Государство и политика в условиях глобальных и региональных

Социальная философия
УДК 316.32:321+008
Государство и политика в условиях глобальных
и региональных преобразований
Д. Г. Доброродний,
Доброродний кандидат философских наук, доцент*
С. С. Семьянов,
Семьянов старший преподаватель**
В статье рассматривается место и роль государства в эпоху глобальных и региональных преобразований. Изменения в современном мире способствуют трансформации институтов государственной власти. Рассматриваются оптимистичный и пессимистичный взгляды на перспективы государства в эпоху глобализации.
На смену классическому национальному государству приходит проект транснациональных государственных
форм, который в наибольшей степени реализуется в рамках Европейского Союза.
Ключевые слова: глобализация, регионализация, государство, политика, Европейский Союз.
State and Politics in the Context of Global
and Regional Changes
D. G. Dabrarodni,
Dabrarodni PhD in Philosophy, Associate Professor
S. S. Semyanov,
Semyanov Senior Lecture
The article is devoted to studying of the place and role of the state in the era of global and regional changes. Changes in
the modern world cause the transformation of state institutions. The paper deals with the optimistic and pessimistic views
on the prospects of the state in the era of globalization. The classical nation-state project is replaced by the project of
transnational state, which is implemented in the European Union.
Keywords: globalization, regionalization, state, politics, European Union.
В эпоху глобализации даже самые влиятельные
государства оказываются не в состоянии единолично направлять мировой социально-политический
процесс. В то же время крупные государства оказываются способны существенно влиять на ход мировых событий. В данном контексте возникает одна
из важнейших проблем современности — проблема
взаимодействия между обществами, государствами
и глобальным миром. Следует отметить, что глобализация имеет многообразные формы выражения.
На политико-правовом уровне она выражается в формировании наднациональных международных организаций и появлении систем международного
права. Глобализация сопровождается усилением
взаимосвязи и взаимозависимости национальных
государств, которые формируют мировое сообщество. Взаимодействующие страны постепенно интегрируются в единую систему, для которой присущи универсальные нормы экономического, политического и культурного развития. Самостоятельно
находить ответы на глобальные вызовы и проблемы
не могут даже крупнейшие государства. Именно поэтому возникает потребность во взаимодействии
с другими странами как на глобальном уровне, так
и на локальном, или региональном.
Регионализация и глобализация — разнонаправленные параллельные процессы развития современных международных отношений [1, с. 62],
поэтому неверно предполагать доминирование
какого-либо одного из них. Наоборот, эти феномены можно интерпретировать в качестве диалектически взаимодействующих разнонаправленных
процессов. Эта диалектика выражается в том, что
глобализация объединяет, интегрирует мировую
экономику, политику, культуру. В то же время регионализация фрагментирует все эти сферы человеческой деятельности [2, с. 98].
Глобализация и регионализация напрямую влияют на трансформацию институтов государственной власти. Это проявляется в виде делегирования части государственных функций и полномочий на мировой, международный уровень. Часть
полномочий национальных государств передается разнообразным международным организациям
и транснациональным корпорациям. Одновременно с этим происходит процесс расширения самостоятельности отдельных территориальных групп,
которые оформляются в самостоятельные регионы. Крупнейшие международные организации
берут на себя функцию определения общей стра-
* Доцент кафедры философии и методологии науки ФФСН БГУ.
** Старший преподаватель кафедры философии и методологии науки ФФСН БГУ.
28
Социальная философия
тегии действия. В то время как реализация этой
стратегии на практике зависит от национальных
государств и таких акторов, как негосударственные организации и субнациональные элементы.
Поэтому глобализация сопровождается не только
повсеместным объединением, но и дезинтеграцией, или регионализацией.
Институт национального государства являлся
фундаментом общества эпохи модерна, однако
это не гарантировало ему безопасность и защиту
от трансформаций и потрясений в постсовременную эпоху. Для того чтобы оценить масштаб происходящих с обществом и государством изменений, а также возможных последствий этих событий, необходимо обратиться к более подробному
анализу глобализации и регионализации.
Главная характеристика современного мира —
это глобальность, которая означает, что «мы давно
уже живем в мировом обществе в том смысле, что
представление о замкнутых пространствах превратилось в фикцию. Ни одна страна или группа стран
не может отгородиться друг от друга. Различные
формы экономического, культурного, политического взаимодействия сталкиваются друг с другом»
[3, с. 25]. Формирование такого общества планетарного масштаба трактуется неоднозначно в зависимости от выделяемых детерминирующих факторов и уровней анализа, что находит отражение
в разнообразных концепциях (например, мировая
экономическая система И. Валлерстайна, единое
социокультурное «место» Р. Робертсона, транснациональное пространство или мировое общество
риска У. Бека, глобальный культурный поток А. Аппадураи и др.). Однако в целом идея становления
общепланетарного экономического, политического и социокультурного пространства уже стала привычной темой для дискуссий как в научном сообществе, так и среди простых обывателей.
Конечно, мировое общество не существует как
реализовавшаяся данность, целостность и единство, оно не однородно и не организовано институционально. В большей степени мировое общество — это концептуальный взгляд в будущее, а также
образ-представление общественного сознания, сформированный благодаря современным СМИ. Тем не
менее отдельные государства и локальные общества уже сейчас вынуждены адаптироваться к вызовам глобализации. Чаще всего это предполагает
принятие конкретных мер на вызовы современности, подобно гипотезам ad hoc в научных исследованиях, хотя вопрос стоит о пересмотре фундаментальной картины социально-политической реальности, в которой общество, культура, экономика
и политика «отрываются» от привязки к конкретной территории и государству.
Современные исследователи по-разному оценивают перспективы государства в глобализирующемся мире, условно их можно обозначить как
оптимистов и пессимистов. Пессимисты считают,
что институт государства переживает тяжелый
кризис, ему не удастся сохранить свою сущность —
суверенитет — в новых условиях: «Национальное
государство разлагается или „отмирает“. Подтачивающие его силы носят транснациональный характер» [4, с. 84]. Национальное государство возникло на определенном историческом этапе как
сложная социальная организация, способная концентрировать ресурсы (военно-политические,
экономические, социально-культурные) для установления порядка (совокупности правил и норм,
иерархии значений и статусов) на определенной
территории.
Стабильность и сила государства «в законодательной и исполнительной сфере покоится на
„треноге“ военного, экономического и культурного суверенитета» [4, с. 84]. Однако в современных условиях открытости границ и международной взаимозависимости государства не могут произвольно устанавливать правила даже внутри
страны. Экономика государств зависит от мировых рынков, иностранных инвесторов, международных финансовых структур. Политико-правовая сфера приводится в соответствие международным стандартам, не только экономическим, но
и экологическим, избирательным, а главное —
универсальному стандарту прав человека. Культурный суверенитет размывается даже в большей
степени в открытом информационном пространстве под воздействием образцов массовой и иностранной культуры, поскольку «символические
потоки» принципиально не признают территориальных границ. В результате участниками международной политики становятся все больше независимых государств, которые таковыми являются
только номинально, утратив все классические
признаки суверенного национального государства: «Слабые государства — это именно то, в чем
нуждается Новый Мировой Порядок — слишком
часто подозрительно напоминающий новый мировой беспорядок — для поддержания и воспроизводства своего существования. Слабые квазигосударства легко низвести до уровня местных полицейских участков, обеспечивающих минимальный порядок, необходимый для бизнеса: при этом
можно не опасаться, что они смогут эффективно
ограничить свободу глобальных корпораций» [4,
с. 98—99].
З. Бауман также рассматривает опасность разрушения не только института государства, но и целостности общества. Самым распространенным
29
Социальная философия
и организованным социальным целым последних
столетий были народы-нации, скрепленные экономическими, политическими и идеологическими
связями национального государства. Люди, составлявшие нацию, в результате воздействия глобальной нестабильности и неопределенности, кризиса
национального государства становятся разобщенными. Больше не существует государственных гарантий безопасности, укорененности на определенной территории, уверенности в будущем, есть
лишь неопределенность и чувство бессилия, невозможности повлиять на глобальные процессы.
Современные условия способствуют возникновению «временных» сообществ, которые приходят
на смену народам и нациям. Например, «взрывоопасные сообщества», которым «необходимо насилие, чтобы появиться на свет и чтобы продолжить
свое существование». «Гардеробные» сообщества,
нуждающиеся «в зрелище, которое апеллирует
к схожим интересам, дремлющим в людях, несопоставимых друг с другом при иных обстоятельствах». Зрелища пришли на смену общей причине, которая порождала и сплачивала общества.
Пятиминутки ненависти и обожания предлагают
мнимую общую цель, вокруг которой может сплестись виртуальное сообщество, подкрепляемое
приступами паники и экстаза, но не может сформироваться общество, способное на конструктивное решение стоящих перед ним проблем. Все это,
по мнению З. Баумана, является результатом и выражением «текучей современности» глобального
мира [5, с. 20—216].
Противоположная «оптимистическая» позиция
выражается в тезисе — государство в условиях глобализации трансформируется, однако это ничего
не меняет с точки зрения «realpolitics» [6—8]. Например, известный мыслитель Ф. Фукуяма не
признает реальность никакой политики, кроме
национальной: «Международное сообщество —
это фикция в той мере, в какой любая возможность воплощения закона в жизнь целиком зависит от действий отдельных национальных государств» [9, с. 192]. Ф. Фукуяма обеспокоен тем,
что в результате длительной критики и многочисленных обвинений в эксплуатации, тоталитаризме, коррупции в адрес института государства
к нему потеряли интерес даже исследователи.
Перспективными считаются анализ и разработка
средств контроля и подотчетности государства
гражданам, инструментов сдерживания и ограничения государственной власти со стороны гражданского общества, но не методов осуществления
эффективного государственного управления [10].
По мнению Ф. Фукуямы, проблема современного мира не в том, что государства имеют слиш-
30
ком много власти и превышают свои полномочия,
а в том, что государственные институты развивающихся стран недостаточно «сильные», чтобы реализовать правовой порядок в должной мере, обеспечить исполнение законов, провести последовательные реформы. Слабость государств порождает множество проблем (нелегальная миграция,
социальные, этнические и религиозные конфликты, терроризм, загрязнения), дестабилизирующих
ситуацию в мире в целом. Только национальное
демократическое государство является легитимным и, главное, практически действующим субъектом на внутренней и внешней политической
арене: «Единственная власть для суверенных национальных государств даже в современном глобализованном мире — это власть проводить законы. Даже если существующие международные законы и организации точно выражают волю международного сообщества (чтобы она ни означала),
проведение законов в жизнь остается в целом сферой деятельности национальных государств» [9,
с. 191]. Следовательно, по мнению Ф. Фукуямы,
необходимо всячески развивать и поддерживать
институты государственной власти в развивающихся странах, они нисколько не утратили своей
актуальности в эпоху глобализации.
Промежуточной, или синтетической, выглядит
концепция У. Бека, который считает бесперспективными национальные государства (в этнической
или неолиберальной версии) с их эксклюзивным
суверенитетом и «контейнерные» закрытые общества. При этом он обосновывает модель транснациональных или космополитических форм государственности, которые в большей степени соответствуют вызовам времени: «Тезис о конце политики
гласит, что наступил конец национально-государственной политики. Это открывает широкие возможности для космополитической смены горизонта. Конец национальной политики есть начало политики транснациональной» [11, с. 331].
Глобализация не может отменить коллективные
и общеобязательные решения, не может отменить
необходимость легитимной власти и актуальных
проблем, требующих для своего решения максимальной концентрации ресурсов. В принципе эти
же проблемы подтолкнули общество к созданию
национальных государств, только в современных
условиях уровень проблем стал глобальным, а значит, и уровень государства должен стать таким же:
«Единственный путь к национальной безопасности против угрожающего глобализированного
террора, а также финансовых рынков, климатических катастроф, зараженных продуктов питания
и т. п. — это транснациональная кооперация» [11,
с. 346].
Социальная философия
У. Бек, как и З. Бауман, критически относится
к неолиберальной модели экономической глобализации, считая, что она провоцирует рост социального неравенства, безработицы, нестабильности и безответственности. Противостоять монополии мировых рынков может только политическая сила государственных институтов (в этом позиция У. Бека согласуется со взглядами Ф. Фукуямы), но это не должно быть «неонациональное»
или «неолиберальное» государство, поскольку у них
нет ресурсов для отстаивания своих интересов в экономической глобализации. Государство не должно адаптироваться к условиям мирового рынка,
а должно предложить новую политическую стратегию своего существования, включающую:
— детерриториализацию и межгосударственную кооперацию, снижение межгосударственной
конкуренции, которые помогут объединить политические силы государств против экономических
монополий транснациональных корпораций;
— реактуализацию политического на уровне
транснационального обсуждения и решения глобальных проблем, предполагающую тесное взаимодействие с транснациональным гражданским
обществом;
— возрождение идеологии, или «утопии власти», по У. Беку, на основе идей социальной справедливости и безопасности, которые обладают более высоким легитимирующим и консолидирующим потенциалом по сравнению с неолиберальными идеями потребления и обогащения [11,
с. 231—310].
Таким образом, У. Бек приходит к мысли о транснациональных, или космополитических, формах
государственности. Транснациональные общества
и государства будут ориентированы не на отстаивание своих узконациональных интересов, а на
формирование общего для всех пространства коммуникации, правового поля, общих условий экономической деятельности, экологических стандартов. Такое видение социального развития не
отменяет существование национального или локального общества и культуры, поскольку предполагает в себе многообразие как исходное основание. При этом надо отметить, что проект транснациональных государственных форм уже реализуется в наше время в процессе регионализации по
всему миру, а наиболее показательный пример —
это Европейский Союз.
Процесс регионализации в Западной Европе
имеет продолжительную историю. Отправной точкой региональных преобразований является период централизации европейских государств. На сегодняшний день ЕС является наиболее продвинутым региональным объединением в мировом мас-
штабе. В нем имеет место не только экономическая
интеграция, но и политический союз.
Западноевропейский регионализм берет свое
начало после Второй мировой войны, когда остро
стояла задача восстановления разрушенной войной Европы. Первым этапом регионализации стало создание торгового союза между западно-европейскими странами. Позже он трансформировался в таможенный, экономический, валютный и геополитический союз. Стратегия развития всей еврозоны определяется европейскими наднациональными институтами. Они также устанавливают требования, в рамках которых должны осуществлять свою внешнюю и внутреннюю политику страны — участницы Союза. Так осуществляется
некоторое ограничение роли отдельных национальных государств, которые подчиняются решениям большинства. Конкретная реализация программы развития осуществляется не только на
уровне государства, но и регионов. Таким образом, роль национальных государств ограничивается как со стороны международных объединений
(«сверху»), так и со стороны субнациональных
объединений («снизу»).
В интеграционных процессах ЕС сегодня подчеркивается особая роль не столько отдельных
стран, сколько их регионов. С целью вовлечения
региональных властей в процесс принятия общеевропейских решений и повышения их политического влияния в европейских институтах создана
Ассамблея европейских регионов (АЕР). Деятельность АЕР стала неотъемлемой частью реализации
программы «Европа регионов». На сегодняшний
день эта международная организация объединяет
более 270 регионов и 16 межрегиональных групп
[12]. Одной из важнейших целей региональной
политики ЕС является сокращение разрыва между
уровнями развития отдельных регионов для более
эффективного объединения национальных экономик в единую общеевропейскую систему.
Таким образом, ЕС обладает уникальным статусом в сфере наднациональных объединений. Этот
союз сочетает в себе элементы межгосударственности и надгосударственности. А страны-участницы стремятся выработать единую позицию по вопросам внешней и внутренней политики. Однако
на практике это не всегда так происходит. Достаточно вспомнить экономический кризис в Греции
и попытки его разрешения.
К слову, именно экономические сложности
У. Бек видит в качестве фактора, оказывающего
наибольшее влияние на развитие ЕС [13]. По его
мнению, экономические сложности в отдельных
странах вновь поднимают на повестку дня вопрос
о приоритетах. ЕС столкнулся с выбором между
31
Социальная философия
усилением отдельных стран — участниц объединения или всего Евросоюза в целом, между сохранением особенностей национальной политики и соблюдением интересов всей организации. Успех
проекта объединенной Европы зависит от удачного сочетания интересов отдельных государств
и делегирования части их полномочий на надгосударственный, международный уровень.
Подводя итог, следует сказать, что глобальность
мира, глобальность проблем, с которыми столкнулось человечество, не позволяет больше надеяться на возможность локального национального
благополучия в мире, где царит хаос. Отдельное
государство, каким бы сильным оно ни было, в одиночку не может обеспечить не только свою безопасность и процветание, но даже суверенитет.
Взаимозависимость мира толкает все страны к новым формам общежития — транснациональным.
Взаимная интеграция и кооперация, согласованные действия и конструктивная коммуникация
способны возродить устойчивость как мирового
общества в целом, так и локальных социальных
институтов, таких как национальное государство,
благодаря взаимной поддержке на транснациональном уровне.
Список цитированных источников
1. Быков, А. Глобализация и регионализация: российские
интересы и перспективы евразийской интеграции / А. Быков // Рос. эконом. журн. — 2001. — № 7. — С. 59—74.
2. Грибова, С. Н. Глобализация и регионализация —
детерминанты мирового экономического развития /
32
С. Н. Грибова // Эконом. журн. — 2005. — № 9. — С. 93—
108.
3. Бек, У. Что такое глобализация? / У. Бек. — М., 2001.
4. Бауман, З. Глобализация. Последствия для человека
и общества / З. Бауман. — М., 2004.
5. Бауман, З. Текучая современность. — СПб., 2008.
6. Любашиц, В. Я. Глобализация и современное государство: проблемы теории и истории / В. Я. Любашиц,
С. А. Григорян // Наука и образование. — 2012. — № 4
[Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.
journal-nio.com/index.php?option=com_content&view=
article&id=1191&Itemid=105. — Дата доступа: 10.07.2015.
7. Лоуи, Т. Глобализация, государство, демократия:
образ новой политической науки / Т. Лоуи // Полис. —
1999. — № 5. — С. 108—115.
8. Donnelly, J. Realism and International Relations /
J. Donnelly. — Cambridge, 2000.
9. Фукуяма, Ф. Сильное государство: управление и мировой порядок в XXI веке / Ф. Фукуяма. — М., 2006.
10. Fukuyama, F. The Strange Absence of the State in
Political Science / F. Fukuyama // The American Interest
[Electronic resource]. — Mode of access: http://blogs.theamerican-interest.com/2012/10/02/the-strange-absence-ofthe-state-in-political-science. — Date of access: 15.05.2015.
11. Бек, У. Власть и ее оппоненты в эпоху глобализма.
Новая всемирно-политическая экономия / У. Бек. — М.,
2007.
12. Декларация по регионализму в Европе. Ассамблея
регионов Европы. 4 дек. 1996 г. [Электронный ресурс]. —
Режим доступа: http://www.aer.eu/fileadmin/user_upload/
PressComm/Publications/DeclarationRegionalism/.dam/
l10n/ru/DR_RUSSE.pdf. — Дата доступа: 15.05.2015.
13. Beck, U. German Europe / U. Beck. — Cambridge;
Oxford, 2013.
Дата поступления в редакцию: 27.05.2015 г.