом объясняется заинтересованностью французских деловых кругов в российском рынке. В подходе к западным санкциям, вдохновляемым США, сложился европейский "полюс умеренности" в составе Германии, Италии и Франции, которым противостоят Польша, Швеция, страны Балтии. В целом российско-французские отношения сохраняют позитивный потенциал, но его реализация во многом зависит от дальнейшей эволюции ЕС и его диалога с РФ в целом.
