ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В РОССИИ И ВОЕННАЯ ЭМИГРАЦИЯ

Министерство образования и науки Российской Федерации
Государственное образовательное учреждение
высшего профессионального образования
«Поморский государственный университет имени М.В. Ломоносова»
Российская академия государственной службы
при Президенте Российской Федерации
Северный институт предпринимательства
Научный совет РАН по истории социальных реформ,
движений и революций
Научная библиотека
преподавателя высшей школы
В.И. ГОЛДИН
ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В РОССИИ
И ВОЕННАЯ ЭМИГРАЦИЯ
20-30-х ГОДОВ X X ВЕКА
Монография
Архангельск
Москва
Поморский университет
2011
УДК 94(47+57).084.3/5+325.2(47+57)(091)" 1920/1930"
ББК 63.3(2)612+63.3(2)6-27
Г 601
Рецензенты: доктор исторических наук, профессор Г.М. Ипполитов,
доктор исторических наук, профессор С.Н. Полторак
Печатается
по решению редакционно-издателъского
Поморского
университета
совета
Голдин В.И.
Г 601 Гражданская война в России и военная эмиграция 20-30-х годов XX века :
монография / В.И. Голдин ; Поморский гос. ун-т им. М.В. Ломоносова ;
Рос. акад. гос. службы при Президенте Рос. Федерации ; Науч. совет РАН
по истории социальных реформ, движений и революций. - Архангельск:
Поморский университет; М., 2011. - 149 с.
ISBN 978-5-88086-944-2
В книге исследуются актуальные проблемы истории и историографии
Гражданской войны в России, процесс формирования российской военной
эмиграции и его трансформация в межвоенный период в уникальный фе­
номен Русского военного Зарубежья, который раскрывается как целостное
военное, военно-политическое, социальное и социокультурное явление.
Издание адресуется преподавателям вузов, а также студентам, аспи­
рантам и всем интересующимся проблемами отечественной истории. Рус­
ского Зарубежья и международных отношений.
ISBN 978-5-88086-944-2
О Голдин В.И., 2011
© Поморский университет, 2011
ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение
Глава 1. Истоки и эскалация Гражданской войны в России
4
10
Глава 2. Классы, социальные группы и национальные движения
в Гражданской войне
Глава 3. Советская Россия в условиях войны
26
46
Глава 4. Антибольшевистское движение и причины его поражения.. 58
Глава 5. Формирование российской военной эмиграции
69
Глава 6. Создание ведущих организаций военной эмиграции и
их деятельность в 20-е годы
84
Глава 7. Русское военное Зарубежье в 30-е годы
106
Заключение
127
Примечания
134
ВВЕДЕНИЕ
Эта книга издается в серии «Научная библиотека преподавателя
высшей школы». Идея публикации монографий этой серии родилась в
Российской академии государственной службы при Президенте Рос­
сийской Федерации и принадлежала директору издательства этого ву­
за Г.Я. Фролову. Речь шла о создании так называемых «маленьких
монографий» по актуальным проблемам истории и современности, с
упором на анализ достижений и тенденций современной научной ли­
тературы. Книги этой серии могли бы использоваться преподавателя­
ми вузов в их научной и преподавательской деятельности.
В июне 2010 года ко мне обратился заведующий кафедрой исто­
рии российской государственности РАГС профессор Р.Г. Пихоя с
предложением написать книгу для издания в этой серии. Была согла­
сована тема, и в сентябре того же года автор представил текст моно­
графии, которую планировалось опубликовать в следующем году.
К весне 2011 года в рамках этой серии было издано четыре книги. Но
последующая работа была прервана, ибо РАГС вступила в полосу ре­
организации и слияния с Российской академией народного хозяйства
при Правительстве России. Поэтому было принято решение опубли­
ковать эту книгу в Архангельске.
Гражданская война в России и военная эмиграция - два органич­
но связанных друг с другом и многогранных исторических процесса,
оказавших глубокое воздействие на ход последующего российского, а
во многом и международного развития. Несколько бурных и трагиче­
ских лет российской гражданской войны, вытекавшей, в свою оче­
редь, из революционной драмы и Первой мировой войны, буквально
перевернули ход отечественной и мировой истории X X века, и за пре­
делами России оказались (как правило, вынужденно) несколько мил­
лионов человек. Среди них были и несколько сот тысяч бывших воен­
нослужащих, абсолютное большинство которых принимали непосред­
ственное участие в Гражданской войне в составе белых армий и иных
антибольшевистских формирований. Российская военная эмиграция
стала не только одним из результатов и последствий Гражданской
войны в России, но и важнейшей составной частью складывавшегося
в межвоенный период Русского Зарубежья. Оно олицетворяло собой,
с одной стороны, глубокий раскол национальной России, а, с другой, попытку людей, вынужденно оказавшихся за пределами страны, нала­
дить тесное взаимодействие и сотрудничество, сохранить на чужбине
лучшие историко-культурные и иные русские традиции, создать не­
кую Зарубежную Россию, Россию № 2.
Произошедший в начале минувшего столетия глубокий раскол
российского общества, его истоки, причины, характер и последствия,
реализованные и нереализованные альтернативы развития неизменно
привлекали к себе пристальное внимание граждан и вызывали попыт­
ки исследователей разобраться в этих сложных и драматичных про­
блемах. Нынешние исторические вехи 90-летия событий российской
гражданской войны и генезиса военной эмиграции актуализируют эту
тематику, заставляют нас вглядеться в то далекое и сложное время,
разобраться в нем, осмыслить и переосмыслить былое. Несмотря на
колоссальные массивы литературы по этой тематике, исчисляющейся
десятками тысяч книг и не одной сотней тысяч статей, она попрежнему остается весьма значимой для общественности и историков
в нашей стране и за рубежом.
Актуальность исследуемой темы заключается не только в стрем­
лении понять и дать честную и объективную интерпретацию сложных
страниц нашего исторического прошлого. Русское Зарубежье, пони­
мание его формирования и опыта развития сегодня тесно взаимосвя­
зано с концептом Русского мира, потребностью собирания наших со­
граждан, разбросанных по разным странам и континентам, и поддер­
жания связи с ними, что стало важной составной частью современной
внешней и внутренней политики Российской Федерации.
Целью этой книги является подведение итогов изучения и пред­
ставление современного понимания ключевых проблем истории Гра­
жданской войны в России и деятельности русской военной эмиграции
в 20-е и 30-е годы. Основные задачи исследования: характеристика
развития исторического знания и современная концептуализация
Гражданской войны в России и военной эмиграции/Русского военного
Зарубежья; раскрытие истоков и генезиса российской гражданской
войны; характеристика военно-политических, социально-классовых и
социокультурных процессов этой эпохи и основных противоборст­
вующих лагерей и движений; исследование формирования и геогра­
фии российской военной эмиграции; изучение складывания и разви­
тия ведущих эмигрантских военных организаций; анализ процесса
создания Русского военного Зарубежья; подведение основных итогов
и выявление исторических уроков Гражданской войны в России, дея­
тельности военной эмиграции в межвоенный период.
За девяносто с лишним лет, миновавших с начала Гражданской
войны и связанного с ней великого российского «исхода», в нашей
стране и за ее пределами сложилась обширная и разнообразная лите­
ратура по этой теме. Отечественную историографию, исходя из мно­
гообразия факторов (теоретико-методологические и политикоидеологические подходы, глубина и научная разработанность про­
блем, источниковая основа и др.), целесообразно разделить на две
большие эпохи: советскую и постсоветскую.
В советской историографии, изучавшей рассматриваемую тема­
тику, можно выделить, в свою очередь, ряд периодов. В 20-е годы при
наличии определенных основополагающих черт и характеристик на­
блюдалось еще существенное расхождение суждений и подходов.
В это время было возможно, например, изучение истории антиболь­
шевистского лагеря и военной эмиграции, хотя публикуемые работы и
были пронизаны духом непримиримости, обличения противника,
жесткой идеологической заданное™, являясь составной частью про­
должавшегося острейшего противоборства.
Работы, издаваемые в Советской России/СССР в первое послево­
енное десятилетие, не только изучали исторический опыт Граждан­
ской войны в России, описывали жизнь и проблемы эмиграции', но
особое внимание уделяли бывшим военнослужащим белых армий, во­
енно-политическим замыслам эмигрантской верхушки и реальным
террористическим действиям, раскрываемым заговорам и т.п.
В дальнейшем тема противоборствующего лагеря и истории эмигра­
ции на десятилетия станет, по существу, запретной для советских ис­
ториков темой.
Значительный интерес и сегодня представляют книги бывших
эмигрантов, вернувшихся в 20-е годы из-за рубежа в СССР, в которых
авторы, исходя из собственного опыта и наблюдений, давали свое ви­
дение антибольшевистского лагеря эпохи Гражданской войны и после
нее, описывали состояние и процессы, происходившие в эмигрант­
ском стане . Стремление лучше понять эмиграцию и осмысление ее
руководителями, видными политическими и военными деятелями
уроков былых сражений обусловило издание в СССР в 20-е годы спе­
циальной мемуарной серии работ, ранее опубликованных за рубежом,
под общим названием «Революция и гражданская война в описании
белогвардейцев».
В условиях наступившей в СССР на рубеже 20-х и 30-х годов но­
вой эпохи, официально именовавшейся «переходом социализма в на­
ступление по всему фронту», в отношении антибольшевистского ла­
геря периода Гражданской войны и эмиграции в полной мере возоб­
ладал мотив, что врага надо не изучать, а непримиримо бороться с
ним и уничтожать. Поэтому на несколько десятилетий эта тематика
оказалась фактически закрыта для серьезных исторических исследо­
ваний. Наиболее концентрированным выражением представлений о
Гражданской войне стал вышедший в свет 5-томник «История граж­
данской войны в СССР», издание которого растянулось на четверть
века .
Известная переоценка ценностей, произошедшая в СССР в годы
так называемой «оттепели», в определенной мере коснулась и истории
Гражданской войны в России. Это воплотилось в развернувшееся ин­
тенсивное изучение различных проблем этой темы и вылилось, в ко­
нечном итоге, в ряд обобщающих работ, приуроченных к 70-летию
Октябрьской революции . К этому времени в СССР было издано уже
2
3
4
3
более 15 тысяч книг, посвященных истории Гражданской войны в
России . Начавшееся изучение истории военной эмиграции воплоти­
лось в последующие десятилетия в первые исследования книжного
формата, в которых раскрывалась эта тема .
Вместе с тем, сохранявшееся господство моноидеологии и от­
сутствие плюрализма мнений, моноцентризм, когда основополагаю­
щие издания могли выходить в свет только в Москве и с санкции
высших политико-идеологических органов, жесткий контроль над
этой «рискованной» научной тематикой во многом обуславливали на­
правленность и результаты исследований. По образному выражению
известного советского историка В.Д. Поликарпова, лагерь контррево­
люции (а к нему, по существу, относилась и история эмиграции) яв­
лялся «замазанной фигурой» исторического процесса. О нем позволе­
но было писать только с использованием традиционных клише, выра­
жаемых терминами «разгром», «крах», «крушение», доказывая неиз­
бежность поражения противников революции и разложения эмигра­
ции.
Развернувшаяся в СССР «перестройка» обусловила расширение
исследовательской тематики и поиск новых подходов к изучению ис­
тории Гражданской войны и эмиграции. Центр тяжести исследований
стал смещаться на трагизм «братоубийственной» войны, ответствен­
ность за нее не только противников большевиков, но и лидеров Со­
ветской России, стремление разобраться в судьбах людей, по своей и
не по своей воле оказавшихся на чужбине. На смену освещению «бе­
лых пятен» истории, т.е. вопросов и проблем, не изучавшихся или за­
прещенных для исследования ранее, приходит понимание потребно­
сти глубокого и целостного переосмысления эпохи Гражданской вой­
ны в России и истории эмиграции. Эти процессы и разворачиваются в
постсоветский период времени, рождая обширные массивы литерату­
ры, весьма различающейся, вместе с тем, по своему содержанию, ха­
рактеру и ценности.
История Гражданской войны и военной эмиграции изучалась, на­
чиная с 20-х годов, и за рубежом . В межвоенный период это делалось
преимущественно усилиями эмигрантов, но постепенно в это время и
в дальнейшем к ее разработке все более активно подключались и ино­
странные исследователи. Внутри зарубежной историографии сущест­
вовали и существуют разные политические и научные традиции, тече­
ния, различные точки зрения и суждения. Период после Второй миро­
вой войны характеризовался складыванием и доминированием так на­
зываемой «тоталитарной» школы, что воплощалось и в соответст­
вующих подходах к изучению и оценках Гражданской войны в Рос­
сии, с возложением ответственности за нее на большевиков и объяс­
нением их победы главным образом чрезвычайными мерами и дикта6
7
8
торской политикой, красным террором и насилием в отношении про­
тивников и оппонентов.
Критический пересмотр «тоталитарной концепции» развернулся
на Западе, начиная с 60-х годов и в последующие десятилетия, уси­
лиями так называемых историков-«ревизионистов». В противовес
традиционному изучению российской гражданской войны «сверху»,
через призму власти, политики и идеологии «ревизионисты» обрати­
лись к ее исследованию «снизу», через изучение социального опыта,
действий, поведения, настроений и менталитета широких масс насе­
ления, процессов, происходивших в регионах и на местах. Заметим,
что по мере развития и укрепления позиций «ревизионистского» на­
правления оно все более дифференцировалось, постепенно утрачивая
цельность и единство, обусловленное изначальной потребностью
борьбы со сторонниками «тоталитарной» школы. Среди историков
этого направления развернулись дискуссии по широкому комплексу
проблем, и они касались прежде всего социальной истории и анализа
советского лагеря в Гражданской войне в России.
В ходе расширявшегося изучения различных аспектов истории
российской послереволюционной эмиграции зарубежными исследова­
телями разрабатывалась концепция Русского Зарубежья, как во мно­
гом уникального феномена мировой истории. Что касается истории
русской военной эмиграции, то она до определенного времени не вы­
зывала существенного интереса иностранных специалистов.
Крах СССР способствовал новой ревизии истории Гражданской
войны в России и связанной с ней эмиграции в зарубежной литерату­
ре. Это воплотилось в критике «ревизионистской» исторической ли­
тературы, возрождении традиций «тоталитарной» школы (неототали­
таризм) и укреплении позиций представителей консервативной исто­
риографии. В дальнейшем интенсивно развернулся поиск новых тео­
ретико-методологических подходов и концепций. Важной характе­
ристикой новой эпохи становится расширяющийся диалог представи­
телей отечественной и зарубежной историографии. Добавим, что в той
и другой представлен сегодня весь спектр существующих политикоидеологических представлений.
С высоты сегодняшнего дня и с позиций современной историо­
графии очевидно, что содержание Гражданской войны в России
складывалось из многообразия политических, социальных, экономи­
ческих, социокультурных, духовно-нравственных,
национальноэтнических и иных процессов, конфликтов, расколов, накладывавших
свой отпечаток на военное противоборство, его формы, стадии, участ­
ников, попыток силой оружия разрешить сложнейшие и разноплано­
вые противоречия и коллизии классов, социальных групп и слоев на­
селения. Несмотря на то, что к настоящему времени в нашей стране и
за рубежом сложилась огромная литература, посвященная истории
9
Гражданской войны в России (по оценке автора, это более 30 тысяч
книг), исследовательский процесс развивается и сегодня весьма дина­
мично, охватывая широкий круг разнообразных проблем и основыва­
ясь на плюрализме теоретико-методологических подходов и новых
привлекаемых источниках.
Значительно расширилась и качественно обновилась за послед­
ние годы историческая литература о российской военной эмиграции.
Издано немало интересных обобщающих работ, и в том числе моно­
графий,
посвященных
как
Русскому
военному
(военнополитическому) Зарубежью в целом, так и отдельным проблемам его
истории и борьбы . Серия книг по истории военной эмиграции опуб­
ликована в последние годы и автором этой монографии". В целом,
можно резюмировать, что это направление научных исследований ди­
намично развивается сегодня. Историки пытаются проанализировать
сложный и многогранный мир Русского военного Зарубежья, рас­
крыть его характерные черты, противоречия и коллизии. Несомнен­
ный интерес представляют работы последних лет, посвященные исто­
рии советских спецслужб и их борьбе против российской эмиграции и
в первую очередь против военных организаций Русского Зарубежья .
На современный процесс осмысления и переосмысления рас­
сматриваемой тематики оказывают свое влияние такие факторы, как
складывание нового поколения историков, интенсивные научные изы­
скания, осуществляемые в российских регионах и на местах, развер­
нувшийся диалог российских и зарубежных исследователей, многооб­
разие используемых теоретико-методологических подходов, расши­
рившиеся публикационно-издательские возможности, политическая
конъюнктура и многое другое.
Сегодня существует обширная и состоящая из различных групп
документов и материалов источниковая база для изучения истории
Гражданской войны в России и военной эмиграции: комплекс архив­
ных документов, в основной своей части доступных для использова­
ния; коллекции опубликованных документов и материалов ; справоч­
ные издания; богатейшая периодическая печать; разнообразная мему­
арная литература. Полнота и разнообразие используемых исследова­
телями источников, их тщательный критический анализ создают не­
обходимые предпосылки для дальнейшего изучения истории Граж­
данской войны в России, воссоздания сложной и многогранной карти­
ны Русского военного Зарубежья, выявления его роли и места в сис­
теме Зарубежной России и международных отношений.
10
12
13
ГЛАВА 1
ИСТОКИ И ЭСКАЛАЦИЯ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
В РОССИИ
Генезис и причины, вехи и рубежи вхождения России в Граждан­
скую войну, ее взаимосвязь с революционным процессом в стране,
переход от «малой» к широкомасштабной и фронтовой войне, ее ха­
рактер и содержание, переплетение внутрироссийских процессов с
продолжавшейся до ноября 1918 года Первой мировой войной, а так­
же с иностранной интервенцией в Россию, - эти и другие основопола­
гающие вопросы являются предметом многолетнего изучения и со­
временных дискуссий .
Процесс осмысления истоков российской гражданской войны
происходит в контексте как «короткой», так и «длинной» истории.
В первом случае речь идет о рассмотрении главным образом событий
и проблем 1917—1918 годов, когда Россия непосредственно входила в
гражданскую войну. Во втором случае анализируются процессы, ох­
ватывающие предшествующие годы, десятилетия и даже века россий­
ской истории, когда складывался ее особый генотип и формировались
устойчивые предпосылки для многочисленных внутренних коллизий
- смут, крестьянских и других войн, восстаний, а также национальноосвободительных движений, в ходе которых противоборствующими
сторонами широко использовались силовые методы и оружие и фор­
мировалась устойчивая привычка и традиция разрешать сложные
проблемы посредством применения силы. Кризисный ритм и конфронтационность отечественной истории, негативистский тип россий­
ской политической культуры, взаимодействие и борьба модернизационной и традиционалистской, революционной и реформистской тен­
денций — рассмотрение всего этого комплекса проблем позволяет ос­
мыслить глубинные истоки Гражданской войны в России.
Ее неотвратимость, масштабность и жестокость обусловил ряд
факторов. Прежде всего речь идет о глубокой поляризации российско­
го общества в начале X X века. Попытки модернизации страны и ре­
форм блокировались, в конечном итоге, как «справа», так и «слева».
Отсутствовали укорененные традиции демократии, и доминировала
многовековая ненависть низов к верхам. Нараставший в обществе
конфликт, который вылился, в конце концов, в гражданскую войну
вызревал в условиях своеобразной массовой политической культуры,
фактически не знавшей компромиссов как способа разрешения кон­
фликтов и противоречий.
Российская революция 1917 года привела к глубоким изменениям
в отношениях власти и собственности, что предопределило и настой­
чивые попытки реванша со стороны сил, их утративших. Большевики,
1
стремясь к захвату власти и желая удержать ее любой ценой, явно не­
дооценивали опасность гражданской войны, используя ее, к тому же,
в качестве одного из своих лозунгов. Гражданская война вызревала не
только «сверху» - усилиями политиков и партий, но и «снизу» - из
бурлящего потока революций, первоначально слившихся воедино, а
затем вошедших в полосу раскола, взаимных распрей, столкновений и
распада.
Революция и Гражданская война в России выросли из Первой
мировой войны, которая во многом определила настрой масс, сфор­
мировала их психологию, поведение, убежденность в возможности
решать основные вопросы жизни и политики силой, и в том числе с
использованием оружия. Дух войны пронизывал революцию и на­
строения масс. Мировая война и российская революция 1917 года ока­
зали глубокое воздействие на международные отношения, что во мно­
гом предопределило неизбежность иностранного вмешательства во
внутренние дела распадающейся Российской империи, а, с другой
стороны, попытки революционных сил превратить империалистиче­
скую войну в войну гражданскую в международном масштабе, во­
площая в жизнь идеи мировой революции.
Взаимосвязь революции и гражданской войны - одна из узловых
и определяющих ее истоки проблем. Чем глубже противоречия, вы­
звавшие революцию, чем масштабнее она, тем больше существует
предпосылок для перерастания ее в гражданскую войну. Это в полной
мере продемонстрировала Россия в первой четверти X X века. Заме­
тим, кстати, что традицией зарубежной историографии является рас­
смотрение Российской революции в более широких хронологических
рамках, чем в российской исторической литературе: 1899-1919, 1914—
1921, 1917-1929 годы и т.д. В этой логике возможно не только более
обстоятельно и всесторонне исследовать глубинные истоки револю­
ции, но гражданская война выступает как часть целостного революци­
онного цикла.
Выстраивая и анализируя взаимосвязь Российской революции и
Гражданской войны, особенно важно раскрыть ее, характеризуя про­
цессы 1917 и 1918 годов. Речь в данном случае идет не только о наби­
рающей силу в условиях радикализации революционного движения
борьбе сил революции и контрреволюции, но и о нарастании глубоких
внутренних противоречиях в процессах революционного обновления
страны, когда на «тектонических разломах» великой революции появ­
лялись очаги гражданской войны.
Современные исследователи, и особенно рассматривающие исто­
рию российской революции «снизу», с позиций социальной истории,
активно разрабатывали в конце X X и в начале X X I веков идеи о мно­
жественности и разнообразии революций (революционных потоков) в
1917 году в России. Формировались трактовки революционного про-
цесса в России как разноуровневой революции, революции классов и
масс, серии революций, различных по своей классовой и социальной
природе, целям и задачам, направленности, составу участников. Ог­
ромную силу революционному процессу придало уникальное пере­
плетение и слияние воедино разных революций: пролетарской, кре­
стьянской, солдатской, национальной (революции национальностей),
региональной, локальных миров и др.
Размышляя о множестве иногда конфликтующих революций,
английский историк К. Рид утверждал, что «каждая социальная груп­
па, каждая национальность, каждый регион, каждый город, каждая
деревня имели свою собственную революцию» .
В этом потоке революций преобладало разрушительное, ради­
кальное начало — антибуржуазная (ориентированная в перспективе на
социализм), антивоенная, антифеодальная, антипомещичья, антиим­
перская, антицентралистическая, антибюрократическая революции.
Социалистические, общедемократические и антивоенные требования
переплетались воедино. Соединение и сплетение воедино разных ре­
волюционных потоков и интересов в октябре 1917 года не только обу­
словило падение Временного правительства и придало невиданную
мощь и масштабность революционному взрыву, но и стало источни­
ком многочисленных противоречий революционной стихии, предо­
пределяя будущие проблемы, с которыми столкнулись большевики.
Крестьянская революция, с ее общинной доминантой и импера­
тивом «черного передела» вела не только к нарастанию конфликтов и
противоречий разного характера в деревне, но и к конфронтации го­
рода и деревни, столкновению интересов городской (пролетарской) и
крестьянской революций. Деревня попыталась экономически отгоро­
диться от города, и весной - в начале лета 1918 года большевики, что­
бы спасти города и свою главную опору - рабочий класс, объявили
продовольственную диктатуру, прибегли к чрезвычайной политике по
изъятию продовольствия и пошли на раскол села, сделав ставку на де­
ревенскую бедноту. Это повлекло за собой массовое сопротивление
деревни, серию крестьянских восстаний, что и стало мощным соци­
альным фундаментом для эскалации гражданской войны в стране .
В ходе стремительно радикализовавшейся рабочей революции с
ее антибуржуазным (антибуржуйским) содержанием и направленно­
стью действий и требований, воплотившихся в форме «красногвар­
дейской атаки на капитал», стремительно нарастали противоречия
между трудом и капиталом, между рабочим классом, пытавшимся
осуществить рабочее управление производством через свои организа­
ции, и советским государством в лице формирующихся хозяйствен­
ных институтов новой власти . В результате происходила дезоргани­
зация управления производством, и углублялся экономический кризис
в городах и в стране в целом.
2
3
4
Попытки советской власти перестроить весной 1918 года формы
и методы своей хозяйственной деятельности, отказавшись от форси­
рованных и штурмовых методов строительства новой экономики, вво­
дя элементы плановости, государственного регулирования и центра­
лизации, дисциплины, рационализации и повышая роль специалистов
на предприятиях, натолкнулись на оппозицию, обвинения в стремле­
нии вновь «закрепостить рабочих». Это сказалось на росте популяр­
ности меньшевиков в рабочей среде, обострении борьбы на выборах в
Советы и попытках противопоставить последним другие структуры и
органы, например, Чрезвычайное собрание уполномоченных фабрик и
заводов в Петрограде .
Национальная и антиимперская революция привела к распаду
старого российского государства и государственного пространства.
Национальный радикализм, стремление к обособлению, отгоражива­
нию и созданию собственных государств в национальных районах на­
бирали силу в 1917 - первой половине 1918 года . Эта борьба, муки
рождения и становления суверенных государств сопровождались мно­
гочисленными проявлениями национальных, межнациональных, со­
циальных и политических конфликтов и гражданской войны. Наибо­
лее ярко это проявилась, например, уже в конце 1917 - начале 1918
года на Украине, когда пролетарский Харьков, опираясь на поддержку
Советской России, установил контроль над большей частью украин­
ской территории, включая Киев, и лишь вооруженная экспансия гер­
манских и австро-венгерских войск прервала это победное шествие.
Правомерно рассматривать историю революционного процесса и
истоки Гражданской войны в России (да и всю ее эпоху) как часть
системного кризиса Российской империи - империи реликтового ти­
па, препятствовавшей модернизации общества, и в логике цикла
«смерти - возрождения империи» . По существу, близка к этому точка
зрения о Российской революции и Гражданской войне как глобальном
традиционалистском взрыве имперской антисистемы в результате
многовекового и чреватого конечным распадом взаимоналожения в
принципе несовместимых этнокультурных традиций .
Региональные и локальные революции также демонстрировали
набирающие силу радикализм, «парад суверенитетов» и сепаратизм.
Весной 1918 года страна превратилась в пространство с разорванными
экономическими связями, территориями, стремящимися к обособле­
нию и самовыживанию, и слабой центральной властью, пытавшейся
наладить отношения и взаимодействие с региональными и местными
органами власти, установить контроль над ситуацией на местах. Раз­
вернулась острая борьба между центробежными и центростремитель­
ными тенденциями. Действия центральной советской власти и боль­
шевиков по собиранию и укреплению новой государственности на­
талкивались на сопротивление различных сил, и эта борьба вылива5
6
7
8
лась в многообразные проявления набирающей силу гражданской
войны.
Солдатская, антивоенная революция привела к выходу России из
войны, к демократизации, деморализации, распаду и роспуску старой
армии. Многомиллионные радикально настроенные солдатские массы
растекались по стране, углубляя процесс революционных преобразо­
ваний и обостряя политическую борьбу на местах и в стране в целом.
Но выход России из войны не завершился реализацией идей демокра­
тического мира, мира без аннексий и контрибуций, а привел в итоге,
после трудных переговоров со странами Четверного союза к разрыву
мирных переговоров, возобновлению военных действий, продемонст­
рировавших неспособность Советской России к ведению войны, и
унизительному Брестскому миру.
Таким образом, единый осенью 1917 года поток революций в
России, постепенно распадался, обнаруживая многочисленные конф­
ликты, противоречия и проявления нарастающей гражданской войны.
Явления хаоса, распада, дезорганизации власти и производства при­
водят российское общество летом 1918 года к тотальному кризису по
принципу «все - против всех».
Особой формой народной борьбы, органично вплетавшейся в
ткань Российской революции и разраставшейся Гражданской войны,
становится бунтарство. Русский бунт хорошо известен в истории сво­
ей беспощадностью, разрушительностью, преобладанием эмоцио­
нального протеста над конструктивным началом, массовым истребле­
нием противников и присвоением их собственности, стремлением к
уравнительству. Бунтарство воплощалось в 1918 году в голодных бун­
тах в городах, выступлениях мобилизуемых в Красную Армию, кре­
стьянских вооруженных протестах против продовольственных изъя­
тий . Колоссальная энергия бунтарства не могла полностью исчезнуть
под давлением репрессивной политики государства. Она воплотилась
в дальнейшем в организованную гражданскую войну, придав ей свой­
ственные бунту черты, огромный накал страстей, ожесточенность и
беспощадность.
В череде драматических событий, которые привели в конце 1917
года и в первые месяцы 1918 года к резкому обострению ситуации в
стране, следует назвать попытку создания на Дону своего рода «ка­
зачьей Вандеи», роспуск Учредительного собрания и подписание со­
ветским правительством Брестского мира.
На Дон стягивались в конце 1917 года представители различных
антибольшевистских сил, и именно здесь была сформирована Добро­
вольческая армия, что должно было означать начало вооруженной
борьбы с большевистским режимом в России. Но эта попытка оказа­
лась скоротечной, выступление захлебнулось, не получив массовой
9
поддержки населения. Оно продемонстрировало, что предпосылки для
широкомасштабной гражданской войны в стране еще не созрели.
История Учредительного собрания в качестве своего рода «де­
мократической альтернативы» в революционном процессе и его шан­
сы на выживание, а также связанные с ним перспективы развития
страны, возможности компромисса и сосуществования его и совет­
ской формой государственности вызывали особый интерес и дискус­
сии историков в конце XX века и уже в начале этого столетия . В ко­
нечном итоге, подобный компромисс не состоялся. Политический
кризис, связанный с роспуском Учредительного собрания в январе
1918 года, ослабил, в конечном итоге, позиции противников больше­
виков и их возможности использовать мирные средства и трибуну
этого органа для борьбы с советской властью и большевиками. Реа­
нимировать идею Учредительного собрания, несмотря на целый ряд
попыток противников большевиков в 1918 году (Комуч, Уфимское го­
сударственное совещание) и в дальнейшем, использовав ее в практике
борьбы против советской власти в годы Гражданской войны в России,
не удалось.
Роспуск Учредительного собрания способствовал укреплению
позиций центральных органов советской власти и активизации борьбы
за власть Советов в стране. Вместе с тем, происходил не только про­
цесс «триумфального шествия советской власти», но нарастали кон­
фликты и противоречия внутри Советов. Московский историк
В.П. Дмитренко справедливо охарактеризовал этот процесс как этап
«разбегания Советов». Своеобразными фронтами развернувшегося
противоборства была внутриполитическая и внутрипартийная борьба
в Советах, расхождение между городскими и сельскими Советами,
противоречия между центральными, губернскими, городскими, уезд­
ными Советами и др.
В условиях эскалации Гражданской войны в России летом 1918
года, вывода из Советов представителей других социалистических
партий отдельные Советы (в Мурманске. Ижевске, Воткинске) пре­
вращались в инструмент и орудие борьбы против советской власти в
стране, а точнее - против формирующейся и укрепляющейся диктату­
ры большевиков. Советы в национальных районах часто трансформи­
ровались в национальные органы власти, возглавляя борьбу за само­
определение народов и этносов, их автономию, а нередко и за отделе­
ние от Советской России и создание независимых государств.
Иначе говоря, вопреки основополагающему концепту советской
историографии о «триумфальном шествии советской власти» и ут­
верждении ее в стране, на деле правомерно утверждать, что в первой
половине 1918 года «власть Советов» еще не складывалась в «совет­
скую власть». Последняя распадалась на множество разнородных по
политическому и социальному содержанию, направленности действий
10
и политики властей. Антидемократические процессы в Советах летом
1918 года, удаление из них оппонентов партии большевиков, стремле­
ние самих большевиков к превращению Советов в инструмент собст­
венной власти, наряду с продолжающимися попытками самоопреде­
ления органов власти на местах, вели общество к распаду и конфрон­
тации.
История Брестского мира с давних пор вызывает большой инте­
рес исследователей. И это вполне закономерно, ибо борьба вокруг не­
го сопровождалась многообразием событий с участием представите­
лей различных внутренних и международных сил, вынашивавших
собственные планы, и привела к глубокому кризису советской власти
и партии большевиков. Ряд отечественных и зарубежных авторов счи­
тает Брест решающим событием на пути к Гражданской войне в Рос­
сии. Но негативное воздействие Брестского мира на ситуацию в стра­
не, при всем многообразии его негативных последствий для советской
власти, вряд ли следует преувеличивать. Брест ослабил позиции
большевиков, позволил их противникам использовать в борьбе против
них оружие патриотизма, обвиняя их «в предательстве Родины».
И все-таки Брестский мир дал большевикам главное - выигрыш во
времени, мирную передышку, возможность выжить и перегруппиро­
вать силы. К тому же, при всем «кризисе патриотизма» широкие слои
населения были заняты в это время решением многочисленных собст­
венных, внутренних вопросов и не готовы были после Бреста массово
подняться на борьбу с большевиками и руководимыми ими Советами.
В конце весны - начале лета 1918 года развернулись процессы и
произошли события, которые повернули ход российской истории в
русло широкомасштабной гражданской войны. Среди них надо в пер­
вую очередь назвать развернувшееся противоборство города и дерев­
ни в условиях голода или полуголодной ситуации в городах и чрезвы­
чайные действия советской власти по спасению ситуации: введение
продовольственной диктатуры, направление продотрядов в деревню,
создание комбедов и др. Стремление большевиков к расколу деревни
и укреплению здесь своей социальной опоры в лице бедноты вызвали
массовое сопротивление крестьянства, в том числе вооруженное,
чрезвычайной политике советской власти, а также попыткам мобили­
зации крестьян в Красную Армию в условиях разгоравшейся широко­
масштабной гражданской войны.
Вооруженные антисоветские выступления в казачьих районах и в
первую очередь на Дону под командованием генерала П.Н. Краснова в
мае 1918 года кардинально отличались по своему характеру, масшта­
бам и последствиям от более ранних событий здесь. Прямолинейноуравнительный подход органов советской власти к решению земель­
ного вопроса в казачьих областях, стремление крестьян осуществить
при поддержке новой власти имущественное и поземельное уравнение
с казаками, ограничение их землепользования трудовой нормой, изъя­
тие продовольствия, наступление на казачью автономию, обычаи и
традиции, уклад жизни и самоорганизацию, разоружение станиц, тер­
рор со стороны направляемых сюда советских отрядов - все эти фак­
торы привели к тому, что основная масса казачества, ранее придержи­
вавшаяся нейтральной позиции, стала переходить на сторону против­
ников большевиков.
Партийно-политическая борьба приобретала не просто крайне
напряженный характер, но противники, исчерпав мирные аргументы,
стали все шире прибегать к силовым, вооруженным и террористиче­
ским методам. Конфронтация на левом (социалистическом) фланге
российского политического спектра, в конечном итоге, привела к то­
му, что именно умеренные социалисты встали во главе сил и прави­
тельств, вступивших к противоборство с большевикам на этом на­
чальном этапе широкомасштабной и фронтовой гражданской войны.
Катализатором Гражданской войны в России стало антисоветское
выступление Чехословацкого корпуса. Российскими и зарубежными
исследователями проделана большая работа по воссозданию истории
Чехословацкого корпуса, и особенно по реконструкции, и тщательно­
му анализу всего комплекса факторов, причин и обстоятельств, кото­
рые обусловили его восстание. Сегодня очевидно, что это воинское
соединение стало своего рода разменной пешкой в большой полити­
ческой игре, которую вели различные внутренние и внешние силы в
России. За произошедшим в результате выступлением чехословаков
скрывались различные замыслы, интересы, провокационные действия
и т.д.
Для современных историков характерно стремление разобраться
в том сложном клубке противоречий, замыслов и интересов, которые
в итоге привели к вооруженному выступлению легионеров на много­
тысячекилометровом пространстве от центральных районов страны до
Дальнего Востока". Оно с т а ю подобно искре в пороховом погребе, и
в результате самые разнородные социальные, политические и иные
силы сплотились вокруг чехословаков в борьбе против советской вла­
сти. Возникает Чехословацкий (преобразованный вскоре в Восточ­
ный) фронт, а затем еще ряд фронтов, что создает принципиально но­
вую политическую, военно-политическую и военно-стратегическую
ситуацию. Разворачивается фронтовая гражданская война, а также
«война за линией фронтов» (крестьянские восстания, мятежи, терро­
ристические действия и пр.).
Вооруженная иностранная интервенция в Россию придала край­
нюю остроту, драматичность и напряженность набиравшему силу во­
енно-политическому и социальному противоборству в стране. Эска­
лация Гражданской войны в России проис ш ф д ^ в ^ ^ р ^ ^ | Щ Щ ^
жавшейся Первой мировой войны, что в не малойхтепени обусловило
а
Библиотека гуманитарной
ЭКЗЕМПЛЯР
17
и естественнонаучной литературы
использование интервенционистского фактора в российском противо­
борстве.
Международной интервенции в России посвящена огромная ли­
тература. В постсоветский период в нашей стране (хотя не так актив­
но, как ранее), а также за рубежом, продолжалось изучение этой про­
блематики . Важно было выявить и раскрыть всю совокупность по­
литических, идеологических, экономических, военно-стратегических
и иных целей, мотивов и интересов военно-политических блоков и от­
дельных государств, которые участвовали в военной интервенции в
России в 1918 году. Следовало преодолеть прежнюю односторонность
подходов, когда зарубежные авторы объясняли действия иностранных
держав в России военно-политическими и военно-стратегическими
факторами, проистекавшими из мировой войны, а советские историки
делали упор на политико-идеологические (ненависть к коммунизму,
опасность его распространения по миру и стремление задушить боль­
шевистский эксперимент в зародыше) и экономические (желание воз­
вратить национализированную собственность, аннулированные займы
и долги, установить контроль над природными, сырьевыми и матери­
альными ресурсами России и ослабить ее экономические позиции в
мире) причины и факторы. Для полноты и объективности картины не
менее важным было и выявление имевшихся противоречий, конфлик­
тов и разногласий, борьбы различных интересов и устремлений в
«русской политике» Антанты и Четверного союза, а также в действи­
ях отдельных стран.
Если советская историография уделяла преимущественное вни­
мание интервенции Антанты, а действия государств Четверного союза
после заключения Брестского мира находились как бы на втором пла­
не, то объективность требовала воссоздания всей полноты интервен­
ционистской картины действий в России по всему спектру российских
границ от Европейского Севера и Северо-Запада до Юга, Сибири и
Дальнего Востока.
Предметом осмысления становятся замыслы стран Антанты по
организации интервенции в Россию «по приглашению» или «с согла­
сия» советского правительства, так называемой «дружественной ин­
тервенции», прообразом которой бывшим союзникам России виде­
лись их действия на Мурмане весной 1918 года в соответствии с так
называемым «Словесным, но дословно запротоколированным согла­
шением» с Мурманским Советом от 2 марта. Но в итоге череда драма­
тических событий весны-лета 1918 года привела к тому, что подоб­
ный сценарий не состоялся. Политика Антанты на Севере, в Сибири,
на Дальнем Востоке и Юге приобрела ярко выраженный антисовет­
ский характер, хотя и камуфлировалась под действия, вытекающие из
логики мировой войны и направленные на помощь России и ее насе­
лению.
12
Предметом изучения становятся и другие малоизвестные страни­
цы истории интервенции в России и попытки противодействия ей.
Например, стремление советского руководства противопоставить ле­
том 1918 года расширяющейся интервенции Антанты на Севере со­
вместные действия против нее вместе с Германией , а также прибег­
нуть к ее помощи в борьбе с внутренней контрреволюцией на юге
страны. Впрочем, этим замыслам не суждено было сбыться.
Российскими авторами в 90-е годы и в начале этого века были
выпущены обобщающие работы по истории интервенции в отдельных
макрорегионах страны . Западные исследователи стремились к вос­
созданию действий отдельных держав (и прежде всего США) в Рос­
сии , а также к реконструкции общей картины истории интервенции
(в первую очередь Антанты) в нашей стране .
Так или иначе, международная интервенция в Россию в 1918 го­
ду, связанная и вытекающая из событий и логики процессов Первой
мировой войны, Российской революции и развернувшегося распада
великой империи, органично переплеталась с разгоравшейся в стране
гражданской войной и способствовала ее накалу, ожесточенности и
длительности. Выводить истоки и причины Гражданской войны в
России из иностранного вмешательства и международной интервен­
ции вряд ли целесообразно. В любой гражданской войны следует ис­
кать прежде всего собственные, внутренние корни, причины, находя­
щиеся внутри данной страны. Но международная интервенция, в мно­
гообразии ее форм и методов, несомненно, сыграла исключительно
важную, хотя и противоречивую, роль в деле поддержки различных
антибольшевистских сил и создала большую угрозу для советской
власти.
Международная интервенция в России в 1918 году (да и в целом
в годы Гражданской войны) имела парадоксальные последствия для
антибольшевистского движения в стране. Взаимоотношения интер­
вентов и противников большевиков в России, их различных движений
и группировок были крайне противоречивы как в 1918 году, так и в
дальнейшем. Успех борьбы с большевиками, учитывая раздроблен­
ность и пестроту российского антибольшевистского движения, во
многом зависел от внешних союзников, иностранных партнеров, их
поддержки и прежде всего вооруженной и финансово-экономической.
В конце 1917-го и на протяжении большей части 1918 года речь шла о
выборе русских антибольшевиков, как, впрочем, и руководителей раз­
личных национальных антисоветских движений, между противобор­
ствовавшими в мировой войне военно-политическими коалициями Антантой и Четверным союзом. Каждый из этих блоков преследовал
свои интересы, действуя на территории России и в различных уголках
бывшей Российской империи, где возникали самостоятельные нацио­
нальные государства.
13
14
15
16
Вопрос выбора в пользу одного из указанных блоков нередко
становился предметом острых разногласий и раскола среди противни­
ков большевиков (например, в партии кадетов). С другой стороны,
политики, военачальники и дипломаты стран-участниц интервенции
нередко расходились во взглядах и конфликтовали между собой в от­
ношении поддержки тех или иных движений и фракций российского
антибольшевистского движения.
Так или иначе, события разгорающейся Гражданской войны в
России в 1918 году демонстрировали разные варианты взаимоотно­
шений интервентов и русских (а также национальных) противников
советской власти в различных регионах страны и в провозглашавших­
ся самостоятельных национальных государствах. В одних регионах
интервенты оказывали противникам большевиков разностороннюю, в
том числе вооруженную, помощь, но последние все-таки действовали
относительно самостоятельно. В других (как, например, на Русском
Севере) создаваемые антибольшевистские режимы самим своим воз­
никновением были обязаны интервентам, и именно они несли на сво­
их плечах основную тяжесть боевых действий с Красной Армией, что
предопределяло характер взаимоотношений и высокую степень зави­
симости формирующейся власти и антисоветских правительств от ин­
тервентов.
Для иностранных государств—участников международной интер­
венции (как для стран Антанты, так и Центральных держав) домини­
рующими были не интересы России и местных противников больше­
виков, а свои собственные - военные, политические, финансовоэкономические, носившие как текущий (тактический), так и стратеги­
ческий характер. На международной повестке в это время стояли во­
просы передела мира и сфер влияния, и огромное распавшееся про­
странство бывшей Российской империи было чрезвычайно привлека­
тельно для противоборствующих держав. Все это привело впоследст­
вии ряд видных деятелей российского антибольшевистского движения
к суждениям о том, что интервенция носила глубоко корыстный ха­
рактер и оказалась в большей мере на руку не им, а их противникам.
Большевики в условиях расширения масштабов интервенции, но­
сившей очевидный антисоветский и антироссийский характер, умело
использовали агитационно-пропагандистское оружие. Они утвержда­
ли, что интервенты, тесно взаимодействующие с их политическими
противниками, преследуют цели ослабления и порабощения России,
овладения ее ресурсами, и только советская власть является единст­
венным защитником национальных интересов, независимости и це­
лостности страны. Аргументы патриотизма, используемые большеви­
ками, оказались еще более весомыми и убедительными после оконча­
ния Первой мировой войны, поражения Германии и ее союзников и
денонсирования советским правительством унизительного и граби­
тельского Брестского договора.
В целом же, конец Первой мировой войны имел глубокие по­
следствия для дальнейшего течения Гражданской войны в России.
Кардинально изменился расклад международных отношений, внеш­
неполитических сил и интервенционистских действий. Был дан мощ­
ный толчок развитию национально-освободительного движения и са­
мостоятельного национально-государственного строительства на
бывших российских территориях, ранее оккупированных войсками
Центральных держав, а также новому витку внутриполитической, со­
циально-классовой и военно-политической борьбы здесь.
Летом-осенью 1918 года происходили глубокие изменения и в
советском лагере, и в лагере его политических противников. В первом
набирали силу процессы централизации, единоначалия, строжайшей
дисциплины, подчинения всего и вся интересам войны во имя дости­
жения победы, непримиримой борьбы на фронте и в тылу. Потреб­
ность превращения советской республики в единый военный лагерь
кардинально изменила всю внутреннюю организации, систему власти,
управления, проводимой социально-экономической, культурной по­
литики и т.д.
В условиях эскалации гражданской войны в стране происходило
изменение самого советского государства и партии большевиков. Раз­
мышляя над этим, американский историк А. Рабинович указывал, что
основной фактор, определивший эволюцию большевиков, заключался
не в революционной идеологии и не в утвердившейся модели дикта­
торского поведения, хотя и их нельзя сбрасывать со счетов. Главное
состояло в том, что большевики оказались перед необходимостью пе­
реквалифицироваться из революционеров в правителей, не имея не
только предварительного плана, но даже общей идеи. Деятельность
партии большевиков, эволюция взаимоотношений партийных и совет­
ских органов определялась реалиями, с которыми им пришлось
столкнуться, находясь зачастую, казалось бы, в безнадежной борьбе за
выживание .
Сложную внутреннюю эволюцию переживал и антибольшевист­
ский лагерь. Ярко выраженной стала тенденция его поправения осе­
нью 1918 года, когда на смену умеренным социалистам в качестве ли­
деров антибольшевистских режимов и правительств пришли консер­
вативные политические силы и военные. Облик антибольшевистского
лагеря начинает определять белое движение .
Современное понимание процессов генезиса и эскалации Граж­
данской войны в России органично связано с новой концептуализаци­
ей этого исторического явления. Характерной чертой последних лет
являются попытки рассмотреть генезис и развитие Гражданской вой­
ны в России как сложный, многогранный и многоплановый историче17
18
ский феномен, во всем многообразии военных, политических, эконо­
мических, социальных, социально-психологических, социокультур­
ных, культурно-религиозных, духовно-нравственных, национальных
процессов, конфликтов и расколов, разнообразных внутренних и меж­
дународных столкновений, предопределявших в совокупности и ход
противоборства на линиях и за линиями фронтов.
В связи с этим важно подчеркнуть глобальный и тотальный ха­
рактер Гражданской войны в России, ибо она охватила все простран­
ство страны, включая и самые удаленные ее уголки, затронула все
слои населения, разделила классы, слои, сословия, группы населения
(и эта линия раскола происходила не только между, но и внутри них),
развела по разные стороны баррикад друзей, соседей, членов семей .
Раскрытие многообразия форм борьбы и прежде всего с использова­
нием оружия и силовых методов и составляет в совокупности слож­
ную и драматичную картину Гражданской войны в России.
Характерной тенденцией последних лет является стремление ис­
ториков раскрыть феномен Гражданской войны в России как ком­
плекс или серию нескольких или даже десятков войн (гражданских
войн) или переплетающихся разновидностей войны, причем, не толь­
ко на внешних, но и на внутренних фронтах, иначе говоря, за линиями
фронтов, внутри территорий, контролируемых противниками. Амери­
канский исследователь Р. Уэйд в связи с этим писал: «То, что обычно
называют Российской гражданской войной, правильнее было бы на­
зывать во множественном числе - «гражданские войны». В действи­
тельности мы имеем дело со сложным, многоэтапным событием, в ко­
тором переплетались военные, экономические, национальные, между­
народные и другие конфликты. Происходила так называемая военная
гражданская война, которая велась несколькими участниками и была,
по сути, явлением множественного, а не единственного числа. Была
тесно связанная с ней попытка создания новой большевистской соци­
ально-экономической системы, включавшей в себя сильные элементы
классовой борьбы, которая подкрепляла военное противостояние (и
усиливала его). Помимо этого, велись гражданские войны между раз­
личными национальными группами и между большевиками и нацио­
нальными силами. На культурном фронте сторонники стремительной
культурной революции вели войну против старых культурных и ху­
дожественных норм. Более того, большевики видели себя участника­
ми международной гражданской войны, яростной международной
классовой борьбы, способствующей распространению революции (как
они надеялись) по Европе и далее по миру» .
«Гражданская война в России являла сумму множества столкно­
вений и сражений, мятежей и восстаний, - писал несколько лет назад,
размышляя о ее сущности и природе, академик Ю.А. Поляков. - Она
была мультиочаговой, комплексной, т.е. имела самые различные сла19
20
гаемые. По существу, состояла из ряда больших и малых войн, являв­
шихся частью огромной, многокрасочной и многообразной картины.
Порой различные направления тесно переплетались, порой были как
бы обособленными и независимыми явлениями. Крестьяне восставали
и против красных, и против белых, местные правительства - нацио­
нальные и региональные - создавали свои вооруженные силы, возни­
кавшие национально-государственные образования вели борьбу про­
тив красных, против белых и между собой, сталкивались убеждения и
предубеждения, вековые традиции и новейшие идеи, которые, едва
появившись, уже овладевали массами» .
В 1918 году в России и на пространстве бывшей Российской им­
перии вызревал и развивался комплекс войн, которые в дальнейшем
разрастались, составляя в совокупности сложный феномен российской
гражданской войны. Во-первых, это была война, которую вели боль­
шевики и советская власть с вооруженными силами антибольшевист­
ских режимов в различных регионах и уголках страны. Летом 1918
года сформировалось несколько основных фронтов, слившихся в со­
вокупности в кольцо фронтов вокруг Советской России. К концу того
же года протяженность линии фронтов составляла более 10 тысяч км.
Эволюция антибольшевистских сил в социально-политическом и
организационном отношении, ослабление и постепенный уход с поли­
тической арены режимов, возглавлявшихся умеренными социалиста­
ми, привели в итоге к целостному оформлению белого движения, и
фронтовое противоборство приобрело характер борьбы красных и бе­
лых. Именно эта борьба во многом определяла исход Гражданской
войны в России.
Красные и белые вели борьбу и на внутреннем фронте против тех
политических и социальных сил, которые считали враждебными.
Крайними и наиболее жестокими проявлениями этой борьбы были
красный и белый террор 1918 года и последующего времени.
Еще одной разновидностью силового, вооруженного противо­
стояния и противоборства была война государства и общества. Рево­
люционный процесс 1917 года, набиравший силу и радикализм в пер­
вые месяцы 1918 году, привел к разрушению старой, жестко центра­
лизованной государственности и высвобождению общества из-под его
пут, способствовал созданию многочисленных ячеек и институтов
общественности и самодеятельности, развитию инициативы и твор­
чества широких масс. В дальнейшем, в условиях углубляющегося
кризиса власти и в целом системного кризиса, охватывающего все
сферы жизни и деятельности, советское государство и его лидеры из­
бавлялись от иллюзий «государства-коммуны» - «полугосударства» и
стремились подчинить, «подмять под себя» общество. Это вызывало
сопротивление, и в том числе вооруженное, различных его слоев и
групп.
21
Аналогичным образом, стремясь к подчинению себе общества,
действовала и складывающаяся белая, авторитарная по своему типу и
характеру, государственность, что также вызывало сопротивление, и в
том числе с оружием в руках, со стороны общества и особенно рабо­
чего класса и крестьянства. Имеет право на существование и точка
зрения, что Гражданская война в России была борьбой различных со­
циальных слоев за улучшение своего положения в условиях распада
прежней системы и структуры социальных отношений ".
Другой разновидностью войны было противоборство центробеж­
ных и центростремительных сил. Гражданская война в России с конца
1917 - начала 1918 года (события на Дону, Кубани, Урале и др.) скла­
дывалась из войны центральной советской власти с региональными
антибольшевистскими силами, а затем правительствами и армиями.
И подход к осмыслению происходившего как серии региональных
войн дает хороший импульс к более глубокому пониманию Граждан­
ской войны в России.
Советское правительство с конца 1917-го и в 1918 году вело воо­
руженную борьбу и с возникавшими на территории бывшей Россий­
ской империи национальными государственными образованиями и
независимыми национальными государствами. Подобные вооружен­
ные столкновения происходили на Украине, на Кавказе, в Средней
Азии, в Прибалтике. Осенью 1918 года, после поражения Германии и
ее союзников и эвакуации их войск с оккупированных территорий
развернулся качественно новый раунд борьбы и вооруженного проти­
востояния. По мере становления и укрепления антибольшевистских
российских государственных образований, а затем белых прави­
тельств, они также держали линию фронта против национальных го­
сударств и периодически вступали в вооруженные конфликты и
столкновения с ними, защищая свои интересы и руководствуясь
принципом «единой и неделимой России».
Характеристика происходившего в России как серии националь­
ных войн приобретает еще большие основания, если иметь в виду
конфликты и борьбу, нередко уже в 1918-м и особенно в последую­
щие годы новообразованных государств и государственных образова­
ний между собой на Кавказе, а также на западных национальных тер­
риториях бывшей Российской империи (Польши с Украиной в 19181919 гг., а затем с Белоруссией и Литвой) . Кроме того, внутри на­
циональных государственных образований разворачивалась сложная
социально-политическая, а нередко и вооруженная борьба, в которой
национальные силы социалистической ориентации получали под­
держку в различных формах от Советской России (РСФСР).
Еще одной разновидностью войны стала вооруженная интервен­
ция держав Антанты и Четверного союза, развернувшаяся в 1918 году.
Тесное переплетение международной интервенции с гражданской
23
войной составляет еще одну важную характеристику рассматриваемо­
го катаклизма отечественной истории.
В целом же, роль иностранцев в Гражданской войне в России это сложная и многогранная тема, отнюдь, не исчерпывающаяся ин­
тервенцией указанных коалиций и отдельных государств. Достаточно
вспомнить о восстании Польского корпуса в январе 1918 года и осо­
бенно о вооруженном выступлении Чехословацкого корпуса и его
значении для обострения российской гражданской войне. Костяк этих
формирований составляли бывшие военнопленные Первой мировой
войны. По существующим данным, из более 2 млн. бывших военно­
пленных примерно треть (порядка 700 тысяч) принимала участие в
Гражданской войне в России, разделившись на две почти равные час­
ти и избрав, соответственно, сторону большевиков или их противни24
ков .
Идея «мировой революции», которую большевики сначала ждали
как своеобразную «скорую помощь» Советской России, по мере укре­
пления советской власти в 1918 году (и особенно в 1919-м, и в после­
дующие годы) трансформировалась в идею активной поддержки ре­
волюционных движений, организации революционного взрыва за ру­
бежом и превращения мировой войны в гражданскую в международ­
ном масштабе, в практику, получившую в дальнейшем наименование
«красная интервенция». Это еще один важный и выходящий уже за
пределы России аспект российской гражданской войны, перерастаю­
щей в международную гражданскую войну.
Повстанческое, главным образом крестьянское движение - еще
один вид вооруженной борьбы, особой войны, которая происходила в
рамках общей гражданской войны с 1918 года. Ее вели крестьянские
воинские формирования с двумя главными противоборствующими
сторонами - красными и белыми .
Восстания, заговоры, деятельность антиправительственных груп­
пировок в тылу противника, подпольная и террористическая деятель­
ность - это еще один особый вид противоборства, присущий россий­
ской гражданской войне и имевший широкое распространение за ли­
нией фронта воюющих красных и белых армий .
В целом же, хотелось бы особо подчеркнуть, что все перечислен­
ные виды или разновидности войн существовали и развивались не
только сами по себе, но были тесно взаимопереплетены во времени и
пространстве. Они являли собой сложную и противоречивую картину
событий и процессов, составлявших в совокупности российскую гра­
жданскую войну.
25
2
ГЛАВА 2
КЛАССЫ, СОЦИАЛЬНЫЕ ГРУППЫ И
НАЦИОНАЛЬНЫЕ ДВИЖЕНИЯ В ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ
Глубокое понимание истории России в эпоху Гражданской войны
требует характеристики социальных отношений, происходивших про­
цессов деклассирования, маргинализации и деурбанизации, анализа
поведения отдельных групп населения.
Несмотря на происходившие в начале X X века перемены, Россия
к началу Гражданской войны оставалась преимущественно крестьян­
ской страной. Крестьянство составляло около 80% населения, и его
поведение, психология, традиции накладывали сильнейший отпечаток
на жизнь общества, что закономерно вызывает особый интерес исто­
риков . Антипомещичья и антифеодальная крестьянская революция
была мощным социальным и политическим фактором, способство­
вавшим развитию революционного процесса в стране, и в том числе
большевистской революции. Пролетарская и крестьянская революции
имели общую антикапиталистическую направленность. Но по мере
реализации основных требований крестьянства с его основополагаю­
щим лозунгом «Земля и воля» наблюдалось его стремление отгоро­
диться от города и государства в рамках локальных миров, одновре­
менно происходило и развитие внутрикрестьянской борьбы. Одним из
результатов крестьянской революции 1917-1918 годов был экономи­
ческий регресс, связанный с возвратом к натуральным, патриархаль­
ным формам хозяйствования. «Осереднячивание» деревни привело к
сокращению товарного уклада производства.
Сельский мир стремился обеспечить собственное существование
и, в принципе, мог выжить, обособившись от города и новой власти, в
условиях углублявшегося социально-экономического кризиса и со­
кращения возможностей эквивалентного обмена между городом и де­
ревней. Но большевики и советская власть, опиравшиеся прежде всего
на города и рабочий класс, не могли жить без продовольствия. Введе­
ние продовольственной диктатуры и направление продотрядов в сель­
скую местность объяснялось официально тяжелым продовольствен­
ным положением и хлебным саботажем кулачества.
Насаждая комитеты бедноты, большевики стремились усилить
свои позиции и влияние в деревне и фактически взяли курс на раскол
крестьянства, что также способствовало развитию широкомасштабной
гражданской войны в стране. 20 мая 1918 года председатель ВЦИК
Я.М. Свердлов заявил, например: «Только в том случае, если мы смо­
жем расколоть деревню на два непримиримых враждебных лагеря, ес­
ли мы сможем разжечь там ту же гражданскую войну, что и в городе,
только тогда мы сможем сказать, что мы по отношению к деревне
1
сделали то, что мы смогли сделать для городов»". В конечном итоге,
большевики создали себе определенную опору в деревне в лице бед­
нейшего крестьянства, комбедовцев, коммунаров, партийных и ком­
сомольских ячеек, но получили оппозицию со стороны большей части
крестьян, часть из которых превратилась в активных противников со­
ветской власти.
В крестьянской среде военной поры развивались два противобор­
ствующих процесса. С одной стороны, широкие слои крестьянства
были заинтересованы в сохранении завоеваний, полученных в ходе
революции, и с этой точки зрения они выступали союзником больше­
виков и советской власти в борьбе с белыми и против реставрации
старых порядков. Но, с другой стороны, по мере проведения новой
властью в жизнь чрезвычайных мер в отношении крестьянства, уси­
ливалось сопротивление последнего различным мобилизациям, по­
винностям, насилию, попыткам ломки традиционного уклада жизни и
осуществлению форсированных социалистических преобразований в
деревне.
В обострявшемся противостоянии и противоборстве советской
власти и крестьянства воплощалось и столкновение крестьянской, ан­
тифеодальной и общинной революции с городской, государственной и
антикапиталистической революцией, конфликт новых и традицион­
ных общинных ценностей, культур города и села. Большевикам в го­
ды Гражданской войны в России не удалось ни разрушить общину, ни
использовать ее в целях создания «социалистического» хозяйства. Та­
ким образом, не сбылись надежды, связанные с использованием кре­
стьянской общины как очага коллективизма, превращения ее в опору
и основу для социалистического переустройства общества. В годы
войны в деревне продолжал действовать традиционный общинный
управленческий и разверсточный механизм, сохранялись круговая по­
рука и коллективная ответственность сельского общества за своих
членов.
Развертывание широкомасштабной гражданской войны в стране
обостряло борьбу за ресурсы деревни: продовольственные, сырьевые,
человеческие и др. Именно крестьяне должны были составить основу
формирующихся армий. Но первый объявленный ВЦИКом 29 мая
1918 года набор в Красную Армию в зоне борьбы с чехословаками дал
лишь 54 тысяч человек вместо 275 тысяч ожидавшихся новобранцев, в
основном рабочих и сельских пролетариев^. Попытки советской вла­
сти провести мобилизации летом 1918 года вызвали массовые протес­
ты и волнения крестьян.
В это время, в условиях провозглашенной советской властью
ставки на крестьянскую бедноту была предпринята попытка создания
воинских частей исключительно из этой категории населения. С нояб­
ря 1918 по март 1919 года было сформировано 11 комбедовских пол-
ков и несколько батальонов, продемонстрировавших высокие боевые
качества в сражениях. Но этих частей было недостаточно для победы.
Поэтому осенью 1918 года была проведена повсеместная мобилизация
в Красную Армию, ответом на которую стали новые массовые кресть­
янские восстания. Только за период с 1 по 25 ноября произошли вос­
стания мобилизованных крестьян в 80 уездах .
Впрочем, попытки мобилизации крестьян в армии противников
советской власти также сталкивались с их массовым сопротивлением.
В ходе Гражданской войны в России ярко проявился парадокс: чем
более значительными по численности были белые армии, тем менее
боеспособными они становились. Наряду с массовым дезертирством
широкое распространение имели восстания в белогвардейских частях,
что подрывало боеспособность белых армий.
Но если восстания в частях Красной Армии не были столь массо­
вым явлением, то дезертирство представляло серьезную угрозу для
нее. Его масштабы составляли в годы войны, по различным оценкам,
от 2 млн. до 3710 тысяч человек . Это породило создание в Советской
России в декабре 1918 года особых органов - центральной и губерн­
ских комиссий по борьбе с дезертирством. Причем, особый отток из
воюющих армий (как красных, так и белых), а также отказ являться на
призывные пункты, был характерен для полевых сезонов. Это объяс­
нялось тем обстоятельством, что большинство дезертиров составляли
крестьяне. В этих условиях большевики прибегали к особой тактике.
Они предпочитали направлять мобилизованных в районы, географи­
ческие удаленные от родных мест, что крайне затрудняло их возвра­
щение домой в случае дезертирства.
Так или иначе, несмотря на протесты и колебания, именно кре­
стьянство составляло ядро вооруженных сил Советской России. Более
чем 5-миллионная Красная Армия в конце Гражданской войны была
почти на 80% крестьянской. Но эта численность, достаточная для по­
беды, составляла относительно небольшую часть крестьянского насе­
ления. Добавим, что выходцы из крестьян составляли к концу войны
примерно 67,3% командного состава Красной Армии .
Крестьянское повстанческое движение стало органичной состав­
ной частью Гражданской войны в России. Это была борьба крестьян с
оружием в руках за отстаивание своих интересов как против совет­
ской власти, так и против антисоветских режимов и государственных
образований. Во второй половине 1918 года, по оценке ВЧК, про­
изошло 245 крестьянских восстаний против советской власти. В пер­
вой половине 1919 года подобные восстания произошли в 124 уездах
европейской части России. Причем, пик выступлений и сопротивле­
ния властям пришелся в это время на март, когда крестьяне должны
были сдать 30% годовой разверстки . Важным аргументом для пове­
дения крестьян являлось состояние дел на фронте и прежде всего из4
3
7
менение ситуации в данной местности в пользу белогвардейцев. Бо­
язнь возвращения прежних порядков, утраты потерянной от новой
власти земель и орудий производства, конфискованных, как правило,
самими крестьянами у прежних владельцев, заставляла их браться за
оружие для борьбы с белогвардейцами.
Формы и способы защиты крестьянами своих земель и интересов
в 1919 году существенно различались от 1918 года, когда их выступ­
ления носили, как правило, спонтанный и локальный характер. В це­
лом ряде случаев было очевидно стремление крестьян организовать
свою собственную власть, действуя в логике «общинной революции»,
и даже создать свои воинские формирования, готовые для решитель­
ных действий и отстаивания их интересов. Звучали и пытались транс­
формироваться в реалии лозунги «особой», «третьей» и, прежде всего,
крестьянской «правды». Программа крестьянской борьбы формирова­
лась уже в 1919-м и в полной мере сложилась и реализовалась в 1920—
1921 годах: 1) против продразверстки, реквизиций и государственной
монополии, за свободу торговли и местного рынка; 2) против навязы­
ваемой сверху принудительной коллективизации и совхозизации, за
социализацию и новый «черный передел»; 3) против мобилизаций в
армию; 4) за свободные Советы без коммунистов; 5) за свободу рели­
гии, уважение местных и национальных обычаев и традиций .
Наиболее устойчивыми и продолжительными по времени соци­
альными движениями с доминирующим участием в них крестьянства
и попытками создать свою военную и социальную организацию, сис­
тему власти и управления являлись выступления, возглавляемые
Н.И. Махно на Украине и А.С. Антоновым на Тамбовщине . На рубе­
же 1919 и 1920 года предпринимается попытка создания самостоя­
тельного крестьянского государственного анклава на территории Черноморья, представленного особыми органами политической и военной
власти, - Съезд крестьян Черноморья, Комитет освобождения Черно­
морской губернии и Крестьянское ополчение.
Этот формирующийся феномен зеленоармейского движения и
локальной государственности представляет несомненный интерес с
точки зрения опыта самовыражения и самоорганизации крестьян в
Гражданской войне в России . Подобного рода попытки крестьянской
самоорганизации и создания локальной государственности мы видим
и в ряде других регионов страны. Таким образом, российские кресть­
яне не были только объектами чьего-то воздействия, но выступали и
как субъекты исторического творчества, используя опыт прямой де­
мократии, общинных институтов и многого из того, что рождала бур­
ная революционная эпоха и потребность защиты своих интересов в
годы Гражданской войны в России. Крестьянин формировался как по­
литик, способный представлять и защищать свои интересы.
9
10
Крестьянское повстанческое движение нередко именуется в со­
временной литературе «крестьянской войной» или «крестьянскими
войнами», или «серией скрытых гражданских войн». Апофеозом кре­
стьянских выступлений становятся 1920 и 1921 годы. Восстания кре­
стьян во многом предопределили ослабление и крах белых режимов.
Но в 1920 году, и особенно к концу его, именно это разворачивавшее­
ся противоборство поставило под вопрос и существование советской
власти. Причем, в повестку дня повстанцами нередко ставились во­
просы восстановления «истинной» советской власти, власти народа,
защищающей его интересы. «Долой коммунистов, примазавшуюся к
советской власти белогвардейщину, диктатуру Коммунистической
партии, лжекоммунистов, генералов-командиров и хищников продо­
вольствия, продкомиссаров, старых спецов, - говорилось, например, в
программном документе восставших крестьян и красноармейцев ле­
том 1920 года в Поволжье под руководством бывшего командира 2-й
Туркестанской кавалерийской дивизии А.С. Сапожкова, награжденно­
го ранее высшей советской наградой — орденом Красного Знамени. —
Против коммунистов, комиссаров, против продразверстки, за Ленина
и 3-й Коммунистический Интернационал, за Советы без коммуни­
стов»". Сапожков объявил себя начальником так называемой «1-й ар­
мии Правды».
После его гибели во главе повстанцев встал В. Серов, бывший
его сослуживец и начальник гарнизона в Бузулуке, провозгласивший
себя командиром «1-й атаманской дивизии восставших войск — Воля
Народа», а затем командующим армией «Воля Народа». В программ­
ных документах провозглашалась передача всей власти народу без
подразделений на классы и партии и отмена диктатуры пролетариата,
разорившей Россию. Выступая против назначения и действий комис­
саров и против всех действующих учреждений, восставшие стояли на
позициях непредрешения будущей верховной власти, которая должна
была быть организована по принципу всеобщего избирательного пра­
ва. Считалось необходимым вести борьбу против крупного капитала,
но признавалась мелкая частная собственность. Полагая, что за ком­
мунизмом - великое будущее, лидеры восставших обвиняли больше­
вистскую партию в узурпации власти и подмене власти народа дикта­
турой пролетариата, диктатурой коммунистической партии .
В 1920 году в Центральной России, Поволжье, на Урале и на зна­
чительной территории Сибири уже не было белогвардейцев и интер­
вентов, но советская власть вынуждена была объявить военное поло­
жение в 36 губерниях для борьбы с крестьянским движением . К кре­
стьянскому недовольству продразверсткой, отсутствием товаров шир­
потреба, противозаконными действиями милиции и местных Советов
добавились и протесты против трудовой повинности.
1
13
В Сибири после крушения колчаковщины масштаб и накал пов­
станческого движения, и опасность его для советской власти были та­
ковы, что до 4 декабря 1920 года на территории всего региона сохра­
нялось военное положение. А в конце января 1921 года вспыхнуло За­
падно-Сибирское восстание, охватившее территории нескольких гу­
берний (Западная Сибирь, Зауралье, современная Республика Казах­
стан) и ставшее самым крупным подобным антисоветским выступле­
нием за все время советской власти. Численность созданной повстан­
цами Народной армии составила не менее ста тысяч человек. Даже
после подавления к лету основных очагов восстания борьба с отдель­
ными отрядами продолжалась до конца 1921 года. Погибли не менее
десяти тысяч партийных и советских работников, членов их семей,
солдат Красной Армии. С другой стороны, были убиты, искалечены,
потеряли кров и имущество десятки тысяч крестьян .
В результате мощного подъема крестьянского движения совет­
ская власть перестала существовать к весне 1921 года на обширной
сельской территории страны . В руках повстанцев оказался и целый
ряд городов. Вооруженная борьба с ними оказалась малоэффективной,
и лишь введение НЭПа, начинавшейся именно с новой политики в от­
ношении крестьянства, позволило большевикам затушить пламя кре­
стьянской войны.
Победило или проиграло крестьянство в гражданской войне?
Этот вопрос, на первый взгляд кажущийся некорректным, ибо в граж­
данской войне по большому счету не может быть победителей, тем не
менее, нередко ставится современными исследователями. Часть исто­
риков утверждает, что крестьяне выиграли в войне, ибо заставили
большевиков отказаться от политики «военного коммунизма» и вве­
сти НЭП. По мнению других авторов, гражданская война привела к
надлому и ослаблению генотипа крестьянства, и оно оказалось не в
силах сопротивляться новому молоху насилия и сплошной коллекти­
визации в конце 20-х годов.
Особую роль в социальной истории Гражданской войны в России
играло казачество. В конце 1917 года в стране было 13 казачьих
войск, а казачье население насчитывало около 4,5 млн. человек . Ка­
зачество представляло собой крупную группу населения, к тому же,
профессионально подготовленную к военной службе, и политические
противники старались привлечь его на свою сторону в разгоравшейся
гражданской войне. Но первые попытки, предпринятые в конце 1917 —
первые месяцы 1918 годы, с целью превращения казачьих районов (и
прежде всего Дона) в опору для организации борьбы с большевиками,
не имели серьезных успехов и завершились поражением антисовет­
ских сил.
Ситуация в казачьих районах изменилась в конце весны - летом
1918 года, что было обусловлено комплексом уже охарактеризован14
1
16
ных в предыдущей главе внутренних, а также внешнеполитических
факторов. Резкое расширение масштабов гражданской войны вело к
тому, что противоборствующие силы активно втягивали в нее казаче­
ство. По мнению ряда историков, казачьи территории превратились в
своеобразную Вандею, опору антисоветских сил в Гражданской войне
в России, и большинство казаков оказались на стороне белых. Но эта
точка зрения разделяется не всеми авторами. «Казачьи районы и в
этот период (вторая половина 1918 - начало 1919 года - В.Г.) не стали
Вандеей революции, - пишет, например, авторитетный исследователь
истории казачества Л.И. Футорянский, - они были только ареной
ожесточенной борьбы белых и красных, при сохранении нейтралитета
значительной массы» .
Так или иначе, в сражения гражданской войны оказались втянуты
широкие массы казачества, участвовавшие в боевых действиях и с
той, и с другой стороны. Именно казаки часто составляли ядро белых
армий, обеспечивали высокую боеспособность, мобильность и манев­
ренность их действий. Усиливавшееся восприятие казачества руково­
дителями советской власти в центре и на местах как контрреволюци­
онной силы, ставка на террор в отношении него и ликвидацию казачь­
ей автономии привели к дальнейшему обострению гражданской вой­
ны. «Ошибочной», а нередко и «преступной», называют современные
исследователи январскую (1919 года) директиву Оргбюро ЦК РКП(б),
направленную на проведение в жизнь курса на насильственное «рас­
казачивание», означавшего на практике и физическое уничтожение
части казаков.
Время показало неэффективность подобной политики и системы
чрезвычайных мер, проводимых большевиками в отношении казаче­
ства. Пересмотр этого террористического курса политики советской
власти осенью 1919 года, с одной стороны, растущая усталость и
страшные потери, понесенные казачеством, с другой, способствовали,
в конечном итоге, отходу казаков от белого движения. Разочарование
в политике белых генералов и правительств, конфликты с белогвар­
дейским командованием и администрацией, причиной которых часто
являлось стремление казаков сохранить в полном объеме свою авто­
номию и укрепить самоуправление снизу доверху, обвинения в адрес
казачества и казачьей верхушки со стороны белых генералов в сепара­
тизме, нередко сопровождавшиеся террористическими действиями, все эти факторы ослабляли потенциал и позиции белого движения.
Осенью 1919 года и в первые месяцы 1920 года на различных ка­
зачьих территориях завершался переход основной массы казачества,
если и не на позиции поддержки советской власти, то, по крайней ме­
ре, к нейтралитету. Развернулось широкое вовлечение казаков в ряды
Красной Армии и создание в ней эффективной и многочисленной ка­
валерии, чего ей явно не хватало ранее.
17
Таким образом, осмысление истории качества в годы Граждан­
ской войны в России позволяет отвергнуть стереотипы о нем, как си­
ле, полностью враждебной советской власти. Значительная его часть,
и прежде всего выходцы из казачьих низов, воевали на стороне крас­
ных. Сложная совокупность факторов и обстоятельств определяла
эволюцию поведения и выбор позиции различных казачьих групп и
слоев в условиях Гражданской войны в стране.
Впрочем, нет никаких оснований для какой-либо идеализации
отношений между советской властью и казаками после отхода по­
следних от поддержки антибольшевистского движения. Рецидивы по­
дозрительности и антиказачьих настроений в центральном и регио­
нальном советском аппарате сохранялись. Казаки, в том числе вое­
вавшие в рядах Красной Армии и даже занимавшие в ней высокие
посты, по-прежнему, находились, под подозрением советского руко­
водства или, по крайней мере, части его видных представителей. Дос­
таточно вспомнить хотя бы трагическую судьбу одного из основате­
лей красной кавалерии, бывшего войскового старшины Ф.К. Мироно­
ва, приговоренного в 1919 году к смертной казни, реабилитированно­
го, но вновь арестованного и расстрелянного в 1921 году, когда край­
няя острота Гражданской войны в России миновала . К тому же, не­
корректные действия, многочисленные факты насилия и грубого ад­
министрирования в отношении казаков со стороны местных советских
активистов постоянно грозили ответным взрывом недовольства, в том
числе и вооруженного. Поэтому большевики не могли быть спокойны
за свой тыл в казачьих районах.
Воссоздание объективной исторической летописи Гражданской
войны в России требует изучения и других групп, и социальных слоев
населения. Большой интерес традиционно вызывают роль и позиция
интеллигенции в войне. Существующие трактовки и интерпретации
весьма разнообразны: от оценки интеллигенции как творца и главной
силы, ответственной за революцию и последовавшую за ней граждан­
скую войну, детонатора взрыва, высвободившего энергию народной
смуты, до изображения ее в качестве жертвы, понесшей колоссальный
урон в результате нее.
Актуальной и дискуссионной остается проблема исследования
процессов дифференциации в среде интеллигенции и совокупности
факторов, определявших ее выбор и позицию отдельных слоев, про­
фессиональных групп и категорий специалистов в условиях граждан­
ской войны. Позиция интеллигенции в целом и того или иного интел­
лигента, в частности, определялась не только социальным происхож­
дением, образованием, иерархическим рангом и имущественным по­
ложением. Разделительная черта и выбор не зависели лишь от при­
надлежности к верхам интеллигенции, ее средним или низшим, наи18
менее квалифицированным слоям, а своеобразный водораздел прохо­
дил внутри них.
Именно интеллигенты составляли идеологическое, интеллекту­
альное, нравственное ядро каждого из противоборствовавших лаге­
рей, направляя свои силы и талант на обеспечение их победы. Тем са­
мым они объективно способствовали накалу и ожесточенности граж­
данской войны, умножая ее жертвы, хотя и сами несли тяжелые поте­
ри.
Вместе с тем, значительная часть интеллигенции сумела сохра­
нить критичность и независимость суждений и мышления, в полной
мере осознавая глубину драмы и трагедии, к которой вела война, про­
явила способность находиться в оппозиции к власти. Среди нее было
немало сторонников так называемого «третьего пути» и нейтралов. Но
развернувшееся ожесточенное противоборство размывало нейтраль­
ные и колеблющиеся слои, углубляя моральную и идейную драму гу­
манистически настроенной интеллигенции. Значительная, а по мере
осознания глубины развернувшейся трагедии и основная часть интел­
лигенции, стремилась ограничить свою роль прежде всего исполнени­
ем профессиональных функций, далеко не всегда поддерживая тот
режим, который существовал на данной территории.
В качестве активной силы антибольшевистского лагеря выступал
влиятельный, хотя и немногочисленный слой интеллигенции, тесно
связанный с ранее господствовавшими классами, - крупное чиновни­
чество, духовенство, часть профессуры, публицистов, литераторов,
студенчества. Боевым ядром белого движения являлось офицерство.
Видные представители интеллигенции разрабатывали программные и
политико-идеологические основы антибольшевистского движения,
обосновывали ключевые идеи «белого дела». Вместе с тем, трудно
однозначно говорить о позиции и поведении интеллигенции на терри­
ториях, контролируемых антибольшевистскими режимами. Скорее
можно выстроить логику ее поведения, которая выглядела следую­
щим образом: первоначально, после свержения советской власти, оп­
ределенные надежды и известный энтузиазм, постепенно затухающий
в условиях проводимой реальной политики, и, наконец, кризис дове­
рия и растущая оппозиция власти. Так или иначе, на территориях,
контролируемых антибольшевистскими силами, среди интеллигенции
были как их активные сторонники, так и противники.
На стороне советской власти находились отдельные представи­
тели элиты интеллигенции и особенно ее средних и низовых слоев.
Партия большевиков имела в своем составе немало ярких представи­
телей интеллигенции, разрабатывавших теоретические основы поли­
тики советской власти и активно участвовавших в ее реализации в
центре и на местах. Вместе с тем, дефицит грамотных специалистов
сказывался на различных сторонах жизни советского общества воен-
ного времени, поэтому привлечение их на свою сторону являлось
важной задачей партии большевиков и советских органов. Вместе с
тем, этот процесс происходил крайне противоречиво.
Динамика поведения, симпатий и антипатий интеллигенции на­
ходилась в зависимости от хода гражданской войны, характера поли­
тических режимов и действий органов власти на территории прожи­
вания, собственного материального положения, возможностей само­
реализации и целого ряда других факторов.
Важной и сложной проблемой являются судьбы военной интел­
лигенции, офицерского корпуса старой армии, выбор, сделанный его
представителями в годы Гражданской войны в России. В советской
историографии преимущественное внимание уделялось офицерам, из­
бравшим сторону советской власти и служивших в Красной Армии, а
в современной литературе - воевавшим в составе антибольшевист­
ских и особенно белых армий.
Выбор бывшими офицерами той или другой стороны «баррикад»
в развернувшемся противоборстве определялся многими и самыми
разными факторами: политические симпатии и антипатии, патрио­
тизм, материальное положение, беспокойство за судьбы родных и
близких, место проживания и др. В условиях разгоравшейся граждан­
ской войны бывшим офицерам было трудно остаться в стороне и из­
бежать участия в боевых действиях, ибо противоборствующие силы
остро нуждались в опытных военных специалистах и прибегали к их
массовым мобилизациям. Поэтому абсолютному большинству офи­
церства пришлось, по своей или не по своей воле, но участвовать во
внутренней, братоубийственной войне.
Численность офицерского корпуса старой армии обычно усредненно оценивается на октябрь 1917 года в 250 тысяч человек. Один из
ведущих советских специалистов и автор монографии по теме воен­
спецов на службе советского государства А.Г. Кавтарадзе утверждал,
что из этого числа в Красной Армии служило 30 % российского офи­
церства, в белых и других армиях - 40 % и рассеялись по территории
страны, погибли, пропали без вести, эмигрировали еще 30 % .
В дальнейшем эти цифры дискутировались и уточнялись. В частно­
сти, число офицеров, служивших в белых армиях, иногда оценивалось
в 125 тысяч человек . С другой стороны, уточнялось, что в Красную
Армию было призвано с 12 июля 1918 года по 15 августа 1920 года
48409 бывших офицеров, а в результате сдачи в плен и массового за­
числения в ее состав бывших белых офицеров общая численность по­
следних, включенных в советские вооруженные силы, составила к на­
чалу 1921 года 12 тысяч или даже 14390 человек . Заметим, что стро­
гий учет был затруднен тем, что в условиях гражданской войны имели
место неоднократные переходы бывших офицеров, в силу складывав­
шихся обстоятельств, из лагеря в лагерь.
19
20
21
Роль военспецов в строительстве и боевой деятельности Красной
Армии трудно переоценить. Достаточно сказать, что, по существую­
щим оценкам, они составляли в 1918 году 75 % ее комсостава, в 1919-м
- 53 %, в 1920-м - 42 %, а в 1921 году - 34 %. Бывшие генералы и
офицеры занимали в 1918-1920 годах 18 из 20 должностей коман­
дующих фронтами, все должности начальников штабов фронтов, 47 из
76 должностей командующих армиями, 209 из 485 командиров диви­
зий и т.д." Вместе с тем, занятие этих должностей не всегда означало,
что эти люди в полной мере разделяли коммунистические взгляды и
поддерживали проводимую советской властью политику. Положение
военспецов часто было весьма неустойчивым, в годы войны они нахо­
дились под бдительным контролем комиссаров и Особых отделов
ВЧК. Несмотря на вклад, внесенный в победу Красной Армии в Граж­
данской войне в России, они и в дальнейшем относились, как бывшие
офицеры, в категории подозреваемых, и судьбы большинства воен­
спецов складывались драматично или трагически.
Не менее сложно обстояло дело и с офицерами, избравшими ан­
тибольшевистский лагерь в Гражданской войне в России. Подробнее
об этом пойдет речь в следующих главах.
Анализируя поведение и выбор, сделанный российским офицер­
ством, нельзя не коснуться и роли других категорий бывших военно­
служащих, а в этом контексте взаимосвязи Первой мировой и Граж­
данской войны в России. Дело в том, что в социальной структуре рос­
сийского общества в годы Великой войны сложилась многочисленная
категория «солдат и матросов». В российские вооруженные силы бы­
ло мобилизовано более 15 млн. человек, и около 3 миллионов привле­
чено в многочисленные полувоенные организации, обеспечивавшие
нужды армии и флота. На протяжении нескольких лет мировой войны,
переросшей в гражданскую, миллионы самых активных представите­
лей мужской части общества в полной мере впитали в себя и несли в
последующие годы военные традиции и привычки, убежденность в
том, что все сложные и актуальные вопросы можно решить силовым
путем, с использованием оружия. Часто порвав со своей социальной
средой, они именно в военной деятельности видели свое предназначе­
ние. В силу этого военный фактор приобретал особую роль в россий­
ской истории рассматриваемого и последующего периода.
Достаточно пеструю, но быстро растущую в России в начале XX
века, социально активную и экономически значимую силу представ­
ляли средние городские слои. Большевики идентифицировали их как
«мелкую буржуазию» и после своего прихода к власти развернули на­
ступление на них, используя как экономические (обобществление
собственности), политические, так и иные методы и средства. Им до­
вольно легко удалось подавить их активное сопротивление и добиться
внешней лояльности, хотя политические настроения большей части
«среднего класса» и оставались оппозиционными к советской власти.
При этом, по мнению тамбовского историка В.В. Канищева. спе­
циально исследовавшего эту проблему, большевики получили под­
держку
«уравнительно-коммунистической»
и
«беспринципнокарьеристской» части этой категории населения, из среды которых им
удалось сформировать значительную часть кадров провинциальных
советских управленцев, а также красных командиров и комиссаров.
Не будучи способны к организованной и решительной борьбе с совет­
ской властью, городские средние слои активно использовали любые
возможности для «теневого» обогащения, а также проявляли свои ан­
тисоветские настроения во время наступления контрреволюционных
сил. Но и белогвардейцы относились к ним жестко и бесцеремонно,
требуя физической и материальной поддержки. В целом, по утвер­
ждению указанного автора, «средние городские слои пережили траги­
ческую зажатость между противоборствующими лагерями граждан­
ской войны, покорились судьбе и подчинились «красной» стороне, ос­
таваясь во многом в душе "антисоветчиками"» .
Деятельность и судьбы ранее привилегированных классов и со­
словий - еще одна сложная и драматичная страница истории Граж­
данской войны в России. Речь идет о сотнях тысяч (а с членами семей
- о нескольких миллионах человек): бывших помещиках, предприни­
мателях, банкирах, чиновниках, состоятельной части интеллигенции,
которые утратили прежнее положение, доходы и в значительной части
вынуждены были покинуть прежние места проживания.
В советской исторической литературе эта категория так называе­
мых «бывших» рассматривалась с определенных идеологических по­
зиций и в контексте политики советской власти по ликвидации экс­
плуататорских классов. Само поведение и действия этих людей изуча­
лись поверхностно. В соответствии с классовой концепцией граждан­
ской войны буржуазия и помещики должны были воевать с рабочими
и крестьянами. Но на деле присутствие представителей этих ранее
господствовавших классов непосредственно на фронте было довольно
редким явлением. Как правило, они вынуждены были и стремились
покинуть столицы и территории, находившиеся в руках советской
власти. Мигрируя в районы, контролируемые антибольшевистскими
силами, представители этих групп населения при наличии возможно­
сти и средств оказывали им финансово-экономическую поддержку,
входили в структуры власти. Вместе с тем, их отношения с военными
режимами складывались нередко сложно и конфликтно, ибо те дейст­
вовали в логике военного времени и требовали мобилизации всех
средств, финансовых и иных ресурсов на поддержку фронта. Нахож­
дение на территории Советской России ставило этих людей и членов
их семей на грань выживания, они постоянно находились под угрозой
23
оказаться в заложниках и стать жертвами красного террора. Многие из
них стремились по возможности вообще покинуть Россию, и в даль­
нейшем на чужбине им была уготована, как правило, незавидная
участь беженцев.
Изучение истории Гражданской войны в России убеждает в том,
что к ней нельзя подходить с сугубо классовыми мерками, рассматри­
вать ее как исключительно классовое явление и вооруженную борьбу
классов. В действительности раскол происходил как внутри них, так и
внутри различных социальных групп и слоев российского общества.
Сегодня очевидно, что гражданская война не была лишь классовым
противоборством между пролетариатом и крестьянством (или бед­
нейшей его частью), с одной стороны, и буржуазией и помещиками, с
другой, что являлось ключевым концептом советской историографии.
Последние, будучи, движущими силами войны, непосредственно са­
ми, как правило, не принимали участия в боевых действиях. О неод­
нородности поведения, сложных противоречиях и коллизиях в кресть­
янской среде уже шла речь выше. Рабочие были также далеко неодно­
родны в своих политических симпатиях и конкретных действиях в го­
ды Гражданской войны в России.
Рабочий класс традиционно выступал в советской исторической
литературе символом и главной движущей силой победы большеви­
ков в войне, носителем идеи и творцом государства «диктатуры про­
летариата». В западной историографии тема рабочих в Российской ре­
волюции и Гражданской войне стала предметом вдумчивого изучения
в работах историков-«ревизионистов» с позиций социальной истории.
В постсоветский период к критическому переосмыслению истории
рабочего класса в войне приступили и российские исследователи.
Особый интерес историков вызывают изменения в составе и по­
ложении рабочих в условиях деурбанизации военного времени, а так­
же воздействие процессов деклассирования на положение советской
власти в стране. Сохранение поддержки большевистского режима и
Советов со стороны значительной части (но вряд ли большинства) ра­
бочих, как правило, признается одним из основных факторов победы в
войне. Вместе с тем, в ходе ее происходила глубокая дифференциация
в среде рабочего класса в Советской России. С одной стороны, налицо
была пестрота взглядов и политических настроений, а, с другой, - рас­
тущий разрыв между рабочими и большевиками, советскими органа­
ми власти, что нередко выливалось в открытые конфликты с исполь­
зованием последними репрессивных методов. Именно эти конфликты,
острые противоречия, забастовки и вооруженные выступления рабо­
чих против большевиков, а также формирование у рабочих граждан­
ских качеств, становление их политической самоидентификации, вы­
зывают особый интерес современных исследователей .
24
В условиях военного времени происходило активное выдвижение
значительной части рабочих в органы новой власти. Но одновременно
с этим и в процессе централизации и бюрократизации этих властных
структур происходили отрыв этой власти и ее представителей от на­
рода и превращение декларировавшейся «диктатуры пролетариата» в
«диктатуру над пролетариатом». Вместе с тем, в партии большевиков
в годы войны возникали фракции и оппозиции, в той или иной мере
отражавшие настроения рабочих: «анархо-синдикалисты», «децисты»,
«рабочая оппозиция». Рабочее движение, хотя и ослабшее в Совет­
ской России к концу войны, стремилось к расширению советской де­
мократии, к строительству «истинной» советской власти.
Положение в российском рабочем классе, его настрой и симпатии
в войне можно в полной мере понять лишь на основе сопоставления
ситуации в Советской России с районами, контролируемыми антисо­
ветскими режимами. Последние, как правило, не имели скольконибудь продуманной рабочей политики, что во многом предопределя­
ло остроту и напряженность их отношений с рабочими. Оппозиция
последних была продиктована зачастую не только, а, может быть, и не
столько классовыми соображениями, сколько житейским прагматиз­
мом. Антибольшевистские правительства не обеспечивали, как прави­
ло, защиту рабочих от произвола предпринимателей. Советская власть
при всей жесткости своей политики и военно-коммунистических
крайностях ставила именно рабочих, по крайней мере формально, в
привилегированное положение. Это внушало им надежду, что с окон­
чанием войны именно они станут полными хозяевами положения в
стране.
Подводя итоги развитию социальных отношений, анализу пове­
дения различных классов и социальных групп в условиях Граждан­
ской войны в России, следует отметить, что современная литература
отрицает или, по крайней мере, ставит под вопрос утверждение, что
большевики обеспечили себе поддержку в ней большинства населе­
ния. Вот один из типичных и взвешенных выводов современных ис­
следователей: «Оба лагеря были коалиционными, а не чистыми, ярко
очерченными классами. Каждая сторона имела очевидное, хотя и не
вполне монолитное ядро, вокруг которого выпластовывались более
широкие слои населения, нередко колеблющегося, переходившего с
одной стороны на другую, снова возвращавшегося на круги своя или
создававшего собственный лагерь. Именно этот поток делал граждан­
скую войну непредсказуемой для участников тогда и такой сложной
для современного анализа. Такое флюидное состояние дел относится к
обеим сторонам» .
К любопытным выводам в отношении социальных процессов,
развивавшихся в России в рассматриваемый период, пришел в конце
XX века тамбовский историк В.Л. Дьячков. По его мнению, «по соци25
альным, национальным, региональным «горизонталям» гражданская
война была борьбой каждого социального слоя за новое, лучшее место
в быстро изменявшейся пирамиде общества, борьбой в условиях рас­
пада дооктябрьской социальной лестницы, уничтожения ее верхних
этажей и всей прежней системы социальной идентификации». Этот
исследователь не без известных на то оснований утверждал, что наи­
более активными в борьбе «за место под солнцем» оказались средние
и низшие маргинализированные слои: «Не «союз рабочего класса и
трудящегося крестьянства» привел государство к победе, а общие
действия и интересы «маргиналов» города и «маргиналов» села».
Именно они, по мнению этого автора, были наиболее активной частью
общества и лагеря победителей, заняли в годы гражданской войны
большинство мест «у кормушки» государственного распределения .
Исход Гражданской войны в России в целом и ее протекание на
различных территориях во многом зависели от умонастроений, сим­
патий, антипатий и действий населявших ее народов, национальных
групп и этносов. 1917-й и, в известной мере, 1918 год были временем
идиллических надежд на то, что последовательное разрушение старых
национально-государственных отношений, реализация права наций на
самоопределение вплоть до отделения и создания самостоятельных
государств (к чему стремились и лидеры, и представители сложив­
шихся наций и небольших национальных групп), полная националь­
ная самостоятельность, никем и ничем не ограниченный суверенитет
позволят успешно разрешить все и всяческие вопросы в национальной
сфере.
1919 год стал временем отрезвления от подобных национальных
идиллий и нарастания в различных национальных районах бывшей
Российской империи разнообразных войн и вооруженных конфлик­
тов. Слабая центральная и местная национальная государственность
подталкивала к вседозволенности и широкому использованию силы в
решении тех или иных вопросов. Тем более, что как общемировая об­
становка только что завершившейся Великой войны, так и атмосфера
Гражданской войны в России с разнообразием различных типов и
форм войн, делали именно насильственный и вооруженный способ
действий наиболее привлекательным и в первую очередь для полити­
ков-радикалов, заботящихся главным образом о себе, а не о своих на­
родах.
Именно в 1919 году вспыхивают многочисленные национальные
войны и конфликты различных видов. И они, отнюдь, не ограничива­
лись территорией бывшей Российской империи, но нередко распро­
странялись и на прилегающие, и весьма удаленные территории. Это
проистекало, прежде всего, из того, что происходил новый раздел мир
по итогам завершившейся Первой мировой войны, и на месте распав­
шихся империй старого типа формировались новые государства. Час26
то сложно и конфликтно определялись их границы, что нередко про­
воцировало кровавые коллизии.
После эвакуации осенью 1918-го и в начале 1919 года воинских
контингентов Четверного Союза с оккупированных ими территорий,
принадлежавших ранее Российской империи, упорная вооруженная,
классовая и социально-политическая борьба развернулась на Украине,
в Белоруссии и в Прибалтике. Причем, она была не только борьбой
местных национальных сил и политических элит. В нее втягивались, с
одной стороны, страны Антанты и Германия, точнее воинские контингенты последней, которые действовали по согласованию с пред­
ставителями стран-победителей, чтобы не допустить на указанных
территориях и в первую очередь в Прибалтике укрепления советского
влияния, а, с другой стороны, - Советская Россия, заключившая в
марте 1919 года военно-политический союз с братскими советскими
республиками.
Одновременно на западных границах бывшего российского им­
перского государства, где разворачивалось военно-политическое про­
тивоборство, шла и сложная политико-дипломатическая игра с уча­
стием великих держав-победителей в мировой войне. В ряде новооб­
разованных государств (лимитрофов) формировались радикальноэкстремистские силы, которые мечтали успешно «половить рыбку» в
столь смутное время и вынашивали собственные великодержавные
планы. Речь идет в первую очередь о Польше, лидеры которой надея­
лись на возрождение Речи Посполитой от моря Балтийского до моря
Черного и уже в 1918 году развернули военные действия против своих
соседей (прежде всего против Украины), продолжавшиеся и набирав­
шие силу в 1919 и 1920 годах.
Нельзя не вспомнить и о Финляндии. После падения Германской
империи и постепенного ухода с политической авансцены Финляндии
прогерманских политических сил (с помощью немецких войск бело­
финны победили в Гражданской войне в этой стране в первой полови­
не 1918 года) у финских военных и политиков резко усиливаются ве­
ликодержавные амбиции. Их планы заключались в создании Великой
Финляндии от Балтийского моря до Северного Ледовитого океана, с
включением в свой состав не только карельских земель, но и значи­
тельной части чисто русских территорий Мурмана и Архангельской
губернии.
Одновременно с продолжающимися боевыми вылазками против
Советской России (Олонецкий поход и пр.) были предприняты попыт­
ки договориться с русскими белыми генералами и политиками о при­
знании ими новых финляндских границ. В таком случае «финский
меч» мог обрушиться на красный Петроград и, возможно, предопре­
делить итог Гражданской войны в стране. Забегая вперед, скажем, од-
нако, что этого не произошло: противоречия оказались сильнее общих
27
интересов .
В начале этого века вышли в свет две монографии, посвященные
28
Ингерманландии и ингерманландскому вопросу" , что позволило, в
известной мере, закрыть важную и сложную лакуну исторических
знаний о Гражданской войне в России.
Определенные экспансионистские амбиции вынашивала боярская
Румыния, в январе 1918 года захватившая Бессарабию и имевшая оп­
ределенные претензии на улучшение своих территориальных позиций
в зоне Балкан, где произошел распад Австро-Венгерской империи. Но
Балканы исторически находились в зоне стратегических геополитиче­
ских интересов России, и как красные, так и белые лидеры, пытались
воспользоваться ситуацией для укрепления российских позиций здесь,
но их ожесточенная внутренняя борьба препятствовала этому.
Чрезвычайно драматичный характер приобретали события в За­
кавказье и на Северном Кавказе. Поражение государств Четверного
Союза и развернувшаяся эвакуация их войск в конце 1918 года отсюда
привели не к облегчению, а к крайнему осложнению ситуации здесь.
Закавказская демократическая федерация, просуществовав короткий
период времени, развалилась в 1918 году. Оформление самостоятель­
ных закавказских государств сопровождалось резким обострением их
отношений, а затем политическими и вооруженными конфликтами и
войнами. Быстро набирал силу политический и религиозный экстре­
мизм.
Интересы малых народов Кавказа не учитывались новыми на­
циональными
элитами
в
происходившем
территориальногосударственном размежевании. Это привело к тому, что в 1919-1920
годах Кавказ был буквально залит кровью в результате многочислен­
ных национальных и этнических столкновений, за которыми, разуме­
ется, таились и определенные политические, социальные, классовые,
экономические, международные интересы. Нагорный Карабах и На­
хичевань, Абхазия, Осетия и целый ряд других хорошо нам известных
сегодня «горячих точек» становились местами развернувшихся уже в
ту пору непримиримых политических и вооруженных столкновений.
Свои интересы имели и последовательно отстаивали в Закавказье
великие державы и, прежде всего, Великобритания, закрепившая ре­
гион как свою зону влияния международным соглашением с Франци­
ей еще в декабре 1917 года. С другой стороны, исламские радикалы,
несмотря на поражение и распад Османской империи, отнюдь, не счи­
тали свою игру в Закавказье и в целом на Среднем Востоке проигран­
ной. Напротив, укрепление из позиций в Закавказье и в Средней Азии
должно было стимулировать новый этап борьбы за Турцию и укреп­
ление здесь позиций радикальных сил, а затем, возможно, привести и
к новой эпохе панисламистской борьбы против европейских и христи­
анских цивилизаций.
В сложном положении оказались в 1919 году на Кубани и в Черноморье белогвардейские войска, причем, ситуация в каждом из этих
названных районах принципиально различалась. На Кубани белогвар­
дейцы пользовались поддержкой большинства или, по крайней мере,
значительной части кубанского казачества. Но попытки белогвардей­
цев из ВСЮР навести весной 1919 года порядок в Причерноморье,
вызвали апрельское восстание местного крестьянства, а вслед за ним наступление грузинских войск, которые заняли Гагры и вышли к Ад­
леру. Большинство русских белогвардейцев попали здесь в плен.
В дело вмешались англичане, рекомендовавшие грузинским войскам
не переходить Мзымту, а отойти на р. Бзыбь. Грузия приостановила
наступление, но отводить войска далее р. Мехадырь не согласилась.
Входе переговоров грузинских меньшевиков, деникинцев и англичан
последние заняли грузинскую сторону.
Генерал Деникин вынужден был дать свое согласие на это погра­
ничное размежевание, пообещав, впрочем, при удобном случае вы­
бить грузинские войска из Гагры и с р. Мехадырь. В сентябре 1919
года в результате успешной операции белогвардейцев созданное вес­
ной массовое зеленоармейское движение (зеленая армия) прекратило
свое существование. Но воевать с грузинскими войсками деникинцы в
это время не решились, ибо вели наступление на Москву . В резуль­
тате последовавшего там поражения белогвардейцев от войск Красной
Армии не только возродилось зеленоармейское движение, но и были
предприняты попытки создать особую региональную крестьянскую
государственность в Причерноморье .
Что касается Советской России, то она также пыталась в 1919 го­
ду и в последующий период вести свою игру в Средней Азии, в Закав­
казье и на более далеких пространствах азиатского континента. Заме­
тим, например, что когда на рубеже 1919 и 1920 годов деникинские
части на Кавказе и в Причерноморье оказались в катастрофической
ситуации, Ленин обратился к руководству Грузинской демократиче­
ской республики с предложением сообща разгромить войска генерала
Деникина. Но МИД Грузии ответил на это, что страна не вмешивается
в дела других государств^.
Сложные процессы, протекавшие на заключительном этапе рос­
сийской гражданской войны на Кавказе и в Средней Азии, к сожале­
нию, находят преимущественно фрагментарное освещение в совре­
менной литературе . Стоит отметить, пожалуй, лишь работу В.Л. Гениса, посвященную советизации Бухарского ханства, созданию Бу­
харской народной советской республике и последующей повстанче­
ской борьбе развернувшейся здесь в 1921 году и в последующие годы.
Насилие и репрессии в отношении местного населения в процессе со29
30
32
ветизации не способствовали укреплению новой власти здесь и, как
справедливо заметил Генис, бухарское «басмачество» питалось ост­
рым недовольством населения. В результате в повстанческих отрядах
в Бухаре в начале 1922 года было более 20 тысяч человек, а процесс
борьбы сопровождался переходом на сторону противника ряда рево­
люционных частей и местных лидеров". Определяя существо проис­
ходивших здесь процессов, автор дал своей книге подзаголовок:
«К истории бутафорских революций».
К схожим выводам приходит другой исследователь - М.А. Пер­
сии, издавший монографию под названием «Застенчивая интервен­
ция», суть которой отражает подзаголовок: «О советском вторжении в
Иран и Бухару в 1920-1921 гг.». По его утверждению, власть Советов
в Бухаре держалась только на штыках Красной Армии. Персиц дает, в
частности, ссылку на донесение одного из советских работников из
Бухары, который утверждал, что там установился оккупационный ре­
жим - «Красноармейская диктатура» с полным произволом советско­
го правления. Другой видный советский деятель и дипломат, член
Турккомиссии ВЦИК Я.З. Суриц писал в донесении Чичерину 5 де­
кабря 1921 года, что «советизация в Бухаре нанесла первую брешь ве­
ре в бескорыстие советской политике на Востоке и помогла англича­
нам укрепить в господствующих кругах Афганистана подозрение в
живучести, хотя и в новых формах, "русской опасности"» .
Историография национальных процессов периода российской
гражданской войны находится сегодня в очень сложном состоянии.
И, тем не менее, отечественная литература последних лет пополни­
лась серьезными работами, раскрывающими события в различных на­
циональных районах или посвященных отдельным национальностями
и национальным группам .
Таким образом, национальная тематика эпохи Гражданской вой­
ны в России характеризовалась исключительным разнообразием,
сложностью и высокой динамикой перемен. Касаясь общей оценки
историографии национальных процессов российской гражданской
войны, заметим, что здесь следует уйти от крайностей и упрощенного
классового подхода, нередко характерного для советской историче­
ской литературы, с одной стороны, и от постсоветского национально­
го радикализма, который имеет широкое распространение в работах
авторов из бывших советских республик, ставших ныне самостоя­
тельными, с другой. Заинтересованный диалог историков разных
стран, совместное использование новых и, особенно, в прошлом сек­
ретных источников, стремление к объективности, к истине - вот тот
единственный путь, который позволит неизмеримо глубже и основа­
тельнее понять сложные, драматичные и трагичные национальные
процессы периода Гражданской войны в России и извлечь надлежа34
35
щие уроки для наших дней, цивилизованных взаимоотношений стран
и народов.
Так или иначе, в годы Гражданской войны в России в обществе
произошли огромные социальные перемены, состоялась ломка старых
социальных отношений. Перед нашими глазами предстает сегодня
сложная и многогранная картина межклассовых, внутриклассовых,
социальных, национальных и межнациональных столкновений, кол­
лизий и противоборства. Выбор, который делали его участники, опре­
делялся множеством разнообразных факторов. Социальный опыт, на­
копленный в этот период, и последствия гражданской войны сказыва­
лись в течение последующих десятилетий, а во многом определяли и
процесс развития страны в X X веке.
ГЛАВА 3
СОВЕТСКАЯ РОССИЯ В УСЛОВИЯХ ВОЙНЫ
Этой теме посвящено огромное количество литературы, изданной
как в нашей стране, так и за рубежом. Вместе с тем, характер и тен­
денции изучения становления и развития Советской России в услови­
ях военного времени принципиально различались в разные историче­
ские эпохи и на различных этапах развития отечественной и зарубеж­
ной историографии. Поэтому существующая литература несет на себе
следы соответствующего времени, политических, идеологических и
иных влияний.
После распада СССР и советской государственности в россий­
ской историографии развернулся критический пересмотр ранее соз­
данной в СССР картины истории советского лагеря и Советской Рос­
сии периода Гражданской войны. В центре внимания оказались про­
блемы, которые ранее ставились и изучались за рубежом, сначала в
«тоталитарной», а затем в «ревизионистской» литературе: подмена
диктатуры пролетариата диктатурой партии, роль и изменение харак­
тера большевистской партии в годы войны, эволюция теории и прак­
тики советской государственности, красный террор и др. Для понима­
ния воздействия Гражданской войны в России на последующий ход
советской истории исследователи обратились к таким вопросам, как
взаимосвязь ленинизма и сталинизма, красного террора военного вре­
мени и сталинских репрессий и др.
Глубокие изменения в советской политической системе и госу­
дарственности в годы войны требуют выявления основных вех и эта­
пов этой эволюции, объяснения ее причин и последствий. Правомерно
представить эту периодизацию в следующем виде: 1) ноябрь 1917 весна 1918 года - попытки воплощения в жизнь ряда основополагаю­
щих идей большевиков о государстве (государстве-коммуне), о демо­
кратии (только для трудящихся), всевластии Советов, приобщении
трудящихся к управлению государством. Вместе с тем, этот период
характеризуется набирающим силу хаосом, анархией, выявляются не­
совершенство задуманной советской системы и трудности складыва­
ния многообразия Советов в эффективную советскую власть; 2) лето
1918—1920 годы - укрепление государственности, огосударствление
партии большевиков и массовых организаций трудящихся, формиро­
вание чрезвычайных институтов власти и системы чрезвычайщины;
3) 1921-1922 годы - попытки реорганизации системы в условиях пе­
рехода к НЭПу, отказ от чрезвычайщины и террора.
Так или иначе, в условиях Гражданской войны в Советской Рос­
сии была создана система и сложились механизмы власти и управле­
ния, которые во многом обеспечили победу большевиков. Происхо-
дившие глубокие изменения в сфере политических и властноуправленческих отношений, создание жестко централизованного го­
сударства с мощным бюрократическим аппаратом были обусловлены
несколькими группами причин.
Это, во-первых, потребность преодоления хаоса, анархии, бес­
предела, распада, вызванного революционной эпохой, необходимость
своего рода «обуздания революции», преодоления стихии и смуты.
Требовались сильная власть и дееспособное государство, способные
решать такие первостепенные вопросы, как борьба с голодом, разру­
хой, защита людей, наведение элементарного порядка. Во-вторых,
сказывалось влияние традиций прежней исторической эпохи и госу­
дарственности: авторитаризм; гипертрофированная роль государства,
стремление его к всемерному контролю и монополизации политиче­
ского пространства; неукорененность идей и традиций гражданского
общества и правового государства; пренебрежение к праву, демокра­
тическим свободам; отсутствие выраженного разделения властей; ог­
ромная роль тайной полиции; громоздкость государственного аппара­
та, частично сохранившего старую структуру (на уровне министерствнаркоматов); использование старого персонала, специалистов, чинов­
ничества; бюрократический произвол и неравноправие граждан; пре­
вращение большевиков в новое «служилое сословие». В-третьих, осо­
бую роль играли чрезвычайные обстоятельства военного времени и
потребность достижения победы любой ценой. Трудно переоценить
значение культурного фактора в строительстве нового типа государ­
ства: авторитарные традиции политической культуры, низкий уровень
культуры и образования масс, формирование в условиях войны «ми­
литаристской» культуры. Наконец, под влиянием суровой реальности
происходило изменение доктринальных представлений большевиков
(о государстве-коммуне, диктатуре пролетариата в форме Советов, о
непосредственном управлении общества рабочим классом, о «миро­
вой революции» и др.).
С лета 1918 года начались глубокие перемены в жизни Советской
России. Реалии широкомасштабной гражданской войны в стране по­
требовали глубочайшей перестройки всех сфер общества и самого го­
сударства. Несмотря на развитие революционных движений в мире и
сохранявшую веру в «мировую революцию» было непонятно, состо­
ится ли мировой революционный взрыв и когда это произойдет. В ре­
зультате вместо рыхлого, дезорганизованного, деструктурированного
молодого советского государства, строившегося по изначальным тео­
ретическим проектам государства диктатуры пролетариата и ориенти­
ровавшегося на форму государства-коммуны (по опыту Парижской
Коммуны), в условиях гражданской войны формируется иное по типу
государство
жесткое,
централизованное,
командномобилизационное.
Лозунг «Все для фронта - все для победы!» становится лейтмо­
тивом государственной деятельности и работы всех государственных
и негосударственных, общественных и социальных институтов Совет­
ской России. Происходят глубокие качественные изменения всей
жизни общества, государства, человека и всех сфер жизнедеятельно­
сти: власти, управления, политики, экономики, общественной жизни,
культуры.
Свертывание намечавшейся первоначально советской демокра­
тии и полновластия Советов происходило по нескольким направлени­
ям: усиление роли исполнительных органов по отношению к законо­
дательным в верхнем эшелоне власти, концентрация значительной
части законодательной работы в Совнаркоме; падение роли съездов на
губернском, уездном и городском уровнях; принятие большинства
решений исполнительными органами Советов; концентрация власти у
различных чрезвычайных органов (ревкомы, комбеды, ВЧК и др.) и
превращение «чрезвычайщины», основывавшейся на применении
принуждения и насилия, в один из ведущих принципов, методов и
приемов управления; превращение аппаратов ряда отделов Советов
(военный, хозяйственный, ЧК) в фактически независимые от их ис­
полкомов и подчиненные соответствующим центральным ведомст­
вам; растущая зависимость Советов в своих решениях и действиях от
аппарата партии большевиков, укрепление монопольного положения
последних в Советах с одновременным сокращением и сведением к
минимуму представительства других социалистических партий.
Сердцевиной всей системы государственной деятельности в Со­
ветской России становится партия большевиков, в жизни которой
также происходят принципиальные перемены. И хотя в партийной
жизни сохранялся ряд демократических атрибутов и характеристик
(общепартийные дискуссии, наличие фракций и группировок, испове­
дующих разные подходы и видения решения тех или иных ключевых
проблем жизни страны), но большевистская партия, вместе с тем, по­
степенно превращалась в милитаризованную, отмобилизованную и
централизованную организацию, подчиненную жесткой дисциплине,
которая пронизывала и контролировала весь государственный аппарат
через его работников-коммунистов. Шаг за шагом происходило ого­
сударствление партии и становление уникального тандема «партиягосударство».
В условиях войны оформляется и действует система ключевых
руководящих органов партии большевиков - Политбюро, Оргбюро,
Секретариат, с распределением обязанностей и ответственности меж­
ду ними. Расширяется использование механизмов кооптации, назначенчества на ключевые должности в различных сферах жизни, что во­
площается, в конечном виде, в механизм номенклатуры, который ста­
новится одним из основополагающих в советской государственной
системе. Партия большевиков одновременно с этими процессами по­
степенно начинает утрачивать исключительно важную, в полной мере
присущую ей ранее и успешно реализуемую функцию поддержания
диалога с массами и выступления в качестве посредника между обще­
ством и государством'.
Происходившее изменение состава большевистской партии, мас­
совый приход в нее носителей новой военной культуры, иного мента­
литета и уровня образования также оказывали сильное воздействие на
партию и ее руководящий состав. К весне 1921 года 90 % членов пар­
тии вступили в нее в годы войны. При этом рабочая прослойка в ней
сократилась с 60 до 40 % . Для части новобранцев большевистской
партии вступление в ее ряды было притягательно с точки зрения карь­
ерного роста. И все-таки люди, вступавшие в ряды партии большеви­
ков в годы гражданской войны, в основной своей массе верили в нее,
разделяли ее программу, цели и лозунги и готовы были отдать свою
жизнь ради высоких идеалов, ради новой и светлой жизни простого
человека из народа. Лозунг «Кто был ничем, тот станет всем!» был
чрезвычайно привлекателен и популярен в массах.
Особую роль в советском лагере играли два государственных ин­
ститута - армия и спецслужбы. Парадокс заключался в том, что в со­
ответствии с марксистской теорией, на которую пытались опираться
большевики, именно эти структуры должны были исчезнуть в новом
типе государства, но в результате гражданской войны произошло
прямо противоположное. Они не только всемерно укреплялись, но и
играли исключительно важную роль в системе государственности,
служили своего рода моделью государственного строительства в дру­
гих сферах.
И Красная Армия, и ВЧК представляли собой институты нового
типа с точки зрения организации, социально-классового состава, дис­
циплины, характера деятельности. Они сложились на месте полно­
стью разрушенных старых структур и прошли путь от немногочис­
ленных образований, предполагавшихся как временные, до мощных
организаций, от которых в решающей степени зависел успех борьбы
на фронте и в тылу. Заметим, например, что если в первоначальном
составе ВЧК при ее образовании в декабре 1917 года было всего 10
человек, то в сентябре 1920 года численность ее центрального аппара­
та составила уже 1742 человека, а на начало 1922 года - 2473 челове­
ка. К началу 1921 года в 74 губернских, 22 транспортных чрезвычай­
ных комиссиях и в 29 особых отделах состояло на службе 39762 чело­
века. Кроме того, ВЧК имела собственные войска, численность кото­
рых составляла 68,3 тысячи человек в ноябре 1920 года . В работе за
рубежом ВЧК взаимодействовала с военной разведкой, а также с соз­
данными в годы войны другими специальными секретными служба­
ми: Нелегальной военной организацией, а также Отделом междуна2
3
4
родных связей Исполкома Коммунистического Интернационала , не­
официально именовавшимся «разведкой Коминтерна».
История советских спецслужб и в целом борьбы спецслужб в го­
ды Гражданской войны в России изучается в последние годы весьма
активно. И здесь сделано немало как с точки зрения публикации до­
кументов, так и изучения отдельных проблем: дискуссии в партии
большевиков и в Советах о политике красного террора (осень 1918 го­
да), его результатах, последствиях и перспективах; о реорганизации
ВЧК и создании системы его Особых отделов в 1919 году; распреде­
ление полномочий между органами разведки, контрразведки и поли­
тического контроля и оценка эффективности их работы; установление
системы надзора партийно-государственных органов за своими спец­
службами и др.
В последние годы постепенно активизируется интерес исследова­
телей к истории становления и деятельности Красной Армии в годы
Гражданской войны в России . Среди исследований монографическо­
го характера, посвященных Красной Армии, следует назвать в первую
очередь работу М.А. Молодцыгина'. В ней представлен широкий
комплекс проблем: судьба старой армии и первые шаги по формиро­
ванию новой армии; переход от изначальных теоретических замыслов
и «романтических» представлений о ней к формированию регулярной
Красной Армии; ее строительство в условиях начального периода, а
затем и широкомасштабной фронтовой гражданской войны; опыт
добровольчества и мобилизаций в РККА; основные этапы и уроки со­
ветского военного строительства в годы войны; поиск оптимальной
структуры и методов управления вооруженными силами.
Предметом особого внимания и дискуссий в современной лите­
ратуре являются такие проблемы, как начальный период становления
Красной Армии, создание органов управления и командования ею, ре­
альный вклад тех или иных советских руководителей в строительство
РККА (Ленин, Троцкий, Сталин, члены РВСР, главкомы и др.) и их
отношения, драматические и трагические судьбы многих командиров
и комиссаров, роль военных специалистов, взаимоотношения военных
и чекистов и др.
Предметом серии публикаций стало, например, в последнее вре­
мя «дело» о так называемом «заговоре» в Полевом штабе РВСР и
арест летом 1919 года чекистами главнокомандующего РККА бывше­
го полковника И.И. Вацетиса, начальника Полевого штаба бывшего
генерала Ф.В. Костяева и ряда их сотрудников, бывших офицеров.
При существенном разнообразии суждений исследователи все-таки
приходят к выводу, что никакого заговора в Полевом штабе не было, а
дутое дело стало результатом заказа, полученного руководством ВЧК
сверху, и следствием борьбы личностей и группировок в высшем со­
ветском руководстве.
5
8
Значительный интерес современных исследователей вызывают
сложные и противоречивые страницы становления советской военной
разведки и ее деятельность в годы Гражданской войны в России .
Так или иначе, честный, опирающийся на основополагающие
принципы исторической науки и совокупность источников разговор о
Красной Армии, помогает глубже понять как историю Гражданской
войны в России и ее свершившийся исход, так и в целом историче­
ский опыт советского военного строительства и военного искусства со
всеми его проблемами, достоинствами и недостатками.
Потребность принятия и проведения в жизнь системы экстрен­
ных мер для спасения Советской России формирует по существу ка­
чественно новую политику - политику «чрезвычайщины». Она стано­
вится своего рода повивальной бабкой новой системы государствен­
ных отношений, взаимоотношений между органами власти, управле­
ния и обществом в Советской России. Все это во многом предопреде­
ляло характер и отношения в советском обществе и утверждавшиеся в
нем императивы и менталитет «осажденной крепости», вокруг кото­
рой враги, потребность перенапряжения сил во имя победы, готов­
ность жить в бедности ради уничтожения прежних хозяев, неравенст­
ва, частной собственности и системы эксплуатации человека челове­
ком. Это обуславливало утверждавшуюся этику, традиции, нравст­
венность советского общества не только военного времени, но и по­
слевоенной эпохи.
История «военного коммунизма» остается по-прежнему чрезвы­
чайно актуальной для исследования как в нашей стране, так и за ру­
бежом, и, вместе с тем, наблюдается широкой разброс подходов, суж­
дений, мнений и оценок. Часть авторов использует этот термин по
традиции в кавычках, а часть без кавычек, утверждая, что это была
самая настоящая политика форсированного и насильственного ком­
мунистического строительства, осуществляемая в тесной взаимосвязи
с идеей и практикой «мировой революции». И лишь суровые реально­
сти, и сопротивление различных слоев населения вынудили советскую
власть отказаться от политики военного коммунизма, но ее вторым
рождением становится, по существу, сталинская политика «разверну­
того наступления социализма по всему фронту» в конце 20-х годов.
Бессмысленность политики военного коммунизма подчеркивалась
многими авторами, писавшими в ней в 90-е годы. Ростовский историк
Н.С. Присяжный, например, выбрал в качестве определения ее сущно­
сти наиболее жесткий термин - «экономическая чума» .
Но в современной литературе присутствуют и иные суждения в
отношении этой темы. Например, московский исследователь В.В. Ка­
банов предложил довольно широкий спектр вариантов для возможной
оценки «военного коммунизма». Этот автор полагал, что он может
быть рассмотрен как опыт хозяйствования в экстремальных условиях
9
1
(в годы мировой войны многие государства прибегали к сходным ме­
тодам хозяйственной политики), а также как опыт и закономерность
выживания всякой революции (широко используются аналогии с опы­
том хозяйствования в эпоху Великой Французской революции). Эта
политика может быть оценена также, считал Кабанов, и как своеоб­
разный отчаянный порыв страны «догоняющего» типа развития, и как
типичный для X X века опыт соединения технократической логики За­
пада с эгалитаристскими установками вынужденно разрушаемого
традиционного хозяйства".
Военно-коммунистическая политика большевиков и советской
власти развивалась постепенно, охватывая различные стороны и про­
блемы социально-экономических отношений и иных сфер жизни об­
щества. В законченном виде она включала в себя: особую политику в
деревне и в отношении крестьянства (продразверстка, насаждение
коллективных хозяйства и пр.), огосударствление кооперации, уско­
ренную национализацию средней и мелкой промышленности, мили­
таризацию хозяйства и жесткую централизацию управления, всеоб­
щую трудовую повинность, свертывание товарно-денежных отноше­
ний и их натурализацию.
Так или иначе, дальнейшая разработка истоков и происхождения
политики «военного коммунизма» поможет и с пониманием его на­
следия - советской системы, в становлении и развитии которой в по­
следующие годы и десятилетия переплетались или меняли друг друга
своеобразные военно-коммунистические и нэповские (неонэповские)
подходы и «волны». Добавим, что в последние годы в нашей стране
опубликованы специальные монографические исследования, посвя­
щенные отдельным советским центральным хозяйственным учрежде­
ниям (например, ВСНХ), проблемам финансовых, социальных, трудо­
вых, снабженческих отношений ", которые позволяют глубже познать
и осмыслить указанную проблематику.
Гражданская война в России стала и временем рождения совет­
ской культуры. Формирование советской политики в этой сфере, дис­
куссии о том, какой должна быть новая культура, как соотносится
культура «верхов» и «низов», не произойдет ли в условиях демократи­
зации культуры и общества и открытия широких возможностей для
приобщения к ней широких слоев населения культурной деградации
России - все это обширный круг вопросов, которые исследуются в со­
временной литературе. При этом одной из центральных является про­
блема взаимоотношений советской власти и интеллигенции . Зару­
бежные авторы уделяют особое внимание формированию новых куль­
турных ориентиров и коммуникаций в обществе, мифов, архетипов,
символики, праздников и фестивалей, взаимоотношений полов, муж­
чин и женщин и д р .
1
13
14
В постсоветский период усилилось внимание исследователей к
проблемам изучения взаимоотношений Церкви и власти в Советской
России в период Гражданской войны . Это сложная и глубоко драма­
тичная тема, тесно переплетающаяся с проблемами политики, культу­
ры и др. Причем, в современной литературе исследуются не только
наступление советской власти и ее органов на Церковь, но и попытки
модернизации последней, борьба в ней экстремистских (зовущих к
непримиримой борьбе) и компромиссных тенденций, сторонники ко­
торых стремились наладить диалог с советской властью. Предметом
преимущественного интереса исследователей является деятельность
Русской Православной Церкви (РПЦ) и ее отношение к советской вла­
сти или, напротив, - советского государства к РПЦ.
Партия большевиков и государственные органы Советской Рос­
сии уделяли большое внимание разработке и реализации националь­
ной политики. Это было связано с необходимостью, во-первых, выра­
ботки программы действий и политики, которые могли бы привлечь
на сторону большевиков широкие национальные массы, во-вторых,
повышения
эффективности
работы
своего
национальногосударственного аппарата и в первую очередь Наркомата по делам
национальностей, а, в-третьих, выстраивания военно-политического и
иного сотрудничества в борьбе с врагом с другими советскими рес­
публиками, возникавшими на территории бывшей Российской импе­
рии.
В 90-е годы и в начале X X I века литература пополнилась серьез­
ными работами, посвященными различным проблемам национальной
политики и национальных отношений в Советской России в годы
Гражданской войны . Актуальной для изучения и понимания стала
тема смерти и возрождения империи, определенной генетической пре­
емственности Российской империи и так называемой «советской им­
перии» в виде СССР .
Эпоха гражданской войны была важным и сложным временем в
жизни советского государства и общества. Она характеризовалась
крайней противоречивостью и многообразием. Лейтмотивом эпохи
была защита советской республики и подчинение всех сил и средств
этой задаче. Это время характеризовалось не только рождением со­
ветской диктатуры, террора, чрезвычайной политики и «красной сму­
ты», которые подмяли все под себя и уничтожали все сознательное и
передовое. В военные годы происходило трудное и мучительное рож­
дение новой политики, культуры, социальных отношений, привлече­
ние к созидательному творчеству широких слоев населения. Это был
сложнейший и противоречивый процесс, где боролись старое и новое,
архаичные и передовые социальные, социокультурные, идеологиче­
ские, духовные, политические и иные формы и компоненты.
15
6
17
Годы гражданской войны стали временем формирования основ
внешней политики советского государства. Уже упоминавшаяся дра­
ма Бреста, вынужденное подписание унизительного мирного договора
стали серьезным уроком для большевиков, потребовавшим срочного
преодоления революционных романтических иллюзий и выстраива­
ния прагматичной внешней политики, подчиненной интересам защи­
ты и выживания Советской России! Расторжение в ноябре 1918 года,
после капитуляции Германии и ее союзников упомянутого договора, с
одной стороны, облегчило положение советской власти, вывело ее из
пут позорного мира, но, с другой стороны, поставило перед угрозой
массированной интервенции Антанты. Невозможность участвовать в
развернувшихся на Парижской конференции переговорах о послево­
енном мире свела к минимуму возможности советской дипломатии.
Вместе с тем, 1919 год становится временем, когда Советская
Россия, до этого находившаяся преимущественно в обороне, перехо­
дит в контрнаступление на мировой арене, делая ставку на все более
активную поддержку и использование в своих интересах создающихся
коммунистических и левых социалистических партий и оформление
мирового коммунистического движения. Собравшаяся в начале марта
1919 года в Москве конференция коммунистических партий принима­
ет решение конституировать себя в качестве Учредительного Кон­
гресса Коммунистического Интернационала.
Параллельно с организацией Коминтерна зимой-весной 1919 го­
да военно-политическое руководство Советской России предпринима­
ет первые попытки экспорта революции в Европу. 19 января 1919 года
И.С. Уншлихт направляет в Политбюро ЦК РКП(б) проект создания
Реввоенсовета Польши, конспирируемый под РВС Западной стрелко­
вой дивизии. В январе того же года было создано Центральное бюро
болгарских коммунистических групп при ЦК РКП(б), а в феврале был
утвержден план работы бюро и создания в Екатеринославле специ­
ального центра по руководству нелегальной работой на Балканах. Раз­
вертывается формирование интернациональных частей Красной Ар­
мии для оказания помощи революционной борьбе в зарубежных стра­
нах. В период с марта по июнь 1919 года побеждают революции и
создаются Венгерская, Словацкая и Баварская советские социалисти­
ческие республики. Но неблагоприятное развитие военных действий
Красной Армии в Прибалтике, на Украине и Юге России веснойлетом 1919 года не позволило частям РККА войти в боевое взаимо­
действие с войсками названных республик, и они прекратили свое
существование в мае или летом того же года.
В 1919 году складывается система взаимодействия и совместной
разведывательной работы коммунистов разных стран в пользу совет­
ской военной разведки (Регистрационного Управления Полевою
Штаба РККА). Летом того же года В.И. Лениным было принято ре-
шение о создании в Берлине постоянной резидентуры Коминтерна будущего Западноевропейского секретариата ИККИ, который возгла­
вил Я. Рейх.
После поражений советских республик в Европе председатель
Реввоенсовета Республики Л.Д. Троцкий высказался за экспорт рево­
люции через страны Центральной Азии. «Нет никакого сомнения, что
на азиатских полях мировой политики наша Красная Армия является,
несомненно, более значительной силой, чем на полях европейских, писал он 5 августа 1919 года. - Между тем, международная обстанов­
ка складывается, по-видимому, так, что путь в Париж и Лондон лежит
через города Афганистана, Пенджаба и Бенгалии» .
В.Д. Виленский (Сибиряков), направленный в сентябре 1919 года
по линии НКИД в Сибирь и призванный добиваться предотвращения
столкновения с Японией в условиях успешных боевых действий там
Красной Армии, получил вскоре следующие указания о деятельности
на Дальнем Востоке: «1. Наша общая политика на Дальнем Востоке
строится на расчете столкновения интересов Японии, Америки и Ки­
тая в смысле формирования этого столкновения всеми возможными
средствами. 2. Наши отношения с народами Китая, Монголии и Кореи
должны заключаться в пробуждении сознательного движения широ­
ких масс к освобождению их от гнета иностранного капитала.
3. Практически мы должны стремиться к поддержке революционного
движения народов Восточной Азии. ... 4. Необходимо активно прийти
на помощь партизанским образованиям корейцев и китайцев» .
В последующем в деятельности Коминтерна важное место зани­
мают Китай, Персия, Турция, Палестина и ряд других стран Востока.
Особой страницей в истории экспорта революции на Восток стало на­
правление советской военной экспедиции в Персию в мае 1920 года и
создание Персидской/Гилянской советской республики. Процессы,
происходившие здесь, исследованы в содержательных монографиях
К. Чеквери, В.Л. Гениса и М.А. Персица . Резюмируя развитие собы­
тий в освободительном движении в Гиляне, последний, в частности,
подчеркивал, что «его естественное развитие было жестоко изуродо­
вано и тяжко ослаблено в результате вооруженного вмешательства
Красной армии». «Советская интервенция, происходившая под фла­
гом помощи национально-освободительному движению Кучек-хана, в
действительности оказалась акцией его подавления и насильственного
навязывания народу социалистических порядков советского образца,
- продолжал свои размышления Персиц. - Вооруженная попытка ле­
нинцев советизировать Персию, поставить иранских коммунистов у
руля страны и таким образом открыть фронт мировой революции на
Востоке полностью провалилась» . Идея советизации Персии завер­
шилась, в конечном итоге, крахом и выводом оттуда советских войск
в 1921 году.
18
19
20
21
Завершением борьбы с белогвардейцами, ушедшими в эмигра­
цию, и одновременно попытками распространить «революционный
пожар» на Восток стали действия советских войск и партизанских от­
рядов в приграничных районах Китая и Монголии в начале 20-х го­
дов. Крупными успехами Советской России были разгром войск Унгерна фон Штернберга и создание Монгольской народной республи­
ки . Последняя стала своего рода «буферным» государством и союз­
ником большевиков в диалоге с Китаем и Японией, а также плацдар­
мом Коминтерна для продвижения и поддержки революционных идей
и движений на Дальнем Востоке.
Особую роль в попытках советского руководства реализовать
идею «мировой революции» играли боевые действия между Совет­
ской Россией и Польшей летом 1920 года"". Перелом и переход стра­
тегической инициативы в ходе этой войны, начатой руководством
Польши в апреле, в руки Красной Армии породил амбициозные наме­
рения руководства Советской России и Коминтерна, связанные со
стремлением перенести пламя «революционного пожара» на Европу,
что воплотилось в лозунгах вроде «Через труп белой Польши в Гер­
манию». Но этим надеждам не суждено было сбыться.
Таким образом, с 1919 года качественно изменились не только
пространство и содержание российской гражданской войны, но уси­
лиями руководства Советской России и Коминтерна стремительно
разворачивалась ее интернационализация, предпринимались попытки
превратить ее в международную гражданскую войну. И этот процесс
будет усиливаться в последующие годы. В начале 20-е годов Испол­
ком Коминтерна уже специально занимался обобщением и изучением
опыта международной гражданской войны с точки зрения использо­
вания его в современной практике и в будущем.
История внешнеполитической деятельности Советской России в
годы Гражданской войны в стране была временем поисков, экспери­
ментов, проб и ошибок. Она включала широкий круг вопросов и про­
блем, в том числе выход из Первой мировой войны, процесс мирного
урегулирования, складывания деловых отношений Советской России
с соседними государствами и др. Все это было взаимосвязано и с об­
щим процессом формирования нового мирового порядка, новой сис­
темы международных отношений после окончания Первой мировой
войны. Но Советская Россия, тесно взаимодействуя с Коминтерном,
стремилась и всемерно укрепить свои позиции в мире посредством
поддержки революционных движений разной направленности и реа­
лизации идеи «мировой революции» .
Последствия гражданской войны для Советской России были
различны и многообразны. Среди них были, например, подозритель­
ность к другим странам, и прежде всего бывшим участницам интер­
венции, ожидание новой и неизбежной войны. В числе других послед22
24
ствий следует назвать централизацию и бюрократизацию власти, тра­
диции принуждения и репрессий, разделения общества на «своих» и
«чужих», готовность к самопожертвованию и самоотречению. Особую
роль в послевоенном развитии сыграли укоренившиеся традиции
классового подхода и классовой борьбы, доведенные до абсолюта в
годы гражданской войны. Фактором длительного действия стала
уравнительность и ее проявления - уравнительная справедливость,
уравнительная психология и аскетизм. Уравнительность в бедности
стала устойчивой привычкой советского общества. В целом же, оно
выросло в условиях гражданской войны и вышло из нее со сложив­
шимися привычками, психологией, менталитетом, которые во многом
предопределили путь и направленность грядущего развития.
ГЛАВА 4
АНТИБОЛЬШЕВИСТСКОЕ ДВИЖЕНИЕ И ПРИЧИНЫ
ЕГО ПОРАЖЕНИЯ
Изучение истории противников большевиков имеет давние тра­
диции в нашей стране и за рубежом. Постсоветский период характе­
ризовался бурным ростом литературы, посвященной антибольшевист­
скому лагерю. Вышло в свет несколько сотен книг, было защищено
более ста кандидатских и докторских диссертаций по данной теме.
Это было обусловлено как политической конъюнкт) рои, гак и реаль­
ными потребностями объективного исследования этой сложной и
многоплановой темы. В историографических работах последних лет
предприняты попытки критически осмыслить сделанное, охарактери­
зовать изученность различных проблем и определить перспективы ис­
следовательской деятельности в этом направлении .
Само понятие «антибольшевистское движение», которое утвер­
дилось в свое время в эмигрантской историографии и перешло затем в
новом качестве в отечественную литературу постсоветского периода,
включает в себя те весьма разнородные силы, которые в годы Граж­
данской войны в России вели борьбу с большевиками и советской
властью. В политическом отношении оно объединяло как правые,
консервативные и монархические течения и группировки, так и либе­
ральные, и левые политические партии и движения (демократические
и социалистические), которые выступали на стороне революции, но
затем развернули борьбу с большевиками. В антибольшевистском
движении участвовали представители ранее привилегированных клас­
сов и старой бюрократии, офицерства и казачества, интеллигенции и,
наконец, часть рабочих и крестьян, недовольных снижением жизнен­
ного уровня, установлением диктатуры и подавлением демократии.
Численность и состав участников антибольшевистского движения не
были постоянными и менялись в зависимости от факторов внутренне­
го и международного характера, развития событий на фронте и в ты­
лу. Состав антибольшевистского лагеря существенно различался в
разных регионах страны.
Соотнося понятия «антибольшевистское движение» и «белое
движение», следует отметить, что второе являлось частью первого, а
его основными отличиями и характеристиками были: больший кон­
серватизм, русскоцентризм,
надпартийный
и
государственнопатриотический характер, армейское происхождение, ключевая и сис­
темообразующая роль военных структур и офицерства в его формиро­
вании, истории и государственном строительстве, авторитаризм и
стремление к установлению «сильной власти» и военной диктатуры и
25
26
др.
Начальный этап антибольшевистского движения в советской ис­
ториографии обычно именовался «демократической контрреволюци­
ей» (по определению меньшевика, а впоследствии деятеля больше­
вистской партии и советского дипломата И.И. Майского). Драма раз­
вертывания широкомасштабной гражданской войны в России летом
1918 года заключалась в том, что бывшие соратники по социалистиче­
ской идее разошлись по разные стороны баррикад, а точнее склады­
вающихся фронтов гражданской войны. Умеренные социалисты и ли­
бералы стояли, как правило, во главе антибольшевистских движений,
государственных образований и правительств, возникавших и дейст­
вовавших на протяжении большей части 1918 года. Они делали ставку
на демократические лозунги и программы, привлечение к сопротив­
лению большевикам широких слоев населения, в том числе крестьян и
рабочих .
Стремление к объединению антибольшевистских сил и государ­
ственных образований привело к проведению Уфимского государст­
венного совещания в сентябре 1918 года и созданию Директории
(Временного Всероссийского правительства) и Совета Министров при
нем. Решения, принятые в Уфе, впрочем, не были восприняты и одоб­
рены единодушно всеми участниками антибольшевистского лагеря.
В частности, военные по-прежнему с недоверием относились к демо­
кратам и социалистам. Уфимские решения не привели, в конечном
итоге, к укреплению единства антибольшевистского фронта, а воен­
ные поражения ускорили его распад.
Осень 1918 года стала судьбоносным периодом в истории анти­
большевистского движения. Это было связано сначала с уже упомяну­
тым Уфимским государственным совещанием, с принятой им «кон­
ституцией» и попыткой создания общероссийской системы государ­
ственной власти, а затем с ноябрьским переворотом в Омске и его по­
следствиями. Известный историк белого движения В.Д. Зимина на­
звала 18 ноября 1918 года «красной» датой «белого» календаря, ука­
зав, что она олицетворяла начало политического размежевания сил
противобольшевистского движения и, главное, дальнейшее углубле­
ние гражданской войны. Переворот в Омске явился, по ее мнению,
следствием борьбы (в Поволжье и Сибири) двух процессов управле­
ния - «внепартийного» (правого) в Омске (Временное Сибирское пра­
вительство) и узкопартийного (левого) в Самаре (Комитет членов Уч­
редительного собрания) .
Указанное событие, произошедшее в ноябре в Омске, действи­
тельно представляло собой рубежную веху в истории антибольшевист­
ского движения, знаменуя собой выход на авансцену белого движе­
ния, с окончательным выделением его из общего антибольшевистско­
го фронта. Для адептов белого дела это было закономерным явлением,
проистекавшим из логики гражданской войны, формировавшей спрос
27
28
на «сильную власть» и военную диктатуру. С точки зрения критиков
переворот в Омске привел к ликвидации правовых основ существую­
щего государственного строя и слабых зачатков конституционализма,
которые сформировались в первый период борьбы с советской вла­
стью. Омский переворот не только разрушил коалицию правых и ле­
вых в Сибири, но и ослабил антибольшевистское движение, его демо­
кратический потенциал, став началом конца этого движения. К тому
же, единоличная диктатура адмирала Колчака, получившего статус
Верховного Правителя (с его убеждением в возможности опоры толь­
ко на армию и чрезвычайные меры) оказалась неэффективна, ее
управленческая конструкция - крайне несовершенна, а внутренняя и
внешняя политика правительства - несостоятельна"''.
Переворотом в Омске белые генералы превратили гражданскую
войну в войну между красными и белыми, резюмировал английский
историк Дж. Свейн. Тем самым они, по его мнению, гарантировали
победу большевиков. Впрочем, остается вопросом, могли бы патрио­
тически настроенные умеренные социалисты победить в гражданской
войне или н е т .
В последние годы обстоятельно и целенаправленно изучается ис­
тория «белого» государственного строительства, функционирование
политических режимов, деятельность антибольшевистских прави­
тельств. По мнению уже упомянутой В.Д. Зиминой, «белая» государ­
ственность создавалась по классическому для самодержавной России
образцу, когда государство брало на себя всю ответственность и пре­
тендовало на всю полноту власти, а, являясь прямой наследницей го­
сударственности имперской, она интегрировала в своем существова­
нии все слабости последней. Белое движение могло быть и одним из
отрядов антибольшевистской борьбы (более правым с установкой на
диктаторское оформление) и представлять его полностью, особенно
на этапе функционирования политических режимов.
Характеризуя власть и общество в структуре «белых» режимов,
Зимина пришла к выводу, что одни режимы были близки к диктатор­
ским, другие - к либерально-демократическим, не исключая и гиб­
ридные варианты. Белое движение как структурное целое, по мнению
указанного историка, может рассматриваться только в его динамике и
самодвижении, которое определяется взаимодействием традиций и
инноваций
в
государственной,
политической,
социальноэкономической, культурной и духовно-ментальной плоскостях рос­
сийской государственности в переходные этапы ее развития .
История белогвардейских вооруженных сил, их офицерского
корпуса, особенностей военного строительства в регионах, белого
добровольчества имеет давнюю традицию изучения и продолжает
быть предметом пристального внимания историков ". Характерной
чертой последних лет является интенсивная персонификация белого
0
31
3
движения, издание работ обобщающего характера, раскрывающих
биографии его лидеров, белых генералов и офицеров .
В исследованиях последних лет все более активно исследуется
социально-экономическая политика белогвардейских правительств, и
в том числе в таких областях, как финансы, социальная, аграрная сфе­
ра и пр. При этом прослеживается логика взаимоотношений между
боевыми действиями, политикой и тылом. На первоначальном этапе
вопросы экономики для белого командования стояли на втором плане
или не стояли вовсе, ибо оно исходило из скоротечности военных
действий и разгрома большевиков. К тому же. исповедуя идею «не­
предрешения», оно считало реформы несвоевременными в невозмож­
ными в военное время. Но в дальнейшем белогвардейские лидеры и
правительства вынуждены были заниматься проблемами социальноэкономической жизни и искать пути решения назревших вопросов и
укрепления тыла ради победы на фронте.
33
34
Установление военных диктатур или, по крайней мере, тяга к ним
у белых генералов в различных регионах России вели к широкому ис­
пользованию чрезвычайных мер управления и политики «чрезвычай­
щины» в различных областях жизни и деятельности. Сравнивая эти
способы управления как в политической, так и в социальноэкономической сферах у белых и у красных, что грозило, в конечном
итоге, разрывом режимов и общества, многие авторы приходят к вы­
воду, что большевики все-таки более гибко и эффективно проводили
их в жизнь, стремились найти понимание и были ближе к массам, чем
их противники.
Целостное видение и осмысление процессов формирования, эво­
люции и финала антибольшевистского движения зависит во многом
от успешности исследования его в различных макрорегионах России.
В последние годы регионология Гражданской войны в целом и анти­
большевистского, и в том числе белого, движения, в частности, изуча­
ется весьма интенсивно и преимущественно усилиями исследовате­
лей, работающих в региональных научных центрах. Наиболее активно
и плодотворно, с высокой динамикой публикаций исследуется анти­
большевистское и белое движение на Востоке и Ю г е страны, с вы­
делением внутри них отдельных, меньших по размерам регионов для
более основательного анализа исторических процессов. Эта пробле­
матика является также предметом целенаправленного изучения на Се­
вере и Северо-Западе России . Монографические исследования по ре­
гиональной тематике выходят и из-под пера зарубежных ИССЛеДОВаТе^в
33
36
37
леи .
Белое движение обладало рядом несомненных преимуществ в
борьбе со сторонниками советской власти. Его командный состав был
лучше профессионально подготовлен, а угроза измены в его рядах
была минимальной. В белогвардейских армиях находилась основная
часть офицерства и казачества - наиболее опытных и подготовленных
к ведению войны категорий населения. Белые часто контролировали
большую часть страны и основные сельскохозяйственные районы, что
могло обеспечивать лучшее продовольственное снабжение и более
высокий жизненный уровень населения. Антибольшевистские силы
пользовались безусловной симпатией и поддержкой Церкви. Под
контролем белогвардейцев находились приграничные регионы, что
гарантировало поддержание отношений с иностранными союзниками
и получение помощи и снабжения из-за рубежа. И, тем не менее, все
вышеизложенное не привело к победе.
Печальный финал и причины поражения антибольшевистского
движения всегда находились и остаются в центре исследования и дис­
куссий историков. Отрицательную роль, несомненно, сыграли терри­
ториальная разобщенность, отсутствие единой военной стратегии и
четкого взаимодействия белых армий. Разобщенность антибольше­
вистского движения препятствовала обобщению и осмыслению как
положительного, так и отрицательного опыта, уроков побед и пора­
жений.
Соперничество военных и политических лидеров, армейского
командования и гражданских администраций, дефицит авторитетных
руководителей в белом движении сказывались особенно негативно в
сопоставлении с ситуацией в советском лагере. Отдельные социаль­
ные группы, оказывавшие массовую поддержку белому движению,
несли ему слабость и противоречия, реализуя свои частные интересы.
Это касалось, например, казачества с его тягой к автономии, стремле­
нием защищать в первую очередь свои земли и право на самоуправле­
ние и «атаманщиной», как проявлением независимости от высшего
белогвардейского командования.
Негативную роль играла устойчивая тенденция к поправению ан­
тибольшевистского лагеря в гражданской войне, что воплощалось и в
сокращении его социальной базы. Белое движение еще в период сво­
его
становления
заболело
неизлечимым
недугом
идейнополитической несовместимости с левой частью антисоветского дви­
жения и его лидерами - умеренными социалистами. Осенью 1918 года
это привело к разрыву, и последующие попытки налаживания сотруд­
ничества не дали ощутимых результатов. Вместе с тем, именно уме­
ренные социалисты были способны привлечь на сторону антибольше­
вистского движения значительные слои населения, а офицерство создать его военную организацию. Но их несовместимость во многом
предопределила исход гражданской войны.
Узость надежной социальной базы сказывалась на военном по­
тенциале и численности белых армий. Например, к середине февраля
1919 года, т.е. ко времени максимального развития белого движения,
численность его военнослужащих на всех фронтах и в тылу составля-
ла 537 тысяч человек. В свою очередь, Красная Армия насчитывала в
своих рядах в августе 1919 года 3538 тысяч человек , и ее числен­
ность в дальнейшем продолжала расти.
Очевидны были идейно-политические слабости белого движения.
Отсутствие единой и продуманной программы борьбы не компенси­
ровалось наличием некоторых ее общих целевых установок. Лозунг
«Возрождения великой и единой России» не подкреплялся серьезной
концептуальной проработкой, а в сочетании с «непредрешенством»
как неким компромиссно-консолидирующим средством, призванным
сгладить остроту дискуссий о будущем России, не привел в итоге к
сплочению и расширению социальной базы движения. Неспособность
белых правительств разрешить аграрно-крестьянский вопрос и обес­
печить поддержку сельской России во многом предопределила пора­
жение белогвардейцев в гражданской войне.
Белые не смогли разработать не только привлекательной рабочей
и крестьянской, но и национальной политики . Великодержавный на­
ционализм, во многом присущий белому движению и его лидерам, от­
талкивал от них потенциальных союзников из числа националов. На­
ладить в годы гражданской войны конструктивный диалог и сотруд­
ничество с национальными движениями, и прежде всего с их анти­
большевистскими группировками и руководителями, русским бело­
гвардейцам так и не удалось.
Лидеры белого движения явно не учитывали, что вели не просто
войну, но гражданскую войну, где взаимоотношения с массами и спо­
собность привлечь их на свою сторону играют решающую роль. И во
многом вследствие именно этого фактора белые проиграли войну.
«Вслед за белыми шла «волна восставших низов», - признавал в своей
книге, написанной уже в эмиграции, полковник А.А. Зайцов. «С каж­
дой новой победой белые отрывались от российского общества», подчеркивал спустя годы американский историк В.Н. Бровкин . Эф­
фект «взорванного тыла» преследовал и Колчака, и Деникина во вре­
мя их максимальных успехов в 1919 году и во многом обусловил по­
ражения их войск.
Устранив граждан от участия в государственном управлении, бе­
логвардейские власти, однако, не сумели удовлетворить элементарные
потребности населения, обеспечить его права и свободы, защитить от
посягательства преступного мира, что, в конечном счете, и привело к
отчуждению общества от государства, предопределив поражение ан­
тибольшевистского движения. Проблемы фронта и ненадежность ты­
ла сочетались с низкой эффективностью управления, пораженного
коррупцией. По справедливому утверждению исследователей: «Кор­
рупция поразила практически весь государственный аппарат «белой»
России» . Борьба же с ней была неэффективной, ибо требовалось из39
40
41
42
менение системы и методов государственного управления, осуществ­
ление демократизации власти.
Морально-нравственная деградация власти и участников белого
движения была еще одной важной причиной их поражения. Напомним
в связи с этим горькое признание одного из видных противников
большевиков В.В. Шульгина, сделанное в эмиграции: «Белое движе­
ние было начато почти что святыми, а кончили его почти что разбой­
ники» . Вместе с тем, духовные и морально-нравственные аспекты во
многом определяли исход противоборства .
Сложной проблемой, интерес к которой заметно усилился в по­
следнее время в нашей стране и за рубежом, является внешнеполити­
ческая деятельность белогвардейских режимов и их взаимоотношения
с интервентами . Обозначившейся в российской литературе послед­
них лет тенденцией является стремление возложить значительную до­
лю ответственности за поражение белого движения на интервентов, и
в первую очередь на бывших союзников России по Антанте. Этот мо­
тив не является совсем уж новым. Он появился еще в эмиграции, где
часто звучали горькие суждения, что интервенция оказалась в боль­
шей мере на руку большевикам, чем их противникам. Неясная страте­
гия, ограниченные масштабы и противоречивый характер интервен­
ции не обеспечили надежной опоры для белых, но позволили больше­
викам придать своей борьбе патриотический характер, доказывая, что
иностранный империализм стремится поработить Россию, а антисо­
ветские силы являются его марионетками.
В действительности все было неизмеримо сложнее. Уже в период
генезиса антибольшевистского движения в России перед его лидерами
встал вопрос о поиске внешних союзников, так как без их поддержки
всерьез рассчитывать на успешную борьбу не приходилось. В услови­
ях продолжавшейся мировой войны необходимо было сделать выбор
между Антантой или Четверным союзом. Для интервентов, предста­
вителей как той, так и другой коалиций, главными были собственные
интересы (военно-стратегические, связанные с достижением победы в
мировой войне, политические, экономические), а не России и местно­
го антибольшевистского движения, и в силу этого складывавшиеся в
1918 году союзы носили крайне противоречивый характер. К тому же,
ситуация во взаимоотношениях интервентов и белогвардейцев суще­
ственно различалась в различных регионах страны и зависела от ком­
плекса особых факторов и обстоятельств.
Ноябрь 1918 года стал рубежным пунктом в истории междуна­
родной интервенции и гражданской войны в целом. Поражение Гер­
мании и ее союзников поставило в исключительно сложное положе­
ние те антибольшевистские группировки, действовавшие на террито­
рии бывшей Российской империи, которые делали ставку на поддерж­
ку стран Четверного союза и взаимодействовали с их вооруженными
43
44
45
силами. Они вынуждены были эмигрировать или переориентировать­
ся на взаимодействие с Антантой. С другой стороны, страны Антанты
должны были определиться в новых условиях со своей линией пове­
дения в России и перспективами интервенции.
«Русский
вопрос»
занимал
особое
место
на
Париж­
ской/Версальской мирной конференции. Еще до ее открытия он стал
темой обмена мнениями лидеров держав-победительниц и прежде
всего в связи с тем, кто имел право представлять Россию на этом важ­
нейшем послевоенном международном форуме. Единства мнений не
было выработано ни на встрече в верхах, ни в учрежденном Совете
Десяти. В итоге на направленное приглашение отреагировали только
большевики и эстонцы, но это не удовлетворило организаторов кон­
ференции. Провалилась и американская идея (план У. Буллита) о
встрече и попытке рассмотрения российской повестки на Принцевых
островах.
Если резюмировать итоги обсуждения Русского вопроса на Па­
рижской мирной конференции и принятые решения, то они сводятся к
следующим. Среди лидеров ведущих западных стран выявились дос­
таточно серьезные, а в ряде случаев и принципиальные (как объектив­
ного, так и субъективного свойства) расхождения в отношении поли­
тики в России. Пришлось принципиально перестроить всю мотивацию
пребывания войск Антанты в России, которая раньше объяснялось по­
требностью победоносного завершения Великой войны. Лидерам ев­
ропейских стран Антанты было очевидно, что собственными силами
они не способны продолжать крупномасштабную вооруженную ин­
тервенцию и, тем более, довести ее до победного конца. Ключевым
при этом являлся вопрос, кто сможет направить в Россию несколько
миллионов солдат (меньшее количество было явно недостаточно при
огромных просторах России и наличии целого ряда стратегических
фронтов, разбросанных на тысячи километров) и обеспечит поддерж­
ку их боевых действий против Красной Армии.
Надежды лидеров ведущих европейских стран использовать
США в качестве главного воинского резервуара для отправки боевых
контингентов в Россию, а также основного спонсора международной
интервенции, оказались несостоятельны. Американцы не были готовы
ни направить в Россию несколько миллионов солдат воевать за непо­
нятные цели, ни взять на себя финансирование действий интервентов,
русских белогвардейцев и других возможных противников большеви­
ков. При всей своей очевидной неопытности во внешнеполитической
сфере (особенно в сопоставлении с европейскими политиками и ди­
пломатами) президент США В. Вильсон отказался взять на себя такую
ответственность. Иначе говоря, он не повторил свою ошибку лета
1918 года, когда после нескольких месяцев колебаний, все-таки усту­
пил нажиму союзников по Антанте и принял решение об отправке
американских войск в Россию и участии в международной интервен­
ции.
В результате, в ходе переговоров в Париже было принято реше­
ние начать постепенный вывод контингентов интервенционистских
войск из России весной 1919 года, по мере обеспечения для этого не­
обходимых условий. Вместе с тем, было решено, что в случае необхо­
димости, для обеспечения успешной эвакуации в Россию могли быть
посланы воинские контингенты подкрепления. Добавим в связи с
этим, что военный министр Великобритании У. Черчилль пытался ис­
пользовать воинские подкрепления, направленные на Север в конце
весны - начале лета 1919 года, для большого стратегическою наступ­
ления, соединения сил Северного и Восточного фронтов белых и
обеспечения тем самым решающего перелома в Гражданской войне в
России в пользу белогвардейцев.
В Париже было решено оказывать военную, финансовоэкономическую и продовольственную помощь антисоветским силам в
России, которые продолжали борьбу против Красной Армии и боль­
шевиков. Существовали определенные надежды использовать в борь­
бе с Советской Россией представителей других национальностей и
только что созданные и соседствующие с Советской Россией нацио­
нальные государства и их армии посредством оказания им помощи и
подталкивания их радикально настроенных лидеров к реализации экс­
пансионистских замыслов и территориальных притязаний.
Существовали планы организации военного вмешательства в так
называемой «добровольческой» форме, посредством направления для
ведения боевых действий в России наемников. Это считалось вполне
возможным, учитывая избыток опытных и квалифицированных воен­
ных кадров, которые не могли найти себе достойного применения в
условиях сокращения вооруженных сил после окончания Первой ми­
ровой войны и тяжелой ситуации на рынке труда. Весьма привлека­
тельной в борьбе с большевизмом и коммунизмом была и идея орга­
низации так называемого «санитарного кордона» вокруг Советской
России из стран, полностью контролируемых политиками ведущих
государств Запада.
Так или иначе, ожидаемое и белогвардейскими режимами, и
большевиками расширение интервенции Антанты в России после
окончания Первой мировой войны не стало реальностью. Междуна­
родная интервенция в Россию, перерастая по мере ее осуществления в
откровенно антисоветскую и превращаясь в часть антибольшевист­
ского фронта, не превратила интервентов в надежных союзников бе­
лого движения. Попытки объединить их усилия в борьбе с советской
властью предпринимались и в дальнейшем. И, тем не менее, пресло­
вутые «три похода Антанты» стали в действительности не более, чем
одним из мифов Гражданской войны в России, а попытки белогвар-
дейских режимов наладить эффективное взаимодействие с ведущими
западными странами не увенчались успехом.
Вывод воинских контингентов стран Антанты из России ослож­
нял положение белогвардейцев и ограничивал масштабы их поддерж­
ки из-за рубежа. Несмотря на все усилия, антибольшевистские прави­
тельства не были признаны за рубежом и не получили официального
допуска как представители России на Парижскую мирную конферен­
цию, что превращало белогвардейцев, даже в случае победы в россий­
ской гражданской войне, в изгоев формирующейся новой системы
международных отношений. Так или иначе, сложности взаимоотно­
шений русских антибольшевистских сил с их зарубежными союзни­
ками в немалой степени предопределили их поражение.
Итак, причины поражения антибольшевистского движения во
многом определялись ошибками, противоречиями, отсутствием долж­
ного единства действий различных его фракций и группировок, рус­
ских, национальных и иностранных сил. Но налицо был и целый ряд
других факторов, объяснявших причины неудач противников больше­
виков, которые проистекали из действий советского лагеря.
Большевики постоянно контролировали центральную часть стра­
ны с ее мощным промышленным потенциалом, транспортными узла­
ми и коммуникациями, а это давало им несомненные геополитиче­
ские, военно-стратегические и экономические преимущества над про­
тивниками, действовавшими разрозненно, позволяло концентрировать
силы для организации отпора врагу. В отличие от своих противников,
которые не смогли выработать и реализовать общегосударственную
политическую и социально-экономическую программу, большевики
сумели это сделать, обеспечили перестройку и подчинение всей жиз­
ни общества интересам вооруженной борьбы, проводили жесткую и
целенаправленную политику в различных сферах.
Они использовали в своих интересах ошибки и слабости против­
ника, умело играли на противоречиях белогвардейцев и интервентов.
Мощный аргумент, который большевики умело использовали, была
многовековая ненависть «низов» к «верхам» и ассоциация белогвар­
дейцев в народном сознании с дореволюционными правителями.
В отличие от своих противников большевики способны были вести
диалог с представителями основных классов и слоев населения и в
первую очередь с рабочими и крестьянами. Они умело использовали
аргументы убеждения, а не только принуждения. Несравненно более
успешно, чем их противники, большевики взаимодействовали с пред­
ставителями различных национальностей.
Партия большевиков стала главной консолидирующей силой Со­
ветской России, основным фактором, цементирующим государство,
объединяющим действия фронта и тыла, Красной Армии, подполья и
партизанского движения, сплачивающим вокруг РСФСР другие со-
ветские республики и революционные движения в мире. Руководство
Коммунистической партии Советской России прорабатывало и кон­
тролировало выполнение через жесткую и дисциплинированную
структуру своей организации всех вопросов жизни страны: от идеоло­
гии и политики до экономики, социальных отношений и культуры.
Идейно-политическая и организационная сплоченность советского ла­
геря, руководимого партией большевиков, с присущим ее членам це­
леустремленностью, верой в будущее и революционным фанатизмом,
также было значимым фактором победы.
Большевики эффективно применяли в борьбе с внутренним и
внешним врагом идейно-пропагандистское оружие. Они лучше нахо­
дили взаимопонимание с обществом, различными его группами, чем
их противники. В условиях развернувшейся международной интер­
венции советские лидеры воспринимались широкими слоями населе­
ния как государственники, спасающие отечество от иностранного по­
рабощения. Они умело использовали в своих интересах нараставшее
за рубежом недовольство интервенцией, развернувшееся движение
под лозунгом «Руки прочь от России!».
Чрезвычайная социально-экономическая политика военного вре­
мени, несмотря на все ее недостатки и негативные последствия, по­
зволила советской власти выстоять в условиях тяжелых испытаний,
обеспечить фронт и тыл необходимым количеством оружия, промыш­
ленных и сельскохозяйственных товаров, снаряжения и пр.
Так или иначе, на стороне большевиков было много преиму­
ществ, и они взяли верх в гражданской войне не только благодаря
слабости своих врагов и оппонентов. В конечном итоге, они обладали
значительно большей поддержкой населения и прежде всего его ни­
зов, чем их противники, что и предопределило во многом их победу в
Гражданской войне в России.
ГЛАВА 5
ФОРМИРОВАНИЕ РОССИЙСКОЙ ВОЕННОЙ ЭМИГРАЦИИ
Масштабность, жестокость и кровопролитность Гражданской
войны в России, завершившейся, в конечном итоге, поражением анти­
большевистских сил, обусловили то, что несколько сот тысяч бывших
военнослужащих и участников былых сражений вынуждены были по­
кинуть родину.
Формирование российской военной эмиграции не было разовым
явлением. Ее волны выплескивались на зарубежные берега, уже начи­
ная с 1918-1919 годов, что было связано с конкретными вехами и со­
бытиями войны. В конце 1918 года и в первые месяцы 1919 года вме­
сте с германскими и австро-венгерскими войсками, эвакуировавши­
мися из России после поражения в Первой мировой войне, страну по­
кинули и российские военнослужащие, входившие ранее в состав ан­
тибольшевистских национальных формирований политических режи­
мов, существовавших на оккупированных территориях Украины, Бе­
лоруссии и Прибалтики, сотрудничавших с интервентами и находив­
шихся под их покровительством. Впрочем, значительная часть из этих
военнослужащих возвратилась затем в Россию и участвовала в боевых
действий на белых фронтах и в первую очередь на европейской терри­
тории страны.
Провал французской интервенции на Юге России весной 1919
года привел к тому, что в апреле 1919 года из района Одессы отбыли
за границу примерно 15-20 тысяч человек. Несколько тысяч из них
прибыли в Константинополь, а 12300 русских военнослужащих оказа­
лись в Румынии. Часть солдат и офицеров остались на Балканах, но
большинство вернулись в Россию и продолжали боевые действия про­
тив Красной Армии главным образом на Юге страны.
В конце 1919 - начале 1920 года остатки армии генерала
Н.Н. Юденича, а также ряда других воинских формирований, воевав­
ших на территориях Северо-Запада и Запада бывшей Российской
империи (в Западной Добровольческой армии Бермондт-Авалова,
войсках Булак-Балаховича и др.), в общей сложности речь идет, веро­
ятно, о десяти с лишним (или даже более) тысячах военнослужащих,
эвакуировались в Прибалтийские страны, Польшу, Финляндию и за­
тем растекались по другим странам Европы.
Осенью 1919 года Север России покинули войска стран Антанты.
Командование союзной экспедиции предлагало Временному прави­
тельству Северной области и главнокомандованию Северного фронта
организовать эвакуацию всех желающих, но получило отказ. В ре­
зультате стремительного распада Северного фронта белых в феврале
1920 года лишь небольшой части военнослужащих из 55-тысячной
армии удалось покинуть Россию. Несколько сот человек (главным об­
разом офицеров и генералов) во главе с главнокомандующим Север­
ным фронтом генералом Е.К. Миллером бежало на ледоколе «Козьма
Минин» в Норвегию, а 870 солдат и офицеров этого фронта сумели с
оружием в руках пробиться в Финляндию'.
Поражение зимой 1920 года Вооруженных сил Юга России обу­
словило эвакуацию деникинских войск из районов Одессы и Новорос­
сийска в Турцию, Югославию, Болгарию и Румынию. Зимой и весной
1920 года из России на Балканы эмигрировало, по различным оцен­
кам, от 35 до 45 тысяч человек. Армейская группировка генерала
Н.Э. Бредова вышла из района Одессы в Польшу и была интернирова­
на там. Но значительная часть покинувших пределы страны военно­
служащих затем продолжала борьбу с большевиками. В частности,
около 4 тысяч офицеров вернулось в течение лета 1920 года в Россию,
откликнувшись на призыв главнокомандующего Русской Армией ге­
нерала П.Н. Врангеля .
Тяжелые поражения войск адмирала А.В. Колчака зимой 1920
года и гибель самого Верховного Правителя обусловили уход за гра­
ницу части его войск. Весной 1920 года отступили в Северный Китай
остатки бывшей Оренбургской армии атамана А.И. Дутова и Отдель­
ной Семиреченской армии атамана Б.В. Анненкова. Весной того же
года в Персию и Месопотамию ушел отряд войск генерал-майора
B.C. Толстова, командующего Уральской отдельной армии. Отсту­
пившие зимой в Забайкалье колчаковские войска были объединены
под командованием атамана Г.М. Семёнова. Осенью 1920 года, потер­
пев тяжелые поражения от советских войск и утратив Читу и Даурию,
остатки семёновских и каппелевских войск отступили в Маньчжурию
и Монголию. Но Гражданская война на Дальнем Востоке продолжа­
лась почти до конца 1922 года.
Достигнутое осенью 1920 года перемирие Советской России с
Польшей и окончание советско-польской войны, завершение в ноябре
того же года фронтовой гражданской войны на Украине, разгром в
конце 1920-го и в 1921 годах национальных антибольшевистских во­
инских формирований и повстанческих движений заставили остатки
уцелевших военнослужащих и повстанцев, воевавших с Красной Ар­
мией в Европейской России, искать прибежища за границей.
Наиболее крупная и организованная волна военной эмиграции
выплеснулась осенью 1920 года в Турцию в результате поражения и
эвакуации Русской Армии генерала Врангеля и распространилась за­
тем на страны Юго-Восточной Европы и Тунис. По сведениям штаба
Врангеля, из Крыма было вывезено 145693 человека. Среди них было,
по различным данным, от 70 тысяч до более, чем 100 тысяч различных
категорий военнослужащих .
3
Вступление войск Красной Армии на территории Закавказья и
Средней Азии в начале 20-х годов вызвало поток эмигрантов оттуда, в
том числе военнослужащих.
Остатки солдат и офицеров белых армий Сибири и Дальнего
Востока отступали в 1920-1922 годах за линию российской границы в
Китай, в полосу отчуждения Китайской Восточной железной дороги.
Из общего числа эмигрантов в странах Дальнего Востока примерно 80
тысяч составляли бывшие военнослужащие . Волны дальневосточной
эмиграции докатывались до США, Канады, Южной Америки и Авст­
ралии, где оказалось несколько десятков тысяч беженцев. Среди них
были и тысячи бывших военнослужащих.
За пределами России оказались в 20-е годы и русские военные
дипломаты, сотрудники бывших российских военных агентур и воен­
ных миссий, а также военнослужащие, выезжавшие за рубеж в годы
Первой мировой и Гражданской войн в составе различного рода деле­
гаций и миссий царского, Временного и последующих антибольше­
вистских правительств периода Гражданской войны. Большую коло­
нию беженцев составили бывшие русские военнослужащие, попавшие
в плен в годы Первой мировой войны и осевшие на жительство в
странах Европы.
В общей сложности, за пределами Советской России в начале
20-х годов оказалось примерно более 300 тысяч бывших солдат и
офицеров Императорской и антибольшевистских армий периода
Гражданской войны
Ядро военной эмиграции составили военнослужащие и в первую
очередь офицерство белых армий. Главнокомандующий Русской Ар­
мии генерал П.Н. Врангель претендовал на то, чтобы его солдаты и
офицеры выступили в качестве силы, консолидирующей российскую
военную эмиграцию. Именно они должны были составить основу бу­
дущей армии в новом походе против большевиков, который планиро­
валось начать уже весной 1921 года.
Согласно подписанной 13 ноября 1920 года в Крыму конвенции
между главнокомандующим Русской Армией генералом Врангелем, с
одной стороны, и Верховным комиссаром Франции на Юге России
графом де Мартелем, а также французским адмиралом Дюминелем, с
другой, все лица, эвакуированные из Крыма, поступали под покрови­
тельство Французской Республики, взамен чего французское прави­
тельство брало в залог русский военный и гражданский флот. Доходы
от его продажи должны были покрыть часть расходов Франции по
эвакуации и затраты на русских беженцев.
Генерал Врангель и его окружение на первых порах искренне на­
деялись на всемерное содействие стран Антанты и прежде всего
Франции в обустройстве его войск в эмиграции. Но этим надеждам не
суждено было сбыться. 30 ноября 1920 года представитель Антанты
4
5
известил Врангеля о прекращении признания Южно-Русского прави­
тельства. Спустя некоторое время французы заявили, что «армия
Врангеля перестала существовать, и начальники ее не могут отдавать
приказаний своим подчиненным». Французское правительство отка­
залось также рассматривать идею переброски его армии на другие те­
атры военных действий .
Надежды и усилия генерала Врангеля, направленные на сохране­
ние кадров Русской Армии и собирание зарубежного русского воин­
ства для продолжения борьбы с большевиками, сталкивались с весьма
скептическим отношением к этому правительств стран Антанты. Они
полагали, что с падением Крыма вооруженная борьба с большевизмом
потеряла смысл и более тяготели к урегулированию отношений с Со­
ветской Россией. Отношения Врангеля с высшими представителями
союзников в Турции с каждым днем становились все хуже.
Суда Черноморского флота были переведены на базу француз­
ского ВМФ в Бизерте (Тунис). Эвакуированные из Крыма в Турцию
военнослужащие Русской Армии были сведены в три корпуса - 1-й
армейский, Кубанский и Донской и размещены с сохранением воен­
ной организации и оставлением части оружия в особых военных лаге­
рях на Галлиполийском полуострове, на острове Лемнос, в Чаталджинском районе и др. На остров Лемнос в Эгейском море были пер­
воначально отправлены остатки кубанских казачьих частей, сведен­
ных в Кубанский корпус под командованием генерала М.А. Фостикова. Казаки называли остров Лемнос «водяной тюрьмой». Донские, а
также терские и астраханские казаки, перевезенные на Лемнос после
кубанцев, оказались в еще более тяжелом положении. В лагерях Чаталджинского района, в 50-60 км к северу от Константинополя, распо­
лагались казачьи части Донского корпуса под командованием генера­
ла Ф.Ф. Абрамова, общей численностью до 20 тысяч человек. Затем, в
течение декабря 1920 и по март 1921 года они были переведены на
остров Лемнос.
В районе Галлиполи расположился лагерем 1-й армейский корпус
(сформированный из остатков 1-й армии) под командованием генера­
ла А.П. Кутепова. Корпус состоял из наиболее дисциплинированных
частей и элитных полков - Корниловского, Марковского, Дроздовского, Алексеевского, представлявших собой боевое ядро Русской Ар­
мии. Здесь был высок удельный вес офицеров, стоявших у истоков
белого движения. В Галлиполи были расквартированы шесть военных
училищ, две офицерские школы и другие части. Была проделана ог­
ромная работа по обустройству военнослужащих и поддержанию по­
рядка. В 1921 году было основано «Общество Галлиполийцев», став­
шее одним из первых и, к тому же, наиболее сплоченных воинских
объединений, возникших в эмиграции.
6
7
Французские оккупационные власти в Турции с начала 1921 года
взяли курс на распыление остатков Русской Армии, перевод военно­
служащих на положение гражданских беженцев и рассредоточение их
по различным странам, а также на репатриацию их в Советскую Рос­
сию. Уже в феврале 1921 года в Россию из Константинополя отправи­
лось турецкое судно «Решид-Паша», имея на своем борту около 3600
бывших военнослужащих. Различие взглядов на судьбу Русской Ар­
мии в эмиграции стало источником острых противоречий между гене­
ралом Врангелем и французскими властями.
21 января 1921 года начальником штаба главнокомандующего
Русской Армии генералом П.Н. Шатиловым было направлено цирку­
лярное письмо в адрес ее представителей в Чехословакии, Греции,
Сербии, Польше и Франции о необходимости сохранения армии как
таковой, ибо борьба с большевиками не закончена, и момент продол­
жения ее недалек. Вместе с тем, в письме отмечалось, что целый ряд
распоряжений французского командования идет вразрез со стремле­
нием главнокомандующего сохранить военную организацию и армию.
Указывалось на опасность того, что «Союзное Командование станет
на открытый путь разрушения армии, то есть ее организации, или, на­
оборот, к устранению Главнокомандующего от непосредственного
руководства Армией».
Для противодействия этому предписывалось принять необходи­
мые меры, чтобы военная организация не разрушалась, а связь глав­
нокомандующего с войсками не прерывалась, и в нужный момент их
вновь можно было бы собрать на борьбу. В каждой стране, где есть
или будут военнослужащие на положении беженцев, надлежало при­
ступить к организации их союзов, обществ, артелей и т.п., чтобы
удержать их от распыления и неизбежного разложения. Вся тяжесть
работы по учету военнослужащих, связи, организации и моральному
руководству ими возлагалась на военных агентов. В случае вынуж­
денного ухода главнокомандующего от открытого руководства арми­
ей считалось возможным возникновение вопроса о закрытии военных
агентур. В связи с этим предписывалось теперь же военных агентов и
военных представителей генерала Врангеля, где это возможно, сде­
лать официальными помощниками уполномоченных по беженской
части .
Зима 1920-1921 года оказалась исключительно трудной для рус­
ских беженцев, и в том числе для солдат и офицеров, расположенных
в военных лагерях в Турции. Среди них происходила дифференциа­
ция. У части военнослужащих сохранялись антисоветские настроения,
убежденность в правоте своего дела, решимость продолжать борьбу с
советской властью. Развернулось создание воинских союзов, органи­
заций, полковых объединений и т.п., призванных способствовать кон­
солидации армии на чужбине. У другой части оказавшихся в эмигра8
ции военнослужащих усиливались прямо противоположные настрое­
ния, росли отчаяние, апатия, пессимизм, желание вернуться на роди­
ну.
14 марта 1921 года Верховный комиссар Франции в Константи­
нополе генерал де Пелле направил генералу Врангелю официальное
заявление о прекращении продовольственной помощи Русской Армии
и беженцам с 1 апреля 1921 года и о решении своего правительства
отправить в Россию новую партию русских беженцев, что уже согла­
совано с советскими властями. Эмигрантам предлагалось либо вер­
нуться в Россию, либо эмигрировать в Бразилию, или выбрать себе
работу, которая могла бы обеспечить им существование. Французы
предлагали перевести 20 тысяч русских беженцев в Сербию, а 8 тысяч
- в Болгарию и Румынию. Протесты главнокомандующего Русской
Армии успеха не имели. В Советскую Россию отбыл пароход «КизилЕрмак», имея на борту 2700 репатриантов .
В конце марта 1921 года Врангелю удалось, наконец, договорить­
ся с французами и направить на переговоры в Болгарию и Сербию
своего начальника штаба генерала П.Н. Шатилова. В конце апреля
1921 года от него пришло сообщение о готовности указанных стран
принять русских военнослужащих.
В конце апреля - мае 1921 года начался процесс переброски сол­
дат и офицеров из лагерей в Турции на Балканы. Уже летом 1921 года
численность казаков, перевезенных в Королевство Сербов, Хорватов и
Словенцев (Королевство СХС, с 1929 года - Королевство Югославия),
составила 22 тысячи человек. Казаки были направлены в кавалерию,
пехотинцы - в пограничную охрану, технические части - на строи­
тельство железных дорог. Осенью 1921 года в основном завершилась
перевозка 1-го армейского, Донского и Кубанского корпусов Русской
Армии из Турции в Королевство СХС и в Болгарию. К 12 февраля
1922 года в Болгарии находилось примерно 20 тысяч человек . В на­
чале марта 1922 года генерал Врангель переехал в Королевство СХС,
и местопребыванием его главного командование становится город
Сремски Карловци, недалеко от Белграда.
Перемещенные в Болгарию русские военнослужащие стали сво­
его разменной картой в сложной политической игре, которая шла в
этой стране, переживавшей трудное время после поражения в Первой
мировой войне. Если местные правые силы, и в том числе монархиче­
ски настроенное офицерство, надеялись использовать их в борьбе с
левыми и правительством Болгарского земледельческого народного
союза, то левые, в свою очередь, вели активную компанию против
русских белогвардейцев.
В политическую борьбу в этой стране вмешивались и советские
спецслужбы, вынашивавшие замыслы разгрома эмиграции и включе­
ния Болгарию в орбиту «мировой революции». Во многом «благода9
10
ря» их действиям весной 1922 года здесь разгорелся крупный скандал,
связанный с обвинениями русского эмигрантского генералитета и
офицерства в подготовке заговора с целью свержения действующего
правительства. Результатом стала высылка из Болгарии большой
группы русских генералов и старших офицеров. Но 9 июня 1923 года
правым силам Болгарии при поддержке армии удалось свергнуть пра­
вительство А. Стамболийского. Сам премьер был убит во время пере­
ворота. Отношение нового болгарского правительства к русским
эмигрантам изменилось к лучшему.
Вслед за перемещением военнослужащих в страны ЮгоВосточной Европы Русская Армия генерала Врангеля фактически
прекращает свое существование как боевая единица, переходит на са­
мообеспечение и трансформируется в систему различных военных
обществ и союзов. Но ее главнокомандующий поставил в качестве
главной задачи сохранение любой ценой армейской организации.
Генерал Врангель стремился сохранить не только собственную
армию, но установить контроль и обеспечить организацию под своим
руководством военнослужащих бывшей Императорской и других бе­
лых армий. Командование Русской Армии уделяло большое внимание
возникающим на местах в эмиграции воинским союзам, обществам и
организациям. Для поддержания связей и установления контроля над
ними в штабе Врангеля разрабатывается «Нормальный устав», утвер­
жденный им в апреле 1921 года, на который должны были ориентиро­
ваться вновь образуемые воинские союзы и общества. Существующие
же организации призваны были принимать его как руководство, пере­
регистрировать собственные уставы или принимать его полностью.
Уставы направлялись в штаб генерала Врангеля на утверждение. Для
руководства процессом создания воинских организаций и объедине­
ний в эмиграции в штабе главнокомандующего Русской Армией было
разработано и разослано Положение о Главном Союзе Обществ и
Союзов русских войск".
В 1921-1922 годах генералом Врангелем и его окружением была
предпринята попытка регистрации всех бывших российских военно­
служащих. Она проводилась распоряжениями представителей главно­
командующего, военных и морских агентов в тех странах, где прожи­
вали военнослужащие. В распространенной анкете содержались пунк­
ты, касающиеся службы в антибольшевистских армиях, настоящего
пребывания в обществах и союзах и др. Особое значение имел третий
пункт анкеты, в котором запрашивалось, имеет ли военнослужащий
«возможность и желание стать в ряды армии или флота по зову Глав­
нокомандующего». Его начальник штаба генерал Шатилов указывал,
что составляются не мобилизационные списки, а выясняются те, кто
выскажет свое желание стать в любой момент в ряды армии и нахо-
диться на учете на случай, когда возникнет возможность Армии вер­
нуться на родную землю и будет положено начало Русской Армии .
С первых дней пребывания за границей главное командование
Русской Армии разрабатывало планы возвращения на родину для
продолжения борьбы с большевиками, пыталось наладить эффектив­
ную работу служб разведки и контрразведки, поддерживать связи с
антибольшевистскими организациями в Советской России. Оно на­
деялось, что взрыв народного недовольства приведет к свержению со­
ветской власти и ускорит возвращение военных эмигрантов на роди­
ну.
В различных документах, относящихся к первым месяцам 1922
года, содержалось немало свидетельств о предпринимаемых попытках
сплотить русских военнослужащих за границей и договориться с ру­
ководством Франции, а также Королевства СХС, Румынии и Венгрии,
об организации совместных боевых действий против Советской Рос­
сии весной указанного года. В апреле 1922 года нарком иностранных
дел Советской России Г.В. Чичерин предъявил на конференции в Ге­
нуе документы, свидетельствующие о планах новой интервенции.
Вместе с тем, анализ всего комплекса документов свидетельствует о
глубоких противоречиях, существовавших между потенциальными
союзниками, что делало реализацию указанных замыслов трудно
осуществимой.
Дело касалось не только отношений между главным командова­
нием Русской Армии, с одной стороны, правительствами и военными
кругами стран Антанты, Румынии, Венгрии, Королевства СХС (и не­
которых других государств), с другой. Противоречия по-прежнему
раздирали и русскую эмиграцию, как политические, так и военные ее
круги и группировки. Они были продолжением былых противоречий
антибольшевистского движения периода Гражданской войны в Рос­
сии, но чрезвычайно обострились в эмиграции, когда оппоненты ста­
рались выяснить, кто же виноват в поражении и вынужденном остав­
лении родины, возлагая вину друг на друга. Тяжелые условия эмигра­
ции до крайности обостряли былые противоречия и конфликты.
В 1921 году в эмиграции предпринимались попытки координации
усилий и консолидации деятельности различных партий и организа­
ций в виде более широких союзов и объединений, проводились раз­
личные съезды и конференции. Главнокомандующий Русской Армией
генерал Врангель, в частности, пытался наладить контакты и взаимо­
действие с различными организациями и политическими группиров­
ками, прежде всего правого и монархического спектра. 12 марта 1921
года он утвердил Положение о Русском Совете, который представлял
собой некий симбиоз представительного и правительственного орга­
на. Барон надеялся, что вошедшие в его состав авторитетные общест­
венные и политические деятели, придерживавшиеся государственной
12
и надпартийной платформы, будут способствовать выходу из армии
из изоляции и поддержке ее со стороны зарубежной и эмигрантской
общественности и политиков. Но деятельность Русского Совета с пер­
вых шагов столкнулась с сильной оппозицией. Его именовали в эмиг­
рации «игрушечным правительством» генерала Врангеля, «мертвым и
никому не нужным учреждением». Русский Совет прекратил свое су­
ществование в октябре 1922 года.
Вместе с тем, П.Н. Врангель и в дальнейшем предпринимал дей­
ствия, направленные на объединение вокруг армии эмигрантских
движений и группировок. Но контакты с представителями различных
политических течений и групп, как правило, не давали желаемых ре­
зультатов. Объединительные процессы в расколотой революцией и
гражданской войной эмиграции шли трудно.
Положение генерала Врангеля в этот период становилось все бо­
лее сложным. Ему трудно было найти общий язык с политиками, что
объяснялось не только политическими распрями, но и отсутствием у
него необходимого политического опыта. К тому же, главнокоман­
дующий Русской Армией часто не воспринимался военнослужащими
других белых армией как личность, имеющая легитимное право на
командование ими и способная объединить армию на чужбине, при
этом не просто сохранить военные кадры, но сплотить их и организо­
вать для нового похода против большевистской России.
Весной 1922 года Врангель, стремясь сплотить вокруг армии дос­
таточно широкие политические силы, сделал ставку на непредрешенческое объединение центристского характера. Будучи монархистом,
он не нашел, вместе с тем, общего языка с монархическими организа­
циями. В этом часть политиков, а в дальнейшем и исследователей, ус­
матривала его серьезную политическую ошибку. Впрочем, идеи мо­
нархизма были серьезно подорваны и дискредитированы, а само мо­
нархическое движение в эмиграции было настолько раздроблено и
дезорганизовано, что найти взаимопонимание и наладить взаимодей­
ствие с его лидерами было исключительно трудно. Сам Врангель воз­
лагал особые надежды на белую идеологию, считая, что именно она,
будучи выношена и выстрадана в годы гражданской войны, может
быть идеологической основой для сплочения армии в эмиграции, а
также тех общественно-политических кругов Русского Зарубежья, ко­
торые разделяли идеи белого дела.
Генерал Врангель находился в очень непростой ситуации в связи
с борьбой за престолонаследие, развернувшейся в эмиграции. 8 авгу­
ста 1922 года великий князь Кирилл Владимирович объявил себя
блюстителем российского престола и главой династии, считая гибель
монарха и его семьи, не подлежащей сомнению. Он предложил вели­
кому князю Николаю Николаевичу взять на себя верховное командо­
вание армией. Но тот отклонил это предложение и выразил отрица-
тельное отношение к указанным действиям великого князя Кирилла
Владимировича. Последний, несмотря на это, активизировал работу
по сплочению своих сторонников, ставя целью восстановление леги­
тимно-монархического строя. 11 августа 1922 года он предложил со­
трудничество генералу Врангелю, но тот отделался уклончивым отве­
том. Работу по связи с Россией великий князь возложил на генерала
К.В. Сахарова, в прошлом видного сподвижника адмирала А.В. Кол­
чака.
В российской эмиграции создавались военные организации раз­
ных типов и форм: объединения военнослужащих отдельных воин­
ских подразделений старой российской или белых армий; организации
по признаку принадлежности к определенным военно-учебным заве­
дениям, соединениям, специальностям и родам войск; объединения по
странам, территориям и регионам; военно-административные, военноблаготворительные, мемориальные и другие объединения. Существо­
вала целая система казачьих организаций. Ядро различных типов во­
инских организаций и объединений составляло офицерство.
Военнослужащих и прежде всего офицеров сплачивала надежда
вернуться домой, и они принадлежали к той части эмиграции, которая
наиболее активно сопротивлялась ассимиляции, в том числе и куль­
турной. Сохранение воинских традиций, символики, ритуалов, вер­
ность профессиональной и кастовой военной культуре, присяге,
стремление поддерживать традиционные для воинской среды приказ­
ные отношения, дисциплину, наряду с взаимоуважением, поддержкой,
взаимопомощью и взаимовыручкой, ощущением чувства локтя своих
товарищей по оружию - все это призвано было стать важными мо­
рально-нравственными атрибутами, сплачивающими российскую во­
енную эмиграцию, способствующими выживанию и сохранению во­
инского духа в суровых реалиях русского рассеяния.
Важная роль отводилась поддержанию на высоком уровне воен­
ных знаний и мастерства русского офицерского корпуса в эмиграции,
подготовке и переподготовке офицерских кадров. Еще в 1921 году
Врангель высказался за открытие Русской военной академии в Бел­
граде, предложив руководство ею бывшему профессору Николаевской
академии Генерального штаба, видному и авторитетному за рубежом
ученому и военному теоретику, генералу Н.Н. Головину, труды кото­
рого были переведены на иностранные языки. Тот жил в эмиграции в
Париже и читал лекции по истории Первой мировой войны во Фран­
цузской Высшей военной школе. В ответ на предложение Врангеля
Головин объяснил несостоятельность такого проекта без руководите­
лей, преподавателей, учебных пособий, тщательной подготовки. Ге­
нерал Врангель поручил ему развернуть эту подготовку. В 1922 году
Н.Н. Головин создал Курсы высшего военного самообразования, ко­
торые приобрели широкую популярность в эмиграции. К 1925 году
было создано 52 подобных кружка, объединявших более 550 учащих­
ся .
Сложные отношения складывались в эмиграции между главным
командованием Русской Армии и казачеством, которое было крупной
и влиятельной силой как в годы войны, так и в эмиграции. 22 июля
1920 года, в Крымский период Гражданской войны было заключено
соглашение между главнокомандующим Русской Армией генералом
Врангелем и атаманами Донского, Кубанского, Терского и Астрахан­
ского войск о подчинении казачьих воинских частей главному коман­
дованию для борьбы с большевиками. Но после эвакуации казачьи
атаманы отказались признавать это соглашение, и их отношения с
главным командованием приобрели неопределенный характер.
14 января 1921 года в Константинополе было заключено согла­
шение Донского, Кубанского и Терского войсковых атаманов и пред­
седателей войсковых правительств и был образован Объединенный
Совет Дона, Кубани и Терека. Казачьи лидеры претендовали на спло­
чение под своим командованием в эмиграции влиятельной силы, объ­
единявшей почти 50 тысяч строевых казаков и казаков-беженцев, а,
кроме того, на ценности, вывезенные с Дона еще в начале 1920 года.
В подписанной Декларации подчеркивалось, что «Дон, Кубань и Те­
рек, сохраняя неприкосновенность своих конституций, по вопросам
внешних сношений, военным, финансово-экономическим и общепо­
литическим действуют объединение» .
В свою очередь, главное командование Русской Армии попрежнему руководствовалось Крымским соглашением (1920 г.), в со­
ответствии с которым атаманы признавались высшей властью казачь­
их войск, последние подчинялись в военно-административном отно­
шении атаманам, но в строевом и оперативном отношении - главному
командованию. В последующие годы предпринимались неоднократ­
ные попытки урегулировать отношения между генералом Врангелем и
казачеством, но без особых результатов.
Само эмигрантское казачество было далеко неоднородно, и среди
него были представители различных политических взглядов, хотя их и
объединяло стремление к казачьей независимости или, по крайней
мере, к автономии. Например, еще в декабре 1920 года в Константи­
нополе был создан «Союз Возрождения Казачества» (СВК) под руко­
водством Б.Н. Уланова, В.Т. Васильева и других представителей дон­
ского «казачьего социализма». Они придерживались республиканской
ориентации. Причины же поражения казачества в гражданской войне
они видели в том, что оно не выступило в роли самостоятельной силы,
а оказалось в подчинении «русских генералов», вокруг которых
«сплотились все враги демократии». Лидеры Союза выступали за раз­
рыв отношений с генералом Врангелем. Число рядовых членов Союза,
13
14
в основном донских казаков, достигло в 1922 году 10 тысяч человек,
включая членов «Общеказачьего Сельскохозяйственного Союза» .
Обустройство русских военнослужащих за границей являлось ис­
ключительно сложной проблемой как для них самих, так и для их во­
енного командования, и для тех стран, где они оказались. Самих во­
еннослужащих волновали прежде всего вопросы личного материаль­
ного обеспечения, труда и быта, судьбы их родных и близких, само­
идентификации в новом социокультурном пространстве и определе­
ние дальнейших жизненных перспектив. Одним из ключевых для них
вопросов являлось возвращение на родину, но пути, способы и сроки
этого являлись темой острых дискуссий и, в конечном счете, индиви­
дуального выбора и самоопределения.
Военное командование убеждало солдат и офицеров, что путь
возвращения в Россию может быть только один - с оружием в руках и
посредством свержения советской власти, а пока надо сохранять
сплоченность, дисциплину, военную организацию и беспрекословно
верить военному командованию, исполнять его приказы. Руководство
стран, где оказались русские военнослужащие, было весьма озабочено
их пребыванием, но вело себя по-разному, в зависимости от многих
обстоятельств. Предпринимались попытки использовать русских
эмигрантов для решения тех или иных актуальных для этих стран
проблем.
Советские власти с начала 20-х годов, с целью дезорганизации
своих противников за рубежом развернули движение за возвращение
эмигрантов на родину - так называемое «возвращенчество». За грани­
цей развернулось создание отделений и групп «Союза возвращения на
Родину» (Совнарод). Репатриационной деятельностью занимались и
советские миссии Красного Креста, направляемые в страны, где нахо­
дились наиболее крупные колонии русских эмигрантов. Наиболее
упорная борьба развернулась за солдат и казаков, с тем, чтобы лишить
эмигрантских лидеров возможности создать реальную вооруженную
силу дня продолжения борьбы с советской властью.
Декретом ВЦИК от 3 ноября 1921 года солдатам и казакам была
предоставлена возможность возвращения домой на общих основаниях
с возвращающимися на родину из стран Европы военнопленными.
Декретом от 9 июня 1924 года амнистия была распространена и на ря­
довых солдат белых армий, находившихся на Дальнем Востоке, в
Монголии и Западном Китае. Создавались и офицерские секции
«Совнарода», которые принимали и направляли на рассмотрение во
ВЦИК заявления бывших офицеров об амнистии. Уже в начале 20-х
годов в Советскую Россию вернулось из-за рубежа примерно около
150 тысяч эмигрантов. До конца 20-х годов, когда процесс репатриа­
ции фактически завершился, в СССР прибыло 180 с лишним тысяч
15
человек. Среди них было и несколько десятков тысяч бывших военно­
служащих, а также несколько тысяч бывших офицеров.
В этих условиях перед эмигрантскими политиками и генералами
встала задача сплочения эмигрантского сообщества на антисоветской
основе, противодействуя, таким образом, усилиям советских властей
и спецслужб по разложению и дезорганизации эмиграции. Генерал
Врангель и его штаб решали сложные проблемы сохранения и укреп­
ления единства армии, объединения вокруг нее широких кругов зару­
бежной общественности. Весной 1923 года Врангель заявил о своем
безоговорочном подчинении великому князю Николаю Николаевичу,
бывшему верховному главнокомандующему Императорской армии в
годы Первой мировой войны. 12 мая в письме великому князю барон
призвал принять от него трехцветное знамя, поднятое пять лет назад
генералами Алексеевым и Корниловым .
Страстная политическая борьба, разгоравшаяся в эмиграции, ока­
зывала влияние и на армию и грозила расколоть ее. Это вызывало са­
мую серьезную озабоченность у генерала Врангеля, и 8 сентября 1923
года он издал приказ № 82 по Русской Армии, в котором, в частности,
армейским чинам запрещалось входить в какие-либо политические
организации и объединения и обсуждать вопросы политического ха­
рактера. В нем содержалось также требование к офицерам, состоящим
в воинских союзах, выйти из состава каких-либо политических орга­
низаций, если же те или иные лица уклонялись от этого, они подлежа­
ли исключению из союзов.
В этом же приказе генерал Врангель подводил итоги работы по
объединению русских воинских чинов в эмиграции, подчеркивая, что
армия осталась жива и перешла на трудовое положение. Офицерские
союзы и общества зачислялись в состав армии, и все офицеры, счи­
тающие себя в ее составе, должны были записаться в один из офицер­
ских союзов, состоящих при военных агентах или военных представи­
телях в данной стране . Этот документ стал важным шагом, направ­
ленным на консолидацию офицерского ядра, недопущение участия
воинских чинов в политике и политиканстве. Он был призван осла­
бить влияние политиков и политических организаций на военнослу­
жащих, а тем самым способствовать воссозданию и сплочению «ар­
мии в изгнании», усилению роли и влияния генерала Врангеля и его
штаба в эмиграции.
15 декабря 1923 года генерал Врангель утвердил предписание, в
котором подчеркивалось, что «армия отныне находится под покрови­
тельством великого князя Николая Николаевича». Вся политическая
работа - зарубежная и в Советской России (разведка, установление
связи, пропаганда, информация) и ответственность за нее передава­
лась из Белграда в Париж. В качестве переходной меры генерал Вран­
гель предписал своему начальнику штаба генералу Е.К. Миллеру
16
17
«всю работу по агентуре, пропаганде в Советской России, по инфор­
мационной части, по советским учреждениям в Европе, по обследова­
нию политического положения в иностранных государствах и другим,
не связанным непосредственно с управлением армией и заведованием
состоящими при ней Офицерскими союзами», передать временно во­
енному представителю во Франции. Тот должен был, в свою очередь,
передать все органы, ведающие этими отраслями работы, в ведение
учреждения или лица по поручению великого князя Николая Нико­
лаевича.
Во исполнение указанного предписания все органы и чины, кото­
рые вели работу по указанным направлениям, откомандировывались
от штаба главнокомандующего и управлений военных представите­
лей. Вместе с ними передавались и средства, предназначенные для
указанной деятельности . Но великий князь Николай Николаевич не
спешил давать согласие на взятие армии под свое покровительство.
8 февраля 1924 года генерал Врангель издал приказ № 5, направ­
ленный на усиление своего влияния на русские офицерские союзы и
общества в Европе. В целях объединения их вокруг Русской Армии,
согласования всех мероприятий по проведению в жизнь этого объеди­
нения и облегчения связей обществ и союзов с Армией, рассредото­
ченной на Балканах, генерал-лейтенанту Юзефовичу приказывалось
объединить руководство работой офицерских обществ и союзов в
Финляндии, Эстонии. Литве и Латвии, генерал-майору фон Лампе по­
ручалась аналогичная работа в Германии. Венгрии и Чехословакии,
генерал-лейтенанту Хольмсену - во Франции, Бельгии и Англии. Все
они, а также генерал-лейтенант Махров, непосредственно подчиня­
лись помощнику главнокомандующего генералу Миллеру, который
находился в Париже. В странах Балканского полуострова генералам
Ронжину, Неводовскому, Геруа и полковнику Флорову предписыва­
лось продолжать работу по руководству и объединению обществ и
союзов в тех странах, где они находились. Эти лица, а также полков­
ник Базаревич, подчинялись помощнику Врангеля генералу Абрамо­
ву. Союзу объединенных офицерских обществ в Королевстве СХС
приказывалось продолжать свою работу .
Летом 1924 года в штабе генерала Врангеля разрабатывался план
объединения всех офицерских союзов и обществ в один «Русский
Обще-Офицерский Союз» (РООС) в составе Русской Армии, началь­
ником которого должен был стать сам главнокомандующий. Все об­
щества и союзы, объединяющиеся в РООС, должны были являться его
секциями и сохраняли свои названия. Внутри РООСа предполагалось
образовать следующие отделы: 1) Западноевропейский (с центром в
Париже), состоящий из офицерских союзов во Франции, Италии,
Бельгии, Дании и Англии; 2) Среднеевропейский (с центром в Берли­
не), включающий в себя эти общества и союзы в Германии и Венгрии;
18
19
3) Прибалтийский (с центром в Лейпциге) с союзами и обществами в
Польше, Финляндии, Латвии и Литве; 4) Балканский (с центром
управления в Белграде), объединяющий общества, действующие на
территории Королевства СХС, Греции, Турции и Болгарии. Отдельно
временно выделялись союзы в Болгарии, подчиняющиеся начальнику
воинских частей в этой стране.
В конце июля 1924 года генерал Кусонский, исполняющий обя­
занности начальника штаба Русской Армии, подготовил по приказу
генерала Врангеля проект постановления о «Русском ОбщеОфицерском Союзе» с четырьмя указанными территориальными от­
делениями и представил его проект бюджета . Готовя создание по­
добной масштабной организации, Врангель направил проект докумен­
та о создании РООСа великому князю Николаю Николаевичу, но от­
вета от него не получил.
Таким образом, в расколотой раздорами эмиграции, в острой
борьбе с политиками разных направлений, и в том числе с монархи­
стами, подвергаясь нападкам с разных сторон, генерал Врангель искал
своеобразную точку опоры для сохранения Русской Армии, правда в
ином виде, и объединения вокруг нее бывших военнослужащих Им­
ператорской и белых армий. Именно это, по его мнению, давало шанс
на продолжение борьбы с большевиками и возвращение с оружием в
руках в качестве победителей в Россию. Понимая свои ограниченные
возможности, так как он виделся многим в эмиграции лишь как ко­
мандующий одной из белых армией периода гражданской войны, и,
будучи монархистом по своим политическим убеждениям, генерал
Врангель пытался найти поддержку в Императорском Доме Романо­
вых и персонально в лице великого князя Николая Николаевича.
Только это, по его убеждению, могло спасти армию и объединить
эмиграцию для нового этапа борьбы с советской властью при под­
держке иностранных сил. Развитие событий должно было подтвер­
дить или опровергнуть правильность расчетов генерала Врангеля.
20
,хз
ГЛАВА 6
СОЗДАНИЕ ВЕДУЩИХ ОРГАНИЗАЦИЙ ВОЕННОЙ
ЭМИГРАЦИИ И ИХ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ В 20-е ГОДЫ
Осень 1924 года характеризовались событиями, оказавшими
сильное воздействие на последующие процессы в российской военной
эмиграции. 1 сентября 1924 года генерал Врангель собрал в своей ре­
зиденции в Сремских Карловцах в Королевстве СХС высших чинов
армии и огласил текст своего приказа № 35 о создании Русского Об­
ще-Воинского Союза. Это была организация более широкого состава,
нежели планировавшийся ранее к созданию Русский ОбщеОфицерский Союз, хотя офицерство и должно было составить ядро
РОВСа.
Сам термин «обще-воинский» означал, что в Союз могли и долж­
ны были войти военнослужащие различных родов войск, армии и
флота, а также казачество, которое в эмиграции старалось держаться
особняком. РОВС призван был объединить в своем составе (вокруг
генерала Врангеля и его Русской Армии) солдат и офицеров бывшей
Императорской, белых армий и других антибольшевистских воинских
формирований. Русский Обще-Воинский Союз должен был, если и не
собрать в своих рядах всю военную эмиграцию, то, по крайней мере,
стать ее ведущей организацией и объединяющим ядром.
В Русский Обще-Воинский Союз включались все офицерские
общества и союзы, вошедшие в состав Русской Армии, все воинские
части и войсковые группы, рассредоточенные в разных странах на ра­
ботах. В РОВС могли входить отдельные офицерские группы и от­
дельные воины, не могущие по местным условиям войти в какие-либо
офицерские общества и союзы, но пожелавшие числиться в составе
Русской Армии. Внутренняя жизнь отдельных организаций сохраня­
лась в неизменном виде, а РОВС выступал в качестве объединяющей
их структуры. Таким образом, с Русской Армией в состав РОВСа объ­
единялись все те воинские организации, которые до этого не имели с
ней связей. Общее управление делами РОВСа возлагалось на штаб
главнокомандующего Русской Армией. Было создано пять территори­
альных отделов РОВСа.
1 сентября 1924 года был принят еще ряд документов об этом во­
инском объединении. В утвержденном генералом Врангелем «Вре­
менном положении о Русском Обще-Воинском Союзе» цель его опре­
делялась следующим образом: «...объединить русских воинов, рас­
средоточенных в разных странах, укрепить духовную связь между
ними и сохранить их как носителей лучших традиций и заветов старой
Императорской Армии». Задачи Союза сводились к укреплению начал
воинской дисциплины, к общему руководству и согласованию дея-
тельности обществ и союзов, воинских частей и отдельных групп, во­
шедших в его состав, а также к оказанию материальной и моральной
помощи своим членам. Во главе РОВСа в соответствии с Временным
положением стоял главнокомандующий Русской Армией. Отделы
Союза возглавляли председатели, назначаемые главнокомандующим и
подчиняющиеся ему непосредственно . С учреждением Русского Об­
ще-Воинского Союза понятия РОВС и Армия начинают отождеств­
ляться и, как указывалось в «Справке о РОВС», подготовленной через
несколько лет, «Армия стала Р.О.В.Союзом» .
Образование РОВСа должно было укрепить позиции генерала
Врангеля, вставшего во главе новой организации. Чтобы повысить ав­
торитет и влияние Русского Обще-Воинского Союза среди военно­
служащих, способствовать развитию объединительных процессов в
военной эмиграции вокруг него и избежать ненужных политических
интриг и инсинуаций, генерал Врангель обратился к великому князю
Николаю Николаевичу с предложением стать почетным председате­
лем Союза .
Разъясняя в сентябре своим сподвижникам смысл создания
РОВСа, генерал Врангель, указывал, что образование этого единого и
мощного Союза «венчает упорную четырехлетнюю работу по объеди­
нению русского зарубежного офицерства с Русской Армией и, сохра­
няя ныне существующую организацию как офицерских союзов и об­
ществ, так и войсковых частей Армии, приводит все в стройную сис­
тему». Врангель особо подчеркивал, что образование РОВСа «подго­
тавливает возможность на случай необходимости, под давлением об­
щей политической обстановки, принять Русской армией новую форму
бытия, в виде воинских союзов». Это позволяло Армии, по его убеж­
дению, существовать в этом виде при любой политической обстанов1
3
4
ке .
После двухмесячной переписки с великим князем Николаем Ни­
колаевичем генерал Врангель прибыл 13 ноября в его резиденцию в
Шуаньи, под Парижем. Собеседники обсудили ряд вопросов, тре­
бующих немедленного решения. 16 ноября Николай Николаевич от­
дал барону распоряжение, в котором указывал, что «принимает на се­
бя «руководство через Главнокомандующего, как Армией, так и всеми
военными организациями». Все приказания войсковым частям и воен­
ным организациям должны были отдаваться им через главнокоман­
дующего. Впредь все начальники отдельных частей, военных учреж­
дений, заведений и организаций, председатели офицерских союзов и
объединений должны были уже не избираться, а назначаться великим
князем Николаем Николаевичем.
Распоряжение великого князя Николая Николаевича от 16 ноября
1924 года не предназначалось для печати. Но завершалось оно сле­
дующими словами: «Приказываю Главнокомандующему объявить на-
стоящее мое распоряжение всем, кому надлежит, к точному и неук­
лонному исполнению» . В результате об этом стало широко известно.
Начальник канцелярии великого князя Кирилла Владимировича капи­
тан I I ранга Г.К. Граф поспешил сделать заявление, в котором объявил
действия великого князя Николая Николаевича антиимператорскими.
Это усилило их противоборство.
В ходе встречи великого князя Николая Николаевича с генералом
Врангелем была достигнута договоренность о недопустимости одно­
временного пребывания воинских чинов в Русском Обще-Воинском
Союзе и в политических организациях. Но для поддержания связей с
дружественными политическими организациями, каждой военной ор­
ганизации разрешалось допускать отдельных своих членов в эти орга­
низации по выбору председателей военных организаций и с согласия
отделов РОВСа .
Врангель передал в ведение великого князя как верховного глав­
нокомандующего все денежные средства, материальные ценности,
бывшие у него и обеспечивавшие существование армии и помощь
офицерским союзам и обществам. Кроме того, для ведения антиболь­
шевистской борьбы в 1924 году была основана «Казна Великого Кня­
зя Николая Николаевича» (иное бытовавшее наименование - «Казна
национального вождя - Великого Князя Николая Николаевича») и
был объявлен сбор средств в нее. В дальнейшем она стала именовать­
ся «Фондом Спасения России» .
30 ноября 1924 года были изданы рескрипты великого князя, в
соответствии с которыми выстраивалась его структура управления
Армией, и были определены лица, ответственные за эту деятельность.
Генералы А.П. Кутепов и М.Н. Скалой состояли в распоряжении ве­
ликого князя. Генерал Е.К. Миллер назначался заведующим финансо­
вой частью с непосредственным докладом у Его Высочества. Генерал
П.К. Кондзеровский был назначен начальником канцелярии великого
князя по военным вопросам .
Приказом генерала Врангеля № 53 от 3 декабря 1924 года объяв­
лялось содержание распоряжения великого князя Николая Николае­
вича от 16 ноября, и вносились дополнения в приказ № 35 о создании
Русского Обще-Воинского Союза. Все военные организации, сохраняя
свои названия, самостоятельность во внутренней жизни и порядок
внутреннего управления, установленный действующими уставами,
должны были иметь ныне председателя не «выборного», а назначен­
ного великим князем Николаем Николаевичем. «Выборность» членов
правлений сохранялась, но председателю союза (общества) предос­
тавлялось право их отвода. Замена членов правления осуществлялась
путем замещения или выборов.
Общее руководство деятельностью всех военных организаций в
данной стране или группе стран осуществлялось председателями от5
6
8
делов РОВСа, назначаемыми великим князем Николаем Николаеви­
чем. При них создавались в качестве совещательных органов особые
«совещания» из председателей союзов, обществ и начальников воен­
ных организаций, входящих в данный отдел, и русских военных пред­
ставителей в этих странах. Положение о Совещаниях при председате­
лях отделов было утверждено председателем РОВСа генералом Вран­
гелем. Полковые объединения, создаваемые в разных странах, сохра­
нялись, но их руководители также назначались .
Создание Русского Обще-Воинского Союза и деятельность его
председателя генерала Врангеля вызывали весьма неоднозначную ре­
акцию в политических кругах эмиграции и, в частности, среди монар­
хистов. Их отношения оставались напряженными.
Для того, чтобы в полной мере понять перемены, происходившие
в жизни российской эмиграции, и в первую очередь в ее монархиче­
ских кругах, следует указать, что 13 сентября 1924 года великий князь
Кирилл Владимирович издал Манифест о принятии на себя титула
«Императора Всероссийского». Это решение углубило раскол в Им­
ператорском Доме и в российской эмиграции. Императрица Мария
Федоровна и великий князь Николай Николаевич решительно осудили
это заявление. Так или иначе, но издание Манифеста привело к углуб­
лению раскола в российской эмиграции, и в том числе в ее военных
кругах.
Заметим, что еще за несколько месяцев до указанного Манифеста
своим Высочайшим Приказом от 30 апреля 1924 года № 108 великий
князь Кирилл Владимирович образовал Корпус Офицеров Император­
ских Армии и Флота. Он создавался под монархическим знаменем.
В утвержденном Положении подчеркивалось, что Корпус «образуется
с целью произвести отбор достойных Русских офицеров, верных Пре­
столу и Основным Законам Российской Империи...». В Корпус зачис­
лялись как лица, произведенные в офицерский чин «Высочайшими
Приказами Государя Императора, так и позднейших выпусков и про­
изводств, состоявшихся после 1 марта 1917 г.» . Таким образом, еще
до провозглашения себя императором великий князь Кирилл Влади­
мирович создал свою военную организацию и продолжал прилагать
большие усилия для ее укрепления в последующие годы.
Осенью 1924 года в соответствии с приказом генерала Врангеля
№ 35 от 1 сентября началось формирование отделов Русского ОбщеВоинского Союза. В тот же день его приказом № 37 были назначены
председатели отделов Союза. В 1925 году они стали именоваться бо­
лее строгим воинским термином - начальники".
1 отдел РОВСа должен был объединить в соответствии с прика­
зом Врангеля № 35 офицерские союзы и общества, войсковые части и
группы, расположенные на территории Франции, Англии, Бельгии,
Италии, Чехословакии, Дании и Финляндии. Его первоначально воз­
9
10
ят
главил генерал-лейтенант Е.К. Миллер, оставшийся по совместитель­
ству помощником главнокомандующего Русской Армии. В январе
1925 года (в связи с упразднением I I I отдела РОВСа) в состав I отдела
вошли также союзы, расположенные в Польше, Данциге, Эстонии,
Литве и Латвии. В орбиту влияния I отдела РОВСа вошло и руково­
дство организациями русских военнослужащих, перевезенных на ра­
боты из Балканских стран и Польши. Первый отдел РОВСа стал са­
мым крупным и влиятельным в этой организации. После назначения
генерала Миллера начальником финансовой части при великом князе
Николае Николаевиче обязанности начальника I отдела исполнял ге­
нерал от кавалерии П.Н. Шатилов, а летом 1925 года на эту должность
был назначен генерал-лейтенант И.А. Хольмсен.
II отдел Русского Обще-Воинского Союза состоял из офицерских
обществ, союзов и войсковых групп, расположенных в Германии и
Венгрии, а позднее и в Австрии. Председателем этого отдела РОВСа
был назначен генерал-майор А.А. фон Лампе, живший в Берлине.
Становление и последующая деятельность РОВСа в Германии проте­
кали сложно. В Берлине были сильны позиции монархистов, здесь
располагался Высший Монархический Совет, с подозрением отно­
сившийся к генералу Врангелю. Кроме того, в Германии проживало
немного военнослужащих, воевавших ранее под его командованием.
III отдел Русского Обще-Воинского Союза должен был состоять
из офицерских обществ, союзов, воинских частей и войсковых групп,
расположенных на территории Польши, Данцига, Литвы, Эстонии и
Латвии. Председателем отдела был назначен русский военный пред­
ставитель в этих государствах генерал-лейтенант П.С. Махров. Но
деятельность РОВСа на территориях указанных стран была чрезвы­
чайно затруднена, а генералу Махрову, жившему в Данциге, было за­
прещено посещать Польшу и Прибалтийские государства, поэтому он
ограничивался лишь перепиской в индивидуальном порядке. III отдел,
объединявший указанные страны, просуществовал лишь несколько
месяцев. В начале 1925 года существовавшие там организации были
на некоторое время включены в состав I отдела. Что касается третьего
по порядку нумерации отдела РОВСа, то, забегая вперед, заметим, что
с июля 1925 года этот номер получил бывший V отдел Союза.
IV отдел РОВСа объединил общества, союзы, воинские части и
войсковые группы в Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев, а
также в Греции. Затем он охватил Румынию и Бразилию. Руководил
им с 1924 по 1933 год генерал от инфантерии Э.В. Экк. Белград спра­
ведливо считался (наряду с Парижем) важнейшим военным центром
эмиграции, а в Сремских Карловцах находился штаб генерала Вранге­
ля.
V отдел РОВСа объединил офицерские общества, союзы, воин­
ские части и войсковые группы, находившиеся на территории Болга-
рии и Турции. Его председателем был назначен генерал-лейтенант
Ф.Ф. Абрамов, сохранивший за собой должности помощника главно­
командующего Русской Армии и начальника всех частей и управле­
ний ее, расположенных в Болгарии, а также командира Донского кор­
пуса. После упразднения III отдела РОВСа в старом его виде приказом
генерала Врангеля от 31 июля 1925 года V отдел был переименован в
III отдел. Руководил им по-прежнему генерал Абрамов.
В ходе дальнейшей реорганизации РОВСа его вновь созданный
V отдел стал руководить военными союзами и организациями, дейст­
вующими в Бельгии и Люксембурге. Его начальником был назначен
генерал-майор Б.Г. Гартман.
В связи с обращениями офицерских организаций, созданных в
США, они были сведены в два отдела РОВСа - к западу и востоку от
Кордильер. Председателем первого из них (с центром в Калифорнии)
стал генерал от инфантерии барон А.П. Будберг, а второго (с центром
в Нью-Йорке) - генерал-лейтенант В.А. Лехович. Распоряжение гене­
рала Врангеля об образовании двух Североамериканских отделов
РОВС было издано 31 мая 1925 года.
Деятельность организаций РОВСа в США имела несомненную
специфику. Это определялось в первую очередь их удаленностью от
России. Военные организации в Европе и на Дальнем Востоке вели
непосредственную работу, направленную на СССР, вынашивали пла­
ны нового антибольшевистского похода, что объективно способство­
вало и их большей боевитости, нацеленности на подготовку к реши­
тельным действиям в скором времени. Организации же РОВСа в
США были прежде всего средством поддержания взаимосвязей быв­
ших военнослужащих, оказания взаимной помощи, сохранения ар­
мейских традиций. В силу отсутствия непосредственных возможно­
стей боевой работы из США против СССР здесь отсутствовала та осо­
бая военная инфраструктура, которая создавалась в Европе и на Даль­
нем Востоке.
Создание структур Русского Обще-Воинского Союза развертыва­
лось и на Дальнем Востоке. Рескриптом великого князя Николая Ни­
колаевича на имя генерала Врангеля летом 1925 года все воинские
союзы и организации, находящиеся на американском континенте и на
Дальнем Востоке, были изъяты из подчинения барона и непосредст­
венно подчинены верховному главнокомандующему через генерала
А.С. Лукомского. В дальнейшем в структуре РОВСа происходили не­
однократные реорганизации.
Одной из самых секретных организаций являлась так называемая
«Внутренняя линия» РОВСа с центром в Софии. Точное время ее об­
разования является предметом дискуссий. По одним данным, она воз­
никла еще в первой половине 20-х годов, по другим - в середине 20-х
или даже несколько позднее - в 1926 или 1927 году. Инициативу ее
создания связывают с именем генерала А.П. Кутепова.
Целью учреждения «Внутренней линии» было обеспечение внут­
ренней безопасности РОВСа: недопущение проникновения в органи­
зации Союза и в ряды белого офицерства в эмиграции большевист­
ских агентов, а также предупреждение перехода эмигрантов на служ­
бу к большевикам, их сотрудничества с советскими спецслужбами. Ее
нередко называли контрразведкой РОВСа, с чем связывалось и само
наименование - «Внутренняя линия» (работа внутри РОВСа), в отли­
чие от «внешней», то есть деятельности, нацеленной на работу в
СССР. Среди функций «Внутренней линии» было осведомление и
информирование, т.е. добывание по секретным каналам информации о
ситуации внутри РОВСа и укрепление благодаря этому его положения
и авторитета начальников. В дальнейшем «Внутренняя линия» пыта­
лась проникнуть в отдельные воинские или даже гражданские и поли­
тические организации, общества и союзы, не входившие в систему
РОВСа, стремясь установить свой контроль над ними.
Председателю РОВСа подчинялись не только начальники отде­
лов, но и части 1-го армейского и Донского корпусов, Кавалерийской
и Кубанской дивизий (имевшие свои внутренние организации для
объединения кадров), расположенные в Югославии, Франции и Бол­
гарии. Местные организации Русского Обще-Воинского Союза созда­
вались в отдельных населенных пунктах и районах, которые возглав­
ляли начальники, подчинявшиеся главе РОВСа в данной стране. В со­
став РОВСа входили члены таких крупных организаций, как «Обще­
ство Галлиполийцев», «Союз офицеров Генерального Штаба», «Союз
участников I Кубанского похода», «Союз офицеров-участников Вели­
кой войны», «Военно-морской Союз», «Общество русских офицеров в
Королевстве СХС», «Гвардейское объединение», «Общество офице­
ров-артиллеристов», «Объединение офицеров кавалерии и конной ар­
тиллерии» и др.
Непростым для Русского Обще-Воинского Союза был казачий
вопрос. Попытки руководства РОВСа в лице великого князя Николая
Николаевича и генерала Врангеля добиться подчинения казачьих ор­
ганизаций успеха не имели. Например, итогом встречи великого князя
Николая Николаевича с войсковыми атаманами Донского, Кубанского
и Терского казачьих войск в октябре 1925 года стало заявление по­
следних, что если международная и внутренняя обстановка изменится
и возникнет реальное дело, то может быть решен вопрос об объедине­
нии казачьих войск с общими силами. Но в период подготовительной
работы они не считали возможным признать великого князя Николая
Николаевича вождем и следовать его указаниям. В итоге великий
князь заявил, что не видит возможности вести какую-либо согласо­
ванную работу с атаманами . Контакты с участием великого князя и
12
генерала Врангеля, а после его смерти - нового председателя РОВСа
генерала Кутепова, с войсковыми атаманами и прежде всего с Дон­
ским атаманом А.П. Богаевским продолжались. В результате ряд ка­
зачьих станиц и групп вошел в состав РОВСа.
К концу 20-х годов Русский Обще-Воинский Союз объединил во­
круг себя большинство военных организаций российской эмиграции.
Исключение составляли лишь объединения, открыто включавшие в
свои программы политические лозунги (ибо РОВС по-прежнему ру­
ководствовался принципом неучастия в политической деятельности),
а также военные организации, входившие в сферу влияния великого
князя Кирилла Владимировича - так называемые «кирилловцы». До­
бавим, что не считалось возможным принимать в РОВС иностранных
подданных. Непринятие чинами РОВСа иностранного гражданства
являлось важным условием сохранения прочности Союза, веры и на­
целенности его чинов на скорое возвращение на родину.
Сведения о численности Русского Обще-Воинского Союза в 20-е
годы существенно различаются. По данным штаба главного командо­
вания Русской Армии, в 1925 году РОВС насчитывал в своих рядах
40 тыс. человек. Иногда в дальнейшем эта численность оценивалась в
50 60 тысяч. ' В документах РОВСа и в выступлениях его руководи­
телей традиционно указывалось, что в случае начала военных дейст­
вий против СССР его ряды многократно увеличатся.
Таким образом, создание Русского Обще-Воинского Союза стало
важным событием в жизни российской военной эмиграции. Его руко­
водство пыталось сплотить вокруг Союза разбросанные по всему ми­
ру широкие и достаточно разнородные массы бывших военнослужа­
щих Императорской и белых армий и прежде всего офицерство, стре­
мясь предотвратить их интеграцию в зарубежное сообщество. Это
осуществлялось посредством создания в рамках РОВСа разветвленной
инфраструктуры военных союзов, обществ и объединений, сочетая
черты централизации, строгого подчинения, единоначалия и дисцип­
лины, а с другой стороны, путем свойственной воинским коллективам
взаимопомощи, формирования системы военного образования, повы­
шения квалификации и переподготовки офицерских кадров, вовлече­
ния в ряды воинских объединений растущей эмигрантской молодежи.
Все это делалось не только ради сохранения военной организации как
таковой, но во имя поддержания в военной среде высокой мобиль­
ности, боеготовности, способности продолжать борьбу с советской
властью.
В сложившейся структуре Русского Обще-Воинского Союза при
формальном единоначалии фактически существовали два центра Париж (Шуаньи), олицетворяемый именем великого князя Николая
Николаевича, и Белград (Сремски Карловци) в лице главнокоман­
дующего и председателя РОВСа генерала Врангеля и его штаба. От1
сутствие должного взаимопонимания между этими двумя центрами,
сохранение взаимной подозрительности и напряженности в их взаи­
моотношениях мешало совместной работе, выработке и реализации
единой стратегии и тактики действий РОВСа и сплочению российской
военной эмиграции.
Русский Обще-Воинский Союз и его лидеры требовали от своих
чинов неучастия в политической жизни, запрещали им входить в по­
литические партии и организации. Руководство РОВСа формально
руководствовалось принципом невмешательства армии в политику,
принятым в императорской России, а с другой стороны, полагало, что
в условиях острой политической борьбы в эмиграции участие в поли­
тических партиях и организациях нарушит единство и подорвет бое­
вое братство русского зарубежного воинства. Но подобная аполитич­
ность препятствовала складыванию более широкого союза различных
антибольшевистских сил в эмиграции.
За формальным неучастием чинов РОВСа в политической жизни
и деятельности политических партий и организаций все-таки стояла
приверженность правым политическим убеждениям, солидарность и
моральная поддержка с их стороны правых и в первую очередь мо­
нархистских организаций. Хотя и среди последних не было единства и
налицо была острая конфронтация. Сам генерал Врангель (как и все
последующие руководители РОВСа) был монархистом по политиче­
ским убеждениям, поддерживал определенные личные контакты с ру­
ководителями монархистских организаций, например, Высшего Мо­
нархического Совета, но официально открещивался от монархических
лозунгов.
В своей деятельности и в борьбе за объединение бывших военно­
служащих РОВС сталкивался с противодействием в лице организа­
ции, возглавляемой великим князем Кириллом Владимировичем и
именовавшейся Корпусом Офицеров Императорских Армии и Флота.
В условиях, когда учрежденный РОВС стал принимать в свои ряды
все категории военнослужащих, а не только офицеров, великий князь
Кирилл Владимирович внес принципиальные изменения в деятель­
ность руководимой им организации. В соответствии с Высочайшим
Приказом от 15 января 1926 года № 247 из названия его объединения
исчезло слово «офицеров», и оно стало именоваться Корпусом Импе­
раторских Армии и Флота. В его ряды стали принимать не только
офицеров, но и всех чинов военного ведомства: чиновников, врачей,
юристов, духовенство, сестер милосердия, а также солдат, казаков и
добровольцев .
Корпус Императорских Армии и Флота собирал своих сторонни­
ков вокруг великого князя Кирилла Владимировича на борьбу с совет­
ской властью под монархическими политическими знаменами. Дела­
ми Корпуса заведовал генерал-лейтенант Н.А. Обручев, которого по14
еле смерти в 1928 году сменил К.В. Апухтин, произведенный в тот же
чин. К концу 20-х годов в рядах Корпуса было зарегистрировано око­
ло 15 тысяч офицеров . Провозгласивший себя императором великий
князь Кирилл Владимирович был для легитимистов, и в том числе
бывших военнослужащих, своего рода эмблемой национальной Рос­
сии и символом надежд на возвращение на родину. Они считали его
государем Зарубежной Руси.
В апреле 1926 года в Париже состоялся эмигрантский форум под
громким названием - Российский Зарубежный съезд (он именовался
также Всемирный русский съезд или съезд Зарубежной России), орга­
низационный комитет которого возглавлял П.Б. Струве. В его работе
приняли участие 420 делегатов, представители от 26 стран. Съезд вы­
нашивал идею создания Центра Зарубежной России. Он намерен был
объявить великого князя Николая Николаевича главой широкого на­
ционального фронта. Но в ходе работы форума обнаружились глубо­
кие противоречия его участников и невозможность выработки единой
программы и стратегии действий. На съезде была предпринята попыт­
ка создания исполнительного органа при великом князе Николае Ни­
колаевиче для консолидации эмиграции. Но устранить противоречия
и достичь единства действий Зарубежной России в борьбе с Совет­
ской Россией не удалось.
Осенью 1926 года произошли важные изменения в руководстве
Русского Обще-Воинского Союза. По распоряжению великого князя
Николая Николаевича и на основе представления председателя РОВСа
генерала Врангеля был расформирован штаб главнокомандующего в
Сремских Карловцах, а его дела передавались I отделу Союза. Это
объяснялось необходимостью сокращения расходов.
В соответствии с приказанием великого князя местом временного
пребывания Врангеля становилась столица Бельгии - Брюссель. В не­
посредственном его подчинении после отъезда из Королевства СХС
оставались начальник кавалерийской дивизии генерал Барбович и на­
чальник Кубанской казачьей дивизии генерал Зборовский, но по во­
просам местного характера они подчинялись начальнику IV отдела.
Генералу Врангелю был непосредственно подчинен начальник бель­
гийского подотдела генерал Гартман. Центральным и Главным прав­
лениям офицерских обществ и союзов (которые по Положению о
РОВСе должны были находиться в той стране, где находится началь­
ник Союза) было предписано оставаться в Королевстве СХС и ждать
новых указаний .
Расформирование штаба главнокомандующего Русской Армией
в Сремских Карловцах и переезд самого генерала Врангеля в Брюс­
сель знаменовали собой существенные изменения в конфигурации и
соотношении сил в руководстве Русского Обще-Воинского Союза.
Тем самым свертывалось двоецентрие, фактически существовавшее в
13
16
нем ранее в виде Шуаньи (резиденции великого князя Николая Нико­
лаевича) и Сремских Карловиц (месторасположения генерала Вранге­
ля и его штаба). Оставление частей Русской Армии, расквартирован­
ных и находящихся на трудовом положении в Королевстве СХС, и
переезд в периферийную Бельгию объективно ослабляли позиции ге­
нерала Врангеля и его влияние в Русском Обще-Воинском Союзе и в
кругах военной эмиграции, хотя барон пользовался по-прежнему не­
сомненным и высоким моральным авторитетом и формально сохранял
за собой право издания приказов по РОВСу.
Происходившие перемены укрепляли или, по крайней мере, при­
званы были укрепить позиции в Русском Обще-Воинском Союзе и в
рядах военной эмиграции в целом великого князя Николая Николае­
вича, а также его претензии на роль вождя эмиграции и будущей На­
циональной России.
Длительное нахождение в эмиграции и старение воинского кон­
тингента армии, с одной стороны, и взросление эмигрантской моло­
дежи, с другой, поставили на повестку дня вопрос о необходимости
работы с последней и привлечения ее к деятельности РОВСа. 12 де­
кабря 1926 года генерал Врангель издал приказ № 42 о работе с моло­
дежью. Начальникам отделов предписывалось принять все меры для
сближения русской молодежи с Армией. Разрешалось принимать в
офицерские и другие организации молодых людей, ранее не служив­
ших, включать их в число членов РОВСа при условии, что они не со­
стоят в политических организациях. В 20-е годы в ряде стран Европы
была создана сеть военно-учебных заведений по образцу существо­
вавших в императорской России военных училищ и кадетских корпу­
сов. Образовывались общества военного самообразования и военного
воспитания молодежи с целью формирования резерва военных кадров.
Поддержание боевого духа военнослужащих «армии в изгнании»,
сохранение и приумножение высокого боевого мастерства офицеров,
осмысление с этой целью опыта только что минувших сражений
Первой мировой и Гражданской войн занимало важное место в дея­
тельности Русского Обще-Воинского Союза и в целом в военной
эмиграции. Большой вклад в изучение и популяризацию в военной
эмиграции истории и военного искусства Первой мировой и Граждан­
ской войн внесли генералы А.К. Байов, А.В. Геруа, Н.Н. Головин,
Б.А. Штейфон, полковник А.А. Зайцов и др. В этом списке нельзя не
назвать и имя генерала А.И. Деникина, добавив, впрочем, что он с са­
мого начала держался в эмиграции особняком.
Большое значение для воссоздания истории белой борьбы имело
начатое в Берлине издание альманаха «Белое дело», осуществлявшее­
ся по инициативе и при активнейшем участии начальника I I отдела
РОВСа генерала фон Лампе. Руководящие документы Русского ОбщеВоинского Союза предусматривали разработку организационных, так-
тических и технических вопросов, связанных с комплектованием ар­
мии и обучением войск, пересмотр уставов и других положений. Для
подбора и систематизации этих материалов была создана специальная
военно-научная комиссия.
Важную роль в разворачивавшейся военно-научной работе эмиг­
рации, создании системы подготовки и повышения квалификации во­
енных кадров играл генерал Н.Н. Головин. 22 марта 1927 года в Па­
риже были открыты возглавляемые им Зарубежные Высшие военнонаучные курсы. Они выполняли следующие задачи: 1) поддержание
трудами учебного персонала русской военной науки на уровне совре­
менных требований; 2) создание кадра русских офицеров с современ­
ным высшим военным образованием, способных мыслить и творить
во всех вопросах, связанных с военным делом; 3) распространение во­
енных знаний среди русской военной эмиграции. В основу работы
курсов была положена система обучения в Николаевской военной
академии. Прохождение курса обучения было рассчитано на 4,5-5 лет.
При Зарубежных Высших военно-научных курсах были учреждены
военно-училищные курсы, дававшие среднюю военную подготовку и
возможность продолжать в дальнейшем обучение на высших курсах.
К преподаванию были привлечены ведущие русские военные ученыеэмигранты. В 1928 году среди 86 обучаемых слушателей 47 были
старшего класса, 39 - младшего класса, а также около 30 вольнослу-17
шателеи .
Для чинов РОВСа была открыта Офицерская школа усовершен­
ствования военных знаний, в которой они знакомились с новейшими
достижениями мировой военной науки. В 1927 году в Белграде были
созданы годичные курсы современного военного дела, призванные
способствовать обновлению теоретических знаний офицерства. Для
генералов и опытных офицеров организовывались лектории, конкур­
сы, военно-научные общества, офицерские собрания.
Подготовка и повышение квалификации военных кадров, осмыс­
ление проблем военной теории и, в частности, опыта Гражданской
войны в России, причин неудач белых армий в борьбе с большевика­
ми - все это было направлено, в конечном итоге, на воссоздание через
РОВС и при посредстве его новой русской армии, выработку военнополитической доктрины и стратегии реванша в новой войне с больше­
виками.
Усилия руководства Русского Обще-Воинского Союза, направ­
ленные на единение российской военной эмиграции, поддержание ее
боевого духа и готовности к новым военным испытаниям, неизбежной
грядущей войне с большевиками, сочетались с попытками организа­
ции так называемой «активной работы» на советской территории, соз­
данием в СССР антисоветского подполья, поддержкой и расширением
здесь антибольшевистского движения. Непосредственное руководство
этой деятельностью находилось в руках генерала А.П. Кутепова, на­
ходившегося с весны 1924 года в распоряжении великого князя Нико­
лая Николаевича.
Белоэмигрантские боевики, и в том числе из кутеповской Боевой
организации, совершили в 20-е годы немало террористических актов
против советских политических деятелей и дипломатов. В СССР за­
брасывались специальные эмиссары и группы для организации анти­
советского подполья и повстанческого движения. Наряду с заброской
террористических групп с начала 20-х годов в белоэмиграции вына­
шивались замыслы и более масштабных операций против Советской
России/СССР, что связывалось, в свою очередь, с организацией воо­
руженной интервенции капиталистических стран.
В 1925-1927 годах происходило резкое обострение англо­
советских отношений. Консервативное правительство Великобрита­
нии последовательно придерживалось линии на изоляцию СССР и 27
мая 1927 года разорвало дипломатические отношения с ним и аннули­
ровало торговое соглашение 1921 года. Это внушало руководителям
российской военной эмиграции надежды на скорую интервенцию
против СССР.
С особым вниманием белые генералы присматривались к собы­
тиям, разворачивавшимся в 20-е годы на Дальнем Востоке, С одной
стороны, они надеялись на столкновение Японии и СССР и новую
японскую интервенцию на советский Дальний Восток. С другой сто­
роны, разгоравшаяся гражданская война в Китае давала шанс на
столкновение войск китайских милитаристов с Советским Союзом.
И если руководство СССР направляло своих военных советников в
Китай в помощь левым силам, то часть русских офицеров-эмигрантов
служила в войсках их противников.
В 1924 году по распоряжению китайского маршала Чжан Цзолина в Шаньдуне был сформирован «Русский отряд» под командовани­
ем генерала К.П. Нечаева. Его численность достигла, в конечном ито­
ге, 4 тысяч человек, и в составе войск Чжан Цзолина он (именовав­
шийся 65-й дивизией) сражался против войск Гоминьдана, поддержи­
ваемых в тот период СССР.
18 июня 1927 года по указанию великого князя Николая Нико­
лаевича и под председательством генерала А.С. Лукомского состоя­
лось совещание в связи с событиями на Дальнем Востоке, призванное
рассмотреть вопросы, имеющие «чрезвычайное значение». Одним из
ключевых пунктов дискуссии стало возможное сотрудничество с
Японией в борьбе против СССР и создание под ее эгидой буферного
государства на российской территории. В итоге дискуссии была одоб­
рена следующая формула: «Образование буферного государства под
протекторатом Японии и при условии расплаты за это в будущем
компенсациями - нежелательно». На совещании обсуждался и вопрос
о том, полезно ли для русских участие в составе армии маршала Чжан
Цзолина. В ходе обсуждения были высказаны противоположные точ­
ки зрения. Указывалось, в частности, на то, что в ходе военных дейст­
вий в Китае уже выбыло из строя 1500 русских, считавших, что дела­
ют там русское дело.
В результате совещания было выработано единое мнение о необ­
ходимости иметь на Дальнем Востоке представительство великого
князя Николая Николаевича. Итогом совещания стал вывод: «Дальний
Восток может иметь серьезное значение как в подготовке, так и в
свержении коммунистической власти в России только в связи с общей
обстановкой» .
Заметим, что в деятельности Русского отряда генерала Нечаева
проявились острые противоречия не только между китайскими мили­
таристами и русскими эмигрантами, но и между чинами РОВСа и сто­
ронниками великого князя Кирилла Владимировича. После тяжелых
поражений и убийства в 1928 году маршала Чжан Цзолина Русский
отряд генерала Нечаева на китайской службе был расформирован.
Особые надежды руководством военной эмиграции возлагались
на внутренний раскол в партии большевиков, государственном руко­
водстве и в Красной Армии, на недовольство крестьян и их массовое
повстанческое движение. Популярны были планы заговора, проник­
новения сторонников белого движения в структуры власти и, если не
разложение и овладение ими, то парализация их в решающий момент
борьбы.
Но пока военные верхи эмиграции вынашивали планы реванша в
борьбе с советской властью, основная масса бывших военнослужащих
овладевала сложным искусством выживания. Положение их было ис­
ключительно трудным, и это относилось как к офицерам, так и к ря­
довому составу. Драма офицерства заключалась в первую очередь в
том, что, принимая участие в гражданской войне, потерпев в ней по­
ражение, и будучи выброшено за пределы родины, оно в абсолютном
большинстве своем лишилось возможности заниматься своим профес­
сиональным ремеслом - военным делом, получая при этом достойную
оплату за свой труд.
Бывшие офицеры, посвятившие себя профессиональной военной
карьере, как правило, не умели делать ничего другого. Поэтому они
стояли перед непростым выбором - становиться наемниками в ино­
странных армиях и воинских формированиях или искать иное трудо­
вое поприще, овладевать гражданскими профессиями, зарабатывая на
жизнь себе и своим семьям. Выбор в пользу первого варианта делали
немногие, тем более, что и спрос на военных наемников после окон­
чания Первой мировой войны был невелик, а конкуренция высока, ко­
гда в мире были миллионы людей уже несколько лет повоевавших,
приобретших большой опыт на этом поприще. Но главной причиной
18
того, что бывшие русские офицеры не стремились стать иностранны­
ми военными наемниками, было всё-таки другое: верность данной ро­
дине клятве, надежда вернуться в Россию и служить своей стране. По­
этому поиск мирных трудовых занятий, овладение гражданскими
профессиями на чужбине рассматривалось обычно как дело времен­
ное и вынужденное.
Шли годы, и надежды возвратиться на родину постепенно стано­
вились все более призрачными. Эмиграция, как таковая, означает
прежде всего процесс покидания родной земли и адаптации к жизни
за рубежом. Спустя несколько лет эмигранты, как правило, вживаются
в чужой мир, адаптируются к жизни в других странах, ассимилируют­
ся, натурализуются, и эмиграция как явление завершает свое сущест­
вование. С российской послереволюционной эмиграцией все проис­
ходило иначе. Она стремилась сохранить за рубежом свой особый
мир, привычную систему ценностей, культуру, язык, сформировать
систему взаимоотношений эмигрантов, и важную роль в этом играли
бывшие военнослужащие.
Создававшийся за пределами родины мир Русского военного За­
рубежья формировался и поддерживался в первую очередь усилиями
офицерства, считавшего, в основной своей массе, пребывание на чуж­
бине временным явлением и надеявшегося вернуться домой. Стрем­
ление сохранить свою идентичность, профессиональные военные узы,
верность традициям, товарищам по оружию высоко ценилось именно
в офицерской эмигрантской среде. Сотни образованных и действо­
вавших воинских объединений, союзов, обществ, организаций были
важным средством поддержания связей, системы взаимоотношений
бывших военнослужащих. Создавались центры, стремившиеся интег­
рировать их в единое эмигрантское воинское сообщество, своего рода
«армию в изгнании», выстроить стройную единую организацию на
началах централизма, дисциплины, единоначалия. К числу таких цент­
ров относились в первую очередь Русский Обще-Воинский Союз и
Корпус Императорских Армии и Флота.
Руководство РОВСа проповедовало принцип «армия вне полити­
ки», что на деле означало неучастие военнослужащих в деятельности
эмигрантских политических организаций и верность началам непредрешенства (непредрешенчества). Главной целью борьбы являлось
устранение большевиков от власти, и в ней должны были сплотиться
представители разных взглядов и идейно-политических течений. Оп­
ределение же нового строя и формы власти должно было происходить
уже на родине, с участием широких слоев населения. Великий князь
Кирилл Владимирович открыто выдвигал монархические лозунги и
поднимал монархическое знамя борьбы. Воссоздаваемая в эмиграции
военная организация и своего рода «армия в изгнании» должны были
стать основным аргументом в реальной политике и, в конечном итоге,
1
в борьбе за вооруженное свержение советской власти в России. И в
этом были едины руководители этих двух ведущих военных эмиг­
рантских союзов, пытавшиеся сплотить под своими знаменами раз­
бросанных по всему миру бывших военнослужащих Императорской и
белых армий.
Строгая военная организация предполагала сохранение системы
командования, централизации, единоначалия, дисциплины, введение и
осуществление наказаний за нарушения канонов воинской присяги,
дисциплины, уставов и положений. Создавались и действовали суды
чести для офицеров и генералов. Возможным было исключение из
состава эмигрантских военных организаций за наиболее грубые на­
рушения и даже лишение чинов и званий (прежде всего за военные
преступления и измену), что воспринималось как изгнание за пределы
формирующегося мира Русского военного Зарубежья.
Подготовка к грядущей войне с СССР ставила на повестку дня
вопрос развития военного образования в эмиграции, подготовки и пе­
реподготовки офицерских кадров, осмысление опыта последних войн
и развитие силами эмигрантских военных теоретиков военной теории
и боевого искусства. Разработка стратегии и тактики вооруженной и
иных форм борьбы с советской властью, поиск внешних союзников в
лице ведущих капиталистических стран и организация ими военной
интервенции против СССР - эти и другие проблемы относились к
числу ключевых для руководителей ведущих эмигрантских военных
организаций.
Именно идея продолжения непримиримой борьбы с большевика­
ми и возвращения на родину с победой была лейтмотивом реваншист­
ски настроенных слоев эмиграции, пытавшихся объединить бывших
российских военнослужащих. Таким образом, военная и военнополитическая составляющие являлись основополагающими и во мно­
гом определяющими направленность деятельности эмигрантских во­
енных организаций и формирующегося Русского военного Зарубежья.
Вместе с тем, оно являлось не просто военным или военнополитическим, но и социальным, социокультурным и культурным яв­
лением. И это воплощалось не только в попытках объединения в
эмиграции представителей одной социальной группы - бывших воен­
нослужащих (и в первую очередь офицерства), с характерными для
этой группы чертами и традициями, создании разветвленной системы
воинских обществ и союзов.
Важной чертой социальной организации бывших солдат и офи­
церов становится их объединение по принципу совместной трудовой
деятельности и общежития. Широкое распространение в эмиграции в
20-е годы получило создание войсковых рабочих групп и артелей, ор­
ганизованное перемещение при сохранении привычной военной орга­
низации целых воинских частей из страны в страну с целью коллек-
тивного обеспечения трудовой занятости в крупных зарубежных про­
мышленных центрах и на предприятиях. Первым подобным переме­
щением бывших военнослужащих стала перевозка чинов Русской Ар­
мии из Турции на Балканы с предоставлением им возможностей тру­
диться и проживать совместно в казармах и общежитиях. Такие пере­
дислокации осуществлялись и в дальнейшем. К апрелю 1925 года в
результате переезда войсковых рабочих групп из чинов Русской Ар­
мии, проживавших в Балканских странах и Польше (из последней
ехали бывшие офицеры и солдаты 3-й армии), во Франции и Бельгии
насчитывалось около 80 таких групп, общей численностью до 3,5^1
19
тысяч человек .
Армейская организация помогала существовать и обеспечивала
заботу о лицах, оказывавшихся в трудном положении. Одним из наи­
более известных профессиональных объединений бывших военно­
служащих являлась, например, деятельность русских таксистов в Па­
риже. Многие представители рядовой массы военнослужащих, и осо­
бенно бывшие крестьяне и казаки, оседали на жительство в сельской
местности, занимаясь привычным для них сельскохозяйственным
трудом. Казачьи станицы становились традиционной формой трудо­
вых, бытовых и воинских объединений в эмиграции. Многие русские
воинские союзы и общества, создававшие за рубежом, имели статус
организаций взаимопомощи, и подобное благотворительное прикры­
тие обеспечивало их существование.
Распространенным явлением стало обучение бывших русских
офицеров гражданским специальностям в высших и средних специ­
альных учебных заведениях, переход их в социальный статус студен­
тов (учащихся), что приобрело, например, достаточно массовый ха­
рактер в Чехословакии. Это способствовало, с одной стороны, про­
фессиональной адаптации бывших военнослужащих на чужбине, а с
другой стороны, давало им своеобразную жизненную паузу, содейст­
вовало формированию их объединений на этом новом поприще, где
активно функционировали и различные воинские организации. Заме­
тим, что бывшие офицеры нередко совмещали пребывание на студен­
ческой скамье с выполнением особых поручений командования и с
работой генерала Кутепова по «связи с Россией». К тому же, подоб­
ные академические объединения нередко служили формой прикрытия
воинских союзов в тех странах, где была затруднена их организация и
деятельность («Академический союз» в Варшаве под руководством
генерала Симанского, «Русский студенческий национальный союз в
Германии» и др.).
Важным направлением социальной деятельности в рамках фор­
мирующегося Русского военного Зарубежья становилось создание
госпиталей и лазаретов, поддержка ветеранов и инвалидов войны, об­
разование для них специальных учреждений. Это осуществлялось на
деньги, собираемые в эмигрантской среде, а также на средства, выде­
ляемые органами власти и общественными организациями ряда стран.
Значительное внимание руководителями военных эмигрантских
союзов уделялось работе с детскими и юношескими организациями,
налаживанию в них военно-патриотической деятельности, военного
обучения, вовлечению молодых людей в свои ряды. Это было орга­
нично связано и с развитием системы военного образования эмиг­
рантского юношества. Сохранение и приумножение воинских тради­
ций, распространение их в эмиграции, и в том числе приобщение к
ним подрастающего поколения, было тесно и неразрывно связано с
формированием Русского военного Зарубежья как культурного и ду­
ховно-нравственного явления.
В эмиграции издавалось немало военной литературы как мемуар­
ного, так и военно-теоретического, и прикладного характера, склады­
валась разветвленная система русской военной периодической печати
(более ста журналов и газет), организация подписки и распростране­
ния которых способствовала формированию коммуникаций в системе
Русского военного Зарубежья. В крупных центрах русского рассеяния,
в активно действующих военных эмигрантских организациях создава­
лись библиотеки и музеи. В них широко представлялись выпускаемые
военные издания, собирались и выставлялись боевые символы и релик­
вии.
Важными духовно-нравственными центрами Русского военного
Зарубежья становились православные храмы, в которых нередко хра­
нились и воинские знамена, штандарты, другие боевые реликвии и
символы военной истории и культуры России. Неумолимое время
брало свое, и в результате складывались церемониалы панихиды и
прощания с бывшими военнослужащими, формировались русские
кладбища (с участками воинских захоронений), становившиеся орга­
ничной составной частью мира Русского Зарубежья.
Совместное проведение воинских праздников, встреч, собраний,
богослужений, поддержание старых и создание новых традиций рас­
сматривалось эмигрантским генералитетом как важное средство под­
держания душевного равновесия и устойчивой психологии бывших
военнослужащих, их морального и боевого духа, веры в успех борьбы
и неминуемой победы над большевиками. Заметим, что это удавалось
в большей мере в отношении офицеров, нежели рядовой солдатской
массы, которая быстрее адаптировалась к условиям жизни на чужби­
не, воспринимала местные условия жизни и традиции. Поэтому под­
держание устойчивых связей командиров со своими подчиненными,
противодействие «трудовому врастанию» значительной массы быв­
ших военнослужащих с одновременной утратой ими боевых качеств и
желания сражаться за цели и идеалы белого дела рассматривалось ру­
ководителями военной эмиграции в качестве важнейшей задачи.
С самого начала эмигрантская военная среда была весьма неод­
нородна. И чем дольше длилось пребывание на чужбине, тем меньше
оставалось надежд на возвращение, тем сильнее становились апатия,
разброд, неверие в возможность борьбы, стремление уйти в личную
жизнь или даже любой ценой заслужить прощение советской власти,
пойти на сотрудничество с ней и получить право возвратиться домой,
к своим семьям, родным и близким. И на этом активно играли пред­
ставители СССР и прежде всего сотрудники советских спецслужб.
Они шаг за шагом усиливали свое проникновение в эмигрантскую
среду, расширяли возможности получения информации о происходя­
щем в ней и в первую очередь в Русском военном Зарубежье и акти­
визировали борьбу с ним.
Весной 1927 года русская эмиграция была потрясена скандаль­
ными разоблачениями, связанными с чекистской операцией «Трест».
Выяснилось, что так называемое «Монархическое Объединение Цен­
тральной России», с которым поддерживали связи многие эмигрант­
ские организации, и в том числе Боевая организация, руководимая ге­
нералом Кутеповым, было не более чем мистификацией чекистов.
В этих условиях генерал Врангель стал вынашивать планы созда­
ния собственного (в противовес генералу Кутепову) центра и выра­
ботки концепции подрывной деятельности в СССР. Предложения по
его созданию были подготовлены генералом Шатиловым, который
полагал, что «работа в России должна начинаться с самого начала» и
предлагал не привлекать к ней лиц, которым она поручалась ранее.
В июле 1927 года он представил докладную записку Врангелю по ор­
ганизации такой работы. Основные направления ее виделись в сле­
дующем: «1) непрекращающиеся политические акции в отношении
виднейших вождей нынешнего правительства и его представителей на
местах; 2) нащупывание активных контрреволюционных элементов и
образование среди них национальных ячеек; 3) искание связей с по­
стоянным составом красной армии; 4) установление ячеек в рабочей
среде и связь с районами крестьянских восстаний; 5) создание более
крупных контрреволюционных центров с филиалами на местах».
Главный и конспиративный центр борьбы с большевиками дол­
жен был, по мнению Шатилова, располагаться на территории Фран­
ции. Для прикрытия его предлагалось использовать редакцию какойлибо эмигрантской газеты, имевшей филиалы на территории Финлян­
дии. Литвы, Эстонии и Румынии, через которые на территорию СССР
можно бы было транспортировать агитационные материалы, оружие,
боеприпасы и пр. На советской территории должны были быть созда­
ны конспиративные пункты связи от границы до конечных центров. В
прилагаемой к докладной записке схеме предполагалась организация
5 приграничных ячеек, 9 головных и 15 промежуточных пунктов для
связи с 6 крупными центрами СССР. Расходы на первый год работы
создаваемого центра оценивались в 360,4 тыс. франков. Генерал Вран­
гель одобрил предложения и утвердил годовой бюджет будущего цен­
тра в сумме почти 600 тысяч франков. В дальнейшем предполагалось
покрывать расходы внутри СССР путем эмиссии советских рублей .
При всей сложности ситуации генерал Врангель настойчиво ис­
кал пути выхода из сложившегося положения. Но активизация дея­
тельности и рост популярности барона были прерваны его неожидан­
ной тяжелой болезнью в марте 1928 года и смертью месяц спустя — 25
апреля. В эмигрантских кругах высказывались версии и они присутст­
вуют в современной литературе, что болезнь и смерть Врангеля яви­
лись результатом террористической акции ОГПУ, но документальных
подтверждений этому нет . Думается, что лишь документы советских
спецслужб могут поставить точку в этом споре.
Генерал Врангель был похоронен на брюссельском кладбище
Юккль-Кальвет, а в октябре 1929 года его прах был перезахоронен в
русском православном храме Св. Троицы в Белграде. В постсоветский
период предметом дискуссий в России и за ее пределами стала тема
перезахоронения останков генерала Врангеля на родине, особенно ак­
тивизировавшаяся после того, как в 2005 году в Москву был перене­
сен прах генерала Деникина.
После ухода из жизни генерала Врангеля верховное руководство
РОВСом продолжало находиться в руках великого князя Николая Ни­
колаевича, который назначил его председателем генерала А.П. Кутепова. В его руках происходит объединение официальной (открытой)
деятельности Союза и законспирированной (так называемой «актив­
ной» или «специальной») работы против СССР.
6 января 1929 года, после смерти накануне великого князя Нико­
лая Николаевича, генерал Кутепов вступил в высшее управление Рус­
ским Обще-Воинским Союзом. Он намерен был прибегнуть к тактике
активной борьбы с большевиками, что, в случае успеха, должно было
повысить и его политические акции, а также роль и значение возглав­
ляемой им организации. Кутепов надеялся реабилитировать себя за те
поражения, которые потерпел ранее от ОГПУ, возглавляя боевую ра­
боту против СССР.
Направляемые Кутеповым в СССР группы боевиков предприни­
мали попытки совершения терактов на советской территории, но их
действия были малорезультативными. Часть боевиков гибла в схват­
ках с чекистами или кончала жизнь самоубийством, оказавшись в без­
выходном положении, других арестовывали, судили. И, тем не менее,
Кутепов был убежден: «Нельзя ждать смерти большевизма, его надо
уничтожать» . Он жил и действовал в соответствии с этим убеждени­
ем. Им предпринимались активные действия по расширению геогра­
фии организаций и отделов Русского Обще-Воинского Союза. В част­
ности, в 1928 году был создан Дальневосточный отдел РОВСа, кото20
21
22
рый возглавил генерал от артиллерии М.В. Ханжин. В состав Союза
вошел и образованный в 1929 году вице-адмиралом М.А. Кедровым
Военно-Морской Союз. Происходили переговоры с лидерами казаче­
ства, которые позволили вовлечь ряд их организаций в РОВС. В 1929
году в Париже началось издание журнала «Часовой», ставшего одним
из самых популярных эмигрантских военных изданий. Он формально
являлся независимым, но выходил в свет при финансовой поддержке
РОВСа.
Активную деятельность по объединению своих сторонников, и в
том числе военнослужащих, продолжал вести в это время и основной
конкурент РОВСа великий князь Кирилл Владимирович и возглав­
ляемый им Союз Легитимистов. 29 сентября 1929 года великий князь
утвердил «Положение о Корпусе Императорских Армии и Флота», в
котором была закреплена организационная и воинская структура объ­
единения.
Истины ради заметим, что эмигранты-бывшие военнослужащие
входили в состав не только названных структур, претендовавших на
объединение их под своей эгидой, но и других организаций. К их чис­
лу относилось, например, «Братство Русской Правды» (БРП), осно­
ванное в 1921 году генералом, герцогом Г.Н. Лейхтенбергским и пуб­
лицистом С.А. Соколовым-Кречетовым при активном участии генера­
ла П.Н. Краснова. Эта террористическая и монархическая по своей
идеологии, но формально надпартийная, организация состояла из бое­
вых групп и отрядов, которые вели партизанскую борьбу в Советской
России/СССР, главным образом на территории Белоруссии. Ячейки
БРП действовали не только в странах Европы, но в Азии и в Америке.
Эта организация пользовалась значительным влиянием среди экстре­
мистски настроенных слоев эмиграции.
Обострение политической борьбы в СССР и осложнение соци­
ально-экономической ситуации в конце 20-х годов внушали эмигрант­
ским верхам надежду, что именно «активные» методы борьбы будут
наиболее эффективны и приведут к падению власти большевиков.
Особые надежды возлагались на массовое повстанческое движение
крестьянства. Кризисные тенденции в международных отношениях и
вооруженный конфликт на КВЖД в 1929 году, в котором на стороне
китайских милитаристов принимали участие и бывшие белогвардей­
цы, были, казалось бы, подтверждением грядущих неизбежных потря­
сений, к которым верхи российской военной эмиграции активно гото­
вились.
Особое беспокойство советского руководства вызывали резко ак­
тивизировавшиеся в условиях внутреннего и международного кризиса
СССР действия генерала Кутепова, его решительность и бескомпро­
миссность. Летом 1929 года в ОГПУ был разработан план захвата ге-
нерала Кутепова и вывоза его в Москву. 26 января 1930 года он был
похищен в Париже агентами советских спецслужб и погиб .
Несмотря на то, что Кутепова не удалось доставить живым в
СССР, ОГПУ считало, что основные цели операции выполнены. Был
нанесен сильный удар по Русскому Обще-Воинскому Союзу, который
советское руководство считало постоянным источником опасности
для СССР, уничтожен его руководитель, наиболее сильный и автори­
тетный лидер военной эмиграции, являвшийся последовательным
сторонником решительных и активных действий против советского
государства и видевший перспективу в организации нового воору­
женного похода против него совместно со странами Запада. В резуль­
тате ослабли позиции «активистов» в руководстве РОВСа и резко со­
кратились масштабы террористической деятельности, ведущейся из-за
рубежа, в самый трудный для руководства СССР момент, когда страна
находилась на грани новой крестьянской войны, что могло вылиться в
дальнейшем в широкомасштабную гражданскую войну. Несомненно,
что эмиграция была напугана и еще более дезорганизована этой акци­
ей ОГПУ.
Похищение генерала Кутепова явилось рубежным пунктом в
жизни и деятельности российской военной эмиграции. Именно при
нем Русский Обще-Воинский Союз объединил большинство военных
эмигрантских организаций и достиг пика своего влияния в эмиграции,
хотя и испытывал постоянную конкуренцию со стороны возглавляе­
мого великим князем Кириллом Владимировичем Корпуса Импера­
торских Армии и Флота. Однако, эти организации, даже вместе взя­
тые, объединяли явное меньшинство эмигрантов-бывших военнослу­
жащих.
Так или иначе, гибель Кутепова поставила немало трудных во­
просов перед РОВСом и эмиграцией в целом. Формирующееся в 20-е
годы Русское Зарубежье, важной составной частью которого являлась
военная эмиграция, было сложным, многогранным и противоречивым
феноменом, и кризисные тенденции в нем постепенно нарастали. Ли­
дерам эмигрантских организаций не удалось создать дееспособное ан­
тисоветское подполье в СССР. Попытки активных действий на совет­
ской территории неизменно проваливались, а замыслы организации
массового антибольшевистского движения оказывались фикцией.
Иностранные лидеры не верили в силы и возможности российской во­
енной эмиграции. Надежды самих эмигрантов на возможность новой
и на этот раз победоносной войны с советской властью и возвращение
на родину становились все более призрачными. Впереди их ждали
сложные времена.
23
ГЛАВА 7
РУССКОЕ ВОЕННОЕ ЗАРУБЕЖЬЕ В 30-Е ГОДЫ
Это десятилетие стало тяжелым и драматичным периодом в ис­
тории российской военной эмиграции. Его начало ознаменовалось
мировым экономическим кризисом, а конец - развертыванием Второй
мировой войны. В целом же, указанный период вместил в себя много
важных событий и сложных проблем.
Мировой экономический кризис, начавшийся еще в 1929 году,
прокатился в начале 30-х годов по всем развитым странам мира, как,
впрочем, и по всем другим государствам русского рассеяния, и наибо­
лее болезненно ощутили его последствия на себе в первую очередь
эмигранты. Относившиеся к категории беженцев, людей второго сор­
та, они первыми лишались работы и выбрасывались на улицу, оказы­
ваясь без средств к существованию. Произошло резкое обострение
международных отношений, в мире складывались очаги грядущей
мировой войны. Укрепление позиций милитаристских и правоэкстремистских сил в мире как в Европе, так и на Дальнем Востоке, внушало
руководителям российской эмиграции надежды на неизбежность во­
енно-политической конфронтации и прямого вооруженного столкно­
вения между вышеназванными силами и СССР.
События, происходившие в советской стране на рубеже 20-х и
30-х годов и именовавшиеся «великим переломом», «развернутым на­
ступлением социализма по всему фронту», сопровождались острой
политической борьбой, массовыми протестами крестьянства и пов­
станческим движением, что, в свою очередь, вызывало надежды в
эмиграции на скорый крах советской власти и возвращение на родину.
Заметим, что советское руководство в рассматриваемый период пре­
кратило процесс реэмиграции, полагая, что все, кто хотел, вернулись
на родину в 20-е годы, а за границей остались только враги советского
государства. Против них была развернута непримиримая борьба, в ко­
торой особую роль играли советские спецслужбы.
Все вышеизложенное требовало от руководителей Русского во­
енного Зарубежья внесения существенных корректив в стратегию и
тактику деятельности и борьбы. Начало 30-х годов ознаменовалось
качественно новым этапом в деятельности Русского Обще-Воинского
Союза. Уход из жизни прежних его вождей - генерала Врангеля, ве­
ликого князя Николая Николаевича и генерала Кутепова - способст­
вовал приходу к руководству этим союзом новых лидеров, переоценке
ценностей, стратегии и тактики деятельности этой организации, вне­
сению определенных корректив в ее взаимоотношения с другими ор­
ганизациями Русского Зарубежья.
В связи с исчезновением Кутепова во главе РОВСа встал генераллейтенант Е.К. Миллер, ранее являвшийся старшим помощником
председателя Союза. Впервые руководителем ведущей организации
российской военной эмиграции стал человек, не связанный боевыми
дорогами гражданской войны с Югом России. Он воевал на Русском
Севере и в июне 1919 года был назначен Верховным Правителем ад­
миралом А.В. Колчаком главнокомандующим всеми сухопутными и
морскими вооруженными силами, действующими против большеви­
ков на Северном фронте. Новый председатель РОВСа не пользовался
(в отличие от своих предшественников) широкой известностью и по­
пулярностью в военных кругах эмиграции, и ему предстояло утвер­
диться, доказать своей деятельностью соответствие должности, кото­
рую он занял.
Генерал Миллер произвел ряд перемен в структуре и расстановке
руководящих кадров РОВСа. Например, руководителем секретной
боевой работы этой организации против СССР, которую ранее воз­
главлял генерал Кутепов, был назначен генерал A . M . Драгомиров, со­
стоявший генералом для поручений при председателе Союза. В мае
1930 года был создан V I отдел РОВСа, объединивший эмигрантские
военные организации в Чехословакии. Возглавил этот отдел генерал
от инфантерии Н А . Ходорович. В июне того же года был учрежден
Южно-Американский отдел РОВСа, начальником которого был на­
значен генерал-майор Н.Ф. Эрн, проживавший в Парагвае. Военными
организациями, входившими в РОВС в Канаде, руководил генералмайор A . M . Ионов. С 3 июля 1930 года он был назначен начальником
Канадского отдела РОВСа. В начале 30-х годов в РОВС входило око­
ло 200 воинских союзов, обществ и организаций .
По поручению руководства Русского Обще-Воинского Союза в
течение ряда лет осуществлялись поиски и расследование исчезнове­
ния генерала Кутепова, наряду с официальным следствием, которое
вели французские власти. Но эти действия не принесли желаемых ре­
зультатов и полной ясности в том, что же все-таки произошло с Кутеповым, хотя основной версией и было его похищение агентами ОГПУ.
Посетив в Праге учрежденный несколько лет назад при поддерж­
ке МИД Чехословакии Русский Заграничный Исторический Архив
Е.К. Миллер издал приказ по РОВСу от 24 мая 1930 года. В нем он
предписывал всем военным организациям посылать туда свои вестни­
ки и другие материалы и документы . Это решение сыграло важную
роль для развития этого крупнейшего архива Русского Зарубежья и
собирания в нем документов военной эмиграции.
10 апреля 1930 года генерал Миллер перевел штаб-квартиру
РОВСа в Париже на улицу Колизе, 29, в дом, принадлежавший семье
видного в прошлом российского предпринимателя С.Н. Третьякова.
Это привело к большим неприятностям для Союза. Дело в том, что
1
2
Третьяков в 1929 году был завербован Иностранным отделом ОГПУ.
В его доме была размещена специальная техника, и на протяжении
нескольких лет успешно велось прослушивание всех разговоров в
управлении РОВСа.
По мере знакомства с боевой деятельностью Союза генерал Мил­
лер выразил неудовлетворение его состоянием и результатами дея­
тельности и назвал мелкими булавочными уколами разного рода «бес­
системные покушения, нападения на советские учреждения и поджоги
складов». Председатель РОВСа отказался от ставки на активную тер­
рористическую деятельность, посчитав ее малоэффективной и веду­
щей к большим потерям среди агентуры и членов антисоветских орга­
низаций.
Предложенная председателем РОВСа новая тактика заключалась
в том, чтобы направить основные усилия на создание тайных опорных
пунктов на территории СССР и подпольных, хорошо законспириро­
ванных организаций, которые могли бы в нужный момент возглавить
повстанческое движение, восстания с целью свержения советской
власти. Главное внимание должно было уделяться не диверсионнотеррористической, но разведывательной деятельности. Этому, каза­
лось бы, способствовало массовое недовольство крестьян коллективи­
зацией, трудностями, порожденными «наступлением социализма по
всему фронту», не только в сельской местности, но и в городах. В та­
ких условиях генерал Миллер считал необходимым сделать ставку на
подготовку крупных выступлений и согласование действий населе­
ния. Для этого, по его мнению, было необходимо не просто сохранить
кадры, но обеспечить дальнейшее развитие системы подготовки и пе­
реподготовки офицеров, создание кадров специалистов для разверты­
вания партизанской войны в тылу Красной Армии, обучение эмиг­
рантской молодежи военно-диверсионному делу.
Большое значение уделялось по-прежнему совершенствованию и
повышению уровня военных знаний русского офицерства в эмигра­
ции. Осенью 1930 года было объявлено об открытии Военнотехнических курсов в Париже для изучения военно-инженерного дела
по программе Николаевской Инженерной академии. Курсы возглавил
генерал-майор Е.Ю. Бем. В октябре того же года в Белграде были от­
крыты начальные, средние и высшие курсы военной подготовки под
общим руководством генерала М.Н. Промтова. Вслед за этим там же
были учреждены Зарубежные Высшие военно-научные курсы как от­
деление Парижских курсов с той же программой, которые возглавил
генерал А.Н. Шуберский. В 1931 году в Белграде были организованы
Заочные курсы, действовавшие в соответствии с директивами и по
указаниям генерала Головина. Из выпускников Зарубежных Высших
военно-научных курсов профессора Головина в Париже в 1932 году
был создан Институт по изучению Мировой войны и мира, просуще­
ствовавший до 1940 года.
Шли годы, и перед лидерами российской военной эмиграции все
острее вставал вопрос о вовлечении в ряды эмигрантских военных ор­
ганизаций или, по крайней мере, о привлечении к сотрудничеству с
ними русских детей и юношей, растущих на чужбине. Вскоре после
вступления в должность председатель РОВСа генерал Миллер обра­
тился к молодежи Русского Зарубежья, призывая ее к работе в рядах
Союза, и выдвинул лозунг: «Молодежь, под знамена!», что было по­
ложительно воспринято значительной частью эмигрантских организа­
ций. 5 июня 1930 году им было утверждено «Положение о приеме в
воинские организации Русского Обще-Воинского Союза молодых лю­
дей, ранее в войсках не служивших» .
Рубеж 20-х и 30-х годов характеризовался попытками налажива­
ния взаимопонимания и сотрудничества между РОВСом и военно­
служащими - сторонниками великого князя Кирилла Владимировича.
Была налажена систематическая переписка между председателем
РОВСа и канцелярией Его Императорского Высочества. Состоялся
ряд встреч и совещаний руководящих деятелей РОВСа и Корпуса Им­
ператорских Армии и Флота. Велись переговоры о совместной борьбе
против СССР на Дальнем Востоке.
Но итогом всей переписки и диалога стало следующее резюме:
«Ввиду того, что генерал Миллер столь решительно отверг основной
лозунг воинства «За Веру, Царя и Отечество», Его Императорское
Высочество не нашел возможности продолжить переписку по этому
вопросу». 16 октября 1930 года великий князь выпустил «Обращение
к Русским людям». В нем доказывалась правота вышеуказанного ло­
зунга для объединения в борьбе с большевиками. Генерал Миллер, в
свою очередь, считал, что он не может изменить идеологии движения
РОВСа ради сотрудничества с Союзом Легитимистов .
Особые надежды военная эмиграция связывала в начале 30-х го­
дов с Дальним Востоком, где происходили бурные события. В августе
1930 года новый начальник Дальневосточного отдела РОВСа генераллейтенант М.К. Дитерихс провел собрание представителей местной
русской эмиграции. Речь шла о сборе средств для поддержки повстан­
ческого движения на советском Дальнем Востоке. Дитерихс полагал,
что при наличии оружия и материальной поддержки действовавшие
там отряды могли бы приступить к более широким операциям. По
мнению генерала, идеи государства-буфера, сибиряков-областников,
так же как и иностранная поддержка, были вполне приемлемы для
свержения советской власти на Дальнем Востоке, что стало бы нача­
лом уничтожения ее по всей стране. 16 сентября 1930 года на дальне­
восточном совещании представителей эмиграции в Пекине были об3
4
суждены планы взаимодействия в борьбе с советской властью и одоб­
рено Положение о Дальневосточном объединении эмиграции .
Военно-политические процессы на Дальнем Востоке приобрели
качественно новый характер, когда в результате вторжения Японии в
Маньчжурию осенью 1931 году и ее оккупации здесь возник очаг бу­
дущей Второй мировой войны. Японское командование и оккупаци­
онные власти заявляли о своем лояльном отношении к русским эмиг­
рантам и готовности решать их правовые и другие проблемы, но в об­
мен требовали послушания и поддержки японской агрессии. Это при­
вело к расколу российской эмиграции в Маньчжурии: часть ее пошла
на сотрудничество с японцами, другая часть с недоверием и неприяз­
нью отнеслась к оккупантам.
В начале весны 1932 года генерал Дитерихс распространил «При­
зыв к Белой Русской Эмиграции всего мира». В нем говорилось, что
третий раз за последние годы Дальний Восток потрясается события­
ми, имеющими большое значение для белой эмиграции. В настоящее
время, указывал Дитерихс, происходит выступление японцев на Севе­
ре в соприкосновении с советскими интересами и нужен сбор средств
для борьбы. Он считал необходимым собрать для успешной борьбы
1,5 млн. долларов. Призыв Дитерихса был поддержан генералом Мил­
лером, который считал столкновение Японии с СССР неизбежным и
рассматривал ее в качестве главного возможного союзника русских
сил в борьбе с советской властью на Дальнем Востоке. Председатель
РОВСа опасался, что если подобные отношения не будут налажены,
момент будет упущен, и Япония сама добьется реализации своих це­
лей, то «в дальнейшем будет исключена всякая возможность приме­
нения в этих краях наших сил» .
Иной точки зрения в отношении событий на Дальнем Востоке
придерживался генерал Деникин, по-прежнему державшийся в эмиг­
рации особняком. Он считал, что: 1) Русское воинство не может при­
нимать участия в войне в рядах союзников и пособников большеви­
ков, а также тех, кто поднимется для расчленения России; 2) Русское
воинство должно принять самое широкое участие во всякой коалиции,
имеющей целью освобождение России от большевиков; 3) Русское
воинство должно беречь свою кровь, не ввязываясь в чужие распри и
не жалеть жизни для русского дела. Именно это и должно было лечь,
по утверждению Деникина, «в основу нашего отношения» к разверты­
вавшимся событиям .
Последующие годы характеризовались дальнейшим осложнени­
ем положения ведущих эмигрантских военных организаций и Русско­
го военного Зарубежья в целом. В 1932 году РОВС потерял 7 миллио­
нов франков в результате разорения спичечной империи шведского
предпринимателя И. Крегера, считавшейся надежной и высокодоход­
ной. Удалось сохранить лишь несколько сот тысяч активов. Сущест5
6
7
вует точка зрения, что разорение РОВСа стало результатом успешной
операции советской разведки, которая, зная о трудном положении
шведского спичечного короля, убедила через подставных лиц руково­
дство Союза вложить все деньги в это предприятие.
В 1932 году и в последующие годы в Русском Обще-Воинском
Союзе и на страницах эмигрантской печати развернулась дискуссия о
стратегии, тактике и результативности его работы, взаимоотношениях
с другими эмигрантскими организациями и о действиях руководите­
лей Союза. В их адрес нередко высказывалась весьма нелицеприятная
критика. Предметом активного обсуждения в РОВСе была, в частно­
сти, его подрывная деятельность на советской территории. В мае 1933
года группа офицеров подала генералу Миллеру меморандум о необ­
ходимости преобразования всего аппарата, который вел секретную
работу против СССР. В разгоравшиеся конфликты все активнее втя­
гивался генералитет. Дело дошло до исключения из РОВСа группы
генералов.
В феврале 1935 года в Париже к генералу Е.К. Миллеру явилась
группа начальников частей и групп 1-го армейского корпуса во главе
с его начальником генералом В.К. Витковским. Они выдвинули тре­
бования реорганизации РОВСа и активизации его деятельности. Для
обсуждения этого была создана специальная комиссия, но существен­
ных изменений так и не произошло. Вместе с тем, это выступление и
последовавшие за ним события обнажили глубокие противоречия,
существовавшие в РОВСе, выявили серьезное недовольство деятель­
ностью его руководства, расхождение видений и путей его оздоровле­
ния и повышения эффективности деятельности и поставили серьезные
вопросы в отношении не только его будущего, но и перспектив всего
Русского военного Зарубежья.
Председатель РОВСа генерал Миллер в этих условия так опреде­
лял программу и тактику Союза: сохранение кадров и единства воен­
ной эмиграции, предостережение от авантюрного «активизма», созда­
ние опорных пунктов в СССР и выжидание благоприятного момента
для выступления, что ставилось в зависимость от внутренних процес­
сов и назревания общего кризиса в советской стране и от ее неизбеж­
ного политического и вооруженного столкновения с капиталистиче­
скими государствами. Но его призывы часто не встречали уже долж­
ного понимания и поддержки, а. напротив, сталкивались с растущей
оппозицией со стороны радикально настроенных офицеров и генера­
лов. Да и тянущееся уже полтора десятка лет пребывание на чужбине
оставляло у эмигрантов, в том числе бывших военнослужащих, все
меньше надежд на возвращение на родину.
Не лучше было положение и в других эмигрантских организаци­
ях, объединявших бывших военнослужащих. В условиях растущей бе-
зысходности и потери жизненных перспектив военная эмиграция по­
гружалась в болото скандалов, слухов, взаимного недоверия.
Глубокие кризисные явления в мире и в Русском Зарубежье вы­
зывали острую полемику среди эмигрантов и разнообразие мнений.
В центре обсуждения находился вопрос о возможных союзниках
эмигрантов в борьбе против СССР. Приход Гитлера к власти в Герма­
нии в 1933 году и связанные с этим перспективы совместной борьбы с
коммунизмом вызывали особый интерес и надежды у лидеров воен­
ной эмиграции.
Часть русского офицерства, проживавшего в Германии, входила в
состав местных профашистских и военизированных организаций, та­
ких как, например, «Стальной шлем». В этой стране создавались рус­
ские профашистские организации: Российское Освободительное На­
ционального Движение, Русское Национал-Социалистическое Движе­
ние (трудящихся) (основатели и руководители - офицеры Димитриев
и А. Пельхау-Светозаров, а затем генерал П.Р. Бермондт-Авалов),
Балтийский Союз (руководитель - генерал Арцишевский), В профа­
шистском лагере оказались генералы К.В. Сахаров, П.В. Глазенап и
др.
Лидеры ведущих эмигрантских военных объединений проявляли
большой интерес к фашизму, хотя их отношения с русскими профа­
шистскими организациями часто не складывались. Руководство
РОВСа, например, по-прежнему отрицательно относясь к участию
своих чинов в политической деятельности, именовало подобные орга­
низации «русской накипью».
В целом отношения русских эмигрантов и властей фашистской
Германии развивались очень сложно, и для этого был целый ряд при­
чин. В первую очередь сказывалось негативное отношение нацистов к
славянству вообще и к русским, в частности, отрицание их права на
существование. Новая германская администрация крайне насторо­
женно относилась к русским организациям в этой стране и, тем более,
к военным, даже если их руководство и предлагало сотрудничество в
совместной борьбе с коммунизмом. С особым подозрением власти
Германии относились к РОВСу, считая его антантофильской или
франкофильской организации, ибо центр ее находился в Париже.
Так или иначе, но начальник II отдела РОВСа генерал фон Лампе
откровенно писал генералу Миллеру 25 апреля 1936 года, что в на­
стоящее время совместный фронт, который стремились создать в Бер­
лине вместе с германскими властями, рухнул, и это дело надо начи­
нать сначала, ради совместной борьбы с большевиками, несмотря на
разочарования'. Руководство РОВСа по-прежнему искало контакты и
взаимопонимание с руководством Германии, возлагая на него особые
надежды в борьбе с большевизмом в СССР. Председатель РОВСа ге­
нерал Миллер подчеркивал свое сочувствие фашизму, который мог
прийти, по его мнению, на смену прогнившему парламентскодемократическому устройству.
В 1936 году генерал А.В. Туркул, командир объединения Дроздовского полка, создал военно-политическую организацию под назва­
нием «Русский Национальный Союз Участников Войны» (РНСУВ),
вышедшую из РОВСа и превратившуюся в его конкурента. Туркул
стал издавать газету «Сигнал», а впоследствии и журнал «Военный
Журналист». Все это означало новый раскол в РОВСе, который при­
вел к уходу из него людей, стремившихся к активной военнополитической борьбе против большевиков, недовольных руководст­
вом Союза и в поисках союзников обращавших взоры на Германию.
С 1 мая 1936 года германские власти назначили начальником
Управления делами русской эмиграции в Германии генерала
В.В. Бискупского. В 1918 году он командовал войсками у гетмана
Скоропадского и тесно сотрудничал с немецкими оккупантами на
Украине. Весь его последующий жизненный путь характеризовался
тесным сотрудничеством с правыми политическими и военными кру­
гами Германии. Бискупский с начала 20-х годов был близким спод­
вижником великого князя Кирилла Владимировича и был произведен
им в генералы от кавалерии Корпуса Императорских Армии и Флота.
В условиях четко выраженных симпатий и ориентации ряда
эмигрантских военных организаций на сотрудничество с нацистами и
растущих надежд на то, что именно действия фашистской Германии
приведут к краху советской власти в СССР и дадут возможность
эмигрантам вернуться на родину, в кругах Русского военного Зарубе­
жья по-прежнему присутствовали и иные взгляды. Наиболее извест­
ным и последовательным сторонником «оборонческой позиции» оста­
вался генерал Деникин, которого энергично поддерживал и бывший
видный деятель РОВСа генерал Махров.
Жизнь и деятельность российской военной эмиграции во Фран­
ции во второй половине 30-х годов серьезно осложнялась тем обстоя­
тельством, что на парламентских выборах здесь весной 1936 года по­
беду одержали левые политические силы, объединенные в Народный
фронт. Французские левые, пришедшие к власти, не питали положи­
тельных эмоций к российской эмиграции, и в том числе к ее военным
организациям, а, напротив, предпринимали меры по ограничению
возможностей их деятельности. Это в первую очередь касалось тех
эмигрантов, которые были настроены профашистски и поддерживали
связи с Германией. Осложнились отношения эмигрантов с француз­
ской политической полицией, Генеральным штабом, военной развед­
кой и контрразведкой. Это заставляло радикально настроенных эмиг­
рантов искать выход из сложившегося положения, не исключая и воз­
можности перенесения своей деятельности в какую-либо другую
страну. В частности, обсуждалась возможность перемещения за пре­
делы Франции управления РОВСом:
30-е годы, как, впрочем, и предшествующий период, характери­
зовались сложными отношениями между различными эмигрантскими
организациями. При наличии, казалось бы, единой общей цели борьбы с большевиками, их взаимодействию мешали расхождения в
политических взглядах, стратегии и тактике, взаимные подозрения и
недоверие лидеров и т.п. Попыткой как-то сгладить эти отношения и
наладить взаимодействие стал II съезд национальных организаций и
групп, состоявшийся с 31 марта по 3 апреля 1934 года в Париже. Но
преодолеть глубокие противоречия не удалось.
Особое внимание руководства Русского военного Зарубежья попрежнему привлекали события на Дальнем Востоке, и в первую оче­
редь экспансионистские действия Японии здесь, в ожидании ее неми­
нуемого столкновения с СССР. После оккупации Маньчжурии япон­
ское командование и оккупационные власти, заявляя о своем лояль­
ном отношении к ее русскому населению и готовности помочь в ре­
шении его проблем, потребовали взамен беспрекословной поддержки
политики Японии. Это привело к расколу русской эмиграции. Часть
ее, среди которых были и представители военных, и прежде всего ле­
гитимисты, заявили о своей готовности сотрудничать с оккупантами.
Другие и, в частности, значительная часть русского офицерского кор­
пуса, связанного с РОВСом, высказывали недоверие и неприязнь к
японским оккупантам, что заставило их покинуть Маньчжурию.
28 декабря 1934 года для удобства административного управле­
ния и контроля за эмигрантами было создано Бюро по делам россий­
ских беженцев на территории Маньчжоу-Ди-Го (Маньчжурской им­
перии) (БРЭМ), формально подчинявшееся министру народного бла­
гополучия империи, а фактически - японской военной миссии, кото­
рая и финансировала его. Все состоящие на учете русские эмигранты
должны были признать и подчиниться БРЭМ, жить и действовать по
его указаниям, а на самом деле - по предписаниям японцев.
Председателем Бюро был назначен генерал-лейтенант В.В. Рычков, а его заместителем - генерал-лейтенант А.П. Бакшеев. Последний
после смерти Рычкова в мае 1935 года исполнял его обязанности.
Одним из руководящих деятелей БРЭМ являлся председатель Союза
Военных, глава движения легитимистов на Дальнем Востоке, генерал
от кавалерии В.А. Кислицин. В дальнейшем именно он возглавил
БРЭМ. С легитимистами у РОВСа всегда были напряженные и непри­
язненные отношения, и вхождение в состав руководства БРЭМ их ли­
дера еще более осложнило положение чинов Союза в Маньчжурии.
Глубоким политическим водоразделом для Русского Зарубежья
стала Гражданская война в Испании 1936—1939 годов. Различные его
организации, группировки и лидеры осмысливали ее сквозь призму
российской гражданской войны, вновь перелистывали те драматиче­
ские страницы истории России, мысленно проходили по ступеням Ве­
ликого Российского Раскола и вооруженного противостояния 19171922 годов. Они находили себе аналоги, союзников или противников в
событиях разворачивающейся испанской драмы второй половины
30-х годов.
Российская военная эмиграция воспринимала Гражданскую вой­
ну в Испании не только как внутреннее дело небольшого государства
на юге Европы, но и как прообраз большой войны. Чем далее, тем бо­
лее, становилось очевидно, что эта война раскалывает Европу на со­
юзников и противников республиканской или франкистской Испании,
а ее исход будет определять дальнейшее соотношение сил на конти­
ненте и перспективы войны против СССР.
Эмигрантская газета «Новая Россия», редактируемая А.Ф. Ке­
ренским, поместила 1 августа 1936 года большую статью под названи­
ем «Испанские Корниловы». В ней июльский мятеж 1936 года в Ис­
пании сравнивался с мятежом под руководством генерала Корнилова
в России, который подорвал основы молодой российской демократии.
В противовес этому августовский номер журнала «Часовой» опубли­
ковал передовую статью от имени редакции под красноречивым на­
званием «Привет испанским Корниловцам» . В последующие не­
сколько месяцев острая дискуссия между «Новой Россией» и «Часо­
вым» по поводу испанских событий продолжалась. Главный редактор
«Часового» В.В. Орехов посетил штаб-квартиру генерала Ф. Франко,
где лично приветствовал борьбу испанских мятежников.
Позицию поддержки франкистов заняло и руководство Русского
Обще-Воинского Союза. 15 августа 1936 года председатель РОВСа
генерал Миллер охарактеризовал Гражданскую войну в Испании как
интернациональную борьбу с коммунизмом во имя спасения мировой
культуры и всех нравственных основ и, в конечном счете, за усиление
или ослабление коммунизма. Он утверждал, что участие в Граждан­
ской войне в Испании является «продолжением нашей Белой борьбы»,
и указывал на желательность направления добровольцев из числа чи­
нов Союза туда. В начале осени 1936 года председатель РОВСа нала­
дил связи с представителями режима генерала Франко, что открыло
возможность для отправки отдельных русских белых офицеров в Ино­
странный легион. 25 декабря 1936 года генерал Миллер издал цирку­
ляр о порядке приема в армию генерала Франко. Русские добровольцы
должны были получить удостоверения о благонадежности за подпи­
сью председателя РОВСа и его указания о переходе границы. Они
принимались в ряды франкистской армии с понижением в чинах.
Особую позицию в отношении Гражданской войны в Испании и
возможности участия в ней русских эмигрантов занял генерал Дени­
кин. Он указывал, что симпатии и пожелания успехов эмигрантов бы9
ли на стороне генерала Франко, но в Испании не было России и сле­
довало поберечь русскую кровь. Деникин отрицательно относился к
участию русских эмигрантов в чужой гражданской войне .
В конечном итоге, часть бывших белогвардейцев направилась в
Испанию сражаться на стороне генерала Франко против коммунизма,
но многие эмигранты воевали в этой стране на стороне республикан­
цев.
Тем временем надежды на будущее руководители многих эмиг­
рантских военных организаций во все большей мере связывали с не­
минуемым и скорым военным столкновением между крепнущей фа­
шистской Германией и СССР. Фашизм как политическое учение и го­
сударственная практика вызывал их растущий интерес.
В циркуляре генерала Миллера начальникам отделов и подотде­
лов РОВСа, начальникам воинских частей и групп, председателям во­
енных организаций от 2 января 1937 года подчеркивалась необходи­
мость чинам Союза быть основательно осведомленными не только с
теорией фашизма (национал-социализма), но и с тем, как на практике
применяют эти теории в государственном порядке - в Италии, Герма­
нии, Португалии и д р . " Руководство РОВСа при этом следило за дея­
тельностью своих «конкурентов» из правых и профашистских органи­
заций, среди которых его особое внимание привлекали «Российское
Освободительное Национальное Движение» и «Российское НационалСоциалистическое Движение», а после их роспуска — «Российское
Национально-освободительное Движение» и «Российское Нацио­
нальное и Социальное Движение». РОВС тревожила и прогерманская
деятельность РНСУВ во главе с генералом Туркулом . Предполага­
лось, что сотрудничество с Италией и Германией в войне против рес­
публиканской Испании будет способствовать лучшему взаимопони­
манию РОВСа с правящими кругами Германии и Италии, их совмест­
ной борьбе с коммунизмом на мировой арене и войне с СССР.
Советское руководство рассматривало российскую эмиграцию и
прежде всего ее военные организации в качестве своего опаснейшего
противника. Советские спецслужбы резко активизировали свою борь­
бу против них и в первую очередь против РОВСа.
22 сентября 1937 года в результате операции советских спец­
служб в Париже был похищен председатель РОВСа генерал
Е.К. Миллер, доставленный затем в СССР. Ключевую роль в этой
операции сыграл советский секретный агент генерал Н.В. Скоблин,
командир объединения чинов' Корниловского ударного полка, кото­
рый привел Миллера на встречу с сотрудниками советской разведки,
выдавая их за немецких офицеров. Одним из возможных вариантов
последующего развития событий могло стать продвижение Скоблина
на ключевые позиции в РОВСе. Но из оставленной генералом Милле­
ром записки стало понятно, что именно Скоблин сопровождал его на
10
12
встречу с «немецкими офицерами», и советскому агенту пришлось
скрыться.
В ходе проводимого в эмиграции расследования стало очевидно,
что генерал Скоблин, являвшийся несколько лет доверенным лицом
Миллера в секретной работе «по связи с СССР», на деле парализовал
ее и передавал все становившееся известным ему в ОГПУ. К тому же,
по приказу председателя РОВСа в руки советского агента попадала и
вся информация о деятельности такой секретной организации этого
союза, как «Внутренняя линия». Стало очевидно, что Скоблин осве­
щал для чекистов самые разные аспекты жизни Союза, включая и его
секретную деятельность, а также информировал о состоянии дел в во­
енных кругах эмиграции в целом. Помощником Скоблина и советским
секретным агентом была его жена, известная русская певица
Н.В. Плевицкая, чрезвычайно популярная в эмигрантской среде. Если
Скоблину удалось скрыться, то его жена была арестована в сентябре
1937-го, осуждена и умерла в тюрьме в 1940 году.
Что касается похищенного в Париже генерала Миллера, то он
был доставлен на советском торговом судне сначала в Ленинград, а
затем содержался в Москве, на Лубянке, во Внутренней тюрьме
НКВД. 11 мая 1939 года он был расстрелян здесь.
Чекисты успешно продолжали в течение нескольких лет опера­
цию под кодовым названием «Информация наших дней», прослуши­
вая штаб-квартиру РОВСа в Париже. В Белграде против РОВСа и ряда
других эмигрантских организаций в течение ряда лет успешно рабо­
тала разведывательная группа под руководством Л.Л. Линицкого.
И это только малая часть операций, направленных против военной
эмиграции в Европе и Азии, которые советские спецслужбы осущест­
вляли в 30-е годы.
Похищение председателя РОВСа генерала Миллера углубило
кризис этой ведущей эмигрантской военной организации и оказало
негативное влияние на Русское Зарубежье в целом. Начальником
РОВСа стал генерал Ф.Ф. Абрамов. Но его руководство РОВСом было
ознаменовано рядом скандалов и разоблачений. Это было связано с
деятельностью «Внутренней линии» РОВСа, которую НациональноТрудовой Союз Нового Поколения обвинял в провокационной дея­
тельности и использовании советскими спецслужбами, а также с об­
винениями в адрес его сына Николая в сотрудничестве с советской
разведкой. Последний, проживавший после отъезда отца в эмиграцию
в Советской России, был действительно привлечен к сотрудничеству с
ОГПУ. В 1931 году Н.Ф. Абрамов под видом сбежавшего в Германии
с советского судна матроса прибыл при помощи генерала фон Лампе к
своему отцу в Софию и, на протяжении нескольких лет находясь
здесь, освещал для советской разведки деятельность РОВСа.
В этой ситуации в марте 1938 года генерал Ф.Ф. Абрамов сдал
должность начальника РОВСа генерал-лейтенанту А.П. Архангель­
скому. Тот проживал в Брюсселе, куда и был перенесен центр управ­
ления этой организацией. Развернулись специальные расследования
по целому ряду скандальных и конфликтных ситуаций, возникших в
деятельности РОВСа и его взаимоотношениях с другими эмигрант­
скими организациями.
В сентябре 1938 года в Белграде состоялся съезд старших на­
чальников Русского Обще-Воинского Союза, в котором принял уча­
стие и генерал Архангельский. Цель Белого движения, продолжателем
дела которого по спасению России был назван РОВС, была определе­
на так: 1) освобождение России от большевизма; 2) восстановление в
России национально-правовой государственности, отвечающей рели­
гиозному национальному самосознанию народа. В качестве ближай­
ших задач РОВСа были названы: 1) укрепление его организационного
единства; 2) оживление его деятельности при развитии самодеятель­
ности отдельных чинов; 3) привлечение воинских организаций и от­
дельных чинов в его состав; 4) военная подготовка; 5) политическая
подготовка - изучение положения в России: 6) работа с молодежью;
7) укрепление материальной базы; 8) укрепление отношений с други­
ми организациями.
На съезде была подчеркнута благожелательность РОВСа во взаи­
моотношениях с другими русскими организациями, ориентируясь на
организационное единство и линию подчинения последних. Предпо­
лагалось их добровольное вхождение в РОВС, но руководствуясь при
этом военными правилами и распоряжениями. Большое внимание на
совещании было уделено тайной подрывной деятельности против
СССР. В принятом постановлении указывалось, что «особая работа»
должна продолжаться, невзирая на встречающиеся препятствия .
После смерти в октябре 1938 года великого князя Кирилла Вла­
димировича и провозглашения восприемником звания главы Россий­
ского Императорского Дома его сына Владимира Кирилловича про­
изошли определенные подвижки во взаимоотношениях легитимистов
и РОВСа. Откликаясь на призыв великого князя об объединении сил
эмиграции, руководство РОВСа заявило о своей готовности к этому,
но при полной самостоятельности своих основных положений и идео13
14
логии .
Сложная военно-политическая ситуация складывалась на Даль­
нем Востоке. Япония вела войну' с Китаем, но конфликты то и дело
возникали на советской границе. Поэтому часть российской военной
эмиграции связывала свои планы возвращения на родину именно с со­
трудничеством с Японией и ее вооруженными силами. В свою оче­
редь, японское командование прилагало усилия по возможному ис­
пользованию русских военных эмигрантов в боевых действиях против
СССР. В 1938 году по плану, разработанному в штабе Квантунской
армии, формально в составе армии Маньчжоу-Ди-Го на станции Сунгари-П была создана воинская часть, получившая название «Русский
отряд Асано» или «бригада Асано», названная так по фамилии япон­
ского советника полковника Асано Такаси, фактически являвшегося и
ее командиром. Помощником его был майор Наголин (Наголян).
Первоначально личный состав этого формирования насчитывал
200 человек, затем его численность увеличилась до 700 человек, раз­
деленных на пять рот. В составе «Русского отряда Асано» находились
кавалерийские и пехотные подразделения, развернулась подготовка
молодых эмигрантов к войне с СССР. Это соединение находилось под
полным контролем японского командования, а его личный состав
проходил специальную подготовку в школе при японской миссии в
Харбине, открытой в мае 1938 года. Особое внимание на занятиях
уделялось организации партизанских действий. Отдельные группы
курсантов и слушателей готовились к разведывательно-диверсионной
деятельности' .
5
Японское командование и оккупационная администрация в
Маньчжурии продолжали тесно взаимодействовать и использовать в
своих интересах Бюро по делам русских эмигрантов, полностью кон­
тролируя эту организацию. Вооруженные конфликты Японии с совет­
скими войсками на озере Хасан и реке Халхин-Гол в 1938 и 1939 го­
дах, хотя и завершились неудачно для японской стороны, но внушали,
тем не менее, части эмигрантов определенные надежды на грядущую
и неизбежную войну с СССР. На базе «Русского отряда Асано» пред­
полагалось подготовить и развернуть более крупные вооруженные
подразделения из русских эмигрантов, предназначенные для вторже­
ния в СССР. Несмотря на сохранявшиеся на Дальнем Востоке разно­
гласия между БРЭМ и легитимистами, с одной стороны, и чинами и
сторонниками РОВСа, с другой, у последних также существовали
планы использования советско-японской войны в своих интересах,
реванша в борьбе с большевиками и возвращения на родину.
Глубокие изменения происходили в конце 30-х годов в европей­
ской политике, что не могло не сказаться и на деятельности Русского
военного Зарубежья, тем более, что большинство военных эмигрантов
проживали и действовали именно в Европе. Резкое обострение меж­
дународных отношений на европейском континенте было обусловле­
но вооруженной экспансией Германии. В марте 1938 года она насиль­
ственно присоединила к себе Австрию.
В условиях приближения Второй мировой войны и с ее началом
все более возрастало значение «Объединения Русских Воинских Сою­
зов» (ОРВС) с центром в Берлине, в которое в августе 1938 году был
преобразован 11 отдел РОВСа. Сделано это было по настоянию гер­
манских властей. Начальником Объединения стал бывший начальник
I I отдела РОВСа генерал фон Лампе. 22 октября 1938 года начальник
Русского Обще-Воинского Союза генерал Архангельский издал спе­
циальный приказ, в котором выделение II отдела в самостоятельную
группу с переименованием его в ОРВС объяснялось современным по­
литическим положением в Европе и нежелательностью для герман­
ских властей, чтобы русские военнослужащие, проживавшие в Герма­
нии, подчинялись эмигрантскому военному центру, находящемуся вне
пределов этой страны. В приказе высказывалась убежденность, что
ОРВС в своей самостоятельной деятельности будет единодушным с
РОВСом и образует тесный общий фронт в борьбе против коммуниз­
ма. Генерал Архангельский выражал уверенность в том, что в недале­
ком будущем произойдет их воссоединение в единой Национальной
Российской Армии. Начальник РОВСа разрешал военнослужащим со­
стоять одновременно в РОВСе и ОРВС . После оккупации Чехосло­
вакии немцами в состав ОРВС из РОВСа в 1939 году был передан его
V I отдел.
В 1939 году победой франкистов завершилась Гражданская война
в Испании. Руководство РОВСа, которое с самого начала войны нахо­
дилось на стороне генерала Франко, приветствовало такой исход вой­
ны, оценивая его как важную победу в мировой борьбе с коммуниз­
мом. Всего на стороне Франко участвовало в Гражданской войне в
Испании 72 русских добровольца, большинство их которых были чле­
нами РОВСа. Они участвовали в параде победы в Валенсии 3 мая
1939 года. После окончания войны русские, воевавшие в рядах армии
Франко, получили в октябре 1939 года испанское подданство, и боль­
шинство из них продолжало службу в Иностранном легионе. Вместе с
тем, война в Испании углубила раскол в Русском Зарубежье, ибо, по
различным данным, от нескольких сот до почти тысячи русских эмиг­
рантов участвовали в ней в составе интербригад на стороне республи­
канцев, в том числе более ста из них погибли . Так или иначе, опыт
испанской войны стал предметом внимательного изучения в россий­
ской военной эмиграции.
Шел 1939 год и ситуация в мире и прежде всего в Европе все бо­
лее накалялась. За несколько месяцев до начала Второй мировой вой­
ны журнал «Часовой» рассматривал на своих страницах два возмож­
ных варианта развития предстоящих военных событий и участия в
них РОВСа: если эта война будет вестись под флагом освобождения
России - участвовать в ней в составе вооруженных сил; если борьба
будет вестись против большевиков, но не за русское единство, - по­
стараться вложиться в эту борьбу на русской территории и помогать
тем русским силам, которые неизбежно пробудятся» .
В канун начала Второй мировой войны, в августе - начале сен­
тября 1939 года, состоялись два форума российской эмиграции. В ав­
густе великий князь Владимир Кириллович пригласил в С. Бриак ру16
17
18
ководителей и представителей различных эмигрантских организаций
для обсуждения вопросов, «волнующих эмиграцию». Среди прибыв­
ших были представители «Российского национального объединения»,
«Русского Национального Союза участников войны», РОВСа, Торгпрома, эмигрантских газет и др. Участник этого съезда, начальник
РОВСа генерал Архангельский расценивал его как попытку нормали­
зации отношений между различными эмигрантскими организациями
и, в частности, между РОВСом и Корпусом Императорских Армии и
Флота .
В августе - сентябре в Румынии состоялся съезд белоэмигрант­
ских организаций - так называемый Белый съезд. Его представители
пытались выработать общую платформу и оценки в отношении клю­
чевых проблем современности, что воплотилось в итоговой резолю­
ции съезда. Осуждались все попытки расколоть РОВС. Общее поло­
жение дел в Советской России определялось как острый кризис совет­
ского строя. Характеризуя общее положение в Европе и вопрос о вой­
не, принятая резолюция определяла европейскую политику последних
двадцати лет как близорукую и ошибочную, а Версальский мир - как
вредный и несправедливый. Все это способствовало, по мнению уча­
стников съезда, зарождению воинственности в диктаторских странах.
Касаясь будущего России в контексте грядущей войны и интер­
венции, участники Белого съезда указывали, что ждать спасения Рос­
сии от интервенции - безнадежно и нелепо, а спасать ее от больше­
визма посредством иностранного завоевания есть мысль нелепая, противонациональная и предательская. Характеризуя русскую эмигра­
цию, в принятой резолюции указывалось, что она выполняет мировую
задачу - является напоминанием миру о мировой опасности безбож­
ного большевизма. За последние годы, констатировалось в резолю­
ции, в эмиграции произошли упадок духа, уход в иностранный быт,
неверие в самостоятельные силы русского народа, грызня и интриги,
доверчивость к иностранным правительствам, а также к невозвращен­
цам и беглецам. При характеристике крайне правых течений указыва­
лось на раскол и грызню, свойственные для них, а с другой стороны, на их стремление разложить РОВС. Русский фашизм определялся как
течение больное и слепое подражание Западу" .
Вторжение вооруженных сил Германии 1 сентября 1939 года в
Польшу стало началом невиданного по своим масштабам катаклизма
мировой истории - Второй мировой войны. Этот день совпал с пятнад­
цатилетием Русского Обще-Воинского Союза, чему и был посвящен
специальный приказ генерала Архангельского. В нем указывалось,
что время подтвердило правильность основ организации и ее жизне­
деятельности. РОВС оценивался как хранитель лучших традиций Рос­
сийской Императорской Армии, и подчеркивалась его главная цель борьба за освобождение и восстановление Великой России. Началь19
0
ник Союза подчеркивал необходимость укрепления основ РОВСа.
В приказе содержался призыв к воинским чинам, отошедшим от Сою­
за, возвращаться в родные ряды, части и организации .
Начало Второй мировой войны вызвало новый раскол россий­
ской эмиграции, что стало очевидным, выплеснувшись в разнообра­
зии мнений на страницы эмигрантской печати. В приказе генерала
Архангельского указывалось, что «чины РОВСа должны исполнить
свое обязательство перед страной, в которой они находятся, и зареко­
мендовать себя с лучшей стороны, как подобает русскому воину»" .
Но это звучало двусмысленно, и могло трактоваться даже как призыв
встать с оружием в руках на сторону тех стран, где проживали рус­
ские эмигранты. Более точно начальник РОВСа определил позицию
Союза и военной эмиграции в отношении развернувшейся войны на
совещании, состоявшемся 28 сентября 1939 года. Война обязала рус­
ских людей к честному исполнению возложенных на них правитель­
ствами обязанностей, указывал он. Но русский вопрос по-прежнему
не разрешен, и ни одно правительство не включило в цели войны вос­
становление национальной России. Это обстоятельство обязывало
РОВС хранить нейтралитет .
Советско-германские соглашения августа-сентября 1939 года
серьезно дезориентировали русскую военную эмиграцию. Особенно
озадачена была та ее часть, которая именно с Германией связывала
надежды на уничтожение большевизма. К тому же, в это время гер­
манские власти арестовали несколько активистов Русского Зарубежья.
Был распущен ряд эмигрантских организаций, например, «Русский
Национальный Союз Участников Войны» генерала Туркула, пере­
ехавшего в Германию. Германофильски и профашистски настроенным
русским военным эмигрантам оставалось лишь надеяться, что заклю­
ченные Германией с СССР соглашения носят временный характер, и
их столкновение неизбежно, причем в ближайшем будущем. Началь­
ник ОРВС генерал фон Лампе в приказе от 2 сентября 1939 года, на
следующий день после вторжения Германии в пределы Польши и на­
чала Второй мировой войны, призывал эмигрантов к лояльности в от­
ношении Германии и непримиримости в отношении коммунизма в
России .
После капитуляции Польши руководитель Российского Общест­
венного Комитета в Польше, бывший сотрудник Боевой организации
генерала Кутепова в 20-е годы С Л . Войцеховский был назначен на­
чальником образованного в этой стране Управления делами русской
эмиграции, переименованного позднее в Русский Комитет, а затем в
Особый Русский Комитет. Все русские эмигрантские организации в
Польше подчинялись ему.
События сентября 1939 года, начало Второй мировой войны, по­
ражение Польши и так называемая «странная война», развернувшаяся
2
23
4
после объявления Великобританией и Францией войны Германии,
кардинально изменили жизнь русской эмиграции в Европе. Происхо­
дившие здесь события привели к тому, что многие страны приступили
к военной мобилизации, но русские были призваны в ряды армии
лишь во Франции. Это коснулось молодых людей в возрасте до 32 лет,
а лица в возрасте до 48 лет прошли регистрацию. Но идея образования
особого русского легиона из эмигрантов не была здесь осуществлена.
Советско-финляндская война 1939-1940 годов вызывала, с одной
стороны, большой интерес, а с другой, - существенные расхождения
мнений и оценок в Русском Зарубежье. Финляндия рассматривалась
как возможный барьер против коммунизма. Предполагалось, что эта
война должна обнаружить ненадежность и небоеспособность совет­
ских войск. Считалось возможным, что российские эмигранты могут
создать значительный отряд для войны на стороне Финляндии .
Война СССР с Финляндией вызвала активный отклик со стороны
руководимого генералом Туркулом «Русского Национального Союза
Участников Войны». Издаваемый им «Военный Журналист» полагал,
что именно внешняя война даст оружие русскому народу и приведет к
падению советской власти, а также даст возможность эмигрантам
включиться в борьбу. Предполагалось, что широкое военнополитическое движение эмиграции возглавит генерал Туркул, и оно
будет санкционировано великим князем Владимиром Кириллови25
26
чем .
Начальник РОВСа генерал Архангельский обратился к фельд­
маршалу Маннергейму с предложением об участии русских эмигран­
тов в борьбе против общего врага. Он просил его высказаться по это­
му поводу, чтобы затем, после получения принципиального согласия,
обсудить вопрос о форме участия. Число русских добровольцев, по
мнению Архангельского, зависело бы от средств и отношения госу­
дарств, в которых проживали чины РОВСа, хотя было ясно, что круп­
ного отряда собрать и отправить в Финляндию не удастся. Предпола­
галось использование эмигрантов в качестве специалистов разного
рода для работы в тылу Красной Армии, для поднятия восстаний и
развязывания гражданской войны в СССР. Но фельдмаршал Маннергейм ответил Архангельскому, что в настоящем периоде войны не ви­
дит возможности воспользоваться сделанным ему предложением, хотя
и добавил, что трудно предвидеть, какие возможности могут открыть­
ся в будущем .
В феврале 1940 года из Парижа в Финляндию выехал Б.Г. Бажанов, в прошлом член партии большевиков, помощник генерального
секретаря ЦК ВКП(б) И.В. Сталина и секретарь Политбюро ЦК ком­
партии, в 1928 году бежавший из СССР. Перед своей поездкой он
имел встречу и продолжительную беседу с начальником РОВСа по
вопросу о возможности участия Союза в войне Финляндии против
27
СССР. В штаб-квартире фельдмаршала Маннергейма в Сен Микеле
состоялась его встреча с Бажановым. Тот изложил свой план распропагандирования взятых финнами в плен красноармейцев и привлече­
ния на свою сторону для борьбы с советской властью. Маннергейм
согласился предоставить ему такую возможность в одном из лагерей
для военнопленных, хотя и выразил сомнение в успешности реализа­
ции вынашиваемого Бажановым замысла .
Правительство Финляндии, с согласия Маннергейма, одобрило
этот план в середине февраля 1940 года. Для эксперимента был избран
один из лагерей для военнопленных. В нем находилось около 500
бывших красноармейцев, в абсолютном большинстве русские и укра­
инцы, а также некоторое количество представителей национальных
меньшинств. В результате агитации значительную часть из них уда­
лось убедить вступить в ряды «Русских Народных Отрядов». Плен­
ные, сделавшие такой выбор, были переведены в другой лагерь, и там
из них были сформированы пять небольших отрядов, во главе кото­
рых были поставлены офицеры из чинов РОВСа.
Формирование отрядов затянулось. В начале марта они готови­
лись к выступлению на фронт, но туда успели отправить лишь один
отряд численностью 35^-0 человек во главе с капитаном Киселёвым.
Его деятельность была признана успешной . Но 13 марта Финляндия
подписала перемирие, война окончилась, и начатый эксперимент пре­
кратился.
Советско-финляндская война и ее итоги получили самые разные
отклики в Русском Зарубежье, и в том числе среди военнослужащих.
Начальник РОВСа генерал Архангельский направил специальную за­
писку великому князю Владимиру Кирилловичу с осмыслением ее
опыта и результатов. Он получил ответ от начальника управления по
делам Русского Императорского Дома контр-адмирала Графа, в кото­
ром указывалось, что великий князь разделяет взгляды генерала и вы­
воды его послания"' . Постоянный оппонент РОВСа, генерал Деникин
осуждал действия его руководства по набору добровольцев из числа
русских эмигрантов в ряды армии Финляндии.
В конечном счете, в условиях разгоравшейся Второй мировой
войны, которая неизбежно должна была втянуть в свою орбиту и
СССР, русской эмиграции предстояло сделать непростой выбор ино­
странных союзников в предстоящей борьбе. Ставку можно было сде­
лать на бывших союзников России в Первой мировой войне или по­
пытаться заключить альянс с коалицией фашистских держав, возглав­
ляемых Германией. Если руководители ОРВС и РОВСа, не говоря уже
о РНСУВ, все более тяготели в пользу поддержки держав германского
блока, то наиболее последовательным сторонником союза с Францией
и Великобританией среди эмигрантов был генерал Деникин. Он вы­
ступал против альянса с Германией в силу этических соображений и
2
29
0
считал необходимым хранить верность прежним союзникам. Весной
1940 года Деникин обратился к главам английского и французского
правительств с меморандумом, обосновывая свою точку зрения на не­
обходимую политику союзников против большевиков .
Чем сильнее разгоралась Вторая мировая война на европейском
континенте, тем больше проблем возникало и для русских эмигран­
тов. Сохранять выжидательную и нейтральную позицию становилось
все труднее. Военной эмиграции и ее руководителям надо было, в
конце концов, делать выбор между воюющими коалициями. Этот во­
прос остро встал уже в мае-июне 1940 года, когда развернулись бои
между немецкими войсками и вооруженными силами союзников, за­
вершившиеся поражением последних. В целом ряде оккупированных
стран германскими властями были созданы управления по делам рус­
ской эмиграции. Во главе их ставились эмигранты, зарекомендовав­
шие себя тесными отношениями с руководством фашистской Герма­
нии.
Разделение Европы на территорию, уже оккупированную и еще
не оккупированную немцами, создавало исключительные трудности
для деятельности и взаимоотношений русских эмигрантских воинских
организаций. Тем более, что обстановка в каждой из пока самостоя­
тельных европейских стран и в эмигрантских объединениях в них
имела свою специфику. Особенно сложным становилось, например,
положение РОВСа, и деятельность его в целом ряде стран замерла.
Германофильски настроенный генерал П.Н. Краснов писал в связи с
этим, что эта организация в течение многих лет ориентировалась на
страны Антанты и в новых условиях не могла рассчитывать на сочув­
ственное отношение к себе со стороны германской власти . С осени
1940 года в ходе развернувшегося диалога генералов Архангельского
и фон Лампе начинается процесс переподчинения и вхождения еще
части организаций РОВСа (в частности, в Дании, Люксембурге и др.)
в «Объединение Русских Воинских Союзов». Но немецкие власти
весьма настороженно относились к идее централизации русских воин­
ских организаций в рамках ОРВС.
В этих условиях его руководство прилагало максимум усилий для
выражения своих верноподданнических чувств в отношении Герма­
нии. 21 мая 1941 года начальник ОРВС генерал фон Лампе направил,
например, главнокомандующему сухопутными силами вермахта гене­
рал-фельдмаршал) фон Браухич) письмо. В нем он выражал готов­
ность предоставить возглавляемое им Объединение в распоряжение
германского Верховного командования для борьбы с СССР в будущей
войне .
Неизбежность скорой войны Германии с СССР была очевидна
для российской эмиграции и в первую очередь для Русского военного
Зарубежья и его лидеров. В этих условиях им предстояло определить31
32
33
ся во взаимоотношениях с германскими властями и командованием.
Сложный выбор предстояло сделать в предстоящей войне каждому
русскому, находившемуся на чужбине. В конечном итоге, этот выбор
состоял из трех основных вариантов: а) встать на сторону фашистской
Германии (и даже принять участие в боевых действиях против СССР)
в надежде с ее помощью устранить советский режим; б) занять пози­
ции оборончества, поддержать СССР в развернувшейся страшной
войне, когда встал вопрос о самом существовании Отечества; в) при­
держиваться нейтральной и выжидательной позиции. В каждом кон­
кретном случае этот выбор зависел от сложного комплекса факторов и
обстоятельств. Так или иначе, российскую военную эмиграцию ждали
новые суровые испытания.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Гражданская война в России, тесно и органично связанная с Рос­
сийской революцией 1917 года, стала рубежной вехой в отечествен­
ной истории и отправной точкой в истории советского общества.
Именно в гражданской войне сформировавшийся политический ре­
жим приобрел свою легитимность. Сам характер борьбы - не на
жизнь, а на смерть, - вырабатывал в партийных и советских кадрах
соответствующие качества: решительность, твердость, жесткость, не­
редко перераставшую в жестокость, непримиримость, упрощенное
двухцветное видение мира. Политическая культура «воюющей пар­
тии» и ее членов, вернувшихся после окончания войны в основной
своей массе в гражданское общество, как и нескольких миллионов че­
ловек, прошедших в Красной Армии суровую школу жизни и борьбы
и у которых сформировадся «военный менталитет», выступали гаран­
тами незыблемости политических завоеваний революции и противни­
ками «перерождения» общества и власти в эпоху НЭПа. Но это и
крайне затрудняло экономическую перестройку на основе принципов
рыночной экономики и гражданского мира.
В годы Гражданской войны в Советской России происходило
формирование советской государственной идеологии, проистекавшей
из марксистской доктрины, которая, вместе с тем, претерпела карди­
нальные изменения. В условиях войны на смену политическому и
идеологическому плюрализму начальной фазы революционной эпохи
приходят и утверждаются политическое доминирование и идеология
одной партии. «Пролетарский интернационализм» с его верой в ско­
рую «мировую революцию», постепенно ослабевая, уступает место
идеям советской имперской державности. В новой государственной
идеологии и практике находят себе место авторитаризм, патернализм
и новая коллективность, базирующаяся на традициях общинное™.
Советской властью активно использовались патриотизм, соборность и
другие элементы национальной культуры и характера.
Гражданская война привнесла в политическую культуру совет­
ского общества традиции конфронтационности, разделения на «сво­
их» и «чужих», упрощения сложных социальных явлений, дух борьбы
и способность переносить трудности и лишения во имя «светлого бу­
дущего». Следствием военной эпохи стали глубокие духовнонравственные перемены в обществе: дегуманизация, привычка к ар­
гументам подавления и насилия, освобождение от моральных ограни­
чителей и др. Живучесть подобных традиций и привычек во многом
предопределила возрождение психологии, атмосферы, методов и по­
литической риторики гражданской войны в стране и обществе в конце
20-х годов и стала живительным источником сталинизма.
Гражданская война в России оказала глубокое воздействие на
весь последующий ход не только российской, но во многом и мировой
истории. Победа большевиков в войне и укрепление советского обще­
ства способствовали активизации революционной борьбы в мире и за­
ставили лидеров капиталистических стран переосмыслить стратегию
и тактику развития, чтобы выжить перед историческим вызовом со­
циализма.
Важным последствием Гражданской войны в России стали недо­
верие, неприязнь и враждебность лидеров и широких слоев населения
Советской России/СССР к западным странам - вчерашним участни­
цам интервенции. Это стало питательной средой для возрождения в
дальнейшем менталитета «осажденной крепости». Международная
система
отношений,
сложившаяся
на
основе
ВерсальскоВашингтонских договоренностей, формировалась без участия Совет­
ской России, что предопределило отрицательное отношение к ней со­
ветского руководства и в немалой степени способствовало ее нарас­
тающему в межвоенный период кризису и, в конечном итоге, краху.
Российская гражданская война расколола страну и общество, и
одним из ее результатов и последствий стало формирование россий­
ской военной эмиграции. В своем становлении и развитии в межвоен­
ный период она прошла ряд этапов. Первый охватывал начало 20-х
годов и характеризовался сложными процессами адаптации к зару­
бежным реалиям, созданием военных организаций, обществ и союзов
в различных странах русского рассеяния, налаживанием взаимоотно­
шений между ними, а также установлением связей с другими эмиг­
рантскими организациями и движениями. Сложились воинские эмиг­
рантские организации различного типа и предназначения, призванные
помочь бывшим военнослужащим в адаптации на чужбине, решении
многообразных сложных вопросов, совместном преодолении труднос­
тей, а также поддерживать традиции братства по оружию.
В рамках этого периода времени сформировался ряд центров,
претендовавших на сплочение вокруг себя русского воинства за рубе­
жом. К числу ведущих относились штаб главного командования Рус­
ской Армии во главе с генералом П.Н. Врангелем и великий князь Ки­
рилл Владимирович, провозгласивший себя местоблюстителем Госу­
дарева престола, его окружение и Союз Монархистов-Легитимистов,
возглавляемый им. Они выступали за собирание вокруг себя сначала в
Европе, а затем и по всему миру, бывших российских солдат и офице­
ров, ставших эмигрантами, с целью продолжения борьбы, подготовки
нового вооруженного похода против Советской России. Вместе с тем,
уже в это время выявились и х принципиальные разногласия. Если ве­
ликий князь Кирилл Владимирович предполагал осуществлять объе­
динительный процесс и вести борьбу под монархическим знаменем,
то генерал Врангель придерживался идеи непредрешенчества и вы-
ступал против вовлечения в политику бывших военнослужащих и
создаваемых воинских организаций. Врангель стремился заручиться
поддержкой бывшего главнокомандующего русскими войсками в го­
ды мировой войны великого князя Николая Николаевича.
Бывших военнослужащих, как лиц, имевших специальную подго­
товку, профессиональную боевую выучку стремились вовлечь в свои
ряды и другие организации, ставившие своей целью продолжение не­
примиримой борьбы против советской власти, ведение диверсионнотеррористической деятельности. Такая борьба активно велась как в
Европе, так и в Азии, и особенно с территорий стран, соседствовав­
ших с Советской Россией/СССР. Особую и разветвленную систему
организаций имело в эмиграции казачество.
Новый этап в истории российской военной эмиграции начался с
1924 года и продолжался до конца 20-х годов. Именно в это время, в
условиях затягивавшегося пребывания бывших русских солдат и офи­
церов на чужбине стал формироваться мир Русского военного Зару­
бежья как сложное военное, военно-политическое, социальное, социо­
культурное, духовно-нравственное явление, интересный, но крайне
противоречивый феномен. Бывшие военнослужащие и их организа­
ции, общества, объединения и союзы активно противостояли процес­
сам ассимиляции, а, тем более, репатриации своих членов, стремились
сохранить и укрепить свои связи и содружество, общность товарищей
по оружию, традиции русской культуры, языка, военной истории,
взаимопомощи и взаимоподдержки с целью не просто выживания, но
и возвращения в перспективе на родину.
Несколько сот сложившихся за пределами России эмигрантских
воинских организаций, союзов и обществ, ряд из которых претендовал
на руководящие и объединяющие функции, более ста издаваемых
русскоязычных военных газет и журналов, созданная система военно­
го образования, повышения боевой квалификации и военной науки,
налаживание военно-патриотической работы среди подрастающего в
эмиграции нового поколения призваны были способствовать форми­
рованию военного мира Русского Зарубежья. Именно бывшие военно­
служащие с их особой системой организации, традициями боевой
сплоченности и единства, братства по оружию, готовности к продол­
жению борьбы призваны были стать ядром и придать смысл сущест­
вованию и жизнедеятельности всей Зарубежной России.
В 1924 году оформились два основных центра, претендовавших
на сплочение вокруг себя бывших военнослужащих и лидерство в
формирующемся мире Русского военного Зарубежья: Русский ОбщеВоинский Союз и Корпус Офицеров Императорских Армии и Флота.
В январе 1926 года названное последним объединение было преобра­
зовано в Корпус Императорских Армии и Флота, что предполагало
включение в его состав всех категорий бывших военнослужащих (а не
только офицеров) и рост численности.
Созданный в сентябре 1924 года Русский Обще-Воинский Союз,
возглавляемый главнокомандующим Русской Армией генералом
Врангелем, приобрел в ноябре того же года верховного руководителя
в лице великого князя Николая Николаевича. По мере своего развития
РОВС, с его сложной и разветвленной инфраструктурой, претендовал
на роль главного центра консолидации бывших солдат и офицеров в
эмиграции и лидера Русского военного Зарубежья. Но даже в период
апогея своей деятельности во второй половине 20-х годов он объеди­
нял в своих рядах не более 20-25 % военнослужащих бывших белых
армий и других антибольшевистских воинских формирований, ока­
завшихся в эмиграции (а с учетом солдат и офицеров бывшей Импе­
раторской армии, попавших в плен в годы Первой мировой войны,
осевших после освобождения на жительство за границей и не прини­
мавших, как правило, участия в Гражданской войне в России, и того
меньше - 15-18 % ) . Члены РОВСа составляли активное меньшинство
Русского военного Зарубежья и эмиграции в целом.
Сложным и противоречивым явлением в истории военной эмиг­
рации стал так называемый «активизм». Он означал приверженность
части эмигрантов активным методам борьбы против Советской Рос­
сии/СССР. По сути своей «активизм» означал белый реваншистский
экстремизм с набором военно-политических концепций и доктрин,
направленных на ослабление и свержение существующего в СССР
политического строя посредством использования различных форм
борьбы, включая массированное военное вторжение на советскую
территорию, высадку десантов, организацию восстаний, диверсионнотеррористическую деятельность. В 20-е годы «активная работа» была
во многом связана с именем генерала Кутепова, возглавлявшего ее в
РОВСе по поручению великого князя Николая Николаевича и дейст­
вовавшего под его непосредственным руководством. После назначе­
ния Кутепова в 1928 году председателем РОВСа два основных на­
правления деятельности Союза - официальное, направленное на со­
хранение армии, хотя и в иных формах, и оказание помощи бывшим
военнослужащим, и «активная работа» слились воедино под его непо­
средственным руководством.
30-е годы стали особым и завершающим межвоенный период
этапом жизни и деятельности российской военной эмиграции/
Русского военного Зарубежья. Мировой экономический кризис, на­
чавшийся в конце 20-х годов, и устранение советскими спецслужбами
генерала Кутепова в январе 1930 года знаменовали собой начавшуюся
полосу все более обострявшегося в дальнейшем кризисного развития.
Надежды на внутренний взрыв в СССР, связанные с серьезными со­
циально-экономическими трудностями, недовольством крестьянства и
подъемом повстанческого движения в стране, не оправдались. В усло­
виях затянувшегося пребывания на чужбине, неустроенности, матери­
альных и иных лишений эмигранты теряли надежду на возможность
продолжения борьбы и возвращение на родину с победой. Русское За­
рубежье, и в том числе военная эмиграция, все больше погружались в
«болото» разборок, сведения старых и уже новых счетов, конфликтов,
часто умело разжигаемых советскими спецслужбами. Развернувшаяся
в эмиграции, и в том числе внутри РОВСа, в 30-е годы дискуссия во­
круг «активизма» означала неудовлетворенность состоянием дел,
«пассивностью» нового руководства РОВСа, желанием вовлечь быв­
ших военнослужащих в активную борьбу против советской власти,
отвлечь их таким образом от сложной повседневности и борьбы за
выживание, и, наконец, обратить на себя внимание радикально анти­
советски настроенных политиков и военных зарубежных стран.
Вместе с тем, взаимоотношения Русского военного Зарубежья,
его руководителей и организаций, с одной стороны, и иностранных
государств, их политиков и военных, с другой, носили глубоко проти­
воречивый характер. Налицо было осознание руководителями россий­
ской военной эмиграции неспособности собственными силами вести
успешную борьбу с советской властью и добиться ее свержения. В си­
лу этого шли дискуссии, и происходил настойчивый поиск иностран­
ных союзников, которые могли бы оказать всестороннюю поддержку
в борьбе, а главные надежды связывались с международной интер­
венцией против СССР.
Но иностранные государства, их политическое и военное руко­
водство, спецслужбы вынашивали и стремились реализовать в первую
очередь собственные интересы, используя русских эмигрантов и, в ча­
стности, их военные организации в качестве пособников в их осуще­
ствлении. Имевшее место сотрудничество носило ограниченный,
скрытный и завуалированный характер, а помощь военной эмиграции
в ее антисоветской борьбе со стороны иностранных государств была,
как правило, весьма скромной и связана лишь с теми или иными со­
гласованными проектами. Зарубежные спецслужбы пытались исполь­
зовать активистов эмигрантских военных организаций прежде всего
для осуществления разведывательных акций и получения информации
об СССР. Это сотрудничество носило явно неравноправный характер.
Руководители Русского военного Зарубежья внимательно всмат­
ривались в международные конфликты, и прежде всего так или иначе
связанные с СССР. Но на Востоке трудно складывалось взаимопони­
мание с политиками и военными Японии, вынашивавшими и реализо­
вавшими собственные великодержавные замыслы. По существу про­
валом завершились попытки руководства эмигрантских военных ор­
ганизаций и, в частности, РОВСа наладить сотрудничество с франкис­
тами в Гражданской войне в этой стране, организовав в помощь им
массовую отправку русских эмигрантов-добровольцев. Хотя эта война
расценивалась как вооруженное противостояние с мировым комму­
низмом, найти и отправить туда сколько-нибудь значительные контингенты русских эмигрантов - бывших военнослужащих не удалось.
Неудачей окончились и аналогичные замыслы сотрудничества с Фин­
ляндией во время ее войны с СССР в 1939-1940 годах.
Больным вопросом для российской военной эмиграции оказался
выбор ориентации в условиях назревавшего в 30-е годы в Европе
крупного международного конфликта, а затем в начальный период
Второй мировой войны. Этот выбор мог быть сделан либо в пользу
Франции и Великобритании, либо Германии и ее союзников.
Руководители эмигрантских военных организаций являлись в пе­
риод Гражданской войны в России, как правило, военачальниками бе­
лых армий, которые сотрудничали главным образом с державами Ан­
танты. Это предопределило их внешнеполитические симпатии в пери­
од пребывания в эмиграции, тем более, что основные контингенты
бывших военнослужащих проживали на территории стран Большой и
Малой Антанты.
Но парадокс развития политических процессов в Европе заклю­
чался в растущем укреплении позиций Германии, ее ремилитаризации
и расширении агрессивных действий на континенте. В связи с этим
идеи, социальная и политическая практика фашизма пользовались
растущей популярностью среди значительной части русских эмигран­
тов-военнослужащих, да и их руководителей. Но, по мнению руко­
водства фашистской Германии, русские военные эмигрантские орга­
низации придерживались антантофильской ориентации. Поэтому на
территориях стран, оккупировавшихся Германией и входивших в
состав Третьего рейха, деятельность русских эмигрантов и их органи­
заций, прежде всего РОВСа, ограничивалась или запрещалась.
Под давлением германских властей Русский Обще-Воинский
Союз вынужден был в конце 30-х годов свертывать деятельность сво­
их организаций, передавая их в распоряжение созданного в 1938 году
Объединения Русских Воинских Союзов, формально самостоятельно­
го эмигрантского военного объединения, дружественного РОВСу. На­
кануне и в начальный период Второй мировой войны руководство
РОВСа было изолировано и ограничено в возможностях своей дея­
тельности на территориях стран, оккупированных фашистской Герма­
нией, и лишено возможностей поддерживать связи со своими органи­
зациями, расположенными в странах антигитлеровской коалиции и в
нейтральных государствах.
Изучение жизни и деятельности российской военной эмиграции в
20-30-е годы позволяет говорить о качественно разных процессах,
происходивших в ее «верхах» и «низах». Руководящие деятели и ак­
тивисты эмигрантских военных организаций стремились к консолида-
ции бывших военнослужащих, вынашивали планы продолжения
борьбы, участия в новой войне против СССР. Абсолютное большин­
ство бывших солдат и офицеров жили своей жизнью и проблемами,
были озабочены главным образом выживанием, постепенно и все бо­
лее основательно вовлекались в жизнь тех стран, где они оказались,
часто сохраняя лишь формальные отношения со своими воинскими
объединениями, союзами и организациями. В силу происходивших
процессов надежды реваншистски настроенных кругов Русского во­
енного Зарубежья на то, что в случае большой войны с СССР абсо­
лютное большинство эмигрантов—бывших военнослужащих встанет
под их знамена, были явно эфемерными и не имевшими под собой ка­
ких-либо серьезных оснований. Так или иначе, граждан России, жив­
ших в СССР или в эмиграции, вскоре ждали суровые испытания Ве­
ликой Отечественной войны, ставшей поистине судьбоносной в исто­
рии нашей страны.
Примечания
Введение
1
Мещеряков Н.Л. На переломе (из настроений белогвардейской эмиграции).
М., 1922; Белов В. Белое похмелье. Русская эмиграция на распутье. Опыт исследо­
вания психологии, настроений и бытовых условий русской эмиграции в настоя­
щее время. М.; Пг„ 1923; Алексеев Н. На службе империалистов (англо-русский
конфликт и белая эмиграция). М., 1923; Василевский ИМ. Что они пишут (мемуа­
ры бывших людей). М., 1925 и др. Наряду с книгами и брошюрами, публикова­
лось и значительное число статей по этой тематике.
Потехин Ю.Н. Павлины без крыльев. Из архива контрреволюции. М., 1924;
Бобрищев-Пушкин А.В. Война без перчаток. Л.,1925; Кичкасов И. Белогвардей­
ский террор против СССР. М.,1928; Арсеньев Е. Поджигатели войны. Четыре по­
кушения на полпредство СССР в Варшаве. М.; Л., 1931; Кудрявцев Р. Белогвар­
дейцы за работой. М.,1932; Михайлов Е.А. Белогвардейцы-поджигатели войны.
М., 1932 и др.
Калинин ИМ. В стране братушек. М., 1923; его же. Под знаменем Врангеля.
Л., 1925; Владимиров Л. Возвратите их на Родину! Жизнь врангелевцев в Галлиполи и Болгарии. М., 1924; Лунченков И. За чужие грехи. Казаки в эмиграции. М.;
Л.,1925; Слободский А. Среди эмиграции. Мои воспоминания. Киев; Константи­
нополь. 1918-1920. Харьков, 1925; Федоров Г. Путешествие без сантиментов.
(Крым, Галлиполи, Стамбул). Воспоминания беженца. Л.; М., 1926 и др.
История гражданской войны в СССР. М., 1935-1960.
Гражданская война в СССР. М., 1980, 1986. Т. 1-2.; Гражданская война и во­
енная интервенция в СССР. 2-е изд. М., 1987: Антисоветская интервенция и ее
крах 1917-1922. М. 1987 и др.
'Историки спорят. М., 1988. С.46.
Комин ВВ. Крах российской контрреволюции за рубежом. Калинин, 1977;
Барихновский Г.В. Идейно-политический крах белой эмиграции и разгром внут­
ренней контрреволюции (1921-1924 гг.). Л.,1978; Гол инков Д.Л. Крушение анти­
советского подполья в СССР. Кн. 2. Изд. третье, доп. М., 1980: Шкаренков Л.К.
Агония белой эмиграции. М., 1981; Афанасьев А.Л. Полынь в чужих полях.
М., 1984 и др.
Ваковский Г.Н. В Конец белых от Днепра до Босфора. (Вырождение, агония и
ликвидация). Прага, 1921; Русская армия в изгнании. 1920-1923. Б.м., 1923: Рус­
ские в Галлиполи. Берлин, 1923; Трехлетие Общества Галлиполийцев (19211924). Белград, 1924; Львов Н.Н. Белое дело. Белград, 1924; Крюков П.И. Казаки в
Чаталджи и на Лемносе в 1920-1921 гг. Белград. \92А\Даватц В.Х. Годы: Очерки
5-летней борьбы. Белград, 1926; Даватц В.Х., Львов Н.Н. Русская Армия на чуж­
бине. Белград, 1928; Деникин А.И. Очерки русской смуты: в 5 томах. Берлин; Па­
риж, 1921-1926; Даватц В.А'. Годы. Очерки 10-летней борьбы. Белград, 1929;
Краинский ИВ. Без будущего. Очерки по психологии революции и эмиграции.
Белград, 1931; Рытченков С. 259 дней Лемносского сидения. Париж, 1933; Дени­
кин А.И. Международное положение. Россия и эмиграция. Париж. 1934: Байов
А.К. Несколько мыслей об устройстве будущей Российской вооруженной силы.
Париж, 1938; Головин Н.Н. Мысли об устройстве российской вооруженной силы.
Париж, 1938; Ларионов В. Боевая вылазка в СССР. Записки организатора взрыва
Ленинградского Центрального Партклуба, Париж, 1931 и др.
'' К числу изданий по истории Гражданской войны в целом, вышедших в свет в
начале XXI века, относятся: Кара-Мурза С.Г. Гражданская война (1918-1921) 2
3
4
5
7
8
урок для XXI века. М.. 2003: Галин ВВ. Гражданская война и интервенция. М.,
2004: Миронов С.С. Гражданская война в России. М., 2006; Революция и граждан­
ская война в России: 1917-1923 гг.: Энциклопедия в 4 томах. М., 2008: Wade R.A.
The Bolshevik Revolution and Russian Civil War. Westport, Connecticut; London.
2001. etc. Вместе с тем, указанные книги вряд ли могут претендовать на исчерпы­
вающее раскрытие избранной темы. Подробнее о содержании и тенденциях исто­
рической литературы по Гражданской войне в России последних лет см.: Голдин
В.И. Россия в гражданской войне. Очерки новейшей историографии (вторая поло­
вина 1980-х - 90-е годы). Архангельск, 2000; его же. 1917 год в исторической
ретроспективе и перспективе // 1917 год в судьбах России и мира. Архангельск,
2007; его же. Истоки и эскалация гражданской войн в России в современной ис­
ториографии // 1918 год в судьбах России и мира: развертывание широкомас­
штабной Гражданской войны и международной интервенции. Архангельск, 2008;
его же. 1919 год в современной и мировой истории: заметки и размышления //
1919 год в России в судьбах России и мира: широкомасштабная Гражданская вой­
на и интервенция в России, зарождение новой системы международных отноше­
ний. Архангельск, 2009; его же. 1920 год в истории Российской Гражданской
войны и международных отношений // 1920 год в судьбах России и мира: апофеоз
Гражданской войны в России и ее воздействие на международные отношения.
Архангельск, 2010; его же. Гражданская война и интервенция в России в начале
20-х годов XX века: проблемы современного осмысления // 1921 год в судьбах
России и мира. Мурманск, 2011. Зарубежная литература по истории Гражданской
войны наиболее обстоятельно представлена в: Smele J.D. The Russian Revolution
and Civil War: 1917-1921. An Annotated Bibliography. London; New York. 2003.
10
Бортневский В.Г. Загадка смерти генерала Врангеля: Неизвестные материа­
лы по истории русской эмиграции 1920-х годов. СПб., 1996; Русское Зарубежье:
государственный патриотизм и военная мысль. М.,1994; Бегидов A.M. Военное
образование в Зарубежной России. М., 2001; Ершов В.Ф. Российское военнополитическое зарубежье в 1918-1945 гг. М., 2000; его же. Российская военнополитическая эмиграция в 1920-1945 гг. М,.2003; Свириденко Ю.П., Ершов В.Ф.
Белый террор? Политический экстремизм российской эмиграции в 1920^15 гг.
М.,2000; Чистяков К.Л. Убить за Россию? Из истории русского эмигрантского
«активизма». 1918-1939. М..2000; Окороков А.В. Русская эмиграция. Политиче­
ские, военно-политические и воинские организации 1920-1990 гг. М., 2003; Рус­
ский исход. СПб., 2004; Robinson P. The White Russian Агату in Exile, 1920-1941.
Oxford, 2002, etc. Подробнее см.: Голдин В.И. Русское военное зарубежье в X X
веке. Архангельск, 2007. Гл.1: Историография и источники по истории Русского
военного Зарубежья. Проблемы русской военной эмиграции находят освещение и
в общих работах по истории эмиграции и Русского Зарубежья последних лет. Их
обзор см.: Голдин В.И. Постижение России № 2. Историки об эмиграции: что сде­
лано и что делать // Родина. 2009. № 4.
" Голдин В.И. Армия в изгнании. Страницы истории Русского ОбщеВоинского Союза. Архангельск; Мурманск, 2002; его же. Солдаты на чужбине.
Русский Обще-Воинский Союз, Россия и Русское Зарубежье в X X - X X I веках. Ар­
хангельск, 2006; его же. Русское военное Зарубежье в XX веке. Архангельск.
2007 и др.
Очерки истории российской внешней разведки. Т.2-3. М.,1996-1997; Лубян­
ка, 2. Из истории отечественной контрразведки. М.,1999; Млечин Л.М. Сеть. Москва-ОГПУ- Париж. Минск. 1991: его же. «Фермер» сообщает из Парижа.
М.,1992; Колпакиди А.Д., Прохоров Д.П. КГБ: Спецоперации советской разведки.
12
М., 2000; их же. КГБ: Приказано ликвидировать. М.. 2004: Соцков Л.Ф. Операция
«Тарантелла». М., 2001; Усов В.Н. Советская разведка в Китае: 20-е годы XX века.
М . 2002; его же. Советская разведка в Китае: 30-е годы XX века. М., 2007; Гаспарян АС. ОГПУ против РОВС. М., 2005; его же. Операция «Трест». Советская
разведка против военной эмиграции. 1921—1937 гг. М., 2008; Голдин В.И. Россий­
ская военная эмиграция и советские спецслужбы в 20-е годы XX века. Архан­
гельск; СПб., 2010 и др.
Особо выделим содержательное продолжающееся издание «Русская военная
эмиграция 20-х - 40-х годов X X века. Т.1-5. М.,1998-2010.
13
Глава 1
Происхождение и начальный этап гражданской войны. 1918 год: в 2 частях.
М., 1994; 1917 год в судьбах России и мира. Архангельск, 2007; 1918 год в судь­
бах России и мира: развертывание широкомасштабной Гражданской войны и ме­
ждународной интервенции. Архангельск, 2008; Swain G. The Origins of the Russian
Civil War. London and New York, 1996, etc.
Read C. From Tsar to Soviets: The Russian People and Their Revolution, 1917-21.
New York, 1996. P.l.
Octmoea T.B. Российское крестьянство в годы революции и Гражданской
войны. М., 2001; Саблин В.А. Аграрная революция на Европейском Севере Рос­
сии. 1917-1921 (Социальные и экономические результаты). Вологда, 2002; Люкшин Д.И. Вторая русская смута: крестьянское измерение. М.. 2006 и др. Подроб­
нее см.: Гопдин В.И. Сельская Россия в революции и гражданской войне (пробле­
мы современной историографии) // Сельская Россия: прошлое и настоящее (исто­
рические судьбы северной деревни). М.; Сыктывкар. 2006. С.65—71.
Киселев А. Ф. Профсоюзы и советское государство. (Дискуссии 1917-1920 гг.).
М., 1991; Чураков Д.О. Русская революция и рабочее самоуправление. М., 1998;
Яров СВ. Пролетарий как политик. Политическая психология рабочих Петрогра­
да в 1917-1923 гг. СПб., 1999 и др.
Собрание уполномоченных и питерские рабочие в 1918 г. Документы и мате­
риалы. СПб., 2006.
Булдаков В.П. Красная смута. Природа и последствия революционного кризи­
са. М., 1997. 2010; Федюшин О. Украинская революция. 1917-1918. М., 2007 и др.
Волобуев П.В., Булдаков В.П. Октябрьская революция: новые подходы к изу­
чению // Вопросы истории. 1996. №5-6. С.29-31.
Гражданов Ю.Д. Всевеликое Войско Донское. Волгоград, 1997. С П ; Венков
А.В. Антибольшевистское движение на Юге России на начальном этапе Граждан­
ской войны. - Ростов-на-Дону, 1995. С. 12.
Канищев В.П. Русский бунт - бессмысленный и беспощадный. Погромное
движение в городах России в 1917-1918 гг. Тамбов, 1995; Булдаков В.П. Красная
смута. М., 1997, 2010; Телицин В.Л. «Бессмысленный и беспощадный»? Феномен
крестьянского бунтарства 1917-1921 годов. М., 2003 и др.
Протасов Л.Г., Миллер В.И. Всероссийское Учредительное собрание и демо­
кратическая альтернатива. Два взгляда на проблему // Отечественная история.
1993. №5; Протасов Л.Г. Всероссийское Учредительное Собрание. М., 1997; его
же. Люди Учредительного собрания: портрет в интерьере эпохи. М., 2008 и др.
" Иванов А.В. К вопросу о причинах антисоветского выступления чехословац­
кого корпуса в 1918 году // Белая армия. Белое дело. 1997. №4; Воронов В.Н., Недбайло Б.Н. Чехословацкий корпус в России (1914-1920 гг.). М.. 2005; Kettle М.
Russia and the Allies. Vol.2: The Road to Intervention. London and New York. 1988;
1
2
3
4
5
6
7
8
9
Unterberger B.M. The United States, Revolutionary Russia and the Rise of Czechoslo­
vakia. Chapel Hill and London, 1989, etc.
Гопдин В.И. Россия в гражданской войне. Гл.5; Дэвис Д.Э., Трани Ю.П. Пер­
вая холодная война. Наследие Вудро Вильсона в советско-американских отноше­
ниях. М., 2002; Smele ID. The Russian Revolution and Civil War: 1917-1921. An
Annotated Bibliography. London; New York, 2003, etc.
Pynacoe A.M., Чистиков A.M. «Шлюссштайн» // Вопросы истории. 1993.
.№11-12; Интервенция на Северо-Западе России. 1917-1920 гг. СПб., 1995 и др.
Лившиц С.Г. Политика Японии в Сибири в 1918-1920 гг. Барнаул, 1991; Голдин В.И. Интервенция и антибольшевистское движение на Русском Севере. 19181920. М., 1993; Голдш В.И., Журавлёв П.С. Соколова Ф.Х. Русский Север в исто­
рическом пространстве российской гражданской войны. Архангельск, 2005; Гражданов Ю.Д., Зимина В.Д. Союз орлов: Белое дело России и германская интер­
венция в 1917-1920 гг. Волгоград, 1997; Подготовка и начало интервенции на
Дальнем Востоке России. Владивосток, 1997; Интервенция на Северо-Западе Рос­
сии. СПб., 1995 и др.
Дэвис Д.Э., Трани Ю.П. Первая холодная война. Наследие Вудро Вильсона в
советско-американских отношениях; Foglesong D.S. American Secret War against
Bolshevism: U.S. Intervention in the Russian Civil War, 1917-1920. Chapel Hill, 1995;
Fic V.M. The Collapse of American Policy in Russia and Siberia. New York, 1995; Willett R.L. Russian Sideshow: America's Undeclared War, 1918-1920. Washington. 2003,
etc.
Kettle M. Russia and the Allies. Vol.1-3. London and New York, 1981-1992.
Рабинович А. Большевики у власти. Первый год советской эпохи в Петрогра­
де. М., 2007. С.568.
Трукан Г.А. Антибольшевистские правительства России. М., 2000: Медведев
ВТ. Белое движение как результат кризиса политико-правового развития России в
1917- 1918 гг. М., 2002; 1918 год на Востоке России. М., 2007 и др.
Поляков Ю.А. Историческая наука: люди и проблемы. Кн.2. М.,2004. С.8889.
Wade R.A. The Bolshevik Revolution and Russian Civil War. Westport, Connecti­
cut; London, 2001. P.63.
Поляков ЮН. Историческая наука: Люди и проблемы. Кн.2. С.74-75.
Дьячков В.Л. Характер и движущие силы гражданской войны // Происхожде­
ние и начальный этап гражданской войны. 1918 год. М., 1994. С.57-61.
Булдаков В.П. Красная смута. М.. 2007. 2010; Исхаков СМ. Российские му­
сульмане и революция (весна 1917 — лето 1918 г.). М., 2004; Асоян Т.М. Террито­
риальные проблемы Республики Армении и британская политика (1918-1920 гг.).
М., 2005; Федюшин О. Украинская революция. 1917-1918; Smith J. The Bolsheviks
and the National Question, 1917-1923, etc.
Полторак C.H. Иностранцы в Сибири - заложники «белой» и «красной»
идей // История «белой» Сибири. Кемерово. 1997. С. 139.
Яров СВ. Крестьянин как политик: Крестьянство Северо-Запада России в
1918- 1919 гг.: политическое мышление и массовый протест. СПб., 1999; Осипова
Т.В. Российское крестьянство в годы революции и Гражданской войны. М., 2001;
Грациози А. Великая крестьянская война в России. Большевики и крестьяне.
1917-1933. М„ 2001: Климин И.И. Российское крестьянство в годы гражданской
войны (1917-1921). СПб., 2004; Телицин В.Л. «Бессмысленный и беспощадный»?
Феномен крестьянского бунтарства 1917-1921 годов. М., 2005; Люкшин Д.И. Вто­
рая русская смута: крестьянское измерение. М., 2006; Кондрашин В.В. Крестьян12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
ство России в Гражданской войне. К вопросу об истоках сталинизма. М., 2009;
Алешкин П.Ф., Васильев Ю.А. Крестьянская война в России в условиях политики
военного коммунизма и ее последствий (1918-1922 гг.). М„ 2010 и др.
Brovkin V.N. Behind the Front Lines of the Civil War. Political Parties and Social
Movements in Russia. 1918-1922. Princeton, 1994.
26
Глава 2
Грациози А. Большевики и крестьяне на Украине. М., 1997; Фефелов СВ.
Большевистская власть и крестьянство, осень 1919 - весна 1921 гг. (по материа­
лам Центрального Черноземья России). М., 1999; Яров СВ. Крестьянин как поли­
тик: Крестьянство Северо-Запада России в 1918-1919 гг.: политическое мышле­
ние и массовый протес!. СПб., 1999; Сафонов Д.А. Великая крестьянская война
1920-1921 гг. и Южный Урал. Оренбург, 2000; Осипова ТВ. Российское кресть­
янство в годы революции и Гражданской войны. М., 2001; Саблин В.А. Аграрная
революция на Европейском Севере России. 1917-1921. (Социальные и экономи­
ческие результаты). Вологда, 2002; Иванов А.В., Тертышный А.Т. Уральское кре­
стьянство и власть в период гражданской войны (1917-1921 гг.): Опыт осмысле­
ния проблемы в отечественной историографии. Екатеринбург, 2002; Климин ИИ.
Российское крестьянство в годы гражданской войны (1917-1921). СПб., 2004;
Кондраишн В. В. Крестьянство России в Гражданской войне. К вопросу об истоках
сталинизма. М., 2009 и др.
Цит. по: Шандыбин СГ. Гражданская война 1917-1920 гг.: причины, послед­
ствия. Пенза, 1995. С.37.
Андреев В.М. Российское крестьянство: навстречу судьбе 1917-1920. М.,
1997. С. 126.
Осипова Т. В. Крестьянский фронт в гражданской войне // Судьбы российско­
го крестьянства. М., 1990. С.111.
Бернштам М. Стороны в гражданской войне. 1917-1922 гг. М., 1992. С.46;
Mawdsley Е. Soldiers and Saylors // Critical Companion to the Russian Civil War. Lon­
don; Sydney; Auckland, 1997. P.588 (данные О. Файджеса); Гражданская война и
военная интервенция в СССР. С. 176; Гриф секретности снят. Потери вооружен­
ных сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах. М., 1993. С.39.
Андреев В.М. Российское крестьянство: навстречу судьбе 1917-1920. С.125,
136.
Алешкин П.Ф., Васильев Ю.А. Крестьянская война в России в условиях поли­
тики военного коммунизма и ее последствий (1918-1922 гг.). М., 2010. С. 147. 149.
Грациози А. Великая крестьянская война в СССР. Большевики и крестьяне.
1917-1933. М.,2001.С.26-27.
' Волковинский ВН. Махно и его крах. М., 1991; Соболева А.А. Крестьянское
движение в Тамбовской губернии (1920-1921 гг.). Библиографический указатель.
Тамбов. 1994; Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1919-1921 гг.
«Антоновщина». Тамбов, 1994; Баранов В.П. Крестьянское движение в Тамбов­
ской губернии в первой четверти X X в. Тамбов, 1996; Фатуева Н.В. Противо­
стояние: Кризис власти - трагедия народа (Из истории крестьянских волнений и
восстаний в Тамбовской губернии в 1918-1921 гг.). Рязань, 1996; Шубин А.В.
Махно и махновское движение. М., 1998; Самошкин В. В. Антоновское восстание.
М., 2005; Нестор Махно. Крестьянское движение на Украине. 1918-1921. М., 2006
и др.
Черкасов А.А. Крестьянское движение на Черноморье в период революции и
гражданской войны. Краснодар, 2003; его же. Гражданская война на Кубани и
1
2
3
4
7
8
Черноморье (1917-1922 годы): «третья сила» в социально-политическом противо­
стоянии. Сочи. 2007.
" Кондрашин В.В. Крестьянство России в Гражданской войне. К вопросу об
истоках сталинизма. С.200.
Алешкин П.Ф., Васильев Ю.А. Крестьянская война в России в условиях поли­
тики военного коммунизма и ее последствий (1918-1922 гг.). С.254-256.
Там же. С. 157.
Московкин ВВ. Восстание крестьян в Западной Сибири в 1921 году //Вопро­
сы истории. 1998. №6. С.63. См. также: Лагунов К.Я. Двадцать первый. Хроника
Западно-Сибирского крестьянского восстания. Свердловск, 1991; За советы без
коммунистов. Крестьянское восстание в Тюменской губернии. 1921. Новоси­
бирск, 2000; Сафонов Д.А. Великая крестьянская война 1920-1921 гг. и Южный
Урал. Оренбург, 2000; Сибирская Вандея. 1920-1921. Документы в 2-х томах. М.,
2000-2001; Шишкин В.И. Западно-Сибирский мятеж 1921 года: историография
вопроса // Гражданская война на востоке России: Проблемы истории: Бахрушинские чтения 2001 г. Новосибирск, 2001 и др.
Подробнее о современной литературе и историографических тенденциях в
изучении этой темы см.: Голдин В.И. Гражданская война и интервенция в России
в начале 20-х годов // 1921 год в судьбах России и мира. Мурманск, 2011. Из по­
следних обобщающих работ, посвященных крестьянскому повстанчеству, особо
выделим уже названную выше монографию П.Ф. Адешкина и Ю.А. Васильева
(Крестьянская война в России к условиях политики поенного коммунизма н е е
последствий (1918-1922 гг.)» (М., 2010).
Гражданская война и военная интервенция в СССР. С.252.
Футорянский Л.И. Казачество России в огне гражданской войны (19181920 гг.). Оренбург. 2003. С.462.
Филипп Миронов. Тихий Дон в 1917-1921 гг. М., 1997.
Кавтарадзе А.Г. Военспец в революции // Советская Россия. - 1987. - 1 ян­
варя.
Устинкин СВ. Власть и общество в условиях гражданской войны // Отечест­
венная история. - 1998. - № 3. - С.86.
Тинченко Я. Голгофа русского офицерства в СССР. 1930-1931 гг. М., 2000.
С.73.
Там же. С.86-87: Волков СВ. Трагедия русского офицерства. М., 1989. С.245.
Канищев В.В. Городские средние слои в период формирования основ совет­
ского общества. Автореф. дис. ... докт ист. наук. М., 1998. С.32-33.
Павлюченков С.А. Военный коммунизм в России: власть и массы. М., 1997.
Гл.1У; Яров СВ. Пролетарий как политик. Политическая психология рабочих
Петрограда в 1917-1923 гг. СПб., 1999; Aves J. Workers Against Lenin. Labour Pro­
test and the Bolshevik Dictatorship. London; New York, 1996; Pirani S. The Russian
Revolution in Retreat, 1920-24. Soviet workers and the new communist elite. New
York, 2008, etc.
Гражданская война в России: перекресток мнений. М., 1994. С.235.
Дьячков В.Л. Характер и движущие силы гражданской войны // Происхожде­
ние и начальный этап гражданской войны. М., 1994. 4.1. С.57-61.
Существует обширная литература, посвященная этой сложной теме, (рели
изданий, опубликованных в начале XXI века, назовем, например: История Каре­
лии с древнейших времен до наших дней. Петрозаводск, 2001; Уткин Н.И. Россия
- Финляндия: «Карельский вопрос». М., 2003 и др. Голдин В.И., Журавлёв П.С,
1
13
14
15
16
17
| х
20
21
2 2
23
24
2 5
26
2 7
Соколова Ф.Х. Русский Север в историческом пространстве российской граждан­
ской войны. Архангельск, 2005. Гл.6.
Таргиайнен М.А. Ингерманландский излом. СПб., 2001; Мусаев В.И. Поли­
тическая история Ингерманландии в конце XIX - XX веке. СПб., 2004.
Черкасов А.А. Гражданская война на Кубани и Черноморье (1917- 1922 гг.):
«третья сила» в социально-политическом противостоянии. Сочи. 2007. С. 134-150.
Черкасов А.А. Крестьянское движение на Черноморье в период революции и
гражданской войны. Краснодар, 2003, а также указанная выше работа того же ав­
тора.
Черкасов А.А. Гражданская война на Кубани и Черноморье (1917- 1922 гг.):
«третья сила» в социально-политическом противостоянии. С, 140.
Густерин П.В. Политика Советского государства на мусульманском Востоке
в 1917-1921 гг. // Вопросы истории. 2010. № 1.
Генис В.Л. «С Бухарой надо кончать...». К истории бутафорских революций.
Документальная хроника. М., 2001. С.55-56.
Персиц М.А. Застенчивая интервенция. О советском вторжении в Персию и
Бухару в 1920 - 1921 гг. Изд. Второе, расширенное и исправленное. М., 1999.
С.88-89.
Бордюгов Г., Бухараев В. Национальные истории в революциях и конфликтах
советской эпохи. М., 1999; Уткин Н.И. Россия - Финляндия: «Карельский во­
прос». М.. 2003; .1яганов Б.Г. Красные и черные. Алмааты. 2005: Очиров Ч.Б.
Калмыкия в период Гражданской войны (1917-1920 гг.). Элиста, 2006; Будницкий
О.В. Евреи и русская революция. М., 2002; его же. Российские евреи между крас­
ными и белыми. М., 2006; Асоян Т.М. Территориальные проблемы Республики
Армении и Британская политика (1918-1920 гг.). М., 2005; Сушко А.В. Процессы
суверенизации народов Сибири в годы Гражданской войны. Омск, 2009; Нам И.В.
Национальные меньшинства Сибири и Дальнего Востока на историческом пере­
ломе (1917 - 1922 гг.). Томск, 2009 и др.
28
29
11
31
3 2
34
35
Глава 3
' Подробнее о процессах, происходивших в сфере государственного строитель­
ства и в общественно-политической жизни Советской России в условиях военного
времени, см.: Гимпельсон Е.Г. Формирование советской политической системы.
1917-1923. М , 1995; его же. Советские управленцы 1917-1920». М., 1998; Шиш­
кин В.А. Власть. Политика. Экономика. Послереволюционная Россия (1917-1928
гг.). СПб., 1997; Леонов СВ. Рождение советской империи: государство и идеоло­
гия в 1917—1922 гг. М., 1997; Рабинович А. Большевики у власти. Первый год со­
ветской эпохи в Петрограде. М., 2007; Павлюченков С.А. «Партия меченосцев»:
партия и власть после революции. 1917-1929 гг. М , 2008; Farber S. The Rise and
Fall of Soviet Democracy. Oxford. 1990: Siegelbaum L . Soviet State and Society be­
tween Revolutions, 1918- 1929. Cambridge, 1992, etc.
Гражданская война в России: перекресток мнений. С.320.
Лацис М.А. Орготчет ВЧК за 4 года ее деятельности. М.. 1921. С. 117-120; 268;
Леонов СВ. Рождение советской идеологии: государство и революция 1917—
1922 гг. М., 1997. С.299.
Под таким наиболее известным и названием этот орган стал работать с января
1921 года, а его историческими предшественниками были образованная в 1919
году Особая комиссия по связи, а затем, с августа 1920 года Секретный (Конспи­
ративный) отдел ИККИ. - Подробнее см.: Линдер II.Б., Чуркин С.А. Красная пау­
тина: Тайны разведки Коминтерна. М., 2005.
2
3
4
Измозик B.C. Глаза и уши режима: Государственный политический контроль
за населением Советской России в 1918-1928 гг. СПб., 1995; Лубянка, 2. Из исто­
рии отечественной контрразведки. М., 1999; Зданович А.А. Свои и чужие - интри­
ги разведки. М., 2002; его же. Отечественная контрразведка (1914-1920): Органи­
зационное строительство. М., 2004; Мозохин О.Б. ВЧК—ОПТУ — карающий меч
диктатуры пролетариата. М., 2004; Государственная безопасность России: Исто­
рия и современность. М., 2004; Лурье В.М., Кочик В.Я. ГРУ: дела и люди. СПб.,
2003; Литвин А.Л. Красный и белый террор в России. 1918-1922 гг. М., 2004; Ко­
чик В.Я. Разведчики и резиденты ГРУ. М., 2004; Архив ВЧК. М., 2007; Ратьковский И.С. Красный террор и деятельность ВЧК в 1918 году. СПб., 2006; Плеханов
A. M. Дзержинский: Первый чекист России. М., 2007; Антонов B.C., Карпов В.И.
Нелегальная разведка. М., 2007; их же. Расстрелянная разведка. М , 2008; Исто­
рические чтения на Лубянке: 1997-2008. М., 2008; Труды Общества изучения ис­
тории отечественных спецслужб. T.I-IV. М , 2006-2008 и др.
Подробный историографический анализ представлен в статье автора: Голдин
B. И. Паутина из легенд. Красная армия Гражданской войны: историографические
размышления // Родина. 2011. № 2.
Молодцыгин М.А. Красная Армия: рождение и становление. 1917-1920 гг. М.,
1997.
Войтиков С.С. Троцкий и заговор в Красной Ставке. М., 2009; Ганин А.В.
«Товарищ Склянский - заступитесь...». Генштабисты и чекисты в Гражданскую
войну // Родина. 2009. № 1; его же. Взаимоотношения советского руководства с
генштабистами в период Гражданской войны // Военно-исторический журнал.
2009. № 10; Зданович А.А. Был ли заговор в Полевом штабе? // Родина. 2009. № 5.
Колпакиди А., Прохоров Д. Империя ГРУ: Очерки истории российской воен­
ной разведки. Кн.1. М., 2000; Кочик В.Я. ГРУ: дела и люди. СПб., 2003; его же.
Разведчики и резиденты ГРУ. М., 2004; Энциклопедия военной разведки России.
М., 2004; Лота В.И. За гранью возможного. Военно-морская разведка России на
Дальнем Востоке 1918 - 1945 гг. М., 2008 и др.
Присяжный П.С. Экономическая чума: военный коммунизм в России. Историко-зкономическнй анализ. Ростов-па-Дону. 1994.
Кабанов В.В. Послесловие к монографии В.В. Телицина «Сквозь тернии «во­
енного коммунизма». Крестьянское хозяйство Урала в 1917-1921 гт. М., 1998.
6
7
8
9
10
11
C.211.
Филоненко А.Л. ВСНХ: идея и миф. Магнитогорск, 1998; Ходяков М.В. Децентрализм в промышленной политике регионов России: 1917-1920 гг. СПб.,
2001; Давыдов А.Ю. Нелегальное снабжение российского населения и власть
(1907 - 1921 гг.: Мешочники. СПб., 2002; Борисов Л.В. Трудовые отношения в
Советской России (1918-1924 гг.). М., 2006; Соколов Е.Н. Финансовая политика
Советской власти (октябрь 1917 - август 1918). Рязань, 2008: Меерович М.Г. На­
казание жильем: Жилищная политика в СССР как средство управления людьми
(1917-1937). М., 2008 и др.
Решетова Н.А. Интеллигенция Дона и революция (1917 - первая половина
1920-х гг.). М., 1997; Документы ЦК РКЩб), материалы ВЧК-ОГПУ- НКВД о
культурной политике. М., 1999; Российская интеллигенция на родине и в зарубе­
жье. М., 2001; Соколова Ф.Х. Интеллигенция Европейского Севера России в 19171941 гг. Архангельск, 2003; Казанин НЕ. Забытое будущее: советская власть и
российская интеллигенция в первое послеоктябрьское десятилетие. Волгоград,
2001; его же. Власть и интеллигенция: исторический опыт формирования госу13
дарственной политики в октябре 1917-1925 г. Волгоград, 2006; Pomper P. Lenin,
Trotsky, Stalin. The Intelligentsia and Power. New York, 1990, etc.
О'Коннор Т. Анатолий Луначарский Анатолий Луначарский и советская по­
литика в области культуры. М., 1992; Аймермахер К. Политика и культура при
Ленине и Сталине, 1917-1932. М., 1998; Плаггенберг Шт. Революция и культура.
Культурные ориентиры в период между Октябрьской революцией и эпохой ста­
линизма. СПб., 2000; Reed С. Culture and Power in Revolutionary Russia. The Intelli­
gentsia and the Transition from Tsarism to Communism. L., 1990; Andrews J.T.
Science for Masses: The Bolshevik State, Public Science and the Popular Imagination in
Soviet Russia. 1917-1934. College Station, 2003; Carleton G. Sexual Revolution in
Bolshevik Russia. Pittsburgh, 2005, etc.
Архивы Кремля. Политбюро и церковь. T . l . М., 1996; Русская Православная
церковь и коммунистическое государство, 1917-1941. М., 1996; Востряков М.
Патриарх Тихон. М., 1997; Крапивин М.Ю. Непридуманная церковная история:
власть и церковь в Советской России (октябрь 1917 - конец 1930-х гг.). Волго­
град, 1997; Кашеваров А.Н. Церковь и власть: Русская Православная Церковь в
первые годы Советской власти. СПб., 1999; Емельянов СИ. Попытки модерниза­
ции органов церковного управления Русской Православной Церкви в условиях
религиозной политики государе!венных органов власти в годы Гражданской вой­
ны (1917-1920). Комплексно-исторический анализ. Курск, 2002 и др.
Чеботарева В.Г. Наркомнац РСФСР: Свет и тени национальной политики.
1917-1924 гг. М., 2003; ЦК РКП(б) - ВКП(б) и национальный вопрос. Кн.1: 1918—
1923. М., 2005; Blank S. The Sorcerer as Apprentice: Stalin as Commissar of Nationali­
ties, 1917-1924. Westport, CT, 1994; Smith J. The Bolsheviks and the National Ques­
tion, 1917-1923. Basingstoke, 1999, etc.
Леонов СВ. Рождение советской империи. М., 1997; Булдаков В.П. Красная
смута. М., 1997, 2010 и др.
Коминтерн и идея мировой революции. М., 1998. С. 146-147.
Линдер И.Б, Чуркин СА. Красная паутина. Тайны разведки Коминтерна.
1919-1943. М., 2005.С.56.
Chaquery К. The Soviet Socialist Republic Of Iran. 1920-1921. Birth of Trauma.
Pittsburgh, 1995; Персии M.A. Застенчивая интервенция. О советском вторжении в
Персию и Бухару в 1920-1921 гг. Издание 2-е, расширенное и исправленное. М.,
1999; Генис В.Л. Красная Персия. Большевики в Гиляне. 1920-1921. Докумен­
тальная хроника. М., 2001.
Персии М.А. Указ. соч. С. 186.
Подробнее см.: Гопдин В.П. Российская военная эмиграция и спецслужбы в
20-е годы XX века. Архангельск, 2009. Гл.1, 2; Молоков И.Е. Интернациональная
помощь РСФСР и ДВР Монголии и Синьцзяну (Китай) в разгроме белогвардейцев
в 1920-1922 гг. Омск, 1991.
Серия обобщающих работ по этой теме вышла в канун 75-летия и 80-летия
этих событий: Полторак СИ. Победоносное поражение: Размышления о совет­
ско-польской войне в канун ее 75-летия. СПб., 1994; Мнхутина ИВ. Польскосоветская война. 1919-1920 гт. М., 1994; Польско-советская война 1919—1920 (ра­
нее не опубликованные документы и материалы). В двух частях. М., 1994; Сав­
ченко В.П. Восточноелавянско-польское пограничье (1918-1921 гг.). (Этносоци­
альная ситуация и государственно-политическое размежевание). М., 1995; Исаев
А.П. Война с Польшей: Россия за линией фронта. СПб., 1999; он же. Уроки совет­
ско-польской войны 1920 года. СПб., 1999; он же. Сибирская глубинка и совет­
ско-польская война 1920 г. СПб., 1999; Райский КС. Польско-советская война
14
15
17
18
19
20
21
2 2
2 3
1919-1920 годов и судьба военнопленных, интернированных, заложников и бе­
женцев. М., 1999 и др. Из публикаций, вышедших в свет в начале этого века, от­
метим сборник документов и материалов «Красноармейцы в польском пену в
1919-1922 гг.» (М.; СПб., 2004).
Подробнее см.: Коминтерн и идея мировой революции. М.. 1998; Политбюро
ЦК РКП(б) - ВКП(б) и Европа. М., 2001; Шишкин В.А. Становление внешней по­
литики послереволюционной России (1917-1930 годы) и капиталистический мир:
от революционного «западничества» к «национал-большевизму». Очерк истории.
СПб., 2002; Дэвис А., Трети Ю. Первая холодная война. Наследие Вудро Вильсона
в советско-американских отношениях. М., 2002; Фирсов Ф.И. Секретные коды
Коминтерна. 1919-1943. М , 2003; Нежинский Л.Н. В интересах народа или во­
преки им? Советская международная политика в 1917-1933 годах. М., 2004; Лин­
дер И.Б., Чуркин С.А. Красная паутина: Тайны разведки Коминтерна. М.. 2005 и
др.
2 4
Глава 4
Голдин В.И. Россия в гражданской войне. Гл.5, 6; он же. Среди «замазанных
фигур». Белое движение: перспективы изучения // Родина. 2008. № 3; Ушаков
А.И. Современная российская историография антибольшевистского движения в
годы гражданской войны в России. М., 2004; Гришанин П.И., Зимина В.Д. «Паде­
ния» и «взлеты» белого движения в отечественной историографии. Пятигорск,
2008; Волков Е.В. «Гидра контрреволюции». Белое движение в культурной памяти
советского общества. Челябинск, 2008.
Подробнее об истоках и разнообразии современных подходов к определению
понятия «белое движение» см.: Голдин В.И. Россия в гражданской войне. С. 124127; Ушаков А.И. Указ. соч. С. 12-16; Медведев В.Г. Белое движение как результат
кризиса политико-правового развития России в 1917-1918 гг. М., 2002; Лубков
A. В., Цветков В.Ж. Белое движение в России - его программа и вожди. М., 2003.
С.21-37; Цветков В.Ж. Белое дело в России. 1917-1918 п . (формирование и эво­
люция политических структур Белого движения в России). М., 2008; его же. Бе­
лое дело в России. 1919 г. (формирование и эволюция политических структур Бе­
лого движения в России). М., 2009 и др.
Обратим
внимание на перечень
изданий
научного и научнопублицистического характера за период с 1918 года по начало XXI века, посвя­
щенных деятельности эсеровских политико-государственных образований в годы
гражданской войны, осуществлявших деятельность с мая 1918 по январь 1919 го­
да, представленный и систематизированный в работах В.А. Лапандина: Лапандин
B. А. Эсеровские политико-государственные образования в России в годы граж­
данской войны: историко-библиографическое исследование отечественной лите­
ратуры 1918-2002 гг. Самара, 2006; его же. Эсеровские политикогосударственные образования в России в годы гражданской войны: историкобиблиографическое исследование отечественной литературы 1991-2009 гг. Самара,2010.
Зимина В.Д. Белое дело взбунтовавшейся России. Политические режимы
Гражданской войны 1917-1920 гг. М., 2006. С. 145.
Никитин А.С. Государственность «белой» России: становление, эволюция,
крушение. М., 2004; С.69, 98, С.205,208, 224.
Swain J. The Origins of the Russian Civil War. London and New York, 1996.
P. 11,250-251.
Зимина В.Д. Белое дело взбунтовавшейся России. С. 10, 20, 103.
25
2 6
2 7
2 9
30
31
32
Веркеенко Г.П., Минаков СТ. Московский поход и крушение «добровольче­
ской политики» генерала А.И. Деникина. М.. 1993; Устинкин СВ. Трагедия белой
гвардии. Нижний Новгород, 1995; его же. Белая гвардия. СПб., 1999; Волков ЕВ.
Колчаковские офицеры: опыт исторического исследования. Челябинск, 2001; Вол­
ков СВ. Трагедия русского офицерства. Офицерский корпус России в революции.
Гражданской войне и на чужбине. М., 2002; Гребенкии И.Н. Добровольцы и Доб­
ровольческая армия: на Дону и в «Ледяном походе». Рячань. 2005 и др.
Рутыч Н.И. Биографический справочник высших чинов Добровольческой
армии. М., 1997; Венков А.В.. Шишов А.В. Белые генералы. Ростов-на-Дону, 2000;
Волков СВ. Белое движение. Энциклопедия гражданской войны. СПб.; М.. 2003;
Волков Е.В.. Егоров Н.Д., Купцов ИВ. Белые генералы Восточного фронта Граж­
данской войны. М., 2003; Белое движение. Исторические портреты: Л.Г. Корни­
лов, А.И. Деникин, П.Н. Врангель... М., 2006 и др.
Николаев Р. Деньги белой гвардии. СПб., 1993; Гордеев О.Ф. Аграрная поли­
тика временных государственных образований Сибири в период Гражданской
войны (1918-1920 гг.). Красноярск, 2005; Рынков В.М. Финансовая политика ан­
тибольшевистских правительств Востока. Новосибирск, 2006; его же. Социальная
политика антибольшевистских режимов на востоке России (вторая половина
1918-1919 г.). Новосибирск. 2008; Ломкин А.В. Экономическая политика Белою
движения на Юге России и в Сибири. М., 2008 и др.
Куцый В.Ю. Внутренняя контрреволюция в Приморье. Владивосток, 1994:
Ларьков Н.С Начало гражданской войны в Сибири: армия и борьба за власть.
Томск. 1995: Ципкин ЮН. Белое движение на Дальнем Востоке (1920-1922 гг.).
Хабаровск. 1996; его же. Небольшевистские альтернативы развития Датьнего
Востока России в период гражданской войны (1917-1922 гг.). Хабаровск, 2002;
Власть и общество в Сибири в X X веке. Вып. 1. Сибирская контрреволюция в го­
ды гражданской войны. Новосибирск, 1997; Московкин ВВ. Противоборство по­
литических сил на Урале и в Западной Сибири в период революции и граждан­
ской войны (1917-1921 гг.). Тюмень, 1999; Гражданская война на востоке России:
Проблемы истории. Новосибирск. 2001; Белая гвардия. 2001. N° 5: Белое движе­
ние на Востоке России. 1918-1920; Новиков П.А. Гражданская война в Восточной
Сибири. М.. 2005 и др.
Венков А.В. Антибольшевистское движение на Юге России на начальном
этапе Гражданской войны. Ростов-на-Дону, 1995; Федюк В.П. Белые. Антиболь­
шевистское движение на юге России. 1917-1918 гг. М., 1996; Ушаков А.Ю., Фе­
дюк В.П. Белый юг, ноябрь 1919 - ноябрь 1920. М., 1997; Козерод О.В. Историо­
графические проблемы белого движения на Украине. Харьков, 1998; Бутаков Я.А.
Белое движение на юге России: Концепция и практика государственного строи­
тельства (конец 1917 - начало 1920 г.). М., 2000: Карпенко СВ. Очерки истории
Белого движения на юге России (1917-1920 гг.). М., 2006 и др.
Голдин В.И. Интервенция и антибольшевистское движение на Русском Севе­
ре. 1917-1920 гг. М., 1993; Голдин В.И, Журавлёв П.С, Соколова Ф.Х. Русский
Север в историческом пространстве российской гражданской войны. Архан­
гельск, 2005; Белый Мурман. Мурманск, 2004; Гражданская война в России: ре­
гиональные проблемы. Мурманск, 2004; Белая гвардия. - 2006. - № 9: Белое дви­
жение на Севере России; Овсянкин.Е.И. На изломе истории. События на Севере в
1917-1920 гг. Мифы и реальности. Архангельск, 2007; Аграшенков А.В. Северо­
западная армия Н.Н. Юденича: роль идеологии в ее поражении. М., 1992: Смолин
А.В. Белое движение на Северо-Западе России (1918 - 1920 гг.). СПб., 1999; Ру33
j 4
35
36
3
тыч Н.Н. Белый фронт генерала Юденича. М.. 2002; Белая гвардия. - 2003. — № 7:
Белое движение на Северо-Западе России и др.
Pereira N. White Siberia: The Politics of Civil War. McGill-Queen' University
Press, 1996; Smele J. Civil War in Siberia. The Anti-Bolshevik Government of Admiral
Kolchak 1918 - 1920. Cambridge. 1996; Bisher J. White Terror: Cossack Warlords of
the Trans-Siberian. London, 2005, etc.
Бернштам M. Стороны в гражданской войне. 1917-1922 гг. М.. 1992. С.44.
Аманжолова Д.А., Тормозов В.Т. Белое движение и национальный вопрос в
Сибири. 1918-1919 гг. М., 1996; Тормозов В.Т. Белое движение и национальный
вопрос. М., 1997; Лубков А.В., Цветков В.Ж. Белое движение в России - его про­
грамма и вожди. С. 124-133 и др.
Кара-Мурза С.Г. Гражданская война (1918-1921) - урок для XXI века. С.354;
The Bolsheviks in Russian Society. Revolution and Civil Wars. Yale, 1997. P. 17.
Никитин A.H. Государственность «белой» России: становление, эволюция,
крушение. С.300; его же. Органы государственной власти «белой» России: борьба
с должностными преступлениями. М.. 1997. С.58.
Шульгин ВВ. Дни. 1920: Записки. М., 1989. С.69.
См., например: Ипполитов Г.М. «Красные орлы» против «рыцарей белой
мечты»: духовная сеча. Самара, 2005.
Голдин ВН. Россия в гражданской войне. Гл.5, 6; его же. Интервенция и ан­
тибольшевистское движение на Русском Севере; Трукан Г.А. Антибольшевист­
ские правительства России. Гл.4; Колчак и интервенция на Дальнем Востоке.
Владивосток, 1997; Дэвис Д., Трани Ю. Первая холодная война. Наследие Вудро
Вильсона в советско-американских отношениях; Kettle М. Russia and the Allies.
1918-1920. Vol. 1-3, etc.
38
39
4
41
4 2
43
4 4
45
Глава 5
Голдин В.И. Интервенция и антибольшевистское движение на Русском Севе­
ре. М., 1993. С. 175.
~ Русский исход. С.171.
Русская Армия в изгнании. С.1-2; Шкаренков Л.К. Агония белой эмиграции.
С.25; Россия в изгнании. Судьбы российских эмигрантов за рубежом. М., 1999.
С.56, 150-151.
Иванов В.И. Российское зарубежье на Дальнем Востоке в 1920-1940-е гг. М.,
2003. С.9, 12.
Приводимая цифра включает в себя и 95 тыс. солдат и офицеров бывшей Им­
ператорской армии, попавших в плен в годы Первой мировой войны и оставшихся
жить в дальнейшем в странах Европы, но не учитывает 215 тысяч бывших рос­
сийских военнослужащих, попавших в плен в 1914-1917 годах и осевших затем
на жительство в Польше в Прибалтийских государствах. Среди последних боль­
шинство составляли уроженцы и жители этих регионов бывшей Российской им­
перии, которые не считали себя беженцами и эмигрантами. - Мировые войны XX
века. Кн.1. Первая мировая война. М., 2002. С.629-630.
ГАРФ. Ф.5826. Оп.1. Д.25. Л.43; Главнокомандующий Русской Армией гене­
рал барон П.Н. Врангель. С. 141; Раковский Г. Конец белых от Днепра до Босфора.
С.246; Русская военная эмиграция. Т. I . Кн.1. С.250.
В сводке штаба Французской Восточно-Средиземноморской эскадры, датиро­
ванной декабрем 1920 года, давалась следующая диспозиция расположения рус­
ских беженцев, находящихся на содержании французского правительства: лагеря
и госпитали в Константинополе - 9 тысяч человек; лагерь в Чаталдже - 19 тысяч.
1
3
4
5
6
7
лагерь в Галлиполи - 29 тысяч, лагерь в Мудросе - 16 тысяч; на рейде Бейкоса - 4
тысячи, в Бизерте - 6 тысяч. В общей сложности - 83,6 тыс. человек. 22 тысячи
беженцев было направлено в Сербию. Были отправлены из Константинополя по
паспортам или бежали из лагерей 20 тысяч человек. См.: Русская военная эмигра­
ция. T.1.KH.1.C.269.
ГАРФ. Ф.5826. Оп.1. Д.З. Л. 1-1 об., 3 об.
РГВА. Ф.7. On.2. Д.734. Д.34. Л.6 об.; Главнокомандующий Русской Армией
генерал барон П.Н. Врангель. С. 140; Шкаренков Л.К. Агония белой эмиграции.
С.35; Русская военная эмиграция. Г. 1. Кн.1. С.35, 37; Часовой. 1958. № 386. С. 14.
Россия в изгнании. С. 173, 175.
" ГАРФ. Ф.5826. Оп.1. Д.2. Л.92-95; Россия в изгнании. С.90-91.
Россия в изгнании. С.92; ГАРФ. Ф.5826. Оп.1. Д.5. Л.14, 20.
Шуберский А. К 25-летию со дня основания Высших военно-научных курсов
профессора генерала Головина в Белграде. Ментона, 1955. С.8.
' Окороков А.В. Русская эмиграция. Политические, военно-политические и во­
инские организации 1920- 1990 гг. М., 2003. С.79; Россия в изгнании. С.157-159.
Подробнее см.: Окороков А.В. Русская эмиграция. С.54, 79; Россия в изгна­
нии. Гл.6; Худобородов А.П. Вдали от родины: российские казаки в эмиграции.
Челябинск, 1997 и др.
ГАРФ. Ф.5853. Оп.1. Д. 12. Л.258.
Россия в изгнании. С.92, 422^124.
ГАРФ. Ф.5853. Оп.1. Д. 14. Л.46-47.
" ГАРФ. Ф.5853. Оп.1. Д. 14. Л. 104; Бортневский ВТ. Загадка смерти Врангеля.
С.51.
ГАРФ. Ф.5826. Оп.1. Д. 15. Л.57 об-58; Бортневский ВТ. Загадка смерти
Врангеля. С.45.
8
4
10
12
13
15
16
17
18
2 0
Глава 6
1
ГАРФ. Ф.5926. Оп.1. Д. 15. Л.89-90 об.
ГАРФ. Ф.5826. Оп.1. Д. 15. Л.5 об.
ГАРФ. Ф.5826. Оп.1. Д.15. Л.95.
ГАРФ. Ф.5826. Оп.1. Д.15. Л.97.
ГАРФ. Ф.5853. On. 1. Д. 18. Л.72.
ГАРФ. Ф.5853. Оп.1. Д. 18. Л. 108-109.
ГАРФ. Ф.9109. Оп.1. Д.4. Л. 117-117 об.
ГАРФ. Ф.5826. Оп.1. Д.62. Л.198; Д.28. Л.43; Д.ЗО. Л.20; Ф.5863. Оп.1. Д.118.
Л.395 об.; Центральный архив Федеральной службы безопасности. Материалы на
Е.К. Миллера: Бортневский ВТ. Загадка смерти Врангеля. С.49.
' ГАРФ. Ф.5826. On. 1. Д. 15. Л. 112; Д.28. Л.85; Ф.5853. Оп.1. Д.18. Л.331.
Окороков А.В. Русская эмиграция. Политические, военно-политические и во­
инские организации. 1920-1990 гг. С.23.
" ГАРФ. Ф.5826. Оп.1. Д.23. Л.195.
ГАРФ. Ф.5826. Оп.1. Д.24. Л.41; Д.61. Л.24, 77, 121; Ф.5829. Оп.1. Д. 12. Л.2.
ГАРФ. Ф.5826. Оп.1. Д.91. Л.38; Русские без Отечества. Очерки антибольше­
вистской эмиграции 20-х-40-х годов. М.. 2000. С.74; Россия в изгнании. С.100.
Окороков А.В. Русская эмиграция. С.23.
Граф Г.К. На службе Императорскому Дому России. 1917-1941: Воспомина­
ния. СПб., 2004. С. 193.
Г А Р Ф . Ф.5826. Оп.1. Д.30. Л.21-21 об.
2
3
4
5
6
7
8
10
12
13
14
15
16
17
ГАРФ. Ф.5826. Оп.1. Д.96. Л.94-95; Шуберский А. К 25-летию со дня основа­
ния Высших военно-научных курсов профессора генерала Головина в Белграде.
С.9-10.
ГАРФ. Ф.5826. Оп.1.Д.163. Л.165, 174, 179-182, 187-189, 194.
ГАРФ. Ф. 5826. Оп.1. Д.28. Л.47.
Бортневский В.Г. Загадка смерти Врангеля. С.66-68; Колпакиди А.И., Прохо­
ров ЦТ!. КГБ: Спецоперации советской разведки. С.52-53.
Подробнее о литературе и аргументах в пользу и против этой версии см.:
Толдин В.И. Российская военная эмиграция и советские спецслужбы в 20-е годы
XX века. С.461^165.
Ипполитов Г.М. Деникин. М.,2000. С.450.
Существуют различные версии гибели генерала Кутепова: смерть во время
его транспортировки в СССР на борту советского судна «Спартак»; убийство по­
хитителями в автомашине в Париже, когда он оказывал сопротивление им; смерть
от сердечного приступа во французской столице после введения морфия похити­
телями. Где покоится прах Александра Павловича Кутепова неизвестно, но на
русском кладбище Сен-Женевьев де Буа в Париже находится символическая мо­
гила боевого генерала.
18
19
211
1
22
2 3
Глава 7
Русские без Отечества. С.74.
Часовой. 1930. № 3 3 . С.З.
Армия и Флот. С.35-36,40-42.
ГАРФ. Ф.5826. Оп.1. Д.198. Л.1-5; Ф.5856. Оп.1. Д.522 а. Л.63-65; Ф.9116.
On. 1. Д.28. Л.8; Бюллетень союза «Молодая Россия». 1930. № 2. С. 1-7.
Возрождение. 1930. 9 сентября; ГАРФ. Ф.5826. Оп.1. Д. 158. Л. 111-112.
ГАРФ. Ф.5853. Оп.1 Д.48. Л.28, 142-142 об.; Часовой. 1932. № 76. С.2.
Деникин А.И. Русский вопрос на Дальнем Востоке. Париж, 1932. С.5, 14, 28,
35.
ГАРФ. Ф.5853. Оп.1. Д.59. Л.33-34.
Часовой. 1936. № 172.
"' Кривошеева Е.Г. Российская эмиграция накануне и в период Второй мировой
войны (1936-1945 гг.). М., 2001. С.23.
ГАРФ. Ф.5826. Оп.1. Д. 196. Л.45; Д.200. Л.1.
ГАРФ. Ф.5853. On. I . Д.61. Л.43, 45, 54, 84.
ГАРФ. Ф.5853. Оп.1. Д.65. Л.89-91.
' I 'ал.шиолийскнй Вестник. 1939. № 70. С.5.
Окороков А.В. Русская эмиграция. С.174—175; Иванов В.П. Российское зару­
бежье на Дальнем Востоке в 1920-1940-е годы. С. 137—138.
ГАРФ. Ф.5796. Оп.1. Д.З. Л.95.
Кривошеева Е.Г. Российская эмиграция накануне и в период Второй мировой
войны. (1936-1945 гг.). М., 2001. С.38.
Часовой. 1939. № 252-253. С.4-5: Назаров М. Миссия русской эмиграции.
С.290.
" Г А Р Ф . Ф.5853. Оп.1. Д.68. Л. 109-118.
ГАРФ. Ф.5853. Оп.1.Д.68. Л. 198-202.
' Часовой. 1939. №244. С.З.
Свириденко Ю.П., Ершов В.Ф. Белый террор? Политический экстремизм рос­
сийской эмиграции в 1920-45 гг. С. 166.
Часовой. 1939. №244. С.5.
1
2
3
4
5
6
I
8
9
II
12
13
15
16
17
18
2 0
2
22
2 3
2 4
ГАРФ. Ф.5853. Оп.1. Д.68. Л.661.
Часовой. 1939. № 246. С.1-2; Часовой. 1940. № 247. С.2-3.
Военный Журналист. 1940. № 1 1 . С. 1-3.
Архангельский АЛ. Финский опыт РОВС-а // Вестник РОВС. 2004. № 8-9.
С.25-28.
Бажанов Б. Воспоминания бывшего секретаря Сталина. СПб., 1990. С.295297.
Если генерал Архангельский писал о численности распропагандированных и
приведенных из-за линии фронта красноармейцев численность большей, чем чис­
ло солдат в отряде Киселева, автор статьи в журнале «Военный журналист» назы­
вает цифру более 200 красноармейцев, а сам Бажанов - 300 красноармейцев, но
оговаривается при этом, что он получил это известие, но не успел проверить све­
дения. См.: Бажанов Б. Указ. соч. С.300; Архангельский А.П. Указ. соч. С.28.;
Е.Ш. Опыт формирования русских национальных частей в Финляндии // Военный
Журналист. 1940. № 17. С.2.'
ГАРФ. Ф.5853. Оп.1. Д.69. Л.22.
Записка генерала А.И. Деникина // Часовой. 1940. № 251. С. 11-12.
Цурганов Ю.С. Неудавшийся реванш. Белая эмиграция во Второй мировой
войне. М., 2001. С.24.
Текст письма см., например: Голдин В.И. Роковой выбор. С.414^115.
2 5
2 6
2 7
28
2 9
3 0
31
32
3 3
Предыдущие книги автора по данной тематике:
Голдин В.И. Интервенция на Севере России и ее крушение (1918 1922 гг.): учебное пособие. Вологда, 1989.
Голдин В.И. Интервенция и антибольшевистское движение
ском Севере. 1918-1920 : монография. М., 1993.
на Рус­
Голдин В.И. (составитель и отв. редактор). Белый Север. 1918-1920 гг.
Мемуары и документы. В 2-х выпусках. Архангельск.
Голдин В.И. (составитель и отв. редактор). Заброшенные в небытие.
Интервенция на Русском Севере (1918-1919) глазами ее участников.
Архангельск, 1997 (при участии Дж. Лонга).
Голдин В.И. Россия в гражданской войне. Очерки новейшей историо­
графии (вторая половина 1980-х - 90-е годы). Архангельск, 2000.
Голдин В.И. Армия в изгнании. Страницы истории Русского ОбщеВоинского Союза : монография. Архангельск; Мурманск, 2002.
Голдин В.И. Роковой выбор. Русское военное Зарубежье в годы Вто­
рой мировой войны : монография. Архангельск: Мурманск, 2005.
Голдин В.И. Русский Север в историческом пространстве российской
гражданской войны : монография. Архангельск, 2005 (в соавторстве с
П.С. Журавлёвым и Ф.Х. Соколовой).
Голдин В.И. Солдаты на чужбине. Русский Обще-Воинский Союз,
Россия и Русское Зарубежье в X X - X X I веках : монография. Архан­
гельск, 2006.
Падин В.И. Лихолетье. Судьба генерала М.В. Фастыковского: рус­
ский офицер, секретный агент, узник Н К В Д : монография. Архан­
гельск, 2006.
ГолОин В.И. Русское военное Зарубежье в X X веке : учебное пособие.
Архангельск, 2007.
Голдин В.И. Военный мир Русского Зарубежья : учебное пособие. Ар­
хангельск, 2007.
Голдин В.И. Российская военная эмиграция и советские спецслужбы в
20-е годы X X века : монография. Архангельск; СПб., 2010.
По вопросам приобретения книги обращаться:
Тел.: (8-8182) 207189.
e-mail: goldin.vladislav@pomorsu.ru
zoya_goldina@mail.ru
ООО «КИРА»: тел. (8182) 65-47-11,
e-mail: oookira@atnet.ru
Голдин Владислав Иванович
Научное издание
ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В РОССИИ
И ВОЕННАЯ ЭМИГРАЦИЯ
20-30-х ГОДОВ XX ВЕКА
Монография
На 1-й странице обложки фото из книги «Белая Россия» (Москва: Посев, 2003):
вверху: погрузка белогвардейцев на пароход в Крыму;
в центре: Сводный Донской казачий полк на Лемносе;
внизу: Памятник 1-й пехотной дивизии
Издание осуществляется в авторской редакции
Подписано в печать 28.04.20П. Формат 60x84 1/16. Бумага офисная.
Печ. л. 9,4. Уч.-изд. л. 8,3. Тираж 500 экз. Заказ № 135.
Издательство Поморского университета
163002, г. Архангельск, пр. Ломоносова, 6. Тел. 68-38-70, 68-27-03
e-mail: publish@pomorsu.ru
Типография ООО «КИРА»
163061, г. Архангельск, ул. Поморская, 34, тел. 65-47-11.
e-mail: oookira@atnet.ru
Голдин Владислав Иванович, доктор
исторических наук, профессор, проректор по
научной работе Поморского государственного
университета имени М.В. Ломоносова. Заслу­
женный деятель науки Российской Федерации,
заслуженный работник высшей школы Россий­
ской Федерации. Действительный член Россий­
ской академии естественных наук и член
президиума РАЕН. Автор около 400 научных
работ, изданных в 7 странах Европы, в том числе 19 книг. Член
Научного совета РАН по истории социальных реформ, движений и
революций, член экспертных советов по истории ВАК Министер­
ства образования и науки РФ и РГНФ. Главный редактор научного
журнала «Вестник Поморского университета» и международного
«Баренц-журнала». Руководитель, координатор и участник мно­
гих международных и российских научных программ. Председа­
тель докторского диссертационного совета Поморского универси­
тета по историческим наукам. Подготовил 5 докторов и 12 канди­
датов исторических наук.
Историк, политолог, специалист в области международных
отношений и науковедения. Одна из научных специализаций
автора - история и историография Гражданской войны в России и
Русского Зарубежья. По этим проблемам им опубликовано 14 книг
и более 200 статей.