Сделки с заинтересованностью в практике

СДЕЛКИ С ЗАИНТЕРЕСОВАННОСТЬЮ В ПРАКТИКЕ
АКЦИОНЕРНЫХ ОБЩЕСТВ: ПРОБЛЕМЫ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ
А.В. ГАБОВ
Рецензенты:
Н.М. Коршунов - заслуженный юрист РФ, доктор юридических наук, профессор кафедры гражданского и
предпринимательского права Московского гуманитарного университета.
А.А. Безуглов - доктор юридических наук, профессор.
ВВЕДЕНИЕ
Правовое регулирование деятельности акционерных обществ в настоящее время находится в центре
внимания законодателя, что связано со значительностью той роли, которую эти организации играют в
экономике России.
От того, как функционирует акционерное общество (как "фирма", говоря языком институционалистов),
насколько адекватно законодательство отражает реальные интересы участников корпоративных
отношений, насколько эффективен управленческий механизм корпорации, зависит непосредственно
состояние экономики (да и других сфер жизни) страны. Примеров тому - масса, причем как в России, так и
за рубежом (вспомним хотя бы скандалы с Barings, Enron, Parmalat, WorldCom, Ahold <*> и другими
крупными корпорациями, корпоративные войны в России за приватизированную собственность, для
перечисления которых не хватит и нескольких страниц).
-------------------------------<*> См., к примеру: Грязные игры "белых воротничков" // Деловые люди. 2004. N 156. С. 51 - 54; Ди Пьетро
Д. Молочная афера // Деловые люди. 2004. N 156. С. 55 - 57 и др.
Такая взаимозависимость совершенно очевидна, если рассматривать экономическую действительность с
точки зрения институциональной теории <*>, в которой "фирма", по меткому выражению Р. Коуза,
предстает как "та организация, которая преобразует исходные ресурсы в конечный продукт". Р. Коуз
справедливо называл "фирму" "наиболее важной формой приспособления к проблеме существования
трансакционных издержек" <**>. Однако роль и значение корпораций в современном мире таковы, что
выходят гораздо дальше чисто экономических реалий. Достаточно сказать, что один из крупнейших
социологов и основателей концепции постиндустриального общества, Д. Белл, даже отметил, что "власть
корпораций является в обществе основным источником всякой иной власти..." <***>.
-------------------------------<*> Один из классиков нового институционализма, О. Уильямсон, говоря в свое время о двух
исследовательских традициях в изучении корпорации, отметил: "...согласно первой, структурные
особенности корпорации не имеют существенного значения. Такие взгляды выражает неоклассическая
теория фирмы, доминирующая в учебниках по макроэкономике промежуточного уровня. Поскольку фирма
здесь понимается как производственная функция, стремящаяся к максимизации прибыли, то структурные
различия между фирмами при этом игнорируются. Вторая исследовательская традиция...
"негостеприимная" по отношению к новым хозяйственным явлениям уходит корнями в государственную
экономическую политику. Отличительные структурные особенности корпорации понимаются здесь как
результат нежелательных (антиконкурентных) вмешательств в действие рыночного механизма"
(Уильямсон О.И. Экономические институты капитализма: Фирмы, рынки, "отношенческая" контрактация.
СПб.: Лениздат; CEV Press, 1996. С. 469).
<**> "Осуществление трансакций влечет некоторые издержки, неизбежна организация фирм для
осуществления действий, которые в противном случае совершались бы через рыночные трансакции
(разумеется, если внутрифирменные издержки меньше, чем издержки рыночных трансакций). Именно это
определяет: что же фирма покупает, производит и продает" (Коуз Р. Фирма, рынок, право. Нью-Йорк:
Телекс, 1991. С. 6 - 7) и далее: "...фирма... представляет собой... альтернативу системе, организующей
производство через рыночные трансакции. Внутри фирмы индивидуальные сделки между различными
кооперирующими факторами производства устранены, а рыночные трансакции заменены
административными решениями. Для изменения производства при этом нет нужды в сделках между
владельцами факторов производства... можно сказать, что фирма вбирает законные права всех сторон, и
перераспределение видов деятельности будет иметь причиной не перераспределение прав, но
административные решения о том, как должны быть использованы права" (Там же. С. 102).
"Согласно Коузу осуществление сделок сопряжено с издержками, и эти трансакционные издержки
различаются в зависимости как от характера сделки, так и от способа ее организации. Далее, исходя из
принципа эффективности, можно предположить, что существует тенденция выбирать такой способ
организации, который обеспечивает наибольшую экономию на трансакционных издержках. Таким
образом, сделки, как правило, совершаются на рынке в тех случаях, когда этот способ является наиболее
эффективным и осуществляется внутри фирмы или какой-либо другой формальной организации, когда
такой способ минимизирует издержки, связанные с осуществлением сделок" (Милгром П., Робертс Дж.
Экономика, организация и менеджмент. Т. 1. СПб., 1999. С. 58).
В литературе нет единого определения трансакционных издержек. В данной работе этот термин
используется в широком понимании (см. также: Эггертсон Т. Экономическое поведение и институты. М.:
Дело, 2001. С. 28 - 35; Ходжсон Д. Экономическая теория и институты: Манифест современной
институциональной экономической теории. М.: Дело, 2003. С. 263 - 265, 289 - 290). К примеру, Т. Эггертсон
определяет эти издержки как "затраты, возникающие когда индивиды обмениваются правами
собственности на экономические активы и обеспечивают свои исключительные права" (под "правами
собственности" здесь понимается институциональная, а не правовая категория, означающая права
индивидов использовать любые принадлежащие им ресурсы) (Эггертсон Т. Указ. соч. С. 29, 47).
<***> Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество: Опыт социального прогнозирования. М.: Academia,
1999. С. 366.
Современному российскому законодательству об акционерных обществах уже почти пятнадцать лет (в 1990
г. были приняты Закон РСФСР "О предприятиях и предпринимательской деятельности" и Постановление
Совета министров РСФСР N 601 "Об утверждении "Положения об акционерных обществах"). При этом его
основы остаются в общем неизменными. За это время накоплен значительный опыт функционирования
акционерных обществ, что нашло свое выражение и в судебной практике - многочисленных делах,
рассмотренных судебными инстанциями всех уровней, обобщениях практики по очень многим спорным
вопросам, возникшим в процессе правоприменения.
Однако до сих пор в правовом поле существуют нестабильные участки - институты, не до конца
"встроенные" в общую систему правового регулирования акционерных обществ. Одним из них является
институт <*> сделок, в совершении которых имеется заинтересованность. За время своего существования
(начиная с принятия Указа Президента РФ от 1 июля 1992 г. N 721 "Об организационных мерах по
преобразованию государственных предприятий, добровольных объединений государственных предприятий
в акционерные общества") он выдержал не одно изменение. Однако, на наш взгляд, каждая последующая
правка только усложняла структуру регулирования, запутывая участников корпоративных отношений,
размывая, собственно, те цели, ради которых такой институт существует в законодательствах развитых
государств и был введен в российское законодательство.
-------------------------------<*> Категория "институт" использована в данном случае для обозначения некоторой совокупности
правовых норм. Место правовых норм, регулирующих заинтересованность в совершении сделки, далее
будет рассмотрено отдельно.
Его судьба - итог некритичного отношения к правовому регулированию предпринимательской
деятельности. Правовой институт, заимствованный из практики корпоративного управления других
государств, в российской судебной практике стал полем судебных баталий, целью которых весьма часто
выступает не защита прав и интересов участников корпоративных отношений, а корпоративный шантаж и
передел собственности <*>. Специалисты институционального направления экономической мысли правы,
когда говорят, что законы можно изменить быстро - неформальные нормы, создающие легитимную основу
для их действия, - постепенно. Практика применения законов, юридические конструкции которых созданы
и пригодны для совершенно других экономических условий и неформальных норм в странах, которые их
принимают без адаптации к собственной институциональной среде, развиваются совсем не в том
направлении, что в государствах, откуда эти законы (юридические конструкции) заимствованы.
Некритичное использование опыта правового регулирования, заимствованного из практики других
государств, часто приводит к отличным от ожидаемых результатам.
-------------------------------<*> См., к примеру: Молотников А. Оспаривание сделок общества в интересах гринмэйлера // Слияния и
поглощения. 2003. N 5/6. С. 69 - 73.
По мнению некоторых исследователей, главная проблема современного российского законодательства
состоит в том, что оно "в подавляющем большинстве случаев вообще не способно выполнить многие из тех
задач, которые на него возлагаются, в частности защитить интересы мелких акционеров или интересы
третьих лиц (кредиторов АО)" <*>. Представленный анализ сделок, в совершении которых имеется
заинтересованность, продемонстрирует это. Однако проблема, как видится, глубже. Действующее
законодательство не только не защищает права меньшинства, но и не способствует защите интересов
мажоритарных акционеров, а в некоторых случаях и просто выполняет роль вредного для хозяйственной
практики института (резко повышая трансакционные издержки экономических агентов).
-------------------------------<*> Делозари Д.И. Проблемы современной российской правовой модели АО // Актуальные проблемы
гражданского права / Под ред. О.Ю. Шилохвоста. М.: НОРМА, 2003. С. 64.
Анализу правового регулирования сделок акционерных обществ, в совершении которых имеется
заинтересованность (исключительно для простоты изложения они будут далее именоваться также
"заинтересованные сделки"), исследованию того, как институт, цель включения которого в
законодательство состоит в "превенции причинения убытков обществу в результате заключения
невыгодных сделок" <*>, сам превратился в потенциальный источник для причинения убытков, и будет
посвящена настоящая работа - скромная попытка осмыслить значение этого института для практики
корпоративных отношений в России. В предлагаемой работе будет широко использована судебная
практика, прежде всего решения судов кассационной инстанции, а также высшей судебной инстанции <**>.
-------------------------------<*> Егоров А.В. К вопросу о понятии посредника при сделках с заинтересованностью // Вестник Высшего
Арбитражного Суда Российской Федерации. 2002. N 5. С. 130.
<**> Все указанные в настоящей работе судебные акты взяты из справочных правовых систем
"КонсультантПлюс" и "Гарант" и используются при цитировании в редакции (в том числе орфография,
пунктуация), приведенной в указанных источниках.
ПОНЯТИЕ СДЕЛКИ,
В СОВЕРШЕНИИ КОТОРОЙ ИМЕЕТСЯ ЗАИНТЕРЕСОВАННОСТЬ
Вводные положения
В процессе своей деятельности акционерное общество совершает разнообразные сделки, т.е. действия,
направленные на возникновение, изменение и прекращение своих прав и обязанностей. Большинство из
них (в части порядка совершения) мало отличаются от сделок других участников гражданского оборота.
Однако существуют сделки, для которых предусмотрены специальные правила совершения. К ним
относятся и те, что закон квалифицирует как "сделки, в совершении которых имеется заинтересованность"
(ст. 81 - 84 Федерального закона "Об акционерных обществах").
Что же служит основанием для установления этих особых правил? Как отметил Конституционный Суд РФ
<*>, совершение подобных сделок в силу природы акционерного общества "может приводить к конфликту
интересов между акционерами, обладающими значительным числом акций, органами управления
обществом и миноритарными акционерами".
-------------------------------<*> См.: Постановление от 10 апреля 2003 г. N 5-П "По делу о проверке конституционности п. 1 ст. 84
Федерального закона "Об акционерных обществах" в связи с жалобой открытого акционерного общества
"Приаргунское".
Именно наличием потенциального конфликта интересов экономических агентов, которые связаны с
акционерным обществом и заинтересованы в его существовании и деятельности (или, напротив, в
удовлетворении за его счет иных потребностей, а в некоторых случаях даже имеют интерес в прекращении
его деятельности), вызвана необходимость специального правового регулирования некоторых сделок
акционерного общества. Соответственно, выявление и преодоление конфликта интересов, а в случае
невозможности преодоления - обеспечение экономической эффективности совершаемой сделки и есть
главная экономическая цель специального нормирования заинтересованных сделок в современном
российском праве.
В законодательстве об акционерных обществах понятие "конфликт интересов" не легализовано. Между тем
что именно этот конфликт лежит в основе специального нормирования заинтересованных сделок, является
для законодателя очевидным настолько, что в некоторых подзаконных документах используется
определение "сделки с признаками наличия конфликта интересов" <*>.
-------------------------------<*> См., к примеру, Программу социально-экономического развития Российской Федерации на
среднесрочную перспективу (2002 - 2004 годы), утвержденную распоряжением Правительства РФ от 10
июля 2001 г. N 910-р.
В этом смысле, как представляется, более удачные правовые конструкции заложены в ст. 27 Федерального
закона "О некоммерческих организациях" и ст. 38 Федерального закона "О сельскохозяйственной
кооперации". Статья 27 Федерального закона "О некоммерческих организациях" так и называется "Конфликт интересов", т.е. данный Закон четко квалифицирует цель специального нормирования
некоторых сделок некоммерческой организации наличием конфликта. В этой статье указано, что
"заинтересованность в совершении некоммерческой организацией тех или иных действий, в том числе в
совершении сделок, влечет за собой конфликт интересов заинтересованных лиц и некоммерческой
организации" <*>. Несколько по-иному сформулирована норма в ст. 38 Федерального закона "О
сельскохозяйственной кооперации", где указано, что "сделка кооператива, второй стороной в которой
выступают председатель кооператива или исполнительный директор кооператива, члены правления
кооператива или наблюдательного совета кооператива, их супруги и ближайшие родственники либо
владельцы пая, размер которого составляет более чем 10 процентов от паевого фонда кооператива,
считается сделкой, в которой присутствует конфликт интересов. Такой сделкой признается и сделка, в
которой не менее чем 10 процентов членов кооператива или не менее чем 20 процентов ассоциированных
членов кооператива по их заявлениям в письменной форме усматривают имущественный интерес
указанных лиц, не совпадающий с законными имущественными интересами кооператива".
-------------------------------<*> Как видим, в этой формуле есть и еще одно существенное преимущество: она говорит не только о
сделках, но и об иных "действиях".
Однако, несмотря на разную технику обеих норм, в них более четко определена логика специального
нормирования сделок: заинтересованность порождает конфликт. И это справедливо. Как указывает А.В.
Дмитриев, "анализ самых разнообразных конфликтов свидетельствует о том, что, какие бы конкретные
причины ни лежали в основе поведения противоборствующих сторон, в конечном счете они упираются в их
интересы, которые в случае конфликта оказываются несовместимыми или противоположными" <*>.
-------------------------------<*> Дмитриев А.В., Кудрявцев В.Н., Кудрявцев С.В. Введение в общую теорию конфликтов // Юридическая
конфликтология. М., 1993. С. 41.
Задачи нормирования заинтересованных сделок разнообразны и, если исходить из имеющегося в
настоящее время правового регулирования, видятся в следующем:
а) соблюдение экономических интересов самого акционерного общества (говоря условно, сохранение его
как экономического агента, источника доходов для различных заинтересованных групп, недопущение
утраты им эффективности <*>). Как указывает С.Э. Жилинский, положения Закона направлены на то,
чтобы "заключаемые от имени акционерного общества договоры не наносили ущерб обществу, ибо их могут
лоббировать ("пробивать") влиятельные в обществе лица не в интересах акционерного общества, а в
интересах тех, с кем это общество заключает договоры" <**>;
-------------------------------<*> Специальное регулирование заинтересованных сделок в этом смысле можно объяснить также
реализацией принципа корпоративных отношений, выделяемого некоторыми авторами как
"институционный принцип подчинения личных интересов участников корпоративной организации общему
корпоративному интересу". В частности, П. Степанов указывает, что "принцип подчинения личных
интересов общему корпоративному интересу означает возможность ограничения реализации прав
отдельных участников, когда личный интерес преобладает над его интересом как участника корпоративной
организации и, следовательно, не ограничивает прав лица как участника корпоративной организации"
(Степанов П. Принципы регулирования корпоративных отношений // Хозяйство и право. 2002. N 4 (303).
С. 86, 87).
<**> Жилинский С.Э. Предпринимательское право (правовая основа предпринимательской деятельности):
Учебник для вузов. 2-е изд., испр. и доп. М.: НОРМА-ИНФРА-М, 1999. С. 230.
б) обеспечение охраны прав акционеров, "в том числе миноритарных (мелких) как слабой стороны в
системе корпоративных отношений" (см. отмеченное выше Постановление Конституционного Суда РФ).
Заметим, что в Кодексе корпоративного поведения (Распоряжение ФКЦБ России от 4 апреля 2002 г. N
421/р "О рекомендации к применению Кодекса корпоративного поведения") совершение заинтересованных
сделок отнесено к категории "существенных корпоративных действий", т.е. таких, которые "могут привести
к фундаментальным корпоративным изменениям, в том числе к изменению прав акционеров".
Соответственно, как указывает Кодекс, "принимая во внимание значимость существенных корпоративных
действий, общество должно обеспечить акционерам возможность влиять на их совершение";
в) обеспечение охраны интересов кредиторов акционерного общества, что проявляется в наличии
специальных положений о заинтересованности в процессе банкротства (Федеральный закон "О
несостоятельности (банкротстве)");
г) защита государственных интересов. Это актуально для акционерных обществ, в которых принято
решение использовать специальное право на участие государства в управлении открытым акционерным
обществом ("золотая акция") <*>, а также для акционерных обществ, где доля государства превышает два
процента (ст. 77 Федерального закона "Об акционерных обществах").
-------------------------------<*> Такое "специальное право" может быть установлено в соответствии с законом в целях "обеспечения
обороноспособности страны и безопасности государства, защиты нравственности, здоровья, прав и
законных интересов граждан" (ст. 38 Федерального закона "О приватизации государственного и
муниципального имущества").
Как видно, различные нормы направлены на защиту интересов разных групп лиц с пересекающимися
интересами. Это, как будет показано далее, вносит во всю систему нормирования заинтересованных сделок
элемент неупорядоченности, порой приводящий совсем не к тому результату, который проектируется
особой целью правового регулирования таких сделок.
Конфликт интересов как основа специального регулирования
заинтересованных сделок
Понятие конфликта
Понятие "конфликт" неоднозначно. Существует множество его определений <*>, содержащих иногда
принципиально разное его понимание.
-------------------------------<*> Дмитриев А.В., Кудрявцев В.Н., Кудрявцев С.В. Введение в общую теорию конфликтов // Юридическая
конфликтология. М., 1993. С. 11; Казимирчук В.П., Кудрявцев В.Н. Современная социология права: Учебник
для вузов. М.: Юристъ, 1995. С. 212.
О понятии "конфликт" см.: Здравомыслов А.Г. Социология конфликта: Россия на путях преодоления
кризиса: Учеб. пособие. 2-е изд., доп. М.: Аспект-Пресс, 1995; Юридическая конфликтология. М.: Ин-т
государства и права РАН, 1995; Юридический конфликт: сферы и механизмы // Юридическая
конфликтология. Часть 2. М., 1994; Шапп Я. Основы гражданского права Германии: Учебник. М.: БЕК,
1996. С. 23 - 26; Кудрявцев В.Н. Юридический конфликт // Государство и право. 1995. N 9; Казимирчук В.П.,
Кудрявцев В.Н. Современная социология права: Учебник для вузов. М.: Юристъ, 1995 и др.
Для начала необходимо отметить, что это понятие обычно используется для обозначения активности
различных лиц (групп лиц), хотя в целом ряде случаев о конфликте говорится как о факте (результате
проявления этой активности). А.Г. Здравомыслов определяет конфликт как "форму отношений между
потенциальными или актуальными субъектами социального действия, мотивация которых обусловлена
противостоящими ценностями, и нормами, интересами и потребностями" <1>. Такое определение
социального конфликта <2> кажется более универсальным, чем многие другие: в нем не только
подчеркивается его активная составляющая (реальный конфликт), но и указывается на возможность
потенциального конфликта <3>. В большинстве других работ конфликт определяют очень узко: через
"борьбу" или "противостояние" <4>, "разногласия" и "споры" <5>, "противодействие" <6>.
-------------------------------<1> Здравомыслов А.Г. Указ. соч. С. 94.
<2> Иные виды конфликта в настоящей работе рассматривать нет смысла, поскольку для анализа сделки
как определенного отношения они не имеют значения.
<3> Близко к такому универсальному определению и следующее, философского характера: "...конфликт
возбуждается страстными желаниями человека, стремление к удовлетворению которых приводит к тому,
что одно лицо "слишком близко подходит" к частной сфере другого" (Шапп Я. Указ. соч. С. 24).
<4> К примеру: как "тот вид противостояния, при котором стороны стремятся захватить территорию или
угрожать части или всем оппозиционным индивидам или группам, или их собственности, или культуре
таким образом, что борьба принимает форму атаки или обороны" (Казимирчук В.П., Кудрявцев В.Н. Указ.
соч. С. 213; Юридическая конфликтология. М.: Ин-т государства и права РАН, 1995. С. 6) или:
"...противоборство двух или нескольких субъектов, обусловленное противоположностью
(несовместимостью) их интересов, потребностей, систем ценностей или знаний" (Кудрявцев В.Н. Указ. соч.
С. 9; Юридический конфликт: сферы и механизмы // Юридическая конфликтология. Часть 2. С. 5).
<5> "Разногласия и споры, возникающие между акционерами общества, акционерами и менеджментом
общества, инвестором (потенциальным акционером) и обществом, которые приводят или могут привести к
одному из следующих последствий: нарушение норм действующего законодательства, устава или
внутренних документов общества, прав акционера или группы акционеров; иски к обществу, его органам
управления или по существу принимаемых ими решений; досрочное прекращение полномочий
действующих органов управления; существенные изменения в составе акционеров" (Корпоративные
конфликты. Причины их возникновения и способы преодоления. М.: Едиториал УРСС, 2002. С. 11).
<6> Линчевский Э.Э. Контакты и конфликты: общение в работе руководителя. М.: НПО "Экономика", 2000.
С. 75.
В конфликтологии (области научных исследований, занимающейся изучением конфликтов) существует
целая типология конфликтов (внутрисистемные и внесистемные; экономические, политические, бытовые,
культурные, социальные и т.д.) <1>. В аспекте исследуемой проблемы нас интересует только конфликт
интересов, который в теоретическом плане четко противопоставляется понятию "когнитивный конфликт".
Их принято различать "в плане мотивации". Конфликт интересов понимают как "противоборство,
основанное на столкновении интересов различных социальных субъектов" ("в конфликте интересов
сталкиваются цели, интересы, а подчас и мотивы поведения людей") <2>. Отмечается, что "если в
когнитивном конфликте цель каждого субъекта - переубедить оппонента, доказать свою правоту или в
конце концов выяснить недостатки собственной точки зрения, то в конфликте интересов каждый стремится
захватить или отвоевать некую "зону", соответствующую его самоопределению, ущемив, ограничив
интересы другого, изменив его позицию. Конкретно это может выражаться в стремлении захватить и
отобрать у другого какой-либо материальный объект, расширить свои права за счет ограничения чужих
или, например, подчинить другого своему влиянию... Когнитивный конфликт в конечном счете может
привести лишь к опровержению одной из точек зрения, к логическому тупику или выработке общего
верного решения. Конфликт интересов, напротив, чреват серьезным ущербом..." <3>. В рамках большой
группы конфликтов интересов выделим тот, что возникает между участниками корпоративных отношений
(корпоративный конфликт). Его понимают обычно как "рассогласование интересов и обострение
противоречий между участниками... корпоративного процесса, ввиду несовпадения целей ими
преследуемых" <4>.
-------------------------------<1> Дмитриев А.В., Кудрявцев В.Н., Кудрявцев С.В. Указ. соч. С. 57 - 86.
<2> Там же. С. 44.
<3> Там же. С. 45, 46.
<4> Батаева Б.С. Корпоративное управление: направления совершенствования. М.: ИПР СПО
Минобразования России, 2002. С. 80. О корпоративных конфликтах см. также: Басин Ю.Г. Избранные
труды по гражданскому праву. СПб.: Юридический центр Пресс, 2003. С. 181 - 185; Осиновский А.Д.
Акционер против акционерного общества. СПб.: ДНК, 2003. С. 33 - 40; Варламова А.Н., Кабатова Е.В.
Российский Кодекс корпоративного поведения: подготовка, структура, применение // Государство и право.
2002. N 5. С. 37.
Применительно к исследуемой проблеме конфликт необходимо рассматривать не столько как прямое
противостояние, сколько как потенциальную возможность, противоречие. Здесь нельзя говорить о
ситуации выбора между интересами корпорации в целом и интересом отдельной группы субъектов,
участвующих в корпоративных отношениях" <*>, поскольку выбор предполагает субъекта, который его
делает. В данном же случае мы имеем наличие нескольких коллидирующих интересов как факт, вне
зависимости от того, делает кто-то из них выбор или нет. Такое же в основе своей понимание конфликта и в
современном российском законодательстве. Приведем несколько примеров. Статьи 36.24 Федерального
закона "О негосударственных пенсионных фондах" и 35 Федерального закона "Об инвестировании средств
для финансирования накопительной части трудовой пенсии в Российской Федерации" под конфликтом
интересов понимают "наличие у должностных лиц и их близких родственников прав, предоставляющих
возможность получения указанными лицами лично либо через юридического или фактического
представителя материальной и личной выгоды в результате использования ими служебных полномочий...
или информации... ставшей им известной или имеющейся в их распоряжении в связи с осуществлением
должностными лицами профессиональной деятельности...". Общие принципы служебного поведения
государственных служащих, утвержденные Указом Президента РФ от 12 августа 2002 г. N 885, указывают,
что конфликт интересов - это ситуация, "когда личная заинтересованность влияет или может повлиять на
объективное исполнение должностных (служебных) обязанностей". В ст. 19 Федерального закона "О
государственной гражданской службе Российской Федерации" отмечено, что конфликт интересов - это
ситуация, при которой личная заинтересованность гражданского служащего влияет или может повлиять на
объективное исполнение им должностных обязанностей и при которой возникает или может возникнуть
противоречие между личной заинтересованностью гражданского служащего и законными интересами
граждан, организаций, общества, субъекта Российской Федерации, способное привести к причинению вреда
этим законным интересам граждан, организаций, общества, субъекта Российской Федерации или
Российской Федерации. Постановление ФКЦБ России от 5 ноября 1998 г. N 44 "О предотвращении
конфликта интересов при осуществлении профессиональной деятельности на рынке ценных бумаг"
понимает конфликт интересов как "противоречие между имущественными и иными интересами
профессионального участника рынка ценных бумаг и (или) его работников, осуществляющих свою
деятельность на основании трудового или гражданско-правового договора, и клиента профессионального
участника, в результате которого действия (бездействия) профессионального участника и (или) его
работников причиняют убытки клиенту и (или) влекут иные неблагоприятные последствия для клиента".
Правила привлечения брокеров для продажи находящихся в государственной и муниципальной
собственности акций открытых акционерных обществ через организатора торговли на рынке ценных бумаг,
утвержденные Постановлением Правительства РФ от 28 ноября 2002 г. N 845, указывают, что под
конфликтом интересов понимается "заинтересованность брокера в продаже акций, принадлежащих ему на
праве собственности, либо наличие обязательств перед клиентами по их покупке (во избежание двойного
представительства) или продаже (исключение приоритета клиентов перед продавцом государственных
акций)" <**>.
-------------------------------<*> Михайлов С.В. Категория интереса в российском гражданском праве. М.: Статут, 2002. С. 166; Шиткина
И.С. Корпоративное управление и корпоративный контроль в холдинговой компании // Хозяйство и право.
2003. N 3. С. 38.
<**> Видимо, в сходном значении будет использован этот термин и применительно к деятельности
управляющих ипотечным покрытием и специализированных депозитариев в соответствии со ст. 43
Федерального закона "Об ипотечных ценных бумагах", в которой указывается, что федеральный орган
исполнительной власти по рынку ценных бумаг вправе "устанавливать требования, направленные на
предупреждение конфликта интересов управляющих ипотечным покрытием и специализированных
депозитариев".
В этом значении конфликт используется как синоним противоречия <1>, т.е. конфликт следует понимать
именно как ситуацию (состояние), при которой интересы лица - участника корпоративных отношений - не
совпадают с интересами самой корпорации (акционерного общества) и (или) других участников
корпоративных отношений. Очевидно, что с точки зрения теории термин "конфликт", используемый
законодательством, близок к понятию "конфликтная ситуация" ("такое совмещение... обстоятельств
человеческих интересов, которое объективно создает почву для реального противоборства между
социальными субъектами" <2>). Конфликтная ситуация рассматривается двояко: и как элемент конфликта,
и как "латентный конфликт" (понятие, близкое <3> к конфликтной ситуации ("конфликту как таковому
предшествует (точнее, может предшествовать) латентная - скрытая стадия, при которой есть все элементы
конфликта, за исключением внешних действий" <4>)).
-------------------------------<1> Что в конфликтологии часто оспаривается. В частности, указывают на то, что "противоречия,
противоположности, различия - это необходимые, но недостаточные условия конфликта.
Противоположности и противоречия превращаются в конфликт тогда, когда начинают взаимодействовать
силы, являющиеся их носителями" (Дмитриев А.В., Кудрявцев В.Н., Кудрявцев С.В. Указ. соч. С. 12;
Казимирчук В.П., Кудрявцев В.Н. Указ. соч. С. 213).
<2> Юридическая конфликтология. М.: Ин-т государства и права РАН, 1995. С. 39.
<3> Настолько, что некоторые авторы рассматривают их как синонимы (Казимирчук В.П., Кудрявцев В.Н.
Указ. соч. С. 215).
<4> Юридическая конфликтология. М.: Ин-т государства и права РАН, 1995. С. 61.
К примеру, крупнейший акционер является одновременно потенциальным поставщиком акционерного
общества. В этой ситуации естественно состояние конфликта. Оно вытекает из того, что интерес такого
акционера может состоять в увеличении цены и объема поставок для акционерного общества и
соответственно в получении положительного денежного потока. При этом эффективность деятельности
акционерного общества может снижаться (с перспективой его банкротства), что не соответствует интересам
других, прежде всего мелких акционеров. Эта ситуация вызвана двойственным положением участника:
формальным или фактическим интересом в деятельности акционерного общества и наличием еще одного
интереса (к примеру, в бизнесе конкурента), удовлетворение которого может причинить прямой ущерб
акционерному обществу, снизить прибыль, ликвидность и т.д. Соответственно, это может привести к
недополучению дохода другими акционерами или иным неблагоприятным для них последствиям, а равно к
неблагоприятным последствиям для других участников корпоративных отношений. Названная ситуация и
есть не активное состояние конфликта, не борьба (противоборство), а конфликтная ситуация, латентный
конфликт, когда налицо экономические и иные условия для развития его в активной форме <*>.
-------------------------------<*> Следует признать, что конфликт интересов часто сводят к проблеме отношений принципал-агент, что
несколько сужает широту проблемы. Так, Д.И. Дедов определяет "конфликт интересов" как общепринятый
термин, обозначающий противоречие между интересами, которые защищены правом и должны быть
удовлетворены действиями другого уполномоченного принципалом лица (поверенного, агента, директора,
доверительного управляющего), и личными интересами этого уполномоченного (Дедов Д.И. Конфликт
интересов. М.: Волтерс Клувер, 2004. С. 1).
В конфликте интересов четко проявляется правовой элемент, поскольку он непосредственно связан с
правовыми отношениями сторон (их юридически значимыми действиями (бездействием)) в том смысле,
что согласно пониманию закона его порождает даже не само взаимодействие участников, а получение
любым из них правового статуса, который позволяет квалифицировать его наличие.
Понятие интереса
Для понимания причин специального нормирования заинтересованных сделок современным российским
правом принципиально важно понимание не столько конфликта, сколько того, какие (чьи и в какой сфере)
интересы признает закон и соответственно к предотвращению каких конфликтов интересов приводит
реализация его норм.
Интерес, как и конфликт, не имеет однозначного правового понимания и устоявшегося определения <*>.
Как справедливо отметила М.А. Рожкова, "попытки дать определение интереса неоднократно
предпринимались в правовой литературе" <**>, однако эта категория и до сего дня остается предметом
дискуссий <***>.
-------------------------------<*> Грибанов В.П. Интерес в гражданском праве // Осуществление и защита гражданских прав (Классика
российской цивилистики). М.: Статут, 2000. С. 234 - 244.
<**> Рожкова М.А. Защита законного интереса в арбитражном суде // Хозяйство и право. 2001. N 6 (293). С.
54.
<***> См. на эту тему: Райхер В.К. Общественно-исторические типы страхования. М.; Л.: Изд-во АН СССР,
1947. С. 196 - 212; Граве К.А., Лунц Л.А. Страхование. М.: Государственное издательство юридической
литературы, 1960. С. 40 - 45; Гукасян Р.Е. Проблема интереса в советском гражданском процессуальном
праве. Саратов, 1970; Степанян В.В. Выражение интересов общества и личности в социалистическом праве
(Механизм: структура, функционирование) / Отв. ред. А.С. Пиголкин. Ереван: Изд-во АН АрмССР, 1983;
Экимов А.И. Интересы и право в социалистическом обществе. Л.: Изд-во Ленинградского университета,
1984; Мотовиловкер Е.Я. Теория регулятивного и охранительного права. Воронеж: Изд-во Воронежского
ун-та, 1990; Шайкенов Н.А. Правовое обеспечение интересов личности. Свердловск: Изд-во Урал. ун-та,
1990; Серебровский В.И. Избранные труды (Классика российской цивилистики). М.: Статут, 1997. С. 370 394; Грибанов В.П. Интерес в гражданском праве // Осуществление и защита гражданских прав (Классика
российской цивилистики). М.: Статут, 2000; Курбатов А.Я. Недопустимость злоупотребления правом как
способ установления пределов реализации (удовлетворения) интересов // Хозяйство и право. 2000. N 12. С.
37 - 41; Он же. Сочетание частных и публичных интересов при правовом регулировании
предпринимательской деятельности. М.: АО "Центр ЮрИнфоР", 2001. С. 52 - 79; Он же. Обеспечение
баланса частных и публичных интересов - основная задача права на современном этапе // Хозяйство и
право. 2001. N 6. С. 88 - 90; Михайлов С.В. Категория интереса в российском гражданском праве. М.: Статут,
2002; Фогельсон Ю.Б. Избранные вопросы общей теории обязательств: Курс лекций. М.: Юристъ, 2001. С.
61 - 64; Он же. Конструкции "интерес" и "риск" в гражданском кодексе // Хозяйство и право. 2003. N 6 (317);
Рожкова М.А. Мировая сделка: использование в коммерческом обороте. М.: Статут, 2005. С. 253 - 257 и др.
В словарях русского языка интерес иногда сводят к потребностям, нуждам, корысти, выгоде <1>. Такое
обыденное его понимание подвергается критике в правовой литературе, в которой, говоря о соотношении
потребности и интереса, указывают, что интерес есть выражение социальной зависимости человека от его
общественной среды <2>, а потребность составляет содержание интереса или его сущность <3>. В этом
смысле "потребность" определяют как "обусловленную всей системой общественных отношений, а также
социальным положением конкретного субъекта... нуждаемость субъекта в таком вне его лежащем
дополнении, которое необходимо для его нормального функционирования и развития" <4> или как
"выражение биологической зависимости всего живого, в том числе и человека, от внешней природной
среды" <5>.
-------------------------------<1> Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических
выражений // Российская академия наук. Ин-т русского языка им. В.В. Виноградова. 4-е изд., доп. М.:
Азбуковник, 1999. С. 249.
<2> Шайкенов Н.А. Указ. соч. С. 18.
<3> "...Условия общественной жизни с необходимостью порождают определенные, соответствующие этим
условиям потребности... Потребности, проходя через сознание людей, принимают ту или иную форму
сознательных побуждений, определяющих целенаправленность и волевой характер их деятельности"
(Грибанов В.П. Указ. соч. С. 239).
<4> Степанян В.В. Указ. соч. С. 34.
<5> Шайкенов Н.А. Указ. соч. С. 18.
Правовая наука всегда разделяла разные возможности для удовлетворения потребности: как в форме
интереса (как общественного отношения), так и вне отношения с другими субъектами (вне общественного
отношения). Как справедливо подмечено Н.А. Шайкеновым, "вступление субъекта в общественное
отношение по поводу удовлетворения своей потребности свидетельствует о том, что предмет его
потребности находится вне возможности прямого его потребления, не опосредованного отношением с
другим индивидом. Именно в этом случае потребность трансформируется в интерес, а предмет потребности
в объект интереса..." <*>.
-------------------------------<*> Там же. С. 60.
Еще раз отметим, что категория "интерес" понимается по-разному. В рамках настоящей работы нет
необходимости анализировать все имеющиеся по этому поводу точки зрения (тема хорошо разработана С.В.
Михайловым <*>). Думается, следует согласиться с позицией тех авторов, которые под интересом в праве
понимают "объективно существующую социальную потребность, обусловленную положением личности
(или общности) в обществе и направленную на создание необходимых социальных условий,
способствующих самоутверждению и дальнейшему развитию личности (или общности)..." <**>. Особо
отмечают также объективность интереса в том плане, что "интересы отражают положение (место)
субъектов, занимаемое ими в системе общественных отношений..." <***>.
-------------------------------<*> Михайлов С.В. Указ. соч.
<**> Гукасян Р.Е. Указ. соч. С. 16.
<***> Шайкенов Н.А. Указ. соч. С. 29. Как отмечает С.В. Михайлов, "интерес не порождается сознанием, а
существует в действительности в форме связи субъекта с окружающими его условиями. Эта связь
проявляется в виде общественных отношений, содержанием которых является потребность субъекта"
(Михайлов С.В. Указ. соч. С. 20).
Интерес возникает вне права и не входит в содержание правоотношения <*>. Это то, что предшествует
правоотношению и, более того, является "предпосылкой приобретения и осуществления материального
права" <**>. Право лишь опосредует интерес; оно либо предоставляет возможность для его реализации
(непосредственно или через предоставление субъективного права), защищает (охраняет) его, либо
блокирует возможность реализации определенных интересов через недопущение возникновения
правоотношений (реализации противоправных интересов).
-------------------------------<*> Последнее является предметом особенных дискуссий: в частности, существует и прямо
противоположная точка зрения, которая основывается на том, что интерес - это то, что определяет
субъективное право, сцепляет права и обязанности, является частью содержания правоотношения (к
примеру, см.: Мотовиловкер Е.Я. Указ. соч.).
<**> Рожкова М.А. Указ. соч. С. 59.
Чтобы интерпретировать интерес применительно к анализируемой теме, необходимо затронуть еще
несколько проблем. Первая из них состоит в понимании структуры интереса и заключается в вопросе о том,
достаточно ли для его понимания оперировать только категорией "потребность". Вторая состоит в том, что
законодательство использует для квалификации сходных отношений то категорию "заинтересованность",
то категорию "интерес", в связи с чем неизбежно возникает вопрос об их соотношении. Наконец, третья
проблема, которая тесно связана с рассмотрением первых двух, - это проблема реализации интереса.
Интерес является сложным структурным образованием. В.В. Степанян отмечал, что частями интереса
являются сама потребность, предмет, способный ее удовлетворить, а также "способы и средства, с помощью
которых субъект может овладеть (присвоить, освоить, усвоить) этим предметом и тем самым удовлетворить
свою потребность". Более того, по его мнению, о сформировании интереса можно говорить лишь в том
случае, если кроме потребности субъекта в окружающей действительности "возникают объективные
возможности удовлетворения ее", и "только наличие этих двух моментов может привести к тому, что
субъект в результате своих действий сможет удовлетворить некоторую свою потребность, получить какуюлибо пользу, выгоду, то есть реализовать интерес" <*>.
-------------------------------<*> Степанян В.В. Указ. соч. С. 37.
С мнением о сложности категории "интерес" стоит согласиться, а вот относительно ее составляющих не так
все просто. Думается, включение в ее состав потребности и предмета не вызывает сомнений, а вот "средства
и способы", а равно и возможности можно отнести уже к сфере реализации интереса. Это то, благодаря
чему интерес может быть реализован, а точнее, реализован определенным образом.
Законодательство использует как категорию "интерес" (в частности, в Федеральном законе "О
некоммерческих организациях"), так и категорию "заинтересованность" (Федеральный закон "Об
акционерных обществах", Федеральный закон "Об обществах с ограниченной ответственностью",
Федеральный закон "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях"), а в некоторых
нормах и обе категории одновременно (Федеральный закон "О сельскохозяйственной кооперации"). Видно,
что законодатель не различает эти категории <*>. Да и некоторые исследователи категории "интерес" давно
уже подметили, что "интересы настолько "плавно" переходят в заинтересованность, что и в обыденном
сознании, и в научной литературе они нередко отождествляются" <**>.
-------------------------------<*> Интересно, что и в ранее действовавших нормативных актах этому разграничению не придавалось
существенного значения и они использовались как равнозначные. Вот как описывались заинтересованные
сделки в Положении о коммерциализации государственных предприятий с одновременным
преобразованием в акционерные общества открытого типа, утвержденном Указом Президента РФ от 1 июля
1992 г. N 721 "Об организационных мерах по преобразованию государственных предприятий, добровольных
объединений государственных предприятий в акционерные общества" (п. 7.2 Типового устава): "...в случае,
когда член Совета директоров или член Правления имеет финансовую заинтересованность в сделке,
стороной которой является или намеревается быть Общество, а также в случае иного противоречия
интересов указанного лица и Общества в отношении существующей или предполагаемой сделки: он обязан
сообщить о своей заинтересованности Совету директоров до момента принятия решения (заключения
сделки); сделка должна быть одобрена большинством членов Совета директоров, не имеющих такой
заинтересованности, либо большинством акционеров. Член Совета директоров или член Правления,
который указанным образом сообщил Совету директоров о своей финансовой заинтересованности или
ином противоречии интересов, не может принимать участие ни в обсуждении, ни в голосовании,
относящихся к такой сделке. Члены Совета директоров и члены правления считаются имеющими личную
финансовую заинтересованность, если они состоят в трудовых отношениях или обладают правами
собственника, кредитора в отношении юридических лиц, которые: являются поставщиками товаров или
услуг Обществу; либо крупными потребителями товаров или услуг, производимых Обществом; либо могут
извлечь выгоду из распоряжения имуществом Общества; либо имущество которых полностью или частично
образовано Обществом, а также в отношении физических лиц, к которым могут быть применены те или
иные из указанных определений".
<**> Экимов А.И. Указ. соч. С. 9.
При этом в правовой литературе справедливо отмечается разница категорий "интерес" и
"заинтересованность" <*>. Так, А.И. Экимов, говоря о заинтересованности, отмечал, что в данном случае
речь идет "о форме выражения, субъективного восприятия интереса... интерес может существовать, и не
будучи выраженным в заинтересованности, но в этом случае он не выполняет роли осознанного
побудительного фактора" <**>. Еще более жестко выражал эту мысль Н.А. Шайкенов: "...следует различать
интерес как объективную функцию занимаемого субъектом общественного положения и интерес как его
субъективное отношение к этой функции. В первом варианте перед нами предстает общественная позиция
индивида, объективно ему заданная, во втором - личностная позиция, сознательно им выбранная" <***>.
-------------------------------<*> По сути, это понятие сходно с понятием "мотив" у В.В. Степаняна, указывавшего, что "мотив - это...
обоснование решения действовать определенным образом ради реализации... интереса, субъективная
необходимость того или иного действия" (Степанян В.В. Указ. соч. С. 64). По его мнению, "мотив включает в
себя отношение субъекта и к своему интересу (стремление его реализовать), и к обстоятельствам, в которых
возможна его реализация, и к ожидаемым результатам действий (к целям)... мотив - это элемент, дробная
часть решения действовать некоторым образом или воздержаться от совершения действий" (С. 65).
<**> Экимов А.И. Указ. соч. С. 8.
<***> Шайкенов Н.А. Указ. соч. С. 21.
В этом смысле заложенную в законе формализацию интересов удачной признать нельзя. Интерес вытекает
из положения субъекта, заинтересованность же - это отношение к конкретным действиям, в том числе
выражающееся в совершении таких действий, создании условий для их совершения и т.п. Это, по сути,
часть механизма (процесса) реализации интереса и не более.
Предложим такие рассуждения. Представим, что у некоего лица есть интерес "быть обеспеченным
человеком". В основе этого сформировавшегося интереса, очевидно, могут находиться разнообразные
неудовлетворенные потребности, составляющие его содержание. То, что обеспеченность, богатство есть
именно интерес, не вызывает сомнения, поскольку это исключительно социальные категории, и их
достижение возможно только при установлении социальных контактов, участии в общественных
отношениях. Предметом такого интереса, очевидно, выступает мерило богатства, которое в обществе
именуется деньгами. Итак, у нас имеется потребность и сформировавшийся интерес с четко очерченным
предметом. Далее возникает вопрос о реализации такого интереса. И здесь можно говорить о механизме его
реализации, который в самом общем виде включает средства и способы реализации и возможности (как
доступность этих средств и способов). Какие средства и способы есть для реализации интереса в
обеспеченности, богатстве? Человек может: вступить в трудовые отношения и получать вознаграждение за
труд, или совершать гражданско-правовые сделки, а может попрошайничать или совершать преступления
и т.д. Доступность каждого средства в конкретной ситуации определяется его возможностями. К примеру,
если человек не имеет достаточных умственных способностей или образования, ему будет недоступна
высокооплачиваемая и узкопрофессиональная работа, требующая специальных познаний (врача, адвоката
и т.д.). Чтобы воспользоваться конкретным способом реализации интереса, должна возникнуть
заинтересованность. Эта категория предельно конкретна: она есть отношение конкретного лица к своему
конкретному действию.
В данном случае нельзя согласиться с С.В. Михайловым, который полагает, что "в рассматриваемых
ситуациях закон имеет в виду не саму субъективную заинтересованность, т.е. психическую волевую
направленность на реализацию интереса, а объективное наличие у управляющего интересов, отличных от
интересов юридического лица, которые могут стать основанием для действий управляющих вопреки своей
корпоративной обязанности соблюдать интересы юридического лица" <*>. При таком смешении реальной
заинтересованности и лишь формально (в силу закона) существующего интереса нет никакой возможности
предотвратить нарушение экономических и иных интересов акционерных обществ.
-------------------------------<*> Михайлов С.В. Указ. соч. С. 163, 176. В.П. Мозолин и А.П. Юденков указывают, что "заинтересованность
в совершении обществом сделки является прежде всего юридической категорией" (Комментарий к
Федеральному закону "Об акционерных обществах". М.: НОРМА-ИНФРА-М, 2002. С. 367).
Использование в этой связи в законе применительно к сделке категории "заинтересованность" нельзя
признать удачным. Как правильно подметил В.В. Лаптев, "в широком смысле слова заинтересованность
имеется в совершении каждой сделки" <*>. И действительно, уже факт совершения сделки (и даже
намерение ее совершить) свидетельствует о наличии у лица не только интереса, который оно и реализует
путем совершения такой сделки, но и реальной заинтересованности в ее совершении. Другой вопрос, что
экономический или иной результат совершения такой сделки затрагивает имущественное положение
других лиц, другие интересы, при этом у лиц, которые могут влиять на решение органов управления
общества, касающееся судьбы такой сделки, эти интересы могут не совпадать с интересами общества.
-------------------------------<*> Лаптев В.В. Акционерное право. М.: Контракт; ИНФРА-М, 1999. С. 100.
В ситуации же, которая создается действием соответствующих норм закона, вот что происходит. Допустим,
что у члена совета директоров (наблюдательного совета) акционерного общества есть близкое с формальноправовой точки зрения лицо, с которым он не поддерживает никаких отношений, в том числе и деловых (к
примеру, супруг), и партнер по совместному бизнесу, который не подпадает ни под одну категорию
объективной заинтересованности. Если предположить, что указанные лица совершают с обществом сделку,
то она будет совершенно точно заинтересованной в первом случае и не будет таковой во втором. Это более
чем абсурдная ситуация связана, как думается, именно с тем, что закон не видит различий между
интересом и заинтересованностью <*>. Можно возразить: при попытке различения мы не сможем провести
в законе реальную грань между заинтересованными и иными сделками, ибо о размерах истинной
заинтересованности будут знать только конкретные лица, а закон использует вероятностный подход,
согласно которому в большинстве случаев формальная заинтересованность является реальной. Однако это
скорее возражение относительно заложенной в законе конструкции заинтересованных сделок, поскольку
закон идет по неверному пути.
-------------------------------<*> В этом смысле весьма любопытно, что некоторые исследователи проблем заинтересованных сделок как
бы не учитывают этот фактор смешения в употреблении данных категорий. К примеру, Н. Рубцова
отмечает: "...оспоримость сделок, совершенных с заинтересованными лицами, основана на презумпции, что
заинтересованные лица располагают более полной информацией о деятельности должника и должны
предвидеть возможность наступления его несостоятельности" (Рубцова Н.В. Недействительные сделки.
Особенности признания в процессе банкротства // Слияния и поглощения. 2003. N 8. С. 35). Удивительно,
но автор не видит явную несуразицу. Как может лицо, хотя и формально (объективно) "заинтересованное",
но ничего не знающее о самом факте сделки, "предвидеть" возможность несостоятельности - представить
сложно!
Не следует ссылаться на объективные основания заинтересованности, что не имеет отношения к реальной
действительности, а следует определять возможность признания любой сделки недействительной и
возмещения убытков в случае обнаружения фактов реальной заинтересованности, о которой не было
поставлено в известность общество в лице его соответствующих органов управления. То есть если кто-то
оспаривает сделку по мотивам заинтересованности, то он должен это доказать. Это сложнее, но
справедливее <*>.
-------------------------------<*> Ю.В. Петровичева приводит интересное положение из английской корпоративной практики: "...статья
86(b) Table A предусматривает, что интерес, о котором директору неизвестно и о котором нет оснований
полагать, что он известен директору, не должен считаться его интересом" (Петровичева Ю.В. Акционерное
законодательство Англии и России: Сравнительно-правовой анализ. М.: НОРМА, 2002. С. 134 - 135). Очень
емкая и корректная формула.
Интересно, что некоторые нормативные акты (не в сфере правового регулирования деятельности
акционерных обществ), в частности ст. 38 Федерального закона "О сельскохозяйственной кооперации", хотя
и используя "смешанную" терминологию (то "интерес", то "заинтересованность"), содержат фактическое
различение обоих понятий. К примеру, первое предложение п. 4 данной статьи основано на примате
объективного интереса и формулируется следующим образом: "Сделка кооператива, второй стороной в
которой выступают председатель кооператива или исполнительный директор кооператива, члены
правления кооператива или наблюдательного совета кооператива, их супруги и ближайшие родственники
либо владельцы пая, размер которого составляет более чем 10 процентов от паевого фонда кооператива,
считается сделкой, в которой присутствует конфликт интересов". Очевидно, что если бы этим все и
заканчивалось, мы бы констатировали тот же диагноз, что и ст. 81 Федерального закона "Об акционерных
обществах", - не приспособлено для реальной хозяйственной практики. Однако уже второе предложение
этого же пункта сформулировано так: "...такой сделкой признается и сделка, в которой не менее чем 10
процентов членов кооператива или не менее чем 20 процентов ассоциированных членов кооператива по их
заявлениям в письменной форме усматривают имущественный интерес указанных лиц, не совпадающий с
законными имущественными интересами кооператива". Вот такой интересный ход - фактически любая
сделка в принципе может быть определена как сделка, имеющая конфликт интересов. Здесь, конечно,
можно удариться и в другую крайность, когда вообще все сделки будут "назначаться" заинтересованными,
но сама идея правильна, - интерес (как и конфликт) не существует в сухих формулировках закона, его
описывающих, - это сама хозяйственная практика, жизнь.
Интерес участников корпоративных отношений
В связи с общим пониманием категории "интерес" рассмотрим, как эта категория используется в
законодательстве об акционерных обществах - в частности, при регулировании заинтересованных сделок.
Акционерное общество (даже состоящее из одного участника) является организацией, обладающей
собственной правосубъектностью, и соответственно лицом, за которым закон признает наличие
собственных интересов (лицом, которое "живет своей самостоятельной жизнью" <*>, как подметил Р.
Саватье). Сам факт того, что общество в соответствии со ст. 2 Федерального закона "Об акционерных
обществах" "может от своего имени и приобретать, и осуществлять имущественные и личные
неимущественные права", предполагает наличие таковых, ибо прав без интересов не бывает <**>.
-------------------------------<*> Саватье Р. Теория обязательств: Юридический и экономический очерк / Пер. с франц. Р.О. Халфиной.
М.: Прогресс, 1972. С. 96.
<**> Как справедливо подмечено Е.Я. Мотовиловкером, "какими бы правомочиями не обладал индивид,
сам факт наличия на его стороне субъективного права свидетельствует о том, что, во-первых, он имеет
некоторый интерес, во-вторых, этот интерес невозможно осуществить без определенного поведения других
субъектов, в-третьих, есть предусмотренная законом возможность удовлетворения интереса...". По его
мнению, "субъективное право представляет собой... определенную законом возможность удовлетворения
субъективного интереса" (Мотовиловкер Е.Я. Указ. соч. С. 40).
Наделение акционерного общества как искусственного порождения юридической техники и средства
снижения излишних трансакционных издержек в экономической логике каким-то собственным интересом
кажется на первый взгляд условностью, нужной только для обеспечения возможности его участия в
гражданском обороте и приобретения им прав и обязанностей. Отмеченная условность заключается хотя
бы в том, что формирование и реализация интересов общества всегда осуществляются через другие лица,
имеющие свои интересы. Проще всего было бы признать неразделимость интересов самого общества и его
акционеров (поскольку общество - это продукт деятельности его акционеров, они дают капитал на развитие
общества, они изначально формируют интерес общества либо отождествить интересы общества с
интересами его управляющих (поскольку интересы общества в реальной действительности формируют и
реализуют менеджеры (избранные акционерами лица) или иные лица, которые в соответствии с
основаниями закона имеют право давать обществу обязательные для него указания).
Однако при всей обоснованности таких предположений следует признать, что это очень упрощенное
понимание. Интересы общества не могут приравниваться к интересам лиц, благодаря воле которых
общество как самостоятельный участник оборота было создано, и лиц, формирующих его волю и
осуществляющих (реализующих) его интересы вовне.
Как правильно было подмечено одним из авторов, "общий корпоративный интерес, носителем которого
выступает корпорация (акционерное общество), нельзя рассматривать как простую сумму частных
интересов ее участников", поскольку они "имеют конкретное, отличное друг от друга экономико-правовое
содержание и форму, что исключает возможность их прямого и непосредственного отождествления" <*>.
Мысль кажется совершенно верной, но ее стоит развить, поскольку дело не только (да и не столько) в
участниках.
-------------------------------<*> Осокина Г. Косвенные иски: реальность или фикция // Хозяйство и право. 2001. N 1. С. 84.
Акционерное общество представляет собой точку пересечения интересов разных лиц. Во-первых, тех,
которые своей волей его создали и формируют его волю в процессе существования (участники и
управленцы). Во-вторых, тех, кто вступает с обществом в обязательственные отношения (кредиторы). Втретьих, тех, кто вступает с обществом в трудовые отношения (работники). В-четвертых, тех, с кем общество
находится в отношениях публичного характера (государство, местные сообщества).
Носителей интереса много, но их всех объединяет одно - способ, который в той или иной степени позволяет
удовлетворить их интересы, - вступление в правовые отношения с акционерным обществом. Все носители
интереса концентрируют свое внимание на обществе, как правило на одном и том же ресурсе.
Что же это за ресурс? В соответствии со ст. 53 Гражданского кодекса юридическое лицо приобретает
гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы, действующие в
соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами. А деятельность этих
органов состоит в том, что они реализуют свою компетенцию через принятие определенных
управленческих решений. Существование любой организации во внутренней среде - непрерывный
управленческий процесс, результатом которого является конкретное управленческое решение
компетентного органа управления (руководящего органа, органа контроля, надзора). Такое решение
является квинтэссенцией правосубъектности организации, предпосылкой для приобретения прав и
возложения (принятия) обязанностей. Следовательно, таким ресурсом в первом приближении всегда
выступает "нужное" управленческое решение, на основании которого совершается сделка, определенное
имущество меняет владельца; у общества возникают субъективные права и обязанности (к примеру,
выплатить дивиденды). Остальные ресурсы, за которые идет борьба (сам бизнес корпорации, имущество и
т.п.), как бы являются ресурсами второго порядка, поскольку без "работы" системы управления, принятия и
реализации управленческого решения их движение (оборот) невозможно.
Все это неизбежно приводит к выводу о неравенстве возможностей всех носителей интереса: мало быть его
носителем и иметь средства для его реализации. Интерес будет удовлетворен только при достаточности
возможностей для его реализации. Эта достаточность возможностей обнаруживается в степени влияния
конкретных лиц (носителей интереса) на деятельность общества. Такое влияние проявляется через систему
управления общества, преломляется через управленческие процессы общества как организации и находит в
конечном счете свое выражение (выход) в принятии обществом управленческого решения. Таким образом,
возможность определять деятельность корпорации (влиять) состоит в возможности и способности влиять
на принятие управленческих решений.
Разнообразие интересов, неравенство возможностей (степени влияния) - благодатная почва для развития
корпоративных конфликтов. Прежде всего это конфликт различных носителей интереса за обладание
ресурсами акционерного общества (конфликт субъектов). Другим конфликтом здесь выступает конфликт
интересов как противоречий, вызванных двойственным положением лиц, через которые реализуются
интересы акционерного общества. Этот конфликт латентен, он также связан с конфликтом субъектов, но
его особенность заключается в том, что одна из сторон (один из носителей интереса) имеет возможность
оказывать существенное влияние на деятельность общества, чаще всего путем формирования его воли.
Сложность системы интересов вокруг акционерного общества, их потенциальная противоречивость,
конфликтогенная среда приводят к необходимости координации и гармонизации всей совокупности
интересов, которые должны быть, говоря словами И.С. Шиткиной, "положены в основу правового
регулирования деятельности акционерных обществ" <*>. Такая гармонизация интересов должна
основываться прежде всего на выстраивании их прочной и логически непротиворечивой иерархии. Закон в
этом смысле должен определять логику их соподчиненности, порядок их удовлетворения, порядок
разрешения возникающих и предотвращения потенциальных конфликтов. На более практическом уровне
эта иерархия должна стать основой для внутренней архитектуры органов управления и контроля
акционерного общества, принципов распределения компетенции между ними и порядка принятия
управленческих решений.
-------------------------------<*> Шиткина И.С. Правовое обеспечение деятельности акционерного общества: Комплект локальных
нормативных актов. М.: Фонд "Правовая культура", 1997. С. 57.
В такой иерархии интересы самого общества объективно находятся на самой вершине, поскольку
выступают в качестве общего корпоративного интереса: выгода самого общества объективно оборачивается
выгодой всех иных носителей интереса. Так, эфемерный на первый взгляд интерес самого общества при
более детальном рассмотрении уже не кажется только вынужденным приемом юридической техники, а
само общество при взгляде на него как на точку пересечения интересов различных лиц обретает черты
консолидированного интереса.
Такая логика предполагает соподчиненность интересов всех иных участников (субъектов) корпоративных
отношений (на что, собственно, указывается в литературе <*>). Четкая увязка всех интересов легко
объясняет смысл существования корпорации как лица со своей правосубъектностью, не тождественной
правосубъектности ее участников и иных носителей интересов <**>.
-------------------------------<*> Михайлов С.В. Указ. соч. С. 154 - 177; Степанов П.В. Корпоративные отношения в коммерческих
организациях как составная часть предмета гражданского права: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М.,
1999. С. 10.
<**> Данные положения обосновываются не только юридической наукой. В экономической науке
высказана такая мысль: "...согласование интересов инвесторов, акционеров, управляющих и работников
предприятия возможно только на базе признания суверенности предприятия как самостоятельного
субъекта экономики" (Клейнер Г. Системная парадигма и теория предприятия // Вопросы экономики.
2002. N 10. С. 68).
Исходя из этой же логики, понятен и институт сделок, в совершении которых имеется заинтересованность.
Анализ конструкции ст. 81 Федерального закона "Об акционерных обществах" показывает, что в ней в
обобщенном виде сделана попытка учесть возможные (или наиболее типичные, вероятные) конфликты
интересов всех участников корпоративных отношений, при этом с разрешением этих конфликтов в пользу
формально общего корпоративного интереса.
Реализация интересов субъектов корпоративного управления осуществляется в определенной
институциональной среде, для обозначения которой используют сразу несколько категорий: корпоративное
управление, корпоративный контроль, корпоративное поведение, корпоративные отношения. Довольно
бессистемный характер использования таких понятий отчасти объясняется сложностью проблемы, ее
относительной новизной и продолжающимся развитием теории. Наиболее широкое применение имеет
категория "корпоративное управление", для которой используются различные определения, в том числе и
отождествление с другими упомянутыми категориями (контроль, поведение, отношения). Можно выделить
следующие основные толкования этой категории или ее производной - "система корпоративного
управления":
- вид управления с точки зрения степени открытости систем <*>;
-------------------------------<*> Государственное управление: основы теории и организации: Учебник. В 2 т. Т. 1 / Под ред. В.А.
Козбаненко. 2-е изд. с изм. и доп. М.: Статут, 2002. С. 16.
- "...в широком смысле как процесс осуществления власти хозяйствующими субъектами, принятия решений
в рамках отношений собственности на основе сложившегося производственного, человеческого и
социального капитала... определяется характером целевых установок деятельности предприятия и его
руководства, типами контроля, интересов и собственности" <*>;
-------------------------------<*> Клепач А., Кузнецов П., Крючкова П. Корпоративное управление в России в 1995 - 1996 гг. (от
предприятия советского типа - к фирме, контролируемой менеджерами) // Вопросы экономики. 1996. N 12.
С. 73 - 74.
- "...организационная модель, которая призвана, с одной стороны, регулировать взаимоотношения между
менеджерами компаний и их владельцами (акционерами), с другой - согласовать цели различных
заинтересованных сторон, обеспечивая тем самым эффективное функционирование компаний..." <*>;
-------------------------------<*> Совет директоров в системе корпоративного управления компании. М.: Флинта; Наука, 2002. С. 48.
- в узком понимании "система правил и стимулов, побуждающих управленцев компании действовать в
интересах акционеров", в широком - "система организационно-экономических, правовых и управленческих
отношений между субъектами экономических отношений, интерес которых связан с деятельностью
компании" <*>;
-------------------------------<*> Шихвердиев А.П., Гусятников Н.В., Беликов И.В. Корпоративное управление. М.: Акционер, 2001. С. 11.
Данные авторы рассуждают: "...в новых условиях особенно остро встала проблема выработки системы
взаимоотношений между менеджерами компании и их владельцами (акционерами/инвесторами), а также
другими заинтересованными сторонами, которая направлена на обеспечение эффективности деятельности
компании и интересов владельцев и других заинтересованных сторон. Такая система и получила название
"корпоративного управления".
- система, "с помощью которой осуществляется управление и контроль за деятельностью
предпринимательских организаций. Структура корпоративного управления определяет права и
обязанности лиц, входящих в корпорацию, например членов совета директоров, менеджеров, акционеров и
других заинтересованных сторон, и устанавливает правила и порядок принятия решений по делам
корпорации. Корпоративное управление также обеспечивает структуру, на основе которой устанавливаются
цели и задачи деятельности компании и определяются пути и средства их достижения и контролируется
деятельность компании" <*>;
-------------------------------<*> Кодекс корпоративного поведения ОЭСР.
- "система или процесс, с помощью которого управляется и контролируется деятельность корпораций,
подотчетных акционерам" <*>;
-------------------------------<*> Корпоративное управление: Руководство для директоров. КПМГ, 2003. С. 22.
- "система корпоративного управления представляет собой организационную модель, с помощью которой
компания представляет и защищает интересы своих инвесторов. Данная система может включать в себя
многое: от совета директоров до схем оплаты труда исполнительного звена и механизмов объявления
банкротства" <*>;
-------------------------------<*> Мейер К. Корпоративное управление в условиях рыночной экономики и экономики переходного
периода // Корпоративное управление. Владельцы, директора и наемные работники акционерного
общества / Пер. с англ. М.: Джон Уайли энд Санз, 1996. С. 24. Сходную мысль высказывает и Т.В. Кашанина:
Кашанина Т.В. Корпоративное право (Право хозяйственных товариществ и обществ): Учебник для вузов.
М.: НОРМА-ИНФРА-М, 1999. С. 451.
- в узком смысле есть управление АО или различными организационными структурами, их
объединяющими, где субъектом управления выступает акционер, а носителем права принимать решения
является акция, а корпоративное право в широком смысле - это механизм оптимального сочетания
различных интересов акционеров и соучастников с целью максимально эффективного развития
корпорации" <*>;
-------------------------------<*> Батаева Б.С. Указ. соч. С. 12.
- "...корпоративное управление капиталом акционерного общества - это управление его акциями их
владельцами", которое противопоставляется "непосредственному" управлению капиталом <*>;
-------------------------------<*> Акционерное дело: Учебник / Под ред. В.А. Галанова. М.: Финансы и статистика, 2003. С. 149.
- "...корпоративное управление определяют как "построенное на учете интересов акционеров и их роли в
развитии корпорации". Это управление, базирующееся на праве собственности, корпоративных
коммуникациях, стратегии корпоративного развития и культуры с учетом традиций и принципов
коллективного поведения. Его отличает широкое участие в акционерной собственности, формирование на
основе акционерного капитала сложных вариантов переплетения капиталов и меняющийся состав
заинтересованных участников... корпоративное управление решает задачи организационно-правового
руководства бизнесом, оптимизации организационных структур, внутри- и межфирменных отношений
согласно постулируемых целей деятельности" <*>;
-------------------------------<*> Мащенко В.Е. Системное корпоративное управление. М.: Сирин, 2003. С. 23, 24.
- "...в самом широком понимании корпоративное управление включает вообще все отношения, так или
иначе влияющие на положение акционеров и поведение акционерного общества. Согласно названному
подходу субъектами корпоративного управления выступают лица, которые имеют права в сфере
корпоративного управления акционерным обществом - акционеры, директора - члены совета директоров,
директор - исполнительный орган и члены исполнительных органов акционерного общества" <*>;
-------------------------------<*> Медведева Т., Тимофеев А. Исследование спроса на институты корпоративного управления:
юридические аспекты // Вопросы экономики. 2003. N 4. С. 51.
- "...деятельность органов хозяйственных обществ по выработке (подготовке и принятию) конкретного
управленческого решения, его исполнению (реализации) и проверке его выполнения" <*>;
-------------------------------<*> Могилевский С.Д. Органы управления хозяйственными обществами: Правовой аспект. М.: Дело, 2001.
С. 160; Макаров Д.А. Управление акционерным обществом: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2002. С.
12.
- "...корпоративное управление, по сути, сводится к трем важнейшим направлениям: 1) управление
собственностью или пакетами акций (долями участия в уставном капитале); 2) управление
производственно-хозяйственной деятельностью, включая инвестиционную, технологическую, кадровую,
сбытовую; 3) управление финансовыми потоками. Указанные элементы корпоративного управления - это
по сути инструменты установления корпоративного контроля" <*>; деятельность выборных и назначенных
органов акционерного общества, направленная на поддержание баланса интересов собственников общества
и менеджеров, управляющих собственностью общества, на получение максимальной прибыли ото всех
видов деятельности общества в рамках действующего законодательства... осуществляется общим собранием
акционеров, Наблюдательным советом, Правлением и ревизионной комиссией и решает правовые
(внутрикорпоративное право), финансовые, маркетинговые, кадровые и организационно-технические
вопросы деятельности акционерного общества", "занимается балансированием расходящихся интересов
инвесторов (принципалов) и менеджеров (агентов)" <**>.
-------------------------------<*> Шиткина И.С. Корпоративное управление и корпоративный контроль в холдинговой компании //
Хозяйство и право. 2003. N 3. С. 37.
<**> Козаченко Г.В., Воронкова А.Е. Корпоративне управлiння: Пiдручник для вузiв. Киiв: Лiбра, 2004. С.
86, 119.
Существуют и другие определения, подчеркивающие разные стороны этой категории. Одни авторы
понимают корпоративное управление как понятие, тождественное понятию "корпоративный контроль"
<*>, другие, напротив, усматривают разницу между ними <**>, третьи, подчеркивая разницу, говорят о
возможности трансформации корпоративного управления в корпоративный контроль через изменения во
владельческом контроле <***>.
-------------------------------<*> Уильямсон О.И. Экономические институты капитализма: Фирмы, рынки, "отношенческая"
контрактация: Фирмы, рынки, "отношенческая" контрактация. С. 473 - 516.
<**> Шиткина И.С. Корпоративное управление и корпоративный контроль в холдинговой компании //
Хозяйство и право. 2003. N 3. С. 36 - 37.
<***> Так, по мнению В.А. Галанова, "владельческий контроль - управление собственником своими
капиталами через посредство назначаемого ими менеджмента коммерческой организации и утверждение
его решений, касающихся "судьбы" капитала в целом", в нем, по мнению автора, отсутствует
"непосредственное управление капиталом, истинное управление, которое каждодневно или оперативно
осуществляется менеджментом коммерческой организации". При этом "если при корпоративном
управлении или управлении акциями происходят изменения во владельческом контроле, приводящие к
изменениям в непосредственном управлении акционерным обществом, то в этом случае корпоративное
управление преобразуется в корпоративный контроль или в процесс осуществления власти (контроля)
рынка над акционерным обществом" (Акционерное дело: Учебник / Под ред. В.А. Галанова. С. 148 - 152).
Сходная ситуация с термином "корпоративное поведение", - неясным термином (скорее из области
психологии), который использован в российском Кодексе корпоративного поведения. Как видно из
вышеприведенных определений, в некоторых случаях корпоративное управление отождествляется с
корпоративными отношениями <*>.
-------------------------------<*> См., к примеру: Яковлев А. Спрос на право в сфере корпоративного управления: эволюция стратегий
экономических агентов // Вопросы экономики. 2003. N 4. С. 38.
Как думается, все эти понятия отождествлять не стоит.
Корпоративное поведение - аморфная категория скорее этического порядка, не имеющая реального (не
только в правовом смысле) наполнения, а потому и не являющаяся предметом правового анализа.
Корпоративный контроль есть результат распределения власти в рамках корпоративных отношений,
который зависит от степени корпоративных возможностей, определяемой количеством акций, наличием
соглашений и некоторыми другими факторами.
Корпоративное управление - это производное корпоративных отношений (их внутриорганизационная
часть), это "работа" системы управления общества, сконфигурированной в определенной управленческой
модели (сочетании внутренних и внешних элементов управления). Под ним следует понимать деятельность
органов управления и контроля акционерного общества, а также внешних управляющих по выработке
(подготовке), принятию (утверждению) управленческого решения, его исполнению (реализации) и
контролю его исполнения. Корпоративные отношения практически идентичны отношениям
корпоративного управления. Они представляют собой отношения внутри акционерного общества
(деятельность органов общества) и часть отношений общества с внешней средой, возникающих в связи с
реализацией правосубъектности акционерного общества. Под ними следует понимать комплекс
позитивных социальных связей, возникающих в связи с функционированием системы управления в
обществе (и управления обществом), между: а) акционерами; б) акционерами (их представителями,
объединениями) и лицами, осуществляющими управленческие функции в акционерных обществах (в том
числе органами управления юридических лиц (организаций), состоящими из этих лиц); в) лицами,
выполняющими управленческие функции (система разделения компетенции, соподчиненность, контроль),
назначенными (утвержденными, избранными, согласованными) акционерами (или образованными ими
органами <*>); г) самими акционерными обществами (отношения в рамках финансово-промышленных
групп, отношения основного и дочернего общества и т.д.); д) акционерами, лицами, выполняющими
управленческие функции, и кредиторами акционерных обществ (в том числе их представителями,
объединениями и специальными государственными и иными органами и организациями,
осуществляющими компетенцию в случае несостоятельности организации); е) всеми указанными лицами и
персоналом (представителями персонала) <**>.
-------------------------------<*> Здесь нет особого смысла вдаваться в дискуссию о правовом статусе "органа" юридического лица,
поскольку это не является целью настоящей работы. Отметим только, что этот вопрос является и
дискуссионным, и недостаточно разработанным в российском праве (см., к примеру: Венедиктов А.В.
Государственная социалистическая собственность. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1948. С. 589 - 620; Иоффе О.С.
Ответственность по советскому гражданскому праву. Л.: Изд-во ЛГУ, 1955. С. 34 - 54; Гражданское право.
Часть 1: Учебник / Под ред. Ю.К. Толстого, А.П. Сергеева. М.: ТЕИС, 1996. С. 114 - 115; Гражданское право.
Часть первая: Учебник / Под ред. А.Г. Калпина, А.И. Масляева. М.: Юристъ, 1997. С. 80; Гражданское право:
Учебник. Часть первая / Под общ. ред. Т.И. Илларионовой, Б.М. Гонгало, В.А. Плетнева. М.: НОРМАИНФРА-М, 1998. С. 91 - 92; Гражданское право: В 2 т. Т. 1: Учебник / Отв. ред. проф. Е.А. Суханов. 2-е изд.,
перераб. и доп. М.: БЕК, 1998. С. 192 - 194; Скловский К.И. Собственность в гражданском праве: Учебнопрактическое пособие. М.: Дело, 1999. С. 194 - 204; Степанов Д. Компания, управляющая хозяйственным
обществом // Хозяйство и право. 2000. N 10. С. 60 - 73; Толстой Ю.К. К разработке теории юридического
лица на современном этапе // Проблемы современного гражданского права. М.: Городец, 2000. С. 81 - 112;
Климкин С.И. Реализация правоспособности юридического лица через его органы // Цивилистические
записки: Межвузов. сб. науч. тр. М.: Статут, 2001. С. 165 - 168; Грешников И.П. Субъекты гражданского
права: юридическое лицо в праве и законодательстве. СПб.: Юридический центр Пресс, 2002. С. 205 - 213;
Каверина Т.В. Органы управления акционерного общества // Актуальные проблемы гражданского права.
Вып. 7 / Под ред. О.Ю. Шилохвоста. М.: НОРМА, 2003. С. 90 - 121; Могилевский С.Д. Органы управления
хозяйственными обществами: Правовой аспект. С. 102 - 107; Он же. Правовые основы деятельности
акционерных обществ: Учебно-практическое пособие. 4-е изд., перераб. и доп. М.: Дело, 2004. С. 145 - 156;
Цепов Г.В. Акционерное общество: проблемы гражданско-правового регулирования: Автореф. дис. ... канд.
юрид. наук. СПб., 2004. С. 5, 6, 22 - 29; Бушева С.Г. Орган юридического лица: правовой статус и
соотношение со смежными институтами // Законодательство. 2005. N 2 и 3; Козлова Н.В.
Правосубъектность юридического лица. М.: Статут, 2005. С. 310 - 404; Прохоренко В.В. Управление в
акционерном обществе: к вопросу о "корпоративных отношениях" // Цивилистические записки: Межвузов.
Сб. науч. тр. Вып. 4. Статут; Екатеринбург: Ин-т частного права, 2005. С. 116 - 130 и др.).
<**> Корпоративные отношения - достаточно разнородная группа общественных отношений, не
сводящихся только к отношениям между членами корпорации (как чаще всего их и рассматривают,
анализируя так называемые корпоративные правоотношения, что представляется достаточно узким их
пониманием хотя бы по той причине, что в такой логике выпадают управленческие отношения между
органами общества, между органами и внешними управляющими и т.д.). Эта группа отношений выделена
нами в связи с анализом возможностей влияния различных носителей интересов на принятие обществом
управленческого решения (форма реализации его правосубъектности). То есть это не вообще все отношения
вокруг и внутри акционерного общества, а только их часть, связанная с функционированием системы
управления общества (поскольку именно эта система - "посредник" для реализации интересов). Прежде
всего это внутриорганизационные отношения, а также иные тесно связанные с ними отношения, в которых
проявляется влияние различных носителей интереса на реализацию правосубъектности акционерного
общества. Скажем так: корпоративные отношения возникают тогда, когда различные носители интересов
начинают воздействовать тем или иным путем (предусмотренным законом) на формирование воли
акционерного общества (становятся составной частью системы управления (на время или постоянно),
влияют на принятие управленческих решений), - это и является основанием отграничения этих отношений
от всех иных отношений акционерного общества (как внутренних, так и с внешней средой). Часть таких
отношений носит горизонтальный характер, часть - вертикально-властный. Очевидно, что регулирование
этих отношений имеет полиотраслевой характер: они относятся не только к предмету гражданскоправового регулирования. Нельзя не отметить точку зрения некоторых авторов, согласно которой
"корпоративные или внутрифирменные отношения" относятся к предмету предпринимательского права
(Кашанина Т.В. Корпоративное право (Право хозяйственных товариществ и обществ). С. 49; Она же.
Хозяйственные товарищества и общества: правовое регулирование внутрифирменной деятельности:
Учебник для вузов. М.: ИНФРА-М КОДЕКС, 1995. С. 14 - 19; Она же: Корпоративное (внутрифирменное)
право. М.: Норма, 2005. С. 8 - 10). Говоря о гражданско-правовом участке регулирования таких отношений,
следует указать, что в теории нет единства по поводу того, к какой части предмета гражданского права
относить как первые, так и вторые отношения.
По мнению О.Н. Садикова, в деятельности хозяйственных товариществ и обществ возникают
"неимущественные отношения личного характера, сопутствующие имущественным". Он указывает на право
участвовать в управлении делами товарищества и общества, получать информацию об их деятельности и
знакомиться с соответствующей документацией (Гражданское право России. Общая часть: Курс лекций /
Отв. ред. О.Н. Садиков. М.: Юристъ, 2001. С. 25). По мнению же Е.А. Суханова, корпоративные отношения это имущественные отношения, их часть, которая связана с управлением имуществом ("отношений по
управлению частными имуществами корпораций (компаний)"). (Гражданское право: Учебник. В 2 т. Т. 1 /
Отв. ред. проф. Е.А. Суханов. 2-е изд., перераб. и доп. М.: БЕК, 1998. С. 26, 29). Он отмечает, что "отношения
участников корпорации носят имущественный характер и основаны на внесении ими определенного
имущественного взноса в ее капитал. Содержание таких отношений сводится к предоставлению членам
(участникам) организации, которую они создали путем передачи ей части своего имущества, возможности в
той или иной форме управлять ее делами (голосовать на общем собрании, участвовать в органах ее
управления, получать информацию о состоянии ее дел и т.д.) и участвовать в имущественных результатах
ее деятельности (в распределении прибылей и убытков, остатка имущества при ликвидации организации и
т.п.). Юридической формой рассматриваемой разновидности имущественных отношений являются
корпоративные (членские) правоотношения... они возникают только между участниками конкретной
организации, то есть закрыты для иных субъектов имущественного оборота. В ряде случаев они на первый
взгляд касаются не непосредственного использования корпоративного имущества, а только организации
взаимоотношений участников, членов корпорации... в действительности все они имеют четкую
имущественную направленность, обусловленную самим характером деятельности созданной организации
как юридического лица" (С. 30).
В.С. Ем также указывает, что "осуществление корпоративных прав прямо или косвенно имеет своей целью
удовлетворение имущественных интересов их носителей" (С. 103).
Н.В. Козлова рассматривает корпоративные отношения как самостоятельный вид гражданских
правоотношений, имеющих ярко выраженный организационно-имущественный характер. Они не
являются, по ее мнению, ни вещными, ни обязательственными. По ее мнению, корпоративное
правоотношение специфично в том плане, что принцип равенства субъектов сочетается с принципом
подчинения, допускающим возможность влияния воли одних участников правоотношения на другие
(Козлова Н.В. Понятие и сущность юридического лица. Очерк истории и теории: Учебное пособие. М.:
Статут, 2003. С. 244, 251).
Очень интересен взгляд Н.Н. Пахомовой, которая полагает, что "корпоративные отношения - это
отношения по формированию и реализации отношений собственности с множественным составом
субъектов-собственников... Корпоративные отношения изменяют состояние присвоенности имущественных
объектов по сравнению с индивидуальной собственностью. В связи с множественностью состава участников
состояние присвоенности имущественных объектов образуется как отношение между этими участниками,
содержанием которых выступает перераспределение экономических возможностей присвоения между
субъектами в сфере формирования отношений собственности" (Пахомова Н.Н. Основы теории
корпоративных отношений (правовой аспект). Екатеринбург: Налоги и финансовое право, 2004. С. 48).
П.В. Степанов полагает, что корпоративные отношения в коммерческих организациях - это
"организационно-имущественные отношения, возникающие между корпоративной организацией, ее
членами и третьими лицами (управляющими)". Он указывает, что "данный вывод сделан на основе анализа
сущности корпоративных отношений как экономических отношений по управлению собственностью,
лишенных связи с личностью участника корпорации, имеющих чисто экономические цели, а также на
основе анализа организации деятельности корпоративных юридических лиц". Также им отмечено, что
"корпоративные отношения - это только такие внутренние отношения, которые связаны с реализацией и
защитой внутриорганизационными способами и средствами корпоративных прав и с исполнением
корпоративных обязанностей" (Степанов П.В. Корпоративные отношения в коммерческих организациях
как составная часть предмета гражданского права: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. С. 3, 9, 13 - 15). См. на
эту тему также: Степанов П.В. Корпоративные отношения в гражданском праве // Законодательство. 2002.
N 6. С. 35 - 41.
По мнению Е.В. Пестеревой, "права участников хозяйственных обществ и корреспондирующие им
обязанности самих этих обществ слагают... особого рода гражданские правоотношения - корпоративные
правоотношения, основной разновидностью которых являются акционерные отношения" (Белов В.А.,
Пестерева Е.В. Хозяйственные общества. М.: АО "ЮрИнфоР", 2002. С. 125). В.А. Белов использует термины
"отношения участия в чужой деятельности", "правоотношения имущественного участия", "акционерные
правоотношения - правоотношения между акционерами и акционерными обществами", которые, по его
мнению, представляют собой "вид правоотношений корпоративных". "Корпоративными" он предлагает
именовать "права имущественного либо имущественного трудового участия в чужой деятельности, права
участия в капитале (имуществе) юридических лиц, в первую очередь - хозяйственных товариществ и
обществ". Кроме того, им отдельно рассматриваются "правоотношения между акционерами" (Гражданское
право: Общая и Особенная части: Учебник. М.: АО "Центр ЮрИнфоР", 2003. С. 811 - 812, 837 - 840).
Существуют и более абстрактные определения корпоративных отношений (правоотношений). Например,
И.М. Хужокова полагает, что "корпоративным правоотношением признается такое общественное
отношение, которое урегулировано нормами корпоративного права РФ, а значит, представляет интерес для
законодателя и государства в целом" (Хужокова И.М. Корпоративное право Российской Федерации. Курс
лекций: Учебное пособие для вузов. Экзамен, 2004. С. 71). По ее мнению, корпоративные отношения
относятся к гражданско-правовым отношениям коллективных и индивидуальных субъектов. При этом она
полагает, что особенность объектов корпоративного права Российской Федерации заключается в том, что
объектами корпоративных отношений выступают, как правило, поведение субъектов и последствия такого
поведения, а в ряде случаев в результате определенного поведения субъекта корпоративного
правоотношения появляется юридический факт, имеющий для субъекта определенные правовые
последствия (Там же. С. 72 - 85). Сходный подход использован и группой авторов учебного пособия по
корпоративному управлению. Корпоративное право: Учебное пособие для вузов / И.А. Еремичев, И.М.
Хужокова, Е.Ю. Кулиниченко и др.; Под ред. проф. И.А. Еремичева. М.: ЮНИТИ-ДАНА, Закон и право,
2005. С. 31.
В таком определении и такой конфигурации отношений видно, что с точки зрения возможностей влияния
на принятие управленческого решения вокруг организации (и внутри нее) существуют множество
интересов, которые потенциально не совпадают в силу того, что реализуются в разных направлениях, при
этом каждый из носителей интереса хочет влиять на совершение организацией определенных действий.
Здесь еще нет конфликта - ни реального, ни потенциального (поскольку нет реального предмета
конфликта, который при конфликтной ситуации всегда конкретен), однако уже есть все предпосылки для
коллидирования этих разнонаправленных интересов.
Конфликты появляются в системе корпоративного управления (во внутриорганизационных отношениях),
поскольку только тогда интерес в корпоративных отношениях перерастает в заинтересованность и начинает
реализовываться путем принятия управленческих решений. Реализация одного коллидирующего интереса
неизменно приводит к противодействию и запуску механизма реализации других интересов - конфликт
"вскрывается" и входит в открытую стадию.
Потенциальные конфликты, существующие в рамках корпоративных отношений,
институционализированы различным образом. Часть из них решается с помощью регулятивных
механизмов (путем предоставления различных прав и обязанностей). Так, при принятии некоторых
решений органами управления акционерного общества (читай - крупными акционерами) владельцы
мелких пакетов акций имеют право предъявить акции к выкупу. Часть конфликтов решается в рамках
охранительных отношений, когда отношения конфликта порождают право притязания. Часть же
фактически существует, но никак не "снимается", поскольку никакие отраслевые институты их реализацию
не предусматривают. Пример: конфликт собственников и трудового коллектива, который для закона не
существует <*>.
-------------------------------<*> Нельзя не отметить высказанные в литературе мнения о том, что откликом на такой конфликт является
юридическая конструкция "народного предприятия". Так, по мнению Н. Зернина и Г. Микрюковой, "одной
из причин появления народных предприятий в России в послеприватизационный период стало
исключение законодательством о приватизации кооперативов из числа покупателей государственного и
муниципального имущества при укоренившихся в сознании людей образе трудового коллектива как
хозяина предприятия и боязни потери управления последним с приходом новых собственников" (Зернин
Н., Микрюкова Г. Акционерные общества работников (народные предприятия) // Хозяйство и право. 1999.
N 10. С. 33). Ю.К. Толстой называет образование народных предприятий "попыткой если не предотвратить,
то хотя бы притормозить отчуждение акционерных обществ от непосредственных производителей"
(Толстой Ю.К. Указ. соч. С. 98).
Для понимания содержания конфликтов интересов в рамках корпоративных отношений необходимо
рассмотреть интересы всех названных групп носителей интересов. При этом в каждом случае нужно
проанализировать: назван ли конкретный интерес в законе; представлен ли законом механизм его
реализации, в чем он состоит и достаточны ли регулятивные механизмы для реализации интереса; как
охранительные нормы обеспечивают реализацию интереса, в случае если со стороны других участников
корпоративных отношений создаются обстоятельства, затрудняющие его реализацию; как разрешается
коллизия интереса с другими участниками, какому интересу отдается приоритет.
А) Интересы акционеров. Акционеры - формально основные игроки на поле корпоративных отношений,
хотя бы по той простой причине, что само появление акционерного общества есть продукт их
волеизъявления (на той стадии, когда они имеют правовой статус учредителей). Отношения между
акционерами можно назвать базовыми для всех иных корпоративных отношений.
Говорить об интересах этой группы участников корпоративных отношений в каком-то общем плане
сложно, поскольку реальные интересы конкретных акционеров совершенно различны. В этой связи можно
говорить лишь о тех интересах, которые институционализированы законом. Законодатель признает
интерес акционера в сохранении существования акционерного общества в неизменном виде, что
гарантируется правом получить от общества приемлемую цену акций в случае фундаментальных
изменений корпоративной организации (ст. 75 Федерального закона "Об акционерных обществах"
предполагает возникновение права выкупа в случае реорганизации). Далее, закон признает интерес в
сохранении объема принадлежащих акционеру прав (та же статья признает право на выкуп в случае
внесения в устав негативных изменений) и сохранение активов общества (см. ст. 75). Главным же, по сути,
признается интерес в участии в управлении обществом и получении доходов от его деятельности, что
следует уже из самого определения акции как ценной бумаги (ст. 2 Федерального закона "О рынке ценных
бумаг"), хотя участие в управлении можно рассматривать еще и как способ удовлетворения других,
реальных интересов акционера.
Закон (регулятивные нормы) предоставляет акционерам существенные возможности для реализации
интересов прежде всего в форме дозволений (предоставления акционерам субъективных прав, связанных с
возможностью участия в управлении, право на получение дивидендов, право выкупа акций, право на
получение информации).
Теоретически все акционеры имеют равный набор прав для реализации собственных (как
институционализированных, так и неинституционализированных) интересов <*>.
-------------------------------<*> Закон (см. ст. 2 Федерального закона "О рынке ценных бумаг") выделил три основных права акционера:
право на управление, право на дивиденды, право на ликвидационную квоту. Эти три права являются
именно основными, поскольку преломляются в значительном количестве правомочий, которыми обладают
конкретные лица. Для примера возьмем право на управление, которое можно конкретизировать в
следующих правомочиях (дозволениях) акционера: право акционера на участие в управлении обществом
посредством участия в общем собрании акционеров с правом голоса по вопросам его компетенции (ст. 31,
48 Федерального закона "Об акционерных обществах"); право на голосование (ст. 31 Федерального закона
"Об акционерных обществах"); право на предложение вопросов в повестку дня собрания предусмотрено ст.
53 Федерального закона "Об акционерных обществах", в которой закрепляется право акционеров,
владеющих не менее чем двумя процентами акций, вносить неограниченное количество предложений в
повестку дня годового собрания; право на предложение кандидатур в органы управления (ст. 53
Федерального закона "Об акционерных обществах"); право на предложение кандидатур в счетную
комиссию (ст. 53 Федерального закона "Об акционерных обществах"); право на предложения кандидатур в
органы контроля (ст. 53 Федерального закона "Об акционерных обществах"); право инициировать
ревизионные проверки (ст. 85 Федерального закона "Об акционерных обществах"); право требовать в
определенных случаях выкупа акций (ст. 75 Федерального закона "Об акционерных обществах"); право
требовать приобретения акций иными акционерами (ст. 80 Федерального закона "Об акционерных
обществах"). См. на указанную тему также: Шабунова И. Юридическая природа и содержание прав
участника акционерного общества на управление и на информацию // Хозяйство и право. 2003. N 4. С. 100 109.
Однако даже на уровне закона можно говорить о том, что практическая реализация интереса зависит от
типа (категории) акций; владения определенным их количеством; наличия с акционерным обществом
какого-либо специального соглашения; правового статуса акционера. Фактически никакого (даже
формального, исключая случаи голосования по некоторым вопросам в народных предприятиях) равенства
здесь не существует и существовать не может. При этом нельзя принимать за действительные возможности
реализации интереса формально признаваемые законом механизмы реализации (мнимое влияние).
Рассмотрим примеры.
Реализация основных прав (прежде всего права на управление) зависит от типа акций: обыкновенные
предоставляют акционеру полный объем прав (ст. 31 Федерального закона "Об акционерных обществах");
привилегированные по общему правилу ограничены в части управления, но преференциальны в части
либо фиксированного дивиденда, либо ликвидационной стоимости (ст. 23 Федерального закона "Об
акционерных обществах"); "золотая акция" предоставляет государству "суперправа" в части блокирования
принятия определенных решений органами управления корпорации (ст. 38, 39 Федерального закона "О
приватизации государственного и муниципального имущества") <*>. Неясен статус дробной акции (ст. 25
Федерального закона "Об акционерных обществах"), а соответственно права ее держателя.
-------------------------------<*> Данным Законом установлено, что в акционерных обществах, где применено специальное право
участия в управлении ("золотая акция") представители Российской Федерации, субъектов Российской
Федерации: имеют право вносить предложения в повестку дня годового общего собрания акционеров и
требовать созыва внеочередного общего собрания акционеров; участвуют в общем собрании акционеров с
правом "вето" при принятии общим собранием акционеров решений: о внесении изменений и дополнений
в устав открытого акционерного общества или об утверждении устава открытого акционерного общества в
новой редакции, о реорганизации открытого акционерного общества, о ликвидации открытого
акционерного общества, назначении ликвидационной комиссии и об утверждении промежуточного и
окончательного ликвидационных балансов, об изменении уставного капитала открытого акционерного
общества, о совершении открытым акционерным обществом указанных в главах X и XI Федерального
закона "Об акционерных обществах" крупных сделок и сделок, в совершении которых имеется
заинтересованность.
Владение определенным пакетом акций является следующим существенным фактором, который
определяет степень корпоративных возможностей акционера.
При владении менее чем одним процентом голосующих акций корпоративные возможности
ограничиваются формальными правами, предоставленными Федеральным законом "Об акционерных
обществах" <*>. Владелец более одного процента голосующих акций (ст. 8 Федерального закона "О рынке
ценных бумаг", п. 4 ст. 51 Федерального закона "Об акционерных обществах") имеет право потребовать
данные из реестра об имени (наименовании) зарегистрированных в реестре владельцев и о количестве,
категории и номинальной стоимости принадлежащих им ценных бумаг <**>. В соответствии с п. 5 ст. 71
Федерального закона "Об акционерных обществах" акционер, владеющий в совокупности не менее чем
одним процентом размещенных обыкновенных акций общества, вправе обратиться в суд с иском к члену
совета директоров (наблюдательного совета) общества, единоличному исполнительному органу общества
(директору, генеральному директору), члену коллегиального исполнительного органа общества
(правления, дирекции), а равно к управляющей организации или управляющему о возмещении убытков,
причиненных обществу, в случае, если такие убытки причинены их виновными действиями (бездействием),
если иные основания и размер ответственности не установлены федеральными законами <***>. В
соответствии со ст. 53 Федерального закона "Об акционерных обществах" за акционерами, владеющими не
менее чем двумя процентами акций, закрепляется право вносить неограниченное количество предложений
в повестку дня годового собрания. Акционеры также вправе выдвигать кандидатов в счетную комиссию и
коллегиальный исполнительный орган. В соответствии со ст. 55 Федерального закона "Об акционерных
обществах" владелец не менее чем десяти процентов голосующих акций общества вправе потребовать
проведения внеочередного общего собрания акционеров. Статьи 91 и 92 Федерального закона "Об
акционерных обществах" закрепляют за акционерами, владеющими в совокупности не менее чем
двадцатью пятью процентами голосующих акций общества, право доступа к документам бухгалтерского
учета (бухгалтерский баланс, отчет о прибылях и убытках, аудиторское заключение) и протоколам
заседаний коллегиального исполнительного органа (правления). Акционерное общество, к которому
осуществляется присоединение или которое участвует в слиянии, при владении в другой корпорации,
которая к нему присоединяется или с которой сливается 75 процентов и более, получает право не
применять соответствующие статьи законодательства об акционерных обществах о заинтересованных
сделках, возникающих в процессе такой реорганизации (ст. 81 Федерального закона "Об акционерных
обществах"). В соответствии со ст. 47 Федерального закона "Об акционерных обществах" в обществе, в
котором все (сто процентов) голосующие акции принадлежат одному акционеру, решения по вопросам,
относящимся к компетенции общего собрания акционеров, принимаются этим акционером единолично и
оформляются письменно. При этом положения главы, определяющие порядок и сроки подготовки, созыва
и проведения общего собрания акционеров не применяются, за исключением положений, касающихся
сроков проведения годового общего собрания акционеров. Фактически акционер получает "суперправа": не
придерживаться формальностей закона при проведении необходимых решений.
-------------------------------<*> Несовпадение формальных прав, возможностей и корпоративного контроля порождает проблему
гринмэйла, т.е. спекулирования на использовании формальных прав миноритарных акционеров, не
имеющих корпоративных возможностей (гринмэйл еще называют "корпоративным шантажом" (Гололобов
Д. Проблемы корпоративного шантажа и правового противодействия ему // Нефть, газ и право. 2002. N
1(43); Ионцев М.Г. Корпоративные захваты: слияния, поглощения, гринмэйл. М.: Ось-89, 2003. С. 7). Так,
М.Г. Ионцев определяет его как "комплекс различных корпоративных действий, предпринимаемых
миноритарным акционером в целях вынудить общество или основных его акционеров приобрести акции...
по весьма высокой цене").
<**> Установлены ограничения только для предоставления данных документов и почтовых адресов
физических лиц - акционеров.
<***> Последнее может касаться только безвиновной ответственности управляющей организации
(управляющего), поскольку их ответственность как предпринимателей не основана на вине. Так, в одном из
дел, связанных с депозитарным обслуживанием, суд констатировал, что, поскольку депозитарий является
субъектом предпринимательской деятельности и, следовательно, осуществляет ее с определенной степенью
риска, он в силу ст. 393, 401 Гражданского кодекса Российской Федерации должен нести ответственность за
риск (см.: Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 11 февраля 1997 г. N 3671/96).
Владение определенным пакетом фактически предопределяет и степень корпоративного контроля со
стороны акционера определенных управленческих решений, который выражается:
а) в количестве голосов, необходимых для принятия соответствующих решений. Более 50 процентов
голосов позволяют контролировать решения по всем вопросам, отнесенным к компетенции общего
собрания акционеров, кроме тех, для принятия решения по которым закон или устав предусматривает
квалифицированное большинство голосов. Более двух третей голосов позволяют контролировать принятие
решений по вопросам, для которых уставом акционерного общества предусмотрено данное количество
голосов (порядок ведения общего собрания акционеров). Более трех четвертей голосов позволяют
контролировать принятие решений по вопросам, для которых законом или уставом акционерного общества
предусмотрено данное количество голосов: внесение изменений и дополнений в устав или его утверждение
в новой редакции; реорганизация; ликвидация, назначение ликвидационной комиссии и утверждение
промежуточного и окончательного ликвидационных балансов; определение количества, номинальной
стоимости, категории (типа) объявленных акций и прав, предоставляемых этими акциями; приобретение
обществом размещенных акций в случаях, предусмотренных Федеральным законом "Об акционерных
обществах"; одобрение крупной сделки, предметом которой является имущество, стоимость которого
составляет более пятидесяти процентов балансовой стоимости активов общества; приобретение обществом
размещенных акций в случаях, предусмотренных законом; вопросы, связанные с размещением
эмиссионных ценных бумаг общества (ст. 39 Федерального закона "Об акционерных обществах");
б) в количестве голосов, достаточных для блокирования принятия соответствующих решений (здесь
градация такова: двадцать пять процентов и более; более одной трети голосов; пятьдесят процентов голосов
и более позволяют блокировать все решения. В последнем случае корпоративное управление превращается
в "фидуциарное" (никто не может принять решение самостоятельно, не договорившись с другим
акционером)).
Единственная ситуация, когда владение пакетом акций вообще ничего не решает, - это голосование по
некоторым вопросам повестки дня общего собрания акционеров народного предприятия. В частности, ст.
10 Федерального закона "Об особенностях правового положения акционерных обществ работников
(народных предприятий)" предусмотрено, что по целому ряду вопросов компетенции общего собрания
акционеров такого предприятия (а именно: об избрании генерального директора народного предприятия, о
досрочном прекращении его полномочий и об установлении ему размера заработной платы; об избрании
председателя контрольной комиссии, досрочном прекращении его полномочий, а также об установлении
ему размера заработной платы; об определении количественного состава наблюдательного совета,
избрании его членов и досрочном прекращении их полномочий; об определении максимальной доли акций
народного предприятия в общем количестве акций, которой могут в совокупности владеть физические
лица, не являющиеся работниками народного предприятия, и/или юридические лица; об определении
максимальной доли акций народного предприятия в общем количестве акций, которой может владеть один
работник народного предприятия; об утверждении положения о контрольной комиссии; об установлении
размера вознаграждений и компенсаций членам контрольной комиссии, а также об утверждении сметы на
осуществление ее деятельности; об утверждении изменений в устав народного предприятия, в том числе об
изменении размера уставного капитала народного предприятия, или об утверждении устава народного
предприятия в новой редакции; о принятии решения о реорганизации народного предприятия; об
утверждении отчета контрольной комиссии; о порядке принятия решения общим собранием акционеров;
об установлении периода полномочий счетной комиссии общего собрания акционеров) решения
принимаются по принципу "один акционер - один голос".
Следующий важный момент - содержание соглашений между акционером и акционерным обществом. В
соответствии со ст. 6 Федерального закона "Об акционерных обществах" общество признается дочерним,
если другое (основное) хозяйственное общество (товарищество) в силу преобладающего участия в его
уставном капитале, либо в соответствии с заключенным между ними договором, либо иным образом имеет
возможность определять решения, принимаемые таким обществом. Основное общество (товарищество)
считается имеющим право давать дочернему обществу обязательные для последнего указания, только если
это право предусмотрено в договоре с дочерним обществом или в уставе дочернего общества. В некоторых
случаях закон специально указывает на такие соглашения. В частности, в соответствии с Федеральным
законом "О финансово-промышленных группах" (ст. 2, 5 - 7) возможно заключение специального "договора
о создании финансово-промышленной группы" (в ст. 11 названного Закона такой договор, правда, еще
именуется "договором на ведение дел финансово-промышленной группы"). То есть создание финансовопромышленной группы возможно в рамках существующих отношений "основное общество - дочернее
общество", а может быть заключен и специальный договор, который по своей правовой природе будет
представлять собой соглашение, предусмотренное ст. 6 Федерального закона "Об акционерных обществах".
Акционеры различаются в зависимости от их правового статуса. Здесь можно выделить особенности,
присущие государству как акционеру <*>, которыми не обладают все иные категории акционеров. В
частности, в акционерных обществах, где введена "золотая акция", интересы государства абсолютно
превалируют над интересами не только акционеров <**>, но и других участников корпоративных
отношений. Однако "золотой акцией" особенности статуса государства как акционера не исчерпываются. К
примеру, ст. 28 Федерального закона "Об акционерных обществах" установлено, что увеличение уставного
капитала общества путем выпуска дополнительных акций при наличии пакета акций, предоставляющего
более двадцати пяти процентов голосов на общем собрании акционеров и закрепленного в государственной
или муниципальной собственности, может осуществляться в течение срока закрепления только в случае,
если при таком увеличении сохраняется размер доли государства или муниципального образования.
-------------------------------<*> В этой связи совершенно бессмысленно звучит норма Кодекса корпоративного поведения ФКЦБ о
"равном отношении общества к равным акционерам" (равными акционерами, как отмечено "для целей...
Кодекса", считаются акционеры, владеющие одинаковым числом акций одного типа (категории)). Вопервых, это вытекает из самой природы корпоративных отношений, которая предполагает неравенство
акционеров, исходящее из числа акций. Это "природное" неравенство всегда есть почва и причина для
конфликта, которая, по справедливому замечанию некоторых авторов, "не может быть устранена
окончательно, раз и навсегда" (Адамович Г.Л. Неравенство между акционерами и правовые механизмы его
нивелирования // Юрист. 2002. N 10. С. 41). Во-вторых, равенство и неравенство не всегда определяется
пакетом акций.
<**> Что дает некоторым авторам основание говорить о том, что "участие инвесторов в принятии многих
решений по Закону о приватизации сильно ограничено", что "негативно сказывается на качестве
корпоративных отношений, эффективности корпоративного управления, мотивации потенциальных
инвесторов и в конечном счете на капитализации приватизированной компании" (Дедов Д.И. "Золотая
акция" и публичные интересы // Юрист. 2003. N 9. С. 8).
Интересы акционера не занимают в иерархии интересов лидирующую роль. Так, ст. 71 Федерального закона
"Об акционерных обществах" прямо указывает, что органы управления общества (те, в чьих руках
находится судьба управленческого решения) должны действовать именно в интересах акционерного
общества, а не впрямую в интересах его акционеров, т.е. с учетом интересов и других участников
корпоративных отношений. Более того, для защиты своих интересов путем применения меры
ответственности в виде возмещения ущерба акционеры могут подать иск, но только в том случае, если
ущерб причинен непосредственно акционерному обществу, т.е. такая защита построена по принципу
косвенного иска <*>. Рассмотрим ситуацию с формированием и деятельностью органов управления
акционерного общества. С одной стороны, собрание акционеров - само по себе орган управления, но с
ограниченной законом компетенцией. С другой стороны, основные управленческие решения, реализация
которых может изменить имущественное положение общества, принимаются органами управления,
которые это собрание формирует. В такой ситуации возникает вопрос о правовой связи между акционерами
и лицами, которых они предложили для избрания (утверждения) в органы управления общества (которые в
свою очередь могут формировать другие органы управления).
-------------------------------<*> Решетникова И.В., Ярков В.В. Гражданское право и гражданский процесс в современной России. М.:
НОРМА, 1999. С. 149 - 156; Кравченко Р.С. Средства защиты прав акционеров: сравнительный анализ опыта
России и Канады // Юрист. 2001. N 4. С. 21 - 29; Осокина Г. Косвенные иски: реальность или фикция //
Хозяйство и право. 2001. N 1. С. 83 - 88; Метелева Ю.А. Правовое положение акционера в акционерном
обществе. М.: Статут, 1999. С. 171 - 176; Аболонин Г.О. Групповые иски в гражданском процессе: Автореф.
дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 1999).
Здесь важен пример с советом директоров (наблюдательным советом) акционерного общества.
Законодательство принципиально опускает вопрос о том, в каких правоотношениях должны состоять
акционер и лицо, которое он выдвигает в качестве кандидата в члены совета директоров (наблюдательного
совета). По закону такой член совета должен действовать в интересах того общества, в совете директоров
(наблюдательном совете) которого он состоит <*>. В реальности его действия находятся в сфере интересов
акционера, который выдвинул его как кандидата в члены совета директоров (наблюдательного совета)
<**>. Этим закон создает почву для потенциальных конфликтов в сфере корпоративного управления.
Интерес акционера (получение доходов в любой форме, создание единого технологического цикла с иными
подконтрольными акционеру организациями) объективен и очевиден: акционер имеет право на участие в
управлении акционерным обществом (ст. 2 Федерального закона "О рынке ценных бумаг", Федеральный
закон "Об акционерных обществах"), в том числе путем выдвижения кандидатов в члены совета директоров
(наблюдательного совета). Объективен интерес акционера к тому, чтобы лицо, которое он предлагает в
качестве члена органа управления акционерного общества, действовало именно в его, акционера,
интересах. Объективны и оправданны действия члена совета директоров в интересах акционера, который
его выдвинул: благодаря такой поддержке данное лицо получило возможность участвовать в управлении
акционерным обществом.
-------------------------------<*> Это положение, очевидно, является отражением общепринятых в западной практике корпоративного
управления моделей. Интересно здесь привести такое мнение: "...власть директоров не столько исходит от
акционеров, которые их выбрали, сколько вытекает из устава корпорации... директора обязаны проявлять
заботу и соблюдать лояльность по отношению к корпорации, даже если это противоречит желаниям
большинства акционеров" (Блази Дж. Р., Круз Д.Л. Новые собственники (наемные работники - массовые
собственники акционерных компаний) / Пер. с англ. М.: Дело Лтд, 1995. С. 190 - 191).
В российском праве относительно того, в чьих интересах должен действовать совет директоров
(наблюдательный совет), высказано не так много суждений, но общим местом стало употребление
конструкции "защита прав акционеров". К примеру, Т.А. Каверина отмечает: "...как представляется, главной
целью деятельности совета директоров (наблюдательного совета) должно являться прежде всего
обеспечение реализации прав и законных интересов акционеров" (Каверина Т.А. Указ. соч. С. 104). Мысль
понятна, но ее нельзя рассматривать безотносительно степени корпоративного контроля того или иного
акционера (группы акционеров).
<**> Здесь, безусловно, необходимо отметить, что в некоторых западных странах отделение функции
собственности от функции управления привело к формированию такой корпоративной системы, при
которой собственность (акции) оказались очень сильно "распыленными" между мелкими инвесторами,
прежде всего индивидуальными. В результате, как справедливо было отмечено в специальной литературе,
"менеджеры корпораций стали сами подбирать кандидатуры директоров, входящих в советы, и эти
директора выступали в качестве "доверенных" лиц акционеров" (к примеру: Блази Дж. Р., Круз Д.Л. Указ.
соч. С. 304). Возможно такая ситуация, которая несет в себе много потенциальных рисков (поскольку те,
кого должны контролировать, сами выбирают себе контролеров) и дает основание некоторым авторам уже
в России говорить о том, что "у нас совет директоров как институт еще не сложился - реальной власти он не
имеет, решающий голос принадлежит контролирующему акционеру. Он же назначает генерального
менеджера и осуществляет контроль над ним вне всякого регламента" (Кофф А., Шехтерман И. СЕО долго
не живут // Ведомости. 2004. N 27 (1067). А6). Однако отмеченная модель, во-первых, не характерна для
России и вряд ли будет характерна в ближайшем будущем, во-вторых, ничего положительного в этой
модели нет. Она уже подвергалась критике некоторыми западными исследователями, которые отмечали,
что она "способствовала росту злоупотреблений властью, - директора нередко вели себя так, как лиса в
курятнике" (Блази Дж. Р., Круз Д.Л. Указ. соч. С. 304). И с такой критикой следует согласиться, поскольку
совет директоров - это контролер исполнительных органов. Если такой контролер срастается с
исполнительными менеджерами и этот симбиоз начинает и управлять, и контролировать, то неизбежен не
то что риск возникновения конфликтов интересов, а его постоянное присутствие и разрешение
исключительно в пользу управленцев в ущерб всем иным участникам корпоративных отношений. В этом
смысле следует только порадоваться тому, что такой "институт" у нас "еще не сложился".
В противном случае возникает парадокс. Акционер, по сути, доверяет (а лично-доверительный характер
отношений в данном случае очевиден) лицу управлять от его имени (в части компетенции совета
директоров) акционерным обществом, в результате чего будут приниматься решения, обязательные для
самого акционера (к примеру, определение приоритетных направлений деятельности общества (ст. 65
Федерального закона "Об акционерных обществах"), за исключением народных предприятий). При этом в
предложенной законом конструкции он не получает взамен права контролировать деятельность этого лица,
предопределять его позицию при принятии решений и т.д.
Итак, действующее законодательство в качестве общего правила ничего не говорит о правовом характере
связи между акционером и выдвигаемым им кандидатом в члены совета директоров (наблюдательного
совета) лицом. Данный интерес акционера в правовую норму не заложен. Названная ситуация, еще и
подкрепленная сложным механизмом привлечения корпоративных менеджеров к ответственности, благодатная почва для поведения менеджеров, которое у новых институционалистов получило гордое
наименование "оппортунистическое". Говоря о таком типе поведения, один из лидеров институционализма,
Оливер Уильямсон, отмечает, что "люди, как экономические агенты, склонны к оппортунизму, т.е. глубоко
укорененному стремлению к личной выгоде, не гнушающемуся коварством. Поэтому нет уверенности, что
они будут выполнять обещания вести себя более ответственно, если эти обещания не подкреплены
достоверными (надежными) обязательствами" <*>; "под оппортунизмом я понимаю преследование
личного интереса с использованием коварства. Подобное поведение включает такие его более явные
формы, как ложь, воровство и мошенничество, но едва ли ограничиваются ими... В более общем случае
оппортунизм означает предоставление неполной или искаженной информации, особенно когда речь идет о
преднамеренном обмане, введении в заблуждение, искажении и сокрытии истины или других методах
запутывания партнера" <**>.
-------------------------------<*> Уильямсон О. Логика экономической организации // Природа фирмы / Пер. с англ. М.: Дело, 2001. С.
139.
<**> Уильямсон О. Экономические институты капитализма: Фирмы, рынки, "отношенческая"
контрактация. С. 97 - 98.
Однако отрицание правового характера связи между акционером и лицом, выполняющим управленческие
функции в совете директоров (наблюдательном совете), - только общее правило. Отметим, что
антимонопольное законодательство (ст. 4 Закона РСФСР "О конкуренции и ограничении
монополистической деятельности на товарных рынках") косвенно признает такую связь, вводя понятие
"группа лиц" и определяя его как группу юридических и (или) физических лиц, к которым выполняется
(помимо прочих) одно или несколько условий: лицо имеет право назначать единоличный исполнительный
орган и (или) более 50 процентов состава коллегиального исполнительного органа юридического лица и
(или) по предложению лица избрано более 50 процентов состава совета директоров (наблюдательного
совета) или иного коллегиального органа управления юридического лица. Далее, Кодекс корпоративного
поведения, рекомендованный к применению ФКЦБ России (Распоряжение ФКЦБ России от 4 апреля 2002
г. N 421/р "О рекомендации к применению Кодекса корпоративного поведения") в целом ряде своих
положений устанавливает необходимость "подотчетности членов совета директоров" акционерам общества.
Еще более интересная ситуация с созданными в процессе приватизации акционерными обществами, в
которых есть доля государства. Деятельность лиц, которые представляют интересы государства в органах
управления этих обществ, регулируется специальным документом - Положением о порядке управления
находящимися в федеральной собственности акциями открытых акционерных обществ с использованием
специального права Российской Федерации на участие в управлении открытыми акционерными
обществами ("золотой акции"), утвержденным Постановлением Правительства РФ от 23 января 2003 г. N
44. Здесь правовая связь акционера и члена органа управления выражена совершенно ясно и
недвусмысленно: в соответствии с п. 13 и 14 этого документа все представители интересов государства в
совете директоров совместно вырабатывают единое мнение по вопросам голосования, а также
осуществления иных полномочий членов совета директоров; не имеют права высказывать различные
мнения; осуществляют голосование по вопросам повестки дня заседания совета директоров на основании
письменных директив уполномоченных органов <*>.
--------------------------------
<*> Ранее (см. отмененное Постановление Правительства от 7 марта 2000 г. N 195 "О порядке назначения и
деятельности представителей Российской Федерации в органах управления и ревизионных комиссиях
открытых акционерных обществ, созданных в процессе приватизации, акции которых находятся в
федеральной собственности, а также в отношении которых принято решение об использовании
специального права на участие Российской Федерации в управлении ("золотой акции")") подчеркивалось,
что представители государства действуют на основании договора.
Еще один пример того, что интересы акционеров не занимают в иерархии интересов в корпоративных
отношениях лидирующую роль, являет действующий порядок распределения имущества акционерного
общества при ликвидации. В соответствии со ст. 64 Гражданского кодекса и ст. 23 Федерального закона "Об
акционерных обществах" при ликвидации юридического лица в первую очередь удовлетворяются
требования кредиторов за счет имущества акционерного общества и только затем удовлетворяются
интересы акционеров <*>.
-------------------------------<*> В частности, как отмечено ст. 64 Гражданского кодекса: "1. При ликвидации юридического лица
требования его кредиторов удовлетворяются в следующей очередности: в первую очередь удовлетворяются
требования граждан, перед которыми ликвидируемое юридическое лицо несет ответственность за
причинение вреда жизни или здоровью путем капитализации соответствующих повременных платежей; во
вторую очередь производятся расчеты по выплате выходных пособий и оплате труда с лицами,
работающими по трудовому договору, в том числе по контракту, и по выплате вознаграждений по
авторским договорам; в третью очередь удовлетворяются требования кредиторов по обязательствам,
обеспеченным залогом имущества ликвидируемого юридического лица; в четвертую очередь погашается
задолженность по обязательным платежам в бюджет и во внебюджетные фонды; в пятую очередь
производятся расчеты с другими кредиторами в соответствии с законом.
При ликвидации банков или других кредитных учреждений, привлекающих средства граждан, в первую
очередь удовлетворяются требования граждан, являющихся кредиторами банков или других кредитных
учреждений, привлекающих средства граждан...".
Статьей 23 Федерального закона "Об акционерных обществах" установлено, что "1. Оставшееся после
завершения расчетов с кредиторами имущество ликвидируемого общества распределяется
ликвидационной комиссией между акционерами в следующей очередности: в первую очередь
осуществляются выплаты по акциям, которые должны быть выкуплены... во вторую очередь
осуществляются выплаты начисленных, но не выплаченных дивидендов по привилегированным акциям и
определенной уставом общества ликвидационной стоимости по привилегированным акциям; в третью
очередь осуществляется распределение имущества ликвидируемого общества между акционерами владельцами обыкновенных акций и всех типов привилегированных акций...".
Интересы акционеров могут коллидировать как с интересами самого акционерного общества, так и с
интересами других участников корпоративных отношений. Причем возможность потенциального
конфликта интересов акционеров и общества непосредственно заложена в законе как в случае специальных
последствий влияния акционера в силу ст. 3 и 6 Федерального закона "Об акционерных обществах" ("право
обязательных указаний"), так и в случае совершения заинтересованных сделок, где коллидирующий
интерес акционера специально указан (ст. 81).
Для разрешения этих конфликтов закон предлагает специальные механизмы. Относительно же
потенциальных конфликтов интересов по линиям акционеры - персонал, акционеры - кредиторы закон
практически никакого специального нормирования не вводит. Хотя, к примеру, те же кредиторы общества
являются прямыми конкурентами акционеров в части управления обществом. Кредитор, по сути, вправе
получить акционерное общество в управление через механизм банкротства. Проиллюстрировать это можно
положениями Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" относительно порядка и условий
принятия управленческих решений во время применения процедур наблюдения, внешнего управления,
финансового оздоровления. В указанных случаях в управленческой структуре появляются такие лица, как
временный управляющий, внешний управляющий и административный управляющий, а полномочия
существующих органов управления либо существенно ограничиваются, либо прекращаются.
Нет смысла пытаться определить здесь что-то новое в части конфликта по линии акционеры исполнительные директора, о котором написано и сказано достаточно много (про "революцию
менеджеров", про то, что менеджеры реально заменили собой акционеров в части управления и т.д. <*>).
Следует отметить, что указанные категории участников корпоративных отношений однозначно будут иметь
различные интересы, если исполнительные директора одновременно не будут являться и крупнейшими
акционерами. Такая ситуация имеется повсеместно в крупных организациях, где функции собственности и
управления разделены. Однако нельзя забывать и о том, что существуют и небольшие акционерные
общества, где такой конфликт в принципе исключен.
-------------------------------<*> См., к примеру: Гвишиани Д.М. Организация и управление. Изд. 3, перераб. М.: Изд-во МГТУ им. Н.Э.
Баумана, 1998. С. 139 - 154; Друкер Питер Ф. Практика менеджмента: Учеб. пособие. М.: Вильямс, 2000;
Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество: Опыт социального прогнозирования. М.: Academia, 1999 и
др.
Разнятся и потенциально коллидируют интересы по линии акционеры - персонал: для понимания этого
достаточно рассмотреть конфликты последних лет с приходом новых владельцев на ранее
приватизированные предприятия <*>. Однако ни один из этих конфликтов не формализован (не
институционализирован), соответственно, отсутствуют и механизмы для "снятия" таких конфликтов <**>.
-------------------------------<*> Очень жесткие оценки относительно этих конфликтов высказаны Ю.К. Толстым: "...не менее, а
пожалуй, еще более остры противоречия между коллективом наемных работников и акционерами, которые
жируют за его счет. Наемные работники вынуждены прибегать ко все более острым формам отстаивания
своих социальных интересов, вплоть до захвата подвергшихся за их спиной акционированию предприятий,
выставления пикетов, открытых столкновений с нанятой новыми хозяевами жизни вооруженной охраной и
т.д." (Толстой Ю.К. Указ. соч. С. 91). С такой жесткостью сложно согласиться. Здесь нельзя не сказать о
фактической роли персонала, которая, как правило, пассивна даже в том случае, если у лиц, его
составляющих (работников), имеются акции. Это хорошо демонстрирует практика последних лет, когда
именно через "пылесос" скупки акций у работников происходили почти все известные скандалы с
перераспределением власти и управления в акционерных обществах. Недаром в абсолютном большинстве
исследований по вопросам корпоративного управления персонал относят к "пассивной" группе акционеров,
за акции которой идет борьба между группами менеджеров, крупных акционеров и сторонних захватчиков
(см., к примеру: Афанасьев М., Кузнецов П., Фоминых А. Корпоративное управление глазами директората
(по материалам исследований 1994 - 1996 гг.) // Вопросы экономики. 1996. N 5. С. 84 - 101). Причем данные,
которыми оперируют некоторые исследователи, показывают, что пассивное поведение, постепенный отказ
от прямого владения акциями свойственны отнюдь не только российской практике корпоративных
отношений (см., к примеру: Иноземцев В.Л. За пределами экономического общества. М.: Academia, 1998. С.
369 - 370).
<**> См. также на эту тему размышления С.С. Алексеева относительно событий вокруг телевизионного
канала НТВ, касающиеся соотношения примата свободы собственности, "императивной власти"
"обладателей "контрольных пакетов акций", председателей советов директоров и генеральных директоров
(топ-менеджеров)" и самостоятельности творческих коллективов творческой свободы (Алексеев С.С.
Собственность против свободы // Независимая газета. 2003. 4 марта).
Б) Интересы лиц, выполняющих управленческие функции в организации (далее также - исполнительные
директора, управленцы, менеджеры). У этой группы участников корпоративных отношений также есть свои
собственные объективные интересы, которые нельзя обобщить в силу их разности.
Об интересах управленцев, их конфликтах с собственниками акционерных обществ (владельцами акций)
написано достаточно исследований <1> и фундаментальные различия их интересов исследованы неплохо.
Представители институционализма (в частности, Дж. К. Гэлбрэйт) уже в середине прошлого века отметили
тот факт, что предприниматели (собственники) теряют реальный контроль за управлением корпорациями
и власть постепенно переходит к специальной группе людей, которая направляет деятельность корпорации,
является ее мозгом, - так называемой техноструктуре, т.е. совокупности ученых, инженеров и техников,
специалистов по реализации, рекламе и торговым операциям, экспертов в области отношений с
общественностью, лоббистов, адвокатов, посредников, управляющих, администраторов <2>. Сходные
наблюдения высказывались впоследствии многими исследователями <3>, в связи с этим мнение о том, что
разделение собственности и контроля (собственно управления), фактически стало общепринятым <4>.
Положение этой группы носителей интереса весьма специфично и не зря исследователи институтов
капитализма даже говорят о "централизме менеджеров", отмечая, что "менеджеры играют центральную
роль во всех контрактах, заключаемых их фирмами". По их мнению, "централизм менеджеров отличает их
от всех других контрагентов... благодаря своему стратегически выгодному положению, менеджеры могут
представлять (отфильтровывать, приглаживать, искажать, делать предметом манипуляций) информацию о
развитии фирмы так, как это им выгодно" <5>.
-------------------------------<1> См., к примеру: Кулагин М.И. Предпринимательство и право: опыт Запада // Избранные труды. М.:
Статут, 1997. С. 85 - 112; Милгром П., Робертс Дж. Экономика, организация и менеджмент. Т. 1. СПб., 1999.
С. 267; Афанасьев М., Кузнецов П., Фоминых А. Указ. соч. С. 84 - 101.
<2> История экономических учений: современный этап: Учебник / Под общ. ред. А.Г. Худокормова. М.:
ИНФРА-М, 1998. С. 94. Цитируя классика, отметим: "...в действительности власть перешла к новому
фактору производства, как его с полным основанием могли бы назвать те, кто ищет во всем что-то новое.
Это совокупность людей, обладающих разнообразными техническими знаниями, опытом и способностями,
в которых нуждается современная промышленная технология и планирование. Она охватывает
многочисленный круг лиц - от руководителей современного промышленного предприятия почти до
основной массы рабочей силы - и включает в себя тех, кто обладает необходимыми способностями и
знаниями" (Гэлбрэйт Дж. Новое индустриальное общество. М.: Прогресс, 1969. С. 98 - 99).
<3> Как отметил О.И. Уильямсон, "поскольку крупные размеры современных фирм часто сопровождались
"диффузией" отношений собственности, то реальный контроль за управлением корпорацией по сути
оказался в руках менеджеров" (Уильямсон О.И. Экономические институты капитализма: Фирмы, рынки,
"отношенческая" контрактация. С. 469).
<4> В специальной литературе высказано мнение, что отделение функции собственника от функции
управления было порождено развитием железных дорог (Блази Дж. Р., Круз Д.Л. Новые собственники
(наемные работники - массовые собственники акционерных компаний): Пер. с англ. М.: Дело Лтд, 1995. С.
188).
<5> Уильямсон О.И. Экономические институты капитализма: Фирмы, рынки, "отношенческая"
контрактация. С. 504 - 505.
Интерес управленца - это прежде всего собственная "капитализация" (карьерный рост, рост личных
доходов, удовлетворение иных потребностей (власть, самореализация)) <*>. Закон признает наличие у
управленцев собственных интересов (ст. 71, 81 Федерального закона "Об акционерных обществах"). Более
того, он признает возможность возникновения конфликта их интересов с интересами других участников
корпоративных отношений (ст. 81) и пытается институционализировать такой конфликт, определяя
специфику отношений этих лиц с обществом (поскольку сфера вознаграждений и компенсаций наиболее
конфликтна, являясь точкой столкновения позиций менеджеров и их критиков, основной лозунг которых
состоит в том, что не надо "раскручивать спираль зарплат и бонусов", поскольку они все меньше и меньше
связаны с реальным положением дел в компаниях) и вводя специальные правила совершения
заинтересованных сделок.
-------------------------------<*> По мнению О.И. Уильямсона, "большая трудность толкования контрактов высших менеджеров с
корпорацией (аналогично контрактам с другими ее контрагентами) состоит в том, что администрация
фирмы обычно понимается как обладающая полным контролем над ней. Вместо того чтобы быть
ответственными агентами акционеров, менеджеры управляют фирмой, четко преследуя личные интересы.
Любое предложение улучшить их условия найма автоматически вызывает подозрение, поскольку
предполагается, что менеджеры просто добавляют еще одно перышко к своему и без того уютному
гнездышку" (Там же. С. 495 - 496).
Как отмечает К. Мейер относительно расхождения интересов менеджеров и акционеров, "менеджеры
испытывают воздействие целого ряда факторов - таких как размер корпорации или власть и престиж,
связанные с занимаемым ими положением, - которые не имеют прямого отношения к интересам
акционеров. Эти соображения могут привести менеджеров к принятию решений (скажем, о строительстве
нового небоскреба для офиса компании), которые не только не будут соответствовать интересам
акционеров, но могут и повредить им" (Мейер К. Корпоративное управление в условиях рыночной
экономики и экономики переходного периода // Корпоративное управление. Владельцы, директора и
наемные работники акционерного общества: Пер. с англ. М.: Джон Уайли энд Санз, 1996. С. 26).
Закон предоставляет механизм реализации интересов этой группы, выделяя специальный режим
отношений в рамках ст. 69 Федерального закона "Об акционерных обществах", а также отдельной главы
Трудового кодекса (интересы лиц, составляющих исполнительные органы, дополнительно защищены
трудовым законодательством) <*>. Все же природа отношений акционерного общества с целым рядом
участников этой группы не ясна: в частности, речь идет о членах совета директоров, статус которых не
совсем понятен <**>.
-------------------------------<*> Помимо собственно Трудового кодекса см. также Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 17
марта 2004 г. N 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской
Федерации".
<**> См. на эту тему, к примеру: Карабельников Б.Р. Трудовые отношения в хозяйственных обществах. М.:
ИД ФБК-ПРЕСС, 2003. С. 71 - 82; Лушникова М.В. О юридической природе договоров, заключаемых с
руководителями и членами органов управления хозяйственных обществ // Очерки по торговому праву: Сб.
науч. тр. / Под ред. Е.А. Крашенинникова. Вып. 5. Ярославль, 1998. С. 111 - 114.
Закон ни в коем случае не признает приоритет интересов этой группы над интересами других лиц в
корпоративных отношениях <*>. Эта группа формально несамостоятельна - она подотчетна общему
собранию акционеров, должна действовать в интересах общества; закон выделяет существенные
возможности для ограничения ее полномочий как в обычных отношениях (ст. 69 Федерального закона "Об
акционерных обществах"), так и в ситуации банкротства. Интересы этой группы явно подчинены интересам
других участников (хотя иногда они пользуются некоторыми привилегиями других групп, в частности на
ряд лиц, входящих в их группу, распространяются нормы трудового законодательства).
-------------------------------<*> И никогда не признавал, поскольку даже в самых первых актах, которыми вводилось понятие
заинтересованной сделки, признавалась подчиненная роль этой группы в корпоративных отношениях. К
примеру, п. 7.2 Положения о коммерциализации государственных предприятий с одновременным
преобразованием в акционерные общества открытого типа, утвержденном Указом Президента РФ от 1 июля
1992 г. N 721 "Об организационных мерах по преобразованию государственных предприятий, добровольных
объединений государственных предприятий в акционерные общества", указывал, что "члены Совета
директоров и члены правления обязаны соблюдать лояльность по отношению к Обществу". В п. 7.3
указывалось, что члены Совета директоров и члены Правления не должны использовать возможности
Общества или допускать их использование в иных целях, помимо выработки политики с целью увеличения
прибыльности Общества и обеспечения выполнения плана приватизации Общества. При этом под
термином "возможности Общества" понималось: все принадлежащие Обществу имущественные и
неимущественные права; возможности в сфере хозяйственной деятельности; информация о деятельности и
планах Общества; любые права и полномочия Общества, имеющие для него ценность. Из еще более
раннего законодательства можно напомнить п. 10 Положения об акционерных обществах, утвержденный
Постановлением СМ РСФСР от 25 декабря 1990 г. N 601 "Об утверждении "Положения об акционерных
обществах", в соответствии с которым указывалось, что "если недобросовестные действия директоров и
членов правления общества привели к его несостоятельности, суд может возложить на них ответственность
по возмещению ущерба, причиненного обществу".
Именно эта группа реально обеспечивает выработку, принятие и реализацию управленческих решений инструмента реализации правоспособности акционерного общества (т.е. стоит на вершине иерархии
интересов). Однако закон, не признавая, что в большинстве случаев "вершина уже покорена", указывает на
приоритет интересов либо самого общества, либо его акционеров. В этой-то связи логично было бы ждать
от законодателя создания ясного механизма сдерживания этих "издержек влияния" менеджеров.
Теоретически это влияние должны сдерживать механизм ответственности управленцев (гражданской,
административной, дисциплинарной, уголовной <*>) и анализируемый нами институт заинтересованных
сделок. Однако притом, что первый практически не работает, а второй, осторожно выражаясь,
несовершенен <**>, такое влияние реально сегодня не сдерживается ничем.
-------------------------------<*> К примеру, ст. 243 Трудового кодекса предусмотрела возможность введения полной материальной
ответственности руководителя, установив, что материальная ответственность в полном размере
причиненного работодателю ущерба может быть установлена трудовым договором, заключаемым с
руководителем организации, заместителями руководителя, главным бухгалтером. Эта норма призвана
создать правовые возможности для возмещения ущерба корпорации от некачественного управления и
также компенсировать дозволения, которые предоставлены менеджменту по совершению сделок и иных
юридических действий.
О проблемах ответственности управляющих см. также: Скловский К.И. Указ. соч. С. 196 - 200.
<**> См., к примеру, на эту тему: Шихвердиев А., Басманов Н. Вывод активов акционерных обществ в
зеркале корпоративного управления // Хозяйство и право. 2002. N 7. С. 79 - 85.
В) "Интересы" кредиторов. Гражданское законодательство понимает под кредитором сторону в
обязательстве, которая имеет право требовать от другой стороны, должника, исполнения обязанности:
совершить определенное действие (уплатить деньги, передать имущество, выполнить работу) - либо,
напротив, воздержаться от определенных действий (ст. 307, 308 Гражданского кодекса).
Интерес кредитора понятен, он вытекает из существа отношений с обществом - получить исполнение по
какому-либо обязательству. Однако кредитор при определенном размере задолженности может из просто
кредитора перейти в категорию участника корпоративных отношений, т.е. лица, способного оказывать
влияние на принятие обществом управленческого решения <*>.
-------------------------------<*> Традиционно роль кредиторов в корпоративном управлении рассматривается в большей степени как
роль тех, кто "при определенных нетипичных обстоятельствах... могут заслуживать представительства в
совете директоров" (Уильямсон О.И. Экономические институты капитализма: Фирмы, рынки,
"отношенческая" контрактация. С. 486). При этом в более широком контексте, как правило, их роль в части
корпоративного управления не рассматривается, хотя и признается их влияние на управленческие
решения. К примеру, интересно мнение Т. Медведевой и А. Тимофеева. С одной стороны, они признают, что
использование процедур банкротства удобно для достижения целей перераспределения корпоративного
контроля, с другой - они не относят кредиторов к субъектам корпоративного управления. Данными
авторами высказана такая мысль: "...институт банкротства не может быть отнесен к правовым институтам
корпоративного управления и связан с ним лишь тем, что в результате банкротства может измениться
субъектный состав акционерного общества или соотношение степени влияния в нем различных субъектов"
(Медведева Т., Тимофеев А. Указ. соч. С. 51, 55 - 56). Вот такая странная позиция: влияние кредиторы
имеют, контроль и власть перераспределить могут, а субъектами управления не являются. Как думается,
такой подход можно объяснить не более чем следованием догматическим взглядам на корпоративное
управление, в котором, как правило, усматривают две стороны - акционеров и управленцев.
Происходит это в случае, если объем кредиторской задолженности составит сумму, достаточную для
возбуждения процедуры банкротства акционерного общества <*> (хотя, как увидим далее, и не только).
-------------------------------<*> Впрочем, в некоторых случаях кредиторы могут вмешаться в процесс принятия решений и не прямо
(через собрание и комитент кредиторов), а опосредованно, как в случае с несостоятельностью кредитной
организации, - через механизм введения временной администрации. В частности, ст. 74 Федерального
закона "О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)" устанавливается, что в случае
неисполнения в установленный Банком России срок предписаний Банка России об устранении нарушений,
выявленных в деятельности кредитной организации, а также в случае, если эти нарушения или
совершаемые кредитной организацией банковские операции или сделки создали реальную угрозу
интересам ее кредиторов (вкладчиков), Банк России вправе потребовать от кредитной организации
осуществления ее реорганизации.
Неисполнение требования является основанием для применения Банком России мер в порядке надзора,
установленных федеральными законами: в частности, в соответствии со ст. 74 Федерального закона "О
Центральном банке Российской Федерации (Банке России)" и ст. 17 Федерального закона "О
несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций" неисполнение требования Банка России о
реорганизации кредитной организации в установленный срок является основанием для назначения
временной администрации (см. также Положение Банка России от 14 мая 1999 г. N 76-П "О временной
администрации по управлению кредитной организацией").
В этой ситуации неизбежен конфликт интересов сразу по всем линиям корпоративных отношений. По
линии кредитор - акционер результатом может стать то, что акционеры лишатся возможности влиять на
управленческие решения акционерного общества. Их просто заменят собрание, комитет кредиторов и
управляющие. Это, конечно, является особенностью (и не самой лучшей) российской концепции
несостоятельности (банкротства). Как справедливо отмечают некоторые авторы, "основная критика
российского института несостоятельности в последние годы была связана с практикой банкротства
крупных, экономически и социально значимых предприятий, с расширением масштабов недобросовестного
использования процедур банкротства..." <*>.
-------------------------------<*> Симачев Ю. Институт несостоятельности в России: спрос, основные тенденции и проблемы развития //
Вопросы экономики. 2003. N 4. С. 63.
По линии кредитор - управленцы, используя законодательство об административных правонарушениях,
которым, в частности, предусмотрен такой вид административных взысканий (ст. 3.2 Кодекса об
административных правонарушениях), как дисквалификация <*>, кредиторы могут существенным образом
ограничить возможности управленцев и без применения процедур банкротства. В частности, такая мера
применяется в случае ненадлежащего управления юридическим лицом (ст. 14.21). Причем построена эта
статья именно по принципу защиты прав кредитора, ибо под ненадлежащим управлением юридическим
лицом понимается использование полномочий по управлению организацией вопреки ее законным
интересам и (или) законным интересам ее кредитора, повлекшее уменьшение собственного капитала
организации и (или) возникновение убытков. По линии кредиторы - персонал ситуация также
потенциально конфликтна и закон институционализирует этот конфликт. В частности, в случае
применения к корпорации процедур, установленных Федеральным законом "О несостоятельности
(банкротстве)", представитель работников должника признается лицом, участвующим в арбитражном
процессе по делу о банкротстве (ст. 35). Он вправе участвовать в первом собрании кредиторов без права
голоса (при этом временный управляющий при созыве такого собрания обязан уведомить представителя
работников о созыве (ст. 72)) и вправе получить копию заявления должника о банкротстве (ст. 37).
-------------------------------<*> Может назначаться только судьей и только в качестве основного наказания (ст. 3.3) на срок от шести
месяцев до трех лет. Заключается (ст. 3.11) в лишении физического лица права занимать руководящие
должности в исполнительном органе управления юридического лица, входить в совет директоров
(наблюдательный совет), осуществлять предпринимательскую деятельность по управлению юридическим
лицом, а также осуществлять управление юридическим лицом в иных случаях, предусмотренных
законодательством Российской Федерации. Может быть применена к лицам, осуществляющим
организационно-распорядительные или административно-хозяйственные функции в органе юридического
лица, к членам совета директоров, а также к лицам, осуществляющим предпринимательскую деятельность
без образования юридического лица, в том числе к арбитражным управляющим. Статья 32.11 устанавливает
определенные правила исполнения постановления о дисквалификации. В частности, указывается, что
постановление о дисквалификации должно быть немедленно исполнено лицом, привлеченным к
административной ответственности, путем прекращения управления юридическим лицом. Постановление
о дисквалификации исполняется путем прекращения договора (контракта) с дисквалифицированным
лицом на осуществление им деятельности по управлению юридическим лицом. Действие этих норм
административного законодательства подкрепляется наличием корреспондирующих положений в
трудовом законодательстве. В частности, ст. 84 Трудового кодекса устанавливает обязательность
прекращения трудового договора вследствие нарушения установленных настоящим Кодексом или иным
федеральным законом обязательных правил при заключении трудового договора. В частности, отмечено,
что трудовой договор прекращается вследствие его заключения в нарушение приговора суда о лишении
конкретного лица права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью.
Место интересов кредиторов в общей иерархии интересов в корпоративных отношениях неясно. С одной
стороны, их интересы явно носят соподчиненный характер, с другой - они могут превалировать над всеми
остальными интересами.
Г) Интересы персонала (работников). Интересы работников в целом состоят, очевидно, в удовлетворении
различных (хотя прежде всего экономических) потребностей за счет акционерного общества путем
получения вознаграждения за труд <*>. При этом теоретически они могут влиять на принятие
управленческих решений (здесь нельзя не вспомнить и идеи концепции кодетерминации (совместного
принятия решений), согласно которым участие наемного персонала в управлении (прежде всего в советах
директоров) не должно ограничиваться только информационными ролями, но и включать роль принятия
решений <**>).
-------------------------------<*> В этом смысле одновременное владение работником акциями компании само по себе может порождать
конфликт интересов между "проеданием" средств и необходимостью развития (см.: Мозолин В.П. Право
собственности в Российской Федерации в период перехода к рыночной экономике. М.: Институт
государства и права РАН, 1992. С. 109 - 111).
<**> Уильямсон О.И. Экономические институты капитализма: Фирмы, рынки, "отношенческая"
контрактация. С. 479. См. также: Блази Дж. Р., Круз Д.Л. Новые собственники (наемные работники массовые собственники акционерных компаний): Пер. с англ. М.: Дело Лтд, 1995. В западных странах
участие представителей персонала в органах управления акционерных обществ считается обыденной
практикой, хотя и строится по разным моделям: работники выбирают от одной трети до половины членов
наблюдательного совета (немецкая модель), система кооптации в наблюдательном совете или в
исполнительном органе (голландская модель), создание на уровне компании специального
представительского органа - консультативного совета, состоящего из представителей работников (датская
модель) и др. (Асосков А.В. Акционерное законодательство Европейского Союза // Юридический мир. 1998.
N 6. С. 50 - 51; Функ Я.И., Михальченко В.А., Хвалей В.В. Акционерное общество: история и теория
(диалектика свободы) М.: Амалфея, 1999. С. 342 - 353).
Можно выделить две модели учета интересов персонала <*>: в рамках акционерных обществ работников
(народных предприятий) и в рамках всех иных акционерных обществ <**>.
-------------------------------<*> Нельзя не отметить, что в некоторых случаях закон предусматривает отсутствие персонала в
организации, соответственно, в таких организациях - фантомах персонал не является субъектом
корпоративного управления. К примеру, ст. 8 Федерального закона "Об ипотечных ценных бумагах"
установлено, что "ипотечный агент не может иметь штат сотрудников. Полномочия единоличного
исполнительного органа ипотечного агента должны быть переданы коммерческой организации. Ведение
бухгалтерского учета ипотечного агента должно быть передано специализированной организации".
<**> По мнению некоторых авторов, работники не могут рассматриваться как субъекты корпоративного
управления в России. Признается необходимость только учета их интересов лицами, признаваемыми
такими субъектами (Медведева Т., Тимофеев А. Указ. соч. С. 51). С этой позицией сложно согласиться уже на
основании анализа Федерального закона "Об особенностях правового положения акционерных обществ
работников (народных предприятий)".
Интересно, что некоторые исследователи вопросов корпоративного управления (К. Мейер) рассматривают
персонал в качестве таких участников деятельности корпорации, которые инвестируют в нее другие
"нефинансовые" формы капитала, отмечая, что "работающие по найму сотрудники вкладывают
"человеческий капитал", "осуществляют инвестиции в форме предоставления компании специфических
навыков и умений, которые могут быть с успехом использованы в рамках компании, но менее ценны за ее
пределами" (Мейер К. Корпоративное управление в условиях рыночной экономики и экономики
переходного периода // Корпоративное управление. Владельцы, директора и наемные работники
акционерного общества / Пер. с англ. М.: Джон Уайли энд Санз, 1996. С. 28, 30).
В первой этот интерес превалирует. На само создание народного предприятия должно быть получено
согласие не менее чем трех четвертей работников коммерческой организации (ст. 2 Федерального закона
"Об особенностях правового положения акционерных обществ работников (народных предприятий)").
Предусмотрено: ограничение на участие в капитале такого субъекта иных лиц - неработников (ст. 3, 6);
правило о том, что работники должны владеть более чем 75 процентами акций (ст. 4); правило о том, что
работники - неакционеры даже имеют право участвовать в общем собрании акционеров с правом
совещательного голоса (ст. 10).
Введение нового Трудового кодекса позволяет сотрудникам становиться непосредственными участниками
корпоративных отношений и вне народных предприятий. В частности, гл. 8 Трудового кодекса регулирует
вопросы участия работников в управлении организацией. Статьей 52 этой главы установлено право
работников на участие в управлении организацией непосредственно или через свои представительные
органы и указано, что это право регулируется Трудовым кодексом, иными федеральными законами,
учредительными документами организации, коллективным договором. Статья 53 Трудового кодекса
устанавливает основные формы участия работников в управлении организацией. К ним относятся: учет
мнения представительного органа работников в случаях, предусмотренных непосредственно Кодексом,
коллективным договором; проведение представительными органами работников консультаций с
работодателем по вопросам принятия локальных нормативных актов, содержащих нормы трудового права;
получение от работодателя информации по вопросам, непосредственно затрагивающим интересы
работников; обсуждение с работодателем вопросов о работе организации, внесение предложений по ее
совершенствованию; иные формы, в том числе определенные учредительными документами организации.
Представители работников имеют право получать от работодателя информацию по вопросам:
реорганизации или ликвидации организации; введения технологических изменений, влекущих за собой
изменение условий труда работников; профессиональной подготовки, переподготовки и повышения
квалификации работников; по другим вопросам, в том числе предусмотренным учредительными
документами организации. Представители работников имеют также право вносить по этим вопросам в
органы управления организации соответствующие предложения и участвовать в их рассмотрении на
заседаниях указанных органов.
Следует отметить возможность участия в корпоративном управлении профессиональных объединений
работников (сотрудников). Гарантией их участия служит ст. 195 Трудового кодекса, в соответствии с
которой работодатель обязан рассмотреть заявление представительного органа работников о нарушении
руководителем организации законов и иных нормативных правовых актов о труде, условий коллективного
договора или соглашения и сообщить о результатах рассмотрения. Если факты подтвердятся, работодатель
обязан применить к руководителю организации дисциплинарное взыскание вплоть до увольнения.
Определенные гарантии такого участия заложены также Федеральным законом "О профессиональных
союзах, их правах и гарантиях деятельности".
Интересы работников явно носят подчиненный характер применительно ко всем группам участников
корпоративных отношений. При этом закон явно не определился с ролью персонала в корпоративных
отношениях. По крайней мере, можно утверждать, что он как не идет по пути реализации в чистом виде
концепции "компании собственников" <*>, основными отличительными чертами которой являются
полный контроль акционеров и высших менеджеров над корпорацией и реализация интересов персонала
только через соответствующее вознаграждение за труд и иные социальные льготы, так и не реализует
концепцию "компания участия", рассматривающую корпорацию как "общее дело" всех участников
корпоративных отношений.
-------------------------------<*> См.: Перегудов С.П. Корпорации, общество, государство: Эволюция отношений. М.: Наука, 2003. С. 42 43.
Интересы работников коллидируют с интересами управленцев и акционеров (в части распределения
результатов и принятия решений в области корпоративной стратегии <*>), а также кредиторов, хотя закон
не формализует этот конфликт. Объективно интересы работника коллидируют с интересами самого
акционерного общества. Этот конфликт закон видит и решает его в рамках трудового законодательства. В
частности, в ст. 1 Трудового кодекса указано, что одной из задач трудового законодательства является
"оптимальное согласование интересов сторон трудовых отношений", к которым в соответствии со ст. 20
Кодекса относятся работник и само общество.
-------------------------------<*> К примеру, как было отмечено комментаторами ситуации, сложившейся в результате поглощения
германского концерна Mannesmann британским концерном Vodafone, "продажа Mannesmann была
выгодная акционерам, но нанесла урон работникам, многие из которых потеряли свои места..." (Никифоров
О. Пропавший концерн // Эксперт. 2004. N 4. С. 45). Действительно, целый ряд решений, лежащих в
области стратегии бизнеса может принести выгоду исключительно акционерам и менеджерам, но только не
персоналу, который в результате таких решений может только потерять.
Д) Интересы иных лиц, кроме акционеров, имеющих право давать обязательные указания (отношения
основного и дочернего общества и т.д.). Это специфическая группа участников корпоративных отношений.
Обозначить ее как-то определенным образом нельзя <*>. Фактически это любые лица, которые подпадают
под признаки, указанные в ст. 105 Гражданского кодекса, ст. 3 и 6 Федерального закона "Об акционерных
обществах" (с учетом проблемности их понимания в свою очередь). Анализ общих норм (ст. 105
Гражданского кодекса, ст. 3 Федерального закона "Об акционерных обществах"), регулирующих правовое
положение лица, имеющего право давать обществу обязательные указания, приводит к следующим
выводам:
-------------------------------<*> Я уже отмечал это в своей работе по данной теме (Габов А.В. Правовое регулирование отношений
акционерного общества и лица, имеющего право давать обществу обязательные указания // Вестник
Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа. 2003. N 0).
а) к числу лиц, которые могут давать обязательные указания или иным образом определять действия
(решения) можно отнести:
- акционеров - в случае, специально указанном в законе, если отношения указанного акционера и
акционерного общества квалифицируются как отношения основного и дочернего обществ;
- иных лиц, получивших "право" обязательных указаний на основании договора;
- иных лиц, не имеющих правовых оснований для влияния на действия акционерного общества, но
имеющих возможности экономического, внеэкономического (в том числе криминального) и иного
характера для влияния на действия лиц, осуществляющих управленческие функции в акционерном
обществе. К числу таких лиц можно отнести по сути всех акционеров, из чьих кандидатов сформированы
органы управления, лиц, преступными действиями которых указанные лица принуждаются к
определенным действиям (бездействиям), кредиторов, профсоюзы и т.д.;
б) к указанным лицам не относятся лица, являющиеся членами коллегиальных органов управления
юридического лица, единоличный исполнительный орган или управляющая организация (управляющий).
Регулирование отношений этой группы участников корпоративных отношений столь несовершенно, что
очень сложно определить их интересы. Очевидно, само выделение этой группы предполагает, что лицо
имеет интерес влиять на деятельность акционерного общества путем прямого управления через систему
обязательных указаний, однако какие интересы лежат за пределами таких указаний (для чего они даются),
закон не упоминает. В этом смысле интерес давать обязательные указания выступает скорее как средство
для удовлетворения этих "других" интересов.
Интересы этой группы лиц могут теоретически коллидировать с интересами всех других участников
корпоративных отношений в силу специфичности положения <*>. Эти лица выступают, с одной стороны,
как управленцы, с другой - как лица, которые воздействуют на управленцев общества в силу определенных
обстоятельств как фактического, так и юридического характера. Учитывая несовершенный механизм
правового регулирования отношений указанных лиц и акционерного общества, следует указать на
неопределенность в понимании соотношения их интересов и интересов других участников. По крайней
мере, закон признает возможность возникновения такого конфликта: "...сделки (в том числе заем, кредит,
залог, поручительство), в совершении которых имеется заинтересованность... лица, имеющего право давать
обществу обязательные для него указания, совершаются обществом в соответствии с положениями
настоящей главы..." (ст. 81 Федерального закона "Об акционерных обществах").
-------------------------------<*> См. также: Попова Е., Попов Е. Корпоративная вуаль // Хозяйство и право. 2002. N 12. С. 71 - 74.
Интересы акционерного общества и интересы участников корпоративных отношений. Анализируя
интересы всех основных групп участников корпоративных отношений, мы неизбежно приходим к
необходимости оценки "интереса" самого акционерного общества, за которым (как лицом с собственной
правосубъектностью), как уже было указано, закон признает наличие собственных интересов.
Высказанная выше гипотеза о приоритете интересов самого общества наталкивается на противоречивость
использования категории "интерес" в законодательстве об акционерных обществах: в каких-то нормах
закон использует интерес как объективную категорию, а в каких-то исключительно как формальную.
Последнее сводит на нет все попытки объединения разных интересов в единую архитектуру под названием
"акционерное общество".
Так, в ст. 71 Федерального закона "Об акционерных обществах", в части ответственности членов органов
управления и управляющей организации (управляющего) акционерного общества, говорится о
необходимости "действовать в интересах общества" (без конкретизации самих интересов). По сути,
подразумевается объективность интереса: указанных лиц обязывают действовать с соблюдением всех
интересов общества (какими бы они ни были и в какой бы сфере ни находились, естественно, если эти
интересы могут быть реализованы, т.е. их реализация не запрещена в силу противоправности <*>).
-------------------------------<*> То, что менеджеры должны действовать в интересах корпорации, - общепринятая практика. К примеру,
в западной (английской и американской) практике корпоративного управления на директоров возлагается
так называемые фидуциарные обязанности. Если описывать их кратко, то они заключаются в том, что
директор должен действовать в интересах корпорации, "проявлять заботу", относиться к компании как к
отдельному субъекту, действовать наилучшим образом, соответствующим интересам компании; директор
обязан "соблюдать лояльность": в частности, соблюдать интересы корпорации при заключении сделок,
имеющих для него выгоду, "не присваивать себе выгодные возможности, принадлежащие корпорации"
(Петровичева Ю.В. Акционерное законодательство Англии и России. Сравнительно-правовой анализ. М.:
НОРМА, 2002. С. 128 - 143; Блази Дж. Р., Круз Д.Л. Указ. соч. С. 191; Хессель М. Совет директоров
корпорации: контроль через представительство // Корпоративное управление. Владельцы, директора и
наемные работники акционерного общества / Пер. с англ. С. 70).
В других нормах Закона понятие "интерес" используется исключительно формально. В частности, это
касается заинтересованных сделок: нормы закона конкретно указывают, конфликтов каких интересов
следует избегать, т.е. закон ограничивает круг интересов перечисленными в законе. В результате такого
формального подхода (формально одобряется совершение сделки, а фактически - коллидирующий интерес
названного в законе лица в получении экономических или иных благ, что является результатом
совершения такой сделки) может возникать алогичная ситуация: лицо, объективно имеющее интерес
(заинтересованное) в сделке, может не признаваться с формально-правовой точки зрения
заинтересованным (имеющим интерес) лицом, и, наоборот, лицо, которое не имеет никакого реального
(действительного, объективного) интереса (заинтересованности), признается имеющим таковой <*>. Как
отметил С.В. Михайлов, анализируя этот момент: "...ситуация заинтересованности возникает в связи с
субъектным составом совершаемых юридическим лицом сделок. Закон определяет круг заинтересованных
лиц на основании имеющихся отношений (связей) между управляющими общества и субъектом
предполагаемой к заключению сделки или его управляющими. Речь идет не о фактической
заинтересованности в заключении сделки... а о заинтересованности, имеющей своим основанием
определенные отношения, которым закон придает юридическое значение... имущественные, родственные,
договорные, а также возникающие в результате формирования управленческих органов" <**>.
-------------------------------<*> Закон, к примеру, признает возможными заинтересованными лицами только близких родственников.
Но вопрос состоит в том, что реальная близость родственных отношений определяется не родством "по
крови", а действительным наличием интереса.
<**> С данным автором нельзя согласиться в том, что "при наличии таких отношений (связей) закон
усматривает наличие конфликта интересов, т.е. исходит из того, что указанные лица могут действовать,
руководствуясь своими интересами в ущерб интересам общества, тем самым пренебрегая обязанностью,
указанной в п. 3 ст. 53 ГК РФ". Проблема состоит в том, что конфликт интересов в данном случае гораздо
шире, чем конфликт между управляемым и управляющим.
В законодательстве отсутствует четкая увязка интересов всех участников корпоративных отношений
(акционеров, кредиторов, персонала, управленцев, лиц, имеющих право давать обязательные указания).
Действующий закон не устанавливает четкой иерархии интересов (своего рода "дерева" интересов): в
частности, неясно, какие интересы имеют превалирующий характер, какие подчинены, какие способы
реализации интересов закон допускает, а каким препятствует?
Еще раз подчеркнем, заинтересованным признается тот, кто в действительности им не является и даже
может не иметь никакого интереса в совершаемых обществом действиях, наличие же реальной
заинтересованности совершенно игнорируется.
Такая позиция нашла свое подтверждение и в судебной практике. Так, по одному из дел (Постановление
Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа от 5 октября 2001 г. N А82-26/01-Г/14) суд
относительно заинтересованности члена совета директоров указал, что "признает обоснованным довод... об
отсутствии личной заинтересованности директора... в совершении сделки, поскольку он является
заинтересованным лицом не в силу какого-либо личного интереса, а по признакам заинтересованности,
перечисленным в статье 81 Федерального закона "Об акционерных обществах" <*>.
-------------------------------<*> Отметим, что в Кодексе корпоративного поведения (см. Распоряжение ФКЦБ "О рекомендации к
применению Кодекса корпоративного поведения" от 4 апреля 2002 г. N 421/р) "интерес" понимается
именно как "заинтересованность": "3.1.4. Обязанности члена совета директоров не могут эффективно
исполняться, если существует конфликт между интересами общества и личными интересами члена совета
директоров. К возникновению конфликта интересов, в частности, может привести заключение сделок, в
которых член совета директоров прямо или косвенно заинтересован... Кроме этого члену совета директоров
рекомендуется воздерживаться от голосования по вопросам, в принятии решений по которым у него
имеется личная заинтересованность. При этом член совета директоров должен незамедлительно
раскрывать совету директоров через секретаря общества, как сам факт такой заинтересованности, так и
основания ее возникновения".
Показателен и такой пример (Постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа от 31
октября 2002 г. N А54-1464/02-С17): ОАО "Интершвей" обратилось в суд с иском о признании
недействительной сделки по аренде имущества, заключенной с ОАО "Голубая Ока". Суд удовлетворил
требования, так как были установлены следующие обстоятельства. Со стороны арендатора договор был
подписан генеральным директором Сусниным В.Н., а со стороны арендодателя - Соколовой Л.И.,
действующей по доверенности, выданной генеральным директором Сусниным В.Н. Суд указал, что "на
момент заключения договора аренды Суснин В.Н. являлся генеральным директором как ОАО "Голубая
Ока", так и ОАО "Интершвей"... подписание договора от имени ОАО "Интершвей" представителем по
доверенности не влияет на его правовую основу, поскольку закон рассматривает заинтересованность
конкретного лица вне зависимости от того, кто непосредственно был уполномочен на подписание договора.
Для признания лица заинтересованным его непосредственное участие в заключении сделки не требуется"
<*>. Показательность этого дела в следующем: суд подчеркнул, что заинтересованность возникает не в силу
реальной заинтересованности и степени реального участия того или иного лица в сделке, а в силу
формального обстоятельства, в данном случае - занятия должностей в органах управления обоих
контрагентов по сделке, и сам факт выдачи доверенности не может служить основанием для неприменения
положений закона о заинтересованности <**>.
-------------------------------<*> Относительно непосредственного участия существует и другая, как думается, совершенно неверная
практика, которая делает выводы прямо противоположные изложенным. В качестве примера приведем
такое дело (Постановление Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа от 31 января 2002 г. N
173/6). Суть дела состояла в следующем: ОАО "Заволжскжелезобетон" обратилось в суд с иском к ООО
"Селена" о признании недействительным соглашения об уступке права требования по основанию
заинтересованности в сделке. Переуступаемый долг возник следующим образом: между ОАО
"Заволжскжелезобетон" (продавцом) и ОАО "Заволжский химический завод" (покупателем) был заключен
договор купли-продажи. ОАО "Заволжскжелезобетон" передало ООО "Селена" право требования
возникшего долга с ОАО "Заволжский химический завод" за проданное по договору имущество. Доводы
заявителя сводились к тому, что член совета директоров ОАО "Заволжскжелезобетон" Бахар Ю.Н. являлся
одновременно и участником ООО "Селена", владеющим долей в уставном капитале в размере 100
процентов; следовательно, оспариваемое соглашение было заинтересованной сделкой.
Как думается, в такой ситуации формальная заинтересованность совершенно очевидна. Однако у судов по
этому делу сложилось другое мнение. Ни один из судов, рассматривавших дело, не нашел оснований для
признания сделки недействительной в силу следующих доводов: "Бахар Ю.Н., которого истец считает
заинтересованным в сделке, поскольку он избран членом совета директоров ОАО "Заволжскжелезобетон" и
одновременно являлся участником ООО "Селена" с долей в размере ста процентов уставного капитала, в
качестве представителя юридического лица в соглашении не участвовал. Лицами, заинтересованными в
совершении сделки, признаются член совета директоров, лицо, занимающее должность в органах
управления общества, акционер, владеющий 20 и более процентами акций, лицо, владеющее 20 и более
процентами долей юридического лица, являющегося стороной сделки, если они являются стороной такой
сделки или участвуют в ней в качестве представителя или посредника (статья 81 Федерального закона "Об
акционерных обществах"). Таким образом, рассматриваемое соглашение, нельзя признать сделкой,
совершенной с заинтересованностью, ибо Бахар Ю.Н. не являлся лицом, заинтересованным в совершении
обществом сделки, так как участия в ней не принимал. Следовательно, правила, предусмотренные статьей
83 того же Закона, к порядку заключения соглашения... применяться не должны".
<**> Следует привести и такое дело (Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного
округа от 11 июля 2001 г. N А26-1278/01-01-05/46), где суд указал: "...критерии определения лица,
заинтересованного в заключении сделки, названы в статье 83 Закона об акционерных обществах.
Материалы дела не содержат каких-либо данных, позволяющих сделать вывод о том, что сделка заключена
именно тем заинтересованным лицом, о котором идет речь в упомянутом Законе. Ссылка в исковом
заявлении на то, что генеральный директор общества только в силу занимаемого им положения является
лицом, заинтересованным в сделке, не основана на законе".
Парадоксом законодательства об акционерных обществах является то, что закон видит конфликт
интересов, с одной стороны, достаточно широко, а с другой - сужает регулирование таких конфликтов
формальным определением "заинтересованности".
В неудачном использовании категории "интерес" видится основная проблема регулирования
заинтересованных сделок в действующем законодательстве. Законодатель как бы перевернул иерархию
интересов, поставив в качестве приоритета их формальное понимание, а не действительные интересы
экономических агентов, которые и должны институционализировать нормы закона. Здесь сложилась
ситуация, которую В.В. Степанян, исследуя влияние интереса на правотворческий процесс, описал так:
"...правотворческий орган... может упустить из виду те или иные конкурирующие интересы (либо
конкурирующие способы обеспечения их реализации, охраны или нейтрализации)... изданный при этом
нормативно-правовой акт будет неправильно отражать объективные закономерности и тенденции
общественного развития и его действие с необходимостью приведет к побочному негативному эффекту..."
<*>.
-------------------------------<*> Степанян В.В. Указ. соч. С. 88 - 89.
Тем не менее именно наличие конфликта интересов является основанием для специального нормирования
заинтересованных сделок в законодательстве об акционерных обществах. Важно отметить, что закон
придает правовое значение наличию конфликта интересов лишь в том случае, если он существует на
момент совершения сделки. Такое требование вытекает из смысла закона и выработано судебной
практикой. Так, п. 14 Обзора практики разрешения споров, связанных с заключением хозяйственными
обществами крупных сделок и сделок, в совершении которых имеется заинтересованность (утв.
информационным письмом Высшего Арбитражного Суда от 13 марта 2001 г. N 62), специально отмечено,
что "заинтересованность в совершении обществом сделки необходимо устанавливать на момент ее
совершения" <*>. Это подтверждает и п. 33 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда от 18
ноября 2003 г. N 19 "О некоторых вопросах применения Федерального закона "Об акционерных обществах":
"...для признания сделки, подпадающей под признаки, указанные в статье 81 Закона, необходимо, чтобы
заинтересованность соответствующего лица имела место на момент совершения сделки".
--------------------------------
<*> Суть казуса, который был предметом анализа высшей судебной инстанции, в следующем:
коммерческая организация обратилась в арбитражный суд с иском о признании недействительной сделки
купли-продажи акций, заключенной акционерным обществом, участницей которого она являлась, и
обществом с ограниченной ответственностью. Суд первой инстанции удовлетворил иск, указав, что
генеральный директор акционерного общества - продавца являлся лицом, заинтересованным в совершении
сделки, поскольку владел более чем двадцатью процентами долей в уставном капитале общества покупателя акций на момент учреждения последнего, а уполномоченные органы обществ не принимали
решение о совершении этой сделки. Суд апелляционной инстанции отменил решение и отказал в
удовлетворении иска, указав, что при создании общества с ограниченной ответственностью (покупателя)
доля генерального директора другого общества (продавца) в его уставном капитале превышала двадцать
процентов. Впоследствии, однако, указанная доля была им отчуждена. На момент совершения сделки это
лицо не являлось участником общества - покупателя акций.
Это правило нашло применение и в решениях судебных инстанций по конкретным делам. Так, можно
указать на Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда от 16 мая 2000 г. N 6759/99 (иск ЗАО
"Уральская золотоплатиновая компания" к ОАО "Завод "Русские самоцветы" и к ЗАО "НПО "ЗиП" о
признании недействительным договора мены, заключенного между заводом и объединением, и
применении последствий недействительности сделки). Истец (акционер завода) мотивировал свои
требования нарушением при совершении сделки требований, предъявляемых ст. 81 - 83 Федерального
закона "Об акционерных обществах" к заключению сделки, в совершении которой имеется
заинтересованность, поскольку сделка от имени завода была совершена его генеральным директором,
являющимся собственником более двадцати процентов (43%) голосующих акций ЗАО "НПО "ЗиП". Суды
нижестоящих инстанций посчитали достаточным то, что факт владения имел место на момент регистрации
ЗАО "НПО "ЗиП" как юридического лица. Высшая инстанция, отменяя решение, специально указала, что
суду надлежало исследовать вопрос о том, являлся ли генеральный директор участником (акционером) "во
время совершения сделки". В другом примере (Постановление Федерального арбитражного суда
Московского округа от 18 июля 2002 г. N КГ-А40/4546-02) суд не удовлетворил иск, в том числе указав, что
"заинтересованность в совершении акционерным обществом сделки должна устанавливаться на момент ее
совершения", а такой факт доказан не был. Как было указано судом, "на момент заключения договора на
оказание услуг, Лахтюхов А.Н., подписавший договор от имени банка и о заинтересованности которого в
заключении данного договора указывает истец, в состав совета директоров общества не входил".
Аналогичная аргументация была и в другом деле - Постановлении Федерального арбитражного суда
Поволжского округа от 7 мая 2002 г. N А06-1358У-4К/2001.
Следовательно, ни появление обстоятельств заинтересованности после совершения сделки <*>, ни их
существование до момента ее совершения не имеют с точки зрения действующего закона правового
значения.
-------------------------------<*> Справедливости ради следует указать и на те случаи из практики судов, которые исходят из логики,
заключающейся в том, что может иметь правовое значение заинтересованность, возникшая в
последующем. В качестве примера приведем такое дело (Постановление Федерального арбитражного суда
Поволжского округа от 26 июля 2001 г. N 10756/00-20). ОАО "Ртищевский горторг" обратилось с иском в
суд к частному предпринимателю Моисеевой Н.Д. о признании недействительным договора мены,
заключенного между сторонами, по которому в порядке расчетов за поставленные предпринимателем
товары акционерное общество передало предпринимателю два нежилых помещения. Основанием для
удовлетворения иска послужили, по мнению суда, признаки аффилированности. Помимо этого суд
констатировал следующее: "...судом установлена заинтересованность в заключении акционерным
обществом указанной сделки мены со стороны членов Совета директоров Нескиной Л.Е. и Белоусовой Л.Г.,
которые согласно протоколу N 3 заседания Совета директоров... голосовали за отчуждение магазинов...
предпринимателю Моисеевой Н.Д. и в последующем по договорам купли-продажи... приобрели долю в
переданном ответчику магазине...".
Приведенное решение, очевидно, не вписывается в действующее правовое регулирование (т.е. формально
решение не соответствует закону), однако нельзя не отметить, что с точки зрения различения категорий
"интерес" и "заинтересованность" дело решено принципиально верно.
Формализация интересов при совершении сделок
в действующем законодательстве
Общие правила
В соответствии со ст. 81 Федерального закона "Об акционерных обществах" специальное нормирование
вводится для любых сделок акционерного общества, в том числе для сделок займа, кредита, залога,
поручительства, если, как указывает закон, в совершении таких сделок имеется "заинтересованность"
следующих лиц: а) члена совета директоров (наблюдательного совета) акционерного общества; б) лица,
осуществляющего функции единоличного исполнительного органа акционерного общества; в)
управляющей организации или управляющего; г) члена коллегиального исполнительного органа
акционерного общества; д) акционера общества, имеющего совместно с его аффилированными лицами 20
и более процентов голосующих акций общества; е) лица, имеющего право давать акционерному обществу
обязательные для него указания.
Указанные лица признаются заинтересованными в совершении акционерным обществом сделки, а сделка
соответственно получает статус заинтересованной с последствием в виде применения специальных правил
ее совершения в следующих случаях:
1. Если все они (указанные лица); их супруги, родители, дети, полнородные и неполнородные братья и
сестры, усыновители и усыновленные; аффилированные лица <*>: а) члена совета директоров
(наблюдательного совета) общества, лица, осуществляющего функции единоличного исполнительного
органа общества, управляющей организации или управляющего, члена коллегиального исполнительного
органа общества, акционера общества, имеющего совместно с его аффилированными лицами 20 и более
процентов голосующих акций общества, лица, имеющего право давать обществу обязательные для него
указания; б) их супругов, родителей, детей, полнородных и неполнородных братьев и сестер, усыновителей
и усыновленных (далее для простоты все названные лица будут именоваться "лицами, названными в п. 1"),
являются стороной сделки с акционерным обществом.
-------------------------------<*> Здесь закон технически несовершенен. В Законе есть фраза: "...в случаях, если они, их супруги,
родители, дети, полнородные и неполнородные братья и сестры, усыновители и усыновленные и (или) их
аффилированные лица...". Как понимать значение двойного разделительного союза "и (или)". Понимать
это как аффилированность применительно к названным лицам ("они") или только к "их супругам,
родителям, детям, полнородным и неполнородным братьям и сестрам, усыновителям и усыновленным"?
Кроме того, неясно, как это понимать в контексте слов "акционера общества, имеющего совместно с его
аффилированными лицами...". В частности, значит ли это, что такой союз предполагает ограничение и для
этих "его аффилированных лиц"?
Чтобы проиллюстрировать данное правило, приведем примеры из судебной практики. В первом из них
(Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда от 27 июня 2000 г. N 8342/99) истец (ОАО
"Информэнерго") требовал признать недействительным договор купли-продажи части здания и применить
последствия недействительности сделки, мотивируя свои требования тем, что член совета директоров ОАО
"Информэнерго" (продавца), исполнявший в момент заключения договора обязанности генерального
директора этого же общества и выдавший доверенность на подписание договора, вместе со своими
аффилированными лицами владел более 20 процентов акций покупателя имущества ООО "Гала-Информ"
(ответчика). Суд установил, что этот член совета директоров владел 40 процентами акций АОЗТ "ФлэшИнвест", которое являлось собственником 50 процентов долей в уставном капитале ООО "Товарищество
"Флэш" и 50 процентов долей в уставном капитале ООО "Флэш-Маркет". Последнее в свою очередь владело
50 процентами долей в уставном капитале ООО "Товарищество "Флэш", которое являлось единственным
учредителем ООО "Гала-Информ". Президиум поддержал позицию истца, согласившись, что
заинтересованное лицо владело со своими аффилированными лицами более 20 процентами долей в
уставном капитале ООО "Гала-Информ", являвшемся покупателем в оспариваемом договоре и указал на
необходимость при новом рассмотрении дела "дополнительно исследовать обстоятельства, на которые
истец ссылался в обоснование наличия заинтересованности в совершении оспариваемой сделки".
В другом деле (Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 3 июля
2001 г. N Ф04/1916-197/А81-2001) рассматривалась следующая ситуация. ОАО "Салехардский
рыбоконсервный комбинат" обратилось с иском в суд к предпринимателю Алексиевичу В.И. о признании
недействительным договора купли-продажи товарно-материальных ценностей. Суды иск удовлетворили.
Одним из оснований для такого решения было то, что ответчик (предприниматель без образования
юридического лица) являлся родным братом исполняющего обязанности генерального директора истца,
подписавшего договор.
Можно привести и такой пример (Постановление Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа
от 9 марта 2000 г. N 144/8). Суд, оценивая заключенный между сторонами (АООТ "Фабрика имени С.И.
Балашова" (залогодатель) и ЗАО "САВВА Кемикал ТМ" (залогодержатель)) договор залога, указал, что "из
материалов дела следует, что ЗАО "САВВА Кемикал ТМ" на дату заключения договора залога владело более
20% акций АООТ "Фабрика имени С.И. Балашова", т.е. являлось заинтересованным лицом в совершении
спорной сделки...".
2. Любое из лиц, названных в п. 1, является выгодоприобретателем в сделке с акционерным обществом.
Этот случай более сложен по сравнению с первым. Понятие "выгодоприобретатель" с точки зрения
российского законодательства является предельно конкретным <*>. Оно используется только
применительно к двум видам договоров - договору страхования (см., к примеру, ст. 929, 930, 932, 934, 937,
939, 943, 949, 950, 954, 956, 958, 959, 965 Гражданского кодекса, ст. 253, 254, 261, 271, 275, 279, 282, 283
Кодекса Торгового Мореплавания) и договору доверительного управления (ст. 1012, 1016, 1020 - 1022, 1024
Гражданского кодекса, ст. 332 Налогового кодекса и другие акты <**>).
-------------------------------<*> Как справедливо указал М.И. Брагинский, "фигура "выгодоприобретателя" используется в двух из
числа поименованных в ГК договорах: доверительного управления и страхования. В обоих случаях
выгодоприобретатель - это то третье лицо, о котором идет речь в ст. 430 ГК ("Договор в пользу третьего
лица"): не будучи стороной в договоре, связывающем кредитора с должником, он приобретает право
требовать исполнения обязательства в свою пользу" (Брагинский М.И. Договор страхования. М.: Статут,
2000. С. 37).
<**> К примеру, Указания по отражению в бухгалтерском учете организаций операций, связанных с
осуществлением договора доверительного управления имуществом, утвержденного Приказом Минфина РФ
от 28 ноября 2001 г. N 97н; п. 2.3 Инструкции ЦБ РФ N 63 "О порядке осуществления операций
доверительного управления и бухгалтерском учете этих операций кредитными организациями Российской
Федерации", утвержденной Приказом ЦБ РФ от 2 июля 1997 г. N 02-287.
Применительно к договору страхования под выгодоприобретателем понимается лицо (ст. 929
Гражданского кодекса), в пользу которого заключен договор страхования (в том числе морского - ст. 253
Кодекса Торгового Мореплавания) и которое имеет право на получение страховой суммы (страхового
возмещения) по такому договору. Применительно к договору доверительного управления под
выгодоприобретателем понимается лицо, в интересах которого доверительный управляющий осуществляет
доверительное управление имуществом, - учредитель управления (ст. 1012 Гражданского кодекса).
Таким образом, п. 2 касается только двух указанных видов договоров, заключаемых акционерным
обществом.
В таком нормировании есть определенная проблема: иногда при анализе этого пункта под
выгодоприобретателем понимают любое лицо, не являющееся стороной в договоре, но в интересах
которого такой договор заключается <*>. Проанализируем ситуацию с договором залога, когда в
соответствии со ст. 335 Гражданского кодекса залогодателем выступает третье лицо, на одном примере из
судебной практики (Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 19
июля 2000 г. N Ф08-1543/2000). Сбербанком России (залогодержатель) и АООТ "Дружба" (залогодатель)
был заключен договор залога оборудования в обеспечение обязательств ООО "Солнечное" по кредитному
договору со Сбербанком России. АООТ "Дружба" обратилось в суд с иском к Сбербанку России о признании
указанного договора недействительным, в том числе со ссылкой на то, что указанный договор является
заинтересованной сделкой. Суды иск удовлетворили, установив, что от имени АООТ "Дружба" договор
залога подписан директором Захарчуком В.В., который вместе с двумя другими членами совета директоров
этого общества Шило Н.В. и Салгапаровым А.С. одновременно являлся участником ООО "Солнечное". Суд
указал: "...учитывая, что решение о выдаче гарантии принято в интересах ООО "Солнечное" (в обеспечение
его обязательств по кредитному договору с банком), судебные инстанции обоснованно признали названных
лиц заинтересованными...", а "оспариваемый договор сделкой, в совершении которой имеется
заинтересованность". Данное решение вынесено в соответствии с редакцией ст. 81 Закона, действовавшей
до 31 декабря 2001 г., которая, кстати, вообще не предусматривала фигуры выгодоприобретателя, но даже с
учетом ныне действующей редакции это решение кажется сомнительным. Суд здесь пошел по пути
признания не формальной, а фактической заинтересованности, что в идеале правильно, но не соответствует
концепции конфликта интересов, заложенной Законом. Очевидно, закон в части сделок, которые
совершаются в интересах третьих лиц, нуждается в корректировке. Любые третьи лица, в интересах
которых совершается соответствующее юридическое действие, должны признаваться
выгодоприобретателями.
-------------------------------<*> К примеру, указывают: "...анализ иных норм законодательства определяет возможность участия лица в
качестве выгодоприобретателя при заключении договора в пользу третьего лица" (Практический
комментарий к новой редакции Федерального закона "Об акционерных обществах" / Под общ. ред. И.И.
Игнатова, П.П. Филимошина. М.: ИНФРА-М, 2002. С. 206), что представляется неверным в силу
буквального толкования закона. Сходное мнение высказано Д.А. Макаровым, отмечающим, что "если
следовать логике ГК, то выгодоприобретатель есть то лицо, в интересах которого заключена сделка"
(Макаров Д.А. Управление акционерным обществом: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2002. С. 12).
Встречаются реальные проблемы и в судебной практике. См., к примеру, следующее дело: Постановление
Федерального арбитражного суда Уральского округа от 21 декабря 2004 г. N Ф09-4200/04ГК.
Показательным является также Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 24
декабря 2004 г. N КГ-А40/11825-04.
Данная проблема представляется практической также в силу следующих обстоятельств. Законодательство о
рынке ценных бумаг позволяет размещать так называемые облигации с обеспечением, под которыми ст.
27.2 Федерального закона "О рынке ценных бумаг" понимает облигации, исполнение обязательств по
которым обеспечивается залогом, поручительством, банковской гарантией, государственной или
муниципальной гарантией. В случае с облигациями с залоговым обеспечением такое обеспечение может
быть предоставлено третьими лицами. При этом п. 2.4.7 Стандартов эмиссии ценных бумаг и регистрации
проспектов ценных бумаг, утвержденных Постановлением ФКЦБ России от 18 июня 2003 г. N 03-30/пс,
требует для государственной регистрации выпуска (дополнительного выпуска) таких облигаций
предоставить в регистрирующий орган копию (выписку из) решения (протокола собрания (заседания))
уполномоченного лица (органа лица, предоставившего обеспечение по облигациям), который одобрил
сделку по предоставлению такого обеспечения, при наличии у такой сделки (сделок) признаков сделки, в
совершении которой имеется заинтересованность. Такая копия решения (выписка) должна содержать
указание кворума и результатов голосования за принятие указанного решения и имен членов совета
директоров (наблюдательного совета), голосовавших за его принятие (если оно принято коллегиальным
органом). Очевидно, что подобная формулировка может существенно затруднить действия эмитента,
поскольку его как бы заставляют принимать решение, которое принимать не нужно.
3. Любое из лиц, названных в п. 1, является посредником или представителем в сделке с акционерным
обществом. Понятие представительства установлено ст. 182 Гражданского кодекса. Представительство
может быть основано на доверенности, указании закона либо акте уполномоченного на то государственного
органа или органа местного самоуправления. К примеру, эта ситуация, когда любое из названных выше
лиц: на основании доверенности от самого акционерного общества или его контрагента совершает какиелибо сделки с акционерным обществом; совершает от имени и за счет самого акционерного общества или
его контрагента с акционерным обществом определенные юридические действия в силу договора
поручения (ст. 971 Гражданского кодекса) как поверенный либо юридические и иные действия по
агентскому договору как агент (ст. 1005 Гражданского кодекса) <*>.
-------------------------------<*> Эту ситуацию не надо путать с заинтересованностью самого доверителя, которая сохраняется в случае,
если сделка совершается от имени и за счет доверителя (см. п. 13 Обзора практики разрешения споров,
связанных с заключением хозяйственными обществами крупных сделок и сделок, в совершении которых
имеется заинтересованность, утв. информационным письмом Высшего Арбитражного Суда от 13 марта 2001
г. N 62).
Приведем пример из судебной практики (Постановление Федерального арбитражного суда Центрального
округа от 30 июля 2002 г. N А64-4438/01-9). Внешний управляющий ОАО "Рассказовский трикотаж"
(продавец) обратился в суд с иском о признании недействительным договора купли-продажи автомобиля,
заключенного с ЗАО "ТрикоС" (покупатель). Как следует из материалов, договор был подписан со стороны
продавца генеральным директором, а со стороны покупателя - директором, его супругой. Поскольку имело
место представительство по закону, такой договор, очевидно, является заинтересованной сделкой.
Сложнее с выявлением случаев посредничества. Закон не дает определение понятию "посредник" (сама эта
категория в праве является предметом дискуссий <*>), указывая только в ст. 182 Гражданского кодекса (в
противовес определению "представитель"), что представителем не признается "лицо, действующее хотя и в
чужих интересах, но от собственного имени (коммерческие посредники...)". Таким образом, понимание
того, является ли конкретное лицо посредником, возможно только исходя из анализа конкретных условий
договора. С точки зрения поименованных договоров под такое понятие подпадают комиссионеры (ст. 990
Гражданского кодекса), агенты (ст. 1005 Гражданского кодекса). Кроме того, посредником считается лицо,
при посредстве которого совершаются биржевые сделки через товарную биржу (биржевые посредники в
соответствии со ст. 9, 10 Закона РФ "О товарных биржах и биржевой торговле": брокерская фирма,
брокерская контора, независимый брокер) <**>.
--------------------------------
<*> Некоторые авторы, анализируя посредничество, вообще предлагают понимать под ним "не какой-либо
институт положительного права, а категорию науки гражданского права..." (Егоров А.В. Понятие и
признаки посредничества в гражданском праве // Юрист. 2002. N 1. С. 29). См. также другую работу
названного автора: Егоров А.В. К вопросу о понятии посредника при сделках с заинтересованностью //
Вестник ВАС РФ. 2002. N 5. С. 120 - 132).
<**> Следует указать на то, что в налоговом праве под посредником понимается, по сути, любое лицо,
оказывающее посреднические услуги, связанные с реализацией товаров и услуг (исключая брокера,
которого рассматривает отдельно), что следует из самого Налогового кодекса.
Интересно мнение А.В. Егорова, который, делая общий вывод о "фактическом характере посредничества",
отмечает следующее: "...о фигуре посредника не может идти речь при совершении односторонней сделки
(например, при выдаче банковской гарантии), так как посредничать можно только при двусторонней
сделке (например, при заключении соглашения с банком о порядке и условиях выдачи той же самой
банковской гарантии), в которой клиент посредника изъявляет собственную волю; фактическим
посредником нельзя признать лицо, на которое возложено исполнение обязательств по заключенной
сделке (например, банк, производящий платеж) или которому переадресовано исполнение, так как
посредничество происходит только на стадии заключения сделки; о посредничестве нельзя говорить, когда
посреднические функции будет исполнять лицо, состоящее в трудовых отношениях с контрагентом
общества, так как посредничество осуществляется на основе обязательственного отношения между двумя
сторонами - посредником и его клиентом (распорядителем чужого дела и хозяином этого дела
соответственно) - и предполагает самостоятельность посредника при осуществлении своих функций; не
имеет значения, будет ли фактический посредник действовать на возмездной или безвозмездной основе,
осуществлять посредничество профессионально или впервые, так как содержание посредничества как
категории науки определяется по предметному характеру деятельности, носит универсальный характер и не
имеет строгой привязки к предпринимательскому обороту" (Егоров А.В. К вопросу о понятии посредника
при сделках с заинтересованностью // Вестник ВАС РФ. 2002. N 5. С. 129 - 130).
4. Любые из лиц, названных в п. 1, владеют (каждый в отдельности или в совокупности) 20 и более
процентами акций (долей, паев) юридического лица, являющегося стороной, выгодоприобретателем,
посредником или представителем в сделке с акционерным обществом.
Данное правило, учитывая конкретизацию закона ("долей, паев"), очевидно, относится к юридическим
лицам, которые созданы в форме: а) хозяйственного общества или товарищества (полное товарищество,
коммандитное товарищество, общество с ограниченной и дополнительной ответственностью, акционерное
общество, в том числе народное предприятие); б) производственного кооператива, в том числе
сельскохозяйственного; в) потребительского общества, в том числе сельскохозяйственного
потребительского кооператива, кредитного потребительского кооператива граждан, садоводческого,
огороднического или дачного некоммерческого объединения граждан, жилищного и жилищностроительного кооператива, жилищного накопительного кооператива <*>.
-------------------------------<*> См. также по этому вопросу следующее дело: Постановление Федерального арбитражного суда
Уральского округа от 12 апреля 2004 г. N Ф09-964/04ГК.
Таким образом, если какое-либо из названных юридических лиц совершает сделку с акционерным
обществом, при этом любые из лиц, названных в п. 1, владеют (каждый в отдельности или в совокупности)
20 и более процентами акций (долей, паев) такого юридического лица, то соответствующая сделка
квалифицируется как заинтересованная.
В судебной практике встречаются дела с применением указанного правила. Приведем несколько примеров.
В одном из дел (Постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 14 июня
2002 г. N А19-2395/01-22-20-Ф02-1505/02-С2) суд, оценивая обстоятельства совершения сделки
(соглашения об отступном), в результате которой истец лишился права собственности на недвижимое
имущество, перешедшее по сделке другой стороне - ответчику, установил, что от имени истца соглашение
об отступном было подписано генеральным директором, который "вместе со своими аффилированными
лицами владел 100% уставного капитала ответчика". Суд справедливо посчитал, что в силу ст. 81
Федерального закона "Об акционерных обществах" генеральный директор истца являлся лицом,
заинтересованным в совершении сделки, и признал сделку недействительной, установив, что был нарушен
порядок ее одобрения.
Можно привести в качестве примера и другое дело (Постановление Федерального арбитражного суда
Волго-Вятского округа от 24 июня 2002 г. N А79-5478/02-СК2-4683). ОАО "АЗНХ" обратилось в суд с иском
к ООО "АЗНХ-АВТО" о признании недействительными трех договоров аренды с правом выкупа,
мотивировав иск нарушением требований к порядку совершения заинтересованной сделки. Суд установил,
что "оспариваемые договоры... подписаны генеральным директором... являвшимся членом совета
директоров ОАО "АЗНХ" и одновременно владевшим 25 процентами... ООО "АЗНХ-АВТО" <*>. В другом
случае (Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 15 января 2003 г. N
Ф04/205-726/А75-2002) рассматривался иск ОАО "Модус" к ЗАО "Сургутсантехмонтажсервис" о признании
недействительным договора купли-продажи объектов недвижимости. Суд установил, что со стороны ОАО
"Модус" договор был подписан генеральным директором, который в то же время являлся учредителем и
генеральным директором ЗАО "Сургутсантехмонтажсервис", владея на момент совершения спорной сделки
75 процентами акций.
-------------------------------<*> Аналогичный случай приведен и в Постановлении Федерального арбитражного суда Уральского округа
от 11 декабря 2003 г. N Ф09-3603/03-ГК.
В следующем деле (Постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа от 3 октября
2002 г. N А68-81/ГП-67/АП-02) рассматривалась такая ситуация. ОАО "Регионгазхолдинг" обратилось в суд
с иском к ООО ПСП "Кимовскгазстрой" о признании недействительным договора аренды с правом выкупа
газонаполнительной станции, заключенного между ОАО "Тулаоблгаз" и ООО ПСП "Кимовскгазстрой".
Суды квалифицировали указанную сделку как заинтересованную в связи с тем, что сын генерального
директора ОАО "Тулаоблгаз" владел 50 процентами уставного капитала ООО ПСП "Кимовскгазстрой" на
момент заключения между обществами сделки по отчуждению имущества.
Показательно для понимания этого основания такое дело (Постановление Федерального арбитражного суда
Восточно-Сибирского округа от 7 мая 2003 г. N А19-9731/02-17-Ф02-996/03-С2). АООТ "Кежемский КЛПХ"
обратилось в суд с иском к ОАО "Целлюлозно-картонный комбинат" о признании недействительным
договора купли-продажи имущества путем зачета стоимости продаваемого имущества в счет погашения
дебиторской задолженности истца перед ответчиком. Судом было установлено, что ОАО
"Братсккомплексхолдинг" является владельцем 69,09 процентов акций АООТ "Кежемский КЛПХ", при
этом являясь единственным акционером ОАО "Целлюлозно-картонный комбинат". По мнению суда, в
данном случае основанием для признания судом сделки недействительной является аффилированность в
соответствии с определением, данным антимонопольным законодательством. Суд отметил, что ОАО
"Целлюлозно-картонный комбинат" является аффилированным лицом ОАО "Братсккомплексхолдинг".
5. Любые из лиц, названных в п. 1, занимают должности в органах управления юридического лица,
являющегося стороной, выгодоприобретателем, посредником или представителем в сделке с акционерным
обществом, а также должности в органах управления управляющей организации такого юридического
лица. Это очень интересное правило, поскольку его применение зависит от типа организации, которая
"является стороной, выгодоприобретателем, посредником или представителем" по сделке. В частности, для
организаций, построенных по корпоративному типу, встает вопрос о статусе их высших органов управления
- собраний (конференций) участников (учредителей).
Возьмем для примера общее собрание акционеров акционерного общества. Предположим, что лицо из
названных в п. 1 - член совета директоров акционерного общества одновременно является акционером
другого общества, контрагента по сделке, владея всего одной акцией, составляющей сотые доли процента от
уставного капитала. Является ли такая сделка заинтересованной по указанному основанию? Если исходить
из того, что общее собрание акционеров - орган управления, то наличие статуса акционера, безусловно,
приводит к положительному ответу на этот вопрос. Однако ситуация может оказаться более сложной, если
анализировать понятие "должность".
Должность - это по сути установленный круг обязанностей по исполнению и обеспечению полномочий
соответствующего органа организации (публичной или частной). Применяя терминологию
Квалификационного справочника должностей руководителей, специалистов и других служащих (утв.
Постановлением Минтруда РФ от 21 августа 1998 г. N 37), должность - это набор квалификационных
характеристик, описывающих основные трудовые функции (функциональную направленность и
содержание деятельности), круг полномочий и ответственность, требования к объему знаний, которыми
должен обладать кандидат или лицо, замещающее такую должность (основные требования, предъявляемые
к работнику в отношении специальных знаний, а также знаний законодательных и нормативных правовых
актов, положений, инструкций и других руководящих материалов, методов и средств, которые работник
должен применять при выполнении должностных обязанностей), требования к квалификации. По логике
Трудового кодекса на "должность" можно "избрать" (в результате выборов или по конкурсу), "назначить"
или "утвердить" (к примеру, ст. 16 - 19, 59, 70, 77, 83, 275 Трудового кодекса). Акционера никто и никуда не
избирает, не назначает, не утверждает - акционером (т.е. лицом, входящим в высший орган управления
акционерным обществом) лицо становится после внесения приходной записи по лицевому счету / счету
депо. Таким образом, акционер - не набор установленных квалификационных характеристик, не
должность.
Этот же вывод относится к участнику общества с ограниченной ответственностью. Очевидно, что статус
участника полного товарищества, как и статус полного товарища коммандитного товарищества, не является
по смыслу закона "должностью". Хотя закон и позволяет передавать ведение дел таких товариществ только
одному полному товарищу, однако он не оперирует формальной категорией "орган управления"
применительно к такому товарищу.
Это наиболее простые случаи, а вот как быть с ситуацией, когда члена высшего коллегиального органа
управления - собрания участников - все-таки выбирают? Такая ситуация свойственна только одной
организационно-правовой форме - кооперативу. Так, ст. 20 Федерального закона "О садоводческих,
огороднических и дачных некоммерческих объединениях граждан" установлено, что садоводческое,
огородническое или дачное некоммерческое объединение вправе проводить общее собрание его членов в
форме собрания уполномоченных, число и порядок избрания которых устанавливаются уставом такого
объединения (такая же ситуация в соответствии со ст. 19, 23 <*> Федерального закона "О
сельскохозяйственной кооперации" и в сельскохозяйственных кооперативах - ст. 17 Закона РФ "О
потребительской кооперации (потребительских обществах, их союзах) в Российской Федерации" <**>, ст. 41
Федерального закона "О жилищных накопительных кооперативах" <***>). Как думается, применительно к
этим организациям, данный пункт работает.
-------------------------------<*> "Статья 23. Собрание уполномоченных. 1. В кооперативе, в котором число членов превышает 300
членов, общее собрание членов кооператива в соответствии с уставом кооператива может проводиться в
форме собрания уполномоченных. 2. Число уполномоченных устанавливается исходя из числа членов
кооператива на конец финансового года. 3. Установленные настоящим Федеральным законом и уставом
кооператива положения об общем собрании действительны и в отношении собрания уполномоченных. 4.
Уполномоченные избираются открытым или тайным голосованием в соответствии с уставом кооператива, в
котором устанавливаются: 1) число членов кооператива, от которых избирается один уполномоченный; 2)
срок полномочий указанных лиц; 3) порядок их избрания. 5. Уполномоченные не могут передавать свои
полномочия другим членам кооператива".
<**> "Статья 17. Собрание пайщиков кооперативного участка потребительского общества. Общее собрание
уполномоченных потребительского общества. 1. В случаях, когда пайщиками потребительского общества
являются жители нескольких населенных пунктов и количество пайщиков велико, в потребительском
обществе могут создаваться кооперативные участки, высшим органом которых является собрание
пайщиков кооперативного участка. На данном собрании рассматриваются вопросы деятельности
потребительского общества и кооперативного участка, а также избираются уполномоченные в порядке и по
нормам представительства, определяемым уставом потребительского общества. В таких случаях в
потребительском обществе проводится общее собрание уполномоченных потребительского общества".
<***> "Статья 41. Общее собрание членов кооператива в форме собрания уполномоченных. 1. В
кооперативе, число членов которого превышает пятьсот человек, общее собрание членов кооператива в
соответствии с уставом кооператива может проводиться в форме собрания уполномоченных. 2.
Уполномоченные избираются из числа членов кооператива, не входящих в состав правления кооператива
или исполнительных органов кооператива. 4. Уполномоченные избираются на собраниях, которые могут
проводиться по месту жительства членов кооператива открытым или тайным голосованием... 5.
Уполномоченный может избираться не менее чем от десяти и не более чем от пятидесяти членов
кооператива. Минимальное число уполномоченных должно быть не менее чем пятьдесят уполномоченных.
6. Уполномоченные избираются в соответствии с уставом кооператива, в котором устанавливаются: 1) число
членов кооператива, от которых избирается уполномоченный, в пределах, установленных частью 5
настоящей статьи; 2) минимальный и максимальный сроки полномочий уполномоченного; 3) порядок
избрания уполномоченных (открытым или тайным голосованием с использованием бюллетеней для
голосования); 4) возможность досрочного переизбрания уполномоченных. 7. Собрание уполномоченных
принимает решения в порядке, предусмотренном для проведения годового общего собрания членов
кооператива или внеочередного общего собрания членов кооператива, с учетом положений настоящей
статьи. Полномочия уполномоченного подтверждаются копией решения избравшего его собрания. Каждый
уполномоченный обладает количеством голосов, равным количеству голосов членов кооператива, интересы
которых он представляет. Созыв собрания уполномоченных осуществляется в соответствии с настоящим
Федеральным законом в порядке и в сроки, которые предусмотрены для проведения годового общего
собрания членов кооператива или внеочередного общего собрания членов кооператива".
Напрашивается вывод о том, что п. 5 не может быть распространен на некоторые органы управления, в
частности на общее собрание акционеров, общее собрание участников общества с ограниченной
ответственностью. Не распространяется он также и на полных товарищей. Из чего мы и будем исходить при
анализе данного пункта, который применительно к разным формам юридических лиц означает, что сделка
признается заинтересованной, если физические лица из числа указанных в п. 1 занимают должности:
а) в совете директоров (наблюдательном совете), коллегиальном исполнительном органе (или выполняют
функции единоличного исполнительного органа), ученом (научном, техническом, научно-техническом)
совете (только для научных организаций), контрольной комиссии (только для народных предприятий)
акционерного общества (ст. 103 Гражданского кодекса, ст. 47, 64, 69 Федерального закона "Об акционерных
обществах", ст. 10 и 12 Федерального закона "Об особенностях правового положения акционерных обществ
работников (народных предприятий)", ст. 5 Федерального закона "О науке и государственной научнотехнической политике");
б) в совете директоров (наблюдательном совете), коллегиальном исполнительном органе (или выполняют
функции единоличного исполнительного органа), ученом (научном, техническом, научно-техническом)
совете (только для научных организаций) обществ с ограниченной (и дополнительной) ответственностью
(ст. 91 Гражданского кодекса, ст. 32 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью",
ст. 5 Федерального закона "О науке и государственной научно-технической политике");
в) в собрании уполномоченных сельскохозяйственного производственного кооператива, наблюдательном
совете и правлении производственного (в том числе сельскохозяйственного) кооператива (или занимают
должность председателя кооператива) (ст. 110 Гражданского кодекса, ст. 14 - 17 Федерального закона "О
производственных кооперативах", ст. 19 - 30 Федерального закона "О сельскохозяйственной кооперации");
г) в органах управления некоммерческих организаций:
- в постоянно действующем коллегиальном органе управления (с любым названием в соответствии с
уставом), коллегиальном исполнительном органе (или выполняют функции единоличного
исполнительного органа), ученом (научном, техническом, научно-техническом) совете (только для научных
организаций) автономной некоммерческой организации (ст. 28 - 30 Федерального закона "О
некоммерческих организациях", ст. 5 Федерального закона "О науке и государственной научно-технической
политике");
- в постоянно действующем коллегиальном органе управления (с любым названием в соответствии с
уставом), коллегиальном исполнительном органе (или выполняют функции единоличного
исполнительного органа), ученом (научном, техническом, научно-техническом) совете (только для научных
организаций) некоммерческого партнерства, ассоциации (союза) (ст. 122 Гражданского кодекса, ст. 28 - 30
Федерального закона "О некоммерческих организациях", ст. 5 Федерального закона "О науке и
государственной научно-технической политике");
- в совете, правлении и собрании уполномоченных потребительского общества (ст. 15 - 19 Закона РФ "О
потребительской кооперации (потребительских обществах, их союзах) в Российской Федерации");
- в собрании уполномоченных, правлении (или занимают должность председателя кооператива),
наблюдательном совете сельскохозяйственного потребительского кооператива (ст. 19 - 30 Федерального
закона "О сельскохозяйственной кооперации");
- в правлении кредитного потребительского кооператива граждан (или занимают должность директора
кредитного потребительского кооператива граждан), в комитете по займам и (или) иных органах в
соответствии с уставом такого кооператива (ст. 21, 23 - 26 Федерального закона "О кредитных
потребительских кооперативах граждан");
- в органах управления объединений работодателей, названных в качестве таковых в соответствии с
учредительными документами таких объединений (ст. 11, 12 Федерального закона "Об объединениях
работодателей");
- в постоянно действующем руководящем выборном коллегиальном органе общественной организации и
общественного движения (заметим, что в соответствии с Федеральным законом "Об общественных
объединениях" (ст. 8, 9) используется не термин "орган управления", а термин "руководящий орган", кроме
того, неясно, как быть с высшим руководящим органом такой организации - съездом (конференцией) или
общим собранием);
- в органах управления (руководящих органах <*>) фондов, в том числе общественных, названных в
качестве таковых в соответствии с учредительными документами таких фондов, в том числе в ученом
(научном, техническом, научно-техническом) совете (только для фондов - научных организаций) (ст. 118
Гражданского кодекса, ст. 7, 28 - 30 Федерального закона "О некоммерческих организациях", ст. 5
Федерального закона "О науке и государственной научно-технической политике", ст. 10 Федерального
закона "Об общественных объединениях");
-------------------------------<*> Опять обращает на себя внимание то, что в ст. 10 Федерального закона "Об общественных
объединениях" говорится не об органах управления общественным фондом, а о его руководящих органах.
- в совете и исполнительном органе негосударственного пенсионного фонда (ст. 28 - 31 Федерального
закона "О негосударственных пенсионных фондах");
- управляющих учреждения (в том числе должности членов коллегиального органа управления и
попечительского совета негосударственного образовательного учреждения), в том числе общественного
учреждения, в соответствии с учредительными документами таких организаций, в ученом (научном,
техническом, научно-техническом) совете (только для научных организаций) (ст. 28 Федерального закона
"О некоммерческих организациях", ст. 11 Федерального закона "Об общественных объединениях", ст. 35, 36
Закона РФ "Об образовании", ст. 5 Федерального закона "О науке и государственной научно-технической
политике");
- в органах управления религиозных организаций, названных в качестве таковых в соответствии с
учредительными документами таких организаций (ст. 10 Федерального закона "О свободе совести и о
религиозных объединениях");
- в правлении (совете) общины малочисленного народа (ст. 15, 16 Федерального закона "Об общих
принципах организации общин коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока
Российской Федерации");
- в высшем коллегиальном органе управления, исполнительных органах благотворительной организации
(ст. 10 Федерального закона "О благотворительной деятельности и благотворительных организациях");
- в собрании уполномоченных, правлении (или занимают должность председателя правления)
садоводческого, огороднического или дачного некоммерческого объединения граждан (ст. 20 - 24
Федерального закона "О садоводческих, огороднических и дачных некоммерческих объединениях
граждан");
- в органах управления государственной корпорации (ст. 7.1 Федерального закона "О некоммерческих
организациях");
- в органах управления жилищного кооператива - конференции и правлении (ст. 115 Жилищного кодекса
РФ);
- в правлении товарищества собственников жилья (ст. 144 Жилищного кодекса РФ);
- в органах жилищного накопительного кооператива (общем собрании членов кооператива в форме
собрания уполномоченных, правлении, ревизионной комиссии, исполнительных органах (ст. 33, 41
Федерального закона "О жилищных накопительных кооперативах");
д) руководителя, члена ученого (научного, технического, научно-технического) совета (только для научных
организаций) унитарного государственного предприятия (ст. 113 Гражданского кодекса, ст. 21 Федерального
закона "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях", ст. 5 Федерального закона "О
науке и государственной научно-технической политике").
Приведем примеры, демонстрирующие разные ситуации применения этого правила.
В одном из дел (Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 14 февраля 2002 г.
N КГ-А41/487-02) суд, оценивая доводы сторон, установил, что был заключен договор купли-продажи
между ЗАО "Мосреактив" (продавец) и ООО "Реагент" (покупатель). При этом договор "был подписан со
стороны покупателя генеральным директором общества и его участником Торопченковым И.Е. - сыном
Торопченковой А.Н., которая на момент совершения сделки являлась членом совета директоров и его
председателем в ЗАО "Мосреактив"...". Указанные факты послужили основанием для признания
соответствующей сделки недействительной. В другом деле (Постановление Федерального арбитражного
суда Московского округа от 6 сентября 2002 г. N КГ-А40/5903-02) рассматривался спор по иску компании
"Сэндик-рофт Энтерпрайсис Лимитед" к ООО "ПродСтандарт" о признании недействительным договора
аренды земельного участка, заключенного между ЗАО "Терминал Солнечногорский" и ООО
"ПродСтандарт". Суд поддержал требования истца, указав, что "при заключении между ЗАО "Терминал
Солнечногорский" (арендодатель) и ООО "ПродСтандарт" (арендатор) договора аренды земельного
участка... Габдулов и Закирова, занимавшие должности в органах управления ЗАО "Терминал
Солнечногорский" и контролировавшие более двадцати процентов акций ООО "ПродСтандарт", не
сообщили о своей заинтересованности в совершении сделки". В следующем примере (Постановление
Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 18 июня 2002 г. N А12-4444/01-С13) Комитет по
управлению государственным имуществом Волгоградской области обратился с иском о признании
недействительным договора купли-продажи к ОАО "Волгоградская агропромышленная финансовая
корпорация" и "Волгоград-Агрофинансы". Суд установил, что "договор заключен с нарушениями закона:
дополнительное соглашение со стороны продавца подписано его генеральным директором, который
одновременно являлся генеральным директором покупателя и членом его Совета директоров". В
следующем примере (Постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа от 5 февраля
2003 г. N А62-2369/2001) с иском о признании недействительным договора купли-продажи оборудования,
заключенного в октябре 2000 г. между ОАО "САК N 1133-РТ-01" и ООО "А", и о применении последствий
недействительности сделки обратился конкурсный управляющий ОАО "САК N 1133-РТ-01". Суд установил,
что "в совершении оспариваемого договора... имелась заинтересованность председателя Совета директоров
ОАО "САК N 1133-РТ-01" Д., одновременно являющегося генеральным директором ООО "А".
Еще в одном случае (Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 25
февраля 2003 г. N Ф04/716-59/А70-2003) ЗАО "Тюменьоблагропромснаб" обратилось в суд с иском о
признании недействительным договора купли-продажи, заключенного между ОАО "Тюменьагропромснаб"
и ЗАО "Агропромснаб". Суд установил, что данный договор является заинтересованной сделкой, так как
заключен заинтересованными лицами - генеральным директором ОАО "Тюменьагропромснаб" и
генеральным директором ЗАО "Агропром-снаб", которые являлись членами Совета директоров ОАО
"Тюменьагропромснаб". В качестве примера действия этой нормы можно привести и другие дела <*>.
-------------------------------<*> Постановления: Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа от 5 октября 2001 г. N А8226/01-Г/14; Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 18 июня 2002 г. N А3317577/01-С1-Ф02-1518/02-С2; Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 15 января
2003 г. N Ф04/205-726/А75-2002; Президиума Высшего Арбитражного Суда от 18 января 2000 г. N 6309/99;
Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа от 10 сентября 2002 г. N А43-1956/02-21-33;
Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 17 июля 2001 г. N 4668; Федерального
арбитражного суда Центрального округа от 27 октября 2003 г. N А23-956/03Г-4-48; Федерального
арбитражного суда Уральского округа от 30 марта 2004 г. N Ф09-769/04ГК и др.
Интересны примеры применения этого правила в части сделок с некоммерческими организациями. В
одном из них (Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 8 января 2002
г. N А44-3094/00-С5) рассматривалась следующая ситуация. ЗАО "Крестцылес" и благотворительный фонд
"Офицеры России" заключили несколько договоров благотворительного пожертвования. Суд установил, что
от имени акционерного общества сделки подписаны его генеральным директором, который одновременно
являлся единственным учредителем и генеральным директором благотворительного фонда. Интересен
следующий пример (Постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 7
февраля 2001 г. N А33-4235/00-С2-Ф02-111/01/С2). ОАО "КрАЗ" обратилось с иском к Красноярскому
краевому благотворительному фонду "Духовное возрождение" о признании недействительной сделки по
передаче ответчику модуля и оборудования плиточного завода в качестве благотворительного взноса (во
исполнение решения совета директоров ОАО "КрАЗ"). Истец заявил, что заинтересованным лицом в сделке
являлся Дружинин Г.И., который в одно и то же время был членом совета директоров ОАО "КрАЗ" и
председателем попечительского совета Фонда "Духовное возрождение". В доказательство истец представил
письма, подписанные Дружининым Г.И. как председателем попечительского совета фонда, газетножурнальные публикации о деятельности Фонда в средствах массовой информации, печатную продукцию
фонда, другие документы. Суд не удовлетворил исковые требования, сославшись на ст. 10 Федерального
закона "О благотворительной деятельности и благотворительных организациях": высшим органом
управления благотворительной организацией является его коллегиальный орган, формируемый в порядке,
предусмотренном уставом благотворительной организации. Согласно уставу ответчика высшим органом
управления является попечительский совет Фонда, который формируется его учредителями и осуществляет
свою деятельность на общественных началах. Исполнительным органом Фонда является исполнительный
директор, назначенный попечительским советом, который осуществляет текущее руководство
деятельностью Фонда. Суд установил, что согласно выписке из протокола собрания учредителей Фонда
было принято решение о его создании и избрании попечительского совета. Дружинин Г.И. не был избран в
состав попечительского совета, он осуществлял функции председателя собрания учредителей. Судебные
инстанции пришли к однозначному выводу: ни закон, ни учредительные документы Фонда не
предусматривают в Фонде должности председателя попечительского совета, при этом указав, что "истцом
не представлено доказательств законности введения в органы управления Фонда должности председателя
попечительского совета и занятия этой должности Г.И. Дружининым в законном порядке".
Последний пример важен, так как суд подчеркнул, что необходимо занимать должность именно в органах
управления. Для понимания этого правила приведем еще один пример (Постановление Федерального
арбитражного суда Поволжского округа от 3 мая 2001 г. N А12-11511/00-с13). ОАО "Волжскиймежрайгаз"
обратилось в суд с иском к ООО "Татьяна" о признании сделки недействительной. Основанием было то, что
директор ООО "Татьяна" Выропаев А.Ю. являлся одновременно начальником коммерческого отдела ОАО
"Волжскиймежрайгаз". Суды в иске отказали на том основании, что "директор общества "Татьяна" не
является заинтересованным лицом, так как он являлся начальником коммерческого отдела ОАО
"Волжскиймежрайгаз", который подчинен генеральному директору, и подменять его функции не мог" <*>.
-------------------------------<*> В этой части нельзя не согласиться с О.М. Крапивиным и В.И. Власовым, отмечающими: "...к
сожалению, в тексте п. 1 не учитывается возможность того, что лично заинтересованными в той или иной
сделке могут быть и иные лица, определенным образом влияющие на принятие руководителями общества
самых различных решений. Эти руководители являются верхним эшелоном руководства, возглавляя
административный аппарат общества, состоящий из его структурных функциональных подразделений.
Работники этих подразделений инициируют принятие тех или иных решений, в том числе и по сделкам
общества, участвуют в их подготовке. Затем подготовленные административным аппаратом проекты
решений принимаются исполнительным органом, советом директоров (наблюдательным советом)
общества, общим собранием акционеров - в зависимости от того, к чьей компетенции относится тот или
иной вопрос. При этом каждый из работников административного аппарата, исполняющий указания своего
руководителя или инициирующий принятие того или иного решения, вполне может быть лично
заинтересован в совершении обществом сделки, которая будет выгодна ему, определенной группе лиц, хотя
и невыгодна или прямо убыточна для общества" (Крапивин О.М., Власов В.И. Комментарий к
Федеральному закону "Об акционерных обществах" (постатейный). М.: ИКФ Омега-Л, 2002. С. 360).
Существен вопрос: достаточно ли для возникновения заинтересованности формально находиться в
должности в другом юридическом лице или имеет значение фактическое исполнение обязанностей? Закон
принципиален: основанием является сам факт занятия должности. Такое мнение косвенно поддерживается
и судебной практикой. В качестве примера можно привести следующее дело (Постановление Федерального
арбитражного суда Волго-Вятского округа от 23 апреля 2002 г. N 49/8). Внешний управляющий АООТ
"Красинец" обратился в суд с иском к ЗАО "ОВМ" о признании недействительным в части выкупа линии
катонизации договора аренды с правом выкупа, заключенного спорящими сторонами. Требования были
мотивированы тем, что это сделка с заинтересованностью, ибо на момент ее совершения одно и то же лицо
было одновременно генеральным директором АООТ "Красинец" и членом наблюдательного совета ЗАО
"ОВМ". Решением суда требования были удовлетворены, однако это не устроило одну из сторон. Она
обратилась с кассационной жалобой, заявив, что указанное лицо было признано заинтересованным в
сделке: не было учтено заявление "о выходе по личным мотивам из состава наблюдательного совета ЗАО
"ОВМ", которым данный факт принят к сведению", что являлось основанием для того, чтобы не считать
такое лицо заинтересованным, ибо "иное противоречит ст. 52, 67 Гражданского кодекса Российской
Федерации, закрепляющим право гражданина свободно отказываться от членства в том или ином
выборном органе". Однако кассационная инстанция с такими доводами не согласилась: доказательств того,
что полномочия данного лица прекращены досрочно решением общего собрания акционеров в силу ст. 48
Федерального закона "Об акционерных обществах", не имеется. С логикой суда следует полностью
согласиться, поскольку член совета директоров (наблюдательного совета) не может перестать быть таковым
одним фактом подачи заявления о выходе. Это подтверждает понимание категории "выбывшие члены
совета директоров", данное в п. 9 Обзора практики разрешения споров, связанных с заключением
хозяйственными обществами крупных сделок и сделок, в совершении которых имеется заинтересованность
(утв. информационным письмом Высшего Арбитражного Суда от 13 марта 2001 г. N 62) <*>. Сходное
решение суд принял и в другом деле (Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного
округа от 27 февраля 2001 г. N А56-26039/2000), хотя здесь доводы были несколько другие. Суд установил,
что в соответствии с уставом общества определение количественного состава наблюдательного совета
(совета директоров) общества, избрание его членов и досрочное прекращение их полномочий относятся к
исключительной компетенции собрания акционеров, какового не было. Возражая против заявленных
исковых требований и принятых судебных решений, кассатор (ответчик) в качестве основного довода
сослался на одну из статей, согласно которой полномочия члена наблюдательного совета прекращаются в
момент предъявления заявления обществу. Однако судом такая логика не была принята: Федеральный
закон "Об акционерных обществах" в этой части расширительному толкованию не подлежит, таким
образом, ссылки на статью устава, не подлежащую применению как не соответствующую требованиям
закона, являются безосновательными.
-------------------------------<*> Выбывшими являются члены совета директоров, полномочия которых прекращены досрочно
решением общего собрания акционеров и умершие.
Дополнительно закон устанавливает, что уставом акционерного общества могут быть предусмотрены иные
случаи, когда указанные лица могут быть признаны заинтересованными в совершении акционерным
обществом сделки (т.е. иные случаи, когда сделка может быть квалифицирована как заинтересованная)
<*>.
-------------------------------<*> Следует полностью согласиться с критикой данной нормы некоторыми исследователями,
отмечающими, что "это приводит к тому, что многие хозяйственные общества еще больше по сравнению с
действующим законодательством запутывают в своих уставах качественные критерии сделок с
заинтересованностью, причем до такой степени, что контрагенту вообще становится непонятно, как
квалифицировать заключаемые с таким хозяйственным обществом сделки" (Шичанин А., Гривков О.
Оспоримость сделок, в совершении которых имеется заинтересованность // Российская юстиция. 2003. N 4.
С. 19).
С точки зрения закона круг лиц, участие которых делает сделку заинтересованной, существенно
расширяется (как небезосновательно подметил С.Д. Могилевский "практически до бесконечности" <*>)
употреблением термина "аффилированные лица" <**>. Оговоримся, что речь идет об аффилированных
лицах члена совета директоров (наблюдательного совета) общества, лица, осуществляющего функции
единоличного исполнительного органа общества, управляющей организации или управляющего, члена
коллегиального исполнительного органа общества, акционера общества, имеющего совместно с его
аффилированными лицами 20 и более процентов голосующих акций общества, лица, имеющего право
давать обществу обязательные для него указания; а также об аффилированных лицах супругов, родителей,
детей, полнородных и неполнородных братьев и сестер, усыновителей и усыновленных названных лиц.
Таким образом, речь идет как об аффилированных лицах физического лица, так и аффилированных лицах
юридического лица.
-------------------------------<*> Могилевский С.Д. Правовые основы деятельности акционерных обществ: Учебно-практическое
пособие. С. 374.
<**> Интересное отличие между понятиями "заинтересованность" и "аффилированность" (в казахской
транскрипции "аффилиированность") приводит Ю.Г. Басин: "...существенное различие между
аффилиированными и заинтересованными лицами заключается в том, что аффилиированность - более или
менее постоянный признак правового статуса лица, не зависящий от совершаемых им сделок, а
заинтересованность определяется только в связи с конкретной сделкой, решение о совершении которой
либо участие в которой принимает лицо, названное статьей 81 Закона об акционерных обществах" (Басин
Ю.Г. Избранные труды по гражданскому праву. СПб.: Юридический центр Пресс, 2003. С. 183).
Категория "аффилированные лица" дается в настоящее время в Законе РСФСР "О конкуренции и
ограничении монополистической деятельности на товарных рынках" (ст. 4). Причем она является сложной
и не подразумевает однозначного понимания <*>.
-------------------------------<*> Данный термин, как и многие другие, как было уже отмечено некоторыми исследователями вопроса,
"заимствован из англо-американской практики" (Редькин И.В. Аффилированные лица по законодательству
РФ: правовое регулирование, теория и практика // Юридический мир. 1998. N 11 - 12. С. 33 - 34).
Под аффилированными понимаются "физические и юридические лица, способные оказывать влияние на
деятельность юридических и (или) физических лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность"
<*>.
-------------------------------<*> Иногда дают и более расширенные определения. К примеру, В.В. Залесский определяет
аффилированные лица как те, которые "в результате приобретения определенного пакета акций АО, либо в
силу своего должностного положения в обществе (члена совета директоров, исполнительного органа), либо
в силу иных обстоятельств могут в той или иной степени контролировать деятельность общества"
(Гражданское право России. Общая часть: Курс лекций / Отв. ред. О.Н. Садиков. М.: Юристъ, 2001. С. 210).
Д.И. Делозари указывает, что "аффилированным лицом АО является юридическое или физическое лицо,
которое способно оказывать влияние на деятельность АО, например, имеет право распоряжаться 20 и более
процентами голосующих акций общества в результате их покупки либо получения иной возможности
осуществления самостоятельно или через представителей воплощенных в этих акциях прав голоса на
основании договоров доверительного управления о совместной деятельности, поручения или на основании
иных сделок или которое в силу своего соответственно правового положения или должности имеет право
давать обязательные для общества указания и (или) иным образом определять условия ведения обществом
предпринимательской деятельности" (Делозари Д.И. Указ. соч. С. 80).
О понятии аффилированности см. также: Долинская В.В. Акционерное право: Учебник / Отв. ред. А.Ю.
Кабалкин. М.: Юрид. лит., 1997. С. 198 - 201; Правовое регулирование деятельности акционерных обществ
(Акционерное право): Учеб. пособие / Под ред. Е.П. Губина. М.: Зерцало, 1999. С. 73; Редькин И.В.
Аффилированные лица по законодательству РФ: правовое регулирование, теория и практика //
Юридический мир. 1998. N 11-12; Ахмедшина А.Н. Аффилированные лица: правовые нормы и проблемы их
применения // Журнал российского права. 2002. N 4. С. 63 - 66; Шичанин А., Гривков О. Оспоримость
сделок, в совершении которых имеется заинтересованность // Российская юстиция. 2003. N 4. С. 19 - 21;
Эбзеев Б.Б. Сделки с участием заинтересованных лиц акционерного общества: правовые особенности и
проблемы регулирования // Закон и право. 2000. N 1. С. 13 - 16; Толстой Ю.К. Указ. соч. С. 102; Дедов Д.И.
Конфликт интересов. М.: Волтерс Клувер, 2004. С. 68 - 73.
Следует отметить, что данное понятие является универсальным для всех иных отраслей <*>. То есть, если
какой-либо отраслевой закон упоминает данную категорию применительно к каким-либо
правоотношениям, это означает, что она используется именно в вышеизложенном понимании
Антимонопольного закона. Относительно акционерных обществ может сложиться противоположное
мнение. Так, ст. 93 Федерального закона "Об акционерных обществах" в редакции, действовавшей до 1
января 2002 г., указывала, что открытое общество обязано было ежегодно публиковать в средствах
массовой информации, доступных для всех акционеров данного общества, в том числе списки
аффилированных лиц общества с указанием количества и категорий (типов) принадлежащих им акций.
При этом специально подчеркивалось, что лицо признавалось аффилированным в соответствии с
требованиями "антимонопольного законодательства Российской Федерации". В новой (действующей)
редакции Закона ст. 93 уже записано, что "лицо признается аффилированным в соответствии с
требованиями законодательства Российской Федерации", т.е. слово "антимонопольный" выпало из
действующей редакции статьи.
-------------------------------<*> Это существенно отличает действующее законодательство от ранних нормативных актов в этой
области. Напомним коротко историю этого понятия. В современном российском праве категория
"аффилированные лица" получила закрепление в 1992 г. в Указе Президента РФ от 7 октября 1992 г. N 1186
"О мерах по организации рынка ценных бумаг в процессе приватизации государственных и муниципальных
предприятий". Это был исключительно узкоотраслевой акт, поскольку утвержденное им положение об
инвестиционных фондах регулировало "общий порядок учреждения и деятельности всех видов
инвестиционных фондов в Российской Федерации, за исключением специализированных инвестиционных
фондов приватизации, аккумулирующих приватизационные чеки граждан".
Указанным документом устанавливалось, что "аффилированным лицом физического или юридического
лица (акционерного общества, товарищества, государственного предприятия) признавались "его
управляющий, директора и должностные лица, учредители, а также акционеры, которым принадлежит 25
и более процентов его акций, или предприятие, в котором этому лицу принадлежит 25 и более процентов
голосующих акций. В число аффилированных лиц управляющего входят все инвестиционные фонды,
заключившие с ним договор об управлении инвестиционным фондом".
В дальнейшем специальное отраслевое регулирование аффилированности для инвестиционных фондов
нашло свое отражение в Указе Президента РФ от 23 февраля 1998 г. N 193 "О дальнейшем развитии
деятельности инвестиционных фондов" (действует со 2 марта 1998 г.), которым "в целях... Указа" было
определено, что "аффилированным лицом юридического лица признается лицо, осуществляющее функции
единоличного исполнительного органа, член коллегиального исполнительного органа, член Совета
директоров, иное должностное лицо этого юридического лица, а также участник, которому принадлежит 25
и более процентов уставного капитала этого юридического лица, либо коммерческая организация, в
которой этому юридическому лицу принадлежит 25 и более процентов уставного капитала;
аффилированным лицом физического лица признаются его родители, дети и супруг (супруга), а также
коммерческая организация, в которой этому физическому лицу и (или) его родителям, детям и супругу
(супруге) принадлежит 25 и более процентов уставного капитала. В число аффилированных лиц
управляющего инвестиционного фонда входят также все инвестиционные фонды, заключившие с ним
договор об управлении, и негосударственные пенсионные фонды, заключившие с ним договор об
управлении их активами".
При этом в Антимонопольном законе общее определение аффилированных лиц появилось только в мае
1998 г.
Однако, как думается, такое изменение существенно не влияет на регулирование деятельности
аффилированных лиц применительно к акционерным обществам в силу того, что никакое иное
законодательство не содержит никакого иного определения аффилированности. Для такого вывода
достаточно рассмотреть использование категории "аффилированные лица" в законах "Об акционерных
обществах", "О несостоятельности (банкротстве)", "О государственных и муниципальных унитарных
предприятиях", "Об инвестиционных фондах", "Об обществах с ограниченной ответственностью", а также
некоторых других.
В данном аспекте следует несколько слов сказать о связке положений антимонопольного и акционерного
законодательства с нормами налогового законодательства. Так как слово "антимонопольный" в
Федеральном законе "Об акционерных обществах" опущено, а Антимонопольный закон, говоря об
аффилированных лицах, использует обобщающую категорию "способность оказывать влияние на
деятельность" каких-либо лиц, может возникнуть соблазн истолковать эти положения в системе с нормами
налогового законодательства, в частности в соответствии со ст. 20 Налогового кодекса ("Взаимозависимые
лица"). Она устанавливает, что "взаимозависимыми лицами для целей налогообложения признаются
физические лица и (или) организации, отношения между которыми могут оказывать влияние на условия
или экономические результаты их деятельности или деятельности представляемых ими лиц, а именно: 1)
одна организация непосредственно и (или) косвенно участвует в другой организации, и суммарная доля
такого участия составляет более 20 процентов. Доля косвенного участия одной организации в другой через
последовательность иных организаций определяется в виде произведения долей непосредственного
участия организаций этой последовательности одна в другой; 2) одно физическое лицо подчиняется
другому физическому лицу по должностному положению; 3) лица состоят в соответствии с семейным
законодательством Российской Федерации в брачных отношениях, отношениях родства или свойства,
усыновителя и усыновленного, а также попечителя и опекаемого". При этом "суд может признать лица
взаимозависимыми по иным основаниям... если отношения между этими лицами могут повлиять на
результаты сделок по реализации товаров (работ, услуг)". Итак, данная статья использует критерии
влияния только "для целей налогообложения", что исключает ее применение в иных правоотношениях. Но
даже если предположить возможность такого применения, следует указать, что все ее положения
практически полностью поглощены действующей редакцией статьи 4 Антимонопольного закона, за
исключением, пожалуй, критерия должностного положения, который выводит на более серьезную
проблему аффилированности применительно к обычным физическим лицам - непредпринимателям.
Что следует из определения аффилированных лиц, данного законом? Его буквальное понимание означает,
что аффилированные лица существуют только у юридических лиц и физических лиц, осуществляющих
предпринимательскую деятельность. Это означает, что у обычного физического лица, не обладающего
статусом предпринимателя, аффилированных лиц быть не может. Этот момент является в настоящее
время, пожалуй, самым спорным в практике применения норм закона.
Вот как применяются правила об аффилированности применительно к физическим лицам в судебной
практике. В одном деле суд категорически отверг возможность существования аффилированных лиц у
обычных физических лиц (Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 7
августа 2002 г. N КГ-А40/5005-02). ООО "Фирма "Фантазия" обратилось в суд с иском к ООО "Энзас" и
Москомрегистрации о признании недействительным договора купли-продажи, заключенного в сентябре
2001 г. между ООО "Фирма "Фантазия" и ответчиком - ООО "Энзас". Суд первой инстанции, удовлетворяя
требования и определяя признаки заинтересованности в заключении оспариваемого договора у директора
истца Перняк А.С., считал, что, поскольку Перняк А.С. выдала "доверенность на управление пятьюдесятью
одним процентом долей в уставном капитале истца" <*> (!) Ротову А.А., который являлся генеральным
директором и одновременно учредителем, владевшим всеми долями в уставном капитале ответчика покупателя по оспариваемому договору купли-продажи, то в соответствии с положениями ст. 4 Закона РФ
"О конкуренции и ограничении монополистической деятельности" Ротов А.А. являлся аффилированным
лицом по отношению к Перняк А.С. Однако суд апелляционной инстанции решение изменил, указав, что
"признаки аффилированности по отношению к физическому лицу подлежат установлению только в том
случае, если физическое лицо имеет статус предпринимателя". С этим решением согласилась и
кассационная инстанция: "...толкование судом апелляционной инстанции ст. 4 Закона РФ "О конкуренции
и ограничении монополистической деятельности" соответствует буквальному содержанию указанной
нормы права".
-------------------------------<*> Взято из оригинального текста, опубликованного в справочно-правовой системе "КонсультантПлюс".
Несколько другой логики придерживался суд в следующем деле <*> (Постановление Федерального
арбитражного суда Поволжского округа от 26 июля 2001 г. N 10756/00-20). ОАО "Ртищевский горторг"
обратилось с иском в суд к частному предпринимателю Моисеевой Н.Д. о признании недействительным
договора мены, заключенного между сторонами, по которому в порядке расчетов за поставленные
предпринимателем товары акционерное общество передало предпринимателю два нежилых помещения.
Суды требования поддержали и сделку признали недействительной. Вот какие обстоятельства послужили
основанием для такого решения. Суды установили, что договор мены от имени акционерного общества
подписан Попковой Л.Ф., действовавшей на основании доверенности, выданной генеральным директором
Крючковой М.Н. в августе 1998 г. По мнению суда, аффилированным лицом акционерного общества
является юридическое или физическое лицо, которое имеет право распоряжаться 20 процентами и более
голосующих акций общества, а также юридическое или физическое лицо, которое в силу своего правового
положения или должности имеет право давать обязательные для акционерного общества указания и (или)
возможность иным образом определять условия ведения им предпринимательской деятельности. Суд
указал, что материалы дела свидетельствуют о том, что долг ОАО "Ртищевский горторг" образовался перед
предпринимателем Моисеевой Н.Д. в процессе осуществления предпринимательской деятельности по
поставке товаров истцу до апреля 1998 г. До этого момента и в последующем, в частности на момент
совершения сделки мены в августе 1998 г., Моисеева Н.Д. также занимала должность товароведа в ОАО
"Ртищевский горторг" (о чем, по мнению суда, свидетельствуют "кассовые книги, журнал регистрации
расходных ордеров, табели учета рабочего времени и ведомости начисления заработной платы") и,
следовательно, находилась в прямом подчинении генерального директора. Исходя из этого, суд признал
Моисееву Н.Д. аффилированным лицом генерального директора акционерного общества Крючковой М.Н.
-------------------------------<*> См. также Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 3 сентября 2003 г. N
КГ-А40/6249-03. Правда, опубликованные материалы этого дела не позволяют в полной мере его
проанализировать.
Как будет показано далее, решения обоих судов имеют право на существование в силу внутренней
противоречивости самого закона, который в качестве общего определения указывает на невозможность
существования у обычного гражданина аффилированных лиц, но уже при описании положений о группе
лиц практически везде указывает обратное.
Думается, что следует исходить из того, что у обычного физического лица аффилированных лиц быть не
может. Приоритет должен отдаваться общему определению, и именно через его понимание следует
толковать все иные положения закона об аффилированности физического и юридического лица. В этом
видится и определенная логика. Ведь для чего выделена категория группы лиц? Как думается, для того,
чтобы можно было ограничить монополистическую деятельность, которая возникает в результате развития
предпринимательских отношений. Соответственно, исходя из того, что обычный гражданин не может
заниматься предпринимательской деятельностью, не имея статуса предпринимателя без образования
юридического лица, совершенно бессмысленно рассматривать возможность влияния на него каких-либо
других лиц.
Итак, сделка квалифицируется как заинтересованная, если:
а) перечисленные ниже аффилированные лица члена совета директоров (наблюдательного совета)
акционерного общества, лица, осуществляющего функции единоличного исполнительного органа
акционерного общества, управляющего, члена коллегиального исполнительного органа акционерного
общества, акционера общества или его аффилированного лица, имеющих совместно 20 и более процентов
голосующих акций общества, лица, имеющего право давать акционерному обществу обязательные для него
указания; супругов, родителей, детей, полнородных и неполнородных братьев и сестер, усыновителей и
усыновленных всех названных лиц (при условии, если все указанные лица являются предпринимателями
без образования юридического лица), подпадают под правило п. 1 ст. 81 Федерального закона "Об
акционерных обществах" <*>:
-------------------------------<*> То есть соответственно:
- являются стороной, выгодоприобретателем, посредником или представителем в сделке с акционерным
обществом;
- владеют (каждый в отдельности или в совокупности) 20 и более процентами акций (долей, паев)
юридического лица, являющегося стороной, выгодоприобретателем, посредником или представителем в
сделке с акционерным обществом;
- занимают должности в органах управления юридического лица, являющегося стороной,
выгодоприобретателем, посредником или представителем в сделке с акционерным обществом, а также
должности в органах управления управляющей организации такого юридического лица;
- в иных случаях, определенных уставом акционерного общества.
- юридическое лицо, в котором перечисленные физические лица имеют право распоряжаться более чем 20
процентами общего количества голосов, приходящихся на голосующие акции либо составляющие уставный
или складочный капитал вклады, доли данного юридического лица;
- принадлежат к той группе лиц, к которой принадлежит данное физическое лицо (см. комментарии далее);
б) перечисленные ниже аффилированные лица следующих юридических лиц: управляющей организации,
акционера акционерного общества (юридического лица) или его аффилированного лица (юридического
лица), имеющих совместно 20 и более процентов голосующих акций акционерного общества, лица,
имеющего право давать обществу обязательные для него указания <*>, подпадают под правило п. 1 ст. 81
Федерального закона "Об акционерных обществах" <**>:
-------------------------------<*> Данные лица - есть такие лица, которые перечислены в абз. 1 п. 1 ст. 81 Федерального закона "Об
акционерных обществах" и которые являются юридическими лицами (могут являться).
<**> То есть соответственно:
- являются стороной, выгодоприобретателем, посредником или представителем в сделке с акционерным
обществом;
- владеют (каждый в отдельности или в совокупности) 20 и более процентами акций (долей, паев)
юридического лица, являющегося стороной, выгодоприобретателем, посредником или представителем в
сделке с акционерным обществом;
- занимают должности в органах управления юридического лица, являющегося стороной,
выгодоприобретателем, посредником или представителем в сделке с акционерным обществом, а также
должности в органах управления управляющей организации такого юридического лица;
- в иных случаях, определенных уставом акционерного общества.
- член совета директоров (наблюдательного совета) или иного коллегиального органа управления, член
коллегиального исполнительного органа, а также лицо, осуществляющее полномочия единоличного
исполнительного органа соответственно: управляющей организации акционерного общества или
акционера акционерного общества (юридического лица), или его аффилированного лица (юридического
лица), имеющих совместно 20 и более процентов голосующих акций акционерного общества, лица,
имеющего право давать акционерному обществу обязательные для него указания;
- лица, которые имеют право распоряжаться более чем 20 процентами общего количества голосов,
приходящихся на голосующие акции либо составляющие уставный или складочный капитал вклады, доли
соответственно: управляющей организации акционерного общества или акционера акционерного общества
(юридического лица), или его аффилированного лица (юридического лица), имеющих совместно 20 и более
процентов голосующих акций акционерного общества, лица, имеющего право давать акционерному
обществу обязательные для него указания;
- юридическое лицо, в котором соответственно: управляющая организация акционерного общества или
акционер акционерного общества (юридическое лицо), или его аффилированное лицо (юридическое лицо),
имеющие совместно 20 и более процентов голосующих акций акционерного общества, лицо, имеющее
право давать акционерному обществу обязательные для него указания, имеют право распоряжаться более
чем 20 процентами общего количества голосов, приходящихся на голосующие акции либо составляющие
уставный или складочный капитал вклады, доли данного юридического лица (о некоторых аспектах этого
правила см., к примеру, Постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 7
мая 2003 г. N А19-9731/02-17-Ф02-996/03-С2);
- члены советов директоров (наблюдательных советов) или иных коллегиальных органов управления,
коллегиальных исполнительных органов участников финансово-промышленной группы, а также лица,
осуществляющие полномочия единоличных исполнительных органов участников финансовопромышленной группы, если соответственно: управляющая организация акционерного общества или
акционер акционерного общества (юридическое лицо), или его аффилированное лицо (юридическое лицо),
имеющие совместно 20 и более процентов голосующих акций акционерного общества, лицо, имеющее
право давать акционерному обществу обязательные для него указания, являются участниками финансовопромышленной группы;
- лица, принадлежащие к той группе лиц, к которой принадлежит данное юридическое лицо.
Положения, касающиеся принадлежности к группе лиц, требуют определенных комментариев. Под
группой лиц закон понимает группу юридических и (или) физических лиц, применительно к которым
выполняются условия, установленные законом, при этом положения относительно группы лиц
распространяются на каждое входящее в указанную группу лицо.
Смысл данного положения необходимо, видимо, понимать так: если физическое или юридическое лицо
входит в силу условий, названных в законе, в группу лиц, то все лица, входящие в эту группу, будут
признаваться аффилированными для данного физического или юридического лица, и соответственно
сделка с акционерным обществом будет признаваться заинтересованной (опять же при наличии признаков,
указанных в п. 1 ст. 81 Федерального закона "Об акционерных обществах").
Правила о группе лиц появились в законодательстве сравнительно недавно. В частности, соответствующие
изменения были внесены в Антимонопольный закон в мае 1995 г. <*> (до этого момента существовало
понятие "аффилированная группа инвестиционного фонда" применительно к инвестиционным фондам, в
соответствии с Положением об инвестиционных фондах, утвержденным Указом Президента РФ от 7
октября 1992 г. N 1186 "О мерах по организации рынка ценных бумаг в процессе приватизации
государственных и муниципальных предприятий"). В мае 1998 г. данные правила были изменены: они
существенно расширили понимание группы лиц, добавив новые критерии <**>. Правила в указанной
редакции действовали до октября 2002 г., когда положения о группе лиц были вновь существенно
скорректированы и изложены в части критериев в той редакции, в которой рассматриваются ниже.
-------------------------------<*> Нельзя сказать, что они были очень удачными, поскольку давали пространные определения критериев
отнесения к группе лиц. В частности, группа лиц определялась как: "...совокупность юридических или
юридических и физических лиц, применительно к которым выполняется одно или несколько следующих
условий: лицо или несколько лиц совместно в результате соглашения (согласованных действий) имеют
право прямо или косвенно распоряжаться (в том числе на основании договоров купли-продажи,
доверительного управления, о совместной деятельности, поручения или иных сделок) более чем
пятьюдесятью процентами от общего количества голосов, приходящихся на акции (вклады, доли),
составляющие уставный (складочный) капитал юридического лица.
При этом под косвенным распоряжением голосами юридического лица понимается возможность
фактического распоряжения ими через третьих лиц, по отношению к которым первое лицо обладает
вышеперечисленным правом или полномочием; между двумя или более лицами заключен договор,
которым предоставлено право определять условия ведения предпринимательской деятельности одного или
нескольких участников договора или иных лиц либо осуществлять функции их исполнительного органа;
лицо имеет право назначения более пятидесяти процентов состава исполнительного органа и (или) Совета
директоров (наблюдательного совета) юридического лица; одни и те же физические лица представляют
собой более пятидесяти процентов состава исполнительного органа и (или) Совета директоров
(наблюдательного совета) двух и более юридических лиц". При этом устанавливалось, что положения
закона, относящиеся к хозяйствующим субъектам, "распространяются на группу лиц".
<**> В соответствии с данной редакцией критериями группы лиц были названы:
- лицо или несколько лиц совместно в результате соглашения (согласованных действий) имеют право
прямо или косвенно распоряжаться (в том числе на основании договоров купли-продажи, доверительного
управления, о совместной деятельности, поручения или других сделок или по иным основаниям) более чем
50 процентами от общего количества голосов, приходящихся на голосующие акции либо составляющие
уставный или складочный капитал вклады, доли одного юридического лица. При этом под косвенным
распоряжением голосами юридического лица понимается возможность фактического распоряжения ими
через третьих лиц, по отношению к которым первое лицо обладает вышеперечисленным правом или
полномочием;
- лицо или несколько лиц получили возможность на основании договора или иным образом определять
решения, принимаемые другими лицом или лицами, в том числе определять условия ведения другими
лицом или лицами предпринимательской деятельности, либо осуществлять полномочия исполнительного
органа других лица или лиц на основании договора;
- лицо имеет право назначать единоличный исполнительный орган и (или) более 50 процентов состава
коллегиального исполнительного органа юридического лица и (или) по предложению лица избрано более
50 процентов состава совета директоров (наблюдательного совета) или иного коллегиального органа
управления юридического лица;
- физическое лицо осуществляет полномочия единоличного исполнительного органа юридического лица;
- одни и те же физические лица, их супруги, родители, дети, братья, сестры и (или) лица, предложенные
одним и тем же юридическим лицом, составляют более 50 процентов состава коллегиального
исполнительного органа и (или) совета директоров (наблюдательного совета) или иного коллегиального
органа управления двух и более юридических лиц или по предложению одних и тех же юридических лиц
избрано более 50 процентов состава совета директоров (наблюдательного совета) или иного
коллегиального органа управления двух и более юридических лиц;
- физическое лицо, исполняющее трудовые обязанности в юридическом лице или во входящих в одну
группу лиц юридических лицах, одновременно является единоличным исполнительным органом другого
юридического лица либо физические лица, исполняющие трудовые обязанности в юридическом лице или
во входящих в одну группу лиц юридических лицах, составляют более чем 50 процентов состава
коллегиального исполнительного органа и (или) совета директоров (наблюдательного совета) или иного
коллегиального органа управления другого юридического лица;
- одни и те же физические лица, их супруги, родители, дети, братья, сестры и (или) юридические лица
имеют право самостоятельно или через представителей (поверенных) распоряжаться более чем 50
процентами голосов, приходящихся на голосующие акции либо составляющие уставный или складочный
капитал вклады, доли каждого из двух и более юридических лиц;
- физические лица и (или) юридические лица имеют право самостоятельно или через представителей
(поверенных) распоряжаться в сумме более чем 50 процентами голосов, приходящихся на голосующие
акции либо составляющие уставный или складочный капитал вклады, доли одного юридического лица, и
одновременно данные физические лица, их супруги, родители, дети, братья, сестры и (или) лица,
предложенные одним и тем же юридическим лицом, составляют более 50 процентов состава
коллегиального исполнительного органа и (или) совета директоров (наблюдательного совета) или иного
коллегиального органа управления другого юридического лица; юридические лица являются участниками
одной финансово-промышленной группы;
- физические лица являются супругами, родителями и детьми, братьями и (или) сестрами. При этом было
установлено новое правило о том, что "положения относительно группы лиц распространяются на каждое
входящее в указанную группу лицо".
Группа лиц в соответствии с действующим законодательством образуется при наличии следующих условий:
а) лицо или несколько лиц совместно в результате соглашения (согласованных действий) имеют право
прямо или косвенно (возможность фактического распоряжения ими через третьих лиц, по отношению к
которым первое лицо обладает вышеперечисленным правом или полномочием) распоряжаться (в том
числе на основании договоров купли-продажи, доверительного управления, о совместной деятельности,
поручения или других сделок или по иным основаниям) более чем 50 процентами от общего количества
голосов, приходящихся на голосующие акции либо составляющие уставный или складочный капитал
вклады, доли одного юридического лица.
Так, если акционер (юридическое лицо) владеет 20 и более процентами акций, то участие всех лиц, которые
входят с ним в одну и ту же группу, в сделках с акционерным обществом делает такую сделку
заинтересованной. А в группу, судя по условию, будут входить все лица, имеющие по отношению к такому
акционеру названное выше право или полномочие. К примеру, сюда попадает лицо, которое владеет более
чем 50 процентами уставного капитала общества с ограниченной ответственностью, которое владеет в свою
очередь более чем 50 процентами голосующих акций акционера - юридического лица. Если предположить,
что первый в только что обозначенной цепочке владелец (косвенный владелец) - физическое лицо, то
неизбежно напрашивается вывод: оно входит вместе с акционерным обществом-контрагентом по сделке в
одну группу, и следовательно, оба этих лица "аффилируют" друг друга. Такое положение кажется тем более
абсурдным, так как закон, говоря об аффилированных лицах (что было показано выше), не признает
аффилированности у обычных физических лиц. Противоречие в законе совершенно очевидно;
б) лицо или несколько лиц получили возможность на основании договора или иным образом определять
решения, принимаемые другими лицом или лицами, в том числе определять условия ведения другими
лицом или лицами предпринимательской деятельности, либо осуществлять полномочия исполнительного
органа других лица или лиц на основании договора.
Данное основание является не вполне четким. Как думается, оно распространятся на случаи, когда все
указанные в п. 1 лица имеют полномочия, описанные этим условием ("определять решения..." и т.д.), а
также когда такие полномочия осуществляются в отношении юридических лиц (на физических оно,
очевидно, распространяться не может) из указанных в п. 1). К примеру, сделка будет признаваться
заинтересованной, если генеральный директор акционерного общества осуществляет функции
единоличного исполнительного органа другой организации, являющейся контрагентом по сделке.
Нетрудно заметить, что фактически это правило повторяет основание заинтересованности, установленное
ст. 81 Федерального закона "Об акционерных обществах".
Как думается, в данном правиле речь идет о договорах, по которым одно лицо может определять решения,
принимаемые другим лицом или лицами, в том числе условия ведения другим лицом или лицами
предпринимательской деятельности (к примеру, договор о создании финансово-промышленной группы (ст.
2, 5, 7, 10 Федерального закона "О финансово-промышленных группах")), а также о договорах, предметом
которых является осуществление полномочий исполнительного органа другого лица или лиц
(соответствующий договор между акционерным обществом и управляющей организацией в рамках ст. 69
Федерального закона "Об акционерных обществах").
Еще большие проблемы с пониманием словосочетания "иной образ". О чем идет речь, о каком образе?
Понять сложно. Если исходить из того, что участники гражданских правоотношений определяют свои
права и обязанности друг к другу по большей части с помощью договоров, то под "иной образ" подпадает
только односторонняя сделка или административный акт. Можно привести такой пример с односторонней
сделкой. В соответствии со ст. 12 Федерального закона "Об электроэнергетике" к числу субъектов
оперативно-диспетчерского управления отнесен системный оператор Единой энергетической системы
России. Как специализированная организация, он уполномочен законом выдавать оперативные
диспетчерские команды и распоряжения, обязательные для всех субъектов оперативно-диспетчерского
управления, субъектов электроэнергетики и потребителей электрической энергии с управляемой
нагрузкой. В соответствии со ст. 14 этого Закона системный оператор именуется "верхним уровнем системы
оперативно-диспетчерского управления". Он согласовывает вывод в ремонт и из эксплуатации объектов
электросетевого хозяйства и энергетических объектов по производству электрической и тепловой энергии,
а также ввод в эксплуатацию; выдачу субъектам электроэнергетики и потребителям электрической энергии
с управляемой нагрузкой обязательных для исполнения оперативных диспетчерских команд и
распоряжений, связанных с осуществлением функций системного оператора; разработку оптимальных
суточных графиков работы электростанций и электрических сетей Единой энергетической системы России.
Соответственно, системный оператор в силу закона и на основании своих команд имеет возможность "иным
образом" определять решения других юридических лиц.
По сути законодатель предлагает исходить из любых возможных способов влияния одного лица на другое.
Однако отсутствие установленного исчерпывающего перечня таких способов не позволяет сделать вывод о
возможности лица (лиц) определять подобные решения только на основании федеральных законов и
законов субъектов РФ, локальных нормативных актов, уставов, учредительных и внутренних документов
организации, если в последних указана возможность определять условия ведения другим лицом (лицами)
предпринимательской деятельности либо осуществлять полномочия исполнительного органа другого лица
(лиц);
в) лицо имеет право назначать единоличный исполнительный орган и (или) более 50 процентов состава
коллегиального исполнительного органа юридического лица, и (или) по предложению лица избрано более
50 процентов состава совета директоров (наблюдательного совета) или иного коллегиального органа
управления юридического лица.
Данное правило об отнесении к группе лиц (в изложенной редакции действует с 11 мая 1998 г. и не
изменено после 9 октября 2002 г.) сформулировано очень неудачно и сложно в толковании.
Понимать его следует таким образом. Первая часть ("лицо имеет право назначать единоличный
исполнительный орган и (или) более 50 процентов состава коллегиального исполнительного органа
юридического лица") относится только к унитарным организациям (см. ст. 20 Федерального закона "О
государственных и муниципальных унитарных предприятиях"). При этом в группу лиц должны входить
только то лицо, которое "имеет право назначать", и организация, в которую назначаются единоличный
исполнительный орган и члены коллегиального исполнительного органа. Само лицо, выполняющее
функции единоличного исполнительного органа, и назначенные члены коллегиального исполнительного
органа в группу лиц не входят, а являются только признаком ("связкой") для отнесения к группе.
Что касается второй части правила ("(или) по предложению лица избрано более 50 процентов состава
совета директоров (наблюдательного совета) или иного коллегиального органа управления юридического
лица"), то в этом случае группу лиц образуют физическое или юридическое лицо, по предложению
которого избрано более 50 процентов состава совета директоров (наблюдательного совета) или иного
коллегиального органа управления юридического лица, и юридическое лицо, в котором избран указанный
коллегиальный орган управления. Физические лица - члены совета директоров (наблюдательного совета)
или иного коллегиального органа управления юридического лица, избранные по предложению лица и
составляющие более 50 процентов состава совета директоров, не входят в рассматриваемую группу лиц, а
лишь являются одним из признаков отнесения к ней двух лиц, упомянутых ранее.
Для понимания второй части этого правила интересен вывод суда в одном из дел (Постановление
Федерального арбитражного суда Уральского округа от 21 августа 2002 г. N Ф09-1951/02-ГК). Истец по
данному делу пытался доказать, что совершенная сделка (договор купли-продажи ценных бумаг,
заключенный в июне 2001 г.) являлась заинтересованной, в том числе со ссылкой на ст. 4 Закона РФ "О
конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарном рынке". Как видно из
опубликованных материалов, аффилированность пытались доказать именно по группе лиц на основании
того, что по предложению одного лица избраны члены совета директоров другого. Кассационная инстанция
отклонила этот довод: "...истцом... не представлено достаточных доказательств, свидетельствующих о
наличии отношений зависимости между членами Совета директоров ОАО "Соликамский магниевый завод"
и фирмой "Ю.Эф.Джи.Ай.Эс.Трейдинг лимитед", и одновременно возможности оказывать воздействие на
деятельность органов управления обоих юридических лиц при заключении оспариваемой сделки. Сам по
себе факт избрания членов Совета директоров ОАО "Соликамский магниевый завод" по предложению
фирмы "Ю.Эф.Джи.Ай.Эс.Трейдинг лимитед" не может являться достаточным доказательством их
аффилированности. Поэтому является обоснованным вывод арбитражного суда о недоказанности истцом
заявленных требований".
Данный критерий отнесения к группе лиц противоречит общему определению аффилированного лица,
поскольку предполагает, что у обычного физического лица могут быть аффилированные лица.
Предположим, что в соответствии с уставом право предложения кандидатур в правление (коллегиальный
исполнительный орган) принадлежит генеральному директору. В этом случае сам факт предложения
означает, что генеральный директор и все члены правления будут входить в одну группу лиц и станут
аффилированными лицами.
г) физическое лицо осуществляет полномочия единоличного исполнительного органа юридического лица.
Данное основание является предельно ясным и пересекается с указанными основаниями
аффилированности. Оно означает, что группу лиц составляют акционерное общество или любая иная
организация, а также физическое лицо, занимающее должность генерального директора (директора) или
управляющего (ст. 69 Федерального закона "Об акционерных обществах"). Если буквально понимать слова
"единоличный орган", то под это правило не подпадают члены коллегиальных исполнительных органов
управления;
д) одни и те же физические лица, их супруги, родители, дети, братья, сестры и (или) лица, предложенные
одним и тем же юридическим лицом, составляют более 50 процентов состава коллегиального
исполнительного органа и (или) совета директоров (наблюдательного совета) или иного коллегиального
органа управления двух и более юридических лиц или по предложению одних и тех же юридических лиц
избрано более 50 процентов состава совета директоров (наблюдательного совета) или иного
коллегиального органа управления двух и более юридических лиц.
Применить это правило наиболее проблемно. Во-первых, оно фактически разбивается на несколько
совершенно самостоятельных правил; во-вторых, непонятно, собственно, сколько таких правил оно
насчитывает.
Так, в частности, последняя его часть (будет рассмотрена далее) понимается как одно правило отнесения к
группе лиц ("или по предложению одних и тех же юридических лиц..."). Однако, как рассматривать
указание на "одни и те же физические лица, их супруги, родители, дети, братья, сестры и (или) лица,
предложенные одним и тем же юридическим лицом, составляют более 50 процентов состава
коллегиального исполнительного органа и (или) совета директоров (наблюдательного совета) или иного
коллегиального органа управления двух и более юридических лиц", - это одно правило или их два, или
больше двух?
Вообще фразу: "одни и те же... и (или) лица, предложенные одним и тем же..." можно понимать двояко.
Если "одни и те же" не относятся к слову "лица", следующему после сложного союза "и (или)", то группу лиц
образуют (варианты):
а) юридическое лицо, по предложению которого избрано более 50 процентов состава совета директоров
(наблюдательного совета) или иного коллегиального органа управления двух и более юридических лиц
(тот, кто предложил лиц в органы управления); б) одни и те же физические лица; в) супруги, родители,
дети, братья, сестры этих "одних и тех же физических лиц" (т.е. охватываются все предложенные лица); г)
два и более юридических лица, более 50 процентов составов советов директоров или иных коллегиальных
органов которых составляют одни и те же физические лица, предложенные первым юридическим лицом
(т.е. лица, где формируются органы управления); д) еще какие-то "лица", предложенные "одним и тем же"
юридическим лицом, если эти "лица" и ранее названные "одни и те же лица" составляют более 50
процентов состава совета директоров (наблюдательного совета) названных "двух и более юридических
лиц";
а) "одни и те же физические лица, их супруги, родители, дети, братья, сестры", если они составляют более
50 процентов состава коллегиального исполнительного органа и (или) совета директоров (наблюдательного
совета) или иного коллегиального органа управления двух и более юридических лиц"; б) эти "два и более
юридических лица";
а) любые "лица, предложенные одним и тем же юридическим лицом", если они составляют более 50
процентов состава коллегиального исполнительного органа и (или) совета директоров (наблюдательного
совета) или иного коллегиального органа управления двух и более юридических лиц; б) юридическое лицо,
предложившее указанных лиц, и опять же в) "два и более юридических лица".
Второй вариант предполагает, что слова "одни и те же" относятся и к словам "лица, предложенные...". Тогда
группу лиц образуют (варианты):
а) "одни и те же физические лица, их супруги, родители, дети, братья, сестры"; б) другие "одни и те же"
"лица, предложенные одним и тем же юридическим лицом", если все эти лица составляют более 50
процентов состава коллегиального исполнительного органа и (или) совета директоров (наблюдательного
совета) двух и более юридических лиц"; в) лицо, предложившее других "одних и тех же лиц"; г) "два и более
юридических лица";
а) "одни и те же физические лица, их супруги, родители, дети, братья, сестры", если они составляют более
50 процентов состава коллегиального исполнительного органа и (или) совета директоров (наблюдательного
совета) или иного коллегиального органа управления двух и более юридических лиц", б) эти "два и более
юридических лица";
а) любые "одни и те же" "лица, предложенные одним и тем же юридическим лицом", если они составляют
более 50 процентов состава коллегиального исполнительного органа и (или) совета директоров
(наблюдательного совета) или иного коллегиального органа управления двух и более юридических лиц; б)
юридическое лицо, предложившее указанных лиц, и опять же в) "два и более юридических лица".
Все это показывает, что правило столь разнообразно и противоречиво в понимании, что невольно
приходишь к выводу о его абсурдности и невозможности правильного и точного понимания условий
аффилированности.
При обоих толкованиях возникает вопрос: физические лица здесь члены группы или признак отнесения
юридических лиц к группе? В свете предложенного понимания категории аффилированных лиц, в число
которых обычные физические лица входить не могут, и п. д) следует понимать таким образом, что
физические лица здесь представляют собой не что иное как признак отнесения к группе названных в нем
юридических лиц, т.е. группу лиц в этом случае образуют либо "два и более юридических лица", либо эти
"два и более юридических лица" и лицо (юридическое или индивидуальный предприниматель),
предложившее "одних и тех же" "лиц". При этом совершенно логично было бы относить слова "одни и те
же" и к словам "лица, предложенные...", поскольку иначе в группу попадут совершенно никак не связанные
друг с другом лица.
Другая часть правила ("или по предложению одних и тех же юридических лиц избрано более 50 процентов
состава совета директоров (наблюдательного совета) или иного коллегиального органа управления двух и
более юридических лиц") не менее сложна в толковании. Для ее применения, очевидно, достаточно факта
"предложения" (не избрания, заметим). В этом случае группу лиц образуют одни и те же юридические лица,
по предложению которых избрано более 50 процентов состава советов директоров двух и более
юридических лиц, два и более юридических лица, более 50 процентов составов советов директоров которых
являются одни и те же физические лица, предложенные указанными выше юридическими лицами;
е) физическое лицо, исполняющее трудовые обязанности в юридическом лице или во входящих в одну
группу лиц юридических лицах, одновременно является единоличным исполнительным органом другого
юридического лица либо физические лица, исполняющие трудовые обязанности в юридическом лице или
во входящих в одну группу лиц юридических лицах, составляют более чем 50 процентов состава
коллегиального исполнительного органа и (или) совета директоров (наблюдательного совета) или иного
коллегиального органа управления другого юридического лица.
Первая часть данного правила - "физическое лицо, исполняющее трудовые обязанности в юридическом
лице или во входящих в одну группу лиц юридических лицах, одновременно является единоличным
исполнительным органом другого юридического лица..." - представляется алогичным. Получается, что
группой лиц могут быть признаны организации, которые к деятельности друг друга не имеют никакого
отношения. Так, новым генеральным директором назначено физическое лицо, которое, к примеру, по
совместительству преподает в университете. По логике этого пункта акционерное общество и университет,
которые о существовании друг друга и не подозревают, становятся членами одной группы и соответственно
аффилированными лицами!
Вторая часть данного правила ("...либо физические лица, исполняющие трудовые обязанности в
юридическом лице или во входящих в одну группу лиц юридических лицах, составляют более чем 50
процентов состава коллегиального исполнительного органа и (или) совета директоров (наблюдательного
совета) или иного коллегиального органа управления другого юридического лица") тоже сложна.
Применительно к первому условию (физические лица, исполняющие трудовые обязанности в юридическом
лице, составляют более чем 50 процентов состава совета директоров другого юридического лица) группу
лиц образуют: юридическое лицо ("первое лицо"), в котором физические лица, составляющие более чем 50
процентов состава совета директоров другого юридического лица, исполняют трудовые обязанности, сами
физические лица, исполняющие трудовые обязанности в "первом лице" и составляющие более чем 50
процентов состава совета директоров другого юридического лица, юридическое лицо, состав совета
директоров которого состоит более чем на 50 процентов из физических лиц, исполняющих трудовые
обязанности в "первом лице".
Второе условие (физические лица, исполняющие трудовые обязанности во входящих в одну группу
юридических лицах, составляют более чем 50 процентов состава совета директоров другого юридического
лица) означает, что группу лиц образуют входящие в одну группу лиц юридические лица, в которых
физические лица, составляющие более чем 50 процентов состава совета директоров другого юридического
лица, исполняют трудовые обязанности, физические лица, исполняющие трудовые обязанности во
входящих в одну группу юридических лицах и составляющие более чем 50 процентов состава совета
директоров другого юридического лица, юридическое лицо, состав совета директоров которого состоит
более чем на 50 процентов из физических лиц, исполняющих трудовые обязанности во входящих в одну
группу лиц юридических лицах;
ж) одни и те же физические лица, их супруги, родители, дети, братья, сестры и (или) юридические лица
имеют право самостоятельно или через представителей (поверенных) распоряжаться более чем 50
процентами голосов, приходящихся на голосующие акции либо составляющие уставный или складочный
капитал вклады, доли каждого из двух и более юридических лиц.
Данное правило, очевидно, относится только к случаям владения акциями (долями) и не предполагает
аффилированность через органы управления. Согласно ему группу лиц (соответственно аффилированных
лиц) составляют как сами владельцы и их родственники, так и все лица, в которых они обладают указанным
процентом голосов;
з) физические лица и (или) юридические лица имеют право самостоятельно или через представителей
(поверенных) распоряжаться в сумме более чем 50 процентами голосов, приходящихся на голосующие
акции либо составляющие уставный или складочный капитал вклады, доли одного юридического лица, и
одновременно данные физические лица, их супруги, родители, дети, братья, сестры и (или) лица,
предложенные одним и тем же юридическим лицом, составляют более 50 процентов состава
коллегиального исполнительного органа и (или) совета директоров (наблюдательного совета) или иного
коллегиального органа управления другого юридического лица.
Данный критерий (и в этом он сходен с критерием в)) усложняется как за счет слова "предложенные", так и
за счет сложного союза "и (или)", который, как было показано ранее, не позволяет адекватно применять
соответствующее правило. По поводу этого правила соответственно можно привести те же замечания, что и
по поводу критерия в). Фактически оно также предусматривает несколько случаев. В первом из них,
который охватывается словами "физические лица и (или) юридические лица, имеют право самостоятельно
или через представителей (поверенных) распоряжаться в сумме более чем 50 процентами голосов,
приходящихся на голосующие акции либо составляющие уставный или складочный капитал вклады, доли
одного юридического лица, и одновременно данные физические лица, их супруги, родители, дети, братья,
сестры и... лица, предложенные одним и тем же юридическим лицом, составляют более 50 процентов
состава коллегиального исполнительного органа и (или) совета директоров (наблюдательного совета) или
иного коллегиального органа управления другого юридического лица", группу образуют: а) сами владельцы
более 50 процентов голосов, б) их родственники, в) еще какие-то лица, предложившие более 50 процентов
состава органа управления, г) сами члены органов управления, предложенные этими лицами (в)), д)
юридические лица, в которых функционируют эти органы управления.
Во втором из них, которое охватывается словами "физические лица и (или) юридические лица, имеют
право самостоятельно или через представителей (поверенных) распоряжаться в сумме более чем 50
процентами голосов, приходящихся на голосующие акции либо составляющие уставный или складочный
капитал вклады, доли одного юридического лица и одновременно данные физические лица, их супруги,
родители, дети, братья, сестры... составляют более 50 процентов состава коллегиального исполнительного
органа и (или) совета директоров (наблюдательного совета) или иного коллегиального органа управления
другого юридического лица", группу образуют: а) сами владельцы более 50 процентов голосов, б) их
родственники, в) эти же самые владельцы, если они являются физическими лицами и членами органов
управления, г) юридические лица, в которых функционируют эти органы управления.
Третье правило, которое образуется в силу применения разделительного союза "или" и охватывается
словами "лица, предложенные одним и тем же юридическим лицом, составляют более 50 процентов
состава коллегиального исполнительного органа и (или) совета директоров (наблюдательного совета) или
иного коллегиального органа управления другого юридического лица", фактически дублирует ранее
указанные критерии;
и) юридические лица являются участниками одной финансово-промышленной группы.
Данное правило не вызывает особых проблем в толковании, поскольку действует Федеральный закон "О
финансово-промышленных группах". Статья 2 Закона под финансово-промышленной группой понимает
совокупность юридических лиц, действующих как основное и дочерние общества либо полностью или
частично объединивших свои материальные и нематериальные активы (система участия) на основе
договора о создании финансово-промышленной группы. То есть либо договор, либо система отношений
основного и дочернего обществ;
к) физические лица являются супругами, родителями и детьми, братьями и (или) сестрами.
В толковании понятий "супруги" (под которыми можно понимать членов семьи, связанных узами брака, т.е.
союза мужчины и женщины, оформленного в установленном законом порядке - зарегистрированного в
органах записи актов гражданского состояния), "родители и дети" (под которыми можно понимать лиц,
связанных узами родства или усыновления (удочерения) <*>) особых проблем нет. Сложнее с
употреблением термина "братья и (или) сестры". Единого употребления понятий "брат" и "сестра" в
законодательстве нет. Статья 14 Семейного кодекса, содержащая хоть какие-то признаки определения ("не
допускается заключение брака между... полнородными и неполнородными (имеющими общих отца или
мать) братьями и сестрами"), позволяет понимать под "полнородными братьями и сестрами" лиц, которые
имеют общих отца и мать соответственно, под "неполнородными братьями и сестрами" - лиц, которые
имеют либо общую мать, либо общего отца (какого-то одного общего "по крови" родителя).
-------------------------------<*> В соответствии со ст. 47 Семейного кодекса права и обязанности родителей и детей основываются на
происхождении детей, удостоверенном в установленном законом порядке, что дало основание А.М.
Нечаевой отметить: "...основания возникновения родительских прав и обязанностей образуют: во-первых,
кровное родство, во-вторых, его государственное признание" (Нечаева А.М. Семейное право: Курс лекций.
М.: Юристъ, 1998. С. 144), при этом кровное родство может быть только с одним из супругов (ст. 51, 52
Семейного кодекса регулируют случаи применения метода искусственного оплодотворения или
имплантации эмбриона), т.е. фактически "родство" здесь фикция (как прием юридической техники),
поскольку носит "социальный" характер (см. также: Антокольская М.В. Семейное право: Учебник. 2-е изд.,
перераб. и доп. М.: Юристъ, 2003. С. 171, 181 - 186).
В соответствии со ст. 137 Семейного кодекса усыновленные дети и их потомство по отношению к
усыновителям и их родственникам, а усыновители и их родственники по отношению к усыновленным
детям и их потомству приравниваются в личных неимущественных и имущественных правах и
обязанностях к родственникам по происхождению. Таким образом, усыновителей и усыновленных можно
рассматривать как родителей и детей в смысле ст. 81 Федерального закона "Об акционерных обществах".
Что же касается других форм семейных отношений, в частности, возникающих в связи с применением
иных, кроме усыновления (удочерения), способов устройства детей, оставшихся без попечения родителей,
как-то опекунство и попечительство (ст. 145 - 150 Семейного кодекса), приемная семья (ст. 151 - 155
Семейного кодекса), то здесь ситуация иная. Правовое регулирование отношений между опекуном
(попечителем) и детьми, находящимися под опекой (попечительством), отношения между детьми и
приемными родителями не дают оснований считать их родителями и детьми в смысле ст. 81 Федерального
закона "Об акционерных обществах", что следует отнести к недоработкам закона.
При этом далее термин "братья и сестры" употребляется (к примеру, в части алиментных обязательств)
вообще без какого-либо указания на степень их родства (кровной связи лиц, происходящих от общего
предка) (ст. 55, 67, 93, 124, 154 Семейного кодекса). Из чего можно заключить, что с точки зрения семейного
права для признания лиц братьями (или сестрами) имеет значение именно факт родства по прямой линии наличие одного (или обоих) общего предка (отца и/или матери).
Интересно, что семейное право не употребляет терминов "родные", "двоюродные", что отличает его от норм
гражданского права (которые, правда, тоже не выдержаны в одной логике). Гражданское право
применительно к наследственным правоотношениям использует термин "полнородные и неполнородные"
(ст. 1143 Гражданского кодекса), а также "двоюродные братья и сестры" (как наследники третьей очереди,
ст. 1144 и 1145). Однако применительно к регулированию деликтных обязательств тот же Кодекс использует
термин "братья и сестры" без указания характера родства (ст. 1088 и 1089). По-другому подходит к
определению "братья и сестры" Кодекс РФ об административных правонарушениях (ст. 25.6). Регулируя
права и обязанности свидетеля, этот Кодекс относит к близким родственникам <*> "родных" братьев и
сестер.
-------------------------------<*> Интересно, что в ст. 38 Федерального закона "О сельскохозяйственной кооперации" при регулировании
вопроса о сделках, в совершении которых имеется конфликт интересов, используется правовая конструкция
"ближайшие родственники" ("сделка кооператива, второй стороной в которой выступают председатель
кооператива или исполнительный директор кооператива, члены правления кооператива или
наблюдательного совета кооператива, их супруги и ближайшие родственники...").
Кто это такие - неясно, особенно учитывая, что в законодательстве есть понятие "близкие родственники",
которое также имеет отраслевую, если так можно выразиться, "прописку".
Ни один из названных кодексов или законов не содержит самого определения понятия "родной" <*> (брат
или сестра), хотя по логике (или по устоявшемуся правилу) это понятие включает полнородного(ую) и
неполнородного(ую) брата (сестру).
--------------------------------
<*> В целом ряде отраслевых законов, слово "брат" всегда сопряжено со словом "родной" (к примеру, ст. 23
Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе" ("являющиеся сыновьями (родными
братьями)") или ст. 5 Федерального закона "О погребении и похоронном деле" ("близкие родственники
(...родные братья и родные сестры)... и т.д.").
В любом случае, когда закон использует понятие "братья и сестры" без указания степени родства, возникает
вопрос: о братьях и сестрах какого родства идет речь? При этом нельзя однозначно сказать, что закон имеет
в виду исключительно "родных" братьев и сестер, поскольку закон (ГК) придает определенное правовое
значение боковому родству более отдаленных степеней - двоюродному (используя термин "двоюродные
братья и сестры"). Неясно в этой связи и как быть со сводными братьями и сестрами, т.е. родственниками,
вообще не имеющими ни одного общего родителя? В этом смысле конкретизация этого понятия в ст. 81
Федерального закона "Об акционерных обществах" категориями "полнородные и неполнородные" кажется
совершенно правильной. В этом смысле никак нельзя согласиться с позицией тех авторов, которые,
комментируя ст. 83 Федерального закона "Об акционерных обществах", утверждают: "...очевидно, что
сделка общества с братом его генерального директора - непременно сделка с заинтересованностью. Однако
братом в данном случае будет полнородный брат генерального директора. Неполнородных братьев и сестер
формально в состав братьев и сестер можно и не относить" <*>. Как думается, данный вывод не имеет под
собой законных оснований.
-------------------------------<*> Глушецкий А.А., Липаев Ф.А., Пантелеев П.А. Практический комментарий к изменениям и
дополнениям к Федеральному закону "Об акционерных обществах" // Практикум акционирования.
Периодическое издание-бюллетень. Спец. выпуск. М.: Центр деловой информации еженедельника
"Экономика и жизнь", 2002. С. 109.
Итак, все указанные критерии отнесения к группе лиц и соответственно аффилированности неоднозначны
в толковании, а тем более неясны для применения на практике.
В качестве примера того, что суды фактически не могут адекватно применять многие из оснований
отнесения к группе лиц, можно привести одно из дел (Постановление Федерального арбитражного суда
Уральского округа от 14 апреля 2003 г. N Ф09-776/2003-ГК), в котором "обыгрывается" сразу несколько
критериев аффилированности. В частности, суд пытался квалифицировать различные отношения сторон
по критериям группы "а" и "в" (что следует из следующего текста "...под группой лиц понимается группа
юридических и (или) физических лиц, если они совместно в результате соглашения (согласованных
действий) имеют право прямо или косвенно распоряжаться более чем 50 процентами от общего количества
голосов, приходящихся на голосующие акции одного юридического лица либо по предложению названного
лица избрано более 50 процентов состава совета директоров юридического лица..."). Суть спора состояла в
следующем: ЗАО "Домбаровский" обратилось с иском в суд к ОАО "Орский мясоконсервный комбинат",
ЗАО "Орский мясокомбинат", ЗАО "КС-Капитал" о признании недействительным договора о создании ЗАО
"Орский мясокомбинат", заключенного в апреле 2002 г. между ОАО "Орский мясоконсервный комбинат" и
ЗАО "КС-Капитал" (доля ОАО "Орский мясоконсервный комбинат" - 24,9 процента, доля ЗАО "КС-Капитал"
- 75,1 процента), как сделки, в совершении которой имеется заинтересованность.
Решением суда первой инстанции в удовлетворении исковых требований отказано; оценивая наличие
заинтересованности ЗАО "КС-Капитал", суд первой инстанции исходил из отсутствия оснований ее
наличия, поскольку ЗАО "КС-Капитал" на момент совершения сделки не являлось владельцем 20 или более
процентов голосующих акций ОАО "Орский мясоконсервный комбинат", а член совета директоров ОАО
Коновалов В.А., будучи одновременно миноритарным акционером ЗАО "КС-Капитал", не являлся стороной
в оспариваемой сделке.
Кассационная инстанция решение отменила и передала на новое рассмотрение. Судом были установлены
следующие обстоятельства. Из протокола годового общего собрания акционеров ОАО "Орский
мясоконсервный комбинат" от 15 марта 2002 г. следовало, что по предложению ЗАО "Диалог ТрастКонтакт" избрано семь человек членов совета директоров (полный состав) ОАО, в том числе и генеральный
директор - Филиппов А.П. ЗАО "КС-Капитал" - собственник 4,71 процент голосующих акций ОАО "Орский
мясоконсервный комбинат". По мнению суда кассационной инстанции, "именно с точки зрения
способности ЗАО "КС-Капитал" и иных юридических (физических) лиц, принадлежащих к той группе лиц,
к которой принадлежит ЗАО, оказывать влияние на деятельность ОАО "Орский мясоконсервный завод",
арбитражному суду следовало дать правовую оценку действиям ЗАО "Диалог Траст-Контакт", по
предложению которого было избрано 100 процентов членов совета директоров ОАО, а также действиям
следующих юридических лиц - акционеров ОАО "Орский мясоконсервный завод": ЗАО "Диалог ТрастКонтакт", ЗАО "Сахарная компания "Разгуляй" (правопреемник ООО "Кипрей", ЗАО "Зерновая компания
"Разгуляй" (правопреемник ООО "Мист энд компани"), ООО "Мясной дом", которые выдали доверенности
на представление их интересов на общем собрании акционеров ОАО "Орский мясоконсервный комбинат"
от 15 марта 2002 г. члену совета директоров ОАО Коновалову В.А., избранному в совет директоров по
предложению ЗАО "Диалог Траст-Контакт" и впоследствии назначенному генеральным директором ЗАО
"Орский мясокомбинат". По мнению суда кассационной инстанции, "именно с этой позиции судом... не
учтено и то обстоятельство, что у ЗАО "КС-Капитал" и ЗАО "Диалог Траст-Контакт" одни и те же учредители
- Кочетков В.Е. и Артеменко Ю.И., которые одновременно являются генеральными директорами ЗАО
"Диалог Траст-Контакт" и ЗАО "КС-Капитал", а генеральным директором ООО "Мясной дом" является член
совета директоров ОАО "Орский мясоконсервный комбинат" Здоровцева В.К., избранная по предложению
ЗАО "Диалог Траст-Контакт". Попробуем разобраться в этом "винегрете", проанализировав каждый из
отмеченных судом моментов заинтересованности.
Эпизод 1: "...по предложению ЗАО "Диалог Траст-Контакт" было избрано 100% членов совета директоров
ОАО "Орский мясоконсервный завод".
В данном случае необходимо применять критерий в) либо д). Критерий в) ("...по предложению лица
избрано более 50 процентов состава совета директоров (наблюдательного совета) или иного
коллегиального органа управления юридического лица"), как думается, подходит в плане нахождения в
одной группе (аффилированности) ЗАО "Диалог Траст-Контакт" и ОАО "Орский мясоконсервный завод", но
не самих членов совета, поскольку слова "избрано более 50 процентов" являются признаком
аффилированности юридических лиц.
Эпизод 2: ряд акционеров ОАО "Орский мясоконсервный завод": ЗАО "Диалог Траст-Контакт", ЗАО
"Сахарная компания "Разгуляй", ЗАО "Зерновая компания "Разгуляй", ООО "Мясной дом" выдали
доверенности на представление их интересов на общем собрании акционеров ОАО "Орский
мясоконсервный комбинат" от 15 марта 2002 г. члену совета директоров ОАО Коновалову В.А., избранному
по предложению ЗАО "Диалог Траст-Контакт" и впоследствии назначенному генеральным директором ЗАО
"Орский мясокомбинат". Данный факт сам по себе не приводит к образованию группы лиц. Необходимо
понимать, сколько конкретно голосов контролируют все упомянутые юридические лица. Даже если бы они
контролировали свыше 50 процентов голосов, т.е. реально подпадали под критерий а), это бы никак не
касалось того лица, которому были выданы доверенности, даже учитывая обстоятельства, указанные в
"эпизоде 1", более того - эти обстоятельства никак не изменяют квалификации сделки как
заинтересованной.
Эпизод 3: ЗАО "КС-Капитал" и ЗАО "Диалог Траст-Контакт" имеют одних и тех же учредителей - Кочеткова
В.Е. и Артеменко Ю.И., которые одновременно являются генеральными директорами ЗАО "Диалог ТрастКонтакт" и ЗАО "КС-Капитал". В данном случае Кочетков В.Е. будет аффилированным лицом ЗАО "Диалог
Траст-Контакт" как его генеральный директор, при этом, исходя из критерия отнесения к группе лиц, он же
вместе с этим обществом будет составлять группу (по основанию г)). Если исходить из того, что положения
относительно группы распространяются на каждое входящее в нее лицо, то и общество можно признать его
аффилированным лицом. То же самое можно сказать об Артеменко Ю.И. и ЗАО "КС-Капитал". При этом
дополнительно Кочетков В.Е., Артеменко Ю.И., ЗАО "Диалог Траст-Контакт" и ЗАО "КС-Капитал" все
вместе будут составлять группу лиц по критерию ж) (одни и те же физические лица, их супруги, родители,
дети, братья, сестры и (или) юридические лица имеют право самостоятельно или через представителей
(поверенных) распоряжаться более чем 50 процентами голосов, приходящихся на голосующие акции либо
составляющие уставный или складочный капитал вклады, доли каждого из двух и более юридических лиц).
Эпизод 4: генеральным директором ООО "Мясной дом" является член совета директоров ОАО "Орский
мясоконсервный комбинат" Здоровцева В.К., избранная по предложению ЗАО "Диалог Траст-Контакт".
Исходя из обстоятельств "эпизода 1", получается, что Здоровцева В.К. и ЗАО "Диалог Траст-Контакт"
являются аффилированными по отношению друг к другу, при этом Здоровцева В.К. и ООО "Мясной дом"
также взаимно аффилируют друг друга по обстоятельствам, указанным в "эпизоде 3". Однако делает ли этот
факт аффилированными ООО "Мясной дом" и ЗАО "Диалог Траст-Контакт"? Как думается, для таких
выводов нет оснований.
Итак, для определения того, является ли сделка по созданию нового юридического лица между ЗАО "КСКапитал" и ОАО "Орский мясоконсервный комбинат" заинтересованной (без учета обстоятельств владения
акциями, которые в данном примере неясны), необходимо ответить (исходя из смысла ст. 81 Федерального
закона "Об акционерных обществах") только на один вопрос: если все члены совета директоров ОАО
"Орский мясоконсервный комбинат" и ЗАО "Диалог Траст-Контакт" являются взаимно аффилированными
лицами, так как образуют группу, и ЗАО "Диалог Траст-Контакт" и ЗАО "КС-Капитал" - взаимно
аффилированные, поскольку образуют другую группу, то является ли это основанием считать ЗАО "КСКапитал" аффилированным лицом для всех членов совета директоров ОАО "Орский мясоконсервный
комбинат"? Для ответа на этот вопрос необходимо определить, образуют ли все указанные лица (члены
совета директоров ОАО "Орский мясоконсервный комбинат", ЗАО "Диалог Траст-Контакт", ЗАО "КСКапитал") группу лиц по каким-либо основаниям. Как показывает анализ положений Закона о группе лиц,
ни под один критерий данная совокупность лиц не подпадает. В этой связи нет оснований для
квалификации сделки как заинтересованной.
Заинтересованные сделки народного предприятия
Несколько более узкое регулирование случаев заинтересованности в совершении сделки признает
Федеральный закон "Об особенностях правового положения акционерных обществ работников (народных
предприятий)". Статьей 15 этого Закона предусмотрено, что лицами, заинтересованными в совершении
народным предприятием сделки, признаются: а) генеральный директор народного предприятия, б) члены
наблюдательного совета народного предприятия, в) члены контрольной комиссии народного предприятия,
г) акционеры (акционер), которым принадлежит не менее 20 процентов акций народного предприятия.
При этом сделка народного предприятия приобретает характер заинтересованной в случае, если все
указанные лица, их супруги, родители, дети, братья и сестры:
а) являются стороной сделки с акционерным обществом (народным предприятием);
б) участвуют в сделке с акционерным обществом (народным предприятием) в качестве представителя или
посредника;
в) владеют не менее чем 20 процентами голосующих акций (долей, паев) юридического лица, являющегося
стороной сделки с акционерным обществом (народным предприятием);
г) владеют не менее чем 20 процентами голосующих акций (долей, паев) юридического лица, участвующего
в сделке с акционерным обществом (народным предприятием) в качестве представителя или посредника;
д) занимают должности в органах управления юридического лица, являющегося стороной сделки с
акционерным обществом (народным предприятием);
е) занимают должности в органах управления юридического лица, участвующего в сделке с акционерным
обществом (народным предприятием) в качестве представителя или посредника.
Нетрудно заметить, что данные положения существенно отличаются от общих правил заинтересованности.
Прежде всего в том, что не содержат указания на заинтересованность некоторых лиц, как-то: управляющей
организации (управляющего), лица, имеющего право давать обязательные указания, аффилированного
лица акционера, владельца более чем 20 процентов акций народного предприятия. Существенным
моментом является то, что здесь вообще не упоминается категория аффилированных лиц, что значительно
сужает учет конфликтов интересов. Зато введена заинтересованность членов контрольной комиссии органа, функции которого в "обычном" акционерном обществе выполняет ревизионная комиссия. Это
является позитивным моментом, поскольку, хотя ревизионная комиссия (ревизор) в "обычном"
акционерном обществе не является органом управления, однако, как справедливо подчеркивалось
некоторыми авторами, "ревизор общества может быть заинтересован в совершении сделки, сулящей выгоду
ему самому или его аффилированным лицам, в не меньшей степени, чем, к примеру, член совета
директоров или генеральный директор" <*>.
-------------------------------<*> Бражевский С. Некоторые проблемы применения норм о заинтересованности в совершении сделок //
Юрист. 2000. N 9. С. 5. По мнению этого автора, такая заинтересованность "может толкнуть ревизора на
совершение должностного правонарушения и привести к искажению им информации о финансовохозяйственной деятельности общества с целью скрыть получение выгоды".
Обращает на себя внимание, что закон, перечисляя контрагентов по сделке с акционерным обществом, не
использует определений "полнородные и неполнородные" по отношению к словам "братья и сестры".
Исключено также указание на "усыновителей и усыновленных" в отличие от общих правил ст. 81
Федерального закона "Об акционерных обществах", в чем Закон о народных предприятиях солидарен с
положениями о заинтересованных сделках относительно обществ с ограниченной ответственностью,
унитарных предприятий и некоммерческих организаций <*>.
-------------------------------<*> В соответствии со ст. 45 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью"
"сделки, в совершении которых имеется заинтересованность члена совета директоров (наблюдательного
совета) общества, лица, осуществляющего функции единоличного исполнительного органа общества, члена
коллегиального исполнительного органа общества или заинтересованность участника общества, имеющего
совместно с его аффилированными лицами двадцать и более процентов голосов от общего числа голосов
участников общества, не могут совершаться обществом без согласия общего собрания участников общества.
Указанные лица признаются заинтересованными в совершении обществом сделки в случаях, если они, их
супруги, родители, дети, братья, сестры и (или) их аффилированные лица: являются стороной сделки или
выступают в интересах третьих лиц в их отношениях с обществом; владеют (каждый в отдельности или в
совокупности) двадцатью и более процентами акций (долей, паев) юридического лица, являющегося
стороной сделки или выступающего в интересах третьих лиц в их отношениях с обществом; занимают
должности в органах управления юридического лица, являющегося стороной сделки или выступающего в
интересах третьих лиц в их отношениях с обществом; в иных случаях, определенных уставом общества".
Сходное регулирование установлено и ст. 22 Федерального закона "О государственных и муниципальных
унитарных предприятиях" (правда, с учетом специфики этой организационно-правовой формы, только к
заинтересованности руководителя унитарного предприятия), в которой, в частности, указано, что "сделка, в
совершении которой имеется заинтересованность руководителя унитарного предприятия, не может
совершаться унитарным предприятием без согласия собственника имущества унитарного предприятия.
Руководитель унитарного предприятия признается заинтересованным в совершении унитарным
предприятием сделки в случаях, если он, его супруг, родители, дети, братья, сестры и (или) их
аффилированные лица, признаваемые таковыми в соответствии с законодательством Российской
Федерации: являются стороной сделки или выступают в интересах третьих лиц в их отношениях с
унитарным предприятием; владеют (каждый в отдельности или в совокупности) двадцатью и более
процентами акций (долей, паев) юридического лица, являющегося стороной сделки или выступающего в
интересах третьих лиц в их отношениях с унитарным предприятием; занимают должности в органах
управления юридического лица, являющегося стороной сделки или выступающего в интересах третьих лиц
в их отношениях с унитарным предприятием; в иных определенных уставом унитарного предприятия
случаях.
В соответствии со ст. 27 Федерального закона "О некоммерческих организациях" "лицами,
заинтересованными в совершении некоммерческой организацией тех или иных действий, в том числе
сделок с другими организациями или гражданами (заинтересованные лица), признаются руководитель
(заместитель руководителя) некоммерческой организации, а также лицо, входящее в состав органов
управления некоммерческой организацией или органов надзора за ее деятельностью, если указанные лица
состоят с этими организациями или гражданами в трудовых отношениях, являются участниками,
кредиторами этих организаций либо состоят с этими гражданами в близких родственных отношениях или
являются кредиторами этих граждан. При этом указанные организации или граждане являются
поставщиками товаров (услуг) для некоммерческой организации, крупными потребителями товаров
(услуг), производимых некоммерческой организацией, владеют имуществом, которое полностью или
частично образовано некоммерческой организацией, или могут извлекать выгоду из пользования,
распоряжения имуществом некоммерческой организации".
Насколько сужают такие изменения применение правил о заинтересованности? Относительно понятий
"брат" и "сестра" здесь применимы все те же замечания, которые были высказаны ранее. Проще ситуация с
исчезнувшими словами "усыновители и усыновленные". Специальное упоминание в ст. 81 Федерального
закона "Об акционерных обществах" об усыновителях и усыновленных кажется излишним. Отсутствие
специального указания на этих лиц в Законе о народных предприятиях не означает, что сделки таких лиц с
акционерным обществом (при соблюдении названных в законе условий) не будут квалифицироваться как
заинтересованные. Основанием для такого вывода служат нормы семейного права: "...усыновленные дети и
их потомство по отношению к усыновителям и их родственникам, а усыновители и их родственники по
отношению к усыновленным детям и их потомству приравниваются в личных неимущественных и
имущественных правах и обязанностях к родственникам по происхождению" (ст. 137 Семейного кодекса).
Заинтересованность при применении процедур банкротства
Специфика совершения заинтересованных сделок акционерным обществом, к которому применяются
процедуры банкротства, регулируется Федеральным законом "О несостоятельности (банкротстве)".
Закон, с одной стороны, вводит специальное регулирование заинтересованных сделок для случаев
несостоятельности, определяя перечень заинтересованных по отношению к должнику лиц (ст. 19
Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)") и особый порядок принятия решений (ст. 101
Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)"), с другой - сохраняет существующее
регулирование заинтересованных сделок применительно к должникам - юридическим лицам, которое не
охватывается названными статьями, о чем свидетельствует анализ ст. 63, 64 (совершение сделок в ходе
наблюдения), 82 (сделки в ходе финансового оздоровления), 94 (сделки в ходе внешнего управления), 151 154 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" (мировые соглашения). Рассмотрим
указанные случаи.
В соответствии со ст. 101 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" сделками, в совершении
которых имеется заинтересованность, признаются только такие, стороной которых являются
заинтересованные лица по отношению к внешнему управляющему или конкурсному кредитору. В
соответствии со ст. 2 и 20 указанного Закона, внешний управляющий - это гражданин Российской
Федерации, утвержденный арбитражным судом для проведения внешнего управления, который
соответствует требованиям, установленным законом. Конкурсным управляющим признается гражданин
Российской Федерации, утвержденный арбитражным судом для проведения конкурсного производства,
который соответствует требованиям, установленным законом.
Обратим внимание, что ст. 101 расположена в главе, посвященной внешнему управлению, между тем она
явно носит общий для всего института банкротства характер (определение заинтересованной сделки дается
"в целях настоящего закона"). Статья называется "Распоряжение имуществом должника", т.е.
предполагается, что заинтересованная сделка - это такая сделка, предметом которой является именно
распоряжение имуществом. Заинтересованной сделкой признается только такая сделка, стороны которой
являются заинтересованными лицами по отношению только к двум вышеназванным субъектам.
Таким образом, во-первых, говорить о заинтересованной сделке с позиции закона можно только при
введении судом внешнего управления и при признании организации банкротом; во-вторых,
заинтересованные лица определяются по отношению к гражданину, при этом необязательно
индивидуальному предпринимателю; в-третьих, сделка должна быть связана с распоряжением имущества
должника.
Что же закон говорит о "заинтересованных лицах по отношению" к указанным лицам? Круг таких лиц
установлен ст. 19 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)". В частности,
заинтересованными лицами являются:
- юридическое лицо, которое является основным или дочерним по отношению к указанным лицам в
соответствии с гражданским законодательством;
- руководитель указанных лиц, а также лица, входящие в совет директоров (наблюдательный совет) и
коллегиальный исполнительный орган, главный бухгалтер (бухгалтер), в том числе указанные лица,
освобожденные от своих обязанностей в течение года до момента возбуждения производства по делу о
банкротстве;
- иные лица в случаях, предусмотренных Федеральным законом.
Отдельно указано, что под заинтересованными лицами по отношению к гражданину понимаются его
супруг, родственники по прямой восходящей и нисходящей линии, сестры, братья и их родственники по
нисходящей линии, родители, сестры и братья супруга. Учитывая, что это граждане, а не юридические
лица, а также, что заинтересованные лица применительно к гражданину определяются отдельно, можно
полагать, что только названные лица (супруг, родственники по прямой восходящей и нисходящей линии,
сестры, братья и их родственники по нисходящей линии, родители, сестры и братья супруга) могут быть
признаны заинтересованными.
Соответственно, сделка признается заинтересованной, если она совершается после введения или внешнего
управления, или признания акционерного общества банкротом, связана с распоряжением имуществом
должника и указанные заинтересованные лица являются стороной сделки. При этом необходимо
квалифицировать и вторую сторону такой сделки. В случае введения внешнего управления или открытия
конкурсного производства полномочия органов управления должника прекращаются (за исключением
отдельных полномочий), а значит, сделка совершается самим должником в лице внешнего (конкурсного)
управляющего. Следовательно, она будет заинтересованной, если совершается должником в лице внешнего
(конкурсного) управляющего с любым из указанных выше заинтересованных по отношению к внешнему
(конкурсного) управляющему лиц.
Помимо специальных правил о сделках с заинтересованностью внешнего и конкурсного управляющего
закон сохраняет общие положения о заинтересованности в совершении сделки. Вот из чего это вытекает.
При введении наблюдения полномочия органов управления акционерного общества - должника - не
прекращаются. Соответственно, если какая-либо сделка (в том числе и заключение мирового соглашения в
соответствии со ст. 151 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)") подпадает под признаки
заинтересованности, указанные в ст. 81 Федерального закона "Об акционерных обществах", то она является
заинтересованной. Сходная ситуация при введении финансового оздоровления.
Более сложная ситуация в случае внешнего управления и конкурсного производства. Как уже было указано,
при этом полномочия органов управления должника прекращаются. Однако анализ порядка заключения
мировых соглашений в процессе применения процедур банкротства показывает (ст. 153 - 154 Федерального
закона "О несостоятельности (банкротстве)"), что фактически закон устанавливает для этих случаев
применение общих правил о заинтересованности. Иначе как оценить фразу: "...если мировое соглашение
является для должника сделкой, которая в соответствии с федеральными законами и (или)
учредительными документами должника совершается на основании решения органов управления
должника или подлежит согласованию (одобрению) с органами управления должника, решение о
заключении мирового соглашения от имени должника может быть принято после принятия
соответствующего решения органами управления должника или получения соответствующего
согласования (одобрения)".
Отдельно скажем о правилах ст. 28 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве) кредитных
организаций", согласно которым сделка, заключенная или совершенная кредитной организацией в течение
трех лет, предшествовавших назначению временной администрации, может быть признана судом
недействительной по заявлению временной администрации или кредитора кредитной организации в
случае, если она была заключена с лицами, которые прямо или косвенно контролируют кредитную
организацию, прямо или косвенно ею контролируются либо прямо или косвенно находятся с ней под
общим контролем. Фактически в этой статье говорится о заинтересованных сделках, но в очень узком виде:
заинтересованность определяется только контролем.
***
Исходя из определения категорий "конфликт" и "интерес" и анализа признаваемых законом интересов,
можно сформулировать понятие заинтересованной сделки. Самым простым таким определением было бы
такое: заинтересованная сделка - это сделка, совершаемая при наличии конфликта интересов. В более
развернутом виде под такой сделкой можно понимать:
действия юридического лица,
направленные на реализацию его интереса (возникновение, прекращение или изменение его гражданских
прав и обязанностей), сформированного с учетом противоречащего (коллидирующего) ему интереса
(реального (действительного) или только формально признаваемого законом) другого субъекта права,
имеющего в силу особенностей реализации правосубъектности юридического лица возможность влияния
на принятие таким лицом (его органами управления и (или) контроля или руководящими органами)
управленческого решения;
совершение которых может привести к реализации этого коллидирующего интереса, в том числе с
негативными, прежде всего экономического характера, последствиями, в связи с чем требует соблюдения
специального порядка их одобрения (утверждения) компетентными органами юридического лица.
ОСОБЫЙ ПОРЯДОК СОВЕРШЕНИЯ ЗАИНТЕРЕСОВАННЫХ СДЕЛОК
Вводные положения
Наличие конфликта интересов требует специального порядка совершения сделок. Такой порядок
установлен в качестве общего правила ст. 83 Федерального закона "Об акционерных обществах".
Особенности же установлены целым рядом законов: Федеральным законом "Об особенностях правового
положения акционерных обществ работников (народных предприятий)", в части защиты экономических и
иных интересов государства - ст. 38 Федерального закона "О приватизации государственного и
муниципального имущества", для сделок, совершаемых акционерным обществом, к которому применяются
процедуры банкротства, - Федеральным законом "О несостоятельности (банкротстве)".
Отдельного комментария заслуживает положение п. 8 ст. 83 Федерального закона "Об акционерных
обществах". В соответствии с ним федеральный орган исполнительной власти по рынку ценных бумаг
может установить дополнительные требования к порядку совершения заинтересованной сделки.
Сделка и управленческое решение
Для применения правил о совершении заинтересованных сделок существенной является проблема
разграничения сделки и управленческого решения. Она заслуживает отдельного исследования, что не
является целью настоящей работы. Однако некоторые суждения необходимо высказать, поскольку
проблемы такого разграничения имеют существенное значение для исследуемой темы.
Для понимания проблемы приведем несколько примеров из судебной практики.
В двух первых примерах предметом анализа были решения, принимаемые органами управления
акционерных обществ в ходе эмиссии ценных бумаг.
Конкурсный управляющий ОАО АБ "Инкомбанк" обратился в суд с иском к ЗАО "Инком-Лизинг" и ОАО
"Рот Фронт" о признании недействительным выпуска акций ЗАО "Инком-Лизинг", мотивировав требования
так: общее собрание акционеров ЗАО "Инком-Лизинг" от 14 июля 1999 г. было не вправе принимать
решение о выпуске дополнительных акций, в том числе потому, что ОАО АБ "Инкомбанк" как
заинтересованное лицо было не вправе голосовать (Постановление Федерального арбитражного суда
Московского округа от 11 апреля 2002 г. N КГ-А40/1878-02). Суды требования истца не поддержали, указав,
что действия по принятию решения о выпуске ценных бумаг не являются сделкой по смыслу ст. 153
Гражданского кодекса Российской Федерации и "само по себе решение о дополнительной эмиссии акций и
их размещении не может быть отнесено к действиям, определяемым в качестве сделки...".
В такой же логике было разрешено другое дело (Постановление Федерального арбитражного суда
Московского округа от 16 января 2002 г. N КА-А40/8016-01), где суд отметил: "...вопросы увеличения
уставного капитала и вопросы заключения сделок, в которых имеется заинтересованность, четко
разграничены подпунктами 6 и 17 статьи 48 Федерального закона "Об акционерных обществах". Решение об
увеличении уставного капитала было принято Наблюдательным Советом Сбербанка России в полном
соответствии со статьей 28 Федерального закона "Об акционерных обществах" и пунктом 60 Устава банка.
Выводы судов первой и апелляционной инстанций о неприменимости статей 77 и 81 Федерального закона
"Об акционерных обществах", поскольку принятие решения об увеличении уставного капитала путем
размещения дополнительных акций является управленческим решением, а не одобрением сделки с
заинтересованностью, являются правильными".
В обоих приведенных примерах суды фактически исходили из того, что сделка и решение не должны
отождествляться. Их позиция близка и к теоретической точке зрения, отстаиваемой некоторыми авторами
<*>, согласно которой эмиссия является не сделкой, а совокупностью последовательных одно- и
многосторонних сделок, административных актов и организационно-распорядительных действий,
совершаемых эмитентом и иными лицами в предписываемой законом форме или в установленном им
порядке.
-------------------------------<*> Синенко А.Ю. Указ. соч. С. 27; Редькин И.В. Меры гражданско-правовой охраны прав участников
отношений в сфере рынка ценных бумаг. М.: Деловой экспресс, 1997. С. 56.
Следующие три дела касаются другого вида управленческих решений - тех, что принимаются в процессе
реорганизации коммерческих организаций. Суды отвечали на принципиальный вопрос, является ли
решение о реорганизации (или сама реорганизация) сделкой и во всех случаях ответ был отрицательным:
решение органа управления коммерческой организации не сделка, а специальное основание для
возникновения гражданских прав и обязанностей.
Так, в первом из примеров (Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от
27 февраля 2003 г. N А52/1813/02/1) предметом рассмотрения суда была следующая ситуация. ЗАО
"Инвестиционная компания "Универ" обратилось в суд с иском к ОАО "Псковэлектросвязь" и ОАО "СевероЗападный Телеком" о признании недействительным договора о присоединении ОАО "Псковэлектросвязь" к
ОАО "Петербургская телефонная сеть" (правопредшественника ОАО "Северо-Западный Телеком"),
утвержденного решением общего собрания акционеров ОАО "Псковэлектросвязь". В качестве третьего
лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, было привлечено ОАО
"Связьинвест" (на момент проведения общего собрания акционеров ОАО "Псковэлектросвязь" владело
более 20 процентами голосующих акций обоих обществ). Суд первой инстанции отказался удовлетворить
исковые требования, однако, как следует из текста постановления, в мотивировочной части указал, что
решение о реорганизации (в том числе об утверждении договора о присоединении и передаточного акта)
должно приниматься общим собранием акционеров большинством голосов всех не заинтересованных в
сделке акционеров - владельцев голосующих акций. В кассационной жалобе ОАО "Связьинвест" просило
изменить мотивировочную часть решения, поскольку при принятии решения о реорганизации должны
голосовать все акционеры, имеющие право голоса, а правила совершения заинтересованных сделок не
должны распространяться на решения о реорганизации в форме присоединения. Суд с такой логикой
согласился.
Во втором примере (Постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа от 17 апреля
2003 г. N А09-7448/02-13) рассматривался вопрос о признании недействительным протокола заседания
совета директоров и протокола общего собрания, в соответствии с которыми была осуществлена
реорганизация. Истец, оспаривая соответствующие решения органов управления, полагал, что сама
реорганизация ООО "Лесхозмаш-Брянск" в ЗАО "Лесхозмаш-Брянск" является сделкой. Суды не
поддержали требования истца, указав, что, поскольку "вопрос об отчуждении имущества в данном случае
советом директоров не рассматривался... суд сделал правильный вывод о том, что одобрения решения
совета директоров общим собранием акционеров ОАО "Брянский завод "Лесхозмаш" в порядке статьи 83
Федерального закона "Об акционерных обществах" не требовалось". По мнению кассационной инстанции,
верным является "вывод суда о том, что ни решение совета директоров... ни само преобразование ООО
"Лесхозмаш-Брянск" в ЗАО "Лесхозмаш-Брянск" не являются сделками по смыслу статьи 153 Гражданского
кодекса Российской Федерации, а следовательно, исключают факт заинтересованности в их совершении".
В третьем случае (Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 18 ноября
1997 г. N А56-12585/97) суд, отказывая в удовлетворении требований о применении последствий
ничтожной сделки по передаче имущества по разделительному балансу от ТОО "Этос", выделившемуся из
его состава ООО "Этос плюс", отметил: "...апелляционной инстанцией сделан правомерный вывод о том, что
решение общего собрания учредителей является не сделкой, а в соответствии со статьями 53, 103
Гражданского кодекса Российской Федерации ненормативным актом иного органа... Понятие "иного
органа" используется и в Конституции Российской Федерации, в части 2 статьи 120 которой прямо
предусмотрено, что суд, установив при рассмотрении дела несоответствие акта государственного или иного
органа закону, принимает решение в соответствии с законом". В данном случае важно отметить, что суд не
только не признал решение органа управления коммерческой организации тождественным сделке, но и
четко квалифицировал правовую его природу - решение "иного органа".
Есть в судебной практике примеры и другого рода, когда суды совершенно по-иному подходят к правовой
оценке юридических актов органов управления, квалифицируя их как сделки. Здесь можно привести
пример (Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 16 апреля 2003 г. N КАА41/1816-03), который не связан с деятельностью акционерных обществ, однако ценен тем, что показывает
оценку судом решения, принятого органами управления негосударственной организации. В частности,
судом оценивались состоявшиеся решения о реорганизации "Предприятия общественной организации
Союза архитекторов России - "Комплекс Дома творчества архитекторов "Суханово" в ООО "Комплекс Дома
творчества архитекторов "Суханово". Налоговый орган (инспекция) просила суд "признать
недействительными пункты 1, 3, 4 решения Бюро президиума правления общественной организации "Союз
архитекторов России"... касающиеся реорганизации Предприятия в Общество". Суд отметил: "...основанием
для отказа в удовлетворении требования в части, касающейся признания недействительными пунктов 1, 3,
4 названного решения, послужили выводы арбитражного суда о пропуске Инспекцией срока,
установленного пунктом 4 статьи 198 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.
Однако оспариваемое решение принято в соответствии со статьей 57 Гражданского кодекса Российской
Федерации. Поэтому оно к ненормативным правовым актам не относится. Следовательно, требования
пункта 4 статьи 198 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации на него не
распространяются. Поскольку в названном решении зафиксировано действие юридического лица,
направленное на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, это
решение - односторонняя сделка".
Во всех случаях для судов главной проблемой было определить правовой режим решения, принимаемого
органами управления коммерческой организации. Подчеркнем, что все приведенные примеры были
рассмотрены совместно только для большей актуализации проблемы, поскольку во всех случаях сущность
решений была различна.
В случае реорганизации управленческое решение представляет собой как бы "матрешку": по форме и
правовому регулированию - решение (самостоятельный юридический факт), скрывающее, однако, в себе
правовое основание для передачи прав, обязанностей и имущества (одобрение этим же решением
передаточного акта/разделительного баланса); по правовым последствиям (переход имущества) - сделка
(другой вид юридических фактов), являясь на самом деле случаем универсального (или сингулярного)
преемства в правах.
Решения, принимаемые в ходе эмиссии в силу своих правовых последствий (возникновение прав и
обязанностей либо создание условий для их возникновения), напоминают сделку.
Иной случай - решение об одобрении заинтересованной сделки. Здесь решение органа управления об
одобрении сделки настолько с ней переплетено, что можно говорить о нем как об ее элементе. Приведем
комментарий относительно совершения заинтересованных сделок в обществах с ограниченной
ответственностью, данный в одном из судебных решений: "...процедура совершения обществом сделки, в
совершении которой имеется заинтересованность определенного лица, состоит из ряда последовательных
действий такого лица, носящих обязательный характер, неисполнение хотя бы одного из которых должно
влечь негативные последствия для заинтересованного в сделке лица (сложный юридический состав) в виде
правовой возможности признания такой сделки недействительной" (Постановление Федерального
арбитражного суда Уральского округа от 6 ноября 2003 г. N Ф09-3148/2003-ГК). Сходной логики, как
показывает анализ практики, придерживаются суды практически по всей стране: нет решения об
одобрении сделки - сделка может быть признана недействительной, есть решение, но оно не соответствует
требованиям закона - сделка может быть признана недействительной <*>.
-------------------------------<*> Практические ситуации с переплетением сделки и решения могут быть и более интересными. Здесь
нельзя не отметить следующее дело: Постановление Федерального арбитражного суда Волго-Вятского
округа от 10 июня 2004 г. N А29-5165/2003-3э. В данном случае оспаривался заключенный договор
страхования. Однако суд, согласившись с квалификацией сделки как заинтересованной, принял во
внимание в качестве обстоятельства, доказывающего факт предварительного одобрения сделки ранее
принятое решение совета директоров акционерного общества об утверждении Положения о страховой
защите и соответствующей инструкции: "...представленные в деле документы свидетельствуют о том, что
решением Совета директоров ОАО "АЭК "Комиэнерго"... утверждено Положение об обеспечении страховой
защиты, в котором определено, что страховую защиту общества осуществляет именно ОАО "АСО "Лидер",
что заключение договоров страхования со страховщиком осуществляется при наличии у него лицензии на
осуществление страховой деятельности, правил страхования, разработанных с учетом реальных
потребностей и специфики страховой защиты общества. Указанным Положением также установлено, что
порядок заключения договоров страхования общества определяется Инструкцией о порядке обеспечения
страховой защиты общества, утверждаемой Советом директоров ОАО "АЭК "Комиэнерго". Имеющаяся в
деле Инструкция по обеспечению страховой защиты ОАО "АЭК "Комиэнерго" утверждена решением Совета
директоров ОАО "АЭК "Комиэнерго" и в ней предусмотрены предметы договоров страхования общества,
определены страховые случаи и указаны способы определения страховых сумм (в размере действительной
стоимости имущества с учетом его балансовой стоимости, а также с учетом цен, сложившихся в данной
местности на рынках подрядных работ, строительных материалов, машин, оборудования). Таким образом,
указанными решениями Совета директоров определены все существенные условия договора страхования,
заключаемого акционерным обществом со страховой компанией, а именно: страховщик, предмет сделки,
порядок расчета страховой суммы и страховой премии (платы за страхование), что свидетельствует о
фактическом одобрении договора страхования... и соблюдении установленных законом требований к
сделке, в которой имеется заинтересованность".
Проблема в соотношении сделок и решений принимает практический характер в силу многих причин.
Главная из них - не определившись с регулятивными аспектами юридических актов коммерческих
организаций, прежде всего хозяйственных обществ, невозможно реально обеспечить реализацию и охрану
прав и законных интересов участников отношений.
Так, нерешенным является вопрос об отраслевой принадлежности управленческих отношений в
коммерческих организациях, а соответственно неясна и правовая природа решения как одного из видов
юридических актов. В законе не выстроена завершенная логическая цепочка: определение юридической
конструкции "управленческое решение" - установление его отраслевой принадлежности - установление его
отраслевого режима (порядок принятия и юридические последствия) - соотношение с иными видами
юридических фактов - порядок устранения правовых последствий.
Рассмотрим пример с решением о реорганизации. Такое решение комплексно по содержанию, и в
частности, оно является основанием для перехода прав, обязанностей и имущества от одного лица к
другому (частное или общее преемство в зависимости от вида реорганизации). В результате неясности его
правового режима возникают серьезные проблемы в процессе защиты прав и охраняемых законом
интересов <*>. Какие только формулировки исковых требований не встретишь, анализируя практику
федеральных кассационных округов: "о признании недействительным акта государственной регистрации
юридического лица" (созданного в процессе реорганизации) (вариант: "о признании реорганизации в виде
выделения, а также акта государственной регистрации о реорганизации недействительными"), "о
признании недействительным общего собрания акционеров общества (вариант: "решения общего собрания
акционеров") о реорганизации; об утверждении разделительного баланса", "о признании ничтожной
сделки по реорганизации и признании недействительным решения общего собрания акционеров и
истребовании имущества из незаконного владения" (вариант: "о восстановлении права собственности на
имущество, отчужденное по разделительному балансу"), "о признании недействительной сделки по
реорганизации в форме выделения", "о признании недействительной реорганизации в форме выделения",
"о признании недействительными учредительных документов", "о признании проведенной реорганизации
и разделительного баланса недействительными", "о признании недействительным решения о
реорганизации и сделки по отчуждению имущества в уставный капитал", "о применении последствий
недействительности ничтожной сделки по передаче имущества в уставный капитал путем приведения
стороны в первоначальное положение и обязании вернуть полученное по сделке", "о ликвидации", "о
признании недействительной процедуры реорганизации". Совершенно очевидно, что, если бы закон ясно
определил разграничение между сделкой и управленческим решением - проблема была бы снята.
-------------------------------<*> Этот момент мною уже описывался в одной из работ, посвященных проблемам реорганизации (Габов
А., Федорчук Д. Реорганизация акционерных обществ // Журнал для акционеров. 2003. N 3).
Другими примерами актуальности проблемы являются правовая квалификация действий единоличного
исполнительного органа в рамках учетной системы на рынке ценных бумаг, которые в литературе именуют
организационно-распорядительными, а в судебной практике "распорядительными", или решений такого
органа о создании резерва по сомнительным долгам и списании долгов, признанных безнадежными ко
взысканию (ст. 265, 266 Налогового кодекса, п. 70, 77, 78 Положения по ведению бухгалтерского учета и
бухгалтерской отчетности в Российской Федерации (утв. Приказом Минфина РФ от 29 июля 1998 г. N 34н),
п. 12 ПБУ 10/99, утв. Приказом Минфина РФ от 6 мая 1999 г. N 33н) <*>. Какой правовой режим этих
решений? Считать, к примеру, передаточное распоряжение или внесение приходной (расходной) записи в
системе ведения реестра сделкой или нет? По последствиям и форме ответ вроде бы положительный односторонняя сделка. Однако судебная практика именует такие действия "распорядительными", не
особенно вдаваясь в их правовую квалификацию <**>. Если создается резерв по сомнительным долгам, то
решением создается правовая возможность для списания безнадежных долгов. Само же "списание", по
сути, представляет собой решение, которое влечет в качестве правовых последствий прекращение прав
(решением констатируется, что организация отказывается взыскивать долг, фактически прощает его).
-------------------------------<*> Данными нормами предусмотрено, что организация вправе создавать резервы по сомнительным
долгам на основе результатов проведенной инвентаризации дебиторской задолженности. Установлено, что
дебиторская задолженность, по которой срок исковой давности истек, другие долги, нереальные для
взыскания, списываются на основании данных проведенной инвентаризации, письменного обоснования и
приказа (распоряжения) руководителя организации и относятся соответственно на счет средств резерва
сомнительных долгов либо на финансовые результаты коммерческой организации, если в период,
предшествующий отчетному, суммы этих долгов не резервировались, или на увеличение расходов у
некоммерческой организации.
<**> Так, в одном из дел (Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 19
августа 2002 г. N А05-1233/02-52/17) отмечено: "...суд также правомерно отказал в иске о признании
недействительными передаточного распоряжения и записи в реестре акционеров, совершенной на
основании оспариваемого договора купли-продажи акций. В данном случае передаточное распоряжение
является распорядительным действием, совершенным в исполнение обязательств, вытекающих из договора
купли-продажи акций, а не самостоятельной сделкой, следовательно, не может быть признано
недействительным".
Проблема соотношения решения и сделки и в том, что закон устанавливает различный срок исковой
давности для оспаривания сделок и решений органов управления. Приведем в качестве примера те же
заинтересованные сделки, совершение которых "осложнено" требованием о наличии системы решений
органов управления акционерного общества (об одобрении совершаемой сделки, об определении рыночной
стоимости). Срок исковой давности для заинтересованных сделок составляет один год (исключая случаи
признания недействительными сделок, совершенных в процессе размещения эмиссионных ценных бумаг,
для которых срок исковой давности составляет три месяца с момента регистрации отчета об итогах выпуска
(дополнительного выпуска)).
В соответствии со ст. 26 Федерального закона "О рынке ценных бумаг" срок исковой давности для
признания недействительным отчета об итогах выпуска ценных бумаг составляет три месяца с момента
регистрации отчета об итогах выпуска (дополнительного выпуска) этих ценных бумаг <*>. В соответствии
со ст. 49 Федерального закона "Об акционерных обществах" акционер вправе обжаловать в суд решение,
принятое общим собранием акционеров с нарушением требований указанного Закона, иных правовых
актов Российской Федерации, устава общества, в случае, если он не принимал участия в общем собрании
или голосовал против принятия такого решения и указанным решением нарушены его права и законные
интересы. Такое заявление может быть подано в суд в течение шести месяцев со дня, когда акционер узнал
или должен был узнать о принятом решении. Решение совета директоров (наблюдательного совета) может
быть оспорено членом совета директоров (наблюдательного совета) в течение одного месяца с момента,
когда указанное лицо узнало или должно было узнать о принятом решении (ст. 68 Федерального закона "Об
акционерных обществах").
-------------------------------<*> Обратим внимание, что речь идет не о решении об утверждении отчета, а о самом отчете. Довольно
странная логика закона: подразумевается, что признаются недействительными сами последствия и
оставляются без юридической оценки действия (причина), которые привели к их появлению. Это примерно
так же, как если в законе было правило не о признании недействительным сделки, а о признании
недействительными только ее последствий. В этом тоже просматривается "след" общей несистемности
законодательства в части регулирования управленческих решений.
Возникает ряд вопросов: какое правовое значение имеет отдельное оспаривание сделки или решения
органа управления? Как быть, если срок оспаривания решения органа управления истек, а срок
оспаривания сделки - нет? Или обратная ситуация: срок оспаривания сделки истек, а срок оспаривания
решения органа управления о ее одобрении - нет? Предположим, что истец оспорил только решение совета
директоров об одобрении сделки из-за нарушений порядка его принятия. Недействительна ли сама сделка
или необходимо заявлять самостоятельное требование о признании ее недействительной?
В поисках ответа на эти практические вопросы необходимо рассмотреть общий контекст, связанный с
управленческим решением, - проанализировать его природу (сущность), процесс появления, структуру,
правовые последствия и результаты.
Для понимания природы управленческого решения, принимаемого коммерческой организацией (в
частности, акционерным обществом), необходимо еще раз подчеркнуть, что оно возникает как результат
реализации собственной правосубъектности, отдельной от правосубъектности его участников
(учредителей). Хотя, как справедливо отмечено в литературе, посвященной анализу корпоративных
образований, реализуя свои корпоративные права, участники корпорации "влияют на формирование воли
данного корпоративного образования, являющегося самостоятельным субъектом гражданского права" <*>.
-------------------------------<*> Что, по справедливому мнению В.С. Ема, "нетипично для гражданско-правового регулирования, так
как по общему правилу в гражданском обороте субъекты самостоятельны и независимы друг от друга и
поэтому не могут непосредственно участвовать в формировании воли контрагента" (Гражданское право: В 2
т. Т. 1: Учебник / Отв. ред. проф. Е.А. Суханов. 2-е изд., перераб. и доп. М.: БЕК, 1998. С. 103).
Реализация особой правосубъектности любого юридического лица осуществляется через множество тесно
сплетенных между собой связей (отношений). Часть таких отношений носит, условно говоря,
горизонтальный характер (например, в случае полного товарищества, когда каждый его участник вправе
действовать от имени такого лица (ст. 72 Гражданского кодекса), или в случае представительства,
основанного на выданной от имени организации доверенности, а также в некоторых других случаях), а
часть - вертикальный. Наличие и соотношение (в случае наличия) обоих видов связей (отношений)
определяются организационно-правовой формой юридического лица, а также некоторыми другими
факторами (в частности, моделью управления).
Содержанием вертикальных отношений является особого рода деятельность - управленческая деятельность
или просто управление, которое представляет собой, говоря словами Г.В. Атаманчука, "целеполагающее...
организующее и регулирующее воздействие людей на собственную... жизнедеятельность, осуществляемое
как непосредственно (в формах самоуправления), так и через специально созданные структуры...",
"обязательную интегрирующую функцию любой коллективной экономической деятельности..." <*>.
-------------------------------<*> Атаманчук Г.В. Теория государственного управления: Курс лекций. М.: Юрид. лит., 1997. С. 29 - 30, 31.
Акционерное общество не является исключением. С.Д. Могилевский по этому поводу отметил, что
"необходимость осуществления органами хозяйственных обществ специальной деятельности управленческой по своей сути - является объективной закономерностью. Любое хозяйственное общество это миниатюрная, но целостная система, элементами которой в первую очередь выступают люди",
заполняющие организационную структуру хозяйственного общества, между которыми "формируется густая
сеть горизонтальных и вертикальных связей. Она требует четкой координации и регулирования, чем и
занимается система управления" (Могилевский С.Д. Указ. соч. С. 145. Сходная мысль высказана Т.В.
Кашаниной. См.: Кашанина Т.В. Корпоративное право (Право хозяйственных товариществ и обществ):
Учебник для вузов. М.: НОРМА-ИНФРА-М, 1999. С. 445 - 446).
Целью этого управляющего воздействия (вне зависимости от сферы, в которой оно осуществляется)
является упорядочение (координация) деятельности физических лиц, их объединений в различных
формах, а также искусственных образований - юридических лиц, направленное на реализацию
(удовлетворение) различного рода интересов (генеральная цель, сущность управления).
Объект такого воздействия (то, вокруг чего формируются отношения управления, то, на что направлены
действия его участников) многогранен; он опредмечивается и конкретизируется в зависимости от вида
управления. В самом общем виде он представляет собой власть (как способность влиять на кого-то (на чтолибо) в целях изменения поведения (параметров, характеристик) <*>) и отношения по поводу ее
распределения и использования, лица (физические лица и их объединения (коллективы) в различных
формах, искусственные образования - юридические лица), между которыми (и в отношении которых) она
распределяется и используется при осуществлении управления, системы взаимосвязи между лицами (и
внутри них, если речь идет об организациях), правовые режимы и статусы и т.д. <**>
-------------------------------<*> Под "властью" также понимают взаимосвязь, "в процессе которой люди в силу разных причин...
добровольно (осознанно) или по принуждению признают верховенство воли других, а также целевых,
нормативных установлений и в соответствии с их требованиями совершают те или иные поступки и
действия..." (Атаманчук Г.В. Указ. соч. С. 35 - 36). Данное определение, по сути, только более расширенная
версия "способности" на кого-то влиять.
<**> Можно определить и иные объекты управления. Интересно отметить, что в литературе относительно
правоотношений в области управления высказана мысль об отсутствии в них "непосредственного объекта"
(Халфина Р.О. Общее учение о правоотношении. М.: Юрид. лит., 1974. С. 216). С этим вряд ли следует
согласиться. Действия субъектов управленческого отношения всегда направлены на определенное благо,
которое служит предметом их интереса (или интереса других лиц).
Содержание управления иногда описывается как "процесс управления" <*> и состоит в реализации норм (в
широком понимании), в соответствии с которыми распределены властные полномочия в определенной
системе управления; осуществлении полномочий (действий) конкретными носителями власти (субъектами
управления) в виде основных функций управления (прогнозирования, планирования, организации,
мотивации, анализа, контроля) и связующих процессов (коммуникации и принятии решений).
-------------------------------<*> Обычно говорят так: "...процесс управления - это деятельность руководителя, состоящая в реализации
определенных функций управления с целью обеспечения максимальной или требуемой эффективности
управляемого процесса" (Кулагин О.А. Принятие решений в организациях: Учеб. пособие. СПб.: Сентябрь,
2001. С. 30).
Названные функции и процессы есть содержание любой управленческой деятельности (как в рамках
осуществления государственно-властных полномочий, так и при управлении негосударственными
организациями).
Цель, объекты и содержание управления объясняют неоднократно используемый по тексту термин
"система управления". Управление всегда системно, что проявляется в нормативном аспекте
(сопряженность норм) и самое главное в организационном (уровни управления, управленческие структуры
<*>). Именно через структуры (систему) управления проявляется влияние (носителей интереса) на
деятельность общества. К примеру, законодательство об акционерных обществах предусматривает создание
нескольких уровней управления и контроля в виде различных органов. По общему правилу закреплена
двухзвенная структура управления в виде общего собрания акционеров и единоличного исполнительного
органа. Хотя закон закрепляет и возможность создания дополнительных органов управления - совета
директоров (наблюдательного совета) и коллегиального исполнительного органа (правления, дирекции). А
в некоторых случаях прямо признается необходимость наличия всех указанных органов (в частности ст. 11.1
Федерального закона "О банках и банковской деятельности" установлено, что "органами управления
кредитной организации наряду с общим собранием ее учредителей (участников) являются совет
директоров (наблюдательный совет), единоличный исполнительный орган и коллегиальный
исполнительный орган", т.е. императивно предполагается, что структура управления банка должна
включать все названные органы). В некоторых случаях предусматривается возможность образования и
иных органов <**>, не предусмотренных самим Федеральным законом "Об акционерных обществах". К
числу органов контроля относится ревизионная комиссия (ее функции в народном предприятии выполняет
контрольная комиссия). Структура управления акционерным обществом может быть осложнена
появлением формально внешних по отношению к обществу элементов - управляющей компании,
арбитражных управляющих. Особенности построения структуры управления, в частности сочетание
внутренних звеньев и внешних управленческих элементов, образуют модель управления.
-------------------------------<*> По справедливому мнению Б.Г. Литвака, "любая организованная человеческая деятельность
предполагает, что существует объект управления (то, чем управляют) и субъект управления (тот, кто
управляет)" (Литвак Б.Г. Разработка управленческого решения: Учебник. 4-е изд., испр. М.: Дело, 2003. С.
9).
<**> Для акционерных обществ, являющихся научными организациями (ст. 5 Федерального закона "О
науке и государственной научно-технической политике"), предусмотрена возможность создания (в
соответствии с уставом) "ученого (научного, технического, научно-технического) совета в качестве одного
из органов управления". С учетом положений ст. 10 и 12 Федерального закона "Об особенностях правового
положения акционерных обществ работников (народных предприятий)" к числу органов управления
народного предприятия может быть отнесена контрольная комиссия.
Системность подразумевает наличие особых методов управления. Эти методы, безусловно,
конкретизируются и разнятся в зависимости от видов управления (определяемых сферами, где оно
осуществляется) и моделей управления. Нет никаких сомнений, что каждый вид управления имеет
собственные методы, которые учитывают его специфику (равно как эта специфика зависит и от модели
управления). Однако существуют, как думается, методы универсальные для любого вида (модели)
управления. Такими методами выступают иерархия и субординация <*>.
-------------------------------<*> "Наличие иерархии в системе управления, отношений субординации, власти и подчинения, свободы и
зависимости, сопряженности уровней управления..." традиционно и справедливо рассматриваются как
сущностные признаки управления (Государственное управление: основы теории и организации: Учебник. В
2 т. Т. 1 / Под ред. В.А. Козбаненко. 2-е изд. с изм. и доп. М.: Статут, 2002. С. 17).
Иерархичность (иерархия) традиционно выделяется как одно из основных свойств любой системы; ее
рассматривают как реакцию субъекта на усложнение систем, как принцип, реализующийся путем описания
с разной степенью обобщения как системы в целом, так и ее отдельных подсистем <*>. В системе
управления иерархия проявляется как в организационном аспекте (уровни управления, компетенция), так
и в нормативном (сопряженность норм, принимаемых разными уровнями управления). Субординация подчинение (следование) нижестоящих уровней управления (объектов управления) решениям (воле,
интересам) вышестоящих (субъектов управления) <**>, с одной стороны, является самостоятельным
методом, а с другой - непосредственно вытекает из иерархии. Еще раз отметим гипотезу, чрезвычайно
важную для понимания анализируемого явления (решения), - иерархия и субординация присутствуют в
любой системе управления, сконфигурированной в любой из возможных управленческих моделей <***>.
-------------------------------<*> Могилевский В.Д. Методология систем: вербальный подход. М.: Экономика, 1999. С. 45, 112.
<**> С точки зрения иерархии, причем как организационной, так и нормативной. Пример из акционерной
практики: принятое собранием акционеров решение о регламенте проведения заседаний совета директоров
обязательно для совета: он обязан им руководствоваться, однако если совет рекомендовал собранию
определенный размер дивиденда, то закон содержит запрет собранию его превысить своим решением.
<***> Такая позиция может показаться излишне жесткой применительно к системам управления в
коммерческих организациях, а также к иным специфическим системам управления. Например,
применительно к системе управления акционерным обществом можно возразить: каждый из органов
управления и контроля акционерного общества имеет собственную компетенцию, которая, как правило, не
пересекается с компетенцией других органов, что позволяет им действовать довольно автономно друг от
друга. То есть предположить, что хотя в названной системе и существует иерархия, однако между ними нет
соподчиненности, а есть разделение власти в виде компетенции органов управления, которые на началах
координации реализуют особую правосубъектность юридического лица (своего рода управленческая
координация). Здесь вспоминается интересное мнение Н.Д. Егорова, который, оппонируя О.А.
Красавчикову в части анализа организационных отношений как составной части предмета гражданского
права, отмечал: "...в качестве организационных, на наш взгляд, могут выступать лишь те общественные
отношения, в которых одна сторона организует деятельность (управляет деятельностью) другой стороны.
Осуществляемая в рамках организационных отношений деятельность предполагает подчинение одной
стороны этих отношений другой. Без этого невозможно успешное осуществление никакой
организационной деятельности. Подчиненность в названных отношениях составляет тот сущностный
признак, без которого невозможно существование никаких организационных отношений. Отсутствие
подчиненности в общественных отношениях исключает их организационный характер... Общественные
отношения, которые О.А. Красавчиков имел в виду в качестве составной части предмета советского
гражданского права, точнее именовать не организационными, а координационными отношениями, так как
они устанавливаются между неподчиненными друг другу субъектами... Координационные отношения,
входящие в предмет советского гражданского права, - это такие общественные отношения, которые
возникают между неподчиненными друг другу сторонами в процессе координации их деятельности на
возмездно-эквивалентных началах. Организационные же отношения складываются в процессе
осуществления управленческой деятельности одной стороной (организующей) в отношении другой
(подчиненной)" (Егоров Н.Д. Гражданско-правовое регулирование общественных отношений: единство и
дифференциация. Л.: Изд-во Ленинград. ун-та, 1988. С. 10 - 11).
Отчасти "координационное" начало объясняется положениями недостаточно стройного акционерного
закона, в котором можно найти обоснование точке зрения, согласно которой в корпоративных отношениях
нет вертикального характера связей. К примеру, закон определяет, что общее собрание акционеров не что
иное как "высший орган управления" (ст. 47 Федерального закона "Об акционерных обществах"), с другой
стороны, он же наделяет его ограниченной компетенцией, не позволяя вмешиваться в компетенцию других
органов (ст. 48).
Однако, думается, что ни о какой координации как о методе управления говорить нельзя. Координация,
упорядочивание - это то, чего хотят от управления в социальной системе, его цель, правовые последствия и
результат (однако нельзя сделать и тот вывод, что координация, рассматриваемая уже как метод правового
регулирования (способ связи субъектов в правоотношениях), не имеет место быть в системах управления.
Можно отметить применение этого метода при построении моделей управления. То есть координация здесь
присутствует как один из способов организации элементов, звеньев (прежде всего внешних по отношению к
организации), составляющих управляющую систему). Специфика любой системы управления, конечно,
должна учитываться при ее анализе - где-то "субординационное" начало меньше, где-то больше, но оно
проявляется всегда и состоит не только в возможности прямых команд, получения отчетов и т.п. Думается,
что необнаружение субординации часто связано именно с тем, что она понимается как прямое
непосредственное воздействие управляющей системы на некоторый людской субстрат организации (см., к
примеру, рассуждения Я.И. Функа и В.В. Хвалея на эту тему: Функ Я.И., Михальченко В.А., Хвалей В.В.
Указ. соч. С. 326 - 327). Однако на самом деле оно может проявляться и в подчинении сферы интересов
одного лица интересам других лиц. К примеру, говоря о субординационном начале в системе управления
акционерным обществом, нельзя не отметить ценную мысль Н.В. Козловой о том, что члены корпорации
как субъекты корпоративного отношения могут не только влиять на волю юридического лица, но и
подчинять себе волю других членов, оставшихся при голосовании в меньшинстве (Козлова Н.В. Понятие и
сущность юридического лица. Очерк истории и теории: Учеб. пособие. М.: Статут, 2003. С. 248 - 249).
Пример с ипотечными агентами (ст. 8 Федерального закона "Об ипотечных ценных бумагах"). Ипотечный
агент может быть создан только как акционерное общество. Он соответственно обладает всеми его
атрибутами, кроме того, что он не может иметь штат сотрудников и полномочия его исполнительных
органов отданы внешнему агенту. Но ведь иные органы управления функционируют и принимают
решения, обязательные для такой организации.
В каждом акте управления (решении) акционерного общества проявляется субординационное начало подчиненность воли (интересов) одних корпоративных игроков воле (интересам) других (ведущих)
корпоративных игроков. Даже сама юридическая конструкция "компетенции" содержит в себе
субординационное начало - решения каждого органа, принимаемого в рамках компетенции, обязательны
для акционерного общества, а соответственно и для каждого участника корпоративных отношений (это
отмечено В.Ф. Яковлевым, который, рассуждая о специфике административно-правового регулирования,
указал: "...компетенция - категория, присущая лишь тем отраслям права, которые регулируют отношения
властно-организационного содержания" (Яковлев В.Ф. Гражданско-правовой метод регулирования
общественных отношений: Учеб. пособие. Свердловск, 1972. С. 149)). Отметим, что "субординационное
начало" в корпоративной жизни признается некоторыми авторами, исследующими теорию права
собственности. Нельзя не указать на позицию В.П. Мозолина, который, рассуждая об акционерном типе
юридического лица (выводившемся им исходя из "структурных построений собственности", "модели права
собственности"), относил возникающие "при функционировании акционерной собственности" связи между
"сособственниками имущества" к опосредственной сложноструктурной вертикальной (субординационной)
модели права собственности. Он указывал, что "в основе отношений собственности в этом случае лежат
отношения зависимости (и определенной степени подчинения) участников, могущие выражаться не только
в вертикальных, но и в диагональных связях" (Мозолин В.П. Указ. соч. С. 40, 41, 105).
Хотя можно и не "копать" так глубоко. Действующее законодательство дает примеры прямой и явной
субординации.
К примеру, в ст. 103 Гражданского кодекса и ст. 69 Федерального закона "Об акционерных обществах" четко
указано на "подотчетность" исполнительных органов перед общим собранием акционеров и советом
директоров (наблюдательным советом), хотя закон и не дает развертывания самого этого понятия. Эта
норма легко объяснима тем, что один орган управления есть объект для другого. И такая связь проявляется
практически всегда: один орган решение принимает (собрание, совет), другой (исполнительный орган) его
исполняет (реализует). Собрание принимает решение о выплате дивидендов - исполнительный орган
обязан осуществить выплату (провести необходимые действия); совет принимает решение о совершении
сделки - исполнительный орган обязан ее совершить. Никакой другой модели отношений еще не
придумано.
Также приведем в качестве примера ст. 14 Федерального закона "Об особенностях правового положения
акционерных обществ работников (народных предприятий)". В ней установлено, что "решения
контрольной комиссии могут быть пересмотрены общим собранием акционеров". Заметим, что здесь
принцип верховенства (иерархии) одного органа над другим выражен наиболее жестко - один орган
получает право пересматривать решения другого, хотя и принятые в рамках компетенции последнего.
Наибольший соблазн не принимать иерархию и субординацию во внимание в системе управления
акционерным обществом создает ситуация, когда имеется стопроцентное дочернее общество юридического
лица, функции единоличного исполнительного органа которого переданы управляющей организации, а
функции по бухгалтерскому учету, правовому обслуживанию, технической эксплуатации оборудования и
т.д. переданы внешним организациям по договорам (аутсорсинг). Это наиболее сложная модель
управления, поскольку в ней преобладают внешние элементы структуры. Можно сказать, в такой модели
управления субординационное начало устранено "ликвидацией" самих исполнительных органов с заменой
их на управляющую организацию (управляющего) по договору, которая через систему гражданскоправовых договоров осуществляет управление имущественным комплексом такого лица. Однако даже в
самом акте выбора управляющего элемент субординации проявляет себя - ведь это тоже решение. Кроме
того, когда закон говорит о передаче "полномочий" такому управляющему, он ничего не говорит о том, что
в реальной действительности элементы "подотчетности" сохраняются здесь в полном объеме (управляющей
организации перед органом управления, который ее выбрал в форме отчетов о деятельности). Нельзя не
отметить и того, что сама управляющая организация выполняет именно функции исполнительного органа,
фактически она также должна принимать определенные управленческие решения, осуществлять
организационную (управленческую) деятельность в отношении акционерного общества.
В зависимости от той сферы, в которой осуществляется управление, выделяют его разные виды. Г.В.
Атаманчук указывает такие основания различения видов управления: сферы общественной
жизнедеятельности (управление обществом в целом, экономическое, социальное, политическое, духовноидеологическое), структура общественных отношений (управление экономическим, политическим,
социальным и духовным развитием общества), объект управления (экономическое (хозяйственное),
социально-политическое, управление духовной жизнью), характер и объем охватываемых управлением
общественных явлений (управление обществом, управление государством, управление отраслями, сферами
народного хозяйства, управление предприятиями, учреждениями, фирмами и т.д.), природа и
субстанциональная специфика субъектов управления (государственное управление, общественное
управление, менеджмент) <*>. По мнению Н.А. Куртикова, виды управления "предопределяют"
"масштабность систем, их функциональное предназначение и другие факторы" (к примеру, он указывает на
социальное управление (в том числе государственное, отраслевое, региональное, поселенческое) по сферам
жизнедеятельности (управление экономикой, здравоохранением, просвещением, культурой), по степени
открытости систем (корпоративное, управление трудовыми организациями), самоуправление <**>.
-------------------------------<*> Атаманчук Г.В. Указ. соч. С. 34. См. также более позднюю его работу: Атаманчук Г.В. Теория
государственного управления: Курс лекций. 2-е изд., доп. М.: Омега-Л, 2004. С. 55 - 58.
<**> Государственное управление: Основы теории и организации: Учебник. С. 16.
Очевидно, что существуют и другие градации видов управления. Однако ни одна из указанных
классификаций реально не поможет нам понять правовую природу управленческого решения в
коммерческой организации.
Для понимания разности видов управления введем категорию "правовой режим управления". Основанием
выделения отдельного правового режима управления могут служить: специфичность реализуемых
(удовлетворяемых) через отношения управления интересов; специфика объекта (объектов) управления;
специфика природы власти, по поводу распределения которой строятся отношения управления; специфика
методов правового регулирования, а также сочетание способов правового регулирования; специфика форм
управляющего воздействия; специфика правового статуса субъектов реализации властных полномочий и
т.д.
Исходя из этого можно четко выделить два основных вида (режима) управления: управление в публичноправовых системах (государственное управление) и управление в частноправовых системах (к примеру,
управление организацией).
Так, цель государственного управления - регулирование (координация) взаимосвязей в рамках всего
общества, объект - само общество и распределение власти в нем. Государственное управление строится на
особой природе государственной власти, основа которой принуждение; осуществляется специальным
аппаратом управления в соответствии с разделением компетенции. Существуют специальные средства и
способы достижения целей государственного управления, не присущие никаким другим субъектам, кроме
государства в лице его органов. К примеру, возможность нормативного (обязательного для всех)
регулирования и обеспечения его силой правоохранительной системы как части самого себя. Наконец, в
рамках государственного управления существует специальное правовое регулирование, учитывающее
названную специфику. Государственное управление принудительно, из него нельзя "выйти", продав акции
(доли) и т.п.; оно существует всегда и везде, и, даже выйдя из гражданства определенной страны, индивид
все равно не попадает в "безвоздушное" правовое пространство - он становится либо гражданином другого
государства, либо приобретает статус лица без гражданства, известный правопорядкам всех стран.
Названные признаки совершенно противоположны признакам управления в частноправовых системах.
"Вход" и "выход" здесь частное решение. Цель управления - упорядочение взаимосвязей в рамках
конкретной частноправовой системы (община малочисленного народа, акционерное общество и т.п.), эта
же конкретная система является и объектом воздействия. Природа власти здесь опирается на добровольное
ограничение (добровольное подчинение определенным правилам, ценностным установкам,
организационным структурам, конкретным лицам). Средства и способы достижения целей, с одной
стороны, никак не ограничены, а с другой - специально указаны в законе (в виде, к примеру, форм
решений, которые могут принимать органы управления хозяйственного общества и т.п.), эти средства не
могут включать общеобязательные правила - они вытекают из таких общеобязательных правил,
установленных в рамках государственного управления. Для принудительного осуществления решений
здесь невозможно применить какую-либо силу, можно только использовать специальные охранительные
механизмы в рамках государственного управления.
Однако между двумя системами управления есть и сходство: первым и непосредственным результатом
управления как целенаправленного процесса упорядочения (координации) отношений между людьми
путем распределения и использования власти является управленческое решение. Для обеих систем
решение есть также элемент содержания (поскольку "принятие решения" выступает в роли связующего все
остальные (базовые) функции управления). В этом смысле нельзя не согласиться с мнением о том, что
разработка, принятие и реализация решений являются "концентрированным выражением самой сущности
управления" <*>.
-------------------------------<*> Ременников В.Б. Разработка управленческого решения: Учеб. пособие для вузов. М.: ЮНИТИ-ДАНА,
2001. С. 10.
По поводу того что есть само "управленческое решение", существует довольно много исследований <*>.
Существует целая теория принятия решений.
-------------------------------<*> См., к примеру: Венделин А.Г. Подготовка и принятие управленческого решения. Методологический
аспект. М.: Экономика, 1977; Он же. Процесс принятия решения. Таллин: Валгус, 1973; Шадрин И.П.
Подготовка и принятие управленческого решения. Якутск: Якутское книжное издательство, 1970;
Государственное управление: Основы теории и организации: Учебник. С. 256 - 324; Фатхутдинов Р.А.
Управленческое решение: Учебник. 5-е изд., перераб. и доп. М.: ИНФРА-М, 2002; Пирожков В.А.
Управленческое решение: Учебник. Екатеринбург: Изд-во Урал. гос. экон. ун-та, 2000; Литвак Б.Г.
Разработка управленческого решения: Учебник. 4-е изд., испр. М.: Дело, 2003; Спицнадель В.Н. Теория и
практика принятия оптимальных решений: Учебное пособие. СПб.: Бизнес-пресса, 2002; Глущенко В.В.,
Глущенко И.И. Разработка управленческого решения. Прогнозирование - планирование. Теория
проектирования экспериментов. Железнодорожный: ООО НПЦ "Крылья", 2000; Трояновский В.М.
Разработка управленческого решения: Учеб. пособие. М.: РДЛ, 2003; Ременников В.Б. Разработка
управленческого решения: Учеб. пособие для вузов. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2001; Грядовой Д.И. Теория и
практика принятия управленческих решений: инновационные аспекты. М.: Московская академия МВД
России, Щит-М, 2002; Кулагин О.А. Принятие решений в организациях: Учеб. пособие. СПб.: Сентябрь,
2001 и др.
В теории управления решение обычно понимается как "выбор альтернативы" <*> или "результат" выбора
альтернативы, что отражает широту взглядов на сей предмет: от понимания решения как "процесса
выбора" до понимания его как "результата конкретного выбора" <**>.
-------------------------------<*> К примеру, В.В. Ременников полагает, что управленческое решение - это "выбор альтернативы,
осуществленный руководителем в рамках его должностных полномочий и компетенции и направленный на
достижение целей организации" (Указ. соч. С. 12). Аналогичное определение дает и В.А. Пирожков,
добавляя только, что решение "связано с выполнением управленческих функций на стадиях
стратегического и оперативного планирования, организации, мотивирования, контроля и
координирования каких-либо процессов и реализуется в форме приказа, распоряжения, указания,
инструкции, деловой беседы и т.д." (Там же), а также то, что "управленческое решение - это
концентрированное выражение процесса управления на его заключительной стадии, процедура
легализации управляющего воздействия на управляемую подсистему (Там же).
<**> Р.А. Фатхутдинов определяет управленческое решение как "результат анализа, прогнозирования,
оптимизации, экономического обоснования и выбора альтернативы из множества вариантов достижения
конкретной цели системы менеджмента" (Указ. соч. С. 14).
Некоторые авторы, говоря о процессе, уточняют, что речь идет о выполнении некоторых процедур выбора
одного из вариантов решения <*>. Другие указывают, что речь идет о выборе определенного сочетания
целей действий и способа использования имеющихся ресурсов <**>.
-------------------------------<*> Так, В.А. Пирожков указывает, что "управленческое решение как процесс - это выполнение восьми
основных процедур: информационная подготовка, разработка вариантов, согласование вариантов, выбор
одного варианта, утверждение, реализация, контроль выполнения и информирование инициатора
решения" (Указ. соч. С. 23).
<**> Спицнадель В.Н. Указ. соч. С. 14.
Говоря о решении как о результате, иногда указывают, что его можно рассматривать как явление,
представляющее собой набор мероприятий, направленных на разрешение рассматриваемой проблемы в
форме постановления, приказа в устном или письменном виде <*> или как "социальный акт, содержащий
постановку целей и задач, а также определение средств их осуществления" <**>.
-------------------------------<*> Пирожков В.А. Указ. соч. С. 23.
<**> Шадрин И.П. Указ. соч. С. 34.
Некоторые авторы настаивают на том, что решение нужно понимать и как результат выбора (предписание к
действию), и как процесс (совокупность неких этапов, протекающих во времени), и как акт выбора
(творческая составляющая управленческой деятельности), отмечая при этом, что названные понимания
дополняют друг друга, расставляя акценты в зависимости от контекста <*>.
-------------------------------<*> Государственное управление: Основы теории и организации: Учебник. С. 271 - 272.
С этим нельзя не согласиться: действительно, управленческое решение представляет собой и процесс
(включающий подготовку, принятие и реализацию), и процедуру (совокупность действий по принятию), и
акт творческого выбора (как собственно вариантов (альтернативу), так и целей, способов их достижения, а
также необходимых ресурсов), и результат выбора (волеизъявление и его документальное оформление).
Однако управленческое решение есть еще и результат согласования ("взвешивания") интересов различных
групп, реализующихся применительно к системе управления, в рамках которой (и применительно к
которой) такое решение принимается (акционерное общество, государство и т.д.), по сути это своеобразный
"проводник" интересов. Это важнейшая характеристика управленческого решения, которая вытекает из его
цели.
Генеральная цель решения - упорядочение позитивных социальных связей в определенной системе
управления. Однако упорядочить можно всегда определенным образом, в силу заинтересованности в
упорядочении именно таким образом, что вытекает из целевого начала в решении ("бесцельного решения
не бывает" <*>), которое означает: решение всегда возникает как результат отражения интересов
различных заинтересованных лиц. Это точно подмечено Д.И. Грядовым: "...содержанием решения
являются также общественные потребности и интересы определенной социальной системы, что дает право
считать процесс выбора социально мотивированным, так как субъект управления, являясь носителем
определенных потребностей и интересов, экстраполирует их на решение, являющееся средством их
достижения" <**>.
-------------------------------<*> Трояновский В.М. Указ. соч. С. 27.
<**> Грядовой Д.И. Указ. соч. С. 42.
Итак, решение с точки зрения управления - это выбор интереса и средства его удовлетворения; это
результат управления, его производное, возникающее в условиях иерархии и субординации (подчинения
интересов одного лица интересам другого); результат применения власти, которая распределяется и
реализуется в процессе управления.
Однако как квалифицировать управленческое решение с правовой точки зрения? Как соотносятся между
собой правовые категории "сделка" и "управленческое решение"? Тождественны они или существуют как
два разных (и возможных) результата воли юридического лица? Этот вопрос является сложным и
малоизученным в правовой литературе. Рискнем высказать некоторые суждения по нему.
Вопрос соотношения сделки и юридического акта, возникающего в результате осуществления процесса
управления, был предметом рассмотрения еще в советской цивилистике. В частности, активно
исследовался вопрос о правовой природе организационных (или внутрихозяйственных) отношений. Эти
отношения О.А. Красавчиков определял как "...построенные на началах координации или субординации
социальные связи, которые направлены на упорядочение (нормализацию) иных <1> общественных связей,
действий их участников либо на формирование социальных образований" <2>. О.А. Красавчиков понимал
их как отдельные своего рода предотношения <3>, имеющие непосредственным объектом упорядоченность
отношений, связей, действий, участников главного "организуемого" отношения. Он указывал:
"...организационные отношения, регулируемые гражданским правом, как правило, связаны с отношениями
имущественными, играя своего рода служебную роль по отношению к последним" <4>.
-------------------------------<1> Слово "иных" в данном контексте следует понимать как отличных от "имущественных" и "личных
неимущественных".
<2> Красавчиков О.А. Гражданские организационно-правовые отношения // Антология уральской
цивилистики. 1925 - 1989: Сб. статей. М.: Статут, 2001. С. 156 - 165.
<3> Надо отметить крайнюю осторожность в квалификации таких отношений. Причем эта осторожность,
которая обозначается у О.А. Красавчикова словом "предотношения" (т.е. даже не полноценные отношения),
была свойственна отечественной цивилистике вообще. Здесь следует привести мнение Р.О. Халфиной,
которая, рассуждая о правах предприятия, отмечала: "...в качестве примера прав предприятий, которые не
укладываются в понятие прав юридического лица, приводится обычно важная деятельность предприятия
по планированию и организации производства. Однако этот пример может показаться убедительным
только с первого взгляда. Действительно, в процессе планирования и организации деятельности внутри
предприятия возникают различные отношения, связанные с планированием и управлением
производством. Многие из них не являются правовыми отношениями: это внутриорганизационная
деятельность, участниками которой выступают администрация, должностные лица, рабочие и служащие"
(Халфина Р.О. Общее учение о правоотношении. М.: Юрид. лит., 1974. С. 191). То есть отношения
существуют, в них конкретизируются и определяются права и обязанности участвующих в них лиц, но
правовыми их признать нельзя.
<4> Красавчиков О.А. Структура предмета гражданско-правового регулирования социалистических
общественных отношений // Теоретические проблемы гражданского права. Сб. уч. тр. Вып. 13. Свердловск,
1970. С. 21.
В советской цивилистике проблема организационных отношений исследовалась довольно узко. Такую
узость можно объяснить словами самого О.А. Красавчикова: "...значительная часть организационных
отношений в нашем обществе регулируется административным правом, что не исключает в то же время
актуальности гражданско-правового регулирования тех организационных отношений, которые строятся на
началах координации (а не власти и подчинения)" <1>. То есть лишь малая часть таких отношений
регулировалась гражданским правом. Метод власти и подчинения или "начало властвования" <2> для
советских цивилистов было свидетельством того, что соответствующие отношения должны регулироваться
именно административным правом <3> (в некоторых случаях авторы дифференцировали
организационные (основанные на подчинении) и координационные отношения; также признавалась
определенная специфика трудовых правоотношений <4>).
-------------------------------<1> Там же. С. 20.
<2> Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность. М.: ГИЮЛ, 1954. С. 13.
<3> См., к примеру: Яковлев В.Ф. Указ. соч. С. 30, 32, 149 - 150.
<4> Егоров Н.Д. Гражданско-правовое регулирование общественных отношений: единство и
дифференциация. Л.: Изд-во ЛУ, 1988. С. 10 - 11; Яковлев В.Ф. Указ. соч. С. 157 - 158.
В силу отмеченной узости взгляда на проблему большинство основных работ советского периода касались
разграничения сделки и административного акта <*>, которые рассматривались как подвиды
юридического акта <**>, но не как сделки и решения органа управления (акта управления), не входящего в
сферу административно-правового регулирования.
--------------------------------
<*> Красавчиков О.А. Гражданские организационно-правовые отношения. С. 163; Иоффе О.С. Советское
гражданское право. М.: Юрид. лит., 1967. С. 251; Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность... С. 13 и др.
<**> Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность. С. 13.
Выводы, к которым приходили советские цивилисты при разграничении сделки и административного акта,
можно прокомментировать, прибегнув к аргументам О.С. Иоффе. Отмечая отличие сделки от
административных актов, приобретающих "силу юридических фактов", он указывал их отличие: а) по
субъекту действия ("административные акты могут быть совершены только органами государственной
власти и управления, тогда как сделки совершаются субъектами гражданского права"); б) по целям
совершения ("административные акты не обязательно направляются на установление гражданских
правоотношений... тогда как сделки всегда имеют своей целью породить, изменить или прекратить именно
гражданские правоотношения"; в) по правовому результату ("административные акты, даже направленные
на установление гражданских правоотношений, порождают в то же время и определенные
административные правоотношения, тогда как сделки могут породить единственно и исключительно
гражданские правоотношения"); г) по субъекту, чьи права и обязанности подвергаются изменениям
("орган, издающий административный акт, сам не становится участником возникшего из этого акта
гражданского правоотношения, тогда как лицо, совершающее сделку в целях установления гражданского
правоотношения, само становится участников этого правоотношения") <*>.
-------------------------------<*> Иоффе О.С. Советское гражданское право. С. 251.
В силу того что исследований природы внутренних (организационных) отношений в таких
сложноструктурных <*> организациях, как хозяйственное общество (прежде всего акционерное), по
понятным причинам в советской цивилистике не было, исследования советских цивилистов могут служить
только основой для анализа проблем управленческих решений коммерческих организаций.
-------------------------------<*> За редким исключением и то с учетом специфики общественного развития того времени: Якушев В.С.
Институт юридического лица в теории, законодательстве и на практике; Он же. Правовое регулирование
внутрихозяйственных отношений // Антология уральской цивилистики. 1925 - 1989: Сб. статей. М.: Статут,
2001. С. 390 - 430.
В современной правовой литературе данная тема нашла определенное понимание. Хотя в большинстве
случаев спор опять-таки сводится к указанию на то, что сделка и административный акт - это разные виды
юридических фактов <*>. В результате правовая квалификация управленческих решений (разного уровня)
коммерческих организаций является проблемной. Одни авторы прямо признают за некоторыми из таких
решений силу сделки <**>. По мнению других, правовое значение этих решений неоднозначно. Например,
А.Ю. Синенко считает, что "такие решения могут порождать для юридического лица правовые последствия,
сравнимые с гражданско-правовой сделкой, либо имеют значение только для самих органов или
участников юридического лица" <***>.
-------------------------------<*> См., к примеру, Телюкина М.В. Понятие сделки: теоретический и практический аспекты // Адвокат
2002. N 8; Гражданское право. Часть первая: Учебник / Под ред. А.Г. Калпина, А.И. Масляева. М.: Юристъ,
1997. С. 153; Гражданское право России. Часть первая: Учебник / Под ред. З.И. Цыбуленко. М.: Юристъ,
1998. С. 177 и др.
Исключением являются некоторые работы, в которых акты органов управления коммерческих организаций
исследуются с точки зрения оснований возникновения хозяйственных правоотношений. Хотя и в этих
работах нет законченности в исследовании природы таких актов. К примеру, В.С. Мартемьянов оперировал
категорией "акты субъектов, не являющихся юридическими лицами", правда, без ее дальнейшей
детализации (Мартемьянов В.С. Хозяйственное право. Т. 1. Общие положения: Курс лекций. М.: БЕК, 1994.
С. 40).
<**> Юлдашбаева Л.Р. Правовое регулирование оборота эмиссионных ценных бумаг (акций, облигаций).
М.: Статут, 1999. С. 136. Данный автор отмечает, что "принятие эмитентом решения о выпуске эмиссионных
ценных бумаг является односторонней сделкой". По мнению И.И. Игнатова, сделкой является решение о
реорганизации, что можно понять из следующего текста: "...в новой редакции статьи устанавливаются
случаи, когда на заинтересованную сделку не распространяются положения Закона о порядке ее одобрения,
а именно... при реорганизации общества в форме слияния (присоединения) обществ, если другому
обществу, участвующему в слиянии (присоединении), принадлежит более чем три четверти всех
голосующих акций. Законодатель устанавливает, что решения о реорганизации юридических лиц, в том
числе и в форме слияния (присоединения), принимаются тремя четвертями голосов акционеров владельцев голосующих акций общества. Таким образом, если обществу принадлежит более трех четвертей
голосующих акций общества, то этого достаточно для принятия решения о реорганизации. Принятие
такого решения не должно ограничиваться необходимостью получения одобрения совершаемой сделки"
(Практический комментарий к новой редакции Федерального закона "Об акционерных обществах" / Под
общ. ред. И.И. Игнатова, П.П. Филимошина. М.: ИНФРА-М, 2002. С. 209). По мнению Г.В. Цепова, решения
общего собрания акционеров и совета директоров (наблюдательного совета) акционерного общества,
направленные на возникновение, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, являются
гражданско-правовыми сделками (Цепов Г.В. Акционерное общество: проблемы гражданско-правового
регулирования: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2004. С. 6). По мнению Б.П. Архипова, решение
общего собрания акционеров о проведении реорганизации в форме слияния или присоединения
представляет собой гражданско-правовую сделку самого акционерного общества (Архипов Б.П.
Гражданско-правовой механизм слияний и присоединений акционерных обществ: Автореф. дис. ... канд.
юрид. наук. М., 2004. С. 8, 16 - 21).
<***> Синенко А.Ю. Эмиссия корпоративных ценных бумаг: правовое регулирование, теория и практика.
М.: Статут, 2002. С. 22.
Проблемы, связанные с правовой квалификацией управленческих решений, во многом возникают
вследствие того, что действующее законодательство недостаточно четко регулирует деятельность в
частноправовых системах управления. Это проявляется уже в нестройности терминологии - юридических
конструкциях, которые используются для описания вопросов управления.
В Гражданском кодексе нет вообще ни одной статьи, которая бы описывала, что есть управление в
юридическом лице, как оно осуществляется, что является его результатом.
В ст. 52 Гражданского кодекса применительно к содержанию учредительных документов юридического
лица фиксируется, что в них помимо других сведений должен определяться "порядок управления
деятельностью юридического лица".
Отметим, что здесь не указано, что понимается под формулой "порядок управления деятельностью". О чьей
конкретно деятельности идет речь? Неясно, касается ли этот "порядок" только внутренних в
узконормативном понимании управленческих аспектов деятельности юридического лица (органы
управления, руководящие органы, взаимоотношения между ними и т.д.) или более широкого круга
вопросов внутренней организации жизни (деятельность исполнительного аппарата в рамках
организационно-штатной структуры), или охватывает как указанные внутренние отношения, так и
внешние проявления деятельности юридического лица (выступление во внешней среде от имени
юридического лица), или вообще все аспекты его деятельности.
То, что сомнения существуют, показывает, к примеру, анализ норм Федерального закона "О
некоммерческих организациях". Структурно в этом законе есть отдельная гл. 4 - "Деятельность
некоммерческой организации". Это глава, судя по названию статей и их содержанию, охватывает виды
деятельности, правовой режим имущества, в том числе источники его формирования, сделки с
конфликтами интересов. Есть в этом Законе и отдельная гл. 5 - "Управление некоммерческой
организацией". Статьи этой главы регулируют структуру органов управления, их статус и компетенцию,
правила принятия решений (так же, как и Федерального закона "О негосударственных пенсионных
фондах"). Юридическая конструкция "управление деятельностью" находит довольно противоречивое
развертывание применительно к отдельным видам юридических лиц.
В качестве общего правила применительно ко всем хозяйственным товариществам или обществам (ст. 67
Гражданского кодекса) отмечено, что их участники вправе "участвовать в управлении делами товарищества
или общества". Какими такими делами они могут управлять, не поясняется (причем ни в самом Кодексе, ни
в каком-либо специальном нормативном акте <*>).
-------------------------------<*> Сходную формулировку можно встретить и в ст. 8 Федерального закона "О некоммерческих
организациях", где указано, что члены некоммерческого партнерства вправе "участвовать в управлении
делами некоммерческого партнерства".
Применительно к полному товариществу (ст. 71 и 72 Кодекса) ситуация следующая. В названии ст. 71
используется конструкция "управление в полном товариществе", которая, если анализировать содержание
статьи, отождествляется с "управлением деятельностью полного товарищества", включающим в себя
правила принятия решений. В этой же статье и ст. 72 Кодекса используется конструкция "ведение дел
полного товарищества". Под таким "ведением", судя по содержанию обеих статей, можно понимать порядок
и правила представления товарищества вовне, совершения действий от его имени ("каждый участник
полного товарищества вправе действовать от имени товарищества, если учредительным договором не
установлено, что все его участники ведут дела совместно, либо ведение дел поручено отдельным
участникам", "при совместном ведении дел товарищества его участниками для совершения каждой сделки
требуется согласие всех участников товарищества", "полномочия на ведение дел товарищества,
предоставленные одному или нескольким участникам..." и т.д. (ст. 72)). То, что управление (управление
деятельностью) и ведение дел - разные понятия, показывает и ст. 84 Кодекса, регулирующая товарищества
на вере.
Что касается обществ с ограниченной ответственностью, то здесь используется конструкция "управление в
обществе..." (в названии ст. 91 Гражданского кодекса), т.е. предполагается, что речь идет не о всей
деятельности, а только о ее внутренней (собственно управленческой) составляющей, хотя и без
конкретизации, кем в таком обществе управляют. Анализ содержания ст. 91 тут же опровергает ее титул,
поскольку в ней речь идет о структуре органов управления, компетенции, порядке принятия ими решений
и выступления от имени общества. А анализ ст. 34 - 50 Федерального закона "Об обществах с ограниченной
ответственностью" показывает, что в раздел "Управление" включены и правила совершения крупных и
заинтересованных сделок, и правовой режим отчетности и хранения документов, и правила аудита
деятельности.
Не менее странная картина и в акционерных обществах. Здесь также использована юридическая
конструкция "управление в..." (в названии ст. 103 Гражданского кодекса), а по тексту статьи речь идет о
структуре органов, компетенции, порядке принятия ими решений и выступления от имени общества. При
этом Федеральный закон "Об акционерных обществах" не содержит отдельного раздела (или главы) "управление" (равно как и Федеральный закон "Об особенностях правового положения акционерных
обществ работников (народных предприятий)"), которая бы описывала общие вопросы управления.
В Кодексе нет никаких правил относительно управления в потребительских кооперативах (ст. 116), кроме
как указания на то, что устав такой организации должен содержать сведения о составе и компетенции
органов управления и порядке принятия ими решений. Не намного проясняют ситуацию и отдельные
законы о потребительских кооперативах (Закон РФ "О потребительской кооперации (потребительских
обществах, их союзах) в Российской Федерации", Федеральный закон "О кредитных потребительских
кооперативах граждан" и др.), кроме сельскохозяйственных потребительских кооперативов. Сходная
картина и для ассоциаций и союзов (ст. 122 Гражданского кодекса).
Относительно фондов (ст. 118 Гражданского кодекса) терминология также не понятна. Указывается, что
"порядок управления фондом и порядок формирования его органов определяются его уставом,
утверждаемым учредителями". То есть порядок формирования органов, который вообще-то есть результат
управления, от него отделен.
Несистемны правила Федерального закона "О государственных и муниципальных унитарных
предприятиях", в котором структурно выделена гл. 4 - "Управление унитарным предприятием". Однако ее
содержание включает и вопросы управления, и вопросы совершения сделок, и вопросы ответственности, и
вопросы отчетности и хранения документов.
Наиболее логично и системно описаны вопросы управления в законодательстве о производственных
кооперативах. В отношении производственных кооперативов используется конструкция "управление в..."
(ст. 110 Гражданского кодекса). Да и в самом тексте статьи говорится о структуре органов управления,
компетенции органов управления и порядке принятия ими решений. В Федеральном законе "О
сельскохозяйственной кооперации" структурно выделяется отдельная гл. 5 "Органы управления
кооперативом", в которой, собственно, и идет речь об управлении. Еще строже подходит к этому вопросу
Федеральный закон "О производственных кооперативах", где выделена гл. 5 "Управление в кооперативе",
содержащая исключительно вопросы деятельности органов его управления и контроля.
Итак, отметим, что предметное описание управления применительно к юридическим лицам нельзя
признать системным. Законодательство в отношении одного и того же предмета говорит то об управлении
самим лицом (к примеру, "порядок управления фондом"), то об управлении деятельностью лица ("порядок
управления деятельностью"), то об управлении в лице ("управление в обществе") непонятно кем (или чем).
Формулировки различны, и в некоторых случаях они несут в себе совершенно разное содержание. Как ни
рассматривай корпоративное управление (как процесс, как результат, через призму специфики объекта и
т.д.), можно говорить об управлении самим лицом и (или) управлении в лице (в смысле управления
элементами структуры). Поскольку управление - это деятельность самих органов юридического лица
(органов управления, руководящих органов, органов контроля и надзора и т.д.), а также внешних
элементов структуры управления (управляющих), сконфигурированная в определенной управленческой
модели, по выработке (подготовке), принятию (утверждению) управленческого решения, его исполнению
(реализации) и контролю его исполнения. Но никак нельзя говорить об управлении деятельностью,
поскольку деятельность - это результат поведения после управляющего воздействия на того, кто эту
деятельность осуществляет.
При такой размытости объекта (предмета), да и субъекта тоже, немудрено, что действующее
законодательство обходит стороной и общие вопросы волеобразования (формирования воли)
юридического лица, и вопросы волеизъявления и конкретизации его форм.
В качестве общей нормы в законодательстве зафиксировано, что юридическое лицо приобретает
гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы, действующие в
соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами или в
предусмотренных законом случаях через своих участников (ст. 53 Гражданского кодекса). Отметим, что в
этой норме нет ни конкретизации того, как формируется (образуется) воля юридического лица (да и что она
собой представляет), ни указания возможных результатов волеобразования, ни возможных форм
волеизъявления юридического лица. Нет здесь и конкретизации того, о каких собственно "органах" идет
речь. В частности, идет ли речь только об органах управления (руководящих органах), или это понятие
охватывает и органы контроля (надзора)? Неясно и как быть с внешними элементами структуры
управления - управляющими?
Анализируя правовое регулирование акционерных обществ, можно отметить ст. 103 Гражданского кодекса,
в соответствии с которой "компетенция органов управления акционерным обществом, а также ПОРЯДОК
ПРИНЯТИЯ ИМИ РЕШЕНИЙ (курсив мой. - А.В.) и выступления от имени общества определяются в
соответствии с настоящим Кодексом Законом об акционерных обществах и уставом общества". Это правило
позволяет говорить о разделении законодателем самого процесса волеобразования юридического лица, его
оформления и внешнего проявления - "выступления от имени общества". Но из указанного правила неясно:
юридическая конструкция "решение" в данном случае подразумевает саму волю юридического лица,
результат ее проявления во внешней среде (действия) или форму волеизъявления (документ, определенной
формы) или охватывает все эти элементы одновременно.
Предположим, что в указанном правиле речь идет о внешней стороне решения - волеизъявлении и его
формах. Тогда логичен вопрос: является ли решение единственно возможной формой действий органа
управления юридического лица? Закон не дает на этот вопрос однозначный ответ. В ст. 49, 68, 69, 70
Федерального закона "Об акционерных обществах" встречаем следующую конкретизацию: общее собрание
акционеров - "решение" (с дальнейшей конкретизацией его формы и содержания), совет директоров
(наблюдательный совет) - "решение" (также с конкретизацией его формы и содержания), коллегиальный
исполнительный орган (правление, дирекция) - "решение". А вот относительно единоличного
исполнительного органа ситуация сложнее. Указывается, что такой орган "совершает сделки от имени
общества, утверждает штаты, издает приказы и дает указания, обязательные для исполнения всеми
работниками общества" (ст. 69 Федерального закона "Об акционерных обществах").
Получается, что по общему правилу (ст. 103 Гражданского кодекса) такой орган (как и любой другой)
выражает свою волю в форме "решения", что логично вытекает и из смысла той деятельности управленческой, которой этот орган занимается. Но в специальных нормах это не фиксируется, а
осуществляется конкретизация некоторых форм такого волеизъявления (приказы, указания, утверждение).
Более того, анализ норм, регулирующих порядок "выступления от имени общества", конкретизированный в
диспозиции ст. 69 Федерального закона "Об акционерных обществах", показывает, что только единоличный
исполнительный орган управления (директор, генеральный директор) выступает от имени общества без
доверенности (по сути, не что иное как законное представительство, поскольку в одной норме объединены
"орган и представитель юридического лица" <*>). Все иные органы хотя и призваны действовать от имени
общества, но фактически от имени общества не выступают.
-------------------------------<*> Скловский К.И. Указ. соч. С. 200.
Специфика правового режима единоличного исполнительного органа, вытекающая из ст. 69 Федерального
закона "Об акционерных обществах", состоит в том, что именно этот орган "совершает сделки".
Подчеркнем: не одобряет, не дает согласие, а именно совершает. Это отличает его от коллегиальных
органов, которые по букве закона: "принимают решение об одобрении" (ст. 49 Федерального закона "Об
акционерных обществах" применительно к общему собранию акционеров), "одобряют" сделку (ст. 65
Федерального закона "Об акционерных обществах" применительно к совету директоров (наблюдательному
совету)), "принимают решения о заключении и прекращении соответствующих договоров" (ст. 8
Федерального закона "Об инвестиционных фондах" применительно к совету директоров (наблюдательному
совету) акционерного инвестиционного фонда).
Предоставляя право единоличному исполнительному органу совершать сделки, закон не предусматривает,
что перед совершением сделки, входящей в компетенцию органа, им должно быть принято какое-то
отдельное решение, касающееся данной сделки. Видимо, исходя из этого, некоторые исследователи
пытаются провести четкую грань между так называемыми волеобразующими и волеизъявляющими
органами управления <*>.
-------------------------------<*> См., к примеру: Степанов П.В. Корпоративные отношения в коммерческих организациях как составная
часть предмета гражданского права: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1999. С. 8, 18.
Однако с таким разделением сложно согласиться, поскольку получается парадокс: по логике закона
результат воли и форма волеизъявления акционерного общества в лице любого его органа - решение.
Соответственно, единоличный исполнительный орган в рамках своей компетенции также формирует волю
юридического лица, а не только ее изъявляет <*>.
-------------------------------<*> На что справедливо обращается внимание некоторыми исследователями природы органов управления.
В частности, Е.А. Суханов, даже выделяя волеобразующие и волеизъявляющие органы, отмечает, что
"исполнительные (волеизъявляющие) органы одновременно всегда являются и волеобразующими"
(Гражданское право. В 2 т. Т. 1: Учебник / Отв. ред. проф. Е.А. Суханов. С. 193). Сходной точки зрения
придерживается и В.А. Белов (Гражданское право: Общая и Особенная части. С. 70).
Разумно предположить, что совершению сделки должно предшествовать принятие таким органом
управления такого решения. Однако в случае совершения сделки единоличным исполнительным органом в
рамках его компетенции оно нигде не просматривается, его как бы и нет. Проанализируем ситуацию на
примере выдачи доверенности, представляющей собой типичную одностороннюю сделку, направленную на
наделение другого лица субъективным правом.
Право ее выдачи - часть компетенции единоличного исполнительного органа (ст. 185 Гражданского
кодекса: "Доверенность от имени юридического лица выдается за подписью его руководителя или иного
лица, уполномоченного на это его учредительными документами, с приложением печати этой
организации"). Если следовать логике обязательного наличия решения, то выдаче доверенности должно
предшествовать принятие решения о ее выдаче (условно: "выдать доверенность такому-то лицу"), а сама
выдача (сделка) является уже следствием этого решения. Но на практике ничего подобного не происходит:
доверенность выдается единоличным исполнительным органом в рамках реализации его компетенции и
никакого отдельного решения никто не принимает.
Эти рассуждения вроде бы приводят к выводу о том, что сделка и управленческое решение, условно говоря,
- разные, имеющие одинаковое право на существование результаты воли юридического лица. Однако такой
вывод был бы слишком поспешным.
Решение можно и нужно понимать не только как волеизъявление (действие) и (или) его форму, но и как
саму волю юридического лица. Специфика анализируемой ситуации состоит в том, что решение органа
управления юридического лица (как воля юридического лица) о выдаче доверенности здесь "сливается" с
волей как элементом сделки по выдаче доверенности (об элементах сделки см. далее); само решение
выступает (предстает) как воля в сделке. Происходит ситуация, обратная той, которая была описана
применительно к решению о реорганизации - не элементы решения (содержание и правовые последствия)
"скрывают" в себе элементы сделки, а элементы сделки как бы "вбирают" в себя, поглощают элементы
решения. Данная ситуация свойственна всем сделкам, совершаемым единоличным исполнительным
органом в пределах своей компетенции, т.е. в случаях, когда для их совершения нет необходимости в ее
восполнении со стороны других органов управления (в виде какого-нибудь согласования, одобрения и т.п.).
Однако такая ситуация совершенно не свойственна деятельности иных органов управления акционерного
общества. Если речь идет об одобрении сделки решениями таких органов, ситуация принципиально иная.
На первый взгляд она выглядит так, как будто воля (решение) юридического лица формируется
коллегиальным органом управления, который дает одобрение на совершение сделки, а единоличный
исполнительный орган только реализует волю. То есть воля как элемент решения "поглощает" волю как
элемент сделки. Однако, следуя такой логике, сложно объяснить ситуацию, что и сам исполнительный
орган тоже должен проявить волю (принять решение о совершении сделки) и только потом ее совершить.
На самом деле здесь ситуация сложнее. В таких случаях закон предусматривает сложный процесс
волеобразования, когда воля юридического лица к совершению сделки формируется как коллегиальным,
так и единоличным исполнительным органом (последний еще и реализует ее), а в некоторых случаях (ст.
82 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)") еще и органами кредиторов (собрание /
комитет кредиторов).
Следует признать, что совершению юридическими лицами, и в частности акционерными обществами,
любых сделок всегда предшествует принятие управленческого решения. Можно возразить, что при том
нестройном правовом режиме "решения", которое использует закон, такая цепочка явно не
просматривается. Полагаю, что здесь нет надуманной проблемы, а есть серьезная недоработка
законодателя. Думается, что логично выглядела бы попытка описания в законе правового режима
управленческого решения <*>.
-------------------------------<*> Здесь, впрочем, проблема и более серьезного плана. Закон попытался совместить несовместимое, введя
юридическую конструкцию "единоличный исполнительный орган". Совмещение в одном лице правового
статуса представителя и функций органа управления невозможно в принципе. Если речь идет об органе
управления, то речь идет, собственно, об организации (о ее "воле"), поскольку орган и есть сама
организация. Если речь идет о представительстве, то представитель органом быть не может, это
совершенно точно третье лицо для организации. А уже то, что при всем при этом директор является частью
персонала, - вообще выглядит абсурдно.
В частности, само управленческое решение должно рассматриваться и как воля самого органа, и как воля
юридического лица. Наделение органа некой волей может показаться излишним и искусственным
приемом, хотя он не более искусственный и юридико-технический, чем наделение волей юридического
лица. Очевидно, в обоих случаях воля по сути не более чем вынужденная правовая фикция.
Действия органа управления по принятию и оформлению решения - волеизъявление, а форма
волеизъявления - юридический акт. Эта цепочка должна "работать" во всех случаях волеобразования
юридического лица - как в простых (когда волю формирует только один орган, ее потом и изъявляющий),
так и в сложных (когда воля - совокупность решений нескольких органов) случаях.
При сложном волеобразовании (к примеру, при одобрении сделки) ситуацию можно описать следующим
образом. Решение одного органа, к примеру, совета директоров по одобрению сделки представляет собой
волю этого органа управления и волю юридического лица ("часть" воли). Волеизъявлением здесь будут
действия по оформлению воли - процедура принятия решения, голосование, а формой - акт
волеизъявления, создающий правовую возможность для окончательного формирования воли
юридического лица. Решение второго (изъявляющего) органа (его воля) в совокупности с ранее принятым
решением окончательно формирует волю юридического лица. Волеизъявление второго органа оформление решения, и наконец, волеизъявление юридического лица в виде сделки или иного
юридического акта (совершение действий, для осуществления которых и происходил процесс
волеобразования).
В случае если для конкретной сделки имеет место подобное сложное формирование воли, можно говорить о
том, что управленческое решение во всех его элементах (которые схожи с элементами сделки, что мы
отметим далее) не просто "сидит" в элементах сделки, а проявляется в виде волеизъявления органа
управления, выступая фактически дополнительным элементом сделки.
Сделка и управленческое решение имеют чрезвычайно много схожего.
Во-первых, управленческое решение в акционерном обществе (а по сути в любой коммерческой
организации) есть результат реализации власти, но власти добровольно принятой лицом над собой
(добровольного ограничения своих прав, согласия подчиняться определенным правилам и (или)
организационным структурам). В этой добровольности вхождения в частноправовую систему управления
есть сходство "решения" и "сделки", которое также порождает определенную правовую связь лица и
подчинение его интересов интересам других лиц (в силу порождаемых ей обязанностей).
Во-вторых, решение и сделка - это два поднормативных регулятора общественных отношений.
В-третьих, решение и сделка - это средства удовлетворения интересов участников общественных
отношений.
В-четвертых, решения могут тоже порождать гражданско-правовые последствия, весьма схожие со сделкой,
как в случае списания безнадежных ко взысканию долгов.
Однако при всем сходстве сделки и решения о тождестве речь идти не может. Решение и сделка - это два
разных вида юридических фактов. Они имеют серьезные различия. Отметим их.
Во-первых, решения и сделка юридического лица соотносятся как причина и следствие. Еще раз
подчеркнем, что решение - есть первый и непосредственный результат системы управления, через который
проявляется воля юридического лица. Сделка в свою очередь есть результат такого решения.
Во-вторых, серьезные различия между ними проявляются в правовых последствиях.
Сделка всегда направлена на возникновение, изменение и прекращение именно гражданских прав
обязанностей (такова ее природа, которая нашла отражение в ст. 153 Гражданского кодекса) и приводит к
их возникновению, изменению и прекращению.
Решение инвариантно: оно может касаться любых вопросов жизнедеятельности организации
(юридического лица); может быть направлено на возникновение любых иных правоотношений, кроме
гражданско-правовых, к примеру трудовых. Его реализация может приводить к возникновению,
изменению и прекращению гражданских прав и обязанностей самого юридического лица (решение о
списании безнадежных юридического лица и т.п.).
Однако в целом ряде случаев решение направлено исключительно на возникновение прав и обязанностей
(больше обязанностей) иных органов юридического лица или на регулирование отношений внутри самого
органа управления, принимающего решение (на упорядочение его деятельности).
К примеру, решения комитетов, созданных в рамках советов директоров (наблюдательных советов). Эти
комитеты, не являясь органами управления в прямом смысле, могут между тем принимать решения,
которые в силу регламента деятельности совета могут иметь решающее значение для принятия самого
управленческого решения таким органом.
Еще один пример - отношения органов управления и ревизионной комиссии (органа контроля). Если
ревизионная комиссия в рамках проведения проверки принимает решение и предъявляет требование к
органу управления о представлении необходимых документов, логично предположить, что такое
требование порождает права ревизионной комиссии и обязанности органа управления.
Более интересный случай - отношения между контрольной комиссией и иными органами управления
народного предприятия (ст. 14 Федерального закона "Об особенностях правового положения акционерных
обществ работников (народных предприятий)"). С учетом положений ст. 10 и 12 названного Закона, как уже
было отмечено ранее, контрольная комиссия может быть отнесена и к числу органов управления народного
предприятия. В соответствии со ст. 14 Федерального закона "Об особенностях правового положения
акционерных обществ работников (народных предприятий)" отмечено, что контрольная комиссия
осуществляет контроль за финансово-хозяйственной деятельностью народного предприятия, соблюдением
прав акционеров, а также за выполнением правил внутреннего трудового распорядка народного
предприятия. Полномочия контрольной комиссии, порядок работы и принятия решений на заседаниях
устанавливаются положением о контрольной комиссии. А ее решения являются обязательными для
исполнения органами управления народного предприятия. Последнее правило очень важно - законодатель
прямо (и справедливо) подчеркнул, что решения одного органа управления порождают обязанности для
другого <*>.
-------------------------------<*> Такого рода конструкции можно встретить и в других законах. К примеру, в ст. 20 Закона РФ "О
потребительской кооперации (потребительских обществах, их союзах) в Российской Федерации",
регулирующей деятельность ревизионной комиссии потребительских обществ, прямо указано, что
"решения ревизионной комиссии потребительского общества рассматриваются и исполняются советом или
правлением потребительского общества в течение 30 дней. В случае несогласия ревизионной комиссии
потребительского общества с решением совета или правления потребительского общества либо при
непринятии решения советом или правлением ревизионная комиссия потребительского общества передает
свое решение на рассмотрение общего собрания потребительского общества".
Получается, что между органами общества (управления и контроля) и внутри таких органов возможно
возникновение правовых отношений. Здесь можно подвергнуть сомнению наделение органа волей <*> и
возразить: орган акционерного общества формирует и выражает волю самого общества, что через призму
компетенции и процедуры принятия приводит к появлению управленческого решения, которое, будучи
обращенным к другому органу юридического лица, выступает, таким образом, не как воля органа, а как
воля самого общества, что исключает применение категории правоотношения к таким позитивным связям.
-------------------------------<*> Интересно, что доктрина российского права уже идет по этому пути. Здесь нельзя не вспомнить, что
Конституционный Суд в уже упоминавшемся Постановлении от 10 апреля 2003 г. N 5-П "По делу о
проверке конституционности п. 1 ст. 84 Федерального закона "Об акционерных обществах" в связи с
жалобой открытого акционерного общества "Приаргунское" (п. 4) указал среди прочего: "...нормы,
содержащиеся в статьях 81 - 84 названного Федерального закона (имеется в виду Федеральный закон "Об
акционерных обществах". - В.Г.) направлены на предотвращение конфликта интересов между органами
управления акционерным обществом, которые в силу пункта 3 статьи 53 ГК Российской Федерации должны
действовать в интересах представляемого ими юридического лица добросовестно и разумно, и
акционерами...".
Понятно, что конфликт невозможен там, где нет субъекта, обладающего волей.
Однако, следуя такой логике, можно зайти в тупик: если, к примеру, и контрольная комиссия
(выставляющий требования орган управления), и исполнительный орган (орган, к которому обращено
требование) проявляют только волю юридического лица, то имеет место правоотношение акционерного
общества с самим собой, что просто абсурдно.
Вывод о возможности правовых отношений между органами управления общества (и внутри них) является
достаточно рискованным <*> (сразу встают вопросы общетеоретического характера, связанные с
субъектами таких отношений <**>), но другого пути нет. В противном случае все, что происходит внутри
сложноструктурной (прежде всего корпоративной) организации, находится вне правового поля, последнее
не соответствует фактическому положению дел. Следует признать, что возможны три вида правоотношений
внутри сложноструктурных организаций: внутри органа, между органами, а также между самой
организацией и органом <***>.
-------------------------------<*> Эта проблема (правосубъектность внутренних структурных подразделений) обсуждалась еще в
советской цивилистике и не находила однозначного решения (см., к примеру: Халфина Р.О. Указ. соч. С.
200). В любом случае возможные внутренние отношения всегда выводились "за скобки" предмета
гражданско-правового регулирования, чему можно найти немало примеров. К примеру, мнение В.Ф.
Яковлева: "Гражданское право не регулирует тех отношений, в которых имущественной
распорядительностью обладает лишь одна сторона (например, между заводом и одним из его цехов, между
заводом и вышестоящим органом управления" (Яковлев В.Ф. Указ. соч. С. 38 - 39). См. также: Егоров Н.Д.
Указ. соч. С. 63 - 70.
<**> Если говорить точнее - с правосубъектностью участников таких отношений. Достаточно сказать, что
сразу возникают вопросы ответственности. Справедливо отмечено О.С. Иоффе, что "в качестве субъекта
гражданско-правовой ответственности может выступать лишь тот, за кем вообще признается способность к
обладанию гражданскими правами и обязанностями, кто является субъектом гражданского права" (Иоффе
О.С. Ответственность по советскому гражданскому праву. С. 34). Действующее законодательство признает
субъектами ответственности конкретных физических лиц и лиц юридических, но не иных образований (тех
же органов управления, руководящих органов, органов контроля, надзора). Поскольку правосубъектность
органов юридического лица неопределенна, то сами органы (в целом) никакой ответственности ни за что
нести не могут (что справедливо было отмечено В.К. Андреевым (Право государственной собственности в
России: Учеб. пособие. М.: Дело, 2004. С. 120)). Ответственность несут физические лица. Этот момент
специально подчеркивается в нормах всех отраслей отечественного права. Вспомним, в ст. 3.11 Кодекса РФ
об административных правонарушениях при описании дисквалификации специально отмечено, что она
может быть применена к лицам, "осуществляющим организационно-распорядительные или
административно-хозяйственные функции в органе юридического лица". Сходная логика в уголовном
праве (см., к примеру, ст. 201 Уголовного кодекса), и в гражданском законодательстве (см. ст. 71
Федерального закона "Об акционерных обществах"). То есть решение принимает орган (даже если он
единоличный), а ответственность несет конкретный людской субстрат, его составляющий.
<***> Этот вопрос не является достаточно исследованным в литературе. Подобного рода отношения в той
или иной степени исследовались учеными, которые придерживались концепции хозяйственного права. К
примеру, анализ работ В.С. Мартемьянова показывает, что указанные отношения он признавал
относительными хозяйственными правоотношениями "особого рода", квалифицируя их в том числе как
"внутрихозяйственные обязательства". Так, он отмечал: "...внутрихозяйственные отношения возникают по
горизонтали между подразделениями предприятий, а также по вертикали между ними и предприятиями
(объединениями) в силу актов хозяйственного руководства со стороны предприятий в адрес своих
подразделений" (Мартемьянов В.С. Указ. соч. С. 34 - 37, 43 - 44, 46 - 48).
В-третьих, различия между сделкой и решением можно усмотреть в форме. Управленческие решения
подразделяются на индивидуальные акты, которые, собственно, и порождают права и обязанности, и акты,
устанавливающие правила поведения (локальные нормативные акты) органов управления (в некоторых
случаях - иных субъектов корпоративных отношений) в конкретных ситуациях. Существование в качестве
локального нормативного акта совершенно несвойственно сделкам.
В-четвертых, сделка и решение различаются по субъекту действия. Сделка всегда реально совершается
представителем юридического лица либо по закону, либо по доверенности, либо в силу иного уполномочия
(к примеру, решения совета директоров об уполномочии подписать трудовой договор с лицом,
выполняющим функции единоличного исполнительного органа управления). Решение принимается
органом юридического лица - как единоличным, так и коллегиальным.
Управленческое решение следует выделять как отдельное основание (юридический акт) возникновения
гражданских прав и обязанностей. Это уже позволяет делать в качестве результата толкования ст. 8
Гражданского кодекса, хотя законодатель должен отразить это и более четким образом.
Указание на решение как на отдельный вид юридических фактов, с которым закон связывает правовые
последствия гражданско-правового характера, сняло бы очень многие проблемы. Вспомним пример с
реорганизацией, в частности с теми исковыми требованиями, которые выдвигаются в судах. Очевидно, что,
если бы закон четко разграничил правовой режим сделки и управленческого решения - проблема была бы
снята. Ведь реорганизация, очевидно, не является сделкой <*>, это процедура, совокупность действий
различной правовой природы, имеющих различные правовые последствия и результаты. Но если нельзя
признать недействительной реорганизацию как сделку, равно как и нельзя признать недействительной
процедуру, решение проблемы очевидно. Учитывая, что есть одно главное решение о реорганизации,
являющееся отправной точкой для ее осуществления и влекущее правовые последствия в виде перехода
прав, именно признание недействительным этого решения должно устранять все положительные правовые
последствия, связанные с реорганизацией.
-------------------------------<*> См.: Габов А., Федорчук Д. Реорганизация акционерных обществ // Журнал для акционеров. 2003. N 3.
См. также: Бакулина Е. К вопросу о судебном оспаривании реорганизации хозяйственных обществ //
Хозяйство и право. 2004. N 3. С. 130 - 131.
Определимся с отраслевой "пропиской" отношений, возникающих в связи с функционированием
частноправовых систем управления (внутриорганизационных (управленческих) отношений).
Отмеченное выше замечание относительно добровольности ограничения участником коммерческой
организации своих интересов через согласие подчиняться определенным правилам и (или)
организационным структурам при "вхождении" в частноправовую систему управления очень важно для
понимания того, к предмету регулирования какой отрасли права относятся отношения, возникающие в
связи с принятием и реализацией решения.
Иерархия и субординация могут создать иллюзию схожести возникающих отношений с теми, которые
находятся в сфере административно-правового регулирования. Но здесь нельзя не вспомнить слова В.С.
Якушева, хотя и "вырвав" их из контекста конкретных рассуждений о внутрихозяйственных отношениях,
который применительно к таким отношениям говорил, что "складывающиеся внутри предприятия
отношения... сходны с административно-правовыми, поскольку носят властный характер. Однако это
сходство лишь внешнее, не отражающее действительного характера рассматриваемого вида общественных
связей... властно-управленческий характер внутрихозяйственных отношений свидетельствует об их
управленческой... природе. Но в них отсутствует самый характерный для административных отношений
признак: властно-организующая деятельность государства" <*>.
-------------------------------<*> Якушев В.С. Правовое регулирование внутрихозяйственных отношений // Антология уральской
цивилистики. 1925 - 1989: Сб. ст. М.: Статут, 2001. С. 418.
Действительно, субъектный признак представляется в данном случае определяющим для отграничения
одних отношений от других. То, что такие отношения строятся не на началах координации, а на основе
власти и подчинения, не делает их предметом административно-правового регулирования <*>. В этом
смысле большая часть управленческих (внутриорганизационных) отношений, которые возникают в
результате осуществления компетенции органами управления коммерческой организации разных уровней,
предмет которых - упорядочение отношений между указанными органами и цель которых - подготовка,
принятие и реализация управленческого решения как выражения особой правосубъектности организации,
являются составной частью предмета гражданско-правового регулирования.
-------------------------------<*> Не могу здесь не привести позицию В.Ф. Яковлева, который, рассматривая различия между
отраслевыми методами правового регулирования в административном и трудовом праве (схожесть в том,
что в обоих случаях он указывал на неравноправное отношение сторон, приобретение одной из сторон
определенных властных полномочий), отметил: "Наличие элементов власти и подчинения не определяет,
однако, в целом характер регулирования отношений трудовым правом... Подчинение одной стороны
другой как элемент общественной организации труда сочетается с началами равенства, проявляющимися в
отсутствии общей подчиненности субъектов вне конкретного правоотношения, в договорном установлении
трудовых связей, в возможности прекращения трудового отношения по усмотрению "подчиненной"
стороны..." (Яковлев В.Ф. Указ. соч. С. 157 - 158). Все, что здесь отмечено, как нельзя более подходит и для
квалификации отношений в рамках частноправовых систем управления: вне конкретного управленческого
(внутриорганизационного) отношения подчинение отсутствует.
В предмет гражданско-правового регулирования при осуществлении властных функций в коммерческой
организации попадает только часть внутриорганизационных отношений. Прежде всего это касается стадии
подготовки управленческого решения и процедуры его принятия (к примеру, отношения по подготовке и
проведению общего собрания акционеров, отношения, возникающие при принятии решения советом
директоров). Отношения внутри исполнительных органов, между исполнительными органами разного
уровня, а также часть отношений между органами управления, которая касается осуществления функций
работодателя (решения совета директоров в отношении генерального директора в части обязания его
сделать что-либо), регулируются в рамках трудового права.
К числу неопределенных относится вопрос о природе внутриорганизационных отношений в совете
директоров (наблюдательном совете) в так называемых комитетах. Эта внутренняя организация работы
органа управления, результаты которой имеют совершенно определенно правовое значение как минимум в
том случае, если таковые предусмотрены регламентами деятельности подобных органов управления
коммерческой организации. Если исходить из того, что вопросы управления в частноправовых системах
являются предметом гражданского права (а это, как думается, не вызывает сомнений, ни с содержательной,
ни с формальной точки зрения (ст. 103 Гражданского кодекса так и называется "Управление в акционерном
обществе"), то и указанные отношения являются их частью.
Итак, с точки зрения правового регулирования заинтересованных сделок управленческое решение можно
обозначить как обязательный элемент такой сделки; его наличие - условие ее действительности
(обязательное требование закона к ней).
Употребляя слово "элемент", необходимо прокомментировать его правовое значение для понимания того,
какое основание недействительности сделки "включается" в случае совершения заинтересованной сделки
при отсутствии управленческого решения о ее одобрении или дефектах такого решения (несоблюдение
предусмотренных законом требований к его содержанию и (или) форме).
Сделка является средством (способом) реализации интереса субъекта. Ее можно представить как
совокупность элементов (такое "разложение" на элементы представляет собой исключительно логический
прием (способ познания), позволяющий глубже рассмотреть сделку как явление, проанализировать
проблемы ее действительности). К элементам сделки можно отнести: интерес; заинтересованность (мотив);
основание (типичные правовые последствия); результат (эффект); элементы "юридического состава
сделки" <*> (совокупность объективных и субъективных признаков, которые выражают соответствие
сделки требованиям норм права и обусловливают наступление желаемых юридических последствий,
свойственных сделкам данного вида): цель, волю и волеизъявление субъектов; содержание; форму.
Охарактеризуем кратко каждый из них.
-------------------------------<*> Шахматов В.П. Сделки, совершенные с целью противной интересам государства и общества. Томск:
Изд. ТГУ, 1966. С. 12. Конструкция юридического состава является удачной в том смысле, что она включает
в себя элементы, которые можно обозначить как условия действительности сделки, т.е. такие условия,
отсутствие пороков которых обязательно для действительности любой сделки. Остальные элементы
(интерес, мотив (заинтересованность), правовые последствия, результат) в отличие от элементов
юридического состава, с точки зрения действительности сделки либо имеют ограниченное значение
(интерес, мотив), либо выступают в качестве вспомогательных элементов (правовые последствия,
результат) для элементов такого состава.
Интерес - основа для совершения любых действий, направленных на удовлетворение сформировавшей его
потребности. Заинтересованность тождественна мотиву сделки, это отношение лица к совершаемым
действиям, обоснование определенного образа действий. Мотив часто отождествляют с целью сделки, с чем
нельзя согласиться, поскольку мотив только предопределяет цель, являясь своего рода основой для ее
постановки. Когда мы говорим о мотиве, мы отвечаем на вопрос, почему мы действуем именно так, что нас
побуждает действовать определенным образом, почему или зачем и какие мы ставим перед собой цели и
выбираем конкретные средства достижения результата <*>.
-------------------------------<*> Как точно отметил И.Б. Новицкий: "...мотивы это то, что побуждает к постановке тех или других целей"
(Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность. С. 9).
Тесно связаны между собой два следующих элемента - типичные правовые последствия (основание сделки)
и результат (эффект). Их раздельное рассмотрение может показаться искусственным, однако оно имеет
определенное значение. Основание - это те типичные правовые последствия, которые должны быть
достигнуты при исполнении обязательств, возникших с фактом совершения сделки, как-то: переход права
собственности, уступка прав, передача имущества во владение и пользование и др. Однако помимо
правовых последствий исполнение сделки приводит к результатам, достижение которых возможно было
целью лица при совершении сделки, но не охватывается правовыми последствиями.
Прокомментировать это можно на примере двух договоров - купли-продажи и дарения. Если между двумя
юридическими лицами невозможно дарение, то они вполне могут заключить договор купли-продажи с
символической ценой для обхода запрещающей нормы (в соответствии со ст. 575 Гражданского кодекса
дарение запрещено в отношениях между коммерческими организациями). Правовые последствия будут
достигнуты (возникнет право собственности), а вот результаты такого действия в виде убытков,
недоплаченных налогов, нарушений интересов акционеров правовыми последствиями охватываться не
будут. В последнем случае мы имеем проявление в результатах (несоответствии правовых последствий и
результатов) цели, которая порочна, что может приводить к признанию соответствующей сделки
недействительной.
Наиболее известным примером является конструкция ст. 169 Гражданского кодекса. Данная статья, как
известно, предусматривает правило о том, что "сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам
правопорядка или нравственности, ничтожна". Согласно мнению М.И. Брагинского, речь в данном случае
идет прежде всего о нарушении норм публично-правовых по природе актов. К примеру, сделкой,
подпадающей под признаки данной статьи, является, по его мнению, сделка, вступающая одновременно в
противоречия с нормами Уголовного кодекса (действия нарушают антимонопольное, валютное, налоговое
законодательство, законодательство о земле и других природных ресурсах либо иное, закрепляющее
основы правового регулирования экономики страны) <*>. Предположим, что два хозяйствующих субъекта
заключают договор, который направлен на ограничение конкуренции на рынке определенного товара
(услуги). Очевидно, что лица, подписавшие такой договор, отнюдь не напишут в преамбуле, что они его
заключают "в целях, заведомо противных основам правопорядка" или для реализации других
антисоциальных намерений. Если такой договор касается исключительной дистрибуции на какой-либо
территории, то его правовые последствия (взаимодействие сторон и т.д.) будут достигнуты.
-------------------------------КонсультантПлюс: примечание.
Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1)
включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (издание 3-е, стереотипное).
<*> Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С. 149.
Как же обнаружить его несоответствие "основам"? А вот для этого и следует выделять такой элемент, как
результат, который в данном случае проявится через ограничение конкуренции, что и было реальной
целью сторон. Результат в таком случае - это все любые иные последствия, которые вызывает сделка
(экономические, политические и т.д.).
Цель сделки, по справедливому мнению В.П. Шахматова, можно понимать как идеальное предвосхищение
в сознании лица, ее совершающего, того результата, на достижение которого направлена сделка <1>,
"субъективно желаемый для ее участника (участников) результат" <2>, "ожидаемый результат действий"
<3>. Цель не следует отождествлять ни (как было указано ранее) с мотивом, ни с результатом, ни с
правовыми последствиями (основанием). Мотив (заинтересованность) в цели проявляется, что определяет
их тесную связь. Цель объективируется в результатах и правовых последствиях, соответственно через нее в
них проявляется и мотив. Правовые последствия и (или) результат могут как совпадать с целью, так и не
совпадать с ней (к примеру, известный и приводимый в литературе случай расхождения цели и правовых
последствий, когда вещь куплена у незаконного недобросовестного владельца, что соответственно привело
к тому, что не возникло право собственности <4>). В этом - специфика цели: как явление субъективного
порядка она известна исключительно субъекту права, но выявляется только при оценке и анализе правовых
последствий и результата. Как думается, нельзя говорить о какой-то особой правовой цели и иной,
параллельно с ней существующей социально-экономической цели <5>. Пример - мнимые и притворные
сделки (ст. 170 Гражданского кодекса). Так, в случае мнимости закон говорит о том, что ничтожна сделка,
совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия. В качестве
примера приведем совершение сделки купли-продажи недвижимости между близкими родственниками
для получения имущественного налогового вычета в соответствии со ст. 220 Налогового кодекса. Если цель
- отождествить с правовыми последствиями (основанием), то обсуждать порочность сделки не имеет
смысла: правовые последствия, типичные для данного вида сделок, будут достигнуты. Очевидно, что, как и
в случае с примером применения ст. 169 Гражданского кодекса, определяющим моментом для
квалификации сделки как совершенной для вида будет ее результат, который выходит за рамки чисто
правовых последствий.
-------------------------------<1> Шахматов В.П. Указ. соч. С. 14.
<2> Гражданское право: Учебник. Часть первая / Под общ. ред. Т.И. Илларионовой, Б.М. Гонгало, В.А.
Плетнева. М.: НОРМА-ИНФРА-М, 1998. С. 197.
<3> Степанян В.В. Указ. соч. С. 65.
<4> Гражданское право: Учебник. Часть первая / Под общ. ред. Т.И. Илларионовой, Б.М. Гонгало, В.А.
Плетнева. С. 197.
<5> Гражданское право: Учебник. В 2 т. Т. 1 / Отв. ред. проф. Е.А. Суханов. 2-е изд., перераб. и доп. М.: БЕК,
1998. С. 332.
Воле как теория, так и практика, прежде всего судебная, всегда придавали существенное значение. В
качестве элемента сделки ее можно определить как мотивированное решение субъекта права о достижении
цели путем совершения сделки. Для приобретения правового характера воля должна быть объективирована
(выражена) вовне. Для такой объективации выделяют категорию волеизъявления (результат воли, действие
(бездействие)), которое, по словам, И.Б. Новицкого, необходимо "для того, чтобы воля могла быть
распознаваемой для других и чтобы она могла иметь юридическое значение, т.е. чтобы с нею можно было
связывать правовые последствия" <*>.
-------------------------------<*> Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность. С. 20.
Способ фиксации волеизъявления проявляется в следующем ее элементе - форме.
Важным элементом является содержание сделки, представляющее собой совокупность составляющих ее
условий (пунктов). Этот элемент показывает соответствие сделки (ее условий (пунктов)) обязательным
требованиям (как закона, так и иных правовых актов). Субъекты сделки - это любые субъекты гражданского
права, обладающие дееспособностью.
Помимо выявленных элементов сделки существует общее требование к ней в соответствии закону. Оно
проявляется в диспозиции и санкции ст. 168 Гражданского кодекса ("сделка, не соответствующая
требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка
оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения"). Такое требование нельзя в чистом виде
отнести к элементам сделки, оно носит как бы "запасной" характер <*>. Это объясняется тем, что в
принципе законность (соответствие закону) - есть требование, которое проявляет себя в любом из
элементов сделки: цель должна быть законной (ст. 169, 170 Гражданского кодекса), форма должна
соответствовать обязательным требованиям (ст. 158 - 163 Гражданского кодекса), содержание должно
соответствовать закону (через содержание, которое охватывает законность условий сделки, чаще всего и
проявляется действие ст. 168 Гражданского кодекса) и т.д.
-------------------------------<*> Как комментирует значение последнего правила М.В. Кротов, "роль такой общей нормы проявляется в
случаях, когда совершается сделка, не имеющая пороков отдельных ее образующих элементов, но
противоречащая по содержанию и своей направленности требованиям закона" (Гражданское право:
Учебник. Часть 1 / Под ред. Ю.К. Толстого, А.П. Сергеева. М.: ТЕИС, 1996. С. 207).
Рассмотрение элементов сделки показывает, неясно, к какому из них должно быть отнесено требование о
наличии управленческого решения об одобрении заинтересованной сделки. Для понимания этого следует
задать вопрос: по какому основанию подвергается сомнению действительность сделок с конфликтами
интересов? В каком из элементов сделки (где?) обнаруживает себя конфликт?
Проанализируем отмеченные элементы сделки, исключив, пожалуй, только элемент формы, поскольку в
нем ни в каком виде такой конфликт проявляться не может.
Анализируя интерес и мотив (заинтересованность) как элементы сделки следует указать на то, что
заинтересованные сделки, вероятно, представляют собой один из тех редких случаев, когда мотивам сделки
непосредственно в силу закона придается юридическое значение. Это объясняется тем, что наличие
конфликта интересов придает сделке особый правовой режим - заинтересованной, что в свою очередь ведет
к "запуску" процедуры снятия признаваемого законом конфликта - специальной процедуры совершения
сделки. Однако такое правовое значение имеет ограниченный характер, поскольку ни интерес, ни
заинтересованность (мотив) не являются элементами юридического состава. Парадокс состоит в том, что
порочность сделки в силу наличия конфликта ни по общему правилу (общие положения Кодекса о
сделках), ни по специальным правилам не влияет прямо на ее действительность. Напротив, значение
придается законности в узком смысле этого слова - как соблюдению самой специальной процедуры,
предваряющей совершение сделки (принятие решения и его качество), т.е. приходится вспомнить о
"запасном" условии ст. 168 Гражданского кодекса. В Кодексе нет ни одного основания, которое бы
указывало, к примеру, на порок мотива, т.е. придавало бы этому пороку значение, достаточное для
признания сделки недействительной. Нельзя не вспомнить, что действующая доктрина заинтересованных
сделок не разделяет интерес и заинтересованность. В этом смысле нельзя говорить непосредственно о
пороке мотивов, поскольку ситуация может выглядеть алогично - мотивов нет, но конфликт интересов
законом признается и сделка считается порочной.
Наибольшим соблазном является указание на то, что орган юридического лица, совершающий
заинтересованную сделку без ее одобрения другим компетентным органом управления, действовал вне
пределов своих полномочий, т.е. усмотреть порок дееспособности. Однако обнаружение конфликта
интересов в элементе субъектов не может быть принято, исходя из логики действующего Гражданского
кодекса, поскольку полномочия органов управления на совершение заинтересованной сделки ограничены
не уставом, а непосредственно законом. В таких случаях действующая доктрина (Постановление Пленума
Высшего Арбитражного Суда РФ от 14 мая 1998 г. N 9 "О некоторых вопросах применения статьи 174
Гражданского Кодекса Российской Федерации при реализации органами юридических лиц полномочий на
совершение сделок") считает это не пороком дееспособности (ст. 174 ГК), а нарушением общего требования
о соответствии сделки законодательству (ст. 168 ГК): "...из содержания статьи 174 ГК РФ следует, что, если
полномочия органа юридического лица на совершение сделки ограничены учредительными документами
по сравнению с тем, как они определены в законе, и при ее совершении указанный орган вышел за пределы
этих ограничений, сделка может быть признана судом недействительной по иску лица, в интересах
которого установлены ограничения, в случаях, когда будет доказано, что другая сторона в сделке знала или
заведомо должна была знать об указанных ограничениях... Статья 174 ГК РФ не применяется в случаях,
когда орган юридического лица действовал с превышением полномочий, установленных законом. В
указанных случаях надлежит руководствоваться статьей 168 ГК РФ".
То есть из приведенного фрагмента получается, что в действие как раз вступает "запасное" условие, которое
в чистом виде не является элементом юридического состава сделки.
На первый взгляд заслуживает внимания точка зрения, согласно которой конфликт интересов проявляет
себя в элементе воли и волеизъявления и при совершении заинтересованной сделки имеет место "порок
воли" или "нарушение порядка волеобразования участника сделки". Такая точка зрения, в частности,
высказывается О.В. Гутниковым: "...крупные сделки и сделки с заинтересованностью при всем внешнем
сходстве имеют принципиальное внутреннее отличие от сделок, совершаемых без согласия третьих лиц:
согласие внутреннего волеобразующего органа юридического лица на совершение сделки не является
согласием третьего лица, не участвующего в совершении сделки. Наоборот, имеет место нарушение порядка
волеобразования участника сделки - юридического лица, чей внутренний орган не дал согласия на
совершение сделки своему волеизъявляющему органу. Именно это обстоятельство говорит о том, что
волеизъявление соответствующих органов по таким сделкам входит в состав этих сделок и отсутствие этого
волеизъявления означает порок воли юридического лица - стороны сделки при ее совершении. Поэтому
крупные сделки и сделки с заинтересованностью по своей внутренней сущности более близко стоят к
сделкам с пороками воли (к сделкам без полномочий), хотя внешне сильно напоминают сделки,
совершенные без согласия третьих лиц" <*>.
-------------------------------<*> Гутников О.В. Недействительные сделки в гражданском праве. Теория и практика оспаривания. М.:
Бератор-Пресс, 2003. С. 405.
Версия кажется весьма удобной и отчасти справедливой (учитывая и наши предшествующие рассуждения
относительно связи сделки и решения). По крайней мере, с тем, что действительность заинтересованной
сделки не может подвергаться сомнению в силу отсутствия согласия третьих лиц, следует полностью
согласиться (хотя в этом и нет ничего принципиально нового; на этот момент в литературе уже обращалось
внимание, в частности Н.В. Рабинович <*>). Однако предложенная логика применима тогда, когда нет
самого решения об одобрении сделки (имеет место собственно "порок образования определенной воли"
<**>, которая сформирована вопреки специальному порядку, предусмотренному законом).
-------------------------------<*> "Применительно к органам юридического лица также нельзя говорить о расхождении между волей и
волеизъявлением, о воле одного лица и волеизъявлении другого лица, потому что воля органа согласно
уставу или положению рассматривается как воля самого юридического лица, причем орган юридического
лица одновременно и формирует, и выражает волю последнего" (Рабинович Н.В. Недействительность
сделок и ее последствия: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. Л.: ЛГУ, 1961. С. 19 - 20).
<**> Новицкий И.Б. Указ. соч. С. 23.
А вот как быть в случае, если такое решение есть, но его содержание не соответствует требованиям закона,
или - решение об одобрении сделки есть, однако не определена "цена отчуждаемых либо приобретаемых
имущества или услуг" или она определена не в соответствии с законом? Очевидно, что в обоих последних
случаях нет порока воли (волеобразования), ибо даже если мыслить разделением всех органов управления
на волеобразующие и волеизъявляющие, то получается, что первый дал согласие на совершение сделки.
Здесь можно было бы указать на порок содержания. Но вспомним, что оценка оформляется
самостоятельным решением и чаще всего (и справедливо, надо заметить) рассматривается как
самостоятельный вопрос в компетенции совета директоров (наблюдательного совета). Статья 83
Федерального закона "Об акционерных обществах" устанавливает, что цена должна быть определена "для
принятия... решения об одобрении". То есть речь идет не об условиях сделки (собственно, о самом ее
содержании) и даже не об условиях самого решения о ее одобрении, а только об условии принятия такого
решения, одобряющего сделку. Закон говорит о требованиях не к сделке, а к управленческому решению,
необходимому для принятия решения о ее одобрении, и в лучшем случае здесь опять всплывает "запасное"
условие противозаконности, причем с не очень хорошими для сделки выводами о ее ничтожности (см.
далее в разделе об исковой давности) <*>.
-------------------------------<*> Здесь видится логическая нестыковка в самом законе. По логике ст. 83 Федерального закона "Об
акционерных обществах" ("для принятия... решения об одобрении") получается, что управленческое
решение об определении рыночной стоимости оказывает только косвенное воздействие на возникновение
гражданских правоотношений, являясь, пользуясь терминологией О.А. Красавчикова (Красавчиков О.А.
Юридические факты в советском гражданском праве. М.: ГИЮЛ, 1958. С. 125 - 126), только "предпосылкой
формирования определенного юридического состава", запускающего механизм правоотношения, "не входя
в этот последний". Однако уже в ст. 84 Закона логика ("с нарушением требований к сделке,
предусмотренных настоящим Федеральным законом") иная: определение рыночной стоимости является
требованием закона и решение о ее определении уже входит в состав юридических фактов, во
взаимодействии с которыми наступают определенные правовые последствия.
При отмеченном подходе получается, что в одном случае действительность заинтересованной сделки
ставится под сомнение в силу порока воли (волеобразования), а в другом - в силу порока содержания или
нарушения закона (как "запасного" условия), что видится не очень логичным.
Можно указать здесь и другие возражения. В случае заинтересованной сделки одним из ее дефектов
действительно может быть неправильное формирование воли, поскольку формируется она сложно
решением двух органов управления. Но посмотрим на ситуацию глубже. Неужели дефектность
(порочность) заинтересованной сделки именно в том, что нет решения одного из "волеобразующих"
органов? Ведь такое решение только форма, внешняя оболочка, которая сама по себе не объясняет сущность
такого решения, необходимость его принятия. В чем же эта сущность состоит?
Вспомним, что сделка есть средство (способ) реализации интереса. Институт заинтересованных сделок
является тогда не чем иным как механизмом снятия обнаруженного законом конфликта интересов. В
самом этом механизме регулирование (снятие) конфликта происходит через специальный порядок
волеобразования в юридическом лице (то, о чем пишет О.В. Гутников) - систему управленческих решений,
наличие и содержание которых должно институционализировать конфликт, ввести его в формальноправовое "русло" и обеспечить разрешение в установленной законом иерархии интересов.
Закон обязывает участников при обнаружении признаков конфликта интересов действовать определенным
образом (регулирует отношения через позитивные обязывания). Если участник корпоративных отношений
не соблюдает предусмотренный порядок прохождения конфликта интересов (игнорируется специальная
процедура), то это не проблема волеобразования, а не что иное как обход предусмотренной законом
процедуры прохождения конфликта с его разрешением в ущерб формально признанным законом
интересам других участников корпоративных отношений. А это выводит на мотивы и цели участника
корпоративных отношений, игнорирующего позитивные обязывания закона - разрешить конфликт в
пользу одного из коллидирующих интересов. В такой логике понятны и результат, и правовые последствия.
Ущербность интересов других участников в результате совершенной сделки обнаруживает
противоправность цели и ведет к возможности устранения правовых последствий совершенной сделки
через признание ее недействительной.
Если и рассуждать категорией "порока воли", надо говорить не об отсутствии решения, а о том, что реальная
воля "искажена" конфликтом. И это действительно так: порочность заинтересованной сделки не в том
исключительно утилитарном смысле, что воля неправильно образована (это только формальный момент), а
в том, что при ее совершении находит свое выражение конфликт интересов в непредусмотренной законом
форме. В такой логике понятно, что как отсутствие решения, так и его дефекты имеют в принципе
одинаковые результаты.
Аргументы О.В. Гутникова колеблет и тот факт, что регулирование заинтересованных сделок
осуществляется не только через позитивные обязывания, но и через дозволение. В некоторых случаях (в
частности, такие случаи перечислены в ст. 81 Федерального закона "Об акционерных обществах") закон
признает наличие конфликта интересов, но допускает возможность исключения сложной процедуры
формирования воли (процедуры прохождения конфликта). Очевидно, что это никак не вписывается в
модель порока воли, - конфликт не устраняется, воля к совершению сделки формируется и изъявляется
одним и тем же органом <*>.
-------------------------------<*> Интересно, что до середины 2004 г. в качестве подтверждения предложенной логики можно было
привести пример со ст. 17 Федерального закона "О реструктуризации кредитных организаций" (в настоящее
время утратил силу), согласно которой сделки, совершенные кредитной организацией в течение трех лет до
дня принятия Агентством по реструктуризации кредитных организаций (АРКО) решения о переходе
кредитной организации под управление Агентства, могут быть признаны арбитражным судом
недействительными по заявлению Агентства, если условия сделки, заключенной с аффилированным
лицом, предусматривают получение таким лицом значительного преимущества по сравнению с
аналогичными сделками, заключенными в соответствии с существовавшими на момент заключения сделки
обычаями делового оборота. Что вытекало из этой нормы? А вот что: пороки процедуры (отсутствие
решения, его дефекты) вообще никак не связываются с правовыми последствиями сделки, которые
устраняются не в силу неправильности формирования воли, а в силу того, что имеется явный порок цели предоставление аффилированному лицу "значительных преимуществ" перед другими корпоративными
игроками.
Исходя из сказанного в предыдущем абзаце, а также следуя логике разделения интереса и
заинтересованности, "прописка" конфликта интересов в элементе цели кажется более правильной. Тем
более что именно элемент цели прямо кореллирует с правовыми последствиями и результатом, т.е. теми
элементами сделки, через которые легко обнаружить истинные намерения сторон. Однако и здесь мы не
находим в действующем Кодексе ни одного состава, который бы подходил под порок цели, следовательно,
мы опять выходим на "запасное" условие противозаконности (ст. 168 Гражданского кодекса).
Подобные рассуждения возвращают нас к вопросу о соотношении сделки и управленческого решения,
значении управленческого решения об одобрении заинтересованной сделки для самой сделки.
В логике действующего закона заинтересованная сделка при отсутствии управленческого решения
компетентного органа управления (или контроля, или руководящего органа) о ее одобрении фактически
недействительна в силу порочности мотивов (интереса), проявляющейся в цели (порок цели), однако
формально недействительна в силу нарушения обязательных требований закона о специальном порядке
одобрения такой сделки (ст. 168 Гражданского кодекса). Причем этот порядок включает в себя не только
само решение об одобрении сделки, но и, по сути, предваряющее это решение об определении рыночной
стоимости. Поскольку отсутствие таких решений противозаконно (не соответствует императивным
предписаниям закона) и без них сделка совершена быть не может, само управленческое решение как бы
"вкрадывается" в состав элементов сделки, через запасное условие ее противозаконности (ст. 168
Гражданского кодекса). В связи с этим и дефекты самого решения становятся и дефектами сделки.
Обязательность наличия решения как элемента сделки не находит своего логического завершения в законе.
Так, если решения нет, а сделка совершена - требования закона нарушены и сделку можно признать
недействительной. Если решение есть, но оно дефектно по своему содержанию - сделку можно признать
недействительной (решение не порождает правовых последствий). Наконец, возможна ситуация, когда
решение признается противоречащим закону - недействительным в судебном порядке. Во всех трех случаях
связь между действительностью решения и действительностью сделки не прямая. Отсутствие решения, его
дефекты, признание недействительным не сказывается непосредственно на действительности сделки просто устраняется легальное основание для ее совершения, что делает ее уязвимой в течение
определенного срока и создает правовую возможность для ее оспаривания <*>.
-------------------------------<*> Косвенно такой логики придерживаются и некоторые суды. К примеру, в одном из дел (Постановление
Федерального арбитражного суда Уральского округа от 23 декабря 2003 г. N Ф09-3716/03-ГК) суд
установил, что была совершена заинтересованная сделка, которая была одобрена решением совета
директоров, которое, однако, было впоследствии отменено. Учитывая эти обстоятельства и принимая
решение о признании этой сделки недействительной, суд отметил: "...вступившим в законную силу
решением... суда... решение совета директоров ЗАО "ЕАМЗ" от 20.11.2001 признано недействительным,
следовательно, при отсутствии надлежащих доказательств совершения спорной сделки в соответствии с
требованиями Федерального закона "Об акционерных обществах" договор от 03.12.2001 правильно признан
судом также недействительным".
Но если признают недействительной саму сделку, то закон "молчит" в части перспектив существования
после этого факта правовых последствий ранее принятого решения о ее одобрении. Можно сделать
предположение, что решение, условно говоря, теряет силу, т.е. исходя из своего адресного характера
(принимается относительно конкретной сделки <*>), не порождает более никаких правовых последствий.
-------------------------------<*> Относительно этого момента см. комментарий в разделе о содержании решения об одобрении
заинтересованной сделки.
Закон рождает ситуацию: истек срок исковой давности для оспаривания решения, но не для оспаривания
сделки - проблемы с точки зрения закона нет: сделку и в этом случае можно признать недействительной;
если же истек срок для оспаривания сделки, а для оспаривания решения - нет, то ситуация обратная: факт
признания недействительным решения не приведет ни к недействительности сделки, ни даже к созданию
условий для ее возможного оспаривания.
Кроме того, во всех случаях мы обнаруживаем одну существенную деталь - основанием недействительности
заинтересованной сделки выступает ее противозаконность в смысле ст. 168 Гражданского кодекса. Но
правильно ли это? Ведь указанием на то, что сделка противоречит закону, мы ни много ни мало выходим на
то, что она противоречит публичным интересам (что логично вело бы нас к ее ничтожности). Но
нарушаются не публичные, а частные интересы (даже несмотря на то, что круг их может быть
неопределенным) в силу специфического вида конфликтов, которые возникают в связи с особой
правосубъектностью юридического лица. В этом смысле "резиновое" основание в виде противозаконности
не кажется в полной мере отвечающим специфике регулируемых отношений.
Для учета специфики регулируемых отношений, как думается, есть смысл выделить и формализовать
отдельное основание недействительности для сделок, совершаемых с конфликтами интересов. Идеальным
вариантом при заявленном подходе к четкому разграничению интереса и заинтересованности было бы
усмотрение здесь порочности мотивов (цели). Так, можно было бы предложить включить во второй
параграф девятой главы Гражданского кодекса состав недействительности сделки, в основе которого
конфликт интересов. К примеру, указать, что сделка, совершенная юридическим лицом при наличии
конфликта интересов, о котором юридическое лицо (его органы управления и (или) контроля или
руководящие органы) предварительно не было поставлено в известность, может быть признана
недействительной по иску самого юридического лица или иных лиц, интересы которых были нарушены
совершением такой сделки, в частности, если ее совершением юридическому лицу были причинены
убытки. Такой сделкой (с конфликтом интересов) можно было бы признавать сделку юридического лица,
решение о совершении которой было принято с учетом интересов лиц, имевших возможность влияния на
принятие юридическим лицом (его органами управления и (или) контроля или руководящими органами)
такого решения. А под "учетом интересов" следует понимать использование возможностей влияния на
принятие решения для реализации интересов, противоречащих интересам юридического лица.
В любом случае следует приравнять сроки исковой давности о признании недействительными решений
органов управления к срокам исковой давности по признанию недействительными соответствующих
сделок.
Причем этот единый срок должен иметь логическое обоснование. Ни шесть месяцев, ни три месяца, ни
месяц не могут быть объяснены с логической точки зрения. Такой срок однозначно должен быть
сокращенным, исходя из стабильности гражданского оборота, для устранения возможности подвергнуть
любую ранее заключенную сделку сомнению. Думается, таким сроком может быть годичный срок исковой
давности.
Общие правила одобрения заинтересованных сделок
Общие правила совершения заинтересованных сделок установлены ст. 83 Федерального закона "Об
акционерных обществах" <*>.
-------------------------------<*> Сразу следует отметить, что в силу общего указания в ст. 1 Федерального закона "Об особенностях
правового положения акционерных обществ работников (народных предприятий)" к народным
предприятиям применяются правила о закрытых акционерных обществах Федерального закона "Об
акционерных обществах", если самим Законом специально не предусмотрено иное. Закон о народных
предприятиях не содержит никаких специальных положений по этому вопросу, следовательно, в данном
случае действуют общие правила одобрения заинтересованных сделок.
Закон определяет, что заинтересованные сделки одобряются либо советом директоров (наблюдательным
советом), либо общим собранием акционеров <*>. При этом законом установлены критерии, в случае
соблюдения которых сделка: а) подлежит одобрению только общим собранием акционеров или, напротив,
б) может быть вынесена на рассмотрение общего собрания акционеров, в) подлежит одобрению советом
директоров (наблюдательным советом) <**>.
-------------------------------<*> Как подметил Ю.Г. Басин, анализируя сходные положения казахского законодательства: "закон не
запрещает совершения заинтересованных сделок. Он только требует обязательной предварительной
информации о возможной заинтересованности. Информация оценивается советом директоров, который
разрешает или не разрешает совершение сделки. При наличии разрешения сделка совершается в обычном
порядке с обычными последствиями действительной сделки" (Басин Ю.Г. Избранные труды по
гражданскому праву. СПб.: Юридический центр Пресс, 2003. С. 183).
<**> Правила одобрения заинтересованных сделок установлены и для юридических лиц иных
организационно-правовых форм. Статьей 45 Федерального закона "Об обществах с ограниченной
ответственностью" установлено, что решение о совершении обществом сделки, в совершении которой
имеется заинтересованность, принимается общим собранием участников общества большинством голосов
от общего числа голосов участников общества, не заинтересованных в ее совершении. При этом в случае
образования в обществе совета директоров (наблюдательного совета) общества принятие решения о
совершении сделок, в совершении которых имеется заинтересованность, может быть отнесено уставом
общества к его компетенции, за исключением случаев, если сумма оплаты по сделке или стоимость
имущества, являющегося предметом сделки, превышает 2 процента стоимости имущества общества,
определенной на основании данных бухгалтерской отчетности за последний отчетный период.
В соответствии со ст. 22 Федерального закона "О государственных и муниципальных унитарных
предприятиях" сделка, в совершении которой имеется заинтересованность руководителя унитарного
предприятия, не может совершаться унитарным предприятием без согласия собственника имущества
унитарного предприятия.
В соответствии со ст. 27 Федерального закона "О некоммерческих организациях" сделка с конфликтами
интересов должна быть одобрена органом управления некоммерческой организацией или органом надзора
за ее деятельностью.
Следует отметить, что смешение компетенции совета директоров (наблюдательного совета) и общего
собрания акционеров в принятии решения об одобрении заинтересованной сделки является основанием
для ее оспаривания, в частности в том случае, если по своим признакам сделка должна была быть одобрена
советом директоров, а была одобрена общим собранием. Правомерность такого вывода подтверждает и
судебная практика. Интересно следующее дело (Постановление Федерального арбитражного суда
Московского округа от 19 марта 2003 г. N КГ-А40/1282-03). Банк Москвы обратился в суд с иском к ЗАО
"Торговый Дом "Семенов и сыновья" и ЗАО "Торговый дом "Новоарбатское" о признании
недействительным договора купли-продажи недвижимого имущества, заключенного между ответчиками,
со ссылкой на нарушение требований закона о заинтересованных сделках. Одобрение сделки относилось к
компетенции совета директоров, однако уже при рассмотрении дела в апелляционной инстанции ответчик
представил суду протокол общего собрания акционеров, которым сделка одобрялась и который не был
предметом рассмотрения в суде первой инстанции. Оценивая эти обстоятельства, суд отметил, что выводы
суда об одобрении сделки указанным протоколом противоречат закону, "поскольку решение о заключении
сделки обществом с числом акционеров-владельцев голосующих акций менее одной тысячи, в совершении
которой имеется заинтересованность, принимается советом директоров (наблюдательным советом)
общества большинством голосов директоров, не заинтересованных в ее совершении, а не общим собранием
акционеров".
На необходимость исследования вопроса о компетенции соответствующего органа управления в части
принятия решения об одобрении заинтересованной сделки указывают и другие судебные акты
(Постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 6 июня 2002 г. N А12-13065/01С13). В данном случае суд кассационной инстанции, оценивая факт совершения сделки и наличия
протокола общего собрания, отметил, что решение о заключении обществом сделки принимается общим
собранием акционеров в случае, если сумма оплаты по сделке и стоимость имущества, являющегося
предметом сделки, превышают 2 процента активов, однако суд первой инстанции не исследовал данное
обстоятельство и не дал ему надлежащей оценки. В другом деле (Постановление Федерального
арбитражного суда Северо-Западного округа от 16 января 2001 г. N 4045) исследовалась ситуация с
передачей имущества в уставный капитал акционерного общества по решению совета директоров. Суд
квалифицировал указанные действия как сделку и, установив, что стоимость переданного имущества
превышает 2 процента активов, указал, что имеющееся решение совета директоров "...не может заменить
решение общего собрания акционеров, поскольку законом точно установлено, кем должно быть принято
решение о заключении сделки в такой ситуации". Сходная логика была использована и в обоснование
другого судебного акта - Постановления Федерального арбитражного суда Уральского округа от 19 января
2005 г. N Ф09-4460/04ГК.
Рассмотрение вопроса об одобрении заинтересованных сделок не может быть передано в компетенцию
исполнительного органа (учитывая и требования п. 1 ст. 64 Федерального закона "Об акционерных
обществах"). Соответственно, решение такого органа не может восполнить отсутствие решения совета
директоров (наблюдательного совета) либо общего собрания акционеров.
К сожалению, судебная практика в этом вопросе противоречива. В одних делах суды четко выдерживают
принципы разграничения компетенции между органами управления <*>. Однако существуют и прямо
противоположные решения. Приведем суждения суда той же инстанции (Постановление Федерального
арбитражного суда Московского округа от 3 сентября 2003 г. N КГ-А40/6249-03) при оценке правомерности
заключенного в 1998 г. договора купли-продажи акций: "...на основании пункта 6 статьи 83 Федерального
закона "Об акционерных обществах" в случае, если все члены совета директоров общества признаются
заинтересованными лицами, сделка может быть совершена по решению общего собрания акционеров,
принятому большинством голосов акционеров, не заинтересованных в сделке... Общим собранием
акционеров ЗАО "Ансет" не могло быть принято решение о заключении спорной сделки, поскольку все
акционеры являлись заинтересованными лицами. В таком случае решение о совершении крупной сделки,
принятое генеральным директором ЗАО "Ансет", не противоречит действующему законодательству".
-------------------------------<*> См., к примеру, Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 14 февраля
2002 г. N КГ-А41/487-02. Как отметил суд в этом деле: "...в силу статьи 83 Федерального закона "Об
акционерных обществах" сделка, в совершении которой имеется заинтересованность, могла быть
заключена по решению большинства директоров, не заинтересованных в ее совершении. Такое решение о
сделке согласно пункту 18 статьи 65 названного Закона относится к исключительной компетенции совета
директоров общества и не может быть принято исполнительным органом этого акционерного общества
(генеральным директором)".
Последнее решение нуждается в определенных комментариях, поскольку суд, находясь в одном из
"тупиков" ранее действовавшей процедуры одобрения заинтересованных сделок (случай всеобщей
заинтересованности и отсутствия субъекта, имеющего право принимать решение), установил, что таким
субъектом может выступать исполнительный орган. Данное решение следует признать неверным. Даже сам
факт того, что в органе управления все лица, его составляющие, заинтересованы, не может служить
основанием для восполнения этого пробела компетенции решением исполнительного органа. Но что, если
неизвестно местонахождение акционеров, а обществу необходимо провести годовое собрание, - может его
"провести" генеральный директор? Ответ очевиден - не может. Приведенная ситуация возникла в то время,
когда действовала версия закона, которая не содержала никаких регулирующих положений в случае
всеобщей заинтересованности. Однако и в этой ситуации решение необходимо было принимать тем
органом, к компетенции которого относится одобрение сделки вне зависимости от общей
заинтересованности. В настоящее время такие случаи частично урегулированы законом (ст. 81
Федерального закона "Об акционерных обществах"), общим указанием о том, что положения
соответствующей главы закона о заинтересованных сделках не применяются "к сделкам, в совершении
которых заинтересованы все акционеры общества". То есть ответ, если бы эта ситуация рассматривалась по
действующему законодательству, был бы очевиден: сделка вообще не требует одобрения. Однако сама
редакция правила, установленного законом, несовершенна, поскольку закон не указывает, охватываются ли
этим исключением и те случаи, когда помимо заинтересованности "всех акционеров", имеется
заинтересованность и других лиц, к примеру членов совета директоров, и сделка по своим параметрам
подлежит одобрению советом директоров? Если толковать норму буквально - не следует считать, что
охватываются. Однако если вспомнить несуразные конструкции, касающиеся аффилированности по группе
лиц, то возникает обратная картина: все акционеры заинтересованы, теоретически может возникнуть
ситуация, когда и всех членов совета признают (по группе лиц) заинтересованными, вновь складывается
ситуация всеобщей заинтересованности и невозможности принять решение.
Вся эта казуистика лишний раз обнаруживает одну существенную деталь в существующей процедуре
одобрения заинтересованных сделок - количество норм, в том числе разного рода "исключений" из
правила, с каждым новым "витком" правового регулирования увеличивается. Однако в конечном счете за
всем этим нагромождением правил теряется главное - а зачем вообще нужна вся эта сложная процедура?
Неужели от того, что мы ввели указанное исключение в закон, мы защитили чьи-то права? Или сделка
перестала быть сделкой с конфликтом интересов? Нет! Все эти приемы юридической техники, все эти
"ухищрения", направленные на упорядочивание принятия решения, только подтверждают ранее
высказанную гипотезу о несовершенстве, абсурдности самого института заинтересованных сделок в
настоящем его виде.
Вне зависимости от органа, который рассматривает вопрос об одобрении конкретной заинтересованной
сделки, она должна быть одобрена до ее совершения <*> (п. 1 ст. 83 Федерального закона "Об акционерных
обществах" <**>). С точки зрения действующего закона не допускается так называемое "последующее
одобрение" сделки, т.е. принятие компетентным органом управления акционерного общества решения о ее
одобрении после фактического совершения (и даже начала исполнения) <***>.
-------------------------------<*> Такое мнение можно найти и у других авторов. Так, Г.С. Шапкина указывает, что "одобрение сделки
советом директоров или общим собранием акционеров должно предшествовать ее заключению" (Шапкина
Г.С. О применении акционерного законодательства (комментарий к Постановлению Пленума Высшего
Арбитражного суда от 18 ноября 2003 г. N 19) // Вестник ВАС РФ. 2004. N 2 (135). С. 120).
<**> Отметим, что данное требование было специально продублировано для сделок, связанных с
размещением эмиссионных ценных бумаг (см. на эту тему также Определение кассационной коллегии
Верховного Суда РФ от 4 июля 2000 г. N КАС ОО-249). К примеру, в п. 10.23 Стандартов эмиссии акций,
размещаемых путем конвертации, облигаций, конвертируемых в дополнительные акции, и их проспектов
эмиссии, утвержденных Постановлением ФКЦБ России от 30 апреля 2002 г. N 16/пс, было установлено, что
"решение об одобрении сделки, являющейся размещением ценных бумаг посредством подписки, в
совершении которой имеется заинтересованность, должно быть принято до ее совершения... В случае, если
размещение ценных бумаг посредством подписки предполагается осуществлять с участием посредников,
акционерное общество должно предоставить посреднику информацию о заинтересованных лицах
акционерного общества. В таком случае посредник обязан уведомить эмитента о предстоящей сделке, в
совершении которой имеется заинтересованность, до ее совершения с целью принятия соответствующего
решения". Более того, предоставление документов, "подтверждающих наличие одобрения... сделок, в
совершении которых имеется заинтересованность", выступало в некоторых случаях в качестве требования к
предоставлению документов для государственной регистрации выпуска (к примеру, в случае размещения
облигаций путем закрытой подписки (п. 6.3 Стандартов эмиссии облигаций и их проспектов эмиссии, утв.
Постановлением ФКЦБ России от 19 октября 2001 г. N 27). Такое требование нельзя было признать
полностью соответствующим закону, да и выдержать полностью тоже. К примеру, было неясно, как
поступать в случае открытой подписки, на что обращалось внимание в литературе (см. Синенко А.Ю. Указ.
соч. С. 134).
В настоящее время правовое регулирование несколько скорректировало ранее действовавшие правила. В
частности, п. 2.5.3 Стандартов эмиссии ценных бумаг и регистрации проспектов ценных бумаг,
утвержденных Постановлением ФКЦБ России от 18 июня 2003 г. N 03-30/пс, установлено, что в случае
размещения ценных бумаг путем открытой подписки эмитент обязан до начала размещения предоставить
финансовому консультанту, подписавшему проспект ценных бумаг, и организатору торговли на рынке
ценных бумаг (если размещение ценных бумаг осуществляется на торгах, проводимых организатором
торговли на рынке ценных бумаг) список лиц (с указанием их идентификационного номера
налогоплательщика в случае его наличия), сделки с которыми в ходе размещения ценных бумаг эмитента в
соответствии с требованиями федеральных законов могут быть признаны сделками, в совершении которых
имеется заинтересованность, а также указать тех лиц из указанного списка, сделки с которыми были
заранее одобрены эмитентом. Данное правило представляется в определенной степени нелогичным. В
самом деле, а что должны финансовый консультант и организатор торговли на рынке ценных бумаг делать
с представленной им информацией? Отказать в приеме заявки в торговую систему, отказать в регистрации
ведомости поданных заявок? Если это и предполагалось авторами документа, хочется задать вопрос: а на
каком правовом основании? Ведь любая заинтересованная сделка оспорима, т.е. она порождает абсолютно
все правовые последствия, на которые рассчитывали стороны, она не является правонарушением и, более
того, если не будет оспорена в течение срока исковой давности - последствия сохранятся для сторон и в
последующем. Наконец, отношения по сделке, если она не затрагивает общественных или государственных
интересов, это дело ее сторон, а не указанных лиц. Можно возразить, что при признании сделки
недействительной в данном случае последствия будут не совсем обычными, ибо бумаги необходимо будет
возвращать эмитенту, между тем как эмиссия (этап размещения) будет завершена и возникнет правовая
неопределенность с их дальнейшей правовой судьбой. Однако это больше проблема закона, который прямо
эту ситуацию не регулирует, а не повод для введения сомнительных обязываний и запретов. Проблема
должна решаться по аналогии с акциями, которые поступают на баланс акционерного общества: они
должны быть либо реализованы в течение одного года, либо уставный капитал должен быть уменьшен.
<***> Как справедливо указывают некоторые авторы, сделку с заинтересованностью нельзя одобрить
"задним числом". Таким образом, хронологически момент принятия решения об одобрении сделки советом
директоров или общим собранием акционеров должен предшествовать дате заключения соответствующего
договора или волеизъявления общества (в одностороннем порядке) (Глушецкий А.А., Липаев Ф.А.,
Пантелеев П.А. Практический комментарий к изменениям и дополнениям к Федеральному закону "Об
акционерных обществах" // Практикум акционирования. Периодическое издание-бюллетень. Спец.
выпуск. М.: Центр деловой информации еженедельника "Экономика и жизнь". 2002. С. 111).
Проблема "последующего одобрения" сделки всегда была в центре внимания судов. Во многом это было
следствием старой редакции Закона, в которой не было специального указания, что сделка должна быть
одобрена "до ее совершения". Нельзя не отметить противоречивые решения судов в этом вопросе.
Приведем примеры судебной практики, которая признавала возможным такое одобрение. В одном из дел
(Постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 18 июня 2002 г. N А3317577/01-С1-Ф02-1518/02-С2) суд, установив, что была совершена заинтересованная сделка, указал
следующее: "...в нарушение требований пункта 3 статьи 83 Федерального закона "Об акционерных
обществах" сделка была совершена без решения общего собрания акционеров... Последующего одобрения
сделки общим собранием акционеров также не было". Сходное решение можно найти и в другом деле
(Постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 14 июня 2002 г. N А192395/01-22-20-Ф02-1505/02-С2). В еще одном деле (Постановление Федерального арбитражного суда
Поволжского округа от 29 июня 2001 г. N А55-16014/00-25) оспариваемые сделки были совершены в
декабре 1999 г. При этом суд указал, что, "поскольку в материалах дела имеется решение совета
директоров... от 19.01.2001... об одобрении советом директоров спорных договоров... признание их
недействительными является незаконным", т.е. суд признал возможным их последующее "исцеление". В
другом случае (Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 19 мая 1999 г. N КГА40/1396-99) суд указал: "...правомерно установлено, что оспариваемая сделка впоследствии была одобрена
общим собранием, то есть соблюдено требование, предусмотренное пунктом 3 статьи 83 Федерального
закона "Об акционерных обществах", а потому оснований для признания ее недействительной не имеется".
В следующем примере (Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 24
июля 2001 г. N А56-31047/00) кассационная инстанция указала: "...суд обоснованно отклонил довод... об
имевшем... место одобрении сделки... сделка может считаться имеющей юридическую силу и создающей
для акционерного общества вытекающие из нее права и обязанности только тогда, когда она впоследствии
одобрена решением того же органа, который должен был принять решение о ее заключении. Совершения
юридическим лицом действий по исполнению сделки, что могло бы свидетельствовать о ее одобрении, в
данном случае для "исцеления" сделки недостаточно...".
Однако имелись в практике примеры и другого, прямо противоположного характера. Так, в одном из дел
(Постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа от 13 апреля 2000 г. N А54-2487/99С11) оспаривался договор аренды с правом выкупа, заключенный в 1996 г. Суд указал: "...доводы ответчика
о том, что впоследствии сделка была одобрена путем утверждения общим собранием отчетов о прибылях и
убытках общества, не могут быть приняты во внимание, так как в пункте 17 статьи 48 Федерального закона
"Об акционерных обществах" прямо определено, что решение о заключении сделок в случаях,
предусмотренных статьей 83 этого Закона, относится к компетенции общего собрания акционеров, то есть
вопрос о совершении сделки должен быть решен собранием до ее заключения". В другом случае
(Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 11 марта 2002 г. N
Ф04/889-112/А27-2002), суд указал, что "обоснованно не принята во внимание ссылка на последующее
одобрение сделки внеочередным общим собранием акционеров, проведенным после принятия судебного
акта". В следующем примере (Постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского
округа от 4 июня 1999 г. N А19-7679/98-35-Ф02-883/99-С2-ПС-4) суд оценивал обстоятельства заключения
договора купли-продажи недвижимости и оборудования завода, заключенного 8 октября 1997 г. При этом
суд установил, что общее собрание (стоимость имущества по сделке составила чуть более 21 процента
чистых активов), одобрившее сделку, состоялось в июне 1998 г. Оценивая эти обстоятельства, суд указал,
что "статьей 83 Закона "Об акционерных обществах" не установлено право последующего одобрения
сделки, в совершении которой имеется заинтересованность. Следовательно, доводы кассационной жалобы
о том, что решение о заключении договора от 8 октября 1997 года общим собранием акционеров... одобрено
24 ноября 1998 года, то есть спустя более одного года, правового значения не имеют".
Формально в настоящее время возможность "исцеления" сделок "путем их последующего одобрения
соответствующим органом управления" <*> исключена, хотя некоторые суды и выносят решения, в
которых признается возможность последующего "исцеления", уже и при действии нынешней редакции
Закона. К примеру, в одном из дел (Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного
округа от 25 сентября 2003 г. N А44-567/03-С11) суд относительно заинтересованной сделки - договора
купли-продажи, заключенного в марте 2002 г., отметил: "...то обстоятельство, что сделка одобрена общим
собранием акционеров после ее совершения, не может служить достаточным основанием для признания
договора недействительным".
-------------------------------<*> Синенко А.Ю. Указ. соч. С. 135.
В литературе высказано мнение, что моментом совершения сделки является не дата заключения договора, а
момент исполнения обязательств по договору. По мнению его авторов, "недействительным по иску
акционера или общества признается не заключенный договор, а факт совершения обществом сделки", а
"исковые требования акционера или общества направлены на оспаривание факта приобретения или
отчуждения имущества" <*>. С такой позицией согласиться нельзя. Ее сторонникам стоит напомнить, что
договор - это и есть сделка (договор, как известно из теории гражданского права, рассматривают обычно с
трех точек зрения: как документ, как основание возникновения правоотношения (сделку) и как само
правоотношение, возникшее из этого основания (обязательство) <**>). В приведенном фрагменте вообще
неясно, что представляет собой, по мнению авторов, "заключенный договор". Что касается действий сторон
по исполнению обязательства, то они могут быть как сделками, так и иными юридически значимыми
действиями (суды, как правило, не признают их сделками <***>). Даже если допустить такой подход, то он
слабореализуем и с процедурной точки зрения (см. ниже в части процедуры принятия решения советом
директоров (наблюдательным советом)).
-------------------------------<*> Практический комментарий к новой редакции Федерального закона "Об акционерных обществах" /
Под общ. ред. И.И. Игнатова, П.П. Филимошина. М.: ИНФРА-М, 2002. С. 212.
КонсультантПлюс: примечание.
Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1)
включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (издание 3-е, стереотипное).
<**> Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: Общие положения. М.: Статут, 1997. С. 10;
Гражданское право: Учебник. Ч. 1. / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. 2-е изд., перераб. и доп. М.:
ПРОСПЕКТ, 1997. С. 472; Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. М.:
ГИЮЛ, 1958. С. 117.
<***> Приведем примеры. Постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа
от 22 октября 2003 г. N А74-1041/03-К1-Ф02-3586;3643/03-С2: "...довод ответчика о том, что сами расчеты...
являются недействительными, признан судом несостоятельным, поскольку расчеты (платежи) не являются
самостоятельными сделками, а производятся во исполнение какой-либо сделки, в данном случае
фактически сложившихся отношений по энергоснабжению, то есть расчеты являются уже последствием
сделки";
- Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 28 октября 2002 г. N КГА41/7267-02: "...отказывая в удовлетворении исковых требований, суды обеих инстанций указали, что акты
приема-передачи имущества... исходя из определения сделки, данного в статье 26 Основ гражданского
законодательства СССР, статье 153 Гражданского кодекса Российской Федерации, к таковым не относятся. В
связи с чем к ним не могут быть применены нормы о недействительности сделок и применении
последствий их недействительности, содержащиеся в статьях 166, 167 Гражданского кодекса Российской
Федерации. Кассационная инстанция считает такой вывод суда обоснованным и соответствующим
материалам дела и закону";
- Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 12 февраля 2002 г. N КГ-А40/40702: "...первая инстанция указала... что банковские операции по списанию и зачислению средств на счет
клиента при обслуживании банковского счета последнего самостоятельными сделками не являются,
поэтому в части требований о признании банковских операций ничтожными производство по делу
прекращается, так как такие требования не могут быть предметом разбирательства в исковом
производстве... Вывод первой инстанции о том, что банковские операции по списанию и зачислению
средств на счет клиента при обслуживании банковского счета последнего не являются сделками, основан на
правильном применении статей 153, 154, 158 Гражданского кодекса Российской Федерации";
- Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 13 ноября 2001 г. N А5614666/01: "...акты приемки-передачи не являются самостоятельными сделками, а лишь свидетельствуют об
исполнении дополнительных соглашений. При таком положении следует согласиться с выводом суда о
прекращении производства по делу в части признания актов приемки-передачи недействительными...";
- Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 4 сентября 2001 г. N КГ-
А40/4660-01: "...отказ в признании проведенных банком во исполнение обязательств по договору
банковского счета банковских операций по списанию и зачислению денежных средств клиента согласно его
распоряжений самостоятельными односторонними сделками ответчика с учетом вышеизложенного правомерен";
- Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 25 июня 2001 г. N КГ-А40/306801: "...судом правильно применены нормы процессуального права при прекращении производства по делу в
части признания недействительными акта... к протоколу N 1 договора о совместной деятельности...
расшифровки к реестру передаваемого имущества и протокола фактической приемки-передачи... суд
обоснованно расценил указанные документы не как самостоятельные сделки, а как подтверждающие
исполнение спорных сделок".
Анализируя определение момента одобрения заинтересованной сделки, нельзя не задаться вопросам: какое
значение имеет именно предварительное одобрение сделки и запрет ее последующего "исцеления"?
Понятно, что правило о предварительном одобрении направлено на то, чтобы участники корпоративных
отношений не ставились "перед фактом" совершения сделки и ее возможных негативных последствий. В
этом смысле норма о предварительном одобрении направлена на защиту их интересов. Однако есть и
другая сторона - раскрытие существенных элементов сделки во внешней среде, в том числе имеющих
характер коммерческой тайны, что может поставить под сомнение не только эффективность будущей
сделки, но и привести к срыву ее совершения вследствие контрмер конкурентов. Такая опасность реальна, и
именно она может препятствовать выполнению требований закона о предварительном одобрении. С такой
точки зрения последующее одобрение можно признать более позитивным.
Перед нами выбор - между защитой интересов перед возможными убытками и возможным снижением
эффективности от сделки и как результат - тоже несоответствие интересам участников корпоративных
отношений (ведет к снижению эффективности деятельности и влияет в конечном счете на финансовый
результат). Возможный способ решения проблемы - допустить заключение договоров (соглашений) под
условием их последующего одобрения или одобрения не самой сделки, признавая возможность ее
совершения без предварительного одобрения, а получения согласия на исполнение обязанностей,
возникших из обязательств <*>.
-------------------------------<*> В специальной литературе высказана позиция, согласно которой последующее одобрение сделки
возможно, если оно имеет место до рассмотрения судом спора (Гутников О.В. Недействительные сделки в
гражданском праве. Теория и практика оспаривания. М.: Бератор-Пресс, 2003. С. 451).
Вне зависимости от того, кто принимает решение - директора или акционеры, состав голосующих по
заинтересованным сделкам всегда определяется из числа незаинтересованных директоров или акционеров
<*>. Это вытекает из той модели заинтересованности, которая закреплена <**> законодательством России,
и, как справедливо замечено В.В. Залесским, состоит в том, чтобы "отстранить заинтересованных лиц от
участия в принятии решения о заключении сделки", чтобы "снизить или вовсе исключить негативное для
интересов АО воздействие заинтересованности сделки лиц, могущих оказать влияние на принятие решения
о заключении сделки и определение ее условий" <***>.
-------------------------------<*> Некоторые исследователи вопроса квалифицируют это правило как имеющее "наибольшее значение
для защиты интересов миноритарных акционеров" (Адамович Г.Л. Указ. соч. С. 44).
<**> Следует отметить, что указанный принцип неучастия заинтересованных лиц в голосовании был
заложен в модель заинтересованных сделок уже в первых актах, регулировавших этот вопрос. К примеру,
Положением о коммерциализации государственных предприятий с одновременным преобразованием в
акционерные общества открытого типа, утвержденном Указом Президента РФ от 1 июля 1992 г. N 721 "Об
организационных мерах по преобразованию государственных предприятий, добровольных объединений
государственных предприятий в акционерные общества" (п. 7.2 Типового устава), устанавливалось правило:
"...член Совета директоров или член Правления, который... сообщил Совету директоров о своей финансовой
заинтересованности или ином противоречии интересов, не может принимать участие ни в обсуждении, ни в
голосовании, относящихся к такой сделке".
<***> Гражданское право России. Общая часть: Курс лекций / Отв. ред. О.Н. Садиков. М.: Юристъ, 2001. С.
211.
В этой связи в практике постоянно возникают вопросы о том, как быть, если при голосовании по вопросу об
одобрении сделки участвовали и заинтересованные лица. Ведь если такое голосование имело место, но
суды нижестоящих инстанций не придали этому обстоятельству никакого значения, это может служить
основанием для отмены всех состоявшихся решений и направления их на новое рассмотрение (в качестве
примера можно привести Постановления Федерального арбитражного суда Уральского округа от 3 сентября
2002 г. N Ф09-2063/02-ГК <*> и Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 20 января
2003 г. N А56-20972/02 <**>).
-------------------------------<*> В этом деле одним из оснований для возвращения дела на новое рассмотрение послужило, то, что
судами "не дано оценки доводам ОАО "МК "Уралметпром" о нарушениях ст. 77, 83 ФЗ "Об акционерных
обществах" при проведении заседания Совета директоров ОАО "ВИЗ" от 04.06.99. В частности...
заинтересованности одного из двух голосовавших по спорному вопросу членов Совета директоров ОАО
"ВИЗ" (Шевелева В.В.)".
<**> В этом случае, как выяснил суд, решение о заключении указанных сделок принято в феврале 2000 г.
единогласно пятью присутствовавшими на заседании членами совета директоров из семи избранных
общим собранием акционеров. Кассационная инстанция, оценивая эти обстоятельства, указала, что "судом
первой и апелляционной инстанций правильно установлено, что... при принятии решения о совершении
спорных сделок учитывались голоса директоров, заинтересованных в совершении сделок... однако не
выяснено, могло ли голосование указанных лиц повлиять на результаты голосования по вопросу
заключения сделки, в совершении которой имеется заинтересованность...".
Думается, что к этой ситуации необходимо подходить дифференцированно. Если решение считается
принятым голосованием незаинтересованных лиц и при участии заинтересованных лиц, то голоса таких
заинтересованных лиц просто не берутся в расчет. Если при участии в голосовании заинтересованных лиц
количества голосов таких лиц не хватило для принятия решения, решение нельзя считать принятым.
Косвенно такое толкование находим и в некоторых судебных актах. В одном из дел (Постановление
Федерального арбитражного суда Центрального округа от 25 июля 2001 г. N А35-6395/00-С17) суд <*>,
установив, что в голосовании принимало участие заинтересованное лицо, не принял этот факт во
внимание, указав: "...как следует из протокола заседания Наблюдательного Совета... его членам было
известно о создании ООО "Курская пушнина" и участии в этом обществе директора АОЗТ "Солнцевский
зверосовхоз" Л. На этом же заседании обсуждался вопрос о продаже основных средств предприятия истца, в
том числе кормоцеха и забойного пункта, и совет решил дать согласие на заключение договора куплипродажи недвижимости... Факт участия или неучастия в голосовании по данному вопросу самого Л. не мог
повлиять на принятие решения, поскольку оно принимается большинством голосов".
-------------------------------<*> Как следовало из материалов, АОЗТ "Солнцевский зверосовхоз" обратилось в суд с иском к ООО
"Курская пушнина" о признании недействительным договора купли-продажи, по которому АОЗТ
"Солнцевский зверосовхоз" продал ООО "Курская пушнина" здание кормоприготовительного цеха. Истец
просил признать данную сделку недействительной, поскольку в сделке имелась заинтересованность
бывшего генерального директора АОЗТ "Солнцевский зверосовхоз" Л. Суды отказали в удовлетворении
этого требования.
Сходное решение было принято в другом случае, уже применительно к общему собранию акционеров
(Постановление Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа от 5 января 2000 г. N А432280/98-21-89). Несколько истцов обратились в суд с иском к АО "Нижегородсахар" о признании
недействительными решений общего собрания акционеров АО "Нижегородский сахарный комбинат" от 28
августа 1996 г. и 16 мая 1997 г. (на которых приняты решения об определении предельного размера
объявленных обыкновенных акций; размещении акций по закрытой подписке акционерам ЗАО
"НижТатОйл", ОАО ПФК "ЭкОйл", ЗАО "Волжская инвестиционно-фондовая компания" и о передаче совету
директоров права размещения акций), решений совета директоров, а также договоров купли-продажи, так
как были нарушены требования о порядке заключения сделок с заинтересованными лицами. В частности,
по мнению истцов, в голосовании о продаже акций участвовали заинтересованные в совершении данных
сделок указанные выше лица, чего они не могли делать. Кассационная инстанция не поддержала иск. В
обоснование были положены следующие аргументы. Как установил суд, на общем собрании 16 мая 1997 г.
присутствовали акционеры, владеющие чуть более 81 процентом от общего числа акций, решения на
собрании 16 мая 1997 г. были приняты большинством голосов акционеров, принимавших участие в
голосовании по всем вопросам повестки дня (более 99 процентов). Суд обнаружил, что одно из лиц - ОАО
ПФК "ЭкОйл" владело более 20 процентами голосующих акций АО "Нижегородсахар" и принимало участие
в голосовании на общем собрании акционеров. Однако, по мнению суда, "его участие в голосовании не
могло повлиять на результаты принятого решения по вопросу размещения акций, поскольку решение
принималось большинством в три четверти голосов", аффилированность с другими лицами у этого лица не
доказана.
В другом деле (Постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 16 мая 2000 г. N
А65-11362/99-СГ2-6) суд прямо определил, что, несмотря на участие заинтересованных лиц в голосовании,
решение действительно <*>. Еще в одном случае (Постановление Федерального арбитражного суда
Московского округа от 18 сентября 2001 г. N КГ-А40/5120-01-1), где рассматривался вопрос о признании
недействительным договора купли-продажи ценных бумаг, суд, отменяя все состоявшиеся решения, указал:
"...вменяя в вину Токаренко В.Н. факт его заинтересованности в заключении спорного по делу договора
купли-продажи ценных бумаг, в том числе и в части определения их продажной стоимости, суд вместе с тем
ничего не сказал в своем решении и постановлении о том, а мог ли он один повлиять на результаты
голосования Совета директоров... когда решался этот вопрос и когда из пяти членов Совета директоров
общества все остальные четыре человека единогласно проголосовали за совершение именно этой сделки".
-------------------------------<*> "...Судом установлено, что из четырех присутствующих членов совета директоров трое являлись
заинтересованными лицами. Поскольку решение о совершении спорной сделки принято членом совета
директоров, не заинтересованным в ее совершении... такое решение является действительным. В связи с
изложенным нарушения требований к порядку заключения сделки, в совершении которой имеется
заинтересованность, предусмотренных статьей 83 Федерального закона "Об акционерных обществах",
отсутствуют".
Во всех приведенных случаях суд посчитал, что участие заинтересованного лица не могло повлиять на
голосование, соответственно, счел решение принятым.
Противоположная ситуация содержалась в Постановлении Федерального арбитражного суда СевероКавказского округа от 3 марта 1999 г. N Ф08-252/99. Оценивая обстоятельства проведения общего собрания
акционеров, суд отметил: "...ЗАО "Трансавто" не имело права участвовать в голосовании по вопросу о
заключении с ним договоров мены, его голоса не должны учитываться при голосовании. В этом случае...
число учитываемых голосов, поданных за заключение сделок, окажется менее 50 процентов...". При таких
обстоятельствах суд признал решение собрания незаконным. Похожие аргументы были использованы и в
другом деле (Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 14 апреля 2003
г. N А56-29337/02). В данном случае суд установил, что "в общем собрании акционеров принимали участие
только два акционера - Блюмштейн Б.М. и Левченко Л.И., обладающие 15931 акцией, составлявших только
51% уставного капитала Общества", причем указанные лица участвовали в голосовании (и голосовали "за")
по вопросу об одобрении заинтересованной сделки - продажи акций обществом им же, а третий акционер,
владелец 49 процентов акций, являвшийся незаинтересованным, в собрании участия не принимал. Суд
указал: "...поскольку Блюмштейн Б.М. является генеральным директором Общества, а Левченко Л.И. членом совета директоров Общества и каждому из них принадлежит более 20% голосующих акций, то они в
силу статьи 81 Федерального закона "Об акционерных обществах" относятся к лицам, заинтересованным в
совершении обществом сделки. При таких обстоятельствах Блюмштейн Б.М. и Левченко Л.И. были не
вправе принимать участие в голосовании по вопросу о заключении с ними сделок по продаже каждому
139881 акции, что превышает 2% ранее размещенных Обществом голосующих акций. Поскольку истец не
участвовал при рассмотрении вопросов 3 и 4 повестки общего собрания акционеров Общества, а,
следовательно, необходимый кворум отсутствовал, то решения, принятые по этим вопросам, не могут быть
признаны соответствующими требованиям закона".
Однако необходимо отметить, что суды могут (и делают это) и в первом случае признать сделку
недействительной или признать недействительным соответствующее решение о ее одобрении. Такое
мнение подтверждает и судебная практика. В одном из дел (Постановление Президиума Высшего
Арбитражного Суда от 12 ноября 2002 г. N 6288/02) суд, оценивая требования истца, указал, что "не
представлено истцом и доказательств, свидетельствующих о нарушениях порядка одобрения спорной
сделки (принятие решения некомпетентным органом, участие в голосовании членов совета директоров,
заинтересованных в заключении сделки)". Интересен уже приводившийся ранее пример (Постановление
Федерального арбитражного суда Московского округа от 19 марта 2003 г. N КГ-А40/1282-03). Вынося
решение, "суд исходил из того, что спорная сделка совершена с нарушением... порядка, установленного
статьей 81 Федерального закона "Об акционерных обществах" для сделок с заинтересованностью, имея в
виду, что заинтересованное в совершении сделки лицо... принимало участие в решении вопроса об
отчуждении и, соответственно, приобретении спорного имущества...". О том, что для суда это имеет
значение, говорит и Постановление кассационной инстанции Федерального арбитражного суда Уральского
округа от 15 марта 2000 г. по делу N А76-6399/99.
В трех приводимых ниже примерах суд уже прямо определил, что голосование заинтересованных лиц
является нарушением закона и влечет признание сделки недействительной. В частности, в первом случае
(Постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа от 17 октября 2000 г. N А541328/00-С8) суд указал, что "из протоколов заседаний совета директоров... на которых решался вопрос о
продаже части... вошедшего в договор имущества... усматривается, что заседания и голосования проведены
с участием заинтересованных лиц, что является нарушением требований закона". В другом случае
(Постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 27 января 2000 г. N А06-1061у4к/99) суд, оценивая сделку по внесению имущества в уставный капитал, указал: "...Фролова Л.А. и
Лутонина Ф.П., принимавшие решение от 03.03.98 являются лицами, заинтересованными в совершении
сделки. В силу статьи 83 Федерального закона "Об акционерных обществах" решение по таким вопросам
должно приниматься большинством голосов членов Совета директоров, не заинтересованных в ее
совершении". В третьем деле (Постановление кассационной инстанции Федерального арбитражного суда
Уральского округа от 15 марта 2000 г. по делу N А76-6399/99) рассматривалась следующая ситуация. ООО
"Гефест" обратилось в суд с иском к ОАО "Уралметаллургремонт" (акционером которого являлось) о
признании недействительным решения совета директоров ОАО "Уралметаллургремонт" о продаже акций
фирмам "Марс" и ООО "УМР-4". Суд указал, что, "так как из 7 членов Совета директоров общества в
заседании... принимали участие только 4, двое из которых... являются заинтересованными, причем
Шалыгин Г.М. принимал участие в голосовании, суд сделал обоснованный вывод о том, что не соблюдены
требования статьи 83 Федерального закона "Об акционерных обществах", устанавливающей требования к
порядку заключения сделки, в совершении которой имеется заинтересованность".
Из приведенных примеров видно, что для суда голосование заинтересованных лиц может иметь большое
значение при принятии решения по существу спора. Но эта ситуация с положительным голосованием
заинтересованного лица, а как быть тогда, когда заинтересованное лицо учитывалось при определении
кворума и воздержалось при голосовании? Думается, теоретически здесь не может быть проблемы,
поскольку сам факт учета указанного лица для определения кворума и участия в голосовании не может
быть рассмотрен в качестве гарантии для признания сделки недействительной.
В качестве примера применения этой нормы применительно к общим собраниям акционеров приведем
следующий случай (Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 17 апреля
2002 г. N А56-17266/01). ОАО "Фонд содействия ветеранам "Ветеран-Инвест" обратилось в суд с иском к
ОАО "Светогорск" о признании недействительным решения его внеочередного собрания акционеров на том
основании, что заинтересованная сторона участвовала в голосовании. Суды требования истца не
поддержали, указав следующее: "суд (первой инстанции. - А.В.) установил, что акционером,
заинтересованным в совершении сделки... является компания "Светогорск Бетайлигунгс ГмБХ", владеющая
87% голосующих акций. Из протокола общего собрания акционеров и бюллетеней для голосования видно,
что этот акционер воздержался при голосовании по данному вопросу, и решение было принято, как и
требует закон, большинством голосов акционеров, не заинтересованных в совершении сделки.
Утверждение истца, что закон был нарушен лишь потому, что компания "Светогорск Бетайлигунгс ГмБХ"
участвовала в голосовании безотносительно того, что она фактически не участвовала в принятии решения,
основано на неправильном толковании Закона".
Сходным (только применительно к деятельности советов директоров) является следующий пример
(Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 24 декабря 2002 г. N А564780/02). В данном деле суд установил, что решение о совершении оспариваемых сделок было принято
большинством голосов директоров, не заинтересованных в их совершении (общество с числом акционеров
свыше одной тысячи), при этом заинтересованное лицо участвовало в заседании, но не голосовало. Оценив
эти обстоятельства, суд указал, что сам по себе факт участия в заседании совета директоров "никаких
последствий не влечет".
В соответствии с действующей редакцией Федерального закона "Об акционерных обществах", если сделка
одновременно является крупной и заинтересованной, к порядку ее совершения применяются только
правила главы о заинтересованных сделках (п. 5 ст. 79).
Это существенно отличает старую редакцию Закона от действующей, поскольку толкование первой
приводило к тому, что суды часто требовали применения к одной сделке как правил совершения ее как
крупной, так и правил ее совершения как заинтересованной (см., к примеру, Постановление Федерального
арбитражного суда Центрального округа от 20 декабря 1999 г. N А54-1675/99-С11 <*>). Данное правило не
является проблемным в правоприменении, за исключением одного обстоятельства. Предположим
ситуацию, при которой сделка является одновременно и крупной и заинтересованной и при этом в
совершении сделки заинтересованы все акционеры. Последнее означает, что к совершению
заинтересованной сделки не применяются специальные правила ее совершения, установленные законом,
т.е. фактически эту сделку как заинтересованную одобрять не надо. Возникает следующая коллизия: по
формальной логике такую сделку не надо одобрять как крупную, поскольку она одновременно
заинтересованная, но ее не надо одобрять и как заинтересованную, поскольку действует изъятие в части
заинтересованности всех акционеров. А тогда: надо ли ее в силу второго обстоятельства одобрять как
крупную? Представляется, что делать этого не следует, и вот почему. Чтобы определить, что
заинтересованная сделка подпадает под изъятие, необходимо определить, что она является
заинтересованной, - это очевидно. Таким образом, сам факт изъятия из общих правил одобрения
заинтересованных сделок не делает сделку "незаинтересованной". Соответственно, оставаясь
заинтересованной, эта сделка не подлежит одобрению как крупная (в силу изъятия), но и не подлежит
одобрению как заинтересованная.
-------------------------------<*> Суд по этому делу указал: "...правовая норма (п. 7 ст. 83. - А.В.) не исключает применения требований
статьи 83 при решении вопроса о заключении сделки, в совершении которой имеется заинтересованность и
которая одновременно является крупной. Из содержания пункта 7 статьи 83 Закона следует, что к порядку
совершения такого рода сделок, помимо правил данной статьи, применяются и положения главы Х того же
Закона, регулирующей порядок совершения крупных сделок... Таким образом, применительно к спорному
случаю решение о заключении крупной сделки, в совершении которой имеется заинтересованность при
стоимости отчуждаемого имущества свыше 50% стоимости активов акционерного общества на день
принятия такого решения, принимается общим собранием акционеров большинством в три четверти
голосов незаинтересованных акционеров-владельцев голосующих акций, присутствующих на собрании (ст.
79, 83 Федерального закона "Об акционерных обществах")".
Одобрение сделки общим собранием акционеров
Сделка должна быть одобрена общим собранием акционеров в следующих случаях:
а) если предметом сделки или нескольких взаимосвязанных сделок является имущество, стоимость
которого по данным бухгалтерского учета (цена предложения приобретаемого имущества) акционерного
общества составляет два и более процента балансовой стоимости активов общества по данным его
бухгалтерской отчетности на последнюю отчетную дату;
б) если сделка или несколько взаимосвязанных сделок являются размещением посредством подписки или
реализацией акций, составляющих более двух процентов обыкновенных акций, ранее размещенных
обществом, и обыкновенных акций, в которые могут быть конвертированы ранее размещенные
эмиссионные ценные бумаги, конвертируемые в акции;
в) если сделка или несколько взаимосвязанных сделок являются размещением посредством подписки
эмиссионных ценных бумаг, конвертируемых в акции, которые могут быть конвертированы в
обыкновенные акции, составляющие более двух процентов обыкновенных акций, ранее размещенных
обществом, и обыкновенных акций, в которые могут быть конвертированы ранее размещенные
эмиссионные ценные бумаги, конвертируемые в акции;
г) в случае, если в обществе с числом акционеров-владельцев голосующих акций одна тысяча и менее
количество незаинтересованных директоров (членов совета директоров (наблюдательного совета))
составляет менее определенного уставом кворума для проведения заседания совета директоров
(наблюдательного совета) общества;
д) если в обществе не образован совет директоров (наблюдательный совет). Такая ситуация может быть в
обществах с числом акционеров-владельцев голосующих акций менее 50;
е) если принимается решение об одобрении сделки (сделок) между акционерным обществом и
заинтересованным лицом, которая может быть совершена в будущем в процессе осуществления обществом
его обычной хозяйственной деятельности.
Рассмотрим указанные случаи.
Первой (общей) и существенной проблемой для случаев а), б), в) является использование в тексте ст. 83
Федерального закона "Об акционерных обществах" формулировки "сделка или несколько взаимосвязанных
сделок". Такая связка используется только в случаях необходимости определения компетенции в части
одобрения заинтересованной сделки между советом директоров (наблюдательным советом) и общим
собранием акционеров.
В действующем законодательстве нет ни одного разъяснения такой "взаимосвязи", а потому использование
данной конструкции порождает значительное число вопросов. Проанализируем данную категорию, а также
ее понимание в теории и судебной практике.
Слово "взаимосвязанный" складывается из двух слов - "взаимный" и "связанный". "Взаимный" понимается
как "общий для обеих сторон, обоюдный, обусловленный один другим, связанный один с другим";
"связанный" понимается как "сопряженный с чем-нибудь, влекущий за собой что-нибудь, близкий,
непосредственно относящийся" <*>.
--------------------------------
<*> Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. С. 78, 705.
Исходя из этого можно предположить, что речь идет о сделках, одна из которых предполагает
("обусловливает") совершение другой (пример, сделки, совершаемые в качестве исполнения по ранее
совершенной сделке), либо о сделках, совершение которых прямо предусмотрено ранее совершенной
сделкой (предварительный и основной договоры), либо о сделках, связанных друг с другом в силу иных
причин (к примеру, как основное и акцессорное обязательство - договор купли-продажи и договор залога
или основной договор и новация). Однако это только предположения. При лингвистическом толковании в
принципе можно придать правовое значение любой "взаимосвязи" нескольких сделок.
Предприняты попытки обосновать "взаимосвязанность" и в правовой науке. Ряд авторов предлагают
понимать под "взаимосвязанными" сделки, "в совершении которых принимали участие лица, отвечающие
признакам заинтересованности в соответствии со статьей 81 Федерального закона "Об акционерных
обществах", если при этом хотя бы одно из них является выгодоприобретателем по указанным сделкам;
выгодоприобретателем (выгодоприобретателями) которых являются одни и те же физические и/или
юридические лица" <*>. С такой позицией согласиться нельзя. Во-первых, данные авторы (сами того,
видимо, не желая) сводят такие сделки только к договорам страхования и доверительного управления,
поскольку только в этих видах соглашений применяется термин "выгодоприобретатель" (см. выше). Вовторых, неясно, означает ли указанная позиция, что любые соглашения, совершенные в любое время между
одними и теми же лицами, должны признаваться заинтересованными (иначе как недоразумением это не
назовешь).
-------------------------------<*> Шихвердиев А.П., Гусятников Н.В., Беликов И.В. Указ. соч. С. 83.
Д.В. Ломакин полагает, что критериями взаимосвязанности являются совпадение оснований сделок
("типичный для данного вида сделок правовой результат, ради достижения которого они совершаются") и
однородность имущества <*>.
-------------------------------КонсультантПлюс: примечание.
Статья Д.В. Ломакина "Крупные сделки в гражданском обороте" включена в информационный банк
согласно публикации - Российская академия юридических наук. Научные труды. N 1 (том 1), 2001.
<*> Ломакин Д.В. Крупные сделки в гражданском обороте // Законодательство. 2001. N 3.
Интересна точка зрения А. Маковской. По ее мнению, взаимосвязанность сделок может выражаться: "...а) в
обусловленности заключения обществом одной сделки заключением им ранее или одновременно другой
сделки. Примером подобных взаимосвязанных сделок могут служить сделки, подпадающие под действие
статьи 80 Закона... б) в наличии у акционерного общества, заключающего сделки, одной общей цели,
достичь которой оно стремится посредством таких сделок. О наличии общей цели может свидетельствовать
заключение сделок пусть и с разным имуществом, но с одним и тем же лицом или аффилированными
лицами; заключение сделок с одним и тем же имуществом с разными лицами в течение короткого времени.
В Постановлении Президиума ВАС РФ от 3 августа 1999 г. N 3544/99 отмечалось, что "судами не дано
оценки тому обстоятельству, что все сделки совершались одновременно" <*>. Оппонируя Д.В. Ломакину, А.
Маковская указывает, что обстоятельства в приведенном им примере только "доказывают наличие у
генерального директора при совершении всех сделок именно одной цели" <**>. В качестве общего
предположения А. Маковской высказана мысль о том, что "соответствующее толкование нормы закона
может быть дано только судом".
-------------------------------<*> Маковская А. Крупные сделки и порядок их одобрения акционерным обществом // Хозяйство и право.
2003. N 5 (316). С. 50 - 51.
<**> Там же. С. 51.
По мнению Б.Б. Эбзеева, "использование термина "взаимосвязанные" означает наличие какой-либо цели,
которую преследует лицо, заключающее сделки, для достижения которой данные сделки и заключаются.
Преследуемая цель, или результат, могут быть достигнуты как в итоге двух или более сделок, заключенных
в течение небольшого промежутка времени, так и в итоге нескольких сделок, которые разделяет
значительное временное пространство" <*>.
--------------------------------
<*> Эбзеев Б.Б. Сделки с участием заинтересованных лиц акционерного общества: правовые особенности и
проблемы регулирования // Закон и право. 2000. N 1. С. 16.
Г.В. Цепов, анализируя крупные сделки, отмечает, что правила о крупных сделках должны применяться к
нескольким взаимосвязанным сделкам лишь тогда, когда эти сделки заключены обществом с одним лицом
или лицами, которые являются по отношению друг к другу аффилированными <*>.
-------------------------------<*> Цепов Г.В. Акционерное общество: Проблемы гражданско-правового регулирования: Автореф. дис. ...
канд. юрид. наук. СПб., 2004. С. 26.
Как видим, теоретические исследования также не позволяют однозначно определить, какой взаимосвязи
закон придает правовое значение. Более того, теорией высказано предположение, что такую взаимосвязь
всегда необходимо искать в конкретных обстоятельствах совершения конкретных сделок, что безгранично
расширяет "зону" поиска и вводит существенный элемент неопределенности в гражданский оборот, на что
уже обращалось внимание в правовой литературе <*>.
-------------------------------<*> Мозолин В.П., Юденков А.П. Указ. соч. С. 354.
Рассмотрим судебную практику, которая в этом вопросе также противоречива, не дает однозначных
критериев взаимосвязанности (как указал суд в одном из дел, "закон не содержит ни определения
взаимосвязанных сделок, ни указания на возможные критерии отнесения двух или нескольких сделок к
данной категории" <*>). Попытаемся классифицировать все основания, по которым в конкретных делах
сделки признавались взаимосвязанными.
-------------------------------<*> Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 24 декабря 2002 г. N А564780/02.
1. Совершение или несовершение какой-либо из сделок обусловлено совершением или несовершением
других сделок.
Данное обстоятельство практика признает достаточным для признания сделок взаимосвязанными (даже в
силу его "размытости"). Приведем пример (Постановление Федерального арбитражного суда СевероЗападного округа от 4 июня 2001 г. N А56-24228/00): ОАО обратилось в суд с требованием признать
недействительными ряд сделок по учреждению этим ОАО нескольких новых юридических лиц на том
основании, что указанные сделки в силу взаимосвязанности образуют крупную сделку. Суды не поддержали
доводы истца о взаимосвязи, указав, что "каждая из сделок могла быть и была совершена независимо от
остальных; совершение или несовершение какой-либо из сделок не было обусловлено совершением или
несовершением других сделок".
Можно привести в качестве примера и другое дело (Постановление Федерального арбитражного суда
Московского округа от 23 апреля 2002 г. N КГ-А40/2335-02). ООО "Тирекс" обратилось к ОАО "Сычевский
ГОК" и ООО "ГаммаСтройКонструктор" с иском о признании сделок купли-продажи векселей
недействительными и о применении последствий недействительности сделок. Одним из аргументов истца
было, что сделки якобы являются взаимосвязанными, поскольку заключены в короткий промежуток
времени. Однако суд не поддержал доводы истца, указав, что, "несмотря на короткий разрыв во времени
при их заключении сторонами - всего 35 дней, - все три договора купли-продажи являются вполне
самостоятельными сделками, которые не были связаны между собой, ибо, заключая каждый из договоров,
стороны не устанавливали при этом возникновение новых взаимосвязанных обязательств по другому
договору".
2. Передача имущества по каждой сделке связана между собой (данная позиция также высказана в
указанном Постановлении Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 4 июня 2001 г. N
А56-24228/00), к чему близко такое основание: имущество, являющееся предметом сделок, представляет
собой часть имущественного комплекса, связанную между собой одним технологическим циклом.
В одном из дел (Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 27 августа 2002 г. N
1720/02) ОАО "Гагарин-Лада" обратилось в суд с иском к ООО "Трояна-М", ООО "Эллис-Гранд",
Московскому городскому комитету по государственной регистрации прав на недвижимое имущество и
сделок с ним о признании недействительными ряда сделок купли-продажи недвижимости и свидетельств о
регистрации прав. Первая инстанция удовлетворила исковые требования, исходя "из взаимосвязанности
оспариваемых сделок". Однако апелляционная инстанция с этим выводом не согласилась, указав, что "цель
заключения каждого из оспариваемых договоров была обусловлена разными обстоятельствами,
возникшими в разное время, по разным причинам и с разными юридическими лицами, что исключает их
взаимосвязанность". Интересно, что суд сослался и на экспертное мнение Российского центра испытаний и
сертификации "Ростест-Москва": "...здания... не представляют собой цепь одного технологического цикла
по техническому обслуживанию легковых автомобилей". С данной позицией не согласился Высший
Арбитражный Суд. По его мнению, "объекты недвижимости, сооружения и оборудование, являющиеся
предметом сделок, представляют собой часть имущественного комплекса, связанную между собой одним
технологическим циклом по техническому обслуживанию легковых автомобилей".
Можно привести и другой пример (Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 28
января 2003 г. N 7291/02). ОАО "Алатырский завод низкотемпературных холодильников" обратилось в суд с
иском к ООО "АЗНХ-АВТО" о признании недействительными: договора долгосрочной аренды
производственных помещений с правом первоочередного выкупа, договора долгосрочной аренды
транспортных средств с правом первоочередного выкупа и договора долгосрочной аренды оборудования с
правом первоочередного выкупа, заключенных в один день. Исковое требование мотивировалось тем, что
на основании названных договоров (которые, как полагал истец, были заключены генеральным
директором акционерного общества с нарушением порядка совершения заинтересованных сделок) был
передан в аренду имущественный комплекс транспортного цеха акционерного общества, включающий в
себя производственные помещения, оборудование и транспортные средства. Первая инстанция исковые
требования удовлетворила. Кассационная инстанция не согласилась с решением, однако высшая судебная
инстанция оставила решение первой инстанции в силе, исходя из того, что суд, удовлетворяя исковые
требования, "обоснованно" признал, что все три договора аренды являются взаимосвязанными сделками,
направленными на передачу в аренду имущественного комплекса транспортного цеха акционерного
общества на срок более года. Было отмечено, что суд кассационной инстанции, отменяя решение суда и
постановление апелляционной инстанции, расценил упомянутые договоры аренды имущества как
самостоятельные сделки, не приведя каких-либо мотивов, опровергающих обоснованные выводы о
взаимосвязанности этих сделок.
Интересно следующее дело (Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 4
сентября 2000 г. N А05-1145/00-78/18). Конкурсный управляющий ОАО "Вита" (должник) обратился в суд с
иском к ООО "Севснабсбыт" и АНО "Э-ПКК" о признании недействительными взаимосвязанных шести
договоров об отступном. Суд посчитал, что указанные сделки являются взаимосвязанными, так как по
указанным шести договорам долями было передано здание холодильника.
Следующий пример хорошо иллюстрирует подчас беспомощность судов в попытках определения
взаимосвязи сделок (Постановление Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа от 3 апреля
2003 г. N Ф03-А73/03-1/527). ЗАО "Ильинскагросервис" (продавец) обратилось в суд с иском к ООО "АРУП"
(покупатель) о признании недействительными 66 сделок купли-продажи автотранспортных средств как
совершенные в нарушение ст. 77, 81, 83 Федерального закона "Об акционерных обществах". Апелляционная
инстанция признала, что все они взаимосвязаны. Суд констатировал, что "проданное имущество составляет
часть имущественного комплекса", являющегося необходимым для осуществления его основной
производственной деятельности - грузовых перевозок и проведения агропромышленных работ. С таким
выводом не согласился суд кассационной инстанции, указав, что он "сделан без исследования следующих
обстоятельств: какие именно сделки входят в состав взаимосвязанных и совершены обществом с целью
отчуждения имущества; совокупность их стоимости; взаимосвязь; необходимость участия спорного
имущества в основной производственной деятельности; последствия совершенных сделок".
3. Собственником имущества или правообладателем по результатам совершения сделок оказалось одно и то
же лицо.
По мнению суда (Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 27 августа 2002 г. N
1720/02), "нельзя признать обоснованным и довод апелляционной инстанции об отчуждении имущества
разным юридическим лицам, что свидетельствует об отсутствии взаимосвязанности в совершении сделок",
поскольку "по оспариваемым сделкам все имущество в конечном счете оказалось в собственности одного
лица". При указанных обстоятельствах суд первой инстанции имел достаточно оснований для
квалификации заключенных сделок в их совокупности как крупных.
Практически аналогичны выводы другого дела (Постановление Федерального арбитражного суда ЗападноСибирского округа от 11 апреля 2001 г. N Ф04/1066-70/А81-2001). В данном случае в суд с иском к
предпринимателю Соколенко А.Н. о признании недействительным заключенного договора купли-продажи
недвижимости обратилось ОАО "Салехардский рыбоконсервный завод". Суды удовлетворили иск, указав,
что "оспариваемая сделка... является одной из восьми сделок, направленных на отчуждение имущества
истца... заключенных в период с мая по август 2000 г. преимущественно с двумя покупателями
(впоследствии имущество перешло к одному из них), что свидетельствует о взаимосвязанности указанных
сделок...".
В другом деле (Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 3 июля
2001 г. N Ф04/1916-197/А81-2001) суд, установив, что сторонами в период с мая по август 2000 г. были
заключены шесть договоров купли-продажи имущества, в том числе часть с одним лицом, "счел
необходимым рассматривать как взаимосвязанные" их все.
Еще в одном случае (Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 24
декабря 2002 г. N А56-4780/02) рассматривалась следующая ситуация: ОАО "Гостиничный комплекс
"Дружба" оспаривал пять сделок, совершенных в период с 30 апреля по 23 июля 2001 г., по тем основаниям,
что все сделки являются взаимосвязанными: а) с АО "Саймаан Матка Веркко" (договор аренды встроенных
помещений от 21 мая 2001 г.); б) с ООО "Дружба-Центр" (договор аренды встроенных помещений от 23
июля 2001 г., договоры купли-продажи помещений (не ранее арендованных) от 22 июня 2001 г.); в) с ООО
"Дружба-Капитал" (двух договоров купли-продажи помещений от 30 апреля 2001 г.). Суд пришел к выводу,
что оспариваемые сделки нельзя признать взаимосвязанными, в том числе учитывая, что "арендатором по
договору от 21 мая 2001 г. является АО "Саймаан Матка Веркко"... на основании чего можно констатировать
несовпадение субъектного состава данного договора с составами остальных договоров... При решении
вопроса о взаимосвязанности договоров купли-продажи части помещений гостиничного комплекса
необходимо иметь в виду, что данные договоры заключены с различными субъектами - ООО "ДружбаЦентр" (договор от 22.06.2001) и ООО "Дружба-Капитал" (договор от 30.04.2001 без номера и договор от
30.04.2001 N 2). Лишь в двух договорах покупателем выступает ООО "Дружба-Капитал".
4. Сделки имеют один и тот же предмет.
Здесь можно привести как пример уже упоминавшееся дело (Постановление Федерального арбитражного
суда Северо-Западного округа от 24 декабря 2002 г. N А56-4780/02). Суд пришел к выводу, что
оспариваемые сделки нельзя признать взаимосвязанными, в частности, указав, что "договоры аренды от
21.05.2001 и от 23.07.2001 не являются взаимосвязанными с договорами купли-продажи. Договоры аренды
хотя и направлены на "отчуждение", имеют совершенно иную правовую природу. По условиям данных
сделок имущество переходит не в собственность, а лишь во временное владение и пользование... Договор
аренды от 23.07.2001 (арендатор - ООО "Дружба-Центр") направлен на передачу во временное владение и
пользование парикмахерской, магазина и сауны. Данные помещения имеют специализированное
назначение. Следовательно, данный договор не взаимосвязан с другими, так как заключен по поводу иного
предмета... При таких обстоятельствах следует признать, что каждая совершенная сделка является
самостоятельной, поскольку порождает самостоятельные права и обязанности сторон...".
5. Единая цель всех совершенных сделок.
Так, в одном случае (Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 9 января 2003
г. N Ф09-3196/02-ГК) рассматривалось дело о признании недействительными договоров, по условиям
которых ОАО "Челябтяжмашпроект" передало в уставный капитал ЗАО "АмеСК" недвижимое имущество.
ООО "Эмер", являясь акционером ОАО "Челябтяжмашпроект", оспорило названные договоры, считая, что
они представляют собой единую сделку. Оценивая обстоятельства, суд указал, что "оспариваемые сделки
являются взаимосвязанными, поскольку преследуют единую цель - передачу имущества ОАО
"Челябтяжмашпроект" в оплату уставного капитала ЗАО "АмеСК".
В двух других делах (Постановления Федерального арбитражного суда Центрального округа от 8 сентября
2003 г. N А48-3333/02-10 и N А48-3334/02-10) было отмечено: "...суд кассационной инстанции считает
правомерным вывод судов первой и апелляционной инстанций о том, что... договоры отступного являются
взаимосвязанными сделками, так как они заключены в целях прекращения обязательств, вытекающих из
одного договора уступки права требования...".
Президиум Высшего Арбитражного Суда (Постановление от 21 октября 2003 г. N 10030/03), отказывая в
удовлетворении требований акционера ОАО "Сибнефть" о признании недействительными
взаимосвязанных договоров поручительства, заключенных с банком "СбС-АГРО" в период с октября 1996 по
май 1997 г., отметил: "...доказательств наличия у договоров поручительства единой хозяйственной цели, их
взаимовлияния и взаимозависимости, позволяющих сделать вывод о взаимосвязанности оспариваемых
сделок, истцом не представлено, поэтому у суда не было правовых оснований для применения положений
Федерального закона "Об акционерных обществах", регулирующих порядок заключения крупных сделок".
Исковое требование обосновывалось следующим: все оспариваемые сделки взаимосвязаны (заключены в
ограниченный период времени, имеют одинаковый характер обязательств, одних и тех же кредитора и
поручителя), что дает кредитору возможность одновременного предъявления ко взысканию
консолидированных требований в размере, превышающем 25 процентов балансовой стоимости активов
общества. Однако высшая судебная инстанция указала, что кредитные договоры, в обеспечение которых
подписаны договоры поручительства, заключены банком с разными заемщиками и порождают
самостоятельные права и обязанности. За надлежащее исполнение обязательств каждым из заемщиков
общество несло ответственность как поручитель.
Названное основание является, на наш взгляд, как самым универсальным, так и самым спорным. Его
универсальность состоит в том, что оно фактически поглощает все ранее указанные. Этот вывод
напрашивается из простого логического заключения: если совершаются два действия, связанные между
собой, то в абсолютном большинстве случаев их связь определяется получением какого-то единого
результата (цели), который достигает совершающее их лицо. Однако оно же является и наиболее спорным,
поскольку цель может достигаться и формально не связанными между собой действиями (бездействием) и
быть известной только совершающему их лицу. Это предполагает значительную "скидку" на понимание
наличия (отсутствия) цели правоприменительными органами.
Приведем в качестве аргумента крайне спорную позицию суда в части определения "взаимосвязи" в одном
из дел (Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 26 марта 1996 г. N 6343/95), суть
которого состояла в следующем. Первый заместитель прокурора Санкт-Петербурга в интересах АООТ
"Нефтебаза "Ручьи" обратился в суд с иском к АОЗТ "Петербургская топливная компания" о признании
недействительными договоров аренды и купли-продажи, заключенных между АООТ "Нефтебаза "Ручьи" и
АОЗТ "Петербургская топливная компания", а также о выселении ответчика из арендованных помещений.
Предметом рассмотрения суда были в основном вопросы компетенции. Однако интересно также мнение
суда о связи этих сделок: "...не принято во внимание, что помещения и имущество проданы либо сданы в
долгосрочную аренду (на 10 и 30 лет), в связи с чем из пользования нефтебазы на длительное время
изымается спорное имущество. Анализ перечней арендованного имущества свидетельствует о том, что в
аренду сдано основное оборудование, контрольно-измерительные приборы, емкости для хранения нефти и
другое имущество, необходимое для осуществления базой производственной деятельности. В данном
случае обе сделки - купли-продажи, а также аренды имущества и помещений - имеют единую цель и
направлены на отчуждение имущества нефтебазы".
Суд применил категорию "отчуждение" как к договору аренды, так и к договору купли-продажи, что
является широким и спорным пониманием этой категории. В самом деле, гражданское законодательство
(см., к примеру, пункт 2 статьи 209, пункт 2 статьи 218, пункт 2 статьи 223, пункты 1 и 2 статьи 224 и пункт 1
статьи 235 Гражданского кодекса) использует понятие "отчуждение имущества" только для случаев
передачи имущества (передачи вещи) другому лицу (приобретателю). К примеру, текст ст. 218
Гражданского кодекса: "Право собственности на имущество, которое имеет собственника, может быть
приобретено другим лицом на основании договора купли-продажи, мены, дарения или иной сделки об
отчуждении этого имущества". Можно предположить, что отчуждение представляет собой способ
распоряжения имуществом, который влечет прекращение права собственности на имущество у одного лица
и его возникновение у другого на основании гражданско-правовой сделки, а не временную передачу
отдельных прав на это имущество, как-то: владения, пользования или распоряжения. Основанием для
такого понимания может служить и ст. 209 Гражданского кодекса, указывающая, что "собственник вправе
по своему усмотрению совершать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, не
противоречащие закону и иным правовым актам и не нарушающие права и охраняемые законом интересы
других лиц, в том числе отчуждать свое имущество в собственность другим лицам, передавать им, оставаясь
собственником, права владения, пользования и распоряжения имуществом, отдавать имущество в залог и
обременять его другими способами, распоряжаться им иным образом". Некоторые судебные акты прямо
указывают, что при сделках аренды отчуждения имущества не происходит (см. Постановление
Федерального арбитражного суда Уральского округа от 19 февраля 2001 г. N Ф09-135/01ГК). Сходного
понимания придерживаются и некоторые теоретики. Вот одно из определений этой категории, с которым
можно согласиться: "...передача имущества в собственность другого лица; один из способов реализации
собственником правомочия распоряжаться принадлежащим ему имуществом..." <*>.
-------------------------------<*> Додонов В.Н., Каминская Е.В., Румянцев О.Г. Словарь гражданского права / Под общ. ред. докт. юрид.
наук. В.В. Залесского. М.: ИНФРА-М, 1997. С. 182.
Нельзя не отметить, что судами категория отчуждения используется и более широко. К примеру, в одном из
дел (Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 25 февраля 2003 г. N КГА41/636-03) рассматривалось требование о признании недействительным договора аренды недвижимого
имущества на 49 лет. Суд, оценивая данный договор, указал, что он "связан лишь с временным
отчуждением имущества". В другом деле (Постановление Федерального арбитражного суда СевероЗападного округа от 24 декабря 2002 г. N А56-4780/02) суд также указал, что "договоры аренды...
направлены на "отчуждение...". По условиям данных сделок имущество переходит не в собственность, а
лишь во временное владение и пользование". Возможно, такое понимание связано с общей квалификацией
договоров аренды как одного из видов договоров о передаче имущества, в частности, к той группе, которая
подразумевает "возмездную передачу имущества в пользование" <*>.
-------------------------------КонсультантПлюс: примечание.
Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1)
включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (издание 3-е, стереотипное).
<*> Как указывает М.И. Брагинский, используя принцип "результата" ("направленности результата"),
гражданские договоры, выделенные в ГК, можно разделить на четыре группы: направленные, во-первых,
на передачу имущества, во-вторых, на выполнение работ, в-третьих, на оказание услуг и, в четвертых, на
учреждение различных образований (Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: Общие
положения. М.: Статут, 1997. С. 320 - 321).
Как показывает проведенный анализ, из теории, практики и буквального толкования однозначный смысл
слова "взаимосвязанные" установить нельзя. Он является предметом дискуссий. Однако и оставлять этот
вопрос исключительно на усмотрение суда также, на наш взгляд, было бы неверным по изложенным выше
причинам (в противном случае благое дело ограничения совершения сделок с конфликтом интересов
может привести к полному абсурду). Попытаемся выделить объективные обстоятельства, которые
позволяют квалифицировать соответствующие сделки как взаимосвязанные и которые можно было бы
закрепить на уровне судебной практики (обобщения).
К числу взаимосвязанных сделок можно отнести:
- основной договор и любые в дальнейшем заключаемые договоры (сделки), направленные на изменение
(дополнение) его содержания (к примеру, основной договор и дополнительное соглашение к нему);
- совершенную сделку и сделку, совершение которой прямо предусмотрено ранее совершенной сделкой (к
примеру, предварительный и основной договоры);
- сделку и другую сделку, направленную на обеспечение исполнения обязательств, из нее вытекающих
(основной договор и договор залога);
- сделку и другую сделку, направленную на прекращение обязательств, ею закрепленных по иному
основанию, чем исполнение (новация, отступное, зачет);
- сделки, в результате которых владельцем имущества, составляющего единый имущественный комплекс,
стало одно и то же лицо или аффилированные лица, в том числе сделки с имуществом, представляющим
собой главную вещь и принадлежность (ст. 135 Гражданского кодекса), а также с имуществом,
квалифицируемым как сложная вещь (ст. 134 Гражданского кодекса);
- сделки, в результате которых владельцем имущества, составляющего имущественный комплекс предприятие (ст. 132 Гражданского кодекса), стало одно и то же лицо или аффилированные лица;
- сделки (вне зависимости от предмета) с объектом недвижимого имущества, имеющим один кадастровый
номер, если собственником или правообладателем по таким сделкам становится одно и то же лицо или
аффилированные лица (к примеру, лицо приобретает часть здания в собственность, а часть арендует);
- сделку и сделки, предметом которых является уступка права (требования) по обязательствам, возникшим
из первой сделки, а равно предметом которых является перевод долга;
- сделки, предметом которых является уступка права (требования) к одному лицу (с той точки зрения, что
общая сумма обязательств, таким образом, может составить сумму, необходимую для возбуждения дела о
несостоятельности (банкротстве));
- любые сделки с любым имуществом должника при применении процедур несостоятельности (при
наличии самой заинтересованности, естественно);
- сделку, совершаемую как условие вступления в силу другой сделки, и эту другую сделку. По сути это есть
пресловутая "обусловленность";
- договор залога и соглашения, заключаемые в соответствии с требованиями Гражданского кодекса в его
исполнение в части порядка обращения взыскания на имущество.
Обратимся теперь к анализу конкретных случаев одобрения заинтересованной сделки общим собранием
акционеров.
Первой большой проблемой, которую необходимо проанализировать в случае а), является вопрос
определения указанной границы ("2 и более процента балансовой стоимости активов"). Основная проблема
здесь - понять категорию "предмет сделки". То, что эта проблема имеет практическое значение, доказывает
следующий пример, касающийся отношений по договору аренды (Постановление Президиума Высшего
Арбитражного Суда РФ от 26 марта 1996 г. N 6343/95). Президиум в этом деле помимо прочего указал, что
"при оценке договора аренды суд ошибочно исходил из суммы годовой арендной платы... размер сделки по
договору аренды следует определять в зависимости от стоимости арендованного имущества". Сходной
логики придерживались и другие суды (Постановления Федерального арбитражного суда Северо-Западного
округа от 26 декабря 2002 г. N А56-20264/02, а также Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского
округа от 1 марта 1999 г. N Ф08-224/99) <*>. Как видим, теоретический вопрос о "предмете сделки" (правда,
суд в данном примере оперировал термином "размер сделки", который не употребляет ни Гражданский
кодекс, ни законодательство об акционерных обществах; данный термин ранее употреблялся в п. 6.3
Типового устава, являвшегося составной частью Положения о коммерциализации государственных
предприятий с одновременным преобразованием в акционерные общества открытого типа, утвержденного
Указом Президента РФ от 1 июля 1992 г. N 721 "Об организационных мерах по преобразованию
государственных предприятий, добровольных объединений государственных предприятий в акционерные
общества" <**>, поэтому, возможно, в анализируемом случае отношения регулировались именно
указанным актом) перерос в совершенно конкретное решение суда с определенными имущественными
последствиями для сторон.
-------------------------------<*> Оцениваемые решения принимались на основании редакции Закона, действовавшей до 1 января 2002
г., которая в указанной части звучала так: "...решение о заключении обществом сделки, в совершении
которой имеется заинтересованность, принимается общим собранием акционеров-владельцев голосующих
акций большинством голосов акционеров, не заинтересованных в сделке... если сумма оплаты по сделке и
стоимость имущества, являющегося предметом сделки, определяемая в соответствии со ст. 77 настоящего
Федерального закона, превышают 2 процента активов общества", что не сильно отличается от действующей
редакции ("решение об одобрении сделки, в совершении которой имеется заинтересованность,
принимается общим собранием акционеров большинством голосов всех не заинтересованных в сделке
акционеров-владельцев голосующих акций... если предметом сделки или нескольких взаимосвязанных
сделок является имущество, стоимость которого по данным бухгалтерского учета (цена предложения
приобретаемого имущества) общества составляет 2 и более процента балансовой стоимости активов
общества по данным его бухгалтерской отчетности на последнюю отчетную дату...").
<**> Пункт 6.3: "К исключительной компетенции собрания акционеров относятся следующие вопросы,
решение по которым принимается, если за него проголосовали владельцы более 50% обыкновенных акций,
присутствующие на собрании, при условии, что иное не предусмотрено пунктом 6.4... 9) принятие решений
о залоге, сдаче в аренду, продаже, обмене или ином отчуждении недвижимого имущества Общества либо
иного имущества, состав которого определяется учредительными документами Общества, если размеры
сделки или стоимость имущества, составляющего предмет сделки, превышают десять процентов (10%)
активов Общества".
Анализ термина "предмет сделки" показывает, что он не имеет единого понимания не только в законе и
судебной практике, но и в теории. Рассмотрим для начала применение этого термина в нормативных
документах.
Термин "предмет сделки" можно встретить в целом ряде документов, в абсолютном большинстве случаев
понимающих его как имущество. К примеру, п. 4 ст. 38 Конвенции о правовой помощи и правовых
отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (Минск, 22 января 1993 г.) говорит о предмете
сделки как об имуществе. В таком же понимании используется он в ст. 11 Соглашения о порядке
разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности (Киев, 20 марта 1992 г.), а
также в многочисленных договорах России с иностранными государствами о правовой помощи и правовых
отношениях по гражданским, уголовным, семейным, коммерческим, трудовым, административным делам
(ст. 25 Договора между Российской Федерацией и Арабской Республикой Египет о взаимной правовой
помощи и правовых отношениях по гражданским, коммерческим и семейным делам (Москва, 23 сентября
1997 г.) предусмотрено следующее: "...возникновение и прекращение права собственности или иного
вещного права на имущество, являющееся предметом сделки, определяются по законодательству места
совершения сделки, если иное не предусмотрено соглашением сторон"). Как имущество понимают предмет
сделки: ст. 301 Налогового кодекса ("...сделкой на поставку предмета сделки с отсрочкой исполнения"); ст.
206 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)"; ст. 45 Федерального закона "Об обществах с
ограниченной ответственностью"; ст. 9 Федерального закона "О рынке ценных бумаг" ("...наименование
ценных бумаг, являющихся предметом сделки"); ст. 18 Закона РСФСР "О конкуренции и ограничении
монополистической деятельности на товарных рынках", многочисленные подзаконные акты.
А вот Гражданский кодекс такой юридической конструкции не использует <*>. Если речь идет о договоре, к
которому применяются правила о двух- и многосторонних сделках (ст. 420), Кодекс использует
конструкцию "предмет договора" ("предмет договора займа", "предмет уступки", "предмет дарения" и т.д.).
Если же речь идет об обязательстве, Кодекс оперирует термином "предмет обязательства" (чаще всего (но
не всегда) в значении, аналогичном значению "предмет договора"). Так, "предмет обязательства" в
некоторых статьях понимается как имущество, а в некоторых только как действие <**>.
-------------------------------<*> Хотя ранее действовавшее гражданское законодательство такой конструкцией оперировало: к примеру,
ст. 8 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик ("...возникновение и
прекращение права собственности или иного вещного права на имущество, являющееся предметом
сделки...").
В судебной практике относительно этого понятия нет единства. По большей части оно используется в
значении "имущество", но иногда как действия одной из сторон обязательства (к примеру: "...заключая
спорные сделки, стороны принимают на себя риски неблагоприятного для той или другой стороны
изменения валютного курса. Предметом сделки является уплата сумм одной из сторон по результатам
колебаний курса валют на валютном рынке" (Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ
от 8 июня 1999 г. N 5347/98)).
Интересно, что в некоторых статьях Гражданского кодекса сделка сама именуется "предметом". В
частности, ст. 73 Кодекса определено, что "участник полного товарищества не вправе без согласия
остальных участников совершать от своего имени в своих интересах или в интересах третьих лиц сделки,
однородные с теми, которые составляют предмет деятельности товарищества".
<**> К примеру, ст. 322 ("...если солидарность обязанности или требования предусмотрена договором или
установлена законом, в частности при неделимости предмета обязательства"); все статьи, которые
регулируют залог, например, ст. 336 ("предметом залога может быть всякое имущество, в том числе вещи и
имущественные права..."); ст. 398 ("вместо требования передать ему вещь, являющуюся предметом
обязательства, кредитор вправе потребовать возмещения убытков"); ст. 414 ("обязательство прекращается
соглашением сторон о замене первоначального обязательства, существовавшего между ними, другим
обязательством между теми же лицами, предусматривающим иной предмет или способ исполнения
(новация)"); ст. 448 ("...форме торгов, их предмете..."). Однако уже в других статьях предмет обязательства
понимается как действия какого-либо обязанного лица. К примеру, ст. 1117 ("в случае, когда предметом
завещательного отказа было выполнение определенной работы для недостойного отказополучателя или
оказание ему определенной услуги..."); ст. 1137 ("предметом завещательного отказа может быть передача
отказополучателю в собственность, во владение на ином вещном праве или в пользование вещи, входящей
в состав наследства, передача отказополучателю входящего в состав наследства имущественного права,
приобретение для отказополучателя и передача ему иного имущества, выполнение для него определенной
работы или оказание ему определенной услуги либо осуществление в пользу отказополучателя
периодических платежей и тому подобное"); ст. 1139 ("к завещательному возложению, предметом которого
являются действия имущественного характера...").
Сложнее с термином "предмет договора" (ст. 429, 432 Гражданского кодекса). Обычно он понимается как
то, на что направлены действия его сторон (как указывает М.И. Брагинский, говоря о договореправоотношении, это "в широком смысле... весь набор показателей того, по поводу чего заключен договор"
<*>), хотя никакого специального определения "предмета договора" Кодекс не содержит. Анализ норм
Кодекса показывает, что этот термин понимается как имущество и (или) действия, а в некоторых случаях объект интеллектуальной собственности. Причем для каждого отдельного договора эти имущество и (или)
действия или объект интеллектуальной собственности конкретизируются и "опредмечиваются" (товар при
купле-продаже (ст. 454), работа и ее результат в договоре подряда (ст. 702 Гражданского кодекса) и т.д.). К
примеру, как имущество, предмет договора прямо понимается в ст. 554, 572, 665, 666, 726, 741, 807, 824, 926,
996 Гражданского кодекса. Так, в соответствии со ст. 666 "предметом договора финансовой аренды могут
быть любые непотребляемые вещи, используемые для предпринимательской деятельности, кроме
земельных участков и других природных объектов". В некоторых статьях предмет понимается только как
действие: например, в ст. 1007 Гражданского кодекса установлено, что "агентским договором может быть
предусмотрено обязательство принципала не заключать аналогичных агентских договоров с другими
агентами, действующими на определенной в договоре территории, либо воздерживаться от осуществления
на этой территории самостоятельной деятельности, аналогичной деятельности, составляющей предмет
агентского договора". В некоторых договорах предмет - это действие и имущество или действие и объект
интеллектуальной собственности (как в случае с договором подряда (ст. 702 Гражданского кодекса), где
предмет - это и работа (действия), и ее результат (как правило, имущество)).
-------------------------------КонсультантПлюс: примечание.
Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1)
включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (издание 3-е, стереотипное).
<*> Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: Общие положения. М.: Статут, 1997. С. 254.
Фактически предмет договора здесь не что иное как известный по ст. 128 Гражданского кодекса набор
объектов гражданских прав. Еще раз подчеркнем, что фактически Кодекс приравнивает понятие "предмет
обязательства" к понятию "предмет договора" (для чего достаточно посмотреть их употребление), хотя
первое несколько шире, поскольку договор как сделка есть только одно из оснований для возникновения
обязательства. Видимо, такая общность связана с тем, что Кодекс использует обе конструкции в понимании
правоотношения <*>, соответственно, и предмет договора, и предмет обязательства тождественны понятию
"объект обязательства".
-------------------------------<*> Относительно предмета договора существует и иная позиция. Так, по мнению А.В. Егорова, "подход к
вопросу о предмете договора в контексте договора как правоотношения" не основан на нормах закона.
Использование этой конструкции может иметь место только применительно к договору как сделке. Он
полагает, что "под предметом договора целесообразно понимать действия его будущих сторон, которые им
надо согласовать для того, чтобы возникла определенность их будущих отношений, и, как следствие, само
обязательство (Егоров А.В. Предмет договора комиссии // Актуальные проблемы гражданского права. Вып.
5 / Под ред. В.В. Витрянского. М.: Статут, 2002. С. 89 - 90).
В связи с последним замечанием неизбежно обнаруживается терминологическое несовершенство Кодекса,
состоящее в довольно несистемном использовании понятий "объект" и "предмет" <*>. В частности, как и в
случае с "предметом", "объектом" именуют то, на что направлены действия стороны в договоре. К примеру,
при регулировании договора аренды используется конструкция "объект аренды" (ст. 607 Гражданского
кодекса: "...в аренду могут быть переданы земельные участки и другие обособленные природные объекты,
предприятия и другие имущественные комплексы, здания, сооружения, оборудование, транспортные
средства и другие вещи, которые не теряют своих натуральных свойств в процессе их использования
(непотребляемые вещи)"). Схожее употребление находим: применительно к договорам найма жилого
помещения (ст. 673): "...объектом договора найма жилого помещения может быть изолированное жилое
помещение, пригодное для постоянного проживания (квартира, жилой дом, часть квартиры или жилого
дома)"; доверительного управления имуществом (ст. 1013): "Объектами доверительного управления могут
быть предприятия и другие имущественные комплексы, отдельные объекты, относящиеся к недвижимому
имуществу, ценные бумаги, права, удостоверенные бездокументарными ценными бумагами,
исключительные права и другое имущество"); страхования (ст. 936: "Объекты, подлежащие обязательному
страхованию, риски, от которых они должны быть застрахованы..."; ст. 942: "При заключении договора
имущественного страхования между страхователем и страховщиком должно быть достигнуто соглашение:
1) об определенном имуществе либо ином имущественном интересе, являющемся объектом
страхования...").
-------------------------------<*> На что уже обращалось внимание в специальной литературе: Егоров А.В. Указ. соч. С. 91.
Получается интересная картина: то, что для всех договоров аренды объект, в договоре финансовой аренды предмет, а в договоре найма - снова объект! То же самое и для других видов договоров: то, что в одних
(договор купли-продажи и т.д.), - предмет, в других - объект (договор доверительного управления)!
Данные "изыскания" имеют существенное значение для применения некоторых норм на практике. Ведь
если предположить, что в том же договоре аренды арендуемое имущество - это объект, то где же искомый
предмет (сделки), от размера которого зависит, какой орган управления акционерного общества вправе
принимать решение об одобрении заинтересованной сделки.
При таком смешении конструкций "объект" и "предмет" нельзя обойти теоретический аспект проблемы.
Очевидно, что во всех случаях их употребления в Кодексе речь идет, во-первых, об определенных
правоотношениях (обязательство и договор в анализируемом контексте являются правоотношениями), а
во-вторых, о том, чем удовлетворяются интересы участников правоотношений.
В теории права при анализе правоотношений выработалось устойчивое употребление категории "объект
правоотношения" <1>, под которым в общем виде можно понимать "то, на что направлены субъективные
права и юридические обязанности... то, ради чего возникает само правоотношение" <2>, хотя "научное
определение объекта", по справедливому замечанию А.Б. Венгерова, является и до сего дня "крупной
проблемой в теории" <3>. Одни авторы пытаются провести разделение между употреблением терминов
"объект правоотношения" и "предмет правоотношения" <4>. Другие склонны объяснять одно понятие из
другого либо использовать одно понятие для раскрытия другого <5>. Третьи, в целом анализируя
использование категорий "объект" и "предмет", полагают, что это синонимы и нет смысла проводить четкой
границы в их употреблении <6>.
-------------------------------КонсультантПлюс: примечание.
Учебник Н.И. Матузова, А.В. Малько "Теория государства и права" включен в информационный банк
согласно публикации - Юристъ, 2004.
<1> Халфина Р.О. Общее учение о правоотношении. С. 212 - 217; Дудин А.П. Диалектика правоотношения.
Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1983; Общая теория права: Учебник для юридических вузов / Ю.А.
Дмитриев, И.Ф. Казьмин, В.В. Лазарев и др.; Под общ. ред. А.С. Пиголкина. 2-е изд., испр. и доп. М.: Изд-во
МГТУ им. Н.Э. Баумана, 1995. С. 249 - 251; Хропанюк В.Н. Теория государства и права: Учеб. пособие для
высших учебных заведений / Под ред. проф. В.Г. Стрекозова. М.: 1995. С. 313 - 315; Марченко М.Н. Теория
государства и права: Учебник. М.: Юрид. лит., 1996. С. 368 - 373; Теория государства и права: Учебник для
юридических вузов и факультетов / Под ред. В.М. Корельского и В.Д. Перевалова. М.: ИНФРА-М-НОРМА,
1997. С. 349 - 351; Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. М.Н. Марченко. М.: Зерцало, 1997. С.
400 - 402; Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова, А.В. Малько. М.: Юристъ,
1997. С. 493; Сенчищев В.И. Объект гражданского правоотношения: Общее понятие // Актуальные вопросы
гражданского права / Под ред. проф. М.И. Брагинского. М.: Статут, 1998. С. 109 - 158; Лазарев В.В., Липень
С.В. Теория государства и права: Учебник для вузов. М.: Спарк, 1998. С. 298; Сырых В.М. Теория государства
и права. М.: Былина, 1998. С. 285 - 288; Алексеев С.С. Право: азбука-теория-философия: Опыт
комплексного исследования. М.: Статут, 1999. С. 72; Енгибарян Р.В., Краснов Ю.К. Теория государства и
права: Учеб. пособие. М.: Юристъ, 1999. С. 220 - 221; Черданцев А.Ф. Теория государства и права: Учебник
для вузов. М.: Юрайт, 1999. С. 300 - 301; Лапач В.А. Система объектов гражданских прав: Теория и судебная
практика. СПб.: Юридический центр Пресс, 2002; Чеговадзе Л.А. Гражданско-правовая категория объекта
// Законодательство. 2003. N 1. С. 25 - 32 и др.
КонсультантПлюс: примечание.
Учебник Н.И. Матузова, А.В. Малько "Теория государства и права" включен в информационный банк
согласно публикации - Юристъ, 2004.
<2> Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. С. 493.
<3> Венгеров А.Б. Теория государства и права: Учебник для юридических вузов. М.: Новый Юрист, 1998. С.
482.
<4> К примеру, есть такая точка зрения, что "объектами правоотношения являются разнообразные
фактические общественные отношения", между тем как предмет правоотношения понимается как
"материальное или нематериальное благо или поведение лица, по поводу которых возникает
правоотношение".
При этом не "любое благо, а только то, которое "взаимосвязано с общественными интересами, интересами
личности, которые регулируются правом" (Общая теория права и государства: Учебник / Под ред. В.В.
Лазарева. М.: Юрист, 1994. С. 149 - 150; Теория права и государства: Учебник / Под ред. проф. В.В. Лазарева.
М.: Право и закон, 1996. С. 164).
Сходную точку зрения применительно к гражданскому правоотношению можно встретить у М.М. Рассолова
и М.В. Малинкович: "...под объектом правоотношения обычно понимают то, на что данное правоотношение
направлено и оказывает определенное воздействие. Как общественная связь между людьми,
устанавливающаяся в результате их взаимодействия, гражданское правоотношение может воздействовать
только на деятельность человека. Поэтому в качестве объекта гражданского правоотношения выступают
действия его субъектов... Специфика гражданского имущественного правоотношения заключается в том,
что оно реализуется путем взаимодействия сторон по поводу материальных благ, которые являются
предметами правоотношений" (Гражданское право: Учебник для вузов / Под ред. проф. В.В. Залесского,
проф. М.М. Рассолова. М.: ЮНИТИ-ДАНА, Закон и право, 2003. С. 26).
<5> К примеру, О.С. Иоффе относительно объекта указывал: "...в любой другой науке, рассматривающей
вопрос об объекте определенного явления, под объектом понимают не то, по поводу чего это явление
существует, а то, на что данное явление оказывает или может оказать воздействие... Это соответствует
общефилософскому пониманию объекта, который в философии диалектического материализма
определяется как внешний противостоящий субъекту предмет, на который направляется сознание и
деятельность субъекта... Если представление об объекте как внешнем поводе существования того или иного
явления решительно ничего не дает для обнаружения реальных предметов внешнего мира, подпадающих
под общее понятие объекта, то последние, напротив, могут довольно легко обнаружены, если объект
явления понимается как предмет внешнего воздействия этого явления..." (Иоффе О.С. Правоотношение по
советскому гражданскому праву // Избранные труды по гражданскому праву. М.: Статут, 2000. С. 588;
также см.: Иоффе О.С. Советское гражданское право. М.: Юрид. лит., 1967. С. 215).
К примеру, как понимает объект гражданского правоотношения В.С. Ем: "...предмет деятельности
субъектов гражданского правоотношения традиционно именуется объектом правоотношения. Его
составляют существующие материальные и идеальные блага либо процесс их создания" (Гражданское
право. В 2 т. Т. 1: Учебник / Отв. ред. проф. Е.А. Суханов. 2-е изд., перераб. и доп. М.: БЕК, 1998. С. 99).
<6> Ровный В.В. Проблемы единства российского частного права. Иркутск: Изд-во Иркутского ун-та, 1999.
С. 91.
В понимании того, что есть "объект правоотношения", в том числе и гражданского, нет единства. Как
отмечено Н.И. Матузовым <*>, в юридической литературе сложились в основном две концепции
(направления) объекта правоотношения - монистическая и плюралистическая. Согласно первой из них
объектом правоотношения могут выступать только действия как общий объект всех правовых отношений
(отметим, что в более ранние периоды развития советской цивилистики высказывалась своего рода
"монистическая": что объект - это "прежде всего вещь" <**>; в настоящее время существует теория, согласно
которой объектом правоотношения является "правовой режим" <***>), согласно второй - понятие "объект"
многоаспектно.
-------------------------------КонсультантПлюс: примечание.
Учебник Н.И. Матузова, А.В. Малько "Теория государства и права" включен в информационный банк
согласно публикации - Юристъ, 2004.
<*> Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. М.: Юристъ, 1997. С.
494.
<**> Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М.: Юрид. изд-во НКЮ СССР, 1940.
С. 23.
<***> Такую точку зрения высказывает В.И. Сенчищев (см.: Указ. соч. С. 157 - 158), по мнению которого
"только правовой режим некоего явления субъективной действительности, каковым может быть вещь,
действие, деньги, ценные бумаги и т.п., может отвечать правовому воздействию, то есть может быть
объектом гражданского правотношения".
Относительно первой (монистической) точки зрения приведем такое мнение И.Д. Егорова: "...в качестве
объекта гражданского правоотношения выступает поведение его субъектов, направленное на различного
рода материальные и нематериальные блага... необходимо различать поведение субъектов гражданского
правоотношения в процессе их взаимодействия между собой и их поведение, направленное на
материальное благо. Первое образует содержание гражданского имущественного правоотношения, а второе
- его объект" <*>. Сходное мнение мы находим у В.Н. Хропанюка: "...объектом правоотношения является
фактическое поведение его участников...". По его мнению, "материальные и нематериальные блага
являются целью, ради которой лица вступают в правоотношения", но не его объектом <**>.
-------------------------------<*> Гражданское право: Учебник. Часть 1 / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. 2-е изд., перераб. и доп.
М.: ПРОСПЕКТ, 1997. С. 81.
<**> Хропанюк В.Н. Указ. соч. С. 313, 314.
Плюралистическое направление в понимании объекта разнородно. В общем плане "объект" - это
"материальные и духовные блага, получение и использование которых составляет интерес управомоченной
стороны" <*>. Соответственно существует множество "объектов", однако спор состоит в том, каких именно?
Н.И. Матузов, говоря о правоотношениях вообще, указывает на материальные блага, нематериальные
блага, поведение, действия субъектов, разного рода услуги и их результаты, продукты духовного творчества,
ценные бумаги, официальные документы. Некоторые авторы говорят также о "состояниях", которые
субъекты "стремятся достичь" <**>, и "субъективных правах" <***>.
-------------------------------<*> Теория государства и права: Учебник для вузов / Под ред. проф. Г.Н. Манова. М.: БЕК, 1996. С. 139. Мы
сознательно взяли именно это определение, и это нисколько не умаляет разности позиций различных
авторов в части определения объекта, поскольку существуют и другие точки зрения, "оттенки", если можно
так выразиться, как-то: "на что направлено или на что воздействует" и т.д.
<**> Венгеров А.Б. Указ. соч. С. 482.
<***> Лазарев В.В., Липень С.В. Указ. соч. С. 298.
Интересно мнение О.С. Иоффе, который выделял юридический (поведение обязанного лица, на которое
вправе притязать управомоченный), волевой (воля носителей гражданских прав и обязанностей) и
материальный (объект, которым обладает лежащее в его основе и закрепляемое им общественное
отношение) объекты правоотношения <*>. И.Б. Новицкий определял объект гражданского
правоотношения в зависимости от вида правоотношения. Так, он указывал, что "объектом вещного
правоотношения является вещь. Объектом обязательства является действие, совершения которого (или
воздержания от которого) имеет право кредитор требовать от должника" <**>. В.А. Тархов признает
трехчленную концепцию объекта правоотношения и понимает под ним вещи, действия (бездействия) и
нематериальные блага <***>.
-------------------------------<*> Иоффе О.С. Советское гражданское право. М.: Юридическая литература, 1967. С. 216 - 221.
<**> Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Общее учение об обязательстве. М.: ГИЮЛ, 1950. С. 45.
<***> Тархов В.А. Гражданское право. Общая часть: Курс лекций. Чебоксары: Чувашск. книжн. изд-во,
1997. С. 111 - 112.
Иногда, говоря об объекте правоотношения, указывают на существование определенной иерархии или
связи объектов и выделяют объекты, связанные и не связанные с другими объектами (главным образом
здесь речь идет о действии как объекте <*>). Существуют и другие точки зрения на объект правоотношений
<**>. Объект правоотношения есть, безусловно, категория теоретическая - по крайней мере, в том смысле,
что такой юридической конструкции Кодекс не использует.
-------------------------------<*> См., к примеру: Общая теория права и государства: Учебник / Под ред. В.В. Лазарева. 3-е изд., перераб.
и доп. М.: Юристъ, 1999. С. 238 и др.
<**> Общий обзор этих точек зрения см.: Ровный В.В. Проблемы единства российского частного права.
Иркутск: Изд-во Иркутского ун-та, 1999.
При рассмотрении соотношения категорий "объект" и "предмет" нельзя обойти вопрос о категории,
использование которой в цивилистике носит общеупотребительный характер <*>, - "предмете исполнения
обязательства". Гражданский кодекс такой юридической конструкцией не оперирует. В Кодексе
используется конструкция "предмет обязательства" (ст. 322, 398 Гражданского кодекса). Причем в
значении, которое близко к "имуществу" ("...если солидарность обязанности или требования предусмотрена
договором или установлена законом, в частности при неделимости предмета обязательства" (ст. 322),
"вместо требования передать ему вещь, являющуюся предметом обязательства, кредитор вправе
потребовать возмещения убытков" (ст. 398) <**>). Однако, по мнению многих авторов, оба указанных
термина означают одно и то же <***>.
-------------------------------<*> См., к примеру: Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Указ. соч. С. 272; Толстой В.С. Исполнение обязательств. М.:
Юрид. лит., 1973; Иоффе О.С. Обязательственное право. М.: Юрид. лит-ра, 1975. С. 89; Гражданское право
России: Курс лекций. Часть первая / Под ред. О.Н. Садикова. М.: Юрид. лит., 1996. С. 252; Гражданское
право. Часть первая: Учебник / Под ред. А.Г. Калпина, А.И. Масляева. М.: Юристъ, 1997. С. 405;
Гражданское право: Учебник. Часть 1. / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. 2-е изд., перераб. и доп. М.:
ПРОСПЕКТ, 1997. С. 517; Гражданское право: Учебник. Часть первая / Под общ. ред. Т.И. Илларионовой,
Б.М. Гонгало, В.А. Плетнева. М.: НОРМА-ИНФРА-М, 1998. С. 362; Гражданское право России. Часть первая:
Учебник / Под ред. З.И. Цыбуленко. М.: Юристъ, 1998. С. 392; Гражданское право России. Общая часть:
Курс лекций / Отв. ред. О.Н. Садиков. М.: Юристъ, 2001. С. 612 и др.
<**> Стоит отметить, что в Кодексе есть ст. 133 ("Неделимые вещи"), которая устанавливает, что "вещь,
раздел которой в натуре невозможен без изменения ее назначения, признается неделимой". То есть
теоретически Кодекс предполагает, когда говорит о делимости или неделимости, употребление этих
конструкций применительно именно к имуществу.
<***> Так, М.Я. Шиминова указывает, что "в Гражданском кодексе предмет исполнения обязательства
нередко именуется предметом обязательства" (Гражданское право: Часть первая: Учебник / Под ред. А.Г.
Калпина, А.И. Масляева. М.: Юристъ, 1997. С. 405). Анализ работ О.С. Иоффе и Л.А. Лунца показывает, что
для них "предмет исполнения" и "предмет обязательства" используются в одном значении (Иоффе О.С.
Обязательственное право. М., Юрид. лит., 1975. С. 89 - 91.
К примеру, Л.А. Лунц относительно "предмета исполнения" отмечал, что "действие, которое совершается во
исполнение обязательства, иногда является одним из нескольких действий, составляющих предмет
обязательства (альтернативное обязательство), а иногда заменяет собой действие, составляющее предмет
обязательства (факультативное обязательство, замена исполнения)".
В литературе также не сложилось единое понимание того, что представляет собой "предмет исполнения".
По мнению В.С. Толстого, "субъективные права и обязанности в обязательстве представляют собой
юридические возможности. Реализация их заключается в совершении соответствующих действий лицами,
которым они принадлежат. Совершение действия, которое вытекает из содержания возникшей
обязанности, и есть ее исполнение". Предмет исполнения, по его мнению, есть то, "на что направлено
соответствующее действие", при этом "всякое действие, производимое во исполнение обязанности,
направлено на вещь либо на достижение объективного результата. Вещь либо иной результат как раз и
являются предметом исполнения" <1>. Мнение о том, что предмет исполнения - это вещи, результаты
творческой деятельности, выполнение определенной работы или оказание услуги преобладает <2>.
Несколько другой точки зрения придерживается М.И. Брагинский, по мнению которого, "предметом
исполнения служат те действия, которые обязан совершить должник. Если совершение таких действий
связано с передачей вещи, то и саму вещь принято называть предметом исполнения" <3>. Существует и
точка зрения, согласно которой "предметом исполнения обязательства" выступают только "те действия,
которые должник обязан совершить в пользу кредитора" <4>.
-------------------------------<1> Толстой В.С. Исполнение обязательств. М.: Юрид. лит., 1973. С. 27, 29.
<2> Гражданское право России. Часть первая: Учебник / Под ред. З.И. Цыбуленко. М.: Юристъ, 1998. С.
392; Гражданское право. Часть первая: Учебник / Под ред. А.Г. Калпина, А.И. Масляева. М.: Юристъ, 1997.
С. 405; Гражданское право: Учебник. Часть 1 / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. Изд. 2, перераб. и доп.
М.: ПРОСПЕКТ, 1997. С. 517 и др.
<3> Гражданское право России: Курс лекций. Часть первая / Под ред. О.Н. Садикова. М.: Юрид. лит., 1996.
С. 252. Такой же точки зрения придерживаются и авторы учебника: Гражданское право: Учебник. Часть
первая / Под общ. ред. Т.И. Илларионовой, Б.М. Гонгало, В.А. Плетнева. М.: НОРМА-ИНФРА-М, 1998. С.
362.
<4> Гуев А.Н. Гражданское право: Учебник. В 3 т. Т. 1. ИНФРА-М, 2003. С. 331.
В теории высказывается много мнений относительно соотношения названных понятий. Одни авторы
выделяют "объект правоотношения" и "предмет исполнения обязательства" как правоотношения (предмет
обязательства), а другие еще и объект обязательства <*>. К примеру, по мнению А.Н. Гуева, "объект
гражданского правоотношения" - это то, что указано в ст. 128 Гражданского кодекса ("Виды объектов
гражданских прав"), а "предметом исполнения обязательства" выступают "действия". Сходная позиция у
авторов учебника "Гражданское право" под редакцией Т.И. Илларионовой, Б.М. Гонгало, В.А. Плетнева, с
тем, однако, отличием, что "предмет исполнения" - это "действия", а если они связаны с передачей
имущества, то предмет - это имущество тоже (что, как видно, сходно в последнем случае с мнением М.И.
Брагинского). Вместе с тем, по мнению авторов учебника "Гражданское право" под ред. А.П. Сергеева и
Ю.К. Толстого, "объект правоотношения" - "действия", а "предмет исполнения" по сути то, что является
объектом прав в соответствии со ст. 128 Гражданского кодекса. Третье мнение у авторов учебника
"Гражданское право России. Часть первая" под ред. З.И. Цыбуленко. Здесь и "объект правоотношения", и
"предмет исполнения обязательства" суть объекты прав в соответствии со ст. 128 Гражданского кодекса.
Авторы учебника "Гражданское право. Часть первая" под редакцией А.Г. Калпина и А.И. Масляева
выделяют "объект правоотношения" ("благо", которое тождественно понятию объекта гражданских прав),
"объект обязательства" (только "действия") <**>, а также "предмет исполнения обязательства",
тождественный предмету обязательства" (фактически снова объекты гражданских прав).
-------------------------------<*> Некоторые авторы говорят еще и о предмете обязанности. К примеру, Ю.Б. Фогельсон отмечает, что
"предмет обязанности - это действие или бездействие, которое должно исполнить обязанное лицо. Его
следует отличать от того объекта права (вещь, ценная бумага, работа и пр. в соответствии со ст. 128 ГК), в
отношении которого совершается действие. Так, предметом обязанности передать определенную вещь
является не эта вещь, а действие по ее передаче" (Фогельсон Ю.Б. Указ. соч. С. 88).
<**> Определенные действия по передаче имущества, уплате денег, выполнению работы и т.п. (или
воздержание от совершения действий, которое играет второстепенную роль) (Гражданское право. Часть
первая: Учебник / Под ред. А.Г. Калпина, А.И. Масляева. М.: Юристъ, 1997. С. 352).
Наибольшим соблазном при "идентификации" предмета сделки является определение его как предмета
договора. Однако этот термин, который использует и Кодекс, в теории не менее спорен. Разброс мнений
здесь велик. Одни авторы говорят о предмете договора как о действиях его сторон и только; другие
понимают предмет плюралистически - в одних договорах конкретные объекты материального мира, в
других - действия; третьи учитывают, что предметом могут быть как действия, так и имущество, но при
этом отмечают сложность предмета договоров (как правило, применительно к договорам о передаче
имущества); четвертые не выделяют вообще какого-то понимания предмета, а говорят о предмете
конкретного договора. Посмотрим это на некоторых примерах по отдельным видам договоров.
Относительно предмета договора купли-продажи высказываются мнения о том, что его предметом
являются только "любое имущество, не изъятое из гражданского оборота", "товар" (И.В. Елисеев) <1>;
"товар (вещь, имущество), относительно которого стороны достигли соглашения" (О.П. Зименкова) <2>; "в
первую очередь вещи (товары), т.е. предметы материального мира" (С.П. Гришаев) <3>; "любые вещи, не
изъятые из оборота, в том числе ценные бумаги" (М.М. Рассолов) <4>. Для данной группы авторов в любом
случае существует абсолютная ясность с предметом договора купли-продажи. Несколько иное мнение у В.П.
Мозолина, который отмечает, что в качестве предмета здесь выступают "вещь и определенная денежная
сумма, являющаяся ценой данной вещи" <5>. Другого мнения придерживается В.В. Витрянский. В одной из
своих работ он настаивает на том, что предметом любого договора (а предмет договора, по его мнению,
равнозначен предмету обязательства) являются действия его сторон. Так, относительно предмета договора
купли-продажи им высказана следующая мысль: "...предмет договора, а вернее сказать, предмет
обязательства, вытекающего из договора, представляет собой действия (или бездействие), которые должна
совершить (или от совершения которых должна воздержаться) обязанная сторона. Предметом договора
купли-продажи являются действия продавца по передаче товара в собственность покупателя и
соответственно действия покупателя по принятию этого товара и уплате за него установленной цены" <6>.
Однако в другой работе он пишет: "...во всяком случае, помимо товара (его наименования и количества)
предмет договора купли-продажи, конечно же, охватывает действия продавца по передаче товара, а также
действия покупателя по его принятию и оплате" <7>, далее относительно договора энергоснабжения он
отмечает, что его предмет "включает в себя два рода объектов: действия сторон по подаче энергии через
присоединенную сеть на энергопринимающее устройство абонента, принятию энергии и ее оплате, а также
собственно энергию как специфический товар, суть которого составляет свойство энергии производить
определенную работу" <8>, а затем, рассуждая о предмете договора дарения, делает выводы о сложности
предмета договора купли-продажи: "...всякий гражданско-правовой договор на передачу имущества имеет
сложный предмет, состоящий из действий... которые называют объектом первого рода или юридическим
объектом, а также самого имущества... которое обычно именуется объектом второго рода или
материальным (применительно к вещи) объектом" <9>.
-------------------------------<1> Гражданское право: Учебник. Часть 2 / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М.: ПРОСПЕКТ, 1997. С.
9.
<2> Гражданское право: Учебник. Часть 2. Обязательственное право / Под ред. В.В. Залесского. М.: МТК
"Восточный экспресс", 1998. С. 10.
<3> Гражданское право. Часть вторая: Учебник / Под общ. ред. А.Г. Калпина. М.: Юристъ, 1999. С. 14.
<4> Гражданское право: Учебник для вузов / Под ред. проф. В.В. Залесского, проф. М.М. Рассолова. М.:
ЮНИТИ-ДАНА, Закон и право, 2003. С. 393.
КонсультантПлюс: примечание.
Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй (под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю.
Кабалкина) включен в информационный банк согласно публикации - Юрайт, 2004.
<5> Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая: Комментарий / Отв. ред. проф. Т.Е. Абова,
А.Ю. Кабалкин. М.: БЕК, 1999. С. 4.
КонсультантПлюс: примечание.
Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Договоры о передаче имущества"
(Книга 2) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2002 (издание 4-е,
стереотипное).
<6> Витрянский В.В. Договор купли-продажи и его отдельные виды. М.: Статут, 1999. С. 18; Брагинский
М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга вторая: Договоры о передаче имущества. 2-е изд.,
стереотипное. М.: Статут, 2000. С. 22.
КонсультантПлюс: примечание.
Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Договоры о передаче имущества"
(Книга 2) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2002 (издание 4-е,
стереотипное).
<7> Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга вторая: Договоры о передаче имущества.
2-е изд., стереотипное. М.: Статут, 2000. С. 23.
КонсультантПлюс: примечание.
Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Договоры о передаче имущества"
(Книга 2) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2002 (издание 4-е,
стереотипное).
<8> Там же. С. 155, 156.
КонсультантПлюс: примечание.
Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Договоры о передаче имущества"
(Книга 2) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2002 (издание 4-е,
стереотипное).
<9> Там же. С. 340.
По поводу предмета договора дарения мнения также разделились. Одни авторы полагают, что "предметом
дарения могут выступать любые вещи, не изъятые из оборота", "вещи, имущественные права и
освобождение от обязанностей" (И.В. Елисеев) <*>, "вещь либо имущественное право (требование), либо
освобождение от имущественной обязанности" (А.Ю. Кабалкин, М.Н. Малеина, М.Г. Масевич) <**>. По
мнению В.В. Витрянского, которое уже приводилось выше, в этом договоре два объекта: действия дарителя
по передаче дара и само имущество. При этом он отмечает, что в большинстве случаев предметом договора
дарения "прежде всего являются действия дарителя", и указывает, что "сложный предмет договора дарения
может быть разбит на пять частей, каждая из которых имеет в известном смысле самостоятельное
значение": передача дарителем вещи в собственность одаряемого, передача одаряемому имущественного
права (требования) дарителем к "самому себе", передача одаряемому принадлежащего дарителю
имущественного права (требования) к третьему лицу, освобождение одаряемого от имущественной
обязанности перед дарителем, освобождение одаряемого от его имущественной обязанности перед третьим
лицом <***>.
-------------------------------<*> Гражданское право: Учебник. Часть 2 / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М.: ПРОСПЕКТ, 1997. С.
122, 125.
<**> Гражданское право: Учебник. Часть 2. Обязательственное право / Под ред. В.В. Залесского. М.: МТК
"Восточный экспресс", 1998. С. 133; Гражданское право. Часть вторая: Учебник / Под общей ред. А.Г.
Калпина. М.: Юристъ, 1999. С. 84; Гражданское право России. Часть вторая. Обязательственное право: Курс
лекций / Отв. ред. О.Н. Садиков. М.: БЕК, 1997. С. 167.
КонсультантПлюс: примечание.
Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Договоры о передаче имущества"
(Книга 2) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2002 (издание 4-е,
стереотипное).
<***> Брагинский М.И. Витрянский В.В. Договорное право. Книга вторая: Договоры о передаче имущества.
2-е изд., стереотипное. М.: Статут, 2000. С. 340 - 348.
Высказываются различные мнения и по поводу предмета договора аренды. Согласно одному из них,
"учитывая правила ст. 128 ГК, предметом договора аренды следует признать вещи и иное имущество, в том
числе имущественные права и обязанности, исключительные права на результаты интеллектуальной
деятельности" (Т.В. Богачева) <1>. По мнению А.Б. Карлина, "предметом договора аренды является как
движимое, так и недвижимое имущество, не теряющее своих натуральных свойств в процессе его
использования" <2>. По мнению Р.Ф. Каллистратовой, предмет договора аренды есть то же, что и объект
аренды, т.е. то, что указано в ст. 607 Гражданского кодекса <3>. Сходное мнение у А.А. Иванова, который
полагает, что предмет договора аренды - "любая телесная вещь, поскольку она не теряет своих натуральных
свойств в процессе использования" (для него также объект аренды и предмет договора аренды суть одно и
то же) <4>, и у Г.С. Шапкиной <5>. Сложнее позиция В.В. Витрянского. В одной из своих работ он
указывает, что "предмет договора аренды вовсе не сводится к имуществу, передаваемому в аренду...
предметом договора аренды являются: действия арендодателя по предоставлению во владение и
пользование арендатора сданного в аренду имущества, по обеспечению его надлежащего использования
последним... действия арендатора по содержанию имущества и использованию его по назначению,
предусмотренному договором, по внесению арендной платы, а также по возврату арендованного имущества
по окончанию срока аренды" <6>. В другой работе он говорит о предмете как совокупности объектов двух
родов: действий сторон и арендуемого имущества <7>, хотя полагает также, что предмет договора аренды и
его объект - это одно и то же. Вот ход его рассуждений: "...предмет договора аренды является существенным
условием договора аренды... в ГК установлено специальное правило: в договоре аренды под страхом
признания его незаключенным должны быть указаны данные, позволяющие определенно установить
имущество, подлежащее передаче арендатору в качестве объекта аренды... Данное положение относится
лишь к объекту аренды, и им не исчерпываются существенные условия договора аренды... просто
отсутствие в тексте договора иных пунктов, регламентирующих действия сторон... компенсируется
диспозитивными нормами... Таким образом, для признания договора аренды заключенным от сторон
действительно требуется согласовать и предусмотреть... условие об имуществе, являющемся объектом
аренды. Все остальные условия, относящиеся к предмету договора, могут быть определены в соответствии с
диспозитивными нормами, содержащимися в ГК" <8>.
-------------------------------<1> Гражданское право. Часть вторая: Учебник / Под общей ред. А.Г. Калпина. М.: Юристъ, 1999. С. 109.
<2> Гражданское право: Учебник для вузов / Под ред. проф. В.В. Залесского, проф. М.М. Рассолова. С. 447.
<3> Гражданское право: Учебник. Часть 2. Обязательственное право / Под ред. В.В. Залесского. С. 154.
<4> Гражданское право: Учебник. Часть 2 / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М.: ПРОСПЕКТ, 1997. С.
153 - 155.
<5> Гражданское право России. Часть вторая. Обязательственное право: Курс лекций / Отв. ред. О.Н.
Садиков. М.: БЕК, 1997. С. 190 - 192.
<6> Витрянский В.В. Договор аренды и его виды: прокат, фрахтование на время, аренда зданий,
сооружений и предприятий, лизинг. М.: Статут, 1999. С. 83, 84.
КонсультантПлюс: примечание.
Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Договоры о передаче имущества"
(Книга 2) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2002 (издание 4-е,
стереотипное).
<7> Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга вторая: Договоры о передаче имущества.
2-е изд., стереотипное. М.: Статут, 2000. С. 445.
КонсультантПлюс: примечание.
Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Договоры о передаче имущества"
(Книга 2) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2002 (издание 4-е,
стереотипное).
<8> Там же. С. 445 - 446.
Предмет договора безвозмездного пользования (ссуды), по мнению практически всех авторов, аналогичен
предмету договора аренды и представляет собой вещь (А.А. Иванов, А.Ю. Кабалкин, М.И. Брагинский, А.Б.
Карлин) <*>.
-------------------------------КонсультантПлюс: примечание.
Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Договоры о передаче имущества"
(Книга 2) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2002 (издание 4-е,
стереотипное).
<*> Гражданское право: Учебник. Часть 2 / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М.: ПРОСПЕКТ, 1997. С.
153 - 295; Гражданское право: Учебник. Часть 2. Обязательственное право / Под ред. В.В. Залесского. С. 214;
Гражданское право. Часть вторая: Учебник / Под общ. ред. А.Г. Калпина. М.: Юристъ, 1999. С. 183;
Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга вторая: Договоры о передаче имущества. 2-е
изд., стереотипное. М.: Статут, 2000. С. 766; Гражданское право: Учебник для вузов / Под ред. проф. В.В.
Залесского, проф. М.М. Рассолова. С. 465.
Предмет договора подряда во все времена вызывал множество споров. По мнению одних авторов (Н.Е.
Сосипатрова), предмет этого договора - "овеществленный результат работы подрядчика. Он может
воплощаться в новой вещи... в переработке вещи... либо в выполнении другой работы с передачей ее
результата заказчику" <1>. М.В. Кротов полагает, что "предметом договора подряда является результат
выполненной работы" <2>. Н.Г. Доронина фактически подразумевает под предметом этого договора
выполнение работы <3>. М.В. Малинкович отмечает, что "предметом подрядных отношений могут быть
изготовление или переработка вещи, строительство, ремонт, реконструкция, реставрация... по договору
подряда заказчика-работодателя интересует конечный результат работы" <4>. Интересно мнение М.И.
Брагинского. Им была высказана мысль о том, что предметом договора подряда является "результат
работы", причем "непременно материальный", однако он же, сравнивая подряд и услуги, указывает, что
"договор возмездного оказания услуг, как и договор подряда, имеет своим предметом совершение действий
по заданию заказчика" <5>, т.е. о результате уже речь не идет.
-------------------------------<1> Гражданское право. Часть вторая: Учебник / Под общ. ред. А.Г. Калпина. М.: Юристъ, 1999. С. 191.
<2> Гражданское право. Учебник. Часть 2 / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М.: ПРОСПЕКТ, 1997. С.
310.
<3> Гражданское право: Учебник. Часть 2. Обязательственное право / Под ред. В.В. Залесского. С. 232 - 233.
<4> Гражданское право: Учебник для вузов / Под ред. проф. В.В. Залесского, проф. М.М. Рассолова. С. 471.
КонсультантПлюс: примечание.
Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Договоры о передаче имущества"
(Книга 2) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2002 (издание 4-е,
стереотипное).
<5> Брагинский М.И. Договор подряда и подобные ему договоры. М.: Статут, 1999. С. 16, 232; Брагинский
М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга вторая: Договоры о передаче имущества. Изд. 2,
стереотипное. М.: Статут, 2000. С. 12, 191.
Сходные споры и вокруг родственного с подрядом договора на выполнение научно-исследовательских и
опытно-конструкторских работ. Некоторые авторы считают, что это один договор, соответственно указывая
и на один предмет. К примеру, А.П. Сергеев отмечает, что предметом обоих договоров "является тот
результат, который должен быть получен исполнителем в ходе творческого решения поставленной
заказчиком научной, технической, технологической или иной подобной задачи", он также отмечает
"творческий характер результата" <1>. М.И. Брагинский полагает, что "в договорах на выполнение научноисследовательских, опытно-конструкторских и технологических работ в роли предмета выступают
выполнение работ и их результат, при этом результат может быть в равной мере как материальным, так и
нематериальным, а выполнение работы может иметь при определенных условиях самостоятельное
значение" <2>. А вот С.В. Соловьева различает два договора и отмечает, что предметом договора на
выполнение научно-исследовательских работ "является работа как таковая", а предметом договора на
проведение опытно-конструкторских и технологических работ - "результат работы в ее материализованном
виде (опытный образец, техническая документация)", хотя и отмечает, что такой критерий не позволяет
"провести четкую границу между разными видами договоров" <3>. Аналогичное мнение высказывает С.П.
Гришаев ("работа как таковая" и "результат работы в той конкретной вещественной форме, в которой он
должен быть передан заказчику - образец изделия, документация на это изделие или технология" <4>).
Разделяет два вида договоров и Л.А. Трахтенгерц, указывая, что "критерием, разграничивающим договоры
на НИР и ОКР, служит содержание основного обязательства, определяющего цель и предмет договорных
отношений. Для договоров о проведении исследований - это решение научных задач, а для договора о
выполнении разработок - решение конструкторских и (или) технологических задач" <5>.
-------------------------------<1> Гражданское право: Учебник. Часть 2 / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М.: ПРОСПЕКТ, 1997. С.
365.
КонсультантПлюс: примечание.
Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Договоры о передаче имущества"
(Книга 2) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2002 (издание 4-е,
стереотипное).
<2> Брагинский М.И. Витрянский В.В. Договорное право. Книга вторая: Договоры о передаче имущества. 2е изд., стереотипное. М.: Статут, 2000. С. 191.
<3> Гражданское право: Учебник. Часть 2. Обязательственное право / Под ред. В.В. Залесского. С. 293 - 294.
<4> Гражданское право. Часть вторая: Учебник / Под общей ред. А.Г. Калпина. М.: Юристъ, 1999. С. 231.
<5> Гражданское право России. Часть вторая. Обязательственное право: Курс лекций / Отв. ред. О.Н.
Садиков. М.: БЕК, 1997. С. 348.
Относительно большой группы договоров об оказании услуг высказываются также различные точки
зрения. По мнению одной группы авторов, предмет такого договора - непосредственно материальные блага,
по поводу которых стороны заключают договор. Интересно мнение М.И. Брагинского: "...в широком смысле
предмет охватывает весь набор показателей того, по поводу чего заключен договор. Сюда входят данные о
предмете как таковом, включая количество, качество и цену передаваемых товаров, выполняемых работ и
оказываемых услуг", т.е. предметом признаются вещи, работы и услуги. В этой же работе, которая,
очевидно, показывает, что объект правоотношения и предмет договора в его понимании суть одно и то же,
им высказана мысль о существовании объектов первого и второго рода: объект первого рода - действия
обязанного лица, объект второго рода - вещь, хотя при этом и отмечено, что под такую схему подпадают не
все договоры <*>. В других работах он существенно сужает понятие предмета.
-------------------------------КонсультантПлюс: примечание.
Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1)
включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (издание 3-е, стереотипное).
<*> Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: Общие положения. М.: Статут, 1997. С. 224.
Говоря о предмете договора страхования, он отождествляет объект и предмет, отмечая: "...наряду с
размером страховой суммы "объект" и "застрахованное лицо" выполняют одну и ту же роль - предмета
соответствующего договора... соответствующее условие - о предмете - обеспечивает индивидуализацию
конкретного договора страхования" <*>.
-------------------------------<*> Брагинский М.И. Договор страхования. М.: Статут, 2000. С. 85.
В общем, мнения относительно понимания "объекта" и "предмета" более чем многообразны.
Как же быть в этом мире объектов и предметов? Ведь за всяким употреблением юридической конструкции
скрываются права и обязанности конкретных лиц в правоотношениях. Попробуем последовательно
разобраться для начала в соотношении обоих понятий, а затем в том, как определять стоимость "предмета
сделки", и самое главное в том, что он из себя представляет.
При анализе обеих категорий - и "объект", и "предмет" - нельзя не согласиться с замечанием В.В. Ровного о
том, что этимологически указанные понятия являются синонимами <*>. Действительно, в языке оба
термина означают одно и то же. В частности, "предмет" в значении "тот (то), на кого (что) направлена
мысль, какое-нибудь действие", определяется как "объект", а сам "объект" в свою очередь понимается как
"явление, предмет, на который направлена чья-либо деятельность, внимание" <**>. Лингвистическое
сходство не случайно, если рассматривать понятие "объект" с общефилософской точки зрения. Как
справедливо было отмечено В.К. Бабаевым, "философия под объектом понимает то, что противостоит
субъекту в его предметно-практической и познавательной деятельности" <***>. То же самое можно сказать
и относительно предмета.
-------------------------------<*> Ровный В.В. Указ. соч. С. 91.
<**> Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. С. 580, 441.
<***> Теория государства и права: Учебник / Под ред. В.К. Бабаева. М.: Юристъ, 2003. С. 425. К примеру,
вот как определяет "объект" один из философских словарей: "объект - часть бытия, противостоящая
человеку в его познании или деятельности, обусловливающее эту деятельность обстоятельство (обстановка,
обстояние дел), из которого человек вынужден исходить" (Современный философский словарь / Под общ.
ред. д.ф.н. проф. В.Е. Кемерова. 2-е изд. испр. и доп. Лондон; Франкфурт-на-Майне; Париж; Люксембург;
Москва; Минск: ПАНПРИНТ, 1998. С. 602).
Если говорить о правовом значении, то систематическое толкование показывает правоту А.В. Егорова,
отметившего, что, "говоря об объектах аренды, законодатель устанавливает правила о необходимости
индивидуализации имущества, подлежащего передаче арендатору... если проанализировать подобное
регулирование под углом зрения ст. 432 ГК РФ, то условие об объекте аренды сводится к условию о
предмете договора" <*>. Аналогичные замечания сделаны им и по поводу других договоров. То есть, по
мнению этого автора, Кодекс хотя и употребляет разные термины, но использует их в одном значении.
-------------------------------<*> Егоров А.В. Указ. соч. С. 91.
При этом очевидно, что использование конструкции "объект" имеет совершенно конкретное правовое
обоснование - ст. 128 Гражданского кодекса ("Виды объектов гражданских прав"), которая устанавливает,
что "к объектам гражданских прав относятся вещи, включая деньги и ценные бумаги, иное имущество, в
том числе имущественные права; работы и услуги; информация; результаты интеллектуальной
деятельности, в том числе исключительные права на них (интеллектуальная собственность);
нематериальные блага". Эта статья говорит об объектах субъективных гражданских прав, которые (что не
оспаривается в науке никем) составляют содержание правоотношения.
В связи с этим алогично выглядела бы попытка определить какой-то отдельный объект правоотношений,
другой, нежели объект субъективного права. И поэтому справедливо замечание В.А. Тархова, который,
анализируя объект гражданского правоотношения, указал, что "провести различие между объектом
правоотношения и объектом субъективного права либо обязанности не представляется возможным" <*>.
-------------------------------<*> Тархов В.А. Указ. соч. С. 111.
Объект гражданского правоотношения (он же объект обязательства), предмет обязательства (он же предмет
исполнения обязательства) суть разные понятия, имеющие одно и то же значение, указанное в ст. 128
Гражданского кодекса, хотя перечень объектов явно не исчерпывается перечнем объектов гражданских
прав, перечисленных в этой статье. Объект - это любое "социальное благо" <*>, служащее для
удовлетворения интереса. Для такого вывода достаточно проанализировать специфику управленческих
правоотношений, регулируемых гражданским правом (где объектом являются сами лица (хотя в большей
степени их правовые статусы и субъективные права и обязанности), системы взаимосвязи между ними, а
также иные объекты). Предметом договора (в понимании действующего Гражданского кодекса) являются
действия сторон (хотя действующее законодательство дает основание для понимания его и как имущества).
Предмет сделки, как думается, - понятие неудачное: его употребление способно ввести в заблуждение (да и
вводит) участников гражданского оборота.
-------------------------------<*> Ломидзе О.Г. Правонаделение в гражданском законодательстве России. СПб.: Юридический центр
Пресс, 2003. С. 17.
Предлагается два варианта решения вопроса. Первый: полностью исключить употребление данного
понятия ("предмет сделки") для разграничения компетенции между органами управления акционерного
общества при принятии решения об одобрении заинтересованной сделки. При таком подходе все сделки
будут одобряться исключительно советом директоров (наблюдательным советом). Второй состоит в том,
чтобы в качестве разграничения принять "сумму сделки", категорию, которая используется и Гражданским
кодексом (ст. 161: "...должны совершаться в простой письменной форме, за исключением сделок,
требующих нотариального удостоверения... сделки граждан между собой на сумму, превышающую не менее
чем в десять раз установленный законом минимальный размер оплаты труда, а в случаях, предусмотренных
законом, - независимо от суммы сделки"). При этом все равно придется ориентироваться на номинальную
сумму сделки (т.е. указанную самими сторонами). А как же поступать со сделками, которые не имеют суммы
(к примеру, договор поручения)? Очевидно, что необходимо допустить, что данный критерий
разграничения компетенции применим только к сделкам, где указанная сумма есть. Следует отметить то,
что одна из высших судебных инстанций (Высший Арбитражный Суд) фактически по этому пути уже
пошла. В частности, в п. 34 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 18 ноября 2003 г. N
19 "О некоторых вопросах применения Федерального закона "Об акционерных обществах" содержится
такая формулировка: "...совет директоров (наблюдательный совет) вправе принимать решение об
одобрении сделки в случае, если сумма сделки (нескольких взаимосвязанных сделок) составляет менее 2
процентов балансовой стоимости активов общества по данным его бухгалтерской отчетности на последнюю
отчетную дату...". Это положение означает ни много ни мало то, что для суда понятие "предмет сделки"
плавно трансформировалось в понятие "сумма сделки", что, собственно, позволяет более четко
квалифицировать компетенцию соответствующего органа общества по принятию решения об одобрении
сделки <*>.
-------------------------------<*> Но здесь нельзя не отметить богатства и разнообразия судебной практики. В том же п. 34, тот же
Высший Арбитражный Суд, но уже говоря о компетенции общего собрания акционеров, снова употребляет
понятие "предмет сделки": "...к компетенции общего собрания акционеров общества относится одобрение
сделок, предметом которых (одной или нескольких взаимосвязанных сделок) является имущество
стоимостью 2 и более процента балансовой стоимости активов общества по данным его бухгалтерской
отчетности на последнюю отчетную дату...".
В связи с неопределенностью понятия "предмет сделки" до того момента в жизни участников гражданского
оборота, когда законодатель сочтет необходимым скорректировать анализируемое правило, предлагается
использовать понятие "предмет обязательства (предмет исполнения обязательства)". Попытаемся
определить некоторый набор правил для определения рассматриваемой границы ("если предметом
сделки... является имущество, стоимость которого... 2 и более процента балансовой стоимости активов").
Возможность определить такую границу дает обращение к категории "интерес" ("заинтересованность").
Интерес - один из способов удовлетворения потребности субъекта. Механизм его реализации всегда
выступает в форме правоотношения, а субъективное право (как часть содержания правоотношения) средство (возможность), благодаря которому субъект может удовлетворить свои потребности.
Соответственно, объект правоотношения (объект субъективного гражданского права) есть то, чем в
результате удовлетворяются потребности. Поскольку у каждой стороны правоотношения свой интерес
(заинтересованность), то и объектов у каждого правоотношения, как правило, несколько. В этом смысле в
конкретном (а не логическом) правоотношении единого объекта нет и быть не может. Так, в договоре
купли-продажи у одной стороны (покупателя) интерес - приобрести конкретное имущество, соответственно
действия другой стороны (продавца) по передаче этого имущества, равно как и само это имущество, - это то,
чем удовлетворяется интерес покупателя и объект правоотношения. Для продавца ценность договора в том,
что он получает за проданное имущество определенное количество денежных средств. Соответственно, в
первом приближении действия покупателя по передаче денег (иного имущества в случае с договором
купли-продажи акций) и сами эти деньги и есть для продавца объект интереса; они же есть объект
правоотношения. Слова "в первом приближении" здесь означают то, что деньги в данном случае - все-таки
ценны не сами по себе. Интерес продавца, как думается, состоит в получении определенного количества
денег, т.е. цены и интерес здесь составляет эффективность, а не собственно деньги.
Исходя из этого посыла, проанализируем знакомый пример с договором аренды и ответим на вопрос, что
должно служить способом разграничения компетенции между собранием акционеров и советом
директоров (наблюдательным советом). В приведенном выше решении суд фактически исходил из того, что
поскольку объектом аренды (он же - предмет договора, предмет обязательства, предмет исполнения
обязательства) является имущество (арендуемая вещь) и отношения сторон устанавливаются по поводу
него, то и стоимость его должна быть принята во внимание при разграничении компетенции. Такое
заключение - следствие прямого понимания норм Кодекса, когда "объект" есть "предмет". Сходное мнение
высказывается в литературе, где иногда приводятся такие примеры: "...обычно в обязательстве есть только
один определенный предмет... при заключении договора аренды - предусмотренное в нем складское
помещение" <*>. То, что в контексте ст. 83 Федерального закона "Об акционерных обществах" необходимо
вести речь только об имуществе, не вызывает сомнений в силу буквального толкования ("...если предметом
сделки... является имущество, стоимость которого... 2 и более процента балансовой стоимости активов").
Исходя из нашего подхода, когда объектом (предметом) выступают и действия, и само имущество, выбирать
не приходится - действия отпадают. Но вот о каком имуществе может идти речь - это еще вопрос! Как
думается, "объект аренды", т.е. само арендуемое имущество, таковым быть не может.
-------------------------------<*> Гражданское право России: Курс лекций. Часть первая / Под ред. О.Н. Садикова. М.: Юрид. лит., 1996.
С. 252, 253.
Определимся, что есть объект (предмет) интереса для каждой стороны? Разве им выступает само
арендуемое имущество? Нет. Отношения устанавливаются по поводу его использования. Само арендуемое
имущество не есть объект интереса ни арендатора, ни арендодателя. И здесь хорошо видна разница между
интересом и заинтересованностью. То, что интерес в наличии и сохранности этого имущества есть и у того,
и у другого, не вызывает сомнений, более того, такая обязанность ложится на арендатора.
Заинтересованность же состоит в наиболее эффективном использовании для арендодателя, а оценкой этой
заинтересованности выступает не что иное как арендная плата (суммы арендных платежей). Но "плата" не
имущество. Имуществом здесь выступает субъективное право - право пользования имуществом, которое
оценивается через размер арендной платы. Если бы объектом интереса сторон было имущество в виде
арендуемого имущества, то и заинтересованность была в правоотношении (договоре), которое своими
правовыми последствиями имело перенесение права собственности с одного лица на другое. Но этого здесь
нет. У арендатора интерес в получении имущества во временное пользование за соразмерную плату,
соответственно, он заинтересован в договоре аренды. Если бы имущество ему было необходимо в
постоянное пользование, то сделка бы совершалась другая. Отсюда и логика определения "предмета
сделки", и компетенции органа управления. Оценке подлежит не арендуемое имущество, а размер
арендной платы как цена пользования вещью. Размер сделки должен определяться именно размером
арендных платежей, это было бы логично. Для подкрепления данной мысли обратимся к мнению Высшего
Арбитражного Суда и вспомним п. 34 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 18
ноября 2003 г. N 19 "О некоторых вопросах применения Федерального закона "Об акционерных обществах",
где указано: "...совет директоров (наблюдательный совет) вправе принимать решение об одобрении сделки
в случае, если сумма сделки (нескольких взаимосвязанных сделок) составляет менее 2 процентов
балансовой стоимости активов общества по данным его бухгалтерской отчетности на последнюю отчетную
дату...". Что является суммой сделки в договоре аренды? Исключительно размер арендных платежей.
Сложнее вопрос с другими видами договоров, к примеру, договорами об оказании услуг. Очевидно, что
имуществом в таких договорах являются только денежные средства, соответственно, именно исходя из их
размера, необходимо определять размер сделки.
Для определения компетенции органа управления по одобрению заинтересованной сделки закон придает
значение именно балансовой стоимости имущества. Это существенное отличие новой версии закона от
старой, в которой важна была именно рыночная стоимость, из чего исходила и судебная практика <*>. В
настоящее время такая позиция представляется невозможной в силу новой редакции ст. 83, хотя эта статья
содержит проблемное место: "...если предметом сделки... является имущество, стоимость которого по
данным бухгалтерского учета (цена предложения приобретаемого имущества)...". Такая конструкция
вызывает вопросы. В частности, означает ли эта фраза то, что ценой предложения может быть только
балансовая стоимость (что было бы абсурдно), или то, что в расчет может приниматься не только
балансовая стоимость, но и цена предложения?
-------------------------------<*> Приведем такой пример (Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 16
апреля 2002 г. N КГ-А40/2189-02). Суд, оценивая сделку по внесению имущества в уставный капитал,
указал, что "согласно акту оценки... рыночная стоимость объектов недвижимости истца, внесенных в
уставный капитал ответчика... превышает 2 процента активов общества", исходя из чего суд сделал вывод о
необходимости ее рассмотрения общим собранием акционеров (интересно в этой связи и Постановление
Федерального арбитражного суда Центрального округа от 7 февраля 2000 г. N А14-5024-99/179/21).
Закон не дает ответа на эти вопросы. Следует отметить, что аналогичная проблема стоит (и даже более
остро) и для государственных и муниципальных унитарных предприятий. В этом случае закон вообще
императивен: в соответствии со ст. 23 ("Крупная сделка") Федерального закона "О государственных и
муниципальных унитарных предприятиях" установлено, что стоимость приобретаемого унитарным
предприятием имущества определяется "на основании цены предложения такого имущества".
Использование такой конструкции справедливо подвергается критике комментаторами этого Закона <*>,
отмечающими, что Закон допускает отсутствие указания в договоре цены, а цена, указанная в предложении
(оферте), не всегда есть та цена, по которой заключается договор. Возможно, что данный термин может
быть истолкован только для случаев приобретения имущества при заключении договора по результатам
торгов.
-------------------------------<*> Федеральный закон "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях": Научнопрактический комментарий. М.: Статут, 2003. С. 93.
Следует обратить внимание на то, что закон, говоря о балансовой стоимости, использует критерий "на
последнюю отчетную дату". То есть нужно учитывать ту цифру, которая указана в балансе, подготовленном
за последний для организации отчетный квартал. Косвенно это подтверждает и судебная практика. В
частности, в одном из дел (Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 9
октября 2002 г. N КГ-А40/6913-02) рассматривалась следующая ситуация. ОАО "Акро" подала в суд иск к
ООО "Элберт+" о признании недействительным договора, заключенного 29 июня 2001 г. Оценивая вопрос о
том, на какую дату необходимо учитывать данные баланса, суд указал, что "суды правильно определили
балансовую стоимость активов общества по балансу на 1 апреля 2001 г....". В другом деле (Постановление
Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 26 декабря 2002 г. N А56-20264/02) суд
также указал: "...при определении, к компетенции какого органа относится решение вопроса о заключении
сделки, в совершении которой имеется заинтересованность, необходимо сопоставить стоимость имущества,
являющегося предметом сделки, с суммой активов по последнему утвержденному балансу на дату принятия
решения о совершении сделки...".
Несоблюдение этого требования однозначно является основанием для признания сделки
недействительной. Так, в одном из дел (Постановление Федерального арбитражного суда ВосточноСибирского округа от 14 июня 2002 г. N А19-2395/01-22-20-Ф02-1505/02-С2) суд, оценивая обстоятельства
совершения сделки, установил, что "стоимость... недвижимого имущества превысила 2% активов истца,
однако в нарушение требований пункта 3 статьи 83 Федерального закона "Об акционерных обществах"
оспариваемая сделка была заключена генеральным директором истца без решения общего собрания
акционеров". Эти обстоятельства послужили основанием для признания указанной сделки
недействительной. Практически сходное решение было принято в другом деле (Постановление
Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 18 июня 2002 г. N А33-17577/01-С1-Ф021518/02-С2). Однако здесь суд принял во внимание не только балансовую стоимость, но и сумму оплаты по
сделке.
Правило "последней отчетной даты" очевидно нежизнеспособно в случае, если сделка совершается вновь
зарегистрированным юридическим лицом, и юридическим лицом, созданным в процессе реорганизации,
если с момента государственной регистрации прошло меньше одного квартала.
Случаи б) и в) есть смысл прокомментировать одновременно, поскольку они связаны с размещением
ценных бумаг, под которым ст. 2 Федерального закона "О рынке ценных бумаг" понимает "отчуждение
эмиссионных ценных бумаг эмитентом первым владельцам путем заключения гражданско-правовых
сделок". Таким образом, закон понимает размещение как первичный способ возникновения права
собственности на ценную бумагу как на объект гражданских прав.
В обоих случаях говорится о сделках, целью которых является размещение ценных бумаг (акций и
конвертируемых в них ценных бумаг) путем подписки. Конкретизация способа размещения здесь
принципиальна. Как известно, действующее законодательство признает несколько способов размещения
ценных бумаг. В частности (ст. 16 - 20, 39 Федерального закона "Об акционерных обществах", ст. 5
Федерального закона "Об особенностях правового положения акционерных обществ работников (народных
предприятиях)", Стандарты эмиссии ценных бумаг и регистрации проспектов ценных бумаг, утвержденные
Постановлением ФКЦБ России от 18 июня 2003 г. N 03-30/пс), признаются такие способы, как
распределение акций среди акционеров при учреждении или приобретение единственным акционером,
конвертация (одних ценных бумаг в другие ценные бумаги того же общества), подписка (закрытая и
открытая), распределение дополнительных акций среди акционеров, конвертация акций реорганизуемого
общества в акции обществ, создаваемых в результате реорганизации, распределение акций созданного при
выделении акционерного общества среди акционеров акционерного общества, реорганизованного путем
такого выделения, приобретение акций созданного при выделении акционерного общества самим
акционерным обществом, реорганизованным путем такого выделения. Каждый из этих способов
специфичен, более того, в отношении не всех указанных способов можно применить понятие "сделка".
Анализируемые правила распространяются только на случаи размещения путем открытой или закрытой
подписки.
В случае б) закон определяет границу - предметом обязательства должны быть "более 2 процентов
обыкновенных акций, ранее размещенных обществом, и обыкновенных акций, в которые могут быть
конвертированы ранее размещенные эмиссионные ценные бумаги, конвертируемые в акции". Это правило
недостаточно четкое. С одной стороны, понятно, что указанный процент выводится путем сопоставления
количества ценных бумаг, являющихся предметом обязательства, с общим количеством всех ранее
размещенных и не аннулированных к моменту совершения сделки обыкновенных акций. С другой - неясно,
как можно учитывать обыкновенные акции, в которые могут быть конвертированы ранее размещенные
эмиссионные ценные бумаги, конвертируемые в акции. Получается, что сравнение необходимо проводить
как с уже размещенными бумагами, так и с количеством бумаг, которые только могут быть размещены и
учитываются в базисе конвертируемых ценных бумаг. Важно обратить внимание на то, что должны
учитываться все размещенные обществом обыкновенные акции. В эту массу входят находящиеся у
владельцев, приобретенные обществом и находящиеся на его балансе, выкупленные, но не аннулированные
(погашенные) и т.д. Погашением обыкновенных акций является факт их списания с лицевого счета
эмитента в системе ведения реестра. Именно с момента внесения расходной записи бумаги считаются
погашенными со всеми юридическими последствиями, и прежде всего уменьшением уставного капитала
акционерного общества. Если бумаги только выкуплены (в порядке, предусмотренном ст. 75 и 76
Федерального закона "Об акционерных обществах"), но не внесена запись об их аннулировании, они
должны учитываться как размещенные.
Отличием является то, что случай б) охватывает еще реализацию акций. Реализация акций является вполне
конкретной правовой категорией, под ней понимается отчуждение собственных акций, находящихся на
балансе акционерного общества в силу различных причин: ст. 34 Федерального закона "Об акционерных
обществах" установлено, что в случае неполной оплаты акций право собственности на акции переходит к
обществу. Статьей 72 Федерального закона "Об акционерных обществах" предусмотрено, что общество
вправе приобретать размещенные им акции по решению общего собрания акционеров или по решению
совета директоров (наблюдательного совета) общества. В соответствии со ст. 76 этого же закона акции,
выкупленные обществом в случаях, предусмотренных п. 1 ст. 75 (кроме случаев выкупа при реорганизации),
поступают в распоряжение общества. Во всех этих случаях такие акции должны быть реализованы по их
рыночной стоимости не позднее одного года с даты их приобретения.
Реализация не является размещением акций. Этот, казалось бы, очевидный момент следует специально
подчеркнуть, поскольку в практике имеются примеры, когда истцы пытаются отождествить оба этих
понятия. Но надо отдать должное судам - они четко применяют положения закона на практике. Можно
привести пример (Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 5 июня 2003 г. N
Ф09-1400/03ГК). Истец доказывал, что реализация приобретенных ранее размещенных акций общества
является размещением. Однако суд указал, что такая позиция основана на неправильном толковании норм
материального права: "...в соответствии со статьей 2 Федерального закона "О рынке ценных бумаг"
размещением эмиссионных ценных бумаг признается отчуждение эмиссионных ценных бумаг эмитентом
первым владельцам путем заключения гражданско-правовых сделок. Положение о ведении реестра
владельцев именных ценных бумаг, утвержденное Постановлением ФКЦБ России N 27 от 2 октября 1997 г.,
дифференцированно подходит к операциям, осуществляемым эмитентом при размещении ценных бумаг и
при приобретении ранее размещенных акций в порядке статьи 72 Федерального закона "Об акционерных
обществах". Размещение эмиссионных ценных бумаг производится с эмиссионного счета эмитента, тогда
как ценные бумаги, выкупленные (приобретенные) эмитентом в случаях, предусмотренных Федеральным
законом "Об акционерных обществах", зачисляются на лицевой счет эмитента (раздел 2 Положения)".
Следует усомниться в необходимости одобрения заинтересованных сделок в обоих указанных случаях.
Договоры, заключаемые в процессе размещения, очевидно, договоры присоединения <*>, прежде всего
потому, что покупатель ценных бумаг, по сути, лишен выбора условий: они уже заранее определены в
решениях о размещении и выпуске ценных бумаг. В этом случае само одобрение сделки не преследует цель
обеспечить экономическую эффективность сделки (понятно, что она будет совершена по цене размещения).
По сути, голосование сводится к одному, - согласятся ли акционеры на увеличение "веса" какого-то игрока в
корпоративных отношениях или нет.
-------------------------------<*> На что обращалось внимание в специальной литературе: Синенко А.Ю. Указ. соч. С. 103; Юлдашбаева
Л.Р. Указ. соч. С. 136.
Случай г) - если в обществе с числом акционеров-владельцев голосующих акций одна тысяча и менее
количество незаинтересованных директоров (членов совета директоров (наблюдательного совета))
составляет менее определенного уставом кворума для проведения заседания совета директоров
(наблюдательного совета) общества, представляется довольно простым в применении. Единственный
момент, который здесь стоит прокомментировать, заключается в том, что если названная ситуация имеет
место, то вопрос должен быть рассмотрен общим собранием акционеров в отличие от случая совершения
сделки обществом, где количество акционеров более одной тысячи и все члены совета директоров
(наблюдательного совета) общества признаются заинтересованными лицами и (или) не являются
независимыми директорами, когда он может (но не должен) быть рассмотрен собранием акционеров.
Простым в применении является и случай д), если в обществе не образован совет директоров
(наблюдательный совет). Он может возникнуть в обществах с числом акционеров-владельцев голосующих
акций менее 50. В данном случае согласно закону функции совета выполняет общее собрание акционеров,
что подтверждает и судебная практика <*>.
-------------------------------<*> В частности, в одном из дел (Постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа от
18 мая 2002 г. N А35-4037/-01-С22) суд указал, что, "поскольку устав... не предусматривает наличие Совета
директоров, суд пришел к обоснованному выводу о том, что ответчик в соответствии со ст. 48 п. 17
Федерального закона "Об акционерных обществах" должен был принять решение о заключении
рассматриваемого договора на общем собрании общества". См. также Постановление Федерального
арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 19 июня 2003 г. N А74-3875/02-К1-Ф02-1770/03-С2.
Наиболее сложным случаем является е) (случай с принятием решения об одобрении сделки (сделок) между
акционерным обществом и заинтересованным лицом, которая может быть совершена в будущем в процессе
осуществления обществом его обычной хозяйственной деятельности). К сожалению, закон не содержит
определения "обычной хозяйственной деятельности", отсюда проблемы при применении этого пункта на
практике. Фактически на сегодняшний день этот вопрос полностью отдан на откуп судам.
Слово "обычный (обычно)" в словарях толкуется как "постоянный", "привычный" ("чаще всего", "как
правило", "как обычно", "как всегда") <*>. То есть применительно к деятельности речь может идти о такой
деятельности, предмет которой составляет привычный набор действий, осуществляемых кем-либо
постоянно или в течение продолжительного отрезка времени. В любом случае лингвистическое понимание
не помогает ответить на вопрос о том, как применять эту категорию в отношении деятельности
акционерных обществ.
-------------------------------<*> Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. С. 442.
Говоря о нормативном значении этого термина, следует отметить, что Гражданский кодекс использует
понятие "обычный" во многих статьях. При этом всякий раз приходится учитывать контекст. В
большинстве случаев это понятие употребляется для обозначения того, что сложилось в практике
поведения субъектов в какой-либо сфере деятельности. Такое понимание по смыслу близко к используемой
в Кодексе конструкции "обычай делового оборота" (ст. 5 Гражданского кодекса), т.е. сложившегося и
широко применяемого в какой-либо области предпринимательской деятельности правила поведения. К
примеру, слово "обычный" используется в Кодексе вместе со словами "условия" (ст. 15, 358, 474, 481, 614),
"сравнимые" обстоятельства (ст. 424, 468), требования "обычно предъявляемые" (ст. 309, 478, 484, 485, 495,
519, 635, 721, 992), предоставляемые права (ст. 428), цели (ст. 469, 470), цена (ст. 524, 919) или размер
вознаграждения (ст. 1086), порядок и сроки (ст. 614, 889), условия использования (ст. 713, 723), способ
"приемки" (ст. 720), расходы (ст. 898), нормы "естественной порчи" (ст. 910), подарки или дарение (ст. 575,
576, 579, 582). Так, п. 3 ст. 424 Гражданского кодекса указывает, что в случаях, когда в возмездном договоре
цена не предусмотрена и не может быть определена исходя из условий договора, исполнение договора
должно быть оплачено по цене, которая при сравнимых обстоятельствах обычно взимается за аналогичные
товары, работы или услуги. На близость двух указанных понятий уже обращалось внимание в специальной
литературе. Например, М.И. Брагинский указывает, что "обычное" не синоним "обычая" хотя бы потому,
что в отличие от последнего "обычное" более размыто, недостаточно структурировано и устойчиво,
вследствие чего фактически создается заново при применении отсылающей к "обычному" норме. И все же с
точки зрения своего функционального назначения эти правовые категории оказываются близкими. Эта
близость косвенно подтверждается и тем, что соответствующие нормы, которые содержат отсылки к
"обычаям", и отсылки к "обычному", могут быть как диспозитивными, так и императивными" <*>.
-------------------------------КонсультантПлюс: примечание.
Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1)
включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (издание 3-е, стереотипное).
<*> Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: Общие положения. М.: Статут, 1997. С. 54.
В Кодексе можно встретить и другой контекст употребления слова "обычный". В частности, п. 2 ст. 142
Гражданского кодекса установлено, что в случаях, предусмотренных законом или в установленном им
порядке, для осуществления и передачи прав, удостоверенных ценной бумагой, достаточно доказательств
их закрепления в специальном реестре (обычном или компьютеризованном). Понятно, что под "обычным"
здесь имеется в виду бумажный реестр. Еще в одном значении этот термин используется в ст. 184
Гражданского кодекса, где указано, что "коммерческий представитель обязан исполнять данные ему
поручения с заботливостью обычного предпринимателя". Кто такой этот "обычный" предприниматель,
закон не разъясняет.
Понятие "хозяйственный" используется в Гражданском кодексе применительно к обществам и
товариществам - предпринимательским организациям, а в ст. 257 также применительно к имуществу
("хозяйственные и иные постройки"). Понятие "хозяйственная деятельность" можно встретить в ст. 107, где
она понимается как "производство, переработка, сбыт промышленной, сельскохозяйственной и иной
продукции, выполнение работ, торговля, бытовое обслуживание, оказание других услуг". В любом случае
понятие "хозяйственная деятельность" близко по смыслу понятию "предпринимательская деятельность".
Гражданский кодекс не только не использует понятия "обычная хозяйственная деятельность", но и не
позволяет однозначно определить, что представляет собой эта категория с точки зрения общих положений
гражданского законодательства. Единственное, что можно утверждать, это то, что речь идет, во-первых, об
активном поведении субъекта (деятельности), а во-вторых, исключительно о предпринимательской
деятельности, т.е. не просто о действиях, совершаемых в целях приобретения и осуществления гражданских
прав и обязанностей, а о такой деятельности, которая направлена на получение прибыли.
Юридическая наука также не выработала однозначного понимания - "обычная хозяйственная
деятельность". Согласно одной точке зрения толкование этого понятия фактически отдано на усмотрение
конкретного правоприменительного органа. Так, по мнению М.Ю. Тихомирова, "понятие обычной (или
предпринимательской) деятельности далеко не всегда толкуется однозначно, поскольку те или иные виды
деятельности для одних акционерных обществ является обычными, а для других - нет. Это зависит и от
специфики сферы деятельности общества, управленческих и предпринимательских традиций, технических
и организационных приемов совершения тех или иных операций... окончательное решение данного
вопроса в спорных ситуациях остается на усмотрение суда" <*>. А. Маковская полагает (хотя и высказывая
ряд содержательных признаков обычной деятельности, о чем см. ниже), что "для каждого конкретного
акционерного общества круг сделок, составляющих его обычную хозяйственную деятельность, сугубо
индивидуальный... термин "обычная" следует трактовать по-своему в каждом конкретном случае" <**>.
-------------------------------<*> Комментарий к Федеральному закону об акционерных обществах / Под общ. ред. М.Ю. Тихомирова. 3-е
изд., доп. и перераб. М.: 2002. С. 374, 375.
<**> Маковская А. Крупные сделки и порядок их одобрения акционерным обществом // Хозяйство и право.
2003. N 5 (316). С. 54.
В литературе можно встретить попытки содержательного описания обычной хозяйственной деятельности
(ее признаков). Здесь разброс мнений авторов значителен. Так, по мнению В.В. Долинской, "под обычной
хозяйственной деятельностью понимается систематическая деятельность акционерного общества,
включающая в себя круг сделок, обычно совершаемых обществом в той сфере, с которой связана его
деятельность (основной вид деятельности)" <1>. По мнению А. Маковской, "к сделкам, представляющим
собой неотъемлемый элемент содержания обычной хозяйственной деятельности, могут быть отнесены, вопервых, сделки, которые обеспечивают деятельность акционерного общества как юридического лица, и, вовторых, сделки, направленные на установление, изменение или прекращение акционерным обществом
таких своих гражданских прав и обязанностей, осуществляя которые, общество, собственно, и занимается
хозяйственной деятельностью" <2>. В.В. Лаптев, анализируя указанное понятие применительно к крупным
сделкам указывает, что "крупной сделкой является договор о приобретении или отчуждении недвижимого
имущества... иного имущества, длительное время используемого в процессе хозяйственной деятельности.
Напротив, договор о поставке продукции акционерного общества или о приобретении сырья и материалов,
необходимых для производственно-хозяйственной деятельности, не охватывается указанным выше
понятием крупной сделки" <3>. Н.В. Фомичева предлагает понимать под сделками, совершаемыми в
рамках обычной хозяйственной деятельности, такие сделки, "которые совершаются обществом регулярно с
момента его создания в рамках осуществления основной деятельности, предусмотренной учредительными
документами общества" <4>. Интересно мнение О.В. Гутникова, который полагает, что "при определении
обычной хозяйственной деятельности для конкретного общества необходимо принимать во внимание
только деятельность, которую общество фактически осуществляет на постоянной основе" <5>.
-------------------------------<1> Долинская В.В. Указ. соч. С. 209.
<2> Маковская А. Крупные сделки и порядок их одобрения акционерным обществом // Хозяйство и право.
2003. N 5 (316). С. 55.
<3> Лаптев В.В. Указ. соч. С. 97, 98.
<4> Фомичева Н.В. Правовое регулирование создания и деятельности акционерных обществ: Автореф. дис.
... канд. юрид. наук. Саратов, 2000. С. 10.
<5> Гутников О.В. Указ. соч. С. 428.
Судебная практика в настоящее время не выработала критериев для признания определенной деятельности
"обычной". Это, как думается, хорошо демонстрирует бесперспективность той точки зрения, согласно
которой вопрос о том, какая деятельность является "обычной", должен быть решен конкретным судом,
исходя из всех конкретных обстоятельств деятельности. В качестве примера приведем некоторые
положения Обзора практики разрешения споров, связанных с заключением хозяйственными обществами
крупных сделок и сделок, в совершении которых имеется заинтересованность, утвержденного письмом
Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 13 марта 2001 г. N 62. В тексте документа содержится
фраза: "...из материалов дела следовало, что между обществом и другой стороной (обществом с
ограниченной ответственностью) в процессе осуществления обычной хозяйственной деятельности был
заключен договор поставки...". С одной стороны, можно предположить, что указанным правилом
президиум включил в "обычную" деятельность отношения по поставке товаров между организациями,
осуществляющими предпринимательскую деятельность. С другой стороны, фактически никакого правила
(разъяснения) эта фраза, собственно, и не содержит, поскольку по ее смыслу получается, что договор
действительно заключен в процессе такой деятельности, но вот какими признаками она обладала (что это
была за деятельность) для того, чтобы ее можно было признать обычной, Президиум не указал.
Постановление Пленума Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ от 2 апреля 1997 г. N 4/8 "О
некоторых вопросах применения Федерального закона "Об акционерных обществах" (п. 14) косвенно
определяло "сделки, совершаемые обществом в процессе осуществления обычной хозяйственной
деятельности", как "связанные с приобретением сырья, материалов, реализацией готовой продукции и т.п.
". Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда от 18 ноября 2003 г. N 19 "О некоторых вопросах
применения Федерального закона "Об акционерных обществах" (п. 30) отмечает применительно к крупным
сделкам, что "к сделкам, совершаемым в процессе обычной хозяйственной деятельности, могут относиться,
в частности, сделки по приобретению обществом сырья и материалов, необходимых для осуществления
производственно-хозяйственной деятельности, реализации готовой продукции, получению кредитов для
оплаты текущих операций (например, на приобретение оптовых партий товаров для последующей
реализации их путем розничной продажи)".
Можно предположить, что обе высшие судебные инстанции при анализе такой деятельности предлагают
исходить из критерия выделения сделок, которые обслуживают основной бизнес хозяйствующего субъекта.
Допустим, что акционерное общество производит, к примеру, автомашины. По логике Пленума сделки,
связанные с закупкой комплектующих, топлива, сделки с дилерами, да и просто с покупателями готовой
продукции, подпадают под указанный критерий <*>. Но как, к примеру, быть с договорами страхования,
которые заключаются в процессе движения товарно-материальных ценностей, или с договором с охранной
организацией, или с договором со специализированной организацией об оказании услуг по бухгалтерскому
учету и другими сделками? Хотя Пленум и оставил (как оставлял и ранее) возможность расширенного
понимания собственной позиции (ранее были загадочные буквы "... и т.п.", сейчас конструкция
"например...", т.е. вроде как перечень не закрыт), формально, "по букве" Пленума эти сделки невозможно
однозначно квалифицировать как совершенные в процессе обычной деятельности <**>. Отношения,
урегулированные ими, только обслуживают основные производственные функции (разработку продукта,
его производство, сбыт), не являясь частью производственной цепочки. Хотя совершенно очевидно, что
если место хранения готовой продукции не охраняется, то общество может ее утратить (в результате
хищения, к примеру); если не обеспечивается страхование различных рисков, то и нет никакой гарантии,
что в силу различных чрезвычайных обстоятельств природного или техногенного характера (пожар,
террористический акт и т.д.) предприятие вообще чего-то сможет произвести. Это логично, но проблема
состоит в том, что, следуя такой логике рассуждений (по принципу суда "...и т.п.", "например..."), под
обеспечение основной деятельности можно подвести любую сделку (залога, поручительства, возмездного
оказания услуг и т.д., и т.п.), совершаемую хозяйственным обществом.
-------------------------------<*> Это хорошо иллюстрирует Постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 8
июля 2003 г. N А55-18628/02-42.
<**> Не менее важно, что Пленум фактически оставил двусмысленность при оценке кредитных договоров,
что демонстрирует и судебная практика (см., к примеру: Постановление Федерального арбитражного суда
Центрального округа от 30 апреля 2004 г. N А35-5331/02-С11).
А как быть с организациями, которые в буквальном смысле ничего не производят и ничего не реализуют, к
примеру с холдинговыми компаниями? Здесь количество заинтересованных сделок никак не меньше, чем у
обычного производственного предприятия, а даже и больше в силу специфики деятельности. Очевидно, что
действующая редакция постановления Пленума вряд ли способна помочь как в этом, так и во многих
других случаях. Однако критерий, который можно условно назвать "основная производственная
деятельность", является первым из выделяемых судебной практикой для отделения "обычной"
хозяйственной деятельности акционерного общества от иной его деятельности.
Интересна позиция высшей судебной инстанции по одному из конкретных дел (Постановление
Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 19 сентября 2000 г. N 1873/00), где речь шла о куплепродаже иностранной валюты между банком и предприятием. Суд указал, что "согласно статье 5
Федерального закона "О банках и банковской деятельности" купля-продажа иностранной валюты является
банковской операцией, осуществляемой при наличии лицензии. Совершение таких операций входит в
компетенцию банка как субъекта со специальной правоспособностью и является для него обычной
хозяйственной деятельностью". Как понимать это Постановление? По логике суда если субъект имеет
специальную правоспособность, то все сделки, совершаемые в процессе деятельности, осуществление
которой и делает данное лицо таким субъектом, однозначно считаются совершенными в процессе обычной
хозяйственной деятельности. Суд занял, по сути, прямо противоположную позицию позиции совместного
Пленума, поскольку при квалификации деятельности как "обычная" для него имел значение не основной
бизнес (вернее, производственный процесс), а правоспособность субъекта предпринимательской
деятельности. Это решение прямо подходит к определению второго критерия "обычная" деятельности,
который тем или иным образом обыгрывается в судебной практике и который с очень большой долей
условности можно назвать "критерием правоспособности".
Проанализируем применимость этого критерия. Для начала рассмотрим несколько конкретных судебных
решений. В первом из примеров (Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от
27 августа 2001 г. N КГ-А40/4435-01) рассматривался спор о признании недействительным договора
финансового лизинга, по которому истец (ЗАО "МС-Траст") передал ответчику (АОЗТ "Сотовая Связь
Черноземья") оборудование, представляющее собой мобильный телефонный коммутатор для организации
сотовой связи. Суды посчитали указанный договор "обычной хозяйственной сделкой". В обоснование этой
позиции было указано, что "в соответствии с уставом АОЗТ "Сотовая Связь Черноземья" предметом
деятельности общества является создание объектов по организации сотовой связи и предоставление услуг
сотовой связи в Воронежской, Курской, Липецкой, Орловской и других областях... приобретая по договору
оборудование, ответчик с учетом назначения имущества осуществлял совершенствование своей
деятельности - организации связи, что позволяет отнести оспоренный истцом договор к сделкам,
совершаемым в процессе обычной хозяйственной деятельности общества для выполнения уставных задач".
В другом деле (Постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа от 5 февраля 2003 г.
N А62-2369/2001) в суд с иском о признании недействительным договора купли-продажи оборудования,
заключенного между ОАО "САК N 1133-РТ-01" и ООО "А" в 2000 г., и о применении последствий
недействительности сделки обратился конкурсный управляющий ОАО "САК N 1133-РТ-01". В
Постановлении по этому делу отмечено, что, "разрешая спор и удовлетворяя исковые требования, суд
правомерно не принял во внимание доводы ответчика о том, что оспариваемая сделка совершена в
процессе обычной хозяйственной деятельности". По мнению суда, "анализ договора... не позволяет отнести
его к такого рода сделкам. В соответствии с Уставом общества предметом его деятельности является
оказание автотранспортных услуг по перевозкам грузов; оказание промышленно-производственных услуг
населению, ремонт и техническое обслуживание подвижного состава, строительство и ремонт
производственных и складских помещений, внешнеэкономическая деятельность. Продажа станков и
оборудования не отнесена к основным видам деятельности общества".
В следующем примере (Постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа от 8 апреля
2003 г. N А48-1940/02-15) суды отказали в удовлетворении требований ОАО "Маслозавод "МА" о
признании недействительным договора на поставку зерновой продукции, заключенного между истцом и
ОАО "ООПК" и применении последствий недействительности сделки. Суд отметил: "...оспариваемый
договор заключен истцом в процессе осуществления им обычной хозяйственной деятельности. Согласно
уставу ОАО "Маслозавод "МА" целью общества является извлечение прибыли. Оно занимается заготовкой и
переработкой молока, производством масла животного, творога нежирного, обезжиренного сыра и их
реализацией, торгово-коммерческой деятельностью... спорный договор заключался с целью приобретения
ячменя для последующей его передачи сельскохозяйственным предприятиям в счет оплаты за полученное
от них для переработки молоко. Довод истца о том, что доходы, полученные обществом от реализации
собственной продукции, превышают доходы от реализации приобретенных товаров, на существо
оспариваемой сделки не влияют".
Обоснованием указанной логики могут служить два следующих дела. В первом из них (Постановление
Федерального арбитражного суда Московского округа от 20 марта 2003 г. N КГ-А41/1334-03)
рассматривалась следующая ситуация. Компания "Лактис С.п.А" обратилась в суд с иском к ООО "ЛактисГорки-2" и к ЗАО "Племптицезавод Горки-2" о признании недействительным заключенного между
ответчиками договора купли-продажи недвижимости. Решением первой инстанции в иске было отказано:
сделка совершена в процессе обычной хозяйственной деятельности, что подтверждается тем, что между
ответчиками в течение длительного периода времени заключались договоры на оказание коммунальных
услуг и транспортное обслуживание, договоры купли-продажи молока и молочной продукции; у ООО
"Лактис-Горки-2" образовалась задолженность перед ЗАО "Племптицезавод Горки-2", погашение которой
по условиям договора купли-продажи произведено путем взаимозачета стоимости недвижимости и
имевшейся задолженности. С такой позицией не согласилась кассационная инстанция, указав, что "вывод
суда... о том, что оспариваемый договор купли-продажи... совершен в процессе обычной хозяйственной
деятельности, является ошибочным. Выясняя вопрос о том, совершена ли рассматриваемая сделка в
процессе осуществления обычной хозяйственной деятельности, суду следовало исходить из того, какая
деятельность конкретного общества, совершившего сделку, является для этого общества обычной
хозяйственной деятельностью, предусмотрена ли такая деятельность его уставом, носит ли она
систематический характер и включает в себя круг сделок, совершаемых обществом регулярно (основной
вид деятельности)... для ООО "Лактис-Горки-2" сделками, совершенными в процессе обычной
хозяйственной деятельности, являются те договоры на поставку молока и молочной продукции и на
оказание услуг, на которые сослались суды обеих инстанций. Отчуждение основных производственных
фондов не может быть квалифицировано как совершение сделки в процессе осуществления обычной
хозяйственной деятельности, даже если такое отчуждение имело место в целях погашения задолженности
по ранее заключенным в процессе обычной хозяйственной деятельности договорам и проведения
взаимозачетов. Сделки с недвижимостью могут быть расценены как совершенные в процессе обычной
хозяйственной деятельности, если они совершаются риэлтерскими фирмами в процессе осуществления ими
уставной деятельности". Важность приведенного примера состоит еще и в том, что суд как бы от противного
определил, что сделки с недвижимостью могут составлять "обычную" деятельность только
специализированных организаций, но никак не обычных акционерных обществ, на что в качестве
контраргументов можно привести обратные примеры судебных решений <*>.
-------------------------------<*> Так, ООО "Тей" обратилось в суд с иском к АООТ "ФП N 1" и ТОО "Вега" (Постановление Федерального
арбитражного суда Северо-Западного округа от 22 марта 1999 г. N А56-22311/98) о применении последствий
недействительности ничтожных сделок-договоров аренды нежилых помещений, заключенных между
ответчиками. Суд отметил, что "оспариваемые истцом договоры аренды правомерно признаны судом
(первой инстанции. - А.В.) сделками, совершенными заинтересованными лицами обществ в процессе
осуществления обычной хозяйственной деятельности". Похожее решение в другом случае (Постановление
Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа от 30 мая 2000 г. N Ф03-А51/00-1/792). ЗАО
"Спартак" обратилось в суд с иском к ООО "Владко" о признании недействительным договора аренды с
изменениями и дополнениями, по которому АО "Спартак" (арендодатель) передавало Российско-Азиатской
компании "Владко" (арендатор) помещения на срок до 2025 г. для использования в качестве торгового
центра. Суды отказались удовлетворить требования, "поскольку договор аренды не предусматривал
возможность выкупа арендованного имущества, т.е. его отчуждения, арбитражный суд (первой инстанции. А.В.) сделал правильный вывод... и определил ее как совершенную в процессе осуществления обычной
хозяйственной деятельности".
В другом деле (Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 19 июня 2002
г. N А42-5543/01-19) суд, определяя, какая сделка не является совершенной в процессе обычной
хозяйственной деятельности, а также рассматривая вопрос о признании недействительным договора займа,
указал: "...под обычной хозяйственной деятельностью следует понимать совершение сделок в соответствии
с основными видами деятельности, предусмотренными уставом общества. Заем денежных средств нельзя
отнести к таким сделкам вне зависимости от того, на какие цели он получен" <*>.
-------------------------------<*> Суды при рассмотрении таких дел требуют обязательной правовой оценки устава хозяйственного
общества, а если таковая не была осуществлена, - это является основанием для возвращения дела на новое
рассмотрение. К примеру, в одном из дел (Постановление Федерального арбитражного суда Московского
округа от 26 марта 2003 г. N КГ-А40/1501-03) относительно обществ с ограниченной ответственностью суд
указал: "...устав в деле отсутствует, сведений о том, что суду он представлялся и им изучался, ни в
протоколе, ни в решении не содержатся. Не содержит решение и мотивов, по которым суд не принял во
внимание довод ПБОЮЛ Жучкова С.Э. о том, что договор займа заключен ООО "Инструменты" в процессе
осуществления обычной хозяйственной деятельности".
В еще одном деле (Постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа от 8 сентября
2003 г. N А48-3333/02-10) суд указал: "...доводы ООО "О" о том, что договоры отступного заключены в
процессе обычной хозяйственной деятельности, в связи с чем не требуют одобрения советом директоров и
общим собранием акционеров, судом обоснованно признаны несостоятельными и противоречащими
материалам дела, поскольку по данным договорам производилось отчуждение значительной части
основных средств общества: в частности, по спорному договору было отчуждено административное здание.
При этом пунктом 2.1 Устава ОАО "СР" предусмотрено, что основной деятельностью данного общества
является эксплуатация рынка, сдача в аренду зданий и сооружений, технических комплексов и средств
производства".
Как видно из представленных судебных решений, если соответствующая деятельность указана в уставе либо
как предмет деятельности общества, либо как вид его деятельности, то это может служить основанием для
признания деятельности "обычной". Напротив, если, по мнению судов, указания на такой вид деятельности
в уставе нет, то и "обычной" деятельность признать нельзя. Используемый судами критерий не
выдерживает критики. Представляются абсурдными аргументы в виде ссылок на положения устава в части
видов деятельности, факты наличия лицензий и т.п., поскольку ни устав, ни лицензии, как думается, не
имеют в этой ситуации никакого значения. Правоспособность акционерных обществ носит общий, а не
специальный характер (коммерческие организации, как установлено ст. 49 Гражданского кодекса, могут
иметь гражданские права и нести гражданские обязанности, необходимые для осуществления любых видов
деятельности, не запрещенных законом). По общему правилу акционерное общество вправе заниматься
любым не запрещенным законом видом деятельности, причем не важно, есть ли какое-либо специальное
указание об этом в уставе или оное отсутствует (такое указание может иметь значение только для
некоторых лицензируемых видов деятельности). Само понятие "вид деятельности" является
неопределенным. Достаточно сказать, что в Федеральном законе "О лицензировании отдельных видов
деятельности" вид деятельности понимается то как вся деятельность конкретного вида организаций (к
примеру, "деятельность кредитных организаций"), то как деятельность в какой-то конкретной сфере,
области (к примеру, "деятельность в области таможенного дела"). Такое понимание "вида" не может
служить устойчивым квалифицирующим признаком. Эту неопределенность усиливает и позиция
некоторых судов. Вспомним, что для судов является "видом"? Как было указано в одном из приведенных
примеров (Постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа от 5 февраля 2003 г. N
А62-2369/2001) таким "видом" признали "продажу станков и оборудования" и на этом основании
разрешили спор по существу! Но ведь продажа чего-либо не является видом деятельности - это обычная
сделка с имуществом, совершение которой не требует не то что каких-нибудь специальных разрешений
(исключая отдельные предметы гражданского оборота, для которых выделены специальные правовые
режимы (оружие и т.д.)), но даже самого упоминания об этом в уставе <*>.
-------------------------------<*> Здесь, возможно, суд исходил из того, что вид деятельности включает в себя совершение сделок, как и
иных юридически значимых действий. Действительно, анализ ст. 49, 52, 73 Гражданского кодекса
показывает, что вид деятельности практически тождествен понятию "предмет деятельности" и может
включать в себя сделки. Это связано с тем, что, как уже отмечалось выше, в некоторых статьях
Гражданского кодекса сделка сама именуется "предметом". В частности, ст. 73 Кодекса определено, что
"участник полного товарищества не вправе без согласия остальных участников совершать от своего имени в
своих интересах или в интересах третьих лиц сделки, однородные с теми, которые составляют предмет
деятельности товарищества".
Еще одним примером "перевернутого" понимания "вида" деятельности является такое дело (Постановление
Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 24 декабря 2002 г. N А56-4780/02). ОАО
"Гостиничный комплекс "Дружба" обратилось в суд с иском к ряду организаций о признании
недействительными нескольких сделок по аренде и купле-продаже нежилых помещений. Оценивая один из
таких договоров, суд указал: "...данный договор является сделкой, совершенной в процессе обычной
хозяйственной деятельности. Истец является коммерческой организацией, созданной в форме открытого
акционерного общества... В соответствии с уставом истца основным видом его деятельности является
предоставление гостиничных услуг. В связи с этим заключение договора на аренду помещений так
называемого номерного фонда (помещений, предназначенных для заселения постояльцами) нельзя
признать выходящим за рамки обычной хозяйственной деятельности истца". По логике суда
равнозначными действиями являются и предоставление гостиничных услуг, и сдача гостиничных номеров
в аренду коммерческим организациям.
Как уже отмечалось, по одной из точек зрения, к сделкам, представляющим собой неотъемлемый элемент
обычной хозяйственной деятельности, могут быть отнесены такие, которые "обеспечивают деятельность
акционерного общества как юридического лица" (А. Маковская). Такой критерий, который условно можно
обозначить как "деятельность по обеспечению основной деятельности", применяется и в судебной
практике. К примеру, в одном из дел (Постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа
от 16 мая 2000 г. N А65-11362/99-СГ2-6), где оценивались обстоятельства, связанные с заключением
договора купли-продажи части нежилого помещения, суд указал, что "отклоняет как неосновательные
доводы кассационной жалобы о том, что спорная сделка совершена в процессе осуществления обычной
хозяйственной деятельности общества, поскольку указанная сделка совершена не для обеспечения
деятельности общества".
К сделкам, которые совершаются для обеспечения деятельности общества как юридического лица,
очевидно, можно отнести договор банковского счета, договоры с организациями связи (к примеру, аренда
каналов связи) и многие другие. На первый взгляд, указанный критерий может быть принят без каких-либо
особых оговорок. На самом же деле он выглядит не менее "расплывчато", чем все ранее упомянутые.
Действительно, что значит "обеспечение" основной деятельности? Видимо, подразумеваются сделки, без
которых эта основная деятельность не может осуществляться. К примеру, договор банковского счета
является обязательным, ибо юридическое лицо должно иметь счет в банке (без этого невозможны
отношения по расчетам). Акционерное общество, которое является профессиональным участником рынка
ценных бумаг, в частности, осуществляет брокерскую деятельность на организованном рынке ценных
бумаг, должно иметь договор с депозитарием (договор о счете депо) и с клиринговой организацией,
поскольку без этих договоров деятельность невозможна. Наконец, каждое акционерное общество с числом
акционеров свыше 50 обязано заключить договор на ведение реестра с организацией - регистратором. Все
эти случаи просты в объяснении, исходя из того, что они описывают ситуацию, когда соответствующий
договор не может не быть заключен, поскольку иначе организация либо юридически не сможет
осуществлять свою деятельность, либо последствия осуществления таковой без указанных договоров будут
негативными в виде санкций (вплоть до принудительной ликвидации организации в судебном порядке). А
вот можно ли считать сделкой в обеспечение основной деятельности, к примеру, договор банковского
вклада? На первый взгляд, нет: без такого договора организация вполне может существовать; его
отсутствие не является основанием для ограничения деятельности организации или применения к ней
санкций. Однако с точки зрения экономической логики размещение временно свободных денежных
средств во вклады позволяет как обеспечить защиту имущества организации от последствий инфляции, так
и получить дополнительные доходы (процент) для осуществления основной деятельности. Такой угол
зрения уже позволяет отнести этот договор к сделкам, направленным на обеспечение основной
деятельности. Фактически в этой логике можно рассмотреть любую сделку, совершаемую организацией
(как и в случае наших рассуждений об основной производственной цепочке).
Анализ критериев "обычной" деятельности, выделенных в правоприменительной практике, показывает,
что ни один из них не может реально помочь квалифицировать деятельность как "обычную". Положение
дел, когда соответствующую категорию (ее признаки) не определяет прямо ни закон, ни судебная практика,
приводит к тому, что реализация соответствующих норм закона (ст. 83 Федерального закона "Об
акционерных обществах") затруднительна, а права и обязанности лиц неопределенны.
Как же быть с категорией "обычная хозяйственная деятельность"? То, что в настоящее время определять,
что является таковой, действительно придется конкретному правоприменительному органу, не вызывает, к
сожалению, сомнений. К сожалению, поскольку нельзя согласиться с неопределенностью данной правовой
категории, самым правильным и логичным действием законодателя было бы ее исключение. Если же она
важна для регулирования сделок акционерного общества, а именно для отграничения каких-то
экстраординарных сделок от других, то закон должен содержать определение существенных признаков
этой категории.
Вот два варианта того, как следует поступить с указанной категорией законодателю. Первый из них
(исключение этой категории) был бы более логичен и правилен. Это не только не нарушило бы целостности
института сделок акционерного общества, в которых имеется заинтересованность, но, напротив,
способствовало бы достижению тех целей специального нормирования таких сделок, которые ставит
законодатель. Второй, если же определять "обычную" деятельность, следует использовать понятие
"характер деятельности", которое используется в гражданском законодательстве. В частности, оно
употребляется в ст. 426 Гражданского кодекса: "...договор, заключенный коммерческой организацией и
устанавливающий ее обязанности по продаже товаров, выполнению работ или оказанию услуг, которые
такая организация по характеру своей деятельности должна осуществлять в отношении каждого, кто к ней
обратится (розничная торговля, перевозка транспортом общего пользования, услуги связи,
энергоснабжение, медицинское, гостиничное обслуживание и т.п.)".
Отметим, что в данном контексте Кодекс говорит не о виде деятельности (ст. 49), а, по сути, о сфере
основной деятельности (основном бизнесе) организации. Соответственно, те сделки, которые в рамках этого
бизнеса совершает акционерное общество, и должны признаваться сделками, совершаемыми в процессе
обычной хозяйственной деятельности <*>. Кстати, некоторые суды принимают решения, руководствуясь
именно этой логикой. Приведем в пример такое дело (Постановление Федерального арбитражного суда
Московского округа от 21 марта 2003 г. N КГ-А40/382-03). Компания "Лидвиль Инвестментс Лимитед"
обратилась в суд с иском о признании недействительным договора об оказании услуг связи ЗАО "Бонум-1" и
ЗАО "НТВ-Плюс", по условиям которого ЗАО "Бонум-1" обязалось оказывать ЗАО "НТВ-Плюс" услуги по
передаче ТВ-программ "НТВ-Плюс". Суд, в частности, отметил: "...оспариваемая сделка была совершена в
процессе осуществления обычной хозяйственной деятельности, так как предоставляемые услуги связаны с
осуществлением телевещания на территории России, производством и распространением ТВ-программ
"НТВ-Плюс". Интересен и такой пример (Постановление Федерального арбитражного суда Московского
округа от 6 декабря 2001 г. N КГ-А40/7132-01), который хотя и возник применительно к крупным сделкам,
но содержательно имеет отношение к сделкам, в совершении которых имеется заинтересованность. ОАО
МСК "Интер-комес" обратилось в суд с иском к ЗАО "Авиакомпания "Игл" о признании недействительным
договора займа-залога. Суды требования не удовлетворили, указав следующее: "...сделки, совершаемые в
процессе осуществления текущей предпринимательской деятельности (например, для производства
продукции, для обеспечения выполнения работ или оказания услуг и др.), независимо от их цены,
законодатель не относит к числу крупных. Как установлено судом и подтверждается материалами дела и
лицами в нем участвующими, оспариваемый договор займа-залога был заключен ЗАО "Авиакомпанией
"Игл" в целях оплаты 4-х авиадвигателей своим поставщикам. Учитывая содержание текущей
хозяйственной деятельности, осуществляемой авиакомпаниями, сделки, направленные на приобретение
или оплату авиадвигателей, не могут быть отнесены к сделкам, совершенным за рамками такой
деятельности...".
-------------------------------<*> Такое понимание близко к приводившемуся мнению В.В. Долинской (Долинская В.В. Указ. соч. С. 209),
если бы опять же не привязка к виду деятельности, которая может только ввести в заблуждение.
Именно закон должен определить, что такое обычная хозяйственная деятельность для акционерного
общества. Возможен и еще более сложный вариант: учитывая, что понятие "хозяйственная деятельность"
используется тем или иным образом в Гражданском кодексе, дать этой категории определение в нем. Все
же второй вариант с определением этой категории в законе реально не реализуем. Более правильным было
бы исключение категории "обычная хозяйственная деятельность" из закона. Это придало бы
предпринимательской практике хозяйственных обществ большую устойчивость с точки зрения их прав и
обязанностей. Другой вопрос: не приведет ли подобная мера к тому, что при наличии формальных
признаков заинтересованности вообще все сделки должны будут совершаться по специальной процедуре,
установленной законом, что может существенно осложнить гражданский оборот.
Переходя к процедурным вопросам одобрения заинтересованных сделок общим собранием акционеров,
отметим, что в соответствии с п. 3 ст. 49 и ст. 48 Федерального закона "Об акционерных обществах" решение
об одобрении общим собранием акционеров заинтересованной сделки может быть принято только по
предложению совета директоров (наблюдательного совета), при этом уставом может быть установлено и
иное. Данное положение, естественно, не применяется для обществ, в которых функции совета выполняет
само общее собрание акционеров.
Интересны правила о количестве голосов акционеров, которым принимается решение об одобрении
заинтересованной сделки. Решение об одобрении сделки, в совершении которой имеется
заинтересованность, в случаях а) - г), а также в случае, если в обществе с числом акционеров-владельцев
голосующих акций более тысячи все члены совета директоров (наблюдательного совета) общества
признаются заинтересованными лицами и (или) не являются независимыми директорами, принимается
общим собранием акционеров большинством голосов всех <*> не заинтересованных в сделке акционеров
владельцев голосующих акций.
-------------------------------<*> В соответствии с п. 3 ст. 83 Федерального закона "Об акционерных обществах" в редакции до 31 декабря
2001 г. решение о заключении заинтересованной сделки принималось общим собранием акционероввладельцев голосующих акций большинством голосов акционеров, не заинтересованных в сделке. При этом
не уточнялось, что это большинство считается от всех. Поэтому некоторые суды в решениях делали
привязку к п. 2 ст. 49 этого же Закона, в соответствии с которым решение общего собрания акционеров по
вопросу, поставленному на голосование, принимается большинством голосов акционеров-владельцев
голосующих акций общества, принимающих участие в собрании, если для принятия решения настоящим
Законом или уставом общества не установлено большее число голосов.
В качестве примера можно привести Постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа
от 31 января 2003 г. N А54-1458/02-С9. Суд рассматривал следующую ситуацию. Конкурсный управляющий
ОАО "Рязанский порт" обратился в суд с иском к ЗАО "Речной порт" о признании недействительной сделки
по передаче имущества ОАО "Рязанский порт" в ЗАО "Речной порт" в июле 1998 г. Решение о передаче
имущества в уставный капитал было принято в мае того же года. Истец полагал, что решение о заключении
сделки принято при отсутствии кворума, предусмотренного ст. 49 и 83 Федерального закона "Об
акционерных обществах". Суд установил, что из присутствующих на собрании владельцев голосующих
акций 738390 было заинтересованных в совершении сделки и 148100 незаинтересованных. По вопросу
повестки дня общего собрания о внесении долей в уставный капитал общества из 148100
незаинтересованных владельцев голосующих акций за передачу имущества в уставный капитал ОАО
"Речной порт" проголосовало 144900, что составляет 97,8 процента от числа присутствующих на собрании
акционеров, не заинтересованных в сделке. Суды посчитали, что решение было принято.
В качестве примера можно привести дело (Постановление Федерального арбитражного суда Уральского
округа от 12 февраля 2003 г. N Ф09-197/03ГК), суть которого в следующем. Журавлева С.В. обратилась в суд
с иском к ЗАО "Инстар" о признании недействительным решения общего собрания акционеров, которое
разрешило своему генеральному директору заключить договор с физическим лицом. Одно из оснований сделка до ее совершения должна была быть одобрена общим собранием акционеров посредством принятия
решения большинством голосов всех не заинтересованных в сделке акционеров-владельцев голосующих
акций. Истец ссылался на нарушение требований закона, выразившееся в отсутствии кворума. Требования
не были удовлетворены на основании того, что акционеры, имеющие право на участие в общем собрании и
не заинтересованные в совершении обществом сделки, обладали в совокупности тремя четвертями голосов
(без учета акций, принадлежащих заинтересованному лицу). В общем собрании акционеров ЗАО "Инстар"
приняли участие акционеры, не заинтересованные в совершении обществом сделки, обладающие в
совокупности половиной голосов, а решение было принято единогласно. По мнению суда, при таких
обстоятельствах "вывод арбитражного суда о наличии кворума на общем собрании акционеров... является
правомерным". Суд исходил в этом деле из того, что общее собрание акционеров правомочно (имеет
кворум), если в нем приняли участие акционеры, обладающие в совокупности более чем половиной голосов
размещенных голосующих акций общества.
В другом деле (Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 8 июля 2002 г.
N А44-513/02-С1) ООО "БФК" обратилось в суд с иском к АООТ "Институт "НГП", АООТ "НЗС", ОАО "СУ247", АОЗТ "ДСК", ЗАО "ГСФС" и ЗАО "Проектстрой" о признании недействительным пункта
учредительного договора ЗАО "Проектстрой" как заинтересованной сделки. Первая инстанция исковые
требования отклонила на том основании, что сделка (учредительный договор) была впоследствии одобрена
решением общего собрания акционеров АООТ "Институт "НГП", в котором от общего числа акционеров
(1019) приняли участие 675 акционеров, из которых одному заинтересованному акционеру (ОАО "НЗС")
принадлежали 358 голосующих акций, не участвовавших в голосовании, а из имевших право на
голосование 317 незаинтересованных акционеров 296 проголосовали за одобрение сделки. Истец, однако,
полагал, что при определении кворума общего собрания, одобрившего сделку, нельзя было исходить из
количества присутствующих незаинтересованных акционеров, - его необходимо было определять от общего
их числа. Суд кассационной инстанции поддержал истца, полагая, что одобрение сделки не состоялось (не
было принято решение общего собрания акционеров АООТ "Институт "НГП"). По мнению суда, "требуемое
решение должно принять большинство из всех не заинтересованных в сделке акционеров, а не
большинство от числа присутствующих на собрании незаинтересованных акционеров".
Высший Арбитражный Суд (Постановление Пленума от 18 ноября 2003 г. N 19 "О некоторых вопросах
применения Федерального закона "Об акционерных обществах") специально подчеркнул, что "решение
общего собрания об одобрении сделки, в совершении которой имеется заинтересованность, принимается
большинством голосов всех не заинтересованных в ее совершении акционеров (а не только присутствующих
на собрании), являющихся владельцами голосующих акций".
Относительно случаев, указанных в п. д) и е), закон никакого специального регулирования, в том числе о
распространении вышеназванных правил о большинстве "незаинтересованных" акционеров, не содержит.
Судебная практика в части п. д) идет по пути распространения общих правил принятия решения об
одобрении заинтересованной сделки. К примеру, в одном из дел, где суд рассматривал требования о
признании недействительной сделки (Постановление Федерального арбитражного суда ВосточноСибирского округа от 19 июня 2003 г. N А74-3875/02-К1-Ф02-1770/03-С2), суд установил, что структура
акционерного капитала общества состоит из двух акционеров, владеющих 50 процентов акций, при этом
одно лицо являлось заинтересованным, а второе - незаинтересованным. Оценивая обстоятельства принятия
решения, суд указал, что "в нарушение требований статьи 83 Федерального закона "Об акционерных
обществах" указанные сделки были совершены без одобрения второго незаинтересованного акционера
(совет директоров в ЗАО "Сигнал" отсутствует)". При оценке ситуаций, указанных в ситуации е), суды также
пытаются искать аналогию закона, заходя иногда в поисках этой аналогии слишком далеко <*>.
-------------------------------<*> Примером может служить такое дело (Постановление Федерального арбитражного суда СевероКавказского округа от 28 января 2004 г. N Ф08-5435/2003). ООО "Наше дело" (акционер ОАО
"Молкомбинат "Анапский") обратилось в суд с иском к ОАО "Молкомбинат "Анапский" с требованием "о
признании недействительным решения генерального директора ответчика о совершении сделок с ООО
"Анапский молкомбинат" на сумму, превышающую 2 процента активов общества, принятое без одобрения в
установленном законом порядке" (речь шла о целом ряде договоров поставки, заключенных в 2002 - 2003
гг.). Ответчик иск не признал и представил суду протокол заседания совета директоров ОАО "Молкомбинат
"Анапский" от 1 июля 2002 г. Как следовало из протокола, указанный орган управления решил одобрить
сделки, в которых имеется заинтересованность и которые будут совершены впоследствии - в период с 1
июля 2002 г. по 1 июля 2003 г. Заметим, что речь идет о решении, принятом не общим собранием
акционеров, как того требует закон, а советом директоров.
Показательно следующее. Мало того что суд первой инстанции принял данный протокол в качестве
надлежащего доказательства одобрения сделок, суд кассационной инстанции, никоим образом не
отреагировав на факт того, что совет директоров вообще был не вправе принимать такое решение, стал (ни
много, ни мало) оценивать порядок принятия самого решения. Суд указал на его дефектность не в силу
того, что его принятие было вне пределов компетенции органа управления, а основываясь на том, что на
заседании не было кворума "незаинтересованных директоров общества" (!). Вот выдержка из
опубликованного текста решения суда: "...из содержания протокола от 01.07.2002 следует, что на заседании
совета директоров присутствовали четыре директора: Бердник Б.И. и Бердник Н.В. (заинтересованные в
совершении сделок), Черныш В.И., а также Махонина С.В. В силу пункта 2 статьи 83 Федерального закона
"Об акционерных обществах" в обществе с числом акционеров-владельцев голосующих акций 1000 и менее
решение об одобрении сделки, в совершении которой имеется заинтересованность, принимается советом
директоров (наблюдательным советом) общества большинством голосов директоров, не заинтересованных
в ее совершении. Если количество незаинтересованных директоров составляет менее определенного
уставом кворума для проведения заседания совета директоров (наблюдательного совета) общества,
решение по данному вопросу должно приниматься общим собранием акционеров в порядке,
предусмотренном пунктом 4 настоящей статьи. В соответствии с пунктом 15.4.2 устава ОАО "Молкомбинат
"Анапский" кворумом для проведения заседания совета директоров общества является присутствие
половины от числа избранных членов совета директоров общества. Количественный состав совета
директоров в силу пункта 15.2.7 определяется решением общего собрания акционеров, но не может быть
менее 5 членов. Таким образом, совет директоров мог принять решение об одобрении сделок только в том
случае, если бы на заседании присутствовало не менее трех незаинтересованных директоров общества".
Занятую здесь судом позицию никак нельзя признать правильной.
Однако, как думается, для ситуаций д) и е) вариантом решения проблемы может стать п. 2 ст. 49
Федерального закона "Об акционерных обществах", который устанавливает общее правило: решение
общего собрания акционеров по вопросу, поставленному на голосование, принимается большинством
голосов акционеров, владельцев голосующих акций, принимающих участие в собрании, если законом
специально не установлены особые правила для отдельных видов решений, - т.е. решение должно
приниматься простым большинством всех акционеров. Таким образом, может сложиться интересная
ситуация: для одобрения заинтересованной сделки в одном случае требуется голосование только
незаинтересованных лиц (акционеров), а в другом - (в том числе для принятия своеобразной
"индульгенции" исполнительным органам на заключение таких сделок в будущем) голосовать могут все
акционеры (в том числе и заинтересованные).
Одобрение сделки советом директоров
(наблюдательным советом)
Закон разделяет порядок одобрения заинтересованных сделок советом директоров (наблюдательным
советом) в зависимости от количества акционеров акционерного общества:
а) в акционерном обществе с числом акционеров-владельцев голосующих акций одна тысяча и менее
решение об одобрении сделки, в совершении которой имеется заинтересованность, принимается советом
директоров (наблюдательным советом) общества большинством голосов директоров, не заинтересованных
в ее совершении (см., к примеру, Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского
округа от 18 июня 2002 г. N Ф04/1893-323/А03-2002 <*>);
-------------------------------<*> Как следует из материалов дела, на заседании совета директоров ОАО "Труд" был рассмотрен вопрос о
продаже акций ЗАО "Междуречье" физическим лицам. По вопросу о возможности продажи акций
проведено голосование членами совета директоров. За реализацию акций проголосовали трое из членов
совета директоров, против - один, воздержался - один. Исковые требования были обоснованы тем, что
решение принято не большинством голосов директоров, не заинтересованных в сделке. Оценивая
результаты голосования, суд сослался на п. 3 ст. 68 Федерального закона "Об акционерных обществах",
согласно которому решение на заседании совета директоров принимается большинством голосов
присутствующих, суд посчитал, что решение принято не большинством голосов. Между тем, по мнению
кассационной инстанции, поскольку, "как следует из текста решения совета директоров, "за" продажу
акций проголосовали большинство присутствующих не заинтересованных членов совета директоров",
решение можно считать принятым.
б) в обществе с числом акционеров-владельцев голосующих акций более одной тысячи решение об
одобрении сделки, в совершении которой имеется заинтересованность, принимается советом директоров
(наблюдательным советом) общества большинством голосов независимых директоров, не
заинтересованных в ее совершении.
Эти положения позволяют схематично представить процедуру действий по одобрению сделки следующим
образом.
В случае а) определяется наличие заинтересованных лиц (наличие конфликта интересов); запрашиваются
данные из системы ведения реестра на дату совершения сделки; определяются данные реестра на дату
совершения сделки; на заседании определяется наличие числа незаинтересованных директоров, которые
должны составлять кворум по данному вопросу в соответствии с уставом (если специальных правил нет, то
простое большинство).
В случае б) определяется наличие заинтересованных лиц (наличие конфликта интересов); запрашиваются
данные из системы ведения реестра на дату совершения сделки; определяется, кто является "независимым
директором"; определяется, является ли этот независимый директор заинтересованным лицом в
соответствии со ст. 81 Федерального закона "Об акционерных обществах".
Казалось бы, логичная цепь действий. Но есть одна проблема. Данные из системы ведения реестра
предоставляются всегда по факту, соответственно, в лучшем случае можно запросить регистратора
представить реестр владельцев на момент проведения заседания совета директоров (наблюдательного
совета), но никак не позже. Надо отметить, что законодательство прямо не предусматривает процедуры
такого запроса регистратору со стороны эмитента (для этого вывода достаточно проанализировать ст. 8
Федерального закона "О рынке ценных бумаг", ст. 44 - 46 Федерального закона "Об акционерных
обществах" и Положение о ведении реестра владельцев именных ценных бумаг, утвержденное
Постановлением ФКЦБ России от 2 октября 1997 г. N 27). Названные документы прямо предусматривают
только то, что регистратор обязан предоставлять эмитенту на основании его письменного запроса список
лиц, "имеющих право на участие в общем собрании акционеров" и "имеющих право на получение доходов
по ценным бумагам". Видимо, следует исходить из общего посыла: эмитент в принципе может в любое
время потребовать у регистратора реестр, что вытекает из нормы ст. 8 Федерального закона "О рынке
ценных бумаг": "...эмитент, поручивший ведение системы ведения реестра регистратору, один раз в год
может требовать у последнего предоставления реестра за вознаграждение, не превышающее затраты на его
составление, а регистратор обязан предоставить реестр за это вознаграждение. В остальных случаях размер
вознаграждения определяется договором эмитента и регистратора". Видимо, этот случай будет
"остальным". Однако здесь есть проблема.
Итак, дата совершения сделки должна либо совпадать с датой проведения совета, либо быть ранее даты
заседания совета. Второй случай, если исходить из логики закона, исключен, - требуется не последующее, а
предварительное одобрение. Тогда факт совершения сделки должен быть датирован датой проведения
заседания совета директоров (наблюдательного совета).
Этот момент является узким местом закона для обществ, которые в части количества акционеров находятся
на грани (к примеру, у общества - 999 акционеров). Предположим, общество запросило у регистратора
реестр на дату проведения заседания совета директоров (наблюдательного совета). Технически реестр
собирается быстро только в том случае, если в системе ведения реестра нет номинальных держателей. Если
они есть, то регистратор имеет право потребовать у них информацию о реальных владельцах ценных бумаг.
Как отмечается в ст. 8 Федерального закона "О рынке ценных бумаг", для осуществления владельцами прав,
закрепленных ценными бумагами, держатель реестра имеет право требовать от номинального держателя
ценных бумаг предоставления списка владельцев, номинальным держателем которых он является по
состоянию на определенную дату, а номинальный держатель ценных бумаг обязан составить требуемый
список и направить его держателю реестра в течение семи дней после получения требования. То есть
номинальный держатель всегда направляет информацию регистратору, которая на момент ее доставки
эмитенту будет устаревшей, ведь за это время (семь и более дней) в учете номинального держателя могут
произойти изменения, связанные с увеличением количества владельцев акций (а этот статус они
приобретают в соответствии со ст. 29 Федерального закона "О рынке ценных бумаг" с момента внесения
приходной записи по счету депо или лицевому счету). Итогом может стать следующее: эмитент будет
полагать, что у общества на дату проведения заседания одно количество акционеров (и принимать на этом
основании решение по соответствующим правилам), а в действительности оно будет совершенно другим.
Исходя из этого, следует еще раз возразить тем авторам, которые полагают, что моментом совершения
сделки является "момент исполнения обязательств по договору" <*>. При такой логике получится, что
практически невозможно определить дату исполнения (особенно в обязательствах, где исполнение
растянуто во времени) <**>. Соответственно, невозможно и определить количество акционеров для
определения правила принятия решения, которое должно быть применено.
-------------------------------<*> Практический комментарий к новой редакции Федерального закона "Об акционерных обществах" /
Под общ. ред. И.И. Игнатова, П.П. Филимошина М.: ИНФРА-М, 2002. С. 212.
<**> По некоторым видам договоров до сих пор нет ясности в теории относительно самого момента
исполнения, что может поставить в тупик все попытки решить вопрос о таком моменте (к примеру, см.:
Скороходов С.В. О моменте исполнения комиссионером договора комиссии // Вестник Высшего
Арбитражного Суда Российской Федерации. 2003. N 12. С. 126 - 131).
Правило о том, что в акционерном обществе с числом акционеров-владельцев голосующих акций одна
тысяча и менее решение об одобрении заинтересованной сделки принимается большинством голосов
директоров, не заинтересованных в ее совершении, действует только тогда, когда количество
незаинтересованных директоров составляет кворум для проведения заседания в соответствии с уставом
<*>. Правило о наличии кворума является особенностью действующего Закона. В версии Закона,
действовавшей с 1 января 1996 г. по 31 декабря 2001 г. (т.е. до масштабных изменений и дополнений в
Закон), такого требования не было, поэтому трудно было определить кворум для принятия решения. Часть
дел разрешалась с применением общих правил о кворуме, т.е. в кворум для определения правомочности
заседания совета включались все директора (Постановления Федерального арбитражного суда
Поволжского округа от 16 мая 2000 г. N А65-11362/99-СГ2-6 <**>, Федерального арбитражного суда
Центрального округа от 31 августа 1999 г. N А14-2272-99/100/2 <***>). Однако имелись и примеры прямо
противоположных решений. В одном из них (Постановление Федерального арбитражного суда
Дальневосточного округа от 4 апреля 2000 г. N Ф03-А59/00-1/417) суд определил, что, "поскольку в Совете
директоров акционерного общества только один не заинтересованный в совершении сделки директор,
кворума для решения по данному вопросу у Совета директоров нет... сделка может быть совершена по
решению общего собрания акционеров, принятому большинством голосов акционеров, не
заинтересованных в сделке".
-------------------------------<*> См. также Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 18 ноября 2003 г. N 19 "О
некоторых вопросах применения Федерального закона "Об акционерных обществах".
<**> В частности, суд указал, что "решение о заключении обществом с числом акционеров-владельцев
голосующих акций менее одной тысячи сделки, в совершении которой имеется заинтересованность,
принимается советом директоров (наблюдательным советом) общества большинством голосов директоров,
не заинтересованных в ее совершении. Из материалов дела следует, что на заседании 29.03.99 совет
директоров ОАО "Родник" принял решение о заключении сделки купли-продажи части имущества ОАО
"Родник" в счет погашения кредиторской задолженности ОАО "Нижнекамск-Кровля". В заседании приняли
участие четверо из пяти избранных членов совета директоров ОАО "Родник". Порядок проведения
заседания совета директоров общества и принятия решений предусмотрен статьей 68 Федерального закона
"Об акционерных обществах". Согласно подпунктам 2, 3 названной статьи Федерального закона кворум для
проведения заседания совета директоров (наблюдательного совета) общества определяется уставом
общества, но не должен быть менее половины от числа избранных членов совета директоров
(наблюдательного совета) общества. При решении вопросов на заседании совета директоров
(наблюдательного совета) общества каждый член совета директоров (наблюдательного совета) общества
обладает одним голосом. Следовательно, заседание совета директоров от 29.03.99 являлось правомочным.
Вместе с тем судом установлено, что из четырех присутствующих членов совета директоров трое являлись
заинтересованными лицами. Поскольку решение о совершении спорной сделки принято членом совета
директоров, не заинтересованным в ее совершении, в силу правила пункта 3 статьи 68 указанного
Федерального закона такое решение является действительным. В связи с изложенным нарушения
требований к порядку заключения сделки, в совершении которой имеется заинтересованность,
предусмотренных статьей 83 Федерального закона "Об акционерных обществах", отсутствуют".
<***> АООТ "Пластмасс" обратилось в суд с иском к ООО "Партнер" о признании недействительным
договора купли-продажи нежилого помещения, заключенного в 1997 г. Суд установил, что "в соответствии с
п. п. 15 п. 9.8 Устава АООТ "Пластмасс" заключение спорной сделки относится к исключительной
компетенции Совета директоров. Пунктом 9.9 Устава АООТ "Пластмасс" предусмотрено, что кворум для
проведения заседания Совета директоров не должен быть менее 2/3 числа избранных членов Совета
директоров. Решения на заседании Совета директоров Общества принимаются большинством голосов
присутствующих. Из протокола N 5 заседания Совета директоров АООТ "Пластмасс" от 20.08.97, на котором
решался вопрос о продаже нежилого помещения... усматривается, что присутствовали четыре члена Совета
директоров из пяти избранных... что подтверждает наличие кворума. Из четырех присутствующих членов
директоров Шахова А.И. не принимала участия в голосовании, так как занимала должность в органах
управления юридического лица, являющегося стороной сделки, что в силу статьи 81 Федерального закона
"Об акционерных обществах" свидетельствует о ее заинтересованности. Таким образом, в голосовании
принимало участие три члена Совета директоров, которые единогласно приняли решение о продаже
спорного помещения. Судом установлено, что из трех принявших участие в голосовании членов Совета
директоров один член (Ковалева Н.И. - дочь Шаховой А.Н.) являлась заинтересованным лицом в силу
статьи 81 Федерального закона "Об акционерных обществах", двое других - не являлись заинтересованными
лицами".
Для понимания правила о том, что в обществе с числом акционеров-владельцев голосующих акций более
одной тысячи решение об одобрении заинтересованной сделки принимается большинством голосов
независимых директоров, не заинтересованных в ее совершении, необходимо ответить на три вопроса:
должны ли такие директора составлять кворум, достаточный для проведения заседания, означает ли слово
"большинство" простое большинство и необходимо ли принимать решение простым большинством
независимых директоров, исходя из их общего числа, т.е. от всех имеющихся независимых директоров в
совете на конкретную дату, или исходя из кворума присутствующих независимых директоров на заседании
совета? Ответ на первый вопрос очевиден: правило применяется в случае, если на заседании присутствует
(или голосует при проведении опросным путем) хотя бы один член совета директоров (наблюдательного
совета) общества, признаваемый независимым директором. Это понимание вытекает из указания о том,
что, "если все члены совета... признаются заинтересованными лицами и (или) не являются независимыми
директорами, сделка может быть одобрена решением общего собрания акционеров", т.е. закон прямо
исключает действие правила только при наличии заинтересованности всех директоров.
Достаточно простым представляется ответ на второй вопрос: когда закон говорит о "большинстве", имеется
в виду именно простое большинство, т.е. количество голосов, превышающее 50 процентов. Хотя это тоже
толкование закона, поскольку если анализировать ст. 49 и 68 Федерального закона "Об акционерных
обществах", то, очевидно, что понятие "большинство" противопоставляется большему количеству голосов,
необходимых для принятия решения. Прежде всего речь идет о понятиях "квалифицированное
большинство" и "единогласно" (в частности, ст. 11 Закона установлено, что устав должен определять
"порядок подготовки и проведения общего собрания акционеров, в том числе перечень вопросов, решение
по которым принимается органами управления общества квалифицированным большинством голосов или
единогласно"). Анализ закона показывает, что понятие "квалифицированное большинство" может
пониматься как три четверти <*>. В словарях русского языка слова "большинство", "больше" понимаются
как "превышение указанного количества", "большая часть кого-нибудь" <**>. Анализ судебной практики
показывает, что суды в целом не акцентируют на этом внимание, принимая по умолчанию, что простое
большинство - более половины голосов <***>.
-------------------------------<*> Статья 49: "...решение по вопросам, указанным в подпунктах 1 - 3, 5 и 17 пункта 1 статьи 48 настоящего
Федерального закона, принимается общим собранием акционеров большинством в три четверти голосов
акционеров-владельцев голосующих акций, принимающих участие в общем собрании акционеров"; статья
39: "...размещение посредством открытой подписки конвертируемых в обыкновенные акции эмиссионных
ценных бумаг, которые могут быть конвертированы в обыкновенные акции, составляющие более 25
процентов ранее размещенных обыкновенных акций, осуществляется только по решению общего собрания
акционеров, принятому большинством в три четверти голосов акционеров-владельцев голосующих акций,
принимающих участие в общем собрании акционеров, если необходимость большего числа голосов для
принятия этого решения не предусмотрена уставом общества".
<**> Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. С. 55.
<***> См. Постановления Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 11 ноября 2003 г.
N Ф08-4313/2003 (из текста следует: "...в соответствии со статьями 33, 37 Федерального закона "Об
обществах с ограниченной ответственностью" единогласно принимаются всеми участниками общества
только решения по вопросам внесения изменений в учредительный договор и о реорганизации или
ликвидации общества. Остальные решения принимаются большинством голосов от общего числа голосов
участников общества, если необходимость большего числа голосов для принятия таких решений не
предусмотрена уставом общества. Как следует из пункта 14.1 устава общества, решение вопроса об
исполнительном органе общества, директоре, принимается на собрании простым большинством голосов.
Поскольку Андреева Л.А. не могла повлиять на результат принимаемого решения, так как размер ее доли
составляет 48,28%, то постановление суда апелляционной инстанции законно и обоснованно"),
Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 10 января 2002 г. N 3484 (как отмечено в
тексте: "...общим собранием акционеров ОАО "Тверьзернопродукт" от 07.06.2001 принято решение по
восьмому пункту повестки дня простым большинством голосов (56,9% голосующих акций) об обращении в
арбитражный суд с заявлением должника о несостоятельности"), Федерального арбитражного суда
Центрального округа от 23 октября 2003 г. N А36-202/12-02 и от 22 октября 2003 г. N А64-518/03-6,
Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 7 августа 2003 г. N А56-32539/02,
Федерального арбитражного суда Уральского округа от 7 мая 2003 г. N Ф09-1091/03-ГК, Федерального
арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 27 марта 2003 г. N А33-12080/02-С1-ФО2-765/03-С2,
Федерального арбитражного суда Московского округа от 26 апреля 2002 г. N КГ-А40/1508-02,
Федерального арбитражного суда Центрального округа от 25 октября 2001 г. N А08-1140/01-18,
Федерального арбитражного суда Уральского округа от 28 января 2000 г. N Ф09-1880/99ГК.
Наиболее сложен ответ на вопрос о том, необходимо ли принимать решение простым большинством
независимых директоров, исходя из их общего количества, т.е. от всех имеющихся независимых директоров
в совете на конкретную дату, или исходя из кворума присутствующих независимых директоров на
заседании совета. Закон только указывает, что решение принимается "большинством голосов". Не дает
ответа на вопрос и судебная практика <*>. При анализе этой нормы возникают два варианта ответа на
вопрос. Первый - необходимо исходить из общих правил принятия решений советом директоров
(наблюдательным советом) акционерного общества, и второй - необходимо исходить из аналогии с
принятием решения общим собранием акционеров по одобрению заинтересованной сделки.
-------------------------------<*> Приведем следующий пример (Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 5
сентября 2000 г. N 384/00). С иском о признании недействительным договора услуг по ведению
бухгалтерского учета (договор был подписан генеральным директором ОАО "МЧЗ "Станколит" и первым
заместителем генерального директора ОАО "Экспериментально-механический завод" по доверенности,
выданной генеральным директором ОАО "МЧЗ "Станколит") к ОАО "Экспериментально-механический
завод" обратился конкурсный управляющий ОАО "МЧЗ "Станколит" (ОАО "Экспериментальномеханический завод" являлось владельцем 72,6 процентов обыкновенных именных акций ОАО "МЧЗ
"Станколит"). Первая инстанция поддержала требования истца, кассационная инстанция, напротив, в
удовлетворении иска отказала, указав на одобрение сделки "расширенным заседанием Совета директоров
ОАО "МЧЗ "Станколит". Высшая судебная инстанция не согласилась с доводами кассационной инстанции,
указав: "...сделка по существу заключена одним и тем же лицом, являющимся руководителем обоих
акционерных обществ... в совершении акционерным обществом "МЧЗ "Станколит" оспариваемой сделки
имелась заинтересованность". Говоря о порядке решения этого вопроса, президиум фактически
воспроизвел норму закона ("решение о заключении обществом с числом акционеров-владельцев
голосующих акций одна тысяча и более сделки, в совершении которой имеется заинтересованность,
принимается Советом директоров (наблюдательным советом) общества большинством голосов
независимых директоров, не заинтересованных в ее совершении"). Позже в таком же виде эту формулу
воспроизвел и Пленум Высшего Арбитражного Суда РФ в Постановлении от 18 ноября 2003 г. N 19 "О
некоторых вопросах применения Федерального закона "Об акционерных обществах": "...в обществе с
числом акционеров-владельцев голосующих акций более 1000 решение об одобрении сделки принимается
большинством голосов независимых директоров, не заинтересованных в ее совершении (пункт 3 статьи 83
Закона)".
В обоснование первого варианта можно привести правила ст. 68 Федерального закона "Об акционерных
обществах" о том, что решения на заседании совета директоров (наблюдательного совета) общества
принимаются большинством голосов членов совета директоров (наблюдательного совета) общества,
принимающих участие в заседании, если самим Законом, уставом общества или его внутренним
документом, определяющим порядок созыва и проведения заседаний совета директоров (наблюдательного
совета), не предусмотрено иное. Законом, как известно, иное не предусмотрено, отсюда вывод: если
кворумом является любое число независимых директоров, то решение принимается большинством от
присутствующих независимых директоров (т.е. от кворума).
В пользу второго варианта говорит аналогия с п. 4 ст. 83 Федерального закона "Об акционерных обществах",
где указывается, что "решение об одобрении сделки, в совершении которой имеется заинтересованность,
принимается общим собранием акционеров большинством голосов всех не заинтересованных в сделке
акционеров...". Если принимать иное для принятия решения советом, то складывалась бы нелогичная
ситуация: правила одобрения сделки собранием более жесткие, чем для совета. В пользу этого варианта
говорит и правило п. 3 ст. 83 Закона о том, что сделка может быть одобрена решением общего собрания
акционеров только "если все члены" признаются заинтересованными лицами и (или) не являются
независимыми директорами. Получается, что вне зависимости от того, сколько независимых директоров
присутствует на заседании, принимать во внимание необходимо общее количество. Предположим, что
всего членов совета - пять, независимых - три, а на заседании из них присутствует один. Если исходить из
того, что кворума независимых не требуется, этот один вправе принять решение, однако оно не будет
считаться принятым, если из оставшихся двух за него не проголосует еще хотя бы один директор.
Здесь обнаруживается очевидный и серьезный пробел закона. Представляется более логичным, когда
принципы голосования по заинтересованным сделкам для совета директоров и для собрания акционеров
равны. Это означает, что решение должно приниматься большинством голосов от всех независимых
директоров. Кроме того, в анализируемых положениях закона трудно найти какую-то логику. В самом деле,
чем объяснить различие порядка принятия решения в зависимости от количества акционеров?
Заметным отличием обществ с числом акционеров более одной тысячи является то, что в голосовании
принимают участие только так называемые независимые директора. По Закону независимым директором
признается член совета директоров (наблюдательного совета) общества, не являющийся и не являвшийся в
течение одного года, предшествовавшего принятию решения:
- лицом, осуществляющим функции единоличного исполнительного органа общества, в том числе его
управляющим, членом коллегиального исполнительного органа, лицом, занимающим должности в органах
управления управляющей организации;
- лицом, супруг, родители, дети, полнородные и неполнородные братья и сестры, усыновители и
усыновленные которого являются лицами, занимающими должности в указанных органах управления
общества, управляющей организации общества либо являющимися управляющим общества;
- аффилированным лицом общества, за исключением члена совета директоров (наблюдательного совета)
общества. Таким образом, аффилированность члена совета директоров (наблюдательного совета) в расчет
не принимается.
Следует отметить, что понятие "независимый директор" используется в данной статье исключительно с
формально-правовой точки зрения (не с управленческой). Это замечание важно потому, что в настоящее
время в России активно развивается собственная - "управленческая", если можно так выразиться,
концепция независимого директора, которая основывается на англо-американской практике
корпоративного управления.
В рамках этой концепции, которая в настоящее время реализуется в Кодексе корпоративного поведения
(Распоряжение ФКЦБ России от 4 апреля 2002 г. N 421/р), установлено собственное понимание
независимого директора. По мысли творцов Кодекса, независимые директора призваны "внести
значительный вклад в обсуждение и принятие решений по таким вопросам, как выработка стратегии
развития общества, оценка соответствия деятельности исполнительных органов избранной стратегии,
разрешение корпоративных конфликтов с участием акционеров, а также по иным важным вопросам,
решение которых может затронуть интересы акционеров".
При этом указано, что под независимыми директорами понимаются такие лица, "которые не только не
являются членами правления, но и независимы от должностных лиц общества, их аффилированных лиц,
крупных контрагентов общества, а также не находятся с обществом в иных отношениях, которые могут
повлиять на независимость их суждений"; такой директор "должен быть способен выносить независимые
суждения", что предполагает "отсутствие каких-либо обстоятельств, способных повлиять на формирование
его мнения".
В связи с этим Кодекс рекомендует признавать независимыми директорами членов совета директоров: 1) не
являвшихся в течение последних трех лет и не являющихся должностными лицами (управляющим) или
работниками общества, а также должностными лицами или работниками управляющей организации
общества; 2) не являющихся должностным лицом другого общества, в котором любое из должностных лиц
общества является членом комитета совета директоров по кадрам и вознаграждениям; 3) не являющихся
аффилированными лицами должностного лица (управляющего) общества (должностного лица
управляющей организации общества); 4) не являющихся аффилированными лицами общества, а также
аффилированными лицами таких аффилированных лиц; 5) не являющихся сторонами по обязательствам с
обществом, в соответствии с условиями которых они могут приобрести имущество (получить денежные
средства), стоимость которого составляет 10 и более процентов совокупного годового дохода указанных лиц,
кроме получения вознаграждения за участие в деятельности совета директоров; 6) не являющихся крупным
контрагентом общества (таким контрагентом, совокупный объем сделок общества с которым в течение года
составляет 10 и более процентов балансовой стоимости активов общества); 7) не являющихся
представителями государства; 8) не являющихся директорами более семи лет <*>.
-------------------------------<*> Интересно, что ранее действовавшее Постановление ФКЦБ России от 26 декабря 2003 г. N 03-54/пс уже
в момент действия самого Кодекса содержало несколько иные критерии "независимости" директора. Пункт
1.2 Перечня требований, соблюдение которых является условием включения ценных бумаг в
котировальные списки "А" фондовой биржи: "В совете директоров эмитента должно быть не менее 3
независимых директоров, отвечающих следующим требованиям: не являться на момент избрания и в
течение 3 лет, предшествующих избранию, должностными лицами или работниками эмитента; не являться
должностными лицами другого общества, в котором любое из должностных лиц эмитента является членом
комитета совета директоров по кадрам и вознаграждениям; не являться супругами, родителями, детьми,
братьями и сестрами должностных лиц эмитента; не являться аффилированными лицами эмитента и его
аффилированных лиц; не являться сторонами по обязательствам с эмитентом, в соответствии с условиями
которых они могут приобрести имущество (получить денежные средства), стоимость которого составляет 10
и более процентов совокупного годового дохода указанных лиц, кроме получения вознаграждения за
участие в деятельности совета директоров эмитента; не являться представителями государства; не являться
членом совета директоров эмитента более 5 лет".
В настоящее время в связи с принятием Положения о деятельности по организации торговли на рынке
ценных бумаг, утвержденного Приказом Федеральной службы по финансовым рынкам от 15 декабря 2004
г. N 04-1245/пз-н, данные критерии независимости директора не применяются. Однако отметим, что
фактически и данный Приказ ФСФР России, устранив использование термина "независимый" по
отношению к директорам, по сути сохранил аналогичные требования. Вот аналогичный Перечень
требований, соблюдение которых является условием включения акций в котировальные списки "А"
фондовой биржи: "1. Эмитентом должен быть сформирован совет директоров. 2. В совет директоров
эмитента должны входить не менее 3 членов совета директоров, отвечающих следующим требованиям: не
являться на момент избрания и в течение 1 года, предшествующего избранию, должностными лицами или
работниками эмитента (управляющего); не являться должностными лицами другого хозяйственного
общества, в котором любое из должностных лиц этого общества является членом комитета совета
директоров по кадрам и вознаграждениям; не являться супругами, родителями, детьми, братьями и
сестрами должностных лиц (управляющего) эмитента (должностного лица управляющей организации
эмитента); не являться аффилированными лицами эмитента, за исключением члена совета директоров
эмитента; не являться сторонами по обязательствам с эмитентом, в соответствии с условиями которых они
могут приобрести имущество (получить денежные средства), стоимость которого составляет 10 и более
процентов совокупного годового дохода указанных лиц, кроме получения вознаграждения за участие в
деятельности совета директоров общества; не являться представителями государства, т.е. лицами, которые
являются представителями Российской Федерации или субъектов Российской Федерации в совете
директоров акционерных обществ, в отношении которых принято решение об использовании специального
права ("золотой акции"), и лицами, избранными в совет директоров из числа кандидатов, выдвинутых
Российской Федерацией, а также субъектом Российской Федерации или муниципальным образованием,
если такие члены совета директоров должны голосовать на основании письменных директив (указаний и
т.д.) соответственно субъекта Российской Федерации или муниципального образования.
Таким образом, представленное определение "независимого директора" существенно противоречит
определению, данному в законе (а отнюдь не "несколько расширяет", как полагают некоторые авторы <*>).
Более того, оно вносит путаницу, поскольку под одним и тем же понятием предлагается понимать
совершенно разных лиц, что недопустимо. Правильно было отмечено в свое время Р.О. Халфиной, что
"применение одного и того же термина к понятиям, находящимся в разных плоскостях, имеющим отличное
содержание, всегда является источником теоретических и практических затруднений" <**>.
-------------------------------<*> Алиева К.М. Состав совета директоров акционерного общества // Юрист. 2004. N 2. С. 15 - 16.
<**> Халфина Р.О. Указ. соч. С. 212.
Эти затруднения возникают, поскольку "управленческая" концепция "независимого директора" полностью
противоречит принципам корпоративной "жизни", заложенным в гражданском праве России. Неясно, от
кого такая независимость должна быть. Если вспомнить положения Антимонопольного закона
относительно аффилированных лиц и групп лиц, то положения Кодекса корпоративного поведения вообще
противоречат требованиям закона, поскольку никакой независимости (ни "действительной", ни "мнимой",
которую пытаются обнаружить некоторые авторы <*>) этот закон не признает.
--------------------------------
<*> Беликов И. Как организовать эффективную работу совета директоров // Журнал для акционеров. 2002.
N 1. С. 9.
Следует также отметить, что "слепое" копирование англо-американской практики корпоративного
управления вряд ли способно привести к положительному результату. Данная практика действительно
признает необходимость наличия в советах директоров компаний независимых директоров <*>. Они
должны быть не исполнительными директорами, свободными от каких бы то ни было деловых или иных
отношений (кроме получения вознаграждения за работу в качестве директора) с компанией. Причем в
последнее время требования к такой независимости получают дальнейшее развитие, в частности с
принятием так называемого Закона Сарбейнса-Оксли (Sarbanes-Oxley Act) в 2002 г. <**> (содержит
требование о независимости комитета по аудиту, под которой понимается невозможность получения какихлибо вознаграждений от компании, кроме как за работу в совете или в одном из его комитетов, и которая
может распространяться на всех членов совета, если компания не формирует комитет по аудиту <***>).
Однако рискнем высказать мысль, что те, кого называют независимыми директорами, реально в России
уже существуют - это члены советов директоров (наблюдательных советов). Такой вывод объясняется тем,
что в англо-американской практике признается двухуровневая система управления корпорацией - собрание
акционеров и совет директоров, управляющий компанией. В этом смысле "независимые" понимаются в
значении "не являющиеся исполнительными директорами".
-------------------------------<*> См. на эту тему также: Полковников Г.В. Английское право о компаниях: закон и практика: Учеб.
пособие. М.: НИМП, 1999. С. 88; Грачева М. Развитие британских стандартов корпоративного управления:
доклад Хиггса // Вопросы экономики. 2004. N 1. С. 123 - 128.
<**> www.findlaw.com
<***> Эти положения находят свое применение и в практике, подчас весьма неоднозначное, см., к примеру:
Теруне Ч. Баффета гонят из Coca-Cola // Ведомости. 2004. N 62 (1102). Б. 7.
Собственно, в этом нет никакого "открытия". В западной практике корпоративного управления
традиционно отмечается важная роль независимых директоров (их еще иногда именуют "внешними" или
"аутсайдерами" <*>). Как пишет М. Хессель, "надзорная функция, осуществляемая советом директоров,
предполагает наличие в его составе лиц, свободных от деловых и (или) прочих взаимоотношений с
компанией. Только такие директора способны по-настоящему незаинтересованно и независимо оценить
деятельность тех, кто осуществляет непосредственное управление делами компании" <**>. Однако в этой
же практике традиционно выделяется две модели корпоративного управления - с унитарным советом
(англо-американская) и с двумя советами (немецкая). И в каждой из них признается возможность наличия
независимых директоров. К примеру, тот же М. Хессель, анализируя немецкую модель корпоративного
управления отмечает: "...нет нужды говорить о том, что, поскольку наблюдательный совет осуществляет
функции надзора над советом управленцев, его членами являются исключительно независимые директора"
<***>.
-------------------------------<*> Мейер К. Корпоративное управление в условиях рыночной экономики и экономики переходного
периода // Корпоративное управление. Владельцы, директора и наемные работники акционерного
общества: Пер. с англ. М.: Джон Уайли энд Санз, 1996. С. 32.
<**> Там же. С. 11 - 12.
<***> Корпоративное управление. Владельцы, директора и наемные работники акционерного общества:
Пер. с англ. М.: Джон Уайли энд Санз, 1996. С 87.
Особенности принятия решения
об одобрении заинтересованной сделки обществами,
в которых государство имеет "золотую акцию"
Для акционерных обществ, в которых при приватизации было принято решение об использовании
специального права на участие государства в управлении ими ("золотая акция") в соответствии со ст. 38
Федерального закона "О приватизации государственного и муниципального имущества", одобрение
решения зависит от позиции государства (государственных представителей).
Решение об использовании специального права ("золотой акции") может быть принято при приватизации
имущественных комплексов унитарных предприятий или в случае исключения открытого акционерного
общества из перечня стратегических акционерных обществ, независимо от количества акций, находящихся
в государственной собственности. Если используется такое право, в уставе открытого акционерного
общества и реестре его акционеров должна содержаться соответствующая запись (ст. 41 Федерального
закона "О приватизации государственного и муниципального имущества"). Статьей 12 Федерального закона
"Об акционерных обществах" установлены специальные правила изменения устава в этой части.
Специальное право ("золотая акция") используется с момента отчуждения из государственной
собственности 75 процентов акций акционерного общества. Решение о прекращении действия
специального права ("золотой акции") принимается соответственно Правительством Российской
Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, принявшими решение об
использовании указанного права. Специальное право ("золотая акция") действует до принятия решения о
его прекращении и не подлежит замене на акции открытого акционерного общества.
Правительство Российской Федерации или органы государственной власти субъектов Российской
Федерации, принявшие решение об использовании специального права ("золотой акции"), назначают
соответственно представителей Российской Федерации, субъекта Российской Федерации в совет директоров
(наблюдательный совет) открытого акционерного общества. Данные представители, участвуя в общем
собрании акционеров, имеют право "вето" при принятии общим собранием акционеров решения о сделках,
в совершении которых имеется заинтересованность.
Следует обратить внимание на то, что указанные представители обладают особым правом "вето", только
если участвуют в общем собрании акционеров. Закон не предоставляет им права "вето" при рассмотрении
вопроса о совершении заинтересованной сделки на совете директоров (наблюдательном совете), что можно
квалифицировать скорее как недоработку закона.
Решение об одобрении заинтересованной сделки:
содержание, оформление, срок действия
и общая оценка требований закона к нему
К числу специальных требований к совершению заинтересованных сделок можно отнести не только особый
порядок их совершения, но и требования к содержанию тех решений по ее одобрению, которые должны
быть приняты соответствующими органами управления акционерного общества.
Во-первых, необходимо само решение об одобрении сделки, т.е. ясная и недвусмысленная резолютивная
часть решения компетентного органа, в которой выражена оформленная в соответствии с требованиями
закона его воля одобрить соответствующую сделку. Его отсутствие может послужить основанием для
признания сделки недействительной.
Приведем пример спора по иску конкурсного управляющего ОАО "МЧЗ "Станколит" к ОАО
"Экспериментально-механический завод" (Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от
5 сентября 2000 г. N 384/00). Интересны некоторые доводы высшей инстанции по этому делу. В частности,
было указано, что "из протокола заседания Совета директоров ОАО "МЧЗ "Станколит"... не вытекает, что
Совет одобрил заключенный акционерным обществом договор... в постановляющей части протокола
указано на одобрение всех предпринятых генеральным директором мер, важность предложенного плана
реформирования завода, поручение правлению предприятия разработать его детальный план". Таким
образом, из протокола органа управления акционерного общества должно ясно и недвусмысленно
следовать, что указанным органом одобрена конкретная сделка как заинтересованная.
Можно привести мнение суда и в деле по иску ЗАО "Вибропромтех", ОАО "Красный Маяк" к ОАО "ЯЗКМ" и
ФГУП "РЗП" о признании недействительным договора о совместной деятельности (Постановление
Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа от 5 октября 2001 г. N А82-26/01-Г/14): "...довод
кассатора об одобрении сделки на заседании совета директоров... судом отклоняется, поскольку одобрение
должно быть четко выражено...". Сходное мнение можно найти и в Постановлении Федерального
арбитражного суда Уральского округа от 25 декабря 2003 г. N Ф09-3773/03-ГК <*>.
-------------------------------<*> Как отметил суд: "...отказывая в удовлетворении исковых требований, арбитражный суд исходил из
того, что в материалах дела имеется решение совета директоров ОАО "Среднеуральский завод
металлоконструкций" от 15.03.1999, согласно которому генеральному директору общества Коркину М.Т.
разрешено реализовать часть основных фондов общества... из содержания протокола от 15.03.1999 не
усматривается, что на данном заседании совета директоров решался вопрос о заключении именно
оспариваемой сделки. Таким образом, названный протокол не может являться надлежащим
доказательством соблюдения порядка принятия решения о заключении сделки, в совершении которой
имелась заинтересованность Кознова А.Н.".
Во-вторых, необходимо соблюдение требований, установленных п. 6 ст. 83 Федерального закона "Об
акционерных обществах". В соответствии с указанным пунктом в таком решении должны быть указаны:
лицо (лица), являющееся стороной (сторонами), выгодоприобретателем (выгодоприобретателями) сделки;
цена; предмет сделки; иные ее существенные условия (кроме предмета) <*>.
-------------------------------<*> Под существенными условиями здесь, очевидно, следует понимать положения ст. 432 Гражданского
кодекса, в соответствии с которой "существенными являются условия о предмете договора, условия,
которые названы в законе или иных правовых актах как существенные или необходимые для договоров
данного вида, а также все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть
достигнуто соглашение". Таким образом, круг существенных условий определяется для каждой конкретной
сделки. При этом данное правило в целом применимо и для односторонних сделок.
Если указанных сведений в решении (как непосредственно в протоколе, его оформляющем, или в
приложениях к нему) нет, суды не считают, что самого решения об одобрении сделки достаточно для
признания факта ее одобрения. В качестве примера приведем Постановление Федерального арбитражного
суда Волго-Вятского округа от 5 октября 2001 г. N А82-26/01-Г/14. В данном случае сам факт принятия
решения об одобрении сделки имел место, однако суд посчитал его недостаточным, указав, что одобрение
должно "содержать указание на стороны, предмет и стоимость сделки, что не усматривается из текста...
протокола". Можно привести и такой пример (Постановление Федерального арбитражного суда ЗападноСибирского округа от 26 сентября 2002 г. N Ф04/3614-453,454/А75-2002). ОАО "Приаргунское" обратилось
в суд с иском к ОАО "Варьеганнефтегаз" и ОАО "Сиданко" о признании недействительным договора куплипродажи акций, заключенного ответчиками. Исковые требования мотивированы нарушением порядка
заключения сделки, в совершении которой имеется заинтересованность. Оценивая имеющиеся в деле
протоколы совета директоров, суд указал, что "решение советом директоров принято с нарушениями. При
этом решение не содержит сведений о заключенном договоре (нет существенных условий договора)".
Однако мало указать только предмет сделки - необходимо четко идентифицировать имущество, которое
является объектом договора. Для иллюстрации можно привести такой пример (Постановление
Федерального арбитражного суда Центрального округа от 17 октября 2000 г. N А54-1328/00-С8). Суду был
представлен протокол общего собрания акционеров, который якобы показывал наличие решения об
одобрении сделки. Суд указал, что "довод ответчика о том, что сделка купли-продажи имущества была
одобрена общим собранием акционеров... по праву отклонен как необоснованный. Из протокола собрания
акционеров... усматривается, что третьим вопросом был вопрос о продаже имущества. Имущество
перечислено не было, а лишь сделана ссылка на имеющийся перечень. К протоколу приложены два
перечня, в которых указано, что продаются свинарники со вспомогательными помещениями. В одном из
них стоимость продаваемого имущества составляет 62628 руб., в другом - 626285 руб. Какой из этих
перечней был представлен собранию, неизвестно".
Пункт 5.7 Положения о дополнительных требованиях к порядку подготовки, созыва и проведения общего
собрания акционеров, утвержденного Постановлением ФКЦБ России от 31 мая 2002 г. N 17/пс
устанавливает, что, если в повестку дня общего собрания включен вопрос об одобрении обществом сделки,
в совершении которой имеется заинтересованность, в протоколах общего собрания акционеров и счетной
комиссии об итогах голосования на общем собрании, отчете об итогах голосования на общем собрании
указываются: число голосов, которыми по данному вопросу обладали все лица, включенные в список лиц,
имеющих право на участие в общем собрании, не заинтересованные в совершении обществом сделки; число
голосов, которыми по данному вопросу обладали лица, не заинтересованные в совершении обществом
сделки, принявшие участие в общем собрании; число голосов, отданных по данному вопросу за каждый из
вариантов голосования ("за", "против" и "воздержался").
Особо закон оговаривает, что если принимается решение об одобрении сделки (сделок) между
акционерным обществом и заинтересованным лицом, которая может быть совершена в будущем в процессе
осуществления обычной хозяйственной деятельности, то в решении собрания должна быть также указана
(т.е. дополнительно к указанным) предельная сумма, на которую такая сделка (сделки) может быть
совершена.
Отдельного комментария заслуживает вопрос о сроке действия решения об одобрении заинтересованной
сделки. Закон не устанавливает никаких временных границ для совершения заинтересованной сделки
после ее одобрения. В этом смысле любое решение органа управления приобретает "вечный", бессрочный
характер. Единственное исключение - срок действия решения об одобрении заинтересованных сделок на
будущее. В соответствии с п. 6 ст. 83 Федерального закона "Об акционерных обществах" такое решение
имеет силу только до следующего годового общего собрания акционеров. С формальной точки зрения это
означает, что после юридического факта закрытия такого собрания данное решение теряет юридическую
силу и не может служить правовым основанием для исполнительного органа для совершения сделки.
Однако здесь нельзя не обратить еще раз внимание на то, что в тех случаях, когда решение принимается
советом директоров (наблюдательным советом), возникает проблема с определением количества
акционеров.
Приведенные положения относительно решения об одобрении заинтересованной сделки позволяют
вычленить некоторые требования закона к его содержанию, к числу которых можно отнести законность,
учет времени совершения действия, адресность, предметность.
Изъятия из правил
о необходимости одобрения заинтересованных сделок
Закон содержит несколько исключений (изъятий) из общих правил совершения заинтересованных сделок.
Их объединяет одно общее обстоятельство: закон квалифицирует соответствующие сделки как
заинтересованные (т.е. они не теряют такой характеристики, как сделки с конфликтами интересов),
позволяя при этом не применять к таким сделкам специальный порядок (правил) их совершения. Часть
изъятий установлена непосредственно законом, а часть - судебной практикой, которая вышла за рамки
закона.
Часть исключений из правил предусмотрена ст. 81 Федерального закона "Об акционерных обществах",
смысл которых сводится к неприменению всех правил главы Закона о заинтересованных сделках к:
а) акционерным обществам, состоящим из одного акционера, который одновременно осуществляет
функции единоличного исполнительного органа.
Суть этого правила не очень понятна. Возможно, норма касается сделок между таким обществом и
указанным лицом. Однако предположим, что в таком обществе действует еще и совет директоров, один из
членов которого является членом органа управления (такого же совета) контрагента общества по сделке,
т.е. формально заинтересованным лицом. Распространяется ли данное исключение на такую ситуацию?
Формальное толкование этой нормы позволяет дать положительный ответ, но ответ может быть и
отрицательным. Очевидно, что мы имеем дело с несовершенной техникой закона: если бы законодатель
прямо указал, что правила главы не применяются только к сделкам между таким обществом и указанным
лицом, не было бы вопросов. Если понимать под этим пунктом полное освобождение от правил главы,
своеобразную "индульгенцию", то такое решение со всех точек зрения видится неразумным, поскольку оно
не позволяет обеспечивать цели нормирования заинтересованных сделок, указанные выше
(заинтересованность члена совета директоров реальна и освобождение от применения правил главы на том
основании, которое указано, не связанное с субъектным составом совета, представляется неверным);
б) сделкам, в совершении которых заинтересованы все акционеры акционерного общества.
Данное правило (см. также некоторые комментарии выше в разделе об общих правилах одобрения
заинтересованных сделок) можно понять так, что оно распространяется (должно распространяться) не
только на случаи, когда в соответствующей сделке признаются заинтересованными все акционеры, но и в
случае, когда имеет место заинтересованность иных лиц. Другое понимание этого правила говорит о том,
что в случае, когда имеет место заинтересованность иных лиц (не только акционеров), этот пункт
применяться не может. Техника нормы несовершенна, однако следует думать, что правило действует и при
наличии заинтересованности иных лиц;
в) случаям осуществления преимущественного права приобретения размещаемых акционерным обществом
акций.
Преимущественное право приобретения акций закреплено в нескольких статьях Федерального закона "Об
акционерных обществах". Такое право действует:
- в соответствии со ст. 7 для акционеров закрытого общества (самого общества) и состоит в том, что они
пользуются преимущественным правом приобретения акций, продаваемых другими акционерами, по цене
предложения третьему лицу пропорционально количеству акций, принадлежащих каждому из них, если
уставом общества не предусмотрен иной порядок осуществления данного права (общество получает такое
право, если это предусмотрено его уставом в случае, когда акционеры не используют свое
преимущественное право);
- в соответствии со ст. 40 для акционеров открытых акционерных обществ, которые имеют
преимущественное право приобретения размещаемых посредством открытой подписки дополнительных
акций и эмиссионных ценных бумаг, конвертируемых в акции, в количестве, пропорциональном
количеству принадлежащих им акций этой категории (типа);
- в соответствии со ст. 40 для акционеров как открытых, так и закрытых акционерных обществ,
голосовавших против или не принимавших участия в голосовании по вопросу о размещении посредством
закрытой подписки акций и эмиссионных ценных бумаг, конвертируемых в акции, которые имеют
преимущественное право приобретения дополнительных акций и эмиссионных ценных бумаг,
конвертируемых в акции, размещаемых посредством закрытой подписки, в количестве, пропорциональном
количеству принадлежащих им акций этой категории (типа), за исключением случая, если размещение
осуществляется только среди акционеров и они имеют возможность приобрести целое число размещаемых
акций и иных эмиссионных ценных бумаг, конвертируемых в акции, пропорционально количеству
принадлежащих им акций соответствующей категории (типа).
Согласно требованиям Закона из всех указанных случаев преимущественного права исключение
распространяется только на случаи преимущественного права приобретения акций;
г) случаям приобретения и выкупа акционерным обществом размещенных акций.
Случаи приобретения и выкупа акционерным обществом акций регулируются ст. 72 и 75 Федерального
закона "Об акционерных обществах", ст. 2 Федерального закона "Об особенностях правового положения
акционерных обществ работников (народных предприятий)" и ст. 5 Федерального закона "Об
инвестиционных фондах".
В соответствии со ст. 72 установлено, что общество вправе приобретать размещенные им акции по решению
общего собрания акционеров об уменьшении уставного капитала общества путем приобретения части
размещенных акций в целях сокращения их общего количества, если это предусмотрено уставом общества,
а также, если это предусмотрено его уставом, вправе приобретать размещенные им акции по решению
общего собрания акционеров или по решению совета директоров (наблюдательного совета) общества (без
цели уменьшения уставного капитала).
В соответствии со ст. 75 акционеры-владельцы голосующих акций вправе требовать выкупа всех или части
принадлежащих им акций в случаях реорганизации общества или совершения крупной сделки, решение об
одобрении которой принимается общим собранием акционеров, если они голосовали против принятия
решения о его реорганизации или одобрении указанной сделки либо не принимали участия в голосовании
по этим вопросам; внесения изменений и дополнений в устав общества или утверждения устава общества в
новой редакции, ограничивающих их права, если они голосовали против принятия соответствующего
решения или не принимали участия в голосовании. Дополнительно ст. 5 Федерального закона "Об
инвестиционных фондах" установлено, что акционеры такого фонда вправе требовать выкупа
принадлежащих им акций в случае принятия общим собранием акционеров акционерного
инвестиционного фонда решения об изменении инвестиционной декларации, если они голосовали против
принятия соответствующего решения или не принимали участия в голосовании по этому вопросу. Пунктом
3 ст. 2 Федерального закона "Об особенностях правового положения акционерных обществ работников
(народных предприятий)" установлено право участников коммерческой организации (в том числе
акционерного общества), голосовавших против преобразования коммерческой организации в народное
предприятие, предъявить требование о выкупе своих акций (долей, паев) полностью или частично в
течение одного месяца после даты принятия указанного решения. Данная норма приведена отдельно,
поскольку не стыкуется с правилами ст. 75 Федерального закона "Об акционерных обществах", сужая права
акционеров, а именно предоставляя право предъявления к выкупу только тем, кто голосовал против, и
лишая такого права не участвовавших в голосовании <*>;
-------------------------------<*> Здесь не помогает даже норма п. 12 ст. 6 Закона, указывающая, что "правила статьи 75 Федерального
закона "Об акционерных обществах" распространяются только на акционеров народного предприятия физических лиц, не являющихся его работниками, и юридических лиц", поскольку в момент
преобразования в народное предприятие коммерческой организации еще никаких его акционеров просто
не существует.
д) случаям реорганизации акционерного общества в форме слияния (присоединения) обществ, если
другому обществу, участвующему в слиянии (присоединении) принадлежит более трех четвертей всех
голосующих акций реорганизуемого общества. По мнению некоторых авторов, "такое исключение
объясняется тем, что общество обладает количеством голосов, достаточным для принятия решения о
реорганизации" <*>.
-------------------------------<*> Жданов Д.В. Реорганизация акционерных обществ в Российской Федерации. 2-е изд., перераб. и доп.
М.: Лекс-Книга, 2002. С. 54.
Прямое толкование Закона может привести к мысли, что сделкой является сама реорганизация <*>, а это
неверно. Сделкой в данном случае является (может являться) договор слияния (или присоединения) <**>.
Именно такое понимание превалирует в судебной практике (Постановление Федерального арбитражного
суда Северо-Западного округа от 27 февраля 2003 г. N А52/1813/02/1).
--------------------------------
<*> Как было отмечено выше (Практический комментарий к новой редакции Федерального закона "Об
акционерных обществах" / Под общ. ред. И.И. Игнатова, П.П. Филимошина. М.: ИНФРА-М, 2002. С. 209).
<**> См.: Габов А., Федорчук Д. Реорганизация акционерных обществ // Журнал для акционеров. 2003. N 3.
С. 32 - 34.
Есть и другая точка зрения. Некоторые авторы полагают, что "конвертацию следует рассматривать как мену
или как двустороннюю сделку купли-продажи. При этом одной из сторон сделки является эмитент, а
значит, следует помнить о необходимости соблюдения процедуры принятия решений при совершении
сделок с заинтересованностью <*>. Правовой режим конвертации с точки зрения закона является
недостаточно ясным. Конвертация (при реорганизации) является одним из способов размещения ценных
бумаг, выступая как последствие реорганизации. Особенность конвертации (как и всех иных способов
размещения акций при реорганизации) в том, что такое размещение осуществляется до государственной
регистрации их выпуска (абз. 8 п. 1 ст. 19 Федерального закона "О рынке ценных бумаг"). Конвертация (при
реорганизации) представляет собой способ размещения акций, предусматривающий безвозмездное
бездоговорное получение акционером реорганизуемого общества акций общества, созданного в результате
реорганизации, определенной категории (типа) взамен всех или части принадлежащих акционеру акций
реорганизуемого общества такой же или иной категории (типа) с обязательным погашением
конвертированных акций реорганизуемого общества. При этом получается следующее: та часть ценных
бумаг реорганизуемого юридического лица, которая конвертируется, подлежит аннулированию, а новыми
ценными бумагами (в которые "конвертированы" бумаги реорганизованного юридического лица)
владельца наделяет юридическое лицо, созданное в результате реорганизации (т.е. уже другое). Таким
образом, мы приходим к ситуации, когда такое действие сложно квалифицировать как сделку.
Соответственно, с предложенной позицией согласиться нельзя.
-------------------------------<*> Корпоративные конфликты. Причины их возникновения и способы преодоления. М.: Едиториал УРСС,
2002. С. 165.
Некоторые исключения из необходимости одобрять заинтересованную сделку установлены также ст. 83
Федерального закона "Об акционерных обществах" в части сделок, осуществляемых в процессе обычной
хозяйственной деятельности. Сделка, в совершении которой имеется заинтересованность, не требует
одобрения общего собрания акционеров (если таковое требуется в соответствии с п. 4 ст. 83 Федерального
закона "Об акционерных обществах"), если условия такой сделки существенно не отличаются от условий
аналогичных сделок, которые совершались между обществом и заинтересованным лицом в процессе
осуществления обычной хозяйственной деятельности общества, имевшей место до момента, когда лицо
стало заинтересованным. Указанное исключение распространяется только на сделки, в совершении
которых имеется заинтересованность, совершенные в период с момента, когда заинтересованное лицо
признается таковым, и до момента проведения следующего годового общего собрания акционеров (см.
также п. 16 Обзора практики разрешения споров, связанных с заключением хозяйственными обществами
крупных сделок и сделок, в совершении которых имеется заинтересованность, утвержденного
информационным письмом Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 13 марта 2001 г. N 62) <*>.
-------------------------------<*> Вот какой пример приводит М.Г. Ионцев: "...организация - крупный поставщик комплектующих
приобрела 25% акций общества-покупателя в мае 2002 г. Годовое общее собрание акционеров обществапокупателя прошло в апреле 2002 г. Договор на поставку комплектующих был заключен в ноябре 2001 г.
сроком до июня 2002 г. В июне 2002 г. был заключен новый договор поставки на аналогичных условиях,
при этом с мая 2002 г. организация-поставщик является заинтересованным лицом. Заключенный в июне
2002 г. новый договор поставки не требует одобрения до следующего годового собрания акционеров"
(Ионцев М.Г. Акционерные общества: Правовые основы. Имущественные отношения. Управление и
контроль. Защита прав акционеров / Вступит. ст. А.А. Арифулина. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Ось-89, 2003.
С. 125).
Для более полной иллюстрации этой нормы в судебной практике можно привести следующее дело
(Постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 29 июня 2001 г. N А55-16014/0025). ЗАО "Агентство по инвестициям и приватизации" обратилось в суд с иском к ЗАО "А-Текс", ОАО
"Фосфор" о признании договора поставки недействительным, ссылаясь на отсутствие решения собрания
акционеров. Суды первой и апелляционной инстанций требования удовлетворили, однако кассационная
инстанция приняла обратно решение по следующим основаниям. В соответствии с уставом ОАО "Фосфор"
предметом его деятельности является выпуск химической продукции, в том числе и продукции,
являющейся предметом спорных договоров поставки, заключенных в декабре 1999 г. между ОАО "Фосфор"
(поставщик) и ЗАО "А-Текс" (покупатель). Подобные договоры заключались сторонами и ранее, начиная с
июня 1996 г. Следовательно, по мнению суда, спорные договоры являются договорами, заключенными в
процессе осуществления ОАО "Фосфор" обычной хозяйственной деятельности. Формальная
заинтересованность состояла в том, что со стороны ЗАО "А-Текс" договоры подписывались коммерческим
директором Гендель И.А., которая одновременно являлась членом совета директоров ОАО "Фосфор".
Однако суд посчитал, что в данном случае применимы правила п. 4 ст. 83 Федерального закона "Об
акционерных обществах" в силу того, что на момент начала отношений по поставке между сторонами она
не являлась членом совета директоров и была избрана членом совета директоров ОАО "Фосфор" лишь в
октябре 1998 г. ЗАО "А-Текс" является акционером ОАО "Фосфор" с февраля 1998 г., при этом, как отмечено,
Гендель И.А. признана аффилированным лицом с 2000 г. Принимая решение, суд сослался на п. 4 ст. 83
Закона в старой редакции: "...заключение сделки, в совершении которой имеется заинтересованность, не
требует решения собрания акционеров в случае, если сделка совершается в процессе осуществления
обычной хозяйственной деятельности между обществом и другой стороной, имевшей место до момента, с
которого заинтересованное лицо признается таковым в соответствии со ст. 81 Закона (решение не требуется
до даты проведения следующего общего собрания акционеров)". Таким образом, по мнению суда,
оспариваемые договоры не требовали одобрения общего собрания акционеров ОАО "Фосфор". Интересны и
следующие аргументы суда: "...материалами дела не подтверждается вывод суда о том, что стоимость
продаваемого имущества по договорам на момент совершения сделок превышала 2% балансовой стоимости
активов ОАО "Фосфор"...".
Вне зависимости от различий между старой и новой редакцией п. 4 ст. 83 Федерального закона "Об
акционерных обществах" (в своей концептуальной части он мало изменился) дело решено неверно. Обе
редакции подразумевают, что этот пункт применяется только для случаев, когда соответствующая сделка
должна одобряться общим собранием акционеров. В данном же деле непосредственно суд определил, что
сделка не должна была рассматриваться общим собранием акционеров. Таким образом, под действие этой
статьи она никак подпасть не могла. Другое важное замечание состоит в следующем. Закон говорит о том,
что "индульгенция" распространяется "до даты проведения следующего общего собрания акционеров". В
анализируемом примере имеем следующую хронологию: сделки начали совершаться в 1996 г. - признаки
заинтересованной сделки появились в октябре 1998 г. - оспариваемые договоры заключались в декабре
1999 г. Если следовать этой хронологии с учетом требований ст. 47 Федерального закона "Об акционерных
обществах" (общее собрание акционеров должно быть проведено не ранее двух и не позднее шести месяцев
после окончания финансового года), то получается, что "следующее годовое собрание" должно было
состояться в ОАО "Фосфор" до 30 июня 1999 г. Таким образом, по логике Закона уже с 1 июля 1999 г.
"индульгенция" (период нераспространения правил о заинтересованности) прекращала свое действие.
Между тем сделки были совершены в декабре.
Еще один пример применения этой нормы (Постановление Федерального арбитражного суда СевероКавказского округа от 4 сентября 2002 г. N Ф08-3239/2002). АОЗТ "Фирма "Пищеком" (продавец)
предъявило в суд иск к ООО "Агрофирма "Пищеком" (покупатель) о признании недействительной сделки
по отгрузке ответчику продукции (согласно счету-фактуре и накладной в апреле 2002 г. истец поставил
ответчику сок алычовый, сок виноградный, сок яблочный, сок сливовый). Из материалов дела следует, что
Хажгериев В.А. на момент отгрузки соков являлся генеральным директором АОЗТ "Фирма "Пищеком", а его
сын - Хажгериев Р.В. владел 60% долей в уставном капитале ООО "Агрофирма "Пищеком", соответственно
сделка была заинтересованной. Изучая вопрос о возможности признания "обычности" сделки, суд указал,
что "реализация соков, необходимых истцу для осуществления его деятельности по изготовлению винноводочной продукции, не является его обычной хозяйственной деятельностью, имевшей место до того
момента, когда Хажгериев В.А. стал заинтересованным лицом... Более того, в случае, если бы данная сделка
подпадала под признаки обычной хозяйственной деятельности, она совершена с нарушением пункта 5
статьи 83 вышеуказанного Закона, так как Хажгериев В.А. стал заинтересованным лицом с 07.03.2001, с
момента создания ООО "Агрофирма "Пищеком". Собрания акционерного общества после этого состоялись в
июне и июле 2001 г., а сделка совершена 30.04.2002".
Таким образом, чтобы исключить применение правил о специальном порядке одобрения
заинтересованных сделок, требуется соблюсти несколько условий:
- заинтересованная сделка должна подлежать одобрению общим собранием акционеров;
- сделка должна совершаться между обществом и заинтересованным лицом ("...которые совершались между
обществом и заинтересованным лицом..."), т.е. признаки аффилированности (в том числе и по группе лиц)
в данном случае во внимание не принимаются (учитывая терминологию "заинтересованное лицо", речь
идет только о сделках, в которых одной стороной выступает общество, а другой - одно из следующих лиц:
член совета директоров (наблюдательного совета), лицо, осуществляющее функции единоличного
исполнительного органа, управляющая организация или управляющий, член коллегиального
исполнительного органа, акционер общества, имеющий совместно с его аффилированными лицами 20 и
более процентов голосующих акций общества, лицо, имеющее право давать акционерному обществу
обязательные для него указания);
- сделка должна совершаться в процессе обычной хозяйственной деятельности;
- эта деятельность ("обычная хозяйственная") должна иметь место еще до того момента, когда контрагент
станет заинтересованным лицом.
Судебная практика выработала дополнительные случаи освобождения от особого порядка совершения
заинтересованных сделок <*>. Так, совершение заинтересованной сделки не требует решения совета
директоров (наблюдательного совета) или общего собрания акционеров, если сделка для акционерного
общества носит обязательный характер в силу закона или иных правовых актов (см. п. 19 Обзора практики
разрешения споров, связанных с заключением хозяйственными обществами крупных сделок и сделок, в
совершении которых имеется заинтересованность, утвержденного информационным письмом Президиума
Высшего Арбитражного Суда РФ от 13 марта 2001 г. N 62; а также судебные акты по конкретным делам, в
частности Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 19 сентября 2000 г. N 1873/00 и
др.).
-------------------------------<*> В этом видится определенный парадокс: с одной стороны, п. 35 Постановления Пленума Высшего
Арбитражного Суда РФ от 18 ноября 2003 г. N 19 "О некоторых вопросах применения Федерального закона
"Об акционерных обществах" отмечает, что "содержащийся в пункте 2 статьи 81 Закона перечень случаев, в
которых положения главы XI Закона о предварительном одобрении сделок, в совершении которых имеется
заинтересованность, не применяются, является исчерпывающим", с другой стороны - Обзор практики
фактически дополнительно указывает на основания освобождения от применения процедуры одобрения.
Видимо, высшей судебной инстанции придется в каком-то из документов свою позицию скорректировать.
Интересна логика суда в последнем случае. Суд установил (речь шла о купле-продаже иностранной валюты
между банком и предприятием): "...по смыслу статьи 83 Федерального закона "Об акционерных обществах"
ее положения касаются тех сделок, совершение которых уполномоченные органы управления
акционерным обществом вправе не разрешить, а не тех, что являются обязательными для акционерных
обществ в силу требований законов и иных правовых актов... вступая с клиентами в сделки купли-продажи
иностранной валюты, уполномоченные банки обеспечивают выполнение публично-правовых требований
валютного законодательства о порядке их осуществления...".
В качестве комментария данного правила можно привести ст. 26 Федерального закона "Об
электроэнергетике", которая регулирует вопросы доступа к электрическим сетям и услугам по передаче
электрической энергии. Согласно этой статье технологическое присоединение энергопринимающих
устройств (энергетических установок) юридических и физических лиц к электрическим сетям
осуществляется в порядке, устанавливаемом Правительством Российской Федерации. Указанный порядок
регламентирует процедуру такого присоединения, предусматривает существенные условия договора об
осуществлении технологического присоединения к электрическим сетям, а также требования к выдаче
индивидуальных технических условий для присоединения. Заключение договора для собственника
обязательно, так как статья прямо устанавливает, что любые юридические и физические лица имеют право
на технологическое присоединение своих энергопринимающих устройств (энергетических установок) к
электрическим сетям при наличии технической возможности для этого и соблюдении ими установленных
правил такого присоединения и при этом отказ в технологическом присоединении при выполнении такими
лицами указанных условий не допускается. Любой публичный договор попадает в указанную категорию
обязательных, хотя и нельзя ограничивать этот перечень только публичными договорами, как это следует
из логики некоторых судебных решений <*>.
-------------------------------<*> Как отметил один из судов (Постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского
округа от 15 декабря 2003 г. N А19-14478/03-6-Ф02-4352/03-С2): "...сделки, являющиеся обязательными
для какой-либо стороны, согласно статье 426 Гражданского кодекса Российской Федерации являются
публичными договорами".
Применительно к порядку совершения крупной сделки суд признает достаточным для совершения сделки
письменного согласия акционера о ее совершении, если это единственный акционер (см. п. 11 Обзора
практики разрешения споров, связанных с заключением хозяйственными обществами крупных сделок и
сделок, в совершении которых имеется заинтересованность, утвержденного информационным письмом
Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 13 марта 2001 г. N 62). Данная логика распространяется
только на случаи, когда одобрение сделки входит в компетенцию собрания акционеров. Следует, что это
правило применимо и к заинтересованным сделкам, поскольку и для таких сделок "в обществах, состоящих
из одного акционера, документом, равноценным решению общего собрания акционеров, является решение
этого акционера или иной письменный документ, в котором выражена его воля (согласие на совершение
сделки)". Подобное правило можно рассматривать как изъятие: когда в обществе один акционер,
процедуры, применимые к обычным акционерным обществам в части созыва и проведения собрания,
практически не действуют.
Одобрение заинтересованных сделок
при применении процедур банкротства
Отдельного рассмотрения заслуживает совершение заинтересованных сделок организациями, к которым
применяются процедуры банкротства, установленные Федеральным законом "О несостоятельности
(банкротстве)" (это процедуры наблюдения, внешнего управления, финансового оздоровления,
конкурсного производства, мирового соглашения (ст. 27)).
Особенности совершения сделок здесь связаны с тем, что в управленческой структуре акционерного
общества появляются новые лица (временный, внешний и административный управляющие), а
полномочия существующих органов управления либо значительно ограничиваются, либо прекращаются.
Все это непосредственно влияет на порядок одобрения заинтересованных сделок, совершаемых
акционерным обществом.
Так, в соответствии со ст. 63 и 64 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" с момента
вынесения арбитражным судом определения о введении наблюдения акционерное общество - должник
ограничивается в совершении некоторых действий. В частности, должник фактически лишен возможности
совершать целый ряд сделок, в том числе и заинтересованных (заключение договора простого
товарищества и т.д.). Только с письменного согласия временного управляющего органы управления
должника могут совершать сделки, связанные с приобретением, отчуждением или возможностью
отчуждения прямо либо косвенно имущества должника, балансовая стоимость которого составляет более 5
процентов балансовой стоимости его активов на дату введения наблюдения; получать и выдавать займы
(кредиты), выдавать поручительства и гарантии, уступать права (требования), переводить долги, учреждать
доверительное управление имуществом. Если указанные сделки являются заинтересованными, процедура
их одобрения органами управления в случае применения процедуры наблюдения дополняется получением
согласия временного управляющего.
Помимо указанных ограничений ст. 46 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)"
установлено, что после введения наблюдения арбитражный суд вправе запретить совершать без согласия
управляющего любые сделки, кроме названных. Установлена возможность введения ограничений и для
лица, исполняющего обязанности руководителя должника (ст. 69 Федерального закона "О
несостоятельности (банкротстве)").
Права органов управления акционерного общества-должника ограничиваются и в ходе финансового
оздоровления. В этом случае предусматривается ограничение на совершение именно заинтересованных
сделок. В частности, ст. 82 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" установлено, что
акционерное общество-должник не вправе без согласия собрания кредиторов (комитета кредиторов)
совершать сделки или несколько взаимосвязанных сделок, в совершении которых у него имеется
заинтересованность. Должник также не вправе без согласия административного управляющего совершать
сделки или несколько взаимосвязанных сделок, которые влекут за собой увеличение кредиторской
задолженности должника, более чем на 5 процентов суммы требований кредиторов, включенных в реестр
требований кредиторов, на дату введения финансового оздоровления; связаны с приобретением,
отчуждением или возможностью отчуждения прямо либо косвенно имущества должника, за исключением
реализации готовой продукции (работ, услуг), изготовляемой или реализуемой должником в процессе
обычной хозяйственной деятельности; влекут за собой уступку прав (требований), перевод долга,
получение займов (кредитов).
В соответствии со ст. 94 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" с даты введения
внешнего управления полномочия руководителя должника прекращаются; управление делами должника
возлагается на внешнего управляющего. Соответственно, ограничения на совершение заинтересованных
сделок распространяются уже на внешнего управляющего. В частности, сделки, в совершении которых
имеется заинтересованность, заключаются внешним управляющим только с согласия собрания кредиторов
(комитета кредиторов), если иное не предусмотрено самим законом (ст. 101). К таким "изъятиям" можно
отнести сделки, влекущие за собой получение или выдачу займов, выдачу поручительств или гарантий,
уступку прав требований, перевод долга, отчуждение или приобретение акций, долей хозяйственных
товариществ и обществ, учреждение доверительного управления, если возможность и условия заключения
таких сделок предусмотрены планом внешнего управления.
В общем порядке заключения мировых соглашений в российском праве не требуется их одобрения как
заинтересованных сделок (по крайней мере, нет ни одной императивной нормы по этому вопросу), хотя
этот явный пробел закона (очевидно, что мировое соглашение - не что иное как сделка) восполняет
судебная практика (см., к примеру, Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 30
сентября 2003 г. N 4161/03). Если же мировое соглашение заключается в процессе применения процедуры
наблюдения и является для должника сделкой, которая в соответствии с федеральными законами и (или)
его учредительными документами совершается на основании решения его органов управления или
подлежит согласованию (одобрению) с ними, то решение о заключении мирового соглашения от имени
должника возможно после принятия соответствующего решения или получения согласования (одобрения)
(ст. 151). То есть, если мировое соглашение является заинтересованной сделкой в соответствии с общими
правилами законодательства об акционерных обществах, его необходимо одобрить.
При заключении мирового соглашения с участием третьих лиц, являющихся заинтересованными (в
соответствии со ст. 19) по отношению к должнику, временному управляющему, конкурсному кредитору,
собрание кредиторов должно быть проинформировано о наличии и характере заинтересованности в
совершении сделки, а мировое соглашение должно содержать информацию о том, что оно является
заинтересованной сделкой, и определенно указывать на характер такой заинтересованности. Такие же
правила действуют, если мировое соглашение заключается в ходе финансового оздоровления, внешнего
управления и конкурсного производства (ст. 152, 153, 154).
Отдельного рассмотрения заслуживает процедура одобрения сделок при применении процедур банкротства
к кредитной организации. В соответствии с Федеральным законом "О несостоятельности (банкротстве)
кредитных организаций" в кредитную организацию назначается временная администрация, которая "в
случае ограничения полномочий исполнительных органов кредитной организации" дает согласие на
совершение сделок с заинтересованными лицами в отношении кредитной организации, определяемыми в
соответствии с Федеральным законом "О несостоятельности (банкротстве)" (ст. 21). Следовательно, органы
управления кредитной организации вправе совершать такие сделки только с согласия временной
администрации.
ПРОБЛЕМЫ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ЦЕНЫ В ЗАИНТЕРЕСОВАННЫХ СДЕЛКАХ
Общие положения
Правовое регулирование заинтересованных сделок требует не только специального порядка их совершения,
но и необходимости определения "цены отчуждаемых либо приобретаемых имущества или услуг". Как
отмечено в Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 12 ноября 2002 г. N 6288/02,
"норма об определении рыночной цены отчуждаемого (приобретаемого) имущества направлена на
совершение сделок на условиях, исключающих возможность причинения обществу экономического
ущерба".
Если решения об определении цены нет, это может служить (как само по себе, так и в совокупности с
другими обстоятельствами) основанием для признания сделки недействительной, о чем свидетельствует и
судебная практика <*>. К примеру, в одном из дел (Постановление Федерального арбитражного суда
Центрального округа от 3 октября 2002 г. N А68-81/ГП-67/АП-02) суд констатировал: "...до принятия
решения о совершении сделки совет директоров должен установить, что стоимость, которую получит
общество за отчуждаемое имущество или предоставляемые услуги, не ниже рыночной, определяемой в
порядке, установленном статьей 77 Закона. Данный вопрос в нарушение требований закона советом
директоров не рассматривался и отчет об определении рыночной стоимости... советом директоров не
утверждался". Этого факта было достаточно для принятия решения о признании сделки недействительной.
Сходное решение было вынесено и в другом примере (Постановление Федерального арбитражного суда
Центрального округа от 5 февраля 2003 г. N А62-2369/2001): суд, установив, что имущество было продано
"по остаточной стоимости плюс один процент наценки", а не по рыночной (которая к тому же не
определялась), посчитал эти обстоятельства достаточными для признания договора недействительным.
-------------------------------<*> См., в частности, Постановления: Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 18
июня 2002 г. N А33-17577/01-С1-Ф02-1518/02-С2; Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского
округа от 12 марта 2002 г. N Ф04/902-133/А27-2002; Федерального арбитражного суда Центрального округа
от 3 февраля 2003 г. N А62-1553/2001; Федерального арбитражного суда Центрального округа от 5 февраля
2003 г. N А62-2369/2001; Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 26 сентября 2002
г. N Ф04/3614-453,454/А75-2002; Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 30
января 2002 г. N Ф04/444-12/А27-2002; Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 26 июля
2001 г. N 10756/00-20; Федерального арбитражного суда Центрального округа от 17 октября 2000 г. N А541328/00-С8; Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 18 апреля 2002 г. N А523209/01/1; Федерального арбитражного суда Уральского округа от 4 июня 2002 г. N Ф09-1147/02-ГК;
Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа от 4 февраля 2002 г. N Ф03-А04/02-1/20;
Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 4 сентября 2002 г. N Ф08-3239/2002;
Федерального арбитражного суда Центрального округа от 8 сентября 2003 г. N А48-3333/02-10 и др.
Цена определяется в соответствии со ст. 77 Федерального закона "Об акционерных обществах", которая
содержит несколько принципиальных положений.
Во-первых, устанавливает, что цена (денежная оценка) <*> имущества, а также цена размещения или цена
выкупа эмиссионных ценных бумаг общества должны определяться исходя из их рыночной стоимости. В
судебной практике высказано и более жесткое мнение: стоимость имущества, отчуждаемого по
заинтересованной сделке, не может быть ниже рыночной цены этого имущества (п. 15 Обзора практики
разрешения споров, связанных с заключением хозяйственными обществами крупных сделок и сделок, в
совершении которых имеется заинтересованность, утвержденного информационным письмом Президиума
Высшего Арбитражного Суда РФ от 13 марта 2001 г. N 62). Разница, как видно, очень существенна: "исходя"
- предполагает возможность только учитывать рыночную стоимость, "не может быть" - предполагает
отсутствие иных вариантов действий.
-------------------------------<*> Далее по тексту термин "денежная оценка" использоваться не будет. Это сделано исключительно из
формальных соображений. Статья 77 содержит слова: "...в случаях, когда в соответствии с настоящим
Федеральным законом цена (денежная оценка) имущества...". Можно предположить, что слова в скобках синоним цены, и законодатель как бы определяет возможность использования обоих терминов
одновременно (тем более что под ценой понимается денежное выражение стоимости товара). Однако
систематическое толкование Закона показывает, что слова "денежная оценка" по тексту Закона
используются только применительно к имуществу, вносимому в уставный капитал общества при
учреждении и при оплате дополнительных акций общества (ст. 34 Федерального закона "Об акционерных
обществах").
Под "ценой" обычно понимается денежное выражение стоимости чего-либо, прежде всего товара. Цена
вполне конкретно понимается в гражданском законодательстве как возмездное денежное предоставление
одной стороны в обязательстве другой (в частности, ст. 424 Гражданского кодекса гласит: "...исполнение
договора оплачивается по цене, установленной соглашением сторон", что при толковании однозначно
указывает на денежную составляющую (если рассматривать далее ст. 485 и 453 Гражданского кодекса)) <*>.
Вполне конкретно понимается "цена" и в нормативных актах, регулирующих оценочную деятельность.
Пунктом 8 Стандартов оценки, обязательных к применению субъектами оценочной деятельности,
утвержденных Постановлением Правительства РФ от 6 июля 2001 г. N 519, четко определено, что ценой
является "денежная сумма, предлагаемая или уплаченная за объект оценки" <**>. Рыночной стоимостью
ст. 3 Федерального закона "Об оценочной деятельности в Российской Федерации" и Стандарты оценки,
обязательные к применению субъектами оценочной деятельности, определяют как "наиболее вероятную
цену, по которой объект оценки может быть отчужден на открытом рынке в условиях конкуренции, когда
стороны сделки действуют разумно, располагая всей необходимой информацией, а на величине цены
сделки не отражаются какие-либо чрезвычайные обстоятельства <***>. Таким образом, между "рыночной
стоимостью" и "ценой" ставится знак равенства. Из этого мы и будем исходить в дальнейшем исследовании,
хотя нельзя не сказать о том, что не во всех случаях такое равенство имеет место. К примеру, ст. 281
Гражданского кодекса, определяющая порядок определения выкупной цены земельного участка,
изымаемого для государственных или муниципальных нужд, указывает, что "при определении выкупной
цены в нее включаются рыночная стоимость земельного участка и находящегося на нем недвижимого
имущества, а также все убытки, причиненные собственнику изъятием земельного участка, включая убытки,
которые он несет в связи с досрочным прекращением своих обязательств перед третьими лицами, в том
числе упущенную выгоду", т.е. предполагается, что рыночная стоимость - это только одна из составляющих
цены. Во-вторых, статья устанавливает специальный порядок принятия решения по определению цены. Он
состоит в установлении специального субъекта, принимающего решение, - совета директоров
(наблюдательного совета), а также специальных правил принятия решения.
-------------------------------<*> См. также: ст. 250, 281, 350, 466, 489, 494, 500, 504, 524, 532, 555, 568, 594, 709, 734, 735, 919
Гражданского кодекса. Нельзя не отметить, что некоторые нормы в законодательстве об акционерных
обществах дают основание и для иных рассуждений, определяя возможность приобретения акций путем
оплаты "неденежными средствами". Так, ст. 34 Федерального закона "Об акционерных обществах"
установлено, что "оплата акций, распределяемых среди учредителей общества при его учреждении,
дополнительных акций, размещаемых посредством подписки, может осуществляться деньгами, ценными
бумагами, другими вещами или имущественными правами либо иными правами, имеющими денежную
оценку. Форма оплаты акций общества при его учреждении определяется договором о создании общества, а
дополнительных акций - решением об их размещении. Оплата иных эмиссионных ценных бумаг может
осуществляться только деньгами". А ст. 72 этого же Закона определено, что "решением о приобретении
акций должны быть определены категории (типы) приобретаемых акций, количество приобретаемых
обществом акций каждой категории (типа), цена приобретения, форма и срок оплаты, а также срок, в
течение которого осуществляется приобретение акций. Если иное не установлено уставом общества, оплата
акций при их приобретении осуществляется деньгами".
<**> Правда, в таком понимании цены смысл ст. 77 и 83 Федерального закона "Об акционерных обществах"
совершенно теряется: если объект оценки сама цена, то по этому пункту у этой цены должна быть своя цена
- денежная оценка.
<***> То есть, как поясняет Закон (ст. 3), признанию "рыночной" стоимости помогают следующие
обстоятельства: когда одна из сторон сделки не обязана отчуждать объект оценки, а другая сторона не
обязана принимать исполнение; стороны сделки хорошо осведомлены о предмете сделки и действуют в
своих интересах; объект оценки представлен на открытом рынке посредством публичной оферты, типичной
для аналогичных объектов оценки; цена сделки представляет собой разумное вознаграждение за объект
оценки и принуждения к совершению сделки в отношении сторон сделки с чьей-либо стороны не было;
платеж за объект оценки выражен в денежной форме.
Итак, цена определяется советом директоров (наблюдательным советом). При этом он не вправе передавать
указанный вопрос в компетенцию иного органа управления - собрания акционеров (компетенция которого
ограничена вопросами, указанными Федеральным законом "Об акционерных обществах" <1>) или
исполнительных органов <2>. Не может быть передано рассмотрение этого вопроса в компетенцию иного
органа и уставом общества <3>. Только в одном случае вопрос об определении цены не рассматривается
советом - когда такой орган не сформирован исходя из правил ст. 64 Федерального закона "Об акционерных
обществах" <4>. В этом случае функции совета директоров (наблюдательного совета) выполняет общее
собрание акционеров (кроме вопроса о проведении общего собрания акционеров).
-------------------------------<1> Габов А.В. Вопросы компетенции общего собрания акционеров // Законодательство. 2003. N 7. С. 46 56.
<2> По некоторым делам ответчики пытались строить свою аргументацию на том, что хотя они и не
соблюдали всех принципов одобрения заинтересованных сделок, но принимали меры к установлению
рыночной стоимости, что "легализует" сделку (см., к примеру, Постановление Федерального арбитражного
суда Восточно-Сибирского округа от 15 августа 2000 г. N А33-2637/00-С1-Ф02-1595/1596/00-С2).
<3> В этом существенное отличие от некоммерческих организаций, где "сделка должна быть одобрена
органом управления некоммерческой организации или органом надзора за ее деятельностью" (ст. 27
Федерального закона "О некоммерческих организациях").
<4> В качестве примера приведем Постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа
от 21 мая 2003 г. N А54-2895/02-С18. Истец ссылался на нарушение ст. 77 Федерального закона "Об
акционерных обществах", в частности на отсутствие решения совета директоров об определении цены. Суд с
такой позицией не согласился, указав: "...в отсутствие названного органа вопрос об отчуждении и
утверждении рыночной стоимости имущества правомерно решил высший орган управления общества,
каковым является общее собрание акционеров".
Возникает вопрос: из каких принципов исходит совет в определении цены, каково должно быть содержание
решения совета, кто дает экспертную оценку решению совета директоров о ее определении и есть ли,
собственно, в такой оценке необходимость? Никаких правил для совета директоров (наблюдательного
совета), кроме ссылки на необходимость исходить из рыночной стоимости, нет. Он сам может определить
цену - этот вопрос относится полностью к его компетенции, и она не должна восполняться ничьим
экспертным мнением. Здесь и возникают проблемы, поскольку даже наличие решения об определении
цены не гарантия юридической "чистоты" сделки. Некоторыми судами выдвигаются весьма специфические
требования к содержанию такого решения. Приведем пример (Постановление Федерального арбитражного
суда Западно-Сибирского округа от 25 февраля 2003 г. N Ф04/716-59/А70-2003). ЗАО
"Тюменьоблагропромснаб" обратилось в суд с иском о признании недействительным договора куплипродажи, заключенного между ОАО "Тюменьагропромснаб" и ЗАО "Агропромснаб". Как отметил суд,
"материалами дела подтверждено, что Совет директоров ОАО "Тюменьагропромснаб", приняв решение о
заключении сделки, в совершении которой имелась заинтересованность, определил стоимость
отчуждаемого имущества равной балансовой стоимости и не установил при этом, что стоимость
подлежащего продаже имущества не ниже рыночной стоимости". То есть суд полагает, что в самом
решении должны быть указаны "заветные" слова о том, что цена "не ниже" рыночной стоимости. С таким
буквальным пониманием закона согласиться нельзя, из закона такого требования к решению не вытекает.
Еще более интересное мнение было высказано другим судом, хотя и применительно к крупной сделке, но в
части, имеющей отношение и к заинтересованным сделкам (Постановление Федерального арбитражного
суда Центрального округа от 10 июня 2002 г. N А62-2552/01). Как отметил суд, анализируя положения
закона о рыночной стоимости, "по смыслу отмеченных правовых норм, прежде чем принять решение об
одобрении сделки, совет директоров должен определить рыночную стоимость имущества или знать
стоимость имущества, определенную независимым оценщиком". С таким пониманием закона тоже нельзя
согласиться: сам факт "знания" рыночной стоимости не имеет для легитимизации сделки никакого
значения. Так, в практике возникают ситуации, когда в решении совета директоров (наблюдательного
совета) есть ссылка на мнение независимого оценщика, однако сама оценка отсутствует (как раз случай,
когда совет "знает"). Суды признают соответствующие сделки недействительными (в качестве примера
можно привести Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 16 января
2001 г. N 3040). Большая проблема возникает, когда рыночная стоимость советом директоров
(наблюдательным советом) определена, но ее размер совершенно не устраивает какую-либо сторону. В этом
случае подвергается сомнению квалифицированность самой оценки, утвержденной советом. Приведем
такой пример (Постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа от 30 июля 2002 г. N
А64-4438/01-9). Внешний управляющий ОАО "Рассказовский трикотаж" обратился в суд с иском о
признании недействительным договора купли-продажи автомобиля, заключенного с ЗАО "ТрикоС". Суд
первой инстанции в удовлетворении иска отказал, апелляционная инстанция признала договор
недействительным, кассационная инстанция с решением последней не согласилась: "...принимая решение
об удовлетворении иска, суд апелляционной инстанции исходил из того, что рыночная стоимость
автомобиля... в порядке, предусмотренном статьей 77 Федерального закона "Об акционерных обществах",
не была установлена... вывод суда о том, что цена, по которой был продан автомобиль, ниже его рыночной
стоимости, кассационная коллегия считает недостаточно обоснованным... В материалах дела имеются
противоречивые данные в отношении рыночной стоимости автомобиля на момент совершения сделки
купли-продажи. В частности, заключение специалиста об определении рыночной стоимости транспортного
средства... свидетельствует, что по состоянию на август 2000 г. рыночная стоимость автомобиля составляла
200400 руб., а согласно справки-счета от 15 марта 2001 г. ... стоимость автомобиля составляла 25000 руб. В
этой связи в ходе нового рассмотрения дела необходимо устранить противоречия, обсудив
целесообразность привлечения к разрешению данного вопроса независимого оценщика" <*>.
-------------------------------<*> См., также Постановления Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 18 июня
2002 г. N Ф04/1893-323/А03-2002, Федерального арбитражного суда Центрального округа от 3 октября
2002 г. N А68-81/ГП-67/АП-02.
Итак, ситуация, когда собственная оценка совета, не подкрепленная ничьим экспертным мнением,
оспаривается - реальна. Поэтому стороннее экспертное профессиональное мнение о рыночной стоимости
может иметь для "чистоты" сделки определяющее значение. Наиболее профессиональное мнение
относительно цены может предоставить профессиональный независимый оценщик. Целесообразность его
привлечения объясняется как отсутствием каких-либо правил для совета при принятии решения об
определении цены, так и тем, что члены совета директоров, очевидно, не являются (и не могут являться)
специалистами в области оценки. Отметим, что привлечение независимого оценщика для определения
цены для совершения заинтересованной сделки необязательно, поскольку оценщик обязательно должен
быть привлечен только для определения (ст. 34, 76, 77 Федерального закона "Об акционерных обществах")
цены выкупа обществом у акционеров принадлежащих им акций, рыночной стоимости имущества
(неденежных средств), вносимого в оплату акций <*>.
-------------------------------<*> Пунктом 12 Указа Президента РФ от 18 августа 1996 г. N 1210 установлено, что "советы директоров
акционерных обществ, не менее 25 процентов голосующих акций которых находится в государственной
собственности, обязаны привлекать независимых оценщиков для определения рыночной стоимости
имущества акционерного общества по требованию лиц, представляющих государство в совете директоров,
либо уполномоченного государственного органа", т.е. даже для таких обществ, чтобы привлечь
независимого оценщика, необходимо требование либо представителя государства, либо специального
государственного органа.
Изложенное выше предполагает, что мнение независимого оценщика относительно цены имущества
является только рекомендательным, т.е. совет директоров (наблюдательный совет) этим мнением, по сути,
не связан и может определить иную цену, условием, чтобы она была не ниже рыночной. Неясно, может ли
быть такая цена выше рыночной? Применительно к заинтересованным сделкам никакого регулирования
закон не содержит, однако, говоря об оплате акций неденежными средствами (ст. 34 Федерального закона
"Об акционерных обществах"), устанавливает, что "величина денежной оценки имущества, произведенной
учредителями общества и советом директоров (наблюдательным советом) общества, не может быть выше
величины оценки, произведенной независимым оценщиком". Напрашивается прямая аналогия - цена,
определенная советом, не может быть выше рыночной, определенной оценщиком, и она может иметь
место. Цель определения цены в случае оценки вкладов состоит в том, чтобы обеспечить наполнение
уставного капитала реальными активами, а не "дутой" стоимостью. В случае заинтересованной сделки непричинение обществу убытков, как явно заниженной ценой отчуждения принадлежащих ему активов,
так и явно завышенной ценой приобретения активов.
Относительно необходимости привлечения независимого оценщика, учета его мнения об объекте оценки
существует противоречивая практика. Так, в одном из дел (Постановление Президиума Высшего
Арбитражного Суда РФ от 12 ноября 2002 г. N 6288/02) Президиум, оценивая довод истца о том, что
общество произвело отчуждение имущества "по цене ниже его рыночной стоимости", указал:
"...удовлетворяя данное требование, суды исходили из того, что в соответствии с заключением
независимого оценщика рыночная стоимость отчужденного имущества значительно превышает цену,
определенную советом директоров общества... суду следовало обсудить, имеется ли необходимость в
исследовании вопроса о цене сделки, принимая во внимание статьи 65 и 77 Закона, в соответствии с
которыми определение рыночной стоимости имущества отнесено к исключительной компетенции совета
директоров (наблюдательного совета) общества, и цена в договоре определяется по соглашению сторон
(пункт 1 статьи 424 Гражданского кодекса Российской Федерации)" <*>. Суд фактически констатировал, что
определение цены - исключительно прерогатива совета и сторон по конкретному договору.
-------------------------------<*> Нельзя не заметить здесь странной логики суда: в том же Постановлении суд указал, что при
предыдущем рассмотрении дела "не выяснены и причины невыполнения оценщиком требований пункта 18
Стандартов оценки, утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 06.07.2001 N
519, об использовании наряду со сравнительным затратных и доходных подходов к оценке. В экспертном
заключении отказ от применения этих подходов не обоснован". В самом деле странно, зачем исследовать
вопрос о качестве заключения, если оно для данной ситуации не имеет, строго говоря, правового значения?
Однако есть и прямо противоположные позиции судов, согласно которым цена, определенная советом,
может отличаться от цены, определенной независимым оценщиком, и если она отличается в сторону
занижения, то это является основанием для непризнания цены рыночной. Приведем пример
(Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 15 января 2003 г. N
Ф04/205-726/А75-2002). Решением суда был удовлетворен иск о признании недействительным договора
купли-продажи недвижимости. Кассационная инстанция, оставляя данное решение, указала, что суд
первой инстанции "пришел к правильному выводу, что в нарушение статей 77, 83 Федерального закона "Об
акционерных обществах" объект недвижимости был продан в несколько раз дешевле рыночной стоимости
(заключение независимого оценщика - ЗАО "Агентство независимой оценки и экспертизы собственности
Прайс-Информ")". В другом деле (Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского
округа от 3 июля 2001 г. N Ф04/1916-197/А81-2001) суд указал: "...цена имущества, отчуждаемого по
договору, значительно занижена... отчет фирмы-оценщика... свидетельствует о том, что рыночная
стоимость имущества по договору... значительно превышает договорную цену имущества". Фактически из
этого дела вытекает ранее сделанный нами вывод: цена, установленная советом, может отличаться от цены,
определенной оценщиком, но не в меньшую сторону <*>. В следующем примере суд признал частично
недействительным решение наблюдательного совета об оценке акций (Постановление Федерального
арбитражного суда Уральского округа от 13 ноября 2002 г. N Ф09-2762/02-ГК). Так, рыночная стоимость
размещаемых акций дополнительного выпуска была установлена равной их номинальной стоимости - один
рубль. Суд указал: "...для принятия решения о заключении сделки, в совершении которой имеется
заинтересованность, советом директоров должно быть установлено, что стоимость, которую общество
получит за отчуждаемое имущество, не ниже рыночной стоимости этого имущества, определяемого в
соответствии со ст. 77 Федерального закона "Об акционерных обществах". В материалах дела имеется отчет
оценщика... из которого следует, что рыночная стоимость одной обыкновенной акции общества...
составляет 95 руб. 40 копеек...".
-------------------------------<*> Как указано в одном из дел (Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа
от 24 июля 2001 г. N А56-31047/00): "...заключение сделки по заниженной цене, даже если такая цена была
определена органом управления акционерного общества", противоречит нормам закона и "влечет
недействительность договора".
Говоря о соотношении цены, определенной советом директоров (наблюдательным советом), и цены,
определенной независимым оценщиком, нельзя обойти еще одну важную деталь - учет налога на
добавленную стоимость. Данная ситуация исследовалась в одном из дел (Постановление Федерального
арбитражного суда Волго-Вятского округа от 5 ноября 2002 г. N А43-4861/02-2-214). В этом деле (была
совершена заинтересованная сделка) суд установил следующие обстоятельства: совет директоров продавца
определил стоимость отчуждаемого имущества в сумме 255352 руб., что соответствовало данным отчета
независимого оценщика (рыночная стоимость отчуждаемого недвижимого имущества без учета НДС
составляет 255352 руб.); в заключенном договоре цена имущества была определена в размере 255352 руб., в
том числе налог на добавленную стоимость, в счете, выставленном продавцом, указывалось, что стоимость
имущества составляет 212793 руб., а налог - 42559 руб.
Как отметил суд, констатируя несоблюдение требований закона: "...налог на добавленную стоимость
является элементом публичных отношений, касающихся обязанностей налогоплательщика, и в силу пункта
3 статьи 2 Гражданского кодекса Российской Федерации не регулируется гражданским законодательством,
поэтому размер (сумма) налогов, подлежащих уплате в бюджет, не может являться предметом соглашения
сторон в сделках". С таким мнением суда следует согласиться. Налог на добавленную стоимость является
косвенным налогом (в соответствии со ст. 168 Налогового кодекса при реализации товаров (работ, услуг)
налогоплательщик дополнительно к цене (тарифу) реализуемых товаров (работ, услуг) обязан предъявить к
оплате покупателю этих товаров (работ, услуг) соответствующую сумму налога), однако это не означает, что
его сумма должна приниматься при определении рыночной стоимости имущества. Более того, в ст. 168
Налогового кодекса специально указано, что "в расчетных документах, в том числе в реестрах чеков и
реестрах на получение средств с аккредитива, первичных учетных документах и в счетах-фактурах,
соответствующая сумма налога выделяется отдельной строкой".
Важно отметить, что квалифицированность оценки также может подвергаться сомнению. Наличие
экспертного заключения само по себе не является средством легитимизации сделки. Важно его содержание,
особенно тогда, когда речь заходит о справедливости определения той или иной стоимости как рыночной.
Минимальный набор требований к содержанию отчета оценщика установлен ст. 11 Федерального закона
"Об оценочной деятельности в Российской Федерации", которая прямо указывает, что отчет "не должен
допускать неоднозначного толкования или вводить в заблуждение", т.е. оценщик должен высказать ясную
и недвусмысленную позицию относительно объекта оценки и взять на себя определенную ответственность
за предлагаемый вывод. В отчете в обязательном порядке указываются: дата проведения, используемые
стандарты, цели и задачи оценки, а также иные сведения, которые необходимы для полного и
недвусмысленного толкования результатов проведения оценки, отраженных в отчете. К ним относятся:
дата составления и порядковый номер отчета; основание для проведения оценщиком оценки; место
нахождения оценщика и сведения о выданной ему лицензии на осуществление оценочной деятельности по
данному виду имущества; точное описание объекта оценки, а в отношении объекта оценки,
принадлежащего юридическому лицу, реквизиты юридического лица и балансовая стоимость данного
объекта оценки; стандарты оценки для определения соответствующего вида стоимости объекта оценки,
обоснование их использования при проведении оценки, перечень использованных при проведении оценки
данных с указанием источников их получения, а также принятые при проведении оценки допущения;
последовательность определения стоимости объекта оценки и ее итоговая величина, а также ограничения и
пределы применения полученного результата; дата определения стоимости.
Приведем примеры оспаривания результатов оценки. ООО "Наше дело" обратилось в суд с иском к
предпринимателю Карповой Н.И. и ОАО "Даниловский хлебозавод" о признании недействительной сделки
по продаже нежилого помещения (Постановление Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа
от 25 апреля 2002 г. N А82-179/01-Г/12) на основании того, что это сделка с заинтересованностью и при
заключении договора не соблюдены требования ст. 77 Федерального закона "Об акционерных обществах"
(объект продан по цене ниже рыночной стоимости). Суды требования истца не поддержали, установив, что
"решениями Совета директоров... было постановлено продать магазин "Канцтовары" предпринимателю
Карповой Н.И. за 36000 рублей... При определении стоимости помещения Советом директоров
использован отчет об оценке рыночной стоимости объекта недвижимости, составленный экспертомоценщиком... имеющим соответствующий сертификат. Балансовая стоимость магазина составляет 27848
рублей. Представленное истцом в апелляционную инстанцию заключение о рыночной стоимости
помещения магазина, исполненное ООО "Яр-Оценка", обоснованно не принято во внимание судом. В
указанном заключении состояние объекта определено со слов заказчика - ООО "Наше дело". Каких-либо
доказательств в подтверждение изложенных в заключение выводов не представлено. Имеющийся в деле
отчет, составленный экспертом-оценщиком Киселевым Н.А., содержит более полное описание объекта,
пояснения эксперта и подробные характеристики в подтверждение вывода о рыночной стоимости объекта,
поэтому именно этот документ принят судом в качестве надлежащего доказательства по настоящему делу".
В другом случае (Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 3 сентября 2002 г.
N Ф09-2063/02-ГК) суд апелляционной инстанции "не принял во внимание" отчет оценщика "ввиду его
несоответствия статьям 11, 12 Федерального закона "Об оценочной деятельности". Кассационная инстанция,
отменяя этот судебный акт, указала, что "суду надлежит дать правовую оценку отчету об определении
полной восстановительной стоимости... применительно к статьям 11, 12, 13 Федерального закона "Об
оценочной деятельности" с точки зрения их соответствия обязательным требованиям Закона". В
следующем примере истец пытался доказать недействительность сделки, указывая на "завышенность"
цены, и в обоснование представил суду результаты оценки нанятого им оценщика (Постановление
Федерального арбитражного суда Уральского округа от 21 августа 2002 г. N Ф09-1951/02-ГК). Кассационная
инстанция отклонила доводы истца: "...экспертное заключение... предоставленное в подтверждение
завышения цены покупки спорных акций, не отвечает требованиям статьи 11 Федерального закона "Об
оценочной деятельности", раздела III Стандартов оценки, утвержденных 6 июля 2001 г. Постановлением
Правительства РФ N 519, и, следовательно, в силу статьи 57 АПК РФ является недопустимым
доказательством".
В случае определения цены размещения ценных бумаг, цена покупки или цена спроса и цена предложения
которых регулярно публикуются в печати, привлечение независимого оценщика необязательно, а для
определения рыночной стоимости таких ценных бумаг должна быть принята во внимание цена покупки
или цена спроса и цена предложения. Данное правило представляется недостаточно четким. Как думается,
для его правильного применения в законе не хватает указания на то, что цена определяется только на
основании таких данных. Как понимать слова "должна быть принята во внимание"? Указанная
информация служит единственным основанием для определения цены или такая информация должна
быть принята во внимание наряду с другими способами определения рыночной цены ("привлечение
независимого оценщика необязательно")? Кроме того, неясно, как быть, если публикации отсутствуют.
Буквальное толкование показывает, что возможны два варианта: первый - привлечение независимого
оценщика обязательно, второй - действуют общие правила (т.е. цену определяет сам совет, без привлечения
оценщика). Норма должна быть изложена более ясно. Очевидно при этом, что отсутствие публикаций,
исходя из техники статьи, предполагает привлечение оценщика.
В соответствии с п. 3 ст. 77 Федерального закона "Об акционерных обществах" в случае, если владельцем
более 2 процентов голосующих акций общества является государство и (или) муниципальное образование,
для определения цены обязательно привлечение государственного финансового контрольного органа,
которым в соответствии с п. 12 Указа Президента РФ от 18 августа 1996 г. N 1210 "О мерах по защите прав
акционеров и обеспечению интересов государства как собственника и акционера" является федеральный
орган по делам о несостоятельности (банкротстве) <*>.
-------------------------------<*> Ранее - Федеральная служба по делам о несостоятельности и финансовому оздоровлению (п. 4 Указа
Президента РФ от 17 марта 1997 г. N 249 "О совершенствовании структуры федеральных органов
исполнительной власти", Постановление Правительства РФ от 8 июля 1997 г. N 848 "Вопросы Федеральной
службы России по делам о несостоятельности и финансовому оздоровлению"), затем Федеральная служба
по финансовому оздоровлению и банкротству (ФСФО России) (Постановление Правительства РФ от 17
февраля 1998 г. N 202, Указ Президента РФ от 25 мая 1999 г. N 651 (п. 5)), в настоящее время - Федеральное
агентство по управлению федеральным имуществом (п. 13 Указа Президента РФ от 9 марта 2004 г. N 314 "О
системе и структуре федеральных органов исполнительной власти"), хотя, очевидно, это не последнее
изменение данного органа.
Отсутствие факта привлечения такого органа служит основанием для признания сделки недействительной
<*>, о чем свидетельствует и судебная практика <**>.
-------------------------------<*> Правда, некоторые суды не рассматривают такое обстоятельство как автоматический повод для
признания сделки недействительной - их решение зависит от того, кто является истцом (Постановление
Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 24 декабря 2002 г. N А56-4780/02): "...довод
истца о том, что при определении рыночной стоимости имущества в нарушение пункта 3 статьи 77
Федерального закона "Об акционерных обществах" не привлечен государственный контрольный орган,
правомерно не принят судом во внимание, поскольку данное требование закона направлено на защиту
интересов государства. Истец же не уполномочен на предъявление исков в интересах государства".
<**> См., в частности, Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 4
сентября 2000 г. N А05-1145/00-78/18, Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 19
апреля 2002 г. N 4529/01 и др. Конкурсный управляющий ОАО "Вита" (должник) обратился в суд с иском к
ООО "Севснабсбыт" и АНО "Э-ПКК" о признании недействительными взаимосвязанных договоров об
отступном, во исполнение которых ОАО "Вита" передало ООО "Севснабсбыт" долями здание холодильника.
Владельцем 35 процентов акций ОАО "Вита" является Фонд имущества Архангельской области, поэтому в
соответствии с п. 3 ст. 77 Федерального закона "Об акционерных обществах" для определения рыночной
стоимости имущества необходимо привлечение государственного финансового органа, что не было сделано
при заключении договоров об отступном.
Пункт о привлечении государственного финансового контрольного органа при практическом применении
вызывает вопросы. В частности, неясно значение понятия "привлечение", под которым можно понимать
как само наличие положительного мнения указанного органа, так и направление запроса или получение
любого ответа из этого органа (неважно какого содержания - важно, что это ответ на запрос). Порядок
применения был бы более ясен, если было бы указано, к примеру, что заключение данного органа обязательный элемент сложного юридического состава по одобрению сделки.
Для понимания сложности практического применения этого правила показательно дело (Постановление
Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 19 апреля 2002 г. N 4529/01), суть которого состояла в
следующем: ООО "АФБ1, Инк" обратилось с иском к ОАО "Гостиничный комплекс "Астория" о признании
частично недействительным решения совета директоров ответчика и решения общего собрания
акционеров ответчика, в том числе в части утверждения рыночной стоимости обыкновенной именной
акции. В собственности Российской Федерации на момент принятия решения находился пакет акций ОАО
"Гостиничный комплекс "Астория" в размере 35 процентов. Ответчик отправил письмо в межрегиональный
территориальный орган Федеральной службы России по финансовому оздоровлению и банкротству.
Однако суд посчитал это недостаточным. По мнению суда, такое письмо "не свидетельствует о согласовании
рыночной стоимости акций с государственным финансовым контрольным органом либо об участии этого
органа в определении рыночной стоимости акций в иной форме" <*>.
-------------------------------<*> Следует отметить, что и при новом рассмотрении дела (Постановление Федерального арбитражного
суда Северо-Западного округа от 29 января 2003 г. N А56-28821/00) кассационная инстанция настаивает на
своем. Вот как сформулирована позиция суда в этом деле: "...податели кассационных жалоб ссылаются на
то, что ОАО "Гостиничный комплекс "Астория" в нарушение Указа Президента Российской Федерации от
18.08.96 N 1210 не привлекло Федеральную службу России по делам о несостоятельности и финансовому
оздоровлению для определения рыночной стоимости акций. Данный довод следует признать ошибочным,
поскольку ответчиком выполнены все требования Федерального закона "Об акционерных обществах"... В
тех случаях, когда владельцами акций общества являются государство и (или) муниципальное образование,
Федеральный закон "Об акционерных обществах" требует обязательного привлечения государственного
финансового контрольного органа. В то же время закон не устанавливает, каким образом должен быть
привлечен государственный финансовый контрольный орган, какого рода заключение он должен дать,
какова степень влияния выводов государственного органа на результаты оценки. Указом Президента
Российской Федерации от 18.08.96 N 1210 установлено, что государственным финансовым контрольным
органом, привлекаемым в случаях, предусмотренных пунктом 3 статьи 77 Федерального закона "Об
акционерных обществах", является Федеральное управление по делам о несостоятельности (банкротстве)
при Государственном комитете Российской Федерации по управлению государственным имуществом (в
настоящее время Федеральная служба России по финансовому оздоровлению и банкротству). Однако в
данном Указе не раскрыт механизм привлечения государственного контрольного органа. Сферы ведения
Федеральной службы России по финансовому оздоровлению и банкротству установлены Федеральным
законом "О несостоятельности (банкротстве)" и Постановлением Правительства Российской Федерации от
04.04.2000 N 301, утвердившим Положение о Федеральной службе России по финансовому оздоровлению и
банкротству. В данных нормативных актах также не определено, каким должно быть участие
государственного органа в проведении оценки акций в рассматриваемом случае. В то же время
Федеральный закон "Об оценочной деятельности в Российской Федерации" ограничивает степень участия
государственных органов в оценочной деятельности только контрольными функциями. Таким образом, ни
одним нормативным актом не определен порядок участия государственного контрольного органа в
проведении рыночной оценки акций акционерного общества, не установлено, какие заключения он вправе
давать и как его выводы должны влиять на результат оценки... ОАО "Гостиничный комплекс "Астория"
письмом от 25.05.2000 направило результаты независимой оценки (отчет) в адрес Федеральной службы
России по финансовому оздоровлению и банкротству. И до сих пор ответчик не получил от
государственного контрольного органа ни замечаний, ни предложений по результатам оценки. Решение
органа управления акционерного общества может быть признано недействительным, если оно нарушает
права и законные интересы акционеров. В Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда
Российской Федерации от 19.04.2002 по данному делу не содержится однозначного вывода о том, что
отсутствие заключения Северо-Западного межрегионального территориального органа Федеральной
службы России по финансовому оздоровлению и банкротству по результатам оценки является безусловным
основанием к отмене решения совета директоров общества, утвердившего рыночную стоимость акций.
Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации указал суду на необходимость дать оценку
отчету о рыночной стоимости акций на предмет его соответствия требованиям статьи 11 Федерального
закона "Об оценочной деятельности в Российской Федерации". Апелляционная инстанция установила, что
представленный отчет соответствует Федеральному закону "Об оценочной деятельности в Российской
Федерации" и выводы об оценке, содержащиеся в нем, являются обоснованными. Следовательно, совет
директоров, вынесший решение, не нарушал права акционеров".
Во избежание таких ситуаций было бы целесообразно уточнить соответствующую норму, четко указав, что
требуется не привлечение, а наличие заключения государственного финансового контрольного органа, а
также обязанность такого органа дать заключение. В противном случае есть большая доля справедливости в
решении апелляционной инстанции по изложенному выше делу, которая (Постановление Федерального
арбитражного суда Северо-Западного округа N А56-20097/00) указала, что закон не устанавливает, каким
образом должен быть привлечен этот орган, какие заключения он дает и как его выводы должны влиять на
степень оценки <*>.
-------------------------------<*> Надо сказать, что кассационная инстанция на Северо-Западе последовательна в отстаивании такой
точки зрения. По другому делу (Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа
от 24 декабря 2002 г. N А56-4780/02) ее решение было сходно: "...сферы ведения Федеральной службы
России по финансовому оздоровлению и банкротству установлены Федеральным законом "О
несостоятельности (банкротстве)" и Постановлением Правительства Российской Федерации от 04.04.2000
N 301, утвердившим Положение о Федеральной службе России по финансовому оздоровлению и
банкротству. Однако нормативные акты не определяют порядок и степень участия государственного
финансового контрольного органа в оценке акций. Федеральный закон "Об оценочной деятельности в
Российской Федерации" ограничивает возможность участия государственных органов в оценочной
деятельности, предоставляя им только контрольные функции".
Как видно, правила определения цены советом директоров (наблюдательным советом) несовершенны. С
одной стороны, совет не скован никакими правилами, кроме того что цена должна определяться исходя из
рыночной стоимости, с другой - само определение рыночной стоимости для совета - проблема, поскольку
он не может определить цену ни выше и не ниже рыночной стоимости. Советы директоров подобны
саперам, идущим по минному полю несовершенства закона, - шаг в сторону и сделка может быть
поставлена под сомнение. Возникает вопрос: зачем вообще совету определять стоимость? Не лучше ли
законом определить обязательность привлечения независимого оценщика и обязательность приложения
результатов оценки к решению совета об одобрении сделки.
Подходы при определении цены в различных сделках
При применении правил об определении цены в соответствии со ст. 83 и 77 Федерального закона "Об
акционерных обществах" остро встает вопрос о том, что, собственно, подлежит оценке.
Напомним, что с точки зрения закона определению подлежит "цена отчуждаемых либо приобретаемых
имущества или услуг" (ст. 83 Федерального закона "Об акционерных обществах"). Однако данное правило
не всегда применимо на практике как из-за того, что оно не учитывает специфику разных видов
гражданско-правовых договоров, так и из-за того, что оно не полностью кореллирует со ст. 77 этого же
Закона, с которой тесно связано прежде всего в части определения цены услуг.
Для понимания проблемы приведем пример с договором на выполнение научно-исследовательских работ
(ст. 769 Гражданского кодекса). По такому договору исполнитель обязуется провести обусловленные
техническим заданием заказчика научные исследования, а заказчик - принять работу и оплатить ее.
Предположим, что данная сделка совершается между двумя акционерными обществами и в ней
необходимо определить рыночную стоимость по указанным в ст. 77 и 83 Федерального закона "Об
акционерных обществах" правилам, при этом член совета директоров акционерного общества-заказчика
является одновременно членом совета директоров акционерного общества-исполнителя. Таким образом,
мы получим "двустороннюю" заинтересованность, т.е. такой случай, когда член совета директоров
признается заинтересованным в сделке лицом как для акционерного общества-исполнителя, так и для
акционерного общества-заказчика. Соответственно, решение об одобрении сделки должно быть принято
органами управления каждого из обществ, поскольку согласно ст. 81 Федерального закона "Об акционерных
обществах" в обоих случаях лицо занимает должности в органах управления юридического лица,
являющегося стороной в сделке.
Что в этом договоре должна оценить каждая из сторон? Приведенная формула закона ("цена отчуждаемых
либо приобретаемых имущества или услуг") ставит в тупик. Это правило может пониматься применительно
к данной ситуации двояко: каждая из сторон должна либо определить рыночную стоимость одного и того
же объекта, либо оценить какой-то свой объект, отличный от того, что определяет другая сторона. При этом
в обоих случаях неясно, что это за объект (объекты)? <*>
-------------------------------<*> При всех недостатках текста ст. 38 Федерального закона "О сельскохозяйственной кооперации" его
регулирование в этой части кажется более правильным. Указанной статьей установлено правило: "...сделка,
в которой присутствует конфликт интересов, может быть совершена при условии соблюдения
установленного кооперативом порядка определения рыночной стоимости имущества, являющегося
предметом такой сделки". Заметим, что здесь фраза "установленного кооперативом порядка определения
рыночной стоимости" дает возможность лавировать в сложных ситуациях определения цены.
В соответствии со ст. 128 Гражданского кодекса к объектам гражданских прав относятся вещи, включая
деньги и ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права; работы и услуги;
информация; результаты интеллектуальной деятельности, в том числе исключительные права на них
(интеллектуальная собственность); нематериальные блага. Соответственно, эти объекты и могут быть
оценены каждой из сторон договора. Закон требует определения рыночной стоимости или имущества или
услуг. В рассматриваемом примере для одной из сторон выполняется работа и ей передается результат
работы, взамен она уплачивает денежные средства (в этом смысле исполнение ее обязанности в договоре
носит "денежный" характер <*>). Вторая сторона договора, напротив, выполняет работу, передает ее
результат другой стороне и получает взамен денежные средства. Таким образом, в анализируемом договоре
фигурируют "работы", "деньги", "результаты работы". Услуги в данном примере не оказываются; "работы"
хотя и относятся к объектам права, но из-за отсутствия упоминания о них в ст. 83 Федерального закона "Об
акционерных обществах" оценке как бы и не подлежат; "результаты работы" могут быть имуществом, но с
большей степенью вероятности, учитывая специфику договора ("исполнитель обязуется провести
обусловленные техническим заданием заказчика научные исследования... разработать образец нового
изделия, конструкторскую документацию на него или новую технологию"), будут либо объектом
интеллектуальной собственности (то, что в ст. 128 Гражданского кодекса именуется "результаты
интеллектуальной деятельности, в том числе исключительные права на них"), либо "информацией"
(отдельным объектом гражданского права). Фактически из всего перечня объектов, которые задействованы
в анализируемом примере, к "имуществу" относятся только деньги.
-------------------------------<*> Как указывает п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного
Суда РФ от 8 октября 1998 г. N 13/14 "О практике применения положений Гражданского кодекса
Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами", денежным может
быть "как обязательство в целом (в договоре займа), так и обязанность одной из сторон в обязательстве
(оплата товаров, работ или услуг)", т.е., по мнению суда, "денежность" обязательства приравнивается к
"обязанности" (если у одной стороны есть в соответствии с возникшим обязательством обязанность
уплатить денежные средства, то это обязательство (обязанность) денежное).
Получается, что и та и другая стороны должны определить "исходя из рыночной стоимости" (ст. 77) "цену"
(ст. 83) "денег". Такой вывод может быть основан на том, что деньги признаются вещами (ст. 128
Гражданского кодекса) и соответственно на основании ст. 5 Федерального закона "Об оценочной
деятельности в Российской Федерации" являются объектом оценки <*>. Более того, если подходить к
вопросу с формальной точки зрения, можно прийти к выводу, что исключительно деньги и подлежат
оценке. В обоснование этого можно привести вот какие соображения: цена должна определяться исходя из
рыночной стоимости, которая в свою очередь определяется через понятие цены, на что было указано ранее.
-------------------------------<*> В соответствии со ст. 5 Закона к объектам оценки отнесены отдельные материальные объекты (вещи);
совокупность вещей, составляющих имущество лица, в том числе имущество определенного вида
(движимое или недвижимое, в том числе предприятия); право собственности и иные вещные права на
имущество или отдельные вещи из состава имущества; права требования, обязательства (долги); работы,
услуги, информация; иные объекты гражданских прав, в отношении которых законодательством
Российской Федерации установлена возможность их участия в гражданском обороте.
Однако при таком рассуждении неизбежны новые вопросы. Первый: как реально можно оценить деньги, на
основании каких критериев? И второй: а при чем здесь, собственно, сама по себе оценка денег, которые как
возмездный эквивалент в анализируемом примере ценны только для одной из сторон? Ведь другая сторона
- заказчик - с деньгами расстается и для нее ценность - это те результаты исследований ("работы"), которые
она получит в результате реализации правоотношения.
Поскольку с первым из поставленных вопросов мы будем сталкиваться постоянно в каждом возмездном
договоре, он нуждается в некотором комментарии. Деньги являются "выражением ценности товарных
ресурсов, участвующих в данное время в хозяйственной жизни общества... универсальным воплощением
ценности в формах, соответствующих данному уровню товарных отношений" <1>. В этом проявляется одна
из функций денег - быть "мерой стоимости" <2> или "мерой измерения стоимости" (иногда эту функцию
называют "использованием денег как "единиц счета" <3>, "мерой ценности" <4>). Формой проявления
стоимости является цена товара <5>.
-------------------------------<1> Портной М.А. Деньги: их виды и функции. М.: Анкил, 1998. С. 11.
<2> Макконел К.Р., Брю С.Л. Экономикс: Принципы, проблемы и политика. В 2 т. Т. 1. М.: Республика,
1992. С. 264.
<3> Самуэльсон Пол А., Нордхаус Вильям Д.. Экономика. М.: БИНОМ, 1997. С. 524; Базелер У., Сабов З.,
Хайнрих Й., Кох В. Основы экономической теории: принципы, проблемы, политика. Германский опыт и
российский путь. СПб.: Питер, 2000. С. 450.
<4> Портной М.А. Указ. соч. С. 38.
<5> Финансы. Денежное обращение. Кредит: Учебник для вузов / Л.А. Дробозина, Л.П. Окунева, Л.Д.
Андросова и др.; Под ред. проф. Л.А. Дробозиной. М.: Финансы, ЮНИТИ, 1997. С. 17; Общая теория денег и
кредита: Учебник для вузов / Под ред. проф. Е.Ф. Жукова. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Банки и биржи,
ЮНИТИ, 1998. С. 88; Финансы, деньги, кредит: Учебник / Под ред. О.В. Соколовой. М: Юристъ, 2000. С. 40
- 41.
Однако деньги имеют и собственную стоимость, которая для разных видов денег различна. Ее определение
важно в том смысле, что по прямому указанию закона (ст. 77 Федерального закона "Об акционерных
обществах") при определении "цены имущества или услуг" мы должны исходить из их рыночной
"стоимости". Если речь идет о номинальных (вещественных или, как их еще называют, действительных или
товарных) деньгах, то их номинальная стоимость была равна реальной стоимости, поскольку они "имели
"внутреннюю ценность (стоимость)", "обладали ценностью сами по себе" <*>. Однако эти "деньги" не
являются предметом нашего анализа, поскольку принадлежат истории. Современные деньги - деньги
символические (бумажные, кредитные). Эти деньги тоже имеют номинальную стоимость, как и деньги
традиционные, - эта та стоимость, по которой экономические агенты должны принимать денежные знаки в
платежах и расчетах, что вытекает из принципа юридического номинализма денег. Суть номинализма
("номинального характера денег", говоря словами Л.А. Лунца <**>) в том, что при исполнении денежных
обязательств принимается во внимание не покупательная способность, не стоимость содержащегося в
деньгах металла (если речь идет о монете, к примеру), а номинальная цена, т.е. количество денежных
единиц, обозначенных на денежном знаке. Государство определяет обязательность приема денег в
платежах, "присваивает деньгам платежную силу" и "определяет степень этой платежной силы" (теория
номинализма тесно связана с доктриной законного платежного средства <***>). В российском
законодательстве этот принцип нашел отражение в ст. 30 Федерального закона "О Центральном банке
Российской Федерации (Банке России)". В ней отмечено, что банкноты и монеты Банка России обязательны
к приему по нарицательной стоимости при осуществлении всех видов платежей, для зачисления на счета,
во вклады и для перевода на всей территории Российской Федерации. Таким образом, первая стоимость,
которую можно указать применительно к деньгам, это "номинальная стоимость".
-------------------------------<*> Самуэльсон Пол А., Нордхаус Вильям Д. Указ. соч. С. 519.
<**> Лунц Л.А. Деньги и денежные обязательства. Юридическое исследование // Деньги и денежные
обязательства в гражданском праве. М.: Статут, 1999. С. 31 - 46.
<***> Хайек Фридрих А. Частные деньги. М.: Институт Национальной Модели Экономики, 1996.
Однако номинальная стоимость не может быть признана рыночной только в связи с тем, что в реальной
экономике все участники признают номинальный характер денег. Говоря о стоимости современных денег,
экономисты обычно задаются вопросом примерно следующего рода: "что придает 20-долларовой банкноте
или 100-долларовому чековому счету именно эту стоимость?" <1>. И отвечают: приемлемость (то, что нечто
принимают в качестве денег), законное платежное средство (это нечто использовать в качестве денег
обязывает государство), относительная редкость (деньги являются феноменом спроса и предложения).
Последнее имеет в виду "покупательную способность" денег, т.е. количество товаров и услуг, которые
можно купить за денежную единицу <2>. Проиллюстрировать это можно словами М. Ротбарда, который
указывал: "...так как цена есть просто меновое отношение, то понятно, что она есть и у денег. Но в случае
денег "цена" есть набор бесконечного числа меновых отношений всех товаров, присутствующих на рынках"
<3>, и, далее, приводя пример с одной унцией золота, отмечал: "...цена денег - это "покупательная
способность" денежной единицы, в данном случае - 1 унции золота. Она говорит нам о том, что можно
купить в обмен на эту унцию, точно так же, как денежная цена телевизора говорит нам, сколько денег
можно получить в обмен на телевизор" <4>. По мнению М. Ротбарда, "цену" денег в этом случае определяет
закон спроса и предложения, однако с практической точки зрения такое замечание не слишком полезно в
конечном счете, если и признавать данный подход к "цене" денег, то важно определить способы ее
установления в рамках данного подхода.
-------------------------------<1> Макконел К.Р., Брю С.Л. Указ. соч. С. 269.
<2> Там же.
<3> Или: "Цена" денег - их покупательная способность в терминах всех товаров, имеющихся в экономике..."
(С. 56).
<4> Ротбард М. Государство и деньги: Как государство завладело денежной системой общества. Челябинск:
Социум, 2003. С. 30.
Обычный способ - применение индексов инфляции, которые показывают ценность денежной единицы во
времени. К примеру, для оценки покупательной способности доходов населения обычно рассчитывают
индекс потребительских цен (в основе расчета которого лежит концепция фиксированного
количественного и качественного набора товаров и услуг - потребительской корзины). Он характеризует
изменение стоимости потребительской корзины в текущем периоде к ее стоимости в базисном и позволяет
рассчитать показатель покупательной способности (количество конкретных продовольственных и
непродовольственных товаров и услуг, приходящееся на величину определенного дохода) <*>.
-------------------------------<*> Суринов А.Е. Статистика доходов населения. М.: Финстатинформ, 2001. С. 137 - 139.
Подход к оценке денег через размер их покупательной способности используется и при регулировании
гражданско-правовых отношений. Статья 318 Гражданского кодекса устанавливает, что сумма,
выплачиваемая по денежному обязательству непосредственно на содержание гражданина в возмещение
вреда, причиненного жизни или здоровью, по договору пожизненного содержания и в других случаях
индексируется с учетом уровня инфляции в порядке и случаях, предусмотренных законом. Таким образом,
закон прямо оперирует юридической конструкцией "уровень инфляции". Эта конструкция не находит
какого-то четкого определения в нормативных актах, но, очевидно, аналогична "индексу потребительских
цен", применяемому для расчета индексации (Закон РФ "Об индексации денежных доходов и сбережений
граждан в РСФСР"). Индексацией признается установленный государством механизм увеличения
денежных доходов и сбережений граждан в связи с ростом потребительских цен. Цель такой индексации поддержание покупательной способности денежных доходов и сбережений граждан. Для индексации
используется индекс потребительских цен. Он рассчитывается статистическими органами на базе
статистических данных, полученных в результате наблюдений за изменением розничных цен на основе
фактически сложившегося уровня потребления за предыдущий год по фиксированному набору основных
потребительских товаров и услуг <*>. Итак, деньги помимо номинальной стоимости имеют другую цену "покупательную способность".
-------------------------------<*> О расчете см., к примеру, Методологические рекомендации по расчету базового индекса
потребительских цен (базовой инфляции), утв. Постановлением Госкомстата от 17 января 2003 г. N 6.
Говоря о современных деньгах, нельзя забывать о том, что, хотя их природа отличается от денег товарных,
все-таки они, как всякий предмет материального мира, имеют стоимость изготовления. Иногда ее именуют
"внутренней стоимостью" или "стоимостью выпуска" денег, которая определяется "затратами
общественного труда на собственное изготовление" <*>. Стоимость изготовления денег представляет собой
их третью стоимость.
-------------------------------<*> Усов В.В. Деньги. Денежное обращение. Инфляция: Учеб. пособие для вузов. М.: Банки и биржи,
ЮНИТИ, 1999. С. 9, 27.
Теперь отметим тот факт, что "в экономической теории создалось единое мнение, что деньги должны
интерпретироваться как рыночный объект, для которого, как и для других благ, существуют предложение и
спрос" <1>, а соответственно, существует и специальный рынок этого объекта. Когда речь заходит об этом
рынке (денежном), часто говорят о цене символических денег на нем. При этом обычно указывают, что
"деньги продаются за деньги", и в качестве цены называют процент или ставку процента. К примеру, "цена
на денежное средство представляет ту долю, часть его стоимости, процент от номинальной цены этого
средства, который должен выплачивать его приобретатель, чтобы получить право пользования денежным
средством. Так что в роли цены денежного средства на рынке этих средств фигурирует процентная ставка".
Логика рассуждений такова: лицо, продающее денежные средства в кредит, теряет упущенную выгоду, т.е.
возможность использовать отданные деньги по другому назначению <2>. Мнение о проценте как о платеже
за использование денег, "цене денег", "цене, уплачиваемой за взятие в долг денег", можно встретить и у
других экономистов <3>. Такая точка зрения является едва ли не общепринятой, хотя некоторые
экономисты уточняют, что процент не является ценой денег "в обычном смысле", "напротив, процент
показывает, какой доход получает человек, поместивший свои деньги в средства (активы), приносящие
проценты. Это означает, что уровень процента отражает издержки, которые он несет ради сохранения своих
средств в высоколиквидной форме, вместо того, чтобы разместить их в различные активы, приносящие
процент" <4>. Понимание цены денег как процента проникло и в правовую материю. В частности, в теории
гражданского права существует точка зрения, согласно которой "проценты годовые, предусмотренные
нормами ГК, представляют собой плату за пользование денежными средствами" <5>. Интересно мнение
Л.А. Лунца о том, что "абсолютная хозяйственная полезность" денег приводит к тому, что "для лица,
пользующегося "чужими деньгами", в особенности при неправомерности такого использования, возникает
обязанность платить проценты за это пользование" <6>. Он считал также, что "уплата процентов возмещает
собственнику капитала то, что он при нормальных условиях данного времени во всяком случае мог бы
получить, если бы самостоятельно пользовался деньгами", а сами проценты есть "периодически
начисляемое на должника вознаграждение за пользование "чужим"... капиталом" <7>. Действующее
законодательство также указывает на процент как на "выражение стоимости" денег. К примеру, нормы
бюджетного законодательства прямо говорят о проценте как о плате за пользование бюджетными
средствами, как правило, используя юридическую конструкцию "проценты (плата)" (см., к примеру, ст. 6,
269, 284, 284.1, 285, 290, 291 Бюджетного кодекса, такую же конструкцию использует ст. 15.16 Кодекса об
административных правонарушениях). Не так прямо, но об этом же говорят нормы гражданского
законодательства, в частности ст. 395 Гражданского кодекса ("за пользование чужими денежными
средствами вследствие их неправомерного удержания, уклонения от их возврата, иной просрочки в их
уплате либо неосновательного получения или сбережения за счет другого лица подлежат уплате проценты
на сумму этих средств").
-------------------------------<1> Базелер У., Сабов З., Хайнрих Й., Кох В. Указ. соч. С. 296.
<2> Курс экономики: Учебник / Под ред. Б.А. Райзберга. 3-е изд., доп. М.: ИНФРА-М, 2000. С. 338, 339.
<3> Самуэльсон Пол А., Нордхаус Вильям Д. Указ. соч. С. 521; Макконел К.Р., Брю С.Л. Указ. соч. С. 273.
<4> Эклунд К. Эффективная экономика: шведская модель. М.: Экономика, 1991. С. 183.
<5> Розенберг М.Г. Правовая природа процентов годовых по денежным обязательствам (практический и
теоретический аспекты применения новых положений ГК РФ) // Гражданский кодекс России. Проблемы.
Теория. Практика: Сб. памяти С.А. Хохлова. М.: Международный центр финансово-экономического
развития, 1998. С. 317.
<6> Лунц Л.А. Указ. соч. С. 96.
<7> Лунц Л.А. Указ. соч. С. 97.
Как определяется размер процента? В экономическом смысле ценой денег может условно выступать так
называемая ставка рефинансирования Центрального банка РФ (Банка России). В подтверждение такого
предположения говорит и ст. 395 Гражданского кодекса, которая устанавливает ответственность за
неисполнение денежного обязательства именно в форме уплаты процентов в размере учетной ставки
банковского процента (см. также Постановление Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего
Арбитражного Суда РФ от 8 октября 1998 г. N 13/14 "О практике применения положений Гражданского
кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами"). В пользу
этого говорит и ст. 809 Гражданского кодекса, которая указывает, что, если в договоре нет условий о
размере процентов, их размер определяется существующей в месте жительства займодавца (а если
займодавцем является юридическое лицо - в месте его нахождения) ставкой банковского процента (ставкой
рефинансирования) на день уплаты заемщиком суммы долга или его соответствующей части. Но такая цена
символических денег очень условна: это проценты, по которым коммерческие банки кредитуются у Банка
России, ставка, по которой считается ответственность в случае нарушения. Для обычных лиц (не банков)
деньги "стоят" дороже, поскольку берутся как раз у посредников - коммерческих банков.
Есть еще цена иностранной валюты, которая деньгами в полном смысле этого слова <*> не является. Это
такой же товар, как и другие, ценность его может быть выражена в определенном количестве единиц
национальной валюты ("валюты Российской Федерации" в терминологии ст. 1 Федерального закона "О
валютном регулировании и валютном контроле"). Ценой таких "денег" можно признать валютный курс
(или курс валют), который в специальной литературе и рассматривается как "цена иностранной валюты"
<**> или цена иностранной валюты в денежных единицах национальной валюты. Эта цена устанавливается
путем торгов (на основании спроса и предложения) либо регулируется государством.
-------------------------------<*> Здесь можно обратить внимание на ст. 140 Гражданского кодекса, которая называется "Деньги
(валюта)" и устанавливает, что "рубль является законным платежным средством, обязательным к приему
по нарицательной стоимости на всей территории Российской Федерации", а "случаи, порядок и условия
использования иностранной валюты на территории Российской Федерации определяются законом или в
установленном им порядке".
<**> Линдерт П. Экономика мирохозяйственных связей. М.: Прогресс, 1992. С. 275; Войтов А.Г. Деньги:
Учеб. пособие. М.: Дашков и К, 2002. С. 152.
Итак, теоретически ценой (выражением стоимости) денег можно признать: 1) их номинальную стоимость;
2) их покупательную способность (уровень инфляции); 3) стоимость их изготовления; 4) процент
(процентную ставку, уровень процента); 5) валютный курс. Однако это ровным счетом ничего не дает для
анализа приведенного примера с договором на выполнение научно-исследовательских и опытноконструкторских работ.
В самом деле, бессмысленно определение того, что цена, к примеру, банкноты в 100 руб. равна 100 руб. и
это ее рыночная стоимость. Во-первых, это только констатация факта, вытекающего из юридического
принципа номинализма; во-вторых, номинальная стоимость рыночной не является по определению.
Стоимость изготовления денег в принципе не может учитываться для определения их цены, деньги имеют
номинальную (нарицательную) стоимость, исключительно по которой и используются в обороте, и
стоимость их изготовления не может приниматься в расчет участниками оборота никоим образом.
Определение цены денег через их покупательную способность для отношений сторон не имеет никакого
значения. В самом деле, какую задачу мы сможем решить, если определим, что за энное количество
денежных единиц мы могли год назад купить один набор товаров из "потребительской корзины", а в
настоящий момент - другой? Или что изменится от того, что мы просто признаем своим решением факт
существования инфляции? К примеру, Госкомстат распространил данные, согласно которым уровень
инфляции в сентябре 2003 г. составил 0,3%, таким образом, среднесуточный рост цен в сентябре составил 0,01%. Какой из этого вывод может следовать для определения цены в анализируемом договоре? Очевидно,
никакой. Лишено смысла и определение цены денег как ставки процента, поскольку в практическом плане
мы ничего не сможем определить, если при определении цены для анализируемого договора укажем, что
рыночная цена денег составляет некоторый процент. Такой вывод совершенно очевиден, если посмотреть,
на что направлены интересы сторон. Одну сторону интересует результат работ и только вторую - получение
денег. Но денег не самих по себе, а только как выражения ценности (стоимости) проведенных работ
(исследований). И самое главное, что эту вторую сторону совершенно не интересует процент. Это очевидно,
поскольку она не отчуждает деньги, соответственно, расчет в рамках упущенной выгоды (или издержек от
держания денег) для нее безразличен. Даже если бы мы рассуждали, будучи на стороне заказчика, то и в
этом случае была бы сходная картина: заплатил ли заказчик денег столько, чтобы полученный результат
был сравним с тем, если бы он использовал те же уплаченные денежные средства, но путем их вложения по
условной ставке рефинансирования в кредитной организации. Абсурдность рассуждений очевидна не
только потому, что сравниваются несравнимые вещи, но и потому, что заказ работ нельзя приравнять к
альтернативным способам размещения капитала, - интерес другой. Заказчику нужно не деньги разместить,
чтобы получить от них чисто финансовую выгоду, а получить результаты научно-исследовательских работ.
Валютный курс не может быть применен в этой ситуации хотя бы уже потому, что валюта в этих
отношениях не используется.
Итак, очевидно, что цену денег для этого договора определить, во-первых, невозможно, а во-вторых, такое
определение лишено какого-либо смысла.
Что же тогда необходимо оценивать в этом договоре? С точки зрения положений ст. 83 Федерального
закона "Об акционерных обществах" ничего! Поэтому было бы целесообразно выработать какие-то общие
принципы для определения рыночной стоимости различных объектов.
Для понимания принципов определения цены необходимо исходить из того, что сделка является
основанием для возникновения (изменения, прекращения) гражданских прав и обязанностей. С помощью
сделки лица, ее совершающие, реализуют собственные интересы и тем самым удовлетворяют свои
потребности прежде всего экономического порядка. В этом смысле для каждого совершающего сделку лица
она имеет некоторую собственную ценность, которая может поддаваться стоимостной оценке (иметь цену),
а может и не быть оцениваемой в стоимостных категориях.
В первом случае такой ценностью может быть какой-либо объект права, подлежащий оценке: имущество
(вещь, имущественное право), работы и услуги, информация, результаты интеллектуальной деятельности, в
том числе исключительные права на них. Во втором - объекты права, которые не подлежат реальной
оценке, т.е. нематериальные блага. Данную развилку необходимо четко закрепить на уровне закона,
поскольку "нематериальные" договоры однозначно должны быть исключены из числа таких, в которых
необходимо определять рыночную стоимость.
При определении принципов оценки необходимо иметь в виду и то, что, как правило, сделка всегда имеет
две стороны и каждая получает в ней свою ценность, которая для поименованных договоров, к примеру,
формулируется в их предмете. Если представить все ценности обобщенно, то увидим, что каждая из сторон
стремится получить от исполнения договора либо какое-то имущество (вещи, деньги), либо объект
интеллектуальной собственности, либо информацию, либо результат определенного поведения другой
стороны (то, что именуется работами и услугами). Каждый из этих объектов требует своих подходов к
оценке. Так, если в договоре купли-продажи для покупателя ценностью является само приобретаемое
имущество, то именно его стоимость и должна оцениваться. То же и для информации, которая сама по себе
является ценностью для ее получателя, соответственно, эта информация и подлежит оценке. Особая
ситуация с деньгами: они могут подлежать оценке, но только в тех договорах, в которых предметом
является исключительно передача/получение денег, в частности договоры займа и кредита.
Сложнее ответить на вопрос, что является ценностью для каждой из сторон в договорах подряда и оказания
различных услуг. Что касается интереса исполнителя, то прямая ценность для него - это те денежные
средства, которые он получает за выполненные работы и услуги. Есть у него и другие цели <*>, но главная
(которая справедливо указана и в Кодексе) - это получение эквивалентно-возмездной ценности (денег) за
предоставленную другой стороне ценность. Непосредственной экономической ценностью для него в этой
сделке является именно получение денежных средств. Но деньги в данном случае не могут быть оценены:
их может быть получено больше или меньше за сходное приложение труда, но у другого контрагента
(заказчика). Как думается, оцениваться здесь должна "экономическая эффективность использования
ресурсов при осуществлении работ", т.е. то, насколько разумно и экономически выгодно использованы
факторы (ресурсы) акционерного общества, насколько возмездное предоставление (в виде денег) со
стороны заказчика за использованные ресурсы покрывает все необходимые издержки и дает возможность
развиваться, какова, наконец, просто маржа прибыли (по-другому это можно назвать оценкой по принципу
наиболее эффективного использования). Тогда разрешается дилемма с оценкой денег, которые, как уже
говорилось, оценке не подлежат; реально их можно оценить с точки зрения того, насколько экономически
целесообразно их разместили. Это не имеет отношения к договору, поскольку его предмет (и основное
обязательство) - выполнение работ.
-------------------------------<*> Как справедливо отмечено М.В. Малинкович, "экономическая цель договора для подрядчика - найти
применение для своей профессиональной деятельности..." (Гражданское право: Учебник для вузов / Под
ред. проф. В.В. Залесского, проф. М.М. Рассолова. С. 471).
Осталось понять, что является ценностью для заказчика. Ситуация осложняется тем, что Кодекс не совсем
точен в определении интереса заказчика: то речь идет о работах, то об их результате, то и о работе, и о
результате. Если исключить то, что с формальной точки зрения работы вообще не подлежат оценке, можно
сказать, что об их оценке говорит как предмет договора, так и условия для этого вида договора,
содержащиеся в законе: "...в договоре подряда указываются цена подлежащей выполнению работы или
способы ее определения" (ст. 709 Гражданского кодекса). При этом "цена в договоре подряда включает
компенсацию издержек подрядчика и причитающееся ему вознаграждение". Таким образом, закон, с одной
стороны, определяет, что работы - это именно то, что заказчик заказывает у подрядчика (главная ценность
этого договора) и при этом определяет, что структура цены таких работ должна быть вполне определенной
(издержки+вознаграждение). Но что, собственно, оценивается при оценке работ, какой принцип и методы
положить в основу определения их рыночной стоимости? Оценка должна строиться на основе того, что
рыночная стоимость работ не может превышать наиболее вероятные затраты на приобретение таких же
работ у другого подрядчика или работ эквивалентной полезности (принцип замещения)? Или нужно
исходить из наиболее вероятного использования работ, являющегося реализуемым, экономически
оправданным, соответствующим требованиям законодательства (принцип наиболее эффективного
использования)? Или необходимо исходить из характера спроса и предложения на такие работы на рынке и
характера конкуренции (принцип спроса и предложения)? Очевидно, что оценщики будут учитывать все
возможные факторы при оценке работ, и какой из этих факторов будет превалировать - неясно.
Саму по себе работу оценить нельзя, оценивать можно "расходы на получение ценности" (для заказчика).
Такой принцип оценки работ приводит к тому, что работы по достижению результата (которые или
привели к результату, или не привели к нему) приобретаются не по завышенной или заниженной цене, а
именно по той, которая является их действительной стоимостью на рынке, на котором действует заказчик.
Соответственно, заказчику необходимо оценить стоимость работ, которая для него выступает в виде
"расходов на получение ценности" (по сути та же экономическая эффективность).
Из наших рассуждений вытекает общий принцип определения цены: если для стороны в договоре
ценностью является имущество или информация, они и есть объекты оценки; в договорах же, где ценность
для другой стороны - ее поведение (работы, услуги), оценивается не что иное как экономическая
эффективность. Исходя из этого определим подходы к определению рыночной стоимости для разных типов
(видов) договоров.
Существенное значение для определения рыночной стоимости имеет разделение всех сделок на
односторонние и двусторонние (договоры) и возмездные и безвозмездные. Односторонняя сделка - это
такая сделка, для совершения которой необходимо и достаточно волеизъявления одной стороны, т.е., по
справедливому мнению одного автора, она считается совершенной с момента выражения в установленной
форме субъектом сделки воли вовне о принятии на себя обязанности и, соответственно, о предоставлении
права другой стороне либо возложении обязанности на это лицо, причем такое волеизъявление должно
содержать все существенные условия этой сделки <*>. К односторонним сделкам неприменимы какие-либо
правила о заинтересованности. Во-первых, буквальное толкование ст. 81 Федерального закона "Об
акционерных обществах" предполагает участие второй стороны в сделке; во-вторых, односторонняя сделка,
по справедливому замечанию И.Б. Новицкого, всегда безвозмездна <**>. В таких сделках нет
необходимости определять какую-либо рыночную стоимость. С одной стороны, если в сделке нет
возмездного встречного предоставления, собственно, отсутствует объект оценки. С другой стороны, если, к
примеру, одно лицо совершает одностороннюю сделку - учиняет индоссамент, а второе - встречно
перечисляет денежные средства, налицо договорные отношения, что, собственно, впрямую признается
судебной практикой. В частности, п. 36 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего
Арбитражного Суда РФ от 4 декабря 2000 г. N 33/14 "О некоторых вопросах практики рассмотрения споров,
связанных с обращением векселей", указывает, что "в тех случаях, когда одна из сторон обязуется передать
вексель, а другая сторона обязуется уплатить за него определенную денежную сумму (цену), к отношениям
сторон применяются нормы о купле-продаже, если законом не установлены специальные правила...".
Однако надо иметь в виду, что в данном случае рассматривается уже не односторонняя сделка, а договор.
-------------------------------<*> Кремер Ю.О. Гражданско-правовое регулирование вексельной ответственности: Автореф. дис. ... канд.
юрид. наук. Пермь, 1998. С. 11.
<**> Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность. М.: ГИЮЛ, 1954. С. 30.
Теперь перейдем к двусторонним сделкам (договорам, соглашениям) и для начала "отсечем" те из них, в
которых, на наш взгляд, никакая рыночная стоимость определена быть не может в принципе. К таким
относятся безвозмездные договоры. В соответствии со ст. 423 Гражданского кодекса безвозмездным
признается договор, по которому одна сторона обязуется предоставить что-либо другой стороне без
получения от нее платы или иного встречного предоставления (при этом договор предполагается
возмездным, если из закона, иных правовых актов, содержания или существа договора не вытекает иное).
Закон прямо признает некоторые договоры безвозмездными. Приведем примеры. Первым является
договор дарения (ст. 572 Гражданского кодекса), по которому одна сторона (даритель) безвозмездно
передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность, либо имущественное
право (требование) к себе или к третьему лицу, либо освобождает или обязуется освободить ее от
имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом. Следующий пример - договор
безвозмездного пользования (договор ссуды), по которому (ст. 689 Гражданского кодекса) одна сторона
(ссудодатель) обязуется передать или передает вещь в безвозмездное временное пользование другой
стороне (ссудополучателю), а последняя обязуется вернуть ту же вещь в том состоянии, в каком она ее
получила, с учетом нормального износа или в состоянии, обусловленном договором. Договор, таким
образом, изначально предполагается безвозмездным. Далее, безвозмездным в соответствии с п. 1 ст. 972
Гражданского кодекса предполагается договор поручения, при этом обратное может быть предусмотрено
законом, иными правовыми актами или самим договором. В случаях, когда договор поручения связан с
осуществлением обеими сторонами или одной из них предпринимательской деятельности, доверитель
обязан уплатить поверенному вознаграждение, если договором не предусмотрено иное. Возьмем также
такой случай, как договор хранения в гардеробах организаций (ст. 924 Гражданского кодекса). Несмотря на
экзотичность примера, он вполне может быть заинтересованной сделкой (предположим, что в гардероб
акционерного общества свои вещи сдает на время проведения заседания совета директоров один из его
членов).
Теперь "наложим" на каждый из этих случаев рамку правил о заинтересованных сделках с одним из
главных из них - необходимостью определения рыночной стоимости имущества или услуг. Теоретически и
в таких безвозмездных договорах ее можно определить хотя бы потому, что в первых двух случаях (дарение,
ссуда) имеется имущество, которое передается по договору, а в двух других (поручение, хранение в
гардеробе) есть факт предоставления услуг. Но по закону, если рыночная стоимость определена, сделка не
может быть совершена по цене ниже этой стоимости. Однако в случае дарения имущество отчуждается
безвозмездно (т.е. явно ниже рыночной стоимости), что приводит нас к абсурдному выводу о
невозможности дарения. Еще более комичная ситуация получится с договором хранения в гардеробе: член
совета директоров не сможет сдать собственную верхнюю одежду, так как законопослушный гардеробщик
откажет ему в приеме одежды, попросив решение совета об одобрении и ее цене. На что потрясенный член
совета наверняка возразит, что договор-то по общему правилу безвозмезден! Как видим, определяя цену
исходя из действующего законодательства, можно дойти и до абсурда.
Совершенно очевидно, что безвозмездные сделки не требуют определения рыночной стоимости чего-либо
и это нужно предельно конкретно указать в законе. При этом надо решить дилемму такого рода:
распространять ли это изъятие на все случаи безвозмездности сделки (как по закону, так и по воле сторон)
или исходить только из случаев, когда закон императивно признает сделку безвозмездной (дарение, ссуда),
дабы исключить злоупотребление управляющих в форме вывода активов. Здесь, как думается, все-таки
необходимо исходить из приоритета свободы сторон в выборе условий договора.
Сложнее ответить на вопрос о необходимости определения рыночной стоимости для дополнительных
соглашений к сделкам имущественного характера, которые не имеют предметом какое-либо движение
имущества (отчуждение) или оказание услуг. Рассмотрим, к примеру, случай, когда стороны по договору
простого товарищества (ст. 1041 Гражданского кодекса) фиксируют вклады дополнительным соглашением
или определяют иные условия, при этом не осуществляя новых вложений. Если такая сделка подпадает под
признаки заинтересованной, она должна проходить все процедуры, предусмотренные для совершения
такой сделки, вплоть до определения цены. Будучи связанной с ранее совершенной сделкой
(взаимосвязанной), она разделяет порядок одобрения ранее совершенной сделки. Но что за объект
подлежит оценке в этом случае? Для практики реальна ситуация, когда предмет оценки отсутствует, а
между тем оценка требуется.
Надо отметить "странную" практику судов, которые вообще не считают нужным специально одобрять такие
дополнительные соглашения. Так, в одном из дел (Постановление Федерального арбитражного суда
Северо-Западного округа от 13 августа 2001 г. N А56-2465/01) рассматривалась следующая ситуация: ОАО
"Братский алюминиевый завод" обратилось в суд с иском к ООО "Алкорус Инжиниринг" о признании
недействительной сделки, оформленной (в 2000 г.) приложениями к договору на создание научнотехнической продукции (заключен в 1999 г.), так как в ней имелась заинтересованность. Судом было
установлено, что первое из оспариваемых приложений представляло собой календарный план работ, а
второе - протокол о договорной цене. Суд посчитал, что данные приложения "не являются
самостоятельными сделками, поскольку приложением... установлен лишь срок выполнения отдельных
этапов предусмотренных договором работ... изменена первоначально установленная цена договора". В
другом деле (Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 14 августа 2001 г. N
КГ-А40/4184-01) судом оценивались следующие обстоятельства. ЗАО "Банк Русский Стандарт" обратилось в
суд с иском к АООТ "Росагроснаб" о признании недействительным Соглашения (по его условиям истец
принял на себя обязательство погасить ответчику имеющуюся задолженность, которая образовалась в
результате необоснованного списания указанной суммы со счета ответчика) к договору уступки права
требования (признанному позднее незаключенным), заключенного между АКБ "Агрооптторгбанк"
(правопредшественник истца) и АООТ "Росагроснаб", как сделки, в совершении которой у ответчика
имелась заинтересованность. Суды не удовлетворили требования: "...поскольку при заключении спорного
соглашения воля истца была направлена на совершение действий по признанию долга, повлекших для
истца в качестве правовых последствий указанных действий, установление обязательства погасить
имеющийся долг, оспоримая сделка не была направлена на возникновение новых обязательств,
направленных на отчуждение имущества общества, а, следовательно, при ее заключении порядок,
установленный ст. 83 Федерального закона "Об акционерных обществах", не должен был соблюдаться". В
другом деле (Постановление Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа от 23 декабря 2004 г.
N А43-5496/2004-2-213), где исследовался вопрос о квалификации дополнительного соглашения к договору
подряда, устанавливавшего новый срок оплаты выполненных работ, суд отметил, что "требования,
содержащиеся в главе XI Федерального закона "Об акционерных обществах", устанавливают специальный
правовой режим, направленный на защиту интересов общества и его акционеров и связанный с контролем
за совершением сделок, в которых может быть заинтересованность определенных лиц. Прежде всего - это
сделки по приобретению или отчуждению обществом имущества, а также иные сделки, в результате
совершения которых может возникнуть угроза отчуждения имущества акционерного общества.
Рассматриваемое соглашение... не является таковой сделкой, поскольку его предмет не касается имущества
или подлежащих имущественной оценке неимущественных прав, оно лишь изменяет срок исполнения
обязательства по оплате выполненных работ по договору подряда..." <*>.
-------------------------------<*> См. также: Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 20 апреля 2004 г. N
Ф09-1020/04ГК. Здесь суд указал, что, "поскольку право собственности на арендуемые ОАО "Финансовопромышленная группа "Уральские заводы" у ОАО "Ижевский мотозавод "Аксион-Холдинг" перешло к
другому лицу (ЗАО "Промышленно-коммерческий центр"), суд, руководствуясь ст. 608, п. 1 ст. 617 ГК РФ,
пришел к обоснованному выводу о том, что дополнительное соглашение от 02.04.2001 к договору от
06.04.1998 только уточнило арендодателя по договору, размеры занимаемых арендатором нежилых
помещений, ставку арендной платы и не является новым договором аренды. Следовательно, необходимости
соблюдения процедуры, установленной ст. 83 ФЗ "Об акционерных обществах", при заключении
дополнительного соглашения не требовалось". То есть этот документ "уточнил" все условия договора,
интересно только почему суд прямо не указал, что фактически заключен новый договор аренды, который
не требует одобрения как заинтересованная сделка?
Таким образом, совершенно разные суды под предлогом того, что сделки "не являются самостоятельными",
сделка "не была направлена на возникновение новых обязательств", "предмет не касается имущества", не
посчитали необходимым применение к ним процедур для заинтересованных сделок. С такой логикой суда и
можно, и сложно согласиться. С одной стороны, если дополнительное соглашение не содержит никаких
обязательств, связанных с движением имущества общества в любой форме или оказанием услуг, то нет и
объекта оценки. С другой - закон в его действующей редакции не связывает возможность признания сделки
недействительной с ее самостоятельным или несамостоятельным характером.
Большой вопрос вызывает правомерность применения оценки для основного договора, заключаемого в
соответствии с предварительным договором (ст. 429 Гражданского кодекса). Здесь есть одно очень
существенное, формального характера, возражение. Вспомним, что ст. 3 Федерального закона "Об
оценочной деятельности в Российской Федерации" указывает, что признанию "рыночной" стоимости
помогают следующие обстоятельства: когда одна из сторон сделки не обязана отчуждать объект оценки, а
другая сторона не обязана принимать исполнение. Однако по условиям ст. 429 Гражданского кодекса имеет
место прямо противоположная ситуация ("по предварительному договору стороны обязуются заключить в
будущем договор о передаче имущества, выполнении работ или оказании услуг (основной договор) на
условиях, предусмотренных предварительным договором").
Ненужным представляется определение рыночной стоимости для сделок (исключительно договоров),
исполнение обязательств по которым должно быть оплачено по цене, устанавливаемой или регулируемой
уполномоченными на то государственными органами. Возможность такого регулирования предусматривает
уже ст. 424 Гражданского кодекса, указывая, что в предусмотренных законом случаях применяются цены
(тарифы, расценки, ставки и т.п.), устанавливаемые или регулируемые такими органами. Приведем
примеры.
Статью 6 Федерального закона "О естественных монополиях" в качестве одного из методов регулирования
деятельности субъектов естественных монополий указывает "ценовое регулирование, осуществляемое
посредством определения (установления) цен (тарифов) или их предельного уровня". Статьей 28
Федерального закона "О связи" определено, что тарифы на услуги общедоступной электросвязи и почтовой
связи подлежат государственному регулированию в соответствии с законодательством Российской
Федерации о естественных монополиях. Отмечено, что государственное регулирование тарифов на услуги
связи должно создавать условия, обеспечивающие операторам связи компенсацию экономически
обоснованных затрат, связанных с оказанием услуг связи, и возмещение обоснованной нормы прибыли
(рентабельности) от капитала, используемого при оказании услуг связи, тарифы на которые
устанавливаются государством. В соответствии со ст. 4 Федерального закона "О газоснабжении в
Российской Федерации" одним из принципов государственной политики в области газоснабжения
признается определение основ ценовой политики в отношении газа. Статьей 21 этого Закона установлено,
что государственное регулирование тарифов на услуги по транспортировке газа, отнесенные Федеральным
законом "О естественных монополиях" к сфере деятельности субъектов естественных монополий,
осуществляет федеральный орган исполнительной власти по регулированию естественных монополий. При
этом по решению Правительства Российской Федерации регулирование тарифов на услуги по
транспортировке газа может быть заменено государственным регулированием цен на газ для конечных
потребителей, использующих его в качестве топлива и (или) сырья, а также тарифов на услуги по
транспортировке газа для независимых организаций. Федеральный закон "О железнодорожном транспорте
в Российской Федерации" (ст. 8) определяет, что тарифы, сборы и плата, связанные с выполнением в местах
общего пользования работ (услуг), относящихся к сфере естественной монополии, устанавливаются в
соответствии с Федеральным законом "О естественных монополиях" и иными нормативными правовыми
актами Российской Федерации. Можно привести и другие примеры.
Однако регулирование касается не только цен на естественно монопольные услуги. Статьей 20
Федерального закона "О связи" установлены правила определения цены на услуги присоединения и услуги
по пропуску трафика, оказываемые операторами, занимающими существенное положение в сети связи
общего пользования. Установлено, что цены подлежат государственному регулированию, а их размер
должен способствовать созданию условий воспроизводства современного функционального эквивалента
части сети электросвязи, которая используется в результате дополнительной нагрузки, создаваемой сетью
взаимодействующего оператора связи, а также возмещать затраты на эксплуатационное обслуживание
используемой части сети электросвязи и включать в себя обоснованную норму прибыли (рентабельности)
от капитала, используемого при оказании данных услуг. В соответствии со ст. 20 Федерального закона "Об
электроэнергетике" (см. также Федеральный закон "О государственном регулировании тарифов на
электрическую и тепловую энергию в Российской Федерации") одним из методов государственного
регулирования и контроля в электроэнергетике признается государственное регулирование цен (тарифов
<*>) на отдельные виды продукции (услуг), перечень которых определяется федеральными законами. В
соответствии со ст. 23 этого же Закона государственному регулированию в электроэнергетике помимо
ценового регулирования в условиях естественной монополии подлежат (перечень исчерпывающий): цены
(тарифы) на поставляемую в условиях отсутствия конкуренции электрическую и тепловую энергию,
регулирование которых может применяться в случаях и в порядке, которые предусмотрены ст. 27 Закона
<**>; предельные (минимальный и (или) максимальный) уровни цен на электрическую энергию и цены
(тарифы) на максимально доступную генерирующую мощность (в случаях, предусмотренных
законодательством Российской Федерации, в порядке, установленном Правительством); цены (тарифы) на
услуги по обеспечению системной надежности; цены (тарифы) на услуги администратора торговой системы
оптового рынка; цены (тарифы) на тепловую энергию; цены (тарифы) на услуги по оперативнодиспетчерскому управлению в электроэнергетике; плата за технологическое присоединение к
электрическим сетям; сбытовые надбавки гарантирующих поставщиков (также ст. 40 Закона).
-------------------------------<*> В соответствии со ст. 1 Федерального закона "О государственном регулировании тарифов на
электрическую и тепловую энергию в Российской Федерации" тарифом на электрическую и тепловую
энергию признается "система ценовых ставок, по которым осуществляются расчеты за электрическую
энергию (мощность) и тепловую энергию (мощность)".
<**> В данной статье отмечено, что к сферам купли-продажи электрической энергии, в которых ограничена
или отсутствует конкуренция и может применяться государственное регулирование, помимо сфер
деятельности субъектов естественных монополий относятся: сферы временного совокупного дефицита
электрической энергии в отдельных ценовых зонах оптового рынка и (или) на оптовом рынке в целом;
сферы, функционирование которых происходит в постоянных условиях отсутствия конкуренции в силу
технологических причин.
Есть и более сложные случаи регулирования, чем прямое установление государством цен. Приведем здесь
пример с уже упоминавшимся Федеральным законом "Об электроэнергетике". Статьей 8 этого Закона
определены правила заключения договоров, определяющих порядок использования объектов
электросетевого хозяйства, входящих в единую национальную (общероссийскую) электрическую сеть
между организацией по управлению единой национальной (общероссийской) электрической сетью и
другими собственниками или иными законными владельцами указанных объектов. Определено, что цена в
таком договоре должна составлять "сумму, обеспечивающую возврат собственникам или иным законным
владельцам... доходов, получаемых в результате осуществления их прав (определяемых как доход, который
эти собственники или иные законные владельцы получили бы в случае самостоятельного осуществления
своих прав путем оказания на возмездной договорной основе услуг по передаче электрической энергии) и
уменьшенных на сумму текущих расходов на эксплуатацию указанных объектов (в случае, если их
эксплуатация осуществляется организацией по управлению единой национальной (общероссийской)
электрической сетью)". При этом указанные доходы должны предусматривать возмещение экономически
обоснованных расходов на оказание соответствующих услуг: прибыль, обеспечивающую доходность
используемого капитала.
Очевидно, что во всех названных случаях субъекты гражданского оборота ограничены в определении
такого важного условия договора, как цена. Она либо прямо устанавливается государством, либо
государство задает диапазон цен, за предельные значения которого нельзя выйти, либо, как в последнем
случае, определяет структуру цены. Вывод из этого таков: во всех названных случаях никакой "рыночной
стоимости" определить нельзя за отсутствием таковой. Предположим, мы определили такую стоимость, и
она существенно превысила предельный размер установленных государством цен (тарифов). Получится,
что по одному закону необходимо руководствоваться ценой, установленной государством, а по другому рыночной ценой. Очевидно, что публичные интересы в данном случае будут превалировать.
В контексте предложенной логики целесообразно рассмотреть, как для конкретных видов (типов)
договоров определяется цена (рыночная стоимость). В первую очередь рассмотрим большую группу
договоров, которые обычно объединяются по критерию "передачи имущества".
Договор купли-продажи и договор мены. В самом общем виде (если не учитывать особенности отдельных
подвидов (контрактация, энергоснабжение, поставка и т.д.)) по договору купли-продажи одна сторона
(продавец) обязуется передать вещь (товар) в собственность другой стороне (покупателю), которая
обязуется принять этот товар и уплатить за него определенную денежную сумму (ст. 454 Гражданского
кодекса). По договору мены каждая из сторон обязуется передать в собственность другой стороны один
товар в обмен на другой (ст. 567 Гражданского кодекса). К договору мены применяются соответственно
правила о купле-продаже, если это не противоречит существу мены, при этом каждая из сторон признается
продавцом товара, который она обязуется передать, и покупателем товара, который она обязуется принять
в обмен. Рассмотрим, что в таких договорах является ценностью для каждой стороны. Для продавца
имущества непосредственной ценностью выступают денежные средства, а в рамках изложенной логики наиболее эффективное (при данных конкретных условиях) использование имущества. Соответственно, если
акционерному обществу - продавцу необходимо принимать решение об определении рыночной стоимости
имущества, оцениваться должна именно эффективность его использования. Для покупателя ценность в
данном договоре представляет получение имущественных (вещных) прав на имущество, являющееся
предметом договора. Для него ценность имеет возможность владеть, пользоваться и распоряжаться
объектом по своему усмотрению, соответственно, необходимо оценивать рыночную стоимость самого
объекта.
Договор займа <*> и договор кредита. В соответствии со ст. 807 Гражданского кодекса по договору займа
одна сторона (займодавец) передает в собственность другой стороне (заемщику) деньги или другие вещи,
определенные родовыми признаками, а заемщик обязуется возвратить займодавцу такую же сумму денег
(сумму займа) или равное количество других полученных им вещей того же рода и качества. В соответствии
со ст. 819 Гражданского кодекса по кредитному договору банк или иная кредитная организация (кредитор)
обязуются предоставить денежные средства (кредит) заемщику в размере и на условиях, предусмотренных
договором, а заемщик обязуется возвратить полученную денежную сумму и уплатить проценты на нее. В
данной ситуации (в договорах займа - по большей части, а в кредитных договорах - исключительно)
необходимо определять рыночную стоимость денежных средств (денег), поскольку займ и кредит обязательства денежные и их предметом выступают только денежные средства (кроме займа). В
соответствии со ст. 809 Гражданского кодекса, если иное не предусмотрено законом или договором займа,
займодавец имеет право на получение с заемщика процентов на сумму займа в размерах и в порядке,
определенных договором. При отсутствии в договоре условия о размере процентов их размер определяется
существующей в месте жительства займодавца (если займодавцем является юридическое лицо - в месте его
нахождения) ставкой банковского процента (ставкой рефинансирования) на день уплаты заемщиком
суммы долга или его соответствующей части.
-------------------------------<*> Практика судов по ранее действовавшей редакции закона часто не относила договоры займа к сделкам
с заинтересованностью, по крайней мере этот момент был существенным при рассмотрении судами. Так, в
одном из дел (Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 19 июня 2002 г.
N А42-5543/01-19) суд указывает: "...суд исходил из ошибочного представления о том, что договор займа не
является... сделкой, в совершении которой имеется заинтересованность, поскольку получение денег по
договору займа не связано с приобретением, отчуждением или возможностью отчуждения обществом
прямо или косвенно имущества. В соответствии со статьей 128 Гражданского кодекса Российской
Федерации... деньги как объект гражданских прав, наряду с другими вещами, являются имуществом.
Следовательно, ООО "Гринмар" как заемщик приобрело в собственность по договору займа имущество в
виде денежных средств с обязательством последующего их возврата...".
Данные правила показывают, что является ценностью для каждой стороны: для кредитора - наиболее
эффективное использование собственного имущества, для заемщика - сами денежные средства, но он
оценивает эффективность расходов на получение этой ценности.
Относительно необходимости определения рыночной стоимости чего-либо в договоре займа (кредита)
мнение законодателя претерпело существенные изменения. В частности, до 1 января 2002 г. никакого
отдельного упоминания об этих сделках в ст. 81 Федерального закона "Об акционерных обществах" не
содержалось. Интересна была и позиция судебных органов по вопросу о таких сделках. В частности, можно
привести такой пример, который хотя и касается практики по крупным сделкам, но в интересующей нас
части он имеет значение и для заинтересованных (Постановление Президиума Высшего Арбитражного
Суда РФ от 15 июня 1999 г. N 2384/99): ЗАО "Ост-Инвест" обратилось в суд с иском о применении
последствий ничтожной сделки - кредитного договора, заключенного в 1998 г. с коммерческим банком
"Платина". Все нижестоящие инстанции требования удовлетворили, признав сделку крупной. Президиум,
однако, указал: "...одним из критериев такой сделки является цена приобретаемого или отчуждаемого
имущества (его рыночная стоимость). Заключение сторонами договора на предоставление кредита не
предполагает установления цены на приобретаемое имущество, поскольку по такому договору передаются
денежные средства, и сам по себе кредит не может рассматриваться как приобретение или отчуждение
заемщиком своего имущества. Следовательно, этот вид сделки не подпадает под действие статей 78, 79
Федерального закона "Об акционерных обществах". После 1 января 2002 г. законодатель кардинально
изменил свою позицию. Действующая редакция ст. 81 Закона звучит так: "1. Сделки (в том числе заем,
кредит, залог, поручительство), в совершении которых имеется заинтересованность..." Законодатель
специально указал на то, что положения о заинтересованных сделках распространяются и на такие виды
договоров.
С точки зрения закона договор займа может быть беспроцентным (ст. 809 Гражданского кодекса). Тогда в
части оценки рыночной стоимости для него возникают те же проблемы, что и для безвозмездных
договоров. Поскольку ценой денег является процент и он не может быть ниже рыночного, а соответственно,
и сделка должна быть совершена только с учетом такого решения, то при буквальном применении такого
правила мы приходим к выводу, что сами правила заинтересованности фактически ограничивают
договорную волю сторон на заключение договора беспроцентного займа, что представляется совершенно
неправильным.
Договор аренды (во всех его подвидах). Определение рыночной стоимости для этого вида договора в
настоящее время является одним из наиболее проблемных. Для понимания глубины проблемы приведем
примеры из судебной практики, которая безуспешно бьется над дилеммой, что брать за основу расчета:
стоимость арендуемого имущества или размер арендных платежей по договору? В одном из дел
(Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 26 декабря 2002 г. N А5620264/02) кассационная инстанция помимо прочего указала, что "...суд не исследовал вопрос о стоимости
арендованного имущества, а также вопросы о том, определялась ли советом директоров... рыночная
стоимость имущества, передаваемого по договору аренды". Судя по данному решению, рыночную
стоимость необходимо определять исходя из стоимости имущества, передаваемого в аренду.
Другую позицию занял Федеральный арбитражный суд Уральского округа (Постановление кассационной
инстанции Федерального арбитражного суда Уральского округа N Ф09-1094/01-ГК). ООО "Дата Юнион"
обратилось с иском к ОАО "Завод бутиловых спиртов" о признании недействительными решений
повторного внеочередного общего собрания акционеров ОАО "Завод бутиловых спиртов", который одобрил
сделку по аренде имущества, заключенную между ответчиком (арендодатель) и ЗАО "Сибур-Химпром"
(арендатор). Первая инстанция иск удовлетворила. Признавая такое решение необоснованным,
кассационная инстанция, между прочим, отметила, что "в материалах дела... отсутствует... заключение
независимого оценщика о рыночной оценке арендной платы, хотя в материалах дела упоминается это
заключение". Сходное мнение и в другом деле (Постановление Федерального арбитражного суда СевероЗападного округа от 24 июля 2001 г. N А56-31047/00). ООО "Производственные системы и оборудование"
обратилось в суд с иском к АООТ "Опытный завод "Прибор", ООО "Алинко", ОАО "Научнопроизводственное объединение "Прибор" о признании недействительным заключенного между АООТ
"Опытный завод "Прибор" (арендодатель) и ООО "Алинко" (арендатор) договора аренды недвижимого
имущества. Суд усмотрел, что "предусмотренная в договоре величина арендной платы значительно ниже
применявшейся при аренде аналогичного имущества". Таким образом, по мнению судов, в двух последних
примерах оценке должен подвергаться размер арендной платы, а не стоимость имущества, которое
передается в аренду <*>.
-------------------------------<*> Определение рыночной стоимости от размера арендной платы может вызывать затруднения в
определении компетенции органа управления по части одобрения сделки. Так, по одному из дел
(Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 26 июня 2001 г. N Ф09-995/01ГК)
суд установил, что со стороны арендодателя "решение об одобрении договора аренды... принималось
общим собранием ввиду возможного увеличения арендной платы по договору и превышения ее размера 2%
стоимости активов общества". При этом "в протоколе заседания совета директоров... указано, что рыночная
стоимость... по заключенному... договору составляет 78128314,70 руб.".
При анализе договора аренды нельзя не отметить практику некоторых судов, которая указывает на
отсутствие необходимости определять в договоре аренды рыночную стоимость чего-либо. Несмотря на то
что эта практика создана до масштабных изменений в ст. 77 Федерального закона "Об акционерных
обществах", она имеет актуальное значение. Так, в одном из дел (Постановление Федерального
арбитражного суда Уральского округа от 19 февраля 2001 г. N Ф09-135/01ГК) рассматривалась следующая
ситуация. ОАО "Промышленно-транспортное предприятие-1" обратилось в суд с иском к ЗАО "Эклир" о
признании недействительным (ничтожным) договора аренды, по которому истец передал в аренду
ответчику производственные и служебные помещения. Решением суда исковые требования удовлетворены
в полном объеме, постановлением апелляционной инстанции решение отменено, в иске отказано.
Кассационная инстанция поддержала выводы апелляционной и не нашла нарушения закона. Относительно
нарушения правил определения рыночной стоимости суд указал следующее: "согласно статье 77
Федерального закона "Об акционерных обществах" определение рыночной стоимости является
обязательным условием для сделок, связанных с отчуждением имущества. Так как договором аренды
недвижимого имущества... отчуждение этого имущества не предусмотрено, определение его рыночной
стоимости не являлось обязанностью арендодателя. В связи с чем апелляционной инстанцией обоснованно
указано на отсутствие при заключении спорной сделки нарушений требований статьи 77 Федерального
закона "Об акционерных обществах", предъявляемых к порядку определения рыночной стоимости
имущества". Помимо того что в этом деле суд занял совершенно иную позицию относительно понимания
категории "отчуждение", в отличие от ранее приведенных дел (Постановление Федерального арбитражного
суда Северо-Западного округа от 24 декабря 2002 г. N А56-4780/02, Постановление Федерального
арбитражного суда Московского округа от 25 февраля 2003 г. N КГ-А41/636-03) следует отметить, что
действующий закон не связывает необходимость определения рыночной стоимости с правовым
результатом сделки в виде отчуждения.
Для понимания того, как должна определяться рыночная стоимость в таком договоре, нужно установить,
что является ценностью в нем для каждой из сторон. В соответствии со ст. 606 Гражданского кодекса по
договору аренды (имущественного найма) арендодатель (наймодатель) обязуется за плату предоставить
арендатору (нанимателю) имущество во временное владение и пользование или во временное пользование.
Что является ценностью для арендатора? Формально главная ценность для него - это то имущество, которое
является объектом аренды, следовательно, оно и подлежит оценке, что в общем вписывается в понимание
оценки рыночной стоимости, которая заложена в ст. 77, 83 Федерального закона "Об акционерных
обществах". Однако по анализируемому договору имущество переходит не в собственность, а только во
временное владение и пользование (или только в пользование). Соответственно, ценностью для арендатора
является само имущественное право, которое позволяет ему удовлетворять свои потребности, пользуясь
имуществом. Это имущественное право также может быть выражено в определенном стоимостном
выражении, которое в законе именуется платой (арендной платой). Именно ее размер и должен подлежать
оценке арендатором.
Теперь арендодатель. Для него непосредственную ценность в этом договоре представляют денежные
средства, которые, как было сказано ранее, сами по себе не подлежат оценке. Оценке подлежит
экономическая эффективность, т.е. насколько разумно и экономически выгодно использовано имущество
акционерного общества. Поскольку такая эффективность определяется ставкой арендной платы,
арендодатель, как думается, также должен оценивать рыночную стоимость арендной платы.
То, что оценке подлежит именно размер арендной платы, а не само имущество, демонстрирует договор
аренды (фрахтования на время) транспортного средства с экипажем, с предоставлением услуг по
управлению и технической эксплуатации (ст. 632 Гражданского кодекса). В самом деле, если оценивать
имущество, возникнет сложнейший вопрос: а как быть с людьми, составляющими "экипаж". Можно,
конечно, отдельно определить цену имущества и услуг и путем сложения получить рыночную стоимость, но
такой путь представляется неверным, потому что само выделение такого договора указывает, что ценность
составляет не отдельно имущество и услуги, а комплексное решение проблем, при котором арендатор
снимает с себя все обязанности по эксплуатации и обслуживанию сложных механизмов.
Будем рассуждать по-другому, исходя из того, что транспортное средство можно не арендовать, а
приобрести, приняв впоследствии сотрудников для эксплуатации и обслуживания. Но тогда оценивается не
собственно рыночный договор, а экономическая обоснованность конкретного решения, поэтому нет
надобности говорить о рыночной стоимости: оценивается не она, а эффективность решения руководства
общества, что в общем разные вещи.
Еще более показателен пример, если рассматривать договор финансовой аренды (ст. 665 Гражданского
кодекса), по которому арендодатель обязуется приобрести в собственность указанное арендатором
имущество у определенного им продавца и предоставить арендатору это имущество за плату во временное
владение и пользование для предпринимательских целей. При этом арендодатель не несет ответственности
за выбор предмета аренды и продавца, но получает его в собственность. В таком случае одной из самых
существенных проблем является то, как рассчитывать эту рыночную стоимость: либо от предполагаемой
стоимости за весь срок договора, либо иным образом?
Договор банковского вклада. В соответствии со ст. 834 Гражданского кодекса по договору банковского
вклада (депозита) одна сторона (банк), принявшая поступившую от другой стороны (вкладчика) денежную
сумму (вклад), обязуется возвратить сумму вклада и выплатить проценты на нее на условиях и в порядке,
предусмотренных договором. Данный договор легко можно представить как заинтересованную сделку, если
предположить, что какой-либо родственник (из числа указанных в ст. 81 Федерального закона "Об
акционерных обществах") члена совета директоров банка является вкладчиком этого же банка, или случай,
когда деньги на депозит размещает акционерное общество, член совета директоров которого одновременно
является членом совета директоров банка. В данном договоре необходимо определять рыночную стоимость
денежных средств по аналогии с договором займа, поскольку объектом, на который направлены действия
сторон, являются исключительно деньги. Отсюда и определение того, что является ценностью для каждой
стороны. Для вкладчика такая ценность - наиболее эффективное использование собственного имущества
(денежных средств), т.е. размещение их по наиболее выгодному проценту. Другое дело банк (говорить здесь
об эффективности использования имуществ можно очень условно, хотя по этому виду договора банк в
последующем отчуждает свое имущество в виде начисленного процента) - для него эффективность состоит
в том, чтобы процент, наоборот, был ниже. Это дает возможность использовать дешевые денежные ресурсы
для своих активных операций и увеличивает маржу банка. Хотя ситуация с этим договором кажется
нестандартной, очевидно, что и в этом случае предметом оценки является процент, пусть это и не отражает
всей специфики договора.
Договор финансирования под уступку денежного требования. В соответствии со ст. 824 Гражданского
кодекса по договору финансирования под уступку денежного требования одна сторона (финансовый агент)
передает или обязуется передать другой стороне (клиенту) денежные средства в счет денежного требования
клиента (кредитора) к третьему лицу (должнику), вытекающего из предоставления клиентом товаров,
выполнения им работ или оказания услуг третьему лицу, а клиент уступает или обязуется уступить
финансовому агенту это денежное требование. Обязательства финансового агента могут носить сложный
характер, поскольку могут включать ведение для клиента бухгалтерского учета, а также предоставление
иных финансовых услуг, связанных с денежными требованиями.
Для финансового агента ценностью выступает сам предмет уступки - денежное требование, срок платежа по
которому уже наступил (существующее требование), или право на получение денежных средств, которое
возникнет в будущем (будущее требование). Именно на возникновение прав в отношении таких денежных
требований направлены его действия, соответственно, рыночная стоимость этих прав и должна
определяться в случае, если таковой договор будет выступать как заинтересованная сделка. Для клиента
непосредственной ценностью выступают денежные средства. Но полагать, что они подлежат оценке, как
думается, нет оснований. В конечном счете главная экономическая составляющая этого договора для
клиента - быстрая оборачиваемость его денежных требований, максимально быстрое их превращение в
деньги, с потерей минимального процента за услуги финансового агента. В этом смысле и клиент тоже
должен рассчитывать рыночную стоимость уступаемого денежного требования.
Вторая группа договоров условно объединяется по признаку выполнения работ. В эту группу входит
договор подряда во всех его подвидах. В соответствии со ст. 702 Гражданского кодекса по договору подряда
одна сторона (подрядчик) обязуется выполнить по заданию другой стороны (заказчика) определенную
работу и сдать ее результат заказчику, а заказчик обязывается принять результаты работ и оплатить его.
Относительно указанной группы договоров все рассуждения приведены выше (см. анализ договора на
выполнение научно-исследовательских работ) и нет смысла их повторять.
Третья группа договоров объединяется по признаку оказания услуг. Это большая группа разнообразных
договоров, которые отличаются от предыдущей тем, что "предмет договора на этот раз составляют уже не
действия и их результат, а только действия как таковые" <*>. В эту группу входят договоры: поручения,
комиссии, агентирования, хранения (во всех подвидах), транспортной экспедиции, перевозки, возмездного
оказания услуг, банковского счета, доверительного управления. Наиболее общее определение предмета
такого договора содержит ст. 779 Гражданского кодекса: по договору возмездного оказания услуг
исполнитель обязуется по заданию заказчика оказать услуги (совершить определенные действия или
осуществить определенную деятельность), а заказчик обязуется оплатить эти услуги.
-------------------------------<*> Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга третья: Договоры о выполнении работ и
оказании услуг. Изд. доп., испр. М.: Статут, 2002. С. 7.
Во всех указанных договорах одна сторона (заказчик) имеет ярко выраженный интерес - совершение
действий другой стороной (исполнителем). Именно действия другой стороны (услуга) представляет собой
ценность для заказчика. Однако как определить рыночную стоимость действий другой стороны? Закон
лаконично указывает, что оценке подлежит "цена приобретаемых или отчуждаемых... услуг". Такое
определение только порождает известную проблему, а именно: означает ли оно, что и заказчик, и
исполнитель определяют рыночную стоимость услуги, или оба указанных лица определяют рыночную
стоимость денежных средств (имущества), получаемых (отчуждаемых) сторонами, или одна сторона
(заказчик) определяет рыночную стоимость услуг, а сторона, получающая за это возмездное
предоставление, должна оценивать что-то другое (деньги, к примеру)?
Как думается, стоимость самих действий определить нельзя. Предположим, что речь идет о юридических
услугах. Что подлежит оценке, если, к примеру, один адвокат предлагает за свои услуги условно 100 дол. в
час, а другой 500 дол. в час, при этом формальный набор "ритуальных" действий, которые они будут
совершать, принципиально одинаков? Очевидно, что здесь вступает в силу фактор репутации.
Предположим еще более простую ситуацию: оказываются уникальные услуги по медицинскому профилю,
которые не оказывают никакие другие специалисты, - какова может быть их рыночная стоимость?
Очевидно, что оценка действий имеет много граней, это и уникальность, и репутация, и многое другое, что
переложить в какую-то формальную математизированную систему определения цены не представляется
возможным.
Фактически заказчик в таких договорах должен определять то, что мы условно именуем "расходами на
получение ценности", а исполнитель - "экономическую эффективность использования собственных
ресурсов при оказании услуг". Заказчик оценивает то, что расходы по достижению результата
приобретаются не по завышенной или заниженной цене, а именно по той цене, которая является их
действительной стоимостью в тех условиях, в которых действует покупатель, учитывая фактор репутации, и
т.п. Непосредственная экономическая ценность для исполнителя - получение денежных средств. Даже если
он не расходует материалы, а только время на осуществление мыслительных действий, результаты которых
в виде консультаций он передает заказчику (т.е. имеют место расходы в виде трудового ресурса), цель
исполнителя - продать свою услугу заказчику, чтобы возместить все расходы и наилучшим образом
использовать собственные способности (или способности организуемых им людей).
Отметим, что в законе есть нестыковки в части определения цены услуг. Так, в ст. 77 Федерального закона
"Об акционерных обществах" речь идет буквально о "цене имущества", слово "услуги" не фигурирует.
Между тем как ст. 83 этого же Закона говорит о цене "имущества или услуг", т.е. она предполагает, что
оценке подлежит как имущество, так и услуги.
Необходимость оценки услуг однозначно признает судебная практика. В качестве примера можно привести
Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 5 сентября 2000 г. N 384/00. Одним из
доводов суда по этому делу был такой: "...протокол не содержит данных о том, что стоимость
приобретаемых услуг не превышает их рыночной стоимости, определяемой в соответствии со статьей 77
Федерального закона "Об акционерных обществах".
Отдельного рассмотрения заслуживает договор страхования. По договору имущественного страхования (ст.
929 Гражданского кодекса) одна сторона (страховщик) обязуется за обусловленную договором плату
(страховую премию) при наступлении предусмотренного в договоре события (страхового случая)
возместить другой стороне (страхователю) или иному лицу, в пользу которого заключен договор
(выгодоприобретателю), причиненные вследствие этого события убытки (выплатить страховое
возмещение) в пределах определенной договором суммы (страховой суммы). По договору личного
страхования (ст. 934 Гражданского кодекса) одна сторона (страховщик) обязуется за обусловленную
договором плату (страховую премию), уплачиваемую другой стороной (страхователем), выплатить
единовременно или выплачивать периодически обусловленную договором сумму (страховую сумму) в
случае причинения вреда жизни или здоровью самого страхователя или другого названного в договоре
гражданина (застрахованного лица), достижения им определенного возраста или наступления в его жизни
иного предусмотренного договором события (страхового случая). Можно предположить, что для обеих
сторон в таком договоре оценке подлежит "обусловленная договором плата (страховая премия)". Однако
получение такой платы есть только интерес страховщика, страхователь же имеет другой интерес, к примеру
"риск утраты (гибели), недостачи или повреждения определенного имущества". И именно для этого он и
образует за счет своих собственных средств страховой фонд у страховщика. Соответственно, для него
интерес - это получение страхового возмещения, и именно его размер его и интересует.
Такой расклад очень мало проясняет ситуацию с объектом оценки. В самом деле, если принять позицию
страховщика, то, очевидно, должна оцениваться эффективность страховой операции в виде страховой
премии (процент). Но как? Исходя из того, что процент должен быть таким же, как на рынке (не очень
низким)? А если страховщик к конкретному крупному клиенту использует индивидуальный подход (это
бизнес и надо "отбивать" у других страховщиков клиентов)? Тогда такое определение цены - помеха для
бизнеса. Другой аспект: реализация заключенного договора может привести к выплате страхового
возмещения, тогда возникает вопрос о правомерности использования самих платежей в качестве основы
для оценки. Сходные возражения и для страхователя: либо мы должны оценивать размер страховых
платежей (эффективность), то, что они не больше рыночных, либо то, насколько велико возможное
страховое возмещение.
Следующая группа - договоры, которые имеют целью объединение усилий сторон для достижения какоголибо результата (они могут быть как связаны с передачей имущества, так и не связаны с ней), в частности
договор простого товарищества (в том числе учредительный договор, договор о создании акционерного
общества, договоры о слиянии и присоединении).
В соответствии со ст. 1041 Гражданского кодекса по договору простого товарищества (договору о совместной
деятельности) двое или несколько лиц (товарищей) обязуются соединить свои вклады и совместно
действовать без образования юридического лица для извлечения прибыли или достижения иной, не
противоречащей закону цели. Специфическими разновидностями этого договора являются учредительный
договор, договор о создании акционерного общества, договоры о слиянии и присоединении. Договор о
создании акционерного общества (ст. 9 Федерального закона "Об акционерных обществах") определяет
порядок осуществления участниками совместной деятельности по учреждению общества, размер уставного
капитала общества, категории и типы акций, подлежащих размещению среди учредителей, размер и
порядок их оплаты, права и обязанности учредителей по созданию общества. По учредительному договору
(ст. 12 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью") учредители общества
обязуются создать общество, определяют порядок совместной деятельности по его созданию, а также состав
учредителей (участников) общества, размер уставного капитала общества и размер доли каждого из
учредителей, размер и состав вкладов, порядок и сроки их внесения в уставный капитал общества при его
учреждении, ответственность учредителей за нарушение обязанности по внесению вкладов, условия и
порядок распределения между учредителями прибыли, состав органов общества и порядок выхода
участников общества из общества. В договоре о слиянии (ст. 16 Федерального закона "Об акционерных
обществах") определяются порядок и условия слияния, порядок конвертации акций каждого общества в
акции нового общества, а также иные условия, указанные в п. 1 и 2 Указа Президента РФ N 1210 "О мерах по
защите прав акционеров и обеспечению интересов государства как собственника и акционера". Договор
присоединения (ст. 17 Федерального закона "Об акционерных обществах") определяет порядок и условия
присоединения, а также порядок конвертации акций присоединяемого общества в акции общества, к
которому осуществляется присоединение, порядок голосования на совместном общем собрании акционеров
и иные условия, указанные в п. 1 и 2 упомянутого Указа. Два последних договора также определяют
порядок действий сторон по осуществлению реорганизации, что роднит их с договором простого
товарищества.
Как видим, данные договоры схожи тем, что в результате не происходит отчуждение, нет обязанности
одной стороны передать вещь или право в обмен на какое-то встречное предоставление другой стороны.
Для каждой из сторон ценностью является та цель, которую они ставят при создании простого
товарищества (осуществлении совместной деятельности). При этом если в случае договора простого
товарищества они объединяют свои вклады, то по договору о создании общества или по договору слияния
(присоединения) такое объединение может и не происходить. Что же, собственно, подлежит оценке? Если
исходить из того, что ценностью является цель, то возможна ситуация, когда поставленная цель достигнута
не будет, но имущество в рамках договора создано будет. Тогда оценке подлежит именно вклад в любой
форме. Нельзя не отметить, что в судебной практике встречаются случаи, когда суды не признают такие
договоры подлежащими прохождению специальной процедуры одобрения даже при наличии признаков
заинтересованности. К примеру, в одном из дел (Постановление Федерального арбитражного суда
Московского округа от 30 июня 2003 г. N КГ-А40/4022-03) суд помимо прочего указал: "...предметом
договора... является долговременное и взаимовыгодное сотрудничество сторон в области страхования,
проводимое в целях повышения финансовой устойчивости страховых операций партнеров и клиентов
Банка, минимизации кредитных и иных финансовых рисков Банка, а также совершенствования
методологии, структуры и качества страховых операций страховой компании и усиление ее финансовой
стабильности. Таким образом, предмет договора никакого отчуждения имущества не содержит и
свидетельствует о хозяйственном характере его направленности (с учетом специфики уставной
деятельности страховой компании)".
Относительно договора о создании также можно исходить из того, что поскольку подразумевается создание
акционерного общества с определенным уставным капиталом и долей участия, то оценивать необходимо
долю участия. То же касается учредительного договора. Однако и здесь можно прийти к абсурдным
ситуациям. В самом деле, допустим, предполагается внести в уставный капитал один миллион рублей. Что
подлежит оценке? Акции оценить реально нельзя, кроме того, для их оценки есть существенное
ограничение, - в соответствии со ст. 36 Федерального закона "Об акционерных обществах" оплата акций
общества при его учреждении производится его учредителями по цене не ниже номинальной стоимости
этих акций.
Отдельного рассмотрения требует группа договоров, связанная с использованием объектов
интеллектуальной собственности, а именно: 1) авторский договор о передаче имущественных прав,
указанных в ст. 16 Закона РФ "Об авторском праве и смежных правах" <*>; 2) авторский договор заказа (ст.
33), в соответствии с которым автор обязуется создать произведение в соответствии с условиями договора и
передать его заказчику (с обязательной выплатой автору аванса); 3) договор о передаче исключительных
прав на программу для ЭВМ или базу данных (воспроизведение программы для ЭВМ или базы данных
(полное или частичное) в любой форме, любыми способами; распространение программы для ЭВМ или
базы данных; модификацию программы для ЭВМ или базы данных, в том числе перевод программы для
ЭВМ или базы данных с одного языка на другой; иное использование программы для ЭВМ или базы
данных) (ст. 11 Закона РФ "О правовой охране программ для электронно-вычислительных машин и баз
данных"; 4) договор на использование программы для ЭВМ или базы (ст. 14 Закона РФ "О правовой охране
программ для электронно-вычислительных машин и баз данных"; 5) договор о передаче прав на
использование охраняемой топологии или договор о передаче исключительных прав на охраняемую
топологию, в том числе право использовать охраняемую топологию по своему усмотрению (в частности,
путем изготовления и распространения интегральных микросхем с такой топологией) и право запрещать
использование этой топологии другим лицам без соответствующего разрешения, за исключением случаев,
предусмотренных законом (ст. 6 Закона РФ "О правовой охране топологий интегральных микросхем"); 6)
лицензионный договор, по которому патентообладатель (лицензиар) обязуется предоставить право на
использование охраняемого изобретения, полезной модели, промышленного образца в объеме,
предусмотренном договором, другому лицу (лицензиату), а последний принимает на себя обязанность
вносить лицензиару обусловленные договором платежи и (или) осуществлять другие действия,
предусмотренные договором (ст. 13 Патентного закона РФ), и лицензионный договор (исключительная или
неисключительная лицензия), по которому патентообладатель (лицензиар) передает право на
использование селекционного достижения другому лицу (лицензиату) в порядке расчетов, обусловленных
договором, или безвозмездно (ст. 16 Закона РФ "О селекционных достижениях"); 7) договор коммерческой
концессии, в соответствии с которым одна сторона (правообладатель) обязуется предоставить другой
стороне (пользователю) за вознаграждение на срок или без указания срока право использовать в
предпринимательской деятельности пользователя комплекс исключительных прав, принадлежащих
правообладателю, в том числе право на фирменное наименование и (или) коммерческое обозначение
правообладателя, на охраняемую коммерческую информацию, а также на другие предусмотренные
договором объекты исключительных прав - товарный знак, знак обслуживания и т.д. (ст. 1027
Гражданского кодекса).
-------------------------------<*> Исключительные права автора на использование произведения означают право осуществлять или
разрешать следующие действия: воспроизводить произведение (право на воспроизведение);
распространять экземпляры произведения любым способом: продавать, сдавать в прокат и т.д. (право на
распространение); импортировать экземпляры произведения в целях распространения, включая
экземпляры, изготовленные с разрешения обладателя исключительных авторских прав (право на импорт);
публично показывать произведение (право на публичный показ); публично исполнять произведение (право
на публичное исполнение); сообщать произведение (включая показ, исполнение или передачу в эфир) для
всеобщего сведения путем передачи в эфир и (или) последующей передачи в эфир (право на передачу в
эфир); сообщать произведение (включая показ, исполнение или передачу в эфир) для всеобщего сведения
по кабелю, проводам или с помощью иных аналогичных средств (право на сообщение для всеобщего
сведения по кабелю); переводить произведение (право на перевод); переделывать, аранжировать или
другим образом перерабатывать произведение (право на переработку). Исключительные права автора на
использование дизайнерского, архитектурного, градостроительного и садово-паркового проектов включают
также практическую реализацию таких проектов. Автор принятого архитектурного проекта вправе
требовать от заказчика предоставления права на участие в реализации своего проекта при разработке
документации для строительства и при строительстве здания или сооружения, если иное не предусмотрено
в договоре.
Эти договоры роднит то, что в результате создаются объекты исключительных прав, а кроме того,
большинство из указанных договоров имеют определенную специфику: они содержат разрешение на
использование такого объекта в течение определенного времени несколькими способами. То, что такие
сделки могут быть заинтересованными, представить нетрудно: к примеру, в авторском договоре заказа
заказчиком выступает акционерное общество, а автором - член его органа управления или его родственник.
Принципы оценки всех названных объектов интеллектуальной собственности заложены Методическими
рекомендациями по определению рыночной стоимости интеллектуальной собственности, утвержденные
Минимуществом РФ 26 ноября 2002 г. N СК-4/21297.
Как думается, в большинстве из указанных договоров со стороны приобретателя имущественных прав
должна определяться эффективность осуществленных расходов, а со стороны правообладателей эффективность использования имущества.
Отдельного рассмотрения заслуживают договор поручительства и договор залога, которые условно можно
назвать обеспечительными договорами. В соответствии со ст. 334 Гражданского кодекса в силу залога
кредитор по обеспеченному залогом обязательству (залогодержатель) имеет право в случае неисполнения
должником этого обязательства получить преимущественное перед другими кредиторами удовлетворение
из стоимости заложенного имущества лица, которому принадлежит это имущество (залогодателя), за
изъятиями, установленными законом. В соответствии со ст. 339 Гражданского кодекса в договоре о залоге
должны быть указаны предмет залога ("не только видовая принадлежность имущества (автомобиль), но и...
индивидуальные характеристики предмета залога, позволяющие вычленить его из однородных вещей" (п. 2
Обзора практики рассмотрения споров, связанных с применением арбитражными судами норм
Гражданского кодекса Российской Федерации о залоге, утвержденного письмом Высшего Арбитражного
Суда РФ от 15 января 1998 г. N 26)), его оценка, существо, размер и срок исполнения обязательства,
обеспечиваемого залогом. Если отсутствует соглашение сторон хотя бы по одному из названных условий,
договор не может считаться заключенным. Поскольку этот договор предполагает возможность отчуждения
имущества, то оценке подлежит сам предмет залога, которым в соответствии со ст. 336 Гражданского
кодекса может быть "всякое имущество, в том числе вещи и имущественные права (требования), за
исключением имущества, изъятого из оборота, требований, неразрывно связанных с личностью кредитора,
в частности требований об алиментах, о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью, и иных
прав, уступка которых другому лицу запрещена законом".
Особая ситуация с договором поручительства, по которому (ст. 361 Гражданского кодекса) поручитель
обязывается перед кредитором другого лица отвечать за исполнение последним его обязательства
полностью или в части. Этот договор с точки зрения определения рыночной стоимости представляется
более сложным. В нем нет ясной "вещественной" природы, как в случае с договором залога. Более того, в
случае чего "отвечать" поручителю придется деньгами. По сути для кредитора ценностью является тот
размер денежного обеспечения, который он может в будущем взыскать с поручителя, если должник не
исполнит свои обязательства. Но что здесь подлежит оценке? Ведь этот размер - денежные средства, но не
такие, которые реально передаются или где-то резервируются. Оценке, следовательно, подлежит
имущественное право взыскать эти денежные средства. Но как тогда определить предел, ниже которого
договор не может быть заключен? В такой ситуации ни кредитор, ни поручитель даже теоретически ничего
не могут оценить в этом договоре.
Отдельного рассмотрения заслуживает договор новации. В соответствии со ст. 414 Гражданского кодекса
обязательство прекращается соглашением сторон о замене первоначального обязательства,
существовавшего между ними, другим обязательством между теми же лицами, предусматривающим иной
предмет или способ исполнения (новация). Как видим, предмет такого соглашения - замена одного
обязательства другим, при этом не всегда она ведет к замене предмета - может изменяться только способ. И
если в случае изменения предмета такой новый предмет может быть оценен, то в случае замены способа
представить себе оценку невозможно.
Порядок принятия решения об определении цены
Порядок принятия решения об определении цены закон разделяет для акционерных обществ с числом
акционеров одна тысяча и более и менее одной тысячи <*>.
-------------------------------<*> В обоих случаях возникает уже отмеченная ранее проблема участия в голосовании заинтересованных
лиц и влияния таких фактов на действительность решения и сделки. Решения судов в этом случае в
принципе не отличаются от решений, оценивающих сходные обстоятельства при принятии решений об
одобрении заинтересованных сделок. В качестве комментария этого правила можно привести следующее
дело (Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 13 ноября 2002 г. N Ф092762/02-ГК). ОАО "ИФ "Аз-Капитал" обратилось в суд с иском к ОАО "Ореншаль" о признании
недействительным протокола наблюдательного совета ОАО "Ореншаль". Иск был удовлетворен частично, в
части установления рыночной стоимости размещаемых акций решение признано недействительным. Суд
указал, что "рыночная стоимость имущества должна определяться решением независимых членов совета
директоров общества, не заинтересованных в совершении сделки. Поскольку, как это следует из материалов
дела, рыночная стоимость акций дополнительного выпуска, размещаемых по закрытой подписке,
определена наблюдательным советом ОАО "Ореншаль", в голосовании которого принимали участие лишь
заинтересованные в совершении сделок члены наблюдательного совета, суд апелляционной инстанции
правомерно признал оспариваемое решение... в части определения рыночной стоимости имущества
недействительным". В другом деле сложилась более сложная ситуация (Постановление Федерального
арбитражного суда Северо-Западного округа от 20 января 2003 г. N А56-20972/02). Между ОАО "Красное
знамя" и ОАО "Концерн "Квартон" были заключены договоры купли-продажи нежилых зданий. Как
выяснил суд, решение о заключении указанных сделок принято в феврале 2000 г. единогласно пятью
присутствовавшими на заседании членами совета директоров ОАО "Красное знамя" из семи избранных
общим собранием акционеров. Указанным решением также определено, что спорное имущество подлежало
отчуждению по остаточной стоимости. Как отметила, оценивая эти обстоятельства, кассационная
инстанция, "судом первой и апелляционной инстанций правильно установлено, что... при принятии
решения... учитывались голоса директоров, заинтересованных в совершении сделок, - Бурлаковой Т.А. и
Иванова Г.И., однако не выяснено, могло ли голосование указанных лиц повлиять на результаты
голосования по вопросу... определения рыночной стоимости имущества".
Весьма интересными являются выводы суда в другом деле (Постановление Федерального арбитражного
суда Волго-Вятского округа от 20 июля 2004 г. N А17-3383/5). Здесь рассматривались требования о
признании недействительным решения общего собрания в части одобрения заинтересованной сделки. Суд
установил, что решение об определении цены было принято с участием заинтересованных лиц, однако
выводы его таковы: "...суд апелляционной инстанции установил, что в нарушение п. 1 ст. 77 Федерального
закона "Об акционерных обществах" рыночная стоимость передаваемого в качестве вклада в уставный
капитал имущества определена советом директоров в составе лиц, заинтересованных в совершении сделки.
Причиной принятия решения неправомочным составом совета директоров послужила неявка на заседание
незаинтересованных членов директоров Общества. В связи с указанным обстоятельством решение об
одобрении сделки по внесению имущества в уставный капитал вновь создаваемого общества по цене,
определенной советом директоров, в совершении которой имеется заинтересованность, было принято на
общем собрании акционеров в соответствии с п. 2, 4 ст. 83 Федерального закона "Об акционерных
обществах". При этом суд обоснованно учел, что цена передаваемого в качестве вклада в уставный капитал
имущества определена исходя из оценки независимого оценщика, произведенной согласно п. 3 ст. 34
Федерального закона "Об акционерных обществах". Решению об одобрении сделки предшествовало
направление в адрес акционеров бюллетеней, в которых содержались все существенные условия
совершаемой сделки с заинтересованностью, поэтому апелляционная инстанция правомерно признала, что
нарушение порядка определения цены имущества по сделке не является существенным нарушением
закона".
Если число акционеров акционерного общества составляет одна тысяча и более, то цена имущества
определяется независимыми директорами, не заинтересованными в совершении сделки, т.е. теми же
самыми директорами, которые принимают решение об одобрении сделки. Данное правило представляется
чрезвычайно неточным: не определяет главного - кворума для принятия решения. В самом деле, если в
аналогичной ситуации применительно к сделке ст. 83 (п. 3) говорит о "большинстве голосов независимых
директоров, не заинтересованных в ее совершении", то в рассматриваемом правиле цена "определяется
независимыми директорами, не заинтересованными в совершении сделки". Но сколько таких директоров
должно одобрить сделку? Все имеющиеся на момент одобрения в совете директоров (наблюдательном
совете), простое большинство из них, необходим ли их кворум для проведения заседания совета директоров
или решение может быть принято при наличии хотя бы одного такого директора? Представляется
справедливым, как и в случае принятия решения об одобрении, - решение должно приниматься
большинством голосов от всех независимых директоров.
Еще более серьезная проблема: как быть в ситуации, когда в обществе нет ни одного независимого
директора? Если бы речь шла об одобрении сделки, то вопрос можно было бы вынести на общее собрание
акционеров (это предусматривает ст. 83 Федерального закона "Об акционерных обществах"). В
рассматриваемом правиле такой оговорки нет. Соответственно, учитывая, что общее собрание акционеров
может принимать решения только по вопросам, непосредственно указанным в Федеральном законе "Об
акционерных обществах", этот вопрос оно рассмотреть не вправе. Получается решение о цене нельзя
принять в принципе. Допустим, законодатель исходил из возможности рассмотреть вопрос об определении
цены сделки в составе решения о ее одобрении, которое будет приниматься собранием. Однако уместно
возразить: зачем в таком случае отдельно устанавливать порядок голосования по одобрению сделки и по
определению цены? Закон в этой части должен быть, очевидно, скорректирован. Есть несколько вариантов
установить, что определение цены - необходимый элемент содержания решения об одобрении сделки, и
исключить из закона специальный порядок определения цены либо, как предлагалось ранее, вообще
исключить необходимость решения об определении цены, ограничиваясь обязанностью привлекать
независимого оценщика. С практической же точки зрения думается, что при отсутствии хотя бы одного
независимого директора решение должно все равно приниматься советом (директоров).
Никаких специальных правил для определения цены в обществах с числом акционеров менее одной тысячи
закон не предусматривает. Можно предположить, что закон предлагает для таких обществ исходить из
аналогии с общим порядком принятия решения, - решение принимается простым большинством голосов от
присутствующих, если они составляют кворум, необходимый для проведения заседания.
Однако в Законе содержится еще следующий текст: "...если лицо, заинтересованное в совершении одной
или нескольких сделок, при которых цена... имущества определяется советом директоров (наблюдательным
советом) общества, является членом совета директоров (наблюдательного совета) общества, цена...
имущества определяется решением членов совета директоров (наблюдательного совета) общества, не
заинтересованных в совершении сделки". К чему относится этот текст и для кого он устанавливает правила?
Есть несколько вариантов ответа на этот вопрос. Первый - учитывая, что порядок принятия решения в
обществах с числом акционеров более одной тысячи специально предусмотрен законом, то в этом случае
данное правило распространяется только на общества с числом акционеров менее одной тысячи. Отчасти
данное мнение подкрепляется сходством этого правила с п. 2 ст. 83 Федерального закона "Об акционерных
обществах". В таком случае порядок принятия решения об определении цены для таких обществ будет
следующим. Если ни один из членов совета директоров (наблюдательного совета) не является
заинтересованным лицом (заинтересованность иных лиц в этом случае для нас безразлична), решение
принимается в соответствии с указанным выше общим порядком принятия решения советом. Если хоть
один директор является заинтересованным лицом, решение принимается без участия в голосовании этого
лица. Причем во втором случае неясно, что значат слова "определяется решением членов совета
директоров (наблюдательного совета) общества, не заинтересованных в совершении сделки". Вновь
возникают вопросы: необходим ли кворум, каким числом голосов принимается решение? Здесь
невозможна и полная аналогия с правилами принятия решения об одобрении сделки: в них критерии
разделения - "одна тысяча и менее" и "более одной тысячи", а в рассматриваемом случае - "одна тысяча и
более" и... все другие! Никакой логики здесь не просматривается. Хотя было бы целесообразно на практике
исходить из аналогии и принимать решение только при наличии кворума незаинтересованных директоров
и простым большинством.
Если исходить из того, что указанные слова распространяются на все общества, необходимо ответить на
вопрос: поглощает ли формула "независимые директора, не заинтересованные в совершении",
заинтересованных директоров? Если взять эту формулу в чистом, так сказать, виде, то придется отметить ее
несовершенство, поскольку она подразумевает, что состав голосующих определяется следующим образом:
сначала устанавливается, кто является "независимым директором", затем - является ли этот независимый
директор заинтересованным лицом в соответствии со ст. 81. Следовательно, она не поглощает
заинтересованных директоров. Однако если толковать формулу систематически в связи с другими нормами
закона, то ответ будет противоположный. В п. 3 ст. 83, когда говорится о принципах голосования в
обществах с числом акционеров свыше одной тысячи, второе предложение говорит о том, что "если все
члены совета директоров... признаются заинтересованными лицами и (или) не являются независимыми
директорами...". То есть подразумевается, что заинтересованные лица и в этом случае не голосуют, таким
образом, закон фактически признает, что рассматриваемая формула поглощает заинтересованных
директоров.
На практике можно встретить решения, в которых вообще отрицается необходимость в обществах с числом
акционеров менее одной тысячи определять цену (Постановление Федерального арбитражного суда
Западно-Сибирского округа от 18 июня 2002 г. N Ф04/1893-323/А03-2002) <*>.
-------------------------------<*> ОАО "Междуречье" обратилось в суд с иском к ОАО "Труд" с требованием о признании
недействительным решения совета директоров ОАО "Труд" о продаже принадлежащих ему акций ОАО
"Междуречье". Как следует из материалов, число акционеров указанного общества составляло менее одной
тысячи. Решением суда иск был удовлетворен, однако на решение была подана кассационная жалоба, в
обоснование которой в том числе указывалось, что правила о порядке определения цены не подлежали
применению к этому обществу, "поскольку ОАО "Труд" не является обществом с числом акционеров одна
тысяча и более". Кассационная инстанция поддержала жалобу, обосновывая свои доводы, как это не
покажется удивительным, следующим: "...у суда отсутствовали правовые основания для признания
решения Совета директоров... не соответствующим закону... Согласно пункту 2 статьи 77 Федерального
закона "Об акционерных обществах" рыночная стоимость имущества определяется решением Совета
директоров общества, за исключением случаев, когда в соответствии с настоящим Федеральным законом
рыночная стоимость определяется судом или иным органом... исковые требования обоснованы тем, что
оспариваемым решением Совета директоров рыночная стоимость акций не была определена, решение
принято не большинством голосов директоров, не заинтересованных в сделке. При разрешении данного
спора арбитражному суду следовало исходить из того, что статья 77 Федерального закона "Об акционерных
обществах" применяется в сочетании с другими нормами закона, отсылающими в части определения
рыночной стоимости имущества к ее положениям, в частности со статьей 83 названного Закона... На
основании статьи 83 определение стоимости имущества, являющегося предметом сделки, заключенной с
участием заинтересованного лица, не во всех случаях отнесено к компетенции Совета директоров. Статьей
83 Федерального закона "Об акционерных обществах" регламентирован порядок заключения сделок, в
совершении которых имеется заинтересованность. Этот порядок дифференцирован в зависимости от
численности акционеров и суммы оплаты по сделке. В соответствии с пунктом 1 статьи 83 названного
Закона для определения рыночной цены имущества не требуется принятия решения Советом директоров
при заключении сделки обществом с числом акционеров-владельцев голосующих акций менее одной
тысячи. Обратного истцом не доказано". Несмотря на то что данная практика основана на положениях
Закона, которые действовали до 1 января 2002 г., следует указать, что выводы совершенно не соответствуют
смыслу норм Закона как в старой, так и в новой редакции.
УСЛОВИЯ ОБЕСПЕЧЕНИЯ СПЕЦИАЛЬНЫХ ТРЕБОВАНИЙ ЗАКОНА
О СОВЕРШЕНИИ ЗАИНТЕРЕСОВАННЫХ СДЕЛОК
И ПОСЛЕДСТВИЯ ИХ НЕСОБЛЮДЕНИЯ
Вводные положения
Законодательство предъявляет много специальных требований к одобрению заинтересованных сделок
("осуществление легитимационной процедуры" <*>).
-------------------------------<*> Рукавишникова И. Законодательные ограничения на совершение сделок с ценными бумагами //
Хозяйство и право. 1997. N 10.
Такие гарантии установлены различными нормативными актами. В их качестве выступают как позитивные
обязывания определенного поведения (предоставление информации об аффилированности), так и нормы о
негативных последствиях несоблюдения требований (недействительность сделки).
Информация об аффилированных лицах
Для принятия решения об одобрении заинтересованной сделки прежде всего необходимо наличие
объективной и полной информации о конфликте интересов (аффилированности в понимании
действующего закона) у лица, которое должно эту процедуру соблюсти. Закон (ст. 82, 93 Федерального
закона "Об акционерных обществах") обязывает одних лиц указанную информацию предоставлять
(потенциальные носители конфликтов интересов обязаны сообщать о его наличии), а других (акционерные
общества) - обобщать и хранить в определенном систематизированном виде - вести список
аффилированных лиц. Эти положения позволяют учесть как минимум формальную заинтересованность в
совершении сделки и соблюсти процедуру. Однако эти положения подвергаются критике со стороны ряда
авторов, которые считают даже, что единственно, кто должен быть благодарен закону за подробную
информацию о таких лицах, - это "мафиозные группы" <*>.
-------------------------------<*> Блэк Б., Крэкман Р., Тарасова А. Комментарий Федерального закона "Об акционерных обществах". М.:
Лабиринт, 1999. С. 24, 25. См. также на эту тему: Кравченко Р.С. Охрана прав акционеров на информацию в
процессе корпоративного управления // Юрист. 2002. N 5. С. 21.
В частности, лица, указанные в ст. 81 Закона, обязаны довести до сведения совета директоров
(наблюдательного совета) общества, ревизионной комиссии (ревизора) общества и аудитора общества
информацию: о юридических лицах, в которых они владеют самостоятельно или совместно со своим
аффилированным лицом (лицами) 20 или более процентами голосующих акций (долей, паев); о
юридических лицах, в органах управления которых они занимают должности; об известных им
совершаемых или предполагаемых сделках, в которых они могут быть признаны заинтересованными
лицами. При этом заинтересованное лицо несет перед обществом ответственность в размере убытков,
причиненных им обществу. Если ответственность несут несколько лиц, их ответственность перед обществом
является солидарной.
В соответствии со ст. 93 Федерального закона "Об акционерных обществах" аффилированные лица
общества обязаны в письменной форме уведомить общество о принадлежащих им акциях общества с
указанием их количества и категорий (типов) не позднее 10 дней с даты приобретения акций.
Сходные правила действуют и для народных предприятий. Однако Федеральным законом "Об особенностях
правового положения акционерных обществ работников (народных предприятий)" установлены и
некоторые особенности. В частности, информацию заинтересованные лица обязаны довести до сведения не
только наблюдательного совета, но и контрольной комиссии. В качестве особого последствия несоблюдения
требования о предоставлении информации установлено, что контрольная комиссия обязана вынести
вопрос о невыполнении этого требования на рассмотрение общего собрания акционеров. Правда, как
справедливо отмечено В.В. Залесским, "какова должна быть реакция общего собрания, Закон не указывает"
<*>.
-------------------------------<*> Гражданское право России. Общая часть: Курс лекций / Отв. ред. О.Н. Садиков. М.: Юристъ, 2001. С.
211.
Акционерное общество обязано раскрывать информацию о своих аффилированных лицах. Порядок
установлен Положением о раскрытии информации об аффилированных лицах открытых акционерных
обществ, утвержденным Постановлением Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг от 1 апреля 2003
г. N 03-19/пс.
В соответствии с названным документом акционерные общества (п. 3), эмиссионные ценные бумаги
которых по заявлению этих акционерных обществ допущены к листингу хотя бы одним организатором
торговли на рынке ценных бумаг, обязаны раскрывать информацию об аффилированных лицах путем: а)
ежеквартального представления списка аффилированных лиц, составленного на дату окончания отчетного
квартала с указанием всех изменений, произошедших в этом списке в отчетном квартале, в
регистрирующий орган, осуществляющий государственную регистрацию выпусков эмиссионных ценных
бумаг данного акционерного общества и б) размещения списка аффилированных лиц акционерного
общества с указанием всех происходящих в этом списке изменений на странице (вэб-сайте) в сети
Интернет.
Иные акционерные общества обязаны раскрывать информацию об аффилированных лицах путем
ежеквартального представления в регистрирующий орган (государственный орган, осуществляющий
регистрацию выпусков ценных бумаг и проспектов ценных бумаг) списка аффилированных лиц,
составленного на дату окончания отчетного квартала с указанием всех изменений, произошедших в этом
списке в отчетном квартале.
Список аффилированных лиц акционерного общества должен содержать: а) полное фирменное
наименование (наименование для некоммерческой организации), место нахождения и адрес для получения
почтовых отправлений юридического лица или имя (фамилию, имя, отчество) и место жительства
физического лица, являющегося аффилированным лицом акционерного общества; б) дату наступления
основания (оснований), в силу которого лицо признается аффилированным лицом ационерного общества в
соответствии с законодательством; в) основание, в силу которого лицо признается аффилированным лицом
акционерного общества в соответствии с законодательством (при наличии двух и более оснований
аффилированности в списке должны быть перечислены все основания, в силу которых лицо признается
аффилированным лицом акционерного общества в соответствии с законодательством); г) долю акций
акционерного общества каждой категории, принадлежащих его аффилированному лицу; д) дату внесения
изменения в список аффилированных лиц и содержание указанного изменения.
Список аффилированных лиц представляется акционерными обществами в регистрирующий орган в
течение 45 дней с даты окончания отчетного квартала. Регистрирующий орган обеспечивает раскрытие
представленных ему списков аффилированных лиц акционерных обществ в сети Интернет.
Недействительность заинтересованных сделок
и иные негативные последствия
Основным последствием несоблюдения установленных законом требований к заинтересованной сделке
является возможность признания ее недействительной.
В частности, ст. 84 Федерального закона "Об акционерных обществах" установлено, что сделка, в
совершении которой имеется заинтересованность, совершенная с нарушением требований к сделке,
предусмотренных Федеральным законом "Об акционерных обществах", может быть признана
недействительной по иску общества или акционера. Таким образом, закон однозначно определяет
заинтересованные сделки как оспоримые, т.е. нарушение соответствующих норм закона не предполагает их
ничтожности, а является лишь основанием для предъявления соответствующего требования.
Исковое требование о признании сделки недействительной может быть реально удовлетворено, если
нарушены права или охраняемые законом интересы истца (об этом четко указывает п. 38 Постановления
Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 18 ноября 2003 г. N 19 "О некоторых вопросах применения
Федерального закона "Об акционерных обществах"). Это нашло отражение и в конкретных делах <*>. К
примеру, в одном из дел (Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 12 ноября 2002 г.
N 6288/02) суд, оценивая исковые требования, указал, что "реализация этого права возможна в том случае,
если оспариваемой сделкой нарушены права или охраняемые законом интересы акционера общества и
целью предъявленного иска является восстановление этих прав и интересов. Истец не указал, какие
реально его права как акционера нарушены и какие конкретно неблагоприятные последствия повлекла для
него данная сделка". Сходные аргументы были высказаны и в Постановлении Федерального арбитражного
суда Центрального округа от 14 ноября 2003 г. N А35-509/03-С11. По мнению суда, реализация права на
оспаривание заинтересованной сделки "возможна в том случае, если оспариваемой сделкой нарушены
права и охраняемые законом интересы акционера общества и целью предъявленного иска является
восстановление этих прав и интересов", однако акционер, оспаривавший сделку, приобрел такой статус
"спустя 1 год и 10 месяцев после совершения сделок купли-продажи недвижимости", что, по мнению суда,
не позволяет говорить о нарушении его прав.
-------------------------------<*> В том числе и применительно к случаям несостоятельности (банкротства). Так, в одном из дел
(Постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа от 14 октября 2003 г. N А64-556/036) суд отметил: "...отказывая в иске, суд второй инстанции обоснованно сослался на статьи 103, 129
Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", в силу которых сделка, совершенная должником
с заинтересованным лицом, признается арбитражным судом недействительной по заявлению конкурсного
управляющего в случае, если в результате исполнения указанной сделки кредиторам или должнику были
или могут быть причинены убытки. Такие же положения содержатся в Федеральном законе "О
несостоятельности (банкротстве)" в редакции 1998 г. Доказательств причинения оспариваемой сделкой
убытков истцом не представлено. Довод заявителя жалобы о том, что сам факт введения конкурсного
производства свидетельствует о причинении сделкой должнику убытков, несостоятелен".
Но не все суды придерживаются такой логики. Так, в одном из дел суд (Постановление Федерального
арбитражного суда Центрального округа от 27 октября 2003 г. N А23-956/03Г-4-48), определив, что была
совершена заинтересованная сделка, отметил "ссылка суда апелляционной инстанции на необходимость
доказывания истцом нарушений его прав указанной сделкой и наличие у общества законных интересов не
основана на нормах права". Показательно (поскольку принималось уже после сформирования
соответствующей практики Высшим Арбитражным Судом РФ) также и Постановление Федерального
арбитражного суда Уральского округа от 19 января 2005 г. N Ф09-4461/04ГК, где суд отметил следующее:
"...суд апелляционной инстанции правомерно отклонил доводы ЗАО "Меридиан-98" о том, что истец не
обладает правом на обращение с настоящим иском, так как им не доказано нарушение его прав или
законных интересов, поскольку ст. 84 ФЗ РФ "Об акционерных обществах" предусматривает право
акционера обращаться с таким иском в суд, а Игошев Г.С. является акционером ОАО "Нижнетагильский
городской молочный завод". Аналогичный вывод был сделан и в Постановлении Федерального
арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 13 января 2005 г. N Ф08-5785/05.
Подобное регулирование установлено и для заинтересованных сделок народных предприятий: любая
сделка, совершенная с нарушением требований о заинтересованности, установленных Федеральным
законом "Об особенностях правового положения акционерных обществ работников (народных
предприятий)", может быть признана недействительной.
Отдельно необходимо рассматривать последствия несоблюдения установленных для совершения
заинтересованных сделок требований для акционерных обществ, к которым применяются процедуры,
установленные Федеральным законом "О несостоятельности (банкротстве)".
В частности, несколько расширен круг лиц, имеющих право обращаться с требованием о признании сделки
недействительной (несмотря на ст. 84 Федерального закона "Об акционерных обществах", которая по
общему правилу в число лиц, имеющих право предъявить требование, относит только само общество или
его акционера).
В качестве лица, которое вправе предъявить требование о признании заинтересованной сделки
недействительной, следует указать и члена совета директоров (наблюдательного совета). В частности, ст. 68
Федерального закона "Об акционерных обществах" прямо определено, что член совета директоров
(наблюдательного совета) общества, не участвовавший в голосовании или голосовавший против решения,
принятого советом директоров (наблюдательным советом) общества в нарушение порядка, установленного
Федеральным законом "Об акционерных обществах", иными правовыми актами Российской Федерации,
уставом общества, вправе обжаловать в суд указанное решение в случае, если этим решением нарушены его
права и законные интересы. Такое заявление может быть подано в суд в течение одного месяца со дня,
когда член совета директоров (наблюдательного совета) общества узнал или должен был узнать о принятом
решении. Учитывая, что в целом ряде случаев решение об одобрении заинтересованной сделки
принимается советом директоров (наблюдательным советом), очевидно, что член такого органа относится к
лицам, имеющим право на иск.
Следует отметить, что ранее законодательством признавались случаи, когда даже соблюдение всех
процедурных требований закона не позволяло исключить последующего оспаривания совершенной
заинтересованной сделки и признания ее недействительной. Так, согласно ст. 17 Федерального закона "О
реструктуризации кредитных организаций" (в настоящее время утратил силу) сделки, совершенные
кредитной организацией в течение трех лет до дня принятия Агентством по реструктуризации кредитных
организаций (АРКО) решения о переходе кредитной организации под управление Агентства, могли быть
признаны арбитражным судом недействительными по заявлению Агентства, если условия сделки,
заключенной с аффилированным лицом, предусматривали получение таким лицом значительного
преимущества по сравнению с аналогичными сделками, заключенными в соответствии с существовавшими
на момент заключения сделки обычаями делового оборота.
В качестве общего правила следует отметить, что в суд с требованием о признании сделки
недействительной вправе обращаться:
а) само акционерное общество (ст. 81 Федерального закона "Об акционерных обществах", п. 36
Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 18 ноября 2003 г. N 19 "О некоторых вопросах
применения Федерального закона "Об акционерных обществах");
б) акционер акционерного общества (ст. 81 Федерального закона "Об акционерных обществах", п. 4
Постановления Конституционного Суда от 10 апреля 2003 г. N 5-П "По делу о проверке конституционности
п. 1 ст. 84 Федерального закона "Об акционерных обществах" в связи с жалобой открытого акционерного
общества "Приаргунское", п. 36 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 18 ноября
2003 г. N 19 "О некоторых вопросах применения Федерального закона "Об акционерных обществах");
в) прокурор, если при заключении сделки, в совершении которой имеется заинтересованность лиц,
указанных в законе, допущены нарушения, затрагивающие государственные и общественные интересы (п.
18 Обзора практики разрешения споров, связанных с заключением хозяйственными обществами крупных
сделок и сделок, в совершении которых имеется заинтересованность, утвержденного информационным
письмом Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 13 марта 2001 г. N 62; ст. 52 Арбитражного
процессуального кодекса <*>);
-------------------------------<*> В соответствии с названной статьей прокурор вправе обратиться в арбитражный суд с иском о
признании недействительными сделок, совершенных органами государственной власти Российской
Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного
самоуправления, государственными и муниципальными унитарными предприятиями, государственными
учреждениями, а также юридическими лицами, в уставном капитале (фонде) которых есть доля участия
Российской Федерации, доля участия субъектов Российской Федерации, доля участия муниципальных
образований.
г) лица, участвующие в деле о банкротстве по сделкам, совершенным акционерным обществом-должником
в ходе финансового оздоровления (п. 5 ст. 82 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)"). К
числу таких лиц ст. 34 названного Закона относит: самого должника (акционерное общество),
арбитражного управляющего, конкурсных кредиторов, уполномоченных органов, органы власти, в случаях,
установленных указанным Законом, - лицо, представившее обеспечение для проведения финансового
оздоровления;
д) внешний управляющий, кредитор в отношении сделок (в том числе и заинтересованных), совершенных
акционерным обществом-должником с отдельным кредитором или иным лицом после принятия
арбитражным судом заявления о признании должника банкротом и (или) предшествовавших подаче
заявления о признании должника банкротом, если указанная сделка влечет за собой предпочтительное
удовлетворение требований одних кредиторов перед другими;
е) внешний управляющий в отношении сделок, совершенных должником-акционерным обществом с
заинтересованным лицом, если в результате исполнения указанной сделки кредиторам или должнику были
или могут быть причинены убытки <*>;
-------------------------------<*> См. по этому вопросу: Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 9 декабря 2003 г.
N 10208/03.
ж) временный управляющий по сделкам (в том числе заинтересованным), совершенным в нарушение
требований ст. 63 и 64 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)";
з) временная администрация кредитной организации от имени кредитной организации в случае
приостановления полномочий исполнительных органов кредитной организации - по сделкам,
совершенным в течение трех лет до дня назначения временной администрации, если сделка была
заключена с лицами, которые прямо или косвенно контролируют кредитную организацию, прямо или
косвенно ею контролируются либо прямо или косвенно находятся с ней под общим контролем (ст. 22 и 28
Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций");
и) кредитор кредитной организации - по сделкам, совершенным в течение трех лет до дня назначения
временной администрации, если сделка была заключена с лицами, которые прямо или косвенно
контролируют кредитную организацию, прямо или косвенно ею контролируются либо прямо или косвенно
находятся с ней под общим контролем (ст. 28 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)
кредитных организаций");
к) член совета директоров (наблюдательного совета) акционерного общества (ст. 68 Федерального закона
"Об акционерных обществах") <*>.
-------------------------------<*> Следует отметить, что некоторые суды, на наш взгляд, совершенно неправомерно ограничивают
перечень лиц, имеющих право на иск по ст. 84 Федерального закона "Об акционерных обществах" только
самим обществом и его акционерами. Так, Федеральный арбитражный суд Московского округа в одном из
дел (Постановление от 27 декабря 2004 г. N КГ-А40/11700-04) высказал следующую мысль: "...согласно
статье 84 названного Закона сделка, в совершении которой имеется заинтересованность, совершенная с
нарушением требований к сделке, предусмотренных указанным Федеральным законом, может быть
признана недействительной по иску общества или акционера. Перечень специальных субъектов,
обладающих правом на оспаривание сделки в порядке статьи 84 Федерального закона "Об акционерных
обществах", является исчерпывающим и не подлежит расширительному толкованию". С такой позицией
нельзя согласиться категорически, учитывая приведенные положения различных нормативных актов.
Как видно, список тех, кто вправе обращаться в суд с требованием о признании заинтересованной сделки
недействительной, не исчерпывается только акционером и акционерным обществом, как это может
следовать из буквального понимания ст. 84 Федерального закона "Об акционерных обществах", однако все
же он является закрытым. В целом этот перечень соответствует пониманию того, что общество является
точкой пересечения интересов различных участников корпоративных отношений. В частности, кредиторы,
а также некоторые иные лица при применении процедур банкротства обладают правом предъявления
требования о признании заинтересованной сделки недействительной. Признается и возможность защиты
публичных интересов через иски прокуроров. Не очень понятно присутствие в этом перечне лиц,
составляющих органы управления (совет директоров (наблюдательный совет)), поскольку они свои
возможные требования должны реализовать только через право на иск самого общества. Нельзя не
отметить, что полностью исключен из числа лиц, имеющих право на предъявление иска, только один
участник корпоративных отношений - персонал, как сам по себе, так и в лице своих представителей
(профсоюзов). Это подчеркивает подчиненную роль его интересов в системе корпоративных отношений
(даже в рамках народных предприятий).
На уровне закона необходимо решить вопрос о том, какие акционеры имеют право предъявлять иски о
признании заинтересованной сделки недействительной. Предоставлять ли такое право всем акционерам
вне зависимости от времени приобретения акций и совершения заинтересованных сделок либо только тем,
которые приобрели акции до момента совершения конкретной заинтересованной сделки? Проблема эта
существенна в целом для исков против акционерных обществ. К примеру, В.В. Ярков, рассуждая о
косвенных исках, отмечает: "...может возникнуть вопрос и такого характера - вправе ли акционер
обратиться с косвенным иском по фактам, которые имели место до того, как он приобрел акции, стал
акционером общества" <*>. Автор положительно отвечает на свой вопрос: "...если убытки обществу
причинены действиями менеджера, имевшими место до приобретения акций истцом, полагаем, что и в
этом случае такой акционер выступает в качестве надлежащего истца. Ведь причиненные убытки не
возмещены, и это сказывается и на текущем состоянии финансово-хозяйственной деятельности общества".
-------------------------------<*> Решетникова И.В., Ярков В.В. Гражданское право и гражданский процесс в современной России. М.:
НОРМА, 1999. С. 155.
Иной точки зрения придерживаются некоторые суды <1>. Интересен следующий пример (Постановление
Федерального арбитражного суда Московского округа от 30 июня 2003 г. N КГ-А40/4022-03). Акционер
ЗАО "Страховая компания "Аквико" Белова Л.М. обратилась в суд с иском к ОАО "Мосбизнесбанк" и ЗАО
"Страховая компания "Аквико" о признании недействительным договора от 24 марта 1998 г., заключенного
между ответчиками. Истцу стало известно о наличии спорного договора лишь 20 июня 2002 г. на общем
собрании акционеров ЗАО "Страховая компания "Аквико", так как акционером он стал 14 декабря 2001 г.
Решением суда первой инстанции в иске было отказано (оставлено без изменения постановлением
апелляционной инстанции). Апелляционная инстанция обосновывала постановление тем, что у Беловой
Л.М. отсутствует право на иск, поскольку никакими правами по отношению к сторонам оспариваемого
договора она не обладала, так как договор заключен задолго до того, как она стала акционером. Суд пришел
к выводу, что в соответствии со ст. 174 Гражданского кодекса Белова Л.М. не вправе обжаловать сделку,
поскольку не является лицом, в интересах которого установлены ограничения. Такую точку зрения
поддержал и суд кассационной инстанции: истец не является лицом, обладающим правом на иск (с точки
зрения материального права), поскольку на момент заключения спорного договора акционером не являлся,
никакие его права в качестве акционера этого общества не могли быть нарушены. По мнению суда,
Федеральным законом "Об акционерных обществах" не предусмотрена возможность оспаривать сделки,
заключенные до приобретения лицом прав и обязанностей акционера конкретного акционерного общества.
Такое право возникает с момента включения в реестр акционеров. Сходное решение было вынесено и в
другом деле (Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 28 октября
2003 г. N Ф08-3860/2003). Кассационная инстанция в этом деле констатировала, что, "отказывая в
удовлетворении исковых требований, апелляционная инстанция правомерно указала, что спорные сделки
заключены и исполнены до того, как КБ "Энерготрансбанк" стал акционером ОАО "Невинномысский Азот"
(15.03.2002), поэтому они не нарушают прав и законных интересов истца" <2>. Аналогично и в другом деле
(Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 10 октября 2003 г. N КГА40/7702-03) суд обосновал отказ в иске тем, что "на момент совершения оспариваемой сделки ООО
"Адоран компани" (истец. - А.В.) не являлся акционером..." <3>. Можно вспомнить здесь же упоминавшееся
ранее Постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа от 14 ноября 2003 г. N А35509/03-С11, а также Постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 9
декабря 2003 г. N А19-14494/01-12-Ф02-4289/03-С2 <4>, Постановление Федерального арбитражного суда
Северо-Кавказского округа от 28 января 2004 г. N Ф08-5435/2003, Постановление Федерального
арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 19 января 2005 г. N Ф08-6521/05 и др. В настоящее время
такая практика закреплена и на уровне Высшего Арбитражного Суда, который полагает (Постановление
Президиума от 2 декабря 2003 г. N 9736/03, Постановление Президиума от 3 февраля 2004 г. N 13732/03),
что к лицам, чьи права или законные интересы были нарушены совершенной сделкой (потерпевшим), не
могут быть отнесены "лица, ставшие акционерами общества после совершения сделки", а ст. 84
Федерального закона "Об акционерных обществах" "не предусматривает права на оспаривание сделок
лицами, ставшими акционерами общества после совершения сделок".
-------------------------------<1> Косвенно такая иная точка зрения прослеживается уже при анализе п. 4 Постановления
Конституционного Суда от 10 апреля 2003 г. N 5-П "По делу о проверке конституционности п. 1 ст. 84
Федерального закона "Об акционерных обществах" в связи с жалобой открытого акционерного общества
"Приаргунское". Буквально в нем указано следующее: "Федеральный закон "Об акционерных обществах"
согласно пункту 1 его статьи 1 в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации...
обеспечивает защиту прав и интересов акционеров, а следовательно, нормы, содержащиеся в статьях 81 - 84
названного Федерального закона, направлены на предотвращение конфликта интересов между органами
управления акционерным обществом... и акционерами, в том числе миноритарными акционерами, не
способными на этапе заключения сделки, в совершении которой имеется заинтересованность, защитить
свои законные интересы. Включая норму пункта 1 статьи 84 в Федеральный закон "Об акционерных
обществах", законодатель преследовал цель ввести такой порядок защиты миноритарных акционеров,
который позволил бы на данном этапе минимизировать возможный ущерб их законным интересам, не
ограничивая при этом их право предъявлять требования о признании соответствующей сделки
недействительной".
Использованный смысловой ряд "на этапе заключения сделки", "на данном этапе", "их" случайно или
намеренно фактически предопределяет право на иск только со стороны тех лиц, которые были
акционерами на момент ("этап") совершения сделки. Согласиться с такой позицией сложно.
<2> Интересно, что в этом случае истец стал ссылаться на агентский договор с прежним акционером.
Однако и этот довод суд не убедил.
<3> Такой же логики будет придерживаться суд и при оспаривании не только заинтересованных сделок, но
и решений органов управления об их одобрении, о чем свидетельствует практика судов. К примеру, в одном
из дел (Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 24 декабря 2003 г. N Ф093755/03-ГК) суд, оценивая заявленные требования о признании недействительным решения общего
собрания акционеров ОАО "Илецксоль", на котором в том числе было принято решение о согласии на
совершение заинтересованных сделок, и отказывая в иске, отметил: "...акционер вправе обжаловать в суд
решение, принятое общим собранием акционеров с нарушением требований настоящего Федерального
закона, иных правовых актов Российской Федерации, устава общества, в случае, если он не принимал
участия в общем собрании акционеров или голосовал против принятия такого решения и указанным
решением нарушены его права и законные интересы. Такое заявление может быть подано в суд в течение
шести месяцев со дня, когда акционер узнал или должен был узнать о принятом решении. Таким образом,
правом обжалования решений общих собраний акционеров может обладать только акционер данного
общества, чьи права могли быть нарушены таким решением. Поскольку из материалов дела следует, что ни
один из истцов не являлся акционером ОАО "Илецксоль" на момент проведения оспариваемого общего
собрания, суд первой и апелляционной инстанций правомерно отказал в удовлетворении исковых
требований, так как ЗАО "Батеко Холдинг", ООО "Менкор МК", ООО "ВИВ Трейдинг К" до приобретения
статуса акционеров открытого акционерного общества "Илецксоль" не имели права участвовать и
голосовать на собрании акционеров этого общества (ст. 31, 49 Федерального закона "Об акционерных
обществах")".
<4> Как отметил суд, реализация права на предъявление иска "возможна в том случае, если оспариваемой
сделкой нарушены права или охраняемые законом интересы акционера общества и целью предъявленного
иска является восстановление названных прав и интересов. Кроме того, исходя из смысла ч. 1 ст. 4
Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, право на иск имеет лицо, права или
законные интересы которого нарушены или оспорены. Истец стал акционером ОАО "Братское молоко" в
конце октября 2000 г., т.е. через 16 месяцев после заключения и исполнения оспариваемых сделок. На
момент заключения указанных договоров (24 июня 1999 г.) истец не являлся акционером ОАО "Братское
молоко" и, следовательно, указанные договоры не могли затронуть его прав и законных интересов как
акционера и не повлекли для него каких-либо неблагоприятных последствий".
В практике есть примеры и прямо противоположного характера, когда суды признают возможность
акционеров, приобретших акции, после совершения сделки подавать иски о признании такой сделки
недействительной, ссылаясь на "длящийся характер" договоров (к примеру, см. Постановление
Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 15 декабря 2003 г. N А19-14478/03-6-Ф024352/03-С2). И такие решения являются правильными. Нельзя согласиться с логикой тех судебных
решений, которые связывают саму возможность удовлетворения исковых требований акционера с
моментом, когда лицо стало акционером. При такой логике не учитывается, что сделки, как правило, имеют
последствия в части возникновения или прекращения обязательств общества. Очевидно, что эти
последствия не "исчезают" в момент совершения сделки, напротив, продолжают существовать и влиять на
финансовые показатели общества, а соответственно, и на права как тех акционеров, которые были
таковыми в момент совершения сделки, так и тех, которые стали акционерами позднее этого момента.
Особенно загадочны те сроки, которые "высчитывают" суды на предмет, сколько времени разделяет момент
совершения сделки и момент приобретения акционером акций. Ничего более бессмысленного нельзя и
придумать. Какое значение имеет довод суда о том, что акции были приобретены "через 16 месяцев после
заключения и исполнения оспариваемых сделок"? А если приобретение имело место через один день или
через два, что меняется? Какую-то логику можно было бы найти, если исходить из того, что суд учитывает
сокращенные сроки исковой давности, заботится о стабильности гражданского оборота (или "стабильности
условий хозяйствования", используя терминологию Конституционного Суда <*>), не допуская возможности
подвергнуть любую ранее заключенную сделку сомнению. Или принимает во внимание, что существует
понятие "финансовый год" и сделка, совершенная в таком финансовом году, как правило, влияет на
финансовые результаты именно этого года, т.е. имеет последствия для тех акционеров, которые попадают в
список акционеров, имеющих право на участие в годовом общем собрании акционеров (они же в
соответствии со ст. 42 Федерального закона "Об акционерных обществах" являются лицами, имеющими
право на получение дивидендов). Однако это не устраняет проблемы негативных последствий таких сделок
для акционеров и не учитывает специфики длящихся правоотношений. Если был получен убыток,
очевидно, что этот финансовый результат будет сказываться на финансовом состоянии общества в
дальнейшем.
-------------------------------<*> Пункт 4 Постановления Конституционного Суда РФ от 10 апреля 2003 г. N 5-П "По делу о проверке
конституционности п. 1 ст. 84 Федерального закона "Об акционерных обществах" в связи с жалобой
открытого акционерного общества "Приаргунское".
Помимо возможности признания заинтересованных сделок недействительными законодательство
содержит и иные последствия несоблюдения требований, в частности возможность взыскания убытков с
заинтересованных лиц. Применение правил о возможности взыскания убытков еще не нашло достаточного
отражения в судебной практике. При этом ее применение на практике может породить немало проблем.
Так, в норме не конкретизирована причина убытков. Очевидно, что названная ответственность может быть
возложена, если заинтересованное лицо в нарушение обязанности, установленной ст. 82 Федерального
закона "Об акционерных обществах" не доведет соответствующую информацию до органов управления
общества, в результате чего будет совершена сделка, впоследствии признанная недействительной из-за
несоблюдения правил о заинтересованных сделках.
А как быть в ситуации, когда сделка будет совершена с соблюдением всех формальных требований закона,
однако по своим экономическим последствиям будет, очевидно, убыточной? Регулирование этой ситуации
не очень понятно, особенно учитывая формальность подхода законодателя к категории "интерес". Неясно и
следующее, каким иным образом, кроме как бездействием (непредоставлением информации),
заинтересованное лицо может причинить убытки? Фактом своего участия в голосовании или фактом
присутствия на заседании органа управления, решением которого будет одобрена сделка? Закон оставляет
эти вопросы без ответа.
Обращает на себя внимание и такая деталь. Заинтересованным лицом будет, как правило, лицо
физическое, а контрагентом общества - юридическое. Их имущественный "ценз" очевидно несопоставим,
между тем ответственность возлагается именно на заинтересованное, т.е. физическое лицо.
Исковая давность
Несколько слов следует сказать относительно срока давности по делам о признании заинтересованных
сделок недействительными.
Заинтересованная сделка является оспоримой. В соответствии со ст. 181 Гражданского кодекса иск о
признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности
может быть предъявлен в течение года со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых
была совершена сделка (п. 1 ст. 179 Гражданского кодекса), либо со дня, когда истец узнал или должен был
узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.
Такое регулирование является специальным по отношению к общим правилам определения момента
начала течения срока исковой давности, на что уже обращалось внимание высшими судебными
инстанциями. В частности, в соответствии с п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума
Высшего Арбитражного Суда РФ "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского
кодекса Российской Федерации об исковой давности" от 12 ноября 2001 г. N 15/18, к требованиям о
признании недействительной оспоримой сделки не применяются общие правила, установленные ст. 200
Гражданского кодекса <*>.
--------------------------------
<*> Статья 200 Гражданского кодекса: "1. Течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо
узнало или должно было узнать о нарушении своего права. Изъятия из этого правила устанавливаются
настоящим Кодексом и иными законами. 2. По обязательствам с определенным сроком исполнения
течение исковой давности начинается по окончании срока исполнения. По обязательствам, срок
исполнения которых не определен либо определен моментом востребования, течение исковой давности
начинается с момента, когда у кредитора возникает право предъявить требование об исполнении
обязательства, а если должнику предоставляется льготный срок для исполнения такого требования,
исчисление исковой давности начинается по окончании указанного срока. 3. По регрессным
обязательствам течение исковой давности начинается с момента исполнения основного обязательства".
Учитывая эти правила, следует признать, что моментом начала течения срока исковой давности по
заинтересованным сделкам является день, когда заинтересованное лицо (истец) узнало или должно было
узнать об обстоятельствах, являющихся основанием для признания заинтересованной сделки
недействительной (см. также п. 36 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 18 ноября
2003 г. N 19 "О некоторых вопросах применения Федерального закона "Об акционерных обществах"). А
такими обстоятельствами являются те, что указаны в ст. 84 Федерального закона "Об акционерных
обществах", - нарушение требований к такой сделке, предусмотренных указанным Законом (ст. 81 - 83).
Данное правило следует применять с учетом положений п. 5 Постановления Конституционного Суда РФ от
10 апреля 2003 г. N 5-П "По делу о проверке конституционности п. 1 ст. 84 Федерального закона "Об
акционерных обществах" в связи с жалобой открытого акционерного общества "Приаргунское", который
указал, что "исходя из предназначения и принципов института исковой давности... течение этого срока
должно начинаться с того момента, когда правомочное лицо узнало или реально имело возможность узнать
не только о факте совершения сделки, но и о том, что она совершена лицами, заинтересованными в ее
совершении".
Данное правило в свою очередь является общим для всех заинтересованных сделок, кроме тех, для которых
такой момент определен специально.
В частности, данное правило не распространяется на случаи признания недействительными сделок,
совершенных в процессе размещения эмиссионных ценных бумаг. Для таких сделок срок исковой давности
составляет три месяца с момента регистрации отчета об итогах выпуска (дополнительного выпуска) этих
ценных бумаг. В связи с этим отметим одно очень важное обстоятельство: применительно к оспариванию
сделок, совершенных в процессе размещения эмиссионных ценных бумаг, закон устанавливает предельно
конкретное указание на момент начала течения срока исковой давности (поскольку момент регистрации
отчета всегда конкретен), что, соответственно, четко позволяет определить и окончание этого срока.
Специально определен судебной практикой и момент начала течения срока исковой давности для
признания недействительными заинтересованных сделок по искам внешних управляющих. Такой момент
определяется правилом - "не ранее введения процедуры внешнего управления". В частности, такое мнение
было высказано высшей судебной инстанцией по одному из дел (Постановление Президиума Высшего
Арбитражного Суда РФ от 9 декабря 2003 г. N 10208/03). Внешний управляющий ОАО "Рассказовский
трикотаж" (внешнее управление было введено 19 июля 2001 г.) обратился 18 июля 2002 г. в суд с иском к
ЗАО "ТрикоС" о признании недействительными договоров уступки права требования, заключенных 17 и 31
июля 2000 г. Решением суда первой инстанции (оставленным без изменения судом апелляционной и
кассационной инстанций) в иске было отказано в связи с пропуском внешним управляющим годичного
срока исковой давности, о котором ответчик заявил до принятия решения по делу. Отказывая в
удовлетворении исковых требований в связи с истечением срока исковой давности, суды первой,
апелляционной и кассационной инстанций исходили из того, что течение срока исковой давности по
данному иску исчисляется с момента назначения временного управляющего. Однако высшая судебная
инстанция не согласилась с таким мнением, исходя из того, что "правом на предъявление настоящего иска
обладает только внешний управляющий".
Такое решение следует признать совершенно правильным <*>; его правовая логика состоит в том, что
внешний управляющий как лицо, которому закон предоставил право предъявления иска, может
реализовать такое право только с момента начала течения его полномочий. Соответственно, если исходить
из презумпции обычного течения срока давности, то можно прийти к ситуации, когда право на иск не
сможет быть им реализовано. Отсюда особые правила начала течения срока исковой давности. Следует
предположить, что подобное правило касается и случаев предъявления иска некоторыми другими
названными выше субъектами (временный управляющий, АРКО, временная администрация кредитной
организации, кредитор кредитной организации).
-------------------------------<*> Несмотря на то что оно вынесено в соответствии с редакцией Федерального закона "О
несостоятельности (банкротстве)" (ст. 78), уже утратившей силу, поскольку положения действующего
закона в этой части (см. ст. 103 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)") от нее
существенно не отличаются (п. 2 ст. 78: "...сделка должника, совершенная должником с заинтересованным
лицом, может быть признана арбитражным судом недействительной по заявлению внешнего
управляющего в случае, если в результате исполнения указанной сделки кредиторам были или могут быть
причинены убытки"; п. 2 ст. 103: "сделка, совершенная должником с заинтересованным лицом, признается
судом, арбитражным судом недействительной по заявлению внешнего управляющего в случае, если в
результате исполнения указанной сделки кредиторам или должнику были или могут быть причинены
убытки").
Говоря об общем правиле определения момента начала течения срока исковой давности для
заинтересованных сделок ("узнало или должно было узнать об обстоятельствах", "не только о факте
совершения сделки, но и о том, что она совершена лицами, заинтересованными в ее совершении"), следует
отметить, что на практике его определить крайне сложно.
Так, очевидно, что если член совета директоров (наблюдательного совета), ранее предложенный
акционером в качестве кандидата в состав указанного органа, при осуществлении своих функций получил в
любой форме информацию о совершении заинтересованной сделки (вопрос о ее одобрении был рассмотрен
на заседании совета), то в этом случае момент получения такой информации может рассматриваться как
момент начала "знания" <*> и для самого акционера.
-------------------------------<*> Это подтверждается и некоторыми примерами из судебной практики (см., в частности, Постановление
Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа от 28 июля 2003 г. N А29-7995/02-2э).
В практике судов при предъявлении исков о признании недействительными сделок со стороны самих
акционерных обществ отсчет начала "знания" иногда связывается и с субъектным составом
исполнительных органов. Так, приведем спорное с правовой точки зрения мнение одного из судов
(Постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 11 сентября 2003 г. N А728191/02-И432): "...согласно статье 53 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо
приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы,
действующие в соответствии с Законом, иными правовыми актами и учредительными документами. На
основании статьи 69 названного Федерального закона руководство текущей деятельностью общества
осуществляется единоличным исполнительным органом общества (директором, генеральным директором).
Единоличный исполнительный орган общества (директор, генеральный директор) без доверенности
действует от имени общества, в том числе представляет его интересы, совершает сделки от имени общества,
утверждает штаты, издает приказы и дает указания, обязательные для исполнения всеми работниками
общества. Поскольку исковое требование заявлено ОАО "Меркурий" (общество), являющемся стороной
оспариваемого договора (продавец), постольку при применении исковой давности следует исходить из того,
когда генеральный директор Общества узнал или должен был узнать о состоявшейся сделке куплипродажи здания (статья 200 Гражданского кодекса Российской Федерации). Между тем решение о продаже
спорного здания принималось генеральным директором ОАО "Меркурий"... им же направлялись данные о
стоимости здания... в нотариальную контору...".
Равным образом, это касается случая, если вопрос рассматривался непосредственно общим собранием
акционеров или информация о совершении такой сделки была указана в информационных материалах к
общему собранию <*>. Сходный вывод будет и для случая, когда иск будет предъявляться членом совета
директоров (наблюдательного совета). Законом прямо определено, что исковое заявление может быть
подано в суд в течение одного месяца со дня, когда член совета директоров (наблюдательного совета)
общества узнал или должен был узнать о принятом решении.
-------------------------------<*> Как указал в одном из дел суд (Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от
12 января 2004 N Ф09-3948/03-ГК): "...из материалов дела видно, что истец присутствовал на годовом
собрании акционеров 26.06.2002, на котором генеральный директор проинформировал акционеров о
продаже спорного помещения, и именно с этого момента истец как акционер должен был узнать об
обстоятельствах заключения спорной сделки (статьи 89, 91 Федерального закона "Об акционерных
обществах")".
Для определения момента начала "знания" могут иметь значение два обстоятельства. Пунктом 3.6
Положения о дополнительных требованиях к порядку подготовки, созыва и проведения общего собрания
акционеров, утвержденного Постановлением ФКЦБ России от 31 мая 2002 г. N 17/пс, определено, что
годовой отчет акционерного общества, выносимый на утверждение годового общего собрания, должен
содержать помимо других сведений также перечень совершенных акционерным обществом в отчетном году
заинтересованных сделок, с указанием по каждой сделке заинтересованного лица (лиц), существенных
условий и органа управления общества, принявшего решение об ее одобрении.
Данное правило чрезвычайно важно, поскольку годовой отчет должен предоставляться всем акционерам
акционерного общества, имеющим право на участие в общем собрании. Фактически оно означает, что
акционер имеет полную возможность узнать о совершенных заинтересованных сделках как минимум
начиная с момента, когда он получает возможность ознакомиться с годовым отчетом, что предполагает
некоторую определенность в исчислении годичного срока исковой давности.
Узнать о совершенных обществом заинтересованных сделках акционер может и еще до публикации
годового отчета. Например, из проспекта ценных бумаг (ст. 22 Федерального закона "О рынке ценных
бумаг"), который должен содержать "сведения о совершенных эмитентом сделках, в совершении которых
имелась заинтересованность за пять последних завершенных финансовых лет или за каждый завершенный
финансовый год, если эмитент осуществляет свою деятельность менее пяти лет, а также за период до даты
утверждения проспекта ценных бумаг" <*>.
-------------------------------<*> Эту норму конкретизирует п. 7.6 Положения о раскрытии информации эмитентами эмиссионных
ценных бумаг, утвержденного Постановлением ФКЦБ от 2 июля 2003 г. N 03-32/пс, определяющий
содержание проспекта ценных бумаг в части сведений о совершенных эмитентом сделках, в совершении
которых имелась заинтересованность. В отношении таких сделок эмитент должен указать следующее:
"...общая сумма сделок, в совершении которых имелась заинтересованность, одобренных каждым органом
управления эмитента по итогам каждого завершенного финансового года за 5 последних завершенных
финансовых лет либо за каждый завершенный финансовый год, если эмитент осуществляет свою
деятельность менее 5 лет. По каждой сделке (группе взаимосвязанных сделок), цена которой составляет 5 и
более процентов балансовой стоимости активов эмитента, определенной по данным его бухгалтерской
отчетности на последнюю отчетную дату перед совершением сделки, совершенной эмитентом за 5
последних завершенных финансовых лет либо за каждый завершенный финансовый год, если эмитент
осуществляет свою деятельность менее 5 лет, а также за период до даты утверждения проспекта ценных
бумаг, указывается дата совершения сделки; предмет сделки и иные существенные условия сделки; стороны
сделки; полное и сокращенное фирменные наименования (для некоммерческой организации наименование) юридического лица или фамилия, имя, отчество физического лица, признанного в
соответствии с законодательством Российской Федерации лицом, заинтересованным в совершении сделки,
а также основание (основания), по которому такое лицо признано заинтересованным в совершении
указанной сделки; размер сделки (указывается в денежном выражении и в процентах от балансовой
стоимости активов эмитента на дату окончания последнего завершенного отчетного периода,
предшествующего дате совершения сделки, а если сделка (группа взаимосвязанных сделок) является
размещением путем подписки или реализацией обыкновенных акций - в процентах от обыкновенных
акций, размещенных до даты совершения сделки, и обыкновенных акций, в которые могут быть
конвертированы размещенные до даты совершения сделки ценные бумаги, конвертируемые в акции); срок
исполнения обязательств по сделке, а также сведения об исполнении указанных обязательств; орган
управления эмитента, принявший решение об одобрении сделки, дата принятия соответствующего
решения (дата составления и номер протокола); иные сведения о сделке, указываемые эмитентом по
собственному усмотрению. Также указывается общий объем в денежном выражении сделок, совершенных
эмитентом за каждый из 5 последних завершенных финансовых лет. По каждой сделке (группе
взаимосвязанных сделок), в совершении которой имелась заинтересованность и решение об одобрении
которой советом директоров (наблюдательным советом) или общим собранием акционеров (участников)
эмитента не принималось в случаях, когда такое одобрение является обязательным в соответствии с
законодательством Российской Федерации, указывается дата совершения сделки; предмет сделки и иные
существенные условия сделки; полное и сокращенное фирменные наименования (для некоммерческой
организации - наименование) юридического лица или фамилия, имя, отчество физического лица,
признанного в соответствии с законодательством Российской Федерации лицом, заинтересованным в
совершении сделки, а также основание (основания), по которому такое лицо признано заинтересованным в
совершении указанной сделки; размер сделки (указывается в денежном выражении и в процентах от
балансовой стоимости активов эмитента на дату окончания последнего завершенного отчетного периода,
предшествующего дате совершения сделки, а если сделка (группа взаимосвязанных сделок) является
размещением путем подписки или реализацией обыкновенных акций - в процентах от обыкновенных
акций, размещенных до даты совершения сделки, и обыкновенных акций, в которые могут быть
конвертированы размещенные до даты совершения сделки ценные бумаги, конвертируемые в акции); срок
исполнения обязательств по сделке, а также сведения об исполнении указанных обязательств;
обстоятельства, объясняющие отсутствие принятия органом управления эмитента решения об одобрении
сделки; иные сведения о сделке, указываемые эмитентом по собственному усмотрению.
Однако оба названных правила касаются только тех сделок, которые были "опубличены", т.е. еще до их
совершения было четко указано, что они являются заинтересованными, и по ним была соблюдена
специальная "легитимационная" процедура.
Для тех же сделок, которые содержат признаки заинтересованности, но они не были указаны как
заинтересованные - момент начала исчисления срока исковой давности не определенен <*>. Есть
неоднозначные для понимания решения судов. Так, в одном из дел (Постановление Федерального
арбитражного суда Северо-Западного округа от 3 сентября 2003 г. N А26-385/03-16) суд высказал такое
суждение: "...в соответствии с пунктом 1 статьи 91 Федерального закона "Об акционерных обществах"
общество обязано обеспечить акционерам доступ к документам, предусмотренным пунктом 1 статьи 89..., в
том числе документам, подтверждающим права общества на имущество, находящееся на его балансе,
годовым отчетам, протоколам общих собраний акционеров, заседаний совета директоров, ревизионной
комиссии общества, отчетам независимого оценщика. Следовательно, информация о заключении
оспариваемого договора... была доступна акционерам ЗАО "СТМ" с момента его заключения. Доказательств,
свидетельствующих об обратном, в материалах дела нет. Следовательно, годичный срок исковой давности к
моменту обращения с настоящим иском в суд истек". Фактически суд в этом деле как бы поставил ситуацию
с ног на голову. Интересно задать судьям вопрос: а если ни в одном из документов (если отвлечься от
конкретного дела) нет упоминания о совершенной сделке или она есть, но в завуалированной форме? В
другом деле (Постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 11 февраля
2005 г. N А19-12876/03-9-6-Ф02-13/05-С2) суд отметил: "...при определении момента, с которого начинает
течь срок исковой давности... суд... правомерно исходил из того, что срок исковой давности исчисляется не с
момента, когда внешнему управляющему должно было стать известно о наличии оснований для признания
сделки недействительной по основаниям заинтересованности, а с того момента, когда определенная
совокупность документов свидетельствовала о непосредственном совершении сделки, а также о наличии в
действиях сторон при ее подписании заинтересованности". Что это за совокупность документов, судом не
было уточнено.
-------------------------------<*> На практике учитывают и факт кадровых дел, которые находятся в обществе (сведения о родственных
связях - Постановление Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа от 30 сентября 2003 г. N
Ф03-А51/03-1/2366), свидетельские показания (Постановление Федерального арбитражного суда
Дальневосточного округа от 12 ноября 2003 г. N Ф03-А73/03-1/2824).
При анализе вопроса о сроке давности по сделкам возникает еще одна существенная проблема. Некоторые
суды отдельно рассматривают последствия неправильного решения вопроса об определении рыночной
стоимости, а именно при отсутствии решения об определении рыночной стоимости исходят из презумпции
ничтожности соответствующей сделки. Так, в одном из дел (Постановление Федерального арбитражного
суда Западно-Сибирского округа от 28 марта 2002 г. N Ф04/1155-191, А27-2002) суд указал: "...в связи с тем
что при подписании договора и дополнительных соглашений к нему были нарушены положения статьи 77
Федерального закона "Об акционерных обществах", то на основании статьи 168 Гражданского кодекса
Российской Федерации такая сделка является ничтожной". А в данном случае действует другой срок
исковой давности - десять лет (в частности, ст. 181 Гражданского кодекса установлено, что иск о
применении последствий недействительности ничтожной сделки может быть предъявлен в течение десяти
лет со дня, когда началось ее исполнение).
С такой логикой суда согласиться никак нельзя с учетом того, что по ст. 168 Гражданского кодекса
"...сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не
устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения". Здесь
опять следует отметить (о чем уже говорилось выше), что с точки зрения действующего закона
заинтересованная сделка при отсутствии управленческого решения компетентного органа управления (или
контроля, или руководящего органа) о ее одобрении недействительна в силу нарушения обязательных
требований закона о специальном порядке ее одобрения (ст. 168 Гражданского кодекса). Причем этот
порядок включает в себя не только само решение об одобрении сделки, но и, по сути, предваряющее это
решение об определении рыночной стоимости. В связи с этим и дефекты самого решения становятся и
дефектами сделки. Нельзя не отметить и следующее. При совершении заинтересованной сделки
нарушаются частные интересы. Здесь следует согласиться с Ю.Г. Басиным, что "если нарушение
затрагивает частные интересы, то признание сделки недействительной может производиться судом только
по иску заинтересованного частного лица" <*>. Специфика анализируемой ситуации (неправильное
определение цены) состоит в том, что хотя и нарушены требования закона (публичный порядок), однако
данное нарушение затрагивает не публичные, а частные интересы.
-------------------------------<*> Басин Ю.Г. Избранные труды по гражданскому праву. СПб.: Юридический центр Пресс, 2003. С. 361.
В судебной практике получили оценку обстоятельства, связанные с моментом приобретения акций
применительно к течению срока исковой давности. Здесь для примера можно привести уже упоминавшееся
дело (Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 3 сентября 2003 г. N
А26-385/03-16). Гражданин Иманов Эйваз Ширин оглы обратился в суд с иском к ЗАО "СТМ" и ООО "ДОС"
о признании недействительным заключенного между ответчиками в июле 1999 г. договора аренды с правом
выкупа нежилых помещений, а также о применении последствий недействительности данной сделки путем
обязания ООО "ДОС" возвратить ЗАО "СТМ" по акту сданное в аренду имущество. На момент совершения
сделки указанное лицо не было акционером (участником) ни одного из этих обществ. Истец ссылался на то,
что о нарушении его прав ему стало известно только в апреле 2002 г., когда он стал акционером ЗАО "СТМ".
В суде ответчик заявил о применении исковой давности (один год). Суды не поддержали требования истца.
В качестве обоснования было указано, что течение срока исковой давности следует отсчитывать не с
момента приобретения истцом акций (апрель 2002 г.). Суд отметил: "согласно статье 201 Гражданского
кодекса Российской Федерации перемена лиц в обязательстве не влечет изменения срока исковой давности
и порядка его исчисления. Переход прав на акции к другому акционеру не может служить основанием для
изменения начального момента течения срока исковой давности, поскольку в данном случае заявлено
требование о защите прав физического лица как акционера общества".
Такая практика получила закрепление и на уровне Высшего Арбитражного Суда (Постановление
Президиума от 9 декабря 2003 г. N 12258/03). В указанном деле Президиум не согласился с доводами одной
из сторон о том, что "при переходе права собственности на акции к новому собственнику переходит и
принадлежавшее прежнему акционеру право на оспаривание сделок, заключенных обществом".
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Анализ правового регулирования заинтересованных сделок показывает, что оно нуждается как минимум в
изменении, как максимум - в полной переработке. Это можно отчасти объяснить тем, что некоторые
исследователи этого вопроса небезосновательно назвали "небрежностью законодателя, его формальным
подходом к регулированию данного гражданско-правового института" <*>.
-------------------------------<*> Шичанин А., Гривков О. Указ. соч. С. 19.
Зададимся вопросом, какие цели, собственно, преследовал законодатель, вводя специальные правила
совершения заинтересованных сделок? Цель вроде бы благая - "обеспечить охрану интересов инвесторов от
недобросовестной деятельности и злоупотреблений директоров и иных лиц, имеющих влияние на
деятельность компании" <*>, обеспечить экономическую эффективность сделки, не допустить совершения
акционерным обществом такой сделки, которая либо причиняет ему убытки, либо ставит его как
самостоятельный хозяйствующий субъект на грань существования. С этой точки зрения в концепции закона
есть разумное "зерно". Институт заинтересованных сделок представляет собой механизм снятия конфликта
интересов, возникающего в корпоративных отношениях, способный обеспечить реализацию, говоря
словами одного из исследователей, принципа "приобретения гражданских прав и обязанностей своею
волей и в своем интересе" <**>.
-------------------------------<*> Редькин И.В. Указ. соч. С. 33. По мнению этого автора, социальная вредность сделок акционерного
общества с его аффилированными лицами состоит в нарушении баланса интересов, что может выражаться,
в частности, в следующем: неэквивалентный и односторонне выгодный характер сделки, когда имущество и
права, предоставленные одной из сторон, не эквивалентны тому, что получает другая сторона; получение
иных выгод для одной из сторон в ущерб другой, что может заключаться, например, в отсрочке исполнения
обязательств, в возможности его невыполнения без особых правовых последствий и др.; ущемление прав и
законных интересов других участников гражданских отношений в иных формах (Там же. С. 36).
<**> Ахмедшина А.Н. Указ. соч. С. 63.
Тогда понятно и "разворачивание" правовых норм в части регулирования таких сделок - ограничение
голосования заинтересованных и аффилированных лиц, необходимость определения цены, исходя из
рыночных условий, установление беспрецедентно жестких правил об аффилированности и группах лиц и
т.д.
Но реализация этих правил на практике обнаруживает и их другую сторону. Они часто практически
обессмысливают открытое (публичное) владение крупным пакетом акций <*>. Как ни посмотри на данные
нормы закона, результат будет один и тот же - ограничение принятия крупным корпоративным игроком
необходимых ему решений.
-------------------------------<*> Актуальность этой проблемы очевидна. В России практически реализована так называемая
инсайдерская система корпоративного управления (Третьяков М. Конвергенция моделей корпоративного
управления // Вопросы экономики. 2004. N 1. С. 132 - 134).
Но ведь эти игроки живут не в безвоздушном пространстве и не просто владеют крупными пакетами акций
для спортивного интереса. Как правило, это проблема наиболее остро встает для крупных холдинговых,
прежде всего построенных по вертикальному принципу, хозяйственных единиц.
Сделки, совершаемые такими единицами, представляют собой как бы оболочку единого бизнес-процесса.
Справедливо была подмечена некоторыми авторами возможность возникновения ситуации, когда
"основное общество не сможет заключать сделки с дочерним обществом, если не получит одобрения
большинства голосов незаинтересованных директоров или акционеров, которые в свою очередь составляют
меньшинство", получающее "возможность препятствовать заключению тех или иных сделок, что может
происходить не в интересах дочернего общества" <*>.
-------------------------------<*> Жученко А.А. Сделки с заинтересованностью: некоторые проблемы правового регулирования // Юрист.
2001. N 8. С. 2. Очень точно некоторыми авторами подмечен в этой связи дефект формирующейся
национальной модели корпоративного управления: "...основной дисбаланс формирующейся национальной
модели корпоративного управления - в противоречии между фактическим процессом экономической
концентрации (концентрации акционерного капитала) и гипертрофированной ориентацией права на
защиту миноритариев" (Экономико-правовые факторы и ограничения в становлении моделей
корпоративного управления. М.: ИЭПП, 2004. С. 17).
В этом случае такие нормы уже не кажутся решением проблемы, они сами таковой становятся. В результате
институт сделок, в совершении которых имеется заинтересованность, перестает играть свою важную роль
регулятора конфликтов интересов и превращается как минимум в предмет торга, как максимум - в предмет
корпоративного шантажа <*>. При этом все достоинства закона (в виде гарантий для мелких
(миноритарных) акционеров) превращаются в свою прямую противоположность. Если же при этом к "делу"
подключается еще какой-нибудь заводской районный суд Града-Китежа, который выносит по совершенно
надуманным основаниям постановление о принятии обеспечительных мер по иску миноритарного
акционера, тогда ситуация перерастает в корпоративные войны, результат которых - убытки, "сорванные"
контракты, утраченное имущество и потеря репутации.
-------------------------------<*> См. также: Гололобов Д.В. Акционерное общество против акционера: противодействие корпоративному
шантажу. М.: Юстицинформ, 2004. С. 166 - 171.
Отметим некоторые характерные для анализируемого правового института проблемы.
Закон не содержит четкого понимания конфликта интересов и сделок, осложненных наличием такого
конфликта, что следует признать его большим недостатком. А из этого возникает существенный вопрос о
месте регулирующих совершение таких сделок правовых норм в системе российского права.
Во введении к настоящей работе совокупность правовых норм, регулирующих заинтересованность в
совершении сделки, была названа институтом. С теоретической точки зрения это не совсем корректно,
поскольку институт права представляет собой объективно обособившийся элемент отрасли права
(первичную правовую общность), совокупность правовых норм (их взаимосвязанную систему),
регулирующих относительно самостоятельную и качественно однородную совокупность (группу)
общественных отношений или какие-либо их компоненты, свойства.
Главная функция правового института, по мнению С.С. Алексеева, состоит в том, чтобы в пределах своего
участка общественных отношений данного вида или рода обеспечить цельное, относительно законченное
регулирование; он должен обладать полным комплектом норм, при помощи которых возможно охватить
все существенные моменты регулирования соответствующего участка <*>.
-------------------------------<*> Алексеев С.С. Структура советского права. М.: Юрид. лит., 1975. С. 120.
Исходя из такого общетеоретического подхода, место указанных норм в системе российского права не
совсем понятно. Можно утверждать, что эта правовая общность совершенно точно не является простой
ассоциацией норм. При ее анализе можно говорить о простом регулятивном функциональном институте
(субинституте), нормы которого составляют часть более сложных институтов, в частности
общезакрепительного института сделки, в рамках которого формируются правовые нормы, регулирующие
особенности совершения сделок с конфликтами интересов.
Однако нельзя не отметить, что правовые нормы, входящие в эту общность по своему значению далеко
выходят за рамки особенностей правового регулирования некоторых видов сделок. В рамках этих
нормативных положений происходит формализация интересов участников корпоративных отношений,
выстраивание их иерархии, "снятие" конфликтов между ними. Можно говорить о том, что через
реализацию этих норм находит свое концентрированное выражение и разрешение корпоративный
конфликт, а значит, еще раз это подчеркнем, их регулирующая направленность - разрешение конфликта
интересов, что далеко выводит их за рамки института сделки.
Следует обратить внимание и на то, что в рамках гражданского права постепенно формируется правовая
общность, представляющая собой совокупность правовых норм, направленных на разрешение, "снятие"
конфликтов между общим ("общекорпоративным") интересом юридического лица и интересами лиц,
имеющих возможность влияния на принятие им (его органами управления, контроля или руководящими
органами) управленческих решений.
Эта общность представлена нормами, закрепленными Федеральными законами: "Об акционерных
обществах", "Об обществах с ограниченной ответственностью", "О государственных и муниципальных
унитарных предприятиях", "Об особенностях правового положения акционерных обществ работников
(народных предприятий)", "О сельскохозяйственной кооперации", "О несостоятельности (банкротстве)", "О
несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций" и др. Однако помимо своей общей
функциональной направленности их почти ничего не объединяет. Даже использованные юридические
конструкции различны и неоднородны (достаточно напомнить про использование категорий "интерес" и
"заинтересованность"). В этом смысле данная общность пока не "дотягивает" даже до того, чтобы говорить о
ней как об ассоциации норм, где, как указывает С.С. Алексеев, "по существу имеется одна генеральная
норма с сопровождающими ее конкретизирующими предписаниями" <*>.
-------------------------------<*> Алексеев С.С. Указ. соч. С. 124.
Правильно ли это, соответствует ли такое положение дел истинному значению и роли данных нормативных
предписаний? Думается, что не соответствует никоим образом. Как было отмечено в настоящей работе,
конфликт интересов является существенным системообразующим фактором в деятельности юридического
лица, причем в любой организационно-правовой форме. Этот конфликт вытекает из самой конструкции
юридического лица, хотя и проявляется по-разному в зависимости от вида организаций. Значение этого
фактора состоит в том, что он не только определяется условиями и порядком реализации
правосубъектности юридического лица, но и сам влияет на формирование и функционирование системы
управления юридического лица, содержание и порядок принятия управленческих решений.
Наличие такого мощного системообразующего фактора, определенное единство в использовании правовых
категорий, единая регулирующая направленность свидетельствуют о том, что перед нами зачатки нового
правового института. В самом общем виде - это институт сделок, в совершении которых имеется
заинтересованность. Однако можно поставить вопрос и более широко - не только сделок, но и иных
юридически значимых действий организаций, осложненных наличием конфликта интересов, в частности
любых управленческих решений. Этот правовой институт является востребованным практикой, что
показывает опыт функционирования юридических лиц, прежде всего коммерческих.
Основы для его оформления уже заложены нормой п. 3 ст. 53 Гражданского кодекса, в которой указано, что
лицо, которое в силу закона или учредительных документов юридического лица выступает от его имени,
должно действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно. Однако
этой общей нормы явно недостаточно. Во-первых, ее положения не касаются конфликтов интересов, а
только обязывают действовать в интересах юридического лица. Во-вторых, данная статья распространяется
только на лиц, действующих "от имени" юридического лица, однако указанными лицами потенциальная
сфера конфликтов интересов отнюдь не исчерпывается. К примеру, к таким "лицам" не относятся члены
совета директоров (наблюдательного совета <*>). Для акционерных обществ это частично компенсировано
положениями ст. 71 Федерального закона "Об акционерных обществах", в соответствии с которой члены
совета директоров (наблюдательного совета) общества, единоличный исполнительный орган общества
(директор, генеральный директор), временный единоличный исполнительный орган, члены
коллегиального исполнительного органа общества (правления, дирекции), а равно управляющая
организация или управляющий при осуществлении своих прав и исполнении обязанностей должны
действовать в интересах общества, осуществлять свои права и исполнять обязанности в отношении
общества добросовестно и разумно. Однако, как было показано выше, формальный подход к определению
интереса нивелирует регулирующее действие этой нормы (сходное мнение можно высказать и
относительно обществ с ограниченной ответственностью исходя из ст. 44 и 45 Федерального закона "Об
обществах с ограниченной ответственностью").
-------------------------------<*> В этом смысле категорически нельзя согласиться с Конституционным Судом РФ, который в уже
упоминавшемся Постановлении от 10 апреля 2003 г. N 5-П "По делу о проверке конституционности п. 1 ст.
84 Федерального закона "Об акционерных обществах" в связи с жалобой открытого акционерного общества
"Приаргунское" (п. 4) отметил, что "нормы, содержащиеся в статьях 81 - 84 названного Федерального
закона (имеется в виду Федеральный закон "Об акционерных обществах". - А.Г.), направлены на
предотвращение конфликта интересов между органами управления акционерным обществом, которые в
силу пункта 3 статьи 53 ГК Российской Федерации должны действовать в интересах представляемого ими
юридического лица добросовестно и разумно, и акционерами, в том числе миноритарными акционерами,
не способными на этапе заключения сделки, в совершении которой имеется заинтересованность, защитить
свои законные интересы".
К сожалению, ничего подобного тому, о чем пишет уважаемая высшая судебная инстанция, в Кодексе нет.
Кодекс говорит об отношениях представительства. Однако отнюдь не все (если не сказать больше практически никакие, кроме исполнительных органов) органы управления наделены правом
представительства от имени акционерного общества.
Здесь, очевидно, нужна конструкторская деятельность законодательных органов и внешнее обособление
этого института в системе гражданского законодательства. Поскольку этот институт касается не только
отдельных юридических лиц, но юридических лиц любых организационно-правовых форм, он должен быть
отражен в общих положениях гражданского законодательства о юридических лицах.
Существенной проблемой российского законодательства является правовое регулирование вопросов
управления в акционерном обществе. Это касается как организации системы управления, так и правовой
квалификации управленческого решения (как правовой формы выражения правосубъектности
юридического лица), которое также необходимо четко квалифицировать в системе юридических фактов,
указав его правовые последствия.
Российская модель правового регулирования сделок с конфликтами интересов выделяется широким
подходом к определению списка заинтересованных лиц. Такое положение дел следует признать скорее
недостатком, чем преимуществом.
Наиболее неудачным кажется указание в законе на возможность конфликта интересов акционера и
акционерного общества. Интересы общества формируют и реализуют прежде всего представители той
группы участников корпоративных отношений, которых мы назвали менеджерами (или заменяющие их
внешние агенты - управляющие), и необходимо учитывать именно конфликты их интересов и интересов
акционерных обществ. Здесь можно возразить: при таком подходе из сферы правового регулирования
выпадает специфика отношений в рамках холдинговых компаний, где и основное, и дочерние общества, по
меткому выражению Ю.Г. Басина, "в конечном счете подчиняются воле и власти одного верховного
хозяина", который "имеет возможность дирижировать всем оркестром, используя голосование акциями,
входящими в его контрольные пакеты, договорами, признающими приоритетность его решений, и другими
формами влияния" <*>. Следует отметить, что это именно так и соответствует практике некоторых
зарубежных стран, где также не исключается заинтересованность акционера <**>.
-------------------------------<*> Басин Ю.Г. Избранные труды по гражданскому праву. С. 160.
<**> См. по этому вопросу: Могилевский С.Д. Правовые основы деятельности акционерных обществ. С. 374,
382.
С заинтересованностью акционера в законе вообще непонятная картина. Если следовать логике закона, то
получается, что акционер с момента, когда к нему переходит право собственности на акции (ст. 29
Федерального закона "О рынке ценных бумаг") автоматически входит в высший орган управления
акционерным обществом (ст. 47 Федерального закона "Об акционерных обществах"). Но заинтересованным
лицом по логике закона становится тогда, когда владеет "совместно с его аффилированными лицами 20 и
более процентов голосующих акций", поскольку, входя в такой "высший" орган, он не может считаться
занимающим "должность" (ст. 81 Федерального закона "Об акционерных обществах").
Законодательство очень неаккуратно использует категории "аффилированные лица" и "группа лиц". Два
разных института, которые должны иметь совершенно разную регулирующую направленность, при том
"мостике", который перекинут между ними в ст. 83 Федерального закона "Об акционерных обществах",
превращают всю процедуру одобрения заинтересованных сделок в поиск разного рода лазеек, которые бы
позволили крупному корпоративному игроку провести необходимое решение. Сами такие лазейки носят
правовой характер, но их использование совершенно обесценивает правовые нормы, поскольку все
участники корпоративных отношений понимают: их задача не соблюсти норму закона, а всячески ее
обойти. Казуистичные нормы закона толкают экономических агентов (участников правоотношений) не на
реальное следование нормам закона, а на имитацию их соблюдения, когда "закон не нужен и не выгоден
агенту, но он формально старается учитывать его требования" <*>.
-------------------------------<*> Яковлев А. Указ. соч. С. 42. Отрадно, что государство озаботилось проблемой определения группы лиц
при разработке предложений по совершенствованию законодательства. Так, авторы - члены Экспертной
группы по реформированию корпоративного законодательства при Минэкономразвитии России отмечают,
что регулирование отношений в области группы лиц "носит лоскутный характер и отличается отсутствием
системного подхода". По их мнению, "специфика группы лиц заключается в объединении экономических
ресурсов, закрепленных за различными хозяйственными обществами, под единое управление. Несмотря на
то что единый бизнес, осуществляемый группами компаний, давно является экономической реалией
России, он до сих пор абсолютно не вписывается в законодательство о налогах и сборах. Требует
совершенствования и система гражданско-правового регулирования. В частности, это относится к
регулированию отношений с дочерними и зависимыми обществами, необходимости ограничения
перекрестного владения акциями основного хозяйственного общества его дочерними хозяйственными
обществами, установлению новых критериев аффилированности и изменению законодательства о крупных
сделках и сделках с заинтересованностью" (Степанов Д., Макеев Е., Дедов Д. Законы, оторванные от жизни
// Ведомости. 2005. 22 марта. А4).
Широта определения (с учетом положений об аффилированности и группе лиц) заинтересованных лиц
сталкивается с другой концептуальной проблемой закона - признанием конфликтов только тех интересов,
которые непосредственно указаны в законе.
Абсурдность данного правила очевидна. Еще раз отметим, что при этом происходит. Если у члена совета
директоров акционерного общества есть близкий с формально-правовой точки зрения родственник, с
которым он не поддерживает никаких отношений, в том числе и деловых (к примеру, супруг), и партнер по
совместному бизнесу, который не подпадает ни под одну категорию объективной заинтересованности, и
указанные лица совершают с обществом сделку, то она будет совершенно точно заинтересованной в первом
случае и не будет таковой во втором.
Законодатель через определение заинтересованных лиц, аффилированных лиц (групп лиц) пытается
охватить наибольшее число возможных позитивных социальных связей субъектов права, "закрывая" глаза
на очевидные факты реальной заинтересованности. Это более чем странная ситуация связана, как думается,
с тем, что закон не видит различий между интересом и заинтересованностью. Между тем правовые нормы
должны обеспечивать учет всех возможных случаев конфликтов интересов. Некоторые шаги в этом
направлении сделаны, как было отмечено, в Федеральном законе "О сельскохозяйственной кооперации"
(ст. 38), хотя предложенную им юридическую конструкцию и нельзя признать полностью удачной.
Важно, чтобы правовые нормы не только обнаруживали конфликт, но и воздействовали на его зарождение,
развитие, разрешение и предупреждение, определяли процедуры его "прохождения", т.е. правовое поле, в
рамках которого даже удовлетворение одного интереса в противовес другому должно проходить
исключительно в рамках открытых процедур. Только при ясном, "очищенном" от излишних регулятивных
наслоений правовом регулировании возможно не только максимальное удовлетворение интересов
субъектов, блокирование реализации противоправных интересов, но и соблюдение баланса интересов всех
участников корпоративных отношений. А соблюдение этого баланса справедливо признано
Конституционным Судом "одной из основных задач законодательства об акционерных обществах"
(Постановление от 24 февраля "По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 74 и
77 Федерального закона "Об акционерных обществах" (в редакции от 26 декабря 1995 г.), регулирующих
порядок консолидации размещенных акций акционерного общества и выкупа дробных акций в связи с
жалобами граждан, юридического лица и запросом Октябрьского районного суда города Пензы" <*>).
-------------------------------<*> "Поскольку в процессе предпринимательской деятельности акционерного общества могут сталкиваться
интересы кредиторов и акционеров, акционеров и менеджмента, акционеров - владельцев крупных пакетов
акций и мелких (миноритарных) акционеров, одной из основных задач законодательства об акционерных
обществах является обеспечение баланса их законных интересов с учетом того, что Конституция Российской
Федерации закрепляет принцип, согласно которому осуществление прав и свобод человека и гражданина не
должно нарушать права и свободы других лиц (статья 17, часть 3), и гарантирует каждому судебную защиту
его прав и свобод (статья 46, часть 1)".
Не следует устанавливать ограниченный законом круг интересов. При совершении любой сделки в качестве
ее условия можно предусмотреть обязательность наличия заявления контрагентов об отсутствии
конфликтов интересов (в том понимании, которое отмечено в настоящей работе).
Если будет заявлено о наличии конфликта интересов, сделка должна подлежать предварительному
одобрению. При этом было бы логично, если бы заинтересованное лицо не исключалось из голосования.
Такой участник корпоративных отношений должен иметь реальную возможность повлиять на принятие
органами управления акционерного общества управленческого решения, результатом которого может стать
удовлетворение его интереса, который конфликтует с интересами самого общества и (или) других
участников. Можно согласиться скорее с тем, что совершение заинтересованной сделки (вернее, принятие
решения о ее одобрении) должно служить основанием для возникновения права предъявления акций к
выкупу (как в случае совершения крупной сделки), которое может возникать с момента уведомления
акционеров.
В такой модели регулирования есть логика - участнику корпоративных отношений предоставляется выбор в
поведении: либо согласиться с тем, что такая сделка может быть совершена (с возможным существенным
изменением активов), и остаться в рамках конкретных корпоративных отношений, либо выйти из данной
конфигурации корпоративных отношений. Это не препятствовало бы другому участнику корпоративных
отношений - заинтересованному лицу, у которого есть реальный корпоративный контроль (власть) в
реализации своего интереса - совершении сделки.
Противовесом же этой корпоративной власти должно быть не согласие или несогласие "миноритариев" на
совершение сделки, а механизм возмещения убытков, который действующее законодательство не
использует в полной мере. Законодательно можно было бы закрепить норму о том, что негативные
экономические последствия для общества, если таковые будут (к примеру, при совершении сделки по так
называемым трансфертным ценам), должны ложиться на тех заинтересованных лиц, голосами которых
соответствующее решение было принято, а также лиц, в чьих интересах они действовали. То есть, если
после принятия решения об одобрении сделки будет обнаружено, что исполнение возникших из нее
обязательств привело к негативным последствиям, - у заинтересованных (в процессуальном смысле) лиц
должно быть право на иск о возмещении убытков.
Следует учесть те проблемы, которые реально возникают при реализации действующей модели правового
регулирования, требующей обязательного предварительного принятия решения об одобрении сделки. Как
уже отмечалось, они связаны с тем, что создается риск раскрытия существенных элементов сделки во
внешней среде, в том числе имеющих характер коммерческой тайны, что может поставить под сомнение не
только эффективность сделки, но и привести к срыву ее совершения вследствие контрмер конкурентов.
Возможным способом решения этой проблемы могло бы стать допущение совершения сделок (соглашений)
под условием их последующего одобрения или одобрения не самой сделки, признавая возможность ее
совершения без предварительного одобрения, а получения согласия на исполнение обязанностей,
возникших из обязательств.
Если заявление о конфликте интересов не будет сделано перед совершением сделки, а впоследствии он
будет обнаружен, тогда должно быть закреплено право на иск о признании сделки недействительной,
причем любого заинтересованного (в процессуальном смысле) лица.
Такая конструкция, возможно, покажется смелой, ведь и зарубежная практика корпоративного управления
в случае обнаружения при совершении компанией сделки, в которой есть интерес директора, содержит
правило о запрете директору голосовать по любой резолюции, касающейся вопроса, в котором данный
директор или лицо, с которым директор связан, имеет материальную заинтересованность, которая
противоречит или может привести к возникновению конфликта с интересами компании <*>. Однако при
наличии надлежащих механизмов ответственности директоров она является более жизнеспособной, чем
действующая модель правового регулирования, которая все равно "обходится" участниками корпоративных
отношений, с использованием различных правовых средств.
-------------------------------<*> Петровичева Ю.В. Указ. соч. С. 135.
Существенные проблемы на практике вызывает определение цены сделки. Проведенный анализ показал,
что требования закона в этой части даже при всем желании не представляется возможным соблюсти.
Неясно, что, собственно, должно оцениваться, к тому же закон не учитывает то, что одного предмета оценки
в договоре (правоотношении) быть не может, поскольку у каждой из его сторон свой собственный интерес.
Подводя итоги исследования, не могу не отметить очень интересную мысль Т.Р. Ореховой, которая,
анализируя связь права и экономики, указывала, что "в рыночной экономике правовые институты
конкурируют между собой и с неправовыми институтами, при этом выбор правовых норм, институтов,
отраслей, применимого законодательства, а также процесс создания правовых норм осуществляется с точки
зрения их максимальной полезности при минимальных затратах (так же как при выборе товара)" <*>. С
таким мнением следует полностью согласиться.
-------------------------------<*> Орехова Т.Р. Соотношение права и экономики (общетеоретические аспекты): Автореф. дис. ... канд.
юрид. наук. М., 2000. С. 7.
Действительно, экономические агенты для реализации своих интересов выбирают такие средства
(способы), которые не связаны с излишними трансакционными издержками, позволяющие максимально
эффективно достичь поставленных целей. Если тот или иной правовой институт не соответствует этим
признакам, то, как было отмечено выше, экономические агенты либо имитируют следование закону, либо
всячески обходят нормы закона, либо сознательно идут на их нарушение.
Факт в том, что свою конкурентную борьбу институт заинтересованных сделок проигрывает полностью. Он
не способен обеспечить достижение цели и задач, которые на него возлагаются. Именно поэтому была
отмечена потребность в коррекции образующих его принципов и составляющих его норм. Необходима
новая модель правового регулирования заинтересованных сделок. Базовый принцип ее построения должен
быть таков: обеспечить создание механизма, ограждающего участников корпоративных отношений от
причинения убытков, который при этом не будет служить тормозом для осуществления корпоративной
власти реальным ее носителям.
Именно в создании такой модели и законодательном ее закреплении видится серьезный потенциал для
повышения эффективности корпоративного управления в нашей стране.
БИБЛИОГРАФИЯ
Аболонин Г.О. Групповые иски в гражданском процессе: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург,
1999.
Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М.: Юрид. изд-во НКЮ СССР, 1940.
Адамович Г.Л. Неравенство между акционерами и правовые механизмы его нивелирования // Юрист.
2002. N 10.
Акционерное дело: Учебник / Под ред. В.А. Галанова. М.: Финансы и статистика, 2003.
Алексеев С.С. Структура советского права. М.: Юрид. лит., 1975.
Алексеев С.С. Право: азбука - теория - философия: Опыт комплексного исследования. М.: Статут, 1999.
Алексеев С.С. Собственность против свободы // Независимая газета. 2003. 4 марта.
Алиева К.М. Состав совета директоров акционерного общества // Юрист. 2004. N 2.
Андреев В.К. Право государственной собственности в России: Учеб. пособие. М.: Дело, 2004.
Антокольская М.В. Семейное право: Учебник. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юристъ, 2003.
Архипов Б.П. Гражданско-правовой механизм слияний и присоединений акционерных обществ: Автореф.
дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004.
Асосков А.В. Акционерное законодательство Европейского Союза // Юридический мир. 1998. N 6.
Атаманчук Г.В. Теория государственного управления: Курс лекций. М.: Юрид. лит., 1997.
Атаманчук Г.В. Теория государственного управления: Курс лекций. 2-е изд., доп. М.: Омега-Л, 2004.
Афанасьев М., Кузнецов П., Фоминых А. Корпоративное управление глазами директората (по материалам
исследований 1994 - 1996 гг.) // Вопросы экономики. 1996. N 5.
Ахмедшина А.Н. Аффилированные лица: правовые нормы и проблемы их применения // Журнал
российского права. 2002. N 4.
Базелер У., Сабов З., Хайнрих Й., Кох В. Основы экономической теории: принципы, проблемы, политика.
Германский опыт и российский путь. СПб.: Питер, 2000.
Бакулина Е. К вопросу о судебном оспаривании реорганизации хозяйственных обществ // Хозяйство и
право. 2004. N 3.
Басин Ю.Г. Избранные труды по гражданскому праву. СПб.: Юридический центр Пресс, 2003.
Батаева Б.С. Корпоративное управление: направления совершенствования. М.: ИПР СПО Минобразования
России, 2002.
Беликов И. Как организовать эффективную работу совета директоров // Журнал для акционеров. 2002. N 1.
Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество: Опыт социального прогнозирования. М.: Academia, 1999.
Белов В.А., Пестерева Е.В. Хозяйственные общества. М.: АО "ЮрИнфоР", 2002.
Белов В.А. Гражданское право: Общая и Особенная части: Учебник. М.: АО "Центр ЮрИнфоР", 2003.
Блази Дж. Р., Круз Д.Л. Новые собственники (наемные работники - массовые собственники акционерных
компаний): Пер. с англ. М.: Дело Лтд, 1995.
Блэк Б., Крэкман Р., Тарасова А. Комментарий Федерального закона "Об акционерных обществах". М.:
Лабиринт, 1999.
Брагинский М.И. Договор подряда и подобные ему договоры. М.: Статут, 1999.
КонсультантПлюс: примечание.
Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1)
включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (издание 3-е, стереотипное).
Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: Общие положения. М.: Статут, 1997.
КонсультантПлюс: примечание.
Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Договоры о передаче имущества"
(Книга 2) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2002 (издание 4-е,
стереотипное).
Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга вторая: Договоры о передаче имущества. 2-е
изд., стереотипное. М.: Статут, 2000.
Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга третья: Договоры о выполнении работ и
оказании услуг. Изд., доп., испр. М.: Статут, 2002.
Брагинский М.И. Договор страхования. М.: Статут, 2000.
Бражевский С. Некоторые проблемы применения норм о заинтересованности в совершении сделок //
Юрист. 2000. N 9.
Бушева С.Г. Орган юридического лица: правовой статус и соотношение со смежными институтами //
Законодательство. 2005. N 2, 3.
Варламова А.Н., Кабатова Е.В. Российский Кодекс корпоративного поведения: подготовка, структура,
применение // Государство и право. 2002. N 5.
Венгеров А.Б. Теория государства и права: Учебник для юридических вузов. М.: Новый Юрист, 1998.
Венделин А.Г. Процесс принятия решения. Таллин: Валгус, 1973.
Венделин А.Г. Подготовка и принятие управленческого решения: Методологический аспект. М.:
Экономика, 1977.
Венедиктов А.В. Государственная социалистическая собственность. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1948.
Витрянский В.В. Договор аренды и его виды: прокат, фрахтование на время, аренда зданий, сооружений и
предприятий, лизинг. М.: Статут, 1999.
Витрянский В.В. Договор купли-продажи и его отдельные виды. М.: Статут, 1999.
Войтов А.Г. Деньги: Учебное пособие. М.: Дашков и К, 2002.
Габов А., Федорчук Д. Реорганизация акционерных обществ // Журнал для акционеров. 2003. N 3-6.
Гвишиани Д.М. Организация и управление. 3-е изд., перераб. М.: Изд-во МГТУ им. Н.Э. Баумана, 1998.
Глушецкий А.А., Липаев Ф.А., Пантелеев П.А. Практический комментарий к изменениям и дополнениям к
Федеральному закону "Об акционерных обществах" // Практикум акционирования. Периодическое
издание-бюллетень. Спец. выпуск. М.: Центр деловой информации еженедельника "Экономика и жизнь",
2002.
Глущенко В.В., Глущенко И.И. Разработка управленческого решения. Прогнозирование - планирование.
Теория проектирования экспериментов. Железнодорожный: ООО НПЦ "Крылья", 2000.
Гололобов Д.В. Проблемы корпоративного шантажа и правового противодействия ему // Нефть, газ и
право. 2002. N 1(43).
Гололобов Д.В. Акционерное общество против акционера: противодействие корпоративному шантажу. М.:
Юстицинформ, 2004.
Государственное управление: Основы теории и организации: Учебник. В 2 т. Т. 1 / Под ред. В.А. Козбаненко.
2-е изд. с изм. и доп. М.: Статут, 2002.
Граве К.А., Лунц Л.А. Страхование. М.: ГИЮЛ, 1960.
Гражданское право России. Часть первая: Учебник / Под ред. З.И. Цыбуленко. М.: Юристъ, 1998.
Гражданское право. Часть первая: Учебник / Под ред. А.Г. Калпина, А.И. Масляева. М.: Юристъ, 1997.
Гражданское право. Часть вторая: Учебник / Под общ. ред. А.Г. Калпина. М.: Юристъ, 1999.
Гражданское право: Учебник. Часть 1. 2-е изд., перераб. и доп. / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М.:
ПРОСПЕКТ, 1997.
Гражданское право: Учебник. Часть 2 / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М.: ПРОСПЕКТ, 1997.
Гражданское право России: Курс лекций. Часть первая / Под ред. О.Н. Садикова. М.: Юрид. лит., 1996.
Гражданское право России. Общая часть: Курс лекций / Отв. ред. О.Н. Садиков. М.: Юристъ, 2001.
Гражданское право России. Часть вторая. Обязательственное право: Курс лекций / Отв. ред. О.Н. Садиков.
М.: БЕК, 1997.
Гражданское право: Учебник. Часть первая / Под общ. ред. Т.И. Илларионовой, Б.М. Гонгало, В.А.
Плетнева. М.: НОРМА-ИНФРА-М, 1998.
Гражданское право. Учебник. Часть 2: Обязательственное право / Под ред. В.В. Залесского. М.: МТК
Восточный экспресс. 1998.
КонсультантПлюс: примечание.
Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй (под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю.
Кабалкина) включен в информационный банк согласно публикации - Юрайт, 2004.
Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая: Комментарий / Отв. ред. проф. Т.Е. Абова, А.Ю.
Кабалкин. М.: БЕК, 1999.
Гражданское право: В 2 т. Т. 1: Учебник / Отв. ред. проф. Е.А. Суханов. 2-е изд., перераб. и доп. М.: БЕК,
1998.
Грачева М. Развитие британских стандартов корпоративного управления: Доклад Хиггса // Вопросы
экономики. 2004. N 1.
Грешников И.П. Субъекты гражданского права: юридическое лицо в праве и законодательстве. СПб.:
Юридический центр Пресс, 2002.
Грибанов В.П. Интерес в гражданском праве // Осуществление и защита гражданских прав (Классика
российской цивилистики). М.: Статут, 2000.
Грядовой Д.И. Теория и практика принятия управленческих решений: Инновационные аспекты. М.:
Московская академия МВД России, Щит-М, 2002.
Гуев А.Н. Гражданское право: Учебник. В 3 т. Т. 1. ИНФРА-М, 2003.
Гукасян Р. Проблема интереса в советском гражданском процессуальном праве. Саратов, 1970.
Гутников О.В. Недействительные сделки в гражданском праве. Теория и практика оспаривания. М.:
Бератор-Пресс, 2003.
Гэлбрэйт Дж. Новое индустриальное общество. М.: Прогресс, 1969.
Дедов Д.И. "Золотая акция" и публичные интересы // Юрист. 2003. N 9.
Дедов Д.И. Конфликт интересов. М.: Волтерс Клувер, 2004.
Делозари Д.И. Проблемы современной российской правовой модели АО // Актуальные проблемы
гражданского права / Под ред. О.Ю. Шилохвоста. М.: НОРМА, 2003.
Дмитриев А.В., Кудрявцев В.Н., Кудрявцев С.В. Введение в общую теорию конфликтов (Юридическая
конфликтология). М., 1993.
Долинская В.В. Акционерное право: Учебник / Отв. ред. А.Ю. Кабалкин. М.: Юрид. лит., 1997.
Друкер, Питер, Ф. Практика менеджмента: Учеб. пособие. М.: Вильямс, 2000.
Дудин А.П. Диалектика правоотношения. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1983.
Егоров А.В. Предмет договора комиссии // Актуальные проблемы гражданского права. Вып. 5 / Под ред.
В.В. Витрянского. М.: Статут, 2002.
Егоров А.В. К вопросу о понятии посредника при сделках с заинтересованностью // Вестник ВАС РФ. 2002.
N 5.
Егоров А.В. Понятие и признаки посредничества в гражданском праве // Юрист. 2002. N 1.
Егоров Н.Д. Гражданско-правовое регулирование общественных отношений: единство и дифференциация.
Л.: Изд-во ЛУ, 1988.
Енгибарян Р.В., Краснов Ю.К. Теория государства и права: Учебное пособие. М.: Юристъ, 1999.
Жданов Д.В. Реорганизация акционерных обществ в Российской Федерации. Изд. 2, перераб. и доп. М.:
Лекс-Книга, 2002.
Жилинский С.Э. Предпринимательское право (правовая основа предпринимательской деятельности):
Учебник для вузов. 2-е изд., испр. и доп. М.: НОРМА-ИНФРА-М, 1999.
Жученко А.А. Сделки с заинтересованностью: некоторые проблемы правового регулирования // Юрист.
2001. N 8.
Здравомыслов А.Г. Социология конфликта: Россия на путях преодоления кризиса: Учеб. пособие. 2-е изд.,
доп. М.: Аспект-Пресс, 1995.
Зернин Н., Микрюкова Г. Акционерные общества работников (народные предприятия) // Хозяйство и
право. 1999. N 10.
Иноземцев В.Л. За пределами экономического общества. М.: Academia, 1998.
Ионцев М.Г. Акционерные общества: Правовые основы. Имущественные отношения. Управление и
контроль. Защита прав акционеров / Вступ. статья А.А. Арифулина. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Ось-89,
2003.
Ионцев М.Г. Корпоративные захваты: слияния, поглощения, грин-мэйл. М.: Ось-89, 2003.
Иоффе О.С. Ответственность по советскому гражданскому праву. Л.: Изд-во ЛУ, 1955.
Иоффе О.С. Советское гражданское право. М.: Юридическая литература, 1967.
Иоффе О.С. Обязательственное право. М., Юрид. лит., 1975.
Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву // Избранные труды по гражданскому
праву. М.: Статут, 2000.
История экономических учений: Современный этап: Учебник / Под общ. ред. А.Г. Худокормова. М.:
ИНФРА-М, 1998.
Казимирчук В.П., Кудрявцев В.Н. Современная социология права: Учебник для вузов. М.: Юристъ, 1995.
Каверина Т.В. Органы управления акционерного общества // Актуальные проблемы гражданского права.
Вып. 7 / Под ред. О.Ю. Шилохвоста. М.: НОРМА, 2003.
Карабельников Б.Р. Трудовые отношения в хозяйственных обществах. М.: ИД ФБК-ПРЕСС, 2003.
Кашанина Т.В. Хозяйственные товарищества и общества: правовое регулирование внутрифирменной
деятельности: Учебник для вузов. М.: ИНФРА-М - КОДЕКС, 1995.
Кашанина Т.В. Корпоративное право (Право хозяйственных товариществ и обществ): Учебник для вузов.
М.: НОРМА-ИНФРА-М, 1999.
Кашанина Т.В. Корпоративное (внутрифирменное) право. М.: Норма, 2005.
Клепач А., Кузнецов П., Крючкова П. Корпоративное управление в России в 1995 - 1996 гг. (от предприятия
советского типа к фирме, контролируемой менеджерами) // Вопросы экономики. 1996. N 12.
Клейнер Г. Системная парадигма и теория предприятия // Вопросы экономики. 2002. N 10.
Климкин С.И. Реализация правоспособности юридического лица через его органы // Цивилистические
записки: Межвузов. сб. науч. тр. М.: Статут, 2001.
Козаченко Г.В., Воронкова А.Е. Корпоративне управлiння: Пiдручник для вузiв. Киiв: Лiбра, 2004.
Козлова Н.В. Понятие и сущность юридического лица. Очерк истории и теории: Учебное пособие. М.:
Статут, 2003.
Козлова Н.В. Правосубъектность юридического лица. М.: Статут, 2005.
Комментарий к Федеральному закону об акционерных обществах. 3-е изд., доп. и перераб. / Под общ. ред.
М.Ю. Тихомирова. М.: 2002.
Корпоративное управление. Владельцы, директора и наемные работники акционерного общества: Пер. с
англ. М.: Джон Уайли энд Санз, 1996.
Корпоративные конфликты. Причины их возникновения и способы преодоления. М.: Едиториал УРСС,
2002.
Корпоративное управление: Руководство для директоров. КПМГ, 2003.
Корпоративное право: Учеб. пособие для вузов / И.А. Еремичев, И.М. Хужокова, Е.Ю. Кулиниченко и др.;
Под ред. проф. И.А. Еремичева. М.: ЮНИТИ-ДАНА, Закон и право, 2005.
Коуз Р. Фирма, рынок, право. Нью-Йорк: Телекс, 1991.
Кофф А., Шехтерман И. СЕО долго не живут // Ведомости. 2004. N 27 (1067).
Кравченко Р.С. Охрана прав акционеров на информацию в процессе корпоративного управления // Юрист.
2002. N 5.
Кравченко Р.С. Средства защиты прав акционеров: сравнительный анализ опыта России и Канады //
Юрист. 2001. N 4.
Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. М.: ГИЮЛ, 1958.
Красавчиков О.А. Структура предмета гражданско-правового регулирования социалистических
общественных отношений // Теоретические проблемы гражданского права: Сб. уч. тр. Вып. 13. Свердловск,
1970.
Красавчиков О.А. Гражданские организационно-правовые отношения // Антология уральской
цивилистики. 1925 - 1989: Сб. статей. М.: Статут, 2001.
Крапивин О.М., Власов В.И. Комментарий к Федеральному закону "Об акционерных обществах"
(постатейный). М.: ИКФ Омега-Л, 2002.
Кудрявцев В.Н. Юридический конфликт // Государство и право. 1995. N 9.
Курбатов А.Я. Недопустимость злоупотребления правом как способ установления пределов реализации
(удовлетворения) интересов // Хозяйство и право. 2000. N 12.
Курбатов А.Я. Сочетание частных и публичных интересов при правовом регулировании
предпринимательской деятельности. М.: АО "Центр ЮрИнфоР", 2001.
Курбатов А.Я. Обеспечение баланса частных и публичных интересов - основная задача права на
современном этапе // Хозяйство и право. 2001. N 6.
Курс экономики: Учебник. 3-е изд., доп. / Под ред. Б.А. Райзберга. М.: ИНФРА-М, 2000.
Кулагин М.И. Предпринимательство и право: опыт Запада // Избранные труды. М.: Статут, 1997.
Кулагин О.А. Принятие решений в организациях: Учеб. пособие. СПб.: Сентябрь, 2001.
Лазарев В.В., Липень С.В. Теория государства и права: Учебник для вузов. М.: Спарк, 1998.
Лапач В.А. Система объектов гражданских прав: Теория и судебная практика. СПб.: Юридический центр
Пресс, 2002.
Лаптев В.В. Акционерное право. М.: Контракт; ИНФРА-М, 1999.
Линдерт П. Экономика мирохозяйственных связей. М.: Прогресс, 1992.
Линчевский Э.Э. Контакты и конфликты: общение в работе руководителя. М.: НПО "Экономика", 2000.
Литвак Б.Г. Разработка управленческого решения: Учебник. 4-е изд., испр. М.: Дело, 2003.
КонсультантПлюс: примечание.
Статья Д.В. Ломакина "Крупные сделки в гражданском обороте" включена в информационный банк
согласно публикации - Российская академия юридических наук. Научные труды. N 1 (том 1), 2001.
Ломакин Д.В. Крупные сделки в гражданском обороте // Законодательство. 2001. N 3.
Ломидзе О.Г. Правонаделение в гражданском законодательстве России. СПб.: Юридический центр Пресс,
2003.
Лунц Л.А. Деньги и денежные обязательства: Юридическое исследование // Деньги и денежные
обязательства в гражданском праве. М.: Статут, 1999.
Лушникова М.В. О юридической природе договоров, заключаемых с руководителями и членами органов
управления хозяйственных обществ // Очерки по торговому праву: Сб. науч. тр. / Под ред. Е.А.
Крашенинникова. Ярославль, 1998. Вып. 5.
Маковская А. Крупные сделки и порядок их одобрения акционерным обществом // Хозяйство и право.
2003. N 5 (316).
Макаров Д.А. Управление акционерным обществом: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2002.
Макконел К.Р., Брю С.Л. Экономикс: Принципы, проблемы и политика: В 2 т. Т. 1. М.: Республика, 1992.
Мартемьянов В.С. Хозяйственное право. Том 1. Общие положения: Курс лекций: М.: БЕК, 1994.
Марченко М.Н. Теория государства и права: Учебник. М.: Юрид. лит., 1996.
Мащенко В.Е. Системное корпоративное управление. М.: Сирин, 2003.
Медведева Т., Тимофеев А. Исследование спроса на институты корпоративного управления: юридические
аспекты // Вопросы экономики. 2003. N 4.
Метелева Ю.А. Правовое положение акционера в акционерном обществе. М.: Статут, 1999.
Михайлов С.В. Категория интереса в российском гражданском праве. М.: Статут, 2002.
Могилевский В.Д. Методология систем: Вербальный подход. М.: Экономика, 1999.
Могилевский С.Д. Органы управления хозяйственными обществами: Правовой аспект. М.: Дело, 2001.
Могилевский С.Д. Правовые основы деятельности акционерных обществ: Учебно-практическое пособие. 4-е
изд., перераб. и доп. М.: Дело, 2004.
Мозолин В.П. Право собственности в Российской Федерации в период перехода к рыночной экономике. М.:
Ин-т государства и права РАН, 1992.
Мотовиловкер Е.Я. Теория регулятивного и охранительного права. Воронеж: Изд-во Воронежского
университета, 1990.
Милгром П., Робертс Дж. Экономика, организация и менеджмент. Т. 1. СПб., 1999.
Молотников А. Оспаривание сделок общества в интересах грин-мэйлера // Слияния и поглощения. 2003. N
5/6.
Нечаева А.М. Семейное право: Курс лекций. М.: Юристъ, 1998.
Никифоров О. Пропавший концерн // Эксперт. 2004. N 4.
Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Общее учение об обязательстве. М., ГИЮЛ, 1950.
Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность. М.: ГИЮЛ, 1954.
Общая теория денег и кредита: Учебник для вузов / Под ред. проф. Е.Ф. Жукова. 2-е изд., перераб. и доп.
М.: Банки и биржи, ЮНИТИ, 1998.
Общая теория права: Учебник для юридических вузов / Ю.А. Дмитриев, И.Ф. Казьмин, В.В. Лазарев и др.;
Под общ. ред. А.С. Пиголкина. 2-е изд., испр. и доп. М.: Изд-во МГТУ им. Н.Э. Баумана, 1995.
Общая теория права и государства: Учебник / Под ред. В.В. Лазарева. М.: Юрист, 1994.
Общая теория права и государства: Учебник / Под ред. В.В. Лазарева. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Юристъ,
1999.
Орехова Т.Р. Соотношение права и экономики (общетеоретические аспекты): Автореф. дис. ... канд. юрид.
наук. М., 2000.
Осиновский А.Д. Акционер против акционерного общества. СПб.: ДНК, 2003.
Осокина Г. Косвенные иски: реальность или фикция // Хозяйство и право. 2001. N 1.
Пахомова Н.Н. Основы теории корпоративных отношений (правовой аспект) / Екатеринбург: Налоги и
финансовое право, 2004.
Перегудов С.П. Корпорации, общество, государство: Эволюция отношений. М.: Наука, 2003.
Петровичева Ю.В. Акционерное законодательство Англии и России: Сравнительно-правовой анализ. М.:
НОРМА, 2002.
Пирожков В.А. Управленческое решение: Учебник. Екатеринбург: Изд-во Урал. гос. экон. ун-та, 2000.
Полковников Г.В. Английское право о компаниях: закон и практика: Учеб. пособие. М.: НИМП, 1999.
Попова Е., Попов Е. Корпоративная вуаль // Хозяйство и право. 2002. N 12.
Портной М.А. Деньги: их виды и функции. М.: Анкил, 1998.
Правовое регулирование деятельности акционерных обществ (Акционерное право): Учеб. Пособие / Под
ред. Е.П. Губина. М.: Зерцало, 1999.
Практический комментарий к новой редакции Федерального закона "Об акционерных обществах" / Под
общ. ред. И.И. Игнатова, П.П. Филимошина. М.: ИНФРА-М, 2002.
Прохоренко В.В. Управление в акционерном обществе: К вопросу о "корпоративных отношениях" //
Цивилистические записки: Межвузов. сб. науч. тр. Вып. 4. Статут; Екатеринбург: Институт частного права,
2005.
Рабинович Н.В. Недействительность сделок и ее последствия: Автор. ... докт. юрид. наук. Л.: ЛГУ, 1961.
Райхер В.К. Общественно-исторические типы страхования. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1947.
Редькин И.В. Меры гражданско-правовой охраны прав участников отношений в сфере рынка ценных бумаг.
М.: Деловой экспресс, 1997.
Редькин И.В. Аффилированные лица по законодательству РФ: правовое регулирование, теория и практика
// Юридический мир. 1998. N 11-12.
Ременников В.Б. Разработка управленческого решения: Учеб. пособие для вузов. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2001.
Решетникова И.В., Ярков В.В. Гражданское право и гражданский процесс в современной России. М.:
НОРМА, 1999.
Ровный В.В. Проблемы единства российского частного права. Иркутск: Изд-во Иркутск. ун-та, 1999.
Рожкова М. Защита законного интереса в арбитражном суде // Хозяйство и право. 2001. N 6 (293).
Рожкова М.А. Мировая сделка: использование в коммерческом обороте. М.: Статут, 2005.
Рубцова Н. Недействительные сделки. Особенности признания в процессе банкротства // Слияния и
поглощения. 2003. N 8.
Ротбард М. Государство и деньги: Как государство завладело денежной системой общества. Челябинск:
Социум, 2003.
Рукавишникова И. Законодательные ограничения на совершение сделок с ценными бумагами // Хозяйство
и право. 1997. N 10.
Саватье Р. Теория обязательств. Юридический и экономический очерк / Пер. с фр. Р.О. Халфиной. М.:
Прогресс, 1972.
Самуэльсон Пол А., Нордхаус Вильям Д. Экономика М.: БИНОМ, 1997.
Сенчищев В.И. Объект гражданского правоотношения: Общее понятие // Актуальные вопросы
гражданского прав / Под ред. проф. М.И. Брагинского. М.: Статут, 1998.
Сердюк Е.Б. Правовое регулирование корпоративных и обязательственных отношений между
акционерными обществами и акционерами: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004.
Серебровский В.И. Избранные труды (Классика российской цивилистики), М.: Статут, 1997.
Симачев Ю. Институт несостоятельности в России: спрос, основные тенденции и проблемы развития //
Вопросы экономики. 2003. N 4.
Синенко А.Ю. Эмиссия корпоративных ценных бумаг: правовое регулирование, теория и практика. М.:
Статут, 2002.
Скловский К.И. Собственность в гражданском праве: Учебно-практическое пособие. М.: Дело, 1999.
Скороходов С.В. О моменте исполнения комиссионером договора комиссии // Вестник ВАС РФ. 2003. N 12.
Совет директоров в системе корпоративного управления компании. М.: Флинта; Наука, 2002.
Степанов П.В. Корпоративные отношения в коммерческих организациях как составная часть предмета
гражданского права. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1999.
Степанов П. Принципы регулирования корпоративных отношений // Хозяйство и право. 2002. N 4 (303).
Степанов П.В. Корпоративные отношения в гражданском праве // Законодательство. 2002. N 6.
Степанов Д. Компания, управляющая хозяйственным обществом // Хозяйство и право. 2000. N 10.
Степанов Д., Макеева Е., Дедов Д. Законы, оторванные от жизни // Ведомости. 2005. 22 марта.
Степанян В.В. Выражение интересов общества и личности в социалистическом праве (Механизм: структура,
функционирование) / Отв. ред. А.С. Пиголкин. Ереван: Изд-во АН АрмССР, 1983.
Спицнадель В.Н. Теория и практика принятия оптимальных решений: Учеб. пособие. СПб.: Бизнес-пресса,
2002.
Сырых В.М. Теория государства и права. М.: Былина, 1998.
Тархов В.А. Гражданское право. Общая часть: Курс лекций. Чебоксары: Чувашское книжное изд-во, 1997.
Телюкина М.В. Понятие сделки: теоретический и практический аспекты // Адвокат. 2002. N 8.
Теория права и государства: Учебник / Под ред. проф. В.В. Лазарева. М.: Право и закон, 1996.
Теория государства и права. Учебник для вузов. / Под ред. проф. Г.Н. Манова: М.: БЕК, 1996.
Теория государства и права: Учебник для юридических вузов и факультетов / Под ред. В.М. Корельского и
В.Д. Перевалова. М.: ИНФРА-М-НОРМА, 1997.
КонсультантПлюс: примечание.
Учебник Н.И. Матузова, А.В. Малько "Теория государства и права" включен в информационный банк
согласно публикации - Юристъ, 2004.
Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. М.: Юристъ, 1997.
Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. М.Н. Марченко. М.: Зерцало, 1997.
Теория государства и права: Учебник / Под ред. В.К. Бабаева. М.: Юристъ, 2003.
Теруне Ч. Баффета гонят из Coca-Cola // Ведомости. 2004. N 62 (1102).
Третьяков М. Конвергенция моделей корпоративного управления // Вопросы экономики. 2004. N 1.
Толстой В.С. Исполнение обязательств. М.: Юрид. лит., 1973.
Толстой Ю.К. К разработке теории юридического лица на современном этапе // Проблемы современного
гражданского права. М.: Городец, 2000.
Трояновский В.М. Разработка управленческого решения: Учеб. пособие. М.: РДЛ, 2003.
Уильямсон О.И. Экономические институты капитализма: Фирмы, рынки, "отношенческая" контрактация.
СПб.: Лениздат; CEV Press, 1996.
Уильямсон О. Логика экономической организации // Природа фирмы: Пер. с англ. М.: Дело, 2001.
Усов В.В. Деньги. Денежное обращение. Инфляция: Учеб. пособие для вузов. М.: Банки и биржи, ЮНИТИ,
1999.
Фатхутдинов Р.А. Управленческое решение: Учебник. 5-е изд., перераб. и доп. М.: ИНФРА-М, 2002.
Федеральный закон "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях": Научнопрактический комментарий. М.: Статут, 2003.
Финансы. Денежное обращение. Кредит: Учебник для вузов / Л.А. Дробозина, Л.П. Окунева, Л.Д. Андросова
и др.; Под ред. проф. Л.А. Дробозиной. М.: Финансы, ЮНИТИ, 1997.
Финансы, деньги, кредит: Учебник / Под ред. О.В. Соколовой. М: Юристъ, 2000.
Фридрих А. Хайек. Частные деньги. М.: Ин-т Национальной Модели Экономики, 1996.
Фогельсон Ю. Избранные вопросы общей теории обязательств: Курс лекций. М.: Юристъ, 2001.
Фогельсон Ю. Конструкции "интерес" и "риск" в гражданском кодексе // Хозяйство и право. 2003. N 6 (317).
Фомичева Н.В. Правовое регулирование создания и деятельности акционерных обществ: Автореф. дис. ...
канд. юрид. наук. Саратов, 2000.
Функ Я.И. и др. Акционерное общество: история и теория (диалектика свободы) / Я.И. Функ, В.А.
Михальченко, В.В. Хвалей. Мн.: Амал-фея, 1999.
Халфина Р.О. Общее учение о правоотношении. М.: Юрид. лит., 1974.
Ходжсон Д. Экономическая теория и институты: Манифест современной институциональной
экономической теории. М.: Дело, 2003.
Хропанюк В.Н. Теория государства и права: Учеб. пособие для высших учебных заведений / Под ред. проф.
В.Г. Стрекозова. М.: 1995.
Хужокова И.М. Корпоративное право Российской Федерации: Курс лекций; Учеб. пособие для вузов.
Экзамен, 2004.
Цепов Г.В. Акционерное общество: проблемы гражданско-правового регулирования. Автореф. дис. ... канд.
юрид. наук. СПб., 2004.
Чеговадзе Л.А. Гражданско-правовая категория объекта // Законодательство. 2003. N 1.
Черданцев А.Ф. Теория государства и права: Учебник для вузов. М.: Юрайт, 1999.
Шабунова И. Юридическая природа и содержание прав участника акционерного общества на управление и
на информацию // Хозяйство и право. 2003. N 4.
Шадрин И.П. Подготовка и принятие управленческого решения. Якутск: Якутское книжное издательство,
1970.
Шайкенов Н.А. Правовое обеспечение интересов личности. Свердловск: Изд-во Урал. ун-та, 1990.
Шапкина Г.С. О применении акционерного законодательства (Комментарий к Постановлению Пленума
Высшего Арбитражного суда РФ от 18 ноября 2003 г. N 19) / Вестник ВАС РФ. 2004. N 2 (135).
Шапп Я. Основы гражданского права Германии: Учебник. М.: БЕК, 1996.
Шахматов В.П. Сделки, совершенные с целью, противной интересам государства и общества. Томск: Изд.
ТГУ, 1966.
Шиткина И.С. Правовое обеспечение деятельности акционерного общества Комплект локальных
нормативных актов. М.: Фонд "Правовая культура", 1997.
Шиткина И.С. Корпоративное управление и корпоративный контроль в холдинговой компании //
Хозяйство и право. 2003. N 3.
Шичанин А., Гривков О. Оспоримость сделок, в совершении которых имеется заинтересованность //
Российская юстиция. 2003. N 4.
Шихвердиев А.П., Гусятников Н.В., Беликов И.В. Корпоративное управление. М.: Акционер, 2001.
Шихвердиев А., Басманов Н. Вывод активов акционерных обществ в зеркале корпоративного управления //
Хозяйство и право. 2002. N 7.
Эбзеев Б.Б. Сделки с участием заинтересованных лиц акционерного общества: правовые особенности и
проблемы регулирования // Закон и право. 2000. N 1.
Эггертсон Т. Экономическое поведение и институты. М.: Дело, 2001.
Экимов А.И. Интересы и право в социалистическом обществе. Л.: ЛГУ, 1984.
Эклунд К. Эффективная экономика: шведская модель. М.: Экономика, 1991.
Экономико-правовые факторы и ограничения в становлении моделей корпоративного управления. М.:
ИЭПП, 2004.
Юлдашбаева Л.Р. Правовое регулирование оборота эмиссионных ценных бумаг (акций, облигаций). М.:
Статут, 1999.
Юридический конфликт: сферы и механизмы // Юридическая конфликтология. Часть 2. М., 1994.
Юридическая конфликтология. М.: Ин-т государства и права РАН, 1995.
Яковлев А. Спрос на право в сфере корпоративного управления: эволюция стратегий экономических
агентов // Вопросы экономики. 2003. N 4.
Яковлев В.Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений: Учеб. пособие.
Свердловск, 1972.
Якушев В.С. Институт юридического лица в теории, законодательстве и на практике: Правовое
регулирование внутрихозяйственных отношений // Антология уральской цивилистики. 1925 - 1989: Сб.
статей. М.: Статут, 2001.
Якушев В.С. Правовое регулирование внутрихозяйственных отношений // Антология уральской
цивилистики. 1925 - 1989: Сб. статей. М.: Статут, 2001.