Ю. А. Михалёв

УДК 32(470)
Ю. А. Михалёв
канд. полит. наук, доц. каф. политологии ИМО и СПН МГЛУ,
е-mail: kafedra.politologia@yandex.ru
ПРИОРИТЕТЫ НАЦИОНАЛЬНО-ГОСУДАРСТВЕННЫХ
ИНТЕРЕСОВ РОССИИ В СИСТЕМЕ ОБЕСПЕЧЕНИЯ
НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
В статье рассматриваются приоритеты национальной безопасности России в современном глобализирующемся мире. Автор раскрывает основные
национально-государственные интересы Российской Федерации, проводит
классификацию приоритетности национальных интересов. Рассматриваются различные аспекты в становлении международной системы безопасности, проявившиеся в изменении роли отношений между Россией и США.
Ключевые слова: безопасность; национальная безопасность; национальные интересы; отношения России и США.
С окончанием «холодной войны» началось формирование новых региональных и локальных моделей межгосударственного
соперничества. Во многих регионах мира произошел сдвиг в направлении к совместной обороне, к многосторонним мерам безопасности. Стремление стран избежать межгосударственных конфликтов
и огромных затрат на оборону способствует укреплению коллективных мер оборонного характера, международному военному сотрудничеству и координации. Все происходящие в мире геополитические
трансформации непосредственно оказывают влияние и на Российскую Федерацию.
Россия «четырьмя фасадами» выходит на внешний мир: западный обращен к евроамериканскому миру; южный – к весьма разнородному исламскому миру; восточный – к Азии и всему АзиатскоТихоокеанскому региону; северный – к евроарктическому региону.
Поэтому для России равно актуальны и Европейский регион, и регион Арктики, Ближневосточный и Средневосточный, ЦентральноАзиатский и Восточно-Азиатский регионы, а также ближнее зарубежье и страны Латинской Америки и Карибского бассейна.
Россия может сыграть важную роль в формировании разных конфигураций военно-политических блоков и союзов. Ее присоединение к одному из существующих или формируемых в будущем блоков
107
Вестник МГЛУ. Выпуск 25(631)
может обеспечить внушительный вес в отношениях с другими союзами. А сохранение свободы действий позволяет ей играть роль посредника или арбитра при разрешении тех или иных важных проблем,
возникающих перед отдельными регионами или государствами. Участвуя в формировании различных региональных балансов сил, отвечающих интересам ее национальной безопасности, Россия способна
внести и вносит существенный вклад в структурирование и поддержание мирового баланса сил и международной безопасности.
Для определения внешнеполитической стратегии России важное значение имеют ее национально-государственные интересы.
Так, принятая в 2008 г. Концепция внешней политики Российской
Федерации, отражая национальные интересы России, определила
цели, задачи и ответственность России за поддержание безопасности в мире как на глобальном, так и на региональном уровне, предполагая развитие партнерского сотрудничества на двусторонней
и многосторонней основе. В ней констатируется, что современная
Россия заинтересована в стабильной системе международных отношений, основанной на принципах равноправия, взаимного уважения
и взаимовыгодного сотрудничества. Такая система должна обеспечивать надежную безопасность каждого члена мирового сообщества
во всех областях жизнеобеспечения.
При рассмотрении проблем международной безопасности, подчеркивается в Концепции, Россия выступает за дальнейшее снижение роли силы в международном формате при одновременном укреплении стратегической региональной стабильности. Утверждается,
что в этих целях Россия будет неукоснительно выполнять взятые
на себя обязательства по действующим договорам и соглашениям
в области ограничения и сокращения вооружений и участвовать
в разработке и заключении новых договоренностей, отвечающих
российским национальным интересам и интересам безопасности
других стран. Ключевым направлением в политической стратегии
России стала установка на стабилизацию геополитического статускво, сохранение и закрепление сложившегося баланса мировых сил
и обеспечение международной безопасности.
Среди приоритетов российской внешней политики отмечается
необходимость содействовать усилению регулирующей роли международного права и ООН в вопросах обеспечения международной
безопасности. Россия намерена активно продолжать участвовать
108
Ю. А. Михалёв
в операциях по поддержанию мира, проводимых под эгидой ООН,
и исходит из того, что Совет Безопасности ООН правомочен санкционировать применение силы в целях принуждения к миру [1].
В подтверждении сказанного можно также отметить инициативы
России в деятельности ООН, например вынесение разработанного
российскими аналитиками проекта Конвенции об осуждении двойных стандартов при оценке правозащитной ситуации в мире.
Рассматривая роль России в системе обеспечения международной безопасности, необходимо отметить: главное заключается в том,
что ее внешнеполитическая деятельность строится на решении приоритетности национальных интересов, национальных задач, исходящих из ряда принципов. К ним можно отнести следующие:
– принцип приоритетности – определяет наиболее важные
внешнеполитические задачи, связанные с обеспечением национально-государственной безопасности, выступает в роли своеобразной связи, обеспечивающей постоянное нацеливание внешнеполитического курса на решение актуальных задач;
– принцип вариантности – закрепляет подвижность внешней
политики в плане использования возможностей государства реагировать на изменившиеся реалии;
– принцип ситуативности – применим к решению задач тактического порядка, активно задействовался, например при возобновлении прямых связей России со странами Латинской Америки
и странами Карибского бассейна в период мирового экономического
и финансового кризиса 2008 г. Назовем инициативы в проведении
диалоговых форумов Всемирного саммита религиозных деятелей
и Международного форума неправительственных организаций типа
«Гражданская восьмерка – 2006». Именно проведение этого форума
позволило российскому председательству вывести на более высокий
уровень диалог восьмерки с гражданским обществом и диалог между
цивилизациями;
– принцип преемственности – характеризует процесс последовательной реализации главных национально-государственных интересов. В ряде политических документов на уровне международных
договоров и соглашений, в выступлениях политических лидеров РФ
в ООН, на международных встречах неоднократно подтверждалась
приверженность России соблюдению основных международных
соглашений, верности взятых ею на себя обязательств, в том числе
109
Вестник МГЛУ. Выпуск 25(631)
и по вопросам, связанным с правопреемственностью в отношении
наследия СССР и даже отчасти царской России;
– принцип системности – предполагает строгую иерархию
и взаимное согласие стратегических и тактических целей, выбор
наиболее важных направлений внешнеполитической деятельности,
комплексный подход в реализации национальных задач в процессах
обеспечения как национальной, так и международной безопасности.
Позиция России в этом контексте определялась рядом факторов. Следует признать, что главные угрозы и риски национальным
интересам государства, определяющие его активность в обеспечении международной безопасности, исходят сегодня не из внутреннего состояния страны, а в большей степени являются следствием
процессов, происходящих за ее границами.
Какие же это риски и угрозы и как они могут оказывать влияние
на национальную безопасность России в контексте ее регионального
сотрудничества в системе обеспечения международной безопасности? Среди них в первую очередь те, которые сосредоточиваются по
периметру России.
Во-первых, риск вовлечения приграничных государств и даже
отдельных регионов страны в орбиту экономического влияния ведущих стран Запада и Востока. Это может отрицательно сказаться не
только на положении России на внешних рынках, но и на политическом развитии постсоветского и, шире, евразийского пространства.
Однако на пути возвращения в названные регионы России прежде
всего необходимо преодолеть серьезные внутренние и внешние препятствия. Однако именно в это время российским руководством был
не только сформулирован достаточно амбициозный проект по возвращению РФ в АТР, но и началось осуществление этого проекта.
Россия вышла на новое качество диалога с АСЕАН, а российскокитайское партнерство, в экономическом плане ознаменовавшееся
удвоением коммерческого оборота, превратилось в один из силовых
факторов в регионе. Кроме того, по итогам саммита Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) в июне 2004 г. в Астане в перечне
обсуждаемых тем Россия была названа, наряду с Китаем и США,
в числе внешних для Евразии сил. Но также весьма показательно
и стремление ряда постсоветских стран решить в обход России проблему транзита углеводородных энергоресурсов. И, конечно же, не
могут не вызывать опасения в связи с расширением Европейского
110
Ю. А. Михалёв
Союза попытки превращения Калининградской области в российский анклав на пространстве ЕС.
К внутренним обстоятельствам, затрудняющим РФ достижение
поставленной задачи, следует отнести экономико-технологическое
отставание России от азиатских лидеров, малоэффективную структуру российской экономики, не позволяющую активно участвовать
в глобальной и региональной торговле товарами с высокой степенью
обработки, высокими технологиями и услугами. Внешним препятствием является конкуренция ведущих держав АТР, стремящихся не
допустить Россию на выгодные рынки.
Во-вторых, втягивание соседних с Российской Федерацией стран
в сферу военно-политического влияния крупных региональных или
трансрегиональных союзов. Так, наблюдаемое продвижение и Евросоюза, и НАТО на Восток, под прикрытием Программы «Партнерство во имя мира», служит легитимным основанием для укрепления
отношений ряда стран с альянсом вопреки национальным интересам
России. В связи с развертыванием деятельности Антитеррористической коалиции в Афганистане по южным границам России расположились военные базы США. В поисках адекватного ответа Россия
вынуждена усиливать свое присутствие в таких организациях, как
Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) и Организация Исламская Конференция (ОИК).
В-третьих, политическое и культурное давление на русскоязычное население в странах СНГ, государствах Балтии, некоторых регионах (в первую очередь национальных) самой России. Такое давление
не только является прямым нарушением международно признанных
прав человека, но и способно усугубить социальную напряженность
из-за развития миграционных потоков, усилить существующую межэтническую и межконфессиональную напряженность, породить
новые очаги конфликтов на постсоветском пространстве, а также на
самой российской территории. Применительно к уже имеющимся
и трудно регулируемым конфликтам с сильной политико-культурной
составляющей, например в Приднестровском регионе, давление на
русскоязычное население ведет к обострению отношений сторон
и, как следствие, затягиванию процесса урегулирования.
В-четвертых, отсутствие прогресса в решении глобальных проблем современности в регионах, непосредственно примыкающих
к границам Российской Федерации, что в силу прозрачности границ
111
Вестник МГЛУ. Выпуск 25(631)
чревато дестабилизацией внутренней обстановки. Это касается
международного терроризма, преступности, торговли наркотиками
и людьми. Но нельзя забывать и о расширении угрозы со стороны
экологических факторов. Здесь и возможность экологической катастрофы в результате неконтролируемой вырубки лесов и вывоза древесины за рубеж, и изменение климатического баланса вследствие
ухудшения хозяйственной деятельности в сопредельных странах.
В качестве одной из приоритетных встает задача обеспечения
информационной безопасности. Россия вышла с предложением создания международного договора или кодекса поведения государств,
который бы регулировал отношения в информационном пространстве, так как создаются принципиально новые коммуникационные
и информационные технологии и средства, требующие для своего
функционирования разработки соответствующей международноправовой базы.
Будучи преемницей СССР, обладая военным потенциалом
и являясь членом Совета Безопасности ООН, если Россия и претендовала на сохранение статуса супердержавы и на лидирующую роль
наравне с США, на ведущую роль в мировой политике, и в первую
очередь в сфере международной безопасности, то эти намерения
сдерживались экономическими возможностями. Катастрофически
сократившийся бюджет не позволял не только модернизировать, но
и эффективно поддерживать военный потенциал, особенно силы
общего назначения. Стратегические наступательные вооружения
гарантировали безопасность собственной территории, но обладание
ими невозможно было трансформировать в сферу международной
безопасности.
Ситуация кардинально изменилась после 11сентября 2001 г.
и последующего формирования глобальной антитеррористической
коалиции. Столкнувшись с террористической угрозой раньше, чем
многие другие государства, Россия уделяет особое внимание необходимости усиления противоборства этой угрозе и считает прямой обязанностью – и своей, и любого государства, защиту своих
граждан от террористических посягательств, недопущение на своей
территории деятельности, имеющей целью организацию подобных
актов против граждан и интересов других стран, включая непредоставление убежища террористам [2]. Кроме того, Россия целенаправленно противодействует незаконному обороту наркотиков и росту
112
Ю. А. Михалёв
организованной преступности (имеющими тенденцию срастаться
и криминализироваться), сотрудничая с другими государства в рамках создаваемых специализированных международных органов на
всех уровнях.
Учитывая, что терроризм приобрел транснациональный характер, неизбежно возникла задача создания широкой международной
антитеррористической коалиции. Число терактов в России, на Ближнем Востоке, в Африке, США и в других странах к концу 1990-х гг.
свидетельствовало о нарастании этой опасности. К тому времени
уже было принято мировым сообществом 12 международных конвенций по борьбе с терроризмом.
Но именно нападение на США стало моментом массового осознания нового качества этой угрозы. Подавляющее большинство
стран заявило о готовности участвовать в создании антитеррористической коалиции. Свидетельством тому стало принятие 14 сентября
2005 г. Советом Безопасности ООН Резолюции, призывающей запретить законом подстрекательство к совершению терактов, отказывать
в предоставлении убежища любым лицам, в отношении которых
имеется информация о причастности к терроризму в любом виде.
В сентябре того же года мировым сообществом на 60-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН принимается выдвинутая на рассмотрение еще в 1998 г. по инициативе России Международная конвенция
о борьбе с актами ядерного терроризма. Как заявил на заседании постоянный представитель РФ при ООН, «Россия испытывает особое
удовлетворение в связи с успешным завершением многолетней напряженной работы над проблемой, которую мы нащупали почти десять лет назад». Подписать Конвенцию согласились 63 государства.
Первым это сделал президент России. Открылась новая страница во взаимоотношениях между Россией и США. В мае 2002 г. было
опубликовано совместное заявление президента В. Путина и президента Дж. Буша об антитеррористическом сотрудничестве. Была
создана постоянно действующая Контртеррористическая рабочая
группа, оформилось сотрудничество между спецслужбами, возросло взаимодействие правоохранительных органов, были сформулированы рекомендации по пресечению финансирования терроризма.
Проблематика международной безопасности намного шире
вопросов военно-политической стабильности. Это – устойчивость мировой экономии, преодоление бедности, экономическая
113
Вестник МГЛУ. Выпуск 25(631)
безопасность, развитие межцивилизационного диалога. Такой всеобъемлющий неделимый характер безопасности выражен и в ее базовом принципе «безопасность каждого – безопасность всех». Как
сказал еще в первые дни начала Второй мировой войны Франклин
Рузвельт, «где бы ни был нарушен мир, мир повсюду оказывается
в опасности и под угрозой». Именно под этим девизом состоялась
Мюнхенская конференция в феврале 2007 г. «Глобальные кризисы –
глобальная ответственность» [3].
В рамках международного взаимодействия в области обеспечения
энергетической безопасности важным явлением стала встреча в мае
2002 г. в Детройте «Большой восьмерки», где были кратко сформулированы основные принципы в сфере обеспечения энергетической
безопасности. После этой встречи активизировались двусторонние
энергетические диалоги. Россия как один из лидеров энергетического рынка стала их активным участником. В числе приоритетных
проблем стал вопрос нефтяного фактора энергетической безопасности. Говоря о роли России в этом формате, нельзя не отметить и те
моменты, которые вызывают раздражение других государств, обвиняющих Россию в стремлении к мировому энергетическому диктату. Для России эта проблема прочитывается как отвечающая прежде
всего ее национальным интересам обеспечения устойчивости национального энергетического рынка.
Этим объяснялся и выбор темы дискуссии по обеспечению глобальной энергетической безопасности, по результатам которой на
Саммите (2006) в Санкт-Петербурге была принята декларация. В ней
акцентировалось внимание на необходимости укрепления стратегического партнерства с ведущими производителями энергетических
ресурсов – Алжиром, Венесуэлой, Норвегией, Саудовской Аравией,
а также необходимость развивать энергетический диалог не только
со странами Европы, но с Индией, Японией, Китаем и другими странами – потребителями энергоресурсов. Такие позиции раскрывают
основу российского подхода к энергетической безопасности.
Одним из ключевых моментов энергетических вопросов стала
проблема создания стандартов транспарентности международной
нефтяной информации. Сведения о запасах энергетических ресурсов относятся к категории стратегических, и каждая страна может
иметь собственную систему их оценки и классификации. Например,
российская классификация оценки запасов нефти не соответствует
114
Ю. А. Михалёв
международной. Более того, обнародование этих сведений связано
с вопросом национальной безопасности, может оказать влияние на
ситуацию на мировом рынке. Уменьшить напряжение в этой области
может создающаяся по инициативе России новая международная
структура – Международный энергетический регулятор в рамках системы ООН.
Необходимо рассмотреть еще один важный аспект в становлении международной системы безопасности, проявившийся в изменении роли отношений между Россией и США. В числе составляющих внешнеполитическую деятельность России взаимоотношения
с США изменили свое место. Особенно четко это прозвучало в речи
президента России в июле 2002 г. на встрече с послами, в которой
было высказано убеждение в том, что в укреплении глобальной стабильности и международной безопасности главная ответственность
ложится на Россию и США. Однако это не означает возвращение
биполярной модели, поскольку новые отношения должны строиться
на принципиально ином прочтении национальных интересов двух
стран и на характере современных угроз.
Влиянию и имиджу России был нанесен серьезный ущерб в контексте современных угроз и вызовов и из-за отсутствия четкой и проработанной на средне- и долгосрочную перспективу конструктивной
позиции.
Выражая несогласие с односторонним началом войны в ближневосточном регионе под любым предлогом, Россия со своей стороны
проводила работу по противодействию ведущейся обработке мирового общественного мнения Соединенными Штатами о неизбежности начала боевых действий после обнародования основного доклада наблюдателей ООН в 2003 г. и эскалации американского военного
присутствия в Персидском заливе. Однако Россия ничего не смогла
противопоставить ущемлению своих позиций по иракской проблеме
в ООН (2002), когда по инициативе США и Великобритании Совет
Безопасности ООН принял резолюцию, расширяющую так называемый обзорный список товаров для Ирака (которые он может ввозить
только с согласия ООН). Россия и Сирия лишь воздержались от ее
принятия. Вялой была реакция на откровенное выдавливание российских нефтяных компаний из Ирака в отместку за антивоенную
позицию страны.
115
Вестник МГЛУ. Выпуск 25(631)
Россией также не была использована тема обнаруженного применения войсками США в Ираке снарядов с сердечниками из обедненного урана и экологического ущерба – в отличие от мифа о наличии
в Ираке оружия массового уничтожения (ОМУ), ставшего официальным предлогом для начала войны, но не получившего в течение
всего периода оккупации ни единого подтверждения.
Россия пропустила и время адекватного ответа на информационный ход со стороны США, упорно муссировавший в июле 2004 г.
«информацию» о якобы полученном от президента России принципиальном согласии на ввод в Ирак (и в Афганистан) под эгидой ООН
российских миротворцев из числа военнослужащих, принимавших
участие в антитеррористической операции на Северном Кавказе.
Российская реакция опоздала примерно на две недели. Правда, выразилась она затем совершенно твердой позицией невмешательства
в военную составляющую урегулирования в Ираке. Четкая отрицательная позиция всех представителей российского руководства (президента, министров иностранных дел и обороны) стала ответом на
эти спекуляции со стороны американских проправительственных
СМИ и аналитических институтов, акцентировавших внимание
на возможности участия России в международных силах в Ираке
и Афганистане как на вкладе России в борьбу с международным
терроризмом.
Совершенно оправданной была отстраненно негативная политическая и информационная позиция российского руководства
по отношению к данной компании. Жесткое заявление президента
России не оставило сомнений в позиции страны, но, конечно же,
не могло повлиять на действия руководства США. Выступая против начала операции, российское руководство из соображений партнерских отношений с США не стало акцентировать внимание на
том, что основной целью данной агрессии стало свержение режима
С. Хусейна и установление контроля над иракской нефтью, а не мифическое оружие массового уничтожения, которое за полтора года
полного контроля оккупационных войск над страной так и не было
обнаружено.
Говоря о развитии отношений между странами на перспективу, логика событий подсказывает, что не только краткосрочное, но
и средне- и долгосрочное военное планирование Москвы и Вашингтона остается в плену формулы взаимного ядерного сдерживания.
116
Ю. А. Михалёв
А это, в свою очередь, привносит конфронтационный момент в отношениях между странами и неизбежно подрывает движении к стратегическому партнерству и укреплению системы глобальной и региональной безопасности. Ведь ядерное сдерживание остается основой
стратегии национальной безопасности, как России, так и Америки.
В создании режима нераспространения оружия массового поражения четко проявилась позиция каждого государства. Режим нераспространения ядерного оружия представляет совокупность международных договоренностей и организаций с участием как ядерных,
так и неядерных государств, а также внутренних законодательств
стран-участниц, цель которых – предотвращение приобретения
ядерного статуса государствами, которые не имели его к 1967 г.
В настоящее время значительное число не только «ядерных государств» имеют технологии как обогащения урана, так и переработки
облученного ядерного топлива с выделением плутония и используют их в программах мирной ядерной энергетики. Над ядерными программами активно работали ЮАР, Аргентина, Бразилия, Швеция,
Австралия, Япония, Северная Корея, ФРГ и многие другие страны,
хотя Договор о нераспространении и закрепил идею создания зон,
свободных от ядерного оружия, которые были созданы в Латинской
Америке, на территории Южной и Северной Америки (кроме США
и Канады), в Юго-Восточной Азии, Африке, Антарктиде, а также
был объявлен безъядерной зоной Космос. Россия присоединилась
к этому Договору и строго придерживается принципов, заложенных
в Договоре о нераспространении ядерного оружия и многостороннего режима контроля за ракетными технологиями и носящих универсальный характер.
Поиск перехода к иной модели российско-американских отношений в ядерной сфере, которая должна носить более кооперационный
характер, чем жесткие конфронтационные правила игры в рамках
взаимного ядерного сдерживания, пока не увенчался успехом. Но тем
не менее возможности для создания реального стратегического партнерства далеко не исчерпаны. Переходу российско-американских
политических отношений на новую ступень должно способствовать
развертывание конструктивного диалога по принципам, лежащим
в основе построения нового международно-политического порядка
глобального мира.
117
Вестник МГЛУ. Выпуск 25(631)
Для России сегодня актуальна и проблема трансформации НАТО.
Необходимо признать, что иллюзии, имевшие место относительно
роспуска НАТО, не оправдались. Необоснованными оказались и расчеты на превращение Североатлантического блока в невоенную политическую организацию. Наибольшую опасность представляет
противостояние между Россией и Западом по вопросу о расширении
НАТО. Сегодня Москва не в состоянии заблокировать решение о расширении НАТО. Очередная волна расширения НАТО на Восток прошла с марта 2004 г., и Стамбульский саммит НАТО закрепил вступление в НАТО стран Балтии и планы США по развертыванию там
своих баз. На нем было также принято решение о подготовке к приему в альянс балканских стран, а также было предложено оценить
такую же перспективу для стран Кавказского региона и некоторых
стран Средней Азии, где планируется укреплять сотрудничество.
Сегодня можно фиксировать ряд возникающих противоречий в этом союзе. Склонность США к односторонним действиям
и стремление Франции и ряда других государств создать собственно европейскую военную структуру снижают степень поддержки
НАТО. Отсутствует и консенсус в отношении новых целей и задач
НАТО. В то же время ряд новых членов – Польша, страны Балтии –
относятся к России подозрительно. Да и в самой России отсутствует
готовность к сотрудничеству с НАТО для урегулирования конфликтов в странах Кавказа и Центральной Азии.
Скорее всего Россия активизирует отношения не с военным блоком, а в рамках доселе действовавшего Совместного постоянного совета Россия – НАТО. Ведь именно в рамках Совета Россия – НАТО
был согласован пилотный проект подготовки на базе российских
центров антинаркотических кадров для правоохранительных органов Афганистана и стран Центральной Азии, и уже 29 октября 2010 г.
Россия и США впервые в истории провели совместную антинаркотическую операцию в Афганистане, уничтожив четыре лаборатории
по производству наркотиков.
В этой ситуации важно, что Россия получает равный голос с другими членами НАТО в обсуждении целого ряда оговоренных вопросов. В частности, в Декларации глав государств и правительств
Российской Федерации и стран-членов НАТО говорится: «В рамках
Совета Россия – НАТО Россия и государства-члены НАТО будут
118
Ю. А. Михалёв
работать как равные партнеры в областях, представляющих общий
интерес», прежде всего в решении проблем безопасности (однако
совместное принятие решений состоится лишь в том случае, если
будет достигнут консенсус).
Расширение НАТО на Восток порождает новые противоречия, не учитываются национальные интересы России, умаляется
ее международная роль. Надежда оформить отношения в военнополитической сфере и создать механизм взаимодействия должна
подтвердиться не только фактом образования формата «двадцатки»,
но и его действенным вкладом в укрепление системы международной безопасности. Поэтому в отношении НАТО Россия выстраивает
свои подходы в контексте стратегического партнерства, ибо прямое
сотрудничество между военными с обеих сторон должно способствовать развитию взаимопонимания, которое в перспективе может
стать ориентиром для создания всеобъемлющей системы международной безопасности, для политической стабильности мира.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Концепция внешней политики Российской Федерации // Российская
газета, 2008, 12 июля.
2. Стратегия национальной безопасности Российской Федерации на период
до 2020 года // Российская газета, 2009. 13 мая.
3. Явчуновская Р. А. Глобальная и региональная безопасность: курс лекций. –
М.: РАГС, 2009. – 184 с.
119