ЮРИДИЧЕСКОЕ ЛИЦО КАК СУБЪЕКТ АДМИНИСТРАТИВНОЙ

Оланцев М.М.
ЮРИДИЧЕСКОЕ ЛИЦО КАК
СУБЪЕКТ АДМИНИСТРАТИВНОЙ
ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА
НАРУШЕНИЕ
ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫХ ПРАВ
Оланцев М.М., соискатель кафедры
административного права
Ростовский юридический институт МВД РФ
Аннотация: Данная статья посвящена участникам
предпринимательства как субъектам административной
ответственности за нарушение интеллектуальных прав в
административном законодательстве РФ. В статье
предложены
варианты
унификации
режима
административных наказаний для юридических лиц и
индивидуальных предпринимателей.
Ключевые слова: административная ответственность,
юридическое лицо, интеллектуальные права.
Не ограничивая формально круг субъектов правонарушений в сфере интеллектуальной собственности, КоАП РФ, тем не менее, ориентирует соответствующие составы на субъектов предпринимательской деятельности. Об этом наглядно свидетельствует анализ объективной стороны правонарушения, предусмотренного частью 2 статьи 14.33
КоАП РФ, которая выражается во введении в оборот товара с незаконным использованием результатов интеллектуальной деятельности и приравненных к ним средств индивидуализации юридического лица, средств индивидуализации продукции,
работ, услуг; несмотря на то, что совершение указанных действий вполне «под силу» гражданину,
не обладающему статусом предпринимателя, законодатель, как следует из установленных указанной статьей санкций, ограничивает «адресатов»
установленных ею наказаний лишь юридическими
должностными лицами. Объективная сторона правонарушения, предусмотренного частью 1 статьи
7.12 КоАП РФ – ввоз, продажа, сдача в прокат или
иное незаконное использование экземпляров произведений или фонограмм в целях извлечения дохода – также ориентирована на субъектов предпринимательства, одной из правовых форм которого является юридическое лицо.
Включение юридических лиц в круг субъектов
административной ответственности явилось одной
из самых спорных новелл действующего КоАП РФ.
Основная проблема, на наш взгляд, состоит вовсе
не в том, что «… этот институт чужд Кодексу и разрушает цельность его предмета регулирования»1;
несмотря на явную неубедительность аргументов
1
Сорокин В.Д. О двух тенденциях, разрушающих целостность
института
административной
ответственности
//
Правоведение. 1999. № 1.
НАРУШЕНИЕ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫХ ПРАВ
«pro»2, публично-правовая ответственность коллективных образований известна правовым системам зарубежных стран, получила поддержку в ряде
международных документов3. Анализ действовавшего на момент введения в действие КоАП РФ наглядно свидетельствует, что предпосылки для указанного законодательного решения вполне созрели; административно-правовые по своей природе
санкции (хотя и не обозначенные соответствующим
термином) в позитивном праве не были редкостью.
При установлении административной ответственности организаций, КоАП РФ использовал конструкцию юридического лица – института частного
права, предназначенного для участия в имущественном обороте коллективных образований. Данная проблема является «вершиной айсберга», отражая отсутствие в административно-правовой
доктрине сколько-нибудь развитого учения о лицах;
можно утверждать, что, имея на протяжении десятков лет дело только с физическими лицами в качестве субъектов ответственности, административноделиктное право оказалось не вполне готово воспринять коллективных субъектов. Показателен тот
факт, что в большинстве учебников авторы ограничиваются «легкой адаптацией заимствованных из
общей теории права соответствующих дефиниций4;
неразработанность в науке административного
права учения о лицах ведет к заимствованию соответствующих понятий из других отраслей права.
Один из результатов проявился в механическом
переносе цивилистической конструкции юридического лица в «пространство» административных
деликтов. Смешение этих категорий наглядно подтверждает следующая сентенция: «в целом можно
утверждать, что в теории российского права допускается административная ответственность юриди2
Так, Л.Иванов объясняет необходимость этой новеллы
трудностями при разрешении конфликтов с законом и выяснении
сфер компетенции сотрудников юридических лиц в условиях
множества хозяйствующих субъектов, которые зачастую не
имеют, в отличие от государственных предприятий, ясной и
формально установленной структуры управления или скрывают
ее, «… без чего весьма затруднено привлечение к
непосредственных
виновников
ответственности
правонарушений».
См.:
Иванов
Л.
Административная
ответственность юридических лиц // Российская юстиция. 2001.
№ 3.
3
Так, институт уголовной ответственности юридических лиц в
настоящее время существует в законодательстве Австралии,
Англии, Бельгии, Венгрии (с 2001 г.), Дании, Израиля,
Ирландии, Исландии (с 1998 г.), Канады, КНР (с 1997 г.),
Нидерландов (с 1976 г.), Норвегии (с 1991 г.), Польши (с 2002
г.), Румынии (с 2004 г.), Словении (с 1999 г.), США,
Финляндии (с 1995 г.), Франции (с 1992 г.), Швейцарии (с 2003
г.) и других стран, в том числе бывшего СССР.
Корпоративная уголовная ответственность все чаще
получает поддержку на международном уровне. См. подр.:
Додонов В. Ответственность юридических лиц в современном
уголовном праве // Законность. 2006. № 4.
4
См., напр.: Бахрах Д.Н. Административное право России. М.,
2000. С. 62-63.
301
БИЗНЕС В ЗАКОНЕ
ческих лиц. Поддерживая такую позицию, следует
заметить, что юридическое лицо в принципе является таким же, как физическое лицо, субъектом
гражданских прав и обязанностей»5. Порочность
такого подхода очевидна. Генетически юридическое лицо не является универсальной формой
коллективных субъектов (несмотря на наблюдаемые ныне попытки превратить его в таковую); возникновение его обусловлено потребностями определенного уровня товарного оборота; заметим, что
сторонники одной из самых популярных на сегодняшний день теории юридического лица как правовой фикции вообще отрицали правоспособность
юридических лиц в публичной сфере6. Напротив,
действующее законодательство свидетельствует о
том, что административной правоспособностью
могут наделяться коллективные субъекты вне зависимости от наличия статуса юридического лица.
Так, общественные объединения могут быть участниками разнообразных административных правоотношений7, однако Федеральный закон «Об общественных объединениях» не предусматривает в качестве обязательного элемента правового статуса
указанных субъектов права юридического лица.
Заимствовав из гражданского права форму юридического лица, административное право переняло
и закрепленный в ГК РФ подход к определению
вины данного субъекта. В этом легко убедиться,
если сравнить положения п. 1 ст. 401 ГК РФ и ч.2
ст. 2.1 КоАП РФ, которые нормативно реализуют
т.н. поведенческое (объективное) понимание вины.
Наступление административной ответственности,
по общему правилу предполагающее учет именно
сознательной, волевой стороны поведения нарушителя8, в действующем законодательстве административных правонарушениях имеет своим основанием объективированное понимание вины
юридического лица. Как гласит ч. 2 ст. 2.1 КоАП РФ,
юридическое лицо признается виновным в совершении административного правонарушения, если
будет установлено, что у него имелась возможность для соблюдения правил и норм, за нарушение которых предусмотрена административная
ответственность, но данным лицом не были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению.
5
Викторов
И.С. Административная ответственность
юридических лиц // Законность. 2001. № 6.
6
См.: Герваген Л.Л. Развитие учения о юридическом лице.
СПб., 1888. С. 28-29.
7
См.: Ищенко С.А. Проблемы теории правового статуса
общественных объединений // Право и политика. 2004. № 3.
8
См.: Алехин А.П., Кармолицкий А.А., Козлов Ю.М.
Административное право Российской Федерации: Учебник.
М., 1996. С. 269 - 294; Селивановский А. Ответственность
юридических лиц за нарушение валютного законодательства
// Хозяйство и право. 2002. № 9. С. 92 - 94; Аппакова Т.А.
Проблемы административной ответственности юридических
лиц // Вестник ВАС РФ. 2003. № 1. С. 122 - 131 и др.
302
1’ 2009
Однако, если в гражданском праве этот подход
выглядит совершенно естественно, ибо главной
функцией гражданско-правовой ответственности
является восстановление нарушенного субъективного права, то рассматриваемый через призму
превентивной и штрафной функций административной ответственности он не выдерживает никакой критики. Административное наказание является мерой публично-правовой ответственности, конкретный размер которого определяется, прежде
всего, с учетом характера совершенного правонарушения, важнейшим элементом которого является вина; однако дифференцировать размер наказания для юридического лица в зависимости, к
примеру, от формы вины не представляется возможным, ибо формы вины – умысел и неосторожность – КоАП РФ определяет с позиции субъективного (психологического) подхода, применимого,
таким образом лишь к физическим лицам. В жалобе ООО «Торговый дом «Волна» на нарушение
конституционных прав и свобод частью 2 статьи 2.1
Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях высказывается справедливое, на наш взгляд, опасение, что указанная
норма допускает такое ее истолкование правоприменительными органами, которое позволяет привлекать юридическое лицо к административной
ответственности без установления его вины, исходя из установления лишь события административного правонарушения, что противоречит статьям
19 (часть 1), 49 (часть 1) и 55 (часть 3) Конституции
Российской Федерации. Нет нужды спорить с тем, что
объективная вина юридического лица не означает объективного
вменения, ибо «вина организации в любом случае должна быть
установлена и доказана фактами непринятия необходимых конкретных мер в обстоятельствах, когда соблюдение соответствующих правил находилось в сфере возможностей юридическо9
го лица, т.е. в сфере его контроля» . Однако идея именно
объективного вменения фактически нашла свое
воплощение в нормах ч.ч. 3-7 ст. 2.10 КоАП РФ,
определяющих режим административной ответственности в случае реорганизации юридического
лица-правонарушителя; во всех пяти случаях –
слияние, присоединение, разделение, выделение,
преобразование – к административной ответственности привлекается не субъект правонарушения, а
его правопреемник, к которому согласно разделительному балансу и/или передаточному акту перешли права и обязанности по заключенным сделкам
или имуществу, в связи с которым было совершено
административное правонарушение. Оправдать
данное положение можно только с позиции института правопреемства, существующего в гражданском праве и обусловленного таким свойством
гражданских прав и обязанностей как оборотоспо9
См.: Манохин В.М., Адушкин Ю.С. Российское
административное право: Учебник. Саратов: ГОУ ВПО
«Сарат. гос. академия права», 2003. С. 197.
Оланцев М.М.
собность; необоротоспособные права и обязанности (в силу, например, тесной связи с личностью
носителя) объектом правопреемства, в том числе
универсального, имеющего место при реорганизации юридических лиц не являются. Не требует аргументов утверждение о том, что административные права и обязанности не являются объектом
оборота, а, следовательно, не могут переходить от
одних субъектов другим ни в рамках правопреемства (универсального либо сингулярного), ни по
иным основаниям. Реализация указанных положений ч.ч. 3-7 ст. 2.10 КоАП РФ означает, что к административной ответственности будет привлечено
лицо, в поведении которого отсутствует состав административного правонарушения, что противоречит не только положениям ч. 1 ст. 1.5 КоАП РФ (лицо подлежит административной ответственности
только за те административные правонарушения, в
отношении которых установлена его вина), но и
сущностным началам юридической ответственности вообще10. Вероятно, таким образом законодатель сделал попытку преодолеть возможные злоупотребления со стороны субъектов предпринимательства, посредством реорганизации «уходящих»
от административной ответственности, однако,
следуя этой логике, бремя ответственности умерших физических лиц должно переходить на их наследников, ибо здесь также имеет место универсальное правопреемство. Кроме того, заметим, что
такая форма реорганизации как выделение не
предполагает прекращение юридического лицаправонарушителя, однако в условиях нормы ч. 5 ст.
2.10 КоАП РФ легализуется возможность переложения административной ответственности на лицо,
не совершавшего административного правонарушения, волеизъявлением правонарушителя, ибо в
соответствии с п. 1 ст. 57 ГК РФ реорганизация
юридического лица (слияние, присоединение, разделение, выделение, преобразование) может быть
осуществлена по решению его учредителей (участников) либо органа юридического лица, уполномоченного на то учредительными документами.
10
В
силу
правовой
позиции,
сформулированной
Конституционным Судом РФ, наличие вины в совершении
правонарушения
является
общеправовым
принципом
юридической ответственности. См.: Постановление от 18
июля 2003 г. № 14-П «По делу о проверке конституционности
положений статьи 35 Федерального закона «Об акционерных
обществах», статей 61 и 99 Гражданского кодекса Российской
Федерации, статьи 31 Налогового кодекса Российской
Федерации и статьи 14 Арбитражного процессуального
кодекса Российской Федерации в связи с жалобами
гражданина А.Б. Борисова, ЗАО «Медиа-Мост» и ЗАО
«Московская Независимая Вещательная Корпорация» //
Вестник Конституционного Суда РФ. 2003. № 5; Определение
Конституционного Суда РФ от 3 июля 2007 г. № 595-О-П «По
запросу Сормовского районного суда города Нижнего
Новгорода о проверке конституционности абзаца второго
пункта 2 статьи 222 Гражданского кодекса Российской
Федерации» // СПС «Консультант Плюс».
НАРУШЕНИЕ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫХ ПРАВ
Правовой тупик в связи с изложенной проблемой
обнаруживается в ситуации, когда разделительный
баланс не дает возможности определить правопреемника реорганизованного юридического лица.
ГК РФ решает этот вопрос посредством института
солидарной ответственности всех вновь возникших
юридических лиц (п.3 ст. 60). КоАП РФ оставляет
вопрос «судьбы» административной ответственности в указанной ситуации без ответа; использование же указанной выше гражданско-правовой нормы по аналогии, на наш взгляд, недопустимо ни с
формально-юридической, ни с сущностной точек
зрения.
Заметим, что применительно к участникам предпринимательства как субъектам административной ответственности за нарушение интеллектуальных прав в административном законодательстве РФ присутствует как субъективное (психологическое),
так и объективное (поведенческое) понимание вины; данная
дифференциация обнаруживается также в самом КоАП РФ применительно к различным субъектам ответственности за нарушение прав потребителей. Как указал Президиум ВАС РФ, особенность вины индивидуальных предпринимателей характеризуется
КоАП РФ иными критериями, чем вина юридических лиц, при
этом вина индивидуального предпринимателя как физического
лица в форме умысла или неосторожности должна быть установлена и доказана административным органом в соответствии
11
со статьей 2.2 КоАП РФ . Таким образом, вина индиви-
дуального предпринимателя определяется по правилам, установленным для физических лиц; несмотря на отсутствие непосредственного легального определения вины в КоАП РФ, статья 2.2, определяющая ее формы, однозначно свидетельствует
о закреплении психологического подхода.
Дифференциация правового режима ответственности юридических лиц и индивидуальных предпринимателей проявляется также в различном решении вопросов о наборе и размерах административных наказаний; анализ статьи 7.12 КоАП РФ
наглядно свидетельствует, что «перед лицом» административного закона индивидуальный предприниматель обладает существенными преимуществами в сравнении с юридическими лицами, что
вряд ли можно признать обоснованным. Дифференциация правового статуса различных субъектов
права вполне допустима и, как неоднократно указывал Конституционный Суд РФ, только в том случае, если различия, однако, не являются произвольными, основываются на объективных характеристиках соответствующих категорий субъектов12.
В контексте настоящего исследования указанные
объективные характеристики необходимо искать в
плоскости предпринимательской деятельности,
11
Постановление Президиума ВАС РФ от 22 мая 2007 г. №
16234/06 по делу № А45-11656/06-39-398 // Вестник ВАС РФ.
2007. № 8.
12
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 27
апреля 2001 г. № 7-П // Вестник Конституционного Суда РФ.
2001. № 5; Постановление Конституционного Суда РФ от 6
апреля 2006 г. № 3-П // Вестник Конституционного Суда РФ.
2006. № 3.
303
БИЗНЕС В ЗАКОНЕ
ибо юридическое лицо и индивидуальный предприниматель представляют собой правовые формы предпринимательства. Сравнение режимов
предпринимательской деятельности, опосредуемой юридическим лицом и индивидуальным предпринимателем свидетельствует об отсутствии
принципиальных отличий практически во всех правовых срезах. Так, в соответствии с п. 3 ст. 23 ГК
РФ к предпринимательской деятельности граждан,
осуществляемой без образования юридического
лица, применяются правила, которые регулируют
деятельность юридических лиц, являющихся коммерческими организациями; единый гражданскоправовой режим предпринимательской деятельности граждан и организаций признан в судебноарбитражной практике13. Аналогичный подход наблюдается и в публично-правовой плоскости. На
наш взгляд, нет никаких объективных препятствий
для унификации режима административных наказаний для юридических лиц и индивидуальных
предпринимателей; это подтверждает и сам КоАП
РФ, приравнивая последних к должностным лицам
лишь в качестве общего правила посредством
формулы «если законом не установлено иное». В
частности, в примечании к ст. 16.1 КоАП РФ установлено, что за административные правонарушения, предусмотренные главой 16, лица, осуществляющие предпринимательскую деятельность без
образования юридического лица, несут административную ответственность как юридические лица;
как указал Президиум Верховного Суда РФ, их ответственность в данном случае будет наступать в
соответствии с санкцией статьи, устанавливающей
ответственность для юридических лиц14. Полагаем,
что такой подход должен быть реализован и в отношении административной ответственности за
нарушение интеллектуальных прав.
Список литературы:
1. Алехин А.П., Кармолицкий А.А., Козлов Ю.М. Административное право Российской Федерации: Учебник. М., 1996. С.
269 – 294.
2. Аппакова Т.А. Проблемы административной ответственности юридических лиц // Вестник ВАС РФ. 2003. № 1. С. 122 131 и др.
3. Бахрах Д.Н. Административное право России. М., 2000. С.
62-63.
4. Викторов И.С. Административная ответственность юридических лиц // Законность. 2001. № 6.
5. Герваген Л.Л. Развитие учения о юридическом лице. СПб.,
1888. С. 28-29.
13
См.: п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда РФ №
6, Пленума ВАС РФ № 8 от 1 июля 1996 г. «О некоторых
вопросах, связанных с применением части первой
Гражданского кодекса Российской Федерации» // Вестник
ВАС РФ. 1996. № 9.
14
См.: Обзор законодательства и судебной практики
Верховного Суда Российской Федерации за четвертый
квартал 2006 года. Утв. Постановлением Президиума
Верховного Суда РФ от 7 марта 2007 г. // СПС «Консультант
Плюс».
304
1’ 2009
6. Додонов В. Ответственность юридических лиц в современном уголовном праве // Законность. 2006. № 4.
7. Иванов Л. Административная ответственность юридических
лиц // Российская юстиция. 2001. № 3.
8. Ищенко С.А. Проблемы теории правового статуса общественных объединений // Право и политика. 2004. № 3.
9. Манохин В.М., Адушкин Ю.С. Российское административное
право: Учебник. Саратов: ГОУ ВПО «Сарат. гос. академия
права», 2003. С. 197.
10. Обзор законодательства и судебной практики Верховного
Суда Российской Федерации за четвертый квартал 2006 года. Утв. Постановлением Президиума Верховного Суда РФ
от 7 марта 2007 г. // СПС «Консультант Плюс».
11. Селивановский А. Ответственность юридических лиц за
нарушение валютного законодательства // Хозяйство и право. 2002. № 9. С. 92 – 94.
12. Сорокин В.Д. О двух тенденциях, разрушающих целостность
института административной ответственности // Правоведение. 1999. № 1.
Рецензия
Необходимым условием перехода России на инновационный
путь
развития
является
эффективная
защита
интеллектуальной собственности. Ввиду быстрого развития
технологий в сфере торговли и услуг мировая система
охраны прав на интеллектуальную собственность находится
под серьезной угрозой, в связи с чем во всем мире, в том числе
и в России, приобрела особое значение проблема
противодействия незаконным использованиям чужих средств
индивидуализации
товаров,
выполняемых
работ
и
оказываемых услуг. Важнейшей составляющей правового
механизма защиты интеллектуальной собственности в
современных
условиях
является
административная
ответственность. Как справедливо отмечает автор, не
ограничивая формально круг субъектов правонарушений в
сфере интеллектуальной собственности, КоАП РФ, тем не
менее, ориентирует соответствующие составы на
субъектов предпринимательской деятельности, одной из
правовых форм которого является юридическое лицо.
Включение последних в круг субъектов административной
ответственности явилось одной из самых спорных новелл
действующего КоАП РФ. На частном примере автор
поднимает весьма сложную проблему, заключающуюся в том,
что при установлении административной ответственности
организаций КоАП РФ использовал конструкцию юридического
лица – института частного права, предназначенного для
участия
в
имущественном
обороте
коллективных
образований.
Проведенное в рецензируемой статье исследование
проблемы ответственности юридических лиц, по своему
значению выходит за рамки ответственности в сфере
интеллектуальной собственности. Автор, демонстрируя
навыки системного научного познания, дает весьма
убедительную критику легального решения вопроса о
коллективных
субъектах
административной
ответственности. Используя приемы межотраслевого
исследования, автор делает весьма убедительные и научно
обоснованные выводы, многие из которых доведены до
качества предложений de lege ferenda. Представленная на
рецензирование статья отличается солидным научным
аппаратом,
достаточностью
нормативной
базы,
богатством эмпирического материала. Достоинством
работы является использование зарубежного опыта
правового регулирования сходных отношений.
Изложенное позволяет рекомендовать рецензируемую
статью к опубликованию в научном издании.
Профессор кафедры административного права
РЮИ МВД, д.ю.н.
Позднышов А.Н.