Понятие, виды и последствия недействительных завещаний по

УДК 347.672
С. М. Сибилёва,
соискательница при кафедре гражданского права
Национальный университет
«Юридическая академия Украины»
имени Ярослава Мудрого,
г. Харьков
ПОНЯТИЕ, ВИДЫ И ПОСЛЕДСТВИЯ НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫХ ЗАВЕЩАНИЙ
ПО ДЕЙСТВУЮЩЕМУ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ УКРАИНЫ
В статье на базе анализа общих норм о недействительности сделок и специальных
норм о недействительности завещания, с учетом основных положений длительной научной
дискуссии о правовой природе недействительных сделок предложено доктринальное
определение недействительного завещания, осуществлена общая характеристика видов и
правовых последствий недействительных завещаний.
Ключевые слова: сделка, недействительная сделка, завещание, недействительное
завещание, ничтожные и оспоримые завещания, особые правовые последствия
недействительности завещания.
Действующий Гражданский кодекс Украины от 16 января 2003 г. [16] (далее − ГК)
впервые закрепил в гл. 85 «Наследование по завещанию» специальные нормы,
посвященные недействительности завещания. Речь идет о нормах, установленных в
ст. 1257 ГК. Одновременно в гл. 16 ГК «Сделки» содержатся общие нормы, касающиеся
недействительности сделок, их видов и последствий их недействительности. С учетом того,
что завещание является сделкой (хотя и односторонней), существует необходимость
анализа указанных общих и специальных норм и установления тех из них, которые
подлежат применению при решении вопросов, связанных с недействительностью
завещания.
Цель статьи − сформулировать на основе анализа общих и специальных норм о
недействительности сделки и завещания, с учетом основных положений дискуссии
относительно природы недействительных сделок доктринальное определение
недействительного завещания, предоставить общую характеристику видов и правовых
последствий недействительных завещаний.
Легального определения недействительной сделки (как и недействительного
завещания) в действующем гражданском законодательстве нет. Наверное, это связано с тем,
что в науке гражданского права в течение длительного времени идет дискуссия о природе
недействительных сделок, главным в которой сначала был вопрос, можно ли вообще
считать сделкой недействительную сделку? Поскольку он касается и такой односторонней
сделки, как завещание, возникает необходимость кратко остановиться на основных
положениях этой дискуссии.
Еще при действии ГК 1922 г. М. М. Агарков высказал мнение, что термин «сделка»
должен быть сохранен только для определения действий, создающих тот правовой эффект,
на который они направлены [1, с. 48].
С точки зрения других исследователей, в частности, Д. М. Генкина, И. Б. Новицкого,
термин «сделка» должен охватывать и недействительные сделки. Так, Д. М. Генкин
подчеркивал, что правомерность или неправомерность действия не является необходимым
элементом сделки, а указывает на те или иные её последствия [2, с. 50]. И. Б. Новицкий
убеждал, что строгое разграничение сделки и правовых последствий необходимо и для
противоправной сделки, поскольку нельзя утверждать, что она совсем не вызывает никаких
юридических последствий [7, с. 65-67].
Особую позицию в этой полемике занимала Н. В. Рабинович. С одной стороны, она
считала, что недействительные сделки являются действиями неправомерными, а с другой
− указывала, что это не означает, что недействительная сделка перестает быть сделкой,
представляет собой деликт, как не перестает быть административным тот акт, что является
незаконным, неверным, или договором тот, что не выполняется [10, с. 11].
Дискуссия продолжилась и после второй кодификации гражданского
законодательства и принятия в 60-е годы ХХ ст. Основ гражданского законодательства
Союза ССР и союзных республик и республиканских ГК.
В это время мнение М. М. Агаркова о том, что термин «сделка» должен
использоваться только для правомерных действий, поддержал Ю. К. Толстой [14, с. 141].
К точке зрения ученых, считающих, что термином «сделка» можно оперировать
применительно как к действительным, так и к недействительным сделкам, присоединился
и В. П. Шахматов. Исходя из того, что противоправным является лишь то, что не просто не
соответствует требованиям норм права, но и нарушает их запреты, он подчеркивает, что
существуют такие недействительные сделки, которые характеризуются отсутствием
противоправности. К ним ученый отнес сделки с нарушением формы и те, что совершены
под влиянием заблуждения. В таких случаях несоответствие сделок требованиям закона,
обусловливающие их недействительность, заключается не в их неправомерности, а в
недостатках их состава, которые делают сделку с точки зрения права нежелательной, что и
находит проявление в ее недействительности и в последствиях, вытекающих из нее [18,
с. 131-133].
Указанная дискуссия проходила среди цивилистов и по окончании эры советского
права и принятия действующих Гражданских кодексов независимыми государствами,
входившими в состав бывшего СССР.
При этом следует указать на определенную радикализацию позиций отдельных
исследователей. Так, Ф. С. Хейфец отмечает, что недействительные сделки по своей
правовой природе не совпадают со сделками, а представляют собой гражданские
правонарушения, влекущие ответственность путем применения гражданско-правовых
санкций. Причем правонарушениями выступают не только недействительные сделки,
совершенные при наличии вины, но и те, которые только объективно не соответствуют
требованиям закона [15, с. 45, 46].
Эта позиция подверглась критике со стороны цивилистов. А. В. Гутников,
солидаризируясь с В. П. Шахматовым, доказывает, что противоправность поведения нельзя
отождествлять с его несоответствием закону. Особенно это очевидно в условиях
действующего гражданского законодательства, основанного на принципах автономии воли,
свободы договора, невозможности произвольного вмешательства кого-либо в частные дела
[3, с. 61-63].
Разделяя в целом взгляды В. П. Шахматова и А. В. Гутникова, подчеркнем
следующее. В соответствии с ч. 3 ст. 6 ГК Украины сторонам в договорной сфере
предоставлено право отступать от положений актов гражданского законодательства и
урегулировать свои отношения по собственному усмотрению. Это правило не действует,
когда в этих актах прямо указано на невозможность такого отступления и если
обязательность для сторон положений актов гражданского законодательства вытекает из их
содержания или из сути отношений между сторонами. Кстати, это правило согласно ч. 4
ст. 6 ГК распространяется и на односторонние сделки.
И. В. Матвеев, соглашаясь в основном с пониманием М. М. Агарковым сущности
соотношения сделки и недействительной сделки, утверждает, что его собственная позиция
больше соответствует положениям, сформулированным Ф. С. Хейфецем [6, с. 16]. Подводя
итоги анализа сущности и правовых последствий недействительной сделки, ученый
отмечает: поскольку основанием гражданско-правовой ответственности является
осуществление гражданского правонарушения, можно сделать вывод, что
недействительные сделки в большинстве своем (курсив автора − С. С.) являются именно
гражданскими проступками [6, с. 45].
В то же время И. В. Матвеев без каких-либо объяснений допускает ситуацию, при
которой определенная часть недействительных сделок не является правонарушениями
(гражданскими проступками).
Анализ действующего ГК Украины дает основания утверждать, что это касается
прежде всего оспоримых сделок, ибо суд может признать такую сделку недействительной,
если одна из сторон или другое заинтересованное лицо оспаривает ее действительность по
основаниям, установленным законом (ч. 3 ст. 215 ГК). Следует иметь в виду, что на эти
требования указанных лиц распространяется исковая давность. Оспоримая сделка, не
признанная судом недействительной, в соответствии со ст. 204 ГК считается правомерной,
а потому не является правонарушением.
Согласно абз. 2 ч. 2 ст. 215 ГК в случаях, установленных настоящим Кодексом,
ничтожная сделка может быть признана судом действительной. Такое право суда
предусмотрено: при несоблюдении требования закона о нотариальном удостоверении
односторонней сделки (ч. 2 ст. 219 ГК) или договора (ч. 2 ст. 220 ГК); при совершении
сделки малолетним лицом за пределами его гражданской дееспособности (ч. 2 ст. 221 ГК);
при совершении сделки без разрешения органа опеки и попечительства (ч. 2 ст. 224 ГК);
при совершении сделки недееспособным физическим лицом (ч. 2 ст. 226 ГК). Ничтожная
сделка, признанная судом действительной, тоже не может считаться правонарушением.
Таким образом, с утверждением, что любая недействительная сделка по своей
природе − это гражданское правонарушение, трудно согласиться.
Современные украинские цивилисты, в частности, И. В. Давыдова,
В. И. Подвысоцкий, И. В. Спасибо-Фатеева, исследуя вопросы недействительности сделок,
тоже занимают различные научные позиции. Так, по мнению И. В. Давыдовой сделка − это
правомерное действие сторон, а недействительная сделка − теоретическое обозначение
неправомерного их действия
[4, с. 25]. В. И. Подвысоцкий считает: так как
недействительная сделка имеет признаки, присущие сделкам (является волевым актом,
направленным на достижение правового результата, и разновидностью действий субъектов
гражданских правоотношений), она по своей природе представляет собой именно сделку
[8, с. 80]. Вполне очевидно, что категорию «недействительные сделки», отмечает И. В.
Спасибо-Фатеева, можно считать условной, призванной подчеркнуть, что действие,
имевшее вид правомерного, было квазисделкой (т. е. как бы сделкой), но оказалось, что это
не так [12 , с. 95; 13, с. 150].
Подводя итоги длительной научной полемике о сущности недействительных сделок,
отметим следующее. Во-первых, использование термина «недействительная сделка»
является не только возможным, но и необходимым ввиду того, что он закреплен на
законодательном уровне. Понятно, что в этом словосочетании акцент сделан именно на
слове «недействительная». Во-вторых, далеко не каждая недействительная сделка
автоматически становится гражданским правонарушением. В-третьих, недействительная
сделка не создает никаких правовых последствий, кроме связанных с ее
недействительностью.
Все эти положения о недействительных сделках должны учитываться и при анализе
недействительности такой односторонней сделки, как завещание.
Хотя (как уже отмечалось) легального определения недействительного завещания в
действующем гражданском законодательстве не существует, это не является препятствием
для его формулирования на доктринальном уровне. Доктринальное определение
недействительного завещания должно основываться, как представляется, на 2-х
положениях: (а) на основании недействительности завещания как односторонней сделки и
(б) на несоздании недействительным завещанием, как и любой другой недействительной
сделкой, никаких правовых последствий, кроме связанных с его недействительностью.
Основанием недействительности завещания является несоблюдение завещателем в
момент совершения завещания любого из требований, соблюдение которых необходимо
для его действительности. На основе анализа общих норм о сделках и специальных − о
завещании, закрепленных, соответственно, в главах 16 и 85 ГК, считаем, что к требованиям,
соблюдение которых необходимо для действительности завещания, относятся следующие:
(1) его содержание не может противоречить положениям ГК, иным актам гражданского
законодательства, а также моральным принципам общества; (2) завещание может
совершать физическое лицо с полной гражданской дееспособностью; (3) оно должно
совершаться лично завещателем; (4) волеизъявление завещателя должно быть свободным и
отвечать его внутренней воле; (5) завещание совершается в письменной форме,
удостоверяется нотариусом либо иными должностными или служебными лицами,
обозначенными в статьях 1251 и 1252 ГК с соблюдением требований, предусмотренных в
законах и других актах законодательства.
Положение, закрепленное в абз. 1 ч. 1 ст. 216 ГК, что недействительная сделка не
создает юридических последствий, кроме тех, которые связаны с ее недействительностью,
полностью распространяется и на завещание, поскольку в гл. 85 ГК Украины не закреплено
иного специального правила.
С учетом изложенного можно предложить следующее определение
недействительного завещания: недействительным является завещание, совершенное с
нарушением любого из требований, соблюдение которого необходимо для его
действительности, не создающее никаких правовых последствий, кроме тех, что связаны с
его недействительностью.
Мы считаем, что правила о делении недействительных сделок на ничтожные и
оспоримые, предусмотренные ст. 215 ГК Украины, распространяются и на
недействительные завещания. Об этом, безусловно, свидетельствует содержание частей 1 и
2 ст. 1257 ГК Украины. Вот почему есть основания утверждать, что легальные определения
ничтожной и оспоримой сделки, закрепленные соответственно в абз. 1 ч. 2 ст. 215 ГК и в
ч. 3 ст. 215 ГК, распространяются и на недействительные завещания.
Таким образом, ничтожным является завещание, недействительность которого
установлена законом. В этом случае признания его судом недействительным не требуется.
Оспоримым является завещание, недействительность которого хотя и не предусмотрена
законом, но суд, если заинтересованное лицо оспаривает его действительность по
основаниям, установленным законом, может признать его недействительным.
Е. О. Рябоконь считает, что недействительные завещания по ч. 2 ст. 1257 ГК следует
отличать от классических оспоримых сделок, предусмотренных ч. 3 ст. 215 ГК. К
оспоримым относятся сделки, которые при наличии определенных нарушений могут быть
признаны судом недействительными, в то время как завещание, составленное «с пороками
воли», суд должен признать недействительным [5, с. 127].
По нашему убеждению, ученый допускает определенное преувеличение. Дело в
том, что в соответствии с ч. 2 ст. 1257 ГК суд признает завещание «с пороком воли»
недействительным, только если будет установлено, что волеизъявление завещателя не
было свободным и не соответствует его воле. В ч. 3 ст. 215 ГК речь идет не о наличии
определенных нарушений, а об оспаривании одной из сторон или другим заинтересованным
лицом действительности сделки по основаниям, закрепленным в законе, и поэтому в ч. 3
ст. 215 ГК применяется тезис «такая сделка может быть признана судом
недействительной».
Поскольку ничтожным является завещание, недействительность которого
установлена законом, и с учетом того, что в этом случае признания его таковым судом не
требуется, считаем, что нормативные предписания закона о ничтожности завещания
должны отвечать ряду требований, а именно: а) каждый состав ничтожного завещания
должен быть закреплен в отдельном нормативном предписании соответствующей статьи
гл. 85 ГК; б) каждому из указанных нормативных предписаний необходимо содержать
указание на конкретное нарушение завещателем требования, соблюдение которого
является обязательным для действительности завещания; в) само нарушение по своему
содержанию должно быть очевидным, бесспорным и не вызывать сомнений из-за наличия
доказательств, не требующих их оценки в судебном порядке.
Отвечая на вопрос, соответствуют ли содержащиеся в главе 85 ГК нормативные
предписания о ничтожности завещания указанным требованиям, надо указать следующее.
При анализе оснований ничтожности завещания, помещенных в ч. 1 ст. 1257 ГК, бросается
в глаза то, что законодатель не конкретизирует их составы, а закрепляет лишь 2 группы
нарушений, обусловливающих его ничтожность: а) составление завещания лицом, которое
не имело на это права, и б) нарушение требований относительно формы и удостоверения
завещания. Одновременно ГК в ч. 2 ст. 1307 предусматривает и конкретный состав такого
завещания. Речь идет о завещании, которое отчуждатель составил относительно имущества,
указанного в наследственном договоре. Есть смысл согласиться с мнением цивилистов, что
уже сам факт неодинакового подхода к определению оснований ничтожности завещания
свидетельствует о его неудачности [17, с. 285].
Сами группы нарушений, обусловливающие ничтожность завещания,
сформулированы без их надлежащей конкретизации. Более того, при формулировке первой
группы нарушений, указывающих на ничтожность завещания, употребляется
словосочетание, подчеркивающее на нарушение стороной 2-х требований, соблюдение
которых обязательно для его действительности. Речь идет о словосочетании «составление
завещания лицом, которое не имело на это права». Но ведь к этим лицам, как отмечено в
п. 17 постановления Пленума Верховного Суда Украины от 30 мая 2008 г. «О судебной
практике по делам о наследовании» [9], относится не только лицо, не имеющее на момент
составления завещания полной гражданской дееспособности, но и представитель
завещателя, заключивший завещание от его имени.
Содержание нарушений, являющихся основанием ничтожности завещания,
согласно ч. 2 ст. 1257 ГК свидетельствует в целом об их очевидности, бесспорности и
безусловности из-за наличия доказательств, не требующих их оценки в судебном порядке.
Мы говорим о нарушениях, перечисленных в абз. 2 п. 17 указанного Постановления, а
именно: (а) составление завещания недееспособным, малолетним, несовершеннолетним
лицом (кроме лиц, которые в установленном порядке получили полную гражданскую
дееспособность), лицом с ограниченной гражданской дееспособностью, представителем от
имени завещателя; (б) составление завещания с нарушением требований относительно его
формы и удостоверения. Не случайно в указанном Постановлении отмечается, что на
основании ст. 215 ГК, признание судом такого завещания недействительным не требуется.
Таким образом, можно утверждать, что нормативные предписания о ничтожности
завещания, содержащиеся в гл. 85 ГК, не в полной мере отвечают требованиям,
сформулированным в этой работе, и подлежат усовершенствованию.
Возникает вопрос: когда заинтересованное лицо может обратиться в суд с иском о
признании оспоримого завещания недействительным? Есть смысл поддержать правовую
позицию Пленума Верховного Суда Украины, закрепленную в п. 17 указанного
Постановления о том, что такое право возникает только после смерти завещателя.
Это связано со следующими обстоятельствами: (1) в соответствии со ст. 1254 ГК при
жизни завещатель вправе в любое время отменить завещание или внести в него изменения,
так как это является его суверенным правом, вытекающим из принципа свободы завещания;
(2) согласно ст. 1255 ГК нотариус, другое должностное или служебное лицо,
удостоверяющее завещание, свидетели, а также физическое лицо, подписывающее его
вместо завещателя, не вправе до открытия наследства разглашать сведения о факте
составления завещания, его содержании, отмене или изменении; (3) наследство
открывается вследствие смерти лица или объявления его умершим (ч. 1 ст. 1220 ГК).
Вот почему трудно согласиться с мнением Е. О. Рябоконя, что вопрос о признании
завещания недействительным может наступить и при жизни завещателя, который по тем
или иным причинам не желает или не может внести в него изменения либо отменить его и
подает иск в суд о признании завещания недействительным [5, с. 126].
Как справедливо указывает по этому поводу С. В. Ромовская, если завещатель имеет
возможность обратиться в суд с иском о признании завещания недействительным, то
почему он не может отменить свое же завещания? Ведь это действие он может совершить
и дома, вызвав нотариуса или другое должностное или служебное лицо исполкома. В этом
случае завещание будет отменено немедленно, тогда как судебное разбирательство может
затянуться. К тому же неизвестно, к кому должен быть предъявлен иск [11, с. 150].
Последствия недействительности отдельного распоряжения, содержащегося в
завещании, и завещания в целом предусмотрены нормами, закрепленными, соответственно,
в частях 3 и 4 ст. 1257 ГК. Эти нормы являются специальными. Об этом свидетельствует
текстуальное несовпадение общего правила (ст. 217 ГК) о правовых последствиях
недействительности отдельных частей сделки и правила (ч. 3 ст. 1257 ГК ) о
недействительности отдельного распоряжения завещания. По общей норме последствия
недействительности отдельной части сделки не влечет недействительности других ее
частей и сделки в целом, если можно предположить, что последняя была бы совершена и
без включения в нее недействительной части. Специальная же норма исходит из того, что
недействительность отдельного распоряжения, содержащегося в завещании, не имеет
следствием недействительности другой его части без каких-либо предположений.
Правовые последствия недействительности сделки в целом предусмотрены в абз. 2
ч. 1 ст. 216 ГК. В соответствии с общей нормой следствием его недействительности
является двухсторонняя реституция. Речь идет, безусловно, о последствиях
недействительности двусторонней (многосторонней) и возмездной сделки. Поскольку
завещание − это односторонняя сделка, указанная общая норма на завещание, признанное
недействительным, не распространяется. Возможность установления в законе особых
правовых последствий по отдельным видам недействительных сделок предусмотрено в ч. 3
ст. 216 ГК. Такое особое правовое последствие недействительности завещания закреплено
в ч. 4 ст. 1257 ГК, в соответствии с которым в случае недействительности последнего
наследник, который по этому завещанию был лишен права на наследование, получает право
на наследование по закону на общих основаниях.
С нашей точки зрения, последствие недействительности завещания, закрепленное в
ч. 4 ст. 1257 ГК, не может ограничиваться только изложенным правилом. В такой ситуации
наследование по завещанию фактически должна уступить место наследованию по закону,
но только относительно наследства, указанного в завещании, признанном
недействительным.
При признании завещания недействительным на основании статей 225 и 231 ГК и
при наличии предыдущего завещания ситуация усложняется. Это связано с тем, что в таком
случае предыдущее завещание подлежит восстановлению.
Все изложенное дает основания утверждать, что для надлежащей регламентации
оснований и правовых последствий недействительности завещания, как односторонней и
безвозмездного сделки гл. 85 ГК, еще раз подчеркнем, нуждается в усовершенствовании.
Список литературы:
1. Агарков М. М. Понятие сделки по советскому
гражданскому праву / М. М. Агарков // Сов. гос-во и право. − 1946.− № 3-4.− С. 41-55.
2. Вісник Верховного Суду України. − 2008. − № 6. − С. 17-22. 3. Генкин Д. М.
Недействительность сделок, совершенных с целью противной закону / Д. М. Генкин // учен.
зап. ВИЮН. − М: Юрид. изд-во М-ва юстиции СССР, 1947. – Вып. V. − С. 40-57.
4. Гутников О. В. Недействительные сделки в гражданском праве. Теория и практика
оспаривания: моногр. / О. В. Гутников. − М.: Бератор-Пресс, 2003. – 576 с. 5. Давидова І. В.
Недійсність правочинів, укладених внаслідок помилки та обману: питання теорії та
практики: моногр. / І. В. Давидова. – О.: Фенікс, 2012. – 184 с. 6. Заіка Ю. О. Спадкове
право: навч. посіб. / Ю. О. Заіка, Є. О. Рябоконь. − К.: Юрінком Інтер, 2009. – 352 с. 7.
Матвеев И. В. Правовая природа недействительных сделок: моногр. / И. В. Матвеев. − М.:
«Юрлитинформ», 2002. – 176 с. 8. Новицкий И. Б. Сделки. Исковая давность: моногр. /
И. Б. Новицкий. − М.: Госиздатюрлит, 1954. – 245 с. 9. Офіційний вісник України. − 2003.
− № 11. − Ст. 461. 10. Підвисоцький В. І. Правова природа поняття недійсного правочину /
В. І. Підвисоцький // Бюл. М-ва юстиції України. − 2006. − № 2. − С. 76-80.
11. Рабинович Н. В. Недействительность сделок и ее последствия: моногр. /
Н. В. Рабинович. − Л.: Изд-во ЛГУ, 1960. – 168 с. 12. Ромовська З. В. Українське цивільне
право. Спадкове право: підручник / З. В. Ромовська. − К.: Алерта, КНТ; ЦУЛ, 2009. – 264 с.
13. Спасибо-Фатєєва І. Спірні питання недійсності правочинів та їх наслідків. / І. СпасибоФатєєва // Вісн. Акад. прав. наук України. – 2007. − № 3 (50). − С. 95-106. 14. СпасибоФатєєва І. Недійсні правочини та проблеми застосування реституції. / І. Спасибо-Фатєєва
// Щорічник укр. права: зб. наук. пр. / відп. за вип. О. В. Петришин. – Х.: Право, 2009. − № 1.
− С. 150-167. 15. Толстой Ю. К. Содержание и гражданско-правовая защита права
собственности в СССР: моногр. / Ю. К. Толстой. − Л: Изд-во ЛГУ, 1967. – 218 с.
16. Хейфец Ф. С. Недействительность сделок по российскому гражданскому праву. [Изд. 2е. доп.]: моногр. / Ф. С. Хейфец. – М.: Юрайт, 2000. – 164 с. 17. Цивільний кодекс України:
наук-практ. коментар (пояснення, тлумачення, рекомендації з використанням позицій
вищих судових інстанцій, Міністерства юстиції, науковців, фахівців). − Т. 12 : Спадкове
право / за ред. І. В. Спасибо-Фатєєвої. − Х.: ФО-П Колісник А. А., 2009. – 544 с.
18. Шахмаитов В. П. Составы противоправных сделок и обусловленные ими последствия:
моногр. / В. П. Шахмаитов. – Томск: Изд-во Томск. ун-та, 1967. – 310 с.
ПОНЯТТЯ, ВИДИ Й НАСЛІДКИ НЕДІЙСНИХ ЗАПОВІТІВ ЗА ЧИННИМ
ЗАКОНОДАВСТВОМ УКРАЇНИ
Сібільова С. М.
У статті на базі аналізу загальних норм про недійсність правочину і спеціальних
норм про недійсність заповіту, з урахуванням основних положень тривалої наукової
дискусії щодо природи недійсних правочинів запропоновано доктринальне визначення
недійсного заповіту, здійснено загальну характеристику видів і правових наслідків
недійсних заповітів.
Ключові слова: правочин, недійсний правочин, заповіт, недійсний заповіт, нікчемні
й оспорювані заповіти, особливі правові наслідки недійсності заповіту.
CONCEPTION, TYPES AND CONSEQUENCES OF THE INVALID WILLS AS
TO THE CURRENT CIVIL LEGISLATION OF UKRAINE
Sibilyova S. M.
In the article on the base of the analysis of the general norms on the invalidity of the
transactions and special norms on the invalidity of the will and taking into account the main
provisions of the long scientific discussion concerning the legal nature of the invalidity of the
transactions, the doctrinal statement of the invalidity of the will has been proposed, the general
characteristics of the types and legal consequences of the invalidity of the will has been exercised.
Key words: transaction, invalid transaction, will, invalid will, paltry and rebuttable
testament, special legal consequences of the invalidity of the will.
Поступила в редакцию 04.04.2013 г.