ВЛАСТЬ ЗАКОНА
advertisement
ISSN 2079-0295 ВЛАСТЬ ЗАКОНА №1(13) 2013 научно-практический журнал Журнал «Власть закона» выходит ежеквартально Salus Populi Suprema Lex Благо народа - высший закон (лат.) Зарегистрирован Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций Свидетельство о регистрации средства массовой информации – ПИ № ФС77-38792 от 8 февраля 2010 г. Учредитель и издатель: автономная некоммерческая организация «Научно-исследовательский институт актуальных проблем современного права» www. niiapsp.ru e-mail: nii.pravo@gmail.com Подписано в печать 30.01.2013. Формат 70×1001/16. Объем 13,25 п.л. Тираж 3000 экз. При использовании материалов данного печатного издания обязательна ссылка на источник публикования Мнения, высказанные в публикациях, размещенных в данном печатном издании, являются субъективными позициями авторов относительно рассматриваемых ими вопросов, за которые редакция журнала ответственности не несет © Власть закона, 2013 Главный редактор Камышанский Владимир Павлович, д.ю.н., профессор, заведующий кафедрой гражданского права ФГБОУ ВПО «Кубанский государственный аграрный университет», директор СевероКавказского НИИ актуальных проблем современного права, почетный работник высшего профессионального образования РФ, заслуженный деятель науки Кубани Редакционный совет Рассказов Леонид Павлович, д.ю.н., профессор, заведующий кафедрой теории и истории государства и права ФГБОУ ВПО «Кубанский государственный аграрный университет», заслуженный деятель науки РФ, почетный работник высшего профессионального образования РФ Андреев Владимир Константинович, д.ю.н., профессор, заведующий кафедрой гражданского права ГОУ ВПО «Российская академия правосудия», заслуженный деятель науки РФ Баринов Николай Алексеевич, д.ю.н., профессор, профессор кафедры гражданского права ФГБОУ ВПО «Саратовская государственная юридическая академия», заслуженный юрист РФ, заслуженный работник высшей школы РФ Белых Владимир Сергеевич, д.ю.н., профессор, директор Института права и предпринимательства ФГБОУ ВПО «Уральская государственная юридическая академия», заслуженный деятель науки РФ Губин Евгений Порфирьевич, д.ю.н., профессор, заведующий кафедрой предпринимательского права ФГОУ ВПО «Московский государственный университет им. М.Ю. Ломоносова» Диденко Анатолий Григорьевич, д.ю.н., профессор, профессор кафедры частно-правовых дисциплин Каспийского общественного университета (Казахстан) Кузнецова Ольга Анатольевна, д.ю.н., профессор, профессор кафедры гражданского права и процесса ФГБОУ ВПО «Пермский государственный национальный исследовательский университет» Лукьянцев Александр Анатольевич, д.ю.н., профессор, заведующий кафедрой гражданского права ФГАОУ ВПО «Южный федеральный университет», заслуженный работник высшей школы РФ Малько Александр Васильевич, д.ю.н., профессор, директор Саратовского филиала Института государства и права РАН, заслуженный деятель науки РФ Менглиев Шомурад Менглиевич, д.ю.н., профессор, заведующий кафедрой международного права Таджикского государственного университета (Таджикистан) Мичурин Евгений Александрович, д.ю.н., профессор, профессор кафедры гражданского права и процесса Харьковского национального университета внутренних дел (Украина) Попондопуло Владимир Федорович, д.ю.н., профессор, заведующий кафедрой коммерческого права ФГБОУ ВПО «Санкт-Петербургский государственный университет», заслуженный деятель науки РФ Цыбуленко Зиновий Иванович, д.ю.н., профессор, профессор кафедры гражданского права ФГБОУ ВПО «Саратовская государственная юридическая академия», почетный работник высшего профессионального образования РФ Редакционная коллегия Барков Алексей Владимирович, д.ю.н., профессор кафедры гражданско-правовых дисциплин НОУ ВПО «Московская академия экономики и права» Вавилин Евгений Валерьевич, д.ю.н., профессор кафедры гражданского и международного частного права ФГБОУ ВПО «Саратовская государственная юридическая академия», судья Высшего Арбитражного суда РФ Гараева Галина Фаизовна, д.ф.н., профессор, заместитель директора по научной работе Северо-Кавказского филиала ФГБОУ ВПО «Российская академия правосудия» Дзидзоев Руслан Мухарбекович, д.ю.н., профессор кафедры конституционного права и управления ФГБОУ ВПО «Кубанский государственный университет» Долинская Владимира Владимировна, д.ю.н., профессор, профессор кафедры гражданского и семейного права ФГБОУ ВПО «Московская государственная юридическая академия» Иншакова Агнесса Олеговна, д.ю.н., профессор, заведующая кафедрой гражданского и международного частного права и процесса ФГБОУ ВПО «Волгоградский государственный университет» Коновалов Александр Иванович, к.ю.н., заведующий кафедрой гражданского права Северо-Кавказского филиала ФГБОУ ВПО «Российская Академия правосудия» Молчанов Александр Александрович, д.ю.н., профессор, профессор кафедры гражданского права ФГКОУ ВПО «СанктПетербургский университет МВД РФ» Морозов Сергей Юрьевич, д.ю.н., доцент, заведующий кафедрой гражданского права и процесса ФГБОУ ВПО «Ульяновский государственный университет» Параскевова Светлана Андреевна, д.ю.н., профессор кафедры гражданского права ФГБОУ ВПО «Кубанский государственный аграрный университет» Рузанова Валентина Дмитриевна, к.ю.н., доцент, заведующая кафедрой гражданского и предпринимательского права ФГБОУ ВПО «Самарский государственный университет» Тужилова-Орданская Елена Марковна, д.ю.н., профессор, заведующая кафедрой гражданского права Института права ГОУ ВПО «Башкирский государственный университет» Тычинин Сергей Владимирович, д.ю.н., профессор, заведующий кафедрой гражданского права и процесса ФГАОУ ВПО «Белгородский государственный национальный исследовательский университет» Харитонова Юлия Сергеевна, д.ю.н., профессор, ведущий научный сотрудник Научно-исследовательского центра НОУ ВПО «Московская академия экономики и права» Челышев Михаил Юрьевич, д.ю.н., профессор, заведующий кафедрой гражданского и предпринимательского права ФГАОУ ВПО «Казанский (Приволжский) федеральный университет» Editor-in-Chief Kamyshansky Vladimir Pavlovich, Ph. D in Law, professor, head of the chair of the civil law of Kuban state agrarian university Editorial Council Rasskazov Leonid Pavlovich, Ph. D. in Law, professor, head of the chair of thetheory and history of law and state of Kuban state agrarian university, honored scientist of Russian Federation, honored worker of higher professional education of Russian Federation Andreev Vladimir Konstantinovich, Ph. D in Law, professor, head of the chair of the civil law of The Russian academy of justice Barinov Nikolay Alekseevich, Ph. D in Law, professor, head of the chair of the civil law of FSBEI HPE “Saratov State Law Academy”, honored lawyer of RF, Honored worker of higher school of the RF Belih Vladimir Sergeevich, Ph. D. in Law, professor, director of institute of law and business of State ural law academy Gubin Evgenie Porfirevich, Ph. D in Law, professor, head of the chair of the business law of Lomonosov Moscow state university Didenko Anatoly Grigorevich, Ph. D in Law, professor of the chair of the private law disciplines of Caspian public university (Kazakhstan) Kuznetsova Olga Anatolevna, Ph. D. in Law, professor of the chair of the civil law and the civil procedure of Perm state university Lukjantsev Alexander Anatolevich, Ph. D. in Law, professor, head of the chair of the civil law of South federal university Malko Alexander Vasilevich, Ph. D. in Law, professor, director of the Saratov branch of Institute of state and law (Russian academy of science). Mengliev Shomurad Menglievich, Ph. D. in Law, professor, head of the chair of the international law of The Tadjik state university (Tadjikistan) Michurin Evgenie Aleksandrovich, Ph. D. in Law, professor, professor of the chair of the civil law and the civil procedure of The Harkov national institute of inside deals (Ukraine) Popondopulo Vladimir Fedorovich, Ph. D. in Law, professor, head of the chair of the commercial law of St.-Petersburg state university Cibulenko Zinovie Ivanovich, Ph. D. in Law, professor, professor of the chair of the civil law of FSBEI HPE “Saratov state law academy”, Honorary worker of higher professional education of RF Editorial Board Barkov Alexey Vladimirovich, Ph. D. in Law, professor of the chair of the civil law disciplines of Moscow academy of economics and law Vavilin Evgenie Valerevich, Ph. D. in Law, professor of the department of the Civil and International Private Law of FSBEI HPE “Saratov state law academy”, Judge of the Supreme Arbitration Court of the Russian Federation Garaeva Galina Faizovna, Ph. D. in philosophy, professor, the deputy director in(on) scientific work of the North Caucasian branch of Russian academy of justice Dzidzoev Ruslan Muharbekovich, Ph. D. in Law, professor of the chair of the Constitutional law and management of Kuban state university Dolinskaya Vladimira Vladimirovna, Ph. D. in Law, professor, professor of the chair of the civil and the family law of Moscow state academy of law Inshakova Agnessa Olegovna, Ph. D. in Law, professor, head of the department of civil and private international law and procedure FGBOU VPO “Volgograd State University” Konovalov Alexander Ivanovich, Ph. D. (candidate) in Law, head ��������������� of the department of civil law of the north-caucasus branch of FSBEI HPE “Russian Academy of Justice” Molchanov Alexander Aleksandrovich, Ph. D. in Law, professor, professor of the chair of the civil law of St.-Petersburg university of Ministry of internal deals of Russian Federation Morozov Sergey Jurevich, Ph. D. in Law, docent, head of the chair of the civil law and civil procedure of Ulyanovsk state university Paraskevova Svetlana Andreevna, Ph. D. in Law, professor of the chair of the civil law of Kuban state agrarian university Ruzanova Valentina Dmitrievna, Ph. D. (candidate) in Law, docent, head of the chair of the civil law and business law of Samara state university Tuzhilova-Ordanskaya Elena Markovna, Ph. D. in Law, professor, head of the chair of the civil law of Bashkir state university Haritonova Juliya Sergeevna, Ph.D. in Law, the senior research assistant of Scientific research center of Moscow academy of economic and law Tychinin Sergey Vladimirovich, Ph. D. in Law, professor, head of the civil law and procedure law Institute FSBEI HPE “Belgorod state national research university” Chelyshev Michael Jurevich, Ph. D. in Law, professor, head of the chair of the civil law and the business law of Privolzhsky federal university Содержание Камышанский В.П. Обновление Гражданского кодекса Российской Федерации становится реальностью���������������������������������������������������������������� 10 Актуальные проблемы современного права Вавилин Е.В. Понятие, структура и содержание правоотношения��������������������������������������������������������� 15 Волков А.В. Понятие «обход закона» – новые подходы в гражданском праве������������������������������������������������� 22 Дзидзоев Р.М. К вопросу о новом формате призвания к должности глав субъектов Российской Федерации���� 47 Челышев М.Ю., Михайлов А.В. Саморегулирование в системе методов правового регулирования предпринимательской деятельности�������������������������� 53 Бескровный Ю.А. Об организующей роли дежурной части органа внутренних дел в раскрытии и расследовании преступлений���������������������������������� 62 Гринь Е.А. Принудительное изъятие земельного участка вследствие его ненадлежащего использования���������� 66 Дурнева П.Н. К вопросу об общетеоретической характеристике гражданско-правового представительства с точки зрения институциональности������������������������������������������������� 76 Зарубин А.В. Restitutio in integrum: общие положения и её действие по устранению последствий недействительности сделок���������������������������������������� 86 Крыцула А.А. К вопросу о сущности понятия «результат интеллектуальной деятельности»������������������������������ 100 Шлюндт Н.Ю. Частноправовые реторсии как исправительные меры специального характера������� 107 Наука и практика стран СНГ Пышная А.Г. Обжалование решений государственной службы интеллектуальной собственности Украины в административном суде������������������������� 120 Шершенькова В.А. Развитие законодательства о воинских преступлениях Украинской Советской Социалистической Республики в период Второй Мировой войны (1939–1945 гг.)������������������������������� 129 Трибуна молодых ученых Авакян А.М. Понятие и юридическая характеристика договора личного страхования��������������������������������� 140 Дудченко А.В. Некоторые аспекты ответственности сторон по договору перевозки грузов и пассажиров по договору перевозки ��������������������������������������������� 152 Карнушин В.Е. Беститульное владение как законный интерес� 157 Ксиропулос С.Г. О правовом регулировании стимулирования использования квалифицированных генерирующих объектов и роли гражданскоправовых форм��������������������������������������������������������� 165 Ермолаев С.Н. Правовое регулирование совместной интеллектуальной собственности����������������������������� 169 Критика и рецензии Анисимов А.П. Рецензия на монографию Г.Е. Быстрова «Кооперативное законодательство России и государств ЕС». – Берлин : Lambert, Academic publishing, 2012. – 198 с.������������������������������������������ 177 Гринь Е.А. Рецензия на монографию В.В. Абрамова «Система объектов недвижимости повышенного риска (гражданско-правовой анализ)»��������������������������������������������������������������������� 185 Тужилова-Орданская Е.М., Рузанова В.Д., Шутенко О.В. Рецензия на учебно-методические пособия Д.В. Лоренца «Креативная педагогика на примере дисциплины “Римское частное право”», «Инновационная андрагогика на примере дисциплины “Гражданское право”»�������������������������� 196 Contents Kamyshanskii V.P. Update of the Civil code of the Russian Federation becomes a reality���������������������������������������� 10 Actual problems of modern law Vavilin E.V. Concept, structure and content of the legal relationship������������������������������������������������������������������ 15 Volkov A.V. The concept of “circumvention of the law” – new approaches in civil law������������������������������������������������� 22 Dzidzoev R.M. To a question about the new format for the invocation of the positions of heads of subjects of the Russian Federation�������������������������������������������� 47 Chelishev M.U., Mihailov A.V. Self-regulation in the system of methods of legal regulation of entrepreneurial activity������������������������������������������������������������������������� 53 Beskrovny U.V. About the organizing role of the duty department of internal affairs body in detection and investigation of crimes������������������������������������������������� 62 Gryn E.A. Forced withdrawal of land as a result of its improper use��� 66 Durneva P.N. To a question about general theoretical characteristic of civil legal representative offices from the point of view of institutional��������������������������� 76 Zarubin A.V. Restitutio in integrum: general terms and its effect on the elimination of the consequences of the invalidity of transactions���������������������������������������������� 86 Krytsula A.A. To a question about the essence of the concept of “the result of intellectual activity”��������������������������� 100 Shlundt N.Y. Private law retortion how special nature of corrections������������������������������������������������������������� 107 Actual problems of science and practice of CIS countries Pishnay A.G. Appeals against decisions of the state intellectual property service of Ukraine in the administrative court�������������������������������������������������������������������������� 120 Shershenkova V.A. The development of the law of military crimes of Ukrainian Soviet Socialist Republic in the Second World War (1939–1945 years)������������������������ 129 Tribune of Young Scientists Avakian A.M. The concept and the legal description of the contract of personal insurance����������������������������������� 140 Dudchenko A.V. Some aspects of the responsibilities of the parties under the contract of carriage of goods and passengers ��������������������������������������������������������������� 152 Karnushin V.E. Untitled possession as an interest protected by law������������������������������������������������������������������������ 157 Ksiropulos S.G. On legal regulation to encourage the use of qualified generating units and the role of civil legal forms����������������������������������������������������������������� 165 Ermolaev S.N. Legal regulation of the joint intellectual property���� 169 Critique and Reviews Anisimov A.P. Review of the monograph G.E. Bystrova «Cooperative legislation of Russia and the EU». – Berlin: Lambert, Academic publishing, 2012. – 198 p.�� 177 Grin E.A. Review of the monograph V.V. Abramova “The system of real estate risk (civil-legal analysis)”����������������������� 185 Tuzhilova-Ordanskaya E.M., Ruzanova V.D., Shutenko O.V. Review of the educational methodologies allowance D.V. Lorentsa «Creative pedagogy on example discipline “The Roman private law”», «Innovative androgenic on an example of discipline “The civil law”»�������������������������������������������������������������������������� 196 ОБНОВЛЕНИЕ ГРАЖДАНСКОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ СТАНОВИТСЯ РЕАЛЬНОСТЬЮ Творческий процесс созидания обновленного Гражданского кодекса Российской Федерации стал приобретать реальные контуры и переходить в практическую плоскость. После принятия в апреле 2012 г. в первом чтении Федерального закона о внесении изменений в ГК РФ и последующих доработок отдельных его положений 30 декабря 2012 г. был дан старт широкомасштабному и поэтапному обновлению ГК РФ. После обсуждения проекта Федерального закона в трех чтениях Президент Российской Федерации подписал Федеральный закон от 30 декабря 2012 г. № 302-ФЗ «О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», который вступил в силу с 1 марта 2013 г. за исключением отдельных положений. Этот федеральный закон внес определенные коррективы в общие положения ГК РФ, касающиеся основных начал гражданского законодательства, расширил круг отношений, регулируемых гражданским законодательством. Претерпела существенные изменения вторая глава ГК РФ «Возникновение гражданских прав и обязанностей, осуществление и защита гражданских прав». В ст. 1 ГК РФ получила закрепление обязанность каждого лица действовать добросовестно (принцип добросовестности и запрет действия в обход закона с противоправной целью как одна из форм злоупотребления правом). Решения собраний включены в перечень юридических фактов, являющихся основанием для возникновения прав и обязанностей (ст. 8 ГК РФ). Отменена государственная регистрация сделок с недвижимостью, перечисленных в части второй ГК РФ. Исключение из этого 10 Власть закона Обращение к читателям общего правила составляют договоры аренды недвижимого имущества. В ходе реформы гражданского законодательства было восстановлено применение ст.ст. 609, 651 и 658 ГК РФ, в которых предусмотрена обязанность государственной регистрации договора аренды недвижимого имущества (ст. 3 Федерального закона от 04.03.2013 № 21-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации»). Предусмотрена возможность компенсации ущерба, причиненного правомерными действиями государственных органов публичной власти и их должностных лиц. В ст. 30 ГК РФ закреплена возможность признания ограниченно дееспособными лиц с психическим расстройством, признанных недееспособными, при развитии у них способности понимать значение своих действий или руководить ими лишь при помощи других лиц, что позволит им участвовать в ограниченном объеме в гражданском обороте (в том числе самостоятельно совершать отдельные сделки). Установлена возможность государственной регистрации крестьянского (фермерского) хозяйства в качестве юридического лица. В ГК РФ вводится новая ст. 8.1, в которой уточняются порядок возникновения, изменения и прекращения прав на имущество, основания и порядок внесения в ЕГРЮЛ записей о возникновении, изменении и прекращении прав, подлежащих государственной регистрации. Устанавливаются основные требования к государственной регистрации прав на имущество, порядок обжалования зарегистрированного права. Это право может быть обжаловано только в суде. В отношении зарегистрированного права в реестр может быть внесена отметка о возражениях лица, право которого было зарегистрировано ранее. Это лицо имеет право в течение трех месяцев со дня внесения отметки о возражениях обратиться в суд. По истечении указанного срока подобная отметка аннулируется. Наряду с этим федеральным законом расширен перечень оснований для ограничения дееспособности граждан. В качестве одного из таких оснований установлено пристрастие к азартным играм. И это только начало. Существенное обновление ГК РФ потребует от юридического сообщества значительных усилий по формированию единообразной правоприменительной практики. Главный редактор журнала «Власть Закона» доктор юридических наук, профессор В.П.Камышанский № 1(13), 2013 11 Е.В. Вавилин Доктор юридических наук, профессор, федеральный судья Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации ПОНЯТИЕ, СТРУКТУРА И СОДЕРЖАНИЕ ПРАВООТНОШЕНИЯ CONCEPT, STRUCTURE AND CONTENT OF THE LEGAL RELATIONSHIP Аннотация: Автор исследует понятие «правоотношение» как особый тип социальных отношений, соотносит данное понятие с понятиями «осуществление субъективного права» и «исполнение субъективной обязанности». В работе делается вывод о том, что правовое отношение – это юридическая форма, в рамках которой осуществляется субъективное право и исполняется корреспондирующая ему субъективная обязанность юридически равными, имущественно и организационно обособленными субъектами в отношении не изъятых из гражданского оборота материальных и (или) нематериальных благ. Ключевые слова: правоотношение; осуществление субъективного права; управомоченная и обязанная сторона. Abstract: The author explores the concept of “relationship” as a particular type of social relations, this concept relates to the concepts of “the exercise of subjective rights” and “subjective performance obligations”. The paper concludes that the legal relationship – a legal form under which the legal right and executed him offsetting subjective duty legally equal, property and organizationally distinct entities in respect of non-retired civil circulation of material and (or) non-material values. Keywords: legal relationship; the implementation of a subjective right to the entitled and obligated party. П равовое отношение является относительно разработанной в юридической науке категорией, однако, интерес к данной правовой материи не угасает, что объясняется, в том числе, ее многоаспектностью и взаимосвязью с различными иными юридическими категориями. Правоотношение представляет собой особый тип социальных отношений. С точки зрения генезиса, правовое отношение предстает как результат властного регулирова- № 1(13), 2013 15 Актуальные проблемы современного права ния государством удовлетворения экономических и иных потребностей общества. Государство выражает свою волю, упорядочивая социально значимые отношения путем юридических установлений и предписаний, в соответствии с которыми должны строиться эти отношения. Таким образом, правовое отношение – это урегулированное правом и находящееся под охраной государства социальное отношение. Для более полной и точной характеристики понятия «правового отношения» представляется актуальным соотнести его с понятиями «осуществление субъективного права» и «исполнение субъективной обязанности». Данные термины находятся в одном категориальном ряду. Правоотношение, в юридическом смысле, – это форма, то есть та правовая конструкция, в рамках которой осуществляются (происходит осуществление) субъективные права и исполняются субъективные обязанности. Правоотношение – это не только «юридическое взаимодействие его участников», «мера их взаимодействия», «их связность», «правовая связь», «социальная связь», «системная связь находящихся в нем субъектов». Безусловно, это характеристики корректные, однако несколько абстрактные. Тем более что «отношение», «связь», «связь между кем-нибудь, образующаяся из общения на какой-либо почве», «взаимное общение», «социальная связь» – понятия близкие по значению, почти тождественные. При подобном подходе в некоторой степени остается на периферии сама правовая суть этого феномена. На наш взгляд, понятие правоотношения можно определить более конкретно, что отразит рассматриваемое правовое явление с большей степенью точности. Правоотношение – это форма, которая возникает одновременно с появлением, наделением субъекта правами или обязанностями, прекращается одновременно с прекращением данных субъективных прав и обязанностей. Права и обязанности только и могут действовать в рамках правоотношения, т. е. реализовываться и исполняться. В частности, содержание гражданско-правового договора – это не столько права и обязанности контрагентов, сколько осуществление ими субъективных прав и исполнение субъективных обязанностей. Права и обязанности субъектов, являющиеся содержанием конкретного правоотношения, не могут быть застывшей, неизменной материей. Время и пространство находятся в постоянном и непрерывном движении. Эти категории объективные и не зависят от воли людей. Те материальные (овеществленные или неовеществленные) явления (возможности), которые опосредуются правами и обязанностями, также изменяются, поскольку находятся в пер16 Власть закона Понятие, структура и содержание правоотношения манентном движении. Поэтому кроме констатации факта нахождения субъективных прав и обязанностей в содержании правоотношения необходимо признать, что объем прав и обязанностей, условия их реализации, гарантии, степень защиты и другие компоненты не могут оставаться неизменными. Данные правовые величины находятся в постоянной динамике. Даже если, на первый взгляд, создается впечатление, что имеющимся, к примеру, правом управомоченная сторона не воспользовалась или исполнение обязанности не пришло в движение, то вся окружающая совокупность обстоятельств, влияющая с той или иной степенью на условия реализации права и исполнение обязанности, на временные и другие внешние и внутренние параметры, изменилась. Внутренне присущая материальная составляющая осуществления субъективного права и исполнения субъективной обязанности постоянно и неизменно меняется. Соответственно, изменяется и материальное содержание правоотношения. Эти процессы происходят одномоментно, поскольку проистекают из единой природы явлений. Имущественных либо неимущественных отношений в статике в реальной действительности, в материальном мире не существует. Отношения, как и деятельность, могут выражаться как в действиях, так и в бездействии. Последнее также является своего рода деятельностью, поскольку отражает, с одной стороны, волю лица, с другой стороны, – бездействие (относительное понятие применительно к конкретному объекту во взаимоотношении лица с конкретным субъектом) подчиняется общим законам мироздания, т. е. оно проявляется в объективном мире, находится во времени и в пространстве. Следовательно, можно утверждать, что в объективной реальности отсутствует правовое состояние, когда субъективные права не осуществляются или субъективные права не исполняются. Осуществление субъективного права и исполнение субъективной обязанности имманентно правоотношению. Содержание правоотношений – это осуществление субъективного права и исполнение субъективной обязанности, которые протекают непрерывно, не могут находиться в статике, поскольку опосредуют реальную деятельность (поведение) лица. На первый взгляд, кажущаяся нереализация субъективного права по воле самого управомоченного лица, т. е. недостижение идеальной основной цели права, которая была заложена позитивным правом, демонстрирует лишь то, что субъективное право было непосредственно осуществлено по дополнительной (факультативной) составляющей, а именно, было реализовано неосновное пра- № 1(13), 2013 17 Актуальные проблемы современного права вомочие в содержании субъективного права. Поэтому, определяя правовое отношение, необходимо установить не только структуру и его содержательные компоненты, но и то, что правоотношение находится в процессе постоянного изменения, движения, модификации эволюции, подчиняясь законам диалектического состояния материи. Данное отношение представляет собой одновременное (одномоментное) корреспондирующее друг другу движение субъективных прав и обязанностей, другими словами – осуществление субъективного права и исполнение субъективной обязанности. Таким образом, правовое отношение – это юридическая форма (правовая конструкция, а с другой стороны, – правовой механизм), в рамках которой осуществляется субъективное право и исполняется корреспондирующая ему субъективная обязанность юридически равными, имущественно и организационно обособленными субъектами в отношении не изъятых из гражданского оборота материальных и (или) нематериальных благ. Правоотношение представляет собой форму (прежде всего с точки зрения правового механизма), в объеме которой осуществляются субъективные права и исполняются субъективные обязанности. Каково значение, цель установления специального правового механизма – правового отношения? Правоотношение прекращает свое действие в момент достижения цели субъективного права и, одновременно, исполнения субъективной обязанности, а именно, установления в интересах управомоченного лица материального либо нематериального фактического результата. Приобретение субъективного права, установление правовой связи с иными участниками отношений, на наш взгляд, является лишь промежуточной целью формирования правоотношения. В данном рассматриваемом значении правоотношение – это механизм (совокупность правовых средств, объединенных последовательной и закономерной связью) для достижения фактического социально значимого результата, к которому стремится правообладатель. Соотношение понятий «осуществление субъективного права» и «исполнение субъективной обязанности» с понятием «правовое отношение» может быть представлено в нескольких концептуальных аспектах. 1. Как форма и содержание находятся в диалектическом единстве, так и правовое отношение неотделимо от осуществления субъективного права и исполнения субъективной обязанности. Оно имманентно им и находится с ними в одном категориальном ряду. 2. Осуществление субъективного гражданского права и исполнение субъективной обязанности происходит в рамках право18 Власть закона Понятие, структура и содержание правоотношения вого отношения. То есть правоотношение относительно осуществления субъективных прав и исполнения субъективных обязанностей выступает формой, общей правовой конструкцией. Более того, гражданское правоотношение – это правовой механизм, точнее, стадия (элемент) общего правового механизма осуществления субъективного права и исполнения субъективной обязанности. 3. Содержание правоотношения представляет собой не столько совокупность субъективных прав и обязанностей, сколько само осуществление субъективного права и исполнение субъективной обязанности, поскольку правоотношение – это та правовая конструкция, которая отражает процесс, динамику. Это продиктовано логикой движения социальной материи, «всеобщего», в том числе, состояния и развития общественных отношений. Без системы, определяющей порядок, т. е. механизма правоотношения, субъективные права и субъективные обязанности, субъекты и объекты – всего лишь отдельные разрозненные и разнородные, эклектичные элементы, т. е. части, имеющие различную правовую природу, взятые в статичном неизменном виде, не объединенные в одном едином правовом процессе. 4. Правоотношение возникает одновременно с появлением у конкретных лиц соответствующих прав и обязанностей. 5. Поскольку субъективным правам и субъективным обязанностям свойственна порождающая способность, проявляющаяся в постоянном и непрерывном изменении универсума социальных отношений, то и правоотношение имеет внутренне присущую черту постоянной модификации. 6. Правоотношение как форма (правовой механизм), с одной стороны, и осуществление субъективного права и выполнение субъективной обязанности, с другой стороны, закономерно взаимозависимы и оказывают друг на друга самое активное воздействие. Когда форма и содержание наиболее четко соответствуют друг другу, отвечают требованиям правовых категорий, юридической технике понятийного аппарата, когда они согласованы с иными взаимосвязанными правовыми механизмами (правовыми конструкциями), то формируется адекватная, оптимальная модель для гарантированного достижения цели осуществления субъективного права и исполнения субъективной обязанности. 7. В методологическом смысле институт «правоотношение» играет важную роль не только для дескрипции субъективных прав и обязанностей, но и для анализа их реализации (исполнения) в конкретных отношениях. Данное правовое явление отражает в единстве внутреннее и внешнее взаимодействие осуществления субъективного права и исполнения субъективной обязанности. № 1(13), 2013 19 Актуальные проблемы современного права Представляется, что с помощью категории правоотношения можно выработать общий механизм осуществления субъективных прав и исполнения субъективных обязанностей. Подобный механизм должен точно и адекватно отражать требования объективных законов жизнедеятельности (развития). Это позволит создать гарантированные условия для достижения предусмотренной цели права, а в конечном итоге, т. е. в практическом плане – реального (фактического) результата. 8. Моментом завершения действия правового отношения является факт достижения цели осуществления субъективного права и соответственное исполнение субъективной обязанности – установления материального либо нематериального справедливого для управомоченной и обязанной стороны фактического результата. 9. Правовое отношение как системное правовое средство является составной частью общего институционального правового явления – механизма осуществления субъективного гражданского права и исполнения субъективной гражданской обязанности. Именно такой подход позволяет определить теоретическую и функциональную значимость рассматриваемых понятий. Как представляется, в центре внимания должен быть обладатель субъективного права. И все правовые механизмы, и иные правовые средства должны быть направлены на реализацию его субъективного права. Понятие «механизм правового регулирования» при всей его актуальности и ценности для фундаментальной науки и правоприменительной деятельности, в первую очередь, акцентирует внимание на создание правовых конструкций (идеальных моделей правового регулирования) с точки зрения удобства законодателя (публичной власти). Для реальной реализации права ключевой доминирующей правовой конструкцией должен стать механизм осуществления субъективного права и исполнение субъективной обязанности. Это одна из фундаментальных и центральных единиц в теории права. 10. В монографической (диссертационной) литературе, посвященной рассматриваемым проблемам, в определенных случаях вопросы правоотношений, осуществления субъективных прав и исполнения субъективных обязанностей авторы не соотносят друг с другом. Как правило, данный подход (теоретические и методологические аспекты изложения материала) прослеживается и в учебно-методической, и в учебной юридической литературе. В учебных изданиях темы «Правоотношения» и «Осуществление прав и обязанностей» расположены в разных разделах (главах). По всей видимости, это связано с тем, что содержание правоотношения тради20 Власть закона Понятие, структура и содержание правоотношения ционно определяется как связь участников правоотношения, как совокупность субъективных прав и субъективных обязанностей. Содержанием правоотношения является постоянный и непрерывный процесс (динамика) осуществления субъективных прав и исполнения субъективных обязанностей. Поскольку субъективные права и обязанности опосредуют те возможности, которые реально и конкретно предоставлены субъектам права, и требуемые действия (поведение), которые возложены на обязанных субъектов, то и эти правовые конструкции, как и сама объективная реальность (поведение людей), не могут находиться в неизменном качественном и количественном относительно правомочий виде. Правовые явления «правоотношение» и «осуществление субъективного права и исполнение субъективной обязанности» являют собой диалектическое единство, как форма и содержание одного единого. Этим обусловлена их институциональная взаимосвязь: взаимодействие и взаимовлияние. Прикладное значение вывода: в законотворческом, методологическом (научном) и учебно-практическом аспекте данные юридические абстракции более удобно рассматривать не в отрыве, а в сопоставлении друг с другом, другими словами – в их совместном рассмотрении. В частности, свойства имманентности и релевантности связи их общей правовой природы позволяют определять их существенные признаки и выводить дефиниции друг через друга. Резюмируя сказанное, можно кратко определить правоотношение как урегулированное правом общественное отношение, в рамках которого осуществляется субъективное право и исполняется взаимно корреспондирующая ему субъективная обязанность. В состав правоотношения входят следующие элементы: а) субъекты; б) объект; в) осуществление (реализация) субъективного гражданского права; г) исполнение субъективной гражданской обязанности. Если материальное содержание правоотношения образуют социальные отношения, то его юридическое содержание, как представляется, – это субъективные права и субъективные обязанности, в своей непосредственной реализации (непосредственном осуществлении и исполнении). № 1(13), 2013 21 А.В. Волков Доктор юридических наук», доцент кафедры гражданского права и процесса Волжского Гуманитарного института (филиал ФГБОУ ВПО «Волгоградский государственный университет») ПОНЯТИЕ «ОБХОД ЗАКОНА» – НОВЫЕ ПОДХОДЫ В ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ THE CONCEPT OF “CIRCUMVENTION OF THE LAW” – NEW APPROACHES IN CIVIL LAW Аннотация: Статья посвящена недостаточно изученной в современной науке гражданского права проблеме злоупотреблений гражданскими правами. Историко-правовой подход к исследованию становления и развития пределов правоосуществления в гражданском праве, изложенной в статье, позволяет выстроить определенную методологию изучения этого правового явления в современной России. Ключевые слова: пределы осуществления; обход закона; злоупотребление правом. Summary: The article is devoted to the problem of freedom of the will in civil law, that is insufficiently explored in civil law science. Historical and legal approach to the analysis of formation and development of the concept of freedom of the will in subjective civil law, stated in the article, let us create the definite methodology of research of this legal phenomenon in contemporary Russia. Keywords: limits of the law; abuse of right; civil remedies. В состав служебных понятий гражданского права все чаще врываются термины, призванные давать новым жизненным отношениям устойчивые обозначения. В проекте изменений в первую часть Гражданского кодекса Российской Федерации законодатель предлагает в ст. 10 «Пределы осуществления гражданских прав» ввести понятие «обход закона»: «Не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом)». При этом совершение действий в «обход закона» воспринимается им как одна из форм злоупотребления правом. Попытаемся разобраться насколько это оправдано с теоретической и с практической точек зрения. 22 Власть закона Понятие «обход закона» – новые подходы в гражданском праве Если обратиться к самым первым истокам этого явления, то о термине «обход закона» с помощью, например, подмены субъекта права, упоминал еще древнеримский юрист Ульпиан: «Если комуто запрещено совершать что-либо от своего имени, то он не должен делать этого через подставное лицо. И поэтому, если декурион под именем другого, подставного, лица возделывает государственные имения, которые декурионам согласно законам не дозволено брать в аренду, то они у него отбираются как незаконно используемые»1. Ульпиану также принадлежит высказывание о том, что если опекун «купил вещь подопечного через посредство подставного лица, то купля не имеет никакой силы, так как сделка не рассматривается как совершенная добросовестно»2. Отличал Ульпиан в обходе закона и недобросовестную подмену предмета сделки, например, когда сенатусконсульт запрещает давать взаймы деньги (значит, он не касается случаев передачи взаймы каких-либо иных заменимых вещей (зерна, вина, масла). «Но если имеется обход сенатусконсульта, – пишет Ульпиан, – например, если дано зерно, или вино, или масло, чтобы (сын семейства), произведя отчуждения этих плодов, воспользовался (вырученными за них) деньгами, то следует прийти на помощь подвластному сыну»3. Им же сделана попытка дать общее определение исследуемому термину: «Обход же закона бывает тогда, когда закон хотя и не желает, чтобы что-либо было совершено, однако, не запрещает совершению этого и это совершается; и как отличается сказанное от задуманного, так различаются обход закона с тем, что совершено против закона»4. Павел, другой древнеримский юрист, в этом же русле уточнял, что «поступает в обход закона тот, кто, сохраняя слова закона, обходит его смысл»5. Исследователь римского права Ю. Барон в отношении обходных сделок отмечал: «Если содержанием сделки поставлено чтолибо невозможное, то сделка ничтожна; то же относится к сделке, запрещенной нравственным законом; к сделке, запрещенной положительной нормою права, это начало применяться только в том случае, если норма есть lex perfecta; то же относится к сделкам, совершенным с целью обойти запретительный закон, т. е. основанное на ложном буквальном толковании закона устроение дела так, чтобы оно не подходило под закон, признается недействительным; поэтому если супруги для совершения (запрещенного между супру1 Дигесты Юстиана : В 8 т. – Т. VII. – Полутом 2 / отв. ред. Л.Л. Кофанов ; пер. с лат. – М. : Статут, 2005. – С. 415. 2 Там же. – С. 653. 3 Там же. – С. 293. 4 Там же. – С. 113. 5 Там же. № 1(13), 2013 23 Актуальные проблемы современного права гами) дарения разводятся и, совершив дарение, опять заключают брак, то дарение ничтожно»6. Итак, древнеримские юристы разделяли простое нарушение закона от имитации его соблюдения, т. е. случаи, когда недобросовестные лица, зная о запрете к совершению какого-либо действия (сделки), находят, тем не менее, такие правовые способы (формы) достижения своих целей, которые лишь выглядят легитимно, но в действительности по совокупности ряда признаков, выдающих реальную цель, могут быть квалифицированы как направленные в обход действующего запрета (правила). С первого приближения этот термин не кажется новым и в современном праве – он часто встречается в лексиконе коллизионистов. Суть обхода закона в международном частном праве такова: субъекты отношений заранее готовятся к тому, что суду или иному правоприменителю придется применять коллизионную норму для регулирования их отношений, и с этой целью ими создается удобная «оговорка–привязка». Скажем, если в коллизионной норме содержится принцип «закон места совершения сделки», стороны заранее продумывают, в каком государстве ее лучше совершить, нормы какого суверена будут лояльнее, терпимее или пробельнее. Точно так же используются и другие коллизионные оговорки-привязки, например, построенные по типу «закон места совершения юридического факта», «закон места заключения брака», «закон места совершения сделки», а в некоторых случаях даже «закон места совершения правонарушения». Использование подобных оговорок планируется с целью оказания определенного материально-правового воздействия на отношения сторон, т. е. другими словами, это фактические действия сторон по созданию «искусственного» иностранного элемента7. В западно-европейском современном праве установлена презумпция о том, что адресат права должен с достаточной четкостью распознавать в самом законе свои обеспеченные европейским законодательством права, к которым также относится закрепленная в европейских директивах защита от обхода закона8. Целый ряд стран СНГ (Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Узбекистан) также закрепили свое отрицательное отношение к обходу закона в международном частном праве дословно одинаковой формулировкой, заимствованной из ст. 1198 модельного Гражданского кодекса 6 Барон Ю. Система римского гражданского права / пер. Л. Петражицкого. – Кн. I: Общая часть. – СПб., 1909, С. 139. 7 См. подробнее : Поротикова О.А. Проблема злоупотребления субъективным гражданским правом. – М. : Волтерс Клувер, 2008. § 4 гл. 4. 8 Münchener Kommentar zum BGB. – 5 Aufl. – § 134, – Rn. 15. 24 Власть закона Понятие «обход закона» – новые подходы в гражданском праве для стран СНГ9: «Недействительны соглашения и иные действия участников отношений, регулируемых настоящим Кодексом, направленные на то, чтобы в обход правил настоящего раздела о подлежащем применению праве подчинить соответствующие отношения иному праву. В этом случае применяется право соответствующего государства, подлежащее применению в соответствии с настоящим разделом»10. Тем не менее, как в практическом, так и в теоретическом плане не прекращаются споры о месте термина «обход закона» в системе понятий гражданского права вплоть до сегодняшних дней. Что это за феномен? К какому классу относятся действия в обход закона (бездействие или сделки, договоры или поведение)? Где содержится запрет на их совершение: в духе права или в его букве, в писанных или неписанных принципах, в общих или частных запретах? В чем заключается сущность этих действий: в правомерном или противоправном поле, в притворности, в мнимости, в недобросовестности, в злоупотреблении правом или в «простом» нарушении ст. 168 ГК РФ? Нужно ли вообще вводить подобный термин в гражданский кодекс? (Ряд юристов считают его внутренне противоричивым и, скорее, не юридическим, а «околоюридическим».) Не станет ли он жестоким орудием в руках недобросовестных правоприменителей? Чтобы найти ответы на поставленные вопросы, попытаемся для начала найти место термина «обход закона» в доктрине российского права. Запрет на обход закона в российском гражданском праве впервые появился в ст. 30 ГК РСФСР 1922 г.: «Недействительна сделка, совершенная с целью, противной закону или в обход закона, а равно сделка, направленная к явному ущербу для государства». При этом ст. 30 ГК РСФСР часто применялась со ссылкой на ст.ст. 1 и 4 ГК РСФСР, кладущих в основу гражданской правоспособности «социально-хозяйственное назначение» и «цель развития производительных сил страны»11. 9 См. : Гражданский кодекс. Модель. Рекомендательный законодательный акт для Содружества Независимых Государств. Часть третья (принят Межпарламентской Ассамблеей государств-участников СНГ 17 февраля 1996 г.) // Приложение к информационному бюллетеню. Межпарламентская Ассамблея государствучастников СНГ. – 1996. – № 10. – С. 3-84. 10См., например, ст. 1097 Гражданского кодекса Белоруссии (1998 г.), ст. 1088 Гражданского кодекса Казахстана (1999 г.), ст. 1171 Гражданского кодекса Киргизии (1998 г.), ст. 1162 Гражданского кодекса Узбекистана (1996 г.) // Международное частное право: Иностранное законодательство. – М., 2000. (Серия: «Современное зарубежное и международное частное право»). 11 Определение ГКК ВС РСФСР. – 1925. – Вып. II. – С. 187. № 1(13), 2013 25 Актуальные проблемы современного права По мнению А.Я. Кантаровича, в силу ст.ст. 1 и 4 ГК РСФСР «каждое действие, каждая сделка в области оборота, которые прямо не содействуют развитию производительных сил, могут быть опорочены как осуществляемые в противоречии с социально-хозяйственным назначением прав, вытекающих из этих действий и сде­лок»12. М.А. Гурвич называл ст. 1 ГК РСФСР «экстраординарной, грозной для всякой нормы», совершенно необоснованно подменяющей термин «социально-хозяйственное назначение», употребляемый в законе и имеющий точный смысл, термин «социальнохозяйственная целесообразность», при обсуждении которой привлекаются факты, «лежащие за пределами основной массы гражданского права вообще»13. Под этим лозунгом в жилищной сфере изымались излишки жилой площади, используемой под склад или сдававшейся внаём, т. е. не в соответствии «с общественно-хозяйственным назначением». В середине 30-х гг. XX в. ст. 1 ГК РСФСР (1922 г.), утратив свою классовую направленность, тем не менее, полностью сохранила свое значение как норма, устанавливающая пределы осуществления субъективных прав, направленная «против тунеядцев и других антиобщественных элементов, пытающихся использовать свои права для получения нетрудовых доходов и не желающих правильно сочетать свои личные интересы с интересами общественными, с интересами других лиц»14. Следует согласиться с утверждением В.Ф. Маслова о том, что применение ст.ст. 1, 4, 30 ГК РСФСР (1922 г.) «всегда и во всех случаях означает лишение собственника его права на имущество»15. Таким образом, хотя по своей юридической конструкции норма ст. 30 ГК РСФСР (1922 г.) охватывала некоторые случаи обхода закона, на практике же использовалась как жестокий инструмент классовой борьбы, не имеющий никакого отношения к проблеме обхода закона. В 1964 г. был принят новый ГК РСФСР16, в котором уже отсутствовала классификация противозаконных сделок, среди которых выделялись сделки в обход закона. Но вопрос о сделках в обход закона не ушел из научной дискуссии. Например, О.С. Иоф12 Канторович Я.А. Имущественные права граждан СССР. – Л., 1925. – С. 24. 13 Гурвич М.А. Институт неосновательного обогащения в его основных чертах по гражданскому кодексу РСФСР // Советское право. – 1925. – № 2. – С. 110-111. 14 Цукерман М.И. Осуществление гражданами субъективных прав по советскому гражданскому праву : дис. … канд. юрид. наук. – Л., 1967. – С. 62. 15 Маслов В.Ф. Осуществление и защита права личной собственности в СССР. – М., 1961. – С. 43. 16 Гражданский кодекс РСФСР (утв. ВС РСФСР 11.06.1964 г. // Ведомости ВС РСФСР. – 1964. – № 24. – Ст. 407. 26 Власть закона Понятие «обход закона» – новые подходы в гражданском праве фе после принятия этого кодекса указал, что из отсутствия классификации противозаконных сделок «не следует, что она утратила также теоретическое значение и лишена какого бы то ни было практического смысла. Напротив, проводимое в теории различие между сделками этих видов позволит и на практике не забывать о том, что противозаконны не только сделки, с очевидностью нарушающие закон, но и такие, незаконность которых тщательно замаскирована или заключается в явной ущербности для интересов государства и общества»17. В действующем ГК РФ (1994 г.) термин «обход закона» не встречается, но в практическом плане указанный случай фрагментарно предусмотрен ст. 170 ГК РФ и квалифицируется как притворная сделка. Тем не менее «обходные» схемы всё чаще становятся одной из причин использования права во вред другим участникам оборота и при этом не распознаются с точки зрения ст. 170 ГК РФ. Так, например, ст. 93 ГК РФ не позволяет участникам общества с ограниченной ответственностью продавать свои доли, предварительно не предложив её купить остальным участникам общества. «Поскольку нельзя продавать, – рассуждает российский юрист, – то можно дарить». И под видом дарения эти доли все равно отчуждаются в обход установленного правила. Здравая норма ГК РФ, рассчитанная на защиту общества (предприятия) в целом, практически блокирована возможностью её обхода. Прямой нормой, направленной на предотвращение злоупотреблений в предпринимательских отношениях, является и п. 4 ст. 575 ГК РФ, устанавливающей запрет дарения в отношениях между коммерческими организациями, а также от имени малолетних и недееспособных граждан, врачам, государственным служащим. Логика законодателя понятна: дарение – это такое действие одного лица в отношении другого, которое влечет за собой не только обязательное увеличение имущества последнего, но и одновременно соответствующее ему обязательное уменьшение имущества первого. Поэтому нельзя усмотреть элемент дарения, например, в договоре безвозмездного пользования имуществом (ссуды), так как по этому договору ссудополучатель хотя и получает имущественную выгоду, но эта выгода состоит не в фактическом увеличении его имущества, а лишь в сбережении возможного расхода, а у ссудодателя нет фактического уменьшения имущества, а имеется лишь неполучение возможного дохода. Однако, если подобная «ссуда» была заключена сроком, например, на 50 лет при том, что срок использования имущества составляет максимум 20 лет, то поднимается серьезно вопрос об обходе установленных ограничений. 17 Иоффе О.С., Толстой Ю.К. Новый ГК РСФСР. – Л. : Из-во ЛГУ, 1965. – С. 61. № 1(13), 2013 27 Актуальные проблемы современного права Итак, в современном гражданском праве обход закона – это собирательное понятие, термин, который включает в себя «обход преимущественного права», «обход правил», «обход нормы», «обход порядка», «обход установленных требований», «обход прав акционеров», «обход очереди кредиторов», «обход процедуры», «обход ограничений», «обход положений»18 и т. д. Из скупых юридических источников по вопросу обхода закона, тем не менее, можно выделить следующие теоретические позиции по этому феномену: 1. Действия в обход закона – это всегда вид притворных сделок. Так полагал, например, Д.И. Мейер, определяя это деяние как уклонение от нормального порядка: «В отдельном случае закон запрещает известное действие; чтобы достигнуть его результатов, совершаете притворное действие, законом прямо не запрещенное»19. К сторонникам подобного подхода можно отнести и Г.Ф. Дормидонтова, который утверждал, что при сделках в обход закона «стороны хотят… сделки и ее последствий, имея в виду достигнуть при ее помощи практических последствий, оспариваемых законом»20. При любой притворной сделке, – развивал свою мысль ученый, – стороны также хотят ее практических последствий, «для достижения которых хотят самой сделки и наступления тех нормальных последствий ее, которые согласны с видами симулянтов»21. Он же признавал и наличие таких случаев, при которых обходится какой-либо запрет без притворства, только в контексте правомерного поведения: «Это возможно лишь тогда, когда само законодательство дает возможность достигнуть запрещенной цели посредством действительного совершения законных действий. Напр., запрещено оставлять легаты иностранцам; но можно поручить в завещании наследнику выдать иностранцу известную сумму; можно отдать вещь другому на хранение с тем, чтобы в случае смерти поклажедателя она была передана тому, кому нельзя ее оставить при помощи распоряжения на случай смерти. В этих и подобных случаях, хотя и обходится законное распоряжение, но сами по себе действия, для этого совершаемые, являются вполне законными и 18 См. подробнее : Волков А.В. Принцип недопустимости злоупотребления гражданскими правами в законодательстве и судебной практике (Анализ более 250 судебных дел о злоупотреблении правом)». – М. : Волтерс Клувер, 2010. 19 Мейер Д.И. О юридических вымыслах и предположениях, о скрытых и притворных действиях // Избранные произведения по гражданскому праву. – М. : Центр ЮрИнфоР, 2003. – С. 146. 20 Дормидонтов Г.Ф. Классификация явлений юридического быта, относимых к случаям применения фикций. – Казань, 1895. – С. 73. 21 Там же. – С. 74. 28 Власть закона Понятие «обход закона» – новые подходы в гражданском праве влекут свои нормальные последствия. Здесь можно говорить лишь о недостатках законодательства…»22. К.И. Скловский, по-видимому, также приравнивает сделки в обход закона к притворным сделкам. Так, рассматривая вопрос о правомерности совершения сделок, в результате которых без применения законодательства о приватизации происходит смена государственной (муниципальной) собственности на частную, ученый пишет: «Конечно, если возник спор, суд обязан проверить, не совершена ли конкретная сделка в обход законодательства о приватизации. Если такое заявление подтвердится, то такой договор будет ничтожным в силу п. 2 ст. 170 ГК как притворная сделка»23. 2. Обход закона – это самостоятельное правонарушение, но чаще всего совершаемое через притворные сделки. Указанной позиции придерживается Ю.С. Гамбаров. Выступая противником толкования закона по букве, он полагал, что в случаях совершения сделок в обход закона «буква закона остается ненарушенной и что воля сторон выражается непритворно, в смысле указания на не имеющиеся в виду юридические последствия, и не фидуциарное, в смысле реакции на несоответствие между предположенной целью и избираемым для ее осуществления средством, – не дает самостоятельности сделкам в обход закона. …Цель сделок в обход закона лежит в стремлении прийти к тому, что запрещено законом, и если этот последний не допускает какой-нибудь сделки, то он не хочет, очевидно, и достигаемого при ее посредстве результата, в какую бы юридическую форму этот результат не вылился»24. И.Г. Ташкер, выявляя служебный характер притворной сделки, полагает, что «к числу сделок, совершенных в обход закона, практика относит любую сделку, содержание которой изложено таким образом, чтобы скрыть ее противозаконный характер… Стремясь помешать раскрытию противозаконного характера сделки, ее участники вуалируют этот характер, прикрывают свои действительные намерения притворной сделкой либо придают содержанию сделки такую форму, при которой распознание противозаконного ее характера требует большей бдительности и усилий»25. 22 Дормидонтов Г.Ф. Классификация явлений юридического быта, относимых к случаям применения фикций. – Казань, 1895. – С. 74 -75. 23 Скловский К.И. Применение гражданского законодательства о собственности и владении. Практические вопросы. – М. : Статут, 2004 // Комментарий к ст. 217 ГК РФ (СПС «Консультант Плюс»). 24 Гамбаров Ю.С. Гражданское право. Общая часть. – М. : Зерцало, 2003. – С. 746. 25 Ташкер И.Г. Некоторые вопросы недействительности противозаконных сделок // Советское государство и право. – 1958. – № 8. – С. 114. № 1(13), 2013 29 Актуальные проблемы современного права Таким образом, эти авторы полагают, что обход закона может совершаться не только через притворность, но и любыми другими недобросовестными действиями либо их совокупностью. 3. Обход закона – это отдельная категория действий, не связанных с притворными сделками. Эту позицию занимал И.Б. Новицкий, который на основе анализа ст. 30 ГК РСФСР (1922 г.), полагал что «наряду со сделками, прямо нарушающими закон, в ст. 30 ГК названы сделки, совершаемые в обход закона. Сделки в обход закона, на первый взгляд, напоминают притворные сделки. Разница между теми и другими заключается в следующем. Притворная сделка сама по себе – сделка законная, но стороны вовсе не желают ее, и потому она не получает силы: этой сделкой стороны прикрывают какуюто, по общему правилу, незаконную сделку. Сделка в обход закона также по своему содержанию законна, причем стороны именно эту сделку и хотят совершить. Однако эта, сама по себе законная, сделка должна по мысли сторон привести к незаконному результату. Стороны не совершают какой-то другой сделки («прикрытия»), а само содержание сделки определяют так, чтобы обойти препятствия, которые они встречают в законе, и все-таки прийти к своей цели, хотя и не прямым путем»26. И.С. Перетерский, придерживаясь близкой позиции уточнил, что «сделка признается совершенной в обход закона, когда она своему содержанию соответствует закону, но в результате этой сделки, в ее совокупности с иными обстоятельствами, возникает положение, находящееся в несоответствии с законом. (…Не следует смешивать со сделками в обход закона «прикрытую сделку», т. е. совершение незаконной сделки под видом законной; в этих случаях применяются правила, относящиеся к той сделке, которая имелась в виду в действительности, – и сделка является просто противозаконной…)27». 4. Обход закона – это самостоятельные правонарушение, происходящие не только при помощи притворных, но и фидуциарных сделок (т. е. с использованием подставных лиц или мнимых (фиктивных) сделок). Так например, Н.Г. Вавин определяет понятие сделки, совершенной в обход закона, следующим образом: «Сделка должна считаться совершенной в обход закона, когда она имеет своею це26 Новицкий И.Б. Курс советского гражданского права. Сделки. Исковая давность. – М., 1954. – С. 87. 27 Перетерский И.С. Гражданский Кодекс РСФСР: Научный комментарий. – Вып. ��� V�� : Сделки, договоры. – М., 1929. – С. 18. 30 Власть закона Понятие «обход закона» – новые подходы в гражданском праве лью привести окольными путями к последствиям, которые стоят в противоречии с законом»28. В.А. Рясенцев ряд обходных сделок также относил к мнимым, т. е. фиктивным, отмечая, что сделка в обход закона «по своему содержанию не идет в разрез с законом. Непосредственная цель сделки (ее основание) ему не противоречит. Однако лицо, совершающее сделку, стремится к результату, находящемуся за пределами ее прямых юридических последствий и являющемуся противозаконным»29. Как типичный пример обхода норм закона с помощью подставных лиц в германском праве рассматриваются случаи обхода концессионной обязанности (см. например, OLG Hamm, NJW 1986, 2440), когда в качестве официального владельца ресторана выступало одно лицо, а на самом деле рестораном владело и управляло другое лицо, которое не могло предъявить требуемую у него концессию. По мнению суда, рассмотревшего спор, в данном случае посреднический договор, на основе которого была совершена сделка, и который был направлен на обход концессионной обязанности, являлся ничтожным30. В российской современной экономической жизни «обход закона» с помощью фидуциарных сделок получил широчайшее распространение и чаще всего через покупку имущества на родственников госчиновников либо путем перевода на них результатов своей предпринимательской деятельности. Все это происходит на фоне отказа России присоединиться к Европейской конвенции о борьбе с коррупцией вследствие якобы «особого» менталитета россиян. 5. Обход закона – это самостоятельные правонарушения в форме противозаконных сделок, где притворные сделки образуют одну из их разновидностей. Этой точки зрения придерживался О.С. Иоффе, который полагал, что сделки в обход закона, будучи противозаконными, в отличие от сделок противных закону, «оформляются так, что они приобретают внешний облик вполне законных сделок, хотя в действительности скрывают в себе противозаконное содержание. …В этом смысле они примыкают к противозаконным сделкам и прак28 Вавин Н.Г. Ничтожные сделки (ст. 30 ГК РСФСР и УССР и последствия ее нарушения). – М., 1926. – С. 9-10. 29 Рясенцев В.А. Лекции на тему «Сделки по советскому гражданскому праву» (1-я и 2-я) : для студентов ВЮЗИ. – М., 1951. – С. 24. 30 Особенности применения в немецком гражданском праве понятия «обход закона». Комментарии по поводу предложения ввести данное понятие в ст. 10 ГК РФ (заключение Института зарубежного и международного частного права им. Макса Планка (Гамбург)) // Вестник гражданского права. – 2011. – № 2. – Т. 11. – С. 271. № 1(13), 2013 31 Актуальные проблемы современного права тически могут рассматриваться как одна из разновидностей сделок, совершаемых в обход закона»31. В.В. Витрянский указывает, что сделки, совершенные в обход закона, следует квалифицировать как сделки, не соответствующие требованиям закона (ст. 168 ГК РФ). В то же время ученый полагает, что в современных условиях квалификации сделки, совершенной в обход закона, как не соответствующей требованиям закона, мешает то, что «действующий Гражданский кодекс не знает соответствующего понятия»32. Ю.П. Егоров также соглашается с широкой трактовкой ст. 168 ГК РФ33, распространяемой в том числе и на сделки, совершенные в обход закона, т. е. когда «сделка формально соответствует закону, но совершается в обход его»34. Комментируя практику предъявления налоговыми органами исков к налогоплательщикам о признании сделок ничтожными как антисоциальных (ст. 169 ГК РФ), Е.А. Суханов также указывает, что «сделки, совершенные в обход норм налогового законодательства, должны квалифицироваться как сделки, не соответствующие закону или иным правовым актам (ст. 168 ГК РФ)»35. 6. Обход закона – это полностью самостоятельная категория незаконных сделок, однако, не связанная с традиционным институтом недействительности сделок. Отстаивая этот подход, Н.В. Рабинович, указывает, что выделение таких сделок из общей группы недействительных сделок неправильно, так как «способ действия не может служить определяющим признаком и не должен влечь за собой выделение обычных сделок в особую категорию противозаконных сделок. Решающее значение всегда имеет нарушение закона самой сделкой или достигнутым ею результатом»36. Отдельно автором было указано на недопустимость отождествления обходных сделок со сделками мнимыми или притворным: «Так называемые обходные сделки (которые обычно представляют собой не обход, а прямое нарушение закона) могут совершаться и не в форме притворных сделок, 31 Иоффе О.С. Советское гражданское право. – Л. : Изд-во ЛГУ, 1958. – С. 226-227. 32 ГК России. Проблемы. Теория Практика : сборник памяти С.А. Хохлова / отв. ред. А.Л. Маковский. – М. : МЦФЭР, 1998. – С. 150. 33 Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) : Федеральный закон от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ (в ред. от 10.01.2006) // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 1994. – N 32. – Ст. 3301. 34 Егоров Ю. Недействительность противозаконных по содержанию сделок // Законность. – 2004. – № 6. 35 Суханов Е.А. Антисоциальные сделки в науке и практике // ЭЖ-Юрист. – 2005. – № 8. 36 Рабинович Н.В. Недействительность сделок и ее последствия. Л., 1960. – С. 25. 32 Власть закона Понятие «обход закона» – новые подходы в гражданском праве а притворные сделки могут не быть направлены в обход закона. Если притворные сделки прикрывают законную сделку, никакого обхода (или нарушения) закона в них не содержится; если же они прикрывают противозаконную сделку, это будет не обход закона, а прямое его нарушение, но не прикрывающей, а прикрываемой сделкой…»37. То, что притворные сделки могут в качестве своего мотива иметь обход закона, говорит только о субъективной направленности участников сделки, в то время как сделка в обход закона – это объективная характеристика сделки38. В германской юридической догматике различие между обходом закона и мнимой сделкой усматривается в том, что при обходе закона целью является действительное правовое действие, в то время как мнимая сделка (§ 117 BGB) призвана лишь инсценировать действительную сделку39. В частности, сделка с обходом закона, по мнению германских правоведов, также не является мнимой сделкой, поскольку правовые последствия сделки, согласованные сторонами, и являются желаемыми40. 7. Обход закона – это поведение в нарушение принципа добросовестности, т.е. разновидность злоупотребления правом. Так, например, В.М. Хвостов, выделяя сделки в обход закона в отдельную категорию недобросовестных действий, обосновывал свою позицию следующим: «Желая достичь цели, противной закону, стороны заключают сделку, не подходящую по букве под текст закона, но ведущую к достижению того практического результата, с которым борется закон (например, продается какая-либо вещь в кредит, вместо дачи денег взаймы, в обход Senatusconsultum Macedonianum, которое запрещало давать деньги взаймы подвластным сыновьям семейства). Такие сделки ничтожны, ибо нормы права должны применяться не по букве своей, а согласно с их целью. Здесь нет симуляции, ибо стороны действительно желали заключить ту сделку, которую заключили»41. В испанском Гражданском кодексе (ст. 6(4)) зафиксирован подход к «обходу закона» также с точки зрения злоупотребления правом: «Действия, предпринятые на основе буквального значения нормы и нацеленные на результат, который запрещен законом или противоречит ему, считаются совершенными в обход закона 37 Рабинович Н.В. Недействительность сделок и ее последствия. Л., 1960. – С. 24. 38 Там же. – С. 24-25. 39 Siehr K. Gesetzesumgehung // Handwörterbuch des Europäischen Privatrechts (HWB) / J. Basedow, K. Hopt, R. Zimmermann et al. (Hrsg.). – T. I. – Tübingen, 2009. – S. 742. 40 Kommentar zum Burgerlichen Gesetzbuch / O. Palandt, J. Ellenberger (Hgs.). – 67. Aufl. – München : C.H. Beck, 2008. § 117, Rn.1-4. 41 Хвостов В.М. Система римского права : учебник. – М. : Спарк, 1996. – С. 154. № 1(13), 2013 33 Актуальные проблемы современного права и не мешают надлежащему исполнению нормы, на обход которой они были направлены»42. Юрген Базедов, представитель германского права, несмотря на отсутствие этого термина в тексте ГГУ полагает, что обход закона следует рассматривать как частичный случай злоупотребления субъективным правом, подлежащий явному запрету43. Пункт 4 ст. 1 Проекта изменений в ГК РФ определил, что при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. Статья 10 Проекта, предназначенная развивать провозглашённый принцип добросовестности, относит обход закона в контекст общего понятия, содержащегося в термине «злоупотребление правом». 8. Обход закона – есть правомерное действие, связанное с допустимым (в смысле нерегулируемым) усмотрением субъектов права. Поскольку частное право предоставляет инструменты для частных подходов, – рассуждают сторонники этого подхода, – то частная автономия означает, что отдельный индивид в принципе по своему усмотрению может использовать инструменты частного подхода, чтобы с их помощью достичь своих целей. При этом «окружение» закона, обход его как обход препятствия без использования обмана есть правомерное действие, за которым нужно признавать юридическое значение, обход в данном случае – следствие ошибки, недоработки законодателя, т.е. проблема законодателя44. Е.Д. Суворов по этой позиции добавляет, что обход закона тем и отличается от правонарушения, что не составляет поведения, нарушающего закон: «Правило поведения при обходе закона остается ненарушенным, иначе нельзя было бы говорить об обходе»45. Главным аргументом против отождествления обхода закона и злоупотребления правом в указанном подходе служит такое обстоятельство, как наличность вреда другим участникам общественных отношений: если стороны добровольно заключают согла42 Подробнее : Basedow J. Das Verbot von Rechtsmissbrauch und Gesetzesumgehung im europäischen Privatrecht // Timētikos tomos Mich. P. Stathopoulou /Pēnelopē Agallopoulou u.a. ; 1. Athēna : Ekdoseis Ant. N. Sakkoula, 2010. – P. 168. 43 Особенности применения в немецком гражданском праве понятия «обход закона». Комментарии по подводу предложения ввести данное понятия в ст. 10 ГК РФ (заключение Института зарубежного и международного частного права им. Макса Планка (Гамбург)) // Вестник гражданского права. – 2011. – № 2. – Т. 11. – С. 272. 44 См. : Муранов А.И. «Обход закона» в международном частном праве: мнимость актуальности и надуманность проблем // Законодательство. – 2004. – № 7. – С. 67-72. 45 Суворов Е.Д. Обход закона. Сделка, оформляющая обход закона. – М. : Издательский дом В. Ема, 2008. – С. 92-93. 34 Власть закона Понятие «обход закона» – новые подходы в гражданском праве шение о применимом праве, которое может рассматриваться как действие по обходу закона, то их поведение не приносит ущерба никому и нечему, кроме самолюбия суверена, рассчитывающего, что стороны в этой ситуации будут применять его право; если лица стремятся создать юридическое лицо в другой стране, чтобы иметь меньше издержек по его учреждению, а затем и в связи с его деятельностью, хотя действовать собираются в нашей стране, это не причиняет вреда охраняемым благам и т. п. 9. Обход закона – это частный случай правоприменительной позиции, т. е. аргументационный подход при толковании правовых норм. Указанный подход давно исповедуют коллизионисты. Так, в Германии сознательно отказались от установления общего запрета на обход закона в ГГУ (BGB). Такое регулирование, по мнению германского законодателя, означало бы слишком сильное вмешательство в свободу судьи в плане толкования законов и вызвало бы опасность того, что некоторые сделки были бы объявлены ничтожными, т. е. когда толкование этого понятия станет запретной формой толкования законов. Компетентное толкование закона, ориентированное на цель правовой нормы, которую пытаются обойти, – аргументирует свой подход германский законодатель, – в целом позволяет предотвратить попытки обхода закона. Если это возможно, то нет необходимости в самостоятельной теории обхода закона46. Отсюда, обход закона – это не особая причина для ничтожности юридического действия и не самостоятельный правовой институт, а случай применения телеологического толкования. Следовательно, это вопрос применения права, связанный с действием права и реализацией регулятивного содержания самой нормы47. В тех случаях, когда телеологическое толкование не ре46 Basedow J. Das Verbot von Rechtsmissbrauch und Gesetzesumgehung im europäischen Privatrecht // Timētikos tomos Mich. P. Stathopoulou /Pēnelopē Agallopoulou u.a. ; 1. Athēna : Ekdoseis Ant. N. Sakkoula, 2010; Flume W. Allgemeiner Teil des burgerlichen Rechls. – Bd. II: Das Rechtsgeschaft. – 3. Aufl. – Springer, 1979. § 17, 5. – S. 351; Medicus D. Allgemeiner Teil des BGB. Ein Lehrbuch. – 3. Aufl. – Heidelberg, 1988. – Rn. 660; Bork R. Allgemeiner Teil des Burgerlichen Gesetzbuchs. – 2. Aufl. Mohr Siebeck, 2006. – Rn. 1121; Münchener Kommentar zum BGB / H. Heinrichs, W. Kruger, K. Rebmann, F.-J. Sacker (Hgs.). – 5. Aufl. – München : C.H. Beck, 2007. § 134, Rn. 15. 47 Kommentar zum Burgerlichen Gesetzbuch / O. Palandt, J. Ellenberger (Hgs.). – 67. Aufl. – München : C.H. Beck, 2008. § 134, Rn. 28; Münchener Kommentar zum BGB / H. Heinrichs, W. Kruger, K. Rebmann, F.-J. Sacker (Hgs.). – 5. Aufl. – München : C.H. Beck, 2007. § 134, Rn. 15; Teichmann A. Die Gesetzesumgehung im Spiegel der Rechtsprechung // JZ. – 2003. – S. 761; Soergel Т., Hefermehl W. Kommentar zum BGB. – 13. Aufl. – Stuttgart, 1999. § 134, Rn. 37; Allgemeiner Teil des Burgerlichen Rechts / K. Larenz, M. Wolf. (Hgs.). – München, 1967. § 40, Rn. 31-32; Siehr K. Gesetzesumgehung // Handwörterbuch des Europäischen Privatrechts (HWB) / J. Basedow, K. Hopt, R. Zimmermann et al. (Hrsg.). – T. I. – Tübingen, 2009. № 1(13), 2013 35 Актуальные проблемы современного права шает проблему, пробел в законе может быть заполнен с помощью института аналогии права48. 10. Обход закона – одна из сложнейших форм злоупотребления правом (авторский подход). Если обратиться к словесному уяснению, то в словаре С.И. Ожегова можно найти два определения слова «обойти», относящиеся к настоящему явлению. Так, по одному определению, обойти означает «пройти, огибая, окружая, минуя кого-чтонибудь». По второму определению обойти имеет значение «обмануть, перехитрить»49. Другие словари под понятием «обойти» понимают: пройти вокруг чего-л.; обогнуть, сделать петлю; пройти стороной, миновать, не затронуть кого-т.-л.; намеренно избежать, не коснуться чего-л., намеренно найти возможность уклониться от исполнения чего-л.50. Итак, как правило, под обходом закона понимают обход какого-либо установленного, т. е. действующего конкретного запрета (например, обход закона в международном частном праве может априори применяться только там, где обходятся императивные нормы); редко встречается использование характеристики «обход закона» в отношении обязывающих либо определяющих норм закона; при этом обход закона – это не прямое, т. е. открытое нарушение, а либо «огибание» общего неписанного запрета, либо косвенное нарушение запрета на совершение конкретных сделок (т. е. скрытое нарушение). Выявить место обхода закона в составе гражданских правонарушений нагляднее всего в контексте доктрины о злоупотреблении правом. Поэтому необходимо обратиться не к непосредственному, а к контекстуальному (родовому) смыслу этого термина, т. е. к основным признакам злоупотребления правом. В общем смысле злоупотребление правом является гражданским правонарушением, под которым понимается несоблюдение лицами их же юридической обязанности (не выходить за пределы осуществления гражданских прав), введенной через ст. 10 ГК РФ, как общей нормы права, в каждое субъективное гражданское право. Следует добавить, что нарушение конкретных норм пра– S. 742; Basedow J. Das Verbot von Rechtsmissbrauch und Gesetzesumgehung im europäischen Privatrecht // Timētikos tomos Mich. P. Stathopoulou /Pēnelopē Agallopoulou u.a. ; 1. Athēna : Ekdoseis Ant. N. Sakkoula, 2010. – S. 186. 48 Münchener Kommentar zum BGB / H. Heinrichs, W. Kruger, K. Rebmann, F.−J. Sacker (Hgs.). – 5. Aufl. – München : C.H. Beck, 2007. § 306а, Rn. 3. 49 Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений. –4-е изд., доп. – М. : Азбуковник, 1999. 50 Современный толковы словарь русского языка / гл. ред. С.А. Кузнецов. – СПб. : Ноинт, 2002. 36 Власть закона Понятие «обход закона» – новые подходы в гражданском праве ва при злоупотреблении происходит только в тех случаях, когда в них содержатся возможности для злоупотребления правом (например, лексико-грамматическая или контекстуальная ошибка). Но в большинстве случаев по существу происходит нарушение только нормы ст. 10 ГК РФ. Все «низшие» нормы в системе права становятся лишь средством для злоупотребления правом и нет смысла говорить об их нарушении, поскольку формально на «нижнем этаже» гражданского права нарушений не видно, а выявляются и квалифицируются они только через взаимодействие с системными нормами. Равным образом, и запрет на обход закона носит характер не частного правила, а отвечает за «правильность» работы всех гражданских прав и юридических обязанностей. Запрет на злоупотребление правом, усовершенствованный в новой ст. 10 ГК РФ (в проекте изменений) по сути вытекает из качества равновесности, которое заложено в таком правовом начале, как правовое равенство участников гражданских правоотношений. Эта формула выражает нацеленность гражданского права на пропорциональность, эквивалентность, справедливость при реализации субъективных гражданских прав и исполнении юридических обязанностей. Юридическое равенство проявляется не только в независимости, неподчиненности воль субъектов гражданского права, свободе усмотрения, свободе договора и неприкосновенности собственности, но, прежде всего, в координированности своего поведения в соответствии с правами равных друг другу субъектов (ограничиваются и гарантируются которые, в том числе и через запрет на обход закона). В принципе юридического равенства заключена основная сущность гражданско-правовой системы и через него она обретает всю свою юридическую жизнь. Статья 10 ГК РФ как норма прямого действия «работает» только в ситуации правовой неопределенности, когда либо отсутствует соответствующая специальная норма права, регулирующая возникший казус, либо специальная действующая норма права не способна в силу своего юридического содержания (формализма, ошибок, пробелов) качественно разрешить стоящую перед ней задачу. В системе норм гражданского права ст. 10 ГК РФ относится к высшей иерархии, поскольку отвечает за пресечение противосистемной эксплуатации норм права и в своем толковании базируется во многом на философских категориях свободы, справедливости, равенства, добросовестности, разумности и т. п. Равным образом, и обход закона появляется в той ситуации, когда нет специальной императивной нормы, устанавливающей конкретный запрет, либо если последняя своим смыслом не покрывает возможные случаи ее обмана (обхода). Поэтому, если обход закон совершается посред- № 1(13), 2013 37 Актуальные проблемы современного права ством притворной сделки, то квалифицировать ее как «обходную» не имеет смысла, поскольку в этом случае должна адекватно работать ст. 170 ГК РФ. Но если ст. 170 ГК РФ по каким-то причинам не может применяться в конкретном случае, то при определенных признаках можно говорить и прямо об обходе закона. Злоупотребление правом – есть всегда действие, выраженное в форме того или иного целенаправленного юридического (формального) акта. В ином случае шикану, например, ничем нельзя было бы отличить от обычного деликта, т. е. от причинения вреда (пусть и с явным намерением). Суть злоупотребления правом в форме обхода закона также образует то или иное правоосуществление в форме того или иного юридического акта (чаще всего сделки). Признак формального правопользования при любом злоупотреблении правами в общем виде проявляется через тот юридико-технический материал, содержащийся в объективном праве, посредством которого раздельно либо по совокупности злоупотребляющее лицо стремится к своим недобросовестным, узкоэгоистическим целям. Поэтому к действиям, совершаемым в обход закона, могут относиться только акты правоосуществления, правопользования, правореализации, которые хотя и являются по своему характеру формальными, т. е. внешне легальными, тем не менее, недобросовестны, недействительны, незаконны по своей внутренней сути. Нарушение установленного запрета на злоупотребление правом производится управомоченным лицом осознанно, с наличием четкой цели и избранных для её достижения средств. Отсюда, упречность воли, в отличие от недействительности сделок, делает обход закона деянием не просто не соответствующим требованиям закона, не просто неправомерным, но всегда противоправным. Поскольку злоупотребление правом характеризуется как нарушение правового запрета и как поведение, в основе которого стоит злоупотребительный юридический (формальный) акт, то, следовательно, и обход закона относится к области неправомерных действий направленных на достижение запрещенного результата, т. е. к гражданским правонарушениям. Признак противоправности при обходе закона относится, несмотря на некоторые особенности этого системного запрета, к общим обязательным квалифицирующим признакам состава злоупотребительного поведения. Суд обязан при квалификации действий в качестве обхода закона установить, в чём конкретно выразились недобросовестные действия субъекта, какая норма права была обойдена, при каких внешних обстоятельствах, и чем это конкретно подтверждается. 38 Власть закона Понятие «обход закона» – новые подходы в гражданском праве Итак, обход закона – это правонарушение, проявляющееся в буквальном использовании лицом норм права в ущерб их внутреннему смыслу и назначению в системе права. При этом нарушитель понимает, что он односторонне пользуется узким, ущербным толкованием нормы, намеренно оставляя за своим взором реальное, т. е. логическое, диалектическое, целевое, ценностное юридическое содержание нормы права. Подобная ситуация характеризуется недобросовестностью, нечестностью, лицемерностью управомоченного лица. Таким образом, лицо, обходящее закон, отменяет для себя общепринятое значение действующего в обществе запрета и прикрывает, маскирует эти действия своим собственным толкованием и соответствующими сделками (а иногда и целым каскадом сделок). Поскольку обход закона всегда осуществляется лицемерно, недобросовестно, т. е. средствами права, и подобный алгоритм действий может совершаться только с прямым умыслом, то вина через призму разумности и добросовестности становится не просто формальным условием гражданско-правовой ответственности как в обычных правонарушениях, а является необходимым признаком для квалификации действий в качестве «обходных», что приводит к последующему отказу в защите права. Санкция ст. 10 ГК РФ (отказ в защите права) по своему уникальна и работает на «верхнем» этаже охранительных гражданскоправовых мер: там, откуда просматривается не только созданное правовое отношение, но и ситуация, когда само конкретное правовое отношение, будучи вырванным из общего контекста гражданского права, в условиях правовой неопределенности становится средством для достижения лицом своей эгоистической, скрытой, незаконной цели. При обходе закона отказ в защите права проявляется системной охранной мерой (санкцией), т. е. своеобразной защитой от злоупотреблений субъектов с помощью средств самого гражданского права. При этом проектом изменений в ГК РФ предусмотрено применение и других санкций за совершение исследуемого правонарушения. Более того, специально для обхода закона в п. 3 ст. 10 ГК РФ делается оговорка о применении любых иных последствий, установленных кодексом (например, восстановление корпоративного контроля). Выявив основные квалифицирующие признаки для такого явления, как обход закона, необходимо выявить его сущностное отличие от других форм злоупотребления правом. Основным источником для злоупотреблений правами (в том числе в форме обхода закона), т. е. его порождающим фактором всегда является несовершенство норм гражданского права. Несовершенство норм гражданского права, проявляясь в своих есте- № 1(13), 2013 39 Актуальные проблемы современного права ственных и искусственных образах, состоит из двух форм: 1) юридико-технический формализм норм гражданского права; 2) собственное несовершенство (пороки) норм гражданского права. Если первая форма является лишь косвенным источником, то пороки норм являются прямыми источниками для основной массы злоупотреблений. Но именно внутри первой формы и находится «питательная среда» для появления такого нарушения, как обход закона. Поясним подробнее. Право само по себе неотделимо от тех внешних форм, в которых оно находит своё объективное выражение. Одной из таких форм является формализм гражданского права (законодательства). В общем социологическом плане под формализмом понимается такая отрицательная черта в обществе, как бюрократизм, предпочтение «чистой» формы перед содержанием, преклонение перед буквой закона при полном пренебрежении к его смыслу и духу, т. е. возвышение формы права в ущерб его содержанию. Но в гражданском законодательстве формализм – это его положительная черта, неотъемлемое свойство, которое внешне проявляется в общеобязательности, а внутренне – в логическом, удобном построении правового материала, который, в свою очередь, грамматически обслуживается нейтральным языком в определенной структурной форме – юридической норме. Любая юридическая норма в той или иной степени в своей формальной основе имеет трехчленную структуру: «если – то – иначе» (гипотеза, диспозиция и санкция), а используемый для её создания сложный юридический язык наполнен специальными понятиями, объединенными в термины, юридические конструкции, правовые режимы, подотрасли, институты и т. п. Юридические, т. е. формальные понятия отличаются от иных понятий двумя важными особенностями: определенностью (строго отделяются от других понятий) и постоянством (смысл остается неизменным и одинаковым для всех), т. е. юридические понятия должны быть точны и одинаковы для всех. Право, по существу, проявляется как бесконечный «счёт понятий», требующий с помощью юридической техники51 системного, структурированного, формального подхода. Юридическая техника в современной теории права рассматривается как приемы, способы, методы, средства составления юридических документов, каждому из которых дается собственное обоснование и определение. В контексте настоящей статьи юридическая техника – это совокупность специальных правил подготовки и изложения законодательного материала (формализация), делающих удобным усвоение и применение норм гражданского права. 51 Термин «юридическая техника» в научный оборот первым ввёл немецкий учёный Р. Иеринг. См. : Иеринг Р. Юридическая техника. – СПб., 1906. 40 Власть закона Понятие «обход закона» – новые подходы в гражданском праве С помощью указанных приемов производится формализация гражданского права. При этом внешний формализм гражданского законодательства проявляется прежде всего в общеобязательности выполнения правовых предписаний, структурном построении правового материала (начиная от структуры нормы права и заканчивая системной иерархией гражданско-правовых актов), месторасположении предписаний внутри закона по предмету регулирования, по степени их важности, абстракции и т. д. Внутренний формализм в гражданском праве выражается в сущностном назначении (специализации) норм права, употреблении специальных юридических терминов, устоявшихся юридических понятий, удобных юридических теоретических и практических конструкциях (формул), позволяющих избежать многочисленных повторений и определений в сходных ситуациях и реально применять их в жизни. Если внешний формализм придает всем нормам права обязательную силу, то внутренний определяет степень юридической силы каждой нормы права по отношению к другим нормам. Формализм в целом делает правовой материал доступным, удобно читаемым и одинаково понимаемым. Следовательно, формализм – это результат объективизации, систематизации и упрощения правового материала посредством процедуры формализации. Несмотря на то, что формализм в гражданском законодательстве – это положительное и необходимое правовое явление, он также как и любая многоуровневая правовая субстанция имеет свою обратную сторону – возможности для создания формальных подходов. Под формальным подходом в целях выявления обхода закона понимаются методы и способы интеллектуальных суждений субъектов гражданского права, обосновывающих «во вне» свои злоупотребительные действия буквой (формулой) закона в ущерб его действительной сути (духу). С точки зрения злоупотребления правами (как родового понятия к обходу закона), он (формализм) используется на следующих уровнях: 1) слова и юридические термины гражданского права; 2) юридические конструкции гражданского права; 3) функционально-системные связи гражданского права; 4) понятийно-системные формы гражданско-правового регулирования. При этом если на первом уровне «игра» словами и терминами относится к разряду обычных злоупотребительных суждений, а на втором «работает» основная масса злоупотребляющих субъектов в правоприменительной деятельности, то юридические функционально-системные связи и понятийно-системные формы гражданского права являются основными средствами для создания различных схем, связанных с обходом закона. Однако, с теоретиче- № 1(13), 2013 41 Актуальные проблемы современного права ской точки зрения, необходимо обратится к последнему уровню формализма как к «чистому» источнику для появления такого феномена, как обход закона. Нормируя юридические отношения, законодатель прежде всего их классифицирует, облекает в абстрактные типовые формы, а затем уже устанавливает конкретные правила. Эти задачи в правотворчестве решаются одновременно и с помощью общих (абстрактных) норм (широкая форма, но бедное содержание), и посредством специальных норм гражданского права (богатое конкретное содержание понятия, но узкая сфера применения)52. Законодатель, создавая тот или иной правовой режим для конкретной группы отношений, не в состоянии установить его в самостоятельной и изолированной норме, а должен для этого создать группу норм, всесторонне регулирующих избранный тип отношений. Поэтому каждая норма, рассматриваемая изолированно, заключает в себе лишь частицу мысли законодателя и раскроется в полном смысле только тогда, когда будет рассматриваться в контексте с другими нормами, которые все вместе наиболее полно выражают мысль законодателя. Абстрагирование, классификация, структурная и отраслевая специализация и другие понятийно-системные формы правового регулирования играют значительную роль в юридической технике составления законов. Но внешняя формальность, высокая абстрактность правил, наличие общих и специальных норм, их систематизация и специализация и вследствие этого структурная разбросанность норм как раздельно, так и в совокупности могут служить объективными предпосылками для недобросовестных намерений обходящих законы лиц. Именно понятийно-системные формы гражданско-правового регулирования потенциально способны быть «чистыми» средствами для обхода закона. Они классифицируются следующим образом: а) юридическая абстрактность (формальность) норм гражданского права; б) функциональная разделенность норм и их структурная позиционность внутри нормативного акта; в) внутриотраслевая специализация норм гражданского права; г) межотраслевая специализация норм права. Так, например, свобода договора в общем виде изложена в ст. 421 ГК РФ. Высокая абстрактность этой нормы является самым распространенным средством для обхода действующих норм и правил. Под флагом свободы договора процветает прежде всего латентный обход закона. Связано это не с пороками ст. 421 ГК РФ 52 С.С. Алексеев определяет эти формы как абстрактный и казуистический способ изложения юридических норм (Алексеев С.С. Право: азбука-теория-философия: опыт комплексного исследования. – М. : Статут, 1999. – С. 111). 42 Власть закона Понятие «обход закона» – новые подходы в гражданском праве (она изложена близко к идеалу), а в первую очередь с личными пороками лиц, ею злоупотребляющих. Однако естественный формализм, абстрактность, некоторая декларативность дают повод для частого использования ст. 421 ГК РФ в обходных схемах. Большинство противозаконных сделок заключаются именно со ссылкой на свободу договорных отношений. При этом субъекты злоупотреблений намеренно игнорируют п. 1 ст. 422 ГК РФ, который устанавливает, что договор должен соответствовать обязательным для сторон правилам, установленным законом и иными правовыми актами (императивным нормам), действующим в момент его заключения. Одной из таких императивных норм является ст. 10 ГК РФ, вводящая специальные пределы правоосуществления, в том числе и в случаях заключения договора, поскольку это тоже акт правоосуществления, а не только элемент реализации праводееспособности. Классифицируя и частично раскрывая в качестве средств для обхода закона юридико-технический формализм гражданскоправовых норм, мы, тем не менее, воспринимаем их естественными издержками, от которых невозможно избавиться, поскольку они имманентно присущи любой регулирующей системе, использующей приёмы формализации. Формальность и абстрактность, структурная позиционность и функциональная специализация правил регулирования – это необходимые сущностные свойства гражданско-правовой системы, которые лишь по воле злоупотребляющих лиц (надо признать высокоинтеллектуальных) эксплуатируются для создания различных, иногда многоуровневых, схем, направленных на обход действующего запрета. Несовершенство гражданско-правовых норм и правил, в отличие от естественного формализма, составляют уже собственные пороки права. Однако это поле не является сферой «обитания» для обхода закона. Объективные грамматические недостатки, смысловые ошибки, пробелы, противоречия, системные «пробои», содержащиеся в нормах гражданского права, ведут к искажению воли законодателя. За эти ошибки отвечает сам законодатель. Преодолеваются подобные пороки либо путём внесения изменений в законодательные акты (совершенствование), либо путём официального или неофициального толкования в процессе правоприменения, а также с помощью санкций ст. 10 ГК РФ в случаях недобросовестного правопользования. С этой точки зрения об обходе закона в чистом виде говорить нельзя, потому что закон (норма права) не обходится, а непосредственно используется в качестве предмета злоупотребления. При этом используется не столько сама норма права, сколько заключенные в ней или связанные с ней недостатки. № 1(13), 2013 43 Актуальные проблемы современного права Например, по своему характеру ошибки законодателя в гражданском праве, с точки зрения злоупотреблений правами, проявляются на трёх основных уровнях: 1) текстуальные (лексико-грамматические) ошибки; 2) контекстуальные ошибки (ошибки мысли); 3) системные (целесредственные и функциональные) ошибки. Если с первыми двумя сложностей в понимании не возникает, то системные ошибки в гражданском праве относятся к высшей форме несовершенства гражданско-правовых норм и являются самым распространенным формальным средством злоупотреблений гражданскими правами (и в этой части ближе всего граничат с проблемой обхода закона). Подобные недостатки возникают прежде всего из-за огромной сферы регулируемых социальных отношений и, вследствие этого, высокой абстрактности используемых юридических понятий, смыслы которых соединить в одну понятийно-правовую сеть является трудной задачей. Они коренятся не в тексте и не в контексте, а между контекстами конкретной нормы (группы норм) и выявляются лишь в процессе практического применения того или иного термина, юридической конструкции или правового режима в целом. Правоприменителю необходимо сопоставить и проанализировать толкуемую норму с другими отдаленными нормами или целыми правовыми режимами, или системой законодательства в целом, в том числе и при формулировании отсылок норм друг на друга как в пределах одного закона, так и между законами и даже между отраслями права. К системным ошибкам, с точки зрения злоупотребления гражданскими правами, относятся: а) высокая неопределенность принципов и общих норм гражданского права; б) наличие пробелов в гражданском правовом регулировании; в) коллизии между правовыми режимами в форме противоречий и конкуренций; г) ошибки функциональных связей (ошибочные или неясные ссылки и отсылки); д) нарушение баланса (приоритета) между законами и подзаконными актами. И, тем не менее, в этом поле злоупотребление правом в форме обхода закона не возникает, поскольку злоупотребляющее правом лицо, хорошо ориентируясь в этой неопределенности, непосредственно (т. е. без обхода) использует её для реализации своей незаконной цели. Квалифицированное системное толкование норм гражданского права так же, как и при обходе закона, не входит в планы лиц, использующих системные ошибки в своих злоупотребительных целях. Но при обходе закона эксплуатируются не ошибки права, а его внешняя и внутренняя структура (построение) и возникающая в связи с этим неизбежная неопределенность (неконкретность). 44 Власть закона Понятие «обход закона» – новые подходы в гражданском праве Выводы. Итак, существенными элементами, признаками злоупотребления правами как родового понятия для обхода закона являются: а) злоупотребления, рождающиеся в условиях правовой неопределенности, т. е. при отсутствии либо невозможности использовать специальные, «родные» регулирующие нормы гражданского права; б) недобросовестное использование в качестве средства для достижения незаконной цели того или иного гражданского (субъективного) права (обязанности), что дает правоосуществлению только форму внешней легальности; в) наличие у нарушителя скрытой незаконний цели (т. е. действие с субъективной стороны характеризуется прямым умыслом, намерением, эгоистичностью). Злоупотребление гражданским правом вообще – это особый вид гражданского правонарушения, связанного с умышленным выходом управомоченного лица в ситуации правовой неопределенности за внутренние пределы (смысл, назначение) субъективного гражданского права (определяемые в том числе критериями разумности и добросовестности) для достижения своей незаконной скрытой цели с использованием формализма и недостатков гражданского права как-то: абстрактность, узость, пробелы, оговорки, ошибки, противоречия правовых норм и договорных условий и т. п. Поскольку в упрощенном варианте злоупотребление гражданским правом – это недобросовестное правопользование в условиях правовой неопределенности, то что же тогда представляет собой обход закона, и чем он выделяется из общей массы злоупотреблений правами? При злоупотреблении правом в форме обхода закона нельзя говорить о том, что субъектом злоупотребления используются пороки (ошибки), содержащиеся в нормах права, поскольку не они становятся предметом обхода. Запреты, которые реально обходятся нарушителями, в грамматическом, контекстуальном и даже системном планах сформированы с точки зрения юридической техники и цели правильно. Именно поэтому их нельзя просто использовать, а можно лишь обойти. При обходе закона эксплуатируется формализм права в его высшем понимании, т. е. когда внешне законный алгоритм юридических средств только в своей совокупности, накладываясь на конкретные фактические обстоятельства, выявляет свою истинную цель и в обратном отражении проявляется в качестве высшей формы злоупотребления правом – обход закона. В этой сфере злоупотреблений уровень используемой правовой неопределенности – наименьший, а уровень правовой изощренности злоупотребляющих правом лиц – наивысший. Вот почему обход закона так сложно выявить на практике и ограничить от других форм злоупотребления правами. № 1(13), 2013 45 Актуальные проблемы современного права Отталкиваясь от основных квалифицирующих признаков такого правонарушения, как злоупотребление правом, и с учетом выявленных сущностных особенностей для обхода закона, синтезируем следующее определение исследуемому явлению: обход закона – это высшая форма злоупотребления правом, связанная с недобросовестным использованием управомоченным лицом действующих понятийно-системных средств гражданского права (формализм права) и направленная на достижение в действительности запретного результата. Другими словами, обход закона – это намеренное формирование недобросовестными лицами одной или нескольких сделок (либо их условий) с целью избегания урегулированного нормами права воздействия на их фактические правоотношения. При этом речь может идти и о притворности, и о мнимости, и о фиктивности подобных действий, прямо не нарушающих конкретных запретных или обязывающих норм права, но в совокупности направленных на их обход. 46 Власть закона Р.М. Дзидзоев Доктор юридических наук, профессор кафедры конституционного и муниципального права Кубанского государственного университета, председатель правления регионального отделения Межрегиональной ассоциации конституционалистов России в Краснодарском крае К ВОПРОСУ О НОВОМ ФОРМАТЕ ПРИЗВАНИЯ К ДОЛЖНОСТИ ГЛАВ СУБЪЕКТОВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ TO A QUESTION ABOUT THE NEW FORMAT FOR THE INVOCATION OF THE POSITIONS OF HEADS OF SUBJECTS OF THE RUSSIAN FEDERATION Аннотация: В статье рассматриваются некоторые вопросы возвращения к прямым губернаторским выборам в России, анализируются соответствующие поправки к Федеральному закону «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации», исследуется практика призвания к должности глав субъектов Федерации. Ключевые слова: высшее должностное лицо субъекта Российской Федерации; губернаторские выборы; законодательные поправки; легислатура высшего должностного лица субъекта Российской Федерации. Summary: The article discusses some of the return to direct gubernatorial elections in Russia, analyzes the amendments to the Federal Law “On General Principles of Organization of Legislative (Representative) and Executive Bodies of the Subjects of the Russian Federation”, examines the practice of a vocation to the heads of subjects of the Federation office. Keywords: top official of the Russian Federation; gubernatorial elections; the legislative amendment; legislature senior official of the Russian Federation. № 1(13), 2013 47 Актуальные проблемы современного права П орядок формирования должности главы субъекта Российской Федерации в пределах действия Конституции РФ (1993 г.) менялся неоднократно. Согласно начальной редакции Федерального закона от 6 октября 1999 г. № 184-ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации»1 высшее должностное лицо субъекта Российской Федерации (руководитель высшего исполнительного органа государственной власти субъекта РФ) избиралось на должность посредством прямых выборов населением субъекта РФ. Формула прямых губернаторских выборов вполне соответствовала позиции Конституционного Суда РФ, отметившего в Постановлении от 18 января 1996 г.2, что при избрании губернатора законодательным органом субъекта РФ этот законодательный орган превращается в своеобразную избирательную коллегию, решение которой подменяет прямое волеизъявление избирателей, что не соответствует Конституции РФ и действующему законодательству. Избранный в таком порядке глава субъекта РФ не может считаться легитимным независимым представителем исполнительной власти, поскольку ни законодательная, ни исполнительная власть не вправе определять одна для другой ее представителя. Аналогичной позиции придерживалось и руководство страны. В своем ежегодном послании Федеральному Собранию (1999 г.) Президент РФ Б.Н. Ельцин заявил, что отказ от существующего принципа избрания губернаторов населением региона – «прямой путь к воссозданию старой “исполкомовской” вертикали, а значит – к слому всего ныне существующего конституционного порядка, к фактической ликвидации федеративных основ государства»3. Несмотря на это в декабре 2004 г. механизм формирования должности главы субъекта Федерации со ссылкой на террористическую угрозу был кардинально изменен: согласно Федеральному закону № 184-ФЗ гражданин Российской Федерации наделялся полномочиями высшего должностного лица субъекта РФ законодательным (представительным) органом государственной власти субъекта РФ по представлению Президента России. 1 Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации : Федеральный закон от 06.10.1999 N 184-ФЗ (ред. от от 25.12.2012 ) // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 1999. – № 42. – Ст. 5005. 2 По делу о проверке конституционности ряда положений устава (основного закона) Алтайского края : Постановление Конституционного Суда РФ от 18 января 1996 г. // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 1996. – № 4. – Ст. 409. 3 Ежегодные послания Президента РФ Федеральному собранию (1994–2005 гг.). – Новосибирск, 2006. – С. 274. 48 Власть закона К вопросу о новом формате призвания к должности глав субъектов Российской Федерации Новый формат призвания к должности главы субъекта РФ нельзя было назвать даже косвенными выборами, поскольку региональному парламенту предлагалась единственная кандидатура, не имевшая альтернативы. Закон поэтому правомерно избегал названия «выборы», хотя формула «наделение полномочиями» выглядела нелепой, поскольку полномочиями в собственном смысле высшее должностное лицо субъекта РФ наделяется законом. Новую модель замещения должности главы субъекта РФ окрестили назначением, осуществляемым Президентом РФ, в чем не было большого преувеличения, поскольку Президенту давалось право распускать законодательный орган субъекта РФ при двукратном отклонении его кандидатур, лишавшее региональный парламент реального выбора. Примечательно, что новый режим призвания к должности главы субъекта РФ получил поддержку Конституционного Суда РФ, который в решении от 21 декабря 2005 г.4 в отношении своей прежней позиции указал, что тезис о прямых выборах главы исполнительного органа государственной власти субъекта РФ как о порядке, адекватном ст.ст. 3 и 32 Конституции РФ (учитывая, что Конституционный Суд не рассматривал вопрос, возможны ли иные конституционно допустимые варианты правового регулирования), не может быть истолкован как невозможность установления какого-либо иного порядка, удовлетворяющего содержанию права на свободные выборы и требованиям о необходимости достаточного баланса указанных конституционных ценностей. Аргументация Конституционного Суда РФ в этом вопросе представляется натянутой. Конституционный Суд РФ оценивает текущее законодательство прежде всего с позиций Конституции РФ, которая к моменту вынесения Судом решения нисколько не изменилась. Предварительный порядок формирования должности главы субъекта РФ был крайне бюрократическим: кандидатов на эту должность Президенту РФ предлагал Руководитель президентской Администрации по выбору полномочных представителей Президента в федеральных округах. В Послании Федеральному Собранию (2008 г.) в контексте мер по дальнейшему повышению уровня и качества народного представительства во власти Президент РФ предложил, чтобы кандидаты на должность главы субъекта РФ представлялись Президенту РФ только партиями, набравшими наибольшее число голосов на региональных выборах. 4 По делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» в связи с жалобами ряда граждан : Постановление Конституционного Суда РФ от 21 декабря 2005 г. // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 2006. – № 3. – Ст. 336. № 1(13), 2013 49 Актуальные проблемы современного права Партийное участие в формировании должности главы субъекта РФ, конечно, повышало степень ее публичности. В то же время схема принципиально не менялась, поскольку окончательное слово попрежнему принадлежало Президенту РФ, который был вправе пренебречь партийными кандидатурами и предложить региональному парламенту кандидата, не прошедшего партийного согласования. В своем ежегодном послании Федеральному Собранию РФ (2011 г.) Президент РФ Д.А. Медведев предложил вернуться к выборам руководителей субъектов РФ прямым голосованием жителей регионов. Соответствующие изменения 2 мая 2012 г. были внесены в Федеральный закон № 184-ФЗ и вступили в силу 01.06.2012. Согласно новой редакции закона кандидаты на должность высшего должностного лица субъекта РФ выдвигаются политическими партиями. Допускается выдвижение кандидатов на губернаторскую должность и в порядке самовыдвижения, но только в том случае, если это будет предусмотрено законом субъекта РФ. Но если условия выдвижения кандидатов на аналогичную должность в регионах будут принципиально разными, не станет ли это нарушением равного пассивного избирательного права? Сохраняется пресловутый «президентский фильтр», состоящий в праве Президента РФ по его инициативе провести консультации с политическими партиями, выдвигающими кандидатов на должность высшего должностного лица субъекта Российской Федерации, а также с кандидатами, выдвинутыми на указанную должность в порядке самовыдвижения, режим которых определяется Президентом РФ. Трудно представить содержание консультаций Президента РФ с «независимыми» кандидатами, т. е. выдвинутыми в порядке самовыдвижения. О чем может идти речь? Разве что о том, чтобы отговорить такого кандидата от дальнейшего участия в выборах. Губернаторские выборы, по крайней мере, на стадии выдвижения кандидатов, назвать в подлинном смысле прямыми весьма затруднительно. Закон предусматривает подписной порядок выдвижения, согласно которому выдвижение кандидата должны поддержать от 5 до 10 процентов депутатов представительных органов муниципальных образований и (или) избранных на муниципальных выборах глав муниципальных образований субъекта Российской Федерации. При этом депутат представительного органа муниципального образования или избранный на муниципальных выборах глава муниципального образования может поддержать только одного кандидата, выдвинутого любой политической партией либо в порядке самовыдвижения. 50 Власть закона К вопросу о новом формате призвания к должности глав субъектов Российской Федерации Учитывая фактическую зависимость глав местного самоуправления от руководителей регионов, ставленниками которых они фактически являются, трудно рассчитывать на их подписи в поддержку самовыдвиженцев. Последние поставлены в неравные условия и тем, что, в отличие от партийных кандидатов, им еще необходимо собрать подписи избирателей в количестве, установленном законом субъекта Российской Федерации. На практике прямые губернаторские выборы фактически обходились путем досрочной отставки губернаторов задолго до окончания своих полномочий. С начала 2012 г. и до вступления в силу новой редакции Федерального закона № 184-ФЗ в отставку подали главы Вологодской, Архангельской, Волгоградской, Саратовской, Мурманской, Костромской, Смоленской, Ярославской, Самарской, Ленинградской, Свердловской, Иркутской областей, Приморского, Пермского, Ставропольского краев, Республик Мордовия, Бурятия, Карелия. Это преимущественно те регионы, руководители которых, будучи единороссами, имели низкие рейтинговые показатели либо в которых кандидаты от «Единой России» на последних думских или президентских выборах получили меньше голосов, чем в среднем по России (не более 34%), и в успехе которых на прямых губернаторских выборах приходилось сомневаться. Таким искусственным образом 18 регионов страны фактически выводились из режима прямых губернаторских выборов ориентировочно на пять лет. В одном случае имело место откровенное уклонение от прямых выборов главы субъекта РФ: глава Республики Бурятия В. Наговицин, полномочия которого истекали 10.07.2012 г., подал в отставку, принятую Президентом РФ, и 12.05.2012 был переизбран главой республики Народным Хуралом Бурятии. Парадоксальная ситуация сложилась с губернатором Омской области. Законодательное собрание Омской области 09.04.2012 г. наделило полномочиями губернатора В. Назарова, предложенного Президентом РФ 03.04.2012. При этом прежний губернатор Л. Полежаев официально не складывал своих полномочий, которые заканчивались только 30.05.2012 г., во всяком случае, Президент РФ не принимал указа о его отставке. Получается, что В. Назаров был избран на губернаторскую должность, которая не была вакантной. До инаугурации В. Назарова (30.05.2012 г.) Л. Полежаев продолжал исполнять губернаторские полномочия (в частности, 23.04.2012 инициировал в Законодательном Собрании Омской области законопроект об отмене льгот, а 26.04.2012 выступил с отчетным докладом). Подобный казус также свидетельствует о № 1(13), 2013 51 Актуальные проблемы современного права попытке избежать прямых губернаторских выборов, завершить формирование губернаторской должности до вступления законодательных поправок в силу. Новая редакция Федерального закона № 184-ФЗ предусматривает такую конституционно-правовую меру, как временное ограничение пассивного избирательного права гражданина, отрешенного Президентом РФ от губернаторской должности, который в течение двух лет со дня отрешения и до дня назначения выборов высшего должностного лица субъекта РФ не может быть выдвинут кандидатом на указанную должность ни в одном субъекте РФ. Подобное ограничение вполне оправдывается природой импичмента как компрометирующего основания прекращения полномочий. Другое дело, что отрешение губернатора от должности Президентом РФ по-прежнему лишено предметных оснований. Новая редакция закона конкретизирует понятие утраты доверия Президента РФ – выявление в отношении высшего должностного лица субъекта РФ фактов коррупции или неурегулирование конфликта интересов как правонарушений, предусмотренных Федеральным законом «О противодействии коррупции»5. Не определяется, однако, кто и как устанавливает факты коррупции. Что касается конфликта интересов, то в законе о противодействии коррупции он квалифицируется применительно к государственной и муниципальной службе и не рассчитан на должностной статус главы субъекта РФ. Интерпретация конфликта интересов при этом крайне растяжима, что по-прежнему сохраняет за Президентом РФ возможность произвольной отставки губернатора. Введение прямых губернаторских выборов взамен назначения губернаторов должно изменить субординацию между Президентом РФ и главами субъектов РФ. В частности, в новых условиях отпадает необходимость главам субъектов РФ подавать в отставку перед Президентом РФ, который более прямо не участвует в их избрании. Право Президента РФ принимать отставку глав субъектов РФ на практике приводит к манипулированию сроками их легислатуры. Новая редакция закона восстанавливает лимит на пребывание в должности главы субъекта РФ, равный двум срокам подряд, что, безусловно, усиливает принцип республиканизма на уровне субъекта РФ. Очевидно, что это правило не будет иметь обратной силы и распространяться на губернаторов, успевших вступить в должность до 1 июня 2012 г. 5 О противодействии коррупции : Федеральный закон от 25.12.2008 № 273-ФЗ (ред. от от 29.12.2012) // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 2008. – № 52 (ч. 1). – Ст. 6228. 52 Власть закона М.Ю. Челышев Доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой гражданского и предпринимательского права Казанского (Приволжского) федерального университета А.В. Михайлов Кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского и предпринимательского права Казанского (Приволжского) федерального университета САМОРЕГУЛИРОВАНИЕ В СИСТЕМЕ МЕТОДОВ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ SELF-REGULATION IN THE SYSTEM OF METHODS OF LEGAL REGULATION OF ENTREPRENEURIAL ACTIVITY Аннотация: В работе исследуется процесс саморегулирования как метод правового регулирования предпринимательской деятельности. Делается вывод о том, что в категории «саморегулирование», в механизмах ее закрепления отражаются межотраслевые связи гражданского права и иных правовых отраслей. Прежде всего, речь идет о взаимосвязи гражданского и административного права (права публичного управления). Ключевые слова: саморегулирование; предпринимательская деятельность; методы правового регулирования; объединение предпринимателей; стандартизация профессий. Abstract: This paper explores the process of self-regulation as a method of legal regulation of business. It is concluded that the category of “self-regulation” in the mechanisms for securing inter-industry linkages are recognized civil rights and other legal branches. First of all, it is about the relationship of civil and administrative law (the law of public administration). Keywords: self-regulation; entrepreneurial activity; methods of legal regulation; the association of entrepreneurs; professionals standardization. № 1(13), 2013 53 Актуальные проблемы современного права С аморегулирование предпринимательской деятельности играет все более заметную роль в российской экономической жизни. Термин «саморегулирование» понимают по-разному, но во всех случаях речь идет о предоставлении субъекту права ряда полномочий, ранее осуществляемых органами публичной власти. В экономической литературе термином «саморегулирование» (self-regulation) называют институт, в рамках которого, вопервых, группой экономических агентов создаются и изменяются легитимные (не противоречащие формальным, установленным государством) правила, регулирующие хозяйственную деятельность этих агентов, во-вторых, объекты контроля имеют возможность легитимно управлять поведением контролера (регулятора)1. Федеральный закон от 1 декабря 2007 г. № 315-Ф3 «О саморегулируемых организациях»2 (далее – Закон о СРО) содержит положение, в соответствие с которым под саморегулированием понимается самостоятельная и инициативная деятельность, которая осуществляется субъектами предпринимательской или профессиональной деятельности и содержанием которой являются разработка и установление стандартов и правил указанной деятельности, а также контроль за соблюдением требований указанных стандартов и правил (п. 1 ст. 2). Таким образом, саморегулирование при осуществлении предпринимательской деятельности предполагает объединение предпринимателей (профессионалов) и создание специальных саморегулируемых организаций. Эти организации вырабатывают определенные правила – стандарты осуществляемой деятельности, обязательные для всех членов такой организации. Кроме того, организация отвечает перед потребителями за соответствие реализуемых товаров (оказываемых услуг) своими членами. То есть вопрос саморегулирования в определенной степени является еще и вопросом имущественной ответственности. Мировой опыт убеждает, что деятельность саморегулируемых организаций является более эффективной мерой и формой контроля за участниками рынка, чем государственный контроль. В государствах с развитой экономикой саморегулируемые организации предпринимателей рассматриваются не только как гражданские институты, представляющие интересы предпринимателей, но и как важнейший элемент общей системы регулирования 1 Обыденов А.Ю., Крючкова П.В. Издержки и риски саморегулирования. – М. : ИИФ «СПРОС-КонфОП», 2003. 2 О саморегулируемых организациях : Федеральный закон от 01.12.2007 № 315-ФЗ (ред. от 25.06.2012) // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 2007. - № 49. – Ст. 6076. 54 Власть закона Саморегулирование в системе методов правового регулирования предпринимательской деятельности предпринимательской деятельности, дополняющий или даже замещающий государственное регулирование. При этом государство сохраняет за собой основные контрольные функции и при наличии нарушений возможность в публичных интересах вмешаться в деятельность саморегулируемой организации. Важность упорядочения процессов саморегулирования очевидна, тем более что в отличие от США и стран Западной Европы, в России инструменты саморегулирования не возникали естественным образом, формируясь в течение долгого времени вместе с развитием рыночной конкурентной среды. Поэтому в отечественных условиях необходимо четко определить процедурные вопросы, этапы, принципы введения саморегулирования, принципы взаимодействия предпринимателей и публичной власти, определить компетенцию всех субъектов. В большинстве экономически развитых стран не существовало тоталитарного режима, государство не претендовало на стандартизацию профессиональной деятельности в той или иной сфере. Органы исполнительной власти никогда не стремились устанавливать безусловно императивные правила бухучета или оценки. Во всех развитых странах надзор за большинством сфер экономики – негосударственный. А стандарты, которые создаются в России, устанавливаются не профессионалами, а государственными чиновниками, которые не несут никакой материальной ответственности за то, что они ошиблись в стандартах или что-то не предусмотрели3. Основная роль саморегулируемых организаций – принятие на себя функций стандартизации профессий. Во всем мире разработкой стандартов бухгалтерского учета, строительной, оценочной, аудиторской деятельности и т. д. занимаются такие организации. В России же до настоящего времени практически все аналогичные стандарты по-прежнему разрабатывают государственные органы. Саморегулирование в России развивать необходимо: без него невозможно снизить административное давление на бизнес, ввести гибкую систему стандартов предпринимательской деятельности, выгодную предпринимателям. Мнение о том, что публичная власть действует в общественных интересах, ошибочно. Чиновник будет прежде всего отстаивать свои собственные интересы, доказывать свою значимость, руководить предпринимателями с учетом перспектив собственного карьерного роста и т. д. Вопросы введения саморегулирования уже получили оценку Конституционного Суда РФ, который в постановлении от 19 дека3 См. : Плескачевский В.С. Саморегулируемые организации как дорога к гражданскому обществу [Электронный ресурс]. URL.: http://www.sro.ru/publ/pubshow. html?pubid=6 свободный. – Загл. с экрана. № 1(13), 2013 55 Актуальные проблемы современного права бря 2005 г. № 12-П в связи с жалобой гражданина А.Г. Меженцева, поддержал концепцию саморегулирования как отвечающую государственным интересам и не противоречащую действующим правовым нормам4. Было отмечено, что во всех случаях, когда чья-либо деятельность представляет или может представлять общественную опасность или общественный интерес, эта деятельность должна регулироваться, и что государство вправе само избрать форму регулирования: прямое (через лицензирование, введение запретов и т. д.) либо косвенное (через институт саморегулирования) воздействие. Интересно отметить, что действие Закона о СРО не распространяется на саморегулируемые организации профессиональных участников рынка ценных бумаг, акционерных инвестиционных фондов, управляющих компаний и специализированных депозитариев инвестиционных фондов, паевых инвестиционных фондов и негосударственных пенсионных фондов, жилищных накопительных кооперативов, негосударственных пенсионных фондов, кредитных организаций, бюро кредитных историй (п. 3 ст. 1). Как видно, саморегулирование на финансовых рынках выведено из сферы действия закона. Это связано, очевидно, с особой позицией контролирующих эти рынки государственных органов. В мировой практике именно на финансовых рынках саморегулирование широко развито, в России же саморегулирование на финансовых рынках появилось одним из первых. Сейчас саморегулирование в соответствующей сфере регулируется специальными законами, прежде всего, гл. 13 Федерального закона от 22 апреля 1996 г. № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг»5, Федеральным законом от 29 ноября 2001 г. № 156-ФЗ «Об инвестиционных фондах»6. Отметим также, что во многих отраслях в дополнение к положениям Закона о СРО действуют специальные нормы о саморегулировании, например, касающиеся организаций арбитражных управляющих. Наряду с этим саморегулируемые организации в сфере рекламы действуют в соответствии с Федеральным законом от 13 марта 2006 г. № 38-ФЗ «О рекламе»7, саморегулируемые организации оценщиков – на основании Федерального закона от 29 июля 1998 г. № 135-ФЗ «Об оценочной деятельности в Российской 4 По делу о проверке конституционности абзаца восьмого пункта 1 статьи 20 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» в связи с жалобой гражданина А.Г. Меженцева : Постановление Конституционного Суда РФ от 19.12.2005 N 12-П // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 2006. – № 3. – Ст. 335. 5 О рынке ценных бумаг : Федеральный закон от 22.04.1996 N 39-ФЗ (ред. от от 29.12.2012 ) // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 1996. – № 17. – Ст. 1918. 6 Об инвестиционных фондах Федеральный закон от 29.11.2001 N 156-ФЗ (ред. от 28.07.2012) // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 2001. – № 49. – Ст. 4562. 7 О рекламе : Федеральный закон от 13.03.2006 № 38-ФЗ (ред. от 28.07.2012) // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 2006. – № 12. – Ст. 1232. 56 Власть закона Саморегулирование в системе методов правового регулирования предпринимательской деятельности Федерации»8, саморегулируемые организации в области инженерных изысканий, архитектурно-строительного проектирования, строительства, реконструкции, капитального ремонта объектов капитального строительства – Градостроительным кодексом РФ9 и т. д. Соответственно, для большинства саморегулируемых организаций сохраняется двойственность правового регулирования по схеме «общий закон – специальный закон». Важнейший вопрос – об обязательности членства субъектов предпринимательской или иной профессиональной деятельности в саморегулируемых организациях. В соответствии с п. 1 ст. 5 Закона о СРО членство является добровольным, однако (п. 2 ст. 5) федеральными законами могут быть предусмотрены случаи обязательного членства. В настоящее время обязательно членство в саморегулирующих организациях арбитражных управляющих (ст. 20 ФЗ о банкротстве) и в организациях, созданных в соответствии с Градостроительным кодексом РФ. Фактически обязательность членства в саморегулируемой организации означает невозможность осуществления предпринимательской либо иной профессиональной деятельности лицами, не являющимися членами саморегулируемых организаций. Зафиксированный в законе механизм обеспечения ответственности, возможно, не идеален, но он достаточно удобен как для предпринимателей, так и для потребителей. Саморегулируемая организация заинтересована в том, чтобы ее участники реализовывали качественные товары и оказывали качественные услуги, выполняли качественные работы. От недобросовестных членов саморегулируемая организация будет вынуждена избавляться. Поэтому развитие саморегулирования крайне важно для России – это еще и своеобразный инструмент борьбы с коррупцией. Саморегулирование нельзя считать исключительно частноправовым инструментом. Но современный опыт совместного использования в отечественной правовой системе частноправового и публично-правового регулирования приводит к выводу о том, что «современное гражданское право России и не является «чистым» частным правом, поскольку значительная часть отношений, им регулируемых, обнаруживает публичную природу»10. В механизме 8 Об оценочной деятельности в Российской Федерации Федеральный закон от 29.07.1998 № 135-ФЗ (ред. от 03.12.2011) // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 1998. – № 31. – Ст. 3813. 9 Градостроительный кодекс Российской Федерации : Федеральный закон от 29.12.2004 № 190-ФЗ (ред. от 30.12.2012) // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 2005. – № 1 (часть 1). – Ст. 16. 10 Бублик В.А. Публично- и частноправовые начала в гражданско-правовом регулировании внешнеэкономической деятельности : автореф. дис. … д-ра юрид. наук. – Екатеринбург, 2000. – С. 11. № 1(13), 2013 57 Актуальные проблемы современного права правового обеспечения саморегулирования присутствуют и публично-правовые черты. В категории «саморегулирование», в механизмах ее закрепления отражаются межотраслевые связи гражданского права и иных правовых отраслей. Прежде всего речь идет о взаимосвязи гражданского и административного права (права публичного управления). С этих позиций получается, что саморегулирование различных видов профессиональной деятельности в области предпринимательства есть своего рода смежный, одновременно и частный, и публичный инструмент регулирования соответствующей предпринимательской сферы. С одной стороны, саморегулирование предпринимательства имеет частноправовые характеристики. Это явствует даже из легального определения саморегулирования – речь, по сути, идет о частноправовой активности субъектов. Дело в том, что с прикладной цивилистической точки зрения, предпринимательская деятельность есть ни что иное, как систематическое заключение и исполнение возмездных гражданско-правовых договоров, в результате чего появляется та прибыль, на которую указывает ст. 2 ГК РФ. В этом заключается правовая природа данной деятельности11. Отсюда следует, что в рамках саморегулирования предпринимательской деятельности происходит, прежде всего, разработка и установление стандартов и правил, касающихся двух названных правовых аспектов этой деятельности – заключения и исполнения договоров. При таком понимании саморегулирование есть определенный уровень частноправовой регламентации конкретного вида предпринимательской деятельности. Несомненно, что он обладает спецификой, отличающей его от нормативной правовой регламентации, в частности: – саморегулирование занимает подчиненное положение по сравнению с данной регламентацией, – круг субъектов, на который оно распространяется – ограничен, хотя он может быть довольно большим; – саморегулирование нередко связывается с выработкой не только обязательных, но и рекомендательных правил; – в рамках саморегулирования могут вырабатываться не только юридические предписания, но и моральные нормы. Поскольку при саморегулировании происходит известное упорядочивание именно договорных отношений, то в таком смысле нужно констатировать гражданско-правовую составляющую само11 О данном понимании предпринимательской деятельности см. : Хорьков Ю.А. Правовое положение субъектов малого предпринимательства: частноправовой аспект : дис. … канд. юрид. наук. – Казань, 2006. – С. 9. 58 Власть закона Саморегулирование в системе методов правового регулирования предпринимательской деятельности регулирования. Кроме того, оно осуществляется при помощи такого цивилистического инструмента статусного характера, как саморегулируемая организация (некоммерческая организация). Следовательно, в саморегулировании возможно усматривать, как минимум, два гражданско-правовых аспекта – договорный и статусный. С другой стороны, в саморегулировании как правовой категории, исходя из того, как она определяется законодательством, отражается и публично-правовая составляющая. Во-первых, саморегулирование, как отмечено ранее, включает в себя элемент контроля. Последний, в свою очередь, выступает как одна из составных частей управления. Соответственно, с таких позиций саморегулирование представляет собой разновидность правового механизма управления названной областью, осуществляемого разноотраслевыми средствами, среди которых существенный удельный вес занимают публично-правовые инструменты. Во-вторых, обозначенная составляющая проявляется и в наличии таких специальных, публичных средств влияния саморегулируемой организации на своих членов, как меры дисциплинарного воздействия за нарушение требований стандартов и правил саморегулируемой организации (см., например, п. 5 ст. 4 Закона о СРО), проведение плановых и внеплановых проверок (ст. 9 Закона о СРО). В российской цивилистике саморегулированию пока еще уделяется немного внимания, хотя имеются интересные специальные исследования12. Так, в научной литературе отмечалось, что «…единство структурного построения системы источников материальных отраслей частного права проявляется в существовании такого источника, как акты саморегулирования… Саморегулирование является специальным приемом восполнительного правового регулирования, устанавливаемым в источниках материального частного права и отражающим содержательную специфику этих источников, который в зависимости от круга субъектов, подпадающих под область саморегулирования, следует разграничивать на два вида (два уровня саморегулирования): локальное саморегулирование (создание саморегулируемой организации, осуществление локального нормативного регулирования в форме создания локаль12Ростовцева Н.В. Правовое положение саморегулируемых организаций в Российской Федерации //Журнал российского права. – 2006. – № 11. –С. 39-51; Тихомиров Ю.А. Право и саморегулирование //Журнал российского права. – 2005. – № 9. – С. 86-96; Самойлов А.С., Казинец Л.А. К вопросу о саморегулировании предпринимательской деятельности /Lex Russica. – 2006. – № 4. – С. 680-688; Максимович О.Н. Саморегулирование в гражданском праве России. – Тольятти : изд-во ВУиТ, 2006; Скворцов О.Ю. Проблемы третейского разбирательства предпринимательских споров в России : автореф. дис. … д-ра юрид. наук. – СПб., 2006. – С. 39; Костюк И.В. Гражданско-правовое регулирование электронной торговли : автореф. дис. … канд. юрид. наук. – Казань, 2007. – С. 7. № 1(13), 2013 59 Актуальные проблемы современного права ных правовых норм этой организацией, работодателем и проч.); договорное саморегулирование путем совершения конкретного договора (гражданско-правового, семейно-правового, трудового)»13. Было высказано также мнение, в соответствии с которым саморегулирование в сфере действия гражданского права представляет собой проявление гражданско-правовой диспозитивности14. Саморегулирование действительно можно рассмотреть с позиций учения о методе правового регулирования. Связь саморегулирования и гражданско-правового метода очевидна. Если с позиций содержания объективного права гражданско-правовой метод есть дозволительный, то, с точки зрения сути правовых связей, его главная особенность состоит в обеспечении правовой самостоятельности участников15. Впервые указал на то, что признаки метода служат выражением правовой самостоятельности субъектов С.С. Алексеев16. В.Ф. Яковлев, исследуя гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений, обращал внимание на характерные черты гражданско-правового метода: правонаделение, правовая инициатива, диспозитивность, юридическое равенство субъектов. Как известно, гражданско-правовой метод – это специальный способ воздействия на общественные отношения, который является дозволительным, характеризуется наделением субъектов на началах их юридического равенства способностью к правообладанию, диспозитивностью и инициативой, обеспечивает установление правоотношений на основе правовой самостоятельности сторон17. Диспозитивность рассматривается как черта гражданскоправового метода. Под диспозитивностью обычно понимается предоставленная субъекту возможность реализовывать свою правосубъектность в целом по своему усмотрению. Наделение диспозитивностью – основной прием частноправового регулирования. Внешне в гражданском праве диспозитивность проявляется в преимущественной ориентации на диспозитивные нормы. Поэтому вполне можно в целом согласиться с мнением, что саморегулирование в сфере действия гражданского права пред13 Ковтун Д.В. Источники частного права : дис. … канд. юрид. наук. – Казань, 2007. - С. 10. 14 Максимович О.Н. Саморегулирование в сфере предпринимательской деятельности как проявление гражданско-правового метода регулирования общественных отношений : автореф. дис. … канд. юрид. наук. – Казань, 2007. – С. 6. 15 Яковлев В.Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений. – 2-е изд., доп. – М. : Статут, 2006. – С. 69. 16 Алексеев С.С. Предмет советского социалистического права // Ученые труды Свердловского юридического института. – Т. 1. – Свердловск, 1959. – С. 275. 17 Яковлев В.Ф. Указ. соч. – С. 69. 60 Власть закона Саморегулирование в системе методов правового регулирования предпринимательской деятельности ставляет собой проявление гражданско-правовой диспозитивности. Диспозитивность фактически предстает инструментом гражданского права. Для введения же саморегулирования необходимы публично-правовые средства – определение границ регулирования, разработка норм о регистрации саморегулируемой организации, создание саморегулируемой организации, введение механизмов контроля, ответственности и т. д. Поэтому саморегулирование изначально несет в себе межотраслевые черты. С одной стороны, саморегулирование основано на свободе воли и усмотрения. С другой, для наиболее полной реализации возможности гражданскоправового саморегулирования необходима его публично-правовая обеспеченность. Однако саморегулирование связано не только с одной чертой гражданско-правового метода – диспозитивностью. Очевидна и связь саморегулирования и иных черт указанного метода. Саморегулирование предполагает правонаделение. Так, п. 2 ст. 4 Закона о СРО устанавливает, что саморегулируемая организация разрабатывает и утверждает стандарты и правила предпринимательской или профессиональной деятельности, под которыми понимаются требования к осуществлению предпринимательской или профессиональной деятельности, обязательные для выполнения всеми членами саморегулируемой организации. В этой же норме просматривается и иная черта гражданско-правового метода – правовая инициатива. Что же касается юридического равенства, члены саморегулируемой организации рассматриваются законом как лица, действующие именно на основе принципа равенства. Таким образом, содержание саморегулирования связано с реализацией практически всех черт гражданско-правового метода регулирования общественных отношений. Введение же инструментов саморегулирования означает, по сути, расширение сферы применения гражданско-правового метода при регламентации предпринимательской деятельности. № 1(13), 2013 61 Ю.В. Бескровный Кандидат юридических наук, научный сотрудник СевероКавказского НИИ актуальных проблем современного права (г. Краснодар) ОБ ОРГАНИЗУЮЩЕЙ РОЛИ ДЕЖУРНОЙ ЧАСТИ ОРГАНА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ В РАСКРЫТИИ И РАССЛЕДОВАНИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ABOUT THE ORGANIZING ROLE OF THE DUTY DEPARTMENT OF INTERNAL AFFAIRS BODY IN DETECTION AND INVESTIGATION OF CRIMES Аннотация: В работе рассматриваются особенности организующей роли дежурной части органа внутренних дел в раскрытии и расследовании преступлении. Проводится анализ дефиниции «раскрытие преступлений по горячим следам». Автор приходит к выводу о необходимости алгоритмизации деятельности дежурной части органа внутренних дел при раскрытии и расследовании преступлений по «горячим следам». Ключевые слова: раскрытие и расследование преступлений; дежурная часть; оперативное управление. Abstract: This paper discusses the features of the organizing role of the duty of the law-enforcement body in the detection and investigation of crime. The analysis of the definition of “crime detection in hot pursuit”. The author comes to the conclusion that the duty of the algorithmic work of internal affairs for the detection and investigation of crimes of “hot pursuit”. Keywords: detection and investigation of crimes; police control; operational management. Д ля быстрого раскрытия преступлений, установления и задержания лиц, их совершивших, большое значение имеют комплексное использование и взаимодействие сил и средств различных служб и подразделений органов внутренних дел. Дежурная часть является круглосуточно функционирующим координационным органом, обеспечивающим согласованные дей62 Власть закона Об организующей роли дежурной части органа внутренних дел в раскрытии и расследовании преступлений ствия всех служб по раскрытию и расследованию преступлений при минимальных затратах времени и сил. Организационное решение задач, возложенных на орган внутренних дел, дежурная часть осуществляет путем реализации двух видов деятельности: оперативного управления и непосредственного исполнения. Одновременно она выступает как орган, координирующий действия служб и подразделений, с одной стороны, а с другой – как непосредственный исполнитель1. Высшим звеном в этой системе является дежурная часть МВД России, низшим – дежурная часть районного ОВД. В настоящее время в территориальных органах внутренних дел Российской Федерации действуют более 4,1 тыс. дежурных частей. Круглосуточно в составе дежурных нарядов работают свыше 10 тысяч сотрудников. Суммарная штатная численность дежурных частей включает более 28 тысяч сотрудников. Свыше 3 тысяч телефонных линий «02» связывают дежурные части с населением страны. Последние принимают более 90% всех заявлений и сообщений о преступлениях и происшествиях2. Так, например, в 2010 г. дежурными частями органов дел Краснодарского края зарегистрировано 704 530 заявлений, сообщений и иной информации о происшествиях, что на 351 сообщение больше, чем в 2009 г. По «горячим следам» раскрыто 126 428 преступлений, из них: разбойных нападений – 56,6%, грабежей – 56,8%, квартирных краж – 43,3%. В результате надлежащего контроля за качеством работы следственно-оперативных групп на местах со стороны оперативных дежурных и ответственных от руководящего состава большинство преступлений раскрыто дежурными следственно-оперативными группами: разбойных нападений – 74,9%, грабежей – 80,3%, квартирных краж – 89,7%. Непосредственный вклад сотрудников дежурных частей органов внутренних дел Краснодарского края в раскрытие преступлений по «горячим следам» в 2010 г. составил 4,4%. Таким образом, дежурные и их помощники в течение прошедшего года лично раскрыли 5 533 преступления3. 1 См. : Организация работы дежурных частей органов внутренних дел / под ред. П.К. Сухова, И.Я. Петрова. – М., 1995. – С. 5. 2 По данным Штаба МВД России. 3 Общая численность сотрудников дежурных подразделений Краснодарского края насчитывает 1 471 штатные единицы: 38 начальников дежурных частей, 92 начальника дежурной смены, 396 старших и оперативных дежурных, 57 дежурных по разбору с доставленными, 223 инженера, 364 помощника оперативного дежурного, 301 милиционеров-водителей. За добросовестное исполнение служебных обязанностей и раскрытие преступлений в 2010 г. поощрялись 108 сотрудников дежурных частей Краснодарского края. При этом количество со- № 1(13), 2013 63 Актуальные проблемы современного права Участие дежурной части в организации раскрытия преступлений по «горячим следам» является ее основной обязанностью. К сожалению, до сих пор ни в теории, ни на практике не выработано единого мнения о дефиниции раскрытия преступлений по «горячим следам», его содержании и о моменте, с наступлением которого преступление должно признаваться раскрытым по «горячим следам». На наш взгляд, раскрытие преступлений по «горячим следам» – это основанная на максимально эффективном использовании криминалистических достижений уголовно-процессуальная, оперативно-розыскная и организационная деятельность органов предварительного следствия и дознания, осуществляемая в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством и иными нормативными правовыми актами по закреплению следов преступления и установлению лица, его совершившего, в минимальные сроки с момента обнаружения противоправного деяния. В дежурную часть информация о преступлениях поступает в любое время, без перерывов и выходных. Поэтому на подготовку и организацию проведения процессуальных и оперативно-розыскных действий, направленных на раскрытие преступлений по «горячим следам», сотрудникам дежурной части, в зависимости от исходной ситуации, предоставляется время от нескольких часов до одних суток4. Созданная в России в 70-х годах ХХ века дежурная служба находится в постоянном развитии: реформируется, модернизируется и оснащается технически5. Меняется и ее правовое регулирование. Деятельность дежурной части органа внутренних дел строится на правовой основе. Она подчиняется совокупности нормативных правовых актов, принятых специально уполномоченными на то органами государства в пределах их компетенции и в той или иной мере касающихся содержания, конкретных субъектов и объектов, условий, средств и пределов обеспечения гарантий законности и других аспектов деятельности дежурной части ОВД. Оптимальным, экономичным и весьма перспективным путем решения проблем повышения раскрываемости преступлений трудников, привлеченных к дисциплинарной ответственности, составило 227 человек (за нарушения служебной дисциплины, укрытие преступлений от учета и т. д.). Данные сведения взяты из Докладной записки о результатах деятельности дежурных частей органов внутренних дел Краснодарского края за 2010 год. (Официально опубликована не была.) 4 См. : Организация работы дежурных частей органов внутренних дел / под ред. П.К. Сухова, И.Я. Петрова. – М., 1995. – С. 5–6. 5 См. : История советской милиции : В 2 т. / под ред. Н.А. Щелокова. – М., 1977. – Т. 2. – С. 227–230. 64 Власть закона Об организующей роли дежурной части органа внутренних дел в раскрытии и расследовании преступлений по «горячим следам» является разработка и внедрение алгоритмов типовых действий в зависимости от сложившейся ситуации6. Алгоритмизации методов раскрытия и расследования преступлений способствует повторяемость условий, в которых работают следователь и оперативный работник. Решаемые ими задачи тоже в основном однотипны; относительно неизменны и приемы, и механизм наиболее распространенных преступных посягательств. Мы согласны с Е.П. Ищенко, по мнению которого, в криминалистике алгоритм можно определить как некую совокупность взаимосвязанных следственных и иных действий, а также их комплексов, выстроенных в оптимальной последовательности и направленных на получение предопределенного результата7. В связи с изложенным, представляется возможным сделать вывод о необходимости алгоритмизации деятельности дежурной части органа внутренних дел при раскрытии и расследовании преступлений по «горячим следам». 6 См. : Ищенко Е.П. Алгоритмизация методов раскрытия и расследования преступлений – перспективный путь их совершенствования // Дальневосточные криминалистические чтения. – Владивосток, 1997. – Вып. 2. – С. 60–62. 7 См. : Ищенко Е.П., Сливинский К.О. Технико–криминалистическое обеспечение эффективности следственной деятельности путем ее алгоритмизации // Технико–криминалистическое обеспечение раскрытия и расследования преступлений / под ред. Е.П. Ищенко, П.Т. Скорченко. – М., 2000. – С. 9. № 1(13), 2013 65 Е.А. Гринь Кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры экологического и земельного права Кубанского государственного аграрного университета ПРИНУДИТЕЛЬНОЕ ИЗЪЯТИЕ ЗЕМЕЛЬНОГО УЧАСТКА ВСЛЕДСТВИЕ ЕГО НЕНАДЛЕЖАЩЕГО ИСПОЛЬЗОВАНИЯ FORCED WITHDRAWAL OF LAND AS A RESULT OF ITS IMPROPER USE Аннотация: В данной статье рассматриваются вопросы правовой регламентации и реализации норм гражданского и земельного законодательства о принудительном прекращении прав на земельный участок, при его ненадлежащем использовании, а также исследуются проблемы правоприменения при данном прекращении права. Ключевые слова: земельный участок; принудительное прекращение права; ненадлежащее использование; право собственности; вещные права на земельный участок. Summary: The article covers the problems of legal regulations and implementation of civil and land law standards on the enforced termination of interest in land which its misuse. The issues of the enforcement in the course of such termination of entitlement are also considered by the author. Кeywords: land plots; enforced termination of entitlement; misuse; right of ownership; property rights to land. О дна из актуальных проблем землепользования в современных условиях – правовое регулирование изъятия земель в связи с ненадлежащим использованием земельных участков1. В последние годы отмечается заметное ухудшение состояния земель в России, рост их загрязнения2. Добиться сокращения количества земельных правонарушений возможно, помимо иных мер охраны земель, при эффективном применении мер юридической ответственности. 1 Можаровский В. О порядке изъятия земельного участка // Юридический мир. – 2003. – № 6. – С. 51. 2 Сухова Е.А. Юридическая ответственность за нарушения земельного законодательства // Право и экономика. – 2006. – № 2. – С. 70-75. 66 Власть закона Принудительное изъятие земельного участка вследствие его ненадлежащего использования В соответствии со ст. 284 ГК РФ3 земельный участок может быть изъят у собственника в случаях, когда участок предназначен для сельскохозяйственного производства либо жилищного или иного строительства и не используется для соответствующей цели в течение трех лет, если более длительный срок не установлен законом. В ст. 285 ГК РФ закреплено, что земельный участок может быть изъят у собственника, если использование участка осуществляется с грубым нарушением правил рационального использования земли, установленных земельным законодательством, в частности, если участок используется не в соответствии с его целевым назначением или его использование приводит к существенному снижению плодородия сельскохозяйственных земель либо значительному ухудшению экологической обстановки. Порядок и основания принудительного прекращения прав на земельные участки в силу ненадлежащего использования земельного участка в Российской Федерации регулируется несколькими нормативными правовыми актами, среди которых, в первую очередь, следует назвать ст.ст. 284–287 ГК РФ, ст.ст. 45, 46 и 54 ЗК РФ4 и ст. 6 Федерального закона «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения» (далее – Закон об обороте земель сельхозназначения)5. Ненадлежащее использование земли, содержащееся в ст. 286 ГК РФ, – это неиспользование земельного участка в соответствии с его назначением, а равно использование участка с грубыми нарушениями действующего законодательства (ст.ст. 284, 285 ГК РФ). Рассмотрим критерии, в соответствии с которыми происходит изъятие земельного участка в случае его ненадлежащего использования, предусмотренные ГК РФ. Во-первых, изъятие земельного участка, который не используется в соответствии с его целевым назначением. Земельный участок может быть изъят у его собственника в случае, когда участок предназначен для сельскохозяйственного производства либо жилищного или иного строительства и не используется для соответствующей цели в течение трех лет, если более длительный срок не 3 Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая от 30 ноября 1994 года № 51-ФЗ (с изм. и доп. от 28.11.2011) // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 1994. – № 32. – Ст. 3301; 2011. – № 49 (ч. 1). – Ст. 7015. 4 Земельный кодекс Российской Федерации от 25 октября 2001 г. № 136-ФЗ (с изм. и доп. от 12.11.2011) // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 2001. – № 44. – Ст. 4147; 2011. – № 51. – Ст. 7448. 5 Об обороте земель сельскохозяйственного назначения : Федеральный закон от 24 июля 2002 г. № 101-ФЗ (с изм. и доп. от 29.12.2010) // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 2002. – № 30. – Ст. 3018; 2011.– № 1. – Ст. 47. № 1(13), 2013 67 Актуальные проблемы современного права установлен законом (в соответствии со ст. 2964 Проекта изменений в ГК РФ6, срок увеличивается до пяти лет). Понятие «использование» применяется в ЗК РФ в двух значениях: как право (ст.ст. 40, 41 ЗК РФ) и как термин, обозначающий фактические действия, совершаемые правообладателем с земельным участком (ст. 42 ЗК РФ). Право использования земельного участка включает в себя ряд правомочий: – право возведения зданий и строений; – право использования полезных ископаемых, подземных вод и т. д.; – право проводить мелиоративные работы и другие права (перечень правомочий открытый и зависит от указанных в правоустанавливающих документах категорий и разрешенного использования земельного участка). Как фактическое действие использование включает в себя обязанность соблюдения требований градостроительных регламентов, строительных, экологических, санитарно-гигиенических, противопожарных и иных правил, нормативов. Оба указанных значения понятия «использование» не противоречат смыслу ст. 46 ЗК РФ. Понятие «неиспользование» включает в себя как несовершение фактических действий по реализации права на строительство зданий и сооружений (если целевое назначение земельного участка – строительство объекта недвижимости), так и несовершение любых действий, не противоречащих целевому назначению участка земли. Но в настоящее время в федеральном земельном законодательстве не сформулированы и не закреплены однозначные признаки неиспользования земельного участка по целевому назначению, позволяющие его изъять. Для земель сельскохозяйственного назначения п. 4 ст. 6 Закона об обороте земель сельхозназначения конкретизирует: если земельный участок из земель сельскохозяйственного назначения не используется для ведения сельскохозяйственного производства или осуществления иной связанной с сельскохозяйственным производством деятельности. При этом определено, что признаки неиспользования земельных участков с учетом особенностей ведения сельскохозяйственного производства или осуществления иной связанной с сельскохозяйственным производством деятельности в субъектах Российской Федерации устанавливаются Правительством РФ. Данный пункт лишил права 6 О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации : Проект Федерального закона № 47538-6 [Электронный ресурс] // Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс». 68 Власть закона Принудительное изъятие земельного участка вследствие его ненадлежащего использования субъектов Российской Федерации определять признаки неиспользования земельных участков. До вступления в силу поправок в ст. 6 Закона об обороте земель сельхозназначения некоторые субъекты принимали подобные акты. В качестве примера нормотворчества субъекта РФ можно привести Постановление правительства Ленинградской области от 28 марта 2005 г. № 78. В данном постановлении установлены критерии оценки земельного участка из состава земель сельскохозяйственного назначения для признания земельного участка неиспользуемым в соответствии с его целевым назначением на территории Ленинградской области, согласно которым: «земельным участком из состава земель сельскохозяйственного назначения, не используемым в соответствии с его назначением, являются земли, которые по своим природным свойствам и в результате проведения мелиоративных и культурно-технических мероприятий пригодны, но по различным причинам не вовлечены в процесс сельскохозяйственного производства и иной связанной с сельскохозяйственным производством деятельности в течение трех лет»7. В каждом из перечисленных случаев сам факт нецелевого использования или неиспользования земельного участка еще не является основанием для его изъятия. Необходимо важное условие: временная продолжительность правонарушения должна составлять более трех лет с момента фактического предоставления земли, если более длительный срок не установлен законом. Установленный срок не окончателен, он может быть увеличен на соответствующий период, который связан либо с необходимостью освоения земельного участка, либо с невозможностью использования земельного участка из-за стихийных бедствий или ввиду иных обстоятельств, исключающих такое использование. Так, п. 5 ст. 6 Закона об обороте земель сельхозназначения дополнительно устанавливает срок освоения земельного участка. При этом определяется, что срок освоения земельного участка из земель сельскохозяйственного назначения не может составлять более чем два года. Следует учитывать, что согласно ст. 42 ЗК РФ, если сроки освоения земельного участка предусмотрены договором, собственник обязан своевременно приступить к использованию участка. В этом случае прекращение права собственности возможно как 7 Об установлении критериев оценки земельного участка из состава земель сельскохозяйственного назначения для признания земельного участка не используемым в соответствии с его назначением на территории Ленинградской области : Постановление Правительства Ленинградской области от 28 марта 2005 года № 78 (с изм. и доп. от 28.06.2008) // Вестник Правительства Ленинградской области. – 2005. – 15 апр.; 2008. –14 авг. № 1(13), 2013 69 Актуальные проблемы современного права в соответствии со ст. 284 ГК РФ, так и в связи с нарушением условий договора. Конкретные сроки освоения должны быть указаны в правоустанавливающих документах. При строительстве на земельном участке жилых или иных объектов недвижимости началом строительства может считаться начало реализации утвержденного проекта8. Статьей 46 ЗК РФ определено начало исчисления срока использования земельного участка: после истечения срока, необходимого для освоения земельного участка, или после прекращения обстоятельств, которые препятствуют использованию по назначению земельного участка. Первое обстоятельство является оценочным, т. е. зависит от обстоятельств конкретного дела. Это позволяет относить к периоду, необходимому для освоения, время подготовки разрешительной документации, так как правомерное использование земельного участка означает соблюдение требований законодательства (градостроительного, санитарно-эпидемиологического и др.). Статья 51 Градостроительного кодекса РФ (далее – ГрадК РФ), ст. 222 ГК РФ обязывают хозяйствующий субъект получить разрешение на строительство прежде, чем производить работы на земельном участке (санкцией за нарушение данной обязанности является снос строения). Согласно ст. 51 ГрадК РФ разрешение на строительство представляет собой документ, подтверждающий соответствие проектной документации требованиям градостроительного плана земельного участка и дающий застройщику право осуществлять строительство, реконструкцию объектов капитального строительства, а также их капитальный ремонт. Для получения разрешения на строительство необходимо представить комплект документов, среди которых материалы проектной документации (ч. 7 ст. 51 ГрадК РФ). В соответствии с п. 8 ст. 62 ГрадК РФ разрешение на строительство выдается на срок не более чем три года. При этом в соответствии со ст. 47 ГрадК РФ не допускаются подготовка и реализация проектной документации без выполнения соответствующих инженерных изысканий. Таким образом, на федеральном уровне начало использования земельного участка связывается с совершением правообладателем фактических действий, соответствующих цели использования участка земли, указанной в правоустанавливающих документах. Так, например, законодательство г. Москвы не дает определение понятия «использование», однако, раскрывает содержание близкого, но более узкого понятия – «освоение земельного участка» как осуществление собственниками, землевладельцами, земле8 Комментарий к земельному законодательству РФ. – М. : Юрайт-Издат, 2002. 70 Власть закона Принудительное изъятие земельного участка вследствие его ненадлежащего использования пользователями, арендаторами земельных участков мероприятий по застройке или иных мероприятий на земельном участке в соответствии с разрешенным использованием земельного участка (ст. 2 Закона «О землепользовании и застройке в городе Москве»9). В отношении освоения земельного участка следует поддержать позицию А.Н. Гуева, который предлагает решать вопрос о том, имеет ли место необходимость такого освоения и какова должна быть его продолжительность, на основе анализа конкретной ситуации10. Более того, представляется, что органом, уполномоченным решать этот вопрос, является суд, который, принимая решение, должен опираться на данные соответствующих экспертных заключений или мнения специалистов, с учетом материального благосостояния собственника земельного участка и совокупности иных фактов, повлиявших на срок освоения земельного участка. Рассмотрим пример из судебной практики. Распоряжением главы администрации г. Абинска от 22.05.1992 г. № 238 А.В. Букшину предоставлен земельный участок площадью 750 кв.м в г. Абинске по ул. Абрикосовой, 18 для строительства индивидуального жилого дома. В распоряжении указано об обязании оформления в месячный срок А.В. Букшиным договора на право бессрочного пользования земельным участком и разрешения на строительство индивидуального жилого дома. Как следует из материалов дела, в 1992 г. А.В. Букшин на данном земельном участке выкопал траншею и установил фундаментные блоки. После этого строительство на данном земельном участке не велось. По данным на 11.09.2007 г. сведения о правоустанавливающих и правоудостоверяющих документах на указанный земельный участок отсутствуют, разрешение на строительство дома не выдавалось, имеется задолженность по уплате земельного налога, участок находится в антисанитарном состоянии. Несмотря на перечисленные обстоятельства, суд отказал в удовлетворении исковых требований о прекращении права постоянного (бессрочного) пользования земельным участком в связи с неиспользованием его по целевому назначению, приняв во внимание следующие доказательства: на момент выделения земельного участка у ответчика имелись проблемы материального характера: учеба дочери, сына; на момент рассмотрения дела задолженность по уплате земельного налога погашена; А.В. Букшин намерен продолжить строительство дома на земельном участке11. 9 О землепользовании и застройке в городе Москве : Закон г. Москвы от 14 мая 2003 г. № 27 // Ведомости Московской городской Думы. – 2003. – № 7. – Ст. 133. 10 Гуев А.Н. Постатейный комментарий к первой части ГК РФ.– М. : ИНФРА-М, 2000. – С. 474. 11 Решение Абинского районного суда от 4 декабря 2007 года по делу № 2-1027/07 // Архив Абинского районного суда Краснодарского края. – 2007. № 1(13), 2013 71 Актуальные проблемы современного права Анализ действующего законодательства позволяет прийти к выводу, что существуют два понятия применительно к моменту начала использования земельного участка: освоение земельного участка и непосредственно использование земельного участка. Под освоением земельного участка понимается период, когда совершаются все необходимые действия, связанные с получением разрешения на строительство. Под использованием земельного участка понимаются фактические действия, непосредственно связанные с выполнением работ на земельном участке. Невозможность использования земельного участка может быть связана со стихийными бедствиями или другими обстоятельствами, исключающими использование по назначению. Так, в трехлетний срок не засчитывается время военных действий, эпидемий, длительной болезни собственника и т. д. Во-вторых, ст. 285 ГК РФ допускает изъятие земельного участка у собственника, если использование участка осуществляется с грубым нарушением правил рационального использования земли, установленных земельным законодательством. В частности, если участок используется не в соответствии с его целевым назначением или его использование приводит к существенному снижению плодородия сельскохозяйственных земель либо значительному ухудшению экологической обстановки. В свою очередь п. 3 ст. 6 Закона об обороте земель сельхозназначения заменяет словосочетание «грубое нарушение правил рационального использования земли, установленных земельным законодательством» на «нарушение установленных земельным законодательством требований рационального использования земли». Следует отметить, что в ст. 285 ГК РФ и ст. 6 Закона об обороте земель сельхозназначения имеются формулировки, которые препятствуют реализации данных норм в правоприменительной практике. Во-первых, не содержится определение таких оценочных категорий, как «грубое нарушение» правил землепользования («требования рационального использования земли»), что следует считать «существенным снижением» плодородия земель или «значительным ухудшением» экологической обстановки. Лишь в п. 3 ст. 6 Закона об обороте земель сельхозназначения определено, что критерии существенного снижения плодородия земель сельскохозяйственного назначения и критерии значительного ухудшения экологической обстановки устанавливаются Правительством Российской Федерации. Однако до настоящего времени данные критерии не утверждены. Во-вторых, в соответствии со ст. 285 ГК РФ земельный участок может быть изъят у собственника, если использование участ72 Власть закона Принудительное изъятие земельного участка вследствие его ненадлежащего использования ка осуществляется с грубым нарушением правил рационального использования земли, установленных земельным законодательством, но до настоящего времени содержание правил рационального использования земли не разработано. Здесь необходимо исходить из анализа земельного законодательства. Поскольку землепользование в соответствии с ЗК РФ носит целевой характер, использование земельного участка не по целевому назначению нарушает его правовой режим, устанавливаемый в соответствии со ст. 7 ЗК РФ. Согласно ст. 42 ЗК РФ собственники участков обязаны использовать земельные участки в соответствии с их целевым назначением, принадлежностью к той или иной категории земель и разрешенными способами, которые не должны наносить вред окружающей среде, в том числе земле как природному объекту; осуществлять мероприятия по охране земель, соблюдать порядок пользования лесами, водными и другими природными объектами; соблюдать при использовании земельных участков требования градостроительных регламентов, строительных, экологических, санитарно-гигиенических, противопожарных и иных правил, нормативов. Следует отметить, что использование земельных участков не по назначению может выражаться как в бездействии собственника, так и в его активных действиях, которые не соответствуют целевому назначению земельного участка (например, на землях, предназначенных для сельскохозяйственного производства, собственник ведет строительство какого-либо сооружения). И в первом, и во втором случаях поведение собственника должно характеризоваться признаком противоправности при использовании земельных участков, а также наличием вины. В отношении лиц, не являющихся собственниками земельного участка, ст. 45 ЗК РФ предусмотрен более широкий перечень оснований для изъятия участка. Обращает внимание тот факт, что ЗК РФ, предусматривая данные основания прекращения ограниченных вещных прав, не упоминает о таких видах изъятия земельного участка у собственника. Некоторые авторы в таком случае предлагают руководствоваться по аналогии ст. 54 ЗК РФ, определяющей порядок принудительного прекращения прав на земельный участок лиц, не являющихся его собственниками12. Представляется более верным согласиться со специалистами, категорично утверждающими, что правоприменитель не должен руководствоваться данной аналогией 12 Болтанова Е.С. Земельное право : курс лекций. – М., 2002. – С. 71; Комментарий к Земельному кодексу РФ / под ред. С.А. Боголюбова, Е.Л. Мининой. – М., 2002. – С. 174-177. № 1(13), 2013 73 Актуальные проблемы современного права закона, по следующим причинам13. Решение по аналогии недопустимо, если она прямо запрещена законом или если закон связывает наступление юридических последствий с наличием конкретных норм. В рассмотренном случае такие конкретные нормы не приняты, а из иных норм специального закона (ЗК РФ) возможность расширительного толкования положений ст. 54 ЗК РФ не следует. Более того, представляется, что возможность принудительного прекращения права частной собственности на земельные участки должна быть прямо предусмотрена федеральным законом. Таким образом, гражданское законодательство устанавливает лишь основания изъятия у собственника земельного участка в случае его неиспользования и необходимость предварительного предупреждения о предстоящем изъятии. Представляется, что законодательно необходимо закрепить следующий исчерпывающий перечень оснований изъятия и принудительного прекращения права собственности на земельный участок в связи с его ненадлежащим использованием: 1) использование земельного участка не в соответствии с видом разрешенного использования; 2) использование земельного участка способами, которые приводят к существенному снижению плодородия сельскохозяйственных земель или значительному ухудшению экологической обстановки; 3) неустранение совершенных умышленно правонарушений, связанных с пользованием земельным участком, установленных законодательством; 4) неиспользование земельного участка, предназначенного для сельскохозяйственного производства либо жилищного или иного строительства, в указанных целях в течение трех лет с момента получения разрешения на строительство. При этом применительно к моменту начала использования земельного участка следует отнести освоение земельного участка и непосредственно использование земельного участка. Под освоением земельного участка понимается период, когда совершаются все необходимые действия, связанные с получением разрешений на осуществление фактических действий. Под использованием земельного участка понимается совершение правообладателем фактических действий, соответствующих виду разрешенного использования земельного участка, указанному в правоустанавливающем документе. 13 Крассов О.И. Земельное право современной России : учеб. пособие. – М., 2003. – С. 202; Анисимов А.П. Земельно-правовая ответственность // Журнал российского права. – 2004. – № 2. – С. 80-87; Лаврова Ю. Прекращение вещных прав на земельные участки в Концепции развития законодательства о вещном праве // Хозяйство и право. – 2010. – № 1. – С. 89. 74 Власть закона Принудительное изъятие земельного участка вследствие его ненадлежащего использования Положения п. 1 ст. 286 ГК РФ о порядке изъятия у собственника земельного участка ввиду его ненадлежащего использования не нашло дальнейшего развития в земельном законодательстве14. Так, ст. 44 ЗК РФ предусматривает, что принудительное прекращение права собственности на земельный участок осуществляется в порядке, предусмотренном гражданским законодательством. Таким образом, анализ норм ГК РФ и ЗК РФ показывает, что в настоящее время основания и порядок принудительного прекращения прав на земельные участки детально земельным законодательством не урегулированы и требуется значительная корректировка статей в целях их эффективного использования на практике. Следует признать, что значительная часть споров возникает не вследствие конфликта интересов участников спора, а в результате противоречивости, неопределенности законодательства, регулирующего имущественные отношения, связанные с земельными участками. Законодателем недостаточно четко решена проблема разграничения норм гражданского и земельного законодательства при регулировании земельных отношений. Следствием этого является, с одной стороны, наличие в земельном и гражданском законодательстве норм, по-разному регулирующих одни и те же отношения, с другой – отсутствие нормативного регулирования по ряду важных вопросов. 14 Карпинская С.В. К вопросу о разграничении гражданского и земельного законодательства и пробелах в регулировании земельных отношений // Экономическое правосудие на Дальнем Востоке России. – 2008. – № 4. – С. 115-122. № 1(13), 2013 75 П.Н. Дурнева Кандидат юридических наук, доцент кафедры административного и финансового права юридического института «Северо-Кавказский федеральный университет» (г. Ставрополь) К ВОПРОСУ ОБ ОБЩЕТЕОРЕТИЧЕСКОЙ ХАРАКТЕРИСТИКЕ ГРАЖДАНСКОПРАВОВОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВА С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОСТИ TO A QUESTION ABOUT GENERAL THEORETICAL CHARACTERISTIC OF CIVIL LEGAL REPRESENTATIVE OFFICES FROM THE POINT OF VIEW OF INSTITUTIONAL Аннотация: В статье теоретически обосновано гражданско-правовое представительство как сложный институт гражданского права, рассмотрены признаки института представительства, виды представительства. Автор обосновывает необходимость рассмотрения представительства в рамках теории права, как правовой категории. Ключевые слова: институт права; представительство; доверенность; материальное гражданско-правовое представительство. Annotation: The article is theoretically substantiated civil legal representation as a complex institution of civil law, is considered signs institute representative, types of representation. Author substantiate the need to consider representation in the theory of law, as a legal category. Keywords: law institute; representation; power of attorney; material civil legal representation. Н есмотря на множество фундаментальных трудов в сфере представительства и, казалось бы, завершённость и обширность его законодательного регулирования, до сих пор отсутствует устойчивый понятийный аппарат, прослеживается некоторая неопределенность и двусмысленность формулировок. Институциональный характер гражданско-правового представительства всегда отмечается современными представителями 76 Власть закона К вопросу об общетеоретической характеристике гражданско-правового представительства... науки1. Кроме того, институт представительства известен многим отраслям права: процессуальному, трудовому, семейному, государственному и т. д. При этом он сохраняет свои основные черты вне зависимости от принадлежности к той или иной отрасли. В связи с этим зачастую трудно отграничить институты представительства в различных отраслях права, что делает необходимым рассмотрение гражданско-правового представительства с точки зрения институциональности. Необходимость рассмотрения представительства как общетеоретической категории отмечалась и ранее2. В соответствии с теорией права правовой институт – это элемент системы права, объективно обособившаяся внутри одной отрасли или нескольких отраслей права, совокупность правовых норм, регулирующих однородную группу общественных отношений3. В.И. Гойман выделяет следующие характерные признаки института: 1) однородность фактического содержания; 2) юридическое единство правовых норм; 3) нормативная обособленность; 4) полнота регулируемых отношений4. Нормы о представительстве регулируют вполне самостоятельную обособленную группу отношений, можно говорить и об однородности фактического содержания института представительства. Юридическое единство правовых норм о представительстве выражается в установлении общих положений о представительстве, позволяющих составить понятие этого явления, в наличии специфических понятий, присущих лишь этим отношениям. В Гражданском Кодексе РФ нормы о представительстве вынесены в отдельную главу 10 «Представительство и доверенность» и регулируют все основные положения о представительстве: от возникновения до прекращения, а также отграничение от смежных правовых явлений. Поскольку нормы о представительстве содержатся в части первой Гражданского Кодекса РФ, регулирование общих вопросов является достаточным, конкретизация же отдельных положений об обязательном и добровольном представительстве содержится в иных главах как Общей, так и Особенной части ГК РФ. 1 См., например : Коротков Д.Б. Представительство как гражданское правоотношение : автореф. дис. … канд. юрид. наук : 12.00.03. – Екатеринбург, 2012. – С. 13. 2 Каменская К.В. Обоснование института прямого представительства в категориях правоотношения : автореф. дис. … канд. юрид. наук : 12.00.01. – М., 2006. – С. 4; Дурнева П.Н. Добровольное представительство по гражданскому праву России : автореф. дис. … канд. юрид. наук : 12.00.03. – Краснодар, 2007. – С. 5-6. 3 Общая теория права и государства : учебник / под ред. В.В. Лазарева. – М. : Юристъ, 1996. – С. 169; Общая теория государства и права : В 2 т. / под ред. М.Н. Марченко. – М. : Зерцало, 1998. – Т. 2. – С. 233; Юридическая энциклопедия / под ред. М.Ю. Тихомирова. – М. : Юринформцент, 2001. – С. 674. 4 Общая теория права и государства : учебник / под ред. В.В. Лазарева. – М. : Юристъ, 1996. – С. 169. № 1(13), 2013 77 Актуальные проблемы современного права Таким образом, представительство является институтом гражданского права. Из содержания норм ГК РФ о представительстве очевидно, что законодатель выделяет несколько его видов. Наиболее ранее теоретическое описание и обоснование деления представительства на виды мы встретили в решении Правительствующего сената по делу опеки над имуществом Николая Серикова (1910, № 93). Сенат разделил представительство на добровольное (возникающее исключительно по воле представляемого) и необходимое (законное), определяемое законом в тех случаях, когда представляемый по тем или другим причинам, предусмотренным в законе, не может действовать за себя5. Предложенная классификация, критерием которой являются основания возникновения представительства, была воспринята доктриной гражданского права и до настоящего времени имеет превалирующее значение6. Основаниями же гражданского правоотношения являются юридические факты, которые подразделяются в зависимости от их отношения к воле субъекта на юридические действия, совершаемые по воле субъекта, и юридические события, не зависящие от его воли7. В частности, В.К. Андреев подразделял представительство на обязательное (основанное на юридическом факте-событии) и добровольное (основанное на юридическом факте-действии)8. Однако не всегда отношение к такой классификации было столь однозначным. Практически сразу установленное судебным органом различие встретило сопротивление теоретиков, как не имеющее практической значимости и теоретически спорное. Уже И.В. Шерешевский указывал, что добровольное представительство также законно, как и законное (необходимое): «…воля принципала, 5 Шерешевский И. Представительство, полномочие и поручение в практике правительствующего сената // Право. – 1915. – №40. – Ст. 2493. 6 Власова А.Г. Сделки Представительство. Исковая давность. – М. : Заочный институт Советской торговли, 1970. – С. 26; Советское гражданское право : В 2 т. / под ред. О.А Красавчикова. – М. : Высшая школа, 1985. – Т. 1. – С. 268; Советское гражданское право : В 2 т. / под ред. И.В. Новицкого, П.Е. Орловского. – М. : Госюриздат, 1959. – Т. 1. – С. 190; Гражданское право : В 2 т. / под ред. Е.А. Суханова. – М. : БЕК, 1993. – Т. 1. – С. 154; Научно-практический комментарий к Гражданскому кодексу РСФСР / под ред. Е.А. Флейшиц. – М. : Юридическая литература, 1966. – С. 70; Советское гражданское право / под ред. Я.А. Куника. – М. : Юридическая литература, 1973. – С. 103; Советское гражданское право : В 2 ч. / под ред. В.А. Рясенцева. – М. : Юридическая литература, 1986. – Ч. 1. – С. 232; Кузьмишин А.А. Виды представительства и полномочия в гражданском праве // Журнал российского права. – 2000. – № 11. – С. 59; Челидзе Н.Т. Основания возникновения, изменения и прекращения правоотношения представительства // Юрист. – 2011. – № 1. – С. 39. 7 Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. – М. : Юридическая литература, 1958. – С. 82. 8 Андреев В.К. Представительство в гражданском праве. – Калининград : Калининград. гос. ун-т, 1978. – С. 9. 78 Власть закона К вопросу об общетеоретической характеристике гражданско-правового представительства... чтобы иметь юридическое значение, должна согласоваться с волею закона»9. Кроме того, отношения являются правовыми, только если они урегулированы законодательством, т. е. одним из оснований возникновения правоотношений будет являться норма права (закон). Я.А. Розенберг, в свою очередь, указывал, что норма права никогда не может сама породить те или иные юридические последствия, и представительство не может возникнуть непосредственно из закона, основанием помимо норм права являются юридические факты. Автор отмечает, что в случае «законного» представительства мы имеем дело с так называемыми «чистыми» (простыми, незаметными, обыденными – рождение ребенка, например) юридическими фактами, которые, являясь основанием возникновения отношений представительства, «не регламентируют содержание последнего, оно определяется законом (нормой права)»10. Но и в советском, и в российском праве и законодательстве (п. 1 ст. 64 Семейного кодекса РФ, ст. 27 Налогового кодекса РФ, ст. 52 ГПК РФ) получил признание именно термин «законное представительство». Все же возражения И.В. Шерешевского и Я.А. Розенберга представляются обоснованными. Следует отметить, что если мы говорим о наличии законного представительства, как одного из видов, иные его виды должны признаваться не являющимися законным, а, следовательно, закону противоречащими. Таким образом, более корректным применение термина «необходимое (обязательное) представительство» для тех случаев, когда представляемый по тем или иным причинам не в состоянии самостоятельно назначить себе представителя и определить его полномочия либо если такой представитель обозначен законом независимо от воли представляемого (как, например, родители для своих малолетних детей). Нет терминологического единства и в отношении представительства, которое возникает по воле представляемого. Так, ряд авторов определяет его как договорное11. Несмотря на то, что в соответствии со ст. 182 ГК РФ договор не является основанием представительства, поэтому основанием добровольного представительства может быть только доверенность как односторонняя сделка, 9 Шерешевский И. Представительство, полномочие и поручение в практике правительствующего сената // Право. – 1915. – № 40. – Ст. 2493. 10 Розенберг Я.А. Представительство по гражданским делам в суде и арбитраже. – Рига : Зинатне, 1981. – С. 53-54. 11 Гуляев А.М. Русское гражданское право. Обзор действующего законодательства, кассационной практики Правительствующего Сената и Проекта Гражданского Уложения : пособие к лекциям. – 3-е изд, доп. – СПб. : Типография М.М. Стасюлевича, 1913. – С. 121; Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. – М. : Спарк, 1995. – С. 131; Советское гражданское право : В 2 ч. / под ред. В.Ф. Маслова, А.А. Пушкина. – Киев : Вища школа, 1983. – Ч. 1. – С. 194; Баранов А.М. Законное представительство: Проблемы теории и практики // Семейное и жилищное право. – 2008. – № 1. – С. 2-7. № 1(13), 2013 79 Актуальные проблемы современного права а не договор (исключение составляют случаи коммерческого представительства), данный термин полностью отражает суть рассматриваемого вида представительства. В советском гражданском праве неоднократно встречалась определение такого представительства как представительства по доверенности, что вполне соответствовало законодательству. И все же признание доверенности как единственного и самостоятельного юридического факта-основания представительства вызывает возражения (что должно стать предметом самостоятельного исследования). С одной стороны, фактически договор уже стал основанием представительства в соответствии со ст. 184 ГК РФ, неоднократно учеными предлагалось ввести в п. 1 ст. 182 ГК РФ договор как еще одно основание представительства. С другой стороны, очевидна необходимость согласия представителя принять полномочия, оговоренные в доверенности. Следовательно, определение представительства, возникающего по воле представляемого, как договорного, вполне приемлемо. Однако в данном случае будет нарушен критерий классификации: по воле представляемого или при отсутствии такой воли. Поэтому более точным будет определение представительства, возникающего по воле представляемого лица, как добровольного. Некоторые авторы предлагают при делении представительства на виды по основаниям возникновения применять терминологию «законное» и «уполномоченное» представительство12. Правильность такой терминологии также вызывает сомнения. Если есть представительство уполномоченное, можно полагать, что основанием классификации в данном случае должен рассматриваться факт наличия или отсутствия полномочия у представителя (по поводу «законности» представительства было сказано ранее) и законное представительство должно полагаться как неуполномоченное. Однако наличие полномочия у представителя является определяющим фактором для отнесения правоотношения к представительским, которые следует отличать от действий неуполномоченного лица. В свою очередь, лицо является неуполномоченным, когда: а) полномочия у него вообще не было, в частности, вследствие недействительности доверенности (например, из-за несоблюдения нотариальной формы или если доверенность была подложной); б) полномочие у него было, но к моменту совершения сделки прекратилось вследствие отмены опеки, истечения срока доверенности, отмены ее представляемым и т. д.13; в) представитель превышает имеющиеся у него полномочия. 12 См., например : Курочкин А.С. Законное и уполномоченное представительство // Бухгалтерский учет. – 2000. – № 15. – С. 61-64. 13 Советское гражданское право : В 2 ч. / под ред. В.А. Рясенцева. – М. : Юридическая литература, 1986. – Ч. 1. – С. 238. 80 Власть закона К вопросу об общетеоретической характеристике гражданско-правового представительства... При этом важно указать, что лицо, действующее без полномочия, знает об отсутствии у него полномочия на совершаемые им юридические действия. Отношения же представительства предполагают наличие полномочия у лица, действующего от имени и в интересах другого лица. Таким образом, применение терминов «обязательное» и «добровольное» при делении представительства на виды в зависимости от оснований возникновения, воли представляемого видится наиболее обоснованным. Некоторые авторы указывают на необходимость выделения трех видов представительства: добровольное, законное и на основании административного акта14. Однако, как верно указал А.А. Кузьмишин, при такой классификации опять же отсутствует единый критерий, лежащий в ее основе,15 так как акт уполномоченного на то государственного органа или органа местного самоуправления (административный акт) будет являться юридическим фактом-событием, а, следовательно, основанием для обязательного представительства. Предлагается также различать законное, добровольное и коммерческое представительство16. В данном случае также нарушено единство критерия классификации. Коммерческое представительство возникает на основании договора поручения и является разновидностью добровольного представительства. В отдельный же вид оно выделяется в рамках другой классификации. Изложенное позволяет сделать следующий вывод: в зависимости от воли представляемого представительство можно подразделить на добровольное, возникающее по его воли, и обязательное, возникающее независимо от его воли. В зависимости от того, в какой сфере осуществляется представительство, гражданской или торговой (предпринимательской), различают гражданско-правовое и коммерческое представительство. Особенностью последнего является то, что оно осуществляется в сфере торговой (предпринимательской) деятельности от имени лиц, обладающих особым статусом – статусом предпринимателей (коммерсантов) при совершении сделок, носящих предпринимательских характер (п. 1 ст. 184 ГК РФ). Данная классификация является устоявшейся и используется всеми учеными и практическими работниками, интересы которых лежат в пред14 См. : Советское гражданское право : В 2 ч. / под ред. В.Ф. Маслова, А.А. Пушкина. – Киев : Вища школа, 1983. – Ч. 1. – С. 194. 15 Кузьмишин А.А. Виды представительства и полномочия в гражданском праве // Журнал российского права. – 2000. – № 11. – С. 58. 16 Гражданское право : В 2 т. / под ред. А.Г. Калпина, А.И. Масляева. – М. : Юристъ, 2000. – Т. 1. – С. 221-222. № 1(13), 2013 81 Актуальные проблемы современного права ставительской сфере. Но она имеет определенную специфику: все имеют ввиду деление именно добровольного представительства на бытовое и коммерческое. Обязательное представительство в классическом его понимании относится к сфере брачно-семейных отношений и в торговой сфере задействовано мало. Кроме того, обязательное представительство в коммерческом обороте не имеет специфики, не обладает той степенью особенности, которая присуща добровольному представительству в коммерческой сфере, и потому выделение и отдельное рассмотрение обязательного представительства в коммерции не имеет практической и научной значимости. Таким образом, деление на виды по сферам деятельности присуще лишь добровольному представительству. Таким образом, институт представительства в гражданском праве является сложным. Как было указано ранее, представительство предусмотрено не только гражданским правом, но и многими другими отраслями. Так, ряд нормативно-правовых актов содержат нормы о представительстве и, более того, выделяют их в отдельную группу (как правило, главу или статью). Например, Кодекс торгового мореплавания РФ17 содержит гл. 13 «Договор морского агентирования». Причем гл. 10 ГК РФ устанавливает основные положения о представительстве, как то: общее понятие, основания возникновения, виды, последствия, пределы осуществления и т. д., а другие правовые акты определяют особенности правового регулирования представительства в той или иной отрасли. Подобное положение позволило многим авторам сделать вывод о межотраслевом характере института гражданско-правового представительства, имеющем отраслевые виды. Сторонником концепции материального гражданско-правового представительства, как межотраслевого института, традиционно считают Е.Л. Невзгодину, которая выделяет следующие межотраслевые признаки представительства: 1) «…регулирует отношения, в рамках которых одно лицо (представитель) оказывает юридическое содействие другому лицу (представляемому) в приобретении и реализации субъективных прав и обязанностей последнего в его отношениях с третьими лицами; 2) такое содействие осуществляется в интересах представляемого; 3) сама возможность, содержание и пределы указанного содействия определяется полномочием…; 4) в процессе осуществления полномочия представитель действует по отношению к третьим лицам; 5) в результате 17 Кодекс торгового мореплавания Российской Федерации : Федеральный закон от 30.04.1999 № 81-ФЗ (ред. от 07.11.2011, с изм. от 21.11.2011) // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 1999. – № 18. – Ст. 2207. 82 Власть закона К вопросу об общетеоретической характеристике гражданско-правового представительства... осуществления полномочия для представителя не возникает правовых последствий по отношению к третьим лицам»18. Однако позиция автора несколько иная: в контексте межотраслевого характера представительства она говорит о необходимости выделения общего юридического понятия представительства, но не имеет в виду выделения гражданско-правового его вида, как общего. В свою очередь, рассматривая материальное и процессуальное гражданско-правовое представительство, указывает на самостоятельный характер последнего19. Я.А. Розенберг также обращает внимание на необходимость освещения в общей теории права такой юридической категории, как представительство, и выделяет, по сути, те же его характерные особенности, что и Е.Л. Невзгодина: материальное гражданское представительство, как и процессуальное, считает отраслевым видом общеправового20. Ту же точку зрения мы находим в работах С.А. Халатова21, Е.Г. Тарло22 и В.К. Андреева: «Представительство как юридический способ приобретения или осуществления прав и обязанностей в гражданском праве является видом отраслевого представительства наряду с представительством в государственном, семейном, колхозном, трудовом праве, в гражданском и уголовном процессе»23. Н.Г. Гончарова определяет добровольное представительство в гражданском праве как межотраслевой институт на том основании, что для всех типов представительства объединяющим является «внутреннее» правоотношение (между принципалом и представителем), основанное на консенсусе двух равноправных субъектов, и выделяет следующие его межотраслевые признаки: 1) элемент юридической трансмиссии – фактор, отражающий момент присоединения правоспособности представляемого и представителя; 2) наличие полномочия, как юридической возможности одного лица действовать в интересах другого; 3) присутствие основания представительства, как совокупности юридических фактов, формально определяющих полномочие; 18 Невзгодина Е.Л. Представительство по советскому гражданскому праву. – Томск : Изд-во Томского ун-та, 1980. – С. 7. 19 Там же. – С. 7-8, 12. 20 Розенберг Я.А. Представительство по гражданским делам в суде и арбитраже. – Рига : Зинатне, 1981. – С. 26-27. 21 Халатов С.А. Представительство в гражданском и арбитражном процессе. – М. : Норма, 2002. – С. 129-135. 22 Тарло Е.Г. Общегражданское и судебное представительство. – М. : Юрлитинформ, 2003. – С. 16-17. 23 Андреев В.К. Представительство в гражданском праве. Учеб. Пособие для вузов / В.К.Андреев. - Калинин: Калининградский государственный университет, 1978. – С. 21. № 1(13), 2013 83 Актуальные проблемы современного права 4) юридический характер действий, совершаемых представителем по отношению к третьим лицам; 5) единая цель – получение принципалом юридического результата взаимодействия представителя с третьим лицом24. Перечисленные Н.Г. Гончаровой признаки перекликаются с теми, которые выделила Е.Л. Невзгодина, и относиться они будут, скорее всего, к признакам общеправового представительства. При детальном изучении этого вопроса отнесение гражданско-правового добровольного представительства к числу межотраслевых институтов вызывает сомнения. Во-первых, как мы определили ранее, оно уже будет являться субинститутом представительства. Во-вторых, межотраслевыми признаются институты, отвечающие двум признакам: 1) содержащие группы относящихся к нескольким различным отраслям права норм; 2) регулирующие однородные общественные отношения25. Первый признак в данном случае отсутствует, поскольку добровольное материальное гражданско-правовое представительство регулируется исключительно нормами гражданского права. Тот же факт, что положения об этом представительстве используются для регулирования отношений между принципалом и представителем в иных отраслях права, не делает его межотраслевым, но придает межотраслевой характер иным отраслевым видам представительства. В свою очередь нельзя отрицать наличия отношения между представителем и третьим лицом как общего для всех отраслей признака. Безусловно, именно эта сторона представительства имеет наибольшую отраслевую специфику (например, в процессуальном представительстве третьим лицом будет являться суд, обладающий особым статусом и со всеми вытекающими отсюда последствиями). В любом случае, наличие права третьего лица получить информацию о представительском характере действий представителя и соответствующая ему обязанность представителя сообщить третьему лицу о таком характере своих действий, а также право третьего лица требовать подтверждение наличия полномочия и его объема у представителя и обязанность последнего предоставить такие подтверждения, будет общими для всех видов представительства. Следовательно, гражданско-правовое представительство является институтом и носит отраслевой характер. Все же игнорировать существование представительства как общеправового, характерного для всех отраслей права, явления, 24 Гончарова Н.Г. Административно-правовые аспекты добровольного представительства в таможенной сфере : дис. … канд. юрид. наук. – М., 2002. – С. 52-53. 25 См., например : Поленина С.В. Комплексные правовые институты и становление новых отраслей права // Правоведение. – 1975. – № 3. – С. 72-79. 84 Власть закона К вопросу об общетеоретической характеристике гражданско-правового представительства... нельзя. Я.А. Розенберг верно определил общую тенденцию исследования правового представительства, которое «главным образом проводится путем дифференциации отдельных его видов» и «только в отраслевых науках права, где основное внимание уделяется специфическим признакам соответствующей разновидности представительства»26. Мы неизбежно приходим к необходимости рассмотрения представительства как правовой категории в рамках теории права и установления его дефиниции. Стюарт П. Грин указывает, что «в духе классической модели категории полагаются, как имеющие ясные границы и наделенные определенными общими свойствами»27, отнесение того или иного явления к данной категории возможно лишь тогда, когда оно обладает данными свойствами. Такая категория, как представительство, должна рассматриваться в рамках положений о реализации права. Реализация права представляет собой «такое социальное поведение субъекта права, в котором воплощаются предписания правовых норм, как форму практической деятельности по осуществлению прав, выполнению обязанностей»28. Очевидно, что реализация права может осуществляться как самими управомоченными и обязанными лицами, так и другими лицами – их представителями. Таким образом, правовое представительство мы можем рассматривать как способ реализации права, обладающий общими для любого представительства чертами: – осуществляется в интересах субъекта права (управомоченного или обязанного лица) – представляемого; – осуществляется от имени субъекта права; – необходимо наличие полномочия, как совокупности обязывающих правомочий представителя; – представитель действует по отношению к третьим лицам; – возникновение правовых последствий по отношению к третьим лицам в результате действий представителя для представляемого, но не для представителя. 26 Розенберг Я.А. Представительство по гражданским делам в суде и арбитраже / Я.А. Розенберг. - Рига: Зинатне, 1981. – С. 26. 27 Стюарт П.Грин Концепция беловоротничковых преступлений в законодательстве и юридической теории. (перевод д.ю.н. З.М. Казачкова, к.э.н. В.А. Казачков) // Российский криминологический взгляд. – 2005 - №4 – С. 76. 28 Венгеров А.Б. Теория государства и права: В 2 т. / А.Б. Венгеров. - М.: Юристъ, 1996. - Т. 2. – С. 50. № 1(13), 2013 85 А.В. Зарубин Кандидат юридических наук, председатель судебной коллегии по гражданским делам Волгоградского областного суда RESTITUTIO IN INTEGRUM: ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ И ЕЁ ДЕЙСТВИЕ ПО УСТРАНЕНИЮ ПОСЛЕДСТВИЙ НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ СДЕЛОК RESTITUTIO IN INTEGRUM: GENERAL TERMS AND ITS EFFECT ON THE ELIMINATION OF THE CONSEQUENCES OF THE INVALIDITY OF TRANSACTIONS Аннотация: Автор рассматривает историю возникновения, понятие, сферу и условия применения, а также цели института restitutio������� ����������������� in���� ������ in��� tegrum. В работе исследуются общая характеристика, правовая природа и основания реституции, в том числе не связанные с недействительными сделками. Особое внимание уделяется исследованию вопросов, связанных с определением сроков давности по restitutio in integrum. Ключевые слова: недействительность сделок; реституция; срок давности; восстановление прежнего состояния. Abstract: The author examines the history of the emergence of the concept, scope and conditions of use, as well as the objectives of the Institute restitutio in integrum. We study the general characteristics, the legal nature and grounds of restitution, including non-void transactions. Particular attention is paid to the issues related to the definition of the statute of limitations for restitutio in integrum. Keywords: invalidity of transactions; restitution; the statute of limitations; the restoration of the previous state. 1. История возникновения restitutio in integrum. Вначале римское право стояло на позициях формализма. Формализм вообще и в праве, в частности, означает приоритет внешнего выражения перед внутренним содержанием, строгое 86 Власть закона Restitutio in integrum: общие положения и её действие по устранению последствий недействительности сделок следование правилам во всех случаях безотносительно того, есть в этом объективный смысл и необходимость. В римском праве формализм выражался «как в сделках манципационных, так и во всём строе раннего процесса, в которых неправильное произнесение одного только слова – например, употребление слова дерева, когда закон говорит о виноградниках, – делало ничтожным всю процедуру и вело к потере права»1. И наоборот, строгое соблюдение процедуры влекло последствия вне зависимости от того, были ли оформляемые отношения по сути порочными. Вот что пишет на этот счет Г. Дернбург: «Формализм квиритского права проявлялся не только в том, что требовалось строжайшее соблюдение установленной процедуры, но и в том, что если она соблюдена, вытекающие из нее правовые последствия наступали независимо от реальных пороков, скрывавшихся за такой процедурой»2. Затем, возможно в силу объективных причин, например, связанных с развитием торгового оборота, нуждавшегося в более гибком правовом регулировании или субъективных, в частности, обусловленных постоянным стремлением права стать мерилом высшей справедливости, либо тех и других вместе, произошел сдвиг в сторону содержательной стороны правоотношения. Стала формироваться новая правовая система, признающая бесформальные соглашения, учитывающая волю сторон и т. д. Так, И.П. Покровский говорил о том, что «новая система обязательств чем далее, тем все более и более обращает внимание на эту внутреннюю волю, признавая в ней, а не во внешнем ее выражении, истинную созидающую силу всякой сделки»3. Формирование этой правовой системы стало возможным во многом благодаря деятельности преторов, которые воплощали наиболее передовые правовые идеи на практике иногда даже вопреки требований позитивного права, если считали отступление от него справедливым в данном конкретном случае. Например, цивильное право не признавало недействительными сделки, совершенные под влиянием насилия. Считалось, что хоть и под насилием, лицо выразило свою волю. Однако преторы, не считая подобное положение дел разумным, могли своей властью устранить неблагоприятные последствия насильственной сделки, вернув стороны в первоначальное положение. Так возник дуализм юридической системы, и одно из его порождений – институт ������ restitutio in integrum. 1 Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь / под ред. И.Е. Андреевского. – СПб., 1890–1907. – Т. 36. – С. 283. 2 Иоффе О.С., Мусин В.А. Основы римского гражданского права. – Л., 1975. – С. 24. 3 Покровский И.А. История римского права. – М., 2004. – С. 402. № 1(13), 2013 87 Актуальные проблемы современного права 2. Понятие «restitutio in integrum». Один из самых распространенных переводов “restitutio” в связке со словами “in integrum” или “ad integrum” означает восстановление прежнего состояния. В литературе можно встретить такие вариации, как «полное восстановление», «восстановление до целого (в целости, прежней целостности)», «возвращение всего, что было», «процесс возобновления, возрождения» и т. д. Но наиболее точный, на наш взгляд, перевод можно найти у Ф.М. Дыдынского. Он переводил «restitutio» как «возобновление, восстановление, возвращение»; а с восстановлением в прежнее положение, приведением в прежнее состояние соотносил термин “restituere”. “Restitutio” с добавлением “in integrum”, по Ф.М. Дыдынскому, означает «чрезвычайное восстановление прежнего состояния, правоотношения на основании высшей справедливости путем непосредственного вмешательства магистрата, особ. претора»4. Термин “restitutio in integrum” не был исключительно цивильным, относящимся к восстановлению прежнего имущественного положения, и мог означать возврат в любое правовое состояние, например, вследствие помилования за совершенное преступление или для устранения infamia. 3. Общая характеристика, правовая природа и основания реституции (в том числе не связанные с недействительными сделками). В области частного права под restitutio in integrum в широком смысле понимали любое восстановление в первоначальное состояние – будь то соглашение сторон или требование по суду, причем, не обязательно связанное с недействительностью сделки. В качестве примера такой restitutio in integrum Ю. Барон5 приводил добровольную отмену купли-продажи с возвращением уплаченного, а также отмену в силу actio redhibitoria, если передан товар с недостатком. В узком смысле restitutio in integrum означало чрезвычайное средство защиты, используемое судебной властью для восстановления первоначального положения там, где это продиктовано принципом справедливости. Чрезвычайность restitutio in integrum, её особый характер были обусловлены тем, что претор здесь не применял закон, а действовал вопреки него, точнее, последствий, им порожденных. Так, Д.Д. Гримм писал, что суд, осуществляя restitutio in integrum, действует «вопреки строгому праву»6. Аналогично высказывался Р. Зом7, полагая, что под 4 Дыдынский Ф.М. Латинско-русский словарь к источникам римского права. – Варшава, 1890. – С. 467. 5 Барон Ю. Система римского гражданского права : В 6 кн. – Кн. 1. Общая часть. – 2-е изд., М., 1898. – С. 207. 6 Гримм Д.Д. Лекции по догме римского права. – Изд. 5-е. – М., 1924. – С. 154. 7 Зом Р. Институции. История и система римского гражданского права / под ред. приват-доцента А.Н. Беликова ; пер. с 14-го изд. Н. Кесслер. – Ч. 2. Система. 88 Власть закона Restitutio in integrum: общие положения и её действие по устранению последствий недействительности сделок restitutio in integrum понимается уничтожение правомерного результата; защита против права, но не правонарушения. Г.Ф. Пухта применительно к рассматриваемому нами институту отмечал, что желающий устранить ущерб понесенный правонарушением, может использовать обычные средства защиты, «но есть другого рода ущербы, для предотвращения которых обыкновенная защита недостаточна; даже само право может служить поводом к подобному ущербу; таковы, напр. <…> невыгодное заключение сделки»8. Таким образом, restitutio in integrum в момент своего появления являлось скорее не исковым, т. е. частным, а публичным средством защиты, которым претор воздействовал на частные правоотношения. Отсюда и формулировки: «вмешательство», «воздействие властью» и пр., а также неоднократные упоминания о том, что реституция является экстраординарным средством защиты, применяемым только тогда, когда нет места для иска, за исключением, пожалуй, исков влекущих бесчестие. Им, всё же, предпочитали реституцию. Итак, в самом своём начале restitutio in integrum, скорее, устраняло не вредные последствия сделки, а вредные последствия применения права. Однако в литературе можно встретить более мягкие формулировки, когда restitutio in integrum не противопоставляется праву, а называется порождением хоть и новой, но все же правовой системы. В частности, Г. Дернбург писал: «Оно (restitutio in integrum – авт.) является чрезвычайной вспомогательной мерой. Здесь судья не применяет право как в обыкновенных случаях, он его создает своим постановлением»9. Возможно, что так оно и было, но на более поздних этапах развития римского права. Вместе с тем, было бы неправильно считать, что борьба с правом была целью преторов, а restitutio in integrum – их инструментом. На самом деле здесь преследовались вполне определенные задачи: в виде исключения устранить последствия применения права по конкретному делу. Так, И.Б. Новицкий писал: «В особо уважительных случаях пре­тор позволял уничтожить наступившие юридические по­следствия (например, расторгнуть заключенный договор) ввиду того, что он признавал несправедливым примене­ ние в подобного рода случаях общих норм права»10. – Вып. 1. Общая часть и вещное право. – Сергиев Посад : Тип. И.И. Иванова, 1916. – С. 220. 8 Пухта Г.Ф. Курс римского гражданского права : Изд. Плевако Т. – М., 1874. – Т. 1. – С. 277. 9 Дернбург Г. Пандекты : В 3 т. / пер. с нем. Г. фон Рехенберга, Е.И. Лятоскевича, А.Ф. Хорошунова, О.К. Коссмана ; под рук. и ред. П. Соколовского. – М. : Унив. тип., 1906. – Т. 1. Общая часть. – С. 381. 10 Новицкий И.Б. Римское право. – М., 2002. – С. 55. № 1(13), 2013 89 Актуальные проблемы современного права Наряду с этим в литературе прижилось понимание restitutio in integrum как механизма, устраняющего сам юридический факт, без которого становятся немыслимы какие-либо правовые последствия. Другими словами, использовалась уловка, позволяющая говорить о том, что в том или ином случае игнорируется не норма права, а событие объективной действительности, которое её вызывает. Например, George Long писал, что restitutio in integrum означает отмену договора или сделки с тем, чтобы привести стороны в то же самое положение относительно друг друга, в котором они находились прежде, чем был заключен договор или совершена сделка11. 4. Сфера применения restitutio in integrum. Первоначально сфера действия реституции не была четко очерчена: ее применение зависело от усмотрения претора. Связывают такое положение с осторожностью преторов, не желавших строго определения средств защиты, противоречащих нормам ius civilie12. Поэтому существовало лишь общее правило о том, что реституция применяется в случаях, когда того требует «справедливость». Затем случаи реституции стали определяться в эдиктах и приводиться к общему знаменателю. Литература по римскому праву указывает на две сферы применения реституции: материальную и процессуальную. В материальном праве реституция применялась главным образом для приведения в первоначальное положение сторон, чьи отношения основывались на сделках. Однако реституцию могли использовать и в других случаях. Например, когда лицо претерпевало capitis deminutio minima и вследствие этого освобождалось от долгов, претор мог дать его кредиторам restitutio in integrum, вновь предоставив право требовать возврата полученного. Реституция применялась также для восстановления сроков исковой давности и прочих сроков, установленных законом или договором. В процессуальном праве реституцию использовали для устранения ошибок тяжущихся при составлении формулы, в сделанном признании и т. д. С.А. Муромцев указывал: «если по обману (dolus) противника или по собственной ошибке своей (error), одна из сторон составляла неправильную и невыгодную (для себя или противника) формулу, напр., истец просил более, чем ему следовало, ответчик позабывал упомянуть об оговорке, клонившейся к его пользе, то, по строгому праву, формула, уже переданная судье (контестация тяжбы), не подлежала отмене; однако претор во внимание к ошиб11 См. : Dictionary of Greek and Roman antiquities /John Murray; William Smith, D.C.L., LL.D. – London, 1875. – Р. 987. 12 Барон Ю. Система римского гражданского права : В 6 кн. – Кн. 1. Общая часть. – 2-е изд., М., 1898. – С. 234-235. 90 Власть закона Restitutio in integrum: общие положения и её действие по устранению последствий недействительности сделок ке или обману, бывших причиною неправильного составления формулы, был готов отменить ее и заменить другою, более правильною. Кроме составления формулы то же самое применялось к некоторым другим процессуальным актам; напр., к судебному признанию, сделанному по ошибке»13. Интересно отметить, что процессуальная ошибка могла стать результатом действий не только сторон, но и претора. Тем не менее, реституция применялась и здесь. Например, «в condemnatio может оказаться поставленной иная сумма, чем в intentio: например, сказано: «Si paret Nm Nm Ao Ao centum dare oportere, judex 200 condemna». Судья присудит к сумме, обозначенной в condemnatio (к 200). Если обозначено больше, от этого в убытке ответчик; если обозначено меньше, в убытке истец. Но в случае уважительной причины (например, ошибка произошла от рассеянности претора) и тому, и другому даруется претором restitutio in integrum, то есть восстановление в прежнее положение, как если бы прежнего дела и не было»14. 5. Цель restitutio in integrum и средства её достижения. Цель применения реституции состояла в восстановлении прежнего правового положения. Такая цель достигалась, по мнению ученых, либо игнорированием юридического факта, изменившего правовое положение, либо отменой правовых последствий, порожденных событием объективной действительности. В частности, Ю. Барон писал: «если иск о реституции окажется основательным, то юридический факт, на котором основано настоящее юридическое состояние, теряет силу, а восстанавливается прежнее состояние»15. Схожего мнения придерживался И.А. Покровский, который видел задачу реституции в «поставлении лица в такое положение, в каком оно находилось бы, если бы означенный юридический факт [влекущий явно несправедливые последствия – авт.] не совершился»16. Иначе высказывался С.А. Муромцев, полагая, что действие реституции достигается за счет отмены юридических последствий события, силу которому придали нормы действующего права17. Затем происходило собственно восстановление правого положения: потерпевший получал потерянное право, освобождался от приобретенной обязанности, ему возвращалась утраченная вещь, восстанавливались пропущенные сроки либо предоставлялся но13 Муромцев С.А. Гражданское право Древнего Рима / отв. ред. А.Д. Рудоквас ; науч. ред. В.С. Ем. – М. : Статут, 2003. – С. 354. 14 Покровский И.А. История римского права / науч. ред. В.С. Ем. – М. : Статут, 2004. – С. 182. 15 Барон Ю. Система римского гражданского права : В 6 кн. – Кн. 1. Общая часть. – 2-е изд., М., 1898. – С. 244. 16 Покровский И.А. Указ.соч. – С. 200. 17 Муромцев С.А. Указ. соч. № 1(13), 2013 91 Актуальные проблемы современного права вый иск. В.М. Хвостов добавлял к этому списку еще и предоставление эксцепций18. Одновременно восстанавливалось прежнее положение противной стороны, иначе потерпевший получил бы выгоду из реституции, что недопустимо. При этом право требовать исполнения судебного решения все же оставалось за истцом19. Заняв прежнее положение, реституированное лицо могло вступить в новый процесс, предъявив требования, препятствия к которым устранила реституция. Интересно отметить, что в литературе реституция чаще рассматривается как средство восстановления правового положения, но не средство возврата вещей, пусть даже переданных в силу порочного основания. Это вполне логично, если соединить буквальный перевод термина “restitutio in integrum” (восстановление в прежнее положение) с правовой природой реституции как средства устранения юридического факта либо вредных последствий права, но не безосновательной передачи. Так, Г.Ф. Пухта придавал реституции свойство восстанавливать правовое состояние, уничтоженное строгим правом, а потому не относил собственно к реституции случаи фактического восстановления прежнего состояния, например, путём возврата вещи владельцу в порядке виндикации, поскольку полагал, что здесь существующее право защищается путем восстановления фактического положения20. Р. Зом писал, что есть два способа лишения силы оспоримой сделки: полное уничтожение сделки с обратной силой и уничтожение на будущее. При этом реституция называлась им в качестве средства, уничтожающего сделку с обратной силой. Для обратного предоставления, по мнению Р. Зома, служат иные иски: actio doli, actio quod metus causa и т. д.21. Г. Дернбург отмечал: «…обязательства, заключенные несовершеннолетними без согласия их попечителей, признаются ничтожными и не имеющими никакой силы. Реституция была бы здесь излишней»22. Из приведенной цитаты видно, что Г. Дернбург в данном конкретном случае смотрел на реституцию только как инструмент уничтожения сделки. В продолжение можно привести и другие труды, в которых, например, реституция называется случаем прекращения обя18 Хвостов В.М. История римского права. Пособие к лекциям. – Изд. 3-е. – М. : Типография Т-ва И.Д. Сытина, 1907. – С. 245. 19 Дернбург Г. Пандекты : В 3 т. / пер. с нем. Г. фон Рехенберга, Е.И. Лятоскевича, А.Ф. Хорошунова, О.К. Коссмана ; под рук. и ред. П. Соколовского. – М. : Унив. тип., 1906. – Т. 1. Общая часть. – С. 393. 20 Пухта Г.Ф. Курс римского гражданского права. – М. : Изд. Плевако Т. – М., 1874. – Т. 1. – С. 278-279. 21 Зом Р. Институции. История и система римского гражданского права/ под ред. приват-доцента А.Н. Беликова ; пер. с 14-го изд. Н. Кесслер. – Ч. 2. Система. – Вып. 1. Общая часть и вещное право. – Сергиев Посад : Тип. И.И. Иванова, 1916. – С. 80. 22 Дернбург Г. Указ. раб. – С. 387. 92 Власть закона Restitutio in integrum: общие положения и её действие по устранению последствий недействительности сделок зательств23. Более того, существует весьма интересное мнение о том, что реституцию нельзя назвать даже средством защиты. Она представляет собой цель, которая достигается путём применения иных известных средств. Вот что пишет И.А. Покровский: «restitutio in integrum, в существе своем, не есть какое-либо особое средство преторской защиты, наравне с интердиктами, stipulationes praetoriae, missio in possessionem или actio praetoria; она сама для своего осуществления нуждается в том или другом из этих средств, иногда даже в целом комплексе их. Restitutio есть в материальном отношении не что иное, как только известная цель, известная тема для преторского вмешательства в известных случаях»24. Почему так подробно уделяется этому внимание? Потому, что в современном значении реституция – средство возвращения сторон в первоначальное имущественное положение, которому предшествовал вопрос о недействительности сделки, т. е. о правах сторон на имущество. В связи с этим напрашивается вывод о том, что римская restitutio in integrum стоит ближе к такому современному способу защиты, как признание сделки недействительной, нежели применении последствий её недействительности. Но так ли это на самом деле, можно ли было с помощью римской restitutio in integrum вернуть вещь? По утверждению Д.Д. Гримма такое возможно, поскольку цель реституции – восстановить положение вещей, существовавшее до причинения ущерба, поэтому если ущерб состоял в утрате права за пропуском срока, то восстанавливался срок; если лицо приняло на себя обязанности, то оно освобождалось от них; если лицо лишилось какой-нибудь вещи, то она должна быть возвращена ему25. О возврате полученного как следствии применения реституции говорится и в других трудах26. Более того, Ю. Барон указывал, что возврат вещи должен быть осуществлен и потерпевшим тоже27. Помимо вещи возврату подлежали все поступления (плоды, продукция, доходы) за исключением той части, которая поглощалась процентами от использовании денег, подлежащих выплате другой стороной, а также за исключением сумм, затраченных на содержание имущества28. 23 Виндшейд Б. Об обязательствах по римскому праву / под ред., с прим. А.Б. Думашевский. – СПб. : Тип. А. Думашевского, 1875. – С. 270. 24 Покровский И.А. История римского права/ науч. ред. В.С. Ем. – М. : Статут, 2004. – С. 200. 25 Гримм Д.Д. Лекции по догме римского права. – Изд. 5-е. – М. : Изд-во Давида Гликсмана, 1924. – С. 157. 26 См. : Иоффе О.С., Мусин В.А. Основы римского гражданского права. – Л., 1975. – С. 24. 27 Барон Ю. Система римского гражданского права : В 6 кн. – Кн. 1. Общая часть. – 2-е изд., М., 1898. – С. 244. 28 Dictionary of Greek and Roman antiquities /John Murray; William Smith, D.C.L., LL.D. – London, 1875. – Р. 987. № 1(13), 2013 93 Актуальные проблемы современного права Возврат вещи в прядке реституции следует отличать от возврата, осуществляемого в рамках других, пусть и связанных с реституцией, средств. В частности, В.М. Хвостов указывал, что если вещь была узукапирована, то при наличии уважительных причин претор мог вернуть прежнему собственнику rei vindicatio29. Возврат вещи здесь осуществлялся опосредованно специальными средствами, пусть и вызванными к жизни реституцией. Таким образом, реституция могла быть направлена как на лишение силы юридического факта, так и на возврат владения. В правильности данного владения мы убедимся еще раз, когда речь пойдет о сторонах реституционного спора и его двухэтапной процедуре. 6. Условия применения restitutio in integrum. Реституция возможна, если лицо не просто пребывает в состоянии, которое могло бы рассматриваться как несправедливое, а имеет от этого вполне ощутимые потери, т. е. терпит вред (laesio). Причем вред мог выражаться как в прямом ущербе, так и упущенной выгоде. Более того, в науке можно встретить утверждения, что реституция давалась вследствие вреда, причиненного нравственному интересу. Об этом писал, например, Ю. Барон, при этом, правда, не указывая, что необходимо понимать под «нравственным интересам»30. Г.Ф. Пухта добавлял: «ущерб может касаться не только имущества, но и лич­ности, напр. тягостная работа или беспокойство»31, кроме того, он делал важную поправку, что вред может пониматься здесь не положительно, в смысле объективного его существования, а в смысле его появления, если реституция не будет применена. Следует учитывать, что не всякий вред способен дать повод для реституции, а только такой, который не мог быть устранен обычными средствами защиты. Кроме того, вред должен быть порожден не простою случайностью, а поведением просящего лица. Еще одно требование – вред должен быть существенным, ибо minima non curat praetor (претор не занимается пустяками). Помимо вреда требуются уважительные причины применения реституции. К ним относятся: несовершеннолетие (minor aetas), угроза (metus), заблуждение или ошибка (error), обман (dolus), отсутствие (justa absentia), потеря гражданской правоспособности (capitis deminutio). 29 Хвостов В.М. История римского права. Пособие к лекциям. – Изд. 3-е. – М. : Типография Т-ва И.Д. Сытина, 1907. – С. 245. 30 Барон Ю. Указ. раб. – С. 235-236. 31 Пухта Г.Ф. Курс римского гражданского права. – М. : Изд. Плевако Т. – М., 1874. – Т. 1. – С. 280. 94 Власть закона Restitutio in integrum: общие положения и её действие по устранению последствий недействительности сделок Иногда вред мог быть причинен кредиторам лица, потерявшего гражданскую правоспособность (capitis deminutio), а значит освободившегося от долгов. В этом случае, а если говорить конкретно – в такой степени утраты, как minima, претор приходил на помощь кредиторам, предоставляя им реституцию. Вот что писал на этот счёт И.А. Покровский: «Если лицо, доныне семейно самостоятельное, превратилось в persona alieni juris, то все его имущество переходит к его новому домовладыке, но долги и здесь jure civili погашаются; претор, однако, дает кредиторам restitutio in integrum, то есть предоставляет им иски против самого capite minutus с фикцией «ac si capite deminutus non esset»; вследствие этих исков новый домовладыка должен будет либо уплатить, либо выдать имущество capite minutus для удовлетворения»32. 7. Процесс restitutio in integrum. Надлежащим субъектом требования реституции признавалось лицо, претерпевшее вред (laesio), или его универсальный правопреемник. Право на реституцию могло быть уступлено, тогда место истца занимал сингулярный правопреемник. В большинстве источников о каких-либо препятствиях к передаче права на реституцию не говорится, но в некоторых трудах удалось обнаружить упоминание об этом. Так, Г.Ф. Пухта отмечал: «право на реституцию переходит к третьим лицам настолько, насколько интересы этих лиц неразрывно связаны с интересами лица реституированного»33. Личность ответчика определялась целью, которую преследует сторона. В зависимости от этого реституцию разделяли на in rem и in personam. Реституция in rem имела место, если требование было направлено на уничтожение обязательства. Соответственно, ответчиком должен был выступать контрагент. Реституция in personam применялась, если истец желал вернуть вещь (право на вещный иск). Причем, не важно, находилась она у контрагента либо иного лица. Таким образом, ответчиком по реституционному иску in personam должен был выступать владелец имущества. Например, – писал Ю. Барон, – если юридический факт повлек за собою по­терю права собственности вследствие давности владения другого лица, то иск направляется in rem, т. е. против всякого владель­ца приобретенной по давности вещи; если юридический факт состоял во вступлении в обя­зательство, то иск направляется in personam, т. е. против контрагента34. Иногда на месте ответчика по реституции in 32 Покровский И.А. История римского права. – СПб. : Издание Юридического книжного склада «Право», 1913. – С. 308-309. 33 Пухта Г.Ф. Курс римского гражданского права. – М. : Изд. Плевако Т. – М., 1874. – Т. 1. – С. 289. 34 Барон Ю. Система римского гражданского права : В 6 кн. – Кн. 1. Общая часть. – 2-е изд., М., 1898. – С. 243. № 1(13), 2013 95 Актуальные проблемы современного права personam могли оказаться другие лица. В частности, Г. Дерндург причислял к ним кредиторов наследства и легатариев. Такое положение дел вполне логично, если предположить, что реституция in rem направлена в отношении стороны обязательства, а её место может занять иное лицо35. Есть мнение, что по общему правилу применялась реституция in personam36. Следуя этой логике, можно предположить, что реституция in rem занимала подчиненное положение или, по крайней мере, была не так распространена; скорее всего, в силу ограничения случаев, способных её породить. В их числе Г. Дернбург указывает следующий: «несовершеннолетний продал лицу А. земельный участок, который затем от А. приобрело bona fide лицо В.; здесь римляне считали справедливым – aequius – признать за несовершеннолетним право на реституцию и в отношении В. в том случае, если А. оказывался несостоятельным и таким образом не мог вознаградить его за понесенные им убытки»37. Можно предположить также, что реституция in rem была продолжением реституции in personam, либо уже включала её, поскольку для истребования вещи надо доказать, что её передача была безосновательной. Еще одна особенность реституционного процесса заключается в том, что он мог состоять из двух частей. Так, ранее мы уже упоминали, что, заняв прежнее правовое положение, реституированное лицо могло вступить в новый процесс, предъявив требования, препятствия к которым устранила реституция. Таким образом, реституционная процедура могла складываться из двух судебных процессов. В первом (judicium rescindens) разрешался вопрос о том, возможна реституция или нет. Причем его разрешение производилось только высшими должностными лицами и только лично. Во втором процессе (judicium rescissorium), проводимом уже другим судьёй, рассматривался вопрос по существу предъявленного требования. Здесь, кстати, будет уместно вспомнить разночтения по вопросу о том, могло ли быть возвращено имущество в результате restitutio in integrum либо разрешение спора сводится к отрицанию существования юридического факта либо силы действия права. Так вот, если исходить из понимания реституционного процесса, как процесса, имеющую двухзвенную структуру, верной можно считать и ту, и другую позицию. 35 Дернбург Г. Пандекты : В 3 т. / пер. с нем. Г. фон Рехенберга, Е.И. Лятоскевича, А.Ф. Хорошунова, О.К. Коссмана ; под рук. и ред. П. Соколовского. – М. : Унив. тип., 1906. – Т. 1. Общая часть. – С. 393. 36 Пухта Г.Ф. Курс римского гражданского права. – М. : Изд. Плевако Т. – М., 1874. – Т. 1. – С. 288. 37 Дернбург Г. Указ. соч. – С. 393. 96 Власть закона Restitutio in integrum: общие положения и её действие по устранению последствий недействительности сделок 8. Сроки давности по restitutio in integrum. Срок давности по restitutio in integrum составлял один annus utilis (календарный год). Позже Юстиниан увеличил срок исковой давности до 4 лет38. Больший срок – 5 лет – давался только minor aetas (несовершеннолетним)39. Начало течения срока зависело от основания restitutio in integrum. Если это уже упоминавшееся нами minor aetas, срок шел с момента достижения совершеннолетия; если justa absentia (отсутствие) – с момента, когда отпало препятствие к явке. Что касается угроз (metus), заблуждения или ошибки (error), а также обмана (dolus), то мнения ученых здесь разделись. Ю. Барон полагал, что срок давности по restitutio in integrum для лиц, претерпевших угрозы, находившихся в заблуждении или под обманом, исчислялся с момента laesio40. Д.Д. Гримм считал, что срок давности здесь начинает течь с момента, когда прекратилось воздействие угроз, заблуждения и ошибок41. Срок давности по restitutio in integrum не восстанавливался, так как имела бы место ситуация, когда к реституции применялась реституция и, как правильно заметил Г.Ф. Пухта, не предвиделось бы конца42. *** В наши дни реституцией называют только применение последствий недействительности сделок в виде возврата полученного по ним или денежной компенсации (п. 2 ст. 167 ГК РФ). В науке прочно обосновалась идея, что если недействительная сделка не была исполнена, реституция исключается. Признание сделки недействительной является самостоятельным способом защиты гражданских прав и выступает лишь поводом для реституции (абз. 4 ст. 12, п. 2 ст. 167 ГК РФ). Процессуальной реституции не существует. Ошибки иска исправляются путем подачи заявлений об изменении основания или предмета иска, увеличения или уменьшения требований (ч. 1 ст. 39 ГПК РФ). Пороки судебных актов исправляются самим судом посредством пересмотра дела по новым либо вновь открывшимся обстоятельствам (гл. 42 ГПК РФ) или вынесения дополнительного решения (ст. 201 ГК РФ). Для исправления описок и явных арифметических ошибок в решении суда тоже прописана специальная процедура (ст. 200 ГПК РФ). Ошибки судебных актов могут быть 38 Гримм Д.Д. Лекции по догме римского права. – Изд. 5-е. – М. : Изд-во Давида Гликсмана, 1924. – С. 156. 39 Барон Ю. Система римского гражданского права : В 6 кн. – Кн. 1. Общая часть. – 2-е изд., М., 1898. – С. 242. 40 Там же. – С. 242-243. 41 Гримм Д.Д. Указ. соч. – С. 156. 42 Пухта Г.Ф. Курс римского гражданского права. – М. : Изд. Плевако Т. – М., 1874. – Т. 1. – С. 286. № 1(13), 2013 97 Актуальные проблемы современного права исправлены вышестоящим судом в апелляционном, кассационном, а также надзорном порядке. Новая реституция сохранила публичные черты, позволяя суду прибегать к ней по своей воле, если в этом есть необходимость. Так, согласно абз. 2 п. 2 ст. 166 ГК РФ требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки может быть предъявлено любым заинтересованным лицом. Суд вправе применить такие последствия по собственной инициативе. Цель современной реституции, как и реституции в римском праве, состоит в восстановлении прежнего правового положения. Достигается данная цель в один или два этапа, что сближает её с римской restitutio in integrum. Если сделка оспорима, требуется признание её недействительной, а затем, в зависимости от фактического исполнения, решается вопрос о реституции. Если сделка ничтожна, допускается прямое применение реституции, но опятьтаки если ничтожная сделка была исполнена. Теоретически, в результате признания сделки недействительной сторона может получить новый иск, освободиться от обязанности и так далее, но реституцией такое восстановление прав сегодня не называют. Напомним, что современная реституция заключается в фактической передаче. Реституция по действующему законодательству, как и restitutio in integrum в Древнем Риме, имеет основание и надлежащего субъекта требования. Так, согласно ст. 166 ГК РФ сделка недействительна по основаниям, установленным настоящим Кодексом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка) (п. 1). Требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено лицами, указанными в настоящем Кодексе (абз. 1 п. 2). Требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки может быть предъявлено любым заинтересованным лицом. Суд вправе применить такие последствия по собственной инициативе (абз. 2 п. 2). Почти все основания restitutio in integrum сохранились и сейчас. В частности, реституцию может повлечь признание сделки недействительной, как совершенной несовершеннолетним, не достигшим 14 лет (ст. 172 ГК РФ), либо совершенной несовершеннолетним в возрасте от 14 до 18 лет (ст. 175 ГК РФ), а также признание сделки недействительной вследствие заблуждения (ст. 178 ГК РФ), обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной или стечения тяжелых обстоятельств (ст. 179 ГК РФ). Современное реституционное требование подвержено сроку давности. Причем его применение, как и в случае с restitutio in 98 Власть закона Restitutio in integrum: общие положения и её действие по устранению последствий недействительности сделок integrum, дифференцировано. Согласно ст. 181 ГК РФ срок исковой давности по требованию о применении последствий недействительности ничтожной сделки составляет три года. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня, когда началось исполнение этой сделки (п. 1). Срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена сделка (п. 1 ст. 179) либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной (п. 2). Из приведенных положений видно, что исчисление срока давности применения последствий недействительности оспоримых сделок идентично исчислению сроков для restitutio in integrum. Интересно отметить, что нынешнее законодательство не содержит никаких особенностей исчисления сроков исковой давности применения последствий недействительности сделок, совершенных несовершеннолетними. При этом судебная практика привязывает начало течения срока давности по таким сделкам к моменту совершеннолетия, как это было в Древнем Риме. Вот что сказано на этот счет в определении Конституционного Суда РФ от 21 июня 2011 г. № 872-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Красильниковой Виктории Олеговны на нарушение ее конституционных прав и конституционных прав ее несовершеннолетних детей ст. 64 Семейного кодекса Российской Федерации»: иногда суды, рассматривая дела с истекшим сроком исковой давности, выносят решения в пользу несовершеннолетних, указывая при этом, что срок исковой давности следует исчислять с момента достижения возраста совершеннолетия. Этот подход обоснован с точки зрения справедливости, разумности и целесообразности. Вряд ли суды, вынося подобные решения, держали в уме положения римского права. Скорее данный вывод интуитивен. Однако отрадно понимать, что правовые тезисы, сформулированные юристами Древнего Рима, живы. № 1(13), 2013 99 А.А. Крыцула Кандидат юридических наук, преподаватель кафедры гражданского права Северо-Кавказского филиала Российской академии правосудия, заместитель директора НИИ актуальных проблем современного права (г. Краснодар) К ВОПРОСУ О СУЩНОСТИ ПОНЯТИЯ «РЕЗУЛЬТАТ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ» TO A QUESTION ABOUT THE ESSENCE OF THE CONCEPT OF «THE RESULT OF INTELLECTUAL ACTIVITY» Аннотация: В работе рассматривается содержание понятия «результат интеллектуальной деятельности», анализируется специфика признаков результатов интеллектуальной деятельности. Автором исследуются составляющие элементы интеллектуальной деятельности. Делается вывод о том, что информация может быть постигнута в форме единиц (отдельных самостоятельных деталей), которые образуют классы (несколько единиц, имеющих некоторые общие свойства), после оформляется отношение (конструкция, связывающая классы), а совокупность отношений формирует систему, а впоследствии, система проходит «трансформацию» в конкретный результат, т.е. мыслитель придает ей такие свойства, которые обладают очевидностью и полезностью для потребителя. Ключевые слова: интеллектуальная деятельность; интеллект; объективация; автор. Abstract: This paper considers the concept of “the result of intellectual activity”, analyzed the specific characteristics of intellectual property. The author examines the constituent elements of intellectual activity. The conclusion is that the information can be grasped in the form of units (separate independent parts), which form classes (some units having some common properties), issued after the ratio (design, connecting classes), and a set of relations forms a system, and subsequently , the system goes “transformation” to a particular result, ie thinker gives it properties that have clear and useful to the consumer. Keywords: cognition; intelligence; objectification; the author. 100 Власть закона П К вопросу о сущности понятия «результат интеллектуальной деятельности» риступая к рассмотрению юридических характеристик результатов интеллектуальной деятельности как объектов гражданских прав, важно отметить, что, по нашему мнению, «результат интеллектуальной деятельности» – это собирательное понятие, которым условно обозначается совокупность результатов человеческого капитала1 (знания, практические навыки, творческие и мыслительные способности, моральные ценности, культура труда), организационного капитала2 (процедуры, технологии, системы управления, техническое и программное обеспечение, организационная структура, патенты, бренды, культура организации, отношения с клиентами) и потребительского капитала3 (структура связей и устойчивых отношений с клиентами и потребителями). Существуют и иные модели структуры интеллектуального капитала, например, разделение его на внешнюю структуру (соответствует потребительскому капиталу), внутреннюю структуру (организационный капитал) и индивидуальные компетенции (человеческий капитал). Составляющими интеллектуального капитала являются конкретные результаты интеллектуальной деятельности. Важно отметить, что не все результаты интеллектуальной деятельности получают правовую охрану. И это очевидно, так как в результате такой деятельности могут появляться объекты, обладающие «отрицательными» свойствами. Процесс создания результатов интеллектуальной деятельности имеет важное правовое значение. Понимание динамики возникновения объектов интеллектуальных прав способствует закреплению необходимых механизмов защиты прав и законных интересов авторов и изобретателей, что обеспечивает должное признание результатов их умственного труда и формирует соответствующую мотивацию к творческой деятельности. 1 Schultz T. Investment in Human Capital. – N. Y., 1971; Becker Gary S. Human Capital. – N. Y. : Columbia University Press, 1964; Machlup F. The Production and Distribution of Knowledge in the United States. – N. Y. : Princeton University Press, 1962 (Русский перевод Махлуп Ф. Производство и распространение знаний в США. – М. : Прогресс, 1966); Афонцев С.А. Человеческого капитала история // Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия (с изм. и доп.), 2004; Михнева С.Г. Интеллектуализация экономики: инновационное производство и человеческий капитал // Инновации. – 2003. – № 3. 2 Арабян К.К. Методика оценки интеллектуальных активов. – М. : Юнити-Дана, 2010. – С. 12. 3 См. : Stigler George J., Becker Gary S. De gustibus non est disputandum // American Econ. Review, 1977. – Vol. 67. – No. 2. – Рp. 76-90. № 1(13), 2013 101 Актуальные проблемы современного права Мыслительная деятельность имеет существенную особенность – скрытая форма труда, посредством которого создаются объекты исключительных прав, – что и вызывает определенную сложность при разработке правового регулирования. Многолетняя история развития авторского и патентного права имеет немало попыток разработать единый правовой институт в области творческой деятельности. В возникновении исключительных прав проявляется личностный характер. Основанием возникновения первоначального интеллектуального права является факт авторства. Как отмечает В.А. Дозорцев, право авторства выполняет следующие функции: служит индивидуализации автора как участника экономического оборота; является условием действительности («точка отсчета») прав любого другого правообладателя; используется для защиты политических и социальных интересов и прав личности. Для того чтобы понять, как интеллект может трансформироваться в результат, как результат становится объектом прав, следует рассмотреть сущность и понятие термина «результат интеллектуальной деятельности». Интеллект (лат. intellectus – понимание, познание) – способность к осуществлению процесса познания и к эффективному решению проблем, в частности, при овладении новым кругом жизненных задач. Существует ряд принципиально различных трактовок интеллекта. В структурно–генетическом подходе Ж. Пиаже интеллект трактуется как высший способ уравновешивания субъекта со средой, характеризующийся универсальностью. При когнитивистском подходе интеллект рассматривается как набор когнитивных операций. В факторно–аналитическом подходе на основании множества тестовых показателей отыскиваются устойчивые факторы (Ч. Спирмен, Л. Терстоун, Х. Айзенк, С. Барт, Д. Векслер, Ф. Вернон). На сегодняшний момент принято считать, что существует общий интеллект как универсальная психическая способность, в основе которой может лежать генетически обусловленное свойство неравной системы перерабатывать информацию с определенной скоростью и точностью (Х. Айзенк). В Большом толковом словаре Д.Н. Ушакова под «результатом» подразумевается конечный итог; следствие, завершающее собой какие-нибудь действия, явления; развитие чего-нибудь4. Под «интеллектом» понимается ум, рассудок, мыслительная способность. «Деятельность» раскрывается как работа, систематическое применение сил в какой-нибудь области. 4 Ушаков Д.Н. Большой толковый словарь русского языка. Современная редакция. – М. : ООО «Дом Славянской книги», 2009. 102 Власть закона К вопросу о сущности понятия «результат интеллектуальной деятельности» В трактовке Г.В.Ф. Гегеля «деятельность» приобретает структурно-развернутое содержание через такие категории, как цель, средства и результат. А.А. Реан в работе «Психология и педагогика» пишет: «Под “человеческой деятельностью”, мы понимаем, прежде всего, осознанную, целенаправленную активность человека, которая может разворачиваться как в физическом пространстве, так и в пространстве психических образов»5. По мнению Г.М. Коджаспировой, деятельность – «форма психической активности личности, направленная на познание и преобразование мира и самого человека»6. Обобщая толкование дробных понятий термина «результат интеллектуальной деятельности» можно раскрыть данный термин как «итог мыслительной работы» либо «развитие знаний в какойнибудь области посредством умственной деятельности». Одной из самых популярных концепций интеллекта в ХХ веке стала теория американского психолога Джоя Пола Гилфорда (Joy Paul Guilford), который выделял пять типов интеллектуальных операций: 1) познание, 2) память, 3) конвергентное продуцирование, 4) дивергентное продуцирование, 5) оценивание. Исходя из этого, человек обладающий памятью, может не отличаться хорошим мышлением, а человек, хорошо мыслящий логически, может быть крайне нетворческим. Как операция, познание является основой для всех остальных, поэтому оно и стоит первым. Если не познается, то и не запоминается; если не запоминается, то не продуцируется, не создается. Полагаем, что информация может быть постигнута в форме единиц (отдельных самостоятельных деталей), которые образуют классы (несколько единиц, имеющих некоторые общие свойства), после оформляется отношение (конструкция, связывающая классы), а совокупность отношений формирует систему. Впоследствии, система проходит «трансформацию» в конкретный результат, т. е. мыслитель придает ей такие свойства, которые обладают очевидностью и полезностью для потребителя. Иными словами, человек в результате мыслительной, умственной деятельности, произвольно или непроизвольно индивидуализирует и фиксирует некие первоначальные частицы. Далее появляется идея об их объединении и эти частицы в своей совокупности становятся сырьем для дальнейшего в некоторой степени понятного осмысляющему эту информацию, но часто не понят5 Реан А.А. Психология и педагогика / А.А. Реан, Н.В. Бордовская, С.И. Розум. СПб.: Питер, 2001. – С. 178. 6 Коджаспирова, Г.М., Коджаспиров А.Ю. Педагогический словарь. – М. : Издательский центр «Академия», 2001. [Электронный ресурс]. URL.: http://slovo.yaxy. ru/87.html (дата обращения 27.05.2013). № 1(13), 2013 103 Актуальные проблемы современного права ного иным лицам, «продукта» (частью целого). Последующее осознание свойств этого «сырья» позволяет сделать новый шаг – представить посредством мыслительной деятельности будущий «продукт» в том виде, в котором он, возможно, будет понятен широкому кругу специалистов данной сферы, но не понятен обычному потребителю (сердцевина результата интеллектуальной деятельности). В редких случаях возможно превращение (трансформация) первичной фиксации в результат, подлежащий правовой охране. В иных случаях возникает важная проблема – проделана определенная мыслительная работа, получена сердцевина результата интеллектуальной деятельности, но самостоятельный оконченный результат, подлежащий правовой охране не сформирован. Имеющаяся сердцевина нуждается в дальнейшем осмыслении для получения охраняемого результата. Обществу известны случаи присвоения частиц, части целого или сердцевины результата интеллектуальной деятельности иными лицами. Соответственно, задачей права должно являться определение признаков знания, полученного при осуществлении мыслительной деятельности, достаточных для предоставления привилегии и защиты существующему интересу. Полагаем, что термин «результат интеллектуальной деятельности» носит достаточно общий характер, а законодателем обычно используется при указании на охраняемые объекты интеллектуальных прав, которые именуются интеллектуальной собственностью. В соответствии со ст. 1225 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) результатами интеллектуальной деятельности и приравненными к ним средствами индивидуализации юридических лиц, товаров, работ, услуг и предприятий, которым предоставляется правовая охрана (интеллектуальной собственностью), являются: 1) произведения науки, литературы и искусства; 2) программы для электронных вычислительных машин (программы для ЭВМ); 3) базы данных; 4) исполнения; 5) фонограммы; 6) сообщение в эфир или по кабелю радио- или телепередач (вещание организаций эфирного или кабельного вещания); 7) изобретения; 8) полезные модели; 9) промышленные образцы; 10) селекционные достижения; 11) топологии интегральных микросхем; 12) секреты производства (ноу-хау); 13) фирменные наименования; 14) товарные знаки и знаки обслуживания; 15) наименования мест происхождения товаров; 16) коммерческие обозначения. Следует отметить, что в наименовании ст. 1225 ГК РФ законодатель использует дефиницию «Охраняемые результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации», т. е. 104 Власть закона К вопросу о сущности понятия «результат интеллектуальной деятельности» указывает на нетождественность понятий «результат интеллектуальной деятельности» и «средство индивидуализации», а в самой норме приравнивает средства индивидуализации к результатам интеллектуальной деятельности. Возможно, законодатель увидел в средствах индивидуализации достаточные признаки для установления общего правового режима этих объектов и результатов интеллектуальной деятельности. Такой вывод еще раз позволяет указать на общий характер понятия «результат интеллектуальной деятельности». Перечень результатов этих нематериальных благ не является постоянной величиной. Кроме того, с развитием общества появляются новые результаты интеллектуальной деятельности. Стремление правообладателей получить право на их монопольное использование влечет расширение перечня охраняемых объектов интеллектуальной деятельности. В основе объективации результатов интеллектуальной деятельности лежит проблема индивидуализации «продукта» и, главным образом, выделение его полезных свойств, позволяющих удовлетворять определенные потребности. В этой связи О.А. Городов пишет: «те результаты, для которых юридически значима их форма, получают правовую охрану по факту объективации результата, а результаты, для которых юридически значимо содержание, получают охрану по факту их официального признания, которому предшествует специальная экспертная процедура»7. Творческая сторона интеллектуальной деятельности человека, в основе которой лежит развитие его мысли, способна создать форму доступную для понимания иных лиц. Такая форма и есть результат интеллектуальной деятельности. В случаях, когда такой результат интеллектуальной деятельности уже введен в гражданский оборот, признан законодателем охраняемым, на него распространяется соответствующий данному виду объекта правовой режим. Если появляется новая форма, которая отвечает общепринятым стандартам, нормам и традициям, и существует возможность ее объективации, можно ставить вопрос о значении данного результата интеллектуальной деятельности и необходимости закрепления гарантий и механизмов защиты интересов создателя. Основная цель введения результата интеллектуальной деятельности в систему объектов гражданских прав заключается в признании за создателем права получить денежное вознаграждение за свой труд. Науке известны возражения, в сущности, не про7 Городов О.А. Право промышленной собственности : учебник. – М. : Статут, 2011. – С. 14. № 1(13), 2013 105 Актуальные проблемы современного права тив принципа вознаграждения, а против формы, в которой последнее будет гарантированно (M. Chevalier, V. Bohmert). Как полагал В.А. Дозорцев, «категория исключительных прав призвана служить целям только имущественных отношений, обеспечивать пуск объекта в экономический оборот, никаких других функций она выполнять не в состоянии»8. При этом важно отметить, что в основе принятия решения о введении в имущественный оборот результата интеллектуальной деятельности лежит воля создателя, и никто не вправе понудить его раскрыть полученный результат перед третьими лицами, если этот итог мысли не был им введен в общественную сферу отношений. 8 Дозорцев В.А. Интеллектуальные права. Понятие. Система. Задачи кодификации : сборник статей / Исслед. центр частного права. – М., 2003. – С. 138. 106 Власть закона Н.Ю. Шлюндт Кандидат юридических наук, доцент кафедры конституционного и международного права юридического института ФГАОУ ВПО «Северо-Кавказский федеральный университет» (г. Ставрополь) ЧАСТНОПРАВОВЫЕ РЕТОРСИИ КАК ИСПРАВИТЕЛЬНЫЕ МЕРЫ СПЕЦИАЛЬНОГО ХАРАКТЕРА PRIVATE LAW RETORTION HOW SPECIAL NATURE OF CORRECTIONS Аннотация: Статья посвящена анализу реторсий как исправительных мер специального характера, признанных международным частным правом в качестве принудительных мер, приводятся сравнение и системный анализ юридических правил, регулирующих основания применения ответных мер, определяются особенности правового регулирования частноправовых реторсий. Ключевые слова: реторсии; частноправовые, публично-правовые, экономические меры; дискриминационные действия; специальные ограничения; ответные меры. Annotation: This article analyzes the corrective actions as retaliation special character recognized by the international private law as enforcement measures are compared and systematic analysis of the legal rules governing the use of the base response, determined by the peculiarities of legal regulation of private retaliation. Keywords: retaliation; private legal, public legal, economic measures; discriminatory actions; special limitations and response. В свете последних событий нельзя не упомянуть о том, что Палата представителей Конгресса США одобрила законопроект, вводящий визовые и финансовые санкции против российских чиновников из так называемого «списка Магнитского». Фигурантам черного списка1 будет запрещен въезд в США, а ранее выданные визы аннулированы; их счета и собственность в Америке будут арестованы. 1 См.: Невыездные, или Список Магнитского // Новая газета. 12.05.2010. – № 49. № 1(13), 2013 107 Актуальные проблемы современного права Законодатели уверены, что их инициатива позволит американским компаниям «использовать преимущества, которые дало вступление России в ВТО», и при этом более эффективно контролировать, как в РФ соблюдаются права человека. «Закон не сможет решить все проблемы в РФ, – заявил конгрессмен Сандер Левин. – Это только первый шаг, который позволит улучшить там ситуацию»2. Ранее Россия предупреждала США, что «Акт Магнитского» негативно скажется на двусторонних отношениях. Как итог, реакция последовала незамедлительно. Помощник президента Ю. Ушаков назвал «закон Магнитского» «антироссийским, предусматривающим введение визовых и прочих санкций под надуманными «правозащитными» претензиями». Он также отметил, что принятие этого закона «сильно навредит развитию двусторонних отношений». Заместитель главы МИД РФ С. Рябков заявил о том, что «ответ будет жестким, но не обязательно симметричным»3. В.И. Матвиенко в своем интервью акцентировала внимание на том, что «…проглатывать такие недружественные жесты ни одна уважающая себя страна не позволит. Я полагаю, у российского МИДа есть большой арсенал идей, каким образом адекватно ответить Соединенным Штатам Америки на такого рода недружественные шаги…»4. Итак, «адекватный ответ» и преимущественно «симметричный» – реторсии. В современном политическом лексиконе это не часто употребляемое понятие. И, как следствие, отсутствует полная ясность в прояснении, уточнении и структурированности этой категории. Вместе с тем реторсии – это не только необходимый компонент правовой системы, но и прежде всего форма выражения сущности, внутренней логики позитивного права, являющаяся не сугубо правовым институтом. В нем синтетически переплетаются правовые, политические, мировоззренческие и другие аспекты, что придает дополнительную сложность, поскольку требует многоуровневого и многогранного исследования. 2 Зеничев Я. «Список Магнитского» вызовет жесткую реакцию России // Новые хроники [Электронный ресурс]. URL.: http://novchronic.ru/10936.htm (дата обращения 03.04.2013). 3 Россия примет ответные меры в случае утверждения Конгрессом США «закона Магнитского» // ИТАР-ТАСС [Электронный ресурс]. URL: http://www.webground. su/tema/2012/06/17/magnitskogo/ (дата обращения – 17.11.2012). 4 Матвиенко В.И. Найдена единственно возможная схема прямого выбора в СФ // РИА Новости [Электронный ресурс]. URL: http://ria.ru/ interview/20120629/687236842.html#13533297714992&message=resize&relto=re gister&action=addClass&value=registration (дата обращения – 17.11.2012). 108 Власть закона Частноправовые реторсии как исправительные меры специального характера Реторсии, имеющиеся в арсенале международного частного права, в качестве основной задачи преследуют восстановление юридического международного порядка, осложненного разного рода спорами и несогласиями. При этом достижение цели посредством специальных юридических средств – обеспечение либо возобновление прочного и адекватного межгосударственного сотрудничества – не является особенным и не противопоставляется национальному праву. Однако принципиальное отличие детерминируется тем, что права защищаются самими сторонами как волеобразующими субъектами. Поскольку заинтересованные в преобразовании права сами эти субъекты-государства «…при решении своих споров не связываются… существующими нормами положительного права… в основание своих суждений они вольны класть те производящие право нравственные и социальные идеи, которые делают их решения справедливыми и верными…»5. Следовательно, наличие данных норм и их последовательное применение призваны способствовать развитию позитивного права в рамках разрешенного конкретного случая. Преобразуя конкретный случай в доминанту, каждое государство самостоятельно определяет, что оно считает своим правом и какие средства и способы использовать при реализации защиты этих прав. При этом следует отметить положительную тенденцию укрепления гуманистических начал в политической деятельности современных цивилизованных государств, усиления общественного мнения. В качестве способов, используемых в области охраны права, реторсии являются не безосновательно самыми «легкими» принудительными мерами; в своем обосновании имеют не только применение принципа «возмездия равным за равное» как следствие нарушение международной справедливости, не сопряженное с нарушением права, но и «когда… государство… сурово и односторонне пользуется своим неоспоримым правом в случаях, когда свобода его действий не ограничена какими то ни было условиями трактатов, так, что оно не нарушает формального права, но становится в противоречие с материальною правдою»6. Предусмотренные меры могут быть как публично-правовыми и частноправовыми, однако, несмотря на различную сферу правового регулирования, цель одна – восстановление адекватной, нормальной практики международного общения. 5 См. : Камаровский Л.А. О международном суде : В 4 кн. – М. : Типография Т. Малинского, 1881. – Кн 1. О способах решения споров между государствами вообще. – С. 17-20. 6 Там же. № 1(13), 2013 109 Актуальные проблемы современного права Наиболее распространенными в практике их применения являются публично-правовые реторсии, применяемые «в качестве инструмента внешнеэкономической политики государства»7. Так, в соответствии с п. 1 ст. 40 Федерального закона от 8 декабря 2003 г. № 164-ФЗ «Об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности»8, Правительство РФ может вводить ответные меры в случае, если иностранное государство не выполняет принятые международно-правовые обязательства, либо предпринимает меры, нарушающие экономические интересы публично-правовых образований, либо не предоставляет российским лицам адекватную и эффективную защиту их законных интересов в этом государстве, либо не предпринимает разумных действий для борьбы с противоправной деятельностью физических лиц или юридических лиц этого государства на территории Российской Федерации. Так же ограничения, затрагивающие внешнюю торговлю, связанные с участием Российской Федерации в коллективных принудительных мерах в соответствии с Резолюциями Совета Безопасности ООН, предусмотрены Федеральным законом от 30 декабря 2006 г. № 281-ФЗ «О специальных экономических мерах» (далее – Закон о специальных экономических мерах)9. В соответствии с п. 2 ст. 1 и п. 2 ст. 3 этого закона Российская Федерация на основании резолюций Совета Безопасности ООН может устанавливать меры, направленные на запрещение или ограничение осуществления внешнеэкономических связей с субъектами, в отношении которых применяются санкции. Примером являются меры, предпринятые в отношении Ливии, Исламской Республики Иран, Эритреи, Сомали и др., касающиеся запрета на совершение действий и (или) возложение обязанности совершения указанных действий в отношении иностранного государства и (или) иностранных организаций и граждан, а также лиц без гражданства, постоянно проживающих на территории иностранного государства10 (п. 2 ст. 3 Закона о специальных экономических мерах). 7 Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть третья : учебно-практический комментарий (постатейный) / Е.Н. Абрамова, Н.Н. Аверченко, В.В. Грачев и др. ; под ред. А.П. Сергеева. – М. : Проспект, 2011. – С. 145. 8 Об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности : Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. № 164-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 2003. – № 50. – Ст. 4850. 9 О специальных экономических мерах : Федеральный закон от 30 декабря 2006 г. № 281-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 2007. – № 1 (1 ч.). – Ст. 44. 10Например, Указами Президента РФ на основании резолюций Совета Безопасности ООН, предусматривающих применение ряда ограничений в отношении этих стран, регламентируется запрет всем государственным учреждениям, промышленным, торговым, финансовым, транспортным и другим предприятиям, банкам, организациям, иным юридическим и физическим лицам, находящимся под юрисдикцией Российской Федерации, на вывоз с территории Российской Феде- 110 Власть закона Частноправовые реторсии как исправительные меры специального характера Данные реторсии применяются чаще, чем предусмотренные ст. 1194 ГК РФ, – частноправовые, состоящие в специальном ограничении в области гражданско-правовых отношений, имущественных и личных неимущественных прав, право- и дееспособности граждан и юридических лиц государств, дискриминирующих российских субъектов права. Ответные ограничения, являясь способом разрешения межгосударственных «несогласий», представляют собой исправительные меры политического, специального характера. Проявляется это в следующем. Российская Федерация в соответствии с ч. 2 ст. 61 Конституции РФ гарантирует своим гражданам защиту и покровительство за ее пределами, что обеспечивается реализацией основных задач и функций посольствами. Детализирует данные основные задачи и функции Положение о Посольстве Российской Федерации, п. 6 которого закрепляет защиту в государстве пребывания прав и рации в соответствующие страны, а также продажа, поставка и передача вне пределов Российской Федерации с использованием морских и воздушных судов под Государственным флагом Российской Федерации всех видов вооружений и связанных с ними материальных средств, включая оружие и боеприпасы, боевые машины и военную технику, военное снаряжение и относящиеся к нему материалы, запасные части; на оказание услуг по обучению и предоставление технической, финансовой и иной помощи (включая предоставление наемного персонала), которые связаны с военной деятельностью либо с предоставлением, изготовлением, техническим обслуживанием или использованием соответствующей продукции, независимо от того, происходят ли они с территории Российской Федерации; приобретение в этих странах (в том числе перевозка с использованием морских и воздушных судов под Государственным флагом Российской Федерации) продукции, всех видов услуг и получение помощи, независимо от того, происходят ли они с данных территорий, на осуществление финансовых операций с денежными средствами, финансовыми активами и экономическими ресурсами, имеющимися на территории Российской Федерации и т. д. Так же запрещается въезд на территорию Российской Федерации или транзитный проезд через нее следующих лиц: Каддаф ад-Дам Сайид Мухаммед – двоюродный брат Муамара Каддафи, Каддафи Аиша Муамар – дочь Муамара Каддафи;Каддафи Ханнибал Муамар – сын Муамара Каддафи; Каддафи Хамис Муамар – сын Муамара Каддафи; Каддафи Мухаммед Муамар – сын Муамара Каддафи; Каддафи Муамар Мухаммед Абу Миньяр – руководитель ливийской революции, верховный главнокомандующий вооруженными силами; Каддафи Мутассим – советник по вопросам национальной безопасности, сын Муамара Каддафи; Каддафи Саади – командующий специальными силами, сын Муамара Каддафи; Каддафи Сейф аль-Араб – сын Муамара Каддафи. (См. : О мерах по выполнению резолюции Совета Безопасности ООН 1970 от 26 февраля 2011 г. : Указ Президента РФ от 9 марта 2011 № 286 // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 2011. – № 11. – Ст. 1515; О мерах по выполнению резолюции Совета Безопасности ООН 1803 от 3 марта 2008 г. : Указ Президента РФ от 5 мая 2008 № 682(ред. от 21.02.2011) // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 2008. – № 19. – Ст. 2114; О мерах по выполнению резолюции Совета Безопасности ООН 1907 от 23 декабря 2009 г. : Указ Президента РФ от 22 июля 2010 № 933 // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 2010. – № 30. – Ст. 4074; О мерах по выполнению резолюции Совета Безопасности ООН 1844 от 20 ноября 2008 г. : Указ Президента РФ от 24 апреля 2010 № 516 // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 2010. – № 17. – Ст. 2058.) № 1(13), 2013 111 Актуальные проблемы современного права интересов граждан и юридических лиц Российской Федерации с учетом законодательства государства пребывания11. Аналогичные правила содержит п. 8 Положения о консульском учреждении Российской Федерации, утвержденного Указом Президента РФ от 5 ноября 1998 г. № 133012. В качестве основания применения частноправовой реторсии могут служить дискриминационные действия в отношении наших соотечественников. Статья 15 Федерального закона от 24 мая 1999 г. № 99-ФЗ «О государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом»13 раскрывает принципы и цели государственной политики Российской Федерации в области основных прав и свобод человека и гражданина. Тем самым законодатель определил, что политика РФ прежде всего направлена на сотрудничество с иностранными государствами с учетом соблюдения общепризнанных принципов и норм международного права в области основных прав и свобод человека и гражданина, составляющих основу конституционного права всех правовых государств. В этой связи дискриминация российских граждан, проживающих за рубежом, может являться основанием для пересмотра политики Российской Федерации в отношении государства, в котором такая дискриминация имела место. В ретроспективе можно встретить подобные примеры. Например, Заявление Верховного Совета РФ от 17 июля 1992 г. № 3326/1-1 «О правах человека в государствах Балтии»14, в котором решительно отвергает закрепление в законодательных актах государств Балтии положений, которые делают нормой дискриминацию по национальному признаку и приведут к росту социально-политической напряженности, негативно повлияют на региональную стабильность; Постановление Верховного Совета РФ от 17 июля 1992 № 3326-1 «О правах человека в Эстонии»15, согласно которому Правительству Российской Федерации предписано подготовиться к введению временных экономических санкций в отношении Эстонской Республики в случае продолжения властями Эстонии 11 Об утверждении Положения о Посольстве Российской Федерации : Указ Президента РФ от 28.10.1996 № 1497 (ред. от 21.08.2012) // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 1996. – № 45. – Ст. 5090. 12 Об утверждении Положения о Консульском учреждении Российской Федерации : Указ Президента РФ от 05.11.1998 № 1330 (ред. от 21.08.2012) // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 1998. – № 45. – Ст. 5509. 13 О государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом : Федеральный закон от 24.05.1999 № 99-ФЗ (ред. от 23.07.2010) // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 1999. – № 22. – Ст. 2670. 14 О правах человека в государствах Балтии : Заявление ВС РФ от 17.07.1992 № 3326/1-1 // Ведомости СНД и ВС РФ. – 1992. – № 30. – Ст. 1807. 15 О правах человека в Эстонии : Постановление Верховного Совета РФ от 17 июля 1992 № 3326-1 // Ведомости СНД и ВС РФ. – 1992. – № 30. – Ст. 1806. 112 Власть закона Частноправовые реторсии как исправительные меры специального характера дискриминации этнических россиян. В крайних случаях для защиты прав соотечественников за рубежом могут применяться и Вооруженные Силы Российской Федерации. Как видно, поводом к применению подобных ответных мер являются специальные ограничения. При этом не важно, проявляется ли это в действиях соответствующего государства, направленных на дискриминацию частных лиц в их гражданском положении по сравнению со своими гражданами или подданными (формальные ограничения), либо государство ставит их в более худшее положение по сравнению с другими иностранными лицами (материальные ограничения), речь не ведется о неких общих ограничениях, установленных в данном государстве в отношении всех иностранных граждан или всех юридических лиц (например, установление полного запрета на приобретение земельных участков и частичного запрета на приобретение иной недвижимости в конкретном государстве). Так, в соответствии со ст. 18 Федерального закона от 2 декабря 1990 № 395-1 «О банках и банковской деятельности»16, Банк России вправе по согласованию с Правительством Российской Федерации устанавливать для кредитных организаций с иностранными инвестициями и филиалов иностранных банков ограничения на осуществление банковских операций, если в соответствующих иностранных государствах в отношении банков с российскими инвестициями и филиалов российских банков применяются ограничения в их создании и деятельности, что вполне отражает существующую норму о применении частноправовой реторсии. Аналогично действие ограничений возможно в отношении иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение, в силу осуществляемой ими деятельности. Так, в частности, применительно к совершению сделок в отношении долей в уставном капитале обществ, имеющих стратегическое значение, где покупатель – иностранный гражданин или юридическое лицо, необходимо получение решения Правительственной комиссии по контролю за осуществлением иностранных инвестиций в Российской Федерации о ее предварительном согласовании17. Вместе с тем в практике международного частного права встречаются ситуации, в которых распознать выделенное начало 16О банках и банковской деятельности : Федеральный закон от 2 декабря 1990 № 395-1 (ред. от 29.12.2012 ) // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 1996. – № 6. – Ст. 492. 17 О порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства : Федеральный закон от 29 апреля 2008 № 57-ФЗ (ред. от 16.11.2011) // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 2008. – № 18. – Ст. 1940. № 1(13), 2013 113 Актуальные проблемы современного права оказывается достаточно затруднительным. Так, в постановлении Правительства РФ от 11 декабря 1998 г. № 1488 «О медицинском страховании иностранных граждан, временно находящихся в Российской Федерации, и российских граждан при выезде из Российской Федерации», п. 3 устанавливает правило, «что при введении иностранным государством порядка, в соответствии с которым обязательным условием въезда на его территорию граждан Российской Федерации является осуществление на время их пребывания медицинского страхования, Министерству иностранных дел Российской Федерации в установленном порядке рассматривать вопрос о необходимости введения аналогичного условия при въезде граждан этого государства в Российскую Федерацию»18. Если брать за основу требование о медицинском страховании граждан РФ, как обязательное условие въезда на территорию иностранного государства, так и для иностранных граждан, временно находящихся в Российской Федерации, представляется целесообразным вести речь о материальной зависимости. Однако, если в рамках конкретного случая первичная мера окажется дискриминационной, т. е. направленной в отношении исключительно российских граждан, то анализ п. 3 позволяет провести аналогию действий МИД РФ с частноправовой реторсией. Следовательно, реторсии следует рассматривать как некое противодействие далеко недружественным поступкам другого государства, имеющее целью предупреждение причинения возможного вреда, нарушение признанных в международном праве общепризнанных принципов (суверенного равенства государств, невмешательства одного государства во внутренние дела другого, взаимности, недискриминации и др.)19, выраженных как признание федеральной исполнительной властью иностранного государства. Реторсное право государства опирается на эти принципы, признавая и уважая нормы национального законодательства, не противоречащего международному, в условиях примата последнего. При этом возможность применения частноправовой реторсии обусловлено внутригосударственными законодательными средствами20. Право на установление подобных ограничений принад18 О медицинском страховании иностранных граждан, временно находящихся в Российской Федерации, и российских граждан при выезде из Российской Федерации : Постановление Правительства РФ от 11 декабря 1998 г. № 1488 // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 1998. – № 51. – Ст. 6305. 19 Устав Организации Объединенных Наций (принят в г. Сан-Франциско 26.06.1945) // Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. – Вып. XII. – М., 1956. – С. 14-47. 20 Например, подобные средства специального характера содержатся в законодательных актах многих современных государств. Например, ст. 430 ГК Монголии, ст. 1261 ГК Армении (1998 г.), ст. 1102 ГК республики Беларусь (1998 г.), 114 Власть закона Частноправовые реторсии как исправительные меры специального характера лежит федеральным органам исполнительной власти, суд в данном случае не обладает полномочиями на установление реторсии как следствия первостепенной причины – выявление факта необоснованного ограничения право- и дееспособности граждан конкретного суверенного государства. Однако в некоторых случаях и судебные органы могут прибегнуть к реторсии при решении вопросов «обратной взаимности»21. Очевидно, что исследуемые правовые отношения связаны, как минимум, с двумя государствами и от прочности данной взаимосвязи, от степени корреляции межгосударственных отношений будет зависеть, будут ли применены в рамках конкретного правоотношения ответные ограничительные меры или нет. Наличие взаимности в международных отношениях презюмируется, и соблюдение данного принципа основывается на доброй воле каждого государства. Отступление кем-либо влечет ответные меры, т. е. реторсии как «меры возмездия против иностранного государства, его подданных и юридических приемников этих последних»22. И прежде всего следует учитывать правомерность частноправовых реторсий, которая предопределяется принципами справедливости, гуманности, адекватности, симметричности, целесообразности. Следовательно, вопросы правового регулирования частноправовых реторсий в международном частном праве отражают, прежде всего, проблемы взаимоотношений человека и государства. С одной стороны, государство, выражая интересы общества в целом, обязано обеспечивать его безопасность, устанавливая ограничения, которые должны быть допустимыми и дозволительст. 21 Закона Грузии о международном частном праве (1998 г.), п. 2 ст. 608 ГК Литовской Республики (1964 г.) и т.д., содержат правила применения ответного ограничения Правительством право- и дееспособности иностранных лиц в случаях особого ограничения иностранным государством гражданской право- и дееспособности граждан и юридических лиц данных суверенных государств. Закон Чехии о международном частном праве от 25 января 2012 г., воспринявший подобные правила о реторсиях Закона 1964 г., определяет, что иностранцы и иностранные юридические лица имеют равные личные и имущественные права наравне с гражданами и юридическими лицами Чехии, однако, данное правило может не применяться в качестве реторсии на дискриминационные действия иностранного государства. 21 Так, в соответствии с п. 2 ст. 5 ГПК КНР, если иностранные суды вводят ограничения в отношении гражданских процессуальных прав граждан, юридических лиц и иных организаций КНР, народные суды КНР применяют ответные ограничения в отношении гражданских процессуальных прав граждан, предприятий и организаций данных государств. (См. : Гражданско-процессуальный кодекс КНР. URL: http://www.legal-way.ru/iss09.php (дата обращения – 20.11.2012)). 22«Die Maße der Vergeltung gegen den ausländischen Staat, seiner hinzugegebenen und juristischen Empfänger dieser Letzten» – см. : Dernburg H. Das burgerliche Recht des deutschen Reiches und Preussens. – Bd. I. Die allgemeinen Lehren. – 3. Aufl. – Halle, 1906. II. – S. 94. № 1(13), 2013 115 Актуальные проблемы современного права ными. По существу, данный процесс превращается в своеобразный диалог между гражданином, юридическим лицом и государством. С другой стороны, если государство действует в рамках национального права, устанавливая правила для своих граждан, и затрагивает при этом интересы граждан других суверенных государств, речь можно вести о том, насколько действия государства способствуют укреплению его статуса как члена международного сообщества. С учетом выявленной сущности, мы склонны констатировать, что частноправовые реторсии – особые исправительные меры специального характера, правомерность которых предопределена вынужденным «ответом» государства в рамках своей самостоятельной деятельности, как признание федеральной исполнительной властью иностранного государства, реализуемой на основании главенствующих принципов – справедливости, гуманности и симметричности. 116 Власть закона А.Г. Пышная Инспектор отдела кадров Одесского государственного университета внутренних дел (Украина) ОБЖАЛОВАНИЕ РЕШЕНИЙ ГОСУДАРСТВЕННОЙ СЛУЖБЫ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ УКРАИНЫ В АДМИНИСТРАТИВНОМ СУДЕ APPEALS AGAINST DECISIONS OF THE STATE INTELLECTUAL PROPERTY SERVICE OF UKRAINE IN THE ADMINISTRATIVE COURT Аннотация: В статье раскрывается порядок обжалования решений Государственной службы интеллектуальной собственности Украины об отказе в выдаче охранных документов. Определены категории дел об охране прав интеллектуальной собственности, которые подлежат рассмотрению в административных судах. Ключевые слова: Апелляционная палата Государственной службы интеллектуальной собственности Украины; административный суд; защита прав интеллектуальной собственности; обжалование решений Государственной службы интеллектуальной собственности. Annotation: The article reveals the procedure for appealing decisions of the State Intellectual Property service of Ukraine to refuse to issue documents of title. Defined categories of cases on the protection of intellectual property rights, which are subject to review in the administrative courts. Keywords: The Appeals Chamber of the State Intellectual Property service of Ukraine; Administrative Court; the protection of intellectual property rights; appeal decisions of the State Intellectual Property. О дним из основных направлений внешней политики Украины является ее интеграция как полноправного члена в мировое и европейское экономическое и культурное сообщество. Важной составляющей этого процесса в Украине выступает создание максимально благоприятных правовых, организацион120 Власть закона Обжалование решений государственной службы интеллектуальной собственности Украины в административном суде ных и экономических условий для юридических и физических лиц в сфере приобретения, осуществления и защиты прав интеллектуальной собственности�. Особое значение имеет обеспечение эффективной защиты прав интеллектуальной собственности на стадии получения охранных документов. От правильности и законности принятого уполномоченным органом государственной власти решения зависит дальнейшая реализация автором прав на результат его интеллектуальной, творческой деятельности. В Украине охранные документы на объекты права интеллектуальной собственности выдает Государственная служба интеллектуальной собственности, созданная при Министерстве образования и науки, молодежи и спорта. Ежегодно увеличивается количество заявок на регистрацию объектов интеллектуальной собственности: в среднем за год поступает около 35 тыс. заявок (в том числе приблизительно 15% от иностранных заявителей) и выдается более 25 тыс. охранных документов. При этом отмечается существенное сокращение сроков рассмотрения заявок на изобретения, полезные модели и промышленные образцы1. В 2011 г. было подано 47 тыс. заявок на регистрацию изобретений, полезных моделей, промышленных образцов и торговых марок. Заявителями Российской Федерации подано 110 заявок на регистрацию промышленных образцов, что составляет 34,2% от заявок, поданных иностранными заявителями; на регистрацию изобретений – 72 заявки2. В Украине за годы независимости создана государственная система правовой охраны интеллектуальной собственности. В частности, сформирована нормативно-правовая база, соответствующая международным нормам и стандартам, перестроена соответствующая инфраструктура, внедрены механизмы реализации правовых норм. В последнее время значительно повысился уровень защиты прав интеллектуальной собственности, налаживается координация действий правоохранительных и контролирующих органов по борьбе с пиратством в сфере интеллектуальной собственности, созданы система патентно-информационного обеспечения, национальная система подготовки, переподготовки и 1 Концепция развития государственной системы правовой охраны интеллектуальной собственности на 2009–2014 годы : решение Коллегии Государственного департамента интеллектуальной собственности (Протокол от 11 марта 2009 г. – № 11) / [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://sips.gov.ua/ua/plans_reports.html 2 Концепция развития государственной системы правовой охраны интеллектуальной собственности на 2009–2014 годы : решение Коллегии Государственного департамента интеллектуальной собственности (Протокол от 11 марта 2009 г. – № 11) / [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://sips.gov.ua/ua/plans_reports.html № 1(13), 2013 121 Наука и практика стран СНГ повышения квалификации специалистов в сфере интеллектуальной собственности, внедрены современные методы осуществления экспертизы заявок на выдачу охранных документов на объекты промышленной собственности. Вместе с тем, наряду с позитивными результатами, достигнутыми в сфере защиты прав интеллектуальной собственности, следует констатировать, что нарушения прав и интересов авторов (их правопреемников) остаются многочисленными. К сожалению, нарушения прав возникают не только в связи с бездоговорным использованием результатов творческой деятельности, изготовлением контрафактной, пиратской продукции, но и в результате ненадлежащего выполнения предписаний законодательства органами государственной власти. В частности, это касается проведения экспертиз заявок на выдачу охранных документов на объекты права интеллектуальной собственности. Как свидетельствует практика, не всегда отказ в выдаче охранных документов является должным образом мотивированным и законным. А незаконный отказ в выдаче патента или свидетельства является грубым нарушением прав субъектов интеллектуальной собственности. В соответствии с ч. 1 ст. 15 Закона Украины «Об охране прав на знак для товаров и услуг»3, ч. 1 ст. 19 Закона Украины «Об охране прав на промышленные образцы», ч. 1 ст. 24 Закона Украины «Об охране прав на изобретения и полезные модели» заявитель может обжаловать решение Государственной службы интеллектуальной собственности по заявлению в судебном порядке или в Апелляционную палату. В связи с изложенным актуальным является исследование правовых основ обжалования решений Государственной службы интеллектуальной собственности об отказе в выдаче охранных документов в судебном порядке. Вопросы защиты прав интеллектуальной собственности исследовались в работах: И.С. Кравченко, Е.Н. Мельник, Е.О. Харитонова, Е.И. Харитоновой, Р.Б. Шишки. Проблемам административно-правовой защиты прав интеллектуальной собственности посвящены научные работы: Н.П. Дрыгваль, Н.К. Галянтича, Г.В. Корчевного и др. В ст. 41 Конституции Украины предусмотрено, что каждый имеет право владеть, пользоваться и распоряжаться результатами своей интеллектуальной, творческой деятельности4. Однако не каждый результат творческой деятельности становится объектом 3 Річний звіт Державної служби інтелектуальної власності за 2011 рік [Електроний ресурс]. – Режим доступу: http://sips.gov.ua/i_upload/file/ukr.pdf 4 Об охране прав на знаки для товаров и услуг : Закон Украины от 15 декабря 1993 № 3689-XII // Ведомости Верховной Рады (ВВР). – 1994. – № 7. – Ст. 36. 122 Власть закона Обжалование решений государственной службы интеллектуальной собственности Украины в административном суде интеллектуальной собственности. Объектом интеллектуальной собственности признается лишь такой результат творческой деятельности, который отвечает установленным требованиям закона. Поскольку целью статьи является исследование проблем обжалования решений Государственной службы интеллектуальной собственности в судебном порядке, в первую очередь следует раскрыть основные направления ее деятельности. В соответствии с Положением о Государственной службе интеллектуальной собственности Украины, утвержденным Указом Президента Украины №4362011 от 8 апреля 2011 г. Государственная служба интеллектуальной собственности Украины (далее – Государственная служба) является центральным органом исполнительной власти, деятельность которого направляется и координируется Кабинетом Министров Украины через Министерство образования и науки, молодежи и спорта Украины. Государственная служба входит в систему органов исполнительной власти и обеспечивает реализацию государственной политики в сфере интеллектуальной собственности. Среди задач, которые выполняет Государственная служба, следует назвать следующие: – организация в установленном порядке экспертизы объектов права интеллектуальной собственности, выдача патентов, свидетельств на объекты права интеллектуальной собственности; – осуществление государственной регистрации и ведение учета объектов права интеллектуальной собственности, проведение регистрации договоров о передаче прав на объекты права интеллектуальной собственности, которые охраняются на территории Украины, лицензионных договоров5. При Государственной службе создана Апелляционная палата, которая является коллегиальным органом Государственной службы6. Задачей Апелляционной палаты является коллегиальное рассмотрение возражений, которые могут быть поданы в связи с отказом Государственной службы в регистрации прав интеллектуальной собственности и выдаче охранного документа на объект права интеллектуальной собственности по результатам проведения экспертизы поданной заявки. Следует обратить внимание, что представление протестов на решение Государственной службы интеллектуальной собственности в Апелляционную палату является не единственно возможной 5 Об охране прав на промышленные образцы : Закон Украины от 15 декабря 1993 №3688-XII // Ведомости Верховной Рады (ВВР). – 1994. – № 7. – Ст. 34. 6 Об охране прав на изобретения и полезные модели : Закон Украины от 15 декабря 1993 №3687-XII // Ведомости Верховной Рады (ВВР). – 1994. – № 7. – Ст. 32. № 1(13), 2013 123 Наука и практика стран СНГ формой защиты прав и интересов субъектов права интеллектуальной собственности. В соответствии с законодательством заявитель, которому отказано в выдаче охранного документа на объекты права интеллектуальной собственности, может обратиться в административный суд. В соответствии со ст. 17 Кодекса административного судопроизводства Украины юрисдикция административных судов распространяется на правоотношения, которые возникают в связи с осуществлением субъектом властных полномочий властных управленческих функций, а также в связи с публичным формированием субъекта властных полномочий путем выборов или референдума. Юрисдикция административных судов распространяется на публично-правовые споры, в частности: – споры физических или юридических лиц с субъектом властных полномочий по поводу обжалования его решений (нормативно-правовых актов или правовых актов индивидуального действия), действий или бездеятельности; – споры по поводу принятия граждан на публичную службу, ее прохождение, освобождения от публичной службы; – споры между субъектами властных полномочий по поводу реализации их компетенции в сфере управления, в том числе делегированных полномочий; – споры, которые возникают по поводу заключения, выполнения, прекращения, отмены или признания недействительными административных договоров; – споры по обращению субъекта властных полномочий в случаях, установленных Конституцией и законами Украины; – споры, возникающие из правоотношений, связанных с выборным процессом или процессом референдума. Юрисдикция административных судов не распространяется на публично-правовые дела: – которые отнесены к юрисдикции Конституционного Суда Украины; – которые подлежат разрешению в порядке уголовного судопроизводства; – о наложении административных взысканий; – по поводу отношений, которые в соответствии с законом, уставом (положением) объединения граждан, отнесены к его внутренней деятельности или исключительной компетенции. Наиболее распространенной категорией дел, которая подлежит рассмотрению по правилам административного судопроизводства, являются споры физических или юридических лиц с 124 Власть закона Обжалование решений государственной службы интеллектуальной собственности Украины в административном суде субъектом властных полномочий по поводу обжалования его решений (нормативно-правовых актов или правовых актов индивидуального действия), действий или бездеятельности. В Методических разъяснения по применению Классификатора категорий административных дел указано, что обеспечение правовой охраны интеллектуальной собственности является одной из основных задач при построении Украиной инновационной модели развития экономики (преамбула Рекомендаций парламентских слушаний «Защита прав интеллектуальной собственности в Украине: проблемы законодательного обеспечения и правоприменения»). Поэтому споры об охране прав на объекты интеллектуальной собственности следует относить к одноименной категории (строка 5.7 Классификатора «охраны прав на объекты интеллектуальной собственности»). При этом необходимо подчеркнуть, что согласно правовой позиции Верховного Суда Украины государственная регистрация является властной управленческой функцией, а поэтому споры по поводу ее реализации относятся именно к административной юрисдикции (постановление ВСУ от 6 ноября 2007 г. (Единый государственный реестр судебных решений Украины, № 1291075)). Следует обратить внимание, что исходя из сложившейся практики, в административных судах рассматриваются дела по обжалованию решений Государственной службы об отказе в выдаче охранных документов. Если же спор касается признания недействительным охранного документа на объекты права интеллектуальной собственности, он подлежит рассмотрению в хозяйственном суде. Как отмечает В.С. Москаленко споры с участием органа исполнительной власти по вопросам правовой охраны интеллектуальной собственности о признании недействительными охранных документов должны рассматриваться хозяйственными судами. Отношения по защите лицами своего права интеллектуальной собственности, в частности, отношения, связанные с признанием недействительными свидетельств и патентов на объекты интеллектуальной собственности, по своей правовой природе имеют гражданский характер, поскольку это прямо предусмотрено ст.ст. 469, 479 488 и 499 Гражданского кодекса Украины. Отношения по спорам о признании недействительными указанных охранных документов не основаны на административном или ином властном подчинении одной стороны другой стороне, хотя их участниками являются Департамент или другой государственный орган, имеющий полномочия выдавать эти документы. Необходимо также учитывать субъектный состав участников споров о признании недей- № 1(13), 2013 125 Наука и практика стран СНГ ствительными охранных документов на объекты интеллектуальной собственности: наряду с Департаментом ответчиками по делам в таких спорах во всех случаях выступает субъект хозяйствования, гражданских прав и интересов которого непосредственно касается данный спор7. В постановлении Пленума Верховного суда Украины «О некоторых вопросах практики решения споров, связанных с защитой прав интеллектуальной собственности» предусмотрено, что хозяйственным судам подведомственны дела по спорам, связанных с использованием в хозяйственном обороте объектов интеллектуальной собственности, когда состав участников спора соответствует требованиям ст. 1 Хозяйственного процессуального кодекса Украины (далее – ХПК Украины). В круг подведомственных хозяйственному суду споров следует относить и споры, связанные с признанием недействительными документов, которые удостоверяют право на объекты интеллектуальной собственности (свидетельства, патенты), касающихся вопросов права собственности на соответствующие объекты и по своему характеру являются гражданско-правовыми или хозяйственно-правовыми и не относятся к числу публично-правовых споров. Если ответчиком или одним из ответчиков по делу выступает Государственная служба интеллектуальной собственности Украины, то дело в любом случае в соответствии с ч. 5 ст. 16 ХПК подлежит рассмотрению хозяйственным судом города Киева, поскольку названная Государственная служба является центральным органом исполнительной власти8. Для того чтобы спор рассматривался в административном суде, он должен относится к административно-правовым. Исследуя проблемные вопросы определения юрисдикции административных судов в сфере защиты прав интеллектуальной собственности, Е.И. Харитонова отмечает, что ч. 1 ст. 17 КАС Украины дает основания для выделения двух критериев отнесения споров в сфере интеллектуальной собственности к юрисдикции административных судов: 1) в отношениях участвует субъект властных полномочий (который всегда выступает ответчиком); 2) спор возник вследствие осуществления субъектом властных полномочий властных управленческих функций. Кроме того, из положений ч. 2 ст. 17 КАС Украины следует еще два критерия указанных споров: 1) истцом всегда является физическое или юридическое лицо 7 Конституция Украины от 28 июня 1996 г. // Ведомости Верховной Рады Украины. – 1996. – № 30. – Ст. 141. 8 Про затвердження Положення про Державну службу інтелектуальної власності України : Указ Президента України № 4362011[Електронний ресурс]. – Режим доступу: http://www.president.gov.ua/documents/13415.html 126 Власть закона Обжалование решений государственной службы интеллектуальной собственности Украины в административном суде (им не может быть другой субъект властных полномочий, государство и т. п.); 2) предметом спора является обжалование решений субъекта властных полномочий (нормативно-правовых актов или правовых актов индивидуального действия), действий или бездействия. К критериям отнесения споров в сфере интеллектуальной собственности к юрисдикции административных судов отнесены: характер спорных правоотношений (они являются публично-правовыми); субъекты, участвующие в публично-правовом споре; основание возникновения (действия или бездействие органов власти в области управления, которое осуществляется в сфере интеллектуальной собственности)9. Таким образом, в административный суд могут быть обжалованы: – решения Государственной службы об отказе в выдаче охранного документа на объекты права интеллектуальной собственности; – решения Апелляционной палаты Государственной службы. Как показывает практика, не всегда принятые по результатам рассмотрения поданных протестов решения удовлетворяют интересы апеллянта. Согласно п. 21 Регламента Апелляционной палаты Государственной службы интеллектуальной собственности апеллянт может обжаловать утвержденное Государственной службой решение апелляционной палаты в судебном порядке в течение двух месяцев от даты его получения. Следует отметить, что обжалование решений Государственной службы в административном порядке является не обязательным. При желании решение об отказе в выдаче охранных документов может быть обжаловано сразу в судебном порядке. Так, в постановлении Одесского окружного административного суда указано, что Законом не установлено, что истец в случае несогласия с решением по заявке о регистрации знака обязан обжаловать его в Апелляционную палату, а предоставлено право выбора возможности обжалования решения по заявке о регистрации знака в судебном порядке или в Апелляционную палату10. Таким образом, проведенное исследование позволяет сделать следующие выводы. Решение Государственной службы интеллектуальной собственности по заявке о выдаче охранного документа на объекты 9 Про затвердження Регламенту Апеляційної палати Державного департаменту інтелектуальної власності: Наказ Міністерства освіти і науки України 15.09.2003 № 622 [Електронний ресурс]. – Режим доступу: http://zakon1.rada.gov.ua/laws/ show/z0877-03 10 Кодекс адміністративного судочинства України от 06.07.2005 № 2747-IV [Електронний ресурс]. – Режим доступу: http://kodeksy.com.ua/ka/kas.htm № 1(13), 2013 127 Наука и практика стран СНГ права интеллектуальной собственности может быть обжаловано в административном порядке (в Апелляционную палату Государственной службы) или в судебном порядке. Определение суда, в котором будет рассматриваться спор, зависит от предмета и категории спора. Обжалование решений Государственной службы интеллектуальной собственности об отказе в выдаче охранного документа относится к юрисдикции административных судов. Возможность обжалования решения Государственной службы об отказе в выдаче охранного документа не зависит от обращения с протестом в Апелляционную палату Государственной службы. Обращение в Апелляционную палату является правом, а не обязанностью заявителя. 128 Власть закона В.А. Шершенькова Ассистент кафедры истории государства и права Национального университета «Одесская юридическая академия» (Украина) РАЗВИТИЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА О ВОИНСКИХ ПРЕСТУПЛЕНИЯХ УКРАИНСКОЙ СОВЕТСКОЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕСПУБЛИКИ В ПЕРИОД ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ (1939-1945 ГГ.) THE DEVELOPMENT OF THE LAW OF MILITARY CRIMES OF UKRAINIAN SOVIET SOCIALIST REPUBLIC IN THE SECOND WORLD WAR (1939-1945 YEARS) Аннотация: В статье рассматриваются особенности развития законодательства о воинских преступлениях в период Второй мировой войны. Автором проанализированы виды наказаний, которые применялись к осужденным за воинские преступления в данный период. Также рассмотрены причины, в силу которых произошли эти изменения. Ключевые слова: уголовное право; воинские преступления; Украинская Советская Социалистическая республика; Вторая мировая война; Великая Отечественная война. Annotation: In the article the features of development of legislation are examined about military crimes in the period of Second world war. An uthoris analyse the types of punishments that were used to convict for military crimes in this period. Reasons these changes happened by virtue of that are also considered. Keywords: criminal law; military crimes; Ukrainian Soviet Socialistic republic; Second world war; Great Patriotic war. К ак известно, обороноспособность государства является одной из наиболее важных его задач, а без стабильности и воинской дисциплины в армии достигнуть этой цели практически невозможно. № 1(13), 2013 129 Наука и практика стран СНГ Обращаясь к вопросу профилактики воинских преступлений в армии независимой Украины представляется целесообразным обращение к статистическим данным судебной практики местных и апелляционных судов Украины в 2006–2012 гг. Полученная информация позволяет сделать важные выводы, о том, что за этот период в военные суды было подано на рассмотрение более 2 486 уголовных дел. К сожалению, начиная с 2007 г., наблюдается стойкая тенденция роста количества преступлений против установленного порядка несения воинской службы (воинские преступления)1. Однако хотелось бы отметить, что высокий уровень преступности в украинской армии встречался и в предыдущих исторических периодах, поэтому обращение к историко-правовым материалам представляется важным и необходимым. Следует отметить, что развитие законодательства о воинских преступлениях в Украине остается недостаточно исследованным. Отдельные аспекты данного вопроса анализировались в трудах О.И. Адамюка, Х.М. Ахметшина, З.О. Ашитова, Б.М. Бабия, Д.В. Бондаренка, А.Г. Горного, М.К. Кислицына, В.С. Кульчицкого, Ф.Л. Петровского, Б.С. Тыщика, Ю.М. Ткачевского, П.Л. Фриса, В.М. Чхиквадзе и др. Целью нашего исследования является определение особенностей развития законодательства о воинских преступлениях в советской Украине в период Второй мировой войны. Следует отметить, что еще в предвоенные годы в СССР началась реорганизация Красной Армии. В соответствии с решением XVIII съезда ВКП(б) началась программа по укреплению обороноспособности Советского Союза. 1 сентября 1939 г. Верховный Совет СССР принял закон «О всеобщей воинской обязанности», на основании которого были реорганизованы Вооруженные Силы СССР. Значительное увеличение численности армии было направлено на усиление обороны, развитие военной техники и продолжение срока прохождения воинской службы2. С целью укрепления дисциплины в 1940 г. в армии были введены в действие Дисциплинарный устав Красной Армии и Дисциплинарный устав Военно-Морского Флота, была повышена ответственность за самовольную отлучку и дезертирство3. Важным событием тех времен было приведение к воинской присяге личного состава Вооруженных Сил Союза ССР. Напомним, что институт воинской присяги впервые в СССР был закреплен 1 Огляд даних судової статистики про роботу місцевих та апеляційних судів України в 2006–2012 рр. : [Електронний ресурс] – Режим доступу : http://court. gov.ua/sudova_statystyka 2 Історія держави і права Української РСР : В 2 т. / ред. кол. Б.М. Бабія та ін. – К. : «Наукова думка», 1967. – Т. 2 : 1937–1967 рр. – С. 52-54. 3 Там же. 130 Власть закона Развитие законодательства о воинских преступлениях Украинской Советской Социалистической Республики Конституцией СССР (1936 г.). Президиум Верховного Совета СССР указом от 3 января 1939 г. утвердил текст воинской присяги для армии и флота4. В этот период, по мнению В. Чхиквадзе, вопросы советского военно-уголовного права находились на начальной стадии своего развития. Советское военно-уголовное право было связано с советским уголовным правом, его основные положения и принципы применялись и в военно-уголовном праве УССР5. Следует отметить, что тогда неоднократно поднимались вопросы о самостоятельности военно-уголовного законодательства, принятии специального военно-уголовного кодекса и Уголовного кодекса СССР, который закрепил бы особенности применения Общей части УК СССР в случае совершения воинских преступлений6. Как известно, нормы права, которые применялись для регулирования деятельности вооруженных сил, существовали на разных этапах развития государства. Правовые нормы, которые регулировали деятельность Вооруженных Сил советского государства, в 30–40-х гг. ХХ в. относились к самостоятельной отрасли права под названием «Военное право»7. Что касается наказаний за воинские преступления, то с 1941 г. (с началом Великой Отечественной войны) право применять такой вид наказаний, как смертная казнь, предоставлялось соответствующим командирам8. Целью ужесточения ответственности за воинские преступления того периода было наведение дисциплины и порядка в армии, однако, некоторые ошибки военного времени показали, что эти мероприятия не дали желаемых результатов. С целью усиления ответственности военнослужащих в 1942 г. было принято решение о создании штрафных рот и батальонов. Направление военнослужащих в такие части считалось дисциплинарным взысканием и по приказу соответствующих командиров нарушителей армейской дисциплины направляли туда на срок от 1 до 3 месяцев. Вместе с тем уже в конце 1942 г. военным трибуналам разрешалось применять смертную казнь к осужденным с отсрочкой исполнения приговора9. 4 Історія держави і права Української РСР : В 2 т. / ред. кол. Б.М. Бабія та ін. – К. : «Наукова думка», 1967. – Т. 2 : 1937–1967 рр. – С. 52-54. 5 Чхиквадзе В. К вопросу о предмете советского военно-уголовного права / В. Чхиквадзе // Советское государство и право. – 1940. – № 12. – С. 46-50. 6 Солнцев К. Воинские преступления / К. Солнцев // Советская юстиция. – 1939. – № 5. – С. 18. 7 Ромазан С. К вопросу о проблеме военного права / С. Ромазан // Советское государство и право. – 1940. – № 5-6. – С. 86-91. 8 Фещук М. Військова юстиція в Україні / М. Фещук // Вісник прокуратури. – № 5 (95). – 2009. – С. 47. 9 Там же. № 1(13), 2013 131 Наука и практика стран СНГ Следует добавить, что в военное время возросло количество ряда специфических воинских преступлений, предусмотренных действующим законодательством. Поэтому возникла необходимость принятия поправок и введения целого ряда правовых актов, которые устанавливали бы новые составы преступлений (меняли квалификацию) или усиливали ответственность. Основой приспособления уголовного права к требованиям военного времени была директива ЦК ВКП(б) и Раднаркома СССР партийным и советским организациям прифронтовых областей от 29 июня 1941 г., которая призывала военнослужащих и гражданское население СССР «…организовывать борьбу с дезорганизаторами тыла – шпионами, диверсантами, паникерами, трусами и дезертирами»10. Следует отметить, что законодательные акты военного времени могли изменяться следующими способами: 1) установлением новых видов преступных действий, которые предусматривали уголовную ответственность; 2) криминализацией административных нарушений дисциплинарных проступков; 3) усилением мер уголовной репрессии за отдельные составы преступлений11. Определенное реформирование уголовного права по вопросам предотвращения совершения преступлений в армии состоялось в июле 1940 г., когда Президиум Верховного Совета СССР принял Указ «Об ответственности за нарушения правил воинского учета». Этот указ предусматривал привлечение виновных к ответственности в виде принудительных работ или взыскания штрафа12. Названый документ предусматривал ответственность за нарушение установленных правил учета военнообязанных рядового и младшего руководящего состава (штраф до 50 руб.). Если такие действия совершены военнообязанными руководящего состава – до 100 руб., а если преступление совершено повторно, то штраф увеличивался от 200 до 400 руб.13. 10 Історія держави і права Української РСР : В 2 т. / Ред. кол. Б. М. Бабія та ін. – К. : «Наукова думка», 1967. – Том. 2 : 1937-1967 рр. – с. 142. 11 Бондаренко Д.В. Юридическая ответственность в условиях военного положения (на опыте Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.) : дис. канд. юрид. наук : 12.00.01 / Д. В. Бондаренко ; Российская академия правосудия. – М., 2005. – С. 49. 12 Об ответственности за нарушение правил воинского учета : Указ Президиума Верховного Совета СССР от 6 июля 1940 года [Электронный ресурс] – Режим доступа : http://www.libussr.ru/doc_ussr/ussr _4258.htm. 13 Сборник военного законодательства / под ред. Ф.Л. Петровского ; сост. А.М. Мелентьев, В.В. Миронов. – М. : Главная военная прокуратура Вооруженных Сил СССР, 1947. 132 Власть закона Развитие законодательства о воинских преступлениях Украинской Советской Социалистической Республики 30 июня 1941 г. Постановлением Президиума Верховного Совета СССР, Совета Народных Комисаров СССР и ЦК ВКП(б) был создан Государственный комитет обороны (ГКО), который сосредоточивал всю власть: военную, политическую и хозяйственную. ГКО издавал обязательные для организаций и граждан постановления и распоряжения14. 17 сентября 1941 г. Постановлением ГКО «Об общем обязательном обучении военному делу граждан СССР» было введено обязательное обучение воинскому делу граждан СССР мужского пола от 16 до 50 лет по 110-часовой программе. В этот период обучение прошли миллионы советских граждан, что способствовало победе Советского Союза над фашистской Германией15. 22 июня 1941 г. Президиум Верховного Совета СССР принял Указ «О военном положении», п. 2 которого устанавливал, что в местностях, объявленных на военном положении, все функции органов государственной власти (оборона, охрана общественного порядки и государственной безопасности) принадлежали военным советам фронтов, армий, воинским округам, а в случае отсутствия воинских советов – высшему командованию военных объединений. В период Великой Отечественной войны значительно расширилась компетенция военных трибуналов. 22 июня 1941 г. Президиум Верховного Совета СССР утвердил «Положение о военных трибуналах». Судебные дела рассматривались ими в очень короткие сроки. Приговор кассационному обжалованию не подлежал и мог быть изменен или отменен только в порядке судебного надзора16. При назначении наказания за воинские преступления обязательно учитывались обстоятельства совершения преступления и степень общественной опасности. К обстоятельствам, которые исключали противоправность деяния, относились: исполнение обязанностей, исполнение приказа, принуждение к повиновению, необходимая оборона, крайняя необходимость17. Согласно п. 7 Указа Президиума Верховного Совета СССР «О военном положении» от 22 июня 1942 г. военные трибуналы рассматривали все дела о преступлениях, совершенных военнослужащими18. 14 Кульчицький В.С., Тищик Б.Й. Історія держави і права України : Підруч. для студ. вищ. навч. закл. – К. : Видавничий Дім «Ін Юре», 2007. 15О всеобщем обязательном обучении военному делу граждан СССР : Постановление Государственного комитета обороны СССР от 17 сентября 1941 г. // Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898–1986). – 9-е изд., доп. и испр. – М. : Политиздат, 1985. – Т. 7. 1938–1945. – С. 241-242. 16 Адамюк О.И. Военно-уголовная юстиция. – Мн. : Бестпринт, 2006. – С. 87. 17 Чхиквадзе В. К вопросу об обстоятельствах, исключающих противоправность деяния в военно-уголовном праве // Советское государство и право. – 1941. – № 4. – С. 69-78. 18 О военном положении : Указ Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1942 г. [Электронный ресурс] – Режим доступа : http://www.libussr.ru/doc_ussr/ ussr _4318.htm. № 1(13), 2013 133 Наука и практика стран СНГ В соответствии с Законом СССР «О всеобщей воинской обязанности» от 1 сентября 1939 г. (с изм. и доп. от 1 марта и 26 июня 1941 г.) военнослужащие и военнообязанные привлекались к уголовной ответственности за воинские преступления согласно Положению о воинских преступлениях (1927 г.)19. 28 июля 1942 г. Народным комиссариатом обороны СССР был принят приказ № 227, который в истории получил название «Ни шага назад». Согласно этому приказу планировалось сформировать в пределах фронта от 1 до 3 штрафных батальонов. В них направлялись «средние и старшие командиры и соответствующие политработники всех родов войск, которые провинились в нарушении дисциплины»… их следовало «поставить на более сложные участки фронта, чтобы они платили кровью за свои преступления против Отечества»20. В военное время важное значение придавалось своевременному исполнению всеми учреждениями и предприятиями транспорта заданий Правительства СССР касательно перевозок. С учетом этого Президиум Верховного Совета СССР Указом от 15 апреля 1943 г. «О введении военного положения на всех железных дорогах» установил для работников железнодорожного транспорта, как и для военнослужащих Красной Армии, ответственность за служебные преступления. По решению военного трибунала нарушителей увольняли с работы и направляли на фронт в штрафные роты, если за их деяния законодательством не предусматривалось более суровое наказание21. В условиях войны особое значение приобретает соблюдение государственной и военной тайны, разглашение которой, даже по неосторожности, влекло за собой тяжкие последствия, поскольку эти сведения могли быть использованы врагом. В связи с этим 15 ноября 1943 г. Президиумом Верховного Совета СССР был издан Указ «Об ответственности за разглашение государственной тайны и за потерю документов, которые содержали государственную тайну». Преступления такого рода наказывались лишением свободы на срок до 5 лет, если эти действия по законодательству не предусматривали более тяжкого наказания. А если эти действия повлекли тяжкие последствия, законом предусматривалось наказание в виде лишения свободы на срок до 10 лет. Этим же Указом 19О всеобщей воинской обязанности : Закон СССР от 1 сентября 1939 г. [Электронный ресурс] – Режим доступа : http://www.libussr.ru/doc_ussr/ussr _4200.htm. 20 Приказ № 227 Народного комиссара обороны СССР от 28 июля 1942 г. [Электронный ресурс] – Режим доступа : http://stalinism.narod.ru/vieux/pr _227.htm. 21 О введении военного положения на всех железных дорогах : Указ Президиума Верховного Совета от 15 апреля 1943 г. [Электронный ресурс] – Режим доступа : http://www.libussr.ru/doc_ussr/ussr _4200.htm. 134 Власть закона Развитие законодательства о воинских преступлениях Украинской Советской Социалистической Республики была установлена уголовная ответственность за разглашение такого рода сведений и частными лицами: они подлежали наказанию в виде лишения свободы на срок до 3 лет22. Законодательством была установлена суровая ответственность за нарушение правил учета и передвижения военнообязанных и призывников в военное время. Виновные в совершении таких преступлений наказывались лишением свободы на срок не менее 1 года, а лица руководящего состава – не менее 2 лет. В некоторых случаях законодательством предусматривалось применение высшей меры наказания. При отягчающих обстоятельствах применялся расстрел с конфискацией имущества. К уголовной ответственности привлекались и те, кто уклонялся от обучения военному делу. Как упоминалось ранее, в военный период усилилась уголовная ответственность за уклонение от воинского учета, призыва по мобилизации, исполнения военной службы, дезертирство23. Но, несмотря на это, суд широко применял условное осуждение (ст. 48 УК УССР 1927 г.) и отсрочку исполнения приговора до окончания военных действий (прим. 2 ст. 27 УК УССР). Отсрочка исполнения приговора применялась к военнослужащим, осужденным к лишению свободы без ограничения прав, и к лицам, которые в момент рассмотрения дела о совершенном ими преступлении еще не были военнослужащими, но подлежали очередному призыву или мобилизации, а также к работникам железнодорожного и водного транспорта. В данном случае осужденного направляли в действующую армию. Большая часть осужденных, к которым была применена отсрочка исполнения приговора, были направлены на фронт24. В годы Великой Отечественной войны к военнослужащим СССР применялась отсрочка исполнения наказания. Так, за июль– август 1944 г. к 54% от общего количества осужденных за воинские преступления была применена отсрочка исполнения наказания25. 27 января 1944 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР было принято Положение о воинских преступлениях лиц рядового и руководящего состава военизированной охраны НКВД СССР за служебные преступления. Согласно этому указу лица руководящего и рядового состава военизированной охраны предпри22 Історія держави і права Української РСР : В 2 т. / ред. кол. Б.М. Бабія та ін. – К. : «Наукова думка», 1967. – Т. 2 : 1937–1967 рр. – С. 142. 23 Фріс П.Л. Нарис історії кримінально-правової політики України : Монографія / за заг. ред. М.В. Костицького. – К. : Атіка, 2005. – С. 102-103. 24 Історія держави і права Української РСР .... – С. 145. 25 Ткачевский Ю.М. Ответственность за воинские преступления во время Великой Отечественной войны (1941–1945) // Вестник Московского университета. – Серия 11. Право. – 2005. – № 3. – С. 34-47. № 1(13), 2013 135 Наука и практика стран СНГ ятий и военизированной пожарной охраны НКВД СССР за служебные преступления несли ответственность, как и военнослужащие, согласно Положению о воинских преступлениях26. Таким образом, на основании изложенного можно сделать вывод, что в исследуемый период в законодательстве о воинских преступлениях УССР произошли определенные изменения, которые сыграли важную роль в укреплении дисциплины в Вооруженных Силах УССР и СССР. Безусловно, эти изменения были вызваны потребностями военного времени. В условиях угрозы войны советское руководство вынуждено было усилить централизацию правового регулирования всех отношений и в том числе отношений, которые возникали в случае совершения воинских преступлений. В этот период продолжало действовать Положение о воинских преступлениях (1927 г.) и Уголовный кодекс УССР (1927 г.). В связи с военными действиями законодательством предусматривалось применение отсрочки исполнения наказания к осужденным за воинские преступления, поэтому, как правило, за более тяжкие преступления их отправляли на более сложные участки фронта. В военное время судом широко применялись условное осуждение и отсрочка исполнения приговора до момента окончания военных действий. В основном таких осужденных отправляли на фронт. 26 Военно-уголовное законодательство / под ред. М.К. Кислицына. – М. : Норма, 2002. – С. 47. 136 Власть закона А.М. Авакян Преподаватель кафедры гражданского права ФГБОУ ВПО «Кубанский государственный университет» ПОНЯТИЕ И ЮРИДИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДОГОВОРА ЛИЧНОГО СТРАХОВАНИЯ THE CONCEPT AND THE LEGAL DESCRIPTION OF THE CONTRACT OF PERSONAL INSURANCE Аннотация: В статье исследуется понятие и юридическая характеристика договора личного страхования. Автор анализирует правовую природу договор страхования, путем рассмотрения доктринальных подходов к институту страхования и личному страхованию в частности, а также предлагает авторское доктринальное определение договора личного страхования. Abstract: This article is examined the concept and the legal characterization of a contract of personal insurance. The author analyzes the legal nature of the contract of insurance by examining the doctrinal approaches to the institution of insurance and personal insurance in particular, and also offers the author’s doctrinal definition of a contract of personal insurance. Ключевые слова: страхование; договор страхования; договор личного страхования. Keywords: The insurance; the contract of insurance; the contract of personal insurance. Л юбое развитое гражданское общество не может полноценно существовать без личного страхования. Техногенные, экологические катастрофы, допускаемые человеком ошибки увеличивают риски потерь имущественного характера, а также причинение вреда жизни и здоровью человека1. Такие непредвиденные обстоятельства влекут за собой ряд последствий негативного характера. Материальной поддержкой в данной ситуации может служить страхование. К сожалению, в России по сравнению с дру1 Камышанский В.П., Коршунов Н.М., Иванов В.И. и др. Гражданское право : В 3 ч. – 2-е изд., перераб. и доп. – М. : Эксмо, 2011 (Серия «Российское юридическое образование»). – Ч. 2. – С. 337. 140 Власть закона Понятие и юридическая характеристика договора личного страхования гими развитыми странами личное страхование еще не стало неотъемлемой частью повседневной жизни. Е.Н. Великдань отмечал, что объекты страховой защиты по личному страхованию – жизнь, здоровье, трудоспособность человека, не имеющие стоимости, – определяют экономическое содержание личного страхования. Посредством страхования данных объектов оказывается денежная помощь гражданам и их семьям, позволяющая преодолеть социальные последствия, связанные с потерей здоровья страхователем, смертью члена семьи, сохранением уровня семейного дохода, в том числе при выходе на заслуженный отдых или в случае потери кормильца2. В.И. Серебровский отмечал страхование «в качестве способа элиминирования или ограничения риска последствий…», подчеркивая, что «роль страхования этим не исчерпывается… страхование имеет и моральное значение: оно стимулирует активность человека»3. Как отмечает М.И. Брагинский, «смысл страхования можно выразить, с определенной долей условности, через понятие “разделение ответственности”. При этом материальную основу такого разделения составляет создаваемый для указанной цели фонд»4. Важно подчеркнуть, что благодаря создаваемому страховому фонду, являющемуся материальной основой, обеспечивается главная цель страхования – получение материального обеспечения. Е.А. Суханов, подчеркивая «универсальное значение страхования», считает его «средством, способом устранить или, во всяком случае, сделать менее ощутимым (минимизировать) неблагоприятный результат воздействия на те или иные хозяйственные сферы отдельных обстоятельств, ни само существование, ни непредвиденное или непредотвратимое проявление которых исключить невозможно»5. Действительно, устранить неблагоприятный результат с помощью страхования невозможно, так как страховщик осуществляет страховую выплату после наступления страхового случая. Справедливо отмечает Г.С. Демидова, что страхование было и будет оставаться институтом, который может быть использован для охраны имущественных интересов, которые могут пострадать в результате всякого рода неблагоприятных событий. Но основное назначение страхования – защита материального положения страхователя6. 2 Великдань Е.Н. Роль личного страхования в организации социальной защиты населения // Управление персоналом. – 2007. – № 20. – С. 53-56. 3 Серебровский В.И. Избранные труды по наследственному и страховому праву. – 2-е изд., испр. – М. : Статут, 2003. – С. 428. 4 Брагинский М.И. Договор страхования. – М. : Статут, 2000. – С. 21. 5 Суханов Е.А. Гражданское право : В 4 т. – Т. 4: Обязательственное право. – М. : Волтерс Клувер, 2008. – С. 298. 6 Демидова Г.С. Отграничение договора страхования от смежных гражданско-правовых обязательств // Российская юстиция. – 2008. – № 8. – С. 24. № 1(13), 2013 141 Трибуна молодых ученых Все страховые отношения основаны на договоре. Среди договоров страхования важнейшее место занимает договор личного страхования. Ю. Фогельсон утверждает, что целью договора страхования является обеспечение защиты частных интересов участников гражданского оборота7. Данное высказывание можно применить и к договору личного страхования. По нашему мнению, значение договора личного страхования заключается в обеспечении страхователя (застрахованного лица) материальной поддержкой при наступлении определенных договором событий (страхового случая), связанных с его жизнью и здоровьем. Для определения понятия договора личного страхования обратимся к работам российских цивилистов. Д.И. Мейер в труде «Русское гражданское право» дает общее определение договора страхования: «…это договор, по которому одно лицо, за известное вознаграждение или безвозмездно, берет на себя страх по какому-либо имущественному праву, принадлежащему другому лицу, т. е. обязывается вознаградить его в случае утраты этого права от какого-либо несчастья»8. По мнению К.П. Победоносцева, «договор страхования есть самостоятельный, а не придаточный, и заключается ради одного обеспечения. Одно лицо (страховщик) принимает у другого (страхователя) имущество на свой страх, т. е. обязуется вознаградить ему вред или гибель в том имуществе от несчастных случаев»9. Данное определение применимо к понятию договора имущественного страхования, но не к договору личного страхования, так как в последнем страхователь не передает имущество страховщику. В.И. Серебровский уточнял, что «договор страхования является договором двусторонним. Одна сторона (страхователь) обязывается к уплате известного вознаграждения (страховой премии), а другая сторона (страховщик), принимает на себя риск, т. е. ответственность за те последствия, которые могут произойти для имущества или жизни данного лица от наступления предусмотренного в договоре события (страхового случая)»10. По нашему мнению, данное определение является универсальным и может быть применимо и к договору личного и имущественного страхования. 7 См. : Фогельсон Ю.Б. Введение в страховое право : учеб-практ. пособие. – 2-е изд., перераб. и доп. – М. : Юристъ, 2001. – С. 48. 8 Мейер Д.И. Русское гражданское право : В 2 ч. (репринт. изд.). – М. : Статут, 1997 (по изд. 1902 г.). – Ч. 2. – С. 363. 9 Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Часть третья : Договоры и обязательства. – М. : Статут, 2003 (Классика российской цивилистики). – С. 541. 10 Серебровский В.И. Избранные труды по наследственному и страховому праву. – 2­е изд., испр. – М. : Статут, 2003. – С. 437. 142 Власть закона Понятие и юридическая характеристика договора личного страхования Мы разделяем точку зрения Р.Р. Тузовой, что «договор страхования является одним из наиболее сложных видов договоров в гражданском праве»11. С учетом изложенного следует отметить, что ученые-цивилисты в основном уделяют внимание общему понятию договора страхования. С введением в действие ГК РФ законодатель в гл. 48 разделил понятия договоров имущественного и личного страхования, придав тем самым договору личного страхования особое, самостоятельное значение. Так, в ч. 1 ст. 934 ГК РФ содержится следующее понятие договора личного страхования: по договору личного страхования одна сторона (страховщик) обязуется за обусловленную договором плату (страховую премию), уплачиваемую другой стороной (страхователем), выплатить единовременно или выплачивать периодически обусловленную договором сумму (страховую сумму) в случае причинения вреда жизни или здоровью самого страхователя или другого названного в договоре гражданина (застрахованного лица), достижения им определенного возраста или наступления в его жизни иного предусмотренного договором события (страхового случая)12. Данное определение, на наш взгляд, не выражает основной цели договора личного страхования. Анализируя определение данного договора, следует отметить его следующие существенные характеристики: 1) договор личного страхования имеет универсальную обеспечительную сущность; 2) страховой интерес состоит в получении материального обеспечения, связанного с такими нематериальными благами, как жизнь, здоровье, трудоспособность; 3) страховыми случаями могут быть предусмотрены как негативные события (причинение вреда жизни и здоровью, болезнь гражданина), так и позитивные (достижение определенного возраста – совершеннолетия, бракосочетание, наступление иных событий в жизни граждан)13; 4) для предоставления защиты по договору личного страхования нет специального требования в денежной оценке причиненного вреда (По уточнению Ю.Б. Фогельсона, для предоставления защиты не требуется, чтобы вред имел денежную оценку14.); 5) страхуемые интересы не подлежат денежной оценке. В соответствии со ст. 947 ГК РФ в до11 Тузова Р. Договор страхования // Российская юстиция. – 2001. – № 12. – С. 21. 12 Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая) : Федеральный закон от 26.01.1996 № 14-ФЗ (ред. от 14.06.2012) // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 1996. – № 5. – Ст. 410. 13 Фогельсон Ю.Б. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации : В 3 т. / под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю. Кабалкина. – М. : Юрайт-Издат, 2006. – Т. 2. – С. 153. 14 Фогельсон Ю.Б. Введение в страховое право. – М. : БЕК, 1999. – С. 31–32. № 1(13), 2013 143 Трибуна молодых ученых говорах личного страхования страхователь и страховщик самостоятельно определяют страховую сумму. Перечисленные характеристики дают возможность увидеть, что в данном определении нет цели договора личного страхования. Наличие определения договора личного страхования в ГК РФ дает возможность применить метод сравнительного анализа, обратившись к определениям, содержащимся в гражданском законодательстве зарубежных стран. В соответствии с § 1 закона Германии «О договоре страхования» (1908 г.) при страховании жизни и несчастного случая, а также других видах личного страхования страховщик обязан при наступлении страхового случая выплатить предусмотренную договором страховую сумму капитала или ренты либо исполнить иное обусловленное обязательство15. Согласно ст. 52 закона КНР «О страховании» (1995 г.)16 договором страхования жизни признается такой договор, в котором объектом страхования являются жизнь и тело человека17. Примечательно, что зарубежное законодательство связывает объект страхования жизни с нематериальными благами, и в этом его отличие от объекта имущественного страхования. Определения договора личного страхования содержатся также в гражданско-правовой литературе. М.С. Жилкина отмечает, что личное страхование – это отрасль страховой деятельности, объединяющая совокупность видов страхования, объектом которых выступают имущественные интересы, связанные с жизнью, здоровьем и трудоспособностью застрахованных лиц18. (Далее нами будет рассмотрен вопрос об объекте договора личного страхования.) Е.Е. Дыбко утверждает: «личное страхование – совокупность правовых отношений по защите имущественных интересов застрахованного лица, связанных с нематериальными благами (жизнью, здоровьем, трудоспособностью и т. д.), при наступлении определенных совершившихся негативных или позитивных событий, предус15 Германский закон 30 мая 1908 года о страховом договоре / пер. с нем. ; под ред. Г.Ф. Шершеневича. – СПб. : Изд. Бр. Башмаковых, 1909 (Современная редакция – Gesetz über den Versicherungsvertrag – VVG. URL.: http://www.gesetzeim-internet.de/bundesrecht/ vvg_2008/gesamt.pdf (дата обращения 07.09.2012). 16 Закон Китая (КНР) о страховании (принят на 14-ой сессии Постоянного Комитета ВСНП 8-го созыва 30.06.1995 г.; поправки в закон внесены в соответствии с решением о внесении изменений в Закон КНР о страховании, пр. на 30-ой сессии Постоянного Комитета ВСНП 9-го созыва). URL.: http://law.uglc.ru/insure. htm (дата обращения 27.05.2012). 17 Редакционный комментарий к закону КНР о страховании и правилам, регулирующим деятельность страховых компаний // Страховое право. – 2003. – № 3. – С. 66. 18 Жилкина М.С. Правовое регулирование личного страхования // Юридическая и правовая работа в страховании. – 2005. – № 2. – С. 91. 144 Власть закона Понятие и юридическая характеристика договора личного страхования мотренных договором…»19. Как видим, данное определение не устанавливает, кто является сторонами договора личного страхования. По мнению П.Ф. Сокола, договор страхования представляет собой соглашение между страхователем и страховщиком, по которому страховщик обязуется в случае причинения имущественного вреда или вреда жизни или здоровью страхователя или другого названного в договоре лица (застрахованного лица) либо при наступлении иного предусмотренного договором события (страхового случая) произвести страховую выплату (выплатить страховое возмещение или страховое обеспечение) страхователю или иному лицу, в пользу которого заключен договор страхования (выгодоприобретателю), в пределах определенной договором суммы (страховой суммы), а страхователь, в свою очередь, обязуется уплатить страховые взносы в установленные соглашением сроки20. Данное определение является общим для любого вида страхования, не конкретизируя личное страхование. Б.Ю. Сербиновский и В.Н. Гарькуша определяют, что договор личного страхования является гражданско-правовой сделкой, по которой страховщик обязуется посредством получения им страховых взносов, если наступит страховой случай, возместить в указанные сроки нанесенный ущерб либо произвести выплату страхового капитала, ренты или других предусмотренных выплат21. Как видим, данное определение не содержит второй стороны договора и не устанавливает, кто осуществляет страховые взносы. А.И. Худяков указывает, что личное страхование можно определить как страхование, при котором страховщик за плату в виде страховой премии предоставляет обозначенному этим страхованием лицу защиту его материального положения путем страховой выплаты, обусловленной видом данного страхования и определенного им страхового случая22. В своем исследовании М.В. Терехов указывает, что «основное назначение личного страхования – получение выгодоприобретателем компенсации, обеспечение в случае наступления неблагоприятных событий в жизни застрахованного лица»23. Данное определение характеризует лишь рисковые виды договора личного страхования. 19 Дыбко Е.Е. Понятие и виды личного страхования в России // Законы России: опыт, анализ, практика. – 2009. – № 10. – С. 103. 20 Сокол П.В. Формы ответственности страховщика за нарушение страхового обязательства // Право и экономика. – 2005. – № 1. – С. 56. 21 Сербиновский Б.Ю., Гарькуша В.Н. Страховое право : учеб. пособие. – Ростов н/Д : Феникс, 2004. – С. 172. 22 Худяков А.И. Теория страхования. – М.: Статут, 2010. – С.442. 23 Терехов М.В. Гражданско-правовое регулирование добровольного личного страхования в Российской Федерации : автореф. дис. … канд. юрид. наук : 12.00.03. – М., 2009. № 1(13), 2013 145 Трибуна молодых ученых Следует заметить, что личное страхование направлено не только на выплату обеспечения при наступлении неблагоприятных событий, оно также позволяет накопить к определенному сроку или событию (к заключению брака, на образование детей и т. д.). По итогам анализа различных научных взглядов по вопросу определения договора личного страхования, представленных в юридической литературе, нельзя сделать однозначный вывод. Это обосновывает необходимость и актуальность дальнейшего доктринального изучения данного вопроса. Исследуя определение договора личного страхования, необходимо рассмотреть его со всех сторон. Для полноты характеристики договора выделим его существенные юридические признаки. Во-первых, согласно ч. 1 ст. 927 ГК РФ договор личного страхования является публичным договором. Это означает, что: а) страховщик обязан застраховать риски любого страхователя, обратившегося для заключения данного договора, причем условия договора личного страхования должны быть одинаковыми для всех страхователей; б) страховщик, имеющий лицензию на какойлибо из видов личного страхования, обязан заключить этот договор с любым, кто к нему обратится24. Страховая организация, осуществляющая личное страхование: – должна иметь стандартные правила страхования, обеспечивая единство условий страхования всех лиц, пользующихся или желающих воспользоваться ее услугами; – не вправе оказывать предпочтение одному страхователю перед другими в отношении заключения договора личного страхования, если законом и иными правовыми актами не допускается иное; – устанавливать одинаковые для всех страхователей размер страховых премий, объект страхования, характер события, на случай наступления которого осуществляется страхование, размер страховых сумм, а также иные условия договора личного страхования, за исключением случаев, когда законом и иными правовыми актами допускается предоставление льгот для отдельных категорий страхователей25. Во-вторых, договор личного страхования относится к возмездным договорам. Страхователь обязан уплачивать по нему страховую сумму, а страховщик – производить страховую выплату при наступлении страхового случая, который предусмотрен договором. В-третьих, договор личного страхования является взаимным, так как у обеих сторон возникают встречные права и обязанности: 24 См. : Игбаева Г.Р. Гражданско-правовая характеристика договора страхования // Арбитражный и гражданский процесс. – 2007. – № 9. – С. 21. 25 Худяков А.И. Теория страхования. – М.: Статут, 2010. – С.442. 146 Власть закона Понятие и юридическая характеристика договора личного страхования правам одной стороны всегда корреспондируют обязанности другой, и наоборот26. Так, например, праву страхователя на получение страховой выплаты корреспондирует право страховщика на получение страхового взноса от страхователя. В связи с этим В.Р. Идельсон отмечал, что страхование есть двусторонняя сделка, так как предполагает права и обязанности у каждого из контрагентов27. Уплата страховщиком страхового возмещения определена выполнением страхователем встречных обязательств по уплате страхового взноса в установленном размере и в установленные сроки. В каждом обязательстве имеются как управомоченная, так и обязанная стороны. В-четвертых, договор личного страхования может быть как реальным, так и консенсуальным. Деление договоров на консенсуальные и реальные традиционно для цивилистики. Корни такого деления можно обнаружить в римском частном праве, где под консенсуальными понимались контракты, для совершения которых достаточно было достижения сторонами consensus, а под реальными – контракты, заключение которых связывалось с необходимостью передачи res28. Особенностью договора личного страхования, отличающего его от других гражданско-правовых договоров, является то, что он может быть и реальным и консенсуальным. В соответствии с п. 1 ст. 957 ГК РФ вступление договора страхования в силу связано с моментом уплаты страховой премии, а также первого ее взноса, и это определяет его реальный характер. Однако данная норма является диспозитивной и потому договор, в котором не предусмотрено иное (т. е. момент вступление в силу договора), будет являться консенсуальным договором. Реальность договора страхования, в том числе и личного, признают многие цивилисты. А.А. Иванов отмечает, что договор личного страхования по общему правилу должен считаться реальным29. Данное высказывание нам представляется верным. Схожую точку зрения высказывает С.В. Дедиков, отмечая, что указанная правовая конструкция полностью соответствует экономической природе страхования, которое, как известно, 26 Шиминова М.Я. Основы страхового права России. – М. : ИЦ «Анкил», 1993 (Серия «Страховое дело»). – С. 90. 27 Идельсон В.Р. Страховое право : лекции, читанные преподавателем В.Р. Идельсоном в Санкт-Петербургском политехническом институте на Экономическом отделении, Страховом подотделе в 1907 г. – М. : ИЦ «Анкил», 1992. – С. 21. 28 Дождев Д.В. Римское частное право : учебник для вузов / под ред. В.С. Нерсесянца. – М. : Инфра-М. 2007. – С. 497, 533. 29 Гражданское право : В 3 т. / под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. – Изд-е 4-е, перераб. и доп. – М. : ООО «ТК Велби», Изд-во «Проспект», 2003. – Т. 2. – С. 581. № 1(13), 2013 147 Трибуна молодых ученых представляет собой деятельность по формированию страховщиками специальных денежных фондов из взносов страхователей30. В правовой литературе встречаются и утверждения, что договор личного страхования является консенсуальным. Такой вывод делает А.К. Шихов, исходя из определений договоров страхования, содержащихся в ст. 934 ГК РФ31. Г.Р. Игбаева утверждает, что если закрепить презумпцию консенсуальности договора страхования, то у страховщика станет одним способом отказа от исполнения своего обязательства при наступлении страхового случая меньше, что будет соответствовать тенденциям развития страхового законодательства в Западной Европе32. Д.Ю. Савкин обосновывает, что в соответствии со ст. 432 ГК РФ любой гражданско-правовой договор считается заключенным, если между сторонами в требуемой форме достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора. В свою очередь, момент заключения договора определяется по правилам ст. 433 ГК РФ. Гражданский кодекс как бы призюмирует консенсуальность договора. Реальным же договор считается лишь тогда, когда для его заключения необходима также передача соответствующего имущества33. Как видим, договор личного страхования по общему правилу является реальным, однако, по воле сторон он может перейти в консенсуальный. Ю.Б. Фогельсон считает, что договор личного страхования может быть только консенсуальным: «несмотря на то, что для вступления договора страхования в силу, как правило, требуется уплата денег, договор все же нельзя считать реальным (п. 2 ст. 433 ГК РФ), так как в реальном договоре от передачи имущества зависит заключение договора. Однако процедура заключения договора страхования не включает в себя передачу вещи, а требует лишь согласия условий сторонами»34. Данное высказывание представляется неверным, так как денежные средства в соответствии с гражданским законодательством относятся к вещам. 30 Дедиков С.В. Страховые и перестраховочные договоры: реальность и консенсус? // Закон. – 2002. – № 10. – С. 116. 31 Шихов А.К. Страховое право : учеб. пособие. – 4-е изд., перераб. и доп. – М. : ИД «Юриспруденция», 2006. – С. 109. 32 Игбаева Г.Р. Обязательное страхование как способ защиты прав и интересов страхователей и третьих лиц // Правоведение. – 2009. – № 1. – С. 201. 33 Савкин Д.В. Основания возникновения, изменения и прекращения страховых правоотношений // Юрист. – 2008. – № 5. – С. 26. 34 Фогельсон Ю.Б. Комментарий к страховому законодательству. – 2-е изд., перераб. и доп. – М. : Юристъ. 2002. – С. 152. 148 Власть закона Понятие и юридическая характеристика договора личного страхования Ряд авторов полагает, что законодатель допускает возможность преобразовать договор личного страхования из реального в консенсуальный по соглашению сторон в случае, если он вступает в действие независимо от оплаты страхователем цены услуги35. Однако это является исключением из общего правила. При этом принципиально важно, что такое исключение могут создать только сами участники страхового правоотношения сознательно и исключительно добровольно36. Однако согласно ст. 128 ГК РФ к числу объектов гражданских прав относятся вещи, в том числе и деньги. Как видим, по договору личного страхования страхователь должен передать вещь. Стороны договора личного страхования могут превратить реальный договор в консенсуальный. Договор личного страхования по общему правилу является реальным, но в нем может быть предусмотрена передача денег после вступления договора в силу, и тогда он становится консенсуальным. В-пятых, договор личного страхования представляет собой как алеаторную (рисковую), так и безрисковую сделку, ибо обязанность страховщика по осуществлению страховой выплаты возникает не только при наступлении случайных событий, которые не зависят от действий участников договора, но и в предусмотренных договором неслучайных событий, которые неизбежно наступят. В свое время В.И. Серебровский замечал, что «…основная обязанность, лежащая на страхователе, – уплата страховой премии – не находится в зависимости от какого-либо условия или срока; по общему правилу страхователь должен уплатить премию при самом заключении договора страхования, если договором не установлена рассрочка или иные сроки… Наступление предусмотренного в договоре события есть не случайная, добавочная часть страхового договора, а часть договора существенная, необходимая (essential negotii)»37. Однако предусмотренные в договоре существенные и необходимые события могут характеризовать договор личного страхования иначе. Так, А.И. Худяков справедливо выделял второе направление личного страхования, имеющее целью обеспечение определенного уровня доходов человека. Данное страхование строится по следующей схеме: договор обычно заключается на длительный срок, в 35 Райш Й.Г. Основные направления развития страхового законодательства, обеспечивающего регулирование российского страхового рынка // Социальное и пенсионное право. – 2008. – № 2. – С. 25. 36 Ахмедов А. Добрая совесть превыше всего // ЭЖ-Юрист. – 2008. – № 45. – С. 7. 37 Серебровский В.И. Избранные труды по наследственному и страховому праву. – 2­е изд., испр. – М. : Статут, 2003. – С. 335. № 1(13), 2013 149 Трибуна молодых ученых течение которого страхователь выплачивает страховую премию в виде равномерных страховых взносов. Затем, при наступлении какого-либо оговоренного договором события (достижение определенного возраста, бракосочетание, окончание срока действия договора и т. п.), рассматриваемого в качестве страхового случая, страховщик производит страховую выплату (страховую сумму) страхователю или иному лицу (выгодоприобретателю) в виде или единовременной выплаты или равномерных повременных платежей (ренты, дополнительной пенсии и т. п.), обеспечивая тем самым его дополнительным доходом. Данное страхование получило название «страхование жизни»; при этом термин «жизнь» понимается не в смысле биологического бытия, а в смысле «условий существования». Поскольку в качестве страхового случая используется какое-либо событие, носящее условный характер (например, наступление определенной календарной даты) и лишенное признака непредвиденности и вредоносности, то такое страхование теряет свое рисковое значение38. Это страхование носит безрисковый характер, так как оно не связано с вредом, причиняемым страховым случаем личности застрахованного лица, где сам страховой случай – это событие, которое наступит обязательно. В-шестых, договор личного страхования является срочным, так как расчет тарифов зависит от конкретного срока действия страховой защиты. Срок действия договора должен быть определен сторонами при заключении договора. Договоры личного страхования могут быть как краткосрочные (страхование от несчастных случаев и болезней), так и долгосрочные (страхование жизни). Подводя итог, можно отметить, что по своим юридическим характеристикам договор личного страхования является публичным, возмездным, взаимным, реальным или консенсуальным, рисковым или безрисковым, а также срочным. Учитывая упомянутую основную цель договора личного страхования и его юридические характеристики, можно представить более полное определение договора личного страхования. Исходя из цели договора личного страхования – защиты имущественного интереса страхователя, связанного с такими нематериальными благами, как жизнь и здоровье, – нами предложено следующее доктринальное определение договора личного страхования: «Договор личного страхования представляет собой соглашение, по которому одна сторона (страховщик) обязуется за обусловленную договором плату (страховую премию), уплачиваемую дру38 Худяков А.И. Теория страхования. – М. : Статут, 2010. – С. 436. 150 Власть закона Понятие и юридическая характеристика договора личного страхования гой стороной (страхователем), выплатить определенную договором сумму (страховую сумму) в случае наступления в жизни страхователя или застрахованного лица предусмотренного договором события (страхового случая) в целях защиты имущественных интересов страхователя, связанных с такими нематериальными благами, как жизнь и здоровье». С нашей точки зрения, такое определение договора личного страхования является более полным и соответствует целям и принципам гражданско-правового регулирования. № 1(13), 2013 151 А.В. Дудченко Аспирант по кафедре гражданского права ФГБОУ ВПО «Кубанский государственный аграрный университет» НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ОТВЕТСТВЕННОСТИ СТОРОН ПО ДОГОВОРУ ПЕРЕВОЗКИ ГРУЗОВ И ПАССАЖИРОВ SOME ASPECTS OF THE RESPONSIBILITIES OF THE PARTIES UNDER THE CONTRACT OF CARRIAGE OF GOODS AND PASSENGERS Аннотация: В статье исследуется понятие и юридическая характеристика договора перевозки пассажиров и багажа и особенности гражданско-правовой ответственности в этом договоре. Автор рассматривает правовое положение сторон данного договора и делает вывод о необходимости исходить из равноправия сторон при применении мер гражданскоправовой ответственности в данном договоре. Ключевые слова: договор перевозки пассажиров и багажа; гражданско-правовая ответственность; ответственность по договору перевозки пассажиров и багажа. Abstract: This article is examined the concept and the legal characterization of the contract of carriage of passengers and baggage, and especially civil liability in the contract. The author examines the legal status of the parties to this agreement and concludes on the need to proceed from the equality of the parties in the application of measures of civil liability in this agreement. Keywords: The contract of carriage passengers and baggage; civil liability; liability under the contract of carriage of passengers and baggage. О тношения по перевозке пассажиров играют важную роль в жизни общества. У большинства членов общества, однако, упоминание перевозки ассоциируется с психологической напряженностью, связанной не только с многочисленными пробками на дорогах, ветхим транспортом, задержками в отправлении и прибытии, авариями на дорогах, падениями самолётов, но и с правовой незащищенностью пассажира-потребителя перед организацией-перевозчиком. Недоверие граждан к правовому регули152 Власть закона Некоторые аспекты ответственности сторон по договору перевозки грузов и пассажиров рованию данной сферы небезосновательно. Законодатель на правовом уровне отступил от принципа равенства сторон договора и защищает интересы организации-перевозчика. Этот факт общепризнан в науке гражданского права и подтверждается многочисленными примерами практики. На законодательном уровне ограничено число оснований наступления ответственности перевозчика и размер этой ответственности. Отечественный законодатель со времён СССР, где транспортная инфраструктура была и частью оборонного комплекса страны и частью её «железного занавеса», охраняет интересы перевозчика, следуя негласному принципу: «Граждан-пассажиров в стране много, а перевозчик один. Не станет привозчика, кто граждан-пассажиров возить то будет?». Видя, как в современных условиях банкротятся транспортные организации, в особенности авиаперевозчики, начинаешь понимать, что опасения законодателей небезосновательны. Однако соотношение интересов государства по защите перевозчика с интересами по защите прав граждан-потребителей требуют специального научного исследования и выходят за рамки данной статьи. Общие положения о регулировании отношений перевозки пассажиров закреплены в Гражданском кодексе Российской Федерации (далее – ГК РФ). Статья 786 ГК РФ даёт следующее определение договора перевозки пассажира: «По договору перевозки пассажира перевозчик обязуется перевезти пассажира в пункт назначения, а в случае сдачи пассажиром багажа также доставить багаж в пункт назначения и выдать его управомоченному на получение багажа лицу; пассажир обязуется уплатить установленную плату за проезд, а при сдаче багажа и за провоз багажа»1. Характеризуя договор перевозки пассажиров и багажа с юридической точки зрения, можно отметить, что он взаимный, возмездный, консенсуальный (для пассажира) и реальный (считается заключенным в момент сдачи багажа к перевозке), при перевозке транспортом общего пользования – публичный2. Консенсуальный характер договора перевозки пассажира связан с тем обстоятельством, что права и обязанности сторон возникают с момента достижения между ними соглашения – приобретение пассажиром проездного билета на транспортное средство3. В 1 Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая) от 26 января 1996 г. № 14-ФЗ // Собрание законодательства РФ. – 1996. – № 5. – Ст. 410. 2 См.: Гражданское право: Часть вторая: Учебник для вузов / под ред. В.П. Камышанского, Н.М. Коршунова, В.И. Иванова. – Изд. 2-е испр. и доп. – М. : Эксмо, 2010. – (Российской юридическое образование). – С. 403. 3 Витрянский В.В. Понятие и виды договора перевозки. Система договоров перевозки // Хозяйство и право. – 2001. – № 1. – С. 61. № 1(13), 2013 153 Трибуна молодых ученых силу консенсуального характера договора обязанность перевозчика предоставить транспортное средство возникает с момента приобретения пассажиром проездного билета, а не с момента фактической посадки на транспортное средство, если бы договор был реальный. Конструкция договора присоединения предполагает способ заключения договора, при котором к предложенному одной стороной формуляру (иной стандартной форме) другая сторона может только присоединиться, не имея возможности каким бы то ни было образом влиять на его содержание4. Пассажиры, таким образом, лишены возможности организовать процесс разработки и согласования условий договора перевозки. Существенными условиями договора перевозки пассажира следует признать условия о предмете и сроке5. Остается дискуссионным вопрос о статусе перевозки багажа. В доказательство самостоятельности договора перевозки багажа Д.А. Медведев и B.T. Смирнов ссылаются на реальный характер договора, поскольку он считается заключенным в момент сдачи багажа для перевозки6. В.В. Витрянский высказывается против придания перевозке багажа самостоятельного характера: «Сдача пассажиром багажа, удостоверенная багажной квитанцией, служит верным свидетельством появления в рамках заключенного договора перевозки пассажира факультативного обязательства перевозчика по доставке багажа. Однако данное обстоятельство никак не может служить доказательством заключения отдельного договора перевозки багажа»7. На наш взгляд, перевозка багажа составляет факультативное обязательство перевозчика, которое вполне охватывается содержанием договора перевозки пассажира, и не высказывает сомнений то, что «обязательство доставки багажа по отношению к обязательству перевозки пассажира имеет дополнительный (акцессорный) характер»8. Правовой режим ручной клади и вещей, которые пассажир сдает по багажной квитанции, различен. Основное отличие состоит в том, что ручная кладь во время перевозки остается во владении пассажира и следует вместе с ним. Вещи, сданные по багажной квитанции, являются зарегистрированным багажом. 4 См. : Шерстобитов А.Е. Гражданско-правовые вопросы охраны прав потребителей. – М., 1993. – С. 27. 5 См.: Молчанов В.В. Договор воздушной перевозки пассажира и багажа // Законодательство. – 2006. – № 7. – С. 46. 6 См. : Гражданское право : учебник / под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. – М., 1997. – С. 407. 7 Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: В 5 кн. – Кн. 4: Договоры о перевозке, буксировке, транспортной экспедиции и иных услугах в сфере транспорта. – М., 2003. – С. 324. 8 Молчанов В.В. Договор перевозки пассажира и багажа внутренним водным транспортом // Законодательство. – 2010. – № 10. – С. 58. 154 Власть закона Некоторые аспекты ответственности сторон по договору перевозки грузов и пассажиров Статья 796 ГК РФ регулирует ответственность перевозчика за несохранность багажа, произошедшую только после принятия его к перевозке, которое удостоверяется багажной квитанцией, и до выдачи лицу, управомоченному на его получение. Из этого Н.Н. Остроумов делает вывод о том, что соответствующие положения ГК РФ устанавливает ответственность за несохранность только зарегистрированного багажа. Следовательно, по термином «багаж» ГК РФ подразумевает зарегистрированный багаж, т. е. имущество, сданное по багажной квитанции9. Отсюда ответственность за сохранность ручной клади и иных вещей, находящихся при пассажире, возлагается на самого пассажира. Вещи как бы не выбывают из владения и пользования собственника-пассажира, а, значит, перевозчик за них отвечать не должен. Однако, на наш взгляд, это противоречит положениям гл. 47 ГК РФ, посвященной договору хранения. Дело в том, что некоторая ручная кладь и другие вещи не могут всё время находится непосредственно при пассажире. Эти вещи ложатся в специальные отсеки, контейнеры для ручной клади, остаются в вагонах, салоне и т. п. при выходе пассажира. При этом доступ посторонних лиц к вещам пассажира не исключён. Проходя по вагону, работники перевозчика и сторонние лица могут украсть вещи пассажира. А обеспечить сохранность вещей во время перевозки, как и обязанность по поддержанию порядка в салоне транспортного средства, возлагается на перевозчика. В аэропортах, вокзалах – это охрана; в самолётах, поездах, кораблях – обслуживающий персонал, бортпроводники, стюардессы, охрана и пр. Поэтому считаем, что перевозчик должен нести ответственность за утрату , повреждение ручной клади, если он не обеспечил установку замков в вагонах-купе, контейнерах для ручной клади. При этом ключ должен находиться только у пассажира и соответствующего работника перевозчика. Ответственность перевозчика перед пассажиром следует рассматривать как ограниченную, поскольку с транспортной организации можно взыскать лишь реальный ущерб. Так ч. 2 ст. 796 ГК РФ устанавливает, что в случае утраты или недостачи зарегистрированного багажа перевозчик несет ответственность перед пассажиром и возмещает причиненный ему ущерб в пределах действительной стоимости утраченного или недостающего багажа, которая определяется, исходя из его цены, указанной в счете продавца или предусмотренной договором, а при отсутствии счета или указания цены в договоре – исходя из цены, которая при сравнимых обстоятельствах обычно взимается за аналогичные товары. 9 Остроумов Н.Н. Об ответственности воздушного перевозчика за несохранность груза и багажа // Государство и право. – 2005. – № 2. – С. 26. № 1(13), 2013 155 Трибуна молодых ученых Видимо, законодатель «печется» о жизнеспособности авиаперевозчиков больше, чем о жизнеспособности других видов транспортных организаций, так как п. 2 ч. 1 ст. 119 Воздушного кодекса РФ устанавливает, что за утрату, недостачу, повреждение (порчу) багажа перевозчик несет ответ­ственность «в размере его стоимости, но не более чем в размере двух установленных федеральным законом минимальных размеров оплаты труда за килограмм веса багажа»10. Следовательно, в случае, если в соответствии с ч. 2 этой же статьи будет доказано, что действительная стоимость утраченного или недостающего багажа превышала два минимальных размера оплаты труда, то пассажир не вправе требовать возмещения причиненного ущерба в размере, предусмотренном ст. 796 ГК РФ. Ограничивая размер ответственности пассажира реальным ущербом, законодатель, естественно, защищает перевозчика от рисков предъявления больших исков. Однако мы придерживаемся мнения, что в решении вопросов ответственности необходимо исходить из вопросов равенства сторон договора перевозки. Надеемся, что законодатель предпримет шаги для устранения сложившегося дисбаланса. 10Воздушный кодекс Российской Федерации : Федеральный закон от 19 марта 1997 № 60-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 1997. – № 12. – Ст. 1383. 156 Власть закона В.Е. Карнушин Аспирант кафедры гражданского права юридического факультета ФГАОУ ВПО «Южный федеральный университет» (г. Ростов-на-Дону) БЕСТИТУЛЬНОЕ ВЛАДЕНИЕ КАК ЗАКОННЫЙ ИНТЕРЕС UNTITLED POSSESSION AS AN INTEREST PROTECTED BY LAW Аннотация: В статье рассматривается беститульное владение как законный интерес. Законный интерес является мерой дозволенного поведения для реализации, которого не требуется поведения обязанного лица. Беститульный владелец является обладателем законного интереса, реализация которого осуществляется в виде фактического отношения владельца к объекту владению. Ключевые слова: беститульное владение; интерес; законный интерес; субъективное право. Summary: There is described untitled possession as interest protected by law in this article. Interest protected by law is an extent of permitted actions. There must not be any actions from an obliged person to execute this action. Untitled possessor is a carrier of interest protected by law, which is realized throughout physical conduct of untitled possessor towards an object of possession. Key words: untitled possession; interest; interest protected by law; personal right. П редставляется верным, что владение представляет для самого субъекта законный интерес; причем здесь имеется в виду закрепление владения в объективном праве не как субъективного права. Объективное право также может закреплять законные интересы, которые не образуют правоотношений, охраняются государством и принадлежат человеку, гражданину, юридическому лицу или публичному образованию. Следует сразу же отметить, что мнение, согласно которому интерес является содержанием всякого субъективного права1 не 1 Венедиктов А.В. Государственная социалистическая собственность, АН СССР, М. – Л., 1948, С. 38. № 1(13), 2013 157 Трибуна молодых ученых представляется верным потому, что интерес является целью (и поэтому предпосылкой), средством достижения которой в большинстве случаев является субъективное право. В юридической литературе имеется несколько определений понятия интереса: интерес понимается как «выгода, обеспеченная не нормой материального права, а охранительной, прежде всего, процессуальной нормой»2. Здесь не совсем понятно, почему интерес обеспечивается только процессуальными нормами, если процессуальные нормы являются вспомогательными по отношению к материальным. Кроме того, для приемлемости определения «выгода» должна быть понята слишком широко, а не только в имущественном смысле. Интерес понимается как охраняемое законом благо: «Можно ли считать объектом гражданского правоотношения “интересы”? Интересы – это прежде всего проявление экономических отношений. Термин “интерес” употребляется в науке советского права в смысле выгоды, блага. Мы говорим, например, “он защищает свои интересы”, имея при этом в виду защиту какого-либо блага. Такова и терминология закона (ст. 5 ГПК РСФСР, ст.ст. 44 и 57 Кодекса закона о семье, браке и опеке РСФСР и др.)»3. При полном прочтении статьи И.Л. Брауде становится очевидным некое смешение понятий, потому что личные блага являются объектом правоотношений: «Поэтому объектом гражданского правоотношения, наряду с результатом действий человека (организации, предприятия), следует признать вещи, продукты духовного творчества и личные блага»4. Получается, интерес может являться объектом правоотношений, что, как будет показано далее, не является верным. В.П. Грибанов отмечает, что интерес – «отражённая потребность, необходимость, прошедшая через сознание людей и принявшая форму сознательного побуждения»5. Иначе говоря, интерес – это сформированное в сознании желание, воля, выраженная во вне в случае с владением в качестве фактического отношения. С этой точки зрения, концепция К.Ф. Савиньи об animus possidendi оживает вновь; с другой стороны, это самое желание направлено лишь на то, чтобы владеть, причем владеть в самом широком смысле этого слова, а не только для себе и в своих интересах. В науке в целом сформировались три подхода к интересу. 2 Гурвич М.А. Гражданские процессуальные правоотношения и процессуальные действия // Труды ВЮЗИ. – Т. 3. – М., 1965. – С. 86. 3 Брауде И.Л. К вопросу об объекте правоотношения по советскому гражданскому праву // Советское государство и право. – 1951. – № 3. – С. 57. 4 Там же. – С. 60 5 Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. – М. : Статут, 2003. – С. 239. 158 Власть закона Беститульное владение как законный интерес Объективный, считающий, что интерес – объективное явление, определяемое внешними условиями жизни людей. Этот подход представляет собой крайность, отрывающую интерес от сознания; кроме того, сторонники этого подхода скорее говорят о факторах, влияющих на формирование интереса. Субъективный подход состоит в том, что интерес – явление внутреннее, выражающее отношение сознания человека к предметам бытия. Третий подход состоит в синтезе двух предыдущих: «Понимание интереса как известного сочетания объективного и субъективного моментов имеет, на наш взгляд, и важное практическое значение. В самом деле, если понимать интерес только как некую объективную необходимость, предопределяющую поведение людей, то как, например, объяснить наличие преступлений и применение к преступникам наказаний в социалистическом обществе? Когда преступник идет на совершение преступления, он несомненно действует в своих интересах. Разве такой интерес определяется материальными условиями социалистического общества? Конечно, нет. Но если руководствоваться объективной теорией интереса, то следует предположить одно из двух. Либо у преступника вообще нет интереса, и тогда становится непонятным, чего ради совершено преступление; либо он не осознает своих интересов, но тогда непонятно, за что же его следует наказывать, если он не в состоянии осознать свои интересы и понять, что действует в противоречии с интересами общества?»6. Данный подход, действительно, выглядит оптимальным, но при пристальном рассмотрении субъективный подход кажется наиболее предпочтительным, потому что, как ни странно, в работах сторонников объективного подхода нет очевидного противоречия с доводами сторонников субъективного подхода, ведь сторонники объективного подхода говорят лишь о факторах, влияющих на интерес. Другое дело, объективный подход имеет совершенно иную силу (например, В.И. Ленин говорил, что интересы двигают жизнью народов7). В гражданском праве об общественных интересах говорить нет смысла, поэтому можно придерживаться субъективной теории, учитывая внешние влияющие на формирование интереса факторы. Приведенная цитата В.П. Грибанова дифференцирует классификационный критерий деления интересов на охраняемые законом интересы и интересы противоправные (преступные). Что такое законный интерес? 6 Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. – М. : Статут, 2003. – С. 237. 7 Ленин В.И. Полное собрание сочинений : В 55 т. – Т. 29. – С. 82. № 1(13), 2013 159 Трибуна молодых ученых «В научной литературе термин “законные интересы” используется в двух основных значениях: широком, когда он как бы пронизывает любое объективное и субъективное право (или входит в его содержание) и рассматривается как способ (средство) или цель его удовлетворения; узком – когда он применяется вне субъективного права, наряду с ним, как самостоятельная правовая категория»8. Рассмотрение интереса одновременно как способа и цели вообще противоречит логике. Интерес не может являться содержанием субъективного права, потому что содержанием субъективного права являются поведение участников правоотношения (как материальное содержание) и субъективные права и обязанности (как юридическое содержание). В таком «узком смысле» законный интерес понимался, в частности, С.Н. Братусем: «Мы полагаем, что при всей важности типического интереса, охраняемого субъективным правом, оно – это определенная мера возможного поведения, закрепленная за данным лицом. Носителем субъективного права, независимо от возраста и состояния психики, является человек как общественное существо. Правильно, что определенная мера возможного поведения предоставляется для защиты и осуществления определенного интереса, – на то и существует право, – но интерес сам по себе не является субъективным правом, а его предпосылкой и целью»9. Далее термин «законный интерес» будет использован в таком смысле, кроме того, это позволит четче выявить различия между понятиями «субъективное право» и «законный интерес». Следует указать, что все авторы сходятся во мнении, что законные интересы и субъективные права – понятия не тождественные. Это позволяет признавать владение законным интересом, не признавая его субъективным правом. В первую очередь нужно отметить, что эти категории имеют много общего: обе являются правовыми формами существования своих собственных социальных и личностных интересов, обе находятся в сфере дозволенного, взаимозависимы10. Для настоящего исследования крайне важный характер имеет замечание В.В. Субочева о том, что «законные интересы и субъективные права дополняют и зависят друг от друга. Законные интересы во многом производны от уже существующих прав, субъективные же права либо порождаются типизацией законных 8 Терехин В.А., Вершинин В.Б. Особенности судебной защиты прав, свобод и законных интересов личности // Российский судья. – 2010. – № 3. – С. 37-40. 9 Братусь С.Н. Субъекты гражданского права. – м. : Госюриздат, 1950. –С. 20. 10Субочев В.В. Законные интересы / под ред. А.В. Малько. – М. : Норма, 2008. – С. 102. 160 Власть закона Беститульное владение как законный интерес интересов, либо способствуют их надлежащей и эффективной реализации, будучи (по большому счету) методологической основой их воплощения в жизнь»11. Такого рода теоретическое положение позволяет сделать вывод о том, что, признавая владение законным интересом, путем типизации и конкретизации правового регулирование введен институт вещных прав, в которых уже имеется правомочие владения, пользования и распоряжения. Причем типизация и конкретизация зачастую происходит за счет введения норм, закрепляющих новые субъективные права. Субъективное право – это средство для достижения интереса. Законный интерес такое же средство, но не настолько конкретизированное. В случае с владением законный интерес владельца достигается путем фактического отношения владения. Это положение лучше всего было разработано процессуалистами: «не следует право и законный интерес рассматривать как одно и то же, необходимо установить, в каких случаях речь идет о его законном интересе, хотя и основанном на праве, но не сформулированном как субъективное право участника процесса»12. Законный интерес представляет собой интерес, возведенный в нормы права, дозволенный интерес. Законный интерес может быть достигнут путем осуществления субъективных прав, но это не единственный способ; как раз при владении законный интерес владельца достигается путем простого фактического отношения. В этом смысле у законного интереса материальным содержанием является интерес экономический, психологический и иной: «Далее цивилист высказывает сожаление по поводу того, что мой тезис о возможности обогащения посредством приобретения фактического владения вещью не сопровождается разъяснением, какую же именно ценность представляет собой такое владение. На это хочется ответить словами одного моего остроумного коллеги: снимите рубашку с того, кто такой вопрос задает, и, отняв ее, спросите, не ощутил ли он выбытия какой-либо ценности из состава своего имущества? Быть может, никакой ценности он не утратил, ведь право собственности на выбывшую из владения вещь за ним сохранилось? Пример гротескный, но, как представляется, он своей наглядностью хорошо помогает устранить неясность в понимании того, в чем же все-таки ценность владения. Экономическая ценность фактического владения состоит как раз в том, что оно дает объективную возможность в любой момент осуществлять пользо11Субочев В.В. Законные интересы / под ред. А.В. Малько. – М. : Норма, 2008. – С. 103. 12Цыпкин А.Л. Очерки советского уголовного судопроизводства. – Саратов, 1975. – С. 15-16. № 1(13), 2013 161 Трибуна молодых ученых вание вещью»13. Пример очень хороший, но следует остановиться на таком словосочетании, как «возможность пользования». Фактическое владение, понимаемое как отношение, не может давать никаких возможностей, но в понимании владения как законного интереса эта «возможность пользования» существенным образом отличается от «возможностей», которые предоставляют субъектам субъективные права. Поэтому ту самую фактическую возможность пользования дают нормы о владении, а не само фактическое владение. Кроме того, следует отметить, что речь в примере фактически идет не «о ценности» владения, а действительно об интересе владельца, о чем может свидетельствовать мнение Е.В. Пассека: «Понимая под интересом то значение, которое придается лицом чему бы то ни было, под ценностью – то свойство блага, в силу которого ему значение вообще придается, мы должны заключить, что имущественным интересом и имущественной ценностью обладает только то, что может входить в состав имущества, т. е. ближайшим образом только каждый отдельный материальный объект»14. Ценность – это свойство объекта владения, а интерес – свойство субъекта владения. Только в обывательском понимании «владения» как некого имущества этот пример Д.В. Новака не нуждается в корректировке. «Содержание законного интереса в отличие от субъективного права состоит не из традиционно четырех, а только из двух возможностей (правомочий): пользоваться определенным социальным благом и обращаться в некоторых случаях за защитой к компетентным органам. Сущностью субъективного права является юридически гарантированная и обеспеченная обязанностями другой стороны возможность»15. Здесь следует остановится на критике этого мнения. Сами законные интересы (как и владение) не могут включать в себя «правомочие», также «законные интересы» не могут включать в себя возможность обращаться за защитой, потому что более приемлемой является точка зрения, согласно которой субъективное право на защиту является самостоятельным субъективным правом, а не правомочием, входящим в состав того или иного законного интереса или субъективного права. Ценность мнения состоит прежде всего в том, что законный интерес действительно дает возможность (без использования термина правомочие) пользоваться тем или иным благом, в отличие от субъектив13Новак Д.В. В чем ценность владения и причем здесь кондикция? // Вестник гражданского права. – 2009. – № 3. – С. 289-316. 14Пассек Е.В. Неимущественный интерес и непреодолимая сила в гражданском праве. – М. : Статут, 2003. – С. 30. 15 Терехин В.А., Вершинин В.Б. Особенности судебной защиты прав, свобод и законных интересов личности // Российский судья. – 2010. – № 3. – С. 37-40. 162 Власть закона Беститульное владение как законный интерес ного права, которое включает в себя возможность требования от другого лица исполнения своей субъективной обязанности. Ясно, что никаких других сторон (не говоря уже об обязанностях этих сторон) при фактическом отношении владения нет. Опять же в данном примере благо следует понимать очень широко, поэтому лучше всё же сказать, что «законный интерес позволяет удовлетворить те или иные потребности». Беститульному владению как факту в сфере действительности не соответствует никакое субъективное право в сфере возможностей, но соответствует законный интерес. В этой связи следует процитировать А.В. Малько, который разграничивает субъективные права и законные интересы: «Первые представляют из себя сложную дозволенность, возведенную законодателем в ранг правовой возможности. Субъективное право есть дозволенность высшей категории и, по сути дела, ценится уже не столько своей дозволенностью, сколько возможностью, причем обязательно юридической. Благодаря этому субъективные права как юридические возможности обеспечиваются конкретной юридической необходимостью (обязанностью) других лиц. Если же правовая дозволенность не имеет либо не нуждается в юридически необходимом поведении других лиц как определенного правового средства своего обеспечения, то данная дозволенность является простой и не возводится законодателем в особую правовую возможность»16. И действительно, для понимания владения как факта это применимо и вполне укладывается в выдвинутую концепцию. «Законный интерес – это также возможность, но гарантированная в меньшей степени, чем дозволенное поведение в рамках субъективного права. Законный интерес – всего лишь дозволенность, разрешенность, незапрещенность, предоставленная государством и в определенной мере поддерживаемая им. Законодатель, действительно, многие действия не запрещает, дозволяет, разрешает»17. Применительно к владению, оно также допускается и защищается государством, но правом не является. Следует согласиться с В.В. Субочевым, что «законный интерес – юридическая категория, это следствие воплощения интересов в нормы права. Предлагаемое нами определение законных интересов гласит, что они есть дозволенность, отраженная (так или иначе) в объективном праве»18. Владение закрепляется (будет за16Малько А.В. Законные интересы советских граждан : дис. ... канд. юрид. наук. – Саратов, 1985. – С. 70, 71. 17 Субочев В.В. Законные интересы / под ред. А.В. Малько. – М. : Норма, 2008. – С. 104. 18Там же. – С. 105. № 1(13), 2013 163 Трибуна молодых ученых креплено) в объективном праве, но носит всё же не правовой, а фактический характер. Концепция К.Ф. Савиньи, предлагающая разграничить владение и держание в зависимости от того, для кого осуществляется владение, в настоящее время полностью не может быть применима, потому что понятие «держание» исключено из российского законодательства. Интерес у субъекта владения единственный: условно можно определить, что он объединяет интерес держателя и владельца. Интерес сам по себе может быть совершенно различным: так, один владелец захочет извлекать экономическую пользу из вещи, другой будет просто наслаждаться тем, что вещь у него, третий может вовсе уничтожить вещь. Проблема состоит в том, что, как уже указывалось ранее, беститульное владение законодательно не делится на полномочия, как право собственности, но это не значит, что беститульный владелец не может владеть, пользоваться и распоряжаться обладаемой вещью. Именно поэтому интерес владельца может состоять в осуществлении полномочий владеть, пользоваться и, в исключительных случаях, распоряжаться обладаемым предметом. 164 Власть закона С.Г. Ксиропулос Аспирант по кафедре гражданского права ФГБОУ ВПО «Кубанский государственный аграрный университет» О ПРАВОВОМ РЕГУЛИРОВАНИИ СТИМУЛИРОВАНИЯ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ КВАЛИФИЦИРОВАННЫХ ГЕНЕРИРУЮЩИХ ОБЪЕКТОВ1 И РОЛИ ГРАЖДАНСКОПРАВОВЫХ ФОРМ ON LEGAL REGULATION TO ENCOURAGE THE USE OF QUALIFIED GENERATING UNITS AND THE ROLE OF CIVIL LEGAL FORMS Аннотация: В статье исследуется правовая роль стимулирования использования квалифицированных объектов, генерирующих энергию из возобновляемых источников. Автор рассматривает реализацию механизма стимулирования в виде оплаты мощности квалифицированных генерирующих объектов в объеме производства электрической энергии такими объектами. Ключевые слова: стимулы в гражданском праве; возобновляемые источники энергии; договоры с использованием возобновляемых источников энергии. Abstract: This article examines the legal role of encourage the use of qualified facilities that generate energy from of renewable sources. The author considers the implementation of the incentive mechanism in the form of capacity payment qualified generating facilities in the amount of electric energy by such objects. Keywords: incentives in the civil law; renewable energy sources; contracts with use renewable energy. 1 Под квалифицированным генерирующим объектом Федеральный закон №35-ФЗ от 26.03.2003 «Об электроэнергетике» понимает генерирующий объект, признанный в установленном порядке функционирующим на основе использования возобновляемых источников энергии. № 1(13), 2013 165 Трибуна молодых ученых К ак известно, правовые стимулы играют существенное значение в повышении эффективности правового регулирования имущественных отношений гражданско-правовыми методами. Применительно к общественным отношениям, складывающимся вокруг использования возобновляемых источников энергии (далее – ВИЭ) для выработки электрической энергии, при всей очевидности расширения этой сферы в российской правовой действительности дела обстоят далеко не лучшим образом. В качестве одной из основных причин недооценки значимости выработки энергии с использованием ВИЭ следует выделить отсутствие политической воли российской власти. Обладая колоссальными запасами нефти и газа, мы не спешим развивать этот сектор экономики. Действующим законодательством определяется механизм поддержания конкурентоспособности электроэнергии, генерируемой на квалифицированных генерирующих объектах. Здесь центральное место отводится механизму стимулирования их использования: надбавкам к равновесным ценам оптового рынка, определяемым в порядке, установленном Правительством РФ, при продажах такой электроэнергии на оптовом рынке, а также применению порядка (механизма2) торговли мощностью, установленного правилами оптового рынка для продажи мощности квалифицированных объектов в объеме производства электрической энергии3. Надбавка, прибавляемая к цене оптового рынка для определения цены электроэнергии, произведенной на квалифицированном объекте с использованием ВИЭ подлежит государственному регулированию в случаях и порядке, которые предусмотрены Правительством РФ (п. 2 ст. 23.1). Эта надбавка устанавливается Правительством или уполномоченным федеральным органом исполнительной власти в области регулирования тарифов (ФСТ) (п. 2 ст. 24). Размер надбавки должен рассчитываться, исходя из необходимости достижения установленных целевых показателей объема производства и потребления электрической энергии, произведенной на указанных генерирующих объектах (п. 8 ст. 23.1). Принятие Правительством РФ порядка установления прибавляемой к равновесной цене оптового рынка надбавки для опре2 По буквальному выражению закона. 3 Наряду с этим могут использоваться и иные меры бюджетной поддержки. См., например, Приказ Министерства экономического развития РФ от 31 января 2013 г. № 33 «Об утверждении ставки арендной платы в отношении земельных участков, находящихся в собственности Российской Федерации и предоставленных (занятых) для размещения гидроэлектростанций, гидроаккумулирующих электростанций и других электростанций, использующих возобновляемые источники энергии, обслуживающих их сооружений и объектов, в том числе относящихся к гидротехническим сооружениям» 166 Власть закона О правовом регулировании стимулирования использования квалифицированных генерирующих объектов... деления цены электрической энергии, произведенной на функционирующих на основе использования ВИЭ генерирующих объектах, справедливо считается одним из решающих условий для начала полноценной работы механизмов поддержки генераторов ВИЭ, предусмотренных федеральным законом «Об электроэнергетике»4. Определение указанной надбавки входит в компетенцию Федеральной службы по тарифам, а порядок ее определения должен быть установлен Правительством РФ5. В случае принятия Правительством РФ решения о применении механизма стимулирования использования возобновляемых источников энергии путем оплаты мощности квалифицированных генерирующих объектов в объеме производства электрической энергии такими объектами продажа их мощности на оптовом рынке осуществляется по договорам купли-продажи, договорам поставки мощности, определенным правилами оптового рынка. Эти договоры заключаются между поставщиками и покупателями электрической энергии и мощности с участием организаций коммерческой и технологической инфраструктур оптового рынка6 и не являются классическими гражданско-правовыми договорами, поскольку их существенные условия (в их числе цена и периоды поставки, в течение которых покупка мощности таких объектов на оптовом рынке по установленной в указанных договорах цене является обязательной) устанавливаются Правительством РФ, исходя из необходимости достижения установленных целевых показателей объема производства и потребления электрической энергии, произведенной на функционирующих квалифицированных генерирующих объектах (п. 2 ст. 32). Этот механизм нуждается в отдельном рассмотрении, поскольку не может адекватно описываться ни публичным договором, ни договором присоединения. Если бы не административное ограничение свободы установления содержания договора в части цены и не наличие периода обязательного заключения, его можно было бы, видимо, считать аналогом публичного ограничения свободы договора для целей антимонопольного контроля. Тем более, что своим адресатом они, как правило, имеют субъектов, действующих в режиме естественной монополии (сетевые организации). 4 См. : Российская электроэнергетика [Электронный ресурс]. URL.: http://www. np-sr.ru/norem/information/russianelectricity (дата обращения – 17.08.2012). 5 См. : п. 47 Постановления Правительства РФ от 29 декабря 2011 г. № 1178 «О ценообразовании в области регулируемых цен (тарифов) в электроэнергетике», а также Постановление Правительства РФ от 28 июля 2011 г. № 630 «О внесении изменений в Положение о Федеральной службе по тарифам” // СПС “КонсультантПлюс”. 6 То есть коммерческого оператора (ОАО «АТС») и системного оператора (ОАО «СО ЕЭС»). № 1(13), 2013 167 Трибуна молодых ученых На розничном рынке к регулируемым законом отнесены цены (тарифы) или предельные (минимальный и/или максимальный) уровни цен (тарифов) на электрическую энергию (мощность), произведенную на функционирующих на основе использования ВИЭ квалифицированных объектах и приобретаемую в целях компенсации потерь в электрических сетях. Величина потерь электрической энергии, не учтенная в ценах на электрическую энергию, оплачивается сетевыми организациями, в сетях которых они возникли, в установленном правилами оптового и/или розничных рынков порядке. Сетевые организации должны осуществлять компенсацию потерь в электрических сетях в первую очередь за счет приобретения электрической энергии, произведенной на квалифицированных генерирующих объектах, подключенных к сетям сетевых организаций и функционирующих на основе использования возобновляемых источников энергии (п.п. 2 и 3 ст. 32 Федерального закона «Об электроэнергетике»). 168 Власть закона С.Н. Ермолаев аспирант кафедры гражданского права ФГБОУ ВПО «Кубанский государственный аграрный университет», г. Краснодар ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ СОВМЕСТНОЙ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ LEGAL REGULATION OF THE JOINT INTELLECTUAL PROPERTY Аннотация: В статье рассматриваются особенности совместного (долевого) обладания объектами интеллектуальной собственности. Автор статьи анализирует множественность лиц на стороне автора и правообладателя исключительного права, выделяет особенности совместного обладания объектами интеллектуальной собственности. Ключевые слова: общая собственность; множественность субъектов гражданского права; интеллектуальная собственность; соавторство. Annotation: The article is discussed the features of the joint (of shared) owning of intellectual property. The author analyzes the plurality of persons on the side of the author and copyright holder of the exclusive right highlights features of joint ownership of intellectual property. Keywords: the common property; the multiplicity of actors of civil rights; intellectual property; co-authorship. Р ассмотрению правовых особенностей результатов интеллектуальной деятельности и приравненных к ним средств индивидуализации юридических лиц, товаров, работ, услуг и предприятий, которым предоставляется правовая охрана (интеллектуальной собственности) посвящено множество научных работ, однако, современная наука все еще обходит проблему совместного (долевого) обладания интеллектуальной собственностью. Между тем, данная проблема заслуживает внимания со стороны научного сообщества. Имущество и имущественные права на один объект гражданского права могут принадлежать одновременно двум или нескольким субъектам гражданского права. Такое совместное обладание встречается достаточно часто. Это, во-первых, правоотношения общей собственности, регулируемые в рамках гл. 16 ГК РФ «Общая № 1(13), 2013 169 Трибуна молодых ученых собственность», получающие свою реализацию в рамках правовых подинститутов имущества простого товарищества (ст.ст. 1041–1044 ГК РФ) и наследственной массы в наследственном праве (ст.ст. 1164– 1170 ГК РФ). Во-вторых, это правоотношения с множественностью лиц в долевых, солидарных обязательствах (ст.ст. 321–326 ГК РФ). Интеллектуальная собственность, в отличие от совместного обладания имуществом и множественности лиц в обязательствах, имеет особенности, обусловленные ее правовой природой. Статьи 1226, 1227 ГК РФ закрепляют, что «на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации (результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации) признаются интеллектуальные права, которые включают исключительное право, являющееся имущественным правом, а в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом, также личные неимущественные права и иные права (право следования, право доступа и другие). Интеллектуальные права не зависят от права собственности на материальный носитель (вещь), в котором выражены соответствующие результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации»1. Таким образом, законодательно закреплено, что в состав интеллектуальной собственности входит как имущественные права, так и неимущественные. Долевое (совместное) обладание в вещном и обязательственном праве, напротив, связано исключительно с обладанием имуществом и имущественными правами. Более того, особенностью долевого (совместного) обладания интеллектуальной собственностью является то, что объектом общего обладания является как исключительное право (имущественное право), так и личные неимущественные права и иные права (в первую очередь права соавторов). Доказательством последнего являются следующие нормы ГК РФ. Статья 1258 ГК РФ определяет, что граждане, создавшие произведение совместным творческим трудом, признаются соавторами независимо от того, образует ли такое произведение неразрывное целое или состоит из частей, каждая из которых имеет самостоятельное значение. Соавторам произведения принадлежат следующие права: исключительное имущественное право, право авторства, право автора на имя, право на неприкосновенность произведения, право на обнародование произведения, право на вознаграждение за использование служебного произведения, право на отзыв, право следования, право доступа к произведениям изобразительного искусства. Права автора в меньшем объёме име1 Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 1994. – № 32. – Ст. 3301. 170 Власть закона Правовое регулирование совместной интеллектуальной собственности ются и у создателей иных результатов интеллектуальной деятельности и приравненных к ним средств индивидуализации. Статья 1229 ГК РФ «Исключительное право» подтверждает возможность принадлежности исключительных прав нескольким лицам, закрепляя, что «исключительное право на результат интеллектуальной деятельности или на средство индивидуализации (кроме исключительного права на фирменное наименование) может принадлежать одному лицу или нескольким лицам совместно»2. Традиционно в науке гражданского права в качестве объекта долевого обладания рассматриваются вещи в рамках института общей собственности. В этой связи принципиальным отличием совместного (долевого) обладания интеллектуальной собственностью является то, что объектом обладания являются исключительные (имущественные) или неимущественные, но не вещи. В связи с тем, что интеллектуальная собственность существует вне и независимо от материальных (вещных) носителей, можно говорить, что долевое (совместное) обладание имущественными правами будет у соавторов и правообладателей интеллектуальной собственности, а общая (совместная) собственность – у сособственников вещей, в которых реализована идея автора интеллектуальной собственности. Пункт 4 ст. 1229 ГК РФ «Исключительное право» закрепляет, что самостоятельные исключительные права на один и тот же результат интеллектуальной деятельности или на одно и то же средство индивидуализации могут принадлежать двум или нескольким лицам в случаях, если: 1) лицо независимо создало топологию, идентичную другой топологии; 2) лицо, ставшее добросовестно и независимо от других обладателей секрета производства стало обладателем сведений, составляющих содержание охраняемого секрета производства; 3) объединение лиц использует совместно созданный коллективный знак (коллективный товарный знак); 4) правообладателям принадлежит исключительное право использования наименования места происхождения товара, которое одно для всех обладателей исключительное право использования наименования места происхождения товара. Освоенность перечисленных случаев состоит в отсутствии общности прав у правообладателей одного охраняемого объекта интеллектуальной собственности. Каждому из лиц обладателей исключительных прав принадлежат самостоятельные исключительные права на один и тот же результат интеллектуальной деятельности. Деление прав на один объект и формирование самостоятель2 Гражданский кодекс Российской Федерации (часть четвертая) от 18 декабря 2006 № 230-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 2006. – № 52 (1 ч.). – Ст. 5496. № 1(13), 2013 171 Трибуна молодых ученых ных прав возможно благодаря тому, что результаты интеллектуальной деятельности могут множиться неограниченное количество раз. Помимо этого сами объекты интеллектуальной собственности, в отношении которых закреплены самостоятельные исключительные права на один и тот же результат интеллектуальной деятельности, могут использоваться самостоятельно без нарушения прав других обладателей в силу самой природы этих объектов интеллектуальной собственности. Владение, пользование и распоряжение интеллектуальной собственностью также имеет особенность по сравнению с общей собственностью. Статья 1229 ГК РФ определяет, что в случае, когда исключительное право на результат интеллектуальной деятельности или на средство индивидуализации принадлежит нескольким лицам совместно, каждый из правообладателей может использовать такой результат или такое средство по своему усмотрению, если законом или договором не предусмотрено иное. Доходы от совместного использования результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации распределяются между всеми правообладателями поровну, если соглашением между ними не предусмотрено иное. Распоряжение исключительным правом на результат интеллектуальной деятельности или на средство индивидуализации осуществляется правообладателями совместно. Тот факт, что каждый из правообладателей может использовать такой результат или такое средство по своему усмотрению свидетельствует об установлении принципа индивидуального использования исключительного права, принадлежащего нескольким лицам совместно. Если в долевой (совместной) собственности владение и пользование имуществом осуществляется совместно, то в интеллектуальной собственности главенствует принцип индивидуального использования. Принцип индивидуального использования не противоречит логике долевого обладания имущественными правами из-за специфики объекта интеллектуальной собственности3. Принцип индивидуального использования направлен в первую очередь на внедрение интеллектуальной собственности в хозяйственный оборот. Имущественные права сособственника интеллектуальной собственности, который не осуществлял действия по использованию интеллектуальной собственностью, не ущемляются, так как доходы от совместного использования результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации распределяются между всеми правообладателями поровну. Весьма существенным 3 См. : Камышанский В.П. Некоторые тенденции модернизации вещных прав в Гражданском кодексе Российской Федерации //Власть Закона. – 2012. – № 2. С. 39. 172 Власть закона Правовое регулирование совместной интеллектуальной собственности пробелом современного законодательства является отсутствие норм о порядке заключения соглашения о распределении доходов в случае, если в хозяйственный оборот объект интеллектуальной собственности запустил один из сособственников интеллектуальной собственности. При применении принципа индивидуального использования «ущемленным» является право собственника свободно использовать своё имущество, так как один сособственник права интеллектуальной собственности не может изъять объект интеллектуальной собственности из гражданского оборота, если остальные этого не хотят. Принцип индивидуального использования проходит красной линией в тексте ГК РФ, получая правовое закрепление в нормах отдельных подинститутов в соавторстве, в правах соавторов на селекционное достижение, в соавторстве при использовании топологий интегральных микросхем. Однако принцип «индивидуального использования» не применяется в двух случаях. Первый случай закреплён в п. 2 ст. 1258 ГК РФ, где закреплено, что произведение, созданное в соавторстве, используется соавторами совместно. Каждый из соавторов вправе самостоятельно принимать меры по защите своих прав, в том числе в случае, когда созданное соавторами произведение образует неразрывное целое. Вторая ситуация закреплена в п. 2 ст. 1314 ГК РФ, в соответствие с которой смежные права на совместное исполнение осуществляются руководителем коллектива исполнителей, а при его отсутствии – членами коллектива исполнителей совместно, если соглашением между ними не предусмотрено иное. Принцип индивидуального использования проявляется и в нормах гл. 16 ГК РФ «Общая собственность». В соответствии со ст. 256 ГК РФ доходы, полученные от использования результата интеллектуальной деятельности, являются совместной собственностью супругов, если договором между ними не предусмотрено иное. При этом сам результат интеллектуальной деятельности, принадлежащий автору такого результата, не входит в общее имущество супругов. Владение, пользование, распоряжение личными неимущественными правами, принадлежащими соавторам, невозможно в силу их неотчуждаемости. Совместное (долевое) обладание интеллектуальной собственностью также имеет и специфику образования прав на ее объекты. Если долевая (совместная) собственность возникает в результате поступления в общую собственность имущества, то образование прав на объект интеллектуальной собственности строится по-другому. № 1(13), 2013 173 Трибуна молодых ученых Интеллектуальная собственность всегда создается ее автором и в соответствии со ст. 1228 принадлежит ее автору в объеме личных неимущественных прав (права авторства, право на имя и иные личные неимущественные права). Исключительное (имущественное) право на результат интеллектуальной деятельности, созданное творческим трудом, также первоначально возникает у его автора. Это право может быть передано автором другому лицу (правообладателю исключительного права) по договору, а также может перейти к другим лицам по иным основаниям, установленным законом. Сложная структура правоотношения образования прав на объекты интеллектуальной собственности создает возможность множественности лиц как на уровне обладателей личных неимущественных прав (соавторы), так и на уровне правообладателей имущественных прав на объект интеллектуальной собственности (правообладателей исключительных прав). Причем в силу того, что соавторы могут продать, передать в пользование исключительные права разным правообладателям, а те, в свою очередь, другим, множественность лиц на уровне правообладателей независима от множественности соавторской. Таким образом, специфика совместного (долевого) обладания интеллектуальной собственностью основывается на принципе индивидуального использования ее объекта и строится по сложной структуре образования прав на объекты интеллектуальной собственности, что создает условия для автономной множественности лиц как на стороне соавторов, так и на стороне правообладателей исключительных прав. 174 Власть закона А.П. Анисимов Доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры гражданского и международного частного права Волгоградского государственного университета РЕЦЕНЗИЯ НА МОНОГРАФИЮ Г.Е. БЫСТРОВА «КООПЕРАТИВНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО РОССИИ И ГОСУДАРСТВ ЕС». – Берлин : Lambert, Academic publishing, 2012. – 198 с. REVIEW OF THE MONOGRAPH G.E. BYSTROVA «COOPERATIVE LEGISLATION OF RUSSIA AND THE EU». – Berlin : Lambert, academic publishing, 2012. – 198 р. З начение кооперативов как особых субъектов права общепризнано. С их помощью граждане получают возможность повышать уровень жизни, способствуя при этом экономическому, социальному, культурному и политическому развитию своего государства. Кооперативное движение является весьма важным фактором как национальной, так и международной политики и права. Росту значения и общественного признания кооперации способствуют ее принципы и ценности, в том числе демократичность, взаимопомощь, свободное членство, справедливое распределение прибылей и ряд других. Исследованию в историческом и сравнительно-правовом контексте этой формы организации и взаимопомощи граждан и посвящена рецензируемая монография известного российского теоретика аграрного права, доктора юридических наук, профессора Григория Ефимовича Быстрова. Рассматриваемая монография имеет четкую и логичную структуру, отображающую реальную динамику развития кооперативного законодательства. № 1(13), 2013 177 Критика и рецензии Первая глава работы посвящена историко-правовому и сравнительно-правовому анализу понятия кооператива. Автор справедливо отмечает (С. 7-8), что термин «кооператив» в российском законодательстве ХIХ века рассматривался в качестве организационно-правовой формы предприятия, функционирующей на бесприбыльной основе. Кооперативная форма хозяйствования позволяла распределять по принципу справедливости риски и ответственность, права и выгоды от совместной деятельности, возлагая на членов кооператива обязанность по использованию услуг своего кооператива, а, в свою очередь, кооператив – предоставлять преимущественно, но не исключительно услуги членам кооператива. Возникнув еще в дореволюционный период, кооперативная форма хозяйствования показала свою эффективность в годы НЭПа, являлась понятной и близкой крестьянам. При этом автор обоснованно подчеркивает, что колхозы, которые объявлялись официально в качестве основной и единственной формы кооперативов, на самом деле никогда не были кооперативами в полном смысле этого слова. Линия на огосударствление колхозов проводилась с момента их зарождения. Это порождало практику администрирования, экономического, финансового, организационного, судебного давления на колхозы со стороны партийных, советских, хозяйственных, судебных органов. Колхозы не обладали ни одним из признаков, выработанных и признанных мировой практикой кооперативного движения. В связи с этим автор считает обоснованным, что международный кооперативный альянс никогда не признавал колхозы в качестве кооператива. Именно потому для возрождения кооперативного движения на селе важное значение имел союзный закон «О кооперации» (1988 г.), который закрепил меры к разгосударствлению экономики и допустил частную предпринимательскую деятельность во всех отраслях народного хозяйства, в том числе и в сельском хозяйстве (С. 15-16). Следует полностью поддержать вывод автора о том, что законодательство о земельной и аграрной реформе начала 90-х годов XX века навязывало сверху акционирование и фермеризацию сельского хозяйства, недооценивало сельскохозяйственные кооперативы, нарушало право трудового коллектива на свободный выбор форм хозяйствования на земле (С. 17). Тревога автора за судьбу сельского хозяйства нашла свое проявление в выводе о том, что ГК РФ не проводит четкой дифференциации между кооперативами и коммерческими организациями, 178 Власть закона Рецензия на монографию Г.Е. Быстрова «Корпоративное законодательство России и стран ЕС» относя производственные кооперативы к коммерческим организациям наряду с хозяйственными обществами и товариществами. По этой причине в общественном мнении утрачивается понимание сущности кооперативов как социального явления, и предпочтение отдается таким формам коммерческой деятельности, как акционерные общества и общества с ограниченной ответственностью. ГК РФ не только ограничивает возможность выбора сельскохозяйственными кооперативами двумя видами кооперативов (производственный и потребительский), но и относит к производственным и потребительским кооперативам несвойственные им и противоречащие мировой практике виды и принципы организации их деятельности. Предложенная для обсуждения концепция развития законодательства о юридических лицах, как составная часть Концепции развития гражданского законодательства РФ, сохраняет старые подходы к понятию кооператива, закрепленные в ст.ст. 107 и 116 ГК РФ, которые не проводят четких различий между кооперативами и коммерческими организациями и не позволяют завершить правовое устройство кооперативной системы как самостоятельного сектора экономики (С. 20-21). Несомненный теоретический и практический интерес вызывает проведение автором сравнительно-правового анализа кооперативного законодательства России и Испании, выявление и сравнение общих принципов организации кооперативов, высказывание конструктивных предложений по развитию российского кооперативного законодательства. Под кооперативными принципами автор понимает основные направления деятельности, рожденные кооперативным опытом, которые выражают и определяют жизнь кооперативов с момента появления, последующего развития и роста и вплоть до роспуска и окончательного прекращения их деятельности. Обобщая зарубежный опыт, Г.Е. Быстров подчеркивает, что в отличие от коллективных хозяйств, существовавших при социализме, в кооперативах стран Европы имущество и средства производства, а также результаты труда принадлежат самим кооперативам и их членам на основе частной собственности и на условиях, устанавливаемых самими членами. В порядке изъятия из этого общего положения установлен особый правовой режим для общественных фондов, формируемых для решения определенных социальных задач, например, в сфере образования. Эти фонды имеют социальное назначение и предназначены для осуществления целей, которые носят фундаментальный характер. Для них установлен особый налоговый режим (С. 36-37). № 1(13), 2013 179 Критика и рецензии Исследуя этапы модернизации кооперативных принципов, автор справедливо делает два вывода. Во-первых, выделяет появление нового принципа, который выражается в том, что эволюция самих кооперативных принципов должна происходить в соответствии с обстоятельствами каждого времени и с учетом динамики общества, но неизменно в духе верности первоначальным рочдельским принципам, провозглашенным в 1937 г. в Париже на основе кооперативных принципов пионеров Рочдейла. Во-вторых, все равные между собой по важности принципы являются не только постоянными и неизменными, но также эволюционными и реалистичными (С. 45-46). Следует поддержать и другой, не менее важный вывод автора о том, что ценность категории основных принципов кооперации, провозглашенных XXXI Конгрессом МКА в 1995 г., состоит в том, что как действующие кооперативные правила поведения эти принципы превращаются в юридически обязательные нормы, когда оказываются инкорпорированными в специальное кооперативное законодательство различных стран, в том числе России. Тем самым создаются предпосылки для выполнения государством и кооперативами важнейших социальных функций, так как кооперация исторически всегда возникала и развивалась в качестве объединения совместной хозяйственной деятельности людей, связанных одной общей целью – удовлетворение материальных и культурных потребностей своих членов (С. 61-62). Во второй главе монографии исследуется развитие кооперативного законодательства стран ЕС и Европейской ассоциации свободной торговли. Для изучения действующего законодательства о кооперативах в Западной Европе автором была предложена следующая классификация стран этого континента: государства ЕС; государства Европейской ассоциации свободной торговли (ЕАСТ). Все эти государства ориентируются на одинаковые и общие понятия конституционности, законности, свободы, плюрализма, частной собственности и общности интересов, базирующихся на системе принципов, сформулированных Международным кооперативным альянсом. Важная роль, которую играет постоянно обновляющееся кооперативное законодательство, обусловлена тем большим социально-экономическим значением, которое кооператив и институт кооператива имеют в этих странах, что и было убедительно показано автором в дальнейшем (С. 66). В данной главе автор обращает свое внимание на ряд важнейших проблем теории аграрного права, предлагая использовать наиболее прогрессивный зарубежный опыт правового регулирова180 Власть закона Рецензия на монографию Г.Е. Быстрова «Корпоративное законодательство России и стран ЕС» ния деятельности кооперативов для совершенствования российского законодательства. В частности, отмечается, что для российской правовой доктрины и практики особую значимость представляет детальное правовое регулирование сделок с земельными участками, которое проявляется во включении в специальное французское аграрное законодательство положений, устанавливающих непосредственный административный контроль в случае расширения (приобретения любого титула на смежные земельные участки фермером, владельцем, арендатором) либо раздела жизнеспособных сельскохозяйственных предприятий. Этот принципиально новый взгляд на социальные функции частной земельной собственности поддерживается в российской правовой доктрине конституционного, гражданского, земельного и аграрного права, что нашло выражение в ч. 3 ст. 36 Конституции РФ, п. 3 ст. 129, п. 3 ст. 209 ГК РФ. Особое внимание автора заслужил и ряд специальных положений французского аграрного закона об экономической организации рынков, ориентированного на поддержку производителей и отраслей с целью справедливого распределения стоимости пищевой продукции между крестьянами, перерабатывающими и торговыми предприятиями (С. 69-70). Важное значение для теории аграрного права и учебного процесса имеет подробный анализ кооперативного законодательства большинства европейских стран (Германия, Бельгия, Ирландия, Великобритания, Греция и др.) в части создания кооперативов, необходимого количества членов, реализации в уставах сельскохозяйственных кооперативов международных кооперативных принципов и ценностей, особенностей распределения прибыли, закрепления прав и обязанностей членов кооперативов и ряд других вопросов. Не меньшее значение имеет и научный анализ Устава Европейского кооперативного общества (����������������������� SCE�������������������� ) (����������������� OJL�������������� 207, 18 августа 2003 г.), позволяющий российскому и европейскому читателю монографии составить полное и достоверное представление о порядке учреждения и создания кооперативов в ЕС. В третьей главе монографии исследуется правовое регулирование организации и деятельности кооперативов Испании. Анализируя источники сельскохозяйственного кооперативного права Испании, автор отмечает, что в историческом плане сельскохозяйственное кооперативное право возникло как результат появления и эволюции сельскохозяйственных кооперативов и особого кооперативного законодательства, регулирующего их предпринимательскую деятельность. Данное законодательство получило широкое № 1(13), 2013 181 Критика и рецензии распространение во всех правовых системах в течение последних 150 лет и интенсивно развивается в современных условиях. В настоящее время оно представляет собой свод собственных и специальных правовых норм, появившихся в разных государствах и опирающихся на особую доктрину и особые принципы, которые объясняют конкретное место, источник, историю и содержание этой отрасли права. Данную отрасль права специалисты по аграрному праву Испании определяют как систему юридических норм и принципов, регулирующих аграрные отношения, складывающиеся в сфере предпринимательской деятельности сельскохозяйственных кооперативов. Имея собственное содержание и сущность, она регулирует жизнь кооперативов и кооперативную организацию, начиная с этапа их формирования и учреждения и до развертывания кооперативной предпринимательской деятельности и последующей ликвидации, а также деятельность кооперативного движения и отношения кооперативов с государственными органами (С. 104). Далее автор обстоятельно исследует законы Региональных автономных сообществ как источники кооперативного права Испании, а также проводит юридическую классификацию кооперативов по законодательству Испании. В рамках последнего направления исследований весьма познавательно, что испанский закон о кооперативах от 16 июля 1999 г. признает существование кооперативов второй и последующих степеней, кооперативных групп, других форм экономического сотрудничества, создаваемых для решения общих экономических задач. В качестве членов в состав кооперативов второй степени могут входить не только кооперативы, но и другие публичные или частные юридические лица и индивидуальные предприниматели, которые могут составлять до 45% всего числа членов, а также члены-компаньоны (С. 126). Особую роль в кооперативном движении играют сельскохозяйственные кооперативы, чей правой статус по законодательству Испании стал предметом специального внимания Г.Е. Быстрова. Сельскохозяйственные кооперативы являются главным институтом кооперативного права вследствие особого правового режима и специфического субъекта аграрных правоотношений, складывающихся в процессе предпринимательской деятельности в земледелии, животноводстве и лесном хозяйстве. Для правового статуса сельскохозяйственных кооперативов характерно, что в их состав могут входить в качестве полноправных членов не только физические лица, но и общества по переработке сельскохозяйственной продукции, объединения поливальщиков, общества по снабжению водой, объединения общего имущества, гражданские или торговые товарищества, которые ставят перед собой ту же цель, что 182 Власть закона Рецензия на монографию Г.Е. Быстрова «Корпоративное законодательство России и стран ЕС» и сельскохозяйственные кооперативы или осуществляют деятельность, дополняющую сельскохозяйственную (С. 132-133). В четвертой главе на основе богатого зарубежного опыта регулирования кооперативного движения предлагаются пути совершенствования кооперативного законодательства России. Анализируя рекомендации МОТ и состояние российского законодательства, автор делает особый акцент на том, что действующее гражданское законодательство не рассматривает кооперативы как организации особого рода, отличающиеся двойственной природой (ассоциация людей и хозяйственное предприятие). Законодательство подчиняет кооперативы общим упрощенным юридическим схемам и не учитывает особенностей кооперативов как объединений людей, которые совместно участвуют в одном или разных, но связанных между собой процессах труда для того, чтобы на основе принципов взаимной выгоды осуществлять совместную деятельность. Поэтому оно, несомненно, требует совершенствования. В результате предложены конкретные формы, в которых государство может оказывать непосредственную поддержку кооперативам при «вхождении» в рыночные отношения: предоставление для кооперативов условий не менее благоприятных, чем для предприятий и социальных организаций других форм; особая поддержка кооперативов, преследующих социальные и общественнополитические цели; включение в число мер поддержки налоговых льгот и кредитов, дотаций, доступ к программам общественных работ и обеспечение закупок товаров на особых условиях; развитие профессиональной и технической квалификации, предпринимательских навыков и управленческих способностей членов кооперативов, их работников и управляющих, повышение уровня их знаний о потенциале предприятия и т. д. (С. 148). Большое практическое значение имеет предложение автора о разработке основного нормативного правового акта, регулирующего правовое положение кооперативов. По мнению автора, им должен стать Федеральный закон «О кооперации в Российской Федерации», призванный определить для всех действующих и вновь создаваемых в России кооперативов и их объединений правовые основы организации и деятельности с учетом общепризнанных мировым сообществом кооперативных принципов и ценностей. В целом же характерной чертой рецензируемой работы является простой и понятный стиль изложения материала, стремление автора сделать понятным читателю самые сложные проблемы современного российского и зарубежного кооперативного права на доступном (не только для профессионального юриста) языке. Буду- № 1(13), 2013 183 Критика и рецензии чи оригинальной и новаторской как по замыс­лу, так и по структуре, монография насыщена интересными фактами, содержит ценные выводы и предложения по широкому спектру современных проблем теории и практики аграрного и кооперативного права. Рассказать обо всем подробно не представляется возможным, поэтому остается только порекомендовать всем заинтересованным читателям прочесть рецензируемую книгу. Представляется, что авторские выводы непременно будут востребованы в научной деятельности, а также учебном процессе при преподавании аграрного права и иных правовых дисциплин, а также будут использованы законодателем при подготовке кооперативных и аграрных законопроектов. Фактически рецензируемая книга является весьма серьезной теоретической платформой и для разработки Концепции развития аграрного законодательства Российской Федерации, по аналогии с уже утвержденной Концепцией развития гражданского законодательства РФ. Думается, что разработка такой аграрной концепции – неизбежный вызов времени, и она, несомненно, будет подготовлена в самые ближайшие годы. И кто бы ни вошел в состав рабочей группы по разработке данного документа, рецензируемая монография будет выступать теоретической платформой для анализа действующего аграрного законодательства и поиска путей его совершенствования. Хочется надеяться, что издание монографии Г.Е. Быстрова станет заметным со­бытием в юридической науке, которое, как я уверен, будет с интересом встречено широкой читательской аудиторией. Монография стимулирует размышления о дальнейших тенденциях и перспективах развития отечественной аграрно-правовой науки, однако, из этого не следует, что проблемы, которым была посвящена эта работа, исчерпаны. Это позволяет говорить о необходимости даль­нейшей разработки теории и практики аграрного права, поиску новых законодательных и правоприменительных подходов, направленных на развитие сельскохозяйственной кооперации. 184 Власть закона Е.А. Гринь Кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры экологического и земельного права Кубанского государственного аграрного университета РЕЦЕНЗИЯ НА МОНОГРАФИЮ В.В. АБРАМОВА «СИСТЕМА ОБЪЕКТОВ НЕДВИЖИМОСТИ ПОВЫШЕННОГО РИСКА (ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ)» REVIEW OF THE MONOGRAPH V.V. ABRAMOVA «THE SYSTEM OF REAL ESTATE RISK (CIVIL-LEGAL ANALYSIS)» П оводом для настоящей рецензии послужил выход в 2013 году монографии В.В. Абрамова «Система объектов недвижимости повышенного риска (гражданско-правовой анализ)». Автор монографии поставил перед собой много задач и, как нам представляется, их решил. Досконально исследовав теоретические аспекты системы объектов недвижимости повышенного риска, он попытался ответить на некоторые практические вопросы. Но исследование показало, что практических вопросов гораздо больше, чем теоретических ответов. Этим и ценно представленное исследование. Эффективность развития современной экономики и стабильность гражданского оборота в большой мере зависят от того, насколько адекватен существующим имущественным отношениям механизм их правового регулирования. Рисковый характер присущ значительному количеству гражданско-правовых конструкций. Как известно, предпринимательской является самостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность (ст. 2 ГК РФ). Каждые рисковые условия имеют общий признак неопределенности для участников имущественного оборота в результате их действий или бездействий, который проявляется в возможности наступления благоприятных или неблагоприятных последствий. № 1(13), 2013 185 Критика и рецензии Несмотря на то, что законодательство, регулирующее отношения в сфере регулирования объектов недвижимости повышенного риска, и практика его применения постоянно совершенствуются, до настоящего времени отдельные вопросы, связанные с особенностями гражданско-правового режима отдельных опасных объектов, остаются нерешенными в силу пробелов и коллизий правового регулирования. Такое положение дел снижает инвестиционную привлекательность реализации экономических проектов и, как следствие, служит неблагоприятным фактором для развития экономики, поскольку отсутствие детально урегулированных прозрачных механизмов регулирования отношений в сфере использования объектов недвижимости повышенного риска повышает риски для потенциальных инвесторов. В связи с этим тема исследования представляется, несомненно, актуальной, вызывает бесспорный научный и практический интерес. В.В. Абрамов во введении отмечает: «В настоящий момент даже в концептуальном плане не решен вопрос о допустимом (оправданном) риске в деятельности предпринимательских структур, поэтому возникает необходимость законодательного регулирования рискованной экономической деятельности и условий ответственности за причиненный ею ущерб. Вместе с тем направления подобной деятельности не имеют достаточного теоретического обоснования и, как следствие, правового отражения». В данном контексте становятся более понятными содержание работы, логика, идеи, выводы, содержащиеся в монографии. Настоящая работа, на наш взгляд, полностью отвечает критерию научной новизны. Она является одним из первых исследований, комплексно анализирующим правовые нормы, регулирующие отношения в сфере эксплуатации объектов недвижимости повышенного риска, а также существующая в данной сфере правоприменительная практика. Монография состоит из введения, пяти глав (включающих 13 параграфов), заключения и библиографического списка. Очевидным достоинством монографии является то, что первая глава начинается с научных понятий и анализа значения риска в правовом регулировании имущественных и личных неимущественных отношений, связанных с объектами недвижимости повышенного риска (стр. 17). Отдельно и обстоятельно проанализированы понятие и соотношение категорий «риск» и «безопасность», значение риска в правовом регулировании отношений, связанных с объектами недвижимости повышенного риска. Данные понятия 186 Власть закона Рецензия на монографию В.В. Абрамова «Система объектов недвижимости повышенного риска» позволили автору выявить основные элементы концепции риска, критерии распределения риска и способы гражданско-правовых средств минимизации рисков. При этом несомненный интерес вызывает приведенное автором собственное видение соотношения категорий субъективного и объективного в праве, сложившееся в ходе анализа проблем риска в теории гражданского права. Отдельно и обстоятельно проанализированы элементы безопасности как комплексного понятия: защищенность устойчивого состояния общественных отношений, входящих в предмет гражданского права, обеспечение стабильного развития имущественного оборота и реализации субъективных гражданских прав с целью достижения максимальной эффективности правового регулирования и как свойство (или атрибут) системы. В монографии констатируется, что диалектика исследуемых понятий гражданского права, выраженная в категориальном аппарате цивилистики, в содержательном плане невероятно усложняется, если рассмотреть ее в каркасе диалектики социального и культурного развития общества. Это область совершенно не исследованна, но чрезвычайно перспективна с точки зрения юридической и философско-правовой теории и совершенствования механизмов гражданско-правового регулирования в современном обществе (стр. 64). На основании изложенного следует вывод, что категориальный анализ в представленном варианте: а) показывает, что диалектическая методология открывает богатые возможности содержательного развития теории риска и безопасности в гражданском праве; б) дает реальную возможность рассмотреть исследуемые понятия в системной диалектической взаимосвязи; в) раскрывает динамику развития риска и безопасности, что по сути является функциональной характеристикой в гражданском праве в целом. Автор предлагает весьма интересное понятие риска в гражданском праве: системообразующий элемент, неотъемлемое свойство отношений, являющихся предметом гражданско-правового регулирования, представляющий собой объективно существующий набор вероятных вариантов действия субъектов гражданского права, среди которых наряду с достижением положительного регулятивного эффекта существуют возможности наступления негативных социально-правовых последствий, а также неблагоприятных имущественных последствий (С. 67). Для аргументации понятия риска автор удачно использует работы Я.М. Магазинера, Д.В. Александрова, В.М. Танаева, Н. Лумана, О.А. Андреевой и др. № 1(13), 2013 187 Критика и рецензии Далее освещаются различные модели правового регулирования отношений, связанных с использованием объектов недвижимости повышенного риска: первая модель – дозволительное построение правового материала, вторая – обязывающее построение правового материала. Отдельно исследуется участие человека в создании и использовании объектов недвижимости повышенного риска. Автором выделяются следующие способы минимизации риска эксплуатации объектов недвижимости повышенного риска: способы, основанные на предотвращении риска, способы, основанные на распределении риска и его поглощении, а также дособытийные и послесобытийные способы правового регулирования управления рисками собственников объектов недвижимости повышенного риска. Далее автором предлагается обоснованная классификация групп рисков: по этапам «жизненного цикла» объекта недвижимости повышенного риска (риски, связанные с созданием объекта недвижимости повышенного риска (проектные, строительные риски, риски ввода в эксплуатацию); эксплуатационные риски (связанные с осуществлением прав собственника объекта недвижимости повышенного риска в процессе использования данного объекта); в зависимости от источника угрозы риска (внутренние и внешние) и по типу угрозы (природные и техногенные); в зависимости от объекта, принимающего на себя последствия рискового события (риски граждан и организаций, риски негативных последствий для окружающей среды); по признаку пострадавшей территории (региональные и локальные); в зависимости от величины ущерба (приемлемые, чрезмерные и катастрофические риски). Представляется, что при рассмотрении перечисленных вопросов автору необходимо было провести анализ соотношения таких категорий, как «гражданско-правовая ответственность» и «риск», что позволило бы в дальнейшем оперировать полученными выводами, тем более что одной из задач исследования является исследование взаимосвязи риска и гражданско-правовой ответственности владельцев объектов недвижимости повышенного риска (С. 13). Также автору следовало бы рассмотреть концепцию приемлемого (допустимого риска) при соотношении категорий субъективного и объективного в праве (при анализе проблем риска в теории гражданского права). Во второй главе «Понятие, признаки и общая классификация объектов недвижимости повышенного риска» автор рассматривает понятие и признаки объектов недвижимости повышенного риска, общую классификацию объектов недвижимости повы188 Власть закона Рецензия на монографию В.В. Абрамова «Система объектов недвижимости повышенного риска» шенного риска как объектов гражданских прав, пределы осуществления и ограничения права собственности этих объектов. Автор указывает на необходимость выяснения понятия объекта гражданского права. При этом, отмечая наличие теоретических споров и сделав краткий обзор точек зрения вокруг определений и соотношений понятий «объект гражданских прав» и «объект гражданских правоотношений» (С. 91–93), собственной позиции о понятии объекта гражданского права не приводит. Следует отметить проведенный в монографии сравнительноправовой анализ терминов «недвижимость», «недвижимое имущество», недвижимая вещь» (С. 94–95). Одной из положительных черт данной части работы является стремление автора остановиться на наиболее сложных и спорных аспектах соотношения понятий «объект капитального строительства» и «объект недвижимости». Проводя критический анализ представленных в литературе точек зрения, а также материалов правоприменительной практики, автор высказывает собственное, подчас весьма интересное мнение по целому ряду актуальных для науки и практики вопросов (С. 97–99). Далее В.В. Абрамов достаточно обстоятельно рассматривает три признака системности объектов недвижимости повышенного риска: объективную физическую связь материально-недвижимых объектов с землей; особую значимость для субъектов гражданского права, обусловленную экономической ценностью, и негативную направленность риска. В развитие данных признаков автор разработал собственную классификацию аспектов, характеризующих вероятность наступления неблагоприятных имущественных и социально-правовых последствий. В этом, на наш взгляд, заключается личный вклад В.В. Абрамова в разработку данной научной проблематики. При рассмотрении третьего аспекта – потенциальной повышенной опасности недвижимого объекта, автор формулирует обоснованное понятие недвижимого объекта как источника повышенной опасности (С. 127). Интересны в теоретическом плане предложенные различные классификации и классификационные критерии объектов недвижимого имущества. Так, например, по признаку прочной связи с землей автор выделяет: а) земельные участки и участки недр в естественных (природных) состояниях, б) здания и сооружения на поверхности земли, а также сооружения в ее недрах; в) комплексные объекты недвижимости (С. 161–174). № 1(13), 2013 189 Критика и рецензии При рассмотрении первой классификационной группы автор указывает, что к земельным участкам как объектам недвижимости повышенного риска относятся земли промышленности, энергетики, транспорта, связи, радиовещания, телевидения, информатики, земли для обеспечения космической деятельности, земли обороны, безопасности и земли иного специального назначения. С этим утверждением нельзя полностью согласиться, так как в составе иных категорий земель также возможно расположение объектов недвижимого имущества повышенного риска. Так, ярким примером являются земли водного фонда, а именно земли, занятые гидротехническими и иными сооружениями, расположенными на водных объектах. Или земли населенных пунктов, в которые могут входить земельные участки, отнесенные в соответствии с градостроительными регламентами к различным территориальным зонам (производственным, инженерным и транспортным инфраструктурам). Также хотелось бы чтобы автор в третьей классификационной группе провел анализ развития гражданского законодательства в части введения нового объекта вещных прав – единого недвижимого комплекса. В п. 2.3 «Пределы осуществления и ограничения права собственности на объекты недвижимости повышенного риска» серьезное внимание уделено рассмотрению специальных правовых принципов нормативной регламентации пределов осуществления права собственности на объекты недвижимого имущества повышенного риска (С. 198–204). При этом автором справедливо отмечает, что в отношениях, связанных с осуществлением права собственности на объекты недвижимости повышенного риска, необходима четкая нормативная регламентация доминирующего, по сравнению с другими видами деятельности, государственного вмешательства (С. 202). В данном параграфе весьма интересны в теоретическом и практическом аспекте предложения по классификации ограничений права собственности на объекты недвижимого имущества повышенного риска по целевому признаку (С. 208). Источникам и юридическим связям норм гражданского законодательства, устанавливающим правовой режим объектов недвижимости повышенного риска посвящена отдельная – третья глава монографии. В главе раскрываются вопросы межотраслевых и внутриотраслевых связей норм гражданского законодательства, устанавливающего правовой режим объектов недвижимости повышенного риска. 190 Власть закона Рецензия на монографию В.В. Абрамова «Система объектов недвижимости повышенного риска» Автор проводит соотношение между правовым режимом и правовым регулированием, в результате чего предлагает свое аргументированное понятие источника правового режима объектов недвижимости повышенного риска (С. 212-223). В.В. Абрамов справедливо отмечает, что правовое регулирование данных отношений характеризуется как многоструктурное, многоуровневое, где отдельные элементы структуры не однопорядковы, между ними существуют сложные переплетения, иерархические связи. Далее автором подробно исследуются межотраслевые и внутриотраслевые связи норм гражданского законодательства, устанавливающего правовой режим объектов недвижимости повышенного риска. При этом справедливо указывается, что межотраслевые связи гражданского законодательства, устанавливающего правовой режим объектов недвижимости повышенного риска, отличаются по способам регламентации и имеют относительную самостоятельность. Данные общественные отношения регулируются по горизонтали нормами нескольких отраслей частного права, по вертикали – одновременно нормами частного и публичного права. Автор обоснованно отмечает, что формирование доктрины внутриотраслевых связей гражданского права нельзя считать завершенным и незыблемым. Следует отметить представленное концептуальное построение проблем внутриотраслевых связей гражданского законодательства (С. 240–241). В монографии констатируется, что необходимость введения ограничений права собственности на объекты недвижимости повышенного риска обусловлена необходимостью защиты и охраны общественного (социально значимого) интереса, поддержанием публичного правопорядка в целом. Указанные направления отражают большую сложность и разнообразие имущественных отношений, связанных с недвижимостью повышенного риска в условиях рыночной экономики, а также обосновывают потребность в установлении для отдельных групп правоотношений особого или дополнительного правого регулирования, выходящего за рамки общих правил ГК РФ. Критерии такого структурного деления различны, однако, оно отчетливо проявляется в нормах гражданского законодательства РФ, причем как в системе законодательных актов, так и в содержании его отдельных институтов и норм (С. 247). Глава четвертая посвящена вопросам особенности гражданско-правового режима атомных электростанций. Проведенный автором анализ наиболее острых проблем ядерных рисков представляет определенный научный и практический интерес. № 1(13), 2013 191 Критика и рецензии В рамках данного направления исследований В.В. Абрамов обращает внимание на особенности приватизации предприятий атомного комплекса (С. 250–251). Результатом данного анализа явилось заслуживающее поддержки предложение о необходимости закрепления главных требований приватизации предприятий атомной отрасли (С. 253). Не менее справедливым является утверждение автора о существующих проблемах хранения радиоактивных материалов и отходов (С. 255–256). Заслуживает внимания и проведенный автором анализ особенностей обладания ядерными установками (С. 256–258), ограничения права собственности на ядерные материалы (С. 258–259), прекращения права собственности (С. 259). Далее В.В. Абрамов переходит к анализу государственного управления и регулирования деятельности по эксплуатации ядерных установок атомных электростанций. Проанализировав функции, осуществляемые в рамках государственного регулирования и управления в сфере использования атомной энергии, автор справедливо приходит к выводу о том, что существует проблема пересекающихся, дублирующих полномочий в области контроля, инспектирования и нормативного регулирования органов государственного управления использованием атомной энергии и органов государственного регулирования безопасности при использовании атомной энергии (С. 270). При анализе данных аспектов хотелось бы, чтобы автор остановился на рассмотрении способов минимизации рисков на каждом из этапов цикла эксплуатации ядерных установок атомных электростанций, например, экспертизе безопасности (экспертизе обоснования безопасности) объектов использования атомной энергии и (или) видов деятельности в области использования атомной энергии, государственной экологической экспертизе по проектам технической документации на новую технику (технологию). В этой же главе освещается ответственность за вред, причиненный вследствие эксплуатации ядерной установки атомных электростанций. Удачно при этом используются труды Л.Ф. Васильевой, С.В. Микерова, А.И. Иойрыша и др. Положительно следует охарактеризовать проделанный автором анализ проблем причинения вреда в результате незаконной ядерной деятельности (С. 294) и причинной связи между наступлением ядерного вреда и действиями или бездействиями эксплуатирующей организации (С. 295). 192 Власть закона Рецензия на монографию В.В. Абрамова «Система объектов недвижимости повышенного риска» Далее автор отмечает, что серьезной проблемой применения норм ГК РФ о гражданской ответственности к отношениям по возмещению ядерного вреда является угроза колоссальной, практически неограниченной ответственности, которая может быть возложена на ответчика. При этом предлагается, что возмещение ядерного вреда в данном случае возможно путем компенсационных выплат государством, которые не относятся к мерам гражданско-правовой ответственности, а направлены на реализацию государством мер социальной поддержки и являются расходными обязательствами Российской Федерации, порядок финансирования которых должен устанавливаться Правительством РФ. В результате изложенного представляется обоснованным и практически значимым предложение В.В. Абрамова о дополнении Федерального закона «Об использовании атомной энергии» нормой о том, что страховщик не освобождается от выплаты страхового возмещения по договору страхования гражданской ответственности за вред, причиненный радиационным воздействием, если вред причинен по вине ответственного за него лица (С. 300). Результатом проведенного исследования пятой главы работы «Особенности гражданско-правового режима гидротехнических сооружений» явился заслуживающий внимания вывод автора о том, что проблема использования и качества правового регулирования взаимосвязана с применением понятия недвижимости и идентификацией соответствующих объектов в качестве гидротехнических сооружений – недвижимости. Так, в частности, следует поддержать доводы В.В. Абрамова о том, что отсутствие объекта недвижимости, подпадающего под гидротехнические сооружения в Российском регистре гидротехнических сооружений, не свидетельствует о том, что данный объект не является гидротехническим сооружением (С. 304). Отдельное внимание автор оправданно уделил понятию гидротехнического сооружения как объекта недвижимости (С. 305), обоснованно распределил на группы и проанализировал обязанности собственника гидротехнического сооружения. В результате исследования данных аспектов заслуживают внимания выделенные особенности осуществления права собственности на рассматриваемые объекты (С. 310). Можно согласиться с утверждением автора о том, что особую актуальность получают проблемы осуществления прав на бесхозяйные гидротехнические сооружения и установления права собственности на них. Заслуживает одобрения проведенный анализ судебной практики по сложившейся проблематике (С. 311-317). № 1(13), 2013 193 Критика и рецензии На основе примеров об отказе права собственности на гидротехническое сооружение, автор обоснованно указывает обстоятельства, при которых данный отказ может быть выражен (С. 317–320). Предложено выделить два главных направления в сфере государственного регулирования безопасности гидротехнических сооружений, в рамках которых автор выделяет основные виды деятельности органов государственной власти и местного самоуправления (С. 324). Интересным представляется предложение о необходимости нормативной регламентации мероприятий в рамках государственного регулирования безопасности гидротехнических сооружений (С. 329–330). При рассмотрении оснований государственного регулирования безопасной эксплуатации гидротехнических сооружений на этапах проектирования необходимо было, на наш взгляд, проанализировать особенности проведения государственной экологической экспертизы. Данная функция государственного регулирования имеет большое практическое значение, так как проводится на этапе проектирования гидротехнических сооружений и играет оправданно значимую роль на возможность осуществления предполагаемой хозяйственной деятельности. Определенный теоретический интерес представляет высказывание автора о том, что формирование эффективной системы безопасности гидротехнических сооружений подразумевает не только правовую регламентацию деятельности государственных органов в сфере надзора и контроля за безопасностью данных объектов, но и усиление роли общественных научных объединений при экспертизе проектов и мониторинге окружающей среды при строительстве и эксплуатации гидротехнических сооружений (С. 338). Далее автор рассматривает особенности ответственности за причинение вреда, причиненного вследствие эксплуатации гидротехнических сооружений (С. 339) и выделяет наиболее существенные факторы техногенного воздействия на окружающую среду при строительстве и эксплуатации гидротехнических сооружений, которые влияют на возникновение и размер причиненного вреда (С. 342). Интересным и заслуживающим внимания представляется предложение автора о необходимости дополнения ст. 18 Федерального закона № 117-ФЗ правилом об участии государства в возмещении вреда вследствие обстоятельств непреодолимой силы, когда финансового обеспечения недостаточно (С. 350). Данный вывод выглядит обоснованным притом, что далее следует пример, демонстирующий в случае крупномасштабной 194 Власть закона Рецензия на монографию В.В. Абрамова «Система объектов недвижимости повышенного риска» аварии вероятность подмены гражданско-правового возмещения вреда выплатами, осуществляемыми в рамках социального законодательства. И здесь вполне уместно подключение возможностей института страхования с определенным государственным обеспечением в случае необходимости (С. 351). В заключении автор достаточно обстоятельно и подробно сосредоточил все выводы и предложения, сформулированные им в процессе своего исследования. Характерными особенностями материала, представленного в монографии, являются взвешенность и научная обоснованность анализируемых вопросов, практическая направленность выводов и рекомендаций. Книга выделяется комплексным подходом к решению задач совершенствования правового регулирования объектов недвижимости повышенного риска. Изложенное позволяет сделать вывод, что проведенное исследование, несмотря на высказанные замечания и пожелания, актуально, представляет собой самостоятельное, завершенное научное исследование, обладающее признаками научной новизны. Взгляды В.В. Абрамова предстают в монографии в виде логически завершенной концепции, в которой методологические предпосылки служат основой конкретных научных рекомендаций и практических выводов. № 1(13), 2013 195 Е.М. ТужиловаОрданская Доктор юридических наук, профессор, зав. кафедрой гражданского права Института права Башкирского государственного университета В.Д. Рузанова Кандидат юридических наук, профессор, зав. кафедрой гражданского и предпринимательского права Самарского государственного университета О.В. Шутенко Кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского процесса Национального университета «Юридическая академия Украины имени Ярослава Мудрого» РЕЦЕНЗИЯ НА УЧЕБНО-МЕТОДИЧЕСКИЕ ПОСОБИЯ Д.В. ЛОРЕНЦА «КРЕАТИВНАЯ ПЕДАГОГИКА НА ПРИМЕРЕ ДИСЦИПЛИНЫ “РИМСКОЕ ЧАСТНОЕ ПРАВО”», «ИННОВАЦИОННАЯ АНДРАГОГИКА НА ПРИМЕРЕ ДИСЦИПЛИНЫ “ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО”» 196 Власть закона Рецензия на учебно-методические пособия Д.В. Лоренца REVIEW OF THE EDUCATIONAL METHODOLOGIES ALLOWANCE D.V. LORENTSA «CREATIVE PEDAGOGY ON EXAMPLE DISCIPLINE «THE ROMAN PRIVATE LAW», «INNOVATIVE ANDROGENIC ON AN EXAMPLE OF DISCIPLINE «THE CIVIL LAW» Т ему педагогического исследования, проведенного Дмитрием Владимировичем Лоренцем, доцентом кафедры гражданского права и процесса Южно-Уральского государственного университета, следует признать весьма актуальной. В настоящее время модернизация высшего, в том числе юридического, образования приобретает все более распространенный характер в связи с широкомасштабной реализацией положений Болонского процесса, вступлением России во Всемирную Торговую Организацию, членство в которой расширяет горизонты академической мобильности российских студентов и преподавателей с возможностью прохождения стажировок в зарубежных учебных заведениях. Это потребовало разработки современных образовательных стандартов, которые воплощены в законодательстве «Об образовании». Наиболее существенной новеллой является необходимость формирования у студентов третьего поколения общекультурных и профессиональных компетенций посредством интерактивных технологий обучения. До сих пор не утихают споры относительно эффективности Единого государственного экзамена, обоснованности многоуровневой системы высшего образования (бакалавриат, магистратура, аспирантура), перспективах взаимного обмена между российскими и иностранными студентами и преподавателями. В науке юридической педагогики вопрос о современных методах обучения и воспитания студентов получил широкое развитие. В этой связи представляется своевременным обращение автора к осмыслению креативных способов формирования личности будущих юристов на примере творческих занятий по дисциплинам «Римское частное право» и «Гражданское право». Следует положительно оценить теоретико-методологическую основу пособий: посредством комплекса интерактивных образовательных технологий отражаются практические рекомендации реализации лекционных и семинарских занятий, а также предло- № 1(13), 2013 197 Критика и рецензии жения по совершенствованию методики контроля и оценивания знаний, умений и навыков студентов. Автором обозначены цель, задачи, объект и значимость исследования. Структура работы является логичной и последовательной, что позволяет решить поставленные задачи. Определенная новизна состоит в современном комплексном анализе оригинальных творческих форм проведения лекционных и семинарских занятий с отражением проводимых в рамках учебного процесса тематических мероприятий на юридическом факультете Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Южно-Уральский государственный университет» (национального исследовательского университета), а также в иных учебных заведениях, в частности, в Казанском (Приволжском) Федеральном университете. Содержание пособий свидетельствует, что изыскание Дмитрия Владимировича Лоренца носит инновационный характер. Исследование начинается с определения обстоятельств кризиса мировой системы образования XXI века и, как следствие, обозначения основных направлений реформирования профессионального образования на основании положений Болонского процесса с возможностью признания дипломов выпускников в иностранных государствах. Благодаря современной литературе в пособии обозначаются принципы модернизации юридического образования, дается характеристика модульно-рейтинговой системы обучения и поддерживается необходимость обеспечения индивидуального маршрута каждого студента в познании профессии. Для эффективной интеграции учебных заведений России в мировое образовательное пространство очень важно понимать сходство и отличия в образовательных программах, стандартах и иных необходимых элементах учебного процесса. В пособии отмечается специфика зарубежного юридического образования (США, в странах Европы), раскрывается содержание юридических дисциплин, отражаются уровни образования, специфика научных регалий (степени и звания). Кризис образования наблюдается как в странах постсоветского пространства, так и в мировом масштабе. В американских школах предусмотрена система повторного обучения для учащихся, окончивших школу с неудовлетворительными оценками, к которой прибегают более 70% выпускников. Наша система образования весьма скромно задействует такие возможности, что делает проблему латентной, тем самым усугубляя её. Такая ситуация сказывается и на преподавании в высшей школе. 198 Власть закона Рецензия на учебно-методические пособия Д.В. Лоренца Другая причина кризиса связана с качеством знаний, которые невероятно быстро обесцениваются в информационном обществе и к моменту, когда студент-выпускник покидает вуз, знания, полученные им в процессе обучения, в большинстве своем, безнадежно «устаревают». Кроме того, система преподавания, при которой лектор (учитель, профессор и т. д.) выступает в роли мудреца, вещающего с трибуны и монополизирующего истину, также не отвечает современным требованиям. Решение указанных проблем и путь выхода из кризиса справедливо видится автором в формировании новых подходов к обучению, а именно: поощрение инициативы студента, воспитание автономной ищущей личности, обучение способу самостоятельного исследования и «добывания» знаний. Такой подход обусловлен мировыми тенденциями преодоления кризиса образования, поскольку закладывает основы непрерывного обучения личности в постоянно меняющемся мире. Автор пособий, улавливая данные проблемы, берёт на себя смелость вступить с ними в бой, предлагая простые, легко применимые и действенные рекомендации. Преодоление инерционности системы образования – неравная борьба. Представляется интересным обоснованный подход по грамотному сочетанию классического монолога и интерактивных форм проведения лекционных занятий. По мнению автора, следует активно задействовать лекции-конференции, визуализации, провокации, диалог над головами и фестивали. Традиционная лекция-монолог является мало эффективной в современных условиях обучения в силу своей преимущественно односторонней связи коммуникации. Для повышения мотивации студентов необходимо активно применять диалог и проводить занятия в форме размышления относительно предварительно заданного учебного материала. Интересна рекомендация автора об участии в лекции нескольких преподавателей, способных представить решение дискуссионных вопросов с разных сторон, а изучение дисциплин в конце семестра предлагается завершать творческой командной работой студентов в стиле театрального или кинофестиваля. Кинофестиваль, на котором демонстрируются подготовленные студентами аудиовизуальные произведения по темам учебного курса, позволит повысить общий интерес обучаемых к учебному процессу, понять сложные юридические явления через их креативные модели, получить опыт в осознании значения интеллектуальной собственности. Использование такого подхода, как «позиционное обучение», № 1(13), 2013 199 Критика и рецензии позволяет студентам рассмотреть в командной работе основную идею лекции посредством различных аспектов мышления (определение основных понятий, изображение ассоциаций, символов, схемы, подготовка сценических образов и т. д.). Для этого на уровне начального и среднего образования необходимо формировать высокую культуру учащихся для обеспечения способности вести публичные дискуссии, к чему современная молодежь не совсем готова в силу привычного отношения к традиционным лекциям в качестве пассивного способа восприятия информации. Примечателен анализ существующих интерактивных технологий для проведения семинарских (практических) занятий. Уже традиционной стала такая форма занятия со студентами, как игровой судебный процесс, позволяющий формировать профессиональные коммуникативные компетенции. В пособиях детально раскрывается процедура организации имитированной судебной тяжбы в историческом контексте в Древнем Риме, а также исходя из современного гражданского права (предлагаются примеры легенды, распределение ролей между участниками, внешние атрибуты, раскрывается полный ход игры и пр.). Кроме того, автором рекомендуются педагогические приёмы («Ажурная пила», «Шесть шляп мышления», «Защита диссертации», «Телемост», «Греческий театр понятий», «Брейн-ринг» и др.), редко встречающиеся в учебном процессе, но имеющие серьезное значение для формирования у будущих юристов способности нестандартно мыслить. Учебные пособия весьма удобны в применении, поскольку каждая методика сопровождается конкретными примерами, схемами, рисунками или фотографическим материалом, отражающим апробацию в учебном процессе той или иной технологии преподавания. По словам автора, в перспективе планируется подготовить виртуальный вариант методических пособий, снабженных активными гиперссылками, которые позволят смотреть тематические обучающие видеокейсы и креативные проекты студентов. Некоторые педагогические приемы уже стали предметом сотрудничества с коллегами из ближнего зарубежья. Успешно опробованы при чтении лекций по гражданскому процессу в Национальном университете «Юридическая академия Украины имени Ярослава Мудрого» методики «проблемная лекция», «бинарная лекция», «лекция-конференция». Действительно, наблюдалось повышение внимания, интереса и участия студентов в учебном процессе. Информация, полученная в ходе таких лекций, лучше запоминалась, что показал 200 Власть закона Рецензия на учебно-методические пособия Д.В. Лоренца контроль знаний на практических занятиях, проведенный в форме «брейн-ринга». Реализация практических занятий за круглым столом, а не в стиле «затылочной педагогики» также дает положительный эффект – включение студентов в творческий поиск и минимизация роли преподавателя, уход от авторитарности. В рамках курса гражданского процесса планируется также апробация и других технологий, предложенных автором в пособиях. Необходимо высказаться в поддержку вывода о том, что пятибалльная система оценивания студентов архаична и необходимо окончательно во всех учебных заведениях России воплотить принципы Болонской декларации о балльно-рейтинговой системе. Особо примечательно стремление автора на основе педагогической литературы показать отличие отметки и оценки в процессе испытаний знаний и умений студентов. В работе раскрывается социальный портрет отметки (особенности личности двоечника, отличника и пр.), что предвещает необходимость совершенствования балльно-рейтинговой системы. Импонирует мнение автора, что экзамен для будущих юристов должен быть многоуровневым, по всем темам дисциплины с проверкой полного комплекса полученных знаний, умений и навыков посредством таких заданий, как элементарные теоретические вопросы (тест), решение задачи, составление юридического документа, анализ научно-практических проблем и перспектив реформы гражданского законодательства России с учетом зарубежного цивилистического опыта. Сдача экзамена только в форме классических билетов консервативна и представляет собой определенную «лотерею». Предлагается использовать интересный опыт Германии, когда оценки, полученные студентом во время обучения, обусловливают возможность в перспективе заниматься определенным видом профессиональной деятельности (судья, адвокат, нотариус и т. д.). В целом по своим теоретическим и практическим результатам, определенной новизне, личному вкладу автора в решение избранной проблемы, учебно-методические пособия Лоренца Дмитрия Владимировича заслуживают положительного отзыва и рекомендуются к реализации в учебном процессе в высших учебных заведениях. Безусловно, кризис образования – глобальная проблема, но выход из него – дело каждого из нас (и педагогов, и студентов). И пусть послужат в этом «нитью Ариадны» пособия Дмитрия Владимировича Лоренца «Креативная педагогика на примере дисциплины “Римское частное право”» и «Инновационная андрагогика на примере дисциплины “Гражданское право”». № 1(13), 2013 201 НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ИНСТИТУТ АКТУАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ СОВРЕМЕННОГО ПРАВА Автономная некоммерческая организация Научно-исследовательский институт актуальных проблем современного права (АНО СК НИИ АПСП) создана в г. Краснодаре 27 августа 2009 г. В настоящее время за пределами Москвы и Санкт-Петербурга этот научно-исследовательский институт является единственной самостоятельной научной организацией с правами юридического лица, занимающейся исследованием проблем современного российского права. Цель создания НИИ – содействие развитию фундаментальных и прикладных научных исследований в сфере современного права, решение конкретных практических задач правового обеспечения социально ориентированной рыночной экономики, выработка предложений по дальнейшему совершенствованию федерального и регионального законодательства и практики его применения. Основными задачами НИИ, направленными для достижения поставленной цели, являются: – консолидация усилий ученых, преподавателей, юристовпрактиков различных регионов России для решения конкретных научных и образовательных проектов в сфере права; – организация творческих лабораторий как организационной основы консолидации усилий современной юридической науки и практики регионов России с целью выработки предложений по укреплению законности в сфере правоприменения; – повышение квалификации и стажировка юристов, организация практики для бакалавров и магистров, а также создание новых рабочих мест для молодых юристов; – экспертиза законов и законопроектов, в том числе региональных, на предмет их соответствия Конституции РФ, федеральному законодательству и антикоррупционности; – создание информационной, учебно-методической и научной базы для их последующего использования в научных изысканиях и учебном процессе; – выработка предложений по повышению эффективности законотворческой деятельности субъектов Российской Федерации, развитие международного научного сотрудничества в области современного права; – пропаганда и популяризация научных результатов руководителей научных школ, а также наиболее существенных результатов исследований талантливых молодых ученых, в том числе стран СНГ; издание с этой целью научно-практического журнала «Власть Закона», монографий и иных научных и учебных изданий. С момента создания Институт активно развивает свою деятельность по целому ряду направлений, одним из которых является подготовка специалистов для участия в электронных торгах по размещению государственных и муниципальных заказов. Весной 2010 г. СК НИИ АПСП в рамках партнерских отношений заключил лицензионный договор с ЗАО «Сбербанк-АСТ» (Москва), предусматривающий проведение в Краснодарском крае обучающих семинаров по вопросам размещения заказов, осуществлению закупок и проведению открытых аукционов в электронной форме на электронной торговой площадке ЗАО «Сбербанк – Автоматизированная система торгов». В мае 2010 г. ряд сотрудников НИИ были направлены на обучение в Москву, где и получили сертификаты на право проведения обучающих семинаров по соответствующим методикам ЗАО «Сбербанк-АСТ» в аккредитованном Учебном Центре АНО «Северо-Кавказский НИИ актуальных проблем современного права». 6–7 октября 2010 г. Институт совместно с представителями Департамента государственного заказа Краснодарского края, Управления Федерального казначейства по Краснодарскому краю, ЗАО «Сбербанк–АСТ» (г. Москва), Северо-Кавказским филиалом ГОУ ВПО «Российская академия правосудия» и Институтом международного права, экономики, гуманитарных наук и управления им. К.В. Россинского провели научно-практическую конференцию на тему «Организационно-правовые проблемы проведения открытых электронных аукционов по размещению заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд», в которой приняли участие около 1 500 представителей заказчиков. По результатам проведенного мероприятия в адрес НИИ поступило благодарственное письмо от генерального директора ЗАО «Сбербанк–АСТ», в котором была высказана благодарность за помощь в организации и реализации мероприятия «День открытых дверей на электронной площадке ЗАО “Сбербанк–АСТ”» и выражена надежда на продолжение успешного сотрудничества на благо общих интересов, а также дальнейшее увеличение достигнутых показателей совместной работы. За неполные два года около 100 представителей органов государственной власти и местного самоуправления, а также представителей субъектов предпринимательской деятельности прошли обучение в Учебном Центре НИИ, приобрели практические навыки, необходимые для работы на электронной торговой площадке ЗАО «Сбербанк–АСТ» и получили соответствующие сертификаты. В сегодняшнем портфеле партнерской деятельности НИИ и ЗАО «Сбербанк–АСТ» находится много новых проектов, среди которых проведение теоретических и практических семинаров на темы: 1) особенности государственных закупок в здравоохранении; 2) способы размещения заказа согласно № 94-ФЗ; 3) типовые ошибки участников размещения заказов при работе на электронной площадке; 4) защита прав и законных интересов участников размещения заказов; 5) торги для коммерческих компаний, практика работы на электронных площадках; 6) закупочная деятельность субъектов регулирования № 223-ФЗ; 7) торги в ходе процедур банкротства. Обсуждается проект аккредитации – аутстаффинг. Институт расширяет свое сотрудничество с созданной 8 декабря 2011 г. Московским финансово-экономическим институтом и ЗАО «Сбербанк-АСТ» корпоративной кафедрой на базе факультета повышения квалификации МФЭИ по вопросам осуществления программ дополнительного профессионального образования. Под руководством зам. руководителя редакционно-издательского отдела М.С. Можаева активно развивается редакционно-издательская деятельность НИИ, основным направлением которой является освещение современной юридической науки и практики. 8 февраля 2010 г. Федеральная служба по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор) зарегистрировала учрежденный Северо-Кавказским научно-исследовательским институтом актуальных проблем современного права федеральный научно-практический журнал «Власть Закона» в качестве средства массовой информации с возможностью распространения на территории Российской Федерации и зарубежных стран. Редакционный совет и коллегия постарались объединить на страницах журнала усилия юридического сообщества России и стран СНГ, уделить особое внимание поиску новых путей и методов формирования современного рыночного законодательства. 22 марта 2010 г. Библиографическая Секция ISSN Международного Центра (45 rue de Turbigo, 75003 Paris, France) включила научно-практический журнал «Власть Закона» в регистр ISSN, присвоив периодическому изданию номер ISSN 2079-0295. С 30 июня 2010 г. осуществляется распространение электронной копии научно-практического журнала «Власть Закона» в базе данных Научной Электронной Библиотеки, представленной в виде научного информационного ресурса сети Интернет www.elibrary.ru 20 января 2011 г. была оформлена процедура включения научно-практического журнала «Власть Закона» в «Каталог российской прессы “Почта России” регионов: Краснодарский край» на 2-е полугодие 2011 г. и получен соответствующий подписной индекс. 21 мая 2011 г. научно-практический журнал «Власть Закона» был включен в каталог «Газеты. Журналы» ОАО Агентство «Роспечать» на 1-е полугодие 2012 г. с подписным индексом 83282. Совместно с Российской академией юридических наук при журнале «Власть Закона» предусмотрено издание юридической библиотеки, в которую вошли три серии: «Молодые ученые России и стран СНГ», «Золотой фонд юридической науки. XXI век» и «Заслуженные деятели науки Кубани. Серия право». Юридическая библиотека НИИ в рамках первой серии пополнилась 14 монографиями: М.Б. Хузмиева «Защита вещных прав от посягательств»; Р.П. Тимешов «Защита нематериальных благ в гражданском праве России»; Р.А. Валеев «Объект незавершенного строительства в системе объектов недвижимости»; П.В. Макеев «Изменение правовых режимов жилых и нежилых помещений»; А.К. Шульга «Товарные знаки как средство индивидуализации товара, работ и услуг»; О.И. Дерюшева «Правовой режим недвижимого имущества супругов»; М.А. Зинковский «Договорные отношения в сфере оборота драгоценных металлов в обезличенной форме»; Ю.В. Ковалева «Императивность в договорном праве»; А.С. Красюкова «Право собственности на земли населенных пунктов: пределы и ограничения», Д.В. Параскевова «Признание сделки недействительной и применение последствий недействительности сделки как способы защиты гражданских прав» и др. «Золотой фонд юридической науки. XXI век» в библиотеке НИИ представлен двумя работами: С.В. Тычинин, С.Н. Котарев «Осуществление и защита гражданских прав недееспособных и ограниченно дееспособных граждан»; Е.А. Мичурин «Осуществление и ограничения имущественных прав» (Украина). Институт непосредственно подошел к решению очередной задачи – популяризации научного наследия юристов, удостоенных звания «Заслуженный деятель науки Кубани». В настоящее время идет работа по подготовке к изданию избранных трудов заслуженных деятелей науки Кубани В.П. Камышанского, П.М. Курдюка, Л.П. Рассказова и др., труды которых откроют научную серию «Заслуженные деятели науки Кубани. Серия право». В настоящее время сотрудники НИИ активно работают над диссертационными исследованиями в сфере права. Так, научные сотрудники научно-аналитического отдела НИИ А.А. Вовк, Г.В. Хорольский, Р.О. Кононенко, Е.В. Волкова, Е.В. Грушевская, Т.В. Дзагоев, А.К. Мамева, П.А. Зелюка, А.Г. Шульга за последние два года успешно защитили диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Под руководством зам. директора Института кандидата юридических наук А.А. Крыцулы сотрудники юридического отдела М.С. Буланов, О.А. Феоктистова, А.Г. Хачатрян, Н.Ю. Гоов и др. активно участвуют в научно-консультационной деятельности НИИ, форумах, конференциях, круглых столах, приобретают навыки работы по правовому сопровождению размещения государственных и муниципальных заказов. Директор СК НИИ АПСП, доктор юридических наук, профессор В.П. Камышанский У ва ж а е м ы е НИИ ч и тат е л и ! актуальных проблем современного права предлагает вашему вниманию монографии серии «Золотой фонд юридической науки. XXI век» Заявки на приобретение издаваемой нами литературы, а также отзывы о ней вы можете направлять по адресу: Россия, 350044, Краснодар, Калинина, 13 корп. 59, к. 37 Сайт: www.niiapsp.ru; E-mail: nii.pravo@gmail.com; Факс: (861)-262-90-24 ул. С уважением, редакция журнала НИИ У ва ж а е м ы е ч и тат е л и ! актуальных проблем современного права предлагает вашему вниманию монографии серии «Молодые Заявки ученые России и стран СНГ» на приобретение издаваемой нами литературы, а также отзывы о ней вы можете направлять по адресу: Россия, 350044, Краснодар, ул. Калинина, 13 корп. 59, к. 37 Сайт: www.niiapsp.ru; E-mail: nii.pravo@gmail.com; Факс: (861)-262-90-24 С уважением, редакция журнала Уважаемые читатели! Уведомляем Вас о появлении возможности приобретения научно -практического журнала «Власть Закона» в интернет-магазине: WWW.NIIAPSP.RU Стоимость продукции: - 400 руб. полугодие (2 выпуска) - 700 руб. один год (4 выпуска) - 1100 руб. один квартал (1 выпуск) С уважением, редакция журнала
