Document 2245327

Федеральное государственное бюджетное образовательное
учреждение высшего профессионального образования «Российская академия
правосудия»
На правах рукописи
Даньков Альберт Анатольевич
Обеспечение баланса публичных и частных интересов в сфере правосудия
12.00.01 – Теория и история права и государства; история учений о праве и
государстве
Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук
Научный руководитель: доктор юридических наук, профессор
Морозова Людмила Александровна
Москва - 2014
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ…………………………………………………………………….3-17
ГЛАВА I. Интерес как базовая категория в праве…………………………18-46
& 1.1 Понятие интереса в современной отечественной правовой мысли..18-31
& 1.2 Интерес – объект правового закрепления и охраны правом….……32-46
ГЛАВА II. Принцип баланса публичного и частного интересов как
общеправовая категория……………………………………………………47-86
& 2.1 Интерес как критерий разграничения публичного и частного права:
доктринальные подходы……………………………………………………47-68
& 2.2 Понятие и правовая природа принципа баланса публичного и частного
интересов …………………………………………………………………….69-86
ГЛАВА III. Реализация принципа баланса публичного и частного интересов в
сфере правосудия …………………………………………………………..87-182
& 3.1 Утверждение принципа баланса интересов в праве под влиянием
практики Европейского Суда …..……………………………....................87-107
& 3.2 Роль органов правосудия в обеспечении баланса публичных и частных
интересов…………………………………………………………………...108-140
& 3.3 Основные направления обеспечения принципа баланса интересов и
перспективы его дальнейшего развития …………..……………………141-182
ЗАКЛЮЧЕНИЕ……………………………………………………………183-190
Список использованных источников…………………………………….191-237
Список сокращений, используемых в работе ..………………………………238
2
ВВЕДЕНИЕ
Современное
состояние
Российского
государства
требует
от
отечественной юридической науки повышенного внимания к проблемам
реального обеспечения и защиты прав, свобод и законных интересов
личности,
совершенствования
правового
инструментария
с
целью
оптимизации правотворческой, правоприменительной, правозащитной и
иной юридически значимой деятельности.
Вместе с тем на фоне процессов глобализации, модернизации,
сближения национальных правовых систем, формирования нового облика
мирового сообщества, приоритетами которого являются общесоциальные
ценности, уважение частных интересов, прав и свобод человека, проблемы
охраны и защиты как общественно значимых интересов, так и интересов
отдельных лиц, приобретают новое звучание и новые ракурсы познания.
Это вызывает необходимость поиска и теоретического осмысления
критериев, обеспечивающих эффективное и устойчивое функционирование
системы «государство - общество - человек». В этой системе личность
выступает важнейшим объектом государственной охраны и защиты будучи
наделена совокупностью прав и обязанностей во взаимоотношениях с
государством.
Следует отметить, что научными исследованиями последних лет
достигнуты значительные успехи в разработке тематики взаимоотношений
личности и государства. Однако они не исчерпывают всех аспектов этих
отношений. Анализ современного уровня научных разработок обнаружил ряд
остро дискуссионных, а также еще не освоенных сторон этой сложной и
многоплановой проблематики. К их числу относится проблема обеспечения
баланса публичных и частных правовых интересов, их правильного
соотношения во взаимоотношениях личности и государства.
Актуальность соблюдения и обеспечения баланса указанных интересов
возросла с принятием Федерального закона от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ «О
ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и
3
протоколов к ней», в котором содержится признание обязательной для
России юрисдикции Европейского Суда по правам человека (Ст.1)1.
Присоединившись к Конвенции о защите прав человека и основных свобод,
Российская Федерация обязалась соблюдать баланс между публичноправовыми и частноправовыми интересами. Это вызвало необходимость
корректировки законодательной и правоприменительной деятельности в
Российской Федерации в соответствии с критериями, сформулированными
Европейским Судом по правам человека.
Осуществление правосудия в Российской Федерации исключительно
судами ставит судебную власть во главу всей системы защиты прав и свобод
человека.
Поэтому
Европейский
Суд
по
правам
человека
считает
обеспечение баланса публичных и частных интересов одной из ключевых и
имеющих принципиальное значение задач национальной судебной системы.
Вместе с тем, в отечественной теории права не сформулированы
определение
и
основные
критерии
баланса
интересов,
отсутствует
общепризнанное понятие принципа баланса интересов, не установлены его
правовая природа и содержание, исходные позиции действия данного
принципа, его место и роль в процессах реализации права в современной
России. Это создает трудности при его практическом осуществлении. В
частности,
суды
интересов.
Не
нередко
всегда
противоречиво
данный
баланс
трактуют
оценивается
понятие
как
баланса
достижение
справедливости во взаимоотношениях личности и государства, как средство
компромисса в праве.
Указанные и некоторые другие обстоятельства обусловили выбор темы
диссертационного исследования.
Актуальность работы определяется также следующими факторами:
во-первых, объективной потребностью теоретического осмысления и
закрепления в российском законодательстве принципа баланса публичных и
1
См.: Собрание законодательства РФ. 1998. N 14. Ст. 1514.
4
частных интересов как регулятора отношений в системе «государство –
общество – человек»;
во-вторых, возрастающим значением указанного принципа в сфере
правоприменения как важнейшего условия стабильного демократического
развития общества и государства;
в-третьих, необходимостью анализа процесса становления и развития
принципа баланса публичных и частных интересов в решениях Европейского
Суда по правам человека и национальных судов современной России;
в-четвертых, поиском критериев согласования сфер публичного и
частного интересов, пределов их удовлетворения и ограничения;
в-пятых, решением задач доктринальной разработки и нормативноправового закрепления правовых основ, обеспечивающих соблюдение
данного принципа во всех сферах юридически значимой деятельности;
в-шестых, возрастающей ролью государства в качестве гаранта прав и
свобод человека, ответственного за их эффективную и своевременную
защиту.
Степень научной разработанности проблемы. В отечественной и
зарубежной научной литературе имеется ряд работ, посвященных отдельным
аспектам проблемы соблюдения баланса публичных и частных интересов. К
этому вопросу в свое время обращались: С.С. Алексеев, Е.В. Богданов, М.И.
Брагинский, В.В. Витрянский, Д.Н. Вороненков, В.П. Грибанов, А.И.
Дихтияр, В.В. Ершов, О.С. Иоффе, Н.Н. Косаренко, А.Я. Курбатов, В.В.
Лазарев, Л.В. Лазарев, А.В. Малько, В.А. Мальцев, Т.Н. Нешатаева, И.А.
Покровский, Н.А. Рогожин, Е.В. Салогубова, В.В. Старженецкий, В.В.
Субочев, В.М. Сырых,
Ю.А. Тихомиров, Д.М. Чечот, дореволюционные
русские ученые: Н.М. Коркунов, С.А. Муромцев, В.М. Хвостов, Г.Ф.
Шершеневич, а также зарубежные мыслители: Т. Гоббс, Г. Иеринг, Дж. Локк
и др.
Однако до настоящего времени не сложилось четкого представления о
путях и способах обеспечения баланса публичного и частного интересов в
5
различных сферах правового общения, в том числе в области правосудия.
Решение этой задачи в названных сферах невозможно без конституализации
и
конвенциализации
правосудия
в
условиях,
когда
национальный
правоприменитель традиционно привержен нормативистской доктрине
права. Поэтому юридическая наука нуждается в уточнении и конкретизации
теоретических позиций по ряду вопросов, касающихся исследуемого
понятия.
Анализ
судебной
практики
свидетельствует
о
том,
что
сформулированное Европейским Судом требование соблюдать баланс
публичных и частных интересов проходит стадию утверждения в системе
правовых принципов российского национального права. Как правило, это
находит отражение в решениях высших судебных инстанций Российской
Федерации. Между тем данный принцип должен использоваться при
разрешении дел судами всех уровней.
Объектом исследования послужили общественные отношения, в
рамках которых осуществляются правовое регулирование, взаимодействие и
реализация публичных и частных интересов.
Предмет исследования составляет правовая конструкция баланса
публичных
и
частных
интересов,
формы
ее
выражения,
критерии
установления оптимального соотношения указанных интересов, средства
обеспечения реализации такого баланса во всех сферах юридической
деятельности, в первую очередь при отправлении правосудия, как
важнейшего универсального средства правовой защиты интересов личности.
Цель настоящего диссертационного исследования заключается в
комплексном
анализе
с
позиций
общей
теории
права
процессов
формирования и утверждения принципа баланса публичных и частных
интересов и его развития в деятельности органов правосудия; получении
научно обоснованных выводов относительно правовой природы данного
принципа, его важнейших признаков и социальной обусловленности. На
основе полученных результатов оценивается влияние позиций Европейского
Суда по правам человека на судебную практику России, а также
6
определяются главные тенденции и перспективы дальнейшего развития
принципа баланса интересов в законодательной, правоприменительной,
интерпретационной и иных видах юридической деятельности.
Для достижения указанных целей потребовалось решить следующие
исследовательские задачи:
* обобщить и критически оценить состояние научной разработанности
проблемы баланса публичных и частных интересов в современной
отечественной юриспруденции;
* проанализировать понятие интереса как базовой категории в праве,
выявить критерии разграничения интереса на публично-правовые и
частноправовые составляющие, охарактеризовать интерес в качестве объекта
правового закрепления и охраны;
* сформулировать понятие принципа баланса публичных и частных
интересов, определить его содержание и правовую природу, обосновать его
как общеправовую, универсальную категорию;
* установить факторы формирования и условия претворения в жизнь
принципа баланса публичных и частных интересов;
* выявить специфику реализации указанного принципа в Российской
Федерации на основе изучения и систематизации судебной практики;
* проследить главные тенденции и наметить перспективы развития
рассматриваемого принципа в условиях современной России;
*
сформулировать
совершенствованию
в
российского
общей
форме
законодательства
предложения
и
по
практической
реализации принципа баланса интересов в сфере осуществления судебной
власти.
Методологическую основу исследования образуют общенаучные и
специальные методы познания, в том числе сравнительно-правового,
системно-исторического и структурно-функционального анализа источников,
с помощью которых обоснована необходимость формирования, развития и
функционирования правовой системы, обеспечивающей баланс интересов
7
как
важнейшее
условие
формирования
гражданского
общества
и
всесторонне
и
демократического развития российской государственности.
Диалектический
объективно
подход
исследовать
к
познанию
категорию
позволил
«баланса
публичных
и
частных
интересов», оценить ее теоретическую разработанность и практическое
применение. Исследование основано также на требованиях конкретности и
полноты познания, единства анализа и синтеза.
Использование метода восхождения от конкретного к абстрактному
обусловило изучение новых явлений, которые еще не имеют достаточно
полного и убедительного научного обоснования. Метод моделирования
оказался полезным при определении способов сочетания различных
интересов в праве, выработке предложений по оптимизации действия
принципа баланса публичных и частных интересов.
Теоретическую основу диссертации образуют труды следующих
отечественных ученых: С.С. Алексеева, Е.Н. Алексеевской, С.Ф. Анисимова,
В.И. Анишиной, В.К. Бабаева, Б.К. Бегичева, З.Э. Беневоленской, Ю.Ю.
Берестнева, Г.Г. Бернацкого, Ф.О. Богатырева, Е.Б. Богданова, Н.С. Бондаря,
М.И. Брагинского, С.Н. Братуся, Е.В. Вавилина, А.М. Васильева, С.В.
Васильевой, О.В. Вашановой, В.Н. Винокурова, Н.В. Витрука, В.В.
Витрянского, Д.Н. Вороненкова, И.В. Воронцовой, Ю.С. Гамбарова, С.А.
Горшкова, В.П. Грибанова, П.А. Гука, Г.К. Дмитриевой, С.В. Дорохина, А.И.
Дихтияра, В.Н. Дурденевского, М.А. Заниной, Е.Ю. Зарубаевой, В.Д.
Зорькина, А.Г. Здравомыслова, В.В. Ершова, О.Ю. Ильиной, О.С. Иоффе,
К.Д. Кавелина, С.С. Карнаухова, М.А. Козлова, А.Я. Курбатова, В.Н.
Лавриненко, В.В. Лазарева, Л.В. Лазарева, П.А. Лаптева, С.О. Ласкиной, И.Н.
Маланыча, Н.С. Малеина, А.В. Малько, В.А. Мальцева, М.Н. Марченко, А.В.
Мелехина, С.В. Михайлова, Л.А. Морозовой, Е.Я. Мотовиловкера, Г.И.
Муромцева, Т.Н. Нешатаевой, Н.А. Рогожина, Е.В. Салогубовой, В.В.
Старженецкого, Е.А. Суханова, В.М. Сырых, В.А. Терехина, Ю.А.
Тихомирова, Д.М. Чечота, И.Л. Черкашиной, Л.С. Явича и др.
8
В
ряде
своих
выводов
диссертант
опирался
на
работы
дореволюционных русских ученых: Н.М. Коркунова, С.А. Муромцева, В.М.
Хвостова, Г.Ф. Шершеневича, а также известных мыслителей прошлого: Г.
Гегеля, Т. Гоббса, Г. Еллинека, Р. Йеринга, И. Канта, Дж. Локка, Ш.Л.
Монтескье, Ж.Ж. Руссо, Б. Спинозы, Ульпиана, и других по проблемам
развития цивилизации, гражданского общества и правового регулирования
его жизнедеятельности.
Эмпирическую
базу
исследования
образуют
Конституция
Российской Федерации, федеральные законы, акты Президента РФ и
Правительства РФ, Конституционного Суда РФ, Верховного Суда РФ,
Высшего Арбитражного Суда РФ, постановления и решения Европейского
Суда по правам человека, судов субъектов Российской Федерации,
международные документы, в которых отражаются проблемы исследования
и политики государства в сфере согласования различных видов интересов,
обеспечения их эффективной реализации и защиты.
Научная новизна диссертации заключается в том, что работа
представляет собой комплексный анализ сущности и содержания принципа
баланса публичных и частных интересов с учетом новых достижений общей
теории государства и права, отраслевых юридических наук, а также судебной
практики.
Обоснована общеправовая, универсальная природа принципа баланса
публичных и частных интересов, равнозначного таким принципам, как
верховенство права, законность, справедливость, гуманизм и другим
основополагающим началам российского права.
Автор проследил эволюцию становления и формирования принципа
баланса публичных и частных интересов в судебной практике России и его
реализации в сфере правосудия.
Выработан новый подход к определению понятия «принцип баланса
публичных и частных интересов», определено его местоположение в
понятийно-категорическом ряду отечественной юридической науки.
9
Проведенное исследование отражает стремление автора работы внести
определенную ясность в дискуссии о месте и роли публичных и частных
интересов в механизме правового регулирования, охраны и защиты прав и
свобод личности.
Представлена авторская позиция относительно роли судебной власти в
обеспечении
баланса
конкурирующих
интересов
в
регулировании
взаимоотношений личности, общества и государства.
Основные положения и выводы, выносимые на защиту.
1.
Анализ различных подходов к трактовке понятия интересов
позволил сделать вывод о сложном, многоаспектном юридическом характере
данной категории и констатировать в ее содержании сочетание объективных
и субъективных начал. Вместе с тем автором сделан акцент на субъективной
природе интереса, исходя из того, что без носителя интереса нет и самого
интереса. Данный вывод позволил предложить следующую авторскую
дефиницию интереса в праве.
Это
ценностная
предметно-избирательная
позиция
лица,
отражающая осознанную им потребность в необходимом и реально
достижимом благе, на получение которого направлена его объективно
обусловленная правомерная деятельность.
Приведенная дефиниция подчеркивает сочетание объективного (благо)
и субъективного (осознание зависимости от этих благ) моментов в интересе,
их отражение в системе ценностей субъекта, его избирательное отношение к
этим благам, а также к возможности, способам и средствам их реального
достижения.
2. Рассмотрение интересов в качестве юридически значимых объектов
правового
регулирования
позволило
сделать
следующие
авторские
обобщения:
а) правовое регулирование обеспечивает удовлетворение интересов
людей
различными
соответствующего
способами.
Во-первых,
правоотношения
(модели,
10
путем
формирования
вида поведения)
между
сторонами,
наделенными
субъективными
правами
и
юридическими
обязанностями. В этом случае государство законодательно закрепляет
модель
возможного
поведения
в
целях
удовлетворения
интереса
управомоченного лица, позволяя ему обрести социальные блага в рамках,
установленных
правом.
Во-вторых,
посредством
охраны
процесса
достижения цели от вмешательства третьих лиц;
б) выявление интересов и их отражение в процессе правотворчества и
правореализации
обеспечивают
эффективность
механизма
правового
регулирования;
в) интерес первичен по отношению к праву: когда интерес лица
опосредован объективным правом, оно наделено субъективным правом,
которое гарантируется и защищается государством путем предоставления
права требования соответствующего поведения от лица, нарушившего такое
право. В этом случае нарушение субъективного права предполагает
нарушение интереса. Не опосредованный объективным правом интерес лица
предполагает обязанность доказать его правомерность и нарушение его
противной стороной;
г)
защита
нарушенного
субъективного
права
осуществляется
способами и с использованием процедур, предусмотренными законами;
защита законного интереса, в случае признания его таковым судом,
осуществляется путем наделения его носителя по аналогии закона правами,
тождественными
правам
носителя
субъективного
права
в
сходном
правоотношении, либо путем использования по аналогии права процедур и
способов, обеспечивающих защиту нарушенного интереса.
3. Анализ доктринальных подходов к установлению влияния интереса
на характер правового регулирования общественных отношений, в том числе
на разграничение публичного и частного права, позволил сделать вывод о
том, что данное деление в значительной мере зависит от признаков
интересов.
Диссертантом
дополнительно
выделены
такие
признаки
публичного интереса, как ценность удовлетворяемых потребностей,
11
степень распространенности и общественного признания, значимость для
существования социальной общности,
характер защиты, способы и
методы правовой регламентации отношений, реальная возможность
сторон влиять на содержание правоотношения и др.
В то же время граница между публичным и частным правом,
проведенная по критерию интереса, является условной, так как не
существует правоотношений, в которых
интерес был бы
выражен
исключительно как публичный или как только частный.
4. Исследование правовой природы интереса, содержания баланса
интересов и социального назначения принципа баланса публичных и частных
интересов позволило сформулировать следующее определение баланса
публичного и частного интересов. Это правовое состояние, в котором
взаимные права и обязанности носителей частного и публичного интересов
находятся в относительном равновесии, осуществляются соразмерными
преследуемым целям средствами и способами в пределах, обеспечивающих
устойчивость существования социальной общности.
5.
Автор пришел к заключению, что принцип баланса публичного и
частного интересов относится к общеправовым категориям, присущ
различным отраслям права, носит объективный характер в силу отражения
ключевых
качеств
правовой
материи
и
закономерностей
развития
государственной и общественной жизни, занимает одно из приоритетных
мест среди других принципов права. Анализируемый принцип имеет
собственное самостоятельное существование и функционирование, способен
оказывать направляющее воздействие на развитие правовой системы. Он
служит исходным началом, основополагающим требованием и первоосновой
законотворческой деятельности, правоприменения, правовой охраны и
защиты, правореализационных процедур, составляя ключевое условие
гармоничного и устойчивого развития общества, личности и государства.
Принцип баланса публичных и частных интересов практически не
нашел своего официального закрепления в действующем российском
12
законодательстве, его содержание не всегда раскрывается законодателем.
Автор работы дает собственное видение содержания указанного принципа и
предлагает следующую его дефиницию.
Это
общеправовой
принцип,
который
определяет
содержание
правового регулирования взаимоотношений носителей публичных и частных
интересов,
пределы
законного,
обоснованного
и
соразмерного
вмешательства публичной власти в частные интересы с целью устойчивого
сосуществования личности, общества и государства.
В целях придания общеобязательности принципу баланса публичных
и частных интересов вносится предложение о его прямом законодательном
закреплении, что обяжет руководствоваться данным принципом всех
субъектов правового общения.
6.
Автор работы выделяет главные содержательные характеристики
принципа баланса интересов, в том числе его действие в сфере правосудия.
По своему основному смыслу этот принцип предполагает:
во-первых, правовую определенность, которая выражается в полноте и
разумной стабильности правового регулирования, завершенности механизма
реализации
права;
согласованности,
предписаний;
доступности,
полноте
наделении
и
точности,
формальной
органа власти
недвусмысленности,
определенности
компетенцией
правовых
определенного
содержания; окончательности, устойчивости и исполнимости судебного
решения;
во-вторых, соблюдение общеотраслевого правового положения о
«доверии к праву», которое исключает применение законов, иных актов и
нормативных толкований, лишающих граждан ранее приобретенных прав
или ухудшающих их положение в отношениях публично-правового
характера; предусматривает предоставление переходного периода к вновь
предпринятому правовому регулированию;
13
в-третьих,
недопустимость реализации
публичных обязательств
государства путем возложения их на частных субъектов без соразмерной
компенсации и права обжалования возложенных обременений;
в-четвертых,
учет
при
определении
баланса
интересов
цели
предпринятого правового регулирования и приоритетов норм отраслей права
частноправового и публично-правового характера;
в-пятых, недопустимость формирования запретов и ограничений,
квалификации деятельности как противоправной путем толкования правовых
норм, неясные или двусмысленные формулировки которых позволяют
ограничивать права граждан или устанавливать меры ответственности;
в-шестых, обязанность судов обеспечить эффективную защиту
правовых интересов; исследовать фактические обстоятельства дела, не
ограничиваясь установлением формальных условий применения правовой
нормы.
7.
Аргументируется вывод о том, что в реализации принципа
баланса публично-правовых и частноправовых интересов ведущая роль
принадлежит органам правосудия. Именно суды при принятии решения
должны в динамике учитывать специфику правовых интересов сторон
правоотношения,
соотношение
публичных
и
частных
интересов
в
конкретный исторический период, сопоставлять интересы общества с
интересами отдельных лиц, не допуская ситуации, когда интерес одной из
сторон превалирует над интересом другой либо игнорируется.
Формируется вывод о том, что судебный контроль за соблюдением
принципа баланса интересов по своему характеру является преимущественно
превентивным. Последующий судебный контроль допустим в случаях, когда
способы и меры предпринимаемых ограничений частных прав не исключают
возможность
их
последующего
восстановления
и
не
затрагивают
неотчуждаемых прав человека.
8.
Обеспечение принципа баланса публичных и частных интересов
относится к одной из фундаментальных политико-правовых проблем,
14
которая, однако, не получила в отечественной юридической науке глубокой
разработки и однозначного решения. Проведенное исследование дало
возможность высказать некоторые соображения о направлениях обеспечения
эффективного действия данного принципа и перспективах его развития.
Среди них названы:
а) дальнейшее расширение и углубление содержания исследуемого
принципа через призму общечеловеческих нравственных ценностей, на
основе учета таких морально-правовых категорий, как справедливость,
равноправие, свобода, добросовестность, целесообразность и др.;
б) смещение акцентов с соблюдения указанного принципа в сторону
его гарантирования и реальной обеспеченности;
в) необходимость создания правового механизма, устанавливающего
оптимальное сочетание публичных и частных интересов;
г) проведение государственного и общественного мониторинга за
реализацией принципа баланса интересов;
д) отнесение к числу приоритетных и актуальных задач отечественной
юридической науки глубокое и всестороннее исследование процессов, как
равновесия, так и противоборства публичных и частных интересов, факторов,
обусловливающих их конфликтность, и способов ее преодоления.
Теоретическая
и
практическая
значимость
исследования
заключаются в том, что авторские выводы и оценки позволяют:
во-первых, расширить представления о правовой природе, содержании
и социальном назначении принципа баланса публичных и частных
интересов, условиях и способах его реализации в сфере правосудия;
во-вторых, переосмыслить некоторые сложившиеся в науке и практике
понятия и категории, уточнить их сущность и проявления, например, о
правовой природе и формах выражения принципа баланса публичных и
частных интересов, способах их сочетания, роли судебной власти в
претворении данного принципа в жизнь и др.;
15
в-третьих,
упорядочить
теоретический
инструментарий
в
исследовании процессов правового регулирования, правовой политики
Российской Федерации в свете анализируемого принципа;
в-четвертых, выявить критерии и пути оптимизации обеспеченности
принципа баланса конкурирующих интересов и определить тенденции
дальнейшего развития данного принципа.
В
практическом
способны
усилить
плане
результаты
теоретические
проведенного
позиции
исследования
законодательных
и
правоохранительных структур, в том числе органов правосудия, при
обоснованном внесении изменений в некоторые нормы действующего
законодательства,
восполнении
пробелов
и
разрешении
коллизий
юридических предписаний. В то же время это позволит по-новому оценить
регулятивные и иные возможности интересов, фигурирующих в правовом
пространстве.
Возможно
применение
отдельных
положений
диссертации
при
преподавании таких учебных дисциплин, как «Теория государства и права»,
«Актуальные проблемы права», отраслевых юридических дисциплин и
спецкурсов, предусмотренных образовательными программами.
Апробация результатов исследования получила отражение в ходе
обсуждения и рецензирования диссертации на заседаниях кафедры теории
права, государства и судебной власти Российской академии правосудия,
кафедры теории государства и права Московского государственного
юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА), а также в
научных публикациях автора работы, 6 из которых помещены в изданиях,
рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Российской
Федерации.
Аналитические данные исследования использовались в практической
деятельности автора в суде общей юрисдикции при разрешении споров,
основанных на противоречиях между публичными и частными интересами
16
вследствие неполноты, неопределенности и противоречивости действующего
законодательства Российской Федерации.
Структура диссертации и последовательность изложения материала
обусловлены целями, задачами и логикой исследования. Работа состоит из
введения и трех глав, объединяющих семь параграфов, заключения и списка
использованных источников.
В первой главе проведен анализ понятия интерес как категории права,
отмечены его роль в разграничении частноправовых и публично-правовых
норм,
значение
для
устойчивого
развития
современного
общества,
определено его значение для возникновения, изменения и прекращения
правоотношения.
Во второй главе исследованы правовая природа принципа баланса
частного и публичного интересов в праве, условия, обусловливающие его
возникновение и реализацию в современных условиях, обоснован его
общеправовой характер, сформулировано понятие баланса интересов,
содержание данного принципа путем логического толкования правовых норм
и позиций высших судебных инстанций.
В третьей главе отмечены роль Европейского Суда в становлении
указанного
принципы,
эволютивный
характер
его
толкований,
проанализированы роль и значение судебной системы в реализации
принципа баланса частного и публичного интересов, определены основные
формы судебного контроля и направления возрастания роли судов в его
обеспечении.
На
основе
исследованного
материала
сформулированы
положения и критерии, которые в своей совокупности обеспечивают
выполнение возложенных на судебную власть задач.
В заключении подведены итоги диссертационного исследования и
обобщены
полученные
библиографических
результаты.
источников,
Работа
использованных
диссертацией.
17
содержит
при
список
работе
над
ГЛАВА 1. ИНТЕРЕС КАК БАЗОВАЯ КАТЕГОРИЯ В ПРАВЕ
&1.1
ПОНЯТИЕ
ИНТЕРЕС А
В
СОВРЕМЕННОЙ
ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ПРАВОВОЙ МЫСЛИ
Интерес
является
одним
из
наиболее
значимых
явлений
индивидуальной и общественной жизни. Он побуждает к активной
деятельности людей, социальные группы и общности, придаѐт этой
деятельности целенаправленный характер, обеспечивает эффективность в
достижении поставленной цели. Данная категория в течение длительного
времени исследуется представителями различных отраслей общественного
знания
-
философами,
социологами,
политологами,
антропологами,
экономистами и др.
Интерес в праве представляет собой проявление отношения к праву,
оценку действий и решений в сфере, регулируемой правом, выступает своего
рода ценностью, признаваемой правом, им обеспеченной и охраняемой1. В
связи с этим изучение содержания исследуемого понятия, определение его
характеристик имеют существенное значение для развития теории и
практики реализации права.
В современной науке существует несколько концепций, отражающих
содержательные характеристики интереса.
Согласно одной из них интерес рассматривается как потребность в чемлибо. Так, В.П. Грибанов считал, что содержание интереса составляют
различные потребности, которые проявляются в форме деятельности и
поведении людей, определяют направленность их действий2. С.В. Михайлов
также понимает интерес как потребность субъекта, имеющую общественный
характер и проявляющуюся в деятельности по осознанию и реализации целей
1
См.: Тихомиров Ю.А. Интерес в публичном и частном праве: согласование и противоборство//Интерес в
публичном и частном праве: Материал научной конференции. М. 2002. С. 4.
2
См.: Грибанов В.П. Интерес в гражданском праве//Осуществление и защита гражданских прав. М. 2001. С.
239.
18
в общественных отношениях1. Анализируя потребность как причину
возникновения
интереса, А.Ж. Кусжанова отмечает, что
возникшая
потребность вынуждает субъекта к активности, не оставляет ему иного
выбора, поскольку неудовлетворенная потребность вызывает у человека
состояние дискомфорта2. Указанные обстоятельства позволяют определить
потребность как изначальное, природное, корнями уходящее в биологию
свойство организма, предназначенное для обеспечения его выживания и
адаптации в окружающей среде. Множество потребностей, обусловленных
объективными нуждами субъекта, обеспечивает его существование как
живого существа и члена общества. В соответствии с существующими
классификациями они могут быть, по мнению А.Ж. Кусжановой, разделены
на потребности физиологические (пища, тепло, убежище); потребности в
безопасности (защита, порядок); потребности социальные (в общении, в
принадлежности
к
какой-либо
группе);
потребности
в
уважении
(самоуважение и уважение других); потребности в самореализации,
самовыражении3.
Внешний
потребность
и
объект
действительности,
обеспеченный
способный
субъективным
удовлетворить
интересом,
направляет
деятельность субъекта на его потребление. К объектам интереса, отмечает
В.Н.
Винокуров,
относятся
различные
материальные,
социально-
политические, духовные ценности, которые прямо или опосредованно
обеспечивают удовлетворение потребностей людей4. В связи с этим
представляется верной позиция В.Н. Лавриненко, считающего, что в основе
интересов людей лежат потребности, составляющие главное их содержание.
1
См.: Михайлов С.В. Интерес как общенаучная категория и ее отражение в науке гражданского права//
Государство и право. 1999. N 7. С. 88.
2
См.: Кусжанова А.Ж. Проблема интереса в сфере образования (философско-методологический анализ)//
Теоретический журнал «Credo». СПб. 2000. № 2//http://credonew.ru/content/view/172/52/.
3
См.: Лоскутов В.И.. Основы современной экономической теории. Глава четвертая. Процесс труда.
Потребности,
интересы,
цели//http://www.loskutov.murmansk.ru/?nauchnye_raboty:osnovy_sovremennoi_
ekonomicheskoi_teorii: glava_chetvertaya._process_truda: potrebnosti%2 C_interesy%2C_celi.
4
См.: Винокуров В.Н.. Интересы как способ конкретизации непосредственного объекта преступления
//Журнал российского права. 2009. N 5. С. 3 // СПС КонсультантПлюс.
19
Однако потребности и интересы - не тождественные явления, так как
интересы включают в себя не только потребности, но также пути и средства
их удовлетворения1. Биологические и социальные потребности влияют на
содержание
интереса,
составляют
объективную
необходимость,
обусловленную материальной жизнью общества, и побуждают субъекта к
активности в целях их удовлетворения. В свою очередь интересы
порождаются, обусловливаются, являются результатом взаимодействия и
одновременно путями и средствами удовлетворения различных групп
потребностей субъектов - носителей интересов.
Сторонники другой концепции, представителем которой является А.Т.
Ханипов, понимают интерес как общественное отношение, в котором
интерес субъекта представляет собой деятельную позицию, отражающую его
избирательное отношение к объективным возможностям и тенденциям
общественного развития2. В соответствии с этим подходом в интересе
проявляется
избирательное
отношение
субъекта
к
различным
обстоятельствам жизни. Указанная характеристика выражает понимание
интереса: во-первых, как осознанного отношения субъекта к реальности; вовторых, как качества, присущего только социальному существу; в-третьих,
как социального явления и общественного отношения.
Представители третьей концепции развивают точку зрения Р. Иеринга3,
считавшего, что интерес в субъективном смысле подразумевает зависимость,
основанную
на
потребности
в
известной
вещи
или
отношении,
обеспечивающих существование и благополучие субъекта. Например, Н.А.
Шайкенов определяет интерес как выражение социальной зависимости
человека от его общественной среды4. Аналогичные взгляды высказывает
1
См.: Лавриненко В.Н. Интересы как категория исторического материализма//Вестник МГУ. Сер.
«Философия». 1964. №1. С.65.
2
См.: Ханипов А.Т. Интересы как форма общественных отношений. Новосибирск. 1987. С. 80-81.
3
См.: Иеринг Р. Интерес и право. Ярославль. 1880. С. 83.
4
См.: Шайкенов Н.А. Правовое обеспечение интересов личности. Свердловск. 1990. С.18
20
М.В. Першин, понимающий интерес как зависимость субъекта от предметов
и отношений, с которыми он связывает ожидание пользы или вреда1.
Как правильно отметил М.А. Козлов, различие вышеприведенных
концепций состоит в той или иной степени субъективного или объективного
характера
направленности
действий
субъекта
на
удовлетворение
потребности2. Очевидно, что любой интерес связан со стремлением субъекта
пользоваться
определенным
благом,
способным
удовлетворить
его
потребности3. Это позволяет рассматривать интерес как направленность
сознания, обусловленную предметами и явлениями объективного мира,
воспринимаемыми как благо, способное удовлетворить потребность.
В научной среде считается, что потребности необходимы для
физиологического существования и присущи всему живому, а интересы, как
осознанные биосоциальные потребности, присущи только человеку. Это
обусловлено
его
способностью
к
сознательной
адаптации
и
функционированию в соответствии с конкретно-историческим уровнем
развития социальной реальности4. Понятие потребности шире, чем понятие
интереса. Потребность рассматривается в качестве основного стимула не
только биологической, но и социальной жизнедеятельности. Как справедливо
заметил
А.Я.
Курбатов,
потребности
определяются
не
столько
жизнедеятельностью человека в физиологическом значении, сколько его
деятельностью как члена общества5.
Вместе с тем, принижать значение физиологических потребностей в
формировании интересов было бы необоснованно. Деятельность человека
всегда будет обусловлена необходимостью удовлетворения потребностей,
обеспечивающих его существование, воспроизводство и развитие как
1
См.: Першин М.В. Частноправовой интерес (понятие, правообразование, реализация): Дис. канд. юрид.
наук. Н. Новгород. 2004. С. 23.
2
См.: Козлов М.А. Субъективное право и охраняемый законом интерес как предметы судебной защиты//
Журнал российского права. 2008. N 3. С.2 // СПС КонсультантПлюс.
3
См.: Субочев В.В. Указ. соч. С. 38// СПС КонсультантПлюс.
4
См.: Кусжанова А.Ж. Указ. соч.//http://credonew.ru/content/view/189/25/.
5
См.: Курбатов А.Я. Теоретические основы сочетания частных и публичных интересов при правовом
регулировании
предпринимательской
деятельности
//
http://www.cfin.ru/press/black/20011/03_01_kurbatoff.shtml.
21
представителя человеческого рода. Очевидно, что неудовлетворенность
таких потребностей окажет существенное влияние на поведение индивида,
объективно
заинтересованного
в
поддержании
и
сохранении
своих
жизненных сил. Такая заинтересованность будет определять избирательную
направленность внимания на определенный фрагмент действительности,
представляющий интерес для субъекта.
Изучая факторы возникновения интереса, И.Е. Сенников делает вывод,
что
основные
причины
преобразования
потребностей
в
интересы
обусловлены пребыванием субъекта в человеческом обществе, усложнением
общественных
формированием
взаимоотношений
и
развитием
и
социальной
общественных
структуры
связей
и
общества,
отношений,
вызывающих у него новые потребности, которых не было на более ранних
этапах социального развития1. То есть, с социализацией человека его
потребности трансформируются в интересы. При этом социальные связи
влияют на процесс формирования интересов, отражая уровень развития его
потребностей и способы их удовлетворения. Социализированный характер
потребностей подчеркивает необходимость развития социальных связей для
их более эффективного удовлетворения. Таким образом, интерес всегда
социален, так как представляет оптимальный путь к условиям существования
субъекта в социальном пространстве2.
В связи с этим интерес рассматривается как процесс удовлетворения
потребности, обусловленной социальными условиями жизни. По мнению
ряда
исследователей,
потребность
отражает
нужды,
испытываемые
субъектом в чем-либо, а интерес есть осознанное предметное стремление к
их удовлетворению, например, путем приобретения определенного блага3.
Иными словами потребность вызывает у субъекта состояние, побуждающее к
1
См.: Сенников И.Е. Законный интерес как форма выражения правовых возможностей (дозволений) и
объект судебно-правовой защиты. Н. Новгород//http://www.yurclub.ru/docs/pravo/1403/13.html.
2
См.: Ильин В. Государство и социальная стратификация советского и постсоветского обществ (19171996)//http://socnet.narod.ru/library/authors/Ilyin/strata/1.htm.
3
См.: Ковалев В.И. Мотивы поведения и деятельности. М. 1988. С. 44-45; Леонтьев А.Н. Деятельность.
Сознание. Личность. М. 1975. С. 87; Голубев С.В. Взаимоотношения индивида, общества и государства как
проблема социальной философии. Дис. канд. филос. наук. М. МГУ. 1993. С. 85.
22
деятельности для достижения цели, а интерес проявляется в способе и
направлении удовлетворения потребности.
Категория интереса, несмотря на многочисленные научные работы и
исследования данной тематики, по-прежнему находится в поле зрения
ученых. Невыясненным остается главный вопрос - о природе интереса:
является ли интерес явлением субъективным, выражающим известную
психологическую настроенность субъекта, либо он по природе своей
объективен
и
представляет
собой
некое
условие
человеческого
существования1.
Взгляды ученых на природу интереса условно можно разделить на
несколько групп. В социологическом (социально-психологическом) аспекте
интерес служит особым проявлением объективной потребности, выступает
самостоятельным и независимым от сознания фактором в функционировании
и развитии общества. В понимании объективной природы интереса важным
представляется замечание Ф.Энгельса о том, что прежнее идеалистическое
понимание истории не знало никакой классовой борьбы, основанной на
материальных интересах, и только с развитием капитализма интересы стали
проявлять себя не как произвольные субъективные действия, а как
объективная направленность поступков2.
По мнению Г.Е. Глезермана, объективность интереса означает, что
сама природа и положение субъекта порождают у него определенные
потребности,
и
требуют
от
него
определенных
действий
для
их
удовлетворения3. Аналогичного взгляда придерживается О.Ю. Ильина. По ее
мнению, объективный характер интереса проявляется: во-первых, в его
реальном существовании в объективной действительности и только затем
уже в сознании, а во-вторых, в его существовании как общественного
продукта, результата взаимной зависимости индивидов4. Д.И. Дедов также
1
См.: Грибанов В.П. Интерес в гражданском праве//Осуществление и защита гражданских прав. М. 2000.
С.235.
2
См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С.26.; Соч. Т.2. С. 355.
3
См.: Глезерман Г.Е. Исторический материализм и развитие социалистического общества. М. 1967. С.82-83.
4
См.: Ильина О.Ю. Проблемы интереса в семейном праве РФ. М. Городец. 2007 // СПС КонсультантПлюс.
23
подчеркивает,
что
интерес
представляет
собой
устойчивое
явление
объективного характера, присущее неограниченному кругу лиц независимо
от их индивидуальных предпочтений1.
Таким
образом,
объективная
природа
интереса
признается
значительным числом специалистов. Мотивацию деятельности человека они
рассматривают как результат не его психических установок, а системы
отношений, в которые он объективно включен2. Данная концепция отражает
понимание интереса как явления объективной реальности, относящегося к
сфере общественного бытия, хотя и осознаваемого субъектом, но не
включающего субъективный интерес в его структуру3.
Другая точка зрения относительно природы интереса обусловлена
преобладанием в интересе субъективного (индивидуально-психологического)
аспекта. В этой трактовке интерес рассматривается как продукт деятельности
мозга и побудительный мотив к действию, в основе которого лежит
осознанная
необходимость
удовлетворения
потребности,
выражающая
внутреннее эмоциональное отношение субъекта к объекту. Следовательно,
интерес понимается как характеристика психического состояния субъекта,
отражающая существующую в сознании целенаправленность.
Среди авторов, рассматривающих понятие интереса с психологических
позиций, получили распространение несколько точек зрения. Например, Е.А.
Лукашева утверждает, что интерес - категория субъективная, хотя его основа,
т.е. потребность, носит объективный характер4. По мнению Б.К. Бегичева,
интересы воплощают отраженное в сознании людей стремление к
удовлетворению потребности5. Интерес в качестве субъективного явления
обычно рассматривается и психологами. Они понимают интерес как
сосредоточенность на определенном предмете мыслей, стремление ближе
1
См.: Дедов Д.И. Конфликт интересов. М. Волтерс Клувер. 2004. С. 5.
См.: Бейсенов Б.С., Сабикенов С.Н. Категория интереса в праве//Советское государство и право. 1971. №
12. С. 110; Грибанов В.П. Указ. соч. С. 236; Михайлов С.В. Категория интереса в российском гражданском
праве. М. 2002. С. 23.; Сабикенов С.Н. Об объективном характере интересов в праве// Советское государство
и право. 1981. № 6. С. 38; Экимов А.И. Интересы и право в социалистическом обществе. М. 1984. С. 6.
3
См.: Кусжанова А.Ж. Указ.соч. //http://credonew.ru/content/view/172/52/.
4
См.: Лукашева Е.А.. Социалистическое правосознание и законность. М. 1973. С. 305.
5
См.: Бегичев Б.К. Цели советского трудового права// Правоведение. 1980. №5 С.44.
24
2
познакомиться с этим предметом, глубже в него проникнуть, не упустить из
поля своего зрения1. Так, А.Н. Гончарова под интересом понимает
ценностную позицию социального субъекта, выраженную в деятельностнопрактическом отношении к окружающему его миру и самому себе2.
В приведенных подходах интерес характеризуется как субъективное
явление, представляющее собой осознанное отношение к необходимым лицу
объектам действительности. Осознанность проявляется в избирательности,
направленности
и
фиксации
внимания
на
определенном
фрагменте
действительности, способном удовлетворить потребности субъекта. При
этом интерес для субъекта могут представлять как материальный объект,
привлекательный в качестве конечного результата, так и нематериальный
объект (процесс, деятельность, условия), то есть средство достижения цели
деятельности. Отсюда происходит деление интереса на непосредственный и
опосредованный3.
Итак,
в
исследовании
природы
интереса
проявляются
как
психологический, так и социологический подходы. Их сочетание вызвало к
жизни третий подход, согласно которому интерес представляет собой
единство объективного и субъективного.
Так, с точки зрения В.Г. Нестерова, интерес с одной стороны есть
явление общественное, поскольку имеет материальные основы - объективно
существующие потребности личности, группы, общества в целом, а с другой
стороны отражается в сознании и оформляется в виде определенных
мыслей4. К этой позиции присоединяется А.Г. Здравомыслов, который
считает, что интерес не сводится ни к потребности, ни к цели, а образует
диалектическое единство объективного и субъективного5. Аналогичного
мнения придерживается И.И. Лукашук, полагая, что объективная сторона
1
См.: Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии М. 1946. С. 630.
См.: Гончарова А.Н. Проблема согласования общественных и личных интересов в процессе построения
гражданского
общества.
Красноярский
гос.
ун-т.
2001
//www.allpravo.ru/library/doc108p/
instrum4247/item4250.html#_ftn3.
3
См.: Кусжанова А.Ж. Указ. соч. //http://credonew.ru/content/view/172/52/.
4
См.: Нестеров В.Г. О соотношении общественного и личного интереса при социализме// Ученые записки
ВПШ при ЦК КПСС. Вып.1. 1959. С.77.
5
См.: Здравомыслов А.Г. Проблема интереса в социологической теории. Л.1964. С. 6-7.
25
2
интереса исходит из объективной потребности и формируется с учетом
возможности его реализации в объективно существующих условиях. В свою
очередь,
познание
потребности
и
формирование
интереса
в
силу
субъективного характера процесса познания могут отличаться от его
объективных потребностей и оптимально определенных интересов1.
Взгляды на природу интереса как объективно-субъективного явления
отражают
определенную
независимость
объективного
интереса
от
субъективного. В частности, объективный интерес может осознаваться или
не осознаваться субъектом, осознаваться адекватно или искаженно,
порождать психические переживания, понимаемые как субъективный
интерес. В свое время А.И. Экимов отмечал, что отраженное в сознании
человека стремление к удовлетворению потребностей трудно осязаемо в
праве и не поддается нормативному регулированию. Интерес в социальном
смысле целиком переходит в сферу общественного бытия, утрачивая
индивидуальные потребности субъекта. В связи с этим ученый обращает
внимание на двойственный (объективный и субъективный) характер
интереса2.
При
этом
субъективная
составляющая
интереса
должна
пониматься как заинтересованность – форма выражения субъективного
восприятия
интереса.
заинтересованности,
Объективный
характеризующейся
интерес,
существуя
направленным,
вне
осознанным,
избирательным отношением к фрагментам внешней для него реальности, не
будет осознанным фактором, побуждающим человека к конкретным
действиям.
С этой точки зрения представляет интерес исследование Е.П. Ильиным
проблем мотивации деятельности. Ученый отметил, что потребность обычно
рассматривается как побудитель (мотив) деятельности человека, объясняет,
почему он хочет проявить активность. Поэтому возникновение у субъекта
потребности должно вызывать состояние возбуждения и влиять на его
активность. Однако наблюдения показали, что потребностное напряжение не
1
См.: Лукашук И.И. Глобализация, государство, право: ХХ1 век. М. 2000. С. 70.
См.: Экимов А.И. Интересы и право в социалистическом обществе. М. 1984. С.8-9.
26
2
влияет на изменение активности субъекта, а вызывает лишь снижение порога
ответа на внешние стимулы. Так, возрастание активности наблюдалось лишь
в ответ на общую ситуацию, когда в поле зрения субъекта оказывались
объекты (стимулы), способные удовлетворить потребность. Например,
чувство голода не побуждало субъекта к активности до того момента, пока в
поле его зрения не оказывалась еда, которая реально могла бы быть им
добыта и удовлетворить его потребность в пище. Это позволило сделать
вывод, что обусловленная потребностями активность субъекта не бывает
«общей», а всегда носит направленный характер1. Такая направленность
(заинтересованность) как продукт сознания по своей природе всегда
субъективна и обнаруживается в стремлении лица к удовлетворению
потребностей определенным способом. Направленность сознания заставляет
обратить внимание на ценностный характер интереса. Так, в
структуру
имеющихся
предметы
у
субъекта
интересов
включаются
не
все
действительности, способные удовлетворить потребности, а только те,
которые имеют для него значимость и избирательно выделяются им из числа
других. Это обусловлено совокупностью эмоциональных переживаний
субъекта по поводу различных объектов действительности, основанной на
его личном опыте, знаниях, привычках, вкусах и других индивидуальных
особенностях.
Именно
эти
обстоятельства
влияют
на
состояние
заинтересованности, перерастающее в субъективный интерес2. Иначе говоря,
благо для каждого субъекта имеет свои индивидуальные характеристики.
Выбор блага как предмета интереса во многом зависит от осознания
субъектом реальной возможности его получения, ценностной позиции,
сформированной по мере становления личности, социального опыта и
общественной практики. Выбранный субъектом предмет познается как благо
с точки зрения его ценности, значимости, доступности и либо принимается в
качестве необходимого, либо отвергается.
1
2
См.: Ильин Е.П. Мотивация и мотивы. 2003 //http://sbiblio.com/biblio/archive/ilin_motiv/01.aspx.
См.: Кусжанова А.Ж. Указ. соч. // http://credonew.ru/content/view/189/52/.
27
Система ценностей субъекта обусловлена его индивидуальными
особенностями. Отражая социальную иерархию ценностей - объективнонеобходимых и осознанных субъектом факторов объективной реальности,
расцениваемых им как благо, эта система сформирована, по выражению С.Ф.
Анисимова, «по признаку преобладания положительного элемента»1. При
этом множество объективных и субъективных факторов формируют
совокупность главных для общества приоритетов. С этой целью, отмечает
А.Ж. Кусжанова, общество вырабатывает в своем коллективном сознании
относительно постоянную систему критериев оценки наиболее важных
элементов человеческого бытия2. Эта система основывается на правилах и
нормах, выработанных общественно-историческим опытом человечества с
целью обеспечения его существования. Базовые или центральные ценности
общества
принято
расценивать
как
индикатор
цивилизованности,
определяющий уровень развития общества и государства3. Таким образом,
общественное сознание принимает за основу ценности, обеспечивающие
стабильность и эффективность деятельности коллектива.
Понимание интереса как явления, имеющего объективно-субъективную
природу, предопределяет единство в интересе объективного и субъективного
начал. Это поднимает актуальную проблему поиска и реализации условий
совпадения и сочетания, единства объективного и субъективного4. А.А.
Клечкин, характеризуя способы разрешения социальных конфликтов,
отмечает, что осознание личностью общности своих ценностей с ценностями
других людей стимулирует еѐ участие в создании бесконфликтного
общества. Поэтому в целях разрешения конфликтов необходимо выявление
конфликтующих интересов, затем достижение их равновесия, в том числе
путем трансформации интересов индивида в интересы социума 5.
1
См.: Анисимов С.Ф. Духовные ценности: производство и потребление. М. 1988. С.43.
См.: Кусжанова А.Ж. Указ. соч.//http://credonew.ru/content/view/195/52/.
3
См.: Карнаухов С.С. Интересы или ценности: основная проблема исследований безопасности как
государственно-правового феномена//История государства и права. 2009. N 7. СПС КонсультантПлюс.
4
См.: Кусжанова А.Ж. Указ. соч.//http://credonew.ru/content/view/195/52/.
5
См.: Клечкин А.А. Теоретико-правовой аспект медиации правового конфликта // История государства и
права. 2008. N 9. С. 46 - 47.
28
2
Данное обстоятельство обусловливает существование еще одной
группы взглядов на природу интереса, как двух взаимосвязанных, но в
известной степени самостоятельных автономных явлений – субъективных и
объективных
(материальных) интересов.
С одной
стороны, интерес
выступает как самостоятельная и независимая от объективных факторов
форма психической активности, направленной на объект, выделенный
заинтересованностью и положенный в основу деятельности в качестве цели и
предмета потребности. С другой стороны, интерес служит объектом
действительности,
благоприятным
для
существования
субъекта
и
выделенным им под воздействием совокупности психических и социальнопсихологических
явлений.
Такого
взгляда
придерживается
З.Э.
Беневоленская, понимающая интерес как единство объективного (польза) и
субъективного (заинтересованность), в котором выделены два смысловых
ряда: интерес как цель, осознанное или неосознанное объективное
положение, и интерес (заинтересованность) как средство, осознанный
стимул1. Достижение единства объективного и субъективного наглядно
прослеживается в сделках, направленных на установление гражданских прав
и обязанностей. Здесь объективный интерес субъекта в достижении
благоприятного для него результата сочетается с субъективным интересом в
форме заинтересованности в достижении указанного положения, что
проявляется в правомерном действии. Как отмечает В.П. Шахматов, для
сделок характерно единство объективной и субъективной направленности, в
которой заинтересованность проявляется в воле стороны, участвующей в
сделке, направленной на достижение результата2.
Все взгляды на природу интереса отражают его сложность и
разнообразие проявлений. Акцент на объективном интересе и игнорирование
субъективного ведут к утрате целенаправленного носителя интереса –
субъекта.
Учет
только
субъективного
интереса
влечет
утрату
См.: Беневоленская З.Э. Доверительное управление имуществом в сфере предпринимательства. 2-е изд.
перераб. и доп. М. Волтерс Клувер. 2005. С.16.
2
См.: Шахматов В.П. Основные проблемы теории сделки по советскому гражданскому праву: Автореф. дис.
канд. юрид. наук. Свердловск. 1951. С. 14.
29
1
целеопределяющей материальной основы жизнеспособности субъекта. В
связи с этим в интересе выделены объективный и субъективный элементы:
во-первых, потенциальное благо (объекты и явления действительности),
обеспечивающее
удовлетворение
потребностей
субъекта;
во-вторых,
сформированная субъектом система критериев выбора значимых ценностей,
влияющая на формирование потребностей и мотивов деятельности; втретьих, адекватные системе ценностей субъекта цели и средства,
отраженные в деятельности, направленной на реализацию потребностей с
целью
получения
блага,
оцениваемого
субъектом
как
полезное
и
достижимое.
Из изложенного следует, что понятие «интерес» употребляется для
обозначения автономных, но взаимосвязанных явлений: интерес как явление
общественного бытия (объективный интерес) и интерес как явление сознания
субъекта права (субъективный интерес).
Вместе с тем необходимо учитывать, что понимание субъекта как
носителя интереса акцентирует внимание на преобладании в основе интереса
субъективной составляющей по принципу: «нет носителя интереса – нет и
интереса». Никакие предметы и явления материального мира не вызовут
возникновение интереса, пока не появится лицо, которое заинтересовано их
получить. Таким образом, основное содержание интереса сосредоточен в
сфере сознания, т.е. субъективной сфере, что делает акцент именно на
субъективной составляющей интереса.
Обобщив
основные
характеристики,
определяющие
содержание
категории «интерес», можно сделать вывод, что данная категория означает
ценностную
предметно-избирательную
позицию
лица,
отражающую
осознанную им потребность в необходимом благе и реально достижимом
благе, на получение или сохранение которого направлена его объективно
обусловленная деятельность.
Применительно к теме данного исследования использование категории
интерес
предполагает
понимание
его
30
содержания:
во-первых,
как
совокупности предметов и явлений (благ) объективной действительности,
необходимых для удовлетворения потребностей личности; во-вторых, как
явления сознания, отражающего: объективную зависимость от этих благ и их
место в системе ценностей субъекта; его избирательное отношение к этим
благам, воспринимаемым как реально достижимые; выбор субъектом путей и
способов достижения этих благ.
31
& 1.2 ИНТЕРЕС – ОБЪЕКТ ПРАВОВОГ О ЗАКРЕПЛЕНИЯ И
ОХРАНЫ ПРАВОМ
Признание государством конкретного интереса социального субъекта
свидетельствует о существовании у него прав, обеспечивающих реализацию
интереса.
Предоставление
гражданам
и
их
объединениям
прав
осуществляется именно с учетом определенных интересов1. О.С. Ласкина
подчеркивает, что признание государством определенного интереса в
качестве объекта правовой охраны подтверждается фактом урегулирования
отношений, возникающих в связи с закреплением данного интереса на
законодательном уровне2. Таким образом, в случае признания интереса
объектом правовой охраны его осуществление становится возможным
благодаря гарантиям со стороны государства, которое наделяет лицо правами
в целях удовлетворения его интереса. При этом интересы людей и их
объединений, определяя цель любой социальной деятельности, регулируются
нормами права в момент их столкновения, поскольку само право возникло
как инструмент сочетания и охраны общего и частного интересов3. Как
подчеркивает Е.В. Вавилин, цель правовой политики в сфере надлежащей
реализации гражданских прав и исполнения обязанностей состоит в
обеспечении с помощью последовательно организованных юридических
средств реально гарантированной возможности осуществления и защиты
субъективных гражданских прав и законных интересов, создания целостной
системы правового регулирования этих отношений4.
Направленность права на реализацию интересов отмечает и В.В.
Субочев. Он полагает, что право, несмотря на свою властно-регулятивную
природу, призвано, прежде всего, служить людям и обеспечивать наиболее
1
См.: Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. Изд.2. М. Статут. 2001//
http://www.sud09.ru/bibliot/Elib/81.html.
2
См.: Ласкина С.О. Соотношение частных и публичных интересов при правовом регулировании конкурсных
отношений//Финансовое право. 2008. N 12 // СПС КонсультантПлюс.
3
См.: Дорохина Е.Г. Правовое регулирование управления в системе банкротства. 2009// СПС
КонсультантПлюс.
4
См.: Вавилин Е.В. Осуществление и защита гражданских прав. 2009// СПС КонсультантПлюс.
32
приемлемый баланс интересов в обществе1. Подчеркивая необходимость
совершенствования правового регулирования, В.В. Сорокин обращает
внимание на то, что правотворческая деятельность должна представлять
действенный
механизм
по
учету
и
предполагает
переход
определенной
согласованию
категории
интересов.
Это
социально-значимых
интересов в сферу правового регулирования путем признания, закрепления и
регламентации охраны нормативно-правовыми актами2. Случаи, когда
интересы общества противоречат интересам индивида, не так уж редки,
поскольку
жить
в
обществе
в
условиях
неограниченной
свободы
невозможно, а любое ее ограничение вызывает определенный внутренний
протест личности. Это требует проявления регулятивной функции права,
направленного на разрешение конфликта3.
На основании изложенного можно сделать вывод, что признание
государством существования социально-значимого интереса влечет его
отражение, закрепление и регламентацию процедуры защиты в праве. При
этом, по замечанию С.В. Михайлова, устанавливая правовые нормы,
отражающие определенные интересы, государство для их реализации
наделяет
субъектов
необходимыми
правовыми
средствами,
включая
возможность осуществления субъективных прав4.
Заинтересованная деятельность субъекта права в целях достижения
правового результата находит свое выражение в сделках (ст. 153 ГК РФ),
устанавливающих, изменяющих или прекращающих гражданские права и
обязанности. Например, кредитор в силу ч. 2 ст. 405 ГК РФ вправе отказаться
от исполнения обязательства со стороны должника, если просрочка в
исполнении обязательства повлекла утрату интереса для кредитора. В
соответствии с ч. 2 ст. 417 ГК РФ обязательство восстанавливается в случае
признания недействительным акта государственного органа, на основании
1
См.: Субочев В.В. Указ. соч. С.16// СПС КонсультантПлюс.
См.: Сорокин В.В. Теория государства и права переходного периода: Учебник. Барнаул. 2007. С.257-258.
3
См.: Субочев В.В. Законные интересы/ Под ред. А.В. Малько. М. Норма. 2008. С.3 // ПСП
КонсультантПлюс.
4
См.: Михайлов С.В. Категория интереса в российском гражданском праве. М. Статут. 2002. С. 36.
33
2
которого обязательство прекратилось, если исполнение не утратило интереса
для кредитора.
Отражение интереса в содержании правовых норм свидетельствует о
его значимости в отношениях, закрепленных в праве. Это требует анализа
содержания правоотношения, одним из элементов которого является
правосубъектность сторон. Именно правосубъектность, по мнению О.С.
Иоффе, выступает юридическим средством обеспечения охраняемых законом
интересов еѐ носителя. Анализируя понятие субъективного права, он
утверждал,
что
регулирования
субъективное гражданское право
взаимоотношений
путем
служит
обеспечения
средством
определенного
варианта поведения других лиц в целях удовлетворения интересов
управомоченного1. В качестве условия защиты частных интересов ученый
выделял
их
противоречия
совпадение
между
с
ними.
интересами
государства
Особенность
или
указанного
отсутствие
подхода
к
субъективному праву заключается в идее правового сочетания в нем
государственного и частного интересов. Содержание субъективного права,
считает О.С. Иоффе, сводится не только к обеспечению определенного
поведения обязанных лиц и возможности совершения известных действий
управомоченным, но и предполагает удовлетворение интереса. Основной
смысл признанного за управомоченным лицом права заключается не столько
в поведении обязанных лиц, которое обеспечивается юридически, сколько в
интересе, для удовлетворения которого необходимо соответствующее
поведение обязанных лиц2. В связи с этим ученый выделял интерес как один
из элементов содержания субъективного права.
Эту точку зрения поддерживают Ю.К. Толстой и Е.Я. Мотовиловкер.
Они
рассматривают интерес как необходимый
элемент содержания
субъективного права, т.е. особой юридической возможности действовать
через нормы объективного права. Это позволяет субъекту права требовать
1
См.: Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву//Избранные труды по гражданскому
праву. М. 2000. С.556, 560-561.
2
См.: Иоффе О.С. Избранные труды по гражданскому праву М. Статут. 2003. С.560-564.
34
соответствующего поведения от других лиц, пользоваться определенным
социальным благом, обращаться в случае необходимости к компетентным
органам государства за защитой в целях удовлетворения личных интересов и
потребностей, не противоречащих общественным1.
В свою очередь С.Н. Братусь, Д.М. Чечот и Н.А. Шайкенов2 считают
интерес целью и предпосылкой права, исключая его из содержания
субъективного права. Аналогичную позицию занимает А.В. Власова,
утверждая,
что
интерес
не
может
служить
составным
элементом
субъективного права, так как существует за его пределами, является его
предпосылкой и целью, на достижение которой направлены действия
управомоченного3. Подчеркивая глубокое единство субъективного права с
интересами, С.С. Алексеев отмечал, что мера дозволенного поведения
предоставляется управомоченному лицу для удовлетворения его интересов,
которые не входят в содержание субъективного права4.
Автор считает более обоснованной последнюю точку зрения. Так,
ранее сформулированное в исследовании определение интереса как
объективно обусловленного явления сознания субъекта права позволяет
утверждать о первичном характере интереса по отношению к субъективному
праву и возможности существования интереса вне субъективного права. На
практике этот вывод подтверждается следующим образом. Наделение лица
субъективным
правом
презюмирует
признание
за
ним
интереса,
подлежащего правовой защите. В случае нарушения субъективного права,
суд должен принять решение в соответствии с правовой нормой,
предусматривающей способ защиты нарушенного права. При этом суд не
устанавливает, какой именно интерес заявителя нарушен. В ином случае,
1
См.: Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву. Л. 1949. С. 50; Толстой Ю.К. К
теории правоотношений. Л. 1959. С. 45; Мотовиловкер Е.Я. Интерес как существенный момент
субъективного права (цивилистический аспект)//Правоведение. 2003. N 4. С. 42.
2
См.: Братусь С.Н. Субъекты гражданского права. М. 1950. С. 20; Чечот Д.М. Субъективное право и формы
его защиты. Л. 1968. С. 35; Шайкенов Н.А. Правовое обеспечение интересов личности. Свердловск. 1990. С.
119.
3
См.: Власова А.В. Структура субъективного гражданского права: Дис. канд. юрид. наук. Ярославль. 1998.
С. 21.
4
См.: Алексеев С.С. Общая теория права. М. Проспект. 2008. С. 358.
35
потерпевшей стороне придется доказывать факт нарушения не только его
права, но и интереса, что представляется нелогичным. В связи с этим
правильной представляется точка зрения, согласно которой интерес не
входит в содержание субъективного права.
Удовлетворение интереса как социального явления, полагает М.А.
Козлов, осуществляется законодателем различными способами: во-первых,
путем формирования соответствующего правоотношения между сторонами,
наделяемыми субъективными правами и юридическими обязанностями; вовторых, посредством охраны процесса достижения цели от вмешательства
третьих лиц1. В первом случае речь идет о субъективных правах, когда
закрепленный
в
соответствующими
праве
интерес
действиями
управомоченного
(бездействием)
лица
реализуется
управомоченного
и
обязанного лиц. Во втором случае имеются в виду охраняемые законом
интересы, которые не опосредованы субъективным правом, реализуются его
носителем самостоятельно и могут защищаться государством только в случае
их нарушения. Эта позиция согласуется с взглядами А.В. Малько и Ф.О.
Богатырѐва2. Ученые считают, что опосредование интереса субъективным
правом
предоставляет
субъекту
интереса
в
рамках
регулятивного
правоотношения возможную меру поведения, в том числе право требовать от
обязанных лиц необходимых действий. Если же речь идет об охраняемом
законом интересе, субъекту интереса предоставляется возможность самому
инициировать защиту интереса в рамках охранительного правоотношения.
Следовательно, интересы, опосредованные субъективным правом, по степени
юридической гарантированности отличаются от интересов, которые таким
правом не обеспечены.
Аналогичный подход к категории интереса и его учету при
моделировании правового регулирования можно наблюдать и у других
1
См.: Козлов М.А. Субъективное право и охраняемый законом интерес как предметы судебной
защиты//Журнал российского права. 2008. N 3.
2
См.: Малько А.В. Проблемы законных интересов//Проблемы теории государства и права/ Под ред. М.Н.
Марченко. М. 2001. С. 380-381; Богатырев Ф.О. Обязательство с нематериальным интересом. Дис. канд.
юрид. наук. М. 2003. С. 32-33.
36
ученых - С.С. Алексеева, М.Н. Марченко, О.Ю. Селивановой1. Так, по
мнению
О.Ю.
Селивановой,
субъективное
право
предоставляет
управомоченному лицу в целях удовлетворения его интересов меру
дозволенного поведения, обеспеченную юридическими обязанностями
других участников правоотношений.
Примером опосредованных субъективным правом интересов может
служить ст. 503 ГК РФ, предусматривающая конкретные способы защиты
прав покупателей при обнаружении в товаре недостатков. По справедливому
замечанию А.В. Мелехина, защищающие интерес нормы права представляют
собой общие, типичные варианты поведения и распространяют свое властноволевое действие на определенный круг субъектов права, в данном случае продавцов и потребителей2.
В свою очередь, признание интересов в качестве законных проявляется
в предоставлении субъекту возможности действовать по своему усмотрению
для
их
реализации
в
пределах,
не
нарушающих
действующее
законодательство и интересов других субъектов. Поскольку эти интересы не
опосредованы субъективными правами, то нет и стороны, которая обязана
действовать в соответствии с интересом его носителя. Защита здесь может
осуществляться по инициативе государственных органов, охраняющих
общественные интересы, либо лиц, чьи законные интересы затронуты, только
в случае их нарушения либо угрозы нарушения. Здесь следует остановиться
на важном моменте, связанном с пониманием роли интереса, - на его защите.
По мнению В.В. Субочева, рассуждая об одном предмете (субъективном
праве и интересе), ученые вкладывают разные смысловые оттенки в понятие
«защита интересов»3. Например, Р. Иеринг считал, что интересы могут
защищаться непосредственно4; Г.Ф. Шершеневич утверждал, что интересы
могут защищаться путем допущения их существования или неустановлением
1
См.: Алексеев С.С. Общая теория права. М. Проспект. 2008. С. 305; Марченко М.Н. Теория государства и
права М. Проспект. 2007. С. 587-589; Селиванова О.Ю. Субъективное право: сущность, структура, ценность.
Автореф. дис. канд. юр. наук. Н. Новгород. 2001. С.7.
2
См.: Мелехин А.В. Теория государства и права: Учебник. 2-е изд. М. 2009. С.210.
3
См.: Субочев В.В. Указ. соч. С.216.
4
См.: Иеринг Р. Интерес и право//Избранные труды. Самара. 2003. С. 376.
37
на это прямых запретов1. Поскольку правовые нормы не способны заранее
предусмотреть весь спектр интересов субъекта, законодатель не определяет
конкретного содержания законного интереса в отличие от субъективных
прав. Например, Н.Н. Параскевов в содержании законного интереса выделяет
правомерное стремление субъекта пользоваться социальным благом и
обращаться в необходимых случаях за его защитой2. В.В. Субочев в свою
очередь
в
содержании
законного
интереса
отмечает
четыре
основополагающих аспекта: а) законный интерес не существует вне
стремления субъекта правоотношения к обладанию благом, способным
удовлетворить его потребность; б) это стремление должно соответствовать
существующим
нормативным
предписаниям,
не
противоречить
действующему законодательству; в) благо, к которому стремится субъект, не
должно
быть
противоправным;
г)
законный
интерес
является
самостоятельным объектом правовой охраны и защиты, несмотря на то, что
лицо, обладающее им, не может потребовать удовлетворяющего его
поведения от других лиц3.
То есть, защите со стороны государства подлежат не только интересы,
которые закреплены в правовых нормах, но и те, которые в силу разных
причин, в том числе, особенностей интересов, неизбежного отставания права
от динамично развивающихся социальных процессов, не предусмотрены
конкретными правовыми нормами. Как отмечалось ранее, такие интересы
могут именоваться «законными» или «охраняемыми законом интересами».
Указанные
термины
используются
для
предоставления
возможности
субъектам права руководствоваться собственными непротивоправными
интересами в случае коллизии норм права и пробелов в правовом
регулировании.
Именно
этим
объясняется
позиция
законодателя,
предусмотревшего в ч.1 ст.4 ГПК РФ и ст.2 АПК РФ право лица на судебную
1
См.: Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. М. 1912 . С. 603 - 604.
См.: Параскевов Н.Н. Законные интересы - объект уголовно-правовой защиты//Российский следователь.
2009. N 7 // СПС КонсультантПлюс.
3
См.: Субочев В.В. Законные интересы местного самоуправления: понятие, специфика и формы реализации /
Муниципальная служба: правовые вопросы. 2013. N 1. С. 10 – 14 // СПС КонсультантПлюс.
38
2
защиту
не
только
интересов,
опосредованных
правом,
но
и
не
противоречащих закону интересов. Хотя в ГПК РФ и отсутствует норма,
определяющая категорию заинтересованных лиц, ч. 1 ст. 247 ГПК РФ
предусматривает, что суд приступает к рассмотрению дела, возникающего из
публичных правоотношений, на основании заявления заинтересованного
лица; ч.4 ст. 13 ГПК РФ гарантирует право заинтересованных лиц, не
участвовавших в деле, обратиться в суд, если принятым судебным
постановлением нарушаются их права и законные интересы.
Распространенность термина «интерес» и производных от него
словосочетаний наблюдается и в правоприменительных актах судебных
органов.
Так, в абз. 1 и 3 п.3 Постановления Конституционного Суда РФ от 18
февраля 2000 г. N 3-П по делу о проверке конституционности п. 2 ст. 5
Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» в связи с
жалобой гражданина Б.А. Кехмана используются понятия частный,
публичный
и
государственный
интерес.
В
соответствии
с
п.
17
Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 июня 2008 г. N 11 «О
подготовке гражданских дел к судебному разбирательству» участие тех или
иных лиц в процессе по конкретному гражданскому делу обусловлено
наличием материально-правового интереса . В то же время в случае защиты
публичного интереса в качестве лиц, обладающих не материально-правовым,
а процессуальным интересом к исходу дела, названы прокурор, органы
государственной власти и местного самоуправления. Таким образом, под
заинтересованными лицами, по мнению В.И. Нечаева, законодатель
понимает
лиц,
имеющих
материально-правовой
или
какой-либо
правовой
процессуальной
интерес.
Наличие
заинтересованности
будет
устанавливать суд в ходе разбирательства дела.
На основании изложенного можно утверждать, что предполагаемое
наличие такой заинтересованности субъекта служит основанием для
39
реализации права на возбуждение гражданского дела в суде с целью защиты
прав или охраняемых законом интересов.
Итак, правовое регулирование всегда осуществляется в целях охраны
как опосредованных субъективным правом, так и иных не противоречащих
праву интересов. Понимание интереса как цели правоотношения позволяет
утверждать, что наделение субъективными правами носителя интереса, а
также предоставление возможности защиты иных законных интересов
осуществляются именно для реализации и защиты социально-значимого
интереса. В первом случае такой интерес находит свое выражение в
субъективных правах, во втором - путем закрепления в объективном праве
возможности его защиты в случае нарушения. Интересы, воздействуя на
социальные
процессы
диспропорций,
и
служат
способствуя
важнейшим
сглаживанию
элементом
существующих
механизма
правового
регулирования1.
Анализ судебной практики позволяет отметить особенности в способах
судебной защиты нарушенных субъективных прав и законных интересов.
Так, в соответствии со ст. 12 ГК РФ защита нарушенных гражданских прав
осуществляется способами, предусмотренными ГК РФ и иными законами.
При этом заявитель не вправе выбирать по своему усмотрению способы и
процедуры судебной защиты2. Как неоднократно отмечал Конституционный
Суд РФ, из права каждого на судебную защиту его прав и свобод, как оно
сформулировано в статье 46 Конституции РФ, не следует право выбора
лицом по своему усмотрению той или иной процедуры судебной защиты.
Особенности
этих
процедур
применительно
к
отдельным
видам
судопроизводства и категориям дел определяются, исходя из Конституции
РФ,
1
федеральным
законом3.
Тем
самым
предполагается,
что
См.: Малько А.В. и Субочев В.В. Законные интересы и кодификация российского законодательства. Н.
Новгород. Изд. Ниж. акад. МВД РФ. 2008. С.321-332.
2
См.: Определение Конституционного Суда РФ от 18 июля 2006 г. N 367-О об отказе в принятии к
рассмотрению жалобы общества с ограниченной ответственностью «Скорпион» на нарушение
конституционных прав и свобод ст.ст. 12 и 13 ГК РФ// СПС КонсультантПлюс.
3
См.: п.2 Определения Конституционного Суда РФ от 15 апреля 2008 г. N 314-О-О об отказе в принятии к
рассмотрению жалобы гражданина Петрова В.Е. на нарушение его конституционных прав положениями п. 1
40
заинтересованные лица вправе обратиться в суд за защитой нарушенного или
оспариваемого
права
или
охраняемого
законом
интереса
лишь
в
установленном порядке, что не может рассматриваться как нарушение права
на судебную защиту1. Например, в Постановлении № 13534/10 от 8 февраля
2011 г. Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ сделал вывод, что
договор порождает обязательственные отношения между его сторонами и
дает им право требовать друг от друга исполнения обязательств, а также
защищать вытекающие из договора права в порядке, способами и по
основаниям, предусмотренным гражданским законодательством2.
Закрепление в федеральном законе применительно к отдельным видам
судопроизводства и категориям дел способов и процедур судебной защиты
обусловливается
особенностями
материальных
правоотношений,
определяющих предмет рассмотрения в каждом виде судопроизводства, а
также характером рассматриваемых дел, существом и значимостью
вводимых санкций и правовых последствий их назначения. Например, по
делам о защите чести, достоинства и деловой репутации ст. 152 ГК РФ не
предусматривает такой способ судебной защиты права, как извинение.
Поэтому суд не вправе обязывать ответчиков по данной категории дел
принести истцам извинения, но может утвердить мировое соглашение,
которым стороны предусмотрели принесение ответчиком извинения,
поскольку это не нарушает прав и законных интересов других лиц и не
противоречит закону3.
В тех случаях, когда субъект защищает нарушенное субъективное
право, его требования вытекают из правоотношения, стороны которого, как
ч. 1 ст. 134 и ч.3 ст. 377 ГПК РФ; См. п.2 Определения Конституционного Суда РФ от 04 июня 2013 г. N
900-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Чирковой Т.А. на нарушение ее
конституционных прав положениями ч. 1 ст.30.1 КоАП РФ// СПС КонсультантПлюс.
1
См.: Определение Конституционного Суда РФ от 16 октября 2003 г. N 360-О об отказе в принятии к
рассмотрению жалобы гражданина Алексеева Ю.В. на нарушение его конституционных прав п. 5 ч. 1 ст. 108
АПК РФ и подп. 2 п. 2 ст. 6 Федерального закона «О государственной пошлине»// СПС КонсультантПлюс.
2
См.: Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 08.02.2011 N 13534/10 по делу N А4525267/2009//Вестник ВАС РФ. 2011. N 5.
3
См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 февраля 2005 г. N 3 «О судебной практике по
делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических
лиц»//Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. N 4.
41
правило, поименно определены и наделены взаимными правами и
обязанностями. Например, В.В. Субочев отмечает, что законный интерес
может трансформироваться в субъективное право в результате заключения
между
участниками
правоотношения
договора,
которым
определены
взаимные права и обязанности сторон1. Президиум Высшего Арбитражного
Суда РФ, анализируя требование истца о признании за ним права управления
многоквартирным жилым домом, указал, что закон такого права не содержит,
поэтому оно не может возникнуть вне соответствующих договорных
отношений2.
В свою очередь, право требовать определенного поведения от других
лиц при нарушении законного интереса возникает у его носителя только в
случае признания за ним такого интереса и подтверждения права на его
защиту в судебном порядке3. Анализ судебной практики показывает, что для
правоприменителя представляют сложность ситуации, когда возможность
существования и охраны законного интереса субъекта не вытекает из
содержания правовых норм. В таких случаях законные интересы, как
правило, защищаются лишь в силу предписаний вышестоящих судов. В этом
плане интерес представляют решения высших судебных инстанций, в
которых отражены случаи признания законного интереса субъекта в сфере
материально-правовых или процессуальных отношений.
Например, в п. 3 Постановления от 14 июля 2011 г. N 16-П
Конституционный Суд РФ указал, что близкие родственники умершего лица,
обвиняемого до наступления смерти в совершении преступления, обладают
законным
интересом
в
дальнейшем
рассмотрении
уголовного
дела,
прекращенного по нереабилитирующему основанию. Такой интерес может
заключаться в желании устранить неопределенность в правовом статусе
умершего и тем самым защитить как его, так и собственные честь и
1
См.: Субочев В.В.Указ. соч. С. 71.
См.: Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22.11.2011 N 7677/11 по делу N А6511798/2010-СГ3-14// Вестник ВАС РФ. 2012. N 4.
3
См.: Субочев В.В.Там же. С. 71.
42
2
достоинство заявителя1. Сформированная Конституционным Судом РФ
правовая позиция имеет два аспекта. С одной стороны, признание наличия у
заявителя интереса защитить честь и достоинство умершего родственника
предполагает наделение заявителя правом обжалования процессуального
акта по уголовному делу, возбужденному в отношении умершего, что по
существу является правом процессуального правопреемства в возникшем
отношении. С другой стороны, признание интереса защитить собственные
честь и достоинство заявителя переводит отношения в сферу материальноправовых, подлежащих самостоятельной защите.
Еще одним примером является Постановление Европейского Суда по
правам человека по делу «Константин Маркин против России»2. Как следует
из дела, Европейский Суд признал необоснованным ограничением прав
заявителя-военнослужащего отказ национальных властей предоставить ему
отпуск по уходу за ребенком по мотиву отсутствия у него, как отца ребенка,
такого права. Обязательность решений Европейского Суда для государстваответчика предполагает обязанность государства устранить допущенное
нарушение, несмотря на отсутствие соответствующих положений в
материальном праве. Очевидно, что в этом случае заявитель должен быть
наделен материальными и процессуальными правами, эквивалентными
существующим правам женщин-военнослужащих, что можно рассматривать
как применение аналогии закона.
Интерес также представляет рассмотренное Европейским Судом дело
«Шофман против Российской Федерации»3. Напомню, что поводом к
рассмотрению дела явился отказ национального суда удовлетворить
обоснованный иск заявителя об оспаривании отцовства по мотивам
истечения
1
срока
такого
оспаривания.
Оценив
обстоятельства
дела,
См.: п.3 Постановления Конституционного Суда РФ от 14 июля 2011 г. N 16-П по делу о проверке
конституционности положений п.4 ч.1 ст.24 и п.1 ст. 254 УПК РФ в связи с жалобами граждан С.И.
Александрина и Ю.Ф. Ващенко // Вестник Конституционного Суда РФ. 2011. № 5.
2
См.: Информацию о Постановлении Европейского Суда по правам человека от 07 октября 2010 г. по делу
«Константин Маркин (Konstantin Markin) против России» // Бюллетень Европейского Суда по правам
человека. 2011. N 4.
3
См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 24 ноября 2005 г. по делу «Шофман
(Shofman) против Российской Федерации» // СПС КонсультантПлюс.
43
Европейский Суд отметил неуважение национальными властями интереса
заявителя в определенности родственных отношений, игнорирование
биологических и социальных реалий, и констатировал нарушение ст. 8
Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
При повторном
рассмотрении национальным судом этого дела по вновь открывшимся
обстоятельствам удовлетворено требование заявителя об аннулировании
записи о нем как об отце ребенка в актовой записи о рождении ребенка 1.
Хотя национальное законодательство не предусматривало возможности
оспаривания отцовства по истечении срока такого оспаривания, заявитель
приобрел право на защиту своего интереса в силу акта Европейского Суда,
но при этом использовал способ защиты, предусмотренный национальным
законом для аналогичных отношений.
В
приведенных
примерах
защита
интересов
заявителей
была
осуществлена в два этапа. Первый - посредством признания Европейским
Судом или Конституционным Судом РФ интересов заявителей законными и
требующими
защиты,
второй
-
последующим
восприятием
данных
обстоятельств судами первой инстанции национальной судебной системы.
Стоит отметить, что правоотношения, каким-либо образом сходные с
отношениями, рассмотренными в наших примерах, уже являлись объектом
правового
регулирования.
Это
позволило
использовать
для
защиты
нарушенных интересов способы, сформированные для защиты субъективных
прав.
Можно констатировать, что в случае защиты субъектом своего
интереса, обязанная сторона не считается таковой до признания судом
нарушенного интереса законным. При этом суд, установив отсутствие
нарушения прав и интересов заявителя, либо, что заявленный способ защиты
1
См.: Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда РФ за 3 квартал 2009 г. // Бюллетень
Верховного Суда РФ. 2010 . N 2.
44
не обеспечит восстановление его нарушенных прав и законных интересов,
отказывает в удовлетворении его заявления1.
Обобщая изложенное, следует отметить, что в случае признания судом
законного интереса нарушенным, стороны возникшего отношения могут
наделяться правами и обязанностями, эквивалентными по своему объему
правам и обязанностям лиц в сходном правоотношении. Это предполагает
использование и предусмотренного для данного правоотношения способа
защиты. В том случае, когда интерес лица не имеет по своему содержанию
сходства с интересом, защищаемым в какой-либо форме посредством
правового регулирования, определение способа и процедуры его защиты,
объема прав и обязанностей сторон, по мнению автора, возможно только
путем применения аналогии права. Эффективное решение задачи защиты
такого интереса видится только в осуществлении правосудия вне сферы
нормативистской доктрины права.
Итак,
можно
сделать
следующие
выводы:
1)
право
должно
упорядочивать общественные отношения таким образом, чтобы обеспечивать
удовлетворение
интересов
и
стремлений
людей,
их
представлений,
убеждений, идеалов и целей2; 2) интересы, получая свое выражение и
закрепление в процессе нормативно-правового регулирования, защищаются
посредством субъективного права, которое гарантируется и защищается
государством, путем предоставления права требования соответствующего
поведения от лица, нарушившего такое право; интерес субъекта в данном
случае презюмируется; 3) в этом случае власть устанавливает модель (виды и
пределы)
возможного
поведения
в
целях
удовлетворения
интереса
управомоченных лиц, позволяя им обрести социальные блага в рамках
предложенных правил; 4) своевременное выявление и признание правом
1
См.: П.14 Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 30 октября 2007 г. N
120 «Обзор практики применения арбитражными судами положений главы 24 ГК РФ»// Вестник Высшего
Арбитражного Суда РФ. 2008. N 1; Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 12
ноября 2002 г. N 6288/02 по делу N А40-39402/01-61-469; Определение Московского областного суда от 6
апреля 2005 г. по делу № 33-3198; Постановление Президиума ВАС РФ от 30 октября 2012 г. № 8584/12 по
делу N А14-6074/2011// СПС КонсультантПлюс.
2
См.: Нашиц А. Правотворчество. М. 1974. С.24.
45
интересов и их отражение в правовом регулировании общественных
отношений
обеспечивают
эффективность
механизма
правового
регулирования; 5) в случаях, когда интерес лица не нашел своего отражения
в праве, но не противоречит ему, субъект должен доказать наличие у него
законного интереса и нарушение его противной стороной; 6) защита
нарушенных субъективного права или законного интереса, в случае
признания
его
таковым
судом,
осуществляется
способами
и
с
использованием процедур, предусмотренными законами; при этом носитель
законного интереса наделяется правами, тождественными правам носителя
субъективного права в аналогичном правоотношении, либо может защитить
свой интерес, используя по аналогии права процедуры и способы защиты,
обеспечивающие восстановление нарушенного интереса.
46
ГЛАВА
2.
ПРИНЦИП
БАЛ АНСА
ПУБЛИЧНОГО
И
ЧАСТНОГО ИНТЕРЕСОВ КАК ОБЩЕПРАВОВАЯ КАТ ЕГОРИЯ
&
2.1
ИНТЕРЕС
ПУБЛИЧНОГО
И
КАК
ЧАСТНОГ О
КР ИТЕРИЙ
ПРАВА:
РАЗГРАНИЧЕНИЯ
ДОКТРИНАЛЬН ЫЕ
ПОДХОДЫ
Характер защищаемого интереса был положен в основу различия
между частным и публичным правом еще римлянами, в правовой системе
которых специально выделялись иски частные и иски народные. С помощью
последних по инициативе любого гражданина защищались общественные
интересы. Анализ известной формулы римского юриста Ульпиана: «Publicum
ius est quod ad statum rei romanae spectat, privatum quod ad singuiorum
utilitatem» (Публичное право есть то, что относится к положению римского
государства, частное относится к пользе отдельных лиц) позволяет сделать
вывод, что основанием разграничения публичного и частного права служит
характер интереса, преследуемого тем или иным субъектом права1.
В общем плане вопрос о делении правовых норм на публичные и
частные
представляет
собой
проблему
ограничения
вмешательства
публичной власти в сферу частных интересов. Дореволюционный русский
юрист И.А. Покровский писал, что установление публично-правовой
организации общества увеличивает власть государства над индивидом,
предоставляет безграничную возможность господства над всеми сторонами
индивидуального существования, в то время как свобода и личный интерес
стимулируют в частной жизни элемент предприимчивости и энергии2. По
мнению С.В. Дорохина, безграничное вмешательство публичной власти в
интересы граждан снижает частную заинтересованность и инициативу,
способно привести к полному подавлению интересов личности3.
Изучение категории интереса и учет его характера при моделировании
правового регулирования составляют важную научную проблему. Несмотря
1
См.: Римское частное право: Учебник// Под ред. И.Б. Новицкого и И.С. Перетерского М. 1994. С. 4.
См.: Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права М. Статут. 1998. С.43-44, 47.
3
См.: Дорохин С.В. Деление права на публичное и частное. М. Волтерс Клуверс. 2008. С.4-5.
47
2
на то, что исследования, посвященные данной теме, в последние годы
значительно активизировались, число нерешенных и спорных проблем не
убавляется1. Выполненный автором анализ позволяет выделить два подхода к
проблеме взаимодействия интересов: гносеологический, рассматривающий
иерархию и динамику интересов, принадлежащих одному субъекту, и
социологический, рассматривающий иерархию и взаимодействие интересов,
принадлежащих разным субъектам2.
В рамках первого подхода С.В. Голубев предлагает по степени
общности и широте охвата социальной реальности выделить в структуре
интересов личности интересы общего и частного характера. Такой подход
позволяет анализировать интересы личности как комплекс интересов в их
взаимодействии. Данный аспект проявления интересов личности заключается
в том, что интерес коллектива невозможно полностью отделить от интересов,
входящих в него индивидов. Наличие у члена коллектива интересов,
отличных от интересов других его членов, свидетельствует о существовании
в коллективе двух и более интересов. При этом каждый из членов коллектива
делает выбор между удовлетворением личного интереса и интересов его
коллег3.
Таким образом, отмечает А.Ж. Кусжанова, все существующие в
обществе интересы являются интересами личными, но имеющими различную
степень общности в зависимости от степени соответствия их аналогичным
интересам большинства4. Интерес, отражающий потребности большинства
индивидов в коллективе, есть разновидность интереса индивида высокой
степени общности – общественного интереса5. В результате взаимодействия
социальных субъектов происходит процесс формирования и реализации
интересов. В результате интерес может трансформироваться в соответствии с
интересами большинства в общественный интерес либо вообще прекратить
1
См.: Бернацкий В.О. Интерес: познавательная и практическая функция. Томск. 1984. С.66.
См.: Кусжанова А.Ж. Проблемы классификации и взаимодействия интересов//Теоретический журнал
«Credo» 2000. №5// http://credonew.ru/content/view/195/25/.
3
См.: Голубев С.В. Указ. соч. С.102.
4
См.: Кусжанова А.Ж. Указ. соч.//http://credonew.ru/content/view/195/25/.
5
См.: Голубев С.В. Указ. соч. С.104.
48
2
свое существование как недостижимый.
Социологический подход отражает роль интереса в качестве двигателя
человеческой деятельности, направленной на удовлетворение собственных
потребностей и реализацию своего интереса. Уровень развития общества, его
материальные возможности и социальная неоднородность не позволяют
обеспечить удовлетворение всех интересов. Это неизбежно влечет их
конфликт. Отсюда проблема соизмеримости потребностей, приоритета и
иерархии интересов.
Общепризнано, что граница между публичным и частным правом
носит подвижный характер, отражая специфику областей частного и
публичного регулирования. При этом на начальной стадии развития
человечества не было ни публичного, ни частного права, а было единое
право, развитие которого вело к дифференциации и обособлению различных
отраслей права1. В связи с постоянной динамикой общественных отношений
одни и те же сферы жизнедеятельности в разное время могли регулироваться
частным и публичным правом. Это предопределялось экономическими,
политическими и иными потребностями общества на конкретном этапе его
развития.
В настоящее время классификация концепций деления частного и
публичного права основывается на существовании как материальных, так и
формальных теорий.
К материальным относятся теории, содержание которых основано на
интересе и укладывается в следующую формулу: право, охраняющее
интересы государства (публичные интересы), представляет собой публичное
право; а право, охраняющее интересы частного лица, представляет собой
частное право. Как отмечает С.В. Дорохин, корни этой теории лежат в
разделении всех общественных отношений на отношения, составляющие
предмет публичных интересов, и отношения, составляющие предмет частных
1
См.: Гамбаров Ю.С. Курс гражданского права. Часть общая. СПб.: Тип. М.М. Стасюкевича. 1911. Т.1 С. 5557.
49
интересов1. Данная теория основывается на характере (значимости) интереса,
на удовлетворение которого направлено право.
По мнению ряда ученых, отсутствие универсального критерия для
деления интересов на частные и публичные делает эту теорию уязвимой. В
связи с этим И.А. Покровский в свое время писал, что для государства не
безразличны и представляют интерес отношения, относящиеся к сфере не
только публичного, но и частного права, к которым относятся семейные и
наследственные отношения, отношения по поводу собственности или
поставки провианта2.
Прерогативой
современного
государства
являются:
обеспечение
государственных и общественных нужд, приоритетов в экономическом и
социальном развитии; формирование государственного бюджета; защита
окружающей среды; обеспечение занятости населения, общественной
безопасности
и
обороноспособности
страны;
реализация
свободы
предпринимательства и конкуренции, защита других интересов, актуальных
для общества данной исторической эпохи. По мнению А.Я. Курбатова, все
основания для государственного воздействия коренятся в сфере охраняемых
публичным правом общественных и государственных интересов. Вместе с
тем представляется очевидным, что все перечисленные направления
деятельности государства преследуют цель удовлетворения как частного, так
и публичного интересов, которые тесно связаны между собой, объективно не
разделимы, что предполагает их наличие в любой отрасли права3.
Случаи,
в
которых
отношения
с
участием
одного
субъекта
регламентируются нормами публичного и частного права, подчеркивают
двойственный характер некоторых видов субъектов права (например,
представители публичной власти), которые могут одновременно выступать
носителями и частного и публичного интереса. Данные обстоятельства
подтверждают довод о том, что все существующие в обществе интересы
См.: Дорохин С.В. Указ. соч. С.10.
См.: Покровский И.А. Указ. соч. С. 37.
3
См.: Курбатов А.Я. Указ. соч.//http://www.cfin.ru/press/black/2001-1/03_01_kurbatoff3.shtml.
50
1
2
можно представить как интересы личные, имеющие различную степень
общности.
Таким образом, интересы частных лиц всегда являются неотъемлемой
частью общественных интересов, которые в той или иной степени учитывают
частные интересы. По мнению С.В. Дорохина, частные интересы участвуют в
формировании интересов публичных, в то время как публичные интересы,
закрепленные в публичном праве, определяют границы реализации частных
интересов1.
Поскольку границу между интересом индивида и общественным
интересом
провести
трудно,
целесообразно
обратить
внимание
на
предложенную С.В. Голубевым классификацию интересов личности на
интересы общего и частного характера2. Например, общий интерес может
проявляться
в
экономическом
росте,
экологической
безопасности,
обеспечении занятости населения, а желание совершить покупку или
получить работу – является проявлением частного интереса.
Развивая материальную теорию, Г.Ф. Шершеневич подчеркивал
равенство субъектов частного правоотношения, поскольку его участниками
являются частные лица, реализующие частный интерес. Тем самым в
материальную теорию был добавлен формальный критерий3. Однако подход,
основанный на субъектном составе участников правоотношений, не
согласуется с положениями современного российского права, так как ст.ст.
124-125 ГК РФ рассматривают Российскую Федерацию, еѐ субъекты и
муниципальные образования в качестве субъектов гражданско-правовых
отношений на равных началах с иными участниками.
Стремясь сформулировать критерии, позволяющие разграничить
нормы публичного и частного права, Л.И. Петражицкий и В.Н. Дурденевский
обратились к сознанию субъекта, предложив следующий подход. Если
субъект считает себя управомоченным в общем интересе, то он властно1
См.: Дорохин С.В. Указ. соч. С.66.
См.: Голубев С.В. Указ. соч. С.102.
3
См.: Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С.13.
2
51
организованно осуществляет публичные права. В случае, если субъект
действует в личном интересе, то он свободно, по своей инициативе
осуществляет частные права1. Таким образом, в основу деления было
положено
осознание
субъектом
направленности
своих
действий
на
реализацию публичного или частного интереса. Субъективность этого
критерия делает его весьма уязвимым.
К.Д. Кавелин, исследуя понятие частных и общественных интересов,
также отмечал отсутствие границы между ними. По мнению ученого, это
обусловлено постоянным переходом частного в общественное и наоборот,
тесной связью публичного с частным и невозможностью их раздельного
существования2. Публичное право, считал ученый, относится к интересам
государства, а частное – к интересам его составных элементов. Однако
невозможность их разграничения приводит к тому, что критерий охраняемых
интересов не может служить отправной точкой деления на частное и
публичное право. В результате поиска объективного критерия ученый
положил в основу своей теории материальный, имущественный критерий,
который является предметом регулирования, отличающим частное право от
публичного. Предмет последнего составляют нематериальные отношения3.
Другая группа теорий разделения права на частное и публичное
базировалась
на
формальном
признаке
–
способе
регулирования
общественных отношений или особенности построения правоотношений. К
таким теориям относится поддерживаемая Б.Б. Черепахиным теория
инициативы защиты, согласно которой публичное право охраняется по
инициативе государственной власти в уголовном или административном
судопроизводстве, а частное право охраняется по инициативе своего
носителя - частного лица в порядке гражданского судопроизводства4. Один
1
См.: Петражицкий Л.И. Теория права и государства. СПб.: Тип. М. Меркушева. 1910. Т. 2. С. 686-745;
Дурденевский В.Н. Субъективное право и его основное разделение//Сб. общей истор., философ. и соц. наук
при Пермском ун-те. Вып.1. 1918. С. 96.
2
См.: Кавелин К.Д. Что есть гражданское право. Где его пределы. СПб. Тип. Императ. академии наук. 1864.
С.4.
3
См.: Кавелин К.Д. Указ. соч. С.132, 136-138.
4
См.: Черепахин Б.Б. К вопросу о частном и публичном праве. М. ДЕ-ЮРЕ. 1994. С.17.
52
из сторонников указанной теории - С.А. Муромцев - отмечал по поводу
теории Ульпиана, что она основана на противопоставлении общего блага и
личной пользы, в то время как все право служит общему благу,
представляющему сочетание частных интересов. Следовательно, невозможно
применить классификацию права, основанную на противоположности
интересов1. С.В. Дорохин отмечает, что инициатива защиты публичных прав
может исходить не только от участников публичных правоотношений, но и
от иных уполномоченных государством органов2. Это предопределено
полномочием публичной власти определять порядок защиты публичного
интереса. Такое положение, по мнению ученого, оправдано различием
публичных и частных интересов. Первые относятся к интересам всего
общества и нарушение их не может быть безразличным для власти, вторые
же относятся к интересам частных лиц, самостоятельно определяющих
необходимость и способ защиты нарушенного права. Особое значение имеют
процессуальные нормы, которые устанавливают порядок охраны прав и
законных интересов, а также применения мер государственно-правового
принуждения, и выражают интересы всех лиц, чьи права и законные
интересы могут быть нарушены. Эти нормы носят публичный характер.
Как справедливо отмечал Г.Ф. Шершеневич, положительный момент
этой теории состоит в еѐ построении на чисто юридическом начале –
различии юридических средств, которыми охраняются интересы3.
Второе направление формальных теорий разделения права основано на
разграничении частного и публичного права по положению субъектов в
правоотношении. Сторонниками данной теории в современном правоведении
являются: М.И. Брагинский, считающий, что публичное право построено на
началах власти и подчинения, а частное – на началах равенства4, Ю.А.
Тихомиров, отмечающий, что одной из отличительных черт публично1
См.: Муромцев С.А. Определение и основное разделение права. СПб гос. универс. 2004.С. 186.
См.: Дорохин С.В. Указ. соч. С. 26.
3
См.: Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С.10.
4
См.: Брагинский М.И. О месте гражданского права в системе «право публичное – частное»//Проблемы
современного гражданского права. Сб. ст. ИЗ и СП при Правительстве РФ. М. Городец. 2000. С.68.
53
2
правовой деятельности является участие в ней субъектов с властными
полномочиями, которые вправе и в состоянии обеспечить поведение другой
стороны в нужных рамках1. Аналогичные взгляды высказывает и В.Ф.
Яковлев. По его мнению, субъекты частного права равны между собой в
правовом
отношении,
а
участники
административных,
финансовых,
налоговых отношений находятся в отношениях власти и подчинения,
поскольку одной из сторон этих отношений выступает государство и его
органы власти2.
Подобные критерии деления права на частное и публичное находят
отражение
в
правовых
позициях
Конституционного
Суда
РФ.
В
Постановлении от 20 февраля 2001 г. N 3-П по делу о проверке
конституционности абз. 2 и 3 п. 2 ст. 7 Федерального закона «О налоге на
добавленную стоимость» в связи с жалобой закрытого акционерного
общества «Востокнефтересурс» Конституционный Суд РФ указал на
неправомерность перенесения публично-правового метода регулирования,
применяемого в налоговых отношениях, и основанного на властном
подчинении, на гражданско-правовые отношения, основанные на равенстве
участников3. Таким образом, когда субъекты правоотношений одинаково
подчинены стоящей над ними власти и в этом смысле равны как
самостоятельные субъекты права, речь идет о частном праве. В случаях,
когда лицо фигурирует как подчиненная часть социального целого, т.е.
правоотношения включают в свой состав субъекта, наделенного в отношении
другой стороны властными полномочиями, речь идет о публичном праве.
В другом постановлении Конституционный Суд РФ отнес к публичным
интересам - интересы защиты неопределенного круга лиц или заведомо более
слабой стороны в правоотношении4. Эта позиция позволяет выделить и такой
1
См.: Тихомиров Ю.А. Публичное право. Учебник. М. Бек. 1995. С.135.
См.: Яковлев В.Ф. Россия: Экономика, гражданское право (вопросы теории и практики). М. РИЦ ИСПИ
РАН 2000. С.152.
3
См.: Собрание законодательства РФ. 2001. N 10. Ст. 996.
4
См.: п.5 Постановления Конституционного Суда РФ от 21 января 2010 г. N 1-П по делу о проверке
конституционности положений ч. 4 ст. 170, п. 1 ст. 311 и ч. 1 ст. 312 АПК РФ в связи с жалобами закрытого
акционерного общества «Производственное объединение «Берег», открытых акционерных обществ
54
2
критерий
разграничения
правоотношений
на
публично-правовые
и
частноправовые, как реальная возможность субъекта правоотношения
определять его содержание. Иными словами, к публичным может быть
отнесено правоотношение, одна из сторон которого в силу объективных
(неопределенный круг лиц, договор с монополистом) или субъективных
(несовершеннолетний возраст, зависимость от родителей) причин не может
влиять на его условия.
Еще одним направлением формальной концепции разграничения права
на
публичное
обязательности
и
частное
является
предписаний
избрание
правовых
норм.
в
Так
качестве
критерия
публичное
право
рассматривается как система централизации, а частное право как система
децентрализации правового регулирования. Основы данной теории были
заложены еще И.А. Покровским, обратившим внимание на то, что одни
области общественных отношений регулируются исключительно велениями
государственной власти и основаны на властном волеизъявлении, а в других
сферах государство воздерживается от непосредственного и властного
регулирования отношений, и лишь занимает позицию органа, охраняющего
их1. В рамках этого подхода акцентируется внимание на принудительном
характере норм публичного права, что отличает их от субсидиарной природы
норм частного права. По замечанию Ф.В. Тарановского, понимание
публичного права как права, подчиненного властно-организованному,
централизованному управлению человеческим поведением, а частного права
как права, основанного на свободной деятельности индивидов, объясняет
преобладание в публичном праве – императивных, а в частном праве –
диспозитивных правовых норм2.
Таким образом, выдвигается еще один критерий, основанный на
императивности
норм
публичного
права
и
диспозитивности
норм,
относящихся к сфере частного права. По мнению Л.С. Явича, принцип
«Карболит», «Завод «Микропровод» и «Научно-производственное предприятие «Респиратор» // Вестник
Конституционного Суда РФ. 2010. № 2.
1
См.: Покровский И.А. Указ. соч. С. 38-39.
2
См.: Тарановский Ф.В. Учебник энциклопедии права. Юрьев. тип. К. Маттисена. 1917. С.228.
55
диспозитивности возможен лишь в отношениях между равными субъектами,
которые с точки зрения взаиморасположения сторон находятся в отношениях
координации,
«горизонтальных»
общественных
связях.
Правовое
же
регулирование на основе принципа императивности возможно между
соподчиненными сторонами, находящимися в отношениях субординации1.
Со временем обнаружилось, что формальные теории разделения права
на частное и публичное представляют собой более рациональный подход.
Они оказались наиболее устойчивыми к изменениям в правовой системе
России и нашли свое отражение в нормах действующего законодательства.
Например, Гражданский кодекс РФ закрепляет равенство участников
гражданско-правовых
отношений,
свободу
договора,
недопустимость
вмешательства в частные дела; в Семейном кодексе РФ закреплены
принципы равенства супругов в семейных отношениях, диспозитивности при
заключении брачного договора и соглашения об уплате алиментов.
Деление современного российского права, по мнению С.В. Дорохина,
на публичное и частное по предмету правового регулирования является
неустойчивым с исторической точки зрения, так как зависит от потребностей
развития государства на различных этапах, когда одно и то же явление
общественной жизни может регулироваться частным или публичным правом.
В связи с этим отраслевое деление права по предметному признаку не может
использоваться для подразделения позитивного права на публичное и
частное2. Граница между частными и публичными интересами зависит от
условий, времени и места, поэтому меняется в разное время и у разных
народов. Частноправовые отношения превращаются в публично-правовые и
наоборот. При этом различия между публичным и частным правом не всегда
отчетливо
осознаются,
несмотря
на
принципиальное
различие
соответствующих отраслей права. Возникают отношения смешанного типа,
которые включают в себя элементы гражданско-правового характера, но в
них присутствуют и публичные интересы. Примерами могут служить
1
2
См.: Явич Л.С. Право развитого социалистического общества. М. Юрид. лит. 1978. С.35.
См.: Дорохин С.В. Указ. соч. С.45.
56
отношения по опеке и попечительству, договоры с несовершеннолетними
либо с участием слабой стороны, которые по существу являются
частноправовыми отношениями, но представляют интерес для государства в
силу специфики субъекта, нуждающегося в повышенной государственной
защите. Эти отношения регламентируются императивными нормами,
ограничивающими частное усмотрение.
Несмотря
на
признание
учеными
невозможности
четкого
разграничения частного и публичного права, С.В. Дорохин считает, что
именно различием в охраняемых законом интересах определяется позиция
законодателя при отнесении той или иной области общественной жизни к
публичному или частному праву, со свойственными каждому из них методу
регулирования1.
правового
По
словам
Ю.А.
Тихомирова,
«объективизированная в праве воля есть не что иное, как выражение
интересов»2.
Хотя материальная теория разделения права на основании охраняемых
интересов возникла раньше других теорий, до настоящего времени понятие
публичных и частных интересов не имеет однозначного определения.
Например, Ульпиан под публичными интересами понимал интересы
государства, Г.Ф. Шершеневич - интересы общественные, С.А. Муромцев отношения, признаваемые всеми прямо или косвенно в интересах
общежития,
А.Я.
Курбатов
- охраняемые правом
общественные и
государственные интересы, носителями которых являются общество и
государство в целом, субъекты РФ, муниципальные образования.
Следовательно, под публичными интересами указанные авторы
понимают
интересы
государства
либо
общества.
Неясным
остается
соотношение этих институтов организации человеческой жизни и их роль в
формировании публичных интересов, так как современная теория права
рассматривает общество и государство в их взаимосвязи и определяющем
влиянии друг на друга. М.И. Байтин трактовал государство как организацию
1
2
См.: Дорохин С.В. Указ. соч. С.45.
См.: Тихомиров Ю.А. Указ. соч. С.53.
57
политической власти, необходимую для выполнения как сугубо классовых
задач, так и общих дел, вытекающих из природы всякого общества1. По
мнению М.Н. Марченко, данная позиция отражает не только понятие, но и
социальное
назначение
государства
как
института,
обслуживающего
интересы стоящих у власти классов или групп и самого общества2. В
юридическом энциклопедическом словаре государство определяется как
основной институт политической системы современного общества и
важнейшая форма его организации, назначение которого состоит в
организации политической власти и управлении обществом3. Следовательно,
государство понимается как институт (составная часть структуры) общества,
выражающий и защищающий интересы двоякого рода: всего общества и
правящих кругов.
Ю.А. Тихомиров определяет публичный интерес как «признанный
государством и обеспеченный правом интерес социальной общности,
удовлетворение которого служит гарантией еѐ существования и развития»4,
«концентрированное
выражение
общесоциальных
потребностей
и
стремлений, которое выступает системообразующим явлением»5. По мнению
ученого, публичные интересы представляют собой общие интересы,
усреднение личных, групповых интересов. Без удовлетворения таких
интересов невозможно, с одной стороны, реализовать частные интересы, а с
другой стороны, - обеспечить целостность, устойчивость и нормальное
развитие организаций, социальных слоев, общества в целом.
Примечательно, что Европейский Суд, утверждая баланс частного и
публичного интересов, говорит об интересах конкретного лица и основных
интересах общества (интересах всего общества, интересах общества в
См.: Теория государства и права: Курс лекций. Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. М. 2000. С.51.
См.: Марченко М.Н. Теория государства и права. Учебник. М. Проспект. 2007. С.54.
3
См.: Юридический энциклопедический словарь. Под ред. М.Н. Марченко. М. Проспект. 2006. С.146.
4
См.: Тихомиров Ю.А. Публичное право. М. Бек. 1995. С.55.
5
См.: Тихомиров Ю.А. Публично-правовое регулирование – динамика сфер и методов//
http://alljurisprudence.ru/tihomirov__publichnopravovoe_r.html.
58
1
2
целом)1. Представляется, что Европейский Суд рассматривает публичный
интерес, прежде всего, как интерес общественный.
Стоит отметить, что согласно практике Конституционного Суда РФ в
самом общем виде квинтэссенция публичных интересов выражена в ч.3 ст.55
Конституции РФ2. Исходя из положений этой статьи, к публичным интересам
относятся основы конституционного строя, нравственность, здоровье, права
и законные интересы других лиц, оборона страны и безопасность
государства. Это позволяет утверждать, что в структуре публичных
(общественных) интересов можно выделить представляющие для общества
ценность интересы государства и частных лиц.
В свою очередь категорию частных интересов в соответствии с
изложенными подходами составляют те интересы, которые считаются
достоянием отдельных частных лиц и определенных социальных групп. А.Я.
Курбатов определяет частные интересы как охраняемые правом интересы,
присущие конкретным лицам и социальным группам3. Государство в этом
случае также может занимать положение частного лица и выступать
носителем интересов, свойственных частным лицам. Данная позиция находит
свое подтверждение и в практике международных судебных органов. Так, в
отношении споров о гражданских правах и обязанностях Европейский Суд
по правам человека, раскрывая принцип состязательности и равенства
сторон, отмечает, что каждый должен иметь разумную возможность
представить свое дело в условиях, в которых ни одна из сторон не имеет
1
См.: Постановление Европейского Суда от 6 сентября 1978 г. «Класс (Klass) и другие против Федеративной
Республики Германии»//Европейский Суд по правам человека: Избр. решения. В 2 т. М. 2000. Т. 1. С. 168 –
186. См. также: Постановление Европейского суда по правам человека от 07 июля 1989 г. по делу «Серинг
(Soering) против Соединенного Королевства»// Европейский суд по правам человека. Избранные решения. В
2 Т. М.: Норма, 2000. Т.1. С. 637 – 658; См. также: Постановление Европейского Суда по правам человека от
29 апреля 2002 г. по делу «Претти (Pretty) против Соединенного Королевства»//СПС КонсультантПлюс; См.
также: Постановление Европейского Суда по правам человека от 02 июня 2005 г. по делу «Знаменская
(Znamenskaya) против Российской Федерации»// Бюллетень Европейского суда по правам человека.
Российское издание. 2006. N 8. С. 5, 30 - 37. .
2
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 30 октября 2003 г. N 15-П по делу о проверке
конституционности отдельных положений Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных
прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» в связи с запросом группы
депутатов Государственной Думы и жалобами граждан С.А. Бунтмана, К.А. Катаняна и К.С. Рожкова//
Вестник Конституционного Суда РФ. 2003. N 6.
3
См.: Курбатов А.Я. Указ. соч.// http://www.cfin.ru/press/black/2001-1/03_01_kurbatoff2.shtml.
59
явного преимущества1. Это предполагает равенство всех
сторон в
отношениях гражданско-правового характера с точки зрения возможности их
влияния на условия правоотношения.
Как отмечается в научной литературе, носителями интересов могут
быть любые социальные субъекты - личность, социальные группы, общество,
юридические лица, публичные образования. Так, А.Я. Курбатов, признавая
деление интересов на частные и публичные, выделяет индивидуальные
(личные)
интересы,
присущие
конкретным
лицам,
групповые
(коллективные), присущие социальным группам и выражающие общие
потребности
лиц,
общественные,
представляющие
собой
некую
усредненность индивидуальных и групповых интересов, присущих данному
обществу, и государственные интересы2. К разновидности государственных
интересов ученый относит «национальные интересы», которые не получили
однозначного определения в юриспруденции, а рассматриваются как
многоаспектные явления - совокупность сбалансированных интересов
личности, общества и государства в определенных сферах. Вместе с тем в
качестве базового момента в понятии национальных интересов превалируют,
как правило, потребности государства. Отмечается, что эти потребности
служат целям обеспечения защищенности и устойчивого развития личности,
общества и государства3.
Необходимость выделения государственных интересов обусловлена
прежде всего тем, что интересы государства и общества зачастую
обнаруживают серьезные противоречия. Очевидно, что устанавливаемые
государством публично-правовые нормы выражают не просто общественный
интерес в чистом виде, а интерес, прошедший через фильтр потребностей
самого государства. В этом случае публичные интересы могут быть
1
См.: п.п. 46, 49, 50 Постановления Европейского Суда по правам человека от 9 декабря 1994 г. «Греческие
нефтеперерабатывающие заводы «Стрэн» и Стратис Андреадис»// Европейский Суд по правам человека.
Избранные решения. В 2 т. М. Норма, 2000. Т. 2. С. 54-68; См. также: п. 43 Решения от 20 ноября 1995 г.
«Прессос Компания Навьера А. О. и другие против Бельгии»// Европейский Суд по правам человека.
Избранные решения: В 2 т. М. Норма, 2000. Т. 2. С. 154.
2
См.: Курбатов А.Я. Указ. соч. //http://www.cfin.ru/press/black/2001-1/03_01_kurbatoff.shtml.
3
См.: Указ Президента РФ от 12 мая 2009 г. № 537 «О Стратегии национальной безопасности Российской
Федерации до 2020 года»//Собрание законодательства РФ. 2009. N 20. Ст. 2444.
60
действительным выражением воли большинства граждан либо воли
отдельной группы лиц, стоящих у власти.
Факт принадлежности интереса определенному социальному субъекту
(обществу, классу, социальной группе, отдельному человеку) и осознания его
этим субъектом подчеркивают А.Н. Гончарова, а также С.В. Катрич и С.Ю.
Катрич. По характеру охраняемых и обеспечиваемых правом интересов они
делят субъектов правоотношений на физических лиц и организации1. По
мнению И.Е. Сенникова, субъектом интереса могут быть не только
отдельные люди, но и социальные общности, что дает ему основание
выделять индивидуальные, групповые, классовые и национальные интересы2.
В.В. Субочев отмечая, что каждый носитель интереса удовлетворяет
прежде всего свою потребность, выделяет в качестве носителей интереса
личность, общество и государство. При этом исследователь выстраивает
логическую связь между интересом, как осознанной потребностью,
удовлетворяемой определенным благом, которое ищут: «человек, реализуя
интересы; общество - в стремлении не только позаботиться о своих членах,
но и организованно существовать в виде единого организма; государство пытаясь соответствующим образом упорядочить существующие социальные
связи» 3.
А.Ж. Кусжанова также обращает внимание на то, что в современной
психологической литературе интересы, исходя из их носителя, делятся на
индивидуальные (личные), социальные (интересы группы или общности) и
общественные. По степени общности она подразделяет интересы на частные
и общественные. При этом ученый подчеркивает необоснованность
отождествления понятий «носитель» и «субъект» в качестве единого
1
См.: Гончарова А.Н. Проблема согласования общественных и личных интересов в процессе построения
гражданского
общества:
Моногр.
Красноярск.
2001//www.allpravo.ru/library/doc108p/instrum4247/
item4250.html#_ftn3; См. также: С.В. Катрич и С.Ю. Катрич Правовые основы менеджмента в России.
Технология использования законодательства в деловом администрировании//Дело. 2004// http://www.labex.
ru/page/tg_174.html.
2
См.: Сенников И.Е. Законный интерес как форма выражения правовых возможностей (дозволений) и
объект судебно-правовой защиты. Н. Новгород// http://www.roman.by/r-13930.html.
3
См.: Субочев В.В. Законные интересы/ Под ред. А.В. Малько. М. Норма. 2008. С.2.
61
критерия классификации интересов1. Представляется, что критическая
позиция А.Ж. Кусжановой по этому вопросу основана на понимании
субъекта
интереса
как
возможного
носителя
индивидуального,
общественного и государственного интересов одновременно. В свою
очередь, Б.В. Россинский и Ю.Н. Старилов подчеркивают, что в
административном праве, выражающем публичный (общественный) интерес,
субъектный состав участников представлен индивидами (должностные лица,
граждане,
лица
без
гражданства)
и
коллективными
субъектами
(управленческие органы, организации, коллективы)2. При этом, косвенно
подтверждая выводы А.Ж. Кусжановой, исследователи отмечают, что
деятельность
органов
государственного
управления,
обеспечивающих
публичные интересы, урегулирована публичным правом, но отдельные
государственно-управленческие вопросы попадают в сферу норм права
частного характера в случаях, когда государство выступает в качестве
субъекта частного права3.
Для понимания роли государства и социальных групп как носителей
интереса необходимо обратить внимание на то, что большинство членов
общества состоят в организационных отношениях и входят в одну или
несколько организаций для решения стоящих перед ними задач. В каждой
организации существуют социальные процессы, объектом которых являются
общественные отношения и поведение людей (коллективов). Эти процессы
направлены на достижение общих целей, в том числе на удовлетворение
общих интересов путем совместной деятельности. По утверждению Б.В.
Россинского и Ю.Н. Старилова, социальное управление всегда субъективно,
так как является результатом действий людей. В.В. Полянский высказался
аналогичным образом, отметив, что в правотворчестве всегда присутствует
субъективность, так как нередко субъективные интересы социальных групп,
политических
1
и
экономических
элит
формализуются
См.: Кусжанова А.Ж. Указ. соч.//http://credonew.ru/content/view/195/52/.
См.: Россинский Б.В., Старилов Ю.Н. Административное право. М. Норма. 2009. С.148.
3
См.: Россинский Б.В., Старилов Ю.Н. Там же. С. 38-39.
62
2
в
виде
конституционных норм и принципов1.
Таким образом процесс социального, в том числе государственного,
управления носит субъективный характер, так как обусловлен сознанием
носителей публичной власти. На основании изложенного можно утверждать,
что более универсальным способом деления интересов по их носителям
является деление на интересы физических лиц и их объединений. При этом
каждый из субъектов права может выступать одновременно носителем как
частного, так и публичного интересов. Поэтому классификация интересов по
субъектному критерию не всегда объективна, так как одни и те же лица
могут быть носителями индивидуальных (частных) и коллективных
(общественных) интересов.
Итак, возможность принадлежности интереса и отдельным лицам и
социальным образованиям дает основания для разграничения их интересов
по степени общности и признанности на частные и общие. Обобщая
изложенное, можно сделать вывод, что все перечисленные носители имеют
свои интересы, но в рамках настоящего исследования, посвященного
соотношению частного и публичного интересов, целесообразно остановиться
на одной из предложенных классификаций, предусматривающей деление
субъектов интереса на частные и общие.
Определяя характер, значение и способы защиты охраняемого
интереса, государство устанавливает области частного и публичного права,
которые
представляют
собой
качественно
разные
сферы
правового
регулирования. В тех случаях, когда субъект преследует свои интересы, не
обладающие высокой степенью общественного осознания, признания и
значимости, речь идет о частном интересе. В случаях, когда интерес субъекта
обладает высокой степенью распространенности и признания в социальной
общности, служит условием еѐ устойчивого и эффективного существования,
речь идет об общественном (публичном) интересе.
1
См.: Полянский В.В. Принцип гармонизации публичной власти как конституционная
ценность//Конституционные ценности: содержание и проблемы реализации. Материалы международной
научно-теоретической конференции 4-6 декабря 2008 г. В 2 Т. Москва. 2010. Т.1. С.180.
63
Государство, основное назначение которого состоит в разрешении
конфликтов между своими членами, противоречий между общественными и
частными
интересами,
предопределяет
существование
частного
и
публичного права. Справедливо мнение А.Я. Курбатова, полагающего, что
интересы стали подразделяться на частные и публичные только с
возникновением структурно организованного общества и государства, как
отражение противоречий между носителями публичного интереса и
частными лицами, реализующими в своей деятельности индивидуальный
интерес1. Таким образом, государство, созданное как средство разрешения
конфликтов между его членами и их объединениями, основано на
противоречии общественного и частного интересов. Это предопределяет и
объясняет возникновение и существование частного и публичного права2.
Границы публичного (общественного) интереса устанавливаются в первую
очередь
в
нормах
права
публично-правового
характера,
лишенных
индивидуалистического наполнения и связанных, прежде всего, с интересами
общества. Частный же интерес опосредуется правом, направленным на
организацию и регулирование деятельности индивидов и их сообществ,
рассматриваемых с точки зрения их личной независимости. В отличие от
частного права, являющегося преимущественно индивидуалистическим,
публичное право имеет коллективистскую сущность, нацелено на защиту
общественных интересов в отношениях с частными лицами.
В юридической литературе справедливо указывается, что «публичное
право должно выражать публичные интересы, интересы общества как
совокупности граждан. Если частное право обеспечивает реализацию
1
См.: Курбатов А.Я. Теоретические основы сочетания частных и публичных интересов при правовом
регулировании
предпринимательской
деятельности//http://www.cfin.ru/press/black/2001-1/03_
01_kurbatoff2.shtml.
2
См.: Попондопуло В.Ф. Система общественных отношений и их правовые формы: К вопросу о системе
права//Правоведение. 2002. №4(243).С.78-101; Сырых В.М. Логические основания общей теории права Т.3.
Современное правопонимание. М. РАП. 2007. С.219; Дорохин С.В. Деление права на публичное и частное.
М., Волтерс Клуверс. 2008. С.6.
64
интересов каждого в отдельности, то публичное право способствует
утверждению интересов общих для всех граждан»1.
В связи с принципиальными различиями в направленности частных и
публичных интересов выделяют следующие основные черты регулирования
в частноправовой сфере: во-первых, равноправие сторон в их взаимных
отношениях;
во-вторых,
свобода
действий
субъектов,
определяемая
собственной волей и собственными интересами; в-третьих, недопустимость
произвольного установления пределов реализации их прав и законных
интересов2; в-четвертых, диспозитивный метод правового регулирования; впятых, самостоятельность субъектов, реализующих свои частные интересы;
в-шестых, рыночный характер регулирования отношений; в-седьмых,
стимулирование социально-востребованных видов деятельности; в-восьмых,
нейтральность государства по отношению к участникам частноправовых
отношений3; в-девятых, общедозволительный тип правового регулирования
и т.д.
К основным особенностям публично-правового регулирования можно
отнести: 1) отношения подчиненности сторон; 2) действие субъектов строго в
рамках общественного или государственного интересов; 3) установление
пределов реализации интересов одной стороны через объем обязанностей
другой4;
4)
императивный
метод
регулирования;
5) властная
роль
государства5; 6) запретительный тип правового регулирования; 7) действие
государственных органов строго в объеме предоставленной компетенции6 и
т.д.
См.: Российское государство и право на рубеже тысячелетия. Всероссийская научная конференция//
Государство и право. 2000. N 7. С.8.
2
См.: Сырых В.М. Указ. соч. С.337, 348.
3
См.: Мартынов А.В. Философия и феноменология административного надзора: новые научные подходы к
формированию концепции в условиях модернизации Российского государства и права//Административное
право и процесс. 2010. N 5. С. 9-13; См. также: Чиркин В.Е. Возможности и пределы публично-правовых
инструментов в условиях финансово-экономического кризиса//Государство и право. 2009. N 10. С. 7.
4
См.: Сырых В.М. Указ.соч. С. 348-353.
5
См.: Чиркин В.Е. Там же. С. 7.
6
См.: Занина М.А. Проблемы разрешения коллизий норм права равной юридической силы в современном
российском праве//Законодательство и экономика. 2010. N 4. С. 21 - 26.
65
1
Различия
между
публично-правовым
и
частноправовым
регулированием определяются именно характером интереса, защищаемого
правом. Определяя значение (иерархию) интересов, характер и способы их
защиты, государство тем самым очерчивает области частного и публичного
права, которые представляют собой качественно разные сферы правового
регулирования. Именно характер защищаемого интереса предопределяет
возможность применения того или иного режима правового регулирования.
Вместе с тем государство как организация управления обладает правом
ограничивать частное в пользу публичного1. По мысли Дидро, люди
«осознали, что каждому человеку нужно поступаться частью своей
естественной независимости и покориться воле, которая представляет собой
волю всего общества»2. В то же время, Гегель, Локк, Спиноза видели
конечную цель государства в удовлетворении интересов единичных людей,
объединившихся именно для удовлетворения частных интересов3. Учитывая,
что государство создано как объединение интересов единичных людей,
можно
сделать
вывод,
что
защита
публичных
интересов
должна
осуществляться не для защиты самого государства, а для наиболее
эффективного осуществления прав частных лиц и общества.
О.С. Иоффе подчеркивал, что по мере формирования экономического
и политического господства буржуазии остро встал вопрос о том, что более
важно
–
автономия
правосубъектной
личности
или
возможность
государственного вмешательства в еѐ правовую сферу4. В качестве примера
О.С. Иоффе привел утверждение Р. Иеринга. Последний, обсуждая вопрос о
способах разрешения коллизий между индивидуальным и государственным
интересами,
отдавал
предпочтение
государственному
интересу
как
отражению «всеобщего» сообразно с составленной им схемой организации
общественной власти: преимущество власти, служащей интересам всех, над
См.: Гоббс Т. Сочинения: В 2 т. М. 1991; Локк Дж. Два тракта о правлении. Соч. в 3 т. М. 1988.
См.: Политология: Учебник для вузов/ Под ред. М.А. Василика. М. 1999. С. 301.
3
См.: Гегель Г.В.Ф. Философия права. М. 1990. С. 279; Локк Д. Избранные философские произведения. М.
1960. Т.2. С.16; Спиноза Б. Избранные сочинения. М. 1957. Т.2. С. 207, 261.
4
См.: Иоффе О.С. Избранные труды по гражданскому праву М. Статут. 2003. С. 76.
66
1
2
объемом власти, предоставленной в распоряжение отдельных лиц для
защиты их интересов1. Таким образом, государство занимает особое
положение как носитель силы, с которой связано право и благодаря которой
право создается.
По мнению А.И. Дихтияра и Н.А. Рогожина, государство становится
выразителем
публичного
интереса,
когда
в
своей
деятельности
ориентируется на интересы своих граждан (общественные интересы,
направленные на обеспечение благополучия, стабильности, безопасности и
устойчивого развития общества) и признанный государством общественный
интерес реализуется в нормах права2. В этом случае защита публичного
интереса, признанного государством и обеспеченного правом, служит
условием и гарантией существования и развития социальной общности.
Анализ доктринальных подходов к определению влияния интереса на
процесс
правового
регулирования,
учет
характера
интереса
при
моделировании соответствующего типа правового регулирования позволяет
сделать несколько важных авторских выводов.
Во-первых, несмотря на разнообразие концептуальных подходов к
разграничению частного и публичного интересов, необходимо признать, что
граница между ними может быть только условной, поскольку не существует
таких правоотношений, в которых интерес был бы выражен исключительно
как частный или как публичный.
Во-вторых, понимание интереса как осознанной необходимости
удовлетворения потребностей в конкретных благах позволяет утверждать,
что степень значимости интереса для личности и общества определяется
ценностью удовлетворяемых им потребностей.
В-третьих, любой интерес имеет личностный характер происхождения,
поэтому интересы могут разграничиваться на частный и публичный только
1
См.: Иеринг Р. Цель в праве. СПб. 1881. Т.1 С. 315.
См.: Дихтияр А.И., Рогожин Н.А.. Обеспечение баланса частного и публичного интересов в судебных
решениях Конституционного Суда РФ// Закон и право. 2002. № 12.
67
2
по степени их распространенности, признанности и значимости в социальной
общности.
В-четвертых, степень значимости интереса для его носителей и степень
его распространенности непосредственно влияют на выбор способа
правового регулирования общественных отношений, направленных на
реализацию частного или публичного интереса.
В-пятых, равные возможности сторон правоотношения влиять на его
возникновение и содержание свидетельствуют о его частноправовом
характере.
Именно
эти
признаки
интереса:
ценность
удовлетворяемых
потребностей, степень распространенности и общественного признания,
значимость для существования социальной общности, характер правового
регулирования и защиты этих интересов, в совокупности с рассмотренными
выше
подходами
к
классификации
интересов
разграничить право на частное и публичное.
68
позволяют
условно
& 2.2 ПОНЯТИЕ И ПРАВОВАЯ ПРИРОДА ПРИНЦИПА
БАЛАНСА ПУБЛИЧНОГО И ЧАСТНОГО ИНТЕРЕСОВ
Подчеркивая роль интереса в движении истории, Гегель обращал
внимание на серьезность проблемы сочетания общих и частных интересов,
считая благоустроенным и сильным государство, в котором частный интерес
граждан
соединяется
с
его
общей
целью1.
Это
обусловлено
тем
обстоятельством, что интересы направлены на удовлетворение потребностей
людей, служат мотивацией активных действий, инициируют их деятельность.
Любой человек имеет свои личные интересы и, как бы он ни
приспосабливался к общественной среде, его индивидуальные интересы
объективно могут противоречить интересам общественным2. Как отмечает
Л.А. Нудненко, противоречия между личными интересами отдельных
индивидов и коллективными публичными интересами обусловлены рядом
причин: недостатком ресурсов для полного удовлетворения разнообразных
потребностей людей; пренебрежением власти интересами своих граждан;
несовершенством законодательства в области процессуального статуса
личности3. Отсюда отношения носителей частного и публичного интересов
всегда содержат в себе определенные противоречия, обусловленные
влиянием различных, зачастую взаимоисключающих потребностей. Развитие
общества, его социальная неоднородность увеличивают число интересов. В
то же время недостаточность социальных ресурсов для одновременного
удовлетворения всех потребностей неизбежно влечет конфликт интересов и
социальную дестабилизацию.
В
государственно-организованном
собственную
1
ценность,
поскольку
обществе
является
индивид
важнейшим
имеет
элементом
См.: Гегель Г.В.Ф. Работы разных лет. М. 1972. Т.2 С.24.
См.: Косаренко Н.Н. Теоретические основы публично-правового обеспечения государственных интересов
в сфере страхования// http://www.mosgu.ru/nauchnaya/publications/2009/monographs/Kosarenko.pdf.
3
См.: Нудненко Л.А. Принцип сочетания частных и публичных интересов – высшая конституционная
ценность// Конституционные ценности: содержание и проблемы реализации. Материалы международной
научно-теоретической конференции 4-6 декабря 2008 г. В 2 Т. Москва. 2010. Т.1 С.212.
69
2
общественной системы1, главным условием еѐ жизнеспособности и развития.
Например, в Постановлении от 3 мая 1995 г. N 4-П Конституционный Суд
РФ отметил, что личность в ее взаимоотношениях с государством выступает
не как объект государственной деятельности, а как равноправный субъект,
достоинство которого государство обязано охранять во всех сферах,
утверждая приоритет личности и ее прав2. Проявляя заботу об индивидах,
общество обеспечивает их взаимодействие как составляющих его членов,
возлагает на себя общие функции, задачи и цели общественного значения.
Это гарантирует эффективность развития общества, которое в целом имеет
свои собственные интересы, отличные от интересов частных лиц или даже
противоречащие им.
Вместе с тем, соотношение отраслей права, отражающих частные и
публичные интересы, по замечанию Е.А. Суханова, всегда представлялось
непростой проблемой3. На сегодняшний день задача выявления критериев
данного соотношения до конца не решена. Несмотря на непрерывно
увеличивающееся число конфликтов между частноправовыми и публичноправовыми началами национального права, проблема рационального их
сочетания не получила адекватного отражения ни в законодательстве, ни в
правовой доктрине4. Четко разграничить содержание понятий «публичный» и
«частный» интерес - задача необычайно сложная. Только анализ конкретных
обстоятельств дела позволяет определить какой интерес преследует то или
иное действие или решение. Данные понятия непостоянны во временном и
пространственном отношении. С развитием общества появляются новые
виды интересов – защита заведомо более слабой стороны в правоотношении5,
1
См.: Дындыкина С.Н. Социология личности И.С. Кона. М. МГУ// http://lib.socio.msu.ru/l/library?e=d-000-00--0lomon--00-0-0-0prompt-10---4------0-1l--1-ru-50---20-help---00031-001-1-0windowsZz-1251-10&cl=CL1&d
=РФЫР01авф9916с94337и0у2фуу21ю2ю7?ч=1.
2
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 3 мая 1995 г. N 4-П по делу о проверке
конституционности ст.ст. 220.1 и 220.2 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой
гражданина В.А. Аветяна// Собрание законодательства РФ. 1995. N 19. ст. 1764.
3
См.: Суханов Е.А. Гражданское право. В 2 т. Учебник. Т.1: М. БЕК. 1998. С. 2.
4
См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Общие положения. М. Статут. 1997. С. 669-670.
5
См.: п.5 Постановления Конституционного Суда РФ от 21 января 2010 г. N 1-П по делу о проверке
конституционности положений ч.4 ст. 170, п. 1 ст. 311 и ч. 1 ст.312 АПК РФ в связи с жалобами закрытого
акционерного общества «Производственное объединение «Берег», открытых акционерных обществ
70
обеспечение экологической, информационной безопасности, борьба с
экстремизмом, терроризмом, коррупцией и т.д.
Исторически граница между публичным и частным правом носит
подвижный характер, нередко происходит смена сфер частного и публичного
регулирования1. Сосуществование и взаимодействие публичного и частного
интересов в течение веков определялось соотношением политических сил,
формами правления и политическими режимами, мерой свободы граждан и
их сообществ как носителей интересов в различных видах социальной
деятельности. В то же время граница между нормами отраслей права
публично-правового и частноправового характера весьма условна, несмотря
на их принципиальное различие2. Существуют отношения смешанного типа,
которые содержат в себе не только элементы гражданско-правового
характера, но и публичные интересы. К ним в частности относятся
правоотношения с участием несовершеннолетних, которые по существу
являются частноправовыми, но в силу специфики субъекта, нуждающегося в
повышенной государственной защите, представляют публичный интерес и
потому регламентируются императивными нормами. Например, п. 4 ст. 292
ГК РФ в его конституционном истолковании3 обеспечивает защиту прав
несовершеннолетних, предусматривая отчуждение жилых помещений с
согласия органа опеки и попечительства не только в тех случаях, когда
несовершеннолетние остались без родительского попечения, но и когда
родители действуют в ущерб интересам своих детей.
Как справедливо отмечает Ю.А. Тихомиров, важно выявить, какие из
интересов преобладают, так как в современном мире действуют объективные
«Карболит», «Завод «Микропровод» и «Научно-производственное предприятие «Респиратор»// Вестник
Конституционного Суда РФ. 2010. N 2.
1
См.: Дихтяр А.И., Рогожин Н.А. Обеспечение баланса частных и публичных интересов в судебных
решениях
Конституционного
Суда
РФ//
Закон
и
право.
2002.
№
12//
http://www.
echr.ru/news/msg.asp?id_msg=97.
2
См.: Хвостов В.М. Общая теория права. Элементарный очерк. По изданию 1911 г. // Allpravo.Ru 2003.
http://www.allpravo.ru/library/doc108p/instrum958/item1425.html; Герваген Л.Л. На чем основано разделение
права на публичное и частное, гражданское? Пг.: Типография М.А. Александрова. 1915//http://civillaw.narod.ru/wissled/gervagen/.
3
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 8 июня 2010 г. N 13-П по делу о проверке
конституционности п. 4 ст. 292 ГК РФ в связи с жалобой гр. В.В. Чадаевой// Собрание законодательства РФ.
2010. N 25. Ст. 3246.
71
факторы, обусловливающие новую роль и новые подходы к публичному
праву. Это обусловлено тем, что организованность современного общества
во многом зависит от гармоничного сочетания публичных и частных
интересов его членов1.
Конфликт
отношений
публично-правового
и
частноправового
характера проявляется не только в нормах различных отраслей права. По
мнению специалистов, национальное законодательство и судебная практика,
как правило, исходят из приоритета интересов государства перед частными
интересами субъектов экономической деятельности. Поэтому практика
высших судебных инстанций и судебные толкования, призванные разрешить
конфликты
интересов,
носят
противоречивый
характер.
Все
это
свидетельствует об отсутствии единой концепции решения проблемы
соотношения частноправового и публично-правового регулирования2. В
результате
правоприменитель
сталкивается
с
труднопреодолимыми
ситуациями в случаях, когда имеются противоречия между публичноправовыми нормами, которыми руководствуются в своей деятельности
государственные
органы,
и
гражданско-правовыми
нормами,
регламентирующими деятельность участников имущественного оборота3.
Это объясняется прежде всего тем, что государство будучи носителем
публичного интереса в своей деятельности неизбежно ориентировано в
пользу последнего. Устанавливая пределы вмешательства государства в
частные интересы и способы защиты нарушенных интересов, законодатель
не в состоянии избежать дисбаланса интересов и зачастую частный интерес
подавляет публичным4. Именно это является одним из источников
противоречий в системе «государство – общество – человек», которые
способны привести к прямому противостоянию публичной власти и
1
См.: Тихомиров М.Ю. Современное публичное право. М. 2008. С.7.
См.: Цветков И.В. К вопросу о соблюдении баланса публичного и частных интересов при разрешении
арбитражными судами экономических споров//Арбитражная практика. 2001. N7. С. 33-34.
3
См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С. 819.
4
См.: Дихтияр А.И., Рогожин Н.А. Указ. соч.// http://www.echr.ru/news/msg.asp?id_msg=97.
2
72
носителей частного интереса1. Вместе с тем, С.Э. Несмеянова отмечает, что
Конституция Российской Федерации 1993 г., закрепив формулу «государство
– общество – человек», установила место человека и его прав в российском
государстве как высшей незыблемой и неотчуждаемой ценности2.
Проблема
соотношения
частного
и
публичного
интересов
в
современном обществе носит особый характер, так как существует
возможность легального ограничения государством прав частных лиц под
предлогом защиты общего интереса. При этом Т.Н. Нешатаева и В.В.
Старженецкий отмечают, что баланс между публичными и частными
интересами нарушается не только действиями государственных органов, но и
их бездействием, которое в некоторых случаях может привести к нарушению
прав личности3.
В условиях формирования правового государства возникает задача
обеспечить путем правового регулирования сочетание различных интересов.
Соотношение
норм,
регламентирующих
публично-правовую
и
частноправовую сферы, должно отражать существующую в обществе
систему взглядов на правовое положение личности в государстве, ее права и
свободы, роль, ценность и значение в системе «государство – общество человек», которая не может функционировать и успешно развиваться без
любого из своих компонентов4.
Актуальность сочетания публичных и частных интересов возросла с
принятием Федерального закона от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ «О
ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и
протоколов к ней», который содержит прямое признание обязательными для
России юрисдикции и решений Европейского Суда по правам человека5. В
1
См.: Курбатов А.Я. Сочетание частных и публичных интересов при правовом регулировании
предпринимательской деятельности. М. 2001. С. 99.
2
См.: Несмеянова С.Э. Роль Конституционного Суда Российской Федерации в развитии теории прав
человека//Конституционные права и свободы личности в контексте взаимодействия гражданского общества
и правового государства. Материалы II международной научно-теоретической конференции. М. 2010. С.110.
3
См.: Нешатаева Т.Н., Старженецкий В.В. Соблюдение баланса публичного и частного интереса// Вестник
Высшего Арбитражного Суда РФ. 2000. N4. С. 112.
4
См.: Сырых В.М. Указ. соч. С. 375.
5
См.: Собрание законодательства РФ. 1998. N 14. Ст. 1514.
73
самом
общем
плане
требование
обеспечения
баланса
интересов
сформулировано в Преамбуле к Конвенции 1950 г.1, провозгласившей, что
защита прав и свобод обеспечивается, с одной стороны, подлинно
демократической политической системой, а с другой - общим пониманием и
соблюдением прав человека. Все содержание Конвенции 1950 г. направлено
именно на поиск баланса между требованиями обеспечить интересы
общества и защитить основные права человека. В контексте положений
Конвенции и протоколов к ней это означает необходимость найти равновесие
между осуществлением прав лица, гарантируемых ему Конвенцией, и
осуществлять защиту демократического общества в целом.
Реализуя требования Конвенции 1950 г., Конституционный Суд РФ
подчеркивает обязательность обеспечения баланса частного и публичного
интересов как законодателем2, так и судами в процессе осуществления
правосудия3. Так, В.А. Мальцев, анализируя практику Конституционного
Суда РФ, отметил, что последний неоднократно в своих решениях обращал
внимание на необходимость обеспечения баланса интересов. Например,
правовая конструкция «баланс интересов» использовалась в решениях
Конституционного
Суда
РФ
в
следующих
формулировках:
«баланс
интересов РФ и ее субъектов»; «баланс интересов и прав»; «баланс интересов
человека, общества и государства»; «баланс конституционно-значимых
ценностей»; «баланс между публичными и частными интересами»; «баланс
между общественными интересами и правами частных лиц»; «баланс между
правами и правомерными интересами общества и государства»; «баланс
конкурирующих конституционных ценностей»; «баланс конституционно
защищаемых ценностей»; «баланс конституционно значимых интересов»;
1
См.: Собрание законодательства РФ. 2001. N 2. Ст. 163.
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июня 2006 г. N 7-П по делу о проверке
конституционности ряда положений ст.ст. 48, 51, 52, 54, 58 и 59 Федерального закона «Об основных
гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» в связи с
запросом Государственной Думы Астраханской области//Вестник Конституционного Суда РФ. 2006. N 4.
3
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 25 июля 2001 г. N 12-П по делу о проверке
конституционности п. 7 ст. 21 Федерального закона «О приватизации государственного имущества и об
основах приватизации муниципального имущества в Российской Федерации» в связи с запросом Высшего
Арбитражного Суда РФ// Вестник Конституционного Суда РФ. 2001. N 6.
74
2
«баланс конституционных ценностей, публичных и частных интересов»;
«баланс конституционных прав и свобод»; «баланс государственных и
частных
интересов»;
«баланс
между
интересами
субъекта
РФ
и
муниципальных образований»1.
Как отметил А.Н. Кокотов, одним из важнейших направлений
деятельности
Конституционного
Суда
РФ
является
обеспечение
в
повседневных отношениях баланса конституционных ценностей, к которым
относятся справедливость и порядок, закон и благодать, централизация и
децентрализация, коллективное и индивидуальное2.
Обязанность соблюдать баланс частных и публичных интересов при
разрешении экономических споров возложена Высшим Арбитражным Судом
РФ на арбитражные суды3. Так, в одном из определений Высший
Арбитражный Суд РФ указал, что задачей суда является обеспечение баланса
и защита частных и публичных интересов, укрепление законности и
предупреждение правонарушений в сфере экономической деятельности4.
Верховный Суд РФ также неоднократно обращался к этой проблеме,
обязывая суды общей юрисдикции обеспечить «баланс конституционно
защищаемых ценностей»5, «баланс частных и публичных интересов»6 в
судопроизводстве.
Таким
образом
национальные
суды
в
правоприменительной
деятельности обязаны соблюдать баланс между публичными и частными
интересами
как
важнейшую
предпосылку
справедливого
судебного
разбирательства.
1
См.: Мальцев В.А. Баланс интересов в сфере обеспечения безопасности: понятие и механизм
государственно-правового регулирования// Конституционное и муниципальное право. 2007. № 18.
2
См.: Кокотов А.Н. Обеспечение баланса конституционных ценностей//Конституционные ценности:
содержание и проблемы реализации. Материалы международной научно-теоретической конференции 4-6
декабря 2008 г. В 2 Т. М. 2010. Т.1 с. 42.
3
См.: п. 2 Информационного письма Высшего Арбитражного Суда РФ от 20 декабря 1999 г. N С1-7/СМП1341 «Об основных положениях, применяемых Европейским Судом по правам человека при защите
имущественных прав и прав на правосудие» // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2000.N 2.С. 93-96.
4
См.: Определение Высшего Арбитражного Суда РФ от 11 февраля 2010 г. N ВАС-1648/10 по делу N А509828/2009//КонсультантПлюс.
5
См.: Постановление Президиума Верховного Суда РФ по делу Юрченко А.В. от 4 декабря 2002 г. N 447
п02пр//Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. N 10.
6
См.: Постановление Верховного Суда РФ от 13 декабря 2005 г. N 32-ад05-3 в обзоре судебной практики
Верховного Суда Российской Федерации за 4 квартал 2005 г.//Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. N 5.
75
Вместе с тем, в российском законодательстве и теории права
отсутствуют четко сформулированные критерии баланса публичного и
частного интересов и легальное определение понятия «баланс интересов».
Концепция баланса частного и публичного интересов в отечественном
правоведении сформулирована недостаточно полно и приводится лишь в
качестве общего ориентира правоприменительной деятельности. Более того,
термины, связанные с категорией «баланс», используются без должного
пояснения. Юридической наукой не исследовано содержание принципа
баланса интересов, нет ясности в вопросе о том, подлежит ли данный
принцип закреплению в праве в качестве принципа-идеи либо принципанормы1. Поэтому для российских юристов представляет несомненный
интерес практика высших судебных инстанций в этой области. Она
позволяет определить тот путь развития, который должна пройти правовая
система России, чтобы обеспечить справедливый баланс частного и
публичного интересов. В связи с этим представляется, что современный
уровень развития российского общества и правосознания дает возможность
решить проблему соизмеримости потребностей и иерархии интересов2,
изучить их взаимодействие и сочетание, а также выделить критерии баланса
частного и публичного интересов. Это, в свою очередь, позволит
продвинуться вперед в решении актуальной и крайне сложной задачи поиска
пределов осуществления государственной власти в отношении индивида.
В
современных
словарях
происхождение
термина
«баланс»
связывается с французским «balance» - «весы» и его значение разъясняется
как сопоставление (противопоставление) отдельных сторон какого-либо
явления,
соотношение
взаимосвязанных
показателей
какой-либо
деятельности, процесса. В экономической литературе под балансом
интересов понимают такой характер взаимодействия партнеров, при котором
результаты их совместной деятельности становятся лучше по сравнению с
1
См.: Дихтияр А.И., Рогожин Н.А. Указ. соч. //Закон и право. 2002. № 12.
См.: Сырых В.М. Указ. соч. С.220; См.: Кусжанова А.Ж.//http://www.portalus.ru/modules/
philosophy/print.php?subaction=showfull&id=1107181561&archive=1208465572&start_from=&ucat=1&.
76
2
результатами раздельного функционирования1. В то же время понятие
«балансировать» означает «сохранять равновесие», «уравновешивать»2.
Например, Ю.А. Тихомиров определяет баланс как состояние равновесия,
которое поддерживается, сохраняется и меняется с помощью обязательных
параметров3. По мнению И.Н. Маланыча, сбалансированность юридического
содержания правоотношения (взаимных прав и обязанностей субъектов)
обеспечивает его устойчивость4. В.А. Мальцев под балансом интересов
субъектов правоотношений подразумевает состояние, в котором правам и
обязанностям одного субъекта правоотношения корреспондируют взаимные
и соразмерные права и обязанности другого5. В юридических публикациях
под балансом интересов понимается нормативно установленное равновесие
между правами отдельных граждан и интересами общества и государства в
целом
в
целях
обеспечения
устойчивости
и
эффективности
функционирования системы6.
Таким образом в общепринятом значении термин «баланс» понимается
как соотношение совокупности качественных или количественных признаков
взаимодействующих процессов и явлений, обеспечивающее устойчивость
системы в целом.
В то же время, по мнению автора, равновесие в правоотношениях не
означает равенства прав и обязанностей, а может даже свидетельствовать об
отсутствии или нарушении баланса как такового7. Именно поэтому в
законодательных и правоприменительных актах нередко встречаются
1
См.: Тонких А.С., Ионов А.В. Управление стоимостью бизнеса на основе баланса интересов//
http://www.freean.ru/downloads/m5.pdf.
2
См.: Словарь иностранных слов. 19-е изд., М. Рус. яз. 1990. С. 70; Ожегов С.И. Словарь русского языка: 70
000 слов/ Под ред. Н.Ю. Шведовой. 23-е изд., испр. М. Рус. яз. 1991. С. 40.
3
См.: Тихомиров Ю.А. Курс административного права и процесса. М. 1998. С. 401 - 402.
4
См.: Маланыч И.Н. Анализ и оценка соотношения интересов личности, общества и государства при
конституционном регулировании права граждан на информацию//Юридические записки. Вып. 17.
Государственная власть в России: Проблемы осуществления и развития. Под ред. Ю.Н. Старилова.
Воронеж. 2004. С. 98.
5
См.: Мальцев В.А. Указ. соч. //Конституционное и муниципальное право. 2007. N 18.
6
См.: Горшкова С.А. Дерогация по Европейской конвенции и Россия//Московский журнал международного
права. 1999. № 4. С. 83-84.
7
См.: Сырых В.М. Указ. соч. С.371-373.
77
словосочетания «разумный баланс» или «справедливый баланс»1. Данные
оценочные критерии характеризуют состояние равновесия и устойчивости
исследуемых явлений, процессов, правоотношений. Например, критерий
справедливого баланса публичных и частных интересов является одним из
главных достижений толкования Конвенции 1950 г. Европейским Судом по
правам человека, который разрешает споры о соблюдении справедливого
равновесия между требованиями общественного интереса и требованиями
защиты прав частных лиц2.
В практике Конституционного Суда РФ также сформированы позиции
в области обеспечения баланса конституционных ценностей. Как указывает
А.Н. Кокотов, внутриправовой баланс предполагает наличие в национальном
праве развитых эталонных стандартов поведения всех субъектов права и
организационного
механизма
постоянной
поверки
на
их
основе
действительного строя общественных отношений, воздействующих на него
актов, в том числе имеющихся в отношениях и актах противоречий и
нестыковок. В числе способов обеспечения баланса конституционных
ценностей
ученым
выделены:
выявление
рассогласованности
разных
нормативных актов; определение приоритета действия норм и актов;
уточнение
соотношения
законодательства;
регулирования;
выявление
обеспечение
предметных
полей
разных
разделов
неконституционных
пробелов
правового
баланса
конституционных
ценностей
и
интересов путем установления приоритета конкретных их них при их
столкновении3.
В более широком понимании изложенных взглядов речь может идти о
взаимодействующем
1
противодействии
субъектов
правоотношений,
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 23 января 2007 г. N 1-П по делу о проверке
конституционности положений п. 1 ст. 779 и п.1 ст.781 ГК РФ в связи с жалобами общества с ограниченной
ответственностью «Агентство корпоративной безопасности» и гражданина В.В. Макеева// Вестник Высшего
Арбитражного Суда РФ. 2009. N 11.
2
См.: Уржумов И. Европейские стандарты защиты имущественных прав и их применение в России//
http://www.espch.ru/content/view/40/34/.
3
См.: Кокотов А.Н. Указ. соч. с. 42.
78
выраженном как в сбалансированных взаимных правах и обязанностях лиц,1
так и в допустимом в определенных целях дисбалансе – целесообразном
нарушении равновесия прав и обязанностей при реализации тех или иных
интересов2. Например, Л.В. Лазарев отмечает, что баланс интересов никогда
не может быть полным и носит динамический характер, означая, что
дисбаланс интересов находится в конституционных пределах3.
Можно сделать вывод, что в юридической науке и практике сложилось
собственное видение категории баланса интересов, который служит
необходимым условием установления границы между сферами частного и
публичного интересов. Этот баланс носит подвижный характер в рамках
правового пространства и должен обеспечиваться путем закрепления
определенного объема взаимных прав и обязанностей, отражающего
сочетание частных и публичных интересов.
Итак, в качестве одного из признаков баланса интересов можно считать
объем
взаимных
прав
и
обязанностей
субъектов
правоотношений,
отражающий существующую в обществе в конкретный период иерархию
частного и публичного интересов.
Следующим признаком баланса интересов может служить отношение
государства к целям, основаниям и пределам осуществления прав и свобод
граждан в случае, когда их свободная реализация предполагает угрозу
существованию самой государственности4. Здесь следует согласиться с В.М.
Сырых в том, что права и свободы личности действуют постольку, поскольку
они органично согласованы с интересами общества и государства и не
представляют
1
для
них
опасности.
При
необходимости
государство
См.: Лупарев Е.Б. Объекты административно-правовых споров //Правовая наука и реформа юридического
образования: Сб. науч. трудов. Вып. 13. Правовая конфликтология: Теоретические проблемы
междисциплинарного юридического исследования. Воронеж. 2002. С. 84.
2
См.: Малько А.В. Правовая жизнь как общетеоретическая категория//Правовая наука и реформа
юридического образования: Сб. науч. трудов. Вып. 10. Государственность и право современной России:
Проблемы и развитие. Воронеж. 1999. С. 125.
3
См.: Лазарев Л.В. Правовые позиции Конституционного Суда России. М. Городец. 2003// http://www.exjure.ru/law/news.php?newsid=114.
4
См.: Горшкова С.А. Указ. соч.; См. также: Мишин А.А., Пульянов В.З., Вильданов Р.Х., Барабашев Г.В.
Государственное право буржуазных стран и стран, освободившихся от колониальной зависимости: Учебник.
М. 1970. С. 117.
79
вынуждено жертвовать менее значимыми ценностями1.
Еще
одним
соразмерность,
признаком
понимаемую
баланса
как
интересов
адекватное
можно
считать
соотношение
между
значимостью интересов и затрачиваемыми усилиями по их обеспечению. Это
позволяет в конечном итоге исключить чрезмерное ограничение интересов
одних
субъектов
и
предоставление
режима
наибольшего
благоприятствования другой стороне2.
С учетом вышеизложенного в качестве основных элементов баланса
интересов можно выделить: а) равновесие, понимаемое как справедливое
(разумное) соотношение взаимных прав и обязанностей носителей интересов,
обеспечивающее
устойчивость
правоотношений;
б)
целесообразность,
учитываемую при реализации сталкивающихся, иерархически выстроенных
интересов; в) пределы реализации прав и свобод, не представляющие угрозы
существованию государственности; г) соразмерность (адекватность) средств
и методов, используемых при реализации (ограничении) интересов; д)
динамический характер соотношения интересов.
Таким
образом,
баланс
публичного
и
частного
интересов
представляет собой правовое состояние, в котором взаимные права и
обязанности носителей частного и публичного интересов находятся в
относительном равновесии, осуществляются соразмерными преследуемым
целям средствами и способами в пределах, обеспечивающих устойчивость
существования социальной общности.
Понимание баланса частного и публичного интересов как одного из
правовых принципов ставит перед теорией государства и права проблему
определения его места, роли и содержания в системе принципов права3. С
одной стороны, принципы выражают закономерности права, а с другой, представляют собой наиболее общие нормы, которые действуют во всех
сферах правового регулирования и распространяются на всех субъектов. Эти
1
См.: Сырых В.М. Указ. соч. С. 376.
См.: Мальцев В.А. Указ. соч. Конституционное и муниципальное право. 2007. N 18.
3
Автор исходит из терминологического тождества понятий принципы права и правовые принципы.
80
2
нормы сформулированы в законе в виде норм-принципов либо выводятся из
общего смысла законов как идеи-принципы1.
По сфере распространения, степени охвата правовых норм и
правоотношений, по масштабу действия в теории государства и права
выделяют:
универсальные
общеправовые
принципы,
межотраслевые
принципы, отраслевые принципы, принципы отдельных институтов; по
внутреннему содержанию - частноправовые и публично-правовые; по
источнику закрепления во внутреннем законодательстве - конституционные
и отраслевые2. Принципы права традиционно подразделяются на нормыпринципы и идеи-принципы. Общие начала, которые не закреплены в
правовых нормах, не могут быть отнесены к числу правовых принципов, а
являются лишь идеями (началами) правосудия и научными выводами, но не
принципами права3.
Под нормами-принципами понимаются установленные государством и
обеспеченные его защитой, действующие общеобязательные, формальноопределенные общие правила, регулирующие социальное взаимодействие
различных субъектов. Как отмечает А.В. Демин, выделяют нормы-принципы
полные, т.е. закрепленные в одной статье нормативного правового акта, и
логические, не имеющие законченной структуры, требующие толкования
законодательства с использованием специальных знаний юридической
техники.
Идеи-принципы
представляют
собой
теоретически
сформулированные руководящие идеи, которые не имеют юридической
легализации в действующем законодательстве, а представляют собой взгляды
ученых на явления общественной жизни. Выступая элементами правовой
культуры,
1
идеи-принципы
оказывают
существенное
влияние
на
См.:
Принципы
права,
их
классификация
(Право).
М.
Эс
Гуманитарий.
2006//
http://www.dp5.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=367:2008-07-05-15-51-08&catid=63:200807-04-17-09-05&Itemid=65.
2
См.: Арбитражный процесс. Учебник. М. Статут. 2010. С.20; Теория государства и права. Учебник. М.
Юристъ. 2004. С.77; Гуськова А.П., Шамардин А.А. Правоохранительные органы (судоустройство):
Учебник. Юрист. 2005. С.26; См.: Теория государства и права: Учебник для юридических вузов/ Под ред.
А.С. Пиголкина. М. Городец. 2003. С.60.
3
См.: Алексеев С.С. Проблемы теории права: Основные вопросы общей теории социалистического права:
Курс лекций; В 2 т. Свердловск. 1972. Т. 1. С. 103.
81
законодательство, правоприменение и интерпретационную деятельность, не
обладая при этом общеобязательностью1.
Анализ законодательства показывает, что принцип баланса частного и
публичного интересов редко находит свое закрепление в нормативных
правовых актах. Имеются лишь немногочисленные примеры косвенного
отражения этого принципа в праве. Так, в ст. 3 Федерального закона от 9
февраля 2007 г. N 16-ФЗ «О транспортной безопасности» в качестве одного
из принципов назван принцип баланса интересов личности, общества и
государства2.
Принцип соблюдения баланса жизненно важных интересов
личности, общества и государства упоминается также в ст. 5 Закона РФ «О
безопасности»3. В качестве одного из принципов правового обеспечения
информационной безопасности Российской Федерации назван принцип
баланса интересов граждан, общества и государства4. Можно констатировать,
что анализируемый диссертантом принцип имеет такое же содержание, как и
принцип баланса интересов граждан, общества и государства.
В юридической литературе и правоприменительных актах принцип
баланса частного и публичного интересов упоминается в качестве одного из
принципов
гражданского
права5,
предпринимательской
деятельности6,
исполнительного права7, налогового права8, земельного права9, права
социального обеспечения10, административного права11, экологического
1
См.: Демин А.В. Налоговое право России: Учебное пособие. Красноярск. 2006. С. 48.
См.: Федеральный закон от 9 февраля 2007 г. N 16-ФЗ «О транспортной безопасности»//Собрание
законодательства РФ. 2007. N 7. Ст. 837.
3
См.: Собрание законодательства РФ. 2011. N 1. ст. 2.
4
См.: п.8 Доктрины информационной безопасности Российской Федерации, утв. Президентом РФ 09.09.2000
г. N Пр-1895. Российская газета. 2000. N 187.
5
См.: Вавилин Е.В. Осуществление и защита гражданских прав. М. Волтерс Клувер. 2009. Стр.117.
6
См.: Смагина И.А. Предпринимательское право: Учебное пособие. М. Омега-Л. 2009. С.3.
7
См.: Валеев Д.Х., Челышев М.Ю. Исполнительное производство: процессуальная природа и
цивилистические основы. Сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции. М.
Статут. 2009. С. 95.
8
См.: Лермонтов Ю.М. Практический комментарий к части первой Налогового кодекса Российской
Федерации. Просто о сложном// КонсультантПлюс. 2009. С. 270.
9
См.: Галиновская Е.А. Земельное законодательство: особенности формирования и развития//Журнал
российского права. 2009. N 11. С.7.
10
См.: Путило Н.В., Цомартова Ф.В., Доронин Ю.А. 15-летию Конституции Российской Федерации
посвящается (обзор научно-практической конференции «Конституция, закон и социальная сфера
общества»)//Журнал российского права. 2008. N 12. С.3.
11
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июня 2009 г. N 9-П по делу о проверке
конституционности ряда положений ст.ст. 24.5, 27.1, 27.3, 27.5 и 30.7 КоАП РФ, п. 1 ст. 1070 и абз. 3 ст.
82
2
права1. Эти правовые образования можно отнести к отраслям как частного,
так и публичного права.
В ряде решений Конституционного Суда РФ принцип баланса частного
и публичного интересов рассматривается как конституционный принцип.
Например, в абз. 4 п. 2 Постановления от 19 декабря 2005 г. N 12-П по делу о
проверке конституционности абз. 8 п. 1 ст. 20 Федерального закона «О
несостоятельности (банкротстве)» в связи с жалобой гражданина А.Г.
Меженцева2
Конституционный
конституционных
принципов
Суд
РФ
отметил,
соразмерности
что
с
учетом
государственного
вмешательства в права и свободы граждан, баланса частных и публичных
интересов федеральный законодатель вправе наделить рядом публичных
нормотворческих,
исполнительно-распорядительных,
контрольных
полномочий автономные публично-правовые субъекты - саморегулируемые
организации арбитражных управляющих.
По мнению В.В. Субочева, чтобы право действительно могло
выполнять свои функции и обеспечивать необходимый баланс интересов в
обществе, реализация законных интересов должна осуществляться в
соответствии с одинаковыми принципами и иметь одни и те же приоритеты,
установленные функционированием механизма правового регулирования и
осуществлением эффективной правовой политики3.
Таким образом, принцип баланса частного и публичного интересов
присущ различным отраслям права, носит объективный характер, так как
отражает
качества
правовой
материи
и
закономерности
государственной и общественной жизни, по форме и
развития
содержанию
представляет собой самостоятельную правовую категорию и занимает
1100 ГК РФ и ст. 60 ГПК РФ в связи с жалобами гр. М.Ю. Карелина, В.К. Рогожкина и М.В. Филандрова//
Вестник Конституционного Суда РФ. 2009. N 4.
1
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 14 мая 2009 г. N 8-П по делу о проверке
конституционности положения подп. «б» п. 4 Постановления Правительства РФ «Об утверждении Порядка
определения платы и ее предельных размеров за загрязнение окружающей природной среды, размещение
отходов, другие виды вредного воздействия» в связи с запросом Верховного суда Республики Татарстан//
Вестник Конституционного Суда РФ. 2009. N 3.
2
См.: Вестник Конституционного Суда РФ. 2006. N 1.
3
См.: Субочев В.В. Указ. соч. С. 139.
83
приоритетное место в ряду других принципов права. Он способен оказывать
общее направляющее воздействие на движение всей правовой системы,
стабилизировать ее, помогать юридической практике в решении ряда
вопросов, не урегулированных или неполно урегулированных действующим
законодательством, например, при восполнении пробелов, разрешении
юридических
коллизий.
Анализируемый
принцип
в
силу
своего
общеправового характера служит исходным началом, основополагающим
требованием и первоосновой правотворческой и правореализационной
деятельности.
Он
также
выступает
сущностным
свойством
права,
раскрывающим назначение и функционирование всех иных правовых
категорий, поскольку имеет универсальное применение в различных сферах
и уровнях действия права. Более того, нет ни одной правовой сферы, которая
была бы выведена из-под влияния принципа баланса публичных и частных
интересов. Он имеет большую практическую и научную ценность, так как
программирует правовое развитие общественных отношений и придает
ориентирующую целенаправленность правоприменительной деятельности.
Являясь принципом отраслей как частного, так и публичного права, по сфере
распространения, степени охвата правоотношений и характеру реализуемых
задач принцип баланса частного и публичного интересов следует отнести к
универсальным общеправовым принципам.
Можно согласиться с О.И. Цыбулевской в том, что наука не
«придумывает», а «открывает» заложенные в праве принципы, показывает их
роль, значение, содержание и функционирование. Наука призвана выявлять,
обосновывать и изучать принципы права, которые являются наиболее
устойчивым элементом юридического знания1.
Стоит отметить, что содержание принципа баланса частных и
публичных интересов даже при отражении в праве не раскрывается
законодателем. Следовательно, он может быть отнесен к числу логических
1
См.: Цыбулевская О.И. Значение общеправовых принципов для отраслевого законодательства//Вопросы
теории государства и права. 2000. Вып. 2(11). Межвузовский сборник научных трудов/ Под. ред. М.И.
Байтина. Саратов. С. 75; Захаров А.Л. Межотраслевые принципы права/Самара. 2004. С.10-11.
84
принципов, которые подлежат установлению путем толкования нормативных
правовых актов. Уяснить содержание принципа баланса интересов возможно
и
путем
анализа
правовых
позиций,
взглядов
и
толкований,
сформулированных в правоприменительных актах - судебных решениях. В
связи с этим особое значение приобретают решения Европейского Суда по
правам человека, Конституционного Суда РФ, Верховного Суда РФ и
Высшего Арбитражного Суда РФ. В правовых позициях этих органов,
сформированных по конкретным делам, определяются пределы реализации
частных и публичных интересов, критерии их баланса. Это обеспечивает
оптимальное
их
соотношение,
стабильное
и
эффективное
развитие
социальной системы.
Сказанное позволяет сделать вывод о том, что в отечественном
правоведении и юридической практике сложился и может быть выделен в
качестве самостоятельного - принцип баланса частного и публичного
интересов. Этот принцип носит общеправовой характер и, хотя он не
получил законодательную формулировку, его содержание определяется чаще
всего «духом» права и общей направленностью юридической практики.
Содержательная
наполненность
общеправовым
принципам,
справедливость,
разумность
данного
как
и
принципа
верховенство
гуманизм.
близка
права,
таким
законность,
Демократическое
развитие
современного российского общества предполагает соблюдение государством
при ограниченном вмешательстве в частные интересы требования баланса
частного и публичного интересов, формирование правопорядка, при котором
участники
соответствующих
правоотношений
могли
бы
предвидеть
последствия своего поведения и быть уверенными в неизменности своего
официально установленного статуса, приобретенных прав, эффективности их
государственной защиты.
Это, в свою очередь, требует официального закрепления принципа
баланса публичных и частных интересов в действующем законодательстве,
что позволит обеспечить его общеобязательность, обяжет руководствоваться
85
им все правотворческие, правоприменительные и правоохранительные
органы, должностных лиц, органы местного самоуправления, общественные
объединения
и
граждан,
исключит
возможность
пренебрежения
рассматриваемым принципом.
Таким образом, принцип баланса публичных и частных интересов это
общеправовой
принцип,
регулирования
взаимоотношений
интересов,
пределы
который
определяет
носителей
законного,
содержание
публичных
обоснованного
и
и
правового
частных
соразмерного
вмешательства публичной власти в частные интересы с целью устойчивого
сосуществования личности, общества и государства.
86
ГЛАВА
3
ПУБЛИЧНЫХ
РЕАЛИЗАЦИЯ
И
ЧАСТНЫХ
ПРИНЦИПА
ИНТЕРЕСОВ
БАЛАНСА
В
СФЕРЕ
ПРАВОСУДИЯ
& 3.1 УТВЕРЖДЕНИЕ ПРИНЦИПА БАЛАНСА ИНТ ЕРЕСОВ
В
ПРАВЕ
ПОД
ВЛИЯНИЕМ
ПРАКТИК И
ЕВРОПЕЙСКОГО
СУДА
Понимание
баланса
публичного
и
частного
интересов
как
общеправового принципа вызывает необходимость обратиться к практике
международных и национальных судебных органов, которые стали важным
каналом устойчивого выражения данного принципа и претворения его в
жизнь. Прежде всего, интерес представляет практика Европейского Суда,
реализующего положения Конвенции о защите прав человека и основных
свобод при рассмотрении дел о нарушении публичной властью прав
человека. Европейский опыт реализации положений Конвенции 1950 г.
обусловливает
правильное
понимание
исследуемого
принципа
национальным правоприменителем.
К проблеме баланса публичных и частных интересов европейское
правосудие обратилось несколько десятилетий назад. Еще в 1978 г., решая
вопрос о пределах ограничения государством прав граждан, Европейский
Суд отметил, что Конвенции 1950 г. присуща согласованность между
требованиями защиты интересов общества и частных лиц1. Затем, в решении
по делу «Риз против Соединенного Королевства» от 17 октября 1986 г.
Европейский Суд подчеркнул направленность Конвенции 1950 г. на поиск
справедливого баланса между интересами всего общества и интересами
отдельного
лица2.
Это
предполагает
поиск
равновесия
между
осуществлением прав лица и их ограничением в пределах, необходимых для
1
См.: Постановление Европейского Суда от 6 сентября 1978 г. «Класс (Klass) и другие против Федеративной
Республики Германии»//Европейский Суд по правам человека: Избр. решения. В 2 т. М. 2000. Т. 1. С. 168 –
186.
2
См.: Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Риз против Соединенного
Королевства» от 17 октября 1986 г.// СПС КонсультантПлюс.
87
защиты интересов общества1. Как отмечают специалисты в области права,
сложность
установления
границы
между
взаимными
правами
и
обязательствами сторон, вытекающими из положений Конвенции, влечет
необходимость соблюдения баланса конкурирующих интересов отдельного
лица и общества2. В дальнейшем это требование нашло свое отражение и
развитие в практике Европейского Суда в виде становления категории
баланса публичных и частных интересов3. Так в п.15 Постановления от 29
апреля 2002 г. по делу «Претти (Pretty) против Соединенного Королевства»
Европейский Суд отметил необходимость справедливого баланса между
основными интересами общества и интересами конкретного отдельного
лица, подчеркнув, что поиск такого баланса является неотъемлемой частью
Конвенции 1950 г.4. В Постановлении от 2 июня 2005 г. Европейский Суд
напомнил, что целью положений Конвенции 1950 г. является защита
частного
лица
от
дискреционных
действий
со
стороны
органов
государственной власти, поэтому в спорных ситуациях должен учитываться
справедливый баланс между конкурирующими интересами частного лица и
общества в целом5.
Таким образом, в практике Европейского Суда прозвучало положение,
согласно которому публичное вмешательство в права лица должно
соблюдать «справедливый баланс» между потребностями общего интереса
1
См.: п.59 Постановления Европейского Суда от 6 сентября 1978 г. «Класс (Klass) и другие против
Федеративной Республики Германии»; См. также: п. 89 Постановления Европейского Суда по правам
человека от 07 июля 1989 г. по делу «Серинг (Soering) против Соединенного Королевства»// Европейский
Суд по правам человека. Избранные решения. В 2 Т. М.: Норма, 2000. Т.1. С. 637 – 658.
2
См.: Туманова Л.В., Владимирова И.А. Защита семейных прав в Европейском Суде по правам человека. М.
Городец. 2007. С. 32; См. также: п.43 Постановления Европейского Суда по правам человека от 5 февраля
2004 г. по делу «Космопулу (Kosmopoulou) против Греции»//СПС КонсультантПлюс. См. также:
Мещерякова А.Ф. Принцип светскости государства в практике Европейского Суда по правам человека //
Законы России: опыт, анализ, практика. 2012. N 8. С. 76 - 81.
3
См.: Информация о постановлении Европейского Суда по правам человека от 04 декабря 2007 г. по делу
«Диксон (Dickson) против Соединенного Королевства»// Бюллетень Европейского Суда по правам человека.
2008.№ 6.
4
См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 29 апреля 2002 г. по делу «Претти (Pretty)
против Соединенного Королевства»//СПС КонсультантПлюс.
5
См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 02 июня 2005 г. по делу «Знаменская
(Znamenskaya) против Российской Федерации»// Бюллетень Европейского суда по правам человека.
Российское издание. 2006. N 8. С. 5, 30 - 37.
88
общества и требованиями защиты фундаментальных прав частного лица1.
В это же время в ряде решений Европейского Суда (Диксон против
Соединенного Королевства; Копецки против Словакии; Эванс против
Соединенного Королевства) прозвучало требование соблюдения баланса
между публичными и частными интересами2. В Постановлении от 27
сентября 2011 г. по делу «Алим (Alim) против Российской Федерации»
Европейский
Суд
подчеркнул
обязанность
национальной
власти
подтвердить, что ограничение прав заявителя является единственным
способом обеспечения справедливого равновесия между частными и
публичными интересами в данном деле3.
Как видим, Европейский Суд сформулировал и последовательно
утверждает перспективную правовую позицию, согласно которой между
правами лица и ценностями демократического общества должен быть
установлен справедливый баланс, определяющий пределы реализации
публичных и частных интересов.
При ратификации Конвенции о защите прав человека и основных
свобод Российская Федерация сделала заявление о признании юрисдикции
Европейского Суда по вопросам толкования и применения Конвенции 1950 г.
и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской
Федерацией положений этих актов4. Фактически речь идет о соблюдении
национальным правоприменителем европейских стандартов прав человека,
закрепленных в нормах Конвенции и интерпретированных решениями
Европейского Суда по правам человека. По мнению В.Д. Зорькина, эти
решения имеют прецедентный характер и в силу этого общеобязательны для
1
См.: п. 107 Постановления Европейского Суда по правам человека от 05 января 2000 г. по делу «Бейелер
(Beyeler) против Италии»; п.85 Постановления Европейского суда по правам человека от 17 мая 2005 г. по
делу «Скордино (Scordino) против Италии»// СПС КонсультантПлюс.
2
См.: Информация о постановлении Европейского Суда по правам человека 04 декабря 2007 г. по делу
«Диксон (Dickson) против Соединенного Королевства»// Бюллетень Европейского Суда по правам человека,
2008. N 6.; см. также: Постановление Европейского Суда по правам человека от 28 сентября 2004 г. по делу
«Копецки (Kopecky) против Словакии»; п.82 Постановления Европейского Суда по правам человека от 10
апреля 2007 г. по делу «Эванс (Evans) против Соединенного Королевства» // СПС КонсультантПлюс.
3
См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. Российское издание. 2013. N 2. С. 8, 101 - 114.
4
См.: Федеральный закон от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и
основных свобод и Протоколов к ней» // Собрание законодательства РФ. 1998. N 14. Ст. 1514.
89
всех участников Конвенции 1950 г.1. На это обстоятельство обратил
внимание и Верховный Суд РФ, указав, что суды общей юрисдикции должны
учитывать практику Европейского Суда во избежание любого нарушения
Конвенции о защите прав человека и основных свобод2.
В целях выявления значения для российской правовой системы
практики Европейского Суда интерес представляют позиции высших
судебных инстанций и специалистов в области права Российской Федерации.
В настоящее время в научной среде признается, что правовые позиции
Европейского Суда и судов национальной судебной системы взаимосвязаны
и вписываются в единые рамки, демонстрируя отсутствие непримиримых
противоречий3. Например, С.Д. Князев замечает, что поскольку между
Конституцией РФ и Конвенцией 1950 г. нет принципиальных расхождений в
подходах к обеспечению соблюдения и защиты прав и свобод индивидов и из
объединений, Конституционный Суд РФ, аргументируя свои решения,
нередко ссылается на положения Конвенции 1950 г. в их истолковании
Европейским Судом4. В то же время существуют различные точки зрения
относительно природы и значения решений Европейского Суда для
национальной
правоприменительной
практических
работников
практики.
высказывают
Так,
мнение,
ряд
что
научных
и
ратификацией
Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней в
национальную правовую систему вводится признание международных
судебных прецедентов, устанавливаемых Европейским Судом по правам
человека. Например, Б.С. Эбзеев отмечает, что Федеральным законом от 30
марта 1998 г. N 54-ФЗ национальный правоприменитель обязывается не
1
См.: Зорькин В.Д. Конституционный Суд России в европейском правовом поле//Журнал российского права.
2005. № 3; Он же: Роль Конституционного Суда Российской Федерации в реализации Конвенции о защите
прав человека и основных свобод//Имплементация решений Европейского Суда по правам человека в
практике конституционного правосудия. М. 2006. С. 178 - 179.
2
См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. N 5 «О применении судами общей
юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров
Российской Федерации» //Российская юстиция. 2003. № 12.
3
См.: Елинский А.В. Решения Европейского суда по правам человека и практика Конституционного Суда
РФ: отдельные аспекты соотношения в вопросах уголовного права // Российский судья. 2011. N 5. С. 18 - 24.
4
См.: Князев С.Д. Конституционный Суд в правовой системе Российской Федерации // СПС
КонсультантПлюс.
90
только соблюдать положения Конвенции, но и прецеденты Европейского
Суда, сложившиеся в процессе ее толкования и применения1. Признание за
решениями Европейского Суда статуса прецедентов международного
характера вызвало активизацию научных исследований юридической
природы этих решений, установления их места в системе источников
российского права, выявления специфики выполняемых данными решениями
функций, а также осмысления особенностей реализации этих актов в
юридической практике России, в том числе, их имплементации в российскую
правовую систему2.
Прежде всего, необходимо отметить, что Европейский Суд признает
себя связанным собственным прецедентом. Это проявляется в мотивации его
решений правовыми позициями, сформированными им ранее по другим
делам3. Например, в п.39 Постановления от 29 апреля 2004 г. Европейский
Суд указал, что разумность срока судебного разбирательства должна
рассматриваться в свете обстоятельств дела и с учетом ранее установленных
его
практикой
критериев:
сложности
дела,
поведения
заявителя
и
соответствующих органов власти, важности рассматриваемого вопроса для
заявителя4. Это свидетельствует о том, что Европейский Суд рассматривает
свои правовые позиции как обязывающие к единообразному подходу в
оценке однотипных по своему характеру фактически и правовых оснований
при разрешении конкретных дел5.
В судебной практике России общеобязательное значение имеют только
решения Конституционного Суда РФ. Это отражено, в частности, в
1
См.: Эбзеев Б.С. Глобализация, европейский консенсус и рецепция Россией европейских гуманитарных
стандартов: механизм и пределы (конституционные ориентиры)//Теоретические и практические проблемы
правоприменения Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод. М. РАП. 2006. С. 29.
2
См.: Метлова И.С. Решения Европейского Суда по правам человека в системе источников российского
права. Автореф. дис. канд. юрид. наук. М. 2007.
3
См.: Гомьен Д., Харрис Д., Зваак Л. Европейская конвенция о правах человека и Европейская социальная
хартия: право и практика. М. 1998. С. 29.
4
См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 29 апреля 2004 г. «Плаксин (Plaksin) против
Российской Федерации»//Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2005. N 1.
5
См.: п. 3.4 Постановления Конституционного Суда РФ от 21 января 2010 г. N 1-П по делу о проверке
конституционности положений ч.4 ст.170, п.1 ст.311 и ч.1 ст.312 АПК РФ в связи с жалобами закрытого
акционерного общества «Производственное объединение «Берег», открытых акционерных обществ
«Карболит», «Завод «Микропровод» и «Научно-производственное предприятие «Респиратор»// Вестник
Конституционного Суда РФ. 2010. N 2.
91
Постановлении Конституционного Суда РФ от 16 июня 1998 г. N 19-П по
делу о толковании отдельных положений ст.ст. 125, 126 и 127 Конституции
РФ. Как отметил Конституционный Суд РФ, только его постановления
являются окончательными, не подлежат пересмотру и обязывают всех
действовать в соответствии с изложенными в них правовыми позициями;
решения иных судов не обладают такой юридической силой и не
обязательны
для
других
судов,
которые
самостоятельно
толкуют
подлежащие применению нормативные предписания, следуя при этом
Конституции РФ и федеральному закону1.
В то же время многие ученые, например, Б.С. Эбзеев, Л.В. Лазарев,
П.А. Гук2, подчеркивают равнозначный прецедентный характер решений
Европейского Суда и Конституционного Суда РФ. По мнению В.И.
Анишиной и Г.И. Гаджиева, федеральный закон о ратификации Конвенции
1950 г. решил старый теоретический спор о судебном прецеденте как
источнике права, входящем вместе с нормами Конвенции и Протоколов к ней
в правовую систему РФ3. Подобные утверждения возобновили теоретический
спор о месте и значении судебного прецедента. Это обусловлено тем, что ряд
специалистов критически относятся к включению судебных актов в число
национальных источников права. Например, В.В. Ершов и Е.А. Ершова
предлагают результаты судебного правоприменения оценивать в качестве не
судебных прецедентов, а прецедентов толкования, которые могут иметь как
обязательный, так и неофициальный характер, в зависимости от компетенции
правоприменяющего органа4. Аналогичный вывод делает и М.Ш. Пацация.
Он
считает
Конвенции,
1
решения
Европейского
сопоставимыми
по
своей
Суда
прецедентами
юридической
силе
толкования
с
актами
См.: Вестник Конституционного Суда РФ. 1998. N 5.
См.: Эбзеев. Б.С. Указ. соч. С.29; Лазарев Л.В. Правовые позиции Конституционного Суда России. М. 2006;
См. также: Гук П.А. Судебный прецедент как источник права. Пенза. 2003. С.35.
3
См.: Анишина В.И., Гаджиев Г.А. Самостоятельность и независимость судебной власти Российской
Федерации/Под ред. В.В. Ершова. М. Юрист. 2006. С.148-149.
4
См.: Ершов В.В., Ершова Е.А. Прецеденты толкования Европейского Суда по правам человека.
Теоретические и практические проблемы правоприменения Европейской Конвенции о защите прав человека
и основных свобод. М. РАП. 2006. С. 39-41.
92
2
Конституционного
Суда
РФ,
в
которых
содержится
оценка
конституционности норм российских законов1.
Дискуссия о правовой природе постановлений Европейского Суда
нашла отражение и в Постановлении Пленума Верхового Суда РФ от 19
декабря 2003 г. N 23 «О судебном решении». В п. 4 данного Постановления
Верховный Суд РФ отметил необходимость указывать в мотивировочной
части судебного решения материальный закон и процессуальные нормы,
которыми руководствовался суд, а также учитывать решения Европейского
Суда, в которых дано толкование положений Конвенции о защите прав
человека и основных свобод2.
Это подтверждает понимание решений Европейского Суда как
результата толкования Конвенции, в процессе которого правоприменитель
раскрывает смысловое содержание правовых норм и выявляет волю
законодателя3. Аналогичным образом оценивает свою деятельность и
Конституционный Суд РФ. Так, в п.4 Определения от 7 октября 1997 г. N 88О он указал, что мотивировочная часть его решений раскрывает содержание
конституционной нормы и сопоставляет ее с позицией законодателя,
издавшего
проверяемую
справедливому
на
замечанию
конституционность
Б.Л.
Зимненко,
норму
вследствие
закона4.
По
толкования
Европейским Судом по правам человека Конвенции и Протоколов к ней, в
решениях и постановлениях Суда излагаются правовые позиции (прецеденты
толкования), которые не содержат правовых норм. Поэтому нет оснований
расценивать деятельность Европейского Суда как создание прецедентного
права5.
1
См.: Пацация М.Ш. Европейский Суд по правам человека и пересмотр судебных актов по арбитражным
делам//Законодательство и экономика. 2006. N 3.
2
См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. N 2.
3
См.: Ершов В.В., Ершова Е.А. Указ. соч. С.44; См. также: Марченко М.Н. Теория государства и права.
Проспект. М. 2007. С.614.
4
См.: Вестник Конституционного Суда РФ. 1997. N 5.
5
См.: Зимненко Б.Л. Решения Европейского Суда по правам человека и правовая система РФ//Теоретические
и практические проблемы правоприменения Европейской Конвенции о защите прав человека и основных
свобод. М. РАП. 2006. С. 102.
93
Понимание постановлений Европейского Суда как прецедентов
толкования косвенно подтверждается и эволютивным характером его
практики. Так, В.А. Туманов подчеркивает относительную связанность
Европейского
Суда
предшествующими
решениями
и
сложившимися
правовыми позициями при рассмотрении дел1. Такой подход согласуется с
позицией Европейского Суда, утверждающего, что Конвенция не является
застывшим правовым актом и открыта для эволютивного толкования в свете
сегодняшнего дня. Учитывая влияние современных тенденций развития, Суд
допускает изменение правовых позиций, сформированных ранее по делам,
находившимся в его производстве. Так, в п. 41 решения по делу «Маркс
против Бельгии» Европейский Суд отметил, что во время разработки
Конвенции 1950 г. во многих странах Европы различия между семьями,
имеющими «законных» и «незаконных» детей, считались допустимыми.
Однако они вступили в противоречие с условиями сегодняшнего дня, когда
национальные законодательства стран - членов Совета Европы реально
эволюционировали и продолжают эволюционировать в направлении полного
юридического равенства детей, рожденных родителями в браке и вне брака2.
Поскольку Конвенция является гибкой и постоянно изменяющейся
правовой структурой, ее толкование в соответствии с современными
условиями может привести к изменению квалификации тождественных
действий в прецедентном праве Европейского Суда3. Например, в
постановлении от 19 апреля 2007 г. по делу «Вильхо Эскелинен и другие
против Финляндии» Европейский Суд отступил от ранее сложившейся
практики, согласно которой государственные служащие в силу особых
отношений с работодателем (государством) были безусловно исключены из
сферы действия п. 1 ст. 6 Конвенции. Учитывая, что национальные
1
См.: Туманов В.А. Самостоятельность и независимость судебной власти Российской Федерации/ Под ред.
В.В. Ершова. М. Юрист. 2006. С. 149-150.
2
См.: п.41 Решения Европейского Суда по правам человека от 13 июня 1979 г. по делу «Маркс против
Бельгии»// http://www. echr.ru/documents/doc/2461417/2461417.htm.
3
См.: Берестнев Ю.Ю. Применение Европейским Судом по правам человека ст. 3 Европейской конвенции о
защите прав человека и основных свобод в постановлениях, вынесенных по жалобам против Российской
Федерации//Теоретические и практические проблемы правоприменения Европейской Конвенции о защите
прав человека и основных свобод. М. РАП. 2006. С.115.
94
законодательства большинства государств разрешают государственным
служащим доступ к правосудию по спорам, вытекающим из трудовых
правоотношений,
Европейский
Суд
сформулировал
правомерности исключения госслужащих
новые
критерии
из сферы действия ст. 6
Конвенции. Во-первых, государство должно законодательно исключить
доступ к правосудию лиц, занимающих определенные должности; во-вторых,
такое исключение должно быть оправдано объективными основаниями
государственного интереса1.
Следовательно, возможна ситуация, когда Европейский Суд вынесет
решение, отличающееся от принятого ранее по сходным обстоятельствам,
опираясь на положения Конвенции 1950 г. в их новом (актуальном)
истолковании.
Можно сделать вывод, что Европейский Суд не создает каких-либо
правовых норм. Его правовые позиции, содержащиеся в решениях и
постановлениях,
являются
лишь
обязательным
для
национального
правоприменителя результатом толкования Конвенции и Протоколов к ней,
т.е. одним из аспектов правоприменительной деятельности Суда.
В среде специалистов возникают разногласия и относительно
включения в национальную правовую систему практики Европейского Суда
только по судебным актам, вынесенным в отношении Российской
Федерации. Как отмечает М.В. Кучин, речь идет о признании обязательной
для России не всей практики Европейского Суда, а лишь той, которая
формируется при рассмотрении дел с ее участием2.
Подобный подход представляется ошибочным, так как именно
Европейский Суд начал подчеркивать ведущую роль национальных судов в
обеспечении равновесия между публичными и частными интересами и
1
См.: Информация о постановлении Европейского Суда по правам человека от 19 апреля 2007 г. по делу
«Вильхо Эскелинен и другие против Финляндии»// СПС КонсультантПлюс.
2
См.: Кучин М.В. Прецедентное право Совета Европы и правовая система Российской Федерации: проблемы
взаимодействия //Правоведение. 2001. N 1. С. 51.
95
формировать правовые позиции и критерии в этой области1. В дальнейшем
его взгляды нашли активное применение и развитие в практике высших
судебных инстанций России. Например, Конституционный Суд РФ, начиная
с 1998 года, более 200-т раз в своих постановлениях обращался к практике
Европейского Суда2, в том числе сформированной без участия России. Так,
опираясь на положения ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции 1950 г.,
Конституционный Суд РФ признал не соответствующей Конституции РФ ч.
3 ст. 5 Федерального Закона «О государственной поддержке средств
массовой информации и книгоиздания в Российской Федерации»3. В п.5
Постановления по делу о проверке конституционности отдельных положений
п. 4 ст. 104 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» в
связи с жалобой компании «Timber Holdings International Limited»
Конституционный Суд РФ со ссылкой на толкование Европейским Судом
положений ст. 1 Протокола 1 к Конвенции 1950 г. указал, что лишение
собственника имущества без предоставления разумной компенсации его
стоимости, как правило, представляет собой несоразмерное и неоправданное
вмешательство
в
отношения
собственности4.
В
другом
случае
Конституционный Суд РФ сослался на Постановление Европейского Суда от
23 сентября 1982 г. по делу «Спорронг и Лоннрот против Швеции», отметив,
что конституционно-правовой смысл понятия «имущество» охватывает не
только право собственности, но и вещные права5.
Во всех случаях Конституционный Суд РФ использовал позиции
Европейского Суда, считающего, что лишение собственности без разумной
1
См.: Решение Европейского Суда по правам человека от 24 февраля 1994 г. по делу Касадо Кока против
Испании/http://www.echr.ru/documents/doc/2461481/2461481.htm.
2
См: по материалам СПС КонсультантПлюс.
3
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 22 ноября 2000 г. N 14-П по делу о проверке
конституционности ч.3 ст.5 Федерального закона «О государственной поддержке средств массовой
информации и книгоиздания Российской Федерации»// Вестник Конституционного Суда РФ. 2001. N 1.
4
См.: п. 5 Постановления Конституционного Суда РФ от 16 мая 2000 г. N 8-П//Вестник Конституционного
Суда РФ. 2000. N 4.
5
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 13 декабря 2001 г. N 16-П по делу о проверке
конституционности ч.2 ст. 16 Закона города Москвы «Об основах платного землепользования в городе
Москве» в связи с жалобой гражданки Т.В. Близинской // Собрание законодательства РФ. 2001. N 52 (ч. 2).
Ст. 5014; См. также: п. 63 Решения Европейского Суда по правам человека от 13 июня 1979 г. «Маркс
против Бельгии»//http://www.romanovaa.ru/mar%F1kx2-vs-belgium.
96
компенсации ее стоимости, как правило, представляет собой несоразмерное и
неоправданное вмешательство в право частной собственности1.
Аналогичную позицию занимает и Верховный Суд РФ, предписав
судам общей юрисдикции при разрешении дел учитывать правовые позиции
Европейского Суда в области толкования Конвенции 1950 г. безотносительно
к составу сторон по делу, с участием которых эти позиции были
сформированы. Так, в п. 1 Постановления Пленума от 24 февраля 2005 г. N 3
«О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а
также деловой репутации граждан и юридических лиц» Верховный Суд РФ
указал, что суды при рассмотрении дел должны руководствоваться не только
нормами российского законодательства, но и учитывать правовую позицию
Европейского Суда, выраженную в его постановлениях и касающуюся
вопросов толкования и применения Конвенции 1950 г.2.
В теории права отсутствует единый подход к практике Европейского
Суда, сформированной без участия России, и оценке ее значения для
отечественного права. Тем не менее, обращение к правовым позициям,
сформированным в решениях Европейского Суда, широко используется
судебными
органами
России. Это позволяет утверждать, что хотя
окончательные решения Европейского Суда формально не обязательны для
государств, не участвовавших в конкретных делах, фактически они следуют
его практике, поскольку Европейский Суд признает себя связанным
прецедентом и следит за изменениями своего прецедентного права 3.
Возможность изменения практики Европейского Суда заложена в самой
Конвенции 1950 г. Так, согласно ст. 30 Конвенции, «если дело, которое
рассматривает
палата,
затрагивает
серьезный
вопрос
относительно
толкования Конвенции или Протоколов к ней или если решение вопроса,
который она рассматривает, может привести к результату, несовместимому с
1
См.: Решение Европейского Суда по правам человека от 23 сентября 1982 г. по делу «Спорронг и Лоннрот
(Sporrong
and
Lonnroth)
против
Швеции»//
http://europeancourt.ru/uploads/ECHR
_Sporrong_and_Lonnroth_v_Sweden_23_09_1982.pdf.
2
См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. № 4.
3
См.: Гомьен Д., Харрис Д., Зваак Л. Указ. соч. С.29.
97
решением, постановленным Судом раньше, палата может в любое время до
постановления своего решения отказаться от своей юрисдикции в интересах
Большой палаты, если ни одна из сторон по делу не возражает против этого».
Как подчеркивает В.А. Туманов, при решении конкретного дела Суд
ссылается на свои предыдущие решения как по этой категории дел, так и на
решения по сопутствующим вопросам, которые возникали в процессе
рассмотрения этого дела1. Следовательно, при разрешении аналогичного дела
Европейский Суд будет учитывать сформированную им практику. Это
позволяет признавать всю практику Европейского Суда в качестве
общеобязательной для государств - участников Конвенции.
Ставя точку в возникшем споре, в Постановлении № 21 от 27 июня
2013 г. Пленум Верховного Суда РФ указал, что национальные суды должны
учитывать
правовые
позиции
Европейского
Суда,
изложенные
в
окончательных постановлениях, принятых в отношении других государств –
участников
Конвенции,
если
обстоятельства
рассматриваемого
дела
аналогичны обстоятельствам, ставшим предметом анализа и выводов
Европейского Суда2.
Таким образом, практика Европейского Суда, сформированная с
участием других стран, актуальна для современной правоприменительной
деятельности в Российской Федерации. В связи с этим, несмотря на
различные подходы к оценке решений Европейского Суда, необходимо
понимать,
что
учет
толкований
им
Конвенции
1950
г.
позволит
национальному правоприменителю избегать ее нарушений.
Еще один аспект рассматриваемой проблемы связан с различными
вариантами непосредственного использования
национальными
судами
правовых позиций Европейского Суда при осуществлении правосудия по
1
См.: Туманов В.А. Европейский Суд по правам человека. Очерк организации и деятельности. М. Норма.
2001. С. 104.
2
См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г. N 21 «О применении судами общей
юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к
ней»// Бюллетень Верховного Суда РФ. 2013. № 8.
98
конкретным делам1. Поскольку Конвенция применяется как часть правовой
системы России, ее прямое толкование национальным судом может
отличаться от толкования ее норм Европейским Судом. Перечень и
процедуры применения позиций, сформулированных Европейским Судом,
нормативно не определены. Поэтому, возможно их использование по
усмотрению судьи при рассмотрении конкретных дел. Вместе с тем, в целях
обеспечения равенства граждан перед законом и судом российские суды
должны исходить из принципа единства правового пространства. Это требует
единообразного применения правовых позиций Европейского Суда на всей
территории Российской Федерации.
По мнению специалистов2, приоритетным должно быть толкование
Конвенции Европейским Судом с последующим обеспечением единообразия
судебной практики высшими судами Российской Федерации3. Как отмечает
Н.В.
Витрук,
правовые
позиции
Европейского
Суда
могут
быть
использованы в Российской Федерации законодательными органами,
Конституционным Судом РФ, а также высшими судебными инстанциями при
реализации конституционных полномочий по обобщению судебной практики
и даче соответствующих разъяснений нижестоящим судам на основе
выводов, в которых содержится правовая позиция Европейского Суда по
рассматриваемой юридической проблеме4.
В то же время обозначенный подход может привести к значительной
инертности национальной судебной практики. Возможна ситуация, когда
суды до получения разъяснений высших судебных инстанций будут
руководствоваться нормами, противоречащими Конвенции о защите прав
человека и основных свобод в их истолковании Европейским Судом.
Поэтому автор считает более обоснованным непосредственный учет в
1
См.: Анишина В.И. Проблемы применения российскими судами решений Европейского Суда по правам
человека//Международное публичное и частное право. 2008. N 2.
2
См.: Нешатаева Т.Н. О компетенции Европейского Суда по правам человека в отношении имущественных
прав // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1999. N 4. С. 96.
3
См.: Анишина В.И. Указ. соч.
4
См.: Витрук Н.В. Обязательства России как государства - участника Конвенции о защите прав человека и
основных свобод//Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. 2003. №1(42). С.151.
99
правоприменительной
деятельности
национальных
судов
толкований
Конвенции 1950 г., изложенных в постановлениях Европейского Суда1.
Применение Конвенции 1950 г. поднимает проблему ее координации с
системой права России в случаях, когда решения Европейского Суда будут
противоречить нормам российского права. Тогда перед правоприменителем
встанет вопрос о приоритете национального права либо Конвенции 1950 г.
Наглядным примером является Постановление Европейского Суда по делу
«Константин Маркин против России»2, которое вступило в противоречие с
ранее вынесенным по тому же вопросу определением Конституционного
Суда РФ3. Эта ситуация поставила вопрос о возможности пересмотра
вступившего в законную силу решения суда общей юрисдикции при наличии
противоположных
правовых
позиций
Европейского
Суда
и
Конституционного Суда РФ относительно соответствия норм национального
законодательства, примененных при рассмотрении конкретного дела,
положениям Конвенции о защите прав человека и основных свобод4.
Другим постановлением Европейский Суд признал положения ч.3 ст.32
Конституции РФ, лишающие избирательного права всех российских граждан,
находящихся
в
местах
лишения
свободы
по
приговору
суда,
противоречащими ст. 3 Протокола № 1 к Конвенции о защите прав человека
и основных свобод5. По мнению Европейского Суда, это обязывает
Российскую
1
Федерацию
решить
вопрос
об
устранении
нарушения
См.: Глазкова М.Е. Применение европейских стандартов отправления правосудия в российском
арбитражном процессе: монография. М.: Институт законодательства и сравнительного правоведения при
Правительстве РФ. Анкил. 2012. С. 45.
2
См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 7 октября 2010 г. по делу «Константин
Маркин (Konstantin Markin) против России»// Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2011. № 4.
3
См.: Определение Конституционного Суда РФ от 15 января 2009 г. N 187-О-О об отказе в принятии к
рассмотрению жалоб гражданина Маркина К.А. на нарушение его конституционных прав положениями
ст.ст. 13 и 15 Федерального закона «О государственных пособиях гражданам, имеющим детей», ст.ст. 10 и
11 Федерального закона «О статусе военнослужащих», ст. 32 Положения о порядке прохождения военной
службы и п.п. 35 и 44 Положения о назначении и выплате государственных пособий гражданам, имеющим
детей//СПС КонсультантПлюс.
4
См. например: Султанов А.Р. Продолжение дела «Маркин против России», или как Президиум
Ленинградского окружного военного суда возбудил спор о конституционности п. 3 и 4 ч. 4 ст. 392 во
взаимосвязи со ст. 11 ГПК РФ // Вестник гражданского процесса. 2013. N 5. С. 260 - 286.
5
См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 4 июля 2013 г. по делу «Анчугов и Гладков
(Anchugov and Gladkov) против Российской Федерации» // СПС КонсультантПлюс.
100
Конвенции, несмотря на то, что оспариваемое ограничение избирательного
права прямо закреплено в Конституции РФ.
Вопрос о юридической силе Конвенции 1950 г. в национальной
правовой системе уже находил свое разрешение в практике Европейского
Суда. Например, в решении «Винтерверп против Нидерландов» Европейский
Суд
высказал
мнение,
что
внутреннее
законодательство
должно
соответствовать Конвенции 1950 г. Этого требуют общие принципы
международного
права,
подкрепленные
духом
Конвенции.
Договаривающиеся стороны обязаны следить за тем, чтобы их внутреннее
законодательство не противоречило Конвенции, и при необходимости
принять адаптационные меры, необходимые для достижения этой цели1.
Тем не менее в теории права достаточно остро обсуждается вопрос о
приоритете норм Конвенции над национальным правом и Конституциями
государств-участников. Ряд российских специалистов в области права
считают, что Конвенция 1950 г. не имеет приоритета над положениями
Конституции РФ2. Параллельно существует точка зрения, согласно которой
Конвенция 1950 г. приравнивается к Конституции РФ по юридической силе и
выступает в качестве конституционного гаранта признания, соблюдения и
защиты основных прав и свобод человека и гражданина3. Так, В.Д. Зорькин
подчеркивает, что Конвенция 1950 г. действует в России в качестве
конституционного инструмента признания и защиты прав и свобод человека
и гражданина, т.е. в качестве источника конституционного права4.
Аналогичное мнение высказывает Н.В. Витрук. Он отмечает, что в
национальной правовой системе процесс конституализации законотворчества
1
См.: Воронцова И.В. Значение постановлений Европейского Суда по правам человека//Современное право.
2009. N 8; См. также: Решение Европейского Суда по правам человека от 24 октября 1979 г. по делу
«Винтерверп против Нидерландов»// СПС КонсультантПлюс.
2
См.: Лаптев П.А. Международный договор Российской Федерации и Конституция Российской Федерации:
проблема иерархии //Российская юстиция. 2009. N 2; Николаев А.М. Место решений Европейского Суда по
правам человека в правовой системе Российской Федерации//Конституционное и муниципальное право.
2007. N 17.
3
См.: Витрук Н.В. О некоторых особенностях использования решений Европейского Суда по правам
человека в практике Конституционного Суда Российской Федерации и иных судов// Сравнительное
конституционное обозрение. 2006. № 1. С. 84.
4
См.: Зорькин В.Д. Интеграция европейского конституционного пространства: вызовы и ответы// Журнал
российского права.2006. N 12.
101
и правоприменения сочетается с конвенциализацией, т.е. ориентируется на
европейские стандарты в области прав и свобод человека и направлен на
последовательное соблюдение норм Конвенции и Протоколов к ней1.
Высказывается также мнение, что ч.1 ст.17 Конституции РФ
утверждает приоритет международных договоров, закрепляющих права и
свободы человека и гражданина, над Конституцией РФ2. В частности, М.А.
Занина утверждает, что по вопросам основных прав Конвенция 1950 г.
должна обладать верховенством в национальной правовой системе3. При
этом
К.
Беше-Головко
отмечает,
что
наднациональный
суд
имеет
юрисдикцию в определенной правовой системе только с согласия
соответствующего государства. Право граждан Российской Федерации
обращаться в Европейский Суд обусловлено ратификацией российским
государством Конвенции 1950 г. и свидетельствует о распоряжении им
своими суверенными полномочиями4.
Стоит заметить, что в практике Европейского Суда уже сформирована
правовая позиция, согласно которой санкционирование действий государства
конституционными нормами, противоречащими Конвенции, не освобождает
государство от обязанности ее соблюдения. Так, в деле «Социалистическая
партия и другие против Турции»5 Европейский Суд высказал мнение, что
лицо не может быть лишено защиты, предоставляемой Конвенцией, лишь
потому, что его действия расцениваются национальными властями как
подрыв конституционных основ государства и требуют применения
запретительных мер. То есть, оценка властями каких-либо действий как
1
См.: Витрук Н.В. Верность Конституции. М. 2008. С. 85.
См.: Яковенко М.А. Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод как часть правовой
системы России//Конституционные ценности: содержание и проблемы реализации. Материалы
международной научно-теоретической конференции 4-6 декабря 2008 г. В 2 Т. М. 2010.Т.1 С.258.
3
См.: Занина М.А. Коллизии норм национального права и Европейской конвенции о защите прав человека и
основных свобод//Российская юстиция. 2005. № 11. С.61.
4
См.: Беше-Головко К. Обращение в ЕСПЧ: вопрос о распределении суверенитета между государством и
народом // Народовластие и права человека. Материалы IV международной научно-практической
конференции 19-22 октября 2011 г. М. 2012. С. 556-561.
5
См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 25 мая 1998 г. по делу «Социалистическая
партия и другие против Турции»//СПС КонсультантПлюс.
102
2
противоречащих Конституции не исключает применение механизмов
защиты, основанных на Конвенции 1950 г.
Такая позиция находит свое признание в международной практике.
Например, С.А. Перчаткина отмечает влияние Конвенции 1950 г. и решений
Европейского Суда на практику Конституционного Суда Австрии. Это
предопределяется
положениями
федеральной
Конституции,
согласно
которой общепризнанные нормы международного права действуют в
качестве составной части федерального права Австрии. Таким образом
обосновывается необходимость использования Конвенции и правовых
позиций Европейского Суда в практике конституционного правосудия для
обеспечения принципа верховенства конституционных актов. При этом
важной задачей Конституционного Суда Австрии является обеспечение
конституционности национальных норм путем контроля их соответствия не
только федеральной Конституции, но и Конвенции 1950 г. В данном случае
практика толкования Конвенции 1950 г. Европейским Судом используется
национальными судами в качестве критерия конституционного контроля. В
этой связи Конституционный Суд Австрии придерживается положений
Конвенции 1950 г. в истолковании Европейского Суда, что позволяет
избегать коллизий между национальным правом и правовыми позициями
Европейского Суда1.
Аналогичная позиция высказана С.Д. Князевым, который считает, что
осуществляемая Конституционным Судом РФ имплементация положений
Конвенции в правовую систему Российской Федерации, в том числе в их
прочтении Европейским Судом, позволяет соотнести правовое развитие
России с общеевропейскими стандартами и не представляет угрозы ее
государственному суверенитету и Конституционной идентичности2.
Следует признать, что в настоящее время практика Европейского Суда
утверждает безусловный приоритет Конвенции 1950 г. над национальным
1
См.: Перчаткина С.А. Некоторые аспекты влияния конституционного правосудия на соотношение
международного и конституционного права (на примере Австрии и Германии) // Конституционное и
муниципальное право. 2009. N 20. С. 36-39.
2
См.: Князев С.Д. Там же.
103
законодательством. По мнению Суда, цели Конвенции могут быть
достигнуты только тогда, когда она будет обладать высшей юридической
силой над любой нормой национального закона. Существующая в
государстве иерархия правовых норм рассчитана лишь на внутренний
правовой
порядок
и
не
означает
верховенства
национального
конституционного права над положениями Конвенции о защите прав
человека и основных свобод1. Поскольку соблюдение Конвенции 1950 г.
является международным обязательством государства и одним из условий
его членства в европейском сообществе, оно обязано исполнять ее и в тех
случаях, когда нормы национальной Конституции нарушают права,
гарантированные Конвенцией.
Обоснованность этого вывода усматривается и в разных объемах
предметов исследования Европейским Судом по правам человека и
Конституционным Судом РФ. Так, Конституционный Суд РФ устраняет
лишь
несправедливость,
выраженную
принятием
неконституционных
законов, не рассматривая вопрос факта. В то же время Европейский Суд
использует целый ряд критериев, учитывающих фактические обстоятельства
дела2. Например, в Постановлении по делу «Авилкина и другие против
Российской Федерации» Европейский Суд установил нарушение публичной
властью ст. 8 Конвенции 1950 г. Указав на отсутствие необходимости
оспариваемого вмешательства в демократическом обществе, Европейский
Суд не стал оценивать его соответствие закону3.
Конечно, вопросы согласования и взаимодействия международноправовой и национальной правовых систем решаются трудно. Это
обусловлено тем, что международное и внутригосударственное право
представляют собой самостоятельные правовые системы, обладающие
1
См.: Ковлер А.И. «Моральный суверенитет» перед лицом «государственного суверенитета» в европейской
системе защиты прав человека // Международное правосудие. 2013. № 3 с.55-58.
2
См.: Султанов А.Р. Указ. соч.
3
См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 6 июня 2013 г. по делу «Авилкина и другие
(Avilkina and Others) против России»// СПС КонсультантПлюс.
104
собственными традициями, функциональными свойствами, особенностями
регулируемых отношений, спецификой правообразующих факторов и т.д.
Различия между данными правовыми системами вызвали, в свою
очередь, монистический и дуалистический подходы к применению норм
международного права на территории государств1. И хотя, как отмечается в
юридической литературе, ни один из этих подходов не используется в
«чистом» виде ни в одном из современных государств, проблема
взаимодействия обеих систем, их согласованного действия
приобретает
важное практическое значение.
Совершенно очевидно, что для реализации норм международного
права требуется содействие со стороны национального права, равно как и для
реализации международным правом внутригосударственных норм нужны
соответствующие
обеспечительные
меры
и
средства
со
стороны
международного сообщества. Хотя рассматриваемая проблема еще не
получила своего окончательного разрешения, имеются все основания
признавать
высшую
юридическую
силу
Конвенции
над
нормами
национального законодательства.
Вместе
с
тем,
провозглашение
международного права над
безусловного
приоритета
внутригосударственным имеет как
свои
позитивные, так и негативные моменты. К позитивным следует отнести
следующие
факторы:
во-первых, обеспечивается
единство
правового
пространства для общения различных народов, в том числе, для охраны и
защиты прав человека; во-вторых, для регулирования общественных
отношений
используются
общечеловеческие
и
общедемократические
ценности; в-третьих, международное право служит источником в процессе
правотворчества и правоустанавливающим фактором при правореализации,
поскольку возможны прямые ссылки на нормы и принципы международного
права, например, при восполнении пробела или разрешении юридических
коллизий;
1
в-четвертых,
служит
целям
сближения
и
сотрудничества
См.: Лакеев А.Е. Материально-правовые стандарты как особый источник российского права// Автореф. дис
канд. юр. наук. Махачкала. 2011. С.21.
105
национальных правовых систем; в-пятых, для личности открывается
возможность обращаться в международные судебные органы за защитой
своих прав и свобод.
Вместе с тем, такого рода приоритет способен вызвать серьезные
противоречия в национальной правовой системе. Речь идет в первую очередь
о приоритете норм международного права перед Конституцией государства.
В современной российской политико-правовой доктрине господствует
позиция,
согласно которой международное право не обладает никакими
преимуществами
перед
конституционными
нормами,
поскольку
они
являются исходными императивными началами1, определяющими общую
направленность правового регулирования общественных отношений в
Российской
Федерации,
входят
в
содержание
ее
государственного
суверенитета.
Тем не менее, важно подчеркнуть, что де-факто высшие судебные
инстанции России, основываясь на правовых позициях Европейского Суда,
задающего вектор деятельности, уже оказывают определяющее влияние на
все ветви власти России.
Таким образом, можно отметить следующие факторы влияния
Европейского Суда на формирование национальной правоприменительной
практики.
1)
Европейская
Конвенция
содержит
требования
защиты
демократического общества и прав частных лиц; равновесия между
осуществлением прав лица и их ограничением для защиты интересов
общества; наличия адекватных гарантий защиты прав личности от
превышения пределов необходимости. В своей совокупности они возлагают
на
национальную
судебную
власть
обязанность
обеспечить
баланс
(относительное равновесие, соразмерность) между правами личности и
интересами общества в целом. Сложность установления границы между
1
См.: Лукашук И.И. Нормы международного права в правовой системе России. М.1997. С 46; Зарубаева
Е.Ю. Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры в правовой
системе России. Дис. канд. юр. наук. М. 2003. С. 76; Морозова Л.А. Теория государства и права. Учебник. 4е изд. М. Эксмо. 2010. С.284.
106
взаимными правами и обязательствами сторон и ее значение для
демократического
развития
общества
свидетельствуют
о
важности
соблюдения баланса конкурирующих интересов отдельного лица и общества.
2)
В этом процессе решения Европейского Суда по правам человека
имеют силу прецедентов толкования Конвенции 1950 г., общеобязательны,
эволютивны, и, в силу связанности Европейского Суда собственными
позициями, задают направление деятельности национальным судебным
системам.
3)
Единообразие
в
применении
Конвенции
1950
г.
может
обеспечиваться высшими судебными инстанциями государства путем
восприятия ими Конвенции как источника права в ее обязательном
истолковании Европейским Судом. Вместе с тем такое следование
разъяснениям
национальных
высших
судебных
инстанций
повлечет
инертность судебной системы. Поэтому, признание Конвенции 1950 г. в ее
истолковании Европейским Судом как источника права должно предполагать
право ее прямого применения национальным судом.
4)
Представляется, что цели Конвенции могут быть достигнуты
только тогда, когда она будет обладать высшей юридической силой над
любой нормой национального закона.
107
& 3.2 РОЛЬ ОРГАНОВ ПРАВОСУДИЯ В ОБЕСПЕЧЕНИИ
БАЛАНСА ПУБЛИЧНЫХ И ЧАСТНЫХ ИНТЕРЕСОВ
В постановлении по делу «Санди Таймс» против Соединенного
Королевства» Европейский Суд отметил необходимость существования в
демократическом
обществе
системы
государственных
институтов,
основанной на началах господства права и обеспечивающей эффективный
контроль правосудия за действиями исполнительной власти в целях
уважения человеческой личности1. Обязанность поиска оптимального
соотношения прав частных лиц, гарантируемых Конвенцией, и интересов
демократического общества в целом возложена на национальные судебные
системы. Как подчеркивает Европейский Суд, в целях соблюдения ценностей
демократического общества вмешательство государства в права отдельных
лиц должно осуществляться в пределах необходимости и под эффективным
контролем
судебной
системы,
которая
обеспечивает
независимость,
беспристрастность и надлежащую процедуру2. Именно судебный контроль
обеспечивает учет интересов общества и защиту прав отдельного лица от
произвольного вмешательства публичной власти, уважение прав и свобод
индивида, а также равновесие публичных и частных начал в системе
общественных отношений3.
Таким образом, считая толкование и применение внутреннего права
задачей национальных судов, Европейский Суд подчеркивает ведущую роль
судебной системы в обеспечении равновесия между публичными и частными
интересами4.
1
См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 26 апреля 1979 г. «Санди Таймс» (The
Sunday Times) против Соединенного Королевства//Европейский Суд по правам человека. Избр. решения. В 2
Т. М. 2000. Т. 2. С. 198 - 230.
2
См.: п. 55 Постановления Европейского Суда по правам человека «Класс (Klass) и другие против
Федеративной Республики Германии» //Европейский Суд по правам человека: Избр. решения. В 2 Т. М.
2000. Т. 1. С. 168 - 186.
3
См.: п. 41 Постановления Европейского Суда по правам человека от 21 февраля 1990 г. «Пауэлл и Рейнер
против Соединенного Королевства» // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. В 2 Т. М.
Норма. 2000. Т. 1. С. 659 - 667; См. также: п. 49 Постановления Европейского Суда по правам человека от 26
мая 1994 г. «Киган (Keegan) против Ирландии»// http://www.echr.ru/documents/doc/2461484/2461484.htm.
4
См.: Решение по делу Касадо Кока против Испании от 24 февраля 1994 г. // Европейский Суд по правам
человека. Избранные решения. В 2 Т. М. 2000. Т. 1. С. 832.
108
Эту роль судебной системы признает и Конституционный Суд РФ. Так,
в Постановлении от 3 мая 1995 г. он отметил, что право на судебную защиту
выступает гарантией всех конституционных прав и свобод; это право не
может вступить в противоречие с целями, защищаемыми ч.3 ст. 55
Конституции
РФ,
и
не
подлежит
ограничению
ни
при
каких
обстоятельствах1. В дальнейшем Конституционный Суд РФ подчеркнул, что
именно
суды
обязаны
добиваться
должного
равновесия
между
конституционными правами при рассмотрении дел и решать, каким правам и
охраняемым законом интересам должно быть отдано предпочтение в
конкретном случае2.
Как считает судья Конституционного Суда РФ М.И. Клеандров,
правосудие является главным звеном механизма обеспечения охраны и
защиты прав и свобод человека на нынешнем этапе развития человеческой
цивилизации3.
Отсутствие
доступной
процедуры
судебной
проверки
обоснованности ограничений ставит частное лицо в зависимость от
усмотрения
представителей
дискреционном
соответствует
характере
критериям
публичной
власти,
государственного
допустимого
свидетельствует
вмешательства
вмешательства
и
государства
о
не
в
осуществление частных прав4.
Одним из первых решений Конституционного Суда РФ, посвященных
балансу публичного и частного интересов, стало Постановление от 9 июня
1
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 03 мая 1995 г. N 4-П по делу о проверке
конституционности ст.ст. 220.1 и 220.2 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина В.А. Аветяна// Вестник
Конституционного Суда РФ. 1995. N N 2 – 3.
2
См.: Определение Конституционного Суда РФ от 27 сентября 1995 г. N 69-О об отказе в принятии к
рассмотрению жалобы гражданина Козырева А.В.//КонсультантПлюс; См. также: Смирнова А.А.
Диффамация как злоупотребление свободой слова и информации (конституционно-правовой аспект)
//Конституционное и муниципальное право. 2007. N 9.
3
См.: Клеандров М.И. О понимании судебной власти // Российское правосудие. 2009. № 7 (39). С.4.
4
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 30 октября 2003 г. N 15-П по делу о проверке
конституционности отдельных положений Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных
прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» в связи с запросом группы
депутатов Государственной Думы и жалобами граждан С.А. Бунтмана, К.А. Катаняна и К.С. Рожкова//
Вестник Конституционного Суда РФ.2003. N 6; См. Постановление Конституционного Суда РФ от 30 июля
2001 г. N 13-П по делу о проверке конституционности положений подп. 7 п. 1 ст. 7, п. 1 ст. 77 и п. 1 ст. 81
Федерального закона «Об исполнительном производстве» в связи с запросами Арбитражного суда
Воронежской области, Арбитражного суда Саратовской области и жалобой открытого акционерного
общества «Разрез «Изыхский»// Вестник Конституционного Суда РФ.2001. N 6.
109
1992 г. № 7-П. В нем сформулированы правовые позиции по вопросам
конституционно-правовой ответственности государства в форме возмещения
вреда,
исполнения
договоров
в
условиях
существенного
изменения
обстоятельств. Так, оценивая обоснованность действий государства в
договорных отношениях с гражданами, Конституционный Суд РФ сделал
вывод, что отсрочка исполнения обязательства перед гражданами по
отовариванию целевых чеков представляет собой одностороннее изменение
государством
условий
исполнения
обязательств.
При
отсутствии
чрезвычайной ситуации в стране, действия непреодолимой силы и других
исключительных обстоятельств это повлекло необоснованное ограничение
прав и свобод граждан, предусмотренных ст.ст. 10, 13, 17, 33, 52
Конституции РФ. Предпринятые государством меры частичной компенсации
обесцененных целевых чеков представляют собой отступление от принципа
полного возмещения вреда. Это нарушает требования ст. 53 Конституции
РФ, гарантирующей право каждого на возмещение государством вреда,
причиненного незаконными действиями государственных органов и их
должностных лиц при исполнении служебных обязанностей, а также
положения ст.ст. 215, 219 ГК РФ о полном возмещении гражданамкредиторам убытков, возникших как в результате просрочки исполнения
обязательства должником (в данном случае органами, подчиненными
Правительству РФ), так и в результате издания не соответствующего закону
акта
органов
государственного
управления,
нарушающего
права
собственника (объявление моратория)1.
1
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 9 июня 1992 г. № 7-П по делу о проверке
конституционности Постановления Совмина РФ от 17 июля 1991 г. № 403 «О мерах по реализации
распоряжения председателя Верховного Совета РСФСР и председателя Совмина РСФСР от 8 июня 1991 г.
№ 1554-1 «О дополнительных мерах по формированию государственных хлебных и других
продовольственных ресурсов в 1991 году» и постановления Правительства РФ от 24 января 1992 г. № 43
«Об упорядочении торговли легковыми автомобилями по целевым чекам и целевым вкладам на территории
РФ»// Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. N 28. Ст. 1634.
110
В дальнейшем Конституционный Суд РФ неоднократно обращался к
проблеме обеспечения справедливого баланса публичных и частных
интересов1, выявляя его новые содержательные характеристики и критерии.
Значимость соблюдения баланса публичного и частного интересов при
рассмотрении
дел
подчеркивают
Верховный
Суд
РФ
и
Высший
Арбитражный Суд РФ. Например, в п. 8 Постановления Пленума Верховного
Суда РФ от 27 июня 2013 г. N 21 отмечена необходимость соблюдения
баланса между законными интересами лица, права и свободы которого
ограничиваются, и законными интересами иных лиц, государства и
общества2. В судебной практике это требование нашло отражение: при
разрешении
имущественных
споров3,
в
административном
судопроизводстве4, в сфере исполнительного производства5, в сфере оборота
земель
сельскохозяйственного
назначения6,
в
области
налогового
законодательства7. При этом Верховный Суд РФ и Высший Арбитражный
Суд РФ опираются не только на позиции, сформированные Европейским
Судом,
1
но
и
применяют
положения
ч.3
ст.55
Конституции
РФ,
См.: п.8 Постановления Конституционного Суда РФ от 30 июля 2001 г. N 13-П по делу о проверке
конституционности положений подп. 7 п. 1 ст. 7, п. 1 ст. 77 и п. 1 ст. 81 Федерального закона «Об
исполнительном производстве» в связи с запросами Арбитражного суда Воронежской области,
Арбитражного суда Саратовской области и жалобой открытого акционерного общества «Разрез
«Изыхский»//Вестник Конституционного Суда РФ. 2001. N 6; См. также: п.п. 2, 3 Постановления
Конституционного Суда РФ от 24 января 2002 г. N 3-П по делу о проверке конституционности положений ч.
2 ст. 170 и ч.2 ст.235 Кодекса законов о труде РФ и п. 3 ст. 25 Федерального закона «О профессиональных
союзах, их правах и гарантиях деятельности» в связи с запросами Зерноградского районного суда
Ростовской области и Центрального районного суда города Кемерово»//Вестник Конституционного Суда
РФ. 2002. N 3.
2
См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г. N 21 «О применении судами общей
юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к
ней»// Бюллетень Верховного Суда РФ. 2013. № 8.
3
См.: Информационное письмо Высшего Арбитражного Суда РФ от 20 декабря 1999 г. N С1-7/СМП-1341
«Об основных положениях, применяемых Европейским Судом по правам человека при защите
имущественных прав и права на правосудие»// Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2000. N 2.
4
См.: Постановление Верховного Суда РФ от 13 декабря 2005 г. N 32-ад05-3// СПС КонсультантПлюс; См.
также: п. 6 ответа на вопрос 9 «Вопросы применения Кодекса Российской Федерации об административных
правонарушениях»/Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации
за 2 квартал 2009 г.// Бюллетень Верховного Суда РФ. 2009. № 11.
5
См.: Определение Верховного Суда РФ от 15 февраля 2002 г. N 3-В02пр-3// Бюллетень Верховного Суда
РФ. 2002. № 10.
6
См.: Определение Верховного Суда РФ от 8 апреля 2009 г. N 15-Г09-2 об оставлении без изменения
решения Верховного Суда Республики Мордовия от 29 января 2009 г., которым отказано в удовлетворении
заявления о признании незаконным Закона Республики Мордовия «О внесении изменений в статью 2 Закона
Республики Мордовия «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения» от 25 сентября 2008 г. N 753// СПС КонсультантПлюс.
7
См.: Определение Верховного Суда РФ от 29 марта 2010 г. N 31-В10-1// СПС КонсультантПлюс.
111
определяющие цели и пределы ограничения частных интересов субъектов
права. Роль и содержательная емкость данной нормы права позволяют
использовать ее положения в качестве критериев при разрешении
практически всех видов споров, связанных с посягательством публичной
власти на частные интересы субъектов права. По сути она содержит общие
ориентиры публичных интересов, которые определяют пределы реализации
интересов
частных.
Ее
актуальность
подтверждается
неоднократным
обращением к ее положениям по вопросам защиты права граждан на свободу
передвижения, выбор места пребывания и жительства на территории РФ1;
при определении полномочий Правительства РФ принимать постановления,
затрагивающие права граждан2; по спорам, связанным с определением
законности
забастовок
в
организациях,
связанных
с
обеспечением
жизнедеятельности населения3; по вопросам, затрагивающим основания
увольнения и применения к работникам мер дисциплинарного взыскания,
условий работы по совместительству4; при определении видов ограничений
1
См.: Решение Верховного Суда РФ от 13 ноября 2003 г. N ВКПИ03-96 об отказе в удовлетворении
заявления о признании частично недействительным п. 21 приложения N 1 к Приказу Министра обороны РФ
от 15 февраля 2000 г. N 80 «О порядке обеспечения жилыми помещениями в Вооруженных Силах
Российской Федерации»; См. также: Определение Верховного Суда РФ от 16 апреля 2002 г. N КАС02-176
об отмене решения Верховного Суда РФ от 8 февраля 2002 г. N ГКПИ2001-1802 и признании частично
незаконным абз. 1 п. 8 Примерных правил учета граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий,
и предоставления жилых помещений в РСФСР, утв. Постановлением Совмина РСФСР от 31 июля 1984 г. N
335// КонсультантПлюс; См. также: Определение Верховного Суда РФ от 5 октября 2001 г. N 5-Г01-117 о
признании противоречащими федеральному законодательству отдельных пунктов Положения о порядке
улучшения жилищных условий граждан в г. Москве, утвержденного постановлением Мосгордумы от 31
января 2001 г. N 12// Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. N 3.
2
См.: Решение Верховного Суда РФ от 24 июня 2003 г. N ВКПИ03-8 об отказе в удовлетворении жалобы о
признании незаконными (частично) п. 8 «Правил выпуска и погашения государственных жилищных
сертификатов, выдаваемых гражданам - участникам федеральной целевой программы «Государственные
жилищные сертификаты», утвержденных Постановлением Правительства РФ от 19 марта 2002 г. N 168, а
также раздела 5 (частично) Программы «Государственные жилищные сертификаты», утвержденной
Постановлением Правительства РФ от 20 января 1998 г. N 71; См. также: Определение Верховного Суда РФ
от 11 апреля 2002 г. N КАС02-165 об отмене решения Верховного Суда РФ от 1 февраля 2002 г. и признании
недействительным п. 7 Особых условий приобретения радиоэлектронных средств и высокочастотных
устройств, утв. Постановлением Правительства РФ от 17 июля 1996 г. N 832//СПС КонсультантПлюс.
3
См.: Определение Верховного Суда РФ от 14 марта 2003 г. N 58-Г03-4//СПС КонсультантПлюс.
4
См.: Определение Верховного Суда РФ от 6 февраля 2003 г. N КАС03-23 об оставлении без изменения
решения Верховного Суда РФ от 28 октября 2002 г. N ГКПИ2002-1100, которым были признаны
незаконными подп. «а» ч. 1 п. 15 и п. 16 Положения о дисциплине работников железнодорожного
транспорта Российской Федерации, утв. Постановлением Правительства РФ от 25 августа 1992 г. N
621//Экономика железных дорог. 2003. N 6; См. также: Решение Верховного Суда РФ от 3 октября 2001 г. N
ГКПИ 2001-1173 о признании незаконным (недействующим) абз. 1 п. 1 Постановления Совмина СССР от 22
сентября 1988 г. N 1111 «О работе по совместительству»// Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. N 10.
112
прав и свобод гражданина и человека1; в процессе судебного контроля
соразмерности
ограничения
прав
граждан
при
осуществлении
исполнительного производства2 и т.д.
Разрешение конфликта публичных и частных интересов неизбежно
ставит проблему определения приоритетов и иерархии прав, толкования на
соответствующей основе их содержания. Ее решение возможно под
влиянием
совокупности
факторов
(экономических,
политических,
идеологических, социально-нравственных и т.д.), учет которых предполагает
совершенствование судебного механизма защиты прав и свобод граждан.
Как отмечает Т.Н. Нешатаева, национальный суд всегда должен учитывать
требования публичного интереса, общества в целом и права частных лиц,
сопоставлять интересы общества с интересами конкретного лица, находить
компромисс между ними, не допуская ситуации, когда требования
публичного интереса полностью подавляют частный интерес, и наоборот,
когда публичные интересы вообще не учитываются судом. Важно, чтобы
конституционные обязанности частноправового и публично-правового
характера не противопоставлялись друг другу, так как установление
жесткого приоритета для одних из них означает невозможность реализации и
умаление значимости защиты прав и законных интересов других участников
правоотношения3.
В то же время категория баланса публичного и частного интересов ни в
теории, ни в судебной практике не получила конкретизации, достаточной для
выявления ее содержания. Как отмечается в юридической литературе,
1
См.: Решение Верховного Суда РФ от 19 февраля 1998 г. N ГКПИ98-21 об оставлении без удовлетворения
заявления о признании незаконным п. 8 Положения «Об условиях работы по совместительству»; См. также:
Определение Верховного Суда РФ от 20 января 2000 г. N КАС00-4 об оставлении без изменения решения
Верховного Суда РФ от 2 декабря 1999 г. N ГКПИ99-689, которым был признан незаконным
(недействительным) абз.2 п. 3.1 Инструкции по организации в органах внутренних дел производства по
делам об административных нарушениях правил дорожного движения и иных норм, действующих в сфере
обеспечения безопасности дорожного движения// СПС КонсультантПлюс.
2
См.: Ответ на вопрос № 8 в обзоре законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской
Федерации за 3 кв. 2006 г., утв. Постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2006 г.//
СПС КонсультантПлюс.
3
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 23 декабря 1997 г. N 21-П по делу о проверке
конституционности п. 2 ст. 855 ГК РФ и ч. 6 ст. 15 Закона Российской Федерации «Об основах налоговой
системы в РФ» в связи с запросом Президиума Верховного Суда Российской Федерации// Вестник
Конституционного Суда РФ. 1998. N 1.
113
оценивать справедливость соотношения интересов суду приходится в
условиях отсутствия четких правил для определения баланса публичного и
частного интересов1. Представляется, что сформулировать эти правила
можно в результате системного анализа решений высших судебных
инстанций по указанным вопросам. Разрешая проблему обеспечения баланса
публичного и частного интересов в рамках рассматриваемых дел, органы
правосудия совершенствуют формы контроля, выявляют и конкретизируют
основные положения и критерии принципа баланса интересов.
Стоит отметить, что в своих решениях Европейский Суд не выделяет
форм, в которых осуществляется контроль за соблюдением баланса
интересов. В то же время анализ судебной практики и специальной
литературы
позволяет
выделить
предварительный
и
последующий
(отложенный) судебный контроль2.
Предварительный судебный контроль предполагает ограничение прав
только с санкции суда, проверяющего законность действия, которое должно
быть совершено. В частности, предварительный судебный контроль
необходим
в
случае
непосредственно
принятия
затрагивающих
решений
о
закрепленные
производстве
ст.ст.
22,
действий,
23
и
25
Конституции РФ права граждан на свободу и личную неприкосновенность,
невмешательство в частную жизнь, тайну переписки, телефонных, почтовых,
телеграфных и иных сообщений, неприкосновенность жилища3. Отступление
1
См.: Нешатаева Т.Н., Старженецкий В.В.. Прецеденты Европейского Суда/Вестник Высшего Арбитражного
Суда РФ. 2000. № 4.
2
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 17 декабря 1996 г. N 20-П по делу о проверке
конституционности п.п. 2 и 3 ч.1 ст. 11 Закона Российской Федерации от 24 июня 1993 года «О федеральных
органах налоговой полиции/Вестник Конституционного Суда РФ.1996. № 5; См. также: Н.А. Колоколов.
Конституционное право на неприкосновенность жилища: к вопросу об эффективности превентивного
судебного контроля (часть 1) // Российский судья. 2010. N 6. С. 13 – 16;
3
См.: п. 2.1 Определения Конституционного Суда РФ от 21 октября 2008 г. N 618-О-О об отказе в принятии
к рассмотрению жалобы гражданина Минина В.В. на нарушение его конституционных прав ч. 1 ст. 195, п. 3
ч. 1 ст. 196 УПК РФ и ст. 25 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в
Российской Федерации»// СПС КонсультантПлюс; См. также: п. 6 Постановления Конституционного Суда
РФ от 09 июня 2011 г. N 12-П по делу о проверке конституционности положений п.7 ст. 16 Закона
Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» и ч.1 ст. 9 Федерального закона «Об
оперативно-розыскной деятельности» в связи с жалобой гражданина И.В. Аносова// Вестник
Конституционного Суда РФ. 2011. N 4.
114
от этого правила возможно только по основаниям, предусмотренным
федеральным законом, с возможностью последующего судебного контроля.
Последующий судебный контроль применяется после того, как
ограничительное действие уже совершено, но заинтересованные лица не
согласны с ним и оспаривают его в судебном порядке1. Ограничение права в
качестве превентивной меры необходимо, как правило, в публичных целях 2,
обеспечивающих
характером
жизненно-важные
публично-правовых
административных)
отношений.
интересы.
(таможенных,
При
этом
Это
предопределено
налоговых
сохраняется
и
др.
возможность
последующего судебного обжалования предпринятых ограничений с целью
восстановления нарушенных прав.
Правомерность последующего судебного контроля обусловлена рядом
условий. Например, изъятие с последующим судебным контролем имущества
у собственника или законного владельца допустимо только в тех случаях,
когда такое изъятие является временной мерой обеспечительного характера и
не приводит к лишению лица права собственности3. По этому поводу
Конституционным Судом РФ сформулирован очень важный вывод: если
возникают публично-правовые отношения, приводящие к изменению
юридической судьбы вещи, т.е. имеет место не временное изъятие
имущества,
а
меняется
титул
собственника,
то
допустим
только
предварительный судебный контроль4. То есть в этих случаях допускаются
1
См.: Курс советского гражданского процессуального права в двух томах. Т.2 / Под ред. А.А. Мельникова,
П.П. Гуреева, А.А. Добровольского, В.С. Тадевосяна, П.Я. Трубникова. М. 1981. С. 142 – 143; См. также:
В.В. Аргунов Производство по делам об административном надзоре - новая категория дел в рамках
гражданского судопроизводства // Юридический мир. 2012. N 6. С. 32 - 40.
2
См.: П. 7 Постановления Конституционного Суда РФ от 16 мая 2000 г. N 8-П по делу о проверке
конституционности отдельных положений п. 4 ст. 104 Федерального закона «О несостоятельности
(банкротстве)» в связи с жалобой компании «Timber Holdings International Limited»/Вестник
Конституционного Суда РФ. 2000. N 4.
3
См.: абз.3 п.3.3 Постановления Конституционного Суда РФ от 16 июля 2008 г. N 9-П по делу о проверке
конституционности положений ст. 82 УПК РФ в связи с жалобой гражданина В.В. Костылева// Вестник
Конституционного Суда РФ. 2008. N 4; См. также: абз.3 п.2 Определения Конституционного Суда РФ от 15
января 2008 г. N 408-О-П по жалобе общества с ограниченной ответственностью «Бизнеслайн - Дальний
Восток» на нарушение конституционных прав и свобод положением ч. 12 ст. 27.10 КоАП РФ// Вестник
Конституционного Суда РФ. 2008. N 5.
4
См.: Определение Конституционного Суда РФ от 10 марта 2005 г. N 97-О по жалобе гражданина Головкина
А.И. на нарушение его конституционных прав положениями п.3 ч.2 ст. 82 УПК РФ, ч. 12 ст. 27.10 Кодекса
Российской Федерации об административных правонарушениях и Постановления Правительства
Российской Федерации «Об утверждении Положения о направлении на переработку или уничтожение
115
такие меры ограничения права, которые не исключают возможность его
защиты посредством последующего судебного контроля1.
Конституционным Судом РФ выделен также аспект, определяющий
форму судебного контроля в зависимости от характера собственности. Так, в
Постановлении от 17 декабря 1996 г. N 20-П Конституционный Суд РФ
отметил,
что
юридическое
лицо
в
отличие
от
гражданина
имеет
обособленное имущество, которым отвечает по своим обязательствам. В
свою очередь имущество гражданина юридически не разграничено,
используется не только для предпринимательской деятельности, но и для
осуществления
личных
неотчуждаемых
прав
и
свобод.
Поэтому
вмешательство в эти права и свободы в бесспорном порядке является
посягательством
на
права
личности
и
противоречит
принципам
демократического социального государства2.
В качестве разновидности последующего контроля можно выделить
текущий (корректирующий) судебный контроль, который применяется в тех
случаях, когда ограничения носят длящийся характер. Так, в решении по
делу «Спорронг и Лоннрот против Швеции» Европейский Суд отметил, что
отсутствие в законе, наложившем ограничения, процедуры судебной
проверки их обоснованности не позволяет частному лицу влиять на сроки
применения государством ограничительных мер и свидетельствует о
нарушении критерия законности3. В специальной литературе высказывается
мнение, что эта форма судебного контроля проявляется и в корректировке
правоприменительной практики высшими судебными инстанциями России 4.
изъятых из незаконного оборота либо конфискованных этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей
продукции»// Вестник Конституционного Суда РФ, N 5, 2005.
1
См.: абз.8 п.2 Определения Конституционного Суда РФ от 13 января 2000 г. N 21-О по жалобам малого
предприятия «Кинескоп» и Сочинского пассажирского автотранспортного предприятия N 2 на нарушение
конституционных прав и свобод ст. 276 Таможенного кодекса РФ// Вестник Конституционного Суда РФ.
2000. N 3.
2
См.: Вестник Конституционного Суда РФ.1996 г. N 5.
3
См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 23 сентября 1982 г. «Спорронг и Лоннрот
против Швеции» // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения: В 2 Т. М. 2000. Т. 1. С. 398.
4
См.: А.А. Джагарян Конституционное правосудие как фактор преобразования российской модели местного
самоуправления // Журнал конституционного правосудия. 2011. N 4. С. 13 – 18; См. также: Д.С.
Коровинских, О.Н. Доронина. Система правовой охраны Конституции Российской Федерации//
Государственная власть и местное самоуправление. 2005. N 5.
116
Указанные позиции используют в своей практике и суды общей
юрисдикции. Например, Верховный Суд РФ в Определении от 2 июля 2001 г.
констатировал, что конфискация как мера юридической ответственности,
влекущая утрату собственником его имущества, может применяться только
на
основе
вынесения
соответствующего
решения1.
судебного
Это
обусловлено предписанием ч.3 ст. 35 Конституции РФ о том, что лишение
имущества возможно не иначе как по решению суда и является обязательным
во всех случаях, когда возникает вопрос о применении санкции в виде
конфискации имущества. В другом случае Федеральный арбитражный суд
Московского округа указал, что в силу подпункта «а» п.1 ст.14 и на
основании п.4 ст.14 Закона РФ «О валютном регулировании и валютном
контроле»2 органы валютного контроля уполномочены налагать санкции в
бесспорном порядке. При наличии последующего судебного контроля это не
противоречит Конституции РФ3.
Таким образом, конституционные гарантии судебной защиты прав и
свобод предусматривают право лица не только на превентивный, но и на
последующий судебный контроль оснований ограничений по существу 4.
Последний допускается в случае применения ограничений в публичных
целях, носящих неотложный характер, если они не исключают в дальнейшем
возможности
восстановления
нарушенного
права
и
не
являются
вмешательством в осуществление личных неотчуждаемых прав и свобод.
Анализируя исследования в сфере защиты публичных и частных
интересов, признании необходимости их баланса в правовом регулировании,
отметим, что в юридической литературе была предложена классификация
1
См.: Определение Верховного Суда РФ от 2 июля 2001 г. N 34-В01пр-3//СПС КонсультантПлюс.
См.: Федеральный закон от 10 декабря 2003 г. N 173-ФЗ «О валютном регулировании и валютном
контроле»// Собрание законодательства РФ. 2003. N 50. ст. 4859.
3
См.: Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 29 ноября 1999 г. N КАА40/3987-99 по делу N А40-26243/99-79-246//СПС КонсультантПлюс.
4
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 16 мая 2000 г. № 8-П по делу о проверке
конституционности отдельных положений п. 4 ст. 104 Федерального закона «О несостоятельности
(банкротстве)» в связи с жалобой компании «Timber Holdings International Limited»//Вестник
Конституционного Суда РФ. 2000. N 4.
117
2
решений Конституционного Суда РФ по этим вопросам. В частности,
условно выделены четыре группы такого рода решений.
К первой группе отнесены акты Конституционного Суда РФ, в которых
признается необходимость установления приоритета публичного интереса.
Так, Конституционный Суд РФ не усмотрел дисбаланса интересов в ст. 24
Основ законодательства о нотариате, которая предусматривает создание во
всех субъектах РФ нотариальных палат, основанных на обязательном
членстве нотариусов, занимающихся частной практикой. В решении Суда
отмечалось, что осуществление нотариальных функций от имени государства
предопределяет публично-правовой статус нотариусов и необходимость
организации государством эффективного контроля за их деятельностью,
который возлагается на нотариальные палаты. Именно в силу публичного
предназначения этих палат для их организаций неприемлем принцип
добровольности, характерный для членства в других объединениях1. В
другом Постановлении Конституционный Суд РФ отметил приоритет
публичного интереса в сфере охраны окружающей среды и обеспечения
экологической безопасности2.
Вторую группу составляют решения Конституционного Суда РФ, в
которых признается необходимость защиты и установления приоритета
частного интереса. Так, в ч.ч.1 и 3 п.3 мотивировочной части Постановления
Конституционного Суда от 18 февраля 2000 г. № 3-П указывалось, что
законодатель должен использовать лишь те ограничения прав или свобод,
которые соразмерны преследуемой цели. Цель рациональной организации
деятельности органов власти не может служить основанием для ограничения
1
См.: Васильева С.В. Отражение публичных и частных интересов в решениях Конституционного Суда
Российской Федерации//Интерес в публичном и частном праве. М. 2002. С. 38-44; См. также: Собрание
законодательства РФ.1998. № 22. Ст.2491.
2
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 14 мая 2009 г. N 8-П по делу о проверке
конституционности положения подп. «б» п. 4 Постановления Правительства РФ «Об утверждении Порядка
определения платы и ее предельных размеров за загрязнение окружающей природной среды, размещение
отходов, другие виды вредного воздействия» в связи с запросом Верховного суда Республики Татарстан//
Вестник Конституционного Суда РФ. 2009. № 3.
118
прав и свобод личности1. Эти позиции Конституционный Суд развил и в
Постановлении от 30 июля 2001 г. N 13-П, признав неконституционность п.1
ст.77
Федерального
закона
«Об
исполнительном
производстве»,
устанавливающего первоочередной порядок взыскания исполнительского
сбора. При этом Суд отметил, что такой порядок нарушает справедливый
баланс
между
публичными
и
частными
интересами
на
стадии
исполнительного производства, искажает существо обязанности государства
гарантировать защиту конституционных прав и свобод, в том числе право
собственности,
не
отвечает
конституционно
значимым
целям
исполнительного производства2.
В третью группу входят решения Конституционного Суда РФ, в
которых
признается
Примерами
служат
компромисс
публичных
постановления
Суда,
и
в
частных
которых
интересов.
оценивается
конституционность ряда положений законодательства о реструктуризации и
банкротстве кредитных организаций. В частности в одном из своих
постановлений Суд выявил дисбаланс публичных и частных интересов и
отметил, что государство обязано обеспечивать охрану прав гражданинавкладчика, который, размещая принадлежащие ему денежные средства во
вкладах,
несет
определенный
риск.
Эти
действия,
осуществленные
гражданином в личных целях, имеют и публичное значение, поскольку
сбережения населения являются источником инвестиций и долгосрочного
кредитования3.
1
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 18 февраля 2000 г. N 3-П по делу о проверке
конституционности п. 2 ст. 5 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» в связи с
жалобой гражданина Б.А. Кехмана// Собрание законодательства РФ. 2000. № 9. Ст. 1068.
2
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 30 июля 2001 г. N 13-П по делу о проверке
конституционности положений подп. 7 п. 1 ст.7, п. 1 ст. 77 и п. 1 ст. 81 Федерального закона «Об
исполнительном производстве» в связи с запросами Арбитражного суда Воронежской области,
Арбитражного суда Саратовской области и жалобой открытого акционерного общества «Разрез
«Изыхский»// Вестник Конституционного Суда РФ. 2001. N 6.
3
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 3 июля 2001 г. N 10-П по делу о проверке
конституционности отдельных положений подп. 3 п. 2 ст. 13 Федерального закона «О реструктуризации
кредитных организаций» и п. 1 и 2 ст. 26 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)
кредитных организаций» в связи с жалобами ряда граждан// Собрание законодательства РФ. 2001. № 29.
Ст.3058.
119
Четвертую группу составляют решения Конституционного Суда РФ, в
которых признается баланс публичных и частных интересов в правовом
регулировании1. При этом Конституционный Суд РФ рассматривал вопросы
баланса и дисбаланса публичных и частных интересов, руководствуясь
решениями Европейского Суда по правам человека, который исходит из
принципа социальной справедливости, соразмерности публичных и частных
начал, их равного правового назначения и развития, а также их охраны и
защиты2.
Следует отметить, что если первых двух случаях приоритет того или
иного интереса обусловлен целями правового регулирования, то в последних
примерах Конституционный Суд РФ исходил из степени взаимозависимости
конкурирующих интересов, их равнозначности для развития общества.
Приведенная классификация имеет не только теоретическую, но и
практическую значимость, поскольку сообщает юридической практике, в том
числе деятельности судов, определенную направленность, снабжает ее
конкретными
критериями,
которые
позволяют
рационально
сочетать
публичные и частные интересы и избегать возможных ошибок.
Вместе с тем интересы любого вида и уровня – динамичный
социальный
элемент,
обладающий
определенной
изменчивостью
в
соответствии с конкретными обстоятельствами, условиями и иными
факторами развития. Учитывая сформулированное ранее определение
баланса интересов, можно утверждать, что все вышеизложенные варианты
соотношения интересов охватываются понятием динамического баланса. Это
предполагает
такое
сочетание
конкурирующих
интересов,
которое
обеспечивает устойчивость развития социальной системы. При этом
правоприменительная деятельность изменяется адекватно подвижности
публичных и частных интересов, их роли в тот или иной исторический
отрезок времени, их содержательной наполненности и соотношения с точки
1
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 14 мая 2012 г. N 11-П по делу о проверке
конституционности положения абз.2 ч.1 ст. 446 ГПК РФ в связи с жалобами граждан Ф.Х. Гумеровой и
Ю.А. Шикунова// Вестник Конституционного Суда РФ. 2012. N 4 .
2
См.: Васильева С.В. Указ. соч. С. 44-45 и др.
120
зрения их социального назначения и потребности в их согласовании. Учет в
процессе толкования и применения права меняющихся обстоятельств
является задачей судебной практики. Именно поэтому Европейский Суд
применяет Конвенцию 1950 г. с учетом реальных условий. Отмечая
эволюцию национальных законодательств стран - членов Совета Европы1,
Европейский Суд принимает во внимание современные тенденции развития
общества и права2. Как следствие, в его практике допускается изменение
правовых позиций под влиянием совершенствования национальных и
международно-правовых норм. Это нашло свое отражение, например, в
постановлении по делу «Вильхо Эскелинен и другие против Финляндии»,
которым была изменена прецедентная практика Европейского Суда,
исключавшего ранее государственных служащих из сферы действия ст. 6
Конвенции 1950 г.3.
Как отметил Европейский Суд, правоприменительная практика в ряде
случаев может опережать действующее законодательство и влиять на
развитие целых направлений позитивного права4. Это обусловлено тем, что
суду при
рассмотрении
конкретных
дел
приходится
разрешать
не
урегулированные законодателем ситуации, основываясь на общих принципах
права и формируя в своих решениях правовые конструкции, состоящие из
определенной совокупности отраслевых норм5. Такие судебные решения
создают
базу
для
дальнейшего
законодательного
закрепления
соответствующих правил. Так, толкования Конституционного Суда РФ
1
См.: П.41 Решения по делу «Маркс против Бельгии» от 13 июня 1979 г.; Решение по делу Тирера от 25
апреля 1978 г.// http://www.romanovaa.ru/mar%F1kx-vs-belgium.
2
См.: Решение Европейского Суда по правам человека от 7 июля 1989 г. Серинг (Soering) против
Соединенного Королевства// http://www.echr.ru/documents/doc/2461433/2461433.htm.
3
См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 19 апреля 2007 г. «Вильхо Эскелинен и
другие против Финляндии»// http://europeancourt.ru/resheniya-evropejskogo-suda-na-russkom-yazyke/vilxoeskelinen-i-drugie-protiv-finlyandii-postanovlenie-bolshoj-palaty-evropejskogo-suda; См. также: Постановление
Европейского Суда по правам человека 1999 г.
«Пеллегрен против Франции»// СПС КонсультантПлюс.
4
См.: п.п. 47, 49 Постановления Европейского Суда по правам человека от 26 апреля 1979 г. «Санди Таймс
против Соединенного Королевства»// http://www.mmdc.ru/european-court/map/single/674; См. также:
Постановление Европейского Суда по правам человека от 24 марта 1988 г. «Олссон (Olsson) против
Швеции»// http://www.echr.ru/documents/doc/2461423/2461423.htm; См. также: п. 29 постановления от 24
апреля 1990 г. «Крюслен (Kruslin) против Франции»// http://www.echr.ru/documents/doc/2461408/2461408.htm.
5
См.: Анишина В.И. Правовые позиции Конституционного Суда России//Российская юстиция. 2000. N 7.
121
позволили
законодателю
субъекта
РФ
самостоятельно
осуществлять
правовое регулирование общественных отношений по вопросам совместного
с федеральным центром ведения при отсутствии соответствующего
федерального закона. При этом обязательно соблюдение прав и свобод
человека
и
гражданина,
а
также
конституционных
требований
о
непротиворечии нормативных правовых актов субъектов РФ федеральным
законам1.
Пробелы
восполняются
в
действующем
положениями,
законодательстве
сформулированными
в
в
ряде
случаев
Постановлениях
Пленума Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ в
результате функционального толкования правовой нормы с учетом условий и
факторов ее реализации. В судебной практике достаточно часто разрешение
дела возможно только на основе использования разъяснений вышестоящих
судебных инстанций. В качестве примера можно привести неопределенность
процедуры привлечения к ответственности, предусмотренной нормами
Налогового кодекса РФ или Федерального закона «Об исполнительном
производстве». Только Постановление Пленума Верховного Суда РФ2,
согласно которому производство по делам такой категории должно
осуществляться
в
административных
порядке,
предусмотренном
правонарушениях,
обеспечило
Кодексом
единство
РФ
об
судебной
практики3. В другом случае Постановлением Пленума Верховного Суда РФ
были даны разъяснения по вопросам квалификации по ч. 3 и ч.4 ст. 12.15
1
См.: Шведов А.Л. О некоторых проблемах законодательного уровня формализации модели разграничения
полномочий между федеральными и региональными органами государственной власти в сфере отношений,
регулируемых трудовым правом//Трудовое право. 2006. N 11. С.4; См. также: п. 3 мотивировочной части
Постановления Конституционного Суда РФ от 15 декабря 2003 г. N 19-П по делу о проверке
конституционности отдельных положений Закона Ивановской области «О муниципальной службе
Ивановской области» в связи с запросом Законодательного Собрания Ивановской области//Собрание
законодательства РФ. 2003. N 52 (ч. 2). Ст. 5101.
2
См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 марта 2005 г. N 5 «О некоторых вопросах,
возникающих у судов при применении Кодекса Российской Федерации об административных
правонарушениях»// Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. N 6.
3
См.: Осетрова З.Х. К вопросу о роли актов высших судебных инстанций в российской
правоприменительной практике//Мировой судья. 2006. N 11.
122
КоАП РФ запрещенных Правилами дорожного движения РФ деяний1. В
дальнейшем эти разъяснения послужили основанием для внесения изменений
в ст.ст. 12.15 и 12.16 КоАП РФ2.
Отсюда вытекает вывод, что право судебных органов толковать законы
позволяет учитывать изменяющуюся действительность и воздействовать на
законодательный процесс. В дальнейшем положения, оправдавшие свое
существование
в
судебной
практике,
должны
быть
закреплены
законодателем в правовых нормах3. Аналогичные взгляды высказывают Е.Ю.
Давыдова4, С.А. Маркова-Мурашова5, А. Булдакова6.
Таким
образом,
судебная
практика
зачастую
предопределяет
направление развития действующего законодательства, выполняя функцию
опережающего правотворчества, результаты которого закрепляются в нормах
права.
Применение
в
деятельности
национальных
судебных
органов
общепризнанных принципов и норм международного права в целях
осуществления прав и свобод человека и гражданина ведет к возрастанию
роли судебной власти в обеспечении взаимодействия правовых систем. Как
отмечает Н.С. Бондарь, в условиях правовой глобализации отмечается
сближение правовых систем (в частности континентального и общего
права)7. Таким образом обеспечивается активное включение России в
правовое поле Европы8.
1
См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 октября 2006 г. N 18 «О некоторых вопросах,
возникающих у судов при применении Особенной части Кодекса Российской Федерации об
административных правонарушениях»// Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. N 12.
2
См.: Федеральный закон от 23 июля 2010 г. N 175-ФЗ «О внесении изменений в Кодекс Российской
Федерации об административных правонарушениях»// Собрание законодательства РФ. 2010. N 30. Ст. 4006.
3
См.: Булдакова А. Указ. соч. С. 2-4.
4
См.: Давыдова Е.Ю. Системообразующие факторы арбитражного процессуального права. Автореф. канд.
юр. наук. Саратов. 2007. С. 28.
5
См.: Маркова-Мурашова С.А. Роль судьи в правовой системе: доктрина прецедента и stare decisis //
Актуальные проблемы развития судебной системы и системы добровольного и принудительного
исполнения решений Конституционного Суда РФ, судов общей юрисдикции, арбитражных, третейских
судов и Европейского Суда по правам человека: Сб. науч. статей. Краснодар. СПб. 2008. С. 198.
6
См.: Булдакова А. Право признания фактов представителем стороны в гражданском процессе//
Арбитражный и гражданский процесс. 2009. N 8. С. 2-4.
7
См.: Бондарь Н.С. Правовая определенность – универсальный принцип конституционного нормоконтроля
(практика Конституционного Суда РФ)//Конституционное и муниципальное право. 2011. № 10.
8
См.: Зорькин В.Д. Конституционный Суд России в европейском правовом поле // Журнал российского
права. 2005. N 3; См. также: Исполнительное производство: процессуальная природа и цивилистические
123
В то же время анализ постановлений Европейского Суда, вынесенных в
отношении России, выявляет несовершенство системы правовой защиты.
Специалисты в области права считают, что в постановлениях Европейского
Суда отражаются проблемы, существующие в российском правосудии1.
Прежде
всего, к
числу таких
проблем относится
нарушение
национальными властями принципа верховенства права. В практике
Европейского Суда это предполагает соблюдение принципов законной
уверенности и правовой определенности, требует уважения решенного дела и
безусловного исполнения публичными властями решений суда2. Отступления
от них допускаются только в случае, если это настоятельно диктуется
обстоятельствами конкретного дела3.
А.Е. Ефимов отмечает, что по своей сути принцип верховенства права
это общий естественно-правовой принцип предсказуемости, справедливости
и устойчивости писаных правовых установлений, включающих в себя не
только законодательные акты, но и судебные решения4. Т.Н. Нешатаева в
качестве элементов принципа верховенства права выделяет: 1) правовую
определенность; 2) правовую эффективность; 3) баланс частных и публичных
интересов (пропорциональность)5. В то же время все эти элементы являются
основы: Сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции/ Под ред. Валеева Д.Х.,
Челышева М.Ю. М. Статут. 2009. С.40; См. также: Марданов Д.А. Современное обеспечение исполнения:
проблемы правоприменения// Юрист. 2008. N 5.
1
См.: Переплеснина Е.М. Некоторые проблемы судебной защиты прав и свобод человека и гражданина в
свете решений Европейского Суда по правам человека // Конституционные права и свободы личности в
контексте взаимодействия гражданского общества и правового государства. Материалы II международной
научно-теоретической конференции. Москва. 2010. С. 517.
2
См.: Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Иатридис против Греции» от 25 марта
1999 г. // http://www.echr.coe.int/echr; Постановление Европейского Суда по правам человека от 23 октября
2003 г. по делу «Тимофеев (Timofeyev) против Российской Федерации» // Бюллетень Европейского Суда по
правам человека. 2004. N 2; См. также: п. 140 Постановления Европейского Суда по правам человека от 05
февраля 2013 г. по делу «Бакоев (Bakoyev) против Российской Федерации»// Бюллетень Европейского Суда
по правам человека. 2013. N 12; См. также: п.31 Постановления Европейского Суда по правам человека от 3
апреля 2012 г. по делу «Мухарев (Mukharev) против Российской Федерации»// Бюллетень Европейского
Суда по правам человека. 2013. N 9; См. также: п. 567 Постановления Европейского Суда по правам
человека 20 сентября 2011 г. по делу «ОАО «Нефтяная компания Юкос» против Российской Федерации//
Российская хроника Европейского Суда. 2012. N 3.
3
См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 24 июля 2003 г. «Рябых против России»//
Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2003. N 12; См.: Постановление Европейского Суда по
правам человека от 18 ноября 2004 г. «Праведная (Pravednaya) против Российской Федерации»// Бюллетень
Европейского Суда по правам человека.2005. N 5.
4
См.: Ефимов А.Е. Надзорное производство в арбитражном процессе. М. 2007. С.42.
5
См.: Нешатаева Т.Н. Суд и общепризнанные принципы и нормы международного права// Вестник Высшего
Арбитражного Суда РФ. 2004. № 3.
124
самостоятельными правовыми принципами, которые в свою очередь
обеспечивают баланс публичного и частного интересов. По сути речь идет о
взаимопроникновении этих категорий и их присутствии в содержании
указанного принципа. В целях решения задач этого параграфа мы
рассмотрим основные положения указанных принципов в аспекте их влияния
на обеспечение баланса интересов.
Принцип правовой определенности в общем плане проявляется в
доступности
понимания
заинтересованных
лиц
действующих
предвидеть
правовых
последствия
норм,
возможности
применения
к
ним
действующих правовых предписаний и разумно выбирать вариант своего
поведения, стабильности правовых актов и складывающихся на их основе
правоотношений. Правовая определенность вытекает из самой природы
правовых норм, как равной меры свободы для всех субъектов права.
А.В. Елинский выделяет такие компоненты принципа правовой
определенности, как: качество закона; стабильность судебных решений;
единообразие судебной практики1. По аналогичному мнению Н.С. Бондаря,
этот принцип проявляется в качестве и эффективности законотворческой
деятельности, толковании правовых норм, единстве правоприменительной
практики. В материальном аспекте принцип правовой определенности
выступает критерием оценки правовых норм и стабильности правового
регулирования,
формальную
предусматривает
определенность,
доступность,
системность,
ясность,
точность,
непротиворечивость
действующих правовых предписаний, обеспечивающих регулирование
общественных отношений. К развитию этих положений мы обратимся в
следующем параграфе.
В более широком понимании принцип правовой определенности
проявляет себя не только в плоскости нормативно-правового регулирования,
но и
в правоприменительной
практике, требует определенности и
стабильности индивидуальных правовых актов, в особенности судебных
1
См.: Елинский А.В. Решения Европейского Суда по правам человека и практика Конституционного Суда
РФ: отдельные аспекты соотношения в вопросах уголовного права//Российский судья. 2005. № 5.
125
решений1. Это можно рассматривать как процессуальный аспект принципа
правовой определенности, который предусматривает устойчивость законных
и обоснованных судебных актов, стабильность складывающихся на их
основе правоотношений и связан со сферой пересмотра окончательных
судебных решений2. В данном случае одним из основных элементов
процессуального
аспекта
принципа
правовой
определенности
можно
выделить устойчивость (стабильность) судебных решений. Именно по этому
поводу Европейский Суд неоднократно критиковал надзорное производство
в
нашей
стране,
как
неэффективное
средство
правовой
защиты,
несовместимое с принципом правовой определенности3. Отмечая системный
характер
данного
нарушения,
Комитет
министров
Совета
Европы
рекомендовал пути его устранения4. Это позволяет обозначить и развить
основные положения, составляющие содержание процессуального аспекта
данного принципа, и, как следствие, повышающие роль органов правосудия в
обеспечении баланса интересов.
Во-первых, в силу принципа правовой определенности ни одна из
сторон в судебном процессе не вправе требовать повторного возбуждения
дела лишь в целях нового слушания и получения нового решения;
полномочие вышестоящих судов по отмене или изменению вступивших в
силу судебных решений может быть реализовано только для исправления
существенных ошибок5; процедура надзорного производства должна носить
1
См.: Бондарь Н.С. Указ. соч.// Конституционное и муниципальное право. 2011. № 10.
См.: Масаладжиу Р. Принцип правовой определенности в науке, практике ЕСПЧ и его влияние на
доступность правосудия на стадии надзорного производства в гражданском и арбитражном процессе//
Арбитражный и гражданский процесс.2009. № 7.
3
См.: Масаладжиу Р. Там же; См. также: Постановление Европейского Суда по правам человека от 24 июля
2003 г. по делу «Рябых (Ryabykh) против Российской Федерации»// Бюллетень Европейского Суда по
правам человека. 2003. N 12.
4
См.: Промежуточная резолюция КМСЕ от 8 февраля 2006 года «Относительно нарушения принципа
правовой определенности в результате пересмотра судебных решений в порядке надзора в ходе судебных
разбирательств по гражданским делам в Российской Федерации - принятые властями меры общего
характера и оставшиеся вопросы (Постановления Европейского суда по делам «Рябых против Российской
Федерации» (от 24 июля 2003 г.) и «Волкова против Российской Федерации» (от 5 апреля 2005 г.)//СПС
КонсультантПлюс.
5
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 5 февраля 2007 г. N 2-П по делу о проверке
конституционности положений ст.ст. 16, 20, 112, 336, 376, 377, 380, 381, 382, 383, 387, 388 и 389 ГПК РФ в
связи с запросом Кабинета Министров Республики Татарстан, жалобами открытых акционерных обществ
«Нижнекамскнефтехим» и «Хакасэнерго», а также жалобами ряда граждан// Собрание законодательства РФ.
2007. N 7. Ст. 932.
126
2
исключительный характер и касаться случаев только наиболее серьезных
нарушений закона1. Так, в Постановлении по делу «Праведная против
Российской Федерации» Европейский Суд указал, что отступление от
принципа
правовой
определенности
может
быть
оправдано
только
обстоятельствами существенного и непреодолимого характера, в целях
исправления
существенного
свидетельствующего
о
(фундаментального)
ненадлежащем
отправлении
нарушения,
правосудия2.
В
соответствии с этими требованиями, отмечает М.В. Курпас, предметом
надзорной проверки может быть не любое судебное решение, обжалованное
заинтересованными лицами, а только имеющее важное значение для
общества, для совершенствования права и единства судебной практики, и тем
самым заслуживающее третьего судебного разбирательства. Круг таких
решений может быть ограничен делами, которые касаются вопросов права,
имеющих значение для общества в целом3.
Во-вторых,
принцип
правовой
определенности
обеспечивается
единообразным толкованием и применением закона. Как отмечает Н.С.
Бондарь, требование единообразия правоприменительной практики должно
рассматриваться неотъемлемой частью правовой определенности4. Понятие
конституционности правовой нормы включает в себя не только ее
нормативное содержание, но также и процедуру толкования и реализации в
правоприменительной практике. Одним из способов обеспечения такого
единообразия является формулирование высшими судебными инстанциями
позиций, обязательных для исполнения нижестоящими судами. Так, в
Постановлении от 21 января 2010 г. № 1-П Конституционный Суд РФ указал,
что разъяснения Высшего Арбитражного Суда РФ по вопросам судебной
1
См.: Промежуточная резолюция Комитета министров Совета Европы от 8 февраля 2006 г. «Относительно
нарушения принципа правовой определенности процедуры пересмотра в порядке надзора в гражданском
судопроизводстве в Российской Федерации: принятые меры и нерешенные вопросы»//СПС «Гарант».
2
См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 18 ноября 2004 г. по делу «Праведная
(Pravednaya) против Российской Федерации»// Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2005. N 5.
3
См.: Курпас М.В. О радикальных изменениях надзорного судопроизводства, направленных на повышение
эффективности судебной защиты прав и свобод человека и гражданина // Налоги. 2011. N 3. С. 20 – 25; См.
также Масаладжиу Р. Указ. соч.// Арбитражный и гражданский процесс.2009. № 7.
4
См.: Бондарь Н.С. Правовая определенность – универсальный принцип конституционного нормоконтроля
(практика Конституционного Суда РФ)//Конституционное и муниципальное право. 2011. № 10. С. 4-10.
127
практики
обеспечивают
единство
и
непротиворечивость
российской
правовой системы1. Эту же задачу решают и закрепленные в ч.2 ст. 289 АПК
РФ
положения,
результатам
предусматривающие
ревизии
судебных
право
решений
вышестоящего
давать
суда
обязательные
по
для
нижестоящего суда указания. Определенное ограничение полномочий судов,
вновь рассматривающих дело, в данном случае обусловлено интересами
единообразия судебной практики и необходимостью обеспечения принципа
правовой определенности2.
В то же время серьезные затруднения в реализации этого принципа
вызывают случаи, когда имеются противоречия в позициях Верховного Суда
РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ. Например, Высший Арбитражный
Суд РФ считает, что банки не вправе включать в кредитные договоры с
заемщиками-гражданами
условие
о
рассмотрении
спора
по
месту
нахождения банка. В случае такого нарушения прав потребителя банки
привлекаются к ответственности по ч.2 ст.14.8 КоАП РФ3. Верховный Суд
РФ по этому же вопросу занимает иную позицию и считает, что соглашение
о подсудности спора по месту нахождения банка может быть включено в
кредитный договор4.
На практике это приводит к отмене решения суда общей юрисдикции,
если спор с банком будет рассмотрен по месту жительства заемщикагражданина с нарушением соглашения о его подсудности по месту
нахождения банка. При этом в арбитражной практике данное соглашение
1
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 21 января 2010 г. N 1-П по делу о проверке
конституционности положений ч.4 ст. 170, п. 1 ст. 311 и ч. 1 ст. 312 Арбитражного процессуального кодекса
РФ в связи с жалобами закрытого акционерного общества «Производственное объединение «Берег»,
открытых акционерных обществ «Карболит», «Завод «Микропровод» и «Научно-производственное
предприятие «Респиратор»// Вестник Конституционного Суда РФ. 2010. N 2.
2
См.: Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) (2-е
издание, переработанное и дополненное). Под ред. П.В. Крашенинникова. Статут. 2009. С. 453.
3
См.: п.7 Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 13 сентября 2011 г. N
146 «Обзор судебной практики по некоторым вопросам, связанным с применением к банкам
административной ответственности за нарушение законодательства о защите прав потребителей при
заключении кредитных договоров»// Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2011. N 11.
4
См. например: Определение Верховного Суда РФ от 22 сентября 2009 г. N 51-В09-11; Письмо Верховного
Суда РФ от 20 июля 2009 г. N 8/общ-1936; Ответ Верховного Суда РФ на письмо Ассоциации российских
банков «По вопросу о правомерности применения договорной подсудности при рассмотрении споров о
взыскании ссудной задолженности с физических лиц»// СПС КонсультантПлюс.
128
будет считаться нарушающим права потребителя (ничтожным) и влекущим
административную ответственность банка1.
Налицо ситуация, в которой одни и те же правовые нормы по-разному
толкуются
высшими
противоречивую
судебными
правоприменительную
инстанциями.
Это
практику,
ослабляет
порождает
гарантии
государственной защиты конституционных прав и свобод. Конституционный
Суд
РФ
рассматривает
это
как
нарушение
принципа
правовой
определенности, предполагающего четкое определение законом подсудности
дел2.
Если исходить из обоснованности позиций каждой из высших
судебных инстанций, то на первом этапе решение проблемы видится в
закреплении в процессуальных нормах запрета на отмену судебных решений,
основанных на противоречивой практике. В дальнейшем, возникшие
противоречия должны быть разрешены в совместных постановлениях
Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ либо
путем проверки спорной правовой нормы на конституционность.
В-третьих,
принцип
правовой
определенности
обеспечивается
ограничением круга лиц, имеющих право инициировать пересмотр решений,
вступивших в законную силу. Как подчеркивает Европейский Суд, это право
должно принадлежать только лицам, участвующим в деле (сторонам в
споре)3. В то же время ч.5 ст. 52 АПК РФ допускает право прокурора
вступить в дело, указанное в ч. 1 ст. 52 АПК РФ, на любой стадии
арбитражного процесса в целях обеспечения законности. Это отражено и в
ч.1 ст. 292 АПК РФ, которая предусматривает пересмотр в порядке надзора
1
См. например: Определение Щелковского городского суда Московской области от 6 октября 2011 г. по
иску
АКБ
«Банк
Москвы»
к
Зарубиной
Е.А.
о
взыскании
денежных
средств//
http://shelkovo.mo.sudrf.ru/modules.php?name=bsr&op=show_text&srv_num=3&id=50600521112291722414341
000272393.
2
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июля 2004 г. N 14-П по делу о проверке
конституционности отдельных положений ч.2 ст. 89 НК РФ в связи с жалобами граждан А.Д. Егорова и Н.В.
Чуева// Вестник Конституционного Суда РФ. 2004. N 6.
3
См.: Решение Европейского Суда по правам человека от 22 июня 1999 г. по вопросу приемлемости жалобы
по делу «Людмила Францевна Тумилович против Российской Федерации»// Журнал российского права.
2000. N 9; См. также: Постановление Европейского Суда по правам человека от 24 июля 2003 г. «Рябых
против Российской Федерации»//Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2003. N 12.
129
вступивших в законную силу судебных актов по представлению прокурора.
В юридической литературе признается, что это право может быть
реализовано прокурором на любой стадии процесса независимо от его
участия в разбирательстве дела судом первой инстанции1. Вместе с тем
инициирование пересмотра окончательных судебных актов лицом, не
являющимся стороной в споре, рассматривается Европейским Судом как
безусловное нарушение принципа правовой определенности.
В-четвертых,
принцип
правовой
определенности
предполагает
недопустимость повторного рассмотрения по существу однажды решенного
судом дела. Как отметил Европейский Суд, полномочия вышестоящего суда
по пересмотру дела должны осуществляться только в целях исправления
судебных ошибок, неправильного отправления правосудия, а не пересмотра
дела по существу, наличие двух точек зрения по одному вопросу не может
являться основанием для пересмотра2. Таким образом, после вступления
решения суда в законную силу не допускается пересмотр обстоятельств дела,
установленных
судами
первой
и
апелляционной
(применительно
к
гражданскому судопроизводству) инстанций.
В-пятых, в специальной литературе высказывается мнение, что
пересмотр, вступивших в законную силу судебных актов, допустим только
для исправления существенных нарушений норм процессуального права3.
Эта позиция основана на практике Европейского Суда по правам человека.
Так, в Постановлениях по делам «Кот против России», «Сыпченко против
России» Европейский Суд отметил, что при отсутствии существенных
процессуальных нарушений несогласие надзорной инстанции с выводами
1
См.:
Ефимов
А.Е.
Прокурор
как
субъект
надзорного
производства
в
арбитражном
процессе/Законодательство и экономика. 2005. № 9// СПС «Гарант».
2
См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 24 июля 2003 г. «Рябых (Ryabykh) против
Российской Федерации»// Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2003. N 12; Постановление
Европейского Суда по правам человека «Праведная против России»// Бюллетень Европейского Суда по
правам человека. 2005. N 5.
3
См. например: Масаладжиу Р. Указ. соч.// Арбитражный и гражданский процесс.2009. № 7.
130
нижестоящих
судов
не
может
служить
основанием
для
отмены
окончательного судебного постановления1.
В то же время российская правовая действительность свидетельствует
о преждевременности претворения в жизнь данного подхода. В процессе
защиты социально-значимых прав и законных интересов суды зачастую
допускают существенные ошибки в толковании и применении материального
права. В этих случаях только пересмотр вступившего в законную силу
решения остается эффективным и необходимым средством восстановления
нарушенных прав. Так, в производстве Щелковского городского суда
Московской области находилось гражданское дело по иску Майоровой Е.Б. к
Маркиной Л.В., действующей в интересах несовершеннолетней Майоровой
Е.Р. Решением суда, оставленным в силе кассационной инстанцией, за
истцом было признано право собственности на подаренную ему квартиру, в
которой
проживал
удовлетворении
с
рождения
встречного
иска
несовершеннолетний
Маркиной
Л.В.
ответчик.
в
В
интересах
несовершеннолетней Майоровой Е.Р. о признании договора дарения данной
квартиры
недействительным
суд
отказал.
Зарегистрировав
право
собственности на квартиру, Майорова Е.Б. заявила иск о выселении из
квартиры несовершеннолетней Майоровой Е.Р., которая другого жилья не
имела. В это же время Президиум Московского областного суда, рассмотрев
надзорную жалобу Маркиной Л.В., установил, что судами первой и
кассационной инстанций нарушены положения п.1 ст. 165, п.2 ст.223 ГК РФ.
Отменив по этим основаниям первоначальное решение, Президиум вынес
новое решение, признав за несовершеннолетней Майоровой Е.Р. право на ½
доли в праве собственности на квартиру2. На этом основании районный суд
1
См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 18 января 2007 г. по делу «Кот против
Российской Федерации»// Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2008. N 5; Постановление
Европейского Суда по правам человека от 1 марта 2007 г. по делу «Сыпченко против Российской
Федерации»// Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2008. N 7.
2
См.: Постановление Президиума Московского областного суда от 8 июня 2011 г. по делу 44Г-70/2011 по
иску Майоровой Е.Б. к Маркиной Л.В. в интересах несовершеннолетней Майоровой Е.Р. 2005 года
рождения о признании договора дарения квартиры действительным и признании права собственности, по
встречному иску Маркиной Л.В. в интересах несовершеннолетней Майоровой Е.Р. к Майоровой Е.Б. о
131
отказал в удовлетворении иска о выселении несовершеннолетнего ребенка из
квартиры. Учитывая обстоятельства дела и значимость жилья для
несовершеннолетней Майоровой Е.Р., трагизм допущенных судами первой и
второй инстанций ошибок трудно переоценить.
Таким образом, представляется преждевременным закрепление в
законодательстве
положения
о
возможности
отмены
окончательного
судебного решения только при допущенных существенных процессуальных
нарушениях.
В-шестых, положение о недопустимости отмены окончательных
судебных решений без настоятельно диктуемых обстоятельств дела
относится и к процедуре пересмотра дел по вновь открывшимся
обстоятельствам. Так, в Постановлении по делу «Праведная против России»
Европейский
Суд
отметил,
что
публичный
интерес
государства
в
обеспечении единообразного применения пенсионного законодательства не
должен приводить к ретроспективному перерасчету ранее присужденной
денежной суммы пенсии. Поэтому, лишив заявителя права, установленного в
окончательном судебном решении, государство нарушило принцип правовой
определенности, право заявителя на доступ к правосудию и справедливый
баланс между рассматриваемыми интересами1. Несмотря на то, что
первоначальное решение национального суда не соответствовало закону и
отступало от общих правил назначения пенсии, Европейский Суд поставил
под сомнение целесообразность пересмотра по вновь открывшимся
обстоятельствам
вступившего
в
законную
силу
решения
суда,
противоречащего нормам материального права.
Несмотря на критику российской судебной системы со стороны
европейских
правовых
институтов
национальные
суды
по-прежнему
продолжают допускать нарушение принципа правовой определенности. Так,
в 2009 г. Европейским Судом был вынесен ряд постановлений по фактам
признании
договора
дарения
квартиры
недействительным
//http://oblsud.mo.
sudrf.ru/modules.php?name=bsr&op=show_text&srv_num=1&id=50400001108051202256021001233011.
1
См.: п.п. 31-33, 39-41 Постановления Европейского Суда по правам человека по делу «Праведная против
России»// Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2005. N 5.
132
отмены национальными судами в порядке надзора и по вновь открывшимся
обстоятельствам вступивших в законную силу судебных решений против
государственного учреждения - Пенсионного фонда РФ. Отмена судебных
решений была основана на толкованиях Закона «О трудовых пенсиях в
Российской Федерации», данных Верховным Судом РФ в декабре 2005 г. и
марте 2007 г. Отметив в очередной раз нарушение властями принципа
правовой определенности, Европейский Суд указал, что различие судебных
толкований закона до принятия судебного решения может служить поводом
для обычного обжалования, а иное судебное толкование, принятое после
вынесения судебного решения, не может служить основанием его отмены1.
Отмена судебного решения в связи с последующим изменением
толкования положенных в его основу норм права, если оно приводит к
ухудшению правового положения гражданина, рассматривается Европейским
Судом
(вне
зависимости
от
примененной
процедуры
отмены)
как
несовместимая с положениями Конвенции 1950 г. Такая отмена может быть
признана правомерной в случае направленности на защиту статуса заведомо
более слабой стороны в отношениях с государством. Это правило
обеспечивает действие принципа правовой определенности в отношении
правового статуса гражданина.
Указанные нарушения по-прежнему характерны для национальной
судебной системы. Например, в соответствии с п. 5 ч.3 ст. 311 АПК РФ и п.
11 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 30 июня
2011 г. № 52 предусматривается возможность пересмотра по вновь
открывшимся обстоятельствам судебных актов, основанных на положениях
законодательства, практика применения которого после их принятия
1
См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 17 декабря 2009 г. «Рябов (Ryabov) против
Российской Федерации и 151 другое дело пенсионеров-льготников»// Российская хроника Европейского
Суда. 2010. N 2; Постановление Европейского Суда по правам человека от 26 ноября 2009 г. «Боцкалев и
Ростовская (Botskalev and Rostovskaya) против Российской Федерации и 42 других дела «пенсионеровльготников»// Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2010. N 5; См.: Постановление
Европейского Суда по правам человека от 28 мая 2009 г. «Сенченко и другие (Senchenko and Others) против
Российской Федерации»// Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2010. N 1.
133
определена
постановлениями
Пленума
или
Президиума
Высшего
Арбитражного Суда РФ1.
Такое разъяснение не согласуется с позицией Конституционного Суда
РФ, который в Постановлении от 21 января 2010 г. N 1-П дал
конституционно-правовое истолкование ст.311 АПК РФ.
Прежде всего,
Конституционный Суд РФ пошел по пути расширительного толкования
положений ст.ст. 54, 57 Конституции РФ, указав, что принцип, согласно
которому закон, ухудшающий положение граждан и их объединений,
обратной силы не имеет, является правилом общим для всех отраслей права 2.
Исходя из этого, не могут иметь обратную силу нормативные акты, акты
официального или иного толкования либо правоприменительная практика,
содержащая толкование норм права, вследствие которых любым образом
ухудшается положение лица в его отношениях с государством. Это не
позволяет
придавать
обратную
силу
нормативному
регулированию
посредством толкования, ухудшающего положение лица (слабой стороны) в
отношениях публично-правового характера. При этом не исключается
возможность пересмотра вступивших в законную силу судебных актов на
основании
правовой
постановлении
позиции,
Пленума
впоследствии
Высшего
сформулированной
Арбитражного
Суда
РФ
или
в
в
постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ, если в
результате нового толкования улучшается положение лиц, привлекаемых к
публично-правовой ответственности, а также в исключительных случаях по
делам, вытекающим из гражданских правоотношений, если этого требуют 1
См.: Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 30 июня 2011 г. № 52 «О применении
АПК РФ при пересмотре вступивших в законную силу судебных актов по вновь открывшимся
обстоятельствам» Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2011. N 9.
2
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 24 октября 1996 г. по делу о проверке
конституционности ч.1 ст. 2 ФЗ от 7 марта 1996 г. «О внесении изменений в закон РФ «Об акцизах»//
Вестник Конституционного Суда РФ.1996. N 5; См. также: Постановление Конституционного Суда РФ от 24
февраля 1998 г. по делу о проверке конституционности отдельных положений ст.ст. 1 и 5 ФЗ от 5 февраля
1997 г. «О тарифах страховых взносов в Пенсионный фонд РФ, Фонд социального страхования РФ,
Государственный фонд занятости населения РФ и в фонды обязательного медицинского страхования»//
Вестник Конституционного Суда РФ. 1998. N 3; См. также: Постановление Конституционного Суда РФ от
23 июня 1992 г. N 8-П по делу о проверке конституционности правоприменительной практики
восстановления на работе, сложившейся при применении ч. 4 ст. 90 Основ законодательства Союза ССР и
союзных республик о труде, ч.5 ст. 211 КзоТ РСФСР// Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. N 30. Ст. 1809.
134
по своему существу публичные - интересы защиты неопределенного круга
лиц или заведомо более слабой стороны в правоотношении1. Такой подход
возлагает на суд обязанность при разрешении вопроса о пересмотре дела в
связи с новым толкованием законодательства учитывать характер спорных
отношений и установленные для этих случаев конституционные рамки
действия правовых норм и толкований с обратной силой.
Приведенный вывод обусловлен также требованием определенности
правовой нормы, которое предполагает, что участники соответствующих
правоотношений, установленных судебным решением, должны иметь
возможность в разумных пределах предвидеть последствия своего поведения
и быть уверенными в неизменности своего официально признанного статуса,
а также приобретенных прав и обязанностей.
Учитывая изложенное, представляется необходимой корректировка
процессуального законодательства путем включения в ст.ст. 387, 391.9, 392
ГПК РФ, ст.ст. 288, 304, 311 АПК РФ положений о недопустимости отмены
вступившего в законную силу решения, вынесенного в пользу слабой
стороны правоотношения, противоречащего сформированной как до, так и
после принятия решения правоприменительной практике. Судебное решение,
противоречащее сложившейся судебной практике, может быть обжаловано
по этим основаниям только до его вступления в законную силу.
Таким образом, соблюдение вышеперечисленных требований к
основаниям отмены окончательных судебных решений обеспечит их
устойчивость и, как следствие, повысит роль судебной системы в защите
нарушенных прав и интересов субъектов правоотношений.
Вмешательство публичной власти в судебный спор проявляется не
только в форме отмены окончательных судебных решений. Достаточно
вспомнить Постановление Конституционного Суда РФ от 9 июня 1992 г. №
1
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 21 января 2010 г. N 1-П по делу о проверке
конституционности положений ч.4 ст. 170, п. 1 ст.311 и ч. 1 ст. 312 АПК РФ в связи с жалобами закрытого
акционерного общества «Производственное объединение «Берег», открытых акционерных обществ
«Карболит», «Завод «Микропровод» и «Научно-производственное предприятие «Респиратор»// Вестник
Конституционного Суда РФ. 2010. N 2.
135
7-П, в котором он сделал вывод о необоснованности одностороннего
изменения
государством
условий
исполнения
обязательства
перед
гражданами.
Как усматривается из анализа ряда решений Европейского Суда,
предметом критики с его стороны в основном становятся решения по делам,
в
которых
проигравшей
государственное
стороной
учреждение.
выступают
Зачастую
именно
государство
это
или
обстоятельство
предопределяет настойчивость вышестоящих судебных инстанций в поиске
оснований для отмены вступивших в законную силу судебных решений.
Ярким примером является отмененное шесть раз в надзорном порядке дело о
взыскании денежных средств со Сбербанка России и Российской Федерации
в пользу Рябых А.И.1.
В связи с этим можно утверждать, что баланс интересов может быть
нарушен и путем вмешательства государства в судебный спор между
субъектами частного и публичного интересов. Например, в решении по делу
«Греческие нефтеперерабатывающие заводы «Стрэн» и Стратис Андреадис»
Европейский Суд подверг критике действия государства, которое в период
судебного разбирательства в национальном суде приняло закон, лишивший
заявителя права на возмещение ущерба. По аналогичному поводу в
Постановлении по делу «Прессос Компания Навьера А.О. и другие против
Бельгии» Европейский Суд отметил нарушение справедливого баланса
интересов действиями публичной власти, которая в период разрешения спора
с заявителями изменила законодательство путем придания обратной силы
закону, лишившему их права на возмещение ущерба2. Решая вопрос о
справедливости судебного разбирательства и обоснованности оспариваемых
действий
государства,
состязательности
1
и
Европейский
равенства
сторон
Суд
указал,
в
судебных
что
требование
процессах,
где
См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 24 июля 2003 г. по делу «Рябых (Ryabykh)
против Российской Федерации» //Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2003. N 12.
2
См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 20 ноября 1995 г. «Прессос Компания
Навьера А.О. (Pressos Compania Naviera S.A.) и другие против Бельгии» //Европейский Суд по правам
человека. Избранные решения в 2 т. М.: Норма. 2000. Т. 2. С. 150 - 159.
136
сталкиваются
противоположные
интересы,
предполагает
разумную
возможность каждой стороны представить свое дело в условиях, в которых
ни одна из сторон не имеет явного преимущества1. Внеся в действующее
законодательство изменения, которые предопределили благоприятный для
государства результат судебного разбирательства, государство нарушило
права заявителей, предусмотренные п.1 ст. 6 Конвенции 1950 г.
Аналогичную позицию высказал Конституционный Суд РФ в
Постановлении от 9 июня 1992 г. № 7-П2. Так, Суд отметил, что договорные
отношения с участием граждан и государства осложнены публичным
элементом,
поэтому
полномочия,
государство
реализуя
не
вправе
принадлежащие
ему
использовать
властные
гражданские
права
и
необоснованно предоставляя преимущество подчиненным ему органам,
исполняющим обязательства перед гражданами. Изменение государством в
одностороннем
порядке
условий
исполнения
обязательства,
не
обусловленное какой-либо чрезвычайной ситуацией, непреодолимой силой и
другими
исключительными
обстоятельствами,
представляет
собой
нарушение конституционных прав и свобод граждан, ограничивает свободу
их экономической деятельности как собственников и тем самым влечет
дисбаланс интересов3.
1
См.: п.п. 46, 49, 50 Постановления Европейского Суда по правам человека от 9 декабря 1994 г. Греческие
нефтеперерабатывающие заводы «Стрэн» и «Стратис Андреадис» (Stran Greek Refineries and Stratis
Andreadis) против Греции//Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. В 2 Т. М. Норма,
2000. Т. 2. С. 54 - 68.
2
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 9 июня 1992 г. № 7-П по делу о проверке
конституционности Постановления Совмина РФ от 17 июля 1991 г. № 403 «О мерах по реализации
распоряжения председателя Верховного Совета РСФСР и председателя Совмина РСФСР от 8 июня 1991 г.
№ 1554-1 «О дополнительных мерах по формированию государственных хлебных и других
продовольственных ресурсов в 1991 г.» и постановления Правительства РФ от 24 января 1992 г. № 43 «Об
упорядочении торговли легковыми автомобилями по целевым чекам и целевым вкладам на территории
РФ»// Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. N 28. Ст. 1634.
3
См.: абз. 1, 2 и 5 мотивировочной части Постановления Конституционного Суда РФ от 9 июня 1992 г. № 7П по делу о проверке конституционности Постановления Совета Министров Российской Федерации от 17
июля 1991 года N 403 «О мерах по реализации Распоряжения Председателя Верховного Совета РСФСР и
Председателя Совета Министров РСФСР от 8 июля 1991 г. N 1554-1 «О дополнительных мерах по
формированию государственных хлебных и других продовольственных ресурсов в 1991 году» и
Постановления Правительства Российской Федерации от 24 января 1992 года N 43 «Об упорядочении
торговли легковыми автомобилями по целевым чекам и целевым вкладам на территории Российской
Федерации»// Ведомости СНД и ВС РФ.1992. N 28. ст. 1634.
137
Это позволяет утверждать, что принцип верховенства права и понятие
справедливого
судебного
разбирательства
препятствуют
любому
вмешательству публичной власти в судебный процесс, в котором государство
выступает одной из сторон.
В завершение проведенного анализа необходимо выделить следующие
моменты, отражающие в своей совокупности роль судебной системы в
обеспечении баланса публичного и частного интересов.
1) Ведущая роль в обеспечении баланса частного и публичного
интересов
принадлежит
национальным
судам.
Исправляя
ошибки
законодательной и исполнительной властей, суды должны обеспечивать
контроль за вмешательством государства в права отдельных лиц, их
эффективную, своевременную и адекватную защиту.
2)
Судебный
контроль
правомерности,
обоснованности
и
соразмерности ограничений осуществляется в двух основных формах –
предварительной и последующей. Предварительный контроль должен
применяться в случаях ограничения личных неотчуждаемых прав, а также
когда способы и виды предпринимаемых публичной властью ограничений
частных прав исключают возможность их последующего восстановления.
Последующий судебный контроль допускается в случаях необходимости
ограничения прав в публичных целях в качестве превентивной меры,
обеспечивающей социально-значимые интересы. В качестве разновидности
последующего контроля можно выделить текущий (корректирующий)
контроль в случаях необходимости проверки длящихся ограничений.
3) Баланс интересов носит динамический характер, поэтому судебные
органы
являются
тем
механизмом,
который
способен
обеспечить
эволютивное взаимодействие интересов при правовом регулировании
публичных и частных отношений. При принятии решений судебные органы
должны учитывать положение сторон правоотношения, динамику публичных
и частных интересов в конкретный исторический период, требования
публичного интереса на современном этапе, сопоставлять интересы общества
138
с интересами конкретного лица, не допускать ситуации, когда публичный
интерес полностью подавляет либо игнорирует частный интерес, либо когда
публичные интересы вообще не учитываются сторонами. В зависимости от
указанных обстоятельств в ряде случаев могут допускаться приоритет
частного или публичного интересов, их компромисс либо равновесие.
4) В реализации принципа баланса интересов судебная практика может
выполнять
функцию
правоприменительной
опережающего
деятельности
нормотворчества.
судов
В
результате
осуществляется
толкование
правовых норм, формирование правовых позиций и критериев, обеспечение
справедливого взаимодействия конкурирующих интересов. Дальнейшее
закрепление сформированных судом положений в нормативных актах
является задачей законодателя.
5) Принцип верховенства права, в частности входящий в его
содержание
принцип
правовой
определенности,
допускает
отмену
окончательных судебных решений только в исключительных случаях.
Процессуальный аспект принципа правовой определенности включает в себя
ряд положений, обеспечивающих его реализацию в правоприменительной
деятельности судов.
а) Процедура отмены вступивших в законную силу решений должна
носить исключительный характер и касаться случаев только наиболее
серьезных нарушений норм материального и процессуального права.
б) Единство правоприменительной практики, как условие правовой
определенности, обеспечивается единообразным толкованием закона, в том
числе (по спорным вопросам) путем совместных Постановлений Пленума
Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ.
в) Право инициирования пересмотра решений, вступивших в законную
силу, должно принадлежать только сторонам, имеющий материальный
интерес в разрешении спора. В связи с этим необходимо исключить из
процессуального законодательства, в частности из ст. 52 АПК РФ, положение
139
о праве лица (прокурора), не являющегося стороной спора, инициировать
возбуждение надзорного производства по делу.
г) Недопустимость повторного рассмотрения по существу однажды
решенного судом дела исключает возможность пересмотра обстоятельств
дела, установленных судом первой и апелляционной (применительно к
гражданскому судопроизводству) инстанций.
д) Недопустима отмена вступившего в законную силу судебного
решения,
вынесенного
в
отношении
правоотношения
публично-правового
сформированной
как
до,
так
лица
как
характера,
и
после
слабой
стороны
противоречащего
принятия
решения
правоприменительной практике. Судебное решение, противоречащее ранее
сформированной судебной практике, может быть обжаловано по этим
основаниям только до его вступления в законную силу. В связи с этим в
ст.ст. 387, 391.9, 392 ГПК РФ, ст.ст. 288, 304, 311 АПК необходимо внести
положения о недопустимости отмены такого судебного решения.
6)
Запрет
вмешательства
государства
в
какой-либо
форме
в
отправление правосудия по делам, в которых оно является стороной.
Соблюдение сформулированных в данном параграфе положений
позволит обеспечить ведущую роль и эффективность судебной системы в
обеспечении баланса публичных и частных интересов.
140
&
3.3
ОСНОВНЫЕ
НАПРАВЛЕНИЯ
ОБЕСПЕЧЕНИЯ
ПРИНЦИПА БАЛАНСА ИНТЕРЕСОВ И ПЕРСПЕКТИВЫ ЕГО
ДАЛЬНЕЙШЕГО РАЗВИТИЯ
Как справедливо отмечает профессор В.М.Сырых, правотворчество, в
том числе законотворчество, является одним из важнейших направлений
деятельности государства на всем протяжении его истории1. При этом
«познавательные процедуры правотворческого органа сводятся не к
познанию новых закономерностей и сторон права, к открытию чего-то
неизвестного науке, а к узнаванию того, что уже в науке есть и может быть
полезным при разработке соответствующего законопроекта»2. Вместе с тем
от законодателя во многом зависит ряд моментов в правовом регулировании
конкретных общественных отношений. Во-первых, выбор стратегии и
тактики развития правотворчества; во-вторых, выбор средств, методов и
способов
регулирования;
законодательства
и
в-третьих,
мониторинг
правореализационной
практики;
действующего
в-четвертых,
обеспечение в необходимых случаях оперативного регулирования и
внедрения инновационных форм в юридическую практику.
В юридической литературе подчеркивается сложность установления
правильного взаимодействия публичного и частного в жизнедеятельности
общества и государства, поскольку эти отношения представляют собой
сложный и постоянно возобновляемый процесс, показатель динамики
правоприменительной и иной юридической практики3. В этом плане важную
системообразующую роль в сфере законотворчества и правоприменения
играет
анализ
практики
Европейского
Суда
по
правам
человека,
Конституционного Суда РФ, Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного
Суда РФ, сформулировавших исходные правовые позиции и нормативную
модель баланса публичных и частных интересов, сопутствующих этой
модели отношений, а также дополняющих их факторов, форм и институтов.
1
См.: Сырых В.М. Материалистическая теория права. М. РАП. 2011. С.1100.
См.: Там же. С.1107.
3
См.: Основные характеристики российской правовой действительности. Под науч. ред. Ю.С. Решетова.
Казань. Казан. ун-т. 2010. С.36-37.
141
2
Как указывалось ранее, к одной из предпосылок, обеспечивающих
справедливое соотношение публичного и частного интересов, относится
принцип верховенства права. В данном параграфе мы рассмотрим этот
принцип в материальном аспекте, т.е. с точки зрения качества правовых норм
и обеспечения ими стабильности правового регулирования.
В содержании данного принципа выделяют ряд элементов: во-первых,
осуществление любого вмешательства государства в права частных лиц
только на основании закона (а не в силу дискреционных полномочий его
должностных лиц) и на условиях, предусмотренных законом; во-вторых,
доступность и публичность правовой информации; в-третьих, формальную
определенность, непротиворечивость и стабильность закона; в-четвертых,
установление и формулирование правил, не допускающих злоупотребление
правом; в-пятых, определенные устойчивые и прогнозируемые отношения
публичной власти и частных лиц. Это предполагает вмешательство
государства в права частных лиц на основании и в пределах, установленных
формально
определенными
и
стабильными
правовыми
нормами,
сформулированными с достаточной степенью ясности и точности и
позволяющими гражданину ориентироваться и предвидеть в разумной
степени правовые последствия его действий1. Так, в Постановлении по делу
«Санди Таймс против Соединенного Королевства» Европейский Суд указал,
что норма не может считаться законом, если она не сформулирована с
достаточной степенью точности, позволяющей гражданину сообразовывать с
ней свое поведение2.
Развивая данный подход, Конституционный Суд РФ подчеркивает, что
в целях исключения несоразмерного ограничения прав и свобод человека и
гражданина в конкретной правоприменительной ситуации, норма права
должна быть четкой и ясной, не допускающей расширительного толкования
1
См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 20 января 2009 г. по делу «Компания «Сюд
фонди СРЛ» и другие (Sud Fondi Srl and Others) против Италии»// Бюллетень Европейского Суда по правам
человека. 2009. N 5.
2
См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 26 апреля 1979 г. по делу «Санди Таймс
против Соединенного Королевства» // http://www.mmdc.ru/european-court/map/single/674.
142
установленных
ограничений
и,
следовательно,
произвольного
их
применения. В Постановлении от 15 июля 1999 г. № 11-П Конституционный
Суд РФ отметил, что общеправовой критерий определенности, ясности,
недвусмысленности
правовой
нормы
вытекает
из
конституционного
принципа равенства всех перед законом и судом, поскольку такое равенство
может быть обеспечено лишь при условии единообразного понимания и
толкования
нормы1.
Требования
принципа
юридического
равенства
Конституционный Суд РФ распространяет на все сферы общественных
отношений, в том числе с участием публичного элемента, поскольку они
обладают высшей степенью нормативной обобщенности, предопределяют
содержание конституционных и отраслевых прав человека и гражданина,
являются приоритетными перед иными правовыми установлениями2.
В последующих решениях Конституционный Суд РФ вводит термин
«формальная определенность» как составной элемент принципа правовой
определенности, характеризующий качество правовой нормы3. Так, с учетом
требований Конституционного Суда РФ к формальной определенности
правовых норм были внесены изменения в ст. 48 Федерального закона от 12
июня 2002 г. N 67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права
на участие в референдуме граждан Российской Федерации». Этими
изменениями конкретизированы признаки предвыборной агитации, к которой
на практике можно было отнести любую деятельность средств массовой
информации, освещающую работу кандидатов на выборную должность4.
1
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 15 июля 1999 г. N 11-П по делу о проверке
конституционности отдельных положений Закона РСФСР «О Государственной налоговой службе РСФСР» и
Законов Российской Федерации «Об основах налоговой системы в Российской Федерации» и «О
федеральных органах налоговой полиции»// Вестник Конституционного Суда РФ.1999. N 5.
2
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 27 января 1993 г. N 1-П по делу о проверке
конституционности правоприменительной практики ограничения времени оплаты вынужденного прогула
при незаконном увольнении, сложившейся на основе применения законодательства о труде и
Постановлений Пленумов Верховного Суда СССР, Верховного Суда РФ, регулирующих данные вопросы//
Вестник Конституционного Суда РФ. 1993. N 2-3.
3
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 28 марта 2000 г. N 5-П по делу о проверке
конституционности подп. «к» п.1 ст. 5 Закона Российской Федерации «О налоге на добавленную стоимость»
в связи с жалобой закрытого акционерного общества «Конфетти» и гражданки И.В. Савченко// Вестник
Конституционного Суда РФ. 2000. N 4.
4
См.: Федеральный закон от 21 июля 2005 г. N 93-ФЗ «О внесении изменений в законодательные акты
Российской Федерации о выборах и референдумах и иные законодательные акты Российской Федерации»//
Собрание законодательства РФ. 2005. N 30 (ч. 1). Ст. 3104.
143
Корректировка правового регулирования порядка проведения выборов и
референдумов позволила исключить случаи необоснованного привлечения к
административной
ответственности
по
ст.ст.
5.5,
5.10
КоАП
РФ
представителей организаций, осуществляющих выпуск средств массовой
информации1. Кроме того, в мотивировочной части Постановления от 30
октября 2003 г. N 15-П Конституционный Суд РФ указал, что использование
формулы «иные действия» в запретительных целях делает открытым
перечень
видов
противоправной
предвыборной
агитации,
допускает
расширительное толкование понятия и видов запрещенной агитации и не
исключает произвольное применение данной нормы.
Тем самым установлено следующее правило: использование в
нормативных актах открытого перечня понятий и видов запрещенной
деятельности несовместимо с юридическим равенством и принципом
соразмерности устанавливаемых ограничений, так как ведет к нарушению
свобод субъектов прав и допускает неадекватное применение данных норм2.
Иными словами, формулирование запретов и ограничений, квалификации
деятельности как противоправной путем толкования правовых норм
свидетельствует о необоснованно широком усмотрении правоприменителя.
Как
отметил
С.А.
Белов,
при
оценке
содержания
нормы
Конституционный Суд РФ руководствуется объективным критерием, считая,
что если норма вполне обоснованно по-разному применяется судами, значит
она оставляет недопустимый простор для толкования3. Классическим
1
См.: Постановление по ст.ст. 5.5, 5.10 КоАП РФ мирового судьи 281-го судебного участка Щелковского
судебного района Московской области от 14 февраля 2011 г. //http://281.mo.mirsudrf.ru/modules.php?name
=sud_delo&op=sd&number=6328543&delo_id=1500001.
2
См.: п.5 Постановления Конституционного Суда РФ от 30 октября 2003 г. N 15-П по делу о проверке
конституционности отдельных положений Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных
прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» в связи с запросом группы
депутатов Государственной Думы и жалобами граждан С.А. Бунтмана, К.А. Катаняна и К.С. Рожкова//
Собрание законодательства РФ. 2003. N 44. Ст. 4358.
3
См.: Белов С.А. Защита правовой определенности как конституционной ценности в практике Верховного
Суда США и Конституционного Суда РФ/ Современные проблемы конституционного и муниципального
строительства: опыт России и зарубежных стран// Сборник материалов международной научной
конференции. Москва. Юридический Факультет МГУ имени М.В. Ломоносова. 10-13 марта 2010 года. С.
376-380; См. также: Постановление Конституционного Суда РФ от 20 апреля 2009 г. N 7-П по делу о
проверке конституционности положения п. 11 ст. 38 Федерального закона «О воинской обязанности и
военной службе» в связи с жалобой гражданина И.Н. Куашева // Вестник Конституционного Суда РФ. 2009.
N 3.
144
примером является Постановление Конституционного Суда РФ от 30 июля
2001 г. N 13-П, признавшего правовую норму неконституционной по мотиву
ее формальной неопределенности. Мотивируя свои выводы, Суд указал, что
расплывчатость нормы создает возможность ее произвольного толкования и
применения; в связи с первоочередным взысканием исполнительского сбора
влечет невозможность исполнить судебный акт в интересах взыскателя и тем
самым лишает его судебной защиты; нарушает справедливый баланс
публичных и частных интересов на стадии исполнительного производства;
искажает
существо
обязанности
государства
гарантировать
защиту
конституционных прав и свобод; не отвечает конституционно значимым
целям исполнительного производства1.
Требование к формальной определенности правовых норм нашло свое
отражение и в позициях Верховного Суда РФ. Так, согласно п.25
Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2007 г. № 48
суды
обязаны
проверять
определенность
содержания
оспариваемого
правового акта и признавать его недействующим, если оспариваемый акт или
его часть вызывают неоднозначное толкование2. Руководствуясь этими
разъяснениями,
суды
общей
юрисдикции
в
порядке
судебного
нормоконтроля признают недействующими положения нормативных актов,
если они не соответствуют требованиям определенности, ясности и
недвусмысленности, не обеспечивают единообразного их понимания и
толкования3.
Вместе с тем, автор считает вполне обоснованным выделение
специалистами еще одного критерия формальной определенности нормы – ее
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 30 июля 2001 г. N 13-П по делу о проверке
конституционности положений подп. 7 п. 1 ст. 7, п. 1 ст. 77 и п. 1 ст. 81 Федерального закона «Об
исполнительном производстве» в связи с запросами Арбитражного суда Воронежской области,
Арбитражного суда Саратовской области и жалобой открытого акционерного общества «Разрез
«Изыхский»// Вестник Конституционного Суда РФ. 2001. N 6.
2
См.: п. 25 Постановления № 48 Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2007 г. «О практике
рассмотрения судами дел об оспаривании нормативных правовых актов полностью или в части»//
Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. № 1.
3
См.: Решение Пермского краевого суда от 7 октября 2011 г. по делу № 3-179-2011// Бюллетень законов
Пермского края, правовых актов губернатора Пермского края, Правительства Пермского края,
исполнительных органов государственной власти Пермского края. 2011. № 46.
145
1
понятность
человеку
Правоприменитель
среднего
должен
уровня
учитывать
интеллектуального
развития1.
направленность
правового
регулирования на участников правоотношений (субъектов права), поэтому не
может игнорировать несоблюдение законодателем требования понятности
правовой нормы. В качестве примера несовершенства юридической техники
можно
привести
Перечень
территорий
Российской
Федерации
с
регламентированным посещением для иностранных граждан, утвержденный
Постановлением Правительства РФ от 04 июля 1992 г. N 4702. В частности,
границы такой территории Балашихинского района Московской области
описаны следующим образом – «с запада линией Никольское - Трубецкое Балашиха - Кучино - Томилино (за исключением Горьковского шоссе)».
Нахождение
иностранных
граждан
на
этих
территориях
влечет
административную ответственность, предусмотренную ст.18.10 КоАП РФ3,
однако, каким образом можно определить указанные границы на местности и
выполнить установленное правило, неясно.
Указанное позволяет отметить следующее:
цель
нарушенных
правового
прав
регулирования,
в
институте
в
частности
судебная
исполнительного
защита
производства,
предопределяет приоритет частного интереса взыскателя перед публичным
интересом в форме возмещения расходов органа исполнительной власти на
осуществление исполнительных действий. Таким образом, обязанность
государства обеспечить защиту гарантированных Конституцией РФ частных
интересов в ряде случаев носит приоритетный характер по отношению к
защите публичных интересов;
правовые нормы должны соответствовать принципу юридического
равенства, быть формально определенными, исключающими возможность их
1
См.: Белов С.А.. Там же. С.379.
См.: Собрание актов Президента и Правительства РФ. 1992. N 2. ст. 37.
3
См.: Постановление ФАС Московского округа от 26 марта 2014 г. N Ф05-980/2014 по делу N А40113812/13-154-1049; Постановление Верховного Суда РФ от 19 декабря 2013 г. N 53-АД13-16 // СПС
КонсультантПлюс.
146
2
произвольного толкования и применения, а содержащиеся в них ограничения
должны быть соразмерными конституционно защищаемым целям;
правоприменительные органы обязаны действовать только в рамках
прямых
предписаний
закона,
не
допускающих
противоречивого
и
двусмысленного толкования содержащихся в них правил. Использование в
нормативных актах открытого перечня понятий и видов запрещенной
деятельности несовместимо с юридическим равенством и принципом
соразмерности устанавливаемых ограничений;
недопустимо формулирование запретов и ограничений, квалификации
деятельности как противоправной путем толкования правоприменителем
правовых норм.
Вышеизложенное предъявляет, прежде всего, требования к качеству
правовых норм. Так, А.В. Елинский подчеркивает, что материальный аспект
принципа правовой определенности составляет именно качество закона1.
Конкретные показатели степени определенности правовой нормы содержатся
не в ее сущностных характеристиках, а в форме, способах правового
закрепления.
специальными
На
первом
требованиями
непротиворечивостью,
уровне
к
точностью
определенность
законодательной
языка
обеспечивается
технике:
закона,
ясностью,
однозначностью
правоприменения, соблюдением законов логики2.
Актуальность требования правовой определенности подтверждается
жизнью. Так, в судебной практике нередки случаи, когда контролирующие
(надзирающие) органы в своих предписаниях об устранении нарушений
законодательства необоснованно возлагают различные обязанности на
поднадзорных субъектов, ограничивая их права. При этом орган, выдавший
предписание, зачастую не связан какими-либо правовыми нормами и
формулирует требования по собственному усмотрению. Допускаемые при
этом формулировки свидетельствуют о необходимости конкретизации в
1
См.: Елинский А.В. Решения Европейского суда по правам человека и практика Конституционного Суда
РФ: отдельные аспекты соотношения в вопросах уголовного права // Российский судья. 2011. N 5. С. 18 - 24.
2
См.: Бондарь Н.С. Правовая определенность - универсальный принцип конституционного нормоконтроля
(практика Конституционного Суда РФ)//Конституционное и муниципальное право. 2011. № 10.
147
законодательстве перечня требований, которые могут указываться в
предписаниях.
В
ряде
случаев
такой
перечень
законодательством
предусмотрен.
Примером является рассмотренное судом дело об административном
правонарушении, предусмотренном ч.1 ст.19.5 КоАП РФ1. Согласно
обстоятельствам дела, инспектор Росприроднадзора в ходе проверки выявил,
что юридическое лицо без соответствующего разрешения осуществляет
деятельность, влекущую выбросы вредных веществ в атмосферный воздух, и
выдал предписание с требованием получить в установленный срок
разрешение на такие выбросы. Оценивая законность предписания, суд
установил, что в соответствии с законодательством при отсутствии
разрешения на выбросы вредных веществ лицам, имеющим стационарные
источники выбросов, выдается предписание о приостановлении выбросов 2.
Следовательно, предписание с требованием получить разрешение на
выбросы вредных веществ в атмосферный воздух не только противоречит
действующему законодательству, но и предусматривает необоснованное
обременение хозяйствующего субъекта.
В ряде случаев отраслевое законодательство не содержит перечня
требований, которые вправе предъявить контролирующий (надзирающий)
орган. В такой ситуации проверить законность выданного им предписания
затруднительно.
Например,
инспектор
Ростехнадзора
выявил,
что
юридическое лицо осуществляет эксплуатацию опасных производственных
объектов (автомобильного крана и автоподъемника) без назначения
инженерно-технических работников, ответственных за их безопасную
эксплуатацию.
По
данному
факту
юрлицо
было
привлечено
к
административной ответственности, предусмотренной ч.1 ст. 9.1 КоАП РФ,
1
См.: Постановление по ч.1 ст.19.5 КоАП РФ мирового судьи 281-го судебного участка Щелковского
судебного района Московской области//http://281.mo.mirsudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&op= sd&
number= 11374737&delo_id=1500001.
2
См.: п.4 Положения о порядке ограничения, приостановления или прекращения выбросов вредных
(загрязняющих) веществ в атмосферный воздух и вредных физических воздействий на атмосферный воздух
(утв. Постановлением Правительства РФ от 28 ноября 2002 г. № 847)// Собрание законодательства РФ. 2002.
N 48. Ст. 4807.
148
и получило предписание с требованием назначить инженерно-технических
работников,
ответственных
за
безопасную
эксплуатацию
опасных
производственных объектов. Поскольку санкция ч.1 ст. 9.1 КоАП РФ
предусматривает
административное
приостановление
деятельности
юридического лица и, как следствие, прекращение эксплуатации опасных
производственных
объектов,
возникает
сомнение
в
законности
содержащегося в предписании требования назначить лиц, ответственных за
их безопасную эксплуатацию. Кроме того, привлечение к административной
ответственности за такое правонарушение предполагает его пресечение
(прекращение). В этом случае предписание об устранении нарушения
законодательства беспредметно, так как оно прекращено. Если же лицо
продолжит
противоправную
деятельность,
то
возможно
повторное
привлечение его к административной ответственности1.
Анализ законодательства, регламентирующего эксплуатацию опасных
производственных объектов и устанавливающего полномочия органов
Ростехнадзора2, не позволяет установить, какие именно требования об
устранении нарушений законодательства могут быть сформулированы в
предписании. Так, согласно ч.4 ст.16 Федерального закона от 21 июля 1997 г.
№ 116-ФЗ «О промышленной безопасности опасных производственных
объектов» уполномоченным лицам Ростехнадзора предоставлено право
выдавать лицам, эксплуатирующим опасные производственные объекты,
предписания об устранении выявленных нарушений3. Какие-либо нормы,
определяющие содержание таких предписаний, отсутствуют. Отсюда
вытекает, что уполномоченное лицо Ростехнадзора при выдаче предписания
не связано правовыми нормами, устанавливающими перечень требований и
пределы допускаемых ограничений. Это противоречит положениям ч.3 ст.55
1
См.: ответ на вопрос № 21 Обзора законодательства и судебной практики Верховного Суда РФ за
четвертый квартал 2006 года // СПС КонсультантПлюс.
2
См.: Постановление Правительства РФ от 30 июля 2004 г. N 401 «О Федеральной службе по
экологическому, технологическому и атомному надзору»//Собрание законодательства РФ. 2004. N 32. Ст.
3348; «Правила устройства и безопасной эксплуатации грузоподъемных кранов» М., Госгортехнадзор РФ.
2000; «Правила устройства и безопасной эксплуатации подъемников (вышек)» Российская газета. 2003. N
120/1.
3
См.: Собрание законодательства РФ. 1997. N 30. ст. 3588.
149
Конституции РФ, ч.2 ст. 1 ГК РФ и создает серьѐзные трудности при
проверке законности такого предписания1.
В связи с этим стоит выделить еще один уровень правовой
определенности – системные связи правовых норм, их соответствие
требованиям правовой иерархии, отсутствие противоречий в системе
правового регулирования2.
Нестыковки и рассогласованность разных нормативных актов в
российской правовой системе неизбежны. Поэтому Конституционный Суд
РФ, обращаясь к вопросам коллизионного регулирования, формирует
стандарты, позволяющие в процессе правоприменения разрешать коллизии
нормативных актов. С этой целью он выявляет их рассогласованность;
неконституционные
пробелы
правового
регулирования;
определяет
приоритет конкретных ценностей и интересов при их столкновении, а также
приоритет действия норм и актов; уточняет соотношение предметных полей
разных разделов законодательства3.
Согласованность правовых норм является предметом особого внимания
Конституционного Суда РФ. Так, в Постановлении от 14 апреля 2008 г. № 7П по делу о проверке конституционности абз. 2 ст. 1 Федерального закона
«О садоводческих, огороднических и дачных некоммерческих объединениях
граждан» он отметил несогласованность правовых норм указанного закона с
положениями земельного, гражданского, жилищного и градостроительного
законодательства. Установив, что выявленная рассогласованность создает
возможность ущемления права граждан на свободу передвижения и выбор
места жительства, Конституционный Суд РФ потребовал от законодателя
1
См.: Постановление по ч.1 ст.19.5 КоАП РФ мирового судьи 281-го судебного участка Щелковского
судебного района Московской области//http://281.mo.mirsudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&op=sd&
number=5332829&delo_id=1500001.
2
См.: Бондарь Н.С. Указ. соч.//Конституционное и муниципальное право. 2011. № 10.
3
См.: Кокотов А.Н. Обеспечение баланса конституционных ценностей//Конституционные ценности:
содержание и проблемы реализации (материалы международной научно-теоретической конференции 4-6
декабря 2008 г.). В 2-х Т. М. 2010 г. Т.1 С. 43.
150
устранить нарушение1. Такое требование является одним из направлений
устранения неконституционности правового регулирования.
Итак, согласованность действия разных нормативных актов и
взаимодействие интересов требуют определения предметных полей разделов
законодательства.
Определение
границы
законодательства
публично-
правового и частноправового характера в последующем влияет на выбор
способа защиты нарушенного права2.
Формируя стандарты коллизионного регулирования, Конституционный
Суд РФ в своей практике легализовал старое доктринальное правило,
предусматривающее при столкновении разных актов приоритет действия
нормативного акта, принятого позднее или имеющего специальный
характер3. Затем, в определении от 8 ноября 2005 г. № 439-О
Конституционный Суд РФ, разрешая конкуренцию правовых актов, признал
приоритет того акта, который закрепляет наибольший объем прав и гарантий
граждан4.
Баланс интересов нарушает не только неконституционность правового
регулирования, но и отсутствие правового регулирования как такового. При
этом пробелы правового регулирования не освобождают публичную власть
от обеспечения конституционных прав граждан. В частности, в определении
Конституционного Суда РФ от 9 апреля 2002 г. N 68-О сформирована
правовая
позиция,
согласно
которой
отсутствие
законодательного
закрепления порядка реализации конституционных прав граждан не может
препятствовать их реализации путем прямого применения конституционных
норм к отраслевым отношениям и обеспечения конституционных гарантий за
1
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 14 апреля 2008 г. N 7-П по делу о проверке
конституционности абз. 2 ст. 1 Федерального закона «О садоводческих, огороднических и дачных
некоммерческих объединениях граждан» в связи с жалобами ряда граждан// Вестник Конституционного
Суда РФ. 2008. N 3.
2
См.: Кокотов А.Н.. Там же. С. 44.
3
См.: п.2.2 Постановления Конституционного Суда РФ от 29 июня 2004 г. N 13-П по делу о проверке
конституционности отдельных положений ст.ст. 7, 15, 107, 234 и 450 УПК РФ в связи с запросом группы
депутатов Государственной Думы// Вестник Конституционного Суда РФ. 2004. N 4.
4
См.: п.2 Определения Конституционного Суда РФ от 08 ноября 2005 г. N 439-О по жалобе граждан С.В.
Бородина, В.Н. Буробина, А.В. Быковского и других на нарушение их конституционных прав ст.ст. 7, 29,
182 и 183 УПК РФ//Вестник Конституционного Суда РФ. 2006. № 2.
151
счет средств соответствующего бюджета, ответственного за обеспечение
гарантий1.
Отдельную
проблему представляет неисполнение законодателем
обязанности по внесению изменений в законодательство и устранению его
пробельности в соответствии с решениями Конституционного Суда РФ.
Примером является Постановление Конституционного Суда РФ от 27 ноября
2008 г. N 11-П, которым на законодателя была возложена обязанность не
позднее 1 июля 2009 года ввести в действие новое правовое регулирование
порядка исчисления платежей по договорам пожизненной ренты и
пожизненного содержания с иждивением2. Требуемые изменения были
внесены законодателем только Федеральным законом от 30 ноября 2011 г. N
363-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты
Российской Федерации», вступившим в силу с 1 декабря 2011 года, т.е. более
чем через два года после указанной даты. Это нарушает единство правового
пространства
и
препятствует
реализации
гражданами
своих
конституционных прав. Как считает Л.А. Нудненко, эффективность
конституционного контроля в этом случае можно обеспечить введением
ответственности органов государственной власти за неисполнение решений
Конституционного Суда РФ3.
В то же время в условиях пробельности законодательства возрастает
роль конституализации правосудия. Это предполагает прямое применение
конституционных положений в процессе рассмотрения дел с целью развития
правотворческой деятельности суда вне сферы нормативистской доктрины
права. Так, признавая положения оспариваемого нормативного акта
неконституционными по мотиву нарушения баланса публичных и частных
1
См.: Определение Конституционного Суда РФ от 09 апреля 2002 г. N 68-О по запросу Арбитражного суда
Республики Карелия о проверке конституционности п. 5 ст. 83 Бюджетного кодекса Российской Федерации,
ст.ст. 4 и 11 Закона Российской Федерации «О донорстве крови и ее компонентов»// Вестник
Конституционного Суда РФ. 2002. N 4.
2
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 27 ноября 2008 г. N 11-П по делу о проверке
конституционности ч. 2 ст. 5 Федерального закона «О минимальном размере оплаты труда» в связи с
жалобами граждан А.Ф. Кутиной и А.Ф. Поварнициной // Вестник Конституционного Суда РФ. 2008. № 6.
3
См.: Нудненко Л.А. Принцип сочетания частных и публичных интересов – высшая конституционная
ценность//Конституционные ценности: содержание и проблемы реализации. Материалы международной
научно-теоретической конференции 4-6 декабря 2008 г. В 2 Т. Москва. 2010 г. Т.1 С. 217.
152
интересов, Конституционный Суд РФ предписывает правоприменительным
органам
до
внесения
в
действующее
законодательство
изменений
непосредственно применять нормы Конституции РФ1. Уже на ранних этапах
становления
российского
конституционализма
С.С.
Алексеев
вполне
справедливо отмечал, что Конституция РФ и неотчуждаемые права и
свободы человека должны стать исходным началом при отправлении
правосудия2. Аналогичным образом высказывался и О.Е. Кутафин, считая,
что конституционность предполагает, прежде всего, связанность правом,
приверженность
правам
человека
и
гражданина,
ограничивающим
осуществление публичной власти3.
Раскрывая
содержание
требования
формальной
определенности
правовых норм, необходимо учитывать, что степень возможной детализации
закона может быть ограничена рядом обстоятельств. В частности, к ним
относятся: предмет правового регулирования, категория лиц, которым он
адресован, роль суда в эволютивном правоприменении. Так, в одном из
решений Европейский Суд отметил, что определенная степень гибкости
правовой нормы позволит национальным судам разрабатывать свое
законодательство в интересах правосудия4. В этом случае функцию
информирования о содержании и применении правовых норм выполняет
существующая в области толкований таких положений судебная практика.
Подходу Европейского Суда корреспондирует и практика Конституционного
Суда РФ. Так, в Определении от 7 февраля 2008 г. № 79-О-О
Конституционный Суд указал, что формулирование в уголовном законе
исчерпывающего перечня предметов преступления в условиях быстрой
обновляемости их видов нарушит принципы справедливости и равенства
1
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 16 мая 2000 г. N 8-П по делу о проверке
конституционности отдельных положений п. 4 ст. 104 Федерального закона «О несостоятельности
(банкротстве)» в связи с жалобой компании «Timber Holdings International Limited»// Вестник
Конституционного Суда РФ. 2000. N 4.
2
См.: Алексеев С.С. Теория права. М. 1994. С.219.
3
См.: Кутафин О.Е. Понятие конституционного государства // Современный российский
конституционализм: проблемы теории практики. М. 2008. С.39
4
См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 27 марта 1996 г. по делу Гудвин против
Соединенного Королевства// http://www.mmdc.ru/european-court/map/single/99.
153
всех перед законом и судом1. Таким образом, чрезмерная детализация закона
может привести к неспособности правоприменителя реагировать на
изменяющиеся обстоятельства, лишит суды возможности его разумного
толкования с учетом всех обстоятельств дела.
Внесение
в
действующее
правовое
регулирование
изменений,
оказывающих неблагоприятное воздействие на правовое положение граждан,
должно сопровождаться соблюдением принципа поддержания доверия
граждан к закону и действиям государства. Это предполагает сохранение
разумной стабильности правового регулирования и недопустимость внесения
произвольных изменений в действующую систему законодательства. В
случае необходимости гражданам должна быть предоставлена возможность в
течение некоторого переходного периода адаптироваться к вносимым
изменениям2. Как подчеркнул Конституционный Суд РФ, требование
разумной
стабильности
сформировавшиеся
на
обязывает
основе
ранее
законодателя
учитывать
действовавшего
правового
регулирования законные ожидания граждан, связанные с реализацией уже
приобретенного права3. Позиции Конституционного Суда РФ активно
применяют и суды общей юрисдикции, полностью воспроизводя в
мотивировочной части своих решений приведенные выше положения4. Такой
1
См.: Определение Конституционного Суда РФ от 7 февраля 2008 г. N 79-О-О об отказе в принятии к
рассмотрению жалоб граждан Амосова К.А., Фирта А.М., Ядрихинского Д.В., Яковлевой Я. В. на
нарушение их конституционных прав ст. 234 УК РФ //СПС КонсультантПлюс.
2
См.: п. 2 Определения Конституционного Суда РФ от 15 июля 2010 г. N 1014-О об отказе в принятии к
рассмотрению жалобы гражданки Коноваловой А.П. на нарушение ее конституционных прав подп. «в» п. 8
и п. 12 Правил исчисления периодов работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по
старости лицам, осуществлявшим педагогическую деятельность в учреждениях для детей, в соответствии с
подп. 19 п. 1 ст. 27 ФЗ «О трудовых пенсиях в Российской Федерации»//СПС КонсультантПлюс; См. также:
п.4 Постановления Конституционного Суда РФ от 24 мая 2001 г. N 8-П по делу о проверке
конституционности положений ч.1 ст. 1 и ст. 2 ФЗ «О жилищных субсидиях гражданам, выезжающим из
районов Крайнего Севера и приравненных к ним местностей» по жалобам граждан А.С. Стах и Г.И.
Хваловой// Собрание законодательства РФ. 2001. N 22. Ст. 2276.
3
См.: п.2 Постановления Конституционного Суда РФ от 20 апреля 2010 г. N 9-П по делу о проверке
конституционности ч. 1 ст.7 Федерального закона «О дополнительных гарантиях социальной защиты судей
и работников аппаратов судов Российской Федерации» в редакции Федерального закона «О внесении
изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального
закона «О противодействии коррупции» в связи с жалобами граждан А.А. Анохина и П.И. Зелинского и
запросами Железнодорожного районного суда города Новосибирска и Кировского районного суда города
Ростова-на-Дону// Вестник Конституционного Суда РФ.2010.N 4.
4
См.: Ответ на вопрос 8 в обзоре законодательства и судебной практики Верховного Суда РФ за 1 квартал
2010 г., утв. Постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 16 июня 2010 г.//СПС КонсультантПлюс;
См. также: Решение Верховного Суда РФ от 1 сентября 2008 г. N ГКПИ08-1588 об отказе в удовлетворении
154
подход нашел закрепление и в законодательных актах Российской
Федерации. Так, при переходе к новой системе социальной защиты граждан
законодатель обязал субъекты и муниципальные образования Российской
Федерации соблюдать принцип поддержания доверия граждан к закону и
действиям
государства
путем
сохранения
стабильности
правового
регулирования; предоставлять гражданам возможность в течение разумного
переходного периода адаптироваться к вносимым в законодательство
изменениям,
в
частности,
посредством
установления
временного
регулирования общественных отношений1.
Вместе с тем в целях обеспечения стабильности правого регулирования
в интересах публичной власти Конституционный Суд РФ сформировал
принцип конституционной (разумной) сдержанности, который понимается
как умеренность судей Конституционного Суда РФ при принятии решений,
требующих внесения изменений в действующее законодательство2. В силу
этого принципа поиск баланса между конфликтующими правовыми
ценностями осуществляет законодательный орган Российской Федерации
путем принятия федерального закона.
В свете изложенного представляется обоснованным вывод о том, что
баланс публичных и частных интересов обеспечивается в частности
заявления о признании частично недействующим Списка N 2 производств, работ, профессий, должностей и
показателей с вредными и тяжелыми условиями труда, занятость в которых дает право на пенсию по
возрасту (по старости) на льготных условиях, утв. Постановлением Кабинета Министров СССР от 26 января
1991 г. N 10// Пенсия. 2008. N 10; См. также: Решение Московского областного суда от 15 октября 2007 г. о
признании частично недействующим Закона Московской области от 21 января 2005 г. N 31/2005-ОЗ; См.
также: Определение Московского областного суда от 23 июня 2004 г. N 409 о частичной отмене решения
Егорьевского городского суда от 13 мая 2003 г.// СПС КонсультантПлюс.
1
См.: Преамбулу Федерального закона от 22 августа 2004 г. N 122-ФЗ «О внесении изменений в
законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных
актов Российской Федерации в связи с принятием Федеральных законов «О внесении изменений и
дополнений в Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных)
и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» и «Об общих
принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации»// Собрание законодательства
РФ. 2004. N 35. ст. 3607.
2
См.: п.2 Определения Конституционного Суда РФ от 17 июля 2012 г. N 1259-О об отказе в принятии к
рассмотрению жалобы гражданки Филатовой М.С. на нарушение ее конституционных прав положениями
ч.2 ст.5 Федерального закона «О минимальном размере оплаты труда» и п.2 ст. 597 ГК РФ//СПС
КонсультантПлюс; См. также: Постановление Конституционного Суда РФ от 27 ноября 2008 г. N 11-П по
делу о проверке конституционности ч.2 ст.5 Федерального закона «О минимальном размере оплаты труда» в
связи с жалобами граждан А.Ф. Кутиной и А.Ф. Поварнициной// Вестник Конституционного Суда РФ, 2008
г. N 6.
155
соблюдением
принципа
предусматривает
верховенства
правовую
права.
определенность,
Его
содержание
непротиворечивость
(формальную определенность) правовых норм, поддержание доверия
граждан к закону и действиям государства путем сохранения разумной
стабильности и предсказуемости законодательства, недопустимости внесения
произвольных, конституционно необоснованных изменений, затрагивающих
права граждан, с распространением этих изменений на ранее возникшие
правоотношения1.
Обеспечение прав и свобод каждому, находящемуся под юрисдикцией
государств-участников Конвенции о защите прав человека и основных
свобод, не исключает возможности их ограничений. Например, ст.ст. 8-10
Конвенции 1950 г. предусматривают возможность ограничения прав в
интересах
национальной
безопасности,
территориальной
целостности,
экономического благосостояния страны, общественной безопасности и
охраны общественного порядка, охраны здоровья или нравственности,
защиты
прав
и
свобод
других
лиц,
предотвращения
разглашения
информации, полученной конфиденциально, обеспечения авторитета и
беспристрастности правосудия. Аналогичные нормы содержатся и в ч. 3
ст.55 Конституции РФ, согласно которой допускается ограничение прав и
свобод человека и гражданина в целях защиты основ конституционного
строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц,
обеспечения обороны страны и безопасности государства.
Закрепление в Конвенции 1950 г. и в Конституции РФ системы целей и
условий
ограничения
прав
и
свобод
личности
свидетельствует
о
существовании в праве института общественно значимых (публичных)
интересов, которые ограничивают сферу свободы индивида, определяя
1
См.: п. 4 Постановления Конституционного Суда РФ от 24 мая 2001 г. N 8-П по делу о проверке
конституционности положений ч.1 ст.1 и ст. 2 ФЗ «О жилищных субсидиях гражданам, выезжающим из
районов Крайнего Севера и приравненных к ним местностей» по жалобам граждан А.С. Стах и Г.И.
Хваловой»// Собрание законодательства РФ. 2001. N 22. Ст. 2276; См. также: п.3 Определения
Конституционного Суда РФ от 7 февраля 2002 г. N 37-О по жалобе гражданина Кривихина С.В. на
нарушение его конституционных прав положениями абз.3 ст. 143 и п. 2 ст. 145 Налогового кодекса РФ//
Собрание законодательства РФ. 2001. N 22. Ст. 2276.
156
пределы реализации его прав и свобод в целях безопасного существования
государства и
общества. Эти интересы
могут оправдать правовые
ограничения прав и свобод, если такие ограничения являются необходимыми
для защиты конституционно значимых ценностей, пропорциональными и
соразмерными преследуемой цели. Так, Верховный Суд РФ подчеркивает,
что в силу ч.3 ст.55 Конституции РФ, положений Конвенции и Протоколов к
ней любое ограничение прав и свобод должно быть основано на федеральном
законе; преследовать социально значимую цель (например, общественной
безопасности, защиту морали, нравственности, прав и законных интересов
других
лиц);
являться
необходимым
в
демократическом
обществе
(пропорциональным преследуемой социально значимой законной цели)1.
Иными
словами,
баланс
частного
и
публичного
интересов
обеспечивается правомерностью, необходимостью, обоснованностью и
соразмерностью вмешательства государства в частноправовую сферу. Под
правомерностью вмешательства подразумевается, что оно предусмотрено
законом и осуществляется на условиях, предусмотренных законом. Критерий
необходимости предполагает насущную потребность такого вмешательства в
демократическом обществе. Обоснованность вмешательства Европейский
Суд
рассматривает
как
социально-значимую
цель,
предусмотренную
Конвенцией 1950 г., защита которой допускает применение соразмерных
ограничений.
общественный
Такой
целью
порядок,
являются:
национальная
территориальная
целостность,
безопасность и
экономическое
благосостояние страны, предотвращение беспорядков или преступлений,
охрана здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц,
предотвращение разглашения информации, полученной конфиденциально,
обеспечение авторитета и беспристрастности правосудия. Соразмерность
1
См.: п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г. N 21 «О применении судами
общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и
Протоколов к ней» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2013. № 8.
157
требует
справедливого
равновесия
между
интересами
общества
и
необходимостью соблюдения фундаментальных прав человека1.
Таким образом, вмешательство в права человека может привести к
нарушению баланса публичного и частного интересов из-за нарушения
одного из этих критериев. В частности в решении по делу «Беррехаб
(Berrehab) против Нидерландов» Европейский Суд признал нарушение
баланса интересов несоразмерностью между примененными властями
мерами и преследуемыми правомерными целями2. Несмотря на то, что
законодатель обладает большой свободой усмотрения в определении
общественных интересов в целях установления экономических и социальных
правил, его суждения должны основываться на разумных обоснованиях3.
Конституционный Суд РФ развивает этот подход, указывая, что
законодатель,
вводя
ограничения
в
соответствии
с
конституционно
одобряемыми целями, должен использовать только необходимые и строго
обусловленные
государственных
этими
целями
интересов.
меры,
При
средства
этом
и
способы
исключается
защиты
возможность
несоразмерного ограничения прав и свобод человека и гражданина, так как
публичные интересы могут оправдывать правовые ограничения прав и
свобод лишь при условии, что такие ограничения адекватны социально
необходимому результату. Так, в Постановлении от 30 октября 2003 г. № 15П
Конституционный
Суд
РФ
отметил,
что
публичные
интересы,
перечисленные в статье 55 (часть 3) Конституции РФ, могут оправдать
правовые ограничения прав и свобод, только если такие ограничения
отвечают
требованиям
пропорциональными,
1
справедливости,
соразмерными
и
являются
необходимыми
адекватными,
для
защиты
См.: Астафичев П.А. Механизм ограничений прав и свобод человека и гражданина и проблемы его
совершенствования // Конституционное и муниципальное право. 2011. N 1. С. 7 – 11; См. также: Пресняков
М.В. Конституционная концепция принципа справедливости // под ред. Г.Н. Комковой. М.: ДМК Пресс.
2009. С. 125; См. также: Пресняков М.В. Коллизия конституционных прав: проблема обеспечения
справедливого баланса // Конституционное и муниципальное право. 2008. N 20.
2
См.: п.п. 28, 29 Постановления Европейского Суда по правам человека от 21 июня 1988 г. «Беррехаб
(Berrehab) против Нидерландов»// Европейский Суд по правам человека: Избранные решения в 2 т. М.
Норма. 2000. Т. 1. С. 591 - 597.
3
См.: п. 53 Постановления Европейского Суда от 20 июля 2004 г. по делу «Бяк (Back) против Финляндии»//
СПС КонсультантПлюс.
158
конституционно значимых ценностей, не имеют обратной силы и не
затрагивают само существо конституционного права, т.е. не ограничивают
пределы
и
применение
конституционных
норм1.
основного
По
сути,
содержания
эта
позиция
соответствующих
дополняет
другое
сформулированное Конституционным Судом РФ правило: допускаемое
конституционными
нормами
ограничение
права
не
предусматривает
использование способов регулирования, которые посягали бы на само
существо этого права, искажали бы его или ставили бы его реализацию в
зависимость от решения правоприменителя, допуская тем самым произвол
органов власти и должностных лиц, а самое главное, исключали бы его
судебную защиту2. Например, в Постановлении от 15 января 2002 г. N 1-П
Конституционный
Суд
РФ
отметил,
что
законная
цель
правового
регулирования не может оправдать какое-либо существенное нарушение
ограничиваемого права, а также отказ в его защите, поскольку тем самым
фактически допускалось бы умаление права как такового3.
В связи с этим, исходя из того, что под интересами общества
понимается соблюдение социальной справедливости, суд должен проверять
наличие равновесия или пропорциональности между вмешательством в права
человека и преследуемой общественно значимой целью. При этом цели
одной только рациональной организации деятельности органов власти не
могут служить основанием для ограничения прав и свобод4. Такой вывод
сделал
1
Конституционный
Суд
РФ,
признавая
неконституционность
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 30 октября 2003 г. N 15-П по делу о проверке
конституционности отдельных положений Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных
прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» в связи с запросом группы
депутатов Государственной Думы и жалобами граждан С.А. Бунтмана, К.А. Катаняна и К.С. Рожкова//
Вестник Конституционного Суда РФ. 2003. N 6.
2
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 18 февраля 2000 г. N 3-П по делу о проверке
конституционности п. 2 ст. 5 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» в связи с
жалобой гражданина Б.А. Кехмана// Вестник Конституционного Суда РФ. 2000. № 3.
3
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 15 января 2002 г. N 1-П по делу о проверке
конституционности отдельных положений ст. 64 Федерального закона «Об основных гарантиях
избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» и ст. 92
Федерального закона «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской
Федерации» в связи с жалобой гражданина А.М. Траспова// Вестник Конституционного Суда РФ. 2002. N 3.
4
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 18 февраля 2000 г. N 3-П по делу о проверке
конституционности п. 2 ст. 5 ФЗ «О прокуратуре Российской Федерации» в связи с жалобой гражданина Б.
А. Кехмана (п.3 абз.3)// Вестник Конституционного Суда РФ. 2000. № 3.
159
отдельных положений ст. 4 Закона РФ «О приватизации жилищного фонда в
Российской Федерации»1. Выполненный им в рамках конституционного
нормоконтроля анализ судебной практики показал, что суды общей
юрисдикции, руководствуясь оспариваемой нормой, ограничиваются лишь
формальным
подтверждением
отсутствия
разрешения
(согласия)
на
приватизацию в коммунальных квартирах со стороны собственника или
других нанимателей. При отсутствии такого разрешения (согласия) суды
отказывают гражданину в праве на приватизацию, не устанавливая факты
возможного злоупотребления правом и не исследуя обоснованность отказа в
приватизации со стороны собственника (нанимателя). Такой подход
противоречит принципу равенства перед законом и судом, умаляет
предусмотренное ст. 46 Конституции РФ право на судебную защиту.
Эта ситуация заставляет обратиться к требованию конституализации
правоприменительной деятельности. Защищая нарушенные права, суды
должны не просто формально применять закон, а оценивать суть
защищаемого права и его соотношение с нормативными положениями. В
обоснование этого довода мы обратимся к обстоятельствам рассмотренного
Европейским Судом дела «Шофман против Российской Федерации». Суть
спора заключалась в том, что национальный суд отказал заявителю в
удовлетворении требования об оспаривании отцовства при наличии
доказательств, подтверждающих его обоснованность, по мотивам пропуска
установленного законом срока такого оспаривания. Европейский Суд
усмотрел в этом нарушение справедливого баланса между интересами
частного лица и общества в целом, посчитав, что соблюдение судом в данном
случае закона не приносит никому пользы и не должно превалировать над
жизненными реалиями, уважением частной и семейной жизни2.
1
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 3 ноября 1998 г. N 25-П по делу о проверке
конституционности отдельных положений ст. 4 Закона РФ «О приватизации жилищного фонда в
Российской Федерации» в связи с запросами Волгоградской областной Думы, Дмитровского районного суда
Московской области и жалобой гр. В.А. Мостипанова // Вестник Конституционного Суда РФ.1999. N 1.
2
См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 24 ноября 2005 г. по делу «Шофман
(Shofman) против Российской Федерации» // СПС КонсультантПлюс.
160
Представляется, что судебная власть должна разрешать такие споры
через призму конституционного мировоззрения, исходящего из приоритета
прав человека. Как отметил Конституционный Суд РФ в ряде решений1,
право на судебную защиту является существенно ущемленным в тех случаях,
когда суды при рассмотрении дела не исследуют по существу его
фактические
обстоятельства,
ограничиваясь
только
установлением
формальных условий применения нормы.
Этот посыл можно рассмотреть и с точки зрения обоснованности
ограничения юридического равенства субъектов правоотношений одной
категории. Так, признавая конституционный принцип свободы договора
одной из составляющих баланса интересов, Конституционный Суд РФ
указал, что норма абз. 3 п. 2 ст. 77 Федерального закона от 8 января 1998 г.
«О
несостоятельности
(банкротстве)»,
разрешающая
внешнему
управляющему односторонний отказ от исполнения должником договоров,
заключенных на срок более одного года, вводит несоразмерное ограничение
свободы экономической деятельности и свободы договора, ограничивает
юридическое равенство с противоположной стороной в гражданско-правовом
договоре и с другой категорией контрагентов, заключивших договор на срок
до одного года. Такое введение законодателем произвольных ничем не
обусловленных критериев, не отвечающих требованиям соразмерности и
справедливости, нарушает баланс между общественными интересами и
правами частных лиц в договорных отношениях2.
Аналогичный подход Конституционный Суд РФ обозначил и в
Определении от 5 марта 2004 г. N 82-О, указав, что различия в правовом
1
См.: Постановления Конституционного Суда РФ от 6 июня 1995 г. по делу о проверке конституционности
абз. 2 ч. 7 ст. 19 Закона РСФСР «О милиции»; от 13 июня 1996 г. по делу о проверке конституционности ч. 5
ст. 97 УПК РСФСР; от 28 октября 1999 г. по делу о проверке конституционности ст. 2 ФЗ «О внесении
изменений и дополнений в Закон РФ «О налоге на прибыль предприятий и организаций»; от 14 июля 2003 г.
по делу о проверке конституционности положений ст.ст. 4, 164 и 165 Налогового кодекса РФ, ст. 11
Таможенного кодекса РФ и ст. 10 Закона РФ «О налоге на добавленную стоимость»//СПС
КонсультантПлюс.
2
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 6 июня 2000 г. N 9-П по делу о проверке
конституционности положения абз.3 п. 2 ст. 77 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» в
связи с жалобой открытого акционерного общества «Тверская прядильная фабрика»//Вестник
Конституционного Суда РФ. 2000. N 4.
161
положении субъектов одной категории не могут быть произвольными и
должны основываться на объективных характеристиках соответствующих
категорий субъектов; правовые нормы, устанавливая неодинаковый порядок
реализации прав субъектов правоотношений, не нарушают конституционный
принцип равенства, если они обусловлены различными фактическими и
правовыми условиями, в которых находятся субъекты. Стоит напомнить, что
в этом определении Конституционный Суд РФ высказался относительно
конституционности ч.5 ст.36 Земельного кодекса РФ. Мотивируя свои
выводы, он отметил следующее. При рассмотрении дел, связанных с
приобретением прав на земельные участки лицами, имеющими на праве
общей долевой собственности расположенные на них строения, суд не
должен ограничиваться констатацией одного лишь факта наличия (или
отсутствия)
предусмотренного
оспариваемой
нормой
совместного
волеизъявления таких лиц о приобретении участка в собственность. В целях
защиты прав и законных интересов всех субъектов соответствующих
правоотношений суд обязан исследовать весь комплекс вопросов, в том
числе связанных с установлением признаков неделимости конкретного
земельного участка, и проверить обоснованность отказа в передаче части
участка одному из участников долевой собственности1.
Эта позиция Конституционного Суд РФ повлекла изменения в
судебной практике разрешения споров данной категории. Если в 2004 году
суд признал законным отказ в иске о понуждении к заключению договора
купли-продажи доли в праве собственности на земельный участок в связи с
тем, что участник долевой собственности на здание, расположенное на
земельном участке, единолично обратился с требованием об оформлении
права собственности на него2, то уже в 2010 году такой отказ признан
незаконным. Последнее решение суда мотивировано ссылкой на п. 5 ст. 36
1
См.: Определение Конституционного Суда РФ от 5 марта 2004 г. N 82-О по запросу Первомайского
районного суда города Пензы о проверке конституционности п. 5 ст. 36 Земельного кодекса РФ// Вестник
Конституционного Суда РФ. 2004. N 5.
2
См.: Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 20 июля 2004 г. N 3934/04 по делу N
А53-7097/03-С4-41// Вестник ВАС РФ. 2004. N 11.
162
ЗК РФ, который не может рассматриваться как лишающий участника
долевой собственности возможности, при отсутствии других препятствий, по
своему усмотрению распоряжаться своей долей1.
Эта позиция Конституционного Суда РФ находит свое подтверждение
и в практике Европейского Суда. В частности, в постановлении от 19 апреля
2007 г. по делу «Вильхо Эскелинен и другие против Финляндии»
Европейский Суд, распространив на государственных служащих сферу
действия п. 1 ст. 6 Конвенции, указал, что исключение из правила должно
быть оправдано объективными основаниями государственного интереса2.
Аналогичное положение содержится в решении по делу «Фогт (Vogt) против
Германии»3. Так, Европейский Суд, признав законность и правомерность
вмешательства государства в право заявителя на свободу слова, отметил
необходимость убедительного подтверждения любых ограничений. Поэтому
увольнение заявителя с государственной службы по мотивам членства в
партии, при отсутствии реальной возможности влияния его взглядов на
безопасность государства, служит необоснованным ограничением права на
свободу слова и несоразмерно с преследуемой правомерной целью. Таким
образом, государство, вводя ограничения прав и свобод по какому-либо
признаку, не может руководствоваться стремлением к формальному
соблюдению правовой нормы, а должно преследовать социально-значимую
цель,
способы
достижения
которой
должны
быть адекватными
еѐ
значимости.
В связи с этим стоит выделить следующее правило: различия любого
рода
в
правовом
положении
субъектов
одной
категории
носят
дискриминационный характер, если отсутствует цель и разумное оправдание
их существования. Любая дифференциация, приводящая к различиям в
правах и обязанностях субъектов правоотношений одной категории, должна
1
См.: Определение Высшего Арбитражного Суда РФ от 11 октября 2010 г. N ВАС-13170/10 по делу N А2717428/2009//СПС КонсультантПлюс.
2
См.: Информация о постановлении Европейского Суда по правам человека от 19 апреля 2007 г. по делу
«Вильхо Эскелинен и другие против Финляндии»// СПС КонсультантПлюс.
3
См.: Решение Европейского Суда по правам человека от 26 сентября 1995 г. «Фогт (Vogt) против
Германии»//Европейский Суд по правам человека. Избранные решения: В 2 т. М. 2000. Т. 2. С. 104 - 122.
163
быть объективно оправданна, обоснованна и преследовать конституционно
значимые цели с использованием соразмерных этим целям правовых средств.
Иначе говоря, правовые различия для равных субъектов не допустимы, если
отсутствуют
правомерная
цель
и
разумная
соразмерность
между
используемыми средствами и целью, которую необходимо достичь.
Вмешательство
в
права
и
свободы
индивида
признается
соответствующим Конвенции 1950 г., если оно защищает публичный
интерес. Отсюда достижение (отсутствие) правомерной публичной цели
(например, в виде установления истины по уголовному делу) влечет за собой
необоснованность дальнейшего ограничения прав1.
Итак, ограничение прав допускается с соблюдением ряда условий: вопервых,
наличие
(реальность)
цели,
представляющей
общественный
(социально-значимый) интерес; во-вторых, пригодность используемого
средства (способа) для достижения желаемой цели, его минимальность в
числе альтернативных средств (способов), обеспечивающих наименьшее
ограничение основных прав; в-третьих, сбалансированный учет значимости
конфликтующих индивидуальных и публичных интересов в системе
конституционных ценностей.
Действия власти, даже направленные на достижение законной цели, не
всегда удовлетворяют требованию пропорционального соотношения между
применяемыми мерами и преследуемой целью. Так, необоснованная
длительность ограничения прав личности на основании закона, не
соответствующего
принципам
правовой
определенности,
отсутствие
соразмерной компенсации понесенных убытков и возможности судебного
контроля за основаниями, продолжительностью и процедурой ограничения
прав
свидетельствуют
соотношения
наложивший
1
частного
о
нарушении
государством
и
публичного
интересов2.
ограничения,
должен
предусматривать
справедливого
Поэтому
закон,
возможность
их
См.: п.п. 94-96 Решения Европейского Суда по правам человека «Z против Финляндии» от 25 февраля 1997
г.// Европейский Суд по правам человека. Избранные решения в 2 Т. М. 2000. Т. 2. С. 412.
2
См.: п.п. 71-73 Решения «Спорронг и Лоннрот против Швеции».
164
пересмотра в определенные сроки и доступную процедуру судебной
проверки их обоснованности. Это позволит частному лицу предвидеть
порядок и сроки применения государством ограничительных мер, понудить
власти прекратить необоснованное ограничение прав заявителя и обеспечить
справедливый баланс между частными правами и общими интересами1.
Внимания в исследовании заслуживает оценка доводов государства о
необходимости защитить свои финансовые интересы путем ограничения
частных прав. Признавая право государства отступать от общепринятых
принципов юридической ответственности по финансовым соображениям,
Европейский Суд в решении по делу «Бурдов против России» подчеркнул,
что
исполнение
судебного
решения
должно
рассматриваться
как
составляющая часть судебного разбирательства по смыслу ст. 6 Конвенции
1950 г. Отсюда финансовые трудности государства-ответчика не должны
препятствовать заявителю получить причитающееся ему возмещение вреда и
не могут служить оправданием такого вмешательства в права заявителя2.
Стоит отметить, что ранее, при рассмотрении дела «Прессос Компания
Навьера А.О. и другие против Бельгии», Европейский Суд также оставил без
внимания доводы государства о недостаточности в бюджете денежных
средств для удовлетворения претензий к нему3.
Вместе с тем, недопустимость одностороннего отказа государства от
исполнения обязательств перед гражданами, не исключает возможности
соблюдения, исходя из конституционно значимых целей и ценностей,
баланса между правами и законными интересами лиц, состоящих в
1
См.: п.п. 64-69 Постановления «Спорронг и Лоннрот против Швеции»; См. также: Постановление
Европейского
Суда
по
правам
человека
по
делу
«Иммобилиаре
Саффи»
против
Италии»//http://rrpoi.narod.ru/echr/cac/ immobiliare.htm.
2
См.: п.п.35, 41 Постановления Европейского Суда по правам человека от 15 января 2009 г. «Бурдов против
России»// Российская хроника Европейского Суда. 2009. N 4; См. п.п.40-43 Постановления Европейского
Суда по правам человека по делу «Тимофеев против России» от 23 октября 2003 г.// Бюллетень
Европейского Суда по правам человека. 2003. N 2.
3
См.: Решение Европейского суда по правам человека от 20 ноября 1995 г. Прессос Компания Навьера А.О.
(Pressos Compania Naviera S.A.) и другие против Бельгии // Европейский суд по правам человека. Избранные
решения: В 2 т. М. Норма. 2000. Т. 2. С. 154.
165
обязательственных отношениях с государством1. Под этим понимается
возможность ограничения в надлежащей форме и в конституционно
допускаемых
целях
обязательственных
и
мере
отношениях
имущественных
с
государством.
прав
Данное
граждан
в
положение
обосновывается тем, что реализация прав и интересов отдельных граждан не
должна оказывать чрезмерного негативного влияния на обеспечение
бюджетными
средствами
прав
и
интересов
всех.
Как
указал
Конституционный Суд РФ, это особенно актуально в условиях их
недостаточности для решения многих социальных проблем, связанных с
обеспечением права на жизнь и достоинство личности2. Таким образом,
наличие у законодателя правомочия ограничивать права и свободы человека
в целях защиты прав и интересов других лиц предполагает право определять
механизм реализации государственных обязательств.
С учетом изложенного можно сделать вывод, что финансовые
трудности государства не могут служить основанием для отступления от
общеправовых
принципов
надлежащего
исполнения
обязательств
в
отношениях с гражданами. Вместе с тем, государство в ряде случаев вправе
определять механизм исполнения таких обязательств.
В целях обеспечения баланса интересов при защите имущественных
прав Европейский Суд в своей практике применяет расширенное толкование
права собственности. В частности, с учетом эволюции общества и развития
экономики государств-участников к собственности относится любое частное
1
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 9 июня 1992 г. N 7-П по делу о проверке
конституционности Постановления Совета Министров РФ от 17 июля 1991 г. N 403 «О мерах по
реализации Распоряжения Председателя Верховного Совета РСФСР и Председателя Совета Министров
РСФСР от 8 июля 1991 г. N 1554-1 «О дополнительных мерах по формированию государственных хлебных
и других продовольственных ресурсов в 1991 г.» и Постановления Правительства РФ от 24 января 1992 г. N
43 «Об упорядочении торговли легковыми автомобилями по целевым чекам и целевым вкладам на
территории РФ»// Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. N 28. Ст. 1634.
2
См.: Определение Конституционного Суда РФ от 16 октября 2001 г. № 213-О об отказе в принятии к
рассмотрению жалобы граждан Н.Ф. Зимина и И.В. Зенина на нарушение их конституционных прав ст. 112
ФЗ «О федеральном бюджете на 2001 год»; Определение Конституционного Суда РФ от 15 декабря 2000 г.
№ 251-О по запросу Государственного Собрания Республики Саха (Якутия) о проверке конституционности
ФЗ «О внесении изменений и дополнений в ст. 3 ФЗ «О государственных долговых товарных
обязательствах»; Определение Конституционного Суда РФ от 5 июля 2001 г. № 143-О по запросу
Верхнебуреинского районного суда Хабаровского края о проверке конституционности ФЗ «О внесении
изменений и дополнений в ст. 3 ФЗ «О государственных долговых товарных обязательствах»//СПС
КонсультантПлюс.
166
право,
представляющее
имущественную
ценность1.
Концепция
собственности в практике Европейского Суда носит широкий характер и не
ограничивается исключительно физическими вещами, а включает весь
спектр нематериальных объектов: от интеллектуальной собственности до
обязательственных прав требования2. Например, Европейский Суд трактует
как имущество право требования возмещения убытков, причиненных
расторжением контракта3, право требования по решению национального суда
присужденных сумм4, акции, которыми владел заявитель5. Для квалификации
того или иного объекта правоотношения в качестве имущества имеет
значение
признак
экономической ценности. Последняя
может быть
определена в денежной форме на основе объективных критериев: реальности,
понимаемой
как
безусловная
юридическая
принадлежность
заинтересованному лицу, и предполагающей существенные и разумные
основания полагать, что право требования должно быть исполнено. Таким
образом, Европейский Суд не дает исчерпывающего перечня прав,
защищаемых ст.1 Протокола № 1 к Конвенции, что позволяет в перспективе
увеличивать этот перечень путем его расширенного толкования.
Вместе с тем, по смыслу Конвенции 1950 г. имущественные права не
абсолютны и не любое государственное вмешательство в их осуществление
является ее нарушением. Так, ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции,
устанавливая право беспрепятственного пользования имуществом, признает
за государством возможность правомерного вмешательства в имущественные
права частных лиц в целях защиты общественного интереса. Как уже
1
См.: Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Ван Марле и другие против
Нидерландов» от 26 июня 1986 г.// http://www.zahvat.ru/show/news/uvazhenie-chastnoj-sobstvennostistrasburgskij-podxod.
2
См.: Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Иатридис (Iatridis) против Греции» от
25 марта 1999 г. // http://www.echr.coe.int/echr//См. также: Алексеевская Е.И. Оценка законности судебных
решений. Научно-практическое пособие. М.: Юстицинформ. 2010. С. 8.
3
См.: п.п. 40, 61, 62 Постановления Европейского Суда по правам человека «Греческие
нефтеперерабатывающие заводы «Стрэн» и Стратис Андреадис» от 9 декабря 1994 г.//
http://www.echr.ru/documents/doc/2461469/2461469.htm.
4
См.: п.40 Постановления Европейского Суда по правам человека «Бурдов против России» от 7 мая 2002 г.//
Российская хроника Европейского Суда. 2009. N 4.
5
См.: п.91 Постановления Европейского Суда по правам человека по делу «Совтрансавто против Украины»
от 25 июля 2002 г.// Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2004. N 2.
167
отмечалось, такое вмешательство должно соответствовать закону, быть
необходимым для общества и соблюдать принцип баланса частных и
публичных интересов1. Так, в решении по делу «Спорронг и Лоннрот против
Швеции» было отмечено, что шведское законодательство необоснованно
исключало возможность переоценки соотношения интересов города и
собственников в течение всего периода ограничений прав заявителей.
Лишение лица в общественных интересах собственности без разумного
возмещения ее стоимости представляет собой несоразмерное вмешательство
в права, гарантированные ст.1 Протокола № 1 к Конвенции 1950 г. Как
нарушение баланса интересов расценивает лишение собственности без
соответствующей компенсации и Конституционный Суд РФ. В частности, в
Постановлении от 16 мая 2000 г. № 8-П он признал за собственником право
получения
компенсации,
соразмерной
с
точки
зрения
обеспечения
справедливого баланса между публичными и частными интересами и
учитывающей
имеющиеся
обременения
имущества,
его
социальное
назначение и цели изъятия2.
В то же время общие принципы международного права не означают
применение быстрой, адекватной и реальной компенсации за передачу
собственности в общественных интересах. Так, постановлением по делу
«Литгоу против Соединенного Королевства» от 8 июля 1986 г. Европейский
Суд отклонил довод заявителей о несоответствии суммы компенсации ст. 1
Протокола № 1, подтвердив, что компенсация может быть ниже уровня
реальной рыночной стоимости имущества3.
В практике судов общей юрисдикции России достаточно часто
встречается конкуренция частных прав, охрана которых осуществляется в
публичных целях. Таким примером являлись случаи, когда при вступлении в
1
См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 23 сентября 1982 г. «Спорронг и Лоннрот
против Швеции» // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения: В 2 Т. М., 2000. Т. 1. С. 398.
2
См.: п.1 резолютивной части Постановления Конституционного Суда РФ от 16 мая 2000 г. № 8-П по делу о
проверке конституционности отдельных положений п. 4 ст. 104 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» в
связи с жалобой компании «Timber Holdings International Limited»// Вестник Конституционного Суда РФ.
2000. N 4.
3
См.: Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Литгоу против Соединенного
Королевства» от 8 июля 1986 г.// СПС КонсультантПлюс.
168
брак один из супругов вселял в принадлежащее ему на праве собственности
жилое помещение другого супруга. Впоследствии, в случае расторжения
брака, попытки супруга-собственника выселить бывшего члена семьи из
жилого помещения вступали в противоречие с нормами, гарантирующими
право бывших членов семьи собственника пользоваться жилым помещением.
Это означало, что бывшие члены семьи собственника жилого помещения
сохраняли
право
проживания
в
жилом
помещении
и
продолжали
пользоваться им на законных основаниях1. Судебная практика по данному
вопросу исходила из приоритета конституционного права на жилище перед
правом собственности. Фактически, при разрешении споров данной
категории возникала коллизия между нормами ст. 40 Конституции РФ, ст.
292 ГК РФ, гарантирующими право на жилище, и ст. 35 Конституции РФ, ст.
209 ГК РФ, гарантирующими право собственности. Не секрет, что
жилищный вопрос всегда остро стоял для подавляющей части населения
России. Меры, направленные на обеспечение жилищных прав граждан, в том
числе
путем
признания
права
пользования
жилыми
помещениями,
находящимися в собственности частных лиц, за бывшими членами семьи
(ст.ст. 127, 131-137 ЖК РСФСР), фактически обеспечивали социальные
обязательства государства, не имеющего возможности иным способом
реализовать цели жилищной политики. В силу указанных норм собственники
таких
жилых
помещений
фактически
получали
обременение
на
неограниченный период времени без его компенсации государством.
В настоящее время эта проблема частично разрешена Жилищным
кодексом РФ2. В соответствии с ч. 4 ст. 31 ЖК РФ, в случае прекращения
семейных
отношений
с
собственником
жилого
помещения
право
пользования данным жилым помещением за бывшим членом семьи
собственника этого жилого помещения не сохраняется, если иное не
установлено соглашением между сторонами. При наличии заслуживающих
1
См.: Черкашина И.Л. Судебная защита прав членов семьи нанимателя и собственника жилого помещения.
РАП. М. 2004 г.
2
См.: Жилищный кодекс Российской Федерации 29 декабря 2004 г. N 188-ФЗ// Собрание законодательства
РФ. 2005. N 1 (часть 1). ст. 14.
169
внимания интересов бывшего члена семьи вопрос о временном сохранении
за ним права пользования жилым помещением решается судом. Тем самым
законодатель обозначил приоритет прав собственника в данной области
правоотношений1. Это признает в своей практике и Европейский Суд,
изложив аналогичный подход в Постановлении по делу «Иммобилиаре
Саффи» против Италии»2.
Данная новелла нашла свое отражение и в изменениях, которые были
внесены в ч.4 ст.292 ГК РФ. В новой редакции положения этой статьи
предусматривают получение собственником согласия органа опеки и
попечительства только на отчуждение жилого помещения, в котором
проживают находящиеся под опекой или попечительством члены семьи
собственника
данного
жилого
помещения
либо
оставшиеся
без
родительского попечения несовершеннолетние члены семьи собственника (о
чем известно органу опеки и попечительства), если при этом затрагиваются
права или охраняемые законом интересы указанных лиц3. До внесения этих
изменений отсутствие согласия органа опеки и попечительства на
отчуждение жилого помещения, в котором проживает несовершеннолетний,
являлось основанием для признания сделки недействительной. В тоже время
после внесения изменений в ч.4 ст.292 ГК РФ в судебной практике стали
встречаться сделки по отчуждению родителями жилых помещений, в
которых проживают их несовершеннолетние дети, с последующим их
выселением новыми собственниками без предоставления другого жилого
помещения4. Таким образом, предпринятое регулирование не позволило
избежать дисбаланса между интересами несовершеннолетних детей, которые
носят публичный характер, и интересами родителей - собственников жилых
1
См.: Нешатаева Т.Н., Старженецкий В.В. Прецеденты Европейского Суда //http://rrpoi.
narod.ru/echr/cac/immobiliare.htm.
2
См.: Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Иммобилиаре Саффи» против
Италии»//http://rrpoi.narod.ru/echr/cac/ immobiliare.htm.
3
См.: Федеральный закон от 30 декабря 2004 г. N 213-ФЗ «О внесении изменений в часть 1 ГК РФ»//
Собрание законодательства РФ. 2005. N 1 (часть 1). Ст. 39.
4
См. например: п.19 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 2 июля 2009 г. N 14 «О некоторых
вопросах, возникших в судебной практике при применении Жилищного кодекса РФ»// Бюллетень
Верховного Суда РФ. 2009. N 9.
170
помещений. Это повлекло признание данной нормы неконституционной в
той мере, в какой содержащееся в ней регулирование - по смыслу,
придаваемому ему сложившейся правоприменительной практикой, - не
позволяет при разрешении конкретных дел, связанных с отчуждением жилых
помещений, в которых проживают несовершеннолетние, обеспечивать
эффективную защиту прав тех из них, кто формально не отнесен к
находящимся под опекой или попечительством или к оставшимся без
родительского попечения, но либо фактически лишен его на момент
совершения сделки по отчуждению жилого помещения, либо считается
находящимся на попечении родителей1.
В связи с отмеченным представляется логичным внести в ст. 292 ГК
РФ изменения, изложив норму в прежней редакции, либо закрепив право
заинтересованных лиц оспорить сделку по отчуждению жилого помещения,
если родителями (одним из родителей) - собственниками жилых помещений
- при совершении сделки по их отчуждению нарушаются интересы их
несовершеннолетних детей.
Существенное
значение
для
понимания
рассматриваемого
соотношения интересов имеет также Постановление Конституционного Суда
РФ от 24 января 2002 г. № 3-П2. Как следует из указанного Постановления,
наличие определенных гарантий для ряда категорий граждан (инвалидов,
родителей детей-инвалидов) в сфере трудовых отношений по своему
существу представляет собой социальные обязательства государства с целью
обеспечения наиболее полной реализации ими своих гражданских прав.
Необоснованные преимущества указанным категориям граждан создают
возможность злоупотребления правом, что несовместимо с положениями ст.
19 Конституции РФ о равенстве всех перед законом и судом. Изложенная в
1
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 8 июня 2010 г. N 13-П по делу о проверке
конституционности п. 4 ст. 292 ГК РФ в связи с жалобой гражданки В.В. Чадаевой// Вестник
Конституционного Суда РФ. 2010. N 5.
2
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 24 января 2002 г. № 3-П по делу о проверке
конституционности положений ч.2 ст. 170 и ч. 2 ст. 235 КЗоТ РФ и п. 3 ст. 25 ФЗ «О профессиональных
союзах, их правах и гарантиях деятельности» в связи с запросами Зерноградского районного суда
Ростовской области и Центрального районного суда города Кемерово// Вестник Конституционного Суда
РФ.2002. N 3.
171
Постановлении позиция запрещает законодателю устанавливать такие
ограничения, которые ведут к искажению самого существа свободы
использования своего имущества для не запрещенной законом деятельности1.
Такой подход нашел свое подтверждение и развитие в определении
Конституционного Суда РФ от 7 июня 2001 г. № 139-О2. В нем
сформулированы условия правомерности ограничения права субъекта на
возмещение расходов, понесенных в результате исполнения публичноправовой обязанности: во-первых, только на основании федерального закона;
во-вторых, с установлением справедливой, соразмерной компенсации,
обеспечивающей баланс публичных и частных интересов; в-третьих, с
предварительным и равноценным возмещением за отчуждаемое в публичных
целях имущество.
В приведенных решениях Конституционным Судом РФ фактически
сформулирован
правоприменительный
принцип,
согласно
которому
государство не вправе перекладывать свои социальные обязательства на
плечи
хозяйствующих
субъектов
(собственников)
без
соразмерной
компенсации (возмещения). На основании изложенного можно утверждать,
что при разрешении данных споров права собственника должны носить
приоритетный характер перед публичными интересами и государство не
вправе устанавливать нормы, обеспечивающие реализацию прав одних лиц
путем возложения несоразмерного бремени на других.
В числе прав, гарантированных Конвенций 1950 г., выделяется ряд
прав абсолютного характера. Например, по делу «Чахал (Chahal) против
Соединенного Королевства» Европейский Суд установил, что высылка лица
государством-участником Конвенции 1950 г. может привести к нарушению
ст. 3 Конвенции, если имеются веские основания полагать, что указанное
лицо столкнется в государстве высылки с реальным риском подвергнуться
1
См. п.2.2 Постановления Конституционного Суда РФ от 24 января 2002 г. № 3-П.
См.: Определение Конституционного Суда РФ от 7 июня 2001 г. № 139-О по жалобе ОАО «Роснефть –
Ямалнефтепродукт» на нарушение конституционных прав и свобод положениями ст. 11 ФЗ «О
государственном материальном резерве»// Вестник Конституционного Суда РФ. 2002. N 1.
172
2
обращению, запрещенному указанной статьей1. Учитывая, что заявитель
подозревался в противоправной деятельности, представляющей угрозу
безопасности Соединенного Королевства, можно утверждать, что независимо
от
общественной
опасности
лица,
находящегося
под
юрисдикцией
государства-участника Конвенции, оно обязано защищать такое лицо от
обращения, запрещенного ст. 3 Конвенции 1950 г. Аналогичное решение
Европейский Суд принял ранее по делу «Серинг против Соединенного
Королевства»2. Следовательно, интересы безопасности государства не могут
иметь приоритета перед интересами индивида, которые опосредованы
правами абсолютного характера. К числу таких прав ст. 15 Конвенции 1950 г.
относит: гарантии права на жизнь, за исключением случаев гибели людей в
результате правомерных военных действий; запрет пыток и иного
унижающего человеческое достоинство обращения3; запрет содержания в
рабстве или подневольном состоянии; запрет осуждения за преступления на
основании совершения какого-либо действия или за бездействие, которые
согласно действовавшему в момент его совершения национальному или
международному праву не являлись преступлением4 (ст.ст. 2, 3, п. 1 ст. 4 и
ст. 7 Конвенции 1950 г.).
Нарушение баланса публичного и частного интересов происходит не
только в случае необоснованного вмешательства властей, но и при
нарушении прав и свобод индивида действиями иных лиц, когда государство
не приняло адекватных мер для восстановления нарушенных прав. Так, в
Постановлении от 2 июля 1998 года № 20-П Конституционный Суд РФ
констатировал, что органы государственной власти, в том числе суды,
обязаны соблюдать права и свободы человека и гражданина, а в случаях их
нарушения обеспечивать максимально быстрое и полное их восстановление.
1
См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 15 ноября 1996 г. «Чахал (Chahal) против
Соединенного Королевства»// http://www.echr.ru/documents/doc/2461497/2461497.htm.
2
См.: Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Серинг против Соединенного
Королевства» от 7 июля 1989 г. Жалоба N 14038/88. URL: http://www.echr.coe.int/echr.
3
См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 3 июля 2008 г. по делу «Чембер (Chember)
против Российской Федерации»// Российская хроника Европейского Суда. 2009. N 2.
4
См.: § 137 Постановления Большой палаты Европейского Суда по правам человека от 12 февраля 2008 г. по
делу «Кафкарис (Kafkaris) против Кипра» // СПС КонсультантПлюс.
173
Непринятие своевременных мер к выявлению и устранению нарушений прав
и свобод, особенно в тех случаях, когда в дальнейшем их восстановление
оказывается
невозможным, должно расцениваться
как
невыполнение
государством и его органами своей конституционной обязанности. Поэтому
задачей федерального законодателя является создание надлежащих, в том
числе процессуальных механизмов, которые позволяли бы гражданам, чьи
права и свободы оказались нарушенными, добиваться их реальной защиты,
используя все не запрещенные законом способы1.
В этой связи одной из важных проблем обеспечения баланса интересов
является проблема длительных сроков судебных разбирательств дел и, как
следствие, длительность сроков восстановления нарушенных прав. С этой
точки зрения представляет интерес ряд решений Европейского Суда по
данному вопросу.
Например, в деле «Лопез Остра против Испании» Европейский Суд
указал: хотя государство не несет прямой ответственности за действия
предприятия по переработке отходов, выбросы которого нарушали права
заявительницы, тем не менее, национальные власти в течение длительного
периода времени не приняли надлежащие меры по защите ее прав. Это
нарушило
справедливый
баланс
между
интересами
экономического
благосостояния города (создание предприятия по переработке отходов) и
соблюдением прав заявительницы на неприкосновенность ее жилища,
личной и семейной жизни2.
По делу «Кормачева против России» рассматривалась жалоба на сроки
рассмотрения дела заявителя национальным судом, который разрешал ее
трудовой спор работодателем более 5 лет, что создало для нее серьезные
трудности с получением новой работы. Оценивая обстоятельства дела и
деятельность
1
судебной
власти,
Европейский
Суд
подчеркнул,
что
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 02 июля 1998 г. N 20-П по делу о проверке
конституционности отдельных положений ст. ст. 331 и 464 УПК РСФСР в связи с жалобами ряда граждан//
Вестник Конституционного Суда РФ. 1998. N 5.
2
См.: п. 51. Постановления Европейского Суда по правам человека от 9 декабря 1994 г. по делу «Лопез
Остра (Lopez Ostra) против Испании»// Европейский Суд по правам человека. Избранные решения в 2 т. М.,
2000. Т. 2. С. 69 - 78.
174
государства обязаны по своему усмотрению организовать судебную систему
таким образом, чтобы суды могли гарантировать каждому право на
окончательное решение в течение разумного срока. Трудности, на которые
сослалось правительство, не освобождают его от обязанности гарантировать
разумный срок судебного разбирательства, так как заявитель имела важный
личный интерес в том, чтобы судебное решение защитило еѐ права. В этой
связи
необоснованность
длительного
разбирательства
дела
должна
оцениваться в свете его обстоятельств, сложности, с учетом предмета спора,
поведения заявителя и соответствующих властей1. В итоге, Европейский Суд
пришел к выводу, что дело заявителя не было рассмотрено в разумный срок,
чем нарушен п.1 ст.6 Конвенции 1950 г.
Аналогичная позиция была сформирована Европейским Судом в
решениях по делам «Плаксин против России» и «Еманакова против
Российской Федерации». Оценив обстоятельства дел, их сложность,
распределение бремени доказывания и объем подлежащих исследованию
доказательств, поведение сторон, суд пришел к выводу, что рассмотренные в
рамках дел правовые и фактические вопросы не должны были повлиять на
длительность судебного разбирательства. Все это позволило Суду установить
нарушение права на рассмотрение дела судом в разумный срок2.
В
данных
случаях
баланс
интересов
нарушен
длительностью
восстановления нарушенного частного права при обстоятельствах, за
которые несло ответственность государство. Таким образом, контроль
судебной системы за вмешательством публичной власти в права отдельных
лиц в соответствии с требованиями Конвенции 1950 г. предполагает
обязанность во всех случаях обеспечить эффективное и своевременное
восстановление и защиту нарушенных прав.
1
См.: п.п. 51-54 Постановления Европейского Суда по правам человека «Кормачева против Российской
Федерации» от 29 января 2004 г.// СПС КонсультантПлюс.
2
См.: п.п. 40-44 Постановления Европейского Суда по правам человека по делу «Плаксин против
Российской Федерации» от 29 апреля 2004 г.// Бюллетень Европейского Суда по правам человека.2005. N 1//
См. также: п.п. 42-45 Постановления Европейского Суда по правам человека от 23 сентября 2004 г.
«Еманакова (Yemanakova) против Российской Федерации»//СПС КонсультантПлюс.
175
В Федеральном законе от 30 апреля 2010 г. N 68-ФЗ «О компенсации за
нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на
исполнение судебного акта в разумный срок» законодатель закрепил право
на компенсацию за нарушение права на судопроизводство в разумный срок,
если продолжительность рассмотрения гражданского дела превысила три
года, а продолжительность производства по уголовному делу - четыре года1.
Представляется, что эти сроки установлены национальным законодателем с
учетом анализа практики Европейского Суда. Поэтому автор считает вполне
обоснованным предложение специалистов установить в процессуальном
законодательстве рекомендательные сроки рассмотрения дел. В ином случае,
перед судьями будет постоянно стоять выбор между соблюдением
установленных процессуальных сроков с одной стороны и полнотой
судебного разбирательства и иными процессуальными требованиями с
другой2. Так, в Постановлении от 15 января 2009 года по делу «Менчинская
против России» Европейский Суд признал нарушением п.1 ст.6 Конвенции
1950 г. рассмотрение национальным судом гражданского дела в отсутствие
по уважительной причине представителя одной из сторон. При этом
нарушений судом норм материального и процессуального права установлено
не было3.
Установив в решении факт нарушения государством, гарантированных
Конвенцией 1950 г. прав и свобод, Европейский Суд, как правило, считает
заявителя «жертвой» допущенного нарушения, пока национальные власти не
предоставят ему соответствующую компенсацию. Как правило, размер
компенсации может составлять от 500 евро (в решении по делу «Посохов
1
См.: ч.ч. 5 и 7 ст.3 Федерального закона от 30 апреля 2010 г. N 68-ФЗ «О компенсации за нарушение права
на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок» //
Собрание законодательства РФ. 2010. N 18. ст. 2144.
2
См.: Переплеснина Е.М. Указ.соч. С.519.
3
См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 15 января 2009 г. по делу «Менчинская
против Российской Федерации» //Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2009. N 12.
176
против России») до 5 000 евро (в решении по делу «Калашников против
России»)1.
Поскольку Европейский Суд неоднократно признавал нарушением
Конвенции 1950 г. необоснованную длительность судебного разбирательства
и неисполнение государством вынесенных в отношении него судебных
решений, законодателем предусмотрена компенсация за нарушение права на
судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта
в разумный срок за счет средств бюджетной системы Российской
Федерации2. Взыскание компенсации морального вреда, причиненного
публичной властью нарушением порядка рассмотрения обращений граждан,
предусмотрено и ст.16 Федерального закона от 2 мая 2006 г. N 59-ФЗ «О
порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации»3.
В то же время разнообразие рассмотренных Европейским Судом дел и
видов, установленных им нарушений Конвенции 1950 г., обусловливает
необходимость
внесения
предусматривающих
в
выплату
российское
законодательство
компенсации
за
незаконные
изменений,
действия
(бездействие) государственных органов, органов местного самоуправления
либо
должностных
лиц,
а
также
иные
нарушения
властями
как
имущественных, так и неимущественных прав человека. В настоящее время
такие нормы в законодательстве РФ отсутствуют. Как известно, ст.ст. 1069,
1099, 1100 ГК РФ фактически закрепляют право возмещения только
имущественного
вреда,
причиненного
публичной
властью,
исключая
возможность компенсации нематериального (морального) вреда. Это находит
1
См.: Постановления Европейского Суда по правам человека по делам «Посохов против России»//
Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2003. N 8; «Бурдов против России»// Российская хроника
Европейского Суда. 2009. N 4; «Калашников против России»// Бюллетень Европейского Суда по правам
человека. 2003. N 1; Постановление Европейского Суда по правам человека от 29 июля 2010 г. «Каримов
(Karimov) против Российской Федерации»// Российская хроника Европейского Суда. 2011. N 4.
2
См.: Федеральный закон от 30 апреля 2010 г. N 68-ФЗ «О компенсации за нарушение права на
судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок» //Собрание
законодательства РФ. 2010. N 18. Ст. 2144.
3
См.: Собрание законодательства РФ. 2006. N 19. Ст. 2060.
177
свое отражение в судебных актах, которыми требования такого рода
отклоняются1.
Стоит отметить, что арбитражные суды РФ в последнее время стали
придерживаться практики взыскания компенсаций «жертвам» нарушений со
стороны государства. Так, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ в
Постановлении от 23 ноября 2010 г. N 6763/10 указал: если орган
государственной
власти
допустил
незаконное
вмешательство
в
конституционные права лица, оно должно иметь возможность получить
справедливую денежную компенсацию причиненного ему нематериального
вреда. Отказ в присуждении такой компенсации означал бы отказ в
правосудии2.
Представляется, что право суда определить в таком случае характер и
объем компенсации позволит восстановить нарушенные публичными
властями
права
и
свободы
человека
и
в
перспективе
избежать
соответствующих санкций со стороны Европейского Суда.
В
юридической
чиновники
не
несут
литературе
отмечается,
экономической
что
государственные
ответственности
за
принятие
нерационального решения3. Так В.В. Осин констатирует, что действующее
законодательство не предусматривает ответственности органов власти и
должностных лиц за принятие ими незаконного ненормативного акта,
решения, совершение незаконного действия (бездействие). Нарушенные
права и свободы граждан восстанавливаются за счет бюджетных средств, а
чиновник остается безнаказанным4.
1
См.: Определение Высшего Арбитражного Суда РФ от 28 июля 2010 г. N ВАС-6763/10 по делу N А536358/08; Определение Высшего Арбитражного Суда РФ от 28 ноября 2008 г. N 14838/08 по делу N А516381/200725-137; См. также: Определение Московского городского суда от 20 июня 2011 г. № 33-18651//
КонсультантПлюс.
2
См.: Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 23 ноября 2010 г. N 6763/10 по делу
N А53-6358/08// Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2011. № 3.
3
См. например: Белов В.Е. Поставка товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных нужд:
правовое регулирование. М.: Норма. Инфра-М. 2011. 304 с.; Рутгайзер В.М. Таможенная стоимость и ее
оценка// Административное и муниципальное право. 2008. N 2; Шевченко Л.И. Регулирование отношений
поставки: теория и практика. СПб. 2002. С. 48.
4
См.: Осин В.В. Почему в борьбе с бюрократией, которая «кошмарит» бизнес, недостаточно активно
используются правовые возможности // Законодательство и экономика. 2010. N 7. С. 29-35.
178
В связи с этим представляется обоснованным внесение изменений в
процессуальное законодательство. В частности, ст. 258 ГПК РФ необходимо
привести в соответствие с положениями ст. 7 Закона РФ от 27 апреля 1993 г.
«Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы
граждан»1. Указанной статьей законодатель возложил на суд обязанность
определить ответственность государственного органа, органа местного
самоуправления, учреждения, предприятия или объединения, общественного
объединения или должностного лица, государственного служащего за
действия (решения), повлекшие нарушение прав и свобод гражданина, но не
закрепил порядок ее реализации в ГПК РФ. Вместе с тем, возложение на
конкретное виновное лицо санкции за нарушение прав и свобод гражданина
будет способствовать формированию
у должностного
лица чувства
ответственности за принимаемые решения и предупреждению рецидива
нарушений прав и свобод граждан.
Обобщая выводы по итогам проведенного в параграфе исследования
можно
выделить
следующие
критерии
правомерности
ограничений,
обеспечивающие баланс частного и публичного интересов:
1)
Ограничения могут быть установлены только законом и на
основании закона, должны преследовать публичную социально-значимую
цель,
иметь
разумное
обоснование,
соответствовать
требованиям
соразмерности, справедливости и адекватности преследуемой цели. Цели
одной только рациональной организации деятельности органов власти не
могут служить основанием ограничения прав. Достижение преследуемой
ограничением цели влечет прекращение ограничения на будущее.
2)
Правовые
нормы
должны
соответствовать
требованиям
формальной определенности, непротиворечивости и ясности, исключать их
неоднозначное толкование.
3)
Органы власти, устанавливая ограничения, обязаны действовать
только в рамках прямых предписаний закона, не допуская формулирования
1
См.: Ведомости СНД и ВС РФ.1993. N 19. Ст. 685.
179
запретов и ограничений, квалификации деятельности как противоправной
путем толкования правовых норм.
4)
Правовое
регулирование
должно
отвечать
требованиям
стабильности, обеспечивающей прогнозирование отношений публичной
власти и частных лиц, поддержание доверия граждан к закону, правосудию и
действиям государства, и полноты, предполагающей завершенность системы
обеспечения прав граждан.
5)
Запрещается
применение
с
обратной
силой
закона
или
нормативного толкования, ухудшающего правовое положение гражданина
как слабой стороны отношения публично-правового характера.
6)
Допускается
предоставление
в
необходимых
случаях
переходного периода, обеспечивающего: гражданам возможность адаптации
к вновь установленному правовому регулированию, а законодателю в рамках
принципа «конституционной сдержанности» - возможность восстановления
баланса интересов путем принятия федерального закона.
7)
Недопустимость
одностороннего
отказа
государства
от
исполнения обязательства не исключает право государства определять и
изменять в публичных целях механизм его исполнения.
8)
Установление
разумной
компенсации
в
случаях
лишения
гражданина собственности или возложения на него публично-правовой
обязанности.
9)
В
ст.
1069
ГК
РФ
необходимо
закрепить
положение,
закрепляющее право гражданина на компенсацию нематериального вреда,
причиненного неправомерными действиями (бездействием) публичной
власти.
10)
В
ст.
258
ГПК
РФ
предлагается
включить
положение,
обязывающее суд возложить ответственность на государственный орган,
орган местного самоуправления или должностное лицо, виновное в
нарушении прав и свобод гражданина, а также определить механизм
реализации этой ответственности.
180
Контроль за соблюдением вышеуказанных требований призвана
обеспечивать судебная система путем:
проверки правомерности, обоснованности и соразмерности
установленных ограничений;
признания открытого перечня прав и законных интересов,
подлежащих судебной защите, с выделением прав, которые носят
неотъемлемый (неотчуждаемый) характер и подлежат безусловной охране и
защите государством;
своевременного и эффективного рассмотрения судебной властью
споров в целях восстановления нарушенных прав граждан;
возложения на суд обязанности исследовать не только формальные
условия применения правовой нормы, но и фактические обстоятельства дела;
безусловного исполнения судебных решений, вынесенных в отношении
органов власти, в том числе независимо от финансового положения
государства.
Выработанные в правоприменительной деятельности высших судебных
органов критерии в своей совокупности позволяют обеспечить эффективное
восстановление нарушенного баланса частного и публичного интересов.
Вместе с тем возможно высказать некоторые авторские суждения о
перспективах развития принципа баланса публичных и частных интересов.
Во-первых,
интересов
представляется,
получит
свое
что
расширение
содержание
и
принципа
углубление
через
баланса
призму
общечеловеческих нравственных ценностей, на основе учета таких моральноправовых
категорий,
как
справедливость,
равноправие,
свобода,
добросовестность, целесообразность и др. При этом динамика развития
данного принципа предполагает установление пределов его содержательной
и сущностной наполненности в целях его единообразного восприятия и
интерпретации в процессах как правотворчества, так и правореализации, в
том числе правоприменения.
181
Во-вторых, можно предположить смещение акцентов с соблюдения
рассматриваемого принципа в сторону его гарантирования и реальной
обеспеченности, а также повышения его статуса до уровня конституционного
общеправового универсального принципа. Это позволит рассматривать
принцип баланса интересов как постоянное, непременное требование, как
формат,
одинаковый
для
всех
субъектов
правотворчества
и
правореализации, как универсальный регулятор общественных отношений.
В-третьих, ощущается насущная потребность в создании правового
механизма, позволяющего установить оптимальное сочетание публичных и
частных интересов. Таким надежным механизмом, по всеобщему признанию,
является правосудие. Однако важно сделать его доступным для всего
населения, справедливым и грамотным в правовом отношении.
В-четвертых,
создание
государственного
мониторинга
за
соблюдением баланса публичных и частных интересов позволит выявить
отношение к нему и оценку различными субъектами права, создать условия
для согласованности данных интересов между собой.
В-пятых, следует отнести к числу приоритетных и актуальных задач
отечественной юридической науки глубокое и всестороннее исследование
процессов не только равновесия, но и противоборства публичных и частных
интересов, различных форм их проявления, факторов, обусловливающих их
противоречия, способов преодоления конфликтности интересов в различных
сферах жизнедеятельности общества.
Вышеизложенные соображения, безусловно, нуждаются в дальнейшем
их обосновании. В то же время они позволяют обозначить пути
совершенствования действующего российского законодательства, найти и
использовать новые средства оптимизации судебной и иной юридической
практики, придать конкретную целенаправленность в развитии данного
принципа.
182
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Интерес,
понимаемый
как
детерминированная
объективными
отношениями ценностная предметно-избирательная позиция социального
субъекта, отражающая осознанную им потребность в необходимых благах, на
получение или сохранение которых направлена его деятельность, составляет
исходную, базовую категорию в праве. Именно интерес служит критерием
для разграничения публичного и частного права, определяет особенности
процесса правового регулирования, его тип, способы и средства правовой
регламентации, формы реализации и защиты наиболее значимых социальных
интересов. Иными словами, право не просто упорядочивает общественные
отношения, а прежде всего обеспечивает удовлетворение интересов
личности, объединений людей, отдельных социальных групп и слоев
населения, других общностей, интересов, общих для страны в целом.
Интересы
служат
важным
каналом
правотворчества,
основой
правоприменительной и правоохранительной деятельности государственных
органов и других субъектов публичной власти. Эффективное развитие
общества во многом зависит от гармоничного сочетания публичных и
частных интересов. Между тем на практике добиться их разумного
равновесия чрезвычайно трудно.
Вступление Российской Федерации в Совет Европы и ратификация
Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года, протоколов
к ней актуализировали для российской судебной системы соблюдение
принципа баланса публичных и частных интересов. Данный принцип
составляет важнейшую предпосылку вынесения справедливого судебного
решения. Будучи сформулирован в Преамбуле Конвенции 1950 г., принцип
справедливого
баланса
правоприменительной
интересов
практикой
и
воспринят
юридической
наукой.
российской
При
этом
указанный принцип предполагает, что правам и обязанностям одного
субъекта правоотношения корреспондируют взаимные и соразмерные права
и обязанности другой стороны. И хотя, по признанию ряда отечественных
183
ученых, полный баланс интересов не достижим, тем не менее их дисбаланс
должен находиться в конституционных пределах.
Поскольку только независимый, беспристрастный и справедливый суд
способен обеспечить баланс публичных и частных интересов, представляется
возможным сформулировать следующие предложения.
1. В законодательной и правоприменительной практике необходимо
расширить действие принципа недопустимости обратной силы закона или
иного
нормативного
толкования,
каким-либо
образом
ухудшающего
положение граждан или их объединений, лишающего их уже приобретенных
прав в отношениях с государством. В случае, если законодатель, создавая
нормы материального права, отступает от соблюдения данного принципа,
суды должны непосредственно руководствоваться указанным принципом и
обосновывать им принимаемые решения по делу.
2. Личность является равноправным субъектом во взаимоотношениях с
государством, которое не вправе использовать властные полномочия в
отношениях гражданско-правового характера, осложненных публичным
элементом,
предоставляя
каким-либо
образом
преимущество
государственным органам в договорных отношениях и ограничивать пределы
свободы экономической деятельности граждан по сравнению с действующим
законодательством. В этой связи необходимо исключить в законодательном
порядке право государства без предварительной соразмерной компенсации
возлагать обязанности публично-правового характера либо перекладывать
свои социальные обязательства на частных лиц. Вместе с тем, учет
публичных интересов, связанных с необходимостью обеспечения большей
социальной справедливости, может обусловливать выплату возмещения в
случае ограничения имущественных прав ниже рыночной стоимости. В этом
случае компенсация должна быть соразмерной с точки зрения обеспечения
справедливого баланса между публичными и частными интересами.
В нормах материального права, в частности, в ст. 1069 ГК РФ и в
процессуальных нормах, содержащих требования к судебным актам,
184
целесообразно
обязанность
сформулировать
государства
общие
возместить
положения,
вред,
закрепляющие
причиненный
личности
незаконными действиями государственных органов и их должностных лиц,
включая право на возмещение нематериального вреда в пределах,
соответствующих практике Европейского Суда по правам человека. В связи с
этим представляется необходимым ввести в национальное законодательство
нормы, предусматривающие выплату компенсации морального вреда в
случаях, если национальным судом будет установлено нарушение публичной
властью прав человека и гражданина.
3.
Непринятие
национальными
властями
своевременных
и
эффективных мер к выявлению и устранению нарушений прав и свобод
человека и гражданина, должно расцениваться как нарушение государством
своей конституционной обязанности обеспечивать признание, соблюдение и
защиту прав человека. При этом необходимо учитывать, что Европейский
Суд по правам человека констатирует несоблюдение баланса частного и
публичного интересов не только тогда, когда права и свободы индивида
нарушены непосредственным вмешательством властей, но и если права и
свободы индивида нарушены действиями иных лиц, но государство не
приняло необходимых и адекватных мер для восстановления нарушенных
прав. В случаях непринятия надлежащих мер по защите нарушенных прав
индивида, либо неосуществления их защиты и восстановления в разумные
сроки, Европейский Суд усматривает в этом нарушение баланса интересов.
4. В правоприменительной деятельности конституционный принцип
равенства всех перед законом и судом следует толковать как обязанность
законодателя
обеспечивать
определенности,
ясности
соответствие
и
правовых
норм
недвусмысленности.
критериям
Формальная
неопределенность, расплывчатость содержания правовой нормы создает
возможность еѐ произвольного толкования, неограниченного усмотрения в
процессе правоприменения и неизбежно ведет к нарушению принципов
верховенства закона, юридической ответственности и равенства субъектов, к
185
произвольному ограничению прав и свобод, нарушению принципа их
судебной защиты. В целях обеспечения равенства всех перед законом и
судом необходимо исключить в правотворческой деятельности и судебной
практике
произвольные
критерии,
не
отвечающие
требованиям
обоснованности, соразмерности и справедливости. Принцип свободы
договора в данном случае является одним из критериев разумного баланса
интересов, поскольку их оптимальное соотношение достигается в результате
диспозитивного установления прав и обязанностей сторон.
5.
Представляется
необходимым
закрепить
в
действующем
законодательстве следующие критерии допустимого ограничения прав и
свобод человека и гражданина при их использовании в правоприменительной
деятельности.
В правоприменительной деятельности надлежит руководствоваться
следующими критериями правомерности вмешательства государства в права
лица: 1) наличие общественного интереса (обоснованность вмешательства);
2) закрепление оснований такого вмешательства законом; 3) соблюдение
соразмерности вмешательства преследуемой социально значимой цели.
Обоснованность вмешательства должна основываться на насущной
потребности общества в достижении правомерной цели (общественно
значимого интереса), охрана которой допускает применение ограничений.
Публичные интересы, перечисленные в ст. 55 Конституции РФ, могут
оправдывать ограничения прав и свобод субъектов только при условии, что
эти ограничения адекватны социально оправданным целям. Поэтому
ограничения допустимы в строго определенных ст. 55 Конституции РФ
целях,
должны
быть
предусмотрены
законом,
который
не
может
подвергаться расширительному толкованию, и не должны приводить к
умалению других прав. Федеральный законодатель обязан обеспечивать
соразмерность ограничения прав и свобод конституционно закрепленным
целям, исходя из требований справедливости, законности, адекватности
социально-значимым
интересам.
Соблюдение
186
соразмерности
между
примененными властями мерами и преследуемыми правомерными целями
требует принятия минимально необходимых мер для достижения цели.
Несмотря на то, что понятие «интересы общества» является по своей
природе широким, его содержание состоит в соблюдении социальной
справедливости, в определении которой законодатель обладает большой
свободой усмотрения. Вместе с тем позиция законодателя в определении
публичного интереса должна базироваться на разумных соображениях. Это
влечет
обязанность
суда
проверять
справедливое
равновесие
или
пропорциональность (отсутствие диспропорции) между вмешательством в
права индивида и преследуемой общественно значимой целью.
Любые
различия
в
правовом
положении
личности
носят
дискриминационный характер, если отсутствует разумное оправдание
существования таких различий. Законодатель, вводя ограничения прав и
свобод по какому-либо признаку, не может руководствоваться формальным
соблюдением правовой нормы, а должен преследовать социально-значимую
цель,
способы
достижения
которой
должны
быть адекватными
еѐ
значимости.
6. Конституционные обязанности, предполагающие конкуренцию
частных и публичных интересов, не могут противопоставляться друг другу.
Установление жесткого приоритета для одной из сторон означает умаление
равно защищаемых прав и законных интересов других лиц. В правовом
регулировании
следует
исключать
возможность
произвольных,
не
подлежащих контролю действий всех субъектов правоотношений с участием
публичного элемента. Правотворческая деятельность публичной власти
должна быть нацелена на то, чтобы соблюдение интересов общества и
государства (публичных интересов) было выгодно каждому носителю
частного интереса. Именно этот подход позволит обеспечить соблюдение
основополагающего принципа баланса интересов.
7. Обязанность поиска оптимального соотношения прав частных лиц и
интересов общества в целом возложена на национальные судебные системы.
187
Реализация
государственных
гарантий,
позволяющих
предотвратить
несоразмерное и неоправданное вмешательство публичной власти в частные
интересы, обеспечивается эффективным механизмом судебного контроля,
способного установить справедливое равновесие между конкурирующими
общественными и частными интересами. Тенденция возрастания роли
судебной власти в упрочении взаимодействия между национальной и
международной правовыми системами, в обеспечении активного вхождения
России в международное правовое пространство возлагает на государство
обязанность
организовать
судебную
систему таким образом,
чтобы
гарантировать каждому человеку право на окончательное решение его дела в
течении разумного срока. Судебный контроль за вмешательством органов
исполнительной власти в права отдельных лиц, в соответствии с
требованиями Конвенции 1950 года, предполагает обязанность государства
во всех случаях обеспечить своевременное восстановление и защиту
нарушенных прав.
8. В правоприменительной деятельности надлежит актуализировать
один из фундаментальных аспектов верховенства права - принцип доверия к
праву (законной уверенности). Это предполагает разрешение каждого дела на
основе правовых установлений, уважение решенного дела, признание его
окончательности и устойчивости, безусловного его исполнения публичными
властями. Выполнение судебного решения является неотъемлимой частью
судебного разбирательства, поэтому лицо, в пользу которого вынесено
решение суда, имеет безусловное право на его исполнение. При этом ошибки
государственных органов и финансовые трудности, испытываемые властями,
не должны препятствовать исполнению судебного решения. Длительное их
неисполнение рассматривается как нарушение баланса интересов.
Полномочия вышестоящих судов должны состоять в корректировке
существенных судебных ошибок, допускаемых при отправлении правосудия,
а не сводиться к пересмотру решений суда. Отступление от этого принципа
допустимо только при наличии исключительных обстоятельств, связанных с
188
рассмотрением
конкретного
дела.
Практика
Европейского
Суда
свидетельствует о том, что под сомнение ставится целесообразность
пересмотра по формальным основаниям вступившего в законную силу
решения суда, даже противоречащего материальному праву.
9. Представляется целесообразным закрепить обязанность всех ветвей
государственной
власти
обеспечивать
соответствие
внутреннего
законодательства Конвенции 1950 года с учетом ее эволютивного
толкования.
Это
позволит
динамично
корректировать
национальное
законодательство и правоприменительную практику.
10. В случаях, обусловленных чрезвычайными обстоятельствами,
угрожающими существованию нации, государство может отступать от своих
обязательств по Конвенции 1950 г.. Это положение не может служить
основанием для ограничения действия ст. 2 Конвенции, гарантирующей
право на жизнь, за исключением случаев гибели людей в результате
правомерных военных действий; ст. 3, запрещающей пытки и иное
унижающее человеческое достоинство обращение; п. 1 ст. 4, запрещающей
содержание в рабстве или подневольном состоянии, и ст. 7, гарантирующей,
что никто не может быть осужден за преступление на основании совершения
действия или за бездействие, которое согласно действовавшему в момент его
совершения национальному или международному праву не являлось
преступным. Вышеуказанные права человека носят абсолютный характер,
имеют приоритет над национальными интересами государства, и не могут
быть ограничены ни при каких обстоятельствах.
Таким образом, Европейский Суд по правам человека, предъявляя
высокие требования к судебным системам государств - участников
Европейской Конвенции, считает ключевой задачей национальных судов
обеспечение эффективной, своевременной и адекватной защиты прав и
свобод человека.
Выводы, сделанные по результатам диссертационного исследования, и
сформулированные предложения направлены на повышение доверия к
189
судебной власти, укрепление ее авторитета, повышение качества правосудия.
Их реализация позволит обеспечить баланс частных и публичных интересов,
соответствие национальной правоприменительной практики требованиям
европейских стандартов в области прав человека.
190
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1.
НОРМАТИВНО-ПРАВОВЫЕ АКТЫ
1.1
Конституция Российской Федерации (принята всенародным
голосованием 12 декабря 1993 г.), (учетом поправок, внесенных Законами
Российской Федерации о поправках к Конституции Российской Федерации
от 30.12.2008 г. N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 г. N 7-ФКЗ, от 05.02.2014 г. N 2ФКЗ)//Собрание законодательства Российской Федерации. 2009. № 4. Ст.
445.
1.2
Конвенция о защите прав человека и основных свобод.
Заключена в г. Риме 4 ноября 1950 г.//Собрание законодательства Российской
Федерации. 2001. № 2. Ст. 163.
1.3
Декларация прав и свобод человека. Принята 5 сентября 1991 г.
Съездом народных депутатов СССР//Ведомости СНД и ВС СССР. 1991. N 37.
Ст. 1083.
1.4
Всеобщая декларация прав человека. Принята Генеральной
Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г.//Российская газета. 1995. N 67.
1.5
Международный
пакт
об
экономических,
социальных
и
культурных правах от 16 декабря 1966 г.//Бюллетень Верховного Суда РФ.
1994. N 12.
1.6
Международный пакт о гражданских и политических правах от
16 декабря 1966 г.//Бюллетень Верховного Суда РФ. 1994. N 12.
1.7
Федеральный закон от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ «О ратификации
Конвенции о защите прав человека и основных свобод и протоколов к
ней»//Собрание законодательства РФ. 1998. N 14. Ст. 1514.
1.8
Федеральный закон от 24 июля 2007 г. N 221-ФЗ «О
государственном кадастре недвижимости»//Собрание законодательства РФ.
1998. N 31. Ст. 3833.
1.9
Федеральный закон от 9 февраля 2007 г. N 16-ФЗ «О
транспортной безопасности» // Собрание законодательства РФ. 2007. N 7. Ст.
837.
191
1.10 Федеральный закон от 21 июля 1997 г. № 116-ФЗ
промышленной
безопасности
опасных
«О
производственных
объектов»//Собрание законодательства РФ. 1997. N 30. Ст. 3588.
1.11
изменений
Федеральный закон от 23 июля 2010 г. N 175-ФЗ «О внесении
в
Кодекс
Российской
Федерации
об
административных
правонарушениях»//Собрание законодательства РФ. 2010. N 30. Ст. 4006.
1.12 Федеральный закон от 30 апреля 2010 г. N 68-ФЗ «О
компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или
права
на
исполнение
судебного
акта
в разумный
срок»//Собрание
законодательства РФ. 2010. N 18. Ст. 2144.
1.13 Федеральный закон от 2 мая 2006 г. N 59-ФЗ «О порядке
рассмотрения
обращений
граждан
Российской
Федерации»//Собрание
законодательства РФ. 2006. N 19. Ст. 2060.
1.14 Федеральный закон от 12 июня 2002 г. N 67-ФЗ «Об основных
гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан
Российской Федерации»//Собрание законодательства РФ. 2005. N 30 (ч. 1),
Ст. 3104.
1.15 Федеральный закон от 22 августа 2004 г. N 122-ФЗ «О внесении
изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании
утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации
в связи с принятием Федеральных законов «О внесении изменений и
дополнений в Федеральный закон «Об общих принципах организации
законодательных
(представительных)
и
исполнительных
органов
государственной власти субъектов Российской Федерации» и «Об общих
принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации»
//Собрание законодательства РФ. 2004. N 35. Ст. 3607.
1.16 Федеральный закон от 30 декабря 2004 г. N 213-ФЗ «О внесении
изменений в ч. 1 Гражданского кодекса РФ»//Российская газета. 2004. N 292.
192
1.17 Федеральный закон от 10 декабря 2003 г. N 173-ФЗ «О валютном
регулировании и валютном контроле»// Собрание законодательства РФ. 2003.
N 50. ст. 4859.
1.18 Семейный кодекс Российской Федерации от 29 декабря 1995 г. N
223-ФЗ//Собрание законодательства РФ.1996. N 1. ст. 16.
1.19 Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30
ноября 1994 г. N 51-ФЗ//Собрание законодательства РФ.1994. N 32. ст. 3301.
1.20 Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от
14 ноября 2002 г. N 138-ФЗ//Собрание законодательства РФ. 2002. N 46. Ст.
4532.
1.21 Доктрина информационной безопасности РФ. Утв. Указом
Президента РФ от 9 сентября 2000 г. № Пр-1895//Российская газета. 2000. №
187.
1.22 Положение о порядке ограничения, приостановления или
прекращения выбросов вредных (загрязняющих) веществ в атмосферный
воздух и вредных физических воздействий на атмосферный воздух (утв.
Постановлением Правительства РФ от 28 ноября 2002 г. № 847) //Собрание
законодательства РФ. 2002. № 48. Ст. 4807.
1.23 Постановление Правительства РФ от 30 июля 2004 г. N 401 «О
Федеральной службе по экологическому, технологическому и атомному
надзору»//Собрание законодательства РФ. 2004. N 32. Ст. 3348.
1.24 Правила устройства и безопасной эксплуатации грузоподъемных
кранов. М. Госгортехнадзор РФ. 2000.
1.25 Правила устройства и безопасной эксплуатации подъемников
(вышек). Постановление Госгортехнадзора РФ от 11 июня 2003 г. N 87 //
Российская газета. 2003. N 120/1.
193
2. АКТЫ СУДЕБНОЙ ВЛАСТИ
2.1
Постановление Конституционного Суда РФ от 20 февраля 2001 г.
N 3-П по делу о проверке конституционности абз. 2 и 3 п. 2 ст. 7
Федерального закона «О налоге на добавленную стоимость» в связи с
жалобой закрытого акционерного общества «Востокнефтересурс»//Собрание
законодательства РФ. 2001. N 10. Ст. 996.
2.2
Постановление Конституционного Суда РФ от 18 февраля 2000 г.
N 3-П по делу о проверке конституционности п. 2 ст. 5 Федерального закона
«О прокуратуре Российской Федерации» в связи с жалобой гражданина Б.А.
Кехмана // Вестник Конституционного Суда РФ. 2000. N 3.
2.3
Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июня 2006 г. N
7-П по делу о проверке конституционности ряда положений ст.ст. 48, 51, 52,
54, 58 и 59 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных
прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» в
связи с запросом Государственной Думы Астраханской области» // Вестник
Конституционного Суда РФ. 2006. N 4.
2.4
Постановление Конституционного Суда РФ от 25 июля 2001 г. N
12-П по делу о проверке конституционности п. 7 ст. 21 Федерального закона
«О приватизации государственного имущества и об основах приватизации
муниципального имущества в Российской Федерации» в связи с запросом
Высшего Арбитражного Суда РФ» // Вестник Конституционного Суда РФ.
2001. N 6.
2.5
Постановление Конституционного Суда РФ от 23 января 2007 г.
N 1-П по делу о проверке конституционности положений п. 1 ст. 779 и п.1
ст.781 ГК РФ в связи с жалобами общества с ограниченной ответственностью
«Агентство корпоративной безопасности» и гражданина В.В. Макеева» //
Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2009. N 11.
2.6
Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июня 2009 г. N
9-П по делу о проверке конституционности ряда положений ст.ст. 24.5, 27.1,
27.3, 27.5 и 30.7 КоАП РФ, п. 1 ст. 1070 и абз. 3 ст. 1100 ГК РФ и ст. 60 ГПК
194
РФ в связи с жалобами гр. М.Ю. Карелина, В.К. Рогожкина и М.В.
Филандрова» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2009. N 4.
2.7
Постановление Конституционного Суда РФ от 14 мая 2009 г. N 8-
П по делу о проверке конституционности положения подп. «б» п. 4
Постановления Правительства РФ «Об утверждении Порядка определения
платы и ее предельных размеров за загрязнение окружающей природной
среды, размещение отходов, другие виды вредного воздействия» в связи с
запросом
Верховного
суда
Республики
Татарстан»
//
Вестник
Конституционного Суда РФ. 2009. N 3.
2.8
Постановление Конституционного Суда РФ от 19 декабря 2005 г.
N 12-П по делу о проверке конституционности абз. 8 п. 1 ст. 20 Федерального
закона «О несостоятельности (банкротстве)» в связи с жалобой гражданина
А.Г. Меженцева» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2006. N 1.
2.9
Постановление Конституционного Суда РФ от 9 июня 1992 г. №
7-П по делу о проверке конституционности Постановления Совмина РФ от
17 июля 1991 г. № 403 «О мерах по реализации распоряжения председателя
Верховного Совета РСФСР и председателя Совмина РСФСР от 8 июня 1991
г. № 1554-1 «О дополнительных мерах по формированию государственных
хлебных
и
других
продовольственных
постановления Правительства
ресурсов
в
1991
году»
и
РФ от 24 января 1992 г. № 43 «Об
упорядочении торговли легковыми
автомобилями по целевым чекам и
целевым вкладам на территории РФ» // Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. N 28.
Ст. 1634.
2.10 Постановление Конституционного Суда РФ от 30 июля 2001 г. N
13-П по делу о проверке конституционности положений подп. 7 п. 1 ст. 7, п. 1
ст. 77 и п. 1 ст. 81 Федерального закона «Об исполнительном производстве»
в
связи
с
запросами
Арбитражного
суда
Воронежской
области,
Арбитражного суда Саратовской области и жалобой открытого акционерного
общества «Разрез «Изыхский» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2001.
N 6.
195
2.11 Постановление Конституционного Суда РФ от 24 января 2002 г.
N 3-П по делу о проверке конституционности положений ч. 2 ст. 170 и ч.2
ст.235 Кодекса законов о труде РФ и п. 3 ст. 25 Федерального закона «О
профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности» в связи с
запросами
Зерноградского
Центрального
районного
районного
суда
суда
города
Ростовской
Кемерово»
области
//
и
Вестник
Конституционного Суда РФ. 2002. N 3.
2.12 Постановление Конституционного Суда РФ от 16 мая 2000 г. N 8П по делу о проверке конституционности отдельных положений п. 4 ст. 104
Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» в связи с жалобой
компании
«Timber
Holdings
International
Limited»
//
Вестник
Конституционного Суда РФ. 2000. N 4.
2.13 Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июня 1998 г. N
19-П по делу о толковании отдельных положений ст.ст. 125, 126 и 127
Конституции РФ // Вестник Конституционного Суда РФ. 1998. N 5.
2.14 Постановление Конституционного Суда РФ от 13 декабря 2001 г.
N 16-П по делу о проверке конституционности ч.2 ст. 16 Закона города
Москвы «Об основах платного землепользования в городе Москве» в связи с
жалобой гражданки Т.В. Близинской // Собрание законодательства РФ. 2001.
N 52 (ч. 2). Ст. 5014.
2.15 Постановление Конституционного Суда РФ от 23 декабря 1997 г.
N 21-П по делу о проверке конституционности п. 2 ст. 855 ГК РФ и ч. 6 ст. 15
Закона Российской Федерации «Об основах налоговой системы в РФ» в связи
с запросом Президиума Верховного Суда Российской Федерации» // Вестник
Конституционного Суда РФ. 1998. N 1.
2.16 Постановление Конституционного Суда РФ от 27 января 1993 г.
N 1-П по делу о проверке конституционности правоприменительной
практики
ограничения
незаконном
времени
увольнении,
оплаты
сложившейся
вынужденного
на
основе
прогула
при
применения
законодательства о труде и Постановлений Пленумов Верховного Суда
196
СССР, Верховного Суда РФ, регулирующих данные вопросы // Вестник
Конституционного Суда РФ. 1993. N 2-3.
2.17 Постановление Конституционного Суда РФ от 30 октября 2003 г.
N 15-П по делу о проверке конституционности отдельных положений
Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права
на участие в референдуме граждан Российской Федерации» в связи с
запросом группы депутатов Государственной Думы и жалобами граждан
С.А. Бунтмана, К.А. Катаняна и К.С. Рожкова // Вестник Конституционного
Суда РФ. 2003. N 6.
2.18 Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июля 2008 г. N
9-П по делу о проверке конституционности положений статьи 82 УПК РФ в
связи с жалобой гражданина В.В. Костылева // Вестник Конституционного
Суда РФ. 2008. N 4.
2.19 Постановление Конституционного Суда РФ от 3 июля 2001 г. N
10-П по делу о проверке конституционности отдельных положений подп. 3 п.
2 ст. 13 Федерального закона «О реструктуризации кредитных организаций»
и п. 1 и 2 ст. 26 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)
кредитных организаций» в связи с жалобами ряда граждан» // Собрание
законодательства РФ. 2001.№ 29. Ст.3058.
2.20 Постановление Конституционного Суда РФ от 15 декабря 2003 г.
N 19-П по делу о проверке конституционности отдельных положений Закона
Ивановской области «О муниципальной службе Ивановской области» в связи
с запросом Законодательного Собрания Ивановской области» // Российская
газета. 2003. N 258.
2.21 Постановление Конституционного Суда РФ от 23 июня 1992 г.
N 8-П по делу о проверке конституционности правоприменительной
практики восстановления на работе, сложившейся при применении ч. 4 ст. 90
Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о труде, ч. 5 ст.
211 КзоТ РСФСР // Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. N 30. Ст. 1809.
197
2.22 Постановление Конституционного Суда РФ от 24 октября 1996 г.
№ 17-П по делу о проверке конституционности ч.1 ст. 2 ФЗ от 7 марта 1996 г.
«О
внесении
изменений
в
закон
РФ
«Об
акцизах»//
Вестник
Конституционного Суда РФ.1996. N 5.
2.23 Постановление Конституционного Суда РФ от 24 февраля 1998 г.
№ 7-П по делу о проверке конституционности отдельных положений ст.ст. 1
и 5 Федерального закона от 5 февраля 1997 г. «О тарифах страховых взносов
в
Пенсионный
фонд
РФ,
Фонд
социального
страхования
РФ,
Государственный фонд занятости населения РФ и в фонды обязательного
медицинского страхования» // Вестник Конституционного Суда РФ. 1998. N
3.
2.24 Постановление Конституционного Суда РФ от 24 мая 2001 г. N 8П по делу о проверке конституционности положений ч.1 ст. 1 и ст. 2 ФЗ «О
жилищных субсидиях гражданам, выезжающим из районов Крайнего Севера
и приравненных к ним местностей» по жалобам граждан А.С. Стах и Г.И.
Хваловой // Вестник Конституционного Суда РФ. 2001. N 5.
2.25 Постановление Конституционного Суда РФ от 03 мая 1995 г. N 4П по делу о проверке конституционности ст.ст. 220.1 и 220.2 Уголовнопроцессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.А.
Аветяна// Собрание законодательства РФ. 1995. N 19. ст. 1764.
2.26 Постановление Конституционного Суда РФ от 20 апреля 2010 г.
N 9-П по делу о проверке конституционности ч. 1 ст.7 Федерального закона
«О дополнительных гарантиях социальной защиты судей и работников
аппаратов судов Российской Федерации» в редакции Федерального закона
«О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской
Федерации в связи с принятием Федерального закона «О противодействии
коррупции» в связи с жалобами граждан А.А. Анохина и П.И. Зелинского и
запросами Железнодорожного районного суда города Новосибирска и
Кировского
районного
суда
города
Конституционного Суда РФ.2010. N 4.
198
Ростова-на-Дону
//
Вестник
2.27 Постановление Конституционного Суда РФ от 3 ноября 1998 г. N
25-П по делу о проверке конституционности отдельных положений ст. 4
Закона РФ «О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации» в
связи с запросами Волгоградской областной Думы, Дмитровского районного
суда Московской области и жалобой гр. В.А. Мостипанова // Вестник
Конституционного Суда РФ.2009. N 1.
2.28 Постановление Конституционного Суда РФ от 6 июня 1995 г. №
7-П по делу о проверке конституционности абз. 2 ч. 7 ст. 19 Закона РСФСР
«О милиции» // Вестник Конституционного Суда РФ.1995. N 2-3.
2.29 Постановление Конституционного Суда РФ от 13 июня 1996 г. №
13-П по делу о проверке конституционности ч. 5 ст. 97 УПК РСФСР //
Вестник Конституционного Суда РФ.1996. N 4.
2.30 Постановление Конституционного Суда РФ от 28 октября 1999 г.
№ 14-П по делу о проверке конституционности ст. 2 ФЗ «О внесении
изменений и дополнений в Закон РФ «О налоге на прибыль предприятий и
организаций» // Вестник Конституционного Суда РФ.1999. N 6.
2.31 Постановление Конституционного Суда РФ от 14 июля 2003 г.
№ 12-П по делу о проверке конституционности положений ст.ст. 4, 164 и 165
Налогового кодекса РФ, ст. 11 Таможенного кодекса РФ и ст. 10 Закона РФ
«О налоге на добавленную стоимость» // Вестник Конституционного Суда
РФ. 2003. N 5.
2.32 Постановление Конституционного Суда РФ от 8 июня 2010 г. N
13-П по делу о проверке конституционности п. 4 ст. 292 ГК РФ в связи с
жалобой гражданки В.В. Чадаевой // Вестник Конституционного Суда РФ.
2010. N 5.
2.33 Постановление Конституционного Суда РФ от 24 января 2002 г.
№ 3-П по делу о проверке конституционности положений ч.2 ст. 170 и ч. 2
ст. 235 КЗоТ РФ и п. 3 ст. 25 ФЗ «О профессиональных союзах, их правах и
гарантиях деятельности» в связи с запросами Зерноградского районного суда
199
Ростовской области и Центрального районного суда города Кемерово» //
Вестник Конституционного Суда РФ. 2002. N 3.
2.34 Постановление Конституционного Суда РФ от 17 декабря 1996 г.
N 20-П по делу о проверке конституционности п.п. 2 и 3 ч.1 ст. 11 Закона
Российской Федерации от 24 июня 1993 г. «О федеральных органах
налоговой полиции» // Вестник Конституционного Суда РФ.1996. № 5.
2.35 Постановление Конституционного Суда РФ от 21 января 2010 г.
N 1-П по делу о проверке конституционности положений ч.4 ст. 170, п. 1 ст.
311 и ч. 1 ст. 312 Арбитражного процессуального кодекса РФ в связи с
жалобами
закрытого
акционерного
общества
«Производственное
объединение «Берег», открытых акционерных обществ «Карболит», «Завод
«Микропровод» и «Научно-производственное предприятие «Респиратор» //
Вестник Конституционного Суда РФ. 2010. N 2.
2.36 Постановление Конституционного Суда РФ от 28 мая 1999 г. N 9П по делу о проверке конституционности ч.2 ст. 266 и п.3 ч.1 ст. 267 Кодекса
РСФСР об административных правонарушениях в связи с жалобами граждан
Е.А.Арбузовой,
О.Б.
Колегова,
А.Д.
Кутырева,
Р.Т. Насибулина и
В.И.Ткачука // Вестник Конституционного Суда РФ. 1999. N 5.
2.37 Постановление Конституционного Суда от 15 июля 1999 г. N 11П по делу о проверке конституционности отдельных положений Закона
РСФСР «О Государственной налоговой службе РСФСР» и Законов
Российской Федерации «Об основах налоговой системы в Российской
Федерации» и «О федеральных органах налоговой полиции» // Вестник
Конституционного Суда РФ. 1999. N 5.
2.38 Постановление Конституционного Суда РФ от 27 ноября 2008 г.
N 11-П по делу о проверке конституционности ч.2 ст.5 Федерального закона
«О минимальном размере оплаты труда» в связи с жалобами граждан А.Ф.
Кутиной и А.Ф. Поварнициной// Вестник Конституционного Суда РФ. 2008
г. N 6.
200
2.39 Постановление Конституционного Суда РФ от 29 июня 2004 г. N
13-П по делу о проверке конституционности отдельных положений ст.ст. 7,
15, 107, 234 и 450 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации
в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы// Вестник
Конституционного Суда РФ. 2004. N 4.
2.40 Постановление Конституционного Суда РФ от 14 апреля 2008 г.
N 7-П по делу о проверке конституционности абз. 2 ст. 1 Федерального
закона «О садоводческих, огороднических и дачных некоммерческих
объединениях граждан» в связи с жалобами ряда граждан// Вестник
Конституционного Суда РФ. 2008. N 3.
2.41 Постановление Конституционного Суда РФ от 17 февраля 1998 г.
N 6-П по делу о проверке конституционности положения ч. 2 ст. 31 Закона
СССР от 24 июня 1981 года «О правовом положении иностранных граждан в
СССР» в связи с жалобой Яхья Дашти Гафура// Вестник Конституционного
Суда РФ. 1998. N 3.
2.42 Постановление Конституционного Суда РФ от 21 мая 2013 г. N
10-П по делу о проверке конституционности ч.ч. 2 и 4 ст. 443 УПК РФ в
связи с жалобой гражданина С.А. Первова и запросом мирового судьи
судебного участка N 43 города Кургана// Вестник Конституционного Суда
РФ. 2013. N 5.
2.43 Постановление Конституционного Суда РФ от 14 мая 2003 г. N 8П по делу о проверке конституционности п. 2 ст. 14 Федерального закона «О
судебных приставах» в связи с запросом Лангепасского городского суда
Ханты-Мансийского автономного округа// Вестник Конституционного Суда
РФ. 2003. N 4.
2.44 Постановление Конституционного Суда РФ от 15 января 2002 г.
N 1-П по делу о проверке конституционности отдельных положений ст. 64
Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права
на участие в референдуме граждан Российской Федерации» и ст. 92
Федерального закона «О выборах депутатов Государственной Думы
201
Федерального Собрания Российской Федерации» в связи с жалобой
гражданина А.М. Траспова// Вестник Конституционного Суда РФ. 2002. N 3.
2.45 Постановление Конституционного Суда РФ от 09 июня 2011 г. N
12-П по делу о проверке конституционности положений п.7 ст. 16 Закона
Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» и ч.1 ст. 9
Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» в связи с
жалобой гражданина И.В. Аносова// Вестник Конституционного Суда РФ.
2011. N 4.
2.46 Постановление Конституционного Суда РФ от 14 мая 2012 г. N
11-П по делу о проверке конституционности положения абз.2 ч.1 ст. 446 ГПК
РФ в связи с жалобами граждан Ф.Х. Гумеровой и Ю.А. Шикунова// Вестник
Конституционного Суда РФ. 2012. N 4 .
2.47 Постановление Конституционного Суда РФ от 27 ноября 2008 г.
N 11-П по делу о проверке конституционности ч. 2 ст. 5 Федерального закона
«О минимальном размере оплаты труда» в связи с жалобами граждан А.Ф.
Кутиной и А.Ф. Поварнициной // Вестник Конституционного Суда РФ. 2008.
№ 6.
2.48 Постановление Конституционного Суда РФ от 20 апреля 2009 г.
N 7-П по делу о проверке конституционности положения п. 11 ст. 38
Федерального закона «О воинской обязанности и военной службе» в связи с
жалобой гражданина И.Н. Куашева// Вестник Конституционного Суда РФ.
2009. N 3.
2.49 Определение Конституционного Суда РФ от 7 июня 2001 г. N
139-О по жалобе ОАО «Роснефть-Ямалнефтепродукт» на нарушение
конституционных прав и свобод положениями ст. 11 Федерального закона
«О государственном материальном резерве» // Вестник Конституционного
Суда РФ. 2002. № 1.
2.50 Определение Конституционного Суда РФ от 5 марта 2004 г. N 82О по запросу Первомайского районного суда города Пензы о проверке
202
конституционности п. 5 ст. 36 Земельного кодекса РФ // Вестник
Конституционного Суда РФ. 2004. N 5.
2.51 Определение Конституционного Суда РФ от 7 февраля 2002 г. N
37-О
по
жалобе
гражданина
Кривихина
С.В.
на
нарушение
его
конституционных прав положениями абз.3 ст. 143 и п. 2 ст. 145 Налогового
кодекса РФ // Собрание законодательства РФ. 2001. N 22. Ст. 2276.
2.52 Определение Конституционного Суда РФ от 15 января 2008 г. N
408-О-П
по
жалобе
общества
с
ограниченной
ответственностью
«Бизнеслайн-Дальний Восток» на нарушение конституционных прав и
свобод положением ч. 12 ст. 27.10 КоАП РФ // Вестник Конституционного
Суда РФ. 2008. N 5.
2.53 Определение Конституционного Суда РФ от 13 января 2000 г. N
21-О
по
жалобам
пассажирского
малого
предприятия
автотранспортного
«Кинескоп»
предприятия
N
2
и
Сочинского
на
нарушение
конституционных прав и свобод ст. 276 Таможенного кодекса РФ // Вестник
Конституционного Суда РФ. 2000. N 3.
2.54 Определение Конституционного Суда РФ от 07 октября 1997 г. N
88-О о разъяснении Постановления Конституционного Суда Российской
Федерации от 28 ноября 1996 года по делу о проверке конституционности
статьи 418 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с запросом
Каратузского
районного
суда
Красноярского
края»//
Вестник
Конституционного Суда РФ. 1997. N 5.
2.55 Определение Конституционного Суда РФ от 17 июля 2012 г. N
1259-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Филатовой
М.С. на нарушение ее конституционных прав положениями ч.2 ст.5
Федерального закона «О минимальном размере оплаты труда» и п.2 ст. 597
ГК РФ//СПС КонсультантПлюс.
2.56 Определение Конституционного Суда РФ от 08 ноября 2005 г. N
439-О по жалобе граждан С.В. Бородина, В.Н. Буробина, А.В. Быковского и
других на нарушение их конституционных прав ст.ст. 7, 29, 182 и 183
203
Уголовно-процессуального
кодекса
Российской
Федерации//Вестник
Конституционного Суда РФ. 2006. № 2.
2.57 Определение Конституционного Суда РФ от 09 апреля 2002 г. N
68-О по запросу Арбитражного суда Республики Карелия о проверке
конституционности п. 5 ст. 83 Бюджетного кодекса Российской Федерации,
ст.ст. 4 и 11 Закона Российской Федерации «О донорстве крови и ее
компонентов»// Вестник Конституционного Суда РФ. 2002. N 4.
2.58 Определение Конституционного Суда РФ от 15 апреля 2008 г. N
314-О-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Петрова
Виктора Евгеньевича на нарушение его конституционных прав положениями
п. 1 ч. 1 ст. 134 и ч.3 ст. 377 ГПК РФ// СПС КонсультантПлюс.
2.59 Определение Конституционного Суда РФ от 04 июня 2013 г. N
900-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Чирковой
Тамары
Александровны
на
нарушение
ее
конституционных
прав
положениями ч. 1 ст.30.1 КоАП РФ// СПС КонсультантПлюс.
2.60 Определение Конституционного Суда РФ от 16 октября 2003 г. N
360-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Алексеева
Ю.В. на нарушение его конституционных прав п. 5 ч. 1 ст. 108 АПК РФ и
подп. 2 п. 2 ст. 6 Федерального закона «О государственной пошлине»// СПС
КонсультантПлюс.
2.61 Определение Конституционного Суда РФ от 15 января 2009 г. N
187-О-О об отказе в принятии к рассмотрению жалоб гражданина Маркина
К.А. на нарушение его конституционных прав положениями ст.ст. 13 и 15
Федерального закона «О государственных пособиях гражданам, имеющим
детей», ст.ст. 10 и 11 Федерального закона «О статусе военнослужащих», ст.
32 Положения о порядке прохождения военной службы и п.п. 35 и 44
Положения о назначении и выплате государственных пособий гражданам,
имеющим детей//СПС КонсультантПлюс.
2.62 Постановление Европейского Суда по правам человека от 9
декабря 1994 г. «Греческие нефтеперерабатывающие заводы «Стрэн» и
204
Стратис Андреадис» // Европейский Суд по правам человека. Избранные
решения. В 2 Т. Т. 2. М. Норма. 2000.
2.63 Постановление Европейского Суда по правам человека от 20
ноября 1995 г. «Прессос Компания Навьера А. О. и другие против Бельгии»
// Европейский Суд по правам человека. Избранные решения: В 2 Т. Т. 2. М.
Норма. 2000.
2.64 Постановление Европейского Суда по правам человека «Класс
(Klass) и другие против Федеративной Республики Германии» // Европейский
Суд по правам человека: Избр. решения. В 2 Т. М. 2000. Т. 1.
2.65 Постановление Европейского Суда по правам человека от 26
апреля 1979 г. «Санди Таймс» (The Sunday Times) против Соединенного
Королевства // Европейский Суд по правам человека. Избр. решения. В 2 Т.
М. Т. 2. 2000.
2.66 Постановление Европейского Суда по правам человека от 24
октября 1979 г. по делу «Винтерверп против Нидерландов» // Европейский
Суд по правам человека: Избранные решения. В 2 Т. М.: НОРМА. Т. 1. 2000.
2.67 Постановление Европейского Суда по правам человека от 25 мая
1998 г. по делу «Социалистическая партия и другие против Турции»
//
Бюллетень Европейского Суда по правам человека. Российское издание.
2005. N 5.
2.68 Постановление Европейского Суда по правам человека по делу
Касадо Кока против Испании от 24 февраля 1994 г. // Европейский Суд по
правам человека. Избранные решения. В 2 Т. М., 2000. Т. 1.
2.69 Постановление Европейского Суда по правам человека от 21
февраля 1990 г. «Пауэлл и Рейнер против Соединенного Королевства» //
Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. В 2 Т. М.: Норма.
Т. 1. 2000.
2.70 Постановление Европейского Суда по правам человека от 23
сентября 1982 г. «Спорронг и Лоннрот против Швеции» // Европейский Суд
по правам человека. Избранные решения: В 2 Т. М. Т. 1. 2000.
205
2.71 Постановление Европейского Суда по правам человека от 24
июля 2003 г. «Рябых против России» // Бюллетень Европейского Суда по
правам человека. 2003. N 12.
2.72 Постановление Европейского Суда по правам человека от 18
ноября 2004 г. «Праведная (Pravednaya) против Российской Федерации» //
Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2005. N 5.
2.73 Постановление Европейского Суда по правам человека от 17
декабря 2009 г. «Рябов (Ryabov) против Российской Федерации и 151 другое
дело пенсионеров-льготников» // Российская хроника Европейского Суда.
2010. N 2.
2.74 Постановление Европейского Суда по правам человека от 26
ноября 2009 г. «Боцкалев и Ростовская (Botskalev and Rostovskaya) против
Российской Федерации и 42 других дела «пенсионеров-льготников» //
Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2010. N 5.
2.75 Постановление Европейского Суда по правам человека от 28 мая
2009 г.
«Сенченко и другие (Senchenko and Others) против Российской
Федерации» // Бюллетень Европейского Суда по правам человека.2010. N 1.
2.76 Постановление Европейского Суда по правам человека по делу
«Посохов против России» // Бюллетень Европейского Суда по правам
человека. 2003. N 8.
2.77 Постановление Европейского Суда по правам человека по делу
«Бурдов против России» // Российская хроника Европейского Суда. 2009. N
4.
2.78 Постановление Европейского Суда по правам человека по делу
«Калашников против России» // Бюллетень Европейского Суда по правам
человека.2003. N 1.
2.79 Постановление Европейского Суда по правам человека от 29
июля 2010 г. «Каримов (Karimov) против Российской Федерации» //
Российская хроника Европейского Суда. 2011. N 4.
206
2.80 Постановление Европейского Суда по правам человека от 20
января 2009 г. по делу Компания «Сюд фонди СРЛ» и другие (Sud Fondi Srl
and Others) против Италии // Бюллетень Европейского Суда по правам
человека. 2009. N 5.
2.81 Постановление Европейского Суда по правам человека от 21
июня 1988 г. «Беррехаб (Berrehab) против Нидерландов» // Европейский Суд
по правам человека: Избранные решения в 2 Т. М. Норма. 2000. Т. 1.
2.82 Постановление Европейского Суда по правам человека от 26
сентября 1995 г. «Фогт (Vogt) против Германии» // Европейский Суд по
правам человека. Избранные решения: В 2 Т. М. 2000. Т. 2.
2.83 Постановление Европейского Суда по правам человека «Z против
Финляндии» от 25 февраля 1997 г. // Европейский Суд по правам человека.
Избранные решения в 2 Т. М. 2000. Т. 2.
2.84 Постановление Европейского Суда по правам человека от 9
декабря 1994 г. по делу
Лопез Остра (Lopez Ostra) против Испании //
Европейский Суд по правам человека. Избранные решения в 2 Т. М. 2000. Т.
2.
2.85 Постановление Европейского Суда по правам человека по делу
«Тимофеев против России» от 23 октября 2003 г. // Бюллетень Европейского
Суда по правам человека. 2004. N 2.
2.86 Постановление Европейского Суда по правам человека по делу
«Совтрансавто против Украины» от 25 июля 2002 г. // Бюллетень
Европейского Суда по правам человека. 2003. N 1.
2.87 Постановление
Европейского
Суда
по
правам
человека
«Кормачева против Российской Федерации» от 29 января 2004 г. // Норма.
2005.
2.88
Постановление Европейского Суда по правам человека по делу
«Плаксин против Российской Федерации» от 29 апреля 2004 г. // Бюллетень
Европейского Суда по правам человека. 2005. N 1.
207
2.89 Постановление Европейского Суда по правам человека от 02
июня 2005 г. по делу «Знаменская (Znamenskaya) против Российской
Федерации»// Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское
издание. 2006. N 8.
2.90 Постановление Европейского Суда по правам человека от 05
января 2000 г. по делу «Бейелер (Beyeler) против Италии»// СПС
КонсультантПлюс.
2.91 Постановление Европейского Суда по правам человека от 17 мая
2005
г.
по
делу
«Скордино
(Scordino)
против
Италии»//
СПС
КонсультантПлюс.
2.92 Постановление Европейского Суда по правам человека от 28
сентября 2004 г. по делу «Копецки (Kopecky) против Словакии»// СПС
КонсультантПлюс.
2.93 Постановление Европейского Суда по правам человека от 10
апреля 2007 г. по делу «Эванс (Evans) против Соединенного Королевства» //
СПС КонсультантПлюс.
2.94 Постановление Европейского Суда по правам человека 04
декабря 2007 г. по делу «Диксон (Dickson) против Соединенного
Королевства»// Бюллетень Европейского Суда по правам человека, 2008. N 6.
2.95 Постановление Европейского Суда по правам человека от 7
октября 2010 г. по делу «Константин Маркин (Konstantin Markin) против
России»// Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2011. № 4.
2.96 Постановление Европейского Суда по правам человека от 6 июня
2013 г. по делу «Авилкина и другие (Avilkina and Others) против России»//
СПС КонсультантПлюс.
2.97 Постановление Европейского Суда по правам человека от 15
января 2009 г. по делу «Менчинская против Российской Федерации»
//Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2009. N 12.
208
2.98 Постановление Европейского Суда по правам человека от 24
ноября 2005 г. по делу «Шофман (Shofman) против Российской Федерации» //
СПС КонсультантПлюс.
2.99 Постановление Европейского Суда по правам человека от 05
февраля 2013 г. по делу «Бакоев (Bakoyev) против Российской Федерации»//
Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2013. N 12.
2.100 Постановление Европейского Суда по правам человека от 3
апреля 2012 г. по делу «Мухарев (Mukharev) против Российской
Федерации»// Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2013. N 9.
2.101 Постановление Европейского Суда по правам человека 20
сентября 2011 г. по делу
«ОАО «Нефтяная компания Юкос» против
Российской Федерации// Российская хроника Европейского Суда. 2012. N 3.
2.102 Постановление Европейского Суда по правам человека от 3 июля
2008 г. по делу «Чембер (Chember) против Российской Федерации»//
Российская хроника Европейского Суда. 2009. N 2.
2.103 Постановление Европейского Суда по правам человека от 4 июля
2013 г. по делу «Анчугов и Гладков (Anchugov and Gladkov) против
Российской Федерации» // СПС КонсультантПлюс.
2.104 Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 8 от 31 октября
1995 г. «О некоторых вопросах применения судами Конституции РФ при
осуществлении правосудия» // Сборник Постановлений Пленума Верховного
РФ 1961-1996 г.г. М. Юридическая литература.
2.105 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 июня 2008 г.
N 11 «О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству» //
Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. N 9.
2.106 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 февраля 2005
г. N 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан,
а также деловой репутации граждан и юридических лиц» // Бюллетень
Верховного Суда РФ. 2005. N 4.
209
2.107 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003
г. N 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных
принципов и норм международного права и международных договоров
Российской Федерации» // Российская юстиция. 2003. № 12.
2.108 Постановление Пленума Верхового Суда РФ от 19 декабря 2003
г. N 23 «О судебном решении» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. N 2.
2.109 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 марта 2005 г.
N 5 «О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Кодекса
Российской
Федерации
об
административных
правонарушениях»
//
Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. N 6.
2.110 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 октября 2006
г. N 18 «О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении
Особенной части Кодекса Российской Федерации об административных
правонарушениях» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. N 12.
2.111 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 2 июля 2009 г. N
14 «О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при применении
Жилищного кодекса РФ» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2009. N 9.
2.112 Постановление № 48 Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября
2007 г. «О практике рассмотрения судами дел об оспаривании нормативных
правовых актов полностью или в части» // Бюллетень Верховного Суда РФ.
2008. № 1.
2.113 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г.
N 21 «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав
человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней»//
Бюллетень Верховного Суда РФ. 2013. № 8.
2.114 Постановление Президиума Верховного Суда РФ по делу
Юрченко А.В. от 4 декабря 2002 г. N 447 п02пр. // Бюллетень Верховного
Суда РФ. 2003. N 10.
210
2.115 Постановление Верховного Суда РФ от 13 декабря 2005 г. N 32ад05-3 в обзоре судебной практики Верховного Суда Российской Федерации
за 4 квартал 2005 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. N 5.
2.116 Решение Верховного Суда РФ от 13 ноября 2003 г. N ВКПИ03-96
об
отказе
в
удовлетворении
заявления
о
признании
частично
недействительным п. 21 приложения N 1 к Приказу Министра обороны РФ от
15 февраля 2000 г. N 80 «О порядке обеспечения жилыми помещениями в
Вооруженных Силах Российской Федерации» // СПС КонсультантПлюс.
2.117 Решение Верховного Суда РФ от 3 октября 2001 г. N ГКПИ 20011173 о признании незаконным (недействующим) абз. 1 п. 1 Постановления
Совмина СССР от 22 сентября 1988 г. N 1111 «О работе по
совместительству» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. N 10.
2.118 Решение Верховного Суда РФ от 1 сентября 2008 г. N ГКПИ081588 об отказе в удовлетворении заявления о признании частично
недействующим Списка N 2 производств, работ, профессий, должностей и
показателей с вредными и тяжелыми условиями труда, занятость в которых
дает право на пенсию по возрасту (по старости) на льготных условиях, утв.
Постановлением Кабинета Министров СССР от 26 января 1991 г. N 10 //
Пенсия. 2008. N 10.
2.119 Определение Верховного Суда РФ от 15 февраля 2002 г. N 3В02пр-3 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. № 10.
2.120 Определение Верховного Суда РФ от 5 октября 2001 г. N 5-Г01117
о
признании
противоречащими
федеральному
законодательству
отдельных пунктов Положения о порядке улучшения жилищных условий
граждан в г. Москве, утвержденного постановлением Мосгордумы от 31
января 2001 г. N 12 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. N 3.
2.121 Определение Верховного Суда РФ от 14 марта 2003 г. N 58-Г034 // СПС КонсультантПлюс.
2.122 Определение Верховного Суда РФ от 6 февраля 2003 г. N КАС0323 об оставлении без изменения решения Верховного Суда РФ от 28 октября
211
2002 г. N ГКПИ2002-1100, которым были признаны незаконными подп. «а»
ч. 1 п. 15 и п. 16 Положения о дисциплине работников железнодорожного
транспорта Российской Федерации, утв. Постановлением Правительства РФ
от 25 августа 1992 г. N 621 // Экономика железных дорог. 2003. N 6.
2.123 Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда
Российской Федерации за 2 квартал 2009 г. // Бюллетень Верховного Суда
РФ. 2009. № 11.
2.124 Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда
РФ за 1 квартал 2010 г. (утв. Постановлением Президиума Верховного Суда
РФ от 16 июня 2010 г.) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2010. N 9.
2.125 Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда
Российской
Федерации
за
четвертый
квартал
2006
года
//
СПС
КонсультантПлюс.
2.126 Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от
12 ноября 2002 г. N 6288/02 по делу N А40-39402/01-61-469 // Вестник
Высшего Арбитражного Суда РФ. 2003. N 3.
2.127 Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от
23 ноября 2010 г. N 6763/10 по делу N А53-6358/08 // Вестник Высшего
Арбитражного Суда РФ. 2011. № 3.
2.128 Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от
20 июля 2004 г. N 3934/04 по делу N А53-7097/03-С4-41 // Вестник Высшего
Арбитражного Суда РФ. 2004. N 11.
2.129 Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от
22.11.2011 г. N 7677/11 по делу N А65-11798/2010-СГ3-14// Вестник ВАС РФ.
2012. N 4.
2.130 Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от
08.02.2011 г. N 13534/10 по делу N А45-25267/2009//Вестник ВАС РФ. 2011.
N 5.
2.131 Информационное письмо Высшего Арбитражного Суда РФ от 20
декабря 1999 г. N С1-7/СМП-1341 «Об основных положениях, применяемых
212
Европейским Судом по правам человека при защите имущественных прав и
прав на правосудие» // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2000.N 2.
2.132 Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного
Суда РФ от 30 октября 2007 г. N 120 «Обзор практики применения
арбитражными судами положений главы 24 ГК РФ» // Вестник Высшего
Арбитражного Суда РФ. 2008. N 1.
2.133 Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного
Суда РФ от 13 сентября 2011 г. N 146 «Обзор судебной практики по
некоторым вопросам, связанным с применением к банкам административной
ответственности за нарушение законодательства о защите прав потребителей
при заключении кредитных договоров» // Вестник ВАС РФ. 2011. N 11.
2.134 Решение Пермского краевого суда от 7 октября 2011 г. по делу №
3-179-2011
губернатора
//
Бюллетень законов Пермского
Пермского
края,
края, правовых актов
Правительства
Пермского
края,
исполнительных органов государственной власти Пермского края. 2011. №
46.
213
3.
НАУЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА
3.1.
Алексеев С.С. Проблемы теории права: Основные вопросы общей
теории социалистического права// Курс лекций. В 2 т. Т. 1. Свердловск. 1972.
3.2.
Алексеев С.С. Общая теория права// М. Проспект. 2008.
3.3.
Алексеев С.С. Теория права. М. 1994.
3.4.
Алексеевская Е.И. Оценка законности судебных решений//
Научно-практическое пособие. М.: Юстицинформ. 2010.
3.5.
Анисимов
С.Ф..
Духовные
ценности:
производство
и
потребление// М. 1988.
3.6.
решений
Анишина В.И. Проблемы применения российскими судами
Европейского
Суда
по
правам
человека//
Международное
публичное и частное право. 2008. N 2.
3.7.
Анишина
В.И. Правовые позиции Конституционного Суда
России// Российская юстиция. 2000. N 7.
3.8.
Анишина В.И., Гаджиев Г.А. Самостоятельность и независимость
судебной власти Российской Федерации. Под ред. В.В. Ершова// М. Юрист.
2006.
3.9.
Аргунов В.В. Производство по делам об административном
надзоре - новая категория дел в рамках гражданского судопроизводства //
Юридический мир. 2012. N 6. С. 32 - 40.
3.10. Астафичев П.А. Механизм ограничений прав и свобод человека и
гражданина и проблемы его совершенствования // Конституционное и
муниципальное право. 2011. N 1. С. 7 - 11.
3.11. Арбитражный процесс / Учебник. М. Статут. 2010.
3.12. Белов В.Е. Поставка товаров, выполнение работ, оказание услуг
для государственных нужд: правовое регулирование// М.: Норма. Инфра-М.
2011. 304 с.
3.13. Белов
конституционной
С.А.
ценности
Защита
в
правовой
практике
определенности
Верховного
Суда
США
как
и
Конституционного Суда РФ/ Современные проблемы конституционного и
214
муниципального строительства: опыт России и зарубежных стран// Сборник
материалов международной научной конференции. Москва. Юридический
Факультет МГУ имени М.В. Ломоносова. 10-13 марта 2010 года.
3.14. Беневоленская З.Э. Доверительное управление имуществом в
сфере предпринимательства. 2-е изд. перераб. и доп. // М. Волтерс Клувер.
2005.
3.15. Бернацкий В.О.
Интерес: познавательная и практическая
функция// Томск. 1984.
3.16. Бейсенов Б.С., Сабикенов С.Н. Категория интереса в праве//
Советское государство и право. 1971. № 12.
3.17. Бегичев Б.К. Цели советского трудового права// Правоведение.
1980. №5.
3.18. Берестнев Ю.Ю.. Применение Европейским Судом по правам
человека ст. 3 Европейской конвенции о защите прав человека и основных
свобод в постановлениях, вынесенных по жалобам против Российской
Федерации// Теоретические и практические проблемы правоприменения
Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод. М. РАП.
2006.
3.19. Беше-Головко К. Обращение в ЕСПЧ: вопрос о распределении
суверенитета между государством и народом//Народовластие и права
человека. Материалы IV международной научно-практической конференции
19-22октября 2011 г. М. 2012. С. 556-561.
3.20. Богатырев Ф.О. Обязательство с нематериальным интересом//
Дис. канд. юрид. наук. М. 2003.
3.21. Бондарь
Н.С.
Правовая
определенность
–
универсальный
принцип конституционного нормоконтроля (практика Конституционного
Суда РФ)// Конституционное и муниципальное право. 2011. № 10 С. 4-10.
3.22. Брагинский М.И.. О месте гражданского права в системе «право
публичное – частное»/ / Проблемы современного гражданского права. Сб. ст.
ИЗ и СП при Правительстве РФ. М. Городец. 2000.
215
3.23. Брагинский М.И., Витрянский В. В. Договорное право. Общие
положения// М. Статут. 1997.
3.24. Братусь С.Н. Субъекты гражданского права// М. 1950.
3.25. Булдакова А. Право признания фактов представителем стороны в
гражданском процессе// Арбитражный и гражданский процесс. 2009. N 8.
3.26. Вавилин Е.В. Осуществление и защита гражданских прав// М.
Волтерс Клувер. 2009.
3.27. Валеев Д.Х., Челышев М.Ю. Исполнительное производство:
процессуальная природа и цивилистические основы// Сборник материалов
Всероссийской научно-практической конференции. М. Статут. 2009.
3.28. Васильева С.В.. Отражение публичных и частных интересов в
решениях Конституционного Суда Российской Федерации// Интерес в
публичном и частном праве. М. 2002.
3.29. Вашанова О.В. Роль Европейского Суда по правам человека в
развитии принципа недискриминации// СПС КонсультантПлюс.
3.30. Винокуров
В.Н..
Интересы
как
способ
конкретизации
непосредственного объекта преступления// Журнал российского права. 2009.
N 5.
3.31. Витрук Н.В. Обязательства России как государства - участника
Конвенции о защите прав человека и основных свобод// Конституционное
право: Восточноевропейское обозрение. 2003. №1(42).
3.32. Витрук Н.В. О некоторых особенностях использования решений
Европейского Суда по правам человека в практике Конституционного Суда
Российской Федерации и иных судов// Сравнительное конституционное
обозрение. 2006. № 1.
3.33. Витрук Н.В. Верность Конституции. М. 2008.
3.34. Воронцова И.В. Значение постановлений Европейского Суда по
правам человека// Современное право. 2009. N 8.
3.35. Власова А.В. Структура субъективного гражданского права//Дис.
канд. юрид. наук. Ярославль. 1998.
216
3.36. Галиновская
Е.А..
Статья:
Земельное
законодательство:
особенности формирования и развития// Журнал российского права. 2009. N
11.
3.37. Гамбаров Ю.С. Курс гражданского права. Часть общая// СПб.:
Тип. М.М. Стасюкевича. 1911. Т.1
3.38. Гегель Г.В.Ф. Философия права. М. 1990.
3.39. Гегель Г.В.Ф. Работы разных лет. М. 1972. Т.2.
3.40. Голубев
С.В.
Взаимоотношения
индивида,
общества
и
государства как проблема социальной философии// Дис. канд. филос. наук.
М. МГУ. 1993.
3.41. Гоббс Т. Сочинения: В 2 т. М. 1991.
3.42. Горшкова С.А. Дерогация по Европейской конвенции и Россия//
Московский журнал международного права. 1999. № 4.
3.43. Гомьен Д., Харрис Д., Зваак Л. Европейская конвенция о правах
человека и Европейская социальная хартия: право и практика. М. 1998.
3.44. Гревцов Ю.И. Социология права: Курс лекций// СПб. 2001.
3.45. Грибанов В.П. Интерес в гражданском праве. Осуществление и
защита гражданских прав. М. 2001.
3.46. Глазкова М.Е. Применение европейских стандартов отправления
правосудия в российском арбитражном процессе: монография. М.: Институт
законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ.
Анкил. 2012.
3.47. Клеандров М.И. О понимании судебной власти // Российское
правосудие. 2009. № 7 (39).
3.48. Глезерман
Г.Е.
Исторический
материализм
и
развитие
социалистического общества. М. 1967.
3.49. Гуськова А.П., Шамардин А.А. Правоохранительные органы
(судоустройство)// Учебник. Юрист. 2005.
3.50. Гук П.А.. Судебный прецедент как источник права// Пенза. 2003.
217
3.51. Джагарян А.А.
Конституционное правосудие как фактор
преобразования российской модели местного самоуправления // Журнал
конституционного правосудия. 2011. N 4.
3.52. Дедов Д.И. Конфликт интересов// М. Волтерс Клувер. 2004.
3.53. Демин А.В. Налоговое право России// Учебное пособие.
Красноярск. 2006.
3.54. Дихтияр А.И., Рогожин Н.А.. Обеспечение баланса частного и
публичного интересов в судебных решениях Конституционного Суда РФ//
Закон и право. 2002. № 12.
3.55. Дорохина Е.Г. Правовое регулирование управления в системе
банкротства. 2009.
3.56. Дорохин С.В. Деление права на публичное и частное. М. Волтерс
Клуверс. 2008.
3.57. Дурденевский
В.Н.
Субъективное право
и
его
основное
разделение// Сб. общей истор., философ. и соц. наук при Пермском ун-те.
Вып.1. 1918.
3.58. Занина М.А. Коллизии норм национального права и Европейской
конвенции о защите прав человека и основных свобод//Российская юстиция.
2005. № 11. С.61.
3.59. Занина М.А. Проблемы разрешения коллизий норм права равной
юридической силы в современном российском праве// Законодательство и
экономика. 2010. N 4.
3.60. Зарубаева
Е.Ю.
Общепризнанные
принципы
и
нормы
международного права и международные договоры в правовой системе
России// Дис. канд. юр. наук. М. 2003.
3.61. Зимненко Б.Л.. Решения Европейского Суда по правам человека
и правовая система РФ// Теоретические и практические проблемы
правоприменения Европейской Конвенции о защите прав человека и
основных свобод. М. РАП. 2006.
218
3.62. Зорькин В.Д. Конституционный Суд России в европейском
правовом поле// Журнал российского права. 2005. № 3.
3.63. Зорькин
В.Д.
Роль
Конституционного
Суда
Российской
Федерации в реализации Конвенции о защите прав человека и основных
свобод// Имплементация решений Европейского Суда по правам человека в
практике конституционного правосудия. М. 2006.
3.64. Здравомыслов А.Г. Проблема интереса в социологической
теории. Л.1964.
3.65. Ершов В.В., Ершова Е.А. Прецеденты толкования Европейского
Суда по правам человека// Теоретические и практические проблемы
правоприменения Европейской Конвенции о защите прав человека и
основных свобод. М. РАП. 2006.
3.66. Иеринг Р. Интерес и право. Избранные труды. Самара. 2003.
3.67. Ильина О.Ю. Проблемы интереса в семейном праве РФ.
М.
Городец. 2007.
3.68. Иоффе О.С. Избранные труды по гражданскому праву М. Статут.
2003.
3.69. Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому
праву// Избранные труды по гражданскому праву. М. 2000.
3.70. Исполнительное
производство:
процессуальная
природа
и
цивилистические основы// Сборник материалов Всероссийской научнопрактической конференции. Под ред. Валеева Д.Х., Челышева М.Ю. Статут.
2009.
3.71. Кавелин К.Д.. Что есть гражданское право. Где его пределы. СПб.
Тип. Императ. академии наук. 1864.
3.72. Карнаухов С.С.. Интересы или ценности: основная проблема
исследований
безопасности
как
государственно-правового
История государства и права. 2009. N 7.
3.73. Керимов Д.А. Основы философии права. М. 1992.
219
феномена//
3.74. Князев
С.Д.
Конституционный
Суд
в
правовой
системе
Российской Федерации // СПС КонсультантПлюс.
3.75. Ковалев В.И. Мотивы поведения и деятельности. М. 1988.
3.76. Ковлер
А.И.
«Моральный
суверенитет»
перед
лицом
«государственного суверенитета» в европейской системе защиты прав
человека // Международное правосудие. 2013. № 3 с.55-58.
3.77. Козлов М.А. Субъективное право и охраняемый законом интерес
как предметы судебной защиты // Журнал российского права. 2008. N 3.
3.78. Кокотов А.Н. Обеспечение баланса конституционных ценностей//
Конституционные ценности: содержание и проблемы реализации (материалы
международной научно-теоретической конференции 4-6 декабря 2008 г.). В
2-х Т. М. 2010 г. Т.1.
3.79. Колоколов Н.А. Конституционное право на неприкосновенность
жилища: к вопросу об эффективности превентивного судебного контроля
(часть 1) // Российский судья. 2010. N 6. С. 13 – 16;
3.80. Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. СПб. 1898.
Клечкин А.А.. Теоретико-правовой аспект медиации правового конфликта//
История государства и права. 2008. № 9.
3.81. Коровинских Д.С., Доронина О.Н. Система правовой охраны
Конституции Российской Федерации// Государственная власть и местное
самоуправление. 2005. N 5.
3.82. Кучин М.В. Прецедентное право Совета Европы и правовая
система Российской Федерации: проблемы взаимодействия// Правоведение.
2001. N 1.
3.83. Кутафин
О.Е.
Понятие
конституционного
государства
//
Современный российский конституционализм: проблемы теории практики.
М. 2008.
3.84. Комментарий к ГПК РФ. Под общ. ред. В.И. Нечаева// М. Норма.
2008.
220
3.85. Курс советского гражданского процессуального права // Под ред.
А.А. Мельникова, П.П. Гуреева, А.А. Добровольского, В.С. Тадевосяна, П.Я.
Трубникова. В 2 Т. М. 1981. Т.2. С. 142 - 143.
3.86. Мещерякова А.Ф. Принцип светскости государства в практике
Европейского суда по правам человека//Законы России: опыт, анализ,
практика. 2012. N 8. С. 76 - 81.
3.87. Лавриненко
В.Н.
Интересы
как
категория
исторического
материализма// Вестник МГУ. Сер. «Философия». 1964. №1.
3.88. Лаптев П.А. Международный договор Российской Федерации и
Конституция Российской Федерации: проблема иерархии// Российская
юстиция. 2009. N 2.
3.89. Ласкина С.О. Соотношение частных и публичных интересов при
правовом регулировании конкурсных отношений// Финансовое право. 2008.
N 12.
3.90. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М. 1975.
3.91. Локк Д. Избранные философские произведения. Т.2. М. 1960.
3.92. Локк Дж. Два тракта о правлении. Соч. в 3 т. М. 1988.
3.93. Лукашук И.И. Нормы международного права в правовой системе
России. М.1997.
3.94. Лукашук И.И. Глобализация, государство, право: ХХI век. М.
2000.
3.95. Лукашева Е.А.. Социалистическое правосознание и законность.
М. 1973.
3.96. Лупарев
Е.Б.
Объекты
административно-правовых
споров.
Правовая наука и реформа юридического образования// Сб. науч. трудов.
Вып.
13.
Правовая
конфликтология:
Теоретические
проблемы
междисциплинарного юридического исследования. Воронеж. 2002.
3.97. Мальцев
безопасности:
В.А.
понятие
Баланс
и
интересов
механизм
в
сфере
обеспечения
государственно-правового
регулирования// Конституционное и муниципальное право. 2007. № 18.
221
3.98. Малько А.В. Правовая жизнь как общетеоретическая категория.
Правовая наука и реформа юридического образования// Сб. науч. трудов.
Вып. 10. Государственность и право современной России: Проблемы и
развитие. Воронеж. 1999.
3.99. Малько А.В. Проблемы законных интересов// Проблемы теории
государства и права. Под ред. М.Н. Марченко. М. 2001.
3.100.Малько А.В. и Субочев В.В.. Законные интересы и кодификация
российского законодательства// Н. Новгород. Изд. Ниж. акад. МВД РФ. 2008.
3.101.Маланыч И.Н. Анализ и оценка соотношения интересов
личности, общества и государства при конституционном регулировании
права
граждан
на
информацию//
Юридические
записки.
Вып.
17.
Государственная власть в России: Проблемы осуществления и развития. Под
ред. Ю.Н. Старилова. Воронеж. 2004.
3.102.Малеин
Н.С.
Охраняемый
законом
интерес//
Советское
государство и право. 1980. N 1.
3.103.Марченко М.Н.. Теория государства
и права// Учебник. М.
Проспект. 2007.
3.104.Мартынов А.В. Философия и феноменология административного
надзора: новые научные подходы к формированию концепции в условиях
модернизации Российского государства и права// Административное право и
процесс. 2010. N 5.
3.105.Маркова-Мурашова С.А. Роль судьи в правовой системе:
доктрина прецедента и stare decisis. Актуальные проблемы развития судебной
системы и системы добровольного и принудительного исполнения решений
Конституционного Суда РФ, судов общей юрисдикции, арбитражных,
третейских судов и Европейского Суда по правам человека // Сб. науч.
статей. Краснодар. СПб. 2008.
3.106.Марданов Д.А. Современное обеспечение исполнения: проблемы
правоприменения //Юрист. 2008. N 5.
222
3.107.Мелехин А.В. Теория государства и права// Учебник. 2-е изд. М.
2009.
3.108.Михайлов С.В. Интерес как общенаучная категория и ее
отражение в науке гражданского права // Государство и право. 1999. N 7.
3.109.Михайлов С.В. Категория интереса в российском гражданском
праве. М. Статут. 2002.
3.110.Мишин А.А., Пульянов В.З., Вильданов Р.Х., Барабашев Г.В.
Государственное право буржуазных стран и стран, освободившихся от
колониальной зависимости // Учебник. М. 1970.
3.111.Морозова Л.А. Теория государства и права // Учебник. 4-е изд. М.
Эксмо. 2010.
3.112.Мотовиловкер
Е.Я.
Интерес
как
существенный
момент
субъективного права (цивилистический аспект) // Правоведение. 2003. N 4.
3.113.Муромцев С.А. Определение и основное разделение права. СПб
гос. универс. 2004.
3.114.Нашиц А. Правотворчество. М. 1974.
3.115.Несмеянова С.Э. Роль Конституционного Суда Российской
Федерации в развитии теории прав человека/Конституционные права и
свободы личности в контексте взаимодействия гражданского общества и
правового государства. Материалы II международной научно-теоретической
конференции. М. 2010.
3.116.Нестеров В.Г. О соотношении общественного и личного интереса
при социализме // Ученые записки ВПШ при ЦК КПСС. Вып.1. 1959.
3.117.Нешатаева Т.Н., Старженецкий В.В. Соблюдение баланса
публичного и частного интереса// Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ.
2000. N4.
3.118.Нешатаева Т.Н. О компетенции Европейского Суда по правам
человека
в
отношении
имущественных
Арбитражного Суда РФ. 1999. N 4.
223
прав
//
Вестник
Высшего
3.119. Нешатаева Т.Н., Старженецкий В.В.. Прецеденты Европейского
Суда// Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2000. № 4.
3.120.Николаев А.М. Место решений Европейского Суда по правам
человека в правовой системе Российской Федерации // Конституционное и
муниципальное право. 2007. N 17.
3.121. Нудненко Л.А. Принцип сочетания частных и публичных
интересов – высшая конституционная ценность//Конституционные ценности:
содержание и проблемы реализации. Материалы международной научнотеоретической конференции 4-6 декабря 2008 г. В 2 Т. Москва. 2010. Т.1.
3.122.Осетрова З.Х.. К вопросу о роли актов высших судебных
инстанций в российской правоприменительной практике// Мировой судья.
2006. N 11.
3.123.Ожегов С.И. Словарь русского языка: 70 000 слов. Под ред. Н.Ю.
Шведовой. 23-е изд., испр. М. Рус. яз. 1991.
3.124.Основные
характеристики
российской
правовой
действительности. Под науч. ред. Ю.С. Решетова. Казань. Казан. ун-т. 2010.
3.125.Параскевов Н.Н. Законные интересы - объект уголовно-правовой
защиты// Российский следователь. 2009.
3.126.Пацация М.Ш. Европейский Суд по правам человека и пересмотр
судебных актов по арбитражным делам// Законодательство и экономика.
2006. N 3.
3.127.Переплеснина Е.М. Некоторые проблемы судебной защиты прав
и свобод человека и гражданина в свете решений Европейского Суда по
правам человека // Конституционные права и свободы личности в контексте
взаимодействия гражданского общества и правового государства. Материалы
II международной научно-теоретической конференции. Москва. 2010. С. 517.
3.128.Першин
М.В.
Частноправовой
интерес
(понятие,
правообразование, реализация)// Дис. канд. юрид. наук. Н. Новгород. 2004.
3.129.Петражицкий Л.И. Теория права и государства// СПб.: Тип. М.
Меркушева. 1910. Т. 2.
224
3.130.Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права// М.
Статут. 1998.
3.131.Попондопуло В.Ф..
Система общественных отношений и их
правовые формы: К вопросу о системе права// Правоведение. 2002. №4(243).
3.132.Пресняков М.В. Коллизия конституционных прав: проблема
обеспечения справедливого баланса // Конституционное и муниципальное
право. 2008. N 20.
3.133.Путило
Конституции
Н.В.,
Цомартова
Российской
Ф.В.,
Федерации
Доронин
посвящается
Ю.А.
15-летию
(обзор
научно-
практической конференции «Конституция, закон и социальная сфера
общества»)// Журнал российского права. 2008. N 12.
3.134.Политология: Учебник для вузов. Под ред. Василика. М. 1999.
3.135.Россинский Б.В., Старилов Ю.Н.// Административное право. М.
Норма. 2009.
3.136.Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии М. 1946.
3.137.Римское частное право// Учебник. Под ред. Новицкого И.Б. и
Перетерского И.С. М. 1994.
3.138.Рутгайзер
В.М.
Таможенная
стоимость
и
ее
оценка//
Административное и муниципальное право. 2008. N 2.
3.139.Сабикенов С.Н. Об объективном характере интересов в праве//
Советское государство и право. 1981. № 6.
3.140.Салогубова Е.В. Римский гражданский процесс. М. 1997.
3.141.Смагина И.А. Предпринимательское право// Учебное пособие.
М. Омега-Л. 2009.
3.142.Смирнова А.А. Диффамация как злоупотребление свободой слова
и информации (конституционно-правовой аспект)// Конституционное и
муниципальное право. 2007. N 9.
3.143.Сорокин В.В. Теория государства и права переходного периода//
Учебник. Барнаул. 2007.
3.144.Спиноза Б. Избранные сочинения. Т.2. М. 1957.
225
3.145.Субочев В.В. Законные интересы. Под ред. А.В. Малько. М.
Норма. 2008.
3.146.Субочев В.В. Законные интересы местного самоуправления:
понятие, специфика и формы реализации// Муниципальная служба: правовые
вопросы. 2013. N 1. С. 10 - 14.
3.147.Султанов А.Р. Продолжение дела «Маркин против России», или
как Президиум Ленинградского окружного военного суда возбудил спор о
конституционности п. 3 и 4 ч. 4 ст. 392 во взаимосвязи со ст. 11 ГПК РФ //
Вестник гражданского процесса. 2013. N 5.
3.148.Суханов Е.А.. Гражданское право. В 2 т.// Учебник. Т.1: М. БЕК.
1998.
3.149.Сырых В.М. Материалистическая теория права. М. РАП. 2011.
3.150.Сырых В.М. Логические основания общей теории права
Т.3//Современное правопонимание. М. РАП. 2007.
3.151.Словарь иностранных слов. 19-е изд., М. Рус. яз. 1990.
3.152.Тарановский Ф.В. Учебник энциклопедии права. Юрьев. тип. К.
Маттисена. 1917.
3.153.Тихомиров М.Ю. Современное публичное право. М. 2008.
3.154.Тихомиров Ю.А. Интерес в публичном и частном праве:
согласование и противоборство// Интерес в публичном и частном праве:
Материал научной конференции. М. 2002.
3.155.Тихомиров Ю.А. Курс административного права и процесса. М.
1998.
3.156.Тихомиров Ю.А. Публичное право// Учебник. М. Бек. 1995.
3.157.Толстой Ю.К. К теории правоотношений. Л. 1959.
3.158.Туманов В.А.. Самостоятельность и независимость судебной
власти Российской Федерации. Под ред. В.В. Ершова. М. Юрист. 2006 .
3.159.Туманов В.А. Европейский Суд по правам человека// Очерк
организации и деятельности. М. Норма. 2001.
226
3.160.Туманова Л.В., Владимирова И.А. Защита семейных прав в
Европейском Суде по правам человека// М. Городец. 2007.
3.161.Теория государства и права// Учебник. М. Юристъ. 2004.
3.162.Теория государства и права// Курс лекций. Под ред.
Н.И.
Матузова и А.В. Малько. М.2000.
3.163.Теория государства и права// Учебник для юридических вузов.
Под ред. А.С. Пиголкина. М. Городец. 2003.
3.164.Ханипов А.Т. Интересы как форма общественных отношений.
Новосибирск. 1987.
3.165.Шайкенов Н.А. Правовое обеспечение интересов личности.
Свердловск. 1990.
3.166.Шведов А.Л. О некоторых проблемах законодательного уровня
формализации модели разграничения полномочий между федеральными и
региональными органами государственной власти в сфере отношений,
регулируемых трудовым правом. / Трудовое право. 2006. N 11.
3.167.Шевченко Л.И. Регулирование отношений поставки: теория и
практика. СПб. 2002.
3.168.Шершеневич Г.Ф. Общая теория права// М. 1912.
3.169.Черепахин Б.Б.. К вопросу о частном и публичном праве// М. ДЕЮРЕ. 1994.
3.170.Чечот Д.М. Субъективное право и формы его защиты. Л. 1968.
3.171.Чиркин В.Е. Возможности и пределы публично-правовых
инструментов в условиях финансово-экономического кризиса. Государство и
право. 2009. N 10.
3.172.Юридический энциклопедический словарь. Под ред. М.Н.
Марченко. / М. Проспект. 2006.
3.173.Цветков И.В.. К вопросу о соблюдении баланса публичного и
частных интересов при разрешении арбитражными судами экономических
споров. / Арбитражная практика. 2001. N7.
227
3.174.Черкашина И.Л. Судебная защита прав членов семьи нанимателя
и собственника жилого помещения. РАП. М. 2004 г.
3.175. Эбзеев Б.С. Глобализация, европейский консенсус и рецепция
Россией европейских гуманитарных стандартов: механизм и пределы
(конституционные ориентиры)// Теоретические и практические проблемы
правоприменения Европейской Конвенции о защите прав человека и
основных свобод. М. РАП. 2006.
3.176.Экимов А.И. Интересы и право в социалистическом обществе. М.
1984.
3.177. Явич Л.С.. Право развитого социалистического общества. М.
Юрид. лит. 1978.
3.178. Яковлев В.Ф. Россия: Экономика, гражданское право (вопросы
теории и практики). М. РИЦ ИСПИ РАН 2000.
3.179. Яковенко М.А. Европейская Конвенция о защите прав человека
и основных свобод как часть правовой системы России//Конституционные
ценности: содержание и проблемы реализации. Материалы международной
научно-теоретической конференции 4-6 декабря 2008 г. В 2 Т. М. 2010.Т.1.
228
4. АВТОРЕФЕРАТЫ
4.1. Давыдова Е.Ю.. Системообразующие факторы арбитражного
процессуального права// Автореф. дис. канд. юр. наук. Саратов. 2007.
4.2.
Лакиев А.Е. Материально-правовые стандарты как особый
источник российского права// Автореф. дис канд. юр. наук. Махачкала. 2011.
4.3.
Метлова И.С. Решения Европейского Суда по правам человека в
системе источников российского права// Автореф. дис. канд. юрид. наук. М.
2007.
4.4. Селиванова О.Ю. Субъективное право: сущность, структура,
ценность// Автореф. дис. канд. юр. наук. Н. Новгород. 2001.
4.5 Шахматов В.П. Основные проблемы теории сделки по советскому
гражданскому праву// Автореф. дис. канд. юрид. наук. Свердловск. 1951.
229
5. ЭЛЕКТРОННЫЕ РЕСУРСЫ
5.1 Герваген Л. Л. На чем основано разделение права на публичное и
частное,
гражданское?
Пг.:
Типография
М. А. Александрова,
1915.
http://civil-law.narod.ru/wissled/gervagen/.
5.2 Гончарова А.Н.. Проблема согласования общественных и личных
интересов в процессе построения гражданского общества. Красноярский гос.
ун-т.
2001.
С.
www.allpravo.ru/library/doc108p/
instrum4247/item4250.html#_ftn3.
5.3 Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. Изд.2.
М. Статут. 2001. С. http://www.sud09.ru/bibliot/Elib/81.html.
5.4 Дындыкина С.Н. Социология личности И.С. Кона. М. МГУ.
http://lib.socio.msu.ru/l/library?e=d-000-00---0lomon--00-0-0-0prompt-10---4-----0-1l--1-ru-50---20-help---00031-001-1-0windowsZz-1251-10&cl=CL1&d
=РФЫР01авф9916с94337и0у2фуу21ю2ю7?ч=1.
5.5 Ильин В.. Государство и социальная стратификация советского и
постсоветского
обществ
(1917-1996)
С.
http://socnet.narod.ru/library/authors/Ilyin/strata/1.htm.
5.6 Катрич С.В. и Катрич С.Ю. Правовые основы менеджмента в
России.
Технология
использования
законодательства
в
деловом
администрировании. Дело. 2004. С. http://www.labex. ru/page/tg_174.html.
5.7 Косаренко Н. Н., Теоретические
обеспечения
государственных
интересов
основы публично-правового
в
сфере
страхования.
http://www.mosgu.ru/nauchnaya/publications/2009/monographs/Kosarenko.pdf.
5.8 Кусжанова А.Ж. Проблема интереса в сфере образования
(философско-методологический анализ)// Теоретический журнал «Credo».
СПб. 2000. С. /http://credonew.ru/content/view/172/52/.
5.9 Курбатов А.Я.. Теоретические основы сочетания частных и
публичных интересов при правовом регулировании предпринимательской
деятельности. С. http://www.cfin.ru/press/black/2001-1/03_01_kurbatoff.shtml.
230
5.10 Лазарев Л.В. Правовые позиции Конституционного Суда России.
М. Городец. 2003. С. http://www.ex-jure.ru/law/news.php?newsid=114.
5.11 Лоскутов В.И.. Основы современной экономической теории. Глава
четвертая.
Процесс
труда.
Потребности,
интересы,
цели.
С.
/http://www.loskutov.murmansk.ru/?nauchnye_raboty:osnovy_sovremennoi_
ekonomicheskoi_teorii:
glava_chetvertaya._process_truda:
potrebnosti%2
C_interesy%2C_celi.
5.12 Лермонтов Ю.М.. Практический комментарий к части первой
Налогового кодекса Российской Федерации. Просто о сложном.
СПС
КонсультантПлюс.
5.13 Нешатаева Т.Н., Старженецкий В.В.. Прецеденты Европейского
Суда. http: // rrpoi.narod.ru/echr/cac/immobiliare.htm.
5.14 Принципы права их классификация (Право). М. Эс Гуманитарий.
http://www.dp5.ru/index.php?option=com_content&view=article&id= 367: 200807-05-15-51-08&catid=63:2008-07-04-17-09-05&Itemid=65.
5.15 Сенников И.Е. Законный интерес как форма выражения правовых
возможностей (дозволений) и объект судебно-правовой защиты.
Н.
Новгород. С. http://www.yurclub.ru/docs/pravo/1403/13.html.
5.16 Тихомиров Ю.А.. Публично-правовое регулирование – динамика
сфер и методов. http://alljurisprudence.ru/tihomirov__publichnopravovoe_ r.html.
5.17 Тонких А.С., Ионов А.В.. Управление стоимостью бизнеса на
основе баланса интересов. С. http://www.freean.ru/downloads/m5.pdf.
5.18 Уржумов И. Европейские стандарты защиты имущественных прав
и их применение в России. С. http://www.espch.ru/content/view/40/34/.
5.19 Хвостов В.М. Общая теория права. Элементарный очерк. По
изданию
1911
г.
//Allpravo.Ru2003.http://www.allpravo.ru/library/doc108p/
instrum958/ item1425.html.
5.20 Постановление Европейского Суда по правам человека от 13 июня
1979
г.
по
делу
«Маркс
против
echr.ru/documents/doc/2461417/2461417.htm.
231
Бельгии».
С.
http://www.
5.21 Постановление Европейского Суда по правам человека от 26 мая
1994
г.
«Киган
(Keegan)
против
Ирландии».
С.
http://www.echr.ru/documents/doc/ 2461484/2461484.htm.
5.22 Постановление Европейского Суда по правам человека от 26
апреля 1979 г. «Санди Таймс против Соединенного Королевства». С.
http://www.mmdc.ru/european-court/map/single/674.
5.23 Постановление Европейского Суда по правам человека от 24 марта
1988
г.
Олссон
(Olsson)
против
Швеции.
С.
http://www.echr.ru/documents/doc/2461423/2461423.htm.
5.24 Постановление
апреля
1990
г.
Европейского Суда по правам человека от 24
«Крюслен
(Kruslin)
против
Франции».
С.
http://www.echr.ru/documents/doc/2461408/2461408.htm.
5.25 Постановление Европейского Суда по правам человека от 7 июля
1989
г.
Серинг
(Soering)
против
Соединенного
Королевства.
С.
http://www.echr.ru/documents/doc/2461433/2461433.htm.
5.26 Постановление Европейского Суда по правам человека от 19
апреля 2007 г. «Вильхо Эскелинен и другие против Финляндии». С.
http://europeancourt.ru/resheniya-evropejskogo-suda-na-russkom-yazyke/vilxoeskelinen-i-drugie-protiv-finlyandii-postanovlenie-bolshoj-palaty-evropejskogosuda.
5.27 Постановление Европейского Суда по правам человека по делу
«Иатридис против Греции» от 25 марта 1999 г. С. http://www.echr.coe.int/echr.
5.28 Постановление Европейского Суда по правам человека по делу
«Ван Марле и другие против Нидерландов» от 26 июня 1986 г. С.
http://www.zahvat.ru/show/news/uvazhenie-chastnoj-sobstvennosti-strasburgskijpodxod.
5.29 Постановление Европейского Суда по правам человека по делу
«Иммобилиаре Саффи» против Италии». С. http://rrpoi.narod.ru/echr/cac/
immobiliare.htm.
232
5.30 Постановление Европейского Суда по правам человека от 15
ноября 1996 года. «Чахал (Chahal) против Соединенного Королевства». С.
http://www.echr.ru/documents/doc/2461497/2461497.htm.
5.31 Постановление Европейского Суда по правам человека от 5
февраля 2004 г. по делу «Космопулу (Kosmopoulou) против Греции». СПС
«КонсультантПлюс.
5.32 Постановление Европейского Суда от 20 июля 2004 г. по делу Бяк
(Back) против Финляндии // СПС КонсультантПлюс.
5.33 Постановление Европейского Суда по правам человека 1999 г.
«Пеллегрен против Франции» // СПС КонсультантПлюс.
5.34 Постановление Европейского Суда по правам человека от 23
сентября 2004 г. «Еманакова (Yemanakova) против Российской Федерации» //
СПС КонсультантПлюс.
5.35 Определение Конституционного Суда РФ от 15 июля 2010 г. N
1014-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки
Коноваловой А.П. на нарушение ее конституционных прав подп. "в" п. 8 и п.
12 Правил исчисления периодов работы, дающей право на досрочное
назначение
трудовой
пенсии
по
старости
лицам,
осуществлявшим
педагогическую деятельность в учреждениях для детей, в соответствии с
подп. 19 п. 1 ст. 27 ФЗ «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» //
СПС КонсультантПлюс.
5.36 Определение Конституционного Суда РФ от 27 сентября 1995 г. N
69-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Козырева А.
В. // СПС КонсультантПлюс.
5.37 Определение Конституционного Суда РФ от 21 октября 2008 г. N
618-О-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Минина
В.В. на нарушение его конституционных прав ч. 1 ст. 195, п. 3 ч. 1 ст. 196
УПК РФ и ст. 25 Федерального закона «О государственной судебноэкспертной
деятельности
в
Российской
КонсультантПлюс.
233
Федерации»
//
СПС
5.38 Определение Конституционного Суда РФ от 18 июля 2006 г. N
367-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы общества с
ограниченной
ответственностью
«Скорпион»
на
нарушение
конституционных прав и свобод ст. ст. 12 и 13 ГК РФ // СПС
КонсультантПлюс.
5.39 Определение Конституционного Суда РФ от 16 октября 2001 г. №
213-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Н.Ф. Зимина и
И.В. Зенина на нарушение их конституционных прав ст. 112 ФЗ «О
федеральном бюджете на 2001 год» // СПС КонсультантПлюс.
5.40 Определение Конституционного Суда РФ от 15 декабря 2000 г. №
251-О по запросу Государственного Собрания Республики Саха (Якутия) о
проверке конституционности ФЗ «О внесении изменений и дополнений в ст.
3 ФЗ «О государственных долговых товарных обязательствах» // СПС
КонсультантПлюс.
5.41 Определение Конституционного Суда РФ от 5 июля 2001 г. № 143О по запросу Верхнебуреинского районного суда Хабаровского края
о
проверке конституционности ФЗ «О внесении изменений и дополнений в ст.
3 ФЗ «О государственных долговых товарных обязательствах» // СПС
КонсультантПлюс.
5.42 Решение Верховного Суда РФ от 13 ноября 2003 г. N ВКПИ03-96
об
отказе
в
удовлетворении
заявления
о
признании
частично
недействительным п. 21 приложения N 1 к Приказу Министра обороны РФ от
15 февраля 2000 г. N 80 «О порядке обеспечения жилыми помещениями в
Вооруженных Силах Российской Федерации» // СПС КонсультантПлюс.
5.43 Решение Верховного Суда РФ от 24 июня 2003 г. N ВКПИ03-8 об
отказе в удовлетворении жалобы о признании незаконными (частично) п. 8
«Правил выпуска и погашения государственных жилищных сертификатов,
выдаваемых гражданам - участникам федеральной целевой программы
«Государственные жилищные сертификаты», утвержденных Постановлением
Правительства РФ от 19 марта 2002 г. N 168, а также раздела 5 (частично)
234
Программы «Государственные жилищные сертификаты», утвержденной
Постановлением Правительства РФ от 20 января 1998 г. N 71 // СПС
КонсультантПлюс.
5.44 Решение Верховного Суда РФ от 19 февраля 1998 г. N ГКПИ98-21
об оставлении без удовлетворения заявления о признании незаконным п. 8
Положения
«Об
условиях
работы
по
совместительству»
//
СПС
Консультант+.
5.45 Постановление Верховного Суда РФ от 13 декабря 2005 г. N 32ад05-3 // СПС КонсультантПлюс.
5.46 Определение Верховного Суда РФ от 8 апреля 2009 г. N 15-Г09-2
об оставлении без изменения решения Верховного Суда Республики
Мордовия от 29 января 2009 г., которым отказано в удовлетворении
заявления о признании незаконным Закона Республики Мордовия «О
внесении изменений в статью 2 Закона Республики Мордовия «Об обороте
земель сельскохозяйственного назначения» от 25 сентября 2008 г. N 75-3 //
СПС КонсультантПлюс.
5.47 Определение Верховного Суда РФ от 29 марта 2010 г. N 31-В10-1
// СПС КонсультантПлюс.
5.48 Определение Верховного Суда РФ от 16 апреля 2002 г. N КАС02176 об отмене решения Верховного Суда РФ от 8 февраля 2002 г. N
ГКПИ2001-1802 и признании частично незаконным абз. 1 п. 8 Примерных
правил учета граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий, и
предоставления жилых помещений в РСФСР, утв. Постановлением Совмина
РСФСР от 31 июля 1984 г. N 335 // СПС КонсультантПлюс.
5.49 Определение Верховного Суда РФ от 11 апреля 2002 г. N КАС02165 об отмене решения Верховного Суда РФ от 1 февраля 2002 г. и
признании
недействительным
радиоэлектронных
средств
п.
и
7
Особых
условий
высокочастотных
приобретения
устройств,
утв.
Постановлением Правительства РФ от 17 июля 1996 г. N 832 // СПС
КонсультантПлюс.
235
5.50 Определение Верховного Суда РФ от 2 июля 2001 г. N 34-В01пр-3
// СПС КонсультантПлюс.
5. 60 Определение Верховного Суда РФ от 20 января 2000 г. N КАС004 об оставлении без изменения решения Верховного Суда РФ от 2 декабря
1999
г.
N
ГКПИ99-689,
которым
был
признан
незаконным
(недействительным) абз.2 п. 3.1 Инструкции по организации в органах
внутренних дел производства по делам об административных нарушениях
правил дорожного движения и иных норм, действующих в сфере
обеспечения безопасности дорожного движения // СПС КонсультантПлюс.
5.61 Определение Верховного Суда РФ от 22 сентября 2009 г. N 51В09-11 //СПС КонсультантПлюс.
5.62 Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда
Российской Федерации за 3 кв. 2006 г., утв. Постановлением Президиума
Верховного Суда РФ от 29 ноября 2006 г. //СПС КонсультантПлюс.
5.63 Письмо Верховного Суда РФ от 20 июля 2009 г. N 8/общ-1936;
Ответ Верховного Суда РФ на письмо Ассоциации российских банков «По
вопросу о правомерности применения договорной подсудности при
рассмотрении споров о взыскании ссудной задолженности с физических
лиц»// СПС КонсультантПлюс.
5.64 Определение Высшего Арбитражного Суда РФ от 28 июля 2010 г.
N ВАС-6763/10 по делу N А53-6358/08// СПС КонсультантПлюс.
5.65 Определение Высшего Арбитражного Суда РФ от 28 ноября 2008
г. N 14838/08 по делу N А51-6381/200725-137 // СПС КонсультантПлюс.
5.66 Определение Высшего Арбитражного Суда РФ от 11 октября 2010
г. N ВАС-13170/10 по делу N А27-17428/2009 // СПС КонсультантПлюс.
5.67 Определение Высшего Арбитражного Суда РФ от 11 февраля 2010
г. N ВАС-1648/10 по делу N А50-9828/2009// СПС КонсультантПлюс.
5.68 Определение Московского городского суда от 20 июня 2011 г. №
33-18651 // СПС КонсультантПлюс.
236
5.69 Решение Московского областного суда от 15 октября 2007 г. о
признании частично недействующим Закона Московской области от 21
января 2005 г. N 31/2005-ОЗ // СПС КонсультантПлюс.
5.70 Определение Московского областного суда от 23 июня 2004 г. N
409 о частичной отмене решения Егорьевского городского суда от 13 мая
2003 г. // СПС КонсультантПлюс.
5.71 Определение Московского областного суда от 6 апреля 2005 г. по
делу № 33-3198 // СПС КонсультантПлюс.
5.72 Постановление Федерального арбитражного суда Московского
округа от 29 ноября 1999 г. N КА-А40/3987-99 по делу N А40-26243/99-79246 // СПС КонсультантПлюс.
5.73 Постановление по ч.1 ст.19.5 КоАП РФ мирового судьи 281-го
судебного участка Щелковского судебного района Московской области. С.
http://281.mo.mirsudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&op=
sd&
number=
11374737&delo_id=1500001.
5.74 Постановление по ч.1 ст.19.5 КоАП РФ мирового судьи 281-го
судебного
участка
Щелковского
судебного
района
Московской
области//http://281.mo.mirsudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&op=sd&
number=5332829&delo_id=1500001.
5.75 Постановление по ст.ст. 5.5, 5.10 КоАП РФ мирового судьи 281-го
судебного участка Щелковского судебного района Московской области от 14
февраля 2011 г. С. http://281.mo.mirsudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&op
=sd&number=6328543&delo_id=1500001.
237
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ, ИСПОЛЬЗУЕМЫХ В РАБОТЕ
1.
УК РФ – Уголовный кодекс Российской Федерации
2.
РФ – Российская Федерация
3.
РСФСР – Российская Советская Федеративная Социалистическая
Республика
4.
ФЗ - Федеральный закон
5.
УПК РФ
- Уголовно-процессуальный кодекс
Российской
Федерации
6.
п.- пункт
7.
ч. – часть
8.
ст. – статья
9.
ст.ст.- статьи
10.
ЕСПЧ, Европейский Суд – Европейский Суд по правам человека
11.
Конвенция 1950 г., Европейская Конвенция - Европейская
конвенция о защите прав человека и основных свобод
12.
ГК – Гражданский кодекс
238